В объятиях смерти (СИ) [Екатерина Терехова Katrina Sdoun] (fb2) читать онлайн

В замке царила атмосфера праздника, зал для торжеств едва вместил всех желающих. Стены содрогались от ритмов музыки, в пустых коридорах звенело эхо голосов и женского смеха. Но в кабинете, когда-то принадлежавшем Линетт, слышны были лишь стрекот цикад и шелест листвы. Летний ветер раздувал белые гардины, холодок веял над жарой. Ночь поглотила мир, остались серебристые лунные тени и черные контуры деревьев, обступивших Университет. И только их объединенный пульс, разгоряченное дыхание нарушали умиротворяющую тишину. Тяжелая деревянная дверь закрылась бесшумно, отсекла посторонние звуки. Их исчезновения никто не заметил. Вдали от чужих глаз Эшли и Бен отдавались страсти искупления.

Она тянула его за рубашку, такую же синюю, как его глаза. Скинув туфли, босяком ступала по ковру, и подол золотистого платья тянулся шлейфом, цепляясь за высокий ворс. Бен скользнул ладонями по ее тонкой талии, пятясь, забрался выше, чтобы коснуться обнаженной спины в глубоком вырезе. Ее руки блуждали по его груди, искали пуговицы. Им не хватало воздуха, но разорвать поцелуй никто не решался.

Он целовал ее, словно хотел выпить досуха. Сомкнув руки за спиной Эшли, Бен поднял ее. В темноте их кожа подсвечивалась голубым от соприкосновений, магия полыхала над ними обжигающим заревом, плавящим воздух. Оказавшись вновь на ногах, она отодвинулась, и он позволил. Эшли улыбнулась, закусила губу в нетерпении и прижалась ладонями к его груди. Сердце под ними колотилось, пульс отдавался дрожью на ее коже. Она провела чуть вниз, глядя в его темные с поволокой глаза. Под тканью рубашки, под гладкой пылающей кожей билось его желание. Она приблизилась, пробежала языком по линии шеи и мягко отстранилась. С его губ слетел осторожный вздох. Эшли толкнула Бена к стене. Он улыбнулся — едва-едва. Игра началась.

В плену его сильных рук она чувствовала себя в безопасности. А он никем и никогда не желал так обладать, как ею. Кто бы мог подумать, что сломить волю хладнокровного бэлморта во власти хрупкой ведьмы? Ради нее Бен поступился принципами. Эшли разжигала в нем темное пламя, о существовании которого он даже не подозревал. От ее прикосновений он терял голову, вкус ее губ пробуждал невыносимую жажду. Ему было мало сжимать ее в объятиях, хотелось забраться под кожу, стать с ней единым целым. И он растворялся в ней, отдавался неведомому для него чувству, от которого так сладко кружилась голова.

Эшли припала губами к его виску, мягко спускаясь к подбородку, покрывая лицо мелкими поцелуями. Его руки нашли край выреза, границу кожи и пробежались по нему, заставляя ведьму прильнуть к нему. Бен крепко сжал ее, вдавил пальцы в атласную кожу, и она ахнула. Отпрянув, Эшли посмотрела ему в глаза, хмурясь. Она силилась не утонуть в их омуте. Еще рано. Все шло по плану, им не впервой дразнить друг друга. Бен коснулся ее локтей, провел вверх по рукам к точеным плечам и накрыл их ладонями. Эшли невольно запрокинула голову, прикрыла глаза, и ее веки затрепетали. По телу пронеслась волна тепла, стянуло мышцы живота. Он перебирал густые волосы ведьмы, путался, наслаждаясь их шелковой мягкостью. Она расслабилась, испустила томный вздох и вдруг выпрямилась, посмотрела на него с укором. И оттолкнула. Бен тихо рассмеялся и притянул ее рывком к себе. Они оказались так близко, что его обдало тонким ароматом ее духов. Сердце споткнулось — он посмотрел в ее зеленые глаза, увидел то, что хотел увидеть. На губах заиграла довольная улыбка, и у Эшли подогнулись колени. Он сгреб ее волосы, зажал в кулаке, рывком притянул ведьму к себе. И поцеловал так, что она застонала ему в рот. Ее губы были сладкими и мягкими, таких он в жизни не пробовал. Она отдавалась поцелую, тая в его руках, оседая. Он подхватил Эшли, тесно прижал к себе, зажав ее руки между их телами.

Длинное узкое платье усложняло Бену задачу. Разорвав поцелуй, он развернул ведьму к себе спиной, уткнулся лицом в шею. Накрыл чашами ладоней ее груди и сдавил до боли. Она придушенно вскрикнула.

-Нас ждут, — поторопила она его, закатив от наслаждения глаза.

-Уилбер сказал, что ему нужны наследники, — чуть слышно выдохнул он ей в волосы и провел нижней губой по виску.

-Не сегодня же, — улыбнулась она и тут же ахнула.

Бен отвел ее голову чуть назад, припал губами к коже. Эшли задрожала, внизу живота напряглось, вспыхнуло от прикосновения его жаркого дыхания. Ему ничего не стоило свернуть ей шею, испепелить плоть, и от этой внезапной мысли невыносимо тянуло между ног. Она охватила его руку, из страха и желания, запрокинула голову ему на плечо. Рука Бена скользнула с талии к бедру и ниже, пальцы нащупали разрез платья, оголяющий бедро. Он собирал тонкую струящуюся ткань, задирая подол. Отпустив волосы, отодвинул Эшли, упершись ладонью ей в спину. И позволил отстраниться, пропуская ткань сквозь пальцы. Она повернулась к нему и поднялась на цыпочки, нежно поцеловала, ощутив на языке его бешеный пульс.

-Оно мне еще понадобится сегодня.

Бен небрежно пожал плечами и улыбнулся, целуя в ответ. Значит, платье придется оставить. Он вздернул Эшли вверх за талию, она охватила его ногами. Он почти бросил ее на стол, задирая болтающийся подол платья. Пришлось скинуть все на пол — стопки книг и канделябры повалились на палас. Ее руки расстегивали пряжку его ремня, он перехватил ее запястья и нетерпеливо отвел их. Грубость и резкость заводила обоих куда сильнее ласки, но сейчас ему хотелось обернуть Эшли своей нежностью.

За окном зашелестел ветер, прошелся знойным порывом по комнате, коснулся ее длинных волнистых волос. Они переливались в свете луны. Бен отстранился, чтобы посмотреть на Эшли. Она замерла под его жадным взглядом, перебегающим с глаз на губы. И подалась вперед, подставляя их для поцелуя — горячего, глубокого и страстного до боли. Бен опустил ладони ей на плечи, сдвинул лямки платья вниз — он любил ласкать ее плечи языком, оставлять влажные дорожки до впадинки между грудей. Она запрокинула голову, когда он припал к ее коже, зарылась пальцами в его короткие светлые волосы. Его дыхание срывалось от желания, она вздрагивала и поддавалась, не в силах сдержать улыбку.

Тонкие пальчики пробежались по его груди, нащупывая пуговицы. Пока Бен расстегивал молнию, Эшли вытянула из-за пояса брюк его рубашку. Он отстранился, чтобы видеть ее мутный взор. Он хотел видеть, как сильно она его хочет. Она смотрела на него, на его красоту, и дыхание перехватывало, щемило в груди от восторга. Охватив бедра, он придвинул ее на край стола. Платье собралось на талии. Ее грудь вздымалась часто и трепетно — он коротко лизнул кожу в вырезе, очертил линию от него до пульсирующей жилки на шее. Эшли прерывисто выдохнула, и он накрыл ее губы поцелуем, срывая кружевные трусики. Ведьма ахнула — скорее от предвкушения, чем от неожиданности. Ее руки охватили его плечи, пальцы впились них. Он двинул бедрами вперед, вверх, вошел без всякой нерешительности и нежности. Пульс забился так, что стало больно глотать. Она задвигалась бедрами ему навстречу, но он твердо придержал ее руками, не давая шевелиться, предоставив всю работу ему. Обеими руками держа ее за бедра, Бен вталкивал себя в нее, а она вскрикивала раз за разом. Он нашел ритм быстрый, глубокий и жесткий. Оргазм нарастал с каждым прикосновением, с каждым ударом внутри, Эшли сдерживалась, чувствуя, как он борется с собой. Но наслаждение настигло неожиданно, поймало обоих. Секунду назад Эшли была захвачена ритмом его тела в ее теле, и вот уже кричала, извиваясь. Цепляясь за него руками, и если бы не рубашка, она бы расцарапала его кожу ногтями.

Она прижалась к груди Бена, слушая, как его пульс колотится о ее кожу, ласкала руками грудь, забравшись под рубашку. Он потерся щекой о ее волосы, бережно обнимая, прижимая к себе. Эшли трепетала в его руках, ее частое дыхание обжигало, согревало, вызывало в нем ответную нежность. В такие моменты Бен чувствовал себя счастливым, хоть и не до конца понимал, что это значит.

Гирлянды переливались золотым водопадом на окнах. За пурпурным бархатным занавесом играл оркестр, лилась ритмичная мелодия. Просторный зал блистал медно-белым оформлением. Ведьмы, феи, нимфы и прочие представительницы волшебных народов одна другой краше — все собрались попытать судьбу. На кону — рука и сердце самого влиятельного мага королевства.

Но выбор Уилбера пал на юную фею в воздушном платье, похожем на голубой зефир. Множество воланов и рюшей, россыпь бисера на корсете и в светлых сияющих волосах. У нее были большие лиловые глаза с янтарными вкраплениями, губы — нежные, как лепестки розы. Маленький, слегка вздернутый носик, кожа алебастровая, почти прозрачная. Она забавляла Уилбера, вызывала некое эстетическое упоение. Наряд девушки выглядел нелепо и нежно одновременно. Милая мордашка светилась от радости, восторга и смущения. На нее обратил внимание самый завидный жених Эгморра. Разумеется, фея была сама не своя от счастья и не могла этого скрыть. Уилбер не колебался — решительно приблизился к ней и слегка поклонился. Она просияла в ответ на его теплую, немного насмешливую улыбку. Знал он одну чудачку с внешностью ангела…. Девушка подала ему ручку, вложила в его ладонь. Взгляд Уилбера упал на нее, окинул фигурку девушки целиком — такая крошечная, хрупкая, изящная. Его улыбка стала шире, коварнее. Фея застенчиво потупила глаза, повернула слегка голову, и каскад золотых волос рассыпался по плечам. Уилбер сделал шаг в танце, но заметил их. В груди мучительно кольнуло. Нет, ни одна чудачка не заменит ему Ее. Улыбка его померкла, прелесть вечера была утрачена. Он силился не оттолкнуть девушку, забыться, но память бередила душу. С самого начала он понимал, что ничего не выйдет, но согласился на уговоры Эшли. Нужно было двигаться дальше, учиться жить без Нее — только эта мысль утешала его, разгоняла сомнения. Но ненадолго.

Танец подошел к концу — Уилбер поклонился фее и выпустил ее руку без малейшего сожаления. Она встретила его взгляд и потухла, как пламя свечи от неожиданного порыва ветра. Не впечатлила, не тронула его сердце. Она отступила, и он забыл о ее существовании. Вернувшись к исходной точке у стены, Улибер с мрачным видом окинул взором толпу кандидаток. И его охватило раздражение, смешанное с отчаянием. Где-то глубоко в груди вспыхнул гнев, но рядом появилась Эшли — соткалась из воздуха и придвинулась к его левому плечу. Он не повернулся, но в глазах заблестело тепло. Она выглядела очаровательно — от прически до туалета. Успела освежиться и привести себя в порядок. Аромат ее духов легкой вуалью накрыл Уилбера, приманил. Его веки затрепетали от удовольствия. Ему было важно просто чувствовать, что она рядом, не оставит его. Но он знал, куда она отлучалась. От Эшли и Бена пахло сексом. Искупление брало свое, а они научились им наслаждаться. Уилбер улыбнулся. Он любил Эшли, похоже, сильнее, чем родную сестру. Хоть она и носила кулон Линетт, он видел в Эшли исключительно ее саму.

Бен незаметно протиснулся между Джошем и придворным фамильяром. Мероприятие не вызывало восторга ни у кого, кроме девушек, пришедших показать себя. Джош почуял его еще из дверей и ухмыльнулся, сложив руки на груди. Чопорность давалась ему с усилием, тем более, когда вокруг столько объектов для ехидства. С возвращением Бена его настроение заметно улучшилось.

-Мишель хочет, чтобы вы приехали к нам, — сказал он шепотом, не оборачиваясь, хотя на уме было совсем другое.

Бен почуял, посмотрел на него — движение одних лишь глаз.

-Как только смотрины Уилбера переживем.

Джош хохотнул и поднес кулак ко рту, усердно изображая, что это кашель.

-Они ничего не перепутали? — изумилась Эшли, глядя на юную ведьму, опустившуюся перед Уилбером в реверансе. На ней было платье из зеленых цветов, серебристые волосы украшали красные бусины. Она олицетворяла собой лесную поляну, усеянную болотными ягодами. Следом вышла ведьма в воздушном розовом платье, похожем на мыльную пену. Пузырьки опоясывали ее тщедушную фигурку, прикрывая лишь то, что нельзя показывать, как будто она только что вышла из душа.- Нет, серьезно?

Уилбер предупредительно кашлянул, пряча улыбку. Ему уже наскучили нелепые наряды и ждущие глаза наивных юных дев.

-Я просил тебя, Эшли. С твоей подачи мы вынуждены наблюдать весь этот феерический фарс. Постарайся вынести его достойно вместе со мной и никого не обидеть.

-Если все будут такие моднючие, я вряд ли удержусь.

-Потерпи. Я сам устал, скулы болят.

-И улыбка смахивает на оскал, — она рассмеялась дивным осязаемым искрящимся смехом, вызвав у Уилбера умиление и слегка смягчив его.

Но что-то скользнуло в воздухе, насторожило его. Ледяное дыхание коснулось щеки, покачнулись гирлянды, пламя в канделябрах задрожало. Уилбер оглядел зал, обернулся на Бена. Бэлморт и Джош отпускали шуточки в адрес кандидаток, тихо посмеивались, обсуждали их, как заправские сплетницы. Блажь, ничего более. Эти двое спелись, Джош принял Бена, а он не мог ошибаться. Но откуда же повеяло опасностью? Показалось?

Уилбер резко посмотрел на Эшли. На его лице промелькнула тень тревоги.

-Что? — ее улыбка померкла, в груди похолодело.- Что ты почуял?

-Не знаю, — произнес он, рассеянно хмурясь.- На миг почудилось…. Не важно.

-Для меня важно, — упрямо заявила она и повернулась к нему, изучая безупречный профиль.

Его взор потемнел.

-Не хочу отпускать тебя сегодня. Останься в замке, его стены защитят тебя.

Она изобразила муку.

-Все будет хорошо, не выдумывай, — и погладила его по плечу.- Со мной рядом Бен, а ты волнуешься, как будто отпускаешь меня впервые ночевать к мальчику.

Заиграла озорная мелодия. Эшли и Бен переглянулись, и через разделяющее их расстояние ощущалась магия, как всплеск теплой мерцающей воды. Он иронично нахмурился и качнул головой. Она обиженно надула губки, но тут же тихонько рассмеялась. Бен не любил танцы. Им обоим были интересны иные забавы.

-Чутье еще ни разу не обмануло меня….

-А на этот раз обмануло, — игриво возразила Эшли и вскинула головой, на лице появилось сердитое выражение. Она убрала руки и сцепила их перед собой.- Выбирай уже.

-Выбрал, — его ледяной голос разнесся по залу, срывая шторы с петель. Гирлянды взорвались искрами. Уилбер хлопнул в ладоши, и зал опустел, погасли свечи. Лицо его превратилось в маску сожаления и скорби.

-Все вон, — он развернулся на каблуках и вышел в двери, растворяясь в воздухе.

-Ты должна ему сказать, — тихо произнес Бен.

Она упрямо мотнула головой и посмотрела на него долгим взглядом.

Бен повернулся к ведьме лицом, она едва выдержала тяжесть его взора. С недавних пор он примерял на себя состояние Уилбера. Потерять любимую…. Каково это? Какие муки испытывал он, но умудрялся сохранять внешнюю стойкость? Что ощущал, когда она умирала у него на руках? Бен часто ловил себя на этих мыслях, но тут же отсекал их. Сглотнув, он отвел глаза от прекрасного, но сердитого лица Эшли.

-Он так и будет всех сравнивать с Лорелеей.

Джош медленно прошелся по залу, под подошвами скрипели блестки. Он понимал обоих, сопереживал Уилберу, но дело требовало терпения и времени. Взирая на страдания Уилбера, скрытые под маской вежливой доброжелательности, он испытывал горечь. Бал затеяли лишь для того, чтобы отвлечь его от горя, развеять, но причинили еще большую муку. Джош не вмешивался, избрав позицию стороннего наблюдателя. Но изредка его сердце требовало повлиять на ситуацию. Он гасили эти порывы, ни к чему они. Пока. Вот и сейчас он предпочел ретироваться.

-Хватит траурных лиц. Ему они не на пользу. Мы ждем вас завтра, — он отсалютовал рукой и растворился в воздухе, унесся прочь с порывом ветра.

В небольшом домике на окраине Мортелля горел свет в окнах спальни. Они планировали начать новую жизнь без Мишель и Джоша, без напутствий Уилбера. Чудесно было возвращаться туда после шумных раутов Университета. Их личный уголок безмятежности. Голова Эшли покоилась на груди Бена. Она свернулась калачиком, окутанная теплом его тела. Он играл с ее волосами, наматывал их на пальцы и размышлял, глядя в потолок. Думал о том, что она всегда пахла для него особенно. Он не мог устоять и терял себя капля за каплей, как ему казалось. Ведьма изменила его, подарила новый мир и отдала себя без остатка. Ее улыбка, изгибы тела, поворот головы…. Все было в ней безупречно. Сейчас она лежала у него на груди, закутанная в простыню, мерно билось ее сердце. Сердце…. Его стук отвлекал Бена, заставлял думать. Он уткнулся лицом в ее волосы, потерся о макушку. Ее запах сводил его с ума и сбивал с мысли. Зачем он зашел так далеко?

Больше нельзя было медлить. Уилбер раскусил его. Долго же он соображал — смерть любимой выбила мага из седла, горе затуманило рассудок. И он будет беспощаден, расправляясь с Беном. Но Эшли тронула его сердце — он допустил, размяк, поддался слабости. Эшли ощутила, как у Бена участилось дыхание, и приподняла голову, чтобы видеть его лицо. Она отстранилась, посмотрела на него и то, что увидела, заставило ее задрожать. Бен повернулся и склонился над ней, просунул руку ей под голову. Она не вырвалась, но уже догадалась. В синих глазах бэлморта светилась магия, зрачки тонули в сиянии. Эшли отползла к изголовью кровати, еще не понимая — почему. Она подтянула колени к груди. Бен медленно приподнялся на локте, следуя за ней. Он пробежался пальцами по краю простыни, которую она так боязливо прижимала к груди, и потянул. Ее пальцы выпустили уголок, но не отбили его рук. Эшли смотрела на Бена, и в ее глазах блестели слезы. Она могла бы остановить его, но даже не попыталась.

-За что? — ее голос сорвался на шепот.

По щеке сбежала слеза, упала на скомканные простыни. Он тысячу раз наблюдал ее наготу, но умирая, она хотела быть одетой. Или хотя бы прикрытой. Бен нахмурился и наклонился, навис над ней, срывая простынь. Эшли выставила руки, уперлась ему в грудь, но оказалась слаба. Он поцеловал ее бережно и почти целомудренно, усыпляя бдительность, скользнул рукой по обнаженным грудям. Она схватила его ладонь пальчиками, обожглась и вскрикнула. Ее плач утонул в поцелуе — в их последнем поцелуе.

Она всегда боялась смерти, но не думала, что примет ее от руки любимого мужчины. Страх бился в ее хрупком теле, синее пламя оказалось быстрее мысли. Бен накрыл ладонью ее грудь, и пронзительный жар просочился сквозь кожу, ворвался в сердце. Бен обнимал Эшли, убивая, не разрывал поцелуя. Ведьма таяла в его объятиях, истлевала. Обмякнув, она издала слабый вздох, и ее голова упала на подушки. Каштановые волосы рассыпались блестящим ореолом. Бен чувствовал, как жизнь утекает из нее, и не отпускал, пока глаза Эшли не закрылись. Он осторожно отстранился, глядя ей в лицо и еще не осознавая, что все закончилось. Она была прекрасна, словно спящая принцесса, как и все прочие ведьмы. Он не раз видал такое, срывая жизни, как цветы, но лишь на этот раз испытал нечто схожее с разочарованием. Рука Эшли безвольно упала на простыни, и в тот миг в груди Бена что-то лопнуло.

Он рухнул на кровать рядом с ней, устремив невидящий взгляд в потолок, давясь собственной болью. Искупление? Что за вздор. Сладостная чушь, придуманная для наивных ведьм. Но что же тогда с ним произошло? Она пробудила в нем то, чего не должно было быть в ледяном безжалостном сердце. Эшли оказалась его самой сложной целью, пришлось повозиться и растратить часть себя, своей темной сущности. С ее уходом в душе образовалась пустота, хоть он и не знал, что это вообще такое — душа. Бен лишился ее тепла, и мир вновь потускнел, остыли краски. Ветер, ворвавшийся в спальню через окно, обжигал, причинял боль. От слез щипало глаза. Что это? Что с ним творится?

Убив одну ведьму, Бен уничтожил все ее окружение. Джош не простит себе — ему. Он из кожи вон вылезет, чтобы отомстить. И не успокоится, пока не добьется своего. Мишель сойдет с ума от горя, проклянет Бена, и теперь он верил в то, что чары на него подействуют. Стэнли разорвет небо в поисках убийцы и вора. Уилбер пустит ищеек, но Бен слишком хорош, он еще ни разу не попался. Собирая вещи в дорожную сумку, он старался не оборачиваться на кровать. Словно в тумане, надел кожанку, застегнул молнию и не удержался — посмотрел. Она лежала в ворохе белоснежных простынь, каштановые волосы волнами лежали вокруг головы на подушках. Вновь эта боль в груди, эта щемящая тяжесть…. Бен быстро подошел к кровати, заполз на нее и навис над бездыханным телом, запоминая черты лица. Кружево темных ресниц, фарфоровая кожа и губы, к которым ему было так приятно прикасаться. Он провел костяшками пальцев по еще теплой щеке, и в глазах вновь помутнело. Закрыл рот ладонью, провел ею по лицу, сев на край кровати. Проклятый кулон, его необходимо забрать. Ради этой гнилой побрякушки он убил ту единственную, которая вызывала в нем что-то новое, разжигала нечто новое, волшебное. Наваждение. Бен хмыкнул и повернулся к ней, дотронулся до черного камня на цепочке. И сорвал. Он должен был отдать его, но уже не хотел. Что будет, если он наденет его? Сможет ли снять после? Мотнув головой, бэлморт накинул цепочку на голову, сплавил разорванные концы кончиками пальцев. Кулон упал, повил и зарделся. Ему было плевать — новый хозяин или старый. Бен сжал в ладони горячий камень, зажмурился. В вещице жил дух Эшли — он ощутил его, и глаза защипало, что-то дрогнуло в груди, разразилось нестерпимой мукой. Он заигрался, увлекся жертвой и потерял себя с ее смертью. Всего лишь цель, ничего больше. Убийца всегда убивает часть своей сущности, с каждой новой смертью.

Пройдет время, и он смирится. Он уверял себя в этом, закрывая дверь в спальню, покидая оскверненный темной магией дом. Черные капли ползли по стенам, завывал сквозняк. Дверь дома захлопнулась за ним, и окна задрожали — тьма поглощала здание, окутывала холодом. Бен стерпит, переживет, но сила Эшли не оставит его в покое. Ведьма будет являться ему во снах, бередить ледяную душу, будоражить память ароматом ее кожи. И в одну из таких ночей он позволит ей забрать себя, когда не сможет выносить мук утраты и совести. Но не сегодня. Его ждала темная густая ночь — вновь Бен стал призраком, тенью, никем. Неизвестным.