Русь от нашествия до «ига» [Денис Григорьевич Хрусталёв] (fb2) читать постранично

Денис Григорьевич Хрусталёв Русь от нашествия до «ига» 30–40 гг. XIII в.

Посвящается

моей жене Ксении,

любимой и невозможной

Введение

Период монгольского вторжения на Русь (конец 1230-х — начало 1240-х гг.), по меткому выражению Р. Козелка, в исторической литературе называют «Время связующее эпохи» (Sattelzeit)^[1]. И сколь бы ни были справедливы призывы не рассматривать эти события в качестве революционного преобразования общественно-политического строя Руси, надлом все же произошел. Не единовременный и не общерусский, но приведший в итоге к становлению крупного и могущественного многонационального государства — России.

Истоки большинства социальных, политических и экономических изменений в русском обществе в последующие за монгольским нападением два века мы вынуждены искать именно в этом периоде, выступающем в роли границы эпох: домонгольской и послемонгольской. В научной литературе именно такая периодизация признаётся наиболее осязаемой и доступной: исследователи очень часто используют эти годы в качестве ограничителя зоны своих интересов (или своего изложения). При этом не раз отмечалось, что не следует преувеличивать значение «Батыева нашествия», придавая ему значение решающего, так называемого «барьерного» события. Действительно, налет орды, пронесшейся смерчем по русским землям, нанес значительный (катастрофический) урон населению и экономике Руси, отразился во многих регионах на социальных и демографических процессах. Однако он не разрушил внутриполитической структуры, общественной системы русских княжеств. Тот самый путь к централизации, на который часто указывают авторы научно-популярных изданий, не был непосредственным результатом монгольского нашествия: Батый расколол русские земли, а процессы централизации начались столетие спустя, причем в большей степени благодаря внутреннему социальному развитию, и охватили прежде всего северо-восток страны. Известно, что и «иго», то есть система вассально-даннической зависимости, не было установлено сразу после нападения монголов, а стало результатом серии политических договоренностей русских князей с ханами Золотой Орды, причем распространялась эта система отнюдь не на все княжества.

Часто говорят о культурном и психологическом отставании от других стран, начавшемся на Руси после нашествия монголов. В отношении культуры заключения чаще всего строятся на основе археологического материала, который демонстрирует свертывание или сокращение масштаба ремесленной деятельности в русских землях, бедность находок второй половины XIII — начала XIV в., отсутствие большого числа построек и архитектурных излишеств. В социально-психологическом плане указывают на то, что именно начиная с этого времени (середина XIII в.) наблюдается свертывание демократических институтов на «подконтрольных» монголам землях, а также формирование в народном сознании элементов мировосприятия, свойственных жителям восточных деспотий. Расплывчатость и низкое качество разработки понятийного аппарата отмеченных проблем не позволяют делать однозначные заключения о психологическом портрете русского человека XII, XIII или XV в., а потому и привязывать к хронологической шкале те или иные сдвиги общественного (и личного) сознания. Не лишены противоречий и данные о состоянии культуры и ремесла на Руси после монгольского нашествия. Связывать сокращение производства и исчезновение ряда ремесленных центров исключительно с последствиями погрома 1237–1240 гг. не представляется возможным. Чаще всего исследователи для качественного и количественного сравнений используют находки, датированные началом или концом XIII в., то есть разделенные между собой целым столетием, в котором, кроме собственно вторжения Батыя, содержалось несметное количество других вооруженных столкновений, следствием которых было и исчезновение ремесленных центров, и уничтожение населения. Об архитектуре и строительстве также можно сказать, что с начала 1230-х гг. активности в этих областях не наблюдалось ни в одной из земель, а после вторжения нам известны, хотя и редкие, эпизодические постройки практически во всех регионах Руси. То есть можно сказать, что мы имеем дело с последствиями крупного (самого крупного) военного вторжения в русские земли, но не с влиянием новой, установившейся внезапно и революционным путем системы социально-экономических отношений, которую иногда называют «иго». До сих пор у нас нет возможности указать на точную дату утверждения описанной системы. Речь должна идти о процессе, который занял первые 10–15 лет после вторжения и вовсе не представлялся современникам столь безвариантным, каким его иногда видят историки.

В эти годы каждый русский властитель, да и каждый житель Руси был