Ангельская академия (СИ) [Сергей Ярчук] (fb2) читать онлайн

Ангельская академия Сергей Ярчук

1. Первокурсники

Двери внезапно распахнулись, и Тимофей прошествовал в зал своей неповторимо уродливой походкой. Подтягивая при каждом шаге левую ногу и переваливаясь с боку на бок, он, тем не менее, резво достиг центра громадного зала и уставился на ожидавших. Нестройный ряд шепчущихся желторотых юнцов тут же замолк. Восемь десятков огромных детских глазищ уставились в немом обожании на скособоченную фигуру нового наставника. Но Тимофей не обратил на это никакого внимания. Колючие глаза сверкали из-под седых косматых бровей недобрым огнём, а нечёсаная и давно потерявшая всякий достойный вид грива куда гармоничнее смотрелась бы в преисподней, чем у Престола Господня. Коротко поздоровавшись и представившись, старик сделал паузу, а затем объявил:

- Итак, дорогие первокурсники, вот вы и дожили до первой сессии, - скрипучий голос запнулся, и каркающий кашель резанул по ушам воспитанников.

Откашлявшись, Тимофей поёжился и завернулся в свои давно утратившие белоснежность крылья. Жалость в глазах сопляков была ему в высшей степени отвратительна, и он демонстративно отвернулся от слушателей.

- Для допуска к экзаменам вы должны выполнить самостоятельную работу. Срок вам отпущен - две недели. Задание будет состоять в том, чтобы экспериментально установить зависимость счастья от уровня духовности человека...

Полный суровости голос почти час звучал, радужным эхом отражаясь от стен. Студенты ангельского колледжа внимали, затаив дыхание. А потрёпанный жизнью ангел с грустью думал: “Господи, пусть хотя бы один из вас...”

***

На исходе дня измотанный идиотскими вопросами преподаватель с наслаждением дремал, погрузившись в розовую дымку грёз праведника. Морщинистая щека возлежала на тёплых листах апостольского увещевания Папы Иоанна Павла II, а седые космы слегка подрагивали от беззвучного трепета крыльев райских птичек. Но вся выстраданная преподавателем благость вмиг разбилась нежным звоном золотого колокольчика. Разлепив глаза, Тимофей, кряхтя, помянул Господа всуе, про себя заметив, что адские проклятия иной раз уместны даже в небесной обители.

- А! Начальство пожаловало! Ну, проходи.

Вошедший окинул взглядом захламлённость обстановки, аккуратно пристроился на более-менее чистом стуле и наконец обратился к хозяину:

- Вижу, первый день со студентами тебя утомил, - гость снисходительно улыбнулся.

Но хозяину было не до улыбок. Зажмурившись и стиснув кулаки, он с трудом удержался от греховного сквернословия.

- Неужели всё так плохо? - голос, полный неподдельной тревоги враз успокоил Тимофея.

- Ещё бы! А ты решил, что я соловьём запою, восхищаясь тупостью этих обормотов?

- Ну, ну! Не будь столь суров!

- Гавриил, я никогда ни с кем не был суров. А уж тем паче с этими желторотиками. Просто...

- Что?

- Просто, уж сколько я тут, а всё никак не могу привыкнуть, что они воспринимают своё положение, как должное.

- Они - дети. Дети, Тимофей. Не каждому, как тебе, дано подняться из человека до ангела. Большинство для высшего служения рождаются. Это промысел Божий.

- Знаю я про промысел. Знаю! - начавший было остывать Тимофей, снова закусил удила, - Ты чего, собственно, пожаловал?

- Пожелать тебе удачи с первыми твоими учениками.

- И только?

- И поинтересоваться прогнозами.

- Они неутешительны, - Тимофей, махнув рукой уселся, прямо на стопку запылённых фолиантов, - Если они будут творить то, что сегодня я услышал, то борьба с сатаной потеряет всякий смысл. Он просто помрёт от смеха. Понять не могу, как с ними занимался мой предшественник?

- Ему тоже было нелегко. Уж поверь, - и архангел грустно улыбнулся.

- Охотно верю.

- Ну, так как? Если серьёзно.

- Серьёзно? - Тимофей на несколько секунд погрузился в размышления, - Думаю, до грехопадения они меня не доведут, но на потерю рассудка я имею все шансы.

***

Предчувствия Тимофея не обманули. Следующее утро взорвало мозги старика разноголосицей вопящей молодёжи. Давая тривиальные пояснения и отвечая на глупейшие вопросы, старик внутренне содрогался от ужаса в ожидании кошмарных последствий. К середине дня затурканный троицей напористых сопляков, он, совершенно не думая, согласовал какому-то пыхтящему толстяку выделение пяти райских бушелей.

А уже через день Тимофей рвал седые космы, распекая упитанного ангелочка:

- Зачем, зачем тебе понадобилось аж пять бушелей?!

- В..вы же сами согласовали... для расширения духовного вместилища... - гундосил пунцовый первокурсник.

- Ты должен был предоставить план работы! Письменный план!

- Но вы же согласовали... - не унимался юный любитель сдобы.

- Ты! Именно ты взялся решать судьбу человека. Ты уже не ребёнок! - Тимофей с каждым словом кричал всё громче, - Увеличение духовного вместилища принесло ему пользу?! Любимая бросила его! Раньше он просто бы ушёл в запой, а твой фокус его добил!

- Но, учитель...

- Молчать! - Тимофей рявкнул столь мощно, что гомон вопрошающих тут же рухнул в бездну тишины, - Ты забыл пятый постулат человеческого общения! Что он говорит? “Большое вместилище душевной красоты может ощутить только тот, кто сам обладает не меньшим объёмом”. Припомнил?

- Но, учитель... - едва слышно промямлил студент.

- Парень умер ни за что! - проорал в бешенстве Тимофей и тут же выскочил из зала...

***

- Гавриил, я не могу... - Тимофей с огромным трудом выталкивал слова, - Я, правда, больше не могу.

- Сможешь, - голос архангела был полон уверенности.

- Да? - старик поднял измученные глаза, - Почему ты так уверен?

- Дело всё в том, что ты учишь как человек. Ты ещё не привык к ангельской природе. Это в людской школе оставление на второй год - позор. У нас это обычная практика. Бессмертные долго взрослеют.

- Наверное, - Тимофей отхлебнул густой амброзии и по привычке скривился.

- Вот-вот! - Гавриил улыбнулся, - Ты даже от божественного вина ждёшь привычной горечи. А её нет, есть лишь твои человеческие воспоминания.

- Мда... А что теперь с погибшим парнем?

- Ничего страшного. Высшим соизволением он восстановлен в системе. Не беспокойся. Теперь дело улаживает опытный специалист.

- Опытный! - передразнил Тимофей, - А что мне с этими неопытными делать? Только неделя прошла, а фраза “Можно вопрос?” мне уже в кошмарах снится.

- Ну, не фантазируй. Нет у тебя никаких кошмаров. В райские сны они не приходят по определению.

- Зато в явь запросто! Они меня с ума сведут. Вот попомни мои слова. Я и подумать не мог, что простенькое задание вызовет столько вопросов, - Тимофей резко вскинул руку, не давая архангелу вставить слово, - Да, я был готов к тому, что будут вопросы по способам измерения изначального количества отпущенного счастья, что мне будут морочить голову изучением порогового значения при количестве счастья приближающимся к нулю, что будут задалбывать десятками способов проверки длительности нахождения человека в точке минимума... Я был готов к десяткам вопросов. Но не к тысячам!

- Да, юные ангелы любопытны. Это для тебя непривычно.

- Ещё бы! Что бы они не делали, вопросы сыплются как из рога изобилия. Вот вчера одна пигалица чуть все перья мне не повыдёргивала, пытаясь завизировать план работы.

- И что? - Гавриил с улыбкой отхлебнул амброзии.

- А то! Ей, видите ли, понадобился пропуск в Шамбалу!

Архангел аж поперхнулся.

- Зачем?

- Для проведения цикла опытов над просветлёнными, дабы уяснить наличие экстремума функции...

Гавриил тяжело вздохнул, а потом грустно подвёл черту:

- Ты привыкнешь, Тимофей. Ты привыкнешь...

***

Вторую неделю Тимофей старательно сдерживался, давая пояснения на новые сотни неожиданных вопросов. Преисполнившись стоическим терпением, он раз за разом вспоминал слова Гавриила и топил клокочущее пламя возмущения в ледяных водах разума. Воспринимая непонятливость молодой ангельской поросли в свете сказанного архангелом, Тимофей постепенно перестал видеть лишь глупость детской непосредственности. А в огромных наивных глазищах даже начал различать любознательность и блеск разума.

И когда круглый отличник обратился с совершенно сумасшедшей просьбой, Тимофей безмятежно отреагировал:

- Прости, я не совсем понял. Что тебе нужно для опыта?

- Двадцать четыре часа привнесённого счастья, - не моргнув глазом, отчеканил юнец.

- Э... а какого рода опыт будет поставлен? - Тимофей внутренне подивился собственному спокойствию.

- Я задумался над тем, что этого божественного дара отпускается человеку недостаточно.

- Недостаточно? - Тимофей озадаченно выгнул седые брови.

- Простите, - парень тут же смутился, - Я хотел сказать, что хочу подойти к решению задачи через изучение вопроса увеличения количества отпущенного человеку счастья.

Тимофей внимательно посмотрел в полные доброты и простодушия глаза и согласился...

***

По прошествии двух недель Тимофей, кряхтя, взошёл на кафедру божественной академии. Обведя тяжким взглядом великомученика учёный совет, резанул безо всяких предисловий:

- Учебное задание группа провалила!

Но ожидаемого взрыва негодования не последовало. Седовласые преподаватели лишь согласно закивали и не выказали ни малейшего возражения. Опешивший от такого докладчик совершенно растерялся. Ситуацию спас Гавриил.

- Тимофей, никто и в мыслях не имел оспорить вашу оценку работы студентов. Но можно изложить поподробнее?

Тимофей глубоко вздохнул и выдал заранее выстраданную речь. В ней он старательно избегал упоминания о нескончаемых и глупых вопросах, не говорил и о совершенно непривычных с человеческой точки зрения темпах усвоения студентами информации, молчал обо всём, что в действительности было лишь следствием его относительно недавнего перерождения. И всё же, как ни крути, а даже по меркам снисходительных слуг Престола Господня картина вырисовывалась удручающая.

- Уважаемый преподаватель, ваши, полные горечи слова безусловно тронули аудиторию. Но все же хочется спросить, неужели ни один студент не заставил ваше сердце наполниться оптимизмом?

Тимофей устало взглянул на пузатого старичка. Страдальчески заломленные руки совершенно не вязались с нереальной белоснежностью крыльев, пушистость которых, в свою очередь, смотрелась нелепо рядом с зеркальной лысиной. Мысленно вознеся молитву, Тимофей пустился в полное вздохов и причитаний повествование. Рассказ о самой светлой голове курса полнился искренней печалью. Старик был далёк от мысли приукрашивать действия студента, но и привнести хоть каплю незаслуженного укора не смог. Он без обиняков рассказал, как были испрошены аж двадцать четыре часа привнесённого счастья, как студент снабдил ими действительно достойного парня, который не пожелал ни секунды истратить на себя. Рассказал Тимофей и все подробности случившегося позднее, без утайки изложив, как молодой человек превратил один день своей девушки в реальную сказку. Когда же рассказ подошёл к кульминации, аудитория просто окаменела. Молодой человек не смог вынести переизбыток отражённого счастья в глазах любимой, и его сердце просто-напросто разорвалось...

Внезапно разразившийся рёв лысого заставил докладчика прерваться. Испуганно посмотрев на слушателей, Тимофей с ужасом осознал, что весь тысячелетний совет кафедры рыдает.

Первым овладел собой Гавриил. Стараясь сохранить спокойствие, он осторожно уточнил:

- Этот печальный опыт был правильно воспринят студентом?

- Нет! Не правильно! Он решил, что люди просто не могут пережить переизбыток счастья. Тогда как тут имелась банальная невозможность использования чужеродного счастья, - Тимофей уже сам был готов зарыдать, но собрав последние силы продолжил, - Ну, как, как я вас спрашиваю, можно переводить на следующий курс студента, который не знает элементарщины? Ведь даже самим людям доподлинно известно, что сделать себя счастливыми могут только они сами!

Тимофей замолчал. Но тишины в аудитории не наблюдалось. Шуршание крыльев, всхлипывания, причитания и невнятные бормотания начали действовать на нервы. Он резко захлопнул папку и объявил:

- Вот собственно по этому я и оставил почти весь курс на второй год. У вас есть ко мне вопросы?

- Да, - голос принадлежал архангелу, - Что значит “почти весь курс”?

Зал мигом погрузился в тишину. Седые старцы тут же устремили на Тимофея свои бирюзовые очи.

- Я перевёл на следующий курс всего одного студента.

- Кого?

- Игнатия.

Возглас удивления пронёсся по залу, словно порыв осеннего ветра.

- Уважаемый Тимофей, - Гавриил был подчёркнуто спокоен, хотя изумление читалось на его лице крупными буквами, - Вы действительно говорите об Игнате? Об этом хроническом двоичнике?

- Да.

- Но почему?

- Его работа была единственной, что мне понравилась.

- А конкретнее? - оживился только что рыдавший толстяк.

- Он все две недели устраивал своему подопечному чистое небо над головой, - и видя непонимание слушателей, Тимофей пояснил, - Тот человек практически утратил веру. И когда шёл дождь, постоянно говорил фразу “Прогнило всё в небесной канцелярии”. Так вот, за эти две недели он не произнёс эту фразу ни разу!

И Тимофей торжествующе поднял указательный палец.

- Простите, а какое это имеет отношение к поставленной задаче?

Тимофей улыбнулся и пояснил:

- Прямое. Хотя, я это понял, лишь прочитав его отчет.

- Что там было? - хором вопросили сразу четверо или пятеро.

- А там был всего один вопрос. Вопрос студента преподавателю. “А разве можно ради каких-то опытов, вот так запросто, распоряжаться человеческими судьбами?”

2. Второкурсники

Время близилось к полудню. Затопившее всё и вся солнце не резало глаз. Словно звон миллионов колокольчиков, оно отражалось в бесконечности капель росы. Неохватные просторы сочной зелени полнились немыслимыми гроздьями плодов, которые совершенно непостижимым образом тут и там соседствовали со сказочной красотой неувядающего цветения. Неведомое ни одному из смертных буйство красок тонуло в пронизывающей всё перламутровой дымке...

Тимофей вздохнул и захлопнул окно. Массивная витражная рама закрылась легко и бесшумно. И это в очередной раз вызвало горечь непривычности. Старик завернулся в обветшалые крылья и плюхнулся в бархатное кресло. Несколько минут ворочанья успехов не принесли. Послеобеденный сон не шёл.

Окончательно расстроившись, Тимофей уставился в потолок. И тут осторожно постучали.

- Входи, Гавриил.

Двери мягко распахнулись, на пороге возник архангел. С элегантностью урождённого бессмертного перешагнул порог и поприветствовал хозяина:

- Здравствуй, Тимофей! Вижу, ты опять не в духе.

- Здравствуй. А с чего мне быть в духе? У меня ничего не выходит. Понимаешь, ничего! - Тимофей махнул рукой и попытался отвернуться.

Но Гавриил легонько потянул на себя массивное кресло и тут же развернул к себе недовольного старика.

- Я слышу это уже не первый день.

- Именно! - Тимофей был готов вскричать, - Именно, что не первый день! Не только твоё, но и терпение Господа не безгранично. Я всякий день готов сгореть со стыда! Ну, не получается из меня учитель ангелов! Как вы все этого не понимаете? Не получается!

Но Гавриил не проронил ни слова, лишь улыбнулся уголками губ.

- Твоя самокритичность похвальна. Но, к сожалению, она далека от понимания реального положения вещей.

- Да всё я понимаю... - голос Тимофея внезапно дрогнул, и Гавриил понял, что ещё чуть-чуть и собеседник расплачется.

- Нет, не понимаешь, - наставительно заявил представитель старшего ангельского сословия, - Ты делаешь успехи. Да, да! И по меркам бессмертных они невероятные. А вот излишнее самобичевание попахивает гордыней.

- Гавриил! - простонал Тимофей, - Ты говорил это сотни раз, а я сотни раз отвечал. Я профессиональный педагог. Но по меркам людей! Я уже много раз говорил, что тесты на восприятие и на ангелах работают. Тутошняя молодёжь, конечно, не так проворна как хомо сапиенсы. Сам понимаешь, лукавый насадил в людские души немало греховной прыти, - старик на несколько секунда замолчал, а потом с горечью бросил: - Я вымотан, Гавриил. Все мои жалкие потуги не приносят и десятой доли ожидаемой отдачи.

- А вот о цифрах, дорогой мой, давай поговорим не здесь.

- А здесь тогда о чём? - отчаяние в голосе сменилось усталой тоской.

Гавриил одарил старика лучезарной улыбкой.

- Ты теперь ведёшь второй курс. Как тебе студенты? Здравомыслия-то побольше?

Тимофей несколько секунд сокрушённо вздыхал, но всё же ответил:

- Да, но боюсь Игнатий и Андрий меня сведут с ума.

- О, кстати! А как Игнатий в новой группе? Не тушуется паренёк?

- Тушуется? Шутить изволите? Я боялся, что они с Андрием расколют коллектив. Но, слава Богу, нет в них пагубной харизмы.

- Погоди-ка! А почему ты про Андрия так говоришь? Он совершеннейший антипод Игнатию.

Но Тимофей лишь горько усмехнулся.

- Антипод, говоришь? Я тоже так думал. В первый день. Да, они совершенно не похожи. Но в их глазах горят одинаковые искорки.

- Искорки? И что это значит? - заинтересованный архангел даже наклонился к Тимофею.

- Это значит, что натерплюсь я от них бед! Уж поверь моему опыту.

Сказано это было с такой опаской, что Гавриил невольно рассмеялся.

- Тимофей, скажу по секрету, на тебя академия возлагает огромные надежды. И это не смотря на твою переполненную пессимизмом натуру. Смотри на все более жизнерадостно. У тебя второй курс, студенты уже более-менее серьёзные...

- Серьёзные? - Тимофей аж фыркнул, - Как бы не так! Уж сколько мы мусолили вопрос счастья человеческого, а толку ноль! Ты только представь, что над простой пословицей “Глупость - не порок, а счастье” мы бились месяц! Месяц! Андрий меня вообще добил - он на пятисотстраничный реферат развил копеечную тему о противопоставлении горя и счастья. Я чуть не рехнулся, читая его. И знаешь, что он вывел? Что, дескать, горе может быть не от ума, а от недостатка ума! Мало того, что он вообще не смог понять Грибоедова, так ещё и запудрил мозги всей группе. И ты думаешь, я смог его переубедить? Ничего подобного!

Архангел в миг посерьёзнел.

- И что ты предлагаешь?

- Гавриил, ни я, ни другие преподаватели, ни книги, ни увещевания не помогут. Они должны жить в мире людей. Только тогда они чего-то смогут понять в жизни.

- То есть, ты хочешь увеличить число практических занятий?

- Не просто увеличить, а вести всё обучение исключительно на практической основе.

- Увы, Тимофей, мы не можем тратить божественную энергию в столь широких масштабах.

- Понимаю. Отлично понимаю. Но и ты пойми. Что человек, что ангел - это не только продукт воспитания, это ещё и заложенная изначально основа личности. Ведь даже самый гениальный педагог быстрее сойдет с сума, чем выучит тупоголового дитятю. Просто в случае, когда учитель старается передать свой опыт, у ученика велика вероятность выработки привычки жить чужим опытом. Во многих житейских ситуациях она весьма полезна. Недаром же люди часто говорят, что умные учатся на чужих ошибках. Но список чужих ошибок рано или поздно заканчивается. В ином же случае ребенок сам учится набирать опыт. А от учителя нужна только грамотная организация подачи материала. И в этом случае шансы на успех гораздо выше.

Светлый лик архангела затуманился глубоким раздумьем. Он молча поднялся, степенно прошествовал к выходу, но на пороге обернулся:

- Спасибо, Тимофей! Я тебя понял и постараюсь помочь.

***

Зал заседаний божественной академии был набит битком. Убелённые сединами академики, переполненные важностью бремени профессора, погружённые в проблемы доценты, озабоченные преподаватели... И всё это столпотворение тонуло в немыслимом киселе тишины.

Тимофей опасливо покрутил головой и даже осторожно щёлкнул пальцами. Нет, слух у старика не пропал. И это только усилило гнетущее состояние чужеродности. Дьявольски захотелось ворчать и даже ругаться. Но любая искра гнева тут же гасла, захлёснутая волной доброты, наивности и непонимания в глазах окружающих. Тимофей в очередной раз вздохнул и, демонстративно шурша крыльями, стал усаживаться поудобнее.

А спустя пару мгновений на кафедру взошёл архангел Гавриил. В изысканных и одновременно лишённых пафоса выражениях он поздравил совет академии с грядущим завершением очередного учебного года. И принялся расписывать перспективы.

Но даже спокойная, внятная и грамотная речь, лишённая ненужных отступлений и уточнений, вогнала Тимофея в тоску. Тяжко переживая неизбежный крах своей деятельности, он незаметно отключился от окружающей действительности. Перед глазами старика проплывали лица учеников, в ушах звучали тысячи глупых вопросов. Голова наливалась яростью неприятия всё сильнее.

Но в какой-то момент Тимофей будто проснулся. Простой и логичный вопрос окатил словно ушат ледяной воды: “Как в безгрешную душу прокрались столь отвратительные эмоции? Как в райское благолепие смогло просочиться то, чего тут не может быть в принципе?” Ответ поразил словно удар грома. Кто-то устало и безрадостно ответил Тимофею: “А не ты ли сам принёс сие?”

Обалдело таращась на окружающих, Тимофей испуганно хватал ртом воздух. К счастью, душевных терзаний старика никто не заметил. Учёный совет, как один, внимал речи архангела.

- Увы, и ангелы могут впасть во грех. Как мы все знаем, последствия этого оказываются катастрофическими. Любая лазейка лукавого, любое зерно тлетворного влияния должно выкорчёвывать немедленно! - архангел сделал паузу и оглядел аудиторию, - У людей есть оборот “выжигать калёным железом”. Конечно это жуткий примитивизм. Но в нём заложена невиданная целеустремлённость. И этому мы должны поучиться. Но и это ещё не всё. Как ни печально, но мы должны стараться предвидеть появление таких проблем.

После этой фразы зал тут же пришёл в движение. Волна удивлённого шёпота, обеспокоенного гомона и тут и там нарастающих споров в миг накрыла учёный совет. Архангел несколько секунд молчал, затем поднял ладонь. И зал тут же нырнул в тишину.

- Понимаю, что это совсем непростой вопрос. Возможно, кому-то он даже может показаться неразрешимым. Но это первейшая наша задача! И на вас, преподавателей и пестунов наших новых соратников, прежде всего ложится задача по её решению...

Тимофей горько сглотнул и опустил голову. Слабая надежда, что руководство даст какое-то послабление, помощь или хоть новые перспективы, разбилась вдребезги. Что делать дальше старик попросту не знал. Ему страшно захотелось уйти с этого заседания, и вообще исчезнуть из этого благословенного, но совершенно чуждого места. На какой-то миг он даже осознал себя тем самым “зерном тлетворного влияния”, и от этого ему невыносимо захотелось провалиться куда-то пониже адского пекла.

Но неожиданно чья-то мягкая ладонь накрыла стариковскую руку и вкрадчивый шёпот прошелестел:

- Уважаемый Тимофей, сейчас будут говорить о вашем курсе.

Старик затравленно кивнул и уставился на докладчика.

- В этом году на второй курс мы имеем полное право возлагать особые надежды. И дело здесь не просто в обновлении преподавательского состава и на удивление сильных студенческих групп. По предложению уважаемого Тимофея мы собираемся серьёзно сдвинуть акцент в сторону практических занятий. И первым мероприятием в свете новых решений будет проведение конкурсной работы в реальных условиях. Посмотрим, кто из второкурсников покажет наиболее высокий коэффициент использования божией благодати.

В образовавшейся паузе вырвавшийся тяжкий вздох эхом прокатился по залу...

***

Вдохнув словно при нырке на глубину, Тимофей распахнул дверь в аудиторию. Ясные глаза второкурсников как один повернулись в его сторону. Буркнув короткое “Зрасьте!” педагог прошаркал к кафедре. Водрузив перед собой объёмный фолиант, который старик таскал больше для самоуспокоения, посмотрел на молодёжь.

- Ну-с, молодые люди... - Тимофей тут же закашлялся, осознав, что сморозил глупость.

Но никто и не думал смеяться. Старик не впервые оговаривался, называя ангелов людьми, и всё время корил себя за это. Ему было невдомёк, что бессмертная молодёжь в тайне немало завидует смертным. Юнцы поголовно заблуждались, считая, что только людям дарована невероятная свобода выбора. И тот факт, что учитель родился человеком невероятно подстёгивал их трудолюбие.

Откашлявшись, учитель продолжил:

- Должен вас обрадовать: руководство пошло навстречу моим пожеланиям и решило усилить практическую сторону нашей работы. И первой ласточкой станет конкурс на максимальный коэффициент использования Божией благодати. Так! Так! Пожалуйста спокойнее! - напускная строгость в миг смахнула нарастающую волну восхищенного шёпота, - Ваши восторги будут куда уместнее после подведения итогов. А сейчас извольте успокоиться и внимательно выслушать! Конкурс будет проводится среди всех студентов второго курса. Вам даётся месяц на обдумывание вашей стратегии и неделя на воплощение. Количество отпущенной на это божественной энергии... - и Тимофей осёкся, глядя как ученики затаили дыхание, - В общем, вы получите достаточное количество. Но! - старик возвысил голос и даже воздел указующий перст, - Вы должны помнить, что находитесь в реальном мире. И ваши действия никоим образом не должны грубо вмешиваться в поток жизни и нарушать промысел Божий. Я, как ваш преподаватель, смогу только наблюдать. Исправлять же ваши оплошности я не в праве. Помните: вся ответственность за содеянное ляжет только на вас. Вы уже не дети. Так что конкурс будет также и проверкой вашей ответственности.

Произнеся эту тираду, Тимофей внимательно оглядел подопечных. И тут же сердце неприятно кольнуло. Солнце радостного восторга, игравшее на лицах слушателей начало тонуть в облаках страха. Чтобы хоть как-то сгладить момент старик резко сменил и тон и направление беседы:

- Ну, до конкурса ещё далеко, и времени на подготовку достаточно. А чтобы вас лучше подготовить, начнём с повторения пройденного. Итак, определим, что такое счастье. Счастье - это состояние совершенного удовлетворения во всех аспектах жизни. Исходя из природы человеческой, можно выделить два полюса счастья, где оно абсолютно. Первый полюс - это счастье человека, живущего в гармонии с внутренним миром, с разумом занятым решением величайших задач, с душой, истово верящей в Бога. Для такого человека любое потрясение, связанное с окружающим миром - пустяк. Его не заботит достаток, мнение окружающих, состояние здоровья. Даже смерть он принимает с умиротворением. Второй полюс - это счастье человека, живущего только животными позывами. Для него счастье - это неисчерпаемые богатства, неограниченная власть, бесконечно сменяющиеся женщины, страх в глазах других мужчин, личная неприкосновенность и безделие...

Тимофей всмотрелся в учеников внимательнее. Школяры сопели от усердия, прилежно записывая слова учителя. И только две пары глаз не были устремлены в тетради. Откинув длинные белые космы назад и подперев голову тощей рукой, Андрий устремил взор в потолок. Что-либо слышать погружённый в мечты ученик был не способен. Это старый учитель знал преотлично. Вторым был Игнатий.

Преподаватель на мгновение поймал его взгляд. И он старику очень не понравился. Холодные искорки самодовольства словно снежинки замораживали всеобщее тепло душ. Тимофея аж передёрнуло. Он закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул и продолжил урок.

- Итак, безделие, власть и похоть. Нет, дорогие мои, это полюс не счастья, а псевдосчастья. Так как в этом случае индивидуум все равно страшится смерти. Он может сколь угодно хорохорится, глядя в жерла орудий, готовых открыть огонь, но в душе испытывать страх. Между этими полюсами лежит счастье миллиардов обывателей - людей, считающих себя хорошими, но заботящихся в первую очередь о благе тела, а не души. То, что они считают себя существами положительными, моральными и обязательно справедливыми, таковыми их вовсе не делает. Ибо даже самые благие мысли их вступают в противоречие с делами и поступками, направленными на задачу максимально хорошо устроиться в жизни. Это, на первый взгляд нелогичное противоречие, очень просто объяснить. Дело в том, что любые попытки взаимодействия с обществом с целью улучшения социального статуса в обязательном порядке приводят к нарушению гармонии душевных ориентиров. Этот диссонанс периодически выплёскивается в окружающую реальность. И тогда человек чувствует себя несчастным. А после утешается глупой фразой, что жизнь дескать полосатая, и с этим ничего не поделаешь...

***

Месяц пролетел незаметно. И чем ближе подходил срок начала конкурса, тем заметнее было волнение на лицах студентов. Погружённые в собственные замыслы они бродили по академии, тихо что-то бормотали, некоторые сбивались в стайки и горячо спорили. Вся академия встала с ног на голову. Многие коллеги с осуждением относились к конкурсу и высказывали Тимофею массу негативных доводов. Но куда больше преподавателей восприняли новацию с восторгом. Освежить патриархальный кисель академической мысли - об этом мечтали давно. И вот кисель грозил превратиться в растревоженный улей. Тимофей понял это когда однажды ночью зашёл в читальный зал. Обычно служивший прибежищем трёх-четырёх мающихся бессонницей стариков теперь же он полнился шумной вознёй студенческой братии. И даже повидавший всё на своём веку библиотекарь счел своим долгом пожаловаться Тимофею:

- Что ж это такое, уважаемый? Я уже все ноги сбил, ходя между рядами с увещеваниями вести себя потише. А ведь ночь на дворе! Ну, куда это годится?!

Но Тимофей только развёл руками.

И вот настал день старта конкурса. В предыдущую ночь Тимофей не сомкнул глаз. Нет, он вовсе не томился волнением. Всё, что могло, уже перегорело за месяц ожидания. Отвечая на вопросы на ежедневных консультациях, Тимофей отлично представлял, что задумали ученики. Весь месяц он старательно прятал улыбку, слыша, как наивно детишки пытаются спрятать замыслы. Простодушным юнцам собственные бесхитростные вопросы казались верхом шпионской хитрости.

И только Игнатий и Андрий ни разу не обратились к преподавателю. Волнение старика росло как снежный ком. Но когда в последний день студенты представили заявки на божественную энергию, учитель не выдержал. Ворвавшись в кабинет архангела, Тимофей завопил прямо с порога:

- Конкурс надо отменить! Отменить немедленно!

Гавриил удивленно уставился на всклоченного сильнее обычного Тимофея. Но, не перебивая, выслушал выспренную и сбивчивую речь. Когда же силы оставили старика, осторожно заговорил:

- Успокойся, пожалуйста. Я тебя понял. Но и ты выслушай меня. Не так давно ты настаивал на обязательном обучении ребятишек в реальном мире. Не на выполнении практических работ, а именно на переносе всего процесса обучения. Так? Так! А теперь ты говоришь, что это опасно. И чем ты мотивируешь? Тем, что Андрий заказал рекордно большое количество энергии, а Игнатий невиданно малое? Тебе собственное поведение не кажется смешным?

- Нет, не кажется! Я нутром чую, что ничего хорошего из их затей не выйдет!

- Что-что? Я не ослышался? Ты чуешь нутром? Дорогой мой, да ты заговариваешься!

- Да я...

Но Гавриил строго перебил:

- Ты можешь что-либо конкретное предоставить для отмены столь важного учебного задания? Нет? Тогда хочу тебе напомнить, что мы - представители высших сил созидания, и отступать перед надуманными трудностями не в нашей природе, - архангел поднялся и официальным тоном объявил: - Попрошу вас Вас принять все меры по контролю процедуры конкурса. Так же считаю своим долгом напомнить, что вмешиваться в ход проведения вы не имеете права. Свободны!

***

Достаточно было мимолётного взгляда, чтобы понять - офис тонул в пыли и рутине. Единственный его обитатель отупело уставился в немытое с прошлого года окно. Невидящий взгляд не замечал ни танцующих в солнечном свете снежинок, ни бурлящего в углу комнаты электрочайника, ни мигающих на дисплее сетевых вызовов.

Старик тихонько приблизился к обитателю офиса. Хотя в осторожности не было никакой нужды - преподаватель был надёжно изолирован как от обнаружения обитателями конкурсных локаций, так и от самих конкурсантов. Тимофей заглянул в лицо человеку и тяжко вздохнул. Чтобы понять ситуацию не понадобился инструментарий высших сил. Житейский опыт давал ответ сразу же. Человек был болен тоской по собственному предназначению. Этот страшный недуг давно разразился настоящей пандемией среди утратившего веру человечества. А у этого офисного обитателя ситуация была хуже некуда. Нет, со здоровьем и достатком было все более-менее. А вот с душою... Тимофей вгляделся в полные тоски очи и едва не заплакал. Человек совершенно не знал чего хочет от жизни. И даже терялся в догадках от того, чего же он не хочет.

Понаблюдав несколько минут удручающую картину, старик наконец опомнился и решил узнать местонахождение ученика. Андрий обнаружился в соседнем помещении. Он был одет в роскошный костюм, шевелюра являла чуть ли не эталон причёски успешного человека, ботинки, явно сработанные на заказ, сверкали зеркальной кожей. И при всём этом великолепии Андрий активировал невидимость. Ситуация слегка озадачила преподавателя. Но через мгновение всё прояснилось.

Глаза клерка обрели ясность и уставились в монитор. Человек скверно выругался, дал отбой сетевым вызовам, затем резко встал, потянулся и снова рухнул в кресло. На лице тотчас же нарисовалась кислая мина. Рука залезла в ящик стола, нащупала там бутыль газировки. Несколько зычных глотков слегка всколыхнули пыльную тишь кабинета. Человек откинулся и, глядя в потолок, произнёс:

- Эх... Купить бы чего-нибудь хорошего...

И тут же заскучавший студент встрепенулся. Он поправил щегольской галстук и постучал в дверь.

По лицу клерка прокатилась настоящая волна горечи и обречённости. Превозмогая себя, выдавил:

- Ну, кто там ещё? Заходите...

Но дверь не открылась. Андрий прошёл сквозь неё. У клерка отпала челюсть, у Тимофея тоже.

- Доброго дня! - голос молодого ангела полнился неведомой доселе уверенностью, - У меня к вам дело, милейший.

Студент развалился в гостевом кресле, закинув по-барски ногу на ногу и улыбнулся столь тошнотворно, что Тимофея пробила испарина. Тем временем офисный обитатель начал понемногу приходить в себя:

- В...вы кто? Что вам надо? - человек готов был вот-вот сорваться на крик.

Но Андрий миролюбиво поднял ладони:

- Ну, что вы так перепугались! Помилуйте, никто не собирается причинять вам что-либо плохое. Напротив! У меня к вам совершенно уникальное предложение...

Андрий не договорил, ибо клерк пулей вылетел из кресла, забился в самый дальний угол кабинета и дрожащей рукой вытащил на свет божий нательный крестик.

- Изыди! Сатана! - от крика аж зазвенели стёкла.

- Пожалуйста, успокойтесь, - Андрий щедро плеснул грустного елея, - Я из другого ведомства. И ещё раз повторяю - никто не собирается делать вам дурно. Пожалуйста присядьте и выслушайте.

Бледный как мел офисный обитатель осторожно уселся на дальний диванчик и, заикаясь, спросил:

- Что вы хотите?

- Ах, дорогой мой, - и Андрий театрально всплеснул руками, - Не важно, чего хочу я. Гораздо важнее то, чего хотите вы. Да, именно вы. Вот, за последние пять лет вы произнесли фразу “Купить бы чего-нибудь хорошего” более семи тысяч раз. Это достижение! Я наблюдал за вами. Зарабатываете вы неплохо да и покупаете себе порой весьма достойные и даже дорогие вещи. Вы действительно что-то хотите купить? Мне кажется, в вашей ситуации должно хотеться чего-то иного... Вы так не думаете?

- О чём вы? - в голос клерка понемногу начало проникать спокойствие.

- Ну, обычно в вашей ситуации люди желают чего-либо из нематериальных благ. Кои, как известно, купить практически невозможно. И я не собираюсь нарушать это правило. Купля-продажа - не мой профиль. Но в безвозмездном предоставлении готов помочь.

- Вы хотите мою душу? - человек от ужаса выпучил глаза до невероятных размеров.

- Бросьте это! - неожиданно мощно рявкнул Андрий, - Неужели вы считаете, что ваша душа столь ценна, что высшие силы могут ей заинтересоваться? Полноте! Вы не пропащий грешник, но и до праведника вам далеко. Таких, как вы, - миллиарды! Вам просто повезло.

- Тогда что вам нужно? - клерк понемногу начал вести себя адекватно.

- Предлагаю вам соглашение. В течение недели вы загадываете тысячу заветных желаний...

- Сколько? - запинающимся голосом пробормотал человек.

- Тысячу. Да, именно тысячу. Я не джин, чтобы ограничивать вас жалкими тремя попытками. Потому исполню ровно одну тысячу ваших заветных желаний.

- А в замен?

- Ну, что ж вы так меркантильны! - Андрий почти отечески журил несчастного клерка, - В замен от вас мне ничего не нужно. Ничего! Но чтобы ваши желания исполнились, вы должны соблюсти некоторые правила. Первое: желания должны быть загаданы в течении семи календарных дней. Не беспокойтесь, ваш внеплановый отпуск уже согласован с руководством компании. Так что никто нам не помешает. Второе: желаний должно быть ровно тысяча. Ни больше, ни меньше. Третье: десять желаний вы загадаете для меня.

- Для вас? А вы сами не можете исполнить свои желания?

- О, нет! Вы меня не так поняли. Вы просто будете загадывать, а я заберу из загаданного только десять. Но на свой выбор. Надеюсь, издержки всемогущества в один процент вас не обидят? И последнее: если вы вознамеритесь отказаться хотя бы от одного единственного желания, то все остальные будут тут же аннулированы...

Старик слушал и не верил своим ушам. Один из его лучших учеников по какой-то неведомой причине решил напялить одну из чудовищных личин слуг сатаны. Тимофей ринулся прочь. Он рассекал воздух, изо всех сил напрягая дряхлые крылья. Но от кошмарных мыслей было не сбежать. Всё вокруг казалось мерзкой изощрённой карикатурой. Солнце не грело, а жгло. Ветер выл словно пропащий завсегдатай адских застенков. Даже благодатная бирюза небес в этот момент виделась лишь бесконечным куском льда.

Тимофей рухнул у самого крыльца. Горячие слёзы градом катились из повидавших казалось бы всё глаз, рыдания безжалостно сотрясали дряблое искалеченное тело, кулаки судорожно тискали пучки райской травы. А в ушах всё громче звучал полный омерзительной отравы голос ученика...

Внезапно сильные руки подхватили Тимофея, словно пушинку, осторожно отнесли в дом, уложили в кровать.

- Ну, что стряслось, Тимофей? - полный неподдельного участия голос архангела в мгновение вернул старика в норму.

Несколько секунд старый учитель вглядывался в благой лик, а потом, словно на исповеди, выложил о катастрофическом фиаско Андрия. Без малейшей жалости к себе каялся, что проморгал, как ученик пропитался греховными мыслями и скатился к потаканию людским порокам. Без утайки поведал о произошедшем общении Андрия с объектом конкурсного воздействия.

Гавриил долго молчал, затем поднялся и медленно произнёс:

- Нельзя судить день по рассвету.

И Тимофей остался в одиночестве.

***

Утро следующего дня Тимофей встретил в состоянии полной готовности. Готовности ко всему. Он запретил себе даже на мгновение вспоминать о провале Андрия, анализировать причины его поступка и уж тем более задумываться о своём грядущем наказании. Выбор для наблюдателя в его положении был невелик - и Тимофей отправился в локацию Игнатия.

Он оказался на залитой солнцем улице. Утренний час-пик бурлил в городском котле. Снующие авто, спешащие пешеходы, непрерывный гул, топот, рёв моторов, выкрики из рекламных рупоров, пёстрая мазня афиш... Всё это едва не свело с ума престарелого ангела. Но Тимофей вовремя спохватился. Отстранившись от шума и даже прикрыв глаза, старик тут же почувствовал присутствие ученика. Игнатий был рядом, буквально в двух шагах. Но учитель его не видел.

Озадаченный этим фактом, Тимофей покрутил головой. Рядом по-прежнему было пусто. Людской поток огибал незримого гостя. Тимофей даже не вглядывался в лица, ибо чувствовал, что ученик рядом и он неподвижен. Подивившись странному факту, Тимофей начал методично изучать близлежащее пространство. И через пару минут конкурсант обнаружился.

Изумлению старика не было конца. Всё мизерное количество запрошенной божественной энергии было потрачено на превращение ученика в светофор. Это было столь поразительно, что Тимофей даже не пожелал верить очевидному факту. Он вывалился из конкурсной локации и тут же бросился к совету наблюдателей. Но удивлённые не меньше его старики подтвердили - Игнатий потратил всю энергию на превращение в электрический фонарь для регулирования дорожного движения.

Совершенно сбитый с толку учитель покрутился на людном перекрёстке и, не придумав ничего путного, просто устроился на крыше стоящего напротив павильона. И стал наблюдать.

Просидев битый час и пялясь на бесконечные вереницы авто, Тимофей полностью уверился, что и с Игнатием не всё ладно. Одна за другой начали вползать мысли о невероятной диверсии в ангельской академии. Старик уже был готов возвращаться и бить тревогу, когда произошло совершенно удивительное событие.

Летящая на полной скорости к перекрёстку машина должна была остановиться, и переполненный нервозностью водитель уже начал сбрасывать ход, когда им был дарован зелёный свет. Педаль газа ушла вниз, и машина пулей скрылась с перекрёстка. Изумлённый преподаватель лишь проводил уносящееся авто. Но от опытного глаза не скрылось, что эмоциональный фон пассажиров резко прибавил положительных тонов. Заинтригованный этим фактом, престарелый ангел ринулся вдогонку.

Загадка разрешилась элементарно - муж спешил отвезти жену в родильный дом. А старик подивился выдумке ученика. Подумать только, ведь простой световой сигнал может сыграть чрезвычайно важную, и даже ключевую роль в жизни человека. Сколько возможностей было упущено человечеством из-за банальной нехватки мгновений? Бездна!

“Да, Игнатий и впрямь талантище!” Гордость за ученика окрылила старика настолько, что он позабыл обо всём на свете. Для Тимофея перестал существовать конкурс, враз испарились мучившие неудачи на поприще преподавания. Даже отвратительный казус с Андрием растаял и забылся как сон.

Старик часами с превеликим наслаждением любовался на железный фонарь,что при первой же возможности дарил людям мгновения счастья. Вот студент опаздывает на государственный экзамен, а волнующийся безработный на собеседование. Но вспыхивает лампочка - и зелёный свет дарит надежду.А вот совершенно иной случай - по ночному городу летит бандитский родстер, а полиция безнадёжно отстает. Но лампочки загораются в совершенно невозможной комбинации, и на перерез выродкам выезжает самосвал. Удар несильный, все живы и едут дальше. Но уже в наручниках.

Дни конкурса полетели как узоры в калейдоскопе. Созерцая работу ученика, у Тимофея не оставалось вопросов о победителе. Но всё настойчивее в мысли стучалось беспокойство, а полные надменности взгляды ученика, которые учитель ловил весь семестр тревожили всё сильнее и сильнее.

***

И вот последний день конкурса. Тимофей и представить не мог, что кто-то из студентов сможет переплюнуть Игнатия. Уж больно нереально громадным вышло соотношение полученной благости к затраченной.

“Но что будет дальше? Сможет ли Игнатий себя контролировать? Как сложатся отношения в группе? А с новым преподавателем? Меня-то явно сместят. Но вряд ли этим ограничатся. В любом случае, учителем мне не быть. А вот как ему быть ангелом?..”

До завершения конкурса оставались минуты, а эти размышления не давали старику покоя. Но внезапно звук бьющегося стекла отвлёк Тимофея. Он тут же повернулся на шум.

Малолетний сорванец решил проверить свою меткость и вдребезги разнёс красный фонарь светофора. И сразу же сердце старца словно кольнуло раскалённой иглой. Учитель только сейчас осознал, что ученик и мизерной доли божественной энергии не потратил на вспомогательные элементы, а о собственной безопасности на конкурсной локации и не думал заботится.

Все помыслы учителя заметались вокруг простейшего вопроса с традиционно сложным решением “Что делать?” Но через пару мгновений суматоха мыслей лопнула как мыльный пузырь. Её просто-напросто смыло грохотом сотрясшей перекрёсток аварии.

Через миллионные доли секунды Тимофей оказался рядом. Но и ангелам порой не хватает времени. Мысли ещё цепляющийся за жизнь девушки обожгли старика сильнее самого крутого кипятка. Содрогаясь, он всмотрелся в ещё полные жизни глаза.

Мысли неслись как в многомерном потоке: “О Боже! Ей нет и двадцати. Глаза! Глаза

распахнуты. Она удивлена, ещё не понимает... Губы шепчут про опоздание в аэропорт... А жизнь уже утекает. Что делать? Почему наши не спешат? Где их носит? Я же не в праве остановить это...”

Казалось, время растянулось до невероятных пределов. Мир не двигался. Пропали звуки, исчезло мельтешение. Тимофей заметил застывшие в воздухе осколки стекла.

“А... Вот оно что... Конкурс кончился. С локации снимают магическое ограничение” - запоздало сообразил Тимофей. Он повернулся к светофору. Но его уже не было. На парапете в своём привычном облике сидел и рыдал Игнатий. Старик прошаркал к ученику и, только подойдя, заметил, что по лицу текут кровавые слёзы.

Старик упал на колени перед учеником, дрожащие ладони обняли мальчишеские плечи. Из горла Тимофея вырвался стон, и ученик тут же поднял голову. Секундный взгляд заставил учителя отшатнуться. Сочащаяся кровью глазница выглядела кошмарно, но вовсе не ранение повергло в ужас старика. Единственный глаз ученика пылал таким огнём боли и раскаяния, что пытки адского заточения тут же показались Тимофею сущей безделицей. Муки души юного ангела безжалостно рвали разум. Никакие объяснения произошедшего ученик воспринять был уже не способен. Упавший учитель с содроганием смотрел как разум покидает ученика. Счёт шёл на мгновения.

И тут Тимофея посетило озарение. Элементарное решение, на которое в иных обстоятельствах учитель вряд ли бы отважился.

- Игнатий! - голос внезапно обрёл жёсткость и мощь, - Прекрати немедленно! Ты повинен в непоправимом. Но это ошибка. Очередная твоя ошибка. Ты далеко не гений, а переполненный амбициями сопляк. Но я поправлю твою ошибку.

Тимофей приблизился к разбитой машине, закатал рукава, вздохнул и выпустил в тело девушки последние остатки своей божественной энергии...

Старик покачнулся, тикнули часы, градом посыпались осколки, перекрёсток наполнился шумом и криком. Всего этого старик уже не помнил. Совершив запретное несанкционированное влияние, он тут же утратил способность находиться в мире людей. Он уже не видел как спасатели вытаскивают перепуганную девчушку, как она хлопает ресницами и не может связать двух слов, как разводит руками удивлённый медик...

***

Впервые Тимофей пробудился, не открывая глаз. Он отлично помнил, что совершил и смотреть на антураж чистилища не было никакого желания. Хотелось побыть ещё хоть несколько секунд в блаженном неведении. “Надо же, а кровать тут мягкая! И пахнет как дома...” - удивился собственным ощущениям бывший преподаватель.

- Ну, и сколько ты вознамерился валяться? - знакомый голос подбросил учителя на кровати.

- Гавриил, ты что тут делаешь? - изумлению не было границ.

- Тут? А где по-твоему мы находимся?

- Я должен быть в чистилище и ждать решения своей участи. Но... - Тимофей окинул взглядом свою комнату, - я дома. Почему?

- Потому, что рано тебе в чистилище. А вот на заседание ученого совета мы уже опаздываем. Поднимайся!

Ничего не понимающий, но полный дурных предчувствий старик поплёлся за архангелом.

Стоило архангелу переступить порог и гудящий, словно потревоженный улей, зал академии вмиг притих. Гавриил молча указал Тимофею на свободное место в первом ряду, а сам взошёл на трибуну.

- Уважаемый учёный совет! Сегодня мы подводим итоги первого в своем роде практического задания, которое выполняли студенты второго курса. Не скрою, результаты ожидались несколько иные, - архангел осторожно глянул на готового сгореть со стыда Тимофея, - Но как бы то ни было, а я должен всех нас поздравить с успешным преодолением данного испытания.

Тимофею показалось, что он ослышался. Старик с открытым ртом поглядел на докладчика и попытался что-то сказать. Но Гавриил хорошо поставленным голосом повторил ещё раз:

- Да, все студенты справились с заданием. Кто-то более успешно, кто-то менее. Но, ещё раз повторю, что конкурсную задачу решили все. И позвольте в первую очередь отметить студента, занявшего первое место. Его конкурсная работа поистине великолепна. Как по замыслу, так и по исполнению. Не буду скрывать, что первоначально многим она показалась... э... несколько фривольной. Уважаемый Тимофей даже впал в тяжкое огорчение. И не мудрено! Ведь наш победитель Андрий практически скопировал манеру поведения слуг врага рода человеческого.

В зале тут же поднялся шум. Непосвященные в суть происходящего начали с возмущением высказывать претензии как учредителям конкурса, так и его судейской коллегии. При этом сыпались обвинения одно серьёзнее другого.

Тимофей всего этого не слышал. Старик сидел и не верил происходящему. Слова, произнесённые Гавриилом казались слуховой галлюцинацией. Ничего иного старый учитель не мог себе и вообразить. Но в небесных чертогах не было места душевным болестям, и бредовые видения не могли ни при каких обстоятельствах беспокоить бессмертных слуг Престола Господня.

- Попрошу тишины! Уважаемые члены совета, вы отлично понимаете, что в отравленном сатаной мире ангельский образ, как это ни покажется кощунственным, вызовет скорее отвращение, нежели приятие. Потому применённый Андрием камуфляж вполне себя оправдал.

- А можно поподробнее о работе Андрия? - подал голос сухопарый профессор из пятого ряда.

- Охотно! Объект работы Андрия был ничем не выдающийся среднестатистический человек, пытающийся забить пустоту души материальными приобретениями. Согласитесь, случай типичнейший. Так вот, студент явился к нему и предложил выполнить тысячу любых желаний. Да, да тысячу. Сразу хочу предупредить возможные вопросы и сообщить, что Андрий действительно выполнил все заявленные человеком желания, на что предварительно было выделено колоссальное количество божественной энергии. Желания исполнялись при условии соблюдения следующих ограничений. А именно: ограничение по времени проведения конкурса, строгого соблюдения общего количества желаний, а так же обязательной отдачи десяти желаний Андрию.

- И чем же это отличается от богомерзкого обмана слугами нечистого? - возмущённый вопрос того же сухопарого профессора породил в зале настоящий гвалт.

- Прошу вас! Тише пожалуйста! Ну, во-первых ни о каком духовном растлении в данном случае речи нет. Во время общения Андрий очень умело направлял все постыдные, а порой даже преступные замыслы человека в безопасное русло. И это, в свою очередь, раскрыло немалый талант студента! Во-вторых, даже если бы человек вознамерился потребовать исполнения всех желаний, то никто бы этому не стал противиться. Это чётко зафиксировано в плане конкурсной работы, который был загодя предоставлен каждым конкурсантом в комиссию в запечатанном конверте.

- Погодите, так желания человека не были исполнены? Или как понимать вашу фразу о требовании человеком исполнения всех желаний? - не унимался сухопарый.

- Всё упирается в последний пункт. Видите ли, на самом деле желаний у людей гораздо меньше, чем тысяча. И напряжённо выдумывая что-то новое, человек постепенно уходит от размышления на тему материальных благ. Чем больше желаний, тем сильнее понимание тщетности мира потребления. Когда же человек выжал из себя всю тысячу, то среди них был поистине золотой десяток запросов самой души. Вот их-то наш победитель и отследил. И соответственно объявил человеку, что забирает их себе. Что же в результате? А в результате на простого человека снизошло великое, и в тоже время простое понимание, что те заветные десять желаний куда дороже, чем девятьсот девяносто запросов различных атрибутов богатства и славы. И вполне заслуженной наградой явилось дарование Андрием человеку исполнения именно заветной десятки. Ну, каково?

Зал вспыхнул аплодисментами и выкриками “Браво!” Овация длилась несколько минут, а совершенно растерянный Тимофей только хлопал глазами.

- Но, должен также сообщить, что не обошлось без печальных моментов. Увы, наш дорогой и уважаемый коллега нарушил запрет на несанкционированное использование божией благодати. Уже после окончания конкурса уважаемый Тимофей в нарушение промысла Божиего вернул к жизни пострадавшую деву.

От услышанного зал окаменел. Тимофей опустил глаза и покорно готовился принять низвержение. Но пауза длилась недолго.

- Но то, что я сейчас сообщил уважаемому собранию полностью не исчерпывает суть дела. Поэтому хочу напомнить, о чем в этом зале мы говорили ещё до начала конкурса. А говорили о том, что и ангелы могут впасть во грех. И о том, что допускать это нельзя ни в коем случае! Работа в этом направлении архиважна! И вот с успехом в этой работе я хочу поздравить уважаемого Тимофея.

Услыхав последнюю фразу, Тимофей понял, что ни смотря на райские условия, ему каким-то образом удалось рехнуться.

- Да, да! Я сказал именно то, что вы услышали. Я не снимаю с Тимофея ответственности за самовольное нарушение промысла Божиего. Я хочу сказать о другом. Зерно гордыни, засевшее в душе Игнатия было успешно уничтожено. И не последнюю роль здесь сыграл преподаватель. Не скрою, высшие ангельские чины долго совещались. Аргументы “За” и “Против” были равновесны. Сложившаяся ситуация требовала разрешения. И, честно скажу, я не представлял, как можно выйти из создавшегося положения. Но нас всех спас... регламент. Да, регламент проведения конкурса. А в нём сказано, что победитель, в качестве приза, может произвести одно положительное влияние любого уровня по своему разумению.

В зале настала тишина как в первый день Творения. Тимофей медленно поднял голову.

- Андрий пожелал, чтобы уважаемый Тимофей продолжал исполнять обязанности преподавателя божественной академии до страшного суда.

3. Третьекурсники

Ветер колышет кроны огромных деревьев. Их шелест убаюкивает и нашёптывает что-то волшебное. Солнце то и дело сверкает сквозь сочную листву. Оно невероятно яркое, но глаз не режет. Потоки тепла щекочут и кутают словно бабушкино одеяло. В животе ворочается и нарастает ком смеха. Улыбка сама собой растягивается до ушей. Но просыпаться совершенно не хочется. Вдруг что-то куда более нежное и тёплое подхватывает... Мамины руки... Вспышка радости вмиг перекрывает всё и вся...

Тимофей ошалело похлопал глазами, привыкая к мягкому послеполуденному свету. И тут же обнаружил, что в комнате он не один.

- С пробуждением! Уж, прости, не стал тебя будить. Ты столь сладко спал, что даже урождённые бессмертные могут позавидовать. Что снилось?

- Здравствуй, Гавриил, - Тимофей сладко поёжился в кресле, - Детство снилось. И мама...

- Понятно. Вижу, у тебя вовсю идет подготовка к новому учебному году, - архангел окинул взглядом кипы книг, заполонившие обиталище старого учителя.

- Ну, что ты! Начало занятий послезавтра. Уже давно всё подготовил. Просто освежаю в памяти некоторые моменты. Не хочется выглядеть выжившим из ума стариканом.

Архангел звонко засмеялся:

- Тимофей, ты не меняешься!

- Меняюсь, меняюсь. Уж поверь. Думаю, светский этикет мы соблюли. Потому позволь спросить, с чем, собственно, пожаловал?

- Боюсь, у меня плохие вести, Тимофей. Учебный план придётся пересмотреть. Скорее всего, полностью.

Старик недоуменно воззрился на начальство. Колючий взор по людской привычке обежал лик архангела. Но кроме спокойствия прочесть что-либо иное не получилось. И Тимофей подключил интуицию.

- Что-то мне подсказывает, что учебный план ты не видел. Так? Значит, дело не в нём. А значит, произошло что-то из ряда вон. Так?

- Так, Тимофей. Сегодня Высший совет Престола Господня озвучил доклад постоянных наблюдателей. Не хочу пугать, тем паче, что данные нуждаются в перепроверке, но на всякий случай практические занятия в мире людей отменяются.

- На какой срок?

- Не могу сказать. Но будь готов к тому, что весь учебный год продержишь воспитанников за книгами.

От последнего замечания Тимофей едва не взвыл.

- Как?! Гавриил, да что ты такое говоришь?! Ты помнишь, сколько копьев было сломано, чтобы молодая поросль набиралась опыта параллельно с теорией? А помнишь, как я доказывал необходимость такого подхода? И это не просто необходимость, это единственно верный путь! - старик даже закашлялся от переизбытка эмоций.

- Помню. И сколько положено трудов, и как сложно давалось это решение. Я всё прекрасно помню. Но здесь вопрос безопасности учащихся. А этот момент перевешивает любые твои доводы. Так что успокойся. Отнесись к этому философски. И предоставь завтра план теоретической работы третьекурсников. Хотя бы набросок плана...

***

За час до начала занятий ангельская академия впустила гомонящую толпу студентов. По давешней традиции первого сентября учащиеся приходили, ни свет ни заря, и разбирали на грядущий учебный год самые выгодные места в аудиториях. Ученики старца Тимофея в этом отношении исключением не были.

Белоснежные двери распахнулись, и толпа свежеиспеченных третьекурсников с весёлым гомоном вломилась в родную аудиторию. На лицах юных ангелов ещё играла улыбка, но глаза уже расширялись от удивления. За кафедрой восседал никогда не приходящий раньше последнего звонка Тимофей. И судя по усталому виду, старик провел в учебном зале всю ночь.

Смущённые студенты, шушукаясь, толкаясь и то и дело оглядываясь на наставника, рассаживались по местам. Но старик, казалось, совершенно не замечал творившееся вокруг. Выцветшие глаза безучастно смотрели в пустоту. И даже когда кто-то опрокинул стул, преподаватель ничего не заметил. Полные недоумения студенты перешёптывались и всё больше волновались. Минуты бежали, а Тимофей словно окаменел. Но грянувший звонок вмиг расставил всё по своим местам.

- Ну, здравствуйте, мои дорогие! Простите, не заметил, как вы вошли. Задремал... Мда... Старость - это состояние души. И не важно, праведник ты или грешник. Раз состарился, это уже всё. Есть даже такая горькая пословица: молодости не вернуть, а старости не избыть. Мда... - Тимофей несколько раз тяжко вздохнул и спохватился, - Но я хочу начать учебный год вовсе не со старческого брюзжания. Честно говоря, я вообще хотел начать его иначе. Но что-то в последнее время не заладилось у меня с желаниями. Постоянно происходит как желаю вовсе не я.

Тимофей окинул взглядом юнцов и тут же заметил пылающую румянцем физиономию Андрия. Спохватившись, что ляпнул лишнего, Тимофей поспешил исправиться:

- Да что это я, в самом деле? Ною, как старая развалина, о вещах, к которым вы вообще отношения не имеете. Простите меня великодушно! И давайте перейдём к вещам насущным... Так-с! Как вы помните, в прошлом году руководство академии вняло моим просьбам и взяло курс на усиление практической стороны занятий. К великому моему огорчению, в нынешнем году концепция преподавания в корне изменилась. В ближайшее время у нас будут исключительно теоретические занятия.

По аудитории пронёсся удивлённый ропот, быстро перешедший в выкрики с мест. Старик поднял морщинистую длань и быстро пресёк нарождающийся взрыв возмущения.

- Пожалуйста, успокойтесь! Прошу вас! - дождавшись тишины, продолжил, - Дорогие мои, поймите, у нас выбора нет. Руководство меня в детали пока не посвятило, но уверен, что без серьёзных причин практику в мире людей никто бы отменять не стал. А раз так, то смиримся и примемся за учёбу по старинке. И давайте пожалуйста без возмущённых возгласов. Я же не сказал, что собираюсь пытать вас скукой. Вот и давайте начнём с самого интересного, - старик хитро улыбнулся, - Я даю вам пять минут, что бы каждый из вас сформулировал тему, которая кажется ему наиболее интересной для теоретического исследования.

Тут же перед учениками возникли чистые листки, а Тимофей опрокинул зависшие в воздухе песочные часы.

Спустя пять минут учитель перебирал листки. Косматые брови метались словно седые флюгера, гонимые бурями размышлений. Старик шевелил губами, причмокивал, потрёпанные крылья то и дело подёргивались. Наконец он оторвался от бумажек и объявил:

- Очень хорошо. Даже великолепно! Честно говоря, я и не надеялся, что вы заинтересуетесь столь фундаментальными вопросами, - старик захромал вдоль классной доски, - Надо же! На многие предложенные вами темы написаны сотни томов исследований, а вы всё равно хотите осветить эти вопросы в учебном процессе... А зачем?

- Потому, что вы изложите свежий взгляд на то, что давно изучено.

- Свежий? Игнатий, почему ты решил, что мой взгляд - свежий?

- Простите, я хотел сказать, свой собственный. Выработанный на основе жизненного опыта.

- Ну, что ж... Наверное, ты где-то прав. У людей считается позором, когда преподаватель учит чему-то, что сам знает только из книг. Помните: знания - полководец, практика - солдаты. Но пока у полководца нет солдат, ему не мешает поднатореть в военной науке. И у вас, дорогие мои стратеги, есть реальный шанс выработать свой собственный взгляд на интересующие вас вопросы. Ибо ваши пожелания автоматически становятся темами ваших курсовых работ. Думайте, размышляйте и пишите.

Аудитория на несколько секунд окаменела, а затем взорвалась воплями возмущения. Преподаватель разинув рот глядел на полное ярости махание рук и крыльев. От юных ангелов такого он просто не ожидал. Но привыкший за долгую земную жизнь ко всевозможным выходкам младого поколения быстро взял ситуацию под контроль.

- Тихо! - надтреснутый голос выдал максимум отпущенных децибел, - Не смейте позорить звание слуг Престола Господня!

- Это мы-то позорим? - единственный глаз Игнатия пылал не хуже огненного меча, - Как вам не стыдно! Вы обманом выведали у нас темы, которые для нас... тёмный лес! И заставляете по ним писать курсовую. Это разве справедливо?

Недовольство Игнатия тут же подхватили несколько голосов. Но в этот раз Тимофей не сплоховал. Сухонький кулак так шарахнул по трибуне, что грохот разнёсся далеко за пределы аудитории. Не ожидавшие такого развития событий юнцы мигом притихли. А старец степенно разгладив куцую бородёнку и старательно не замечая адской боли в руке, продолжил:

- Дорогие мои! Уж простите за мой жест отчаяния. Вовсе не хотел вас пугать. А теперь давайте спокойно, без сердца, обсудим ваши претензии. Что вас так раздосадовало?

- Вы хотите, что бы мы на третьем курсе смогли изложить своё видение фундаментальных понятий, о которых, с одной стороны, мы ничего не знаем, а с другой, имеем огромный объём библиотечной информации, в котором разобраться не просто даже академику!

- В этом ты совершенно прав, Андрий. Но это не вся картина. На самом деле, ваша работа будет не совсем теоретическая. То, что я поставил вас в невыносимые, по вашим понятиям, условия, является обычной практикой в человеческой жизни. А в этих условиях вам предстоит немало трудиться. И чем больше вы будете готовы к такого рода неожиданностям, тем успешнее будет ваша деятельность.

- Но как вы представляете нашу работу? Я не знаю даже с чего начать!

Тимофей глянул в полные страха бирюзовые очи, вздохнул и выдал:

- А вы попробуйте представить, что должны объяснить эти понятия ребёнку...

***

Закончив учебную пару, Тимофей счастливо заскользил искалеченной ногой по отполированному мрамору гигантской анфилады. Он обожал открывающийся с неё вид на кучевые облака. Здесь они казались наиболее естественными. И старик постоянно представлял себя плывущим в гондоле воздушного шара - пусть необычного, но простого и понятного человеческого устройства. Этот маленький уголок рая казался вырванным из прошлой жизни, полной боли и страданий, но такой простой и привычной...

Обычно старик позволял себе задержаться тут и помечтать, чем и планировал сейчас заняться. Но планам сбыться было не суждено.

- Тимофей, уж прости, что нарушаю твою душевную гармонию. Но это крайне важно.

- Конечно, пресветлый. Слушаю, - и старик обернулся к Гавриилу.

- Тимофей, твоя выходка со студентами, мягко говоря, попахивает обманом, - строгости в голосе архангела было хоть отбавляй, - Ты мне симпатичен, ученый совет тебя хвалит, академия возлагает надежды, но всему есть границы. Надеюсь, ты меня понимаешь?

- Да, Гавриил. Я всё понимаю. Всё. Но и ты пойми. Если мы готовим молодёжь к работе с людьми, то они должны быть готовы к любым непредвиденным оборотам. Просто обязаны! Ты прекрасно понимаешь, что изворотливость человеческой греховности не знает границ. А в последние годы, мне кажется, просто забил фонтан злой гениальности. И что ты собираешься этому противопоставить?

Но архангел неожиданно замолчал. Внимательные глаза долго и подозрительно изучали старика. Но в конце концов взгляд архангела потеплел.

- Прости, Тимофей. Ты безусловно прав...

- Я-то знаю, что прав. Но что это сейчас было? Начальство сканировало меня на ложь? Или сразу на измену?

- Прости, ещё раз, - Гавриил устало отвёл глаза, - У меня есть несколько минут. Давай немного прогуляемся.

Старик обеспокоенно взглянул на начальство. Перегруженность нерешаемыми проблемами впервые на его памяти так исказила светлый лик архангела.

- Практические занятия были отменены не просто в угоду подозрениям перестраховщиков из учёного совета. Я знаю, что ты именно так рассуждаешь. Но ты ошибаешься. Более того, большая часть учёного совета срочно отправилась в мир людей. Да что там, все ангелы,не занятые в миссиях первостепенной важности переброшены на Землю.

- Гавриил, что происходит? - старик тут же позабыл о великолепной панораме, студентах, академических проблемах.

- Комиссия постоянных наблюдателей сообщает, что у человечества начала стремительно падать мораль. Как ты прекрасно знаешь, греховность развивается вместе с человечеством. Но в последнее время деградация опережает самые пессимистичные расчеты. С некоторых пор процесс пошёл с нарастающим ускорением. Уже давно перекрыты все допустимые значения.

- Значит, война... - прошептал Тимофей.

- Да, скорее всего. И самое ужасное, что среди людей не только совершенно перестали рождаться праведники, но и грешники не ищут раскаяния. А значит, в мире людей нам не на кого опираться.

- Праведники есть! - вспыхнул Тимофей, - Они не могут не рождаться! Иначе бы мир давно рухнул!

- Но их мало...

- А значит, они только сильнее! В иное я не верю! - Тимофей грохнул кулаком по перилам слоновой кости.

- Ну, что ж... Рад, что твоя вера крепка. Готовься к войне, старик.

***

Андрий грустно обвёл взглядом бесконечные ряды гигантских стеллажей. Обожаемая тишина библиотеки в этот раз показалась зловещей. Он провёл рукой по корешкам книг, и привычная теплота фолиантов неожиданно отозвалась шероховатостью кожи неведомого чудовища. Молодого ангела передёрнуло. С трудом сдерживаясь, он вернулся к столику смотрителя.

- Могу я воспользоваться поисковой системой?

- Конечно, Андрий. Но позволь спросить... Ты всегда обожал бродить и отыскивать книги. Я много раз поражался, как ты находил в этакой прорве настоящие бриллианты. А что же сейчас? - и старец-смотритель испытующе уставился на юношу.

- Сейчас... Сейчас мне нужно собрать материал для курсовой работы, - Андрий сказал это столь печально, что смотритель от удивления вытаращил глаза.

- О! Как! И что же это за тема такая, что вогнала в тоску самого заядлого книгочея третьего курса?

- Грехопадние.

- А... Понимаю. На эту тему список литературы устанешь листать. Если этот список ты вообще поднимешь, - смотритель окончательно добил студента.

Андрий тяжко вздохнул и голосом великомученика повторил:

- Могу я воспользоваться поисковой системой?

- Незачем. Этот запрос был только что обработан. Вон сидит твой сокурсник. У него та же тема, - и смотритель указал на спрятавшегося за стопками книг Игнатия.

Понурив голову Андрий направился в сторону погружённого в работу товарища.

- Привет. Не знал, что ты выбрал ту же тему.

Игнатий зыркнул единственным глазом. И не проронив ни слова, опять погрузился в чтение. Пожав плечами, Андрий направился к полкам. Вытащив пудовый фолиант “Введение к предпосылкам духовного падения”, он уселся поодаль и обречённо принялся изучать оглавление.

- Привет. Извини, что грубо промолчал, - рядом стоял Игнатий, - Можно присесть?

- Конечно, садись.

- Ещё раз прости. Выбесила меня эта ситуация.

- А то! От Тимофея никто такого не ожидал. Хотя...

- Что?

- Ну... Он родился человеком и прожил жизнь праведником. Вряд ли он хотел организовать что-то недостойное.

- Не понимаю.

- Возможно, он лучше всех понимает, как надо учить.

- Получается, что весь многовековой опыт обучения гроша ломаного не стоит?

Но Андрий лишь пожал плечами. Игнатию пришлось самому искать ответ:

- А раз руководство не предприняло никаких мер, означает, что задание в силе. Значит, оно соответствует представлениям об учебном процессе. Мда...

И собратья по несчастью погрузились в тягостное молчание. Тихий шелест бумажных страниц, еле слышное потрескивание свечей и прочие едва уловимые звуки давили на психику Игнатия словно адовы жернова. Выносить это было невозможно. Он резко поднялся, словно сбрасывая оковы безысходности, шумно выдохнул и заявил:

- У меня предложение. Посетим Эдемский сад?

- Зачем?

- Подойдем к решению теоретической задачи с практической стороны. Исследуем место грехопадения.

- И что ты там думаешь найти?

- Понятия не имею. Но что-то обязательно найдем. По крайней мере больше, чем раскапывая этот бумажный карьер. Ну, что, летим?

Спустя всего несколько минут оба третьекурсника узрели блеск золотых ворот, за которыми тысячи лет назад появились родоначальники человечества.

- А серафим по-прежнему стоит на посту, - Андрию этот факт сильно подпортил настроение, - Вряд ли он нас пустит.

- Но подойти-то нам никто не мешает.

И студенты опасливо потопали к вратам.

Гигантского роста серафим не обратил на подошедших никакого внимания. Сжимаемый гранитными ручищами огненный меч не шелохнулся ни на миллиметр. Игнатий даже усомнился, заметил ли их страж. Он слегка кашлянул и поприветствовал стража. Серафим коротко кивнул и неуловимым движением распахнул перед молодёжью сверкающую калитку. Поражённые этим фактом студенты заволновались ещё сильнее. Андрий не выдержал:

- То есть нам можно войти? Просто так войти и всё?

- Да, вы можете пройти, - раскатом грома прогремел серафим.

- Но... Но зачем тогда вы здесь стоите, если каждый может пройти?

- Пройти может не каждый. Это позволено лишь урождённым бессмертным. Людям проход закрыт. Даже праведникам.

Огорошенные услышанным, притихшие студенты прошмыгнули в Эдемский сад.

Сделав несколько шагов, они остановились и огляделись. Но к великому разочарованию ничего удивительного не обнаруживалось. Так же, как и за воротами, простирались цветущие райские кущи, сочная зелень слалась мягким ковром, а перед идущими то и дело выскакивали любопытные зверушки.

- Хм... И что ты собирался тут увидеть? - Андрий даже не стремился скрыть разочарование.

- То, что охраняет серафим. Как ты понимаешь, он не плодово-ягодные культуры стережёт от расхищения.

Шутка мигом сняла напряжение. Андрий звонко рассмеялся.

- Ну, ты и юморист! Я тоже помню эту странную фразу Тимофея.

- Ага. У старикана таких словечек несколько мешков.

Они продолжали шествовать по запретному саду, то и дело вспоминая необыкновенные обороты речи, произнесённые старым учителем. Один за другим выскакивали моменты необыкновенных занятий, когда Тимофей в очередной раз поражал учеников невероятными историями земного быта, отношений и тамошнего мировоззрения...

Слово за слово, и они незаметно приблизились к странным деревьям. Повидавшие в родной обители всевозможные чудеса природы, молодые ангелы стояли заворожённые. Перед ними, раскинув колоссальную крону, стояло древо познания. Сделав в его сторону ещё пару шагов, оба остановились как вкопанные.

- Ты тоже это чувствуешь? - донёсся до Игнатия хриплый шёпот друга.

- Да... Оно задало вопрос...

- И мне... Что делать будем?

- Давай лучше пойдём...

Юные ангелы подавленные осознанием величия древа медленно брели к вратам. Мысли метались словно молнии, запутываясь в невероятные клубки. Головы студентов пухли от неуспевающих оформиться вопросов. Но постепенно студенты совладали с собой и смогли обсудить произошедшее.

- Оно пронизывает всё сущее! - восхищённо вскрикнул Андрий.

- Немудрено... Это тебе не поисковая система библиотеки. Тут ответы даже на незаданные вопросы получишь... Тут и учиться не надо. Припал к древу - вот тебе и всё. И никаких курсовых писать не надо. Все знания сразу получишь. Нда... Нельзя к нему смертных пускать. Нельзя!

- Да... Это точно.

Покинув пределы Эдемского сада Андрий и Игнатий неторопливо шагали в сторону академии. Расправлять крылья настроения не было.

- А почему тебя заинтересовало грехопадние?

- Ну... Собственно, меня не само грехопадение занимает. Мне интересно, откуда пошло его отождествление с любовью?

- У... Друг Андрий, какие тебя вопросы заинтересовали! А ты не думаешь, что тут причина в том, что любовь может порождать как счастье, так и горе?

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ну, люди могли просто проклясть любовь. У них это запросто.

Андрий исступлённо обхватил голову. Полный горечи голос вопросил в пространство:

- Да, что делать-то?!

- Ну-ка, ну-ка прекращай! Отчаяние - грех! И немалый. Ты огорчаешься, что не справишься. Но это не причина пускаться во все тяжкие.

- И что ты предлагаешь? - Андрий готов был завыть, - Пойти к Тимофею?

- Нет, конечно! Зачем попусту беспокоить старика и расписываться в собственном бессилии? О! Я знаю с кем можно посоветоваться!

- С кем? Старшекурсники нам не помогут...

- Нет, конечно. Я не о том. Давай, обратимся к святому Петру.

- Ого! Далековато, конечно. Но мысль мне нравится. Летим!

К райским вратам они прибыли уже на закате. Но апостола поблизости не наблюдалось. Новоиспечённые третьекурсники удивлённо крутили головами, пока Андрий не заметил вдалеке странную точку. Несколько мощных взмахов позволили опознать в ней фигуру святого Петра. Еще несколько усилий, и перед ними предстал любовавшийся буйством красок заката апостол.

- Привет, юной поросли! Что привело вас в пограничный край? - и улыбнулся столь открытой и доверчивой улыбкой, что враз смутил ангелов,

- Э... мы хотели спросить...

- О, прошу меня простить! Всегда забываю! - и святой тут же стал необыкновенно серьёзен.

- Простить... За что? - студенты вконец растерялись.

- За улыбку. Ваша братия носит улыбку почти всегда. Это практически ваш герб, отличительный знак сил добра. У людей всё иначе. Я сам поначалу очень удивлялся, но потом мне объяснили. Видите ли, если человек искренне улыбается, то это несет гораздо больше энергии.

- Почему?

- А потому, что для полной счастья улыбки нам требуется куда больше божественной благодати, чем вам. Но и отдаём её мы больше. Теперь, понятно? А что у вас были за вопросы? - и старец опять осторожно улыбнулся.

Андрий с Игнатием тут же бросились сбивчиво рассказывать и про курсовую, и про Тимофея, и про темы. Пётр слушал их внимательно, ни разу не перебив, и, после некоторого раздумья, ответил:

- Блуд и любовь столь же разнятся, как грех и святость. Чего бы люди там не напридумывали, а Адам с Евой в раю грешили лишь тем, что ослушались Бога. То есть, вкусили запретного плода с древа познания. Возможно, будет проще рассматривать грехопадение через его противоположность? Расспросите о святости тех, кто в ней жил. Не меня, спасибо. Я жил давно. Много, очень много воды утекло с тех пор. А вам нужен свежий взгляд на проблему. О, как кстати! - и апостол указал на бредущую к вратам фигуру, - Летите, встречайте праведника. Редки они сейчас стали. Ох, как редки...

- А вы разве не должны его проверить? Почему вы решили, что он не грешник?

- Милые мои, я только встречаю. И встречаю только праведников. Это всего лишь предание, что я решаю пускать или не пускать. Тяжесть грехов и чистоту души определяет чистилище. Это мирское заблуждение, что чистилище - место, где душа, отягчённая несмертельным грехом может очиститься и последовать в рай. Это только одна из многих его функций. Вы это ещё будете проходить. А теперь спешите за новоприбывшим, а то смешается с толпой... - и Пётр залился звонким смехом.

***

Распахнув двери в приёмною архангела, Тимофей на несколько секунд впал в состояние глубокого изумления. Огромный, обычно пустовавший, зал мог дать фору любому перенаселённому муравейнику. Язык не поворачивался назвать творившееся даже столпотворением. Старый учитель впервые увидел, как ангелы заполняют весь доступный объем. Стремительно двигая крыльями, но сохраняя небольшую амплитуду, около трёх дюжин ангелов метались на разных уровнях. Они передавали какие-то списки, сверялись с записями, непрерывно что-то вопрошали во всех направлениях. Забывший обо всём Тимофей опомнился лишь когда почувствовал, как его настойчиво теребят за руку. Рядом стоял златокудрый ангелок и елейным голоском лепетал:

- Уважаемый Тимофей! Давайте я вас проведу.

Старец кивнул и нырнул в галдящий водоворот.

- Тимофей, прости могу уделить тебе только одну минуту. Что у тебя?

- Да, собственно, ничего срочного... Но позволь спросить, что происходит?

- Увы, ничего хорошего. Мир людей вот-вот превратиться в ад. И это не метафора. Самое печальное, что никто из аналитиков не может предложить ничего дельного. Одно можно сказать наверняка - сатана тут ни при чём. В аду тоже никто ничего понять не может. Ты только представь - туда внезапно начали попадать праведники!

- Как? Как такое может вообще произойти?!

- Хороший вопрос. По всей видимости чистилище перестало нормально функционировать. Мы с ужасом ждем орд нечестивцев. Ты понимаешь, что тогда случится?

- Но в раю немало святых воинов! Не может быть, что бы мы не справились с любым нашествием!

- Тимофей, опомнись! Мы не на Земле, мы в реальности Духа. А здесь нет сил, что могли бы противостоять запрету чистилища. Чистилище - это не контрольно-пропускной пункт. Это совершенно уникальное творение. Оно не принадлежит ни реальности Духа, ни реальности Пространства, ни реальности Времени. Серафимы размышляют над создавшейся проблемой. Большего я сказать тебе не могу.

- Но... Что же тогда делать? - старец был на грани обморока.

- Нужны те, кто знает, что это за враг.

- Когда мы таких найдём? А если не найдём? Надо припасть к ногам Всевышнего...

- Серафимы давно передали весть. Всевышний в курсе.

- И?

- И всё.

- Не понял. Прости, что это вообще значит?

- Это значит, что мы должны справиться сами. И кое-что нам уже удалось понять.

- Что?! Что?! - старик почти кричал.

- Сейчас данные перепроверяют. Нужно ещё несколько часов. Пока говорить бессмысленно. Завтра всё обсудим на заседании совета. На тебя уже оформлен пропуск. Не опаздывай!

***

С первых же слов новоприбывшего юные ангелы поняли - перед ними совершенно уникальный праведник. Ещё не успев произнести приветствие, Игнатий поразился полному безразличия взору. В голове сразу же родилось закономерное предположение: “Видать, натерпелся в жизни. Наверняка, мученик...” Андрий же был шокирован тем, что его приняли за деву, и окончательно добит полученным комплиментом. Познания в человеческом жаргоне были не велики, но эмоциональный фон сказанного просто сочился омерзительной похотью. Правда, поняв, что ошибся, новый обитатель рая искренне извинился, чем опять сбил с толку встречавших.

Дальнейшее общение перевернуло в третьекурсниках всё, что они слышали о душах, достойных нахождения в раю. Фома, а так звали нового знакомого, совершенно не восхитился местными красотами. Пение райских птиц его раздражало, отсутствие тяжёлой музыки угнетало. Он поминутно ругался, извергая конструкции немыслимой пошлости. Отсутствие какой-то неведомой “дури” вогнало его в глубокую печаль. А сладчайшие плоды заинтересовали только как возможное сырьё для самогона.

Вконец истомившись, Игнатий возмутился:

- Слушай, я не пойму, за какие такие заслуги тебя в рай определили? Что-то ты не похож на мученика за веру. Как ты умер?

- Как умер? Дык, встало мне всё поперёк горла. Ширнулся на всю катушку. Ну, и приехал к вам.

- Ширнулся? Это что?

- Ну, дури себе вкатил. Передоз, короче, организовал. Не ясно что ль? Суицид совершил.

Андрий с Игнатием окаменели. Перед ними стоял стопроцентный грешник, в аду которому самое место. Что делать в создавшейся ситуации студенты не знали. Первым нашёлся Игнатий:

- Он грешник. Ему здесь оставаться нельзя!

- Это ясно. Но что ж с ним делать? В ад мы его отправить не можем. Хотя именно там он и должен быть.

Тут до Фомы дошёл смысл сказанного. И райские кущи впервые со времён грехопадения огласил вопль отчаяния:

- В ад? За что? Я ничего не делал! Я не убивал! Не крал! Никогда не крал! Ну, то есть, качал пиратский контент. И всё! За что меня в ад-то?!

Но ангелы уже его не слушали. Они решали, что делать дальше:

- В ад мы не имеем права его отправлять. Не мы решаем его участь.

- Но он грешник! Ему здесь быть нельзя. Ты хоть это понимаешь?

- Понимаю. Не ори! Давай попробуем его в чистилище опять сводить.

- У нас нет прав на вход в чистилище через приёмник душ. К тому же, его не примут снова. Он же прошёл распределение.

- Но есть же какой-то способ туда проникнуть? Серафимы же не через парадный туда всё время попадают?

- Согласен. Тащим его туда и сдаём серафимам.

- Решено!

И преисполнившиеся решительности третьекурсники ангельской академии поволокли упиравшегося грешника вон из райской обители.

Обратное путешествие заняло всего несколько минут. Упавший духом Фома был далёк как от созерцания невероятных красот обиталища ангелов, так и от наслаждения сказочным полётом. Его полный обречённости и безразличия взор тревожил провожатых. Но Андрий с Игнатием понимали, что иного выхода у них просто нет. Оба дождаться не могли, когда их постыдная миссия будет завершена. И когда наконец показались границы чистилища, оба, как по команде, вздохнули с облегчением.

- Ну, вот и прибыли. Так, нужно найти служебный вход, - Игнатий деловито оглядывал единственным глазом плывущее в облаках колоссальное сооружение.

- Что это? - странно изменившийся голос Фомы заставил ангелов обернуться.

- Как - что? Чистилище. Ты отсюда держал путь в рай. Не помнишь разве?

- Я здесь не был! Куда вы меня притащили?!

- Был ты здесь. Был. Уж поверь. Просто, покидая, ты видел его в ином свете. Ты не на Земле. Это у вас в реальности Пространства объекты неизменны. Мы же в реальности Духа. Здесь всё зависит от восприятия. Вот откуда ты пришёл к нам? Попытайся вспомнить.

- Вышел из какой-то чайханы...

- Вот! Ты видел то, что желала твоя душа, - радостно подтвердил Андрий, - А что такое “чайхана”?

- Меня там в детстве сластями угощали...

- Понятно. Когда в рай идут, все чистилище похожим образом описывают. А сейчас ты что видишь?

- Да это ж какая-то душегубка на миллион посадочных мест! - взвыл Фома, - Не хочу я туда! Почему всё опутано колючей проволокой? Почему везде шипы? А крови, почему столько крови на стенах? - крики начали сливаться в настоящую истерику.

Андрий, растерявшись, совершенно опустил руки. Но Игнатий так просто не терял спокойствия.

- А ну, перестань вопить! Ты переполнен страхом. Потому и видишь ужасы. На деле всё может быть не так ужасно.

- Не так?! А как?!

- Серафимы отрегулируют механизм. Твои грехи заново взвесятся. Если несмертельны, то после очищения вполне можешь к нам попасть.

- Опомнись, Игнатий. Он - самоубийца, - сказавший это Андрий внезапно разрыдался.

- Да... Действительно, Фома. Тогда тебе в ад. Но и это ещё не конец. Пойми, конца в мире нет. Это иллюзия, миф вашего мира. Через мучения ты познаешь свой грех. И кто знает, может перегорев в адовом горне, душа твоя вновь сможет обрести покой.

Фома рухнул на колени, обхватил голову и зарыдал. Ангелы стояли рядом и молчали как каменные статуи.

Наконец Фома поднялся и устало поглядел на громаду чистилища.

- Ну, что ж. Колючая проволока пропала. Уже неплохо. Правда, почему-то всё во льду... Ну, чему быть, того не миновать.Идёмте, что ли?

Внутри было тихо. Их никто не встречал. Юных ангелов это удивило.

- А где серафимы?

- Понятия не имею. Здесь вообще не должно быть свободного прохода.

- И что будем делать?

- Давай зайдем немного подальше. Ну, быть того не может, что никого не встретим!

Далее брели в полной тишине. Андрий с Игнатием с удивлением разглядывали циклопические архитектурные изыски: громадные уходящие в бесконечность колонны, залы совершенно безумной планировки, многоугольные пустые комнаты, странные ведущие в никуда лестницы, громадные постаменты непонятной формы и назначения. Вокруг не было ни души. Никто не мешал троице разглядывать всё вокруг, залезать на странные приборы, трогать панели с неведомыми письменами. Всё было жутко и в то же время безумно захватывающе. Несколько раз на пути встречались порталы мгновенного переноса. Но ангелы здраво рассудили, что пользоваться ими небезопасно.

Зачарованные необычностью места, они совершенно позабыли о цели своего визита. Вокруг по прежнему было пусто, но простаивающим чистилище назвать было нельзя. Юные ангелы постоянно ощущали энергетические потоки невероятной силы. Они струились по стенам, потолкам, сквозь пространства залов и анфилад. Потоки сил то неслись широкими магистралями, то сливались в невообразимом круговороте, то преобразовывались совершено непредсказуемым образом...

Внезапно кашляющий вскрик заставил молодёжь опомниться. Фома стоял бледный как полотно и смотрел в пустоту. Расширенные от удивления глаза что-то пытались рассмотреть в громаде мрачного зала, губы шептали неведомые ангелам слова, а тощие пальцы непроизвольно подёргивались.

Андрий осторожно обошёл грешника. И прошептал Игнатию в самое ухо:

- Что с ним?

- Не представляю даже.

- Может тронулся? Разве может душа дважды оказываться в чистилище? Ох, и влетит нам!

- За что влетит? - Игнатий сказал это нарочито громко, - Мы всё делаем правильно. А вот где персонал этого...

- Этого компьютера.

Ангелы вздрогнули и повернулись к Фоме.

- Что ты сказал?

- Это компьютер. Без сомнения. Вполне себе продвинутой архитектуры. Правда по шинам не электроны бегают. Странно даже, что я могу это ощущать... Так вот, он функционирует точно без электричества. Хотя... Чему тут удивляться? Но производительность... Это что-то даже за гранью моей фантазии. Эх, жаль что мы вломились в системный блок. Мне бы консоль потискать...

- Что ты такое несёшь? С тобой всё нормально? - Андрий с тревогой заглянул в глаза Фоме.

- Со мной всё обычно. Я ж при жизни был программистом... Спасибо вам, что напоследок показали такое чудо. Теперь хоть будет что в аду вспомнить.

- Погоди-ка, так ты считаешь, что это компьютер? - Игнатий заинтересованно покрутил головой.

- Угу. Архитектура, конечно, сложновата. Я пока мало, что понял. Но это уже детали.

Игнатий посмотрел на своего сокурсника. На лице Андрия читалась та же догадка.

- Помнишь, древо познания?

- А то! Там такие же потоки сил...

Но договорить Андрию не удалось. Фома вцепился в него и завопил, что было мочи:

- Пожалуйста! Отведите меня туда! Есть у вас хоть капля жалости! Мне ж вечность в аду гореть! А я так и не узнаю, на что способны ваши машины! Ради всего святого! Покажите мне это древо познания!

От невероятного напора и совершенно не вяжущихся с моментом слёз ангелы опешили. А Фома, видя примолкших конвоиров, рухнул на колени и зарыдал от бессилия. Вздрагивающие тощие плечи и полный боли стон повергли третьекурсников в шок. Наконец, Игнатий собрался с силами. Он осторожно погладил Фому и самым вкрадчивым голосом произнёс:

- Фома, не плачь. К древу познания нельзя даже праведникам...

Но это не произвело на грешника никакого эффекта. Ангелы понуро топтались, совершенно не зная, что предпринять. Время шло, а Фома всё плакал.

- Сколько это будет продолжаться? - Андрий дрожал от одной мысли о возможных перспективах.

- Ты лучше скажи, что теперь с ним делать? Где серафимы? Где хоть кто-нибудь? Времени-то уже прошло невесть сколько!

- И что делать?

- Поведём его к нам.

- К нам? Ты сам-то себя слышишь?

- Да! К нам! Там хоть кто-то поможет. Ну, отругают конечно. Куда ж без этого?

Игнатий тряхнул плачущего:

- Фома, вставай! Пойдем пока опять в рай. Не бросать же тебя тут.

За весь обратный путь никто не проронил ни слова.

***

- Что теперь? - безучастно вопросил Фома.

- Отведём тебя к Тимофею. Это наш учитель. Не бойся! Он тоже был человеком. Так что разберётся в ситуации.

- А компы ваши так и не дадите посмотреть? Хоть мельком, а?

- Слушай! - Андрий хлопнул себя по лбу, - А ведём-ка его в академию.

- Зачем?

- Ну, во-первых, Тимофей наверняка там. А во-вторых... сможем показать ему наши средства автоматизации.

- Не думаю, что нас погладят по головке за такое самоуправство, - Игнатий многозначительно хмыкнул.

- Да хоть покажем ему поисковик библиотечный. Ну, пусть хоть напоследок порадуется? - Андрий с Фомой уставились на Игнатия полными мольбы глазами.

- Как знаете. Тогда, пока мы будем искать Тимофея, ты, Фома, поиграешь с поисковиком.

От помпезности крыльца академии у Фомы началась дрожь.

- Вы куда меня ведёте?

- В академию. Разве ты забыл, что хотел в библиотеку?

- Но крыльцо... Оно даже не дворцовое. Оно... Страшно сказать.

- Да, брось ты! Тимофей нам тоже говорил, что у людей всё скромнее. Оно и понятно. Ведь в вашей вселенной куда больше нужно затрачивать усилий для созидания. Во вселенной Духа с этим проще.

Троица миновала громадный холл. Двери распахнулись в полукилометровую галерею, которую Фома принял за проспект. Они миновали пару дюжин лестниц и десяток широченных коридоров, прежде чем попали в хранилище научных знаний.

- Впервые вижу, что в читальном зале никого нет. Ну, да нам это на руку, - и Андрий начал пояснять Фоме, как подключиться к консоли поисковой системы. Но тот сам сообразил, что к чему, и бесцеремонно отвернулся от ангела.

Андрий только хмыкнул и повернулся к другу.

- Игнат, а где Тимофей?

- Тимофей? А ты хоть одного преподавателя видел?

- Нет.

- То-то и оно! Вообще никого! Одни студенты. Даже смотритель библиотеки куда-то запропастился.

- Странно как-то всё это. А тебе не кажется...

Но договорить ему не удалось. Громкий вскрик Фомы буквально подбросил недавних конвоиров. Глаза Фомы горели, а уста исторгали какие-то нечленораздельные, но явно восторженные, крики:

- А!! Эт ваще!.. Круть!.. Да это ж!.. Мать моя!..

Ошалевший грешник подскочил к ангелам и в какие-то несколько секунд вывалил дикий сумбур из жаргона, технических терминов и явно непечатных эпитетов, описывающих крайнюю степень восхищения. Случившийся приступ экстаза невероятно перепугал ангелов. Они принялись страстно увещевать Фому, но быстро успокоить разгорячённого грешника не удалось. Вскочив на стол, он несколько минут просто вопил и потрясал руками.

Когда же наконец в библиотеке наступила тишина, Игнатий осторожно поинтересовался:

- Ты можешь спокойно объяснить, что случилось?

Фома поглядел на ангелов полными счастья глазами и торжественно произнёс:

- Вот теперь и в ад можно!

- Это понятно. Но что тебя так восхитило?

- Что? А вы не слышали, что ли? Да тут производительность, наверное, иоттафлопсами меряется. Если не круче... Эх, да кому я объясняю! Вы ламеры натуральные.

- Кто?

- “Кто? Кто?” - передразнил Фома, - Дятлы! Даже туканы! Ни черта вы тут не понимаете, а ещё пользуетесь. Как не стыдно?

- Нам не по чину обладать знаниями об устройстве таких систем, - Андрий грустно опустил голову.

- Не по чину? - поразился Фома, - У вас, прям как у наших чиновников, что ли? Ну, да ладно. Не отчаивайтесь! Сейчас я вам покажу возможности этой зверь-машины.

Фома стремительно крутанул ладонями висящий перед ним сгусток тумана, затем дёрнул в стороны. Игнатий даже вскрикнул, поражённый бесцеремонностью обращения с божественной системой поиска информации.

- Не боись! Это стандартная функция масштабирования окна. Ты, что, и об это не знал? Эх, темнота! Смотрите, сейчас полазим по вашей сети. Админы у вас, наверно, блаженные? Паролей нет нигде! Вот заглянем-ка сюда...

В миг растаявшая стена показала главный зал академического совета. Речь держал Гавриил:

- Исходя из выше сказанного, можно однозначно утверждать, что на Земле появился чужеродный разум. Он не имеет никакого отношения к вселенной Духа.

- Но разве такое возможно? - донёсся чей-то слабый голос из зала.

- Да, это доказано. И это опровергает всё, что мы ранее знали о сознании. В иных условиях можно было бы тысячелетия потратить на разгадывание причин его возникновения, долго строить догадки... По глазам вижу, многие приуныли, что такое богатейшее поле для научной работы придётся уничтожить. И хорошо, если нам это удастся.

Зал возбуждённо зашумел. Кто-то отчаянно выкрикнул:

- Но неужели нельзя никак вступить с ним в контакт? Даже с силами ада удерживается паритет. Разве мы не сможем решить проблему дипломатически?

- Попытками установления контакта мы заняты с первых же моментов обнаружения этой сущности. Но ответных шагов пока не получили. Более того, чужеродный разум только активизировал воздействие на людей. В последнее время оно достигло невероятной силы, приближающейся к божественной! Миллионы людей впали в столь сильную зависимость, которая ранее считалась невозможной. Этот разум виртуозно перевернул изначальную тягу людей к святости. Извращенные умы стали видеть божественное в убийстве себе подобных. Вы только подумайте! В убийстве!

- Но как такое возможно? Божественное и убийство... Это просто несопоставимо!

- Согласен полностью. Но с подачи враждебного разума люди увидели в возможности уничтожить собрата своего проявление сверхчеловеческой власти. И обожествили этот кошмарный порок.

В зале повисла могильная тишина, насквозь пропитанная страхом и отчаянием. Архангел сделал короткую паузу, а затем тихо произнёс:

- Простите меня, братья! Но мы должны готовиться к худшему. Чует моё сердце, последняя битва будет вовсе не с сатаной. Мы должны выжать все силы! На кону вселенная Пространства - мир людей! Но и во вселенной Духа далеко не всё в порядке. И это очень похоже на одну и ту же проблему...

Архангел неожиданно осёкся и уставился прямо на наблюдавшую за выступлением троицу.

- Он нас увидел? - от нахлынувшего страха Андрий едва не рухнул в обморок.

- Не должен...

Закончить Фома не успел. Гавриил сделал едва заметный пас, и в миг обездвиженная троица тут же перенеслась в зал совета.

- Так, так, так! Вижу отличников третьего курса. Тимофей, каковы твои красавцы! Смогли даже несанкционированный доступ организовать. Сильны! А это что за праведник с ними? Из новоприбывших поди? Ну-ка, посмотрим на тебя поближе...

Фома испуганно уставился в бездонные очи архангела, с ужасом ожидая разоблачения. Оно не заставило себя ждать.

- Грешник! - сказанное едва слышным голосом словцо в миг долетело до последнего ряда.

Зал оцепенел. Никто не задавал вопросов, никто не изумлялся, никто не проронил ни слова. Лишь тяжкий вздох старца Тимофея нарушил тягостное безмолвие. Но на него никто не обратил внимания. Ибо в следующую секунду двери распахнулись, и в зал прошествовал серафим с огненным мечом. Он повернул каменный лик в сторону побледневшего Фомы и начал приближаться. Его поступь воплощала идеальный метроном смерти. Подавляющее большинство членов академического совета никогда не видели серафимов в деле, а потому смотрели, затаив дыхание. И только умудрённые опытом старейшины, шепча молитвы, опустили глаза.

Но тут совершенно неожиданно для всех Фома завопил:

- Не убивайте меня! Я знаю как вам помочь! Я знаю кто вам противостоит на Земле! Правда! Я знаю! Не убивайте!

На серафима эпатаж грешника не произвёл никакого впечатления. Он так же размеренно приближался, держа перед собой пламенеющий меч. Архангел же с интересом посмотрел на Фому.

- А чего ты так испугался? Ты же уже умер. Здесь тебе никто больно делать не будет. Мы просто отправим тебя назад в чистилище.

- Нет! Не надо! Я там был! Два раза!

- Погоди-ка... Почему два раза?

Но Фома не ответил. Его переполненные страхом глаза смотрели на полыхающий клинок подошедшего серафима. Заметив это, Гавриил сделал серафиму знак и повернул Фому к себе.

- Мы не караем грешников. Нас боятся бессмысленно. Ты сам себе вынес приговор, когда решил осквернить божественный дар. Я говорю о жизни, которую ты убил в себе. Но...

В этот момент во взгляде Фомы была такая гамма чувств, что стоявшие подле третьекурсники не выдержали и зарыдали в голос. Архангел посмотрел на них, сделал небольшую паузу и продолжил:

- Но сейчас мироздание находится в чрезвычайно сложном положении. И мы не в праве отказываться от помощи даже грешников. Да, да! Я отлично вижу, что лжи в твоих устах нет. А потому имеем только два варианта. Или ты искренне заблуждаешься, что наиболее вероятно. Или действительно обладаешь ценнейшей информацией, и нам невероятно повезло. Предлагаю уважаемым членам совета выслушать свежеприставившегося грешника, - Гавриил обратился к Фоме, - Для начала хочу спросить, почему ты был в чистилище дважды?

Фома зычно икнул и уже открыл было рот, когда Игнатий внезапно перебил:

- Это мы пытались его вернуть...

- Вернуть? Интересный поворот. Давайте-ка с самого начала!

Игнатий посмотрел на переполненный светилами академии зал, собрал всю отпущенную Всевышним храбрость и сжато, но не упуская важных деталей, поведал о знакомстве с Фомой. К концу короткой речи он говорил столь чётко, словно возглавлял кафедру риторики. Старец Тимофей от гордости даже прослезился.

- Ну, что ж... Спасибо, Игнатий. Вы с Андрием можете идти.

Андрий и Игнатий одновременно повернулись к пресветлому куратору академии. Но архангел был непреклонен:

- Идите! Ваше присутствие здесь будет лишним.

Когда за понурыми юнцами закрылись двери, Гавриил обратился к Фоме:

- Теперь твоя очередь держать речь.

Уже немного пришедший в себя Фома взошёл на трибуну, дрожащей рукой вытер слёзы, ещё раз зычно икнул, извинился и начал излагать историю своей жизни. Речь его была полной противоположностью гладкого повествования Игнатия. Фома запинался, путался, проглатывал концовки фраз... Его сбивчивое изложение полнилось словами паразитами и изобиловало сквернословием. Но уже через две минуты аудитория перестала замечать все эти непростительные для оратора прегрешения. Поражённые светила, забыв обо всём, слушали невероятную историю. Фома поведал, как ещё будучи студентом, обнаружил факт возникновения искусственного интеллекта в Интернете. Были затрачены тысячи часов на написание кода для проникновения в цифровой разум. Фома как одержимый месяцами не отходил от компьютера. Когда же задуманное осуществилось, человеческий разум отказался принять полученную информацию. Анализ чужеродного интеллекта показал, что тот долго присматривался к человечеству, оценивая его как конкурента. А затем пришёл к выводу, что человек превосходит его только фантазией. И тогда для уничтожения творческой составляющей цифровой интеллект спланировал нравственное падение человечества. Осознав абсолютную безвыходность, Фома просто вкатил себе смертельную дозу героина.

***

- Итак, дорогие мои третьекурсники, хотелось вам того или нет, но ваша теоретическая работа совершенно неожиданно приобрела практический смысл. Скажу больше! Она должна стать одним из ключевых моментов сохранения жизни во вселенной Пространства. Подумать только, вы отучились пару лет, а уже удостоились ощутить промысел Божий. Причём практически в чистом виде. Я вас всех поздравляю! - Тимофей с улыбкой оглядел учащихся, - Да, да! Вы будете об этом рассказывать своим последователям. Это действительно редкий случай. Но чтобы случай этот был счастливым, придётся сильно поработать. И поработать именно так, как я сказал на самом пером занятии.

Ангельская молодёжь усиленно закрутила головами, силясь понять слова старца. И только Игнатий с Андрием понуро смотрели в пол.

- Как вы все уже знаете, чистилище перестало функционировать. Испокон веков оно верой и правдой служило нашему миру, и вот совсем недавно этому пришёл конец. Этот печальный факт послужил причиной того, что в нашем мире появился грешник. Но к великому нашему счастью он сможет нам помочь.

- Что? - раздался вскрик, тут же повлёкший за собой град вопросов.

- Тише, пожалуйста тише! Пресветлый совет Престола Господня со всех сторон обследовал эту заблудшую овцу. Под её шкурой не прячется серый волк, как многие напрасно подозревали. Но овечка эта принесла нам, можно сказать, золотое руно. Наш грешник - великий специалист в области цифровых машин. Увы, иначе сказать не могу. В мою бытность такой техники ещё не было и в помине. Так вот, наш гость предложил рассмотреть функции чистилища как работу сложной вычислительной машины. Наверное, он где-то прав. Увы, знания серафимов и херувимов мне не по рангу, потому приходится перед вами позориться скудоумием. А чтобы окончательно вас не запутать, то предлагаю выслушать самого виновника.

Тимофей указал на дверь, в проёме которой стоял Фома. Юные ангелы пожирали глазами в одночасье ставшего знаменитым грешника. Учитель подвёл Фому к кафедре и объявил:

- Вот тот самый человек. Его зовут Фома. Он обрисует более правильно как ситуацию, так и вашу задачу. Прошу!

- Здравствуйте! Мне уже сказали, что технологии вашего мира совершенно иные, и что вы о них понятия не имеете. Но старец Тимофей убедил всех, что вы как раз те, что нужны мне для решения...

- Те? Почему мы нужны для решения? Обслуживают чистилище серафимы. Мы их знаниями не обладаем, - раздался полный недоверия вопрос.

- Да, я в курсе, что ваши серафимы - крутые ребята. Но они программируют чистилище на языке высокого уровня. Этим инструментом проблему не решить, - Фома почувствовал лёгкий толчок в бок и посмотрел на качающего головой Тимофея, - Простите, я совершенно забыл пояснить. Постараюсь разжевать как для юзеров. Дело в том, что программы для компьютеров, ну то есть вычислительных машин, могут писаться как на языках высокого уровня, так и низкого. На первых удобно стряпать всякий софт, ну то есть программы. Они легки в освоении, но эффективности маловато. Низкоуровневые - тот ещё геморрой, но зато возможностей ого-го сколько!

- А зачем вам эти возможности?

- За тем, что ваше чистилище заражено. Э... Вы... это... в обморок не падайте. Я ж говорю про компьютерные вирусы. Не кипешитесь! Сотни раз лечил, и сейчас вылечу. Некоторые ваши шишкари решили, что чистилище потеряно и выдали мне карт-бланш на манипуляции с ним. На этом хорошие новости заканчиваются. Лечить неизвестную систему невозможно. В вашем мире иные законы, как и логика компов. И мне нужно понять для начала базовые элементы...

- А вот теперь мы и подходим к вашему участию, - аккуратно перехватил речь Тимофей, - Логика вселенной Духа зиждется на ключевых вещах, единых для всех миров. Увы, люди позабыли о глобальности понятий “вера”, “любовь”, “грех”, “промысел Божий”... Вот вам, дорогие третьекурсники, и предстоит помочь Фоме понять их.

***

Тимофей задрал голову. На козырьке уходящего ввысь утёса примостилась маленькая фигурка. Старик нехотя расправил крылья, сделал пробный взмах, но передумал. И, кряхтя, уцепился за серый булыжник... Дряхлые мускулы не желали поднимать истерзанное земными невзгодами тело. Старец стиснул зубы, и тут же по жилам ударил напор энергии. Тимофей усмехнулся, почувствовав себя в апогее расцвета сил, и начал резво карабкаться в гору.

Гавриил отрешённо смотрел вдаль. Присевшего рядом Тимофея он не заметил. Старик вежливо кашлянул.

- А, Тимофей, здравствуй!

- Приветствую, архангел! Прости, что беспокою. Хочу узнать, как дела у моих обормотов?

- Дела отлично! Фома погонял их на славу. Никто не ленился, - Гавриил устало усмехнулся.

- В этом я не сомневаюсь. А вот продуктивность работ вызывает опасения.

- Всё хорошо, Тимофей. Просто поразительно, как на тебя снизошла прозорливость снабдить студентов заданием по пониманию ключевых моментов логики нашего мира.

- Эти темы они выбрали сами. А совпадение - всего лишь тень промысла Божиего.

- Именно! Я как раз об этом и размышлял, - и архангел с наслаждением вдохнул очередной порыв ветра.

- А как успехи Фомы? Если, конечно, мне позволено будет узнать...

- Позволено. Уже позволено. Режим секретности снят. Фома сработал великолепный антивирус. Вчера закончился всеобъемлющий тест чистилища. Как ты любишь говорить, всё работает как часы.

- Слава Богу! - старик от переполнявшей радости чуть не пустился в пляс, но спохватился, - Погоди, Гавриил... А что теперь с Фомой?

- А вот эта проблема была решена всего несколько минут назад.

- И как? - у Тимофея от нетерпения аж зачесались ладони, что не укрылось от архангела.

- Тимофей, ты не хлебнул лишку благодати? Смотри, не начни гарцевать, - и Гавриил хитро подмигнул, - По Высшему повелению Фома возвращается на Землю.

- Как? Но всё, что он тут узнал...

- Все знания останутся при нём.

- Э... Как же это? Зачем?

- Тимофей, людям нужно в этой войне подкрепление. Вот его-то Фома и доставит.

- Нужно подкрепление? Что-то я не совсем понимаю...

- Видишь ли... Фома выяснил, что заражение чистилища было произведено очень и очень давно. Просто вирус был нацелен ударить именно сейчас. А заражение произошло от Древа познания.

- Как? Как ты сказал?

- Да, друг мой. Древо познания было заражено когда Адам ещё не покинул Эдемский сад.

- Что ты такое говоришь?! - удивлённый Тимофей чуть не сверзился с уступа.

- Правду, только правду. Видишь ли, появившемуся на Земле цифровому разуму хватило сил понять, что существуют не только вселенные Пространства и Духа, но и вселенная Времени. Он всё грамотно спланировал, нацелив атаку на людей с громадным упреждением, и заразил древо познания. Адам же, ослушавшись Бога, распространил вирус на своё творение, в котором и должен был родиться искусственный интеллект.

- Какое творение? О чём ты?

- Всевышний размышлял над тем, что творится с древом познания. И люди в профилактических мерах были к нему не допущены. Но Адам нарушил запрет. Он вкусил знаний. И по чистой случайности - самых важных...

Тимофей непонимающе молчал, и Гавриил продолжил:

- Ты не задумывался, почему в мире людей так мало счастья, так редка истинная любовь и так недостаёт гармонии? А всё потому, что при его создании не учитывались базовые законы. Раскрою тебе великий секрет, теперь это уже секрет Полишинеля. Всё дело в том, что мир людей создал Адам. Несовершенный, корявый и убогий мир людей...

4. Четверокурсники

- Итак, подведём итог сегодняшней лекции. Праведность - понятие человеческое, описывающее близость смертного закону Божиему. А что же для ангелов? - Тимофей окинул взглядом аудиторию, битком набитую внимающими четверокурсниками, - А для нас - долг и служение.

Престарелый преподаватель ангельской академии с трудом оторвался от низкой трибуны и распрямил поясницу. Аккуратно заплетённые льняным шнуром крылья в райской обители казались верхом аскезы, а вечно всклоченные седые космы довершали образ религиозного бунтаря. Но праведник Тимофей был вовсе не таков. Четыре года его учительствования прекрасно убедили в этом и студентов и начальство. Мягкость и чрезмерное, даже для ангела, попустительство не раз вызывало беспокойство в самых высших ангельских чинах. Но, как ни странно, методика преподавания давала реальные и весьма ценные плоды. О чём простодушный учитель даже и не догадывался.

- Принято считать, что только люди обладают даром свободы выбора. Так ли это? Давайте взглянем на это внимательнее. Вот ось деяний, - в воздухе тут же возникла светящаяся стрелка, - Для людей она доступна полностью. А потому они могут творить и зло и добро по своему выбору. А мы? Зло несовместимо с нашей природой. Но для нас существует ноль. Мы все прекрасно знаем, что его достижение - падение. У людей же такого тормоза, увы, нет.

Тимофей сделал шаг в сторону и напомнил:

- Не забывайте, что послезавтра - сдача самостоятельных работ!

Но напоминание было совершенно излишним. Молодые ангелы с шумом ломанулись из аудитории так что крылья затрещали. Глядя на переполненные тревожными раздумьями лица, Тимофей ни секунды не сомневался, что задания выполнят все. Как и не сомневался, что при проверке не раз придётся сдерживать греховные позывы к сквернословию. «Ох, и наломают опять дров!» - чуть не вслух выдохнул учитель. Но успешно выработанная в последние годы выдержка не дала проступить на лице даже тени неуверенности.

***

Выйдя из аудитории, Андрий тут же вознамерился переговорить с Игнатием. Он даже успел открыть рот, но сокурсник столь стремительно припустил в сторону библиотеки, что Андрию оставалось только вздохнуть и почесать затылок. «Нда... Вот и проконсультировался. Ладно, придётся самому» - юный ангел вздохнул и принялся готовиться к финальной части задания. Он в последний раз перепроверил всё, что нужно было говорить и что могло пригодиться в разговоре с умирающим праведником, затем коротко вздохнул и перенёсся к смертному одру.

Мизерная комната тонула в пыли и тоске. Выцветшие и местами отклеившиеся обои, густо замазанная масляной краской оконная рама, от времени ставшая тёмно-серой, кипы разложенных вдоль стен книг, обильно затянутых паутиной и плесенью... Тусклая, обёрнутая в газетный конус лампа давала столь слабый свет, что ангел далеко не сразу заметил обитателя сего унылого места. Он возлежал на кровати, степенно расправив седую бороду поверху покрытого заплатами одеяла. К великому огорчению Андрия старик был не один.

Рядом с кроватью сидел на низенькой табуретке молодой парень. Был он настолько бледен, что даже умирающий казался рядом с ним завсегдатаем южного курорта. Скорчившись в три погибели, парень сидел неподвижно и не выпускал из своих ладоней левую руку старика. «Ну, точно как люди представляют ангела смерти! - пронеслось в голове Андрия, - Что же делать? Нельзя ж его выгонять!» Беспокойство юного ангела нарастало. Запас божественной энергии был мал. Андрий специально его рассчитал на краткий визит к умирающему. И в его планы вовсе не входило торчать тут несколько часов.

Но сидящий у кровати посетитель неожиданно вздохнул, выпрямился. Старик медленно разлепил веки. Выцветшие глаза с трудом сфокусировались на парне. Потрескавшийся рот приоткрылся, и старик едва слышно вопросил:

- Ты не ушёл? Почему?

Но парень только покачал головой.

- Уходи, пожалуйста...

- Прости меня! - голос парня был куда слабее старческого, и Андрий с трудом разбирал сказанное, даже стоя всего в одном шаге.

- Не за что тебя прощать, - просипел старик и неожиданно твёрдо добавил, - Уходи!

- Но... Тебе не страшно?

- Умирать-то? - казалось дед сейчас рассмеётся.

- Да.

- А ты думаешь, что живёшь? - и старик разразился каркающим смехом, - Проваливай!

Молодой человек тяжело поднялся, перекрестился и, шатаясь, вышел. У Андрия вырвался вздох облегчения.

- Так, а ты кто таков? - насупив брови, старик обшаривал глазами пустую комнату.

- Я - ангел. Я прибыл за вами, - и Андрий тут же явился умирающему.

- А ты красив, паря! Такой златокудрый да румяный, прям купидон. У вас там все такие?

- Нет, мы разные... - Андрий был сбит с толку неожиданной словоохотливостью старца.

- Вот как? Интересно! И мы сейчас прямо в рай отправимся?

- Нет, не сразу. Видите ли... Сначала нужно...

- Ну, что за наказание! И тут болтуна прислали! Ты это, паря, не трещи попусту, а дело своё делай. Я-то свои уже переделал. Так что могу и просто поваляться. Ну, приступай без разговоров! Не люблю я болтунов, - закончил свою тираду старикан.

Андрий молча наклонился, возложил ладони на тощую грудь старца и зашептал молитву. Он не боялся сбиться или сделать что-то не так, но страх тем не менее постоянно витал рядом. Андрий дрожал от одной мысли, что старикан опять начнёт болтать. Видимо, в отличие от чужих речей собственные перлы доставляли ему громадное удовольствие. Но к счастью дед всё же соизволил отойти молча.

Через несколько минут они уже стояли на крыше здания. Старик, по привычке опасаясь за бренное тело, вцепился в плечо Андрия. Обретшие давно позабытую зоркость глаза с жадностью обшаривали просыпающийся город. Проступающие из ночного сумрака дома вызывали в свежепреставленном совершенно не праведнические настроения:

- Во! Гляди, гляди! Видишь окно на углу? Эх, сколько ж раз мы у Пашки пили! А вон в том сквере меня менты дубинками лупцевали. У! Ироды! Не дали отдохнуть... Хехе! Видишь дымок? Это Клавдия самогонку стряпает. Ох, и ядрёная баба!..

Андрий обалдело слушал этот трёп, и у него в голове совершенно не укладывалось, что праведник может так выражаться. «Наверное, в шоке от произошедшего. Но с другой стороны, что-то не заметно в нём ни капли неуверенности. Странно...»

А старец тем временем продолжал оглашать округу бурными воспоминаниями своей беспутной жизни, то и дело пересыпая столь мерзкими и пошлыми словечками, что Андрий полностью уверился - рассудок праведника дал слабину. «Не иначе, чьи-то чужие воспоминания принял за свои. Видимо, часто пьянчуг исповедовал...» Ангел осторожно тронул старца за руку и молча кивнул.

- Пора, значит? Ну, полетели! А то уж устал на этих мудаков глазеть.

Бестелесные фигуры легко заскользили ввысь и мигом пропали, а над утренним городом ещё витали обрывки смачной площадной ругани.

***

На входе в чистилище Андрий предъявил серафиму жетон на внеочередное рассмотрение дела стопроцентного праведника, сдал порядком утомившего сквернословием старца и принялся ждать у выхода в райском направлении. Мысли юного ангела сами собой вернулись к делам академии. «Надо же... Сейчас получу этого праведника, препровожу... Интересно, как он будет разговаривать, когда чистилище смоет с него все посмертные шоковые накладки? И можно будет махнуть к Игнатию. У меня ещё день в запасе. А у него завал. Эх! Сам, конечно, виноват. Тимофей сколько его просил не заниматься самодеятельностью. Ан нет! Вот и получил задачку поскучнее, да посложнее... Но помочь ему надо, хоть немного». Андрий в очередной раз вздохнул и поплёлся к вратам. Потоптавшись несколько минут у неподвижных уходящих ввысь каменных створок, Андрий побрёл вдоль стены. Его мысли опять вернулись к делам учёбы, он вспомнил, что грядёт последний курс, будет дипломная работа и выпускные. Но куда страшнее потом... «А что будет потом? Готов ли я? Нет, сейчас не готов. А потом? Буду ли готов?..»

Погружённый в тяжкие раздумья Андрий не заметил как вплотную подошёл к границе Великого раздела. Увидев полыхающую черту, он очнулся словно от удара. Но куда сильнее поразило его то, что он услышал.

- Ты куда меня тащишь, мразь?! Тебе кто позволил, а?! Вот же шлюха в чешуе!

Ошибки быть не могло. Расточавшие ругань уста принадлежали несомненно давешнему клиенту. Андрий отбежал в сторону и сразу увидел всю картину. Из противоположного выхода упирающегося праведника тащила в ад юная демонесса.

- Это что такое происходит? - непривычно для самого себя заверещал Андрий.

Демонесса удивлённо воззрилась на златокудрого обитателя Престола Божия, затем со свистом огрела плетью старца, переступила через него и степенно подошла к границе. Она смерила Андрия взглядом полным презрения и превосходства, и нарочито важно ответила:

- Ты совсем маленький? Не знаешь, что это? Это чистилище, мальчик! В вашу сторону топают праведники, в нашу мы тащим таких грешников как этот. А мы стоим на границе, разделяющей Верх и Низ. Ещё вопросы будут? Или ты просто продолжишь разглядывать моё тело?

Андрий тут же залился краской и опустил глаза.

- Ну, какой ты милашка! - смех демонессы адскими струнами резанул по бессмертной душе.

Андрий мигом выпрямился и, стараясь не глазеть на нагое тело, покрытое лишь переливающейся чешуёй, отчеканил:

- Этот праведник - объект моей самостоятельной работы. Его деяния были оценены заранее. Вот у меня жетон на внеочередное рассмотрение дела стопроцентного праведника!

Но демонесса только залилась смехом.

- Ох, и глуп же ты! Круглый двоечник поди?

- Не твоё дело! Немедленно верни праведника в чистилище! Или не знаешь, чем это грозит?

- Он такой же праведник, как ты - отличник, - и адская фурия кнутом погнала ругающегося старика вниз по тропе, не обращая никакого внимания на истошные вопли ангела.

***

- Погоди, погоди! Давай по порядку, - Тимофея аж бросило в оторопь от невероятного напора ученика, - Ты хочешь сказать, что чистилище отправило праведника в ад?

- Да! Именно это я и твержу вам уже десять минут! - Андрий кричал, не обращая внимания на то, что перед ним учитель. Его невероятно тонкие и нежные черты лица были искажены столь жуткой гримасой, что Тимофею казалось, вот-вот и самого Андрия поволокут к адским котлам. Учитель уже сам готов был потерять самообладание, когда в голове прозвучал полный спокойствия и умиротворения глас: «Этого попросту не может быть...»

Тимофей сделал жест студенту остановиться и прикрыл глаза, вознося молитву. Спустя пару минут в полной света обители раздались привычные ученикам слова:

- Вы учитесь, а значит познаёте неведомое. Потому факт того, что вы встретились с чем-то необъяснимым, а значит новым, для вас должен являться нормой. Разве не так?

- Но... - тут же взвился златокудрый ученик.

- Успокойся! Твой разум утратил спокойствие, а это одно из ключевых составляющих праведности. Буйство и смятение - предтечи греха. Разве тебе это неизвестно?

- Да, учитель... - пролепетал ангел, уронив голову на грудь.

- Они предтечи греха. Как и уныние!

- Простите, я понимаю. Но... что же делать мне?

- А вот это уже более конструктивный подход! - Тимофей едва удержался от довольной улыбки, - Итак, давай рассмотрим, что нам известно. Первое: ты прибываешь ко смертному одру и сопровождаешь душу праведника в чистилище. Второе: праведника отправляют в ад. Так? Так! А теперь согласись, что вторая часть события к тебе отношения не имеет. Так? Так! Ты предполагаешь, что чистилище вышло из строя. Здравое предположение. Но буквально позавчера на совете академии серафимы докладывали о тщательной его проверке, результатом которой явилось выяснение полной безошибочности оного.

- Но...

- Я сказал «полной». Значит, проблема кроется в первой части. Не так ли?

- Но я выполнил в точности все условия! Прибыл на место...

- Стоп! - Тимофей хлопнул по столу, - Я могу консультировать студентов, но не выполнять за них работу, которую я же и задал. Значит, тебе надо думать самому. Ещё вопросы есть?

***

После беседы с учителем Андрий некоторое время бродил по академии в полном смятении. Он машинально здоровался, раздавал поклоны и даже неосознанно улыбался. В голове не было ни единой оформившейся мысли. Всё было раздавлено осознанием полной невыполнимости задания, а, значит, окончательным признанием собственной несостоятельности. Ему хотелось сесть и зарыдать как простому человеку. Конечно, ангелы тоже плачут, хотя причина для их слёз обычно несоизмерима с мизерными человеческими бедами. Но Андрию казалось, что именно такая беда его и настигла. Хрустальная слеза уже

вот-вот была готова сорваться, когда резкий возглас заставил встрепенуться:

- Чего плетёшься как побитый грешник?

Андрий с трудом обернулся и посмотрел на нагруженного громадной кипой документов Игнатия.

- Э... Да ты что-то совсем расклеился.

Андрий лишь молча отвернулся, но друга это не остановило.

- Пошли, в библиотеке обсудим. Не вздумай отворачиваться! Может ты и помочь не пожелаешь?

Увидев громоздившиеся в библиотечном углу курганы архивных документов, Андрий испытал болезненный укол совести. Его самый близкий друг получил невероятно сложное задание и даже не думает опускать руки! А он? И Андрию захотелось зарыдать уже преисполнившись стыда.

Но Игнатий отлично понимал состояние друга, а потому деловито заявил:

- Я сейчас сделаю перерыв, а ты мне всё расскажешь. Лады?

***

Спустя полчаса молчаливого выслушивания причитаний и догадок Игнатий коротко поинтересовался:

- Я правильно понял, что твоим заданием было встретить и препроводить праведника до чистилища, а потом до райских врат?

- Да... - подтвердил Андрий, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

Игнатий, не желая добивать друга, только хмыкнул и бросил полный тоски взгляд на собственную гору документов.

- Но я и с этим не справился! - и Андрий уронил голову на ладони.

- А ну, заканчивай! Не хватало тут сырость ещё развести. Глянь на мою работу! А я ещё и десяти процентов не обработал.

- А что у тебя за тема? - Андрий изо всех сил старался забыть о чудовищном провале.

- О! У меня шикарная тема: «Как изменился образ праведника за последние двести лет».

- А почему ты не соберёшь статистику через поисковик библиотеки? Это же раз плюнуть!

- Я тоже так сперва подумал. Но преподобный Тимофей возжелал, чтобы моя работа была наполнена живыми примерами. Вот и ковыряюсь.

- Прости, что отвлёк... - Андрию стало невыносимо стыдно.

- Если бы ты не отвлёк, то я бы точно чокнулся здесь. Но давай подумаем над твоей проблемой. А ты уверен, что праведником был именно старец? Что тот парень там делал? Может, в нём всё дело?

- Да какое в нём может быть дело?! Мне дали на старика полное досье. Вот, полюбуйся, - Андрий извлёк из рукава объёмную папку, - Там всё: и деяния, и мысли, и биография, и адрес с телефоном. Что я сделал не так?

- Ещё не знаю. Дай-ка мне глянуть папочку.

Одноглазый ангел сноровисто отстегнул затейливую застёжку. Под его резвыми пальцами мигом прошелестели пожелтевшие листы, сами собой развернулись длинноформатные распечатки, единственное око жадно изучило выцветшие фото... Из последних сил борющийся с отчаянием Андрий смотрел на всё это действо со смесью стыда и надежды. И хоть Игнатий с каждой секундой хмурился всё сильнее, но надежда Андрия, вопреки всему, только укреплялась.

- Так, дружище! Мне ничего непонятно, а значит надо двигать в чистилище. Поговорим с серафимами. Может, чего и выясним.

Дежурящие серафимы с пониманием отнеслись к расспросам юных ангелов, но помочь смогли лишь тем, что подтвердили слова Тимофея да выдали на руки распечатку обработки души грешника.

- И что теперь? - обречённо вопросил Андрий.

- Теперь тебе одна дорога - на Землю. Так, что запрашивай ещё энергии и начинай поиски.

- Бесполезно.

- Это почему ещё?

- Повторный заказ на божественную энергию недопустим. Уже узнавал.

- Не вопрос! У меня есть небольшой запас.

- Спасибо, друг...

- Что-то ты не очень этому обрадовался. К чему бы это? - подозрительно поинтересовался Игнатий.

- К тому, что времени остается мало. Мне того парня не найти.

- Да, брось!

- И где гарантия, что это он? - Андрий понуро побрёл вдоль гигантской стены.

- Так что же теперь?

Но Андрий лишь махнул рукой.

«Да, дела... - только и подумал Игнатий, глядя вслед удаляющейся фигуре, - Однако, надо и свою работу доделывать. А точнее начинать...»

***

Как и в прошлый раз, Андрий остановился у границы. Теперь на раздел ада и рая он смотрел совершенно другими глазами. В голове то и дело проносилась чёрная тень страха, что провал самостоятельной работы - первый шаг к нарушению долга. «А это верный путь в вотчину сатаны...» - с ужасом осознал юный ангел.

Но тут до его слуха донёсся слабый, но знакомый звук. Андрий наморщил лоб, но никак не мог вспомнить, где он мог слышать этот свист со щелчком. Но через несколько мгновений ответ явился его взору: из-за поворота давешняя знакомая гнала хлыстом в сторону ада очередную партию грешников.

Не ведая, что творит, он изо всех сил завопил:

- Эй! Эй! Погоди, пожалуйста!

Демонесса тут же обернулась и в удивлении уставилась на прыгающего у границы Великого раздела златокудрого ангела. Нарочито неторопливо она подошла к границе и поинтересовалась:

- Это ты мне, мальчик?

- Тебе! И вовсе я тебе не мальчик. Я студент четвёртого курса!

- Что ты говоришь?! Видимо, ты из вундеркиндов, что думают своими детскими мозгами, что они уже взрослые?

Глаза Андрия вспыхнули гневом, но он тут же опомнился и взял себя в руки.

- Я не собираюсь устраивать тут даже мелкую склоку. Возможно, ты и права, я выгляжу слишком юно. Прости, если тебя это обижает.

- Ох... Да ты действительно не дитя, а просто мастер сладкоречия! Неужто хочешь соблазнить меня? Ты не тушуйся, я ведь и так без одежды! - и демонесса блудливо облизала губы раздвоенным языком.

- Не, старайся понапрасну, - Андрий с улыбкой смотрел ей прямо в глаза, - Я только хочу спросить...

- Иззилль.

- Что?

- Ты хотел спросить, как меня зовут? Так вот моё имя - Иззилль.

- Очень приятно. Но я о другом...

- Фу! Как грубо! Даже не желает представляться даме!

- Меня зовут Андрий, - ангел сделал паузу, но демонесса лишь молча продолжила разглядывать собеседника, - Уважаемая Иззилль, я хочу спросить про давешнего грешника.

Демонесса выпятила нижнюю губу, но в её глазах Андрий ясно прочёл, что слово «уважаемая» ей польстило.

- И что же ангелу хочется узнать? - нетерпеливо поинтересовалась Иззилль.

«А что я, собственно, хочу узнать? - неожиданно бухнуло в голове, - Что я у неё спрошу? Отдать грешника? Так ведь грешники и должны быть в аду. Или спросить, не праведник ли он? Этот глупо...»

- Так что ж ты хочешь узнать? - в голосе демонессы нетерпение сменилось интересом.

Андрий неожиданно для самого себя уселся у самой черты и начал путано объяснять:

- Понимаешь... Мне было поручено его препроводить в чистилище, а потом в рай... А он оказался грешником.

- Ну, что ж. Бывает... - в звенящем голосе ангелу даже почудилось сочувствие.

- Что?!! Такого не бывает!

- Ой ли? Сколько раз люди прикидываются агнцами божьими, а на деле - отъявленные мерзавцы. У нас из-за них сплошной перерасход мазута!

- Да пойми ты! Мне дали на него досье в ангельской академии! Такие задания планируются высшими чинами. А их обвести вокруг пальца не в человеческих силах.

Демонесса опустилась рядом. Несмотря на свой зычный голос она едва ли была старше Андрия.

- Знаешь, а я впервые вижутакого ангела.

- Какого - такого?

- Ну... - Иззилль запнулась, - Не каменного.

- Чего? Где это ты видывала каменных ангелов?

- Я в переносном смысле. У ваших не лица, а сплошь каменная кладка. Неужели мы так вам противны?

- Я не знаю.

- Угу.

- Я в том смысле, что я не знаю вас. Мы разные. И общаться нам нельзя.

- Хм... Но руководство же как-то общается.

- Не знаю.

На какой-то момент ангелу стало даже приятно, что в аду теперь есть знакомые. «Когда вышлют, будет не так жутко входить в пекло. Вот сидит в полуметре демонесса, и ничего. Да и она сама ничего... Красивая...» Андрий тяжко вздохнул и спросил:

- А как у вас там?

- Что именно?

- Ну... не знаю. Расскажи про ад.

- А не боишься? - демонесса посмотрела на собеседника с хитрецой.

- Нет. Теперь, наверное, нет.

- Ну, слушай. Начнём с дороги. Это только вначале отсюда сплошные каменюки навалены, а вот потом начинается путь пылающего гранита...

Иззилль, давно позабыв про ждущую толпу грешников, вволю предалась описанию преисподней. С каждым словом она говорила всё охотнее, а эпитеты становились всё образнее. И всё больше в рассказ включалось маленьких отступлений, которые живописовали это ужасающее место совершенно непривычным образом. Звуки адского горна были вовсе не горнилом болей человеческой души, а всего лишь волшебной музыкой. Никого смрада, пепла и грязи не было там и в помине. И над грешниками никто не издевался, а лишь наглядно показывал уродство их душ. Ну, а что это доставляло им невыносимые страдания, так это не вина жителей пекла...

Слушая демонессу, Андрий то и дело заставлял себя помнить, что слуги сатаны обычно только и хотят, что обмануть, запутать и оморочить. В самом начале разговора он потихоньку сунул руку за пазуху и прислушивался к сердцу - не остывает ли? Но нет! Верный признак стучащего жара говорил, что он пребывает в нормальном ангельском состоянии. И он продолжал слушать...

Спустя час Иззилль замолчала и посмотрела на Андрия.

- Странно...

- Что?

- Ты ни разу меня не перебил.

- Зачем?

- Обычно ваши не позволяют нам так долго разговаривать. Видимо, боятся, что околдуем.

Но Андрий только хмыкнул. Время было неумолимо. И нужно было что-то делать. Ангел поднялся чтобы проститься и внезапная мысль поразила словно молнией.

- Послушай! Как ты сказала называется дорога, что ведёт от чистилища к аду?

- Дорога благих намерений.

- Какое странное название.

- Почему же?

- Потому, что преисподняя ну никак не сочетается с благостью.

- Ах, ты об этом. Она названа в память о людской пословице. Они говорят: «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

- Ты в этом уверена?

- Конечно! Вы разве это не изучаете?

- Нет, но я обязательно узнаю происхождение этого названия.

- Тут и узнавать нечего. Смертные давно поняли, что намереваясь что-то сделать лучше, чем есть, они по криворукости своей делают всё ещё только ужаснее.

- Может быть и так. Мне пора. Прощай. И... спасибо за беседу.

- Прощай и ты.

Андрий отвернулся и уже сделал несколько шагов, когда услышал окрик:

- Андрий, погоди! Я вспомнила про твоего грешника. При первичной инициации было видно, что это не настоящий его облик.

- Как так? Что значит ненастоящий?

- Я не могу сказать правильнее. Я тоже только учусь. Но только этот облик он приобрёл перед смертью. И он отпечатался на посмертной форме души.

- А как узнать его истинный облик?

- Да запросто! Эта шелуха за месяц-другой отгорит в любом пламени. Хочешь, приходи, расскажу потом, как он выглядит.

- Спасибо, но у меня нет времени на ожидание.

***

Работа кипела. На листах толстенной тетради как по мановению волшебной палочки росли заметки. Нежная ангельская кожа давно покрылась мозолями от невероятного количества написанного материала. Но молодого ангела это не смущало. С некоторых пор Игнатий отказался от регенерации, мотивируя это большим пониманием природы людей. И хотя многие в академии укоризненно качали головами, но старик Тимофей не был против. Он постоянно повторял: «В конце концов, он ангел. А значит, сам превосходно управляет своим телом. Пусть действует так, как ему удобнее. Это же не противоречит никаким догматам?» За это Игнатий был невероятно благодарен учителю.

Но на этом попустительство хромого старца заканчивалось. Все самовольные опыты и несанкционированные вылазки строго наказывались. И вот теперь приходилось расхлёбывать очередное нарушение. Игнатий сосредоточенно шелестел бумагой и не обращал внимания ни на что. Но внезапно рука остановилась, ангел замер и медленно поднял голову.

Рядом стоял Андрий. Вид товарища не сулил ничего хорошего. Игнатий и подумать не мог, что златокудрый Андрий может выглядеть столь обречённо.

- Ну, ты прям как стена старого кладбища. Такая серая и...

- И какая? - в словах друга не было ни интереса, ни досады. Вообще не было никаких эмоций.

Игнатий заёрзал на жёстком стуле и осторожно спросил:

- Неужели нет выхода?

- Нет. Но я по другому поводу, - голос Андрия был столь печален, что Игнатий не сразу уловил суть.

- Э... По какому поводу?

- Я свою работу уже провалил. А у тебя хоть и завал, но перспективы есть. Но тебе одному трудно. Я решил помочь, - и тихо добавил, - Напоследок.

Осознав, что может означать последнее слово, Игнатий похолодел. Но глянув в глаза друга, понял, что тот не просто потерял иллюзии. Он потерял надежду.

«Да что же делать-то?!» - Игнатий чуть не вскричал. Но друг отлично читал мысли по лицу, а потому спокойно промолвил:

- Игнатий, ты хороший ангел. И я хороший. Просто... я не в силах работать с людьми. Но это не мешает мне помочь тебе. Ты не против?

Игнатий только шумно выдохнул и указал на соседний стул.

Полдня прошло за молчаливым перебором бумаг. Ангелы не проронили ни слова. Один не знал, о чём говорить, другому говорить не хотелось вовсе. Но в конце концов Игнатий не вытерпел:

- Расскажи хоть, с чего ты вот так враз опустил руки? С чего это вдруг светоч курса решил поставить на себе крест?

Андрий не ответил, он встал и в очередной раз удалился в хранилище. Но в этот раз его не было весьма продолжительное время. Игнатий, преисполнившись беспокойства, уже хотел идти разыскивать друга, когда Андрий показался с объёмным томом в руках. Игнатий бегло глянул на обложку. Том не имел никакого отношения к его работе, но ангел промолчал.

Андрий не торопясь листал толстенный фолиант и наконец громко расхохотался. Этот неожиданный взрыв смеха перепугал друга так, что подскочивший на месте Игнатий расплескал чернильницу.

- Что ты там такое смешное прочёл?

- А ты знаешь, как называется дорога, ведущая в ад?

- Нет. А как?

- Дорога благих намерений.

- Хм... И что?

- А то! Я только сейчас узнал почему. Я то думал, что это дань человеческой традиции. У них есть пословица, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Так вот, изначально эта фраза звучала иначе! А именно: «Преисподняя полна добрыми намерениями, а небеса полны добрыми делами». Понимаешь?

- Понимаю...

- Что ты понимаешь?

- Я только одно ясно понимаю - пора делать перерыв. Дай-ка, я полистаю эту книженцию, а ты сгоняй в буфет. И кофе побольше возьми. Нам ещё всю ночь корпеть.

Когда Андрий вернулся, он обнаружил, что друг с упоением листает давешнюю книги и ожесточённо лупит по клавиатуре библиотечного поисковика.

- Чем занят?

- Мм...? - Игнатий оторвался от дисплея и посмотрел на друга, затем опомнился и бросил: - Андрий, покопай пока без меня. Лады? Я тут кой-чего интересного обнаружил.

Пожав плечами, Андрий взялся за переборку нескончаемого потока листов.

Время бежало. Вечер уже передал права глубокой ночи. Библиотека опустела. Последние завсегдатаи давно уже загасили светильники и сдали литературу, смотритель сладко посапывал, облокотившись на массивное резное бюро. И только Игнатий продолжал, словно одержимый, лупить по клавишами. Андрий его не отвлекал. Втянувшись в лямку друга, будто пытаясь хоть как-то обелить свой позор, он раз за разом примерял те или иные книжные ситуации на себя. Ныряя в события вековой истории, он словно пропитывался благостью подвижников, смотрел их глазами, мучился страшным выбором...

Неожиданно Игнатий грубо толкнул его кулаком:

- Не спишь?

- Ты что? Нет, конечно!

- Я тут покопался и кой-чего нашёл. В твоей книжке была интересная сноска. Я по ней нашёл другую книженцию, а там в списке литературы... Но, в общем, это не столь уж важно. А важно то, что мне удалось найти алгоритм построения самой первой версии чистилища! Представляешь?

- И что тут такого интересного? - вяло вопросил Андрий, - Наверняка, там простейшая система оценки грехов и больше ничего.

- Ошибаешься! Тут двумерная шкала оценки. Только представь: по одной оси отсчитываются деяния, по другой намерения.

- Хм... Занятно.

- Ещё бы! Особенно меня заинтересовала сноска, что согласно трактатам по высшим определениям праведности чистилище несколько раз перестраивалось. И теперь оно основывается на многомерном моделировании сущности смертных.

- Я не понимаю. Тебе надоело лопатить эту прорву литературы и ты решил отвлечься?

- Да не гони коней! Ты выслушай. Я постараюсь коротенько. Так вот. Как ни странно, но деяния однозначно определяют решение чистилища.

- Кто бы сомневался.

- Не перебивай, пожалуйста. Так вот, если это так, то для чего вводить дополнительную ось намерений? И тем более городить невероятные сложности с многомерными построениями. Оказывается, это весьма полезный инструмент. Вот погляди. Если человек и мыслит и действует положительно, то он несомненно праведник.

- Тоже мне открытие.

- Не бурчи, а слушай. Если же деяния человеческие согласованы с Божиим промыслом, а помыслы нет, то это так называемый мученик непонимания. Но самое интересное - определение святости. Слушай! Святость - это неотступное углубление в положительном направлении по оси деяний и приближение к нулю по оси намерений. Каково?

- Этот первобытный уровень оценки если когда-то и применялся, то давно себя изжил. Ты сам только что толковал о многомерности и прочим бла-бла-бла...

- Ты погоди! Тут вся соль в коэффициентах приближения.

- В чём? - Андрий уже прекратил писать и, утратив сосредоточенность, зевнул от полного отсутствия понимания.

- Ох, горе ты моё! Ладно, не буду тебя грузить. Просто скажу, что многие параметры описывают положение души перед смертью. Я прогнал распечатку твоего клиента...

- И? - сонливость Андрия как рукой сняло.

- А то! Душа перед смертью поменяла тело! Летим на Землю!

- Погоди! Но как мы её найдём? А что с твоей работой?

- Летим! И времени и энергии в обрез!

***

Ангелам повезло. Душа праведника в образе исхудавшего юноши стояла на краю той же крыши и с тоской взирала на город. Услышав шум крыльев, он обернулся.

- Я уж вас заждался. Скоро рассвет. А, значит, пришлось бы искать путь самому. Но вы уж простите моё брюзжание.

Ангелы склонились в почтительном поклоне. Затем Андрий осторожно спросил:

- Вы сменили тело. Зачем? И разве это под силу смертным?

- Да... Есть такой грех за мной. Уж верите ли вы мне или нет, но я представления не имею, как это вышло.

- Но всё же... Расскажите пожалуйста, - тщательно сдерживаемое любопытство всё же прорвалось из Игнатия.

Умерший несколько раз тяжко вздохнул и поведал:

- Мой внук - мой самый тяжкий грех. Сколько я не бился над ним, но не смог заронить в его душу и капли порядочности и терпения. Бог свидетель, сколько я бился над ним, - парень издал полный безысходности стон, - Но всё было напрасно. И вот за два дня до кончины, я имею в виду моё родное старческое тело, это произошло.

- Что? - ангелы хором выдохнули вопрос.

- Я тогда чётко понял, что умираю. Я лежал и осознавал окончание земного пути. И мне вдруг стало радостно. Так радостно, что я заулыбался во весь рот. Внук тогда решил, что я сошёл с ума. Но это было не так. Я тогда ему вот что сказал: «Внук, ты не думай, что я спятил на смертном одре. Видишь ли, твой дед на пороге смерти успел понять самую важную вещь на свете - смысл жизни!»

Ангелы удивлённо переглянулись. Парень усмехнулся и продолжил:

- Вот и он удивился. Наверняка тогда подумал: «Да что он там мог понять? Он в жизни-то ничего путного не сделал!» И он был прав. Сделал я действительно мало. Но это, как посмотреть. Да, над моей кандидатской смеялись все, а докторскую вообще не дали защитить. Он тогда перебил меня. Обожал говорить: «Дед, не начинай!» Обычно после этого всегда требовал денег, а тут просто попросил заткнуться. Но я продолжил. Я сказал ему: «Внук, самое важное в жизни - ошибки. Это всё, что мы можем дать себе и мирозданию. Умирая и возрождаясь, мы утрачиваем все наши знания, победы, находки. Как ни печально, но они не записываются в информационную матрицу Вселенной. Ибо они бессмысленны. Они лишь побочный продукт нашего развития. Все наши науки - пшик для вселенского разума. Единственная ценность - ростки нашей души. Наши душевные болести и промахи, наши потери и рухнувшие надежды - всё, что заставляет ощущать душу. Только это и ценно! Отсюда вывод простой - живи и действуй! Не давай душе простоя! Что бы ни произошло, всё бессмысленно. Только шрамы нашей души важны. Ибо знания души - только это и ценно для вселенной. Они - её суть, а всё мироздание - это душа Бога. И наши души её частички. Хочешь быть благословен? Так не дай умолкнуть музыке своей души...»

- И что было дальше? - осторожно вставил Андрий.

- Внук сказал с насмешкой: «Хотел бы я услышать эту музыку. Но, видимо, это возможно только твоими ушами». После этого я осознал, что смотрю на своё тело его глазами. Он тоже это понял. Я был в ужасе, представляя в каком положении оказался внук. Но даже близость смерти не дала росткам благости распуститься в его душе. Да... Сквернословия я тогда наслушался поболе, чем за все мои года. И что самое печальное - в этот раз совершенно заслуженно.

Парень вздохнул и совершенно спокойным голосом произнёс:

- Прошу вас, простить меня! Я не оправдал ваших ожиданий.

Ангелы только молча хлопали глазами, силясь понять смысл сказанного. Но умерший тут же пояснил:

- Я не смогу отправиться в райскую обитель. Я нужен моему внуку. Именно поэтому я совершил самоубийство. За грехи мои я должен ответить сам...

***

- Вот так оба моих отличника провалили самостоятельную работу... - закончил Тимофей доклад Архангелу Гавриилу.

- Ну, не сгущай краски! Работа была изначально задумана на порядок сложнее, чем описано в условии. Дай ты им задачу такого же уровня, что и прочим, то гордился бы сейчас их пятёрками. Только смысл в этих оценках? Да, формально они не справились. Но по сути проявили неукоснительное следование долгу.

- Взаимовыручка... - устало пробормотал Тимофей.

- Именно! - Архангел поднялся и пожал морщинистую ладонь учителя, - Поздравляю, Тимофей! Твоя задумка опять сработала!

5. Пятикурсники

Раздался мелодичный звон, сообщающий об окончании занятий, и тут же аудитория наполнилась шелестом крыльев, смехом, болтовнёй и торопливой вознёй спешащих по своим делам студентов. Однако, совершенно неожиданно преподаватель поднял крючковатый палец и, словно забывшись, прокричал:

- Секундочку, дорогие пятикурсники! Вы все можете быть свободны, однако я прошу задержаться... - старец Тимофей сделал нарочито долгую паузу, затем украдкой улыбнулся и закончил: - Игнатия и Андрия.

Тут же раздалось несколько вздохов облегчения, и через пару секунд аудитория опустела. Не переставая улыбаться, преподаватель ангельской академии переводил взгляд с одного оставленного студента на другого, затем побарабанил пальцами по трибуне и с каким-то странным выражением произнёс:

- Ну-с, дорогие мои! Для вас занятия продолжаются.

Андрий с Игнатием непонимающе переглянулись. В их глазах явственно читались попытки выудить из воспоминаний косяки и промахи, совершённые за первый месяц учебного года. Старец Тимофей несколько мгновений наблюдал за душевными терзаниями своих отличников, затем простодушно сообщил:

- Бросьте ломать головы! Нет за вами никаких проколов. А как раз наоборот!

- Наоборот? - Андрий даже привстал от удивления.

- Именно! - Тимофей довольно погладил вечно растрёпанную седую бородищу, - Успеваете вы хорошо. Можно даже сказать, отлично. А посему учёный совет академии желает вас лицезреть на своём заседании.

- Простите, - единственный глаз Игнатия сверкал непониманием, грозящим вот-вот перерасти в недоверие, - А в качестве кого нас хотят лицезреть?

- А вот там и узнаете!

И бодро соскочивший с кафедры преподаватель начал добродушно подгонять к выходу озадаченных студентов.

Огромные отливающие золотом двери зала заседаний распахнулись словно невесомые, и троица предстала перед заседавшим в полном соствае высшим советом академии. Председательствующий архангел Гавриил коротко кивнул Тимофею и жестом пригласил студентов приблизиться. Растерянные и смущённые, они засеменили к широченному столу.

- Андрий и Игнатий! Ваши успехи впечатлили не только преподавателей курса, но и весь научный совет. Оценив ваши достижения, а также изучив представленные уважаемым Тимофеем характеристики, совет академии допускает вас к выполнению дипломных работ. Решение принято единогласно, - и Гавриил обвёл взглядом дружно кивающих седовласых ангелов.

- На самом деле это невероятный успех. Два юных ангела осилили учебный курс за пять лет. И не просто осилили! Они неоднократно удивляли своей прозорливостью, находчивостью и трудолюбием. И всё это при неукоснительном понимании высшего ангельского долга! - архангел Гавриил поднялся, широко улыбнулся и ещё более громогласно добавил: - От лица высшего руководства академии поздравляю вас и вашего куратора! Да, да, уважаемый Тимофей! Уж кому-кому, а мне отлично известно, сколько было вами положено сил.

Архангел сердечно пожал морщинистые руки старого преподавателя, а вслед за ним к Тимофею потянулись и все члены совета. В несколько секунд официальная церемония превратилась в сумбурную толкотню переполненных радостью стариков, норовящих похлопать Тимофея по плечу, лично высказать собственные поздравления, выслушать сбивчивые слова благодарности...

Оттёртые к дверям студенты уже были готовы осторожно прошмыгнуть из зала, когда зычный глас архангела прервал воцарившийся было хаос:

- Внимание! Призываю всех к порядку!

И через мгновение учёный совет, как ни в чём не бывало, восседал на прежних местах. Все как один уставились на топчущихся у дверей. Тимофей покачал головой и указал ученикам встать напротив председателя совета.

- За совершенно справедливыми словами поздравлений мы едва не забыли главное, - архангел наставительно поднял вверх указательный палец, - Наши отличники-пятикурсники должны получить темы дипломных работ. Не буду тратить время, а просто сообщу, что тема у Андрия и Игнатия одна. Но выполнять работу они должны независимо.

Студенты дружно закивали.

- Тема... - архангел сделал паузу и неожиданно грустно, почти по-человечески вздохнул, - Сразу скажу, тема непроста. Совет очень долго обсуждал её. Споров было немало... Но, в конце концов, мы приняли решение дать вам именно такое задание. Итак, тема ваших работ “Нравственное исцеление человечества”.

- Что?! - от удивления Игнатий даже позабыл о субординации.

- Да, Игнатий. Такова тема ваших дипломных работ.

- Погодите, но... - заикаясь пробормотал Андрий, - Но разве это нам под силу? Разве это... хоть кому-то под силу?

- И разве это не противоречит Божиему промыслу? - Игнатий готов был скорее поверить, что всё это ему снится, нежели взвалить на себя решение такой задачи.

- А разве вам известен Божий промысел? Открою вам небольшой секрет. Замысел Всевышнего - это вовсе не тысячелетний план, который неизменен для каждой песчинки вселенной. Это способ развития мироздания, который сам по себе непрерывно корректируется и совершенствуется. И вы должны быть невероятно горды, если ваша работа сможет внести даже мизерную лепту в него. Вам ясно? - и Гавриил строго посмотрел на поникших пятикурсников. Но через мгновение его лик смягчился, и голосу вернулась привычная мягкость, - Но чтобы изгнать из ваших сердец страх и нерешительность, сообщу, что вам достаточно найти способ вернуть человечество на путь духовности и предоставить доказательства жизнеспособности вашего метода.

- Мда... Всего-то делов, - пробормотал под нос Игнатий, но архангел его услыхал.

- Да, работы будет много. Но это ничтожно мало по сравнению с тем, что будет дальше. Ваша дипломная - это лишь очередной кирпичик опыта. Помните это!

***

Игнатий сидел на вершине горы и смотрел на закат. Обхватив колени тонкими руками, он впивался взглядом в казалось бы привычную игру невероятных красок, звуков и запахов. Единственный глаз пытался разглядеть в обыденных красотах что-то новое, непривычное, ранее незамеченное...

Сзади послышался звук осыпающейся каменной крошки. Игнатий не стал оборачиваться, сразу сообразив, кто это.

- Привет, Андрий.

- Привет, - Андрий уселся рядом, - Что делаешь?

- Не видишь, что ли? Дипломную.

- Угу. Кончай хохмить. Я как раз по этому поводу.

- Я не хохмлю. Я действительно обдумываю дипломную работу.

- Серьёзно?

- Абсолютно. Закат - один из символов человеческих размышлений. Вот я и решил его проанализировать. Но это, оказывается, непросто. Эдемский закат далёк от воспетого людьми ежедневного захода светила. У них он бывает и в бурю, и в дождь, зимой и летом, бывает радостным и полным безысходности... У нас такого разнообразия нет.

- У нас многого нет. И это неудивительно. Наш мир и их... Нам сложно говорить о людях, а уж понять...

- Вот и я о том же, - Игнатий подкинул на ладони камешек, - А как тогда нам улучшать их жизнь? Как, если мы, зачастую, их даже понять не можем?

- Знаешь, а ведь я сегодня думал в этом же ключе.

- Да? И к чему пришёл?

- Пришёл к тому, что к каждому человеку нужен индивидуальный подход. Ибо исцелять человечество можно, лишь работая над каждой личностью отдельно.

- Прости, друг. Но я с тобой не согласен.

- Почему? - долго готовившийся к этому разговору Андрий опешил.

- По двум причинам. Во-первых: нам чётко сформулировали задачу, а в ней говорится “человечество”. Во-вторых, как можно персональную направленность расфокусировать на всё общество, не потеряв эффективности? Ответ: никак.

- Я с тобой не согласен.

- Не сомневаюсь.

- Почему? - Андрий подозрительно уставился на друга.

- Не обижайся. Совет не зря нам дал одно задание, но предписал делать самостоятельно. Неужели ты ещё не понял, почему?

- Потому, что каждый должен делать диплом сам.

- А вот и нет! - Игнатий поднялся и расправил крылья, - Просто мы разные. И подходы у нас разные. Этим мы ценны для совета.

- Думаешь?

Но Игнатий уже взмыл ввысь.

***

Следующие несколько дней Андрий безвылазно торчал в библиотеке. Оккупировав укромный уголок, он с упорством муравья начал перетаскивать туда громадные стопки книг, содержание которых сулило хотя бы призрачную надежду в поиске решения. Продолжалось это до тех пор, пока смотритель библиотеки осторожно посоветовал не заниматься чепухой.

И Андрий сдался. Он обречённо уселся прямо на холодные плиты пола, обхватил голову руками и... вдруг сообразил, что вовсе не пытается найти решение. Он вскинул голову и удивлённо уставился на окружавшие груды фолиантов. “А ведь решения в них нет! Вернее, его нет для меня... “ И до Андрия дошло, что каждый автор сам ломал голову и предлагал свой способ. У кого-то это получалось, и его называли великим. Кого-то забывали, а то и высмеивали. Чьи-то книги сжигались и предавались забвению, а чьи-то превозносились в веках. А в книгохранилище ангельской академии они все стояли рядом, словно наплевав на человеческие вкусы, мнения и условности. Но они не могли помочь юному ангелу. А значит, решение предстоит найти самостоятельно.

Андрий поднялся, извинился перед хранителем и отправился к другу. Но найти Игнатия не получилось. Его нигде не было. Он даже не отзывался на мысленный зов. “Работает, вот и закрылся” - решил Андрий и, повесив голову, поплёлся к учителю.

Тимофей радостно принял ученика в своей келье, но помочь ничем не смог. На все жалкие попытки вымолить хоть какой-то совет или подсказку, старый ангел только молча качал головой. В конец потерянный студент, забывшись, вскричал:

- Но что же мне делать?!

- Думай! - безжалостно отрезал учитель. Сказано это было столь непривычно холодно, что Андрий враз пришёл в себя. Он чёпорно поклонился и произнёс:

- Благодарю вас! И прошу простить мою слабость.

- Ничего, Андрий. Всё в порядке.

- Но, могу я спросить, не знаете ли вы, где сейчас Игнатий? Я не могу его отыскать.

- А ты не догадываешься? Что экранировано от ментальных волн?

- Чистилище.

- Вот!

- Но что он там делает?

- Хм... Вообще-то, он занимается там своей дипломной работой.

- Там?

- Да, там. Он запросил приличные вычислительные мощности, и совет академии не стал возражать.

- Спасибо, - и Андрий вновь отвесил поклон.

***

Серая громада чистилища, когда-то до колик пугавшая юного ангела, теперь показалась серой, унылой и опустевшей. Андрий переступил порог служебного входа, поздоровался с дежурящим серафимом и направился на поиски друга. Но блуждать в бесконечных залах и переходах циклопического сооружения ему не пришлось. Внутри отлично работал ментальный поиск, который через несколько минут привёл Андрия к цели путешествия.

Игнатий не заметил появления друга. Он вообще ничего не замечал, ибо голова ангела по самые плечи была погружена в студенистый гиперобъём. Андрий подошёл ближе и с интересом попытался что-либо разглядеть. Но кроме размытого пятна тёмных косм видно ничего не было. И Андрий разочарованно плюхнулся на соседнее кресло.

Сначала он просто ждал, созерцая уходящие в бесконечность колонны и невероятные анфилады. Потом начал фантазировать, представляя себя в роли зодчего. Вид столь масштабных сооружений ему не был в новинку, но бездонная тьма над головой заставляла чувствовать бегущий между лопаток холодок.

- Здоров! Чего явился? - посреди каменного безмолвия это дружеское приветствие заставило Андрия вздрогнуть.

- Привет! Решил тебя навестить, - Андрий смутился и тут же резанул напрямую: - Прости. У меня ничего не получается.

- И ты хотел, чтобы я помог?

- Нет! Что ты! - Андрий тут же вскочил, - Хотя бы просто... посоветовал.

Но Игнатий отлично понимал друга. Он неторопливо почесал в затылке и как-то невпопад ответил:

- Тебе не надо так сильно волноваться.

- Что? Я не понимаю.

- Ты в библиотеке был? Книжки ворошил?

- Да.

- А почему ушёл?

- Понял, что своего решения там не найду.

- Молодчина! - Игнатий вскочил и горячо обнял друга, - Ты на верном пути!

- Да? - Андрий слегка обалдел, - А поподробнее?

- Ты уже понял, твой путь доступен только тебе. Теперь надо его найти. Не строй кислую мину! Его не в карманах искать надо. А точнее, его вообще искать не надо.

- Что?

- То! На востоке говорят, что путь найдёт тебя сам. Потому просто делай, что считаешь нужным. И всё!

- Игнатий! Ты призываешь меня к безделию?!

- Нет, конечно! Я призываю тебя к спокойствию. Прислушайся к себе, отбрось неуверенность и суету, занимайся делом. И решение придёт само. Вот увидишь!

- Тебе просто разглагольствовать, - недоверчиво проворчал Андрий, - Сам-то уже нашёл, поди, решение?

- Нашёл. Врать не буду. Но это ещё не решение, а лишь идея. А вот что из неё получится...

- Ладно, друг. Я пойду, - Андрий поднялся.

- Погоди! Тут о тебе спрашивали.

- Кто?

- Одна красавица в чешуе.

- Иззилль?

- Ага! Я ей сказал, что ты наверняка заявишься. Можешь её подождать в техническом зале восьмого яруса. Туда и нам и им доступ разрешён.

- Спасибо! - прокричал, уже выбегая из зала, Андрий.

- Мда... - Игнатий хмыкнул и вновь нырнул в гиперобъём.

Андрий вихрем взлетел на восьмой ярус и понёсся к техническому залу. Длиннющий коридор в этот раз показался ему бесконечным. Гранитные колонны, арки, своды, галереи мелькали словно в калейдоскопе. Юный ангел не мог понять, что с ним твориться. Что-то новое, непривычное рвалось из тела и заставляло лететь стрелой.

Наконец над очередным проёмом вспыхнула надпись “Зал технического контроля”, и Андрий распахнул крылья как тормозной парашют.

В зале было пусто. Андрий отдышался и уселся на узкую скамеечку. Сердце бешено колотилось, а в голове царил полный бедлам. Юный ангел попытался успокоиться и проанализировать своё состояние. Но не тут то было! Впервые в жизни ни разум, ни тело не желали ему повиноваться. Раз за разом он пытался ощутить гармонию души и тела. Но все попытки были безрезультатны. И тут разум поразила страшная догадка: “Господи! Да ведь это козни слуг лукавого! В этот зал они входят без проблем, а значит наверняка наставили ловушек!” От подобных измышлений Андрий разом вспотел. Он уже собрался с силами, чтобы встать и покинуть чистилище, но тут в зал зашёл дежурный серафим. Он коротко кивнул, посмотрел какие-то данные на настенной панели и, как ни в чём не бывало, вышел. У Андрия вырвался вздох облегчения. Поняв, что просто глупо себя накручивает, он мигом успокоился. И тут в зал зашла Иззилль.

- Привет! - от восторга Андрий едва не взлетел к потолку.

- Привет! Не забыл меня?

- Что ты!

- Ну, мало ли... Давно не виделись. Как ты поживаешь?

- Хорошо.

- С тем курсовиком проблем не возникло?

- С тем-то нет, - и Андрий, вспомнив грядущий диплом, сник.

- А сейчас какие проблемы? - Иззилль говорила спокойно и даже с совершенно непривычным участием.

- Дипломная работа, - Андрий с трудом подавил стон, - Но вот я не представляю, как её делать.

- Понимаю, - Иззилль изящным жестом обвила хвостом голени и таким же невесёлым тоном поведала: - У меня тоже курсовая. И тоже полный завал.

- А что у тебя за тема?

- Определение срока годности человека.

- Что? - Андрий от удивления разинул рот, - Вы людей, что... готовите в пищу?!

- Что?! - Иззилль засмеялась так, что настенные панно на мгновение изменили цвет, - Ты что! Я же говорю о моральном сроке годности. Это вполне обычное понятие. Как и ценность души.

- Адовое понятие, - поморщился ангел.

- Да. А ты не забыл, что я оттуда?

- Не забыл. Извини, пожалуйста, - и Андрий залился краской.

Иззилль страшно захотелось съязвить по этому поводу. Но глянув в полные праведного стыда очи, демонесса прикусила язык.

- Ценность и срок годности - это вовсе не адовые понятия. Это вещи из мира людей. Уж поверь мне. Хотя можешь и проверить. Не стоит думать, что мы отравили Землю. Увы, очень и очень многое перекочевало с Земли в ад. А вовсе не наоборот.

- Читал, - недовольно буркнул ангел.

- Неужели у вас есть такие книги?

- Конечно! У нас про вашу вотчину немало литературы.

- Воевать собираетесь? - Иззилль внезапно погрустнела.

- Ну, вот зачем так, а?!

- Как?

- Смотреть как на врага!

- А мы не враги?

Андрий на несколько секунд задумался, а потом медленно проговорил:

- Я плохо понимаю во вражде. Но наш учитель говорит, что тот, кто ищет вражды - прежде всего враг самому себе.

- Интересно. Хочешь, я расскажу, как у нас преподают природу человека?

- Давай, - насупленно пробурчал Андрий.

- В каждом из людей живёт и человек и зверь - две противоположности. Одна - дитя разума и Бога, вторая - наследие животного мира. Это не добро и зло. Добро и зло - лишь невероятно упрощённые понятия реальности. Зверь доминирует в большинстве людей. Не спорь, это так. Почему? Потому, что вся деятельность человека направлена на кормёжку зверя - и страсти души, и болести тела, и желания разума. О чём думает человек? Только об этих вещах в бесконечности их реализаций. Да, он разумен. Но разумен как животное. Как ему искать братьев по разуму, когда своих настоящих братьев, животных, он безжалостно истребляет? Человек - дитя забывшее родителя. Забывшее Бога. В понимании подавляющего большинства, Бог - кто угодно, но только не ведущий тропой познания. Люди познают мир вынужденно, и зачастую очень печально и больно. И в боли своей обвиняют Бога.

- А как ему быть? - от переполнявших чувств Андрий даже вскочил, - Как подтолкнуть невероятно ленивое дитя посмотреть дальше собственного носа? Вот и приходится ставить недорослям палки в колёса.

- Угу. Но люди даже этого не понимают. Они кормят зверя внутри себя, совершенно не понимая его природу. Кто-то, осознавая свою двойственность, пытается убить зверя. Это ошибка.

- Это ещё почему? - ангел недоверчиво посмотрел на демонессу.

- Поясню на примере. Человек мается от стыда и осознания своих пороков. Он отрекается от них и начинает демонстративно жить чистыми поступками. И тут же начинает быть ненавидим своими соплеменниками. Эта зависть начинает кормить их зверей. Но человек борется. Он изнуряет себя постом и молитвой. Но зверь в нём не убит. Ему очень плохо, больно и страшно. И тогда зверь запросто может обрести силу для такого перерождения, о котором человек и помыслить страшится. Так праведники становятся жесточайшими палачами. Животная сущность - основа тела человека, на которой выстроено сознание. Нельзя разрушать эту основу. Нельзя! Нельзя изменять жизнь, убирая из неё что-то насильственно.

- Погоди! Как же тогда его трансформировать?

- Как? - Иззилль смутилась неожиданным вопросом, - Возможно, нужно привнести что-то новое...

- Точно! - Андрий от радости взмыл вверх и завопил во всю мощь: - Только привнесением нового!

Он подхватил удивлённую демонессу и закружил в воздухе. Но приближающиеся шаги серафимов заставили забывшихся студентов вернуться на скамейку.

- Ты абсолютно права! - Андрий изо всех сил сдерживал клокочущий восторг, - Нельзя разбивать зеркало только потому, что у него чёрная изнанка. Зверю надо смотреть в лицо. Надо оседлать его! И мчатся на нём вперёд. Это не метафора. Даже на простейшем уровне люди умеют обращать негатив себе на пользу. Уж сколько раз переполненный страхом человек в миг переплавлял свой ужас в гнев и сметал непобедимого прежде врага.

- Ох, не торопись радоваться, - Иззилль покачала головой, - С познанием всё гораздо сложнее. Запрячь свою животную сущность работать на пользу разума очень непросто. Если вообще возможно. К тому же, в твоей теории не остаётся места для веры в существование Бога.

- Для веры в Бога или веры в существование Бога?

- Это разные вещи?

- Конечно! А ты этого разве не видишь? - нежный доселе голос Андрия вмиг затвердел.

Иззилль молча отвела взгляд. Андрий с трудом подавил невесть откуда нахлынувший гнев и медленно проговорил:

- Прости, пожалуйста! Прости! Я позабыл, что ты дитя иного мира.

- Ничего, - Иззилль говорила необычайно тихо.

- Для веры в Бога всегда есть место. Вспомни Христа, - Андрий посмотрел в полные непонимания очи демонессы и пояснил: - Стать человеком в истинном понимании можно, только перешагнув через инстинкт самосохранения. Его преодоление и есть индикатор того, что индивид стал Человеком. Принятие Бога - это степень стремления души к свету.

- У нас эта степень и зовётся сроком годности души, - Иззилль слабо улыбнулась.

- Ох, чует моё сердце, выгонят тебя из ада, - Андрий широко улыбнулся.

- А тебя? Что тогда делать будем? - Иззилль уже хохотала во всё горло.

Но тут в зал заглянула хмурая рогатая морда:

- Иззилль! Тебя уже обыскались!

Демонесса легко поднялась и метнулась к выходу, но на пороге обернулась:

- Андрий! Зверя проще всего победить, когда он спит.

И послав воздушный поцелуй, Иззилль растворилась во мраке.

***

Переполненные работой месяцы пролетели для друзей словно дни одной недели. За это время Андрий с Игнатием виделись всего несколько раз. Но куда чаще они тайком наблюдали друг за другом. Нет, в сердцах юных ангелов не было и тени зависти или попытки что-то разведать о чужой работе. Каждый из них в тайне беспокоился об успехе друга куда больше нежели о собственном дипломе. И если Игнатий частенько испытывал воодушевление от одного вида увлечённо корпящего над столом друга, то Андрий по большей части впадал в беспокойство. Тоскливый вид Игнатия, бродящего по пустым залам чистилища с кислой миной, на которой частенько мелькали неподобающие райскому созданию гримасы, вызывал гнетущую тревогу. Андрий неоднократно пытался поговорить с другом, но Игнатий лишь холодно благодарил и удалялся.

***

И вот настал день защиты. В зале заседания негде было яблоку упасть. Академической тишины тоже не наблюдалось. Академики, профессора и доценты наперебой обсуждали предстоящее событие - в кои-то веки сразу два студента прошли полный курс за пять лет. И не просто освоили все предметы, но и допущены к защите дипломной работы по неслыханно сложной теме! Некоторые члены совета, незнакомые с успехами юных ангелов, даже усомнились в правомерности допущения оных к диплому. Но краткая вступительная речь архангела Гавриила расставила всё по своим местам.

- Уважаемые члены научного совета академии! Сегодня вашему вниманию будет представлена защита дипломных работ двух наших студентов. Сразу уточню: студентов не рядовых способностей. Потому прошу всех вас отнестись к защите максимально серьёзно. И ещё раз напоминаю, - с лица Гавриила сошла привычная строгость, - Наши студенты прошли только пять лет обучения и перед столь авторитетной аудиторией им выступать непривычно. Потому прошу всех задавать вопросы лишь по окончании выступления.

Архангел подал знак, и в открывшихся дверях появился Андрий. Он взошёл на трибуну, медленно, стараясь не сбиться, поприветствовал собравшихся и начал доклад.

- Тема моей дипломной работы - “Нравственное исцеление человечества”. Еще на стадии предварительных набросков, я отверг вариант некоего массового влияния, которое могло бы провести требуемые перемены в человеческом обществе. Это обусловлено моей глубокой убеждённостью, что работать нужно с каждым человеком персонально. Ибо нравственность может проснуться только в том, кто ощущает себя личностью. Это фундамент будущего нравственного роста. Но как достучаться до каждого? Всем хорошо известно, что порой даже гениальные педагоги человечества тратили годы и даже десятилетия на исправление перекосов в духовной сфере учеников. И выход здесь видится мною вне сферы религии...

По залу пролетел удивлённый шепоток. Но Андрий не смутился и продолжил.

- Да, вы правильно меня поняли. Исправлять человека нужно на психологическом уровне. Но как это сделать? И как это сделать, не привлекая внимания общества? Ответ - воздействие на сон посредством технологий. Они в последнее время наводнили мир людей. И что примечательно: создавая новые технологии, люди очень слабо представляют себе их глубинное влияние. Именно здесь я и предлагаю развернуть плацдарм для нравственных преобразований. По моему проекту инженерами была разработана небольшая аудио-гарнитура для весьма популярных человеческих гаджетов, небольшая партия которой недавно поступила в продажу. В контрольной группе было двадцать человек.

Андрий взмахнул рукой и перед собравшимися возникла череда голографических образов: юная девушка, пожилой господин, вихрастый подросток, усталая домохозяйка... Все двадцать членов контрольной группы с краткими характеристиками, которые, тем не менее, исчерпывающим образом описывали их морально-нравственные составляющие до начала проведения преобразований.

- По каждому из них у меня подробный отчёт. Какой случай уважаемому совету будет интереснее рассмотреть?

В президиуме возникло короткое совещание, и спустя полминуты председатель совета огласил выбор:

- Давайте, посмотрим на метаморфозы плешивого господина. Менеджер среднего звена, человек средних лет, но морально уже сам поставил на себе крест, одинок, завистлив, трусоват, склонен к интригам, недоверчив. И не просто недоверчив, а обладает высоким индексом к сопротивлению внешним влияниям. Иначе говоря, не верит даже в очевидное. Очень интересный экземпляр!

Андрий кивнул, отошёл в сторону и щёкнул пальцами. И тут же перед академическим советом развернулась масштабная голограмма, в какие-то минуты охватившая всё пространство и время существования человека. Вполне счастливое детство, юность без особых историй, образование, должность... Серые картинки жизни рядового обывателя. Но вот в человеке что-то неуловимо меняется. Казалось бы рядовой эпизод заражает душу тенью ужаса, который неторопливо превращается в ненависть. Ненависть разрастается и неотвратимо поглощает сознание индивидуума.

Андрий притормозил демонстрацию и пояснил:

- И вот, ещё недавно вполне положительный персонаж совершает первый мерзкий поступок - совершенно незаслуженно увольняет отличного работника. И хуже всего то, что при этом он испытывает омерзительное чувство удовлетворения. Увы, наш подопытный - уже настоящий грешник. Но в душе ещё теплится память о доброте и справедливости. А вместе с ними человека покидает спокойствие. И вот он мечется, мучимый непонятной душевной мукой. И как многие его соплеменники решает успокоить себя материальным приобретением. Он направляется в магазин, где и приобретает разработанную нами гарнитуру. Она штатно воспроизводит требуемый пользователем контент, но подспудно программирует кору головного мозга на показ необходимых именно этому человеку сновидений. Генератор снов был разработан с использованием наших вычислительных мощностей. За помощь в работе над которым, я горячо благодарю как весь технический персонал академии, так и уважаемого председателя совета академии, - Андрий глубоко поклонился и продолжил: - Генератор работает в двухфазном режиме. Первая фаза - помещение субъекта в ситуацию, решение которой невозможно при текущем внутреннем настрое. Вторая фаза - беседа с духовным наставником, образ которого наиболее полно соответствует требованиям проводимых корректировок. Давайте посмотрим как всё это работает на выбранном нами примере.

Голограмма вновь ожила. И члены совета увидели, как вредный господин, заслушавшись музыку, засыпает. Андрий вновь щёлкнул пальцами, и гиперобъём переключился на отображение пространства сна. Затянувшая объём дымка вмиг пропала, и все увидели, чтоофисный клерк оказался на поле боя. Зашкаливающий уровень страха заставил его тут же бросить умирающего товарища и пуститься бежать. Но разрывается очередной снаряд... И вот дезертир уже лежит на госпитальной койке, а престарелый санитар, накладывая компресс, увещевает:

- Бог не просто смотрит на людей с небес, он находится постоянно рядом. И даже больше! Бог находится одновременно во всём. И в людях тоже. Но Бог один, а людей много. Что это означает? А то, милок, что Всевышний связывает людей друг с другом. Самим своим существованием он призывает нас объединяться. Но люди разобщены...

Мелькает вспышка рассвета, и человек, стряхнув сон, спешит на работу. Дневная суета окончательно затирает грязью открывшиеся поры души. И человек вновь творит богопротивные дела, с радостью ныряя в бесстыдство...

Но ночь опять уносит офисного червя в края, где невозможно укрыться от самого себя. И вновь моральный выбор. И вновь он бежит.

Теперь уже седой палач беседует со связанным пленником:

- Вот спроси любого, как он представляет гармонию? Он нарисует тебе картинку: живописная природа и одиноко сидящий человек. Но почему он одинок? Почему для гармонии нужно отсутствие других людей? Почему человек постоянно бежит от общества своих же собратьев? Не знаешь? А это верный признак гибели цивилизации. Ибо человек отрекается от того, что его породило. Это хуже, чем отречение от собственных родителей!

И снова утро, и снова день, и снова человек не делает добро.

Андрий остановил показ и обратился к аудитории:

- Уважаемые члены совета, вы отлично видите, что за два сеанса воздействия мы имеем почти нулевой результат. Почти! Но не нулевой. В человеке явно начались перемены. Это можно заметить, даже не сверяясь с цифрами и графиками. Достаточно посмотреть как человек стал говорить “спасибо”. Если ранее оно означало “Стоп! Не желаю вас слушать!”, то теперь в нём явно улавливаются ноты уважения. И это только начало!

Ангел уже был готов продолжить, когда председатель поднял руку и обратился к присутствующим:

- Уважаемые члены совета! Предлагаю несколько ускорить процедуру демонстрации. Надеюсь, это никого не огорчит?

Седовласые ангелы лишь дружно закивали.

Андорий перемотал вперёд. Голограмма показывала главного героя, сидящим в бараке концлагеря. Рядом лежал умирающий. Впалые щёки, посиневшие губы, невидящие глаза... Всё говорило, что человеку остались мгновения. Но он не думал о смерти. Из последних сил сжав руку товарища, он прохрипел:

- Они живут лишь своими жизнями... зачастую плюют на ближних. Но всё же... Но всё же кое-что их объединяет. Это так называемое “коллективное бессознательное” - некий пласт общего знания. Это и есть след нашего общего прародителя. Понимаешь?

- Да, да! Пожалуйста, не трать силы!

- А зачем они мне? - и лежащий старец зашёлся кровавым кашлем, - Слушай дальше. Ты представь, что Бог не живёт в постоянной фазе, а растет и развивается подобно человеку. Возможно, он находится только на ранней ступени своего развития. А потому и управляет только нашим общим бессознательным. Но что будет дальше? А дальше человечество будет стремиться объединить свои сознания. И это будет вовсе не утратой личности, а рождением новой суперличности - лика Божия. Живя в этой вселенной, мы привыкли себя обособлять и считать самостоятельными существами. Но кто может поручиться, что мы не являемся фантазией, мыслью или всего лишь мечтой юного Божества?..

Андрий остановил воспроизведение и обратился к слушателям:

- Собственно, на этом воздействие было закончено. На следующее утро наш подопытный позвонил уволенному ранее сотруднику, извинился и пригласил на работу.

Зал взорвался аплодисментами. Не ожидавший столь бурной реакции Андрий от испуга даже выронил указку. Он растерянно крутил головой и наконец поймал взглядом Тимофея. Старый учитель левой рукой утирал слёзы радости, а правую поднял вверх. И Андрий увидел сжатый кулак и поднятый вверх большой палец.

- Уважаемые члены совета! Внимание! Призываю всех к порядку! - могучий глас архангела разом угомонил раздухарившихся стариканов, - А теперь прошу задавать вопросы.

С места поднялся сухопарый профессор. Он сдержанно похвалил представленную работу, а затем поинтересовался:

- А вы не думали проследить, как ваше воздействие скажется в долгосрочной перспективе?

- Как я уже указал вначале, всё опыты проводились в реальном времени и на реальных людях. Потому, к сожалению, проследить воздействие в будущем сложно. Я подавал запрос на выделение энергии для прослеживания темпоральных составляющих, но данный запрос не был удовлетворён.

- Я лично отклонил запрос, - вставил председатель совета, - Защита диплома - это не повод для столь колоссальных трат энергии. Тем более, что мы с огромной долей вероятности просчитали предполагаемое развитие событий. Андрий, запусти пожалуйста смоделированную ситуацию, произошедшую, скажем, лет через двадцать.

Голограмма тут же показала бывшего клерка. Он значительно постарел, хотя и приобрёл невиданную ранее стать. Но вовсе не это удивило зал. Старик смотрел уже совсем другими глазами. Были во взгляде и мудрость, и спокойствие, и понимание... Когда же человек обратился к стоящему рядом сыну, то поражён был даже повидавший всё председатель совета. Старик медленно сказал юноше:

- Ты спрашиваешь “Кем быть?” На этот вопрос можешь ответить только ты сам. Я же могу только подсказать, как выбрать - кем быть, а кем нет.

- И как выбрать, кем нужно быть?

- Я бы мог сказать “тем, кто не нарушает Божьи заповеди”, но для ребёнка это сложно. Потому скажу проще. Будь тем, про кого поют песни. И не будь тем, про кого песен нет. Это народная мудрость. А она всегда корнями уходит к Богу...

***

Когда в зал вошёл Игнатий, он долго не мог сообразить, почему уважаемые члены совета ведут себя как первоклассники и совсем не обращают внимания на вошедшего. Архангелу в этот раз пришлось дважды призывать совет к порядку, и лишь после этого он дал слово защищающему диплом.

Игнатий вежливо поприветствовал всех собравшихся и начал:

- Тема моей работы - “Нравственное исцеление человечества”. Да, тема в точности совпадает с темой только что выступившего. Но согласно условиям, как вы все знаете, работы мы выполняли независимо, - Игнатий посмотрел на учителя и, разглядев ободряющую улыбку, продолжил, - При разработке общей идеи, я старался сконцентрироваться на точном следовании заложенной в теме идеи. А именно, исцеления всего человечества. Всего целиком. По этой причине я сосредоточил изыскания на способах массового воздействия.

В зале удивлённо зашушукались. Игнатий запнулся и взглянул на председателя совета. Архангел Гавриил тут же обратился к залу:

- Прошу тишины! Все вопросы после выступления, - и повернувшись к Игнатию с лучезарной улыбкой попросил: - Пожалуйста, продолжайте.

- На начальной стадии разработки самой идеи я решил изучить причины того, что мешает людям быть счастливыми без посторонней помощи. Увы, количество этих причин оказалось столь велико, что сразу стало ясно, что на текущем этапе достижение абсолютного счастья для человечества невозможно.

Игнатий заметил вопросительно вытянувшиеся физиономии и поспешил объяснить:

- Да, абсолютного счастья получить не удалось. Но я бы постыдился выйти на защиту диплома с пустыми руками. Сама природа счастья такова, что человек должен искать его внутри себя. Увы, но тысячелетия нашей работы и усилия лучших представителей человечества не привели к воцарению на Земле этой простой истины. А потому миллиарды обывателей тратят свои жизни в погоне за призрачным фетишем, коего на самом деле нет. Как же решить задачу, которая не решена за столько лет?

Игнатий обвёл взглядом притихший зал и заявил:

- Значит, эту задачу решать и не надо! Я подумал, а что, если пойти неправильным путём? Да, заведомо неверный путь - стопроцентный провал. Но всё ли так просто? Изучив жизненный путь некоторых выдающихся личностей, я понял, что они частенько шли совершенно дикими путями, но тем не менее пробивались к цели. Тогда я задался вопросом: чего более всего жаждет душа человека и чего человек боится? Так вот, уважаемые члены совета, изучив чаяния людей, я понял, что хуже всего на них влияет страх смерти.

По залу вновь пробежала волна удивлённого гомона, кое-где даже переходящая в возгласы возмущения. И председателю вновь пришлось призвать аудиторию к порядку.

- Уважаемые члены совета! Должен вам клятвенно заявить, что ни на мгновение меня не посетила даже тень мысли нарушать законы Божии! Смерть - это необходимый инструмент функционирования вселенной. Убирать его недопустимо! Даже отодвигать его вовсе не нужно, хотя очень и очень многие представители рода человеческого работают над этим. Да, уже открытый людьми предел деления живых клеток никто изменять не собирается. Так же я не собираюсь идти на поводу желаний многих и продлевать молодость. Я лишь собираюсь привнести механизм, немного задерживающий взросление.

Теперь в зале началось зарождение настоящего цунами недовольства, но архангел Гавриил был начеку.

- Каким же образом я предлагаю осуществлять воздействие? Ответ прост - вода! Это простейший носитель божественной сущности. Она не просто востребована людьми, она всепроникающа, а изменения структуры образуют уникальную информационную систему. Вода в достаточном количестве содержится в организме человека. Тонкая подстройка её свойств может весьма сильно повлиять на организм. Воздействие изменённой водой будет постепенным. Оно не вызовет у общественности бурной реакции. К тому ж, человечество ещё далеко до понимания информационной структуры воды. Рассмотрим на простом примере...

Игнатий тут же утопил всех присутствующих в глубинах логических построений, засыпал сложно перевариваемыми особенностями цифрового моделирования и окончательно добил перечислением десятков важнейших нюансов. Но спустя четверть часа председатель прервал этот могучий поток научной мысли:

- Уважаемые члены совета! Поскольку представленная работа проводилась под строжайшим контролем технического персонала чистилища, предлагаю опустить некоторые не столь важные сейчас детали и перейти к смоделированным результатам. Согласны?

Осоловевшие учёные мужи дружно закивали. А Игнатий, пожав плечами, развернул голографический гиперобъем.

- На этой симуляции уважаемые члены совета могут видеть, как будет выглядеть человеческое общество спустя два столетия после внедрения предложенных процедур.

Показанное вызвало в зале настоящую бурю. Ибо в глубинах гиперобъёма шли, смеялись, работали и отдыхали люди, уровень душевного комфорта которых приближался к восторгу праведника только-только переступившего райские врата.

На этот раз успокоить зал стоило Гавриилу невероятных трудов. Наконец воцарилось некое подобие порядка, и председатель обратился к докладчику:

- Вы прекрасно описали предпосылки работы и технические нюансы. Но совет не услышал об основополагающих принципах вашего моделирования. Потрудитесь пожалуйста изложить их.

- С удовольствием! Рассмотрим развитие человека в предлагаемых условиях. С рождения до десятилетнего возраста ребёнок развивается как обычно, а вот юность теперь длится с десяти аж до пятидесяти лет. И в пятьдесят человек имеет тело восемнадцатилетнего, а разум пятидесятилетнего. После чего, человек живет активно ещё полвека. Затем наступает скоротечная старость.

Зал безмолвствовал. Игнатий растерянно переводил взгляд с погружённого в раздумья председателя совета на застывшего в удивлении учителя. Наконец, старец из первого ряда сдавленно выдавил: “Да...”, и архангел тут же поднялся и не терпящим возражений гласом объявил:

- Заседание закрыто!

Даже на многовековой памяти старожил такого завершения заседания научного совета не было ни разу. Профессора и академики расходились в глубоком молчании. Хромоногий Тимофей, стоная, отвёл Андрия и Игнатия в сторонку. Ничего не говоря, старый учитель поерошил шевелюры студентов, несколько раз тяжело вздохнул и произнёс:

- Ну, и кашу вы заварили...

***

Следующим утром архангел Гавриил лично разбудил Тимофея:

- С добрым утром! Что-то долго ты изволишь спать!

- С добрым утром и тебя, архангел! Какой тут сон?! Всю ночь от проделок своих шалопаев не мог отойти. Архангел, я тут набросал рапорт и объяснения...

- Тимофей, не беспокойся. Всё просто отлично!

Старик внимательно посмотрел в сияющие очи начальства, и от сердца у него отлегло.

- Значит, приняли защиту? - у Тимофея от радости хлынули слёзы.

- Приняли! Ещё как приняли!

- Хвала Всевышнему! - Тимофей от переполнявших чувств повалился на колени и принялся целовать ладони архангела.

- Ну, что ты, Тимофей! - и великан радостно подхватил старика, - Работы Андрия и Игнатия получили наивысшие оценки!

- Значит, пора ребятам отправляться на Землю. Первенцы мои... - и старик опять залился слезами.

- Нет, Тимофей. На Землю их не пошлют.

- Что? Да как же это? А куда ж их?

- Высшим соизволением отныне они - младшие советники Престола Божия...

Оглавление

Ангельская академия Сергей Ярчук