Уврачуй мою душу...(СИ) [Mind_Game] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

Замерев у окна, Томас Шарп наблюдал, как экипаж медленно трогается и увозит Эдит Шарп из поместья. Эдит, юная светлая Эдит, в своих нарядных одеяниях чем-то напоминающая бабочку, всегда смотрелась очень странно в стенах пугающего Аллердейл Холла. «Ей здесь не место, — с удушающей тоской думал Томас. — Конечно же, она уезжает… На что ещё я мог рассчитывать?!»

Эдит зябко куталась в шаль и мысленно уговаривала себя не оборачиваться. Она знала, что в противном случае обязательно увидит изящный силуэт Томаса, угадает — даже за снежной пеленой — его страдающий взгляд… Девушка же хотела забыть поместье и его хозяина как можно скорее, забыть всё, что здесь произошло. Хотя вряд ли она когда-нибудь сможет стать прежней. Эдит закрыла глаза, но ей сразу представилось перекошенное от злобы лицо Люсиль — в тот момент, когда Эдит застала их вместе с Томасом…

Люсиль тогда кинулась вслед за убегающей девушкой и, нагнав, попыталась скинуть с лестницы, но не успела — в дом ворвался доктор Алан МакМайкл. Он был абсолютно один — весьма опрометчивый поступок с его стороны, — и Люсиль не замедлила воспользоваться этим просчётом. Воспоминания завертелись в голове Эдит безумным калейдоскопом: вот Люсиль бросается на Алана с ножом, вот велит брату завершить начатое, вот заставляет Эдит подписать бумаги, вот Эдит, которая не собирается сдаваться даже в таких обстоятельствах, протыкает женщину ручкой и пытается скрыться. Как выяснилось впоследствии, мистер Шарп попытался задержать сестру и защитить свою жену. За это он едва не поплатился жизнью, но в последний момент Люсиль смогла остановиться. Сила её неконтролируемой ненависти вновь переключилась на Эдит, и женщина, яростно оттолкнув брата, бросилась на поиски своей соперницы. Однако случилось непредвиденное — ветхая лестница, прогнившая в одном месте, неожиданно треснула под ногами Люсиль, и она, оступившись, скатилась вниз. Томас, бежавший вслед за сестрой, не успел ничего сделать, и лишь ошарашено смотрел, как тело Люсиль обмякло у подножия лестницы.

— Страшно признаваться в таком, но я испытал облегчение, когда оказалось, что падение было неудачным, и леди Шарп погибла, — вдруг произнёс Алан МакМайкл, глядя на Эдит. — Мне думается, что никто из нас не смог бы справиться с ней, настолько она была сильна в своей ярости. Настоящий монстр!

Эдит промолчала. Девушка не готова была говорить о минувших событиях, и доктор понял, что ему лучше не поднимать эту тему. Экипаж увозил их всё дальше от Багрового пика. Спустя немного времени МакМайкл вновь заговорил.

— Эдит, прости, что снова спрашиваю тебя об этом, но уверена ли ты в своем решении насчёт дальнейшей судьбы Шарпа? На мой взгляд, он обязан ответить перед лицом закона за все свои преступления!

Девушка устало посмотрела на доктора.

— Алан, ты считаешь, что Томас должен понести наказание, я знаю, — тихо ответила она. — Но я не готова отправить его на казнь. Пусть сам выбирает, как ему поступать дальше…

МакМайкл нахмурился.

— Только не говори мне, что он раскаялся и сам признается в своих злодеяниях. Этот человек — последний мерзавец!

Эдит тяжело вздохнула. Она верила, что раскаяние ее мужа было искренним, она видела отчаяние в его взгляде, она слышала его мольбы о прощении… и всё же она решила уехать вместе с Аланом.

— Мы оставили Томаса в полном одиночестве в этом жутком доме, — промолвила девушка. — Алан, представь себе это! Более страшное наказание и придумать сложно.

Доктор хотел было возразить, но Эдит просительно подняла ладонь.

— Я очень прошу тебя, давай оставим это. Для меня сейчас невыносимо всё, что связано с Аллердейл Холлом.

***

Экипаж уже давно скрылся из виду, но сэр Томас Шарп продолжал стоять у окна. Он прислонился лбом к ледяному стеклу, однако всё равно ощущал жар, разливающийся по всему телу. Эдит, его солнечная Эдит покинула поместье, забрав с собой последнюю надежду на счастье. А Люсиль, которая всегда была рядом с ним, теперь лежала бездыханной. Странно, но Шарп не чувствовал боли от потери сестры. Скорее всего, он пока не осознал, что потерял её – ту, что всегда была для него единственной, пока он не встретил мисс Кушинг. Зато потерю Эдит Томас чувствовал почти физически — больно было так, словно в сердце вонзили нож.

Когда мужчина понял, что сестра мертва, он отправился на поиски Эдит и доктора МакМайкла. К счастью, ранения последнего оказались не опасны, и доктор решительно настоял на немедленном отъезде миссис Шарп. МакМайкл знал, что за ними должны приехать, как только успокоится метель. Эдит перевязала его раны, и Алан ненадолго впал в дремоту. Томас использовал этот момент, чтобы поговорить с женой. Его трясло, он с трудом подбирал слова, понимая, каким чудовищем выглядит в глазах Эдит.

— Да ты и есть таковое на самом деле! — с горечью сказал Шарп сам себе, оторвавшись, наконец, от окна. Столько лет он прожил во мраке, закрывая глаза на все преступления сестры, становясь их молчаливым соучастником. Люсиль была готова ради своего любимого на всё, но он-то ведь понимал, что она безумна, понимал, что она творит страшные вещи… Или не понимал? Томас с самого детства видел столько зла, что, возможно, привык к нему. Люсиль стала его единственной защитницей, его единственной радостью, но и его проклятием. Ведь даже тогда, когда в жизни Шарпа появилась Эдит, он не смог избавиться от незримых пут, которыми его приковала к себе сестра. Томас наблюдал, как она отравляет девушку, неизменно добавляя в чай яд, но не находил в себе смелости воспрепятствовать этому. Его молодой жене пришлось пройти через кошмарные потрясения, а всё, что он сделал для того, чтобы уберечь её — лишь вскрикнул однажды «Никогда не пей этот чай!» Эдит стала для него дороже сестры, ведь она искренне верила в Томаса и несла в себе столько доброты, что незаметно изменила мужа, пробудив и в нём тягу к свету… А он не смог оградить ее от беды и затягивал вместе с собой в пропасть.

И вот — перед отъездом Эдит он стоял на коленях, лихорадочно умолял простить его за всё и клялся, что любит по-настоящему. Баронета душили рыдания, а девушка молчала и, казалось, смотрела не на Томаса, а куда-то сквозь него — у неё почти закончились силы. Но Шарп никак не хотел оставлять её, он мечтал услышать хоть одно доброе слово, хотя и чувствовал, что не заслужил этого. Из комнаты, где дремал доктор МакМайкл, послышался кашель, и Томас понял, что у него осталось совсем немного времени.

— Эдит, моя душа прогнила насквозь, — повторил он то, что говорил до этого сестре. — И всё же ей оказалось не чуждо светлое чувство. Я полюбил тебя всем сердцем, поверь мне! Я не достоин прощения, но умоляю о нём. Только об этом я и могу просить. Я знаю, что моя судьба решена, но перед тем, как у меня заберут жизнь, прошу тебя, прости меня, любимая!

Эдит словно очнулась.

— Заберут жизнь? — прошептала она.

«И лучше бы забрали», — подумал Шарп, обведя взглядом опустевший дом. Без Эдит мужчине не хотелось больше жить. Но она воспротивилась желанию МакМайкла отдать Томаса в руки служителей закона. Ни доктор, ни баронет не ожидали, что миссис Шарп проявит такое милосердие. Алан негодовал, а Томас пребывал в смятении, ведь он, по собственному мнению, не заслуживал никакого снисхождения. И всё же, лучше бы он предстал перед судом, но услышал слова прощения от жены. Или хотя бы получил хоть один любящий взгляд… Но Эдит избегала смотреть на Шарпа, не реагировала на его горестные речи, а если и говорила что-то, то лишь доктору МакМайклу.

И теперь она уехала. Не успев по-настоящему войти в его жизнь, исчезла. Мужчина взвыл от накатившего на него ощущения безысходности, и этот пугающий звук эхом прокатился по всему дому. Здесь больше не было Люсиль, которая не соглашалась покинуть это мрачное место, и Томас был свободен. Однако чувствовал он прямо противоположное. Шарп только что потерял свою последнюю надежду, свою удивительную Эдит. Она не захотела даже взглянуть на него. Он потерял её навсегда.

========== Глава 2 ==========

Врачи запретили МакМайклу дальние переезды до того, как он полностью поправится, поэтому Алану и Эдит пришлось задержаться в Англии. МакМайкл переживал, но девушка была непреклонна.

— Сначала тебе нужно встать на ноги, Алан, — убеждала она друга. — Если раны откроются, пока мы будем в пути…

— Раны пустяковые, ты сама знаешь, — взволновано перебил девушку доктор. — А тебе хочется как можно скорее оказаться дальше от Аллердейл Холла, я не сомневаюсь. Мне и самому не терпится покинуть эти места.

Эдит улыбнулась, но улыбка вышла довольно неестественной.

— Несколько дней мы оба вполне способны потерпеть, я думаю. Гостиница, в которой я остановилась, вовсе не напоминает мне об… Одним словом, я спокойно подожду, пока врачи не сочтут возможным отправить нас на родину, — миссис Шарп слегка сжала руку МакМайкла.

Однако оставшись вечером в одиночестве в своём номере, Эдит поняла, что обманывалась. Конечно, уютная гостиничная комната не имела ничего общего с Аллердейл Холлом, но всё же поместье находилось не так уж далеко, в нескольких часах езды. Если бы Эдит была уже в Америке, она бы знала, что от дома Шарпов её отделяет огромное расстояние. А сейчас… девушка находилась в опасной близости от Багрового пика. Нет, она больше не боялась тамошних призраков и верила, что за пределами особняка они не потревожат её. Но в доме оставался и живой человек, владелец поместья, её муж. Да, Томас по-прежнему оставался её мужем. Эдит почувствовала, как по телу прошла дрожь. Этот человек пленил её с первого взгляда, стал её первой любовью, подарил ей столь короткое, но не менее яркое от этого счастье. Теперь же она вынуждена сжиться с чудовищной правдой о нём и его сестре. Миссис Шарп не знала, что хуже – то, что муж не препятствовал убийствам её предшественниц… Или то, что её саму он тоже был готов увидеть мёртвой ещё в тот момент, когда пригласил на вальс, ведь баронет прекрасно понимал, какая судьба ждёт его избранницу… Или то, что с его молчаливого согласия расстался с жизнью любимый отец Эдит, а Шарп бесстрастно смотрел на его труп… Наверное, это действительно страшнее всего? Однако тут перед мысленным взором девушки невольно встала недавняя картина — вот Эдит открывает дверь в одну из комнат особняка и видит полуобнажённую Люсиль, страстно прильнувшую к собственному брату…

Девушка содрогнулась. Она дорого дала бы за то, чтобы все эти воспоминания покинули её навсегда, как она сама навсегда покинула Багровый пик. Вот только деться от них было некуда, да и от самого поместья она пока невдалеке. Стало быть, и от его хозяина, чьи мольбы до сих пор раздавались в ушах миссис Шарп. Он просил даровать ему прощение, но разве об этом можно было помыслить после всего, что Томас совершил? Ах, если бы только Эдит поняла, о чём предупреждает призрак её матери, если бы только могла повернуть время вспять!

На следующий день девушка проснулась с сильной головной болью. За окном падал снег, хотя метель уже улеглась, и снежинки плавно опускались на землю. Простая, но приятно оформленная комната разительно отличалась от интерьера Аллердейл Холла. Внезапно Эдит подумалось — какой бы она выросла, если бы её детство прошло в таком пугающем доме? Была бы она жизнерадостной, любопытной девочкой, или обстановка в особняке угнетала бы её? «Конечно, я была бы такой же, — сказала про себя миссис Шарп. — Мои родители умели создать радостную атмосферу в любом доме, в любую погоду, в любых обстоятельствах… Если бы что-то и напугало меня, то папа обязательно бы меня успокоил. Папа…»

Эдит стиснула зубы, чтобы не расплакаться — боль от утраты отца нахлынула слишком резко. В последнее время девушка не так уж часто вспоминала о мистере Кушинге, настолько захватили её события, происходящие в Аллердейл Холле, но сейчас она будто бы заново почувствовала горечь потери. Люсиль и Томас отняли у Эдит единственного родного человека. Люсиль теперь и сама мертва, но её брат…

— Как ты смел молить меня о прощении, — прошептала Эдит. — Ведь ты исковеркал всю мою жизнь!

***

Шли дни, но Алану МакМайклу не становилось лучше — напротив, одна из ран стала гноиться. Врачи по-прежнему считали, что угрозы для жизни нет, но строго запретили ему покидать территорию больницы до тех пор, пока они не остановят заражение. Эдит регулярно навещала его, но, как ни стыдно ей было в этом признаться, общество Алана её тяготило. Девушка ощущала, что он, как никогда, нуждается в проявлении особых чувств с её стороны, однако не могла дать ему то, чего не испытывала. Поэтому большую часть времени Эдит проводила в одиночестве. Она гнала от себя мысли о Багровом пике, но каждую ночь ей снились печальные глаза мужа и исступленный хохот Люсиль. Эдит ненавидела Шарпов всем сердцем — по крайней мере, она была в этом уверена. «Отчего же ты не настояла на том, чтобы Томаса судили?» — прозвучал как-то раз в её голове непрошеный голос. «Просто мне всё равно, какой будет его дальнейшая судьба», — попыталась убедить саму себя девушка. «Если бы это было так, отчего же не отправить преступника на заслуженную казнь?» Эдит уходила от ответа, не решаясь признаться самой себе, что в глубине души ей безумно жаль мужа.

Впрочем, чем больше Эдит старалась не думать о Шарпе, тем чаще мысли о нём просились в её голову, и многие из них перестали носить обвиняющий характер. Вспоминая отрывочные истории о детстве Томаса и Люсиль, девушка постепенно осознала, что у них практически не было возможности вырасти нормальными людьми. Ведь дело было не столько в мрачном особняке, сколько в атмосфере страха и жестокости, царившей там. Миссис Шарп немногое успела узнать о родителях Томаса, однако те факты, что стали ей известны, были весьма красноречивы. Живое воображение Эдит рисовало печальные сцены — то двух детей, вынужденных целыми днями сидеть на чердаке, то отца-тирана, мучающего мать. Время шло, эмоции от произошедших событий уступали место анализу случившегося, и в конце концов Эдит утвердилась в мысли, что Шарпов нельзя назвать монстрами. Точнее, можно, но их извращённые поступки брали корни в детстве — и тут уже ни Томас, ни Люсиль не были виноваты.

«Я жалею даже Люсиль, — поразилась в какой-то момент миссис Шарп. — Я жалею убийцу моего отца!» Но изменить свои чувства девушка уже не могла, она незаметно для себя прониклась трагической судьбой брата и сестры и ощущала глухую, щемящую тоску от невозможности что-либо исправить. В один из вечеров, которые Эдит, как обычно, коротала в гостиничном номере, она поймала себя на мысли, что ей было не просто жаль Томаса. Его образ всё ещё заставлял её сердце биться особенно часто. Невольно девушка перебирала в памяти слова, которые шептал ей муж, пыталась представить, в какой момент в груди Томаса начало зарождаться настоящее чувство… И, кажется, Эдит скучала по нему.

— Мама, ты предупреждала меня, чтобы я остерегалась Багрового пика, — тихо промолвила девушка, сидя на кровати и обхватив колени руками. — Почему же ты не предупредила о том, что я полюблю его хозяина, мама…

…и Эдит заплакала.

Алан МакМайкл находился на попечении врачей около двух недель, когда Эдит Шарп приняла судьбоносное решение. До этого момента идея о возвращении в Аллердейл Холл показалась бы ей совершенным сумасшествием — даже если Томас был достоин сочувствия, а не ненависти, их совместная жизнь в любом случае представлялась девушке невозможной после всего случившегося. Но одним утром, когда радушная хозяйка гостиницы заглянула к миссис Шарп и предложила ей свежую выпечку, Эдит вдруг осенило — Томас остался абсолютно один. Она сама обрекла его на это, но раньше девушка не задумывалась о том, как именно её муж будет жить в особняке. Кто приготовит ему с утра еду? Кто поможет управиться с огромным домом? Кто позаботится о нём, если Томас заболеет?

Все эти мысли скопом обрушились на девушку, и она застыла посреди комнаты, не реагируя на слова хозяйки гостиницы.

— С вами всё в порядке, милая? — удивилась та.

— Да-да, конечно, — вздрогнула Эдит и взяла поднос с выпечкой. — Я очень благодарна вам за внимание.

Закрыв за пожилой женщиной дверь, миссис Шарп начала ходить из угла в угол, нервно теребя манжеты платья. Ей захотелось сию же секунду оказаться рядом с мужем, обнять его крепко-крепко и гладить по волосам. Она представила себе, как Томас бродит по тёмным коридорам Аллердейл холла, не находя себе покоя, и непроизвольно прижала ладонь ко рту. Сострадание полностью завладело Эдит. Будучи человеком весьма и весьма импульсивным, она уже к середине дня собрала свои вещи и написала записку Алану. Девушка понимала, что МакМайкл заслуживает как минимум того, чтобы она лично сообщила ему о своём решении. Однако Эдит слишком стремилась увидеть Шарпа, а Алан, вне всяких сомнений, приложил бы все усилия, чтобы отговорить её.

Ещё несколько дней назад Эдит и представить себе не могла, что захочет вернуться в поместье, ставшее её кошмаром. Теперь же она отправилась туда, не раздумывая — ведь в доме остался мужчина, который украл её сердце.

========== Глава 3 ==========

Если кто-нибудь спросил бы Томаса Шарпа, что он делал в первые дни после отъезда Эдит, баронет вряд ли смог бы ответить что-то вразумительное. Он был словно в тумане и действовал машинально. Кажется, Шарп обращался за помощью к Финли, ведь нужно было похоронить Люсиль. Кажется, Шарп снова пытался завести свою машину, ведь нужно было как-то коротать время. Кажется, Шарп пытался что-то собирать в своей мастерской, ведь в бездействии часы тянулись мучительно долго. Правда, Томас не ощущал боли, все чувства словно бы покинули его. И, несмотря на попытки занять себя, большую часть времени мужчина проводил, безучастно глядя в окно, наблюдая сумрачный заснеженный пейзаж.

Эмоции пришли позже. Обрушились с ужасающей силой, когда баронет, зайдя в столовую, вдруг заметил в дальнем углу осколки чайной чашки. Наверное, Люсиль в раздражении швырнула её об пол, когда Эдит отказалась пить чай. Эта маленькая деталь внезапно вывела Шарпа из отрешённого состояния. Он схватился за волосы и в отчаянии заметался по комнате. В голове одновременно зазвучали гневные вопли сестры, крики испуганной Эдит, обвинения доктора МакМайкла. Когда-то Томас сказал юной мисс Кушинг, что можно закрыть глаза на то, чего не хочешь видеть, но теперь у него это не получалось. Казалось, будто все жертвы брата и сестры разом вопиют об отмщении. Среди вихря образов отчётливо выделялись две женских фигуры. Люсиль — Шарп всегда любил её, хотя чем дальше, тем больше тяготился тем, как любила его она. Эдит — эта девушка пробудила в Шарпе всё лучшее, что в нём ещё оставалось, и вызывала желание просто жить, радуясь каждому дню.

— Эдит! — крикнул мужчина в отчаянии. Он не понимал, что творится, не знал, мерещатся ли ему все эти образы или нет. Силы покинули баронета, что и неудивительно — он совершенно забыл о пище и о поддержании тепла в доме, организм Томаса был истощён. Теперь, когда шоковое состояние сменилось безумной лихорадкой, стало очевидно, что Шарп еле держится на ногах. И сейчас он походил на сумасшедшего ничуть не меньше, чем Люсиль.

На следующий день Финли обнаружил мистера Шарпа лежащим на кровати, в бреду. Старик что-то забормотал себе под нос. Пожалуй, он и сам был немного не в себе, однако не настолько, чтобы не понять, что хозяину поместья требуется помощь. И с этого момента Финли каждый день присылал в дом своих сыновей, которые приносили Шарпу еду.

— Я думаю, сэру Томасу необходим врач, папа, — сказал один из них после очередного визита. — Он с трудом встаёт с постели и, кажется, даже не осознаёт, где находится.

— Ему нужен не врач, — загадочно улыбнулся Финли. — Сэр Томас ждёт свою жену… Он всегда её ждал.

И она вернулась.

***

Миссис Шарп была храброй девушкой, да и решительности ей было не занимать. Однако, когда экипаж остановился перед Аллердейл Холлом, она невольно помедлила, прежде чем выйти к дому. Её спонтанная затея — вновь увидеть мужа — вдруг показалась Эдит довольно рискованной. Как встретит её Томас? Что она скажет ему? А вдруг его даже нет в поместье сейчас? Хотя на дворе был уже поздний вечер…

— Хозяин заждался вас, леди, наконец-то вы здесь, — откуда ни возьмись появился Финли. — Я провожу вас, проходите.

— Благодарю, Финли, — сказала Эдит, стараясь сохранять спокойствие. — Но я найду Томаса сама, не беспокойтесь.

Старик усмехнулся и поклонился ей. Девушка вошла в дом — теперь она знала, что её муж где-то внутри. Миссис Шарп прислушалась. Обычно Багровый пик был переполнен странными, пугающими звуками, но сейчас здесь было непривычно тихо. В одном из коридоров мелькнула бабочка, и Эдит, не отдавая себе в этом отчёта, направилась именно туда. Вскоре ей почудилось, что кто-то шепчет её имя… Призвав всё своё мужество, девушка пошла дальше, пока коридор не привёл её к спальне мистера Шарпа. Собравшись с духом, Эдит отворила дверь. Томас был в комнате — он лежал под клетчатым пледом, глаза мужчины были закрыты. А на краю постели сидела Люсиль.

Призрак выглядел иначе, чем остальные, встреченные миссис Шарп в Аллердейл Холле. Сестра Томаса была абсолютно чёрного цвета, на ней было одно из её бархатных платьев. Казалось, призрачная Люсиль никак не отреагировала на появление соперницы. А баронет, не открывая глаз, простонал: «Эдит… Эдит…»

В этом призыве послышалось столько тоски, что девушка подавила своё первое желание — убежать — и просто не смогла промолчать.

— Я здесь, — тихо ответила она Томасу, замирая от страха.

И тогда Люсиль медленно встала, разворачиваясь к Эдит. Не издавая никаких звуков, призрак невесомо ступал по полу, подходя всё ближе к девушке. Та смотрела прямо на него, стиснув зубы и решив не отступать. Миссис Шарп могла только надеяться, что призраку не под силу причинить ей настоящий вред. Но в глазах Люсиль было столько ненависти, что Эдит почти не помнила себя от ужаса, когда сестра Томаса оказалась прямо перед ней.

Шарп, не веря своим ушам, через силу приподнялся на локте и увидел супругу в дверях спальни. «Эдит, любимая!» — вскрикнул он, и призрачная Люсиль в ту же секунду зашлась в чудовищном безмолвном крике. А через мгновение рассеялась, разлетевшись на сотню чёрных мотыльков. Однако Томас не мог видеть призраков, поэтому выражение страха на лице миссис Шарп принял на свой счёт.

— Я не обижу тебя, Эдит, родная, что ты, — спешно заговорил он, пытаясь сесть. — Прошу тебя, подойди, не исчезай, дай мне руку…

— Томас, — произнесла девушка, ощущая, как бешено колотится в груди сердце после пережитого кошмара. Никакие другие слова просто не шли ей в голову, и она повторила имя мужа. — Томас…

— Эдит! — с нарастающим волнением позвал Шарп, и девушка поняла, что он в лихорадке. — Отчего ты не подходишь ко мне? Нет, нет, ты опять — только видение… Ты опять только представляешься мне… Сколько же продлятся эти муки!

Баронет обессилено повалился на кровать и закашлялся. Эдит, наконец, заставила себя сдвинуться с места и села у изголовья мужа. Она осторожно накрыла его руку своей и сказала: «Я вовсе не видение, Томас, я настоящая». Но Шарп, по-видимому, снова впал в забытьё. Эдит какое-то время сидела рядом, с грустью смотря на измождённое лицо мужа, а потом незаметно для себя задремала. Непостижимо, но рядом с ним девушка чувствовала себя в безопасности.

Мистер и миссис Шарп оба проспали всю ночь. Когда Томас проснулся, он почувствовал, что впервые за долгое время жар отступил. Мужчина был ещё очень слаб, но лихорадка, кажется, утихла. В комнату проникли солнечные лучи — пасмурная погода наконец-то сменилась ясной. Прислонившись к спинке кровати, рядом с Томасом сидела Эдит, и солнце играло золотом на её волосах. Шарп охнул, заметив девушку, и потянулся рукой к её щеке. Сейчас он отчетливо видел, что это — не плод его воображения.

— Доброе утро, — сказала миссис Шарп. Она не улыбалась, но интонация получилась нежной.

— Милая… — голос Томаса осип от волнения. — Быть этого не может, ты вернулась!

На глазах у баронета показались слёзы, он с трепетом прикоснулся к щеке жены. Мужчина не мог поверить своему счастью. А вот чувства Эдит были весьма противоречивыми. Её переполняла жалость к Шарпу, к тому же, он выглядел таким истощённым и явно нуждался в заботе. Однако разделить его радостные порывы девушке что-то мешало. Она вдруг осознала, что не может вести себя с Томасом, как обычная любящая жена, потому что всё, что произошло с ними, породило целую пропасть между супругами. И если Шарп явно был вне себя от радости, то Эдит обуревало множество сомнений. Она чуть отстранилась, а затем встала с постели.

— С твоего позволения, я пойду на кухню, — обратилась миссис Шарп к мужу. — Нужно приготовить что-нибудь на завтрак.

Томас, сразу уловив холодность в её словах, расстроено поглядел на любимую.

— Эдит, завтрак подождёт, — ответил он. — Скажи мне, почему ты снова здесь?

— Завтрак не может подождать, — девушка всё-таки чуть улыбнулась. — Ты очень сильно исхудал, так что завтрак — моя первостепенная задача.

— Не отшучивайся, прошу тебя, — Томас становился всё печальнее. — Признайся, ты решила вернуться только из-за чувства долга? Думала, что я не смогу позаботиться о себе?

— И ты действительно в этом не преуспел, — не без иронии отметила миссис Шарп. Её муж хотел что-то возразить ей, но Эдит приложила палец к губам и спешно покинула спальню.

Томас остался один. Ему была невыносима мысль о том, что девушка вернулась только из жалости. «Если это так, я уговорю её вновь уехать», — решил он. Однако, несмотря на горестные мысли, Шарп не мог ничего поделать с ощущением тепла, которое росло в его груди. Он мог думать что угодно, но едва ли Томас смог бы на самом деле отказаться теперь от Эдит, которая возвратилась в Аллердейл Холл. И лучи солнечного света опять появились здесь — вместе с ней.

========== Глава 4 ==========

Минула неделя с тех пор, как Эдит вернулась в Аллердейл Холл. Атмосфера поместья угнетала девушку даже сильнее, чем прежде, но она старалась не обращать внимания на зловещие особенности дома. Порой миссис Шарп казалось, что где-то в тёмных коридорах мелькают призраки её предшественниц, но так явственно, как раньше, они ей уже не показывались. Люсиль и вовсе не было видно. Эдит ощущала смутную тревогу, догадываясь, что сестра Томаса вряд ли на самом деле решила оставить живых в покое.

Шарп стал постепенно поправляться, ведь жена преданно его выхаживала, несмотря на то, что сама до сих пор не выздоровела полностью после отравленного чая Люсиль. Своё недомогание девушка тщательно скрывала, пытаясь выглядеть бодрой и полной сил. Томас не мог пожаловаться на недостаток заботы, однако баронет чувствовал себя весьма скверно. Ни вкусные блюда, ни тёплые ванны не могли заменить ему нежности супруги, а вот этого мужчине как раз очень не хватало. Миссис Шарп по-прежнему вела себя крайне сдержано, не позволяя себе никаких проявлений любви. Порой, ловя на себе печальный взгляд мужа, Эдит еле-еле справлялась с желанием прижать его к себе и расцеловать. Однако пока она не могла преодолеть внутренний барьер, который появился между ними после всех трагических событий.

Томас изнывал, его душевные муки, утихшие было с появлением жены, вновь бушевали — Шарпу претила мысль о том, что Эдит больше не любит его, но и не считает возможным покинуть. При этом он мечтал о её прикосновениях, мечтал и о чём-то большем… Томас хотел бы раствориться в ней, забыв о всех своих кошмарах, хотел бы бесконечно любоваться её очаровательной улыбкой, хотел бы почувствовать, как она трепещет от его близости. И однажды он понял, что его терпение на исходе.

— Доброе утро, миссис Шарп, — сухо сказал баронет, зайдя в кабинет, где Эдит чаще всего проводила время. Она не забросила писательское дело и время от времени записывала небольшие отрывки для новой книги. Томас никогда не отвлекал её в такие моменты, и сейчас она удивилась его визиту. Что-то в облике мужчины насторожило девушку.

— Доброе утро, мистер Шарп, — ответила она, чуть помедлив. — Чем могу быть полезна?

— Полагаю, что уже ничем, — тон Шарпа был спокоен, но чувствовалось, что Томас сильно напряжён. — По моему мнению, я абсолютно здоров. Поэтому, смею вас заверить, здесь вас больше ничто не держит, прекрасная леди.

Эдит удивлённо всматривалась в лицо мужа. Он не в первый раз пытался убедить её в том, что она не обязана оставаться в Аллердейл Холле, однако, как правило, эти разговоры выглядели совсем иначе. Обычно Томас смотрел на неё с невыразимой грустью, говорил, что недостоин даже её пальца, просил не связывать её чистую душу с его испорченной душой. Теперь же баронет производил впечатление человека, который, скорее, сдерживает злость.

— Я уже не раз отвечала вам, что покину дом только в том случае, если вы не захотите меня больше видеть, — произнесла Эдит.

— Возможно, я и не хочу, — со скрытой угрозой заявил мужчина, вплотную подойдя к девушке. Та встала из-за стола. — Я не хочу видеть вас, пока вы безразличны ко мне – или, тем паче, пока вы испытываете ко мне отвращение. Задумайтесь, миссис Шарп, безопасно ли для вас пребывание здесь, если я хочу видеть совсем другие эмоции… и могу попытаться получить их?

С этими словами баронет взял девушку за подбородок и посмотрел ей прямо в глаза. Взгляд Шарпа словно прожигал Эдит насквозь, и она почувствовала предательскую дрожь в коленях. Миссис Шарп показалось, что её муж в данный момент совсем не владеет собой и готов на всё. На её лице отразился панический страх, и это сразу же отрезвило Томаса. Он отступил на пару шагов.

— Вот видите, миссис Шарп, как я плачу за вашу заботу обо мне, — мрачно сказал мужчина сквозь зубы. — Вы не найдёте менее благодарного пациента, чем я. Я хочу обладать вами, вашим телом и вашим сердцем, и мне всё равно, каковы ваши собственные желания.

— Я знаю, что это не так, Томас, — проговорила Эдит, стараясь восстановить ровное дыхание. — За всё время, что я здесь, ты не причинил мне вреда. И я… поверь, я не безразлична к тебе. Но ты ведь можешь представить, как мне тяжело.

Шарп стоял, потупившись, и девушка сама подошла к нему. Взяв мужа за руку, она тихо спросила: «Скажи, не согласишься ли ты… уехать отсюда?»

На лице баронета отразилось изумление.

— Эдит… я никак не мог подумать, что ты предложишь мне такое, — ответил он после долгой паузы. — Я знаю, что ты больше не любишь меня. Разве в случае нашего переезда тебе станет приятнее жить со мной?

— Причём здесь это, Томас, — устало сказала девушка. — Я надеялась, что тебе самому станет легче дышать, если ты покинешь эти стены. Пожалуйста, подумай над моими словами.

***

Эдит время от времени выезжала из поместья. В частности, пару раз она приезжала на почту, чтобы отправить несколько писем. В тот день, когда она предложила мужу уехать из Аллердейл Холла, миссис Шарп снова побывала на почте. В записке, которую она оставила доктору МакМайклу, девушка обещала ему регулярно писать, чтобы он знал, что с ней всё в порядке. Выйдя из экипажа, Эдит направилась было к небольшому домику, как вдруг заметила краем глаза знакомый силуэт. Поняв, что миссис Шарп его увидела, Алан покраснел и неловко развёл руками.

— Что ты здесь делаешь?! — воскликнула Эдит.

— Живу, — помявшись, ответил доктор. — Здесь есть небольшая гостиница. Врачи сочли, что я полностью здоров, они отпустили меня, так что…

— Так что ты должен был вернуться домой! — девушка нахмурилась, но ей трудно было всерьёз сердиться на друга. — А ты вздумал следить за мной!

— Нет, Эдит, честное слово, я не преследую тебя, — МакМайкл был готов провалиться сквозь землю. — Но я должен был убедиться, что тебе ничего не угрожает.

Девушка вздохнула. Она знала Алана с самого детства и прекрасно понимала, почему он не захотел оставить её на произвол судьбы.

— Не переживай за меня, — улыбнулась Эдит. — Может быть, мы с Томасом скоро уедем из поместья. Я попробую убедить его.

МакМайкл промолчал. По его мнению, угрозу представляло вовсе не поместье, а его владелец, но доктор догадывался, что спорить с Эдит было бесполезно.

Вернувшись в дом, миссис Шарп обнаружила мужа стоящим около машины по добыче глины. Он задумчиво рассматривал механизм.

— Эдит, должен тебе сказать… Я не уверен, что могу оставить Аллердейл Холл, — сообщил баронет, заметив жену. Та помрачнела.

— Не могу понять твоей болезненной привязанности к этому месту, Томас.

— Я вовсе не привязан к нему! Это Люсиль всегда настаивала на том, что поместье — наше единственное прибежище. Я же чувствую себя здесь скорее не как дома, а как в тюрьме. Однако… я вложил столько сил в эту свою несчастную задумку… Эта машина — дело моей жизни. А если мы уедем, чем я буду заниматься в твоём родном городе? Я не желаю всю жизнь быть обузой для тебя!

Девушка взяла мужа за руку.

— Томас, если тебя останавливает только это — давай уедем. Не сомневаюсь, что мы что-нибудь придумаем. Я буду писать, буду совершенствовать свой стиль, и, надеюсь, мои работы всё-таки опубликуют. Уверена, что и ты сможешь найти занятие себе по душе. А пока у нас вполне достаточно средств, чтобы прожить какое-то время.

Баронет изогнул бровь, делая озадаченный вид.

— Вы ставите меня в тупик, миссис Шарп, — сказал он с печальной улыбкой. — Порой мне кажется, что вы не человек, а ангел.

Итак, решение об отъезде было принято. Сборы не заняли много времени — у Томаса было совсем немного пожитков, к тому же, он хотел, чтобы как можно меньше вещей напоминали бы ему о Багровом пике. В ночь перед поездкой Эдит долго не могла уснуть. Томаса рядом не было — как-то само собой повелось, что они спали в соседних комнатах, а не в одной, и девушку пока абсолютно устраивал такой вариант. Миссис Шарп лежала с закрытыми глазами и думала о том, что уже завтра она оставит Аллердейл Холл — теперь точно навсегда. Затем Эдит стала размышлять о том, как они обустроятся в доме её родителей, и за этими мыслями постепенно задремала.

Глубоко в ночи Шарп проснулся от ужасного крика. Кричала Эдит, и мужчина, мгновенно вскочив, помчался к ней. Вбежав в спальню жены, Томас увидел, что она сидит на кровати и тяжело дышит. В глазах девушки читался неподдельный испуг.

— Что случилось, моя ненаглядная? — баронет бережно взял миссис Шарп за плечи.

— Мне приснился кошмар, — ответила она дрожащим голосом.

— Не бойся, Эдит, милая, это просто сон, — Томас поцеловал жену в лоб.

— Нет, это не просто сон… Там была Люсиль. Она… Она не хочет отпускать тебя отсюда. Она тебя не отпустит!

— Что значит «не отпустит»? Сестра мертва, как она может помешать нам уехать?

— Томас, она до сих пор здесь, её призрак бродит по дому. Я видела его, когда вернулась — Люсиль сидела на твоей постели!

— Эдит, ты, должно быть, ещё не отошла от своего сна. Конечно, в стенах дома творились чудовищные вещи, но всё это — дела людские. Призраков не существует, тебе нечего бояться.

Девушка покачала головой: «Я их вижу, Томас. Ты не прав, они существуют». Шарп счёл, что ночь — не лучшее время для споров на эту тему, и нежно обнял жену.

— Я побуду с тобой, пока ты не успокоишься.

Какое-то время супруги так и сидели, обнявшись. Потом мужчина, почувствовав, что Эдит начинает засыпать, хотел было осторожно положить её на кровать, но девушка прошептала, не открывая глаз: «Пожалуйста, останься». И Томас охранял её сон вплоть до самого утра.

========== Глава 5 ==========

В день отъезда Эдит не находила себе места от волнения. Кучер уже отвёз вещи Шарпов к гостинице, где жил доктор МакМайкл — они договорились уехать вместе. Теперь дело оставалось за самими хозяевами Аллердейл Холла.

— Алан заказал более вместительную повозку для багажа, — говорила мужу миссис Шарп, стараясь отвлечься от дурных мыслей. — Пока вещи будут перегружать туда, экипаж вернётся за нами.

— Хорошо, дорогая, — кивнул баронет. — Лишь бы кучер поторопился. Судя по всему, на улице начинается метель…

— Даже погода мешает нам уехать отсюда, — пробормотала Эдит.

— Не переживай больше, чем следует, прошу тебя! Никто не помешает нам покинуть поместье.

— Томас, я ведь уже рассказывала тебе о моём сне и о призраках, которыми полон этот дом!

Шарп замялся, не зная, как успокоить жену, не обидев её недоверием.

— Послушай, Эдит… Я верю, что тебе здесь мерещатся привидения, но на самом деле…

— Они мне не мерещатся, я действительно вижу их! — от бессилия девушка топнула ногой. А потом её осенило. — Помнишь, вы с Люсиль не могли понять, откуда я узнала про судьбу вашей матери? Я видела её — в ванной, где она была убита.

Томас молчал, но его глаза чуть расширились.

— И я видела… — здесь миссис Шарп невольно запнулась, вспоминая о шокирующем облике призрака. — Я видела, чем она была убита.

— Не может быть… Просто не могу уложить это в голове…

— И тем не менее! А в тот вечер, когда я застала… — тут Эдит снова взяла паузу, борясь с болезненными воспоминаниями. — В тот вечер, когда всё выяснилось, мне указал на вашу комнату призрак Энолы, сама я вряд ли бы заметила эту дверь.

Несколько минут Шарп пытался осознать сказанное его женой. Затем он пристально посмотрел на неё и неуверенно произнёс: «Но… даже если всё так… И если Люсиль тоже здесь… Разве она может предпринять что-то, чтобы воспрепятствовать нам?»

— Я не знаю, — Эдит сжала пальцами виски. — Но я опасаюсь, что может. Должна рассказать ещё кое-что. Однажды, когда я почувствовала приближение призрака, я попросила его дать мне знак, если он рядом. После этого что-то рвануло меня за руку так резко, что я упала на пол! Получается, призраки могут обладать физической силой, могут как-то воздействовать на нас… Поэтому я боюсь, ужасно боюсь.

Баронету показалось, что земля уходит у него из-под ног. Мужчина был в полной растерянности, он ощутил, как страх Эдит передаётся ему. Однако Шарп приложил все усилия, чтобы не подать виду.

— Как я понимаю, ты видела призрак Люсиль лишь один раз, не считая твоего сна, — обнял он жену. — И тогда, по твоим словам, она рассеялась… Быть может, она решила оставить нас в покое? А сон — это лишь порождение твоих страхов…

— Томас, — ответила девушка с горькой усмешкой. — Ты сам веришь в то, что Люсиль способна отпустить тебя?

Шарп опустил голову. А потом, вновь взглянув на Эдит, решительно сказал: «Хватит терзаться переживаниями, родная. Мы с тобой уже готовы к отъезду — так давай выйдем к воротам и подождём экипаж там, он должен вот-вот прибыть».

Супруги спустились в холл. Эдит то и дело оглядывалась по сторонам, ожидая увидеть самый страшный призрак Багрового пика. Томас держал жену под руку, его губы сжались в тонкую полоску. На пару секунд Шарпы замерли, остановившись посреди зала. Вокруг стояла неестественная тишина. В следующий же миг входная дверь резко отворилась — в дом ворвался сильный порыв ветра. Метель разыгралась не на шутку. И в вихрях снега Эдит наконец увидела ту, которую больше всего боялась. Люсиль стояла в дверном проёме, на лице её играла совершенно безумная улыбка.

— Куда же ты собралась, Эдит? — прошипел призрак.

Девушка почувствовала себя абсолютно беззащитной перед лицом этого создания. То, что Томас не видит Люсиль, словно бы оставляло миссис Шарп без последней надежды на помощь. Но мужчина догадался о присутствии призрака по изменившемуся лицу жены.

— Она здесь? — вскрикнул он. — Люсиль, ты здесь?

В глазах Люсиль отразилась боль. Она хотела, чтобы брат целиком принадлежал ей, а он смотрел сквозь неё, заслоняя собой супругу. Эдит, заметив чувства Люсиль, решилась действовать.

— Я прошу тебя отпустить нас, — заговорила девушка. Её голос сначала дрожал, но потом стал звучать всё более уверенно. — Ты обрекаешь Томаса навсегда оставаться в Аллердейл холле, но разве он будет счастлив? Ведь ты любишь его! Тогда поступи так, как ему будет лучше, Люсиль, умоляю!

Сестра Шарпа вновь зловеще улыбнулась и покачала головой, а затем молча развела в стороны руки, закрыв собой выход из дома. Этот жест вдруг вызвал в Эдит ярость.

— Ты не сможешь изменить наше решение, мы покинем поместье! — вскрикнула она и смело двинулась прямо на призрака. Томас же оцепенел, не успевая реагировать на происходящее. Подойдя к выходу, Эдит зажмурилась и, не снижая темпа, шагнула сквозь Люсиль. Ничего не произошло, и девушка прошагала по заснеженному двору. Не веря своему успеху, она обернулась, рассчитывая увидеть рядом мужа. Но Шарп застыл посреди холла, словно что-то мешало ему сдвинуться с места. Люсиль по-прежнему стояла в дверном проёме, теперь уже лицом к Эдит. Поймав растерянный взгляд девушки, она зашлась в истерическом хохоте.

— Ты думала, я собираюсь тебя задержать? — Люсиль торжествовала. — Зачем мне ты, глупая ничтожная девчонка!Можешь идти на все четыре стороны! Мне нужен брат, только мой брат!

И прежде, чем Эдит успела сообразить, что происходит, дверь с шумом захлопнулась. Девушка услышала отчаянный вопль Томаса и ринулась обратно. Она тщетно пыталась открыть дверь — та не поддавалась. Миссис Шарп колотила по ней кулаками, плакала и кричала, но в ответ только раздавался чудовищный смех Люсиль. Снег застилал глаза девушки, слёзы замерзали на щеках, силы таяли, но всё же она не оставляла попыток.

И вдруг послышался голос Томаса. Звук доносился до Эдит слабо, однако было слышно, что мужчина говорит со всей страстью.

— Люсиль, — произнёс Шарп. — Ты можешь привязать меня к этому проклятому дому. Можешь наблюдать, как я брожу по этим коридорам, не находя себе места от горя. Но ты больше не властна над моей душой и над моим сердцем. Они принадлежат Эдит и всегда будут рядом с ней. Я люблю её.

— И я люблю тебя, Томас, — крикнула девушка, впервые за последние дни перестав сдерживать эти слова. — Чтобы ни случилось, я больше не оставлю тебя!

Люсиль истошно взвыла. Эдит показалось, что сам дом сотрясся от этого звука, и она не устояла на ногах. Упав на снег, девушка почувствовала, что теряет сознание. Последнее, что ей запомнилось — кроваво-красные следы, проступившие сквозь снежный покров…

***

Алан МакМайкл не мог уговорить кучера отправиться за Шарпами.

— Сами видите, какая пурга поднялась, мистер, — разводил тот руками. — Дорога до Аллердейл Холла недолгая, но очень опасная в такую непогоду.

— К чёрту всё, — рассерженно сказал доктор, — мы опоздаем к отплытию корабля! Если вы не поедете, я и сам справлюсь с лошадьми.

— Простите, сэр, но я никак не могу этого допустить.

— У меня есть повозка, — встрял в разговор Финли, который помогал с погрузкой вещей. — Я могу запрячь лошадей, если вы готовы поехать в одиночку.

— Отлично, и поспеши! — ответил МакМайкл.

Когда доктор добрался до поместья, он увидел удручающую картину. Эдит лежала без чувств на пороге дома, её заносило снегом. Дверь была распахнута, весь пол залит красной глиной, а посреди зала Алан обнаружил Томаса, тоже без сознания. Рядом с баронетом поблёскивало кольцо с чёрным камнем — раньше Шарп носил его, не снимая. Доктор поспешил погрузить Эдит в повозку, затем отволок туда Томаса. МакМайкл не знал, что и думать, и лишь переживал, что из-за снежной бури не успеет добраться обратно в срок. Однако метель внезапно утихла, и больше ничто не препятствовало Шарпам и доктору покинуть Аллердейл Холл.

========== Глава 6 ==========

Эдит не была в особняке Кушингов в Буффало меньше полугода — не так уж и долго, но ей казалось, что прошло уже несколько лет. Когда она уезжала отсюда, девушка верила в то, что нашла своё счастье в лице сэра Томаса Шарпа. Теперь она вернулась и была вынуждена признать, что её мечты потерпели крах. И всё же Шарп остался с ней — Эдит сама так решила. Им обоим предстояло заново научиться доверять друг другу, найти своё место в жизни и примириться с прошлым. Задача не из лёгких, и миссис Шарп, право, даже не знала, с чего начать.

Особняк на Мастер-парк был родным местом для Эдит, а вот Томасу здесь всё казалось непривычным. Когда в прежние времена они с Люсиль покидали Аллердейл Холл, Шарп знал, что им суждено вернуться, и старался не обращать внимания на обстановку в других домах — всё равно ему не вырваться надолго из лап Багрового пика. Теперь баронету пришлось свыкаться с мыслью о том, что его домом отныне является новое место. Томас был бы счастлив этому, но безоговорочному счастью мешали минувшие трагические события.

— Тебя больше не беспокоят призраки? — собравшись с духом, спросил он однажды у жены. Эдит сидела в кресле у камина, думая о чём-то своём.

— У них больше нет повода, — усмехнулась она. И сразу же посерьёзнела. — Я думаю, что они не могут покинуть пределы Аллердейл Холла, даже Люсиль, как бы она ни стремилась быть с тобой.

Томас поморщился.

— Когда она закрыла меня в доме, я снял с руки кольцо, которое Люсиль в своё время подарила мне, — сказал мужчина. — И швырнул его на пол после слов о том, что люблю тебя. Мне кажется, в тот момент сестра поняла, что я и в самом деле больше не принадлежу ей.

Эдит ничего не ответила на эти слова мужа. С момента возвращения в Америку супруги ещё ни разу не разговаривали о том дне, когда им удалось покинуть поместье Шарпов, и девушка не горела желанием вспоминать эти события. Равно как и многие другие…

Томас тоже замолчал. Миссис Шарп наблюдала за игрой огня в камине, а баронет смотрел, как блики от пламени отражаются на щеках жены. Он в который раз залюбовался ей. Правда, сейчас это была уже не та Эдит, которую Шарп в своё время влюбил в себя. Та девушка запомнилась Томасу как совсем юная особа с тёплой, ласкающей улыбкой, наивная, но вместе с тем очаровательная в этой наивности. Та девушка была эмоциональной, готовой вспыхнуть, как спичка, если её задеть, или поцеловать мужчину, наплевав на приличия, если её увлечь. Нынешняя Эдит улыбалась нечасто, и, даже когда это случалось, взгляд её оставался немного печальным. Такая улыбка была похожа на улыбку самого Томаса. Родной дом и родной климат пошли миссис Шарп на пользу, и её самочувствие существенно улучшилось, но природная живость и лёгкость словно утратились после пережитого. Мистеру Шарпу очень не хватало прежней весёлости Эдит, но ему некого было винить, кроме себя. Он лишь мог надеяться, что к девушке постепенно вернётся вкус к жизни — вопрос только в том, мог ли баронет ей в этом помочь.

Доктор МакМайкл тоже рад был бы сделать всё, что от него зависит, лишь бы услышать беспечный смех Эдит, но Алан не заблуждался на свой счёт — ему такие чудеса были неподвластны, ведь сердце его давней подруги принадлежало другому. МакМайкл не хотел, чтобы девушка чувствовала себя обязанной ему, да и видеть рядом с ней Томаса ему было больно, поэтому Алан старался не заглядывать к Шарпам без необходимости. Однако Эдит, испытывая огромную благодарность за всё, что он сделал для неё, стремилась засвидетельствовать доктору своё хорошее отношение. Она нередко приглашала МакМайкла отобедать в особняке. Вскоре, однако, миссис Шарп поняла, что общество Томаса слишком тяготит Алана, и решила навестить его сама.

— Согласно этикету, замужняя дама не должна посещать другого мужчину без сопровождения, — заметил доктор, когда девушка нанесла ему неожиданный визит.

— Ты прекрасно знаешь, Алан, что мне всегда из рук вон плохо удавалось соблюдать правила приличия, — парировала миссис Шарп.

— Пожалуй, твоя правда, но сегодня ты превзошла саму себя.

— Настолько не рад меня видеть?

— Напротив. Рад даже больше, чем было бы позволительно.

Эдит улыбнулась краешком рта. Конечно, сложившаяся ситуация создавала затруднения в общении с Аланом, поскольку они оба задевали больные чувства друг друга, однако многолетняя дружба не могла пройти даром. За долгие годы у молодых людей сложилась своя манера вести диалог — с иронией и подшучиваниями, — и она никуда не делась.

Миссис Шарп оглядела кабинет доктора. Её внимание привлекли висящие на стене зарисовки, которые изображали строение глаза.

— Раньше их здесь не было… Любопытные схемы.

— Да, но сами по себе безнадёжно устарели. Я всё собираюсь себе заказать макет — это было бы куда лучше, чем просто рисунки.

— Не думаешь, что особо впечатлительным пациентам такой макет может показаться пугающим?

— Я же веду приём в соседнем кабинете, Эдит. А этот — мой личный, пациенты сюда редко заглядывают.

— Да, сюда может проникнуть только неутомимая женщина-писатель, которая везде хочет засунуть свой нос…

МакМайкл не смог сдержать улыбку.

— Кстати, как твой роман? Ты всё ещё хочешь, чтобы его напечатали? Я бы с радостью получил бы экземпляр с твоей подписью.

Девушка нахмурилась.

— Люсиль сожгла всё, что я привезла с собой в Аллердейл Холл. Впрочем, может, оно и к лучшему. Сейчас я пишу новую книгу, но не знаю, выйдет ли из этого что-то стоящее…

— Я верю в твой талант, Эдит. Буду с нетерпением ждать твоего нового шедевра.

Фраза про шедевр прозвучала слегка иронично, но девушка знала, что Алан действительно поддержит её в любом начинании. И когда она вернулась домой после визита к другу, то вдруг осознала, что на душе стало немного теплее.

…Томас протянул руку и нерешительно погладил Эдит по щеке. Мистер и миссис Шарп ночевали вместе — не было возможности скрыть от слуг раздельную ночёвку, это породило бы множество слухов и пересудов. Эдит ответила на жест мужа, взяв его ладонь в свои.

— Сегодня ты выглядишь умиротворённой, — сказал баронет.

— Общение с Аланом пошло на пользу, — ответила девушка и, заметив, как Шарп изменился в лице, невольно рассмеялась. — Не пойми меня неправильно, Томас! Мы с доктором МакМайклом дружны с детства, он замечательный человек, и, когда я вижусь с ним, то словно перемещаюсь в прежние времена… От Алана исходит ощущение надёжности, если можно так выразиться.

— Чем я похвалиться явно не могу…

— Ты столько врал мне, что мне сложно сейчас считать тебя своей опорой, — нехотя согласилась миссис Шарп. — Мне больно вспоминать, что все твои слова о чувствах ко мне были обманом, так как тебе нужно было влюбить в себя глупую наследницу богатого отца. Чувства вскружили мне голову. Я до сих пор не могу забыть наш с тобой вальс, мне казалось, будто мы уносимся в волшебную страну грёз… А ты лишь пытался завлечь меня в ваши сети.

— Это не так! — горячо возразил мужчина. — Ты запала мне в душу с нашей первой встречи. И во время танца я испытывал небывалое волнение, думал только о тебе. Ведь ты действительно идеальная партнёрша, Эдит.

— Хотелось бы мне поверить тебе, — сказала девушка. – Но, Томас, я ведь прекрасно понимаю, что тебе просто нужно было произвести на меня впечатление.

— Даже тогда, когда я ещё не знал, что ты — дочь мистера Кушинга?

Эдит в недоумении посмотрела на мужа.

— Ну же, вспомни нашу первую встречу, — продолжал он. — Тогда я бегло прочёл несколько страниц твоей книги, и она по-настоящему заинтересовала меня, хотя я не имел представления о том, кто является её автором.

Миссис Шарп поражённо молчала — вот об этом факте она совершенно позабыла и сейчас не знала, что ответить Томасу.

— Что ж, эта маленькая деталь греет моё сердце, — признала Эдит в конце концов. — Не могу её оспорить, в тот момент тебе и правда не было смысла мне льстить.

Девушка потянулась к Шарпу и положила голову ему на плечо. Он затаил дыхание. Томас истосковался по супружеской ласке, он страстно хотел целовать жену всюду, прижать к себе и…

— Хотя, если честно, мои писательские навыки явно оставляли желать лучшего, — пробормотала Эдит. — Сейчас я это понимаю, а тогда моё сочинение казалось мне заслуживающим внимания.

— Оно таковым и было, — сказал баронет, с трудом борясь с возрастающим желанием. — Стиль выдавал твою неопытность на писательском поприще, но многие мысли и сюжетные ходы были крайне любопытны.

— Рада, что ты так считаешь, — прошептала миссис Шарп мужу на ухо. — Что ж, возможно, Алан прав — он советует мне не забрасывать это начинание.

— О, раз Алан так советует, какие могут быть сомнения, — в тоне Шарпа послышался холодок.

— Только не говори, что ты ревнуешь, — с этими словами Эдит хитро взглянула на Томаса. А затем, вдруг ощутив, что не хочет больше сдерживать себя, сама потянулась к губам мужчины. Спустя пару мгновений сэр Томас Шарп и думать забыл о книгах, докторе МакМайкле и обо всём прочем. Всего его мысли и чувства растворились в объятиях любимой.

========== Глава 7 ==========

Утро выдалось солнечным — спальню пронизали лучи света, комнату наполнил запах свежести. Томас приоткрыл глаза, уловив незнакомый ему аромат. Что могло так пахнуть? Снег, который начал таять под солнцем? В Аллердейл Холле в это время года всё было совсем по-другому. Шарп вспомнил, как сугробы постепенно превращались в жидкое красное месиво, пропитываясь глиной, и растекались по территории поместья. По утрам часто стоял туман, и земля перед домом напоминала гниющее болото. Баронет поспешил отогнать неприятное видение. Окна в спальне были закрыты, однако откуда-то, казалось, веял еле уловимый ветерок.

«Пахнет весной, — вдруг понял Томас, — весной, которая вот-вот вступит в свои права…» Мужчина взглянул на Эдит — девушка ещё не проснулась. Её локоны разметались по подушке, ресницы чуть подрагивали во сне. Шарп разрывался между желанием скорее разбудить любимую и желанием бесконечно наблюдать за тем, как она спит. Томас смотрел на жену с невыразимой нежностью, впервые за долгое время не чувствуя тяжести на сердце. Потом он осторожно придвинулся к Эдит и коснулся губами её щеки. Девушка улыбнулась во сне. Тогда Шарп, решив всё же не будить её, тихонько встал и вышел из комнаты.

За завтраком баронет спросил у супруги, нет ли поблизости парка. Она задумалась — когда в прошлый раз Томас был в Буффало, они посещали парк Делавер, вместе с Люсиль… Наверное, муж не особенно хотел побывать там снова и имел в виду что-то другое.

— Рядом с нашим домом – нет, к сожалению, но в центре несколько лет назад открыли ботанический сад, он великолепен, — ответила миссис Шарп. — Вот только… ещё так холодно, Томас, быть может, для прогулок стоит подождать более тёплой погоды?

— А мне показалось, будто весна уже на пороге, — промолвил мужчина. — Хотя, возможно, всё дело в одной удивительной леди…

Эдит чуть покраснела.

— Это ты удивительный, — сказала она. — И я рада, если я помогла тебе почувствовать весну.

— Если и есть во мне что-то удивительное, то явно с отрицательным значением, — возразил Шарп. — До сих пор не могу поверить, что ты решилась вернуться за мной.

— Томас, послушай… Я же знаю, какое у тебя было детство. Вы с Люсиль росли в изоляции от мира, предоставленные сами себе, а родители, особенно отец, были с вами крайне жестоки. Вы просто не представляли, что жизнь может быть другой, вы привыкли находиться во тьме. Разве не удивительно, что при этом тебе удалось в глубине души сохранить свет?

— Ничего я не сохранил, Эдит. Ты права — я вырос во тьме, и она стала для меня привычной, поэтому я не осознавал до конца, что мы с Люсиль творили ужасные вещи. Но если бы не ты, то ничего бы и не изменилось.

— Я так не думаю. Рано или поздно ты захотел бы выбраться из этого кошмара, потому что в твоём сердце оставалось место для прекрасного.

— Что ж, если ты так веришь в меня, не стану больше тебя переубеждать, — Томас шутливо поднял вверх ладони в знак поражения. — Постараюсь сделать всё, чтобы соответствовать твоему представлению обо мне. И не премину воспользоваться твоим расположением, дорогая…

С этими словами Шарп притянул девушку к себе.

День за днём весна ощущалась всё сильнее и сильнее. Однако Эдит проводила большую часть дня в кабинете, за работой над новой книгой. Томас старался не отвлекать супругу от её сочинительства, но ему это удавалось с трудом. Помимо того, что баронету хотелось наблюдать миссис Шарп каждую минуту, ему катастрофически не хватало собственных занятий. Американский уклад жизни был плохо знаком Томасу, и он пока не мог придумать, чему посвятить себя. Безделье вскоре стало угнетать мужчину, а отсутствие друзей в здешнем окружении лишало возможности обратиться к кому бы то ни было за советом. В очередной раз слоняясь по дому, Шарп всё же рискнул нарушить уединение жены.

— Как поживают твои герои? — поинтересовался он.

— Не так уж и хорошо, — сказала Эдит, с раздражением поправив очки. — Положа руку на сердце, мне не удаётся эта книга.

Баронет не ожидал такой реакции.

— Что тебя не устраивает, милая?

— Мне кажется, что история опять получается надуманной, как и в прошлый раз. Я надеялась, что смогу перенести на бумагу свои чувства, но сюжет выходит искусственным…

— Разве может быть искусственным то, что случилось на самом деле?

— Почему «случилось на самом деле»? История в моей книге — вымышленная…

На лице Томаса отразилось смятение.

— Извини, — пробормотал он. — Я отчего-то всё это время думал, что ты пишешь о том, что… кхм… О Багровом пике, одним словом.

— Боже, Томас, подобное мне бы и в голову не пришло! — поразилась миссис Шарп. — Я и без того не могу полностью отрешиться от мыслей о минувшем…

Повисла неловкая пауза, но потом мужчина осторожно произнёс: «Вероятно, тебе эта идея покажется не самой привлекательной… Но вдруг, если ты возьмёшься описывать всё произошедшее, это поможет тебе… как бы выразиться точнее… оставить призраков в прошлом?» Девушка только покачала головой.

Тем не менее, слова мужа не выходили из мыслей Эдит. Сначала ей казалось, что написать книгу о Багровом пике — значит лишь заново заставить себя пережить весь кошмар, связанный с поместьем. Однако после долгих раздумий миссис Шарп решила, что доля истины в предложении Томаса всё же была. А через несколько дней баронет услышал, как Эдит, меряя шагами холл, обсуждает сама с собой возможное вступление к новой книге. Постепенно эта идея полностью захватила начинающую писательницу, а Шарпу оставалось только уповать на то, что создание романа о событиях в Аллердейл Холле действительно поможет его ненаглядной супруге освободиться от гнёта прошлого.

— Я вырыл сам себе яму, — заметил однажды Томас с усмешкой. — Теперь ты проводишь над рукописью ещё больше времени, чем прежде, а я коротаю дни в одиночестве.

— Прости, дорогой, работа и в самом деле затягивает меня с головой. Что, если нам воплотить твою затею с посещением парка?

— Это было бы замечательно, Эдит, но прогулка займёт у нас от силы полдня. А после этого ты снова скроешься от меня в кабинете. Что прикажешь делать твоему никчёмному мужу…

Девушка скрестила руки на груди. Разумеется, она замечала, что Шарпу нечем себя занять, и понимала, что мужчину не устраивает такое положение дел. Однако он, с одной стороны, не имел веса в местном обществе, да и сам не рвался на светские приёмы, с другой стороны — не был приучен к регулярному физическому труду, а, кроме того, опасался, что его тёмное прошлое всплывёт наружу. Поэтому Эдит трудно было представить, как Томас мог бы устроить свою жизнь в Буффало. Но сейчас, глядя на то, каким печальным выглядит её муж, она осознала, что обязана чем-то помочь ему. И внезапно её посетила интересная мысль.

— Томас, скажи мне, ты что-нибудь знаешь о строении человеческого глаза?

— Об этом не может быть и речи! — баронет уже который час препирался с супругой. — Даже если бы я выполнил подобный макет, доктор МакМайкл не принял бы его из моих рук, можешь не сомневаться.

— Не решай за Алана, прошу тебя, — возмутилась Эдит. — Может, дело скорее в том, что это ты не хочешь оказывать ему услугу?

— Перестань, что за беспочвенные подозрения, — возразил Шарп, однако по его лицу было заметно, что слова жены задели Томаса за живое.

— Тогда отчего ты столь категоричен? Тебе ведь с детства нравилось собирать разные механизмы, у тебя безусловный талант к этому!

— Эдит, умоляю, давай прекратим этот спор.

Девушка недовольно замолчала, но в её взгляде вдруг промелькнуло что-то озорное.

— Не смею больше досаждать вам своими доводами, сэр Томас, — сказала она и добавила тихо-тихо, чтобы муж не услышал. — Посмотрим, как скоро тяга к творчеству пересилит ваше упрямство.

Некоторое время спустя доктор Алан МакМайкл обнаружил у себя в кабинете неожиданное новшество. Эдит оказалась права.

========== Глава 8 ==========

Эдит еле удерживалась от того, чтобы подколоть мужа: Шарп по-прежнему отметал все её попытки заговорить о макете для МакМайкла, но на днях девушка заметила, что Томас отыскал в домашней библиотеке энциклопедию о человеческом организме. Также он словно бы невзначай стал расспрашивать жену о магазинах, где можно было бы найти материалы для изготовления тех или иных устройств.

— Для чего тебе такая информация? — скрывая улыбку, уточнила миссис Шарп.

— Просто подумал, почему бы мне не возобновить свои занятия, — уклончиво ответил баронет. — Если ты не против, я мог бы оборудовать подобие мастерской в одном из подсобных помещений дома.

— Я поддержу любое твоё начинание, — заверила мужа Эдит, стараясь не выдать своего торжества.

По прошествии времени Шарп, помявшись, вызвал супругу на разговор. Мужчина отвёл Эдит в свою новую мастерскую.

— Дорогая, должен тебе кое-что показать… Я вовсе не собирался делать этого, но, пока занимался различными чертежами, как-то само собой получилось… Одним словом, случайно родилась идея, как можно было бы это воплотить… И вот…

Тут баронет подошёл к столу, где стоял какой-то предмет, накрытый тканью, и снял её. Эдит ни секунды не сомневалась в том, что она увидит, но сыграла удивление.

— О, Томас! — воскликнула девушка. — Как это благородно с твоей стороны, чудесно, что ты всё-таки взялся за эту работу.

Миссис Шарп приблизилась к макету и внимательно рассмотрела его. На лице Эдит появился неподдельный интерес. Её действительно впечатляло, как Томас умудрялся из простых подручных средств творить свои маленькие шедевры.

— Я решил, что глаз должен быть подвижным, как настоящий, — сказал Шарп. — Если потянуть за этот рычаг, то глаз будет поворачиваться.

— Это поразительно, дорогой, — искренне восхитилась Эдит.

Она долго изучала конструкцию, затем стала расспрашивать мужа о деталях и о принципе работы механизма. Баронет с упоением делился тонкостями своего мастерства, влюблённо глядя на супругу.

— Ты отличаешься, — наконец, произнёс он то, что уже говорил ей однажды. — Тебе по-настоящему важно то, что я делаю.

— Томас, не стоит меня превозносить, — возразила девушка. — Не сомневаюсь, что любой, кто видел твою работу, не остался равнодушным.

— Заблуждаешься, родная, — Шарп поочерёдно поцеловал руки жены. — Никто не интересовался моими изделиями.

— Даже Люсиль? — сказала Эдит тихо.

— Даже она, — ответил баронет. — Сестре было приятно, что я мастерю для неё, но Люсиль ни разу не спрашивала, как я собрал ту или иную игрушку, как она работает…

Шарп помрачнел.

— Прости, давай не будем ворошить прошлое, — с этими словами девушка потянулась к мужу. — Томас…

— Ты отличаешься, — повторил он снова. — Ты единственный человек на свете, которому интересно, какой я на самом деле.

Эдит обняла и нежно поцеловала мужа.

Вручать Алану своё творение Шарп наотрез отказался, так что девушке пришлось самой навестить доктора. Когда МакМайкл увидел, какой сюрприз приготовил ему соперник (а Алану по-прежнему трудно было оценивать Томаса иначе), доктор пришёл в полное замешательство.

— Что скажешь? — полюбопытствовала Эдит, стараясь не выдать своего волнения. — Пригодится эта вещь тебе в работе?

— Не знай я, что этот макет собрал твой муж, я бы сказал, что автор — гений, — усмехнулся МакМайкл. — Впрочем, не уверен, смогу ли я пользоваться механизмом, не кроется ли в нём подвох…

— Если так, то я заберу макет обратно, тогда тебе точно ничего не будет угрожать, — заявила девушка, и доктор уловил прикрытое иронией разочарование.

— Хорошо, Эдит, буду полностью серьёзен — это потрясающая вещь. Ума не приложу, как мне отблагодарить мистера Шарпа за такой подарок.

Девушка почувствовала, как её губы непроизвольно растягиваются в счастливой улыбке — похвала Томасу оказалась бальзамом для души миссис Шарп. Тем более, ей было прекрасно известно, что Алан МакМайкл слова на ветер не бросает.

— Лучшей благодарностью будет молчаливое принятие, — ответила Эдит. — Томас предпочитает не думать о том, для кого он смастерил этот макет, так что не будем лишний раз напоминать ему об этом.

***

Теперь, когда в особняке Кушингов у него появилась собственная мастерская, Шарпу не приходилось скучать, пока его благоверная сочиняла роман. Томас находил в своих инженерных изысканиях настоящую отдушину — к тому же, отныне у него был преданный поклонник в лице жены, которая не уставала восхищаться его конструкциями. Эдит и сама проводила много времени за работой, девушку захватило вдохновение, и книга о Багровом пике становилась всё толще день ото дня. Наконец, роман был завершён, но миссис Шарп понимала — ей предстоят новые попытки по убеждению издателей в том, что её творение стоит напечатать.

— Алан просил меня зайти к нему — говорит, что хочет обсудить книгу и перспективы её издания, — обратилась Эдит к мужу. — Быть может, ты хоть раз согласишься составить мне компанию?

Томас собрался было по привычке отказаться, но вдруг передумал. В это утро баронет пребывал в приподнятом настроении, и ему не хотелось расстраивать жену. Вскоре Шарпы уже поднимались к офтальмологическому кабинету доктора МакМайкла. Однако оказалось, что он там не один. Дверь была приоткрыта, поэтому ещё с лестницы супруги услышали голос незнакомого мужчины, который восторгался макетом Томаса.

— Выполнено филигранно! Все детали воспроизведены с удивительной точностью, — говорил посетитель. — Я бы дорого дал за то, чтобы обзавестись подобным изделием.

— А вот и его автор, — провозгласил МакМайкл, заметив Шарпов. — Позвольте представить — сэр Томас Шарп, баронет, и леди Эдит Шарп.

— А меня зовут Ричард Мэдисон, — приветственно склонил голову гость Алана. Это был поджарый мужчина средних лет. – Я, в некотором роде, коллега доктора МакМайкла, хотя занимаюсь другим направлением в медицине — кардиологией.

— Рады знакомству, сэр, — ответил Шарп.

— Позвольте пожать вам руку, — продолжал Мэдисон. — Я потрясён вашим мастерством!

Томас скромно улыбнулся, но глаза баронета выдавали, насколько ему приятен такой отзыв.

По просьбе доктора Мэдисона Шарп стал рассказывать ему о принципах действия механизма, а Эдит подошла к Алану.

— Мы пришли поговорить о книге, — она кивнула на толстую папку, которую держала в руках. – Но, наверное, нам лучше зайти в следующий раз, чтобы не отвлекать тебя.

— Нет, что ты, вы вовремя, — заверил девушку МакМайкл и негромко добавил, — доктор Мэдисон уже собирался уходить. Но пока он увлёкся изобретением твоего мужа, я как раз могу поделиться с тобой кое-какими новостями, касающимися нового романа. Недавно моя мать устраивала очередной приём, и на нём я познакомился с мистером Хэмстедом…

Эдит тихо охнула — это имя было ей прекрасно известно. Джош Хэмстед был главой одного из самых крупных издательств штата Нью-Йорк — и недавно открыл филиал в Буффало.

— Только не говори, что ты ухитрился заинтересовать его моей работой, — прошептала миссис Шарп, чувствуя, что краснеет от волнения.

Лицо Алана озарилось улыбкой. Ему решительно нравилась мысль, что он по-прежнему может быть полезен своей давней подруге.

Несколько дней спустя Шарпы в компании доктора МакМайкла отправились в издательство Хэмстеда. Эдит нервно кусала губы, Томас крепко держал её под руку. В холле их встретила молодая девушка, весьма миловидная, с яркими зёлеными глазами. Посетители представились даме.

— Мисс Регина Эббот, — ответила она. — Я буду представлять мистера Хэмстеда в этом филиале, когда он вернётся в Нью-Йорк, а пока помогаю ему наладить работу.

Эдит постаралась скрыть изумление и радость: если Хэмстед дал женщине столь ответственную должность – он, вероятно, был человеком весьма передовых взглядов.

Мисс Эббот, тем временем, изучала гостей, и её взгляд задержался на докторе МакМайкле. Задержался дольше, чем это позволяли правила приличия, но Алан не мог отделаться от ощущения, что ему приятно такое внимание. Наконец, Регина пригласила их в кабинет Хэмстеда.

— По крайней мере, сэр Джош попросил оставить ему роман, — сказала Эдит, выйдя вместе со спутниками из здания издательства минут двадцать спустя.

— Он заинтересовался, дорогая, это очевидно, — убеждал супругу Томас.

— И мне так показалось, — вставил МакМайкл. — Раз он прочёл несколько страниц и решил ознакомиться с книгой целиком — это хороший знак.

Миссис Шарп терзалась сомнениями, но решила пока оставить свои противоречивые эмоции при себе. Какое-то время все трое молчали, а затем Алан нарушил тишину.

— Кстати, о хорошем, — повернулся он к баронету. — Доктор Ричард Мэдисон обратился ко мне с просьбой. Я пообещал ему узнать у вас, не согласитесь ли вы сделать для него подобный макет, но уже изображающий сердце. Мэдисон подчеркнул, что готов отдать за такое изделие значительную сумму.

Томас, удивлённый неожиданной новостью, растерялся на мгновение, а вот Эдит сразу же расцвела.

— Это же чудесно, дорогой! — воскликнула она. — Твоё мастерство оценили по заслугам. Не вздумай отказываться от предложения, я уверена, что работа над новым проектом принесёт тебе удовольствие.

Алан молчал, но смотрел на Шарпа дружелюбно. Тот не знал, как отреагировать, и только смущённо улыбнулся.

— Боюсь, что такая сложная задача может оказаться мне не под силу, — сказал он наконец.

— А я думаю, что всё получится, — отрезала Эдит. — Мы верим в тебя.

— Мы верим в вас, сэр Томас, — подтвердил МакМайкл, и Шарп почувствовал, что в словах доктора нет фальши.

Вечером после ужина Эдит ненадолго осталась одна, пока Томас скрылся в мастерской. Девушка размышляла о том, что, если её роман опубликуют, а у мужа появятся ещё заказы, то в ближайшее время их ждёт прекрасная жизнь. Могли ли все ужасы действительно так быстро остаться в прошлом?

========== Глава 9 ==========

Весна постепенно подходила к концу. Погода редко баловала жителей Буффало настоящим теплом, но погожих деньков на этот раз выдалось немало. Роман Эдит Шарп был издан – и, как выяснилось, пришёлся по вкусу многим читателям. На писательницу в один момент обрушилась слава. Даже мать Алана, миссис МакМайкл, которая с трудом выносила девушку, не без оснований полагая, что та принесла её сыну тяжкие страдания, сменила гнев на милость.

— Мы приглашены к МакМайклам на приём, — сообщила мужу миссис Шарп. – И, видимо, нам придётся туда отправиться. Хотя, будь бы моя воля, я предпочла бы придумать какую-нибудь отговорку.

Томас рассеяно кивнул, не отрываясь от своих чертежей. У него дела также пошли в гору — молва о мастерстве Шарпа быстро распространилась, и он стал принимать заказы на самые разные механизмы. Томас нашёл себе несколько умелых помощников и арендовал для работы небольшое помещение неподалёку от усадьбы Кушингов. Одним словом, можно было бы считать, что в семье Шарпов настали светлые времена.

Однако Эдит чувствовала, что её мужа что-то беспокоит. Порой на лице Томаса появлялось отрешённое выражение, порой он начинал было что-то говорить, но замолкал на полуслове… Миссис Шарп казалось, что какая-то мысль не даёт баронету покоя, но он не решается поделиться ею. Впрочем, у самой Эдит тоже появилось кое-что, что ей хотелось скрыть. Девушку стали мучить сильные головокружения, иногда — вплоть до тошноты. Она боялась, что эти симптомы могли быть отголоском отравления, несмотря на то, что с тех пор минуло несколько месяцев. Чтобы не волновать мужа, миссис Шарп посетила врача, не поставив супруга в известность. Визит к доктору развеял её тревоги, и Эдит в прекрасном настроении вернулась домой. За ужином она решила выяснить, что всё-таки гнетёт Томаса, но тот её опередил.

— Эдит, милая… — начал он, нервно сжимая одну ладонь в другой. — Я хотел бы с тобой посоветоваться. Почти уверен, что эта идея тебя шокирует, и всё же… Я всё чаще думаю о том, чтобы наведаться в Аллердейл Холл. Подожди, подожди, я объясню, в чём дело. Меня… немного расстраивает то, что пришлось забросить машину по добыче глины. После приезда сюда мне и в голову не пришло бы использовать твоё наследство, чтобы продолжить работу над машиной. Но сейчас, когда у нас появился постоянный источник дохода — быть может, ты сочтёшь допустимым вложить некоторые средства в возобновление этого проекта?

Девушка тяжело вздохнула.

— Я сочту возможным вложить туда хоть все наши средства, Томас, лишь бы нам самим не пришлось возвращаться, — ответила она. — Я понимаю твоё стремление запустить машину, на которую ты уже потратил столько сил, но вновь оказаться в стенах поместья… На это я не готова пойти, прости меня.

— Об этом и речи нет, Эдит! — разволновался мужчина пуще прежнего. — Разумеется, я отправлюсь в Камберленд один. Это будет исключительно деловая поездка, и я постараюсь вернуться как можно скорее.

— И ты можешь всерьёз такое обсуждать?! После всего, что мы пережили, после того, как едва не застряли в этом проклятом месте навсегда?! — миссис Шарп в гневе встала из-за стола. — Я сойду с ума от страха за тебя, если ты поедешь один.

Она хотела добавить что-то ещё, но лишь махнула рукой и в полном смятении покинула столовую.

После этого неудачного разговора Шарп долго не решался снова поднимать опасную тему. Он делал вид, будто бы обсуждения и не было. Но Эдит не давали покоя мысли о словах мужа. Она догадывалась, что стремление наладить работу машины не оставит Томаса. Наконец, самоотверженная девушка приняла решение.

— Летом, должно быть, Аллердейл Холл выглядит совсем иначе, нежели зимой, — задумчиво произнесла миссис Шарп. Супруги прогуливались по небольшому скверу, расположенному поблизости от издательства Хэмстеда. Томас в замешательстве взглянул на Эдит.

— Мне трудно представить себе поместье, утопающее в зелени, — продолжала девушка. – Но, пожалуй, любопытно взглянуть. Вот только было бы неплохо, если остановиться можно было где-нибудь неподалёку, а не в самом доме.

Поняв, куда она клонит, Шарп покачал головой.

— Тебе нельзя туда возвращаться, дорогая, — запротестовал он. — Я не прощу себе, если тебе снова придётся столкнуться с кошмарами…

— А я не прощу себе, если тебе придётся отказаться от своей мечты, — улыбнулась Эдит. — И я хочу быть рядом с тобой, где бы ты ни находился.

***

Если бы кто-то сказал миссис Шарп, что она по доброй воле вернётся в Камберленд, девушка ни за что бы этому не поверила. Однако это произошло — более того, Эдит пришлось долго уговаривать Томаса, который никак не хотел подвергать её опасности.

— Уму непостижимо — я настаиваю на поездке в Аллердейл Холл! — смеялась Эдит, но на душе у неё скребли кошки, и муж не поддерживал её напускную весёлость. Когда супруги пересекли океан и очутились на родине Томаса, их обоих настигло чувство, что они сами идут прямо в расставленные сети, но вслух Шарпы старались об этом не говорить. В Аллердейл Холле их ожидал Финли, также по распоряжению баронета была собрана группа рабочих, которые должны были помогать ему с глинодобывающей машиной.

— Чтобы держать всё под контролем, мне придётся жить на территории поместья, — сказал Томас жене. — Но мы не будем ночевать в доме, я попросил построить к нашему приезду небольшой флигель, в котором мы и обоснуемся.

— Замечательно, дорогой, — ответила Эдит, стараясь, чтобы её голос звучал бодро.

— Нам не нужно будет долго здесь оставаться, обещаю, — Томас крепко прижал девушку к себе. Экипаж остановился — Шарпы прибыли на место назначения.

Аллердейл Холл выглядел всё так же величественно и зловеще, как и раньше. Летний пейзаж странно контрастировал с обликом дома, и, пожалуй, только усиливал гнетущую атмосферу. Здание обветшало пуще прежнего. Пока баронет осматривал машину, миссис Шарп осторожно подошла к дому. От страха её сердце неистово колотилось в груди — и всё же что-то притягивало девушку, заставляя приближаться ко входу…

— Эдит! — окликнул её муж. — Ради всех святых, не заходи внутрь! Крыша могла прогнить почти полностью, не ровен час — что-нибудь рухнет с потолка.

Миссис Шарп обернулась. Томас стоял рядом с впечатляющей конструкцией, которую изобрёл сам, и взволновано смотрел на жену. Эдит показалось, что она испытывает дежа вю: будто вот-вот она бросится к Шарпу с вопросом о том, умирал ли кто-нибудь в доме, а он попытается отговориться… Не хватало только появления Люсиль с извечной связкой ключей. Эдит тряхнула головой, желая избавиться от наваждения.

— Конечно, ты прав, дорогой.

Целый день Томас провёл за работой, осматривая огромный механизм, прилаживая привезённые из Америки детали и проводя новые расчёты. Его жена постаралась создать уют в небольшом деревянном домике, который возвели специально для молодой четы. На фоне старинного особняка эта постройка смотрелась нелепо, зато Эдит чувствовала себя здесь хоть немного спокойнее. В домике не было отдельной столовой, только скромная кухня, а маленькая спальня напомнила девушке о комнатке, в которой они с Томасом однажды заночевали на почте. Миссис Шарп принялась готовить ужин, когда на пороге показался её супруг.

— Всё намного лучше, чем я думал, — поделился радостью он. — Машина каким-то чудом почти избежала ржавчины, а те детали, что всё же вышли из строя, мы смогли заменить за сегодня. Если мне удастся наладить подачу угля, то, предполагаю, уже через пару недель мы сможем вернуться в Буффало.

— Нам и правда повезло, — тепло улыбнулась Эдит. — Я опасалась, что за всё это время механизм совсем вышел из строя.

— Такое ощущение, будто кто-то охранял его… — Томас посмотрел в крошечное окошечко, из которого были видны причудливые очертания машины.

В эту ночь Шарпам не удалось сразу заснуть, и они тихонько разговаривали друг с другом, отвлекаясь от мыслей о прошлом. Наконец, мужчина начал дремать, и Эдит, поглаживая его по волосам, надеялась, что вскоре и её сморит сон. Девушке очень не хотелось оставаться наедине со своими страхами. Внезапно ей почудилось, будто где-то на территории поместья заплакало дитя. Миссис Шарп прислушалась. Плач стал чуть громче, хотя звучал несколько приглушено. Немногое заставило бы Эдит выйти посреди ночи во двор Аллердейл Холла, но ребёнок…

«Как он мог здесь очутиться, — лихорадочно соображала девушка. — Ведь вокруг поместья нет жилых домов…»

Она подождала ещё немного, но жалобные звуки не давали миссис Шарп покоя. Наконец, Эдит встала и, накинув шаль, вышла из флигеля. Однако, сколько бы она ни всматривалась в темноту, ребёнка нигде не было видно. Эдит негромко позвала: «Кто здесь?», но в ответ снова послышался лишь плач. Теперь девушке стало очевидно, что дитя находилось внутри поместья — звук шёл именно оттуда. От ужаса у неё перехватило дыхание. Больше всего Эдит хотелось развернуться и скрыться в маленьком домике, но если какой-то малыш сейчас был в особняке, то его нельзя было оставлять без помощи…

Миссис Шарп открыла входную дверь — та поддалась на удивление легко. В холле царила кромешная тьма, и девушка сделала несколько шагов наугад, слушая, как под ногами скрипят старые доски. Ей показалось, что плач начал удаляться.

— Не бойся меня, — сказала в пустоту Эдит. — Я тебя не обижу!

И тут она услышала испуганный крик своего мужа. Он бежал к дому с фонарём в руке.

— Я здесь, Томас! — девушка поспешила ему навстречу. — Где-то в особняке заблудился ребёнок…

Шарп сгрёб жену в охапку, и она почувствовала, как неистово бьётся его сердце.

— Как тебе пришло в голову зайти в дом, да ещё и ночью! — Томас не мог скрыть негодование, пусть и смешанное с облегчением. — Эдит, ты сведёшь меня с ума! Когда я проснулся и увидел, что тебя нет рядом…

— Здесь ребёнок, — с нажимом повторила миссис Шарп. — Разве ты не слышишь, как он плачет?

Томас прислушался.

— Нет, дорогая, я ничего не слышу…

Эдит хотела было возразить, однако поняла, что в доме действительно стоит звенящая тишина. Супруги простояли в холле ещё какое-то время, но плач так и не зазвучал. Томас вывел жену во двор.

— Умоляю тебя, родная, никогда не поступай так больше, — прошептал он. — Если тебя что-то напугает, разбуди меня.

Девушка уткнулась мужу в плечо. Она не знала, что и думать. Лишь бы Багровый пик не пробудился вновь…

Комментарий к Глава 9

Это предпоследняя глава, скорее всего :)

========== Глава 10 ==========

С утра Шарп отлучился по делам, пообещав жене вернуться к обеду — баронет планировал найти в округе человека, которому он мог бы поручить наблюдение за работой машины в своё отсутствие. Томас сомневался, что преуспеет, однако желание не задерживаться в Аллердейл Холле было не меньшим, чем желание вдохнуть жизнь в своё изобретение. Эдит селабыло за очередную рукопись, надеясь скоротать время до возвращения мужа, но что бы она ни сделала — всё здесь напоминало о зловещих событиях прошлого. Стоило девушке взяться за сочинительство, как перед глазами встала картина — Люсиль хватает листки бумаги, исписанные рукой Эдит, и швыряет в камин, сопровождая свои действия словами, полными желчи и ненависти. Миссис Шарп отложила ручку и встала. Быть может, лучше пройтись по окрестностям, чтобы отвлечься… Однако, как только девушка вышла из маленького домика, ей вновь послышался детский плач, доносящийся из особняка. Эдит помедлила, раздумывая, что предпринять. Сейчас, при свете дня, ей казалась маловероятной возможность того, что в здание проник ребёнок. Кто же тогда мог плакать там — и следует ли ей вмешиваться? Однако природное любопытство и тяга к неизведанному победили, к тому же, днём особняк выглядел всё же менее устрашающим, нежели ночью.

Миссис Шарп вошла внутрь дома. В нос ударил терпкий запах гнили — несмотря на летний сезон, солнечные дни были редкостью для Камберленда, и, поскольку за поместьем никто не следил, Аллердейл Холл отсырел. На полу повсюду валялись скрючившиеся насекомые, сквозь трухлявые доски сочилась багровая вязкая жижа. Горький плач продолжался, но теперь звуки раздавались где-то внизу. Эдит непроизвольно сжала ладони в кулаки — спускаться в подвал ей совершенно не хотелось, но, раз уж она собралась выяснить, кто плачет, отступать было бессмысленно. Девушка приблизилась к лифту, тщетно пытаясь не вспоминать обстоятельства, при которых ей довелось воспользоваться им в прошлый раз. Старый механизм заскрипел, приходя в движение, и вскоре миссис Шарп очутилась под домом. Здесь всё было по-прежнему — стены, покрытые слоем грязи, тусклое освещение, резервуары с глиной… Никакого ребёнка не было, да и не могло быть, как в глубине души уже давно поняла Эдит. Однако плач не прекращался — теперь он исходил из дальнего угла. Запоздалый ужас охватил девушку, она вдруг осознала, что этот звук был лишь приманкой, чтобы заставить её спуститься сюда. Эдит попятилась и вскочила обратно в лифт. На долю секунды ей показалось, что он не сработает, однако кабина всё же нехотя поползла вверх. Миссис Шарп выбежала из особняка и поспешила укрыться в деревянной постройке.

Девушка долго не могла прийти в себя, и, когда в поместье вернулся Томас, он сразу заподозрил неладное. На все его расспросы жена отнекивалась, уверяя, что ничего не случилось, но баронет не находил себе места от волнения.

— На тебе лица нет, Эдит, — сказал мужчина, глядя на супругу с болью. — А виноват в этом я, я не имел ни малейшего права привозить тебя в это проклятое место. Пока ты со мной, призраки прошлого так и будут липкой тенью преследовать тебя…

— Я не в силах изменить ход твоих мыслей и всё же прошу тебя не думать так, — ответила миссис Шарп. — Прошлое останется со мной в любом случае, даже не будь тебя рядом. Никто не в силах скрыться от него. Но если и есть шанс помочь друг другу справиться с былыми кошмарами — то только с помощью любви. И я счастлива, что я с тобой.

Томас не знал, что на это возразить. Жена всегда поражала Шарпа тем, что сумела принять его после всего произошедшего. Даже сейчас, жертвуя душевным спокойствием, она пошла на поводу у его безумной мечты — всё-таки запустить глинодобывающее устройство.

Дни в Аллердейл Холле тянулись долго и мучительно, хотя баронет очень старался ускорить возвращение в Америку. По рекомендации Финли он всё-таки вышел на нескольких людей, которых посчитал достаточно надёжными для того, чтобы поручить им наблюдение за машиной. Конечно, Томас понимал, что должен будет и сам приезжать в поместье для контроля за добычей глины, но он надеялся, что делать это можно будет крайне редко, если механизм будет работать без сбоев. Машина не останавливалась больше недели, и это воодушевляло изобретателя-самоучку. Шарп боялся поверить в свой успех и каждое утро спешил убедиться в том, что устройство по-прежнему действует. Эдит видела, как загораются глаза её мужа при виде работающей машины, и всей душой радовалась его победе. Однако наибольшую радость она испытала, когда однажды вечером Томас сообщил ей, что взял билеты на обратную дорогу.

— Мы отправляемся послезавтра вечером, дорогая, — обнял он девушку. — Осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

И миссис Шарп испустила вздох облегчения.

Ночью перед отъездом Томас, проработав целый день, уснул мёртвым сном, а вот Эдит не спалось. Думы о плачущем младенце не выходили у девушки из головы — вот-вот она покинет поместье, так и не узнав, кто издавал эти щемящие сердце звуки. Словно в ответ на мысли миссис Шарп плач раздался снова. Эдит даже слегка укусила себя за руку, как она делала в детстве, когда хотела сдержать эмоции. «Не вздумай поддаваться, — сказала она себе. — Не все загадки должны быть разгаданы». И всё же оставаться в постели было выше её сил — не такова была натура Эдит, которая часто сталкивалась с неизведанным и каждый раз стремилась дойти до конца. Любому другому человеку идея проникнуть в подвал особняка ночью показалась бы безумием, но миссис Шарп уже спускалась туда с фонарём в руке. Она почти не сомневалась, что плачет призрак, но не знала, кому именно он принадлежит и хочет ли он что-то показать ей. «Если и так — вряд ли это сулит мне приятные новости, — подумала про себя девушка. — Но я должна выяснить, в чём дело…»

Звук по-прежнему исходил из самого дальнего угла, и Эдит, приблизившись, вдруг заметила, что там, в стене, есть какая-то ниша. Посветив фонарём, девушка увидела, что это не просто углубление, а потайная каморка. Под нависшим потолком висела старинная люлька, а в ней лежал младенец… Эдит втянула в себя воздух, сдерживая желание закричать — она уже видела этого ребёнка на руках у призрачной Энолы, и, тем не менее, его облик вызывал отторжение и холодящий душу ужас. Пересилив себя, миссис Шарп зашла внутрь комнатки.

— Ничуть не сомневалась в тебе, дорогая, — до боли знакомый голос сочился ядом. Эдит даже не понадобилось оборачиваться, чтобы понять, кто заговорил с ней. — Не можешь удержаться от глупостей, просто органически не способна. Смешно, мне не пришлось по-настоящему стараться, чтобы заманить тебя сюда.

Сердце застучало в висках Эдит с бешеной скоростью. Люсиль сделала едва заметный взмах рукой, и младенец-призрак исчез. Миссис Шарп, наконец, обречённо развернулась, чтобы встретиться взглядом с сестрой своего мужа. Люсиль по-прежнему разительно отличалась от остальных призраков Аллердейл Холла, она выглядела почти как живая — казалось, будто дом не истощает её силы, а, напротив, подпитывает. Эдит попыталась что-то сказать, но язык не слушался её, страх парализовал тело, остались лишь гулкие удары сердца и ледяные, пронзающие глаза Люсиль. А затем Эдит ощутила, как ужас уступает место странному безразличию — впервые она не пыталась бороться и отрешённо ожидала своей участи.

— Томас никогда не найдёт тебя здесь, — сказала Люсиль. — Все тайны дома известны только мне. До свидания, Эдит.

Улыбка призрака была поистине чудовищной. Миссис Шарп покорно наблюдала, как Люсиль медленно, наслаждаясь ситуацией, закрывает тяжёлую дверь. В последний момент девушка словно очнулась — она просто не имела права безвольно сдаваться, особенно в своём положении. Эдит сорвалась с места с отчаянным возгласом, но было слишком поздно. Дверь захлопнулась, огонёк фонаря, дрогнув, погас, и Эдит оказалась в кромешной тьме.

***

Томас сразу забеспокоился, проснувшись утром и не обнаружив рядом жену, хотя она могла и просто выйти подышать воздухом. Шарп обошёл территорию поместья, осмотрел все комнаты в особняке, но Эдит нигде не было. Шарп звал её, но она не откликалась. Пытаясь сопротивляться подступающей панике, баронет начал проверять все помещения по второму кругу. Когда он зашёл в супружескую опочивальню, Томасу вдруг почудилось, что он находится здесь не один, словно кто-то незримый пристально следил за всеми его действиями. Мужчина невольно вспомнил о призраках, населяющих дом — он никогда их не видел, но давно уже верил в то, что они существуют. Если исчезновение миссис Шарп устроила Люсиль, то она вполне могла сейчас наблюдать за Томасом в его бесплодных попытках найти жену. От этой мысли по спине Шарпа пробежал холодок. Не было сомнений, что Люсиль страшна в своём желании отомстить, и едва ли Томас мог что-то противопоставить ей. Он почувствовал себя абсолютно беспомощным в этом проклятом доме, в котором полновластной хозяйкой была его сестра, пусть даже и умершая. Однако тут баронету пришло в голову, что в особняке должны были остаться и другие души…

Томас стиснул голову ладонями. Если призраки его жён витали где-то поблизости, не могли бы они помочь ему? Ведь речь шла не о его спасении, а о спасении Эдит. Мужчина лихорадочно размышлял, что он мог сделать для того, чтобы увидеть их. Прежде мысль о призраках всегда страшила его, он отрицал возможность их существования, потому что столкнуться с жертвами своей собственной слабости Томас безумно боялся. Сейчас же он вдруг ясно осознал, что, дабы призраки показались, нужно самому захотеть этого, нужно быть готовым к контакту и нужно…

— Нужно раскаяться в содеянном, — прошептал Шарп. Как бы ему ни было тяжело, он усилием воли воскресил в памяти всех женщин, у которых сестра отняла жизнь с его молчаливого одобрения. Томас вспомнил их голоса, их влюблённые взгляды, их беспечный смех… Эти воспоминания резали душу, словно нож, и на глазах баронета показались слёзы. Оказалось, что множество деталей, связанных с его жёнами, до сих пор хранятся в закоулках его памяти, и теперь Шарп мучился, понимая, сколь ужасную судьбу он подарил этим несчастным. Томас оплакивал их, искренне страдая, и даже потерял счёт времени, погрузившись в пучину горечи. За окном вдруг раздался раскат грома, и мужчина, вздрогнув, поднял голову.

— Памела, Маргарет, Энола… — тихо позвал он. — Если вы рядом, прошу, помогите мне.

Застучали капли дождя, который быстро перерос в настоящий ливень. Шарп озирался, надеясь увидеть призрачные тени. В глубине дома что-то звякнуло, и Томас решил пойти на этот звук. Он приблизился к лестнице, ведущей в подвал, и тут увидел на ступенях ярко-красную фигуру. Глаза Шарпа расширились от страха — он совсем не так представлял себе призраков и едва сдержал крик при виде багрового скелета, обтянутого обвисшей кожей. Призрак поманил баронета к кабине лифта. Томас послушно зашёл внутрь и нажал на рычаг, лифт, привычно скрипя, спустился в подвал. Шарп вдохнул влажный, густой воздух и обвёл взглядом полутёмное помещение. Он уже был здесь, когда пытался самостоятельно найти Эдит, но теперь призраки подсказывали мужчине путь — крышка одного из чанов с глиной затряслась, и оттуда с мерзким хлюпаньем показалась следующая жертва Шарпов. Призрак издал приглушённый стон и указал иссохшимся пальцем на дальний угол. Подойдя, Томас разглядел покрытую паутиной дверь, о наличии которой он не подозревал раньше. По подвалу прокатился гневный вопль, и мужчина понял, что стал свидетелем ярости Люсиль, вот только он по-прежнему не мог видеть её. В следующий миг Шарп почувствовал стальную хватку сестры, в лицо ему пахнуло могильным холодом. Резкий рывок — и Томас упал на колени.

Шарп поднимался и снова падал, опять поднимался и опять падал, пока почти полностью не обессилел.

— Люсиль, — взмолился он. — Прекрати это, Люсиль! Я всё равно не отступлюсь, я не уеду отсюда без Эдит.

Внезапно злобный вой сестры прозвучал не у Томаса над ухом, а в отдалении. Баронет обернулся и увидел третью жену, Энолу, которая, очевидно, пыталась оттащить Люсиль подальше от Шарпа. Эноле явно не хватало мощи для этого, и два других призрака вновь явились, чтобы помочь ей. Они окружили Люсиль, которая всё ещё не была видна Томасу, и голоса борющихся призраков смешались в жуткую какофонию. Мужчина заставил себя отвлечься от этого невероятного зрелища и принялся за дверь, но она была закрыта на тяжёлый, покрытый ржавчиной замок, а попытки Шарпа проломить её плечом не увенчались успехом. Баронет был на грани отчаяния, когда на плечо ему легла ледяная ладонь.

— Мама, — поражённо выдохнул Томас, оглянувшись, хотя в этой уродливой багровой фигуре с трудом можно было узнать Беатрис Шарп, если бы не орудие убийства, торчащее прямо из черепа. Во второй руке Беатрис держала связку ключей. До своей смерти именно она безраздельно владела ими и теперь вернула себе это право. Призрак протянул ключи Томасу, и тот, шепча слова благодарности, судорожно стал искать подходящий.

Когда Шарп, наконец, открыл дверь, его взору предстала лежащая на каменном полу без сознания Эдит. Баронет подхватил жену на руки и поспешил к выходу. Призраки Маргарет, Памелы и Энолы все ещё оставались здесь, удерживая сестру Томаса, но силы их были на исходе. Весь особняк гудел и стонал, отражая гнев Люсиль. Мужчина вошёл в кабину лифта, бережно прижимая к себе Эдит. Сейчас, когда она была рядом, пусть и в беспамятстве, Шарп ощутил, как страх отступает, сменяясь уверенностью в счастливом исходе событий. «Люсиль не сможет нас разлучить, — подумал он. — Что бы она ни придумала, ей это больше не удастся». Кабина внезапно дёрнулась, и Эдит, очнувшись, приоткрыла глаза.

— Люсиль, — промолвила девушка. — Люсиль, отпусти…

По уже знакомому холодному дуновению Томас понял, что его сестра догнала их, и в этот же момент услышал, как сверху его имя выкрикивают работники шахты.

— Мы в лифте, — закричал Шарп в ответ. — Мы поднимаемся!

Он крепче прижал к себе жену, а та вполголоса начала читать молитву. Лифт прибыл на первый этаж.

— Сэр Томас, сэр Томас, где же вы пропадали! — суетились вокруг трое помощников Шарпа. Он аккуратно поставил супругу на ноги и улыбнулся было ей, но Эдит пристально смотрела в пустоту.

— Она всё ещё здесь, Томас, — сказал девушка, и её голос дрогнул. — Прости нас, Люсиль…

Баронет почувствовал, как к горлу подступил комок. Во время поисков миссис Шарп он просил прощения у убитых жён, призывая их на помощь, но он ни разу не подумал о том, чтобы сказать эти слова Люсиль, и сейчас, испытывая искреннее желание произнести их, Томас вдруг увидел, как проявляется из ниоткуда призрак сестры. Перепуганные рабочие, не понимая, что происходит, замерли в ожидании. Люсиль неотрывно смотрела на брата, который теперь мог ответить на её взгляд, и по её щеке поползла мерцающая слеза.

— Прости, сестра… — одними губами проговорил Томас.

Люсиль не ответила. Шарпы покинули дом в сопровождении троих мужчин, а призрак так и глядел им вслед.

Экипаж вёз супругов прочь из Аллердейл Холла. Заметно побледневшая Эдит обнимала мужа, впервые за минувшие дни ощущая себя в безопасности.

— Спасибо, что спас нас, — прошептала она, вложив всю душу в эти простые слова.

— Нас? — чуть удивлённо переспросил Томас.

— Нас, — ответила Эдит и пояснила, подняв глаза на мужа. — Скоро нас будет трое…

Комментарий к Глава 10

Ну вот, остался эпилог :)

========== Эпилог ==========

«Дель Торо также хотел, чтобы Эдит простила Томаса и продолжала любить его, несмотря на все преступления, которые он совершил с сестрой: «Я жаждал показать, что Томас является соучастником всего, что происходило. Но Эдит всё равно его любит. Она способна понять, что в любви не место совершенству, — это главная идея фильма. И она всё равно хочет быть с ним и не желает ему смерти».

Из книги «Crimson Peak: The Art Of Darkness»*

***

Сэр Томас Шарп, баронет

…Шестой год я встречаю весну там, где она приносит с собой свежий прохладный воздух, ни с чем не сравнимый аромат талого снега и робкие, редкие лучи солнца. Шестой год я встречаю весну вместе с самой удивительной женщиной на свете — с моей женой. Пятый год мы встречаем весну втроём — с нашей дочерью.

Мне казалось, что я никогда не смогу освободиться от проклятия, тяготеющего над моим родом — от Багрового пика. Возможно, я и не освободился, и Эдит была права, когда говорила, что от прошлого скрыться нельзя. Аллердейл Холл по-прежнему стоит, и, хотя с каждым годом дом всё больше разрушается, думается, что полностью он не исчезнет никогда. Я изредка приезжаю туда, и тогда… Один Бог ведает, сколько сил мне требуется, чтобы не погрязнуть в мыслях о кошмарах, которые наполняли большую часть моей жизни.

И всё же теперь я могу дышать полной грудью. Прошлое не давит тяжким грузом, когда рядом сияет солнце, а их у меня целых два. Маленькая Элис растёт не по дням, а по часам, и каждый день открывает что-то новое — не только для себя, но и для нас с женой. Эдит говорит, что дочка похожа на её маму, только глаза – мои. Не знаю, быть может, но, когда Элис бежит ко мне, улыбаясь и радостно раскинув руки, мне совершенно всё равно, на кого она похожа, в этот момент я ни о чём не думаю, а превращаюсь в один большой сгусток чистого счастья.

Почему-то я предполагал, что Элис, глядя на маму, обязательно захочет стать писательницей. Однако малышка не вылезает из моей мастерской. «Кажется, дочь пойдёт по твоим стопам», — смеётся Эдит, а Элис подтверждает: «Я буду инженером, папа!» Я без устали объясняю ей, как работают те или иные механизмы, и постоянно мастерю что-нибудь забавное для неё. На лице дочери всегда написан неподдельный интерес, смешанный с восхищением, но, что меня особенно удивляет, такие же эмоции я до сих пор вижу и на лице моей жены.

Эдит относится ко мне со всей любовью и нежностью, на которую только способен человек. Мне не забыть того времени, когда я вызывал у жены смесь отвращения и ужаса, и я заслужил именно такое отношение, по моему мнению, но Эдит способна увидеть добро в заблудшей душе. Эдит сама — свет и любовь. И благодаря ей мои душевные раны затянулись.

***

Леди Эдит Шарп, в девичестве Кушинг

…Шестой год я встречаю весну в новом качестве — я стала женой Томаса Шарпа. Шестой год я не жалею о том, что в своё время решилась на этот необдуманный шаг. Пятый год весна раскрывает свои тайны не только для нас, но и для нашей дочери.

Мы живём в Буффало, и я надеюсь, что это место постепенно становится для Томаса настоящим домом. У нашей семьи появляется всё больше друзей, но самым верным другом остаётся Алан. Когда мы с мужем уезжали летом 1902 года в Аллердейл Холл, я попросила Алана вести мои дела в издательстве. Не скрою, у меня был свой замысел: я же видела, как Алан смотрит на мисс Регину Эббот, а она — на него. Однако мой друг ещё долго не решался признаться самому себе в своих чувствах, и тогда я вывела его на откровенный разговор. Оказалось, он полагал, что предаёт любовь ко мне, но я смогла его убедить в том, что он не должен отказывать себе в праве быть счастливым.

Потому, что каждый имеет право на счастье, я в этом глубоко убеждена. После всего, что случилось в Аллердейл Холле, я поначалу думала, что мне уже не стать прежней, и моя жизнь отныне загублена. Пожалуй, я действительно в чём-то изменилась, но время открыло мне правду — для любви нет границ как во зле, так и в добре. Да, она может сделать из человека монстра, но она же открывает путь к всепрощению.

Я боялась, что не забуду предательство Томаса, но сейчас, когда я смотрю, как он играет с нашей дочерью, я чувствую, как в моём сердце разливается тепло, и любовь переполняет меня. Мне кажется, что любить сильнее уже невозможно, и всё же с каждым днём любовь растёт.

«Ты — врач моей души», — часто говорит мне Томас. Что ж, наверное, он прав. Но секрет в том, что и Томас стал врачом для моей.