Родная кровь - не вода (СИ) [Max.Rockatansky] (fb2) читать постранично

========== Отражения друг друга ==========

Каттегат

Холодная и суровая зима, постепенно отступала, а ее место законно занимала весна. Каждый день становился теплее предыдущего, солнце все чаще радовало своими лучами, следовательно, Каттегат все чаще посещали торговцы, ремесленники и ярлы, которых очень интересовали предстоящие набеги. В связи с этим, в длинном доме не прекращались собрания и пиры.

С тех пор, как Рагнар Лодброк бесследно исчез, после поражения под Парижем, бремя правления легло на кюну Аслауг и старшего из сыновей, Бьорна Железнобокого.

Каттегат преобразился за это время, когда-то он состоял лишь из нескольких домов, теперь же это был крупный торговый город. Улицы его были оживлены, было много торговых лавок, детей, бегающих и вопящих, и новых домиков, куда заселялись молодые семьи.

Жизнь кипела, как и кровь молодых викингов.

Сигурд не выпускал из рук лютню, напевая девушкам веселые песенки, он был любимцем женщин. Уббэ и Хвитсёрк никак не могли поделить служанку Маргрэт, та же в свою очередь, отдавала предпочтение и одному и второму. Бьорн занимался в большей степени делами города, из-за чего в их с Торви семье, нередко случались скандалы. И только Ивару не было дела, до уличных девиц, служанки Маргрэт, хотя один раз, он и сам с ней возлежал и прочих глупостей. Его интересовали лишь дела государственной важности, так можно было бы сказать, глядя на его безразличный вид и ледяные глаза. Аслауг иногда лишь догадывалась, что младшего из сыновей что-то беспокоит, но то, что творится у него внутри, наверняка знала лишь Кая - его сестра близнец. Она знала, как внутри него разгорается Муспельхейм, потому как была причиной этого.

Дни проходили в рутине и работе, Аслауг старалась быть достойным правителем, защищать Каттегат от потенциальных врагов. Под категорию потенциальных врагов, попадали ярлы и конунги, желавшие просить руки ее дочери … ее единственной дочери. Кюна спокойно отнеслась к заявлению Уббэ, что он женится на простой рабыне, которую они делят на пару с братом, к каждой новой “любви” Сигурда и к другим выходкам ее детей, но только не по отношению к Кае. Дочь была ее отрадой. Многие считали, что Ивара она жалеет, а Каю любит больше остальных детей. Наверное, так оно и было. Предназначением Аслауг, было подарить Рагнару много сыновей, и она его выполнила, сполна. Но сама же, она всегда мечтала о девочке.

Рагнар всегда говорил, что Ивар жив благодаря его жене и дочери. Он не смог бы смотреть, как дочка растет, а ее брата нет.

***

Кая была в своей комнате, к концу дня она была уставшей, поэтому просила рабынь помочь ей переодеться, умыться и приготовиться ко сну. Девушка сидела у зеркала и рассматривала свое отражение, пока служанка расчесывала ее длинные темные волосы.

Все, кто знал детей Рагнара Лодброка, отмечали то, как похожи Ивар и Кая. Они и правда, были на одно лицо, словно отражения друг друга. Такие же темные волосы, выразительные брови, пухлые губы и синие, ледяные глаза. Исключением было лишь одно, Кая не была калекой.

Но если затрагивать ее характер и говорить о поведении, то тут они все же были разными. Ивар был вспыльчивым, Кая спокойной, он был лидером, она же всегда находилась в его тени, он альфа, она бета. Девушка была умной, но Бескостный был хитрее. В нем было больше потенциала, ловкости, мудрости. Наверное, так он компенсировал свое увечье.

Сестра была той водой, что тушила его пожары. Она была лучом света, среди его туч, веревкой, что бросили утопающему, рукой, протянутой нищему, он меч - она ножны.

Но объединяла их, не только внешность, но еще любовь. Больная, странная, безумная, запретная любовь друг к другу. Безусловно, Кая любила своих братьев, они связаны кровными узами, но Ивар… С ним было по-другому.

С самого их рождения они были всегда вместе, Аслауг говорила, что между ними незримая связь, понять которую никому не дано. Он поранится, Кая плачет. Она начинает фразу, Ивар заканчивает. У Бескостного болят ноги, значит, сестра весь день пробудет с ним. Она всегда старалась быть рядом с братом, помогать ему. Где-то внутри, она чувствовала вину за то, что может ходить, а брат нет. Бескостный злился и ненавидел свои ноги, но глядя на сестру, всегда думал, что лучше он, из них двоих, пусть лучше страдать будет он.

Жестом девушка приказала рабыням оставить ее одну, те поспешно выполнили приказ. Темноволосая не спешила ложиться спать, она размышляла о прошедшем дне, о собрании ярлов, о предстоящих набегах и о том, что Бьорн и Хвитсёрк собираются отплывать вместе. Раздумья ее были прерваны, открывающейся дверью. Голубоглазая даже не отвела взгляда от собственного отражения, потому как знала, кто пришел.

Он никогда не стучал, не просил разрешения войти. Просто и бесцеремонно, появляясь на