Агротора. Подаренное пламя (СИ) [Тея] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Она сверкала, словно звезда на небосклоне. Чарующе улыбалась всем гостям, ни для кого не делая исключение. Её черные, цвета воронового крыла, волосы были уложены в модный пучок на макушке, открывая загорелое на средиземноморских курортах личико. Ярко-красная помада идеально сочеталась с коротким платьем без рукавов.

Это был её вечер. Девушка была художницей, и её работы по достоинству оценили люди северной столицы. Вмиг она стала популярной, и почти каждые выходные её помощник устраивал художественные выставки. Уже не раз работы покупали олигархи, перед этим хваля художницу лично. А брюнетка профессиональным взглядом золотоискательницы оценивала покупателей с толстым кошельком, разыскивая среди них «того самого».

Но сегодня она улыбалась через силу. Все, что она хотела сделать — плюхнуться в свое любимое кресло и снять надоевшие шпильки. Девушка устала за эту неделю, хотя совсем недавно вернулась из-за границы.

Извинившись перед очередным ценителем искусства, девушка направилась в сторону туалета. Хлопнув дверью, она открыла кран и вцепилась руками в раковину. Алые длинные ногти красиво сочетались с белоснежным фарфором. Девушка засмотрелась, мысленно проклиная день, когда выбрала профессию художницы.

Когда она подняла глаза к зеркалу, позади неё стоял брюнет в черных очках. Особо девушка не испугалась, сработали врожденный пофигизм и пара бокалов шампанского. Однако она сильно удивилась, когда мужчина закрыл ей рот ладонью. А потом пришла темнота.

Казалось, прошло мгновение, и брюнетка очнулась. Она вскрикнула от внезапного холода и распахнула глаза. Ледяные капли воды стекали с её лица вниз, по шее и под блузку, морозя грудь.

«Ну все, конец макияжу», — отстраненно подумала девушка, внимательно рассматривая окружающее пространство.

Она словно попала в дешевый фильм о бандитах, где похищенную красавицу привязывают к стулу веревками, и той только и остается, что ждать своего спасителя. В полумраке большого подвала горела одна только лампа, как раз над головой девушки, но она не могла осветить все углы. И во тьме присутствовало как минимум два человека. Тот, что вылил на неё воду, сейчас стоял в шаге от неё и внимательно рассматривал похищенную. Другой расположился так, что под светом лампы видны были его дорогие туфли, а фигура и лицо оставались во мраке.

— Вы хоть знаете, кого вы похитили?! — резко бросила девушка. — У меня есть влиятельные друзья! Как только они узнают, что меня обидели, то можете гробы заказывать, ублюдки!

— Мы знаем, кто ты такая, — произнес первый. — Но обязаны были рискнуть.

Брюнетка гневно уставилась на мужчину и выплюнула:

— Ты труп, тварь!

— Ну зачем же так грубо? — вкрадчиво спросил второй. — Ты же девушка.

— А ты мудак! — прошипела девушка. — Вот и познакомились.

Второй тихонько рассмеялся, и от этого смеха по спине девушки поползли мурашки. От страха. Мужчина шагнул ближе, и его лицо показалось в свете лампочки. Девушка похолодела.

— Боже мой… — шепнула она. — Я же тебя рисовала.

Мужчина недоуменно нахмурился и, глянув на первого, взмахом руки отпустил его. Они остались вдвоем.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил он.

Девушка не знала, почему ярость её исчезла, но теперь она была только растеряна.

— Это мой дар, — пояснила брюнетка. — На листе бумаги я показываю будущее и прошлое.

Она даже не удивилась, что рассказала о своей тайне незнакомцу. А следовало бы.

— Подожди, что? — удивился мужчина в дорогих туфлях. — Ты рисуешь будущее?

— И прошлое, — заметила девушка.

Похититель был крайне взволнован.

— А как же огонь?

— А что огонь?

— Ты должна владеть пирокинезом! — вдруг рявкнул мужчина, схватив её за плечи. — Галина говорила, что все сделала правильно!

При имени своей покойной прабабки девушка вновь рассердилась:

— У меня нет пирокинеза! Я не Соня!

Мужчина перестал яростно сжимать плечи девушки. Он глубоко вдохнул, сел на корточки и, внимательно смотря в глаза девушке, осторожно спросил:

— Хочешь сказать, что пирокинезом владеет твоя сестра Соня?

— Да… То есть нет… Она не… — поначалу девушка растерялась, а потом вспомнила характер своей сестры, её профессию и физические возможности, и решила, что уж Соня-то точно сумеет себя защитить. — Ладно, да! Это она управляет огнем, и с ней тебе не справится, понял? Она сожжет тебя еще до того, как ты подойдешь к ней на полкилометра!

Мужчина вновь собрался с мыслями и уже спокойно улыбался:

— Спешу тебя огорчить, юная художница. Я намного сильнее Сони. Но ты все равно поможешь мне её поймать. А теперь расскажи мне, милая, что напророчила мне в своем рисунке?..

«Блин, что я наделала», испуганно подумала Агния, вспомнив рисунок. Сейчас она с ужасом всматривалась в глаза цвета янтаря.

Из-за улыбки шрам на лице мужчины кривился в сторону, делая прекрасное лицо почти демоническим.

========== Глава 1 ==========

За шесть месяцев до этого

Город жил своей жизнью. По мокрому от дождя тротуару молодая мамаша везла коляску со спящим младенцем. На скамейку с облупившейся краской присели старушки, громко обсуждая свои дела — огород, дача, внуки, пенсия… Несмотря на недавно прошедший дождь, проехал наглый велосипедист, обрызгивая прохожих. Куда-то спешил мужчина в сером костюме, пробежала спортсменка с наушниками в ушах.

Я сидела на лавочке в аллейке, вслушиваясь в окружающий гомон. Меня тянуло в сон, но приходилось держаться из последних сил. Сегодня был трудный день, и он, к сожалению, еще не закончен. Достав из кармана пачку сигарет, я вытащила одну и зажгла её. Нет, не зажигалкой и даже не спичками. Силой мысли.

Такие фокусы на улице стали обычными после того, как триста лет назад сверхъестественные существа раскрыли свой секрет людям.

Я колдунья, существо с определенным даром. Мы несколько отличаемся от ведьм, не стоит путать эти два термина. Колдуны получают свою силу на шестнадцатый день рождения, до этого момента они являются обычными людьми. Однако после получения особого дара процессы старения замедляются. Колдуны живут в среднем около двухсот лет. Мне сейчас двадцать семь, но я выгляжу на человеческие двадцать. А вот папочке моему, к примеру, восемьдесят лет, но выглядит он максимум на двадцать семь.

Мой дар — управление огнем. Правда, круто?

Ко мне подошел светловолосый парень во влажной после дождя темно-синей куртке. Блондин сел рядом со мной и выхватил сигарету из рук.

— Соня, курить вредно, — заявил он, потушив сигарету о железную стенку урны и выкинув окурок.

— Меня лопатой не убьешь, и кувалдой не отключишь, — буркнула я и глянула время на телефоне.

Миша (а именно так звали парня) был моим напарником почти месяц. Он выдержал больше всех — другие отказывались от сотрудничества со мной максимум через две недели. Вот уж не знаю, почему.

Мы оба работали на Верховный Совет Российской Федерации, или просто Совет, — орган, управляющий страной. В Совете заседали делегаты каждой высшей расы (разумных существ, я не имею в виду безмозглую нежить). Моя профессия называлась агротор — или агротора. В честь греческой богини охоты Артемиды, Агротора — это одно из её имен. Агроторы совершали казни преступников среди сверхъестественных существ. Если упырь убивал невинного, то агротор убивал упыря. Если ведьма увлекалась черной магией, принося этим вред тем же невинным, то агротор убивал её. Согласна, пыльная работенка, но ведь кто-то должен был делать её. И когда спрашивают, как очаровательная брюнеточка умудрилась стать убийцей, хочется использовал свой дар в незаконных целях.

Но на этот раз все было гораздо интересней. Трое волколаков (в Европе и Америке их называют вервольфами, мне же больше нравится русская версия) устроили себе что-то вроде групповушки — насильно завезли трех девушек глубоко в лес и устроили на них охоту в волчьем виде. Две из них погибли. Однако последняя девушка успела добежать до озера — а там ей помогли скрыться русалки. Что самое интересное, ведь действительно же помогли: обычно эта легкомысленная озерная нежить любого попавшего на их территорию или топит, или игнорирует. А на этот раз спасла. И теперь мне нужно поймать и привести приговор Совета в исполнение, проще говоря — убить тех волколаков.

Поправка — нам нужно поймать и убить. Я же теперь не одна работаю.

Миша глянул на меня и спросил:

— Как обычно?

Двух из трех волколаков мы поймали на наживку — то есть на меня. У меня само по себе недурное личико, но на работе я пользовалась чарами фейри, изменяющими внешность. Забавно, но миловидная внешность делала мужчин глупыми и слюнявыми, словно щенков. Или словно волчат. Моя рабочая «форма» была стройной блондинкой с большими голубыми глазами и пышным бюстом. Серьезно, это не я выбирала. Это обеспечивало конфиденциальность — противные журналисты мечтают выведать настоящее имя агроторы Москвы. Эта «маска» особенно нравилась журналистам. Они не раз успевали фотографировать её, и постоянно на страницах газет гадали, кем же на самом деле является талантливая законная убийца столицы. Эта загадка волновала современные умы не меньше, чем тайна да Винчи.

— Ага.

Я встала на ноги и перевела взгляд на пятиэтажный дом перед нами. Странно, преступник знал об открывшейся на него охоте, но до сих пор он до сих пор был в городе, разве что переехал к дальнему родственнику. Скучно и банально, но что поделать, бывают на свете и такие идиоты.

— Ну, я пошла.

— Не забудь — никаких лишних смертей, — предупредил Миша.

Я закатила глаза и направилась к подъезду. Как будто он не знал, что я никогда не причиню какой-либо вред тем, кто ни в чем не виноват. К тому же у меня стаж, а он… почти новичок.

Но поговорим о важном. Я поднялась на пятый этаж и позвонила тринадцатую квартиру. Как символично-то. Некоторое время была тишина, затем дверь распахнулась. К косяку прислонился ухмыляющийся мужик под тридцать лет. Хотя неизвестно, сколько ему именно — оборотни живут в среднем столько же, сколько и колдуны, то есть около двухсот лет, и по внешности невозможно определить реальный возраст.

На мужике только синие спортивные штаны. Широкая волосатая грудь была на уровне моих глаз, отчего я мысленно поморщилась. Темно-каштановые волосы оборотня взлохмачены, словно после сна, а на плече красовалась татуировка якоря. Боже мой, как банально.

— Чем могу помочь, красавица? — спросил он, а его карие глаза плотоядно пробежали по моему телу. Мне почти хотелось испугаться. Ключевое слово — почти.

Ага, не узнал. Что странно, ведь мои фото частенько печатает желтая пресса.

Я наивно захлопала ресницами и улыбнулась:

— Привет. Я Соня, ваша соседка снизу. У вас не найдется стаканчика муки?

— Ну, проходи… Соня. Я Юра.

Юра. Юрий Вячеславович Гостин, волколак, осужден за жестокое убийство Вороновой Кристины и Карповой Юлии, за попытку убийства Коваленко Ксении. Подозревался в трех убийствах пять лет назад, но его причастность не была доказана. Сидел три года за кражу… Знакомьтесь, моя цель.

Волколак прошел вглубь квартиры, я вошла следом и закрыла дверь на все замки, какие нашла. Если кто-то из оборотней попытается сбежать, то он повозится с замками, тем самым теряя время. На свой счет я не беспокоилась и не опасалась остаться одна с волколаком в запертой квартире — не первый раз ведь. Я направилась в кухню, куда ушел мой бедный почти покойный Юрик.

Кухня была небольшой и грязной. Запах тут отвратительный — протухшего мяса и гари. Юрик стоял у окна и хмуро на меня смотрел. Ах, все-таки догадался волчонок, кто пришел за ним.

В лопатки мне уперлось острие ножа. Сзади прошипели:

— Только шевельнись, сучка.

Я, не отрывая взгляда от Юрика, приподняла бровь. Засаду устроили, значит. Приятно, когда тебя ждут. Он нахмурился и бросил человеку позади меня:

— Веди её в гостиную.

Оборотень грубо схватил меня за волосы, потянул назад и приставил нож к горлу.

— Пойдем, красотка, — волколак потащил меня по узкому коридору в зал. Да, не самый лучший день. Хотя еще неизвестно, у кого.

В тесном коридоре я глубоко вздохнула и едва заметным движением вытащила кинжал из рукава кожаной куртки. К счастью, волчонок заметил его слишком поздно — я укусила его за запястье (фу, как противно!) и, когда от боли мужик вскрикнул и отпустил нож, развернулась и резанула оборотня по горлу.

Точнее, попыталась. Волколак успел отшатнуться, и острие ножа только задело его щеку. К сожалению, у оборотней хорошие рефлексы.

Я шагнула назад, прочь от мясистого кулака разъяренного оборотня. Но, как назло, споткнулась о старые кроссовки, валявшиеся на полу, и потеряла равновесие. Волколак кинулся на меня, придавил своим весом и резким движением вывихнул запястье. Острая боль пронзила руку, но я сжала зубы и не закричала. Однако кинжал все равно выронила.

Черт, как больно-то!..

— Хорош играть с едой без меня и Костяна, Серега, — донеслось из конца коридора. У входа в кухню стоял Юрик и с прищуром смотрел на меня. — Нам нужно сначала поговорить с ней.

Волколак, как оказалось, Серега, за волосы поднял меня на ноги и потащил в зал. Кинув меня на пол в центр комнаты, он уселся на старый скрипучий диван и уставился на меня ненавидящим взглядом.

Оборотни, как и вампиры, остро реагируют на ускорение сердцебиения, поэтому я привела пульс в относительный порядок, задвинула боль от вывихнутого запястья подальше, села по-турецки и огляделась, ища третьего, который Костян.

А, вот и он. Бритый мускулистый индюк (ах, пардон, волколак) в камуфляжных штанах и серой футболке стоял перед открытой балконной дверью и с аппетитом разглядывал меня. Я показала ему язык и глянула на Юрика:

— Ты хотел со мной поговорить?

Осталась надежда на Мишу. Если он не успеет, то у меня проблемы. Или, если точнее, шанс стать вечерней закуской волков. Обычно оборотни не едят людей — их устраивает лесная дичь, но есть же на свете уроды. Вон, даже некоторые напыщенные и надменные вампиры становятся упырями, если сильно увлекаются кровушкой.

На улице заметно стемнело, но я все равно заметила промелькнувший на балконе силуэт.

— Он знал, что ты придешь, — заявил Юрик. — Он хотел бы сам видеть твою смерть, но удовлетворится видеозаписью, — бритый оборотень помахал пока не включенной камерой у него в руках. — Уверен, он будет пересматривать эту запись много раз.

— Да кто — он? — не выдержала я. Время истекало, а любопытство только увеличивалось.

Юрик ухмыльнулся:

— Он хочет отомстить тебе, Красная шапочка.

Красная шапочка? Это что еще за прикол? Ладно бы, я была бы рыжей, — у волков странное чувство юмора. Но я же в чарах блондинка, а без чар — брюнетка. Нелогичные какие-то оборотни.

Но пора заканчивать. Вон, Серега вспотел весь и дышит тяжело.

— Уважаемые оборотни, могу я задать вам вопрос? — усевшись на колени, любезно спросила я.

— Ну? — буркнул Юрик.

— Вы Пушкина читали? — Когда на их лицах отразилось непонимание, я вздохнула и терпеливо пояснила: — Александр Сергеевич, поэт такой русский. Так вот, у него есть стихотворение — «Анчар» называется. Вот отрывок: «К нему и птица не летит, и тигр нейдет: лишь вихорь черный на древо смерти набежит — и мчится прочь, уже тлетворный. И если туча оросит, блуждая, лист его дремучий, с его ветвей, уж ядовит, стекает дождь в песок горючий…» А дальше, честно говоря, и не важно. На острове Ява действительно растет такое дерево. Однако сам анчар не ядовит, дядя Пушкин чуть переборщил. А вот из его млечного сока при перегонке со спиртом получается антиарин, сильный и смертельный яд.

— И зачем ты нам все это рассказываешь? — раздраженно спросил Юрий.

Я выгнула бровь и глянула на Сергея:

— А ты не догадываешься?

Юрий тоже посмотрел на волколака. Тот как раз начал хрипеть и задыхаться. Его лицо покраснело, а по телу прошлась судорога. Этот яд действует даже на оборотней, за что его и люблю.

Я знала, что он умрет через две-три минуты. Кинжал специально смазала антиарином — что же я, совсем дура, без небольшой страховки лезть в логово трех оборотней с агротором-новичком?

Кстати, говоря о новичке. Миша подкрался к глупому бритому волколаку сзади и сдавил горло гарротой. Он душил безымянного оборотня, Серега умирал от яда, а на мне оставался только Юрий.

Я поднялась и побежала вслед за струсившим оборотнем. Как и предсказывала, идиот замешкался около трех закрытых замков. Я в это время прыгнула на него и схватилась за его голову, одновременно пальцами надавливая на глаза, но не рассчитала того, что запястье вывихнуто. А вот Юрик это запомнил. Зарычав, он сжал больную руку. На мгновение боль поглотила все вокруг, но я вытерпела и ударила волколака в подколенные чашечки, отчего тот рухнул.

На этот раз мне повезло — мы упали там же, где меня повалил Серега, и кинжал, смазанный ядом, валялся на расстоянии вытянутой руки. Но достать его было нелегко, так как Юрик спиной упал на меня. Я вытянула руку и пальцами с трудом достала кинжал. Пока Юрик копошился и пытался подняться (я ногами обхватила его за талию и не давала этого сделать), с силой всадила кинжал ему в плечо. Оборотень вскрикнул. Ну вот, теперь он не проживет долго — правда, у него будет выбор — быстрая смерть или медленная.

Кряхтя и проклиная подлое начальство, назначившее на меня этот приговор, и свою работу в целом, я вылезла из-под волколака и, сидя на коленях, провела кинжалом по вспотевшей груди Юрика. Он знал, что это были последние минуты в его жизни, и поэтому не пытался освободиться.

— Ну, — промурлыкала я. — Кто же этот заказчик? Кому вы должны были послать запись? Скажи, и я убью тебя быстро.

Юрик только молча смотрел, и его взгляд выражал ненависть. Ну, раз есть желание умереть мучительно, не мои проблемы.

Тяжело ли мне убивать? Не особо. Я видела допрос той несчастной, выжившей по прихоти русалок, и что осталось от двух других девушек, которым повезло меньше.

И Юрик, и два его пустоголовых прихвостня заслужили смерть.

Я пожала плечами и поднялась на ноги, направившись посмотреть, как там Миша. Он стоял над бездыханным бритоголовым парнем и задумчиво рассматривал. Его хладнокровие поражало — я-то занимаюсь этим уже почти восемь лет, а Миша только месяц назад начал работать.

— Где-то я его морду видел… — протянул он.

— На фотографии, присланной вместе с приговором? — подсказала я. Бритоголовый был двоюродным братом Юрика, поэтому и на него нам дали информацию.

Миша закатил глаза:

— Нет, Соня. Еще раньше.

Я глубоко вздохнула и прислонилась к стене, закрыв глаза. Все, теперь этот день можно считать почти завершенным… Ничего я не хотела сейчас больше, чем спать. Но оставалась еще одна проблема. Приоткрыв один глаз, я напомнила Мише:

— Чистильщикам позвони.

— Ох, точно, — спохватился парень и достал телефон.

Чистильщики — это новое отделение в морге, пару десятилетий назад созданное для зачистки мест, где поработали агроторы. Они убирают за нами, как бы нелепо это ни звучало.

Из коридора донеслись стоны — волколак умирал… Как я уже говорила, бедный Юрик.

Через час приехали чистильщики, и я смогла, наконец, свалить из этого убогого места. Миша пошел следом.

— Кстати, Сонь, а почему ты никогда не пользуешься магией? — с любопытством поинтересовался парень, когда мы вышли из подъезда. Я направилась к рабочему черному автомобилю, Миша следом. — Твои способности к пирокинезу, если верить личному делу, впечатляют, но я ни разу не видел их в действии. Разве что, когда ты поджигаешь взглядом сигареты.

— Принцип, наверное, — пожала плечами я. Автомобиль весело пискнул, когда я выключила сигнализацию. — К тому же, если бы возникла реальная угроза нашим жизням, я бы подожгла их. А так у меня все было под контролем.

К тому же, пирокинез — редкая способность, и такой власти над огнем, как я, еще никто не добился, так что если общественность узнает, что агротора колдунья, умеющая управлять огнем, могут меня вычислить. Так что я стараюсь как можно реже прибегать к помощи своего дара.

Миша весело фыркнул:

— Это ты называешь под контролем? Три ха-ха.

Подумав, я остановилась и протянула парню ключи:

— Сегодня поведешь ты.

— Это еще почему? — подозрительно спросил Миша. Он перевел взгляд на мою правую руку, которую я потирала левой, и нахмурился: — Что случилось?

— Да, так, неважно, — отмахнулась я. — Небольшой вывих.

— Поехали ко мне, — предложил Миша. — Я забинтую нормально.

В его глазах я видела искреннюю заботу. Это было приятно, безусловно. Но его дружеское беспокойство могло стать романтичным, а я этого не хотела.

— Спасибо, сама могу справиться, — неохотно отмахнулась я и села на пассажирское сиденье.

Миша завел машину и заявил:

— Это не обсуждается. Едем ко мне, и точка.

— Да как скажешь, — передернула плечами я. Даже хорошо, что он настоял. — Только сначала заедем на работу, снимем чары, скрывающие внешность, да машину поменяем.

Я зевнула и протерла глаза. Боль в руке заставила ойкнуть и окончательно проснуться. Я была у Миши, в его двухкомнатной квартире на первом этаже. Должно быть, он перенес меня, когда я заснула.

В тот же миг смущение накрыло меня с головой. Кажется, после того, как мы сняли чары внешности, я заснула в машине… А все то зелье, которое почти с силой влил в меня Миша на работе. Конечно же, напарник забыл о побочном эффекте — сильной сонливости.

Запястье было перевязано и почти не болело. Поразительно — Миша на руках принес меня к себе, смазал руку какой-то мазью, перевязал его, а я так и не проснулась. Спящая, блин, красавица.

Я глянула время на телефоне. Одиннадцать утра. К счастью, сегодня и у меня, и у Миши был выходной. Но все равно сегодня после обеда нужно ехать, писать отчет об исполнении приговора. Самая скучная часть моей работы. К тому же, два лишних убитых, — значит, дополнительный геморрой.

Миша зашел в комнату с двумя чашками кофе, улыбнулся и без слов протянул мне одну.

— Спасибо, — сиплым от сна голосом поблагодарила я. — Извини, наверное, я доставила много хлопот.

— Да ладно, — фыркнул парень, отодвинув шторы с окон. Комнату залил яркий солнечный свет, и с непривычки я слегка поморщилась. — Кому скажу, что ты во сне разговариваешь — не поверят.

Я вспыхнула.

— Только попробуй, — пригрозила, скрывая смущение. Миша хитро улыбнулся.

Я поставила кофе на прикроватную тумбочку и поднялась с кровати. Нужно было пожурить Мишу за то сонливое зелье… Хотя черт с ним, пусть живет.

— В фильмах герой раздевает героиню до нижнего белья, — шутливо заметила я, осознав, что джинсы и футболка на законном месте.

Миша откинул голову назад и расхохотался:

— Да если бы я сделал это, ты бы кастрацию из подручных предметов прямо сейчас проводила. Единственное, на что отважился — снять с тебя куртку.

— Очень смешно, — буркнула я. — Напомни, где у тебя ванная?

— Прямо по коридору, — услужливо ответил Миша.

Я с наслаждением приняла душ и снова надела те же вещи. И вовремя, потому что в следующий момент в ванную постучали, и послышался голос Миши:

— Сонь, на твой телефон звонила Лиза. Я сказал, что ты в ванной.

Зря, конечно, он это сделал. Теперь Лиза, лучшая подруга и по совместительству секретарша моего начальника, будет знать, что мы провели вместе ночь, и не поверит тому, что мы не занимались сексом.

Я вздохнула и вышла из ванной. Миша, оказывается, приготовил омлет. Стоит признаться, готовит он потрясающе — просто невозможно оторваться. Парень с насмешкой и удивлением наблюдал за тем, как я уплетала его готовку.

— Ты любительница поесть, — заметил он.

Я промычала что-то, похожее на согласие, и продолжила трапезу.

— Я все еще не могу вспомнить, где видел того волколака, — пожаловался Миша, поставив свою чашку кофе на стол. — Но готов поклясться, что он мне знаком.

— Мало ли, может, на улице где пересекались, вот и запомнил его морду лица, — легкомысленно заметила я.

— Может, — кивнул Миша и уставился в окно. Видно было, что он не согласен с моим предположением.

Через полчаса я попрощалась с Мишей и вышла из его квартиры. Сев в свою машину, тут же перезвонила Лизе.

— О. Мой. Бог. — Сразу же произнесла девушка. Не дав мне объясниться, она затараторила: — Неужели ты переспала с Мишей? Вот это я понимаю! Ну, и как он? Ты же не хотела заводить отношений с коллегами. Или он того стоит?

— Лиза! — воскликнула я. — Если ты дашь мне сказать хоть слово, то услышишь, что мы не спали. Я просто отключилась под действием обезболивающего зелья.

— Да ладно врать-то, — не поверила Лиза. Я же говорила.

— Клянусь своей любовью к сигаретам, что мы не занимались сексом, — торжественно произнесла я.

Лиза помолчала.

— Тогда ладно, — наконец, сказала она. — Раз ты поклялась сигаретами, то верю. Но если узнаю, что ты соврала…

Я раздраженно фыркнула.

— Кстати, ты чего звонила? — спросила я.

Лиза посерьезнела:

— Ну, тут такое дело… В общем, с тобой хотят поговорить.

— Кто? Барсуков? — хмыкнула я. — Я же вчера сказала, после обеда приеду и напишу отчет. Чего еще ему надо?

Барсуков Сергей Владимирович и есть мой начальник, и Лиза, как я уже говорила, была его секретаршей.

— Нет, Соня, не Барсуков. Тебя вызывает Совет.

Как хорошо, что я решила сначала поговорить с Лизой, а уж потом заводить автомобиль. Потому что в ином случае я бы не справилась с управлением и врезалась в кого-нибудь.

— Меня? Совет?! — пораженно воскликнула я. — Я же ничего такого не сделала! Серьезно, зачем им меня вызывать?!

— Ну, вообще-то не весь Совет, — поправилась Лиза. — А только два его члена.

— И кто же? — подозрительно спросила я.

— Григорий Бобровский и Наталия Маркова.

Делегат, представляющий в Совете вампиров, и делегат, представляющий колдунов.

— Кажется, я догадываюсь, о чем будет речь, — устало вздохнула я.

— И о чем же? — тут же заинтересовалась Лиза.

Я промолчала. Это не тайна, но не хотелось, чтобы Лиза знала об этом сейчас. Расскажу ей позже. Возможно, сегодня вечером: потому что после встречи с делегатами мне понадобится бутылка хорошего вина и внимательный слушатель.

— Когда и куда мне нужно приехать? — смиренно спросила я.

Девушка раздраженно вздохнула, догадавшись, что я не буду говорить. Она уважала личное пространство, и не пыталась разузнать тайны раньше, чем я этого хочу. Удивительно для неё, на самом деле, в основном то Лиза не особо терпелива.

— Сегодня. В семь вечера, в ресторане «Сирена». Это неформальная встреча.

— Я там буду.

Я попрощалась и отключила телефон.

Отлично, в моей семье снова проблемы.

Каждая семья колдунов — мини-ковен. Есть глава, неофициально управляющая остальными членами семьи. В нашей семье, достаточно знатной и известной среди колдунов, впервые главой стала женщина, моя прабабушка Галина, сто семьдесят лет назад. До этого права колдуний были ущемлены. Однако здесь сложилась безвыходная ситуация. У Галины были два старших брата — Константин и Виктор. Первый был убит вампиром в возрасте двадцати лет, второй погиб при пожаре в четырнадцать. В роду не оставалось больше никого мужской линии — только Галина и её мать. Совет с неохотой принял решение объявить колдуний в политическом плане равными колдунам.

В то время наша семья была на грани исчезновения. Однако Галина вышла замуж, оставив свою фамилию, и настояла на том, чтобы её дети, как и она, были Стрельцовы. Её ныне покойный муж был покладистым, так что согласился с ней в этом вопросе. И вот теперь Стрельцовы одна из самых известных семей в этой стране. Однако и у нас есть проблема.

Вишневецкие.

Напыщенные вампиры, род, строивший преграды нашей семье не одну сотню лет. Именно один из Вишневецких был убийцей брата Галины. Они принесли нам много вреда, впрочем, как и мы им. Не знаю, из-за чего началась многовековая вражда, но мне казалось это неважным, так как сами Вишневецкие не хотели мира. Ага, прямо как из шекспировской пьесы.

Ходили слухи, что одна из мировых войн, не знаю только, Вторая или Первая, начались из-за противостояния Стрельцовых и Вишневецких.

Должно быть, Совет хотел поговорить именно об этом. И меня позвали только потому, что я была единственным представителем Стрельцовых в Москве.

Я моргнула и очнулась от размышлений. Встряхнув головой, завела двигатель и выехала со двора.

Встреча состоится через семь часов. Нужно еще успеть написать отчет и выбрать что-нибудь подходящее из одежды. Как-никак, «Сирена» — очень элитный и известный ресторан.

========== Глава 2 ==========

Немногие знали, что я агротора. Для всех работников Соня Стрельцова была простым следователем, зачастую отсутствующим на месте. Моя работа требовала джинсов и кожаных курток наряду с оружием, каблуки и платья в рабочее время смотрелись бы нелепо. Я не возражала против этого, удобство было на первом месте. Однако и женственную одежду я любила не меньше, так что в гардеробе было несколько платьев разных фасонов. Даже для ресторана «Сирена» нашлось одно. Элегантное черное платье без рукавов идеально обтягивало мою фигуру. Оно было недлинное – на ладонь выше колена, не слишком скрыто, но и не вульгарно. Под это платье я выбрала кремовый жакет и того же цвета туфли на высоком каблуке. Да, бегать в них неудобно, однако многие недооценивают эффективность острых каблуков при драке. Из аксессуаров я выбрала лишь гвоздики из жемчуга. И пришлось снять бинт с запястья – он не соответствовал наряду.

У меня были густые насыщенно-черные волосы, длиной чуть ниже плеч. Если оставлять их распущенными, то к концу вечера они будут взлохмаченными. Стягивать их в конский хвост тоже было неуместно – поэтому я заплела французскую косу, единственную прическу, которую умела делать. Из-за дымчатых теней мои темно-серые глаза стали глубже и загадочнее. Я не слишком люблю косметику, но у меня встреча в пафосном ресторане с двумя самыми известными в России вампиром и колдуньей, так что надо выглядеть на все сто.

Из-за вечерних пробок я опоздала на десять минут и корила себя за это. Не хотелось показаться невежливой, к тому же злить столь серьезных людей было опасно. В ресторане меня встретила красивая девушка с прелестными морковно-рыжими кудрями и карими глазами. На ней была фирменная изумрудно-зеленая форма ресторана. Бейджик, прикрепленный к блузке, витиеватыми буквами подсказывал её имя.

- Чем могу помочь? – с вежливой улыбкой спросила Елена, оглядывая меня.

Внезапно наружу вылезла неуверенность, но я тут же прогнала её и спокойно произнесла:

- У меня назначена встреча с господином Бобровским и госпожой Марковой.

Из холодного профессионала Елена тут же превратилась в подобострастную служанку.

- Прошу вас, следуйте за мной.

Елена повела меня мимо столиков. Я заметила несколько известных на всю страну лиц, но никак не отреагировала. Сначала дело, потом остальное. Мне указали на отдельный столик, тот, который был дальше всех. Видимо, члены Совета ценили уединение.

Первым меня заметил приятный мужчина лет тридцати пяти. Его иссиня-черные волосы были аккуратно зачесаны назад, черный костюм говорил о состоятельности. Он поднялся с места и сделал шаг мне навстречу.

- София Стрельцова, я полагаю? – вежливо спросил мужчина, с легкой улыбкой поцеловав руку. От этого жеста я смутилась, и вдруг захотелось сделать реверанс, но, наверное, выглядеть это будет глупо. – Мое имя Григорий Бобровский.

Конечно, я знала его лицо. Оно частенько мелькает по телевидению. Темно-карие глаза Григория пристально прошлись по моему телу, и, думаю, ему понравилось то, что он увидел. Он не отпускал руку, что не очень обрадовало.

- Для вас просто Соня, - с улыбкой попросила я.

Уголки губ вампира слегка поднялись, и он заметил:

- Тогда для вас я просто Григорий.

И только после этого он отпустил мою руку. Едва слышно выдохнув, я подошла к столу и, когда Григорий придвинул для меня стул, сказала сидящей напротив женщине:

- Рада встретиться с вами, Наталия Романовна.

Женщина выглядела потрясающе, даже несмотря на то, что ей было уже двести два года. Колдунья затянула свои серебристо-седые волосы в идеальный пучок на затылке. В уголках губ и пронзительных синих глаз виднелись морщинки, но в целом Наталия Маркова выглядела слишком молодо для своего возраста. Должно быть, пользовалась какими-то ведьмовскими омолаживающими зельями. На ней был светло-голубой брючный костюм и белоснежная блузка.

То, что Григорий сидел рядом со мной, немного напрягало, но поделать ничего нельзя.

- Я тоже рада увидеть одну из Стрельцовых, - криво улыбнулась женщина. – В какой-то мере я обязана твоей прабабушке.

Еще бы. Наталия первая воспользовалась новыми правами колдуний и вошла в Совет. И это все благодаря стечению обстоятельств и назначению моей прабабушки главой семейства.

- Так как вы немного опоздали, Соня, я выбрал вам блюдо. Надеюсь, вы не возражаете против мраморной говядины? – улыбнулся Григорий.

В его жестах, мимике и голосе не чувствовалось того, что Григорию уже больше четырехсот лет, и триста из них он состоял в Совете. Никто не собирался смещать Григория, так как политик он был превосходный и сделал много для блага страны. А еще с ним опасались связываться, так как об этом вампире ходили колоритные слухи.

Сейчас же он казался просто мужчиной, получавшим наслаждение от общества двух дам. Никакого намека на повадки хищника.

- К счастью, я не вегетарианка, - с улыбкой заметила я.

Григорий подмигнул:

- Вот и правильно. Вегетарианцы лишают себя самого интересного, верно?

Не уверена, говорил ли он об обычных вегетарианцах или о своих сородичах, отказавшихся от человеческой крови. Вообще-то, я была сомневалась и в том, следует ли мне знать точный смысл этой фразы.

Светловолосая официантка принесла наши блюда. Мы приступили к еде, хотя есть совершенно не хотелось.

- Я слышала, вы работаете агроторой, - заметила Наталия через несколько минут.

- А по вам и не скажешь, что у вас такая интересная работа, Соня, - насмешливо заметил Григорий, глотнув белого вина.

Наталия подняла седую бровь при словах вампира. Но ничего не сказала.

- На самом деле, удобно, что меня недооценивают из-за внешности, - с улыбкой заверила я, хотя из-за напряженной атмосферы хотелось рявкнуть. – Это помогает подобраться поближе к приговоренным. Они иногда хуже, чем бешеные животные.

- Вы так легко говорите о смерти, - задумчиво протянул Григорий, прищурив глаза. Кажется, меня впервые восприняли серьезно, а не как объект для флирта.

- Я наказываю тех, кто заигрался в королей мира.

Наталия снова приподняла бровь:

- Кто же вам дал право вершить правосудие?

Я прожевала кусок говядины, и только потом пожала плечами:

- Вы и дали, Наталия Романовна. Вы, Совет и мой начальник.

Григорий придвинулся чуть ближе:

- То есть вы хотите сказать, что никогда не злоупотребляли своим положением?

Я позволила себе раздраженно посмотреть на черноволосого вампира и заявить:

- За все семь лет работы я убивала только тех, кто был законным образом осужден. И их союзников. Я не убогий наемник, а агротора.

Наталия удовлетворенно кивнула, словно я сказала именно то, что она ожидала. Григорий снова глотнул вина. Он постоянно косился на меня. Интересно, впечатлила я его или разочаровала?

- А как же к этому относится ваша семья? – спросила Наталия.

- Как в семье пуритан к дочери, которая стала работать стриптизершей, - не подумав, ляпнула я.

Наталия подняла на этот раз обе брови, а Григорий засмеялся.

- Думаю, это хорошее сравнение, - сквозь смех заметил вампир.

- И достаточно остроумное, - холодно заметила Наталия таким тоном, что сразу становилось ясно: нет, не остроумное, по её мнению. – Возможно, вам следовало послушать своих родных и не становиться агроторой.

Все, надоело строить паиньку.

- Ну, тогда я бы пропустила все веселье, - с ядовитой усмешкой заметила я. – К примеру, недавно я ловила одну русалку в Москве-реке.

- Она нежить, - заметила Наталия. – На них закон не распространяется, а убивать их запрещено.

- Это да, - согласилась я. – Однако она видела, куда убежал особо опасный эльф. Она обещала мне рассказать все, что видела, но сначала я должна была поймать её. Ох, и намаялась с ней. Потом неделю не могла избавиться от запаха тины.

Григорий снова рассмеялся. Наталия передернула плечами и решила сменить тему:

- Давайте перейдем к главному. Ты ведь догадываешься, о чем пойдет речь?

Вампир тут же посерьезнел. В его глазах сверкнуло серебро, но тут же исчезло.

- О Вишневецких, - пожала плечами я.

Наталия кивнула и нахмурилась:

- Совет долго игнорировал вражду ваших семей. При Галине вроде бы все успокоилось, но в последнее время ваши отношения снова стали напряженными. – Я, должно быть, слишком отстранилась от семьи, так как для меня этот факт стал неожиданным. – У нас сейчас тяжелые взаимоотношения с европейскими странами.

- Они думают, что смогут нами управлять на расстоянии, - с холодной насмешкой добавил Григорий.

- Мы медленно подготавливаем армию к противостоянию, - произнесла Наталия. – Однако если возникнет какая-то междоусобица, то все наши планы полетят к чертям. Трудно было удержать Вишневецких, когда Стрельцовы взорвали их поместье триста лет назад. Почти невозможно было усмирить Стрельцовых, когда один из Вишневецких убил брата Галины. Не говоря уже о том, что ваши компании агрессивно конкурируют друг с другом. Если вы сейчас начнете вредить друг другу, то взбаламутите всю страну и, возможно, начнете гражданскую войну – только у ваших семей и хватит на это сил, - женщина поджала губы и замолчала.

Продолжил Григорий:

- Помимо этого, глава семьи Вишневецких является моим заместителем и главным претендентом на место следующего делегата от вампиров в Совете. А твой отец, Павел Стрельцов, довольно популярен как мэр среди населения. Прирожденный политик. У него есть все шансы заменить Наталию Марковну на посту. Если они оба станут делегатами, то будут постоянно ссориться, и развалят Совет к чертям. Мы подумали, что необходимо сразу примирить всех членов семьи. И набросали несколько вариантов.

- И какой же самый оптимальный? – я приподняла бровь.

- Вы должны соединить свои семьи, - лукаво произнес Григорий, снова взяв бокал вина. – Соединить браком.

Так как я пораженно молчала, Наталия разъяснила:

- Твоя младшая сестра, Мария, через две недели получает свой дар. По традиции, она должна отправиться в фамильный дом, к Галине. И с ней отправится вся ваша семья – уверена, ты тоже планировала взять отпуск.

«Фамильный дом» - это полуразрушенное двухэтажное здание у черта на куличках – точнее, в глубине тайги на берегу одной из великих рек Сибири. Добраться до дома, где жила Галина, можно было только на лодке или на вертолете, что тоже не слишком воодушевляло.

- Пусть твоя прабабушка пригласит к себе братьев Вишневецких – оба все еще холостые, хотя одному уже сто двадцать лет, - сказал Григорий. – То, что вы проведете время вместе в период получения дара одной из вас, будет проявлением доверия и гостеприимства. Они поживут вместе с вами, и один из братьев должен выбрать себе невесту.

Мои глаза удивленно расширились. Какого хрена?..

- Насколько я помню, в вашей семье четыре претендентки на эту роль, если включать тебя и твою семилетнюю сестру, - добавила Наталия. – Мы не заставляем прямо сейчас устраивать свадьбу. Но Вишневецкие и Стрельцовы должны объявить нам о помолвке не позже, чем через две недели после получения дара Марии. И не позже чем через три года одна из вас станет вампиршей и женой вампира из рода Вишневецких.

- Или, если выберут твою семилетнюю сестру, через одиннадцать лет, - заметил Григорий. – Но вы должны понимать, что до свадьбы ни Ростислав, ни Павел кресла в Совете незаймут. Не думаю, что кого-нибудь из них устроит этот вариант.

Я все еще молчала, но тишина не напрягала двух членов Совета. Они спокойно продолжали трапезу.

- Это просьба или приказ? – наконец выдавила я, стараясь не заорать. Подумать только, одну из моих незамужних родственниц – или даже меня! – могут выдать замуж за вампира!

Григорий улыбнулся уголками губ и произнес:

- Пока просьба. Но если кто-либо из сторон откажется, то Совет насильно поженит всех Вишневецких и Стрельцовых, которые остаются холостыми. Даже Галину, если потребуется.

В его глазах сверкнуло серебро, предупреждая меня об угрозе. Это, конечно, было страшно, но я испытала странное облегчение от того, что вампир показал свою натуру. Так ты знаешь, с кем имеешь дело, и не возникает никаких иллюзий.

Я глубоко вдохнула, стараясь не высказать парочке, что о них думаю. В конце концов, они стараются не просто из вредности, а ради благополучия страны. Они всегда так поступают, во что бы то ни стало.

- А Вишневецких уже известили? – процедила я, отодвигая тарелку. Аппетит пропал окончательно.

- Вчера вечером, - кивнул Григорий.

Наталия наклонилась и посмотрела мне в глаза:

- Мы сказали все это тебе, чтобы не тревожить Галину. К тому же, до неё долго добираться – она та еще отшельница. Ты должна уговорить свою семью пригласить братьев Вишневецких на инициацию Марии, и чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.

Я промолчала, лишь кивнула.

- Я рада, что ты понимаешь положение дел, - неожиданно тепло улыбнулась Наталия. – После изучения твоей характеристики мы ожидали увидеть избалованную и мужеподобную грубиянку.

- Однако ты нас удивила, - согласился Григорий.

Я криво усмехнулась и поднялась с моего места.

- Прошу меня простить, но мне нужно как можно скорее поговорить со своими родственниками.

- Конечно, - кивнул Григорий. – Мы понимаем. Нет-нет, - замахал руками вампир, когда я полезла за кошельком. – Ужин полностью за мой счет.

Я кивком головы попрощалась с Наталией и Григорием, и, развернувшись, быстрым шагом направилась в сторону.

- Надеюсь, это не последний наш совместный ужин, Соня, - бросил мне вслед Григорий.

Я ничего не ответила, потому что не знала, что сказать. Трудная ситуация… Примирить наши семьи браком? Нет, конечно, теоретически можно заставить одну Стрельцову выдать замуж за Вишневецкого… Но толку-то? Очень скоро кто-то из них станет вдов.

Выйдя из ресторана, я окунулась в теплый июньский вечер. Домой ехать не хотелось, поэтому направилась к Лизе. Она давно ждет раскрытия моей тайны.

Девушка встретила меня у дверей. Её светлые волосы были завязаны сзади в небрежный пучок, бледно-зеленые глаза светились нетерпением. Девушка была похожа на прекрасную наяду, а не на оборотня-тигра, коим и являлась. Лиза схватила меня за руку и втащила в дом. Дождалась, пока я сниму туфли и пройду в гостиную, а затем потребовала:

- Колись, зачем ты встречалась с членами Совета.

Да, я решила ей рассказать все, связанное с семьей. Лизка внимательно слушала, но постоянно перебивала, задавая уточняющие вопросы. Раньше это раздражало, а вот сейчас забавляло.

- Ого, - все, что сказала Лиза, когда я закончила рассказ. – Я слышала что-то отдаленное о Стрельцовых, но никогда не сопоставляла тебя с ними. Мало ли в мире однофамильцев.

Я пожала плечами.

Лиза сидела на полу, скрестив ноги так, что из-под махрового халата показывались пижамные шорты. Она вообще любила такую позу. Я в это время развалилась на диване животом вниз, наплевав на платье, и болтала ногами в воздухе.

- Значит, у тебя две сестры? – с любопытством спросила девушка.

- Две сестры и брат.

- Расскажи мне обо всей своей семье, начиная с Галины, - попросила Лиза.

Я приподняла бровь:

- Зачем это тебе?

Лиза посмотрела на меня, как на врага народа:

- Ты моя подруга. Следовательно, я должна знать о тебе все, как и ты обо мне.

- Никому нельзя доверять до конца. Даже себе, - надув губы, философски отметила я.

Блондинка закатила глаза и фыркнула:

- Вот только не надо этой ерунды про подлую натуру человека. Рассказывай!

Ничего не оставалось, кроме как начать рассказ:

- У Галины два ребенка – сын Макар и дочь Лариса. Дочь вышла замуж за колдуна из Венгрии, и совсем потерялась. А вот Макар является моим дедушкой. Точнее, являлся. Он утонул год назад. Его вдова вернулась к себе на родину во Владивосток, и изредка пишет письма. У деда Макара два сына. Мой дядя Максим, у него сеть ночных клубов. Он женился на человеческой женщине, но она умерла. Есть дочь, Агния. Она достаточно известная художница в Питере. У Агнии два брата-близнеца, Глеб и Степан. Им по десять лет.

- Большая семья, - заметила Лиза.

Я усмехнулась:

- Ты еще не до конца дослушала. У меня семилетняя сестра Эльвира, правда, я не видела её ни разу.

- Ни разу? – удивилась Лиза и переместилась поближе.

- Я не была в семье со времен инициации Агнии. Это почти девять лет, - да, только произнеся это вслух, начала понимать, насколько абсурдно данное поведение.

- Но почему? – нахмурилась подруга.

Передернув плечами, постаралась объяснить:

- Никто в семье не одобрял моего желания стать агроторой. На этой почве я разругалась и с отцом, и с прабабушкой.

- Окей, это я поняла, - кивнула Лиза. – У тебя ведь еще родственники есть?

- Еще есть Машка, младшая сестра. Через две недели у неё шестнадцатый день рождения. Я не думала, что поеду на её инициацию, однако на этот раз появление обязательно, - я поморщилась: - Такое ощущение, что я еду на ярмарку, и Вишневецкие будут оценивать меня.

- А что же брат? – хитро поторопила девушка. – У тебя ведь еще брат есть.

Я уткнулась лицом в подушку и промычала что-то. Потом подняла голову и, заметив задумчивые глаза Лизы, заявила:

- Он не твой тип. Да, ему тридцать пять, но он выглядит не старше меня. Да, он привлекателен и остроумен. Но Олег наследник рода, старший ребенок в поколении, и не осмелится ослушаться Галину, когда та скажет жениться ему на родовитой колдунье.

- Это мы еще посмотрим, - почти угрожающе проговорила Лиза. Глаза её сверкнули нечеловеческим блеском. Я саркастично подумала, что именно так начинаются великие истории любви. – А где он живет?

Передернув печами, я призналась:

- Не знаю. Мы с ним давно не виделись.

- Как же так? – удивилась девушка. Не глядя на пульт, она отключила телевизор. – Вы же семья, какая-никакая. А ты не видела свою семью почти десять лет – даже рождение Эльвиры пропустила. Стыдно, Соня.

Я промолчала – нечего было на это ответить. Лиза была права. А также я не могла не признаться самой себе в том, что боюсь встречи с родственниками. Больше, чем битвы с тремя волколаками.

- Я через неделю в отпуск ухожу, последишь за Мишей? – попросила я.

Лиза хитро прищурилась:

- Не волнуйся, я его для тебя приберегу.

Я закатила глаза и кинула в неё диванной подушкой.

Утром я долго не решалась позвонить отцу. Тем более звонок был не на мобильный – мой отец Павел был мэром в одном из самых населенных городов Сибири, и за восемь лет его номер не раз сменился. А точный номер его приемной был в интернете. Я медленно набрала номер и слушала гудки.

- Приемная мэра, здравствуйте, чем могу помочь? – вежливым голосом произнесла секретарша.

- Э-э… Здравствуйте. Могу я поговорить с господином Стрельцовым? – произнесла я, прикусывая губу.

Сделав паузу, секретарша сказала:

- Да, Павел Макарович на месте. Как вас представить?

- Я его дочь.

- Подождите секундочку.

С минуту была тишина, затем знакомый мужской голос произнес раздраженно:

- Эльвира, я же просил тебя не звонить мне на работу. Учись разбираться с Машей сама.

Я вдохнула и постаралась сделать свой голос как можно легкомысленнее:

- Не угадал. Вторая попытка.

Папа замолчал. Через шестнадцать секунд (нет-нет, я совсем не считала!) он осторожно произнес:

- Соня?

Наверное, мне показалось, что в его голосе прозвучало облегчение и радость. Ну как он может радоваться, если при последней нашей встрече я назвала его в хорошем случае эгоистом?

- Доброго дня, пап. Как твои дела?

- Спасибо, все хорошо. Через две недели…

- Маша получает дар, знаю, - перебила я. – Хочешь, я омрачу твою жизнь?

Папа горько засмеялся:

- Просто так ты бы не позвонила, верно?

Я пожала плечами, скрывая этим движением вину, хотя отец не мог этого видеть, и перешла к делу, пересказав отцу вчерашний ужин. Он не перебивал, хотя я рассказывала достаточно медленно.

- Значит, помолвка, - задумчиво ответил папа.

Я удивилась:

- Тебя это не возмущает?

- Возможно, немного, - согласился мужчина. – Однако в чем-то Совет прав. Между нашими семьями снова появилась напряженность, и помолвка будет самым удобным решением.

Ну да, совсем забыла, что мой отец – политик.

А я не люблю политику.

- Сомневаюсь, что мы все поместимся в доме Галины, - вспомнила я. – Ведь там просто ужасно мало места.

- Ты не появлялась восемь лет, - упрекнул отец. – Поэтому многое пропустила. Я три года назад нанял лучших архитекторов и рабочих, и они снесли захолустье, служившее фамильным домом, и построили на этом месте коттедж. Три этажа, шесть комнат, плюс баня, чердак и подвал, который стал комнатой для тех, кто получает дар.

- Что, прости? – удивилась я.

- Подвал… или, точнее, бункер звуконепроницаем, - пояснил папа. – Когда ты получала свой дар, то неделю до и после дня рождения кричала. Это испугало Агнию и Машу, и я не хочу, чтобы та же история повторилась с Эльвирой.

Пирокинез – мощная штука, мое принятие дара было чрезвычайно трудным, и я не сразу научилась жить со своими способностями. Так что в чем-то папа был прав.

- Так что мы все поместимся, - заверил папа. Он хмыкнул и вдруг посерьезнел: - Ты ведь в Москве живешь, насколько я знаю, Вишневецкие там же. Я предупрежу Галину, отправив завтра к ней Машу и Эльвиру. Так же я пошлю братьям официальное приглашение. Однако тебе, как единственной из нашей семьи в Москве, придется сопровождать их до Галины. Когда ты поедешь?

- Я планировала через неделю, - со вздохом ответила я. Ну прекрасно, блин. Я первая встречусь с Вишневецкими.

- Отлично. Значит, в воскресенье на девять утра я закажу вам билеты до ближайшего города. В том аэропорту вас троих будет ждать вертолет с Олегом. К вечеру будете у Галины. Тебя устраивает?

Я пробурчала согласие. Отец без прощания бросил трубку. Прикусив губу, я убрала телефон в карман.

Да, веселый же будет отпуск.

========== Глава 3 ==========

Лиза удивленно улыбнулась, когда я зашла к ней в кабинет. Она, как обычно, опоздала на работу, и теперь пыталась изобразить занятость.

— Опять проспала? — я ухмыльнулась, приближаясь к её столу.

Девушка, поправив модно уложенные волосы, включила компьютер и заметила:

— Я иногда завидую твоему графику.

— Но потом вспоминаешь, чем именно я занимаюсь, и перестаешь завидовать, — закончила я. Лиза дернула уголок губ вверх в подобие легкой улыбки.

— Ты просто так или по делу?

— По делу, — упираясь локтями в колени, я негромко произнесла: — Сможешь найти информацию об убитом Юрике? В смысле, об волколаке, которого я убила. Юрий Гостин.

Лиза имела приличные связи в различных сферах, и ни одна сплетня не пролетала мимо этих очаровательных ушей. Если кто и сможет найти нужную информацию, то только она.

— Что тебя интересует? Семья, друзья, работа, совершенные преступления, слухи? — уточнила подруга.

Я задумалась:

— На кого он работал. В какой стае состоял. Кто им теоретически мог управлять.

— Дай мне пару часов, — кивнула Лиза. — А теперь иди к Барсукову, он давно тебя ждет.

Хмыкнув, я встала с дивана и постучала в дверь. Незамедлительно из кабинета раздался спокойный голос:

— Входите.

Кабинет моего начальника был средних размеров, но обставлен достаточно дорого. Кожаная мебель, компьютер последней модели, на стене дорогая картина. Даже сам Барсуков был одет в недешевый костюм. А все почему? Потому что мой начальник умеет дружить с нужными людьми. Он неплохо общается с Корнеевым, оборотнем и членом Совета, одновременно являющимся дядей Лизы. Естественно, именно Корнеев пристроил Лизу в секретарши друга. Жена Барсукова — лучшая подруга Марковой, а сын женится на одной из дочерей колдуньи. Благодаря этим связям Барсуков быстренько взлетел вверх по карьерной лестнице и ни о чем не беспокоился.

— А, Соня, — при виде меня мужчина вежливо улыбнулся. На вид ему можно было дать лет сорок — что по меркам оборотня, коим он и являлся, равнялось ста пятидесяти годам. Плюс-минус десяток. — Присаживайся.

— Отчет готов, Сергей Владимирович. — Я последовала совету Барсукова и села напротив него.

Глянув на тонкую стопку бумаг, расположенных на его столе, Сергей Владимирович отодвинул её и, сцепив руки в замок, наклонился вперед.

— Ты работаешь без отпуска уже много лет, — произнес он. Будь его воля, он бы столько же оставил меня без отпуска. Но вмешался Совет — не знаю, благодарить его или нет. — И ты, Соня, лучшая сотрудница.

Я насмешливо приподняла брови, но ничего не сказала. Предоставила начальнику возможность высказаться.

— Думаю, тебе нужен отпуск, — продолжал Барсуков. — Чтобы отдохнуть, набраться сил, отвлечься от убийств…

Ага, а еще чтобы съездить на ярмарку невест.

— Я знаю, что Совет на этом настоял, Сергей Владимирович, — спокойно сказала я. — Так что не нужно зря тратить слова.

Барсуков кивнул и откинулся в своем кресле.

— Не знаю, зачем ты понадобилась Совету, — менее официально протянул оборотень. — Но Маркова настоятельно просила дать тебе отпуск на два месяца.

Я недоуменно нахмурилась. Почему именно два месяца? Поездка продлится максимум месяц, при благоприятном исходе все завершится раньше. Или Наталия Романовна решила дать мне своеобразный бонус?

— Отпуск начнется в субботу, — произнес Барсуков. — Хотя не факт, что до этого времени ты понадобишься.

Несомненный плюс моей профессии — свободный график. В среднем я устраняю три-четыре преступника в месяц, а остальное время либо тренируюсь, либо зализываю раны. Второе, конечно, чаще. Но при этом с десяти до четырех провожу время на работе, притворяясь обычным следователем.

— Можно идти, Сергей Владимирович? — как можно спокойнее осведомилась я.

В ответ Барсуков кивнул.

— Как прошло? — поинтересовалась подруга, когда я закрыла дверь кабинета.

— Дал отпуск на полтора месяца.

Девушка только хмыкнула и, пригладив слишком короткую для официальной одежды юбку, села. Стеклянная дверь, располагавшаяся в метре от стола Лизы, открылась, и вошел Миша.

— Доброе утро, дамы, — галантно улыбаясь, произнес парень.

Лиза кокетливо засмеялась:

— О, ты обаятелен, как всегда.

— Доброе утро, — отозвалась я.

Миша выглядел безразличным. Это значило, что он пытается что-то скрыть. Обычно парень более добродушен. Сняв пиджак, парень указал на документы в его руках и спросил:

— Барсуков у себя?

— Ага, — вместо Лизы ответила я. — Ты тоже отчет принес?

— Совершенно верно.

Постучавшись в кабинет начальника, Миша, как и я ранее, дождался приглашения. Оглянувшись на меня, колдун произнес:

— Подожди меня, пожалуйста. Нужно поговорить.

И зашел в кабинет.

Я поймала вопросительный взгляд подруги и пожала плечами, так как не знала, что Мише от меня нужно.

Барсуков парня задержал дольше, чем меня. Полчаса за пустой болтовней с Лизой прошли мгновенно, и вскоре Миша появился в дверях. Кивнув на прощание секретарше, агротор спросил:

— Ну что, идем?

Я помахала Лизе и вышла вслед за напарником. Тот, не проронив ни слова, спустился на лифте до первого этажа и пошел к выходу. Я тенью следовала за ним, с любопытством ожидая, что скажет Миша.

Колдун открыл передо мной дверь машины, а затем, обогнув автомобиль, сел и сам. Отчего-то вставлять ключи Миша не собирался. Он крепко сжимал руль руками.

Так прошло несколько минут. Чаша терпения у меня недостаточно большая, и когда я уже собралась спросить, в чем дело, Миша тихо произнес:

— У меня проблема.

— Что случилось? — тут же спросила я.

Миша не поднял на меня глаза.

— Моя младшая сестра сегодня ночью сбежала из дома.

— Ира? — уточнила я. С Ирой, шестнадцатилетней сестрой Миши, я была знакома достаточно хорошо. Веселая девушка, правда, чересчур безрассудная. Чем-то она похожа на меня сегодняшнюю. Хотя в шестнадцать лет я была невинным ангелочком. Пока дар не проявился. — Она подросток, гормоны, видно, бушуют.

Колдун покачал головой и посмотрел на меня:

— Она сбежала, потому что мать запретила ей встречаться с Кадыровым.

Мои брови взлетели выше лба:

— Ты про…

Миша кивнул:

— Я про Расула Кадырова, находящегося под следствием и под угрозой смертного приговора.

Я напряженно размышляла. Кадыров был замешан в ряде преступлений, но вина его так и не была доказана. Один вид его говорил о том, что убить ему проще простого. Его отличительная черта в том, что он — человек. Редко когда простой человек сможет встать на один уровень с преступниками-оборотнями, к примеру. Кадыров смог.

— Боюсь, она попала в беду, — шепнул Миша, откидывая голову назад. — Телефон отключен, и я не знаю, где живет Кадыров.

Я ухмыльнулась:

— На счет жилья не знаю… Но есть идея получше.

Миша с энтузиазмом завел машину, и одновременно с этим произнес:

— Пистолеты и кинжалы в бардачке.

Металлическая дверь распахнулась, и на меня с недовольством уставился перекачанный верзила.

— Чего тебе, мелкая? — буркнул верзила.

Мелкая. Очень смешно. Хотя с его двухметрового роста я действительно могла казаться гномом.

Я лучисто улыбнулась и спросила:

— Могу я увидеться с господином Рихтером?

Верзила внимательно осмотрел меня и протянул:

— А кто же его спрашивает?

Глянув на Мишу, стоявшего рядом со мной, я любезно сказала:

— Скажите, что пришла его постоянная и любимая любовница.

Верзиле было плевать, с кем спит его начальник. Без какого-либо чувства на лице он хлопнул дверью перед нашим носом и пошел к Рихтеру. А вот Миша был в шоке. Он пораженно уставился на меня.

— Рихтер? Тот самый? — уточнил Миша.

Я безмятежно пожала плечами и улыбнулась. Именно из-за пораженного лица напарника я не сказала ему сразу. Приятно знать, что я все еще могу его удивлять.

— Я все тебе объясню, только подожди, пока мы не войдем в его кабинет. — Мне пришлось пообещать.

Металлическая дверь распахнулась, и уже с большим почтением охранник проговорил:

— Прошу простить мое недоверие. Следуйте за мной, хозяин ждет вас.

Верзила повел нас к неприметной дверце, скрытой от посторонних глаз мороком, наведенным домовым. Вот уж не знаю, как вампир, Рихтер, то бишь, смог подружиться с домовым и уговорить его сделать это.

Миша не зря всполошился. Саша Рихтер, — вампир, немец по происхождению. Трудно представить, как его угораздило переехать в нашу страну, в которой немцев недолюбливают не первую сотню лет, но парень прижился. Рихтер владел парочкой стриптиз-клубов, один из них, «Час страсти», в котором мы сейчас находились, также служил ему домом. Точнее, весь второй этаж здания. Только об этом никто не знал. Так же упорно появлялись слухи, что Рихтер занимается криминалом. Уже много лет полиция ищет следы его преступлений, но вампир постоянно выходит сухим из воды. Именно поэтому Миша узнал имя моего приятеля. Ну, как приятеля — Рихтер относится ко мне с насмешкой, я же раздражаюсь от такого отношения.

Верзила направился по узким ступенькам в полной темноте наверх, мы последовали за ним. Охранник вошел в дверь, зашагал прямо по ярко освещенному коридору с кричаще-красными обоями и мраморным полом. Между дверьми висели причудливые абстрактные картины. Никогда не понимала абстракционизм. По мне, так пейзажи и то красивее смотрятся.

Остановившись у одной из дверей, охранник без стука открыл её и позволил нам войти внутрь. Я уже была в этой комнате, в кабинете Рихтера, так что не сильно удивилась лимонно-желтой краске на стенах, идеально-белому полу и огромному Т-образному столу из дуба, занимавшего практически все пространство.

Сам хозяин кабинета тоже выделялся своим внешним видом. Черные брюки застегнуты на ширинку, но пуговица была свободна, шелковая ярко-алая рубашка, небрежно наброшенная на плечи, едва прикрывала потрясающее тело. На шее виднелись темные засосы, которые медленно, но верно исчезали благодаря чудесной вампирской регенерации. Светлые волосы взлохмачены, на лице — трехдневная щетина, довольная ухмылка и прищуренные, как у сытого кота, голубые глаза. Тут и слепой бы догадался, что он только что вылез из постели.

— А, Соня! — радостно поприветствовал вампир, делая шаг ко мне. В голосе вампира не слышалось акцента, Рихтер уже давно избавился от него. Он остановился, увидев за моей спиной Мишу, и лукаво уточнил: — Сегодня хочешь тройничок?

— Что?.. Нет! — возмутилась я. — Хватит уже этих твоих сальных шуточек, Санек.

Вампир поморщился и принял более деловой вид. Если можно такой принять, будучи полуголым.

Он не любил, когда я коверкала его имя. Вампир действительно был Сашей, по паспорту. Не Александр, а Саша. Саша Рихтер. Он получил такое имя еще в своей родной Германии. Я же не могла не издеваться над ним, особенно когда вампир начинал злиться.

Рихтер пожал плечами и сел в свое дорогое кожаное кресло.

— Ну, а что мне еще делать, если мы знакомы почти три года, и ты еще ни разу не побывала в моей постели.

В этом весь он. Даже относясь ко мне с насмешкой, не перестает думать, как бы залезть мне под юбку.

— Кажется, ты и без меня неплохо развлекаешься, — заметила я и села на стул, расположенный ближе всего к Рихтеру. Раз уж вампир не приглашает сесть, я сделала это без его позволения. Миша последовал моему примеру и сел напротив. К счастью, пока он молчал, внимательно ловя каждое наше слово. Хотя не думаю, что его обрадовало известие о нашей с Сашей связи — будь то любовная или любая другая.

Рихтер прикоснулся к почти исчезнувшему засосу у ключицы и расхохотался:

— Ты не представляешь, какие бонусы могут быть у владельца стриптиз-клуба. Все собеседования проходят через… — вампир ухмыльнулся. — Через меня.

Ага, точнее, через его постель. Но это и так понятно.

— Ну и что, прошла сегодняшняя кандидатка? — вежливо поинтересовалась я. Нет, не то чтобы мне действительно было интересно, просто вопрос напрашивался сам собой.

Рихтер хмыкнул и хитро посмотрел на меня:

— Прошла. Но не думаю, что она может сравниться с тобой. К сожалению, я пока не знаю, какова ты.

— И никогда не узнаешь, — заверила я. — Но перейдем к делу.

Мужчина налил себе и Мише коньяк, который стоял около вампира, и протянул последнему бокал со словами:

— Угощайтесь, молодой человек. И можете не называть мне ваше имя. Мне это не интересно.

Миша стрельнул глазами в сторону вампира и процедил:

— Соня, не хочешь объяснить, что мы здесь делаем?

А, да. Я и забыла.

Усевшись поудобнее, я начала рассказывать:

— На самом деле, мы притворяемся любовниками, даже перед его слугами, чтобы никто не мог догадаться, что Саня — мой информатор. К тому же статус любовников отвлекает от связи Рихтера, Сони и загадочной агроторы. Полтора года назад я спасла Рихтера от гибели. Тогда он еще был благородным вампиром, поэтому сам заверил, что находится у меня в долгу. Точнее, поклялся кровью, что, как ты знаешь, для вампиров священно. Так вот, мы заключили с Санечкой сделку: он дает любую нужную мне информацию из криминального мира, а я…

Я взяла пустой бокал, который подтолкнул в мою сторону загадочно ухмыляющийся вампир, достала из скрытого кармана куртки один из метательных ножей и уверенно полоснула им по ладони, твердо смотря в округлившиеся глаза Миши. Алая кровь струей полилась в бокал.

Боль была привычной, так что я не морщилась. Наверное, именно этот факт поразил Мишу.

— А ты платишь своей кровью, — закончил напарник.

Вместо подтверждения я криво улыбнулась и перевела взгляд на кровь в бокале. Это случалось уже неоднократно, и ничего особенного в этом я не видела. Но, судя по удивленно-отвращенному лицу Миши, моему напарнику ситуация казалась отвратительной. Что ж, посмотрим, как он запоет, когда Рихтер поможет нам найти его сестру.

Благодаря заранее подготовленному зелью быстрой регенерации через некоторое время струя становилась меньше, и, когда кровь стала капать редкими каплями, а потом рана и вовсе затянулась, я протянула бокал здоровой рукой вампиру.

Рихтер хмыкнул, глядя на розовый шрам на моей руке, становившейся все меньше и незаметней, и опустил глаза в бокал:

— Вижу, ты заранее подготовилась.

Обычно мне приходилось тут же, при Рихтере, забинтовывать руку, а потом чувствовать себя неуютно, так как мастерство раненой руки заметно сокращалось. Самому Рихтеру я не слишком доверяла, чтобы позволять себе быть уязвимой рядом с ним. И недавно я подумала, что стоит купить небольшую бутылочку зелья исцеления. Стоило она жутко дорого, но, глядя на встревоженное лицо вампира перед собой, я решила, что не зря потратила деньги. Теперь я представляла полноценную угрозу Рихтера, а он знал мой взрывной характер.

— Для тебя, Шурочка, я всегда готова, — довольно промурлыкала я и только потом заметила двойной смысл фразы. А, не важно.

— Я пришел сюда не для того, чтобы слушать ваш флирт, — не выдержал Миша и порывисто вскочил. — Соня, ты обещала…

— Я знаю, что обещала, — тут же став серьезной, отрезала я. — Сядь и молчи, будь добр.

Миша скрипнул зубами и медленно сел обратно, буравя меня взглядом. Ну и пес с ним, мне не в первый раз. Хотя вообще-то его понять можно. Сам он без году неделя как агротор, молодая кровь все еще бурлит, важно показать свое мужское эго. А тут еще и сестра пропала. Естественно, парень волнуется.

Рихтер молчал и улыбался, глядя на нас. Когда он поймал взгляд Миши, то медленно поднес бокал с алой жидкостью ко рту и пригубил её. Затем облизнул губы и хищно улыбнулся:

— Ах, парень, ты не представляешь, насколько вкусна её кровь. Чертовски вкусна.

Опять-таки, Рихтер, гад ползучий, каждый раз устраивал из питья моей крови представление, так что я уже привыкла к этому. Но Миша видел это впервые. К счастью, сейчас он промолчал, хоть и скривился.

— Я рада, что тебе нравится, — холодно заметила я. — Ну, а теперь информация.

Саша продолжил смаковать мою кровь, не отводя взгляда от Миши. Детский сад по-вампирьи, честное слово.

— Что тебе нужно узнать, Соня? — поинтересовался Рихтер.

Выдержав эффектную паузу, я ответила:

— Я хочу знать, где живет Кадыров.

Саша моментально перевел взгляд на меня и встревожено нахмурился. От его веселого настроения не осталось и следа.

— Зачем тебе это?

— Не скажу, — твердо произнесла я.

Некоторое время Рихтер сверлил меня пристальным взглядом, потом сдался:

— Не знаю, где живет Кадыров, но знаю, где он часто бывает.

Я наклонила голову вправо, поощряя вампира к продолжению.

— Он частенько захаживает ко мне, — Саша постучал пальцами по столешнице. Поймав мой насмешливый взгляд, немец поправился: — Не ко мне в прямом смысле, а в «Час страсти». Сам я выхожу в зал редко, его знаю только заочно, хотя Кадыров бывает в моем клубе почти каждую неделю. И… — протянул Рихтер, допивая остатки моей крови. Вампир не закончил продолжение, тем самым интригуя нас больше.

— Что «и»? — не выдержал Миша. Эх, сразу видно, что он совсем недавно стал агротором. В этом деле нужно неподвижное терпение хищника, охотящегося на свою добычу, которого пока у колдуна не было.

Вампир проигнорировал колдуна и смотрел только на меня. У Саши кровная клятва только со мной, поэтому имеет право не замечать мое сопровождение.

— И как раз сегодня Кадыров заказал столик у самой сцены, — соизволил ответить Рихтер.

Я мило улыбнулась и поинтересовалась:

— Напомни, во сколько открывается твое заведение?

***

Удивительно, но после открытия клуба Рихтер любезно предложил нам дождаться прихода Кадырова в его кабинете. Вампир вывел на компьютер изображения с камер на первом этаже и оставил нас с Мишей вдвоем. Я нагло уселась в кресло хозяина и, рассеяно наблюдая за первыми посетителями в камеру слежения, обшарила стол вампира, залезла в каждый ящик стола.

— Не боишься, что Рихтер заметит? — деловито поинтересовался Миша, рассматривая кабинет на присутствие камер.

Я насмешливо на него глянула и произнесла:

— Рихтер знает меня. Если бы он хотел сохранить свой кабинет нетронутым, он бы не оставил нас без присмотра. Так что в какой-то мере это он и подтолкнул меня.

Та-ак, что тут у нас? В верхнем ящике стола были неинтересные мне документы на клуб, какие-то бухгалтерские бредни и прочие бумаги. В среднем ящике хранились пару бутылок коньяка, три бутылки виски и один ром. Ха, это и неудивительно. Мне иногда кажется, что у Рихтера тысячи заначек с алкоголем по всем своим клубам. А вот третий, самый нижний ящик удивил меня. Там были две толстые пачки денег крупными купюрами и черная папка. Последнюю я положила на колени и открыла. И тут же захлопнула с громким звуком.

— Нашла что-то? — заинтересовался Миша.

Да, нашла. Но колдуну говорить не собиралась.

— Да нет, бред всякий, — легко соврала я. — Ты пока проверь документы, они в верхнем ящике. Может, найдешь что-то интересное.

Уступив место напарнику, я села на стол так, чтобы Миша не смог заглянуть в папку, и открыла её.

Сначала шли мои фотографии. Я с Лизой в торговом центре, около работы, улыбаюсь рядом с Мишей, во дворе моего дома. Были даже снимки окон моей квартиры, в которых видна я, пару раз изображена в одном нижнем белье — фотограф успел запечатлеть моменты, когда я переодеваюсь.

Сердце забилось быстрее от злости. Получается, Рихтер за мной следит?

Еще больше бесило то, что я не заметила слежки. Зря я ругала неопытность Мши, мне самой пора на пенсию!

Дальше шла информация о моем распорядке дня. Был детально расписан каждый день, начиная с апреля прошлого года и заканчивая вчерашним. Потом была информация о том, с кем я общаюсь, и о моей семье.

Финальным аккордом стали рисунки карандашом. На одном я была изображена в полный рост в ужасно коротком платье, с тонкими лямками и глубоким декольте. Одну руку я запустила в распущенные волосы, вторую положила на талию. На другом рисунке полулежала на диване, одетая только в нижнее белье, а на последнем я и вовсе была без него. Все, что скрывало предположительные (потому что Рихтер не видел меня голой, а рисовал, используя воображение) очертания моего тела, — это длинные, длиннее, чем у меня сейчас, волосы.

Еще Рихтер рисовал нас вдвоем. Обнаженными, разумеется. На одном из рисунков вампир стоял спиной, одной рукой упираясь в стену, а я висела на нем, обхватив руками и ногами. На другом я была сверху, а сам Рихтер лежал и, довольно улыбаясь, сжимал руки на моих бедрах. Дальше я смотреть не стала, хотя рисунков было еще много.

Ах ты сукин сын! Кровососущий мерзкий извращенец! Я тебе все, что можно, оторву!

— Сонь, Кадыров пришел, — Миша оторвался от бумаг и внимательно смотрел в компьютер.

— Отлично, — мой голос прозвучал невероятно холодно, и от удивления колдун поднял глаза. — Дай ему пятнадцать минут, чтобы расслабился. Потом мы спустимся.

— Соня, все в порядке? — встревожено уточнил Миша. Я не смогла скрыть свою ярость.

— Все нормально, — процедила я. — Побудь здесь, хорошо? Не спускайся к Кадырову без меня. Я скоро вернусь.

— Но… — начал Миша, но я уже вылетела из кабинета. В коридоре было пусто. Я пошла, куда глаза глядят, и вскоре мне под руку попался недавно обращенный вампиренок. На вид ему было лет двадцать, а глаза наивные и глупые, как у детеныша лани.

Схватив парня за горло, я прорычала:

— Где эта сволочь, которую ты зовешь хозяином?

Рихтер доминантен, и вряд ли позволит кому-то в своем окружении создавать неподчиненных ему вампиров. Так что с формулировкой я не ошиблась.

Вампиренок даже не пытался использовать свои сверхъестественные силы. Дрожащей рукой он указал в левую от меня сторону и пискнул:

— Последняя дверь прямо по коридору с вырезанной буквой «Р».

Я отпустила вампиренка. Ноги того не держали, и он плюхнулся на пол. Помогать не стала.

Нужную дверь я нашла сразу. На ней действительно была витиевато вырезана буква «Р». Не знаю, был ли там замок или нет, но дверь с грохотом распахнулась от моего пинка. Ну да, я частенько забываю о приличиях. Особенно когда меня рисуют голой всякие извращенцы.

Рихтер, оказывается, ждал. Он стоял у окна и, скрестив руки, внимательно наблюдал за мной. Мазнула по огромной кровати с красным балдахином краем глаза, но больше времени на осмотр не было.

Подняв папку на уровень лица, я гневно спросила:

— И что это значит?

Обаятельная улыбка появилась на лице Рихтера.

— Что-то ты долго. Я думал, ты найдешь папку раньше.

Я подошла вплотную к Рихтеру.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Я думала, вампир начнет выкручиваться, придумывать оправдания, но тот ответил на удивление серьезно:

— Это папка, в которой я храню информацию о тебе. Всю, что могу найти.

Я могу понять, что он собирал на меня информацию, но то, что он воображал и рисовал нас вдвоем?!

— Хорошо, — процедила я. Вытащив из папки один из его рисунков, я помахала им перед его носом. — Это что?!

— Рисунок, — невозмутимо сообщил Саша, тем самым взбесив меня еще больше.

— Рихтер, не прикидывайся тупым! — рявкнула я. — Какого черта ты рисовал… это?!

Таким серьезным я не видела вампира с первой нашей встречи. Вздохнув, он произнес:

— Соня, ты же не дурочка, и должна понимать, почему я это рисую.

Я застыла с открытым от удивления ртом и широко раскрытыми глазами. Пусть не сразу, спустя полтора года, но я все поняла.

Саша вновь вздохнул и, обольстительно улыбаясь, признался:

— Я рисую то, что хочу видеть в реальности.

Признаться, я была в шоке. Да, Рихтер постоянно флиртовал со мной, намекал и на совместную ночь, и на более долгие отношения. Но я не могла подумать, что он действительно что-то испытывает ко мне.

Видимо, на моем лице проступило осознание, потому как вампир взял меня за плечи и горько усмехнулся:

— Думаешь, стал бы я давать клятву быть жалким информатором, если бы не хотел быть к тебе ближе?

Ну да, а я положилась на его честь. Она для большинства вампиров кое-что да значит, но, видимо, не для Рихтера.

Не видя сопротивления, вампир склонил голову и поцеловал меня. Длилось это всего мгновение, затем я положила руку на грудь вампира и активировала свою магию. В итоге Саша вскрикнул и отскочил от меня, а его рубашка и кожа под ней были прожжены в форме моей ладони.

Сволочь!

Злость огненными искрами вырывалась наружу, казалось, еще немного, и я стану выдыхать дым из ноздрей. Мое отношение к Рихтеру резко поменялось. Как информатор и даже чуточку приятель вампир мне нравился, но как поклонник и любовник?

— Ты думаешь, если станешь каждый раз указывать мне на своих любовниц, я прибегу к тебе? — презрительно выплюнула я. — Или надеялся, что я клюну на образ загадочного вампира? Эти рисунки — все, что ты сможешь делать по отношению ко мне, ясно? С учетом того…

Я схватила все рисунки в охапку и подожгла их. Бумага под моими руками послушно чернела от огня.

— С учетом того, что их больше нет, — почти спокойно закончила я, пока с моих ладоней на пол медленно упал пепел.

Рихтер стоял неподвижно, лицо его ничего не выражало, но глаза горели серебром. Наверное, он действительно разозлился из-за рисунков. Ну и плевать.

Развернувшись, я взялась за ручку двери и холодно произнесла:

— Спасибо за помощь. Это была наша последняя встреча.

Рихтер встрепенулся:

— Соня, не…

— Отныне ты свободен, вампир Саша Рихтер, — перебила я. — Я отвергаю твою кровную клятву, ты не обязан помогать мне. А я больше никогда не дам тебе своей крови.

Судя по звукам, вампир направился в мою сторону — причем с человеческой скоростью. Я вовремя открыла дверь и громко, чтобы все ближайшие комнаты услышали меня, произнесла:

— И не смей искать со мной встречи. Иначе я сильно разозлюсь.

Звучало немножко глупо, ведь кто я для слуг и приближенных Рихтера? Слабая и наивная, хоть и родовитая, колдунья, какой-то офисный планктон, работающий в самой-самой дальней подсобке полиции, куда даже уборщицы редко заглядывают. И лишь Рихтер знал, на что я способна.

Захватив из кабинета вампира Мишу, я направилась вниз, туда, где громыхала музыка. Кадырова я нашла сразу: он сидел за столиком ближе всех к сцене, где томно извивалась стриптизерша, и плотоядно улыбался. Если бы я не знала точно, решила бы, что Расул оборотень, настолько голодным было выражение его лица. Он даже губы облизывал. Но, насколько я знаю, Кадыров дорожит своей человечностью, и к любой магии относится с предубеждением.

— Встань где-нибудь позади него, — направляясь в сторону Кадырова, проговорила я Мише. — Не показывайся, пока он не попытается сбежать. Хотя это вряд ли.

Миша послушно скрылся. Была в нем такая прекрасная черта — в основном он признавал, что я опытней в нашем деле, тогда как сам совсем недавно вышел из Академии. Поэтому пока не пытался оспаривать мои решения.

Усевшись напротив Кадырова, я спросила напрямик:

— Где Ира Сергеева?

Расул удивленно глянул на меня черными глазами, но, как мне кажется, в бороде цвета воронового крыла мелькнула улыбка. А нет, не показалось.

— Я знал, что ты придешь за ней, Соня Стрельцова, — с легким акцентом произнес Кадыров. На вид ему можно было дать лет тридцать, а может, и больше.

Теперь нужно определиться, знает ли он меня только как представителя семьи Стрельцовых в Москве или еще как агротору. Если последнее, то он может начать шантажировать меня.

— Вы следили за мной?

— Да, — не стал отпираться Кадыров. — Мне нужно было встретиться с тобой, и я знал, что ты дружишь со старшим братом Ирочки.

Я прищурилась и уточнила:

— Так что же вы хотите?

Кадыров широко улыбнулся, и стал заметен сверкающий золотой зуб среди белоснежных.

— Мне нужен адрес твоего дяди, — просто ответил он.

Мысленно я облегченно выдохнула. Значит, он не знает о моей работе. Хотя проблема с семьей мне тоже не нужна.

— Я не знаю, где сейчас живет дядя Макс, — честно ответила я. Это была правда. Брат моего отца имеет сеть больших клубов по всей центральной части страны, и предсказать, в каком городе он живет сей час, невозможно. Это может быть как Москва, так и Тверь или Владимир.

Кадырову мой ответ не понравился. Мужчина сразу посуровел, постучал пальцами по столешнице и сощурился:

— Вот что, Соня. Хочешь, чтобы Ира Сергеева осталась жива и невредима, то до утра, будь добра, предоставь мне адрес Максима Стрельцова.

Свое возмущение я оставила при себе. Не хотелось лишний раз злить Кадырова, так как он может отыграться на Ире.

Мужчина положил на стол клочок бумаги и пододвинул его мне.

— Мой временный номер, — пояснил Расул. — Я жду звонка до одиннадцати утра, не дольше. А сейчас не мешай мне, пожалуйста, наслаждаться шоу.

Девица, извивающаяся у шеста, казалось, действительно была оскорблена тем, что мужчина за самым ближайшим и дорогим столомигнорирует её, и вознамерилась во что бы то ни стало обратить взор Кадырова на себя.

Я без слов схватила бумажку и быстрым шагом направилась прочь из клуба. Подальше от Кадырова, подальше от Рихтера.

Миша догнал меня только у машины.

— Соня! Да что произошло?

Глянув на взволнованного колдуна, я устало вздохнула и произнесла:

— Обещаю, Миш, завтра днем Ира придет домой. А сейчас езжай и успокаивай свою маму. Она наверняка волнуется.

Я забрала из машины свою сумку и направилась прочь.

— Соня! Подожди! Что же ты обещала ему? — Миша догнал меня.

— Это связано с моей семьей, — призналась я и раздраженно подумала вслух: — И почему все всегда сводится к моей семье?..

Найти номер дяди оказалось достаточно легко. Просто пришлось позвонить отцу второй раз и спросить, как можно связаться с ним.

Пока я набирала номер и слушала медленные гудки, попыталась вспомнить что-нибудь о родственничке. Однако получилось это с трудом. С дядей Максом я никогда особо близко не общалась. Он был ветреным, легкомысленным шаромыгой, проводил в казино больше времени, чем с собственными детьми. Их он отдал на воспитание своему брату, то есть моему папе. Я его видела последний раз еще до своей инициации, и даже точно не смогу описать его внешность. Зато голос узнала сразу — ленивый, текучий, чуть высокомерный.

— Я слушаю.

— Максим Стрельцов, я полагаю? — зачем-то уточнила я.

Ничего не отразилось ни в голосе дяди — ни любопытства, ни настороженности, так что не могла оценить реакцию мужчины. Дядя Макс просто оставался равнодушным.

— Да, это я. С кем имею честь?..

— Когда я сообщу причину своего звонка, ты захочешь взять обратно свои слова о чести, дядя.

Дядя Макс молчал, может, вспоминал, сколько у него племянниц, может, пытался предположить, какая из них звонит. Мне было любопытно, какие выводы сделает родственник.

Его даром было невероятное везение (в прямом смысле), поэтому дядя до сих пор жив, несмотря на то, что он редкостная скотина. Так что он угадал верно.

— Признаться, не ожидал звонка от тебя, Соня, — осторожно заметил дядя Макс. — Сколько мы с тобой не виделись? Лет десять?

— Больше, дядя, гораздо больше, — хмыкнула я. За окном зазвучала сигнализация, а еще через пару мгновений выключилась.

Долгое время мужчина молчал. Молчала и я, ожидая, когда любопытство дяди пересилит его осторожность.

— Говорят, ты переехала в Москву, — не выдержал-таки мужчина.

Я позволила себе едва заметную улыбку и заметила:

— Да, я уже очень много лет живу в столице. Москва действительно…

— Ладно, хватит, — перебил меня дядя. — Зачем ты звонишь?

Хмыкнув, я поднялась с дивана и направилась в сторону ванной.

— Дело у меня к тебе есть, дядечка, — ласково произнесла я.

В мою доброжелательность дядя не поверил.

— Точнее, Соня, точнее.

Ну, он сам сказал. Включив воду набираться в ванну, я ответила:

— У меня есть одна хорошая знакомая, которая мне дорога. Я сделаю все, чтобы защитить её. Во-от. А её похитил злой-презлой дяденька и шантажирует меня.

— Печальная история, — бесстрастно произнес Макс.

Зажимая плечом телефон, я ловко стянула джинсы и сказала:

— Имя этого антагониста — Расул Кадыров, а требует он твой адрес.

Дядя выругался. Даже я, привыкшая к отбросам общества, не слышала таких цветистых и витиеватых оборотов. Приятно знать, что этот человек — мой родственник.

— Я жду, дядя, — теперь я стягивала майку и умудрялась держать телефон у уха. Ай да я. — Не пойми меня неправильно, но ты явно имеешь безупречную охрану и кучу денег. Так что защитить свою жизнь сможешь. К тому же ты колдун. А вот моя подруга всего лишь беззащитная девушка в лапах этого козла.

К счастью, дядя не стал спрашивать, оттуда я взяла у козла лапы. Он был серьезен:

— Хорошо, Соня. Я дам тебе адрес, по которому Расул сможет меня найти. Нам давно пора разобраться в своих отношениях.

В романтических, что ли? Я девушка умная, вслух такого не сказала, но подумать подумала. Ну, а что, забавно получается.

Когда дядя произнес заветные слова, я вежливо поблагодарила его и отключилась. Затем послала по номеру, который мне дал Кадыров, требование отпустить девушку. Мне любезно ответили, что моя подруга будет свободна, как только я пришлю адрес. Я так же любезно ответила, что не дам адрес до тех пор, пока не буду окончательно уверена в безопасности похищенной. Ответом мне было молчание, но через полчаса позвонил радостный Миша и сказал, что Ира вернулась домой.

Тогда, и только тогда я отослала Кадырову адрес дядюшки и окончательно выбросила из головы инцидент. В конце концов, семейка у меня та еще, и разбираться в проблемах каждого я не намерена. У меня своих бед по горло.

========== Глава 4 ==========

Как бы я не хотела замедлить время, воскресенье все же настало. Я поднялась в шесть утра, невыспавшаяся, злая и раздраженная. Заказав такси, я ждала его на улице, хотя дождь лил нещадно.

В машине, назвав название аэропорта, я нахмурилась и откинулась на сиденье.

Была еще одна причина, почему я не хотела ехать в одном самолете с братьями-вампирами. Я мало что слышала о старшем, до вчерашнего дня даже не слышала его имени. А вот с младшим, Владом Вишневецким, я знакома очень хорошо.

Он называет себя Влад Виш. Когда я с ним познакомилась в ночном клубе шесть лет назад, то подумала, что «Виш» — от английского слова «wish», то есть «желание». Я даже представить не могла, что он просто сократил свою фамилию.

Так вот, Влад и я познакомились в ночном клубе. Меня послали на практику из Академии, и поэтому я считала себя невероятно крутой и сексуальной. Влад приглянулся мне, и я стала с ним флиртовать. Слово за слово, коктейль за коктейлем, и к концу вечера мы перепихнулись в туалете клуба. Не очень гигиенично, но экстремальный секс с таким классным парнем того стоит. А внешне он был схож с Аполлоном.

Утром я и забыла о Владе, однако через неделю мы по случайности снова встретились в ночном клубе — только уже в другом. И снова флирт, и снова коктейли. На этот раз мы поехали к нему. От воспоминаний о том, что мы творили той ночью, я до сих пор краснела. Самое ужасное — я ведь поделилась с ним своей кровью, позволила Владу укусить меня, и не раз, и не только в шею. Кстати, вы знали, что вампиры любят бедренные артерии?..

Мы встречались около недели, во время этого страстного романа я чуть не переехала в его квартиру. Но однажды я услышала, как Влад говорит обо мне с кем-то по телефону, и говорит не самые приятные вещи. И ладно бы он просто воспринимал меня как очередную галочку в своем длинном списке. В общем, Влад произнес свою фамилию, и я разозлилась. Это своеобразная месть нашей семье, использовать меня и опозорить. Конечно, я взбесилась. А как может разозлиться на вампира начинающий убийца? Естественно, с кольями и огнем. Клянусь, я чуть не подожгла этого вампира. Просто чудо, что удержалась.

А через два дня я увидела Влада Виша в клубе с размалеванной девкой. Вы можете удивиться, но в тот день и клуб, и Влад, уцелели и не сгорели в объятьях магического огня. Но больше я не посещала такие заведения.

В половине девятого я была в аэропорту и выискивала среди толпы Влада. Насколько я помню, этому вампиру почти девяносто лет, но с двадцати пяти лет он не старел, и поэтому не должен был сильно измениться.

Я была права. Через пару минут я заметила, как ко мне быстрым шагом идет Влад, улыбаясь от уха до уха, тем самым показывая очаровательную ямочку на щеке. Хорош, чертовски хорош. Заглядевшись, я даже на время забыла про его мерзкий характер. У вампира были взлохмаченные золотисто-русые волосы и загорелая кожа. Влад имел потрясающую фигуру пловца — накаченные плечи, узкая талия и длинные ноги. На вампире были камуфляжные штаны и белая футболка без рукавов, туго обтягивающая его мускулистую грудь. Черт возьми, я даже видела кубики пресса. За плечами Влад нес увесистый рюкзак, но я уверена, что он его даже не чувствовал — посчастливилось кому-то иметь вампирскую силу.

Он остановился в метре от меня и оглядел с головы до ног.

— Привет, лапонька, — соблазнительно ухмыльнулся Влад. — Чудесно выглядишь.

Ничего особенного на мне не было. Волосы стянуты в конский хвост, на ногах синие джинсы, под бледно-оранжевой рубашкой белый топ, а в руках чемодан на колесиках изумрудного цвета. Однако в голосе Влада слышалось полное одобрение… Козел.

Да, он все еще был обаятельным и невероятно притягательным, но этот вампир и работа научили меня ценить внутренние качества, а не внешние.

Рядом с нами встал парень, на вид не старше Влада. Это, должно быть, был старший сын Вишневецких. Звали его Матвей. Он сильно отличался от своего брата. На полголовы выше меня, вампир имел темно-каштановые волосы и того же цвета выразительные брови. Вишневецкий-старший был менее мускулистым, чем младший, однако ясно чувствовалась внутренняя сила, в сто раз превосходящая силу Влада. Мне кажется, Матвей легко мог бы одолеть своего брата. Единственное сходство, которое я нашла между братьями, это болотно-зеленые глаза. На вампире были темно-синие джинсы, почти как у меня, и черная футболка, а позади него стоял чемодан из черной кожи.

— Здравствуйте, Матвей, Владислав, — я с трудом натянула вежливую улыбку. — Я Соня Стрельцова.

Влад закатил глаза:

— Еще раз назовешь меня Владиславом, и я сделаю с тобой то, что сделал при нашем знакомстве в туалете.

Я разозлилась и хотела произнести в адрес Влада несколько отборных матов, но удержалась. Папа бы гордился мною.

— Вы знакомы? — спокойно произнес Матвей, внимательно оглядев нас двоих.

Влад промолчал, многозначительно облизываясь, а я как можно равнодушнее ответила:

— Несколько лет назад мы пересекались.

Матвей едва заметно приподнял бровь, однако ничего не сказал.

Объявили наш рейс, и мы двинулись с места.

— Ты позволишь, Соня? — невозмутимо спросил Матвей, протягивая руку к моему чемодану. Я неуверенно кивнула, и вампир взял его. Я шла впереди, и мне было как-то неуютно без чемодана в руках. Но раз уж он хочет выглядеть джентльменом, то пожалуйста.

В самолете мы молчали. Я сидела у иллюминатора, стараясь хоть немного вздремнуть, Влад — с краю, и сразу после взлета он начал флиртовать со стюардессами, а Матвей расположился между нами и читал книгу.

Когда я проснулась, самолет уже садился. Протерев глаза, нахмурилась. Через несколько минут мне предстоит еще одна нелегкая встреча. На этот раз со своим старшим братом. Надеюсь, Олег не станет со мной ругаться.

Мы увидели вертолет сразу же, как оказались на свежем воздухе. Рядом с ним стоял высокий мужчина. Олег.

Он изменился. Стал мужественнее и серьезнее. Его платиновые волосы сверкали на солнце, глаза скрывали солнцезащитные очки. На Олеге был темно-серый костюм, подчеркивающий его фигуру.

Пока я приближалась к брату, он снял очки и отдал их сопровождающему его человеку. Затем в три шага преодолел расстояние между нами и, обхватив меня руками, закружил.

— Хватит, прекрати! — смеялась я, мотая ногами в воздухе.

Олег опустил меня на землю и крепко обнял. Только потом отступил и оглядел меня.

— Да ты потрясающе выглядишь, сестренка! — широко улыбаясь, заметил он. — Где та прыщавая ябеда?

— У меня не было прыщей! — возмутилась я и не сдержала улыбки. — Я скучала.

— Я тоже, — сказал Олег. Он перевел взгляд мне за спину.

Черт, совсем забыла о Вишневецких. Блин! Они же видели наше с братом бурное приветствие! Вот неудобно-то как. Мне не хотелось настолько открываться парням.

— Э-э, Олег, это Матвей и Влад Вишневецкие, — представила я вампиров. Они по очереди пожали руку Олегу и кивнули.

— Это большая честь для нас — быть приглашенными на инициацию вашей сестры, — серьезно сказал Матвей.

Влад согласно кивнул, но ничего не добавил. Видно было, что, несмотря на свои габариты, он признавал первенство брата.

Олег улыбнулся и ответил спокойно, хотя я была уверена, что внутри у него все клокочет от ярости:

— Мы рады, что вы согласились приехать. Пора бы уже нашим семьям перестать враждовать.

После этого мы загрузили наши вещи и сели в вертолет. Олег залез последним, забрав солнцезащитные очки у безымянного парня и что-то шепнув ему. Тот кивнул и направился к зданию аэропорта.

Мы взлетели. Ну вот, от силы три часа, и я буду в кругу семьи.

Я и забыла, как красив лес. Внизу виднелся яркий зеленый ковер из верхушек деревьев — дубов, кленов, елей, сосен. Изредка в поле зрения появлялись полянки. Лес, казалось, никогда не кончался, сливаясь на горизонте с ярко-голубым небом. Вот засеребрилась вдалеке и постепенно приближалась широкая река. Я заметила идеально ровную поляну, без пней и кустарников, и догадалась, где здесь была посадочная площадка. Дом за деревьями не увидела. Мне было интересно поскорей узнать, как отец переоборудовал его.

Вертолет постепенно опускался, и в меня вселилось предвкушение. Я всегда любила ездить к Галине, даже несмотря на то, что дом почти разваливался. Здесь я проводила все лето, когда Олег предпочитал ездить с родителями за границу.

Когда наши вещи снова были у нас в руках, а летчик помахал нам рукой и взлетел, Влад с любопытством спросил:

— Ну, и в какой же стороне находится ваш дом?

Мы с Олегом переглянулись и направились сквозь деревья. В лесу слышалось пение птиц, шелест ветвей, подгоняемых слабым ветром, над головой жужжали насекомые. Мне было удобно в джинсах, а вот Олегу пришлось тяжело в его дорогом костюме.

— Зачем же ты так оделся, придурок? — добродушно спросила я, убрав ветку ели от лица. Мой чемодан все еще нес Матвей, но больше меня это не волновало. Он вампир, ему не тяжело, зато я спокойно прогуляюсь по лесу.

Олег криво улыбнулся:

— Так пронырливые журналисты не догадаются, куда я отправился. Они меня до аэропорта преследовали.

— Журналисты? — удивилась я. — Так ты теперь важный человек, да?

Колдун фыркнул:

— Милая моя, ты бы хоть позвонила, узнала о жизни брата. Я достаточно известный адвокат. А вы чем занимаетесь, парни? — спросил Олег, повернув голову к вампирам, шедшим на три шага позади нас.

— У меня своя фотостудия, — с гордостью сообщил Влад. — Самая лучшая в Москве. А вот Матвей…

Влад осекся, видимо, старший брат послал ему угрожающий взгляд.

— А что Матвей? — как ни в чем не бывало, спросила я, подныривая под широкую ветку дуба.

— У меня несколько видов бизнеса, — пояснил Матвей.

Это заинтересовало Олега, и он заговорил с ним, используя непонятные мне термины. Мы с Владом недоуменно переглянулись и ускорили шаг.

Через десять минут лес отступил, и солнечными бликами сверкнула река. Но не она меня сейчас заинтересовала.

Да, это был не тот дом, в котором я жила когда-то. Трехэтажный коттедж бледно-зеленого цвета. Слева пристройка — должно быть, сарай или что-то еще. На втором и третьем этаже балконы, полностью охватывающие дом. В больших окнах отражалось, слепя своими лучами, солнце. В десяти метрах от дома, на берегу, была пристроена небольшая пристань.

— Неплохой домик для сибирской глубинки, — заметил Влад.

Дверь открылась, и на улицу вышла пожилая женщина — моя прабабушка Галина. В её черных волосах, заплетенных в длинную косу, какие раньше носили в Древней Руси, сверкало серебро седины, вокруг глаз и рта собрались старческие морщины. На бабушке были длинная, до пола, выцветшая юбка бледно-коричневого цвета. Её Галина носила еще при мне, только тогда она была насыщенного, как кора молодого дерева, цвета. Старуха куталась в сапфировую шаль, под которой была вязаная серая кофта. На улице было жарко, однако Галина, сколько я себя помню, носила теплые вещи в любую погоду.

Я медленно подошла к старухе. Она придирчиво оглядела меня и ворчливо заметила:

— Ну, иди уже, обними свою прабабку.

Я облегченно выдохнула и обняла Галину. От неё пахло землей — должно быть, недавно она копалась в огороде. Старуха была одного роста со мной.

Галина отстранилась и поглядела мне за спину. Олег кивнул колдунье и указал на молчащих вампиров.

— Галина, познакомься, это Матвей и Влад.

Старуха кивнула Вишневецким, но руку не подала. Вместо этого она спросила:

— И кто же из вас собирается стать мужем одной из моих правнучек?

— Мы это не обсуждали, — мягко ответил Матвей.

— Конечно, не обсуждали, — согласилась Галина. — Сначала нужно ведь всех посмотреть, верно?

Как-то это грубо прозвучало, но старуха всегда была прямолинейной. Что у неё на уме, то и на языке.

— Ну, пойдемте, я покажу вам ваши комнаты, — произнесла Галина.

На первом этаже располагалась гостиная. Под окнами стояли растения в горшках, какие-то на столе, какие-то на полу. Напротив камина стояли два больших кресла, трехместный диван, перед диваном расположился персидский ковер. Слева от камина, в углу, поднималась на второй этаж винтовая лестница, а справа стоял большой стеллаж, заполненный книгами. Напротив входной двери была широкая арка, ведущая в кухню, а слева от этой арки запертая дверь — там была комната Галины.

На втором этаже коридор вел в закрытую дверь комнаты (Галина сказала, что здесь будут жить мои родители, Алевтина и Павел), затем сворачивал налево. Прямо в конце коридора располагалась стеклянная дверь на балкон, а друг напротив друга две двери были открыты. Моя комната была с правой стороны. Ну, не совсем моя — из-за гостей нам пришлось потесниться, и я буду жить в одной комнате с Агнией и Эльвирой. Агния еще не приехала, а Эльвира, как сказала Галина, вместе с Машей пошла на озеро, находящееся в пятнадцати минутах от дома. Другую же комнату занял Олег, а так же должны приехать вместе с моими родителями Глеб и Степан, мои двоюродные братья-близнецы — дети дяди Макса.

На третьем этаже коридор был чуть шире, так как этаж занимали только две комнаты и лестница на чердак. Там, в две отдельные комнаты, Галина и поселила вампиров.

Кровать в моей комнате была достаточно широкой для нас троих, а шкаф достаточно вместительный. Я разложила свои вещи, заняв несколько свободных полок, и переоделась в короткий сарафан с лямкой через шею. Открытый наряд не предназначался потенциальным женихам, нет. Просто под сарафан я надела купальник, так как хотела присоединиться к сестрам… Надеюсь, они примут меня.

Я спустилась на первый этаж, и на кухне услышала шум. Там уже готовила Галина, стоя у плиты. На тумбочке рядом с плитой сидел маленький, размером с двухлетнего ребенка, волосатый мужичок в красных штанах. Его грудь была полностью волосатой, на голове творился бардак — просто воронье гнездо, не меньше. Но длинная борода была заплетена в косичку и небрежно переброшена через плечо.

— Привет, Тимофей, — улыбнулась я.

Этот экстравагантный мужичок являлся домовым, но он жил на этом месте еще до рождения родителей Галины, так всех нас считал кем-то вроде внучатых племянников. В детстве я очень любила заплетать ему косички на голове — должно быть, теперь Эльвира заплетала ему бороду.

— А, Софья Пална, добрый день, — домовой перевел на меня взгляд и как-то оживился. — Давно что-то вас не видел.

Я пожала плечами и села на стул. Обеденный стол стоял впритык к окну и, как я посчитала, за ним могло поместиться семь человек, а нас было двенадцать.

— Как же мы все поместимся? — вслух подумала я.

Галина недовольно буркнула:

— По очереди кушать будем. Сначала ты и твои сестры с этими вампирами, надо же вам знакомиться поближе. Честное слово, прямо Средневековье какое-то! А после вас я посажу родителей твоих и братьев.

Мы помолчали. Я хотела задать один важный вопрос, но все не решалась.

— Ты все еще сердишься на меня за мой выбор профессии? — неуверенно спросила я у Галины. Та не повернулась ко мне, но ответила довольно быстро:

— Ты же избавляешь мир от ублюдков? Это благое дело, и я не злюсь. Просто… — Галина шумно вздохнула и, отложив половник, повернулась ко мне: — Я не хотела, чтобы ты уезжала, потому что рассчитывала, что ты займешь мое место.

Я оторопела и, недоуменно моргнув, нахмурилась:

— А как же Олег?

— Его черты характера не подходят, — резко произнесла старуха. — Он не сможет удержать семью — наш ковен — в ежовых рукавицах.

Я промолчала, не зная, что сказать. Галина смотрела в окно, и через несколько минут сказала:

— Агния тоже слишком слабая. Теперь мне нужно выбрать между близнецами, Машей или Эльвирой, — помотав головой, старуха вернулась к готовке.

— Может, тебе помогать с домом, пока Маша проходит инициацию? — предложила я.

Тимофей возмущенно глянул на меня:

— Софья Пална, обижаете. Мои коргоруши намного быстрее наготовят угощений, чем вы с Галиной Михалной вместе. Без обид, Галина Михална.

Старуха равнодушно кивнула.

Коргоруши — существа, умеющие менять свой рост от размеров куклы Барби до роста карлика. Они служат домовому помощниками. Насколько я знала, они помогали Галине и в огороде, и по дому.

— Прости, Тимофей, совсем забыла. — Я виновато пожала плечами.

— Иди, деточка, прогуляйся до озера. Маша и Эльвира с нетерпением ждали тебя, — сказала Галина и заговорила с Тимофеем об огороде.

К озеру вела едва заметная тропинка. Направившись по ней, я вдохнула чистый лесной воздух и широко улыбнулась. Настроение заметно поднялось. Только на полпути я подумала, что следовало с собой пригласить вампиров. А, ну и черт с ними.

Еще до того, как стало видно озеро, послышался смех. На берегу плескались девчонки. Худощавая девочка лет семи-восьми стояла по колено в воде и требовала, чтобы девушка постарше, заплывшая довольно далеко, вернулась и научила её плавать. Та лишь смеялась и отплывала все дальше.

Я тихо подошла к самой кромке воды и мягко заметила:

— Я могу научить тебя плавать.

Девочка вскрикнула и обернулась, едва не упав. Её платиновые волосы были заплетены в косичку, ярко-зеленые глаза испуганно расширены, а милый ротик приоткрыт. На Эльвире — а сомнений не было, что это она, — был сплошной сине-зеленый купальник с очаровательными детскими рюшами.

Маша, будучи почти на середине озера, услышала крик сестры и обернулась. Она заметила меня, темноволосую фигуру, и быстро поплыла назад, должно быть, испугавшись за сестру.

Я улыбнулась испуганной Эльвире и произнесла:

— Привет. Я Соня.

Девочка вмиг стала удивленной:

— Соня? Та самая Соня?

— Видимо, та самая, — неуверенно пожала плечами я.

Эльвира оглянулась на спешащую к ней Машу и снова посмотрела на меня:

— Я Эля. То есть Эльвира. Но ты зови меня Эля.

В её взгляде читалось любопытство, когда девочка разглядывала новоприобретенную сестру — то есть меня.

— А ты странная, — вдруг сказала Эля, делая шаг вперед.

— Это почему же? — смутилась я.

Эльвира подняла голову и заглянула в глаза:

— И Маша, и Олег, и я со светлыми волосами. А ты с черными.

Я облегченно улыбнулась:

— Я больше на папу похожа.

Эля серьезно покивала головой.

— Эльвира! — рявкнула Маша, схватив сестру за плечи. — Ты что, не слышишь меня? Я тебе велела отойти.

— Эй, это всего лишь я, — я приподняла брови.

Маша хмуро перевела на меня взгляд и недовольно пояснила:

— Сейчас это ты, а завтра будет какой-нибудь оголодавший оборотень или злой дух. Мне же потом влетит за эту мелкую.

— Я не мелкая! — возмутилась Эля, вырываясь из хватки сестры.

У Маши тоже были светлые волосы, только они были скорее золотистого оттенка, а не платинового. Они были заплетены в тугой пучок на голове, чтобы не намокли. Тело девушки уже сформировалось — Мария была невысокой, но стройной красавицей с фигурой в форме песочных часов, что подчеркивал фиолетовый раздельный купальник.

— Иди уже, — буркнула Маша, отпуская сестру. Та демонстративно отошла от неё и встала за мной.

Девушка придирчиво осмотрела меня, и заметила:

— А ты изменилась с тех пор, как я видела тебя в последний раз.

— Это хорошо или плохо? — осторожно спросила я.

Маша прищурилась и посмотрела мне в глаза. Затем честно ответила:

— Я не знаю, — прикусив губу, девушка заявила: — Ты пришла на озеро? Ну так чего стоишь? Давай снимай сарафан и поплыли со мной.

— Нет! — заявила Эльвира. — Она обещала меня научить плавать.

Девушка фыркнула:

— Да тебя утопить проще, чем научить плавать. Не возись с ней, Сонька, поплыли на глубину!

Я улыбнулась, поняв, что они приняли меня. От этого знания словно солнце стало светить ярче, а птицы петь звонче.

— Не могу, — я пожала плечами. — Я обещала Эльвире.

Маша закатила глаза и уже хотела повернуться к озеру, как Эля вскрикнула:

— Олег! Научи меня плавать!

Девочка кинулась к появившемуся из-за кустов Олегу. Тот подхватил её и защекотал. Очевидно, про меня Эльвира и думать забыла.

К сожалению, за Олегом, в одних шортах стоял Влад. Я и забыла совсем, какая потрясающая фигура у вампира. С трудом я отвела взгляд.

Маша приблизилась ко мне и тихо, с легкой неприязнью спросила:

— Это и есть тот вампир, наш будущий родственник?

— Ага, — отозвалась я. — Это младший, Влад.

— Он красив, — заметила девушка.

Влад многозначительно оглядел нас и подмигнул Маше. Та покраснела, поняв, что острый вампирский слух позволил услышать её комментарий.

— Он сволочь. Надеюсь, его брат лучше, — буркнула я, не боясь быть услышанной. — Поплыли уже на другой берег озера, как можно дальше отсюда.

Маша хмыкнула и, с разбегу плюхнувшись в воду, быстро поплыла.

Я вздохнула и положила полотенце на траву. Взяв сарафан за подол, сняла его через голову, оставшись в раздельном голубом купальнике, и почувствовала на себе взгляд. Даже не зна-аю, кто бы это мог быть… Влад шел ко мне, за ним следом Олег с Элей на руках. Во взгляде вампира было желание, желание остаться наедине и заниматься тем, что не позволено видеть детям до шестнадцати. Я незаметно для остальных показала ему средний палец и обернулась к озеру.

Вода хоть и была теплая, но я заходила в озеро медленно, с опаской. Когда вода доставала почти до бедер, мимо меня пронесся Влад, обдав кучей брызг. Я возмущенно вскрикнула, но вампир уже был далеко. Я глянула на Олега и улыбнулась. Конечно, брату проще учить Эльвиру: вода — это его стихия. Он, к сожалению, не умеет управлять водой, но Олег способен долгое время проводить без кислорода, и его тело несколько преобразуется: дыхательные пути перестраиваются таким образом, что работают как жабры рыбы, отрастают плавники, которые находятся под эпителиальным покровом. В детстве мне дар брата казался крутым и почти супергеройским; получив свою способность, я перестала так думать.

Я отплыла на довольно приличное расстояние от берега, а затем окунулась с головой. Под водой я открыла глаза и улыбнулась: прямо у носа прошмыгнули мелкие рыбешки. Я поплыла глубже, и, хотя вода постоянно поднимала меня назад, мне удалось достать до дна. Наверное, глубина здесь была около двух-трех метров.

В руке у меня оказалась тина, но я её отпустила и оттолкнулась от дна ногами — заканчивался воздух в легких, и пора было подниматься.

Когда я была почти на поверхности, кто-то схватил меня за руку и резко вытянул наверх. От удивления я хотела вскрикнуть, но вода попала в рот.

Пока я откашливалась, кто-то держал меня за талию и прижимал к себе, при этом умудряясь не тонуть.

Подняв голову, я наткнулась за обеспокоенный взгляд Влада.

— Я думал, ты тонула, — сказал вампир. От его самоуверенности и эгоцентризма и следа не осталось.

— Я в порядке, — проворчала я, нажимая на грудь Влада, намекая, чтобы он отодвинулся. Было некомфортно от такого близкого контакта, но сильнее пугало не это, а чувства, которые вампир все еще вызывал во мне.

Но Влад не отпускал меня.

— Ты точно в порядке? — спросил он.

Я закатила глаза:

— Да, да. Теперь отодвинься.

Влад вздохнул и отпустил меня, отплыв на полметра.

— Учитывая твои способности к огню, мало ли, может, ты с водой не очень дружишь.

Я промолчала и поплыла в другую сторону. Влад, к моему удивлению, намек понял, и больше не приставал.

Маша подождала меня, а затем мы медленно направились на другую сторону.

— Ты вернулась только из-за приказа Совета? — вдруг спросила она.

От удивления я потеряла ритм, и дыхание сбилось. Маша заметила это, но ничего не сказала.

Я собралась с духом и со всей возможной правдой — Маша этого заслуживала — произнесла:

— Нет. Я не виделась с семьей — и с тобой в частности — целых восемь лет. Я помню тебя милой маленькой девочкой, такой, как Эльвира. Помню, что ты очень любила меня. Ты предпочитала меня родителям. Я сглупила, отдалившись от вас. Но ничто, ни работа, ни плохая погода, ни конец света не помешали бы мне прибыть на твою инициацию.

Маша широко улыбнулась и повернулась на спину, плывя задом наперед.

— Я боюсь, — призналась девушка. Её брови сошлись на переносице, а губы сжались в тонкую линию.

Я вздохнула:

— Это моя вина.

Моя инициация была очень тяжелой, даже несмотря на то, что сам по себе процесс получения дара труден. За неделю до дня рождения колдун начинает испытывать слабость, усталость, даже депрессию и апатию, чередующиеся с агрессией и раздражительностью. Температура тела колдуна может изменяться до смертельных для человека отметок. За день или два у колдуна начинается лихорадка, он не может подняться с постели. За пару часов до полного получения дара колдун может нанести себе и окружающим вред, не осознавая этого, так что рядом должен находиться более опытный и сильный колдун. Следующая неделя после получения дара так же трудна. Новоявленный колдун должен научиться управлять своим даром, в то время как его тело и психика восстанавливается.

Однако у меня все это было гораздо сильнее. Я начала свою инициацию не за неделю до шестнадцатилетия, а за две; я была готова сорваться на всех и каждого — один раз, за три дня до дня рождения, я едва не убила Галину, по её словам. Меня не просто лихорадило, я едва не сошла с ума. И температура тела не просто подскочила — я обжигала все, к чему прикасалась. У Галины даже остались шрамы от ожогов. Я кричала так, как кричит демон, когда священник его изгоняет из тела человека. Это было невероятно больно, и тогда я бы отдала все на свете, чтобы боль прекратилась.

И все это видела Маша. Она была ребенком, но все помнила.

— Просто у тебя сильный дар, — возразила Маша, вырывая меня из воспоминаний.

— Вот инициация Агнии была спокойной, — напомнила я.

Агния в тот период чувствовала себя всего лишь как простывший человек. Однако впала в коматозное состояние за пять дней до инициации. Это было необычно, как и её дар. Агния стала способна рисовать будущее. Дар не может передаваться по наследству, но изредка бывает похож на дар близкого родственника. Константин, старший брат Галины, получил сильнейший дар ясновидения, но тот свел его с ума через три недели после получения. И дар Агнии являлся слабым отголоском возможностей нашего двоюродного прадедушки. Хотя, если говорить откровенно, и сама Агния не от мира сего.

— Неизвестно, какая у меня способность, — вполголоса произнесла Маша.

Я замолчала. Да, мне бы тоже хотелось это знать.

— Ой, — вдруг нервно сказала Маша.

Я сразу же напряглась:

— Что такое?

Маша посмотрела на меня прикрытыми глазами и произнесла:

— Я устала. Не могу даже ногами шевельнуть. Раньше никогда такого не было.

Я нахмурилась и произнесла:

— Давай позову Олега, он отнесет тебя к бабушке.

Маша судорожно покачала головой и твердо произнесла:

— Нет. Эльвира испугается. Лучше ты помоги мне.

Делать нечего, я придерживала Машу за талию, пока плыла обратно. Когда мои ноги коснулись илистого дна, девушка судорожно схватила меня за плечо и с трудом пошла сама. Нас заметила Эльвира. Она сидела на плечах Олега и испуганно смотрела на нас:

— Что-то случилось?

Я тревожно поджала губы, и Олег все понял. Он шагнул к нам, с Эльвирой на плечах, но я покачала головой. Брат кивнул и сказал Эльвире:

— Просто Маша захотела воды попить. Давай лучше сплаваем до Влада. Ты будешь у меня на спине.

Влад был на той стороне озера, валялся на траве. Выражение его лица видно не было, слишком далеко, но явно он слышал, что творится на нашем берегу.

Эльвира наивно нахмурилась, когда Олег отвернулся от нас и посадил младшую сестру себе за спину. Девочка обняла его за плечи и произнесла:

— А разве на озере мало воды? Зачем идти домой, чтобы пить?

Олег засмеялся:

— Эту воду нельзя пить. Она грязная, в ней живут лягушки, водяные и русалки…

Я вытащила Машу из воды и подсадила её за спину так же, как и Олег Эльвиру минуту назад. Засунула ноги в шлепанцы и быстро понесла по тропинке к дому. Сарафан я оставила на траве, не до него сейчас.

— Ого, ты сильнее, чем кажешься, — сонно пробормотала Маша, опустив голову мне на плечо.

Я хмыкнула.

— Этого требует моя работа, — я сказала это даже без отдышки. К счастью, Маша была легкой, как пушинка.

На берегу реки стоял Матвей, к нам спиной. Он засунул руки в карманы джинсов и не шевелился, застыл, словно статуя. Однако нас вампир услышал, поэтому обернулся.

До берега было около десяти метров, но Матвей за одну секунду оказался около нас. Он принял у меня уже заснувшую Машу и обеспокоенно посмотрел на неё:

— Что случилось?

— Внезапная усталость, первый признак инициации, — пояснила я. — Идем, найдем Галину.

Старуха была в гостиной, делала то, что делает классическая бабушка — вязала. Завидев нас, она отложила вязанье и подошла к нам. Без слов осмотрела Машу, проверила температуру и пульс. Затем посмотрела на Матвея и произнесла:

— Идем за мной.

Матвей послушно последовал за ней в дверь, ведущую в подвал. Я осталась стоять на месте. Маша была в надежных Галининых руках, и теперь я вспомнила, что одета лишь в мокрый купальник, поэтому мой путь вел на второй этаж. Надев джинсовые шорты и тот же топ, что и во время перелета, я быстро высушила феном волосы и затянула их в конский хвост.

Я волновалась за Машу и молилась всем богам, чтобы её инициация прошла спокойно. Все зависело от дара. Чем сильнее способность колдуна, тем болезненнее инициация. Мой дар очень силен, но я не жалею о нем и о тех страданиях.

Едва я закончила приводить себя в порядок, на пороге комнаты оказался Влад. Он был в свободных шортах и белой майке, которая была на нем ранее, а волосы все еще блестели от воды.

Я поджала губы и спросила:

— Чего тебе?

Влад с усмешкой наблюдал за тем, как я передвигаюсь по комнате в поисках чего-то… Лишь бы только не смотреть в хитрые глаза вампира.

— Вот, — мужчина приподнял руку, показывая мой сарафан в руках. Я совсем забыла о том, что оставила его на озере. — Принес тебе твою одежду.

— Спасибо, — бесстрастно проговорила я. В душе бушевала буря ярости, обиды и… влечения. Стыдно, противно, мерзко признаваться, но Влад все еще привлекал меня. Да и как такой мужчина мог не нравится? У него же просто божественная внешность — жаль только, душа гнилая.

Я протянула руку за сарафаном, но Влад вместо того, чтобы отдать, поднес платье к лицу и глубоко вдохнул. Он ухмыльнулся, когда я быстро выхватила сарафан из его рук.

— Ты все еще превосходно пахнешь, — довольно сообщил мужчина.

Я нахмурилась, аккуратно сложив сарафан и засунув в шкаф.

— Ты хотел чего-то еще, Влад? — поинтересовалась я, мечтая, чтобы он ушел.

Влад шагнул ко мне, я сделала шаг назад. Движения повторились. Таким образом, мы достигли окна. Я прижалась задницей к подоконнику, а Влад навис сверху. Он посмотрел на мои губы, затем снова перевел взгляд на глаза.

— Почему ты стала так холодна? — прошептал он. — Я чувствую твое желание, но ты не подпускаешь меня к себе.

— Дай-ка вспомнить, — процедила я, стараясь скрыть ответную реакцию моего тела. Я же разумный человек, в конце концов, и могу держать свое желание в узде. — Ты назвал меня «колдовской сукой, и если бы я не была так хороша в сексе, а ты бы не хотел подгадить Стрельцовым, то тут же меня бросил».

Влад приподнял брови:

— Это же было много лет назад. Ты все еще помнишь мои слова точь-в-точь?

Я хмыкнула:

— Запомни, Влад, женщины никогда не забывают обид.

Влад положил руки на подоконник с двух сторон от меня и обезоруживающе улыбнулся:

— Да ладно тебе. Я сглупил и понял свою ошибку. Давай попробуем снова? После тебя с другими стало скучно.

Я впервые посмотрела Владу прямо в глаза и честно произнесла:

— Я хочу тебя, но не собираюсь снова давать волю физиологии.

Влад тоже посерьезнел и жестко спросил:

— А если я выберу тебя? Тебе придется стать моей женой, хочешь ты того или нет, и раздвигать для меня ноги каждый раз, когда я захочу.

Я криво ухмыльнулась. Держу пари, мои глаза угрожающе блеснули.

— Тогда я очень, очень скоро стану вдовой.

Вампир отшатнулся и удивленно уставился на меня:

— Ты бы серьезно смогла убить меня?

Нет, не могла. Я убиваю только преступников, а единственное, что сделал Влад — растоптал мое сердце. Этим он не нарушил закон, так что я бессильна. Но мужчина-то не знает об этом.

— Если мой возлюбленный изменит мне, то я сделаю это. Сколько же ты продержишься, прежде чем за моей спиной найдешь первую любовницу? — Я спокойно пожала плечами. Вампир отошел, а мое самообладание вновь вернулось.

Влад хмуро посмотрел на меня и вышел из комнаты. Я глубоко вздохнула, успокоила свое сердцебиение и развернулась к окну. Слева от дома, прислонившись плечом к дереву, стоял Матвей, подняв голову к окну. Я встретилась с ним взглядом, и он усмехнулся медленной, странно сексуальной улыбкой. Естественно, он слышал нашу перепалку. Долбанный вампирский слух.

Влад вышел из дома и направился к Матвею. Они оба исчезли в лесу. Ясно, пошли охотиться. Бегите, бедные зверушки. Это было одно из условий Галины — никто из Вишневецких не пьет человеческую кровь, пока находится у нас в гостях.

Я отвернулась и направилась к Маше. Здоровье сестры сейчас важнее, чем выяснение отношений с золотоволосым вампиром, каким бы привлекательным он ни был.

========== Глава 5 ==========

Подвал пах успокаивающими травами. Напротив двери у стены стояла заправленная в бордовое покрывало узкая кровать, на которой расположилась Маша. Вся стена справа была занята шкафами и полками с различным колдовским бредом — травы, коренья, зелья ведьм (колдуньи, кроме своих особенных способностей, владеют лишь зачатками ведовской магии, но ведьмы отличные знахарки, ворожеи и гадалки, и зачастую приходится обращаться к ним). Слева от двери в углу стояли два наполненных чем-то мешка, прямо за ними широкий пустой стол. Комнату освещало только небольшое окошко под потолком над этим самым столом и тусклая лампочка. Не знаю, что сделал папа для того, чтобы провести в такую глушь электричество.

Маша заметно побледнела за последние двадцать минут, которых меня рядом не было. Галина протирала ей лицо мокрым полотенцем, смоченным в зеленой от трав воде.

Я неслышно подошла к изголовью кровати и взглянула на сестру внимательней. Она все еще была в купальнике, но Галина прикрыла её простыней.

— Еще рано для коматозного состояния, — едва слышно заметила я. — День рождения только через неделю.

Галина не повернулась ко мне, но устало ответила:

— После твоей инициации я уже ничему не удивляюсь.

Что правда, то правда.

— Мне было больно видеть тебя такой, — задумчиво продолжала старуха, — однако ты сильнее своей сестры. Если у Маши будет дар, по силам равный твоему, то она может не выдержать. Я не хочу для неё участи Константина.

Бабушка до сих пор оплакивала своего любимого брата, сошедшего с ума при переходе.Она часто рассказывала нам о нем.

— Еще эти Вишневецкие, — недовольно произнесла Галина. — Совет не понимает, что инициация — это очень личное? Даже если мы собираемся стать союзниками с этой семьей вампиров, ни в коем случае нельзя показывать им свою слабость.

— Мы не можем противиться Совету, — сказала я, опускаясь на колени перед кроватью. Взяв Машину руку, я осторожно сжала её. Галина внимательно следила за моими действиями.

— Мне противно думать о том, что одна из моих правнучек станет невестой вампира, — поморщилась старуха. Она отложила полотенце и посмотрела на Машу. — Что Маша, или ты, или Агния, или даже Эльвира… Одна из вас станет вампиром.

Вампиры могут иметь детей, но зачать их трудно. Большая удача, если получится родить одного-двух детей за три сотни лет. К двадцати пяти — тридцати годам процесс старения вампиров замедляется, а потом и вовсе время точно застывает. Таким образом, вампиры не могут умереть от старости, но их все еще можно убить. Также вампиром можно стать — для этого нужно три обмена кровью за одни сутки. Однако мало кто соглашается превратиться, только сумасшедшие любители экстрима или влюбленные идиоты, так как превращение очень болезненно. Кто-то говорил, что по ощущениям все внутренности словно просятся наружу, кого-то тошнило кровью, у кого-то кожа становилась словно раскаленной. Это мотивировало людей оставаться людьми сильнее, чем наставления священника.

Я так задумалась, что не услышала, как Галина зовет меня по имени. Моргнув, я виновато переспросила:

— Прости, что?

Старуха поджала губы и повторила:

— Я заметила, как на тебя смотрел Владислав. Вы с ним знакомы?

— К сожалению, ближе, чем хотелось бы, — фыркнула я.

— Вы с ним спали?

От такого прямого вопроса мой рот приоткрылся в удивлении.

— Да, — через некоторое время призналась я. Галине врать бесполезно — её дар заключается в том, что она распознает любую ложь. С детства ненавидела это.

— Какова вероятность, что он выберет тебя? — спросила Галина, прищурив глаза.

Я улыбнулась:

— Никакой. Он не выберет меня, — отвечая на немой вопрос прабабки, я пояснила: — Влад по натуре полигамен. Он верит, что, если я узнаю о его изменах, то убью его.

Галина не отвела от меня взгляда:

— И ты это сделаешь?

— Нет, — я покачала головой, — но он об этом не знает.

Старуха криво улыбнулась. Её внимательные серые глаза перешли на глубоко вздохнувшую спящую девушку.

— Думаю, Влад сделает выбор, не Матвей, — вдруг произнесла Галина. — Матвей старший сын, наследник, и здесь он только для того, чтобы его брат не натворил глупостей. А вот Влад — эгоист и негодяй, что-то вроде паршивой овцы. Скорей всего, именно он должен по приказу родителей выбрать себе невесту здесь. Даже здесь Вишневецкие насмехаются над нами.

Я согласно кивнула. Об этом не приходилось задумываться, но в словах Галины есть логика.

— Или, что более вероятно, Матвей здесь для того, чтобы выбрать невесту Владу, — предположила я.

Настала очередь Галины кивать.

— Если Матвей проницателен, то заметит все ваши достоинства и недостатки, — произнесла старуха. Она сжала кулаки и тут же разжала их. — Маша слишком добрая для вампирши, Эльвира слишком мала, ждать её совершеннолетия Ростислав не захочет, ему бы побыстрей кресло в Совете занять. Значит, остаешься ты и Агния.

— Думаю, Агния подходит больше, чем я, — заметила я. — Она в меру стервозная, надменная и высокомерная. Идеальный вампир. Тем более сестра не первый год в шоу-бизнесе, так что законы высшего света, где известны Вишневецкие, знает. В то время как я — законная убийца с потенциально опасным даром и взрывным характером, а вампиры всегда боятся за жизнь своего потомства, даже такого легкомысленного, как Влад.

Галина кивнула в знак согласия.

— Я поговорю с Агнией, когда она приедет.

— И когда это будет? — поинтересовалась я.

Старуха пожала плечами:

— Агния достаточно эксцентричная личность. Один Бог знает, когда она приедет. Но пока она не появится, ты должна развлекать Вишневецких.

Я закатила глаза. Галина усмехнулась:

— Больше некому. Маша утомлена, Эльвира мала. Олег здесь ненадолго, у него бизнес, — последнее слово старуха выплюнула как ругательство.

Усмехнувшись, я кивнула Галине и вышла из комнаты. Отлично, теперь нужно надевать костюм клоуна и развлекать гостей. Ха-ха.

Перед домом никого не было. Я направилась к реке и взошла на небольшую пристань. Остановившись у самого края, села по-турецки и вдохнула настолько глубоко, насколько позволили легкие. Вид был потрясающий. Противоположный берег находился в трехстах или чуть больше метрах, и на том берегу возвышались деревья.

Вокруг была тишина. Нет, конечно, слышны плеск воды, пение птиц и прочие звуки леса, но после шумного многомиллионного города я наслаждалась тишиной. Ни машин, ни людей… Просто великолепно.

— Впечатляет, да? — послышалось позади.

А, нет. Люди все еще были рядом. Точнее, вампиры.

Я не обернулась, услышав голос Матвея, но напряглась.

— Не помешаю?

— Нет, конечно. Садись.

Матвей уселся рядом со мной, свесив ноги вниз.

— Наш фамильный замок тоже находится в живописном месте, но мы редко туда ездим, — признался вампир, с довольной улыбкой рассматривая окружающую природу.

Я повернула голову в его сторону и с удивлением осознала, что он гораздо симпатичнее своего брата. Тот слишком самолюбив, и это портит его красоту. Внешность Матвея, его манеры и самообладание, притягивают намного больше. Правда, чтобы заметить это, надо приглядеться.

— И почему же?

Мужчина не подал виду, что заметил мое пристальное внимание. Он спокойно сказал:

— Там живет моя бабушка, Кира. Она… больна.

Я бесстрастно кивнула и посмотрела на реку. Вода была маняще прозрачной, однако на сегодня мне достаточно купания.

— Давно я здесь не была, — призналась я.

Теперь Матвей повернул ко мне голову с явным интересом, а я делала вид, что не замечаю этого, как совсем недавно делал он.

— И почему же, если не секрет?

Объяснять наши семейные недомолвки я не собиралась, поэтому выдала самую краткую подкорректированную версию:

— Работа не позволяла отлучаться надолго.

В Москве происходит огромное количество преступлений, которые способна решить только законная убийца. Цифры достаточно большие, хотя сама столица только на втором месте — на первом идет Кавказ и южный федеральный округ. И вот на всю Москву уже лет пять как я единственная агротора. Только совсем недавно, пару месяцев назад, у меня появился напарник, Миша. Так что тут действительно не до встреч с семьей. Уверена, мне бы и не выдали такой относительно длительный отпуск — целый месяц, если бы не влияние Совета.

— Я слышал, что одна из Стрельцовых стала агроторой, но не думал, что это действительно так, — заметил Матвей, не отворачивая от меня головы. Вот теперь мне стало неуютно от такого повышенного внимания. К тому же то, что Матвей знал, кто я такая, немного напрягало.

— И почему же, если не секрет? — я передразнила вампира.

Вишневецкий усмехнулся и ответил, чуть наклонив голову:

— Это слишком грязная работа для такой милой колдуньи, как ты.

Я удивленно приподняла бровь. Что это, неужели Матвей флиртует? Вот от него я этого не ожидала.

— Ты не видел меня в деле, Матвей. — Я повернула голову и встретилась с ним взглядом. Болотно-зеленые глаза были непроницаемы.

— Зато тебя видел в деле Влад. Он говорил, что ты очень хороша.

Едва заметная улыбка сползла с моего лица. Вот это уже оскорбление. И от кого я это слышу, от эгоцентричного вампира из оборзевшей семьи?!

Я одним движением поднялась на ноги. Признаться, много времени ушло на тренировку моментального подъема из позы по-турецки. Бесстрастно посмотрев в лицо Матвея, я холодно произнесла:

— Только из-за того, что скоро мы станем родственниками, я не подожгу тебя. Но если ты еще раз попытаешься оскорбить меня, то я плюну на приказ Совета.

— Ты не посмеешь противиться Совету, — спокойно заметил Матвей. — Храбрости не хватит.

Я угрожающе улыбнулась и заметила:

— Мало что хуже оскорбленной женщины. И у меня есть гордость, вампир.

Отвернувшись, я направилась в сторону дома, чувствуя на себе пристальный взгляд Матвея.

Сегодня знаменательный день — блефуя, я угрожала обоим братьям Вишневецким, и они оба поверили мне.

Ужин выдался напряженным. Эльвира, намаявшись на озере, клевала носом над своей тарелкой. Маша еще не проснулась. Я упрямо не смотрела в сторону вампиров, те тоже молчали. Лишь Галина и Олег пытались разрядить обстановку, но безуспешно.

Галина, Тимофей и его помощники потрясающе справились с ужином. Перед нами стояло все деревенское, но восхитительно вкусное — толченая картошка с фаршированным перцем, старый добрый салат из огурцов и помидоров, тарелка с соленьями. Не думаю, что привыкшие к роскоши вампиры ели такое каждый день, однако сейчас уплетали за обе щеки. Галина любила деревенскую кухню, да и где бы она здесь, в глуши, искала супермаркеты с более изысканными продуктами.

Первой не выдержала Эльвира. Она едва не упала носом в тарелку, и тогда Галина повела её в комнату. Остались только два вампира, я и Олег.

— Я завтра уезжаю, — спокойно сообщил Олег, задумчиво смотря на меня.

Я огорчилась:

— Так скоро?

Брат передернул плечами и заметил:

— Работа есть работа. Возникли трудности в адвокатской фирме…

И дальше пошли слова, о которых я даже не слышала. Однако Матвей внимательно слушал и, кажется, понимал, о чем говорит Олег. Он даже вставил несколько комментариев, которые, судя по довольному лицу моего братца, очень пригодятся.

Я невольно переглянулась с Владом и поднялась, убрав грязные тарелки за собой, Галиной и Эльвирой. Пока я их мыла, Олег и Матвей вышли, разговаривая на ходу. Влад остался. Он подошел ко мне и спросил:

— Помочь?

Я едва не выронила тарелку из рук. Влад, привыкший к прислуге, вдруг предлагает мне помочь помыть посуду! Остановите Землю, я сойду.

— Спасибо, сама справлюсь, — ответила я, хотя хотелось скинуть всю работу на него. Либо ему что-то надо, либо у него есть шанс стать более гуманным.

Влад прислонился к тумбе справа от раковины, наблюдая за тем, как я складывала оставшиеся тарелки со стола.

— Совершенно случайно я услышал ваш с Матвеем разговор, — задумчиво сказал вампир.

«Совершенно случайно». Ага, так я и поверила.

— И? — Я поставила тарелки в раковину и включила воду.

Влад насмешливо заметил:

— Не пойму, ты всем угрожаешь или только вампирам?

Я усмехнулась:

— Ты тоже заметил? Я все не могу выйти из рабочего состояния — угрожать моя любимая часть при исполнении приговора.

Влад наклонил голову и улыбнулся:

— Жаль, что ты не хочешь стать моей избранницей. Ты была бы превосходным вампиром.

Он что, днем говорил серьезно о предложении? Ну, ничего себе.

— Я думаю, во мне мало столь высоко ценимого вампирами аристократизма, — полушутливо заметила я.

Влад покачал головой:

— Это стереотип. На самом деле в обществе бессмертных ценится умение хладнокровно убивать. А аристократизм приходит с годами. Но это только между нами, девочками.

Я закрыла кран, поставила посуду сушиться и вытерла руки.

— Пошли на улицу, — предложила я.

За углом дома стояла скамейка, на которую я и села. Достав из кармана пачку сигарет, взяла одну и зажгла. Влад уселся, подсунув под себя ногу, на другой конец скамейки, максимально далеко, но, я уверена, это для того, чтобы я чувствовала себя более комфортно.

— До сих пор губишь свое здоровье сигаретами? — Влад слегка поморщился от запаха табака.

Я выдохнула дым и улыбнулась. Когда Влад не строил из себя мачо, он был довольно милым. Возможно, мы станем когда-нибудь друзьями.

— Ты уверена, что не хочешь начать наши отношения сначала? — спросил Влад, разглядывая мое лицо.

А нет, не станем.

— Расслабься, Влад. Тебе со мной ничего не светит.

Влад притворно надул губы.

— Я не прощаю тех, кто меня предал, — добавила я зачем-то, глядя на верхушки деревьев и на темнеющее небо.

Вампир молчал. Я задумалась, а потом сказала:

— Ты, скорей всего, забудешь обо мне, когда познакомишься с Агнией.

Влад спросил:

— Может, поцелуемся в последний раз?

Я показала мужчине средний палец, и он засмеялся.

— Жаль, — с усмешкой произнес Влад. — Насколько я помню, ты превосходно целуешься.

Вампир поднялся и потянулся. Он на прощание послал мне воздушный поцелуй, и направился к двери. Через несколько шагов он остановился и добавил:

— Кстати, не принимай слова Матвея близко к сердцу. Он все еще предубежден на счет твоей семьи.

— А ты нет? — с любопытством спросила я.

Влад засмеялся:

— Я люблю сексуальных колдуний, поэтому не придерживаюсь общепринятых рамок.

Я проснулась довольно рано — в семь тридцать утра, хотя люблю поспать подольше. В доме стояла тишина. Чтобы не потревожить спящую Эльвиру, спустилась на первый этаж и вышла на задний двор. Там была пристройка, гордо именуемая Галиной «баней». Старуха, как сама вчера призналась, была категорически против современных удобств — ванны или хотя бы душа. Так что мой отец согласился на баню, но она тоже была достаточно современной: сауна и все остальное, туда был даже проведен водопровод. Я даже думать не хочу, сколько денег вложил папа, чтобы сделать эту баню.

Я быстро умылась и вернулась на кухню. Там уже была Галина. На ней были черные бриджи и широкая, явно мужская, рубашка. Старуха накладывала с большой сковородки на тарелку дымящуюся картошку с грибами. Я облизнулась при виде и аромате еды.

— А, Соня, — Галина заметила меня и криво усмехнулась: — Чего не спишь?

Я пожала плечами и перевела тему:

— Судя по твоему виду, ты собираешься в огород. Помощь нужна?

Галина саркастически усмехнулась и фыркнула.

— Ладно-ладно, молчу, — я подняла руки в жесте смирения.

— Лучше иди, отнеси Машке завтрак, — старуха протянула мне тарелку. Усмехнувшись, она добавила: — А как проснутся женихи, так крутись вокруг них.

Я передернула плечами и призналась:

— На самом деле я вчера успела поругаться с обоими Вишневецкими по отдельности.

Галина сухо рассмеялась и похлопала меня по плечу:

— Ты похожа на меня в молодости. Такая же вредная.

Я улыбнулась и направилась в подвал.

Маша полулежала на кровати, бледная и осунувшаяся. Её светлые волосы были растрепаны, словно она всю ночь металась, не переставая, по кровати. Едва сестра завидела меня, грустное выражение на её лице тотчас сменилось радостным.

— Доброе утро, — поприветствовала она меня, но сама не отрывала взгляда от тарелки с едой.

— Доброе, — я улыбнулась и протянула ей тарелку. Девушка сразу же накинулась на еду.

Я осторожно присела на краешек кровати и с улыбкой рассматривала лицо своей сестры. Она, казалось, не обращала внимания на такое пристальный осмотр. Маша подняла глаза от тарелки только тогда, когда та опустела.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Вместо ответа я искренне улыбнулась и забрала тарелку, поставив её на стол.

— Скажи… тебе было страшно, когда ты получала свой дар? — тихо спросила Маша.

Я долго размышляла над ответом, стараясь не испугать сестру, но и не усугубить трудное положение.

— Инициация Олега, единственная, на которой я к тому моменту присутствовала, была легкой и безболезненной. Поэтому поначалу я не боялась. — Я замолчала, с усталостью вспоминая прошлое.

Маша задумчиво нахмурилась и тихо произнесла:

— Но потом проявился твой дар.

— Но потом проявился мой дар, — эхом отозвалась я. — Ты не должна бояться, Маш. Такое случается один раз на сотню. Все пройдет хорошо, вот увидишь.

Маша криво улыбнулась и выбралась из-под одеяла.

— Хочу прогуляться, — заявила она.

— Конечно, — поспешно кивнула я. — Я принесу тебе вещи, и мы можем пройтись по лесу.

— Нет, — покачала головой Маша. — Не с тобой. С Галиной.

Честно говоря, я не обиделась на то, что сестра отказалась идти со мной. Ей хотелось поговорить с Галиной — старуха присутствовала на инициации всех своих детей, внуков и правнуков, и знала о получении дара больше, чем кто-либо другой.

Я позвала Галину к Маше, а сама направилась на кухню. Я все еще не завтракала. Аппетит был волчий, и я набросилась на еду так же, как и Маша двадцать минут назад.

За этим меня и застал Влад. Он приподнял брови и насмешливо заметил, присаживаясь на противоположный стул:

— Люблю смотреть, как ты ешь.

Из-за его замечания я поперхнулась и закашлялась. Вампир засмеялся и откинулся на спинку стула.

— Тебе наложить еды? — хмуро спросила я через несколько минут.

— Нет, спасибо, — криво улыбнулся Влад. — Я сейчас пойду в лес, найду какую-нибудь невинную зверушку и…

— Замолчи, — поморщилась я. — Не хочу этого слышать.

Влад подмигнул и вышел из кухни.

Я шла за дом, там, где располагался огород, когда услышала странный шорох из кустов. Казалось, кто-то шипит и говорит одновременно. Я нахмурилась и медленно подошла к кустарнику. Возможно, мне показалось, но привычка оставаться бдительной вросла слишком глубоко.

Я была права. За кустом сидело низкорослое существо, отдаленно напоминающее женщину-карлицу. Её всклокоченные, словно птичье гнездо, волосы были смешением каштанового и грязно-зеленого, кожа склизкая, зеленоватого оттенка, глаза полностью черные, без белков. Нос слишком длинный и скрюченный, под ним почти не видно маленького рта с заостренными зубами. На уродце были грязные и рваные лохмотья и старые поношенные лапти.

Не трудно было догадаться, кто стоит передо мной. Это была кикимора, причем самая отвратительная из разновидностей — болотная. Как можно догадаться из наименования, кикиморы живут на болоте. Они любят шутить над людьми, и часто шутки заканчиваются смертью. Этим они похожи на русалок, но те привлекают одиноких путников своей красотой, и несчастные умирают счастливыми (конечно, когда русалки не заскучают и не пожелают защекотать жертву до смерти). Кикиморы же заставляют человека блуждать по своим болотам, сводя с ума, и человек умирает в мучениях от голода и усталости.

Однако ближайшее болото в километре от нас, насколько я помню, и что же кикимора здесь, на берегу чистой реки, делает?

— Ш-ш-шоня, — тихо прошипела кикимора, оскалив свои заостренные зубы. — Ш-ш-ш-трель-ш-ш-оваааа.

Она что, пытается произнести мое имя? Вот уж не думала, что я популярна среди кикимор. По идее, они не проявляют интереса к иным сверхъестественным существам, так как в них достаточно силы сопротивляться кикиморской языческой магии. Да и вообще, кикиморы на уровне развития стоят где-то между австралопитеком и питекантропом, и крайне редко действуют не по инстинкту.

— Возвращайся в свое болото, нечисть, — буркнула я и переступила с ноги на ногу.

Кикимора зашипела и попятилась, но не убежала. Если бы я использовала молитву или, наоборот, качественную брань, то ничто бы не удержало её здесь. Но я этого не сделала — и не зря, очевидно.

— Кра-ш-ш-ная Ш-ш-ш-шапочка, — прошипела кикимора, пятясь в сторону леса. — Бойс-с-ся волков-ф-ф.

— Что? Стой! — крикнула я, но кикимора убежала.

По спине прошел холодок. Сначала убитый мною оборотень называет меня «Красной Шапочкой», затем, в тысяче километров от Москвы, это делает болотная кикимора. Неужели у меня появился враг, настолько сильный, что смог подчинить себе нечисть? Или какая-то ведьма наслала порчу? Может, стоит уехать, чтобы не навлекать опасность на своих родных? Или уже поздно?

Кто-то коснулся моего плеча, и я, развернувшись, ударила нападавшего. Нет, как оказалось, не нападавшего, всего лишь Матвея. Вампир отшатнулся и потер покрасневшую скулу, с удивлением глядя на меня.

Я с шумом выдохнула и только сейчас заметила, что задержала дыхание. Учащенное сердцебиение постепенно успокоилось, и я виновато улыбнулась:

— Прости.

В зеленых глазах Матвея не было обвинения или страха, скорее любопытство.

— Вот это рефлексы, — спокойно восхитился вампир. — И скорость впечатляет.

— Спасибо. Но не советую больше приближаться ко мне так, — предупредила я.

Матвей улыбнулся одним уголком рта и произнес:

— Ну, вообще-то, ты здесь стоишь уже около десяти минут. Я дважды тебя звал.

Я промолчала, повернув голову в сторону реки. Через некоторое время Матвей произнес:

— Мы можем прогуляться?

Я нервно пожала плечами и медленно направилась по тропе, ведущей к озеру. Матвей шел рядом, настолько близко, что иногда рукой касался моей руки, — однако никакого романтического умысла, к счастью, я не видела в этих прикосновениях. Просто слишком узкая тропа.

— Влад вчера отчитал меня за то, что я нагрубил тебе, — через пару минут произнес Матвей. Он смахнул со своей синей футболки какого-то жучка. — Он редко это делает.

— Встает на защиту колдуний? — предположила я, хотя знала настоящий смысл фразы.

Матвей криво улыбнулся и поправил:

— Отчитывает меня. Влад не относится к своим бывшим любовницам, скажем так, уважительно. Для него они — второсортные существа, как и для любого бабника. Однако тебя он уважает, если не боится.

— Наверное, это потому что я при расставании едва не проткнула его колом, — весело предположила я.

Матвей на мгновение остановился и пораженно посмотрел на меня:

— Ты чуть не убила Влада?!

Я насмешливо улыбнулась и начала высматривать за деревьями озеро.

— И почему же ты не сделала этого? — с любопытством спросил Матвей.

Настроение мое заметно повысилось, хотя воспоминания были не из приятных.

— Владу повезло, — заметила я, перешагивая через поваленное дерево. — Я уже занесла кол над его сердцем, когда зазвонил мой телефон. Экстренный вызов с работы. В тот момент я опомнилась.

— Мой брат настоящий везунчик, — фыркнул Матвей.

Я хмыкнула и вышла из леса. Передо мной было озеро, по берегу изредка росли плакучие ивы и камыши. Когда я шагнула в сторону воды, Матвей загородил мне дорогу так быстро, что я едва не врезалась в него. Подняв глаза, я вопросительно приподняла брови:

— Что?

— Я хотел извиниться, — проговорил вампир, пристально смотря мне в глаза. — Я был слишком груб и неучтив с тобой вчера, хотя ты храбрее и умнее всех колдуний, которых я встречал.

Я прищурилась, не отрывая взгляда от Матвея. Не знаю, принять извинения или послать вампира к чертям?

В конце концов, победило чувство долга. Ну, или лесть подействовала.

Выдохнув, я заверила Матвея:

— Я не в обиде.

Матвей слабо улыбнулся и кивнул.

За его спиной послышалось:

— О-о-ой, как романти-и-ично!

Это была русалка. Она сидела в воде по пояс, у самого берега, и сквозь озерную воду можно было увидеть длинный чешуйчатый хвост. Русалка была невероятно красива — кожа молочно-белая, без единого дефекта, словно фарфоровая, полные чувственные губы, кривящиеся в коварной улыбке, большие голубые, словно утреннее небо, глаза. Длинные волосы чистейшего медного цвета струились по обнаженной спине и груди. Поняв, что мы оба обратили на неё внимание (точнее, обратил внимание Матвей), русалка откинула волосы назад, обнажая молочную грудь.

— Жаль, что ты мертвяк, — томно вздохнула русалка. — Тебя даже утопить нельзя.

Матвей с удивлением глянул на меня. Только сейчас до меня дошло, что до этого Вишневецкий не встречался с русалками. Подумать только!

— Тебе больше ста лет, и ты ни разу не видел русалку? — удивилась я.

Матвей пожал плечами:

— Как-то не было времени бродить по лесу в поисках нежити.

Русалке не понравилось, что про неё забыли. Она захлопала руками по воде и капризно произнесла:

— Эй, вы! Невежливо игнорировать собеседника!

Я закатила глаза. Кажется, Галина частенько общается с местными русалками, раз одна из них говорит интонациями старухи.

Матвей повернулся и галантно произнес:

— Прошу прощения, милая девушка.

Русалка тут же расцвела, томно захихикала и призывно прикусила губу.

— Ты что, серьезно хочешь с ней разговаривать? — недовольно спросила я.

Матвей уже сделал шаг к озеру и весело спросил:

— Почему нет?

Вот он, неопытный турист в лесу, царстве нежити. Я вновь закатила глаза и взмахнула руками:

— Не смотря на то, что ты вампир, русалка попытается тебя утопить, или защекотать, или заговорить до смерти. Не будь глупцом.

Матвей остановился и оглянулся через плечо:

— Прости, не подумал.

Он вернулся ко мне. Русалка обиделась и крикнула мне:

— Противная! Жду с нетерпением, когда придет волк.

Я вздрогнула и спросила:

— Что это значит?

Но русалка уже уплыла, только хвост её мелькнул перед тем, как уйти на дно.

— Причем тут волк? — удивился Матвей.

— Неважно, — буркнула я и сделала шаг спиной вперед в сторону тропинки.

Я забыла о том, что позади меня поваленное бревно, поэтому запнулась об него и упала, больно стукнувшись задницей. В этот момент руку пронзило острой болью, заставившей меня вскрикнуть.

Матвей тотчас оказался рядом, сев на колени.

Змея, укусившая меня, с шипением уползала в сторону леса. Я прикусила губу, чтобы не разразиться бранью, хотя, видит Бог, так хотелось выругаться.

Матвей взял мою руку и повернул ладонью вверх. Ниже запястья виднелась покрасневшая ранка.

— Насколько я помню из учебника биологии, эта змея ядовитая, — спокойно заметил он. Лицо мужчины оставалось бесстрастным. — К сожалению, колдуны почти так же хрупки здоровьем, как и люди. Поэтому… Не возражаешь?

О, как мило. Он спрашивал у меня разрешения. Сейчас расплачусь от нежности.

— Не возражаю, — заверила я, хотя по тону моему можно было сказать иное.

Матвей поднес мою руку к губам. Я поморщилась — наполовину от боли, наполовину при мысли о том, что сейчас Матвей будет высасывать яд из руки.

Вампир усмехнулся и приник к ране. Непонятно откуда взялась мысль о том, какие горячие у Матвея губы, словно у него жар.

Я выдохнула и на мгновение закрыла глаза, не желая видеть, как Вишневецкий выплевывает яд…

Стоп. Он не выплевывает. Он пьет мою кровь. Пьет. Мою. Кровь.

— Я не позволяла тебе пить! — воскликнула я. — Только убрать яд.

Матвей поднял на меня глаза, и я ахнула, увидев первобытную жажду. Мне казалось, что я в ловушке, и вот сейчас хищник убьет меня. Я жертва, и мне некуда бежать. Да, это главный страх — быть иссушенной вампиром. И одновременно меня это… привлекало, что ли.

В этот момент вампир оторвался от моей руки и насмешливо произнес:

— Незачем саму себя так пугать. Я даже клыки не выпускал, только помог избавиться от яда.

Сердце мое учащенно билось, и какой-то частью мозга я осознала, что впервые страх завладел мною. Раньше лучше удавалось держать себя в руках. Черт возьми, да что это такое?!

Матвей протянул мне руку, и я без раздумий приняла её. Вампир напрягся.

— Что? — спросила я.

— Я слышу мотор лодки, — удивленно произнес Матвей. — Кто-то приехал.

========== Глава 6 ==========

Когда мы вернулись к дому, приехавший уже выгрузил свои вещи из катера. Точнее, приехавшая, и вещи помогал разгружать Влад. Катер быстро исчезала за деревьями.

Агния выглядела ослепительно. На ней была свободная полупрозрачная блузка, заправленная в ярко-красные брюки, и черные туфли на высоком каблуке. Насыщенно-черные волосы крупными локонами обрамляли фарфоровое личико, серо-голубые глаза густо подведены, а губы, подкрашенные красной, в тон брюкам, помадой, кривились в кокетливой улыбке. У неё было три больших чемодана, и все их легко поднял Влад, чтобы покрасоваться перед очаровательной колдуньей.

Я улыбнулась, когда Агния, поворковав с золотоволосым вампиром, направилась в мою сторону. Оказавшись рядом, она насмешливо приподняла брови:

— У меня галлюцинации! Неужели это ты?

— Это я, Агния.

Естественно, Агния полезла обниматься, а когда отстранилась, то заинтересованно глянула мне за спину. Её лицо приобрело кокетливое выражение.

— Ты, должно быть, Матвей? Старший Вишневецкий? — с заигрывающей улыбкой спросила Агния.

Вампир взял её руку в свою и с улыбкой поцеловал:

— Рад познакомиться, Агния.

— Я с удовольствием пообщаюсь с тобой позже, Матвей, а теперь прости, хочу поговорить с бабушкой. И с Соней, — многозначительно добавила колдунья.

— Нет проблем, — Матвей загадочно улыбнулся ей.

Святые черти! Неужели Вишневецкий-старший только что флиртовал с моей сестрой? Стоп, а мне-то какое дело?

Хм, а шансы на то, что Вишневецкие выберут Агнию, с каждой секундой увеличиваются. Не хочу быть эгоисткой, но меня этот факт сильно радовал. Семейная жизнь, как и превращение в вампира, — не мое.

Агния повернулась к дому и с очаровательной неуклюжестью проковыляла на утопавших в земле каблуках к дому.

— Бабушка-а! — громко позвала она. Вся семья знала, как Галина ненавидит, когда её называют так, но Агния любила дразнить старуху. Это у нас общее — любовь к экстриму, только ищем мы его по-разному.

— Чего орешь? — мрачно спросила Галина, выходя из дома.

Агния широко улыбнулась:

— Привет. Я приехала, ты рада?

Галина молча указала ей на дом. Агния хихикнула и зашла туда, следом за ней Влад, нагруженный чемоданами. Интересно, комфортно ли ему в роли носильщика?

На некоторое время Матвей был предоставлен сам себе, а я направилась за Агнией.

В нашей комнате уже сидела на кровати Маша и крутилась под ногами Эльвира — обе девочки искали внимания Агнии. Та успевала и вещи раскладывать, и рассказывать им о своей жизни в Питере.

— …последняя выставка прошла невероятно успешно, — говорила Агния. — Я популярная художница.

— Круто, — выдохнула Эльвира, наматывая на палец одну из двух косичек. — Я тоже хочу быть художницей.

Агния только улыбнулась, но ничего не сказала. Я знала, что по большей части талант Агнии заключается в том, что она рисует будущее, и эти картины получаются изумительными.

— Ой, — Маша взялась руками за голову. — Я плохо себя чувствую.

Я мигом оказалась рядом и, перебросив её руку через плечо, помогла выйти из комнаты.

— Что именно не так, Маша? — тихо спросила я, краем уха услышав, как Агния отвлекает в комнате Эльвиру. — Что ты чувствуешь?

— Голова, — прошептала девушка. — Такое ощущение, что голову стиснул железный обруч.

Я не сбилась с шага, но в уме запаниковала. Никогда, никогда за все время существования колдунов головной боли не было в числе симптомов. С Машей творится что-то странное.

Я успешно дотащила девушку до подвала и аккуратно положила на кровать. Маша тихонько стонала, прикрыв глаза.

Послушались быстрые шаги по лестнице. Галина зашла в комнату и начала что-то искать на пыльных полках среди трав и банок.

— Где же… где же оно… — бормотала Галина. — А! Нашла!

Галина достала с верхней полки небольшую стеклянную бутылку с полупрозрачной зеленой жидкостью. Она налила немного в стакан и помогла Маше выпить:

— Давай, Мария, пей.

Бледная девушка безропотно выпила все до дна.

— Что это? — с любопытством спросила я.

Галина, казалось, только сейчас заметила мое присутствие.

— Тебе лучше уйти, — заявила Галина, лоб её был озабоченно нахмурен, а губы сурово поджаты. Почему-то мне показалось, что её беспокойство было не из-за Маши, а из-за меня.

Маша взяла мою руку и слабо сжала, прошептав:

— Останься.

— Соня, это не самое приятное зрелище, — недовольно заметила старуха.

— Маша хочет, чтобы я осталась. Значит, я остаюсь, — уперлась я. Мое упрямство неизлечимо. Впрочем, это семейное.

Галина шумно выдохнула. Видно было, что она злится.

— Хорошо, — дернула головой в подобии кивка Галина.

Старуха достала из-под кровати железный таз, и в этот момент Маша застонала и взялась за живот. Девушка свесила голову с кровати, и Галина убрала её волосы. Машу тошнило. Я ничего не могла сделать, кроме как держать её за руку и паниковать про себя.

Галина в это время следила за старинными часами над кроватью. Когда желудок Маши был пуст, старуха протянула ей другой стакан, с дымящейся внутри жидкостью красного цвета. Маша с жадностью выпила все, а затем измождено откинулась на подушки и вздохнула.

— Что это было? — тихо спросила я.

Галина посмотрела на меня и пояснила:

— Машина инициация будет очень трудная. Перед тем, как она получит свой дар, нужно, чтобы её организм был очищен… Иначе все будет так, как и у тебя. А теперь иди, поговори с Агнией о Вишневецких. Со мной она не хочет говорить серьезно.

Я кивнула и вышла. Но поговорить с сестрой не удалось: на улице, за окном, стояли мои родители и два шустрых десятилетних пацана. Забавно, что они появились в тот же час, что и Агния.

Отец как раз открывал входную дверь, пропуская близнецов вперед, когда я их заметила. Близнецы, увидев меня, остановились прямо на пороге. Парни были похожи как две капли воды. Взъерошенные каштановые волосы обрамляли лицо, большие карие глаза синхронно прищурились в подозрении. Даже одежда на них была одинаковая — серые футболки без рукавов и джинсовые шорты.

— Глеб, Степа, вы чего застыли? — мягко упрекнула моя мама, и в этот момент она подняла свои зеленые глаза. При виде меня на лице её расползлась широкая улыбка.

— Теть Аль, а это кто? — спросил один из близнецов.

— Это моя старшая дочь, Соня. Сонечка, это Степан и Глеб.

Не могу сказать, что я не видела маму все восемь лет. Нет, я часто с ней созванивалась, и она даже приезжала несколько раз в Москву. Но я все равно была рада видеть её.

Обойдя близнецов, мама подошла ко мне и крепко обняла. Воздух вокруг тут же наполнился чудесным ароматом дорогих духов.

— Я рада, что ты здесь, — радостно сообщила мама, отчего я не смогла сдержать улыбки.

— Меня тоже радует твое присутствие здесь, — слегка улыбаясь, ровным тоном проговорил отец. А вот с ним, в отличие от мамы, я не общалась — он был категорически против моего отъезда в Москву. Поэтому его улыбка была неожиданна.

— Спасибо, — неуверенно сказала я.

— Так это ты та самая старшая Машина сестра, которая живет в Москве? — с любопытством спросил один из близнецов.

— Это ты убиваешь плохих парней, как супергероиня в фильмах? — поддакнул второй близнец.

— Глеб! Степа! — одернула их моя мама. — Это некрасиво! Живо пошли в свою комнату!

Близнецы что-то пробурчали и неохотно направились к винтовой лестнице.

— Солнышко, а где Галина? — спросила мама.

Только сейчас я заметила, как официально выглядела мама. На ней была кремовая прямая юбка чуть ниже колен, свободная блузка того же цвета и классические туфли-лодочки на высоких каблуках, светлые волосы были уложены в замысловатую прическу.

— Она с Машей, — ответила я и тут же поинтересовалась: — А чего это ты так формально одета?

Мама закатила глаза и с улыбкой пояснила:

— Прямо перед посадкой на вертолет у твоего папы и у меня было интервью. Ну, ты, должно быть, слышала из СМИ, что сейчас пресса очень интересуется Пашей и нашей семьей — из-за того случая.

«Тот случай» — это событие, произошедшее месяц назад. На одной светской вечеринке папа, словно вспыльчивый подросток, подрался с одним вампиром. И не просто вампиром, а отцом Матвея и Влада, Ростиславом. Это усугубило взаимоотношения наших семей, а у журналистов появился новый источник вдохновения.

— И долго вы еще будете стоять? — спускаясь по лестнице, поинтересовалась Агния.

Мой папа, нагруженный тремя чемоданами — своим, маминым и, видимо, чемоданом близнецов, — направился на второй этаж. Мама подошла к своей племяннице и обняла её так же крепко, как и меня недавно.

Со стороны дверей раздалось многозначительное покашливание. Когда мать обернулась, я без радости представила ей вампира:

— Мам, это Матвей Вишневецкий. Матвей — это моя мать, Алевтина.

Мама вновь пересекла комнату. Я ожидала, что она из вежливости пожмет ему руку, но женщина обняла вампира. По пораженному лицу Матвея было видно, что уж такого приема он не ожидал. О да, у меня чересчур дружелюбная мать.

— Я рада с тобой познакомиться, Матвей, — жизнерадостно прощебетала мама. Отстранившись, она улыбнулась: — Я рада, что скоро мы станем родственниками. С самого дня нашей с Пашей свадьбой я осуждала эту бессмысленную вражду между нашими семьями. В конце концов, мы же не Монтекки и Капулетти, верно?

Матвей и слова не успевал вставить. Агния подошла ко мне и тихо заметила:

— Похоже, парень шокирован доброжелательностью Али.

Мама выглядела чуть старше нас, поэтому смертельно оскорблялась, когда кто-то из родственников называл её как-то иначе, чем по имени.

— Ну, хоть кто-то должен быть рад присутствию братьев в этом доме, — пожала плечами я. Агния лишь хмыкнула.

Этот день оказался насыщенным. Мои родители познакомились с Матвеем и Владом. Причем папа отреагировал полностью противоположно маме. Он всем видом показал, что присутствие вампиров в этом доме нежелательно. Впрочем, не думаю, что Вишневецких это задело. Влада реакция отца откровенно забавляла, а вот что чувствовал Матвей, я не поняла — на его лице была только бесстрастная маска вежливости без проявления каких-либо эмоций. Если мне понадобиться взять уроки игры в покер, то определенно обращусь к нему.

На том же вертолете, что привез родителей, улетел Олег, но сначала о чем-то поговорил с Матвеем. Я бы многое отдала, чтобы услышать, что мой брат сказал вампиру.

Вечером Маша все еще оставалась в подвале. Галина накормила детей — Глеба, Степу и Элю, — первыми, а затем накрыла ужин для остальных. Причем сама Галина оказалась в центре стола, справа от неё мама, Влад и Агния, слева — папа, я и Матвей. Любопытный факт, но молчаливое присутствие Матвея рядом напрягало больше, чем насмешливые взгляды Влада напротив.

— Значит, ты фотограф? — с любопытством спросила мама у Влада.

Вампир закивал и ответил:

— С детства люблю фотографировать. Вот, решил хобби совместить с работой. Как оказалось, очень успешно.

— Это очень здорово, — согласилась Алевтина.

— А ты, Матвей? — с едва заметным вызовом спросил папа. — Чем занимаешься ты?

— У меня свой бизнес в Москве, — ответил Матвей.

Папа не унимался:

— А поподробнее? Или, как у твоего отца, бизнес этот незаконный?

— Павел! — одернула Галина, но вопрос был уже задан.

— Я не вмешиваюсь в дела своего отца и не могу ничего сказать про легальность его предприятий, — невозмутимо ответил Матвей. — Но у меня все абсолютно легально. Два ночных клуба, охранное агентство, три гостиницы и итальянский ресторан.

Я едва сдержалась, чтобы не присвистнуть. Матвей, оказывается, занятой человек. И как он все успевает?

Агния едва заметно усмехнулась. Её, как и Влада, ситуация невероятно забавляла. Я была единственной, кто заметил, как рука вампира исчезла под столом в районе ноги Агнии, на что сестричка только кокетливо хихикнула. Наверное, я должна была чувствовать ревность или обиду, ведь последнее время перед отпуском меня терзали страшные мысли, что у меня все еще есть чувства к Владу, но… сейчас мне было плевать на него. И это было приятно осознавать.

Через час Эльвира отправилась с Алевтиной в баню, а мы с Агнией вернулись вкомнату.

— Ну, давай, — сказала Агния, едва я закрыла дверь.

— Ты о чем? — не поняла я.

— Говори, что хочешь сказать мне весь день.

Агния начала расстегивать свою блузку, не обращая на меня внимания. Тогда и я начала готовиться ко сну.

— Нас могут подслушать, — произнесла я.

Агния фыркнула:

— Я попросила Тимофея оградить нашу комнату от чужих ушей. Так что ни один вампир не услышит нас.

Да, это было в силах домового. И как я сразу не догадалась сделать это?

— Похоже, у вас с Владом взаимная симпатия, — спокойно заметила я.

Сняв брюки, колдунья отпарировала:

— Если ты это называешь взаимной симпатией, то как же ты ваши отношения назовешь?

Я замерла с растянутой футболкой, которую использовала в качестве пижамы, в руках:

— О чем ты?

Агния тихонько засмеялась. Вместо ответа она достала из чемодана специальный альбом и, пролистав его, протянула мне.

Ах да, сестренка же рисует будущее. Мне извращенных рисунков Рихтера вполне хватило, так теперь еще и пророческие появились.

На листе была изображена девушка, сидящая на раковине в месте, очень похожим на общественный туалет. Она обхватывала ногами парня со спущенными штанами, и её юбка была задрана до невозможности. Рука парня сжимала грудь девушки под топом. Голова её была откинута назад, и волосы струились пышной копной. Парень целовал девушку в шею. Весь рисунок был выполнен карандашом, только золотисто-русые волосы парня и смоляно-черные волосы девушки были в цвете.

В левом нижнем углу красовался витиеватый почерк Агнии:

«Враги, и не зная, сошлись в танце страсти,

Меж ними время зависло.

Но помни о долге, отдаваясь во власть, —

У желания несколько смыслов».

Конечно, я узнала наш первый с Владом секс, произошедший в клубе много лет назад. И сразу возник вопрос:

— А почему ты хранила этот рисунок столько лет?

Агния приподняла бровь:

— Так вы давно знакомы? А мне все было любопытно, когда это случилось, — помолчав, девушка добавила: — Если отвечать на твой вопрос прямо, то этот рисунок я нарисовала три дня назад.

Распуская волосы, я пораженно уставилась на неё:

— Три дня назад?! Но это получается…

— … что я рисую не только будущее, — закончила Агния. — Ага. Я пару месяцев назад за собой это заметила. А так же к некоторым рисункам я непроизвольно сочиняю кривые стишки, как к этому.

Я вновь посмотрела на четверостишие. Стихотворение идеально подходило под нашу с Владом ситуацию — особенно последняя строчка.

— И как он? — с любопытством поинтересовалась Агния.

— То есть тебя ни капельки не смущает, что ты нарисовала порнографический рисунок с моим участием? — прищурившись, уточнила я.

Агния, звонко смеясь, плюхнулась поперек кровати. Через пару минут она произнесла:

— Я не ответственна за то, что рисую. И вообще, я отключаюсь в моменты рисования. Сижу себе, сижу, смотрю телевизор, и тут — раз! — и у меня в руках альбом с готовым рисунком и карандаш. А как я их взяла, я не помню. Ну, так что на счет способностей Влада в сексе?

Я отмахнулась:

— Нет, сестренка, я не буду обсуждать с тобой мою личную жизнь. Пусть даже бывшую.

Подойдя к окну, я напрасно поправила шторы, удостоверяясь в том, что они закрыты полностью. Просто руки надо было чем-то занять.

— Ну, мне же надо знать, каков в постели мой будущий муж, — спокойно заметила Агния.

Я удивленно обернулась. Брюнетка лежала на боку, положив одну руку на бедро, а второй подпирая голову. Приподняв идеально выщипанную бровь, Агния саркастично заметила:

— Мое амплуа в светском обществе — легкомысленная и ветреная девушка. Однако я не идиотка. Тут просто нужно сложить два и два. Совет приказывает холостым братьям Вишневецким выбрать себе невесту из нашей семьи. Эта невозмутимая статуя, что зовется Матвей, ни за что не выберет кого-то из нас. Остается Влад. А у нас с ним… хм… взаимный интерес, — на последнем предложении Агния игриво прикусила нижнюю губу и хихикнула.

Я закатила глаза. Сев на кровать рядом с колдуньей, я скрестила ноги и вдруг поинтересовалась:

— А почему ты уверена, что Влад выберет невесту, а не Матвей?

Агния пренебрежительно фыркнула:

— Ты видела этого засранца? Да он же словно из Англии восемнадцатого века! Просто смесь напыщенного индюка и каменной глыбы! И слепому видно, что он считает нас убогими. Ему в жены нужна безвольная, покорная красотка, которая только и будет раздвигать для него ноги, да еще изредка рожать детишек.

— Почему ты так настроена против Матвея? — Не знаю, почему, но я не была согласна с мнением сестры. Я знала, что у него есть чувства — ну хотя бы жажда крови, которую он продемонстрировал сегодня. А что, это ведь тоже чувство.

Колдунья улеглась на спину и пояснила:

— Вообще-то, основной бизнес Матвея находится в Питере. Соответственно, я частенько слышала о нем и его предпочтениях, — затем она хлопнула себя по лбу и воскликнула: — Ах да! Совсем забыла! У меня есть еще пара рисунков, которые ты должна увидеть. Это говорит мне моя интуиция. Вот.

Агния пролистала альбом и показала мне рисунок. Это было изображение растения с разветвленными стебельками и маленькими белыми цветочками. Я сразу узнала его — это был вёх, одно из самых ядовитых растений. Я его использовала, чтобы отравить некоторых преступников. Ну, а что? В конце концов, я женщина, а яд — оружие женщин.

— Ну и? Это просто вёх. Я не вижу никакого будущего или прошлого, — спокойно произнесла я.

— Так ты знаешь, как называется это растение? — лениво удивилась Агния. — Тогда это точно для тебя.

Может, это символизм моей любви к ядам? Мол, слишком много использую и так далее? Ненавижу пророчества во всех их проявлениях! Никогда не угадаешь, что они значат, пока они не исполнятся.

— Переверни страницу, — велела колдунья. Она внимательно следила за мной, но в последний момент чертыхнулась: — Черт! Забыла косметику смыть.

Агния вышла из комнаты, прихватив с собой специальную жидкость для снятия макияжа.

А я смотрела на рисунок.

В центре листа стояла кровать, и на ней спала брюнетка — очевидно, я. Руки мои были сложены на животе, как в иллюстрациях сказок о спящих царевнах. За кроватью стояли две фигуры — в одной ясно узнавалась Галина, в другой Смерть. Да-да, именно высокая худощавая фигура в плаще и без лица и с косой в руке. Тут и думать ничего не надо — очевидно, при своей инициации я была на волосок от смерти.

Но следующий рисунок заставил меня вскрикнуть.

Сюжет повторялся. Галина была в той же позе, что и на первом рисунке. Четче нарисованная, стояла Смерть, только теперь она прикасалась костлявой рукой ко лбу спящей светловолосой блондинки, лежащей уже в гробу, а не на кровати. Я без труда узнала Машу.

Отложив альбом, я начала ходишь по комнате, пытаясь унять свой страх и включить разум. Значит, при своей инициации Маша может не выдержать. Едва я представила, что моя младшая сестренка может погибнуть…

— Нет! — рявкнула я самой себе. — Не смей даже думать о таком исходе!

Маша не должна умереть. Я сделаю все, чтобы это не произошло. Все.

— Почему ты мне этого не показала сразу? — возмутилась я, когда Агния вернулась в комнату.

Губы девушки скривились в грустной улыбке:

— Оставила напоследок.

— И ты ничего не хочешь сделать? — поразилась я. — Как-то помочь ей? Ведь Маша пока жива!

Агния пожала плечами и бесстрастно произнесла:

— Маша не переживет инициацию. Мы не властны над этим.

Я шокировано смотрела, как Агния расчесывает волосы. И вдруг выпалила:

— Неужели тебе действительно плевать? Плевать на нашу сестру? Она не должна умереть, как ты не понимаешь!

— Ты дура, Соня! — заорала Агния, швыряя расческу в сторону. — Мои рисунки всегда сбываются! Всегда! Я нарисовала смерть моей лучшей подруги и её пятилетней дочери! Я нарисовала тот террористический акт, произошедший в прошлом году! И я ничего не смогла сделать! Ни помочь, ни изменить будущее! — Агния устало плюхнулась на кровать и тихо продолжила: — Я не в силах изменить судьбу. И ты не в силах. Маша умрет в ближайшие две недели, и ты не сможешь сделать ничего, чтобы предотвратить это. Ты не Господь, Соня.

Я покачала головой, не желая верить, что Агния, моя сестра и лучшая подруга с детства, только что сказала это. Когда она успела стать настолько бесчувственной?..

— Наша судьба не предопределена, Агния, — прошептала я. — Мы сами делаем выбор.

Достав из шкафа джинсы, я натянула их на себя, затем сняла длинную футболку и, надев бюстгальтер, взяла красную майку с длинными рукавами.

— Куда ты? — недоуменно спросила Агния.

— Я не хочу спать, — резко бросила я. — Прогуляюсь.

Я уже взялась за ручку двери, когда решила кое-что добавить девушке:

— Как думаешь, зачем тебе дана твоя магия? Не для того, чтобы сидеть, сложа руки, и смотреть, как твои рисунки воплощаются в жизнь. Если ты знаешь о грядущей беде, то должна всеми силами предотвратить её.

Агния ничего не ответила, и я вышла.

Моих родителей и Вишневецких не было видно. Краснощекая после бани Эльвира носилась по дому с близнецами, вопя что-то про оторванную голову куклы. Галина только что вышла из подвала. Я в два шага пресекла расстояние между нами и тихо спросила:

— Скажи, ты видела в последнее время рядом болотных кикимор?

Старуха приподняла брови в удивлении:

— Ты видела кикимору?

— Прямо около дома, — призналась я.

Галина глянула в сторону вопящих близнецов, которых колошматила Эля, и уточнила:

— Ты уверена, что это была именно болотная кикимора, а не лесная?

— Я знаю разницу между ними, — закатила глаза я. — Они похожи, как персидский кот и сиамский!

— Я узнаю, почему нежить повела себя так, — пообещала Галина. — Это все?

Я открыла было рот, чтобы рассказать о рисунке Агнии, но передумала. Не знаю, почему. Может быть, была слишком расстроена.

— Это все.

Старая колдунья ушла в свою комнату, а я вышла на улицу. Глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, пустилась рысцой по тропинке в лес. Занятия спортом успокаивают мои расшалившиеся нервы и помогают отвлечься. Солнце сквозь деревья уже соприкасалось с горизонтом, но я прекрасно видела тропу и разные препятствия.

Прыжок через поваленное дерево. Размеренные вдохи. Уклонение от ветки. Ритмичные движения. Казалось, прошло всего мгновение, как я добежала до озера. Все той же рысцой я направилась вдоль озера, не обращая внимания на хохочущих русалок.

В лесу темнело, и с каждой минутой я все хуже видела землю перед собой, но упрямо продолжала бежать вперед. Не знаю, сколько я бежала, но остановилась я только тогда, когда дыхание полностью сбилось, а ноги приятно ныли.

Оглядевшись, я поняла, что нахожусь на другой стороне озера.

— Неплохо пробежалась, — пробормотала я.

И вдруг сердце мое пропустило удар. Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как звуки в лесу исчезли. Ни хохота русалок, ни сверчков в лесу, ни даже птиц — вокруг была непроницаемая тишина. Это было, по меньшей мере, странно.

Мое тело, следуя привычке, подобралось и приготовилось к нападению. В уме я просчитывала свои варианты — оружия у меня нет, но если это вампир, то я могу использовать любую хоть немного острую ветку. Если оборотень — то придется применить свою магию и сжечь его.

Это ведь может быть та кикимора, — вдруг пришло мне в голову. Или тот, кто её послал. Но кикимору прогнать — проще простого. Только бояться её нельзя.

Я глубоко вдохнула и всмотрелась в темный лес, выискивая малейшее движение или шорох. Огонь буквально клокотал во мне, с нетерпением молодого воина ожидая битвы.

И вдруг раздался свист летящей стрелы, и через мгновение грудь пронзила боль. От неожиданности и острой пульсации я вскрикнула и по инерции сделала два шага к озеру.

По привычке отодвинув боль на второй план, я поняла, что стрела — а это была, несомненно, арбалетная стрела — появилась из леса. Стрелок сидел где-то на дереве, и то, что стрела вошла выше сердца — чистая удача.

Я стиснула зубы от боли и призвала свою магию, отпустила огонь из-под своих пальцев. Тут же языки пламени закружили вокруг моих ног, сжигая траву, но не опаляя меня. Я чувствовала только успокаивающее тепло, и ничего больше.

— Найди его, — процедила я: голова начинала кружиться, и мир вокруг расплывался. — Найди стрелка. Не убивай, просто замедли.

Огонь начал распространяться тоненьким ручейком, уходя в лес. Можно было принять его за огненную саламандру, в крайнем случае, за волшебную змею. После этой струйки огня оставалась сожженная трава, но ни одной лишней искры не оставалось. Так я была уверена, что из-за меня в лесу не произойдет пожар.

Я стояла, пошатываясь, по лицу струился пот, и голова все так же кружилась. Колени дрожали, я чувствовала, что вот-вот рухну на землю. Но если я упаду, то потеряю сознание, а этого делать нельзя, так как огонь сразу же выйдет из-под моего и без того слабого контроля.

Когда я услышала вопли, доносящиеся из леса, то досчитала до пяти и прошептала:

— Исчезни, огонь.

Вопли тут же прекратились, но сил преследовать стрелка уже не было.

Теперь я могла со спокойной совестью рухнуть на землю.

Небо над лесом было фиолетовое, на западе чуть светлее, но уже ясно виднелись звезды и луна. Ночные светила были намного ярче, чем в городе. Теперь звезды казались ближе.

Раздался плеск воды, затем хихиканье, и небо заслонило очаровательное личико. Молочно-белая кожа девушки словно светилась неземным сиянием, а глаза сверкали, как у кошки в темноте. Мягкие влажные волосы серебристого цвета служили балдахином, скрывая нас от остального мира.

— Ты ангел? — вырвалось у меня, это единственный вариант, пришедший в мою усталую и полубессознательную голову.

— Почти угадала, — хихикнула красавица. — И ты тоже станешь ангелом.

Девушка схватила меня за руку и потащила куда-то. Я уже не ощущала боли. Я не ощущала ничего. Отстраненно подумала, что у белоснежной красавицы колоссальная сила, так как та без труда тащила меня по земле.

Послышался плеск, и я оказалась в воде. Именно вода помогла прийти в чувства. Это не ангел, это русалка. И она хотела утопить меня, сделав своей сестрой. Трижды твою мать!

— Нет! — процедила я, пытаясь вырваться, но была слишком слаба.

— Да! — заливисто захохотала русалка. — В нашем озере будет первая русалка-бывшая колдунья! Все ближайшие озера обзавидуются!

Примерно по пояс я оказалась в воде, и русалка, схватив меня за волосы, начала топить. Паника захватила разум. Отбиваясь, я сквозь воду видела её светящийся силуэт. Вода забилась в легкие, и их зажгло огнем. Русалка схватила стрелу, торчащую из моего плеча, и резко выдернула.

Вдруг от боли разум на мгновение прояснился, и в голову пришла саркастичная мысль: «После смерти я стану русалкой. Просто мечта любого идиота!»

Я перестала сопротивляться на пару секунд. Разогрев свои руки до температуры раскаленной лавы, схватила ими светловолосую русалку. Та пронзительно завизжала и отцепилась от меня, нырнув в прохладное озеро.

Первые вдохи были так же приятны, сколь болезненны. Я хрипло дышала, выплевывая воду, и стояла на четвереньках наполовину в воде.

— Мать моя вампирша, что здесь произошло?!

Вот черт, Влад здесь.

========== Глава 7 ==========

Я с трудом поднялась на ноги, но колени все еще дрожали. И действительно, при выходе из прохладной озерной воды я упала бы, если бы кто-то не подхватил меня на руки.

— Ты ранена, — обеспокоенно заметил Матвей. — Я чувствую аромат твоей крови.

— И ты тоже здесь? — хрипло проговорила я, без сил опуская голову на его плечо.

Матвей криво улыбнулся и, сделав пять шагов от озера, осторожно посадил меня на землю. Влад собирался опуститься на корточки рядом, но я произнесла:

— Нет. В меня кто-то стрелял. Я ранила его огнем, и стрелок не мог убежать далеко. Попробуй его поймать.

— Без проблем, Соня.

Я и Матвей остались наедине. Вампир разорвал на мне майку и оголил левое плечо. Времени на скромность не было — из раны обильно текла кровь. Интересно, сколько её вытекло за все это время?

При виде окровавленной дыры в своем собственном теле голова моя слегка закружилась. Очень странно… Обычно я спокойнее реагирую на ранения.

Матвей снял с меня остатки майки и прижал её к окровавленному плечу. Его лицо в свете луны казалось отстраненным, а голос звучал равнодушно:

— Это серьезное ранение. Ты будешь долго восстанавливаться, около половины года, если не больше. Но я могу предложить иной вариант.

Я вглядывалась в глаза Матвея. Почему-то сейчас они казались мне темными, как бездонные колодца. Наверное, именно поэтому я не вникла в смысл сказанного вампиром. В глазах двоилось. Устало нахмурившись, я сонно пробормотала:

— У тебя глаза красивые.

Это было последнее, что я помнила, перед тем, как отключилась.

Казалось, прошло мгновение, как я сделала резкий вдох и открыла глаза. Я все так же лежала на земле, подо мной была колючая трава. Матвей сидел на коленях совсем рядом. Он застегивал пуговички на рукавах своей синей рубашки, не обращая на меня внимания.

Влад еще не появился, значит, прошло не так много времени. Я ловко поднялась на ноги и сама поразилась своей быстроте. Странно, ведь совсем недавно тупая боль пульсировала в плече, почти над сердцем…

И вдруг осознание заставило меня пораженно застыть.

— Ты дал мне своей крови! — воскликнула я, отшатываясь. Опустив глаза, я увидела, что моя рана затянулась, остался лишь розовый шрам, но и он медленно исчезал.

— Да, — безмятежно ответил Матвей, тоже поднимаясь с колен.

— Зачем? — взвыла я. — Ты ведь сегодня пил мою кровь! Это же обмен!

Вишневецкий не ответил.

Вампиром можно стать, совершив три обмена кровью с вампиром за двадцать четыре часа. Однако один или два обмена тоже влекут за собой последствия. При единичном (в течение двадцати четырех часов) обмене кровью вампир получает частичный доступ в сознание укушенного. При двух обменах кровью и человек получает частичный доступ в сознание вампира. Позднее эта связь исчезает, но нужно ждать два-три месяца.

Так же не стоит забывать о целительных свойствах вампирской крови, которые сейчас продемонстрировал Матвей.

— Ты должна поблагодарить меня, — не обращая внимания на мою ярость, ответил вампир. — Ты потеряла много крови, а теперь излечишься в считанные минуты.

Я возмущенно смотрела на Матвея, не зная, что сказать. Злость и смущение от того, что теперь вампир может ощущать мои эмоции, поглотили меня, однако насмешливый голосок разума все равно шептал, что Матвей прав — я должна поблагодарить Вишневецкого.

Еще чего! Я запихнула этот голосок подальше и уже собралась возмущаться, как из леса вышел Влад, волоча за собой щуплого мужчину, спина, руки и одно бедро которого были сильно обожжены. Вампир толкнул того в мою сторону и с силой усадил на колени. В руках Влада был хорошо известный мне арбалет, за спиной — колчан с несколькими стрелами.

— Вот тот, кто посягнул на твою жизнь, — холодно заявил Влад. Он схватил мужчину за остатки волос на затылке и поднял голову так, чтобы я могла видеть лицо. На нем тоже были следы свежих ожогов, но я смогла узнать ненавидящие бесцветные глаза и тонкий кривящийся рот.

— Кир?! — удивилась я.

— Кто это? — полюбопытствовал Матвей.

— С ним я встречалась пять лет назад, — ответила я, не отводя глаз от лица Кира. — Но потом узнала, что Кирилл ведет двойную жизнь.

— Он наемник, — спокойно констатировал Влад.

— Причем очень известный. Его знали как Ферум. Он был неуловимым.

— Но потом я встретил тебя, — выплюнул Кир. — Мне тебя заказали, но велели заставить страдать морально. И я втерся к тебе в доверие. Ты почти полюбила меня!

Я неожиданно улыбнулась приятным воспоминаниям:

— А потом я вычислила тебя и предъявила всему миру лицо Ферума. Тебе некуда было бежать. Я еще два года не переставала охотиться на тебя.

— Заносчивая сука! — выплюнул Кирилл.

Матвей молниеносным движением сломал руку Кирилла. Послышался хруст ломающейся кости, и мужчина заорал от боли. Я лишь поморщилась, скорее от громкости, чем от самой картины.

— Ты разговариваешь с девушкой, так что будь повежливее, — строго заметил Вишневецкий-старший.

У меня глаза на лоб полезли от этого извращенного проявления воспитанности. Получается, Матвей защищал мою честь? Трижды ха-ха!

— Кто тебя послал, Кир? — спросила я.

— Да пошла ты!.. — процедил мужчина.

Влад наклонился и пристально посмотрел Кириллу в глаза, но я заметила:

— Если хочешь его загипнотизировать, то зря. Он оборотень, так что не поддается вампирским чарам.

Переглянувшись с Матвеем, Влад протянул:

— Ну, вообще-то вампиры могут внушать не только людям. И колдуны, и оборотни подвергаются влиянию таких, как я.

— Что-о?! — в один голос поразились мы с Киром.

Вместо брата ответил Матвей:

— Мы об этом не распространяемся, потому что не хотим подвергать себя подозрению. Ведь каждый раз, когда в мире происходит что-то ужасное, большинство думает, что виноваты вампиры. А так колдуны и оборотни чувствуют себя в большей безопасности.

— Конечно, взять под контроль оборотня труднее, чем человека, — добавил Влад. — Для этого требуется установить кровную связь…

Кирилл и пикнуть не успел, как Вишневецкий-младший впился ему в шею. Я вновь поморщилась, но взгляда не отвела. Перед моими глазами происходило и не такое.

Я почувствовала на себе задумчивый взгляд Матвея и спросила:

— Что?

— У тебя ни одной эмоции на лице, — произнес вампир.

— И?

— Ты привыкла к таким сценам, верно?

Он что, забыл, кем я работаю?

Влад оторвался от шеи Кирилла и с отвращением вытер кровь с губ тыльной стороной ладони.

— Ненавижу кровь оборотня, — пожаловался он. И тут же извлек для себя выгоду: — Видишь, на какие жертвы я способен ради тебя, Сонечка?

Закатив глаза, я велела:

— Внушай.

Взяв лицо Кирилла в свои ладони, вампир, не моргая, всматривался в глаза оборотня.

— Кто тебя послал убить Соню?

Взгляд Кирилла затуманился, рот приоткрылся, и он покорно ответил:

— Альфа.

— Слишком расплывчато, — недовольно заметил Влад. Кирилл испуганно съежился, все еще находясь под влиянием вампира. — Какой альфа? Имя?

Кирилл судорожно замотал головой и даже начал скулить по-собачьи. Или, если быть точнее, по-волчьи.

— Пожалуйста… Нет… Он убьет меня… — хныкал Кирилл.

Я никогда не испытывала к Кириллу ненависти — даже когда он пытался меня убить. Однако сейчас ненависть смешалась с жалостью.

— Ничего не понимаю, — сердито выдохнул Влад, разрывая зрительный контакт. — Он не должен молчать.

— Тут и думать нечего, — пожала плечами я. — Он может не поддаваться гипнозу только в одном случае — если защищает своего альфу.

Кирилл посмотрел на меня и выплюнул:

— Надеюсь, он убьет тебя!

Улыбнувшись, я щелкнула пальцами, и оборотень загорелся. Его визг был нечто среднее между визгом человека и воем волка. Вампиры сделали несколько шагов назад, прикрывая глаза рукой.

Я не стала дожидаться, когда Кирилл прекратит визжать, а направилась в сторону дома.

— Ты так спокойна, — заметил Матвей, догоняя меня. — Хотя только что узнала, что за тобой охотится альфа.

— О, теперь он не просто охотится, — ответила я. Крики Кирилла затихли. — Теперь он мне будет мстить за убитого члена стаи.

К счастью, никто не заметил моего появления вечером. Не хотелось объяснять, где моя майка и почему я вся в крови и пепле.

Агния и Эльвира уже спали, а утром я встала намного позже них. Проверив, нет ли кого за дверью комнаты, я надежно заперлась и, вытащив свой чемодан из-под кровати, открыла его. Естественно, я не смогла бы отправиться к моей семье без оружия — мало ли, кто мог напасть на меня по дороге. Как оказалось, мои опасения были не самыми ужасными.

Чемодан имел двойное дно, и оружия в нем было больше, чем вещей. К счастью, меня никогда не останавливали на таможнях — плюс моей профессии.

Я проверила, на месте ли мое оружие — гаррота, четыре серебряных кинжала, семь метательных ножей, пять осиновых кольев и столько же серебряных, штук десять сюрикэнов, один пистолет — Стриж, мой любимый вид. Я даже сумела вместить катану. В отдельном кармашке были небольшие стеклянные флаконы с приклеенными бумажками, на которых были написаны названия. «Сок Анчара», кристаллические вещества с подписями «Батрахотоксин» и «Тетродоксин», яд лягушек-древолазов, обитающих в Колумбии, кураре; в другом флаконе хранился корень вёха.

Так как желания плавать в озере после ночного общения с русалкой у меня не было, я спрятала купальник подальше. Нацепив на спину небольшие ножны с двумя кинжалами, я спрятала их под мешковатой черной футболкой. Для верности оставила волосы распущенными.

Меня беспокоила моя легкомысленность. В родовом гнезде я совсем расслабилась, перестала быть осторожной. И это привело к тому, что два вампира из семьи, которая, мягко говоря, недолюбливает нашу, видели меня слабой. Мне было стыдно за свое ранение, за то, что Матвею пришлось спасти меня, за то, что я чуть не попалась русалке. Я. Русалке. Если бы Миша узнал об этом, он бы смеялся надо мной до конца моих дней.

Находясь в фамильном доме, я почему-то решила, что здесь безопасно, и хотя бы на некоторое время об оружии можно было забыть. Однако никогда нельзя забывать о своей защите. Теперь я не выпущу оружие из своих рук.

Через минуту чемодан был закрыт и спрятан под кроватью, словно ничего и не было. Бессознательно глянув в зеркало, я вышла из комнаты, направляясь на восхитительный аромат еды. На кухне сидели Вишневецкие и что-то тихо обсуждали. Едва увидев меня, оба замолчали.

— Обо мне говорили? — скрывая смущение, весело спросила я. Братья молчали, и это был самый ясный ответ.

— Ты ничего не собираешься делать? — спросил Влад, откинувшись на спинку стула.

Я наложила себе салата и спросила:

— А что я должна делать?

Стоя спиной к братьям, я буквально ощутила, как те недоуменно переглядываются.

— Тебе фактически объявил войну неизвестный альфа, — произнес Матвей.

Я налила в стакан сока и глотнула. Затем криво улыбнулась:

— Пару дней уйдет на то, чтобы альфа забеспокоился. Потом он примерно сутки будет искать Кирилла, и только затем сделает следующий шаг. Этот дом защищен посильнее, чем любой другой фамильный дом колдунов. О близком присутствии оборотней в такой глуши мне сообщит наш домовой, а ему — лесная нежить. Но, скорей всего, альфа попытается выманить меня отсюда — значит, похитит кого-то из моих близких. За исключением тех, кто сейчас находится здесь, их у меня не много — напарник Михаил, который достаточно натренирован, чтобы самому дать отпор, и подруга Лиза, которая приходится любимой племянницей Дмитрия Корнеева, делегата оборотней в Совете. Её явно не тронут. Связываться с Корнеевым себе дороже. Поняв это, альфа будет еще несколько дней искать мои слабые стороны — а я к этому времени вернусь в Москву и сама начну искать его. Так что проблем нет.

Вишневецкие явно хотели сказать что-то еще, но в комнату зашла моя мать. Приветственно кивнув братьям, она подошла ко мне и тревожно произнесла:

— Маше становится хуже. И это уже за пять суток до дня рождения.

Я нахмурилась, вспомнив рисунок Агнии.

— Я навещу её.

Маша спала. Её лицо было влажным от пота, искусанные губы что-то бессвязно бормотали, а голова моталась из стороны в сторону.

-Х-холодно… — смогла разобрать я кое-что из её бессвязного бормотания.

Опустившись на кровать, я положила руку Маше на лоб и нагрела её, передавая сестре тепло. Она тут же успокоилась и судорожно вздохнула. Прошло несколько минут, во время которых я сидела недвижно, и Маша проснулась.

— Соня… — шепнула девушка.

Улыбнувшись, я убрала со щеки Маши прилипшую светлую прядь.

— Не верь… — бормотала девушка, из всех сил стараясь не заснуть. — Смерть на вкус… как морковь.

Ну, это уже явно из разряда бреда.

— Тш-ш-ш, сестренка, спи, — прошептала я. Трудно описать, как больно мне было видеть эту картину.

Маша крепко вцепилась мне в руку и лихорадочно забормотала:

— Соня… Не бросай меня… Наверху… Она… Морковь и книга… Морковь и книга…

— Опять бредит? — раздался сзади встревоженный голос Галины. — Нужно напоить её отваром.

— Есть шансы, что она говорит что-то важное? — спросила я.

Старуха явно была чем-то раздражена, так как она резко бросила:

— Она просто бредит. Бредит, ясно?

Колдунья выпроводила меня из подвала. Я тихо пробурчала себе под нос ругательства, но высказывать не стала. Опасно огрызаться с Галиной.

Когда я жила в семье, я была зависимой от родителей, как, впрочем, и любой несовершеннолетний. Взрослые сами разберутся, они умные. Я доверяла и матери, и отцу, и Галине. Став агроторой, я набивала себе шишки из-за этого убеждения — доверять близким мне людям. Я доверилась Владу, доверилась Кириллу, даже Рихтеру поверила, и они меня предали. После этого я никогда не доверяла полностью. Самое похожее, что можно принять за безоговорочное доверие — это дружба с Лизой. Даже дружить с Агнией было небезопасно — она была интриганкой и стервой. Честно говоря, если бы мы не были родственниками, то я никогда не заговорила бы с ней.

Но я отвлеклась от темы. Внезапное нападение, моя слабость и рисунок Агнии, предвещающий смерть Маши, заставили меня всмотреться в окружающий мир еще внимательней. И я поняла, что со времени нашей последней встречи Галина стала более раздражительной, а иногда и нервозной. Её поведение ясно дало мне понять одну вещь.

Глава моего ковена что-то скрывала.

***

Детей — Глеба, Степана и Эльвиру, — явно переполняла энергия, и они каким-то чудом уговорили вампиров поиграть с ними. Глеб даже Агнию сумел убедить, угрожая ей, что в противном случае будет доставать её целых три дня. Малышня и меня подключила: за бессмысленным времяпровождением я надеялась отвлечься от мыслей о Маше.

Мелкие решили играть в жмурки, причем на улице. По забавной считалочке был выбрать водящий. Им оказалась Агния. Эльвира быстро принесла материнский плотный летний шарфик темно-синего цвета и, протянув его Владу, велела:

— Плотно завяжи ей глаза.

— Почему я? — смиренно принимая шарфик, поинтересовался вампир.

Эльвира насмешливо посмотрела на мужчину и произнесла:

— Потому что.

— Женская логика, — засмеялась я.

Агния фыркнула, ожидая, пока Влад завяжет ей шарфик. Степа вызвался раскрутить девушку. Пока он это делал, вновь выступила Эля.

— Эй, вы, — сурово зыркнула глазами на вампиров девочка. — Чтобы без всех этих ваших вампирских шуточек. Бегаем как человеки.

— Как люди, — скорчив умную лицо, поправил девочку Глеб.

Игра началась. Агния медленно шагала, выставив вперед руки, и прислушивалась к шороху и смешкам. Если кто-то оказывался рядом, девушка пыталась его схватить, но безуспешно. Один раз она зашагала прямиком в реку, но ей под ноги вовремя попался Степа. Колдунья схватила парня и начала ощупывать его лицо, чтобы угадать, кто это. Сложность была в том, что он со своим близнецом был очень похож, и если Агния назовет имя Глеба, то проиграет. Удивительно, но колдунья угадала.

Степа не пытался быть осторожным. Он бегал с завязанными глазами, запинался и пытался поймать хоть кого-нибудь. Специально ли, не специально, но ему попался Матвей.

И угадайте, кого сумел поймать вампир? Конечно же, меня. Он с едва заметной ухмылкой провел руками по моей талии, пытаясь угадать, кого поймал. И Матвей понял, судя по тому, как недоуменно наморщился лоб, когда пальцами он задел оружие. Но вампир ничего не сказал, лишь поднял руки… Нет, не к груди, а к лицу. Хотя Влад не упустил бы случая.

— Хм… Кто же это может быть? — наигранно задумался Матвей, мягко проводя пальцами по моей скуле, едва ощутимо погладив губы и запустив руку в волосы. Я уже собиралась ответить что-нибудь грубое, как вампир шепнул: — И не надо притворяться злой. Не забудь, я знаю, что ты чувствуешь.

Тебе приятны мои прикосновения… — и уже громче, чтобы услышали все, Матвей произнес: — …Соня!

Засранец. Блин, мне даже и сказать-то нечего. Потому что вампир прав.

— Сто… девяносто девять… девяносто восемь…

Глеб сидел на диване, закрыв глаза ладонями, и считал от ста до одного, пока остальные прятались. Агния исчезла в стороне кухни, Степан ушел в комнату моих родителей, Эльвира, хихикая, забежала на балкон на втором этаже. Влад, подмигнув мне, зашел в комнату близнецов. Я поднялась на чердак, и Матвей почему-то следом за мной.

Вампир наблюдал за мной, пока я шарила руками по пыльным полкам, перебирая различные предметы.

— Ты что-то ищешь? — наконец спросил он.

— Ага.

— Если не секрет, что именно?

Я криво усмехнулась и пожала плечами:

— Откуда ж я знаю? Но это должно быть здесь, наверху.

Соня… Не бросай меня… Наверху… Она… Морковь и книга… Морковь и книга…

— «Это»?

Я открыла одну из коробок и стала в ней рыться. Обычные безделушки, хранящиеся на большинстве чердаков — елочные игрушки, гирлянды, детские вещи и прочий хлам.

— Где-то я слышала, что безумцы гораздо умнее обычных людей, — пробормотала я. — Надеюсь, бред тоже относится к разряду безумия.

— Соня, о чем ты говоришь? — не выдержал Матвей.

— Я иду искать — кто не спрятался, я не виноват! — громко воскликнул внизу Глеб.

У меня в голове вновь прозвучали слова Маши. Наверху — безусловно, на чердаке. Морковь — маловероятно. Книга — это уже зацепка.

Я прошлась по чердаку и глубоко вздохнула. Ничего нет. Может, я просто параноик? Мол, слишком много раз меня били по голове или что-то вроде этого.

— Как же тут пыльно, — проворчала я, вытирая ладони о джинсы. Ну да, я и чистоплотность — разные вещи.

— Не совсем, — задумчиво проговорил Матвей.

Я остановилась и глянула на него:

— Прости, что?

Вишневецкий не посмотрел на меня. Он указал пальцем на пол:

— Глянь, некоторое пространство протоптано, и явно не тобой.

Я внимательно пригляделась к полу. А ведь правда, было такое чистое пространство от двери и как раз до того места, где я стояла. Словно ходили тут часто.

— Ты гений, — пробормотала я и отступила. Послышалось хмыканье Матвея. Сев на корточки, я провела рукой по полу. Одна дощечка явно было не прибита гвоздем. Как можно тише вытащив её, я засунула руку в щель и ощутила поверхность, похожую на кожу.

— Тут даже паутины нет, — заметила я и достала эту вещь.

Это была старинная книга, обернутая черной кожей. На ней не было ни надписей, ни рисунков, и я бездумно открыла её. Я забыла обо всем на свете.

***

Василиск встал прямо передо мной, я чувствовала его омерзительное дыхание на своем лице. Затем тычок в щеку, ощущение, как будто клюнул петух. Несмотря на очевидно петушиный клюв, по челюсти влажным следом прошелся длинный раздвоенный язык, очевидно, змеиный.

***

Я в это время забилась в самый дальний угол склепа и спрятала лицо за всклокоченными грязными волосами. Стыдно, страшно, больно. Сквозь темные пряди видела, как медленно подступают ко мне они. Спасители… наверное.

***

Я зарычала и, оказавшись рядом с Агнией, схватила ту за шею, тем самым поднимая голову. Судя по выражению её лица, она увидела саму смерть. Телефон её давно упал на асфальт.

— Не смей отводить глаза! — прошипела я, сжимая рукой оказавшуюся такой хрупкой шейку. Пульс бился соблазнительно быстро. Агния испуганно взглянула на меня. — Будь готова, сестра. Я пришла, и я выполню свое обещание. Считай, твой мир уже уничтожен.

Все боги мира мне в свидетели, злость и обида обострили жажду, и впиться внезапно вытянувшимися клыками в шею родственницы оказалось упоительно сладко. Девушка не сопротивлялась, нет. Её руки безвольно повисли, а с губ сорвался всхлип и… слабое «Прости».

***

— Из-за преступной связи с демоном ты будешь приговорена тайно, — начал Бобровский, прикоснувшись острым кончиком к коже, под которой билось сердце. — София Стрельцова, за… сокрытие демона от закона и прочие преступления ты приговариваешься к смертной казни.

Острие чуть надавило, и я зажмурилась, пряча слезы. Оказалось, я не хотела умирать. Забавно, потому что еще час назад готова была жизнь отдать в этой борьбе.

Боль пронзила грудь, и капелька крови сбежала вниз… В голове мелькнула мысль о самом дорогом мне человеке и…

— Соня?! Соня!

Это Матвей обеспокоенно звал меня, тряся за плечи. Увидев, что я очнулась, он с облегчением выдохнул и обхватил мое лицо руками.

— Что с тобой случилось?

Я недовольно отодвинулась от его рук и обхватила себя руками. Затем посмотрела на испуганное лицо Матвея, на книгу, лежащую недалеко, и истерически хихикнула:

— Скажи, а я ведь очнулась только тогда, когда ты откинул книгу?

Вишневецкий обескуражено кивнул. Судорожно вдохнув, я попыталась заглушить рвущуюся наружу истерику.

— Может, объяснишь, что это был за припадок? — спросил Матвей.

Забавно, за последние несколько дней он видел меня без сознания или раненую больше, чем кто-либо за последние десять лет!

— Ударь меня, — проговорила я.

— Что?!

— Ударь!

Раздался звук пощечины. Боль отрезвила меня и позволила мыслить более ясно. Собравшись с мыслями, я проговорила:

— Это черная книга. В ней заключены заклинания, призывающие какого-то демона.

Вампир был по-настоящему поражен:

— Невозможно… Демонические книги давно утеряны.

— Как видишь — не все, — отрезала я. — Во-первых, она сделала из человеческой кожи.

Матвей подозрительно покосился на книгу, и осознание вкупе с отвращением появилось в его глазах. А я-то думала, вампиры небрезгливы в этом плане.

— Во-вторых, её открывать могут лишь те, кто поистине на стороне зла, — я усмехнулась: — Вообще-то, думалось мне, что я, если не на стороне зла, то довольно близка к этому, а оказалось, что нет. Раз книга мне не открылась мне.

Я медленно взяла фолиант в руки. Так как открывать его не собиралась, а всего лишь положить на место, то кровавые видения не появились. Я с облегчением выдохнула и быстро вернула вещь на место.

Едва дощечка была возвращена на место, дверь открылась, и Глеб победно воскликнул:

— Нашел!

— Окей, парень, ты молодец, — улыбнулся Матвей. Он был совершенно спокоен, что значило только одно — вампир прекрасный актер. Глеб умчался вниз, искать других, и мы вновь остались наедине.

— И как эта книга оказалась здесь? — спросил Матвей.

— А ты как думаешь? — устало произнесла я.

— Галина?.. — шепотом спросил вампир. Я приложила палец к губам, и тихо произнесла:

— Не говори никому. Даже Владу. Мне нужны доказательства для того, чтобы разоблачить её. И убить.

Матвей приподнял брови в изумлении:

— Ты собираешься убить свою прабабку?

— Я собираюсь убить слугу демона, — жестко отрезала я, хотя на душе кошки скребли. — Практическая демонология запрещена законом, и её использование карается незамедлительной казнью.

Вишневецкий покачал головой:

— Мы знакомы с тобой без малого три дня, а ты уже тысячу раз удивила меня.

— Даже знать не хочу, комплимент это или оскорбление, — с кривой ухмылкой ответила я и направилась прочь из чердака.

Я не сказала Матвею главного. То, что я запомнила с уроков теоретической демонологии в Академии. Если книгу откроет тот, ктополностью принадлежит добру, он умрет мгновенно. Прикоснуться к книге, но не открыть её и выжить может только человек, достаточно близкий к стороне зла. Однако я никогда не слышала, чтобы у кого-то при соприкосновении с темным артефактом были видения.

Весь день я пыталась свыкнуться с мыслью, что моя прабабка — слуга демона. Многое еще зависело от того, заклинание призыва какого демона хранится в этой книге. Это может быть какой-нибудь низший демон с самыми слабыми способностями, а может… А может это сам Князь.

За ужином я была замкнута и молчалива. Агния пыталась разговорить меня, но безуспешно. В конце концов, она оставила эти попытки и начала флиртовать с обоими Вишневецкими. Через десять минут этой бессмысленной болтовни я извинилась и вышла из дома. На улице начинало темнеть.

Сев на скамейку около дома, я вытащила сигарету и зажгла её с помощью своей магии, а затем глубоко затянулась. Я нервничала, хотя казалось, что давно забыла это чувство. Всегда собранная, готовая к атаке агротора Соня словно исчезла, а на её месте появился растерянный подросток.

Днем я посмотрела на рисунок Агнии иначе. Перед Машей стояли две фигуры — Галина и Смерть с косой. Я считала, что именно Галина защищает мою сестру от смерти — оказалось совсем наоборот. Тут же в голову мне пришла мысль — ведь другой рисунок Агнии так же изображал Галину и Смерть — только не перед Машей, а передо мной, только я лежала на кровати, а не в гробу.

— И вновь мы здесь, — насмешливо протянул Влад, бесцеремонно присаживаясь на скамейку рядом со мной.

Я вздрогнула и сердито посмотрела на вампира:

— Не надо использовать на мне сверхскорость, Влад!

Вишневецкий посмотрел на меня иронично и сказал:

— Вообще-то, я подошел к тебе достаточно медленно. Ты просто слишком погружена в себя… и чем-то обеспокоена.

— С чего ты взял? — фыркнула я.

— Ты за последние пять минут выкуриваешь третью сигарету, — просто ответил Влад.

Я опустила глаза и поняла, что на земле рядом со мной уже сформировалась горстка пепла. Непроизвольно вырвалось ругательство. Если заметно, что я так странно себя веду, то не догадается ли Галина, что я знаю правду?

— Так что случилось? — спросил Влад, откидываясь на спинку скамейки. — Еще утром ты была расслаблена, а сейчас как будто появилась серьезная проблема.

— Появилась, — кивнула я. Поджав одно колено под себя, я села так, что можно было внимательно рассматривать сидящего рядом вампира. — Влад, скажи, ты делал когда-нибудь что-то, что может сломать тебя? Я имею в виду, вот ты собираешься сделать что-то ужасное, что идет в разрез с твоими принципами, ты не хочешь это делать, а делаешь. Потому что это твой долг.

Влад приподнял бровь и саркастично заметил:

— Ты, конечно, «мастерски» все это объясняешь… Если без шуток, то да, делал.

— Что именно?

Вишневецкий посерьезнел и тихо произнес:

— Это личное.

Подумав, я неохотно сказала:

— Извини.

— Я не буду рассказывать тебе, что я сделал, — проговорил Влад. Все мое внимание сконцентрировалось на нем. — Однако скажу тебе кое-что другое — я никогда об этом не жалел. Не потому что это был мой долг, а потому что это правильно.

Я усмехнулась и, стараясь разрядить атмосферу, шутливо заметила:

— Это ты-то правильно поступаешь? С трудом верится в это.

Влад ухмыльнулся и игриво заметил:

— Ты меня не знаешь, лапочка. Мы с тобой занимались только плохими вещами, но я могу поступать и хорошо.

Наш общий смех разрезал тишину. Впервые после обнаружения книги я была морально готова к следующим шагам.

Я начала со спальни. Конечно, глупо прятать книги, артефакты или ингредиенты черной магии в своей спальне, но поискать стоит. С рассветом Галина ушла в лес — насколько я помню, в это время можно собирать какую-то магическую траву. Я открыла дверь, ведущую в её спальню. Удивительно, но она поддалась. Я-то ожидала совершенно иного — хотя бы запертого замка, не говоря уж о магической преграде.

В отличие от остального дома, комната Галины не была обставлена дорогими вещами и картинами. Здесь царствовал спартанский стиль. Два окна были плотно зашторены, и комната находилась в полумраке. Около одного из окон был громоздкий комод. В нем присутствовали только вещи Галины — ни потайных ящиков, ни двойного дна не было, я тщательно проверила. В вазе на комоде стояли давно засохшие ромашки, большинство лепестков не выдержало и опало. Односпальная железная кровать, застеленная застиранным одеялом, под кроватью — пыльная коробка, явно давно забытая. На всякий случай я проверила её. Осторожно, едва касаясь пальцами. Там была старая мужская одежда. По темно-синей рубашке в белый горошек я узнала, кому она принадлежала — моему прадеду, мужу Галины, умершему одиннадцать лет назад. Это была его любимая рубашка, и он носил её каждый раз, когда кто-либо из родственников приезжал сюда.

Я любила деда Филиппа. Он был добрым и знал кучу веселых историй. Именно дед научил нас с Агнией плавать, он рассказывал нам много интересного о лесе. Его даром было умение общаться с животными, и дед частенько этим пользовался, чтобы познакомить меня с дикими животными леса — с волками, медведями, лисами. Мужа Галины любили как животные, так и люди. Его смерть потрясла всю семью.

Вернув коробку на место, я внимательно огляделась по сторонам. Комод, зеркало над ним и кровать были единственной мебелью в спальне. Остальное пространство пустовало. На всякий случай я проверила стены и пол. Все было чисто. Значит, либо Галина слишком хорошо спрятала демонические артефакты, либо я не там ищу.

Ставлю миллион на последнее.

Но где еще можно спрятать? Я проверила чердак, кухню и сарай за домом, но все было идеально. Ни одной зацепки. В какой-то миг мне показалось, что вчерашнее событие было просто галлюцинацией. Но потом я вспомнила, как сладко было впиваться в шею Агнии. Вспомнила боль от острого кинжала, смертельное дыхание василиска на щеке, холод мрачной темницы… Нет, это не было бредом.

За полтора часа я успела обследовать весь дом. Даже в спальни зашла, пока мои родственники и гости-вампиры завтракали. Когда Галина вернулась домой, я стояла у реки и курила, стараясь сдержать нервы. Говорят, у меня хороший актерский талант, но не тогда, когда в преступлении замешан мой родственник.

— Без зажигалки, видимо, удобно? — бесстрастно спросила Галина, присаживаясь на корточки рядом. Она достала из плетеной корзины слегка светящиеся корни и начала обмывать их в речной воде.

— Ага, — я внимательно следила за спокойными, уверенными движениями старухи, — мне повезло с моим даром.

— Ты так считаешь? — скорее из вежливости, чем из любопытства спросила Галина.

— Да. Мне нравится управлять огнем.

Старуха поднялась и серьезно посмотрела мне в глаза:

— Я рада этому. Огонь очищает лучше воды.

Подняв корзину с промытыми корнями, Галина медленно направилась к дому. Я провожала её задумчивым взглядом. Огонь очищает лучше воды. Что-то в этой фразе казалось мне странным.

На улицу вышел Матвей. Вежливо поприветствовав Галину, он открыл для неё входную дверь и подождал, пока она зайдет. Затем неспешно направился ко мне. Я отвернулась и лениво скользила взглядом по реке, любуясь красотой природы.

— Что она хотела? — спокойно спросил вампир, встав рядом.

Я не смотрела на него, но чувствовала его взгляд. Мое отношение к Матвею за несколько дней резко поменялось. От равнодушия к раздражению, от раздражения к смущению. За какие-то дни он увидел меня слабой и беззащитной: Матвей высосал яд, когда меня укусила змея, спас от русалки, и даже поделился своей кровью, чтобы залечить мою рану. В конце концов, он видел мой припадок, когда я прикоснулась к демонической книге, и не испугался. Ну, не сильно испугался. С такой стороны меня никто не знал, и вот теперь Матвей, должно быть, считает меня просто выскочкой, ставшей агроторой Москвы по случайности.

— Я так не считаю, — мягко заметил вампир.

Я вздрогнула и выронила сигарету. Та попала в реку и, зашипев, уплыла, направляемая течением.

— Ты… Ты… — как можно заметить, я не находила слов. — Не смей лезть в мои мысли!

Матвей криво улыбнулся. Черт, поскорей бы прошел эффект первого обмена кровью!

— Я не виноват, — лукаво развел руками мужчина. — Некоторые, но не все твои мысли просто транслируются в мою голову, и я не могу этим управлять.

— Что еще ты успел узнать?! — возмущенно спросила я.

Вампир пожал плечами и со смешком произнес:

— Опустим подробности. Ты же не хочешь, чтобы о нашей ментальной связи узнала твоя мать?

Матвей услышал то, чего не заметила я — к нам подходила мама. Глаза её были полны слез, а губы дрожали от сдерживаемых эмоций.

Вампир тактично ушел, предоставив нам с матерью возможность поговорить. Женщина обхватывала себя руками, из груди её вырывались рыдания.

— Мам, что произошло? — мягко спросила я.

Мама подняла на меня глаза и с трудом выдавила:

— Галина… Она сказала, что у Маши нет шансов пережить инициацию.

Больше женщина не сдерживала слез. Она разрыдалась так горько, как может только мать, узнавшая, что её дитя вскоре умрет.

Я сделала единственное, что могла — сделала шаг вперед и крепко обняла маму, чувствуя, как разбивается мое сердце от маминых слез.

========== Глава 8 ==========

На два дня дом погрузился в гробовую тишину. Все были тихи и печальны. Даже дети, чувствуя общее настроение, вели себя крайне послушно, хотя не понимали, почему Алевтина частенько убегает из комнаты, всхлипывая, и почему Галина больше не ворчит по каждому поводу.

Влад исчезал в лесу и появлялся только к вечеру. Ему, видно, было чуждо наше горе, и он старался как можно меньше попадаться на глаза. Но его брат так не поступал. Не знаю, что там чувствовал Матвей, но на лице его постоянно было истинное сочувствие и сопереживание.

Удивительным было то, что моя мать сблизилась с Матвеем. Он говорил ей что-то такое, отчего женщина хотя бы на время успокаивалась. В этом не было ничего романтичного, маме просто нужен был хороший собеседник.

Папа не выходил из своей комнаты. Не знаю, что он там делал — но почему-то мне казалось, что он пил.

Агния по большей части сидела на берегу реки и рисовала. Наблюдая за ней, я поняла, что руки её дрожат, и колдунья чаще выкидывала наброски в реку, чем я курила. А курила я много. Её красивое лицо ничего не выражало, но что-то в позе сестры выражало сильные душевные страдания.

Я не знала, что делать. Все мои идеи исчерпали себя. Когда я решила перепроверить демоническую книгу на чердаке, её там не оказалось. Видимо, Галина подозревала, что кто-то её нашел, и решила перепрятать. Почему я была уверена, что она не знала, кто именно нашел книгу? В этом случае старуха давно бы выдала себя, пытаясь убрать меня с дороги.

Остался один день до дня рождения Маши. Ночью я не могла заснуть, смотрела в потолок и слушала размеренное дыхание Эльвиры под боком. Агния на другой стороне кровати повернулась спиной ко мне.

Шел третий час ночи. До рассвета — каких-то шестьдесят минут. В этот миг мне пришла в голову гениальная идея. Я собралась подскочить, но в этот момент раздался шорох на другой стороне кровати, и я застыла.

Агния осторожно встала с кровати и повернула голову в мою сторону. Я притворилась, что сплю — отчего-то создавалось такое ощущение, что сестра что-то скрывала, и я намеревалась проследить за ней.

Колдунья поправила подол полупрозрачного шелкового пеньюара, запахнула коротенький халат и вышла из комнаты. Осторожно, чтобы не выдать себя, я направилась за ней.

«Господи», — наверное, впервые в жизни молилась я, — «прошу тебя, пусть она не будет заодно с Галиной!».

Агния тихонько направилась на третий этаж, оглядываясь на каждом шагу. Зачем она оглядывалась — не пойму. Со своими навыками агроторы я без труда следила за ней из темноты, и она этого не заметила.

Дыхание перехватило, когда я поняла, куда она направляется. Агния тихо прикрыла дверь, и я тихо засмеялась от облегчения, сев на ступеньку лестницы. Она зашла в комнату Влада.

Ладно, я была счастлива. Уж лучше пусть Агния тайком бегает к Владу по ночам, чем на демонические шабаши.

Я осторожно прошла по коридору и поднялась туда, где меня не будет слышно — на чердак. Плотно прикрыв дверь, тихо позвала:

— Тимофей!

Никто не ответил.

За несколько минут до ухода Агнии я вспомнила, что с тех пор, как демоническая книга побывала в моих руках, домовой не появлялся. Значит, у него есть ответы.

— Тимофей, я же не отстану.

Послышалось тихое ворчание, а затем низкорослый домовой появился из-за одной из пыльных коробок.

— Чего вам, Софья Пална? — спросил Тимофей, не поднимая на меня глаз.

— Ты ведь знаешь, да?

— Знаю что, Софья Пална?

Теперь я была уверена в своей правоте. Тимофей что-то скрывал.

— Ты знаешь о Галине?

Домовой, все так же не поднимая глаз, едва заметно кивнул.

— Почему ты ничего мне не рассказал? — спросила я.

Тимофей горько вздохнул и уныло проговорил:

— Галина Михална заколдовала меня. Я никому ничего не могу сказать, если только меня об этом не спросят. Вы спросили.

Ну вот. Теперь мой мир перевернулся окончательно. От осознания этого я не обрадовалась.

— Что она делает с Машей?

— Забирает жизненную силу, — прошелестел домовой.

Я закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Сердце застучало, словно бешеное.

— О, боже мой, — выдохнула я.

Трудно было в это поверить — Галина, мудрая и разумная глава нашей семьи, стремится убить свою правнучку. Нет, я не заплакала, но сердце судорожно сжалось от боли.

Облизав вдруг пересохшие губы, я с трудом спросила:

— Как… как мне спасти Машу?

Впервые Тимофей поднял на меня глаза и недоуменно пробормотал:

— Но ведь… Агния Максимовна же…

Я догадалась, о чем говорит домовой. Опрометью сбежав по ступеням чердака, я за несколько секунд достигла своей комнаты и, совсем забыв о сладком сне Эльвиры, судорожно начала искать в куче рисунков, лежащих на подоконнике, ответ. Я и Влад… Маша в гробу… Галина передо мной…

Вот оно! Рисунок, ничем не примечательный. Но на нем изображено растение, хорошо мне знакомое. Вех. Или, если быть точнее, вех ядовитый. Одно из самых ядовитых растений. Ядовито всё растение, но особенно корневище. Вёх коварен своим приятным морковным запахом. Морковным.

Теперь все встало на свои места. Вот почему Маша бормотала слово «морковь». Галина добавляла понемногу вёха в воду, а потом давала пить Маше. Именно поэтому моя сестра медленно, но верно угасала. Нужно убрать вех.

Я как можно тише спустилась на первый этаж и, затаив дыхание, прошла мимо Галининой комнаты. Когда успешно преодолела это препятствие, то облегченно вдохнула.

Маша едва слышно дышала, и в свете луны, льющимся слабым потоком из небольшого окошка, она казалась молочно-белой. На миг мне даже почудилось, что дыхание её остановилось.

Я нашла бутылку, из которой Галина наливала воды Маше, и поднесла к носу. Как и ожидалось, присутствовал слабый морковный запах. Я вылила эту воду в угол, а затем начала искать в банках, стоящих на пыльных полках, растолченный вёх. Уж его-то я узнаю. Правда, мешало отсутствие света, но глаза мои уже привыкали к полумраку.

Вот он, вёх. Аккуратно подписанный, он скромно стоял за другими банками, ничем не привлекая к себе внимания.

Я высыпала его под кровать (чистота меня сейчас мало заботила), заменив его растолченным корнем ромашки, собранной на Иван Купало. Максимум, что от него будет — гиперактивность. Надеюсь, старуха не заметит.

Ну вот. Если Галина с утра попытается напоить Машу, то сестра проживет еще несколько дней. Я успею рассказать все семье.

Спать не хотелось. На улице светало, и я спустилась в кухню. Почти бессознательно достала чашку и налила воды из глиняного графина, стоящего на столе. Ничто не предвещало беды.

Едва глотнув воды, я выплюнула её и закашлялась. Глаза заслезились. Это была не вода — это было что-то ядовитое. Вроде кислоты. Казалось, что боль разъедает мой рот изнутри. Сердце испуганно заколотилось, и я открыла кран, надеясь, что проточная вода поможет.

— Я в тебе не сомневалась, дорогая, — послышался сзади спокойный голос Галины.

Я резко развернулась, но поздно. По голове ударило что-то тяжелое, и свет в глазах померк.

Казалось, прошли годы, прежде чем я очнулась. Голова пульсировала ноющей болью. Застонав, я с трудом пошевелилась. Сил сесть не было.

— Советую еще пару минут полежать.

Голос Галины. Равнодушный, рассудительный. Но, самое главное, не ворчливый. Было непривычно не слышать нотки недовольства в голосе старухи.

— Прежде, чем ты начнешь задавать вопросы, отвечу на самые поверхностные. Ты в моей комнате. Кричи, сколько влезет — тебя никто не услышит. Конечно, если сил хватит закричать. Все оружие, что было на тебе, я забрала, хотя оно тебе в любом случае не понадобилось бы.

Я медленно открыла глаза. Галина сидела на кровати и вполне уверенно изучала содержимое моего чемодана — её интересовало именно оружие.

— Гаррота, сюрикэны, колья, ножи, яды… — задумчиво проговорила Галина. Подняв на меня серые глаза, она с кривой улыбкой призналась: — Похоже, я тебя недооценивала.

Промолчав, я с трудом села. Голова заболела еще сильнее, но я пыталась игнорировать эту боль. Затем поднялась на шатающиеся ноги и, уперев руки в колени, боролась с головокружением. Галина наблюдала за всем этим со смесью насмешки и любопытства. Этот взгляд разозлил меня, и я сделала три шага по направлению к ней, и с каждым движением становилась все уверенней.

Всего в двух шагах от старухи передо мной выросла невидимая преграда. На миг она вспыхнула ярко-красным, и я ощутила боль, как от ожогов, в том месте, где кожа прикоснулась к барьеру, и тут же отскочила с коротким воплем.

Галина зацокала, качая головой:

— Не выйдет, дорогая. Мне понадобилось два с половиной часа, чтобы сделать качественную ловушку. Я свое дело знаю.

Вокруг меня мелом нарисован двойной круг, примерно два метра в диаметре, и между двумя линиями Галина красным — должно быть, кровью, — нарисовала символы. Некоторые были мне знакомы, некоторые — нет. Но смысл был один.

— Ты посадила меня в ловушку для демонов? — с недоверием спросила я.

Галина улыбнулась, и у уголков губ показались морщины.

— Это не просто ловушка для демонов. Чем она отличается от обычных?

— Ты у меня спрашиваешь? — фыркнула я.

Старуха молчала, давая мне время. Я недовольно фыркнула и сосредоточилась. Еще раз внимательно пригляделась в символы… Один я узнала особенно точно.

— Вот он, — я указала на изогнутый символ, чем-то напоминающий зазубренный нож. — Этот символ должны знать все, кто борется с демонами и их смертными прислужниками. Не помню, как он называется, но только он может остановить… — я замолчала и, подняв глаза на Галину, испуганно вдохнула. Впервые мне стало по-настоящему страшно.

— Ну? — поторопила Галина. В её глазах была усмешка.

— Только этот символ сдерживает Самаэля, — пораженно шепнула я. — Сатану, Люцифера, Дьявола, Лукавого, Воланда, Мефистофеля. Кому как нравится.

Старуха вновь улыбнулась, и в этой улыбке проскальзывала гордость. Кажется, ей было приятно, что я знала столько о демонах.

— Ты посадила меня в ловушку для Самаэля? — все еще не веря, спросила я.

Галина захлопнула мой чемодан и, спустив его с кровати, спрятала под неё, затем поправила рукава темно-синей рубашки.

— Мне кажется, тут уместен иной вопрос, не находишь? — любезно сказала старуха и вновь присела на кровать.

Облизав вдруг пересохшие губы, с трудом спросила:

— Почему эта ловушка действует на меня?

Сил стоять больше не было. Возможности выбраться — тоже. Поэтому я медленно опустилась на пол и села по-турецки. В таком положении даже голова стала болеть чуть меньше.

Судя по выражению Галининого лица, она настроилась на долгий разговор.

— У всех Стрельцовых в нашей семье, кто проходил инициацию до тебя, это событие было не таким ужасным и болезненным, а дар не таким сильным. Олег, Паша, Максим, Макар — все они обрели свой скромный дар и жили абсолютно спокойно. Так бы прошла и твоя инициация. Но за месяц до твоего дня рождения мне стал сниться он, — голос Галины задрожал. — Он уверял меня, что мир слишком долго принадлежал смертным. Наша реальность стала порочной, несправедливой и жестокой. Еще немного — и мы убьем сами себя. Он уверял, что мир должен очиститься, и именно я должна очистить его. Проложить дорогу новой жизни для всех нас. Я должна стать создательницей матери нового мира. Благодаря мне он сможет проникнуть в наш мир и очистить его. И я поверила ему. Я создала для него шанс. И за это он вернет мне красоту и одарит бессмертием.

— Ты давно в психиатрии проверялась? — не выдержала я. — Та Галина, которую я знаю, не повелась бы на обещания о красоте и вечной молодости.

Ворчливое выражение на миг вернулось к Галине, и она недовольно ответила:

— Это всего лишь проценты. На самом деле меня интересует власть и магическая сила. Способности распознавать ложь мне мало. Я хочу быть равной демонам, и…

Глаза Галины вновь загорелись лихорадочным блеском, и я поняла, что сама она ни за что не остановится. Поэтому я перебила её:

— Так почему я в ловушке?

Губы Галины сурово поджались, но она ответила:

— За день до твоего приезда он смог дать мне некоторое количество своей крови. И я постепенно вводила её в твое тело.

На миг сердце остановилось, а затем забилось сильнее. Я не могла поверить в услышанное, поэтому тихо переспросила:

— Ты вводила мне… кровь демона?

Галина едва заметно кивнула. Выражение её лица было чрезвычайно довольным.

— Твое тело отвергало кровь, и именно поэтому ты страдала. Если бы это была кровь среднестатистического демона, то ты либо умерла бы, либо переборола магию демонической крови, как грипп. Но это кровь самого Самаэля, и шансов у тебя не было.

Я с трудом осознавала все сказанное. Старуха дала мне время подумать.

— Кто я? — тихо шепнули мои губы.

— Ты знаешь, — сказала Галина.

— Демон? — все так же отстраненно спросила я.

Галина покачала головой:

— Невозможно сделать кого-то демоном. Однако демоном наполовину — вероятность есть. Но в тебе, к сожалению, нет этой половины. Примерно тридцать-сорок процентов, я думаю.

Я покачала головой, отвергая версию Галины. Разум не желал верить действительности, но где-то глубоко в душе росло понимание. Это была правда.

— Зачем ты ввела мне кровь? — устало шепнула я.

Кажется, на лице старухи на миг мелькнуло виноватое выражение.

— Ты должна стать матерью демона.

Все. Это уже бред. Я почти истерически засмеялась и сквозь этот смех выдавила:

— Забавная шутка.

Галина оставалась серьезной. Я знала, что это не была шутка, но не могла прекратить смеяться. Через несколько секунд смех сменился всхлипыванием.

— Это неправда. Неправда. Неправда, — как заведенная повторяла я.

— Демоны не могут появляться в этом мире, кроме как на одну ночь раз в сто лет и по чьему-нибудь призыву. В далеком прошлом демоны смогли вторгнуться в наш мир с помощью двух полукровок, с великим трудом внедренных сюда. Они зачали дитя, которое обладало силой, способной создать портал для демонов. Но их вновь изгнали. Тем же способом Самаэль желает предпринять новую попытку. Мужчина-полукровка ждет свою суженую не первое тысячелетие. Самаэль с трудом смог связаться с существом из нашего мира, со мной. Он велел мне создать… тебя. Ты и полудемон, ждущий тебя тысячи лет, сумеете зачать новое дитя, способное открыть портал. Этот ребенок возглавит демонов в нашем мире. Ребенок из рода Стрельцовых.

Несколько глубоких вдохов и выдохов помогли успокоить нервы и дали время обдумать слова Галины.

— Благодаря крови Самаэля ты обрела свой дар, Соня, — продолжила Галина. — Сильнейший дар огня, легко управляемый.

— Так значит, пирокинез — это не мой талант, а демоническая сила? — шокированно уточнила я.

Старуха довольно кивнула:

— Твой дар был не слишком выдающимся — ты стала бы полиглотом. Понимала бы все языки, даже мертвые и давно забытые. Но огонь уничтожил эту способность. Впрочем, не всю — насколько я помню, тебе без труда даются несколько современных иностранных языков.

И ведь правда, я без труда выучила несколько языков.

Вдруг в голову пришла мысль, объяснившая все поведение старухи:

— Так вот почему ты хотела держать меня рядом! Ты не просто так была против моего поступления в Академию!

Галина даже не скрывала этого. Она безразлично пожала плечами:

— Я опасалась, что ты выдашь свою натуру. К счастью, за восемь лет ты ни разу не посетила церковь.

— То есть, по-твоему, я не могу посещать церковь? — пораженно спросила я.

— Та вода, что показалась тебе кислотой в кухне, была освящена. Если она так действует на тебя, то и крест, и церковь, и освященная земля, и Библия как-то влияют на тебя. Правда, не могу сказать с уверенностью, как именно эти вещи могут тебе повредить. Ты ведь демон только на сорок процентов.

Такого не было и в страшных снах. Я — полудемон, и такой меня сделала собственная прабабка, ожидающая, что я рожу демоненка, который впустит в наш мир других таких же тварей под руководством Самаэля.

— Зачем ты убиваешь Машу? — спросила я, не желая внимать собственным мыслям.

Галина улыбнулась почти виновато:

— Мне нужна жертва, чтобы призвать часть магии Самаэля сюда, в мое пользование. К тому же, это не в первый раз.

Не в первый раз? Что эта сумасшедшая старуха имеет в виду?

— О, черт, — судорожно выдохнула я. — Ты убила Макара!

Колдунья этого не отрицала.

— Он догадывался обо мне.

— Ты убила своего сына, и вот так спокойно говоришь об этом?! — завопила я. — Ты бездушная стерва!

— Аккуратней со словами, — предупредила Галина. — Я все еще глава твоей семьи.

— Да пошла ты… к Самаэлю!

Галина резко подняла руку, и меня пронзила острая боль. Я не могла определить, где она начинается и отчего вызвана. Мучительный крик вырвался из груди. Внутренности словно сжимала раскаленная стальная рука, не жалея сил.

Очнулась я на полу, щекой прижимаясь к прохладной поверхности. Из-за боли в груди дыхание вырывалось часто и с хрипом. Перекатившись на спину, я застонала и мысленно выругалась. Давно я не чувствовала себя такой уязвленной.

— Твой характер с детства был отвратителен, — послышался голос Галины.

— Вот спасибо, — прохрипела я.

— Я, должно быть, слишком заняла тебя разговорами, раз ты решила вывести меня из себя. Поэтому я отключила тебя на пару часов.

Я была в отключке пару часов? Поразительно, мне показалось, всего пара мгновений.

— Можно спросить? Я нашла твою демоническую книгу на чердаке…

— Так это ты? А я думала, Агния залезла, куда не надо.

— Ага, я. Так вот, когда я попыталась её открыть, то не умерла и не открыла её окончательно. Но увидела кое-какие видения… Ужасные видения. Что это такое?

Галина с прищуром глянула на меня и пожала плечами:

— Ну, это не удивительно. В тебе есть кровь демонов, так что книга показала тебе то, что показала бы любому твоему собрату.

«Собрату»? Звучит глупо.

— И что же это?

Галина криво усмехнулась и ответила:

— Твое вероятное будущее.

С трудом открыв глаза, я заметила, что Галина подошла к комоду. Проведя рукой по поверхности зеркала, висящего над ним, старуха произнесла слово на латыни. Если не ошибаюсь, это переводится как «покажи». Хотя с латынью я знакома поверхностно.

Отражение в зеркале покрылось рябью, и через мгновение все это прошло. Галина повернулась ко мне и пояснила:

— Ты будешь видеть в этом зеркале все, что происходит в доме в настоящем времени, пока я буду отсутствовать. Нужно убедить всех, что ты уехала по собственному желанию.

— Ты не боишься, что меня кто-нибудь найдет? — облизав пересохшие губы, спросила я.

Колдунья криво улыбнулась:

— Ловушка настроена так, что никто не может услышать тебя. Ни услышать, ни почувствовать, ни найти с помощью колдовства.

Галина вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Я с трудом села и уперлась руками в пол, так как даже в этом положении голова кружилась слишком сильно.

— Она уехала, — послышался голос Галины.

Я резко подняла голову. Возможно, даже слишком резко, потому как в затылке появилась болезненная пульсация.

Звук исходил из зеркала. Поразительно, но факт. Должно быть, демоническая магия дала Галине слишком много силы.

Старуха была в гостиной, всего лишь за одной стеной от меня. Там же собрались все, даже Вишневецкие. Не было только детей — близнецов и Эльвиры.

— Соня не могла уехать, — подала голос моя мать, сидящая на диване. — Она ведь не предупреждала.

— Она человек практичный, и чувств показывать не любит, — пожала плечами Агния, стоящая рядом с Галиной. Может, они заодно? Учитывая загадочную и стервозную натуру сестры, я уже не удивлюсь этому. — Нет ничего удивительного в этом. Соня человек действия, и видеть, как Маша умирает… она бы не выдержала.

Вранье. Подлое вранье. Я бы осталась рядом с Машей до последнего её вздоха.

— Думаю, нам стоит последовать примеру Сони, — устало промолвил папа. Под его глазами залегли мешки. — Смотреть, как Маша умирает, я тоже не смогу.

— Что?! — воскликнула мама. Боже, неужели там есть хоть один адекватный человек? — Просто уехать, в то время как моя дочь умирает?!

— Алевтина, — ворчливо произнесла Галина. — Ты не выдержишь этого. Лучше уезжай.

Мама как-то вдруг успокоилась и притихла. Я поняла, в чем тут дело. Галина воздействовала на неё магически. Вот же старая карга!

— Матвей, Владислав, — Галина обратилась к вампирам, стоявшим молча у лестницы. — Приносим свои извинения за испорченный прием.

«Испорченный прием»! Так называется близкая гибель Маши?! Я стиснула кулаки, преодолевая желание вырвать Галине остатки её гнилого сердца. Еще никогда я не стремилась всей душой, всем сердцем убить кого-то.

— Мы все прекрасно понимаем, — почти сочувственно произнес Матвей. Ах, сама любезность. — У вас будет время оплакать Марию. Однако мы все равно сделаем выбор.

Галина кивнула, но на лице её, как обычно, было недовольство. Какая превосходная игра! Должно быть, она долго тренировалась.

— Катер приедет вечером, — сказал отец и поднялся с дивана. Вид его был помятый: брюки, как и рубашка, не глажены, волосы всклокочены. Весь он словно излучал похмелье.

Все, как по команде, разбрелись по своим комнатам. В гостиной осталась Галина и Агния. Молодая колдунья внимательно посмотрела на свою прабабку и сказала:

— Кажется, Соня собиралась в спешке, так как кое-что забыла.

Старуха едва заметно напряглась, что заметила только я.

— И? — буркнула Галина. Казалось, что перед Агнией стоит все та же ворчливая, но добрая женщина, вырастившая всю нашу семью.

Но теперь я знала, что та женщина умерла. Умерла сразу же, как открыла книгу Самаэля.

— Да так, ничего, — лениво протянула Агния. — Думаю, я сначала заеду к Соне в Москву, верну ей эту вещь, а уж потом домой.

— Мне-то какое дело? — закатила глаза Галина и зашла в кухню. Агния с прищуром провожала старуху взглядом.

Картина померкла, и в зеркале вновь отражалась комната.

Прошел час или около того. Я чувствовала себя получше, и даже несколько раз попыталась пересечь границу ловушки. После трех попыток, не увенчанных успехом, я села в центре круга и прижала колени к груди.

В голове не укладывается, что я полудемон, который родит предводителя созданий зла в этом мире. Нашли, блин, инкубатор на ножках.

Хотя этот факт многое объяснял. Я всегда удивлялась, насколько сильна и легка моя власть над огнем. Не составляло труда сжечь что угодно. В некотором роде эта магия жила своей жизнью, метафизически была отделена от меня. Как зверь, живущий в оборотне. Только звериная натура боролась с человеческой постоянно, а моя магия была полностью приручена.

Зеркало вновь ожило, и в нем появилась комната Матвея на третьем этаже. Сам вампир неторопливо складывал вещи в чемодан, лежащий раскрытым на кровати. Его лицо ничего не выражало, словно он тщательно следил за своей мимикой.

Влад лежал на другой стороне кровати. Правая рука у него была закинута за голову, а вторая покоилась на животе. Он глазами хищника следил за движениями своего брата.

— Отец будет считать, что нам принесено оскорбление, — произнес Влад.

Матвей равнодушно пожал плечами:

— Он везде видит интриги.

Вампир аккуратно сложил футболку и засунул её в чемодан.

— Главное, что мы выбрали невесту, — добавил Матвей.

— Правда? — искренне удивился Влад. — А что же я, предполагаемый жених, об этом не знаю?

Матвей остановился и серьезно посмотрел на брата. В глазах его мелькнуло осуждение:

— Ты ведь давно выбрал. Или ты решил, что я не замечу, как Агния четыре ночи подряд проводит в твоей комнате?

Влада не смутило то, что его раскрыли. Он легкомысленно пожал плечами и сказал:

— Ну и что? Агния страстная девушка, но в жены я её брать не хочу.

Ого. Я приблизилась к самой границе ловушки, чтобы не пропустить ни одного словечка. Хоть как-то себя развлечь в заточении.

— И вообще, я Соню хочу.

Я прыснула со смеху. Это было сказано таким капризным тоном, что я не выдержала.

Матвей прищурился и холодно произнес:

— Ты не выберешь Соню.

Влад приподнялся на локтях и наклонил голову в сторону, с любопытством смотря на брата:

— Это с чего ты так решил? Думаешь, не смогу удержать её от моего убийства? Или ты сам её хочешь? Судя по тому, как ты её лапал, когда мы играли в жмурки…

— Не говори ерунды, — бесстрастно перебил Матвей. — Мне она безразлична.

Влад явно не поверил, но продолжать спор не стал. Вампир вновь улегся.

— Через некоторое время ты предложишь Агнии выйти за тебя замуж, — сказал Матвей приказным тоном.

Влад Вишневецкий, ходячий эталон сексуальности и бунтарства, не возразил своему старшему брату. Он покорно молчал, принимая волю Матвея. Видимо, Вишневецкий-старший был действительно силен, раз Влад принимал его власть над собой.

Зеркало поменяло картину. Теперь оно показывало подвал. Галина вливала Маше ту самую настойку, что я подменила. Сердце мое возликовало, но я не стала показывать радости на лице — мало ли, вдруг Галина установила за мной слежку. Ей моя беспричинная радость может показаться подозрительной. Но теперь я была уверена, что Маша выживет. Оставалось позаботиться только о себе.

Провести весь день в нарисованном мелом кругу — не самая лучшая перспектива. Я пробовала и кричать, и пересекать границу ловушки. Теперь у меня охрипший голос и болезненные ушибы там, где я касалась границы.

В голове планы возникали один за другим, но ни один из них не подходил. Мне нужно как минимум обезвредить Галину, а для этого мне требуется выйти из ловушки. А чтобы выйти из ловушки… Черт возьми, я не знала, что делать, чтобы освободиться!

Я металась по свободному пространству, как тигр в клетке. Но тигр видел прутья своей клетки, а я — нет. Кажется, я даже в какой-то момент зарычала, как настоящий тигр. Казалось бы, протяни руку, и все, свободна полная в твоем распоряжении. Но это была лишь иллюзия.

Через магическое зеркало (мне вдруг вспомнилась Злая Королева из Белоснежки) я видела, как и семья, и вампиры отъезжали на катере от дома. Галина стояла на берегу реки до того самого момента, пока на улице не начало темнеть. Она смотрела на скрывающееся за верхушками деревьев солнце, и лицо её выражало полнейшую задумчивость.

В тот момент, когда солнце полностью скрылось за горизонтом, я почувствовала, как невидимые барьеры вокруг меня исчезли. Это ощущалось свежим горным воздухом после затхлого запаха города. Я вновь дышала полной грудью, и мои возможности стали безграничными.

Первое, что я сделала, перешагнув меловую линию, — взяла свое оружие из чемодана. Все, что смогла спрятать.

Галина все так же стояла у реки, скрестив руки на груди. Но теперь она была не одна. У берега стоял катер, и на мостки прыгали угрожающего вида мужчины, один за другим. Они все, как на подбор, были в черных джинсах и футболках, глаза бесчувственные, на лице — ни одной эмоции. Инстинктивно я догадалась, что это волколаки. Ну, просто банда преступников.

Я напряглась, медленно поднесла руку к пистолету, заткнутому за пояс джинсов. В такой позе и осталась. На всякий случай.

Галина не отводила от меня глаз, пока десять крепких и злых оборотней осматривались на берегу. Последним, одиннадцатым, на мостки прыгнул мужчина, не слишком высокий по сравнению со своими собратьями, но явно главный, так как вокруг него витали власть и могущество. Наверняка альфа этой стаи.

На нем были дорогие брюки и рубашка известного дизайнера. Темно-каштановые, почти черные волосы были взъерошены, словно после сна. Но уверена, что эта небрежная прическа стоила много сил и времени. Глаза альфы скрывались за солнечными очками, но когда он повернул лицо в мою сторону, я похолодела. Даже через темные линзы его взгляд прожигал насквозь.

Он встал рядом с Галиной и, приветственно кивнув той, холодно улыбнулся мне:

— Добрый вечер, София.

Давненько меня не называли полным именем. Это немного пугало, как и интонация альфы. Мне кажется, или он произнес мое так, будто оно — изысканное блюдо?

Проигнорировав волколака, я презрительно спросила у Галины:

— А что, сама справиться со мной не можешь? Позвала волчат на помощь?

Старуха не обиделась. Она равнодушно пожала плечами и сказала:

— Как оказалось, ты нажила опасного врага. Он отдал бы все, чтобы видеть, как ты страдаешь. А мне как раз нужна была помощь… в одном деле.

— А как же твои планы сделать меня демонским инкубатором? — спокойно спросила я, хотя внутри все клокотало от ярости.

Вместо Галины ответил альфа. Его улыбка стала гораздо теплее:

— В наш договор не входила твоя смерть, София. Я и моя стая чуть-чуть поиграем с тобой в догонялки, а потом вернем тебя полуживую, со сломленным духом, Галине Михайловне. А там пусть делает с тобой, что хочет. Хоть демону отдает, хоть ангелу.

От перспективы затряслись колени, но я заставила себя говорить уверенно:

— Чем же я заслужила такого отношения?

— Ах, прошу прощения, забыл представиться. — Альфа снял очки и начал вертеть их в руках. Увидев его лицо полностью, я поняла, что попала в самую что ни на есть глубокую задницу. — Мое имя — Антон Волков. Учитывая мою принадлежность к волколакам, фамилия достаточно забавная… и запоминающаяся. Не правда ли?

Ах, вот она, разгадка Красной Шапочки. Это он, известный в преступном мире как Волк, открыл на меня охоту. Вот кого так боялся Кирилл, вот кто послал Юрия и его дружков устроить мне засаду. Антон Волков желал моей смерти более всего. И я за это его не винила.

Три года назад самым известным криминальным авторитетом Москвы являлся Георгий Волков. Он продавал наркотики тоннами, убивал без разбора, шантажировал многих влиятельных людей. Георгия боялись все, но остановить его не решались. В конце концов, обезумевший от власти и жажды большего, Волков начал шантажировать Дмитрия Корнеева, делегата оборотней в Совете. Дмитрию это, разумеется, не понравилось, и он повлиял на создание разрешения на устранение Георгия.

У Волкова была высококлассная охрана, и добраться до него было невозможно. Но мой начальник послал меня убить преступного авторитета. Или, если точнее, послал меня на верную гибель, так как сам оборотень был опасен, да и охрана у него была на высшем уровне. Но я выкрутилась.

Георгий устраивал костюмированную вечеринку в ночь Самайна. Благодаря своей милоймордашке, актерскому таланту и умению заговаривать зубы я попала на эту вечеринку в качестве девушки одного из приближенных оборотней Георгия. Имея специфическое чувство юмора, на вечеринку, устраиваемую Волковым, я надела костюм Красной Шапочки — коротенькое белое платьице, высокие кожаные сапоги и ярко-алый плащ. На мне не было ни одного вида оружия, так как мой провожатый любил лапать меня, и обнаружить нож или даже флакончик с ядом для него было проще простого. Он бы сразу заметил оружие.

Так что я импровизировала.

Чем-то — не знаю, чем именно, — я привлекла Георгия. Он стал флиртовать со мной, и через некоторое время мой провожатый уступил меня своему альфе. Волков повел меня в свою комнату. Георгий не подозревал о том, кто я есть на самом деле. Он так увлекся моим телом, что не заметил, как я подожгла простыни на кровати. Меня огонь никогда не жег, так что я держала Георгия Волкова в огне голыми руками до тех пор, пока он не испустил последний вздох.

Затем я, незаметно покинув дом, проследила, чтобы комната криминального авторитета полностью сгорела. Официальная версия гибели Георгия Волкова — неосторожное обращение с огнем при алкогольном опьянении, или как-то так. Однако все знали, что убила его агротора.

Этот мужчина, Антон, должно быть, младший брат или сын Георгия, так как некоторые черты у них были схожи — нос с небольшой горбинкой, тонкие губы. Но узнала я его именно по карим глазам с золотистыми крапинками. Их я запомнила ярче всего. После пожара они мне снились по ночам не одну неделю.

— Значит, унаследовал власть брата? — холодно осведомилась я.

Антон криво улыбнулся:

— Что-то вроде того. Но для того, чтобы дух Георгия успокоился, я должен отомстить тебе.

— Вставай в очередь, — оскалилась я и вытащила пистолет.

Волков тихо засмеялся и почти покровительственно сказал:

— Я даю тебе тридцать минут форы. Затем я и мои волки, желающие отомстить убийце их прежнего альфы, погонимся за тобой. И если мы тебя догоним…

— Лучше беги, внученька, — насмешливо бросила Галина.

Мне не справиться с одиннадцатью волками и своей прабабкой, владеющей демонической магией. Даже пирокинеза не хватит, чтобы одновременно поджечь столько людей и удерживать их на одном месте до смерти. Придется бежать.

План тут же появился в голове, простой и быстрый. Я убегу в лес, спрячусь, и убью волков по одному. А затем вернусь за Галиной и отправлю её душу прямиком к Самаэлю.

Надо только выжить.

— Время пошло, — с мечтательной улыбкой сказал Антон.

========== Глава 9 ==========

Не помню, сколько бежала сквозь лес. Дыхание сбилось, сердце стучало, как бешеное, в ногах ломило, но я продолжала бежать. Каждый шаг, каждый прыжок отдавался эхом в голове. Я почти забыла о своем стремлении уничтожить оборотней, желающих отомстить мне, но меня отрезвил вой десятка волков, объявляющих начало погони.

Пока они были далеко.

Я оперлась о дерево, вцепившись в него руками, иначе бы упала. Ноги дрожали, как желе. Шумное дыхание и громкое сердцебиение не позволяли вслушиваться в звуки леса, но через минуту я успокоилась и навострила уши.

Где-то близко пищал комар, в траве пел сверчок, ухала сова за деревьями. А далеко от меня вновь послышался волчий вой. И еще плеск воды.

Рядом протекал ручей.

Я пошла на звуки воды, и благодаря лунному свету увидела большой ручей — или небольшую речушку, это как посмотреть. Деревья росли прямо у кромки воды. Боже, как же хочется пить! Дойдя до ручья, я упала на колени и опустила руки в холодную воду. Напившись чистой воды, я плеснула ею на лицо, освежаясь, и вновь поднялась на ноги. Холод отрезвил, и страх исчез, сменившись профессиональной бесстрастностью.

— Черта с два они меня поймают, — сердито буркнула я.

Вой раздался снова. На этот раз гораздо ближе.

Зайдя по колени в холодную воду, я поморщилась, но ворчать не стала. Упрямо пошла вдоль берега. Вода мешает отследить запах, так что волкам придется разделиться.

Я быстрым шагом направлялась по течению ручья, надеясь, что здесь не водятся русалки. Только встречи с ними мне не хватает.

Ноги онемели от холода, находиться в воде стало невыносимо. Я залезла на толстую крепкую ветку, висевшую прямо надо мной. По ней ловко переползла к стволу… дуба, если не ошибаюсь. Прислонившись спиной к дереву, глянула вниз. До земли примерно два метра. Не сказать, что идеальное расстояние.

Я вытащила пистолет.

Луна как раз выглянула из-за туч, когда за деревьями мелькнула белоснежная шкура. Волк, слишком большой для обычного зверя, опустил голову к земле, носом разыскивая мой след. Шаг за шагом он приближался к дереву, где сидела я.

Глубокий вдох.

По лесу громогласно раздался выстрел. Он вспугнул птиц, спящих поблизости. Зато волк даже не ощутил смерти. Минус один.

Я забралась на ветку повыше. Пока я это делала, труп волка исчез, и вместо него лежал обнаженный мужчина с кровавой раной в животе. Мертвее мертвого. Минус один.

На шум приблизились еще три волка — серый, черный и черно-белый, как корова. В другой раз я бы поиздевалась над окрасом, но сейчас нужно было разобраться как можно скорее. Волки обнюхали труп и догадались поднять головы. Я выстрелила вновь. Попала в голову серого.

Минус два.

Черно-белый волк обратился, и через мгновение разъяренный мужчина повалил старый дуб, словно ничего не значащую ветку. Это плохо, очень плохо.

Я вцепилась в ствол дерева, пока тот падал, но пистолет не выронила — практически рефлекс, выработанный годами работы. Именно это меня и спасло: когда я вместе с дубом рухнула на землю, оборотень в виде человека накинулся. Его черный собрат в звериной шкуре, грозно рыча, метался рядом.

Мужчина развернул меня на спину и до боли сжал горло. Казалось, он меня задушит, в глазах потемнело, и именно в тот момент я вспомнила, что в руках все еще остался пистолет. Слабой рукой навела оружие на не по-человечьи рычащего мужчину и выстрелила.

Незнакомец взвизгнул, как настоящая псина, и схватился за свой бок. Он был только ранен, к сожалению. Зато я освободила горло и вновь могла дышать. Хрипло кашляя, дрожащей рукой вытянула пистолет в сторону раненого, но черный волк, превратившись в человека, выбил его из рук, и тот улетел в неизвестном направлении.

Раздался мой вскрик — то ли боли, то ли разочарования.

Два обнаженных волколака схватили меня за руки и попытались повалить на землю. Ключевое слово — попытались. Я двинула одной ногой в морду раненого, и на мгновение освободила руку. Этого хватило, чтобы достать кинжал из-за пояса джинс, и через мгновение раненый был мертв. Кинжал так и остался в его теле, глубоко пронзая грудь.

Минус три.

С последним волколаком я управилась достаточно быстро — располосовав ему лицо ногтями, я выиграла время, чтобы выдернуть кинжал из бездыханного тела другого оборотня и использовать его против живого.

Минус четыре.

За пятнадцать минут я управилась с четырьмя злыми волколаками, но выдохлась, как после непрерывных десятичасовых тренировок. Возможно, если бы была возможность передохнуть хотя бы чуток или бы волки нападали по одному, я бы справилась. Но оставшиеся оборотни выли рядом, и вой этот приближался.

Казалось, сердце выпрыгнет из груди. Я чувствовала себя как несчастный кролик, убегающий от стаи голодных волков. Данное сравнение было достаточно точным, кроме одного. Я не кролик.

Подходящее дерево нашлось достаточно быстро, и я забралась наверх. Пошарив в безразмерном кармане толстовки, вытащила сюрикэны. Всего с собой я захватила десять, но три штуки, видимо, выпали после бешеной пробежки по вечернему лесу. Но ничего, мне и семи хватит. В конце концов, сюрикэны — это всего лишь оружие для отвлечения. А за пояс у меня были заткнуты еще три серебряных кинжала, не считая окровавленного в руке. Последний я засунула в рукав толстовки, не обращая внимания на липкую и черную в свете луны влагу. В том же кармане, где хранились сюрикэны, лежала гаррота. Из своего чемодана я захватила все, что смогла унести. Метательные ножи решила не брать, как оказалось, зря.

Послышался хруст ветки, и я притихла. На поляну, что располагалась чуть левее ручья и которую я прекрасно видела, вышли два огромных волка. Они были настолько грациозны, что не залюбоваться ими было невозможно.

Следом из-за деревьев выскользнули еще два волка. У одного была настолько серебристая шерсть, что почти светилась в лунном свете. Из той же стороны неспешно вышел Антон и еще один оборотень, оба в человеческом облике. Но они были без рубашек, видимо, в любой момент готовые обратиться.

Я искренне жалела, что у меня нет арбалета, принадлежащего покойному Кириллу. Сейчас он бы мне ох как пригодился.

Они были настолько близко, что я услышала, как спутник Антона спросил у него:

— Может, она убежала?

— Не думаю, Макс, — мягко, даже как-то безмятежно ответил Волков. Он поднял глаза к луне и с прищуром смотрел на ночное светило. — На ней должна была остаться кровь убитых, и мы бы учуяли этот след даже через воду. Она до сих пор здесь… Возможно, даже слышит нас.

Антон повернул голову, и у меня замерло сердце.

Он смотрел прямо на меня.

Ситуация была критической, мягко говоря, и я решила, что можно воспользоваться своей магией. Пока Антон и Макс за полминуты сваливали дерево, на котором сидела старая добрая я, серебристый волк и еще какой-то подпалили себе шкуру. Минус пять и шесть, судя по их стихшему визгу и противному запаху горелой шкуры.

Так как использовать пирокинез и удерживаться за ствол шатающегося дерева достаточно проблематично, сюрикэны выпали из моих рук и попадали сверкающими звездочками на землю.

Не успела я вскрикнуть, как оказалась на земле, ударившись головой о землю. Кажется, на некоторое время меня отрубило, так как когда я очнулась, меня сзади удерживал за руки Макс, Антон стоял в трех шагах от меня, а два оставшихся в живых волка стояли по бокам от него, скаля свои огромные клыки. Слюна с них капала на землю.

Я дернула головой, пытаясь убрать с лица выбившуюся из хвоста прядь волос. Антон заметил мою тщетную попытку и, подойдя ближе, любезно заправил локон за ухо. Сейчас он не походил на желающего отомстить убийце брата.

— За полчаса ты убила шесть из десяти моих лучших цепных псов, — тихо проговорил он, глядя мне прямо в глаза. Мы были на той же поляне, и лунный свет освещал лицо Антона так, что я видела каждую его черточку. Следственно, мое лицо находилось в тени, но Волков, будучи оборотнем, прекрасно видел меня.

— И я готова убить оставшихся, — процедила я, вдруг ощутив теплую влагу на виске. Кажется, голова была ранена, но в состоянии шока я не замечала этого.

Антон улыбнулся едва заметно и сказал:

— Не сомневаюсь, ты можешь. Но мне придется помешать тебе.

Оборотень достал из заднего кармана джинс наполненный шприц и неторопливо надел на него иглу, лежавшую в переднем кармане. Я с подозрением смотрела на его действия. На вид казалось, что в шприце просто вода, но наверняка это что-то опасное.

Макс расцепил мои руки за спиной, затем вытянул правую в сторону Антона. Все мои старания освободиться были бесполезными, ведь Макс — оборотень, а я всего лишь колдунья, пусть и натренированная убивать. Против силы не попрешь, а я всегда опиралась на быстроту рефлексов.

Проникновение иглы под кожу почти не чувствовалось. Но потом Антон начал вводить в руку жидкость, и я закричала что есть силы. Боль была невыносимой, словно моя кровь превратилась в раскаленную лаву. Эта боль струилась по моему телу, с каждым биением сердца углубляясь в организм.

Краешком сознания я удивилась, кто там визжит. Потом дошло, что визжала именно я. Никогда не слышала такого пронзительного, полного мучений и страданий визга.

Изнутри моя кожа покрывалась шипящим ядом, намереваясь выйти наружу вместе с потом и слезами. Но это не получалось.

Боль утихала, но слишком медленно. Я начинала слышать свои всхлипы и учащенное дыхание, постепенно чувствовала облегчающую прохладу слез, струящихся по моему лицу.

— Никогда не видел ничего подобного, — кто-то произнес у меня под ухом.

Максим, затуманенным сознанием подумала я.

— Я уж даже и не знаю, стоит ли продолжать, — задумчиво проговорил Антон.

Постепенно зрение возвращалось. Боль все еще мешала нормально думать. Она ощущалась в каждой клеточке тела с биением сердца.

Облизав пересохшие губы, я с трудом подняла голову и прохрипела:

— Что ты сделал?

Я обессилено висела в руках Максима, и если бы тот меня не поддерживал, то рухнула на землю.

— Галина дала мне это, — сказал Антон. — Святая вода, как я понял. Видимо, ты действительно наполовину демон.

Не наполовину, а на сорок процентов, — язвительно произнесло подсознание.

Волков терпеливо подождал, пока я приду в относительно нормальное состояние, а затем пояснил:

— На несколько часов святая вода ограничит твой демонический дар, и ты больше не сожжешь ни одного из нас.

Антон тщательно обыскал меня. Даже проверил обувь, скинув мокрые кроссовки с моих ног. Гарроту и окровавленный кинжал он откинул в сторону.

— На кинжале кровь оборотней, а мы с Галиной договорились, что ты останешься все тем же полудемоном после нашего общения, — пояснил Волков. А, понятно. Если бы кровь волколака оказалась в моем теле, то я стала бы оборотнем.

Зато ему очень понравились нетронутые кинжалы. Оборотень несколько минут любовался клинками, поворачивая их в разные стороны, чтобы рассмотреть получше в свете луны.

— Неплохая работа, — оценил он. — Не подскажешь создателя этих клинков?

В ответ я послала его старым добрым русским матом.

— Ты же девушка, — поморщился Антон. — Хотя твоя прямолинейность мне нравится.

Волки позади него присели и в упор смотрели на меня. Казалось, на их лицах было торжество и нетерпение. Они все еще не насытили свою жажду мести.

Одним из кинжалов Антон разрезал на мне толстовку, и я осталась в одном бюстгальтере на прохладном ночном воздухе. Моя кожа тут же покрылась мурашками — от холода и от того, что Волков провел острием по плечам и ложбинке между грудей, спускаясь к животу.

— Как жаль, что у меня больше нет этой водички, — с искренним сожалением вздохнул Антон. — Я бы с удовольствием разрезал твое хорошенькое тельце пропитанными в святой воде кинжалами.

Звучало это как комплимент, но мне было не до шуток. Волков нажал посильнее, проводя кинжалом чуть выше ключицы.

Эту боль я выдержала и не закричала — она была в сотни раз слабее, чем укол святой воды. Но следующий порез — точнее, удар в плечо, — заставил меня глухо застонать. Кровь заструилась вниз по моей обнаженной коже, такая горячая по сравнению с холодом ночи. Опустив глаза, я поняла, что кинжал ушел глубоко в плечо, почти по рукоятку. Я и сама частенько так делала своим врагам, но кто же знал, что это настолько больно? Наверное, поэтому они постоянно покрывали меня матом.

Используя второй нож, Антон с силой провел им по моей скуле, спускаясь к подбородку. Теперь кровь залила шею, но я не закричала от боли. Лишь молча смотрела в глаза Волкова. На лице его было почти ощутимое удовольствие, как после секса. Он что, реальный садист?

Встретив мой взгляд, Антон соблазнительно усмехнулся и поднес окровавленный кинжал ко рту, затем провел языком по клинку, слизывая кровь. Я задрожала, скорее от отвращения, нежели от испуга или желания.

— А на большее не способен? — презрительно выплюнула я.

В глазах Антона зажегся интерес. Ему определенно нравилось, что я не ломаюсь так быстро и даже бросаю ему вызов.

— Как пожелаешь, маленький демон, — мурлыкнул Антон и резко всадил кинжал в бедро. Я закричала.

Через мгновение и кинжал вновь вошел в мое тело — Волков ранил плечо.

— Вот незадача, — расстроено вздохнул Антон. — Кинжалы кончились. Что теперь делать-то?

— Отпустить меня? — хрипло предложила я.

Волков рассмеялся тихим, ласкающим смехом. Как можно пытать кого-то и быть одновременно с этим обаятельным?

— Рано, маленький демон.

— Придется ломать кости, — предположил Макс, крепче схватив мои руки сзади.

— Придется ломать кости, — согласно кивнул Антон.

Лес казался сказочным и каким-то нереальным. Из-за луны у всех деревьев появился мягкий ореол, и они казались живыми.

Ночной лес жил своей жизнью, и ему было глубоко плевать, что сквозь него неспешно несли полумертвую окровавленную колдунью с демоническим даром. То есть меня.

Антон не казался уставшим, хотя я явно не была пушинкой. Его руки уверенно и крепко прижимали меня к мускулистой груди, невероятно горячей по сравнению с моей холодной кожей. После того, как он утолил свою жажду мести, сломав мне голень и правую ключицу, прежде вынув кинжал, он на некоторое время великодушно отдал меня Максиму и двум преобразившимся оборотням. За несколько минут они превратили мое лицо в один сплошной синяк и сломали мне несколько ребер. Не знаю, как я оставалась в сознании. Но я ни на миг не отключилась и чувствовала каждый удар, каждую новую порцию боли.

В те мгновения мне и ад был не так страшен.

Под ритмичные шаги Антона и ласковые звуки ночного леса я стала дремать. Мне казалось, что я уже улетела в сладкую страну небытия, возможно, даже в мир мертвых, но меня привел в чувства спокойный голос Волкова:

— Не засыпай. У тебя может быть сотрясение мозга.

— Как любезно с твоей стороны заботиться о моем здоровье, — прошептала я и тут же ощутила острую боль в разбитой губе.

Мы шли одни. Волков отпустит своих, как он выразился, цепных псов, поохотиться в лесу. Наверное, после редких лесов Подмосковья сибирский лес казался раем.

Антон безмятежно ответил:

— Я обещал Галине, что верну тебя живую, не превращенную в оборотня. И не оплодотворенную. Именно поэтому я не позволил моим волкам изнасиловать тебя.

— Спасибо Галине.

Волков хмыкнул:

— Примерно так.

Некоторое время мы помолчали, затем Антон вновь нарушил тишину:

— Твое тело сломлено. Но я не дурак, и понимаю, что твой дух все еще крепок. Именно поэтому я не имею ничего против исполнения этого бредового демонического пророчества. Я не сломал тебя, но этот полудемон, избранный тебе… скажем так, в мужья, сможет сделать это. И я хочу увидеть, как ты, презираемая самой собой, будешь беспрекословно подчиняться воле полудемона, ненавидя его и все же нося его ребенка.

— Я скорее умру, чем позволю сделать меня инкубатором, — едва слышно произнесла я. Антон переступил через поваленное дерево, и из-за лишних движений мое тело вновь заболело. Я застонала.

— Все так говорят, — почти грустно ответил Волков. — Но в итоге сил не хватает убить себя.

— Ты думаешь, мне не хватит сил? — хмыкнула я.

Лица оборотня не было видно, так как я прислонялась щекой к его груди, но поняла, что он раздумывает над ответом.

— Ты не покончишь жизнь самоубийством, — уверенно произнес через некоторое время Антон. — Гордость не позволит. Ты будешь жить, чтобы найти способ уничтожить того полудемона. Сделаешь его убийство главной целью своей жизни.

— Мы знакомы всего одну ночь, — произнесла я. — Когда ты успел так хорошо узнать меня?

Волков тихонько засмеялся и признался:

— Я давно слежу за тобой. И знаю много интересных подробностей, моя Красная Шапочка.

Какие именно подробности он имеет в виду, я спросить не успела. Мы подошли к фамильному дому Стрельцовых.

Нигде в окнах света не было, но мне с трудом верилось, что Галина вот так просто легла спать.

Антон внес меня в гостиную и аккуратно положил на диван.

Галина выскочила из комнаты и зло уставилась на меня:

— Ты! Это ты подменила зелье! Из-за тебя я не смогла получить сегодня большую силу!

Я ухмыльнулась разбитыми губами. Боль из-за этого движения стоила позеленевшего от злости лица Галины.

— Я бы с удовольствием убила тебя, вредная моя внучка, — процедила старуха, сжимая кулаки. — Но рано утром приезжает твой будущий муженек.

— Я бы с удовольствием убила тебя, вредная моя бабушка, — язвительно парировала я. — Но сначала мне надо убить моего будущего муженька.

Волков вздохнул и терпеливо произнес:

— Не хочу прерывать семейную ссору, но мне пора. Галина Михайловна, до свидания. Соня… желаю удачи в зачатии.

Старуха едва заметила его уход. Она подошла ко мне и, скрестив руки на груди, холодно заметила:

— Из-за тебя я перенесла ритуал призыва демонической магии на завтрашнюю ночь.

— А что, днем это сделать нельзя? — поинтересовалась я.

— Только ночью.

— Ну ничего, потерпишь еще день.

Галина вернулась в спальню, но перед этим довольно произнесла:

— О, совсем забыла. Маша уже мертвец. Ей ничего не поможет, даже если я тотчас кинусь поить её самыми чудодейственными исцеляющими отварами.

На этой ноте она хлопнула дверьми. Я осталась в одиночестве смотреть в потолок. По лицу текли непрерывные слезы.

Я не смогла уберечь Машу от пророчества. Агния была права. Она умрет в ближайшие сутки из-за меня. Из-за моей глупости, моей медлительности. Из груди вырвался всхлип, и вместе с этим всхлипом внутри всколыхнулась магия. Мой дар очнулся и потягивался, словно ленивый кот после сна. Огонь был готов к бою.

Но еще слишком рано. Святая вода не могла перестать действовать так быстро… Или могла?

Я едва не вскрикнула от торжества, догадавшись, почему пирокинез так быстро вернулся. Это Антон. Он изрезал меня моими же кинжалами, выпустив немалое количество крови. Вместе с этой кровью вышла и большая часть святой воды, и теперь дар вновь подвластен мне.

Прилив сил был недолгим. Я поняла, что все еще полужива, и не то что из дома выбраться не смогу, но и с дивана встать не в силах.

Но если я подожгу дом и сама останусь в нем, то вряд ли выживу. Я убью себя вместе с Галиной… и Машей. На миг разум воспротивился этой идее, но потом вспомнились слова Антона.

Неужели я действительно слишком горда, чтобы убить себя?

Да, это так. Но сейчас я не просто накладываю на себя руки. Вместе со мной умрет и Галина, и шанс на рождение демона «нового поколения». Я пожертвую собой, но спасу мир.

Ха, какая глупая фраза.

— Но верная, — вслух пробормотала я.

Решение принято. Через мгновение загорелся ковер, затем мой диван, но боли я не чувствовала. Я не чувствовала вообще ничего. Использование магии в таком слабом состоянии забирало все мои силы.

Огонь охватил все стены за считанные секунды. Он пел свою ужасную песнь, треща мебелью и посылая искры. Почему-то сейчас этот треск огня успокаивал. Я закрыла глаза, понимая, насколько устала от борьбы. Сознание медленно затуманивалось.

Я резко открыла глаза и пошевелилась, причиняя себе новую боль. Но она отрезвила меня. Нельзя засыпать, пока цель — последняя цель моей жизни — не исполнена.

Галина не сразу поняла, что случилось. Теперь раздавались её крики, переросшие в пронзительные вопли. То был крик демона, а не колдуньи.

Она боролась. Она пыталась не допустить к себе огонь, пыталась убежать из дома. Об этом мне поведала моя магия. Магия демонов. Она искренне пыталась мне угодить, словно извиняясь за свое происхождение, — передавала все, что происходило с Галиной. Но я не хотела мучений свой прабабки, я хотела её смерти. Первое мгновение казалось, что магия не понимает меня — ведь убийство просто так, без страданий и мучений, слишком милосердно для демонов. Но хозяйкой этой магии все еще оставалась я, и огонь неохотно, но быстро закончил дело.

Это было самое трудное мое убийство. В тот момент, когда затихли вопли Галины, в моей душе тоже что-то погибло. Какая-то важная часть, делающая меня человеком.

Вот теперь я позволила небытию унести мое сознание прочь, и дикий, неистовый, демонский огонь, пожирающий фамильный дом нашей семьи, словно тонкий лист бумаги, никто больше не контролировал.

Возможно, папа вновь отстроит здесь дом. И будут в нем три призрака — я, Галина и Маша…

Это была последняя моя мысль.

Мерное противное пиканье вырвало меня из лап притягательного Морфея. Это не медленное и спокойное пробуждение, как в выходной день, когда не надо никуда торопиться. Можно сравнить с резким оглушительным звуком будильника, напугавшим меня и заставившим подскочить на кровати.

— Тише, тише… — Чьи-то заботливые руки настойчиво вернули меня в лежачее положение.

Глаза заболели от яркого солнечного света. Я зажмурилась и через некоторое время снова подняла веки, на этот раз медленно.

Пиканье зазвучало чаще.

— Вы в безопасности, дорогуша. Незачем напрягать сердечко.

Ах, вот оно что. Это пищал кардиомонитор, подключенный ко мне.

— Выключите эту ерунду, — сипло проговорила я. — И закройте шторы.

Последняя просьба была немедленно исполнена. Теперь я могла спокойно разглядеть, где нахожусь.

Больничная палата. Причем одноместная. Дорого обставленная. Передо мной стоял высокий шатен лет тридцати в белом халате и терпеливо ждал, когда я осмотрю обстановку. На его губах играла профессиональная улыбка врача.

— Я Петр Юрьевич, ваш лечащий врач, — представился мужчина. — Вы помните, кто вы?

Хотя и ощущалась слабость во всем теле, но я сумела сделать саркастичное выражение лица:

— Я прекрасно помню, кто я. Вы лучше скажите, где я.

— В частной клинике, — ответил мужчина. — Вы без сознания уже пять дней. Удивительно, что сейчас очнулись.

Слабыми пальцами я отлепила противные присоски от груди и натянула повыше простынь.

— А можно мне какую-нибудь одежду? А то как-то неудобно вести светскую беседу, когда раздета.

Петр Юрьевич мотнул головой и вежливо сказал:

— Потерпите немного. Раз вы пришли в сознание, то хотелось бы как можно быстрее испробовать на вас одну теорию.

Как-то странно этот врач говорит. Что-то скрывает. Впрочем, мне по барабану.

— Давайте только быстрее, — устало произнесла я. Несмотря на то, что я только проснулась, все равно хотелось спать.

Петр Юрьевич вышел из палаты, и через минуту вновь появился. Следом за ним — мама и…

— Маша, — выдохнула я.

Едва увидев эти сияющие зеленые глаза, я сразу все вспомнила. Дом, пожар, Антона… Галину.

Румяная кожа, радостная улыбка и энергичность говорили о том, что Маша совершенно здорова. Но как же так? Я ведь похоронила и её, и себя под пепелищем.

Сестра осторожно присела на кровать и улыбнулась еще шире. Мама встала у изножья кровати, она смеялась и плакала одновременно, прижимая руки к груди. Её любящий взгляд не отрывался от меня ни на секунду, словно женщина не верила в то, что я действительно жива.

Петр Юрьевич остался стоять. Немного взволнованно поправив халат, он произнес:

— Мария получила бесценный дар для колдуньи. Он важен и может пригодиться прямо сейчас.

— Да погодите вы! — воскликнула Маша. Она взглянула на мое лицо и участливо спросила: — Как ты?

Я попыталась припомнить, какие травмы получила в ту кошмарную ночь. Сломанные ребра, голень и правая ключица, глубокие порезы от кинжалов, ушибы по всему телу. Но сейчас я была достаточно здорова, сломанных костей не было, разве что сильная слабость, и осознание это пришло только что.

— Почему я жива? Почему мы живы?

Мама всхлипнула, но ответила Маша:

— Если кратко, то нас вовремя спасли.

Девушка взмахнула рукой, пресекая мои вопросы. Она ответила лишь на один, самый главный:

— Я выжила, потому что во время пожара я получила свой дар. Я исцелила себя.

Я выдохнула, не веря собственным ушам. Способность исцелять себя других очень редкий и ценный дар. Он появляется раз в поколение на весь мир.

Маша гордо добавила:

— И первой, на ком я использовала твой дар, была ты. Я залечила все твои переломы и сильные ушибы. Остались только поверхностные раны — царапины да синяки.

Мама закрыла лицо руками, не сдерживая слез. Она всегда была эмоциональной женщиной.

Я улыбнулась и протянула:

— Ма-ам. Хватит плакать. Все же хорошо.

Мама закивала и начала вытирать слезы со щек.

— Да, да, ты права, ты права, доченька, — бормотала женщина. — Но я так боялась потерять тебя…

Маша пожала плечами и улыбнулась — мол, мамы, они такие.

— Теперь позвольте вашей сестре окончательно излечить вас, — встрял врач. Видно было, что ему не терпится увидеть это чудо.

Вообще-то, мне тоже было любопытно. Только поэтому я протянула руку Маше. Та взяла её, и от её руки к моей словно потянулся солнечный свет, только невидимый. Он приятно грел кожу, щекоча её, заставляя покрываться мурашками. Это тепло разрасталось и вскоре проходило по всему телу.

Я с трудом вдохнула воздух и закрыла глаза. Машина магия дала мне не только физическое излечение, но и душевное. Я буквально чувствовала, как сердце замедляет ритм до нормального, мысли стали ясными и четкими, а в душе царили умиротворение и спокойствие.

Когда я открыла глаза, Маша сидела, привалившись к изножью кровати, и пила апельсиновый сок из рук матери. Заметив мой удивленный взгляд, девушка пояснила:

— Я только учусь лечить, и не умею экономно расходовать энергию.

— Как жаль, что Галина погибла, — вздохнула мама, не выпуская из рук стакан. — Она бы помогла нам справиться.

Ах да, никто же не знает правду о главе нашего семейства. Хотя это и к лучшему. Пусть все остается в тайне между мной, Волковым и… И неизвестным полудемоном.

Я моргнула, отгоняя прочь плохие мысли. Повернув голову в сторону доктора, я спросила:

— Раз Маша излечила меня, то вы меня выпишете?

Петр Юрьевич покачал головой:

— Мне жаль, София, но придется полежать еще несколько дней. Физически, я уверен в этом и без осмотра, вы полностью здоровы, но ваше так называемое биополе еще слишком слабое.

Подняв подушку повыше, я подоткнула простынь подмышки и нахмурилась:

— О чем это вы?

Петр Юрьевич, казалось, не уставал стоять на одном месте и отвечать на мои вопросы.

— Вы были непосредственно в доме во время пожара. Учитывая связь с магией огня, вы не получили ожогов, но вашей магии нужно время, чтобы восстановиться после такой перегрузки. Вы впервые очнулись, и в это время — от двенадцати часов до суток — будете очень восприимчивы к любой магии. А в нашем мире да при вашей профессии, сами понимаете, это крайне опасно. Поэтому полежите тут.

Маша согласно кивнула.

Я пробурчала что-то достаточно грубое, но особо возражать не стала.

Следующий день стал просто днем открытых дверей. Мама и Маша раструбили всем, что я очнулась и вполне здорова, и меня можно навещать. Правда, из-за моей временной острой восприимчивости к магии, Петр Юрьевич позволил заходить ко мне в палату не больше, чем двум людям.

Первым, кто постучал ко мне в дверь, был — не поверите! — полицейский. Он представился, как следователь Нахимов, и начал разговор.

— Прежде, чем разговаривать с вами о пожаре, хотелось бы предупредить, что прессе стала известна ваша профессия.

— Что-о? — удивилась я.

Следователь пожал плечами и заметил:

— Сейчас все газеты только и трубят об убийце из благородной семьи. В холле больницы постоянно появляются журналисты, пытающиеся прорваться к вам.

Я выдохнула и закрыла глаза. Только этого не хватало! Теперь все папарацци будут охотиться на меня, пока не найдут что-нибудь поинтереснее. Вот только что может быть интереснее настоящего лица агроторы?

Но здесь есть свои плюсы. Я больше могу не мучиться с маскировочными заклинаниями — от него зачастую появляются прыщи. Все всё равно знают мое настоящее лицо.

— Спасибо, что предупредили, — благодарно улыбнулась я. — А теперь давайте поговорим о пожаре.

— Ваши родственники решили, что вы уехали, — проговорил Нахимов. — И они уехали следом за вами. Зачем вы инсценировали свой отъезд?

— Я не делала этого. — Я наивно захлопала ресницами. Изящный вид и невинная мордашка всегда заставляли как представителей закона, так и бандитов, забыть о моей репутации и большом послужном списке. — За день до этого в лесу я заметила следы болотной кикиморы, а болото было довольно далеко от нашего дома. Я помнила о любви кикимор утаскивать детей и пожирать их, а на инициацию приехали моя младшая сестра и двоюродные братья, десятилетние близнецы. И я решила изловить кикимору, так, на всякий случай. Но, так как я агротора и в моем чемодане всегда оружия больше, чем вещей, чемодан был убран подальше от любопытных детских глаз. На кухне я оставила записку, но, видимо, домовой упрятал её или что-то еще случилось.

Закончив речь, я опустила глаза и якобы слабой рукой поправила подол темно-зеленого халата. Нахимов потер переносицу рукой, сверился с документами в своей руке и поднял на меня свои голубые глаза:

— Как начался пожар и почему вы не смогли остановить его?

Вздохнув, я кротко начала рассказывать:

— Кикимора изрядно меня вымотала. А еще в ту ночь русалки решили сыграть со мной, и чуть не утопили. Вернулась я только в середине ночи. То, что никого из родственников нет, внимания не обратила — не стану же я ночью по комнатам бегать. Думала, что Агния и Эльвира уже спят, и решила их не беспокоить. Выпив обезболивающее вкупе со снотворным, я крепко заснула на диване в гостиной. Не проснулась даже тогда, когда начался пожар.

Следователь задумчиво кивнул, прищурил глаза, отчего морщины на его лбу под редкой черной челкой стали еще заметнее, и продолжил допрос:

— Доктор Фапирин Петр Юрьевич указал, что при поступлении у вас были многочисленные переломы и травмы. Допустим, порезы и ушибы можно списать на последствия охоты за кикиморой, а переломы?

Вот она, логика, в чистом виде. С видом взрослого, объясняющего ребенку банальные вещи, я медленно произнесла:

— Я владею пирокинезом, и огонь никогда, даже во сне, меня не жжет. Но когда на тебя падает два верхних этажа плюс чердак, это травмирует.

— Однако под развалинами двух верхних этажей плюс чердака вы остались живы, — констатировал Нахимов.

Я в ответ только мило улыбнулась.

Нахимов резко выдохнул и произнес:

— Как вы объясните то, что ваша сестра осталась жива?

Я передернула плечами:

— Очень просто. Она была в подвале, который был обустроен как бункер. Там очень крепкий потолок, так что он выдержал и не обвалился.

— Мария могла задохнуться в дыму, — предположил Нахимов.

— Неа, — криво улыбнулась я. — Там небольшое окно было открыто, оно под самым потолком, то есть на уровне земли. Оно выпускало дым и впускало свежий воздух.

— Логично.

— Я знаю.

Нахимов задал еще пару наводящих вопросов, но я умело врала ему, и следователь ничего не заметил. Через некоторое время он ушел.

Едва я достала из тумбочки небольшую бутылку воды, как дверь вновь открылась, и зашли папа с Элей. Девочка подбежала ко мне и крепко обняла.

— Соня-а!

Смеясь, я обняла её в ответ, а над её плечом глянула на папу. Тот был, как обычно, сдержан и спокоен, но что-то, какие-то жесты выдавали его радость.

— Рада, что ты жива, — сказал он.

Я едва услышала его через веселое щебетание Эльвиры.

— Никогда не была в Москве! Я так рада была, когда папочка решил взять меня с собой! Я скучала! — тараторила Эля.

Сев на краешек кровати, я усмехнулась и честно ответила:

— Я тоже скучала, радость моя.

Средней длины светлые волосы были заплетены в две косички, зеленые глаза счастливо сверкали, а на розовых щечках от улыбки появились ямочки. Ну, сущий ангел.

Эльвира рассказывала мне всякую ерунду, но я её внимательно слушала. Слишком долгое время я игнорировала семью, чтобы и сейчас пренебрегать ею.

Но, наконец, Эльвира замолчала, и отец, до этого сидящий на стуле рядом с кроватью, спокойно произнес:

— Ты даже не представляешь, как заинтересовал прессу этот неожиданный пожар и смерть Галины. У меня интервью каждый день по три раза. А еще все постоянно спрашивают, каково это — иметь в дочерях агротору Москвы.

Я криво усмехнулась и открыла бутылку с водой. Утолив жажду, повинилась:

— Прости, что принесла столько неудобств.

Папа никак не отреагировал на эту фразу. Пригладив дорогой пиджак черного цвета, он спросил:

— Почему вся семья решила, что ты уехала?

Я рассказала ему то же, что и следователю. И почти заставила себя поверить в этот бред. Папа слушал со всем вниманием, не отрывая взгляда от моего лица. Видимо, решил применить психологический ход. Но я давно не подросток, и лгать научилась искусно. Наконец, папа кивнул, принимая эту историю за правду.

Теперь можно было задать вопрос, который мучил меня давно:

— Пап, а почему ты выбрал частную клинику, да еще самую престижную в Москве? Я бы нормально выздоровела и в обычной больнице.

Папа удивленно приподнял брови:

— Ты не знаешь? Это не я поместил тебя сюда, это Матвей. На палате настоял одноместной и самой лучшей и оплатил все расходы сам.

— Матвей?! — У меня полезли глаза на лоб. — Вишневецкий?!

Естественно, он. Больше знакомых Матвеев у меня не было, но я не могла не спросить. Папа это понимал, поэтому нужным на последний вопрос отвечать не считал.

— Зачем ему это? — удивилась я.

Папа пожал плечами:

— Я не знаю. Когда я спросил у него, Матвей сказал, что есть причины. И все.

— И ты не допытывался? — не поверила я.

Мужчина усмехнулся:

— На это есть ты.

Затем произнес ровным тоном:

— Расскажи мне, Соня, о вашем обмене кровью с Матвеем.

Смутившись, я неохотно сказала полуправду:

— Днем в лесу меня укусила змея, и Матвей… высосал яд. А поздно вечером этого же дня я сглупила и поддалась на провокацию русалки. Она меня серьезно ранила, и Матвей, учуяв мою кровь, успел вовремя. Пришлось дать мне крови, иначе не обошлось бы без больницы.

Конечно, я бы ни за что не поддалась на провокацию русалки. Папа, очевидно, тоже это понимал, но не стал опровергать мои слова.

— Без неё и так не обошлось, — неодобрительно произнес мужчина.

В ответ я могла лишь передернуть плечами.

— Знаешь, ваша связь была создана вовремя, — вздохнул папа. — Именно Матвей проверил твое присутствие в Москве. Точнее, отсутствие. Он настоял, чтобы мы вернулись в дом. И когда я увидел пепелище и ничего более, я подумал, что тебя нет в живых. Но опять же Матвей настоял, что ты жива. Сначала сказал, что чувствует тебя, а потом услышал слабое сердцебиение под остатками дома.

Я задумалась над этим и решила, что, как только выйду из больницы, поблагодарю Матвея.

Мы еще немного поговорили, и папа ушел, с трудом оттащив от меня Элю. Она упиралась и капризничала, присмирев лишь после того, как я обещала ей сходить с ней в зоопарк.

За полчаса до окончания утреннего приема в мою палату вошла Агния. На первый взгляд выглядела она великолепно: полупрозрачная свободная блузка зеленого цвета оставляла руки открытыми, короткие джинсовые шорты подчеркивали длинные красивые ноги, а на ногах красовались вьетнамки. Свои черные волосы Агния убрала в небрежный пучок на затылке, оставив открытым круглое фарфоровое личико, но несколько прядей все же выбились. Макияж, как всегда, был безупречен.

Но я видела, как нервно Агния прикусывает нижнюю губу, насколько покраснели у неё глаза от недосыпания и, должно быть, от алкоголя. Сдержанностью она не отличалась.

— Привет, — криво улыбнулась она и осторожно села на стул, оставленный папой рядом с кроватью.

— Привет, — медленно ответила я, поджимая под себя ноги.

Агния некоторое время молчала, собираясь с духом, а затем тихо произнесла, рассеянно глядя в пол:

— Ты была права, Соня. Мы сами творим свою судьбу. Ты сумела спасти её. Ты изменила будущее.

Девушка замолчала, молчала и я. Не трудно догадаться, что своей целеустремленностью я изменила мировоззрение Агнии, её жизненные ценностименялись.

— Я… Я чувствую себя предателем.

— Почему? — удивилась я. Агния опустила голову.

— Если бы не ты, Маша погибла бы.

— Она сама выбралась с того света, — возразила я. — Я ничего не делала.

Агния взмахнула рукой:

— Это ты так думаешь, — сделав паузу, колдунья неуверенно спросила: — Может, я тоже смогу спасти кого-то своими рисунками?

— Конечно, сможешь, — горячо ответила я. — Твой дар — не просто безделушка, он дан тебе неспроста.

Агния криво улыбнулась.

До самого её ухода мы молчали, но тишина эта была приятной и успокаивающей. Каждый из нас думал о своем, и никто не хотел делиться своими мыслями.

В конце концов, поднявшись, Агния усмехнулась:

— Даже знать не хочу, что Галина замышляла и хотела от тебя. Если я когда-нибудь спрошу об этом, не отвечай.

— Мудрое решение, — грустно улыбнулась я.

Агния ушла, оставив после себя легкий запах духов. Он не выветривался несколько часов, и мне постоянно казалось, что сестра рядом.

Заходил Петр Юрьевич, взял кровь на анализ и спрашивал, как я себя чувствую. Он почти достал меня своими придирчивыми вопросами, и через некоторое время мне хотелось кинуть в него подушкой или чем-то потяжелее. Но я вытерпела до конца и даже не огрызнулась. Ай да я.

От безделья в голове рождалось много вопросов. Почему Матвей оплатил мое лечение? Удовлетворился ли Антон жаждою мести или пожелает далее досаждать мне? Пришел ли тогда на рассвете тот полудемон за мной или нас спасли раньше? Окончательно ли мертва Галина или благодаря своей новой силе она сможет вернуться? Жив ли Тимофей, или он не смог бросить дом? Поверил ли мне Нахимов? Или у него возникли подозрения? Если он докопается до правды, мне конец. Не думаю, что общество, пусть даже такое универсальное, благосклонно отнесется к моей внедренной сущности.

Эти несколько часов я провела, бесцельно слоняясь по палате и стараясь отвлечься от вопросов, на большинство из которых ответа я не узнаю никогда. Сделала разминку, пересчитала проходящих за окном людей. Особый запрет врача на выход из палаты раздражал, и я уже планировала послать строгое распоряжение доктора куда подальше, но от этой бунтарской идеи меня отвлекли — в пять вечера начался вечерний прием.

Честно говоря, я посчитала, что все, кто мог, навестили меня с утра. К тому же я ведь уже завтра выписываюсь, так что нет смысла навещать меня.

Однако ровно в пять вечера моя дверь осторожно открылась, и показалось улыбающееся личико Лизы. Девушка вошла в палату и кинулась меня обнимать:

— Ох, Сонька! Как я скучала!

— Ага, она без проблем — как без воздуха, — насмешливо заметил Миша, входя следом. Я засмеялась и показала ему язык.

Лиза, поправив короткую джинсовую юбку, плюхнулась на кровать и перекинула ногу на ногу. Миша уселся на подоконник, уступая мне стул.

Девушка поставила черный пакет на тумбочку и произнесла:

— Вот, это тебе.

— Зачем? — удивилась я, косясь на пакет. — Я же завтра выписываюсь.

Лиза закатила глаза и, пригладив идеальные кудри, заявила:

— Хватит капризничать.

— И вообще, ходить в больницу с пустыми руками некрасиво, — более спокойно сказал Миша.

— Вот-вот! — поддакнула Лиза. — Так что пей сок и не булькай.

Я подняла руки в жесте смирения. По отдельности с ними еще можно спорить, а вот когда они вместе, это становится нереальным.

— Что, классические апельсины и сок? — уточнила я, раскрыв пакет.

Глаза расширились при виде того, что они мне принесли.

— Клубника! — воскликнула я. — Вы принесли мне клубнику!

Лиза засмеялась, увидев по-детски восторженное выражение моего лица.

— Это Миша вовремя вспомнил, что ты её любишь, — заметила Лиза.

Я растроганно посмотрела на парня и признательно сказала:

— Спасибо.

Миша смутился и пробормотал что-то себе под нос. Не привык, видимо, к телячьим нежностям.

Великодушно позволив мне съесть несколько ягод, подруга сказала повелительным тоном:

— Рассказывай, в какие… проблемы ты снова вляпалась.

Сначала я хотела умолчать и выдать ту же версию, что и Нахимову. Но тут же поняла, что это неправильно. Они — мои друзья, и скрывать что-то от Лизы и Миши только себе во вред. И ведь если я не выговорюсь им, то буду держать все в себе, переживать, и, в конце концов, сойду с ума.

Я не стала говорить про цель визита Вишневецких, так как Мише этого знать не стоило. Зато меня поняла Лиза. Она едва заметно улыбалась, когда я говорила о вампирах. Естественно, подробности о попытках Влада флиртовать со мной, об обмене крови с Матвеем и об интрижке Агнии и Влада я промолчала. Однако Лиза и Миша узнали все остальное: правду о Галине, о моей инициации, даже об Антоне Волкове.

После моего рассказа палата погрузилась в тишину. Напряженная атмосфера буквально давила на меня, и в голову закралась мысль: а вдруг они не поймут? Вдруг выдадут? Только сейчас я вспомнила, что Лиза — племянница делегата оборотней в Совете. Она ведь могла выдать меня своему дяде Дмитрию Корнееву. Или Миша. Он же должен уничтожать любой намек на демонов. А тут я…

— Ребят, вы же меня не сдадите? — неуверенно произнесла я.

— Ты сдурела? — громко возмутилась Лиза, подскакивая с постели. Наклонившись так, что наши лица были на одном уровне, она поймала мой взгляд и раздельно произнесла: — Я. Не. Предаю. Своих. Друзей. Миш, скажи ей.

Миша кивнул:

— Ради друзей можно и голову на плаху сложить. Я клянусь, что сдержу твою тайну.

— И я клянусь, — выпрямилась Лиза.

Я облегченно улыбнулась, не зная, что на это сказать.

Лиза с Мишей и дальше бы болтали со мной, но раздался аккуратный стук, и дверь приоткрылась, прерывая наш разговор.

Взглянув на мою компанию, Матвей вежливо произнес:

— Прошу прощения, не хотел мешать.

Не знаю, что меня удивило больше — его приход или огромный букет красных роз в руке вампира.

Лиза окинула Матвея заинтересованным взглядом, покосилась на меня и ухмыльнулась:

— Нет-нет, мы уже уходим, Соня полностью в вашем распоряжении.

Я нахмурилась. Какая-то слишком двусмысленная фраза, учитывая Лизино выражение лица.

Лиза склонилась ко мне и тихо шепнула:

— Я, кстати, с твоим братом познакомилась. Олег просто бомба!

Девушка, ухмыляясь, потянула Мишу за руку в сторону выхода. Тот бросил на Матвея хмурый взгляд, но безропотно шел за Лизой.

— Пока, Сонька! Я тебе еще позвоню, — Лиза подмигнула и вытолкнула Мишу за дверь.

Мы с Матвеем остались одни.

Я не решалась поднять на него взгляд. Сама не знаю, почему. Просто сидела, опустив глаза в пол, и сжимала колени ладонями.

Матвей явно заметил мою реакцию, но никак не прокомментировал. Он протянул мне букет и присел на краешек кровати:

— Я рад, что ты здорова.

Я не могла не усмехнуться. Подняв глаза, с благодарностью приняла букет и сказала:

— Спасибо за цветы.

Матвей улыбнулся в ответ. Это была теплая, понимающая улыбка мужчины, знающего твои недостатки и принимающего их. Вдруг я поняла, что впервые вижу его искреннюю улыбку без примеси насмешки или высокомерия. Она озарила лицо вампира, сделала глаза ярче.

Осознав, что пялюсь на Матвея, я поспешно отвела взгляд.

— Мне некуда поставить цветы, — огорченно произнесла я, пошарив глазами по палате.

— Не проблема, — отозвался Вишневецкий. — Я попросил Петра Юрьевича найти какую-нибудь вазу.

Положив розы на колени (я заранее проверила, шипов не было), я фыркнула:

— Он же врач, а не мальчик на побегушках.

— За такие деньги он побежит хоть на другой конец Москвы за вазой, — с ноткой высокомерия ответил Матвей.

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ох уж эта надменность вампиров. Они что, в школе специальный предмет изучают, «как выглядеть аристократичным придурком»?

— Кстати, говоря о деньгах, — подозрительно начала я. — Почему ты решил сам отплатить мое лечение? Моя семья вполне состоятельна, да я и сама бы смогла это сделать.

Матвей прищурился и немного удивленно произнес:

— Так ты не говорила с отцом?

— Причем тут мой… — я запнулась на полуслове, так как резко зазвонил мой телефон, забытый на подоконнике.

Вишневецкий подошел к окну, взял телефон и, протянув его мне, прислонился к тумбочке прямо передо мной. Чтобы встретиться взглядом с темно-зелеными глазами Матвея, мне пришлось поднять голову.

— Ответь, — мягко, но настойчиво сказал вампир. Попахивает приказом, но на этот раз я промолчала и сделала то, что он просил.

— Алло, пап?

— Соня, — тихо проговорил папа. Голос его был взволнованным, учитывая умение сдерживать свои эмоции. — Полчаса назад ко мне в гостиницу приходил Матвей.

Я вопросительно глянула на Матвея, задрав голову, но лицо его оставалось бесстрастным.

— И что?

— Он просил моего позволения на ваш брак.

Последовала долгая пауза. Я медленно поднялась на ноги и подошла к подоконнику. Смотря в окно, чувствовала внимательный взгляд вампира спиной, но головы не поворачивала. Цветы положила на подоконник.

— Значит, выбор сделан, — тихо проговорила я.

Отец горько вздохнул:

— Я понимаю, для тебя это шок. Да мы все думали, что Влад предложит Агнии стать его женой… Это неожиданно для всех нас.

— Я… перезвоню. Как обдумаю… все.

Отключив телефон, я вновь вернула его на подоконник. Прикрыв глаза, я прошептала:

— Почему вы так резко изменили решение? Я знаю, что ты велел Владу жениться на Агнии.

Ответ последовал не сразу.

— Я посчитал, что ты более достойна.

Не сдержавшись, я фыркнула с нотками сарказма:

— Бесспорный аргумент.

Послышался разраженный выдох:

— Хочешь правды? Пожалуйста! Нравишься ты мне, Соня. Я тебя хочу.

От этого заявления брови мои удивленно взметнулись вверх. От кого угодно можно было ожидать подобной фразы, но не от Матвея. Мог сказать Рихтер, даже Миша или Влад. Последний, впрочем, и так об этом сказал. Причем несколько раз. Но Матвей? Уравновешенный, полный собственного достоинства Матвей? Тот, у кого надменность и аристократизм в крови?

Слова Матвея удивили меня так, как ничто не удивляло черт знает сколько. Даже Галина так не шокировала своими последними выходками.

Вампир терпеливо ждал, пока я нарушу тишину. Но делать это сейчас не было никакого желания. За окном, перед которым я стояла, располагалась аллея… Как её можно назвать? Прибольничная? Там гуляли люди, некоторые в халатах, явно больные, и их посетители. Пожилой мужчина сидел на скамейке и читал книгу сидящему рядом мальчику. Двое детей пяти лет или около того носились по тротуару, за ними неспешно направлялись две молодые дамы. В тени деревьев обнималась парочка влюбленных подростков. Счастливые… Могут выбрать свою судьбу. А я вот не могу.

И вообще, после того, что мне рассказала Галина… Я же полудемон. Мне ни в коем случае нельзя рожать, а значит, даже в теории я не могу быть идеальной женой. Но если я стану вампиром…

Пальцы, поглаживающие край подоконника, остановились. Вместе с ними на миг замерло сердце от внезапной догадки.

У Антона с Галиной был договор. Он мог калечить и избивать меня, но жизнь забрать был не вправе. Так же были ограничения — вето на изнасилование и случайное обращение в оборотня. Именно по последней причине Волков откинул обагренный кровью оборотня кинжал в сторону, выбирая орудия пыток. Несколько раз его волкам подворачивался случай укусить меня, но они не делали этого. Антон сам признавал, что меня можно обратить в волка. Должно быть, волчья, грубо говоря, инфекция вытесняет демонические гены в крови.

Но если на меня так действует волчий укус, то и обращение в вампира тоже должно подействовать. Если я стану вампиром, то невидимая угроза стать матерью демона мне не грозит.

Да, признаюсь. Я боюсь, что таинственный полудемон придет за мной. По словам Галины, он ждет такую, как я, не первое тысячелетие. Должно быть, за все эти века он подкопил демонической мощи и порядком истратил терпение. Вероятно, ему не понравится, что я немного изменила его планы.

Значит, то, что Матвей предложил мне стать его женой и впоследствии — вампиром, чистая удача.

Прикусив губу, я вышла из задумчивости и повернулась к Матвею:

— Ты ведь захочешь, чтобы я стала вампиром?

Лицо Матвея не было бесстрастным, он волновался, но старался не показывать этого.

— Если мы поженимся и будем выглядеть по-настоящему счастливыми, то можно попробовать продлить срок твоего обращения на некоторое время. Я не стану тебя подталкивать к этому шагу намеренно, — осторожно произнес вампир. Естественно, он понимал, что сейчас мы ступили на зыбучие пески, и любое неверное слово могло отдалить меня от согласия. Умный парень.

— Это будет фиктивный брак, — предупредила я.

Матвей молчал, придерживая свои мысли при себе.

— Поэтому ты заплатил за мое лечение? — я вспомнила про этот вопрос, интересовавший меня еще утром.

Вишневецкий пожал плечами:

— У моей невесты должно быть все самое лучшее.

Звучит романтично, но на самом деле раздражает. Как будто невеста — это его собственность.

— И, Соня, не могла бы ты молчать о нашей помолвке до некоторого времени? — попросил Матвей. — У меня есть некоторые варианты, как представить обществу эту новость.

Он получил согласный кивок в ответ и облегченно выдохнул.

Я устало махнула рукой:

— А теперь оставь меня с этой новостью наедине.

Матвей, ничуть не оскорбившись, подошел к двери и уже взялся за ручку, когда повернул голову и спросил:

— А можно я завтра встречу тебя с больницы?

Я широко улыбнулась и любезно произнесла:

— Нельзя.

Вишневецкий усмехнулся и вышел из палаты.

М-да, дивные совместные вечера нас ожидают.

Из больницы меня встречала семья — мама, папа, Эльвира, Маша и даже Агния. Это было непривычно — я попадала в больницу благодаря своей работе периодично, но всегда возвращалась домой сама, без чьей-либо помощи. К счастью, Агния приехала на своей машине, а папа на своей, поэтому мы все поместились. Приятно было видеть, что папа удивлен моей квартирой — она располагалась в одном из самых перспективных районов Москвы.

— Не думал, что агроторы столько зарабатывают, — заметил отец, разглядывая недавно купленную мебель, которую я выбирала очень тщательно.

— Может, мне тоже пойти в агроторы? — шутливо спросила Маша.

Я тогда улыбнулась.

Через час они уехали. Родители и младшие сестры возвращались в свой сибирский городок, Агния улетала в Питер.

Я осталась одна. Приятно было оказаться живой и почти здоровой в своей квартире. Совершая банальные действия, такие, как готовка кофе, я почти забыла о том, что произошло в последние дни. Я вновь была непобедимой агроторой, главная проблема которой — не влюбиться в Мишу.

Но это была просто иллюзия. Доказательством послужила всего одна вещь.

Держа в руках кофе, я осторожно села на диван, боясь пролить жидкость в кружке. И только в этот момент заметила резную деревянную шкатулку размером с обувную коробку, преспокойно стоящую на кофейном столике около дивана. Это была не моя шкатулка. И неизвестно, как она попала в мою квартиру.

Осторожно поставив кружку рядом со шкатулкой, я пододвинула её поближе и провела рукой по крышке. На ней была вырезана скалящаяся морда волка в профиль. Кажется, я догадываюсь, кто её прислал.

В шкатулке лежали мои серебряные кинжалы, очищенные от крови, а под ними — записка. Размашистым почерком Антон писал:

«Если планы Галины не осуществились, то Георгий все еще не отмщен».

Просто прекрасно. Дремучий лес далеко позади, старая бабушка мертва, а пирожки съедены. Теперь Волк и Красная Шапочка остались вдвоем. И кто кого убьет, неизвестно.

Помотав головой, я прогнала мрачные мысли из головы и отставила шкатулку в сторону. Сейчас допью кофе, и выкину её к чертовой матери. Вместе с кинжалами, так как они одним своим видом заставляли вспомнить о том, что творил со мной той ужасной ночью Антон Волков. Уж лучше купить новые.

Я вздрогнула, когда в дверь позвонили. Не выпуская кофе из рук, я открыла и несказанно удивилась, увидев на пороге Григория Бобровского. Делегат Совета был безупречен. Иссиня-черные волосы зачесаны назад, дорогой черный костюм выглядел так, словно его только что купили. Вампир улыбнулся, не разжимая губ, но карие глаза его оставались равнодушными.

— Здравствуй, Соня.

— Здравствуйте, Григорий, — машинально ответила я. — Чем могу помочь?

Опустив глаза на порог, мужчина приподнял брови:

— Может, пригласишь меня?

— Ох, прошу прощения. — Я посторонилась, пропуская Григория в квартиру.

Вампир неспешно огляделся и заметил:

— У тебя красивая квартира.

— Благодарю. Кухня там. Не хотите кофе?

Григорий согласно кивнул и направился в кухню.

Пока я наливала кофе, мужчина прислонился к подоконнику и вежливо сказал:

— Прими мои соболезнования. Галина была достойнейшей колдуньей.

— Благодарю, — тихо произнесла я. К счастью, я была спиной к вампиру, и он не видел моего лица.

— Но на замену ей пришла другая, — продолжал вампир. — Мария была бы отличной наследницей Галины.

«Не дай Бог», — мрачно подумала я.

— Это ведь она тебя излечила?

Я повернулась к Григорию и протянула ему кружку кофе.

— Если бы не Маша, я бы не один месяц пролежала в больнице, — призналась я, улыбаясь уголками губ.

Григорий улыбнулся в ответ:

— Вы, Стрельцовы, не первую сотню лет поражаете меня.

Эта фраза была произнесена с легко задумчивостью. Может, в далеком прошлом что-то произошло между Григорием и моим предком?

Но я не успела уточнить этого у вампира, так как он перевел тему:

— Скажи мне, Соня, выбрали ли Вишневецкие себе невесту?

— Выбрали, — сухо ответила я. — Но некоторое время они хотели продержать это в тайне.

— О, эффектное представление, понимаю, — криво улыбнулся Григорий, делая глоток. — Уже не терпится на это глянуть. Пожалуй, надо поспорить с Марковой на то, кем окажется невеста.

Конечно, представление ведь для него и делается.

— Меня интересует еще один вопрос. Что в действительности случилось в вашем фамильном доме?

Я сохраняла сердцебиение ровным. Если бы Григорий узнал правду… Кто знает, что бы он сделал.

— Уверена, вы читали мои показания, — заметила я. — Там все подробно описано.

Григорий подошел ко мне, поставил кружку на стол и взял мою руку в свою.

— Я могу зачаровать тебя, — тихо проговорил вампир.

— Вы — что? — я изобразила удивление. — Но ведь с колдунами это не…

Григорий не стал ждать окончания фразы. Он впился заостренными клыками мне в запястье. Я вскрикнула от неожиданной боли, но не пыталась вырваться. Если бы я это сделала, то могла бы убить его. А убить члена Совета подобно самоубийству.

Оторвавшись от моего запястья, Григорий посмотрел мне в лицо, и карий цвет его глаз поменялся на серебристый. Повелительным тоном он произнес:

— Не кричи.

Я закрыла рот, но по собственной воле. Он пытался зачаровать меня, но это не выходило. Должно быть, еще одна особенность генов демона. Хорошо хоть, Матвей и Влад мне рассказали заранее про то, что колдунов можно зачаровать.

Облизав свои окровавленные губы, Григорий выдохнул и спросил, не отрывая глаза от меня:

— Кто из Вишневецких решил жениться?

— Матвей, — шепнула я. Врать сейчас не стоило. К тому же, это ведь Григорий. Не думаю, что он проболтается средствам массовой информации.

— Кого он выбрал?

— Меня.

Григорий приподнял брови и ухмыльнулся:

— Надо же, неожиданно. Вы будете яркой парой.

Я молчала и зачарованно смотрела в серебристые глаза. Вампир поверил мне и задал следующий вопрос:

— Что произошло в фамильном доме?

— Я пришла с охоты на кикимору, — отвечала я. — Кикимора и русалки почти убили меня, так что я вернулась уставшая. Легла в гостиной на диван и заснула. После ночной охоты мой организм истощился, и когда, проснувшись, я обнаружила сильный пожар, я не смогла остановить его. Моей магии хватило только на то, чтобы хоть как-то защитить себя от огня и дыма. Потом обвалились верхние этажи, и я ничего не помню. Очнулась уже в больнице.

Григорий внимательно слушал. Когда я замолчала, он отпустил мою руку и попытался внушить мне:

— Это просто царапина. Ты порезалась, но не помнишь, когда и где. Ты забудешь, что я спрашивал, что кусал тебя. Мы поболтали, я попытался узнать правду о выборе Вишневецкого, но не получилось. Я допил кофе и ушел. Понятно?

Я медленно кивнула.

Григорий отошел от меня и, поправив рукав пиджака, молча вышел из кухни. Через пару секунд я услышала, как хлопнула дверь.

— Твою же мать! — с чувством и расстановкой выговорила я.

Прошло полчаса, и остывший кофе сиротливо стоял на столике в гостиной. От шкатулки и записки в ней осталась только горка пепла. Кинжалы были спрятаны в самый дальний угол кладовки, которую я оборудовала как оружейную.

Когда-нибудь ими я убью Антона, а сейчас у меня есть другие проблемы.

========== Эпилог ==========

Солнце только поднималось над лесом. Полноводная река шумела и бурлила, но благодаря своему сверхъестественному слуху он все еще слышал треск огня. За этой рекой столбом поднимался ввысь черный дым, хотя огня уже не было.

Он не знал, был ли кто-нибудь погребен под обгоревшим домом. Его это волновало сильнее, чем весь окружающий мир.

Почему глупая старуха, слуга его отца в этом мире, допустила такую оплошность?

Послышался звук вертолета. Далекий, но с каждой секундой все ближе. И вот уже над деревьями показался сам вертолет. Он начал спускаться — теперь, когда от дома остались лишь обгоревшие останки, места для этого хватало.

Едва вертолет прикоснулся к земле, оттуда выпрыгнул высокий шатен. В мгновение преодолев расстояние, он оказался перед пепелищем.

Скрывшись в тени деревьев на другом берегу, полудемон видел людей ясно и четко. Он узнал в шатене Матвея Вишневецкого — как-то встречался с ним по нуждам бизнеса.

К Матвею подошел его брат. Влад полудемону не нравился, но приходилось его терпеть.

— Она не могла выжить, Матвей, — тихо проговорил Влад. Полудемон все равно слышал его слова: его демонические возможности помогали не первый раз.

Третьим из вертолета вышел черноволосый мужчина в черном костюме. Он проделал несколько слабых шагов и рухнул на колени.

— Как же так? — с трудом произнес он. — Этого не может быть… Она ведь обладала даром огня… Как же так?

У полудемона было чувство, будто земля ушла из-под его ног. Его суженая, та, что может родить ему могущественное дитя, мертва. Похоронена под пеплом. И он даже не знает её имя. По возрасту подходили две Стрельцовы — Агния и София. Но ни одна, ни вторая не раскрывали своего дара, и полудемон никак не мог разгадать, кто обладает демоническим пирокинезом — московский не самый успешный следователь или популярная питерская художница.

Он ждал целую вечность. Нет, полудемон не собирался становиться марионеткой в руках венценосного отца, но у него были свои планы, и для этого ему нужна была она. Но теперь все кончено… Если бы он мог, он бы воскресил Галину и убил её еще раз. Тупая фанатичная дура!

Матвей напрягся.

— Ты слышишь? — шепотом спросил он Влада.

Полудемон усилил свой слух до невозможности. И ведь правда — под нагромождением слышалась мольба о помощи. Слабый, женский голос.

Возможно, еще не все потеряно.

Матвей и Влад кинулись разбирать завал. Полудемон слышал, как они шипели от боли, обжигая руки, но не перестали. Брюнет, упавший на колени, подскочил и кинулся к ним, собираясь помочь, но Влад вежливо отстранил его:

— Павел Макарович, не надо. У вас нет такой регенерации, как у вампиров.

Брюнет перестал пытаться помочь. Он переступал с ноги на ногу и с волнением смотрел на вампиров.

Братья добрались до земли. Матвей, проломив ногой остатки пола, спрыгнул вниз — видимо, в подвал. Через мгновение оттуда показалась девушка. Она кашляла. Непонятно, какого цвета была её кожа, волосы и одежда: вся она была в копоти.

— Пожалуйста, пусть это будет она, — шептал полудемон, напряженно вглядываясь в чумазую девушку. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Девушка провела рукой по лицу, тем самым размазав копоть еще сильнее. Она пошатнулась, и её подхватил Влад. Она вцепилась в его рубашку, размазывая копоть по ней.

Из подвала появился Матвей, отряхивая руки.

Через мгновение к ним вернулся дар речи.

— М-маша? — пораженно шепнул Павел.

— Привет, — произнесла девушка. Её белозубая улыбка контрастировала с чумазым лицом.

— Маша! — радостно крикнул Павел и заключил девушку в объятия.

Разочарование охватило полудемона. Это не она. Не Агния и не Соня. Последний шанс, последняя надежда. Возможно, еще не один век придется ждать.

Матвей вдруг замер, и через мгновение вновь начал пытаться обгоревшие бревна и остатки мебели. Павел так и не заметил это. Он крепко прижимал к себе Машу. И плакал, и смеялся.

Влад с недоумением глянул на брата, затем вздрогнул и начал помогать Матвею. Полудемон прищурился, пытаясь определить, что задумали вампиры. Он включил на всю мощь все свои чувства. А затем, заметив кое-что особенное, оставил только слух. И потом, сквозь ревущую реку, смеющихся Павла и Машу, он услышал. Слабый, едва заметный стук. Но дарующий ему надежду.

Тук-тук, тук-тук…

Под завалом билось еще одно сердце.

— Жива, — облегченно выдохнул Матвей и опустился на одно колено, чтобы было удобнее взять девушку. Девушка застонала от боли, когда вампир осторожно поднял её, но не очнулась. Она тоже была вся в копоти, но полудемон с замирающим сердцем разглядел, что это брюнетка. Хотя обе кандидатки черноволосые. Нужно сегодня же узнать её имя.

— Жива! Она жива! — одновременно воскликнули Павел и Влад.

— Почему Агния не рассказала о пожаре? — спросила Маша у отца. — Она ведь могла…

— Не время думать над этим, ей нужно в больницу. Как можно скорее, — произнес Матвей.

Уже через пару минут вертолет поднялся ввысь и исчез.

Полудемон еще долго оставался на другом берегу. Его демонское сердце вновь наполнялось уверенность. Значит, все-таки Агния. Это её Галина превратила в полудемона. Он надеялся на это, так как Агния привлекала больше своей бесцветной сестры.

До того момента, как у остатков фамильного дома появилась полиция, он нашел обугленные останки Галины и убедился, что она окончательно мертва. Этому факту он несказанно радовался. Старуха была всего лишь слугой, но возомнила себя по меньшей мере повелительницей Самаэля. Жалкое создание.

Теперь, когда он точно знал имя своей суженой, Галина не была ему нужна.

Он сам найдет её.