Пять мужчин Долорес (СИ) [Мэй] (fb2) читать постранично

========== 0. ==========

Марк Кейн ненавидел этот день.

Он не мог припомнить ни одного человека, кто бы в принципе спокойно относился к похоронам. Когда же при этом с утра льет дождь, то настроение падает совершенно.

А может, это из-за того, что сегодня утром Марк впервые собирался в пустом и тихом доме и понял, что больше никогда не будет, как раньше. Пыль продолжит ложиться на корзинку с вязанием Долорес, но ее руки не подхватят разноцветные нитки, чтобы снова связать еще один неуклюжий плед. Они уже и так заполняли весь дом, но Долорес не умела вязать ничего кроме полотен, и это занятие очень ее успокаивало.

Как искренне считал Марк, больше, чем любые таблетки. Так что он молча смотрел на очередного цветастого монстра в руках жены и просто прикидывал, куда его постелить — или просто убрать в гараж.

Этим утром он замер, рассматривая оставленную корзинку с вязанием. Потом тряхнул головой и вернулся к зеркалу, чтобы надеть черный пиджак и идеально уложить волосы.

На кладбище их тут же растрепали ветер и дождь. Горсть земли, которую положено бросить на крышку опущенного в могилу гроба, оказалась влажной и грязной — в руки Марку кто-то тут же сунул салфетку. Кажется, одна из тётушек Долорес, которую Марк видел впервые в жизни.

Его жена не очень-то общалась с родными. Плачущие родственники, затянутые в похоронный черный, сливались в единое пятно, в котором Марк различал только их общих с Долорес друзей да ее родителей. Мать тихонько плакала, прижимая к глазам платок, суровый супруг одной рукой обнимал ее, другой держал зонт.

Черный ручеек торопливо двинулся в сторону ожидавших машин, чтобы отправиться в дом родителей Долорес на поминки. Марк позволил им организовать всё, не очень представляя, кто все эти люди.

Он задержался около могилы дольше всего, отрешенно наблюдая, как могильщики деловито забрасывают в яму мокрую землю, аккуратно лежавшую рядом на целлофане. Марк и Колин — старший брат Долорес тоже задержался здесь.

Она пошла в мать, он больше в отца, но в то же время в их чертах лица, в их порой слишком резких, нервных жестах сквозило что-то общее. Темные волосы Колина намокли, пальто оставалось небрежно распахнуто, а в руках тлела неведомо какая по счету сигарета. Курильщик со стажем, как знал Марк, не выносивший запаха табака.

— Думаешь, она такой и была?

Марк вздрогнул и посмотрел на Колина. Тот с небрежной улыбкой кивнул в сторону лежавшего рядом надгробного камня. Его поставят позже, когда земля осядет.

«Долорес Кейн, возлюбленная жена и дочь, чей дух теперь навеки с ангелами».

— Какой? — решил осторожно уточнить Марк.

Ему не нравился Колин, никогда не нравился. Слишком резкий, грубый, занимающийся какими-то сомнительными делами, кажется, незаконным ввозом. Взгляд его темных глаз напоминал хищную птицу, а под правым угадывался тонкий белесый шрам.

— Кроткой, — бросил Колин. — Думаешь, она была ангелом?

Марк вспомнил, как жена опускала глаза, как вязала пледы и салфетки, которые выходили у нее не в пример лучше, но дико нервировали. Долорес молилась каждый вечер, рассеянно перебирая черные стеклянные четки, и помогала в церкви с каким-то сиротским приютом — Марк никогда не вникал, занятый делами адвокатской конторы.

Долорес любила рассказывать об этом вечерами. Или о том, как написала новую главу романа. У них на полке в гостиной стояло пять книг, корешок к корешку, фэнтези о похождениях отважной принцессы и ее верного рыцаря. Марку нравилось представлять себя на месте этого рыцаря, хотя тот не походил на него.

— Она не была ангелом, — ответил Марк. — Но была прекрасна.

— Ты совсем ее не знаешь. За два года женитьбы ты увидел только то, что Долли решила тебе показать. Ты понятия не имеешь о ней настоящей.

— Иди к черту, Колин.

Развернувшись, Марк зашагал к машинам. Он, конечно, тут же укорил себя за непозволительную вспышку, но не знал, что его задело больше. То ли то, что Колин может быть прав, то ли «Долли» — жена не позволяла так себя называть.

Но по тому, как произнес имя ее брат, Марк понял, тот именно так и звал.

Оказавшись вечером в тишине дома, Марк скинул пиджак и галстук, закатал рукава рубашки и включил ненавязчивую музыку.

Уже слегка пьяный после поминок, он взял бутылку вина, не озаботившись бокалом, и уселся на диване, закинув на него ноги. Взял толстую тетрадь в кожаной обложке, которую нашел вчера вечером, когда искал что-то в вещах Долорес. Тогда он мельком глянул на исписанные страницы и даты, с удивлением поняв, что это не черновик рукописи — это дневник.

Он не собирался читать, правда не собирался. Но теперь Долорес мертва, так какое ей дело?

«Дневник Долли