Однажды ты проснешься... [Евгений Николаевич Татарский] (fb2) читать постранично

Евгений Николаевич Татарский Однажды ты проснешься…

«Церковь. Почему я в церкви? И как я здесь оказалась?» Она огляделась по сторонам и попробовала вспомнить, но это не принесло никакого результата.

Её муж, одной рукой крепко прижимая к себе их маленькую дочку, второй старался удержаться за камень.

«Камни. Торчащие прямо из воды. Нет, ну что же это за церковь такая и откуда здесь вода?» Набежала очередная волна и ей пришлось присесть, чтобы и её не смыло с камня, как и мужа. Тонкими пальцами она ощутила склизкую поверхность той сомнительной опоры, на которой стояла, и в очередной раз пожалела, что решила взобраться именно на этот камушек, а не на соседний, который казался посолиднее.

Её муж тем временем всё-таки смог закинуть руку на свой камень и ухватиться за какую-то щель в нём. Теперь его положение было чуть-чуть устойчивее, чем полминуты назад, и он наконец смог перевести дыхание.

— Почему ты так далеко от нас? Найди себе камень поближе, мне же тяжело с ребенком одному! — крикнул он и крепче прижал дочку к себе. На них шла очередная волна.

— Я только-только обрела почву под ногами, и теперь ты хочешь, чтобы я всё бросила?

— Почву? Ты называешь то место, где сейчас сидишь, почвой?!

— Ну… — рассеянно проговорила она, — должен же хоть кто-нибудь из нас двоих держаться на камне. Ведь у нас теперь есть ребёнок. Когда ты заберёшься, я приплыву к вам.

— Плыви сейчас, — замотал головой муж, — поможешь мне с ребёнком, а я заберусь и тогда помогу вам.

Она тяжело вздохнула и посмотрела на маленькое личико своей дочки. Ребёнок улыбался и с интересом, сложив губки бантиком, смотрел по сторонам, даже не догадываясь о том трудном положении, в котором находятся сейчас родители.

— Ты уверен? А если мы вдруг оба окажемся без опоры? Ведь найти себе камень становится всё труднее и труднее. А вернуться на тот, с которого уже спрыгнул, слишком сложно.

— Не волнуйся. Всё будет хорошо, — успокаивал её муж, но в голосе его не чувствовалось той уверенности, которой не помешало бы присутствовать при подобных заявлениях. — Вместе мы справимся. На то мы и семья.

— Ну хорошо. Держитесь крепче, я плыву, — сказала она и соскользнула на копчике с камня прямо в мутную бездонную воду.

Волны набегали на неё одна за другой, и приходилось тратить намного больше сил на борьбу с ними, чем на то, чтобы плыть. Плыла она брасом, как и подобает плавать женщине, по крайней мере, так принято считать. Хотя, конечно, всё это условности.

«Может быть, как раз поэтому в последнее время так многие женщины начинают плавать по-мужски кролем или баттерфляем. Так, правда, тратится больше сил, остаётся меньше времени смотреть за ребёнком (приходится постоянно опускать лицо в воду, глядя в беспросветную муть), да и причёска портится. Но ведь плыть-то быстрее. Да и кто сказал, что мужчины должны делать это так, а женщины иначе, что еще за дискриминация?»

Холодная вода окатила её с головой, и мокрые слипшиеся волосы легли ей на лицо, закрыв глаза. Одной рукой продолжая барахтаться, свободной она убрала их с за уши.

«Теперь понятно, почему женщины, которые плавают много и по-мужски или стригутся „под мальчика“, или носят строгие деловые причёски. Распущенным волосам здесь не место, их могут себе позволить только те, кто вальяжно купается (для собственного удовольствия) в кристально чистом бассейне или сидит на берегу. А здесь, когда барахтаешься в мутной воде…»

— Как дела? Помощь нужна? — донеслись до неё слова мужа.

— Нет. Я в норме, — крикнула она в ответ и продолжила раздвигать перед собой воду обеими руками.

Над головой виднелся обшарпанный купол с остатками фресок. Когда-то это была очень красивая церковь, но теперь представить себе, что её когда-нибудь отремонтируют, было практически невозможно. Проще уж всё снести и на старом фундаменте построить новую. Но кто этим будет заниматься? Не то время сейчас. Да и люди не те.

«Хотя нет, люди наверняка всегда одни и те же. Меняются только декорации. Дикое поле, затем мирное поселение, затем воронка от разрыва бомбы, которую удачно использовали вместо котлована, залив её бетоном, чтобы получился фундамент, на нём надстроили великолепную церковь, посещением которой не брезговали даже завзятые атеисты, а теперь вот это… топь и запустение».

Отвернув лицо от очередной набежавшей волны, она вдруг увидела какое-то свечение справа от себя. Присмотревшись, она поняла, что свет идёт от небольшого участка стены, расположенного высоко над уровнем мутной грязной воды. Что испускало этот свет, было непонятно. Единственное, что можно было сказать про источник этого света, так это то, что он был прямоугольной формы, вроде небольшого прохода в стене или крупной иконы. Но свет — тёплый, мягкий свет, неизъяснимо приятный и притягательный — был настолько ярким, что понять, что именно там находится,