Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
Пыль, красная пыль от разбитых кирпичей. Углы, ощерившиеся дранкой и отбитой штукатуркой. Выломанные двери, лежащие на полу длинных коридоров. Звон стекла. Почему всем и всегда так ненавистны стекла? Рев толпы. Толпа страшна. Она не понимает слов. Она сильна своей массой и своим единством. «Гуртом и батьку бить сподручнее». Толпой и воспитателя, ко всему готового взрослого мужика — тут воспитателями только мужчины работали — легко задавить.
Ну, не совсем легко, если это воспитатель первой группы, Андрон. Он прыгает, как мангуст, и вертится, как юла. То есть, не мангуст, конечно. Он — крыса. Мы сейчас все здесь крысы, зажатые в угол. Крысу можно гонять. Можно забить кирпичами или досками, попавшимися под руку. Но не дай вам бог загнать крысу в угол. Она будет страшнее льва. Она будет прыгать на толпу, отгоняя ее…
Андрон даже сломал пару или тройку самых смелых. Тех, кто кинулся первыми. Уложил, думаю, насмерть. Совсем, по-настоящему. Он служил в спецназе — их этому учили. Но остальные, до кого он просто не допрыгнул, они банально закидали его кирпичами, завалили обломками столов и дверей, забили ногами, как крысу, оказавшуюся в углу. Страшную, заразную, зубастую крысу с длинным голым хвостом…
Толпа валит все ближе. Она вырывает ручки, ломает замки, вышибает двери. Визг очередной крысы — и опять только рев толпы.
Я не могу. С толпой — не могу. Но…
Там же Юрик. Он совсем еще дурной. Он буквально недавно понял, что такое «бесконечность». После этого он лежал на своей кровати неделю, свернувшись клубком. Капельницы — это как положено. Если и умирают дети, то не от голода или жажды. Юрик только вчера вернулся в класс, худой и бледный.
Там Витек. Витек был один из старших. Он пытался спорить, приводить примеры, сочинять доводы. Я ставил ему отличные отметки именно за это — он хватался за любую оговорку, за любое темное пятно в истории…
Там Ирка. Огненная Ирка, вскипающая от любой несправедливости, считающая весь класс, да что там класс — весь поток, своей личной родней. За родных умрет. Любой промах в оценке, любое занижение — ох, это уж не надо, сто раз предупреждал всех! — она летела на разборки, как фурия, как богиня войны.
Там Женька. Совсем еще пацан, маленький. И при этом болезненная честность. Это он сказал Историку, что не верит. Встал и тихо сказал. А потом Историк сидел у меня в кабинете, мы пили с ним коньяк, который я достал из сейфа, а он повторял, что вот же, собака какая, чувствует, наверное. Потому что и сам Историк не верил…
Историк был на четвертом этаже. Там уже тихо. Нет больше Историка. И воспитателей нет, кто просто не успел сбежать. Нет Математички… Я-то думал, женщин они не тронут… Мне казалось…
Да! Да! Я действительно ждал чего-то такого! Не может быть иначе. Когда-нибудь взрыв должен был состояться.
Но я думал, что женщин они все-таки не тронут. При всем том, что с женщинами… Но толпа пустила впереди девчонок. Женщин просто разорвали. Кровь. Они попробовали кровь. Теперь остановить толпу можно только экстраординарными средствами.
Еще секунда.
Мой выход.
Я мог бы уйти. Убежать, как сделали те, кто успел. Но пусть будет — я не успел. Пусть я — дурак, пусть. Но… Вдох, выдох… Вперед!
— Вы ищете меня?
Говорить, говорить с ними, для них, пока они приостановились в недоумении.
— Вот — я. Это моя школа. Вы — мои ученики. Я — директор. Я отвечаю за все, и раз так уж случилось… Вот я. И я не сопротивляюсь. Потому что это — ваша школа.
Я становлюсь на колени. Я снимаю свою рясу. Ну, да, я развязал пояс заранее. И подрезал по швам — а как иначе? Тут каждое движение оценивается и взвешивается.
— Вот я почти голый перед вами.
В угол летит белая нижняя рубаха.
— У меня нет оружия. Ни камней, ни палок — нет ничего у меня.
Расстегивается брючной ремень.
— Прошу прощения, тут девушки. Я не буду опошлять момент. Вот — я. Я сделал что-то не так? Я заслужил смерть со всей своей школой? Бейте меня. Топчите. Убивайте. Вот — я.
Ложусь плашмя лицом вниз на пол, раскидываю крестом руки. Это важно на самом деле. Это символ. Это вбито в подкорку.
— Вот — я. Я в вашей власти. Я не убегаю. Я не дерусь. Я не могу драться с вами, потому что я вас… Люблю. Когда любишь — веришь. Я верю вам. Раз такое случилось, значит, неспроста. Я виноват. Вот вам — я.
Нас учили говорить с толпой, чтобы перекричать любой крик. Лежа говорить труднее. Но лежа говорить и легче. Я не вижу изумленных или насмешливо прищуренных ничему не верящих глаз.
Эрик. Умница Эрик, считающий, что никто его не любит. Но ведь это неправда!
Ксанка. Она красивая. Она такая красивая, что наступает какой-то паралич — а ей все кажется, что смеются над ней.
Олег. Как Ирка в своем классе, в своем потоке — так Олег среди старших. Он знал, наверняка. Он знал все. Ничто не могло подняться без него.
Я не смотрю на них, я не вижу их лиц, их глаз, их рук с зажатыми палками и камнями. Я просто лежу перед ними в длинном коридоре первого этажа. Вот — я. Я виноват? Накажите. Ну же?
Все-таки я боюсь. Я жду удара. Жду, кто же первый кинет камень. За первым последует целый град, и на каком-то из них станет совсем не больно. Надо просто терпеть. Минуту. Или целых пять.
Что они делают? Зачем?
Пок-пок-пок — раздается за выбитыми окнами. Вспышки и визг летящей резиновой картечи. Вой инфразвука. Автоматные очереди у входа…
…
— И все же, почему вы поступили так?
— Мне показалось… Я подумал… Они ждали сопротивления. Они очень хотели, чтобы с ними дрались, чтобы с ними сражались. Чтобы их хватали, куда-то тащили. Так они хотели. Мне так казалось… И вот я подумал, что, если я не буду делать так — я их успокою. И все закончится.
— Это ложь. Вы своим поведением фактически поддержали их! На самом деле — вы поддержали их! Вы просто подтвердили им — так можно!
— И что? Расстрелять теперь меня? — было серо и скучно и совсем не страшно.
— Нет, зачем же. Вы — ценный кадр нашей системы воспитания и образования. Теперь вы сами будете воспитателем.
— А они? Мои ученики?
— У вас будут новые ученики. И вы теперь примете все меры, чтобы они не были такими, какими были те.
Мне только показалось? Или он специально подчеркнул голосом «были»?
Primary menu
2023 - Библиотека "КЛиб" - тут можно читать книги онлайн а также скачать их бесплатно и без регистрации
Последние комментарии
11 часов 38 минут назад
11 часов 55 минут назад
12 часов 8 минут назад
12 часов 13 минут назад
14 часов 45 минут назад
14 часов 49 минут назад