Буга [Михаил Васильевич Борисоглебский] (fb2) читать постранично, страница - 4

- Буга 68 Кб, 20с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Михаил Васильевич Борисоглебский

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

обернулся, порылся в бумагах на столе, вытащил сложенный листок.

— Что это при вас за бумажка среди документов?

Пустов заглянул и покраснел:

— Пустяки… Так стишок… Почему-то захотелось написать, а не вышло… Смешно… Изорвите.

— Рвать незачем. Скверный почерк. Не могу разобрать, мелко и путанно. Прочтите.

Пустов взял бумажку и, не спуская краски с лица, прочел:

Жадно, как родившийся цыпленок,
Глотая голубое небо из-под бурого камня,
Растет и тянется красная гвоздика.
От натуги млеют ее листья,
От желаний сохнет ее стебель.
И вот уже скоро, скоро… Но с горы
Валится камень и давит цветок.
И опять, глотая голубое,
Навстречу жадному ветру,
Смотрит в простор гвоздика.
И в ранах горения, и в смятом желании:
«Быть выше камней, быть тверже дуба».
Следователь еще раз взглянул в глаза Пустову, подумал и сказал:

— Хорошо. Конец хорошо. Так и надо. Тверже камней, выше дуба! — И, повернувшись вправо, стал говорит по телефону:

— Алло! Это вы, товарищ Кузин? Да, да. Вот в чем дело. Значится ли у вас в списке «Б» Пустов Павел Афанасьевич?

Молчание.

— Нет? Ага. У меня тоже нет. Да, тот самый — школьный инспектор. Отзывы благоприятные. Значит, можно освободить? Ну, конечно, условно. Передай Щетинину в отдел образования. Пошлю с бумажкой. Как попал? Из села председатель ревкома прислал выяснить подозрительную личность. Хорошо. До свиданья.

И, чекнув трубкой, улыбнулся Пустову.

— Вы сейчас будете свободны, но при условии работать. И если окажетесь нужным и честным — ваше счастье. Если же нет — тактика наша вам, вероятно, известна. За искреннюю помощь — полное доверие. За шкурничество и саботаж — беспощадность. Выбирайте сами.

4.
Петро настегал лошадей не судом. Дрожки летели. Зоя смотрела вперед, и по губам ее было видно, что она плачет. По рыжей земле заплатами лежали синие лужи и лиловым половиком тянулась дорожная грязь.

— Приехали! — осадил лошадей у деревянного крылечка. Пахнуло молоком, телятами и навозом.

Рыжая лохматая голова вылезла из клети и подмигнула Петру:

— Ловкач! Краля писаная.

— Балда! Садись, гони на поповский огород за тятькой!

В горнице пол выскоблен дожелта, все расставлено, но душно и разит овчинами.

Петро проводил Зою в горницу, а сам завозился в передней и Дуняшке на ухо:

— Живей, — чаю!

— Привез, значит?

— Дурашка! Чай, тятька приказал. Насчет перевороту власти беспокоится. Она бла-а-родная. Пока, говорит, наше право, надо выгадать. Прижать хвосты, чтобы люди были шелковые. А мне што? — Ухмыльнулся, ткнул Дуняшку в спину и ушел в конюшню.

Через несколько минут приехал Зыгало с Пустовой. Петр вышел встречать. Рыжая голова растянула до ушей слюнявый рот и шопотом спросила:

— Ну, как — отведал?

А Зыгало суетился возле Пустовой:

— Пожалуйте, Евдокия Ивановна. Вот он домик наш. После городских неказист, пожалуй. Ну, да не красна изба углами… Это вот клеть, там у меня телята. Это конюшня и прочая стремлюдина. А там амбар. С хлебцем амбар-то, с хлебцем! Засеваем порядочно. По летам, кроме этой рыжей образины, еще двоих нанимаю. Пожалуйте. Дуняшка! где ты запростилась, стервуха!

Дуняшка выхлестнулась из дверей и, затопав белыми ногами, подбежала к Зыгало.

— Постели коврик для барыни в дом войти.

Дуняшка кивнула головой и опрометью кинулась обратно.

— Это у нас обычай требует. Не извольте беспокоиться, мы уж для вас все честь честью.

В горнице, за чайным столом, Зыгало выкладывал шершавые слова, прихлопывая каждую фразу ладонью к столешнице:

— Вот, к примеру, теперь революция. Что это такое? А это значит такое: нашему брату-чернобаю полная свобода. Вот хочу сейчас — трах, хочу — нет! Прежде, ежели что — начальство. А теперь все здесь. Народу много разного на тот свет отправлено. А что касательно другого — за душу свою ничего не жалко. Тут вот на-днях одну полковницу совсем было к стенке поставили, да за дочку освободили. Дочка, вишь, ее по душе пришлась. Это большое дело, ежели по душе. Кушайте, пожалуйста! А рядом в деревне, к одному мужику офицерская жена пристроилась — ничего, все по-хорошему. Сначала это он ее убить хотел, а потом увидал раздемши — ну и милость взяла. Ладно, говорит, бог с тобой, живи. А теперь она тово… как говорится, в антиресе. Кушайте, пожалуйста! Вот, к примеру, теперь у вас дело дрянь. Можно сказать, от смерти на волос. А в случае чего ежели — то можно. Сын у меня парень сурьезный, не блудящий. Кушайте, пожалуйста.

Петр чавкал, пил чай и косо разглядывал Зою. У Пустовой мелкой дрожью тряслась рука, и чай выплескивался из чашки на скатерть.

— Гы-гы-гы… — забубнило под окнами. — Бе-е-е-лая… Гы-гы-гы.

Зыгало вскочил и угрожающе постучал кулаком в оконную раму.

5.
Когда Пустов вышел из комнаты следователя, в коридоре его встретил Мулек.

— Ну, что? Чокнули? Аль