Срывая покровы с квир политики. Взгляд со стороны лесбийского феминизма [Шейла Джеффрис] (fb2) читать постранично, страница - 75

исследовательницы указывали, что многие лесбиянки могут поддерживать длительные, страстные отношения без секса, несмотря на предположения секс терапевток и других членок их сообщества, что такие женщины ненастоящие любовницы, потому что они не соответствуют гетеропатриархальной модели. (Ротблюм и Брехони 1993; Ротблюм 1994)

Нэт Харт объясняет, как лесбиянки могут предложить выход из сексуальности риска и опасности, которая так ценится при мужском господстве. Ее заголовок «От чувственности различий к интимности равных» выражает аргумент о том, что лесбиянки могут предложить. (Харт 1996) Чувственность различий это патриархально сконструированное желание, которое возникает от различий во власти между женщиной и мужчиной – то, что я называю «гетеросексуальное желание». (Джеффрис 1990а) Такая чувственность ценит опасность и риск при сексе с незнакомцем или другими, кто не может быть узнан. Интимность создает сексуальные трудности для тех, кто может только возбуждаться от «различия». Харт спрашивает о том, как способность лесбиянок эротизировать равенство предлагает новый путь: «Что, если лесбиянки примут как центральную задачу не только изменение контекста сексуальных отношений, но переформулирование желания?» (Харт 1996: 69)

Одна причина того, что сексуальная практика лесбиянок так отличается сексуальной практики геев может быть в том, что лесбиянки не страдают от «стыда», в отличие от геев. Майкл Уарнер утверждает, что геи огорчены стыдом от секса, и это может быть решено только через публичный секс, когда мужчины поймут, что все «пассивы» и не будут стыдиться своего статуса пассива. (Уарнер 1999) Разная конструкция лесбийской и гейской сексуальности это результат разной политической позиции, которую геи и лесбиянки занимают по отношению мужского господства. Гейский мужской «стыд» это стыд быть «пассивом», то есть женственным мужчиной, который потерял свою гетеросексуальную мужскую власть и привилегию. Ситуация лесбиянок совсем другая. Так как женщины уже в подчиненном классе, лесбиянки не падают, но могут добиться равенства в любви, где нет нижних и верхних.

Лесбийский потенциал к эгалитарному сексу был атакован с яростью в 80-ые лесбиянками-садомазохистками и секс терапевтками, обученными для регуляции мужской сексуальности доминирования. Бисексуалка секс терапевтка Маргарет Николс, например, атаковала лесбийских феминисток за эгалитарную сексуальную практику, или то, что она называет «политически корректный лесбийский секс». Она высмеивает то, чем другие лесбиянки могут наслаждаться: «Две женщины лежат рядом друг с другом (нижние или верхние строго запрещены – лесбиянки должны быть против иерархии); они нежно трогают друг друга по всему телу на протяжении нескольких часов.» (Николс 1987: 97) Если бы лесбийский секс не предлагал восторг равенства, тогда бы такое энергичное отвержение не было бы необходимым.

Лесбиянки, которые выбрали служить сексуальной идеологии мужского превосходства через секс индустрию или секс терапию начали беспощадную борьбу, чтобы победить то, что они считали антисексуальным эгалитаризмом лесбийской практики и в частности лесбийского феминизма. Они боролись против лесбийского сопротивления и отсутствия интереса, как мужчины сексологи боролись больше века, чтобы заставить гетеросексуальных женщин проявлять энтузиазм в сексе. (Джеффрис 1990а, 1997б) Размер борьбы предполагает размер проблемы эгалитарной сексуальной культуры лесбиянок. Хотя этот штурм был успешен в устранении идей лесбийского феминизма о сексе из публичной дискуссии, он не достиг успеха в изменении практики, что показывается отсутствием интереса лесбиянок к публичному сексу в секс-клубах сегодня.

Другой способ, которым уверенность лесбийских феминисток была подорвана в 80-ые и 90-ые, был через разрушение идентичности «лесбиянка» в постмодерновой и квир теории. Постмодернистки атаковали «политику идентичностей» как эссенциалистскую – т. е. предполагающую некоторую сущность лесбийства, происходящая биологически, духовно или другим образом, что ограничивает женщин лесбиянок. Постмодернистки и квир теоретикессы требовали от лесбиянок деконструировать лесбийскую идентичность. Джудит Батлер, чья работа была самой влиятельной в создании радикальной неизвестности, что такое лесбиянка, пишет о том, как испытывает большую тревогу, когда ее просят дать лекцию как лесбиянка: «Писать или говорить как лесбиянка выявляет парадоксальное появление этого «Я», которое не правдивое и не ложное.» (Батлер 1991: 13)

В настоящее время, искусственная категория «лесбиянка» существует, и сотни тысяч женщин выбрали жить в ней. Большее давление оказывают не ограничения самой категории, а давление общества на этих женщин, которые вынуждены оставить любовь к женщинам и вернуться к вежливому обслуживанию мужчин в гетеросексуальности, от которой они бежали. Это давление такое сильное, как мы видели