Марс. Книга 1 (СИ) [Виталий Астапенков A1957nord] (fb2) читать постранично, страница - 2

выдрав наглухо вмонтированное в палубу основание. Краем глаза я заметил, как мелко-мелко затряслась левая переборка, выгнулась наружу и вдруг лопнула по соединительному шву возле потолка, образуя длинную неширокую щель, куда сразу же понеслась струя ещё остававшегося в рубке воздуха.

Корабль начал медленно вращаться вокруг своей оси. Вой стих — иссяк кислородный запас, но взамен из глубины корпуса по переборкам докатился визгливый скрежет. Станцию всё-таки зацепили. В выбитую теперь щель панорамного обзора не было видно ничего, кроме далёких белых пятнышек звёзд, постепенно смещавшихся слева направо: сказывалось вращение; и скрежет, который длился и длился, разрывая не корпус — душу, и, дойдя до бесконечности, наконец, исчез. Зато к поперечному вращению добавилось продольное.

Я выдохнул. Оказывается, я сидел, затаив дыхание, и был мокрый от пота. Сердце прыгало надутой лягушкой — где-то в пятках, судя по ощущениям, и болела нижняя прокушенная губа, а правый глаз почти ничего не видел, залитый струйкой крови из рассечённой брови. Это ж надо ухитриться пораниться в шлеме, абсолютно безопасном, как уверяли производители. Что ещё раз доказывает: нет ничего абсолютного, вернее, нет предела совершенству. Есть над чем ещё работать и работать. Укрепить подшлемные зажимы, например, да снабдить скафандр М-реактором заодно, а лучше сразу спас-капсулой.

Под эти мысли я отстегнул обручи безопасности; эластичный пластик не успел проморозиться, и ломать его не пришлось. Потом оттолкнулся от подлокотников и попытался подняться. Встать-то я встал, магнитные вставки на подошвах хорошо удерживали сцепление, но вот преодолеть пятиметровое расстояние до выбитого окна во вселенную, этого символа надежды, по пока ещё медленно раскручивающемуся вместе с кораблём помещению оказалось невозможно. Пришлось отталкиваться от ферропластикового покрытия и двигаться к вожделенной свободе, корректируя направление краткими газовыми выхлопами ранцевого движка скафандра. Со стороны я, наверное, здорово напоминал земного краба с растопыренными клешнями рук-ног. Да и вцепился в верхнюю часть проёма не хуже краба, преодолевая инерцию, когда добрался, наконец.

Метровая ширина щели вполне позволяла пролезть, несмотря на горб ранца. Я подтянулся, перевернулся на спину и, осторожно перебирая руками, выбрался наружу головой вперёд. То есть, почти выбрался.

По закону Мёрфи именно в этот момент корабль стал разваливаться: под воздействием центробежной силы от него отлетали куски, бывшие когда-то частями обшивки, и парочка из них оказалась нацелена прямиком на меня. С перепуга я со всей дури вдавил клавишу ранцевого двигателя, и благополучно вписался этим самым ранцем в ещё один, незамеченный обломок. К счастью, я его только догнал, но всё равно удар был гораздо сильнее, чем при столкновении с УАЗ. В голове помутилось, но сознания я не потерял. Получивший дополнительное ускорение обломок, кажется, это была переборка внешнего грузового отсека, бодро понёсся вдаль, а я, гораздо медленнее, к громадине корабля.

Как говорили в старину: «Если бы, да кабы…». Если бы меня не крутило, если бы мог нормально соображать… Но в себя я пришёл, когда израсходовал всю газовую смесь в движке, во внешнем слое роя корабельных обломков. По крайней мере, меня больше не вращало с ног на голову, наверное, скорректировал положение автоматически. Краем глаза я отметил на периферии тубус с разорванной в двух местах улиткой ускорителя — искорёженный остов корпуса, перекрученный сейчас пропеллером ближе к носовой части, — последствия удара. Ещё дальше быстро таяло вытянутое белёсое облако, остатки воздушного запаса. «Дайна М» перестала существовать.

Жалко! Отличный корабль был. Их и так не слишком много: кораблей с литерой «М», означавшей, что судно оборудовано М-реактором. Надеюсь, диспетчерские службы уже рассчитывают траекторию падения и скорректируют, если надо, чтобы он не рухнул куда-нибудь на жилой посёлок. Время для этого у них есть. А вот что делать мне? Если бы я не израсходовал так бездарно газовый запас ранца, можно было бы попытаться добраться до «Марс-3», благо её было пока хорошо видно.

Свет под косым углом, обтекал тёмную сферу станции с проблесками огоньков в иллюминаторах блок-секций, почти неразличимых в лучах далёкого солнца, и падал на планету, превращая видимую часть поверхности в загибающееся по краям назад выпуклое блюдо, поданное космосом. Говорят, раньше с этой высоты над северным полушарием можно было увидеть вулканические равнины и ударные кратеры. Но теперь, из-за уплотнившейся атмосферы — результат совместных усилий террамодуляторов и марпоники — разглядеть что-либо, кроме протянувшейся равнины и чёрной пропасти одного из семи тысяч сохранённых колоссальных каньонов, я не мог. Невооружённым глазом, по крайней мере.

Довольно компактная поначалу масса корабельных обломков стала разваливаться. Одни отстали, другие ушли вперёд,