Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его
подробнее ...
Хрущёв. Всё стало дефицитом и система рухнула. Шумейко с Геращенко разваравали все средства ЦБ и Сбербанка по торговому договору с МИД Польши. Нотой правительства Польши о нанесение ущерба в 18 млрд. долларов были шантожированы и завербованы ЦРУ Горбачёв с Ельциным. С 1992 года Чубайс ввёл в правительство ЦРУ. Ельцин отказался от программы "500 дней", и ввел через Гайдара колониальную программу МВФ, по которой и живём. Всё просто, а автор несёт чушь, аж уши вянут. Мне надоели стоны автора о его 49 годах, тем более без почвенные. Мне 63 года но я не чувствую себя стариком, пока не взгляну в зеркало. У человека есть душа и подсознание тела. Душа при выходе из тела теряет все хотелки и привычки подсознание тела. И душе в принципе наплевать почти на всё, кроме любви и отношений к другим людям. Только это может повлиять на поступки души. У ГГ молодое тело с гармонами и оно требует своего. Если вы не прислушиваетесь к подсознанию своего тела, то оно начинает мстить, тряской рук, адреналином, вплоть да расслабления мочевого пузыря и заднего прохода. В принципе нельзя чувствовать себя старше тела. В общем у автора логики в написанном нет, одни дурные эмоции расстройства психики. Дельного сказать не может,а выговорится хочется.
Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего
подробнее ...
авиадвигатели во время войны. Так вот будучи не совершеннолетним после училища опоздал на 15 минут в первый день выхода на работу, получил 1 год Гулага. А тут ГГ с другом опаздывают и даже не приходят на работу на танкостроительный завод? Там не с кем не нянчились, особисты с НКВД на фронт не хотели даже в заградотряды и зверствовали по любому поводу и без. У него танки собирают на конвейере. Да такого и сейчас никто не додумался. Вы представляете вес танка и сколько корпусов должен тащить такой конвейер? Где вы видели в СССР краны, позволяющие сбрасывать груз с крюка по кнопке? Я был на многих заводах с кранбалками и не разу не видал такой конструкции. Сколько тон поднимает кран и какой величины и мощности должно быть реле, что бы сместить задвижку под такой нагрузкой? Более того инструкции техника безопасности по работе в цехах не предусматривают такой возможности в принципе. Да и сами подумайте, электро выбрасыватель на крюке, значит нужны провода с барабаном. А кабеля не любят перегибов и даже гибкие. Кто возьмётся в своём уме даже проектировать такое устройство на кранбалке в цеху. Перестрелка ГГ с 5 ворами вообще дебильная. Имея вальтер, стрельбу в упор, ГГ стреляет так медленно, что пьяные в хлам воры успевают гораздо больше, чем ГГ жмет пальцем на курок. Дважды выстрелить из обреза, опрокинуть стол, метнуть нож. И ГГ якобы был воином и остаётся отличным стрелком. Воры с обрезами в городе - это вообще анекдот и вышка при любых ситуациях в те годы. А человеченка в кастрюле при наличии кучи денег? У автора очень странное воображение. Я вообще то не представляю как можно в открытую держать воющую женщину в сарае зимой в населённом пункте? Зачем сжигать дом людоедов, если есть свидетель? Ну убил людоедов - хорошо. Сжёг дом с уликами - другая статья. Глупость во всём полная. "Сунул спичку в бак". Я люблю фантастику и фентази, но не дурацкую писанину. Стиль написания далёк от художественного, всё герои выражаются в одном стиле, больше похожий на официальный язык прожжённого офисного бюрократа. Одни и те же словарные обороты. Так пишут боты.
Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в
подробнее ...
полуфинале на кону стояло 5000, то финалист выиграл 20 000, а в банке воры взяли чуть больше 7 тысяч. А где деньги? При этом игрок заявил, что его денег, которые надо вернуть 4000, а не на порядок меньше. Сравните с сумой полуфинала. Да уж если ГГ присутствовал на игре, то не мог знать сумму фишек для участия. ГГ полный лох.Тем более его как лоха разводят за чужие грехи, типо играл один, а отвечают свидетели. Тащить на ограбление женщину с открытым лицом? Сравним с дебилизмом террористов крокуса, которым спланировали идеально время нападения,но их заставили приехать на своей машине, стрелять с открытыми лицами, записывать на видео своих преступлений для следователя, уезжать на засвеченной машине по дальнему маршруту до границы, обеспечивая полную базу доказательств своих преступлений и все условия для поимки. Даже группу Игил организовали, взявшую на себя данное преступление. Я понимаю, что у нас народ поглупел, но не на столько же!? Если кто-то считает, что интернет не отслеживает трафик прохождения сообщения, то пусть ознакомится с протоколами данной связи. Если кто-то передаёт через чужой прокси сервер, то сравнить исходящящйю с чужого адреса с входящим на чужой адрес с вашего реального адреса технически не сложно для специалистов. Все официальные анонимные серверы и сайты "террористов" давно под контролем спецслужб, а скорей всего ими и организованы, как оффшорные зоны для лохов, поревевших в банковские тайны. А то что аффшорные зоны как правило своёй твёрдой валюты в золоте не имеют и мировой банковской сети связи - тоже. Украл, вывел рубли в доллары в оффшорную зону и ты на крючке у хозяев фантиков МВФ. Хочешь ими попользоваться - служи хозяевам МВФ. И так любой воришка или взяточник превращаеится агента МВФ. Как сейчас любят клеить ярлыки -иноогенты, а такими являются все банки в России и все, кто переводит рубли в иную валюту (вывоз капиталов и превращение фантиков МВФ в реальные деньги). Дебилизм в нашей стране зашкаливает! Например - Биткоины, являются деньгами, пока лохи готовы отдавать за них реальные деньги! Все равно, что я завтра начну в интернете толкать свои фантики, но кто мне даст без "крыши". Книги о том как отжимать деньги мне интересны с начала 90х лишь как опыт не быть жертвой. Потому я сравнительно легко отличаю схему реально рабочего развода мошенников, от выдуманного авторами. Мне конечно попадались дебилы по разводам в жизни, но они как правило сами становились жертвами своих разводов. Мошенничество = это актерское искусство на 99%, большая часть которого относится к пониманию психологии жертвы и контроля поведения. Нет универсальных способов разводов, действующих на всех. Меня как то пытались развести на деньги за вход с товаром на Казанский вокзал, а вместо этого я их с ходу огорошил, всучил им в руки груз и они добровольно бежали и грузили в пассажирский поезд за спасибо. При отходе поезда, они разве что не ржали в голос над собой с ответом на вопрос, а что это было. Всего то надо было срисовать их психопрофиль,выругаться матом, всучить им в руки сумки и крикнуть бежать за мной, не пытаясь их слушать и не давать им думать, подбадривая командами быстрей, опоздаем. А я действительно опаздывал и садился в двигающийся вагон с двумя системными блоками с мониторами. Браткам спасибо за помощь. И таких приключений у меня в Москве были почти раз в неделю до 1995 года. И не разу я никому ничего не платил и взяток не давал. Имея мозги и 2 годичный опыт нештаного КРСника, на улице всегда можно найти выход из любой ситуации. КРС - это проверка билетов и посажирского автотранспорта. Через год по реакции пассажира на вас, вы чувствуете не только безбилетника, но и примерно сколько денег у того в карманах. Вы представьте какой опыт приобретает продавец, мент или вор? При этом получив такой опыт, вы можете своей мимикой стать не видимым для опыта подобных лиц. Контролёры вас не замечают, кассиры по 3 раза пытаются вам сдать сдачу. Менты к вам не подходят, а воры не видят в вас жертву и т.д. Важен опыт работы с людьми и вы всегда увидите в толпе прохожих тех, кто ищет себе жертву. Как правило хищники друг друга не едят, если не требуется делить добычу. Строите рожу по ситуации и вас не трогают или не видят, а бывает и прогибаются под вас - опыт КРС по отъёму денег у не желающих платить разной категории людей - хороший опыт, если сумеешь вовремя бросить это адреналиновое занятие, так как развитие этой работы приводит часто к мошенничеству. Опыт хищника в меру полезен. Без меры - вас просто уничтожают конкуренты. Может по этому многие рассуждения и примеры авторов мне представляются глупостью и по жизни не работают даже на беглый взгляд на ситуацию, а это очень портит впечатление о книге. Вроде получил созвучие души читателя с ГГ, а тут ляп автора опускающий ГГ на два уровня ниже плинтуса вашего восприятия ГГ и пипец всем впечатлениям и все шишки автору.
Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))
С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...
В начале
подробнее ...
(терпеливого читателя) ждет некая интрига в стиле фильма «Обратная сторона Луны» (битый жизнью опер и кровавый маньяк, случайная раборка и раз!!! и ты уже в прошлом)). Далее... ОЧЕНЬ ДОЛГАЯ (и местами яб таки сказал немного нудная) инфильтрация героя (который с большим для себя удивлением узнает, что стать рядовым бойцом милиции ему просто не светит — при том что «опыта у него как у дурака махорки»))
Далее начинается (ох как) не простая инфильтрация и поиски выхода «на нужное решение». Параллельно с этим — появляется некий «криминальный Дон» местного разлива (с которым у ГГ разумеется сразу начинаются «терки»))
Вообще-то сразу хочу предупредить — если Вы ищете чего-то «светлого» в стиле «Квинт Лециний» (Королюка) или «Спортсменки, комсомолки» (Арсеньева), то «это Вам не здесь»)) Нет... определенная атмосфера того времени разумеется «имеет место быть», однако (матерая) личность ГГ мгновенно перевешивает все эти «розовые нюни в стиле — снова в школу, УРА товариСчи!!!)) ГГ же «сходу» начинает путь вверх (что впрочем все же не влечет молниеносного взлета как в Поселягинском «Дитё»)), да и описание криминального мира (того времени) преподнесено явно на уровне.
С другой же стороны, именно «данная отмороженность» позволит понравиться именно «настоящим знатокам» милицейской тематики — ее то автор раскрыл почти на отлично)) Правда меня (как и героя данной книги) немного удивила сложность выбора данной профессии (в то время) и все требуемые (к этому) «ингридиенты» (прям конкурс не на должность рядового ПэПса или опера, а вдумчивый отбор на космонавта покорителя Луны)) Впрочем — автору вероятно виднее...
В остальном — каждая новая часть напоминает «дело №» - в котором ГГ (в очередной раз) проявляет себя (приобретая авторитет и статус) решая ту или иную «задачу на повестке дня»
P.S Да и если есть выбор между аудиоверсией и книгой, советую именно аудиоверсию)) Книгу то я прочел дня за 2, а аудиоверсию слушал недели две)) А так и восприятие лучше и плотность изложения... А то прочитал так часть третью (в отсутсвии аудиоверсии на тот момент), а теперь хочу прослушать заново (уже по ней)) Но это все же - субьективно)) Как говорится — кому как))
Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))
Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай
подробнее ...
политизированная) тема, а просто экскурс по (давным давно напрочь, забытой мной) истории... а чисто исторические книги (у автора) получались всегда отменно. Так что я окончательно решил сделать исключение и купить данную книгу (о чем я впоследствии не пожалел). И да... поначалу мне (конечно) было несколько трудновато различать все эти "Бургундии" (и прочие давным-давно забытые лимитрофы), но потом "процесс все же пошел" и книга затянула не на шутку...
Вообще - пересказывать историю можно по разному. Можно сыпать сухими фактами и заставить читателя дремать (уже) на второй странице... А можно (как автор) излагать все вмолне доступно и весьма интересно. По стилю данных хроник мне это все сдорово напомнило Гумилева, с его "от Руси, до России" (хотя это сравнение все же весьма весьма субьективно)) В общем "окончательный вердикт" таков - если Вы все же "продеретесь сквозь начало и втянетесь", книга обязательно должна Вас порадовать...
И конечно (кто-то здесь) обязательно начнет "нудный бубнеж" про: "жонглирование фактами" и почти детективный стиль подачи материала... Но на то и нужна такая подача - ибо как еще заинтересовать "в подобных веСчах", не "узколобую профессуру" (сыпящую датами и ссылками на научные труды очередного "заслуженного и всепризнанного..."), а простого и нескушенного читателя (по типу меня) который что-то документальное читает от раз к разу, да и то "по большим праздникам"?)) За сим и откланиваюсь (блин вот же прицепилось))
P.s самое забавное что читая "походу пьесы" (параллельно) совсем другую веСчь (уже художественного плана, а именно цикл "Аз есмь Софья") как ни странно - смог разобраться в данной (географии) эпохи, как раз с помощью книги тов.Старикова))
Александр Подольский.
Слякоть.
Лес наползал на деревню со всех сторон. Серо-черный, костлявый, будто пораженный болезнью. Редкие всполохи рыжеватой листвы пропадали в тусклом переплетении
стволов и веток. Над деревьями, словно хлопья пепла над костром, галдящей тучей кружили птицы. Их кто-то спугнул.
Лес был живым, хитрым. Он простирался на многие километры вокруг и защищал собственные владения непроходимыми болотами и зарослями вековых деревьев. Кровеносными
сосудами его тушу пересекали спрятанные в траве дороги. Одни заманивали в никуда, другие, если повезет, могли привести в самую чащу, где когда-то неведомый
великан-создатель разбросал пригоршню крохотных деревень.
Этот лес не любил чужаков. Он похрустывал, скрипел на ветру и тянул изогнутые пальцы туда, где с сумерками боролся едва заметный огонек.
Оксана переводила луч фонаря с участка на участок, все больше уверяясь, что тут никого нет. Не горел свет в домах, не вился дым из труб, даже собак не
было видно. Она долго искала тихую деревеньку, а когда наконец нашла, та превратилась в мертвую… Круглогодично тут проживали человек десять — остальные
разъезжались с наступлением холодов. Однако сейчас было не тихо, а безжизненно.
Снова пошел дождь. Оксана накинула капюшон и повернула к дому. Ей не хотелось оставлять детей надолго, однако странности не давали покоя. Местные старики
могли лечь спать пораньше, но не боевая тетя Люба. Оксана зашла к ней за ключами, как только приехала. Дом был пуст, дверь нараспашку. Внутри — сыро и
холодно, как будто давно не топили. Ключи висели на гвоздике в прихожей вместе с паутиной.
Тетя Люба присматривала за их избушкой на курьих ножках. Они виделись всего пару раз, но Оксана с самого начала почувствовала в ней родную душу. Это была
добрая, открытая женщина, всегда готовая помочь и умеющая выслушать. Тетя Люба угощала ее земляничным вареньем, а Оксана рассказывала о своих бедах. Рассказывала
такое, что не решалась говорить никому. Словно шептала по секрету маме, которую она никогда не знала. В маленьком, но уютном доме тети Любы гостей встречали
многочисленные иконы. Теперь их не было. Здесь, у черта на рогах, что-то произошло.
У лесного черта на рогах…
Оксана поежилась, вспоминая старика, который пару часов назад вытаскивал ее «Тойоту» из грязи. Непогода изуродовала дорогу так, что проехать по ней мог
только трактор. Машина застряла в паре километров от деревни, и старика словно сам бог послал. Он просил называть его Батей, безостановочно смолил папиросы
и нес какую-то чепуху. Про охотничий сезон и про лесного черта, который бродит в здешних местах. Оксана развесила уши в знак благодарности, а вот дети
насторожились. Особенно Лиза, когда Батя сказал, что такие невесты к ним давно не приезжали.
Запирая калитку, Оксана оглядела улицу. Дождь наполнял канавы, разводил слякоть. Два рабочих фонаря из последних сил сдерживали темноту. За их горбатыми
фигурами высились хлипкие заборы и дома, а еще дальше заслоняли горизонт бесконечные шпили деревьев, единой массой врастающие в черное небо.
На терраске горел свет, из дома доносились смешки, музыка. Похоже, Лиза разобралась со старым приемником и теперь развлекала брата. Ромка долго не мог
прийти в себя, а сейчас хохотал в голос. Оксана улыбнулась, выдохнула шумно, в глазах защекотало. Она отошла за сарай, где оставила машину — чтобы с дороги
не увидели. Села на место водителя и до боли в пальцах сжала руль. По щекам покатились слезы. Она сожгла за собой все мосты, выдернула детей из привычной
жизни. Лиза только поступила в университет, завела новых друзей. Ромка пошел в пятый класс и записался на курсы английского. Они никогда ни в чем не нуждались,
ради них Оксана терпела Игоря последние три года. Прощала ему измены, побои, хотя прекрасно понимала, что живет с чужим человеком. Не с тем, за кого давным-давно
вышла замуж.
— Дура… какая дура… идиотка…
Она уткнулась в руль, не сдерживая рыданий, впиваясь ногтями в обшивку. Ее трясло, не хватало воздуха, накатывала тошнота. Дождь рекой бежал по лобовому
стеклу, стучался в крышу. В ливневой стене плясали деревья заброшенного сада.
Игорь избил ее на глазах у детей, а когда те решили заступиться, всыпал и им. Настоящий мужик, ничего не скажешь. Расквасил губу десятилетнему мальчишке
и чуть не сломал руку девчонке весом в пятьдесят килограммов. Оксана знала, что рано или поздно это случится, знала, что надо уходить. Но кто бы их отпустил?
У Игоря везде были связи, о полиции или разводе не могло идти и речи. Он контролировал всю их жизнь. Вернее, почти всю. Кое-что Оксане сделать удалось.
Она за бесценок арендовала этот участок с домом — фактически выкупила, только без оформления документов. Подальше от Москвы, от мужа и его дружков-бандитов.
Тогда, в мае, идея казалась замечательной. Все вокруг цвело и зеленело, Оксана любовалась деревенскими красотами и представляла, как они с детьми заведут
хозяйство, живность. Будут выращивать овощи, собирать грибы, ходить на речку…
Теперь же, когда серая, промозглая реальность бушевала за окном, все выглядело наивной мечтой. Несусветной глупостью. Это не их жизнь, это «Трое из Простоквашино».
Утром Игорь как ни в чем не бывало уехал на встречу, а они собрали вещи и прыгнули в машину. Оставили дома телефоны, чтобы их не вычислили через сотового
оператора. Никаких звонков, никаких переписок в Сети, способных выдать их будущее местонахождение. За пару недель до побега, Оксана, словно героиня шпионского
фильма, проверила «Тойоту» на средства слежения. Она понимала, что ей светит обвинение в похищении детей (уж Игорь-то постарается), но готова была рискнуть.
Через девять часов пути они прибыли сюда. Но что дальше? Как дальше?..
Оксана вышла под дождь. За домом тонули в темноте двадцать соток деревенского счастья. Забора здесь не было, и сад с огородом уходили прямо в лес, где
под немыслимыми углами сгибались черные стволы, трещали и ломались сучья. Ветер трепал заросли в обломках теплицы, пытался вырвать кусты у времянки. Отражения
молний сверкали в залитых доверху бочках.
— Мам! — крикнула Лиза с крыльца. — Ты чего мокнешь? Давай домой, я чай заварила!
Сердце защемило. «Домой»... Лиза всегда была умницей. Как с такой помощницей можно думать о плохом?
— Иду, зая. Секундочку еще.
Да, проблемы будут, но Оксана готовилась. С собой у нее приличная сумма, год в деревне они протянут без проблем. Здесь же совсем другие расходы. В тридцати
километрах — райцентр со школами, больницами и магазинами. Еще ближе — другие деревни. Два раза в неделю сюда приезжает автолавка со свежими продуктами.
Дом крепкий, баня рабочая, дровяник забит до отказа. И в этой глухомани их никто не найдет.
Главное, что они вместе. Они вырвались. И они справятся.
Оксана поднималась по ступенькам, когда заметила силуэт под яблоней. Черный, сгорбленный, рогатый. Он стоял неподвижно, сливаясь с темнотой. Волна холода
ударила в шею сзади, лизнула спину. Оксана замерла, пытаясь вглядеться, разложить образ на детальки — понятные и объяснимые. Ветки, старый садовый инвентарь,
игры теней — вот и мерещится. Да еще дождь льет как из ведра, толком ничего не рассмотреть.
Силуэт будто бы качнул рогатой головой. Оксана влетела на терраску и заперла дверь на оба засова. Руки тряслись, сердцебиение барабанной дробью отдавалось
во всем теле. Оксана отодвинула старые занавески и оглядела двор с тропинкой в сад. Снаружи было пусто. Ветер слизывал влагу с пожухлой травы, над крыльцом
дрожала птичья кормушка. Чернота липла к окну и медленно просачивалась сквозь щели в раме. Но никто не преследовал Оксану. Не бродила в темноте рогатая
фигура, не хлюпали в раскисшей земле тяжелые копыта. Потому что суеверия оставались суевериями.
Они сидели за столом в гостиной и пили чай с вафельным тортом. Для детей тут все было в новинку, а потому интересно. И рукомойник с подставленным ведром,
и газовый баллон у плитки, и потрескивающие в печи поленья. Дождь не прекращался, морзянкой выстукивая на крыше таинственные сигналы. С потолка на тонкой
ниточке спускался паук.
В тепле разморило, свет прогнал страхи. Оксана клевала носом, едва понимая, что ей рассказывает Ромка. Она была вымотана, выжата досуха. Целый день за
рулем, целый день переживаний и сомнений. Она на секунду провалилась в сон, встретила там темную фигуру под яблоней и вынырнула обратно, чуть не свалившись
с табуретки. Сознание затухало, в голове гудело. Лиза приготовила ей кровать в спальне и помогла улечься. Оксана поначалу отпиралась, но в итоге сдалась
и залезла под одеяло. Она бы никогда не подумала, что столько счастья может принести простая возможность вытянуть ноги.
За окном ворчал гром, шумел лес. В соседней комнате перешептывались дети. Крохотную деревеньку накрывало ненастье. Оксана попрощалась с этим сумрачным
миром до утра и закрыла глаза.
Ей снилось, что у дома ходят.
Ей снилось, что их нашли.
Ей снилось…
Утро так и не наступило. Оксану разбудил крик Ромки и знакомый голос. Батя. Она выскочила в гостиную в чем была — в трусах и футболке.
— И-и-их ты! — обрадовался Батя, облизывая папиросу. — От и хозяюшка наша, красавица. Что дочка, что мамка — одинаково невесты! Хоть куда невесты!
На плече у него висело ружье, с куртки стекала вода.
— Вы что тут делаете? Где…
Хлопнула дверь, и в дом вошел толстяк в засаленной военной форме. Под руку он вел Лизу.
— Мам! — Она вырвалась и повисла на шее у Оксаны. Прошептала: — В туалет приспичило, а во дворе эти. Еще один снаружи, в машину полез.
Толстяк расстегнул бушлат, скинул кепку и взъерошил немытые патлы. Он напоминал перекормленного хряка. Пунцовую, покрытую черной щетиной морду венчал сломанный
нос-пятачок. На шее, будто две опухоли, терлись друг о друга лишние подбородки.
— Ну здрасьте, что ли, — сказал он. — Хорошая седня погодка, ага?
Оксана хлопала глазами, не в состоянии выдавить хоть словечко. Взгляд бегал от незваных гостей к детям, от голых коленок к измазанному шоколадом ножу на
столе.
— Что им надо, мам?.. — прохныкал Ромка. Он сидел на диване, раздетый и сонный, подмяв под себя простынь с одеялом.
Батя подошел к окну и выглянул в сад. Прикурил, потом обернулся. Чудилось, что вместе с ним улыбаются все до одной морщины.
— Так ить в гости мы пришли, непогодицу переждать. Нельзя туда сейчас, лесной черт лютует. До утра вместе схоронимся, потолкуем по-соседски, по-нашенски,
чего б и нет-то?
Толстяк быстро осмотрел дом, проверил, нет ли еще кого. Вошел третий — крепкий бородач в грязных джинсах, свитере и штормовке. От него пахло спиртягой
и костром. Он шагнул в комнату, оставляя на полу следы огромных сапог. Хлебнул из кружки остывшего чаю, внимательно оглядел хозяев одним глазом. Второй
не открывался — мешал синяк.
— Нормально так. Я малую буду.
Оксану словно окунули в прорубь и тут же ударили током. Лиза что есть силы сжала руку, хрустнули пальцы.
— Э-э, обожди, Клим! — подал голос толстяк. — Я ее вперед заприметил.
— Да стойте вы жениться, — сказал Батя. — Гостинцы сперва на стол мечите, что ж мы пришли как эти, без всего. Такие невесты, а вы, тьху, дуболомы.
Он стряхнул пепел на подоконник и повернулся к толстяку.
— Макар, так ить в тракторе ж осталось, чего сразу не взял?
Тот закряхтел недовольно и выкатился на улицу.
— Послушайте, — начала Оксана, пытаясь успокоить голос, хотя внутри все кипело, — я мужа жду, он с друзьями вот-вот подъехать должен. Забирайте, что хотите.
Только уходите. Пожалуйста.
— Заберем, заберем, не переживай, — сказал Клим, усаживаясь за стол. — Судя по номерам, с Москвы?
Оксана кивнула. Она села на диван и обняла Ромку, рядом плюхнулась Лиза. Стихия ревела за окном, а в доме все будто замерло. И в этой тишине каждый звук
разлетался колокольным звоном. Оксана слышала секундную стрелку в настенных часах, слышала, как колотятся сердца детей, как Батя выдыхает дым, а Клим скрипит
зубами.
— У нас есть деньги. Там, в комнате. Пожалуйста…
Вернулся Макар с пакетом и начал выгребать гостинцы. Хлеб, колбасу, соленья. И две бутыли мутной жижи. Клим разлил по кружкам, сделал бутерброд.
— Вы слышали? — спросила Оксана. — У нас деньги, можете взя…
— Видал, Макар, — перебил Клим, — с Москвы они. Во занесло, да?
— С Москвы… Говеный городишко, нахер. Были у нас в армии москвичи, мы их в очки головой кунали.
Клим улыбнулся. Заплывший глаз будто бы замер посередине подмигивания. Батя прислонил ружье к столу и сел на табуретку. Предложил хозяевам угощенье, но
те отказались.
— И-и-их ты… А мы, значит, старались. Ну, как знаете!
Чокнулись, выпили, закусили. За знакомство, за невест и за лесного черта, будь он неладен. Застолье пошло весело, и присутствие хозяев гостям ничуть не
мешало.
Время текло чудовищно медленно. Они пили, травили байки и поливали городских, то и дело бросая липкие взгляды на диван. Верхнюю одежду никто не снял, будто
незваным гостям нравилось потеть. Оксана уже не видела в этой троице людей. Тень на обоях позади Бати обросла рогами. Макар окончательно превратился в
свинью, похрюкивая после дебильных шуток, не стесняясь звуков, которые издавал его необъятный живот. Клим постоянно слизывал крошки с губ и усов, и язык
по-змеиному сновал туда-сюда. Люстра над ними гудела так, словно лампочки вот-вот взорвутся.
Первую бутыль уговорили быстро, и к началу второй Батя совсем окосел. Бессвязно болтал о лесах, о самогонном аппарате, о тракторе. И о земле, которая не
выпускает людей со всех окрестных деревень. Макар взял его под локоть и отвел в спальню.
— Давай к нам, малой, — сказал Клим. — Третий нужен.
Ромка посмотрел на Оксану, вжался в нее, словно мог спрятаться от страшных взрослых внутри такой родной, такой теплой мамы.
— Малой, тебе уши прочистить?
— Никуда он не пойдет, — твердо сказала Оксана.
Клим с Макаром переглянулись.
— Вот так вот, — вздохнул Клим, вытирая бороду рукавом. — Не уважают нас москвичи.
Макар похрустел огурцом, облизал пальцы и швырнул пустой бутылью в Оксану. Чуточку промазал, угодив в стену над диваном. Брызнули осколки, Оксане обожгло
лицо, на щеке вспыхнула кровью царапина. Макар довольно захрюкал.
— Что вам от нас надо?! — заревела Оксана сквозь слезы. — Выродки! Ублюдки конченые!
Снаружи грянул гром, в деревянных рамах задрожали стекла. Клим посмотрел в пустую кружку и покачал головой.
— Знаешь, Макар, а они не рады гостям совсем.
— Ага. Не нравимся мы им, не годимся. Прям морщатся, видал? Неженки столичные.
Оксана боялась смотреть им в глаза. Сначала в них поблескивали только огоньки похоти, но теперь… С каждой кружкой, с каждой фразой, с каждым неуловимым
движением там разгоралось нечто более страшное.
— Мы ж для них никто, нахер. Слякоть деревенская, а не люди.
Клим кивнул. Прикурил Батину папиросу и сказал:
— Вот я и думаю, а чего просто так сидеть? Давай малому ухо отрежем, раз он с нами пить брезгует.
Ромка вздрогнул. Клим подтянул к себе нож, которым несколько часов назад Оксана нарезала детям торт.
— Вот, например, глаз. — Клим дотронулся до синяка. — Штука полезная, нужная. А ухо?
Макар наполнил кружки. На троих.
— Я прошу, умоляю вас… Не трогайте детей. — Голос Оксаны застревал во внутренностях, выходил наружу хриплыми стонами. Она понимала, что говорит в пустоту,
но не могла иначе. — Забирайте меня, что хотите делайте. Но их оставьте в покое.
Клим к ней даже не обернулся. Он подпилил ноготь, ковырнул заусенец и продолжил, глядя на Макара:
— Без уха ведь тоже все слышно. Сдалось оно ему. Может, новое потом вырастет.
Макар посмотрел на Ромку и подмигнул. Хлопнул по свободному стулу, приглашая. Оксана не могла отпустить сына, не могла разжать пальцы. Она знала, что если
сейчас Ромка сядет между этими психами, то она его потеряет.
— Давай, малой, не телись, нахер. Отлипни уже от мамкиной сиськи. Когда еще деревенского самогона попробуешь?
— Прошу… — взмолилась Оксана. — Будьте людьми.
Клим почесал переносицу, подошел к дивану и взял Ромку за ухо.
— Тихо, тихо, хозяйка, не дергайся. А то ведь рубану ненароком.
Маленький кулачок выскользнул из руки Оксаны, а вместе с ним частичка чего-то большого и важного. Будто из любимой семейной фотографии выдрали кусок.
— Мам…
— Все хорошо, милый. Ты только не бойся, я здесь, рядом.
Ромка заменил за столом Батю. Он глотал слезы, дрожащими ладошками поднимал кружку и прикладывался губами к самогону. Когда Клим заставил его сделать несколько
больших глотков, Ромку вырвало.
— Злючий самогон в этот раз, ага, — сказал Макар, стуча Ромку по спине. — Горло продирает, дай бог.
Злючий… Эти двое как будто не чувствовали градуса, не пьянели совсем. Самогон их только раззадоривал. Делал злее.
Злилась и стихия. Раскаты грома походили на серию взрывов, от которых дом содрогался до самого фундамента. В печной трубе выл ветер. Черные окна вспыхивали
багровым заревом, будто снаружи бушевал пожар.
Опрокинув очередную кружку, Клим бахнул кулаком по столу.
— Ладно, хорошо разогрелись, добро. Можно и жениться.
— Давно пора, нахер.
Оксане было плевать на себя. Она могла вытерпеть что угодно, последние месяцы брака научили ее этому. Но неспособность защитить детей сводила с ума. Она
надеялась, что их отпустят, что ублюдки возьмут свое и исчезнут из их жизни. Но в глубине души Оксана понимала: их не выпустят из проклятого дома. И это
она привезла детей сюда.
— Чтобы все по-честному, — проговорил Клим, — пусть невест малой выбирает.
Макар, не сводя взора с Лизы, снял бушлат и достал из кармана складной нож. Блеснуло лезвие. Он присел к невестам, диван под его тяжестью едва не развалился.
— Только чтоб, нахер, без сюрпризов. Дольше проживете.
Клим, напротив, нож отложил и слепил из ладони Ромки кулак с отставленным указательным пальцем.
— Мне выберем. Знаешь считалки? Давай любую.
У Оксаны плыло перед глазами, будто она смотрела на детей сквозь мутное стекло. Указательный палец Ромки между лапищ Клима казался зубочисткой. Лиза кивнула
брату, давая молчаливое согласие. Палец уперся в нее.
— Эни, — сказал Клим, так и не дождавшись ничего от Ромки.
Палец указал на Оксану.
— Бени.
Ромка, повинуясь бородатому кукловоду, переводил палец с мамы на сестру, с сестры на маму. Влево — вправо, вправо — влево. Рики — таки, буль — буль — буль,
караки — шмаки.
— Эус… Дэус… — Клим говорил медленно, словно надеялся, что Ромка подключится хотя бы к финалу. — Краснодэус...
Макар ударил по дивану и усмехнулся.
— Бац.
Выбор, конечно же, пал на Лизу.
Клим распрямился, хрустнул суставами и подошел к окну. Открыл его, запуская в дом ночь, и втянул ноздрями воздух.
— Так получше. А то развозить начинает. — Он обернулся к дивану. — Ну что, малая, пойдем на коленки.
Клим вернулся на свое место рядом с Ромкой, выпил. Макар взял Лизу за волосы и сдернул с дивана.
— Вали куда сказали, шлюха московская.
Лиза подходила короткими, внимательными шажками — будто по льду пробиралась. Клим не смотрел на нее, уплетая колбасу, утаскивая в рот добычу змеиным своим
языком. Он изучал трещины в столешнице и рассуждал:
— Видал, Макар, ситуация? Такая невеста у меня, а все одно хочется малому ухо отрезать.
Макар засмеялся, обдавая Оксану кислым дыханием. Он запихнул нож ей под футболку и медленно срезал лифчик. В брюхе у него клокотало, словно желудок исполнял
извращенный свадебный марш.
Клим чуть отодвинулся на стуле и наконец поднял глаза к Лизе.
— Вот я и думаю. Резать? Или не резать?
Лиза была умной девочкой. Она опустилась ему на колени — на самый кончик, подальше от туловища. Но Клим сгреб ее в охапку и усадил между ног, уткнувшись
пахом в стройный зад.
— Сиди, как на папке, — сказал он, расстегивая пуговицы ее рубашки, прижимаясь к спине, вдыхая запах волос. — Папка так никогда не делал? Не принято у
вас, городских?
Оксана мечтала ослепнуть, только бы не смотреть на то, как Клим спускает с ее дочери джинсы, до колен стягивает трусики. Сидящий рядом с ними Ромка застыл
каменным изваянием, уставившись в одну точку. Туда, где ночь несмело переваливалась через подоконник. Ромка был сильным. А вот Оксана не могла даже зажмуриться,
не то что отвести взгляд. Макар кряхтел возле нее, щупал и мял соски, целовал и покусывал, но она его почти не замечала.
Клим расстегнул молнию и вытащил из штанов огромный член. Тот возвышался между бледных ног Лизы, будто ее собственный. Оттянув крайнюю плоть, Клим постучал
разбухшей головкой по колечку в пупке девчонки.
— Гляди, какая конфета. Если попросишь, дам пососать.
Лиза не просила. Она упиралась руками в столешницу и дрожала всем телом. Волосы сбились на лицо, из сдвинутого лифчика торчала маленькая грудь.
Клим чуть приподнял ее, член заскользил вниз по лобку. Лиза всхлипнула. Клим резко вошел в нее, сделал пару рывков и с шумом выпустил воздух.
— Узкая какая… Макар, твой размер.
С Макара градом катился пот. Он теребил ширинку и бешено крутил головой, глядя то на Оксану, с которой уже сорвал трусы, то за стол, где Клим насаживал
на себя Лизу.
Клим разошелся, запыхтел. Опрокинул Лизу на стол — на пол рухнули кружки, потек самогон. Здоровенный член хлюпал во влагалище, как сапог в луже грязи.
Лиза терпела. Она не издавала ни звука, словно манекен со спущенными штанами, прижатый лицом к столешнице.
Макар окончательно потерял интерес к Оксане, в которой будто что-то хрустнуло, сломалось. Она влипла в диван и, не моргая, глядела за содроганиями дочери.
Макар, облизываясь, смотрел туда же, словно падальщик в ожидании остатков чужой трапезы.
Клим наваливался на Лизу всей тушей, наматывал волосы на кулак и с яростью вдалбливал член все глубже. Сдвинутый стол колотил в стену, скрипели доски пола.
Болтающаяся под потолком люстра рассыпала по комнате юркие тени.
— Давай уже, нахер! — крикнул Макар, вытирая испарину.
Клим захрипел, раздул щеки. Приклеился к спине Лизы, катая пальцами соски-горошины.
— Невеста… — выдохнул он ей в шею.
Вздрогнул всем телом, обхватил задницу Лизы и вдавил пальцы в кожу. Скрючился со стоном и замер. Потом неспешно засадил на всю длину раз, второй, третий…
И рухнул назад на стул.
— Ч-черт, — выдавил он. — Всем невестам невеста.
Его член все еще стоял торчком, по стволу стекали сперма и кровь. Клим не спешил его убирать. Он поднял опрокинутую бутыль, приложился к горлу и крякнул
от удовольствия. Нашарил папиросу, прикурил.
— Ну что, малой, видал? — обратился он к Ромке, но того затягивала влажная чернота в окне. Словно это было лучшее зрелище на свете. Словно там было на
что смотреть. Губы мальчика дрожали, с его стула капало.
Клим встал, вытер член голой рукой и скинул Лизу со стола. Выбросил, как использованную салфетку.
— Принимай, Макар. Оно того стоит.
В этот момент в голове Оксаны лопнуло. Во взоре вспыхнули огоньки, все заволокло красным. Она одним движением запрыгнула на Макара, который расстегивал
штаны возле Лизы, и вцепилась зубами в шею. Макар заорал, полоснул ножом наугад раз, другой. Ударил кулаком, рванул за волосы. Оксана чувствовала, как
по губам течет кровь ублюдка, чувствовала ее ядовитый вкус, чувствовала плоть жирного хряка на зубах.
Клим сшиб ее ногой. Подошел ближе и открытой ладонью ударил в нос. Хрустнуло.
— Тварь полоумная! — заревел Макар. — Я тебе башку отрежу!
Со щеки сползал кусок мяса, но Оксана рвалась в бой. Клим пнул ее в живот, придавил сапогом к полу. Оксана выплюнула весь воздух и свернулась клубком в
нескольких шагах от Лизы. Кровь с лица стекала к подбородку и рушилась на пол маленьким водопадом.
— Теперь смотреть будешь, нахер, — сказал Макар, взбираясь на Лизу.
Он спустил штаны, доставая короткий, загнутый бананом член. Раздвинул ноги Лизы, насколько позволяли джинсы, и примерился. Мохнатое пузо загораживало ему
обзор, складки жира тянули вниз. Макара трясло. Свекольного цвета морда будто таяла, капли пота ползли по ней, как подкожные паразиты. Член из не самого
большого банана превращался в гороховый стручок.
Макар запустил толстые волосатые пальцы Лизе во влагалище, второй рукой гоняя по члену шкурку. Он ерзал сверху, тяжело дышал, дергался, словно через него
пропускали ток. Ничего не получалось. И тогда Лиза захохотала. В голос, от всей души.
— Смешно, нахер? — рассвирепел Макар. — Смешно тебе?!
Он подхватил нож с пола и воткнул его Лизе в живот.
— А так?!
Страшно, по-звериному завыла Оксана. Ее глаза вылезали из орбит, на лице в кровавые морщины складывалась кожа. Она в судорогах билась на полу, под расползающейся
багровой лужей, и протягивала руку к дочери. А Макар трахал Лизу сразу в два члена. И чем больше дырок делал тот, что с лезвием, тем крепче становился
тот, что из штанов.
Загрохотали сапоги, и в комнату влетел заспанный Батя.
— С-сучье вымя, вы что тут?!
Он оглядел гостиную потерянным взором. Всюду было заляпано, грязно. Бесновались тени. На полу Макар насиловал труп. Сопел, как медведь на последнем издыхании,
с губ и подбородков срывалась пена.
— Только дыркой… и умеете, суки, торговать… подстилки городские… нахер. — Макар дрожал и захлебывался словами. Нож он отбросил, и теперь вставлял член
во все проделанные отверстия, до которых мог достать. — Ясно… каким местом… зарабатываете, узким своим, ага… сейчас, обожди маленько… ага, добавлю…
Батя хотел что-то сказать, но заметил открытое окно. Отшатнулся от него, как от люка в преисподнюю, бросился к столу и схватил ружье.
— Кто оставил?! Так ить говорил, что нельзя! Учует!
Батя по дуге обошел окно, закрыл его судорожным движением. Увидел Ромку.
— Ты оставил, паскудник?!
Ромка, словно загипнотизированный, смотрел в темноту. Батя ударил его прикладом и повалил на заляпанные кровью доски.
— Погубить всех удумал?!
Приклад опустился снова, прямо в челюсть, разметывая по полу осколки зубов. Ромка не успел как следует зареветь, потому что третьим ударом Батя проломил
ему череп.
Оксана давно сорвала голос, но продолжала бесшумно кричать. Она просто выдыхала воздух, шипела, словно змея, и ползла к сыну. Клим больше не держал ее.
Прижав к себе маленькое тельце, Оксана погладила Ромку по голове. В руке остались волосы, частички костей. Ее слезы смешивались с кровью.
Время застыло.
Вокруг ходили люди, слышались голоса. Среди всех слов Оксана разбирала лишь два: лесной черт. Она баюкала Ромку и осипшим голосом напевала ему колыбельную.
Ту самую, на которой выросли ее дети.
Дети…
Вскоре к ней бросили тело Лизы. Теперь они были вместе. Их домик, их наивная мечта… Уютная избушка стала семейным склепом.
Лесной черт.
Батя заметил что-то в саду и выстрелил прямо через окно. В комнате зазвенело, Оксана прикрыла детям уши. Батя обстучал с рамы осколки и наполовину высунулся
наружу. Заорал что-то, силясь перекричать грозу. Он перегнулся через подоконник для второго выстрела, и тогда темнота забрала его.
Клим подошел к дыре, выглянул наружу.
— Батя?
В лицо ему била косая морось. Никто не ответил. Клим повернулся к Макару и пожал плечами. Тот взял нож и вышел на улицу. Вскоре в черном проеме возникло
его круглое лицо.
— Тут следы, нахер. Какие-то… не пойму. И ружье валяется. Сам погляди.
Оксана, булькая кровью, засмеялась. Она наслаждалась моментом. Из последних сил сдирала горло, лишь бы показать, что теперь пришел черед ее мучителей.
— А если вправду приехал кто? — спросил Макар.
Клим посмотрел на него сверху вниз, вгляделся в темноту сада. Повернул голову к Оксане.
— Мы сейчас.
И вышел.
Оксана прижала лоскут кожи к щеке, попробовала приклеить его обратно. Получилось неважно. Она поцеловала детей и встала на ноги. Комната шевелилась, хотела
опрокинуть ее, навсегда оставить здесь. Но Оксана выбралась на терраску и ступила босыми ногами на сырую траву. За спиной, в саду, двигались тени. Оксана
подставила лицо каплям дождя и шагнула к калитке.
Ее щека свисала ниже подбородка, но боль не мешала идти. Дождь смывал кровь, приклеивал футболку к телу. Холодало. Оксане было все равно, в какую сторону
двигаться, поэтому она выбрала лесную дорогу. Там сквозь гряду деревьев просвечивались огоньки.
Оксана размышляла. Кто-то мог застрять на дороге так же, как она. И прямо сейчас ждать помощи. Люди, самые обыкновенные, нормальные люди, а не деревенские
выродки.
Огоньки приближались. Оксана еле передвигала ноги, увязая в слякоти, но шла из последних сил. А за ней по лесу шел кто-то еще. Теперь в этом не было сомнений.
Если там, в саду, многое можно было списать на воображение или тени, то сейчас Оксана четко видела продирающуюся сквозь деревья фигуру.
Огоньки сложились в один большой костер на обочине. От него шел смрадный запах, валил черный дым. Оксана хорошо знала полыхающий внедорожник, этот идиотский
«кенгурятник» она бы не перепутала ни с чем. Из салона на нее смотрела троица обугленных трупов. Значит, не так хорошо она все продумала. Ее бы нашли.
Не одни, так другие.
Сзади ударил свет фар. За шумом грозы Оксана не услышала трактор. Она села на дорогу и протянула руку к огню, к теплу.
Рядом зачавкали сапоги.
— А вот и сбежавшая, нахер, невеста!
Лесной черт прятался от огня, Оксана видела его за кругом света. Он переходил от дерева к дереву и наблюдал.
— Видал, Макар, ситуация? Невеста есть, а пожениться не успели.
Макар обошел Оксану, присмотрелся к изуродованному лицу в отблесках пламени, к грязным до самой задницы ногам.
— Страшная, как смерть, — заключил он. — Я только если сзади.
Клим сходил к трактору и вернулся с веревкой. Бросил ее Макару.
— Как в тот раз можно. Чтоб интересней было.
— А давай!
За волосы ее потащили к дереву у обочины, прямо за внедорожником. Макар перебросил веревку через сук, сделал петлю. Накинул ее на шею Оксаны и затянул.
Клим вздернул невесту — не слишком высоко, чтобы пальцы ног немного не доставали до земли — и перевязал ствол.
Она перебирала ногами в воздухе, цеплялась за веревку. Даже после перенесенного ей все еще хотелось жить. Оксана поняла это только сейчас, оказавшись в
петле. Она хлопала глазами и по-рыбьи ловила ртом воздух. Лесной черт шагнул ближе.
В спину уперлось волосатое пузо, толстые пальцы стерли жижу между ног. Макар взял ее за бедра, приподнял. На мгновение стало легче дышать. Спереди ее ухватил
Клим. Он запрокинул голову и оглядел исчезающие в темноте верхушки деревьев, сделал глубокий вдох.
— Хорошие места здесь. Дожди всегда дороги размывают, и никто никуда не ездит. Все сидят и ждут. Вот мы и ходим в гости.
В анальное отверстие воткнулся член. Макар засопел, работая тазом. Клим сунул два пальца Оксане во влагалище и выгреб грязь. Невеста болталась на виселице,
словно марионетка на ниточках, и только насильники не давали ей умереть сразу. Каждое их движение либо дарило кислород, либо затягивало петлю.
В лесной чаще хрустнула ветка. Оксана встрепенулась, попробовала подтянуться на веревке, чтобы увидеть, как-то позвать… Клим проследил за ее взглядом,
покачал головой. И Оксана все поняла. Он задрал футболку ей на голову, чтобы не смотреть на покалеченное лицо. Сдавил грудь медвежьей лапой, раздвинул
половые губы и медленно ввел член.
— В этих краях нет черта, — шепнул он на ушко. — И бога нет. Есть только я с Макаром да наш полоумный Батя. Он давно ничего не может, зато очень любит
смотреть.
Оксана опустила руки и перестала сопротивляться. Сзади от удовольствия захрюкал Макар, взбивая кровавую пену в ее заднем проходе. Клим рывками проталкивал
остатки грязи во влагалище. Оксану разрывали надвое. Мокрая футболка на лице загородила ее от леса, где стонали деревья. И где прятался тот, кто очень
любит смотреть.
Рассвета Оксана так и не увидела.
Primary menu
2023 - Библиотека "КЛиб" - тут можно читать книги онлайн а также скачать их бесплатно и без регистрации
Последние комментарии
7 часов 39 минут назад
8 часов 19 минут назад
8 часов 21 минут назад
10 часов 20 минут назад
16 часов 26 минут назад
16 часов 38 минут назад