Кузнечик (СИ) [Звездопад весной] (fb2) читать постранично

========== 1 ==========

Кузнечик очень ждал своего дня рождения. В этом году всё будет иначе, не как на десятилетие. Тогда мама выдала ему пакет конфет — ровно тридцать пять штук: одноклассникам по штуке, учительнице — три. В классе Кузнечика было тридцать три ученика, и он понимал, что сумма не сходится: если учительнице три, то остается тридцать две, по одной на каждого, кроме него самого. А Кузнечик тоже хотел конфету из черствой помадки, облитой давно поседевшим от температурных переживаний шоколадом.

Начиналось всё традиционно. Класс по команде учительницы прокричал:

— Поз-дра-вля-ем! Поз-дра-вля-ем! Поз-дра-вля-ем!

Смущенный Кузнечик прошел вдоль рядов, кладя на край каждой парты по конфете. Кто-то тут же начал разворачивать и комментировать белесые разводы на помятом шоколаде, кто-то кривился уже от одного взгляда на фантик. Но многие просто жадно хватали угощение, потому что и им жилось не лучше. Потом Кузнечик подошел к столу Натальи Владимировны и вручил было оставшиеся конфеты, но синхронного движения не получилось, учительница встала, ее рука оказалась выше, чем рассчитывал Кузнечик, и конфеты посыпались вниз. Он поспешно нагнулся и подобрал их с пола. Мучительно краснея, поднял голову, увидел, что Наталья Владимировна отвела взгляд то ли из деликатности, то ли от неловкости. Сжал в кулаке одну конфету, остальные две неуклюже сунул учительнице и поспешил вернуться на место.

Фантик предательски похрустывал в руке, хотя Кузнечик и старался совсем не шевелиться.

— Что тебе подарили? — спросила учительница.

Она всегда спрашивала и всегда выражала восторг, даже если дети отвечали, что им подарили носки или майку.

— Ничего, — пробормотал Кузнечик. — Маме пока зарплату не дали.

Конечно, Сережка щедро разрешил ему в любое время играть с помятым жестяным грузовиком, который изначально Кузнечику же и принадлежал, пока не перешел брату по наследству, но об этом даже упоминать нельзя, заклюют.

— Значит, потом подарят, — поспешно сказала Наталья Владимировна. — Когда мама получит зарплату.

— А сколько она зарабатывает? — спросил с задней парты Рыжик.

— Рыжиков! — оборвала его Наталья Владимировна. — Это неудобный вопрос.

Кузнечик низко-низко опустил голову, чувствуя, как краснеют от стыда уши. Сейчас Наталья Владимировна спросит, какой у него будет торт, сколько гостей придет… Она всегда спрашивает.

Но Наталья Владимировна не спросила, видимо, поняв, что и торта не будет. Вместо этого она сказала:

— Пусть твой день рождения будет радостным!

А потом подарила наклейку с машиной, и тогда Кузнечик понял, что она сама не верит, будто с маминой зарплаты ему купят подарок. Просто так сказала, чтобы одноклассники не дразнили. Другим-то ничего не дарила, только поздравляла на словах. Он взял наклейку левой рукой, в правой все еще сжимая украденную конфету. Очень хотелось плакать.

Подтаявшую конфету он поспешно, безо всякого удовольствия проглотил на перемене, отвернувшись к окну в коридоре и чувствуя себя преступником. Фантик сунул в карман, потому что избавляться от улики при свидетелях побоялся.

Это было плохим решением. К концу дня преступление забылось, а фантик остался. И дома был вполне закономерно найден мамой.

Кузнечик сам знал, что он вор, но мама все равно ему об этом сказала. Говорить мама умела…

Потом с работы вернулся усталый раздраженный отец, и мама тут же ему нажаловалась. Так и вышло, что вместо подарка на юбилей Кузнечик получил ремня.

Но в этом году все будет по-другому. Кузнечик сам накопил себе на подарок, зарабатывая всеми доступными способами: мыл машины, за сдачу бегал за сигаретами и газетами для соседей, один раз покрасил бабульке с первого этажа забор вокруг импровизированного огорода. Деньги на прошлой неделе торжественно вручил отцу, чтобы тот выкупил у начальника старый велосипед. Сумма была чуть меньше той, которую затребовал начальник, но отец обещал поторговаться.

Нет, этот день рождения обязан пройти прекрасно. У Кузнечика будет подарок, пусть и купленный на свои деньги. Об этом можно будет рассказать в школе, причем рассказать с гордостью. А еще мама, может быть, даже испечет торт, если удастся раздобыть яиц. Весь прошлый месяц они ели пустые макароны и пшенные биточки, но зато сэкономили.

Кузнечик проснулся сам, не по будильнику, и прошлепал босиком на кухню, почему-то ожидая, что мама уже вовсю колдует над тортом.

— Ты чего так рано соскочил? — хмуро спросил отец, помешивая крепкий чай в своей любимой чашке с отбитым ушком.

Отец всегда уходил на работу затемно, и Кузнечик редко видел его по утрам.

Отвечать было неудобно, как будто напрашиваешься на