Дурман [Георгий Караславов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (79) »
Георгий Караславов ДУРМАН
1
Лопаты вонзились в землю — комья земли забарабанили по крышке гроба. Мать раскинула руки и повалилась без чувств. Соседки подхватили ее под руки: — Сватья! — Марела! — Воды! — крикнул мужчина, стоявший рядом, и засуетился, бестолково и ошалело глядя в лицо упавшей в обморок. — Минчо! Родной! На кого же ты меня оставляешь! — взвыла молодая вдова и ринулась в открытую могилу. Ее удержали. — Тошка! Ну что ты так! — сгрудились около нее женщины. — Родимый, родной… — кидалась она к могиле с жалобным стоном и отчаянно рвала на себе волосы. — Ваня, милый! Ну сделай что-нибудь! Верни его мне! — бросилась она к младшему брату покойного. Иван беспомощно переводил глаза с бледного, как смерть, лица матери, лежавшей без чувств, на совсем обезумевшую, с дико всклокоченными волосами сноху. Сердце его сжимала боль и жалость, воздуха не хватало, слезы подкатывали к горлу, но глаза были сухи и пусты, как стеклянное небо засушливым летом. Панихида кончилась. Батюшка сказал несколько слов о бессмысленности и суете земной жизни и ушел. — Был человек — и нет человека, — глубокомысленно заключил какой-то пожилой дядюшка, еще раз взглянул на свежий холмик и нахлобучил шапку. — Позавчера еще только видел его: здоровила, улыбка так и светит… и подумать только… — И я сначала не поверил, — пожал плечами другой. — Минчо Милев, говорят, помер. Да вы что, говорю, чего плетете… А оно вишь… — Да как же это вышло, — тормошил Ивана дядя Продан. — Там бы причина какая, а то… — Помер хороший человек! — вздохнул сухонький мужичонка. — Вот радости-то Ганчовским… Друзья покойного Минчо отстали от расходившейся толпы и окружили Ивана. Один голубоглазый парень тронул его за рукав: — Как же это его угораздило? — Да что тут говорить! — растерянно пожал плечами Иван. — Я ему — мол, оставь, братушка, его на осень! — Что оставь? — Да вяз этот. А он, вы ведь его знаете, нет, говорит, давай перенесем, пока сухо, осенью, говорит, других дел хватит… — Иван вздохнул: — А оно — вон куда… Видно, так уж ему на роду было писано… — Писано, писано! — отмахнулся голубоглазый. — Вот Георгию Ганчовскому не писано, он лопаты в руки не берет! — Да как же вы его выкопать ухитрились за один день, — хмуро, чуть сердито спросил крепкий мужик с широким лицом. — Здоровенное было дерево-то. — Да мы и до того дня откапывали, — начал объяснять Иван, словно оправдываясь. — А в тот день занялись с утра, думали к вечеру закончить… — Закончили, нечего сказать, — бросил нервно кто-то сзади. — Да, ведь, Димо, и я ему то же говорил, — обернулся к нему Иван. — Вяз что надо, говорю, а он, ведь вы же знаете, раз решил… Вяз-то, говорит, ничего, да пользы-то от него чуть. Грушу хотел на его месте посадить. — Да как оно вышло-то? С дерева, что ли, упал или споткнулся? — все встревал какой-то любопытный старичонка, шустро забегая вперед. — Да нет, какое там! Накинул он на него канат с петлей и слез. А подкопали-то мы вяз под самый корень, глубоко. Братушка дернул слегка, попробовать, а тот ка-а-к ахнет… туда-сюда… растерялся брат, что ли не могу понять… Один здоровенный сук трах его по голове — на месте. — Ну-у-у! — Ах, мать честная! — Смотри-ка ты! „И надо же — такая смерть! Хоть бы как-нибудь по-человечески!“ — приходило одно на ум. Бабы расходились небольшими кучками, не торопясь. — Жалко парня! — вздохнула одна старушка, до слез тронутая ракией, только что выпитой за упокой души. — Парня-то жаль, а девку-то еще жальче! — злобно зыркнула на нее Гела Албанка, сводная сестра Тошкиного отчима. — А мальчонку-то какого сиротой оставил, господи, загляденье парнишка! — поддержала первую жалобщицу вторая сердобольная старушка. — Кому как на роду писано! Кому какое счастье! — вставила третья и сокрушенно покачала головой. — Ох, не говори, сестрица, безотцовщина — какое уж тут счастье! — Вот судьба человеческая, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! — ударилась в философию коротенькая толстуха — соседка. — А ведь какой красавец был! — попыталась придать разговору более элегический тон какая-то далекая родственница. — Только-только встали они с Ваней на ноги, начали уже в дом носить, ну, думаем, можно позавидовать матери с такими сыновьями… А оно вон как повернулось…, как ей теперь, бедной! — Пока их вырастила, выходила, от нужды голову некогда было поднять, — всхлипнула старушка. — Разве пенсию не получает? — Какая тебе пенсия! — отмахнулась тетушка. — Братушка Милю дома умер. А болезнь-то его с войны, оттуда ее принес, так кто ж признает? — Да и пенсия-то — одно название, — покачала головой одна сухонькая бабенка. — Пятьсот — шестьсот левов в три месяца… — А все — подмога, — обернулась к ней старушонка. — Имей их сватья Милювиха, и сыновья, да и сноха так бы и вились около нее…- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (79) »
Последние комментарии
59 минут 18 секунд назад
4 часов 40 минут назад
5 часов 1 минута назад
5 часов 55 минут назад
8 часов 54 минут назад
8 часов 55 минут назад