Вредная (СИ) [Оксана Пузыренко] (fb2) читать онлайн

Глава 1. Заплыв на длинную дистанцию

Вступление

Писателям, описывающим боль и страдания влюбленных пар, и не снилась трагедия, произошедшая в Италии. Там, в больнице города Падуя, произошла печальная история. Печальная вдвойне тем, что это не является плодом чьего-то воображения или выдумкой трагика. Это реальный случай, повествующий о пожилой итальянке, которая находилась в коме после сердечного приступа в течении 4-х месяцев. А также о ее 70-ти летнем муже, который потерял надежду на то, что его любимая супруга выйдет из комы. Не видя смысла жить без нее, мужчина покончил с собой. И в этом мире они разминулись лишь на несколько часов… Женщина вернулась к жизни сразу после его смерти и первый вопрос, заданный врачам, был: «Где мой муж?». На этот вопрос она не смогла получить желаемого ответа.

Вредная

Привет, ребят. Меня зовут Алексис О'Доэрти. Фамилия О'Доэрти (O'Doherty) имеет ирландские корни и переводится как «вредный», что я узнала, создавая свое генеалогическое древо в начальной школе. И, знаете, это значение полностью соответствует моему характеру. И дает возможность оправдаться перед окружающими, в стиле: «Я не могу ничего поделать, меня фамилия обязывает иметь такой жуткий нрав». Но это не мешает мне жить. Не смотря на мою врожденную вредность, вспыльчивость, и прочие «прелести», у меня много замечательных друзей и большая, любящая семья. Ах да, еще и любимый парень. Мы вместе уже 3 года, и хоть ссоримся добрую половину времени(ауч): я все равно люблю его больше жизни и уверена, что это взаимно. Была уверена.

Но давайте начнем по порядку, меня зовут Алексис О'Доэрти, моя фамилия переводится как «вредный», и я только что вышла из комы. Приятно познакомиться.

Глава 1

В любом сне, детка, главное — вовремя проснуться.

Я рад, что тебе это удалось.

Мариам Петросян

«Дом, в котором…»

Я проснулась и почувствовала… ничего. Усталость, наверное. Да, дикую усталость в каждой клеточке тела. Я очнулась не в первый раз, это происходило и ранее. Это было похоже на то, как ты выныриваешь из воды, делаешь судорожный глоток воздуха, а потом тебя снова накрывает сильной волной. Только вместо воздуха я хватала какие-то слова, фразы, звуки. Чьи-то голоса были мне знакомы, чьи-то нет. Но сейчас все было иначе. Я чувствовала, как волны отступают, и перестают забирать мой воздух, медленно и плавно меня выносило на берег. Вместе с усталостью на меня нашло дикое раздражение. Хотелось быстрее прийти в себя и скинуть это противное покрывало с груди, которое мешало дышать и неприятно давило на оголенные участки кожи. А это что? Во рту у меня явно было что-то инородное. Трубки? Бе.

Я попыталась поднять руку, чтобы снять невиданный аппарат, но мне это не удалось. На короткое мгновение меня даже охватила паника: у меня руки вообще есть? Так. Спокойно. Хорошо, давайте начнем с пальцев. Вдохнув, я дернула пальцами, отозвался лишь мизинец. Молодец парень, я горжусь тобой. Думала открыть глаза, но почему-то было страшно (я все еще не уверена на счет наличия рук и прочих частей тела, знаете ли). Почувствовала, как от напряжения лоб покрылся испариной, а пальцы правой руки начинают мелко подрагивать.

— Тише-тише, боец. — Совсем рядом раздался бархатистый мужской голос, глубокий, нежный. На мою руку легла другая, большая и прохладная ладонь, наверняка она принадлежит обладателю этого голоса. Боже, как это было приятно. Я сразу притихла, но незнакомец отпустил мою руку, чтобы в следующую секунду положить ее уже на мой лоб, аккуратно убрав влажные волосы. — Вот так, Лекси, а теперь, ты можешь открыть глаза? Если да, сделай это, но очень аккуратно.

Голос был странный. Я никак не могла отнести его в одну из категорий: «знакомцы» или «незнакомцы». Я точно знаю, что мне не приходилось встречать этого человека, но в тоже время такое ощущение, будто я слушала этот бархат всю жизнь. И, если честно, у меня просто не было сил для подозрительности или неподчинения незнакомцу. Да и открывать глаза в компании было не так страшно. Я медленно подняла веки, и из под мелко дрожащих ресниц стал проступать белый свет. Нет, не в конце туннеля, просто он играл отблесками на белом потолке и стенах комнаты, в которой я оказалась. Точнее палаты. Ну, не рай, конечно, но свои ангелы тут явно водятся. Глаза резало, и я с трудом сфокусировала взгляд на человеке, аккуратно гладящем меня по волосам. Хм. Вау. Не было бы у меня парня, я бы точно вернулась обратно в обморок, а я явно там прибывала, раз теперь имею честь находиться в больничной палате. Но он у меня есть, любимый Адриан. Единственный и самый лучший. Воспоминания об Адриане заставили мое сердце сладко сжаться и сделать руку на моей голове невыносимо тяжелой. Радость от телесного контакта хоть с кем-то пропала, и я открыла рот, чтобы напомнить господину доктору (а судя по его одежде и бэйджику, который я не могла прочитать из-за того, что глянец отсвечивал солнечные лучи, это был именно врач), что в его полномочия не входит наглаживание макушек пациентов. Честное слово, он мне там сейчас лысину протрет. Но слова не вылетели у меня изо рта, потому что: во-первых, может кто-нибудь наконец уберет у меня эту дрянь от лица? Во-вторых, в комнату влетели мои родители с одним из моих племянников. О, ясно, он опять тусуется у нас. Погодите, что?! Это мой племянник? Определенно! Но вчера он был несколько меньше… Эм… И младше… Что за… Чужие дети растут быстро, особенно в этом возрасте, но не настолько же?!

— Лекси, Господи, дочка, маленькая наша, Лексис! Спасибо, спасибо, Господи! — Мой душевный монолог прервали объятия и слова, лившиеся от родителей вперемешку со слезами. Папа плакал. Я не видела, чтобы он плакал, никогда. Нет, было пару случаев, мне рассказывали о его слезах, и это были действительно горькие слезы. Он плакал, когда хоронил своего отца. Он плакал после долгой разлуки со мной, когда я, будучи совсем крошкой, сильно заболела и не могла видеть его (мои глаза загноились, ужас, верно?). И сами попробуйте не заплакать, когда после нескольких месяцев видите своего ребенка, тянущего к вам руки наугад, как слепой котенок. Но теперь…

— Папа, мама… — Нет, увы, я не сказала это, а просипела. Вряд ли это было похоже на привычный набор звуков. Я бы закашлялась, но мне просто не хватило сил на это. Я бы подняла руку, чтобы обнять их, но тоже не могла. Но мне стало грустно, дико грустно. Меня поглотила такая тоска от вида подрагивающих плеч мамы и того, что мое лицо обжигали слезы родителей, что я сама заревела. Я не понимала, что происходит, но случилось что-то плохое, верно? Как минимум потому что я, мать вашу, чувствую себя инертным мешком мяса и костей!

Родители не выпускали меня из рук, а вытянувшийся вверх, пятилетний Даниэль смотрел на нас непонимающим взглядом. Его явно пугала картина плачущих родных, но тот самый доктор стоял сзади племянника, как будто они давно знакомы, и держал обе руки на его плечах. В палату стали прибывать люди: старшая сестра Лили в курточке, застегнутой в неправильном порядке. Вообще-то она оплот аккуратности, но, очевидно, она слишком спешила в этот раз. Почти сразу за ней ее муж, мой обожаемый зять Мэтьюз, несший переноску с полугодовалой сестрой Дэниэла — Даниэллой. Да, они очень оригинальны в выборе имен. И все члены моей семьи плакали. Они уже приходили, нет, врывались в палату, с красными глазами и дрожащими губами и давали себе волю в палате. Они без устали повторяли мое имя, как будто были счастливы уже от того, что обращаются ко мне. Если честно, у меня от сердца отлегло только тогда, когда все собрались рядом. Ведь это хорошо, мы все живы и здоровы, а это главное. А чего все ревут — не важно, вместе справимся. Только… Подождите, Адриан?

— А..Ар…Адр… — Прокашляла я в очередной раз. Моя семья не особо его любила, но всегда уважала мой выбор. Нет, он не был плохим, просто мы слишком часто ссорились и меня действительно это убивало. А какой человек захочет регулярно видеть страдания своего ребенка или сестры? Но, думаю, мы когда-нибудь с этим справимся. Под «этим», я скорее всего имею ввиду наш темперамент. Ну, например, кому нужна дома стеклянная посуда? Заменим ее пластиком. И будем убирать во время ссор острые и колющие предметы. Чем не вариант семейного счастья?

Мне ответила Лили, обнимавшая Дэни, который перекочевал из рук доктора к ней на колени. Очевидно, она увидела панику в моих глазах:

— Успокойся, все со всеми хорошо. И… Наверное, доктор тебе все расскажет. — Она повернулась на того самого доктора, которой одобрительно кивнул в ответ на ее предположение.

Затем он обратился к семье:

— Да, и я понимаю ваше счастье, но вам придется на время выйти. Лекси еще слаба, слишком много эмоций. Физические показатели в норме, даже более чем, но нужны анализы и не хотелось бы рисковать. Я позову вас чуть позже, но лучше бы, чтобы она поспала. Джордж и Мари, с вами мне бы хотелось поговорить в моем кабинете уже завтра.

Что? Спать? Ты серьезно, парень? У меня ощущение, будто я спала всю жизнь! Между прочим, я в принципе не способна спать более 7–8 часов, иначе просыпаюсь с жуткой головной болью, так что пусть оставит при себе свои советы… И, кстати, Лекси? Когда мы успели так близко познакомиться? Не помню, чтобы он наливал мне пробирку этилового спирта на брудершафт! Вместо того, чтобы озвучить свои мысли, я лишь фыркнула (читать: сделала попытку) и попыталась скептически приподнять одну бровь. Очевидно, мимика мне подчинялась, потому что он посмотрел на меня и в ответ поднял обе брови, а в глазах, ярко-зеленых глазах, явно заплясали смешинки. Он был доволен. Ого.

Родители заверили врача, что будут здесь и могут поговорить хоть завтра, хоть сегодня. Мама поцеловала меня в щеку, тоже повторили и папа с сестрой. Все родные нестройным рядом вышли из палаты, некоторые все еще вытирали глаза. На их смену прилетели медсестры в белых халатах и замельтешили вокруг моей кровати.

Я проводила взглядом членов моей семьи, проигнорировала снующие белые пятна вокруг, и снова посмотрела на врача. Он сел в кресло рядом с кроватью, положил локти на колени и, наклонившись, оперся подбородком на скрещенные руки. И просто смотрел. И я смотрела. А медсестры-снежинки все еще бегали вокруг, периодически говоря что-то, что я не понимала, да и не хотела понимать. Тем более, что в данном случае мне было на что посмотреть. Если бы мои подруги знали, что есть такие врачи, они бы себе точно сломали пару костей. Плечи были довольно широкие, а из под коротких рукавов врачебной рубашки явно виднелись мышцы. Не слишком выдающиеся, но вполне-таки рельефные. И, если честно, я не представляла, что кому-то может настолько идти форма врача. Даже несколько сезонов так и не досмотренной «Клиники» не содержали такой экземпляр. Светло-русые волосы были слегка взъерошены, что, впрочем, лишь придавало ему очарования. Челки не было, и открывался вид на умный лоб. Ну знаете, есть такие лбы, которые хочется назвать умными? Вот, это был он. На лице были явно очерчены высокие скулы, а зеленые глаза были красивы, действительно красивы, с длинными черными ресницами, взгляд его будто обволакивал меня. Он смотрел не внимательно, как на пациентку, взвешивая, какой ей вколоть раствор для оздоровления, а пристально. Впитывая черты моего лица. Если честно, я действительно смутилась. Я что, настолько привлекательна в больничной пижаме и с явно ненакрашенным лицом? Эх, знала бы раньше, давно показалась бы Адриану в таком виде. Я почувствовала себя достаточно сильной, чтобы попытаться сказать целую фразу.

— В чем дело, Док? — проронила я знаменитую фразу Багза Банни. Мда, отличное начало. Можно сразу поставить диагноз уровню моего интеллекта. Светловолосый усмехнулся и, откинувшись назад, потер лицо, как будто стирая усталость, и снова пристально посмотрел на меня.

— Алексис, пока что тебе сложно говорить, поэтому просто послушай. А позже мы поработаем вместе, чтобы оценить ситуацию. Меня зовут Джереми Вуд, мы находимся в Больнице Джона Хопкинса. Я твой лечащий врач уже… уже 9 месяцев. Ты попала в аварию и находилась в коме. Состояние твое было стабильно, сейчас тоже все хорошо. Это удивительно. Ты удивительна. — Он сделал акцент на последнем заявлении. — Я… я думаю, нам обо всем следует поговорить позже и вообще не стоило с этого начинать. Но это лучше, чем лежать в неизвестности, верно?

Верно? Интересно, он ожидает от меня ответа? Как я могу понять что верно? Нет, он несет бред. Это розыгрыш. Как его… Пранк, точно. Новый мейнстрим. И… погодите. Сколько? Почти год? Я была в отключке почти год?! Ох. Девять месяцев. Символично, не правда ли? Как заново родиться. Я бы оценила юмор тетушки Судьбы, если бы в меня медленно не стал проникать Страх. Страх с большой буквы. Потому что мой Страх — это не какое-то безликое чувство, я будто видела его образ. Худой, бледный, с темными, очень длинными и спутанными волосами. И длинными пальцами, которыми он сначала поковырял в моем животе, затем тронул сердце, заставляя его оледенеть, почти ласково погладил меня по позвоночнику, и лишь потом впился своими когтями мне в мозг, заставив осознать каждое слово, сказанное этим сидящим напротив меня мужчиной. Я ощутила, что ладони снова потеют и пульс начинает подскакивать, что вызвало морщинку на лбу доктора.

— Я… — Я не знала, что хочу сказать. Авария? Какая авария? Я не знаю что страшнее, то, что я ни черта не помню о какой-то аварии, или слово «кома», или… Господи, я испугалась. Очень. И, наверное, врач понял это по моему лицу. Неожиданно он спустился с кресла на колени перед моей кроватью и взял в обе руки мою руку.

— Послушай, Лекси, теперь все хорошо. Все очень хорошо, ты в порядке, ты наконец с нами. Я помогу тебе во всем, мы все поможем. — Он еще говорил и говорил, и гладил мою руку. И предлагал поспать, рассказывал что-то о моем здоровье, о визитах моей семьи, а я смотрела на наши сплетенные руки, и чувствовала его прикосновения, слушала его голос, даже не улавливая слов. Девять месяцев. Я спала гребаных девять месяцев. Я, мать вашу, совершеннолетний эмбрион.

В висках начала стучать кровь, а позвоночник, наоборот, все еще холодило. Не знаю, когда я начала плакать, я не уловила момент. Мне даже не хотелось плакать. Я не чувствовала грусти, я была растеряна. Может его голос так повлиял меня, может это был единственный способ для меня проявить хоть какие-то эмоции. Не знаю. Просто в один момент доктор… Джереми, стал нежно собирать мокрые горячие капли с моего лица.

Я не помню, как я снова заснула. Проснулась я ночью (надеюсь этой же, и не минуло снова года эдак три?) от методичных ударов за окном: погода разбушевалась и по стеклу барабанили крупные капли воды. Ветер заставлял биться об угол окна большую ветку дерева. Чувствовала я себя однозначно лучше, но события прошлого дня все еще казались нереальными. Плачущие родные, стены палаты и, что это, я серьезно все еще подключена к каким-то приборам? Иголки в моих руках… Какая все-таки гадость. Ах да, еще пристальный взгляд зеленых глаз и руки доктора. Их этому обучают на факультете медицины? Не слишком ли сильный контакт с пациентами?

Я заерзала на кровати и осмотрелась уже внимательнее. Светильник, озарявший комнату приятным зеленовато-желтым светом, позволил рассмотреть то, на что у меня не было сил смотреть в прошлый раз. На мне оказалась широкая майка, что ж, спасибо, что не больничная фланель. Кожа бледная, волосы явно отросли. С удивлением обнаружила, что мои ногти были ухоженные и аккуратно накрашены моим любимым бирюзовым цветом. Маникюр тоже входит в больничный сервис? На руку, из которой торчала пластиковая трубка, я старалась не смотреть. Каждый раз, когда взгляд цеплял трубку с раствором все мое тело начинало зудеть от желания вырвать ее с корнем. Ненавижу уколы.

Моя палата была одиночная и довольно просторная, в теплых, песочных тонах. Окно занимало большую часть стены и, когда было солнечно, наверняка освещало каждый уголок больничной палаты. Одеяло на кровати тоже не походило на больничное: нежно-голубое, с вышитыми узорами. Теперь оно показалось мне безумно красивым и не вызывало приступа агрессии, как сразу после пробуждения.

На стене, напротив кровати, весел небольшой телевизор. Ну да, он мне был необходим эти девять… Твою мать, девять месяцев! Никак не могу успокоиться. Слева, рядом с дверью, находился шкаф и маленький диванчик. Справа от меня было большое мягкое кресло, а рядом с окном столик и еще два плетеных ротанговых кресла. Обстановка больше походила на уютную однокомнатную квартиру с большим количеством сидячих мест, чем на больничную палату.

Весь подоконник, стол, оба кресла, диван и даже пол у кровати были заставлены вазами с цветами, среди которых я, с щемящей сердце нежностью, узнала цветы из маминого сада, а также мягкими игрушками и корзинами с чем-то. На мысли о том, что это может быть сладкое, мой желудок отозвался ноющей болью. Я определенно голодна и не отказалась бы от огромной порции пасты или хотя бы бутерброда.

Я перевела взгляд на приборы по левую сторону от кровати, один из них тянулся к моей руке. Кажется теперь я вспоминаю, что на мне еще была какая-то бесячая маска во время того, как я приходила в себя. Намордник убрали по приходу родителей, но потом вернули. Хорошо, что снова убрали. Наверняка ее отключил Док. Интересно, он еще долго сидел вчера? Я посмотрела на кресло, вспоминая его взгляд. Странно, но он правда кажется мне знакомым. Его голос и его руки, как будто это старый родственник. Ох, от этих мыслей мне становится только хуже. Надеюсь это не мой старший брат, чей образ и существование стерлись у меня из памяти из-за аварии, о которой я, собственно, тоже ничего не помню.

Интересно, я уже достаточно сильна, чтобы вести монологи? Мне необходимо поворчать вслух. Я глубоко и медленно вздохнула и протянула:

— А-а-а-а…

Неожиданно дверь в палату открылась, и в нее вошел Джереми. Он посмотрел на меня, быстрым шагом пересек комнату и положил руку мне на лоб:

— Лексис? Что-то случилось?

Он что, дежурил под дверью?

— Дождь. — Сипло буркнула я. Что означало: «Я проснулась из-за дождя».

Джереми подарил мне еще один обеспокоенный взгляд и перевел его на датчики у кровати, затем подошел к ним и начал что-то проверять. Мне было неудобно поворачивать голову и следить за ним, и я с сожалением уставилась на книгу на моей кровати. Очевидно, это он положил ее, ворвавшись ко мне в палату.

— Да, я давно говорил спилить эту ветку, но никому и дела нет. Хоть сам лезь. Да только если я полезу, то наверняка потом меня положат в соседнюю палату. Как ты на это смотришь?

Джереми снова оказался в поле моего зрения, он улыбался, а желто-зеленый свет комнаты играл с его чертами лица, делая их более мягкими. Кажется, я все-таки созрела для больших предложений, но выталкивать их приходилось кусками:

— Если хотите… Можете занять одно из ротанговых кресел… А если очень повезет… То я уступлю вам того плюшевого зайца. — Я слабо кивнула в сторону огромной мягкой игрушки, занимавшей угол комнаты.

Не думаю, что шутка была самая удачная, но Джереми искренне засмеялся и провел рукой по волосам. Может то, что это была моя первая шутка, ввергло врача в восторг? Ну там, в стиле «мой ребенок сделал первый шажок, aaawww».

— Очень любезно с твоей стороны, и давай на «ты». А то чувствую себя старым.

— Ну, ворчал ты… Действительно как старик. — Фыркнула я. К слову о старости, совершенно не понимаю, сколько ему лет. Простим мне это, я не знаю сколько мне лет, по крайней мере «вчера» мне было почти 18, а «сегодня» почти 19. Тут у кого угодно крыша съедет.

Джереми снова улыбнулся и рассеянно провел рукой по волосам. Привычка? Или волнуется? Может, я его задерживаю?

— Почему не спишь, Док? — Думаю, раз уж он называет меня «Лекси», я имею полное моральное право на такую фривольность, как профессиональное прозвище.

Джереми снова посмотрел на меня, и, медленно убрав книгу, сел на кровать.

— Ты очнулась, и я просто не мог уснуть. Вот, книгу взял. Думаю, сегодня мало кто из твоей семьи спит. Я разрешил прийти им завтра утром, так что цветов в твоей оранжереи станет еще больше.

Из моей семьи? А он то что не спал? Может я его первый подопытный объект? Интересно, как давно он занимается пациентами?

— Сколько тебе лет? — Честно слово, я видела, что он покраснел!

— 25, летом исполняется 26.

Ну, все понятно, первые подопытный — большая ответственность.

— У меня тоже день рождения летом.

— Я знаю. — Он опять покраснел?

— Док, — Определенно, мне нравится так его называть. — Что случилось?.. Почему я здесь?

— Ты ничего не помнишь?

— Очевидно. Нет, пойми правильно, я… Помню все, но не понимаю… Почему я оказалась здесь? Что… произошло?

Он молчал томительные секунды, или минуты. Явно взвешивал «за и против», но все же повернулся ко мне:

— Послушай, Лексис, я бы не хотел этого говорить. Я не хочу, чтобы вообще кто-то с тобой об этом говорил. Память должна вернуться сама. Тогда, когда ты будешь готова. Я не буду тебя от этого ограждать, но и подталкивать не стану.

Я нахмурилась, а он лишь опять улыбнулся.

— Эй, не дуйся. — Он легко похлопал меня по колену, спрятанному под одеялом.

— Тогда расскажи мне что-нибудь еще. Когда я могу выйти отсюда? Я могу получить телефон и поговорить с друзьями? Когда… — Мой живот заурчал, прерывая мой монолог и вызывая понимающую улыбку на лице врача.

— Отлично, все вопросы после ужино-завтрака! Я распоряжусь, чтобы тебя покормили. Но, сама понимаешь, это будет не бифштекс. — Он развел руками, а я была благодарная уже за то, что он способен раздобыть мне ночью еды и не вдаваться в подробности диеты людей, вышедших из комы. Я и так узнала, что из-за отсутствия рефлексов мне вводили пищу с помощью резинового зонда! Нет, вы представьте!

Позже меня ждал монолог на тему сложностей моего положения, прогноз долгого пути восстановления потерянных навыков и рефлексов, реабилитация, которая может занять год, и прочая дрянь. Были и восхищения по поводу отсутствия у меня афазии (Умное словечко, да? Вообще, это нарушение речи, но так звучит солиднее.) и поразительных показателей. Оказалось, что я действительно уже приходила в себя, но сейчас с концами. А семью он успел позвать потому, что прежде чем "вынырнуть из своих волн" я уже успела очнуться. Если верить Джереми, то я просто феноменальна в этом плане. Если верить моим ощущениям — я в дерьме.

Глава 2. Социальная паутина

Глава 2

«Воспоминания, вы тяжелей, чем скалы».

Шарль Бодлер

«Цветы зла»

Лениво перелистнула страницу указательным пальцем:

«Минхо встал, подошел к ящику с картами первого сектора и откинул крышку. Опустившись на колени перед ящиком, Томас извлек из нее вчерашнюю карту и положил рядом со своим творением.

— Что теперь делать? — спросил он».

Я поглощала больничную еду и страницы очередной антиутопии. Уже 46 дней (да, я считаю каждый день, скажите спасибо, что не делаю зарубки на спинке кровати!) я была в полнейшем сознании, практически каждый день принимала гостей и родных, но никто не говорил о причине моего заточения. У меня даже был план выкрасть мою больничную карту, если бы я смогла отвлечь Джереми. Но я быстро отмела эту идею: отвлечь Джереми можно было от чего угодно, но только не от меня. Серьезно, если я находилась в поле его зрения — все внимание доставалось мне. А если не находилась, то он настраивал свои локаторы на «Поиск Алексис» и появлялся рядом. Он приносил книги, отбирал вредную для меня еду, разговаривал со мной, его было так много. Его, не Адриана.

Я спросила у Лили, звонили ли ему. Она сказала, что он перестал приходить ко мне. А также о том, что «ходить ко мне» было бы проблематично. Это был другой город и другая больница. Но в любом случае, ни звонка? Ни письма? Ни телеграммы? Ни совы со свитком лапке? Да хотя бы воробья с весточкой! В любом случае Лили отвечала слишком скупо, не выдавая никаких подробностей. Просто он пропал. Я не знаю, может он уехал, или что-то случилось. Или да, он мог просто не хотеть приходить сюда и смотреть на трубки, торчащие из его девушки, но я в это не верю. Я даже решила провести расследование по многочисленным букетам и уже завянувшим гербариям в комнате и заставила племянника по слогам читать все этикетки и записки на них. Но так и не поняла, было ли что-то от Адриана. В любом случае, сейчас я просто хочу как можно быстрее встать на ноги и встретиться с ним. Обнять его… Или хотя бы зайти на его страницу в фэйсбуке, черт. Мне не дают телефон или ноутбук, все попытки категорически пресекаются. Я просила, требовала, молила, страдала, хитрила, но всегда слышала «нет». Все люди, с которыми я общалась в больнице, такие же заключенные как и я, мне сочувствовали, но свои аппараты не давали. Может, Джереми обещал лишить их пудинга? Проклятый шантажист. Андреа, моя лучшая подруга, тоже не сдавала позиций. А если мне надо сделать звонок, я делаю его с телефона Джера, под его чутким руководством. Не понимаю, к чему такая атмосфера таинственности, разве что я действительно воскресла из мертвых и могу прочитать об этом в новостях.

— Привет диванным войскам. — В палату, подталкивая дверь плечом, ввалился Джереми. Руки у него были заняты огромными пакетами.

— Ха-ха, Док, очень смешно.

— Когда ты назовешь меня по имени, я станцую победный танец прямо в холле больницы.

— Я постараюсь как можно дальше оттянуть этот волнующий момент, боюсь, мое сердце еще не достаточно восстановилось, чтобы вынести такое зрелище.

— Не наговаривай на свое сердце, ты здорова как бык.

Я фыркнула и стала загибать пальцы:

— Во-первых, не стоит говорить леди, что она как корова, пусть и мужского пола. Во-вторых, если я так здорова, почему я все еще здесь? И, в-третьих, если я бык, то пусть это будет тот самый красавчик с символики Chicago Bulls.

— О, знаешь, у меня где-то валяется старая толстовка с быком. Во времена тинейджерства я гонял на скейте исключительно в ней. Будешь хорошо себя вести, я даже подарю ее тебе.

— О-о да, старинная толстовка пропитанная потом скейтера. Очень щедро, я ценю это, действительно.

— Кто будет вредничать, тот не получит десерт. — Джереми, все это время стоявший у стола спиной ко мне и разбиравший на столе пакеты, повернулся и продемонстрировал мне йогурт. Обычный йогурт, совершенно без всего, но в условиях моей диеты — это была амброзия.

— Это шантаж! Какой из тебя профессионал?! Я буду жаловаться!

— Кому? — Джереми нагло, нарочито медленно, стал открывать банку с йогуртом. Язычок из фольги следовал за его движениями, заставляя меня вопить.

— Всем! Буду жаловаться во все инстанции, дойду до президента!

Врач, одетый по-домашнему в ярко-зеленое поло, чУдно оттенявшее его глаза, не переставая кивать взял пластиковую ложку. Освободив ее от обертки, опустил в белую массу. Это было не выносимо.

— Изверг. — Прошипела я, щурясь и следя за его движениями. Затем обиженно отвернулась, не забыв надуть губы.

— Ну что ты насупилась, как ежик?

— Бык, ежик… А ты умеешь делать комплименты!

В поле моего зрения возникла вожделенная банка с йогуртом и торчащей в нем ложкой:

— Мир?

Я хмыкнула:

— Нет уж, теперь я не стану доверять тебе как прежде, между нами все кончено. Но вот это я все же заберу. — Высказалась я, отбирая вожделенный десерт.

Примерно так и проходили мои дни в этой суперкрутой больнице имени некоего доктора Хопкинса. Как я и говорила, оказалось, что родители привезли меня сюда из Флориды специально, на лечение. Дни интенсивного курса реабилитации дали свои плоды, и я действительно была если не быком, то вполне окрепшим теленком.

Это не удивительно, что родители искали лучшую медицину, более удивительно, что они переехали сюда, купив домик. Мы давно обсуждали возможность переезда, но я была категорически «против», мотивируя это нежеланием оставлять своих друзей, увлечения, учебу. Как считаете, я могу обидеться, что мои родные воспользовались таким мелочным поводом, как кома, и переехали сюда без моего согласия, мм?

— Я принес новые фильмы.

— Что-нибудь из заказов?

— Нет, ты не будешь смотреть «Пилу» в больнице.

— Что за суеверия, Док.

Он хотел продолжить нашу вечную перепалку, но дверь открылась:

— Мистер Вуд, вас вызывает мистер Томпсон. — Пропела блондинка-медсестричка, которая постоянно искала поводы появиться рядом с моим врачом. Увидев ее, я закатила глаза. Не нарочно, это просто реакция у меня такая, как у собаки Павлова. Если блонди и заметила это, то виду не подала: умная девочка.

Вуд оставил стопку дисков рядом со мной и, потрепав по голове, пошел к выходу:

— Я еще зайду.

— Ага.

Я посмотрела на дверь, а затем на диски. Спустя два фильма он так и не зашел, лживый докторишко. А на третьем (это были «Дневники памяти», уж не знаю, почему смотреть «Пилу» здесь нельзя, а фильм по Спарксу, где кто-то обязательно в конце умирает — можно), я заснула.

«Ночь. Темная ночь, освещаемая лишь яркими звездами, которые невозможно увидеть среди огней города, и светом фар от нашей машины. Кабриолет стремительно несется по трассе, а мы смеемся, смеемся, смеемся. Мы не пьяны, разве что опьяняет вкус свободы. То самое чувство, которое ты ощущаешь, уносясь дальше от города, от проблем, стремясь к морю. Да, мы ехали к морю. Я так хотела увидеть плеск волн, почувствовать брызги пены на лице, пройтись босиком по песку… Мы с Адрианом сидели сзади, а Саймон и Абигэйл расположились спереди, периодически устраивая шуточные баталии за право выбора песни. Они только-только начали встречаться и выглядели действительно мило.

Адриан крепко обнимал меня, накинув на мои плечи свой пиджак, и ветер, который является вечным спутником машин без верха, а также ночная прохлада, не трогали меня в его сильных руках. Я ловлю отблеск луны на маленьком камушке своего нового кольца. Изящная полоска золота обхватила мой безымянный палец. Точно такое же, но без камня, у Адриана. На обороте колец гравировка, фраза на языке мертвых, латыни: «In aeternum», которая гласит «Навсегда». Лаконично и просто. Навсегда. Эта ночь — навсегда. Мы с ним — навсегда. Нет, это не обручальное кольцо, это кольцо — обещание. Обещание, которое мы обязательно выполним…

Парень то и дело наклонялся и целовал меня в макушку, в висок, в нос. Знаете, я ненавижу свой нос. Нет, он вполне сочетается со всеми остальными чертами моего лица, но я считаю, что он мог бы быть несколько поменьше. Он у меня от отца, так сказать, семейная реликвия. Но Адриан все время избирает именно его для поцелуев и это действительно приятно. В один момент он прижимает меня крепче к себе правой рукой за плечи, а левой чуть сжимает запястье и наклоняется, чтобы что-то сказать. Я тоже опускаю глаза и подаюсь к Адриану. И… лязг, шум, крики, хаос, темнота…»

— Нет!

— Лексис! Лексис! Очнись!

Я распахнула глаза, глотая воздух, как рыба, выброшенная на берег. Горло саднило так, как будто я кричала, и, судя по испуганному лицу Джереми, так и есть.

— Девочка моя, это был сон, слышишь, сон, ну, не плачь, не надо плакать. Тише. Тише. Давай, я дам тебе воды и успокоительное, давай? Сейчас.

Джереми хотел встать, но я из последних сил вцепилась в его больничную рубашку и дернула на себя. Пара пуговиц с треском оторвались и с легким стуком упали на пол. Я не могла ничего сказать, но я была готова орать, если он уйдет.

Джер выглядел действительно напуганным. Глядя на него, на меня накатил стыд. Что я творю?

Сейчас я будто смотрела на Джереми впервые: взъерошенные светлые волосы в еще большем беспорядке, чем обычно, а на висках и у лба пульсируют вены. Глаза смотрят испуганно, напряженно, взволнованно, собрав в уголках мелкие морщины. Под ними залегли тени от явной усталости. Еще бы, сейчас ночь, а он опять появился в моей палате по первому крику. И он столько времени проводит со мной, а ведь я не единственная его обязанность в больнице. Новая порция стыда и самобичевания накрыла меня с головой, заставляя отпустить уже испорченную рубашку и отвернуться.

Но Джереми не дал мне этого сделать, он удержал мои руки в своих, в очередной раз я поняла насколько похудели пальцы и как мои ладони оледенели. Тонкие пальцы буквально утонули в его широких, теплых ладонях. Мягко и плавно поглаживая большими пальцами внутреннюю сторону моих рук, он медленно поднес их к своему лицу и уткнулся в них.

— Как ты напугала меня… Что тебе снилось? Ты… Может тебе снилась… Авария?

На наносекунду задумалась и поняла, что снова рядом со мной сидит мой старый знакомый — Страх. Он не дает мне вспомнить, что мне снилось. И я не хочу. Или хочу?

— Автомобиль. Адриан. Кольцо? — Я снова посмотрела на свои руки, с голыми пальцами. — Господи, Джереми, это была автомобильная авария с ребятами? Кто-нибудь еще пострадал? Ответь мне!

— Нет, нет… Никто не пострадал.

Я облегченно выдохнула и снова услышала голос Джереми, в нем была такая печаль, что меня опять накрыло стыдом перед этим, ставшим мне таким близким, человеком:

— Я понимаю, что мне необходимо тебя утешить, но черт, Алексис, ты меня так напугала. Я… не мог тебя разбудить.

Он сильнее сжал мои ладони, и я клянусь, услышала, как он стиснул зубы. Я не знала что делать, что я могла? Я просто сидела и смотрела на него, даже не будучи в сила отвести взгляд от картины его горя. Ему действительно было плохо. Все это отнесло мой дурной сон на второй план. Я наклонилась чуть вперед и осторожно освободив ладони, обняла его за плечи.

Джереми

Ее тонкие руки обняли меня за плечи, а в палате не прозвучал, а прошелестел тихий шепот:

— Извини…

Я покачал головой и прижал ее к себе. Маленькая, хрупкая. Сейчас ей было плохо, а я оказался бесполезен. Как врач, как друг, как… Это я должен был ее утешать.

Нехотя, я отстранился от Алексис и, взяв за плечи, посмотрел в синие глаза, чуть покрасневшие, с остатками сна. Смотрю, и не верю, что она так кричала. Что я не могу дозваться ее. Я, правда, на секунду подумал, что ее потеряю. На чудовищно длительную секунду.

— Это ты прости, маленькая. — Я провел рукой по ее сбившимся волосам и пропустил длинные русые пряди между пальцами.

Неожиданно стало горячо. Вся эта ситуация: темнота комнаты и близость к Алексис, ее большие глаза, с расширенными зрачками, ее полные, чуть приоткрытые губы — все это заставило меня резко выдохнуть и податься к ней. Медленно, не прекращая смотреть ей в лицо, я наклонился к ее губам. Она замерла и будто не могла двинуться. Ее и без того огромные, синие глаза раскрылись еще шире. Я резко отклонился назад и встал.

— Прости.

Молчит. Конечно, она молчит.

— Прости я… Алексис. Я буду с тобой откровенен. — Я присел на корточки перед ее кроватью и взял обе руки в свои. Как тогда, когда она очнулась. Нежно погладил хрупкие пальчики, борясь с желанием поцеловать каждый из них, поднял глаза на девушку. Щеки покраснели, она всегда краснеет, когда смущена или злится. Интересно, сейчас она смущена или я ее обидел? — Алексис. — Снова начал я, собирая мысли по уголкам сознания, только они упорно не хотели собираться вместе. Это тот случай, когда разум напрочь отказывается с тобой сотрудничать и оставляет на попечение сердца. — Алексис…

Меня прервало то, что одна ее рука мягко высвободилась из моей ладони и прошлась пальчиками по моим волосам.

— Прости, Джереми, я уже влюблена. Ты замечательный, я не знаю, что бы я без тебя делала. Но у меня есть любимый. Мы вместе уже очень давно, и я не могу даже представить кого-то на его месте.

Я закрыл глаза, проникаясь тому, как ее рука гладит меня. Она хотела успокоить меня этой лаской? Вряд ли это получилось, я лишь стал раздражаться.

— Адриан? — Я выплюнул это имя в темноту комнаты и, открыв глаза, посмотрел на нее.

Она кивнула, и, будто этого недостаточно, уверенно произнесла:

— Адриан. — Да, в ее исполнении это имя звучало как любовное признание. Я слышал о нем. Я встречался с ним ранее. И я ненавидел его. Не только потому, что Алексис произносила его имя ТАК, а потому, что он не достоит этого, не достоин называться мужчиной, не то что быть ее мужчиной. И я сделал то, что сделал.

— Хорошо. Ладно. Где твой Адриан?

Легкая тень прошлась по лицу Алексис, но она ни на секунду не отвела взгляда и не выдала своего настроение.

— Я не знаю. Может, если бы меня перестали держать здесь как птицу в золотой клетке и дали возможность с ним связаться, он бы был сейчас здесь? Это… — Она кинула взгляд на мои руки, все еще державшие ее левую ладошку. — Его место.

Хотела обидеть? Давай, бей. В ответ я лишь крепче сжал ее руку, а она на этот жест удивленно вскинула одну бровь.

— Хочешь телефон? Хорошо. — Я напоследок поцеловал ее запястье и, встав, достал из кармана свой Iphone, разблокировал, вложил в руку. — Прежде чем звонить, загляни в интернет.

Это был не поступок врача, и даже не поступок друга. Это был поступок влюбленного дурака, но по-другому я не смог. Я вышел из палаты и пошел в свой кабинет. В эту ночь к ней я больше вернуться не смогу. Все это слишком выбивает меня из колеи. В моей жизни всегда был порядок, все шло по плану. По хорошо продуманному плану, где тщательно взвешен каждый шаг. А теперь я… Я сошел с ума. И весь план катится под откос.

Алексис

Джер протянул мне свой телефон и, дождавшись, пока я возьму, недавно такой вожделенный кусок пластика, удалился из палаты, на ходу поправляя испорченную мной рубашку. Я с тоской посмотрела ему в след. Но что я могла сделать? Я видела, что каждый день моей жизни он делает для меня все, как врач и как друг. Я видела, как он смотрит на меня. Но сердцу ведь не прикажешь?

Теперь я держала в руках черный Iphone, показавшийся мне непривычно тяжелым, и смотрела на горящий экран с приложениями. Решимость Джера посеяла во мне сомнения и страх. Интернет? Что мне там искать? События той ночи? Или страницу Адриана? С ним же… Правда все хорошо?

Я обхватила себя правой рукой, так как в левой тяжелым грузом светился телефон. Попыталась унять охватившую меня дрожь. Когда это не помогло, натянула одеяло по плечи и снова посмотрела на сенсорный экран.

Закусив губу с внутренней стороны, я все-таки нажала на значок гугла. Кликнув на адресную строку, я замерла. А может… Я закрыла гугл и нашла на телефоне логотип фэйсбука. Заходить со своей страницы не хотелось, и я мысленно сказала «спасибо» Джеру за открытый профиль. Мимоходом заметила, что друзей, подписчиков и сообщений у него как у популярного блоггера, если не поп-певца.

Зайдя в поиск, настучала на клавиатуре имя любимого, зачем-то проговорив его вслух:

— Ад-ри-ан Мон-тэ-ро.

Его фамилия имеет испанские корни от линии отца. Наверное, взрывной темперамент парня тоже из знойной Испании. Хм. Странно, но в выданных на запрос людях его не было. Удалился? Я нашла свою страницу и зашла в список друзей, там у меня оказался лишь Адриан Блэк. Хм, это уже интересно. Более того, судя по количество подписчиков, новое имя принесло ему небывалую популярность. Не удивлюсь, если бы Блэк стоял первым в поисковом запросе. Я открыла страницу и с замиранием сердца увидела значок online напротив его фамилии. У меня моментально вспотели ладони, и я просто смотрела на его аватарку и понимала, что все хорошо, что он сейчас со мной в одной сети. Самые плохие мысли, которые нет-нет, да забирались в мою голову, как ответная реакция на молчание родных и его отсутствие рядом, отступили. С ним все хорошо. С-ним-все-хорошо. Господи, спасибо тебе, Господи. Я поняла, что не могу справиться с эмоциями и снова плачу. Кажется, после комы во мне зародился ген патологической плаксы. Интересно, такое бывает?

Я поспешно вытерла глаза и потерла нос, в котором стало щипать. Кликнув на его аватарку, стала смотреть фотографии. А он изменился. Его и без того рельефное тело стало еще более мускулистым. Более того, оно обросло картинками: обе руки, от запястья до шеи, всю спину и даже шею — все украшали черные татуировки. На левой стороне груди тоже была одна — сердце. Нет, не детское сердечко в виде двух сцепленных крючков, а настоящее, реалистичное сердце. Умело выполненное профессиональным мастером оно выглядело объемным, и, наверняка, в жизни будто билось на его груди. Даже взгляд его голубых глаз, единственное, что досталось ему от мамы, будто стал другим: холоднее, властнее, сильнее. Он был просто ледяной. Неизменными остались смуглый цвет кожи и темные волосы, снова напоминающие о его испанских корнях.

Почти на всех снимках он был на ринге: во время боев, или после них. Мокрый, с голым, накаченным торсом, победно вскидывающий руку вверх или зло смотрящий на противника. Я жадно всматривалась в каждый новый снимок, впитывая в себя все, что в нем изменилось, каждую новую черточку на лице и линию мышц на теле.

Да, он не терял зря времени, следовал за мечтой. Я улыбнулась и вспомнила, как настаивала на том, что он должен заниматься боями профессионально. Он никогда не считал это возможной профессией, а так, хобби. И еще одно: он боялся проиграть. Признался мне в этом однажды, что проигрыш для него был бы мощным ударом под дых и он не может смириться с такой возможностью. Я оценила его признание, по-моему, признаться и тем более рассказывать кому-то о своих слабостях — вот она, настоящая сила любого человека, тем более мужчины. Размышляя над этим, я надолго остановилась на одном из снимков. На нем Адриан был выхвачен фотографом в пятне яркого, искусственного света в центре ринга. По его вискам и лицу стекал пот, бой был закончен. Лицо его, с закрытыми глазами, было немного поднято вверх, губы слегка приоткрыты, и я могла буквально услышать его дыхание. Он был расслаблен. Он победил и оставил все это позади. Ринг, свет, зрителей, наверняка кричащих его имя… Его новое имя. Все они были в безумном восторге от зрелища боя. А он был не здесь, не с ними, даже не рядом. Он был в другом месте, и он был счастлив и спокоен. Непреодолимо захотелось сохранить эту фотографию для себя (а еще лучше: только для себя, уничтожив ее из Интернета и убрав от посторонних глаз), но вряд ли Док обрадуется, если обнаружит моего Адриана у себя в сохраненках.

Но помимо этой фотографии были и другие. На них мой взгляд с извращенным удовольствием жадно шарил по его лицу, как будто я всю жизнь только этого и ждала, но… Не находил знакомых черт. Мягкая улыбка, счастливый, добрый взгляд, легкий прищур глаз, то, как он играл бровями, или то, как лоб бороздили морщины, гдеэто все? На ринге стоял отчужденный мужчина, с холодным взглядом, как будто ему пресытило находиться в этом мире уже давно. От него веяло дикостью, злостью, холодом. Даже его улыбка, то, что обычно должно выражать радость, веселье и согревать, она была как обжигающе холодная Арктика и совершенно не касалась его ледяных глаз.

Мой Адриан? Так я подумала? Нет, не мой. Мой Адриан ушел, и его не было рядом. Его не было, когда… Никогда. Его просто не было. Я не должна была чувствовать злость, кто захочет ходить к овощу в больницу? Нет, у нас карьера. Спорт. И это Я была настойчива и заставляла его идти в эту сферу. Это Я рычала на него. Это Я… Ах черт, я все же злилась. Я определенно очень зла!

Закрыв аватарки, пролистала его страницу вниз. Ого, он действительно популярен. Количество подписчиков у него явно превышало ажиотаж вокруг Джера. На стене профиля были репосты из спортивных пабликов, во многих освещали его очередные победы. Ничего себе. Адриан… стал… кумиром миллионов?…

Я была счастлива, правда, я была рада. Но, у звезды спорта действительно нет времени, чтобы навестить меня в больнице? Я все еще ничего не понимала, боялась делать преждевременные выводы, но мне уже было обидно, и с каждой секундой обида нарастала как снежный ком, подтачивая меня изнутри и наращивая размеры.

Я продолжала листать ленту. Большой палец замер на экране телефона. К очередной новости, повествующей о славных «победах» борцов MMA, но на этот раз на любовном фронте, было приложено сразу несколько снимков. И я не могла их открыть. Я итак видела больше, чем хотела. Адриан и высокая, худая девушка, худее, чем я после супердиеты «кома: нет сознания — нет фаст-фуда», прижавшаяся к нему всем телом и целующая в щеку. Адриан с компанией друзей, и она же, восседающая на его коленях. Адриан и уже другая блондинка, держатся за руки, выходя из какого-то клуба. Репост был сделан с пометкой LOL, Адриана это насмешило? Что здесь вообще происходит?

Я кликнула на комментарии, развернув их:

Эби Леман:…

Акира Шакпи: LOL, чувак, палево. Стеф тебя убьет.

Стефани Гейт: Не переживай за меня, Акира, у нас свободные отношения

Акира Шакпи: У вас ОТНОШЕНИЯ? А Адриан об этом знает? LOL

Стефани Гейт: Иди к черту, мудак!

Акира Шакпи::-Р

Что это? Кто это? Что происходит?

Я судорожно закрыла его страницу и опять открыла гугл.

— Адриан Мон… Вот же черт возьми… — Пальцы нервно стерли слог. — Блэк. — Прошептала я, почти прошипев его фамилию, и транслируя написанное на экран телефона.

Интернет выдал множество ссылок:

— Блэк снова порвал противника и публику!

— Адриан Блэк подтвердил прозвище «Хищник» на последнем бое в…

— Блэк: «Пока я дерусь, я живу».

— Непобимый статус Блэка укреплен!

— Победный крик Блэка покорил знаменитую…

Я игнорировала кричащие заголовки и открыла Википедию (Нет, вы слышите меня?! Мой парень есть, в мать его, Википедии!).

Информация была вполне скудная. В основном она повествовала, что это самый знаменитый борец ММА на сегодняшний день, который ворвался на ринг «стремительно уничтожив всех противников». Еще он «не знал поражений ни в одном раунде», а также главным вопросом общественности стало «сможет ли Волк стать мировым победителем в конце года?». Если бы не дата его рождения, соответствующая реальной, я бы точно подумала, что это не он.

Как мазохистка, продолжая себя доводить, я открыла и гугл картинки: Адриан на ринге, Адриан во время боя, Адриан, снятый папарацци, Адриан и девушки, девушки, девушки.

У меня закружилась голова, дышать стало сложнее, озноб сменился на духоту, пальцы сами разжались, как будто не могли вынести тяжести телефона. Телефона ли? Я не стала его поднимать. Но, знаете, на этот раз я не плакала.

Глава 3. Вода в автомате и вафли в "Бабблз"

Глава 3

Не грусти.

Рано или поздно все станет понятно,

все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему,

как кружева.

Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.

Льюис Кэрролл

"Алиса в стране чудес"

Джереми

Я сделал глубокий вдох и зашел в палату. Я еле дождался утра, чтобы вернуться к ней и проводить к завтраку, используя его как повод. До сих пор не уверен, правильно ли сделал, оставив ее одну. Но, думаю, ей стоило разобраться со всем самой.

Застал ее спящей. Телефон, разряженный, валялся на полу у кровати. Много ли она увидела?

Подняв Iphone, положил его в карман брюк. Подошел к кровати и погладил девушку по голове.

— Алексис, просыпайся.

Она повела плечом и еле разлепила глаза. Белки покраснели из-за сеточки лопнувших капилляров. Не спала или плакала? И то и другое, наверное…

Осоловело посмотрев на меня, она медленно развернулась в мою сторону всем телом и улыбнулась:

— Утречка, Док.

Я попытался скрыть удивление, вызванное ее спокойным тоном, ее теплой улыбкой, ее смешным потягиванием и обыденному ерзанием в кровати.

— Знаешь, мне просто необходим душ и слон на завтрак, я чертовски голодна. — Она громко и с наслаждением зевнула и еще раз потянулась.

Я покачал головой и усмехнулся:

— Ты ведешь себя не как леди.

— Если бы ты платил хоть доллар каждый раз, когда так говоришь, я бы давно насобирала себе на поездку на Гавайи.

— Хочешь на Сэндвичевы острова?

— Я много куда хочу, это не самое желанное место, но, не отказалась бы. Скажем так: все лучше, чем это. — Она обвела руками пространство комнаты вокруг себя.

— Хм, а если я скажу, что после душа мы с тобой поменяем, без сомнения потрясающую кашу в больничной столовой, на завтрак в «Баблз», жизнь покажется тебе немного лучше?

Алекс завизжала и пару раз хлопнув ладонями притянула меня за шею, обнимая.

— У меня самый лучший доктор на всем земном шаре и если бы мне прямо сейчас привезли путевку на Гавайи, я бы все равно отказалась, променяв ее на вафли в «Баблз» с Доком!

— Ах ты лиса! — Засмеялся я. — Мойся и собирайся, я зайду позже.

Я вышел из палаты и направился в свой кабинет, на ходу здороваясь с персоналом и не замечая лиц тех, с кем здороваюсь. Я не понимал, что происходит. Что она видела? Почему она такая жизнерадостная, притворяется? Ладно, будем заниматься анализом потом, пока я просто хочу быть рядом. И не забыть зарядить телефон. Хватит ли мне совести, чтобы не посмотреть историю посещений? Не знаю.

Доделав некоторые дела, я решил проверить мистера Стюарта напоследок, вчера он мне не очень понравился, и услышал, что меня зовут.

— Мистер Вуд, Мистер Вуд. — Ко мне, придерживая шапочку медсестры, бежала светловолосая Мэнди Грин. Маленькая и милая она пользовалась успехом у мужской части персонала. Часто слышал, как они называли ее "Крошка Грин", или толкали меня в бок, заявляя, что все внимание Крошки Грин достается мне. Думаю, ей просто было проще со мной общаться, так как я не смотрел на нее плотоядным взглядом и не пытался посмотреть, что скрывается в больничном декольте.

— В чем дело, Мэнди? Что-то горит?

Она остановилось передо мной и, пару раз хлопнув ресницами, отрицательно покачала головой.

— Нет, просто, здесь… — Она протянула мне тонкую папку с какими-то распечатками. — Истории болезней двух новых пациентов, которые вы просили, и я добавила еще информацию о…

Я взял у нее из рук папку:

— Хорошо, я займусь этим позже. Ладно? После завтрака.

Мэнди расплылась в улыбке:

— Да, конечно, простите, я знаю что вы опять оставались ночью в больнице не в свою смену. Конечно, идите позавтракайте. Давайте вместе пойдем? Я тоже не была в столовой. Я…

Я опять прервал словесный поток Мэнди, легонько опустив ей на лоб папку с бумагами.

— Я сегодня позавтракаю не здесь, может, в другой раз.

Она удивленно дотронулась до места столкновения папки и своей головы и посмотрела на меня:

— Эм… да… Конечно. У вас отличное настроение, да?

Я улыбнулся и отметил про себя, что это действительно так. Мы уже сбегали с Алексис в «Баблз», но никогда не делали этого вдвоем. Но все, что я мог позволить ей — это фруктовый салат. Думаю, сегодня она может выбрать все, что хочет. Исключая фаст-фуд, конечно, его бы я запретил на законодательном уровне. В любом случае, сегодня, после ночи, и того, как я опасался заходить к ней в палату… Я чувствовал себя школьником, спешившим на свидание.

— Да, Мэнди, верно подмечено.

Я посмотрел за ее плечо и увидел Алекс, которая, вытирая полотенцем мокрые волосы, проходила по холлу, возвращаясь из душевых каким-то окольным путем. Только она вела себя в больнице как дома, заявляя, что ее долгое присутствие здесь делает ее старожилом со всеми вытекающими правами. Как только она начала уверенно ходить, ее можно было застать в любом углу больницы. Часто она читала книги в самых невероятных местах: восседая на стиральной машине или под на лестнице, ведущей на крышу. Или прохаживалась по коридорам с тарелкой в руках. Еда без графика — еще один бонус, который ей удалось заполучить благодаря обаянию и очарованию, покорившему весь кухонный персонал. Или она разгадывала с охранником кроссворды, или сидела в чьей-то палате. Обожала она и игры в шашки, нарды и лото, со стариками в «сердечном» крыле. Часто она заходила в детское отделение и читала книги своим маленьким слушателям. Первые называли ее дочкой, а последние — сестричкой Лекси. И, знаете, недавно она даже подралась (И победила, как она говорит!), и я точно понял, что дни ее пребывания в больнице подходят к концу, а выдоровление совсем рядом.

Заметив меня, она скривила мордашку и показала язык, вызвал у меня ответную улыбку и желание пересечь холл и поцеловать это вредное создание. Вспомнив, как близок я был к этому ночью, я чуть сжал зубы. От жалости или облегчения — не знаю.

— А когда ее выписывают? — Мои мысли прервал голос Грин, о существовании которой я уже успел забыть. Она тоже смотрела в строну удаляющейся Алекс и перевела взгляд на меня.

— Скоро, она практически здорова.

— Практически? Знаете, судя по тому что она устраивает в больнице, она совершенно здорова. Разве что про голову ничего сказать не могу. — Я с удивлением смотрел на Крошку Грин, зло поджимавшую губы. Никогда не слышал, чтобы она ворчала на кого-то.

— Мисс Грин, — Она вздрогнула от такого обращения, я не помню, чтобы обращался к ней по фамилии хоть раз. — Лечащий врач Алексис О'Доэрти — я. Я занимаюсь этим уже не один месяц и сам определю время, необходимое для ее организма, чтобы окрепнуть и выписаться отсюда. Если вас так волнует ее судьба, я обязательно сообщу вам об этом счастливом для всех нас моменте: выписки и выздоровлении нашего пациента. Спасибо за документы. — Я отсалютовал в воздухе папкой и снова направился к своему кабинету. Даже не оборачиваясь, чувствовал на себе взгляд медсестры. Возможно, я действительно говорил несколько грубо, но ее нелюбовь к моей пациентке… Пациентке, как же. Я усмехнулся собственным мыслям, открывая дверь кабинета. Зайдя, защелкнул за собой дверь, и, закинув папку на стол, подошел к шкафу со сменной одеждой. Быстро поменяв больничную форму на джинсы и белую рубашку с коротким рукавом, глянул в зеркало, расположенное на внутренней стороне шкафа.

Достал расческу и провел по волосам. Понял, что нервничаю как пацан. Да, давно я не ходил на свидания, сначала учеба, потом карьера. Потом… Маргарет. К которой я не чувствовал ничего, кроме долга перед родителями. Это даже ожидаемо, что первая девушка, которая действительно мне понравилась, стала моей пациенткой.

Вы, наверно, пытаетесь прикинуть в уме, как я мог влюбиться в девушку, которая лежала без сознания? Если вам удастся найти этому логичное объяснение, то сообщите мне, поскольку я не имею ни малейшего понятия.

Когда ее привезли, у меня заканчивалась смена в филиале нашей больницы во Флориде. В тот день отец не пожалел денег на роуминг и здорово подпортил мне кровь и настроение. Я был раздражен всем происходящим и мечтал как можно скорее оказаться подальше от больницы. И привезли ее. Маленькую девчонку, с неестественно вывернутой рукой, всю в ссадинах, гематомах и грязи. Сквозь порванную одежду сочилась кровь, она же застилала ей лицо, запекшись на висках и в волосах. Основной удар пришелся на левую сторону, и бедро ее приобрело иссиня-черный оттенок. Знаете, я видел нечто и более страшное, и я говорю не о учебнике анатомии. Жертвы аварии в наше время не редкость. Но при взгляде на эту юную девушку, и на горе многочисленных членов ее семьи, оказавшихся в больнице, я почувствовал, как сердце сжалось. Впервые у меня онемели руки, я застыл, глядя на всю суматоху и на то, как девушку увозят на носилках, и понял, что не хочу, чтобы ее увозили. И не хочу быть вне ведении о том что с ней. В ту ночь я остался в больнице рядом с ней. В ту ночь и все последующие дни. Я забрал ее собой в основную больницу, и все еще кружу рядом, как надоедливый коршун.

Не желая потеряться в тревожных воспоминаниях, я встряхнул головой и зажмурился.

— Все позади. Теперь все позади.

Алексис

Я проснулась в прекрасном настроении и была полна сил и решимости как можно скорее выбрать из больницы. А что для этого надо сделать? Правильно, показать Джереми, что я в полнейшем порядке. Не знаю, откуда у меня такой душевный подъем и жажда перемен, но, разве это не прежняя я?

Тем более сейчас я выйду из общества людей в белых халатах, ну наконец-то! Улыбнувшись своим мыслям, я схватила большое махровое полотенце, украшенное моими любимыми медведями, и сумку с принадлежностями для ванны, чтобы подготовить себя к завтраку вне этого заведения. Хотя кормили тут вполне неплохо, но еще немного и от запаха каши и растопленного масла я сойду с ума и перееду уже в другое больничное учреждение с замечательными комнатами, обитыми мягкими стенами.

Добравшись до душевых, я подошла к зеркалу над одной из моек и внимательно посмотрела на себя: синяки под глазами — раз, бледность — два, худоба — три, мои, пепельно-русые корни отрасли ниже плеч, а концы, покрашенные когда-то, в качестве безумного эксперимента, в черный, выцвели и закрывали грудь. Это четыре, или сойдет за все пять? Про челку говорить вообще не хочется. Мда, Алексис, даю тебе месяц на возвращение. Нет, пол месяца. И неделю чтобы убедить Джера, что мне необходимо атаковать салон красоты и вернуть свой пепельный цвет на волю. Назовем это неотъемлемой частью реабилитации.

Я достала щетку и пасту, наскоро почистив зубы. Затем, повесив на крючок халат и положив на деревянную скамейку одежду, сменила мягкие тапки на резиновые шлепки для душа и направилась к спасительным струям горячей воды. Вода — это чудо, она лечит и смывает все: усталость, сон, ночные кошмары. Хм, к слову о кошмарах. Разве мне сегодня не снилось что-то? Я нахмурила лоб, вспоминая свой сон, но, как и в большинстве случаев, он исчез из моего сознания, уступив место утренней бодрости. Но это точно было что-то нехорошее, и, даже, важное…

Крутанув кран с холодной водой, я взвизгнула, моментально покрылась огромными мурашками, когда меня окатили ледяные брызги и быстро добавила горячей. Протянула руку под струи и, урегулировав температуру до моего идеала, шагнула под душ. Ванильный гель и шампунь из той же серии окончательно убедили меня в идеальности сегодняшнего утра и смыли противные и липкие как паутина мысли.

Водные процедуры пришлось закончить побыстрее, не хотелось заставлять Джереми ждать. Вспомнив, какой искренней радостью засветились глаза парня на мое согласие вместе позавтракать, я закусила губу, скрывая радостную улыбку даже от себя. Я выключила воду и быстро укуталась в полотенце, приятно прикоснувшееся к коже.

Брызнув на волосы ухаживающим спреем, я сбила пряди, чтобы расчесать их чуть позже. Одевшись, засеменила к своей комнате, решив пройти через автомат с водой.

Повесив полотенце на плечи, я высушивала волосы на ходу. Проходя через холл, заметила знакомую фигуру. И что я торопилась? Он, видите ли, не торопится. Джереми отвлекся от своей собеседницы и посмотрел на меня с привычным теплом в глазах. Вот интересно, это исключительно братское тепло? И все его заинтересованные теплые взгляды… Мама сказала, что он вообще стал чуть ли не членом нашей семьи за это время. А может он?.. Да нет, вряд ли. От злости на свои мысли я не выдержала и показала ему язык. Он лишь усмехнулся. Ну да, чего я хотела от него, ведя себя таким образом? Я еще больше разозлилась на себя и еще раз сверкнув в его сторону глазами уловила взгляд его спутницы, обращенный на мою скромную персону. Снова эта блондинистая медсестричка, имя которой я не потрудилась запомнить и которая определенно меня не переваривает. Ну да простим ей отсутствие вкуса.

От ее злобного взгляда мне сделалось только веселее, я даже подумывала о том, чтобы вернуться и помаячить перед ней еще немного, но потом передумала. Вдруг моя карма еще не восстановилась и поддастся натиску ее негативных эмоций? Я подошла к автомату с напитками, предаваясь фантазиям и живо представляя себе медсестричку, атакующую мою ауру я фыркнула.

— Ты выбираешь или смеешься? — Прозвучал голос за моей спиной. Обернувшись, заметила парня в больничных пижамных штанах и, очевидно, его собственной футболке, с отвратительной надписью, впрочем, на вполне медицинскую тематику: «Эй, детка. Сперма выделяет витамин C». Очень позновательно. Хотя, самым примечательным в нем были волосы. Как могут не броситься в глаза наполовину выкрашенные в изумрудно-зеленый цвет торчащие вверх космы?

Медленно, тщательно и со смаком осмотрев его с ног до головы, я вскинула правую бровь:

— Знаешь, я прекрасно могу совмещать эти два дела одновременно, как и многие другие дела. Очень сочувствую, если тебе это не по зубам.

Я снова отвернулась к автомату, на этот раз уже действительно смотря на этикетки всевозможных напитков. Если честно, я пришла сюда конкретно за водой без газа, но теперь «постоять и повыбирать» стало делом принципа. Мой новый знакомый буквально прожигал мою спину взглядом и выбивал правой ногой чечетку в нетерпении. Как конь на старте, честное слово. Я снова хихикнула и сзади меня перестали выбивать чечетку.

— Да ты издеваешься?!

Я не стала опять радовать его своим вниманием и полным оборотом корпуса, и медленно начала доставать деньги:

— И ка-а-ак ты догадался. — Дала автомату зажевать купюру и нажала на кнопку, обещающую мне выдать бутылку воды.

— Чокнутая. — Буркнули за моей спиной.

— И это я слышу от парня с зеленкой на голове? Врачи разлили? Бедолага.

Автомат с шипением, кряхтением и звоном отсчитал сдачу и выплюнул полулитровую бутылку. Забрав ее, я развернулась, и не глядя на парня, пошла в сторону коридора, ведущего к моей комнате.

— Ты забыла сдачу, неуравновешенная. — Крикнули мне в след.

— Оставь себе и купи новую футболку, придурок. — Не осталась я в долгу.

Ответом мне послужили сдавленные ругательства, а я, сияя улыбкой и едва ли не вприпрыжку побежала к своей комнате. Кажется растерянная и усталая «я» действительно испарилась, уступив место старой, доброй, хм…точнее вредной Алексис.

Я зашла в свою комнату и, закинув на стол вещи, открутила крышку бутылки, сделав пару больших глотков. Холод обжег горло, но после горячего душа — это было самое то. Да и не умею я пить «маленькими, размеренными глотками», я так не напиваюсь! Вытерев губы тыльной стороной руки, я отложила бутылку. Подойдя к зеркалу, приступила к расчесыванию длинных и мокрых волос. Их вид меня откровенно бесил, зато длина радовала.

— Хм.. — А что если? Я улыбнулась своему отражению и, отложив расческу, открыла шкаф-купе, заботливо наполненный моими подругами. Савана и Лана, которые жили далеко, все же проводили достаточно времени рядом со мной. Больше я ни с кем не связывалась и их просила этого не делать. Разве что Андреа, тоже узнавшая о том, что я очнулась (и при этом ревевшая так, что Джереми всерьез предложить вколоть ей что-нибудь), приходила ко мне несколько раз в неделю, угощая новой порцией книг и новостей из своей жизни и мира вне стен больницы. Я была в шоке, когда узнала, что со времен моей комы она перебралась из наших с ней мест встреч (уютных кафе с запахами выпечки и корицы) в этот, пропахший медикаментами закуток. Моя подруга приезжала сюда, чтобы перекрасить мне ногти, почитать, подремать. В общем — моя отключка не стала аргументом, чтобы она нарушила традицию еженедельных встреч. А говорят, что женской дружбы не бывает.

Я достала вешалку с серым, приятным на ощупь костюмом, который состоял из немного укороченного топа и завышенной юбки по колено. Ставлю на кон свою коллекцию плюшевых медведей, что его выбирала Лана: сочетание моего вкуса и ее любви к мягким и дорогим вещам на лицо. Да и сейчас, пока я не вернула свою аппетитную фигуру обратно, такая ткань в одежде была для меня идеальным выбором. Я защелкнула дверь в палату, на случай если кто-то захочет навестить меня в самый интересный момент. Надела белый комплект белья и костюм. Покрутившись у зеркала я огладила юбку. Хм, может я и прибедняюсь, все-таки моя великая грудь никогда меня не покинет. Третий размер едва заметно потерял позиции и стремительно возвращался на свое место.

Я хмыкнула и завязала еще влажные волосы на затылке в высокий конский хвост, довольно неопрятный, но мне так нравилось. Ловко заколола его у резинки белым бантом. Добавив на ноги белые конверсы, а на руку любимые белые часики от g shock — baby g, я достала косметичку и подвела глаза: нарисовав аккуратные стрелки и добавив тушь. Губы сделала ярче светло-розовая помада. И вот: я готова. Еще раз крутанувшись у зеркала, я не без удовольствия отметила, что вместе с моим настроением вернулась и уверенность в себе. Когда я в последний раз надевала что-то помимо больничных ряс или растянутых маек? Даже на прогулку я всегда ходила в джинсах и футболках, невзирая на ворчание подруг на тему: «Мы натащили тебе груду одежды, а ты хоронишь свое тело в старинном шмотье!».

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, дернули ручку. Я закатила глаза и, подойдя, отщелкнула замок, открывая ее на себя:

— Джереми, вечно ты ломишься, а если бы я была не одета? Если уж держите меня здесь, взаперти, так хоть оставьте личного пространства.

Джереми явно хотел что-то возразить, но, вместо этого, застыл с приоткрытом ртом осматривая меня сверху до низу.

— Эм… Ты выглядишь…

— Потрясно? Очаровательно? Мило? Красиво? Сексуально? — Подсказала я парню. Уперев руки в бедра, я сделала поворот вокруг себя, чтобы он лучше мог меня осмотреть.

— Эм… Все вместе и сразу.

— Не изменяешь себе, мастер комплиментов. — Хихинула я, хватая сумочку со стола и выходя из комнаты (если вы поживете тут с мое, тоже станете называть палату комнатой). По пути схватила Джера за рукав рубашки у локтя, уводя за собой.

— Прости, я просто не привык видеть тебя… Такой.

— Такой это какой? Живой? Ну, тогда привыкай. — Я улыбнулась своему врачу и, проигнорировав лифт, направилась к лестнице. — За мной, Док, я покажу тебе мир вне твоей врачебной практики. — Я уселась на деревянные перила и съехала по ним вниз, услышав лишь ворчание Джереми о «неугомонной девчонке» и «только восстановилась». Спрыгивая на пролет, я немного потеряла контакт с полом (мда, легкое головокружение меня все же иногда нагоняло) и сделала два неловких шага вперед, вписавшись в кого-то:

— О боже, простите пожалуйста! — Я подняла глаза и посмотрела на того, за кого ухватилась. Ну только этого не хватало.

— Не прощаю. — Ответил мне мой недавний зеленоволосый знакомый в не менее знакомой футболке. И куда он только потратил мою сдачу? Скрестив руки, он стоял предо мной, точнее возвышался. Черт, и почему я не надела каблуки? Оказавшись так близко, я по достоинству оценила его высокий рост, поистине атлетической телосложение и, между прочим, красивую внешность, хоть и разбойничьего плана. Темные волосы стояли торчком, в небольшом подобии ирокеза, выкрашенные сверху в зеленый они либо отрастали в корнях, либо целенаправленно были так покрашены. Черная сережка в правом ухе, след от пирсинга в брови, маленький белый шрам на скуле, особо видный из-за загорелой кожи парня. Мне отчего-то захотелось открыть ему рот и посмотреть, есть ли пирсинг и там. Глаза были ярко-зелеными, цвета молодой травы. Или так казалось из-за волос? Хм… Где-то я такие уже видела. Поняв, что я не только рассматриваю его, но и все еще держу его за плечо, я как ошпаренная одернула руку.

— Ну как знаешь, мое дело предложить.

Он хмыкнул:

— Твое дело не врезаться в людей.

— В людей? — Я оглянулась по сторонам. — А что, я кого-то задела?

— Ну ты… — Он сделал шаг ко мне, сокращая расстояние до минимума, когда на мои плечи опустились мужские руки и до меня донесся знакомый аромат парфюма Джереми.

— Здесь что-то происходит?

Парень отвел от меня глаза и перевел раздраженный взгляд на моего спасителя. На мое удивление его взгляд смягчился.

— Это, — Он ткнул в мою сторону, — Чуть ли не сбило меня.

Я вздернула нос:

— Не верь ему, Док, это оно, — Я в свою очередь ткнула пальцем в сторону незнакомца. — Шляется там, где я хожу.

— Ходишь? Да ты с неба свалилась!

— Считаешь я твой небесный дар? Спасибо, но не льсти мне.

— Скорее кара небесная, а не дар… Твою мать, что я несу, глупость заразна, Джереми, вылечи меня.

Вспомнив, что мы не одни, я повернулась к Доку. Он, к моему удивлению, смеялся, смотря за нашей перепалкой.

— Алексис, это Тэйт, не обращай на него внимание. У него период бунтарства в жизни.

Этот самый «Тэйт», казалось, сейчас захлебнется от негодования, переводя взгляд то с моей довольной физиономии, то на лицо нависшего надо мной Джереми.

— Ничего-ничего, — Замахала я ладошкой. — Я все понимаю. Не зря же он здесь оказался. — Обвела я руками пространство больницы.

— Вообще-то, — Прошипел Тэйт, — Мы тут оба оказались, и, судя по всему, тебе это нужнее. Правда ты зданием ошиблась, психиатрическая лечебница тут, неподалеку.

— А ты уже знаешь адрес я смотрю! Бывал там? Перевели за примерное поведение? Ну, тогда покажешь дорогу твоему ангелочку? — Улыбнулась я самой милой улыбкой, припоминая ему «упавшую с небес». А что, мне нравится.

— Слышь ты, падший ангел, я тебе крылышки то сейчас пообламываю. — Тэйт снова угрожающе двинулся ко мне, но перед моим лицом выросло плечо Джереми.

— Успокойся, братишка, во-первых, тебе нельзя нервничать, а во-вторых…

— Братишка? Серьезно? Он? Ты? Я ослышалась? — Мои глаза стали по размеру как блюдца под кофе, а указательные пальцы обеих рук стали лихорадочно выводить в воздухе зигзаги от одного парня к другому. Ну как этот неуравновешенный панк может быть братом милого Джера? Ох, ну хотя бы загадка с глазами отпала. Да и волосы… Черт, если смыть всю эту зелень, то его волосы такие же как у брата, только темнее! Вот я слепыш. — Мда, ну, как говорится, в семье не без…

— Алекс! — С укоризной посмотрел на меня врач, и я прикусила язык, почти…

— Ты мне только по дружбе скажи, он точно не подкидыш? А аист его по дороге не ронял, нет? Может вы его кормите чем-то особенным, в порядке эксперимента? Не знаю, чего вы хотите добиться, но если деградации индивида, то это попадание в цель! Интеллект у парня явно стремится к нулю. — Доверительным шепотом, но чтобы слышал зеленоволосый, поинтересовалась я.

— Погоди, — Снова подал голос младший из Вудов, игнорируя мои выпады. — Это Алексис? Та самая, которая… Умнпф… — Джереми одним четким движением прикрыл братцу рот ладонью, не давая мне возможность понять, какая же я «та самая».

— Да, это та моя пациентка, которая вышла из комы, об этом напоминать некрасиво.

Тэйт отнял руку брата от своего лица:

— Да понял-понял, но, знаешь, я не это хотел сказать, — Он подмигнул Джеру, заставив того покраснеть. Затем перевел взгляд на меня, нагло и внимательно осматривая. Тщательно так осматривая. Это меня бесит? Еще как!

— У тебя не найдется телефона на секунду? — Промурлыкала я.

Тэйт прервался от созерцания моей фигуры и переспросил:

— Что? Телефона?

— Ну да-а, такая штука, на ней обычно набирают цифры чтобы волшебным образом добраться до человека в любой точке планеты, не? Слишком сложная для тебя техника?

Чертыхаясь, парень с нескрываемой злобой достал из кармана брюк мобильный и сунул его мне, ожидая, вместе с Джереми, окончания моих махинаций.

Взяв у него черный Iphone с синим бампером, я нажала кнопку Home и потянула загоревшийся экран вверх, открыв фотоаппарат. Поставив фронтальную камеру, я вытянула руку, улыбнулась, и сделав свободной рукой знак peas. Оп. Щелкнула себя на телефон. Снова заблокировав его, отдала мобильный Тэйту.

— Вот, держи, теперь ты можешь внима-а-ательно осматривать меня в любой удобный момент. А мы пока пойдем, ладненько? — Я постучала снова закипающего парня по плечу и, схватив не скрывающего смех Джера за руку, двинулась вниз по лестнице. — Вперед, Док, вафли сами себя не съедят, знаешь ли!

Я уже говорила? Джер разрешил заказать мне адекватную еду! Виват!

Выйдя из больницы, я с наслаждением потянулась на цыпочках, протянув руки к солнцу, разминаясь и разве что не урча.

— Ох, уже совсем-совсем лето!

— Ну да, май в этом году выдался особо теплым, от лета и не отличить. — Улыбнулся Джереми мне. — Пойдемте, леди? Вафли все еще ждут! — Он галантно поднял согнутую в локте руку, позволив мне за нее уцепиться, что я с благодарностью и сделала.

— Спасибо, mon cher, вы совершенно правы. Поспешим же!

Смеясь и подталкивая друг друга мы дошли до «Баблз» и заняли место в самом дальнем углу у окна.

Улыбчивая официантка в розовой униформе, больше подходящей для горничной в отеле, подлетела к нам, излучая положительно заряженную энергию во все стороны. Хотя, думаю в сторону моего спутника она была направлена с большей силой, чем в мою.

— Добро пожаловать в «Баблз», меня зовут Холли, пожалуйста, ваше меню, — Холли водрузила на стол две огромные яркие папки с перечнем блюд, сверху положив по менее массивной карте бара. — Желаете что-нибудь сразу? Может, напитки? На этой неделе у нас спецпредложение: два ледяных безалкогольных мохито по цене одного. — Отрапортовала бойкая девушка, не сводя глаз с Джереми, тот, в свою очередь, не сводил глаз с меня, заставив зардеться.

— Закажешь что-то сразу?

Я покачала головой:

— Нет, люблю повыбирать.

Джер кивнул и все же обратил внимание на девушку:

— Подойдите через пару минут, пожалуйста.

Явно смутившись под его взглядом Холли ретировалась, проговорив что-то среднее между «да, ага и окей».

Я усмехнулась:

— Эй, горячий доктор, поосторожнее с феромонами.

— В смысле? — Джер открыл меню и заскользил по нему глазами.

— Да так.. — Фыркнула я. Объяснять что-то этому твердолобому — гиблое дело. Он не заметит и армию заигрывающих нимфеток перед собой. Последовав его примеру, я распахнула карту бара. — Эх, как бы я не любила халяву, но мохито — это не мое. — Расстроилась я вслух. — А вот моя малышка очень его любит.

— Это которая из трех? Деловая, модная или нарушительница покоя и комендантского часа?

Я закатила глаза. Он мне до конца дней будет вспоминать ночную вылазку с Андреа? И ничего то мы не сделали с ней… Не успели.

— Модница. Лана. — Ответила я, игнорируя его намеки. — И алкогольный, и безалкогольный — все любит. А я не могу понять смесь травы и льда хоть убей. То ли дело просто ром. — Хитро улыбнулась я, косясь на парня из-за меню.

— Никакого рома до выписки. — Озвучил свою постоянную реплику Джер.

Я вздохнула:

— Ну все, выруби врача. А вообще знаешь что?

Джереми вздохнул и, положив меню на стол, внимательно посмотрел на меня:

— Вот почему мне сейчас так страшно?

— Не знаю, трусишка, ну так знаешь? Знаешь?

— Нет, к сожалению. Читать мысли учат не на медицинском, а в Хогвартсе, меня туда так и не пригласили. — Сокрушенно покачал головой Джер.

Сейчас все фанаты «Гарри Поттера» должны мной гордиться, я заставила Джереми, который (Проклятия на его седины, которых пока нет!) не смотрел ни одной части, устроить кино-марафон волшебства. Ему понравилось! Я бы даже не удивилась, приди он на просмотр двух последних фильмов в мантии Гриффиндора.

Я издала смешок и протянула ему правую руку:

— Я хочу, чтобы ты кое-что пообещал мне.

Джер с сомнением глянул на мою протянутую через стол ладошку:

— Хм? Прости, я не могу отказаться от своего брата, он все-таки родственник. — С сокрушенным видом проговорил парень.

— Дже-ер, — Протянула я, в нетерпении застучав ногами под столом и сделав рукой пару хватательных движений. Джереми протянул руку и взялся за мою в рукопожатии.

— Ладно-ладно, слушаю!

— Кхм-кхм. Обещай, что когда Ваше Величество Врач Всех Врачей выпишет меня из этого рассадника медикаментов, мы с тобой пойдем в клуб и напьемся как черти!

Джер засмеялся:

— Алексис, ты же девушка!

— И что мне теперь, лишиться всех ошибок молодости, обмотаться розовым фатином и улететь на радуге в страну фей? Как говорится: «Не забудьте прихватить цветы, ведь я девочка! И пару бутылок текилы, ведь я та еще девочка!».

О том, что вообще-то напиваюсь я довольно быстро, с легких напитков, да и особого опыта в распитии спиртного у меня нет, я решила умолчать. Зачем грузить лишней информацией человека, верно?

— Окей-окей, ты меня убедила. Устроим алкопати в честь твоего выздоровления. Только учти, я давал клятву Гиппократа и буквально иду на сделку со своей совестью, соглашаясь на такое мероприятие с тобой!

Еще раз сжав руку Джера я отпустила ее.

— Все-все, договорились. И если хочешь знать, я не из тех подростков, которые «наступают на пробку» каждые выходные. Но почему-то именно сейчас мне хочется сделать что-то, чем мама была бы недовольна. Тем более в твоем обществе это будет безопасно, и даже родители будут не против. «Оу, ты хочешь убить человека вместе с Джереми? Почему бы и нет! Только надень шапочку с прорезями потеплее и кожаные перчатки чтобы не оставить отпечатков!» — Сымитировала я голос моей мамы, которая, впрочем, как и вся семья, безумно влюбилась в очаровательного доктора. Мой неумелый спектакль вызвал глубокий смех Джереми, на который даже оглянулись немногочисленные посетители кафе и, конечно, Холли.

— Я действительно пользуюсь такой популярностью у миссис О'Доэрти? Приятно-приятно.

— Ой, ну скажи, что ты не знал.

Остановив свой выбор на морковно-яблочном фреше (Я бы с удовольствием выпила вожделенный ореховый латте, но… Пока не решилась испытывать судьбу.), я принялась изучать меню. От красочных картинок слюна стала вырабатываться активнее, ну еще бы, я пропустила завтрак и с утра у меня во рту не было ничего, кроме воды, а сейчас… Я глянула на ручные часы, маленькая стрелка которых уверенно пересекла 10… Начало 11-го! Для такой обжоры как я, это кощунство.

Я снова уткнулась в меню, определившись, подняла глаза на Джера. Тот, очевидно, уже давно отложил свою папку и смотрел на меня, положив подбородок на скрещенные руки. Ох, его любимая поза.

— Ставить локти на стол — неприлично. Как и пялиться на окружающих. — Степенно произнесла я.

— Я не собирался смотреть на окружающих, только на тебя. — Ответил мне парень, не отводя пристального взгляда малахитовых глаз. Да, он умеет смущать. Я почувствовала, как краснею, а щеки покрываются белыми пятнами — моя обычная реакция.

Схватив многострадальную карту бара, я пару раз махнула ей перед лицом:

— Жарко здесь, немного.

— Да? А я не заметил. — Хитро улыбнулся Джер.

— Вы определились? — Холли выросла рядом со столом довольно внезапно. Я нехотя оторвала взгляд от глаз Джереми. Да что это такое.

— Да, — произнес Джер, — Я буду американо, черный, без сливок, блинчики с ветчиной и сыром, двойную порцию, и вафли с жареным бананом и кленовым сиропом. — Холли кивала, записывая заказ в розовый, явно под цвет формы, блокнот. — А ты?

— Морковно-яблочный фреш, сырники и вафли с фруктами.

— Напитки сразу?

— Да, пожалуйста. — Хором ответили мы на вопрос официантки и также синхронно послали друг другу улыбку.

Холли продублировала наш заказ. Убедившись, что все правильно, она проговорила дежурное: «Спасибо за заказ» и отправилась его исполнять.

Я барабанила пальцами по столу и смотрела в окно. Утро было в самом разгаре: в обе стороны сновали прохожие, спешащие по делам или прогуливающиеся с собаками. Внимание привлек парень на роликах, чуть пригнувшись, энергично работая руками и скользя роликовыми коньками по асфальту, он пронесся мимо моего окна, схватившись за тонкий фонарный столб и развернувшись вокруг него, продолжил свой путь по прямой. Эх, я тоже хочу на ролики!

— Когда я смогу заниматься спортом? — Спросила я, все еще смотря на место, где только что кружился парень.

— Но ты уже…

Я поморщилась и подняв правую руку, направленную раскрытой ладонью к Джеру, сжала ее в кулак, как бы «закрывая» поток его речи.

— Я не имею в виду этот странный вид смеси массажа и легкой гимнастики.

— Этот странный вид помог тебе встать на ноги, причем очень быстро.

Я поджала губы. Да, иногда я бываю неприятным дитем.

— Очень быстро? Да я ползала по палате первый месяц! А этот массаж? Это…

Я, неожиданно даже для себя, покраснела, бросив взгляд на Джереми. Ох уж этот мне массаж! Это что-то постыдное и унизительное, когда твое кисельное тело мнут, разминают, а иногда тянут до боли… Причем тянут вот эти вот самые руки зеленоглазого сексуального врача, бугрящиеся мышцами из под рубашки. Руки, которые сейчас играли розовым пакетиком сахара с логотипом кафе «Бабблз». Он вздохнул и отложил пакетик.

— Алексис, ты была в вегетативном состоянии, реабилитация была необходима: массаж, гимнастика… Ты отлично помнишь, что просто должна была научиться садиться, черт! Ты хотела как в кино? Открыть глаза и пойти?

— Было бы неплохо. — Пожала я плечами. — И чего ты злишься вообще?

— Я не злюсь. Я просто хочу, чтобы ты никуда не торопилась. Твоя реабилитация итак несется на всех порах. Поверь, ты очень, очень быстро восстанавливаешься. Это феноменально, я не шучу. — Хорошо, что Джереми не носит очки, если бы его глаза блеснули также фанатично из под профессорских стекол — я бы вспомнила все страшные фильм о чокнутых профессорах. Ну, или хирурга в отставке — доктора Хайтера*… Брр. — Давай потерпим еще немного? А потом я сам буду с тобой, ну, для начала, бегать. Как ты на это смотришь?

Джереми очаровательно улыбнулся. Ну и как я могла бы ему отказать? Тем более после его «давай потерпим» у меня сладко потянуло где-то в районе живота. Поймав его пристальный взгляд, я сглотнула и только смогла, что кивнуть.

— Окей, Док, я послушаюсь тебя еще немного. — Пробубнила я.

Он снова улыбнулся и, протянув руку через стол, стукнул меня сахарным пакетиком по носу.

— Эй! — Сморщила нос я. В этот момент к столику подоспела официантка.

— Ваши напитки. Блинчики и сырники принесу буквально через пару минут! — Прочирикала девушка, ставя перед нами стакан с чашкой. Я с жадностью втянула аромат кофе из чашки Джереми. Не удержавшись, с удовольствием притянула к себе его чашку за блюдце и обхватила горячее стекло руками. Глупая особенность моего организма: нос и пальцы на руках у меня практически всегда холодные, хотя остальное тело в пору отдавать в качестве радиатора. Джереми без слов отцепил мои руки кофе-маньяка от своей чашки и притянул к себе свой черный напиток богов. Раскрыв-таки многострадальный пакетик с сахаром, всыпал содержимое в чашку.

— Слушай, на счет сегодняшней ночи… — Перед нами синхронно опустились две тарелки с аппетитной едой. Оооо да! Завтрак! Самая важная трапеза, прошу заметить, а мы безбожно с ней опаздываем!

— Приятного аппетита. — Снова пропела Холли, обращаясь явно не ко мне.

— Спасибо, улыбнулся ей Джереми.

Я решила промолчать (Все равно ее пожелания были не для меня.) и схватила вилку с ножем из тканевого конверта. Отрезав себе половину сырника, я пару раз окунула его в сметану, затем в джем, и, запихнув в рот, застонала от удовольствия. Нет, я культурная (Заметили, что я ем вилочкой и ножом?), но посмотрела бы я на вас, если бы почти два месяца вы ели больничную еду, и лишь недавно, в малых дозах и под чутким взглядом Джереми, вам разрешили есть вкусности.

Услышав смешки, я подняла взгляд на Джера:

— Шего? — Проговорила я, пережевывая горячий и добротный кусок сырника.

— Ничего, никак не привыкну к твоим стонам. У тебя только еда вызывает такую реакцию или…

Я покраснела и закашлялась. Эй, на что он намекает?

Джер засмеялся:

— Тебя похлопать по спинке?

Я помотала головой и подняла вилку в угрожающем жесте, направив ее на смеющегося недоблондина.

— Ну нет, мистер, вам не стоит меня трогать. Вдруг не смогу сдержать стона? А мы все-таки в общественном месте. — Попыталась я вернуть ему его же колкость, но все равно была порядком смущена. — Ах да, ты там что-то хотел сказать на счет сегодняшней ночи? Я не достаточно стонала? Ну, знаешь, милый, это вина обоих. — Развела руками я, с удовольствием замечая, что красная уже сижу ни одна.

— Алексис, милая, кушай завтрак, творог укрепляет кости. — Пропел Джереми, сверля меня взглядом, аккуратно разворачивая свой набор приборов. Достав нож, он, не отрывая от меня взгляда, начал медленно и методично протирать его салфеткой. Честно, мне захотелось сглотнуть, это выглядело… так!

— А тебе тогда стоило бы скушать побольше морепродуктов. — Пропела я в ответ, не в состоянии остановиться.

— Думаешь, дорогая? — Не пожелал выходить врач из игры.

— Уверена, дорогой. Нам же так и сказал твой уролог.

— Точно, но, знаешь, мне кажется, что я уже чувствую себя лучше. Думаю, после завтрака мы сможем вернуться и проверить. Как ты на это смотришь? — Ослепительно улыбаясь, Джер вытащил из чашки с кофе чайную ложку и, положив ее на блюдечко, поднес белую чашку к губам. Сделал медленный глоток, не сводя с меня глаз.

— С удовольствием. — Не менее старательно попыталась ослепить его в ответной улыбке я. Хотя, наверняка, это было более похоже на оскал. Но знаете что? Я тожемогу грязно играть. Наклонилась через стол так, чтобы он вполне мог оценить достоинства моего неглубокого, но в такой позе вполне ощутимого, декольте. Протянула руку и нежно стерла с уголка его губ остаток влаги от кофе. Отклонившись назад и не отводя от него взгляда, я поднесла свой большой палец ко рту и облизнула его. — Обожаю кофе. — Пояснила я, улыбнувшись.

Кадык Джереми дернулся, когда его хозяин судорожно сглотнул. Кажется, мы переиграли.

— Ловлю на слове. — Проговорил Джереми более низким голосом чем раньше, запоздало отвечая на мое: «С удовольствием». Если бы у меня было «адамово яблоко» оно бы тоже заходило ходуном, честно слово.

Не выдержав, я первая отвела взгляд и уткнулась в тарелку.

— Из-за тебя у меня сырники остывают, знаешь ли. — Пробурчала я, снова берясь за столовые приборы.

Судя по звяканью, Джер последовал моему примеру.

— Закажи новые.

— Шутишь? Кто же так еду переводит! — Искренне возмутилась я. Оппонент снова заулыбался.

— Твое отношение к еде меня умиляет.

— А твое меня раздражает. Кстати, что ты там имел в виду про сегодняшнюю ночь? Мне снился кошмар, но дальше я ничего не помню. Я опять разбудила пол больницы? — Я снова засунула сырник в рот и зыркнула на врача. Тот успел нарезать блинчики на ровные кусочки, но не ел, а таращился на меня.

— В смысле не помнишь?

— Ты сейчас похож на оленя в свете фар. В прямом: не помню. Все как всегда. Это слишком старая новость, чтобы делать такие глаза. Но, знаешь, такое ощущение, что снилось что-то важное… — Задумчиво проговорила я и сделала большой глоток сока. — Погоди, мне снилась авария, да?

Я знала, что в больницу меня отправила автомобильная авария, но никаких подробностей к этому не прилагалось. Частенько я вскакивала посреди ночи вся в испарине, и понимала, что моя память по ночам услужливо пытается подсунуть мне картинки прошлого. Но в бодрствующем состоянии кто-то будто нажимал кнопку «выкл.», и я могла уловить лишь отдельные куски паззла. Это был ветер, шум, треск, крик. В общем, ничего приятного и ничего понятного. Но, ходят слухи, что ору я при этом знатно.

Джереми залпом допил весь свой кофе и отодвинул пустую чашку на край стола.

— Да. Да, тебе снилась авария. — Его взгляд блуждал по столу, он снова взялся за вилку, но снова ее отложил. — Слушай, ты не шутишь? Тебе правда не вспомнить эту ночь?

— Эм… Джереми, ты мой друг, но ты и мой врач, я бы не стала тебе врать. Себе дороже. Но ты задаешь такие вопросы, как будто ночью… Я не знаю. Может просто расскажешь сам? — Cтранный диалог не мешал мне поглощать завтрак. Расправившись со своей порцией, я выхватила с тарелки Джера кусочек блинчика, заботливо им отрезанный ранее, и сунула в рот.

Джереми медленно покачал головой и посмотрел в окно.

— Эй, парень, я слышу как в твоем мозгу бегают шестеренки. Еще немного и ты меня начнешь пугать.

Джереми одернулся и посмотрев на меня растянул губы в улыбке, ох, фальшивите, молодой человек.

— Да просто удивился. Я заходил к тебе в палату, когда тебе приснился плохой сон, ничего необычного. — Он вернулся-таки к завтраку, а я не успела направить на него волны своих подозрений, потому что на столе появились две огромные порции вафель, щедро политые сладким соусом и украшенные фруктами. Честное слово, вафли в «Баблз» — это восьмое чудо света!

Официантка снова пожелала нам «приятного аппетита», собрала грязную посуду, услышала от Джереми просьбу о повторном кофе и удалилась, покачивая бедрами. Эй, Джереми сидит к тебе спиной, ты что, меня соблазнить хочешь? Я закатила глаза и принялась за вафли.

— Так что я говорила?

— Лекс, давай сменим тему?

— Ого. Ты же меня этим только заинтриговал.

— Пожалуйста?

— Потом расскажешь?

— Договорились.

Я кивнула ему, слизав с вилки сироп.

— Я не знаю, что мне сегодня снилось, но настроение с утра просто сказочное. Вот даже спорить не хочется с тобой. Так что живи пока. И съешь ты, наконец, эти блины!

Джереми засмеялся и послушно стал уплетать свою порцию.

— Я заметил, что настроение у тебя зашкаливает. Приятно смотреть.

— То есть раньше картинка была не из приятных, да?

— Мне всегда приятно на тебя смотреть. Но когда ты счастлива — это особенно приятно. Так лучше?

— Лучше. — Буркнула я. Да что с этим парнем? — А ты что, решил сегодня исчерпать весь мой лимит на покраснения? Ты чего смущаешь девушку?

Джереми в притворном удивлении вскинул брови:

— Смущаю? Тебя? Чем же?

Я фыркнула, не собираясь отвечать.

— В любом случае, — Поняв, что моей реакции не дождется, продолжил врач. — Меня не устраивает лимит, я хочу пожизненный абонемент.

Что. Здесь. Происходит.

— Расскажешь, почему твой брат появился у меня в соседях? — Я поболтала длинной ложкой в остатках сока, собирая со дна оранжевый осадок мякоти. — Раньше я его тут не видела.

Джер откинулся на спинку сидения, довольно улыбаясь, явно моему «незаметному» уходу от темы.

— Врачебная тайна.

— Пф, можно подумать кому-то в больнице неизвестно что со мной.

Джер пожал плечами:

— Если мой брат захочет — сам расскажет.

— Ага, конечно, держи карман шире. Единственное что он может пожелать в отношении меня — это врезать хорошенько.

— Он не бьет девушек. — Возмутился за брата Джер.

— Это он тебе сказал? — Похлопала ресницами я в ответ.

— Ему не обязательно говорить мне о том, что я и так знаю. Хотя странно, что вы не пересекались, он часто бывает здесь…

— Что-то серьезное?

— Лекси, проехали. И вообще, не слишком ли он тебя зацепил?

— Ревнуешь, старший братик? Кого? Меня или ваше семейное проклятие?

Джер засмеялся:

— Угадай.

— Ну нет, хватит с меня интриги.

Остаток завтрака прошел в том же чудном настроении: мы обменивались шутками, я не забывала подкалывать Джереми, а официантка не забывала строить ему глазки.

На обратном пути мы немного прогулялись по территории больницы, исхоженной мной вдоль и поперек. Джереми опять задавал мне таинственные, и поэтому раздражающие вопросы, будто пытался выудить что-то из моей памяти. И лишь через час врач ушел по своим врачебным делам.

Джереми

— У нее частичная амнезия. Мозг Алексис блокирует тяжелые для нее воспоминания, то, что она не хочет воспринимать.

Я сидел в своем кабинете. В креслах, которые я придвинул к столу, сидели мистер и миссис О'Доэрти.

— Но все же было в порядке? Она шла на поправку! Она шла на поправку и очень быстро! Вы… вы сами говорили это!

— Это так и от своих слов я не отказываюсь. По всем показателям она в номер и является феноменом в этой области. Но амнезия — очень коварное по своей природе заболевание. Оно возникает внезапно, удаляет выборочные воспоминания, которые появляются также внезапно. Я не могу сказать, когда восстановится память и с чем это должно быть связано. И, что важно, она пропала не из-за аварии, хоть и общее состояние тоже сделало свое дело. Я более чем уверен, что это психогенная амнезия, вызванная стрессом. Она сама ее вызвала.

— Что, прости? Джер, что происходит? Ты говоришь слишком туманно.

Я поставил локти на стол и устало облокотился на скрещенные руки, ища, и не находя нужные слова. Да и что я мог сказать? Факты, нужны факты, а их попросту нет. Одни догадки. И те крупицы, что я узнал от Алексис. И либо она была чудесной актрисой, либо случился еще один врачебный нонсенс: она напрочь стерла из памяти Адриана Монтеро. Что из этого сказать ее родителям?

— Я думаю, она вспомнила аварию, и вспомнила больше, чем знаем мы. Возможно это болезненные отношения с тем юношей. Ее мозг отказался воспринимать эту информацию и заблокировал ее. Теперь все что она знает: это время до аварии и что что-то произошло, отправив ее на больничную койку. Она знает о ДТП, но не знает о участниках. И я не рекомендую давать ей эту информацию самостоятельно. У вас очень сильная дочь и она справится со всем сама, можете быть уверены. Но пока не время, ей нужен отдых, как и ее сознанию. — Я не знал честно ли умолчать о ее знакомстве с последними новостями, о том, что она вспомнила все, о своем телефоне, но сейчас же все хорошо, верно? Она счастлива. И глядя на ее родителей, я просто не мог омрачить их радость от того, что ребенок снова с ними и так стремительно идет на поправку.

— Если честно… — Мари посмотрела на Джорджа, ища поддержки и нерешительно смяла в руках белую салфетку. — Мы подумали, что ей вообще не обязательно знать о случившемся.

Я не понимал к чему они ведут и лишь переводил взгляд с одной на другого.

Джордж заговорил прямо:

— Мы хотим поменять ей учебное заведение. Перевести в здешнее. Мы не собираемся возвращать ее к старому образу жизни и к тем людям. И тем более ОН ее больше не увидит.

Я задумчиво забарабанил пальцами по столу. Мне хотелось сказать многое, но, начнем с того, имею ли я право голоса в их семье? Я им никто, лечащий врач, который может давать рекомендации относительно ее здоровья… Другая академия или университет, другая жизнь… Пойдет ли Алексис на это?

— Вы говорили с Алексис?

— Нет, но она согласится. Ее подруги поддержали нашу идею, а Андреа даже предложила подать документы вместе с ней. Она тоже пропустила год. Так что это будет выглядеть как желание друзей не расставаться.

Я кивнул:

— Ваше право. Я могу предложить вам закрытую академию "Феникса". Мы объясним нашу ситуацию и Алексис поступит туда тогда, когда будет готова. Это действительно хорошее место, там учится мой младший брат. Также там великолепные преподаватели и множество других возможностей для студентов. Я думаю, что если все пойдет хорошо, то мы не будем делать из Алексис белую ворону и уже в сентябре она сможет начать свое обучение. И еще… — Я сделал глубокий вдох. Так, теперь самая сложная часть. — У меня намечается отпуск в августе, вы не хотели бы отпустить со мной Алексис на Гавайи? Безусловно, это будет санаторий. Я считаю, что ей пойдет отдых на пользу. Тем более там океан, воздух, да и просто смена обстановки. Я думаю Алексис была бы рада, тем более что она сама… — Неожиданно по моему плечу похлопала мужская рука, я подняла глаза и перевел дыхание, поняв, что тараторил последнии фразы на одном дыхании. Это Джордж перегнулся через стол и, с улыбкой похлопав меня по плечу, вернулся в прежнее положение, взяв за руку также улыбающуюся Мари.

— Джереми, мы доверяем тебе больше, чем себе. За это время ты сделал для нашей дочери невозможное. Так что, если ты считаешь, что ей можно на Гавайи, то мы согласны.

— Конечно, если она не против. — С улыбкой заметила Мария.

— Ну и конечно, если это полезно для ее здоровья, ты же поэтому берешь ее с собой запасным багажом, Док? — Во всю заулыбался Джордж, подмигнув мне. В этот момент он был очень похож на Алексис. Как я раньше не замечал, что она пошла в папу? Мари стукнула мужа по колену и снова повернулась ко мне.

— Мы не против, Джереми. Сами думали, что ей бы неплохо было отдохнуть, но в силу обстоятельств пока не можем никуда уехать.

Я лишь кивнул и в очередной раз почувствовал себя мальчишкой рядом с этими солидными людьми. Чета О'Доэрти, как и вся их семья, была тем самым воплощением идеальных отношений. Я восхищался ими, наблюдая за тем, как они поддерживали друг друга во время происшествия с Лекси. От маленького до самого взрослого: было видно, что каждый безмерно любит всех представителей своей семьи.

У нас с Тэйтом тоже была хорошая семья. Мама — тезка Марии О'Доэрти, была добра и заботлива. Дедушка — ворчлив и имел специфическое чувство юмора, как полагается дедушке. Зато отец… Нет, он дал нашей семье все, всего себя. Но почему он хотел того же от меня? Почему… Я знал и не знал ответа на этот вопрос. Но если я раньше мог идти по намеченному отцом сценарию, смогу ли я играть свою роль и дальше, с появлением в моей жизни девушки, которую я хочу защищать? Смогу ли я защитить ее от самого себя? На эти вопросы ответа не было.

Алексис

— Ты что?! — Взвизгнула я, стоя на кровати на коленях и держа Джера за рукава его кофты, периодически сжимая материал и потряхивая его руки.

— Я взял путевки… — Монотонным и терпеливым голосом повторял информацию парень, потому что я не могла воспринимать такое с первого раза. И даже не со второго. — На…

— Гавайи! — Перебила я его в нетерпении. — ГАВАЙИ! О да, Док, мы летим на Гавайи! — Я кинулась на шею хохочущему парню. Он подхватил меня за талию и крутанув разок по комнате аккуратно опустил меня перед собой, продолжая прижимать за спину к своей груди.

— Черт, я сейчас расплачусь, правда! Наконец-то я выберусь отсюда! А родители?

— Они согласны, конечно. Хотели сами тебе сказать, но я упросил их оставить роль гонца с хорошими новостями мне.

— Хорошими? Это потрясающие новости! Меня ВЫПИСЫВАЮТ! Я уеду! И не куда-то, а на Гавайи! К солнцу! С тобой! — Выдав последний факт, я замолкла и подняла глаза на продолжавшего улыбаться и обнимать меня Джереми. Ох, какая у него теплая улыбка, и добрые глаза. Безумно красивые зеленые глаза. И скулы. И… у него всегда была эта милая родинка под правым глазом? — Спасибо, Джереми.

Последние слова я практически прошептала, не отрывая от него взгляда. Да, я была очень смущена, но нет, я не хотела отводить взгляд.

Джереми не ответил ни слова, также пристально смотря на меня.

Наваждение закончилось со стуком в дверь, за которым последовал звонкий, даже деловитый голос Андреа:

— Алексис, я принесла тебе фотки нашей новой формы, мне дико нравится! И выбор есть, а каждый факультет… — Андреа на ходу открывала свой планшет и кликала по сенсорному экрану, очевидно, открывая фотографии. Это дало нам с Джереми лишние пару секунд, чтобы отойти друг от друга на безопасное расстояние. Точнее, это сделала я, шагнув назад. Джереми нехотя расцепил свои руки и даже не повернулся в сторону гостьи, пока она не обратила на нас внимание:

— О, Джереми, привет, эм… Я не помешала? — Рыжеволосая поиграла аккуратными бровями. Я улыбнулась ей. Резво подскочив, обняла и поцеловала в щеку. — Нет, ты очень вовремя! Джереми принес мне просто потрясающую новость, и если я прямо сейчас с тобой не поделюсь, то лопну от восторга!

— Пожалуй, оставлю вас. Вторую порцию твоего визга я не выдержу. — Джереми усмехнулся и направился к выходу из палаты.

— Ой, тебе стоит подготовиться или приобрести бируши! Потому что я обещаю тебе пару сотен еще более восторженных воплей когда мы доберемся до Гавайских островов! — Довольно фыркнула я.

— Вы едете на Гавайи?! — Посмотрела на меня подруга, широко распахнув глаза.

— МЫ ЕДЕМ НА ГАВАЙИ! — Воскликнула я.

— О Боже, тебе выписывают! И ты поедешь на Гавайи! Ну наконец-то! — Подруга крепко обняла меня за шею, буквально повиснув на мне.

Около двери раздался смешок:

— До встречи, Андреа. До скорой встречи, Алексис. — Джереми так выделил слово «скорой», что у меня мурашки пошли по коже. Я успела кинуть взгляд на уходящего Джера из-за плеча обнимающей меня подруги и последний раз встретиться с ним взглядом. Он же мне подмигнул и, аккуратно прикрыв за собой дверь, вышел.

— Пока, Джереми! — Успела крикнуть Андреа уже закрытой двери. — А теперь, — Она взяла меня за руки и села вместе со мной на кровать. — Я жду подробностей.

— Ну, у меня у самой их нет, о. Он буквально пару минут назад сказал мне, что взял для нас билеты на Гавайи. Родители тоже согласились, и мы…

— Стоп. Ты летишь с Джереми?

— Ну, я поняла так. — Скромно улыбнулась я.

— О. Мой. Бог. Воды мне! А лучше сразу врача! — Андреа упала на кровать и замахала ладошкой у лица. — Ты попадаешь в кому и по возвращению получаешь путевку на океан и самого сексуального врача в придачу? Слушай, похоже рай существует, ты там была и кого-то подкупила! Или Святые тебя просто не вынесли и вышвырнули обратно.

Я захохотала и схватила подругу за нос, слегка его потянув.

— Может, он едет просто как лечащий врач, дабы с его пациенткой ничего не случилось?

Андреа шлепнула меня по руке и, потерла получивший свободу нос.

— Ага, конечно, он едет лишь за тем, чтобы приглядеть что ты до полного выздоровления не залезешь на доску для серфинга.

— Ну, почему сразу так? — Я забралась с ногами на кровать и легла головой на подушку. В свою очередь Андреа не стала менять свою позу и лишь умастила свою яркую голову у меня на животе. Я стала перебирать оранжевые пряди подруги, отчего та прикрыла глаза. — Может он имеет диплом по защите от акул? Или спасет меня от… сексуального голода?

Я поиграла бровями, а рыжая прыснула, отчего ее голова завибрировала на моем животе:

— Вот с этого и надо было начинать. Новый вид реабилитации: сексуальный массаж.

— Не переживай, я не собираюсь на него зариться. — Я закусила губу. — Ну, по крайней мере точно не хочу входить в семью. Я тут познакомилась с его младшим братцем, так это тот еще подарочек с отстойным характером.

— Если он такой же секси как Джереми, то я готова терпеть его недостатки. — Захихикала Андреа.

— Ну, отдадим ему должное, с телом и внешностью у него все более чем хорошо.

— Отлично, тогда забираю младшенького себе, и мы наконец-то станем настоящими сестрами!

— Отличный план, сегодня братья Вуд, завтра Гавайм, а потом мы захватим мир?

— Конечно, давно пора! Сразу после островов, где ты, в доспехах-купальнике, совершишь первую стадию захвата доктора.

— Я не собираюсь его захватывать.

— Ой, брось, тебе и не придется. Он сдастся без боя, когда увидит тебя в минимуме одежды. Я видела, как вы смотрели друг на друга, когда я вошла. Между вами искры летели, честно слово. Зашла бы на минуту позже, полетели бы не искры, а одежда.

Я прыснула и легонько хлопнула ладошкой по лбу подруги.

— Эй, хорош драться.

— Хорош нести ерунду. Хотя, знаешь, мне с ним… Очень хорошо.

Плечи моей подруги напряглись, странная реакция. Я думала, что она в восторге от врача.

— Кхм. — Наконец подала голос рыжая. — Адриан. Хочешь поговорить?

— Адри-кто? У тебя новый кавалер?

Ох, ну, теперь все понятно. Моя горемычная подруга снова влюбилась, либо снова кого-то прокатила.

— Что? — Андреа неожиданно приподнялась. Облокотившись на локти, посмотрела на меня с нескрываемым удивлением, написанным на ее лице «капс локом».

Пришла моя очередь удивляться:

— Что, мимо? Не понимаю, чего ты… А, может ты про Тэйта? Злобный братец Дока. Имя перепутала?

— Лекси, я… — Андреа все также ошарашено смотрела на меня. Затем заскользила взглядам по стенам больничной палаты и снова медленно опустила свою голову на меня. — Да, я спутала имя. — Она опять вскочила и пытливо уставившись мне в лицо протараторила: — Слушай, а мы точно не говорили про Адриана? Никакого Адриана? Мне просто почему-то кажется, что что-то такое обсуждали, понимаешь?

Чего она так волнуется? Я почувствовала себя как-то неуютно, к тому же, от этих мыслей у меня стали покалывать виски. Такое иногда бывало. Я потерла пальцами височную область, будто это могло стереть нарастающую пульсацию. Даже странно, раньше у меня от мыслей о парнях колотилось сердце, а теперь — начинается мигрень.

— Может, тебе приснилось? — Устало предположила я.

— Да. Конечно. Ты же меня знаешь. — Подруга нервно хохотнула.

— Дреа, да что с тобой такое! — Не выдержала я. — Ты ведешь себя странно и, если честно, уже пугаешь.

Рыжая даже не пыталась скрыть волнение, и принялась покусывать ноготь с ярко-желтым лаком.

— Бред какой-то… — Пробормотала она.

Слабая догадка стукнула меня по голове:

— Мышь, мы случайно не входим сумеречную зону моих воспоминаний?

Тень пронеслась по лицу подруги, чтобы за наносекунду сменить озабоченное выражение лица на выражение полного спокойствия:

— Что? Нет, не выдумывай. Просто показалось, что я уже что-то путаю.

— Ну, смотри мне. — Я поверила ей? Ничуть. Но ссориться сейчас совершенно не хотелось. А каждый раз, когда наши разговоры двигались в сторону аварии или моих неадекватных снов, мы будто ступали по зыбучему песку. Вот я делаю нормальный шаг. А вот уже на краю гибели и по пояс в неприятностях. Андреа ненавидела это. Я вообще поняла, что причина, по который я нахожусь в больнице, ее чрезмерно злит. — Ладно, давай, показывай свою форму, мышонок!

Я хлопнула в ладоши и села на кровати, взбив под спину подушку и освободив место рядышком для Андреа, у которой сразу загорелись глаза.

— Ох, точно! — Она подтянула к себе планшет, и, усевшись рядом, разблокировала его. Экран выдал фотографию девушки в довольно стильной форме. На ногах у нее были черные туфли на небольшом каблуке, а икры до колена обтягивали черные гольфы с двумя серыми тонкими полосками сверху. Плиссированная юбка была серого цвета в крупную клетку. Верх составляла белая рубашка, черная жилетка с серыми полосками как на гетрах и эмблемой академии. Эмблема довольно яркая, надо заметить: на геральдическом полотне вскинул крылья охваченный пламенем феникс, возрождающийся и взмывающий вверх. Довершал образ черно-серый галстук.

— Обувь можно носить любую. Ну, только черную. Туфли, балетки, что-то такое. Еще есть вариант с пиджаком. — Листнув картинку рыжая показала мне ту же девушку, только в приталенном пиджаке с такой же эмблемой. — Также несколько видов брюк, куртка, шапка, шарф, в общем все-все-все. Даже галстуки для девочек есть в двух вариантах: бантик и стандартный. — Андреа медленно листала фотографии на планшете, с которых одна и та же девушка улыбалась, меняя одежду.

Бантик? Это прелестно. Я вам еще не сказала? Моя страсть — это банты. Ничего не могу поделать с этой частью моей натуры. При всей своей стервозности характера милости-пряности мне не чужды. Например, у меня есть коллекция плюшевых медведей. И бантов для волос. Я даже заставила Андреа побегать по магазинам, чтобы подобрать мне пару-тройку сменных миниатюрных бантиков, подходящих под одежду, которую я носила в больнице.

— Интересно, мы дойдем до белья? — Поинтересовалась я, следя за сменой картинок на дисплее. — Уже вижу себя в трусах с фениксом! Эдакая горячая школьница, смотреть бесплатно и без регистрации…

Дреа прыснула:

— Ты извращенка, О'Доэрти! — И затем продолжала свой гид по школьной форме. — Только на курсах цвета отличаются. Черный траур — перваки. Сине-голубой — это наш, второкурсников, потом будет зелено-желтый и так далее.

— Ох, ну и к чему это? Чтобы новичков проще было выследить? И к какому цвету мы должны деградировать в итоге?

— Красно-оранжевому.

— О. Феникс. Как я сама не догадалась? — Проворчала я. Отобрав у подруги планшет, кликнула на домашнюю страницу сайта академии. Обнаружив текст, написанный витьеватым шрифтом, я прокашлялась и с большой помпезностью стала читать вслух. — «Мы рады приветствовать вас на сайте академии Святого Иллориона, также известной как академия Феникс. Академия имеет вековую историю (ознакомиться с историей академии Феникс вы можете пройдя по это ссылке)»… Даже кликабельно, до чего прогресс дошел. «На сегодняшний день из стен нашего элитного учебного заведения выпускаются исключительно известные люди со светлым будущем. Среди них европейские политики, бизнесмены, знаменитые спортсмены, киноактеры, писатели и»… Так-так, стоп, это местечко для золотой молодежи? А как туда попали простые смертные? Мой папа кого-то убил?

Андреа уже переместилась с кровати к столу, на котором я хранила вкусности от посетителей и придирчиво осматривала съестное. Большую часть «даров» мне было нельзя, но их все равно приносили. Не только родные, но и пациенты, ставшие мне друзьями. Остановившись на пачке желатинок, она повернулась ко мне:

— Нет, ты прошла по баллам. Плюс твоя «ситуация» сыграла роль, а также рекомендации лечащего врача, сама понимаешь.

— Моя ситуация дает такой блат? А занимать места для инвалидов на парковке я теперь могу? — Андре сурово посмотрела на меня. Я вскинула руки в оборонительном жесте. — Прости-прости, черный юмор.

Дреа сунула мне в рот (Или заткнула меня? Ха!) кислого желатинового червяка. Я снова вернулась к изучению сайта.

— Честное слово, текст они будто не меняли с открытия учебного заведения. Столько пафоса.

Я плюнула на описание и стала «лазить» по странице сайта: фото здания выглядело внушительно, как будто эту крепость отгрохали пару веков назад, но добавили современных деталей от широты душевной. Улыбающиеся студенты — тоже неизменный спутник любого подобного сайта. Мой живот свело и это не от желатинки, мне стало страшновато. Как же круто и стремительно все меняется в моей жизни.

Я заблокировала планшет и посмотрела на подругу. Та уже осматривала диски с фильмами, периодически морща носик с пирсингом или одобрительно кивая. Прямо сейчас я была до смерти ей благодарна: она решила перейти в Академию вместе со мной. И пусть ее перевод занимает несколько больше времени, и она присоединится не сразу, но все же: это было круто.

С Андреа мы были знакомы с детства и я знала, что она меня не бросит. Но я бы и в самой странной фантазии не смогла предположить, что она будет приходить ко мне более года, разговаривать с моим бессознательным тельцем и красить мои ногти.

Андреа ничуть не изменилось за времена моей «отлучки». Светлая кожа, нежная россыпь веснушек, которая обычно ограничивалась щеками и носом девушки, к лету оказывалась на большей части лица. Светло-карие глаза, цвета разбавленной карамели. Маленькие нос и губы, которые она любила подводить ярко-красными оттенками помады. Короткие волосы подстрижены в стиле боб-каре были ярко рыжими по всей длине, а щедрая часть челки стала с ее легкой руки ярко-оражевого оттенка сочного апельсина. Это сейчас, я успела увидеть, как многострадальная прядь была цвета фуксии, индиго, шоколада, и, моя любимая — серого цвета. После того как неделю я доканывала Андреа вопросами кто ее так напугал и почему она поседела, она перекрасилась. С тех же пор я называю ее «седая» или «мышка».

— Мы-ышь. — Протянула я, в порыве внезапной любви. — Прямо сейчас я хочу тебя обнять.

Без лишних слов Андреа развернулась ко мне и с довольным визгом спикировала на кровать, крепко обнимая за шею.

Я не знаю, что ждет меня за этими надоевшими больничными стенами, но я уверена, что вместе мы справимся со всем.

*Доктор Хейтер — герой фильма "Человеческая многоножка". Его роль исполняет Дитер Лазер. Не смотрите этот фильм. Никогда.

Глава 4. Волк без клетки

Глава 4

Время не лечит.

Оно приводит к равнодушию.

Оно убивает все то, что мы так любили.

Януш Вишневский

Если меня спросят, как прошло первое время после выписки — я буду вспоминать лето. Мое лето — это бескрайний океан, горячий пляж и ОН. Уже в первый день на Гавайях Джереми благородно пустил меня к океану, согласившись отнести наши вещи в номер самостоятельно. Если честно, я очень хотела взглянуть на номер, хотя бы поинтересоваться о том, сколько там кроватей… Потому что спросить у Джереми язык бы не повернулся. Да и я не знаю что бы хотела услышать. Иногда мне кажется, что я просто очнулась в новой жизни. Все прошлое кажется мне таким далеким. А, впрочем, чему я удивляюсь? Новая школа, новые люди, новые отношения? Все логично.

После того как Джер появился в моей палате с билетами прошло три недели, которые были наполнены выселением из больницы, возвращением в родные (Новые правда, но все же…) пенаты, торжественными ужинами с семьей (Честное слово, каждый ужин моя мама делала праздничным!), сборами в маленькое путешествие к океану, которое сопровождалось походами по магазинам с Ланой и Саваной, постоянные кофе-брейки и походы в книжный с Андреа. За это время я плавно вернулась к жизни, посетила салон красоты, где привела в порядок волосы. Теперь они были блестящие и переливались разными оттенками приятного пепельно-русого цвета, максимально приближенного к моему натуральному. Да и мои формы постепенно возвращались на свои места. Так что на пляже в купальнике я, без лишней скромности говорю, чувствовала себя более чем комфортно.

А две недели на Гавайях пролетели как один длинный и жаркий день. В это солнечный «день» мне не было позволено покорять волны так, как мне бы того хотелось. Джереми свято веровал, что если я не убьюсь, то покалечусь. Но гиперопека была милой и ничуть не испортила отдыха или настроения. Наоборот, я всегда чувствовала себя защищенной с этим мужчиной.

Если кому интересно (Да, я знаю, что вам интересно!), наш номер выглядел как небольшая квартирка, с двумя комнатами. И нет, доктор не посягал на мою «честь» и спальное место. Ну… В то время. Теперь же мы живем с Джереми под одной крышей. Его дом — самая близкая точка к Академии. Это официальная версия. Не официальная — мы уже месяц вместе. И я чертовски счастлива.

И вот, теперь лето осталось позади. Сбор всего необходимого и подготовка к учебе — то, чем занимались мы с Андреа в последние две недели до моего дня рождения. Да, именно сегодня эта страшная для всего мира дата. Я уже успела отметить праздник с семьей, затем мы хорошенько оторвались вчетвером с девчонками, и сегодня решили завершить день в клубе. Мне безумно хотелось танцевать.

Прямо сейчас я смотрела в огромное зеркало, расположенное в спальне Джера напротив двуспальной кровати и, если честно, любовалась. Я действительно выглядела не то что лучше, чем была в больнице, но и лучше, чем до аварии. Регулярные тренировки и утренние пробежки с Джереми, его постоянное внимание к моему рациону и здоровью явно пошли мне на пользу. Как и наша поездка к океану, придавшая отросшим волосам выгоревший на солнце вид, который стилисты гордо именовали Balayage, а коже ровный шоколадный загар. Да и вообще весь мой вид: отдохнувший, бодрый, подтянутый — это дело рук моего мужчины. Я встала на цыпочки и с наслаждением потянула руки вверх, разминаясь. Из под майки показался плоский живот.

— Красавица, красавица.

Мой мужчина, до этого выбиравший в платяном шкафу рубашку, подошел ко мне со спины и обнял, проведя руками по открытой полоске кожи живота, слегка приподнимая майку. Его пальцы резво «зашагали» по моему животу. Я откинула руки назад, обняв его за шею, а он запечатлел нежный поцелуй на моей щеке.

— Ты готова? Нас уже ждут.

— Абсолютно!

Цель нашего назначения на этот вечер был местный клуб, с хорошим названием Ocean Drive, отсылающим нас на главную улицу южной части Маями. Довольно-таки элитное заведение было единственным вариантом, на который согласился Джер, для исполнения нашего "плана". Точнее старого договора «напиться вместе». Он наивно предполагал, что я забыла то, как мы ударили по рукам, но не тут то было! И сегодня я хочу прокачать эту «улицу» как следует.

Адриан

Я поставил на барную стойку пустой стакан от виски и постучал по нему указательным пальцем, привлекая внимание бармена. Тот молча убрал стакан и через пару мгновений передо мной на салфетке стоял новый, наполненный льдом и коричневой жидкостью. Мне нравится сочетание ледяных кубиков и обжигающего напитка, и я совершенно не понимаю, как его можно пить с содовой, или колой. Сладкая шипучка? Какая мерзость. Я взял в руки запотевший стакан и отцепил прилипшую к влажному дну салфетку. Скомкав, запульнул ее в пепельницу. Развернувшись на стуле со стаканом в руке, я сделал глоток и стал искать взглядом своих спутников.

Стефани и Хейли с начала вечера обитали на танцполе. Периодически опрокидывая в баре по коктейлю, они снова возвращались в месиво из мокрых тел, прилипнув друг к дружке, как героини пошлой молодежной комедии. Они извивались настолько эротично, что это смотрелось смешно. Нет, наверняка парням, пожирающим их глазами, это кажется воплощением секса, но я давно уже видел все то, что скрывают их клочки ткани, называемые платьями, так что… Скучно и не интересно.

Акира вынырнул из толпы и стукнул меня по плечу, едва не заставив расплескать виски, чем вызвал мой неодобрительный взгляд.

— Твоя задница приросла к стулу?! Давай, двигай на танцпол, иначе ты накидаешься быстрее, чем рак на горе свистнет.

Я удивленно посмотрел на него:

— Ты опять понахватался чего-то у Русского? Какой рак?

Акира махнул рукой, призывая меня не обращать внимания. Да я и не собирался.

— Если не нравится рак, то тогда так: ты напьешься быстрее, чем Стеф разденется. — Он кивнул на танцпол, и я снова посмотрел туда. Блондинка, почувствовав наши взгляды, эротично (Да как же…) облизнула губы и поманила меня к себе.

Я фыркнул:

— Это сравнение мне тоже не нравится. В шоу с раздеванием этой девочке нет равных.

— Тебе не угодишь. И поверю, пожалуй, на слово. — Акира выпил большой стакан сока. Когда только успел им себя обеспечить? Отерев губы, снова обратился ко мне. — Ну так что? Пошли?

Я не успел ответить, как рядом со мной выросла Стеф, схватившись за мою руку. Мой виски снова был на крае гибели, ну правда, может хватит?

— Блэ-э-ки. — Растянула она мое имя, вплотную прижавшись грудью к руке, а губами к уху. Я поморщился, борясь с желанием стряхнуть с себя девушку как надоедливое насекомое. — Пошли потанцуем, без тебя нам очень скучно.

Ее рука недвусмысленно заскользила по внутренней стороне моего бедра. Она хотела танцевать или трахнуться на танцполе? Не то чтобы мне было неприятно столь рьяное внимание, но в последнее время свобода наших отношений со Стеф перестала быть свободой. Блондинки было слишком много, и с этим пора завязывать.

Я аккуратно отодвинул девушку от себя:

— Прости, нет желания. Акира позвал меня наверх.

Японец за моим плечом чем-то подавился. Тоже мне актер. Стефани надула губы, выражая крайнюю степень обиды. В обычном случае я бы хлопнул ее по заднице, или оставил хороший поцелуй на этих губах, но сейчас мне не хотелось даже касаться этой девчонки. И никакой другой. Сегодня мне не хотелось жить. Я просто развернулся и проследовал вдоль барной стойки к лестнице, зная, что Акира идет за мной.

Мы стали подниматься к столику, за которым сидела остальная компания. Диджей сжалился над простыми смертными и сменил техно на подвижное R'n'B. Наверняка песня популярна, потому что толпа завизжала. Я еще раз кинул взгляд в сторону танцпола и замер. Буквально прирос к полу, заставив остановиться и Акиру. Наверное он уже устал от моих сегодняшних заморочек, но виду не подавал. Просто обошел меня стороной, ободряюще хлопнув по плечу. Ободрение, да, сейчас бы оно мне не помешало. А еще лучше не легкий удар по плечу, а сильный, и по голове, чтобы очнуться. Потому что этого просто не может быть. В свете мигающих огней клуба и ультрафиолета стояла она. Нет, конечно, это не может быть она. Это была девушка, такая девушка, которая заставила мое сердце буквально сжаться, остановиться, а затем бешено пуститься вскачь.

Я прищурился, вглядываясь в танцпол как безумный. Руки сжали перелила. Девушка закинула обе руки вверх и танцевала с закрытыми глазами, улыбаясь и подпевая слова песни. Ее тонкие красивые запястья и длинные пальцы двигались вместе с телом, вырисовывая замысловатые узоры в воздухе. Она чуть повернула голову и тряхнула длинными, завитыми в локоны пепельно-русыми волосами. Ее загорелое тело двигалось плавно и красиво. Она точно чувствовала музыку и вся растворилась в своем одиночном танце. Если окружающие люди, та же Стефани, танцевала для других, показывая и продавая свое тело, то эта девушка танцевала только для себя.

Белый топ, светившийся неоновым в лампах ультрафиолета, задрался, открывая всем подтянутый торс и осиную талию, которую я бы наверняка мог обхватить одной рукой. Джинсовые шорты не были очень короткими, но мне захотелось зарычать и надеть на нее хотя бы свою рубашку, чтобы спрятать этот живот и эти бедра от взглядов окружающих. Судя по всему она бы утонула в моей рубашке… Да, она вполне сошла бы ей за платье… От мысли о том, что эта танцовщица будет в моей одежде меня бросило в пот и пришлось сглотнуть. Может в голову ударил алкоголь, может жара и духота клуба, но мои руки мелко задрожали. Я не испытывал такого чувства уже… С тех пор как… А вдруг…

Девушку отвлек от танца высокий мужчина, и она, выслушав его, кивнула. Взяв за руку этого человека, она уже покидает танцпол. Я резко кинулся вниз по лестнице, пытаясь увидеть глазами ее белую кофту, и куда она направилась. Я пробивался через танцпол, постоянно натыкаясь на мокрые тела и даже не желая извиняться. Более того, мне хотелось размозжить голову каждому, кто стоит сейчас у меня на пути. Я двигался слишком медленно, я чувствовал, как она ускользала от меня, опять. Нет. Нет! Вот же… И все это происходит именно сегодня. Может это мираж, посланный для меня в Её День рождения? Я должен ее поймать, во что бы то не стало, я обязан убедиться, что это… Да какого черта, что такое?!

Кто-то резко схватил меня за рубашку и я замахнулся, чтобы ударить досадное препятствие, но мою руку с силой остановили.

— Адриан, ты чего, совсем спятил? — Проорал голос Акиры у моего уха. Именно он всем телом навалился на меня. Я сфокусировал взгляд на тех, кто окружал меня. Перепуганная Стефани держала край моей одежды, скорее по инерции не отпуская. Хейли прижала руки к губам. Акира медленно отпустил мою руку. — Братишка, ты чего?

Я перевел взгляд на выход из зала, туда, куда удалилась Она.

— Лекси. — Выдохнул я.

Акиру буквально передернуло.

— Успокойся, этого не может быть. Пошли, тебе стоит присесть.

Я провел рукой по лицу, все еще покрытому каплями пота и сильнее оттянул и без того ослабленный галстук. Затем и вовсе дернул его и, развязав, кинул на пол, развернувшись в обратную сторону. Акира прав. Это не могла быть Она. Это не могла быть Лекси. Все дело в сегодняшней дате. И алкоголе.

Вернувшись за столик, я нашел там лишь Аби и Саймона, как обычно воркующих. Я забрал свой пиджак и попросил у Аби подать кошелек и ключи, которые отдал ей на хранение в ее необъятной сумке. Мне определенно стоило валить отсюда и выпить в другом месте.

— Э-э-эй, ну ты куда? Все уже? — Я кивнул, и Аби, достав вещи, поцеловала меня в щеку.

Саймон подал мне руку для рукопожатия:

— Все нормально? Ты какой-то помятый…

Из-за его замечания Аби одарила меня внимательным взглядом карих глаз, останавливая его на отсутствующем галстуке и помятой рубашке. Она хмыкнула, сделав свои выводы. Более чем уверен, что она решила, что единственная проблема у меня на сегодняшний вечер — это секс с Стефани. Но у меня совершенно не было желания объяснять ей причину моего внешнего вида.

— Да, все хорошо. Завтра у меня планы утром, хотелось бы выспаться.

— Ага, выспись. И блондинку с собой забери. — Аби дернула плечом и села обратно на низкий диван, потянув за собой своего парня. Ее ненависть к Стефани меня доконает, серьезно. Нет, ее ненависть ко всем моим девушкам и образу жизни вне спортивного зала. Если бы я не знал наверняка, то посоветовал бы ей полечиться у психотерапевта от сестринского комплекса. Но я знаю, что одна девушка ей все-таки нравится, и теперь она всех рассматривает только с этой точки зрения. Точнее нравилась… Черт, опять.

Я махнул в их сторону рукой и пошел к выходу из клуба, взвешивая дальнейшие действия. Вырвавшись из душного помещения, я с наслаждением втянул ночной воздух. Мои руки все еще дрожали, как будто я 24 часа таскал перед собой бетонные блоки. Сердце стало успокаиваться, но все еще отдавалось глухой болью, что меня стало раздражать. В ушах стучало и шумело. Я потер запястье, с татуировкой в виде символа бесконечности, это всегда меня успокаивало. Скажите, что это татуировка больше подходит девушке — школьнице? Может быть. Но иногда мне кажется, что это единственное, что у меня осталось. Это, да пожалуй, кольцо на цепочке. Гребаное кольцо, которое навсегда останется рядом с моим сердцем. Я по привычке дотронулся до места, где висело золотое кольцо. Иногда мне кажется, что словами на латыни я просто околдовал себя, проклял, и теперь буду носить свое проклятия до конца дней. А проклятие ли это? Если оно — единственное счастье моей жизни.

— Эй, здоровяк, хотел сбежать на поиски приключений без меня? — Справа от меня возник вездесущий Акира. Как обычно сиял голливудской улыбкой, но взгляд его выдавал. Парень явно беспокоился, что я натворю дел.

— Кир, все ок, серьезно. Возвращайся к нашим.

— Смотреть на то, как вокруг Абигейл и Саймона летают розовые сердечки и распространяются флюиды романтики, а Близняшки-Блондяшки ищут проблем на свою короткие юбки и страдают на тему почему-наш-горячий-Адриан-ушел-без-нас? Ну… Нет, спасибо, откажусь.

Я хмыкнул. Достал телефон, набирая номер такси.

— Девушка, можно машину… — Я не успел договорить, потому что Акира дернул меня за руку, указывая на дорогу.

— О, такси!

— Эм… Спасибо, девушка, уже не надо. Извините. — Я нажал отбой и позволил японцу оттащить меня к машине.

— Куда едем? — Спросил водитель, едва мы залезли в машину. Акира, захвативший переднее сиденье, тоже вопросительно уставился на меня.

— Я покажу дорогу, и, сделайте, пожалуйста, громче.

Играл именно тот трек, под который танцевала Она. Теперь я даже понимал слова:

Знаю, мы слишком молоды, но клянусь, ты — моя единственная,

Я знал это с самого начала.

Всё, что мне надо.

Я нашел в тебе,

Я нашел в тебе.

Ты словно спустилась с небес,

Всё, что мне надо.

Я нашел в тебе.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой.*

Глава 5. Без маньяков и прогулка не та

Глава 5

Нет ничего лучше воспоминаний.

Да и ничего хуже тоже нет.

А.П. Чехов

Джереми

Я проснулся первым. Сразу почувствовал уже привычную и такую приятную тяжесть на правой руке и легкое, сонное дыхание на шее. Повернул голову и посмотрел на Алексис, которую прижимал к себе. Моя девочка лежала на левом боку, упершись щекой в согнутую в локте руку. Губы слегка надуты, дыхание ровное, спокойное, думаю, ей снятся безмятежные сны, наконец-то.

Вспомнил первые дни, которые она проводила одна. Сначала дома, у родителей. Они рассказывали, что она кричала по ночам, просыпалась в слезах и бреду. Дралась с теми, кто пытался с ней поговорить, разбудить ее. Когда она стала ночевать у меня, кошмары стали отпускать ее. Наверное, ей просто не следовало оставаться одной. Да мне и не хотелось ееотпускать. Правда все разговоры о переезде с концами она пресекала, упертая девчонка. Зато факт близости моего дома к Академии "Феникса" убедил ее задержаться здесь на подольше.

Я осторожно, боясь потревожить сон, провел рукой по ее длинным волосам. Они оказались слегка влажными, из-за того, что она легла спать с мокрой головой, надеюсь не заболеет. Наклонившись, я прижался губами к ее лбу.

— Ммм… — Услышал я.

— Доброе утро, моя девочка. — Прошептал в ответ на сонное мурчание и поцеловал ее в щеку.

Малышка повернулась на спину и сладко потянулась, стягивая с себя легкое одеяло. Затем потерла сонные глаза. Снова повернувшись ко мне, потянула меня на себя, утыкаясь лицом в мою грудь.

— Доброе утро. — Пробормотала она мне в район сердца.

Я прижал ее к себе и стал гладить по спине.

— Я сейчас обязательно встану и приготовлю завтрак. — Снова услышала моя грудная клетка, в ответ на что я тихо засмеялся, уткнувшись ей в волосы.

— Лежи, мы приехали поздно, я сам об этом позабочусь.

— Нуу… Нет. — Она подняла голову и чмокнула меня в подбородок. — Вставай, мой друг, нас ждут великие дела! — Лексис вынырнула из моих рук и сползла с кровати. — Я первая в ванну, бросила она мне, подходя к выходу из комнаты. — Если хочешь, присоединяйся. — Кинув мне хитрую улыбку через плечо и одновременно играя с пуговицами моей рубашки, которая чуть прикрывала ее бедра и смотрелась эротичнее, чем любой комплект кружевного белья, она выскочила из нашей спальни. Я не успел никак среагировать, как в пустом дверном проеме появилась ее рука и изящным жестом скинула мою рубашку на пол, оставив меня лишь фантазировать о том, что же на ней осталось.

Ответ моего тела на ее действия не заставил себя долго ждать, я моментально почувствовал возбуждение.

— Вот бесенок. — Довольно громко проговорил я, смотря на синее пятно ткани на полу. В ответ мне раздался отдаляющийся смех. Ну что же, утренний душ мне точно не повредит. Алексис

Я бегом добралась до ванной комнаты, едва не сбив на повороте огромную коричневую вазу, стоявшую в коридоре. Если честно — мир бы ничего не потерял, разбейся эта жертва любителей антиквариата. В ванной я наскоро почистила зубы и вскочила в душевую, задвинув за собой прозрачную дверь. Немного подумав, я решила, что издевательств на сегодня недостаточно и защелкнула вход в душевую изнутри. Включив воду, с наслаждением встала под горячие струи и почувствовала, как пространство вокруг меня обволакивает клубами пара. То что надо.

Дверь в ванную открылась и я услышала звук включаемого крана. Вода проработала некоторое время, затем дверь снова открылась и закрылась. И ничего. Хм, неужто передумал? Я нахмурилась и полыхая праведным гневом отодвинула пластиковую щеколду. Не успела сделать и шага по мокрому акрилу, как дверь резко отодвинулась и Джереми, абсолютно голый, ворвался в теплый туман душевой, заставив меня взвизгнуть от неожиданности, а затем рассмеяться. Он прижал меня к себе и сам прижался к моим губам глубоким, долгим поцелуем. В ванной комнате явно стало жарче, и это не от воды.

— Ты — лучшее, что было со мной. — Прошептал Джереми мне в губы, скользя руками по мокрому телу. Резкая боль пронзила мою голову, заставив уткнуться лбом в плечо Джереми, дыхание перехватило.

«Ты — лучшее, что было со мной. Ты — единственная. Я люблю тебя больше жизни». — Мужской голос зашелестел в моей голове, мужские мускулистые руки обнимали мое тело. Губы целуют шею, ключицы, плечи. По нам стекает вода, и я прижата спиной к холодной и мокрой стене душевой.

Все это видение длилось пару мгновений, и то, что я резко схватилась за Джереми он, очевидно, принял за крайнюю степень удовольствия, покрывая мою шею поцелуями. Я пыталась отдышаться. Что это было? Такое ощущение, что мне просто показалось, от воспоминаний осталась лишь тупая боль в висках. Вода и пар застилали глаза. Глубоко дыша, я провела руками по плечам Джереми. Он проложил дорожку из поцелуев по моей шее и припал к губам. Я ответила на поцелуй со всей страстью. Хотела в нем забыться, раствориться, потеряться. Только бы ушла эта боль. Не из висков, из сердца.

***

Я насыпала в турку две ложки черного, ароматного кофе с горкой. Добавила щепотку соли, сахара и корицы. Залила все водой и поставила на огонь, не отходя далеко от плиты. Так как «убегать» от меня наглый напиток любил больше всего.

Я в который раз с удовольствием вглядывалась в медный узор турки, которую Джер приобрел специально для меня. Не смотря на то, что на столешнице возвышалась отличная кофемашина, я частенько изъявляла желание приготовить кофе по-восточному именно в турке. Наверное, сказываются старые привычки: мы с мамой почти каждое утро пили крепкий напиток, заваривая его по-турецки. А Джереми, узнав это, решил сделать мне подарок в виде усеянной цветами и различными узорами турки, с приятной, деревянной ручкой. Мой Доктор вообще пытался сделать мою жизнь в его доме максимально комфортной, постоянно обставляя ее «женскими штучками», как он сам их называл. Наверное, заманивает меня к себе на ПМЖ. Я хмыкнула, и, заметив, что кофе собирается в пену и начинает подниматься, выключила конфорку. Стопка горячих блинчиков уже стояла в центре стола и ждала своего часа. Миссия у них была благородная: не дать моему мужчине погибнуть с голоду до обеда.

— Божественный запах. — Пробормотал мой доктор, подкравшись сзади и обнимая меня со спины, уткнувшись носом в шею.

— Ты о кофе? — Улыбнулась я.

— И о нем тоже. — Ответил он мне улыбкой и повернул к себе лицом, запечатлев поцелуй на губах.

«Но… (поцелуй) слаще… (поцелуй)… вкуснее… (поцелуй) лучше…. (поцелуй)… тебя… (поцелуй).. нет…. (поцелуй)». Мужской шепот снова прошелестел в моей голове и я готова поклясться, что чувствовала чужое горячее дыхание на своем лице.

Я сморщилась и дотронулась до висков.

— Эй, с тобой все в порядке? — Джереми осторожно взял мое лицо в ладони и внимательно смотрел в глаза. Я улыбнулась.

— Все хорошо, Док, только голова немного побаливает.

Джер нахмурился. Иметь парня-врача — это сложно.

— И как давно?

— Ты доктор или следователь? Вот только начала. Наверное от жары в душевой. Там ведь было о-о-очень жарко. — Протянула я, обняв его за шею и укусив за нижнюю губу, слегка оттянув ее вниз. Серьезный взгляд слегка оттаял.

— Ну шматли мьне. — Прошепелявил Джер, не имея возможности говорить более внятно. — Ох. — Я все же освободила его губу из плена. — А то будешь соблюдать постельный режим. — Самый сексуальный в мире врач погрозил мне пальцем.

— Звучит очень соблазнительно. — Улыбнулась я и, чмокнув его в щеку, отвернулась обратно к столешнице. — Ну что, завтрак?

— Было бы неплохо. Ты сегодня чем планируешь заниматься?

— Устроим с Дреа кофе-минутку. Еще сегодня или завтра еще хочу съездить к маме, уже несколько дней ее не видела. И с сестрой тоже хочу увидеться, она заехала погостить с малышней. В общем семейный день. Да и форму надо забрать, сентябрь неумолимо приближается. — При этом я поморщилась, не скрывая своего «восторга» от перспективы идти в новое учебное заведение.

Джереми усмехнулся:

— Думаю, ты не должна заранее себя так настраивать.

Я поставила перед ним уже сваренный горячий кофе, попутно отхлебнув большой глоток из его чашки. Всегда считала, что чужое — вкуснее.

— Думаю, если бы кто-то из подруг начал этот учебный год со мной, как изначально планировалось, я бы меньше паниковала. Не люблю быть одна.

— Ну, вообще-то, в этой академии учится Тэйт… — Я резко обернулась на реплику Джера, который с невозмутимым видом размешивал сахар в своей чашке.

— Что, прости? Твой полоумный братец теперь мой однокурсник?

— Ну, вообще-то, он старше тебя на год, но один учебный год пропустил по обстоятельствам, так что…

— Джереми Вуд, ты говоришь мне это только теперь? Мы же не выносим друг друга!

— В академии не одна тысяча учеников, вы даже не встретитесь, Лексис.

— Ну да, вспомни свои слова, когда одного из нас привезут в цинковом гробу. — Пробубнила я, возвращаясь к нарезке колбасы и сыра для бутербродов.

Не видела, но спиной чувствовала улыбку Джереми. Он вообще во всю развлекался, когда мы с его братцем сцеплялись. А когда мы это делали? Всегда, когда оказывались в радиусе 5-10 метров друг от друга. Ближе пяти метров мы попросту не рисковали друг к другу подходить. Закончила с сэндвичами и украсив их листьями салата тоже поставила на стол.

— Я попросил его присматривать за тобой. — Продолжал с улыбкой издеваться старший из братьев Вуд.

— О да, и что он ответил? Дай угадаю… Что надзор над сбежавшими из лечебницы — не его компетенция? Или то, что он не выбирал профессию воспитателя в детском саду? Или… О, точно, что его величественное внимание не достойно жалкой плебейки?

— Он согласился.

— Пф.

— Нет, серьезно. Он сказал, что присмотрит за тобой.

— Хорошо-хорошо, твой братик будет моей нянькой! Я счастлива, рада, в восторге, потрясена и прочие синонимичные эпитеты.

— Между прочим, ты могла бы попробовать..

— Нет, красавчик, не могла бы. У нас патологическая взаимная неприязнь, и если твоему брату удалось повесить на твои прекрасные уши лапшу длиной с Эйфелеву башню, то я этого делать не стану. А теперь, — Я чмокнула парня в щеку. — Кушай блинчики и бутерброды, а я побежала собираться, у нас встреча с Андреа.

Захватив на бегу блинчик и чашку кофе, я отправилась наверх.

Адриан

Я проснулся от писка телефона и почувствовал себя на одном из кругов ада. В голове стучало отбойным молотком, губа болела, я жутко не выспался да и на правом плече у меня устроилась какая-то русоволосая девчонка, которую я притащил из «Адреналина». Лежать рядом с ней было противно, жарко и некомфортно, я стряхнул ее со своей руки и привстал, дотягиваясь до оравшего телефона. На мои махинации тело отозвалось пульсирующей болью в тех местах, где меня успел задеть Лютый. Да, вчера я действительно слишком много пропустил. Все проклятый алкоголь да и эта девчонка с танцпола. Воспоминания о ней сделали отвратное утро еще более хмурым.

— Да. — Рявкнул я в трубку, не потрудившись глянуть на экран.

— Если ты думаешь: «почему мой дорогой и любезный друг звонит в такую рань» то выкуси, уже 11 утра, все птички давно встали и допевают свои трели! — Акира затараторил в трубку, заставляя меня еще больше морщиться. Я свесил ноги с кровати и, собравшись с силами, встал, направляясь в сторону ванной.

— И по какому поводу ты решил мне об этом сообщить? Соскучился за… 5 часов, что мы не виделись?

— Ну, знаешь, и это тоже, но вообще-то я хотел напомнить тебе то, о чем я периодически напоминал тебе всю неделю: сегодня у нас встреча с Арчи.

— Твою мать.

На том конце раздался сдавленный смешок:

— Позволь мне это сказать, Адриан, пожалуйста!

— Ох, злорадствуй!

— Я ЖЕ ГОВОРИЛ! — Акира откровенно наслаждался ситуацией и, в принципе, у него был повод.

— Да-да, поздравляю, а теперь я пошел собираться. Отключаюсь. — Я нажал на отбой, прервав волны смеха от своего друга.

Привстал на кровати, голова отзывалась на любое движение пульсирующей болью. Казалось, мозг дает мне истерические сигналы о вреде алкоголя, выстукивая болевые S.O.S. Даже открывать или закрывать глаза стало нестерпимой мукой. Да, знатно мы вчера накидались.

Поморщившись, я еще раз глянул на инородное тело голой девушки. После какого стакана ей удалось затащить меня в свою спальню? Мозаика вчерашнего вечера никак не хотела восстанавливаться в моей голове. Подвинув её как можно аккуратнее, я выскользнул из кровати. Не то чтобы меня заботило ее пробуждение, но терпеть ее нытье с самого утра, точнее уже почти дня, мне не хотелось.

Оглянувшись в поисках своей одежды, я обнаружил брюки и боксеры у кровати, а майку у входа, рядом с розовым бюстгальтером. Натянув вещи и проверив наличие в карманах ключей, мобильника и денег я дотронулся до ручки двери:

— Уже уходишь? — Девчонка, имя которой я никак не мог вспомнить, изображая остаток стыдливости, свойственный всем девушкам и крайне удивляющий меня, полусела, упершись лопатками в спинку кровати и натянув одеяло на грудь. Будто я там что-то не видел.

— А ты рассчитывала на завтрак в постель? — Саркастически улыбнулся я.

— Было бы неплохо, для разнообразия. — Фыркнула она, проведя рукой по длинным волосам.

— В таком случае, представь, что я за розой, какой романтический завтрак без нее? — Дернул плечом я. Ночная пассия поджала губы:

— Ты чего такой злой с утра?

— Голова болит. Ладно, спасибо что приютила.

Я отсалютовал девушке рукой и вышел из ее комнаты, прислушавшись к атмосфере в доме понял, что мы в нем одни. Это очень хорошо, встреча с мамочкой или, тем более, папочкой этой девушки не входила в мои планы.

Алексис

Я сидела на полу на коленях у своего маленького черного столика и наносила на ногти ярко-бирюзовый лак, как за окном резко и мощно раздался звук проливного дождя, хлынувшего мощным потоком. Его крупные капли, очевидно, накрыли соседских детей, игравших во дворе в доме напротив, потому что оттуда раздался детский визг и заливистый, счастливый смех.

Я улыбнулась и тут же нахмурилась, заметив, что настырные капли пробираются на мою территорию: сквозь приоткрытое сверху окно косые струи метко барабанят по подоконнику и орхидеям, стоящим на нем. Подскочила и, пытаясь не стереть свеженакрашенные ногти, закрыла окно. Если честно с сожалением: приятный звук сразу стал глуше, а песни дождя для меня — одни из самых любимых. Вернувшись к столу я докрасила два ногтя на правой руке и с растопыренными пальцами завалилась на кровать. Конечно же зазвонил телефон. Как ожидаемо. Наверное, это звонит закон подлости, опять соскучился по мне и по испорченному маникюру.

Телефон на тумбочке запел голосом Джареда Лето, рассказывая о всех сторонах войны.* Я взяла телефон и улыбнулась, увидев на экране наше совместное фото с Андреа. На снимке подруга целовала меня в щеку, заставляя искренне хохотать. Надо бы поставить на нее еще и отдельную мелодию. Проведя пальцем по экрану, я аккуратно поднесла телефон к уху. Надежда сохранить лак на ногтях еще тлела во мне:

— Да, Мышка.

— Я сейчас повешусь. Или застрелюсь. — Выпалила рыжая вместо приветствия.

— Мм… Ну, не стоит, есть более красивые способы расстаться с жизнью. А выстрел в голову — это однозначно кровь и мозги, растекшиеся по полу или стенам. Фу. Да и стрижка у тебя короткая, дырка в виске к ней не пойдёт.

Андреа засмеялась, а ее голос потеплел:

— Умеешь же ты настроить человека.

— Стараюсь как могу. — Пропела я в ответ, меряя шагами комнату и махая левой рукой. Я не верю, что этот ритуал поможет высушить ногти быстрее, но регулярно ему следую. — Что у тебя стряслось?

— Барбара.

Барбара — сожительница Андреа. Они делят одну квартиру уже долгое время, но в последние месяцы их интересы и взгляды на быт, мягко говоря, не совпадали.

— Мм… Выплеснешь негатив сейчас или подождешь до встречи?

— Ох, по поводу встречи. Может, встретимся вечером в парке?

Я с сомнением глянула на дождь за окном. Ладно, где наша не пропадала.

— Насколько «вечером»? Я не хочу заниматься провокацией маньяков и эксгибиционистов. Мое имя не будет красиво смотреться в криминальной хронике.

Андреа фыркнула в трубку:

— Какая ты сегодня вредная!

— Не больше чем обычно.

— Действительно, тогда раньше? В 2?

Я кинула беглый взгляд на настенные часы. Таким темпом успею вечером заехать к родителям.

— Отлично, до встречи.

Адриан

Остановившись на пешеходном переходе я мысленно послал пару проклятий в адрес светофора, загоревшегося красным ровно перед моей машиной. Нервно барабаня по рулю, кинул очередной взгляд на приборную панель, часы в который светились таким же красным светом, и не менее раздражающей цифрой: «13:48». Ну и какова вероятность, что я попаду в другую часть города за 12 минут? Я перевел раздраженный взгляд на переход и заметил как мимо моего капота быстро промелькнула знакомая фигура.

Мимо пробежала русоволосая девушка в узких джинсах, толстовке и огромных очках. Она изредка кидала взгляды по сторонам, явно не доверяя спокойно стоявшим машинам. Это была девушка из клуба, совершенно точно. Когда с меня сошло оцепенение, на светофоре уже зажегся зеленый, а мимо меня, нервно сигналя, проезжали машины, которым я преградил путь. Да-да, знаю, зеленее не будет. Я резко развернулся на 180 градусов, чем вызвал очередную порцию ругательств и сигналов от водителей и ринулся в сторону, куда свернула девушка.

Поверить не могу, я слежу за человеком. За девушкой, которая идентична… Да черт, не может быть.

Тем временем светлая голова моего объекта преследования мелькнула среди прохожих и я увидел, как она зашла в кофейню. Припарковавшись у тротуара, я остался сидеть в машине. О времени было благополучно забыто. Посмотрев на свои руки, сжимающие руль, я заметил, как побелели костяшки пальцев. Меня снова начала пробивать мелкая дрожь, на лбу явно выступил пот.

Дверь кофейни звякнула, и я дернулся, резко посмотрев на вход. Но это вышла лишь дама в необъятной шляпе. А что если она села там пить кофе? Может мне стоит зайти? Или не стоит попадаться ей на глаза? Это будет странно, помещение кофейни явно маленькое. Не успел я взвесить все за и против, как моя русоволосая показалась в дверях, держа в руке подставку с двумя огромными стаканами кофе и бумажный пакет с логотипом кофейни. За счет этого, дверь ей пришлось пришлось толкать плечом, но взять баррикаду на таран девушке не позволил рыцарь, проходивший мимо. Ладно бы быстро открыл дверь и выслушал слова благодарности. Но нет же, этот дебил приостановился, завлекая девушку в беседу. Из моей засады я не мог разобрать черт ее лица, а это было очень кстати, ведь очки ее уже красовались на голове, собирая волосы по бокам. Я нагнулся ближе к рулю и в это мгновение судьба решила вновь со мной поиграть, а девушка, как представитель этой самой судьбы, со смехом подхватила свой пакет локтем и натянула очки обратно. От досады я стукнул руками по рулю, попав по гудку и вызвав нервный вскрик проходящих мимо девушек. Я отвлекся на них лишь на секунду, а когда повернулся, девушки уже и след простыл.

— Сука. — Я снова ударил по рулю. Сталкер из меня ни к черту. А, посмотрев на дисплей часов, я понял, что и со спортивной карьерой скоро можно будет попрощаться: Арчи наверняка рвет и мечет. — Сука. — Повторил я.

Алексис

Дождь миновал и на улице была прекраснейшая погода. Нагулявшись по парку и, к сожалению, ни встретив ни одного маньяка, мы с Андреа решили заглянуть в любимую кофейню и повторить напитки. На этот раз не «с собой», а здесь, так как наши желудки синхронно потребовали хоть какой-то подачки.

Я смотрела в одну точку и задумчиво жевала булочку с корицей, когда у стола появилась Андреая, водружая на него свой заказ:

— В каких облаках витаешь? — Поинтересовалась она.

— Да так. Пытаюсь вспомнить сегодняшний сон. Утром я его вроде помнила и могла ухватить, но потом меня отвлек Джереми. И теперь помню только то, что он был действительно важен.

— Ну, обычное дело. Надо записываться сны, как просыпаешься. — Эту фразу подруга произнесла уже прерываясь на чавканье огромным бутербродом с семгой.

Я фыркнула, стряхивая с пальцев крошки:

— Записывать сны? Ну, конечно… Когда я просыпаюсь у меня слишком много дел… Смотри: проклясть этот мир, проклясть будильник, проклясть академию, в которую очень и очень скоро надо будет вставать ни свет, ни заря, проклясть телевизор, который перестал транслировать по утрам мультфильмы Disney и вещает исключительно программы в стиле: «Доброе утро», «Наше утро», «Вы и утро», «Утро и добро», решить стоит ли наплевать на макияж, подумать, что поесть… мне не до записи сновидений, понимаешь?

Андреа стойко вынесла мою тираду, не переставая жевать. Затем, чинно протерев рот бумажной салфеткой, кивнула:

— В принципе, не могу не согласиться. Дел реально много. А чем тебе так передачи-то не угодили?

Я пожала плечами и стала помешивать пластиковой ложечкой какао.

— Да не то что бы прям не угодили, иногда я даже люблю такие программы. Но там все непростительно счастливые в 6 утра, когда я с трудом отрываю голову от подушки и строю планы о том, как дожить до вечера.

Андреа снова кивнула и, засмотревшись на проходящего мимо парня, произнесла:

— Я виделась с Диланом. — Как и ожидалось. Она отвлеклась от парниши и выжидающе уставилась на меня. Я, улыбаясь, сделала глоток какао. Уже еле теплый. Я обожала здешний какао, но он никогда не был достаточно горячим. Эх, нет в жизни идеала. Андреа смотрела на меня, а я задумчиво смотрела на свой напиток. Поясню: есть одна черта, которую я ненавидела в Андреа: она никогда не выкладывала всю новость до конца. Как будто для следующего шага ей нужна была поддержка и тонна вспомогательных вопросов, без которых она заблудится и растеряется. Вот и сейчас она ждала заветного «Ну и как?», чтобы начать повествование, а я упорно молчала. Такие «баттлы» мы устраивали с ней практически всегда с переменным успехом. На этот раз первой сдалась рыжая:

— Ну что сказать, парень во френдзоне.

Я кивнула:

— Это было понятно с самого начала.

В кофейню вошел очередной посетитель, впустив на короткий миг сквозняк. Я сильнее натянула рукава толстовки. К слову, одна из моих любимый, насыщенного цвета марсала, с черной надписью: «Me? Sarcastic? Never». Наверное, мне нравилось в ней именно то, что даже надпись, отрицающая сарказм, была сарказмом. Такой «дабл сарказм» в принте.

Мы сидели в приятной тишине. За полтора часа прогулок тема «Я ненавижу Барбару» была стерта до дыр. Я в свою очередь рассказала о новой няньке — Тэйте, но Андреа только посмеялась над моим праведным гневом. Бессердечная рыжая ведьма. Ничего, вот познакомится с этим демоном — еще поплачет. А я поплачу очень скоро.

*Песня на общем звонке Лекси — This Is War, американской рок-группы 30 Seconds To Mars.

Глава 6. Военное положение в академии "Феникс"

Глава 6

Меняю троих никчёмных друзей на одного стоящего врага.

Римма Хамизова

Алексис

— Что ты вредничаешь?

Я скатилась по лестнице, на ходу запихивая в сумку-портфель документы.

— Вредничать? Я не вредничаю. Просто констатирую факты. А они таковы: сегодня понедельник, сегодня 1 сентября, что уже само по себе отвратное комбо. Я проспала и являюсь самым голодным и злым студентом в новой, повторяю, В НОВОЙ академии, ну и стрелка часов не придумала ничего умнее, кроме как ползти вперед. Коварная стерва.

Джереми засмеялся:

— Последний аргумент меня убедил, действительно, что это она удумала.

Я пролетела мимо него, сверкая негодующим взглядом.

— Почему ты меня не разбудил?

— Потому что ты никуда не опаздываешь, я вас отвезу. Завтрак на столе.

— Эм, что?

— Я вас отвезу, завтрак на столе. — Джереми чмокнул меня в лоб и стал подниматься по лестнице.

— Джереми Стюарт Вуд, кого нас?!

— Нас. — Раздалось со стороны кухни.

Тэйт Вуд собственной персоной стоял в проходе на кухню, закрывая его своими широченными плечами, которые пиджак Академии делал еще больше. Синего цвета. Мы все-таки одногодки? Прекрасно!

Тэйт осмотрел меня с ног до головы:

— Я думал, что это форма на всех смотрится классно, но я ошибался. — Произнес он. На мне был стандартный набор: гетры, синяя плиссированная юбка и пиджак в тон, белая рубашка, синий галстук-бант. В волосах справа также был небольшой темно-синий бантик. И пусть он говорит что хочет, выглядела я весьма симпатично.

— А я думала, что это утро не станет еще отвратнее. Но нет же — вот он ты! И какое совпадение, именно твоей персоны и не хватало для полной картины моего «идеального утра»!

Он хмыкнул, делая большой глоток из моей чашки. Стоп, что?!

Я зарычала и рванула на себя чашку, чуть было не расплескав содержимое:

— И это мое! — Я отвоевала у парня огромную чашку в виде головы Джека из «Кошмара перед рождеством» и глотнув оттуда напиток, оказавшийся сладким капучино, блаженно закатила глаза. Сахар и кофеин когда-нибудь сделают мир лучше.

— Тим Бертон, значит?

— Можно подумать, тебя это волнует.

— Нет, вежливо поддерживаю беседу. — Зеленоглазый очаровательно улыбнулся. Меня аж дрож проняла!

— Не скалься. Мы то оба знаем, что тебя интересует только Человек Паук. — Я подмигнула парню и выразительно глянула на его волосы. — А если точнее, то Зеленый Гоблин. Я раскусила тебя, фанат.

На столе дожидались своего часа салат и сэндвичи, но их я есть совершенно не хотела, поэтому стала рыскать по полкам, в поисках своей любимой гранолы с йогуртом и белым шоколадом. Тэйт сел на стул и с улыбкой взирал на мои попытки.

— Если ты ищешь эту безвкусную ерунду, которую я перепутал с хлопьями и съел ночью, то ее нет.

Я уткнулась лбом в дверцу шкафчика, не имея сил и желания интересоваться, почему он сел такую «безвкусную ерунду». Дыши, Лексис, ты обещала Джереми не убить его брата. Кто вообще жрет сухие завтраки по ночам?! Стоп… Вот так, девочка, через нос. Выдыхаем ртом. Смотрим на отражение рваной челки в зеркальной панели ящика. При необходимости — считаем волосины. Считаем, не рвем на голове. А если рвем, то не свои. А, например, чьи-нибудь зеленые. Мысль о том, чтобы выдрать наглому парню волосы меня несказанно успокоила. Фух.

— Эй. — Тэйт взял со стола сэндвич и засунул его в рот целиком. — Ты чего такая неразговорчивая? Это даже скучно.

— Оу, прости, что не уделяю тебе и твоему отсутствующему чувству юмора достаточно внимания в это прекрасное сентябрьское утро.

— Кто-то не выспался? Волнуешься перед первым школьным днем, новенькая?

— Злорадствуешь, старичок? Не боишься, что мы попадаем в один класс и я буду рассказывать одноклассникам все твои грязные секретики?

— Можно подумать, ты что-то обо мне знаешь.

— Можно подумать, у меня не достаточно фантазии. — Захлопала я ресницами показывая самую очаровательную улыбку. Тэйт подавился очередным бутербродом. Всегда знала, что очарование — это мой конек. — Ну что ты так все близко к сердцу воспринимаешь, братишка. — Я встала рядом и стала хлопать парня по спине, от чего он становился еще злее, а я, наоборот, более счастливой.

Эту картину и застал Джереми, вплывающий на кухню:

— Я так рад, что вы подружились. — Улыбнулся он.

— А то! — Подтвердила я и, в доказательство, наклонилось и обняла сидящего Тэйта со спины, звонко поцеловав в щеку. Кажется, он позеленел. Для пущего эффекта я оттерла крошки от сэндвича с уголков его рта и нежно улыбнулась. Точно, его сейчас вывернет.

— Это замечательно, потому что мне только что позвонили и я опаздываю. Какое-то ЧП, так что тебя подвезет Тэйт.

Тут уже моя очередь бледнеть и отливать зеленым.

— Я не повезу ее на Шерри! — Воскликнул Тейт.

— Ты зовешь свой байк Шерри? — Вскинула бровь я.

— Так, детки, хватит. Тейт, я все сказал, доставить в целости и сохранности туда и обратно. Лексис, не обижай моего младшего брата, ему и так в детстве от меня доставалось. — Джер очаровательно подмигнул мне, как задорный мальчишка. А мне захотелось кинуться ему на шею и расцеловать. Вот накатывают на меня иногда такие желания. Думаю, я бы даже осуществила задуманное, если бы не очередное покашливание младшего Вуда:

— Может прекратите жрать друг друга глазами, я тут вообще-то завтракать пытаюсь.

Я, игнорируя замечание, подошла к Джереми и, обвив его шею руками, прижалась в нежном поцелуе к губам. Затем, чуть отстранившись, прошептала:

— Я буду скучать и закидывать тебя смс-ками.

Он обвил мою талию руками:

— Я буду скучать больше и если не увижу смс, приеду в Академию, чтобы достать тебя из под земли.

— Хм… — Я задумчиво посмотрел вбок, прикусив губу. — Тогда я передумала и точно не буду писать. — А затем еще раз поцеловала своего парня.

— Все, мне пора. — Джер оторвался от меня и, чмокнув еще раз в щеку, помахал Джеру. — Удачного дня.

— Да, надеюсь это единственный отстой на сегодня. — Проворчал Тэйт.

Джер вышел, а я все еще улыбаясь, обратилась к его брату:

— Ну что, Халк, когда выезд? — Я наткнулась на через чур серьезный взгляд зеленых глаз. — Эм… Мне все же лучше взять такси?

Брюнет отодвинул от себя тарелку и встал.

— Алексис, скажи пожалуйста, что ты делаешь?

Я вскинула правую бровь:

— Собираюсь на учебу?

— Нет. Что ты делаешь в моем доме, с моим братом?

— О-о-о… Тебя правда это интересует? Уроки полового воспитания не достаточно информативны в этой Академии? — Фыркнула я.

Тэйт подошел ко мне вплотную, так, что я почувствовала его горячее дыхание, и облокотился на столешницу позади меня.

— Я серьезно, падшая.

Я и думать забыла про нашу перепалку и упоминание ангелов еще весной, а он вспоминает это? Очень мило, я под впечатлением.

— Я не понимаю, почему я должна отвечать тебе. Наши отношения тебя уж точно не касаются. Даже если ты его брат, это не дает тебе право влезать в них. Это наше дело.

Тэйт еще какое-то время сверлил меня взглядом, затем резко оттолкнулся от столешницы и направился к выходу.

— Жду тебя через 5 минут, если не появишься — уеду один. И надень куртку.

— Оу, что это, забота? Как ми-и-ило. — Кинула я вслед.

Только когда хлопнула входная дверь, я расслабила плечи, поняв, насколько была напряжена. И что это было вообще? Взыграли братские чувства? С чего бы. Ох, ладно. Я подхватила сумку, так и валявшуюся у входа на кухню и направилась к выходу. Телефон пискнул смс-кой, которая заставила меня развернуться на 180 градусов и вернуться в комнату Джера.

Док: Лексис, не могу дозвониться до брата, захватите на моем столе папку с его именем и отдай ему. Всунув папку в сумку, я все же выскочила из дома, и даже уложилась во временной регламент. Тэйт в кожаной куртке стоял около своей «Шерри», скрестив руки перед грудью. В таком положении казалось, что пиджак просто треснет на его широких плечах. Надо сказать, что сочетание формы элитного учебного заведения, косухи, накинутой сверху, а также байка было очень даже ничего. Заметив меня, он протянул черно-белый шлем и окинул мрачным взглядом школьную форму:

— Я же сказал надеть что-нибудь.

— Сегодня жаркий день, я не хочу потом таскаться с курткой. — Пожала я плечами, вешая сумку на плечо и принимая шлем.

Он пробормотал что-то себе под нос. Что-то, явно имеющее слова: «тупая, мозг, девчонка». Я не придала этому значение и уже мысленно примеряла как сесть на этого зверя так, чтобы не светить бельем под юбкой. А Вуд уже перестал ворчать и резко скинул с себя куртку, с ожесточением стягивая рукава. Сначала я решила, что он хочет показать, что не хуже девчонки, но он протянул куртку мне, сверкая своими изумрудами из под нахмуренных бровей:

— Надевай давай, быстрее.

Я была удивлена? Я была в шоке, шок был во мне и мы оба смотрели из недр моего подсознания на Тэйта в полнейшем неверии. Наверное именно это обалдевшее состояние заставило меня безропотно взять куртку Гоблина и натянуть поверх формы. Надо сказать, что она доставала мне до середины бедра: вот и проблема с разлетающейся юбкой решена.

— Спасибо? — Сказала я, с плохо скрываемой вопросительной интонацией.

— Пожалуйста? — Хмыкнул Вуд и, подойдя ко мне, взял из моих рук шлем. Водрузив его на мою голову, застегнул спереди. Затем легко ударил по нему. — Поехали, байкерша.

Я забралась на «железного коня» и со всей силы обхватила парня за талию. Наверное, он почувствовал, как под прессом моих объятий сжимаются его кости:

— Ты ни разу не ездила на байке?

— Неа.

Готова поставить на спор свою коллекцию медведей, что его губы растянулись в довольной улыбке:

— Тогда поехали. — Сказал он и резко рванул с места.

Дорога до Академии прошла в тишине, да и болтать на такой скорости было невозможно. Более чем уверена: открой я рот и меня бы снесло встречным потоком ветра. Или же щеки раздует, и они так и останутся отвисшими, как у бульдога. Да, на мне был шлем, но проверять свою теорию я не решалась. И вообще, все силы уходили у меня на то, чтобы как клещ держаться за парня. Думаю, он на зло давит газ. О чем это я? Я уверена в этом! Брюнет явно хотел, чтобы моя жизнь прошла перед глазами. Опять.

Когда мы наконец добрались до стоянки, я на негнущихся ногах буквально сползла с мотоцикла. Сдернув с себя шлем, я с остервенением ткнула им в широкую грудь Тэйта:

— Ты идиот! Больной псих!

— Что такое, не понравилось?

— Тэйт, твою мать, ты хоть понимаешь, что… Ай, что тебе объяснять! — Я принялась скидывать куртку и, смяв ее, насколько это возможно для кожаной косухи, тоже кинула в парня.

— Классная прическа. — Усмехнулся он.

— Заткнись, козел. — Бросила я, разворачиваясь по направлению к главному входу Академии. И, честно, ни в моих принципах заставлять людей чувствовать себя виноватыми, но это утро было слишком мерзким, чтобы оставить все как есть. Развернувшись на каблуках, я сверкнула в его сторону глазами. — Знаешь что, Вуд, твоя манера вождения — это только твое дело. Но так, для размышлений на досуге: меня твой брат уже вытащил с того света после аварии, не думаю, что он будет счастлив, если на больничной койке окажешься и ты. Хорошего дня, мудак.

Как я и хотела: довольная улыбка Тэйта сползла с его лица сразу, как только я упомянула о аварии. Тут же я вспомнила, что документы Тэйта все еще лежат в моей сумке, но, обернувшись, поняла, что он уже ретировался в неизвестном направлении. Отлично, теперь мне надо не только искать свои кабинеты, но и этого имбицила, поскольку его номером телефона я свой айфон пачкать не намерена. Кстати, айфон. Я достала телефон из бокового кармана, попутно размышляя о воровстве в школах. Популярно ли оно в этой святой обители и стоит ли положить телефон в такой лакомой для малолетних преступников близости? Да-да, иногда я бываю через чур ворчлива и мнительна. Введя требуемые аппаратом цифры, признающие меня как его владелицу, я зашла в последние вызовы и кликнула на «Док». «Любимый» ответил мне голосом тетки: «Аппарат абонента выключен или…».

— Да я тебе точно говорю, что он на операции, женщина, без «или». — Пробубнела я, убирая телефон обратно. Ну что ж, я сделала все что смогла, и документы останутся вместе со мной. Отдам при встрече в академии, не смотря на то, что «Договор между Тэйтом и Лексис» вынуждал меня обходить парня за пару километров. Ладно-ладно, или кину ими в него при встрече, чтобы не подходить. А пока: курс на "Феникс".

***

Американский город Бриджпорт, что расположен в штате Коннектикут, недавно был признан самым богатым городом США. Он не то что обогнал нашу финансовую столицу — Нью-Йорк, это яблоко даже не вошло в пятерку, а заняло седьмое место. Так вот, в этом эпицентре всех американских денег (поговаривают, что на большей части наших банкнот можно найти следы кокаина) и оказалась я — скромная девушка из Солнечного пояса Америки и моего любимого штата — Флорида. Хотя если учесть, что именно здесь я провела пол года сознательной и около года бессознательной жизни — это Флорида, с ее людьми и воспоминаниями, казалась мне далекой как никогда.

А сейчас я здесь и олицетворяю собой типичную сцену из фильма про подростков: новенькая девочка стоит на парковке перед академией. В руках у меня лист, с которым я должна подойти к секретарю, на плече фирменная сумка с гербом "Фенкса", в голове кавардак, а во взгляде пустота. Все на месте? Думаю, да. Осталось только встретить мистера я-знаю-все-в-этой-школе-и-считаю-долгом-проинструктировать-тебя. Эй, нет, я не ханжа, и не отказалась бы от помощи, но слишком уж в жанре будет. Я усмехнулась себе под нос и пошла вместе с остальными учениками, которые медленно стекались со всех сторон к главному вход в здание.

Огромная доска над дверью встречала всех входящих золотыми буквами на красном фоне, надпись гласила: «Академия Святого Иллориона». Над ней в языках пламени стремился вверх феникс.

— Вроде бы именем святого назвали, а сколько пафоса. — Фыркнула я, отводя глаза от таблички. Но не достаточно быстро, чтобы не врезаться носом в такой же значок ка кна доске, только в его меньшую версию на школьном пиджаке. — Аа-щ-щ… — То ли провыла, то ли прошипела я, потирая нос. — Простите.

Я наконец подняла глаза на носителя пиджака.

— Ничего-ничего. — Высокий, загорелый парень ослепительно улыбнулся мне. Но не ослепительно, в стиле рекламы зубной пасты или заправского мачо. Улыбка его была теплая и широкая. — Больно?

Я дернула плечом, окончательно показывая уровень своего интеллекта, ну молодец.

— Ты новенькая?

— Так заметно?

— Ну, не то чтобы я знал всех наперечет, но думаю, что тебя бы я заметил. — Он снова улыбнулся искренней улыбкой, благодаря которой комментарий не показался мне наглым.

— А что, тут не все любят врезаться в тебя носом, издавая нечленораздельные звуки? Зря, они много теряют!

Он захохотал и протянул мне руку:

— Брендан, я учусь на третьем курсе.

— Алекс, я планирую учиться на втором курсе. Но если мы не отойдем от центра входа в ближайшие пару минут, то меня затопчут необразованной. — Пожала я руку в ответ. Между прочим, рука у него была идеальная. Широкая, теплая ладонь, слегка жестковатая, парень явно любил спорт и штангу. Хотя этот вывод можно было сделать и глядя на ширину его плеч, а мышцы прослеживались даже под пиджаком, а если он его снимет… Так, стоп. Я поймала себя на том, что мысленно раздеваю своего нового и пока единственного знакомого в этой Академии. А что вы хотели? У меня три подруги не пристроены! Мысленно извинившись перед Джереми за все хорошее я проскочила в коридор школы:

— Увидимся! — Донеслось мне в след.

Я обернулась через плечо и с улыбкой кивнула, махнув на прощание рукой, в которой был все еще зажат лист. Осталось дело за малым: найти первый кабинет и отыскать заодно непутевого младшего брата своего парня, который оставил свои листики в моей сумке.

Тэйт

— Это что, новенькая? Интересный экземпляр.

Я оторвал взгляд от вида за окном и посмотрел на вход, куда был направлен взгляд Джексона. Алексис, ну конечно. Это создание, которое влезло в мою жизнь, в мою академию, и даже планирует, похоже, стать частью семьи. Задумчиво озираясь по сторонам, она, вопреки моим ожиданиям, не выглядела напуганной или потерянной в новом месте. Более того, полный пофигизм к окружающим смешивался с наглым взглядом.

Джексон спрыгнул с подоконника и, бросив в мою сторону: «Я сейчас», направился к пепельноголовой.

— Ты заблудилась? — Я видел, как по лицу моего друга медленно расползалось выражение «Упади в мои объятия, крошка». Оно заключалось, в основном, в улыбке, оголяющей его зубы чуть ли не до десен.

Алекс повернула голову в его сторону и, вскинув одну бровь, окинула парня взглядом.

— А ты что, местный экскурсовод?

Я с трудом сдержал дрогнувший уголок губы, чтобы не усмехнуться. Острая на язык бестия бесила меня больше, чем это можно было представить, но не воздать ей по заслугам за неиссякаемый набор подколов и иммунитет к улыбкам Джексона я не мог. Но парень не сдавался. Я устроился поудобнее, заметив, как он принял боевую стойку: сложил руки на груди, чтобы мышцы на руках напряглись.

— Для тебя я могу стать кем угодно. — Произнес он, не забывая сиять белизной зубов.

— Договорились. — Кивнула девушка со всей серьезностью и тоже скрестила руки на груди, что выгодно подчеркивало ее третий размер. Хм. Кажется мелкая и тут выиграла. — Я с удовольствием обращусь к вашим разносторонним талантам, когда мне понадобится передвинуть в комнате шкаф или достать что-нибудь с верхней полки. И передавай привет своему стоматологу, которого ты так усердно рекламируешь. До встречи.

Сказав свою тираду, она поправила школьную сумку на плече и, «сделав ручкой» на прощание пошла вперед по коридору, целеустремленно направляясь… Она что, идет ко мне?! Улыбка мигом сползла у меня с лица и я ошарашенно уставился на нее. Также я чувствовал взгляд Джексона, кажется, меня ждет вал вопросов. Вот что она себе позволяет?

— Обязательно было подходить ко мне? — Прошипел я, когда она остановилась напротив.

Она проигнорировала мой выпад и безразлично скользнув по мне взглядом, более заинтересованно глянула на свою сумку. С щелчком расстегнув замок, стала что-то искать:

— Ага. И тебе снова привет, Тэйти. Я тоже рада тебя видеть, этот час без твоего вмешательства показался вечностью. Да, у меня все отлично, спасибо, что спросил. — Затем она наконец извлекла какую-то папку и протянула ее мне. — Это тебе передал Джер.

С тем же резким щелчком застегнув сумку, она развернулась и поток воздуха легко всколыхнул ее волосы, заставив лучи солнца, продиравшееся сквозь окно, покрасить пряди разными оттенками русого. Повинуясь секундному порыву, или извиняясь за утро, я быстро скатился с подоконника и схватил девушку за руку:

— Алексис.

— Мм? — Она обернулась через плечо, удивленно посмотрев на меня.

— Если что, обращайся, ладно?

После секундного колебания и пристального взягляда, в котором явно сквозило подозрение, она все же улыбнулась:

— Ладно.

— Ну, иди. — Теплая улыбка девушки почему-то снова испортила мне настроение. — Шевелись уже. Скоро урок начнется, не хочешь же ты опоздать в свой первый день?

— Ага, ты прав. — Ее губы еще больше расползлись, превращая улыбку в ехидную и насмешливую.

— Что? — Непонимающе спросил я.

— Может отпустишь? Или за ручку отведешь? — Все также сияя поинтересовалась она, и я, с удивлением опустив глаза, заметил, что все еще держу ее, обхватив загорелое запястье. Чуть ли не с ужасом от осознанного факта резко отпустил ее и отправил, посмеивающуюся, продолжать свой путь. Посмотрев ей в след, потер шею и уставился на папку: документы от врача. Конечно, я совсем о них забыл. Надеюсь только, что она не сунула сюда свой нос.

— Братан, это совсем не дело! — Как и ожидалось, на плечо мне опустилась рука Джекса. — Что эта малышка передала тебе? Вы знакомы? Мог сразу мне сказать.

— Разве тебя можно было остановиться в режиме «мачо-цель». Да тыи не спрашивал.

— Теперь спрашиваю.

От ответа и беседы на тему как мой брат связался с этой малолеткой меня спас звонок.

— У тебя, кажется, Миссис Раут?

Загар Джекса, который он тщательно зарабатывал все лето, мигом стал на пару тонов бледнее. Его отношения с преподавательницей по химии, которая, судя по возрасту, знала самого Менделеева лично, едва ли можно было назвать терпимыми. Терпимыми они были в случае, если Джексон старался не дышать, не двигаться и не давать никакого повода чтобы вызвать его отвечать. За что Раут так его невзлюбила остается загадкой. Хотя, может дело в его старшем брате, что выпустился два года назад, но основательно подпортил перед уходом жизнь химичке. Кто знает?

Алексис

Все время, вплоть до ланча, прошло в суматохе и беготне по кабинетам за секретаршей. Не знаю, ко всем ли здесь такой индивидуальный подход, и хватило ли на всех новых учеников секретарш, но я получила кипу дополнительных листов, от которых уже не закрывалась сумка, и рекомендаций. А также фраз в стиле: «Надеюсь у нас вам понравится, Надеюсь вы проявите себя в спорт, Надеюсь, вы проявите себя в творчестве, Надеюсь, вы проявите себя в учебе». От уровня высказанной мне надежды мне захотелось спрятаться под стол. Желательно, обеденный.

Пропущенный завтрак давал о себе знать и, когда мой личный гид по Академии наконец довел меня до массивных дверей в столовую, мой желудок благодарно заурчал, уже чувствуя запахи из-за двери, но затем сразу сжался. Было немного страшно, а что вы хотели? Я же старшеклассница в конце концов. А школьная столовая — это же некий обряд посвящения. Здесь, как в джунглях, все разбились по своим стаям и следят за новенькими. Ох, Лана, за что ты так со мной? Покинула подруга бедную-несчастную и обучается где-то под солнышком. Из тумана моих мыслей меня вывел приятный низкий голос.

— Эй, неуклюжая. — парень в которого я врезалась у школы шел ко мне, придерживая сумку на плече и улыбаясь, наверное, самой открытой улыбкой. Мои губы сами по себе растянулись в широкой улыбке, отзеркаливая выражения лица парня.

— Ты отвечаешь за свои слова? То что я один раз на тебя наткнулась не значит, что я не смогу надрать тебе зад в другой раз.

— Хэй, боец, тише, — он поднял руки ладонями ко мне в движении «сдаюсь», а его глаза еще больше прищурились от улыбки. — Чтобы ты меня не побила, я окажу тебе неоценимую помощь и спасу твою жизнь.

Я скрестила руки на груди и скептически подняла правую бровь:

— И как же, позволь узнать, ты это сделаешь?

Он ловко схватил два подноса за моей спиной и двинулся к прилавкам с едой:

— А так. На запеканку даже не смотри, она выглядит симпатично, а на деле обеспечит тебе прибывание в мед. пункте. Хотя, если хочешь откосить от занятий — то это удачный выбор. Поскольку сегодня рыбный день, то советую взять стейк из семги. — Он ловко подцепил две тарелки с красивыми кусками семги и гарниром из овощей. — На кухне сегодня Бетти, и, честно признаться, она гений выпечки, так что добавим тебе пару круассанов. О, и шоколадный кекс. Напиток?

— Эм…

— Кофе. Тебе нужна хорошая реакция, иначе ты врежешься еще в кого-нибудь, а я знаешь ли, ревнивый. — Парень подмигнул мне и вручил поднос с горой еды. Серьезно, я бы могла поиграть в скромницу, но поскольку я пропустила завтрак, я была готова съесть не кусок семги, а целую рыбину. Хотя кого ты обманываешь, Алекс, еще и за добавкой пойдешь. Я с благодарностью взяла поднос и направилась за ним к столику рядом с огромным окном. Хм, интересно, чье это место в джунглях?

— Хорошо-хорошо, крутой парень, и как ты меня спас? — Спросила я с улыбкой, ставя поднос на стол и повесив сумку на спинку стула.

— В смысле как? Я же видел, что ты смотрела на запеканку! И не позволил тебе соблазниться ее внешним видом! Я буквально спас тебя от отравления.

— Не хочу тебя расстраивать, но я смотрела на пасту. — Улыбнулась я, засовывая в рот кусок рыбы идеально-розового цвета. Черт возьми, это было божественно. Или я такая голодная или это тот самый «плюс» школы для богатеев.

С лица Брендана сползла улыбка:

— Ты хотела макароны? Давай я принесу? — он выглядел действительно озабоченным, что меня и умиляло и смешило одновременно. Такой большой мальчик и такое грустное выражения лица из-за макарон.

— Нет, нет, что ты, главное же не запеканка? — Улыбнулась я и подняла чашку с кофе, приглашая его чокнуться.

Мальчишеская улыбка вернулась на его смуглое лицо и он поднял свой стакан с соком:

— Только не запеканка! — Мы со смехом чокнулись и пригубили напитки.

— Если тебе не нравятся баклажаны, не значит, что запеканка — отрава. — Фыркнула красивая девушка с высоким хвостом на голове и в форме группы поддержки, садясь напротив меня и ставя на стол поднос с этим самым кулинарным шедевром. — Привет. — Обратилась она ко мне, улыбнувшись, — я Стейси.

— Алексис.

— По совместительству я подруга этого идиота, но даже под присягой бы этого не признала.

Брендан кинул в нее горошиной, на что брюнетка не обратила ни малейшего внимания.

— Знаешь, представляйся уже полностью, как ты умеешь: скажем С, скажем Тей, скажем Си, скажем Стейси! — Брендан задорно эмитировал движения типичного чарлидера и махал невидимыми помпонами. — О, или представь Академию! Мы- Феникс! Мы — Феникс! Восставшие из ада! Мы — Феникс! Мы — Феникс! Гостям всегда мы рады! Ураааа!

Я захохотала:

— Из Ада, серьезно?

Стейси зло посмотрела на друга:

— Из пепла, это во-первых, а во-вторых, отвали, Брендан. — Затем девушка с независимым видом подтянула свой и без того тугой хвост и снова обратилась ко мне: — Обычно с нами сидят еще Акира и Тим. Акира сейчас подойдет, а Тим еще не вернулся. Вроде он упорхнул в конце лета в Доминикану и никак не может оторваться от созерцания голубой воды и белого пляжа, поэтому к началу семестра не успел. — Как ни в чем не бывало продолжала Стейси, вводя меня в курс событий. Меня уже приняли в семью, серьезно? Я не думала, что все так просто, где подвох?

— Ой да ладно тебе, не видами он туда любоваться поехал, разве что холмами местных дамочек. — Засмеялся Брендан.

— Привет-привет. — К столику прилетел маленький тайфун японского происхождения с тщательно взъерошенными и зафиксированными гелем волосами: черными, с красными прядями. Рукава школьного пиджака были закатаны, а руки его украшали тонкие кожаные браслеты и арафатка, стильно повязанная на правом запястье. Он чмокнул в макушку Стейси, стукнул Брендана по кулаку и обратил внимание на меня. — Привеееет, красотка, я вижу в твоих глаза, что ты сражена моей сексуальностью, но я позволю тебе пожирать меня глазами и дальше, если разрешишь съесть этот круассан. — Парень подцепил один из двух внушительного размера круассанов с моей тарелки и засунул в рот больше чем на половину. Стейси шлепнула его по руке.

— Алексис, этот питекантроп, слопавший твой обед и не знающий манер — Акира. Акира — девочка, которую ты оставил голодной — Алексис.

— Я очщень извняюсь, Аесис, но ты заблаа последние куасаны. — Прошипилявил Акира с набитым ртом. Я лишь засмеялась.

— Ты прощен, но это только за то, что я буду и дальше пожирать тебя глазами за ланчем.

Парень довольно улыбнулся, вытирая с губ крошки.

— Дешево ты продался, за булку. — Фыркнул Брендан и я заметила подозрительную активность его рук за моей спиной, но когда повернулась, он с самым невинным выражением лица дернул рукой и потирал шею.

— Я бы ей и так отдался, но не могу укротить свой дух бизнесмена. — Акира подмигнул мне и принялся за свою тарелку с картофелем и отбивными. — Итак, Алексис. Судя по пиджачку ты у нас второгодка. Как тебя занесло в наше прекра-а-аснейшее учебной заведение?

— Я переехала сюда из Флориды меньше месяца назад, вопрос о переводе, конечно, был решен еще раньше, меня терзают смутные сомнения, что раньше, чем я об этом узнала.

— А к чему такая спешка? Работа предков?

— Мм… Нет… — Улыбнулась я. — Просто у вас очень крутая больн…большая Академия. И моей подруге, которая присоединится к нам чуть позже, жутко понравилась форма: все эти носочки, знаете.

Мое объяснение приняли и посмеялись. Не было желания раскрывать все карты перед малознакомыми людьми.

— А из какой конкретно точки Флориды снизошло на нас это чудо?

— Если ты о моей скромной персоне, то за какие-то немыслимые грехи я свалилась на вас из Орландо.

— Что ж, Флорида, добро пожаловать в Бриджпорт! Зис ис факинг асом. — Пропел он песню группы Флоурайда, делая акцент на месте моего рождения.

— Спасибо, — сказала я, засмеявшись. Но моя вежливость утонула во взрыве хохота и улюлюканья парней, ворвавшихся в столовую, воинственно размахивающих руками. О, а вот и львиный прайд, нет? На некоторых были надеты футбольные куртки, с изображением огненных фениксов на спинах. Все бы ничего, но первый учебный день выдался столь жарким, что мне стало душно даже смотреть на них. И я никогда не отличалась снобизмом по отношению к каким бы то ни было компаниям, но эту невзлюбила решительно. Отчего? Дайте подумать… Может потому что впереди вышагивал Тэйт Вуд собственной персоной? Да нет, вряд ли. Даже утренняя сцена, которую с натяжкой можно было назвать «милой», не может погасить огонь негодования в моей душе.

Вальяжно расстегнув ворот белоснежной рубашки и придерживая пиджак пальцем на плече он выглядел не как студент, а как звезда, решившая почтить своим визитом простых смертных. Зелено-темные волосы как обычно уложены в тщательно продуманный беспорядок. Теперь думаю, что он достигается путем контакта волос и мотоциклетного шлема. Один из футболистов облокотился на него, схватив за плечо и что-то сказал, заставив Тейта засмеяться, слегка запрокинув голову.

— Чертов пижон. — Сказала я тарелке с недоеденной семгой. Интересно, я все еще хочу ее есть? Да, хочу! Даже его физиономия не лишит меня обеда. Я со злостью наколола на вилку несколько овощей и запихнула их в рот.

— Эй, леди, потише. — Усмехнулся Брендан.

— Я что, сказала это в слух, да?

— О да, улыбнулась Стейси. Неужели это было обращено к кому-то из Элиты, может к самому Тэйту?

Я зашипела на нее:

— Шшш… Не вспоминай дьявола в моем присутствии пожалуйста, он же обязательно услышит и…

На наш стол опустилась тень и я готова поклясться, что ощутила как наэлектризовался воздух в радиусе пары метров.

— Приятного аппетита всем. — Раздался слева от меня до боли знакомый голос.

— Салют Тейт. — Акира улыбался в 32 зуба и, похоже, откровенно наслаждался ситуацией. Они с Тейтом стукнули тоже друг друга по кулакам, пацанское приветствие и все такое. Стейси лишь улыбнулась, а Брендан сдержанно кивнул и добавил:

— Чем-то обязаны? Или ты заблудился и тебе показать дорогу в твоему столику?

Я фыркнула, подавившись смешком и почувствовала как взгляд Тейта впечатался в меня.

— Спасибо Брендан, ты как обычно признателен. И, как обычно, отлично выбираешь компанию.

— О, спасибо, я рад, что ты заметил, это Алекс. — Брендан приобнял меня за плечи представляя Тейту. Я никогда не отличалась отсутствием вежливости и решила перестать гипнотизировать стол, подняла глаза на Вуда. Ох. Серьезно, его глаза стали темнее на несколько оттенков, а взгляд был прикован к руке Брендана.

— Не стоит, мы немного знакомы. — Улыбнулась я самой приятной из моего запаса улыбок. Готова поклясться, что Тейта передернуло. Но он снова обратил свое внимание на Акиру:

— Кей, — Эм… Кей? Похоже, они действительно друзья, раз и погоняла имеются. Я представила как Акира в ответ называет Тейта «Тей». Кей- Тей. Не выдержав, я прыснула. — Тейт снова бросил на меня злобный взгляд, продолжая. — Мы можем поговорить о… Отойдем, в общем?

Акира, он же Кей, не переставая улыбаться встал из-за стола:

— Погнали, только быстро, я готов сожрать слона.

Еще раз кинув на меня гневный взгляд Вуд удалился, уводя за собой Акиру.

Я покачала головой, переводя взгляд с их спин в свою тарелку. Слишком долгий обед выходит.

— Как он меня бесит. — Сказала я, обращаясь то ли к стэйку, то ли к себе.

Стэйси фыркнула:

— Брось. Это второй по горячести парень в школе.

Брендан рядом закашлялся.

— Эй, девушки, давайте вы не будете обсуждать других парней в моем присутствии?

— А что, расстроен, что не входишь в ТОП? — Коварно улыбнулась Стейси.

Брендан поморщился.

— Не вхожу в ТОП или не вхожу Элиту?

— Ладно-ладно, Алексис, не буду скрывать, ты сидишь за столом с одним из самых вожделенных девушками парней Академии.

— То-то же. — Комично поправил волосы Брендан.

Я засмеялась и чуть наклонила голову, в почтении:

— Какая честь для меня, мистер…

— Просто Брендан, но только для тебя. — Подмигнул мне парень.

Стейс фыркнула и снова вставила замечание:

— Акира и Тим тоже популярны и идут как интернациональные диковинки.

— Эм?… Акира потому что японец?

— Точно, а Тим — русский до мозга костей. Его зовут Артём, парень с ветром в голове, много путешествует и сводит с ума всех преподов и окружающих. Собственно, из-за него Брендан и Элита не особо контачат. Он любят делать их жизнь веселее.

В ответ на то замечание, лицо Брендана озарила широкая улыбка.

— О да, парень дает жару. А еще у него потрясный запас русских ругательств и немного специфические шутки иногда проскальзывают, но он тебе понравится, я уверен.

Я ответила на его улыбку и снова повернулась к Стейси за информацией:

— А кто такая Элита?

— Ооо, ну это, наша верхушка. Они занимают важные места не только в Академии, но и в обществе. Например, наш общий знакомый Тейт. У него семья медиков и им принадлежат «Больницы и клиники Хопкинса».

— Что-о? — Сказала я, даже слишком громко, потому что соседний столики обратили на меня внимание. — Эм… Что, прости? Серьезно? Но Джереми ничего мне…

— О, ты знакома с Джереми? Братом Тейта?

— Ладно-ладно, сначала ты договори. — Отмахнулась я, сделав галочку в голове спросить у Джереми какого черта он мне не поведал этот «незначительный» факт своей биографии?

— Следующая — это Мелоди Гейт. Актриса, певица и все такое прочее. Красотка, само собой.

Брендан фыркнул.

— Но Брэндану не нравится. — Пояснила Стейси. — А она, между прочим, частенько на него посматривала. — Брендан снова фыркнул. Фырканье — какая удобная форма общения. — Также в совет входит Райан, хороший малый, заядлый политик. Вон те две крашенные барби в форме как у меня — Стефани и Хэйли. Джонсон тоже, верзила местная, звезда спорта. И, конечно это Адриан Блэк. Его ты не увидишь. И повезет, если увидишь хоть пару раз за год. Темная лошадка нашей Академии. Он поступил в прошлом году и появляется весьма и весьма редко, так что вряд ли ты его увидишь где-то, кроме бала.

— То есть он прогуливает? Разве у директора не было на сей счет пламенной речи недавно?

— Он — гордость Академии, он — не прогуливает, а зарабатывает почет, славу и престиж. — Подняв палец в верх, научным тоном проговорила Стейси. — Ну и он потрясающе красивый. Его типаж: типичный плохой парень. Помимо татуировок образ дополняют два шрама на лице, не знаю, почему не уберет, с его то деньгами. Должно быть потому что это придает ему брутальности. Погоди, ты не знаешь, кто такой Блэк? Это же… Чемпион! Как ты можешь не знать кто такой Блэк? Ты точно из Флориды? Не с луны упала?

Я растянула губы в скромной улыбке, неужели мне сразу придется объяснять откуда у меня провалы в памяти?

— Может меня просто не интересует спорт? — Улыбнулась я.

— Может? Ну может. — Улыбнулась Стейси в ответ, давая мне шанс не распространяться на нежеланные темы. — В общем и целом: если у каждой школы должен быть король, то в «Фениксе» новый правитель — это Блэк.

— Да здравствует Король! — Смешливо бросил Брэндан, вскинув вверх руку и помахав кулаком.

— Кстати, Акира является их отличным другом. Еще в компании часто бывает сестра Адриана и ее парень — это действительно очаровательная пара. Ну и периодически сменяются подстилки под Блэком, у него в постели более чем на ночь девушки не задерживаются, но рядом трутся постоянно. Теоретически его девушкой считается Стефани, она имеет больше всех остальных прав на него, ну, или она так думает.

— Ага, — Снова добавил Брендан. — А еще она потрясающе слепа и глуха, раз не видит всех девушек вокруг своего «единственного».

— Ну, в принципе, это ее единственная возможность быть с ним, иначе просто пошлет. Да и как ни крути, с ней он хотя бы где-то появляется. В наших, женских, кругах, она говорит, что ей все равно на его похождения, потому что: — Стейси положила подбородок на запястье, опустив ладошку вниз, заставив меня обратить внимание на идеальный маникюр в виде звездного неба, и, часто-часто моргая ресницами произнесла тонким голоском. — «Он все равно любит меня, а остальных дурочек, которые мне не составляют конкуренции, он обязательно перерастет». Как-то так. Тейт более разборчив в связях.

Я поморщилась: к чему мне такие подробности?

Заметив мою реакцию, Стейс закруглилась:

— Впрочем, нас это не колышит. Разве что Акиру, он лучший друг Блека.

— Тогда почему он не сидит за тем столом?

— Там слишком много людей и слишком мало места для моей широкой души. — Акира снова появился за моей спиной.

— У тебя способность такая, возникать из неоткуда? — Улыбнулась я.

— Нет, я просто всегда где-то рядом, стою и жду подходящего момента.

— Да что ты? — Я окинула Акиру взглядом. — А я думала терпение — не твой конек.

— Ну что сказать, я полон загадок, как и ты, новенькая и главная-тема-Академии.

Мои брови взлетели вверх:

— Что прости?

— Я не шучу. Это же ты прикатила на Шерри вместе с Тейтом? — Парень поиграл бровями над стаканчиком с кофе. — А потом в коридоре оставила нашего Американского парня стоять истуканом и снова была замечена с Тейтом?

Я пожала плечами как можно более безразлично, а моя иннер сущность схватилась за голову. Кто же знал, что Тейт популярен? Я бы последовала его совету и не подошла на пушечный выстрел, если бы знала, что это повлекло за собой:

— Неужели вы все называется эту груду железа «Шерри»? — Лишь поинтересовалась я.

— О боже, это правда? — Запищала Стейс. — Он дал тебе на НЕЙ прокатиться?

— Я не совсем понимаю сути восторга, но поддержу вас: «Вааааа!»- Я подергала руками в воздухе, всем видом показывая счастье.

— Ты не шаришь, сейчас объясню. — Брендан хлебнул мой кофе, опустошая бумажный стаканчик. Я грустно провела взглядом его путь обратно на стол и решила, что дослушаю это историю и обязательно схожу за новой порцией. — У каждого парня есть свое сокровище, которым он ни с кем не делиться. — Парень активно замахал руками, буквально объясняя на пальцах степень значимости мужских «сокровищ». — Это может быть девушка, коллекция порно-журналов, бейсбольных карточек, автомобиль… Да что угодно.

Я проглотила замечание на тему, что девушка и журнал для взрослых — не совсем те понятия, которые можно ставить в одном предложении. Ох уж эта непостижимая мужская душа.

— И у Блэка с Вудом — это байки. Красивые, мощные и заработанные на их кровные. У Блека есть гараж, там они частенько что-то дорабатывают.

— Прекрасно, — Произнесла я, вставая, чтобы направиться за очередной чашкой кофеина. — А то, что мой зад сегодня прокатили на этом восьмом чуде света делает мои ягодицы местным сокровищем? — Я призывно подвигала бедрами, заставляя синюю юбку колыхаться в такт.

— О да, Флорида, это определенно озолотило их! — Захохотал Акира, пару раз хлопнув в ладоши, давая моему танцу ритм.

Продолжая хохотать, я резко обернулась и… Ну конечно.

— Тэйт, снова ты. А что это у тебя на рубашке? Неужели кофе? Тебе идет!

Сегодня день клише, определенно. Как иначе объяснить то, что я стою рядом со своим столом, а Тейт, который наверное опять пришел к Акире, стоит с пустым стаканом кофе в руках, поскольку его содержимое, легким движением руки (моей, конечно), оказалось на его груди. Белая рубашка постепенно превращалась в коричневую. Тейт молча посмотрел на рубашку, а затем, также молча, на меня.

— Нет, правда! — Я вскинула руки ладонями вверх. — Коричневый — это прям твое! Ходи так!

Похлопав парня по правом плечу, я хотела было продолжить свой путь, надеясь, что его шок столь велик, что позволит мне уйти безнаказанно, но сегодня Вселенная явно играла не на моей стороне. Не успела я опустить руку, как Тейт, жестом, уже вызывавшем дежавю, схватил меня за запястье, и развернул к себе.

Не успела я сообразить, что произошло, как небо поменялось местами с землей. Точнее, вместе с кафелем школьной столовой, больнично-бежевого цвета, я увидела задницу Тейта, по которой отчаянно забарабанила ладонями.

— Отпусти меня, питекантроп! — Взвизгнула я, начав извиваться у парня на плече.

— Для начала, тебе стоит охладиться.

— Что? Что?! Ты ошалел?! Джереми тебя убьет!

— Это того стоит. — Чуть ли не пропел парень, подбрасывая меня на плече, чтобы удобнее обхватить.

Даже не смотря по сторонам я знала, что лица всех присутствующих обращены к нам. Это меня мало смущало, гораздо более полезным я считала дубасить его спину и придумывать самые невероятные ругательства и кары на его тупую голову. Впрочем, голову это мало цепляло, она продолжала свой путь, отмеряя черными ботинками длинные шаги. Интересно, каков конечный пункт назначения? Охладиться? Не потащит же он меня в фонтан у корпуса? Заметив, что мы миновали дверь, ведущую на выход, я чуть облегченно вздохнула, но через некоторое время я увидела более неприятную дверь: мужская раздевалка. Что?!

— Тэйт Вуд! Что ты задумал!

— Я же сказал, ты слишком горячая для этой школы.

С этими словами мимо меня стремительно пронеслись серые железные ящики, тут и там украшенные наклейками спортивных клубов или моделей. Интересно, Тэйт повесил на свой фото Шерри?

Завернув в очередной поворот мы оказались… ну, конечно, мужская душевая! И я была спущена с небес… с плеч на землю, и заботливо поставлена в одну из кабинок, выход из которой загараживал двухметровый амбал, от которого стойко несло кофе. Этот же амбал, с крайней довольным выражением лица, стягивал душ с крючка, прижимая меня ближе к противоположной стенке.

— Ох, ты не посмеешь. — Сверхнула я в него глазами. Брови парня подскочили вверх в жесте «да ладно?!». — Как минимум по тому, что Джереми тебя убьет и даже не подумает лечить!

— А я переезжаю. — Довольно расплылся в улыбке он и крутанул кран, давая напору холодной воды рвануть из душа, окатывая меня брызгами и заставляя завизжать как стаю банши. Ну все, с полемикой я окончила! Сделав вид, что я укрываю лицо от струй воды, я согнулась и резким движением рванула вперед, вцепляясь в торс парня. От неожиданности броска или прикосновения столь мокрой и холодной одежды к нему, тот сильно покачнулся, но, душ не отпустил, а лишь заметал струю воды по стенам душевой. Я же со всей дури опустила каблук туфли ему на пальцы. Никакие мажорские туфли не спасут его от адской боли, что подтвердилось потоком ругательств откуда-то сверху. Воспользовавшись этим, я схватилась за душ и, вырвав скользкий предмет из его рук, как оружие направила его на противника.

— Я должна тебе стирку рубашки, отдаю с процентами! — Крикнула я, сквозь шум воды.

— Не стоило так утруждаться! — Раздался в ответ явный сарказм. Тейт не стал отбиваться от струй воды, а просто, поняв, что терять нечего, прошел на таран, плотно прижима меня с моим «оружием» к холодной плитке. Затем, нарочито медленно, он выключил душ и с ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего, посмотрел на меня сверху вниз.

— Упс. — Улыбнулась я. Неожиданно мне так захотелось смеяться, что я физически ощутила, как хохот рвется наружу, поднимаясь откуда-то из живота. Я и выпустила его на волю, став истерично смеяться, и вытирая брызнувшие из глаз слезы вместе с остатками туши. Даже не хочу смотреть в зеркало, уверенная, что увижу там панду или енота, но никак не девушку. Не знаю, какова была реакция Тейта, и какая кара опустилась бы на мою мокрую голову в следующий момент, если бы не появление третьего участника:

— Что здесь… Твою мать, Вуд, как это понимать?! Начало учебного года, а ты уже хочешь нажить себе отработки?! Учти, в тренерской хватит пыли для уборки. На вас обоих!

Тэйт обернулся, а я, продолжая хихикать и размазывать по лицу косметику, выглянула из-за его фигура, заметив взрослого солидного мужчину в спортивном костюме. Явно тренер.

— Тренер, здравствуйте. — Улыбнулся Вуд. — Рад вас видеть, я скучал!

Услышав такое признание от Вуда, направленное в адрес этого седоволосого преподавателя я снова захохотала. Думаю, тренер решил, что я чокнутая, а с душевнобольных взятки гладки. Поэтому, немного помолчав, он произнес:

— Убирайся отсюда, на первый раз прощаю, и девушку свою забери, здесь вам не игры.

— Я не его девушка! — Взвизгнула я, но тут же была подмята рукой Тейта, закрывавшего мой рот.

— Спасибо, тренер, мы уже уходим.

Я, зажатая под мышкой парня, лишь помазала на прощание этому замечательному человеку и засеменила по мокрому полу, чувствуя, как с меня течет вода.

— Ты чего ржешь, дура ненормальная.

Тэйт наконец остановился и выпустил меня из захвата. Мои глаза округлились:

— Я ненормальная? Это говорит мне парень, который в первый учебный день затащил девушку в душ? У тебя проблемы, Тэйти, спермотоксикоз. Пей витаминки и не кидайся больше да девушек. — Хмыкнула я и прошествовала мимо парня. Он что-то кричал мне в след, но я абстрагировалась от происходящего. К тому же, если убрать мат — считайте он молчал.

Я свернула в женскую раздевалку и огорченно уставилась на себя: вся одежда мокрая насквозь. А впереди классный час. И что мне прикажете с этим делать?

— Ох черт, сумка! — Я стукнула себя по лбу, вспомнив, что покидая столовую на плече Тейта, не попросила его захватить этот важный предмет. Поэтому мобильный также оставался там. Да и кому я могу позвонить?

Я зло скинула пиджак, ставший дико тяжелым и неуютным, а затем стянула галстук и рубашку, и, подойдя к раковине, отжала ее. Пару раз взмахнув ей я задумчиво уставилась на современный настенный фен. Ну, выбора у меня было немного, поэтому я нажала кнопку включения и подставила рубашку под горячий воздух.

Дверь в раздевалку открылась и в нее вошла Стейси, неся мою сумку.

— Ты забыла. — Виновато улыбнулась она. Почему виновато? — Прости, что не спасли тебя.

А, вот оно что. Я дернула голыми плечами.

— Да брось, кто же знал, что этот дуралей захочет принять со мной душ. — Я поиграла бровями. — Спасибо за сумку. Откуда ты знала, что я здесь?

— Акира выпытал эту информацию у злого как черт и мокрого как болотный леший Тэйта. Видела бы ты, как реагировали на эту сцену в столовой. И потом. Мы думали, что он тебя утопил.

Я хмыкнула:

— Кишка тонка. Но сделать первый учебный день незабываемым у него получилось.

Стейси поставила наконец мою сумку на скамейку рядом с пиджаком и, грустно посмотрев на мою одежду, неожиданно просияла:

— Слушай, я дам тебе нашу форму!

— Что?

— Форму чарлидеров. У нас есть всегда запас. Даже бомбер дам, если ты не хочешь сильно выделяться.

Как можно не выделяться, щеголяя по школе в короткой юбке и облегающем наряде я не понимала. И может ли от этого спасти бомбер? Я задумчиво посмотрела на рубашку, которая вовсе не спешила сохнуть, взвешивая варианты. Показать всем свою задницу или щеголять в мокрой одежде? Ох, очень сложный выбор. Я перевела взгляд на Стейси, она закусила губу и посмотрела на меня преданным взглядом, явно желая помочь. Надо сказать, что форма на ней смотрелась вполне неплохо.

— Да, это было бы здорово. — Наконец ответила я, с благодарной улыбкой.

Стейси лучезарно улыбнулась:

— Тогда суши волосы, а я найду тебе полный комплект, вплоть до носков! Мигом вернусь! — Стейси метнулась мимо меня, я лишь успела крикнуть:

— Пусть они будут свежими, прошу тебя! — Вызвав у девушки смех.

Через 15 минут я шла по коридору рядом со Стейси, полностью одетая в форму чарлидера академии Феникса. Сухую форму, прошу заметить! Правда обувь пришлось оставить свою, она также не хотела высыхать, не смотря на то что последние 15 минут провела под сушилкой. Упертая пара балеток.

— Нет, ну тебе ну очень идет! — В который раз заметила она. — У нас выпустилось четверо участников команды, не хочешь попробоваться? Тело у тебя что надо!

— Спасибо, конечно, за комплимент, но чарлидерство — не мое. И ты правда хочешь, чтобы я поддерживала Тейта? — Вспомнив Брендана, я не выдержала и, остановившись, сделала пару «па», постоянно кивая и вскидывая кулак вверх, как заведенная, выкрикнув экспромт кричалку: — Тейт Вуд — Идет вперед! В аду тебя — котел зовет! Да, да! — Не забывая улыбаться во всю ширину, я довела новую подругу до истеричного смеха.

— Что же у вас с Бренданом все мысли о Аде?

— Гении мыслят параллельно. Да и к тому же: первый учебный день, о чем думать?

В процессе разговора оказалось, что мы с блондинкой будем учиться в одном классе, что не могло не радовать. Добравшись до класса, я заметила на себе пристальный взгляды всех присутствующих, но не стала придавать этому значения. Новенькая — это как ветрянка. Вряд ли можно остаться незамеченной. Проследовав за Стейс, я заметила, как она кивнула парню, сидящему за партой:

— Эй, подвинься. — Он беспрекословно пересел, а я стала обладательницей места на второй парте в среднем ряду рядом с неугомонной девушкой.

— Ничего что ты его прогнала? — Спросила я, кидая сумку на стол.

— Ай, — она махнула рукой. — Так тебя, значит, направили к нам? Интересно, кто еще будет в этом году одноклассником, может кто-нибудь горячий?

Я вскинула бровь.

— А что, классы меняются?

— Ага, каждый год. Японская система. Как видишь, наша академия старательно впитывает в себя все веяния со всех частей света.

Кабинет постепенно заполнялся учениками, а я достала телефон и набрала sms Андреа, она уже успела отправить их 4 штуки, сетуя на то, что я не отвечаю и не делюсь впечатлениями. Я написала коротко и лаконично: «Тэйт — дьявол».

— А ты живешь в общежитии? — Спросила я у Стейс, не отрываясь от экрана.

— Угу, кстати, мои соседки съехали, ну, выпустились, а новых еще нет. Так что если хочешь можешь поменять комнату, я в корпусе «C».

Переезжать от Джера я пока не планировала, зато Андреа, чья холодная война с соседкой по квартире перешла в масштабные боевые действия с ядерными атаками — будет заинтересована. Я задумчиво пожевала губу, но не успела ответить, как взгляд Стейси метнулся к двери:

— О-о да… — Протянула она.

Я обернулась и выдала другую реакцию:

— О-о нет…

В класс вошел Тейт и один из парней, которых я видела в столовой рядом с их золотым кружком. Тейт посмотрел на меня и на секунду замер, но, заметив очевидное разочарование на моем лице, усмехнулся и даже помахал. Надо заметить, что он, как и я, был в спортивной форме. Разве что его принадлежала ему: даже фамилия и номер на спине имелись. Вуд 11.

Вокруг парней сразу собралось скопление куриц, без умолку кудахтающих. Я закатила глаза и развернулась обратно к блондинке. Стейс откровенно смеялась над моей реакций:

— Год будет веселым, одноклассница?

— Скорее кровопролитным, одноклассница.

В класс вошел наш учитель, представившейся мистером Оруэллом, начавший долгую речь о славной академии, в которой нам всем повезло оказаться. Бла-бла-бла. Половину его монолога я пропустила, удачно зацепив концовку:

— Хочу лишь понадеяться, что мы будем жить в полном взаимопонимании. И напоминаю, что это элитное учебное заведение, так что не рассчитывайте на поблажки в учебе. Мы выпускаем из этих стен лучших из лучших и у каждого моего ученика должен быть соответствующий уровень знаний.

— О-о-о… — Протянула я, посмотрев на Тейта. — Нет поблажек и сильные требования? Тогда шкафу из первого ряда можно сразу помахать ручкой на прощание. — Я наклонилась к Стейси и «зашептала» так, чтобы он меня точно услышал. — Ты посмотри на это лицо, не обремененное интеллектом. Все что сложнее фразы «три подхода по 10 раз» для него явно высшая математика.

Стейс прыснула, а многие в классе явно сдерживали улыбки, но открыто потешаться над Тейтом никто не посмел. Парень же явно плевать хотел на окружающих, в том числе и на преподавателя, он резко обернулся ко мне, облокотившись одной рукой о спинку своего стула:

— Малышка, ты переходишь границы и зря царапаешься. Я то могу и укоротить твои ноготочки.

— Оу, ты набиваешься ко мне в маникюрщицы? — Я вся подалась вперед, наслаждаясь перепалкой. — Прости, но это тоже достаточно сложно и ответственно, но если покажешь соответствующий сертификат, то…

— Ах ты мелкая… — Тейт сжал кулаки и собирался встать, в то время как я тоже была готова вскочить с места, почуяв опасность, но громкий голос осадил нас.

— Вуд, успокойся, почему этот год должен начинаться именно с этих слов?! А ты, новенькая, — Он скользнул взглядом по мне, а затем по бумажкам на своем столе, — О'Доэрти. — Затем еще раз посмотрел на меня и покачал головой. Честно? Стало стыдно. — Что ж, меня предупреждали о вашей ситуации…

Я напряглась, какой ситуации? Мы опять говорим о том, что я вышла из комы? Нет? Ведь нет? Я не хотела дать возможность ему закончить, но помощь пришла откуда не ждали, все с той же первой парты:

— Удивительно, как о ней не написали при входе? Я уже это вижу: огромное фото и неоновая вывеска: «Ты уверен, что хочешь здесь учиться?» Или хотя бы позвольте написать строчку в гиде для первокурсников, пусть знают на что подписываются.

Мое облегчение было столь велико, что я счастливо улыбнулась Тейту, он даже пару раз моргнул от удивления, но я не дала ему поверить в свое счастье, с улыбкой проговорив:

— Эй, шкаф с антресольками, это действительно смешная шутка! Сам придумал, или подсказал кто?

— Ты нашептала, сегодня утром. Скажи, ты мстишь мне за то, что я съел твой завтрак?

Богу известно, как эта фраза прозвучала из его уст и что подумают мои новые однокурсники. По крайней мере класс мигом накрыла тишина, все, затаив дыхание, жадно ловили новую информацию для сплетен. Я вспыхнула и открыла рот для очередной порции ругательств в его адрес, но меня прервал тот, о ком я и думать забыла, преподаватель:

— Вуд, О'Доэрти, немедленно прекратите! И вообще, подойдите ко мне немедленно!

Я глянула на Тейта, который, закатив глаза, лениво встал и вышел к доске. Я двинулась туда же, но по другому проходу, благоразумно встав как можно дальше от врага.

— Я думаю, — Продолжал измываться учитель. — Что вы оба меня внимательно слушали, и в курсе, что академия не хочет упускать хорошую погоду, и поэтому ежегодный «Бал Масок» состоится раньше, уже 27-го сентября, в честь начала нового учебного года.

Учитель вышел из-за стола и сопровождал свои слова медленным хождением между классом и нами, заставив нас повернуть к нему и аудитории лицом. Я скрестила руки на груди и покосилась на Тейта, тот кивнул, я лишь пожала плечами. Нет, эту информацию я пропустила мимо ушей, но удовольствия с признанием сей «фатальной» ошибки никому не доставлю.

— Так вот, думаю, я нашел двух ответственных от нашего класса за это мероприятие. Алексис вольется в коллектив, а Тейт ей в этом поможет.

— Что-о? — Воскликнули мы хором! — Нет! — Рявкнули мы так же хором.

Класс откровенно угарал и было с чего:

Когда мы с Тейтом резко обернулись друг к другу то заметили, что не только выдаем вместе одни и те же слова. Наши позы: скрещенные руки, вскинутая правая бровь, сжатые губы: совершенно идентичны. И одежда, к сожалению, тоже.

— А вы часом не родственники? — Донеслось с первой парты от парня, сидевшего рядом с Тейтом.

— Нет. — Рявкнула я.

— Она над этим работает. — Усмехнулся Тейт. Я чуть не застонала от негодования и гнева и готова была вцепиться в его волосы. Думаю, я бы так и сделала, если бы мистер Оруэлл не стукнул по столу рукой так, что я подскочила, как и большая часть аудитории.

— Вы. Оба. Либо молчите, либо продолжаете выяснять свои сложные взаимоотношения в кабинете директора.

— Нечего выяснять, — Пробубнела я себе под нос. Тейт решил промолчать.

Посверлив нас взглядом еще секунд десять, учитель продолжил:

— Собрание сегодня после классного часа в малом актовом зале, там вам объяснят все необходимое.

Лучше сразу пулю в лоб. — Снова прошипела я себе под нос. Тейт хмыкнул, а я подняла вверх руку, пресекая его комментарии. Он и так договорился. Ладно, мы договорились.

Когда мистер Оруэлл наконец отпустил нас восвояси, то есть по своим местам, Тейт галантно пропустил меня вперед. Все мои инстинкты самосохранения говорили этого не делать, но показать ему, что я боюсь даже пройти вперед по классу? Ага, конечно. Я вскинула голову и прошествовала по проходу перед парнем, тот, вопреки моим опасениям, ничего не сделал. Зато его сосед сзади, тот самый, которого я встретила сегодня в коридоре, но чье имя я не потрудилось запомнить (жертва стоматологии), присвистнул, когда я проходила рядом и во всеуслышание заявил:

— Новенькая, хорошо выглядишь в этой форме, ходи так всегда.

Тейт, все еще находившийся за моей спиной, фыркнул:

— Думаешь? А по мне, так эта форма на ней годится лишь для того, чтобы быть разбросанной на полу чьей-то спальни.

Класс засмеялся (особенно старались прихлебатели Тейта и девчонки, метившие на место его наложниц), я остановилась, медленно развернулась, сладко-сладко улыбнулась ухмыляющемуся парню и… Отведя руку назад со всего маху заехала ему кулаком в лицо.

— Вуд, О'Доэрти, к директору, немедленно!

Первый день в новой академии прошел незабываемо.

Глава 7. От ненависти до любви — один Адриан

Глава 7

От ненависти до любви — один шаг.

Но от тошноты до любви — сто лет на бегемоте.

Дмитрий Емец

Что вам рассказать про первые месяцы в Академии? Ну, было бы скучно, если бы не Тэйт. Да-да, именно так. Нет, наша потасовка в мужской душевой и мой хук правой (я не слабо приложилась, у Тэйта распух нос, а мне накладывали лед на увеличившуюся раза в полтора руку) не сблизила нас, заставив гонять на байке и ходить в кино, весело проводя время. Просто она стала первой в череде бесконечных побоищ, которые мы устраивали в стенах школы.

За это время о наших скандалах знали все: от первого до пятого курса. Более того, они следили за ними с живым интересом за нашей войной, которая из местной и бытовой переросла в масштабные боевые действия. Я успела побывать запертой в мужской раздевалке, Тейту же пришлось примерить чужие шмотки после душа, потому что его одежда из той же раздевалки испарилась. Один раз в его волосах оказался мой салат, и хоть я аргументировала это тем, что маска для кожи головы крайне полезна, он все равно обиделся. Тогда я нашла у себя в сумке то, к чему питаю дикий страх — огромного паука. Такой житель, поселившийся между тетрадями, заставил меня завизжать и, отбросив сумку, запрыгнуть к Брендану на колени посреди урока истории. А позже, когда преподаватель по химии имел неосторожность поставить нас в паре на лабораторной, колба с соляной кислотой непостижимым моему разуму способом оказалась пролитой в сумку Тэйта. Были и приятные моменты, один раз я даже неплохо заработала, продав несколько детских фотографий Тейта его сумасшедшим поклонницам. Понятия не имею зачем им этот раритет, но пусть хоть магией вуду занимаются — меня не колышет. Прознав о моих бизнес — наклонностях Тейт поклялся устроить распродажу моего нижнего белья. Я по достоинству оценила эту идею, ответит ударом колена по причинному месту. Деньги же я потратила на себя любимую: еда и футболка, на память об этих светлых деньках.

Вскоре слухи о нашей вражде уже докатились до преподавателей. Классный пытался с нами поговорить, но… В общем, это было «последнее предупреждение», но мы оба понимали, что на наши дрязги всему учительскому составу пришлось махнуть рукой, пока мы не начали разносить школу по кирпичам или не принесем в академию оружие. Там уже присоединится полиция, но это будет другая история. К слову о историях, последнии две недели Академия дышит спокойно, или скучает: это кто как. Дело в том, что мы прекратили бои. Что это: затишье перед бурей, или малый Тэйти выдохся? Думаю, следует держать ухо востро…

Но пока он организовал мне настоящий отпуск: парня не было в Академии уже более недели. Как оказалось, это его нормальное поведение. Такая таинственная фишка Зеленоволосого — сливаться раз в пару месяцев на неопределенный срок. И все на законных основаниях! Ох уж мне этот блат…

— Лекси-и-и! — Звонкий голос вывел меня из транса «размышления о былом», которые неизменно должен был перейти в «1000 и 1 способ насолить Вуду-младшему».

Я посмотрела откуда донеслось мое имя, с радостью увидела машущую как мельница Андреа, в синей толстовке с эмблемой академии, и двинулась к ней.

Андреа была в «Фениксе» всего две недели и ей все нравилось до жути: от архитектуры, до учеников. Она влилась в компанию Брендана, который был приятно впечатлен ее внешними данными и характером. Но рыжая упорно игнорировала бедного парня. Одну из трех кроватей в комнате Стейси также заняла она, напев мне на ухо, что третья койка свободна для меня, если я решусь оставить своего старичка. Шутка, конечно.

— Готова взорвать это местечко к чертям? — Поиграла подруга бровями. Нет, это не теория заговора, просто у нас урок химии.

— Всегда готова! — Бодро прокричала я и, забрав из шкафчика учебник по химии, направилась с подругой к классу.

— Мне еще надо забежать в мед. кабинет за справкой по быстрому… Ай, блин! — Взвыла рыжая, внезапно останавливаясь и отвешивая неслабый удар ладонью по своему лбу.

— Ты скоро выбьешь последние мозги. При условии, что что-то осталось.

— Смейся давай, я забыла в тачке Брендана халат, химик меня сожрет и не подавится!

Спорить я не стала, это не было приуменьшением. Если мы появлялись на уроке без белых халатов, то преподаватель начинал с публичных унижений (выйди к доске и объясни, почему ты забыла такую необходимую вещь), затем, он распинался на тему «почемуже она столь необходима», и уже затем давал тебе совершенно отвратительный халат из личных запасов, который наверняка видел детство Менделеева. Если не принадлежал ему.

Я глянула на телефон, до звонка оставалось еще 10 минут.

— Ты успеешь, набери Брендана и забери халат. А я сгоняю за справкой.

— Ох, спасибо, ты лучшая, я убежала! — Рыжая уже на бегу вытряхивала из сумки мобильный, чтобы набрать друга. О, кстати, что ее халат делает в его машине? Спасибо хоть, не бельишко. Я хихикнула и, пообещав себе выяснить суть их отношений во всех подробностях, отправилась в медицинское крыло.

Мед. сестры на месте не оказалось, зря только крюк сделала, теперь надо успеть на урок. Когда я уже хотела выходить из кабинета, услышала странный звук. Повернувшись, поняла, что он, скорее всего, исходил от одной из двух кроватей, задернутых белым пологом. Может, кому-то плохо? Нет же, точно, кто-то застонал! Блин, и как всегда мед. персонала нет, ну что такое? До звонка уже считанные минуты.

Чувство ответственности во мне пересилило страх перед химиком (вот если кто-то умрет здесь и поселится призраком, а затем будет являться конкретно ко мне? Нет, спасибо!). Я подошла к пологу и отодвинула его. Мои глаза распахнулись просто моментально, да что там, они были готовы вылезти из орбит!

На больничной койке, предназначенной для бедных школьников, с больными головами, были две 100 %-но здоровые особи. Парень, чьего лица я не видела, но зато его шикарная спина, на которой перекатывались мышцы, и шея были украшена многочисленными узорами татуировок, что сразу бросилось в глаза, и девушка. Это была Стефани, и она была под ним. Именно она издавала стоны, но она определенно не умирала. Я так ошалела, что замерла с тканью полога, сжатой в руке. Кажется, у меня даже рот открылся.

Глаза Стефани внезапно распахнулись и заметили меня. Рот, со стертой ядрено-розовой помадой взвизгнул:

— Что?! Флорида!

Парень начал поворачиваться, следуя ее возмущенному голосу, я же безумно не захотела видеть его лица, на уровне животного страха. Стремительно опустив полог, я пулей выскочила из кабинета и неслась так вплоть до класса химии. Влетела в него ровно со звонком, как спринтер под финиш с озвучкой.

Стейс и Дреа уже сидели на своих местах и обе кинули на меня удивленные взгляды. Даже сам Тэйт (ого, кто вернулся к простым смертным!) оторвался от созерцания вида из окна и заинтересованно уставился на мою скромную персону. Похоже видок тот еще. Хотя, стоит отметить, что и сам парень был какой-то неправдоподобно бледный…

— У тебя вид, будто ты увидела призрака. Ты чего такая красная? — Удивилась Дреа.

— Потом расскажу. — Буркнула я, раскладывая на парте тетради. Я сама не до конца понимала, почему так здорово напугалась. Это же им следовало пугаться? Фу блин, заниматься сексом в обители медицинской утвари. Лучшие традиции порно, с честное слово. Однако именно я испытывала от этой ситуации дискомфорт.

Позже рассказ о моих похождениях заставил Андреа смеяться до слез и бить себя по коленке. Я же краснела до кончиков ушей. Но, кажется, меня заставляли краснеть образы великолепной спины и припущенных брюк в моей голове гораздо больше, чем чувство стыда или чего-то подобного… И да, судя по лицу первой (самопровозглашенной) красавицы «Феникса», этот парень знал что делал и спереди у него тоже было все в порядке. Блин! О чем я думаю! Вот что значит, когда долго не видишь своего парня.

— Мне необходима огромная порция чего-нибудь суперсладкого. — Сказала я Рыжей, по пути в буфет на обеденном перерыве.

По крайней мере, у нас действительно были такие планы. Но, вступив на пересечение двух школьных коридоров меня чуть не снесли двое учеников, а посмотреть им в след было моей фатальной ошибкой, так как в спину меня подтолкнул еще один поток куда-то спешащих и галдящих студентов. У Андреа дела были не лучше.

— Черт, какого… — Я дернулась в сторону и прижалась спиной к стене, провожая ошарашенным взглядом кричащие компании, державшие путь в столовую. Столько оголодавших? Внезапно в толпе я заметила знакомую копну волос Стейси. — Стейс! Стейс!!!

Девушка оглянулась и испуганно посмотрела на нас, не говоря не слова, она втащила обеих в поток, из которого мы только недавно с трудом выбрались.

— Что происходит?

— Я не знаю, кажется Блэк с Тимом опять пересеклись! Я боюсь за него!

Мы все же миновали столовую и оказались во дворе, на который выходили ее окна.

— Блэк? Он же не приходит в…

— Пришел. — Не дала мне договорить девушка, да это и не было необходимо, я уже увидела, что всех так интересует. Что я там говорила про джунгли? Вот они, настоящие.

Шакалы, жаждущие кровавого зрелища, сбились в одно большое месиво. В центре стояли две компании, среди которых я увидела Тэйта, Брендана, Акиру и прочих ребят, но все внимание публики явно привлекали Артём и ОН.

Увидев его, я почувствовала, как кольнуло сердца, а затем забилось с утроенной силой: сильно, быстро, толчками оно качало кровь. Может, боролось за жизнь, потому что я явно была близка к тому, чтобы с ней расстаться. Голова резко заболела. Парень, о ком ходило столько слухов, кого боготворили и боялись, называли королем и проклятием, бессменный чемпион — это все он?

Почему-то его образ был чертовски знакомым. Хотя… Ну, конечно. Эти татуировки, выбивающиеся из-за ворота школьной рубашки и украшающие его шею. Это его я видела тогда, в пустом классе. Черт. Кажется, я начинаю понимать девушек академии. Чем больше я смотрела, тем больше теряла голову. Странно, раньше я за собой такого не замечала. Но это чувство… Мое сердце будто рвалось из груди, кажется, мне даже стало больно, но стучащая в висках кровь и шум в голове не давали возможности разобраться в этом. Кажется, я очень не вовремя близка к припадку… Но факт я признать не могла: при одном взгляде на этого злого, дикого парня с моим телом и сознанием происходило что-то странное.

Адриан Блэк. Захотелось произнести это вслух и попробовать слова на вкус, дать слогам прокатиться по языку, выпустить их на волю… Но нет, черт возьми, нет! Я дотронулась до груди, как будто могла прижать глупый орган и заставить его успокоиться. Но сердце снова стало жить своей жизнью: болезненно сжалось и резко увеличило темп.

Я была даже готова поверить в то, что он чертов татуированный полубог. Внебрачный сын какого-нибудь сильного греческого бога с Олимпа. Сын порока. Злой бог с ледяными глазами. И именно эти глаза смотрели на моего нового друга. Парня, который подбадривал меня шутками. У которого ни разу в жизни не было плохого настроения, зато для каждого повода находилась пословица, анекдот, история или набор отборных русских ругательств. И этот Блэк, который появляется в Академии раз в год, чтобы трахнуть местную бимбо, хочет с ним драться? А мы будем стоять и смотреть, потому что он — это местный закон? Ну нет уж!

— Алексис, что ты… — Андреа схватила меня за руку, когда я стала пробираться сквозь толпу.

— Я не знаю, что я делаю Дреа. — Рявкнула я на подругу, что та опешила, но, как ни странно, руку мою не выпустила.

— Я с тобой.

Я дернула плечом и продолжила пробивать себе дорогу к парням, не смотря на злобное шипение остальных зрителей.

Уже пробившись в центр, я не сразу выскочила к друзьям, а лишь остановилась рядом. Мой взгляд как примагниченный заострился на Адриане. Его тело было потрясающе рельефным, закатанные рукава открыли обзор на мускулистые руки, на которых также виднелись черно-белые татуировки. А взгляд, которым он смотрел на Артема, был одновременно холодным, безразличным, колючим и безэмоциональным. Он был устрашающим. Рыжая сильнее сжала мою руку, я, нехотя отвела взгляд от Блэка и посмотрела на подругу, та побледнела и буквально вжалась в плечи. Серьезно, мне кажется, ее шея исчезла. Если эта боевая девчонка так преобразилась, то этот парень действительно распространяет вокруг себя невидимые флюиды звериной ярости, которые разливались в воздухе и парализовали всех. Я же не чувствовала этого. Мое чувство к нему… Так странно звучит, что я могу чувствовать к нему? Ничего, но все же, оно было. Чувство. Сильное, безграничное, заставляющее мои ноги тяжелеть, а дыхание сбиваться. Но это был не страх. Это было что-то другое.

Я сделала глубокий вдох и один короткий шаг вперед, пытаясь вообще уловить суть спора между моим другом и местным королем, но очевидно, я не успела на прелюдию. Адриан, что-то очень тихо сказал Артему, практически наклонившись к его лицу. Тим побагровел и с громким и рычащим: «Ублюдок», кинулся на Блэка, но смог его едва задеть. Недаром, что тот был профессиональным бойцом, он развернулся и, в свою очередь точным и мощным ударом кулака впечатал свои костяшки пальцев в лицо моего друга. Голову Тима развернуло, но на ногах парень устоял. Уверена, что от такого удара у него гудело в голове пчелиным роем, но он снова ринулся на Блэка. Напрасно. В следующие несколько секунд я видела лишь как перекатываются мышцы на татуированной руке этого парня.

Я чувствовала себя так, будто нахожусь далеко отсюда. Нет, Адриан не мог избивать Артема. Никто не мог избиваться Артема! Никто не мог избивать другого человека вот так! У всех на глазах!

На меня шквалом обрушились истории этой академии о Блэке, чье имя парни лишний раз боятся произносить, а девушки дерутся за его постель. Но то что я видела было реальностью. Увидев как Адриан заносит руку для очередного удара, я вышла из оцепенения и рванула вперед, кинувшись на колени перед Артемом.

— Алексис, не надо! — Закричал кто-то, по-моему, это был Брендан. Но было поздно, я уже закрыла глаза, чтобы не видеть лицо моего друга, вечно смеющегося друга, которое было избито в кровь. Меня колотило. Я сжалась над ним, обнимая за плечи и ожидая удара, я была уверена, что он последует, но зал накрыла тишина. Медленно открыв глаза, я обернулась через плечо.

Адриан стоял передо мной, как будто его поразило громом. Его глаза, холодные и безжалостные секунду назад, за мгновение поменяли множество эмоций, мои же выражали только одно: презрение. И, надеюсь, он не видел в них страх.

— Ублюдок. — Повторила я фразу, ставшую фатальной для Артема.

В ответ на это Адриан сделал шаг назад, как будто мой голос толкнул его, и еле слышно выдохнул:

— Алексис.

А может, мне показалось.

Адриан

Я не мог остановится, не хотел. Давно надо было поставить этого заносчивого русского психа на место. Я занес руку в очередном ударе, но тут произошло сразу несколько вещей. Я услышал, как Брендан кричит имя, которое я не решался произносить вслух уже более года. Отвлекшись на него, я потерял секунды и едва успел затормозить свой удар, когда тело русского накрыла собой миниатюрная фигурка девушки. Ее светлые волосы взметнулись вслед за ней и плавно опустились на тонкие плечи. Ее длинные пальцы вцепились в плечи этого неудачника, а тело замерло.

Я опустил руки. Я не верил своим глазам. В висках пульсировало, дыхание участилось, пульс подскочил, а сердце и вовсе собиралось выпрыгнуть из груди. Никакой поединок не давал мне такой выброс адреналина и прошибающее волнение, застрявшее комом в горле, как те несколько мучительных секунд, когда девушка оборачивалась.

Я встретился взглядом с пронзительными, ярком-синими глазами. Глазами Алексис. Мне захотелось вцепиться себе в голову, я не верил в происходящее. Я прищурился, неверяще смотря на видение. Алексис. К горлу подкатил комок. Я не верю. Не верю. Алексис. Моя Алексис. Моя…

— Ублюдок. — Я сделал шаг назад, Алексис смотрела на меня как на чудовище. Что она видела?

Нет, девочка, нет, моя хорошая. Ты не поняла. Я… Я не мог объяснить все. Не мог сказать все, во мне столько всего накопилось.

— Алексис. — Я не сказал, я выдохнул ее имя, впервые за долгое время. Оно оглушило меня, так же, как ее голос, так же как она. Мне хотелось кинуться рядом с ней, упасть, уткнуться головой в ее колени, обхватить руками и сжать. Сжать безумно сильно. Но ее плечи дрожали, глаза смотрели зло и напуганно одновременно, полные губы сжались в тонкую линию, а руки крепко сжимали плечи Артема.

— Что ты здесь делаешь? — Это я спросил? Я?! Я не это хочу сказать, Алексис, я хочу сказать, что я… Я хочу обнять тебя! Я хочу дотронуться до тебя! Я хочу понять, что это ты, и ты живая, не плод моего воображения. Я даже потер глаза, будто не веря в мираж, представший передо мной.

— Где здесь? Здесь? — Девушка обвела руками зал. — Наслаждаюсь сценой убийства моего лучшего друга как и все вы, верно? — Ее голос сорвался на крик и она посмотрела на окружающих нас людей. — Только вот надоело стоять в партере, решила занять места в ложе. Так сказать, прочувствовать на себе. — Алексис встала и с вызовом посмотрела на меня. — Или ты имеешь виду эту Академию, Блэк? Ты тут стал полноправным владельцем и чернь тебе не ровня? Или ты имеешь в виду этот мир, Блэк?! — Чем громче кричала Алексис, тем сильнее раздавался гул разговоров вокруг нас. Да, Академии явно будет о чем поговорить в этом месяце. Но что она говорит? Черт, неважно. Потом, все потом. Она жива, она действительно жива. Я сделал шаг к дрожащей от гнева или страха девушке, не в силах больше выносить расстояние между нами, не теперь, когда она снова рядом. Но она резко вытянула вперед руку:

— Не смей! Не приближайся ко мне! Если ты хоть пальцем тронешь меня, сволочь, я…

— Алексис, я. — Я сделал еще шаг к ней. Я готов был продать душу дьяволу, лишь бы просто прикоснуться к ней прямо сейчас. От желания дотронуться до нее и понять, что она действительно здесь, у меня закололо кончики пальцев.

— Она сказала не трогать ее, Блэк.

А я не заметил, как вокруг моей, моей девушки. Появились другие люди. Брендан встал рядом, в то время как Акира и Стейси уже во всю хлопотали над русским. И…что? Тейт стоял рядом с Алекс и тоже, прищурившись, смотрел на меня. Они все с ума сошли? Не трону я ее. Нет, это они не имеют права трогать ее. Кто-то еще появился в поле моего зрения… Андреа! Эта худая девчонка с рыжей шевелюрой, это точно она! Лучшая подруга Лекси, избегала встречаться со мной глазами и встала ближе к Брендану. Ну конечно, это ведь перед ней я стоял на коленях, и в этом не было ни намека на романтику. Это ее я молил дать мне хоть крупицу информации и разрушить такие страшные, оглушающие опасения, а она…

Я посмотрел, как рука Брендана опускается на плечо Лексис. Как он заботливо поворачивает ее к себе лицом и что-то спрашивает. Она медленно отворачивается от меня и смотрит на него. Нет. Нет. Не отворачивайся от меня.

Я резко рванул вперед и дернул Брендана за плечо, но не успел сделать ничего, как рядом со мной оказались Тэйт и Акира.

— Адриан, хорош, успокойся. — Прошипел Тэйт, крепко вцепившись мне в руку.

— Алексис. — Зарычал я, чувствую себя психом. Кажется, это единственное, что я могу сейчас сказать. Хотя не удивительно, слишком долго я держал это имя в себе.

Алексис посмотрела на меня и, развернувшись, снова села рядом с русским, который уже очухался и полусидел, облокотившись на блондинку.

Я увидел Лексис в первый раз за год, показавшийся мне вечностью в личном Аду. Я увидел ее спину второй раз за сегодня и это было еще хуже. Мне снились сны, в которых она ускользала от меня, а теперь она в реальности уходит, равнодушная, злая, ненавидящая. Все происходящее буквально сшибало меня с ног. Я стряхнул со своих рук друзей и, резко развернувшись, пошел в сторону парковки. Мне нельзя было здесь оставаться. Иначе. Я не знал, на что был способен. Я уходил, и злился на то, что я уходил.

Люди передо мной расступились, очень дальновидно. Следом пошли Акира и Тейт.

— Почему не остались зализывать раны русскому? — Бросил я в никуда.

— Ты перегнул палку. — Сказал Акира. — Ты, черт возьми, перегнул ее до треска.

— Какая интересная метафора, надо запомнить.

Дойдя до машины, я достал из кармана ключи и нажав на брелок заставил подмигнуть себе черный BMW. Сегодня я не взял байк, потому что подвозил Тиффани (пустоголовая младшая сестра Стефани) и не хотел садить ее на него. Очень жаль, ветер у ушах и два колеса мне очень необходимы.

— Вы едете? — Бросил я, садясь за руль.

Акира дернул плечом, но все же обогнул машину и молча занял сидение рядом с водительским креслом. Я был ему благодарен, но никогда бы этого не признал. Тэйт стоял перед автомобилем и смотрел на меня.

— Тэйт? — Бросил я.

— Не трогай ее.

Что?

— Что? — озвучил я вопрос, промелькнувший в моих мыслях.

— Алексис. Не трогай ее.

Я сделал нервный шаг по направлению к парню и схватил его за ворот пиджака, с силой сжав его, заставляя форменную ткань чуть ли не треснуть. Я смотрел в лицо своего друга и так хотел ему ответить… О, я многое хотел ему сейчас сказать. Какое право он может говорить что мне делать с моей девушкой? И вообще какое отношение он имеет к ней? Их что-то связывает? Подобный вопросы вспыхивали у меня в голове, заставляя почти ненавидеть своего лучшего друга. Но вместо того, чтобы их задать, я с силой оттолкнул его от себя. В последний раз посмотрел в сторону парка, где так недавно увидел Алексис и резко нажав на газ рванул с парковки.

Я уезжал в стойком понимании: я сошел с ума.

Алексис

Я сидела в кафе и нервно крутила белую салфетку. Мы с Тейтом уехали. Точнее меня «уехали», а еще точнее: младший Вуд насильно затолкал меня в мою же машину, заботливо пригнанную во Флориду отцом, отобрал мои ключи и сел за руль. В принципе, возмущалась я только для порядка, водить мне действительно было слегка страшно. Ночные кошмары в моей голове становились более реалистичными и визг шин, от которого я просыпалась, не способствовал любви к вождению.

Андреа билась в истерике, желая поехать с нами, но у нее была встреча с родителями и я не считала, что получила такую уж психологическую травму, чтобы со мной нянчиться. Поэтому настоятельно рекомендовала ей не менять планов. Тим пришел в себя и отказался от больницы. Мы отвели его в школьный медицинский кабинет и, выслушав все «ахи и охи» от медсестры, Красов получил свою порцию бинтов и перекиси водорода. И, судя по комплиментам, которые он отвешивал медсестре, заставляя ее краснеть как мак, он чувствовал себя действительно неплохо. Думая об этом, я усмехнулась.

— Что-то хорошее? — Передо мной появился гигантский стакан какао, обильно сдобренный сливками и посыпанный орехами и шоколадом, а на стул опустился Тэйт. Да, именно, Тэйт привез меня в ближайшее кафе, заметив как меня колотит. Спасать, очевидно, решил сахаром.

Я проигнорировала его вопрос и стерла с лица улыбку. Он правильно понял мое состояние и поинтересовался:

— Что Тим?

— Стейс и Брендан отвезли его домой. — Лаконично ответила я, пальцем вырисовывая узор на деревянном столе. Лаковое покрытие на нем порядком потрепалось. И какой-то умник расковырял ногтем надпись: «Пью ром по утрам. Я пират или алкоголик?». Провела пальцем по словам.

Тишина. Я притянула к себе стакан и с удовольствием приникла к трубочке, потянув сладкий напиток. Мои вкусовые рецепторы обдало смесью молока, шоколада и миндального сиропа.

— Мм… Нереально вкусно. — С благодарностью посмотрела я на парня. Тот улыбнулся. Мило, приветливо, просто. Без обычной провокации во взгляде и ухмылке.

— Я не знал, что тебе взять, поэтому попросил что-то самое большое, сладкое, шоколадное, и, обязательно, с орехами.

Я не стала скрывать своего удивления:

— Обязательно с орехами?

Не то чтобы моя любовь ко всем видам орешков была тайной за семью печатями, но чтобы об это знал Тэйт? Даже то, что он периодически жил в доме у брата и поедал мои мюсли (мне на зло!) не давало мне повода думать, будто он что-то знает о моих вкусах. Парень смутился и стал очень похож на старшего брата. Правда с фиговой прической.

— Не вгоняй меня в краску, мелкая.

— Эй, мы почти одногодки. Да еще и одноклассники.

— Ох, не напоминай.

Я засмеялась:

— Что мне еще «не» делать?

— Просто пей свой какао, мне и так трудно тебя терпеть.

Я показала Тейту язык, но от предложения не отказалась, с удовольствием сделав еще глоток напитка. Головная боль начала меня отпускать, что не могло не радовать. Кто-то еще сомневается в чудодейственной силе сладкого? Я от удовольствия даже зажмурилась, делая большой глоток напитка. Меня совершенно не угнетало молчание, но Тэйт явно хотел поговорить.

— Если ты еще раз размешаешь свой кофе, то вызовешь цунами. — Сказала я, красноречиво смотря на его пальцы, нервно водящие ложкой в чашке обычного черного американо. — Ну, давай, выкладывай. — Я подперла рукой подбородок и уставилась на младшего Вуда.

— Что?

— То, что тебя волнует. Спрашивай. Объявляю остаток дня: днем откровений.

Тэйт подозрительно уставился на меня, явно не веря в мою сговорчивость.

— Хорошо, — Я подняла обе руки в жесте «сдаюсь». — Я начну. Блэк — кто он? Что он? Ну и… Какого хрена он?

— Кто он? Ты хватила… Все СМИ знают о Блэке.

— У меня что, на лбу надпись «Нью Йорк Таймс»? Почему я должна знать о нем? Да и потом, с его повадками скорее о нем будет писать желтая пресса или глянец… А меня такое чтиво не интересует. И если мои доводы тебя не убедили, то еще кое что: я не могла узнать о местной звезде из газет, потому что почти год пролежала в коме и мне было не до новостей. Так лучше? — С сарказмом проговорила я, снова смутив парня.

Разговоры с Тэйтом можно любить хотя бы за то, что он знал про мое «медицинское прошлое». Только он и Дреа. Ставит ли это мою лучшую подругу и этого наглого вредного гоблина на одну строчку? В каком-то смысле…

Я дернула плечом и, вытащив у Тэйта из чашки ложку, подцепила себе орешки со сливками из моего стакана. Отправила в рот, но горечь моих слов это не исправило. В носу защипало. Да что это такое? Я еще раз сунула ложку с горстью орехов в рот.

— Мне кажется… Я почти уверен… Он рассказывал о тебе.

Я резко вдохнула, делая большой глоток и в итоге подавилась орехом, подавилась так, что Тэйту пришлось пересесть на мой диван и похлопать меня по спине.

Отдышавшись, я покосилась на него покрасневшими от кашля глазами:

— Что? — Если подумать… Адриан же действительно называл мое имя! Точно! Но на эмоциях я даже не была удивлена. А теперь…

— Адриан рассказывал о тебе. Ну, точнее, я не знал, что это ты. Да и он вряд ли знал, что рассказывал…

Я отсалютовала ложкой, давай понять, что жажду объяснений этой странной фразе. Тейт вздохнул.

— Мы тогда сильно напились, но Блэк сильнее всех. Обычно он трезвый, не употребляет, или знает меру. Все-таки спортсмен. Но тут его накрыло. Он позвал много людей, снял не хилый номер в отеле и закатил вечеринку. Не представляю, сколько это все ему обошлось… Тогда его и потянуло на историю о девушке. Звали её Алексис. Но… Блин, да как можно предположить, что ты та самая Алексис?

Я скрестила руки на груди и откинулась на мягкую спинку стула, недовольно скрипнувшую подо мной.

— Какая та самая? Только не говори, что мою отстойную историю с амнезией где-то опубликовали. И у Блэка случайно появилась подписка на научные журналы и талант к сказительству?

Тэйт молчал и пристально смотрел на меня. Я смотрела на Тэйта, непонимающе, но не буду врать: крайне заинтересованно. Прежде чем эта игра в гляделки меня довела до точки кипения, он резко встал из-за стола.

— Извини, я кое-что вспомнил. Отойду на одну секунду, окей? — Не дожидаясь моего царского разрешения, он пошел по проходу к выходу.

— Все страньше и страньше… — Пробормотала я знаменитую фразу Алисы, глядя ему вслед. Кажется, теперь я начинаю понимать, что чувствовала героиня сказок Льюса Кэрола. По крайней мере загадочных персонажей вокруг хватает. И если в воздухе появится фиолетовый хот с улыбкой во всю морду — я даже не удивлюсь.

Зеленоглазый вышел из кафе и принялся кому-то названивать. При этом он ходил взад и вперед, явно что-то доказывая тому, кто был на том конце линии. О чем бы не была речь, Тэйт был не доволен итогами.

— Я думала, что телефон не переживет этого горячего диалога. Как минимум он должен был поздороваться с асфальтом. — Сказала я, когда младший Вуд снова оказался перед моими глазами.

— Подглядывала? Это не хорошо.

— Я просто смотрела в окно, а ты попал в поле моего зрения. Сам виноват. И мы не закончили, что за история?

— Ох… История. Да, Адриан рассказывал про одну знакомую девушку, но я напутал, это не могла быть ты. Ты из другого города и вообще…

— Но он назвал мое имя.

— Что?

— Когда я выскочила, он назвал меня по имени. И позже тоже, он вел себя так, будто… Не знаю. — Я вспомнила безумно красивое лицо парня, будто выточенное из мрамора, и глаза — ледяные осколки, смотрящие на меня. Боль в голове снова накатила и я застонала, упав головой на стол. Пол царства за таблетку от головной боли…

— Эй, что с тобой? Тебе плохо?

Не поднимая головы я вскинула руку с указательным пальцем, вытянутым вверх.

— Не уходи от темы, Вуд.

— Возможно он знает твое имя от меня?

— Ох, тогда уверена, что он знает меня с лучшей стороны. — Вскинулась я, зло посмотрев на парня. Чтобы Тэйт рассказывал обо мне кому-то? Нонсенс. А если и говорил, наверняка большая часть речи содержала бранные эпитеты.

— Тебя это волнует? — Глаза-изумруды внимательно следили за мной, за моей мимикой. Я выпрямилась и стойко выдержала этот взгляд.

— Нет. Совершенно. — Бросила я равнодушно.

Мой голос даже не дрогнул, но я поняла, что солгала.

Адриан

— Итак, — Акира дождался, пока я проеду перекресток, как коршун следя по сторонам. Он явно мне не доверял. Даром, что пристегнулся, хотя раньше делал это только на «Петле». — Что тебе сделала Флорида?

— Флорида?

— Наша новенькая. Ты явно с ней знаком.

Я промолчал, соскребая что-то ценное со дна своей памяти. Твою же гребаную мать. Флорида — именно так назвала Стефани сегодня девушку, ставшую свидетельницей… Нет, твою мать!

— Это Алексис. — Сказал я другу. Голос звучал как-то безысходно. Не мой голос.

— Вообще-то, я знаю как ее зовут: Алексис О'Доэрти, второй курс, мы знакомы с первого дня… Подожди. — Акира прервал свой словесный поток и пораженно взглянул на меня, ища в моем лице подтверждение своей догадке. Нашел. — Не может быть. Ты шутишь. Ты же говорил…

— Я не знаю, Акира, я не знаю!

— Нет, стой, Адриан. Эта девушка не может быть твоей Алексис, она же… — Слово «умерла» повисло в воздухе.

— Как видишь, с ней все в порядке. Она жива, здорова, потрясающе прекрасна и потрясающе ненавидит меня.

— Нет, она же…

— Блять, Акира, ты что как заведенный? Тогда… Тогда она просто исчезла. Просто исчезла и просто вернулась. Сука. Мы должны вернуться. — Я выкрутил руль, с трудом вписавшись во встречный поток, не создав аварии.

— Нет, что? Нет! Стоп! Вообще, притормози немедленно, меня бесит твоя манера вождения в любой день, а сегодня особенно!

— Мы должны вернуться Акира. Я сбежал, понимаешь? Я сбежал, оставив ее там…

— Оставив ее с другом, которого ты избил на ее глазах. А теперь немедленно припаркуйся.

— Спасибо за поддержку. — Выдавил я, все же съезжая на обочину и врубая аварийку.

— Тебе нужна поддержка или правда? Я рад, что ты уехал. Это один из немногих мудрых поступков, которые ты совершил. Ну, кроме того, что мы все же остановились. Два мудрых поступка для тебя — это круто, знаешь, эта девушка уже меняет тебя в лучшую сторону.

— Прекрати трещать. — Поморщился я. Устало поставил локти на руль, и, опустив голову, вцепился руками в волосы. — Твою мать. — Я снова откинулся на спинку кресла и нашарив рукой бутылку с водой, быстро открутил крышку и опустошил ее наполовину.

— Я просто нервничаю. — Произнес японец и в доказательство забарабанил пальцами по крышке бардачка. — Итак.

— Итак?

— Для начала: почему ты набросился на Красова.

— Был плохой день.

— Ну, я так и подумал. — Акира прекратил выбивать пальцами мелодию и откинулся на спинку сидения. — А ничего, что тебя просили не высовываться до соревнований? Это ты называешь сидеть на жопе ровно? Ты не можешь без неприятностей прожить полтора месяца? Всего полтора месяца? Первый день, Адриан! Арчи нас обоих в порошок сотрет и не подавится.

— Откуда ее знает Тэйт? — Проигнорировал я ворчание друга. Арчи, менеджер, действительно отправил меня грызть гранит науки на полтора месяца, до чемпионата, который должен был начаться 18 декабря. Это было необходимо, чтобы уладить мои проблемы. Одна из шавок все же тяфкнула про мои подпольные развлечения, и теперь я должен был показать свою адекватность и благоразумность для прессы и мирового сообщества. Но прямо сейчас это последнее, о чем я мог думать.

Друг неоднозначно пожал плечами:

— Мы не обсуждали это, Тэйт избегает ее упоминания. Но, как я понял, он знает ее не со школы, знаком был раньше. И они в состоянии холодной войны.

— Войны? Да он едва молнии глазами не метал на стоянке.

— Не знаю, но они точно вечно на ножах, ругаются при любом удобном случае, о них уже сплетни ходят.

— Какие сплетни?

— Ты не захочешь этого знать. Да и это правда сплетни.

— Какие, мать твою, сплетни.

Акира вздохнул и потер переносицу:

— Ты слишком часто сегодня вспоминаешь мою мамочку… А она достопочтенная женщина, между прочим и очень…

— Акира!

— Хорошо! В основном говорят о том, что милые бранятся — только тешатся. Что они тайная страстная парочка нашей академии. Ну, Тэйт действительно никому не уделял столько внимания, сколько Флориде. Шумная новенькая. — Акира улыбнулся, но, увидев мой взгляд, быстро стер улыбку с лица, но вещать не прекратил. — Многие даже пророчат им титулы и танец на балу, думаю, половина академии проголосует только чтобы лицезреть это воочию: как два непримиримых врага будут танцевать медленный танец. Сцена должна быть а-ля Джоли и Пит в фильме мистер и миссис Смит, ножи, пистолеты и все такое… — Опять этого японца куда-то понесло. Я поморщился, представив, что Лексис и Тэ йт стоят спинами друг к другу как на известном постере… — Но это вряд ли, девчонки не отдадут Тэйта новенькой.

— На балу?

— Блин, Адриан, ты эхом подрабатываешь? Хоть иногда слушаешь о том, что происходит в Академии? Да, на балу. Ежегодном «Балу Масок», на котором выбирают «Три К» Короля и Королеву Крика. На балу, про который тебе Стефани прожужжала все уши сегодня, в надежде, что ты почтишь школу своим вниманием.

— Я приду. — Произнес я. Акира посмотрел на меня внимательным взглядом.

— Да я почему-то в этом даже не сомневаюсь. Тебе идеально подойдет костюм психбольного, взгляд и выражение лица менять вообще не придется. Да и всем будет спокойнее, если связать тебе руки на спине длинными рукавами.

— И почему я с тобой общаюсь, напомни?

— Потому что кроме меня у тебя больше нет друзей. Ну, еще Тэйт. Ну и Райан. Аби и Саймон. Пожалуй, теперь точно все.

При упоминании имени «Тэйт» я поморщился как от зубной боли:

— Ну да.

— Выключи на время свою горячую голову, их отношения с Тэйтом ни коем образом не должны отражаться на вашей дружбе. К тому же именно он сказал Джексону и парочке приближенных к Элите держаться от нее подальше. Так что еще скажешь спасибо.

Одна фраза о том, что у них «отношения» злила меня. Нет, я был в бешенстве. Мне все равно какие это были «отношения», мне все равно, что это мой друг, я не хочу слышать ее имя и чье-то еще в одном предложении.

— Давай вернемся. — Повторил я просьбу, но уже спокойнее. — Я не могу сидеть здесь, я ее увидел впервые, с тех пор как… Акира, нам надо вернуться. — Я посмотрел на друга. Только с ним я мог быть самим собой. Он внимательно посмотрел на меня, явно взвешивая все «за и против».

— Ладно, но я не думаю, что там кто-то остался. Занятия кончились. Давай я позвоню Тэйту?

Не уверен, что хотел бы видеть его сейчас, но это лучше чем ничего.

Алексис

Наш разговор прервался вибрацией мобильного телефона. Только у Айфонов такая вибрация, что ее слышно на всю улицу. И это беззвучный режим? Ну, как же.

— Извини. — Произнес Тэйт, слегка нахмурившись глянув на сенсорный экран. Интересно, а у него сохранилось мое селфи? Подумала я, усмехнувшись. Думаю, да, и там уже прифотошоплены рога и усы а-ля Д'Артаньян. — Да, Акира.

Акира? Сохраняя безразличный вид я демонстративно отвернулась к окну, но вся обратилась в слух. Хоть Тэйт все еще сидел рядом со мной, голос собеседника не хотел долетать до меня. Думаю, я слушала имя Адриана, но скорее всего, это только мое воображение. Да и какая мне разница вообще. Не хочу слышать об этом человеке больше. Извращенец с повадками убийцы — кажется, именно от таких мама велела мне держаться подальше.

— Не знаю. Да, все хорошо. Нет, я не могу. Планирую заехать к брату, но вечером можно. Она со мной. — А вот это уже интересно, я обернулась к парню, выжидательно уставившись в его лицо. Не о мне ли речь? Он поймал мой взгляд. — Нет, она не поедет. — Все интереснее и интереснее. — Она. Не. Поедет. Давай.

Тэйт выключил телефон, явно обрывая друга на полуслове.

— Куда я не поеду?

— А почему ты считаешь, что говорили о тебе?

— Слышала свое имя. — Без зазрения совести соврала я.

— Какой поразительный слух. Ты допила? Собирайся, поехали домой.

— Джереми нет дома, он в больнице во Флориде.

— Я знаю, поехали.

Уже сев в машину я возобновила вопрос:

— И все-таки? О чем вы говорили и куда ты меня не пускаешь? Может мне очень хочется именно туда!

— Ты такая доставучая. Пристегнись.

Проговорил он, выруливая с парковки от кафе.

— Спасибо, и за комплимент, и за заботу. Я жду.

Тэйт включил радио, демонстрируя, что разговор окончен. Ага, конечно. Я выключила радио, прервав Джастина Тимберлейка на середине очередного попсового хита. Тэйт включил. Я выключила. Тэйт включил. Я врубила его на полную мощность и звук так резко ударил по барабанным перепонкам, что мой водитель дернул рулем в право. Бедная моя машинка.

— Черт, дура! — Рявкнул он, перекрикивая музыку и возвращаясь на полосу.

— Сам такой хороший. — Парировала я, делая музыку тише. — Вообще, слишком много комплиментов за сегодня, ты меня пугаешь.

— Ну хоть что-то тебя пугает. — Пробормотал блондин, выруливая на нашу улицу. — Ты хочешь меня довести?

— А ты проницателен. — Не переставала издеваться я. — Можешь выкинуть меня у супермаркета?

— Выкину, если не выйдешь сама. Но если будешь себя хорошо вести — даже приторможу.

— Пф.

В огромном супермаркете меня волновало лишь два отдела: кондитерский и алкогольный. Я схватила тележку, и, привычным образом стала передвигаться между стеллажей в нужном направлении. То есть одной ногой встала на подложку тележки, а второй отталкивалась, периодически давая корзине возможность катиться самостоятельно, увлекая меня вглубь магазина.

— Отдай сюда, ребенок. — Материализовавшийся рядом парень испортил все веселье.

Я закатила глаза, но воевать за тележку не стала: если хочет, может даже оплатить мои покупки, мне что, жалко что ли? Тоже мне, джентльмен местного разлива. Увидев стенд с ковбойскими шляпами я не удержалась и, схватив две, нацепила одну на себя. Благородного коричневого оттенка. Тэйту же, с благородным видом «я не знаком с этой ненормальной» шествующему впереди, я нахлобучила шляпу, усыпанную зелеными пайетками.

— Па-арень, это твой цвет!

— Думаешь? — Тейт снял шляпу и, покрутив ее в руках, кинула в корзину. — Тогда стоит взять, она выгодно оттеняет мои глаза.

Я прыснула и кинула в корзину и свое приобретение.

— И также выгодно прикрывает зеленку в волосах.

— Так зачем мы пришли?

— А вот! — Я остановилась у стеллажа, доверху забитого свежими пирожными. У этого супермаркета (как у любого уважающего себя супермаркета), была своя кондитерская. Я взяла упаковку эклеров в белом шоколаде, Тэйт поморщился. — Что-о?

— Белый шоколад — это какое-то издевательство над природой шоколада.

— Ту шутишь?! Ты просто не пробовал эти эклеры — они божественны и таят во рту!

Я схватила еще тортик-безе.

— У нас праздник?

— О да, буду праздновать то, что сегодня сам Тэйт снизошел до меня. И даже встал на мою защиту перед странным парнем. Потому что завтра девушки академии наверняка организуют мои похороны. — Я скривилась и на миг задумалась. — Вот стремно, да? Я резко повернулась к Тейту, а он выжидающе уставился на меня, расслабленно облокотившись о ручки коляски.

— Учти, Вуд, никаких красных гвоздик у моего гроба. Только белые цветы.

— Иначе ты восстановишь из мертвых? Ну, нет, я не могу позволить себе такую роскошь.

— Да-да, ты правильно мыслишь, Гоблин. В качестве мести я превращусь в зомби и буду ходить по планете в поисках твоих мозгов. Оба мы знаем, что эта миссия обречена на провал, за отсутствием таковых. Поэтому…

Нарисовать ситуацию полностью мне не дал удар пластикового детского молотка, который с характерным писком обрушился на мою голову. Я обернулась и увидела самые честные в мире зеленые глаза. Руки парня были спрятаны за спиной, на губах — самая добрая улыбка.

— Тэйт… — Сладко пропела я. — Дай-ка свои ручки.

Парень попятился от корзины:

— Обычно, Лекси, парни просят у девушек руку и сердце. Ты какая-то неправильная. Да и не могу я так, мы мало знакомы. И вообще ты с моим братом живешь, побойся Бога!

— Я тебе сейчас покажу, руку, сердце, и прочие органы с частями тела! — Схватив из стеллажа с детскими игрушками лазерный меч а-ля «Звездные войны», я нажала на кнопку, заставив его светиться. — Ты недооценил мою мощь, и поплатишься за это!

Я вскинула меч, но парень парировал мой удар тем же молотком, вытащенным из-за спины.

— Нет, Люк, не делай этого, я же твой отец!

— Какой я тебе Люк, идиот, я принцесса Лея!

— Принцесса, вы возмужали! Или дело в этих отребьях, надетых на вас?

— Вот же гад! Молчи, раб! Ты не достоин даже смотреть на меня! — Воскликнула я, гордо вскинув подбородок и нанося еще один удар парню мечом, на этот раз даже попала по руке, но получила сверху еще один «пискливый» удар по голове. — Да, госпожа! А теперь, я пойду поплачу и порву на себе волосы! — Голову пеплом посыпать не забудь! И о волосах в носу тоже! — Как прикажете! Мы уже давились смехом, а наша импровизированная сцена боя, сопровождаемая активной жестикуляцией и громкими интонациями, привлекала все больше внимания. — Молодые люди, у вас все хорошо? — Поинтересовался все тот же охранник. Я с готовностью покачала головой: — Нет, сэр. Дело в том, что я не Люк, я Лея, но в школьной форме, понимаете?! — Последнее я уже выкрикивала на ходу, так как Тэйт, извинившись перед блюстителем порядка в этом мире распродаж, схватил меня за локоть и тащил за собой, толкая то меня, то тележку. Последняя поплнилась на один лазерный меч и один детский молоточек. — Ты чокнутая. — Улыбнулся он, когда мы отошли на достаточное расстояние. — Не больше, чем ты.

Телефон в кармане моего пиджака ожил бодрой мелодией, сменившейся не менее бодрыми словами:

life life in the trash give me my money give me my cash

Если играл трек от LITTLE BIG — Life In Da Trash, значит звонила моя горячо любимая подруга, удачно пережившая ужин с родителями. Они приехали сюда только на пару часов, так что, наверняка она уже освободилась.

— У аппарата. — Проговорила я в трубку, к сожалению Тэйта, который уже стал покачивать головой в такт мелодии. Я кивнула ему в сторону стройного ряда манящих бутылок с вином и он послушно повернул.

— Как ты? — В голосе девушки звучало искреннее беспокойство.

Знаете, это все выглядело даже немного смешно. Да, я чувствовала себя сегодня странно. Эта ситуация, происшествие, выбило меня из колеи. Также меня выбила реакция собственного организма и тела, будто все мои инстинкты взбесились и жаждали кинуться к этому парню, не смотря на то, что разум отчаянно не желал этого делать. Я чувствовала себя как два разных человека. И не понимала этого ощущения, вот совершенно. Может, все дело в том, что я провалялась столько времени в коме и моя жизнь расслоилась на две? Ох, ладно, оставлю самоанализ напоследок. Но сейчас дело не в этом, дело в том, почему все вокруг в такой панике носятся вокруг меня? Поведение друзей, от Тэйта (я назвала его другом? Вам показалось), до Андреа… Они выглядят так, будто если на меня дунуть, я могу рассыпаться в пыль, как хрустальная статуя. И никто не отвечает на вопросы. Хотя, на один Андреа точно ответит.

— У меня к тебе встречный вопрос: белое или красное?

— Белое.

— Отлично, во сколько тебя ждать?

— Я уже свободна, через час?

— Окей.

Я сбросила звонок, Тэйт, изучающий этикетки с вином, повернулся ко мне:

— Девичник?

— Yeap! — Я схватила две бутылки белого послусладкого и бросила их в корзину. Затем вымученно посмотрела на Тэйта. — Придется вернуться в кондитерский.

— Что? Тебе мало торта?

— Придет Андреа, она любит тирамису! — Развела я руками.

— Ох, хорошо, жди здесь. Я не хочу, чтобы поход по магазину закончился выкупом нас из тюрьмы.

— Не преувеличивай! — Фыркнула я уже спине парне. Оставшись одна, я задумчиво посмотрела на две бутылки и, поразмыслив, добавила еще одну.

Через пару минут Тэйт вернулся и бросил в корзину упаковку тирамису и пачку сыра. Увидив бутылку он вскинул бровь, заставим меня еще раз обратить внимание на светлый след от пирсинга. Добавлял он ему некий бандитский вид. Хотя о чем я? Он полностью был бандитского вида!

— Вы не сопьетесь?

— Нет, это, между прочим, лекарство. Я считаю, что вино и десерты должны продавать в аптеках. Это лучший вид антидепрессантов.

— Так у тебя все же депрессия?

— Не надейся меня подловить.

Позже, когда Тэйт меня и мою звенящую поклажу подкинул к дому, Андреа уже ждала меня, сидя на ступеньках и уткнувшись в телефон. Тэйт вынес сумки и, попрощавшись с нами, умчался. Очевидно, на обещанную встречу с Акирой. Ну или предложение Андреа «посидеть, посплетничать, о нашем, о женском», не показалось ему достаточно соблазнительным.

Мы с подругой расположились в гостиной на полу перед низким столиком. Две бутылки вина лежали в холодильнике (холодное белое — моя страсть), а вторая уже была открыта и выпита наполовину. Двумя большими ложками мы поедали десерты прямо из пачек, безостановочно смеясь.

Она рассказала как прошла встреча с родителями, какие фортеля выдает ее старший брат со своейневестой, я в этот момент отчаянно заскучала по своей семье. Навесить родителей я могла хоть завтра, а вот нестись к сестрам было проблематично. Мысленно добавив в список важных дел навестить всех родственников в алфавитном порядке, я отпила щедрый глоток вина.

— Итак. — Начала Андреа.

— Итак? — Улыбнулась я.

— Что думаешь?

Я пожала плечами. Не было смысла спрашивать, о чем она говорит.

— Я думаю, что хорошо, что сегодня пятница. А еще я думаю, что в понедельник «Феникс» превратиться в пчелиный улей, вместо меда наполненный слухами. Ты видела, какими взглядами нас провожал местный зверинец?

— Плевать. — Хмыкнула рыжая, запрокинув голову осушая бокал. — С тобой-то все нормально?

Я сбивчиво (может я сегодня не оратор, а может пол бутылки вина заставило меня выражаться на эльфийском наречии) попыталась объяснить теорию заговора в моем сознании. Она молча и внимательно слушала фэнтэзи на тему «Лекси и две ее личности», периодически задавая уточняющие вопросы. За что я люблю свою подругу — она любой бред выслушает и бровью не поведет. Более того, она никогда не подставит под сомнение правдивость и искренность моих слов. Правда сегодня, чем больше я изливала душу, тем сильнее нервничала и грустила Андреа. Странно.

Неаккуратно взмахнув рукой, я пролила немного вина на пальцы и ковер. Слизнув пару сладких капель я устало закрыла глаза и облокотилась спиной о диван.

Подруга молча колупала лак на ногте, как будто это было самое увлекательное занятие. А затем глубоко вздохнула.

— Судьба, странная штука. — Проговорила Андреа и я услышала, как мой бокал соприкасается с ее, звонким «дзинь», ознаменовав тост.

Глава 8. Мама, я в "дым"

Глава 8. Мама, я в "дым".

Дело не в дороге, которую мы выбираем; То, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу. О. Генри

«Дороги, которые мы выбираем»

Выходные прошли как… В общем — они прошли. В пятницу Андреа осталась у меня, мы смотрели кино и выпили все три бутылки вина. Так что в конце просмотра очередной серии «Бесстыжих» мы бились в истерике, то негодуя из-за нелогичных поступков персонажей, то поклоняясь милашке Йену Галлагеру. Отошли мы лишь к вечеру следующего дня и я выполнила «первый пункт» своего плана, уехав к родителям. Их (наш) новый домик был прекрасен, возможно, он был даже милее чем дом во Флориде. Хотя все это заслуга моей мамы — если она где-то появляется, там же немедленно появляется уют, комфорт, запахи чистого белья, вкусной еды и множество комнатных орхидей.

Распрощавшись с родителями в воскресение, и наполнив багажник авто гостинцами, я уехала обратно, проведя время за учебниками (учебу, к сожалению, никто не отменял). Ни один из Вудов в доме не появился. Возможно потому, что я провела весь день одна в пустом доме. Или потому, что за окном ближе к сумеркам разыгралась ненастная погода, которая к ночи превратилась в настоящий фильм ужасов с ливнем и грозой. Или потому, что события, произошедшие в Академии и поведение моих друзей, жутко нервировали. А может потому, что я читала на ночь сборник Роберта Блоха с его ужастиками и инкубом, преследующим героиню. Ну, или по всем этим причинам я умудрилась заснуть с книгой в руках, не выключая света, и провалилась в кошмар.

В моем кошмаре тоже был инкуб. Распутный демон из средневековых легенд. Демон секса, похоти, порока. Я не сомневаюсь, что это был именно он. Он прижимал меня к себе, блуждал сильными руками по телу, руки сменяли губы, в какой-то момент я стала задыхаться, а он ловил губами мои сбитые вздохи, шепча мое имя: «Лексис… Лексис… Лекси…Лекси…Лекси…». Этот знакомый голос и запах мужского тело сводили меня с ума. Я посмотрела на того, кто полностью владел моим телом, мыслями, эмоциями, душой…

Проснулась. Свет комнаты ударил по глазам, и я потерла мокрое лицо. Захотелось принять душ, ведь даже майка пристала к спине. Но сил не было. И все, что я могла вспомнить прежде чем снова уснуть: у инкуба были совершенно ледяные, пронзительные глаза. А знали ли вы, что лед обжигает сильнее, чем пламя? Я да. Теперь.

И вот, на календаре понедельник. Не смотря на ночные кошмары (а можно ли назвать их кошмарами?) начался он просто прекрасно. Судите сами: я не проспала, более того, я была бодра как никогда и даже с утра поменяла привычный распорядок дня, и вместо того, чтобы покрывать благим матом утро, я потратила это время на то, чтобы уложить волосы и накраситься. С появлением в Академии этого Блэка! Я не знала чего ожидать, поэтому, боевой окрас не помешает: война, так война!

На парковке мне досталось одно из наиболее удачных мест, а на бампере машины Брэндана уже сидела Андреа, дожидаясь меня.

— Хэй! — Встретила меня рыжая, достав из ушей наушники-капельки.

— Хэй! — Отозвалась я, сияя улыбкой.

— У кого-то прекрасное настроение?

— Не то слово, дайте мне точку опоры, и я переверну Землю! Оу, или нет: дайте мне порцию тротила, и я взорву эту местечко.

Хохоча, и строя планы по захвату территории, мы с Андреа пошли к учебному заведению. По пути нас нагнала Стейси.

— Девчонки, привет!

— Салют, итак, какие у нас слухи? — У нее была утренняя тренировка с командой, поэтому я не сомневалась, что она в курсе событий. Тем более, команда поддержки — именно то гнездо змей, где зарождаются сплетни и бредни. Безусловно, Стейс таковой не была. Просто любила спорт. И помпоны.

— Ну, вам короткую версию или с подробностями?

— Даже не знаю, на твой выбор.

— Тогда короткую и самую сочную: ты беременна от Адриана.

— Я что?! — Взвизгнула я, когда Андреа стала давиться смехом. Стейс невинно хлопала глазами.

— Беременна. Правда некоторые думают, что отец ребенка все же Тэйт, поскольку ты уехала с ним. А с Адрианом ты спала за его спиной. И что ваша конфронтация была показной, именно из-за этого.

— Какого хрена?! Кто это вообще выдумал?! Это какой надо обладать фантазией, чтобы…

— Шшш… — Внезапно в коридоре появился Тэйт, который уже некоторое время следил за нашим разговором и уловил его нить. Парень подошел ко мне, и, нежно погладив по щеке, выдал: — Не надо волноваться, милая, это может негативно сказать на нашем малыше.

Я не успела отойти от первого шока, как парень упал перед мной на одно колено и приник ухом к животу, поглаживая его и приговаривая:

— Как ты там, Джон Сноу?

— Джон Сноу?! Какой к черту Джон Сноу?! — Даже не знаю, почему из всей ситуации я решила возмутиться именно по поводу имени.

Тейт посмотрел на меня снизу вверх преданным взглядом:

— Тебе не нравится? Я всегда мечтал назвать сына в честь «Игры престолов».

Вокруг нас собралась толпа заинтересованных зевак. Андреа и Стейси плакали от смеха, придерживая друг дружку. Помните, что я говорила, про хорошее начало дня? Забудьте!

Я сделала глубокий вдох, сжала и разжала кулаки, и посмотрела на парня, уже вставшего передо мной и отряхивающего брюки.

— Те-е-ейти. — Пропела я самым сладким голосом. Он ожидаемо напрягся.

— Да?

— Беги. — С нежной улыбкой сказала я.

Ему потребовалась доля секунды, чтобы умчаться в сторону выхода, а я метнулась за ним. Нагнала я бывшую звезду футбола (Как оказалось, парень действительно подавал надежды, но неожиданно для всех перестал играть. Может тогда тренер и поседел — он потерял лучшего нападающего) по чистой случайности. В конце школьного двора он решил сократить путь через газон и поскользнулся на утренней росе. Я же, честно следовавшая за парнем, споткнулась уже об него, спикировав сверху, чем вызвала громкий болезненный вздох, а затем и сдавленный смех. К мужскому хохоту присоединился и мой, а вокруг стали слышны шепотки. Ох уж мне эти учащиеся, лучше бы на уроки шли. Я соображала, как выйти из странного положения, но не могла остановить приступ безудержного хохота. Тэйт же, ничуть не смущаясь, держал меня за талию, с удобством валяясь на траве, как на пуховой перине. Господи, главное в этой ситуации, чтобы у меня юбка не задралась. Я попыталась слезть с парня и, найдя носком школьного ботинка опору, привстала, но снова поскользнулась и вписалась носом ему в грудь. Тэйт запрокинул голову к небу (молится, что ли?) и в отчаянии забил рукой по траве, все еще смеясь:

— Какая же ты неуклюжая.

— Я?! Кто из нас первым тут растянулся?! — Фырча и насылая самые страшные проклятия на парня, траву, росу, юбку, и, конечно, прохожих, я все же поднялась и придирчиво осматривая себя, стала отряхиваться. На гетре остался след от зелени, волосы наверняка уже не уложены, синий бантик съехал, но в остальном — терпимо.

— Я не падал, я просто прилег. — Улыбнулся парень, закинув руки за голову, он смотрел на меня снизу вверх и даже не собирался вставать.

— Ох, да что ты! В следующий раз, когда захочешь отдохнуть, выбери местечко поспокойнее.

— Мне и тут неплохо: травка, солнышко, девушка, сверкающая своим бельишком перед моими глазами.

Мне потребовалось время, чтобы понять суть его заявления и перевести взгляд на свою юбку. Он поиграл бровями, показывая, что я не ошиблась с выводами.

— Ах ты гребаный извращенец! — Я пнула его в бок, и уже занесла ногу для второго пинка, как он схватил меня за нее и, дернув, заставил снова подскользнуться и растянуться на мокрой траве. Это какое-то проклятое место!

Секунду мы лежали, молча уставившись друг на друга, и тут лужайку перед Академией сотряс очередной взрыв дружного хохота. Я засмеялась так, что в уголках глаз собрались слезы, которые пришлось смахивать.

— Ой… Ох, не могу! — Пробормотала я, задыхаясь от смеха.

Тэйт усмехнулся и, подскочив, помог мне подняться, а затем, взяв меня за руку, чуть ли не волоком потащил через двор. Так мы и шли (ну, я пыталась это делать, не справляясь с управлением ног) на глазах изумленных одноклассников. Вообще, игнорировать их было довольно просто. Если посмотреть на Тэйта, то его вообще ничего в этой жизни не волновало. Ох, разве что «Шерри».

— Итак, на каком мы месяце? Не считай, что я тебе не доверяю, но все же я рассчитываю на тест ДНК. Не хочу воспитывать ребенка от Блэка.

Я закатила глаза и скинула с плеча руку парня, которую он уже успел туда забросить:

— Не начинай, прошу тебя.

— Вуд, О'Доэрти, вы не спешите на мой урок? — Миссис Стюарт, она же Гильза, она же преподаватель по математике и она же жена директора — стояла перед нами, мрачно осматривая из под огромных очков наш помятый внешний вид.

— Но звонка же еще не… — Мое возражение утонуло в звоне, оповещающем школу о начале первого урока. Гильза торжествующе посмотрела на нас.

— Миссис Стюарт, — Со всей серьезностью заявил мой спутник. — Вы опаздываете на урок.

Преподша вспыхнула от негодования:

— Вуд ты… Шагом марш, на занятия. — С этими словами она развернулась на каблуках и замаршировал в класс. Я хихикнула, и, дернув парня за рукав, последовала за ней. Может, этот понедельник все же очень даже ничего.

— Белые, кружевные. — Шепнул мне Вуд на ухо. Пока я поняла, что они имеет в виду сегодняшнее белье, которое он заприметил валяясь на траве, он уже с хохотом умчался на урок. Нет, все же что-то остается по-прежнему.

Адриан

«Летняя ночь. Она вышла из ворот своего дома, где я уже ждал ее минут 20. Она не опоздала, просто я не находил места дома, в ожидании встречи.

— Дай свою руку. — Говорю я, вместе приветствия.

Ее и без того большие глаза раскрываются чуть шире, в удивлении, но руку она протягивает. Я беру ее нежную и тонкую ладонь в свою, отмечая, какие тонкие у нее пальцы, украшенные простенькими золотыми кольцами. Медленно, смотря на нее, я кладу ее руку под куртку, ладонью на свою грудь, туда, где действительно бешено бьется за ребрами сердце.

— Бьется? — Спрашиваю я.

— Бьется. — Еле слышно, подтверждает она, а ее щеки заливает румянцем. От стеснения, от радости.

— Так оно бьется только при тебе, я же говорил… — Добавляю я и, достав ее руку, не выдержав, легко целую загорелые пальцы. Больше я ее ладонь не отпускаю, а переплетаю со своей, и мы идем на прогулку. Прогулку двух школьников, еще только начинающих разбираться в том, что же такое любовь, но точно знающих, как мы любим друг друга».

Писк будильника вывел меня из состояния воспоминания и заставил обратить внимание на время. 7 утра. Почему я вспомнил этот диалог? Не знаю. Тогда, впервые в жизни, я сделал что-то похожее на романтику… Я пытался завоевать сердце Алексис и постоянно убеждал ее в искренности своих чувств, а она не верила. Не верила и в фразы о том, что лишь при виде ее, даже когда я вижу от нее сообщение мое сердце начинает бить барабанной дробью. Мне хотелось разорвать грудную клетку и показать ей это. Хочется и сейчас. Хочется и сейчас…

Я закрыл отяжелевшие глаза, было ощущение, что кто-то насыпал в них песка. Снова открыл, ощущение не прошло, веки показались даже более тяжелыми. Подойдя к тяжелой шторе, я приподнял ее и поморщился. 7 утра, осень, а на улице так светло. Повернув ручку окна, я открыл его, пуская в комнату не только свет, но и кислород. С отвращением оглянулся и оглядел помещение. Беспорядок был умопомрачительный. Я люблю порядок, всегда любил. В комнате, когда жил с родителями, затем в своем доме, конечно же в машине. Единственный беспорядок моей жизни заключался в половых связях, что таить. Я этим не горжусь, но я этого хотел. Рассуждал так: если я никогда не буду любить, то какой толк пытаться? Да и серьезные отношения… Когда тебе не то что разбивают, как говорят в пафосных речах, твое сердце, а вырывают его, сжимают, давят, растирают между пальцами. Длинными изящными пальцами.

Я был уверен, что в моей жизни больше нет места страданиям ни от одной девушки. После Алексис. И я был прав. С небольшой поправкой: она вернулась, чтобы снова растоптать меня. Когда первое оцепенение прошло, я стал собирать паззл из событий и то, что у меня получалось, мне не нравилось.

Я лег обратно на кровать и, кажется, заснул. Мне приснилось, что дверь в мою квартиру отворилась, и в нее ворвался бодрый Акира, с криком:

— Проснись и пой, Чемпион! Доброго дня!

А нет, не приснилось.

— Ты идиот, сейчас утро!

— Заткнись и подвинься.

Я не знаю как Акира вломился ко мне в квартиру и откуда у этого недоразумения ключи (или я забыл о том, что дверь надо закрывать?), но на достигнутом он не остановился и мое утро началось с того, что наглый японец завалился ко мне в кровать.

— Я вот что придумал. Раз уж Арчибальд взбешен как мамочка нерадивого сына, да, под нерадивым сыном я имею в виду тебя, может не стоит участвовать в «Петле» в этот раз?

— Шутишь? Я из-за нее сюда приехал.

И не из-за нее останусь… Теперь у меня появились причины посерьезней, чем гонки на байках. Я должен понять, прав ли я. И если да… Я не оставлю от Лексис и мокрого места. Образно выражаясь. А может и нет.

— Пф! Ты приехал сюда не из-за «Петли», а из-за косяка размером с Юпитер.

— Отстань. Постоянно будешь напоминать? Сколько время? — Пробубнел я, потирая глаза.

— Первый урок мы уже пропустили. Биологичка будет недовольна. На твое отсутствие то внимания не обратят, а вот как она без моих ценных комментариев — не представляю.

Японец сокрушенно покачал головой и продолжил:

— Так вот о «Петле». Ты бы поговорил с Вудом, он…

— Акира. — Предупреждающе произнес я. В прошлую пятницу он пытался свести меня с Вудом для разговора, но после того, как я узнал, что он:

Был с Лекси и не дал нам возможности увидеться;

Знал, где она обитает;

Не захотел говорить мне, где она живет или вообще на эту тему.

Я не особо горел желанием с ним пересекаться. Попросту боялся не выдержать и убить своего «друга». Так уж случилось, что он стал для меня скопищем негатива во всей этой ситуации.

— Кстати, на счет Алекс и Вуда, я повторяю, что они просто…

— Ты хочешь закончить это предложение?! — Зло бросил я. — Эм. Нет? — Спросил Акира, покосившись на меня.

Повисла тишина.

— Так ты знаешь, какие отношения между ними? — Тихо произнес я. Надо отдать другу должное, он не стал глумиться над моим интересом или тем, что я его обрубил при упоминании их имен. Но интерес стал сильнее меня. Да, Акира уже говорил мне, что они «враги» и все такое, но… Но факты говорили обратное.

— Они живут вместе, но не встречаются, вообще-то, она встречается с его старшим братом, Джером. Это врач, который ее лечил.

Я присвистнул.

— Что у них, шведская семья, что ли?

А девчонка зря времени не теряла. Вон сколько вокруг нее парней. Картинка никак не укладывалась в моей голове. Вместо привычной Алексис, которая со мехом появлялась в моей фантазии, я видел Алексис, зло смотрящую на меня. Этот взгляд преследовал меня все выходные. Но подождите: да какое право она имела злиться?! Она?! На меня?! Это она сходила с ума?! Это в ее голове возникали видения девушки, которую, как я думал, потерял навечно?! Черт. Я нервно схватился за кольцо, болтающееся на цепочке. Удавиться на нем, что ли?

Вот же сука. В голове будто щелкнуло. Последние паззлы встали на свои места. Кажется, я начал понимать. Она перехитрила меня с легкостью, с ее прозорливостью и умом это был раз плюнуть. Но это было жестко. Неужели нет способов расстаться с парнем попроще чем заставить его жить с разрывающим тебя напополам чувством тоски и вины за ее… Смерть?

— Блять. Какой же я дурак. — Вслух пробормотал я, рывком вставая с кровати.

— Я полностью с тобой согласен, но напомни, почему именно сейчас ты — дурак?

— Лексис. Это все ее штучки. Она всегда была еще той оторвой. Наверняка… Да, наверняка это она. И о, ты видел, там с ней, была еще рыжая. Андреа. Я же тогда спрашивал у этой твари, когда Лексис пропала, а она… — Неожиданно даже для себя я расхохотался и впился руками в свои волосы. — Че-ерт возьми.

— Блэк, ты меня пугаешь. В смысле, больше чем в любой другой день. — Проговорил Акира. Вид у него и вправду был обеспокоенный. От этого мне стало еще смешнее.

— Нет, — Пробормотал я, сквозь смех. — Ты дослушай меня, Шакпи. Лекси и ее подружка просто обвели меня вокруг пальца. То есть она просто решила взять и исчезнуть из мой жизни. Она блять выставила себя мертвой! А я медленно, но верно сходил с ума. Твою мать, я и не звал, что она такая тварь.

Я снова сел на кровать, плечи подрагивали от разбирающего меня хохота.

— О, а ты знаешь? Когда мы жили во Флориде, эти две сучки в хлам разбили машину бывшего Андреа, застав его с другой. Они УГНАЛИ машину, Акира. При этом даже прав не имели. То есть мне еще повезло, что они не украли моего Спайдера, когда Алексис решила, что нам пора расстаться. Она всего лишь сделала вид, что умерла. Из-за меня, блять! Если она выставила себя ангелом в новом городе, то придется снять с нее эту маску. — Зло, сквозь зубы проговорил я.

— Послушай, друг. — Моего плеча коснулась ладонь Акиры, и я дернул им.

— Оставь, все это дрянь полная. Я в душ. Подожди меня, сгоняем на трассу. А потом я хочу заскочить в школу. У меня там пара дел.

Тэйт

Девушки Академии занимались физкультурой отдельно от парней. Сегодня же представителей обоих полов заставили переодеться в спортивную форму и собрали в спортивном зале, чтобы мы работали на благо Академии. Эксплуатация труда студентов — что тут необычного?

В преддверии бала на наши плечи возложили почетную миссию: украшение. Поэтому множество плакатов, кусков органзы и банок с краской подвинули спортивный инвентарь. А галдящие студенты сновали туда-сюда, создавая больше хаоса, чем пользы.

Но меня мало интересовали надписи «Добро пожаловать» на ватмане, меня больше интересовала, почему Алексис бежала ко мне с другого конца зала. И нет, я просто не мог не отметить, как хорошо на ней сморится спортивная форма «Феликса» — бело-розовое поло и такие же короткие шорты, открывающие километры ее загорелых ног, прикрытых до колен белыми гетрами. Свои роскошные волосы Лекси заплела в пушистый хвост, закрепив длинной розовой лентой, ну, конечно, куда она без бантиков? Шелковые края ленты колыхались вместе с прядями ее волос, когда она побежала ко мне через спортивный зал, скрипя белоснежными кроссовками.

— Фух! — Она подбежала ко мне, повиснув на моем плече. — Как здорово, что ты не прогулял на этот раз.

С тех пор, как меня и девушку заставили работать с организаторами праздника, я не появился ни разу. Она же чинно выполняла свои обязанности, и если честно, похоже это ей даже нравилось. Более того, она также упорно вводила меня в курс дел, не спрашивая, интересно ли мне это. Просто периодически на моем столе появлялись папки со сценариями, продуманное меню, идеи для оформления зала и прочие, решаемые на собрании моменты. Иногда на этом же столе в классе сидела она сама и начинала пересказывать мне «важные моменты, которые я пропускал». Такие моменты я любил больше всего. Не то чтобы я ее слушал, но девушка в школьной юбке, сидящая на парте… Сами понимаете. И вот, теперь я здесь.

— Слушай, Тэйт… — Она потянула меня вниз, прижимаясь плотнее, так, что я был вынужден наклониться и почувствовать локтем ее теплое тело, сквозь тонкую ткань поло. Я сглотнул и понял, что краснею. Я? Краснею? Потому что мой локоть дотронулся до груди какой-то девчонки? Тэйт, парень, сдаешь позиции по всем фронтам. К тому же… Что она сказала? Я сфокусировал внимание на ее шепоте, пытаясь не думать, как ее дыхание заставляет кожу на затылке покрываться мурашками.

— Ты можешь повторить? — Спросил я, но этому не суждено было случиться, рядом оказались две девушки, кажется, они бывали за нашим столиком, но кто помнит?

Она держали друг друга под руки и с раболепием смотрели на меня. Стало страшно, я всерьез подумал вцепиться в Лекси, которая уже успела отпустить меня (блин) и также выжидающем уставилась на гостей.

— Привет, Тэйт. — Пропели девушки хором и захихикали. Даже не поворачиваясь к Лекс я почувствовал, как ее глаза привычно закатываются, выражая крайнюю степень раздражения. Это вызвало у меня улыбку, но я тут же согнал ее, не дай Бог эти девчонки подумают, что я умилился их приходом.

— Привет и вам.

— Послушай, мы тут подумали. — Блин, представились бы сначала. — Что раз уж у нас праздник. — Праздник? Ой ли. — Может ты не будешь против… — А это уже попахивает… — Пойти с нами? — Ну, я так и знал.

В прошлом году перед праздником также начинался ажиотаж. Но поскольку я сохранял совершенно бесстрастное лицо, ко мне не сильно цепились. Теперь же девушки Академии будто с ума сошли, я всерьез опасался, что если открою свой шкафчик в раздевалке — оттуда тоже вылезет кандидатка на роль моей девушки на балу. Акира сказал, что все это из-за ситуации с Лекси, видите ли я стал более открытым и интересным. Неожиданно мое лицо озарилось. Ну конечно, когда есть проблема — есть и решение. Такое же.

Я ухмыльнулся:

— С «вами» пойти? То есть сразу с обеими? Или мне выбрать по считалочке?

Девушки зарделись и заулыбались, покосившись друг на друга:

— Можешь выбрать. — С улыбкой, больше похоже на оскал, сказала та, что была выше, сделав небольшой шаг ко мне. Наверное, она не сомневалась в том, что лучше подруги.

— Окей! — Я взмахнул руками вверх, как дирижер и, указывая по очереди на Труляля и Траляля (как я уже окрестил девушек, сами виноваты, что не представились), начал цитировать наизусть детскую считалочку. — Раз, два, три, четыре, пять! Нам друзей не сосчитать! А без друга в жизни туго! Берегите же друг… — На последнем слове, когда мой палец по всем законам логики должен был указать на высокую, я развернулся и опустил его на лоб Алексис, чьи глаза моментально расширились. — …друга!

Я довольно улыбнулся.

— Чт…? — Мой палец опустился с ее лба и прикрыл губы. Если честно, жест вышел довольно личным, но для убедительной картинки он был что надо. — Шш… Подыграй мне, ты мне должна. — Проговорил я, наклонившись к ее лицу.

На ее же лице в миг отразился весь скепсис, на который она была способна. Надо потом придумать, за что она мне «должна». Я снова обернулся к ничего непонимающим девчонкам и выглядевшим весьма ошалело:

— Простите, девочки, но я уже ангажирован. — Притянув Лекси к себе, я улыбнулся. — Мы договорились пойти вместе.

— О… Оу. — Это все, что смогли вымолвить близнецы из «Алисы в стране чудес». Они переглянулись, высокая стала переминаться с ноги на ногу. Мелкая зло смотрела на Алексис. Это мне уже не нравится. Я нахмурился, намереваясь…

— Осторожно!

Сразу произошло несколько вещей: Акира, не пойми откуда появившийся в зале, крикнул кому-то поберечься. Очевидно, это было нам, поскольку одновременно с его криком в пространством между нами влетел баскетбольный мяч. То, с какой силой он был брошен, заставило всех в зале облегченно выдохнуть, когда мы поняли, что голову никому не снесет. Разве что Алексис не выдыхала: она стояла рядом со мной и весь ее левый бок был в лиловой краске. Мяч попал аккурат в несколько стоящих рядом банок, предназначенных для растяжек.

Все присутствующие оторвались от своей работы, замерев, как бандерлоги при виде змея. В принципе, он был здесь.

— Ты так и не научился разговаривать с дамами, Тейт! Разве можно отказывать таким прелестным девушкам? — Я обернулся и увидел того, кто и кинул этот проклятый мяч. Блэк во всю улыбался уже снова повеселевшим дурам. Ну конечно, с чего бы им не расплыться? Черный рыцарь мало того что появился перед ними, так еще и унизил Лекси. Блэк снова перегнул, у этого парня всегда была проблема с самоконтролем.

— Общение с девушками по твоей части. Мне как-то хватает и одной. — Я с ухмылкой провел рукой по волосам Лекс. Да, это был очень опрометчивый ход, но во мне уже просыпался гнев. Поведение Блэка просто бесило меня. А может, меня бесил я сам и то, что я делаю? Вчера я мог сказать ему правду. Я должен был сказать правду своему другу. Но почему-то не сделал этого. А теперь готов вцепиться ему в горло, чтобы выслушать его оправдания. А затем и в свое горло.

На лице Адриана загуляли желваки, руки сжались в кулаке, однако он проигнорировал мои слова и посмотрел на Алексис:

— Ну привет. — Она промолчала, а я думал лишь о том, что пора ее вывести отсюда и переодеть. А еще, все эти глазеющие лица… Черт, кажется я становлюсь наседкой, как мой брат. Блэк же продолжал. — Ничего не хочешь мне сказать?

— Мм… Дай подумать… Хороший бросок? — Бросила Лекси.

— Спасибо, но я промахнулся.

— Даже не хочу знать, куда ты целился, Блэк.

— Адриан.

— Как дерьмо не назови, оно вонять не…

Блэк в пару шагов пересек расстояние между нами и встал рядом с Алексис:

— Заткнись и пошли, нам надо поговорить.

Алексис фыркнула:

— Да пошел ты. Я не в надлежащем виде, чтобы говорить с Царем Академии. — Она жестом указала на пятна и брызги краски, стекающие по ее вещам и бедру.

— Мне плевать как ты выглядишь, второй раз тебе не удастся сбежать.

— Спорим? — Улыбнулась Лекси и с таким размахом ударила Адриана в промежность, что даже я, блять, поморщился.

Спортивный зал ахнул, Блэк согнулся, Акира ударил себя рукой по лицу, а Лексис… Лексис уже мчалась из зала, оставляя за собой лиловый след из брызг краски.

Я с сожалением посмотрел на Блэка и отправился за девушкой.

Алексис

Выйдя из школьного душа, где я битых пол часа тщательно отдирала следы краски от ног, я ожидала увидеть кого угодно, но не Тэйта. Парень сидел на скамейке, вся его поза выражала крайнюю степень задумчивости.

— Ты в курсе, что это женская раздевалка? — Вырвала я Вуда из транса.

— Ага. Иначе, зачем бы я сюда пришел? Голые визжащие девчонки — мое все.

— А как насчет визжащего на тему правил и дисциплины голого директора? Или Гильзы?

— Голая Гильза?! Господи, зачем ты это сказала, у меня слишком рьяная фантазия. Ну все, этой ночью мне не уснуть. На вот. Я принес тебе…

С этими словами он отдал мне вещи, которые, по его словам, завалялись в шкафчике: серый свитер с V образным вырезом и черная рубашка.

— Лучше чем ничего. — Будто стесняясь пробормотал он, отдавая мне одежду.

Я тепло улыбнулась:

— Вообще-то, у меня есть школьная форма.

— Вот эта? — Тут я заметила, что рядом с Зеленоглазым на лавочке лежали моя рубашка и юбка. Ну, точнее то, что от них осталось. Белая школьная рубашка была разрезана полосами, явно работали ножницами или ножом. Юбка выглядела не лучше.

— Твою, мать, кто это сделал?! — Заорала я, держа одной рукой полотенце, в которое была закутана, а в другой сжала тряпки, когда бывшие одеждой. Хоть до пиджака не добрались, он все еще висел на дверце шкафа. Да, я оставила его открытым, я же не думала, что в столь элитное учебное заведение пускают психов! — Сука! Они переходят границы!

— Ну, я думаю, они это уже поняли.

— Ты их видел? Ты что-то сделал?

— Боже упаси, я не опустился до избиения девчонок. Но так случилось, что мы у входа столкнулись с твоей рыжей подругой и, зайдя сюда, увидели эту картинку. Ну и она знатно их оттаскала за волосы. Честное слово, я такого еще не видел.

— Надеюсь, ты получил эстетическое удовольствие. — Хмыкнула я, беря в руки щедро предложенную парнем одежду. Если честно, такие действия становятся традицией. И мне это не нравится. Я еще от юбки черлидера не отошла. — Так, надо позвонить Андреа. Но для начала… Отвернешься?

— И пропустить все веселье?

— Тэйт!

— Ладно-ладно, на сегодня у меня итак иссяк лимит зрелищ. Боюсь не выдержать, если застану голой невесту брата.

Подождав, когда он чинно отвернется, я подошла к зеркалу, сбросила полотенце и, натянув белье, быстро накинула на себе кофту парня. Кто его знает, этого шулера. Серая вещица из приятного мягкого материала доставала до середины бедра и вполне могла зайти за платье в стиле кэжуал. С сегодняшней модой — ничего удивительного. Подумав, я нацепила наверх и рубашку, закатав рукава. И знаете что? Вышло вполне интересно. В край психанув, я достала из сумки черный бантик в тон рубашке, вместо синего, и нацепила его на волосы. Ну что, кто теперь самый стильный?

— Все, спасибо! — Я обернулась и заметила, что Тейт уже не сидит спиной ко мне, а нагло осматривает меня. Я вперила на него рассерженный взгляд, сегодня мне уже не до игр! — Ты, мелкий…

— Воу, легче! Я ничего не видел. Клянусь Шерри. Но должен сказать, что ты хорошо выглядишь. Ну, — Тейт подскочил, хлопнув себя по ногам. — Тут моя миссия выполнена. Мне надо забрать вещи и кое что уладить… Встретимся на парковке, я тебя подвезу и это не обсуждается. Я сегодня на Шерри, так что оставлять ее не стану, поэтому транспорт мой. Хотя нет, лучше я вернусь за тобой сюда, ладно? Дождись меня.

Я кивнула. На самом деле спорить у меня и так не было не сил, не желания. Надеюсь лишь, что Андреа заберет мою машину. Я достала из сумки расческу, намереваясь максимально привести себя в порядок. Тэйт, уже стоявший у двери, на секунду замер:

— Да, Лексис, меня очень волнует один вопрос…

Тэйт посерьезнел, и я тоже напряглась. Сюрпризы не кончились?

— Что еще?

— Ну… Твое белье… Они его тоже порезали? — Мое лицо вспыхнуло, а на лице парня возникла совсем мальчишеская улыбка, хитрая и проказливая. Кажется, я еще не видела его таким.

— Вали отсюда, извращенец! — Крикнула я и замахнулась расческой, но Тэйт ретировался прежде, чем я привела свою угрозу в действия.

«life life in the trash give me my money give me my cash».

Андреа, как раз вовремя.

— Да, мой телохранитель. Или вернее сказать уже трупохронитель?

На том конце провода хмыкнули.

— Не благодари. Эти сучки того заслуживали. Мне, в общем, самой было приятно.

— Хорошо, мне уже искать одежду, которую не жалко?

— Для чего?

— Трупы хоронить, конечно. Или мы в лучших традициях «Во все тяжкие» растворим в ванне?

— У нас будет время об этом подумать, когда меня выпустят от директора.

— Дерьмо! Тебя поймали?

— Да, но я, как осужденный, имею право на один звонок.

— И ты выбрала меня? Я польщена. Сейчас буду, с уликами.

Андреа что-то еще говорила, но я уже отключилась и, собрав манатки, помчалась на второй этаж, где располагалась «резиденция» мистера Уильямса. Вообще это был крутой дядька, афроамиреканец, за счет чего седина на нем смотрелась особенно интересно. Честно слово, это белое на черном выглядело круто! И справедливости ему было не занимать, так что я, ворвавшаяся в кабинет, сопровождаемая протестами секретарши, и воинственно, как знаменем размахивавшая своей разодранной формой, была встречена более чем спокойно, если не радушно. Объяснив всю ситуацию, он, в свою очередь, объяснил нам, что рукоприкладство не выход. Андреа получила строгий выговор (она так расстроилась, что еле сдержала зевок), а две овцы, изуродовавшие мои вещи (ими оказались те самые, что подходили Тэйту, о чем он, по какой-то причине, умолчал), еще будут стоять на ковре. И да, новая форма тоже с них. Мелочь, а приятно.

Когда мы вышли из школы, пройдя через коридор, где все еще сновали студенты, я уже чуть не стонала:

— Ты видишь, как все на меня смотрят?! Так теперь будет всегда? Чего вам?! — Рявкнула я на стайку девчонок, нагло обсуждающих мой внешний вид. Те поспешно скрылись с моего пути и из моего поля зрения. Но менее раздражительной я не стала.

— Бьюсь об заклад, что завтра мы услышим новость о том, что ты придавалась сладким утехам с Тэйтом в раздевалке. Прямо в душе. А потом вышла оттуда в его одежде и, ну, сама понимаешь.

— И кофту на мне небось тоже он в клочья разорвал. Как Расомаха, вытащил когти из адамантия в разгар страсти и «пиу-пиу-шахххх».

Я живо показала, как Тэйт орудовал своими невидимыми когтями.

— А вообще, у меня впечатление, что я попала в плохое кино про подростков. — Сокрушенно пробормотала я.

— Где я сказал меня ждать?!

— Ох, и оно не кончается. — Я обернулась на голос. Тэйт Вуд негодует. Темный брови нахмурены, на высоком лбу — морщины. Какие мы грозные. — У нас была Чрезвычайная Ситуация… О боже мой, Вуд, что это?! Ты решил, что твоему шраму на скуле необходима симметрия?!

Я вскинула руку, чтобы взять парня за подбородок и повернуть к себе левой стороной лица, но он дернул голову, не дав к себе прикоснуться. На припухшей и покрасневшей скуле была рассеченная рана. Вкупе со шрамом на правой он выглядел ну совсем как разбойник.

— Упал. И позвонить ты не могла, например? — Скептически спросил Тейт.

— На твой номер, которого у меня нет? — Парировала я, не вдаваясь в расспросы. Если не хочет говорить правду — пусть молчит. Тоже мне.

— Ох. Женщина. Ладно, домой. Рыжая, ты с нами?

Мышка со злостью хлопнула огромный пузырь жвачки, которую равнодушно жевала, наблюдая за нашим диалогом:

— Андреа. Андреа Джонсонс. И нет, я не могу. Тебя можно оставить на этого питекантропа, Лекс?

— Думаю, да. Если что, ты знаешь, с кем я была в последние минуты жизни. И спасибо тебе. — Я крепко обняла подругу. — Ты куда? Возьмешь мою машину или оставить ее на стоянке?

— К братцу на работу, я обещала там быть еще час назад. Так что тачка была бы кстати. Да и оставлять ее здесь — кощунство. Не удивлюсь, если завтра на твоем новеньком БМВ появятся таинственные надписи или придется менять шины.

Мы засмеялись, хотя на душе, если честно, заскребли кошки. И как все так обернулось? Я же просто хотела спокойной жизни в новом городе. Я уже нашла новых друзей, и оставила рядом тех, кто хотел остаться. И вот.

В сомнамбулическом состоянии я дошла до байка, простите, до «Шерри», и позволила Тейту напялить на меня шлем и усадить верхом на «коня». Я изо всех сил натягивала его кофту, затем не выдержала, слезла, стянула рубашку и повязала ее вокруг бедер. Тэйт лишь посмеивался над моими махинациями.

Но сюрпризы не кончались. Например, прямо сейчас мы припарковались у какого-то заведения, рядом с которым уже стояло порядка 7–9 двухколесных средств передвижения. Вопреки всем увеселительным притонам байкеров (так я их представляла), этот не был оснащен неоновой вывеской, на которой был бы весь стандартный набор: коктейль, в котором вместе вишенки купалась голая девушка, и стремное название, типа «Сладкая ягодка», или «Знойная цыпочка». Ну, или на худой конец «Попутный ветер». Но нет, название мне понравилось, надпись над входом лаконично оповещала: Mist*.

— И что мы здесь делаем?

— Пришли отдохнуть. Вино и десерты — лучшее лекарство, верно? — Тейт подмигнул мне и слез с байка. Я вручила ему шлем.

— Здорово. Но вот проблемка: из нас двоих только я помню, что на мне мужские шмотки?

— Поверь, здесь всем класть на это. — Парень обнял меня за плечи, мы вошли внутрь и попали лишь в подобие мини-холла. Здесь я заново восприняла название клуба. Меня моментально окутало сладковатым и терпким дымом со всех сторон. Не знаю, чем они травяться, но….

— Нам не сюда, это, считай, курилка. Или местный чилл-аут.

Парень потянул меня в дымовую завесу, и затем мы спустились по винтовой лестнице. Отлично, мы идем пить в подвал. Мама, папа, я вас любила.

— Все страньше и страньше… — Пробормотала я, отчего парень хмыкнул. Пожалуй, эта фраза становится моим жизненным кредо.

— Ну… Это не страна чудес, но… — Парень толкнул передо мной огромную, тяжелую на вид дверь, и я будто попала в новый мир: полуголые танцовщицы стояли в проёмах на стенах, бармены выстроились огромной линейкой вдоль не менее огромной барной стойки и выдавали такие пируэты с шейкерами… Нет, просто ОГО! Со всех сторон звучала музыка, прокачивая расположенный в центре танцпол. Он был полон людьми. И это, на минуточка, в будний день! Сейчас еще нет пяти вечера!

Тейт ткнул пальцем на ряды круглых деревянных столиков и потащил меня к свободному, пока я все еще пялилась на ближайшую к нам танцовщицу. Повторюсь: ОГО!

— Послушай! — Прорала я парню на ухо, когда мы уселись. — Если к утру это странное местечко станет кишеть вампирами, а вон та танцующая в неглиже леди окажется Сантанико Пандемонимум*, то я тоже стану одним из кровососущих демонов и приду за тобой!

Тейт засмеялся:

— Договорились, всегда мечтал, чтобы «сосущие» красотки сами за мной ходили.

— Фу, блин! Ну ты…

— Я принесу напитки.

Я, все еще с красными щеками из-за комментария Тейта (нет, ну извращенец!), следила за тем, как он лавировал между танцующими людьми. С некоторыми он даже здоровался. Интересно, как часто он тут бывает? Вон, подойдя к рыжему бармену, он вообще перегнулся через стойку для порции мужских обнимашек. Ну, таких, знаете: полуобъятий с похлопываниями по плечу.

— Какой милый котеночек у нас в гостях. Неужели Тэйт наконец нашел себе подружку?

Рядом с нашим столиком появилась женщина с черными волосами и такими же черными глазами, на вид ей было лет тридцать с хвостиком. В руках она держала поднос, на котором стояли грязные стаканы. Со звоном водрузив его на стол, она, ухмыляясь, не стесняясь рассматривала меня. Так, если это еще одна из претенденток на сердце Вуда (хоть и староватая, но не мне судить), то я не поленюсь разбить об нее один из этих стаканов. Хватит на меня сцен ревности из-за парня, который даже не мой. Может татуировку на такую тематику сделать? На лбу…

— Я его подруга. Не подружка. — Сказал я, расставив акценты.

— Наверное, ты действительно хорошая подруга, — Сделала официантка акцент на этом же слов. — Раз пришла сюда в одежде с его плеча.

Она подмигнула мне. Я уже открыла рот, чтобы сказать, что нее ее дело, что на мне одето или какие у нас отношения с Тейтом, но тут подоспел и сам виновник торжества:

— Сония! — Радостно воскликнул он, ставя рядом с ее подносом наш, на котором стояли 6 шотов. Шотов?! Да я крепче вина ничего не пила… Хотя напрасно ожидать, что здесь будет белое полусладкое, верно?

— Ну привет, сорванец, почему так давно не заходил? — Старые знакомцы обнялись и поцеловали друг друга в щеки. «Сония» даже схватила Тейта за щеки и внимательно оглядела его со сторон. — Дай хоть полюбуюсь на тебя, я уже соскучилась!

— Эй, не смущай меня перед подругой. Вы, кстати, познакомились? — Парень вырвался из объятий женщины и с улыбкой посмотрел на меня.

— Не успели. — Ответила за меня женщина. — Я узнала лишь то, что она с тобой не спит. Значит умная девочка.

Тейт хмыкнул.

— Это Лекси, Лекси, это Сония, моя старая добрая подруга.

— Слово «старый» можно было не добавлять. Приятно познакомиться. Может называть меня Соня.

— Взаимно.

Мы пожали друг другу руки.

— Ну, я оставлю вас, работа не ждет. Ох, на последок, Тэйт, ты участвуешь в «Петле»? Запись открыта, но я удивилась, когда не увидела твоего имени. Уже во всю делают ставки.

Тэйт потер свой шрам от пирсинга:

— Возникли некоторые сложности. Но я буду участвовать.

— А Блэк?

Тэйт кинул быстрый взгляд в мою сторону и снова посмотрел на Соню:

— Не знаю. — Он сказал это таким голосом, что женщина сразу свернула вопросы

— Ну ладненько, отдыхайте, милые. Котеночек, ты мне очень понравилась, если он тебя обидеть, дай знать мамочке. — Женщина потрепала меня по волосам и, подхватив поднос, ловко пошла в сторону, очевидно, мойки.

Тэйт запустил пятерню мне в волосы и сел рядом:

— Она хорошая женщина.

— Я заметила. Что за «Петля»?

Тэйт пожевал губу, очевидно взвешивая говорить ли мне. Ну, или думая о том, как много он может мне сказать.

— Это гонки на байках, ничего особенного.

— Так ли и ничего? — Протянула я, ничуть не поверив.

— Стандартное развлечение больших мальчиков, которые выросли из велосипедов. Как раз на их фоне мы и подружились с Блэком. Два фанатика, он на Спайдере и я на Шерри. Но правда, не стоит эта тема обсуждения. Забудь. А теперь давай ка выпьем все это.

— Выпьем?! Ты же за рулем!

— Я об этом позаботился, возьмем такси.

Что было дальше? Дайте подумать… Ну, до какого-то момента мы сидели за столом. Разговаривали, смеялись, вспоминали всевозможные фильмы. И вот это поворот: у меня и Тэйта оказалась тьма общих интересов. И вкусы наши во многом совпадали. Кто бы подумал? Затем был повтор круга шотов. Хотя я бы назвала это вторым кругом Ада. На третьем круге я уже танцевала. Затем я помню уже теплое прощание с Сонией, которая на эмоциях вручила мне бутылку чего-то из личных закромов, и другом-барменом Тэйта, которого звали Сет. Рыжий Сет был тот еще красавчик и я клялась ему, что приведу сюда свою рыжую подругу, потому что они идеально подойдут друг другу.

А дальше — туман. Все мои воспоминания превратились в…Дым. Все-таки правильное название у этогозаведения.

*Сантанико Пандемониум — персонаж культовой серии фильмов «От заката до рассвета». Роль исполнила Сальма Хайек.

Глава 9. Яичная пицца и никакого мартини

Глава 9.

— Хотите, я покажу, какой умею быть обворожительной? — Конечно. — Тогда пригласите меня выпить. Зельда Фицджеральд

"Спаси меня, вальс"

Тэйт

Я буквально затащил постоянно хихикающую девушку в дом.

— Эй, погоди. — Я приостановился у порога, продолжая обнимать ее за талию, не давая возможности поздороваться с полом прихожей. Алекс медленно, но тщательно работая ногами пыталась стянуть с себя кроссовки. Стоит ли говорить, что они были на шнуровке, и это было бесполезно? Я закатил глаза и аккуратно прислонил девушку к стене.

— Постой минуту, пожалуйста. — Убедившись, что она не упадет, я наклонился и, расшнуровав ее обувь, медленно стянул ее.

— Тейт, — Раздалось сверху, прежде чем мою голову с силой накрыла рука и стала неуклюже гладить по волосам. — Ты очень-очень милый!

— Алексис, — Вторил я ей, поднимаясь. — Ты очень-очень пьяна.

— Пфф… Самую малость. — Девушка прищурилась, явно чтобы лучше сфокусировать взгляд на мне и сложила из пальцев приблизительный размер своего опьянения. Ну да, конечно. А затем хитро улыбнулась и выдала: — А еще ты знаешь, какой ты сексуальный?

Я поджал губы, чтобы не засмеяться. Может, стоит записать это на диктофон? Она же никогда не поверит своим словам. Я смогу шантажировать ее подобной записью до конца учебного года.

— Спасибо, я всегда знал, что ты меня хочешь. — Усмехнулся я. — А теперь все, завязывай с алкоголем. — Я протянул руку за уже порядком опустошенной бутылкой мартини, с которой она не пожелала расставаться, крича, что это подарок «мамочки Сони».

— Это не алкоголь, это лекарство! Ан-ти-де-пр-тпр-прт-прессанты. — Наконец выговорила она, отводя бутылку за спину.

— Да-да, я помню. Ты бы продавала их в аптеке. Упаси Бог тебя стать министром здравоохранения… И да, у тебя не может быть депрессии.

— Па-а-ачму. — Протянула я. — Аа-а… Ты намекаешь, что у меня нет психики, и я и так ненормальная, поэтому мне не нужны лекарства, да? Я поня-я-яла тебя, противный Тэйт. Ты всегда меня не любил. — Она сделала грустную мордашку и покачала головой.

Я закатил глаза и не знал, плакать мне или смеяться. Тем временем Алексис еще раз поднесла к губам бутылку и сделала пару глотков, а затем, набравшись, очевидно, смелости, сделала несколько шагов по направлению к гостиной.

Я пошел следом, отмечая, что двигается она все же вполне неплохо для человека, недавно ставшего пьяной звездой вечеринки. Конечной целью Алекс стал диван, на который она завалилась через его спинку, только чудом не расплескав содержимое бутылки и не упав самой.

— У тебя грация как у мешка с картошкой. — Фыркнул я, заходя спереди. Я поднял ее ноги и, усевшись, положил их к себе на колени.

— Бла-бла-бла, Вуд! Какая же ты все-таки вредная задница! — Проговорила она с закрытыми глазами.

— Эй, — Я стукнул ее по бедру. — Ты только что говорила, что я сексуальный.

— Я не отказываюсь от своих слов. — Алекс приоткрыла один глаз. — Не от каких слов. Потому что вредность твоя так же неос… неоспорима как сексуальность. — Свои слова Алекс сопровождала движением вытянутого указательного пальца в воздухе.

Я засмеялся.

— Завтра тебе будет очень стыдно за это.

Она лишь фыркнула:

— Можно подумать я тебе секрет рассказала. Думаю, ты итак в курсе, что входишь в ТОП самых горячих парней Академии. — Пробормотав эти слова, она приподнялась на локтях и, вцепившись в спинку дивана свободной рукой, приняла сидячее положение, убрав с меня ноги.

— Так думает Академия?

— Так думаю девчонки Академии.

— Но не ты?

— А тебя начало волновать мое мнение? — Усмехнулась она, снова отпивая из бутылки мартини, а затем, протягивая ее мне. — Все, ты довел меня до дома живой, может, тоже расслабишься? Ты жутко филонил, оставив меня на втором круге Ада в одиночестве.

Я решил не вдаваться в подробности мира Данте в ее интерпретации.

— Я не фанат мартини.

— Ну прости, я забыла свою сумочку с мини-баром сегодня. — Фыркнула она, в доказательство похлопав себя по карманам. — Ну, давай же, тут еще половина, а йя… И я не лягу, пока не увижу чертово дно! — Девушка призывно дернула бутылкой перед моим носом. Я забрал ее, скорее, чтобы спасти лицо от поцелуя со стеклом, но, посмотрев на выжидающий взгляд синих глаз, со вздохом сделал несколько больших глотков. Черт, как сладко.

Алекс захлопала в ладоши и завизжала:

— Ууу-иии! Так держать! — Она, с довольной улыбкой на лице, откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза.

— Я так устала.

— Еще бы, — Я снова поднес ко рту сладкий напиток, в конце концов: ей меньше достанется. — Так скакать на танцполе. Я думал, ты ноги сломаешь. Чьи-нибудь…

— Мог бы и присоединиться.

— Это вряд ли.

— Неужели так интересно было весь вечер подпирать стену?

— Я не просто подпирал ее, а наслаждался зрелищем. — Я сделал еще несколько больших глотков, чувствуя, как алкоголь наконец разливается теплом по телу. Это был слишком сложный и эмоциональный день. Я тоже откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза.

— Эй, — Моей руки коснулись холодные и нежные женские пальцы, проведя подушечками по костяшкам. — Все-таки, с кем ты подрался.

— С трех раз? — Предложил я угадать.

— Неужели, Блэк?

— И вы выиграли главный приз! — Заорал я, делая еще несколько глотков. Надо ли сказать, что с каждым глотком напиток мне казался менее противным и более приятным? Наверное, это был действительно плохой день, раз я готов напиться от початой бутылки алкоголя для девочек.

Алексис ни слова не сказала в ответ на мое подтверждение ее мыслям, лишь снова закрыла глаза и сильнее сжала мою руку. Через пару минут молчания, когда я уже подумал, что девушка заснула, она заговорила:

— Вы больше не друзья. — Она не спрашивала, а утверждала. Поэтому я не видел смысла реагировать на ее реплику. — Вы же были друзьями, я в курсе. А теперь нет. Это все из-за меня.

А это еще что за выводы? Я резко обернулся к Алекс.

— Знаешь что, О'Доэрти! — И замолчал. По лицу, бежали слезы. Глаза были закрыты, голова откинута, розовые губы плотно сжаты. Я потер висок и, наклонившись, поставил бутылку на стол перед диваном. Затем снова посмотрел на девушку. — Эй. Ну, вот чего ты? Ты, правда, ненормальная. То смеешься, то ревешь. Ну как с тобой жить.

Я ворчал, потому что просто не знал что сказать. А Алексис, будто подтверждая мои слова, неожиданно заулыбалась и затем начала смеяться. Она открыла глаза, в которых еще стояли слезы и посмотрела на меня:

— Ты такой… Ох, Тэйт. — Она искренне улыбнулась. Я понял, что засмотрелся на эту улыбку. Наклонившись ко мне, девушка крепко обняла мои плечи. — Спасибо тебе. Я… Не знаю, зачем ты это делаешь, но также я не знаю, что бы я без тебя делала. Спасибо.

Я обнял ее в ответ, погладив по спине.

— Не то чтобы я хотел тебя обидеть, но все-таки скажу: не обращайся ко мне по такому поводу больше. — Улыбнулся я, уткнувшись подбородком в светлую макушку.

Я чувствовал, как девушка расслаблялась в моих руках, и от этого стал… счастливее?

— Почему? — Раздался ее приглушенный голос.

— Ну, спасать девиц из бедственных положений, искать их по академии, драться за честь и тащить на себе до дома — это как-то не мое. — Я откинулся на диванные подушки и привлек девушку за собой. Она тихо засмеялась, вслед за мной забравшись на диван с ногами и, повернувшись щекой, удобнее устроилась у меня на груди.

— Да, твой стиль скорее в том, чтобы терроризировать меня с ночи до утра.

— Эй, ты шутишь? — Я попытался посмотреть на хихикающую девушку, но из моего положения заглянуть в ее наглы глаза было невозможно. — Это мне говорит человек, который мне с первой нашей встречи житья не дает?

— Я просто делаю твою жизнь интереснее.

Я фыркнул.

— Драться за честь, значит? — Произнесла вдруг Алекс, а я поняла, что сболтнул лишнего.

— Не бери в голову. — Я провел по волосам. В конце вечеринки она наконец-то распустила свой хвост, который заплела, и я с наслаждением запустил руки в мягкие и длинные пряди. Нежные, как шелковые нити.

Странно, но Алексис не стала спорить со мной, по своему обыкновению. Ох, да она просто заснула! Девушка нагло спала на моей груди, сладко посапывая. Ну, вот и куда ее теперь?

Когда наступил тот момент, где из надоедливой девчонки, которую было приятно задирать, она стала чем-то большим для меня? Когда я стал ждать дней в академии, чтобы устроить очередную перепалку. Когда я стал оборачиваться в классе, чтобы смотреть, как она строит смешные лица своим подругам. Или слушать ее споры на уроках литературы. Когда все это стало происходить? Но точно знаю, что моментом, которые что-то во мне переломил, стал вид Алексис, защищающей своего друга и Адриана, моего друга, возвышающегося над ней.

Драться за честь… Я прикрыл глаза, вспоминая минувшие события. Да, Адриан наградил меня рассечённой скулой, но я знаю, что он способен и на большее. Профессиональный боксер, как-никак. Я угостил его прицельным ударом в лицо, и теперь его улыбка не будет симметрична.

А что мне оставалось делать? Этот экспрессивный придурок даже не дал сказать и слова. Сразу накинулся с обвинениями, а затем и кулаками. Ну, зато теперь я вполне оправдан перед совестью: я пытался с ним поговорить. Это он не захотел меня слушать.

«— Какого хрена ты блять делаешь?! Кто она тебе?! Отвечай!

— Она мне друг, Блэк.

— Друг?! Серьезно!? А я тебе тогда кто?

— Я бы тоже хотел это знать…».

— Вот же… Дурак… — Вслух прошептал я, прежде чем провалиться в сон.

Джереми

Я зашел домой и чуть не упал, споткнувшись о странные высокие кроссовки, явно принадлежащие Алексис. Ну, или Тэйт мне что-то недоговаривает о своей бывшей команде по футболу. Поставив обувь в нормальное положение, я пошел на кухню, но, бросив взгляд в гостиную, замер, так и не донеся пакеты с едой.

На диване в обнимку спали Тэйт и Алексис, последняя в какой-то странной одежде. На столе стояла большая бутылка с мартини, точнее, его остатками.

— Ну, детишки. — Проговорил я, не зная, злиться или радоваться, что они спелись. Два бунтаря на мою голову: это слишком. Да и, стыдно признавать, но смотря на то, как Алексис спит на груди моего брата, а он обнимает ее за плечи, во мне заточил червячок ревности. Противное чувство. Тем более оно снова напомнило мне о том, что права я на это не имею…

Тихо прошел в кухню, не желая будить их. Судя по виду, они явно легли не в 9 вечера.

Я разложил продукты по полкам холодильника, затем поднялся в спальню. Принял душ и поменял костюм на домашнюю одежду. В голове роилась сотня мыслей. Я должен был поговорить с Алекс, но что бы я ей сказал? Прости? Потерпи? Подожди? Или можно не говорить?

Я устало потер переносицу и спустился вниз. На диване осталась одна Алексис, укрытая одеялом. Судя по звукам, Тэйт орудовал на кухне.

Пройдя туда, я увидел помятого брата все еще в школьной форме, глотающего молоко из пакета.

— Налей в стакан. — Пробурчал я.

— И тебе доброе утро, — Прохрипел в ответ брат, ставя пакет на место и падая на стул.

Следом на кухню вышла Алексис, зевая и потирая и без того размазанные глаза.

— Всем доброе утро.

Она на автопилоте подошла к холодильник и, достав пачку молока, тоже приникла к пакету. Я лишь закатил глаза, а Тэйт усмехнулся, выразительно посмотрев на меня. Алексис же, сделав несколько больших глотков, с наслаждением вздохнула и, обтерев губы, подозрительно уставилась на нас:

— А что вы такие загадочные?

— Да так. — Улыбнулся я. — И где вы так напились? И что на тебе надето? И вы в курсе, что вам скоро в Академию?

— Очень много вопросов, Тэйт на них ответит. Я люблю тебя, старичок, но мне нужен душ.

Проходя мимо, она хлопнула меня по заднице и, напевая, направилась на верхний этаж.

— Старичок. — Донельзя довольный Тэйт все еще сидел за столом, как зритель в первом ряду, и, положив подбородок на руки, взирал на происходящее.

— Молчи, мелкий. — Я кинул в него вафельное полотенце, подвернувшееся под руку. Тот поймал мягкий снаряд и, разложив его на столешнице, стал аккуратно складывать, разравнивая.

— Как работа? — Поинтересовался он.

— Марго вернулась. — Я сам от себя не ожидал, что скажу ему это.

Брат перестал выравнивать полотенце на долю секунды, но затем снова вернулся к занятию

— И что думаешь делать?

— И отец…

— Ох, заткнись, ладно? Я спросил, что думают об этом родители? Папа? Нет. Я спросил, что думаешь об этом ты. Хотя нет, тоже мимо. Мне интересно: как ты будешь разгребать эту ситуацию?

Я поморщился:

— Тэйт, ты сам прекрасно знаешь, что…

Младший братец снова перебил меня, он вообще даст договорить?

— Джереми, я прекрасно знаю, кто и что такое Марго. Девчонка по принуждению, мы что, живем в прошлом веке по твоему? Да и если забыть об этом ме-елком факте, то Марго — твоя бывшая любовь. Бывшая. Понятно? Ведь если бы это было не так, ты бы не привез домой Лексис? Она тебе что, временная подстилка?

Я еле сдержался, чтобы не ударить своего брата. Давно такого не было.

— Следи за своим языком.

— Следи за своими действиями! Тебе лучше как можно скорее разгрести все это дерьмо, иначе мне придется тоже приложить к этому руку. Я понятно объяснил?

Я еле заставил себя не закрыть ему рот, рукой или с кулака, и все прислушивался к шуму воды на втором этаже. Надеюсь, Лекси не слышит всего этого.

— Я поделился с тобой как с братом, и не хочу выслушивать твои нападки. Вырасти, Тэйт. Эта ситуация не решается с одного пинка. Отец… Да разве же ты поймешь!

Я воскликнул это почти с отчаянием и также захлопнул свой рот. Черт. Что он услышит в моих словах? Но он услышал. На губах младшего брата заиграла злая усмешка, почти змеиная. Глаза, которые были так похожи на мои, сузились до двух тонких щелей:

— Ну, во-первых, может мне и не суждено вырасти, верно? Какие там прогнозы, Великий Доктор Вуд?

Я молчал.

— Что такое? Разве врачи не должны говорить всю правду? В клятву это входит? Или ложь во благо, все дела? В любом случае, ты прав. — Брат подошел ко мне вплотную. Как много в наших лицах было одинакового. Как мало мы были похожи в жизни. — Я вряд ли пойму тебя, верно? Потому что на мне отец крест уже поставил. Ты серьезно хочешь, чтобы я взял и пожалел тебя, что вся ноша «наследника медицинской империи», которая должна была разделиться между нами пополам, легла на твои плечи? Серьезно хочешь, чтобы я попросил прощения потому, что я умираю, блять?

— Тэйт, ты…

— Ох, пошел ты. Заткнись и не говори ничего. Знаешь, я такую судьбу для себя не выбирал.

С этими словами Тэйт вскочил и вышел из кухни. Да, поговорили. Я со вздохом устало опустился на кухонный стул и уперся локтями в стол. Последние события итак выбивали из колеи, а теперь еще это. Чувствовал себя паршиво.

Как оказалось, это не все сюрпризы. На глаза попалась утренняя газета и лицо, изображенное на фото в ее нижней части я бы никогда не забыл. Черт возьми, это же местная газета! Я схватил ее и развернул, быстро пролистал на четвертую страницу, указанную под фото.

— Да вы издеваетесь… — Адриан Блэк, собственной персоны, смотрел на меня с газетной полосы. Статья, посвященная ему, гласила, что спортсмен взял тайм-аут до соревнований, которые пройдут в Канаде в декабре. А сейчас он… Твою мать! Я вскочил, синхронно с этим сминая газету. Этого показалось недостаточно и я снова развернул ее, чтобы порвать на несколько частей. Портрет Блэка и все издание отправилось в урну. Правда вот выбросить этого человека из жизни своей девушки оказалось куда сложнее, чем вытряхнуть мусорное ведро.

Алексис

Не умеешь пить? Не берись. Утро началось вполне хорошо. Я не чувствовала себя плохо, у меня не было головной боли, тошноты и прочего букета, в общем, ничего не предвещало беды. Только легкая сонливость, но, если верить часам, мы с Тэйтом проспали всего 4 часа. Кстати, даже не помню, как я вырубилась.

Но, в общем, прошло всего часа два, как похмелье дало о себе знать. Мне никогда, слышите, никогда не было так плохо. В один прекрасный момент, когда я должна была уже выходить в Академию, вместо этого я пулей пролетела по коридору и кинулась на колени перед фаянсовым другом. Голова стала раскалываться, будто кто-то сжимал ее тисками. Я не могла пить даже обычную воду, поэтому утреннее молоко стало моей единственной пищей. И так: циркулируя между спальней и ванной, иногда проваливаясь в сон, я и провела весь вторник.

Сжалившийся Джереми дал мне какие-то таблетки, которые довольно быстро усмирили боль. Пытался заставить меня поесть хоть немного, но ему не удалось. Вечером я получила еще одну таблетку и провалилась в сон. А там…

«Руки парня. И это не руки Джереми. Они обнимают меня, жарко, интимно. Не так, как обнимают друзья. Тепло разливается по моему тело. Становится невероятно горячо… Но затем меня выбрасывает из его объятий в кромешную тьму, холод. Мне страшно. Я слышу визг автомобильных шин и…»

— Алекс! Эй, Алексис, проснись!

Надо мной стоял Тейт, с широко открытыми глазами. Зеленые. Красивые изумруды. А во сне… Во сне снова был этот обжигающе-ледяной взгляд. Растрепанные темные волосы Вуда младшего были мокрыми, зеленые пряди от этого приобрели оттенок близкий к хаки. Думаю, это ценная информация для армии, с такой прической в засаде никого не видно. Тэйт явно выскочил из ванной на всех порах, потому что пара капель с них упала на кровать. Я потерла глаза:

— Тэйт? Что-то случилось? Ты решил поработать будильником? Даже не надейся на чаевые.

— Это я хочу спросить у тебя что случилось, ты орала так, что я прибежал сюда прежде, чем соседи решат вызвать копов. — Фыркнул парень в своем обычном тоне, но озабоченный взгляд все еще блуждал по моему лицу. — Правда, с тобой все хорошо? Тебе что-то снилось?

— Да, наверное, не помню, если честно… — Я приподнялась на кровати, голова отдалась на мои движения острой болью, от которой я зашипела. — Потерев висок, я посмотрела на кровать. — А где Джер? И что я кричала? Слова или…?

— Уехал рано, срочный вызов. Ты звала… Кого-то.

Я лишь устало кивнула. А Тэйт все еще стоял над душой, внимательно, даже как-то напряженно вглядываясь в мое лицо.

— Слушай, — Не выдержала я через какое-то время. — Со мной все нормально, окей? Мне приятно, что ты беспокоишься, но от того, что ты закапаешь водой все одеяло, мне легче не станет. Так что кыш отсюда.

Вуд, наконец, сменил обеспокоенное выражение лица на хитрую улыбку и неожиданно замахал головой так, что брызги с его разноцветных волос полетели мне в лицо. Я завизжала, укрываясь одеялом:

— Утренний душ, мелкая!

— Ты дурной! — Захохотала я, ударив его подушкой.

— Ага, и тебе доброе утро. — Хмыкнул он, поднимаясь. — Вставай, давай, уроки никто не отменял. Не позволю тебе филонить два дня подряд. Тем более ты слишком вредная для умирающей.

— Все сказал? Вали.

— Бегу-бегу!

Парень исчез в проеме, но затем его голова снова показалась из-за двери:

— О, знаешь еще что? Там осталось немного мартини от Сонии, я решил, что как очнешься, ты захочешь похмелиться…

Я еще раз кинула в него подушкой, но попала в закрытую дверь, за которой сразу раздался хохот.

Когда я, после душа и в форме выползла на кухню, меня уже встретил запах горячих тостов. Мои подозрения подтвердил характерный звук: два кусочка поджаристого хлеба подпрыгнули в тостере, а Тэйт тут же подцепил их вилкой и отправил на блюдо, на котором уже красовались румяными боками их собратья.

Услышав мое приближение, Тейт обернулся и искренне улыбнулся, от этой улыбки по всему телу разлилось тепло. Даже его ярко-зеленые глаза искрились, будто драгоценные камни.

— Я мажу булки, ты готовишь мне яичницу. — Выдал парень.

— С чего такое разделение труда? — Фыркнула я, вытаскивая из шкафа длинный стакан и наполняя его водой.

— Потому что ты женщина, это твоя обязанность, не выпустить меня голодным из дома. Ты всегда пьешь воду по утрам?

— Почти. — Сказала я, залпом осушая стакан. Удивительно, что он заметил мою страсть к H2O. И про орехи он помнил. Все-таки Тэйт для меня — загадка. — Привычка такая. Ну, ладно, мужчина, мы же сегодня едем на «Шерри»? Ты забрал ее? Значит, тебе действительно нужны силы, чтобы отвезти меня. — Улыбнулась я, доставая из холодильника ингредиенты.

Тейт же внимательно проследил за тем, как на столешнице у плиты появляются: яйца, молоко, сыр, колбаса, многочисленные овощи и зелень.

— Эм… Алекс? Яичница. Это когда яйца. А ты собираешься делать что? Яичную пиццу?

Я прыснула, увидев искренне растерянное лицо друга:

— Успокойся, будет вкусно. Я просто очень хочу, чтобы ты довез меня живой. — Подмигнув ему, я отвернулась обратно.

Тейт лишь пожал плечами и, открыв арахисовую пасту и нутеллу, принялся намазывать тосты. Работали мы в молчании, но когда тосты были смазаны, а кофе заваривался, он все же нарушил его:

— Слушай. На счет… Всего.

Я накрыла яичницу крышкой, чуть уменьшая огонь и повернулась к нему, вытирая руки о полотенце.

— Слушаю.

Тэйт явно нервничал. Стоп. Тэйт и нервничал? Он хочет выдать что-то определенно интересное.

— С тобой все будет хорошо? — Выдал.

Я нахмурилась.

— А что, есть поводы думать иначе?

— Ну, мы все-таки учимся все в одной академии. И слухи у нас летают так, что…

Я подняла руку ладонью к Тэйту, призывая его замолчать.

— Тэйт, я класть хотела на слухи, если даже новые появятся. Да и вообще, я уже жду от тебя ребенка по имени Джон Сноу, что может быть хуже?! Также мне все равно на Блэка. — Заметив полный скепсиса взгляд Вуда, я запнулась. Не надо было спьяну изливать ему душу, верно? — Ладно, мне не все равно на Блэка, его сложно игнорировать. Все-таки… Но все-таки в Академии у меня просто потрясающие друзья, думаю, с ними я все переживу. Так что не беспокойся, ладно? Не хочу хвастаться, но я еще и не таким нос утирала. — Я с улыбкой поиграла бровями, заставляя Тэйта улыбнуться в ответ.

— Ладно, ты меня убедила. — Хмыкнул он.

— Ну, еще бы. — Я отвернулась к плите. Подняв крышку, оценила степень готовности блюда, пару раз поелозив лопаткой, чтобы убедиться в отсутствии яичной жидкости. Самое то. Кивнув сама себе, выключила газ и, разрезав яичницу на две части, разложила по тарелкам. — Приятного аппетита.

Тейт с сомнением глянул на блюдо, но свои мысли о его съедобности, так явно скользящие по его лицу, оставил при себе, молча взяв вилку.

Я разлила по стаканам сок и присоединилась к нему за столом.

— Алексис. — Услышала я, с каким блаженством Тэйт произнес мое имя и чуть не подавилась только что отправленной в рот яичницей. — Я целую твои руки, это божественно.

Я захохотала, глядя на то, как Тейт закидывает в себя еду, практически не трудясь пережевывать и царским жестом протянула ему руку, поигрывая пальцами. Тейт отвлекся от тарелки и смачно чмокнул мою руку жирными губами.

— Фууу! — Снова захохотала я, хватая бумажную салфетку и вытирая тыльную сторону ладони. — Я рада. — Добавила я с искренней улыбкой.

Разделавшись с яичницей, парень разил по чашкам кофе и, поставив рядом со мной мою, с Джеком, серьезно произнес:

— Знаешь еще что? На мою помощь тоже можешь рассчитывать.

Я подняла к нему глаза:

— Как же тебя яичница впечатлила… — Выдала я, с благоговением.

Он засмеялся и покачал головой, отхлебывая из чашки кофе и хватая тост.

— Яичная пицца! Она объединяет! — Поддержал он.

— Слава яичной пицце! — Воскликнула я, поднимая кружку с кофе в призыве к тосту.

— Ура! — Воскликнул Тейт и чокнулся со мной своей чашкой.

Спустя пол часа мы уже стояли на школьной парковке. Тэйт, вопреки моим протестам, занял свое привычное место, не собираясь, очевидно, пугаться близости Блэка. Впрочем, ни машины, ни байка последнего на стоянке пока не было. Хотя я не исключаю возможность, что Блэк — популярная звезда, мог и на вертолете сюда долететь.

— Как на первое сентября. — Фыркнула я, слезая с байка и позволяя Тейту стянуть с меня шлем.

— Нет, хуже, тогда ты была новенькая, а теперь ты для всех враг номер один.

— А ты умеешь успокаивать. — Поежилась я, стаскивая куртку Вуда, но он остановил меня.

— Холодно, оставь пока.

На самом парне красовалась черная шапка, явно не способствующая его ирокезу, о чем я не смогла умолчать.

— Что, плохой день для твоих волос? — Подтолкнула я парня плечом, хихикнув. — Зато в холода ты явно экономишь на геле.

— Давай, давай, издевайся. Допрыгаешься.

— Ой, и что ты мне сделаешь? Украдешь лак для волос? Боюсь-боюсь. — Засмеялась я.

— Ну, мелкая, доболталась.

Угрожающе зашипел он, хватая меня за шею и не давая отпрыгнуть, слегка наклонил и принялся пятерней трепать мне волосы.

— Дурак, прекрати! Ву-у-уд! — Протянула я, пытаясь выбраться из его захвата. Ага, с таким же успехом я могла бы попробовать сдвинуть с места скалу.

— Проси о пощаде, смертная! — Грозным голосом проговорил Тейт, добавляя для убедительности имитацию дьявольского смеха: — Вах-ха-ха.

Я не могла просить о пощаде, я могла только визжать как припадочная и захлебываться хохотом, пытаясь перебирать ногами так, чтобы не упасть. О спасении прически я уже давно забыла.

— Я больше не буду кормить тебя завтраком, Тэйт, одумайся! Ты ни с тем связался! Это не твоя война! — Аргумент, очевидно, убедил Тэйта. Он перестал теребить мои волосы, но из мертвой хватки питбуля голову не выпустил.

Через мгновения тишины он траурным голосом спросил:

— Никакой яичной пиццы?

— Никакой яичной пиццы. — Подтвердила я его худшие опасения.

— Ты жестока. — Тэйт отпустил меня: потрепанную, явно красную, но счастливую. — Может ты выиграла бой, но не выиграла войну. — Сказал он, указывая на меня указательным пальцем.

Я лишь фыркнула, пытаясь поправить волосы и оглянулась. Мдам, мы явно выбрали самое лучшее место для представления. Съезжающиеся студенты не особо спешили на первое занятие. Кто курил, кто стоял, обсуждая последние новости (даже не знаю, какие именно… может меня… Блэка… Тэйта… Или меня, Блэка и Тэйта? Или Тэйта, меня и Блэка? В общем — раздолье для фантазии), а кто в наглую смотрел на нас. Мои истеричные крики и визги, а также хохот Тэйта явно привлекли к себе слишком много внимания.

Рядом со вторым входом стоял и Блэк, со своей группой поддержки. Странно, неужели он пешком дошел? Или сам не захотел ставить машину на прежнее место? Быть такого не может. Скорее поверю в то, что за сутки тут все-таки выстроили вертолетную площадку.

Он не смотрел на нас, но не думаю, что наше появление осталось не замеченным. Проследив за моим взглядом, Тэйт шепнул на ухо:

— Мы можем сбежать, поменять паспорт, покрасим тебя в брюнетку, никто не узнает.

Я улыбнулась:

— Оставим это как запасной вариант. Я уже была брюнеткой — мне не идет. Пойдем, я обещала успеть перед парой выпить с Андреа кофе.

Тэйт закатил глаза:

— Вы кофейные маньячки. Ты пьешь слишком много кофе, ты знала? Кто-то должен был тебе это сказать. И куда только смотрит мой брат? Он же врач!

Мы направились к тому входу, рядом с которым обосновался Блэк. Ну, а почему мы должны были бы идти через главные двери, если вход в столовую так реально ближе? Уже почти зайдя в здание, мы услышали хохот со стороны парней и девчонок из Элиты и голос одного из них, кажется этого качка из футбольной команды звали Картер.

— Эй, Тэйт, а как же поздороваться с друзьями? — Не уверена, пытался ли он издеваться над Тэйтом или говорил искренне. Никогда не умела разбирать полутона, но если первый вариант, то у парня явно отсутствует инстинкт самосохранения.

Тэйт медленно обернулся, улыбнувшись друзьям:

— Всем привет, но мы спешим.

Было бы прекрасно, если бы все так и кончилось, но голос подала местная прима:

— Судя по концерту, который вы устроили на парковке, вы не так уж и спешите. — Прошипела она, с прищуром взирая на нас. Мы с Тэйтом переглянулись и синхронно пожали плечами, будто не представляем, о чем она говорит. Думаю, такой парный жест взбесил ее еще больше.

— Судя по твоему вниманию к нашим скромным персонам тебе вообще не с кем куда-то спешить. — Улыбнулась я. — Сочувствую, в следующий раз — присоединяйся, мы добрые.

Картер и еще пара парней из футбольной команды засмеялись, вполне благодушно, как мне теперь кажется. Поймав его взгляд, я поняла, что он действительно милый парень, надо взять это на заметку.

Единственный, кто никак не реагировал на происходящее, был Блек. Он даже не смотрел в нашу сторону. Что ж, оно и лучше. Не успела я об этом подумать, как парень повернулся к нам и внимательно посмотрел на меня своими темными глазами. В ту же секунду Тейт, со словами: «Пошли уже», обнял меня за плечи и, поцеловав в макушку, затолкал в открытые двери.

— Зачем ты это сделал? — Прошипела я.

— Мне надоело, что он такой кислый. — Засмеялся парень, все еще обнимая меня.

— Ты дурак. — Вынесла я вердикт.

— Слушай, ты мне почти родственница, я имею полное право тискать тебя на людях, и моя совесть останется кристально чиста. А вот что подумают окружающие — это их проблемы. — Тэйт выдал хитрющую улыбку.

— Нет, ты не дурак, ты дьяволенок.

— Эй, у кого-то хорошее настроение? И чего это вы двое обнимаетесь? Хотите спровоцировать конец света? — Улыбаясь во всю полноту своих возможностей к нам на встречу вышел Акира, ткнув кулаком в кулак Тэйта, он потрепал меня по голове. Так, мои волосы привлекают слишком много внимания. Не дожидаясь ответа, Акира пролетел мимо. — Я к Адриану, встретимся за обедом!

— Вот же цунами. — Улыбнулась я, проводя парня взглядом.

— Угу, типичное, японское. — Хохотнул Вуд.

— Ладно, разделяемся, пойду найду Дреа. — Я выскользнула из под руки Тейта и пошла в сторону столовой. Не обнаружив подругу за столиками я пошла сразу за кофе. Взяв два больших капучино: ореховое и шоколадное, села за столик, брезгливо помахав на нем влажной салфеткой, освобождая от крошек, уже оставленных кем-то с утра пораньше. Или вчера. Бе. Чистюлей я никогда не была, но вот на кухне и на столе, за которым я ем, должен быть порядок! Это закон имени О'Доэрти!

Андреа и Брендан подошли к столику почти мгновенно. Мышка была весела, бодра и полна сил. С чупа-чупсом во рту и галстуком в руке (не знаю, чем ее не устроил его вид на шее) она воплощала собой контраст Брендана. Парень был бледный и уставший, со взъерошенными волосами и покрасневшими белками глаз:

— Скажи, о ком из нас ты позаботилась? Ну, пожалуйста, пусть это буду я. — Взмолился Брендан, смотря на два стакана кофе передо мной.

— Нет, но я могу с тобой поделиться. — Улыбнулась я, протягивая парню свой стакан.

— Я люблю тебя, ты знаешь? — Он с благодарностью принял угощение, снимая крышку с трубочкой и делая несколько больших глотков. Затем закрыл ее и протянул мне порядком опустевший стакан.

— Знаю-знаю. — Приняла я признание парня.

— Итак. — Рыжая великодушно разрешила нам закончить обмен любезности и лишь потом всунула свой любопытный носик в разговор. — Ты опять приехала с Тэйтом? Вы теперь типа вдвоем против всего мира? Крутая парочка на байке?

Так и подмывало спросить: «Оу, а ты опять пришла сюда с Бренданом, вы теперь свити-парочка, или…? Но я решила оставить этот комментарий до очной встречи. Все же Дреа ненавидела обсуждать свою личную жизнь при посторонних и я это уважала. Ведь терпеть она это не могла даже больше, чем клецки, а их она не переваривала ни на вкус, ни на вид, ни на запах. И их название она тоже ненавидела.

— Меня пугает это место, новости здесь расходятся быстрее, чем я моргаю. Мы всего лишь приехали вместе. Господи, мы же живем вместе! — Я всплеснула руками в праведном гневе.

— Шшш… — Андреа перегнулась через стол и попыталась запихнуть мне в рот свой галстук, как кляп. — Ненормальная, ты наживаешь себе врагов, а вокруг себя еще больше сплетен. Незачем окружающим дарить такую информацию.

Я отняла ее руку вместе с имитацией кляпа от своего рта:

— Да мне плевать, я уже нос почесать не могу, чтобы люди не сказали, что у меня чесотка или я подаю тайный знак космосу.

Брендан, проведший все время лежа на столе и не влезающий в разговор поднялся, разминая шею:

— Ладно, сплетницы, не знаю как вам, а мне пора на занятия. — Он подхватил сумку.

— Эй, еще есть время, — Возмутилась Андреа, все же поднимаясь следом.

— У вас еще будет возможность договорить в классе. — Произнес парень, вставая так, чтобы мы имели возможность взять его под локти, чем мы и воспользовались.

— Ага, в классе кишащем зме-е-еями. — Протянула Рыжая.

Я лишь с улыбкой покачала головой, но вспомнила ее слова, когда зашла в наш кабинет. Множество пар глаз уставились на меня с нескрываемым интересом, а некоторые и со злостью. Таких было не много, в основном девушки, крутящие хвостом перед Тейтом или остальными парнями из его компании. Преследуемая взглядами я прошла на свое место, ненароком взглянув на стул. Я бы не удивилась, увидев там россыпь кнопок или пролитый клей. Не заметив ловушек, я присела и кинула взгляд на место Вуда: парня еще не было в классе. Странно, ушел вроде сразу сюда.

Достав тетрадь и книгу «Заводной апельсин». Читать его специально к уроку не пришлось, так как роман Энтони Бёрджесса входил в ТОП моих настольных книг. Что там скрывать, я обожала злодея Алекса (теска, как-никак), да и фильм-антиутопию считала культовым. Как, впрочем, большинство антиутопий. Это моя маленькая слабость. Интересно, такая любовь к подобному не является психологической проблемой? Ну там, знаете: молодая девушка, проглатывающая книги и фильмы в жанре антиутопии в своем подсознании хочет сбежать из реального мира. Или типа того.

Мои размышления прервал болезненный тычок в спину. Я поморщилась и обернулась. Кларисса жевала жвачку и презрительно смотрела на меня из под густо накрашенных бровей. Пауза явно затянулась.

— Ты что-то хотела? Или подождать пока прожуешь? — Поинтересовалась я.

— Новенькая. — Начала блондинка. — Ты не много ли на себя берешь?

— Слушай, я не настроена на то, чтобы разгадывать твои шарады, окей? Если ты хочешь у меня что-то конкретное спросить, то валяй, если продолжишь свои риторические размышления — это не для меня.

— У тебя есть что-то с Тэйтом или Адрианом?

— А тебя интересует кто-то конкретно, или сразу оба? Или хотя бы один, по обстоятельствам?

— Отвечай на вопрос! — Взвизгнула пародия на человека. А была ли она вообще человеком? Надо посмотреть в энциклопедии или спросить у Джера, может ли организм, на 80 % состоящий из силикона и имеющий интеллект как у печеньки считать человеком.

— Нет. — Пожала плечами я.

— Ты врешь. Вас видели с Вудом.

— О, вы видели жаркую постельную сцену с нашим участием? Не бери в голову.

— Ты — выскочка. — Вынесли мне вердикт.

— О да, я такая. — Улыбнулась я. — Только я не понимаю, чего ты от меня хочешь? Чтобы я была с Тэйтом или нет? Тебя, вроде как, бесят оба ответа. — Я медленно встала и вышла из-за парты. Блондинка оказалась чуть выше меня, но начинавший бурлить во мне гнев дарил мне крылья. — Ох, прости, понимаю, ты бы просто хотела быть на моем месте, а еще лучше под Вудом. Но прости, его не интересуют однодневные подстилки. А вот Блэка можешь оставить для себя, ваш местный принц меня не интересует. А теперь свали в туман, прикинься ветошью и не отсвечивай, потому что если бы я захотела пообщаться с сучкой, завела бы себе собаку, так что не лай в мою сторону, шавка, а то намордник надену.

Последнюю фразу я проговорила чуть ли не в лицо силиконовой кукле и уже хотела отвернуться, как поняла, что меня дернули за волосы. Оставьте в покое мои волосы, вашу мать! Я резко развернулась, с целью вырвать ее белокурые локоны, но почти сразу с этим на мои плечи опустились мужские руки, слегка сжав их.

— Тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра, да?

Тэйт Вуд, все еще в шапке, из под которой кое где торчали темные пряди волос, и с улыбкой плохиша возвышался надо мной.

— Да вот, Кларисса попросила сделать ей новую стрижку в стиле хай-тек. И мэйк ап а-ля Зомбиленд.

Тэйт перевел взгляд с меня на Клариссу, который из смешливого стал скучающие-отстраненным. Та же стала поправлять одежду.

— Так, — Тэйт, не убирая руки с моих плеч, обвел взглядом класс. — С этой секунды Алексис под моей ответственностью. Читайте это как «неприкасаемая». Если у нее будут неприятности: вы будете иметь дело со мной.

Кажется, я покраснела от этой пламенной речи. От какого-то развития событий или возмущения с моей стороны нас уберег вплывающий в класс мистер Оруэлл. С ним же в дверях появились Стейси и Андреа. Все интересное пропустили, эх.

— Если бы ты меня не удержал, то на одну тупую аватарку в Фэйсбке стало бы меньше… — Пробормотала я, вызвав у друга короткий смешок.

Оставшаяся часть дня была не горазда на события, я даже заскучала, честно слово. На литературе я ввязалась в полемику с милейшим парнем из литературного клуба — Джоуи, на тему детско-подростковой агрессии. Кажется, мои аргументы его впечатлили и он взял меня «на карандаш», или на примету, как участника клуба. В общем, не стоило мне так эмоционально высказывать Берджессу мое восхищение. Математику я проспала. Обед в школьной столовой тоже не обошелся без эксцессов. Как жаль, что Вуд не запретил на меня смотреть. Но в столовой внимание немного поулеглось, точнее разделись между мной и второй вкусной новостью. За столиком Элиты тоже было на что полюбоваться. Адриан Блек сидел в центре, а рядом, придвинув стул максимально сократив расстояние, сидела Стефани. Блек обнимал ее, периодически поглаживая по плечу. Девушка выглядела так, как будто ее объявили как минимум Королевой Великобритании.

Я села за столик к друзьям, водрузив поднос, доверху нагруженный едой.

— У тебя плохой день? — Спросил Брендан, оглядывая несколько видов выпечки и огромную порцию пасты.

— Не то слово. Этот понедельник — король самых отвратных понедельников.

— Эй, а я думал начало дня нам обоим понравилось. — Рядом приземлился Тэйт, сверкая своей улыбочкой. Вот уж у кого настроение было завышенное как никогда.

— Вы выглядите как парочка. — Сказал Стейси, направив на нас палочку сельдерея и покрутив ей в воздухе для убедительности.

Меня удивляло, что никто, даже Брендан, ни слова не говорит против присутствия Вуда в нашей компании и за нашим столом. Помнится, не так давно Брендан бы кипел и клокотал как чайник. А теперь сидит, скалится. О, ну и изредка смотрит на Рыжую, застрявшую в очереди. Вот что любовь с людьми делает…

Я окинула Тэйта хмурым взглядом:

— Это все из-за тебя. И, знаешь, не думала что признаю это, но Тэйт, который запирал меня мужской раздевалке мне нравился больше, чем твоя ангельская сторона. Она слишком подозрительная.

Тэйт засмеялся и заправил мне локон волос за ухо:

— А мне так нравится всех бесить, ты не представляешь.

— Оу. Ему нравится. — Я кивнула и повернулась к друзьям. — Нет, вы слышали? Он развлекается. Ну, наслаждайся, а я подумаю над тем не пасть жертвой всеобщего сглаза. Спасибо. — Я хлопнула друга по руке, подвинула к себе пока еще горячие макароны и принялась с ожесточением жевать.

Хрустом морковки и того же сельдерея меня поддержала и Стейс.

— Ну чего ты так все воспринимаешь? — Брюнет последовал нашему примеру и откусил кусок пиццы со своего подноса.

— Проехали. — Пробубнела я, с набитым ртом. — А где Андреа? И Акира? Он вроде хотел подойти за обедом. — Я нехотя взглянула за тот-самый-стол, поскольку японец мог сидеть и там, но это было не так. Зато я, технически, сделала это вовремя, чтобы заметить, что сюда направляется Блэк.

Я схватила стакан с газировкой Вуда и сделала несколько больших глотков, запивая еду, не хотелось встречать врага со ртом, полным макаронами.

— Не стоит благодарности. — Пропел парень, не замечающий приближение опасности. — О, ты тут… — Он протянул руку и вытер уголок моего рта большим пальцем, затем наткнулся на ошалевшее выражение моего лица, но не успел добавить комментарий, как у стола раздался до боли знакомый голос.

— Какая милая картина. Вы сегодня решили побить все рекорды по сценам из дешевых мелодрам?

— Чем обязаны? — Спросил Тэйт. Он вытер рот салфеткой (мог бы и меня не пальцами вытирать) и, смяв ее, кинул на поднос, а затем расслабленно откинулся на спинку стула. Всем своим видом показывал, что ситуация его ничуть не смущает.

Я, в свою очередь, этим похвастаться не могла. Что я чувствовала? Сама не знаю. Дискомфорт, раздражение и даже накатывающий гнев.

— Поговорить с тобой хочу. У нас осталась пара нерешенных дел, если ты помнишь.

При этом замечании Вуд едва ощутимо напрягся.

— Сейчас?

— Сейчас. — Подтвердил Блэк.

Тэйт кинул на меня короткий быстрый взгляд и поднялся.

— Пошли.

Я заерзала на месте. Это не мое дело, у двух друзей, пусть и временно конфликтующих, есть свои тайны и секреты, но все же. Почувствовав мой напряженный взгляд, Вуд обернулся и с улыбкой подмигнул мне. Блэк также обернулся и увидел мою ответную улыбку брюнету. Он выглядел так, как будто все крупицы самообладания в нем собрались чтобы не убить кого-нибудь в этой столовой. С удивлением заметила у него на губе рассечение. Кажется, я знаю откуда оно.

Они вышли из столовой через вторые двери, выходившие на стоянку.

— Какие таинственные. — Произнесла Андреа, облокотившись головой на плечо Брендана.

Да, она под шумок уже пробралась к нашему столу и села по вторую руку от парня. Если честно, мне кажется, что между ней и Стейс есть легкое напряжение. Может, блондинка все же была неравнодушна к Брендану? Хотя ранее она говорила, что они друзья детства и не более. Не то чтобы Андреа собиралась переходить ей дорогу, да ее и Брендан то особо не интересовал. С другой стороны, все могло поменять, в последнее время я все чаще видела их вместе. Вот и сейчас я с умилением посмотрела на друзей, как бы было прекрасно, стань они парой. Эдакая позитивная бестия и спортсмен с золотым сердцем. Как-то я даже пыталасьзавести с подругой разговор на эту тему, но она пресекла мои попытки сводничества на корню. Сказала, что парень — неплохой друг. И это положение дел устраивало обоих. Но надеяться то мне не запретишь, верно? Эх, в любом случае у меня есть козырь в рукаве: рыжий бармен из подвала. Звучит безумно, ей понравится.

Вздохнув, я вернулась к поглощению обеда, а друзья к очередному обсуждению грядущего бала и того, как мы с Тэйтом умудрились отжечь в понедельник вечером. Просто Андреа не нашла меня на занятиях и была уверена, что парень-таки не довез меня до дома. Пришлось сдаваться. Он все рассказал и даже показал пару фоток и видео. Гребаный предатель. Я и сама во всех красках выслушала сказ о своих похождениях от злорадного Тэйта. Мои щеки опять начали краснеть, но я изо всех сил продолжала жевать с самым невозмутимым видом. Где-то на середине рассказа, у столика появился Артем.

— Всем пламенный привет и горячие поцелуи, такие же горячие, как моя душа. — Тим Красов обхватил мое лицо ладонями и расцеловал в обе щеки, проделав тоже самое со Стейси, Дреа и даже упирающимся Бренданом, он, наконец, сел за столик рядом со мной. Парень сразу ткнул меня локтем:

— Ну что, «дикий котенок», как ты? — Ох. Фраза из видео и принадлежит она Соние. А относится конечно к вашей рабе… А затем, не дав мне ответить, пропел строчку, которую я пела стоя на столе. — I'm not in love, but the sex is good! Yeahhh, mhm!*

Я застонала и упала головой на стол, а Брендан захохотал. От тюрьмы за убийство русского парня и всех своих друзей по очереди (возможно, кроме Дреа, но это не точно), меня спас все тот же Тэйт, благополучно вернувшийся после разговора по душам с грозой Академии. Я придирчиво осмотрела парня на предмет новых синяков, ссадин, ушибов или открытых переломов. Хм. Вроде все чисто.

За столом воцарилось молчание, все выжидающе посмотрели на Тэйта.

— Все нормально. — Просто произнес парень и приступил к обеду.

Вот так значит, просто «все нормально», и все? Никаких сверкающих молний? Мои плечи расслабились, но затем снова напряглись. Внутренний голос зазвонил в «звоночек», подозревая подвох. Когда это в «Фениксе» хоть что-то было нормально? Похоже, моя «чуйка» и в этот раз меня не подвела.

Глава 10. Жизнь на маяке

Глава 10.

Я не сумасшедший, просто моя реальность отличается от твоей.

Л. Кэрролл "Алиса в Стране чудес"

Уже в конце дня, когда я разрывалась между «пойти в бассейн после занятий», так как в новом учебном году я забила на свою форму, ограничив спорт уроками физкультуры, или «держать курс в сторону дома» с такими манящим вкусняшками, в моем кармане завибрировал телефон, оповещая об очередном смс. Выудив его из пиджака я увидела сообщение от "Мышка", и начиналось оно многообещающе: Мышка: Attenthion! Danger! Адриан ждет тебя на парковке. Прямо у твоей машины.

Черт, вот что значит прогуливать и не забирать свою машину, заботливо пригнанную Андреа, с парковки. Она обрастает пылью и к ней же липнет всякий сор… Следом за первым пришло второе:

Мышка: Да что там, этот засранец посадил свою задницу прямо на капот! Твоей машины! Я быстро набрала ответ:

— OMG.:-/ Спасибо, сестренка! — Не за что, я всегда готова прикрыть твои тылы! — Ты имела в виду мою очаровательную попку?;) — Точно так! Тебе нужна помощь?

— Нет, все ок.

— Ок. Жажду подробностей вашей встречи, если она состоится. — Увидишь в вечернем выпуске новостей, рубрика криминал. Ставь #лексиживи и возможно она переживет встречу с сумасшедшим борцом. — #лексиживи — <3 — <3 На обмене сердцами смс-общение можно было считать законченным. Что ж, в этом есть пара плюсов:

— Мою машину временно не измордуют, испугаются Цербера в лице Блэка.

— Своим знаменитым задом он может отполировать мой капот.

— Вопрос выбора между спортом и ленью уже не стоит. Конечно же спорт! А Блэк может ждать пока я наплаваюсь. Удачи.

В приподнятом настроении я пошла переодеваться в купальник.

Большие настенные часы уже показывали 17–30. Я плавала уже час, не заметив, как пролетело время. Одна в бассейне «Феникса», наконец одна. Без всех этих взглядов, вопросов, шепота. Даже вопросы друзей меня иногда раздражали. Я прекрасно понимаю, что они переживают, но все же… А вода. Вода — она всегда меня успокаивала. Ее приятная температура: ни слишком теплая, ни ледяная, а идеально-прохладная. Ее голубоватый цвет. Звук, с которым работают мои руки и ноги, рассекая водную гладь и разбрасывая брызги. Последние минут десять я плавала спокойно, релаксируя, с закрытыми глазами. Я медленно пересекала бассейн: туда, обратно, туда, обратно. Даже в этой монотонности и ритме было что-то расслабляющее.

Руки уже начали уставать и я, надеясь, что Блэк не станет сидеть в засаде столько времени, подплыла к бортику. Поднимаясь по лестнице из блестящей нержавейки, я почувствовала обычную невесомость в ногах. Меня всегда смешило это чувство, будто ты как минимум покоряешь луну в режиме невесомости, а не ступаешь по прорезиненному полу зала бассейна.

— Еще немного, и мне бы пришлось за тобой нырять, Русалка.

Я резко вскинула голову. На деревянной скамейке, как раз на той, где я бросила свое полотенце и ключ от шкафчика, прислонившись спиной к колонне сидел Адриан. Из-за колонны мне не видно было его из бассейна, черт. Его ноги были вытянуты, поза расслабленной, а лицо повернуто ко мне. Слегка прищуренные голубые глаза откровенно смеялись. На губах тоже играла улыбка, да только доброго в ней не было ничего.

— Чего надо? — Слегка хрипловатым голосом от долгого плавания спросила я.

— Я ждал тебя на парковке.

— Это не ответ на мой вопрос.

— А я сюда пришел не за тем, чтобы отвечать на твои вопросы.

— Ох, отлично. Вот как раз мы и вернулись к моему же вопросу. Так зачем ты сюда пришел, Блэк?

Парень промолчал. Также молча и не отрывая от меня взгляда, он встал и медленно, как хищник, подошел ко мне. Он не сводил с меня такого же животного взгляда, осматривая мое тело, которое мне отчаянно захотелось прикрыть. Но я не собиралась этого делать. Думаю, Адриан Блэк — местный секс-символ, видел уже миллион голых девушек в менее одетом виде, к сожалению, или счастью. Поэтому я лишь скрестила на груди руки, понадеявшись, что эта защитная поза выглядит как можно более непринужденной. И, черт возьми, я надеюсь, что этот гребаный школьный купальник перестанет врезаться мне в задницу.

Брюнет стоял почти вплотную ко мне, его взгляд блуждал по моему влажному лицу, плечам, зацепился за губы…

— Мы так давно не виделись.

В пустом бассейне наши голоса звучали как-то по-особенному. Тихо и громко, глухо и звонко. И я чертовски надеюсь, что моя кожа покрылась предательскими мурашками от холода, ведь я все еще стояла мокрая и в одном купальнике, а не от голоса и слов парня, с которым меня ничего не связывает. Да и что он несет? Можно подумать, встречи с ним доставляют всем поголовно уйму удовольствия. И, что главное: зачем он пришел и ждал меня? Неужели я настолько задела его гордость?

Я равнодушно (надеюсь) передернула плечами:

— Ну да, часа три? И что? Предлагаешь отметить юбилей?

Брови парня нахмурились:

— Три часа?

У меня стали покалывать виски, и я стащила с волос резинку, освободив их из пучка.

— Да плевать. Два, три, четыре… Кто считает?

Я откровенно не понимала, что он от меня хочет. Я понимала только то, что рядом с ним я теряю самообладание. Поэтому пора делать ноги.

Потерев лоб (пульсирующие волны боли добрались и дотуда, возможно, я слишком много провела наедине с хлоркой), я исподлобья глянула на парня. На его лице была крайняя степень озабоченности, брови сведены вместе, лоб пробороздили морщины. Такое ощущение, что он пытался решить жутко сложную задачу по тригонометрии, а ее ответ, похоже, искал на моем лице.

— Что ты сказала?

Я закатила глаза, это начинало бесить.

— Так, спортсмен, если тебе на ринге отбили последние мозги, то это не моя забота, окей? Я вообще не понимаю, почему психически неадекватных выпускают защищать честь страны или что ты там делаешь…

— Лексис, ты что, издеваешься надо мной? — Парень сделал шаг ко мне, я сделала шаг назад.

Выразительно захлопала мокрыми ресницами:

— Я? Это я нападаю на всех твоих друзей по очереди? Это про тебя ходят всевозможные слухи? Это тебя подстерегают нервные бимбо?

— Тебя кто-то обидел? — Еще шаг ко мне, еще шаг назад. Очень медленный и очень глупый танец.

— Да. Обидел. Ты. Так что если это тебя волнует, то исчезни из моей жизни, пожалуйста. Я не понимаю, чего ты ко мне прицепился. Здесь больше тысячи учеников и большая часть — девушки. Найди другую жертву. Пожалуйста.

— Не могу. В этой Академии и за ее пределами существуешь только ты.

По позвоночнику прошел холод. Почему эти слова звучали настолько… Восхитительно? Его внимательный взгляд, смотрел мне прямо в душу, будто искал во мне что-то. Внешне расслабленный вид был обманчив, он был как хищник на охоте. Волк, так его называют? Да, волк с голубыми глазами. Красивое и опасное животное. Захотелось похлопать себя по щекам, да посильнее. Ведь все эти скупые брошенные фразы, которые вводили меня в ступор, не должны были вызывать поднимающиеся откуда-то из груди чувство эйфории. Безумный восторг. Ну что же со мной происходит?! Господи, как я устала ничего не понимать.

— Да, послушай же меня, Блэк. Окей, мы оказались в одной академии. И возможно я пару раз немножко спустила тебя с небес на землю. Мне очень жаль. Кхм… Вру, не жаль. Ты это заслужил. Но теперь я очень хочу спокойствия и да, я вполне могу сосуществовать с тобой в этих стенах, и, надеюсь, что ты тоже в состоянии забыть о том, что у нас были разногласия. О, а еще лучше забыть о моем существовании. И тогда все вокруг вернется на свои круги. Но если ты…

— Но? — Он усмехнулся, дернув бровью, будто веселясь тому, что я осмелилась ставить ему условия.

— Но. — Я сократила расстояние между мной и парнем до минимума, доказывая, по большей части себе, что его присутствие на мне ни коем образом не сказывается. — Если ты еще раз хоть пальцем тронешь одного из моих друзей, то я тебя уничтожу. И плевать я хотела на то, кем ты себя мнишь. Я эту войну не начинала, и продолжать не хочу, но если придется — сотру в порошок.

Он не испугался, еще бы, я была уже и меньше его в половину. Да он мог бы разломать меня пополам одной рукой! Но я не трусила. Наоборот, моя тирада вызвала во мне же уверенность в своих силах, душевный подъем.

Парень пристально смотрел мне в глаза своим тяжелым, проникающим под кожу взглядом:

— И что же ты для этого сделаешь? Позовешь братьев Вуд? А с кем из своих рыцарей ты теперь спишь? Или с обоими сразу? А может, вы составляете график? Расписание для…

Он не успел закончить свою мысль, звук пощечины эхом разлетелся по помещению, задрожав над идеально ровной гладью бассейна и исчезнув где-то под высоким потолком.

Да, нервы натянулись как струны и наконец не выдержали. Вспыхнув, я со всей силы ударила Блэка по щеке, звук пощечины звоном отозвался в моей голове, которая с каждой секундой болела все сильнее. Его лицо чуть повернулась от удара, но парень даже не моргнул, медленно, не сводя с меня глаз он протянул руку, провел ей от моего плеча до запястья и поднес мою ладонь, все еще горящую от удара, к своим губам.

— Ты ударилась… — Прошептал он, пристально смотря мне в глаза, и слегка повернув лицо нежно поцеловал мою ладонь, так и замершую на его щеке. Холод и жар прошел по моему позвоночнику от этого поцелуя, от этого пристального взгляда.

— Да что ты хочешь! Твою мать! — То ли прошептала, то ли прокричала я. Меня буквально трясло, но не от страха, и уж тем более не от холода бассейна, а от нарастающего во мне гнева. Сейчас я ненавидела эти глаза. Да и они отвечали мне не меньшей взаимностью. Сейчас, насмешливый взгляд Адриана, с неуловимой искрой и ярким блеском сменился на ужасающую глубокую тьму, окованную льдом. Казалось, я падаю в холодные омуты, мне буквально перестало хватать воздуха. Будто поняв мое состояния и оценив комичность вопроса, его губы изогнула нагловатая усмешка.

— Ты сама прекрасно знаешь. Кого я хочу. Всегда хотел. — Всегда? Через мгновение он сильнее сжал мое запястье и дернул на себя, развернув спиной и прижав к своей груди. Его сильные руки обвили мою талию, сходясь на животе, а губы дотронулись до шеи, буквально парализуя и не давая ни одного глотка воздуха… Да что там дышать, кто способен думать в этой ситуации?!

Теперь мы оба стояли лицом к большой колонне с отражающей поверхностью. В зеркальном кафеле отражались двое… Кого? Подростков. Одноклассников. Врагов. Когда мы успели стать врагами? Что произошло? У меня было ощущение, что я что-то упускаю, что-то важное. Как будто я нахожусь в темной комнате с множеством дверей и вслепую пытаюсь открыть каждую, лихорадочно дергая ручки и пытаясь узнать тайну за замком.

Я не смогла оторвать взгляда от колонны. Какая между нами была разница, черт возьми. Смуглость Адриана резким контрастом выделялась на фоне моего раскрасневшегося от гнева (хм… только ли от гнева?) лица и шеи. Мои длинные волосы в бледно-голубом освещении приобрели более темный оттенок и растрепались, а одна прядь упала на лицо, наполовину закрывая левый глаз. Господи, чьи это глаза? Зрачки расширились до невозможности, ресницы дрожали над ними, губы влажные и полураскрытые… Хорошенькая картина, нечего сказать!

Блэк тоже не отрываясь смотрел в колонну как в зеркало. Я с удивлением заметила растерянность и даже некоторые отголоски страха на его лице. Но, поймав в отражении мой взгляд, он сразу вернул себе наглое выражение лица, прищур глаз и характерную, дополняющую образ ухмылку. Волчий оскал.

— Хочешь, покажу?

Я молчала… Нет, я наверное сплю! Но, черт возьми, разве во сне чувствуешь?! Если нет, то какого дьявола до моей шеи будто дотронулись раскаленным железом! Резко, горячо, заставив мои ноги стать ватными, сердце биться быстрее… Одно прикосновение губ к шее парализовало меня. Я хотела что-то сказать, но где-то на отголосках сознания потерялись любые возражения, крики, мольбы. Слов не осталось! Ни слов, ни мыслей, ничего. Сплошные эмоции накрыли меня с головой, меня буквально смыло этой волной чувств из реальности в Нирвану.

С моих губ сорвался еле слышный стон, окружающего, я была уверенна, не существовало. Как не существовало и времени. Было только «сейчас» и был этот парень… Адриан… Точнее его губы, все с большей жадностью припадавшие к моей шее, к подрагивающей вене на ней, исследуя губами и языком каждый оголенный участок. Но и этого ему показалось мало, спустив лямку купальника, он стал покрывать поцелуями мое плечо, в то время как руки заскользили по влажным обнаженным рукам и перекинулись на тело. Его жаркое дыхание и сильные руки, все сильнее и сильнее прижимавшие меня… Но тут все резко кончилось. Адриан отстранился от меня, а я, наоборот, интуитивно попыталась прижать к нему. Все еще в тумане, открыв глаза, я увидела его. Его глаза горели и были широко открыты, взгляд был прикован к шраму на моей левой ноге, почти у линии плавок. У меня он был не один, но другие, маленькие и тонкие, проходили по ребрам, пересекая их. Они — напоминание о аварии, о которой я не помню ничего. Вот такая неразбериха. Я не понимала его движений, трясущихся пальцев, лихорадочного взгляда и влажных, дрожащих губ… То ли он хочет меня прижать к себе, то ли бежать отсюда опрометью…

Мы были так тесно прижаты друг к другу, и пылали то ли от ярости, то ли от страсти. Я глубоко и жадно вдохнула воздух, и вместо запаха хлорки из бассейна, почувствовала запах парня, держащего меня в своих руках. От этого запаха кружилась голове.

— Твой запах… — Голоса начинала кружится все сильнее, а с ней и стены медленно таяли, расплываясь перед глазами. Что он мне напоминал? Напоминал же, верно? И эти ледяные глаза… Мысли, чувства, эмоции в конец перемешались.

— Блэк… — Я не знала, что хочу сказать. Да и что могла? — Я не понимаю…

В следующий миг я оказалась уже прижатой спиной к этой же колонне, ловившей наше отражение, а исказившееся от бессильной злости лицо парня в отражении сменилось оригиналом. Его пальцы чуть сжали мне горло, не больно, желая припугнуть.

— Не понимаешь? А ты поймешь?! Что? Что ты поймешь?! То что я стал монстром? То что я каждую секунду думал о том, что все это из-за меня?! То что я сходил с ума и каждый день молил о том, чтобы сдохнуть?! Но не свел счеты с жизнью лишь потому, что боялся, что если ебаный загробный мир существует, то меня туда не пустят. К тебе. Не пустят.

Господи, что он несет? Он явно спятил. Я видела это. Я видела сумасшествие на его безумно красивом лице, боль в глазах-стеклах. Сумасшествие текло по венам, заставляя их пульсировать, и по жилам, бугрящимся на татуированных руках.

— И что теперь, Лекси? Почему ты вернулась теперь? Ты даже не знаешь… Даже не знаешь, что я могу просто размозжить твою миленькую головку о стену и даже глазом не моргну. Ты понимаешь?! Я видел тебя! Понимаешь ли ты это? Видел твое лицо каждый гребаный день!

— Блэк… — Еле прохрипела я, вцепившись двумя руками в пальцы, которые начали сжиматься у моего горла. Тщетно. Хватка стала только сильнее. Медленно и плавно как холодный и противный бульон страх стал прокрадываться в сознание. Нет, я по жизни тормоз, что же теперь?..

Парень нервно хохотнул, скользя безумным взглядом ставших серо-голубыми, как дождь, глаз, по моему лицу.

— Блэк? Что Блэк? Почему ты не зовешь меня по имени? Почему ты ни разу не назвала меня по имени! Ты же хочешь понять меня, верно?! Только вот как ты поймешь меня, если я сам ни дьявола не понимаю! Что происходит Алексис?! Зачем ты делаешь это? Почему ты смотришь на меня так? Почему ты лгала мне?! Ты же лгала?! Ведь если бы эти губы не врали мне, то сейчас ты была бы со мной!

Быть с ним? Почему он считает, что это правильно? Почему где-то под коркой моего мозга что-то считает также? Голова раскалывалась то ли от недостатка кислорода, то ли от близости парня. И совсем нереально во всей этой ситуации прозвучала мелодия. Рингтон на его мобильном. Ох, я никогда не была так счастлива услышать голос Честера Бенингтона, которым запела продукция Apple из кармана парня. Вот она, точка в этом ужастике. Сейчас он меня отпустит и…

— Мм… Тэйти… — Донесся до меня голос Адриана, продолжающего удерживать мое горло, не давая выйти и звуку. Все силы уходили на короткий глотки воздуха… Теперь он со злым прищуром смотрел на экран своего разрывающегося телефона. С невозмутимым видом он нажал красную кнопку, скидывая звонок. Затем он задумчиво посмотрел на уже погасший экран. — Тэйт, вот кто наверняка все понимает.

Я итак еле соображала, ситуация была катастрофическая, но все-таки мои губы изогнулись в презрительной усмешке, а горло прохрипело:

— Ревнуешь?..

Ошибка.

Мужская рука на мгновении сильнее сжала мое горло, а затем быстрым движением переместилась на шею, притянув меня к себе. Я широко открыла рот пытаясь поймать хоть глоток воздуха, хоть немного, но мои губы были перехвачены и смят губами парня. Жесткими, властными, горячими. Он все сильнее и сильнее впивался в мои губы, а они… Они предательски отвечали ему. Казалось, что соображать я уже не могла, единственное чего я дико хотела это потерять сознание, отключиться и не чувствовать сладкой боли, страха, обиды, ненависти и жгучей… страсти… Очередная полоска боли в голове полоснула как огнем, не давая разобраться с мыслями. Затем еще одна…

«Адриан Монтеро. Без татуировок и без звучной фамилии. Нежный взгляд, красивые глаза Адриана… Я чувствую, как я люблю его. Как чертовски, всем сердцем я люблю его. И как он любит меня. Наши руки вместе, пальцы сплетены. Губы на моих губах. И… Визг шин, крик людей, ослепляющий миг… Темнота».

— Ты был там… — Пробормотала я в никуда, отталкивая парня от себя и чувствуя, что пол стремительно уходит у меня из под ног. Кажется, мне ответили. Кажется, меня кто-то зовет. Кажется, я знаю этот голос. Кажется, я люблю его. Всё…

***

— Ну нет, блять, только не опять! — Я не ругаюсь, что вы. Я же, мать вашу, леди. Да только когда леди открывает глаза и снова попадает в свой самый дурной сон, то есть в гребаную больничную палату, тут не до подбора лицеприятных слов и литературных высказываний. — Черт возьми! Какого хрена?!

Смех прервал мой глубокосодержательный монолог. Я повернула голову влево и увидела на соседней, пустующей от пациента койке, Андреа. Она полулежала с книгой, но, услышав мои чертыхания, тут же ее отложила и подскочила ко мне.

— Очень эмоциональное пробуждение. — Весело проговорила подруга. Я хмыкнула. Веселого было мало.

— Что произошло? — Поинтересовалась я. Увидев нерешительность в лице рыжей, я покачала головой. — Я помню про стычку с Блэком в бассейне, что дальше произошло? Почему я грохнулась в обморок? Не то чтобы парень был нежен, но чтобы так… Ох, только не говори мне, что теперь решит, что его поцелуи умопомрочительны и от них девушки падают без сознания…

Я громко застонала, закрыв глаза и для верности положив сверху ладони. Я целовалась с Блэком!

— Ты целовалась с Блэком?! — Ну да, именно так я и подумала, Андреа, спасибо, что транслируешь мои мысли.

Я потерла горло и вздрогнула, вспоминая его руки и на нем. Затем еще одно воспоминание озарило меня и я, вскинувшись, вцепилась в руку Андреа, заставив ее вздрогнуть:

— Авария! Андреа, с кем я была во время аварии?!

Вопрос явно огорошил подругу:

— Но, Джереми сказал…

— Плевать, что сказал Джереми. Там был Адриан, верно? Что он там делал? Дреа, если ты знаешь, то прошу тебя, не молчи. Это важно!

Я сильнее сжала запястье подруги, на котором был браслет-шнурок с оберегом в виде камня бирюзы. Оберег впился мне в ладонь и, наверняка, в руку девушки, но я не придавала этому значения. Только что улыбающаяся девушка сникла, кажется, она была близка к слезам. Да что же такого страшного она знает?! Я накинула аргументов, чтобы убедить ее не молчать:

— Андреа, послушай меня. — Я привстала на локтях и уже двумя руками взяла девушку за руку, на этот раз нежно поглаживая. — Адриан… Он… Говорил странные вещи! Он безумен, одержим, опасен. Он опасен для меня, и я совершенно не понимаю, почему. Почему он это делает? Если ты знаешь, то ты должна, обязана мне все рассказать.

Девушка сделала судорожный вздох, явно сдерживая порыв слез:

— Да… Мне надо… Мне давно надо было тебе… кое-что сказать.

Девушка явно пыталась собраться с мыслями, ища их обрывки на стенах больничной палаты, выкрашенных в отвратительно бледно-зеленый цвет. Взгляд цеплялся за все, что можно уцепиться. Я терпеливо ждала, пока она проведет мысленную инвентаризацию помещения. Сделав глубокий вдох, она снова посмотрела мне в лицо.

— Это не новость, я просто тоже не хочу молчать больше. Они говорят, что я должна молчать, потому что я твоя подруга. Но я не хочу молчать именно потому что я твоя подруга.

Где-то в затылке образовался ком холода, отозвавшись в голове. Я безумно хотела узнать правду на протяжении года и вот оно, сейчас. Стало страшно. Я почувствовала как потеют ладони и дрожат пальцы. Не желая показать этого Дреа, чтобы не спугнуть ее откровенность, я сжала руки на коленях, сминая ткань больничного одеяла. А подруга явно держалась из последних сил чтобы не сорваться.

— Дреа, пожалуйста, продолжай. — Я думала, что сказала это спокойно, но оказалось, что я практически не разжимала губ, выдавливая из себя каждое слово.

Девушка потерла лоб, будто пытаясь разгладить морщинки, образовавшиеся на нем.

— Я должна сказать хотя бы потому, что… Ладно, подожди. В общем…

— Боже, ну прекрати ты это! Говори уже! — Воскликнула я, заставив подругу отодвинуться.

— Я пытаюсь! — Крикнула она в ответ. Я лишь поджала губы и развела руками, пытаясь изобразить всем своим видом фразу: «Я не вижу этого».

— Ох. Ладно. В общем, ты помнишь… Эм… Свою первую любовь… Даже так, своего первого мужчину?

Я моргнула. Как серьезные разговор перешел в сплетни двух подружек о первом сексуальном опыте?

— А это причем?

Она поставили передо мной ладонь, заставляя замолчать:

— Нет, правда, что ты помнишь?

— Ну, мне исполнилось 17 лет и я с… — Начала отвечать я, не пытаясь скрыть раздражения. В чем была виновата моя подруга? Ни в чем. Наоборот, я была чертовски признательна ей. Но я за эти месяцы так устала от недомолвок и секретов, что была готова зарычать на подругу, как на крайнюю. Типичная человеческая реакция. Так, подождите. Раздражение сменилось на растерянность. — Я с… Эм…

Помните, я рассказывала о парне по имени Страх? Так вот, он с пинка открыл дверь в палату, сел рядом со мной и похлопал по плечу холодными руками. Я схватилась за голову, запуская руки в волос и до боли сжимая их:

— Вот же я идиотка… Нет, Дреа, пожалуйста. Сейчас ты должна все рассказать, иначе я кажется сойду с ума. Я не помню… Черт, у меня же из головы выпала лишь гребаная авария, но не кусок жизни, верно?! Я помню, я помню все!

Или я думала, что помню? Как часто мы обращаемся к нашим воспоминаниям? По необходимости мы, конечно, берем что-то из старых, пыльных коробочек памяти. Неужели случилось так, что у меня не было нужды открывать эти коробочки? И факты, серьезные факты моей биографии, они просто пропали.

Подруга, в ответ на моей испуганный взгляд, лишь грустно кивнула, тряхнув рыжими, идеально уложенными волосами:

— Прости меня, ради Бога, Лекси. Я люблю тебя, и только поэтому не говорила. Потому что так было лучше. Ты была с Джереми и вернулась к нам, ко мне, к твой семье. Счастливая, с новыми мыслями, взглядом и улыбкой! Джереми поддерживал тебя, он был рядом! А Монтеро? Да у вас и отношений почти не было, одни ссоры и ругань! Ты не помнишь, а я помню, сколько слез тебе принесли эти больные отношения с Адрианом! А теперь…

— Стой, пожалуйста, остановись. Я правильно тебя услышала? Адриан. Он меня знает? И что за фамилия…

— Твой бывший парень, это его настоящая фамилия — Монтеро. Да, это он.

— Черт. Это же дурной сон какой-то. — Я нервно хохотнула, губы растянулись в улыбке, я просто не могла их контролировать. А Адриан? Теперь все безумные фразы, которыми он кидал в меня, стали боле-менее понятными. Но как такое возможно? Это же не гребаный сериал! — И ты молчала? Ты все это время молчала, Дреа… Я думала, я свихнусь.

— Ох, я бы молчала и дальше! Но он вернулся! Знаешь, до аварии вы расстались. В очередной раз. А потом он опять пришел. Он всегда возвращался. И ты… Господи, Алексис, не мне это говорить, ты всегда его безумно любила, и он тебя! Ваша любовь — она до сих пор не укладывается в моей голове, но отрицать я ее не могу. Это было опасное, дикое чувство! — Андреа вскочила и стала ходить взад-вперед вдоль моей кровати. По ее лицу безостановочно текли слезы. А я же сидела все с той же застывшей улыбкой. — И когда он вернулся опять и не давал тебе прохода и делал все эти штуки в своем стиле, конечно, ты не устояла! А я тогда поссорилась с тобой, и я не должна была, но мы кричали друг на друга! А если бы я отговорила тебя, то всего этого не было! Понимаешь?!

Понимаешь? О нет, я ничего не понимаю. Ни слова. Даже малюсенькое пониманием не проникло в мою бедную больную голову. Все эти сбивчивые и спутанные объяснения делали только хуже, опуская на мои плечи тяжелым грузом. Не дождавшись от меня ответной реплики Андреа снова подошла ко мне и нерешительно присела на край кровати:

— Когда вы попали в аварию, ты была с Адрианом. В машине было четыре человека, вы с ним сидели на заднем сидении, Саймон и Абигэйл спереди. Когда вас привезли в больницу, всех четверых, пострадала только ты. Ты сидела сзади водителя и… В общем, твои родители… вступили в конфликт с родителями Адриана. Это был действительно крупный скандал. Я была уверена… Думала, что твой отец убьет Адриана, когда через некоторое время он появился в твоей палате. Адриан тогда подрался с охраной и врачами, Джереми тоже досталось. А потом… — Мышка крепче сжала мои руки и горько усмехнулась, по щекам ее текли слезы. — Потом он исчез, Алексис. Растворился.

— Исчез? — Тупо переспросила я, просто чтобы заставить ее продолжать. Я хотела это слушать. Это сказку. Фантазию. Этот бред. Это же бред, верно?

Андреа молчала и вытирала слезы. Странно, но у меня слез не было.

— То есть Адриан был моим парнем и бросил меня? — Снова услышала я свой голос, который доносился как будто из другой реальности. Андреа молчала, но что она могла сказать? Факт остается фактом, образы в моей голове, вспышки, картинки… Все сложилось воедино, и главный вывод прост донельзя: Адриана был моим парнем в далеком прошлом. Авария неразрывно связана с ним. Ох, и еще одно, это «безумно влюбленный в меня парень» решил, что не стоит находиться рядом с девушкой в коме. Его просто не было. Его не было, когда… Никогда. Его просто не было! Я не должна была чувствовать злость, кто захочет ходить к бывшей девушке, к тому же овощу, в больницу? Нет, у нас карьера. Спорт. Покорение спортивной арены и сбор коллекции и трусов фанаток. Ах черт, я все же злилась. Я определенно очень зла! Теперь мой бывший (как же странно представлять Адриана своим бывшим!) появляется в моей новой жизни, новой академии, хочет драться с моим новым другом, портить мои новые отношения и считает, что может отправлять меня в больничную койку, когда вздумает? Ну, нет уж.

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, челюсть сжалась, превращая улыбку в оскал. Наверное, зайди он сейчас в больницу, я бы вытрясла из него душу.

— Валяй, рассказывай все. В любых немыслимых подробностях. Если я рассказывала тебе, какие трусы носит этот парень — я хочу это знать.

Андреа не стала больше спорить, лишь покорно поведала мне историю моих отношений. Ну, ту сторону, что знала и видела она. Хм. Помнится, я смотрела в больнице Хопкинса «Дневник памяти». Дежавю, однако. Не ожидили примерить на себя роль человека, которому как чужую сказку, рассказывают историю собственной любви. А любовь была. Я потерла кольцо на пальце. Таинственное кольцо. Подарок Блэка. Голова снова начала покалывать и я, поморщившись, потерла висок.

— Эй, как ты?

— Голова. Но, кажется, я начинаю к этому привыкать.

— Хреновая привычка. Может я сгоняю за ореховым капучино? — Дреа обеими руками потерла мокрое и покрасневшее лицо, всхлипнув. Выглядела подруга паршиво. — Сахар и кофеин должны взбодрить тебя.

Я была благодарна ей за желание разрядить обстановку, но больше а возможность побыть одной.

— Да, было бы круто.

Рыжая улыбнулась, еще раз обтерла все еще мокрое лицо и, чмокнув меня в щеку, выскочила из палаты. Кажется, она тоже хотела отсюда сбежать.

Андреа

Я с улыбкой вышла из палаты подруги, но, вместо того, чтобы сразу отправить за напитками, устало прислонилась затылком к стене. Чуть не проговорилась. А может и стоило? Может уже пора? Сколько можно… Но…

Я вспомнила Алексис, какой она вернулась с отдыха с Джереми. Как она была с ним счастлива и, что главное, защищена. Он бы никогда не подставил ее под удар, не подверг ее опасности. Да он просто достал ее с того света!

Джереми. Парень, который читал идиотские книги вслух в ее палате. Который как коршун следил за ее самочувствием. Джереми был тем, кто ей нужен. И я сделаю все, чтобы Монтеро не влез в ее жизнь снова, выжигая все дотла.

«— Мышь. А ты бы смогла ради меня соврать?

— Соврать? Да я ради тебя убить смогу, а ты говоришь — соврать».

Я снова прокрутила в памяти наш диалог с Лекси, который случился за долго до аварии. Он был всего лишь шуткой двух девчонок. Кто же знал, что эта шутка обернется жестокой реальностью и заставит меня лгать в глаза своей подруге. Каждый день.

Я оттолкнулась от стены и пошла по коридору. Смотрела перед собой и не видела ничего. Передо мной возникла другая картинка, когда Лексис привезли сюда, в этот город. Я не знаю к лучшим врачам или подальше от Адриана. Может по совету Джереми. А потом была еще одна драка, когда Монтеро узнал, что ее нет в больнице, он обезумел. Он действительно сошел с ума. Он тогда нашел меня, он подумал, что ее увезли, а потом еще страшнее, решил, что она умерла, а я… Я не стала его переубеждать. Я сказала, что не имею понятия что с Алексис, где она, жива ли она. Я ненавидела его и, кажется, все еще ненавижу. Я считаю, что он приносит ей лишь несчастье и горе. Да блин, он чуть ли не убил её! Но, кажется, я уже начинаю верить в то, что это гребаная судьба. И от этого мне страшно.

Алексис

Узнав, что я снова загремела в больницу (Да, привез меня сюда Блэк, правда сам он после этого не появлялся. Поднимете руку, кто удивлен?) Джереми же чуть с ума не сошел. Хотя, может он был в шоке, узнав, что меня положили в местную больничку, а не его клинику? Врачебная ревность — страшная сила. Вообще он подозрительно много выпрашивал меня о причине моего недомогания, а я не стала говорить правду. Я вообще-то сама все еще с трудом представляла что произошло. И как по вашему должна звучать эта история? «Оу, знаешь, я встретила своего бывшего из прошлой жизни, который бросил меня на смертном одре, ага, того самого, что был со мной в ночь аварии и устроил в больнице Армагеддон, а затем пропал. Мы по старой памяти поцеловались, а потом он попытался доделать то, что не доделала авария: грохнуть меня. Не переживай, в Академию я все равно пойдут. Потому что я чокнутая, ага». Так что говорить парню о своем «прозрении» я не решилась. О том, кто и что послужило взрыву головной боли в моей голове тоже не стала упоминать. Сошлись на том, что я перенапряглась.

Домой он меня забрал в тот же день, чувствовала я себя прекрасно, даже более того. Джереми убеждал меня остаться дома и отлежаться вплоть до ночи, которую ждали все в Академии — легендарно «Бала Масок», но я убедила его в том, что в ближайшее время больше падать в обморок не планирую. Для убедительности даже сверилась с расписанием, действительно, никаких обмороков в графике. Джер всем своим видом показал, что до конца убедить его мне не удалось, но в школу отпустил. Весь вечер четверга мы провели вместе. Мой вечно пропадающий на работе доктор-карьерист окружил меня теплом и заботой, а я, вспоминая чувства, что вызывает во мне другой человек, чувствовала себя последней сволочью на земле. В тоже время, сложно было отрицать, что Джереми никогда не вызывал у меня таких эмоций, какие вызвал бывший за пару минут. Джер — оплот спокойствия, тихая гавань. Адриан был сильным и прочным, как… Как маяк во время шторма, бури, урагана. Один на один с бушующей стихией. Находится там было захватывающе, но так страшно. И что скрывать, откровенно опасно.

Неожиданно для себя, когда мы сидели с Джереми на диване в гостиной, укутанные одеялом, ароматом чистого дома и теплотой объятий, я произнесла:

— Я бы хотела побывать на маяке.

— На маяке? — Переспросил Джереми, откровенно непонимающий, как связан маяк с фильмом про иллюзионистов, который мы смотрели.

— Да. И, желательно, в шторм. Где-нибудь на высоте и посреди океана. Представляешь какого это? Находится посреди разбушевавшейся стихии, слышать ветер, как бьются волны о башню. Должно быть, это просто потрясающее чувство. И я безумно хочу его испытать.

Почему эти слова прозвучали как предательство?

Глава 11. АнтиЗолушка

Глава 11

«Действовать в минуту страсти — это пускаться в море во время бури».

Бошен

Алексис

Хаос. Крики. Мат. Проклятия. Гофрированная бумага. Ссадины и ушибы. Стремянки. Истерики. Споры. Блестки. Конфетти. Речи. Шары. Что связывает все эти понятия? Отвечаю: день накануне «Бала Масок».

Уже неделю, часть которой я благополучно пропустила, вся академия буквально стояла на ушах. Девчонки обсуждали свои платья, маски и кавалеров. Существующих, желаемых, потенциальных — не важно. Диджей «Феникса» еще в понедельник начал отсчет до праздника, раскаляя атмосферу. Его голос, который на больших перерывах доносился изо всех колонок в здании, постоянно нагнетал обстановку, задавая волнующий всех вопрос: «Кто станет Королем и Королевой Крика?».

Я сказала, что этот вопрос волновал всех? Забудьте. Меня лишь интересовало, почему именно «Крика». Стейси уняла мое любопытство, объяснив, что обычно этот праздник проводят в Хэллоуин, но в этом году сдвинули на месяц. Дата поменялась, а вот традиции — нет. К слову о традициях, также каждый год для бала выбирался один цвет. И в этом цвете было выполнено все: от оформления помещения, до напитков, закусок и, безусловно, нарядов. Этот год не стал исключением, и выбор пал на белый цвет. Пожалуй, на этом мой интерес к празднику бы и иссяк, если бы я не была вынуждена заниматься его организацией вместе с остальными активистами.

Спасибо, что Тэйт наконец взялся за голову (и за гелевые шарики) и помогал мне украшать огромный зал. Да, здесь «Феникс» давал всем учреждением, что праздновали выпускные в спортивных залах, 100 очков вперед. Большой зал для церемоний и без украшений выглядел потрясающе, но в ночь бала он засиял: огромные люстры с имитацией белых свечей, массивные белые колонны, которые были обтянуты белыми лентами шелка, переплетающимися со светодиодными гирляндами. В центре сцены стояла прекраснейшая арка, украшенная белыми цветами. Художники Академии создали прекрасные картины из цветов, пастельных оттенков, которые теперь можно было увидеть практически на всех стенах. Под потолок взмыли сотни белых шаров.

Я даже представить не могла, как все эти оттенки белого заиграют в свете ультрафиолетовых ламп. Рыжая фыркала, называя все эту затею Sensation White и клятвенно обещала выкрасить свой рыжий в благородный цвет Снежной королевы. Однако скепсис не мешал ей во всю готовиться к вечеру. Глядя на то, как она последнюю неделю носилась по магазинам, в поисках идеального платья, я только закатывала глаза. Передо мной выбор не стоял, платье давно лежало в моем шкафу, будто созданное для этой минуты.

Именно о нем я и размышляла, топая из главного зала по направлению спортивного.

— Что за?.. — Только и успела сказать я, как меня схватили за запястье, достаточно ощутимо его сжав и рванули в сторону. А все так здорово начиналось, и я почти прожила новый учебный день без эксцессов…

Все произошло настолько стремительно, что я не успела даже запаниковать, как оказалась втянутой в помещение прачечной. Я еще не была здесь ранее, но сразу поняла это по ударившему в нос запаху порошка, а наполненное стиральными машинками и бельевыми корзинами пространство лишь подтвердило мою догадку. Свет был слабый, работала только пара лампочек у входа, но чтобы разглядеть того, кто так бесцеремонно втащил меня в обитель чистоты мне хватило.

Адриан стоял прямо передо мной, выпрямившись во весь свой нешуточный рост (парень был под два метра, для моих 1.64 это было действительно много), расправив и без того широкие плечи и скрестив руки в замысловатых чернильных «рукавах» на груди, всем своим видом показывая безразличие и превосходство. Правда яремная вена на его шеи билась явно не по его сценарию. Я отзеркалила его позу, скрестив руки перед собой, с усмешкой отметив, как его взгляд скользнул по моему лицу и спустился в зону декольте.

— Блэк. — Вежливо и спокойно произнесла я вместо приветствия. По крайней мере надеюсь, что мой голос был холоден. Я же себя таковой не ощущала.

— Алексис. — Ответил мне глубокий мужской голос, впиваясь взглядом в мое лицо.

— Я не знаю, что ты опять хочешь мне сказать, но более чем уверена, что находиться для этого так близко не обязательно. — Я вскинула правую бровь и чуть вздернула подбородок.

— Возможно. Если бы я хотел говорить. Но прямо сейчас для исполнения всех моих желаний телесный контакт очень, очень важен…

Простите, что?! И когда события приняли такой пикантный оборот? Я закатила глаза и, отвернув лицо к окну, повесила сумку на плечо, крепче вцепившись в ее ремень, всем видом показывая свое безразличие в происходящее. А в голове набатом звучало «отойди, отойди, отойди», скорее отойди, или я не ручаюсь за себя. Что бы я сделала? Не знаю. Но еще секунда в близости его тела, его игривого взгляда, так откровенно раздевающего меня, и его, черт возьми, запаха. Я не знаю людей, которые пахли бы лучше Адриана. Стоп. Я правда об этом думаю в таком контексте? В виске снова закололо, я постаралась не морщиться. Да что со мной происходит? Последствие травмы? Раздвоение личности? Старая «я», которая, по вполне ясным причинам, любила этого заносчивого ублюдка рвется на свободу?

Поняв, что пауза затянулась, а от мужского аромата начинает уже кружиться голова, я снова посмотрела на собеседника, не скрывая раздражения:

— Слушай, отвали. Ну вот что ты мне прохода не даешь? Я уверена, для исполнения любых твои желаний готова выстроиться целая очередь на любой вкус.

— Но я уже нашел то, что подходит моему вкусу.

— По-о-оздравляю тебя, а жертве искренне сочувствую. Надеюсь это все новости, которыми ты хотел поделиться на сегодня? А то у меня, если честно, уже передоз твоего внимания. Теперь отпусти меня, я пойду домой, а ты трахать все, что попадается на глаза!

Если верить Стейс, а я верю подруге, именно этим мой бывший занимался все свободное время.

— Осторожнее на поворотах, милочка, сейчас у меня перед глазами только ты.

— Ключевое слово «сейчас», твоего царского внимания хватит на долю секунды, так что мне ничего не грозит.

— О'Доэрти, выдохни.

— Блэк, сдохни.

— Ради тебя я бы все что угодно, но как ты будешь жить без меня?

— Хм, дай ка подумать… Может также прекрасно как жила последний год?

Не знаю, что я сказала страшного, но далее я с извращенным удовольствием я наблюдала, как белеет, если не сереет, лицо Адриана. Потрясающе красивое лицо, как у скульптуры по образу греческого бога, наконец обрело тот самый светлый цвет камня, из которого оно вылеплено. И вот, наконец-то он убрал этот взгляд от моего лица. Лицо парням стало серьезным и даже жестким. Злым. И он имеет право злиться? На что?

— Может, поговорим? Не здесь. — Проговорил он, будто выталкивая, выплевывая слова.

Я вскинула руки и зажмурилась, призывая его молчать. Теперь он снова хочет разговаривать? Да что за святое дерьмо. Так. Выдох через нос.

— Хорошо. Зачем ты меня сюда затащил? — Лениво сказала я, откидываясь спиной к стене. — Встреча двух старых друзей?

— Поговорить.

— Серьезно? А я думала чемпион решил молодость вспомнить и созрел на свидание в прачечной.Так о чем ты конкретно хочешь пообщаться?

— Думаю, у нас скопилось достаточно поводов для разговора.

— Спорт? Погода? Учеба? Светская беседа двух старых приятелей? Излагай, не стесняйся, я вся во внимании.

Адриан послушался, как будто мой словесный поток причиняет ему боль или просто раздражает. Хотя, оба варианта имеют права на жизнь.

— Послушай, Лекси, нам надо кое в чем разобраться…

— Лекси? — Фыркнула я, и, оттолкнувшись спиной от стенки, сделала шаг вперед. — Нет, это ты послушай, Блэк. — Сделала я акцент на его новой фамилии. — Ты свалился мне на голову и не даешь прохода. Терроризируешь моих друзей и близких. Называешь меня «Лекси», играешь в долбанное «горячо-холодно», то нежничая, то доводя до истерики, какое право ты вообще имеешь лезть в мою жизнь, и, главное, какого черта?! Слушай меня внимательно, я НЕ ХОЧУ говорить с тобой. Мне уже надоело видеть твое лицо, слышать твой голос, мне надоело, что ты появляешься непосредственной близости от меня и уже тем более мне безумно надоело, что ты пытаешься зажать меня. Я не твоя собственность. Я не твоя подруга. И уж тем более я не твоя девушка. Поэтому перестань торчать рядом. Ты потерял малейшее право быть рядом со мной уже очень давно, а своим поведением ты только доказываешь, что наше расставание — правильный выбор. Блэк, пойми, ты моя самая большая ОШИБКА! — Слово выскочило из моего рта прежде, чем я успела его захлопнуть. Адриан, все еще смотревший куда-то поверх моего правого плеча и молча слушавший мою речь вздрогнул.

Вокруг нас — звенящая тишина. Слышно лишь моя судорожное дыхание. Кажется, произнося все это я не сделала ни одного вдоха. Я не хотела это говорить. Думаю, я все же не винила его в прошлом. Я не винила его в аварии. Или в том, что он выбрал спорт, а не больного человека. Я даже не винила его в том, кем он стал, и когда я поняла это, то вздрогнула сама. Я не винила его ни в чем, я просто все еще… Всем сердцем, каждой клеточкой… Испытывала к нему что-то граничащее с безумием. Он был мое безумие.

Но никогда бы не стала этого признавать. Чувство, что я испытывало к нему, было на уровне животного инстинкта. Все во мне тянулось к парню как мощному магниту. А в последний раз это зашло слишком далеко. И я больше ни за что не допущу этого. Никогда. Никогда Блэк больше не проникнет ко мне в душу, никогда его взгляд не проникнет под мою кожу. Никогда.

— Никогда. — Произнесла я вслух лишь одно слово, вырванное из всего моего внутреннего монолога. — Никогда.

Адриан зло посмотрел мне в глаза, от его былой бравады не осталось и следа. Все его тело напряглось как струна и я не могла не заметить как плотно обтягивает белая спортивная футболка его накаченное тело. В такие моменты его можно было даже испугаться: агрессивный взгляд, сдвинутые брови образовали морщины на лбу, плотно сжатые губы, напряженное мускулистое тело, огромной скалой возвышающееся надо мной. Как там его называли? Зверь? Да, очевидно Зверь внутри него вот-вот был готов сорваться с цепи.

— Лексис, выслушай меня. Когда ты была в больнице…

— Оу, когда я была в больнице? А что, ты даже залез в мою биографию? Лестно.

— Мне не за чем это делать, я итак все о тебе знаю.

— Слушай, умник, если мы с тобой и встречались когда-то, для меня это было буквально в другой жизни. А воскрешение из мертвых отодвигает проблемы со сволочными бывшими на второй план. И, знаешь, я не помню, какими там были наши отношения, но здесь, — Я обвела руками помещение. — В рамках этой школы, ты показал себя не с самой лучше стороны, так что это ты послушай. Послушай и запомни. — Я подошла к Блэку… Монтеро в плотную, правда тот даже не шелохнулся, ага, попробуй, подвинь скалу. — Ты вызываешь во мне одну единственную эмоцию — отвращение. Я не хочу тебя знать.

Я лгала. Ох как я лгала! Одно присутствие этого парня в близости от меня заставляло сжиматься внутри все тугим узлом и кожу покрываться мурашками. Но держать маску необходимо до конца. Он больше не разрушит мою жизнь. С этими словами, брошенными в лицо парню, я резко развернулась на каблуках и собиралась выйти из комнаты, или сбежать из столь опасной близости со своим врагом, но у него были другие планы.

Я успела лишь коснуться ручки двери и чуть на нее нажать, как справа от моей головы в дверь врезалась рука Блэка, пресекая попытки открыть ее. Разозленный парень наклонился ко мне так, что его дыхание коснулась моей шеи и уха:

— Прости, малышка, но из всего твоего монолога я услышал только слово «хочу». — Блэк схватил меня за плечо и, резко развернув прижал спиной к двери, сокращая между нами расстояние до минимума, теперь я ощущала его тело, прижатое ко мне, каждой клеточкой. По всему телу будто прошел разряд электрического тока. Руки Блэка прижимавшие мои плечи, очертили их и, плавно сдвинувшись вверх, провели по моей шее, как будто скульптор выводил форму своего будущего творения. Адриан смотрел мне прямо в глаза, не отрываясь ни на секунду, а я будто забыла как дышать. Его левая рука осталась на шее, правая нежно, безумно нежно, погладила меня по щеке. Я нервно сглотнула, а он резко подался вперед и прижался ко мне губами. Надавив рукой мне на затылок он заставил меня податься вперед, на встречу его губам, продолжая сильно, властно целовать меня. Целовать? Не знаю, его губы сминали мои губы, в то время как я, вместо того, чтобы оттолкнуть его от себя, смяла ладонями его футболку, что со стороны вряд ли выглядело как протест.

Сердце колотилось как бешеное, меня стало колотить мелкой дрожью, тело горело и я чувствовала, как желаю Адриана. Когда его язык проник ко мне в рот, у меня вместе со вздохом вырвался тихий стон.

Блэк обхватил руками мою талию, прижимая меня к себе еще сильнее, и буквально сминая мои губы в горячем, жарком, грубом поцелуе. Его язык как будто в первый раз исследовал мой рот. Но для меня это действительно было как в первый раз. Второй, если быт точным. И это была фантастика! Круговорот обнаженных эмоций на кончике моего языка и по всему телу! Да, черт возьми! Мое тело будто только и ждало этого. Ждало этого парня.

Мы задыхались. Мы действительно задыхались от чувств и эмоций, который накрыли с головой. Это было настолько потрясающе, снова коснуться его губ, снова почувствовать его страсть, как будто это был глоток воды, желанный, безумно желанный. Мой.

— Моя, — выдохнул мне в рот Адриан, — Моя Алексис. Моя девочка.

Он покрывал еле влажными поцелуями мое лицо, обхватив его руками, зарывшись пальцами в волосы, пробегая ими по скулам и снова целуя каждый сантиметр.

А я просто хрипло дышала, переводя дыхание не только от поцелуя, но и от всего происходящего.

— Тише… — Снова теплый шепот у моих губ. Затем нежный поцелуй и вот он уже убирает губами слезы, скатившиеся из моих глаз, растирая дорожки большими пальцами. Я посмотрела ему в глаза. Но он снова прервал зрительный контакт, приникая к моим губам, я почувствовала, как уголки губ Адриана слегка приподнялись, а рука медленно стала опускаться вдоль моего тела. Не знаю что, наверное, его улыбка, которую я расценила как усмешку победителя, вырывала меня из волн наслаждения и этого сладкого безумия. Я чертыхнулась и мысленно дав себе звонкую пощечину распахнула глаза и сильно, до крови, укусила Адриана за губу.

— Ай, черт, ты… — Блэк не успел завершить свою мысль и наградить меня явно не лестным эпитетом, как я схватила его за плечи и со всей дури вмазала коленкой в пах. — Су-у-у-ка… Блять! Лекси! — Все-таки продолжил парень, резко согнувшись и отойдя на меня на шаг. Воспользовавшись этим я резко выскочила из прачечной и рванув влево стрелой пустилась вверх по лестнице.

Только преодолев два пролета и целый коридор, я позволила себе облокотиться спиной о стену и, тяжело дыша, на всякий случая осторожно выглянула из-за угла. Преследователей я не обнаружила и наклонившись, оперлась руками в колени, пытаясь вернуть сердцу его обычный ритм. Честно слово, я бежала со скоростью света, Флеш бы добровольно отдал мне свой костюм супергероя и ушел в отставку.

— Ты чего? Кросс по школе? Или спасаешься от маньяка?

Голос, раздавшийся у меня над головой, заставил меня резко распахнуть глаза и не менее резко дернуться.

— Ой. Черт. Брендан, это ты. — С облегчением выдохнула я, когда мой взгляд сфокусировался на друге. — Ага, сдаю норматив экстерном. — Ответила я на его вопрос, заметив, что дыхание приходит в норму.

Парень присел на корточки рядом со мной:

— Расскажешь?

— Ох, нет.

— Тогда я расскажу?

— Дерзай.

— Я признался Андреа…

— А… Стоп, ты что сделал?! Когда?!

— Сказал, что вижу ее более чем свою подругу. Вчера. Хотел на Балу, чтобы все красиво было. да не выдержал.

— И она… — Глядя на грустное лицо парня, с красивыми и печальными глазами, я уже могла додумать ответ.

— Она посмеялась. Переведя все в шутку. А затем узнала, что ты попала в больницу и умчалась к тебе. Ты как, кстати? Прости, я хотел к тебе прийти. Правда. Но не мог тогда.

— Да брось… Это ты прости, не стоило мне так не вовремя падать в обморок!

Парень грустно хмыкнул, а я положила голову ему на плечо. Ощущая щекой ткань плотной ткани пиджака.

— Не обижайся, но она будто обрадовалась твоей ситуации. Она использовала это как отмазку, повод смыться, понимаешь? И это вдвойне хреново.

Ну да, это в духе Андреа. Как только девушка увидит хорошего парня у нее загораются стоп-сигналы и включается задниц ход. А все ее мамаша, будь она неладна.

— Бренд, дело не в тебе, дело в ее…

— Шшш… — На мою голову опустилась медвежья лапа, погладив по волосам. — Не надо. Я просто захотел поделиться.

— И что, стало легче?

— Немного. Лексис, прости, но иногда мне кажется, будто вы зря здесь оказались… Прости, правда.

— Знаешь. Мне тоже. Мне тоже…

***

Как прошел остаток дня? Как я оказалась дома? Почему я стою в комнате перед зеркалом, пристально вглядываясь в отражение? Да черт его знает.

Просто я здесь. Одна, в двухэтажном доме. Джереми снова нет. Да и хорошо. Как я могу смотреть я глаза своему парню, своему заботливому искреннему парню, зная, что произошло. Как я могу поцеловать его, если на губах все еще горит след от чужих поцелуев? И, что самое страшное, как я безумно хотела этих поцелуев, прикосновений, эмоций… О какой к черту логике можно говорить, когда человек вызывает в тебе такие чувства? Здравый смысл? Где он?

Почему он не может уйти из моей головы?! Почему я продолжаю думать о нем?! Я же даже не помню о нашем прошлом, почему такое чувство, будто….

И тут я закричала. Я закричала громко, надрывно, грудным, срывающимся криком, от которого болело горло и щемило в груди. Я сделала шаг назад и рванула одеяло с подушками с кровати, разбросав их по полу и пнув несколько. Этого мне показалось мало, и я бросилась к трельяжу, одним яростным движением скинув с него все, что стояло на столике. С треском и грохотом на пол полетели шкатулки, косметика, рамки… Все, для чего нашлось место. Тяжело дыша я посмотрела на ставшее пустым зеркало: в нем отражалась незнакомая девушка. С красными глазами, мокрым от слез лицом, дрожащими губами. Нет, это не я, разве я плакала? Я зла, а не расстроена. Зла на себя. На свои гребаные чувства. Я не плачу. Грудь девушки в отражении тяжело вздымалась, изо рта выходили хриплые вздохи. А взгляд… Я не хочу смотреть на нее. Не хочу смотреть на этот взгляд! Схватив с пола недавно скинутую шкатулку, я с очередным криком бросила ее в зеркало. Отражение треснуло, замерло на какую-то долю секунды, и осыпалось осколками на стол и мягкий ковер. Завтра меня ждет бал. Да только вот Золушкой я себя не чувствую.

Глава 12. Мои, твои, чужие выводы

Глава 12.

«Мужчины, они разные, мадам Вантенуа. Иные любят так страстно, что готовы истязать себя, лишь бы их возлюбленная была счастлива. Другие любят так страстно, что скорее уничтожат любимых, нежели допустят, чтобы те оказались в чужих руках».

Александр Прозоров

«Меч Эдриджуна»

Адриан

Я методично вбивал кулаки в грушу. Костяшки, обмотанные по старой привычке боксерскими бинтами, с глухим звуком долбили дорогую кожаную обивку мешка, этот звук ласкал мой слух. Хотя лучше бы мне оказаться сейчас на ринге. И, как на зло, Арчибальд свихнулся на почве моего морального облика именно в этот момент! Момент, когда мне необходимо вытрясти из кого-нибудь дерьмо, дурь, душу, капу, челюсть, да хоть что-нибудь.

Дыши. Дыши. Руки, руки, нога. Еще раз с ноги. Поменять положение. Уклониться от невидимого противника. Еще раз. Еще. И еще, еще твою мать!

Я обессиленно упал лбом на грушу, вцепившись в нее руками. Сколько я уже в этом зале? Совершенно потерял счет времени. Глаза начал разъедать лившийся пот, мышцы ломило, а значит, поработал я неплохо. Но мог бы и лучше. Всегда можно лучше.

Я опустился на маты, выравнивая дыхание, стал разворачивать длинные ленты бинтов. Так и не докрутив левую руку рухнул спиной на мат и уставился в потолок. Белая побелка в некоторых местах дала трещины. Прямо как моя отстойная жизнь. Хотя, если бы этот потолок был моей жизнью, наверняка он бы давно рухнул к чертям.

Что я делаю? Я думал, что спятил, когда потерял Алексис. Оказалось, что Ад еще впереди. И мой мир тронулся тогда, когда она снова вернулась в мою жизнь. Вернулась, будто ничего не было. И почему, когда я должен хотеть ее уничтожить, у меня получается лишь просто хотеть ее? Когда я вижу ее, единственным желанием в моем сердце является прижать ее к себе.

Где-то в дальнем конце зала прозвонил мобильный. Мне не хотелось вставать, мне хотелось, чтобы этот потолок с трещинами все-таки обрушился. Телефон зазвонил снова. Такой настойчивый. Я прикрыл глаза.

— О, я знал, что найду тебя здесь.

Акира, ну, конечно же, это он. Пропащий японец. И звонил, наверняка, он же. В последнее время 80 % пропущенных на моем телефоне — его рук дело. Даже глаза открывать не стал.

— Я так предсказуем?

— Нет, просто я обладаю особым даром, получил его от прабабки. У нее были ручные шикигами.

— Ты искал меня, чтобы это сказать? Где ты вообще шлялся два дня?

— Соскучился?

— Не успел. Еще бы парочку месяцев.

— Ну вот. Я учту твои пожелания к следующему разу. А у меня вообще-то для тебя есть крутые новости. Хотя не знаю как их можно назвать крутыми… Но. И я бы сообщил тебе их еще раньше, если бы ты за это время хоть разочек, один разочек взял трубку. Неужели я так многого прошу?

— Акира, иди в…

— Ладно-ладно! — Я почувствовал, что рядом со мной что-то упало, а затем за этим чем-то последовало и тело японца. — Я был в больнице.

Я открыл один глаз. Выглядит здоровым.

— Что-то случилось?

не по своим делам. Помнишь, тест на профориентацию? Хотя куда тебе, ты вообще все мимо ушей… Так вот, он мне поведал, что из меня получится врач, либо садовник. Нехилая разница, да? Ну, я решил, что заглянуть в обитель врачей как-то посолиднее и поехал на обязательную практику. Меня определили в Хопкинс, спасибо Тэйту, конечно. Договорился. Сначала с карточками в архиве работать доверили, в первый день, был отстой, если честно. Зато потом я видел вскрытие! Но это ни к тому… Теперь я считаю, что меня туда отправило проведение.

Я снова закрыл глаза. Слушать Акиру — это как слушать сказки. На одно путное предложение у него эпиграф из пяти строк, приличное лирическое отступление, пара цитат и все в таком духе. А в итоге оказывается, что все это он вел к тому, что любит спагетти, а вот макароны-ракушки ненавидит.

— …И когда я увидел ее карточку, конечно, не смог не ткнуть свой нос в нее. И ты не поверишь, что я там вычитал! — Так, кажется, сегодня не про макароны и я что-то упустил.

— Чью карточку? Ты о чем вообще?

Акира цокнул языком и даже ударил ногой по деревянному полу в негодовании:

— Айщ! Никакого уважения к оратору, Блэк! Медицинскую карточку Флориды! Алексис нашей. Не смог я мимо пройти!

Я резко встал, поворачивая корпус к другу:

— Чью?

— Ты тут совсем одичал я смотрю… И со слухом тоже проблема. Алексис О'Доэрти. Она, оказывается, лечилась и проходила реабилитацию в Хопкинсе. Ну теперь завеса тайны ее знакомства с Вудами приоткрылась. Но это не главное. Блин, не смотри на меня таким взглядом, я боюсь уже! Так вот, главное, что я заметил, это ее диагноз. У нее амнезия. Аварию она не помнит, и тебя, походу, тоже, дружок.

Что за бред я только что услышал?

— Она помнит аварию, и что мы с ней встречались тоже. Она сама сказал о том, что я ее бывший. Буквально вчера.

Акира сморщил лоб.

— Мда? Ну, может память стала возвращаться?

— Или может ты что-то напутал?

— О, нет, не вали с больной головы на здоровую. — Я чуть зубами не заскрипел, опять эти фразочки от Красова. Акира достал телефон, и, найдя что-то, ткнул мне в лицо. — На, вот, читай. Я сделал фотки. Можешь не благодарить, конечно.

Я долго изучал каждую фотографию документа, периодически увеличивая изображения, как будто это сможет прояснить то, что видят мои глаза. Ну, ни хрена себе, блять. И это все она? С ней правда… И это из-за меня?

— Зачем ты мне это показал…

— Зачем? Ну, может потому что мой лучший друг не ест, не спит, рычит на окружающих больше обычного. Пропадает то в спортзале, то на трассе. Ты зачем себя мучаешь? Пойди и расскажи ей все!

— Рассказать ей ВСЁ? Теперь? Акира, я думал, что это она меня бросила! А она… Я мучаюсь?! Да и о каких муках мы говорим? Она действительно вернулась с того света. И меня не было рядом с ней. И ты хочешь, чтобы я снова добавил в ее жизнь проблем?

— Но ты не виноват в том, что тебя не было! Это же ее семья… — Они считают, что без меня ей будет лучше. И они чертовски, блять, правы.

— А может, это вы с ней будете решать, что и кому из вас лучше? И отпустите группу поддержки с подтанцовок?

— Ты не понимаешь. Теперь она смотрит на меня, будто… будто никогда «нас» и не было. А для нее, оказывается, этого и не было. Это просто невыносимо.

— Ты редкостный тупица, Адриан.

— Знаю.

Тишина длилась недолго. Я сжимал и разжимал эластичную ленту. Акира смотрел, как я это делаю. Его телефон лежал между нами, без блокировки он отсвечивал экраном с одной из фотографий. Взгляд постоянно возвращался к нему, как примагниченный. Она что, действительно ничего не помнит? Или не помнила? Да блять!

— Но это же не помешает ей снова тебя полюбить? — Голос друга озвучил то, что уже и так поселилось в моем сердце. Первая реакция на такую новость было неверие. Вторая — безудержное желание вернуть ее. Снова. Я вцепился в кольцо, как утопающий за спасательный круг. Но признаваться в том, что слова задели тлеющую во мне надежду, я не собирался. Гораздо приятнее было злиться.

Я усмехнулся:

— Снова? А любила ли она меня? Если бы любила, то не было бы никаких «снова».

— Ты говоришь как обиженная маленькая девчонка. И, хочу заметить, путаешься в показаниях. То он виновата, то она помнит, то ты виноват, то она предала, то тебе будет без нее лучше…

— Отвали.

— Нет. Неа. Не в этот раз, Адриан. Ты что, не видел этого?! — Перед моими глазами промелькнул экран мобильного. Затем японец вскочил и стал ходить передо мной. — Как она может быть влюбленной или там, что ты от нее хочешь… Виноватой перед тобой, если она, блин, не помнит кто ты такой?! Когда мы говорили о тебе, а мы говорили о тебе, она никак не реагировала. Я точно знаю это, я долго думал и вспоминал. И тогда, когда ты пытался убить Красова, она совершенно точно не представляла кто-то, ну подумай своей тупой башкой!

— Ты переходишь границы, Акира. — Спокойно проговорил я. Была ли логика в его словах? О да, вся его тирада — сплошная логика. Но есть одна маленькая проблема, чувства, что я испытывал к этой девушке, с логикой никогда не уживались.

Акира встал передо мной, его ноздри раздувались от невысказанного возмущения. Смешно.

— Границы?

— Именно. Я думаю, тебе пора уйти.

— Адриан, если ты только подумаешь…

— Исчезни немедленно, Шакпи! Это не шутка, оставь меня, блять, в покое!

Рот Акиры приоткрылся, но он тут же закрыл его обратно, не высказав того, что хотел. Парень покачал головой и, подхватив брошенную рядом со мной сумку, быстрым шагом вышел из спортивного зала.

«Грубо. Так не обращаются с друзьями. Что за подонок. Вот мудак». Эти, и еще тысячи подобных мыслей пролетели в ваших головах, верно? Да вот только если меня прямо сейчас плевать на лучшего друга, то не плевать ли мне на чужое мнение?

Если бы Акира не ушел, он бы точно раскопал своими словами во мне надежду в светлое будущее. А мне не нужна сейчас вся эта лирика. Мне нужны голые факты. А они таковы, что Лексис спит с докторишкой, который умыкнул ее у меня из под носа. Тэйт заделался к ней в друзья. Акира — в адвокаты и детективы. Вся ее семья и рыжая ведьма в один голос решили, что ей будет без меня лучше. Можно с ними согласиться? Да. Стану ли я это делать? Черта с два.

Не я эту игру затеял, но пора мне поменять в ней правила. Эта девушка — моя. И она сама прекрасно это знает. О да, она знает. То, как она отвечала на мои поцелуи и реагировала на прикосновения… Она может чего-то не помнить, она может даже обманываться себя, что влюблена в этого мудака в белом халате. Но я видел ее затуманенные от страсти глаза. И я точно знаю — она принадлежит мне. Какой бы она сейчас не была для всех людей вокруг, только со мной она всегда была настоящая. И она снова ей станет.

Я рывком поднялся с матов. До бала оставались считанные часы, думаю, мне стоит подготовиться. Ведь в полночь мы снимаем маски.

Тэйт

Мой внешний вид явно привлекал слишком много взглядов у посетителей и персонала этой забегаловки. Да, я одет в классическое и белое. Ого, да это же зеленые волосы! Нет, что вы, я совсем не замечаю, как каждая из официанток этой смены невзначай проходит мимо моего столика, стреляя глазами.

Сделал большой глоток грейпфрутового сока и снова схватился за телефон.

Методичные быстрые гудки в телефонной трубке. Уже третий раз набираю это трепло. С кем можно так долго болтать? Хотелось бы сказать, что с Лексис, но теперь я в своем братишке не уверен. Гребаный карьерист. Папенькин сынок. Идеальный сын в идеальной семье.

— Да? — Голос Джереми обрывает череду нелицеприятных фактов о моем брате. — Да, Тэйт, алло.

Откашлялся:

— Помнишь, я спрашивал недавно про амнезию Лексис? А если, теоретически, кто-то будет сильно влиять на ее память извне?

Блин, «извне»? Откуда у меня в лексиконе такие слова? Да, Тэйт, вообще не подозрительное поведение. Я звонил брату по такому вопросу уже второй раз. Первый — когда Адриан и Алексис только встретились. Именно тогда я получил врачебные «табу» на дачу показаний. И сейчас. Наш последний разговор закончился не очень удачно, но я хотел знать. Я должен был знать. Потому что если придется, защищать эту девушку буду я. Ведь я обещал.

Джереми замолчал. Потом вздохнул. Я нервно постучал пальцами по пепельнице. Затем покрутил в руках солонку. Почти добрался до перечницы, но брат заговорил:

— Я знаю, что Блэк в Академии.

Ну блин, конечно, чтобы он чего-то не знал?

— Хорошо, тогда говорить будет проще.

— Почему ты мне не сказал?

— Ты не спрашивал. Да и потом, у тебя вроде сейчас другие проблемы, верно, братишка? Оставь моего друга мне.

— Вы друзья?! — Шипение в трубке заставило меня поморщиться. Да где он, что со связью? Больница теперь под землей находится?

— Сюрприз.

— Ладно. Это не важно. В общем, я не берусь сказать, что может стресс сделать с Лексис, но по возможности, огради ее от него. Блэк — это ненормальный человек. Я помню его. И для Алексис он будет серьезным эмоциональным потрясением. Амнезия — штука непредсказуемая, поэтому лучше не рисковать. Понимаешь?

Не услышал ничего нового. Лишь зря потратил нервы и деньги на роуминг.

— А почему ты сам не оградишь ее? В Академию вход свободен.

Снова тишина. Снова шипение и шум.

— Неотложные дела в больнице.

— Мда? — Он врет. Он точно врет.

— Ну, я же могу на тебя рассчитывать?

А сам я могу на себя рассчитывать? И что он от меня хочет? Чтобы я как пес охранял Алексис от Блэка? Да черт возьми никаких проблем! А вот от меня он не хочет ее спасти?

— Не вопрос.

— Спасибо. — Голос прозвучал облегченно. Да пошел ты. — Ох, Тэйт, послушай. По поводу анализов…

— Мне пора.

Резко сбросил трубку. Только этой ахинеи мне сейчас не хватало для полного комплекта. Осушил стакан, кинул на стол купюру, и, подхватив пиджак, вышел. Как-никак скоро мне забирать принцессу.

Джереми

Положил трубку и смотрел на нее, как будто Тэйт мог там материализоваться и позволить на себя наорать. Ну что за мальчишка? Он не понимает, насколько все серьезно? Да нет, как раз — таки парень с таким умом все прекрасно осознает. Но упорно отказывается от лечения. Может попросить Лексис поговорить с ним? Они вроде подружились. Хотя, скорее он еще больше взбесится, если я хотя бы намекну при Алексис, что… Ох, Алексис. Верно говорят, что мы сами рушим свое счастье. Сами капаем могилу. Я делаю и то и другое, активно работая лопатой.

И да, я должен был сейчас быть с ней. Я же вижу, что что-то происходит. Ее слова, взгляды. Они прохладнее, улыбки спокойнее. Она может задуматься о чем-то, теряя нить разговора. И это бесит, это так бесит, что мне хочется схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, выбив правду. Да только имею ли я права на правду?

Телефон завибрировал в руке. Входящий вызов: Марго. Сделал глубокий вздох.

— Да, милая? Я скоро буду.

Глава 13. Маска, я тебя знаю

Глава 13.

Очень вредно не ездить на бал,

особенно когда ты этого заслуживаешь!

к/ф «Золушка»

Алексис

— Да, Джер. Я понимаю. Конечно. И я тебя. — Я кинула телефон на кровать и с облегчением вздохнула. Изо дня в день общение с Джереми давалось мне все сложнее.

Вот скажите, нормально ли это, чувствовать нечеловеческое облегчение, если твой мужчина говорит, что не сможет проводить тебя на твой первый в жизни бал? Наверное, адекватная девушка должка включит режим обиженного создания. Надо будет: надуть дубы, не разговаривать с парнем до извинения с букетом роз, ну и, возможно, расквасить телефон о стену. Но я итак уже разбила зеркало Джереми (По официальной версии: вмазала по нему шваброй в борьбе с ненавистным пауком. Да, я умею сочинять сказки и рассказывать их убедительно.) так что хватит вредительства в этом доме. Да и можно ли отнести меня в разряд адекватных девушек, если после телефонного разговора, я почувствовала, как плечи расслабляются. В последние дни Джер был нервозным, будто что-то чувствовал. Его расспросы о Академии были как никогда мнительными: Как прошел день? С кем общалась? Как Андреа? А остальные? А что-нибудь интересное произошло? Я чувствовала себя на допросе у хорошего копа (возможно, мне так лишь казалось из-за чувства вины) и упоенно вещала ему о новой прическе Гильзы или о том, как Брендан вылил на себя банку газировки, но ни слова о Блэке. А уж предложение Джереми сопроводить меня на танцы! Оно выбило почву у меня из под ног. Но кто-то в небесной канцелярии все же любил меня и разрешил оставить разборки с Джером на потом. Доктор остался в своей больнице, в которой он в последнее время разве что не жил. Иногда создавалось стойкой впечатление, что во всей стране работает лишь один врач — Джереми Вуд. Но мне, как спасенной парнем, было грешно жаловаться.

И сейчас я стояла перед зеркалом в спальне для гостей и внимательно осматривала свое отражение. Я или не я? Что бы там не говорили, но красивое платье и изящная прическа действительно способны изменить человека, сделав из обычной замарашки-Золушки прекрасную принцессу. Главное в тыкву к полуночи не превратиться. Платье на мне — подарок родителей, который не было повода надеть, так как свое совершеннолетие я пропустила. Не совсем белое, но большей частью, оно представляло собой сказку из дорогого шелка, выгодно обтягивая и подчеркивая мою фигуру. Его цвет — градиент от белоснежного к пепельному, цвету серебра и серого жемчуга. Оригинальный фасон обнажал совсем мало и открывал посторонним взглядам лишь левую руку, плечо и часть ключицы, скрывая все остальное под тканью. Сзади за мной тянулся небольшой легкий шлейф ручной работы, дымчато-серого цвета. Легкий и воздушный, как туман, он следовал за каждым моим шагом, заставляя парить, а не ступать. И еще одна прекрасная деталь: разрез на ноге сбоку, который при каждом шаге заставлял ткань еще сильнее струиться и колыхаться, открыл мою правую ногу почти полностью. На ногах у меня были классические серые лодочки на тонкой шпильке. Из украшений я оставила лишь изящные переливающиеся серьги. Длинные пепельно-русые волосы очаровательная женщина-парикмахер, любившая болтать как никогда другой, убрала в высокую затейливую прическу, украсив ее белыми лентами с бусинами, похожими на россыпь жемчуга, и оставив по бокам два игриво-вьющихся локона. Стук в дверь прервал акт самолюбования, грозивший смертью от нарциссизма. Раз уж Джереми снова уехал во Флориду, лишь один человек мог постучать в эту дверь. — Входи, Тэйт. — Я надеюсь, ты голая? — С улыбкой спросил Тэйт, распахивая дверь. Улыбка замерла на его лице и сам он застыл на пороге, так и не пройдя внутрь.

Тэйт

Я смотрел на Алексис. Точнее я думал, что пришел сюда за Алексис, моей безумной соседкой, одноклассницей, и, черт возьми, девушкой брата, но застал здесь прекрасную незнакомку. Изящную, элегантную, очаровательную, таинственную. Она стояла и улыбалась мне самой нежной улыбкой. — Ты чего замер, Вуд? Сражен моей неземной красотой? Ой, смотри, кажется, слюна капает… — Вот если бы ты не открывала свой прелестный ротик, я бы подумал, что попал в сон. Но нет, все нормально. Девушка картинно схватилась за сердце: — Ты назвал мой ротик прелестным! Это я попала в сон. Ох, или ты уже успел с утра выпить? Или нет! Таблетки! А Джереми знает, что ты принимаешь?! — Выдав традиционную порцию ехидных комментариев, она снова повернулась к зеркалу и провела обеими руками по подолу платья, от чего свет комнаты заиграл бликами на шелке. — А если серьезно, как тебе? Как мне? Она была прекрасна. Загадочна. Как мне… Мне больно. Ведь она была… Не моя. Так я думал. Вслух лишь с улыбкой произнес лаконичное: — Ты чудесно выглядишь. Боюсь, Королева Крика определена. Она засмеялась, приняв это за шутку, но я и не думал смеяться. Девушки Элиты, среди которых просочилась информация о голосовании, были вне себя. Со всех курсов, в том числе старшие. Она не знала, что творится за ее спиной, но я знал — она стала кандидаткой. Самой молодой в истории Академии. Второкурсница и кандидатка? Это уже нонсенс. Но Лекси, не ведая того, пошла дальше, и была не просто Кандидаткой, а Претенденткой на победу. Возможно, к этому приложили руку и мы с Блэком, создав вокруг ее персоны лишний шум, но факт не изменить. Не знаю, почему я не стал сообщать ей об этом. Но я был один из тех, кто продвинул ее в Кандидатки, как номинант на корону. — Ты тоже похож на человека. — Одобрительно хмыкнула синеглазая, осматривая меня придирчивым взглядом. На мне белый костюм современного кроя, с черными пуговицами, серая рубашка и черный галстук. Все это появилось в моем гардеробе с легкой руки Стейси. Модница узнала, что я собираюсь прийти на бал с Лексис и заставила меня подбирать вещи под платье, которого я даже никогда не видел. Но сейчас мог сказать, что это было не зря. Мы с девушкой смотрелись гармонично. — Не забудь угостить Стейси ужином, она хорошо поработала над твоим пацанским образом. Пухлые розовые губы девушки снова растянулись в хитрой улыбке, обнажая тонкую жемчужную полоску зубов. — Ты делаешь мне комплименты или пытаешься оскорбить? — Мм… Скорее первый вариант.

— Какая же ты вредная, Алексис… Я кинул беглый взгляд на маленький будильник у кровати и, откашлявшись, поставленным голосом произнес: — Леди, нам пора. — Галантно протянув руку девушке. Она с улыбкой присела в подобие реверанса и вложила свою маленькую теплую ладошку в мою руку. Возможно она девушка брата, пусть она бывшая девушка моего друга, и что если она видит во мне лишь товарища… Сегодня я рядом с ней, и это главное.

Алексис

С друзьями мы встретились у входа в «Феникс», куда со всех сторон стекались учащиеся школы. Если честно, было трудно поверить, что все они действительно здесь учатся, так много было людей. Хотя, может это было и не так. Ну… Знаете, друг позвал друга, тот своего друга, следующий пригласил брата своего садовника и так в духе дурной бесконечности… Мои друзья выглядели прекрасно. Брендан был белым «от и до», от галстука и рубашки, до костюма и обуви. Артем выбрал черно-белую гамму, дополнив белый костюм черной рубашкой и обувью, галстук этот русский парень вообще решил игнорировать. Стейси была одним сплошным кружевом, в белоснежном платье в стиле ампир. Распущенные белые волосы падали на плечи локонами-пружинками. Андреа, которая держалась на почтительном расстоянии от Брендана, была в коротком котельном платье, открывающем длинные худые ножки, которые стали еще длиннее за счет нежно-голубых босоножек на немыслимой шпильке. — Эй, кто у нас здесь? — Воскликнул Артем. — Вы, ребятки, классно смотритесь. Готовы снова возглавить хит-парад слухов «Феникса»? — Мне кажется, что я и Тэйт — тема довольно устаревшая. Может что-нибудь новое… Ну, например, ты и Брендан тоже неплохо смотритесь. Друзья засмеялись, Брендан побледнел, а Артем с готовностью схватил его за плечи: — Ты считаешь? Правда? Я давно говорю ему тоже самое, но он ломается как отличница старших классов. Так, перекидываясь шутками и советами Брендану не отрицать свою сущность, мы добрались до главного зала. — Ну что, маски к бою, господа. — Произнес Брендан, и мы все, подчиняясь его команде, надели маски. Парни — простые черные, девушки — более изящные. Белая, в виде кружевных крыльев бабочки, у Стейси. Голубая, с изящным белым бантом на боку — украсила лицо Андреа. И моя — серая узорная полумаска, которая, также как и платье, не стремилась скрыть все, а закрывала лишь половину моего лица. Мы зашли внутрь. И это было WOW. Восхитительно, Обворожительно, Волшебно. Говорить какие-то слова — бессмысленно. Просто только что мы были в коридорах Академии, а теперь перенеслись в сказочный замок, где застыла прекрасная вечная зима. Изобилие белого светилось в темноте. На сцене были музыканты, приглашенная группа, играющая в меру бодрую музыку. Они, как и все присутствующие здесь, были в масках.

— Я попала в рай. — Сделала вывод Дреа, рассматривая преобразившееся помещение. Ее глаза наткнулись на длинный столы с закусками и напитками. — И мне срочно необходима порция амброзии. Лексис, поддержишь?

— Не вижу поводов для возражений.

— Стоп, девочки, вы там ничего впечатляющего не найдете. — Артем возник между нами, обнимая обеих за талию. Стейси и Брендан отошли в сторону, Андреа пыталась сделать вид, что не смотрит в сторону парня. — Но за один танец я смогу поделиться ценной информацией из проверенного источника, где можно найти кое-что запретное.

— Ну, давай, змей-искуситель. Не томи уже!

Красов не лгал, уже через минут 15 мы стали веселее ровно на два коктейля на каждого. Артем подошел к какому-то парню, сомнительного вида. Затем попросил подать ему «яблочный сидр, но яблок побольше», и вуаля — откуда-то «из под прилавка» этот тип с невозмутимым видом набадяжил коктейли. Их состав был покрыт завесой тайны, да я и не стремилась к этому познанию. Напиваться в планах не было, поэтому я быстро ретировалась от менее праведно настроенных на вечер друзей. Огляделась, но найти в этой толпе остальных показалось мне нереальным. Неожиданно, я отчетливо словила себя на мысли, что ищу взглядом знакомую фигуру, не принадлежащую ни одному из моих друзей. Я определенно искала глазами Блэка. Я жаждала его увидеть. Но зачем? Почему я так стремилась к нему? Чтобы в очередной раз сбежать, как трусливый зайчишка от волка? Это стремление найти парня меня даже суеверно напугало. Будто я была зависима. Вопреки разуму, как больной, ищущий дозу, знающий, что она может его убить, все равно мечтал ее найти. И, знаете, чего греха таить, мне хотелось, чтобы Адриан увидел меня в этом наряде, в котором я сама себе казалось восхитительной. Но подумав о том, что его голубые глаза будут осматривать меня, я вздрогнула. Да что же это такое! Сама не знаю, чего хочу, чего боюсь, чего… Ох. Тряхнула головой, будто это поможет стряхнуть наваждение.

— Потерялась, прекрасная маска? — Голос прозвучал практически у самого уха, заставив меня вздрогнуть. Обернулась и заметила Тэйта, со сверкающей под неоновыми лампами улыбкой.

Покачала головой в отрицании, и, немного повышая голос, спросила:

— Ты сегодня тоже по традиции будешь подпирать стену?

— А что, есть предложения получше?

Я кивнула на танцпол. Парень ожидаемо поморщился:

— Лексис, ты слышишь, что играет? Это какое-то издевательство над моим слухом. Ближе к ночи начнется что-то более живое. Да к тому же, я и в толпе не танцую, а тут никого нет!

Он говорил правду. Студенты разбрелись по залу, стояли группками, переговаривались. Но центр был пуст. Максимум, что они позволяли себе — качаться в такт звукам, доносящимся со сцены. Чтобы Тэйт не говорил, музыка была красивая. Например, прямо сейчас я узнала песню, исполняемую группой — Lifehouse — You and me. И она была не то что хороша, она была прекрасна. Прекрасна настолько, что стоять на месте и слушать ворчания зеленоволосого было просто грешно! Да и мне было катастрофически необходимо отвлечься от мыслей о… Ох, я опять о нем думаю.

Игнорируя протесты, я схватился Тэйта за руку, крепко сжав, и рванула в сторону танцпола. Когда мы оказались в центре зала он зло сверкнул на меня глазами:

— Ты не можешь меня заставить.

— Ох, заткнись, Вуд. — Фыркнула я. — И пригласи же меня на танец, мы ведь все-таки на балу!

Вуд сделал короткий вздох, будто смиряясь с поражением. И, приложив руку к груди, слегка поклонился:

— Потанцуете со мной, леди?

— Ох, ну раз вы настаиваете. — Улыбнулась я, присев в подобие реверанса.

Правая рука парня обняла мою талию, не прижимая сильно к себе, левая придерживала ладонь. Обняв его за плечи, я позволила Тэйту вести.

— Ты прекрасно двигаешься, я даже почти не боюсь за свои ноги. — Пошутила я, с улыбкой смотря в лицо парня. Зеленые глаза даже в полумраке выделялись своей яркостью, сияя за черной маской.

— Я бы на твоем месте начал бояться за свою жизнь, потому что это было подло.

— Ты мне угрожаешь, прямо сейчас?

— По-моему, это самый удачный момент, ты максимально близко и максимально безоружна. Если только пистолет в лифчике не спрятала, а там есть где его даже потерять. — Он сделал вид, что поглядывает в мое декольте, вызвав во мне лишь смех.

Извращенная натура этого парня лишь умиляла. Я покачала головой:

— Сегодня без пистолета. Только нож в разрезе, он считает? — Я ловким движением замаскировала танцевальное «па» под демонстрацию своей ноги, плавно отодвигая ее, в наклоне назад. Вуд проследил взглядом за ней, но холодного оружия не обнаружил.

— Сойдет. А шпильки в волосах?

— Ядовитые, конечно.

Со стороны наш танец мог казаться флиртом, а не таким глупым разговором, но прямо сейчас мне было все равно. Что мне все эти взгляды, когда они не видят главного. Дано ли им понять, что на их глазах все это время происходило чудо: ярые враги стали лучшими, искренними друзьями. Прямо сейчас я чувствовала это каждой клеточкой тела. Тэйт стал мне другом, таким, о котором девушки мечтают. Танец с ним, то быстрый, то медленный, был гармоничным, добрым. Он дарил мне беззаботную радость.

Музыка закончилась, песня сменилась на другую, незнакомую, но более быструю. Рядом с нами оказалась слегка захмелевшая Андреа и абсолютно трезвый Артем.

— Сладкая парочка Твикс, вы все милуетесь, проклятия на себя притягиваете, а амулеты против сглаза не забыли? — Поинтересовалась Андреа. Щеки подруги порозовели.

— Нет, но у меня есть кулак против сглаза и точный удар с ноги от наговоров. — Улыбнулась я, заставив Рыжую захихикать.

— Все! А-абсолютно все прожигали вас взглядами. О, особенно Блэк! Смотрел на тебя, не мигая.

— Мда? Его высочестве уже здесь? — Кинула я, максимально равнодушным тоном. Почему мне еще не несут Оскар? Вы видите, как я маскирую пронесшиеся по телу мурашки, от одного упоминания имени парня. Я даже одета для церемонии, хочу свою статуэтку!

Андреа энергично закивала, опершись о Красова для стойкости:

— Пришел как раз на тот момент, когда Вуд кланялся перед тобой, как средневековый граф… Были средневековые графы? Графья? Ай, неважно, давайте же танцевать!

С диким хохотом, как настоящая рыжая ведьма, Дреа увлекала меня и Тима за собой. Минут через 10 к нам стали подтягиваться друзья и знакомые, а затем и остальные студенты. Время до полуночи пролетело незаметно. Танцы, подпольные напитки, смех, улыбки, белые огни, маски…

Я откинула голову назад и засмеялась. В голове самую малость шумело: смесь громкой музыки, нескольких коктейлей производства «Красов и компания», атмосферы праздника — все давало о себе знать. И в этот момент, когда я была в шаге от какой-то пиковой точки безумной эйфории, в зале выключили свет, заставив особо впечатлительных вскрикнуть или ахнуть. Свет пропал весь, полностью, абсолютно. Я, находясь в в каком-то невесомом состоянии, вытянула руку перед собой вверх, но не увидела ничего. Сдавленные шепотки, разгоряченные тела, темнота — все это придавало невероятной таинственности, делая происходящее нереальным. А может, все же виноваты коктейли?

Внезапно, я почувствовала, как на моей талии оказались чьи-то большие, сильные руки. Я вздрогнула, хотела обернуться, понять, кто это, возможно даже отмахнуться… Но…

— Алексис. — Этот шепот, рядом с моим ухом, касаясь губами мочки, задевая дыханием нервные окончания, посылая мурашки от шеи по рукам и телу. Я шумно выдохнула. Разум среагировал моментально: просто выскочил из сознания, оставил меня наедине со своими чувствами. А чувства…

Тело обмякло, безвольное, сдаваясь в рабство от одного слова. Позже, я смогу скинуть вину на алкоголь, или мрак, окружавший нас, а может на всю атмосферу в целом. Но сейчас…

Губы парня нетерпеливо прочертили линию от мочки уха до шеи, а затем голого плеча и снова вернулись к уху:

— Сейчас. Слушай.

Что он сказал? Будто сквозь вату и негу я слышала его слова. Спереди, вглубине сцены, зажегся тусклый свет, освещая лишь небольшой участок с музыкантами.

— Перед снятием масок и выбором Короля и Королевы Крика — особая песня. — Произнес солист в микрофон. Я испуганно осмотрелась: где мои друзья? Они видят меня? Но нет, зал все еще оставался в темноте, тщательно укрывая каждого от чужих глаз. Как меня в этом мраке нашел Адриан? Ох, неважно. Все неважно.

Раздались первые аккорды песни, заставив толпу закричать, оглушая. А мне казалось, что это руки парня выводят на мне гитарное соло. Блуждая по шелку, сминая его, прижимая сильнее к груди. Я спиной чувствовала, как сильно бьется его сердце.

«— Бьется? — Спрашивает у меня парень, с безумно красивыми голубыми глазами.

— Бьется. — Еле слышно шепчу я, чувствуя, как румянец бежит по моим щекам.

— Так оно бьется только при тебе, я же говорил…»

Ох, что это? Правда, ложь? Явь, сон? Или… Воспоминание?

Музыканты начали петь, переплетая слова, западающие в душу, с чувствами.

«Одни легенды живут, А другие превращаются в прах или золото, Но ты будешь помнить меня, Помнить меня веками.»*

Руки парня спустились от моей талии к бедрам, горячие, жадные, обжигающие сквозь тонкую ткань. Снова вернулись на талию, проходя свой чувственный путь по моему телу. Горячие губы скользили по шее, заставив меня откинуть голову ему на грудь, прикрыть глаза, позволяя приникнуть поцелуем к пульсирующей вене.

Слушать, он же просил слушать.

«Я не успокоюсь, пока весь мир не будет знать моё имя,

Потому что я обязан своим рождением только своим мечтам.

Пока ты не умерла за меня, пока есть свет,

Моя тень накрывает тебя,

Потому что я противоположен амнезии,

А ты мой вишнёвый цвет».

Я почувствовала, как его губы дотронулись до моих волос, собранных в прическу, затем он медленно, но уверенно, развернул меня к себе. Все еще не видя друг друга, но точно понимающие, чего хотим. Хотим? Я хочу его? Ох, черт, Алексис! Моя совесть не то что звонила в колокольчик, она истерично била в оглушительный набат. Нельзя. Нельзя. Лучшее, что я могу сделать — это сбежать! Нельзя!

— Нельзя. — Еле слышно прошептала я вслух. — Нельзя.

Повторила я на выдохе, прежде чем на ощупь вцепиться руками в пиджак Адриана и накрыть его губы своими. Я чувствовала, что Блэк опешил, но лишь на сотую секунды, а затем обхватил руками мою талию, прижимая меня к себе еще сильнее, теснее, и буквально сминая мои губы в горячем, жарком, грубом поцелуе. Головокружительный, искренний, невыносимо жадный. Взрыв чувств, эмоций, желаний. Ощущение присутствия людей вокруг нас придавало ситуации такого напряжения, что мы могли высекать искры из губ друг друга. Во мне начал вскипать адреналин. Вот, чего не хватало мне. Вот оно. Адреналин поступал в мою кровь как через живительную капельницу. Он лечил меня, возвращал меня.

«Какие-то легенды остаются нерассказанными,

Какие-то — обращаются в пыль, какие-то — в золото,

Но меня ты запомнишь на века.

Всего одна ошибка -

Это все что нужно — мы войдем в историю,

Запомни меня на века».

Слова песни оборвались, сменившись взрывом аплодисментов. И эти аплодисменты вырвали из моих рук моего невидимого глазам, но прекрасно осязаемого для сердца любовника. Он оставил после себя жар тела, сбитое дыхание, затуманенный взор.

Взрывы на сцене и восхищенные крики людей, которые были так близко и так далеко, заставили меня обернуться: это были снопы искры, выбивавшиеся из пиротехнических фонтанов. Множество огненных шлейфов вокруг нас эффектно выбрасывали в воздух яркие серебристые огоньки.

— Маски! — Крикнул солист в микрофон, и вверх взмыло множество масок, сорванных с лиц участников. Неоны вернулись, смешивая свой тусклый свет с серебристым сиянием искусственных огней.

Я не сняла маску. Казалось, что если я сделаю это, то вся сказка спадет. Уйдет вместе с темнотой, ставшей мне другом. Именно она укутала меня покрывалом от чужих глаз в момент истины. Истины, которую я сама боялась признавать. И теперь, если и маска спадет с моих глаз — не исчезнет ли это в праздничной ночи?

— Лексис, ты чег… Что это! — Глаза Андреа широко раскрылись, взгляд был примагничен к моей шее. Я схватилась за нее ладонью.

— Что?

— Это… О'Доэрти, грязная девчонка, когда ты успела получить зас… — Я закрыла рот подруге прежде, чем этот Шерлок в коктейльном платье сдал меня с потрохами.

— Парни, мы вернемся скоро. — Кинула я в сторону, не утруждаясь проверять, услышал ли меня кто-то.

Добравшись до уборной, я кинулась к зеркалу. Действительно, на шее был небольшой, но яркий засос. Ну, по крайней мере, это доказательство того, что все происходящее мне не почудилось…

— Помоги мне. — Попросила я Андреа, вытаскивая из волос шпильки.

— Кто это был? Я не поняла, Алексис, я жажду подробностей! Расскажи мне все! А лучше сделай зарисовку… — Девушка ловко вытаскивала из локонов заколки, распутывая их. Объяснять что-то сейчас не было сил и желания.

— Лучше ты скажи, почему шарохаешься от Брендана и виснешь на Русском?

Отвлекающий маневр подействовал идеально. Вопрос ударил Дреа ни в бровь, а в глаз.

— Я ни от кого не прячусь, просто отдыхаю.

— Ага, конечно. Тогда ты не будешь против, если они со Стейси решат уединиться? Ты и так делаешь все, чтобы это случилось. Ай, блин, Мышь! — Завопила я, когда подруга больной дернула одну из прядей.

— Прости. — Буркнула она, не чувствуя раскаяния. Мои волосы наконец упали завитыми локонами на плечи, и я убрала их на левую сторону, прикрывая след от поцелуя. Клеймо Адриана Блэка на нежной коже…

Я вздохнула и повернулась к подруге.

— Брендан — очень хороший парень. Не надо играть с ним в твои игры. И ради Бога, хватит видеть рядом с собой дух твоей мамаши.

Мама Дреа — типичная мужененавистница. Так случилось, что она была в браке шесть раз (нынешний еще с ней), и ни один не смог ей угодить. Поэтому, воспитывая детей, она отдохнула на старшем брате моей подруги — Брайане, зато во всю натаскала свою дочь. Теперь Андреа спит и видит, как кто-нибудь, кто ей понравится, разобьет ей сердце. Поэтому она действует путем наименьшего сопротивления и никакого в свою душу не пускает. Может, это звучит глупо, но когда тебя кормят не манной кашей, а байками на тему «эти ублюдки с членом вместо мозга испортят всю твою жизнь» — психологическая травма или своеобразный взгляд на мир неизбежны. Возможно, именно поэтому она так рьяно сопротивлялась моему прошлому и Адриану.

— Дреа. — Я заправила локон рыжих волос за ее ушко, открывая взгляду сережку в форме капель из лунного камня. — Ты прекрасная девушка, яркая, искренняя, заботливая. Ты совсем не такая как мать. И ты просто обязана сделать кого-то счастливым. В первую очередь — себя. А затем… Кто знает? Может это будет Брендан?

Ответить Джонсон возможности не представилось, в уборную ворвалась Стейси:

— Девчонки, вы с ума сошли! Немедленно в зал, пропустите свою первую церемонию!

Мы переглянулись, в глазах обеих читалось полное равнодушие к происходящему. Зато Стейси пылала энтузиазмом. Мы последовали за ускользающей в широких коридорах здания блондинкой.

В зале во всю шла церемония выбора Короля и Королевы Крика. Наверняка Стефани сейчас где-то молится своим Богам в надежде выиграть. А есть ли у нее Боги? Ох, да, и наверняка их зовут Гуччи, Армани и Прада.

Ранее, нам с Дреа, как желторотым цыплятам Академии, объяснили: Кандидатов на монаршие посты выбирают учащиеся, путем голосования через внутреннюю сеть «Феникса». Один аккаунт, созданный под твое имя — один голос. Тут все честно. Затем Короля выбирают уже присутствующие на балу, из 10-ти кандидатов списка. Стандартное голосования за самого горячего — ничего нового. Я тоже поучаствовала в этом и без зазрения совести поставила размашистую галочку напротив имени «Тэйт Вуд». Да, парень попал в десятку! А я до смерти хочу посмотреть, как с зелеными волосами сочетается корона со стразами. Королям же полагается корона? А вот с выбором девушки на роль монарха сложнее. Можно сказать процедура проходит в три этапа. Сначала выбор Кандидатки через интернет, затем из 50 «счастливиц» пять особ-Претенденток выбирают уже Кандидаты-Короли. Стейси пыталась выудить у Тэйта информацию о Претендентках, но он лишь таинственно отмалчивался. Знаю лишь то, что в 100 % из. хм..100? Претендентки с четвертого или пятого курса. Ну и фаталити: из пяти избарнных выбирает сам Его Величество Монарх Всея Академия Феникса. Надеюсь вы разобрались, потому что лично мой мозг сдался уже на втором этапе отбора. Да и вникать в это не было желания.

Торжественная музыка вынесла меня из моих мыслей и заставила обратить внимание на сцену. Тот же солист, заменявший нам ведущего, держал в руках конверт и медленно раскрывал его:

— Пришла минута, которую вы все ждали! — Ой, да? Ну, конечно, я как раз за этим и пришла сюда, ну что вы… — Король Крика определен! Вы его выбрали! И им становится…

Зал накрыла тишина, а из меня неожиданно пропал весь скепсис. Потому что я была уверена в том, чье имя назовут.

— АДРИАН БЛЭК!

Голос ведущего померк по сравнению с визгом, криком, овациями, шумом и гамом, которые вызвало это имя. Неужели он настолько любим? Что-то в моей душе нервно заскребло. Неужели ревность посадила семена и начали всходить первые ростки этого ядовитого чувства? Нет. Неа.

Под одобрительные крики Адриан Блэк стал медленно выходить на сцену. Я не видела его при свете до этого момента и лишь сейчас поняла, что он плевал на правила. Парень был облачен в черное: брюки, пиджак, рубашка. Он был истинный носитель своей фамилии. И также он был невероятно красив. Каждое его движение — это самоуверенность в чистом виде. Клеймо на шее будто разгорелось, когда я смотрела на него, стоящего на сцене. Жадно всматриваясь в черты лица. Черты демона-искусителя. И это именно то, что сделала я, поддалась искушению. Окунулась в этот омут с головой. И то, что я при этом чувствовала, то, что мне это нравилось — пугало до ужаса. А как же… Джереми? Жгучая обида, грозившая вылиться из груди слезами, накрыла меня. Обида за него — моего милого, доброго Джереми. И обида за меня, потому что я просто не могла чувствовать к нему хотя бы долю того, что вызывал во мне этот парень.

Когда рассудок ко мне вернулся, я с остервенением сдернула с лица маску и кинула ее к своим ногам. Будто это она была виновата. Она. Не я.

— Ну что же, Блэк, принимай поздравления. А теперь именно тебе выпал шанс приоткрыть нам главную завесу тайны, разрушить интригу и выбрать из пяти Претенденток одну. Итак, «Феникс», вы меня слышите?

Толпа взывала, она слышала.

— Вы хотите услышать имена тех, кого вы выбрали?

О да, они хотели. Я же молчала и пристально смотрела на Блэка. Не смотря на то, что между нами было множество лиц, я готова поклясться, что он смотрел прямо на меня. На его лице играла улыбка, и она не имела ничего общего с короной Короля.

— Итак. Первая девушка, избранная Кадидатами… Александра Уэст!

Это имя мне ни о чем не сказало.

— Мелисса Берлингем.

Оу, а ее я знаю, красавица с пятого курса, капитан группы поддержки. Шоколадка во всех проявлениях: кожа, глаза, волосы.

— Стефани Гейт.

Ой, что это, неужели меня тошнит? А нет, показалось. Оказалось, что из Гуччи вышел неплохой Бог. Интересно, она уже хлопнулась в обморок от восторга или нет? Наверное, ждала своего четвертого курса как манны небесной…

— Хэйли Кристалл.

О, и подружку с собой прихватила. Погодите, Кристалл?! Я впервые услышала фамилию девушки и фыркнула от смеха. Подходит как нельзя удачно.

— И… Алексис О'Доэрти!

Оу, а это имя… Стоп. Это же мое имя!

Тишина. Тягучая тишина как сладкий сироп. А затем — оглушающий взрыв. Люди что-то кричали и бесновались, периодически выдавая мое имя. Кто-то зло, кто-то в искренней радости. Я посмотрела на подруг, те стали моим отражением: застыли в немом шоке.

— Итак, Адриан. Список озвучен. Ты готов назвать нам имя своей Королевы?

О, нет. Нет, нет, нет. Дело принимало дурной оборот.

Что делать? Что же, блин, делать? Постыдно бежать, снова? Кажется, это начинает становиться продолжением моих рефлексов. Я попятилась, развернулась и двинулась к выходу, активно распихивая толпу людей, половина из которых пыталась осыпать меня поздравлениями, а другая… Ну, стоило не вынимать ядовитые шпильки.

Я была уже довольно близка к заветной цели, но мгновенно замерла. Этот голос явно имел надо мной власть, пригвоздив к месту. — Послушайте! — Идеальный тембр Адриана Блэка, усиленный микрофоном, разнесся по всему залу, заставляя замолкнуть всех учеников в белых одеяниях. Принцессы, принцы, невесты, женихи, и, судя по нарядам, шлюхи — все обернулись к нему. К королю этого белоснежного шабаша. Я тоже медленно обернулась, встав в пол оборота. Замерла, не решаясь повернуться полностью или уйти отсюда. Блэк стоял на сцене и взирал на толпу с присущим ему величием. — Мне нужна ваша помощь. — И тут случилось чудо. Лицо Блэка озарила искренняя, сияющая улыбка. Мое сердце сделало кульбит, а ученики зачарованно зашептались. Он. Был. Прекрасен. Адриан Блэк был чертовым Богом, Падшим ангелом в черном одеянии, и он прекрасно умел этим пользоваться. — Прежде чем назвать имя, я хочу, чтобы вы помогли мне с одним важным для меня вопросом. Блэк вытащил микрофон из стойки и заходил как по сцене, как заправский ведущий ток-шоу, приковывая к себе каждый взгляд.

— Есть один человек, девушка. Она считает, что я — ее страшное прошлое. А вот для меня она прошлое, настоящее и будущее. Я не могу без нее жить. Я не могу не думать о ней, просыпаясь и засыпая. Я не могу не говорить о ней. Я хочу произносить ее имя, хочу дарить ей цветы и подарки, хочу смотреть на ее улыбку, ловить взгляд ее кобальтовых глаз, слышать ее голос, ее смех. Если я не смогу делать этого, я просто не смогут жить. — Блэк замолчал, обводя взглядом своих слушателей, похожих на бандерлогов, ждущих приказа удава. — Так почему я не с ней? Все просто и банально: она любит другого, а меня боится. Она счастлива с ним, а я стал статичным персонажем в ее жизни. Она не способна предать. Но предательство ли это, делать так, как хочет ее сердце? И вот теперь возникает вопрос: что делать мне? Отпустить ее? И продолжить существовать в этом мире? Не жить, а существовать. Или же доказать? Доказать что ей нужен я, показать что такое настоящая любовь, показать на что способен ради нее…Что лучше? Оставить или доказать? По залу прошел гул голосов, возрастающий и нарастающий с каждой секундой, как снежный ком. Ответ для них был очевиден и обрушился на сцену лавиной голосов: — Доказать! — Доказывай, Блэк! — Дерзай, Адриан! Через короткие мгновения нестройные и единичные голоса обрели силу и слились в одно слово, скандируемое залом: — До-ка-зать! До-ка-зать! До-ка-зать! Я не хотела смотреть на это, я не хотела слушать это. Я чувствовало, что сейчас что-то произойдет. И гром грянул. Блэк поднял обе руки, заставляя толпу смолкнуть и уже в полной тишине выдохнул в микрофон два слова: — Алексис О'Доэрти. Мое имя сорвалось с его губ и взорвалось в моей голове. Его искренность, его полный надежды взгляд, скользящий по толпе в поисках меня. Стоп-сигналы были сорваны и я сделала единственное, на что была способна: я побежала. Беги, трусливый крольчишка. Беги от себя! Беги, Алексис!

Я ринулась к выходу, распихивая локтями учеников, белые фигуры, некоторые все еще в масках, делающих их безликими. Тут и там мелькающие маски придавая ситуации сюрреалистический оттенок, будто я оказалась героиней сказки, мультфильма. Как Алиса, упавшая в кроличью нору. Только вот попадать я сюда никак не хотела, меня просто из-за всех сил подталкивали в спину в эту чертову страну чудес. Не оборачиваясь ни на секунду, я выскочила из зала, мгновенно преодолев длинный коридор и лестницу, спускающуюся вниз, я вылетела из школы, не прекращая бег в сторону лесного парка. Я бежала, бежала, бежала, грудь надсадно заболела, дыхание стало выходить с хрипом и болью, ноги начинали тяжелеть. Теперь я поняла истинную прелестью юбки с длинным разрезом — можно эффектно и удобно сбегать. Когда я оказалась как можно дальше от людей и на максимуме своих возможностей, я схватилась за ствол дерева, пытаясь устоять на дрожащих ногах, но не выдержала и, упав на колени, зарыдала. Я ревела в голос, подвывая, хрипя, сипя. Уткнувшись лицом себе же в колени, я руками цеплялась за траву, которая вперемешку с землей оставалась под моими ногтями. Когда запас слез во мне иссяк, я лишь нервно всхлипывала, вздрагивая всем телом. Голова раскалывалась на несколько частей, хотелось разбить ее, только чтобы избавиться от этой боли. Ночной воздух только сейчас достиг меня, с учетом моей пробежки и мокрого тела я моментально продрогла и поняла, что меня знобит уже не только от истерики. Щеки горели, глаза щипало, руки были грязные. Да, хороша, Золушка, нечего сказать. А ведь еще даже не полночь. Хорошо, что подол платья — серый, может мне удастся его не испачкать? — Попалась. Я дернулась и резко открыла глаза, готовая вскочить, но этого не понадобилось. Передо мной стоял Тэйт.

— Мы тебя ищем. — Мы? — Мы — твои друзья. — И с каких пор ты записался ко мне в друзья? — Проворчала я. Нет, я так не думала. Тэйт стал за эти дни мне безумно близок. Но желчь во мне искала выхода и, как всегда бывает, мы сраваем свою злость на тех, кто этого не заслуживает. На близких. — А что, туда только по записи? — Улыбнулся Тэйт, игнорируя выпад и садясь рядом. — Думаю, что это произошло где-то между тем, как наглая девчонка с мокрыми волосами не давала мне купить газировку и тем, что она же чуть не сбила меня, скатившись по лестничным перилам. — Я фыркнула от смеха, вспоминая день нашего знакомства. — Иди ка сюда, бестолковая, — Добавил Тэйт, делая нечто совсем уж для нас не свойственное: нежно обнимая меня за плечи и притягивая к себе. Я опешила, но всего на секунду. Не в том я положении чтобы отказываться от тепла, и мое, порядком замерзшее тело, с благодарностью прижалось к парню. Я уткнулась лбом и носом ему в шею. — Фу какая ты мокрая. — Я усмехнулась и легонько ударила его по спине, не в силах дать более достойный ответ. Он же стал растирать мне открытое плечо. — Совсем замерзла. Я бы дал тебе куртку, но, как видишь, на мне лишь рубашка. Я фыркнула куда-то в район ключицы Тэйта: — Я бы поплакала тебе в рубашку, но, как видишь, я уже израсходовала месячный запас влаги. Почувствовала, как губы Вуда растянулись в улыбке и еще раз улыбнулась сама. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Вернешься на вечеринку? — Поинтересовался парень. — Не думаю. — Я знаю, что ты никогда не думаешь, а на вечеринку то вернешься? Я ткнула наглеца в бок, силясь попасть пальцем между ребер, в какое-нибудь особенно чуткое к щекотке место. — А знаешь, Лексис, что ты самый хреновый партнер для бала? Где это видано, чтобы твоя половинка на вечер сбегала с мероприятия из-за того, что ее ищет какой-то другой фраер? — Ну прости, я не специально. И я не шутила, я побежала просто… Просто потому, что я могла побежать. Мое поведение не поддавалось никакой логике. Впрочем, Блэк недалеко от меня ушел.

Мы молчали минут 10, долгие, томительные, спокойные. — Лексис… — Тэйт? — Я не дам тебя обидеть никому. Я вынырнула из теплых объятий парня, чтобы посмотреть на него. — Спасибо. Он улыбнулся, а я, наконец увидев вблизи его лицо, тихо ахнула: — Что с тобой? Тэйт поморщился: — Ничего, что стоило бы внимания. У парня была разбита губа. — Опять упал с лестницы, значит? — Использовала я наиболее популярную отмазку. — Ты не только красавица, но и умница. — Улыбнулся он, поднимаясь и отряхивая брюки, а затем протягиваю руку мне. — Пойдем. — Лесть тебе не поможет избежать разговора со мной. — Сказала я, скрещивая руки на груди, демонстративно отказываясь вставать, хотя уже основательно продрогла в тонком платье. — Я уже давно понял, что даже смерть не является уважительным поводом для этого. — Вуд не поленился наклониться и, взяв меня за руки, заставил встать на ноги. Затем, осмотрев, тщательно отряхнул и мою персону, в частности ладони. Платью удалось избежать этой участи. В пунш что-то подлили, и это что-то выпустило в нем друг заботливого папочки. Не иначе. Я бы сделала ставку на алкоголь, но за сегодня Вуд не притронулся ни к одному подозрительному коктейлю. — Кто это сделал? — Спросила я, когда с моей чисткой было покончено. Провела пальцами под глазами, с облегчением замечая, что косметика не сильно расплылась. Выглядеть как героиня фильма «Звонок» совсем не хотелось. — Ты так говоришь, будто кто-то избил меня. Это неприятно мне, как мужчине, знаешь ли. Мы были на равных. — Тэйт очаровательно ухмыльнулся и, положив руку мне на плечо, направился в сторону комплекса. — Ты потрясающе уходишь от ответа. — Я приобняла парня за талию. — А ты потрясающе надоедлива и дотошна. — Парировал он. Так мы и шли до здания из которого я недавно выскочила как ошпаренная. И странно, но этот парень, с которым мы вечно были на ножах, прямо сейчас казался мне самым близким другом. Мы замерли у входа. — Слушай, я все-таки не хочу туда возвращаться. — Пробормотала я. — Думаю, Блэк уже уехал. А нам стоит показаться, все волнуются. Я теснее прижалась к Тэйту, уткнувшись лицом в серую рубашку и пробормотала в нее: — Не хочу, совсем не хочу. — И еще тише. — Ты уверен, что он уехал? — Почти на 100 %. Очевидно, что сегодня был не мой день и закон подлости работал на всю катушку. Двери распахнулись и из них, вместе с гомоном, смехом, галдежом, вышла довольно большая и шумная компания. Я слегка вздрогнула от неожиданности, почувствовала, как сильнее мои

плечи обнимает рука Тейта и обернулась на звук, не ожидая увидеть что-то хорошее. Возглавлял компанию ряженных студентов, конечно, Адриан Блэк. К его правому боку жалась хохочущая Стефани, с заветной короной на голове. В левой руке парня была наполовину пустая бутылка виски. Куда, блин, смотрит школьная администрация? Это притон или элитное учебное заведение? Хотя, кто бы говорил… Компания была увлечена, постоянно перекрикиваясь и кидая друг в друга шутками, Адриан то и дело подносил к губам бутылку. Я не успела ретироваться и вот: наши взгляды пересеклись. Блэк остановился, посмотрев мне в глаза, он медленно перевел взгляд с моего лица на голое плечо, на котором расположилась рука Тэйта, а затем посмотрел и на самого парня. Если бы взглядом можно было превращать в лед, то Вуд стал бы ледяной статуей. Более того, эту статую Адриан наверняка разнес бы в ледяную крошку и добавил осколки себе в виски. Я поежилась, не знала, что Адриан может так смотреть, тем более на своего друга. Ведь они были друзьями? Разве нет? Кода-то. До меня. Молчание длилось недолго: — Эй, Тэйти, не знал, что тебя интересует подбирать за мной. — Он сделал небрежный взмах рукой, в которой все еще была зажата бутылка, указывая в мою сторону. Слова ударила как пощечина, а со стороны подпевал Адриана раздались смешки. Рука Вуда почти до боли сжала мое плечо.

— Думаю, он бы замучался подбирать всех, об кого ты вытираешь ноги, Блэк. — Это я сказала? О да, это я сказала. — Пошли отсюда, Тэйт. Я отвернулась от процессии и собиралась пойти в сторону дверей. Тэйт хотел сделать шаг со мной, но голос Адриана не дал этого сделать: — О-о, брат, я тебя не узнаю. Сначала вступился за хозяйку, потом побежал за ней как пес, а теперь и команды исполняешь? Когда ты стал вилять хвостом перед этой сучкой, я пропустил момент. Я снова обернулась, Адриан обращался к Тэйту, но смотрел на меня. Подпевалы протяжн завыли, имитирую собачий лай. Потемневшие от злости глаза Блэка, затуманенные алкоголем, нашли мои и, наверное, я слишком отвлеклась на этот взгляд, потому что еле успела схватить Тэйта за локоть, чтобы он не бросился на Блэка. — Тэйт, не надо! — Крикнула я. Мой крик утонул в смехе Блэка: — О да, Тэйт, фу! Место, плохая собака! — И снова взрыв хохота, на этот раз поддерживаемый всем окружением Блэка. Я проигнорировала их: — Пожалуйста, Тэйт, я очень прошу. — Я взялась двумя руками за локоть парня и потянула его на себя. — Пожалуйста. — Затем, посмотрев в глаза Адриана, добавила. — Они этого не стоят. Тэйт несколько раз сжал и разжал кулаки, затем, наконец, перестал сверлить взглядом друга, или, бывшего друга и посмотрел на меня. — Ты права. — Затем, Тэйт мягко улыбнулся и, потрепав меня по голове, снова приобнял за плечо. — Ну что, О'Доэрти, ночь только начинается? И снова: ну где же люди с Оскаром? Несите быстрее, тут такая сцена безразличия разыгрывается! Мы сегодня в ударе! И, я определенно, не собиралась отставать и проигрывать актерскому таланту друга: — Безусловно! Предлагаю найти нашу команду. Я оставила свой телефон у Дреа, и она наверняка меня проклинает всеми известными ей ругательствами. — Я тебя и тут сделал, мой телефон у Акиры. — Я прыснула, представив недовольного японца. Мы уже почти дошли до массивных дверей, как раздался звон битого стекла и в мою руку сзади вцепились чьи-то пальцы. — Алексис! — Прорычал Блэк, резко разворачивая меня к себе. — Алексис, остановись! Что ты делаешь?! Что ты, мать твою, делаешь?! Почему ты все время убегаешь, оставляя меня?! Комично, все эти вопросы я задавала себе. И ни на один не могла найти ответа. Тэйт задвинул меня за спину: — Адриан, это тебе лучше остановиться. Прямо сейчас. Бери своих подпевал и оставь нас в покое. — Подпевал? — Прищурился Адриан. — Не ты ли был одним из них совсем недавно? Вуд прикрыл глаза и медленно покачал головой: — Нет. Я был твоим другом. Повисла тишина. Я, кажется, задержала дыхание. Настолько страшными мне показались эти слова. Настолько… — Алексис. — Повторил Блэк. Это было сказано так спокойно, будто он мигом протрезвел. Да и успевал ли он напиться? Мало времени, много алкоголя. Черт его знает. Он сказал, будто не было этих криков и оскорблений. Будто вернув меня в момент, когда его губы прошептали в темноте… — Алексис. — Повторил он, смотря мне в глаза. — Давай уйдем, сейчас. — Продолжая гипнотизировать меня взглядом, он медленно протянул вперед руку. Я смотрела на эту руку, и один Бог знал, как мне хотелось вцепиться в нее и никогда не отпускать. Но прошлое, оно на то и прошлое, что его необходимо забывать. Выкидывая все. Я вышла из-за спины Тэйта, чувствуя на себе множество взглядов. Мда, слишком много зрителей тут уже собралось.

Но я не могла. Хотела. Хотела! Не могла. «Прошлое должно оставаться в прошлом», твердила я как мантру.

А главное, я испытывала животный страх. Ведь не стоило труда понять, что этот человек будил всех моих внутренних демонов. А я не могла этого допустить. Я не хотела выпускать их на свободу. Подойдя ближе к Адриану, я медленно стянула с руки кольцо и вложила в его протянутую ладонь. — Я не хочу тебя больше знать. Адриан перевел взгляд с моего лица на кольцо в своей ладони. Кольцо, которое он подарил мне. Давно. В прошлой жизни. В этой жизни ему нет места. Его лицо дернулось, и я была готова поспорить, что он швырнет подарок в меня, но он этого не сделал. Лишь усмехнулся и сжал руку в кулаке, а затем резко развернулся и пошел в противоположную от нас сторону. Мне на плечи опустился белый пиджак, я обернулась и увидела Артема и стоящих рядом друзей. И когда мы собрали такую толпу наблюдателей? Я выдавила жалкое подобие улыбки: — Спасибо, Ти. — Парень ответил мне понимающей улыбкой. Справа уже нарисовалась Стейси и указала на меня ногтем, с идеальным, как всегда, маникюром розового цвета: — Знаешь что, подруга, привлекать к себе внимание везде и всегда: это настоящий талант! Я хмыкнула: — Если бы я могла им поделиться совершенно точно отвесила бы тебе пару тележек этого добра. Она вскинула руки в притворном ужасе: — Боже упаси! Я может и хочу быть в центре внимания, но вот все эти потные мужики, бьющиеся за место в моей постели и вечно повышенный уровень тестостерона в воздухе… Хм… Погоди ка… Точно не можешь поделиться? — Я засмеялась, а подруга крепко обняла меня за шею. — Ты как? Я лишь неоднозначно повела плечами, ответить не успела. Со стороны дороги послышался визг шин и мимо комплекса с визгом проехало несколько автомобилей. Я даже не стала оборачиваться, но заметила, как Акира проследил за машинами обеспокоенным взглядом. Надеюсь лишь, что Блэк не додумается сесть пьяным за руль…

Но нет, дважды нет. Во-первых, Блэк сидел за рулем, во-вторых, он не уехал, а резко развернулся, и с визгом въехав обратно во двор. Как выдержали покрышки — ума не приложу.

Дверь открылась перед нами и он снова вышел из машины.

— Вуд, я определился с датой. Сегодня. — Бросил он зеленоволосому. Я посмотрела на него: что сегодня? Лицо парня не выражало ничего. Адриан же посмотрел на Акиру и бросил. — Шакпи, собирай «Петлю».

— Блэк, это не самая удачная идея… — Начал было Акира.

— Акира, ты меня услышал. Собирай. «Петлю». Сейчас же. — Скальпельным тоном произнес Адриан, даже не глядя на взволнованного друга. Теперь он смотрел только на меня, мне в лицо, в душу. Медленным жестом, будто хищник, боящийся спугнуть жертву, он взял мою руку, поднял ее к своему лицу и, продолжая смотреть мне в глаза, прижался губами к запястью. Я где-то читала, что если вас поцеловали в запястье, то это означает то, что партнёр желает подчинить вас себе. И, кажется, Адриану это удавалось. Все барьры, которые я все пыталась и пыталась возводить, он с легкостью рушил одни гребаным касанием.

— Алексис. Кажется, ты чего то не поняла. Зал выбрал. И я выбрал. — Он наклонился ближе ко мне, вглядываясь в каждую черточку лица, заставив дыхание в очередной раз сбиться. — До-ка-зать.

Усмешка на губах, наглая, самоуверенная.

— Поедешь с Акирой, встретимся на «Петле». — Произнес он спокойным тоном, не принимающих возражений. Произнес так, как будто был моим парнем, и просто констатировал факт. Произнес так, будто имел на это полное право. Он опустил мою руку и, развернувшись, сел в автомобиль. С ревом взревел мотор, и черный автомобиль умчался, оставляя за собой полоску пыли и нас.

— Кажется, ночь действительно только начинается. — Произнес Шакпи.

Ох, как же он был прав.

*Перевод текста песни Centuries американской поп-рок группы Fall Out Boy.

Глава 14. Газ в пол, нервы на пределе

Глава 14

Не доверяйте в страсти голосу разума. Разум достаточно разумен, чтобы перекинуться на сторону сильнейшего — на сторону страсти.

Карл Людвиг Берне

Когда шлейф пыли за автомобилем Адриана улегся, я обратила свое внимание на друзей:

— Что происходит? — Молчание. — Тэйт?

Зеленоглазый потер шею и выдал мальчишескую улыбку, нашкодившего парня.

— Вредина, давай Акира тебе все объяснит, а у меня нет времени. Шакпи, я за «Шерри». Поспеши собрать всех.

Раздав указания, Вуд двинулся в сторону своего автомобиля. Я вышла из легкого оцепенения и схватила его за локоть:

— Вуд, одумайся! Не надо идти у него на поводу! Какая «Петля»? Ночь на дворе! Какие гонки?!

Он мягко убрал мою руку и, еще раз улыбнувшись, ткнул меня указательным пальцем в лоб:

— Не переживай. Кей, позаботься о ребятах. — Акира, уже висевший на телефоне, как безумный бизнесмен с горящими сделками, лишь махнул в его сторону рукой.

После отъезда Блэка и Вуда начался хаос. Все, кто присутствовал на балу, ринулись к машинам, к такси, набирали друзей и знакомых, взахлеб выкрикивая им в трубку последние новости:

— Да, «Петля» будет сегодня!

— Очуметь, Блэк сам не свой, он покажет что-то крутое!

— Алло, алло, ты слышишь меня?! Немедленно бери Кимберли и приезжай на «Петлю», там БЛЭК!

— Это все из-за этой выскочки…

— Ох, заткнись, сама ты выскочка.

— Шшш…

Мы с друзьями проталкивались сквозь толпу, отчаянно пытаясь не потерять друг друга из виду. Я вцепилась в подол своего платья одной рукой, а другой за ладонь Дреа.

— Так-так. Так-так-так. Еще пара звонков. Я сделаю их по дороге. Едут все? Нужна вторая машина. Флорида, Рыжая, вы со мной.

— Я тоже на своей. — Произнес Брендан, поигрывая ключами.

Мы разделились по машинам. Дорога до места прошла быстро, я помню лишь вечные звонки говорливого японца, очевидно, договаривающегося с гонщиками. Я уперлась лбом в холодное стекло автомобиля и смотрела на пролетающие мимо дорожные знаки. Помимо меня в автомобиле сидели Андреа и Красов, тихо переговариваясь. Когда японец наконец умолк и облегченно кинул телефон на приборную панель, я обернулась к нему и молча уставилась в его профиль.

— Внимание женщин — всегда приятно, но твое меня нервирует. Самую малость. Не принимай близко к сердцу, красотка. Просто я чувствую, как ты пытаешься пробраться в мой многострадальный мозг и выкопать оттуда ответы на свои 1000 и 1 вопрос. — Произнес суетной парень через пару минут молчания, сопровождающегося моим изучением каждой черты его лица.

— Да, знаешь, набежала парочка вопросов.

— Флорида, давай договоримся, я отвечу на один из них, а остальные оставишь до лучших времен. Мы скоро приедем.

Ну, это лучше чем ничего. В последнее время меня не часто балуют честными ответами, а в искренности японца я не сомневалась.

— «Петля» — это же гонка, верно? Почему это такое событие для всех? И почему его с такой легкостью можно перенести? И весь этот ажиотаж…

— Стоп-стоп. Ладно. Я сделаю вид, что это все один вопрос. «Петля» — это название трассы, которую проходят гонщики. Она за городом. Хотя я бы назвал ее как-нибудь более поэтично. Дорога в ад, например. На трассе фигова туча крутейших и резких поворотов, подъемов, препятствий. Там по нулям ограждений безопасности, много узких мест. Короче, есть о чем несколько раз подумать, прежде чем сесть в седло. Тем более ночью. Собираются гонщики 4 раза в год. Четвертый — финальный, и сегодня именно та ночь. У нас осталось всего 10 гонщиков, остальные, кхм… Выбыли. Блэк ни проигрывал ни разу, за все время его участия. Он заявил о себе на треке почти сразу после прихода в «Феникс», попал на первую гонку и с тех пор не пропускал. Собрать «Петлю» имеет право лишь победитель прошлой гонки. И это Адриан, как ты понимаешь. Остальные не могут его ослушаться. Иначе — фьють, вылетают из гонок. Событие это вызывает такой ажиотаж по двум причинам. Первая — жажда зрелища. Экстрим и еще раз экстрим. Ни одна «Петля» не обошлась без травм. Будь она не ладна… Вторая, ну, думаю, криминал. От участников заездов до самого мероприятия — все нелегально. Поэтому никто не знает о том, когда соберутся гонки в следующий раз. Ох, как копы мечтают дорваться до нас… Была даже идея патруля, но разве же это реально, следить за трассой денно и нощно? И третья, по счету, новизне, но не значению. Конечно — Адриан Блэк. Местная знаменитость и идол под прикрытием. Он, можно сказать, вытащил «Петлю» на новый уровень. Кто-то болеет за него, другие ждут провала непобедимого Блэка. Это бы вошло в историю.

Я заметила, что мы уже долгое время движемся между машинами, брошенными вдоль дороги. Неужели это все зрители? Откуда?

— И что, никто за год не сдал его с потрохами? Вряд ли его погладят по голове за такой риск. А журналисты отвалят за такой горячий материал круглую сумму. — Подал голос Красов.

— Ну, автоспорт — тоже спорт. Но, как бы странно не звучало, его не выдали. Так, мы приехали.

Сказать, что людей было много — преуменьшение века.

— Твою мать, какая толпа. Откуда они все узнали? Ночь же глубокая! — Озвучил мое изумление русский.

— Сарафанное радио — лучшее радио в мире. Но половина тут наверняка пришла поглазеть на Блэка. — Ответил Шакпи. — Нам сюда. Вперед ребятки, дядя Акира предоставит вам VIP места.

Парень провел нас сквозь море людей, ловко огибая брошенные тут и там автомобили. Я оглядела нашу компанию и многих присутствующих: всполохи белого цвета, изящных вечерних и коктейльных платьев, пиджаков и рубашек — все это смотрелось нереально в окружающей атмосфере. Я даже заметила пару десятков разноплановых масок. Это было так неестественно, как будто кто-то вырезал нас с другой картинки и вставил сюда, среди этой странной местности. Люди были возбуждены, и их возбуждение читалось в каждом движении, в каждом звуке смеха, фразе, слове, взгляде. Многие ловили глазами нашу компанию, выхватывали среди друзей меня и начинали перешептываться. Захотелось вжать голову в плечи, но нет уж. Я вскинула подбородок, выпрямила спину и прошла так, как подобает девушке в шикарном платье: гордо и статно.

Одна из присутствующих, плоскогрудая брюнетка, окинула меня презрительным взглядом, особо остановившись на длинном вырезе и ткани, плотно обрисовывающей каждый изгиб моего тела. Хотя я бы без лишней скромности сказала, что зависти во взгляде темных глаз было больше:

— Кажется я догадываюсь, почему к ней столько внимания. — «Прошептала» она подруге так, чтобы мы услышали. Намек на мою «легкодоступность»? Ха-ха, как «больно».

Прежде чем я открыла рот, чтобы рявкнуть на комментатора, рядом с ней оказалась Андреа:

— Что ты тявкнула, пародия на человека? — Брюнетка побледнела и нервно убрала волосы за уши. — Еще раз услышу комментарий в нашу сторону или мне не понравится твой взгляд — пеняй на себя. Обратно не поедешь, вынесут вперед ногами.

Брендан (Он, Стейси и еще пара друзей из академии, ехавших с ними в машине, уже появились рядом с нами.) взял ее за руку:

— Андреа, пошли. Успокойся.

Рыжая бестия еще раз сверкнула глазами в сторону брюнетки.

— Спасибо, но я бы сама ответила. — Усмехнулась я позже, сжимая руку подруги. Ее прохладная ладонь сжала мою в ответном жесте.

— Ой, О'Доэрти. Не вечно же тебе развлекаться!

Из открытых автомобилей, тех, что не были брошены еще у подъезда к месту, неслась музыка.

Ближе всего к нам находился какой-то музыкальный гений. Он прочувствовал атмосферу, царящую среди собравшихся, и врубил на полную мощность старый трек группы Papa Roach — Last Resort. Басы долбили из открытых дверей автомобиля, демонстрируя возможности прокаченной акустики. И именно под этот трек на площадку перед трассой стали прибывать гонщики. Первый, второй, третий, четвертый, пятый… Они ехали вереницей в девять человек, у некоторых сзади сидели девушки. Замыкал процессию Блэк. Он был шикарен, как будто мотоцикл под ним был его продолжением. Оба черные, как ночь, от матово-лакового корпуса и колес байка, до одежды и новой фамилии парня. Руки и шею Блэка покрывали черные татуировки, а на мотоцикле была 3D аэрография с серебряным пауком, выглядела она совсем как настоящая. Передние длинные лапы паука тянулись к управлению. Я поежилась. Блэк остановился на старте, ближе к нам, чем все остальные.

Это моя последняя надежда, Жизнь разбита на мелкие части… Я дошёл до крайней меры — задыхаюсь*. Я поморщилась, вслушиваясь в текст, слишком он был… Подходящим? Но солист рок-группы продолжал давить на мою и без того расшатанную нервную систему:

Тебе-то хоть не все равно, если я умру, истекая кровью?* Я смотрела на Блэка, и понимала, что мне не все равно. Мне не все равно на него от начала и до конца. Мне не все равно на эти глаза и скупые улыбки. Не все равно на татуировки и их значение. Не все равно на его мысли. Мне, черт возьми, не все равно на его губы. Я сглотнула, судорожно вздохнув.

Остальные гонщики, красуясь, сделали круг почета, под рок-музыку, рев моторов, страстных железных сердец, и безумные крики болельщиков. Толпа бесновалась. Помимо тех, кто приехал из Академии, здесь были и другие. Множество разных людей, с горящими глазами, которые жаждали экстремального зрелища. — Где Тэйт? Я не вижу его. — Я с беспокойством смотрела на байкеров. Никто не успел ответить на мой вопрос, как младший Вуд тоже въехал, ободряемый криком болельщиков. Проезжая мимо нас, он насмешливо показал мне язык, затем демонстративно поиграл с газом, и занял свое место, по правую руку от Адриана. Вот же дурак, нашел время для игр. Я посмотрела на Адриана, он смотрел перед собой. Руки в черных перчатках крепко сжимали рычаги мотоцикла. Тэйт окинул его взглядом и натянул на себя шлем. Акира нервно потер руки и крикнул другу: — Блэк! А ты не планируешь порадоваться нас и спрятать свою голову за шлемом? Уголок рта парня дернулся в усмешке, он медленно повернулся к нам и, встретившись со мной взглядом, произнес: — Сегодня мне шлем не понадобится. И что это может значит? Поразительная самоуверенность! Черт возьми, он же убьется! — Адриан, не ломай комедию. Где твой шлем? — Озвучил японец мои опасения. Адриан не удостоил его ответа, лишь нырнул рукой под ворот черной рубашки и, достав что-то, коротко поцеловал. Крест? Он думает, что на скорости 200–250 км/ч его защит Бог? Да ангел хранитель просто не поспеет за ним! Что за идиот!

— Эй, малыш волчонок, как настроение? — К Блэку подъехал один из гонщиков, в черной косухе с черепом на спине. Аура, исходящая от него, заставляла нормальных людей при встрече в темном переулке переходить на другую сторону улицы. Или сразу доставать из карманов деньги, мобильный телефон, снимать золотишко и с улыбочкой вручать этому парню, лишь бы не получить ножом в бок. Ничего хорошего в нем не было.

— Ничего, Черепашка. Готов в очередной раз показать тебе задний вид моего байка. — Ответил Адриан с невозмутимым видом.

— Что за прикид? Ты ничего не попутал? Утренники в другую сторону.

— Надел костюм, чтобы сразу отправиться на твои похороны, дружище.

«Черепашка» явно закипел, затем резко развернул байк и встал на старте, в противоположном от нас конце.

— Это Череп. — Оповестил нас всезнающий японец. — У них контры. Раньше он был непобедим, а теперь…

— Череп. Фу. — Пробормотала Стейси, косясь на парня.

— Череп, Змей, Нянька… Вон тот с белым воротом — Песец. Адриан — Волк. Ничего нового. А Вуд — Джокер. Из-за зеленых волос.

Джокер? Это погоняло героя комикса и правда ему подходит. Даже обидно, что я сама до этого не додумалась.

Я ощутимо нервничала. Ситуация мне не нравилась с самого начала, а теперь она меня попросту пугала. Я вгляделась в трассу. Она была такой темной! — Это просто самоубийство. — Прошептала я. — Эй, все нормально будет, не трясись ты так. — Мое плечо сжал Акира. — Да что ты? — Блэк ни за что не проиграет. Иногда мне кажется, что выигрыши и адреналин — это все что у него есть. Живет ради этого. Так что победитель определен. Это меня не успокоило. Я переживала не за победу, а за жизнь. Гонщики выстроились в ряд. Как кони на старте, они были готовы рвануть вперед и рвали перед собой землю. Одна из девушек, приехавших с байкерами, вышла вперед, встав посередине между десятью гонщиками. Толпа неистово взвыла, предвкушая. Девушка подняла руку вверх: — На старт! —Крикнула толпа. К ней присоединилась вторая рука: — Внимание! Гонщики в нетерпении поддали газа. Мотоциклы зарычали, как живые. Песня в автомобиле сменилась на To Be Loved той же группы. Отчего-то я слышала каждый звук, каждое слово… Отчетливо и досконально воспринимая все происходящее. Резким движением девушка опустила обе руки, дав гонщикам отмашку: — ГОНКА! — Возликовали остальные.

Текст лился из колонок:

Эй, я никогда не уступлю! Эй, я никогда не сдамся! Эй, я никогда не уступлю! Я хочу быть, хочу быть любимым!*

И вместе с ним парни предельно выжали газ и рванули вперед, оставляя за собой клубы пыли и темного дыма. Почти все. Адриан Блэк, на глазах у изумленной толпы, резко рванул свой байк влево, и, взяв разгон, понесся прямо на меня. Я смотрела, как этот дьявол, не меньше, ехал мне на встречу, и видела немигающий ледяной взгляд Блэка. Где-то раздались крики, но я не воспринимала их. Я видела только эти глаза. Он хочет убить меня, серьезно? Парень резко остановился передо мной, подняв мотоцикл в воздухе на одно колесо. На короткую секунду, которая показалась вечностью, мир будто замедлил течение времени. Байк парня задержался в верхней точке. Адриан не сводил с меня безумно голубых глаз, глаз хищника, волка. Этот момент будто отпечатался на моей сетчатке глаза. Его же глаза не давали мне ни шелохнуться, ни отвести взгляд, примагничивая к себе и к месту. Удерживая баланс в воздухе, он каким-то невероятным финтом повернул свой байк на одном колесе передо мной, поставив его ребром. Блэк резко и сильно, почти до боли, схватил мою руку и рванув на себя, повернул спиной, посадив перед собой на сидение. Его рука вернулась на ручку газа, замыкая меня с обеих сторон.

— Держись за меня, иначе разобьемся к черту. — Раздался хриплый голос у самого моего уха. Сила, вложенная в эту фразу, не давала и шанс на то, чтобы ослушаться. Да и потом, я ни на секунду не сомневалась, что так и будет: мы разобьемся, если я не сделаю все, что он говорит. Я вцепилась руками в плечи парня, замыкая объятие на затылке, прижалась к его груди всем телом и уткнулась лицом в шею.

Мы рванули вперед, оставив за собой дошедших до экстаза зрителей, понимающих, что на их глазах совершается что-то невероятное: Адриан Блэк проигнорировал гонку, правила и победу. У Волка, их кумира, нашлись другие приоритеты. Кажется, я даже слышала свое имя среди голосов, но, возможно, мне показалось. Где-то на задворках сознания я подумала о том, что шлейф моего платья точно не переживет эту ночь и, надеюсь, что он хотя бы не запутается в мощных колесах. Повторить трагическую судьбу Айседоры Дункан*, но в современном контексте, мне совсем не улыбалось.

На какое-то время я забыла, как дышать, крепко зажмурившись. То ли от страха, то ли от нахлынувших чувств и эмоций. А когда наконец сделала глубокий, отчаянных вдох, в нос ударила смесь ветра, окружавшего нас из-за стремительной езды, ночи, экстрима и невероятный запах парня. Эта безумная амальгама показалась мне круче любого алкоголя, наркотика и любого суррогата счастья. Это было счастье в чистом виде. Чувствовала, как обнаженные плечо и бедро, открытое почти полностью из-за разреза, обжигает ночная прохлада. Это. Было. Здорово.

— Открой глаза, я знаю, что ты любишь это! Только я знаю тебя! — Крикнул парень, сопротивляясь потокам встречного воздуха.

Я снова послушалась. Поймите правильно: Блэка нельзя было не послушаться. Ни сегодня. Ни сейчас.

Я медленно открыла глаза, сначала уставилась на шею парня с выраженными напряженными мышцами. Хитросплетение татуировок: так близко, что хочется пройтись по ним кончиками пальцев, а лучше губами. Я отогнала от себя эту буйную мысль, навеянную, наверняка, выбросом эндорфинов и адреналина. Они бурлили в моей крови. Да что там, я буквально состояла из них, насквозь пропитавшись запахом парня и разившим от него безумством.

Отвела взгляд от шеи, позволила себе чуть повернуть голову. Как я себя чувствовала? Как будто мчусь на американских горках, да только ремня безопасности не было. Страшно? Ужасно! Круто? О да! Я крепче вцепилась в Адриана, боясь что шелк рано или поздно позволит мне скатиться в бездну. Но посмотрев на решительный профиль парня, опасения оставили меня. Бледный парень, по имени Страх, просто не смог догнать нас на такой скорости, чтобы вцепиться мне в сердце паучьими лапами. Здесь, в кольце рук Блэка, меня не могла достать и сама Смерть.

Мы неслись по ночной трассе, и будто оставляли за спинами не только пройденные километры, но и проблемы, вопросы, обязанности. Я смотрела как мелькают вокруг деревья, слушала ветер в ушах и чувствовала, что свободна. Казалось, будто за моей спиной выросли крылья.

Я ведь должна бояться скорости? И должна бояться Блэка? И уж совершенно точно вид Блэка, несущегося ночью с сумасшедшей скоростью должен внушать мне дичайший ужас! Но нет. Не выдержав накала эмоций, я расхохоталась, крепче прижимая к парню. На губах у Блэка заиграла улыбка. Он не смотрел на меня, но слышал и все чувствовал.

Смотря на его улыбку, на пристальный взгляд, устремленный в даль, точеный профиль греческого бога, я пообещала себе, что чтобы не случилось, этот момент останется в моей памяти навсегда. И жалеть я о нем не буду.

Мимо нас пронеслась машина, посигналив нам. Неудивительно, не часто встретишь такую парочку: парень в черном классическом костюме и девушка, в белом платье, как подвенечном, которые мчатся в неизвестном направлении.

Спустя какое-то время мы, очевидно, добрались до конечного пункта. Блэк затормозил. Я попыталась разжать онемевшие руки, но это оказалось проблемой. Все мои конечности будто одеревенели от шока и холода. Адриан помог мне соскочить с байка и накинул на плечи свой пиджак.

— Спасибо. — Пробормотала я. Или мне надо было устроить очередную истерику? Ну там, пнуть байк, прокричать: «Зачем ты меня сюда привез, ублюдок!». Приберегу это в качестве запасного плана, пожалуй.

Я огляделась. Мы были окружены деревьями, на возвышении с обрывом, где-то за чертой города. Огни мегаполиса сияли вдалеке. Я вдохнула ночной воздух, и посмотрела на небо. В городе таких ярких звезд нет. Весь небосвод над нами был усеян яркими сияющими точками, пробивающими себе дорогу к земле через кроны деревьев. Думаю, они задержаться ненадолго, скоро рассвет…

— Красиво. — Оценила я местность. — Это твое тайное местечко для размышлений?

Адриан стоял, облокотившись о мотоцикл. Руки скрещены на груди. Голова чуть наклонена в бок. Он не смотрел на звезды, он смотрел на меня.

— Вроде того. — Скупо ответил парень.

— И ты так хотел мне его показать, что решил своровать?

— Именно.

Ох. Очень продуктивный диалог выходит.

— И что теперь? Ты пропустил гонку.

— Зато я выиграл главный приз. — Многозначительный взгляд, пристальный. Я отвернулась от него, не желая быть пойманной в зрительный контакт, из которого, как из паутины, нет выхода.

— Мне, похоже, от езды ухо заложило. Это ты меня только что призом назвал? Или мне все же показалось?

— Нет, ты все правильно поняла, Алексис.

— Ну, тогда у меня для тебя парочка плохих новостей, Блэк. Во-первых, вряд ли меня можно поставить на кон, как вещь и, как следствие, выиграть. — Адриан оттолкнулся от мотоцикла и медленно стал подходить ко мне, приближаясь с каждым моим словом. — Во-вторых, даже если, чисто в теории, это было бы так, ты меня точно не выиграл, парень. Много на себя берешь.

— Ну, значит я еще поборюсь.

— И сдаваться ты не намерен? — А с чего я должен сдаваться? Если ты сдался — заведомо проиграл. А пока ты борешься, неважно какие у тебя силы, шансы, условия, пока не опустил руки — ты еще можешь выиграть. Тем более, в своей победе я не сомневаюсь ни на миг.

Расстояние между нами сократилось донельзя. Блестящие глаза не отрываясь смотрели на меня. Казалось, что он сейчас поцелует меня, но нет. Он разорвал контакт между нашими взглядами и прошел мимо меня. Парень подошел к обрыву, посмотрев на город вдалеке.

Я рассеянно провела рукой по волосам, пытаясь придать прическе хоть намек на былую форму. Или же я просто хотела занять руки…

— Монтеро. — Устало проговорила я, с каким-то удовольствием используя его старую фамилию. — Ты серьезно привез меня сюда полюбоваться видами?

— Нет, я в очередной раз пытаюсь с тобой поговорить. У нас это не особо удается в последнее время. С большим удовольствием ты показываешь мне как здорово научилась сбегать… Не то чтобы мне не нравился вид сзади, но.

— И поэтому лучшим решением стало закинуть меня на байк?

— Была еще парочка вариантов. Но да, в итоге победил этот. С мотоцикла сбежать проблематичнее. И отсюда ты тоже не уйдешь. А если уйдешь, то недалеко и точно потеряешься. Я же тебя знаю: зайдешь в три сосны и уже «Ау»!

Он откровенно насмехался! Но, к сожалению, был абсолютно прав. Я бы и с компасом могла в незнакомой квартире потеряться. И с картой. И с гидом. Я раздраженно потерла лоб:

— Я считаю, что топографический критинизм — это болезнь, а над больными…

— Смеяться нельзя. — Закончил за меня Адриан, вырвав фразу из моего рта.

Я удивленно посмотрела на него. Парень обернулся и поднял брови: «Я же говорил, что знаю тебя».

— Знаешь. Может, я сбегаю потому, что ты выбираешь самые интересные способы для разговора со мной? Диалог можно вести в кофейне, за чашкой горячего напитка. А не в прачечной, бассейне, на сцене среди толпы, или оу, ночью на нелегальных гонках!

В глазах Блэка зажегся огонек, довольный блеск. На губах играла хитрая усмешка.

— Лексис. Это же скучно. И мы оба знаем, что в первую очередь такой подход скучен именно тебе. Я бы может и выбрал чашку кофе, чем собирать зрителей, но ты бы первая вылила мне чашку кофе на голову. А вот когда тебя на плечо забрасываешь, ты как-то подобрее становишься.

— С чего ты взял эту чушь? Я, может, вообще не люблю плохих парней! — Во-первых, ложь, во-вторых, если бы это было правдой — пришлось бы тебе умирать старой девой в окружение кошек. — Это еще почему?! — Ну, хорошие парни тебя либо испугаются и сразу обойдут стороной, либо просто наскучат тебе и ты сама их во дворике закапаешь. Или — или. Третьего не дано.

Я едва ли не задохнулась от возмущения.

— Блэк, хватит вести себя так, как будто ты знаешь меня лучше всех!

— Но я не виду себя так, просто это правда. Я знаю о тебе все. Хочешь расскажу? Потому что я хочу рассказать. Я слишком давно держал это в себе, Алексис. Ты любишь читать и писать книги. У тебя уже штук 20 романов, но все не закончены, потому что ты теряешь к ним интерес. Ты очень впечатлительная, плачешь и расстраиваешься из-за кино. Даешь имена любимым вещам, но никогда этого не признаешь. Но я то слышал, как ты называла электронную книгу Джошуа. Боишься щекотки, потому что уверена, что можешь умереть от нее в приступе смеха. Еще боишься пауков, и поэтому выбрала именно паука для моего байка — чтобы смотреть на него и перестать бояться. Да, Лекси, это ты выбирала рисунок. Ты считаешь дни от праздника до праздника, так и проходит каждый твой год — в веренице событий. Ты не можешь жить без бантиков, плюшевых медведей, фильмов ужасов и сладкого. Обожаешь свою семью. А еще ты…

— Хватит, Блэк…

— Нет, подожди. Все это — факты. Просто факты. А я знаю о тебе главное, я знаю тебя. Такой, какая ты есть. Ты страстная, яркая, вспыльчивая, сумасшедшая. В тебе кипит жизнь. А еще ты любишь меня, черт возьми!

Я молчала, я была зачарована его словами, очарована его взглядом.

— Ты слишком самоуверен, Монтеро… Я тебе говорила и повторю…

— Можешь не утруждать свои голосовые связки. Я не особо слушаю что говорит твой рот. Зато я прекрасно слышу шепот твоего сердца. Всегда слышал. А еще твои кобальтовые глаза. Они тоже говорят гораздо правдивее.

— Я смотрю, ты нашел себе много собеседников. Я вам не мешаю?

— Ну, отдельно от тебя твои органы меня не сильно интересует. Это уже чрезмерное извращение. Даже для меня.

Я тихо рассмеялась, но быстро оборвала смех. Парень не отводил от меня взгляд льдисто-голубых глаз. Его идеальная фигура, облаченная в черную рубашку, смотрелась на фоне города, который вот-вот должен был начать просыпаться, просто потрясающе красиво. Мой взгляд приманил блеск на его рубашке. Из под нее выбилась цепочка, а на ней висело то, что он целовал на старте. Не крест, а два кольца. Одно из них — мое.

Блэк сделал шаг по направлению ко мне. Вскинула руку в защитном жесте, едва не потеряв слетающий с плеч черный пиджак.

— Ох, нет, постой там, пожалуйста. У меня ощущение, что когда я рядом с тобой, мой мозг превращения в чертов кисель. А стоит отойти на два шага назад, — Я демонстративно отошла на два коротких шага и щелкнула в воздухе пальцами. — Дзинь! Щелчком пальцев включается разум. И уже он включает красный сигнал S.O.S. А может, это с запозданием срабатывает инстинкт самосохранения. И тогда я не хочу тебя, а боюсь. Очень боюсь.

Я прикусила язык, поняв, что только что всенародно признала, что хочу Блэка. Не то чтобы он и так не понял этого, когда я накинулась на него на балу. Но одно дело сделать, а другое — сказать. Чтобы не говорили люди, слова имеют огромный смысл. Это как магия, доступная простым смертным. Когда ты произносишь их — они обретают форму и могут обернуться неповторимым счастьем или огромным горем. Поэтому мне произносить подобные слова рядом с этим парнем-демоном было очень опасно.

Адриан молча изучал мое лицо, слушал, внимал. Затем медленно, хрипло, спокойно, властно:

— А знаешь, чего боюсь я? Что все это сон. Что я проснусь и снова окажусь по ту сторону. Там, где я был один. Где я думал, что ты потеряна навсегда.

И снова мурашки по моей коже, от проникновенных слов и взглядов.

— Алексис, ты не сможешь понять чувство, когда теряешь самое дорогое в своей жизни. Но я молю тебя, не заставляй меня испытывать это снова.

— Блэк, я… Я не могу.

— Почему? Почему не можешь? Из-за семьи? Друзей? Брата Тэйта? Мы что, кому-то что-то должны? Почему мы всю жизнь раздаем невидимые долги то близким нам, а то и вовсе ничего незначащим людям? Вместо того, чтобы делать то, что хочется. Чтобы быть счастливыми. Чего ты боишься? Что кто-то тебя осудит? Влюбленных не судят, Алексис. Я чувствую тебя, я знаю тебя, и я молю тебя, одумайся. Не делай больше ничего, что заставит нас с тобой страдать. Это глупо.

— У меня другой парень.

— Да черт возьми о чем ты! Мне все равно! И тебе уж точно все равно!

— Ты ошибаешься. Я не знаю насколько я с Джереми. На год, два или всю жизнь. Но я знаю то, что он был рядом со мной, когда я вышла из комы. Он приходил к моей кровати, когда я лежала без сознания, и читал книги вслух. Поэтому, когда я очнулась, я помнила его голос. Он сделал все, чтобы поставить меня на ноги. Он делал все, чтобы спасти меня от тебя, и я думаю, у него были на то причины.

— Ты слышишь себя? Ты с ним что, спишь из чувства благодарности? Что тебя подняли и отряхнули? И не с его ли легкой руки я стал основным и единственным персонажем стены ненависти Алексис О'Доэрти? Он промыл тебе мозги? Медицина — великая сила!

— Я бы не назвала это так. — Процедила я сквозь зубы. Разговор принимал дурной оборот.

— Называй как хочешь. Ты испытываешь к нему хоть что-то из того, что чувствуешь рядом со мной? Не хочешь отвечать мне — подумай над этим сама. А если ты зла на то, что меня не было рядом, так я зол не меньше! Я готов убить всех, и твоего докторишки в том числе, за то, что они сделали это с нами! За то, что отобрали тебя! За то, что заставили меня жить в Аду каждый день! Хотя даже смерть для них — слишком простое наказание.

— Замолчи, ты сходишь с ума.

— Я уже давно выжил из ума. Если быть точным: четыре года назад. Когда встретил синеглазую девчонку на футбольном поле.

Я медленно покачала головой:

— Это безумие… Я не могу так. Я просто не могу. Я не помню тебя. И может поэтому, то что ты говоришь и то, что ты… Что ты заставляешь меня чувствовать — так пугает. Я не хочу быть с тобой. Не хочу.

Этот невероятный парень. Он как ледяная зима в жаркий зной. Рядом с ним даже в жар меня бы прошиб озноб. Мысли путались. Я сделала глубокий вдох, пропустил через пальцы локоны, распутывая их. Успокойся, девочка.

— Я бы поверил, если бы ты сказала, что «не можешь» быть со мной. Или «боишься». Поверил, но не принял бы. А вот в вариант «не хочу» я и не верю и принимать его не собираюсь.

— Твои проблемы.

— Боюсь, что проблемы у нас общие.

— Черт, возьми, Блэк! Может хватит разводить эту демагогию! Хочу, могу, боюсь! О да, я боюсь тебя! И я этого не скрываю. В признания страха — наша сила. А еще моя сила в том, чтобы не идти на поводу у желаний. Поэтому я еще раз тебе доходчиво говорю: нам не по пути. Если ты меня действительно… Любишь… То исчезни из моей жизни. Я прошу тебя. Зачем ты вообще вернулся в мою жизнь?! Ты все испортил! Ты. Все. Испортил.

Взгляд и без того льдинистых глаз вконец оледенел.

— Значит. Это твое желание.

— Да.

Адриан медленно отвел взгляд от моего лица и посмотрел на светлеющий горизонт, там уже занимался рассвет. Робкие, нерешительные лучи света только начинали ощупывать замерзшую за ночь землю и проникать в дома спящих людей. Он вытащил из кармана брюк телефон и что-то проверил, время?

— У меня тоже есть желание, Алекси. Скажи, я имею право на последнее желание, как обрекаемый тобой на смерть?

Я вскинула бровь:

— Не иронизируй.

— И не пытался. Так что?

— Какое желание? — Спросила я с опаской, с прищуром посматривая на оживившегося парня.

— Ничего криминального, ограбим ювелирный в другой раз. Когда будем выбирать обручальные кольца. А пока — просто танец.

— Танец?

— Ну да, мы были на балу, но нам не удалось потанцевать. Поэтому я хочу пригласить тебя сейчас. — Левый уголок губы парня растянулся в типично Блэйковской полуулыбке.

— Не боишься тратить желание на такую глупость?

— Совсем нет. Бояться должна ты.

— С чего это?

— Просто я уверен — тебе очень понравится. — Заявил наглый парень.

— Как скажешь. Вообще я не привередлива, если ты не отдавишь мне ноги — уже буду признательна. И где же наша музыка?

— Ты же не привередлива. — Парень взял меня за плечи, заставив на долю секунды сбиться дыхание, и повел к обрыву. — Смотри.

Я проследила взглядом за рукой парня, указывающей куда-то вниз. Оказалось, что в этом месте мы не совсем одни. Одинокий домик, с довольной большой примыкающей территорией вокруг, был окружен лесом.

— Там живет добрейший старичок. Каждые выходные, перед рассветом, он включает одну и ту же песню. Песню, под которую они танцевали со своей женой. Он уверен, что в это время она, как ангел, смотрит за ним. Пару раз он даже танцевал, но это летом. А сейчас, просто включает ее и дает слушать лесу. И мне.

В глазах защипало, чертова сентиментальность.

— Откуда ты это знаешь?

— Несколько раз услышал. Стало интересно. Я и познакомился с ним. Еще летом.

Воображение живо нарисовала Адриана рядом с седовласым мужчиной преклонных лет, сидящих на летней веранде. Окруженных зеленью, цветами и полетами насекомых и птиц. И это было… Мило?

С первыми звуками волшебной музыки* парень повернулся ко мне.

Прямая спина, вид Бога, сошедшего до нас. Нет, все же демона, взмывшего из преисподней. Никак не могу определиться для себя с происхождением Блэка, но он точно не смертный. Его красивая рука, протянутая мне. Украшенная татуировками — как печатями, придающая ему еще более божественный и нереальный вид. Я вложила в его руку свою ладонь и он, прежде чем притянуть меня за талию, оставил короткий поцелуй на моих пальцах.

Скрипка, флейта, струнные — все смешивалось в нежной мелодии, свободно разливающейся в предрассветном воздухе леса. Нет, эта музыка и есть рассвет. Рассвет счастья.

Он плавно кружил меня в танце, я двигалась, ведомая парнем. Наш ритм — не только музыка, наш ритм — дыхание, бит сердец. Они стучали в такт.

С одним из пассажей парень поднял меня в воздух, заставив сжать руками его плечи, и покружил. Вслед за нами взметнулся туманный шлейф моей юбки. Медленно опустив меня, Адриан прижал к себе сильнее, чем в прошлый раз, продолжая увлекать меня в танце. Теперь я не просто знала, что наши сердца живут в одном ритме, я чувствовала это в своей груди, потому что до его сердца не было и пары сантиметров. Дыхание участилось.

На последних нотах, замерших, затерявшихся в кронах деревьев, остановились и мы. Невыносимо близко друг к другу. Так близко, что этого было недостаточно.

Очевидно Адриан, чьи руки лежали на моей спине, обжигая сквозь платье, тоже так думал. Он сильнее прижал меня к себе. В глазах парня — ледяной огонь. И этот огонь приближается к моему лицу, не отступая, медленно, но неукротимо. Он так близко. И губы к моим губах, так близко, что я ощущаю его дыхание. Мое же дыхание затаилось, пропало, исчезло. Тело — горячая струна, сдерживающая меня, чтобы не податься навстречу. Я все решила. На этот раз я не могу игнорировать голос разума. Я должна, я просто должна покорить чувства, взять над ними власть. Что это будет: главная ошибка всей моей жизни или победа?

— Нет… — Выдохнула я у самых губ парня.

— Алексис. — Снова смешал он наше теплое дыхание в утреннем воздухе.

— Нет.

***

Когда Адриан отвез меня к моему дому, уже было достаточно светло. Я соскользнула с мотоцикла и, расстегнув пиджак, протянула парню. Он взял его из моих рук, но смотрел мне в лицо.

— Пока. — Коротко сказала я, поворачиваясь спиной. Как сильно хотелось оказаться в спасительных стенах, подальше от его глаз.

— Алекси. — Голос парня остановил меня, но я не обернулась. — Ты забыла еще кое-что обо мне. Я не принимаю «нет» за ответ. Никогда.

С ревом мотоцикл умчался, оставляя за собой дым и меня.

*Песни, в фрагменте с гонщиками, группы Papa Roach — Last Resort и To Be Loved.

*Айседора Дункан — американская танцовщица-новатор, трагически погибшая в Ницце. Она удушилась своим же красным шарфом, который попал в ось колеса автомобиля, на котором она совершала прогулку.

*Алексис и Адриан танцуют под музыку итальянского композитора Nino Rota — What is a Youth.

Глава 15. Улицы любви

Глава 15.

Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению,

а по слабости характера.

Франсуа де Ларошфуко

Я нервно перевернулась с левого бока на правый, желая принять максимально удобное для сна положение. Затем снова на левый. На спину, созерцая белый потолок с уже солнечными бликами. В отчаянной попытке изменить ситуацию облокотилась на локоть и жестом профессионального боксера сбила подушку, со стоном падая в нее лицом. Сон не шел ко мне, просто совершенно. Морфей заблудился по дороге в мою спальню. А может, он сознательно игнорирует тех, кто ложится спать в 7 утра?

Скоро должен был прийти Джереми. Тэйт, судя по тому, что мои вещи лежали в моей комнате, уже был где-то в доме. А я не хотела никого из них видеть. Я хотела спать.

Со вздохом отчаяния я схватила книгу с тумбочки. Открыла ее на заложенной странице и минут 15 честно пыталась прочитать хотя бы пару страниц. Мое сознание постоянно отключалось, мысли убегали куда-то в сторону, далекую от героев романа. К середине страницы я каждый раз хлопала глазами и пыталась вспомнить, о чем я только что читала.

Не надо быть гением, чтобы понять, где именно блуждало мое сознание. Наконец собрав все силы, я сконцентрировалась на том, чтобы прочитать хотя бы эпиграф к новой главе:

«Основная причина совершаемых человеком ошибок кроется в постоянной борьбе чувств с разумом». Блез Паскаль

— Да вы издеваетесь! — Воскликнула я и захлопнула книгу, возвращая предательское чтиво обратно на прикроватную тумбу.

Я снова закрыла глаза, чтобы заснуть, и снова видела его, стоящего перед обрывом. Фигура, окаймленная рассветом. Кажется, теперь меня всю жизнь будет преследовать свой личный демон. С этой мыслью я, наконец, проваливаюсь в неспокойный и короткий сон.

— Тэйт! ТЭЙТ! — Громогласный голос Джереми ворвался в мою полудрему. Хотя, какое-то время я все еще была уверена, что сплю. Никогда не думала, что Джер может так орать. Его голосовые связки просто не способны были выдавать такие мощные волны злобы. Я, прищурившись спросонья, босиком вышла из комнаты. Спустившись на пару ступеней, выглянула с лестницы, прислушиваясь. Внизу явно назревал скандал.

— Тэйт! Послушай меня! Ты не можешь просто взять и махнуть на все рукой, тебе и так долго все сходило с рук. Я считаю… — Что, прости? — Как разительна была перемена. Сегодня уравновешенный старший брат рвал и метал, зато голос Тэйта был спокоен и холоден как сталь. — Ты считаешь, я много себе позволяю? А тебе не кажется, что сколько бы я себе не позволил, этого все равно будет чертовски мало?

Я спустилась еще на пару ступеней и увидела, что оба брата стоят около выхода. Младший Вуд уже держится за дверную ручку, в другой его руке сжата неизменная кожаная куртка.

На это странное, на мой взгляд, изречение, Джереми ничего не ответил. Его руки, сжатые в кулаки, бессильно разжались.

— Пожалуйста. — Проговорил он уже спокойнее. — Ради меня и родителей. Ты должен…

— Да никому я ничего не должен! — Рявкнул Тэйт, перебивая брата. — Это ты у нас вечно раздаешь гребаные долги. Адьос.

Тут он заметил меня, замершую на лестнице. Его лицо мигом преобразилось, озаряясь мальчишеской хитрой улыбкой в стиле Тэйта. Он дополнил ее тем, что подмигнул мне:

— Классный прикид, чертенок.

С этими словами он кивнул то ли на мою пижаму, состоящую из коротких шорт и майки с изображением панд с огромными сердцами вместо глаз, то ли на воронье гнездо, которое птицы как обычно за ночь свили на моей голове. Я фыркнула и показала ему язык. Он с явным удовольствием ответил тем же жестом, вывалив свой язык чуть ли не до подбородка, и лишь затем все же вышел из дома.

Джереми продолжил стоять ко мне спиной, безмолвно смотря на закрывшуюся за братом дверь. Затем он медленно повернулся. Весь его вид, бледный, измученный, говорил о том, что разговор в доме был серьезный. И вряд ли эта битва была первой.

— В чем дело, Док? — Спросила я скорее по привычке используя фразу Багза Банни, позже понимая, что вряд ли она соответствует серьезности момента. Все же Джер слегка улыбнулся и это придало мне смелости. — У Тэйта неприятности? — Спросила я, когда он обратил внимание на меня.

Джереми потер переносицу.

— Да так… Подростки, что с них взять.

Я видела, что его улыбка была вымученной, но давить на больную мозоль не хотела, вместо этого я фыркнула, желая его развеселить:

— Подростки, говоришь? — Я положила руки на бедра, принимая угрожающую позу. — Вас не волнует, что вы спите с практически ровесницей этого подростка, доктор Вуд?

Он поднял руки ладонями вверх: «Сдаюсь!».

— Виновен! По всем статьям. Какого будет мое наказание?

Я облокотилась бедром о деревянные перила и приложила указательный палец к щеке, эмитируя глубочайшую задумчивость.

— Ну…

— Ну?..

Тон старшего Вуда был игривым, но мне играть не хотелось. Не сегодня. Я пожала плечами и улыбнулась:

— Кофе подойдет.

— В постель? — Поинтересовался Джереми.

— В чашку. — Со смехом бросила я через плечо, уже направляясь в сторону ванной.

После завтрака и обмена новостями (Ну, конечно же, я в подробностях рассказала, как прошел бал… Ну да.), Джереми отчалил на ежемесячный семейный сбор в домик к Вудам. Как оказалось, именно это событие стало очередной причиной для ссоры между родными: Тэйт игнорировал их встречи с завидной регулярностью. Причину Джереми не объяснял и тонко намекнул, что не моего ума это дело. Вообще он мало рассказывал о своей семье. Должна ли я была обеспокоиться? Когда начинается тот момент, на котором ситуация «взрослый парень, не знакомит тебя с родными» является проблемной и можно начинать сеанс самокопания? Не знаю, но в свете последних событий… Не мне его судить. Хотя моих родных он знает вплоть до мелкого поколения.

Не успел за Джереми простыть след, а мой телефон, обнаруженный с вещами на тумбочке в комнате (Тэйт проявил чудеса заботы и доставил все домой.), также не успел остыть после разговора с Дреа, которая сначала минут пять меня ругала на чем свет стоит, а лишь затем потребовала подробности моего эпичного похищения, как в комнате вновь заиграла мелодия. Из моего телефона звучал трек группы LMFAO — Im sexy and i know it. И все бы ничего, да только когда я закачивала такой трек? И на кого отчаянно сексуального я его поставила?

Схватив трубку я увидела на экране мое совместное фото с Тэйтом, которое я точно не делала. На снимке мы были в обнимку, с прижатыми друг к другу щеками. Тэйт отчаянно угарал, это было видно как по глазам, так и по широченной улыбке. А я… Ну, я была пьяная в том самом клубе Mist, и с выражением крайней степени счастья показывала в камеру язык. Вот же паразит! И успел же добавить фото, музыку и подписал себя: «Секси красавчик».

— Да, «Секси». — Фыркнула я в трубку, искренне улыбаясь. Почему когда меня со всех сторон окружают проблемы, тайны, интриги или давление — именно Тэйт вызывает во мне улыбку и душевный подъем? Как так вышло? Да и зачем искать причины, когда можно просто наслаждаться. Я откинулась на кровать.

— Привет, вредина. Брат слинял?

— Да, минут 15 как.

— Отлично, тогда готовь яичную пиццу и жди меня. В пижамке!

— Иди ты. — Хмыкнула я и нажала «отбой». Но, конечно, «пиццу а-ля Тэйт» я все же пошла готовить.

***

— И, знаешь, я всерьез думаю, что тебе следует поехать на это ежегодное семейное сборище… — Я лениво поглощала пюре с овощами, потому что Тэйт наотрез отказался трапезничать в одиночестве, и смотрела на парня, который за обе щеки уплетал завтрак. С таким компанейским человеком и поправиться недалеко. Еще пару двойных завтраков и в доме придется расширять дверные проемы…

Практически все утро я пыталась уговорить его поехать домой. Парень отмахивался от меня, как от надоедливого насекомого. И, хочу заметить, никаких достойных аргументов на тему: «почему он не хочет ехать домой» я не услышала.

— Хорошо.

— Я, например, очень скучаю по родным, и жду рождественских каникул, как… Подожди, что? Ты поедешь?

— Именно. — Парень откинулся на стуле и отер рот салфеткой. — Но у меня одно условие.

Я фыркнула.

— Ты действительно чертенок, Тэйт, почему у тебя всегда условия и сделки? И какое отношение вообще я имею к этому? Ставь условия Джеру, он будет рад их выполнить…

— Ну нет, он не сможет. Так что?

Я посмотрела в хитро-прищуренные глаза парня и закусила губу.

— Ох… Почему мне кажется, что я об этом пожалею?

Тэйт вопросительно скинул брови, я отвлеклась на шрам. Сопротивлялась. Он снова поиграл бровями. Я всплеснула руками и сдалась:

— Ладно-ладно! Озвучивай свои условия.

— Все очень просто. Ты же не занята на эти выходные?

— На эти… Стоп. Нет.

— Да.

— Тэйт, я не поеду с тобой. Это ведь то, что ты хочешь предложить?

Тэйт перегнулся через стол и почесал меня за ухом:

— Ты очень догадливая, вредный щеночек.

Я чертыхнулась и ударила его по ладони. Затем, покачав головой, уже серьезно ответила:

— Джер не приглашал меня.

— Ну так ты и не с ним поедешь. Со мной.

— Тэйт, это некрасиво и неловко. Если Джереми не хочет видеть меня на вашем… Семейном дне, то у него на это есть причины. Каково ему будет, если я заявлюсь без приглашения?

— Ты меня не слышишь, совсем. Ты появишься с приглашением, с моим. Если тебе это так важно, я даже сделаю бумагу с семейным вензелем и пришлю официальный пригласительный по почте. Но поскольку у нас не так много времени…

— Нет.

— Да почему?!

— Потому что… Потому что иди на фиг! — Да. Сегодня я — царь и бог аргументации.

Тэйт внимательно смотрит на меня, и на то, как я уныло ковыряюсь вилкой в пюре, проделывая дорожки, похожие на те, что фермеры делают на своих землях. Может засадить их горошком?

— Так… — Вуд берет стакан с соком, выпивает остатки и, поставив его обратно на стол, встает. — Или мы едем вместе, или очередное распрекрасное воссоединение семьи Вудов обойдется без меня.

Тэйт огибает стол и, наклоняясь близко к моему уху, шепчет:

— И это будет на твоей совести, юная леди.

Я с шумом выдыхаю и в праведном возмущении кидаю вилку на стол, намереваясь высказать все, что я думаю о его методах шантажа. Но парень не дает мне этого сделать, убегая с кухни, беспрестанно посмеиваясь и приговаривая: «Подумай об этом… На твоей совести, Лексис! Очень мало времени, очень!».

Я еще громче вздыхаю и, возвращая себе выкинутую на стол вилку, заканчиваю второй завтрак.

***

— Не могу поверить, что я это делаю. — Пейзаж за окном сменился и вместо многочисленных, пролетающих мимо деревьев, картинка сменилась на дворы и домики. Джип вишневого цвета, оставленный старшим Вудом в гараже, бодро катился по дороге. Интересно, у них идея фикс организовать свой собственный автопарк?

— Знаешь, я тоже не очень доволен предстоящим вечером, но я же не ною. — Я с сомнением взглянула на парня за рулем: Тэйт светился как начищенная до блеска, новенькая золотая монетка. В доказательство своего «плохого» настроения Тэйт, услышав по радио песню Rolling Stones, живо нажал кнопку, прибавляя звука. В следующую секунду он с удовольствием подпевал Мику Джаггеру:

— Как же ослепительна ты и изящна! И мне пора смириться с тем, что ты разбила мое сердце. И страшная правда действительно печальна, Должен признаться — ведь я был жалок.*

— Ох, а я думала, что может сделать этот день еще ужаснее? — Я демонстративно скатилась в кресле настолько, насколько мне позволял ремень безопасности, и скрестила руки.

— Да брось, ты же знаешь эту песню?

— И что?

— Пой со мной, давай: Уже и фонари горят, луны не видно!

— Не. Нет. Неа. А-а-а. — Закрыла я уши руками.

— Ну же, я без тебя не справляюсь: И я, я, я, я, я, я, бродил по улицам любви!

Тэйт схватил меня за руку и стал потряхивать ей в такт музыке.

— Эй! Следи за дорогой!

— Я буду следить за тобой, если ты не подпоешь мне! — Тэйт резко выехал на встречку.

— Что ты делаешь?! Вдруг кто-то появится?

— Я жду этого! Давай, второй куплет твой!

— Когда музыка гремит из мимо проезжающих машин,

И кто-то смотрит на меня из ресторана,

Где свадебный играют марш ребята,

Лишь пониманье лечит мои раны.

И когда девушка пригласит меня потанцевать,

О нет, не будет это увлечением,

Последним шансом будет для меня.

— Да, детка, а теперь вместе!

И мы заорали, что есть мочи:

— Ох, ох! И я бродил улицами любви! Где море горьких слез. И я бродил улицами любви, тысячелетиями!

Под финальные аккорды песни и наш дружный смех Тэйт повернул во двор красивого белоснежного дома, похожего на безе.

— Приехали. — Продекламировал он, а я, раскрасневшись от пения, смеха и, мигом нахлынувшего стеснения, помешенного со страхом, вцепилась в свой ремень безопасности. Теперь мне действительно казалось, что он может меня спасти.

— Может не стоит? — Посмотрела я огромными глазами кота из Шрека на Тэйта.

Его губы растянулись в довольной улыбке:

— Пошли, трусишка. Назад пути нет. — Он припарковал автомобиль и вышел, входная дверь открылась и нам на встречу выбежала женщина в фартуке с рюшами. Он был такой белоснежный, что было непонятно, действительно ли в нем готовили? Или это парадный фартук для встречи гостей?

— Тэйти! — Я вышла из машины как раз во время, чтобы услышать столь ласкающую форму имени моего друга. Я прыснула, а он скосил на меня глаза и пробурчал:

— Не смей…

— Тэйти… — Усмехнулась я и снова перевела взгляд на подошедшую к нам женщину, которая уже обнимала своего «Тэйти». Парень, ни чуть не смущаясь, искренне обнял ее в ответ.

— Привет, мам.

Столь умильная сцена заставила меня тепло улыбнуться и вновь затосковать по своим родным. Заметив краем глаза оживление у дома, я посмотрела на подъезд. Кажется, оттуда выходили все Вуды. Неужели приезд Тэйта действительно дело необыкновенное? Я заметила мужчину, пожилого, но все еще красивого, явно отец семейства. Здесь же, облокотившись на трость, стоял дедушка в потрясающе огромных очках. Нет, они действительно были огромные! Была здесь еще одна незнакомая мне пара, может гости. А вот и… мой взгляд встретился с только что вышедшим из дома Джереми, под руку он держал молодую девушку в элегантном кардигане. Вообще весь ее образ: ободок в гладких, блондинистых волосах, розовый кардиган, бежевая прямая юбка, туфли-лодочки просто кричал о том, что передо мной выпускница Йеля. Ну, либо она сошла с экрана «Бриолина»* и сейчас запоет.

Тем временем Тэйт и мама уже обменялись порцией каких-то слов: Как дорога? Почему решил приехать? Почему не предупредил? Как здоровье? Ты не бледный? Миссис Вуд просто выстреливала эти вопросы автоматной очередью и даже не давала сыну толком ответить. Он, усмехаясь нападкам мамы, посмотрел на меня, а затем на место, которое я прожигала взглядом.

Вся семья подошла к нам. Девушка из 60-х цепко держала моего парня под руку.

— Тэйт, как я рад тебе. Как здорово, что ты все-таки решил приехать. — Отец Тэйта обнял его, крепким, мужским объятием.

— Если честно, это все Лексис. Благодаря ее настырности я и приехал. Пришлось закинуть ее в багажник и привезти с собой в качестве наказания. — Говоря эти слова, Тэйт внимательно посмотрел на Джереми. Я же решила туда больше не смотреть, поэтому ни слова не могу сказать о его реакции. — Привет дед, как ты? — Настала очередь обнимать старшего из семейства Вудов.

— Еще тебя переживу. — Ответил ему седовласый старичок.

— В этом я даже не сомневаюсь.

Мама на эту шутку, почему-то, поджала губы и со злостью посмотрела на дедушку.

Тот заметил ее взгляд:

— Ох, Мэри, успокойся. — Я и забыла, что его маму зовут как мою. — Если мы не будем шутить над собой, то что тогда от нас останется? — Затем он перевел взгляд на меня. — Это та сама Лексис из багажника?

Тэйт кивнул.

— Алексис, моя… — Наверное, он хотел сказать одноклассница. Или подруга. Знакомая? Хм… Еще одна девушка моего брата, как вам? — Моя девушка.

Рука Тэйта уверенным движением легла ко мне на талию, притянув ближе. Мои щеки моментально вспыхнули, и я удивленным взглядом обвела присутствующих.

— Ох! Ох, мой Бог! Божечки! Как приятно познакомиться, милая! Я мама этого сорванца, называй меня Мэри. Знаешь, Тэйт никогда не приводил к нам в дом девушек! Ты бы хотя бы предупредил! — Мама семейства пожурила сына и, подскочив ко мне, заключила в свои объятия. Меня мигом окутал запах стирального порошка и свежих духов.

— Да он и один не часто приезжал… — Добавил отец.

— Девушка? Прекрасно. А то, когда он выкрасил волосы в зеленый и стал укладывать их гелем я решил, что мой внук — гей.

— Папа! — Воскликнула миссис Вуд, а я, не выдержав, захохотала. Господи, как же мне нравится этот старичок!

Тэйт замахал руками на присутствующих:

— Хватит уже, а? Мы, между прочим, голодны! А вы даже на порог не пустили, какое гостеприимство!

— Ох, точно, курица! — Мэри всплескивает руками и, как выбежала из дома нам на встречу, так же и унеслась обратно.

Мы же, посмеиваясь, нестройной делегацией пошли за ней. По пути Тэйт, все еще держа меня за талию, представлял членов семьи и гостей:

— Этой мой отец, Дилан, — начал представление Тэйт, — Это дедушка Питер… Оу, а это самое интересное — мой старший брат Джереми. Крайне загадочная личность, тебе понравится.

Джереми выдавил из себя жалкое подобие улыбки. Все время, что мы стояли рядом с домом, я смотрела на каждого, кроме него, но точно чувствовала, что его изучающие глаза пытливо вперились в мое лицо. А вот теперь я отчетливо видела, насколько рассерженные взгляды он кидает на обнимающую меня руку брата. Мои брови взлетели вверх от недоумения: он злится? Простите: что?! Я с самой сладкой из запаса своих улыбок обернулась к Тэйту, и моя правая рука юркнула ему за спину, притягивая ближе к себе. Пальцем поддела шлейку джинсов. Склонив голову на бок, я искренне улыбнулась Джеру:

— Очень приятно.

Тут в диалог вступил мистер Вуд:

— Это друзья семьи, Эллиоты: Ричард, Сара и Маргарет.

Маргарет. Марго. Так я и знала, что имя будет какое-нибудь такое.

Все представители семьи Эллиот дружно заулыбались, направляя столько флюидов положительной энергии в мою сторону, что мне захотелось перекреститься и попшикать пространство вокруг себя спреем от… Да хоть от комаров. Освежитель воздуха с запахом морского бриза тоже подойдет. Уловив у себя такую мысль, мне стало стыдно. Эти люди ничего мне не сделали и если есть тут кто-то, от кого воняет предательством, то это Джереми. Подумав об этом, я опять начала сжирать себя поедом. Чем я лучше? Хотя, в какой-то степени…

Беседа чинно перетекла в русло успеваемости Тэйта и еще чего-то. Я честно пыталась ловить обрывки фраз и улыбаться тогда, когда слышала смех. Но, кажется, первый шок стал проходить. До моего мозга доходила суть происходящего: я приехала в дом к своему парню, он здесь с другой девушкой, меня представили девушкой его брата, и я реально не понимаю, почему я ничего не чувствую. Может, шок все же еще не прошел?

— Алексис, — Услышав свое имя, я встрепенулась как птица. Мистер Вуд смотрел на меня глазами, похожими на зеленую листву, как у сыновей, но его глаза были испещрены морщинами. — Вы учитесь вместе с Тэйтом, я так понимаю? Ваше лицо кажется мне знакомым.

Я, улыбнувшись, пожала плечами:

— Возможно, я как-то лечилась в одной из ваших больниц. Ну, на тот момент я не знала, что она ваша.

— Там мы, кстати, с Лекси и познакомились! — Перебил меня Тэйт, будто почувствовав, что я вступаю на опасную почву: рассказ о клинике неизменно связан с Джереми. — Она тогда меня пару раз выбесила, что захотелось убить. И я сразу понял: это судьба.

— Ой, да? Как интересно! Расскажи, пожалуйста. — Марго, она же Маргарет, едва ли в ладоши не захлопала от энтузиазма. А я едва ли глаза не закатила от раздражения. Держись, деточка.

— Отличная идея, но уже за столом расскажешь. Так, Тэйти и Лекси, немедленно мыть руки, на стол накрыто. Джереми. Поставь еще два прибора! Все в столовую! — Маленький ураган Мэри спровадила нас в сторону ванной комнаты.

— Ты как? — Спросил Тэйт, когда мы оказались одни, оставив за спиной шумотодвигающихся стульев и голоса.

Я пожала плечами:

— Если честно, то нормально. — Я открутила кран и, настроив нужную теплоту воды, выдавила немного пахучего жидкого мыла на руки. Кажется, клубника со сливками.

Тэйт посмотрел на мое отражение в зеркале, поджав губы. В его глазах отчетливо сквозило сомнение в моих словах, будто он искал подвоха.

— Ну Тэйт, чего ты так смотришь? Ну да, раскусил, сейчас домою руки и пойду убивать твоего братца. Не делать же этого с грязью под ногтями? Верно?

Тэйт расслабился и, пихнув меня плечом, потеснил в бок, также намыливая руки.

— Совершенно верно, коллега. Вообще я рекомендую взять мамины перчатки для сада, чтобы не оставить отпечатков.

— А у нее есть тяжелые грабли для сада? Чтобы наверняка?

— Эй, ты говоришь об убийстве моего брата! — Тэйт брызнул на меня водой.

— Эй, ты же подкинул идею с перчатками, ты соучастник! — Не осталась я в долгу, орошая теплыми каплями лицо парня, заставляя его морщится.

кnигоeд.нeт

За этим занятием нас и застал Джереми:

— Мама спрашивает, чего вы так долго.

— «Мама». — Прошептал Тэйт, глядя на меня, многозначительно играя бровями и обнажая зубы в улыбке Чеширского кота.

Он внимательным взглядом смотрел на нас с Тэйтом, мы же, переглянувшись, прыснули. Подхватив большое полотенце, Тэйт протянул один его край мне. Я вытерла руки и, подчиняясь минутному порыву доброты (и пристальному взгляду экс-парня) вытерла капли с лица Тэйта.

— Ты голодна, милая? — Поддержал мою игру на нервах брата Тэйт, подставляя лицо под махровое полотенце.

— Я чертовски голодна, любимый. — Проникновенно смотря ему в глаза, заявила я.

— Пошли, я хочу рассказать семье историю нашего знакомства.

— Алексис… — Джереми зацепил мою руку, но я резко выдернула ее.

— Не трогай меня. Никогда.

— Послушай, дай мне объяснить, я должен… — Вуд снова попытался схватить меня за локоть, но Тэйт, резким движением отодвинул меня за себя. — Отвали, Тэйт.

Тэйт схватил брата за рубашку и с шумом припечатал к стенке:

— Это ты отвали, братик. Если не хочешь чтобы вокруг идеального Джереми разгорелся скандал. Ты ноги Лексис целовать должен за то, что она молчит, но я молчать не стану, так что будь добр, не провоцируй.

Уходя вслед за Тэйтом, я даже не стала смотреть на Джереми.

Тэйт

— Серьезно, она просто спикировала на меня сверху! В твоей больнице, па! Она каталась на лестницах!

Отец указал на покрасневшую, прямо под цвет яблок на столе, Алексис пальцем и погрозил им:

— Юная леди, вы… Нравитесь мне все больше и больше! Хоть кто-то может осадить моего сына!

— Эй, пап! Ты вообще чей отец?! — Я, театрально возмущаясь, кинул салфетку на стол.

Атмосфера за столом была прекрасная. Жалости от того что приехал я не испытывал совершенно… Разве что… Джереми сидел мрачнее тучи, отвечал невпопад (Я просто фанател от этого!) и постоянно кидал мрачные взгляд в сторону меня и Лексис (Ох, и от этого!). Я откинулся на стуле и положил руку позади своей «девушки». Этот жест не остался не замеченным. Смотри-смотри, братец.

В течение всей трапезы гнев во мне то бурлил и клокотал, то снова стихал. Внешне это оставалось незаметно для всех, кроме, наверное, Лекси. В пару особо опасных моментов она то сжимала мою руку, то слегка дотрагивалась до колена. От этих жестов я живо забывал о том, что выводит меня из себя и пытался не думать о том, к какому месту у меня совершенно бесцеремонно приливает кровь от ее прикосновений…

За этот час мы узнали, что Джереми и Маргарет — идеальная партия по версии обеих семей, и их брак — самое удачное слияние для бизнеса. А ларчик так просто открывался, не правда ли? Нет, я не был бы так разочарован, если бы мой брат играл с обеими девушками. Это было бы хотя бы круто, в неком извращенном смысле. А тут… Папенькин сынок так и остался таковым.

Самое противное, что сейчас, когда я должен был поддерживать Алексис, именно она сдерживала мою ярость, с удовольствием поглощая ужин и не забывая нахваливать стряпню моей мамы. Когда-то думал, что все девушки едят мало, или, хотя бы при расстройстве не так активно орудуют ложкой. Но аппетит этой барышни явно говорил об обратном. Вот так и разрушаются легенды.

Весь вечер Лекси излучала улыбки, как лампочка в 220 ватт. Если бы мы выключили свет в комнате — ее оптимизма хватило бы на каждый ее уголок. И чем шире она улыбалась и громче смеялась, тем более перекошенным становилось лицо Джера.

— Ох, Джереми, милый, а как там продвигается твоя книга? Ты говорил, что ждешь ответа от издательства? — Прочирикала Марго, пережевывая салатный лист. Кажется, я вижу зелень у нее на зубах.

Вся семья уставилась на моего старшего брата. Я кинул взгляд на отца. Джереми побледнел, папа еле заметно побагровел.

— Книга? — Поинтересовался отец семейства самым заинтересованным тоном.

Джереми отмахнулся:

— Да так, ничего особенного, пишу на досуге. — Джереми выдавил нервную улыбку и схватил стакан воды, чтобы то ли отвлечься, то ли утолить мигом возникшую жажду.

— А у тебя есть досуг? — Снова подал голос отец.

— Не то чтобы, просто пришла интересная тема…

— Ты пишешь книгу? — Голос сбоку от меня. Лексис, впервые заговорившая с Джереми, выглядела удивленной.

Джереми явно чувствовал себя неловко:

— Это не стоит вашего внимания, серьезно.

Маргарет, не видевшая накалившейся атмосферы, протестующе махнула рукой:

— Да что ты такое говоришь! Я читала начало, книга чудная. Идея интересная! Она…

Джереми предупреждающе положил свою руку на ее, заставляя замолчать:

— Зачем обсуждать незаконченные дела? Если вдруг все удастся, то я обязательно поделюсь этим с семьей.

— Ох… Ну да, ты прав! Так будет даже интереснее!

Я медленно повернулся к Алексис. Она выглядела расстроенной ровно несколько секунд. А затем снова надела маску спокойствия и радушия.

Я положил локоть на стол и посмотрел на профиль девушки.

— Моя девушка тоже интересуется этим.

Лексис ошарашенно уставилась на меня. Что, удивлена тем, что ее парень, пусть даже липовый, знает о ней?

— Ох, да? — Спросила миссис Элиот. — Ты пишешь, Лекси?

Пепельноголовая не успела ответить, как я с улыбкой выложил на стол всю информацию:

— У нее потрясающий талант и большая любовь к литературе. Она втирает очки всем ботаникам в классе на обсуждениях. И записалась на писательские курсы.

Кажется, Алексис сейчас подавится.

— Как чудно! Два писателя в семье! — Маргарет заулыбалась во всю свою челюсть. Да, у нее реально зелень в зубах застряла. Кто-нибудь это скажет?

— Писатель — громко сказано. Я только начинаю. Ищу себя. Но да, мне это очень интересно. Правда мой бывший парень как-то сказал, что писательство — это блажь неумех. Людей, которые не хотят делать ничего стоящего.

Она выразительно посмотрела перед собой. Ого и еще раз ого! Неужто такое ляпнул мой брательник? Вот же увалень в крахмаленном воротнике. Я поддержал девушку:

— Все всегда ошибаются. Например, один мой знакомый, мерзкий типчик, встречался сразу с двумя девушками. — Джереми чуть не сжал вилку пополам. А я продолжал. — К чему это я… Ах вот, и нашел он, значит, девушку, прекрасную во всех отношениях! Чудо в юбке! Но этого нашему герою показалось мало и он одновременно стал спать с ней и с девушкой с работы.

— Как подло! — Воскликнула Марго, а я активно закивал, подтверждая ее слова.

Мама кашлянула:

— Тэйт. Ну не надо рассказывать такое за столом!

Я развел руками и широко раскрыл глаза, выражая высшую степень раскаяния:

— Ну просто вспомнилось про ошибки, знаете. Я думаю, он совершил огро-о-омную ошибку. Потому что ту чудо-девчонку он все-таки потерял.

Брат сверлил меня взглядом, пытаясь убить на месте. Его ментальная атака дала сбой, и я лишь расцветал, довольный собой.

Папа не прочувствовал пиковость ситуации и снова перевел тему на книгу и писательство. Так сказать, сел на своего коня:

— Ну, я тоже считаю, что писательство — не профессия. Но не в отношении прекрасных девушек. А вот мужчины — писатели, это гиблая история. — Ответил мой папа на слова девушки, пригубив из стакана и набирая на вилку порцию закуски. Не удивлюсь, если при разговоре с Алексис Джереми как раз цитировал его слова.

Алексис мягко улыбнулась:

— Да? Вы считаете, что хирург из Шекспира получился бы лучше? А Пушкину следовало променять перо на мотыгу?

Папа довольно рассмеялся:

— Ну, нет, не считаю. Ладно-ладно, писатели-мужчины имеют право на существование.

Все за столом рассмеялись, напряжение спало. Приятно осознавать, что близким Алексис очень понравилась. Мало того, что мать с отцом были вне себя от восторга, что я привел домой девушку, так еще и ее поведение, вкупе с внешностью и обаянием — сводило их с ума.

— Не могу поверить, что этот засранец отхватил себе такую хорошую девушку! Бросай его, пока не поздно, милая! — Дедушка уже пятый раз пытается отговорить Лексис от «страшного шага».

— Думаете? А мне кажется, что Тэйт очень похож на вас! — Улыбнулась Лексис, заставив всех в очередной раз засмеяться.

— Туше! — Улыбнулся в ответ дед.

После обсуждения нашей с Лексис учебы, работы Джера и отца, а также бизнеса наших гостей, мама заметила, что вилки уже не стучат по посуде. Она резво вскочила из-за стола, хватаясь за тарелку отца. К несчастью для него, именно он все еще пытался есть.

— Думаю, настало время десерта!

— Милая, я еще не доел!

— Ох, Дилан! — По-доброму ворчливо проговорила мама и вернула тарелку мужу.

— Что? К тому же, мужчины еще пьют, нам не до сладкого, женщина!

Эта забавная перебранка заставила меня стряхнуть остатки напряжения. Хорошо, что Лекси поехала с нами, при ней они не будут меня доставать и гиперопекать. Тем более что мне самому было бы здесь находиться…

— Давайте я помогу. — Лексис встала со своего места, и я неожиданно ощутил холод в руке, когда она отпустила мою ладонь. Неприятное ощущение.

— Ой, сиди-сиди, милая! Я сама!

Лексис безапелляционно взяла мою и свою тарелки, а затем собрала остаток ненужной посуды. Я заметил, что суперположительная Маргарет окинула Лексис не очень довольным взглядом. Может, хотела выслужиться перед будущей свекровью?

— Может, перекурим? — Ричард похлопал себя по карманам, как будто этот жест олицетворял слово «курить».

— О, у меня в кабинете потрясающие кубинские, пошли, угощаю. Подарили на работе.

Мужчины удалились, миссис Эллиот увязалась за мамой, чтобы услышать рецепт «потрясающего салата», а я остался наедине с «очаровательной парой».

— Тэйт. — Просияла Маргарет. — А ты не расскажешь, как получилось, что ты влюбился в девушку, с которой так ссорился? У меня просто не укладывается это в голове!

Она глупо хихикнула и развела руками. Странно, что не укладывается, там походу много места для любой информации. Мозг то напрочь отсутствует.

— Ну да, очень интересно. — Ого. Джереми подал голос? Или он пытается показать клыки?

Я ответил милейшей улыбкой:

— Ну… Это личное… — Губы брата стали растягиваться в ухмылке и я, чуть нагнувшись над столом, доверительно прошептал. — Но вам, родным, можно и рассказать.

Маргарет издала что-то вроде «Ах» или «Ох» или «Йех», и сложила ладони в молящемся жесте. Все это вкупе очевидно выражало заинтересованность и радость. Джереми подлил себе виски. Думаю, он тоже счастлив за младшего брата.

А мой мозг стал быстро генерировать сладкую историю влюбленности в Алексис. Когда? Что? Черт. Я посмотрел на графин с соком, с плавающими в нем кубиками льда, которые чуть растаяли и уже были не совсем кубической формы. Протянул руку, подергал за ручку, давая гладким льдинкам возможность удариться о стеклянный сосуд.

— Знаешь, Марго. Вряд ли тебя сильно порадует моя история. Потому что я сам не знаю точного ответа, на твой вопрос. Когда я влюбился в эту девушку? Иногда мне кажется, что это происходило постепенно. В другой раз я уверен, что потерялся в ее синих глазах сразу, когда она в первый раз посмотрела на меня. Заключила в свой омут да так и не выпустила… А может, я лгу. А может, недоговариваю. Просто в какой-то момент я стал думать о ней чаще, искать ее лицо среди других. Я замечал всех девушек, чей цвет волос хоть немного напоминал пепельно-русый оттенок, надеясь, что это будет она. Ловил себя на этой мысли и злился. А еще, раньше я понятия не имел, что в мире столько русых. — Я усмехнулся. — Я не знаю, когда я в нее влюбился. Но кажется, знаю за что… За то, что она вылила на меня кофе. За то, что она готовит самую потрясающую яичницу в моей жизни. За то, что она не умеет пить и не особо хорошо поет, но делает это с душой. Поет. Не пьет. За то, что она любит танцевать. За то, как она выглядит по утрам. За мюсли. За белое кружевное белье. За то, что она не боится быть собой и просто обожает высказывать свое мнение, даже если ее об этом никто не просил. За то, что она умеет переживать и чувствовать. За то, что она самый вредный человек на этой планете. За то, что рядом с ней я безумно хочу жить.

Короткий вздох. Я обернулся, будто выходя из транса, и перевел взгляд от льдинок в соке, к кухонному проходу. Алексис стояла и смотрела на меня. Как много она слышала? Да и важно ли это? Ведь все это — фарс… Верно?

Я улыбнулся ей:

— Эй, ты подслушивала?

Она помедлила секунду, всматриваясь мне в лицо, а затем медленно растянула пухлые губы в улыбке.

Алексис

Я улыбнулась. А что мне оставалось? Слова Тэйта заставили меня чуть растеряться. А он хорош, надо признать. И все это он делает ради меня?

— Не смогла пропустить момент, как ты всем рассказываешь про мое кружевное белье. — Хмыкнула я. Подойдя к парню сзади, обняла его за шею. Положила подбородок на его зеленую макушку. Удобно.

В комнату зашли мамы, миссис Вуд с умилением посмотрела на нас:

— Вы же останетесь ночевать? Завтра обещают солнечный прекрасный день, мы планируем барбекю на заднем дворе! Я постелю вам с Тэйтом в его комнате, да?

Здесь ответы разделились:

Я: Эээээ… (Глупо, невнятно, смотря на миссис Вуд, часто моргая глазами).

Джереми: Нет! (Твердо, злобно).

Тэйт: Почему нет? Да! (Более злобно, смотря на Джера).

Джереми: Лексис не очень удобно будет… (Сквозь зубы).

Тэйт: Лекси сама решит, что ей удобно. (Тоже сквозь зубы).

Оба, хором: Лекси?!

Я: Эээээ…

Может кто-то приоткроет окно? В комнате стало как-то жарко, или мне кажется? Ах да, это все переизбыток тестостерона в воздухе. Тяжко вздохнув, я повернулась к Марии:

— Большое спасибо, миссис Вуд, мы с радостью останемся. Мне будет удобно с Тэйтом.

— Вот и славненько! Только прекрати называть меня миссис Вуд, называй Марией, пожалуйста!

— Хорошо, мис… Мария. — Покорно произнесла я.

— Пошли, покажу тебе комнату. Ох, ты же и дом не видела, деточка, давай покажу!

Экскурсия по дому, которую я бы назвала местами боевой славы братьев-Вудов, прошла в ритме быстрого вальса. Вот этот косяк младший пропорол лбом. Вот здесь Джереми выбил первый молочный зуб. Вот эту медаль Тэйт получил за победу на футбольном матче. И все такое. Увлекательная экскурсия замкнулась на гостиной. Вернулись мужчины, подали десерт. И лишь потом всех, с набитыми донельзя животами, отпустили с миром по спальным местам.

Я осталась помочь Марии с посудой. Затем, за темным углом дома, рядом с лестницей, меня, конечно же, ожидал местный маньяк. Джереми посмотрел на меня:

— Алексис, что ты делаешь?

— В смысле?

— Ты, правда, собралась ночевать с моим братом?

Я пожала плечами:

— Мы и так спим с ним под одной крышей и пару раз ночевали вместе. Мне ничего не грозит, если ты об этом. Можно подумать, что-то в наших с ним отношениях изменилось только потому, что ты оказался лжецом.

— Я? А ты ничего не хочешь мне сказать?

Неужели он намекает на присутствие Блэка? Сочтите меня человеком, который не видит в своем глазу бревна, но… Или давайте рассуждать: я объяснила Адриану, что между нами ничего не может быть? Да. Да, я надеялась спасти то, что осталось от меня и моих чувств к Джереми. И вместо этого получила удар под дых. Или вот еще… Я спала с Блэком? Нет. А вот в то, что Джереми с Марго в свободное время в прятки играет, я сильно сомневаюсь. От мысли, что он занимался сексом с нами обеими, меня чуть ли не замутило. Я склонила голову на бок, задумавшись над его вопросом.

— Хм… Мм… Хм… Ох, да, хочу! — Просияла я, посмотрев на парня. — Дай пройти, мудак. — Рявкнула я, уже без тени улыбки.

Прошла мимо Джереми, сильно задев его плечом, и поднялась на второй этаж, в комнату Тэйта. В первый раз я не успела ее особо рассмотреть, зато теперь с удовольствием занялась исследованием. Комната оказалась довольно просторной для одного. На стенах все еще висели плакаты, явно принадлежащие импульсивному подростку 13–15 лет. На полках книжного шкафа ожидаемо устроились книги и коллекция из моделей мотоциклов. Все в комнате, хоть и указывало на то, что Тэйт здесь гость не частый, сияло чистотой. Наверняка миссис Вуд, то есть Мэри, регулярно боролась с пылью. Среди книг я обнаружила много фантастики, кто бы знал, что Тэйт этим увлекается? Пробежавшись пальцами по корешкам, я увидела рамку на прикроватной тумбочке. В ней стояла фотография братьев Вуд, еще юных. Вот как выглядят волосы Тэйта без зеленки, ого!

Подойдя к окну, я повернула ручку наверх и открыла форточку, впуская в комнату прохладный вечерний воздух. На небе уже появились звезды, осенью, как обычно, темнело раньше, чем нормальный человек успел бы устать. Я задумчиво посмотрела на небо, тщетно пытаясь вспомнить хоть какое-то созвездие, помимо большой медведицы.

— Ты посылаешь сигналы инопланетным созданиям, чтобы они забрали тебя домой? Я всегда знал, что ты с другой планеты. — Раздался за моей спиной голос Тэйта. И как он умудрился зайти в комнату столь бесшумно?

— А ты черпаешь эти потрясающие идеи из своих книг? — Я кивнула в сторону полок, забитых красочной фантастикой.

— 1:1. Слушай, если хочешь, то я посплю на полу.

Я поморщилась.

— А я потому буду месяц слушать о том, что тебе было неудобно, тебе продуло спину или натерло бок? Да брось, в первый раз что ли? Но если тебе будет спокойнее за свою невинность, я могу взять другое одеяло. — Я подмигнула парню.

— Эй, я не понял, когда это ты почувствовала себя царицей положения? И вообще, разве тебе не полагается сейчас забиться в угол и страдать?

— Что это? Нечто из жизненного опыта? Именно так вы, крутые парни, переживаете расставания? — Я поиграла бровями.

— Нет, обычно мы напиваемся вдрызг и разбиваем тачки.

— О, этот способ мне подходит! Одолжишь ключи от джипа? — Я протянула руку ладонью вверх в просящем жесте, за ключами от авто, в котором мы приехали. Поиграла пальцами.

— Да, конечно, без проблем, кому нужен джип? — К моему удивлению, Тэйт полез в карман джинсов, и, подпрыгивая, стал что-то доставать из его недр… Достал. На меня смотрела его кулак с откинутым средним пальцем. Fuck? Серьезно?

— Ну держись, маленький засранец! — Схватив одну из многочисленных подушек я с волевым криком, которому позавидовали бы индейские племена, кинулась в бой.

— Эй, дикая! За что? — Возмущенно стал восклицать брюнето-зеленый, защищая голову, и продвигаясь к кровати с резервным запасом мягких снарядов. Я сразу просекла его стратегическое отступление и попыталась пресечь эту попытку, встав между ним и кроватью, сильнее орудуя подушкой.

— Это научит тебя хорошим манерам!

— Так значит? Это кнут в моем обучении? — С этими словами Тэйт хитро улыбнулся и, дождавшись, когда я в очередной раз замахнулась подушкой, перехватил меня поперек талии и закинул на кровать. Мы вдвоем утонули в мягких одеялах серых оттенков. — А где же пряник, госпожа учительница?

Я тяжело дышала после односторонней борьбы и смотрела на Тэйта. Он все также хитро усмехался, отчего в его глазах горели зеленые искры-огоньки. Парень медленно поднял руку и убрал с моего лица выбившиеся из хвоста пряди волос. Кажется, я покраснела, и не от подушечного боя… В голове некстати начали возникать фразы, брошенные им за столом. Ну не может же Тэйт… Далее все было по канону и законам жанра: стук в дверь не заставил себя ждать, спасая меня от мучительных вопросов: «Что происходит?», которые уже стали пульсировать в моих висках.

— Дети, что за шум? Все хорошо? — Миссис Вуд, очевидно, из вежливости, не стала вламываться в комнату двух подростков. А вот мой папа бы зашел с пинка, поигрывая берданкой, услышав малейший подозрительный звук. Под «подозрительным» я подразумеваю все: от упавшей иголки до шепота или (Упаси Бог!) вздоха.

Тэйт еще раз посмотрел на меня и рывком поднял себя с кровати. Он распахнул дверь, с улыбкой встречая маму:

— Все в порядке, просто Лекси решила меня убить. В очередной раз. Какой раз ты пытаешься это сделать, милая? — Тэйт обернулся, я уже сидела на кровати, поправляя неряшливый хвост.

— На этой неделе? — С милейшей улыбкой переспросила я.

Миссис Вуд смотрела за нашей мини-баталией с такой нежной улыбкой, что у меня защемило в районе груди. Мы же ее обманываем. Имеем ли мы на это право? Под этим углом я на ситуацию еще не смотрела. Одно дело отомстить Джереми, но другое — делать все это в кругу его семьи. Использовать Тэйта… Да и неизвестно, стоит ли знать Маргарет, что ее парень не такой уж ангел во плоти. Задумавшись, я пропустила весь диалог мамы с сыном и очнулась только тогда, когда обратились ко мне:

— Милая, ты наверняка не брала вещи. Я в ванную комнату положила чистое полотенце и новую зубную щетку, бери, пожалуйста. Надеюсь, что щетка будет использоваться в этом доме почаще. — Она подмигнула мне, серьезно! Я официально смущена. — Спокойной ночи, отдыхайте.

Она привлекла к себе Тэйта и крепко поцеловала его, а меня снова одарила доброй улыбкой.

— Большое спасибо, Мэри, хороших снов. — Улыбнулась я в ответ.

Когда дверь закрылась, Тэйт снова обратил внимание на меня. Его брови удивленно взмыли вверх.

— Ты чего такая злая?

Он прав, я была в ярости. В бешенстве. Кажется, на меня наконец накатила вся абсурдность этого дня. Я резко встала и, размашисто шагая, пересекла комнату. Ткнув Тэйта в грудь, прошипела:

— Знаешь, это все из-за тебя. И еще, ты будешь спать — на полу. Дай пройти. — Отодвинув ничего не понимающего парня, я вышла из комнаты и направилась в ванну. Кажется, зеркало в ванной сегодня запотеет не от теплой воды, а от пара из моих ушей. Пока это не произошло, я заперлась в аккуратной и белоснежной ванной комнате и, опершись на раковину, внимательно смотрела в свое отражение. Будто в синяках под глазами я могла найти ответы на вопросы. Почему я разозлилась на Тэйта? Ну, а зачем ему надо было называть меня своей девушкой? И тем более, какого черта лысого он позвал меня сюда? Вот если бы не позвал… То я бы продолжала быть слепой и тупой курицей в неведении. А теперь я… Ну, просто тупая курица?

— Черти что… — Пробурчала я вслух и, сорвав с себя платье через голову — бросила его на корзину для белья. Туда же последовали остальные вещи, а я направила свое многострадальное тельце под струи теплой воды.

Оказавшись в душе, я будто успокоилась. Вода всегда приводила мои мысли в порядок. Но постепенно с тем, как я расставляла свои размышления где-то по полочкам сознания, до меня доходило то, что произошло в одночасье. Джереми помолвлен. Мой парень, мой друг, мой любимый человек, с которым я вместе уже пол года — обманывал меня. Парень, ради которого я менее суток назад пошла на сделку с собственным сердцем, заставляя его заткнуться, вырывая кусок своей души, чтобы не обижать Джереми… Какая же я все-таки дура. Этот идеальный во всех отношениях человек, который читал книжки девушке в коме, делал все реальное и нереальное для меня, заботился, волновался… Неужели это действительно происходит? Правду говорят, что только идеальные люди становятся серийными маньяками или преступниками. Потому что они отчаяннее всех прячут скелеты в шкафу. Вот и Джер прятал скелет размера XS в ободке и розовом кардигане.

Уже вытирая волосы, я думала, а действительно ли я зла на Джереми? Да, конечно, быть обманутой — гребаный отстой. Но кажется, больше этого, я просто зла на себя. Передо мной снова возникли глаза светлого, слегка пасмурного неба. Глаза молящие. Просящие. Глаза, в которые можно смотреться как в зеркало, если не боишься утонуть.

***

Когда я вернулась в комнату парень уже лежал на полу рядом с кроватью, со смиренным видом и сложенными на животе руками. Только нимба не хватает для полноты картины.

Я кинула вещи на стул, прошлепала босиком мимо него и забралась в постель.

— Спокойной ночи. — Раздалось с пола.

Я промолчала. Чего я дулась? Не знаю. Послышался шорох, и свет от ночника выключился. Комната погрузилась в полумрак. Я повернулась к окну и уставилась на просматриваемый кусок темного неба. Парень снизу поворочался. Еще поворочался. Вздохнул. Крякнул. Снова повернулся. Опять шелест одеяла. Опять стенания.

— Тэйт, что ты стонешь! — Не выдержала я.

— Я всегда так засыпаю. Мне необходимо устроиться удобно. А раз уж мою кровать ты забрала….

В него спикировала подушка, заткнув:

— Начинается. Ты еще не заснул. А уже жалуешься. — Из под кровати послышался сдавленный смех, и я тоже улыбнулась, глядя на шторы, слегка приподнявшиеся от легкого порыва ветра. — Может, закроешь окно, тебя продует.

— Ну ни хрена себе! Ты волнуешься за мое здоровье, О'Доэрти?

Я хмыкнула:

— Элементарная вежливость. Если я когда-нибудь буду за тебя волноваться я… Не знаю. Добавлю себе в волосы розовых прядей. — Выдала я первое, что пришло в голову.

— Ловлю тебя на слове.

Снова тишина, на этот раз более приятная, спокойная.

— Лекс. Ты не хочешь поговорить? — Спокойный, приятный голос. Закрыть глаза и слушать его было удовольствием.

— О чем.

— Ну, ты у нас девушка весьма интересная, что не день — то повод для разговоров и фильма с неслабым экшеном.

Я помолчала, затем спросила:

— Как закончилась гонка?

— Я выиграл.

— Что-о? И ты говоришь мне об этом сейчас? — Я подскочила на кровати и перегнулась, смотря на парня. Он лежал, закинув обе руки за голову и закрыв глаза. На губах — довольная улыбка.

— Ну, ты очень удачно отвлекла главного претендента на победу и подарила мне шанс. Так что с меня причитается.

— А как же Череп? — Брови Вуда съехали на переносице в жесте отвращения, безмолвно показывая что именно он думает об это имени.

— Череп — болтун.

— Но он же раньше…

— Да мало ли что раньше. Все меняется.

Я покачала головой и снова легла на спину.

— Поверить не могу.

— В мою победу? Звучит обидно!

— Нет… Не то чтобы. Просто эта трасса — она ужасная. А ты прошел ее ночью, финишировал первым и ты жив.

— Ну да. У меня был стимул пройти ее первым.

— Какой?

Снова тягучее молчание.

— Уже не важно… Блэк все равно меня надурил, чертов татуированный засранец.

Я с удивлением обнаружила, что в словах и тоне Тэйта не было обиды или злости. Он вспоминал Адриана, как друга. Снова.

Я глубоко вздохнула:

— Он отвез меня за город. Мы говорили. Более-менее нормально говорили. Впервые с… Вообще впервые.

— …И до чего договорились?

Повернулась на бок, сильнее натянув на плечо одеяло, и снова посмотрела в окно.

— До того, что я останусь с твоим братом.

— Отстойно.

— Ага… Тэйт ты… Знал?

Мне не надо было уточнять, что я спрашиваю. Шорох снизу. Я представила, как парень повернулся и облокотился на одну руку.

— Я знал. Но я не думал, что сегодня будет так, клянусь, Лексис. Я бы никогда не привез тебя сюда в этом случае. И я правда думал, что Джереми одумается, все уладит. Понимаешь? Я был уверен в этом… Он просто боится отца, боится разочаровать его и вообще…

— Я думала, договорные браки — пережитки прошлого.

— Не для всех… Есть места, в которых крутятся большие деньги. Они с Марго знакомы практически с детства. Они уже будто и смирились. Но потом появилась ты… В общем, не мне тебе это рассказывать, я сам не знаю, что творится в голове у брата. Прости.

— Ты то за что извиняешься.

— Ну, за то что привез тебя силком сюда и…

— Я рада, что ты это сделал. Так что спасибо.

Снова тишина.

— Он даже не упоминал о том, что хочет написать книгу. Хотя знал, что этим увлекаюсь я.

— Алексис. Мы уже поняли, что мой брат — трусливый упырь. Хватит о нем думать, он тебя не стоит. Ни одного русого волосика с твоей глупой головы.

— Сам тупой. — Пробормотала я, вызвав у парня тихий смех. Русые волосы. Он, говорил, что взглядом искал девушек с русыми волосами…

— Знаешь, Вуд, тебе тоже можно писать книги. То, как ты рассказывал историю своей влюбленности заставило меня смутиться. Я была в шаге от того, чтобы поверить тебе.

Парень не ответил ни слова.

— Ты заснул?

— Нет.

— Сбой в эфире?

— Ну, ночь она вообще не для трепа существует.

— Эй, ты сам хотел поговорить!

— Ладно, давай. Какое на тебе сегодня белье? — Еще одна подушка полетела в парня.

— Сколько осталось снарядов?

— Два.

— Супер. Еще два шанса сморозить какую-нибудь глупость и оставить тебя без удобств.

— Очень гостеприимно!

— Эй, я сплю на полу! Это верх заботы!

Кажется, я стала медленно засыпать. Бессонная предыдущая ночь и все происходящее дало свои плоды.

— Вредная…

— А-а? — Зевнула я.

— Ты любишь Адриана?

Сердце застучало. Вопрос, прозвучавший в тишине комнаты, оглушил. Глаза распахнулись как будто были на шарнирах, как у детской куклы. Отогнанный сон обиженно ускользнул от меня.

— Что за вопросы на ночь глядя… Потом будут кошмары сниться…

— Ты любишь. — Не вопрос, утверждение. Почему он не заткнется? Этот вопрос я не хочу задавать даже самой себе! Не то что отвечать на него кому-либо. — Тогда почему ты отказываешься от него с такой легкостью?

Я вскинулась. Как разозленная фурия.

— С легкостью, Тэйт? — Прошипела я в темноту. — С легкостью?! Это легко, по-твоему? Это легко делать «правильно»? Делать так как «надо»? Легко? А потом огребать за то, что не позволил сердцу вести себя, а послушался разума, рассудка?! В кое-то веки я сделала так, как считала верным, логичным. И что получила? Я… Ты просто не понимаешь, что я чувствую, когда я рядом с Адрианом! Я как будто другая. И эта другая «я» меня пугает. Но это пугающее чувство — самое лучшее, что я испытывала когда-либо. А ведь я должна его ненавидеть! И знаешь, даже ненавижу! А как не призирать того, кто променял тебя на карьеру? Плюнул? А теперь я ему понадобилась! Да он одержимый! Люблю ли я его? Я не знаю, Вуд, я не знаю! Неужели это любовь? Она дикая, безумная! Она как огонь. Ты можешь любить его яркое пламя, такое согревающее, такое красивое, но если ты отдашь ему себя, свою душу, ты совершенно определенно сгоришь дотла. А я боюсь быть сожженной. Снова. Я боюсь его, боюсь себя, боюсь своих чувств. Я хочу спокойствия. Я хочу волноваться о экзаменах, как любой подросток. О цвете лака для ногтей, как Стейси. О выходе новой части блокбастера, как Дреа. О шмотках, как Лана. О спортивной победе, как Савана. Я не хочу бояться за то, во что может обернуться мой следующий шаг. И больше всего я боюсь того, что моим самым страстным желанием рядом с Адрианом становится сделать этот чертов шаг! Шаг прямо в пекло!

Я с трудом дышала и поняла, что уже какое-то время по моим щекам катятся слезы. Тэйт медленно поднялся, я почувствовала, как под его тяжестью слегка прогнулась кровать. Парень крепко обнял меня прямо в одеяле, как в мягком коконе. Его губы прижались к моему затылку.

— Тише. Все образуется. Все обязательно будет хорошо. Я рядом. — Он шептал мне на ухо много слов, утешений, обещаний. Он крепко прижимал меня, целовал мою голову, гладил по рукам. Я же плакала и слушала, плакала и верила. Кажется, только в его руках я поняла, насколько я действительно устала. Неужто я так много прошу у Бога? Просто спокойного тихого счастья. Почему я должна постоянно находиться у кратера действующего вулкана и думать, когда он выплеснет на меня лаву?

Я засыпала под шепот своего лучшего друга, которого так внезапно для себя обрела. Во сне его слова-успокоения превратились в слова-признания в любви. Приснится же такое.

*В машине Тэйт и Алексис поют лиричную и душевную песню британской рок-группы группы Rolling Stones — Streets of love.

Глава 16. Алло?

Глава 16.

Живи так, будто этот день — последний, и однажды так оно и окажется. А ты будешь во всеоружии.

Джордж Денис Патрик Карлин

— Ну почему же вы так рано уезжаете?

Я переминалась с ноги на ногу, когда Тэйт загружал в джип некоторые вещи, которые он решил забрать с собой. В основном всякую автоерунду из гаража. Очевидно, «Шерри» ждет апгрейд.

— Срочные дела, ма.

— Ну как же так! У нас были такие планы!

— Прости-и.

— Вы же еще заедете? Алексис, милая, мы будем тебя ждать!

Легкие волны неловкости начинали превращаться в штормовые, пенистые.

— Мама, хватит смущать мою девушку уже. Ты обещала нам в дорогу твой восхитительный пирог!

— Ох, и правда, что это я! Сию секунду! Лекси, ты обязательно должна его попробовать, ты же любишь сладенькое! — Мэри убежала в дом.

Я выдохнула.

— Мне правда стыдно перед твоей мамой. — С досады пнула носком рыжего сапога камешек.

— Да, я вижу. Не грусти. — Тэйт ущипнул меня за нос. Я заметила перед глазами только черное пятно.

— Эй! — Схватила парня за руку: действительно, она была покрыта чем-то черным и липким, гаражного происхождения.

Злобно посмотрела на Тэйта. Тот непонимающе уставился на свою ладонь, затем перевел взгляд на меня, сфокусировал внимание на носе и дико захохотал.

— Тэйт Вуд, я убью тебя когда-нибудь! — Я стала тереть тыльной стороной ладони нос, но, кажется, только растирала то, что натворил этот парень. По крайней мере, ржал этот конь зеленый все более истерично.

— Дай сюда, бестолочь. — Парень схватил меня за ворот куртки и потянул на себя.

— Сам такой хороший. Это из-за тебя, а я еще — глупая.

— Не урчи.

Тэйт стал чистой рукой аккуратно стирать с моей переносицы грязь.

Дальше все произошло слишком быстро. Парня, который стоял достаточно близко ко мне и спиной к дому, что со стороны могло навести кого-то (Например, моего бывшего?) на определенные мысли, отбросило от меня.

— Что вы себе позволяете! Вы оба! Заигрались!

Джереми Вуд стоял перед нами в домашних штанах и свитере. Глаза — зеленые молнии. В левом кулаке все еще зажат ворот брата, за который он его и оттащил. Тэйт дернул часть своей куртки обратно.

— Вышел попрощаться, Джер? Не стоило.

Джереми посмотрел на меня, наверное, он увидел и остаток грязи на лице. Возможно сделал выводы, возможно даже правильные. Но гнева в его глазах это не убавило.

— Алексис, ты сейчас домой? К нам?

Я уверенно кивнула, на лице парня начало расплываться облегчение.

— Мне же надо забрать вещи. — Продолжила я. Он снова поморщился.

— Послушай, не пори горячку, мы должны сесть и все обсудить.

— Разговоры — это вообще-то не мой конек. Можешь спросить у Адриана Блэка, он подтвердит.

Упоминание имени моего бывшего сделало свое дело, вечно спокойный, как японский божок, Джереми, покрылся красными пятнами. На шее вздулись вены.

— Значит, ты все-таки хочешь мне что-то рассказать?

— Я? Нет. А должна? Я тебе вроде бы больше ничего не должна. Вообще.

— Алексис! — Почти крикнул он, затем осекся, посмотрел на окна дома, продолжил более спокойно. — Пожалуйста, не веди себя как импульсивный подросток.

Я прыснула:

— Сюрприз, Джереми: я и есть импульсивный подросток. А ты можешь прекратить играть со мной в песочнице, не твой уровень. И заниматься с Марго вашими чрезмерно серьезными и взрослыми делами. — Я подмигнула ему и развернулась, чтобы сесть в машину. Подальше от этого глупого разговора.

Меня больно схватили за локоть и резко развернули. Я широко распахнула глаза: что?

— Алексис, ты сейчас поедешь домой и будешь ждать меня, ты поняла? Я не отпускал тебя! Я не собираюсь отпускать тебя!

Тэйт, наблюдающий за нами, схватил руку брата и попытался отцепить от меня.

— Эй, легче на поворотах.

Старший Вуд отмахнулся от его руки:

— Не указывай что делать, Тэйт, это ты все затеял! Влюбился в мою девушку, так и сказал бы! Какого хрена ты сотворил? Какого хрена все испортил!

Братья уже стояли почти вплотную, такие удивительно похожие и такие потрясающе разные. Оба в гневе уставились друг на друга. На крики из дома выскочила Маргарет, затем мать братьев. Эллиоты отъехали на час и вот-вот должны были вернуться. Не хватало нам еще их внимания.

— Тише, вы, оба, успокойтесь. — Прошипела я, лихорадочно соображая, что можно сделать в этой ситуации.

— Хорошо. — Неожиданно спокойно проговорил Тэйт, будто моего голоса даже не слышал. — Я влюбился в Алексис. Только вот она больше не твоя девушка.

Сильный удар выбил у Тэйта почву из под ног, заставив упасть на спину.

— Джереми, что ты делаешь! — Закричала я, кидаясь к парню, но Джереми не слышал меня. Он просто оттолкнул меня в сторону и снова бросился на лежащего парня. Тэйт немного пришел в себя и начал отвечать брату, но было видно, что его здорово оглушил неожиданный удар. Лицо младшего уже было в крови.

Мэри и Марго кричали что-то, из дома выскочили отец и дедушка Вуды, а братья продолжали кататься по грязи и земле, собирая на себя траву и синяки.

Я не могу понять, что случилось дальше. Тэйт на что-то отвлекся? Может это была я? Я кричала? Или кто-то другой. А может и не отвлекался. Может мне показалось. Но один из ударов брата стал роковым и переломным. Для каждого.

Что я помню дальше? Стены больницы, все той же, идиотской больницы Хопкинса. Тэйта, которого быстро везли куда-то на белой больничной каталке. Мелькающие люди в белых халатах, Джереми и мистер Вуд, по очереди кричащие какие-то диагнозы, прогнозы, медицинские термины. Отдельные знакомые слова, которые я уловила: мозг, кровотечение, обострение, срочно, экстренно, готовьте. Что они говорили? Это важно? Вряд ли. Сейчас важно лишь то, через сколько этот глупый мальчишка придет в себя и снова заставит меня злиться.

Адриан

В голове гудело и стучало так, будто я пригласил туда на ПМЖ Цирк дю Солей и он вовсю репетировал.

Что вчера было? Слишком часто я начинаю задавать себе этот вопрос. Арчибальд бы выпотрошил меня своим ножом для бумаг, если бы узнал о… Да хоть о чем-нибудь.

Будто читая мои мысли раздался звонок: Арчи. Ну ничего себе. Он начинает пугать. Надо просканировать квартиру на обнаружение жучков. Откашлялся и попытался сделать голос менее пропитым:

— Алло?

— Ты спишь что ли?

— А чем мне заниматься в воскресение? Спать уже не законно?

— Не ерничай. У меня хорошие новости.

— Я был хорошим и вышел из под домашнего ареста, «папочка»?

— Типа того. Кубок мира начинается 5 ноября. У тебя три дня на сборы, вылет в среду в 10–00. Электронные билеты уже на твоей почте.

— Так, стоп. — Я встал с кровати. Голова отказывалась соображать. — Кубок же в декабре?

— Ты меня не услышал? Начало 5 ноября. Финал, если ты до него дойдешь, а ты дойдешь, 30 ноября. Программу на турнир я уже составил, тебя ждет адов месяц, парень. С Академией улажу в понедельник. Давай, бездельник, с возвращением на ринг.

Гудки в трубке. Я устало опустил руку. Как же я действительно устал. А может, оно и лучше? Что все так. Арчи был рад сообщить мне эту новость, в его голосе сквозила уверенность, что после того, как он скинет вызов, я буду прыгать до потолка. Раньше так бы и было. Ринг — то, что мне было нужно. Выходя на ринг, я видел ее. Я делал все это ради нее. А теперь? Есть ли в этом смысл?

— Ох, ты проснулся, доброе утро.

Я не был пугливым, но в этот раз от неожиданности дернулся на кровати.

— Ох ты ж блять. Стефани. Херли ты тут делаешь?!

Девушка явно вышла из ванной, мокрая, обмотанная моим полотенцем. Сколько же я выжрал, что не помню, как притащил ее сюда?

Девушка надула губы и подтянула махровую тряпку на силиконовых сиськах.

— Ты сам меня позвал…

Спорить было бесполезно. Я мог. Думаю, в состоянии, когда мне и черт — брат, я мог и ведьму трахнуть. Что я и сделал.

— А оставаться я тебя приглашал?

— Адриан. Ну почему ты…

— Стефани. Послушай. — Вздох. Правда, как же я устал… — Ты меня прости. И за вчера и вообще.

Девушка ошалело уставилась на меня, моргая. Ну да, я никогда не отличался добротой, старею. Или кто-то на меня влияет…

— А теперь, иди, пожалуйста, домой. И в следующий раз, когда пьяный парень тебя куда-то тащит, лучше вызови копов, поняла?

Казалось, будто такой, более-менее добрый ответ расстроил ее еще больше, чем стандартное обращение. Но она лишь кивнула и развернулась.

С каких пор меня начало волновать то, что я использую других ради удовлетворения напряжения, вызванного… Память услужливо нарисовала образ: пухлые губы с родинкой в уголке, глаза, большие для такого личика, прекрасные длинные волосы — пепел, колыхающийся на ветру, гибкое тело в моих руках… Вот и ответ на мой вопрос. Наверное, ко мне вернулась чувствительность тогда, когда сама Любовь снова с пинка вошла в мою жизнь.

Любовь. Шесть буков, а сколько проблем. Любовь — иллюзия счастья. Скверное чувство, способное подарить жизнь или лишить ее. Кажется, у волков тоже не одна жизнь, иначе почему я переживаю свою смерть уже в сотый раз? Ну а то, что волки — однолюбы, проверять не приходится…

Расслабиться мне не удалось, телефон снова зазвонил. На это раз Акира.

— Да?.. Тэйт что?!

Глава 17. Пожалуйста?

Глава 17.

Что бы мы не говорили, это никогда не соответствует тому, что мы хотим сказать.

Джон Леннон

— Алексис, просыпайся. Какая невоспитанная девчонка!

Я еле продрала глаза. Веки были распухшими, тяжелыми и какими-то горячими.

— Ой, фу, спрячься обратно. Ты выглядишь как утопшая девка из «Звонка».

Тэйт. Господи, Тэйт. Как я испугалась.

— И это я слышу от парня, который выглядит как жертва «Пилы»? — Проговорила я, лихорадочно утирая вновь появившиеся слезы. Лицо парня действительно былоконкретно подпорчено. Да и голос звучал отвратно. Но глаза, на удивление не сильно пострадавшие, все также смеялись.

— Ничего, думаю я все равно красавчик. И пожалуйста, перестань уже разводить сырость! Я не хочу, чтобы в моей палате выросли грибы!

Я усмехнулась и чертыхнулась.

— Боже, Тэйт! Твои родители! Надо сказать им, что ты…

Я вскочила, намереваясь рвануть из палаты в поисках четы Вудов, но Тэйт, сморщившись от боли, успел схватить мою руку.

— Погоди, они уже были здесь. Ты как всегда проспала все самое интересное.

— Ох, да?.. — Я снова села в кресло перед кроватью, в котором заснула. Даже не заметила, как. Оглянулась, за окном — непроглядная темень. Интересно, сколько уже времени. И можно ли мне тут находиться.

— С тобой все хорошо? Что сказали врачи?

— Сказали, что я бы здорово начистил старшему брату морду, если бы не отключился вначале и не пропустил драку.

— Тэйт, я серьезно.

— Я тоже. Все нормально, бандитка. И я все-таки настаиваю, чтобы ты умылась. Пойми меня правильно, все эти подтеки на твоем лице не провоцируют эмоционально оздоровления.

Я хотела ткнуть парня в лоб, но вместо этого со вздохом провела рукой по волосам. Пропустила между пальцами зеленые пряди, осторожно, еле касаясь. Парень как кот уткнулся макушкой в мою руку, прикрыв глаза от удовольствия.

— Ты постоянно вызываешь у меня желание убить тебя. — Призналась я.

— Ну, вот такое странное у меня хобби. Не марки собирать. Но тоже неплохо.

***

На следующий день, в понедельник, я пропустила занятия, не смотря на жалобы Тэйта. Зато завтрак он мне пропустить не дал, выгнал из палаты, чуть ли не кинув в меня пузырьком с каким-то местным зельем. Угрожал, что если я при нем не поем, то он поделится спойлерами из сериала «Во все тяжкие». Я его лишь начала смотреть, он же уже досмотрел полностью. Страшная угроза 21-го века подействовала замечательно, подхлестнув меня под пятую точку и отправив в больничный кафетерий.

Заметив, что в кабинет Джереми, входит мистер Вуд, я немного сменила курс. Надо было узнать, что с Тэйтом, этот парень ничего путного мне не говорил, лишь отшучивался. Но с чего-то его держали в больнице? Хватит с меня недомолвок, итак всю жизнь живу с повязкой на глазах.

Подойдя к двери, я неуверенно остановилась. Она была приоткрыта, значит ничего, что я зайду? С другой стороны — Джереми… Мы с ним закончили не на самой прекрасной ноте.

— Ты можете просто назвать нам цифру? Это моя больница. И более того, это мой СЫН! И я хочу знать все о его судьбе.

Я замерла. Происходящее там явно не касалось моих ушей, но также явно это касалось Вуда. Доктор, зашедший вместе с Вудами, тяжко вздохнул:

— Месяц, возможно два. Вы знаете, что он долго ходил по краю. А в последнее время болезнь сильно прогрессировала. Да и ушиб головного мозга с обильным кровотечением сделал свое дело. Мне очень жаль, Дилан.

Я прижала обе руки ко рту, чтобы ничего не сказать. Может, я вырываю слова из контекста? И что-то не понимаю?

— Значит, пара месяцев. — Тихо произнес Вуд-старший. — Спасибо, Рик.

Я резко отошла от двери и прижалась к стене. Распахнувшуюся дверь пришлось ловить, чтобы она не впечаталась мне в лицо. Уже через минуту я была в палате Вуда.

— О, ты вернулась. Я не вижу ни пакета с едой, ни набранного веса. Боже, Алексис, что случилось?!

— Ты! Ты случился! Говори что с тобой, немедленно!

— Ты пугаешь, меня. Снова провалы в памяти? Вроде я намекал, что оказался здесь из-за ссоры двух братьев. Вроде ты тоже там была… Погоди… Точно была!

— Хорош поясничать! Я хочу знать, что происходит. Я слышала разговор твоего отца и доктора Рика!

С лица парня сползла улыбка, как будто маска упала, и с грохотом разбилась у моих ног. Маска шута. Он же действительно Джокер. Джокер карточной колоды и моей жизни. Шут — это тот, кто всех смешит, но не только. Шут — это тот, кто знает все, самый мудрый, прозорливый, искренний. Говорящий истину балагур и философ. Сейчас он смотрел на меня бесконечно грустным взглядом, почти укоряющим:

— Алексис, ну что у тебя за дар такой, оказываться в неподходящее время в неподходящем месте.

Я смотрела на его губы, но не понимала, что он говорит. Точнее понимала, но ведь это не то, что он должен сказать, верно?

— Почему ты не говоришь, что это ошибка?

Тэйт как-то неловко пожал плечами и улыбнулся:

— Я не люблю тебе врать. Ты страшна в гневе.

Он еще и шутит?!

— Почему. Ты. Не отрицаешь. Это. Тэйт! Пожалуйста!

— Лексис, успокойся. Все нормально. Знаешь, когда живешь с этим долгое время рано или поздно привыкаешь. Ко всему привыкаешь. Я же привык к твоим крикам.

Зубоскальство парня и шутки ни хрена не успокаивали. Я снова почувствовала… Ну как же. Здравствуй, Страх. Давно не виделись. Проходи, располагайся. Может чаю? Похоже, ты пришел надолго. Зная, что эти зеленые глаза однажды могут не открыться, я…

— Алексис, пожалуйста, не начинай. Просто иди сюда. Я все расскажу, позже. — Я какое-то время сверлили парня взглядом. Затем медленно закрыла за собой все еще распахнутую дверь и прошла в палату. Села у его подушки, стала перебирать волосы.

— Тэйт. — Тихо прошептала я, не прерывая ласку.

— Мм?.. — Парень прикрыл глаза.

— Что теперь будет?

— Ну, по времени, должны принести обед.

— Тэйт…

— Лекси. Прошу тебя. Хватит беспокоиться. Мне больно от этого.

Я смотрела на его лицо и думала, насколько я бессильна. Насколько я отвратительно слаба. Тэйт постоянно был рядом. Он ворвался в мою жизнь и прочно обосновался там, расставив всю мебель в моем сердце по своему вкусу. И теперь он просто уйдет? Через… Господи, да это же просто реально! Невозможно! И что я могу? Что я могу?!

Отчаянная мысль впилась мне в мозг: события, спровоцировавшие все это. Это же из-за меня, верно? Эта драка. Драка из-за…

«Да, я влюбился в Алексис». — Голос Тэйта в моей голове. Правда? Ложь?

Язык не поворачивался, чтобы задать вопрос. Но если это действительно так… Если он правда… Позже я буду вспоминать это, как помутнение рассудка. Кажется, даже предметы палаты выглядели для меня мутно, как в расфокусировке. А может, я просто ищу себе оправданий? Какой был этот поступок и мои последующие действия? Благородный? Искренний? Отвратительный? Мерзкий? Больной? Отчаянный? А может, все и сразу?

Не задавая вопроса, я решила узнать ответ сама. Я медленно поменяла положение, присев напротив парня. Тэйт, почувствовав перемену, распахнул глаза. Также медленно, как в трансе, я стала наклонятся к его лицу. Он удивленно смотрел на мои действия. Стало стыдно. Вдруг я много думаю о себе? Но если был шанс, что нет, то я хотела попробовать… Попытаться сделать счастливым человека, который так много для меня стал значить, за такой короткий промежуток времени.

— Алексис, что ты…

— Шшш… — Прошептала я, положив руку ему на лицо. Нежно, осторожно. Как ловить бабочку за крылья.

— АЛЕКСИС! — Голос парня прозвучал так резко и громко, что я дернулась как от удара, вскинув дрожащие руки к губам. Только сейчас я заметила, что и губы мои дрожали… Да что там, меня всю колотила чудовищная дрожь. Я резко встала с кровати и отошла на пару шагов. Обхватила себя руками, тщетно пытаясь хоть немного унять дрожь. Тэйт же продолжил, равнодушно смотря сквозь меня. — Я не хочу этого.

Его слова показались мне чертовски жестокими, такими жестокими, что я не смогла справиться с новой волной горячих слез. Соленые, обжигающие, они лились из мои глаз, делая лицо мокрым и липким. Собираясь на подбородке, они капали, капали. Кажется, что я на 80 % состою не из воды, а из слез, потому что они и не собираются заканчиваться.

— Т-то есть к-как. Я н-не нужн-на те-бе…? — Черт, и ты хотела быть сильной? Тряпка! Мне хотелось дать себе по лицу за каждый потерянный слог, за эту дрожь, за эти слезы. Я пришла поддерживать его, а в итоге? Я чувствовала, что готова упасть в обморок. На всякий случай я перестала обнимать себя и облокотилась на металлическое изножье кровати, выкрашенное в противно-белый цвет. Все в этой больнице бесило меня: от стерильного белья до зеленых занавесок под цвет больничных халатов персонала. Я внимательно смотрела на Тэйта сквозь пелену застилающих глаза слез, он же стал изучать эти самые отвратительные занавески.

— Нужна. Как подруга. Ни больше, ни меньше.

— Но, — Я в конец запуталась. — Ты же…

Тэйт поморщился, и я была готова ринуться к нему, думая о том, что ему больно, но вовремя поняла, что ему просто был неприятен этот разговор, не более…

— Что я? Я достаточно умный, Алексис. И я не стану держать тебя рядом с без пяти минут трупом из-за того, что у тебя доброе сердце и… Мне не хочется этого, понимаешь? Мне не хочется твоей… жалости… Понимаешь? Жалость — это самое отвратительно чувство для уважающего себя человека. А я себя еще уважаю. Может, у меня больше ничего и не осталось. Не отбирай это…

Вот оно что! Я замотала головой так рьяно, как будто лишь этим могла доказать ему свою точку зрения и воскликнула:

— Нет! Нет, Тэйт! Ты не прав! Я не из жалости здесь, я здесь, потому что хочу быть рядом. Хочу быть с тобой, понимаешь? Мне все равно сколько тебе осталось, неделя, месяц или 50 лет. Я хочу быть рядом с тобой каждую секунду твоей жизни, понимаешь? Каждую секунду в этом несправедливом, отвратительном мире, я хочу прожить с тем, кто делает его для меня лучше. И только поэтому я хочу быть с тобой! И мне жаль, слышишь?! Мне жаль, и я прошу прощения у тебя за то, что чтобы понять это мне потребовалось так много ценного времени и такая обстановка! Тэйт, ты слышишь меня?!

Он не слышал, он смотрел в окно. Я с силой отцепилась от железной балки в ногах Тэйта. Честное слово, кажется, мои горячие руки оставили на ней следы или как минимум расплавили толстый слой краски. Я медленно двинулась к Тэйту, не сводя с него глаз, парень же продолжал смотреть в одну точку. Мне захотелось разбить это чертово окно. Разорвать шторы, вытащить все осколки и танцевать на них, просто танцевать! Пусть это стекло, так сильно привлекающее его внимание, окрасится моей кровью. Эта картинка так живо предстала в моей голове, что мне стало даже страшно, не схожу ли я с ума? Мне захотелось глупо захихикать от этой мысли, и я поняла, что все-таки действительно близка к безумию… Я сделал глубокий вдох и в плотную подошла к парню. Присев на корточки рядом с кроватью, я положила дрожащие руки рядом с его ладонью, не решаясь дотронуться до нее. Почему я раньше не замечала, насколько красивые, большие у него руки? Руки настоящего мужчины. Большие, испещренные венами как карта мира реками… По всей длине рук выступали жилы. Это были руки здорового и молодого парня. Почему же они лежат поверх больничного одеяла? Все неправильно. Все не так. Эта картинка просто не укладывается у меня в голове. Сделав еще один продолжительный и шумный вдох, я продолжила:

— Я знаю, что ты меня слышишь, и ты должен понять, что я говорю правду. Если ты хоть немного узнал меня за последнее время, то должен знать, что я бы не стала тебе врать!

Лицо брюнета будто накрыла такая желаемая мной тень сомнения, а между бровями появились складочки морщинок, будто он о чем-то мучительно размышлял. Наконец он произнес:

— Лексис. Я знаю, что ты не лжешь. Я знаю, как ты ко мне относишься. Я вижу, что ты очень… Любишь меня…. — Эти слова дались ему с трудом. — Но как друга. И я ценю это. Очень. Да и потом, о Адриане ты подумала? Не знал, что ты столь ветреная, вредина.

Мне снова хотелось отшатнуться, каждое новое его слово било меня сильнее предыдущего.

— Но он…

— Ох, оставь это. — Тэйт поморщился и нетерпеливо махнул рукой, перебивая меня. — Он тебя обидел, ну и что? Наверняка были обстоятельства. У всех всегда есть обстоятельства. А вы как два барана встали друг напротив друга и бодаетесь, не в силах все выяснить. Только и ждете, кто кого наконец переборет. Ты не видела, как ему плохо? Ты не видела, как плохо без него тебе? И после этого ты будешь сидеть тут и… Так что оставь свои детские обидки. Помиритесь и уйдете в закат, а затем нарожаете кучу детей. Может даже назовете сынишку в честь меня? Еще один красавчик Тэйт этому миру не повредит. Может ему даже достанутся твои глаза… Или девчонку! Представляешь, какое проклятие для девочки — имя Тэйт! Хотя ладно, я сегодня добр, можете назвать ее Тейтум… Но тоже в честь меня!

Он, блядь, серьезно рассуждает о том, что будет после его смерти?! Я почувствовала такой прилив отчаяния, что у меня зашумело в голове. Господи, это было просто невыносимо слушать. Я резко, кажется, даже для себя, дернулась вперед, вцепившись руками в больничную рубашку и сильным рывком потянула парня на себя. Ткань треснула под моим напором. Последнее что я увидела, были широко раскрытые, удивленные, безмерно глубокие и прекрасные зеленые глаза Тэйта Вуда, и наши губы порывисто соприкоснулись, а весь остальной мир разлетелся вдребезги. Кажется я даже слышала звон стекла этого проклятого окна.

Все мои нервные окончания будто оказались на губах. Я почувствовала, что Тэйт отошел от оцепенения и его руки, те самые руки, которыми я хотела любоваться вечность, оказались в моих волосах, притягивая к себе как можно ближе. Наш поцелуй стал перерастать в жаркий, страстный. Более того, он был по-настоящему жадный. Как будто только на губах друг друга мы могли найти спасение, впрочем, так оно и было. Я практически лежала на парне, обхватив его шею руками, задыхаясь от накативших на меня эмоций и боясь отодвинуться от него хоть на миллиметр. Казалось, что так мы его не потеряем. Как глупо. Как чертовски глупо.

Через какое-то время (Прошла минута? Секунда? Вечность?) парень немного отстранился от меня, заглядывая в мои глаза. Нежно провел рукой по моим волосам. Очертил большим пальцем бровь, затем линию скулы. Взгляд серьезный. Такой непривычно серьезный и внимательный.

— Спасибо, Лекси. И прости.

Что?

— Вау. — Произнесла я, все еще пытаясь отдышаться и прийти в себя. Ощущение было, будто я залпом осушила бутылку хорошего виски. — Это не то, что я ожидала услышать. — Честно призналась я, заглядывая в глаза парня.

Тэйт лишь покачал головой и… отвернувшись от меня нажал кнопку вызова персонала.

— Что ты?.. — Непонимающе пробормотала я, проследив за его движением. Вуд же тем временем попытался отстраниться от меня, чего я не дала ему сделать. — Что происходит, Вуд?!

В моем голосе явно прозвучали отчаянные нотки, потому что его лицо исказилось, а губы, слегка распухшие и покрасневшие от поцелуев, со следами недавнего боя, сжались в тонкую линию.

— Тебе надо уйти. И я не думаю, что захочу еще тебя видеть когда-либо.

Он разжал мои руки, сцепленные за его шеей, я даже не сопротивлялась от шока, силясь что-то ответить. Тут в комнату вплыла его медсестра — Барбара.

— Ты вызывал, Тэйт? Упс.

Заметив нас в таком странном положении, она невесть что подумала. Впрочем, я надеюсь, что она подумала именно это и смоется отсюда на хрен! Я с ним не договорила! Злость на прибывшую придала мне сил. Я снова вцепилась в парня, слезы высохли, на их место пришли искры и молнии. Какой же он придурок!

— Идиот! — Рявкнула я в лицо Тэйту, который снова отвернулся к окну. Да как же это бесит! — Тэйт, ты придурок! Ты самый редкостный сукин сын, которого я когда либо встречала! Да посмотри же на меня черт тебя возьми! — Я начала трясти Тэйта, желая оторвать его взгляд от интерьера и снова поймать его на себе. — ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! — Крикнула я навзрыд, и в этот момент чьи-то сильные руки вцепились в мои плечи и дернув от парня стащили с кровати.

— Мистер Вуд? — Вопросительная интонация мужчины (Когда они успели появиться?!) охранника и кивок Тэйта.

— Да, уведите ее, пожалуйста.

— Нет, НЕТ! — Закричала я что есть силы и стала вырываться из рук мужчин. — Нет, пожалуйста, Тэйт, ТЭЙТ!

Я видела. Я видела это. Прежде чем дверь в палату закрылась, Тэйт дернулся и резко посмотрел на меня. Я все-таки поймала взгляд зеленых глаз, прежде чем почувствовать укол в руке и безвольно повиснуть на руках охранников, падая в небытие…

Глава 18. Кровь и чернила

Глава 18.

Дружба между мужчиной и женщиной невозможна.

Страсть, вражда, обожание, любовь — только не дружба.

Оскар Уайльд

Все вокруг ощущалось словно сквозь вату. Я приоткрыла глаза и снова закрыла, потому что свет слишком неприятно резанул по ним, как будто проведя наждачной бумагой по глазным яблокам. Дотронувшись до лица, я поняла, почему оно так жжет — щеки были мокрые, как будто я не переставала рыдать на протяжении всего сна. Впрочем, наверняка так и было. Голова была тяжелая и какая-то невыносимо горячая, будто в нее залили жидкий свинец.

Даже не смотря в зеркало я могла поклясться, что все мое лицо опухшее и красного оттенка. Отличное начало дня, Лекси, нас ждут великие дела.

Собрав все запасы жизненных сил, я все же открыла глаза, беспрестанно моргая. Свет в комнате не был таким ярким, как показался мне в начале, и исходил от ночника, стоящего на тумбочке рядом с кроватью. За окном, с зелеными шторами, был поздний вечер. Все ясно, я все еще в больнице. Но почему? Я перевела взгляд на белый потолок, а затем снова закрыла их, погружая зрения в приятную темноту. Изучать обстановку стандартизированных палат у меня не было ни малейшего желания. Картинки пазла медленно собирались в голове: Тэйт, поцелуй, вызов, охранники, обморок… Черт. Что я наделала? Все испортила? А на что я вообще рассчитывала? Я действительно безумно любила Тэйта. Своего друга Тэйта. Друга. Как же это больно.

Стоп. Я резко открыла глаза и села в кровати, чувствуя легкое головокружение. Я в больнице, верно? А значит… Я быстро отодвинула одеяло и вскочила на ноги. Спасибо, что меня не переодели в больничную пижаму, я бы этого просто не вынесла. Рядом с ночником я обнаружила и свою сумку. Схватив ее, я тихо, чтобы не разбудить этаж или привлечь внимание кого-то из врачей, вышла из палаты. В коридоре было пусто, лишь продолговатые люминесцентные лампы потрескивали, освещая коридор.

Судя по всему, я была в хирургическом отделении общей онкологии. Значит меня не стали далеко уносить, ну и зря. Пробежавшись по номерам палат, я двинулась в нужном направлении, но…

— Алексис. — Я чертыхнулась, подпрыгнув и чуть ли не выронив сумку. Да, нервы в последнее время ни к черту. Медленно обернувшись, я увидела, что ко мне подходил старший из братьев Вуд.

— Джереми. — Кивнула ему я и отвернулась, намереваясь продолжить путь. С вежливостью же покончено, верно?

— Стой, Алексис. — Рука Вуда сомкнулась на моем локте, которым я придерживала сумку. Я поморщилась и легко дернула рукой, стряхивая ее.

— Убери свою клешню. — Фыркнула я, снова останавливаясь. Теперь мы стояли почти вплотную.

— Куда ты?

— Я не пациентка и могу не находиться здесь.

— Ты не ответила на вопрос.

— А должна? Впрочем, я просто захотела уйти.

— Выход в другой стороне.

— Я не ищу легких путей.

Джереми покачал головой:

— Алексис, ты… Прости меня.

Неожиданно я обмякла. Мне просто не захотелось больше ссор и ругани, я была такой уставшей…

— Проехали, Джереми. Я… Я благодарна тебе за все, что ты сделал для меня. Правда. Надеюсь, что у тебя все будет хорошо. Но в моей жизни тебе место больше нет… Прощай.

Прежде чем он сказал хоть слово, я стремительно сбежала, оставив его в коридоре.

***

Когда я вернулась в палату Тэйта, он был не один. Перед ним сидел Адриан Блэк.

— Кажется я все еще под кайфом от укола. — Пробормотала я, глядя на двух парней, улыбающихся друг другу.

— О, я же говорил, что она вернется. Она как надоедливый бумеранг, всегда возвращается… — Произнес Тэйт, сияя улыбкой. — Сейчас охрану позову, О'Доэрти, мне вредно с тобой общаться. Для психики.

Я с шумом выдохнула.

— Смотри, адекватный мой, как бы бумеранг тебе в лоб не влетел. — Обиженно пробормотала я.

Вот так просто? Мы вернулись ко всему вот так просто?

Тэйт посмотрел на Адриана. Я же на него смотреть не решалась.

— Кхм. Ну, Блэк, не мог бы ты… — Тэйт расширил глаза и «незаметно» скосил их на меня. Штирлиц никогда не был так близок к провалу…

— Алексис, можно тебя? Тэйта все равно забирают сейчас на процедуры.

Вечером? Процедуры? Еще один шпион нарисовался. Я посмотрела на Вуда, тот кивнул, подтверждая слова. Ох, да черт с ними. Попрощалась с Вудом (И чего заходила?!) и вышла обратно в коридор.

— Я уезжаю в среду на турнир. — Без предисловий объявил Адриан, выходя следом и прикрывая за нами дверь. — Тэйт хотел, чтобы ты поехала со мной.

— Я не поеду.

— Я знаю. И даже не прошу.

Я съехала по стене вниз, усевшись прямо на больничный пол. Адриан возвышался надо мной, прислонившись к стене и скрестив перед собой ноги.

— Я поцеловала Тэйта. — Выдала я. Зачем? Не знаю. Это было честно. А я как никто другой начала ценить гребаную честность.

Адриан молчал. Затем медленно сполз по стене и сел рядом со мной.

— Знаешь. Если бы это могло ему помочь, я бы сам засосал Вуда по самые гланды. — Я издала нервный смешок. Затем еще один. А затем мы оба хохотали так, что на нас шикнула пробегающая мимо медсестра.

Я запрокинула голову, давая слезам смеха свободно скатиться по щекам. Да уж, это явно распространились в воздухе флюиды тетушки Истерики.

— Господи, сказал же…

— Ох, а еще, мне очень интересно, как ты умудрилась его поцеловать, что бедный парень просто умолял меня увести тебя на месяц из города.

Я снова прыснула. Но затем слово «месяц» заставило меня устало застонать. Я подтянула колени к себе и уткнулась в них головой.

— Эй, — Моего плеча коснулась теплая рука. — Я могу чем-то тебе помочь? Ты когда была дома?

Прошли всего сутки, Блэк. А по ощущениям: года. На вопрос о помощи я хотела ответить отрицанием, затем передумала.

— Ты не мог бы отвезти меня домой? К Джереми… Мне надо забрать вещи.

Адриан не удивился просьбе, значит Тэйт ему уже все рассказал. Путь до дома мы провели в молчании. Зайдя в пустой дом, я помедлила. Если честно, я все еще где-то глубоко в себе не могла сложить рядом две картинки: Джереми, который был со мной в этом доме, и Джереми, который обнимал другую девушку в доме своих родителей. Он не любил меня, а лгал? Не слишком ли это сложно, ведь он так много для меня делал… Ох, ладно. На это нет времени. На меня и так слишком много всего навалилось. И, как оказалось, неверный парень — не самое страшное в жизни.

Зашла в спальню, которая когда-то была общей. На тумбочке стояла наша фотография с Гавайев. Я, загорелая, счастливая, беззаботная. Джереми обнимал меня за плечи. Мы даже не встречались еще. Я аккуратно вскрыла рамку и достала фото. Исчезаешь из чьей-то жизни — не оставляй следов.

Проходя мимо ноутбука Джереми, я поддалась какому-то детскому порыву, типично девчачьему, и открыла его. Желание было простым до безобразия: удалить весь запас совместных фотографий. Белый Macintosh загорелся, а в правом верхнем углу стали вылетать сообщения: одно за другим. Спам, спам, рассылка. Я навела стрелку мыши на маленькие окошки, методично закрывая их, чтобы не мешали.

«Уважаемый мистер Вуд! Наш Издательский дом очень заинтересован…». Издательский дом? Он и правда пишет книгу. Я кликнула на окошко, щелчок мышки перекинул меня на входящее письмо в почтовом ящике.

«Уважаемый мистер Вуд!

Наш Издательский дом очень заинтересован в реализации подобного произведения.

Идея написать о девушке, попавшей в аварию и забывшей своего парня — интересна.

Ваша врачебная практика поможет вам сделать сюжет более достоверным.

Держите с нами связь!

С ув. Б. Брэнд».

Я читала и читала эти строчки, плывшие перед глазами. Обман зрения, или Джереми действительно пишет книгу о моей болезни? Ну нет, глупости. Этот славный парень (Так, забываем, что он «двоеженец».), который читал мне книжки и нотации о ЗОЖ не может быть… Ну не может он строить карьеру, точнее, свое «хобби», вытирая ноги о мою жизнь!

Я нажала исходящие, нашла письмо для этого издательства. Зубы сжались. Ебаный сукин сын. Я схватила ноутбук и с силой грохнула его об пол. Надеюсь, что этот ублюдок писал все на компьютере, без чертовых копий. Я с рычанием схватила ноутбук еще раз и впечатала его на этот раз в стену. Вид скореженного белого корпуса, и частей, разлетевшихся по спальне обрадовал, но недостаточно.

Я с диким удовольствием рванула на себя деревянное трюмо, рухнувшее к моим ногам. Еле отпрыгнула и расхохоталась от счастья. Кто бы знал, что ломать и рушить — так здорово? Схватила книги с полок и разбросала их вокруг, вырывая из некоторых страницы с треском, ласкающим слух. Я любила книги. Но я до смерти ненавидела Джереми.

Оглянулась в поисках еще чего-нибудь достаточно «вкусного» и нашла отличный «десерт». Взяв в руку одну из ручных двух гантелей с увесистыми блинами, которые Джереми таскал по утрам, я кинула ее в окно. Оглушительный треск стекла заставил мурашки пробежаться по спине, как будто кто-то закинул горсть маленький человечком мне под майку. Я как раз искала, что еще можно разрушить, когда грохнула входная дверь. Стремительно вбежав на второй этаж в спальню ворвался Адриан.

— Алексис! — Увидев меня, стоящую посреди всего этого хаоса, он будто выдохнул, а затем снова напрягся. Просканировал взглядом комнату. — Ты что творишь?!

— Развлекаюсь. Все по-своему проводят досуг. Ты — выбиваешь мозги из людей, я — ломаю мебель. — Хмыкнула я, и развела руками, будто говоря: «Ну чего же тут непонятного?».

Сдув налетевшие на лицо пряди волос, кинула обратно на огромную кровать одну из двух уничтоженных подушек. Перья и пух живописно летали в воздухе, это было даже красиво. Парочка таких спикировало мне на волосы.

Адриан медленно подошел ко мне, будто ожидая, что я смогу опробовать свои вкусы в выборе хобби и на нем. Он поднял руку и вытер мне скулу ребром ладони. На ней осталась кровь. Когда я успела пораниться?

— Алексис.

Господи, какие у него прекрасные глаза. Почему? Ну почему я чувствую рядом с ним ЭТО?!

Обжигающий лед и холодный огонь встретились в наших взглядах. Искра. И в следующий миг я сделала шаг вперед, в пропасть, в бездну. Но вместо того, чтобы разбиться о скалы, я взмыла в воздух, взлетела. Мой личный демон, падший ангел вынес меня на своих крыльях. Наши губы слились в поцелуе, долгожданном отчаянном. Мы буквально срывали друг с друга такую лишнюю одежду, мешающую, раздражающую. Спотыкаясь о бесчисленный урон, нанесенный мной этой комнате, но не отрываясь друг от друга ни на долю секунды, мы упали на кровать. Мои красивые перья взмыли в воздух, снова пускаясь в танец и оседая на наших телах.

Я собиралась переспать с бывшим парнем, в доме бывшего парня. Не слабо жизнь повернулась, верно? Но, знаете что? Мне это безумно нравилось.

Мое личное сумасшествие подхлестывало меня, и я поняла, что маски сняты, а демоны выпущены. Огонь поглотил меня полностью и лучшее, что я теперь могу сделать — отдаться в его власть и наслаждаться. И да, я собиралась получить свою долю наслаждения. Страданиями я уже сыта по горло.

Губы Адриана исследовали каждый сантиметр моего тела, руки скользили по мне, то в грубой ласке, то сменяя ее нежностью. Мои руки блуждали по его спине, вырисовывали пальцами линии татуировок. Как я давно мечтала это сделать, черт возьми! И не только это. Оттолкнув парня и оказавшись верхом на Блэке, я приникла к его шее, выводя кончиком языка влажные следы по черным рисункам, целуя чернильные метки. Нетерпеливые губы пошли дальше и поцеловали его в самое сердце — татуировка под моими поцелуями гулко билась, стучала, совсем как настоящее сердце. Так как я себе это представляла. Нет, лучше. Намного лучше.

Шумный вздох парня вызывает во мне улыбку самодовольства. Сильные руки, с играющими при каждом движении буграми мышц, блуждали по моим бедрам, сжимая, оставляя за собой белые следы на теле. Они же очерчивали линию у ребер, посылая волну мурашек по спине и рукам. Парень снова меняет положение, подминает меня, его губы находят мои. Язык грубый, но мягкий, горячий, но ледяной. Просто Адриан, мать его, Блэк — парень крайностей. Восхитительных крайностей.

Мягкие перья и пух щекотят нашу голую и чувствительную кожу. Адриан, не отрывая пристальных, потемневших глаз от меня, продолжил сладкую пытку, делая ее с каждой секундой более откровенной, находя самые чувствительные места… Будто он знал меня наизусть, выучил карту моего тела. А может, так и было?

Горячие, страстные губы коснулись груди, язык обвел ореолы сосков. Волна наслаждения прокатилась по телу. Губы на шее. На плечах. На ключицах. На моих губах. Каждое их движение отзывалось мучительным томлением внизу живота.

Прошлась ладонями по твердой груди, кубикам напряженного пресса, торса, опустилась ниже, ощущая под руками напряжение и желание парня. Черт возьми, какое тело! Я никогда в жизни не видела такого шикарного тела! Горячий, пульсирующий камень, крепкий, живой, безмерно желающий меня, что чувствовалось в каждом его прикосновении.

Рука Блэка прошлась по моей ноге, закидывая ее за спину, прижимая меня сильнее, еще сильнее. В момент, когда мы наконец слились воедино, я издала протяжный стон, который парень поймал своими губами, поглощая его и меня, возвращая мне дыхание в жарком поцелуе.

Каждый нерв в теле достиг своего максимума, предела. Кровь бурлила, как раскаленная лава. В комнате было невыносимо душно, не смотря на разбитое окно. Ветер с улицы и осенняя прохлада, казалось, не могли остудить температуру наших мокрых, разгоряченных тел, ни на одну сотую градуса. Пальцами по его спине, впиваясь ногтями в кожу, надеясь оставить рядом с многочисленными татуировками свои отметены, внести свои коррективы в их рисунок, навсегда. Кольца, на его шее: «In aeternum» — «Навсегда».

«In aeternum, Алексис. Эта ночь — навсегда. Мы с тобой — навсегда. Ты моя — навсегда».

Мой затуманенный страстью взор видел только то, как сильно горели его глаза, а слух улавливал дыхание парня, собственные стоны и отдельные слова, которые я, растаяв от страсти и наслаждения, не могла составить в одно предложение. Хриплый шепот, как заклинание повторяющий: «Моя», «Алексис», «Лекси», «Люблю», «Моя», «Лишь моя». И я была его, от начала и до конца.

Я умирала и снова воскресала в объятиях личного демона.

Адриан

Мы лежали и шумно дышали, не в силах прийти в себя. Все было будто нереально, и это пугало, наваждения ведь обычно проходят. А я не хотел, чтобы это кончалось, не теперь.

Мы находились в каком-то сюрреализме, среди хаоса вещей, разбитых окон, в окружении перьев, вылетавших при каждом нашем движении из разодранных девушкой подушки. Моей безумной девушкой. Я держал ее в своих руках, крепко прижимая к груди. Голая, тонкая, горячая. Маленькая хрупкая фигурка в моих руках. Сводящая меня с ума снова и снова, каждым движением губ, каждым вздохом, хрипом, стоном, запахом волос и тела, особенно сильным в области шеи, ключицах. Я чувствовал, что этот запах отпечатался и на моем теле.

Еще крепче прижал девушку, было страшно ее сломать, но отпустить, чтобы она опять ускользнула из моей жизни? Никогда. Прижался поцелуями к мокрому лбу, с приставшими к нему прядями волос. Поцеловал нос, лицо, коротко коснулся приоткрытых губ, из которых все еще выходило тяжелое дыхание, отметил поцелуем маленькую родинку. Целовал ее всю, и не мог остановиться.

— Ого. — Прошептала Алексис, справившись с дыханием. — Кажется, теперь я понимаю, почему я с тобой встречалась.

Хитреца в улыбке и в прищуре ярких, ясных глаз. Как я любил ее такую.

— Ну, это не главное мое достоинство, но одно из них.

Она повернулась на живот, облокотившись грудью на мою грудь. Посмотрела на мое лицо, тело, бросила взгляд на кольца, на цепочке. Указательный пальчик зацепил их, поиграл, опустил обратно на грудь и перешел к татуировке. Сердце, нарисованное на моей груди. Обрисовала его контур.

— Сердце, значит.

— Значит.

В глазах вопрос, вздыхаю.

— Память о человеке, о котором я не собирался забывать. О человеке, который забрал свое сердце вместе с собой, так что пришлось довольствоваться картинкой. Чтобы помнить, что я все еще живой.

Смущенный взгляд в бок. Конечно, это о тебе.

— А какая из всех твоя любимая?

Не сомневаясь ни секунды поднимаю руку. На запястье, среди множества других, небольшой символ бесконечности. Чтобы разглядеть его надо приглядеться. Она видит.

— Бесконечность?

— …Навсегда. И еще больше.

Взгляды пересекаются. Она будто хочет что-то сказать, губы слегка приоткрываются, но слова так и замирают, не соскользнув с них, не получив свободу. Она выскользает из моих рук. Сразу ощущаю холод комнаты, пришедший через порядком пострадавшее окно.

— Нам пора. Джереми и так не будет счастлив, увидев мои прощальные подарки. Ты в его постели — слишком большой удар. — Собирает одежду, разбросанную по полу. Натыкается на мою майку и кидает в меня.

Поднимаюсь следом. Комната похожа на результат нашествия злобных пикси.

— А ты умеешь уходить красиво. Мне всегда нравилась эта черта.

Идеальная бровь ползет вверх:

— Что, я тебе тоже разбила что-то?

Вообще-то сердце, глупая девчонка.

— Было дело. Как-то ты разбила мой телефон. А один раз кинула огромное совместное фото прямо перед моими ногами, никогда не видел, чтобы стекло так живописно врезалось мне в кожу.

— Ох. Прости. — Искреннее раскаяние, отразившееся на ее лице, за поступок, которые она даже не помнит, насмешило нас обоих.

— Ты все еще свободен и можешь подбросить меня до девчонок?

— Неа.

— Оу… Ладно. Возьму такси.

— Нет, я не подброшу тебя до общежития. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, ко мне.

Я накинул футболку и уже натянул джинсы. Девушка на секунду замерла, затем тоже продолжила одеваться.

— Блэк, то что сейчас произошло ничего не значит. Ты можешь ехать на соревнования, никто никому ничего не должен.

Что? Я начинал вскипать. Долго ли она собирается морочить мне голову своими выходками? Я далеко не кроткий агнец.

— Да что ты? Ничего не значит? То есть спишь со всеми? Так, в качестве профилактики? Ну, это, в принципе, и для здоровья полезно.

— Заткнись, пожалуйста. — Процедила сквозь зубы, все еще не смотря на меня.

Я в пару шагов оказался рядом и, схватив ее за плечи, тряхнул. Это было слишком. Все это уже было слишком.

— О'Доэрти, ты спятила?! Скажи мне, что ты шутишь. Прямо сейчас. И я, честное слово, посмеюсь.

О нет, она не шутила. Я прижал ее спиной к стене, вплотную наклонившись.

— Боюсь, у меня нет для тебе ни одного слова, которое тебе понравится. Не все в жизни идет так, как мы хотим. Привыкай, Блэк.

Алексис

Кулак парня просвистел в паре сантиметров от моей головы и с глухим звуком впечатался в стену. От удара откуда-то сверху ссыпалось немного побелки. Такое бывает? Он и правда силен. Этот жест злобы заставил меня на миг зажмуриться, но не дрогнуть.

— Алексис. Ты моя. Слышишь? Ты только моя. И чем раньше ты это поймешь, тем лучше. — Хищный взгляд припечатал меня к стене сильнее, чем его тело. Взглядом уперлась в ключицы парня, не решаясь смотреть в лицо. Хриплый и низкий голос пугал. Пугал тем, что напоминал о страсти, с которой он шептал этим голосом мое имя. Как часто мы кидаемся на зов страсти, будто в спасительное безумие. Как долго нам потом приходится за это расплачиваться.

Адриан Блэк был полон гнева. Кажется, злость струилась по его телу, заполняя каждый мускул, каждую клеточку, до самых кончиков пальцев. И я видела, что он готов сорвать свою злость на меня. Знаете, я даже хотела этого. Ненавидеть его за какой-то проступок стало бы самым потрясающим подарком для моего измученного сердца. Я хотела ненавидеть и стереть его из памяти. Снова.

Правда ли, что глаза — это зеркало души? Если да, то мне интересно, какая душа у Адриана? Насколько она темная и холодная? Потому что его глаза сейчас — ледяные омуты, или сверкающие и манящие осколки голубого горного хрусталя, гипнотизирующие, затягивающие. Как приглашение в Ад, с его личными демонами. Думаю, я не правильно задала вопрос… Мне интересно, есть ли душа у Адриана?

Я не спросила у него этого. Я не спросила ничего, из того, что хотела бы. Не спросила, что он чувствует ко мне на самом деле. Любовь? Странно. Скорее его одержимость мной была страстью. Я не спросила также почему он ушел. Почему не приходил. И я хотела знать, почему он не оставит меня, черт возьми, в покое. Я так много хотела узнать, но когда открыла рот, выдала совершенно нелепую информацию:

— Ты когда-нибудь видел такой минерал, как целестин? — Адриан молчал. Видел ли он такой камень или нет, интересует ли его этот факт — неизвестно. И я продолжила, все еще пристально смотря в его глаза. — Андреа увлекается камнями и кристаллами, у нее целая коллекция, представляешь? Так вот… Его называют небесным камнем. Она мне подарила один такой. Сказала, что он помогает обрести уверенность в своих силах и разобраться в чувствах, отношениях, пережить личную драму и прочую чепуху. Но вот незадача. Твои глаза — это два небесных кристалла. И они совсем не помогают в этом, а лишь мешают мне жить.

Блэк с шумом выдохнул воздух через нос. Глаза сузились, были злыми. Все, что произошло между нами всего несколько минут назад — растаяло как дым.

— То есть я мешаю тебе жить, Алексис?

— Да. У тебя своя жизнь, у меня — своя. Ты один раз уже выбрал карьеру, не составит труда сделать это еще раз. А прошлое всегда остается в прошлом. Мы же двигаемся дальше. Сейчас между нами пропасть.

— Пропасть?! Ах, ты про ту пропасть, которую раскопали твои родные и рыжая ведьма?

— Не трогай семью и не оскорбляй мою подругу.

— Не оскорблять? Ты путаешься. Оскорбление — это когда ложь. А когда правда — это просто констатация факта. Не нравится ведьма? Окей. Рыжая тварь, рыжая сволочь, рыжая шлю…

Бам. Глухой звук. Моя рука впечаталась в лицо парня.

— Не смей. Обзывать. Моих. Друзей. Это твое хобби? Или напомнить тебе, как встретились? Как ты бил Красова? Он тоже виноват в том, что мы с тобой не вместе, да? Он тоже мешал тебе быть рядом со мной?

К чему я вспоминал это? Без понятия. Адриан хотел что-то сказать. Определенно. Но не сказал. А я хотела, так хотела услышать его… Оправдания? Услышать что-то, что даст мне шанс и надежду на…

Адриан оттолкнулся от меня. Резким движением он сдернул с себя цепочку с кольцами и бросил ее к моим ногам. Даже не глянув в мою сторону он ушел.

***

Я сделала пару шагов вглубь комнаты, едва не упав, зацепившись слабыми ногами за одну из оставшихся здесь гантелей. Надо было убираться отсюда, не хватало встретиться с Джереми. Или соседи могут вызвать копов, заметив окно. Села на кровать. Отдохну секунду, одну секунду… Цепочка и два кольца уже были в моем кармане. И, кажется, обжигали бедро. Может, не стоило ее брать?

Звонок телефона заставил меня вздрогнуть.

— Черт. Блин. — Схватила мобильный: неопределенный номер. — Алло?

— Привет-привет, мой сладкий вишневый пирожочек!

Так меня называл только один человек:

— Привет, Лана-Банана.

С Ланой и Саваной мы виделись в последний раз… Хм, на мой День рождения. А дальше учеба и расстояние сделало свое дело. Зато устраивать видеоконференции по сети и созваниваться мы имели привычку каждую неделю. Более того, если бы Лана не позвонила мне в течение двух недель, я могла смело бежать в полицейский участок, подавать заявление на розыск подруги и описывать копом ее особые приметы.

— Это мой новый номер. — Радостно рапортовала подруга. — Запиши.

— Оу-кей. — Устало проговорила я.

— Так. Это отвратительная связь или у тебя и правда голос как у мертвеца? Что случилось, Вишенка?

И тут меня прорвало. Я сказала подруге все: от начала и до конца. Каждую деталь, что я не говорила ей раньше. Каждую эмоцию, что я чувствовала и что сжирала меня изнутри. Я говорила, говорила, говорила. Путалась в мыслях и словах. Лана слушала, тихо, не прерывая. В конце я даже проверила, не пропал ли звонок. Нет, подруга все еще была на линии.

— Конец. Все жили долго и счастливо. — Выдала я в итоге, нервно хохотнув.

Тишина. Вздох.

— Это просто ни в какие рамки не входит… Алексис, все зашло очень далеко. Сядь прямо сейчас и я все расскажу.

— Я сижу. — Я не сидела, а лежала на кровати. Все еще среди смятых простыней и перьев. Кажется простыни пахли мной и Блэком. Сексом и страстью. Сжечь их, что ли? И весь гребаный дом.

— Ох. Тогда я сяду. — Шорох сообщил мне, что подруга переместилась в пространстве. — Для начала скажу, что я была против. И Савана тоже. Но нас попросили. Сказали, что это для твоего счастья. Ну, и когда мы увидели тебя с Джереми, ты действительно выглядела счастливой. Кто, блин, знал, что он окажется таким!.. Ох. Ну, теперь, когда я обезопасила нас с Сав от твоего гнева…

Теперь говорила подруга, а молчала я. Лучше бы она не рассказывала мне этого. Лучше бы я не знала этого. Ведь так просто ненавидеть. Так сложно чувствовать вину.

— То есть Адриан…

— Не бросал тебя. Лекси, он, может, и псих, но этот псих любит тебя больше своей жизни.

Глава 19. На крыше мира

Глава 19.

…в мёртвых городах почему-то хочется говорить шёпотом, хочется смотреть на закат.

Рэй Брэдбери

Лежал с закрытыми глазами и пытался не дышать. Запах стерильности, который не мог скрыть никакой другой, вызывал во мне моральную аллергию и эмоциональную депрессию. Как я его ненавидел. Как часто я его слышал. Стерильность и одиночество — два моих спутника в этих стенах.

— Ха-ай. Значит так, я принесла фильмы, книги и игры. Башня Дженга, карты, Алиас, несколько настольных… О, шахматы! Ты как-то говорил, что не умеешь играть, это даже не культурно! Так что научу тебя от широты душевной, дабы восполнить этот пробел.

Медленное раскрыл глаза. Алексис. Не уехала. Стоит в моей палате, в толстовке ее любимого цвета. Понятия не имею, как он называется в ее лексиконе, что-то связанное с вином. Для меня это что-то среднее между бордовым и… и бордовым. Бодро щебечет что-то, не обращая на меня особого внимания. Выкладывает из огромных пакетов еду и перечисленные предметы для досуга. Сердце сжалось.

— Ты не уехала. — Констатация очевидного — не мое любимое занятие. Но я просто должен был это сказать.

Кинула на меня быстрый взгляд и сразу отвела глаза, дернулаплечом — вот и весь ответ. Когда девушка развернулась, с удивлением заметил в ее длинных волосах ярко-розовые пряди.

— Лекси, что это? Ты кардинально сменила имидж? Я плохо на тебя влияю…

Растерянным жестом провела рукой по волосам, посмотрев на пару зацепленных прядей. Как будто сама забыла о их существовании.

— Это… Закрасила седины, знаешь. Ты меня слишком сильно напугал, Тэйт Вуд. — Ее лицо украсила мягкая улыбка розовых губ.

Если я когда-нибудь буду за тебя волноваться я… Не знаю. Добавлю себе в волосы розовых прядей.

Вот оно что. Вспомним ее обещание, я не смог сдержать улыбки.

— Иди сюда, дай потрогаю.

Она хмыкнула, но послушно подошла ко мне, наклонив голову. Волосы свободно упали на левую сторону, и я с удовольствием пропустил сквозь пальцы жидкий пепел, смешанный теперь с малиновым закатом. Закат, точно.

— Тебе идет. — Улыбнулся я и не соврал. Впрочем, есть такие люди, которые даже в рыболовной сети смотрелись бы идеально. Алексис была из таких. Так… Как теперь не думать о девушке в дырчатой сети на голое тело? Ну, прекрасно, Тэйт. Теперь подумай о чем-нибудь противном, быстрее… Мм… Голая Гильза — твой выход!

Пока я мотивировал себя, Алексис запорхала по углам моей комнаты, раскладывая тут и там различные вещи.

— Ты что с собой пол квартиры принесла? Или новое призвание нашла — дизайн и декор больничных помещений? — Поинтересовался я, когда на столике рядом с моей кроватью возникла рамка с фотографией моей семьи и одна из моделей мотоциклов. Когда она успела побывать у меня дома?!

— У тебя здесь жуть как скучно и неуютно. Раз уж мы застряли здесь на неопределенное время, то хоть обживем комнату.

— Погоди-погоди… Мы?!

Бодрый кивок и руки, упертые в бока. Угрожающе смотрит на меня сверху, взглядом, не терпящем возражений.

— Именно так. И если ты снова вызовешь охрану со шприцами, то я тебя сама вырублю прежде, чем они придут. И даже не сделаю скидку на то, что на тебе больничная пижама.

— Ладно-ладно! — Я вскинул руки ладонями вверх. — Я не буду вызывать персонал, и даже не буду кричать, если ты больше не будешь кидаться на меня с поцелуями, извращенка!

— Иди ты… — Хмыкнула она, отворачиваясь. Волосы упали на лицо, но я успел заметить, что щеки ее стали под цвет новых волос.

Снова вспомнил про закат. Неожиданная идея возникла в голове, так, что я почти уверен: надо мной засветилась мультяшная лампочка.

— Слушай, раз уж ты здесь и ты малость неадекватная. — Не обращая внимание на «фак» от девушки, я невозмутимо продолжал. — Поможешь мне сбежать?

— Чего, прости?

— В общем… За мной следят как дьяволы. Распоряжение братика. — При упоминании Джереми Алексис сморщилась, будто я положил ей на язык добротную порцию лимонных долек. — И это сейчас. Но завтра начинается курс лечения и тогда…

Я подцепил пальцем ворот футболки и, натянув его вверх, сделал вид что повесился, высунув язык и закатив глаза для образности. И это не шутка. Более чем уверен, что как только начнется вся эта возня, на которую я, прошу заметить для протокола, не соглашался, меня станут сторожить местные церберы.

Алексис присела на край кровати, бедром дотрагиваясь до моей ноги.

— И куда ты хочешь рвануть, Клайд?

— Недалеко, Бонни. На крышу одного здания. И это надо сделать быстрее, я хочу посмотреть на закат.

— Не знала, что ты романтик. Так-с. Ужин через полтора часа, лучше исчезнуть до этого времени. Я один раз сбегала отсюда с Андреа, не то чтобы удачно, но второй раз я ошибок не допущу. — С дерзкой улыбкой она взяла со спинки кресла мою черную толстовку и кинула в меня. — Собирайся.

— Хозяин подарил Добби одежду! Добби может быть свободен!

— Одевайся давай, Добби. Трансгрессировать не получиться, будем импровизировать.

Импровизация прошла успешно. Или шалость удалась?

Мы стояли на крыше высотки в конце города, до которой добрались на такси и смотрели перед собой, как герои какого-то фильма.

Это был простой осенний вечер. Солнце, торжественно и помпезно, как умеет только оно, утопало в горизонте. Я был растерян и не знал, чем мне любоваться: розовыми полосками вдалеке или малиновыми прядями, слегка колыхавшимися на ветру.

Ее профиль в закате выглядел особенно нежно и мягко. Если бы я умел рисовать, я бы наверняка запечатлел этот момент. Но я не умел. Я многому не успел научиться. Но я не жалуюсь. Уже то, что я могу запечатлеть это событие в своей память, делает меня счастливым.

— Ты чего смотришь? — Повернулась она ко мне с улыбкой, убирая волосы за уши.

— Пытаюсь как следует запомнить этот момент. — Честно ответил я.

Она закусила губу и забегала глазами по крыше. Сзади нас был только вход в чердачное помещение с крышей, пару неизвестно кем оставленных ведер, боком лежала ржавая лестница-стремянка и живописно был раскинут мусор.

— Помоги-ка мне. — Она уверенно подошла к лестнице и подняла ее на ножки. — Фу, гадость какая.

Девушка с нескрываемым отвращением стряхивала с пальцев паутину.

— Давай подтащим ее ближе к краю.

— Ты хочешь скинуть на кого-то лестницу? Не трогай, я сам понесу.

Ржавое и бренчащее сооружение оставило рыжие следы на моих ладонях, но все же было перенесено в место, угодное моей спутнице. Она торжественно водрузила на него свой мобильный.

— И?.. — Спросил я, глядя на образчик современного искусства.

— Это штатив! Сейчас мы поставим выдержку, сделаем снимок. Тогда этот момент точно останется с нами навсегда! Можно было и по старинке, на вытянутую руку, но тогда вряд ли мы бы зацепили этот вид.

Я молчал и смотрел на Алексис, с серьезным видом нажимающую кнопки на сенсоре. Прямо сейчас, в эту минуту, я любил ее больше, чем когда бы то ни было. Не знаю почему я чувствовал это распирающее грудь чувство именно сейчас. Может из-за недавнего поцелуя, может из-за того, что мы находились так высоко, может из-за прядей, с которыми играл ветер, да хоть из-за ржавых отметен на моих ладонях. Я просто любил ее и был счастлив, полон этим чувством.

И да. Я был благодарен ей за поцелуй. Я знал, что этот щедрый подарок был искренним. И я принял его, ведь он был полон чувств. Не любовных чувств, а чувств добра, бессилия, привязанности, отчаяния. В этом вся Алексис — запутавшаяся маленькая девочка, которая скоро станет прекрасной женщиной. Жаль, что я этого не увижу.

Таймер начал обратный отсчет монотонно пикая.

— Готов?! Давай, сюда. Осторожно, а то свалимся, и будет эпичный снимок. — Она с опаской глянула за спину.

— Что, боишься высоты?

— Высоты? Неа. А вот свалиться с нее — очень. Я поставила серию, так что поменяй пару раз выражение лица.

— Я то поменяю, а вот что с твоим лицом делать? Может тебе всегда стоит ходить с маской, ну, та что была на балу…

— Эй, Тэйт! — Девушка с обидой ткнула меня пальцами в висок и щелкнула вспышка.

Мгновениями спустя мы склонили головы на экраном мобильного.

— Я хочу вот эту. Распечатаешь?

На экране телефона были два близких друга. Парень и девушка. У обоих к родному цвету волос прилипли яркие пятна: зеленые и розовые. Это были мы, такие, какие мы есть. Без фальши. Как часто люди не фальшивят и не хотят показаться кем-то другим, кем они совсем не являются? Смелее чем есть, умнее, грубее, злее, богаче, красивее… Да почти всегда. А мы не хотели. Рядом друг с другом — не хотели. Зеленоволосый парень смотрел прямо в объектив фотокамеры, высунув язык и прищурив левый глаз. Девушка на снимке явно было отвлечена им в момент вспышки и камера выхватила ее профиль. Она смотрела на парня и пыталась то ли «застрелить», то ли вправить ему мозги, приставив два пальца к виску. Пара на фотографии — вечно молодые и вечно счастливые мы.

— Точно? Может эту? Я тут лучше…

— Я эту хочу.

Девушка хмыкнула и, демонстративно дернув плечом, снова посмотрела, как от нас ускользает солнце.

— Ты сегодня растеряна. Что случилось между тобой и Адрианом?

Она испуганно посмотрела на меня, будто я прочитал ее мысли. Может и так, это было совсем нетрудно. Думая о Блэке она всегда менялась. Всегда. Потупила взор, спрятав синие глаза за пушистыми ресницами, погасив растерянный взгляд.

— Думаю, я во всем виновата. На этот раз.

Я вздохнул.

— О женщины, вам имя — вероломство! — Процитировал я Гамлета. Плечи Лекси еще больше поникли. Дернул ее за розовую прядь. — Эй, поверь мне, все обязательно образуется.

Я говорил это, не для того, чтобы утешить. Я говорил это, потому что знал, что так и будет. Она улыбнулась теплой улыбкой, осветляющей ее лицо, делая его еще более прекрасным.

И так я стоял рядом с этой девушкой. Девушкой, так быстро и неукротимо появившейся в моей жизни. И рядом с ней я чувствовал себя целым, а не собранным из кусков как обычно. Рядом с ней, я чувствовал, что мое сердце наполнено любовью. Чувствовал ли я боль от того, что это было не взаимно? Разве что самую малость. Легкая обида, сродни детской. Думаю, я чувствовал бы гораздо больше боли, если бы знал, что скоро оставлю девушку, любящую меня, одну.

Так мы и стояли. Я думал о любимой девушке, стоявшей рядом со мной, а она смотрела вдаль и, наверняка, думала о моем лучшем друге.

Глава 20. Победа, проигрыш, ничья

Глава 20.

Человек умирает столько раз, сколько раз он теряет дорогих ему людей.

Антон Чехов

Месяц пролетел как один календарный день. Для меня это был стандартный круговорот: больница — академия, больница — академия, больница — академия. Практически каждый свободный день и час я проводила рядом с Тэйтом. Я бы поселилась в Хопкинсе, если бы парень скандалом и угрозами не заставил меня учиться.

Друзья частенько заходили к нему, в том числе и незнакомые мне. Не удивительно, Тэйт был любимчиком многих. Приходили Брендан, Стейс, Акира, когда еще не уехал вслед за Блэком на турнир, Андреа, Артем… Даже Артем! И даже Андреа. Мы с подругой сильно поссорились, после звонка Ланы. Я рвала, метала, обвиняла и даже пару раз обозвала ее предательницей. Нет, я слышала, что бывает ложь во благо. Но, простите, как кто-то может самостоятельно решать, что для меня благо? Андреа плакала и неделю ходила как побитая собака. И, в конце концов, Брендан запер нас в кладовом помещении, чтобы мы поговорили и не «раздражали всех атмосферой уныния». Там мы поговорили, поплакали, посмеялись, что-то вспомнили, что-то объяснили. И в итоге, конечно, помирились. Потому что настоящих друзей не простить нельзя. Доказательством этого является и вечная переписка Тэйта и Адриана. Они общались всеми возможными способами, даже письмами! Как двое влюбленных, честно слово… Я же с Блэком не общалась вообще. Не могла.

В палате Тэйта мы устраивали целые игровые турниры, пытаясь найти убийцу в «Улике» или обанкротить окружающих в «Монополии», киномарафоны, с долгими спорами о том, что будем смотреть, покерные вечера и, конечно же, мы смотрели каждый бой Адриана Блэка. Мы скрашивали каждый день жизни Тэйта до тех пор, пока он не начал сильно уставать. Он слабел буквально на глазах, бледность сделала его кожу почти прозрачной, как у фарфоровой куклы. Он сталь тенью того парня, чье совместное фото стояло здесь же, на столе, окаймленное рамкой цвета малахита. Даже улыбка его с каждым днем становилась все более вымученной. Только глаза парня оставались все такими же изумрудами.

— Ну что, финал? — Голос парня вывел меня из транса, и я бодро вскинула руку с сжатым кулаком в воздух.

— Ага! Надо было взять у Стейси помпоны по этому поводу.

Не смотря на всю эту напускную браваду, я чувствовала себя ужасно. Я чувствовала себя ужасно перед каждым боем Адриана. Зато каждая его победа вызывала во мне бурю эмоций: счастье, восторг, облегчение и снова опасение. Ведь после победы ему каждый раз предстоял новый бой. Но сегодня все кончится. Я целый день металась то по палате, то по больнице, находя себе новые и новые дела и заботы. Тэйта мое мельтешение доводило до белого каления, но поделать я ничего не могла.

— Начинается. — Я обратила внимание на телевизор на кронштейне.

— Леди-и-и и дже-е-ентельмены. Наступил час, которого мы все так ждали! Я счастлив приветствовать вас на ФИНАЛЕ Кубка мира! — Голос диктора оставался за кадром, обещая нам незабываемое зрелище за титул чемпиона. Картинка на экране менялась, показывая то нетерпеливых зрителей, то пока что пустующий ринг, то… Противников.

— В синем углу ринга: Ник Барроуз! — Аппонент Адриана на последний бой — брюнет с рыжими бакенбардами, выскочил, поигрывая перчатками. Он имел весьма скользкий и самодовольный вид, и маленькие глазки, быстробегающие за белесыми ресницами. — Барроуза прозвали Лисом, и не за бакенбарды! Хитрый спортсмен не гнушается вырывать победу всеми доступными способами, но судейству ни разу не удалось предъявить ни единого доказательства нечестной игры, и поэтому он в финале!

Вот дерьмо. Не зря я подумала, что он противный. А комментатор, Джефри Каммер, нравится мне все больше. За все просмотренные мной бои я успела понять, что он симпатизирует Адриану.

— В красном углу ринга: Адриан Блэк! — Дыхание замерло. Оно замирал каждый раз как он выходил, откидывая капюшон. Никаких прыжков, дерганья, боя с тенями и воздухом. Никакого пафоса. Холодный взгляд, брошенный в визжащую толпу, выражает полное безразличие. — Наш волк! Битва между Лисом и Волком! Кто же одержит верх между хищниками?!

Ох, Джефри, мне бы тоже хотелось это знать. Ни Тэйт, ни я, не хотели признавать очевидное вслух, но оба видели: Адриан лишь чудом, везением и неоспоримым талантом дошел до финала. Он не хотел ни победы, ни боев.

— Сегодняшний бой журналисты уже прозвали Поединком Века. Таблоиды обещают нам бескомпромиссную схватку между двумя самыми яркими звездами за последнее… Как минимум десятилетие, да! Итак, борцы жмут… Ох нет, эти борцы не жмут друг другу руку!

Адриан и Ник просто окинули друг друга презрительными взглядами и разошлись по своим углам, едва ли не плюнув под ноги. Звук гонга — и понеслось.

Ник не зря дошел до финала. Парень атаковал сразу. Мощно, как тайфун, но ловко, как настоящий лис. Казалось, будто он уже репетировал бой, знал каждый шаг Адриана, и сейчас лишь повторяет заученный наизусть сценарий: удар, отскок, удар, удар.

Адриан тоже был проворен. Но в нем не было главного: желания победить. У Ника его было в избытке. Он смотрел на Адриана с животным восторгом, он едва ли не выл от удовольствия, настолько он хотел уничтожить противника.

— Вау! Это не просто рядовой бой. Вот что значит финал! Создается впечатление, что у Каммера против Адриана кровная вендетта. Я еще не видел его таким на турнире. Может Блэк увел его девушку? Ха-ха-ха.

Диктор гулко рассмеялся в микрофон, но мне было не до шуток. Первая кровь на лице парня заставила мое сердце болезненно сжаться. Я прижала руки к груди и безмолвно зашевелила губами: «Пожалуйста, Пожалуйста, Пожалуйста, Пожалуйста».

Бог был глух к моим молитвам. Адриан пропускал удар за ударом, по бокам, рукам, лицу. Нет, он тоже не оставался в долгу и украшал тело Лиса ударами, которые завтра превратятся в синее месиво, но этого было мало… Мало, для финала. Мало, для мира.

Почему он не борется? Почему он ведет себя так? Он же говорил мне, что боится проиграть… Стоп. Он говорил мне? Я… Когда? Я не знала когда, но точно помнила это… Он боялся, очень боялся проиграть.

— Раунд!

Какое восхитительное слово, черт возьми! Я шумно выдохнула. Спортсмены разошлись. Я почувствовала боль и с удивлением посмотрела на свою руку: тыльная сторона ладони была подрана ногтями. Ну ничего себе.

— Позвони ему. — Я обернулась на Тэйта. Парень сегодня выглядел хуже обычного, что снова вогнало меня в тоску.

— Что, кому?

— Адриану. Он проигрывает.

— Ты бредишь, Вуд…

— Алексис… Каждый раз ты от волнения сгрызаешь руку по локоть. Позвони ему сейчас, сделай хоть что-то, что в твоих силах. Не для него, а для себя. И для меня. Иначе я буду считать, что то, что ты осталась со мной — самая отвратительная вещь на земле.

Тэйт не шутил. Ни один мускул на его усталом бледном лице не дрогнул.

Я посмотрела на экран телевизора, надпись «прямая трансляция» мигала, видеоряд выхватывал лица спортсменов. Я бросилась к своей сумке и, вытряхнув все содержимое, схватила из кучи бесполезного хлама телефон.

Набрала номер Блэка. Недоступен. Конечно недоступен, дура ты тупая, он что его в трусы спортивные засунет в надежде, что ты позвонишь?! Дрожащими руками сбросила вызов и нашла в телефонной книге номер Акиры. Друг уехал с ним, как всегда, он был рядом.

Томительно длинные гудки. Сколько длится перерыв? Я должна успеть, хотя бы на пару секунд, молю…

— Алло. Алло! Флорида! Прости, детка, но сейчас вообще никак не до тебя!

— Акира, дай трубку Адриану, немедленно!

— Что? Ты думаешь это хорошая…

— Шакпи, быстро!

— Черт, ладно, вы оба — вечно мной помыкаете, и почему я вас всегда слушаю…

Ворчание японца сменилось треском, шумом, чужеродные голоса публики стали громче, мешая слушать главное:

— Алло? — Непонимающий голос, тяжелое дыхание. Акира явно не объяснил, почему он ткнул трубкой парню в ухо.

— Адриан.

— …Алексис?

— Адриан… — Чувство невыносимого счастья разлилось по моему телу. Я не думала, что звук чьего-то голоса, просто произносящего мое имя, может принести столько эмоций. Но нет, имя свое я смогу послушать и в другой раз. Во мне неожиданно вспыхнула злость на этого парня. — Адриан Блэк, не смей проигрывать!

— Что? Ты смот…

— Мы смотрим! И нам стыдно за тебя! Не смей проигрывать этому придурку! Ты слишком много пропускаешь!

Хрипловато-лающий смех на том конце телефона:

— Да, ты всегда меня за это ругала.

— И правильно делала! Может, сегодня тот день, когда стоит меня послушать?

Тишина. Пропала связь? Нет, есть…

— …Зачем мне бороться, Алексис?

— А зачем тебе сдаваться? Если ты сдался — заведомо проиграл. А пока ты борешься, неважно какие у тебя силы, шансы, условия, пока не опустил руки — ты еще можешь выиграть. Так ты сказал мне? Так докажи, что твои слова чего-то стоят! Я хочу увидеть твою победу, Адриан!

— Кто-то звонит Блэку, интересно, кто бы это мог быть в такой момент? Волчонка буквально раскатали по рингу в первом раунде. Поможет ли этот мотивирующий звонок? До начала второго раунда за звание Чемпиона считанные секунды!

Я обернулась к телевизору, и увидела, что на экране показывают Блэка, разговаривающего по телефону со мной. На его прекрасных искалеченных губах — самая искренняя улыбка, преображающая все черты лица.

— Лексис.

— Да?

— Я выиграю, для тебя и Тэйта. Ты этого хочешь?

— Да. Я очень хочу этого, Адриан.

— Лексис.

— Да?

— Ты наконец-то назвала меня по имени.

— Дурак… Это будет в последний раз, если ты не вырвешь у этой ощипанной лисьей морды свою победу.

— Лексис…

— Что?!

— Люблю.

Гудки в трубке, но я все еще прижимаю горячий аппарат к уху. Затем очень медленно опустила руку.

— Надеюсь, ты была убедительна. — Тэйт слабо улыбнулся.

— Эй, ты плохо выглядишь. — Я подошла к парню и положила руку на лоб, проведя по волосам. — Давай я позову кого-нибудь?

— Ну нет уж, я хочу увидеть, как мой лучший друг покорит этот мир.

Я с сомнением посмотрела на парня:

— Лекси, все хорошо. Просто я устал. Обещаю, что мы позовем кого-нибудь после боя.

Я не успела возразить, как раздался гонг, заставивший меня обернуться и сделать несколько шагов к телевизору. Я стояла перед ним как перед алтарем, со взглядом, полным надежды.

— Ну ничего себе какое начало! Что я говорил о звонке? Кто бы ты не был, абонент, ты сделал свое дело!

Адриан рвал и метал, он был везде и сразу, он обманывал и манипулировал. Дьявол во плоти, с потрясающей ухмылкой демона. Он просто издевался, измывался над Ником, заставляя его постоянно промахиваться, злиться, нервничать, и от этого снова промахиваться. Зрители сходили с ума, комментатор был в восторге, я же начала смеяться. Господи, да! Да! Он был великолепен! Он будто танцевал, с балетной грацией, наслаждался каждой секундой.

Другая камера поймала кадр со спортсменами, окруженными канатами. Это действительно напоминало клетку для двух животных. Да только что бы не рассказывали сказки, волк всегда сильнее лисы.

Адриану надоело играть. Он совершает обманный маневр, путая противника и наносит ему точный и быстрый, такой быстрый удар, что, кажется, даже камеры не успевают его захватить в свои стандартные 24 кадра. И этот удар достал Ника Барроуза. И не просто достал — он выбил его с ринга, заставив пролететь в воздухе добрых пару метров, оставив за собой кровавые капли, прежде чем упасть на спину. Было очевидно, что Лис уже сам не поднимется.

— Да! Да! — Крикнула я, подпрыгивая на месте как безумная. Я захохотала, лицо было мокрое, я рыдала, как сумасшедшая, рыдала от счастья.

Адриан стоял в центре ринга, со слегка поднятым вверх лицом. Он стер со лба пот, смешанный с кровью. Победитель улыбался.

— Адриан Блэк — чемпион мира! Он появился внезапно и подмял под себя весь спортивный мир, он сделал это! Обожаю этого парня! Да, друзья, Адриан Блэк побеждает Ника Барроуза на второй минуте второго тайма боя за звание Чемпиона мира. Побеждает нокаутом! Да! Вы видели, с какой молниеносной скоростью он выбросил свой кулак?! Так делают Чемпионы!

— Да! Господи, да! — Я сияю, грудь распирает от восторга. — Тэйт, ты видел это, он победил, он побе…

Я оборачиваюсь, голос замирает, обрываясь на полуслове. Нелепая широкая улыбка замирает у меня на губах, а затем вовсе сползает. Парень лежит в кровати, все такой же бледный, с закрытыми глазами. Отчего-то поза его мне кажется неправильной и неестественной. Почему мерещиться в сумраке комнаты, что его грудь не подымается в равномерном дыхании? Ведь он же просто заснул? Тэйт, и заснул, пока не увидел победу Адриана? Такого быть не может. Пытаюсь отогнать от себя самые страшные, идиотские, ненужные мысли. Подхожу к парню, дотрагиваюсь до его лица. Пальцы мелко дрожат, касаясь прохладной кожи.

— Тэйт… — Шепчу я. Дотрагиваюсь до шеи, нахожу место, где должна биться сонная артерия. Не могу почувствовать пульса. Это все пальцы виноваты. И в голове так шумит. Резко наклоняюсь к груди, пытаясь услышать стук сердца своего друга. Но слышу только пульсацию собственной крови. К горлу подкатывает тошнота и удушающие слезы. — Тэйт! Тэйт, твою мать, не смей! Очнись!

Я в истерике хватают парня за футболку и трясу за ткань. Голова безвольно перекатывается.

— Черт, черт, черт, черт! — Перекидываюсь через кровать и в истерике нажимаю на кнопку вызова медсестры, раз, еще раз, еще раз, еще раз. Долблю ее со всей силы, как будто от этого они придут быстрее. Какого хрена они так долго! — Тэйт, пожалуйста, не уходи, я умоляю тебя, не надо. Ты мне нужен, ты так мне нужен. Я не смогу без тебя. Мы так много не успели сделать, Тэйт, умоляю, пожалуйста, Тэйт! Ты не можешь взять и оставить меня! Ты не можешь!

Я прижалась губами к его лбу и шептала, шептала. Я все просила и просила, уговаривала, молила, захлебывалась от слез, таких горьких, что они буквально прожигали мое лицо. Меня колотило, трясло от рыданий и отчаяния. Потом чьи-то руки отцепили меня от парня. Кажется, я пыталась сопротивляться, но тщетно. Вроде в палате было много людей, очень много. Но я видела перед собой только Тэйта Вуда, и мечтала, чтобы он еще хоть раз посмотрел на меня своими изумрудными глазами.

Глава 21

Глава 21.

Декабрь.

Я жива.

Глава 22. Прекрасный конец или счастливое начало

Глава 22.

Молчи. Смотри на звезды и цени то, что живешь.

Бернар Вербер

30 декабря.

Прошел ровно месяц.

Глупы те, кто считает, что человеку необходимы годы и десятилетия, чтобы привязаться к кому-то очень прочно. Мне хватило всего пары месяцев.

Тэйт в моей жизни — это звезда. Падающая звезда. Он ярко вспыхнул, осветив все вокруг, привлек к себе внимания каждого, прочертил ночное небо и погас, также неожиданно, как когда-то появился. Он ворвался в мою жизнь, заставив загадать желание и верить в то, что оно исполнится. Только вот в действительности этому случиться было не суждено.

Я лежала на кровати, завернувшись в одеяло как в кокон. Шторы были плотно закрыты, поэтому даже намека на то, который сейчас час, не проникало в комнату. Луна освещает город, или солнце? Не знаю. Да и класть я на это хотела.

Кто-то то ли постучал, то ли поскребся в дверь. Я проигнорировала этого человека, надеясь, что он уйдет. Но нет, дверь с тихим скрипом отворилась и в комнату прошла мама. Только она так пошаркивает домашними тапочками.

— Милая, ты спишь?

Я молчала, что можно было расценить как «да». И какого ответа вообще люди ожидают на этот вопрос? Маму мое молчание не убедило и она сделала еще шаг по направлению ко мне.

— Может сегодня, ты все же выйдешь к нам? Все уже приехали. Даже Лукас со Сьюзи. — Лукас был моим дядей, Сью — его непоседливая дочь, ровесница Дэниэля. Его жена была той еще грымзой и оставила их. Скатертью дорога. Мама присела на кровать и, со вздохом, погладила меня по голове.

— Лексис, я представляю, как тебе тяжело. Ты потеряла близкого друга, но ты правда думаешь, что это жизнерадостный мальчик хотел бы, чтобы ты лежала в темной комнате одна и горевала за ним до конца твоих дней? Если у него не осталось возможности жить, это не значит, что ты не имеешь права быть счастливой. Это значит, что ты обязана быть счастливо и прожить эту жизнь за вас двоих.

У меня из груди вырвался судорожный всхлип. Ну все, теперь мне точно не прикинуться спящей до конца дней своих. А был такой прекрасный план.

Мама наклонилась ко мне и обняла меня, прямо так, неуклюже, во всех этих мотках теплого одеяла. Как-то так меня когда-то давно утешал Тэйт… Я почувствовала ее теплые губы на моей макушке и слезы полились сильнее.

— Мне так больно мама. Мне кажется, что внутри меня чего-то не стало. — Хрипло и приглушенно прошептала я, все еще уткнувшись лицом в подушку.

— Бедная моя доченька. Позволь нам быть с тобой, ты не должна справляться одна. Пожалуйста, позволь нам помочь тебе. Мы так переживаем.

Укол вины проскользнул в мое сердце. Новогодние праздники… Я лишаю радости свою семью, потому что не могу совладать со своими эмоциями, со своим горем. Но как это сделать, если оно просто поглощает меня изнутри, разъедает? В каждом предмете, каждом воспоминании я вижу лицо Тейта. Слишком глубоко он оказался в моем сердце.

— Мне… Мне надо умыться, мам.

Мама отодвинулась от меня, еще раз поцеловав в волосы.

— Конечно. Ты спустишься к ужину?

Ужин. Значит сейчас все же не ночь.

— Да.

— Мы будем ждать тебя, Лекси.

Как только дверь за мамой закрылась, я отодвинула одеяло. Неожиданно в этом защитном панцире стало жарко, мокро и неуютно. Слова мамы о том, что я должна жить за двоих, зародили во мне какой-то проблеск надежды. Может, она права?

Я прошла в свою маленькую ванну с душевой и, включив свет, поморщилась: так сильно он ударил по отвыкшим глазам. Я взглянула в зеркало над умывальником, в серой раме отразилось нечто. Это нечто имело бледное лицо, обрамленное жутко спутавшимися грязными волосами, бескровные губы, и смотрело на меня красными, опухшими глазами. Взгляд — пустой.

— Я не знаю кто ты, но я тебя отмою. — Вслух произнесла я и принялась приводить угрозу в действие.

Через какое-то время (Кажется, я потеряла не только счет дням и ночам, но и минутам, часам…) я была уже чистая и одета в домашнее платье. Пришлось закапать глаза и нанести малость макияжа, чтобы не испугать своих племянников, чьи крики периодически доносились с нижнего этажа. Смотря в зеркало, я попыталась отрепетировать беззаботную улыбку. Выходило кривенько, как будто за это время моя мимика перестала мне подчиняться. Ладно, главное ведь — попытаться, верно?

Я со вздохом вышла на свой этаж, замерла на верху лестницы, и медленно спустилась. Дети притихли. Заглянув в гостиную, я поняла почему: бабушка (их бабушка, моя мама), собрала малышей рядом с собой и читала вслух какую-то огроменную книгу. Моя сестра устроилась рядом, держа на руках самую маленькую в нашем семействе — Даниэллу. Очевидно, малышка спит. Я тихо подхожу и сажусь в ногах сестры, та улыбается мне своей мягкой улыбкой. Заглядываю в ее руки, моя маленькая племянница похожа на ангелочка. Пухлощекого и беззаботного.

— Она совсем на тебя не похожа, копия отца. — Произнесла я, тщательно изучив девочку.

Сестра кивнула:

— Все так говорят. Вот так мучаешься, носишь ее под сердцем 9 месяцев, ночами не спишь, а она в итоге «совсем на меня не похожа».

Мы приглушенно засмеялись.

— Ты как?

Я пожала плечами, что можно ответить на такой вопрос, пусть даже близкому человеку? Нормально? Терпимо? Справляюсь? Хорошо?

— Ну… Я жива. — Наконец выдала я.

— Лексис. — Я подняла голову и посмотрела на свою сестренку. Ее безмерно доброе выражение лица всегда поражало меня. Она — самый светлый человек нашей семьи. Ну, возможно еще наша мама. — Помни, что Бог дает нам столько испытаний, сколько мы может выдержать.

— Да разве можно выдержать такое, Лил…

— Можно, потому что ты очень сильная. Ты сама не представляешь насколько.

Она права, я не представляю. Я даже не представляю, как можно поверить в эти слова. Я сильная? Да куда там… Я способна лишь рушить все, к чему прикасаюсь.

Мои внутренние терзания прервала распахнувшаяся дверь, принеся с собой запах мороза и хвои. Оказалось, что отец, Мэтьюз и Лукас ходили за елкой. Пушистая и красивая, благородного, темно-зеленого цвета, она вызвала бурю эмоций у Даниэля и Сьюзи. Их визг заставил Лилит подскочить вместе со своей спящей ношей и умчаться в менее шумную зону.

Мужчины занесли новогоднее дерево, а вместе с ним и кучу снега на своей одежде. Счастливые и краснолицые, мои самые любимые мужчины. Лукас, заприметив меня, живо подошел и крепко обнял:

— Лексис, призрак второго этажа. Я уже думал, что увижу тебя лишь в следующем году.

Каждый раз смотрю на своего дядю и молчаливо «ахаю». Этот мужчина с каждым днем становится все красивее. Может он пьет кровь младенцев? Надо проверить Сьюзи на следы укусов. Не совсем новогодний юмор, верно? Но хоть какой-то.

— И не надейся, засранец. — Я с удовольствием взъерошила тщательно уложенные гелем волосы мужчины, заставив его застонать от тоски.

— Лекси-и-и! — Племянники, которые были сначала увлечены сказкой, а затем елкой, тоже заметили меня и накинулись с объятиями, соревнуясь друг с другом в силе сжатия моего тельца.

— Привет, рыбка, привет, футболист. — Я по очереди поцеловала каждую из макушек. — Как дела?

— Отлично! Мы будем елку наряжать! Завтра уже Новый год и подарки! Ты будешь с нами? Я надену завтра такое платье…

— А я бабочку! Как у папы и Лукаса! А дедушка не любит бабочки. А ты любишь?

Дети наперебой стали озвучивать мне планы и мысли, роящиеся в их маленьких хорошеньких головках, а я лишь кивала, рассеянно улыбаясь. Рядом прошел отец и напевая строчки из песни Jingle Bells мимоходом, на секунду прервал свое пение, чтобы прижать мою голову к себе и запечатлеть на лбу отеческий, теплый поцелуй. От папы пахло табаком и мятой. Морозом и теплом. Домом.

Привет, я дома.

***

Вчерашний семейный вечер вымотал меня. Поиск идеального места для елки, в нашем новом доме, три разбитые игрушки (два шара и один бедный олень, лишившийся рога и ноги), восторг Сью при виде светящихся фонариков, ужин из множества блюд (я не помню, когда в последний раз нормально ела, желудок настолько отвык, что я еле впихнула в себя по пол ложки каждого), смех, истории, улыбки, настольные игры. Так же и должно быть, верно?

Когда я вернулась в свою комнату, было уже очень поздно. Такое количество общения и гама заставило меня упасть на кровать, не снимая домашнего платья. Я провалилась в сон, и от переизбытка общения, эмоций, и с болью на губах (Я улыбалась впервые за этот месяц. Это невероятно!) я моментально провалилась в сон.

— Развернись, впереди дороги нет. Развернись, впереди дороги нет. Развернись, впереди дороги нет.

Спрашиваете, что это? Я бы тоже хотела знать ответ на этот вопрос. Продрав глаза я поняла, что источник звука находится где-то у подножия кровати. И правда: в прикроватную тумбочку упорно врезался маленький грузовик, отъезжал, ругался, и снова врезался в нижнюю полку. У распахнутой двери в мою комнату раздалось хихиание. Ну конечно:

— Эй, мелкие! Что за дела?

— Мы не мелкие! — Возмутились дети, показывая свои наглые мордочки.

— А ну, марш сюда! — Я привстала на кровати и приняла в объятие хохочущих детей, а затем начала их щекотать. Бой был неравный, только я пыталась переключиться на Сью, как Даниэль спасал свою родственницу, и наоборот. За такой картиной нас из застала Лили.

— Что за шум, а драки… О, и драка есть.

— Ваши дети объявили мне войну! Причем, с боевой техникой. — Я кивнула на временно заглохшую без управления машинкой.

— И кто побеждает? — Поинтересовалась сестра.

— Мы! — Нестройным хором прокричали маленький дьяволята, заставив нас рассмеяться.

— Марш завтракать. Лекси, без тебя детям не дают раскрыть подарки, так что тоже вставай.

— Мэм, есть, мэм!

Я подхватила под мышку визжащую малышку, позволив Дэни повиснуть на моей левой ноге, и похромала в сторону ванной.

День прошел в обычной предновогодней суете. Я делала все, что было в моих силах. Это и радовало и отвлекало меня.

Уже с наступлением сумерек, нетерпеливые соседи начали «стрелять» всевозможными хлопушками, петардами и запускать в воздух фейерверки. Нескончаемое пиротехническое шоу приводила младших в восторг.

— Мама, мы модем посмотреть на фейерверки?

— Их все еще пускают!

— Хочу на улицу! Па-ап!

Дети приникли к окну и слушали звуки начала нового года.

— Ладно, только со двора не уходим, ясно вам? Мэтьюз, одень их пожалуйста.

***

Я уже успела сервировать стол и крутила красные салфетки, делая из них что-то среднее между хвостом павлина и корабельным парусом… Странно звучит, да? Ассоциации — моя сильная сторона!

До Нового года оставалось всего два часа. Отчего-то в моей груди теплилась слабая надежда, что с боем часов все изменится. Все останется в прошлом. Ну, хоть немного… Может это от того, что это мой любимый праздник. Хотя смотреть на яркую стопку свертков, подарков с моим именем от родных и друзей, отчего-то я все равно не могла. Весь день обходила нарядную елку как проклятое место. Видеть посылки от тех людей… Из той жизни… Нет.

— Алекси! — Маленькое холодное чудовище, все еще в шапке, облепленной снегом, напало на меня со спины. В руках у племянника была огромная карамельная трость, которая мазнула меня по щеке, оставив липкий след, и непременно вцепилась бы мне в волосы, если бы я не отшатнулась.

— Осторожнее, разбойник!

— К тебе пришли. Только «шшш», это наш секрет.

— Чей?

— Мой и крутого дяди. Он дал мне конфету. — Парень снова помахал перед моим лицом бело-красным леденцом, как вещественным доказательством крутизны дяди. — Я достраивал снеговика, а он попросил меня позвать тебя.

— И ты продался за конфету? Родственничек…

Неожиданно лоб юного альбиноса (Это был самый белый блондин из всех возможных белых блондинов, честно слово.) по-детски смешно сморщился:

— Он не давал конфетку Сьюзи, она ушла за морковкой для нашего снеговика и все пропустила. Ты думаешь, мне стоит поделиться? Или, может, попросить еще? Ой, нет, Алекси, лучше ты попроси еще конфету, когда подойдешь к нему.

Мальчик хулиганисто хихикнул и, бросив напоследок, что меня будут ждать за воротами умчался по коридору, на ходу роняя брызги подтаявшего снега с одежды.

— И кто научил его брать конфеты у незнакомцев?! — Я была возмущена настолько, что даже забыла поинтересоваться как выглядел таинственный гость.

Кто мог приехать ко мне за час до нового года, да еще и с леденцами? Санта Клаус? Я вступила в мягкие угги старшей сестры, без дела стоявшие на пороге, так как искать свою обувь не было желания. Накинула куртку и вышла в ночную прохладу.

В воздухе пахло весельем, а именно — петардами. Стойкий дымный запах стоял по всей улице и, кажется, он не выветрится еще неделю. На переднем дворе меня встретило снежное недоразумение — снеговик Дэни и Сью. Руки-палки, отсутствие носа (до морковки они, видать, так и не дошли), маленькие глазки-горошины (мамин салат?) и шарф… Подозрительно похожий на мой. Нет, так и есть. Мой темно-синий палантин опоясывал ледяную шею этого создания из всего двух шаров. Покачав головой, я пересекла двор и вышла из ворот.

Вышла и замерла. Сделать шаг вперед или назад? Сердце бешено заколотилось. Ничего себе, оно еще бьется. Я и забыла.

Адриан Блэк стоял, опершись на байк. Он смотрел вниз, изучая носы своих ботинок или смесь снега и грязи на дороге.

Я не виделась с ним два месяца. Не общалась месяц. Месяц назад, когда… Месяц назад я сбежала (Вы не удивлены? Я тоже. Плевать.) к родителям. И не стала общаться ни с кем. В какой-то момент я даже перестала включать телефон и компьютер, потому что множество входящих звонков и сообщений выводили меня из себя. Я наизусть знала, что они скажут, даже могла пародировать с их интонациями, поверьте. И я знала, что они волнуются и делают это от чистого сердца. Но я не хотела этого принимать. Есть события, которые тебе подкашивают, сбивают с ног, и я хотела подняться сама, без их помощи. Судите сами: слова в стиле «не плачь», когда-нибудь остановили поток ваших слез? Вряд ли. Чаще всего подобная поддержка заставляет лишь плакать сильнее. А жалость окружающих — жалеть себя с утроенной силой. А я не могла себя жалеть.

И Адриан. Среди этих звонков и сообщений были и его. Наверное, именно его имя и стало главное причиной полной блокады входящих из мира вне стен моего обиталища. Его сообщения, которые я все же прочитала, заставляли меня чувствовать себя… Черт, они просто заставляли меня чувствовать! А я не хотела чувств! Я не хотела обретать и в тысячный раз терять! И тогда мне казалось таким верным спрятаться в раковину, как жемчужину сохранив собственные эмоции.

Адриан заметил меня, но выражения его лица я не смогла разглядеть. Он дернулся в мою сторону, сделал два быстрых шага, как будто хотел подбежать, обнять, прижать… Но остановился. Его глаза изучали мое осунувшееся лицо, и стало неожиданно стыдно за свою бледность и измученный вид. Даже косметика не смогла исправить положение. Я зябко укуталась в куртку, хотя холода не чувствовала. Просто под его взглядом снова почувствовала невыносимое желание спрятаться.

— Привет. — Тихий и хриплый голос. Всего одно слово, но оно будто окутало меня, заставляя итак беспокойное сердце просто сойти с ума. Как будто его тембр посылал невидимые волны.

— Привет. — Ответила я тихо, выпустив изо рта облачко пара в морозный воздух.

Что-то треснуло, раздался хлопок, взрыв и огненный фейерверк через дом от нас взмыл в воздух, освещая на миг улицу и наши лица. А за ним еще один. И еще. И еще. Мы стояли и смотрели друг на друга, в мигании разноцветных вспышек. Желтый, оранжевый, красный. Какие восхитительные у него скулы. Как блестят его голубые глаза. Какая четая линия у его губ…

— Зачем ты приехал? — Также тихо. Но он услышал. Нас разделяло шага три, не больше.

— Чтобы кое-что тебе отдать. Подарок.

Отдать? Я поежилась, снова вспоминая разноцветную шуршащую упаковку со снеговиками и елками. Кажется, у меня развивается фобия к подаркам.

— Извини, но я не в настроении для новогодних презентов. У меня с этим некоторые…проблемы.

— Это не от меня, Алексис.

Что? И что это может значить? Парень сделал еще два шага вперед, сократив расстояние между нами до вытянутой руки. Полез в карман черной куртки и, достав что-то, протянул это мне в сжатом кулак. Я непонимающе протянула руку ладонью вверх. На нее что-то упало, блеснув в свете иллюминации дома и звякнув. Небольшой ключ и железный брелок в виде буквы «В».

— Что это? От чего? — Спросила я, изучая брелок, как будто там мог быть написан адрес или хоть какая-то полезная информация. Адриан не ответил, а снова полез в свою куртку, но на этот раз во внутренний карман. У него там склад? От конфет до ключей?

Он достал стандартный конверт из краф-бумаги, на секунду замер, посмотрев на него, и протянул мне вслед за ключами. Я взяла запечатанный конверт и повернула его. Ни адреса, ни отправителя. Лишь одно слово: «Вредной». Дыхание сперло. Я знала от кого это. Не могла не знать. Меня начало колотить, но это сова не от холода.

— Лекси, ты в порядке? — Адриан подошел совсем вплотную, с беспокойством заглядывая мне в лицо.

Сморгнула слезы и выдавила полуулыбку:

— Да, я… Все хорошо…

Я с нежностью провела пальцем по черным буквам на лицевой части конверта.

— Это от него, да? — Я даже не ждала ответа, я знала его. — Почему только сейчас?

— Я обещал сделать это в новогоднюю ночь. Он знал, что это твой любимый праздник.

Слезы хлынули из глаз. Судорожно всхлипнув, сжала конверт, а затем испуганно, боясь повредить такую ценную для меня вещь, разжала руки. Адриан хотел что-то сделать. Но я покачала головой.

— Подожди, все нормально. — Хрипло проговорила я. Глубоко вздохнув, я наконец открыла конверт. Лист бумаги, исписанный аккуратным почерком с обеих сторон. Повернувшись к дому, чтобы получить как можно больше света, жадно читала строки.

«Привет, самая вредная девчонка.

Как начать? Не знаю. Ну, что-то в стиле: «Если ты читаешь эти строки, то я уже мертв…» звучит слишком пафосно, да? Но факт остается фактом. Наверняка сейчас 31 декабря, ты стоишь рядом с Адрианом, а я смотрю на вас откуда-то с небес. Помашешь ручкой?

О'Доэрти. Я хочу знать, что с тобой происходит. У тебя еще розовые волосы? Ты также достаешь учителей и друзей? Ты досмотрела сериал? Ты не убила моего братца? А не сжила со света Адриана своим характером?

Сегодня Новый год, принято дарить подарки. И поэтому я дарю тебе самое ценное, что у меня есть. Ты не поверишь! Готова? Да, я дарю тебе малышку «Шерри». Она привыкла к тебе, так что позаботься о ней как следует. Надеюсь, что ты когда-нибудь утрешь нос Адриану.

Алексис. Я хочу попросить у тебя прощения. Прощенияза то, что не смог остаться с тобой дольше. Я бы хотел.

Лекси. Я хочу сказать тебе «спасибо». Начиная с 13 лет я готовился к тому, что меня не станет. И на момент встречи с тобой мне было уже все равно сколько я протяну. Неделю, месяц, год? Но ты поразительная девушка. Ты показала мне, что вера, надежда, любовь — не пустые слова. Рядом с тобой я так хотел жить… Спасибо.

Вредина. Я хочу попросить у тебя не скучать по мне. Не грустить. И принять Адриана, если ты еще этого не сделала. Если в этом мире и есть настоящая любовь, то поверь, это она. Не упускай ее. А если Адриан будет ослом, то я спущусь прямо с небес и надеру его бойцовский зад! Так и передай!

И я знаю, что ты сейчас смеешься и плачешь одновременно, ненормальная.

P. S. Я не сказал тебе этого при жизни, не хватило смелости. Но я хочу, чтобы ты хотя бы прочитала это… Я люблю тебя. Будь счастлива. Ради меня.

С любовью, Тэйт».

Я прижимала руку ко рту, улыбалась, как сумасшедшая и глотала слезы. Снова и снова вчитываясь в слова. Спасибо, Тэйт. Спасибо тебе. Подняв глаза к небу, я вгляделась в звезды. Я улыбалась. Искренне, наконец-то. Как будто с последней точкой в его письме с моей души свалился огромный камень. Впрочем, так оно и есть…

— Все то ты знаешь, Тэйт Вуд… — Прошептала я, снова посмотрев на письмо и улыбаясь клочку бумаги. На силу оторвала взгляд и посмотрела на Адриана. — Он подарил мне байк. И обещал надрать тебе зад.

Напряженное лицо парня расслабилось, губы растянулись в улыбке:

— Ну, кто бы сомневался.

Я смотрела на парня, безумно красивого парня. Парня, который был призраком моего прошлого. Парня, который был в моем настоящем, прямо сейчас, передо мной. Парня, с которым у меня может быть будущее. Нужно сделать лишь… Шаг вперед. Всего один шаг под пристальным взглядом голубых глаз. Снова взрыв в ночи, на этот раз дальше по улице. Небо озарилось светом золота. Заставляя глаза Адриана блестеть в ночи.

— Алексис…

— Заткнись, Блэк…

Я привстала на цыпочки и, упершись руками в грудь Адриана, прижалась к его холодным губам своими: горячими, мокрыми. На языке вкус соли, слез, мороза и Адриана. Если меня спросят, какого счастье на вкус, я смогу дать ответ.

— Ты должен Сьюзи конфету. — Сказала я, отстраняясь. — Пошли, скоро Новый год.

Я взяла парня за руку и потянула за собой в дом.

А под кофтой, на груди, близко к коже и сердцу, привычное ощущение двух колец на цепочке. Но теперь от них не исходил холод. От золотых изделий веяло уютное тепло, разливающееся по моей душе. А может, это от поцелуя Адриана и ощущения наших крепко сжатых вместе рук. In aeternum. Навсегда.

7 лет спустя

Я сидела за компьютерным столом в домашнем уютном свитере с мужского плеча, огромных очках в черной пластиковой оправе и волосами, заплетенными в неряшливый пучок, из которого выглядывали розовые пряди. Мой маленький уютный кабинет для творчества, была образцом фразы: «Порядок необходим глупцам, гений же властвует над хаосом». Судя по всему, я была тем еще примером гениальности. Да и зачем придаваться скромности, если это в какой-то мере так? В общем, обратите внимание на стоящие на полках многочисленные книги — среди них есть мои. И они популярны. Стоит сказать grand merci Джереми хотя бы за это, он дал мне толчок. И я стала тем, кем мечтала — писателем. Что стало с ним? Я не знаю. Хорошо это или плохо.

Уже три минуты я не двигалась и смотрела в горящий экран ноутбука. Я сделала это. Я действительно сделала это!

— Мама, мама! — Я развернулась в компьютерном кресле к проходу, откуда доносился топот маленьких ножек. Синеглазый брюнет трех с половиной лет влетел в комнату и, совершенно не сбавляя обороты, запрыгнул ко мне на колени, прижимаясь к груди. — Мы вернулись! Дядя Лукас сказал, что больше со мной и Даниэлой никуда не поедет. Он же пошутил?

— Конечно, пошутил. — Я с нежностью провела по волосам своего сына и, наклонившись, дважды поцеловала его щеки, прохладные с улицы. — А почему он так сказал?

— Потому что наши сорванцы разукрасили стены его кабинета разноцветными маркерами. Этот ребенок пошел в тебя. — Адриан Монтеро стоял в проходе, скрестив рельефные руки на груди и укоряюще смотрел на нас с Тэйтом. Мы с малышом переглянулись и прыснули, сын спрятал голову у меня на груди. Адриан покачал головой, но не смог сдержать улыбки. — Иногда мне кажется, что у меня два ребенка!

Я потрепала сына по голове и снова посмотрела на мужа. В серых домашних штанах, безрукавке и, внимание, фартуке! Даже так он выглядел божественно. Такой, знаете, Бог в свой выходной день. Журналисты бы с ума сошли, получи они фотографии непобедимого Адриана Блэка, их грозного Волка, в домашних тапочках на босу ногу. Но это на ринге он хищник, а дома — лучший в мире отец и не менее шикарный муж. Который готовит сыну потрясающие шоколадные блинчики.

К слову, память моя так и не вернулась окончательно. Странно, но факт. Какие-то фразы, диалоги или внезапное знание какой-то детали порой проникали в мою голову, но… Адриан смеялся и говорил, что только я могла так кого-то возненавидеть, что напрочь стерла его из памяти. Хорошо, что теперь мы над этим смеялись. А еще забавно то, что нашему ребенку мы с готовностью можем поведать две версии знакомства родителей. Одна моя: в ней Адриан пытался убить моего друга. Вторая моего мужчины. Оказывается, он увидел меня на футбольном поле, когда я заколачивала голы в ворота мальчишкам. Это похоже на правду, я проводила на стадионе добрую часть лета в школьные года.

— Тэйт, марш мыть руки. Хотя, тебя всего неплохо бы отмыть, сегодня приезжают гости… Но сначала поешь. — Раздал указания Адриан.

— Да, тренер! — Тонко прокричал малыш и, довольный своим детским подколом, умчался в сторону ванной.

И шутка была оправданной, папа во всю тренировал сына, готовя его к великим победам с буквально пеленок. Адриан действительно любил ринг, но с рождением Тэйта он все больше и больше думал о тренерской деятельности. Ну, и пока что во всю репетировал на сыне. А тот и рад стараться. Эти двое проводили в спортивном зале множество часов, и Тэйта Монтеро уже называют юным вундеркиндом. Еще бы, с такими-то генами!

Адриан проводил ребенка взглядом и подошел ко мне. Голубые глаза парня светились будто изнутри, теплом и заботой. Он оперся о ручки кресла и нежно поцеловал меня в нос.

— Звонил Брендан, они с беременной ведьмой задержаться. Бизнес-вумен придет по расписанию вместе с истеричным парнем, обещала прихватить Аби с Саймоном.

Я поморщила нос:

— Будь осторожнее, не ляпни что-нибудь про «истеричного парня» за столом! Саване он очень нравится. Хоть он и специфичен… И ради Бога, хватит называть Андреа ведьмой!

— Ну, нет, теперь я имею на это полное право. Она не только рыжая, она доводит Брендана до нервного срыва каждый день, с тех пор как забеременела: «Милый, купи мне зубную пасту со вкусом землянички… Как не нашел, ты меня не любишь?! Милый, я хочу киви. Убери его, он волосатый, щекотный и ЗЕЛЕНЫЙ!»

Адриан, кривляясь, изобразил голос подруги. Не выдержав, я прыснула, все действительно было так, если не хуже. Брендан, основавший вместе с Красовым строительную фирму, был близок к тому, чтобы построить себе бункер. Но вряд ли он смог защитить его от истерик жены.

— Каждый переносит беременность по-своему.

— Брала бы пример у Ланы, у нее нет таких причуд.

— Ну да, миссис Шакпи — эталон.

Вы не ослышались. Миссис Шакпи. Лана и Акира познакомились давно, но сошлись всего два года назад, когда стали работать в одной фирме. Лана — финансистом, а Шакпи — юристом. И они уже успели наверстать упущенное время, подруга была на четвертом месяце беременности. И, как вы уже наверняка догадались, Стейси и Русский вместе. Та-да! Теперь эта блондинка знает все русские ругательства, но не использует их по назначению. Сложно материться на русском, когда ты визажист. Зато ее новая фамилия, Красова, стала ее брендом. Как оказалось, по-русски это слово звучит как «Красивый». Или типа того. Вот Красова и делала людей красивыми. Тим же нашел себе в бизнесе.

— А ты такой не будешь? Скажи мне, что не будешь. Я не смогу вставать в 4 утра, чтобы совершить рейд за мороженным со вкусом корнишонов!

Я, широко улыбаясь, и смотря на суеверный ужас на лице мужа, вскинула бровь:

— В смысле «не будешь»? Вроде уже не была.

— Оу. Ну, я про то, что когда мы сделаем маленькую мисс Монтеро. — Хитрая полуулыбка, прищур глаз и короткий поцелуй в губы. Парень положил свою широкую ладонь мне на живот и чуть погладил. — Как ты на это смотришь?

Закусив губу, обняла его за шею, заставляя наклониться еще ближе. Заглянула в глубину ясных глаз:

— Я думаю, это самая прекрасная идея. — Приникла к губам мужа в сладком поцелуе. Рука Адриана легла ко мне на шею, нежно проведя по ней пальцами, переместилась на затылок, притягивая меня и углубляя поцелуй.

— Фу-у-у! — Мы оторвались друг от друга. Тэйт, недовольный, как взъерошенный воробушек, стоял, уперев руки в бока. Смотрел на нас исподлобья. Прямо сейчас он был копией папочки.

Мы с Адрианом переглянулись и захохотали, я уткнулась лбом в его плечо.

— Вы очень противные, родители. Папа, я помыл руки! — Сын продемонстрировал маленькие светлые ладошки, на которых все еще были розовые и синие следы от маркеров. Бедные обои дяди Лукаса.

— Молодец, спускайся, можешь включить мультики. Сейчас будут блинчики. — Затем Адриан повернулся ко мне, поцеловав в макушку. Оттолкнувшись от кресла, он обратил внимание на мой ноутбук. Глаза парня расширились и он, с озарившей лицо искренней улыбкой, снова посмотрел мне в глаза. — Ты закончила?!

Я кивнула. Без лишней скромности говорю: я горда собой. Над книгой, именно над этой книгой, я трудилась не один год. Пыталась передать каждую эмоцию, каждое чувство, каждый необдуманный поступок. И, думаю, у меня получилось.

Адриан потянул меня за руки и, подхватив под талию, крутанул по комнате:

— Ничего себе, это же надо отметить! — Хохочущую меня наконец опустили на пол, но не выпустили из горячего кольца сильных рук. Адриан поцеловал мое лицо. В глазах моего мужчины — гордость. — Ты определилась с названием?

Я задумчиво посмотрела на экран ноутбука. Затем на стоящие рядом с ним рамки с фотографиями. Среди снимков сына, свадебных фотографий, изображений семьи, был еще один: вечно молодые девушка и парень, с яркими волосами. Мысль озарила меня, заставляя сердце коротко екнуть. Я повернулась к мужу, и мое лицо осветила счастливая улыбка:

— «Вредная».

Конец.

Оглавление

Глава 1. Заплыв на длинную дистанцию

Глава 2. Социальная паутина

Глава 3. Вода в автомате и вафли в "Бабблз"

Глава 4. Волк без клетки

Глава 5. Без маньяков и прогулка не та

Глава 6. Военное положение в академии "Феникс"

Глава 7. От ненависти до любви — один Адриан

Глава 8. Мама, я в "дым"

Глава 9. Яичная пицца и никакого мартини

Глава 10. Жизнь на маяке

Глава 11. АнтиЗолушка

Глава 12. Мои, твои, чужие выводы

Глава 13. Маска, я тебя знаю

Глава 14. Газ в пол, нервы на пределе

Глава 15. Улицы любви

Глава 16. Алло?

Глава 17. Пожалуйста?

Глава 18. Кровь и чернила

Глава 19. На крыше мира

Глава 20. Победа, проигрыш, ничья

Глава 21

Глава 22. Прекрасный конец или счастливое начало