Бал [Кир Луковкин] (fb2) читать постранично

Кир Луковкин Бал

Пестрое соцветие красок, буйство запахов и звуков обрушились на Валентина со всех сторон, едва ноги его переступили порог главного зала роскошного особняка, где проходил бал-маскарад в честь окончания старого года.

Красное, желтое и зеленое!

Цитрусы, дорогие духи и мускат!

Музыка оркестра, шумные возгласы и смех!

Валентина подхватил людской поток и, словно пловца по бурной горной реке, увлек с собой, завертел в стремительном вальсе из сотен пар, кружащихся по всему залу вокруг огромной темной ели, густо пахнущей хвоей и украшенной гирляндами и шарами. С потолка сыпалось конфетти и разноцветные ленты. Хлопали пробки от шампанского. Музыка возвышалась и опадала, извергалась вулканом, а потом затихала, чтобы вновь взлететь и оборваться громогласным стаккато.

Валентин растерянно оглядывался в поисках знакомого, который завез его на эту веселую вечеринку, заманив обещанием какого-то неслыханного зрелища. Но сейчас в карнавальной толпе он не видел ни единого знакомого лица, да и не мог, потому что все они прятались за масками, а какую одел знакомец, Валентин не знал.

Он проходил мимо танцующих пар, стараясь никого не задеть, смотрел по сторонам, но не видел ничего, кроме движущейся толпы из спин, ног, рук и голов, словно бы слитой в единую массу, в какое-то фантомное существо, с торчащими из его тела конечностями.

Валентин встал возле стенки, у столика с фруктами. Подцепил с подноса дольку яблока и задумчиво отправил в рот, разглядывая происходящее на празднике.

Веселье было в разгаре.

Разгоряченные мужчины обнимали женщин, золотистые напитки искрились в свете огромных ламп, все блестело и сверкало, все двигалось и вертелось и, казалось, ничто в этом огромном пропитанном праздничным духом зале не стоит на месте ни мгновенья.

На маскараде полагалось быть только в маске, но поскольку Валентин не готовился заранее и не позаботился о своей личине, он просто решил намазать верхнюю половину лица белой краской, а глаза подвел темной тушью. Внимательно наблюдая за реакцией окружающих, он очень скоро убедился, что никто не обращает на этот фокус ни малейшего внимания — словно так и надо.

Успокоившись, он с интересом стал изучать маски других участников бала.

Здесь поселился целый зоопарк: медведи, тигры, обезьяны, львы, носороги, зебры и леопарды; хищники и травоядные, птицы и звери, большие и малые, красивые и уродливые, свирепые и милые, такие разные, но соединенные вместе этим чудесным праздничным вечером. Набор масок не ограничивался животными — здесь были и мифические создания, и существа из фольклора, и сказочные персонажи. Эльфы и гномы, тролли и огры, кикиморы и оборотни, вампиры и зомби! Арлекин и Пьеро, Зевс и Тор, нимфы и сатиры! Все они проносились перед Валентином в сумасшедшем стремительном танце, а песни сменялись с такой быстротой, что не возможно было отличить одну от другой. Может даже, это была одна большая композиция, долгая праздничная симфония, посвященная новогоднему празднику, без начала и конца, сплошная, как легкий снегопад за окном особняка, который кружился на фоне ослепительно белого покрывала в потоках света; белое превращалось в бархатное золото с прожилками красных искр и на клетчатом поле непрестанно мелькали тени.

Валентин знал: там холодно, дует ветер, голые деревья скрипят под его порывами, и на ветках каркает воронье. Но здесь было тепло, шумно и весело, и не хотелось думать о том, что происходит там, в сизом колючем сумраке, в мире теней, и поэтому он отвернулся от окна и встретился взглядом с человеком в маске лепрекона, и тот подмигнул ему, отсалютовав наполненным бокалом чего-то крепкого и янтарного.

Валентин вежливо улыбнулся; он притронулся губами к бокалу с шампанским, поднесенным кельнером в маске зайца и медленно пошел вдоль стенки, разглядывая внутреннее убранство зала.

Это был зал, отделанный красным атласом — алое сочеталось здесь с червонной позолотой в обрамлении обсидиановых вставок. Алые стены прошивали призрачные золотые нити, подсвечники и люстры были выполнены из белого золота, старинная мебель из черного дерева была обита красным бархатом, и все дышало основательностью, духом старинной роскоши, консервативного богатства, размеренного величия прошедшей эпохи, которое уж никогда не вернется в этот суетный век.

Словно попав в музей, Валентин прохаживался по залу, когда музыка наконец-то стихла, и высокий худой господин в старомодном фраке взошел на сцену.

— А теперь банкет, дамы и господа! Угощайтесь! — провозгласил он.

В другой половине зала на столы подали яства, и волны вкусных запахов щекотали ноздри, возбуждая аппетит. Гости прошли туда, Валентин вместе с ними. Усаживаясь за стол, он понял, что ничего не ел с самого утра этого долгого дня, и очень голоден. Кто-то произнес тост, и все дружно сдвинули бокалы — по залу разнесся хрустальный звон. Валентин оглядел соседей. Слева от него сидел очень