И ныне и присно (СИ) [Анатолий Даровский Kleshnya] (fb2) читать постранично

========== I. Бессонница ==========

Комментарий к I. Бессонница

Though the mills of God grind slowly;

Yet they grind exceeding small;

Though with patience He stands waiting,

With exactness grinds He all.

- Г. У. Лонгфелло

Антонина Петровна выпрямилась. Больная спина дала о себе знать неприятным нытьём: снова радикулит замучил. На погоду. Осень такая выдалась: сырая, дождливая. Скоро будет сложно каждый день опускаться на колени и склонять голову в ежевечерней молитве.

Ничего. Господь посылает нам испытания, и мы должны с честью проходить их. Что там какая-то больная спина перед волей Всевышнего? Разве сможет она перебороть это дивное ощущение благоговения, что Антонина Петровна испытывает каждый раз, когда обращается к Нему?

Хотя к ревматологу заглянуть всё-таки стоит.

Она огладила смявшуюся от долгого стояния на коленях ночную рубашку. Уже почти полночь, пора отходить ко сну. Антонина Петровна ложилась бы и раньше, но проклятущая старческая бессонница уже начинала вступать в свои права. Жаворонок всю жизнь, теперь Антонина не могла заснуть раньше полуночи — и просыпалась не с первыми лучами солнца, а позже, что доставляло ей почти физические страдания. Долгий сон, полагала она, есть признак лености, а леность — грех, причём из тех, что она сама всю жизнь особенно порицала. Даже сейчас, достигнув пенсионного возраста, Антонина Петровна продолжала работать, чтобы не раскисать. Да и с появлением дома девочки денег на пропитание стало уходить больше.

Девочка сейчас, наверное, опять не спит. Разбаловали её Виталик с женой, Царствие им Небесное, ох как разбаловали. Сами по себе безбожники, ещё и ребёнка вырастили так, что смотреть тошно. Казалось бы, шестнадцать лет, самое время думать о будущем, о благочестивой жизни, блюсти скромность, учиться прилежно — а она! Не спит подолгу, сидит, уткнувшись в свой телефон, ещё и старшим вздумала дерзить! Ох, говорила Антонина Петровна родственничку — сам нехристь, так хоть дочь воспитай должным образом, в скромности и целомудрии. Загубишь же душу юную! Только посмеялся, отмахнулся, бессовестный… Хотя о мёртвых плохо не говорят, упокой Господь его душу, грешно это. Да и ребёнка понять можно: обоих родителей разом потеряла, вот от боли и огрызается.

Ох, намучается она ещё с девочкой… Надо бы проведать её сходить.

Квартира Антонины Петровны — трёшка в типовой девятиэтажке — была просторная, старая и скрипучая, постоянно погружённая в полумрак. Выцветшие обои с какими-то глупыми узорчиками, вздувшийся местами пол, скорбные лики икон на отдельной полке — самой ей всё это казалось родным и знакомым, но девочке, наверное, виделось чуждым. Антонина Петровна поселила её в маленькой комнатке за проходной гостиной, выходящей окнами на лоджию, — раньше здесь жили квартиранты, но после оформления опеки их пришлось попросить съехать. Не в проходной же селить ребёнка.

Стараясь идти как можно тише — скрип старого пола нервировал её чувствительный слух — Антонина Петровна пересекла гостиную, приблизившись к двери маленькой спальни. Из-под закрытой створки пробивался желтоватый свет лампы. Ну конечно: не спит. Небось опять переписывается, глаза портит и тратит электричество.

Антонина Петровна открыла дверь.

Всё оказалось ровно так, как она и думала. Девочка сидела с ногами на кровати, одетая в длинную футболку с какими-то американскими мультяшными героями, с ноутбуком на коленях. На простыне — пакетик крендельков. Опять на ночь наедается вредных сладостей. Тешит желудок грехом чревоугодия. Ох и трудный ребёнок…

— Тётя Тоня! — возмущённо воскликнула девочка, когда Антонина Петровна решительно перешагнула порог. — Ну сколько раз вас просить: не вламывайтесь ко мне на ночь глядя!

Очень трудный ребёнок.

— Лизонька, — Антонина Петровна вздохнула, — это мне сколько ещё тебя просить ложиться спать вовремя. Времени сколько? Тебе в школу завтра! Глаза испортишь компьютером, а хорошему ничему не научишься.

Девочка закатила глаза.

— Мне шестнадцать, тётя Тоня! Я замуж могу выходить уже, что вы меня пасёте, как малолетку? И вообще, есть такое понятие — личное пространство. Не слышали?

— Не дерзи, — строго ответила Антонина Петровна. — Какой бы взрослой ты себя ни считала, ты всё ещё неразумное дитя, за которое я отвечаю. Не выспишься — пойдут проблемы с учёбой, будешь ходить весь день сонной. Тебе же будет лучше, если ты сейчас ляжешь спать.

Антонина Петровна искренне считала, что её аргументы — железные. Имя Господне девочке ни о чём не говорит, так, может, хоть личная выгода убедит упрямицу?

Не убедила.

— А смысл, всё равно не засну, — буркнула себе под нос Лиза. — Мне у вас кошмары которую ночь подряд снятся.

Это Антонина Петровна