Казнь по кругу [Анатолий Яковлевич Степанов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (143) »
1
Двое с деревянных мостков ловили рыбу. Не на спиннинг какой-нибудь там иностранный — удочками. Да и те не покупные: прутья орешника с поплавками из бутылочных пробок и полой основы гусиного пера. Поплавки лежали на гладкой воде, двое с туповатым вниманием, не отрываясь, смотрели на них. Вечерний клев: затихший ветер, низкое солнце, багряные отсветы на воде, оглушающая тишина огромного водохранилища. От берега подтянулись к мосткам округлые тени близких деревьев и незаметно прикрыли рыболовов. Один из них — старенький, — в тренировочных портках, закатанных до колен, в линялой тельняшке, от такого удовольствия резво поболтал свесившимися с мостков ногами с хилыми голубоватыми ступнями и освобожденно снял с себя мятую соломенную шляпенку-хрущевку. И тут у него клюнуло: поплавок резко вздрогнул и сразу же пошел под воду. Старенький стремительно и жестко подсек, и окунек размером в ладонь, мощно извиваясь, засверкал в лучах уходившего солнышка металлическим — неживым — блеском. Старенький отцепил от столбика кукан и сквозь жабры, через пасть насадил на него вновь прибывшего. К сонным уже сотоварищам. Кукан был опять опущен в воду, свежий окунек пару раз дернулся в родной воде, но сил не было. И он задремал тоже. Второй рыболов, покосившись на добычу старца и в безнадеге уставившись на свой поплавок, тихо заныл на мотив колыбельной: — Как у Левы-Левочки ни одной поклевочки… Старенький, сияя, глянул на напарника и укорил: — Такой молодой и здоровый, а ничего не можешь! Молодой и здоровый был молодым только по представлениям старенького. Где-то около сорока пяти. А что здоровый, так это точно: под метр девяносто, на широких костях мышц килограммов восемьдесят, но и жирку сверху для гладкости хватало. В кожаных шортах, в фирменной футболке «Хьюстон рокитс», в каскетке того же клуба, он на могучих ногах стоял на подмостках, как грустный памятник на пьедестале. Памятник обиженно откликнулся: — Кое-что могу! — Можешь, можешь, — успокоил его старенький. — Именно кое-что. А рыбку ловить не можешь! — На хрена мне ваша рыбка! — искренне признался условно молодой, бросил удилище на помост, сам уселся рядом. Теперь он напоминал изображение древнеегипетского писца. — Говорить хочешь, — догадался старенький. — Договариваться, — поправил молодой. — Окончательно. — Опасаюсь пока. — Пока опасаться будете, нас сожрут и косточки выплюнут. — Страшнее кошки зверя нет? — подначивая, спросил старенький. — Нет. Чего вы опасаетесь? — Не люблю я хитроумных ходов и сложных комбинаций. Проще надо, по-нашему, по-деревенски. — Проще — это из пулеметов и базук по дверям и окнам? — Хотя бы, — признался старенький и добавил мечтательно: — И всех до одного. Под корень. — По-простому баш на баш получается. Мы с базукой, и они с базукой. А как они нас? Всех до одного и под корень? — То-то и оно, — страдальчески согласился старенький. На верху лестницы, ведущей к мосткам, раздались звуки шагов. Они подняли головы. По лестнице спускался элегантный молодец в белом смокинге. Холуй. Остановился на последней ступеньке и виновато сообщил ласковым голосом: — Зовут. — Вот втроем и решим окончательно, — страшно обрадовался старенький, надел шляпу-хрушевку и полез вверх по лестнице, приказав холую: — Удочки и рыбу забери. Условно молодой последовал за ним и все бурчал, бурчал на ходу: — Совковый начальничек он и есть совковый начальничек: только бы на себя ответственность не брать. — Лева, не груби, — посоветовал старенький. Двадцать ступенек были для него нелегки: он порывисто, с вьюжными завываниями дышал, что не мешало ему с неизбывной нежностью рассматривать открывшееся перед ними изящное и добротное здание, стоявшее на самом верху покатого обширного луга, засеянного английской многолетней пронзительно-зеленой травой. Неплохой такой домик, чуть поболе дома Пашкова. — Хорош! — отдышавшись, в который раз восхитился старенький. — Хорош, — согласился Лева, но с оговоркой: — Но чересчур заметен. Это не нужно. — Таким и должен быть пансионат для работников нашей системы. — Система! — передразнил Лева. — Никак не отвыкнете от терминологии далеких-далеких лет. Не системы — консорциума. — Консорциума так консорциума. — Решаться надо, — грубо напомнил Лева. — А то придется расстаться с пансионатом для работников консорциума, единственным хозяином которого являетесь вы. И всего прочего тоже. — Не торопи, не торопи, Лева! — взмолился старенький.2
Приятный молодой человек (по-настоящему молодой), по одежде судя то ли спортсмен, то ли рэкетир, то ли торговец из палатки, вошел в парк «Сокольники» через- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (143) »
Последние комментарии
1 час 57 минут назад
2 часов 5 минут назад
1 день 13 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 21 часов назад