Смерть не знает о завтра (СИ) [Нина Канавиня youreclipse] (fb2) читать постранично

Сжала руки под темной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?»

– Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот…

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Все, что было. Уйдешь, я умру»

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

Анна Ахматова

Рваные серые облака, стыдливо кутаясь в белую дымку, ленно плыли по пронзительно голубому небу. Солнце сияло в зените. Его яркие лучи, точно длинные пальцы холеных рук херувима, бережно касались тонких травинок, робко выглянувших из-под черных разводов весенней грязи и прохудившегося студеного покрывала напоследок вздохнувшей зимы. Слышался ритмичный, задорный перестук дятлов. Подснежники, радостно покачиваясь под первым теплом, тянули продолговатые бутоны вверх, высоко-высоко, как только можно, стремясь впитать хрустально-чистый свет, не упустить ни единой его нежной частички. На молочных лепестках мерцали радугой капли росы. Они показались Аими слезинками божественного младенца, застывшими бриллиантами. Но что в этом мире вечно? Даже неимоверная красота обречена… И они должны через какое-то время испариться. Бесследно…

Откинувшись на спинку скамейки, Аими прикрыла глаза. Легкий ветер скользнул по ее струящимся до плеч волосам цвета меди. Потревожил рядом растущий пышный куст дикой розы, отчего одна из веточек царапнула Аими за щеку.

… – Доброе утро, родная, – лежа на боку, Аими услышала над ухом приглушенный, полный нежности мужской голос. Он радовал и окутывал ее истинным счастьем.

Аими не шелохнулась, ожидая, что же будет дальше.

– Просыпайся, соня, – ласково и шепотом. Аими почувствовала, как Дориан, лежащий за ней, стал целовать ее плечо, едва касаясь кожи. Чуть покусывать. Его руки – сильные, мускулистые – скользнули по ее бедрам на живот и стали мучительно медленно опускаться ниже. – Я знаю, что ты не спишь. Или красочные сны заманчивее меня?.. Поездки на лошадях?

– Хитрец! – Аими улыбнулась, но глаз не открыла. – Знаешь ведь, что ты важнее мне всего остального. Да и вместе с конной прогулкой на резвых вороных… – Довольно рассмеявшись, она распахнула ресницы и повернулась к Дориану. – Это мне? – увидев на постели между собой и им букет из роз, подняла брови.

– В честь хмурого дня, ограбил мамин сад. – В карих глазах заплясали чертенята. На губах заиграла лукавая ухмылка.

– Спасибо, – Аими провела ладонью по темным волосам возлюбленного.

– Словом благодарности не откупишься! – кинув цветы на прикроватную тумбочку и рывком притянув к себе Аими, Дориан пылко стал целовать ее в губы, нетерпеливо разрывая на ней кружевную ночную сорочку.

- Ты не со мной. Я одна, и кругом пустота.

Аими распахнула глаза и задумчивым взглядом проследила за пролетаемой мимо зарянкой, устремившейся в сторону родового поместья ее жениха. Бывшего жениха. Птичка мелькнула над ухоженными клумбами роскошного сада. Затем приземлилась на бордюр спящего фонтана, пропела искристую трель и, задорно вспорхнув, скрылась за трехэтажным особняком.

– Не плачу. Сижу. Зябну. Так тоскую. А ты где-то там… Твои губы искривлены в бесценной мне ухмылке. В глазах блестит счастье. Ты рад, что меня нет рядом. Ведь ты вечный оптимист, и твоя душа не знает тяжести, что надгробной плитой давит мне на грудь. Не вдохнуть и не выдохнуть…

Аими запрокинула голову, и ее опустошенный взгляд устремился сквозь безграничное небо, виднеющееся между макушками хвойных великанов. Внезапно позади себя она услышала стук каблуков. Выпрямилась, но тут же сжалась. К ней на скамейку присела Ирен – эффектная брюнетка, в глазах которой всегда полыхало ледяное пламя, а уголки алых тонких губ были приподняты. Однако сейчас лицо подруги Аими выражало горючую смесь грусти с яростью.

– Так и знала, что найду тебя здесь! – с досадой заявила Ирен. – Я тебе звонила. Неужели было трудно ответить? Пожалеть меня? Тебе моих нервов совсем не жаль?

– Прости, – пожав плечами, неохотно отозвалась Аими. Она желала, чтобы Ирен ушла. Не трогала ее. Не утешала. Не тормошила, будя от морока унылого отчаяния.

– И это все, что ты можешь сказать? Тебе безразлично, что я чувствую, уже зная наизусть телефонные номера всех больниц и моргов в городе?! Считаешь, тебе одной плохо? Не будь эгоисткой! Я каждую ночь, ложась спать, пребываю в неописуемом страхе за тебя! Дрожу от ужаса, что моя горячо любимая подруга вновь перережет себе вены, а меня на этот раз не окажется рядом! Даст ли Бог нам еще одну счастливую случайность на… – Вдох-выдох. Чуть погодя, Ирен