Хватит ли на всех пирацетама? [Евгений Торопов] (fb2) читать постранично, страница - 2

— Да, да, прямо сейчас, — заторопился он. — Быстрее, быстрее. Ну шевелись же. Мы опаздываем. О, скоро ты оденешься? — он затопал ногами по полу, стал хлопать себя руками по бёдрам и оживлённо ходить из угла в угол.

— Постой-ка, — сделал я неожиданный выпад. — У меня ночью побывала бабушка и принесла пряных трубочек. С пылу, с жару — не хочешь перекусить?

Дуреман остановил как вкопанный свои шесть с полтиной пудов веса и стал потягивать носом воздух. Сразу же приношу извинения читателю за этот подлый обман моего лучшего друга. Мне пришлось на это пойти, зная его резкий характер. На самом деле я вчера перед сном случайно заглянул в верхнюю нишу буфета и обнаружил там полную вазу давнишней стряпни, сохранившейся просто неведомым мне чудом.

Поставил я перед ним эту вазищу, налил «бадью» чая и спокойно одевался, пока он у меня все эти пищевые дела оприходовал. Любит он поесть, гастроном. Да я сразу почувствовал, что он доволен: появилось спокойствие и точность в движениях. Вот теперь, думаю, пора.

Всегда я хотел и всем говорил что космос следует подчинить человеку и сделать так, чтобы он (космос) был ему (человеку) удобен. И чтобы нам было слетать куда, извиняюсь, как в сортир сходить со всею подобающей этому действию простотой. В последние годы, к счастью, особенно с появлением косморейеров, преодолевать пространство стало гораздо быстрее и удобнее.

Но это так, в качестве отступления. В общем, собрал я кой-какие вещицы в саквояж и ну себе в путь с богом, с ангелом. Поль сказал, что высадит меня на Дуремонии и улетит по своим делам, а на обратном пути, если захочу, заберёт. Когда летели, он мне все уши прожужжал, говорит: «Как прибудешь, ищи ИДЕЮ цивилизации». «А как же, ответил я ему, но ориентироваться буду на месте, вдруг они разменяли свою идею по мелочам». Он как-то странно так посмотрел и углубился в изучение последних бюллетеней по космоосвоению. Приборы мерно гудели, исправно выполняя свои обязанности. Я раздвинул штору иллюминатора.

— О-о-о! — красота была необыкновенна.

— Что, уже прибыли? — оторвался от журнала Поль. — Хо, это она.

Я ещё раз посмотрел. Планета походила на кормовую тыкву: пупырчатая, пузатая… и пёстрая. Никакого солнца, зато весь небесный горизонт равномерно и ярко чем-то подсвечивался. Затем замечательное зрелище смазалось в неуклюжую пелену, корабль ткнуло и гундосый голос электростюарда сообщил: «Перелёт завершён, все важные показатели в норме».

— Ты не передумал? — спросил Поль.

— Не-а, — тут я прислушался к внутреннему голосу, который настойчиво бился в токе крови. «Нет, — вдруг возопил он, — тебе вовсе не хочется выходить сейчас наружу и оставаться одному. Одумайся! Ещё можно отказаться!.. Неразумный!.. Нечестивый!.. Мель твоего духа…»

Он наверное ещё что-то кричал, но я жестоко подавил революционные волнения, настроив себя на рабочий тон. Будем ещё тут!

— Ну мы договорились, — буркнул Поль, — я нагряну через недельку. О'кей, — я попрощался, взял чемодан и вышел. Трап ещё не был спущен сквозь решётку рифлёных прутьев и пыльное наружнее стекло видно было как пена медленно, словно каракатица, стекает по желобу и застывает, гранёно раскалываясь на куски-кубы. Кубы эти потом проваливались и образовывали заказанные в программе ступени.

Я весело взгромоздился всем своим весом на беднягу чемодан и стал баловаться дребезжащим замком. Должен признать, мы давно себя не рассматривали со стороны. Некоторые полагают, что посмотреть со стороны это не значит отойти слишком далеко — до самой туманности Андромеды, а немного поближе. И я с ними согласен. Вот, например, хотя бы до Дуремонии…

Трап закончил эволюцию. Я встал, зевнул и сошёл на землю; косморейер сразу же взвился в прозрачные небеса, оставляя меня одного. Глубокий вдох принес известие, что воздух здесь схож с земным, правда с заметным приторным буфетным запахом. Я осторожно огляделся. Площадка, на которой я стоял, была словно из стекла и походила на взлётную полосу аэродрома с яркой и беспорядочной разметкой. Вот и состоялось моё первое знакомство с Дуремонией. Душещипательный момент!.. В носу зазудило и я а…а…апчхи-и-иии-чихнул. Организм привыкал к новой атмосфере.

А вот на горизонте и первый житель. Он приближался семимильными шагами, высоко задирая длинные прямые ноги в отутюженных брюках, так что я различал на подошве его башмаков затейливую надпись, а может даже и девиз. Примерно когда его обувь чуть не стала задевать мне лицо, он остановился и прокричал:

— Приветствую Вас, милейший!.. Мы догадывались о вашем, милейший, прибытии!!. Как живёте? Я тоже плохо! А теперь позвольте представить Вам меня самого, — он ткнул предлинным пальцем себе в грудь, — Генерал-Консул Льдов-Поворотень!!

Разумеется, я опешил от этого набора слов.

— Очень приятно, — говорю, — а меня зовут Феодос Блюмбель.

— Знаю, — поморщился Генерал-Консул, — проконсультировали. А правда, что…

— Правда что?

— А?.. Да так, мысли вслух. Не