Эта вечность (СИ) [Девочка с именем счастья] (fb2) читать онлайн

========== Особенный запах (сиквел) ==========

У каждого вампира свой особенный запах. Реджина помнит запах каждого члена совей, явно немаленькой семьи. Как иногда ей казалось темноволосой, она помнит их с рождения, учитывая то, что запахи никогда не повторяются, это было особенно.

Ровенна – любимая мама – пахнет горячим шоколадом, а еще немного сигаретным дымом; отец Рейджи, так успокаивающе, пахнет чаем с бергамотом. Сестры Присцилла и Беллатрикс так же имеют свои особые запахи: допустим, Цисси пахнет свежей выпечкой и страницами новых книга, а вот Беллатрикс – ее младшая сестричка, которая уже готовится к своей свадьбе – так причудливо отдает мятой с нотками горького шоколада. У каждого из Сакамаки так же особенный запах, который Ред со временем научилась различать. У Шу – ее будущего зятя – Ред улавливает запах соленного моря, а у Аято похожий аромат – свежескошенной травы, который подходит к его зеленым глазам. Запахи Канато и Субару определить легче всего, ведь они так элементарны. Канато пахнет шоколадом с кремом, который так соблазнительно и узнаваемо разносится рядом с этим вампиром, а Субару отдает белыми розами и, немного резко и неожиданно, металлом. А вот Райто… Райто же так неожиданно пахнет кофе. Реджина даже могла сказать точно каким – капучино с молоком.

Да, Райто пахнет капучино с молоком. В первый раз этот запах так неприятно ударил вампирше – демону – в нос, заставляя Ред злиться и ненавидеть пятого Сакамаки еще больше. Потому что он был так похож на Элая, но чертов запах не давал Принцессе полностью раствориться в воспоминаниях. Чертов запах не давал Ред представлять вместо Райто Элая. Чертов запах, из-за которого Реджина чувствовала себя шлюхой. А еще Реджина ненавидела Райто, потому что тот был похож на Элая, а пах по-другому. У Райто был постоянный запах, а вот у Элая… Элай не имел четкого запаха.

Запах Элая нельзя было определить точно. Он был изменчивым, непостоянным, несмотря на то, что его обладатель был другим. Ко всему в жизни Элай относился очень серьезно. Со всей серьезностью он подходил к выбору стороны, за которую собирался бороться; после – досконально изучал все доверенные ему документы. А серьезней всего он относился к своей бессмертной любви – Реджине Сакамаки. За несколько лет отношений – самая дикая и всепоглощающая любовь – он успел серьезно изучить ее вкусы, привычки и даже мельчайшие оттенки ее интонации. Да, Элай был ответственным, но серьезней всего он относился к темноволосой Реджине Сакамаки, девушке, которая пахла малиной в шоколаде.

А вот запах Элая был неопределим. После бумажной волокиты он пах пергаментом и чернилами. После стычки с бывшими собратьями нос щекочет неприятный и острый запах крови и паленной плоти. А вообще, Ред приходит к выводу, что Элай пахнет, наверное, снегом и сексом. Райто, если Реджина помнит верно, тоже пахнет сексом. Только у Элая почему-то этот запах более мужественный, нежели у Сакамаки, и Ред он до одури заводит.

Реджина чувствует себя эгоисткой, которой в принципе и является. Она понимает это очень хорошо. Но тогда Ред была уверена, что Элай мертв, и Райто был способом отойти из этого мира, в котором нет его. А когда Элай вновь возвращается в ее жизнь, принося цвет ранее потушенным цветам, Ред попала в ловушку. Ровенна и Рейджи убедили ее, что с Элаем ей будет лучше. Если от мамы она ожидала чего-то подобного, то Рейджи пришлось объясняться: Ред сильная девушка, и ей нужен еще более сильный мужчина. А Райто, по его мнению, таковым не являлся. Ред было немного обидно за Райто, а потом она сделала еще хуже. Оба рыжеволосых вампира ждали ее решения, продолжая бороться за любимую. Долгие полгода. И Ред делает, как ей кажется, правильный выбор. Она выбирает мужчину, который пахнет снегом и сексом.

Первые три месяцы она пыталась забыть Райто и заново приглядывалась к Элаю. После своего знаменательно возвращения он практически не изменился. Только его взгляд стал еще более ревностным и мудрым. И Райто, и Элай ждали ответа шесть месяцев, и она не могла ошибиться. Элай все понимает, Райто тоже, а вот Реджина не понимает ни черта. Ей кажется, что все это – лишь кошмар, но с кем хочется проснуться, Реджина не знает. И когда выбор делается не в сторону Райто, он лишь грустно усмехается и оставляет любимую Элаю… А после исчезает на три года.

Канато и Аято ненавидят Реджину за брата, но она ненавидит себя даже больше. Рейджи и Ровенна поддерживают ее и затыкают братьев, что Ред кажется не самым верным решением. Но все-таки это помогает, процентов на пятьдесят. На пятьдесят они понимают ее чувства, а другие пятьдесят занимает боль от потери брата. Но они молчат, потому что Реджина обретает хрупкое счастье с Элаем. Они расписываются спустя еще полтора года, считая те кошмарные шесть месяцев, а через четыре года после победы над Карлхайнцем играют пышную свадьбу. Реджина думает, что жизнь все-таки не так плоха. А через два месяца, Ровенна и Рейджи узнают, что станут бабушкой и дедушкой.

Рейджи ворчит, что для дедушки он еще слишком молод. Он-то отцом Гейба стал всего год назад, а тут на те – дедушка. Конечно, сложно назвать Ровенну, которая выглядит на девятнадцать, и Рейджи, который выглядит на двадцать одни, не назвать родителями, тем более бабушкой с дедушкой, однако УЗИ дочери говорит обратное. Все члены семьи рады, особенно Элай. Реджина тоже рада. Это необыкновенное чувство, когда внутри тебя зарождается жизнь. Реджина всегда любила это маленькое чудо, которое сейчас находится в ее животе. Это же ее часть. Ее и Элая. Маленький сын или дочь, у которых будут его глаза или такая же улыбка. Реджина знает, что это ребенок Элая, ведь Райто некогда не займётся сексом без предохранения. Даже с ней. И сейчас внучка Азазеля не знала, рада этому или нет. Рада, решает Реджина и кладет руки на свой пока еще плоский живот.

Когда Реджина держит на руках свою дочь – Розали, она думает, что не любит никого из своих партнеров, ни Элая, ни Райто. Но эта мысль исчезает, когда она видит счастливое лицо молодого отца, и не видит Райто, про которого она не вспоминала все эти девять месяцев.

У каждого вампира свой неповторимый запах. Реджина пахнет малиной в шоколаде, Элай снегом, а их дочь Розали – мороженым, смешанное с капучино и шоколадом. Да, она не пахнет капучино целиком, ведь она не дочь Райто Сакамаки. Но капучино пахнет душа Реджины Сакамаки. И когда Райто передает ей письмо-поздравление, она думает, что все-таки любит его и сможет отпустить.

Комментарий к Особенный запах (сиквел)

А у меня новая бета)))) Чудесная Ребенок-Деспот. Спасибо за помощь, дорогая)))

========== Трое суток под одной крышей с тобой. 1 часть. (иная ситуация) ==========

Иная сцена встречи Рейджи и Ровенны во второй части.

Раз в неделю каждый из братьев покидал особняк. У каждого была квартира в городе, понятно, не дешевая, в которой он проводил время. Все по-разному, и никому не было дело, что брат делает в одиночестве. Так что Рейджи мог не волноваться по этому пункту. Хотя, наверное, мог. Все-таки Шу уж слишком подробно выпрашивал, куда собирается младший брат. Ему то, черт побери, какая разница?! Нет, Рейджи понимал, что все еще здравому сознанию и отсутствию апатии он должен брату, но… Но что-то не давало темноволосому вампиру поблагодарить некогда непереносимому брату. Столетия вражды не могут быть забыты в одночасье.

И сейчас Рейджи находился в таком желанном одиночестве и тишине. В квартире было четыре комнаты, не считая кухни. В одной из комнат находилась его лаборатория, в которой вампир пытался создать какой-нибудь новый препарат. Получалось. И Рейджи не смог сдержать довольную усмешку.

Желанную тишину потревожил звонок мобильного телефона. Рейджи зашипел. Столько времени хотел побыть в тишине и никого не видеть, а кто-то так бессовестно рушит его планы. С каких пор он стал столь раздражительным? Нет, он конечно, и раньше не был ангелом Божьим, но не настолько же он был злобным? Но и ответ нашелся сразу: просто раньше была Ровенна.

Рейджи нахмурился и покачал головой. Что он расклеился, как сопливый подросток?! В конце концов, жизнь на этом не кончилась. Верно?

Телефон не смолкал. Кто бы не звонил вампиру, он был настырным. Рейджи взял трубку и, попытавшись успокоится, попробовал что-то сказать, однако из динамика донеся знакомый голос и Рейджи окаменел.

– Привет, милый. – Ровенна протянула последнее словно будто с особым смыслом. Пусть Рейджи и не видел Ровенну, но прекрасно мог представить, какая ухмылка красуется на ее лице. – Давай я сразу к делу. У меня на руках мясо кое-где оторвано до костей, и прижаты к раскаленным ангельским клинками. Грудь вспорота, и я вижу свое сердце. А руки сломаны, но я все еще жива!

Ровенна хмыкнула в трубку, словно подтверждая слова. Рейджи подумал, что на вид это все будет более страшнее, чем он смог себе представить. Вампир был в ступоре и, не дождавшись от него ответа, Ровенна продолжила.

– Я поцапалась кое с кем, и меня сбросили с тридцатого этажа. И судя по всему, у меня повреждены все нервные волокна, исходящие из спинного мозга, и я не могу сдвинуться с места. – в голосе Ровенны по-прежнему звучала усмешка, но она резко прервалась и она, поборов себя, выдохнула. – Помоги мне, Рейджи.

Вампир судорожно выдохнул. Он сел на кресло и, прижимая телефон к уху, запустил руку в волосы и с силой сжал. Боль, пусть и такая пустяковая, отрезвила вампира, и он спросил:

– Где ты, можешь сказать?

Ровенна попыталась объяснить, где она была как выглядит то место, в котором она находится сейчас. Рейджи примерно сообразил, где демон может находится и телепортировалась. Сразу конечно, не получилось, но спустя час он уже возвышался над сидящей на полу девушкой. Да, все была хуже, чем он представлял, но когда Ровенна посмотрела на него своими живыми золотистыми глазами, Рейджи испытал необыкновенное облегчение. Она жива.

– Сколько же с тобой проблем. – цокнул вампир, присаживаясь рядом с ней. Рейджи постарался не смотреть на ее сердце, которое равномерно билось в вспоротой груди. Слишком омерзительно, даже для него. А Ровенну кажется ничего не могло смутить. Она лишь спокойно улыбалась и наблюдала за действиям вампира. Рейджи провел беглый осмотр ее конечностей. Кости одной руки уже встали на место, вторая еще не регенерировалась. Но в полутьме сложно было что-то сказать наверняка.

– Перейдем в другое место. – Рейджи просунул руку под ее колени, второй сжал талию и рывком поднял девушку. Она зашипела от боли. – Обними меня за шею.

Повторять дважды в этом случае было не надо. Одной рукой она обхватила шею и слегка сжала руку, чтобы ухватиться покрепче. Ровенна попыталась поднять вторую руку, но та еще не восстановилась полностью, и не подчинилась хозяйке. Ровенна недовольно цокнула и зарылась лицом в пиджак парня. Ровенна прикрыла глаза, надеясь благополучно проспать все происходящее. Рейджи прижал ее к себе в собственническом и защитном жесте.

***

Ровенна проснулась от дикой боли в ногах и спине. Она издала короткий вопль и резко распахнула глаза. Зрачки сузились, девушка заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Ровенна лежала на животе, уткнувшись одной стороной лица в подушку, а другой смотрела на письменный стол. Особняк? Нет, что-то другое.

– Не двигайся. – раздался холодный голос над девушкой, и через секунду она почувствовала, как из открытой раны на спине, в районе позвоночника, что-то выходит. Ровенна закричала, уткнувшись в подушку. Рейджи ухмыльнулся, но успокаивающе погладил девушку по волосам.

– У тебя в позвоночнике несколько крупных осколков какого-то металла. – сообщил Рейджи. – Что-то вроде ангельского клинка. Они вставлены прямо в нервные волокна и те полностью уничтожены. Конечно, они восстанавливаются, но более мелкие осколки не дают это сделать так быстро, как хотелось. Пока они не восстановятся ты не сможешь ходить.

– Переверни меня. – попросила Ровенна. Она примерно представляла, как на нее посмотрел Рейджи, но все же правая щека неприятно покалывала. Тяжелый вздох и Ровенна чувствует, как Рейджи обхватил ее талию. Вампир оторвал девушку от кровати, после чего вновь положил, помогая сесть. Ровенна уставилась на свои ноги и попыталась ими пошевелить.

– Три дня ничего не получится. – холодно остановил ее попытки темноволосый вампир, с неким садистским удовольствием рассматривая напряженную девушку. – Потом все будет нормально, но эти три дня нам придется по соседствовать.

Ровенна сцепила зубы и откинулась на подушку. Шпилька обиды кольнула в ней, ведь обычно Рейджи не обращался с ней так и эта ситуация была не совсем комфортна для Ровенны. А Рейджи казалось наслаждался этими моментами, из-за того, что физически она страдает так же. Ровенна дернулась от своей мысли. Но ее мозг вновь произвел последние слова вампира, и тут же в демоне взыграла гордость и Ровенна скрестила руки на груди и отвернулась. Рейджи так же не видел смысла продолжать этот разговор. Пожелав девушке спокойно ночи, он вышел из комнаты, слушая летящие в него проклятья.

***

Конечно, Ровенне не было совсем уж неудобно. Просто сначала поворачивалась ее верхняя часть, а уж потом, с помощью телекинеза, нижняя. Рейджи любезно предоставил ей свою спальню, а сам завалился спать на диван. Ровенна была только один раз в этой кровати, когда они с Рейджи попали под дождь в городу, так что демон представляла диван в гостиной. И прекрасно понимала, что широкоплечему и высокому вампиру там будет ох как неудобно. Но молчала, заткнутая своим эгоизмом. В конце концов, она – инвалид. Так что ей полагаются особые привилегии.

Было три часа ночи. Ровенна не могла заснуть с того момента, как Рейджи пожелал ей спокойной ночи. Нет, в спальне вампира было очень уютно, даже пастель источала полюбившийся запах чая с бергамотом. Однако даже с учетом мест, где демон за свою жизнь приходилось спать, сон должен был прийти быстро. Но почему-то этого не происходило. Вместо этого Ровенна ворочалась с одного бока на другой несколько часов, но уснуть так и не смогла. В коне концов ей все это надоело, и еще раз взвесив свое решение, она было открыла рот, но тут же замолчала. Нет уж, она лучше всю ночь глаз не сомкнет, чем признается в том, что не может спать одна, когда Рейджи так рядом. Да, наконец-то бессонница была объяснима: если Рейджи рядом, то она не сможет спать в одиночестве. Но позвать его она не могла.

Протяжно застонав девушка повернулась на правый бок и зажмурила глаза. Ровенна терпеть не могла, когда к ней приходила бессонница, приходила так кстати очень редко, но если уж она появлялась, то со всеми вытекающими последствиями. А из-за часто применяемого телекинеза, еще и голова разболелась. Ровенне казалось, что еще немного, и она заскулит, как последний капризный ребенок.

Дверь еле слышно скрипнула, и Ровенна перевернула себя. Рейджи выглядела до ужаса милым, с заспанным видом, растрёпанными волосами и глазами, не скрытыми очками. Вампир посмотрел на девушку и обратился к демону.

− Я не понимаю, почему не могу уснуть: потому что ты тут издаешь шорохи со стонами, или потому что мне за тебя плохо. Хочешь не хочешь, но я сплю с тобой.

Ровенна молча подвинула себя, освобождая места для темноволосого вампира. Рейджи лег рядом и обнял демона. Ровенна уткнулась вампиру в грудь и прошипела.

− И с чего ты взял, что я мучаюсь?

− Понял. – коротко усмехнулся вампир, уткнувшись носом в темные волосы. И как бы он на нее не злился, Ровенне он готов прощать ей все.

Комментарий к Трое суток под одной крышей с тобой. 1 часть. (иная ситуация)

Поскольку автор вскоре уходит в ад…хм, в школу, я решила порадовать вас хоть таким небольшим кусочком.

Иная сцена встречи Рейджи и Ровенны во второй главе.

========== Трое суток под одной крышей с тобой. 2 часть. (иная ситуация) . ==========

− Просыпайся.

Ровенна отрицательно заворчала и уткнулась лицом в подушку. Совершенно машинально, не вспоминая где она и что происходит, Ровенна выдала.

− Уйди, Финник. Я все еще злюсь.

Рейджи удивленно приподнял бровь, гадая, что за Финник и за что могла Ровенна на него обидеться. Память услужливо подкинула слова Ровенны, о том, что Финник – ее брат со стороны Азазеля. Но вампир быстро справился со своими чувствами и раздраженно повторил.

− Злись сколько хочешь, но вставай. Завтрак стынет.

Ровенна попыталась потянуться и ответить что-то брату, но когда ноги не поддались хозяйке, демон открыла глаза. Заметив возмущенный взгляд вампира, она улыбнулась и перевернулась. Опять-таки, сначала все до торса, потом ноги. Смотрит на вампира. Рейджи уже одетый, слегка возмущённо смотрит на Ровенну.

− Ну что? – фыркает девушка, потерла кулачком глаз. – Обычно таким строгим и достающим «Просыпайся» меня будет братец. А я на него злюсь.

Рейджи открыл было рот, чтобы хоть что-то ответить, но поджал губы и замолчал. Тяжело вздохнул и произнес только:

− Я отнесу тебя в ванную.

В итоге Рейджи пришлось отнести Ровенну в ванну, он помог ей усесться и собственно помыться. Конечно, извращенная фантазия вампира рисовала необычайные картины, как могло пройти это утро, но Ровенна попросила оставить ее в ванной комнате одну, и Рейджи послушно ждал пока Ровенна позовет его.

− Меня никто так часто на руках не таскал. – усмехнулась Ровенна, когда Рейджи вернулся в ванну и поднял ее на руки. Вампир ничего не сказал, но, явно специально, проводит ладонью по бедру

девушки. Ровенна выдыхает, но ничего не говорит.

***

Последующие два дня прошли точно так же. Отношения между парой не исправились, оба держались одинакого холодно. Однако распорядок второй половины дня все же изменился: теперь Рейджи сразу ложился с девушкой и, несмотря ни на что, он всегда прижимал ее к себе. Просто было невероятно приятно прижимать к себе ее тепло тельце.

Сейчас пара – хотя оба уже перестали понимать, кто они есть друг другу – молча сидела на кухне. Демон посмотрела на вампира, потом опять начала угрюмо ковыряться в своей тарелке. Эти два дня тянулись слишком долго, а ходить Ровенна толком еще не могла. Если в первый день она вообще ног не чувствовала, то теперь ощущал прикосновения и температуру: Рейджи проводил несколько тестов, проводя кубиками льда по ее ногам. И, как будто случайно, проводил рукой – не скрытой белой перчаткой – по обнажённой коже. Ровенна бесилась, а Рейджи с садисткой ухмылкой наблюдал за реакцией шатенки.

Хоть за столом и была до ужаса тихо, то напряжение все-таки чувствовалось. Ровенна смотрела на свою тарелку, в окно, а потом на Рейджи. Тот даже не смотрит на нее, а может просто не хочет этого делать. Пойми этого хладнокровного ублюдка. Да, но он все-таки помогает ей, даже в этот сарай кинулся. За ней, за нее. А ведет себя так, словно она девочка с параллели детского садика, которая набрала номер наугад и наткнулась на этого вампира. Однако это не так. Она – его любимая, пусть и в прошлом; а еще – мать его дочерей. Кстати, о дочерях…

− Как там Реджина с Присциллой? – спросила Ровенна, не глядя на Рейджи. – Вы подружились, как я поняла?

− Да. – протянул вампир, глядя на сидящую напротив него демона. – С ними гораздо легче, с чем их матерью.

Ровенна порывисто выдохнула, тоже не тема для разговора. Рейджи не желал идти на контакт, и Ровенну это немного, но обежало. Наклонила голову, стараясь не реагировать. Люцифер, где «заморозка» Финника и Коу, когда она так нужна?! Подождите…Финник и Коу. Точнее, только Коу. А это мысль?

− Дай телефон. – Рейджи опять отвлекся от еды, слегка недовольно смотря на девушку.

− Зачем?

− Позвонить.

− Кому? – Рейджи скрипнул зубами. Вытаскивать из нее все клешнями, практически, чтобы получить ответы на простые вопросы! Видно, Ровенна тоже решила не злить вампира.

− Коу. – и тут же объясняет. – Он заберет меня.

Смотрит на вампира. С вызовом, с недовольством, и Рейджи так же, только, наверное, еще и злобно, смотрит на Ровенну. Он никогда не думал, что потеряет ее, но терял ее уже два раза. Сначала, когда им стерли память, а потом, когда она вернула своего отца. И вампир решил, что больше он ее не встретит, но судьба так причудлива. Райто идеально описал те чувства, что сейчас испытывали оба бессмертных: любят так сильно, что ненавидят. Рейджи мог просто оставить ее там, не помогать, но… Но Сакамаки сделал все в точности наоборот. И сейчас Рейджи не знал, к чему прислушиваться: к тем чувствам, которые он испытывал, когда ранее, или кускам ненависти, что сейчас клокотали в нем.

− Нет. – ненависть разбивается всего одним словам, и Рейджи с удовольствием смотрит на расширившиеся золотистые глаза, наслаждаясь ее замешательством.

− Но почему?! – Ровенна хватает собравшегося было уходить вампира за руку, вынуждая его остановиться. Но небольшая проблема – демон слишком сильно дернула на себя Рейджи и тот, пребывая в полном шоке не может устоять на ногах и падает на Ровенну. Голова неприятно знакомится с холодным кафелем, и Ровенна стонет от боли.

− Черт. – слышится сверху и Ровенна смотрит на вампира. Тот успел среагировать и не упал на девушку. Правда, ситуация получилась более чем пикантная – руки вампира уперлись по разные стороны от ее головы, а колено раздвинуло неработающие ноги вампирши. Удачное приземление, ничего не скажешь. Только теперь есть проблема – Ровенна без помощи Рейджи не встанет, а телекинезом пользоваться не вариант. Потому что сначала надо удалить препятствие в виде нависшего над ней вампира, но Рейджи явно не горел желанием уходить. Он продолжал смотреть на расположившегося под ним шатенку, жадно вглядываясь в такие любимые черты лица.

Ровенна приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает, когда Рейджи проводит большим пальцем по нижней губе девушки, слегка оттягивая ее. Другая рука начинает поглаживать плоский живот под темно-синей блузкой, а малиновые глаза внимательно наблюдают за реакцией шатенки. Ровенна смотрит на него расширившимися от удивления глазами, не понимая столь резкой смены настроения вампира.

− Пусти. – неуверенно шипит Ровенна и дергает руками, однако удача явно не на ее стороне. Рейджи смотрит на нее и вновь произносит все то же «Нет». Только в этот раз чуть ласковее. Ровенна поворачивает голову, смотрит на ножки стола, и выпускает полустон−полусмешок, когда чувствует тепловатые руки Рейджи на своей груди. Рейджи проводит по кромке кружевного лифчика и оттягивает. Второй рукой он поворачивает голову девушки к себе, заставляя Желтоглазую смотреть на него.

− Посмотри на меня. – шепчет вампир, и Ровенна подчиняется. На секунду все как будто замирает, а потом Ровенна предстает на локтях и резко целует вампира сама. Ноги, чертовы ноги все еще ее не слушаются, но сейчас Ровенну это мало волнует.

Ее губы мягкие, и Ровенна впервые целует его так, как хотелось ей все это время. Губы Рейджи заскользили по ее шее и ключицам. Сильные руки сжали блузку с той стороны и резким движением разорвал. Ровенна хихикнула, как будто ему так нравится рвать на ней одежду. Но все же, это до одури здорово. Демону это нравится. Очередное прикосновенное к ней, и девушка не выдерживая, простонала ему в губы. Рейджи начинал сходить с ума. Самая желанная девушка сейчас находится в его руках, в буквальном смысле, и вампиру нравилось это чувство власти. Над ней, над ее телом.

Ровенна, прижавшись к парню плотнее – что было гораздо сложнее, учитывая ее частичную «обездвиженность» − потянула ремень его брюк на себя и начала расстёгивать. Рейджи дернул свой галстук и стянул; слегка приподнявшись, он стянул с себя рубашку и вновь соприкоснулся с Ровенной обнаженными телами. Ровенна припустила штаны и стянула их вместе с бельём, по-хозяйски взявшись за твердое естество Рейджи руками.

Вампир зашипел от удовольствия, привычно зажмурив глаза. Девушка издала нетерпеливый стон, сильнее прижимаясь к парню, стараясь заставить ноги двигаться вместе с ней. Ничего не получалось. Но судя по всему, Рейджи это не волновало. Золотистые глаза затуманено посмотрели в малиновые, которое потемнели на несколько тонов.

— Я хочу тебя!

Рейджи усмехнулся, он явно не спешил, растягивая удовольствие, не торопясь приступать к ласкам, которые обоих сводят с ума, каждого по-своему. В который раз Рейджи любуется телом возлюбленной, которое уже давно выучил наизусть, но грех не любоваться вновь и вновь, оно ведь так очевидно прекрасно! Парень кладет руку на лобок вампирши и надавливает слегка; пальцы начинают ласкать клитор нежно, но настойчиво. Затем движения быстрее и быстрее, Ровенна извивается, кулачки сжаты… Он властно и резко просунул пальцы ей между ног.

Ласки − если это можно так назвать — были очень грубыми и настойчивыми, но ей нравилось, это чувствовалось по стонам, которые разносились по помещению и возбуждали парня все больше. Он любил ее беспомощность, пусть и мнимую, он любил, когда она подчиняется ему! Ровенна извивалась от его пальцев, которые делали внутри ее влагалища невозможные вещи… Плевать! Плевать на все! Рейджи Сакамаки ее навсегда, а она удостоилась великой чести быть любимой такого, как он, так что она будет принимать от него любое, тем более, если учитывать, что это нравилось им обоим. Они были так похожи!

− Рейджи! – хриплым от возбуждения голосом простонала шатенка. Вампир усмехнулся, наконец-то получив долгожданное звучание собственного имени. Ведь так приятно, когда твое имя произносит любимая в моменты экстаза.

Мало что соображая, Рейджи засосом прижался к шее возлюбленной. Она его! Только его, и он докажет это всем. Даже ее супругу, которого, никогда не видя, успел возненавидеть. Она охнула, не в силах выдержать такого порыва. Его движения перешли на более нежные - пальцы теребили маленький кусочек плоти между ног, и Ровенна взвыла. Рейджи понял, что желтоглазая на пределе, и сжалился: он вошел в нее резко и глубоко, вампирша широко распахнула глаза и громко застонала… Холодный кафель потрескался в тех местах где Ровенна вдавливала пальцы слишком сильно; осколки врезались в кожу обоих. Не самое удобное место для занятия любовью, но добираться до спальни или хотя бы дивана не было желания и выдержки. Наверное, термин «занимались любовью» уже давно потерял свою значимость. Они именно трахались, причем с такой силой, что вопли шатенки могли услышать соседи, но Рейджи было плевать в такие минуты.

Ровенна говорила разную романтическую ерунду между стонами и даже криками. В какой-то момент он остановился, перевернул ее стройные ноги и резко развернул верхнюю часть, не дав одуматься. Звонкий шлепок с размаху - и его плоть снова в ней, каждое движение пригвождает ее к полу, не дав вырваться из стальных объятий, а руки пошло ласкают ее бедра. Ровенна запрокинула голову назад, рука перешла на ее горло, и она чувствует, как она сжимает его, сильно, но аккуратно… Сладкие муки… Стон и рык Рейджи, говоривший красноречивее любых слов о том, как же ему хорошо! Теперь вампир мнет ее груди, и Ровенна еще сильнее откидывается назад, слыша, как любимый застонал сильнее обычного… Она почувствовала приближение его оргазма и задвигала быстрее бедрами, не осознавая, что ноги начали подчинятьсч ей в самый подходящий момент, а сама вновь почувствовала, как возбуждают ее клитор… Казалось, что сладкая пытка длится вечность – настолько сильно оба забылись и потерялись во времени и пространстве…

***

Ровенна довольно улыбнулась, вновь проводя рукой по ногам. Часть мозга отметила, что заниматься сексом на большой и удобной кровати гораздо комфортнее, чем на кафельном полу, однако ничего говорить не стала. Рейджи из приоткрытых глаза наблюдал, как девушка радуется вновь «работающим» конечностям. То сожмет их в коленах, то поднимет березкой, чему вампир был совсем не против. А Ровенна радостно рассмеялась и упала на кровать рядом с ним. Быстро перекатилась и удобно устроилась на груди вампира, поставив под подбородок руки. Рейджи запустил руку в волосы демона, и та довольно зажмурилась. Хорошо.

− Если бы знал, что твои ноги можно заставить работать таким образом, сделал бы это раньше. – хмыкнул Рейджи, на что Ровенна вновь рассмеялась. Теперь она улыбалась искренни и от этой улыбки становилась как-то легко и спокойно. Ведь любимая рядом. Ровенна привстаёт и вновь тянется губами к лицу вампира. Немного не рассчитала, от чего неуклюжи утыкается губами в подбородок. Это неловкое движение заставило обоих тихо рассмеяться. Смех не помешал их губам наконец встретиться. Четко определённые сроки: два дня, а после – бал, на который Рейджи – Ровенна знает точно – явится. Но… Два дня – так мало, но оба бессмертных с жадностью хватаются за предоставленную им возможность. Будет время, когда они смогут быть вместе открыто, без ужимок и тайн, а пока… Пока Рейджи просто радуется тому, что Ровенна любит опасные авантюры.

Комментарий к Трое суток под одной крышей с тобой. 2 часть. (иная ситуация) .

Можно было и не делить на две части, но автор не думал, что так быстро допишет эту часть. Хотя, ладно, ничего страшного. А теперь у меня вопрос: какую пару вы хотите увидеть следующей: Шу/Присцилла, Субару/Ожп (кто жаловался, что я его не пристроила), Канато/Ожп (после долгих размышлений), Руки/Белла, или мини-главы с Финником и Коу (эх, все равно про них когда-нибудь напишу;). Можете предложить еще свою пару)

Чтож, буду ждать комментариев, и ответа)))

========== Мята и горький шоколад (за кадром, TWT на 11 серию 2 сезона) ==========

Длинные полы платья не успевали за своей хозяйкой, ели слышно шурша. Бурый – хотя это скорее оттенок коричневого − вверх платья с глубоким декольте подчёркивал все достоинства шестнадцатилетней девушки. Дальше платье уходило в пол темно-синей, почти черной, юбкой; половина рукава от плеча до локтя было «прозрачным», украшенным черными узорами, а вторая часть той же синей тканью спускались широкими «волнами».

Юная Сакамаки неслась по коридорам особняка Муками, и шлейф из распущенных темных волос и платья неслись за ней. Девушка приподняла платье, и Юма не успевал за младшей наследницей.

− Белла! – но Сакамаки лишь шикнула в ответ. То, что произошло, она считала чистой воды предательством. Хорошо, что у сестры Цисси сдали нервы, и она поведала младший сестре, почему Руки не навещает ее. И тогда внучка Азазеля была в бешенстве, что конечно, представляло опасность для всех. Беллатрикс − которая биологически была старше своих сестре − все еще не переняла все знания и силы Азазеля, но уже в свои шесть смотрела на всех пугающими желтыми глазами, и Белла до сих пор не понимала, почему все так. Ровенна попыталась объяснить: Беллатрикс должна была быть старшей дочерью, но Азазель решил передать ей свои силы и знания, сделать Преемницей. Когда родились Реджина и Присцилла, Азазель задержал рождение Беллатрикс и вел свою дочь в состояние комы. На Земле не прошло и двух месяцев, а в Аду – девять месяцев. Азазель взращивал ребенка, что находился в теле Ровенне, давал ему свою силу, знания. А потом – родилась Беллатрикс, и стала расти: медленно физически, но так быстро разумом. Она была не погодам умна, а еще красива. Руки любил над этим подшучивать: ребенок, который в два года мог осознано убить человека щелчком пальца. Ну разве не забавно?

Наречение, которое так восхищало Азазеля, было обрядом, которое связывает двух людей навсегда. Это происходит само собой, и выбирать Нареченных не приходилось. Допустим, Эсма – совершенно случайно – нареклась с Гейбом, сыном Рейджи и Ровенна. А вот Руки… Руки нарекся с Беллатрикс, когда она только появилась на свет. В десять лет Белла уже понимала, кто для нее сапфироглазый вампир и была без ума от радости; все свободное время стремилась проводить с женихом, разговаривала с ним, впитывала его эмоции, чувствуя, как точно такие же наполняют ее. С возрастом, такая детская влюблённость утихомирилась, превращаясь в крепкую, но тихую любовь. Белла больше не прыгала на шею Муками, хотя бы при людях.

Но кое-что заменить было нельзя: Беллатрикс осталась столь же ревнива, и яростно охраняла то, что ей принадлежит. А Руки являлся таковым. Когда темноволосая Сакамаки узнала, что ее (!!!) Руки был потрепан какими−то волками, она рвала и метала. Но обиднее было другое: ни мама с отцом, никто не сказал ей об этом. Почему, разбираться не стала. Просто метнулась из Ада на Землю, сразу в особняк Муками.

− Сакамаки, остановись на секунду! – Белла все-таки остановилась, метая в запыхавшегося Юму разозленный взгляд желтых глаз. Он тоже не сказал ей!

− Чего тебе? – прошипела Наследница, старясь не врезать любимому дяде. Маме не понравится, если она изобьет Муками. А папа, может быть одобрит.

− Мы не стали говорить, потому что Руки может не правильно среагировать на тебя. – злость сменилась раздражением. Что значит «неправильно среагировать»? – Ну, его не хило так потрепали. И вряд ли он захочет, чтобы ты видела его, ну, в таком состояние.

Белла сцепила зубы, но не удержалась от гортанного рыка. Юму понятливо отошел на шаг: все−таки, внучка Азазеля может неплохо его избить, даже являясь хрупкой шестнадцатилетней девушкой.

− Сама разберусь! – рыкнула Беллатрикс, направляясь к комнате вампира. Юма не пошёл за ней, за что Белла была ему благодарно. В конце концов, кому захочется быть убитым собственной племянницей.

У самой двери Белла внезапно убавила шаг, а после – в нерешительности застыла около двери. Что если Юма был прав, и Руки не захочет ее видеть? Да нет, бред. Беллатрикс качает головой и приоткрывает дверь. И первое, что бросается в глаза – миниатюрная женская фигурка на фоне большого окна. Комори, услышав скрип двери, поворачивается и смотрит на Беллатрикс.

− Что ты тут забыла? – шипит брюнетка, пытаясь прожечь в блондинке дыру. В принципе, она могла такое сделать, о почему-то не хотелось делать этого. Мимолетный взгляд на Руки – спит. Желтые глаза вновь уперлись в Комори. Наверное, Беллатрикс была единственной, кто эту блондинку действительно недолюбливал: Цилли и Реджина относились к ней как к пустому месту, остальные просто были наигранно−вежливыми. Стоит задать вопросом, насколько искренней была сама Комори, но из-за Аято приходилось терпеть. Он был единственным, кому она была дорога; он любил ее так же, как Беллатрикс ненавидела. А Аластор так и не принял ее, дочь от смертной ему не нужна, ведь у него есть Хуриджихан с Эсмой, и любимая супруга – Шах. Дочь со стороны, кому она нужна?

− Я пришла навестить Руки. – Комори улыбнулась. Насколько искренни, Белла не бралась судить.

− Убирайся. – рыкнула Сакамаки, с ненавистью глядя на блондинку. Сейчас ей вовсе не хотелось впечатывать Комори в стенку, но если она не послушается, Сакамаки вряд ли может что-то остановить.

− Но я хотел помочь Руки. – возражает блондинка, и Белла делает то, что до этого не делала ни с кем. Сакамаки выдыхает, стараясь скрыть раздражение, вытягивает руку по направление к Комори и сжимает. Блондинка открывает рот в немом крике, и падает на колени, хватаясь за сердце. Для Беллатрикс подобное – не проблема: стоит лишь представить, как ее рука входит в грудь Комори, сжимает сердце и перебирает ее органы пальцами. В голове как будто раздался удовлетворённый смех Аластора и такое знакомое: «Молодец, девочка!», — Азазеля. Беллатриса медленно, не спеша опускают рук; ладонь в крови, которая отвратительными сгустками падает на синюю юбку платья. Комори тяжело дышит, придерживая выпадающие органы руками.

− Пошла вон. – на этот раз спокойно, но все еще угрожающе произносит Белла. Блондинка, одной рукой закрывая рану в груди, а другой хватая с пола вырванное сердце, бросается порочь. Беллатрикс прикрывает глаза; пусть бывшая монашка и не до конца демон, вырывание сердца ее не убьет. Жаль.

− Мх. – Сакамаки переводит взгляд на Руки. Тот все еще не открыл глаза, однако уже пришел в сознание. И конечно, он понял, что тут произошло. Беллатрикс брезгливо отдергивает руку с кровью, очищая ладонь, и подходит к кровати. Садится у изголовья и проводит рукой по темным волосам.

− Ну и что ты об этом думаешь?

− Ты слишком жестока. – Руки перехватывает ладонь Беллы и прижимает к губам, по−прежнему не открывая глаз. Белла улыбнулась на такой романтичный жест жениха и наклонилась, потеревшись щекой о щеку Муками.

− Я ревную. – признается девушка. Брюнет усмехается. Ревность – разновидность чувства собственности. Да, так и есть. Она – его, а он – ее. И так будет всегда, так долго, сколько продлится их жизни. Счастье будет бесконечным. Краем глаза Белла замечает, что Руки открыл глаза. В любой другой ситуации, Белла сложила бы руки на груди парня и положила на них голову, но сейчас она боится причинить возлюбленному боль. Темноволосая слегка приподнимается и проводит тонкими пальцами по бинтам, которые местами окрасились в красный цвет. Руки зашипел.

− Прости. – Белла тут же отдернула руку. Золотые глаза встречаются с сапфировыми, и оба бессмертных смотрят друг на друга с бесконечной любовью. Рука Беллы замирает на груди вампира, а Руки накрывает ее своей. Белла качает головой.

− Не делай так больше. – вампир удивленно приподнимает бровь, видно думая, что Белла имеет виду его жест. Руки собрался было убрать руку, но Сакамаки сжимает его руку, и выражается более конкретно. – Не пугай меня.

Девушка наклоняется и легонько касается его щеки; Руки ощущает порхание ее ресниц по холодной коже. Он не знает, откуда Белла узнала этот прием, но каждый раз млеет от того, как ее ресницы проходят по его щеке. Ему это нравится, до ужаса нравится. Как и сама Беллатрикс.

− Белла. – шепчет Муками, утыкаясь носом в благоухающие волосы совей госпожи. Мята и горький шоколад. Его госпожа, его любимая девочка. Белла касается его губ своими…

***

Солнце проникает в комнату, чудесным образом пробивается сквозь плотно запахнутые шторы. Беллатрикс недовольно жмурится и зарывается лицом в подушку. Она даже не помнит, как уснула. Просто заснула и все. Ноги, скрытые юбкой платья, так и свисали с кровати: Белла не легла полностью. Вверх платья помялся, а вот волосы практически не растрепались – Ровенна говорит, что этим она вся в отца. Ее голова покоится на подушке вампира; Беллатрикс не рискнула положить голову Руки на плечо. Вампир здоровой рукой обнимает девушку за талию, а носом уткнулся в темные волосы. Мята и горький шоколад. Сакамаки машет рукой, и шторы запахиваются плотнее. Брюнетка никому не позволит прервать царящую идиллию. Если понадобится, она потушит солнце, но проведет со своим вампиром лишние часы.

Комментарий к Мята и горький шоколад (за кадром, TWT на 11 серию 2 сезона)

Платье - http://data4.gallery.ru/albums/gallery/384785-c5b29-76207980-m750x740-ubb51c.jpg

Автора вдохновила 11 серия 2 сезона.

========== Вспомнить, или вовсе не забывать. 1 часть. (за кадром, Flashback на 8 главу первой части фанфика) ==========

Комментарий к Вспомнить, или вовсе не забывать. 1 часть. (за кадром, Flashback на 8 главу первой части фанфика)

Если вы помните, то в первой части упоминается, что Ровенна и Рейджи переспали на ее восемнадцатилетие. Захотелось развить эту тему. Если тут вообще есть кто-то)

В первые мгновения после пробуждения от сна, Ровенна не сразу поняла, что находится не в своей комнате. На окнах были темно-синие занавески, хотя у Ровенны они были сиреневые, а в нос ударил резкий запах боярышника. Боярышник и лекарство. Такой запах присутствует только в комнате у Рейджи. Ровенна вся напряглась, ощутив неприятное ощущение боли внизу живота, а еще спокойно дыхание позади себя. Скосив глаза в сторону, она увидела стол со стоящими на нем различными препаратами, и любые иные варианты проведения этой ночи отпали. Она переспала с Рейджи. И любая другая девушка на месте Ровенны поспешила бы уйти с места происшествия, но Ровенна не была такой, как все.

Девушка мечтательно прикрыла глаза и с улыбкой закусила костяшки пальцев, вновь и вновь прокручивая все моменты ее первого (!) секса. Ровенна не сожалела, не стеснялась, а была невообразимо довольна. Да, она впервые занялась любовью, причем со своим братом – пусть и не совсем родным, если верить Азазелю – и эта ночь была просто прекрасна. Ровенна хихикнула, негромко, мешали все еще кусаемые костяшки пальцев. Вспомнив его руки на своему теле, горячие поцелуи и неразборчивый шепот, Сакамаки не могла быть не довольна произошедшим. А еще, вампирша внезапно захотела сделать кое-что романтично и до ужаса ванильное.

Руки Рейджи были сомкнуты на ее талии, но это помешало Ровенне слегка изогнуться и повернуться лицом к возлюбленному. На несколько минут она остановилась, разглядывая спокойное лицо вампира: волосы растрепались сильнее, чем обычно – Сакамаки знала, как выглядел брат с утра, иногда доводилась будить его по просьбе матери – черты лица расслаблены, а губы соблазнительно приоткрыты. Такой теплый, милый, когда спит. Даже не скажешь, что он второй по старшинству сын Сакамаки. Венн хихикнула, не отдавая себе отчета в том, что за последние пять минут сделала это чаще, чем за всю свою жизнь. Но романтический порыв не прошел, и Ровенна прикоснулась губами к щеке парня. Замерла на секунду, но Рейджи не шелохнулся. Только причмокнул губами, и тут Ровенна не выдержала окончательно, прижимаясь своими губами к его. Это ни имеет ничего общего с теми поцелуями которыми они одаривали друг друга вчера, но от него по телу идет приятное тепло. Рейджи дергается, и Ровенна спешит отстраниться,поспешно ложась обратно.

Над ухом раздается смешок, и теплые губы касаются шеи под ухом. Рейджи усмехается и шепчет:

− Брось, ты же не спишь. – но Ровенна хочет продолжать этот бессмысленный театр. Медленно и нежно он гладил девушку по плечу. При этом пристально всматриваясь ей в лицо, но на лице Ровенны не дрогнул ни один мускул. Хорошо играет, но Рейджи тоже не собирался сдаваться. Быстрый взгляд на часы – пять утра. Почему Ровенна проснулась так рано не ясно, но у них есть еще около двух часа. И Рейджи не собирался терять ни минуты. Рука с плеча плавно перешла к обнаженной груди, сжал ладонь, и он явственно ощутил упругий сосок. Ровенна закусила губу, надеясь остаться незаметной, но тут же почувствовала, как по нижней губе порхнули пальцы вампира.

− Ну же, Ровенна. – горячий шепот обжег ухо вампирши, и Ровенна усмехнулась. Открыла глаза и развернулась лицом к своему любовнику – по крайней мере, Венн хотелось в это верить. Рейджи дьявольски усмехнулся, смотря в фиолетовые глаза сестры, которая наконец-то соизволила «проснуться». Однако останавливаться он не собирался, вырисовывая тонкими пальцами невидимые узоры на обнаженной груди. Ровенна улыбнулась, провела рукой по бледной щеке, очертила скулы и спустилась к губам.

− Что, снова займемся сексом? – в лоб спросила Ровенна. Рейджи громко, по-мужски рассмеялся, и благо что комнаты в особняке были хорошо звук изолированы. Вампир впивается в губы сестры властным, даже можно сказать грубым поцелуем. А останавливать его явно не входило в планы юной Сакамаки.

***

− Ну и что будем с этим делать? – Рейджи поправил галстук, посмотрел на отражение Ровенны. Шатенка, уже одетая, сидела на его заправленной кровати и так же ловила взгляды вампира в отражающей поверхности. Ровенна выдохнула, понимая, что на вопрос он ей не ответит. – Сделаем вид что ничего не было?

− Ровенна. – тяжело выдохнул Сакамаки, отверчиваясь от зеркала и смотря в глаза сестры. – Мне правда очень жаль…жаль, что так получается. Но ты должна понять, что…

− Что это невозможно. – шепотом перебивает его шатенка и встает с постели и расправляет складки на платье. Не смотрит на брата, потому что это слишком сложно. Глубоко вдыхает воздух, пропитанный его парфюмом и вскидывает голову. Пухлые губы, которые слегка припухли от недавних поцелуев и укусов, растягиваются в вежливой улыбке и Ровенна с выдохом произносит. – Что же, встретимся на завтраке, брат.

Ровенна слегка тряхнула руками, чтобы длинные рукава ее платья легли лучше и направилась к выходу. Рейджи проводил ее тяжелым взглядом. Ее стройная фигурка, облаченная в платье сапфирового цвета, длинные каштановые волосы, которым небольшой беспорядок только шел. Так хотелось схватить ее за локоть, грубо притянуть к себе и ни за что не опускать, но Ровенна выходит из комнаты с гордо поднятой головой, и только служанка незаметно выходит за своей госпожой. Сакамаки остается один.

***

Ровенна залетела в свою комнату с диким яростным воплем, заставляя служанок подскочить. Диадема, непрерывно следующая за Ровенной везде, робко вошла следом, а две другие – Назлы и Кара склонились в поклоне, чувствуя, как все внутри сжимается от страха. Ровенна даже не посмотрела на них, лишь завопила не своим голосом:

− Пошли прочь! ВСЕ ПРОЧЬ!

Служанки выскочила из комнаты, на ходу клянясь. Когда двери за ними захлопнулись, Ровенна сжала руками стол и откинула его в другой конец комнаты.

− Гори в Аду, Рейджи! Гори в АДУ! – Ровенна вымещала свою злость на всех предметах, что бы ли в комнате, однако из прекрасных глаз не вытекло не слезинки. Ну уж нет! Не ей плакать об этом вампире! Уж точно не дочери Желтоглазого демона – Азазеля! Воспоминания о недавно объявившемся отце слегка успокоили взбевшившуюся особу, демон глубоко вздохнула и села на диван, запуская пальцы в волосы.

− Госпожа. – служанка Назлы была приставлена к ней по личному приказу отца, она вряд ли старше Ровенны. Может на год, на два, но точно не больше. И эта молодая красноглазая демоница единственная, кто осмелилась войти в комнату, когда Ровенна находилась в таком состояние. Любая другая на ее месте просто была бы уничтожена Сакамаки, но Назлы все еще жива. Ровенна, с присущей ей гордостью и изяществом, расправила плечи и подняла голову.

− Что такое Назлы? – ровным, без ноток гнева спросила шатенка, с некой любовью смотря на служанку. Еще при жизни, Беатрис не одобряла привязанность Ровенны к служанкам, но к Назлы и Диадеме она испытывала особые дружеские чувства. Она продержались рядом с ней уже около полугода, хотя обычно служанки были убиты Ровенной уже через месяцев.

− Повелитель. – по-другому Назлы не называла Азазеля. – Желает вас видеть. Он хочет встретиться с тобой через два часа, в особняке Муками.

Ровенна встала, по привычке сцепив руки замок, но их тут же скрыли длинные рукава. Когда она вновь заговорила, ее голос звучал холодно и уверенно, так, как и должна говорить наследница Азазеля.

− Пусть Диадема уберёт здесь, а Кара подготовит мне коня.

− Но…

− Если я не приду на завтрак, ничего страшного не случится.

Ровенна мстительно улыбнулась, представляя реакцию Рейджи на то, что сестра не появилась на ужин. Наверняка, будет злиться, но вряд ли из-за нарушения правил. Скорее, из-за того, что ушла не предупредив и, возможно, будет винить себя в произошедшем. Но это был еще один повод отправиться на встречу немедленно.

***

Рейджи грубо хватает ее за локоть, так, как хотелось утром, и Ровенна шипит на него. Втаскивает ее в ее же комнату и, ловя удивленный и немного недовольных взгляд служанок, рычит:

− Оставьте нас с сестрой наедине! – Назлы сверлит его яростным взглядом, Диадема и Кара неуверенно топчется за спиной Ровенны. Шатенка раздраженно выдыхает, однако кивает головой в сторону двери. Назлы единственно, что не рычит, а послушно кланяться и выходит. Две остальные то же исчезают из поля зрения, и когда двери захлопываются, Рейджи сильнее сжимает руку сестры.

− Ну и где ты была?! – по-змеиному шипит Рейджи, и Ровенна не может сдержать кривой ухмылкой. Все-таки, ее уход был более чем хороший способ вывести его из себя.

− А что такое? – Ровенна захлопала пышными ресницами, напоминая брату тупых блондинок. – У меня просто появились неотложные дела.

Рейджи со всей силы дернул сестру на себя, так, что между ними оставалось до ужаса минимальное расстояние. Глаза в глаза, ярость и торжество.

− Не просветишь? – на самое ухо зашептал Рейджи, старясь таким образом выбить Ровенну из калии. Но вот черт, Ровенна держалась мастерски. Тем же шепотом, только более томным зашептала на ухо вампиру, словно случайно задевая его губами.

− Не думаю, что тебе так интересно, но все же скажу. – оружие Рейджи обратилось против него самого, потому что вампир всего на секунду ослабил хватку, и Ровенна вырвалась. Посмотрела в упор на вампира, и медленно, растягивая каждое слово, произнесла:

− Встречалась со своим женихом. Полагаю, имя Гавриил тебе о чем-то говорит.

Конец Flashback

− Нашла, блин, чем тогда шутить. – обиженно пробубнил Рейджи, смотря на довольную супругу. Обычный нейтральный разговор внезапно перешел на тему их первой близости. Каменные стены здесь были покрыты роскошными гобеленами с изображениями бьющихся рыцарей или прекрасных девушек, засмотревшихся на свое отражение в глади пруда. Центральное место в зале занимал камин, в высоту он был с двух взрослых мужчин, а украшало его вырезанное из очень красивого белого камня женское лицо, ее взгляд, ясный и направленный вниз, наполнял сердца ощущением защищенности. Тепло огня дарило уют. Мягкое большое кресло, обитое бархатом, идеально подходило для того, чтобы уместить в себе вампира и его жену, которую Сакамаки бережно держал в руках. Ровенна удобно устроилась на коленях темноволосого, ощущая волны тепла, которые исходили от рук вампира, лежащие на ее талии.

Пусть вампир и пытался выглядеть оскорблённым, счастливая улыбка расцвела на лице, стоило Ровенне рассмеяться на его замечание и невесома поцеловать его в щеку. Наверное, даже не поцеловать, а просто ткнуться губами. Ее супругу был прекрасен, и особенно сейчас, не в торжественном костюме, а в простой белой рубашке на выпуск, с расстёгнутыми верхними пуговицами, и подчеркивающем его темные волосы и малиновые глаза. В свете камина они приобретали практически черный тон, заставляя Ровенну тонуть в этой бездне. Бездна, в которую она падала с удовольствием.

− Я тогда действительно была очень зла на тебя. – будто оправдываясь, оповестила демон, смешно надуваю губки, как капризный ребенок. Рейджи издал гортанный смешок, и коротко, но страстно поцеловал свою любимую в губы.

− Вспомним, что было дальше, или пойдем спать? – зевнула шатенка, устраивая голову на его плече. Рейджи усмехнулся, провел рукой по шелковистым волосам и откинул голову, блаженно прикрыв глаза. Вспомнить! Он ничего и не забывал. Забыть такое невозможно.

========== От падения - шаг (сиквел) ==========

Ревность - разновидность чувства собственности (Поль Лафарг)

Ситуация, в которую попали Шу и Цисси была абсурднее некуда. По крайней мере, так казалось всем, кроме самих Шу и Цисс. В четырёхкомнатной квартире, в которой молодая, слегка аморальная пара жила периодически, стояла мертвая тишина. И причина этому была вовсе не радостной.

Шу же битый час лежал на двуспальной кровати, слушая музыку и просто смотрел в потолок. Да, давно он уже не занимался… в принципе, просто ничем.

С появлением в его вечной жизни Присциллы, спокойствие ушло, казалась, навсегда. Каждый день она придумывала как растормошить этот неподъёмный объект и Шу просто шёл за ней. У вампира словно крылья вырастали, и вся эта любовная чушь внезапно обретала смысл. Когда ты не влюблён все фразы про это чувство, кажутся чем-то непонятным, даже смешным. Вот только когда ты влюбляешься, когда по-настоящему отдаёшь себя другому, тогда уже не так всё и смешно: банальные фразы становятся чем-то важным, они приобретают смысл. Даже тошно от этого иногда.

А теперь…в их квартире было необычайно тихо, потому что сейчас Цисси не было рядом. Были только наушники и тишина, которые когда-то были единственным что было нужно блондину. А теперь всё изменилось. Ему нужен был смех Цисси, её голос и то, как она подпевает его игре на скрипке. Ему не нужна была тишина. Шу нужна была она. А все из-за ревности, которую он вовсе не считал глупой. Всё началось около недели назад.

Братья Сакамаки всегда были предметом ловли девушек. Вокруг них было много девушек, желающих поймать их в свои сети, и на Шу, как на самого старшего, велась более ожесточённая охота. Рядом с Рейджи начала крутиться Ровенна, а с Аято рядом нарисовалась Юи, и это вычеркнуло братьев из списка потенциальных женихов. А потом рядом с Шу появилась Цисси. Хрупкая, каштановолосая девушка с глазами цвета сирени…, и эта девушка была до ужаса ревнива. На прошлой неделе на Шу повесилась какая-то самодовольная девица. Она без стеснения крутила бёдрами, выставляла вперед большую грудь и, так по-шлюшески закусив губу, спросила: «Хочешь меня?» Шу от такой наглости не смог и слова вымолвить, а эта девица в наглую его поцеловала. И все бы не так страшно, если бы этот поцелуй не увидела Цисси. И жизнь перевернулась. Шу, конечно, сразу же оттолкнул эту девицу, добавок свернув шею и бросился за шатенкой. Было больно осознавать то, что он сделал больно любимой девушке, но сделать уже ничего нельзя было. А потом стало еще хуже – Присцилла так же была застукана Сакамаки с каким-то парнем. И у бедняги меньше чем через две минуты была сломлена шея. А вот пара не помирилась. Стало только хуже, ведь что Шу, что Цилли были законченными гордецами, и мириться первыми не хотели.

Шу перевернулся на другой бок, уставившись на дверь. Впервые Присцилла ушла куда-то одна, причем так надолго. Первое время она возмущалась, кричала, что не его дело где она, и уходила. Но ненадолго. А потом, видимо, решила сменить тактику: она говорила куда уходит, но таким безразличным и холодным тоном, что ехать за ней не хотелось совсем. И Шу оставался дома, стараясь не обращать внимания на то, что сердце неприятно замирало, а фантазия услужливо рисовала сцены, в которой его Цисси трогал кто-то другой. И стоило этим мыслям появиться, как Цисси так же появлялась на пороге квартиры и хмуро смотрела на жениха.

Может, в этот раз изменить своё поведение? Поговорить с ней… Если бы все было так просто!

Вряд ли Цисс так легко пойдет на контакт – она только замыкается в себе ещё больше. И что значит, что вечер его любимая невеста проведёт в баре? С кем? В сердце закипела ревность, и Шу выдернул наушники и откинул подальше.

Быстро набрав номер её мобильного, Шу нетерпеливо притопывал в ожидание ответа.

− Где ты?! – рыкнул Сакамаки, когда спустя семь гудков, любимая всё-таки подняла трубку.

− В баре. – безразлично раздалось из динамика.

− В каком именно? – Присцилла не желала идти на контакт, но Шу смог выпросить, где она конкретно, и вампир тут же оказался там же. Фигурку своей невесты он заметил сразу.

Присцилла шла сгорбившись, засунув руки в карманы и опустив голову. Вампир громко окликнул девушку.

Спустя несколько минут они в полной тишине шли домой. Цисси наотрез отказалась перемещаться, и в машину тоже не села, поэтому пришлось идти пешком. В любой другой ситуации, Шу просто не стал бы обращать на желания девушки внимание, но пришлось напомнить себе – Цисси не простая девушка, и как с остальными с ней нельзя. А почему? Потому что она особенная.

Это слово льстит Шу, потому что эта необыкновенная девушка его. Его, и только его! Даже сейчас, когда она раздражена от того, что он буквально насильно вытащил ее из бара; даже если она все еще злится на него – она его! И вопрос закрыт.

Цисси кутается в свою кожаную куртку и передёргивает плечами. Несмотря на то, что весна вот-вот перейдет в свою завершающую стадию, теплом и не пахло.

В Аду, где круг занятий был большим, но всё же ограниченным, Цисси зачастую заседала в библиотеке, где тихо и спокойно; в отличие от Реджины, которая свободное время предпочитала проводить за верховой ездой или фехтованием.

Среди книг, которые любила читать вторая дочь Рейджи, зачастую попадались и романы. Не то, чтобы Присцилла любила подобное, но всегда лучше прочитать самой и удостовериться в том, что это плохо (или не так уж). Так вот, во всех книгах на тему любви, весна описывалась как нечто волшебное, прекрасное: парочки влюбленных, солнце, ручьи и расцветающая природа.

Сейчас, когда у Присциллы была возможность разглядеть пейзаж более четко, − она старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на Сакамаки, шедшего рядом, − примирившись с горечью, понимала, что данна картина ни по одному параметру не подходит под описания, данные в книгах: то там, то здесь грязный снег, похожий на гниющие тела; пары, сидящие на скамейках либо пьют, либо курят, а температура упала до нуля.

Хотелось поскорее вернуться в квартиру, где демонесса могла сделать себе горячий шоколад с корицей и свежей выпечкой. Тепло, сухо и вкусно.

− Цилли. – дрожь пробежала до самых костей, хотя Шу просто позвал её по имени. Просто. По имени. А реакция уже на лицо – по спине пробежали мурашки.

− Что? – раздражённо шипит девушка, показывая, что не хочет идти на контакт. Девушка, − тем более демон, − так быстро не прощает. Да, голос разума твердил, что прошло уже две недели, да и не изменял он ей в конце концов! Но что-то иное шептало, что Присцилла не должна идти мириться первая. Хотя они могли помириться и без слов – демон могла просто подойти, сесть к нему на колени и поцеловать. Тогда слова точно были бы лишними.

Но игнорируя собственные желания, Сакамаки не намерена была так поступать.

Шу невесело усмехнулся.

− Значит ты все еще дуешься, Цилли? – они остановились посреди дороги, и Цисси посмотрела вампиру в глаза. Снизу-вверх, она все еще была ниже его.

− А ты думал, я сейчас тебе на шею кинусь?! – Цисси сложила руки на груди, и даже перестала замечать яростно бьющий в лицо холодный ветер.

− Тебе не кажется, Цилли, что наша ссора затянулась? – напрямую спросил Шу, смотря на то, как меняются эмоции на лице невесты. Конечно, Цисси считала так же, но не будет же она в этом признаваться?

− Не знаю. – ответила честно, не принимая сторону разума или гордыни. Потому демон уже устала бороться, но если она сдаться, то…Ох, принять казалось бы простое решение было так сложно. У людей, наверное, все проще: изменил – ушла, или осталась и живи с этим грузом пока не умрешь. А если кто-то из них сейчас примет решение, то это на всю жизнь. И Цисси не хотелось быть инициатором этого. – Давай поговорим дома, я устала.

Развернулась, собираясь уходить, но сейчас Шу не мог позволить ей уйти. Память услужливо подкинула тот момент, когда Присцилла произнесла эту же фразу две недели назад, после того, как увидела Шу с другой девушкой. Из-за этого «поговорим дома» буквально жизнь рушится, но пускать все на самотёк Шу больше не собирался. Они поговорят здесь и сейчас.

− Нет. – Цисси чувствует, как на ее запястье сжимается сильная рука вампира, а спустя секунду она ощущает спиной грубую поверхность дерева. Одной рукой Шу перехватил оба запястья, блокируя руки демона, другой рукой захватывая темные волосы «в плен». И чтобы избавить невесту от соблазна ударить его ногами, Шу навалился бедрами на ее.

Сиреневые расширившиеся глаза в упор посмотрели в голубые спокойные. Со стороны это выглядело как изнасилование.

− Все вопросы мы решим сейчас, Цилли. – все еще раздражающе спокойно произнес Шу, смотря на то, как дыхание девушки участилось, а щеки предательски разрумянились. Сакамаки от несвойственного ему волнения не замечал, что слишком часто повторяет имя невесты. – Все произошедшие инциденты, были безусловно неприятными, даже омерзительными, но ссориться из-за этого в течение двух неделей это более чем глупо.

− Шу…

− Да, ты имеешь право злиться на меня, но и твои действия порядком выводят меня из себя.

− Шу, пожалуйста…

− И мне не хочется, чтоб такая пустяковая стычка привела к разрушению наших отношений. Если ты когда-нибудь захочешь, то…

− Шу, пожалуйста пусти меня! – вампир замолчал, и перевел взгляд на прижатую к дереву девушку. Цисси тяжело дышала, сиреневые глаза испуганно расширились. Она не слышала, что говорит вампир. Румянец и дыхание были вовсе не признаком возбуждения или желания, как подумал изначально Сакамаки: Цисс боялась. Возможно, не так сильно, но все-таки. Она мысль о том, что Шу может изнасиловать ее прям здесь, а садист такое мог, по мнению демона, внушало ужас и отвращение. Шу скрипнул зубами, понимая, что тактику придётся сменить, а то она приведет совершенно не к таким результатом, которых хотел бы блондин. Шу отпускает ее запястья, слегка отстраняется, но все еще мягко держит ее за волосы, а другой рукой упирается в дерево параллельно ее головы. Пару минут они оба молчат.

− Дай мне отойти. – просит Цисси, и Сакамаки незаметно вздрагивает от этой просьбы. Отойти…Уйти. Она хочет уйти?

− Нет, Цилли. – Шу качает головой. – Я не могу тебя опустить. Не могу выпустить тебя из рук, когда ты так близко.

Пикантность момента обрушивается на них в тот момент, когда совсем неподалёку начинают слышаться стоны и девичий смех. Присцилла смотрит в глаза вампиру, а тот плавно обводит взглядом каждый миллиметр ее лица. Теперь это меньше походит на изнасилованье.

− Шу. – зовет демон, и опять говорит так уничтожающе спокойно. – Пожалуйста, отпусти меня.

Тупик. «Господи, да закричи, ударь меня наотмашь, но не говори ТАК убийственно сдержанно! Это невыносимо, Цилли! Ты меня убиваешь!» - умолял он ее беззвучно, а она, казалось, не замечала неприкрытой уже боли в его глазах, его мольбы, его… искренности. Впервые вампир чувствовал себя настолько беспомощным. Демон опустила взгляд, и сейчас разглядывала землю под их ногами. Неужели, он попытается держать ее насильно? Шу ведь не может так с ней поступить.

− Я лишь хочу все вернуть назад. Хочу вернуть тебя себе полностью. – настолько близко, что шатенка чувствует прохладное дыхание на своём лице. Вскидывает голову, и внезапно оказывается слишком близко. И против этой близости пойти не возможно. И не возможно, и не хочется.

Дальнейшее Шу делает на свой страх и риск. Проводит пальцами по виску девушки, вниз по щеке, останавливается на губах. Присцилла слегка дергается, но все еще позволяет ему прикасаться к себе; свободной рукой не убирает его руку. Вампир останавливается на уголках губ, очерчивает их контур и внизу цепляет подбородок. Присцилла сглатывает, ожидая его дальнейших действий. Вампир прикрывает глаза и слегка наклоняет голову. Присцилла порывисто выдыхает практически ему в самые губы вампира. Рука Шу скользит вниз по шее, задевает чувствительные ключицы, вниз по груди, талия и наконец вновь захватывает запастя девушки одной рукой и резко вскидывает вверх над их головами. Шатенка судорожно вздыхает, но этот раз тонет в губах вампира. Шу целует ее. Жадно, страстно, все сильнее углубляя его, вырисовывая различные узоры, ведомые одному лишь ему. Присцилла жалобно стонет и подается вперед, но Шу лишь смеется сквозь поцелуй, и прижимает ее к дереву максимально близко.

Присцилла слегка прогибается в спине, и трется о вампира. Шу рычит сквозь плотно сжатые зубы, и кусает шатенку за губу. Спокойность, что была присуща старшему сыну улетучивалась в мгновения, стоило Цилли оказаться в его руках. В буквальном смысле. Одной рукой все еще держа ее руки, а другой лихорадочно проводит по ее телу, находит замок кожаной куртки и тянет вниз. Вампир отстраняется, и шепчет:

− Ты моя. – клыки царапают нежную кожу, и Присцилла смеется. – Так что наша война считается досрочно оконченной.

Присцилла собирается возразить, но Шу вновь с силой впечатывает ее в дерево и целует ее снова. Только в этот раз он как будто врезается своим ртом в ее. Шу опускает ее руки, она тут же вплетается в медовые волосы тонкими пальцами. Шу слегка отходит из свет фонаря, увлекая свою невесту в глубь парка, в спасительную темноту. Куртка послушно скользит по рукам, а пуговицы блузки предательские быстро расстегиваются. Цилли слышит его смешок, когда Шу проводит по широкому поясу юбки-колоколу. Юбка едва доходит до колен, и Сакамаки неодобрительно рычит. Но сейчас ему это только на руку. Скользит под юбку, стягивая черные колготки вниз, и Цилли, которой остается лишь затыкать свои стоны и оставаться без действий, подается навстречу и выгибается, прижимаясь к паху Сакамаки, чувствуя его возбуждение.

Все, что происходит – аморально, омерзительно и до ужаса заводящие. Заниматься сексом в парке, буквально в пару шагов от дома. Изначально шатенка хотела оказаться дома, и лишь потом переспать с ним. Вспоминаются собственные слова, которая она сказала ему в их первую встречу.

«Я буду приходить, и ты будешь брать меня, когда я захочу. У нас с тобой будет прекрасный секс».

Но похоже она теряет контроль над ситуацией, или ей только всегда казалось, что она его имеет. Хотя, если подумать, то их близость всегда происходила с ее согласия, и в половине случаев по ее инициативе. Особенно в начале, когда Шу все еще был ленивым и апатичным вампиром. А теперь он сам прижимает ее к дереву, пытаясь зафиксировать поднятую юбку. Присцилла смеется на его попытки, и нечеловечески выгибается в спине. Который раз за день? Шу рычит, и потемневшими глазами смотрит в ее сиреневые. Исход этой прогулки был понят еще тогда, когда Цисси впервые одела в клуб юбку. Она знала, что Шу придёт за ней. И когда эта простая истинна доходит до вампира, Шу понимает, что эта молчанка велась только с его стороны. Цилли – его умная девочка – уже давно продумала каждый шаг.

***

На ней – его рубашка, которая только слегка прикрывает ягодицы. Присцилла напеваете что-то, но Сакамаки выхватывает лишь пару фраз:

Hello hello baby you called,

I can’t hear a thing.

Цисси пританцовывает, и рубашка колыхается на ней, но демона эта явно не смущает. Блинчики шипят на сковородке и Цилли, ловко их переворачивает. Спина побаливает от тертых ран, а любимая блузка истерлась о кору дерева. Еще до того, как они оказались в собственной спальне, Шу, немного грубо, взял ее на лестнице и на полу около прикроватного столика. Поэтому тело немного побаливала, особенно грудь, которой Шу вжимал ее в лестницу. Неудобно, но до жути приятно. И от секса, и от мысли что они помирились.

− Приятного аппетита. – Шу выпрямляется, переставая качаться на стуле. Присцилла ставит на стол перед вампиром самые обычные блины с вазочкой варенья и сгущенкой – только для демона. Шатенка присаживается на колени вампира, и пододвигает к себе тарелку с блинами. В этом даже была некая ирония – внучка демона кормит блинами с сгущёнкой одного из самых старших Сакамаки. Не смешно ли? А вот Цисси смешно, особенно когда Шу прикусывает ее пальцы, или облизывает их. Потому что это мило. И, возможно совсем немного, ей нравится мысль о том, что она способна угодить ему такой мелочью, угодить чем-то кроме секса.

Комментарий к От падения - шаг (сиквел)

Да, многие наверное ждали продолжения “Вспомнить, или вовсе не забывать”, но пока что что-то грандиозное написать я не могу. Пишите, какую пару вы хотите “увидеть” следующей, о чем вы хотите узнать, вообщем - принимая заказы, XD. И, да, я буду очень благодарна, если вы напишите комментарии.

P. S Глава не отбечена. Приношу свои извинения:(

========== Вспомнить, или вовсе не забывать. 2 часть. (за кадром, Flashback на 8 главу первой части фанфика) ==========

Небольшое отступление:

“Я тебя найду, ты меня ищи” или песня про пропавшую бету. Возвращайся!)

− Ровенна болеет уже третьи сутки, так что мы не можем оставить ее одну. – глаза Карла уперлись в хмурого Рейджи. – Так что ты, сынок, последишь за ней. Ты и Шу уже посещали подобные мероприятия, а твоим братьям это в новинку.

Молодой вампир, сидящий напротив отца в кабинете, лишь коротко кивнул. Он как будто был не здесь, пустые глаза уперлись в стену. Ровенна болеет? Ровенна больна. С тех пор, как они… хм, отпраздновали ее день рождение. И сразу следующее воспоминание: то, как его руки блуждали по обнаженному и девственному телу. Поразительно, но если припомнить, то он был ее первым мужчиной. Этот факт ужасно льстил вампиру семьи Сакамаки.

− Ты слушаешь меня, Рейджи? – Карл кинул суровый взгляд на своего второго сына, и тот кивнул. Событие, на которое отец спроваживал младших братьев – «выход в свет». Каждый наследник знатного рода рано или поздно представлялся вампирскому миру официально, по достижению определённого возраста. Шу, Рейджи и Ровенна уже свои «представления» пережили, а вот тройняшкам и Субару все еще предстоит. Правда, на это Рейджи было все равно, все мысли уходили в комнату, где Ровенна…

− Ну что, ведите себя хорошо, Рейджи. – Райто поправил свою новоявленную шляпу, и подмигнул старшему брату. Карл подозрительно покосился на второго сына, но ничего не сказал. Лишь несколько грубым движением подтолкнул Аято и Канато к выходу.

− Не отставай, Райто! – рыжий вампир активно закивал, и даже повернулся спиной к Рейджи, который их провожал, но в самый последний момент развернулся. Пристально посмотрев в глаза брату, Райто сделала пару шагов к нему. Настолько быстрых и резких, что Рейджи собирался защищаться, но Пятый лишь быстро и отрывисто произнес фразу так, чтоб кроме брюнета ее никто не услышал:

− Я знаю про афродизиак.

Вампир испаряется так быстро, что Рейджи не успевает что-либо предпринять. Всего пару слов, а в голове вампира уже такая буря: Райто знает, что он подлил Ровенне афродизиак? Как? Откуда брат это знает? Знает ли это сама Ровенна? Или Райто уже помог ей справится с действием возбудителя? Последняя мысль резко впиталась в ревнивый разум, и Рейджи, круто развернувшись, буквально побежал в комнату сестры. Ну уж нет! Если кто и уберет афродизиак из ее тела, то это будет только он!

А Ровенне было действительно плохо. Рейджи подливал ей афродизиак в течение трех (только подумать!) дней. Конечно сама Ровенна об этом не знала. Назлы и Диадема верно охраняли свою Госпожу, а Кара отправилась в Ад, чтобы попросить помощи Финника. Но поиск нужного зелья затянулся, а виной всему то, что демоническая кровь поглощала афродзиак, как будто скрывая его, но действие возбудителя это не уменьшало. Наоборот, от этого заниматься сексом хотелось только сильнее, но демон в своих ощущениях не разобралась, и чего хочет не знала. Хотя казалось, в чем−в чем, а в сексе демоны должны разбираться.

Ровенна свесила ноги с крови, касаясь обнаженными ступнями мягко ворса. На ней, по всем правилам, была длинная сорочка сиреневого цвета. Ее вполне можно было соотнести с русским сарафаном, только сорочка была чуть легче, а начиная с колен и заканчивая ступнями ткань была прозрачной, напоминая легкую фиолетовую дымку. Ровенна знаком приказала служанкам выйти и подошла к зеркалу. Присела на стул и уставилась в зеркало. Щеки впали, под глазами мешки, а волосы напоминали воронье гнездо. Сакамаки еще не разу так плохо не выглядела, это будило отвращение к самой себе. Нет, она болеет, и все дела, но мать ей всегда говорила, что хорошо надо выглядеть

в любой ситуации. Тетя Бейхан и Шах говорили о том же, и сейчас демону было даже немного стыдно. Надо сходить в душ, проветрить комнату и собрать какую-нибудь прическу, а то…

− Уйди с дороги, Назлы! – Ровенна хмурится, слыша знакомый голос за дверью, и поворачивается. Рейджи входит в комнату твердым шагом, все еще держа себя в руках и окидывает сестру придирчивым взглядом. Видно найдя то, что он искал – точнее поняв, что она все еще «болеет» − он смотрит на зашедшую вслед за ним Назлы, и рычит:

− Пошла вон! – Ровенна возмущенно складывает руки на груди, и в тон ему требует.

− Может ты не будешь командовать моими служанками?!

− Пусть она уйдет, и я не буду командовать! – оба бессмертных смотрят друг на друга с вызовом, и Ровенна кивает головой в сторону двери.

− Назлы, выйди, пожалуйста.

− Но Госпожа…! – жалобно протянула брюнетка, но покорно вышла, стоило Ровенне поджать губы. Не убьет же он ее в конце концов?! Хотя…

Ровенна закусывает губу, а Рейджи сверлит ее гневным взглядом. Секунду Ровенна падала в его бешеные, темные от страсти глаза. Затем Рейджи стремительно приблизился и рванул ее на себя, мертвой хваткой вцепившись в локоть и прижав к стене. Собрал волосы в импровизированный пучок и запрокинул голову; в ее глазах он увидел тьму. То, чем Ровенна всегда являлась – похоть, разврат и жажда. С секунду они стояли вновь неподвижно, Венн первая не могла противостоять своему желанию. Сакамаки не любила, когда ее желание не выполнялись; когда то, что она хотела, ей не принадлежало. Она хотела Рейджи и сейчас он принадлежал ей. С этого момента и навсегда.

Игра в гляделки быстро наскучила вампиру, и он просто прильнул к ее губам жадным, требовательным поцелуем, насильно раздвигая ее губы своими и проникая языком в теплый рот, медленно, боясь спугнуть. Ровенна лишь гневно промычала что-то, но жар его губ уже начал посылать по всему телу приятное тепло, и она ответила на поцелуй, сначала робко и неуверенно, все еще прислушиваясь к своему телу, однако, когда поняла, что хотела именно этого и только этого, ответила с еще большим пылом. Рейджи со стоном прижал ее к себе, почувствовав, что она сдалась, и ласково провел языком по дрожащим губам, как бы извиняясь за грубость. Оторвавшись от ее рта, чтобы она не задохнулась, он скользнул губами по ее щеке, спустился к шее, где яростно бился пульс, обвел его языком, на что она тихо застонала и запрокинула голову. Сладковатый аромат вампира проник в легкие, туманя мысли и подчиняя разум. Вампир подхватил сестру за талию и буквально швырнул на расстеленную кровать. Простыни, что не так давно раздражали демона своей горячностью, показались ей гораздо холоднее их тел. Будучи в этот раз не опьянённой алкоголем, Ровенна чувствовала все более ясно и остро. Все это казалось каким-то знаком, но воспоминания размывались. А это было четко и настолько возбуждающе, что Ровенна была готова кричать от счастья.

Нежный поцелуй быстро перерос в страстный, Рейджи быстрыми, но осточертело-нежными движениями стянул тонкую ночную рубашку, вновь и вновь изучая, казалось бы, уже знакомое юное тело, и со вздохом провел ладонями по мягкой теплой коже девушки, пальцами выписывая узоры на красивой груди и обводя затвердевшие вершинки. Припав к ним губами, Сакамаки втянул одну в рот и легонько сжал ее зубами, с удовольствием слушая ее стоны. Ровенна тихо вскрикнула, когда он перешел к другой, ласково обводя ее языком. Запустив пальцы в шелковистые темные волосы парня, она чуть потянула их, перебирая пальчиками, и он шумно вздохнул, почувствовав, как горячие ладони опустились за ворот рубашки, лаская гладкую кожу его шеи. Вампир с небывалом наслаждением провел холодными руками по нежной коже стройных бедер. Он проскользил вниз, вдыхая носом ее божественный аромат, что дурманил его разум. В этот раз все было по-другому. Она – не девственница, но вряд ли помнит свой их первый раз. Поэтому нежно, чтобы не напугать девушку, Рейджи раздвинул стройные ноги, и, подхватив одну под коленкой, закинул себе на плечо. Ровенна легко осознавала, что он собирается делать, пусть и за жизнь Сакамаки это был второй раз, однако непослушное сердце готово было выпрыгнуть из груди и умчаться прочь. Но когда холодные губы коснулись разгоряченной плоти, ласково пробежавшись языком по складкам, девушка поняла, что умерла, чтобы потом вознестись на небеса. Каламбур. Его язык обводил набухшую горошинку, заставляя девушку постанывать от удовольствия. Пальцами Рейджи сжимает ее бедра, придвигая Ровенну все ближе к себе. Его язык проник в самую внутрь демона, заставляя ее изогнуться навстречу, и начал ритмично двигаться, имитируя то, что он собирался с ней сделать чуть позже. Он пил нектар с ее губ, доводя себя тем самым до безумия. Совершая вращательные движения вокруг чувствительного бугорка, Рейджи чувствовал, как его плоть твердеет все больше, от этого становилось невыносимо больно, но в этот раз он терпел… ради нее.

Ровенна уже не сдерживала страстных стонов, ни с чем неописуемое наслаждение накрывало волнами, еще немного, и она взорвется, разбившись на мириады осколков, но парень не позволил этому свершиться. Рейджи резко поднялся и припал страстным поцелуем к ее губам. На губах парня еще оставался ее собственный вкус, и Ровенна возбудилась еще больше. Оторвавшись от его рта, девушка прикоснулась губами к его горлу, с удивлением понимая, что запах этого вампира уже кажется ей чертовски приятным, покрыла поцелуями нежное местечко, где по идее должен был биться пульс. Рейджи застонал, прижимая ее к себе крепче, показывая насколько ему приятны ее ласки. Ровенна в ответ обняла его еще сильнее, недовольно буркнув, что их разделяет слишком много одежды, и Рейджи тихо рассмеялся. Отстранившись на мгновение, он быстро избавился от пиджака, небрежно откинув его на пол, отправляя за ним идеальную белую рубашку… Девушка затаила дыхание, с благоговением разглядывая идеальное тело вампира с рельефом мышц, гладкую мраморную кожу, цепляя взглядом все, что вспоминала или не замечала ранее. Она провела руками по широкой груди, на мгновение не веря, что все это происходит с ней, потом потянулась к поясу его брюк. Расстегнув его, она скользнула ладошкой вниз, обхватив напряженную плоть, и Рейджи с шумом втянул в себя воздух, наслаждаясь изысканной пыткой. Жаркие касания распалили его еще больше, и он накрыл ее руку своей, тихо прошептав:

— Хватит…

Ровенна тихо рассмеялась, сверкнула глазами, опьяненная своей властью над ним, и снова прильнула губами к его горлу, осторожно покусывая кожу и лаская укусы языком. Ее теплое дыхание еще больше погружало его в омут страсти, вместо соблазнителя, он сам стал тем, кого соблазняют, и это нравилось ему, нравилась ее смелость, необыкновенная теплота ее тела, ее прикосновения… Хрипло застонав, он опрокинул ее на бежевую простынь, аккуратно нависая сверху, и с жадностью разглядывая изящное, но сильное тело девушки. Наклонив голову, он припал к мягким губам, целуя ее с ненасытной жаждой, какой не чувствовал ни с одной из своих бывших пассий. Ни с кем, кроме нее. Она с радостью отвечала ему, не желая отпускать его даже на миг, но он все же на секунду отстранился, избавляясь от оставшейся одежды, и тут же прильнул к ней всем телом, получая небывалое удовольствие от прикосновения к ее коже. Губы вампира прошлись по лебединой шее, язык обвел ямку под горлом, и Ровенна прерывисто вздохнула, обнимая его за плечи и выгибая спину. Рейджи послушно проложил дорожку влажных поцелуев вниз и накрыл ее грудь, жадно лаская ее языком и несильно сжимая зубами. Ее кожа была теперь такой ароматной для него и словно таяла под его губами подобно сливкам. Девушка вскрикнула, умоляюще прошептав что-то, но он продолжал целовать нежную кожу, не забывая ласкать стройное тело руками.

— Рейджи… — Ровенна задрожала от сильнейшего желания, почувствовав его руки на внутренней стороне бедер. Вампир напрягся. Что она сделает? Остановит его? Попросит прекратить и уйти?

Он поднял на нее алые, сейчас немного потемневшие от страсти глаза, лаская ее теплым взглядом, и ее сердце снова забилось, как бешеное, от этого пламенного взгляда. Нет, она точно не остановит его, не сейчас. Она хочет этого. Именно Ровенна, она не находится под воздействием афродзиака. По крайней мере, в это хотелось верить. Рейджи принялся покрывать ее лицо легкими поцелуями, слушая легкие смешки. Вернувшись к ее губам, он раздвинул их языком, скользнув в тепло рта, а его рука накрыла пылающую плоть, с осторожностью прикасаясь к нежной коже и доводя Ровенну до исступления. Пальцы Сакамаки проникли глубже, неистово лаская ее, безошибочно находя чувствительные точки. Рейджи снова спустился губами к ее груди, наслаждаясь громкими стонами и дрожью гибкого тела в своих руках. Ровенна извивалась в его объятиях, хаотично отвечая на жгучие поцелуи, лаская его великолепное тело слегка теплыми ладонями и умоляя о продолжении. Рядом с ним окружающая реальность исчезала куда-то, мысли и совесть замолкали, оставалось лишь нестерпимое, безграничное удовольствие и жажда большего. С силой толкнув Рейджи на спину, Венн с лукавой улыбкой наклонилась к нему, покрывая поцелуями его шею и грудь и чуть царапая кожу ноготками. Скользнув языком по мочке уха, Ровенна слегка прикусила ее, вырвав из его горла приглушенный стон, спустилась снова к шее…

Не выдержав дальше, Рейджи снова перевернул ее, нависая сверху, и со стоном скользнул во влажную теплоту. Погрузившись на всю длину, Сакамаки замер, привыкая к тесным глубинам демона. Остановившись на мгновение, он уткнулся лицом в изгиб ее шеи и проник в нее еще глубже, теряя голову от тесноты и жара стенок ее плоти, крепко обхватившей его. Ровенна нетерпеливо толкнулась ему навстречу, и вампир начал медленные движения, не забывая покрывать поцелуями мягкую кожу. Она вскрикивала, стонала, двигаясь вместе с ним, и крепко обняла его, проводя руками по сильной спине, чувствуя пальцами стальные мускулы. Недовольная медленным темпом, девушка с тихим рычанием вонзила ногти в гладкую кожу и выгнула спину, обвивая ногами его торс. Рейджи без слов понял ее, сам находясь на грани — она была такой горячей и тесной, и это, несомненно, нравилось ему. Он ускорил движения, вонзаясь в нее яростными толчками, лаская губами и языком ее грудь. Ровенна подавалась навстречу, с силой сжимая его в объятиях и громко вскрикивая от мучительного удовольствия. Сердце стучало все быстрее, разгоняя по венам кипящую кровь и отдаваясь в его груди, как его собственное.

Стараясь продлить удовольствие, он снова замедлился, то погружаясь полностью, чем вызывал сладостный стон, то выходя совсем, тем самым получая недовольное ворчание. Эта пытка продолжалась мучительно долго, пока Ровенна не вскрикнула и сильно не толкнула Рейджи в грудь. Не ожидавший такого, парень резко отстранился от девушки, думая, что причинил ей боль, но в глазах увидел лишь огонь нетленной страсти. Ровенна чуть приподнялась и опрокинула вампира на спину, усаживаясь удобно ему на бедра. Она стала покрывать его грудь поцелуями, повторяя за ним его же движения и слыша тихие стоны мужчины. Рукой она обхватила плоть Рейджи и медленно насадила себя на нее. Ощущения были запредельные, и оба не смогли сдержать громких стонов, нарушая тишину комнаты. Рейджи залюбовался ее прелестным лицом, на котором было выражение бескрайнего удовольствия. Девушка начала двигаться, медленно скользя по всей его длине, сжимая его внутренними мышцами. Рейджи понимал, что долго не выдержит этой пытки, он чуть приподнялся и, ухватив губами одну вершинку, начал яростно посасывать, заставляя девушку еще больше выгнуться и вскрикнуть. Ровенна стала двигаться быстрее, с силой насаживаясь на твердую плоть. Все ее мысли улетели прочь, оставив место только внутренним ощущениям, что с каждым проникновением становились все острее. Но когда Рейджи коснулся холодными пальцами возбужденного бугорка внизу живота и слегка надавил на него, Ровенна протяжно застонала и, запрокинув голову назад, окунулась в море экстаза, который жаркой волной накрыл ее. Она упала на грудь вампиру, тяжело дыша,чувствуя при этом, что Рейджи в несколько движений достиг вершины и с громким рыком излился в нее, крепко сжимая ее талию.

Сладостное, безграничное блаженство разливалось по их телам, даруя спокойствие и приятную слабость, прежде не ощущаемую вампиром. Он зажмурился, уткнулся носом в ее шею, ласково проводя руками по влажной спине, и с радостью почувствовал отклик ее тела. Ровенна хотела откатиться и лечь рядом, но Рейджи не позволил ей, наслаждаясь теплом хрупкого тела, стуком сердца, движением вкусной крови и жарким частым дыханием, опаляющим его холодную кожу.

− Не замечал, что ты такая… искусная в сексе. – негромко прокомментировал Рейджи, пытаясь восстановить дыхание. Ровенна тихо рассмеялась, и не сильно прикусила палец вампира, которым он гладил ее по щеке. Сакамаки рассмеялся.

***

− А я и не сразу догадалась, что ты подлил мне афродзиак.

Рейджи самодовольно хмыкнул и уткнулся носом в темный волосы своей жены. Ровенна уже засыпала, пока Рейджи погружался в сладостные воспоминания. Было удивительно, как Сакамаки смогла заснуть у него на коленях, буквально согнувшись в три погибели. Но прекрасное лицо было расслаблено, ресницы подрагивали, а пухлые губки приоткрылись. Уже спустя минут пять, переодев супругу в ту самую сиреневую сорочку, Рейджи подумал, что благодарен Райто за то, что он в тот вечер напоил Ровенну. Где бы сейчас младший брат не был, спасибо ему.

Комментарий к Вспомнить, или вовсе не забывать. 2 часть. (за кадром, Flashback на 8 главу первой части фанфика)

Эту главу, скорей всего, посвящу _НяНяНяШкА_) Буду ждать твоего комментария, и и запрос на следующую главу. И не только ее. Если кто-то хочет прочитать что-то определенное, по любой паре, то пишите)

Но, скорей всего, следующая глава будет довольно таки объёмной, но депрессивной. Любители пары Ровенная/Рейджи могут быть немного огорчены, но в целом вам должно понравится. Не бойтесь, там не будет расставание или крупной ссоры, просто небольшая история любимого демона Сакамаки.

========== Because Of You (некий сиквел, с элементами некого приквела) ==========

Предупреждаю: здесь довольно много исторических фактов. В связи с этим, кому-то может не понравится, так что прошу меня заранее простить

И опять Ровенны нет. Рейджи раздраженно оглядывает их с супругой пустую комнату, но демона в ней нет. Вампир тяжело вздыхает. Страх и ревность окутывают парня, впуская свой яд в сердце и в остатки души. Ее нет.

Нет.

Нет.

Опять ушла.

Ее побеги длятся уже неделю, и Рейджи готов драть на себе волосы от безысходности. Хотелось упасть на колени и завыть волком, разбить в кровь руки, чтобы хоть как-то притупить моральное уничтожение. Потому что каждый чертов день без нее он умирает. Медленно, необратимо, Рейджи умирает каждый чертов день, в течение неделе без нее. Панический страх потерять ее еще раз. Ведь в глубине души вампир боится этого одиночества, которое оставляет девушка после своего ухода.

− Рейджи!

Голос старшего сына Азазеля эхом разносится по комнате. Вампир поворачивается. Они с Ровенной определенно похожи: тот же цвет волос, те же желтые глаза, даже многие незначительные жесты у них похожи. Брат с сестрой. Финник и Ровенна. А они с ней – пара, любовники, супруги. Финник единственный, кто смотрит в глаза Рейджи прямо, без некого сожаления в глазах. Бейхан и Шах смотрят на вампира с легкой грустью, видимо зная, что происходит с Ровенной, но не имея сил в этом признаться. Азазель и Аластор эту тему не задевает, а Коу ходит такой же мрачный, как и Ровенна. И только Финник смотрит прямо в глаза, без тошнотворный жалости, не отводит взгляд. Желтые глаза туманны, но сам парень держится весьма уверенно.

− Идем со мной. – поворачивается и кивает в сторону двери. И вампир идет, чувствуя, что сегодня наконец получит ответы на свои вопросы. Правда, немного обидно от мысли, что он узнает это от брата жены, а не от самой супруги.

В покоях Финника пахнет виски. Комната, вопреки их с Ровенной, выполнена в красных и коричневых тонах. Парень присаживает в кресло, Рейджи садится на против. Финник смотрит собеседнику в глаза. Рейджи вовсе не выглядит жалким. Скорее, несколько подавленным и хмурым, но жалким…Шурин смотрит на своего зятя, и спрашивает:

− Точно хочешь знать, что происходит с Ровенной?

− Разумеется. – Рейджи казалось, даже немного под растерялся от вопроса. Желтоглазый порывисто выдыхает.

− Ровенна будет не в восторге от того, что я тебе рассказал. – губы растягиваются в кривой усмешке, и Сакамаки не знает, как на нее реагировать. Но до боли хочется знать, что твориться с любимой супругой. Даже если эта самая «любимая супруга» против этого. – Постарайся на это реагировать здраво, ведь это было еще до твоего рождения.

Начало многообещающее. Рейджи нахмурился, но кивнул, готовясь в не самому приятному для себя рассказу.\

***

Османская империя всегда была любимым местом демонов: много различных личностей, гаремные и государственные интриги. А люди, жившие там, всегда были готовы продать души за разную мелочь. Просто золотое жило для демонов, но данная территория была завербована Азазелем и его семьей. Если сам Азазель с братом не вселялись в «султанов» или пашей, то его дети и сестры веселились на полную. Бейхан, Шах-Кубан, а Ровенна развлекалась с Роксоланой в ее лучшие года, после с Михримах и еще многими женщинами того времени. Многие Шехзаде, Султаны и в редкие случаи паши так же становились «прибежищами» для Финника и Коу. Правда, еще до того, как знаменитая Хюррем Султан умерла и трон занял сын Султана Селима II, они переметнулись в Россию, где Ровенна веселилась в теле Катерины Медичи, а ее братья баловались телами двух сыновей Катерины.

В Истанбул они отправились осенью тысяча шестьсот двадцать второго года. Лишь в мае янычары убили султана Османа Второго, и вновь возвели на трон душевнобольного Мустафу, являющегося марионеткой в руках своей матери Халиме Султан и великого визиря Кара Давута-паши. Из-за всех этих интриг творилась настоящая неразбериха, которая сулила новым дворцовым переворотом, тем более другие претенденты на престол имелись в лице детей султана Ахмеда и его жены Кёсем Султан. Появившимся в Истанбуле русским аристократам, коим они тогда являлась, никто рад не был, но мудрая Халиме Султан, которая позже стала сосудом Ровенна, понимающая, что правление сына и её регентство может продлиться недолго, была рада любой посильной помощи в борьбе против соперников. Продать душу – запросто, стоило пообещать удержать власть в нужных ей руках. Формально согласившись помочь, на самом деле демоны следовали исключительно собственным интересам, разыскивая себе верных псов. Политические игры турок были не очень интересны, но парни забавлялись как могли. Если говорить короче, все это время демоны буйствовали до невозможности. И это ситуацией всерьез обеспокоились на Небесах, ведь у них есть своя чётность «светлых» душ. Демоны и так подпортили им картину во времена правления Сулеймана Великолепного, и второй раз терять столько людей не хотелось. Неудивительно, что вскоре паши стали поистине «святыми».

Халиме Султан была довольно красивой женщиной, но под воздействием Ровенна вела себя не как Валиде Султан, а как обычная гаремная наложница. Возможно, это было даже плюсом, мятежи в гареме поднимались редко, остальные наложницы были довольны, а недовольных мужчин так же Ровенна успокаивала весьма умела. На фоне темноволосых с карими глазами наложниц, Халиме была еще более притягательная, что в принципе, и неудивительно – Ровенна плохой «товар» не выберет: светловолосая Султан была звонкой и яркой, словно солнце. В ней чувствовалась горячность, которую мужчины так любят в женщинах. А как же Ровенна искусно танцевала танец живота! Одетая в золотистый наряд, она с помощью языка танца доказывала всем своё превосходство! Паши не могли оторвать взгляда от соблазнительных изгибов её тела. Она опьяняла и возбуждала. Хотелось вновь и вновь смотреть, как она заманчиво крутит бёдрами и трясёт грудью. Все были зачарованы её плавными движениями. И только лишь один паша смотрел на нее с омерзением – ангел Гадриэль, который «спустился на Землю, ибо заточить отродье Люциферское в самые недра Адского огня».

Иногда пресекаясь в коридорах дворца, Ровенна не сдерживала себя и всячески издевалась над ангелом. То бедром заденет, то буквально к стенке прижмет и изнасилует, то просто в руки падает. Ангелу бы в пору убить незадачливого демона, и он пользовался каждой подвернувшийся случаем, но Ровенна могла строить из себя дурочку, но отнюдь таковой не являлась.

− Долго ты еще от меня бегать будешь, Гадриэль? – в очередной раз промурлыкала демон, вновь ловя ангела в больших коридорах дворца.

− Главнокомандующий ангельским армии не будет бегать от демона. – с гордостью ответил Гадриэль. – Убить тебя пришел я, и когда дело мое будет исполнено, покину я Землю.

Ровенну всегда смешило такое поведение ангела. Украсть первый поцелуй такого наивного в некоторых делах ангела – что может быть веселее? Нет, бесспорно, он – воин, и в делах, кхм, сближения осведомлен, но только в теории, как может предположить Ровенна. А вот то, как ангел ведет себя в реальной ситуации смешит демона.

− Брось, голубок. – Ровенна со смехом отмахивается. – Неужели ты убьешь меня? У нас же такая любовь.

Гадриэль озабоченно хмурит брови, а демон бесшумно исчезает в коридоре. Ровенне до ужаса нравится эта игра «Соблазни ангела». Уже, когда ангел ее не видит, блондинка облизывает губы и лукаво щурится. Бесспорно, это — самый интересный экземпляр среди остальных. Гадриэль, к собственному стыду, тоже не может избавиться от мысли о демоне. Правда, он оправдывает себя мыслью, что противника надо знать очень хорошо. Когда Гадриэль видит её в первый раз, то понимает, что перед ним птица отнюдь не низкого полёта. Справится с этой птичкой, или хотя бы посадить ее в клетку будет отнюдь не просто. Ровенна не среднестатистический демон, за которую некому заступиться. Она – Королева. У нее есть верные слуги, и братья, которые ее любят. Или что-то там демоны могут испытывать, кроме ненависти и похоти? Потому что ангел уверен, что любить или испытывать привязанность они не способны никому, даже к ближнему.

Эта женщина фельдиперсово разодета, вульгарно накрашена и от неё исходит запах падшей женщины, — терпкий тяжёлый аромат вседозволенности, распущенности и прямо-таки опьянения собственной властью. Эта женщина лярва. И поэтому ее надо уничтожить.

− Очередное увлечение, которое бы быстро прошло, если бы ангел покорился сестре сразу. Ровенна, как демон, не испытывала проблемы в подобном. Она ненавидела Гадриэля, просто хотела заставить ангела пасть. Теперь переспать с ним было делом принципа. Но планом Венн не суждено было сбыться: мы покинули Османскую империю по приказу отца. Ровенна была не настолько глупа, чтобы сообщить об этом ангелу, поэтому, когда он понял, что нас нет, мы замели все следы, и отправили в ад столько душ, сколько смогли. Практически весь дворец. Нас забавляла эта ситуация, мы довольно долго высмеивали ангела. Ровенна даже забыла о нем, погрузившись в государственные интриги Будапешта, где мы в принципе и осели. Бейхан и Бальтазар с новорождённым сыном и отцом вернулись в Ад. Следить за нами остались Аластор и Шах. С Гадриэлем мы вновь пересеклись спустя только двадцать шесть лет. Вновь начали веселится на полную катушку, и ангельская братья вновь решила нам испортить все веселье. Вновь поручили это Гадриэлю, поскольку в прошлый раз он не справился.

На Будапешт, уютно расположившийся в просторной долине, величаво опускалась ночь. Щедро усеяв свой путь мерцающими звездами, она распахнула бархатные черные крылья, обнимая притихший в напряженном ожидании мир. Превратила блиставший красотой город, сохранивший в своем облике архитектурное наследие различных исторических периодов, в пугающий и мрачный лабиринт кривых улочек и узеньких переулков, в которых таилась опасность.

В призрачном свете восходящей на небосвод луны Будапешт выглядел потускневшим и словно бы сжавшимся от страха. Это отчетливо ощущалось в том, как настороженно щетинились зубчатыми стенами древние замки, и в том, как испуганно современные дома и дворцы жались к старинным церквям и соборам с остроконечными шпилями. Над городом повисла гнетущая тишина. На улицах, освещенным тусклым, будто бы дрожащим от страха, светом фонарей не было ни припозднившихся прохожих, ни экипажей.

Все искали убежища. Аристократы запирались в особняках и дворцах, простые горожане забивались в свои дома. Спеша укрыться под защитой каменных стен, тяжелых засовов и замков люди зажигали свечи, керосиновые лампы и газовые светильники, но все эти приспособления и светильники дарили лишь ничтожные блеклые огоньки пламени, которые легко поглощала наступающая ночь. Считанные минуты отделяли несчастную землю от того жуткого мгновения, когда она окажется во власти ночных ужасов.

В этой мистической обстановке никому из жителей города и в голову бы не пришло приблизиться к нагнетающему тоскливый ужас кладбищу. А потому они сильно удивились бы, увидев мужчину, застывшего между темнеющими надгробными камнями. Впрочем, откуда им было знать, что он это – ангел Божий Гадриэль?

Он был высок, строен и обладал спортивным сложением. Его подтянутую и тренированную фигуру подчеркивала простая удобная одежда: высокие сапоги на шнуровке, брюки черного цвета, теплый свитер и черный жилет с карманами, в одном из которых помещались серебряные часы на цепочке. Дерево бросало густую тень на лицо незнакомца, обрамленное длинными, до плеч, черными волосами, не позволяя как следует рассмотреть глубокие карие глаза, тонкий нос и полные твердые губы.

Косые лучи луны высвечивали склепы и памятники, бросая на замершую от страха землю длинные и тени. Их призрачные пальцы тянулись к мужчине, вторгшемуся на кладбище в жуткий ночной час, но Гадриэль не замечал их. Все его внимание было приковано к демонам, окружавшим его. Это было троя мужчин, явно выше и шире ангела в плечах, а также женщина. Правда, ангел не узнавал не одного демона: женщина – явно не та Ровенна, а мужчины – не Финник с Коу. И цель демонов была предельно ясны: убить ангела и кинуть его тело гнить на этом кладбище. Гадриэля такая перспектива не устраивала.

Демоны медлили, ничего не говорили. Лишь смотрели на окружённого ими ангела горящими от ненавистью глазами. Приходится быть максимально сосредоточенным. Женщина первая бросается на Гадриэля.

Ровенна сидит на одной из веток дерева и с усмешкой смотрит на развернувшуюся потасовку. Вопреки всем уговором Шах, на Ровенне не платье, а подобие того, что сейчас на ангеле: черные обтягивающее брюки, белая блузка с рукавами-фонариками, короткие сапоги на толстой подошве с затейливой шнуровкой и черное пальто. Если бы не миловидное личико ее оболочки и тонкая фигурка, то ее можно было бы принять за молодого парня. Нынешняя ее оболочка – миловидная девушка лет пятнадцати, с короткими рыжими волосами и пронзительными голубыми глазами. Да, ее можно было принять за парня только если у вас минус двадцать на каждый глаз. Когда женщина-демон кидается на ангела, Ровенна замирает в ожидание. Она никогда не видела, как сражаются ангелы, потому что в Инстабуле драк не было, лишь небольшие стычки. Не драки. Демон отмечает, что Гадриэль довольно ловкий и справляется с женщиной меньше чем за минуту. А вот с мужчинами сложнее: первого он ранит ножом в плечо, и рана внезапно озаряется небольшой вспышкой и до Ровенны доносится запах палёной плоти. Что это за оружие? Кажется, мужчину это не убивает, но Гадриэль отталкивает его и тот врезается в каменную плиту. С остальными справится сложнее. Демоны атакуют ангела с разных сторон, и пока Гадриэль отбивается с лицевой стороны, другой заносит удар в спину, а ранее откинутый в сторону с усилием бьет ангела в живот. Клинок отлетает в сторону, и три демона продолжают избивать ангела. Сопротивляясь, Гадриэль умудряется оторвать руки ранее раненому демону. Даже сейчас он достойны противник, отмечает Ровенна. Внимание рыжей привлекает кинжал, который поблескивает в свете луны. Все-таки это очень интересная вещь, любопытно, как он действует?

Демон незаметно соскальзывает вниз по стволу, практически сливаясь с могильным мраком. Кинжал призывно поблескивал в лунном свете. Ровенна присела, внимательно разглядывая его. Вроде, ничего необычного. Длинное тонкое лезвие, тяжелая рукоятка. Рыжая протягивает руку и оружие оказывается в руках демона. Непривычно. Ровенна умела обращаться с разным видом оружия, но вот этот клинок ей доверия не внушал. В руке держался неудобно, лезвие было слишком длинным, а потому легкое, а мечи с которыми Королева работала ранее были тяжелыми. К тяжелому она и привыкла. Но, посмотрев на труп женщины, Ровенна быстра справилась с собой. Интересно, а что если…

Демоны продолжали нещадно избивать ангела. Уже двоя, поскольку один из мужчин был без рук. Гадриэль харкал кровью, но продолжал сопротивляться, только уже с меньшим запалом.

− Надо с ним кончать. – с презрением выплюнул один из них. – Где клинок?

− Этот? – Гадриэль широко распахнул глаза, поморщился от боли, но все-таки нашел говорящего. Коротковолосая рыжая держала в руках клинок и задумчиво крутила в руках. Это была явно не та Халиме, но сущность Ровенны он узнал сразу. Даже этот запах – терпкий запах падшей женщины. Ее руках оружие способное его убить, но эта женщина медлит. Он оглядывает демонов, всего на секунду задерживает взгляд на Ровенне, но демоны видно не понимают, кто это.

− Дай клинок. – приказывает один из них, и красивые брови Ровенны взметаются вверх.

− Что, простите?

− Клинок! – вопит демон, и рыжая улыбается. Качает головой. – Значит будет так…

Она была невероятно красива. Красива в этой смертельной схватке, где любой другой – особенно женщина – уже лежал бы на земле, истекая кровь. Но не она. Демон, на которую Гадриэль смотрел, облокотившись спиной на какую-то каменную плитку, двигалась слишком стремительно, чтобы ее противники могли причинить ей хоть малейший вред. Хотя их было двоя против нее одной, это, казалось, нисколько не смущало стройную и гибкую девушку в центре. На ее пальто имелся лишь один тонкий порез от ножа и на этом видимые повреждения заканчивались. Один мужчина уже лежал на асфальте неподалёку, печатавшись головою в надгробье. Один ещё дрались. Неудачно замахнувшись и предположительно метивший в висок, отвёл руку назад слишком сильно и даже не успел вернуть её в исходное положение, когда мощный удар кулаком в лицо свалил его на землю. Раздавшийся при этом хруст ломающего носа неприятно дополнил без того мрачную картину. Лицо человека, который теперь лежал на асфальте, напоминало кровавую маску. Ровенна закусила губу, видимо расстраиваясь, что все произошло так быстро. Скучно.

− Сзади! – прохрипел ангел, и демон круто развернулась. Ранее вырубленный вновь был на ногах, и теперь дрался с еще большей ярость, этим самым подогревая азарт демона. Мужчина пробовал незаметно подойти к Ровенне из-за спины, в надежде, что она не заметит его – и не заметила бы, если бы не ангел – и тогда он сможет завершить схватку зажатым в руке ножом. Но его намерениям не суждено было сбыться. Мгновенно реагирующая женщина, резко крутанувшись вокруг себя, выбила нож и тот с громким звяканьем откатился прочь. Притянув нападающего за волосы, Ровенна с ужасающей силой ударил противника об асфальт.

− Клинок. – вновь посодействовал Гадриэль, чувствуя, что ему становится лучше. Ровенна ловко крутанула оружие в руке, и с размаху всадила его в шею одного демона. С распахнутыми от восторга глазами наблюдала, как рана ослепляет небольшая вспышка и знакомый запах паленого. Забавно. Тот мгновенно обмяк. В наступившей тишине пару раз булькнуло, кровь толчками выливалась и глубокого пореза, откуда Ровенна только что вытащила нож. Вот и всё. Второму она вонзила в грудную клетку, и вновь экстаз от убийства этим клинком. Так странно. Так глупо. Так сказочно волшебно.

Они стояли друг на против друга. Ровенна без всякого напряжение или испуга смотрела на ангела, а тот внимательно изучал демона. Нет, если бы она сейчас заколотит Гадриэля его же клинком, то ничего необычного по сути не произойдёт – демон убил ангела. Все логично. Но Гадриэль мог напасть первым, возможно, вырвать клинок и убить ее. Один удар в грудную клетку – и она мертва. Но никто из них не двигается, ожидая первого удара от противника. Ровенна не выдерживает первой:

− Забавная штука. – она незатейливо крутит клинок в руках. Спокойное, ничего не выражающее лицо, без тени раздражения. Казалось, она почти наслаждается происходящим. Лишь несколько прядей рыжих волос выбилось из причёски и упало на лоб. Если бы не это, да не тонкий порез на пальто рядом с рукавом, трудно было бы предположить, что она вообще совершала быстрые движения. Не говоря уже о драке. – Что это?

− Оружие. – задумчиво отвечает Гадриэль, озадачено глядя на демона. Ровенна смеется и в голубых глазах мелькают веселые и какие-то похотливые огоньки.

− Это видно. Мне нужно конкретика.

− Конкретика. – повторят ангел. – Это ангельский клинок. Он убивает демонов и ангелов. И еще многих.

В глазах демона нет страха. Она лишь с весельем смотрит на ангела, ожидая действий от него. Гадриэль делает шаг вперед, но ни один мускул не дрогнул на ее лице.

− Я спасла тебя. – мурлычет Ровенна. – С тебя должок, птенчик.

− Клинок.

− Я оставлю себе. – и прежде, чем ангел успевает возмутиться, она игриво подмигивает ему и добавляет. – Чтоб всегда помнить о том, как я спасла ангела. – он явно растерян. Ровенна кокетливо улыбается и растворяется в темноте кладбища. Ангел остается один.

− Это было действительно странно. Ровенна спасла ангела. Мы не то чтобы были против, просто немного удивлены. В такой ситуации было бы уместно сказать «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». Аластор и Шах были немного этим обеспокоенным, но поняв, что ангел не то чтобы очень опасен, успокоились. Мы планировали задержаться в Будапеште довольно на долго, строили шикарные планы, мечтали. Ровенна не заикалась о сваей новой игрушке, веселилась вместе с нами. Кинжал, правда, всегда при себе держала. В течение пяти дней, об Гадриэле мы не слышали. Ни он, ни другие ангелы нам не докучали. Сестра не волновалось об этом. То есть, если бы с Гадриэлем что-то случилось, приняла бы это легко. И прошу заметить эту разницу: о тебе она стала беспокоиться сразу. – Финник ухмыляется. – Но по прошедшею пяти дней, Гадриэль снова объявился у Ровенны дома. Вообще-то, мы жили в одном доме, но вместилищем Венн была одна аристократка, так что у нее был свой. Будапешт всегда был прибежищем блудниц и борделей там было больше, чем всего остального. Мы с Коу строили некий бордель в собственному доме, что сестре конечно не нравилось. Нет, она конечно могла… поиграть с девушками, но предпочитала выпивать в одиночестве в своем доме. Гадриэль застал ее в один и таких вечеров.

Когда сзади раздается шелест крыльев, Ровенна не оборачивается. Она, наверное, поэтому и вязла его клинок, потому что знает, что Гадриэль придет за ним. Он не разочаровывает. Ангелы кажутся такими предсказуемыми. Особенно этот. Она на хорошо знает, что Гадриэль мог бы прийти раньше, если бы хотел. Возможно, у него были более важные дела, а может, он просто не хотел ее беспокоить? Ровенна действительно было наплевать, это была возможность хорошенько повеселиться.

О его приходе возвестили шипения флуоресцентных ламп и откровенно мелодраматичные раскаты грома за окном. И вот он был здесь, спокойный и угрожающий, нарушающий ее личное пространство. Его глаза холодные и пустые, и ей не верится, что это тот же ангел, которого она недавно спасла, и который несколько помог ей, чему оба были удивлены. Хотя казалось, их обоих уже ничего не может удивить. Ровенна не очень нравится эта ситуация, но она растягивает ярко накрашенные губы в зловещей усмешке, тем самым пытаясь разрушить маску холодности. Она не боится его, хотя, пожалуй, стоит.

— Я думаю, у тебя осталась одна моя вещь, — он рычит, и голос его напоминает наждачную бумагу.

— Ты это имеешь в виду? — Ровенне доставляет удовольствие дразнить ангелочка, с ухмылкой вертя в руках клинок и наблюдая, как он отражает свет. Она чувствует себя странно, держа в руке что-то древнее и смертельно опасное, явно непредназначенное для нее. Но от этого так весело. Давно она не играла так, забытые чувства веселья просыпаются в ней.

— Да, — ангел подходит ближе, и девушка еле сдерживается, чтобы не отступить. — Отдай мне.

− Думаю, нет. – протягивает она, и в этот раз ангел не теряется. Он делает шаг вперед. Может, она и напугана, но ее испуг сродни адреналину, который чувствуешь, когда прыгаешь с большой высоты. – Я спасла тебя. Неужто, тебе так жалко?

− Я сделал ошибку, когда позволил тебе забрать его. – цедит Гадриэль. – Отдай мне его, демон.

− Демон? – Ровенна, будто оскорблённая, изгибает бровь. Она уже давно перестала обращать внимание на подобное обращение, кроме того, он просто обозначил ее сущность. − Ты бы за двадцать шесть лет хоть чтобы новенькое придумал. И да, клинок не отдам.

Гадриэль впирает яростным взглядом в Ровенну. Что не так с этим демоном? Все женщины-демоны расчётливые и хладнокровные суки. Демоны не дышат, демоны не живут, демоны не могут поступать по совести; ведомые своими собственными желаниями, они, однако, порой оказываются честнее ангелов. Гадриэль понял это еще в своё первое близкое знакомство с этими существами. И с тех пор необыкновенное чувство любопытства захлёстывает ангела. Демоны не могут любить, но эта женщина испытывает к своей семье искрение чувства. Ангелу нравится наблюдать за демонами – поправка, только за одним демоном – Ровенной – и неожиданно для самого себя, он узнает Королеву довольно таки неплохо. Ровенна любит удивлять, любит веселиться, любит… чувствовать. Ровенна крайне рада, когда у неё это получается. Эта рыжая – шатенка, блондинка, брюнетка: какое у нее настроение – приводит ангела в замешательства, видя себя не как…демон. Не как те существа, которые пытались убить его. Она спасла его, поступила…по-человечески. И Гадриэлю приходит мысль, что демоны не такие, какими он их представлял. Точнее, не все.

— Что ты сделаешь для того, чтобы я отдала клинок тебе, птенчик? Девушка должна иметь некоторый стимул, птенчик.

Целоваться Гадриэль умеет — Ровенна понимает это, когда он внезапно приближается, а демон неожиданно оказывается прижата к теплом телу ангела. Демон смеётся сквозь поцелуй, и хочется спросить, чем он занимался эти пять дней, что научился такому? Он знает, как надо её обнять, как касаться губами её губ, как вдыхать и выдыхать с такими сексуальными звуками, чтобы у неё перехватывало дыхание.

А у Ровенны давно не перехватывало дыхание. Ни один реальный парень, ни одно другое существо не мог сравниться этим «невинным» ангелом Божьим, который с силой прижимает её к себе и трахает её рот своим языком так, что волей-неволей становится интересно, кто его такому научил. Но Ровенна знает точно, что может научить ещё большему.

У невинных мальчиков есть одна особенность: они быстро учатся. Ровенна точно знает, что Гадриэль из таких. Оторвавшись от её губ, он выжидающе смотрит снизу-вверх своими карими глазищами, не зная, что делать дальше. Контраст заводит. Взрослый, хорошо сложенный мужчина, а во взгляде — незамутнённый ангельский интерес, смешанный с зарождающимся вожделением, и незаданный вопрос, на который она знает ответ. И эта мысль смешит демона прежде, чем…

***

− Клинок.

Ровенна смеется, и Гадриэль не может не признать, что ему нравится этот звук. Демону как будто нравится это делать: рушить все его убеждения, все то, в чем он был свято уверен. И смех демонов так же теперь звучит для него по-другому. Ангелу теперь начинает казаться, что ему нравится ее смех. Гадриэль слышал его раньше. Дем…Ровенна смеялась так громко и часто, что ее настроение можно было понять только услышав этот звук. В отличие от других демонов, ее смех как будто всегда был наполнен теплом и заботой. Ангел понимает, что это верх глупости, но не может не наслаждаться этим звуком. Уже три дня, а клинок все еще у нее.

− Нет. – ангел тяжело вздыхает, а Ровенна опять тянется к нему.

− Большего сумасшествия я в жизни не видел. Мы все боялись, что в одно мгновение Гадриэль не выдержит и убьет ее. Но он…даже не пытался. Аластор выдвинул предположение, что ангел хочет склонить сестричку на сторону света. Само по себе, это глупая и лишенная смысла идея. Ровенна долго еще смеялась над этим. Но цель была выполнена, игра закончилась, Ровенне было в пору оставить ангела. Но она этого не сделала. Каждый раз отмалчиваясь, вновь и вновь проводя время с Гадриэлем. Тут еще надо посмотреть, кто кого на чью сторону склоняет. Не то чтобы нам было все равно, но Ровенна не видела ничего опасного и Шах подвоха не ощущала. Пришлось смериться с присутствием ангела. Нет, он конечно открыто не заявлялся наши дома, просто иногда пересекались. В течение пятидесяти лет мы думали, что это пройдет. – Финник хмурится. – А потом… потом я понял, что сестра любит его.

− Гадриэль. – демон налетает на ангела сзади и прыгает ему на спину. Ангел притворно кряхтит, словно она тяжелая, и хватает ее под колени. Ровенна удобно устраивается на его спине. – Неси меня! – визжит рыжая – она все еще не сменила оболочку.

Ангел возмутительно подбрасывает ее прикидывает ее себе лицом. Ровенна складывает руки на шеи Гадриэля и радостно улыбается.

− И все же, я быстрее добралась до Италии. – гордо оповещает демон и с самым задумчивым видом говорит. – Signor, si perde di nuovo mi (Синьор, вы опять проигрываете мне). –

Ровенна смеется, а Гадриэль хмурится.

− Да, ты опять выиграла. – а потом усмехается, так не по-ангельски, и действует быстрее, чем демон успевает что-то понять. – Вот и твоя награда.

Ровенна чувствует, как ее отрывают от земли, а через секунду перед глазами только одна вода. Венн кричит, скорее от возмущения, но в воде только пузыри «клубятся». Демон всплывает.

− Гад, это слишком!

− Только вот не сокращай мое имя подобным образом. – закатывает глаза ангел, и присаживается около берега, протягивая руку. – Давай помогу.

Ровенна благодарно улыбается и хватается за руку ангела. Это даже забавно – насколько долга история их отношений, а Гадриэль все еще так наивен. С дьявольским смехом, она дёргает его на себя, и спустя пару мгновений, Гад уже бултыхается рядом. Демон не может сдержаться и заливается еще громким смехом.

***

− Ты была мертва.

Блондинка заливисто смеется, и вновь проводит расчёской по длинным волосам. Гадриэль замечает, что Ровенна не любит длинные волосы, если они ниже лопаток, то она их отрезает. Гадриэлю наоборот, не нравятся короткие волосы. Он каждый раз пытается отсрочить время, когда он отрежет их – если это оболочка изначально не с короткими волосами. Ангелу хочется провести рукой по мягким волосам, пропустить сквозь пальцы. Ровенна это делает, но не разрешает ему прикасаться к ее волосам. В их отношениях так много «нельзя», что Гад просто иногда хочется уйти. Пытается сказать об этом самой Ровенне, но она лишь растягивает губы в грустной улыбке и ничего не отвечает. Гадриэль понимает, что с демоном ангел некогда не будет счастлив, но все-таки пока он счастлив.

Когда ему сказали, что демон мертва, Гадриэлю казалось, что у него из-под ног выбили землю. Светлые волосы, так непривычно смотреть на нее. Еще непривычнее и больнее от того, что она мертва. Он может восстановить сосуд, он может… А что, собственно, он может? Гадриэль поджал губы, даже не заметив, что у него слезятся глаза. В животе все скрутило от неприятного ощущения, его тошнило, ему хотелось плакать, ему хотелось видеть ее… Но ангел чертовски хочет, чтобы демон была жива. Чтобы снова играла с его ветловым именем, напоминала о том случае на кладбище…, Да он готов снова обработать все ее раны, лишь бы увидеть ее улыбку еще раз.

И тогда она появляется за спиной, дьявольски усмехается и зовет его. Гэл – очередное сокращение, но сейчас ангел готов терпеть все. Все, потому что она жива. Длинные светлые волосы ниспадали волнами на плечи и спину. Она посмотрела на ангела, и осведомилась.

− Насколько резать? – Гэл бы сразу сказал: ни насколько, но лишь устало показывает чуть ниже плеча. Ровенна согласна кивает, и вновь поворачивается к зеркало на этот раз взяв в руки ножницы. Она уверена, что волосы демона должны быть короткие, особенно у нее – влезающей в драки и любящей опасные авантюры. Еще она устала отмывать их от крови. Она осторожно расчесала свои волосы, разделяя их на две большие пряди. Даже если они будут короткими, то аккуратными. Ровенна крепче сжала ножницы и натянула одну прядь своих волос. Раздался пронзительный скрежет, когда лезвия разделились. Ровенна решительно поднесла ножницы к волосам чуть ниже своих плеч. Её рука поднялась выше, и, прежде чем Гадриэль успел очередную попытку остановить ее, она быстро отрезала волосы.

− Та Ровенна которая любит тебя, и которая любила Гадриэля разные. В их отношениях было довольно много ограничений, вызванные тем, что они разной расы. Тебе она позволяет намного больше, даже в простом моральном смысле. И с тобой она другая. Да даже ее волосы – они длинные, она позволяет тебе касаться их. Это знак…избранности, точно. И возможно, Ровенна даже бы оставила его ради тебя, если бы…Если бы не вырвала ему сердец еще тогда.

− Гадриэль?!

Ровенна подхватывает ангела, который кашляет кровью и пытается понять, где находится. Демон пока еще не паникует, просто немного сбита с толку. Демоны не чувствуют жалости, сострадания, демоны не умеют утешать, демоны не привязываются ни к кому… Черт возьми, может ли она считать себя демоном? Но главный вопрос – на что она вообще надеяться сейчас?

− Твою же мать, − ругается демон, чувствуя что-то липкое и горячее на руках, которыми она держит ангела. Гадриэлю стыдно, а еще до ужаса больно. Особенно – больно, Ровенна чувствует это каждой клеточкой своего тела. И сейчас она волей-неволей сама загибается от страха. Аккуратно усадив Гадриэля на кресло, она села напротив него, внимательно вглядываясь в его нынешнее состояние.

А оно оставляло желать лучшего. Он был весь в пыли и грязи, некогда белая рубашка стала чуть ли не коричневой, а пиджак в некоторых местах был даже порван.

− Что с тобой? – дрожащим голосом спрашивает демон, метаясь на кухню, за аптечкой. Гадриэль тяжело дышит и истекает кровью. Сердце демона начинает болеть.

− На небесах…они все узнали.

Гадриэль глухо застонал, когда девушка снимала намертво прилипшую к коже ткань, но она делала это так аккуратно, что он хотел сказать ей, что не надо этого делать… Из горла вырвался лишь слабый хрип, а она продолжила раздевать его. Его тихие стоны и хрип демоница не смогла пропустить мимо ушей, но она сняла с него футболку, и притащила виски со стаканом. Поднеся стакан к его рту, она прошептала – Пей, это вместо обезболивающего. Он, с трудом, но все-таки при ее помощи, выпил весь стакан и зажмурился, боясь смотреть на свое тело. Ангел сжал руки в кулаки и закусил губу, боль, бывшая невыносимой, от алкоголя становилась терпимее.

− Гэл, что они сделали? – она слышит ужасный рассказ о том, что сделали ангелы с братом, узнав о его связи с демоном. Они вырвали ему крылья, ломали его морально и физически, выжгли глаза. Кровь заливала глаза. Гадриэль видел все вокруг в кровавом тумане. Но кричать и стонать было не в его стиле. Это же ангел Господин. А Ровенна…Ровенна ничего не могла сделать. Демон сидел рядом со слепым ангелом, сжимая его руку и рассказывая их прошлое. Ровенна ненавидит это чувство – чувство беспомощности, невозможности сделать хот что-то. Она просто…просто может быть рядом, пока ее ангелу больно. В груди внезапно стало нестерпимо больно. Гадриэль занялся кашлем, выплевывая собственные легкие.

− Расскажи мне ещё раз, - еле слышно прошептал ангел, когда Ровенна замолчала, нарушая повисшую гнетущую тишину, слабо улыбнувшись, и его глаза вновь загорелись искрой мимолётного быстро проходящего счастья.

− Что? – дрогнувшим голосом спросила она.

− Расскажи про нашу… жизнь. Какой она будет, - совсем без сил прошептал Гадриэль. Все его существо было пропитано отчаянием, усталостью и безнадёжностью, что лишь усиливало трагический смысл его просьбы. Он понимал, как не будет сильна демон, она не сможет что-то изменить.

Тихий стон, похожий на вой раненного животного, сорвался с губ Ровенна, но она старалась заглушить его, чтобы ее возлюбленный не видел в каком она отчаянии. Ровенна тоже понимала, что всё предрешено, хотя до сих пор рьяно сопротивлялась ужасной действительности, не хотела в неё верить. Глаза вновь заблестели от непролитых слёз, голос дрожал от натиска горя, что затуманивает разум, и единственное чего хочешь в этот момент: просто выть от накатившей вновь боли и отчаяния.

Ровенна кое-как совладала с собой и эмоциями, что захлестнули ее. И медленно проговорила безжизненным голосом:

− Мы будем самыми счастливыми, − проговорила демон, стараясь, чтобы голос звучал ровно и бесстрастно. Затем замолчал, вновь борясь с самим собой. Гадриэль невероятно изогнулся, застонав от боли, но все-таки положил голову на колени демона. Посмотрел на нее пустыми глазницами, и Ровенна не смогла подавить всхлип. Провела рукой по слипшимся от крови волосам, и Гадриэль протянул руку наугад к ее.

− «Потому что…» - прохрипел Гадриэль. Ровенна послушно провела своей рукой по волосам, заставляя их отрасти практически до пят, и ангел зарылся в них лицом. Светлые пряди окрасились кровью, и это так раздражало Ровенну, но сейчас она не могла вымолвить и слова.

− Потому что у меня есть ты, − вновь дрогнувшим голосом проговорила она. И вновь замолчала. Потому что на этом было все. Эти слова — пусты. В них нет смысла, они никогда не станут явью. Потому что через несколько минут – часов, секунд – он погибнет, и никакого «мы будем счастливы» не будет. Но никто же, не запрещал им помечтать немного, верно?

− А у меня ты… - подхватил Гадриэль. И с хрипом внезапно говорит. – Я хочу попросить тебя…

− Все что захочешь. – с улыбкой, которую он не увидит, отвечает демон.

− Они…они хотят убить меня. – демон горько усмехается. Они уже убили тебя. – Если я умру от ран, что они нанесли мне, тогда можно считать, что они убили меня. – его голос затихает, а до Ровенны не доходит смысл его слов до сих пор. Что он от нее хочет? – Прошу, вырви мне сердце.

Глаза Ровенны расширяются. Он не может просить ее об этом. Демон может вырвать сердца кому угодно, любому существу. Но вот может она это сделать с умирающим на ее руках ангелом? Нет, точно нет. Она вновь подавляет истерическое рыданье, хотя слезы крупными градинами скатываются по ее лицу.

− Нет…нетнетнетнет. – панический голос Ровенна, больше похожий на несвязное бормотание, заставил Гадриэля вырваться из той тьмы, куда его сознание уже медленно начинало погружаться.

− Ты должна. – Гадриэль отводит руку от своих волос и прикладывает руку к тому месту, где бьется сердце. Точнее, трепещет как крылья колибри. – Давай. Я…не могу позволить им убить себя. Я верил тебе мою жизнь. – Ровенна судорожно выдыхает, заходится в приступе рыданья, но все еще в сознание соображать. Она лишь крепко зажмуривается и часто-часто качает головой. Быстро, настолько, что серебрение длинные сережки больно бьют по щекам. – Теперь я вверяю тебе свою смерть.

Ровенна сжимает рубашку ангела в области сердца. Всего лишь протолкнуть руку внутрь. Вытащить сердце и раздавить. Ничего сложного. Но почему рука так предательски трясётся? Почему демону не дано убить ангела.

− Гадриэль. – прошептала девушка, стараясь не плакать. Она поможет. Она сделает всё. Ради него. Возводит глаза к небу и начинает напивать какую-то незамысловатую песню.

I will not make

Я не повторю

The same mistakes that you did

Твоих ошибок.

I will not let myself

Я не позволю своему сердцу

Cause my heart so much misery

Так страдать.

Проталкивает руку туда, в самое сердце. Чувствует, как орган трепещет в ее руках, но внезапно спокойно замирает, отбивая ровный ритм, пусть и с паузами. Ровенна не смотрит на то, что делает. А даже если бы и хотела, не смогла бы: длинные волосы лезут в глаза, а слезы застилают глаза.

I will not break

Я не сломлюсь,

The way you did, you fell so hard

Как ты. Тебе было так больно падать!

I’ve learned the hard way

Нелёгким путём, но я научилась

To never let it get that far

Не доводить себя до такого состояния.

Гадриэль чувствовал, что для него все закончено. И он больше не боролся с этим. Он сделал главное - он победил. Вновь. Он защитил своего демона, ту, кого любил. Да, пусть в этот раз ценой собственной жизни. Но так вышло. И сердце сжалось от страха. Он оставляет ее здесь. Чтобы отправиться в неизвестность. Чтобы больше не быть. Никогда. И даже его демон, его Ровенна, не сумеет его спасти. Не в этот раз. Прости.

Because of you

Благодаря тебе

I never stray too far from the sidewalk

Я научилась не сворачивать с верного пути.

class="book">Because of you

Благодаря тебе

I learned to play on the safe side so I don’t get hurt

Я научилась оберегать себя от страданий.

Медленно, стараясь причинять ангелу как можно меньше боли, вытаскивает сердце. Гадриэль практически не морщиться, потому что эта боль теряется на фоне остальной. Та, которая в крыльях, та, которая в душе. Гадриэль чувствует, как теплые руки демона держат его сердце в своих руках. Так было всегда, только теперь более осязаемо. Все теперь стало реальным. Ровенна хочет раздавить сердце быстро, но давит его медленно. Гадриэль хрипит.

− Я люблю тебя. – признается Ровенна, и ангел внезапно понимает, что это первый раз, когда она призналась в этом. Чтож, если ради этого надо было умереть, это не напрасно.

Because of you

Из-за тебя

I find it hard to trust not only me,

Я разучилась доверять не только самой себе,

But everyone around me

Но и людям вокруг.

Because of you I am afraid

Из-за тебя мне страшно.

− Обещай, что когда ни будь скажешь это еще кому-нибудь. Ты не останешься одна. Ты полюбишь. – Гад вскрикивает последний раз, и его сердце рассыпается в песок. И тогда Ровенне действительно ощущает все горе, что на нее свалилось: она порывисто вскрывает, утыкается в грудь Гадриэля, где ранее бьется сердце и ревет. Нет, не плачет, а именно ревет. Это дикий вопль, это крик раненого зверя. И больше не было смысла быть сильной. Она не могла заставить себя перестать плакать, унять слезы. Ей было так больно, что если бы тысячи стрел пронзили ее тело, то это было бы не так нестерпимо, как сейчас. Ее сердце разбилось, разорвалось на части. И те, разбросанные по свету, уже не смогут собраться воедино. Никогда. Она знала это так же точно как то, что никогда больше не улыбнется и не посмотрит на нее ее возлюбленный.

И Ровенне больше не хотелось быть большой и храброй. Хотелось стать маленькой и незаметной, чтобы спрятаться, укрыться от всего мира. От этого самого большого горя. Проснуться бы и понять, что ничего этого еще не было. Что это все кошмар, сон, просто сон. И тогда бы Ровенна ни на миг не отошла от Гадриэля. Она бы сделала все, чтобы его спасти. Всё.

− Ее сердце разбилось. Тогда, мне было действительно больно и страшно за сестру. Она не двигалась около трех лет. Исхудавшее существо, которое было некогда прекрасной, полной жизни, красавицей. Лицо бледное, дыхание коротко и затруднительно, широко раскрытые блестящие глаза смотрели пристально и бесцельно. Она медленно умирала я не мог оставить ее, поэтому сидел возле нее неустанно, защищая своё единственное сокровище, потому что у меня тогда не было Анны. Я неотрывно вглядывался в любимое лицо сестры. Слезы наворачивались на глазах при виде несчастных запавших щек, провалившихся глаз и печати страдания на недавно еще молодом и красивом лице. Долгое время она лежала неподвижно. Я несколько раз прикладывал ухо к запавшей груди, стараясь уловить слабое биение отработавшего сердца. Казалось, что раздавив сердце Гадриэля, она убила саму себя. Эти три года были худшие в нашей жизни. Косвенно, но это повлияло на решение Повелителя переродить нас. И тогда, я надеялся, что Ровенна смоет быть счастлива. – Финник пристально вглядывался в лицо вампира. – И она стала, стала счастлива. Когда в те два года отсутствия, Азазель предложил ей воскресить Гадриэля, Ровенна лишь загадочно улыбнулась. Знаешь, так немного грустно, но в ее глазах было что-то другое…любовь. Она любила тебя уже тогда. И я понял, что она стала счастливой, что Ровенна восстановила свое сердце. Благодаря тебе. Я должен тебе сказать спасибо. Спасибо за сестру.

Шок? Нет, слабовато. Такое короткое слово, состоящее всего лишь из трех букв, вряд ли может передать все те чувства, которые вампир испытывал в тот момент. Тут нужно какое-то более точное определение, но мысли путаются, мешая подобрать подходящий эпитет, фразу, словосочетание… Да хоть что-то, способное помочь выразить эти ощущения. Рейджи даже сейчас не теряет всю свою серьезность: он короток кивает Финнику, встает и целеустремленно направляется в свои с супругой покои. Ровенна. Мысли крутятся вокруг этой девушки, вокруг ее прошлого. Что он еще о ней не знает?

− Она отказалась хранить Гадриэля в аду. – вспоминает он слова Финника. – И эту неделю она ходит на могилу ангела. Ровенна возвела ему прекрасный склеп, величественный. Она прощается с тем, кто когда-то научил ее любить. Это часть ее прошлого, тебе надо с ним смериться. А еще лучше − принять.

В их покоях мрак, разгоняемый лишь светом свечей. Ровенна в ванне – слышится звук плескаемой воды, а ее платье – темное как ночь – лежит на постели. Малышка Белла в своей комнате, которую получила в шесть лет. Если не считать служанок, которые бесшумно выскальзываю по одному только жесту, они в комнате одни. Вода стихает, звук босых ног по кафелю. Рейджи подходит к двери, и замирает. И что они скажут друг другу? Будет ли все по-прежнему? Рейджи бесшумно опускает руку на ручку, но не может заставить себя открыть дверь.

− Рейджи? – зовет Ровенна, и вампир толкает дверь. Ровенна стоит около большого зеркала, пытаясь покрепче закрепить полотенце. Ловит его отражение в зеркале и вновь опускает глаза.

− Болтался с Финником? – спрашивает шатенка, и слабая улыбка озаряет ее лицо. Неестественно бледное, отмечает Рейджи. – Даже знаю, что он тебе рассказывал.

− Спросил бы тебя, ты бы не ответила. – Ровенна приоткрывает рот, будто от удара, и Рейджи жалеет о своей резкости. Он бы ответил на ее месте? – Просто мне было легче слышать от Финника про твою…про твои отношения с кем-то. Тогда бы я не выдержал.

− Рейджи. – вновь повторяет демон, как-то растеряно оглядывая ванную. Впервые за это время Рейджи слышит в ее голосе не только недовольство, но и что-то другое. Что? Страх?

− Я бы хотел спросить тебя. – начинает вампир, и шатенка медленно кивает. – Я… Когда Финник рассказывал обо всем этом… у меня появился вопрос. Ты действительно любишь меня?

Ровенна разворачивается резко, мокрые волосы ударяют по лицу. Она смотрит на Рейджи округлившимся от удивления и…страха глазами. Сжимает края полотенца, и вампир замечает, как ее грудь начинает быстро подниматься и опускаться.

− Что? – надо было понять, что сейчас она чертовски расшатана, и каждая подобная мелочь может вывести ее из эмоционального равновесия. Рейджи мягко улыбнулся, стараясь успокоить взволнованную супругу, и делает шаг к ней. Ровенне не отступает, но и на встречу не идет.

− Реджина использовала Райто, и я просто подумал… − вампир быстро качает головой. – В прочем, это уже не важно.

— Что? — в ее глазах появляется тревога. — Почему ты так считаешь? Как ты можешь так думать?

− Прости, ляпнул глупость. – поспешно отнекивается вампир, вновь приближаясь к Ровенне. Она все еще в шоке от его вопроса, и мысли разбегаются. – Ровенна, подойди ко мне… пожалуйста.

Демон хлопает яркими желтыми глазами. Ровенну бьет крупная дрожь, хотя в ванной комнате довольно тепло; она не двигается.

− Как ты мог такое подумать? – в голосе явно зазвучали истерические нотки. – Я бы никогда… Я люблю тебя!

− И это все, что мне требовалось услышать. – вампир сам подходит к супруге и протягивает руку к ее щеке. Но Ровенна внезапно перехватывает его руку и отводит от своего лица. Малиновые глаза обводят ее лицо, в волнение непонимания что делать. Ровенна закусывает губу и внезапно ведет руку вампира вниз, прикладывает к своей груди. Туда, где бьется сердце. Прикрывает глаза и тихо приказывает.

− Почувствуй…Слушай его, Рейджи. – и Рейджи слышит. И чувствуют. Рейджи медленно выдыхает, заглядывая ей в глаза. Ровенна наблюдает за ним прикрыв глаза, и вампир внезапно вспоминает все те моменты, когда ему казалось, что ее сердце бьется. И это происходит снова. Как тогда. Тогда, много лет назад.

− Сердце демона может биться. – тихо говорит она. – Каждый раз, когда демоны искренни влюбляется, даже если оболочка мертва, сердце может биться на коротки мгновенья. Это показатель истинной любви. С Гадриэлем… − голос снижается до едва различимого шепота. – С ним мое сердце билось, но всего пару раз. А с тобой… с тобой оно бьется как будто постоянно. Слышишь?

Он слышит. Дьявол, оно бьется. Он чувствует. Как подушечки пальцев, что касались ее груди, несколько раз подпрыгнули. Слегка. Самую малость. Но это действительно произошло. Снова. И он смотрит на неё. Пристально. Не моргает. Пока всё ещё не верит. Но она верит. Сейчас. Первый раз. И этого, Дьявол, более чем достаточно.

− Слышишь? – уже более требовательно повторяет Ровенна. Ее глаза широко распахнуты.

− Слышу. – усмехается вампир, и появляется неуместное желание протолкнуть руку глубже, увидеть ее сердце. – Оно мое.

− Да. – выдыхает демон. – Никто еще…Я не кому не позволяла коснуться своего сердце. Но если хочешь, ты можешь быть первым.

Рейджи улыбается.

— Ты — все, что мне нужно. – обводит кромку полотенца. Ровенна порывисто выдыхает и прижимается к вампиру. Так крепко и безнадежно, что Рейджи вспоминает тот раз, когда они встретились после неудачного бала. Тогда она так же прижималась к нему, словно ища спасения; она как будто утешается таким образом.

− Все хорошо. Успокойся. – шепчет вампир, гладя демона по голове. – Я рядом. И всегда буду рядом. Я люблю тебя, Ровенна.

− Я боялась. – признается шатенка. – Я волновалась, что узнав об этой истории, ты негативно отреагируешь. Я действительно любила Гадриэля, очень долго страдала по нему, а потом… потом в жизни появился ты, и вселенская скорбь стала просто некой темной печалью. И когда мне предложили его воскресить, вспомнила тебя. И не смогла. Гадриэль всегда будет со мной, как тот, кто показал мне светлое чувство. А ты… ты помог мне разобраться в себе, помог воссоздать любовь. Ты стал ею для меня.

Рейджи улыбнулся ей в макушку, зарываясь лицом в темные волосы. Рейджи кладет одну руку Ровенне на щеку и поднимает голову. Сакамаки послушно смотрит на него. Рейджи прикасается к сомкнутыми губами, робко, недоверчиво. Замирает, ожидая ответа. Она отвечает на поцелуй мягко, аккуратно, раскрывает губы приглашая продолжать. Это совсем не то, чего вампир сейчас ожидал. Не то, чего он боялась. Ровенна делает то, чего раньше не позволяла в принципе некому – позволяет Рейджи изучать себя, позволяет вести. И вампир, захваченный в врасплох, внезапной нежностью ее губ, податливостью ее реакции торопиться продолжать.

Когда он все-таки находит могилу Гадриэля, он думает, что должен все-таки поблагодарить Гадриэля. Ведь он, в некотором смысле, спас ее. И за одно это вампир должен благодарить ангела. Но за ту боль, которую он причинил Ровенне, хочется злиться на Гадриэля. Но он сохранил Ровенну для Рейджи, пусть и неосознанно, и Рейджи смирится с таким прошлом супруги. Потому что это часть нее, а значит часть и его самого.

Комментарий к Because Of You (некий сиквел, с элементами некого приквела)

Моя самая масштабная глава. Эту идею вынашивала давно и хотя строила на нее большие планы, осталась недовольна результатом. Хотелось написать что-то грандиозное, слезоточивое, но итог мне не понравился. Возможно, потом перепишу. А как вам? Не слишком ли я испортила наш любимый пейринг Рейджи/Ровенна? В общем, именно на эту главу мне нужна максимальная критика.

========== Волнение Королевы (сиквел) ==========

Пс, _НяНяНяШкА_ Помоги ошибки исправить.

Ровенна никогда не падала в обморок. Да, она могла потерять сознание от болевого шока, но вряд ли нашлась такая пытка, которая смогла бы довести Ровенну до такого состояния. И на основании всего выше изложенного Финник пришел к выводу, что упасть в обморок просто так сестра не может. Однако это было не совсем так. Первые месяцы после войны Шу, Рейджи и Аято не могли посвятить все свое время возлюбленным, поскольку вместе с Азазелем находились на Земле. Трое детей Повелителя же восстанавливали Ад и поддерживал там порядок. Вечера же наполнялись семейным уютом, которые трое наследников давно не испытывали. Краски сгустились, когда вовремя совершенно обычного и ничем не примечательного разговора с братом, Ровенна просто закрыла глаза и упала ему в руки. Вот они идут и разговаривают, Назлы и Кара плетутся сзади, а спустя минуту Ровенна без сил оседает на пол. Не упала только благодаря тому, что у Финника прекрасная реакция.

− Ровенна? – обеспокоенно позвал Король, но сестра не откликнулась. – Черт возьми! Назлы! Кара! – Назлы подскочила к Господину, и помогла поднять бережно Ровенну, а Кара сломя голову понеслась к доктору – не смотря на то, что Ад был построен в стиле Османского дворца, кухня, библиотека и тем более «больница» были более чем современны. Больница же была снабжена более чем современными и дорогим аппаратами, так что сомнений в том, что состояние Королевы будет выявлено сразу сомнений не составляло. Тем более, когда Король гневно заявил, что если с его сестрой что-то серьезное, головы им не сносить. Как бы его не уговаривали, уйти Финник приказал делать свое дело, всего лишь позволил скрыть Ровенну перегородкой. Руки дрожали, как будто шатен выпил не одну бутылку сильного алкоголя, да и примерно так же было в голове. Что черт возьми происходит?!

− Ну что с Госпожой?! – рыкнул парень, стоило женщине появиться перед ним. Демонисса поклонилась. – Чего ты ждешь?! Отвечай!

− Господин, с Госпожой все хорошо. – на лице женщине появилась радостная улыбка. – Госпожа в положении.

В положении. Беременна. Финнику понадобилось пару с минуту, чтобы осознать сказанное, а потом на его лице растянулась глупая улыбка. Король засмеялся.

− Назлы! Назлы! – служанка послушно вошла в комнату, поклонившись. – Сообщи эту новость Повелителю и…

− Никому, Назлы! – оборвал радость брата стальной голос сестры. Тот обернулся на нее, все еще улыбаясь. Ровенна поправила платье, разглаживая складки, и сложила руки на животе. – Не говорите никто, никто не должен знать об этом.

− Но…

− Финник! – Ровенна повысила голос, и с улыбкой заявила. – Сначала я расскажу Рейджи, но до этого момента никто не должен знать. Как будто сам не знаешь, что если новость выйдет за пределы этой комнаты… так что ни кому!

− Я понял сестричка. – служанки и женщина так же послушно закивали. – Пока ты не разрешишь, об этом никто не узнает.

Ровенна благодарно улыбнулась и положила руки на свой пока что плоский живот. Мама. Она снова станет ею.

Уже в своих покоях, она приказала никого не пускать, разделась и приложила руки к животу. Доктор – лекарь, врач, как угодно – поставила третью неделю. Третью! Что-то, а в беременности она понимала очень многое, так что родит она где-то уже через пять месяцев. И у не буде еще один ребенок – дочь или сын. Интересно, как отреагирует Рейджи? Ровенна видела, как его немного угнетает то, что детство Реджины и Присциллы он пропустил, но он успел воспитать Беллу. А этот малыш (-ка) будет выращена двумя родителями. О, Люцифер, какое же это чудо! Ровенна прикрыла глаза.

Рейджи, Повелитель и двое других Сакамаки вернулись через несколько дней. Живот Ровенны еще не успел вырасти, и больно не выделялся. Первый месяц беременности, но Королева не рискнула выйти встретить родных – сказала, что плохо себя чувствует, и стала ждать, когда вампир придет в ее покои сам. Рейджи не заставил себя долго ждать – ворвался в комнату через две минуты и пятнадцать секунд. Ровенна тут же радостно повисла на любимом, не дав ему разглядеть себя. На счет ее положения, они с Финником договорились так – когда они с Рейджи покинут дворец, то Финник расскажет новость всем. Не раньше, в этом плане на брата можно положиться.

− Ровенна. – прошептал ей в волосы вампир. – Мне сказали, тебе не здоровится, но видимо, сейчас тебе лучше.

− Да, намного. – радостно оповестила Ровенна, широко улыбаясь. – Я думала, мы погуляем. По земле, желательно.

− Если ты хочешь. – легко согласился Сакамаки, обнимая Ровенну. – Решила, куда пойдем?

− Есть местечко на примете.

Ровенна чего-то недоговаривала, как понял Рейджи, но она вся излучала такой оптимизм и любовь, так что вряд ли случилось что-то серьезное. Они гуляли по выбранном Ровенной пляжу молча, как самая обыкновенная человеческая пара. Демон спокойно положила голову на плечо вампира, переплетая их пальцы одной рукой, а другой крепко обнимая невесту за талию. Ровенна шумно вдыхает свежий морской воздух и жмурится, скрывая выступившие от боли слезы — настолько ярко светило солнце. Саутенд-он-Си встретил их приятной погодой с легким ветерком, и красивыми видами на загадочный океан: такой бескрайний и завораживающий, что девушка не может оторвать глаз. Вопреки правилам дворца, на Ровенне было короткое зеленое платье чуть выше колен, а длинные волосы собраны в свободную косу. Вампир же с удовольствием оставил пиджак и галстук в комнате, прогуливаясь с любимой в одной рубашке и тонких офисных брюках. Что-то не меняется, но разве Ровенне была разница?

− Рейджи. – шатенка лукаво улыбнулась. – Сыграем в игру?

− Ну и что ты задумала, демон? –улыбнулся вампир. Ровенна отстранилась и встала перед вампиром.

− Если ты меня догонишь, то я тебе кое-что расскажу. – условия были настолько детскими, что Рейджи не сразу понял, что Ровенна от него хочет. Такая забава была скорее в стиле пропавшего Райто или, возможно, Аято, но Сакамаки не припомнил чтобы сам таким занимался. Но Ровенна выскальзывает из его рук и, заливаясь задиристом смехом, босиком бежит по воде. Туфли остались лежать на песке. Рейджи хохочет и бежит вслед за ней. Вода под их ногами разлетается брызгами, но обоих бессмертных это не волнует. На общественном пляжа вряд ли они стали заниматься таким дурачеством – не то чтобы чужое мнение бессмертных волновало, просто Ровенне нужна была романтичная и одиночная ситуация. Другое дело, на нелюдном пляже.

Ровенна быстро утомилась бежать, и украдкой приложила руку к животу. На много она не оторвалась, и ожидала что ее вот-вот схватят, но ничего не произошло. Демон обернулась и тут удивленно изогнула брови: никого не было. Рейджи за ней не бежал? Досада кольнула куда-то в солнечное сплетение, и Королева собралась развернуться, как ее подхватили с противоположной стороны и подняли над песком, отчего Ровенна взвизгнула и вцепилась в руки Рейджи, и закружил ее на руках.

— Все-все, Рейджи, хватит! У меня голова закружится, — она смеялась так искренне и звонко, что вызвала у строго вампира улыбку, не презрительную или насмешливую, как обычно, а ласковую, настоящую, такие улыбки он дарил только Ей…

Рейджи позволил ей встать на песок и поддержал ее, когда она слегка покачнулась.

— Я люблю тебя, — он обнял ее за талию, прижал к себе и прошептал куда-то в шелковистые длинные волос: − Ты мне обещала кое-что рассказать.

Ровенна улыбнулась еще ослепительней, хоть немного и нервничала. Демон выпрямилась.

− Я не привыкла сообщать такие новости, но… − демон сделала глубокий вдох. – Я беременна.

До Рейджи плавно доходил смысл этой фразы, а Сакамаки смотрела на него с довольной ухмылкой. Вампир не мог поверить. Она беременна? Отрицание. Радость. И снова отрицание. Вампир не мог поверить в это и в тоже время так хотелось, чтобы это было реальностью. Да. Вампир хотел этого.

− Ох, черт, Ровенна… − названная звонко рассмеялась и прижалась к вампиру, целуя в губы.

− Ну, примерно таких слов я и ожидала.

- Да, подожди. – Ровенна кивает; Рейджи нежно касается её губ и кладет руку на её живот. Брюнет чувствую это тепло, которое излучает их (!) ребенок и просто не может в это поверить. За столько лет никакая женщина не смогла столько сделать и так изменить Сакамаки, как самоотверженная Королева – Ровенна Сакамаки. – Наш ребенок…

Она улыбается и такое чувство, что Ровенна больше никогда не перестанет улыбаться, она кладет свою руку на его. Вампир жадно впитывает все те чувства, что исходят от шатенки.

− Наш…

− Какой срок? – целует её в лобик, легонько поглаживаю его.

− Эм… - Ровенна задумывается, пока вампир покрывает ее лицо быстрыми поцелуями. – Месяц… может немного больше.

− Месяц?! – удивленно смотрит на нее. – Почему раньше не сказала?

− Узнала пока ты был с Отцом на Земле. А мне не захотелось сообщать через кого-то. – она гордо вздернула голову. – И вот, я сообщила.

− Ох, демон. – вампир закатывает глаза. – Как же я тебя люблю.

Спустя четыре месяца

− Адам.

− Очень смешно.

− Айзек.

− Банально.

− Аластеир.

− Аластеир, охренеть. Мы пять месяцев ждали кого? Аластеира! Зашибись просто!

Амара застонала и откинулась на диван. На маленьком столике стояли различные сладости – на последнем месяце беременности, Ровенна особенно сильно налегала на всемирные виды десертов. Третья беременность не отличалась по сложности, но характер Ровенны все-таки немного испортился. Она пользовалась всем на полную катушку, но никто ей и слова не сказал. Амара же поддерживала падчерицу во всем, и ранее сорившиеся они сдружились. Сейчас, когда Повелитель с сыновьями и затем опять отбыл на Землю, Амара, Шах и Бейхан внимательно следили за Ровенной. До родов оставались считанные дни, но дела не терпели отлагательств, и Рейджи, скрепя сердце, покинул супругу – уже супругу – впервые за всю ее беременность. Королева же приняла такой поворот дел спокойно, лишь иногда ругаясь с тетушками и мачехой на счет имени ребенка. Они с Рейджи уже выбрали имя для будущего сына, но знали его только будущий дедушка и сами родители.

− Амара, оставь ее. – Шах – высокая, черноволосая женщина с пронзительными карими глазами, и оболочкой Дениз Чакыр –тепло рассмеялась. – Уверена, мой внук будет носить по истине геройское имя.

− Конечно здорово что у тебя будет сын. – вступила в разговор Бейхан, тоже медленно пережевывая виноград. – Три дочери есть, остался Наследник.

Ровенна усмехнулась. Вроде бы ее родня не была эдакой «пожилыми тетушками», но зачастую в их разговорах проскальзывали отпечатки древности. И тем не менее, Ровенна очень любила этих демониц. Она улыбнулась.

− Мне кажется, имя уже выбрано, просто кое-кто не хочет говорить. – легко пожурила племянницу Бейхан, на что Ровенна лишь виновато улыбнулась.

− Я хочу выйти на балкон. Не поможете?

Три женщины согласная закивали головами; Амара аккуратно схватила беременную Королеву под локоть и помогла подняться. Больно стало как–будто везде и сразу. Внутри что-то дернулось в обратном направлении.

Разрывы. Переломы. Адская боль.

Накатила и отступила чернота, сменившись волной боли. Ровенна не могла дышать — однажды демон уже тонула, но теперь все было иначе, слишком горячо в горле.

Ее разрывало, ломало, кромсало изнутри…

Вновь чернота.

Голоса, крики, новая волна боли.

− Ровенна?! – обеспокоенный голос Шах, которая подхватила девушку, стоило ей изогнуться в неправильном виде.

— Видимо, плацента отделилась! – взвизгнула Амара. Изрыгая кровь, Ровенна задергалась, забилась, как на электрическом стуле. Лицо у нее было безжизненное — она потеряла сознание. Ее сотрясало изнутри, спазмы сопровождались громким треском и хрустом.

На долю секунды женщины оцепенели, потом Бейхан и Амара подхватили шатенку на руки и, выкрикивая слова так быстро, что их было трудно разобрать, вместе с Шах телепортировались к акушеру. Повсюду сияли яркие лампы. Ровенну, мертвенно-бледную в ослепительном свете, уложили на стол. Ее тело билось, как рыба на песке. Врачи суетились, Шах одновременно придерживала Ровенну и срывала с нее одежду, Бейхан воткнула шприц ей в руку.

Реальность была красной, Ровенну словно сбивал автобус, колотил профессиональный боксер и топтали быки одновременно; демона окунали в кислоту и распиливали на части. В реальности тело дергалось и извивалось, но от боли сама Ровенна пошевелиться не могла. Вокруг нее суетились люди, но боль была настолько безумная, что можно было только кричать до срыва голоса.

Что-то невероятно острое, острее любого ножа, пронзило Королеву насквозь — несмотря на пытки, слова неожиданно обрели смысл. «Плацента отделилась» — Ровенна поняла, что это значит. Ее ребенок может погибнуть внутри нее.

— Вытаскивайте его! — заорала демон акушеру. Почему он до сих пор этого не сделал? — Он задыхается! Быстрее!

Шах и остальные не покинули операционную, лишь отошли, чтобы не мешаться. Их красивые лица вытянулись, побледнели – почему все происходит так? Другие роды проходили же нормально, почем сейчас ситуация так катастрофически летит в Тартарары и еще ниже. Шах закричала не своим голосом:

− Спасайте его! Живо! Иначе я на вас Ад обрушу!!!

− Сестра, успокойся. – взмолилась Бейхан, расширившимися глазами смотря на все происходящее. Амара не могла вымолвить и слова – страх окутал всех троих липкой паутиной.

— Госпожа, морфий…

Наследный Принц умирает, а они вздумал ждать, пока подействует обезболивающее?!

— Нет! Быстрее… — выдавила Ровенна и не смогла закончить. Даже эта боль был настолько уничтожающе для демона, что слова давились с трудом. Ровенна еще не оказывалась в такой ситуации, но понимала, что сейчас на кону жизнь ее сына.

− Делайте что велено! – голос Амары раздался откуда-то из далека. Свет в комнате стал заплывать черными пятнами, когда холодное острие новой боли вонзилось девушке в живот. Что-то было не так, Ровенна невольно начала бороться, чтобы защитить свое чрево, своего ребенка, но Королеве не хватило сил. Легкие ныли, словно в них сгорал кислород.

Боль вновь начала утихать, хотя демон и держалась за нее, как могла. Сколько же прошло времени? Несколько секунд или минут? Боль исчезла совсем. Ровенна онемела, ничего не чувствовала и не видела, зато могла слышать. В легких опять появился воздух, он раздирал глотку грубыми пузырями.

— Ровенна, будь с нами! Слышишь? Будь с нами! Не уходи! Слушай мой голос! Заставляй сердце работать, Ровенна!!

Амара? О, Амара все еще здесь, все еще пытается ее спасти…

«Ну конечно», — хотела ответить демон. У нее нет выбора, она не может поступить иначе. Ей надо попробовать заставить сердце работать. Девушка попыталась найти сердце, ощутить его, но безнадежно заплутала в собственном теле. Она не чувствовала того, что должна была чувствовать, все было не на своих местах. Ровенна заморгала и нашла глаза. Увидела свет. Не совсем то, что искала, но лучше, чем ничего. На белках ее глаз выступили красные пятна: лопнули капилляры.

− Пошли прочь! – внезапно свет загородило лицо Шах-Кубан. Она оторвала длинные рукава своего платья. Бейхан и Амара появились с другой стороны, но Королева могла разглядеть лишь три темных пятна. В ярком свете кожа Ровенны казалась багровой и черной, а вовсе не белой. Огромный сотрясающийся живот набухал темно-красным. Шах схватила скальпель.

− Шах, не медли, он умирает!!! – не своим голосом завизжала Бейхан, что веселой Госпоже было совсем не типично. Она опустила руку, и яркая кровь хлынула из-под скальпеля: как будто перевернули ведро, включили кран на полную мощность. Ровенна дернулась, но не закричала. Она все еще не могла дышать.

— Искусственное дыхание? — нетерпеливо прорычала Шах. Амара ответила быстро, ничуть не смутившись.

— Да!

— Делай! Я вытащу ребенка, пока…

Снова жуткий треск, громче всех предыдущих, такой оглушительный, что Шах с Бейхан замерли в ожидании ответного вопля. Тишина. Сведенные судорогой ноги демона неестественно обмякли. Бейхан до сих пор держала голову племянницы, чтобы та не захлебнулась в собственной крови.

— Позвоночник, — в ужасе выдавила Амара.

— Давай, живо! — рявкнула Бейхан сестре, и Шах покрепче перехватила скальпель. — Она ничего не почувствует!

Амара – без всякого омерзения присущее таким как она – склонилась над Ровенненой головой. Губы вроде были чистые, Амара приникла к ним и выдохнула в рот полные легкие воздуха. Подрагивающая грудь расправилась: дыхательные пути были свободны.

На губах Амара ощутил вкус крови. Сердце демона билось, неровно, но билось.

«Давай, давай, — ожесточенно думала мачеха, вдувая в падчерицу очередную порцию воздуха, — ты обещала, что сердце не остановится». После она услышал мягкий, влажный звук скальпеля по коже. На пол снова закапала кровь.

От следующего звука Бейхан и Амара в ужасе вздрогнули. Как будто рвалось железо. Что делает Шах? Им доводились видеть ситуации, в которых ради спасения надо отгрызть кусок мяса от живого тела, но чтобы такое делала Шах… Никто из них никогда не попадал в такие ситуации, а старшая Госпожа держалась крайне профессионально: она приникла лицом к Ровененному животу. Зубы демона — верный способ порвать вампирскую кожу. Так вот что делает Шах-Кубан…

Амара вновь содрогнулась, выдыхая в Ровенну воздух. Она вдруг закашлялась и заморгала, вращая невидящими глазами.

− Давай же, девочка, давай! – онемевшими губами шептала Бейхан. Она вращала глазами, пытаясь увидеть ее — или Шах, — но ничего не видела. Бейхан все равно не сводила с нее взгляда. И тут тело Королевы замерло в руках Госпожи, хотя ее дыхание восстановилось, а сердце еще работало. Все понял: все кончено. То, что сотрясало ее изнутри, больше не в ней. Самое время слабо выдохнуть. Худшее позади. Шах подумала, что после, когда все успокоиться, можно будет даже похвалить сестру и невестку – они, в конце концов, приняли роды, а женщина не помнила, чтоб вытворяла что-то подобное. Все случается первый раз. Бейхан заботливо взяла ребенка на руки, закутывая в белую пеленку. Ее платье, как и Шах с Амарой, было нещадно залито кровью, но что такое платье, в конце концов? Их внук и Ровенна живы, а значит все будет хорошо.

Амара не разделала их восторга, всматриваясь в налитые кровью глаза Ровенны, почувствовав, как руки шатенки слабо приподнялись. Ровенна заставила свои губы шевельнуться, протолкнула пузыри воздуха наружу, превратила их в шепот. Потом усилием воли подняла руки.

— Дай… — прохрипела она надтреснутым шепотом, — дай мне.

Амара не смогла оторвать взгляд от лица Ровенны. Она заморгала и наконец посмотрела куда-то, наконец увидела. Едва слышный стон сорвался с ее губ.

− Габриэль, дорогой мой. – прошептала новоявленная мама. Бейхан не смогла сдержать глупого хихиканья.

− Габриэль, значит. Можно было догадаться.

Шах прижала теплое тельце к ее рукам, будто Ровенна сама взяла его. Влажная кожа малыша была прохладная, на Ровенна через кожу чувствовала, как по венам сгустками передвигается демоническая кровь. Наконец-то Королева сумела сфокусировать зрение; все вокруг стало абсолютно четким. Габриэль часто-часто дышал. Его глазки были широко распахнуты, а лицо такое напуганное, что Королева чуть не рассмеялась. Маленькую, идеально круглую головку толстым слоем покрывали кровавые сгустки. Глаза были знакомого — но потрясающего — малинового цвета. Кожа под кровью казалась бледной, сливочной или цвета слоновой кости. И только щеки горели румянцем.

— Габриэль… — вновь повторила Ровенна. — Ты прекрасен.

Дивное личико вдруг улыбнулось — широкой, сознательной улыбкой. За нежно-розовыми губами оказался полный набор белоснежных молочных зубов. Габриэль уткнулся головкой в теплую грудь мамы. У него была шелковистая кожа, но не такая мягкая, как демона.

Ровенна вдруг слишком ослабла.

− Бейхан. – слабо позвала демон, и теплое тельце выскользнуло из ее руки; они упали, как шланги без воды, а потом Ровенна вообще перестала их чувствовать. Перестала чувствовать себя. Сознание затопила тьма чернее прежней — будто на глаза быстро надели плотную повязку. Причем она закрыла не только глаза, Королеву саму придавило тяжеленым грузом. Сопротивляться она не могла. Проще сдаться. Позволить тьме столкнуть ее вниз, вниз, вниз, где нет боли, нет усталости и нет страха.

Если Ровенна сейчас сдаться тьме и позволит ей стереть Демона, они будут страдать.

Рейджи. Любимый супруг Рейджи. Их жизни переплелись в единую нить. Перережь одну, и лопнет вторая. Если бы он умер, Ровенна бы не вынесла. Если умрет Ровенна, не вынесет он. А мир без Рейджи разве имеет какой-то смысл для нее? Рейджи обязан жить.

− Ровенна. – взволнованно позвала Амара. Госпожи суетились над малышом. – Шах! Бейхан!

Женщины встрепенулись. Сердце опять ускорило бег, кровь забурлила по венам.

− Бейхан, отдай ребенка Назлы! – приказала Шах, опять появляясь перед Ровенной. Бейхан передала ребёнка служанке, которая до этого притаилась за дверью вместе с врачами, и три женщины вновь засуетились.

Амара не смотрел ни на женщины, ни на внука, только на Ровенну: она опять закатила глаза. В груди у нее что-то глухо булькнуло, сердце трепыхнулось и замолчало. Оно пропустило, должно быть, не больше половины удара — Бейхан с силой надавила Ровене рудь и начал считать про себя, пытаясь не сбиться с ритма. Раз. Два. Три. Четыре. Амара вдула в ее легкие новую порцию воздуха.

− Почему она без сознания?! – с паникой спросила Бейхан.

− Не знаю. – так же ответила Шах-Кубан, но тут же испуганно ахнула. – У нее внутреннее кровотечение!

Больше Амара ничего не видела: перед мокрыми глазами все помутилось. Зато она отлично слышала. Неохотное «бульк-бульк» ее сердца под неутомимыми женскими руками Бейхан. Амара опять вдула воздух в легкие Королевы, но ничего не произошло. Грудь безжизненно приподнялась в ответ. Бейхан все качала и считала, а Амара неистово кружила над падчерицей, пытаясь вернуть ее к жизни. Вся королевская конница и вся королевская рать…

Но в комнате были только они, три женщины.

Сгорбились над трупом.

Вот все, что осталось от Королевы: покалеченный обескровленный труп с широко распахнутыми желтыми глазами. Шах кричала что-то на не понятном языке, чертила знаки, а Бейхан и Амара все пытались заставить ее сердце биться. Слезы застилали глаза вековых демонов. Бейхан всхлипнула первой.

− Ровенна…

***

Дворец встретил вернувшихся Господинов суматохой. Дворец никогда не отличался тишиной, но сейчас стояла настоящая суматоха. Повелитель и Рейджи растерянно переглянулись, Финник поймал одну из служанок.

− Что происходит? – недоуменно спросил сын Желтоглазого, на что прислужница Бейхан лишь испуганно покачала головой.

− У Госпожи…

− Повелитель! – на растерявшегося мужчину налетела вся измазанная в крови Бейхан. За ней спешила Шах, которая выглядела ничуть не лучше, а кроме всего еще и с кровавым ртом. Обе женщины быстро поклонились, видно не очень заботясь о своем внешнем виде.

− Люцифер, что здесь произошло?! – загремел Желтоглазый. Финник и Рейджи отпустили от злого демона, удивленно переглядываясь. Мысли были самые разные, но то, что они могли принимать роды у Ровенны даже как вариант не рассматривали.

− Уже произошло все, что можно. – высокомерно ответила Шах, поправляя волосы. – Мы с Бейхан и Амарой решили, что нам нужны врачи получше. На тот случай, если из наших еще кто-нибудь родит.

− Что? – нахмурился мужчина. Рейджи напрягся. – Вы принимали роды… у Ровенны?

− Да. – с гордостью ответила Бейхан. – Из-за этих идиотов чуть не умер наш внук! Пришлось брать ситуацию в свои руки!

− И что? – протянул Рейджи, перебирая в голове всевозможные варианты: в то, что эти высокомерные и гордые демониссы могли принять роды Ровенны верилось с трудом, а потом становилось страшно. И что там с его сыном?!

− Ровенну все изнутри переломало. – сообщила подошедшая Амара. Первая супруга Азазеля поклонилась. – Повелитель.

− Что там с Ровенной? – требовательно спросил Финник, чувствуя, как стоящий рядом вампир начинает весь трястись от гнева и страха. Азазель вопросительно уставился на сестёр и супругу.

− У Ровенны час назад закончились роды, Повелитель. – склонив голову, сообщила Амара. Ее вид тоже оставлял желать лучшего. – Началась отслойка плаценты, Принц мог задохнуться, но наше своевременно вмешательство это предотвратило.

− Это прекрасно. – Азазель улыбнулся и кивнул. – Тогда, мы навестим дочь.

− Она сейчас отдыхает, брат. – остановила мужчин Бейхан. Рейджи нахмурился, и был готов просто оттолкнуть с дороги эту женщину, но из последних сил держал себя в руках.

− Еще что-то случилось? – решил уточнить Финник. После первых родов Ровенна, если он хорошо помнит, не теряла сознание, а вовсю улюкала над малышками.

− Ребенок оказался слишком сильным. – холодно оповестила Шах, но в ее голосе не было недовольство. Просто тихий ужас от пережитого. – Он сломал ей ребра и позвоночник. Сломанные кости проткнули органы, вызывая внутреннее кровотечение. Ее сердце долго не билось, но в самый последний момент Ровенна очнулась. И Королева, и Принц жив.

Дальше Рейджи слушать не стал. Быстро минуя сестре Повелителя и самого Азазеля, он со всех ног побежал в покои супруги. Слова Шах вызывали в нем неподдельный страх – какого потерять Ровенну? Или если бы их сын просто задохнулся бы в матери, даже не увидев света? Как жить после этого?! Обычно беспристрастно-спокойные глаза сейчас метали молнии гнева вперемешку со страхом. Сжатые губы слились в одну почти незаметную тонкую нить. Изящные длинные пальцы что есть сил сжались в кулаки. Оно всегда знал, что любить может только Ровенну. И жизнь без нее была бы пуста и бессмысленная, даже с Габриэлем.

«Он кормит из бутылочки убийцу своей жены»

Ускорив шаг, вскоре он распахнул двери спальни. Ровенна спала среди подушек, а их сын лежал рядом с матерью – специально присоединенное к кровати место для новорожденного. Длинные волосы Ровенна собраны в косу, одна рука лежит на животе, вторая – параллельно головы на подушке. На ней была длинная темно-синяя сорочка, девушка умиротворённо посапывала – Рейджи привык считать, что Ровенна много краситься, но на самом деле ее ресницы были такие же пушистые как с тушью, а брови аккуратно подведены, но вряд ли ее накрасили – стоит вспомнить состояние Шах и Бейхан.

Сын Габриэль же не был похож на новорожденного – мальчику в кроватке было несколько недель, а то и месяцев. Он был вдвое больше ребенка из фантазий Рейджи, даже если учитывая, что он был готов ко всему. По его плечикам рассыпались блестящие каштановые кудри, как у матери и сестры Цисси. Парень подошел к кроватке, и присел. Никакого кованного золота, в какие обычно укладывают младенцев в сказках. Светлое дерево каркаса, мягкие голубые одеяло с едва заметным набивным орнаментом, вышитым серебренной нитью. Рейджи бережно провел рукой по головке сына, пронаблюдал за тем, как сын перевернулась на животик, забавно причмокивая губами. Сакамаки поцеловал сына в лоб, чувствуя, что его кожа практически той же температуры, что и у него.

Ровенна нахмурилась во сне, повернула голову в их сторону и приоткрыла глаза. Сонно захлопав глазами, девушка внезапно улыбнулась.

− Рейджи. – хриплым голосом проговорила шатенка, приветствуя супруга. Вампир мягко улыбнулся ей, обошел кроватку и присел рядом с демоном.

− Ты как? – заботливо поинтересовался Рейджи, целуя любимую в лоб. – Твоя родня нас всех напугала – все в крови вылетели нам на встречу. Я там чуть не умер от страха.

Ровенна тихо рассмеялась. Все, что она помнила – боль во всем теле, потом пустоту и теплое тельце в ее руках, которое скоро пропало. Демон старалась бороться с поглощающей ее темнотой, и когда смогла, провалилась в глубокий спокойный сон. Все остальные воспоминания были туманные, как будто она смотрела на них сквозь плотный темный занавес.

− Я в порядке. – Ровенна улыбнулась. – Просто сын пунктуацией явно пошел в меня. – вампир сдавленно хохотнул. Демон легко приняла сидячее положение и неуверенно попросила:

− Я… Дай мне его, пожалуйста. – меньше через пять секунд, малыш ворочился в руках у матери. Ровенна с ужасом вспомнила, что он задыхался. Желтые глаза метнулись к мужу.

— С Габриэлем все хорошо, как ты видишь. Выносливостью он явно в нас и в старшую сестру, — заверил Ровенну Рейджи, и его глаза заблестели так, как еще никогда не блестели. Он произнес его имя с затаенным трепетом, благоговением. Так верующие говорят о своих богах.

− Тихо, тихо, мой родной. Теперь все будет хорошо, − девушка бережно закачала проснувшегося ребенка, коснулась губами крошечного лба, к которому прилипли прядки свалявшихся каштановых волос. – Знаешь, мы же до сих пор не сообщили его имя остальным.

− Габриэль. – вновь проговорил новоявленный отец. – Думаю, твоя семья оценит.

Комментарий к Волнение Королевы (сиквел)

Небольшое отступление:

Азазель носит титул “Повелитель”

Ровенна - Королевы,

Финник-Короля,

Шах и Бейхан - “Госпожи”, а Амара - Первая жена Азазеля и мать Финника. Просто напоминаю.

P. s Фух, наконец-то я эту главу отписала. Выбираем дальше:

свадьба Рейджи и Ровенны (тут у меня будет небольшое отступление от всех канонов)

просто Ровенна ивозврращение Элая,

Финник и смерть его жены, вперемешку с флешбеками,

Субару и ожп,

авторский треугольник - Элай/Реджина/Райто,

то, как появилась Ровенна и формировалась семейка демонов,

а самая бредовая идея - Сакамаки и Муками, а так же Финник с Ровенной, которые пытаются их примерить.

Если у вас есть пожелание, так же прошу отписаться.

========== Давай с тобой поговорим (пропущенная сцена) ==========

Любовь есть смысл и цель существованья,

Другой вопрос, а как в неё войти?

Через смиренье, муки и страданья,

Или в борьбе, сквозь бури на пути.

− В этом и есть наше главное отличие – вы умеете приносить боль, но не терпимы к ней.

Вампир оборачивается на прикованную к железной кушетке женщину. На голове – металлический «шлем», который пригоняет удары тока в самые вески. Руки, ноги, талия, грудь – она практически вся была сжата тисками, которые не переставая пускали ток. Но разве демона – демона! – это испугает. Ее точно нет. Каждый раз, содрогаясь в конвульсиях, Ровенна Сакамаки заходилась в безумном смехе. Бело ли ей больно? Да, наверняка. Но Ровенна причиняла боль не раз, не два, она жила среди нее, вдыхал ее запах, видел ее собственными глазами и даже испытывал на себе. Демон упивалась ею. Она заставляла людей кричать от нее, выгибаться, умолять прекратить ее. Ровенна была беспощадными демоном, чувствовала в своих руках невероятную силу, зная, что она вершит судьбу существа.

− Вы демоны – безумны. – шипит на нее вампир. Он пару раз называл свое имя, но каждый удар тока заставлял ее вновь и вновь окунуться в сладости боли, и не предавать значение таким мелочам. Сакамаки некогда не забивала свою голову такой ерундой, кой она была забыта у земных женщин. Они думали о том, как заставить мужчину обратить на себя внимание, где найти деньги на хорошее платье – все это было чуждо Ровенне. Потому что она была демоном. Демоном, которая шагала через трупы, искалеченные тела, переступала или пинала ногой, потому что для нее это мусор. Сакамаки считала себя – не без основания –хозяйкой мира. А хозяйкам можно все. Она позволяла лицам – стираться, словам – забываться, клятвам – разрушаться. И только одно было по истине восхитительным – преданность семье. Отцу, в первую очередь. Она любила своего отца так сильно, как Сакамаки ненавидели своего. И подвела она его только один раз: попав сюда, так глупо не успев вовремя среагировать.

«Шатенка выпрямилась и поймала в отражающей поверхности большого зеркала какое-то движение. И тут же мир померк; существо выпустило окровавленный подсвечник. На голове Ровенны зияла большая дыра, а на зеркале расползались капли крови…»

Это было настолько глупо, но она хотя бы успела передать служанке Каре Первый клинок. Значит, все не так уж и плохо. Света мало, он здесь в большом дефиците. Одно одинокое окошко, в которое Ровенна смотрит. Девушка считает – прошло всего двадцать восемь часов. Для нее двадцать восемь часов пыток – мало. А вампирский «мучители» − Карла наивно думает, что она расколется и выдаст всю нужную информацию – «работают» с ней на совесть. Ровенна срывается на крики, которые быстро переходят в смех, чем-то напоминающий «бульканье». Ее крик тяжелый, оглушительный, но вместе с тем не несет в собой боли – смех, чистый смех. А поджилки «мучителя» предательски трясутся. Вся комната исписана какими-то противдемоноческими знаками, а из шатенки каждые четыре часа выкачивают около полтора литра крови. Для нее это не много, поэтому Ровенна продолжает активно болтать, своими словами сведя с ума уже шестерых «мучителей». Пусть она полностью обездвижена, но язык отрезать не рискуют. Демон просто на просто отгрызет пальцы, а еще хуже – кисть. Ее слова проникают в сознание, а гипнотизирующий взгляд желтых глаз мешают сосредоточиться. Она говорит каждому что-то свое, и каждый раз несчастный просто не может терпеть. Новый «доктор» Чарльз держится дольше остальных – уже пошел пятый час. Ровенне кажется это безумно интересным.

− Возможно. – легко соглашается шатенка. – Да, демоны безумны. А каково тогда вампиры? Вы слабы в той же мере, что мы безумны.

Чарльз ничего не отвечает, смотря на то, как ее кровь медленно стекает по «трубке» в канализацию. Кровь демона ядовита для вампиров – путь ей под Землю. Ровенна кладет голову на железную кушетку; шея болит.

− Мы не трусливые. – возражает вампир. – Я бы назвал это… осторожностью. Тебе бы она не помещала.

Вверх безумия говорить с мучителем и мучеником как с другом, но оба слишком жадные до знаний чтобы упускать такой момент.

- Ты слишком спокойна для приговоренной к смерти. - произнес доктор, пристально наблюдая за Ровенной, пытаясь уловить в ее поведении хоть какую-то озабоченность происходящим…Но не мог. Глаза прикрыты, но на бледном лице губы растягиваются в безумную улыбку. Ровенна словно не переживает, а может и правд ей все равно. Такому демону как она бояться нечего. По крайней мере, Ровенна считает, что самое плохое – последствие «самого хорошего» − уже случилось. Она отрезана от семьи.

− Ты полагаешь, что тебя спасут? – наконец-то он может задать самый интересующий вопрос. Когда Сакамаки все-таки немного спокойная, а адреналин от пыток исчез, можно поговорить и нормально. Насколько вообще возможно говорить нормально в этой ситуации.

− Очень наивно полагать что я умру здесь. – голос звучит так, словно его хозяйка безумно устала. Тихо, с хрипотцой, отражаясь от голых каменных стен, но все еще чарующий.

− Я не полагаю, я в этом уверен! – повышая голос, высокомерно воскликнул мужчина. Ровенна откликается практически сразу.

− Карл заверил тебя в этом, но ты знаешь, что он обманывает сам себя. – подумав, все-таки добавляет. – И свое окружение тоже.

Чарльз поджимает губы. До этих пяти часов его верность к Королю вампиров была безграничная, сейчас же демон медленно, но верно начинает рушить его уверенность. И нет, Ровенна не приводит какие-то аргументы, пытаясь доказать свою правоту, в отличие от Карла. Она говорит спокойно и размеренно, словно рассказывает давно написанную сказку. Ровенна сама уверенна в своих словах, вера остальных ей не нужна.

− Почему не может быть наоборот? – спросил мужчина, вглядываясь в лицо «собеседницы. – Почему вы, демоны, не могли убедить себя в своей победе?

Ровенна распаивает глаза резко. Ее необычные глаза впились в хмурое лицо Чарльза. Доктор невольно затаил дыхание, рассмотрев на дне этих глаз пылающий развратом огонь. Он думал, что в демонах только холод. Но в ней горит огонь, несомненно. Огонь настолько сильный, что его невозможно погасить ничем, огонь, обжигающий ее саму и толкающий на подобные этому безумства.

− Потому что мы были раньше. – огонь горит, но Ровенна контролирует свои эмоции идеально. – Мы были раньше, мы есть, и мы будем. А вас…вас можно истребить, уничтожить ваш род. Демонам же нет счета. Мы появились на Земле вместе с людьми, мы – часть этого мира. – так же человек верующий говорит о своей религии, с тем же рвением. – Три измерения принадлежат нам, даже ангелы не ведут с нами борьбу. Вы думаете, что у вас есть шанс?

Ровенна презрительно хмыкает. Мужчина думает, что ответить на такое заявления, и все же один аргумент находит:

− Но ты же здесь…

− Ненадолго. – самоуверенно заявляет шатенка. Хотя казалось, прикованная к кушетке, какую уверенность она может источать. Но уверенность, даже, самоуверенность, кажется заполняет все ее естество. – Ты полагаешь, что братья не знают, где я? Ты полагаешь, что Он этого не знает? Повелитель чувствует меня так же, как и я его. Он видит моими глазами, слышит моими ушами, говорит моими устами. − Чарльз дрожит. Если их разговор подслушивает Азазель, то видимо недолго ему осталось пытать ее. Все вампирское нутро чувствовало неотвратимый конец, приближение демонов. Демонов, которые сильнее, чем он сам. Чем все они. Карл проиграет, обязательно.

Ровенна с удивлением смотрит на то, как вампир двумя резкими ударами скальпа освобождает ее от кожаных ремней. Все еще не веря, сначала садится, а потом встает. Чарльз, не смотря, протягивает ей бумажный халат, который демон быстро накидывает на худые плечи. Ровенна вся измазана кровью. Что-то в ней неуловимо переменилось, она вся выпрямилась, стала выглядеть несколько старше своих лет. Желтые глаза блеснули, смотря на то, как вампир медленно, все еще не веря в происходящее опускается на колени. Это была до ужаса смешная картина: Ровенна, в бумажном халате до колен, с растрёпанными длинными волосами в крови, и крепко сложенный темноволосый мужчина, который стоит перед ней на коленях. Вампир не шевелится, даже когда из коридора слышится бешенный крик убиваемых сородичей, Ровенна тоже не шелохнулась. В этом «мучителе» было определенно что-то интересное. Это «что-то» могло сейчас спасти ему жизнь. Демон решает быстро.

− Госпожа. – шатенка оборачивается медленно, словно все еще не веря тому, что этот голос именно его. Рыжеволосый мужчина, почти парень, стоит позади нее у самой двери. Его голова почтительно опущена, Элай не смеет смотреть на Госпожу в столь неподходящей виде. Но Ровенну смущает – что уже удивительно – только те обстоятельства, что перед нею стоит ее внезапно воскресший несостоявшийся зять. Он, как совсем недавно Чарльз, протягивает ей длинное черное пальто. Ровенна быстро его накидывает и застегивает. Мужчина позади нее не двигается.

− Элай? – зовет она. – Ты жив? Но мы же видели твое тело.

− Повелитель вернул меня, Госпожа. – она узнает этот голос. Это и правду он. Элай говорит ясно, без запинок. – Я очнулся в вашем дворце в своей старой комнате. – с губ Ровенны рвутся слова о том, что Реджина велела держать комнату в идеальном порядке, но демон молчит. – Мне рассказали о том, что происходит. Я тут же поспешил к вам на помощь, Госпожа.

− Спасибо. – Ровенна еле может говорить, ей приходиться разрывать корочку крови на своих губах. Именно сейчас она чувствовала себя смертельно усталой. Голова болела, нос щекотал неопрятный запах палёной плоти. Демона начало мутить. – Я хочу домой.

− Конечно, Госпожа. – Элай никогда не называл ее «Моя Госпожа», как это делали иногда служанки. Потому что у него было только одна Госпожа. – Что прикажите делать с ним?

Ровенна повернула голову и посмотрела на вампира, который все это время молчал. Голова низко опущена, белый халат испачкан в ее собственной крови. Он выглядит таким жалким, но даже сейчас Ровенна замечает, как напрягся вампир. От него исходили волны страха, а еще желания жить. Жить, просто жить.

− Возьмём с собой.

Чарльз свободно выдыхает.

***

− Да послужишь ты во благо нашей семье.

Карл мертв. Азазель жив. Чарльз стоит на коленях, но в этот раз перед Желтоглазым правителем. Про себя он отмечает то, что конечно не посмеет сказать вслух: Ровенне намного больше идет в царственных платьях и без разводов крови на красивом лице.

− Повелитель. – Ровенна с улыбкой подходит к отцу. Ей не верится, что все, что начиналось так долго, закончилось так быстро. Все сложное впереди, а семья обрела еще одного верного сторонника. Ровенна недавно подметила эту особенность – те, кто изначально был твоим врагом, станет самым преданным слугой. Но сейчас Королева думает явно не о нем. – Меня ждут дети и жених. С вашего позволения, я пойду.

Желтоглазый кивает, целует дочь в лоб, и та вылетает из покоев. Вампир Чарльз думает о том, что Ровенна не просто усталый от жизни многовековый демон. Она еще любимая женщина и мать.

Комментарий к Давай с тобой поговорим (пропущенная сцена)

Ищу бету))

========== Миражи (сиквел) ==========

Шу просыпается в их с Цисс квартире. От холода. Не открывая глаз, пытается нащупать рядом с собой теплое демоническое тело, но натыкается только на холодные простыни. Вампир удивленно приоткрывает синие глаза, но Присциллы не находит. Зато слышит – в другой комнате свою собственную скрипку. Улыбается краешком губ и встает. Цисси уже давно просила научить ее играть на скрипке, и Шу, к своей чести сказать, покорно ее учил. Только вот игра на скрипке подразумевала немного неловкие соприкосновения. Шу, уча ее играть, непременно обнимал ее сзади, клал свою руку на ее, чтобы исправить ошибки. Поэтому надолго Сакамаки не хватало и итог всегда был одним: Цисси злилась, куталась в одеяло и со злостью била смеющегося вампира в подушку. Вампир и раньше подозревал, что Цилли выскальзывает ночью, чтобы самой научиться играть, и это смешило Сакамаки.

− Цилли? – громко, но тем не менее ласкового зовет Шу. Скрипка замолкает.

− Я здесь, Шу. – слышит он и идет на голос. В комнате никого нет, а скрипка лежит на своем законом месте. Присциллы нет.

Широко распахнув глаза, Шу мгновенно выпрямился, затуманенным взглядом уставившись на входную дверь и краем сознание отмечая, что грудь вздымается несколько чаще, чем после обычного сна, а в комнате на несколько градусов теплее, несмотря на распахнутое настежь окно и гуляющий по помещению ветер. Особняк. Сакамаки, не веря собственным глазам, обводит собственную комнату, в который он не появлялся уже… ну, полгода, пожалуй. Оглядывается, краем глаза замечая, что спал в одежде на заправленной кровати. Странно, Цисси никогда не разрешала ему спать таким образом. Его невеста стремилась к тому, чтобы навсегда отвадить Шу от наушников и сну в любом месте. Он пытался приучить ее спать в любом месте и к наушникам. В этой их войне выигрывала явно Цисси.

Шу принимает вертикальное положение, непроизвольно хмурясь и проводя рукой по светлым волосам, лишь самую малость растрепавшимся после сна. Черт возьми, где Цисси? Вампир подрывается с кровати, оставляет наушники на прикроватной тумбочке и выходит в коридор. Пустой и плохо освещаемый, он чем-то напоминает тот коридор из его сна.

− О, Шу. – вампир вздрагивает и оборачивается. Райто – как бы пропавший три года назад – подходит к Шу с привычной развязной усмешкой. – Рейджи зовет на обед. Идешь?

− Что? – голос вампира отдает знакомой хрипотцой, как после долго сна. Райто вернулся? Это все розыгрыш?

− Рейджи. Обед. – Райто мастерки изображает Рейджи, поправляя воображаемы очки и махает рукой у рта, показывая ложку. Твою мать, что происходит?! Тем не менее, Шу кивает и идет в столовую с Райто. Приглядывается. Без сомнений, это его брат. Только вот такой, каким он мог быть до произошедшего с Реджиной и Элаем. Кстати, о Реджине…

− Ред в курсе что ты вернулся? – настороженно спрашивает Шу, думая о том, что Рейджи и Ровенна наверняка не в восторге от происходящего. Интересно, как сестра отреагировала на внезапное возвращение брата? И если уж на то пошло, когда они с Рейджи вернулись из Ада? Однако ответ Райто заставил Шу остановиться и тупо уставиться на брата.

− Какая Ред? Ты про кого? – нахмурился Райто, хотя его лицо тут же просветлело. – А, ты про Рейджи? Смешное ты ему имечко придумал. Да, нормально отреагировал. Мне кажется, он даже не замечает, как я в бордели хожу.

Шу резко остановился.

− Какие бордели? – уже начиная злиться, спросил старший Сакамаки. – Я про Реджину. Она как отреагировала на твое возвращение?

− Братец, я не знаю никакую Реджину. – пятый Сакамаки озабоченно хмурится, а Шу как будто выпадает из реальности на несколько минут. Это что, шутка? Или Райто просто обкурился до потери памяти?

Как в трансе, Шу дошел вместе с Райто, который на него странно косился, до столовой. Ожидал увидеть по крайней мере Ровенну, но наличие женщин в комнате не наблюдалось. Рейджи одарил его странным взглядом из−под линз очков. Шу припомнил, что он все реже надевал их после свадьбы Реджины и Элая. Что-то было не то. За столом царила абсолютная тишина. Рейджи и Аято сидели молча – первый странно косился на Шу, Райто уже все съел и глупо крутил шляпу. Канато не интересовался ничем, кроме медведем в своих руках и сладостями, а Субару явно хотел свалить, при этом сломав мебель. Все было нормально, на первый взгляд, но так все было до нее. До появления Ровенны. В конце, Шу уже не выдерживает и обращается к брату. Рейджи удивленно, и с оттенком призрения смотрит на него, взглядом спрашивая, что ему надо.

− Рейджи, где Ровенна? – и Шу видит, как сначала лицо Рейджи искажается в легком приступе отвращения, а потом в непонимание и досаде. Словно Шу только что нарушил какое-то очередное правило. Все остальные братья притихли.

− Кто? – раздраженно спрашивает темноволосый. – Какая Ровенна? Если это твоя пассия, и ты спрашиваешь, почему ее не позвали…

− Вообще-то, Ровенна твоя жена и у вас с ней четверо детей. – на одном дыхание выдает Шу. С минуты в столовой царит тишина, даже Аято и Райто не издают звука. Хотя казалось, на такую сногсшибательную новость они должны были отреагировать. Однако нет.

−… совсем спятил. – выдает Рейджи, и старший Сакамаки мгновенно узнает этот голос. До того, как приехала Ровенна, брат, если и говорил с ним, то только таким голосом – невозмутимым, но где-то промелькивают нотки отвращения, ненависти и всех негативных эмоций, придуманных человеком. Внезапно Шу понимает: Ровенны здесь не существует, а если и она где-то есть, то Рейджи с ней не знаком. Эта первое, что ударяет в голову молодому вампиру. Второе, это то, что если Рейджи и Ровенна не знают о существовании друг друга, у них нет общих детей. Поэтому Райто здесь – в этом месте — мире, вселенной, где он чёрт возьми оказался? – нет Реджины, которая позднее разобьет ему сердце. Тут нет Присциллы. Шу чувствует то, что чувствовал после смерти Эдгара − на смену всем недавним чувствам пришла уже знакомая, но тем не менее ненавистная апатия. Как теперь жить дальше? Он сможет забыть все произошедшее? Забыть Цисси? Нет, точно нет.

− Хорошо, пусть так. – уже вслух произносит он, и встает. Медленно, словно вот-вот упадете. Цисси не нравилось, когда он так ходил, но теперь ее здесь нет. И не будет. Уже никогда. Шу жутко хочется спать, но вновь услышать её голос хочется ещё больше. Хочется вновь увидеть Цисси, съесть то, что она приготовит. Даже просто поцеловать ее, хоть на мгновение коснуться своими холодноватыми губ своими. Она всегда сначала смеется, потому что Шу целует ее, когда захочет. Они могу просто разговаривать, Цисси что-то весело объясняет, а ему просто неудержимо хочется поцеловать ее. И он поцелует, прервав ее слова, и она засмеется.

Он так хочет всё отбросить. Отбросить все чертовы воспоминания, что тревожат его разум каждый день. Слишком сложно, он хочет отбросить все чувства. Пройдут годы, но сможет ли он когда-нибудь забыть эту девушку? Шу заваливается на кровать в своей комнате и тихо выдыхает в подушку. Неужели, все это и правда был сон? Почему же так реалистично? Неужели, кто-то сверху решил покарать молодого вампира за всего его грехи? Теперь, не печаль по Эдгару будет терзать Наследника, а печаль по той любви, которую его заставили оставить.

Шу встает резко, откидывает от себя кровать. Она с грохотом летит на балкон, выбывает двери. Сакамаки крушит все, что попадается ему под руку – письменный стол, стул, шкафы. Все, все катитесь к Дьяволу! Умрите! Пусть сдохнут все! Только верните ему Цисси! Он понимал, что хуже быть уже не может. Вся его жизнь была сном, и как, он не мог ответить до сих пор. Так могло быть в романе, в глупой книжке, но не в жизни Сакамаки Шу. Шу сопротивлялся, как мог. Его ломало, будто упорство могло взять верх над реальностью. Это не могло быть сном, ибо никакой сон не поселит в сердце сверлящую, сжигающую изнутри тоску. Она была всегда рядом, душераздирающая, сводящая с ума. Непонятная, и это убивало больше всего. Ведь Цисси реальна. Она должна быть реальной.

− Шу? Шу!

Шу резко садится в постели, стараясь выровнять сбившееся дыхание, утирает покрывалом бисеринки пота со лба. Этот сон был в разы реалистичней всех предыдущих, и сейчас Шу впервые в жизни чувствует себя трусом. Потому что паника охватывает его, страх сковывает мышцы, и он не может ни распахнуть глаз, ни протянуть руки к противоположному боку кровати. Он просто не может сейчас поймать пальцами пустоту. Осознать, что вся эта глупая и пугающая ситуация, все эти взгляды и слова оказались правдой.

И за своими метаниями он не замечает, как теплые маленькие ручки гладят его по плечам, и как Цисси обнимает его со спины.

− Кошмар приснился? – Голос Цисси хриплый ото сна, но даже сейчас не теряет своей мелодичности.

Не помня себя от нахлынувшего вмиг счастья, Шу сгребает её в охапку, до боли, до хруста ребер сжимая в объятии. Лишь бы осознать всю её… реальность.

− Шу. – удивленно зовет она, и тепло дыхание опаляет его шею. Ему всегда нравился этот контраст – его вампирский холод и ее демоническое тепло. Он зарывается носом в светлые волосы, вдыхает их запах и не может сдержать довольного стона.

− Теперь да. – шепчет он в её макушку.

− Хорошо. – шепчет Цисси, но даже не делает попытки отстраниться, напротив, льнет к груди Сакамаки, проводя ладонями вверх по напряженным рукам, лаская шею легкими прикосновениями.

Шу слегка отстраняется, впрочем, не разжимая объятия, касается губами пухлых девичьих губок, и замирает так на несколько долгих мгновений, прежде чем отстраняется и шепчет:

− Все хорошо, Цисси. Я люблю тебя.

Присцилла улыбается в его шею, и эта улыбка стоит сотен слов и признаний. Шу укладывает их поудобней, так и не отпуская девушку от себя хотя бы на сантиметр, а затем проваливается в спокойный сон. Цисси медлит несколько секунд, а потом проводит ладонью по холодному лбу. Она знает, что ему снилось и ей даже немного жутко. Потерять друг друга они уже не могут. Это слишком.

Комментарий к Миражи (сиквел)

Просто авторская задумка, которую мне нужно было выплеснуть.

В планах у меня свадьба Ровенны и Рейджи. Кто за?)

========== Желания и действительность (сиквел) ==========

Шу не хотел иметь детей. Как сказать об этом Цисси, он не знал.

На самом деле, желания Присциллы на этот счёт оставались для него потёмками. Они никогда не говорили об этом, потому что с самого начала в их отношениях был только секс, страстная ругань, попытки Цисси изменить ленивого Сакамаки и опять же — секс. Шу искренне считал, что детей в эти составляющие вписывать не стоит. Однако было ещё кое-что — Шу любил Цисси. И Сакамаки был уверен в том, что Присцилла, как и любая другая девушка, хочет иметь ребенка. Шу видел, какими глазами она смотрела на племянницу, младшего брата. Чёрт, он даже не использовал никакую защиту. Если она хочет детей — они будут, даже если испортят приевшийся уклад. Но детей всё не было.

Казалось, ни Ровенна, ни сама Цисси или её сестры этим вопросом озабочены не были. Лишь один раз Шу позволили себе кратко спросить Рейджи о том, не знает ли он что-нибудь на этот счет. Его брат пожал плечами.

— Я не говорю с Ровенной на эту тему, — ответил он. — Она её избегает, да и собственно, разве тебе это важно?

Будут ли у них дети — не важно. А вот счастье Цисси — важно.

Спросить на прямую об этом, старший Сакамаки почему-то не решался. Может, опасался того, что Цисси в штыки воспримет его предложение о детях. А может, просто не хотел баламутить воду, потому что они оба быстро заводились, и даже такая безобидная тема могла перерасти в ссору.

Однако тянуть долго Шу не мог. Теперь он понимал Рейджи, который всё спускал Ровенне с рук, делал маленькие подарки. Он понимал Ровенну, которая старалась хоть немного подавить свой характер и делать то, что нравится Рейджи: ходить на приёмы, быть леди. Когда ты любишь, единственная цель — исполнить все желания любимого, даже если они такие мелочные, как кошка или платье на выход. Шу испытал такое на собственной шкуре — он буквально носил Цисси на руках, старался перебороть лень, исполнять её желания. Справедливости ради стоит отметить, Присцилла тоже старалась идти на уступки ради Шу: иногда она позволяла ему ничего не делать, как в старые времена, лежать с наушниками в ушах. Ради него она даже научилась играть на скрипке. Она подпевала его игре и просто пела, когда он просил.

Если Цисси захочет иметь детей — Шу будет плевать на всё.

Но когда он завел разговор на эту тему, собственная точка зрения перевернулась. Шу сказал, что не против иметь детей и Цисси внезапно нахмурилась, угрюмо сжав губы.

− Дети?

− Да, — ответил вампир, озадаченный её реакцией. — Если ты хочешь, то у нас может быть ребенок…

− Ты хочешь этого? Для тебя это важно? — в таком же тоне спросила девушка. Они сидели на кухне, только что закончили приём трапезы, любезно приготовленный юной Сакамаки. Присцилла угрюмо поджала губы так, что они превратились в одну тонкую линию. Брови сведены к переносице. Шу подумал, что она, возможно, проверяет его.

Присцилла, даже если и желала иметь детей, просто не хотела давить на него. Ведь могло же такое быть? А теперь ей нужна уверенность в том, что потом ничего не изменится. Поэтому, поколебавшись несколько секунд, Шу отвечает:

− Да.

Цисси истерически хмыкает. Она оставляет чашку с напитком (кофе это или ещё что-то — Шу не разобрал) и отводит взгляд. Подносит руку ко рту, словно пытаясь сдерживать рыдания, однако не издает ни звука. Шу успевает испугаться: что он такого сказал? А может быть, она просто так радуется? Он редко видел Цисси задорно смеющийся, по характеру она более походила на Рейджи — немного угрюмая, сдержанная на эмоции. Присцилла глубоко вздыхает. Смотрит на Шу с ухмылкой, перекосившей её красивое лицо.

− Тогда тебе придётся найти другую девушку.

− Почему?

− Потому что я не могу иметь детей, Шу.

***

Думала ли Цисси о том, чего её лишили? Нет.

То, что у Реджины был ребёнок — чудо, но оно произойдет лишь единожды. У Беллатрикс детей не будет. У Цисси тоже. По идее, их самих быть не должно было — потомки вампира и демона бесплодны. То, что Ровенна родила не её заслуга. Рейджи — чистокровный вампир, а Ровенна — полукровка. Если бы обстоятельства сложились по-другому, и мужем Ровенны стал бы кто-то другой, то матерью ей не быть. У неё могли быть дети с Финником. Детей от Гадриэля или Гавриила быть не могло. Потому что кровь не может мешаться с кровью другой расы, особенно если представитель — полукровка. Рождение Ровенны — удачный эксперимент. Рождение Коу — всего лишь теория. Рождение Финника — ничего удивительного. В этом, кстати, и крылась причина, по которой Азазель хотел развести дочь с Гавриилом — ему нужны были внуки. Рейджи лишь подходил на роль отца внуков, ничего более. Любит его дочь — хорошо, не любит — всё равно. Вот так и жили полукровки, не чистокровные вампиры, те, кто выбрал себе в пару другую расу — с вечным вопросом, а будут ли наследники?

Рождение Цисси и её сестер с братом тоже удачное стечение обстоятельств. Кровь вампира смешалась с кровью полукровки, поэтому все вышло удачно. Элай — сын вампира и ведьмы, поэтому с полукровкой Реджиной дети могли быть. С кем-то чистокровным — вряд ли. Вопрос: почему у двух других отпрысков Ровенны и Рейджи не могли быть дети? Потому что в них доминировала демоническая кровь, особенно в Беллатрикс — сосуде силы Азазеля. Габриэль точно сможет иметь наследников, если выберет полукровку или чистокровную. А Цисси… что ж, ей просто не повезло.

Сказать честно, поначалу ей было плевать. Спать с кем угодно без риска забеременеть — прекрасно. Так было, пока не появился Шу и Присцилла начала переживать, думая о том, что Сакамаки наверняка нужны будут рано или поздно наследники. Наследники, которых она просто не сможет ему дать. Потому что с рождения не способна родить.

Ровенна убеждала дочь в том, что всё может быть. В конце концов, если она сильно захочет, Повелитель сможет что-то придумать. Но Цисси не хотела. Она была свободолюбивой, как мать, и на данном этапе не хотела загружать себя материнством. Слова, что Принцесса бесплодна навсегда вжались в Цисси, стали спутниками, облегчением, приговором. Но со временем Цисси поняла, что ей кто-то нужен. Не в сёстрах, так в ком-то другом она могла найти спасение. В ребёнке. Тогда она впервые сказала, что хотела бы иметь его. Однако забыла так же быстро, как и сказала.

Появился Шу. Что могло их связать? Что общего могло быть между ними? Но это странное сочетание двух вампиров из одной семьи было уникальным, в некотором роде, когда они являлись дополнением друг друга. Цисси дарила Шу необходимые ему добрые эмоции, а он, в свою очередь давал девушке сил, чтобы жить. Жить для кого-то и ради кого-то. Её смысл, её надежда, её судьба.

Цисси были всеё равно, будет у нее ребенок или нет. Шу, казалось, тоже. Она не понимала обычных женщин, которые готовы отдать всё — красоту, молодость, даже душу, чтобы лишь иметь ребенка. Но взяв в руки Розали, Цисси внезапно поняла, что никогда не сможет познать вкус самого желанного, самого волшебного и удивительного чувства — материнства. Она никогда не сможет сказать Шу, что у них будет ребёнок. Никогда в мире не появится частичка их двоих. У них не будет продолжения. Присцилла никогда не увидит в глазах Шу, того счастья, что видит в глазах Элая (или даже Рейджи, когда он смотрит на дочерей и сына) когда он смотрит на Розали. Тогда она подумала о том, что это — её удел. И поэтому ничего никому не говорила.

А стало совсем плохо около неделю назад, когда Реджина попросила их приглядеть за дочерью. Реджина не знала, что иметь детей сестра не может, говорить Цисси не хотела. Поэтому она растянула губы в правдоподобной улыбке и согласилась. Шу не возражал.

Что скрывать, им было весело. Гулять по парку аттракционов, носиться за малышкой, есть сладкую вату — это было здорово. Плохо стало под самый конец, когда Шу усадил себе на спину уставшую Розали и просто пошёл рядом с любимой. Плохо стало, когда Цисси увидела, как темные пряди девочки соединились со светлыми волосами Шу. Плохо стало, когда Присцилла вспомнила, что это не их ребёнок. А совсем хреново, от мысли, что ихребёнка никогда не будет. Лишь потому, что она бесплодная. Было больно, отвратительно.

Вот так, за всю свою недолгую жизнь Присцилла Сакамаки прошла от безразличия к собственному недугу до омерзения и ненависти к самой себе. Она наивно полагала, что в случае чего, отпустить Шу будет легко. Потому в их отношениях и был некий холод. Но сейчас она поняла, что не сможет. Не открыться ему, не отпустить.

***

− Вот значит-ка, — пробормотал Шу. Цисси хмыкнула, встала.

− Надо было сказать раньше. Не думала, что наши отношения когда-нибудь дойдут до этого.

Шу молчит. Цисси молча выходит из кухни, думая о том, что ей хочется напиться до беспамятства, исколоть руки иглами, затягиваться сигаретами до такой степени, чтобы с кашлям выхаркать легкие. Думает о том, как будет объяснять все это родителям. Как сможет спокойно рассказать это отцу, а потом расплакаться. Как её будет бить истерика, как она будет ненавидеть саму себя.

Но этого ничего не будет.

Шу хватает её за руку.

− Ты мне нужна, Цилли, — она истерически смеётся. Верить в то, что он говорит это сложно. Для демона − практически невозможно. — Мне плевать на ребёнка.

Присцилла разворачивается. Синие глаза смотрят на неё с пронзительной нежностью и любовью.

− Но ты же сказал…

− Я думал, ты хочешь это услышать. Но раз так… То в этом есть свои плюсы.

Смотрит, а у Цисс глаза слезятся. Впервые, ей так хочется сильно заплакать. Она никогда не скрывала от него своих чувств. Хотя это было бы и невозможно. Присцилла всегда была честна с ним. Но сейчас ей так хотелось скрыть от него ту разъедающую боль, которую она так умело прятала внутри себя, и которая так внезапно вырвалась наружу.

− Цилли, я люблю тебя. — ладонь Шу ложится ей на затылок, другой рукой он обвивает её талию. Прижимает к себе. Присцилла утыкается носом ему в плечо, а руками судорожно цепляется за кофту на спине, ища спасение. — Это ничего не меняет. И не могло изменить.

Чуда не будет. Цисс не станет матерью. Однако у неё есть Шу. У Шу есть она. И весь мир кажется лишь ненужной реальностью.

Комментарий к Желания и действительность (сиквел)

Аааа, я помню о том, что обещала главу о Финнике и его жене, и она будет. Просто пока есть идеи, нужно писать)

Бета: еее, я живаа, как давно я не заходила в фикбук..вау

========== «ИДЕАЛЬНЫЙ ТИП ДЕВУШЕК» (сиквел) ==========

Комментарий к «ИДЕАЛЬНЫЙ ТИП ДЕВУШЕК» (сиквел)

Не проверенна бетами

Рейджи нашёл этот список, когда перебирал старые документы в своём кабинете. Первую секунду парень пытался понять, что такое оказалось в его руках. Однако тут же понял, что на листке писал он сам, но очень-очень давно. Даже вспомнил, при каких обстоятельствах.

Ему тогда было около восьми лет, и они с Аято обсуждали, какие будут из будущие невесты. В том возрасте Беатрис ещё не настолько игнорировала своего второго сына, поэтому и таким идеалистом Рейджи не был. Он сказал Аято, что ему главное, чтоб его невеста была верной и любящий. Аято, на которого Корделия уже тогда начала давление под названием «Ты должен быть самым лучшим» промолчал, но согласно кивнул.

Вампир усмехнулся. Было понятно, что такую девушку как Ровенна, Беатрис бы одобрила с большим смирением. Хотя, Рейджи даже не спрашивал, понимала ли его мать, что вероятность замужества её дочери с кем-то из братьев была очень велика. Но если взять во внимание слова Карла о том, что союз Рейджи и Ровенны Беатрис видела в своих планах, то все происходящее мать бы одобрила.

Однако, если всё-таки рассматривать Ровенну не как его сестру, а чужую для Беатрис девушку, одобрила ли она такую жену? Нет, если конечно думать о том, что ей было не наплевать. Сейчас у Рейджи в руках был список, который Беатрис диктовала ему, с пометками после того разговора с Аято. После, мальчик исключил кое-что, оставив только те пункты, в которых был солидарен с матерью.

– Конечно, очень важна внешность. – заявила тогда Беатрис. – Твоя избранница, даже при хорошем воспитание должна быть хороша собой.

Внешний вид:

1. Только не стрижка под мальчика – чем волосы длиннее, тем лучше.

– Но она должна их собирать в причёски. – у Беатрис волосы были собраны всегда. Аккуратный пучок, и только две длинные пряди спускались до уровня груди. Видимо поэтому она решила, что это обязательное условие. – И совершенно без разницы, какого цвета волосы, но желательно не крашенные.

Рейджи был согласен в том, что волосы у девушки должны быть длинными. У Ровенны они были очень длинными, но девушка редко собирала их во что-то, кроме хвоста. Иногда это была длинная толстая коса или свободный пучок. Однако вампиру нравилось то, что она носит их распущенными. Так приятно уткнуться в них носом, зарыться лицом и глубоко вдыхать этот запах горячего шоколада.

2. Красивая форма лица

– Это обязательно. – утверждала Беатрис. – Оно может быть простым, но должно цеплять.

Перед глазами встало лицо Ровенны. Во время приезда в особняк у Ровенны были небольшие щёчки и лицо имело небольшую пухлость, которая обязательно присутствовала у молодых девушек. Однако после ее блистательного возвращение это пропало: щеки впали, зато появилось четкое очертание скул, придающие Ровенны сходство с самим Рейджи. Гордо вздёрнутый носик, красивые сиреневые глаза. Вряд ли ещё чьи-то черта лица станут для вампира роднее.

3. Цвет глаз должен быть экзотическим. Это могут быть карие, в которых можно утонуть. Синие? Хорошо. Зелёные? Тоже ничего.

Глаза Ровенны имели сиреневый цвет, в большинстве случаев. Цвет, который унаследовала Цисси. Глубокий сиреневый, практически фиолетовый, как тьма. Или же яркий, как цветы, как огни фейерверка.

А ещё они могут быть жёлтыми. Рейджи уяснил, что желтый цвет глаз – метка правящий семьи среди демонов. У его дочери Беллатрикс были такие глаза. Однако это был далеко не солнечный цвет, скорее дилере золото или янтарь. Это была ценность.

В глазах Ровенны можно было утонуть, это маленький мир для них двоих. Рай, который никогда не будет открыт для им подобным. А у Рейджи такой рай был. В глазах супруги.

4. Только не плоская, женственность обязана присутствовать.

– У женщины должны быть привлекающие формы. – говорила ему Беатрис. – Вампиры со временем не меняются. Поэтому с выбранной женщиной ты будешь жить вечность. Но и конечно, коровой она не должна быть. Грудь – пышная, упругие бёдра и тонкая талия. Записал?

Если бы дело было только во внешности, Беатрис сразу бы поженила их. Тонкая талия, аккуратная не маленькая грудь, упругие бёдра. На этом красота конечно не кончается – тонкие руки, с красивыми кистями и длинными тонкими пальцами. Сакамаки в одежде была прекрасной девушкой, а в момент интимности это был не демон, а настоящий ангел. И дело не в том, что каждый вампир красив. Смешанная кровь демона и вампира придавали Ровенне что-то необычное, словно собирая вокруг неё облокотил тайны. Каждому хотелось узнать эти тайны, но знал их только один вампир на свете.

5. Рост от 160.

Рейджи тогда спросил, почему это важно? Беатрис тут же принялась объяснять: высокий юноша – а Рейджи уже в детстве демонстрировал не по годам высокий рост – будет нелепо смотрится с низкой девушкой. Сейчас Рейджи понимал, что и вправду с его ростом 183 см было глупо смотреться с девушкой 150.

Ровенна была на 4 сантиметра ниже его, а на каблуках практически одного роста. Что же, значит Ровенну в 179 см Беатрис бы одобрила.

6. Белая идеальная кожа.

Вот тут была небольшая проблема. Нет, кожа Венн была белоснежной, без дефектов присущим людям. Но вот… Большое количество шрамов, царапин, укусы цепных псов. По неясным причинам они не исчезали совершено, а оставались белыми шрамами. Человеческим глазом их не заметить, но видя супругу обнаженной, вампир не мог не провести по ним самым кончиком пальцев. Не то чтобы они раздражали Рейджи, но это было частью Ровенны, а значит как-то повлиять на это он не мог.

На внешнем виде не остановились. Беатрис считала необходимым вбить в голову Рейджи, что его жена должна быть не только красива, но и обладать личными качествами. Тут список был длиннее и представлял собой просто набор качеств.

Характер

1. Хозяйственная

Точно нет. Ровенна вовсе не была неряхой, однако готовка не была ее сильной стороной. Хотя, тут даже не было нужды – в особняке было достаточно слуг и горничных, а уборка в их квартире всегда сопровождалась маленькими шалостями. Ровенна могла научится готовить на раз-два, но стряпня Рейджи была очень ею любима. А чай и тосты в постель были очень милым жестом, даже если она и не умела толком готовить.

2. Верная

Несмотря на то, что ее жизнь как сущности началась через шестнадцать недель после сотворения мира, что подразумевало множество половых отношений, Ровенна была самой верной женой на свете. Да и когда зашёл разговор, Назлы утверждала, что девушка не заводила множество отношений. Каждый раз выбирая одного из мужчин, она вытягивала из него все, что могла и только потом начинала другие отношения.

С тех пор как завязался роман с Рейджи, Ровенна совершенно точно не искала кого-то другого. Термин «любовь» была слишком слабым, чтобы объяснить все, что происходило между ними. Взаимная любовь между вампирами неописуема, и не допускает измен. Каждый раз глубоко вдыхая запах шоколада, смешанный с его собственным, Рейджи осознавал, что эта девушка принадлежит ему целиком и полностью.

3. Ответственная

Чего нельзя отнять, того нельзя. Бывало, Рейджи искренни восхищался своей возлюбленной. Тому, как ответственной она относится к делам, которые это заслуживают. Что-то мелкое и незначительное Ровенна выполняла несерьёзно, со смехом, но если появлялось нечто серьёзное – Ровенна призвала всю свою ответственность. Это было видно в воспитание детей, поручениях Азазеля. Тут не могло быть никаких претензий.

4. Искренняя

До этого было ещё пять пунктов, но Рейджи не посчитал их важными. А вот искренность в любых отношениях должна присутствовать. Правда, Ровенна равняла такие понятия как «искренность» и «раскрепощенность». Вампир сомневался, что чьи-то отношения наиболее скрыты от других, но искренни с друг другом.

5. Талантливая

Верховая езда, фехтование, рисование – множество мелких увлечений, в которых Ровенна была прекрасна. Вечность — это долгий срок, чтобы овладеть всеми хобби мира. Тут придраться было не к чему: его супруга была самой талантливой девушкой на свете.

6. Умная

Ровенна не была дурой. Хотя и предпочитала держаться образа «красивая, но глупенькая». Как говорится, от таких меньше всего ожидаешь нож в сердце. Так чтобы сохранить такой образ нужен достаточный ум. Чтобы выжать в ее мире нужен ум, иначе тебя убьют более умные.

– Но все эти качества меркнут, если девушка одевается безвкусно или вульгарно. Женщина есть женщина, она должна одеваться в платья, в юбки – крайний случай.

Рейджи любил строгий вид, но простота тоже поощрялась. Ровенна не любила через чур короткие юбки – хотя ее длинные ноги прекрасно смотрелись бы в юбке – поддерживаясь мнения о том, что мини носят только проститутки, а длинных она смысл не видела. Иногда удавалось застать ее вчерной-юбке карандаше, что такие случае были редкими. Зато в почёте, кроме шорт и джинсы, были те длинные платья, которые носила в Аду. С удовольствием носила вечерние платья на какие-то мероприятия, но назвать их пошлыми или вульгарными нельзя. Ровенна если и одевалась так, то только дома, для глаз Рейджи. Тут уж возражать не приходилось.

– И конечно, макияж. Он должен подчеркивать что-то, будь то длинные ресницы или пышные губы. Переусердствовать не надо.

Ровенна всегда красила ресницы, а губы имели ярко-карасиный цвет. Она вообще любила матовые помады, а тенями всегда пользовалась темными, на выход. Ровенна любила подчёркивать свои глаза и губы.

– Мне плевать на ваши советы, мама. – с глубоким вдохом говорит парень. Главное, что твердила Беатрис – воспитанная, послушная, даже покорная. В Ровенна, она была другой: взбалмошная, энергичная, она зарядила его мир позитивом и раскрасила яркими красками. И так ли важно, какая она?

– На что тебе плевать? – тонкие руки обвивают талию вампира, и девушка утыкается подбородком в плечо Рейджи. Вампир хмыкает.

– На идеалы. – отвечает парень. Ровенна улыбается ему в шею и смотрит на список.

– Что это?

Ловкие пальцы демона хватают бумагу до того, как вампир успевает ее спрятать. Ровенна хихикает и отходит к креслу. Вампир следует ща ней и протягивает руку, но девушка лишь ближе прижимаем к себе список.

– Мне интересно. Если это не документы на развод, то не нервничай.

– Ровенна. – предостерегающе произносит Рейджи, но на кого это не действует, так на его жену. Поэтому темноволосому не остаётся ничего, кроме того как сесть в кресло и перетянуть супругу себе на колени. И теперь уже он закладывает ей через плечо. Утыкается носом в шею, вдыхая любимый запах. Горячий шоколад.

– Ты меня не отвлечешь таким способом. – бормочет она. Рейджи усмехается. Если бы он захотел, смог бы отвлечь, но уж больно интересно, как она отреагирует.

Ровенна читает молча, а потом поворачивается к Рейджи.

– Это список по которым ты должен выбрать себе жену?

– Уже выбрал. – отвечает парень, перекидывая волосы на одну сторону. – Даже если бы ты былая полная противоположностью этому, – он кивнул на список, – и даже если бы

наша мать была бы против.

– Ты хотел сказать, если бы мы не были родственниками. – хмыкает Ровенна. – Но давай проверим, допустила бы Беатрис наш брак.

Ровенна хмыкнула, когда Рейджи прикусил ей кожу и наклонила голову к плечу.

– Щекотно. И так, первое: не стрижка под мальчика – плюс… Надеюсь, ты не против, что они распущенные?

– Нет. – вампир намотал их на кулак и несильно потянул на себя, заставляя Ровенну запрокинуть голову. Ровенна засмеялась, поняв почему не против.

– Тогда дальше. Красивая форма лица. – Ровенна повернулась к вампиру и внимательно посмотрела на супруга.

– Можешь ставить плюс.

– Чудно. – тут же просветлела Ровенна. – плюс… Цвет глаз должен быть экзотическим… Ставлю плюс?

– Мне плевать.

Девушка замерла, а потом взвизгнула. Вампир поднял ее на руках и опрокинул на стол. Листок улетел, и вампир надеялся, что он сгорит где-нибудь. Смотря на слегка растерянную Ровенну, Рейджи провёл пальцами по лицу, обводя контор полных губок, ниже – тонкая шея, грудь, талия, бёдра.

А Ровенна смотрит на него.

С искренней любовью в глазах, преданностью. От этого взгляда сиреневых глаз, который просто не мог принадлежать созданию тьмы, щемит сердце.

– Мне плевать, какие у тебя волосы, – возвращается к волосам и перекидывает их из-под спины, смотря на то, как они стелется по столу, – глаза, – прикосновение холодных губ

к векам, – форма лица, – в щеки, – формы, – прикусывает грудь сквозь блузку, под которой нет нижнего белья.

Дыхание учащается.

– Так какая должна быть женщина, чтобы понравиться тебе?

– Она должна быть тобой, моей женой.

И вампир целует свою супругу. Глубоко, лаская языком десна и зубы. Чувствуя себя самым счастливым рядом с этой идеальной девушкой.