В пятницу, около семи [Людмила Петровна Козинец] (fb2) читать постранично, страница - 2

стащил с маленькой ступни обувку. Повертел, посмотрел, понюхал, чуть не попробовал на; зуб. Обыкновенная синяя кроссовка. Рики смотрела на меня ехидно.

И тут я почувствовал себя очень-очень официально, ну прямо как во фраке. Я начал говорить речь. О том, как это прекрасно — Братство по Разуму, и как мы тут, на Земле, долго ждали и верили. На меня нашел детский восторг. Я очень хотел верить в контакт и давно сердился на всех, кто отрицал возможность его.

Рики послушала-послушала, потом остановила меня:

— Знаешь, ты успокойся. Это не контакт. Мне… нам всем нельзя вмешиваться. Я здесь уже год. И я поняла, что это неправильно. Я все понимаю: наше дело — сравнительная история двух цивилизаций. А контакт это уже вмешательство. И все-таки, наверное, нехорошо разглядывать дом, не представившись хозяевам.

— Ну так представьтесь! Официально, по всей форме, как это там: «К парламентам, правительствам…» Нет, лучше так: «К землянам!»

— Я же сказала: нельзя. У нас многие против.

— Но ты ведь со мной…

— Никто не поверит. Никто не видел.

— Правда… Но что же делать?

Мне стало обидно. До слез. Они есть! Они ходят среди нас, такие же, как мы!

— Рики, а ты такая, какой я тебя вижу?

Она подняла лицо — чистое загорелое лицо, серые глаза, ямочки на щеках. Обыкновенная девчонка, только очень уж серьезная.

— Я? Ну, в общем, да.

Мне почему-то стало легче. Но что творится! Происходит встреча представителей двух миров, тот самый контакт, а я сижу себе на камушке, вроде так и надо. А что делать? Что делать-то, братцы? Я забегал вокруг Рики и запричитал:

— Что делать-то? Черт, ну почему я ничего не могу?

— Да ты сядь. Я тоже могу не много.

Я сел. Достал из кармана начатую пачку морковного печенья. Мы запили его водой из крошечного родничка. Потом обтрясли шелковицу и съели по полной пригоршне мелких, приторно сладких ягод, страшно ими перемазавшись. И я с удовольствием отмывал мордашку Рики в ручейке, крепко держа девчонку за шею. Она брыкалась и визжала, совсем как моя младшая сестра.

Такой вот получился банкет по случаю встречи цивилизаций. Рики причесалась, заглядывая в круглое зеркальце, которое, конечно же, нашлось у нее в кармане. Швырнула в море плоский камень, уселась на гальку и загрустила. И сказала после долгого молчания:

— Не хочу уйти бесследно. Хочу тебе сделать подарок. Я научу тебя. Это не очень сложно.

— Меня? Чему научишь?

— Ты сможешь вылечить практически любую болезнь. Срастить перелом, восстановить ткани, костный мозг, печень… Что угодно и за считанные минуты. Не скрывай этого. Работай! И когда в тебя поверят, как следует проверят твою работу, когда примут серьезные люди — тогда ты все расскажешь.

— Расскажи сама.

— Нет. Мне нельзя.

И я понял, что нельзя. Но я ничего не ответил Рики. И какое-то чужое молчание надолго легло у наших ног. Потом Рики неожиданно заторопилась. Сказала, что придет в пятницу около семи к старой беседке-ротонде на въезде в Симферополь. Расстались мы самым обычным образом: она кивнула и медленно, этак вразвалочку ушла по шоссе в сторону Морского.

Было уже совсем темно. Я завел мотор и полетел к Алуште.

Сегодня пятница. Мне идти. Идти, чтобы она сделала меня почти богом научила врачевать наложением рук. Она предлагает мне бесценный дар. Да только совладаю ли я с ним? Думать мне об этом страшно, не думать — нельзя.

Что я смогу один? Вылечить пять, десять тысяч? А кто их выбирать будет, эти десять тысяч? Я, что ли? Избави боже! Да и что такое я? Ну, свалился на меня такой счастливый несчастный случай: эта рыжая Рики со звезд. А обо мне она подумала? Мне не останется ничего другого, как просто положить жизнь на эту работу. Иначе дар ее бессмыслен.

Видел я очередь к одному просто хорошему врачу. Тихую, скорбную очередь. И его самого видел: дочерна усталого, с печальными глазами, которые он прятал за линзами очков. И не было в нем надежды, не было, не было! И ведь не поверят мне, все равно же не поверят! Пока не будет полного парада и репортажа о контакте по первой программе. И что я буду? Каприз природы, шарлатан, святой, пришелец из будущего? Ой-ой-ой…. Я отчетливо увидел протянутую ко мне в мольбе скрюченную страданием руку и помотал головой, прогоняя наваждение.

Комплексовать поздно и стыдно. Сколько людей умерли за эту неделю? Сколько умрет за тот час, что остался до встречи?

Рики, рыжая девчонка Рики, и насколько же легче мне было бы сейчас лежать в травматологии со вздернутой ногой! И лопать яблоки, желтые и прозрачные, как солнце над полуостровом.