В относе морском [Борис Викторович Шергин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Борис Шергин В относе морском
В основу рассказа положен действительный случай спасения унесенных на льдине зверопромышленников.
Про нашу жизнь промысловую послушаешь, так удивишься, удивишься и устрашишься. Расскажу про себя, про сынишку моего и про брата, как мы на промысел пошли и в какую беду попали. Беды терпеть да погибать помору не диво. Море – измена лютая. Спроси того-другого робенка в Поморье: «Где тата?» – скажет: «Вода взяла». …Море нас поит, кормит, море и погребает… А мы вот от морской напасти спаслись, и таким ли дивом спаслись, дак всю жизнь на другу сторону повернуло. Мы – Белого моря, Зимнего берега народ. Коренные зверобои-промышленники, тюленью породу бьем. В тридцатом году от государства предложили промышлять коллективами. Представят-де и ледокольной пароход. Условия народу были подходящи. Зашли кто в артель, кто на ледокол. А я да брат старший Егор Иванович не то что на ледокол, а из своей артели убежали. Сынишко мой Олександр в колхоз бы любил, да отчишку с дядей перечить не посмел. Стретенева дня дождались: стали флюгера полуношник-ветер сказывать – норд-ост. Зачали наши деревни на промысел снаряжаться. Тюленьи женки в эту пору детей народят, стада зверины на отдых повалятся, и это богатство полунощник к нашему берегу льдинами притянет. Мы, значит, троима срядились. Лодочку доспели на креньях, погрузили дровец, хлеба, котелок, пики, обулись, оделись по-промысловому, с племенем простились и поволоклись. Сутки горой шли, други сутки – припаем береговым. На льду и огонек разведем, поедим и выспимся, лодочкой накрывшись. Путь вороны казали: на зверя же летели. На третий день береговой лед кончился, пошла раздельна льдина. Беда беду родит – встречу полунощнику из-за горы побережник-ветер выскочил. Зачали друг другу в лицо мокрым снегом плевать. Опасен в эту пору побережник: он лед от берега отдирает, нашего брата в море уносит… Остановились, глядим на своего юровщика: – Егор Иванович, что велишь? Он шапку снял, ветра пытает: то ту, то другу щеку подставит. А ветер явно с горы, в спину. И Егор командует: – Заворачивай обратно! Сей день напромышлялись! А Олексишко забежал на торос на высокой и вопит: – Дядя! Татка! Юрово!! О, коль велико! Мы охотники природны. Петухом сердца-ти запели. Выстали на льдину, а в полуверсте зверя-то как дров! И любо на них глядеть: посередине матки лежат с робятами. Как бабы в бане, гладят их, моют, плавать учат. Ежели ребенок капризит, мамка его и круто в море роет. Кругом, как стена нерушима, ограда крепка – самцы-лысуны… – Егор Иванович, что велишь?! – Играть давайте! Значит, надо нам зверины ухватки принять, зверем притвориться. Он нас видит, пущай на своих думает. Лезем на юрово, по душу его морскую, рукавицами гребем, задом подхватываем, головами покачиваем – как есть тюлени! Спину ломит, колени отпали, а любо это и весело! Вот мы приехали. Душина от них! Глядят, говорят меж собой, что-де ихнего полку прибыло… Тут мы прянули на зверя, как волки. Пика свистнула, да кровь пробрызнула. Песню поморским обычаем завели:
Последние комментарии
5 часов 44 минут назад
5 часов 52 минут назад
6 часов 2 минут назад
6 часов 7 минут назад
7 часов 36 минут назад
7 часов 39 минут назад