Боль [Мария Шматченко] (fb2) читать постранично

Благослови меня на боль

Предисловие

Жертвам прошлого и современного рабства.

И всем тем, кто борется за искоренение современного рабства…

Спасибо Вам.

Вы делаете этот мир лучше.

Неважно, где произошла эта история, в какой стране. Неважно, что сейчас с этим государством, неважно с какими другими землями оно граничило, неважно на архипелаге ли находилось или на острове. Пусть оно даже кажется ненастоящим, ведь в старинных сказках часто придумывают несуществующие земли. Важно, что Добро и Зло везде одинаковые. Добро есть Добро, а Зло есть Зло. Добро спасает, а Зло заставляет страдать или убивает…

Глава 1. Помнишь ли ты, наш старый дом?

Стоял конец лета. Приближалась осень, и дни немилосердно становились короче. Старый дом в богатом поместье ожидал возвращения своих хозяев. Купаясь в лучах заходящего солнца, его стены вдыхали в себя аромат ночных фиалок, и душистого табака. Тоска сменилась радостью. Скоро в этом особняке снова будут жить хозяева. И на этот раз они возвращаются навсегда.

Девичий смех наполнил коридоры дома. Солнечные лучи ворвались в комнаты, когда наконец за долгие годы отодвинули шторы. Управляющий Томас не жил в этом крыле особняка, и потому сюда очень долго никто не входил. Известие, что возвращается хозяин со своей семьёй, осчастливило всех — теперь это место, наверняка, станет счастливым и уютным.

Джеральд вошёл в дом. Все тут было по-прежнему. С тех пор, как он ещё совсем молодым человеком покинул поместье, тут мало, что изменилось. Теперь хозяин вернулся со своей женой и двумя приёмными дочерями, племянницами его супруги.

Необъяснимая тоска наполнила его сердце. В последний раз мужчина приезжал сюда ещё в студенческую пору. Отчий дом… Ему вспомнилась старшая сестра, такая юная в те годы, когда, выйдя замуж, она покинула ранчо; ему вспомнился ещё кто-то, родной и любимый; ему вспомнились его детское одиночество и чьё-то робкое, доброе «здравствуйте».

Мужчина вышел в сад и взглянул на розы, любимые цветы матери и сестры. Они обе очень любили их. Его жена Констанция тоже была неравнодушна к цветам. «Наверное, все женщины таковы» — подумалось ему.

Завидев хозяина издалека, к нему подошёл Томас. Они поздоровались, а потом Джеральд спросил:

— Том, а где раб-садовник? Даррен, кажется? Он ещё живой?

— Конечно, живой, он ведь не так стар.

— Да, ровесник моей сестры, — задумчиво и явно нервно произнёс хозяин. — Так, где же он?

— Простите. Он с другой стороны сада.

— Один?

— Нет, с сыном, — почему-то чуть улыбнувшись, ответил управляющий. — Как и завещал ваш отец, Даррен обучил его садовому делу.

— А того этому обучил его отец. Не понимаю, зачем эта семейная профессия у рабов? — нервно и даже как-то торопливо пробормотал Джеральд, — но мой отец, видимо, знал, что делал. И как, получается у мальчика?

— Получается. Но он давным-давно не мальчик. Вы должны его помнить, ведь ещё жили здесь, когда тот родился.

— Я помню… Но он был ещё совсем маленьким, когда я уехал… Дети так быстро растут! Хотя он не ребёнок, а раб, но всё же… Позовите их, Томас. Хочу, чтобы они меня поприветствовали.

— Слушаюсь. Пойду схожу за ними. Не хочу кричать отсюда.

— Хорошо, я жду.

Томас ушёл. Джеральд недолго оставался один. Послышался смех девушек, и они прибежали в сад.

— Ах, папочка! Какое это красивое место! — восклицали дочки, наперегонки кинулись к отцу и стали наперебой обнимать.

Хотя они с Констанцией взяли к себе её племянниц уже не малышками, те всё равно звали их папой и мамой.

— Прошу прощения, мистер Джеральд! — голос управляющего вернул их в действительность.

Все члены семьи обернулись и застыли на месте…

Перед ними стояло двое рабов. Один из них являлся садовником Дарренем, второй, молодой — его сыном. Хозяева глаз не смогли отвести от последнего — таким он оказался красивым. Они были так очарованы, что словно бы и не услышали, когда невольники здоровались с ними. Очнувшись от минутного забытья, Джеральд, глядя на Даррена, сказал:

— Здравствуй, Даррен! Как же ты постарел!

— Добрый день, мой господин! — снова поздоровался раб. — Мы рады снова приветствовать вас здесь.

Хозяин словно бы пропустил слова раба мимо ушей: почему-то он не мог отвести взгляда от его сына. Лицо мужчины покрывалось красными пятнами, губы задрожали.

— Ты Адриан?

— Да, мой господин.

Его голос оказался красивым, вежливым и добрым. Казалось, так говорят только ангелы.

— Да, это ваш Адриан! Едва ли не самое прекрасное украшение ранчо, — усмехнулся Томас, — Случайные гости меня уже замучили! Все спрашивают, можно ли его купить!

— Нет, нельзя! — отрезал хозяин.

Джеральд взглянул ещё раз на Даррена. Когда он видел его в последний раз, тот был моложе. Теперь же волосы его чуть посеребрила седина, лицо покрыла паутинка морщинок. Хозяин помнил, когда