Пути в незнаемое [Даниил Семенович Данин] (fb2) читать постранично, страница - 2

1900 года.

14 декабря 1900 профессор Берлинского университета Макс Планк на заседании Берлинского физического общества доложил работу, где была решена проблема энергетического спектра излучения нагретого тела. Макс Планк в течение нескольких лет упорно занимался этой проблемой. И, наконец, пройдя через мучительные сомнения, через собственное неверие, был вынужден отступить от законов классической физики и ввести в физику совершенно новое понятие — квант действия. Но тогда ни сам Макс Планк, ни именитые члены Берлинского физического общества не подозревали, что очень скоро, еще при их жизни, час упомянутого доклада войдет в историю как час рождения современной физики. Квант действия проникнет во все формулы новой физики, устранит огромное количество возникших противоречий и «все поставит на свои места». И для этого потребуется 25 лет — потребуются героические усилия физиков старшего поколения и неудержимая фантазия поколения, родившегося вместе с веком, — поколения ровесников самого кванта.

Это поколение появилось на свет и росло в атмосфере постоянных открытий во всех сферах деятельности человека. С этим поколением родились аэроплан и радио. С этим поколением появились прививки от дифтерита, витамины и способ определения группы крови, появились пептиды и первая гипотеза строения белков, новые взрывчатые вещества и удобрения. Выставочные залы преподносили обществу сюрпризы: художники открывали новое искусство. И в этом шквале нового, принимая новизну и чудеса за норму и обыденность, росло поколение, родившееся с веком. Росло в обстановке, когда еще не успело пройти удивление первым аэропланом и звучало эхо пророчества братьев Райт после их первого полета о том, что еще «тысячу лет человек не будет летать», а уже развивалось мощное самолетостроение — в первую мировую войну шли воздушные бои, а перед самой войной поручик Нестеров в России крутанул самолет в «мертвую петлю».

В физику это поколение пришло в то время, когда большие надежды сменялись горькими разочарованиями, появлялись новые надежды и сменялись новыми разочарованиями. Бесспорными были лишь экспериментальные факты, бесспорными и ошеломляющими. Что же касается их толкования, то каждая обнадеживающая на первый взгляд теория оказывалась тупиком. Физика была похожа на запутанный клубок шерсти, из которого торчали несколько концов, и стоило умело потянуть за какой-нибудь конец, как тот, вначале поддавшись, дальше только затягивал и запутывал сердцевину. По словам Нильса Бора, вся ситуация в физике оставляла у него тогда чувство «грусти и безнадежности».

Накал в физическом мире был такой, что, как взрыв, как по взмаху волшебной палочки появилась квантовая механика. Она родилась многоликой. Почти одновременно тремя совершенно разными людьми в разных местах — Гейзенбергом в Геттингене, Дираком в Кембридже и Шредингером в Цюрихе — были созданы совершенно различные на первый взгляд теории, составляющие сегодня сущность квантовой механики и всей современной физики.

Юрий Борисович Румер писал: «В конце двадцатых годов отзвуки великого гносеологического взрыва, каким явилось создание квантовой механики, докатились до самых отдаленных уголков мира. Множество молодых людей самых различных способностей и степени подготовленности устремились в центры «новой квантовой веры» — Копенгаген, Геттинген, Цюрих, Лейден, Кембридж, — чтобы принять участие в этом «пиршестве фантазии и интеллекта». Мне было 28 лет, когда я оказался летом 1929 года в Геттингене».

* * *

В 1737 году король Великобритании, курфюрст ганноверский Георг-Август повелел двум своим городам — Целле и Геттингену — построить университет или тюрьму, кому что нравится. Жители Целле были богаче и благоразумнее: поразмыслив, они решили соорудить хорошую тюрьму, ибо ничто не стоит так долго и не приносит столько пользы самым разным правительствам и режимам, как хорошие тюрьмы, ничто так не способствует правосудию и воспитанию молодежи, как неизбежность наказания и очевидность его. Напротив, студенты своими непочтительными мозгами будут смущать нравственность, а песнями и плясками покой и благополучие города.

Так решили жители Целле, уверенные в своем благоразумии, и просчитались. О существовании города Целле вряд ли многие слышали. Геттинген же, на долю которого выпало построить университет, стяжал всемирную славу.

Судьбе было угодно, чтобы университет Георгия-Августа оказался на перекрестке всех ученых дорог.

Со студенческих лет и до конца своей жизни жил и работал здесь король математики Карл Гаусс. Здесь работали Вебер и Риман.

Здесь преподавали немецкую словесность братья Гримм.

Здесь положил начало расшифровке древней клинописи Двуречья Гроутефенд.

Кладбище Геттингена поражает обилием имен, известных всему миру.

К началу XX века Геттинген стал, по выражению Макса Борна, «математической меккой мира, славу которого поддерживали три