2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
начальства… Это старая песня, ведь этот генерал Ма был помощником генерала Шу, с которым мы дрались в 1900 году. Он умер в плену в Иркутске. Ведь когда мы прибыли тогда в Китай, все эти так называемые «боксёры» или «большие кулаки» разбежались, и нам пришлось иметь дело с китайскими регулярными войсками, которые именовались «мятежными». Так мы и писали, а между тем, находили в захваченных обозах «императорские манифесты», в которых «сын неба» объявлял войну всем европейцам. Таков китайский мятеж «по императорскому манифесту». Эта же история, видимо, повторяется и теперь с якобы хунхузами.
Утром 18 мая, переехали величественный мост, через не менее величественную Волгу в Саратовской губернии.
У моста караул, состоящий из роты местного полка, с офицером во главе.
На Волге у моста целая флотилия лодок с солдатами, — они осматривают приближающиеся к мосту баржи и пароходы и пропускают их под мост только после тщательного осмотра.
Такие же, но не столь многочисленные караулы с унтер-офицерами во главе стоят и дальше у каждого, даже маленького мостика.
Построены для этого караульные домики и разбиты палатки.
Едем дальше по Самарской и Уфимской губернии, местность гористая, пустынная, кое-где попадаются татарские селения с мечетями, татары толкутся на станциях в белых поярковых шляпах.
Они осматривают наш поезд и всех нас, широко улыбаясь.
Татарские деревни очень неказисты, но попадающиеся изредка по пути русские посёлки ещё хуже: развалившиеся мазанки, полуприкрытые крышами из прогнившей соломы.
То и дело обгоняем воинские поезда.
Вид у солдат бодрый, здоровый, попадаются бородачи в летах — это запасные.
Слышится весёлый говор, смех, вызванный удачно сказанным метким словом, или прибауткою, вот разносится по степи, эхом откликаясь в горах, бравая русская, или специально солдатская песня.
С какою-то особою силою укрепляется в душе вера в мощь русского народа, сыны которого с таким, не только спокойным, но прямо радостным настроением идут помериться силами с врагами своего отечества, положить, если нужно, за последнее свои головы.
В этой естественной удали русского солдата, нет ни малейшей рисовки, это простое обычное настроение людей, не знающих страха и презирающих опасность, а это настроение — залог победы.
— Наш солдат — золотой солдат! — сказал мне подполковник Томашевский, о котором я уже упоминал. — Надо только уметь с ним обращаться… Его надо беречь, так как сам себя он не бережёт…
Трогательная сцена разыгралась при остановке в Пензе, где мы настигли первый воинский поезд.
Полковника Леш радостно приветствовал один из запасных нижних чинов, призванных на действительную службу.
Он был, как оказалось, фельдфебелем в роте, когда полковник Леш был штабс-капитаном.
Их полк стоял в Закаспийской области.
Полковник Леш тоже сразу узнал своего бывшего фельдфебеля и сердечно поздоровался с ним.
Солдатика искренно порадовала эта память начальства.
— Значит опять послужим…
— Рад стараться, ваше высокородие!
Полковник дал своему бывшему фельдфебелю два рубля.
— Напрасно беспокоитесь, ваше высокородие, не затем я подошёл… — отказывался солдатик.
— Знаю, знаю, а дают — так бери.
— Слушаю-с, ваше высокородие…
И солдатик опустил рубли в карман шинели.
Что-то тёплое, сердечное сказалось в этой сцене, в этих отношениях солдата к офицеру.
Не могу не привести маленькой беседы с одним из моих спутников-офицеров, касавшейся так сказать литературной, если можно так выразиться, стороны войны.
Для многих штатских людей это будет новостью.
Мой собеседник во время китайского похода 1900 года был полковым адъютантом.
— Мне пришлось тоже много писать… — сказал мне он.
— Писать? — удивился я. — На войне? Во время похода?
— Да именно! Ведь на обязанности полкового адъютанта лежит вести «Журнал военных действий», где записывают все переходы полка, переправы, действия полка во время сражений, причём в журнал же заносятся кроки пройденных местностей… Работа тяжёлая, кропотливая и ответственная…
— Для чего же служит этот «журнал»?
— Прежде всего для истории полка, как материал, затем для соображений начальствующих лиц, по поводу наград, а в общем все журналы представляют из себя драгоценный материал для истории той или другой войны.
Это, действительно, материал драгоценный!
III
Жизнь в поезде
Четвёртый день в дороге, живём, так сказать, в поезде.
Всего человек около сорока пассажиров, из которых тридцать два едут в Маньчжурию, тридцать военных, — среди них два врача, поляк и еврей, и один интендантский чиновник да двое штатских; С. Соколов, у которого своя мукомольная мельница в Харбине, работающая теперь исключительно для продовольствия войск, и я.
Все, конечно, перезнакомились между собой и за чаем, обедом и ужином в вагоне-ресторане идёт оживлённая беседа.
Ни одной дамы, что
Последние комментарии
18 часов 2 минут назад
18 часов 20 минут назад
18 часов 29 минут назад
18 часов 30 минут назад
18 часов 33 минут назад
18 часов 51 минут назад