И занавес опускается [Стефани Пинтофф] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (111) »
На этот раз обложку делал не я
И занавес опускается Стефани Пинтофф
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«Преступление ужасно показательно. Ты можешь пытаться изменять свои методы, сколько хочешь; но твои вкусы, твои привычки, твоё умственное отношение и твоя душа обнаруживаются твоими действиями».Агата Кристи,
Пятница 16 марта 1906 года
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Здание уголовного суда. Напротив «Гробницы[1]».
Некоторые говорят, что можно узнать, говорит ли человек правду, просто посмотрев ему в глаза. А вот я так не могу. Но с твёрдыми доказательствами я могу разоблачить то, что могло остаться нераскрытым. Обычно так и происходит. Потому что некоторые люди настолько преуспели в искусстве убеждения, что, несмотря на все улики, говорящие не в их пользу, им удаётся заставить даже самых скептически настроенных людей поверить в сказку. И никому ещё не удавалось это лучше, чем женщине, которая сейчас сидела за массивным дубовым столом напротив судьи. Она молитвенно сложила ладони, ожидая вердикта суда. Я три дня наблюдал за её представлением. Одета она была идеально: белая блузка с кружевами, чёрная узкая юбка, туфли и белые перчатки. Эффект это производило стильный, но в то же время, скромный и сдержанный. Как и полагается женщине, находящейся в трауре по мужу. Когда она отвечала на вопросы, её манера поведения оставалась смущённой и тихой. А голос, не переставая, дрожал, словно она вот-вот не сдержит слёз. И все эти дни она смотрела на окружающих широко распахнутыми глазами, будто не могла поверить, что всё это происходит именно с ней. Но верхом её актёрского мастерства было точно рассчитанное время, когда ей пускать слезу: как раз перед тем, как она бросала взгляд из-под длинных, чёрных ресниц на двенадцать мужчин-присяжных. Каждый её жест должен был уверить их в одной важной истине: она абсолютно не способна на хладнокровное убийство, в котором её обвиняют. Её адвокаты — двое крупных мужчин в плохо сидящих серых костюмах — постоянно находились вблизи от неё. Даже, я бы сказал, слишком близко. Рядом с ними она казалась ещё более хрупкой, беспомощной и слабой. Не сомневаюсь, что именно на такой эффект она и рассчитывала. Чему же поверит суд — доказательствам или истории, которую сплела эта женщина? Её дело должно было оказаться простым. Предъявление обвинений, вынесение вердикта. Она обвинялась в убийстве первой степени. Доказательства, предъявляемые прокурором, были убедительны. Эта женщина устала от своего мужа и жаждала свободы. Многие, вероятно, предпочли бы развод, но она выбрала менее традиционный метод и заменила обезболивающее средство своего мужа цианидом ртути[2]. И, когда у мужа случился очередной приступ головной боли, он достал из шкафчика с лекарствами не обезболивающее, а яд. И, спустя четверо суток невыносимой боли и непрекращающейся рвоты, он умер. Уверен, следить за такой смертью было непросто. Она не могла не оставить следа на совести обвиняемой. — Господа присяжные, вы готовы вынести вердикт? — судья произнёс слова, которые требовал от него закон. Женщина сжала руки в белых перчатках. — Да, Ваша честь, — громко и мрачно ответил председатель. — Подсудимая, встаньте, — сказал судья. Адвокаты с обеих сторон поддерживали женщину, которая навалилась на стол, словно её в один момент покинули все силы. Её бледное лицо молило присяжных о помиловании. Мужчина посмотрел её в глаза, и по этому взгляду я сразу понял, каким будет вердикт; ещё до того, как слова «не виновна» пронеслись по залу. Со всех сторон раздались удивлённые вздохи и бормотание. Я развернулся и быстрым шагом направился к выходу из здания, торопясь выйти на улицу, прежде чем кричащая толпа и вездесущие репортёры собьют меня с ног. Какое горькое разочарование. Я арестовал её и собрал все доказательства вины: свидетельства доктора, услышавшего резкий запах миндаля; записи фармацевта, продавшего женщине яд; рассказ близкой подруги, которой подсудимая жаловалась на проблемы в семейной жизни. Может, улики были и косвенными, но вполне убедительными. Я предоставил суду правду, но её театральное представление всё разрушило. Я больше ничего не мог сделать. Я начал тяжело спускаться по ступеням, направляясь в сторону улицы Франклина. Конечно, каким бы не был вердикт, я всё равно был бы в проигрыше. Даже если бы её признали виновной. Справедливость несовершенна. Никакой суд не сможет вернуть к жизни умерших. Как и не- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (111) »
Последние комментарии
1 день 21 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 21 часов назад
2 дней 22 минут назад
2 дней 26 минут назад