Избранный светом (СИ) [Рия Альв] (fb2) читать постранично, страница - 2

карточки к разным турникетам. У эскалатора мы снова воссоединяемся, и он медленно утягивает нас вниз. Станция расположена глубоко, так что ехать долго. Обычное, вообще-то, дело, но в этот раз лента эскалатора почему-то кажется мне бесконечной, а стены туннеля начинают давить. Впрочем, иногда и это со мной случается.

— Ты как-то вдруг побледнел, — она стоит на ступеньку выше, но, чтобы заглянуть мне в глаза, ей всё равно приходится задирать голову и привставать на цыпочки. — Точно нормально себя чувствуешь?

— Вполне, — отвечаю я. В конце концов, «нормально» — не значит «хорошо». — Это из-за освещения, наверно.

В этот момент лампа, мимо которой мы проезжаем, начинает трещать и с тихим хлопком выключается. Спутница моя вздрагивает и отшатывается. Потом точно так же перегорает ещё одна лампа, и ещё одна, и ещё.

— Как думаешь, что-то пошло не так? — спрашивает она, опасливо косясь в сторону эскалатора.

— Скорее всего, просто перенапряжение в сети, ничего такого, — заверяю её я, стараясь быть как можно убедительнее. Она, как многие, кто вырос в городе без метрополитена, питает к нему некую настороженность. Не постоянно, конечно, но время от времени. Да и вообще, она создание небесное, ей под землёй вовсе находится не должно.

Она кивает, и мы привычно останавливаемся посреди платформы. Нам в разные стороны — ей в исторический центр, мне — на окраину, вот и ждём разных поездов.

Люди обходят нас кругом, словно мы островок, посреди бушующей реки. Обычно я почти не обращаю на это внимания, но сейчас толпа отчего-то раздражает, почти давит своим шумом и суматошностью. У меня начинает немного кружится голова, но я стараюсь не обращать внимания. Всё же надо чаще есть.

— Ты какой-то потерянный, — вдруг говорит она.

— Сейчас? — рассеянно переспрашиваю я.

— Всегда, — отвечает она, а у меня по спине вдруг пробегает странный холодок. — Сколько я тебя знаю, всё это время мне иногда казалось… что ты выглядишь, как человек, который потерял дорогу домой и всё никак не может её найти.

Что-то становится не так, но я никак не могу понять, что. Знакомое лицо вдруг становится неуловимо другим, словно к её чертам примешиваются чьи-то чужие. Она отводит взгляд и смотрит во мрак туннеля. Её глаза кажутся холодными, смутно знакомыми и совершенно чужими одновременно.

— А может, ты её даже не ищешь, эту самую дорогу? Но, знаешь, стоило бы попробовать, — говорит она, но мимо нас вдруг проходит особо шумная группа каких-то людей, и её слова теряются в их гомоне. Я едва различаю что-то едва слышное, не слишком понятное: — Три ведь счастливое число, так, может, на этот раз…

А потом всё проходит. Ну то есть почти всё. Она снова становится совсем собой, правда, немного растерянной. Но вот моё головокружение никуда не девается.

— И что это должно значить? — усмешка выходит даже почти естественной, хотя перед глазами всё начинает немного плыть.

— Да без понятия, — фыркает она, кажется, не совсем понимая, о чём я вообще спрашиваю.

А я смотрю на неё и думаю…

— Подожди, а сколько я тебя уже знаю? — она вглядывается мне в лицо очень-очень внимательно, щурит огромные светлые глаза за очками.

— Не знаю, давно, наверное, — говорю я неуверенно, ведь секунду назад задался точно таким же вопросом. Её лицо смазывается, становится нечётким. Неужели опять проблемы со зрением дали знать?

Вдали раздаётся железный гулкий лязг колёс, скрежет тормозов. Один туннель становится всё светлее и светлее, скоро из него вынырнет поезд и унесёт её куда-то. Я всё никак не могу вспомнить куда.

— Да, точно давно. Безумно давно. Я уверена в этом, только вот… — бормочет она себе под нос, — это будет очень глупо спрашивать, у меня, видимо, что-то с головой, но, как тебя…

Грохот и лязг тормозящего поезда вместе с резким порывом ветра уносят её слова куда-то вдаль. Она судорожно поправляет волосы. Смотрит на меня странно, будто даже беспомощно.

— Ничего, забудь, не важно, — тараторит она, — до завтра, ладно?

Бросив это, она разворачивается и бежит к вагону, почти мгновенно исчезая в толпе. Я разворачиваюсь и иду к своей платформе. Туннель тоже начинает светлеть, наполняться лязгом и грохотом, словно это гортань огромного механического дракона, и он вот-вот сожжёт всех стоящих здесь своим огненным дыханием. От такого стоило бы спасаться, но я подхожу ближе к краю платформы.

Меня не волнуют ни воображаемые драконы, ни вполне реальное головокружение. Всё моё сознание сейчас занято одним вопросом:

«А как звали ту девушку?»

Я стою и пытаюсь вспомнить, жду поезда, на котором мне нужно уехать, но я не знаю куда. Надо бы и это вспомнить, пока он не приехал.

Как же её звали?