Рассказы [Виктор Романович Саморский] (fb2) читать постранично, страница - 5

главный человек на корабле, он даже важнее капитана. Капитан, что? Он решает все организационные вопросы. Куда доставить груз, как правильно разместить в трюме, согласовывает бумаги, разрешения, лицензии, решает конфликты внутри экипажа. А пилот? Пилот! Ведет! Корабль!

А что стюардесса? Следит, чтобы пассажирам было удобно, приносит чай или минеральную воду и вызывает врача, если кому-то стало плохо от перегрузок.

Я не хочу быть стюардессой! Я! Хочу! Быть! Пилотом!

Прорыдав два дня, и как следует взвесив все за и против, я решила, что стюардесса это все-таки лучше, чем ничего. Я буду летать! Пусть в салоне, с напитками в руках, вместо штурвала. Но я что-нибудь обязательно придумаю, чтобы стать пилотом. Я не отступлю!

Прошло пять лет учебы. Ох, я вам скажу, быть курсантом Звездной Академии оказалось очень несладко. Вы думаете, что меня пять лет учили напитки разносить? А вот и не угадали.

Звездная Академия — это полувоенная организация. Жесточайшая дисциплина. Невероятные физические нагрузки. Углубленное обучение профессиям. Вы думаете, что на космическом корабле у каждого только одна профессия? Вы ошибаетесь! Каждый член экипажа вынужден совмещать минимум пять — шесть штатных должностей, и владеть еще десятком на случай форс-мажорных обстоятельств. Иными словами, любой космолетчик может заменить своего товарища по экипажу. Доктор может заменить пилота, а радиоинженер, при необходимости, сможет приготовить обед. Так что нас учили сразу всем профессиям одновременно.

Эх, чего мы только не изучали! Астронавигацию, космогеологию, космобиологию, робототехнику, жизнеобеспечение, медицину, фармакологию, акушерское дело, психологию, этику, кулинарию, делопроизводство, археологию, промышленный альпинизм, программирование и многое другое. И это не считая физики, химии, математики, биологии, но с практическим уклоном, для работы в космосе. Например, как получить пригодную для дыхания атмосферу, с помощью имеющихся в наличии приборов и материалов. Каким образом получить воду. Или как сделать хирургическую операцию, не имея под рукой медицинских инструментов.

Конечно, было и пилотирование. Мы учились управлять всем, что движется, — орбитальными станциями, космопланами, ракетолетами, катерами, челноками, спасательными капсулами, летающими разведчиками, грузовыми платформами, роботами погрузчиками и просто самодвижущимися скафандрами высшей защиты. Учились прокладывать курс, программировать бортовой компьютер, пользоваться радиотелескопом, измерять расстояние до ближайших звезд, менять неисправные узлы любой техники и электроники, и даже владеть оружием.

Мы ежедневно знакомились с новыми и новыми аппаратами, изучали устройство, органы управления, ремонт и техническое обслуживание, технику безопасности. И осваивали вождение, применяя полученные навыки на практике. И это было очень не просто, я вам скажу.

Не могу удержаться, чтобы не рассказать одну историю. Когда мы проходили стыковку на практике, нас всем курсом вывезли на марсианскую орбиту. Задача была не очень сложной: отстыковаться на челноке от орбитальной станции, и, пролетев 700 миль, пристыковаться к заброшенной и наполовину разобранной обсерватории дальней разведки. Расстыковка прошла штатно, моих заслуг в этом не было никаких. Маневр разворота я тоже выполнила успешно, правда не совсем так, как велел диспетчер, но по крайней мере, не задела стыковочные узлы, что для новичка уже было немалым достижением. А вот дальше произошло непредвиденное. Челнок оказался развернутым носом к Солнцу.

Хотя солнышко с орбиты Марса выглядело значительно меньше, чем с земной орбиты, но светило оно так же ярко. Я практически сразу ослепла и была вынуждена управлять только одной рукой, второй прикрывала глаза от слепящего света. Челнок полным ходом шел на таран, а я ни черта не видела, не только стыковочных узлов, но даже приборов перед носом. Не говоря уже о самой обсерватории, которую за слепящим диском светила, разглядеть вообще не было никакой возможности. Перед глазами плыли зеленые пятна. Блистер сиял. Что делать, когда времени до столкновения остаются считанные минуты? А диспетчер, скотина, подлил масла в огонь, на всю орбиту громогласно объявив:

— Не расстраивайся блондиночка, челнок все равно под списание, так что можешь разбивать смело! Встретимся на том свете. Ухху!

Вот что бы вы делали на моем месте?

Я приняла решение и захлопнула «золотой светофильтр». В результате, поток света уменьшился в несколько раз. Теперь я могла видеть приборы в кабине, и не бояться ожога сетчатки. Но разглядеть стыковочные узлы сквозь почти непрозрачный экран было, все так же нереально.

«Ну и черт с ним», — в сердцах подумала я, — «будем стыковаться по приборам, как на тренажерах».

Состыковалась я тогда, кстати, вполне успешно и с первой попытки. Инструктор отметил это, небрежно, стараясь не делать акцент на событии, которое, я уверена на все сто процентов, наверняка было