Criminal (СИ) [yourwriterellen] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Шайка раздолбаев — так их называли местные. У многих из них не было постоянного места жительства и работы, а кто-то едва ли закончил школу. Старая городская свалка — вот, где они проводили всё своё время. Когда не были заняты плохими делами.

Но насколько плохими были их дела? Никто точно не знал. Всё их существование было окутано туманной пеленой тайн, слухов и опасений. Их боялись и над ними смеялись, их избегали и тайно грезили вступить в их ряды. Опасные, непредсказуемые, агрессивные.

Чёрные драконы.

— Кхм, хорошо, давайте попробуем ещё раз. Вы готовы?

На губах появляется лёгкая ухмылка. Заёрзав на неудобном металлическом стуле, она нехотя кивает. Долговязый брюнет в бордовом вельветовом пиджаке раздражающе щёлкает ручкой.

— Пожалуйста, мисс О’Нил, отвечайте на мои вопросы предельно честно.

— Ладно.

— Итак, — нервно бросает он и открывает толстую записную книжку.

Голубые глаза подростка мгновенно суживаются в попытке вычитать обрывки фраз, небрежно вписанных на страницы ежедневника. Известные фамилии, известные места и известные даты, — ничего нового. Девушка откидывается на спинку стула, запрокинув голову и тяжело вздохнув.

— Какие взаимоотношения были у участников банды?

Сара ухмыляется, прикрывая глаза. Вопрос, заданный в девятнадцатый раз, не застает её врасплох.

Бутылка от пива с грохотом падает на пол, а затем разбивается. Бурый в мгновение ока подлетает к Майклу, грубо хватая его за грудки. Атмосфера накаляется с каждой секундой.

— Ну всё, ублюдок, ты доигрался, — едко шипит он.

Тёрнер ухмыляется и с силой отпихивает от себя Бурого. Очередной драки не избежать, но Майкл, показав приятелю средний палец, спешит направиться прочь из бара.

— Поешь дерьма, Бурый, — кричит он напоследок.

Инспектор прокашливается, ожидая ответа. Сара поднимает на мужчину уставший взгляд и выпрямляется.

— Они — семья. Прекрасные взаимоотношения, вот о чем я говорю.

Показания девушки мгновенно оказываются записаны в ежедневник. Рядом с её словами красуется знак вопроса. Не верит. Уточнит у других.

— Кто-нибудь из них хоть раз применял к вам насилие? Может быть, они оскорбляли вас или угрожали?

— Нет, — резко отвечает она.

Щелчок. Затем ещё один. Стук шагов о деревянный пол с прогнившими досками. Сильная рука, грубо схватившая тонкую женскую шею. А затем — резкая вспышка, оглушающая боль. Сара морщится от неприятных ощущений, вглядываясь в расплывчатый силуэт человека, залепившего ей пощёчину.

— Никогда. Они оберегали меня. Каждый из них.

Тяжёлая металлическая дверь со скрипом открывается, и в помещение заглядывает молодая женщина, отвлекая их бессмысленный диалог. Её напряжённый взгляд находит Сару, а затем она поворачивается к инспектору, стуча двумя пальцами по запястью. «Поторопитесь», — одними губами говорит она и уходит, плотно закрывая за собой дверь. Одной рукой О’Нил поправляет волосы и облегчённо выдыхает. Пару минут — и пытка закончится.

— Тогда я опущу несколько вопросов, всё равно я не уверен, что вы ответите на них честно. У меня остался последний, пожалуйста, будьте предельно честны со мной.

Изо всех сил сдерживая ухмылку, девушка кивает. Он складывает руки в замок, стараясь скрыть нервозность, и после недолгой паузы, наконец, спрашивает:

— Что вас связывает с Аароном Хиллом?

========== Глава 1. Перец, соль и карамель ==========

Главная героиня была влюблена. На каждой странице, пропитанной чьими-то слезами, в каждой строчке и в каждом предложении об этом говорилось. Автор так подробно описывал все её чувства, и если бы не фото пятидесятилетнего мужчины на обороте книги, можно было решить, что он писал о себе. Парень, в которого была влюблена эта девушка, не имел никаких шансов. Он был из бедной семьи, кроме того, отец девицы уже подобрал для неё хороший вариант. В конце концов, влюбленные нашли выход, признались друг другу в вечной любви и сбежали в закат. Эдакая смесь сказок Перро и «Ромео и Джульетты», вызывающая у любого человека скептичную усмешку и раздраженный вздох о потраченном времени.

Ведь неправдоподобные сказки про любовь давно утратили весь свой шарм. Люди теперь — реалисты. Они снимают фильмы с плохими концовками, разводятся, заводят любовников, всеми правдами и неправдами пытаясь доказать, что любовь чиста и прекрасна за самыми редкими исключениями. Одной из немногих, кто искренне верил, что «прекрасная, сказочная любовь до гроба» — это скорее правило, была Сара О’Нил. Книга ей, к слову, очень понравилась.

— Это лучшее, что я читала в своей жизни.

Девушка широко улыбается, ласково проводя пальцами по обложке. Жар эмоций от прочитанного согревает её в этот холодный ноябрьский день, и она выдыхает облачко пара, чувствуя себя на пике своего читательского счастья. Рядом, неловко потирая шею и даря девушке редкие улыбки, идёт Люк. Он не может отвести от неё глаз, но каждый раз, когда Сара с воодушевленной улыбкой смотрит на одноклассника, он нелепо отворачивается, словно никогда её не знал.

И, на самом деле, это может продолжаться бесконечно.

— Это всё очень здорово, Сара, но когда я спросил, почему я провожаю тебя не домой… я ожидал что угодно, но не пересказ романа.

— Это не роман, Люк, это целая жизнь! — и снова она за своё. — Если бы я была на месте главной героини… этот парень, Жак, он так её любит!

Насупившись, Моринг качает головой. Квартал, в который они пришли, кажется парню знакомым, и он вдруг останавливается, увидев вывеску антикварной лавки.

— Лавка миссис Хилл? Зачем мы сюда пришли?

Сара тормозит, с благоговением оглядывая знакомую витрину, а затем оборачивается к отчего-то напряжённому Люку. Улыбка мгновенно пропадает с разрумянившегося лица, уступив место поджатым в немой досаде губам.

— Сегодня утром я услышала, как мама плачет. Пришли счета, за которые совершенно нечем платить. Оказалось, что отец уже два месяца не присылает деньги, почти с того самого момента, как он уехал в Балтимор. Не знаю, зачем я все это рассказываю…

— Ты… хочешь продать что-то? — в удивлении выдаёт Люк.

— Нет же, нет! — Сара смеётся, но в ту же секунду становится серьёзной. — Я уже подрабатывала у миссис Хилл, пока она была в отъезде, и подумала, может, она позволит… мама против этой затеи, для неё главное, чтобы я закончила школу и поступила в хороший колледж, но я же не могу сидеть сложа руки! Я должна ей помочь, а на отца рассчитывать нет смысла. Вообще-то, если она узнает, что я устроилась на работу, мне несдобровать, но она же не узнает, да?

Люк слушает её молча, иногда хмурясь и качая головой. Сара, эта отзывчивая и наивная Сара… не может она иначе! Маленькая, строптивая, готовая отдать последнее, пожертвовать всем, что у неё есть, не по годам взрослая, но такая иногда заносчивая… Моринг от неё с ума сходит. Подпускала бы она его ближе к себе, — и цены бы этой девчонке не было! Но ведь никак, никак она не переступит через этот порог «хорошо, ты можешь меня проводить», никак не решится пригласить его на чай или прогуляться с ним после школы! Так и остаётся ему слушать все её сказки о любви, бредни о непростых взаимоотношениях его бывшей Кэнди с этим сыном шерифа и глупые домыслы о будущем Бобби. Быть на расстоянии вытянутой руки и довольствоваться тем, что есть.

— Это хороший поступок, Сара, но рано или поздно она захочет выяснить, куда ты пропадаешь после уроков.

Девушка закатывает глаза и оборачивается на звон колокольчиков со стороны лавки. Из магазина выходит мужчина, становится возле двери и достаёт из кармана сигареты.

— Что ты будешь ей говорить?

Сара впивается взглядом в высокую фигуру незнакомца. Чёрная кожаная куртка непременно привлекает внимание школьницы, и она закусывает губу, размышляя о том, что в лавке забыл этот байкер. Но Люк вдруг касается её плеча, и девушка вздрагивает, оборачиваясь к однокласснику.

— Прости, что ты спросил?

— Что ты скажешь своей маме по поводу работы?

— А… я уже подговорила Кэнди, Бобби и Дерека. Они будут меня выгораживать. Миссис Хилл осталось только взять меня на работу.

В воздухе повисает неловкость. Наконец, Люк пожимает плечами, и отстранённо пожелав девушке удачи, уходит в противоположную сторону. Сара провожает его удивлённым взглядом, прижав к груди свою обожаемую книгу. «И что это было?», — думает она, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и следуя к лавке миссис Хилл. В горле першит от волнения, ещё и этот Моринг! Никто не просит его провожать её, и на что он только рассчитывает?

Мимо курящего незнакомца Сара проходит, не поднимая взгляд. Она толкает тяжёлую дверь на себя и под звон колокольчиков заходит внутрь. В нос ударяет запах старины, а в самой лавке, на привычном месте за кассой, не оказывается никого. Переминаясь с ноги на ногу, О’Нил протягивает:

— Миссис Хилл?

Антикварная лавка отвечает ей размеренным тиканьем старинных часов.

— Миссис Хилл? Вы здесь?

— Её здесь нет.

Сара испуганно вздрагивает, мгновенно оборачиваясь на источник звука. Тот самый мужчина в кожаной куртке и с сигаретами стоит перед ней, усмехаясь. Высокий, шесть футов точно, с тёмными, зачесанными назад волосами и щетиной, лет двадцати восьми, а может и тридцати. Руки сложены на груди, в глазах цвета тёмного янтаря — блеск любопытства, и он обводит школьницу заинтересованным взглядом. С головы до пят.

Ей становится неуютно. Перестав разглядывать незнакомца, Сара неловко прокашливается.

— Я д-думала… она в подсобке… — заикаясь, отвечает девушка, а затем хмурится, переводя взгляд на дверь. — Подождите, как вы так вошли бесшумно? Здесь же…

— Давно говорил, надо снять этот плешивый колокольчик, — мужчина ухмыляется. — Что вы хотели?

— А вы кто? — резко спрашивает она.

Незнакомец усмехается, засовывая руки в карманы. «Ну, точно байкер», — сощурившись, отмечает про себя Сара.

— Я её внук. Аарон. Аарон Хилл.

— Понятно. И когда она придёт?

Аарон пожимает плечами.

— Она приболела. Попросила меня приглядеть за лавкой. Вряд ли придёт сегодня.

Он не перестаёт разглядывать её. В глазах появляется усмешка, когда мужчина замечает книгу в её руках, и он уже не скрывает улыбки, чувствуя нервозность школьницы. Переминается с ноги на ногу, краснеет, взгляда не поднимает, ощущая себя распятой перед ним. Наконец, что-то там у себя в голове решив, Сара выпрямляется и кивает головой.

— Ладно, тогда я зайду завтра.

— Передать ей что-то?

Голос тянется, как карамель. Нет, карамель — слишком для него мягко. И сладко. Вот если добавить туда острую специю, — его хрипотцу, — выйдет идеальная смесь. Карамель, перец чили и немного соли. Для контраста, когда он пытается звучать игриво.

— Пожелание выздоровления, — вежливо отвечает Сара, прижимая книгу к груди. — До свидания, Аарон.

***

Вторая попытка устроиться на работу не только прошла успешно для Сары, но и осчастливила миссис Хилл. По её словам, в дни, когда ей нездоровилось, рассчитывать на своего внука было очень неблагоразумно, а вот в О’Нил она видела надёжную девушку, добросовестно выполняющую свою работу. Сара быстро запомнила расположение всех вещей и даже некоторые связанные с ними легенды, научилась правильно заполнять журнал и пообещала, нет, поклялась миссис Хилл, что обязательно обо всём расскажет маме.

Прошло несколько дней, и Кэнди продолжала уверенно врать в телефонную трубку о том, что Сара просто отошла в туалет.

— Ах, ну где же этот бездельник?

Вырвав себя из плена размышлений, Сара переводит взгляд на чем-то озадаченную миссис Хилл: та измеряет нерасторопными шагами антикварную лавку, то и дело выглядывая из-за витрины.

— Кого-то ждёте? — с улыбкой спрашивает девушка, загибая угол страницы очередной книги.

Нет, на этот раз она не о любви. Она о чем-то большем, о чем-то волшебном, совершенно невероятном, — для Сары. Очередная история о влюблённых с пресной неправдоподобной концовкой, — для остальных. Рядом лежит тетрадь по математике. Чёртово домашнее задание, сделанное якобы дома у Бобби, никто не отменял.

— Один старый музей за городом закрывают… ох, какой чудный музей! И какой чудный директор! Любезнейший человек, позвонил утром и сказал, что вечером мне привезут несколько экспонатов на продажу. Можешь себе представить, Сара, подарил мне свои находки!

В белесых глазах миссис Хилл загорается неистовый блеск. Она вдруг хлопает в ладоши и улыбается, лаская взглядом маленькую фигурку Сары.

— Я Аарона отправила за экспонатами. Он должен был привезти их ещё несколько часов назад… как хорошо, как хорошо, Сара, что у меня есть ты. Я бы уже слегла от нервного срыва с этим негодяем!

Как по щелчку в памяти девушки всплывает образ высокого мужчины с щетиной и в кожаной куртке. Их странный неловкий диалог не наложил никакого отпечатка в её сознании, но внешность его засела в нем так прочно, что выбраться ему оттуда будет нелегко. Есть образы, которые совсем не запоминаются, сколько бы этот человек не маячил перед глазами. Но есть и такие, что одного мимолетного взгляда хватит, чтобы периодически воспроизводить его в своей голове. Например, глаза. На свету янтарные, с лёгким прищуром, но стоит лёгкой тени упасть на его щетинистое лицо — они становятся угрожающе-тёмными, как у хищного зверя. Или его внушительный рост. Саре несколько раз приходилось задирать голову, — о, как жалко и смешно это выглядело со стороны! А ещё его повадки, вроде вдруг выгнутой брови, волчьей ухмылки или сложенных на груди рук. О чем он думал в те моменты?

И, черт возьми, о чем думает она?

— Слава богу…

Облегчённый вздох миссис Хилл и звон дверных колокольчиков возвращает девушку к жизни. Держа в руках внушительную картонную коробку, в антикварную лавку заходит Аарон. Он не одаривает заинтересованную девушку и взглядом, а рядом маячит миссис Хилл, мягко командуя о расположении таинственной коробки.

— Так куда ставить? — недовольно фыркает Хилл, вдруг бросая взгляд на кассовый стол, за которым стоит Сара.

Девушка мгновенно вспоминает о наличии домашнего задания, рывком хватает тетрадь и старается изобразить максимально задумчивый вид. Только бы этот мужчина не решил, что она его разглядывает.

— Нет, отнеси в подсобку, сейчас я проверю, всё ли на месте, — важно проговаривает миссис Хилл, подгоняя внука в сторону кассы.

Когда они уходят, рассеянное внимание Сары разбивается прямо о терпкие духи Аарона. Она в наслаждении прикрывает глаза, втягивая носом необычный аромат, а затем резко распахивает их, не осознавая причины этой нелепой эйфории. Взгляд упорно возвращается к первоначальному занятию, но цифры в тетради, бессмысленные примеры и логарифмы не поддаются никаким решениям. Пытаясь вычислить один и тот же пример несколько раз, Сара жмурится в ужасе, представляя лицо мисс Бейкер. «Эх, вот бы сюда Бобби», — думает она, стачивая карандаш о лист тетради.

— У кого-то проблемы с учёбой?

Когда голос Аарона касается слуха девушки, кончик карандаша беспощадно ломается. Она усмехается и поднимает взгляд, заправляя прядь волос за ухо. Щеки отчего-то краснеют.

— Не могу решить, — с глупой улыбкой говорит Сара, не сводя с него глаз.

Хилл в удивлении поднимает брови, перегибаясь через кассовый стол и забирая тетрадь девушки.

— Давай посмотрим, я целыми днями разбираюсь с бухгалтерией. Что, задачку из колледжа решить не смогу?

«С бухгалтерией? Он не похож на бухгалтера», — рассеянно думает Сара, пока сознание раздражённо вторит: — Конечно, он ведь похож на байкера! У них что, не может быть бухгалтерии? Чёрной». Но она отчаянно гонит от себя лишние мысли, с каким-то неистовым интересом наблюдая за тем, как Аарон задумчиво хмурится, кусает нижнюю губу и щурится, ведя сложные расчёты в уме. А когда весь смысл его слов, наконец, доходит до Сары, она вдруг выпрямляется и с неловкой улыбкой заявляет:

— Но это не для колледжа!

Мужчина замирает, вопросительно уставившись на отчего-то взволнованную О’Нил. На его немой вопрос она отвечает с ещё большим смущением:

— Это для школы.

========== Глава 2. Три целых одна десятая ==========

Чёртова школьница! Сколько ей, пятнадцать? Надо же. Стоит здесь, уроки делает. Математику.

Бо-о-оже, Хилл, где вся твоя сноровка? Ты буквально только что мысленно трахнул малолетку! Что, уже не так сильно заводит? Может, тогда перестанешь обгладывать взглядом каждую встречную? В следующий раз это может оказаться твоя престарелая соседка или сторож на свалке, чёртов ты потаскун.

Аарон прокашливается, отводя взгляд от недоуменной девчонки напротив. Смотрит она на него так, словно совсем не против сейчас залезть в его черепную коробку, всё там разворошить и добраться до истины. Но он стоит здесь, напротив неё, и он просто решает её пример.

— Что не так? — вдруг выдаёт она, почуяв неладное.

Голосок тонкий, совсем девчачий, розовый свитерок (наверняка бабушка связала или с подружками урвала на ярмарке) и пылающие ярко-алые щёки. Всё, всё в ней кричит о её возрасте! Слепой идиот. Только членом и думаешь.

Хилл расправляет плечи. Всё не так, Сара. Всё не так.

— Ладно, давай сюда карандаш, — мрачно отвечает он, не поднимая на девушку взгляд.

В душе её вдруг волной поднимается паника. Она нервно сглатывает, и, протягивая карандаш мужчине, бормочет:

— Мне семнадцать.

Аарон хмыкает.

— И что ты умеешь в свои семнадцать?

Пожар её щёк вспыхивает с новой силой. Сара задыхается от его тона, от этого жгучего перца в бархатном голосе, пока он улыбается уголком губ, решая чёртов логарифм в её чёртовой тетради. Становится действительно жарко, словно из маленькой сувенирной лавки нарочно выкачали весь воздух, и девушка с трудом делает вдох, не сводя пристального взгляда с равнодушного мужчины.

— Это я о логарифмах, — вдруг совершенно неуместно поясняет он, упиваясь расшатанным состоянием Сары. — Легкий пример попался.

Терпеть этот издевательский тон уже не представляется возможным. О’Нил выходит из-за кассы, выхватывая из рук мужчины свою тетрадь и заглядывая в исписанную простым карандашом страницу. Ноябрьские сумерки уже медленно ползут по городу, и тусклое освещение в лавке заставляет школьницу сощуриться, вглядываясь в ответ.

— Три целых одна десятая?

Мужчина отстранённо кивает, заглядывая через плечо О’Нил, что не перестаёт делать вид, словно она действительно пытается проверить его решение. На деле же, хмурясь, кусая губы и задумчиво хмыкая, Сара и понятия не имеет, как решать этот пример.

— Ладно, вроде правильно.

— Сара, деточка, ты ещё здесь? — голос выходящей из подсобки миссис Хилл заставляет девушку испуганно вздрогнуть и обернуться. — Уже поздно, милая, твой рабочий день закончился. Ты можешь идти, иначе мама будет ругаться.

За спиной Сары слышится издевательский смешок. Она пропускает это мимо ушей и подходит к вешалке, хватая свое пальто.

— Аарон, а ты проводи девочку. За окном темнеет, а мы оба знаем, как неспокойно бывает в нашем городе по ночам.

Сара и Аарон одновременно оборачиваются друг на друга, обмениваясь недоуменными взглядами. В тёмном янтаре зажигается ярко-красное пламя, — цвет опасности. Он предупреждает: беги, девочка, беги без оглядки и не смей даже думать о нём! Но красный — это не только опасность. Это страсть, это желание, это манящий интерес, затаённый на самом дне незапятнанной порочными мыслями души. И Сара стоит, обездвиженная, к взгляду его прикованная, пока он ухмыляется, проводя большим пальцем по своей нижней губе.

— Ну, пошли, — неоднозначно хмыкнув, говорит он.

Девушка вздрагивает, вырывая себя из плена лихорадочных мыслей. Она чувствует нервозность, подкатившую к горлу, когда Аарон уверенно следует к двери. Пойти по мрачным тёмным улицам одной или с каким-то загадочным байкером? Взгляд Сары машинально падает на тетрадь в её руках. Что ж, был бы этот байкер каким-то опасным типом, он бы не тратил своё время на решение задач для какой-то школьницы. И тогда, благодарно кивнув миссис Хилл и попрощавшись с ней до завтра, О’Нил следом за мужчиной выходит из лавки. Ледяной ветер пробирает насквозь, и девушка морщится от неприятных ощущений, обхватывая себя обеими руками. Аарон закуривает сигарету, с головы до ног разглядывая девчонку.

— Где ты живёшь?

— Эймонс-стрит, — заикнувшись, отвечает Сара. — А ты?

Хилл усмехается, выпуская облако дыма.

— Пошли.

Стараясь изо всех сил игнорировать отчего-то разволновавшееся сердце, Сара кивает и послушно следует за мужчиной вдоль улицы, но он останавливается уже спустя пару зданий, когда возле супермаркета виднеется парковка с одиноко стоящим мотоциклом. Аарон пересекает дорогу в одиночестве, потому как остолбеневшая О’Нил не решается сделать и шагу.

— Подожди, мы что, поедем на мотоцикле? — испуганно кричит она.

Он останавливается. Нервно вздохнув, мужчина оборачивается и разводит руками.

— Какие-то проблемы?

— Да, я не поеду на мотоцикле.

— Прекрасно, хорошего вечера, — он усмехается и разворачивается обратно, следуя к своему байку.

Сара в удивлении открывает рот, наблюдая за его удаляющимся внушительным силуэтом. В вечерних сумерках кожаная куртка на широкой спине выглядит более угрожающей, ещё и этот мотоцикл… девушка обиженно поджимает губы, устремляя взгляд вдоль улицы, по которой ей предстоит идти в гордом одиночестве.

— Ну уж нет, — бормочет она, переходя дорогу и торопливым шагом догоняя мужчину. — Пообещал проводить, так провожай!

Она догоняет его уже у самого мотоцикла, недовольно вздернув подбородок и сжав губы в тонкую полоску. Аарон едва сдерживает смех, усаживаясь на свой байк и хлопая по седлу. Вот уж не ожидал он, что эта своенравная девчонка на самом деле потащится за ним! И не боится ведь.

— Так садись. Я долго ждать не буду.

Вся уверенность вмиг улетучивается. Сара нервно вздыхает и жмурится, задирая ногу и садясь позади мужчины. Прежде ей никогда не доводилось даже рядом с мотоциклами стоять, так какого черта она потащилась за каким-то байкером? Что, острых ощущений захотелось? Ну, получай! Эти острые ощущения.

Задрожав и нервно сглотнув, она не решается открыть глаза. Аарон уже собирается завести байк, когда слышит испуганный прерывистый вздох за своей спиной. Самодовольная улыбка пропадает с лица, мужчина поворачивает голову в её сторону и видит напуганного ребёнка, спрятавшего раскрасневшееся лицо в ладонях.

— Ты что, ни разу на байках не ездила?

Девушка убирает одну ладонь от лица и стыдливо качает головой, поджимая искусанные губы. Аарон хмурится.

— Тогда зачем потащилась за мной?

Вторая ладонь покидает её лицо, и теперь мужчину испепеляет обиженный взгляд огромных голубых глаз. Сидеть здесь неудобно, особенно, когда лицо Хилла так близко, но Сара всё же старается расправить плечи и даже натянуть на лицо ухмылку, словно это не она пару минут назад дрожала в ожидании поездки на мотоцикле.

— Мне не привыкать добираться одной в сумерках, — сглотнув, говорит она. — Но если ты решил меня проводить, то почему бы…

— Это не я решил, Сара, — резко отвечает Аарон. — Слушай, я не какой-то шкет из школы, для которого честью будет за тобой таскаться. У меня и свои дела есть, а тебе лучше держаться от меня подальше. Ясно?

Разговаривает, не угрожая, как с ребёнком. А затем снисходительно улыбается, словно жалеет, и заправляет светлую прядь волос девушки за ухо. Удивленная и оглушенная этим жестом, а не его словами, она приоткрывает рот. А когда туманная дымка перед глазами рассеивается, Сара обиженно фыркает и встаёт с мотоцикла.

— Я поняла. Приятно было познакомиться.

Девушка в последний раз обводит его взглядом, разворачивается и уходит в противоположном от байка направлении. Рёв мотора заставляет её поморщиться от досады и стыда. Глупая, очень глупая и нелепая ситуация. И ведь только с ней такое могло случиться! Только она могла так облажаться!

Дура. И с чего, вообще, решила, что какой-то взрослый байкер согласится проводить её до дома? У него там свои порядки, свои дела, какое ему дело до этой школьницы, что боится мотоциклов?

Боже мой, Сара, повзрослей, наконец!

Так, не переставая себя грызть, она засовывает руки в карманы и пересекает дорогу, быстрым шагом спускаясь вниз по улице. Автобусы уже не ходят, идти, как обычно, без малого три квартала. Может быть, не стоило так бояться? Ну что, что случилось бы? Он же байкер, он знает, как управлять этим железным конём. Наверное.

— Эй, Сара! Да стой же ты, мать твою, куда так несёшься?

Знакомый мужской голос раздаётся прямо за её спиной. Девушка резко останавливается, не решаясь поверить своим ушам и обернуться. Так или иначе, кто-то вновь выкрикивает её имя, и Сара оборачивается, увидев приближающегося Аарона. Он останавливается напротив неё и разводит руки в стороны.

— Не знаю, как ты это сделала, но я впервые за много лет почувствовал угрызения совести.

Волна радости по какой-то совершенно непонятной причине поднимается в душе Сары. Она закусывает губу, пытаясь скрыть улыбку, но это выходит слабо, и с губ срывается какой-то совершенно нелепый всхлип вместе с усмешкой. Аарон выгибает бровь, Сара пожимает плечами.

— Тогда пойдём.

Они возобновляют шаг. Хилл засовывает руки в карманы, хмурясь и пытаясь самого себя убедить в том, что он действительно просто побоялся отпускать этого неловкого ребёнка одного в сумерки. И вот убрать же эти её глупые и неуместные эмоции, страхи её и горящие непонятно чем глаза — выйдет сексуальная, загадочная девушка, о которой точно не скажешь, что она в школу ходит да мотоциклов боится. Но это Сара, смущенная, глупая, не понимающая математику Сара. И она просто обязана держаться от него подальше.

— В городе вечерами опасно. Тебе нужно уходить раньше, чтобы ты успевала на автобус, — мрачно говорит он, нарушая устоявшуюся тишину.

О’Нил поднимает на него взгляд, всматриваясь в совершенно безэмоциональное лицо. Глаза горят привычным янтарем, губы сжаты, руки в карманах, на неё даже не смотрит. Ну и пусть.

— Я не могу, я должна работать.

— И откуда же такое стремление?

— Может быть, это ты супер-крутой байкер-богач, а я простая школьница, которой нужно на что-то жить.

— Супер-крутой байкер-богач? — Аарон вдруг останавливается, расхохотавшись.

Сара оборачивается к нему, вопросительно изогнув бровь. Отдышавшись после неконтролируемого смеха, который она, кстати, находит очень красивым, Хилл качает головой.

— Ты очень забавная, Сара.

— Это что, комплимент?

— По-твоему, забавная — это комплимент?

Вопрос застает её врасплох. Они переходят дорогу молча, пока девушка кусает губы и раздумывает над ответом.

— Мне мало комплиментов делали, чтобы я могла сравнить и сказать тебе.

— Хочешь комплимент для сравнения? — в тон возвращается привычная перчинка, и мысли девушки мгновенно путаются, когда Аарон останавливается, касаясь рукой её локтя. — Для своих юных лет ты очень сексуальна, Сара, особенно, когда пытаешься состроить задумчивый вид или кусаешь эти розовые губы. Какие они на вкус, интересно? Хотя, это не так важно. Ты горячая, Сара, и это факт.

Она теряет дар речи. Мысли улетучиваются из головы, щеки вспыхивают с новой силой, как и локоть, который продолжает держать Хилл. Сара не может отвести от него глаз, не может подобрать слов, и дышать тоже не может, а он словно чувствует её шаткое душевное состояние, добивая девушку своей ухмылкой:

— И ты забавная. Что из этого комплимент, как думаешь?

Набрав больше воздуха в лёгкие, Сара уже собирается ответить, но палец Аарона вдруг ложится на её губы, заставляя девушку замолчать.

— Подумай об этом позже. А теперь иди домой. Как ты там сказала, Эймонс-стрит? Мы уже пришли.

Он оставляет её в таком окаменелом состоянии, в которое сам же и отправил девчонку. Громко усмехнувшись, убрав руку от её локтя и в последний раз обведя маленькую фигурку хищным взглядом, Аарон уходит. Саре только и остаётся смотреть ему вслед с приоткрытым ртом, пытаясь понять, что это, чёрт возьми, только что произошло.

***

Следующий день принёс Саре О’Нил отличные новости: она получила пятёрку по математике за домашнее задание. Правда, когда мисс Бейкер попросила объяснить на доске решение, Сара не смогла вымолвить и слова, за что получила два. Это был неплохой контраст, и пока Бобби сокрушался над её умственными способностями, а Дерек строил грандиозные планы на вечер, она уже на всех парах торопилась домой, подгоняя и Кэнди.

Ей почему-то не терпелось скорее отправиться в лавку миссис Хилл.

— Когда ты скажешь маме?

Едва слышный шёпот Кэнди заставляет Сару остановиться посреди своей комнаты с гримасой недовольства на лице. О’Нил нервно выглядывает из прохода и качает головой, закрывая за собой дверь.

— Когда получу первую зарплату, — полушёпотом отвечает она, прислоняясь спиной к поверхности двери. — Тогда она будет более… снисходительной.

— И что мы скажем сейчас?

— Что идём к тебе заниматься.

Кэнди устало стонет, откидываясь на многочисленные подушки и раскидывая руки в стороны.

— Я почти тебя не вижу, я соскучилась.

— Я тоже соскучилась, Кэнди, но я должна помочь маме выбраться из долгов. Рассчитывать на отца бесполезно, а другого выхода у нас нет.

Стрелка настенных часов медленно подбирается к четырём, и Сара в спешке подбегает к шкафу, доставая оттуда тёплый свитер и любимые джинсы. Она завязывает хвост, попутно запихивая в рюкзак учебники и тетради с домашним заданием, но когда пробегает мимо зеркала, вдруг останавливается, в досаде уставившись на собственное отражение.

Хочется что-то изменить.

«Для своих юных лет ты очень сексуальна, Сара», — голосом Аарона вдруг вторит воображение. Девушка нервно сглатывает, оттягивая край безразмерного вязаного свитера. Какой-то незнакомый взрослый мужчина находит её сексуальной. Почему она прислушивается? и Почему улыбается, вспоминая его слова?

— Эй, ты чего застыла?

Голос Кэнди заставляет Сару обернуться. Школьница переводит взгляд на свой шкаф и мгновенно подлетает к нему, доставая оттуда короткую джинсовую юбку и полупрозрачную рубашку.

— Что ты делаешь? — приподнявшись на локтях, спрашивает подруга.

— Скажи, Кэнди, я забавная?

Джинсы и свитер летят в сторону, уступая место более откровенному наряду. Вообще-то, Сара не против такое носить. На вечеринки, прогулки, не в ноябре…

— Ну… иногда. А что?

Оставляя последние пуговицы белой шёлковой рубашки расстегнутыми, О’Нил с улыбкой оборачивается к подруге, демонстрируя свой внешний вид. Ровные стройные ножки обтянуты чёрным капроном, джинсовая мини-юбка выглядит интригующе в тандеме с шёлковой рубашкой, и Кэнди присвистывает, приподнимаясь на локтях.

— Вау, Сара! Ты такая… сексуальная!

Лицо О’Нил озаряет широкая улыбка. Душу захлестывает необъятной радостью, и она распускает хвост, позволяя длинным русым волосам каскадом упасть на плечи. Вопрос, заданный вчера вечером, теперь не висит в воздухе, — теперь Сара знает, что гораздо приятнее находить себя привлекательной, а не забавной, и теперь ей почему-то не терпится поделиться этим ответом с Аароном.

Комментарий к Глава 2. Три целых одна десятая

что думаете об этом? :)

========== Глава 3. Мышонок ==========

— Знаешь, Аарон, я тут подумала над твоими словами…

Нет. Так не пойдёт.

— О, привет, Аарон. Помнишь, ты говорил…

Чёрт, чёрт, чёрт. Соберись, Сара! Ещё раз.

— Эй, привет, красавчик. Ты оказался прав, я горячая. Я чертовски горячая. Я сексуальная. И я не забавная.

— Сара, милая, с кем ты разговариваешь?

Книга падает на пол, рука убирается с бедра, нога возвращается в исходное положение, как и губы трубочкой, как и псеводопорочный взгляд. Сара приглаживает волосы дрожащими руками, и, не переставая мысленно чертыхаться, в испуге оборачивается на застывшую в немом удивлении миссис Хилл.

Позор…

— Ох, эм, я п-просто… я… э-э-э…

Старушка вдруг отчего-то хлопает ладонями, широко улыбаясь и подходя к ошеломленной девушке. Она хватает её за плечи и с какой-то неистовой радостью заглядывает в огромные голубые глаза, расширенные в удивлении.

— Нет, не говори! Я знаю.

Кровь отливает от лица Сары. Она нервно сглатывает.

— З-знаете?..

— Ты ходишь в театральный кружок и репетируешь свою роль? Бедная, бедная талантливая деточка! Когда же ты все успеваешь?

— Ох… — с губ слетает вздох облегчения. Дав себе пару секунд на моральный отдых от такой встряски, Сара выпрямляется и натягивает на лицо неубедительную улыбку. — Да это не так уж и сложно. Успеваю.

Миссис Хилл отвечает ей сочувственным похлопыванием по плечу, а затем возвращается в подсобку, чтобы в сотый раз прочесть истории привезенных из музея артефактов. Проводив женщину напряжённым взглядом, Сара возвращается за кассу.

Если бы закон подлости был человеком, он был бы влюблен в Сару О’Нил. Безответно и навсегда.

Ходил бы за ней по пятам и клялся в вечной любви, никого бы к ней не подпускал и волосы себе на голове выдирать бы заставил. От такой-то преданности.

Ведь вот уже третий час в старую антикварную лавку миссис Хилл не забредала ни одна живая душа.

Сара пыталась написать доклад по истории, изо всех сил делала вид старательной и упорной школьницы и ни в коем случае не поднимала взгляд на стеклянную дверь с колокольчиком, вовсе не надеясь, что рано или поздно он зазвенит, а внутрь войдёт кто-то высокий, кто-то в кожаной куртке, кто-то с этой своей неизменной ухмылкой. В конце концов, её терпение закончилось, и оставшиеся полтора часа Сара просто смотрела на дверь.

Рабочая смена медленно, но верно подходила к концу. Это была последняя страница её доклада: нервы, руки и порядком изнасилованный лист тетради не выдерживал напора искаженных Сарой фактов о войне за независимость. Глаза устали от письма, рука затекла и невольно скинула с кассового стола тетрадь, заставляя раздраженную девушку со стоном опуститься за ней.

— Господи, я так больше не могу, кто вообще придумал историю? — бормочет она, поднимая тетрадь с пола, когда по всей лавке вдруг раздаётся радостный звон колокольчиков. Глаза наливаются каким-то неистовым счастьем, сердце пропускает удар, и Сара поднимается, с надеждой восклицая: — Аарон?

Голубые глаза нежданного посетителя суживаются в подозрении. Люк поджимает губы, а затем усмехается, увидев растрепанную и измученную Сару. Девушка выдыхает в разочаровании и опускает плечи, выходя из-за кассы.

— Кто такой Аарон? — с неловкой улыбкой спрашивает Люк.

Только сейчас она замечает в его руках небольшой бумажный пакет для ланча. Проследив за взглядом одноклассницы, Моринг протягивает его девушке:

— Я подумал, ты проголодалась. Не видел тебя сегодня в кафетерии. И ты очень похудела за эти дни.

— Люк, честно, ты мой герой, — глаза загораются нетерпеливым любопытством, и Сара засовывает руку в пакет, доставая оттуда пару сэндвичей. Лицо озаряет благодарная улыбка. — Ты всегда меня кормишь.

Приступив к своему ужину, девушка садится на прилавок, свесив ноги и довольно улыбаясь. Люк отказывается разделить этот вкуснейший сэндвич с ней, сложив руки на груди и с какой-то невообразимой радостью наблюдая за Сарой и её аппетитом. Только сейчас, когда тень беспокойства и неловкости сползла, он замечает внешний вид одноклассницы: чёрные колготки, короткая юбка, полупрозрачная шёлковая блузка, яркий макияж. Парень отводит в смущении взгляд, а Сара так увлечена своими сэндвичами, что даже не чувствует переменившейся в лавке температуры. Через пару минут, услышав посторонний голос, выходит и миссис Хилл.

— Надо же, обычная пряжка ремня, а какая за ней скрывается история! — с восторгом говорит она, вдруг останавливаясь перед Люком. — Ох, здравствуй, сынок.

— Здравствуйте, миссис Хилл, — немного натянуто отвечает Моринг.

— Сара, милая, ну, что я тебе говорила? Ты уже должна быть дома, деточка. На улице темно.

Спрыгнув с прилавка, девушка невинно пожимает плечами и без лишних слов собирает свои вещи. Они с Люком уходят спустя ещё несколько минут, когда сумерки уже завладели улицами Сентфора. В колготках холодно, короткая куртка никак не спасает от ветра, и девушка морщится, обхватывая себя руками. Моринг наблюдает за ней, чувствуя, как при одном взгляде на эту девчонку его пробирает холод. Они проходят самый неосвещенный квартал, и пусть Сара всё ещё мыслями где-то далеко в своём сожалении о её наряде, глубоко в душе она рада, что Люк пришёл. С сэндвичами и своим неизменным желанием проводить её до дома.

— Извини за этот вопрос, но… зачем ты так нарядилась? — мягкий голос Моринга вдруг нарушает устоявшуюся уютную тишину.

Не поднимая на парня взгляд, Сара шмыгает носом. Ну вот откуда, откуда она знает, зачем она наряжалась? Это был порыв, страсть, резкое неконтролируемое желание подчеркнуть свою сексуальность.

— А что? — она обиженно хмыкает. — Тебе не нравится?

— Нравится, но… все эти мини-юбки… как бы тебе проще сказать. Ты же не из таких девчонок, Сара.

Девушка вдруг останавливается.

— Что это значит? Не из каких?

Почесав затылок, Люк пожимает плечами.

— Не знаю. Ну, ты такая мягкая, домашняя, уютная…

— Что, как кресло? — глаза вспыхивают едва сдерживаемой обидой.

Моринг поднимает ладони, яростно качая головой. Кажется, ещё немного, — и эта девчонка набросится на него с кулаками.

— Нет, что ты, нет! — защищается он. — Ты очень скромная и милая, вот я о чем говорю! А этот наряд… он скорее для таких, как моя сестра.

Всё внутри клокочет от разрастающейся ярости. Сара сжимает кулаки, и, сквозь угрожающую улыбку говорит:

— Интересно, таких, как твоя сестра — это каких?

Не подозревая о грядущей смерти, Люк Моринг продолжает уверенно рыть себе яму.

— Ну, всяких оторв, которые красят губы красной помадой, танцуют на столах на вечеринках. Которых называют горячими и ходят за ними по пятам.

С губ слетает удивлённый вздох. Их называют горячими… И это Сара, Сара-то не горячая?! И кому она должна верить? Какому-то мальчишке с сэндвичем или взрослому, уверенному в себе байкеру, что лет на десять её старше?!

Самолюбие задето. Люк завуалированно назвал её серой мышью. Это совершенно очевидно.

— Это я, что ли, не оторва? — злобно бросает она, сощурившись и потянув собачку молнии её куртки вниз.

— Конечно же, нет, — с мягкой улыбкой говорит Люк. — Ты очень скромная и тихая. Это в тебе и цепляет.

— Ну уж нет… я не простушка, и я докажу тебе это.

Несмотря на низкую температуру, Сара все же распахивает свою куртку и подходит к обочине дороги, выставляя руку. Люк обводит её дрожащую от холода и злости фигуру и в непонимании хмурится.

— Что ты делаешь?

— Ловлю тачку. Сегодня пятница? Пятница. Я поеду отрываться с первым, кто остановится.

— О боже, Сара, ты не в себе. Идём домой. А как же твоя мама?

— А как же твоя мама? — передразнивая тон Люка, говорит девушка. — Плевать! Я уже взрослая, я устала слушаться и потакать всем. Хочу жить для себя! И я не серая мышь, во мне есть огонь, понятно тебе?

Желание «кому-то там что-то там» доказать вовсе не равно желанию стоять здесь с вытянутой рукой, и, как умалишенная, ловить машину. А если это будет какая-нибудь старушка? Или чей-то муж? Или бандит?

В конце дороги мелькает свет фар, на всей скорости к ним несётся старенький обшарпанный Шевроле. Сара зажмуривается, не слушая протесты Люка, и пытается казаться уверенной в себе оторвой и одновременно молиться о том, чтобы он проехал мимо. Так и происходит.

«Спасибо, Господи», — с облегченным вздохом думает девушка, убирая руку, но в ту же секунду за несколько ярдов от Сары и Люка тот самый Шевроле останавливается и сдаёт назад.

Сердце О’Нил сжимается от страха. Она переводит неубедительный взгляд на Моринга, что, сложив руки на груди, качает головой. Словно строгий отец.

— Доигралась? Пошли, пока он не подъехал. Отведутебя домой.

Девушка кивает, наблюдая за подъезжающей машиной, и уже собирается отправиться вслед за Люком, когда слова его будто бы оживают и возникают перед её глазами. Уютная и мягкая, как кресло её бабушки. Тихая и скромная. Не оторва. Та, кто всегда будет натянуто улыбаться и не отказывать в помощи, забывая о себе…

— Нет, — резко отвечает Сара, останавливаясь. — Кто бы там ни был, я…

Шевроле тормозит у самой обочины, где решается целая судьба О’Нил. Стекло медленно опускается, пара голубых глаз оценивающе пробегает по стройной фигурке молодой девушки. Ухмылка мгновенно появляется на красивом лице молодого парня. Сара нервно сглатывает.

Что ж, это явно не старушка, не чей-то муж и не бандит… наверное.

— Сара, пошли уже, — устало стонет Люк. — Мама тебя заждалась.

Это становится последней каплей. Гордо вздёрнув подбородок, Сара рывком открывает дверь машины.

— Увидимся, Люк! — с улыбкой произносит она прежде, чем плюхнуться в пассажирское кресло и повернуться к голубоглазому незнакомцу. — Привет.

«Надо же, я решилась! Не струсила! Я не серая мышь», — адреналин бушует в крови, глаза наполняются неистовой радостью, уверенность окрыляет душу. Где-то возле машины стоит ошарашенный Люк, не зная, что делать дальше, а она сидит здесь и улыбается симпатичному пареньку в кожаной куртке.

— Ну, привет, принцесса. Куда тебя подвезти?

«Домой, попроси отвезти тебя домой!» — отчаянным криком орёт ангел на правом плече взволнованной девушки. А на левом плече, вальяжно развалившись, маленький дьяволёнок соблазнительно шепчет: «Так и будешь нудить, простушка? Натяни на лицо улыбку и езжай развлекаться».

Выбор очевиден.

— Туда, где будет весело, — уверенно отвечает Сара.

Красивое лицо незнакомца трогает довольная ухмылка. Он закусывает губу и впивается хищным взглядом в её тело, а затем зарывается пальцами в чёрные, как смоль, вьющиеся волосы.

— Очень мило, — протягивает парень, заводя машину. — И как тебя зовут?

— Сара О’Нил.

— Я нахожу твою мордашку непозволительно красивой, Сара О’Нил. Поехали?

Сара поджимает губы и кивает, не зная, как реагировать на его комплимент. Шевроле уверенно трогается с места, и в душе девушки поднимается целая волна паники. Чёрт, чёрт, чёрт! Что она наделала? Села в тачку к какому-то незнакомцу, который повезёт её непонятно куда!

— А как тебя зовут? — стараясь скрыть волнение, произносит Сара.

Краем глаза парень наблюдает за её попытками казаться крутой девчонкой. Но то, как она ёрзает на сиденье, как выглядывает в окно, наблюдая за местностью, как нервно кусает губы… всё это непременно забавляет его.

Словно мышка сама пришла коту в лапы.

— Вообще-то, у меня много имен. Твой оргазм — одно из них.

Сердце девушки пропускает удар.

— Ч-что?..

— Ты права, оргазм — это, скорее, фамилия.

На место адреналину приходит настоящий страх. Сара пытается дышать глубоко и не разреветься прямо в салоне, вместо этого едва слышно бормоча:

— Пожалуйста, останови машину… я села сюда только для того, чтобы доказать своему другу, что я не серая мышь.

Незнакомец улыбается, сильнее сжимая руль.

— Мышь? Так вот, как я буду тебя называть. Мышонок. Не сексуально, но тебе подходит.

— Послушай, — голос окончательно пропадает, взгляд в панике мечется по невозмутимому лицу парня. Только сейчас она замечает, что чёрная кожаная куртка на нем почти такая же, как и у Аарона, только на правом плече вышит дракон. — Хочешь, я тебе заплачу? Только, прошу, останови машину. Я не хочу никуда ехать, это было ошибкой.

— Ну уж нет, мышонок. Раз уж ты решила развлечься, будем развлекаться.

Улыбка его больше не кажется дружелюбной или игривой. Она становится поистине враждебной, хищной, и Сара даже не успевает впасть в истерику, когда его автомобиль резко останавливается. Во взгляд возвращается надежда, а на лицо — благодарная улыбка.

Но затем девушка переводит взгляд в окно, замечая яркую неоновую вывеску какого-то бара. Внутренности в желудке сжимаются в тугой узел, пока незнакомец выходит из машины, обходя её и открывая для Сары дверь. Она поднимает на него испуганный взгляд.

— Мадемуазель, — протянув ей руку, мурлычет парень.

О’Нил качает головой. На лице незнакомца вспыхивает гримаса раздражения, и он резко хватает её за предплечье, вызволяя девушку из машины.

— Ты что творишь?! — кричит она, упираясь ногами в асфальт. — Отпусти, я буду кричать!

— Принцесса, ты ещё не занималась со мной сексом, а уже обещаешь кричать. Мне нравится твой подход. Мы отлично развлечемся, ты только не дерись.

Ярко-фиолетовый свет от неона ослепляет, и всё, что может видеть Сара — сильную спину незнакомца перед собой, облаченную в черную кожаную куртку. Девушка отпирается, пихается, угрожает, плачет, а в глубине души понимает — она сама во всем виновата, сама села к нему в машину, сама послушала этого дьяволёнка на своём плече! Только он сейчас отчего-то уже не такой самоуверенный, — сидит себе и за рожки держится, причитая, пока ангел на правом плече раздражённо вздыхает, всем своим видом крича: «И что я тебе говорил?».

Парень рывком открывает тяжёлую дверь в бар, заталкивая туда напуганную Сару. Она поворачивается к незнакомцу, размазывая тушь по щекам и не переставая молить его:

— Пожалуйста, отпусти меня!

Кажется, его ухмылка читается даже в голубых, словно прозрачных, глазах. Музыка и чьи-то вопли доносятся отовсюду, и парень наклоняется к её уху, отодвигая длинные русые волосы:

— Перестань ныть, мышонок, не то я тебя грохну.

Сара всхлипывает и накрывает рот ладонью, чувствуя, как этот придурок уже тащит её вглубь бара. Страх бежит по венам с бешеной скоростью, все попытки вырваться оказываются тщетны. Люди в кожаных куртках, слишком громкая музыка, сигаретный дым, — всё это сливается в общую красно-фиолетовую ужасающую картинку. Голубоглазый оборачивается к ней с улыбкой:

— Да ладно тебе, я же пошутил! Мы просто развлечемся, выпьем, покурим, займёмся сексом! Сама же потом с меня не слезешь, красотка.

— Ты больной! — пытаясь выдернуть руку из мёртвой хватки, кричит она.

— Ой, а это было обидно. Не бойся, драконы не обижают маленьких девочек.

Он тащит её к барной стойке, где на удивление мало людей, как и во всем этом сомнительном заведении. Татуированная женщина-бармен с выбритым виском замечает парня, что ведёт Сару, и неодобрительно качает головой. Двое мужчин сидят на высоких стульях, о чем-то беседуя и попивая свое пиво. И все они, все, черт возьми, одеты в эти чёрные кожаные куртки! Девушка нервно сглатывает, и брюнет толкает её к стойке.

— Эй, Аарон, Бурый, только взгляните, какой мышонок попался в мои лапы сегодня.

Услышав знакомое имя, Сара мгновенно оборачивается. Мужчина, что сидел за стойкой, тоже поворачивается, и вмиг замирает, в ошеломлении уставившись на дрожащую девушку. Янтарные глаза зажигаются неистовой яростью. Он резко встаёт со своего места, преодолевая расстояние между ним и незнакомцем, с силой хватая его за воротник кожаной куртки и отпихивая парня к стене.

— Какого хрена, Вишня?!

Комментарий к Глава 3. Мышонок

Сара в этой работе максимально глупая, наивная и впечатлительная, и ей предстоит долгий путь к взрослению :) Думаю, вы догадываетесь, кто поможет ей в этом 🤗

Надеюсь, вам понравится! Вся любовь ❤️

========== Глава 4. Путь домой ==========

Он назвал её ребёнком.

Р-е-б-ё-н-к-о-м.

Сара всё ещё помнит, как её пошатнуло, как зашумела в ушах кровь, как тошнота подкатила к горлу, когда она услышала эти слова, слетевшие с его уст. Это мог быть эпичный и неравный, учитывая габариты Аарона, бой, но когда Хилл прижал Вишню к стенке и заорал: «Какого хрена ты притащил сюда ребёнка?!», Сара поняла — шоу отменяется. Никто не надерет зад этому голубоглазому, его, черт подери, отчитают. Он ведь просто привёл ребёнка в бар.

Просто привёл ребёнка.

Стыд смешался с разочарованием, смущением и обидой. Ей трудно было находиться среди всех этих «взрослых», и казалось, что все взгляды направлены на неё одну. И что все кругом смеются с неё. Даже Аарон.

Наконец, немая сцена прерывается, все возвращаются к своим делам, а Хилл отрывается от Вишни, позволяя ему коснуться ногами пола. Тот фыркает, поправляя кожаную куртку, и, устремив взгляд голубых глаз в сторону Сары, отвечает:

— Так сказал бы, что первый застолбил девчонку. Пардон, мадемуазель, месье сегодня слегка поддат, а потому бес его попутал. В жизни к вам не подошёл бы, зная, что вы на попечении у нашего великодушного босса. Позвольте откланяться.

Изобразив очень, очень корявый реверанс, Вишня делает вид, будто снимает шляпу, а затем, схватив чей-то стакан с барной стойки, спешит слиться с толпой, перед этим пробормотав что-то вроде: «Чёрт, так и не потрахался сегодня». Сара в ошеломлении наблюдает за его удаляющимся силуэтом, не в силах поверить в произошедшее. Но Аарон вдруг подходит к ней, заставляя девушку переключить всё внимание на его персону.

— Он непробиваемый, так ни черта и не понял из сказанного, — с досадой говорит мужчина, проводя ладонью по лицу.

Только сейчас Сара понимает, что взгляды, направленные в её сторону — не её разыгравшаяся фантазия, а факт, и девушка обхватывает себя руками. Ведь разглядывают они её так, словно на девушке ни дюйма одежды.

— Я тоже ничего не поняла, — вернув взгляд к Аарону, говорит Сара. — Как ты мог сказать, что я ребёнок?

В тёмном янтаре отражаются блики прожектора, и выглядит это игриво, и ухмылка его игривая, так к себе притягивающая, заставляющая Сару сглотнуть слюну и смущённо опустить взгляд. Она уже не чувствует, как пылают щеки, но и земли под ногами не чувствует тоже.

Пока он так на неё смотрит.

— Хочешь это опровергнуть?

Пламя мигом перебирается в голубые глаза Сары. Она смотрит на него из-под опущенных ресниц, с раскрасневшимися щеками и лёгкой улыбкой на искусанных губах, так что мужчина изо всех сил заставляет себя включить строгого папочку, который готов отчитать её за легкомыслие.

Но… что мешает ему включить просто папочку?

Они оба прокашливаются, словно в эту самую секунду их мысли пересеклись и всему миру показались. Аарон хмыкает и кивает в сторону выхода.

— Докажи, что ты взрослая самодостаточная девушка, которой ничего не стоит свалить отсюда к чертям собачьим.

Сара обескураженно приоткрывает рот. Она ждала, что он предложит ей выпить или что-то вроде того, но, черт, серьёзно? К чертям собачьим? Так грубо?

— Но мне нравится здесь, — девушка выпрямляется, оглядываясь по сторонам.

Нет, конечно же, ей здесь не нравится. Громкая музыка, алкоголь, какие-то уголовники в кожаных куртках и с пугающими лицами, обстановка мрачная и не внушающая никакого доверия. Ещё и эта барменша постоянно косится.

— Никогда не была в баре байкеров, — выдохнув, снова говорит она, вызывая у Аарона улыбку. — Что?

Улыбка переходит в смешок, а тот, между тем, в откровенный хохот. Сначала Сара обижается, но то, как меняется его лицо, когда он смеётся, заставляет девушку улыбнуться тоже. В уголках глаз появляются морщинки, а сам янтарь искрится таким светом, который непременно освещает весь этот мрак.

— Байкеры, значит? — перестав хохотать, он проводит ладонью по тёмным зачесанным назад волосам, снова приковывая к себе её взгляд. — Это ты к байкеру в тачку села?

— Не знаю. Ты скажи.

От тона её резкого снова хочется смеяться, но Аарон остаётся серьёзным, смерив её взглядом, не требующим возражений. Только сейчас он замечает её прикид, только сейчас в голову ударяет этот чёртов бурбон, только сейчас его вдруг начинает шатать. Удивлённый взгляд ползёт от её ровных стройных ног до приоткрытой груди, он даже замечает выглядывающий чёрный кружевной бюстгальтер, и тогда уж фантазия его пускается во все тяжкие, и все его мужское либидо пробуждается, и выпитые бокалы дают о себе знать… становится жарко, поистине жарко, и он поднимает потерянный взгляд к её приоткрытым губам, к её огромным голубым глазам, расширенным в удивлении, ведь Сара всё ещё не понимает, почему он так на неё смотрит.

Не справившись со своим тестостероном, Аарон всё же позволяет себе наклониться к её уху, и, переложив длинные русые волосы на правое плечо, зашептать, едва касаясь губами её уха:

— Не стоит разговаривать со мной подобным тоном, мисс Почемучка.

Сара нервно сглатывает, уперевшись стеклянным взглядом в стену. Аарон отстраняется с улыбкой, и кожа её всё ещё помнит жар его губ, и мурашки никуда не делись, как и бешеное сердцебиение. Внизу живота все стягивается в тугой узел, когда его глаза её глаза находят, а сердце готово вырваться из грудной клетки, но Сара уверенно держится на своих двоих, не подавая виду. Наконец, когда эти странные бессмысленные игры Аарону надоедают, он хватает свой бокал с барной стойки, делает пару глотков и ставит его обратно. Этих нескольких минут достаточно, чтобы О’Нил окончательно пришла в себя и вернулась на Землю.

— Я должен отвезти тебя домой, но я выпил. Как насчёт того, чтобы тебя подвёз кто-нибудь из моих ребят?

Девушка немедленно хмурится.

— Что значит «из твоих ребят»? И, погоди, что имел в виду этот, эм, Вишня, когда называл тебя боссом? Ты что, главный байкер?

— Слишком много вопросов, — он устало вздыхает и на Сару не смотрит, выискивая из толпы пьяных, орущих и танцующих уголовников знакомые лица. — Чёрт, они все вхлам. Но я не могу сесть за байк, впрочем, ты тоже.

— А машины у тебя нет? — с надеждой спрашивает она.

— Какая машина? Забыла, я же байкер, — Аарон усмехается и резко хватает девушку за руку. — Ладно, пошли на улицу, может быть, кто-то более вменяемый там.

За эти десять с лишним минут народу в баре стало гораздо больше, и Хиллу приходится расталкивать всю эту пьянь на пути к выходу. Он то и дело оборачивается, обводя обеспокоенным взглядом маленькую фигурку Сары, а затем толкает тяжёлую железную дверь, втягивая носом промозглый ноябрьский воздух. Пахнет ночью, сигаретами, чьей-то блевотиной. О’Нил морщит нос.

Возле входа курят и о чем-то переговариваются двое. Оба в кожаных куртках, оба шатаются, оба ржут, как ненормальные. Аарон подставляет два пальца к виску, изображая выстрел. Лицо Сары почему-то озаряет победная улыбка. Она почему-то знает, к чему это ведёт.

— Мне, чёрт возьми, просто не верится, что тебя придётся провожать пешком.

Сара усмехается. Бинго!

Но Аарон возвращает к ней свой взгляд, и она мигом становится серьёзной, невинно пожимая плечиками.

— Где ты там сказала живёшь?

— Эймонс-стрит, это возле школы.

— Да уж, я помню, — взгляд снова падает на её прикид, и Аарон недовольно поджимает губы. — Застегнись и идём.

Тысячи фейерверков взрываются в душе девушки, когда она послушно застегивает куртку и следует за Хиллом, едва успевая за его широким шагом. Они идут плечом к плечу, молча, выдыхая облака пара этой морозной ноябрьской ночью, и Сара молча ждёт, когда мужчина вымолвит хоть слово. Учитывая, что смена её закончилась меньше часа назад, сейчас не должно быть и девяти вечера. Этот бар находится у черта на куличиках, ехали они с Вишней около десяти минут, значит, десять минут от лавки миссис Хилл на запад — они где-то в районе старого Калм-парка. Отсюда до дома около получаса.

Высчитав, наконец, количество времени, проведённого наедине с Аароном, Сара широко улыбается. Она ликует. А чего ликует — непонятно. Холодно, темно, она голодная, мама ругаться будет, ещё и Люк наверняка обиделся. Зато выходные впереди. Зато Аарон рядом. С ним, вообще-то, спокойнее. И веселее.

— Кстати, я тут подумала… — Сара решает: как бы тактичнее ей сейчас намекнуть о своей сексуальности, ведь он не сделал ей ни одного комплимента. Но, запнувшись под его заинтересованным взглядом, девушка выдаёт нечто совсем иное. — То есть… я хотела сказать… я получила пятёрку за решенный тобой пример.

Хилл ухмыляется, качая головой.

— Хорошая девочка.

Сара упирается взглядом в асфальт. Фразы, произнесенные таким глубоким тоном, по определению звучат двусмысленно.

— Так ты байкер-бухгалтер?

— Байкер, бухгалтер, зубная фея… у меня много талантов, — лениво отвечает он, заставляя девушку закатить глаза. — Сколько мне лет, Сара?

Округлив глаза, школьница пытается не упасть в лужу со своими догадками.

— Не знаю, тридцать?

— Тридцать четыре, — быстро отвечает он.

Девушка выпускает удивлённый вздох.

Тридцать четыре… в два долбанных раза Аарон Хилл старше Сары О’Нил.

С ума сойти.

Ангел на плече рвёт на себе волосы. Демон ухмыляется, обводя Аарона красноречивым взглядом. Сара пожимает плечами.

— Так ты байкер или бухгалтер?

Аарон резко останавливается. Она уходит вперёд, задумавшись и не заметив пропажи, но затем вдруг останавливается, оборачиваясь на мужчину.

— Что? — кричит она, разводя руки в стороны.

Его силуэт почти сливается с темнотой, и если бы не фонарь на противоположной стороне улицы, Сара решила бы, что Хилл сбежал. Но он, наконец, возобновляет путь, подходя к девушке и хватая её за плечи.

— Ты напоминаешь мне Вишню, — заглянув в огромные от удивления глаза, говорит он. — Также напролом идёшь и намеренно ничего вокруг себя не замечаешь.

Она отвечает ему тихой девчачьей усмешкой. Когда Аарон её отпускает, Сара ещё несколько секунд чувствует тепло его рук на своих плечах, но внимание на этом долго не задерживается, так как мужчина снова уходит вперёд, оставляя её одну.

— И как так вышло, что ты села к нему в тачку? Он тебе угрожал?

— Нет, я сама села, — Сара, наконец, нагоняет Аарона. — Вообще-то, меня провожал друг, и он сказал, что я серая мышь…

— Бред, — Аарон фыркает. — Кто он, чтобы так говорить?

— Ну, он сказал немного иначе, это я сама додумала. И я решила доказать ему, что это не так. А тут мимо проезжал этот парень… Вишня. Вот я и села к нему.

Мужчина молчит, обдумывая информацию, и, вероятно, выстраивая очередь вопросов. Всё это время Сара неотрывно следит за ним: за тем, как меняются эмоции на его лице, как он хмурится, затем ухмыляется своим мыслям, затем переводит свой взгляд на неё. Девушка мгновенно отворачивается, делая вид, что смотрит в другую сторону и вовсе в нем не заинтересована. Но она и не должна, не должна быть в нем заинтересована!

В этом взрослом, таинственном мужчине, что вдвое старше её.

— Я тебе никто, я пьян, а ещё мне плевать, поэтому не буду отчитывать тебя в стиле «нельзя так делать, Сара» или «получишь ремнем по заднице за такие проступки, Сара», хотя, с последним я бы поспорил… — они одновременно выдыхают и встречаются взглядами, а её вспыхнувшие щеки его только забавляют. — Перейдём к следующему вопросу.

Сара неловко прокашливается, прикладывая ладони к лицу. Они переходят дорогу молча.

— Так вот. И кто же этот парень, что даже не смог тебя проводить и возложил эту ношу на меня? Кто этот сопляк? Вы встречаетесь?

Вопросы его не звучат резко, а, скорее, лениво, он словно пользуется неловким молчанием Сары. Наконец, засунув руки в карманы, девушка хмурится и подаёт голос:

— Люк очень хороший, — румяного лица касается тень улыбки. — Но я бы не стала встречаться с ним даже под страхом смерти.

— И почему же, просветишь? Недостаточно хорош для такой умницы, как ты?

— Нет, просто он слишком во мне заинтересован. И он… мне не нравится. Я не влюблена.

— А в кого влюблена?

Сара переводит взгляд на Аарона, чуть задрав голову, рост-то внушительный. Он некоторое время смотрит на неё, пытаясь найти ответ в огромных голубых глазах, но там лишь любопытство, смешанное с каким-то детским восхищением.

— Ни в кого, — девушка сглатывает, мысленно возвращаясь во все прочитанные сказки о любви. — Но я уверена, что скоро встречу того, с кем все будет как в книжках, от которых я с ума схожу.

— О чем эти книжки? О спящих принцессах, прекрасных принцах? — с усмешкой спрашивает Аарон.

— И о драконах, — добавляет Сара.

Поперхнувшись воздухом, мужчина вдруг останавливается и немигающим взглядом смотрит на беззаботную девушку. Он щурится, пытаясь найти в её словах подвох, но Сара продолжает путь, снова не заметив отсутствия Хилла. Придя в себя, Аарон догоняет её, отмечая про себя, что они почти пришли к её дому, где в каждом окне горит свет.

Они останавливаются в нескольких ярдах от него. Сара оборачивается к мужчине с улыбкой, но на её лице нет радости. Время, проведённое с ним, пролетело как один миг. Аарон разводит руки в стороны.

— Что ж, принцесса, тебе пора в кроватку, смотреть свои разноцветные сны, — Хилл поднимает брови, улыбаясь уголком губ, на что девушка закатывает глаза. — Ладно, иди уже, у меня, чёрт, весь бурбон выветрился, а я хочу ещё.

Немного поколебавшись, Сара все-таки отвечает:

— У меня есть бурбон дома. Наверное, папа забыл, когда уезжал.

— Уезжал?

— Ну да, — она вздыхает, прикусив нижнюю губу. — Он сказал, что у него проблемы с деньгами, вернулся в Балтимор… но я думаю, что у него просто появилась другая.

Лицо Аарона непроницаемо, не выдаёт никаких эмоций и даже его-её любимую ухмылку. Она не понимает, о чем он думает, а оттого и её мысли начинают путаться и направляться в совершенно иную сторону.

— Так вот, у меня есть бурбон…

— Но я же не твой отец, Сара, — отмечает он, наконец, ухмыльнувшись и проведя языком по нижней губе.

Этот маленький жест окончательно запутывает девушку. Она качает головой и усмехается, не отрывая от него взгляда.

— Но это не мешает мне называть тебя папочкой.

Выстрел в лоб.

В очередной, мать его, раз.

Аарон находится быстро, усмехаясь и качая головой, пока пара невинных глазок испепеляет его своей наивностью. А затем Сара, как ни в чем не бывало, пожимает плечиками, словно не сказала ничего, что могло бы заставить волну возбуждения и мурашек пробежать по напряжённому телу Аарона.

— Это я к тому, что ты так всем интересуешься, прямо как мой папа, — сладко лепечет она, наматывая на пальчик светлый локон.

Ведь это правда, правда то, что она имела в виду. Никакого скрытого смысла, ничего пошлого, что уже развилось в пьяной голове Аарона Хилла. И это добивает его прикладом по голове.

— Как твой папа, ну да, — он выдыхает холодный ночной воздух и переводит взгляд на окна её дома. — Ладно, можешь идти. Уже поздно.

— Ладно.

Она невинно улыбается, подходит к нему, встаёт на носочки, и, касаясь обеими ладонями его тяжело вздымающейся широкой груди, вдруг целует ошеломленного мужчину в щеку. Аарон приоткрывает рот, получив очередной удар по лицу от этой девчонки, но той уже и след простыл — убегает, чёртовка, к своему дому, и даже не оглядывается. Но взбежав на порожки и прикусив губу, позволяет себе мило помахать ему рукой и прокричать:

— Спасибо, что проводил!

Он усмехается, и, не отвечая девчонке, разворачивается и уходит. Проводив его взглядом, Сара поднимает горящие глаза к потолку веранды и опирается спиной о деревянную дверь, касаясь пальцами горящих губ. Щетина его колючая, крепкий запах мужского парфюма, смешанный с бурбоном, удивлённый взгляд карих глаз… всё это поднимает целую волну радости в душе, захлестывает с головой и заставляет табун мурашек пробежать по всему телу. Не переставая улыбаться, замёрзшая школьница, наконец, входит в дом.

Улыбка мгновенно пропадает с лица. Ведь в прихожей, сложив руки на груди и недовольно сжав губы, стоит мама. Сара нервно сглатывает.

— И где тебя носило?

Комментарий к Глава 4. Путь домой

очень надеюсь узнать ваше мнение :)

вся любовь ❤️

========== Глава 5. Нэнси Дрю ==========

— Скидывай карты, Никсон. Ты жульничаешь.

Холодный ноябрьский вечер не сможет омрачить продолжительный ливень за окном, кислая мина Бобби и даже нервная Кэнди. Его не испортит и общая напряжённая обстановка в компании, и отсутствие выпивки, которую Тёрнер младший просто обещал обеспечить друзьям в этот долгожданный выходной. Возможно, даже странное предчувствие чего-то плохого не сможет погубить этот и без того ужасный вечер. Но если Сару не выпустят из дома…

Это будет катастрофа.

Кэнди то и дело поглядывает в сторону двери.

— Да придёт она, придёт, — с губ Дерека слетает раздраженный вздох, и он бросает карты на пол, привлекая внимание девушки.

Бобби сопровождает его действие удивлённым взглядом. Ну, не смог он утащить из тайника Майкла его запасы пива, — и что с того? Зато содовой — хоть отбавляй! Вечно они всем недовольны.

— Да, миссис О’Нил строгая, но доверчивая, — вставляет Бобби. — Сара наплетёт ей что-нибудь, и её отпустят.

Как по щелчку, в дверь дома семьи Тёрнеров раздаётся стук. Счастливая Кэнди мгновенно подскакивает со своего места, спеша открыть дверь лучшей подруге. Парни переглядываются, закатывая глаза.

— Ты вырвалась! — счастливо верещит Нельсон, расставляя руки для объятий.

Сара не спешит поддаться воле сентиментальности, с печальной улыбкой продемонстрировав мокрый насквозь дождевик. Она проделала большой путь, чтобы оказаться, наконец, дома у Бобби. Пару раз поругалась с мамой, убралась в комнате, вымыла посуду, сделала уроки на понедельник, и, в конце концов, путем долгих переговоров и жалобных истерик, вымолила вечер игры в УНО с ребятами. Вот только карты валялись на ковре, рядом с банками содовой и пачкой чипсов. И это совсем не выглядело как долгожданное веселье.

Сара снимает дождевик и заходит в гостиную, где перед камином расселись её друзья. Кэнди трётся где-то позади, не веря в своё счастье.

— А где пиво? Бобби, ты же обещал, что мы попробуем, — девушка садится на ковёр в турецкую позу, забирая из рук Дерека его банку содовой. — Это что, газировка?

Бобби отвечает девушке жалобным стоном. Да, он провалил их идеально выверенный план! Ну, не убьют же его за это. В конце концов, Дерек точно пробовал пиво, возможно, Сара тоже. И чего тогда больше всех бесятся? Вот они с Кэнди молчат. И эти пусть молчат тоже.

— Да не смог я, не смог! — парень не выдерживает взгляда одноклассницы, зарываясь лицом в ладони. — Вы хоть знаете, какие усилия нужно приложить, чтобы проникнуть в комнату Майкла?

— Звучит, как вызов! — Дерек усмехается, на что Сара незамедлительно пихает парня в плечо. — Ауч! А что такого? Если ты знаешь, где он хранит свои запасы, почему бы туда не залезть?

Все четверо мгновенно замолкают, переглядываясь. Бобби краснеет, пыхтит от недовольства, вероятно, раздумывая: что легче — убить себя или попасть в комнату старшего брата? Сара улыбается, поддерживая лучшего друга.

— Хорошая идея, Дерек. Бобби, где сейчас Майкл? И где твоя мама?

— Вы что, серьёзно собрались сделать это? — голос Кэнди дрогает, когда она видит решительность во взгляде Сары и Дерека.

— Я не знаю, где Майкл, — мрачно отвечает Бобби, потеряв последнюю надежду на спасение. — А маму срочно вызвали в больницу в ночную смену. Там привезли с десяток раненых, кто-то устроил в каком-то баре настоящую резню.

Поперхнувшись содовой, Сара поднимает на Тёрнера испуганный взгляд. Дерек кивает, поднимая палец вверх.

— Отца тоже вызвали, он как раз поехал в этот бар. Какие-то психи устроили поножовщину.

Кэнди испуганно вздыхает. Сара бледнеет.

— Не думала, что у нас в городе может такое произойти… — испуганно шепчет Нельсон.

— Бандиты были и будут всегда, — голос Дерека звучит совершенно обыденно, ведь чего только не наслушаешься, когда твой отец — шериф города. Он отправляет пару чипсин в рот и встаёт с ковра. — Так что, мы идём на разведку к твоему братцу?

Обречённый вздох Бобби становится ответом на вопрос Никсона. Напряжение в компании быстро сменяется предвкушением, — словно они идут грабить банк, а не искать тайник с пивом у старшего брата. Так или иначе, если Майкл их прижучит — мало не покажется никому.

Тяжело дыша и постоянно вздрагивая от посторонних звуков, Бобби идёт впереди. По лестнице за ним тянутся Сара и Дерек, абсолютно осчастливленные таким раскладом дел.

— Предупреждаю: услышите, как хлопнет входная дверь — пускайтесь в бега, — шепчет Бобби, задерживаясь на последней ступеньке.

— Может быть, я буду вас страховать? Останусь в гостиной, а если увижу, что придёт Майкл или твоя мама, то поднимусь и предупрежу вас.

Тонкий дрожащий голосок Кэнди откуда-то позади заставляет всех троих обернуться и смерить девушку скептичным взглядом. Девушка перебирает пальцами край своего свитера, кусая розовые губы и не находя себе места. Ну, не любит она все эти авантюры! Не её это! Что теперь, на расстрел?

— Всё в порядке, Кэнди, — Сара приободряюще сжимает её ладонь, улыбаясь и кивая в сторону гостиной. — Будь там, мы вернёмся через пару минут.

Нельсон отвечает лучшей подруге благодарным кивком. Сообщники продолжают путь до желанной двери.

— Я думаю, он прячет ящик пива под кроватью, — едва слышно проговаривает Бобби, сжимая дверную ручку.

Предвкушение и любопытство волной захлестывает лучших друзей. Сара никогда не имела дело с Майклом, лишь зная, что в школе он пользуется популярностью, сделал несколько татуировок и встречался со старшей сестрой Люка. Он не предоставлял для О’Нил никакого интереса, но его комната, почему-то, сейчас как никогда манила девушку войти внутрь.

К слову, внутри не оказалось ничего интересного и примечательного. Разбросанные вещи и кассеты, плакаты рок-групп, гитара на стене и несколько пустых банок от пива.

— М-да, негусто, — Дерек пинает жестяную банку ногой, оглядывая территорию.

— Я буду стоять на стреме, — нервно сглотнув, говорит Бобби. — Сара, загляни под кровать. Ящик должен быть там.

Помолчав несколько секунд, Тёрнер добавляет:

— Боже, он убьёт меня, когда обнаружит пропажу.

Сара и Дерек переглядываются. Закатив глаза, девушка усмехается и садится на пол, наклоняясь, чтобы заглянуть под кровать. Слишком темно и слишком много пыли. Сморщив нос, она принимается шариться рукой по полу в надежде наткнуться хоть на что-то, отдалённо напоминающее ящик. Вместо этого пальцы нащупывают смятый листок бумаги.

Любопытство пересиливает, и Сара вытаскивает его, садясь на колени и разворачивая скомканную бумагу. Дерек заглядывает через её плечо, а Бобби, как часовой, стоит у двери.

— Что это? — шепчет девушка.

На, как оказалось, записке, размашистым почерком выведено:

«Ричи будет ждать тебя за старой заправкой на Харпер-стрит. Не провали всё, если хочешь стать Драконом. Доставишь пакет в наш бар. Аарон ждать не любит».

С губ Сары слетает удивлённый выдох. Взгляд упорно цепляется за одно-единственное имя, замедляя все жизненные процессы, но заставляя сердце бешено заколотиться в груди. Какие-то драконы, бар, Аарон.

Идёт ли речь о том Аароне, который вчера её провожал? О том Аароне, который помог ей решить пример по математике? О том самом Аароне, которого она поцеловала в щеку на прощание, а затем думала об этом всю ночь?

Ком застревает в горле, пока напуганная и недоумевающая девушка прожигает пустым взглядом пространство перед собой. Кто-то выдергивает из её рук записку.

— Так и знал, что твой братец как-то связан с криминалом, — Дерек усмехается, демонстрируя клочок бумаги Бобби.

Младший Тёрнер нехотя отходит от двери, вчитываясь в эти сомнительные слова. Сара всё ещё не может прийти в себя, пытаясь найти всему этому логичное объяснение. Но какие ещё к черту драконы? Может быть, Майкл записался в театральный кружок, Аарон — их учитель, а в пакете реквизит?

Сара закатывает глаза. Ну да, конечно, а Майкл, наверное, играет принцессу.

— Ничего не понимаю, — бормочет Бобби. Он снимает очки, протирает глаза и надевает очки обратно, снова и снова перечитывая содержимое записки. — Что это может значить? Какие ещё драконы? И кто такой этот Аарон?

Дерек задумчиво потирает подбородок, принимаясь расхаживать по комнате Майкла широким шагом. Сара и Бобби наблюдают за ним в немом напряжении, когда сын шерифа, наконец, останавливается перед ними.

— Скорей всего, драконы — это какая-то банда, к тому же, у твоего брата татуха дракона на шее. А этот Аарон — их главный или просто тот, кто ждёт товар, пакет в случае твоего брата. Возможно, Майкл записался в барыги.

— Барыги? — Сара морщит нос. — Что ещё за жаргон?

— Я просто часто бываю у отца в участке. Но факт остаётся фактом. Майкл связался с плохой компанией.

Имя Аарона и слово банда в одном предложении звучат как приговор для Сары. Но ведь это ещё не доказано! И сколько таких Ааронов может быть в Сентфоре?

Нет, сколько Ааронов, что носят кожаные куртки, ездят на байках и проводят вечер пятницы в каком-то сомнительном баре на окраине города?

Может, он и не байкер вовсе?

Сердце пропускает удар. Сара выдёргивает из рук Бобби записку, сминает её и бросает обратно под кровать.

— Знаете что, давайте забудем об этом. Это не наше дело. Я просто хочу найти пиво и повеселиться. Вы со мной?

И пусть голос Сары звучит решительно, напуганный взгляд её доверия точно не внушает. Желание во всем разобраться перевешивает желание напиться, но затем появляются остатки рассудка и вторят: зачем тебе это, чёрт возьми, надо? Этого Сара не знает.

Единственное, что ей известно — стоит держаться от этого Аарона подальше.

***

На столе, в окружении шикарных экзотических фруктов, стоит торт. Шоколадный, украшенный сверху орехами, манящий своей кондитерской изысканностью. Все фрукты меркнут на его фоне, и твой взгляд непременно приковывается к этому лакомству. А затем кто-то говорит, что у тебя аллергия на орехи. Инстинкт самосохранения и здравый смысл срабатывают мгновенно, желание попробовать этот торт отпадает. Но чем дольше он стоит здесь, такой манящий и таинственный, тем яростнее желание полакомиться им, вкусить запретный плод или хотя бы просто заглянуть, что там внутри.

Так, страх за свою безопасность вступает в окровавленную борьбу с искушением.

И речь сейчас вовсе не о торте.

— Привет, Майкл.

Во-первых, Сара не боялась. Вот ещё, проблема, — первой заговорить со старшеклассником. Во-вторых, она была настроена решительно и непоколебимо. А в-третьих, ей просто нужно было убедиться, что речь в записке шла далеко не о том Аароне, что по какой-то неизвестной причине поселился в её мыслях.

Наконец, Тёрнер обращает на неё свое внимание. Оторвавшись от бестолковой болтовни со своим амбалом-одноклассником, Майкл оборачивается, чтобы заметить перед собой девчонку с напуганными глазами и твёрдым решением добыть правду.

— Мы знакомы?

Девушка нервно сглатывает, повторяя в голове отрепетированный текст. Где-то на другом конце школьного кафетерия за разворачивающейся картиной наблюдает Кэнди — упущенная деталь в идеально выверенном сценарии Сары. Бобби и Дерек не знают, что О’Нил вынюхивает детали записки, дожидаясь одноклассницу на заднем дворе, а вездесущий Люк ждёт её извинений в библиотеке, но что наплести Кэнди? Девушка отводит от удивленной подруги взгляд и возвращает его к заинтересованным зелёным глазам Майкла Тёрнера.

— Нет, — тихо отвечает она, почесав затылок. — То есть… я увидела у тебя татуировку дракона на шее. Она такая же, как у моего… брата. У вас один мастер или это что-то означает?

Майкл в удивлении поднимает брови, обводя фигуру девушки недоверчивым взглядом. Она кажется невозмутимой, пока молится всем богам на свете о том, чтобы Тёрнер купился. Но старшеклассник вдруг резко встаёт со своего места, забирает рюкзак и хватает Сару за запястье, выводя её из кафетерия.

— Что ты делаешь? Куда ты меня ведёшь? — сопровождаемая удивлёнными взглядами школьников, испуганно спрашивает О’Нил.

В надежде на спасение девушка оборачивается к столу, за которым сидит Кэнди. Нельсон даже предпринимает попытку встать и сорваться за подругой, но почему-то виновато поджимает губы и садится обратно, провожая лучшую подругу сочувственным взглядом.

— Вот черт, — шепчет Сара, пытаясь выдернуть руку из мёртвой хватки Майкла. — Да отпусти ты!

Он останавливается уже в холле перед главным входом в школу. В перерыв здесь даже охранника не бывает, так что у Тёрнера есть все шансы на то, чтобы выглядеть угрожающим, когда он резко толкает девушку к стене. Она испуганно взвизгивает и зажмуривается.

— Что ты знаешь? — спокойно спрашивает он, чуть наклоняясь — так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

Майкл проводит ладонью по подбородку, и Сара замечает глубокий порез на его предплечье, выглядывающий из школьного бомбера. Проследив за взглядом девушки, Тёрнер спешит убрать руку.

— Спрошу ещё раз: что ты знаешь? Нет, не так. Что ты вынюхиваешь?

— Ничего, клянусь, — голос Сары срывается.

— Не нужно меня обманывать, милая. Твой ротик слишком красив, чтобы выдавать ложь.

Выброс адреналина в крови настолько высок, что в такой ситуации О’Нил находится мгновенно. Она прикусывает губу и невинно пожимает плечиками, стараясь вывести свою актерскую игру на максимальный уровень.

— Я просто хотела с тобой познакомиться… — виновато протягивает она, наматывая на пальчик русый локон. — Прости, не ожидала, что ты так резко реагируешь на девушек.

В зелёных глазах проскальзывает тень непонимания. Майкл прикрывает их и выдыхает, отстраняясь от девушки.

— Чёрт, прости, малышка. Я подумал, это кто-то из… неважно. Последние мозги отбили вчера. В смысле, я не… вот чёрт.

Находясь под прицелом недоуменного взгляда Сары, прожигающего его насквозь, Майкл пинает ногой стенд с брошюрами, и, фыркнув, спешит направиться в сторону выхода из школы.

Недолго думая, девушка бросается за ним.

«Это твой час, Нэнси Дрю!» — кричит воображение, пока Сара осторожно выглядывает из-за двери, наблюдая за удаляющейся фигурой Майкла.

Он идёт достаточно быстро, пересекая дорогу. Сара молится лишь о том, чтобы парень не сел в машину, и молитвы её оказываются услышаны. Тёрнер выбирает путь пешком — прямиком через кленовую аллею. Дождавшись, пока он окажется на безопасном расстоянии, девушка выходит из школы и следует за ним, иногда сворачивая с дорожки и прячась в тени деревьев. Миновав аллею, Майкл направляется в сторону улицы Возрождения, дальше вниз по Хай-стрит, а затем его фигура скрывается в переулке рядом с супермаркетом. Сбавляя шаг, Сара окончально останавливается прежде, чем выглянуть из-за кирпичной стены магазина. Что, если там тупик? Может, Тёрнер заметил её и сейчас поджидает там?

Нет, слишком большой проделан путь. И вопросы вроде «зачем тебе это?» или «и стоило бежать за ним несколько кварталов?» беспокоят сейчас девушку в самую последнюю очередь. Отдышавшись, О’Нил собирает всю свою волю в кулак и уже собирается выглянуть из-за стены, когда прямо за её спиной раздаётся до мурашек знакомый голос:

— И что эта маленькая леди здесь забыла?

Сара резко вздрагивает, мгновенно оборачиваясь и поднимая ошеломленный взгляд на Аарона. Сердце уходит в пятки, дар речи пропадает, — только и может она ресничками хлопать да ротик свой то открывать, то закрывать. Хилл делает глоток содовой из жестяной банки в его руке, не отводя от побледневшей девушки сосредоточенного взгляда.

Внутри неё все сжимается от сумасшедшего коктейля чувств, но, в конце концов, всех их перевешивает откуда-то взявшаяся совершенно нелепая детская радость. Сара широко улыбается и выпускает вздох облегчения.

— Выглядит так, словно ты устроила за кем-то слежку.

Янтарь горит подозрением, переливаясь на солнце и гипнотизируя и без того остолбеневшую школьницу. Легкая щетина выглядит идеально, на нём снова его кожаная куртка, и только сейчас девушка понимает, что выбежала из школы в свитере, не накинув ничего сверху. В чёртов ноябрьский мороз, пробирающий насквозь.

Поёжившись от холода, Сара обхватывает себя руками и снова поднимает взгляд на Аарона.

— Да это я так… прогуливалась.

Разумеется, он не верит.

— И как прогулка? Нашла что-нибудь интересное?

«Если бы успела заглянуть за угол — нашла бы!», — ворчит бесноватое создание на левом плече Сары, пока ангел на правоммолчит, с каким-то благоговением разглядывая таинственного Аарона Хилла — причину её расследования, бессонницы и этой глупой улыбки от уха до уха.

— Нет, — просто отвечает Сара. — Я ничего и не искала.

Снова этот взгляд, перебирающий каждую косточку её скелета. Аарон ухмыляется своим собственным мыслям, а затем возвращает внимание к дрожащей девчонке напротив.

— Поэтому выскочила без куртки из школы, судя по времени, и стояла тут с ошалевшим видом кого-то высматривала?

Ком застревает в горле. Сара нервно сглатывает и опускает взгляд. Хилл делает шаг ближе и берет её лицо за подбородок, касаясь большим пальцем нижней губы. Внизу живота всё стягивается в тугой узел, и трудно сказать — у него или у неё.

Ведь глаз от этих приоткрытых алых губ не оторвать. Кусает их. Нервничает, видать, часто.

Или возбуждается.

Аарон облизывается. Сара чувствует, как подкашиваются ноги.

— Такая маленькая, а уже лгунья, — соблазнительно шепчет он, обводя пальцем контур её губ.

Она едва ли держится в сознании, не в силах даже держать глаза открытыми. Он с трудом находит в себе силы выключить разбушевавшуюся фантазию, ведь девчонка эта выглядит так, будто в любую секунду готова взять его большой палец в рот, обхватив его губами, касаясь верхней фаланги языком, так, будто она держит…

Он резко отстраняется, прерывисто выдыхая и проклиная себя за собственные мысли, которые, к счастью, в этот раз не зашли слишком далеко. Сара открывает глаза, когда Аарон снимает с себя куртку, протягивая её девушке.

— Надень, иначе замерзнешь.

Огромные голубые глаза горят испугом, непониманием, отторжением, обожанием.

— Но ты же…

— Надевай, сказал, — грубый тон не терпит возражений.

Руки дрожат, пока девушка натягивает на себя внушительных размеров кожаную куртку Аарона. Её вмиг окутывает тепло, запах крепкого мужского парфюма и сигарет, и она в наслаждении прикрывает глаза, втягивая носом этот пьянящий аромат. Хилл наблюдает за ней с непониманием: от его игривого настроения не осталось и следа.

И теперь, когда кровь снова поступила к мозгу, можно возвращаться к своей роли Нэнси Дрю. У неё слишком много вопросов к нему.

Комментарий к Глава 5. Нэнси Дрю

очень люблю и надеюсь узнать ваше мнение и критику по поводу этой работы ❤️❤️❤️

========== Глава 6. Логово драконов ==========

В Балтиморе осень была другой. Сказывалось ли на этом более южное положение, чем Сентфор, или, может быть, в нелюбимом городе и погода казалась колючей, факт оставался фактом — от одного вида луж, покрывшихся тонкой корочкой льда, Сару бросало в неприятную дрожь. Были и ветра: холодные, пробирающие насквозь. И тяжёлое свинцовое небо, угрожающе повисшее над милым, на первый взгляд, городком. И редкие, но никого не щадящие утренние морозы по дороге в школу. Осень в Сентфоре, определённо, никому не оставляла шансов. Но сегодня Сара внезапно оказалась в шкуре счастливицы, вернее, в шкуре Чёрного Дракона.

Куртка Аарона согревала, не позволяя колючему ветру пробиться сквозь плотную черную кожу. Она была барьером, барьером против всех бед, окутывающим её терпким запахом крепких мужских духов. Сара укуталась в неё плотнее, сложила руки на груди и тяжело вздохнула, выпуская облачко пара. Оно тут же растворилось в морозом воздухе, и перед глазами девушки чётко показалась настоящая картина. Аарон шёл без куртки, и ему, очевидно, было холодно.

— Ты, видимо, хотела что-то спросить, — не выдержав прямого взгляда в свою сторону, хмыкает Хилл. Он засовывает руки в карманы и смотрит на неё, отчего Сара краснеет и опускает голову. — И да, знаешь, тебе уже пора начинать мне платить за услуги охранника. В какой раз я провожаю тебя?

— Я не просила меня провожать, — голос пропитан горечью, основанной лишь на детской обиде. — Ты сам спросил, нужно ли мне на уроки.

— А ты согласилась.

— Но это ты вызвался идти со мной.

— Лишь для того, чтобы тебя снова не занесло туда, где тебе не место.

В глазах в эту же секунду вспыхивает злоба. Насупившаяся Сара уже готовится отражать удар, но ангел на её плече как-то слишком осуждающе на неё смотрит, мол, он дал тебе свою куртку и провожает тебя до школы, что, что тебе ещё-то нужно? Неблагодарная! И только её дражайший демон, к которому она прислушивается гораздо чаще, уже размышляет, в какой момент настучать ей трезубцем по голове за бесхребетность. Она должна узнать про этот чёртов бар и этих чёртовых драконов. Она должна, она должна, она…

Останавливается. Аарон тоже тормозит, устремляя на девчонку, бьющуюся в сомнениях, свой взгляд. Сара закусывает внутреннюю сторону щеки и вымученно вздыхает.

А что спрашивать-то?

— У нас в городе есть бандиты? Опасные группировки? Ты к ним относишься? Ты знаешь Майкла Тёрнера?

Пулеметная очередь из вопросов даже такого уверенного и невозмутимого Аарона заставляет пошатнуться. Сара хмурится и опускает взгляд, так и не увидев одну за другой эмоцию, сменяющуюся на его лице. За удивлением следует непонимание, а после тени злости и даже угрозы, на щетинистом лице мужчины вдруг появляется улыбка. Он хватает Сару за плечи, заглядывая в огромные напуганные глаза, что горят теперь разочарованием. Не должна она была всего этого спрашивать вот так, в лоб! Но он же выглядит честным и порядочным человеком, да, со своими тайнами, да, тусующийся с байкерами, но ведь не может же он быть кем-то опасным, как Майкл! И почему, вообще, её это так заботит?

— Послушай меня, — говорит он, а сам на ходу придумывает этот план воспитательной беседы с подростком. — Не знаю, откуда в твоей голове взялось всё это, но ты несёшь чепуху, поняла?

Сара молчит, уставившись на его губы немигающим взглядом. Не то, что бы она хочет знать, какие они на вкус, нет. Её просто привлекает то, как он поджимает и облизывает их, когда пытается скрыть злость. Но Аарон несильно встряхивает девушку, отчего рассеянный взгляд перемещается на пылающие угрозой глаза.

— Ты поняла?

— Да, — неуверенно кивает она, пока бес на плече уже вовсю просверливает дыру в её виске, высвобождая наружу последние остатки мозгов. — А что я должна была понять?

Хилл закатывает глаза, выпуская её хрупкие плечи из своей мёртвой хватки. До школы остаётся лишь пересечь аллею, и он ускоряет шаг, отчего рассеянной Саре буквально приходится бежать за ним.

— Тебе не стоит больше ошиваться там, где я тебя нашёл, — он бросает эти слова через плечо, и звучат они как приглашение, а не угроза. — Что бы ты ни выискивала — это плохая идея. Маленькие девочки должны сидеть дома и делать уроки.

— Значит, ты что-то знаешь, — Сара нервно сглатывает, пытаясь отдышаться. — Байкеры, которые были в том баре — не байкеры вовсе? Что было за тем магазином, ты знаешь? Это тот самый бар, куда меня привёл Вишня?

Сложить два плюс два оказалось несложно, всё-таки, с математикой у Сары не такие уж и большие проблемы. И пусть решительности у неё было не занимать, в его куртке О’Нил смотрелась забавно, вовсе не соответствуя её габаритам. Это и заставляет мужчину сменить гнев на милость, а раздражённо сжатые губы на лёгкую ухмылку.

— Чего ты пытаешься добиться, девочка? — он делает шаг, но Сара по привычке отступает. — Ты правильно делаешь, что отстраняешься. Я уже говорил, но ты, видимо, непонятливая. Держись от меня подальше. И не пытайся ничего узнать. Возвращайся в свой красивый мир, маленькая Сара, он, кстати, уже через дорогу.

Словно ядовитая субстанция, слова Аарона проникают под самую кожу, покрывшуюся мурашками от этой огорчающей правды. Она сама себе запретила к нему приближаться. Сама поставила табу на любые попытки вернуться к этой теме с драконами. Так чего же стоит здесь перед ним, в его куртке, а в глазах от слез щиплет? Неужто от обиды?

Она кивает, не позволяя этому магическому янтарю снова её загипнотизировать. Ледяные руки тянутся к застёжке куртки, но Аарон перехватывает маленькую женскую ладонь, снисходительно улыбаясь:

— Оставь себе.

И уходит, словно и вовсе здесь не стоял, в очередной раз осыпая девчонку своими бессмысленными наставлениями. Только напоследок дарит ей этот строгий взгляд, от которого в дрожь бросает, мол, не послушаешься меня — хуже будет. Но хуже, как думает Сара, уже не будет. С самыми грузными и неспокойными мыслями девушка пересекает дорогу, оказываясь на территории школы, каждый ярд которой кишит старшеклассниками. Перемена, значит.

Маленькое расследование, хоть и провалилась, однако дало свои плоды. Во-первых, Сара узнала, что Майкл действительно связан с какой-то группировкой. Во-вторых, об этом что-то было известно Аарону. А в-третьих, он отдал ей свою куртку. И она, почему-то, была очень этому довольна. Оставалось лишь придумать причину, по которой она так внезапно сбежала с химии. А делать это надо было срочно, поскольку у школьных ступенек, самодовольно ухмыляясь и сверкая глазками, стояла Адель.

— Смотрите-ка, у нашей Сары появился папик!

О’Нил, наивно решившая пройти мимо этой рыжей проблемы без происшествий, останавливается. Всех мотивов её не понять, но совершенно ясно одно: Адель заметила её и Аарона, и теперь с неё так просто не слезет. Но откуда, откуда в её ветреной рыжей голове такие идиотские предположения? Сара тихо чертыхается и спускается на пару ступенек ниже, оказываясь на одном уровне с сестрой Люка.

— Чего тебе?

Адель выгибает бровь, театрально вздыхая и прикладывая ладонь к груди. «Такая актриса пропадает!», — усмехается ангел, свесивший ноги с плеч Сары, и только вот демон куда-то пропал, вероятно, вселившись в свою законную хозяйку — Адель Моринг. С ней, к слову, Сара вообще никогда не пересекалась, лишь изредка провожая рыжеволосую удивлённым взглядом, пока та плыла по коридору со своей свитой, состоящей из недалёких черлидерш. Люк мало что рассказывал о своей сестре, а семья их и вовсе была окутана тайной: никто точно не мог сказать, чем они занимались и откуда у них такой роскошный особняк в Блессдвилладж.

— Ты как со мной разговариваешь, крошка? — она усмехается, чуть склонив голову набок. — Это я так, любопытничаю. А мой брат знает, как ты проводишь свои перемены, юная маленькая Сара?

— Причём здесь твой брат?

Ухмылка из невинной становится озлобленной. Адель сверкает глазками, густо накрашенными тушью и подводкой, делая один угрожающий шаг к Саре.

— Держись от Люка подальше, мелкая потаскушка. Я не хочу, чтобы мой брат ошивался рядом с такими, как ты. И сними эту чёртову куртку, боже мой, ты в ней похожа на беременного гангстера.

Оставляя Сару наедине со своим шоком, Адель самодовольно улыбается и возвращается в школу. Огонь обиды в душе девушки грозит обернуться настоящим пожаром, обрушившемся на эту рыжеволосую стерву, но О’Нил лишь сжимает кулаки до побеления костяшек и делает глубокий вдох. Состояние её оставляет желать лучшего, шатко балансируя между «будь спокойна, ты выше всего этого» и «пойди и надери задницу этой сучке!», и девушка на негнущихся ногах поднимается по ступенькам, заходя в школу и снимая с себя куртку Аарона. Она может вызвать тонны дополнительных вопросов, а контактировать с обществом в эту минуту Саре хочется меньше всего. Вероятно, если бы девушка не была так увлечена мыслями о драконах и об Аароне, она бы разревелась от острых слов Адель ещё пару минут назад. Но Сара будто на задании, и ей кажется, что правда, за которой она зачем-то так упорно гоняется уже несколько дней, находится на расстоянии вытянутой руки.

А потому, стерев непрошенные слезы со щёк, школьница устремляется в кишащую школьниками глубь коридора. Её цель не урок, на который она вот-вот опоздает, не Кэнди и Дерек, которые ждут её объяснений и даже не Люк, объяснений которого ждёт она. Её цель сидит на заднем дворе школы, собирая свой осенний гербарий.

— Ты хочешь узнать, во что ввязался твой брат?

Прогремевший над Бобби знакомый голос заставляет парня вздрогнуть в неожиданности, испуганно оборачиваясь на его источник. Сара угрожающе нависает над лучшим другом, с безумством в глазах разглядывая лицо одноклассника.

— Сара, ты с ума сошла?! Кто так подкрадывается?

— Послушай, — девушка задирает ногу, усаживаясь на деревянную лавку. — Майкл ввязался в какую-то опасную игру.

— Это я заметил, — Бобби снимает очки, протирает их и надевает обратно, замечая в руках Сары кожаную куртку, явно не принадлежавшую ей. — А что это ещё такое? И где Кэнди с Дереком? Куда ты так внезапно пропала? Тебя искал Люк.

Сара поднимает ладонь, заставляя Бобби прервать свой бешеный поток вопросов. Он не задаст их снова, потому что ему по большому счету плевать. И на увлечения Майкла ему тоже плевать. Это и заставляет девушку почти разочарованно застонать, зарываясь пальцами в волосы.

— Я не знаю, чего я пытаюсь добиться. Но мне очень хочется узнать правду. Ты со мной?

— Э-э-э, Сара, что бы ты ни затеяла, через три минуты звонок, и я хотел бы дойти до кабинета раньше, чем моё место за первой партой займёт эта заносчивая Синтия.

И как бы Саре ни хотелось сейчас влепить ему за его занудство, сохранять холодный разум сейчас — первостепенная задача. Она точно не знает, для чего делает то, что ей, как ясно дал понять Аарон, строго запрещено, но он не был достаточно убедительным, а она была достаточно любопытной.

— Твоё место за первой партой подождёт, — говорит О’Нил, склонившись над Тёрнером. — Мне нужно проникнуть в комнату Майкла.

***

Потолок угрожающе повис над головой. Он был неподвижен, но, казалось, отведи Сара хоть на дюйм в сторону свой взгляд, — вся крыша мгновенно рухнет на хрупкую девушку и сравняет её с полом. Но она все же рискнула, обводя усталым взглядом раскрасневшихся глаз стены, окружающие её. Розовые цветы игриво выглядывали из-за широких белых полос, уходящих вниз до самого пола, на котором небрежно валялись книги и старые плюшевые игрушки, по ненадобности и привязанности переехавшие из Балтимора вместе с Сарой. Сейчас она чувствовала себя как этот потрепанный жизнью старый плюшевый жираф с болтающейся головой на длинной пятнистой шее.

Причин чувствовать себя похожим образом было много. Она словно искупалась в грязи, — последствия милого общения с Адель, и не знала, что такое душ — ведь в голове её было так много вопросов об Аароне и драконах. Так и лежала она: грязная, одинокая и ни черта не понимающая. Возможно, ответов на её вопросы стало бы гораздо больше, согласись Бобби снова проникнуть в комнату старшего брата. Но в жизни не было старого детективного сценария, в котором бы Сара, заручившись шпилькой для волос, пробиралась бы в комнату Майкла и находила бы там все новые и новые детали, которые привели бы её к отгадке. Здесь был только трусливый Бобби Тёрнер, который боялся получить по шее от брата, и трусливая Сара, которая боялась проникнуть к Майклу без ведома Бобби.

Кто-то внезапно стучит в дверь. Девушка приподнимается на локтях, подозрительно косясь в сторону настенных часов. Только без двух минут пять, а мама уже пришла читать ей нотации? Совсем не по расписанию, совсем невовремя!

Но к огромному счастью девушки, это оказывается не мама. Люк приоткрывает дверь, заглядывая в комнату Сары, и, получив от неё кивок разрешения, заходит внутрь. Моринг садится на край кровати, заставляя девушку принять сидячее положение.

— Меня твоя мама впустила, — поясняет он, сложив руки в замок.

Сара снова кивает, так и не придумав, что ему сказать. Сегодняшний день словно окунул её в бетономешалку, и О’Нил точно не была счастлива очередному выходному дню в лавке миссис Хилл. Ведь будь она сейчас там, Люк не притащился бы сюда с виноватой миной.

— Я знаю, что Адель говорила с тобой.

— Ну, как говорила…

— Да, — он прокашливается и не решается поднять на одноклассницу взгляд. — Я пришёл извиниться за неё. Она просто… иногда она слишком много себе позволяет.

Вместо облегчения Сара чувствует нарастающую неловкость, а затем и вовсе приступ паники. Адель могла сказать ему, что видела её с Аароном! И, черт, насколько надёжно она спрятала его куртку? Девушка пробегает нервным взглядом по своей комнате, и вздыхает, вспомнив, как глубоко она запрятала её в шкаф.

— Она не имела права меня оскорблять, мы же друзья. И с чего она взяла этот бред, разве мы с тобой…

Сару прерывает резкий кашель Люка. Он краснеет и отводит взгляд, словно совсем не ожидая от О’Нил таких слов. Нужно что-то решать. И срочно.

— Кстати, — девушка снова не даёт ему сказать, — ты меня тоже извини. Я не должна была оставлять тебя там, на улице, уезжая с незнакомцем.

— И чем все закончилось?

Девушка хмурится, мысленно возвращаясь в тот злополучный вечер. Когда перед глазами вдруг всплывает прощание с Аароном возле дома, на лице школьницы образуется широкая улыбка. Щеки вспыхивают румянцем, что и приводит Моринга в состояние ужаса.

— Ничем, — спешит обнадежить друга она. — Он отвёз меня домой.

Люк усмехается, — не верит. Но затем расправляет плечи, и, прежде чем Сара успевает открыть рот, произносит:

— Послушай, я хотел пригласить тебя кое-куда. В качестве извинений за мою сестру.

— Люк, знаешь, я себя не очень хорошо чувствую, и мне бы хотелось…

— Я просто решил, что тебе может понравиться идея сходить в казино. Один мой знакомый может без проблем нас туда провести, к тому же, мои родители часто там бывают. Нам могут даже продать алкоголь.

Он словно запрыгивает в последний вагон, ведь в потухшем взгляде Сары вдруг загорается искра предвкушения. О’Нил не знает, что именно привлекло её в предложении Моринга, и, в конце концов, ссылается на унаследованные от отца гены — азартные игры стали причиной, по которой он потерял работу и помчал латать дыры в бюджете, так и забыв о своей семье. Но в отличие от папы, Саре просто было интересно; она не была азартным человеком, возможно, пока не была, но с огромным любопытством слушала разговоры отца о том, как он поставил всю зарплату на «тринадцать чёрные», считая чёртову дюжину своим счастливым числом. Он каждый раз проигрывал, а Сара каждый раз думала: «Что это за казино такое, неужели ничто его не может победить?». Может быть, у казино был свой дух?

В таком случае, сегодня Сара собиралась его задобрить.

***

После получасового уговора мамы позволить ей «немного прогуляться с Люком в парке», после поиска удачного платья из груды неудачных вещей, после напряжённой тишины в машине Моринга по дороге в казино, Сара, наконец, призналась себе в том, что согласилась на всё это лишь для того, чтобы утереть нос Адель. Её не интересовало казино, ей не хотелось сразиться с его духом и поставить все свои карманные деньги на «тринадцать чёрные», но каждый раз, когда она вспоминала надменное личико рыжеволосой стервы, желание отправиться с Люком хоть на край земного шара пересиливало желание послать его к чертям собачьим.

— Это… казино?

Новенький Шевроле Люка, который, вообще-то, принадлежал его отцу, останавливается напротив неприветливого кирпичного забора с граффити. Моринг по-джентльменски открывает для девушки дверь и нервно улыбается, окидывая взглядом сомнительную территорию.

— Это только снаружи так, не беспокойся, — говорит он, протягивая ей руку.

Но Сара решает идти своим ходом. Так надёжнее. Вместе они подходят к угрожающим воротам, и Люк несколько раз стучит по двери.

— Кто?! — рявкает грубый мужской голос по ту сторону забора.

«Ну, совсем не казино…», — отмечает про себя Сара.

— Моринг.

— Вот чёрт, — кто-то за этим забором явно думает, что его не слышно.

Сара и Люк переглядываются, а уже через пару минут дверь открывается, и молодых людей встречает сомнительный громила в чёрной кожаной куртке. Опять кожаная куртка! Волнение О’Нил удваивается, и она нервно вздыхает, обхватывая себя руками. Почему, ну почему она самолично толкает себя в неприятности? Давай, Сара, беги, беги, пока есть возможность!

Но она заходит внутрь вслед за Морингом, обводя настороженным взглядом внушительную фигуру незнакомца со шрамом на лице. От одного его вида бросает в дрожь, и когда он грязно ухмыляется, девушка спешит добавить шаг. Впереди их встречает неприметное двухэтажное здание с заколоченными окнами, больше напоминающее заброшенный склад.

— Ты привёл меня сюда, чтобы убить без свидетелей? — шепчет Сара.

Люк отвечает ей весёлой улыбкой. Они подходят к металлической двери, и Моринг тянет её на себя, впуская одноклассницу внутрь. Тёмный коридор, кажется, протянулся на целую бесконечность вперёд.

— Нам точно сюда можно? — девушка нервно оглядывается.

Словно свет в конце тоннеля вдалеке виднеются следы цивилизации. Когда коридор, наконец, остаётся позади, Сара резко останавливается и удивлённо ахает, оказываясь у входа в настоящее казино, возле которого стоит невысокий мужчина преклонного возраста в костюме и с бабочкой. Он приветливо улыбается гостям.

— Рады видеть вас в нашем казино, господин Моринг. Как поживают Дэвид и Сьюзен?

Пропуская мимо ушей слова портье, Сара с открытым ртом наблюдает за разворачивающейся картиной: роскошь, богатство и благородность небольшого зала, на удивление, поражает своей масштабностью. Столы со всевозможными играми, рядом с которыми, словно декорации к фильму, стоят крупье, бар, у которого беспечно болтают девушки в дорогих платьях и их немолодые спутники, запах денег и бурбона. Это не та атмосфера, в которой Сара чувствует себя уютно, но теперь она понимает, почему её отец просаживает здесь все деньги. Это место так и манит выложить последнее, что у тебя есть.

— Мэм, могу ли я взять ваше пальто?

Девушка рассеянно кивает, отдавая пальто портье и оставаясь в платье, которое теперь кажется никчёмной тряпкой по сравнению с нарядами местных постоялиц. Люк берет девушку под руку, и, оценив взглядом её бархатное чёрное платье с открытой спиной, довольно улыбается, уводя девушку внутрь.

— Мои родители спонсируют это казино, так что я могу приходить сюда, когда захочу, — поясняет он сквозь улыбку.

— Судя по всему, здесь тебе не очень-то и рады.

Моринга её слова задевают, но всё же он не подаёт виду. Элегантность этого места заставляет Сару чувствовать себя не в своей тарелке.

— Подожди меня здесь, я возьму нам напитки. А ты пока подумай, во что бы хотела сыграть.

С уходом Люка и дышать становится легче, словно всё это время он сдавливал её грудную клетку одним своим присутствием. Девушка поправляет платье и подходит к одному из столов, возле которого столпились все крупные шишки Сентфора. Они играют в покер, и это вскоре перестаёт быть интересным, так что девушка оборачивается, чтобы найти взглядом своего богатого одноклассника, ожидающего выпивку, которую ему, разумеется, продадут. С такой-то фамилией.

Она оглядывает все это роскошное помещение с его роскошными гостями, когда вдруг останавливается на огромном металлическом панно с изображением чёрного дракона. Тошнота подкатывает к горлу от волнения, и взгляд в панике начинает метаться по залу казино, вдруг натыкаясь на главный вход, обе двери которого хранят на себе изображения чёрных драконов, на картину на стене с драконом, опускается на пол, где на дорогом красном ковре вытканы драконы, и на оголенную спину девушки у барной стойки, на коже которой красуется чёрный дракон. Голова начинает кружиться, в глазах мутнеет, и на долю секунды даже подкашиваются ноги. Сара все же находит равновесие, пытаясь прийти в себя и отдышаться.

Кажется, она попала в само логово Чёрных Драконов, за которыми так упорно гонялась в последние дни.

Комментарий к Глава 6. Логово драконов

очень важно узнать ваше мнение ❤️

========== Глава 7. На тьму ==========

«Все наши случайные встречи до этого были лишь репетициями»

Аарон Хилл не верил в удачу. Вся удача, думал он, плод упорного и кропотливого труда, но точно не воля случая. Может быть, именно поэтому она и обходила его стороной, мол: «Трудись, дорогой, трудись и жди плоды, или как там ты меня назвал». А трудился Аарон много: будь это честный труд или грязный, основанный на отмывании денег, грабежах, разбоях и чёрной бухгалтерии, которая была надёжно припрятана в подсобке антикварной лавки миссис Хилл. Сегодня был его заслуженный выходной, и Аарон всё равно проводил его на работе, задумчиво попивая бурбон в своём кабинете. Не выдержав такого показного равнодушия к своей персоне, удача пришла к нему сама. В виде тошнотворно-довольного Бурого, внезапно ворвавшегося в его личное пространство.

— Босс, там это… Моринг пришёл.

Хилл тут же оживляется, и вот этот вечер уже не кажется таким дерьмовым, каким он окрестил его пару минут назад. Бурый поправляет воротник куртки, впиваясь жадным взглядом в янтарную жидкость в бокале на столе. Аарон встаёт и уже не скрывает довольной улыбки. И сколько бабок можно вытрясти из этого скряги сегодня?

— Пойду, поздороваюсь, — Хилл усмехается и встаёт из-за стола, похлопывая Бурого по плечу. — Он один?

— Не, с подружкой.

Информация эта особого интереса для Аарона не представляет. С подружкой — уже хорошо, значит, он в настроении и будет щедр как никогда, чтобы впечатлить свою очередную любовницу. Любопытно только, через сколько Сьюзен раскусит его тёмные делишки? Или нет, не так: кто из них первый познакомит друг друга с тем бесчисленным множеством любовников и любовниц, что сменяют друг друга точно кадры в телевизоре? И когда наступит тот самый, двадцать пятый кадр?

Мужчина выруливает из тёмного узкого коридора прямиком в роскошный игровой зал. За ним нерасторопно плетется Бурый, едва ли не врезаясь в босса, когда тот резко останавливается, складывая руки на груди и прогуливаясь оценивающим взглядом по обстановке вокруг. Нечасто он сюда выходит.

— И где этот Моринг? — не оглядываясь, спрашивает Аарон.

— Дак вот же он, говорю ж, с девчонкой, — Бурый кивает куда-то в сторону столов для покера.

Хилл хмурится, а затем чертыхается, когда узнает в Моринге сына Дэвида — щуплого парнишку лет шестнадцати, кажется, зовут его Люк. Забавно он одет, в костюме с бабочкой, словно на выпускной вырядился, а рядом подружка — оголенной спиной сверкает, видимо, увлеклась зрелищем за столом и не обращает никакого внимания на скучающего парня. Перестав глазеть, Аарон поворачивается к Бурому, приставляя два пальца к его виску.

— Мне его сын нахрен сдался, вот объясни? — голос у Хилла полухриплый, с нотками усталости и пренебрежения, пока карие глаза Бурого с каждой секундой всё полнее наливаются испугом. — И нахрен я тащился сюда? У меня, в отличие от вас всех, дела есть.

Аарон изображает выстрел, отчего Бурый усмехается и пожимает плечами, глядя мужчине через плечо.

— Я просто подумал, что…

— Ты не умеешь думать, Бурый, строй свои предложения правильно.

— Ну, э-э-э… я р-решил, что через сынка Моринга можно на самого Дэвида повлиять. Ну, это я так, поду… решил.

Несвязная речь дракона хоть и утомляет, однако, на удивление, имеет смысл. Аарон похлопывает Бурого по плечу и направляется прямиком к Люку с его девчонкой. Поразительно! Иногда самый прожженный мозг выдаёт самые разумные идеи. А Хилл уж как-нибудь сам придаст им форму и очертания. Во-первых, его люди могут выкрасть парнишку и потребовать у Моринга-старшего неплохой выкуп. Во-вторых, пригрозить, надавить, прижать самого мальчишку. В-третьих, не выставить его последним лохом перед девчонкой, предложив ему маленький пакетик фиолетовой радости, от которого он просто не сможет отказаться. Масса, масса вариантов, и кто бы мог подумать, что их автором будет Бурый? Кому скажи — не поверят!

До цели его развода остаётся всего несколько шагов, и Аарон отчётливо видит щуплую фигурку Люка, когда его спутница в чёрном внезапно оборачивается, заставляя Хилла резко затормозить.

Сара!

Лицо мужчины вытягивается в удивлении и разочаровании, но чёрный бархат её платья непременно притягивает взгляд, заставляя злость и раздражение от очередной встречи, которую она наверняка вновь «случайно» подстроила, уйти на второй план. Она выглядит бесподобно, она выглядит так, будто родилась, чтобы сиять здесь. И точно не семнадцать лет назад. С трудом оторвав вдруг проголодавшийся взгляд от манящих очертаний её фигуры, Аарон прокашливается. И Сара мгновенно его замечает.

— Аарон? — девушка оставляет недоуменного Люка стоять у стола, пересекая небольшое расстояние между ними.

Хилл следит за её реакцией. Снова удивлена, снова щёки огнём пылают, а в голубых глазах ничего, кроме удивления. При всём этом, она продолжает:

— Ну почему я нисколько не удивлена, что увидела тебя здесь?

— Аналогично, Сара, ты что здесь делаешь? — Аарон складывает руки на груди, окидывая недовольным взглядом её прикид.

Взгляд перемещается на худощавую фигурку Люка, что уже, наконец, решился присоединиться к их «роковой встрече». Моринг становится возле Сары и кладёт ладонь на её поясницу, отчего девушка вздрагивает, а Хилл напрягается всем телом.

— Всё в порядке? — Люк спрашивает Сару.

Она не в порядке. Она, черт возьми, не в порядке.

Сара слегка отодвигается от Моринга, что непременно вызывает улыбку на лице Аарона и выражение вселенского разочарования на лице Люка. Молчаливая напряжённая сцена длится ещё пару секунд, до тех пор, пока Хилл возвращает свой взгляд к парнишке.

— Оставь нас ненадолго, — говорит он.

Люк удивлённо поднимает брови, явно недовольный таким положением дел.

— Сара? — Моринг смотрит на раскрасневшуюся и ни черта не понимающую девушку, чей взгляд прикован исключительно к Аарону. — Ладно, подожду тебя у бара.

С его уходом О’Нил оживает, и даже способность разумно мыслить, наконец, возвращается к ней. Сара хмурится и складывает руки на груди, обводя взглядом весь зал казино. Трудно не подавать виду, трудно сохранять невозмутимость, когда тремор от очередной встречи ещё не отпустил её тело, когда сердце всё ещё грозится выпрыгнуть из грудной клетки, когда щеки пылают так, что кожа вот-вот начнёт дымиться. Ещё труднее пытаться убедить себя в том, что она вовсе не рада, что увидела его здесь. Тем не менее, кроме осмысливания череды счастливых случайностей, есть вещи поважнее. И, гордо выпрямившись, Сара непременно собирается их осветить:

— И что всё это значит? Какое отношение ты имеешь к этому месту?

Хилл проводит ладонью по лицу, шумно выдыхая. Это чёртово колесо никогда не остановится. Вопросы, вопросы, вопросы. Они, слетевшие с её аппетитных губ, будут сниться ему в кошмарах.

— У меня к тебе встречный вопрос, — он всё же решает отразить удар. — Я просил держаться от меня подальше. Это несложный урок, но ты и его не можешь усвоить.

Дуэль взглядов вспыхивает настоящей опасностью. Лёд пытается противостоять янтарю, но последний гораздо прочнее, и девушка складывает оружие, принимая поражение.

— Это не было уроком, так, просто предупреждение. Ты не преподал мне ни одного урока, благодаря которому я бы держалась от тебя дальше.

Это звучит как вызов. Аарон приближается к девушке с угрожающей улыбкой, и она снова пятится назад, уставившись на мужчину испуганным взглядом. Он с ней, как с жертвой, играет. Но она же не жертва.

— Хочешь, чтобы я преподал тебе урок?

— Т-ты не ответил на мой вопрос, — запнувшись, девушка выставляет руку вперёд.

Это и заставляет его остановиться, с трудом сдерживая смех. Стоит тут, тратит время на малолетку! Ну, не идиот ли?

— А ты не ответила на мой, — и продолжает тратить время.

— Почему тут кругом изображения драконов? Это какая-то банда? А что здесь делаешь ты?

В конце концов, эта игра в бутылочку с семнадцатилеткой его утомляет, а случайные взгляды посетителей и вовсе перестают быть случайными. Аарон приветливо улыбается мимо проплывающему снобу в галстуке и возвращает свой взгляд к Саре.

— Тебе лучше уйти.

Она обескураженно открывает рот и выпускает удивлённый вздох. Вот так, значит? Лучше уйти?

— Я здесь с Люком и я никуда не уйду, — обиженно рявкает Сара, складывая руки на груди.

Ей достаточно одного лёгкого кивка, чтобы Моринг, стоящий неподалеку и наблюдающий все это время за ними, мгновенно оказался рядом. Вопросов в её голове становится ещё больше, но с каждой секундой все они вытесняются бешеным желанием «что-то там» доказать этому самовлюбленному байкеру, который, оказывается, и не байкер вовсе. Она ещё не знает, что собралась доказывать, но зловещая улыбка уже красуется на лице Сары, когда под удивлённо-разозленный взгляд Аарона она хватает Люка под руку, буквально повиснув на счастливом парнишке.

— Сара, — с губ мужчины срывается угрожающий шёпот.

Она учтиво кивает.

— Было приятно повидаться. Люк, пойдём? Я хочу сыграть в покер.

— Всё для вас, милая леди, — от тона Моринга её выворачивает, но девушка продолжает тянуть приторную улыбку до ушей. — Вы уже выбрали стол?

Аарон провожает их напряжённым взглядом. Флеш-рояль, Хилл. Девчонка оставила тебя без гроша. Ещё партию?

Она же изо всех сил старается не оборачиваться. Как старается соответствовать всем этим надменным дамочкам: расправляет плечи, выпрямляет спину и гордой походкой следует к столу, поддерживаемая несильной рукой Люка Моринга. К слову, все знания Сары о покере ограничиваются полуночными выкриками матери в сторону отца, вроде: «Собирай всё своё шмотьё и проваливай, чёртов ты неудачник, я ничего не хочу слышать ни о тебе, ни о твоих фулл хаусах и стритах!». О’Нил смотрела на все эти комбинации и фишки, пытаясь установить хоть какую-то связь с УНО, но, к сожалению, здесь всё было гораздо серьёзней, масштабней, сложнее. Ей не удастся даже создать видимость игры в покер: уйдёт целая вечность на то, чтобы выучить одни только термины. А ведь Аарон наверняка ушёл, вовсе не заинтересованный в этом недёшевом шоу.

Вот только он не уходит, оставаясь наблюдать за этой парочкой подростков, которая с каких-то пор стала вызывать в нем немыслимое раздражение. Сара, на удивление, держится уверенно и просто наблюдает за процессом игры, так и не оборачиваясь на мужчину, но, боже, этот сынок Морингов… вытер бы слюни, прежде чем смотреть на неё! Долбаный сосунок. Разве он её заслуживает?

А если не он, то кто?

— Эй, Бурый, иди сюда.

Мимо проплывающий дракон останавливается, с любопытством уставившись на своего отчего-то напряжённого босса. Какого черта Бурый вообще здесь ошивается — это Аарон спросит позже, сейчас ему как нельзя кстати пригодится недалёкий амбал для одного нового дельца.

— Ну что, получилось вытрясти что-нибудь с мелкого?

— Нет, но я рассчитываю на тебя, Бурый, — Хилл кладёт ладонь на плечо парня, ухмыляясь. — Уведи его отсюда.

Удивлённо выпучив глаза, Бурый нервно сглатывает.

— И что мне сделать? Связать его? Босс, я в одиночку не…

— Ничего не делай, — Аарон закатывает глаза, — просто выведи его отсюда, а обратно не впускай. Не знаю, придумай что-нибудь. Только, Бурый, силу не применять. Не забывай, чей это сынок.

— А девчонка?

— А девчонка…

Взгляд перемещается на Сару, которая, как оказалось, всё это время наблюдала за ним. О’Нил вздрагивает и отворачивается, заставляя мужчину самодовольно ухмыльнуться. Видит бог, он не хотел этого.

— А девчонка пусть остаётся здесь.

Не задавая лишних вопросов, Бурый послушно кивает, направляясь прямиком к Саре и Люку, тут же хватая второго под руку и что-то ему втирая. Немая сцена заставляет мужчину довольно улыбнуться, и улыбка становится шире, когда дракон уводит Моринга от Сары, а та, в свою очередь, переводит гневный взгляд на Хилла. До взрыва атомной бомбы пять, четыре, три, два…

— Что происходит?!

Она подлетает к нему, как ураган, с этим своим тонюсеньким голоском и испуганными глазками. Аарон поворачивается в сторону Люка и ловит на себе его удивленный взгляд, прежде, чем Моринг с Бурым скрываются за двойными дверьми входа в казино.

— Аарон, ты слышишь меня? Куда он его повёл?!

Хилл возвращает взгляд к девчонке, недовольно сложившей руки на груди. Вся её напускная злость и паника мигом отступают: она опускает плечи и выдыхает, не в силах противостоять его уверенности.

— Его ждут родители, хотят с ним поговорить. Нам тоже надо поболтать, не против?

Гордо вздёрнув подбородок, Сара сощуривается. Нет, определённо, Аарон лжет и нет там никаких родителей, никто его не ждёт! Но что, что он задумал? К чему всё это шоу?

— Нет, я против. Ты сказал держаться от тебя подальше, вот я и держусь.

Держаться ей удаётся недолго. В следующую секунду Аарон грубо хватает Сару за руку и уводит в сторону очередного коридора, скрывшегося за игровыми автоматами.

— Будь умной девочкой и не отпирайся, не пугай гостей, — угрожающе бросает Аарон через плечо, пытаясь подавить попытки Сары остановиться.

К сожалению или счастью, азарт настолько поглотил гостей, что ни одной живой душе нет дела до этой нелепой сцены похищения. О’Нил молчит, лишь изредка предпринимая попытки вырвать руку из мёртвой хватки мужчины, снова и снова натыкаясь взглядом на изображения драконов, — они везде. Как ни странно, она не боится.

Даже тогда, когда Хилл грубо заталкивает девушку в какую-то подозрительную комнату, отдалённо напоминающую рабочий кабинет. На столе разбросаны бумаги и гордо возвышается бутылка с бурбоном. У стола пару стульев, а у двери — диван. Это его кабинет.

Сара ещё никогда не была так близка к разгадке.

— Ты добилась своего и вывела меня, поздравляю, — грубо рявкает Аарон.

Довольная улыбка мгновенно пропадает с лица Сары. Хилл закрывает дверь ногой и подходит к девушке, хватая её за плечи и заставляя её нелепо плюхнуться на диван. Мужчина садится перед ней на корточки и кладёт ладони на её колени, отчего по телу Сары пробегает разряд тока, вызывающий мурашки на коже и огонь на щеках. Янтарь его глаз горит опасностью, злостью, чуть ли не искренним бешенством.

— Я тебя предупреждал, Сара, не суйся в этот мир, не суйся. Но ты все равно притащилась сюда, и как только всё это вынюхала? Ах да, у тебя же такой обворожительный помощник. А малыш Моринг знает, что ты его используешь?

Больше нет ни спокойствия, ни этой, хоть и лживой, заботы в его взгляде. Девушка напрягается всем телом, ни черта из потока его бессмысленных обвинений не понимая. Она предпринимает лишь одну нелепую попытку объясниться:

— Я ничего не знала о тебе, я не знала, что ты здесь, я лишь хотела утереть нос Адель… — в глазах уже предательски щиплет от слез.

И чего она ревёт — непонятно. То ли от обиды, то ли от тона его грубого, словно Сара тут вообще ничего не значит. Но она и не значит, не значит! И только потому, что не значит, Аарон сидит тут перед ней и распинается, в очередной раз пытаясь оградить этого глупого ребёнка от ошибок.

— Я-я уже поняла, что ты б-бандит…

— Бандит, — Хилл громко усмехается и встаёт, зарываясь пальцами в тёмные волосы, зачесанные назад.

Губы её дрожат, и когда с них срывается очередной всхлип, Аарону срывает крышу. Он угрожающе склоняется над ней, делая всё, чтобы её напугать.

— Бандит — понятие растяжимое, маленькая Сара. Ты слышала что-нибудь о Чёрных Драконах? Ты знаешь, чем они занимаются? Грабежи, разбои, продажа наркотиков… слышала о недавнем погроме в одном из баров? Это дело рук Чёрных Драконов. А оружие, ты когда-нибудь держала в руках холодное оружие? Ощущала ту эфемерную власть, когда в твоих руках чья-то жизнь? Чёрные Драконы — не кружок кройки и шитья, Сара О’Нил, мы держим в своих окровавленных руках весь этот проклятый городишко.

Сара уже не рыдает, с испугом и ошеломлением уставившись на мужчину, стоящего перед ней. Страх сочится из каждой клеточки её тела, и она кажется ничтожно маленькой по сравнению с Аароном. Нет, это не тот незнакомец в кожаной куртке у входа в антикварную лавку миссис Хилл. Это не тот, кто несколько раз провожал её до дома и школы, беспокоясь о том, чтобы она не замёрзла и не попала в неприятности. Всё его существо было окутано чёрной тайной, что теперь вязкой липкой правдой лежала у Сары на ладонях. Майкл, кожаные куртки, татуировки, странные записки, Вишня, эти подозрительные амбалы у входа, чёрные драконы на каждом шагу и даже казино, — за всем этим стоял Аарон Хилл. И он не просто стоял, он возвышался, он пугал и отгонял её, а она шла на тьму, на его тьму, по пятам за этой манящей тенью, что не оставляла его в покое.

— Приятно познакомиться, — говорит он с печальной ухмылкой, заставляя девушку поднять взгляд раскрасневшихся от слез глаз. — Лидер банды Чёрных Драконов, Аарон Хилл.

И тогда наступает тишина. Мужчина обводит её дрожащуюфигуру пренебрежительным взглядом и подходит к столу, наливая янтарную жидкость в бокал и мгновенно его опустошая. Каждый атом в этом кабинете несёт заряд, и кажется, произнеси они хоть звук — всё взлетит на воздух. И Аарон молчит, опираясь о стол двумя руками и пытаясь прийти в себя, пытаясь привести в порядок хотя бы ту часть мыслей, которая свободно мечется в голове, не давая ему покоя и заставляя давно забытое чувство вины разлиться по всему телу вместе с терпким и сладковатым бурбоном.

На самом деле, он мысленно отсчитывает секунды до её побега или истерики с просьбой отпустить её как можно скорее.

Только Сара не сбегает. У неё кружится голова, а в горле ком мешает сделать и вдоха, а руки дрожат как перед сложным тестом. То, что она узнала… нагоняет страх. Она сидит в одной комнате с бандитом, за спиной которого бесчисленное множество преступлений. Он опасен, он может разрушить её жизнь, он может убить её прямо сейчас. Но он… он ведь этого не сделает. В жизни ведь всё как в книжках, — иначе как им ещё появляться? — добро обязательно победит, он обязательно встанет на истинный путь, а может быть, этот путь и есть истинный, ведь, в конце концов, что-то же манит её к нему и заставляет идти на эту притягательную тьму. И она идёт, на дрожащих ногах идёт, завороженная и оглушенная, словно не слышала всех этих ужасающих слов, слетевших с его красивых губ.

Маленькие ледяные ладони ложатся на его широкие плечи, и Аарон в ошеломлении оборачивается, с трудом заставляя себя посмотреть на Сару. Она стоит перед ним, подняв голову и испепеляя его понимающим взглядом, сияющим от слез и чего-то ещё. Внутренняя дрожь электрическими разрядами проходит по телам обоих, их взгляды прикованы исключительно к губам друг друга, и они оба уничтожены, оба в отчаянии, оба застыли в шаге от искушения, от которого с трудом удаётся стоять на ногах. Сердечко её колотится в грудной клетке с бешеной силой, когда она на него смотрит, ведь он такой красивый, а глаза эти давно наложили на неё заклятье. И Сара поднимается на носочки, не думая ни секунды, прежде чем закрыть глаза и коснуться своими губами его в трепетном поцелуе.

Это и заставляет Аарона очнуться. Он в удивлении открывает глаза и с силой отпихивает от себя Сару, накрывая губы ладонью.

— Что ты делаешь?! — почти орёт он.

Девушка вздрагивает и качает головой, неловко замирая на месте и чувствуя, как из глаз бегут обжигающие слезы.

— Сара… — теперь приближается он.

Шок от попытки поцелуя ещё не отпустил его напряжённое тело, но Аарон находит в себе силы и касается большим пальцем её щеки, стирая мокрые дорожки от слез. С откуда-то взявшимся гипнотическим обожанием во взгляде Сара кладёт ладонь на его широкую грудь.

— Прости, я просто…

— Я в два раза тебя старше, глупая Сара, тебе опасно даже стоять рядом со мной, — хрипло шепчет он, перехватывая её ладонь и убирая со своей груди.

Она послушно кивает, не отрывая от него свой чистый, почти прозрачный взгляд.

— Я знаю, — эхом отзывается она.

— Тебе лучше уйти и забыть обо всем.

Сара нервно сглатывает, но не отстраняется.

— Да, мне лучше уйти.

Достаточно одного неловкого движения — в обиде закусанной губы, чтобы ему тотчас же сорвало крышу. «К чёрту всё», — Аарон бросается на её губы, как оголодавший зверь, и Сара вовсе не против такого расклада дел. Руки её безжизненно повисают в воздухе, когда он с силой прижимает её к себе, обхватывая тонкую талию сильными руками. Губы её пылают огнём, и он знает, как жарко внутри, когда проникает языком в её рот, заставляя девушку очарованно простонать ему в губы. Они не отвечают за свои поступки и за этот поцелуй ответа не несут, находясь словно под действием морфина, ведь всё как в тумане, и хорошо, так хорошо, как никогда ни с кем не было. Поцелуй рваный, страстный, вдруг перебирающийся на её опьяняющую шею, и Сара закидывает голову, полностью отдаваясь его требовательным губам. Ноги подкашиваются, но он уверенно держит её в своих руках, кусая и посасывая кожу, а затем снова возвращается к губам, лаская их языком и заставляя её зашипеть от будоражащих кровь укусов. Аарон сам разрывает поцелуй, когда туманная дымка перед глазами рассеивается, и он видит глупую девчонку, наслаждающуюся его властью. Она тянется к нему за очередным поцелуем, но Хилл убирает руки с её талии, теперь заставляя очнуться и Сару.

Они отстраняются почти синхронно, не отрывая друг от друга обескураженного затуманенного взгляда. Всё тело её дрожит, и каждый миллиметр её кожи помнит ток его прикосновений, в животе приятная щекотка, но на губах горечь, ведь в его взгляде — вина и отрицание. Аарон накрывает лицо ладонью, отворачиваясь от девушки.

— Твою мать… — разочарованно шепчет он.

Она в непонимании смотрит на него и резко вздрагивает, когда сзади раздаётся громкий треск, как если бы в эту секунду кто-то распахнул дверь. Аарон и Сара оборачиваются на источник звука, и сердце девушки проваливается в пятки, когда она видит перед собой Люка и его родителей, что отходят от прохода, позволяя миссис О’Нил с гримасой вселенской ярости влететь в кабинет Аарона. Она мгновенно оказывается возле дочери, и пока Моринги прожигают Хилла недовольным взглядом, кричит:

— Какого чёрта, Сара?!

Комментарий к Глава 7. На тьму

Очень надеюсь узнать ваше мнение ❤️

========== Глава 8. Иуда ==========

— Сара, посмотри на меня! Я с тобой разговариваю!

Кусая губы в нелепой попытке скрыть счастливую улыбку, Сара и не думает взглянуть на разъярённую мать. Взгляд, устремленный в розовый потолок её розовой комнатушки ясен и красноречив. «Оставь меня в покое, женщина», — спокойно говорит он, пока миссис О’Нил угрожающе возвышается над кроватью дочери, не понимая, откуда вдруг взялась эта непокорность и раздражающий игнор.

— Сара, будь добра, объяснись! — прикрикнув, мама складывает руки на груди. — Ты хоть представляешь, как я испугалась, когда мне позвонил Люк и сказал, где ты?!

Девушка резко приподнимается на локтях, в удивлении уставившись на мать.

— Это Люк тебе позвонил?!

— Ну, конечно! Он сказал, что ты в казино, что какой-то бандит держит тебя в заложниках! Видит бог, если бы шериф Никсон не был на каком-то важном задержании, я бы притащила в этот притон весь патруль. Боже мой, какой хороший мальчик! Я так гордилась, когда узнала, что ты подружилась с Морингом. Ты хоть знаешь, кто его родители?

Теперь на место светлого трепета при мыслях о Люке приходит отвращение. Надо же… ещё бы полицию в казино притащил, идиот! Теперь она никогда не забудет этот виноватый взгляд голубых глаз, — так смотрят предатели. Натравил своих родителей на Аарона, а все из-за чего? Из-за того, что Хилл хотел поговорить с Сарой наедине?

С губ школьницы слетает счастливая усмешка. Замечательно они поговорили, конечно. И говорили бы ещё, может быть, болтали бы весь вечер, если бы не этот Иуда — Моринг!

— Ты что улыбаешься?! — голос матери срывается, и она садится на край кровати, резко хватая её за плечо. — Что ты там делала, отвечай!

Сара закатывает глаза, сдергивая руку миссис О’Нил.

— Я уже тысячу раз говорила. Люк сам меня туда пригласил. А тот мужчина, Аарон…

— Аарон?! Это бандит, ты хоть знаешь, что это глава какой-то банды?!

— Не «какой-то банды», а Чёрных Драконов, мама, — важно заявляет Сара, заставляя мать широко распахнуть глаза. — Я знаю, он мне сказал.

— И что ты у него делала?!

Карие глаза встречаются с голубыми. У Сары пару секунд на обман, который она, конечно же, не продумала, полностью погрузившись в воспоминания об этом потрясающем поцелуе в кабинете Аарона. Теперь упоминания о бандах и преступниках не вызывают в ней должного страха, машинально возвращая девушку на несколько часов назад. «Одна ложь ведёт за собой другую, ты должна признаться маме, бессовестная!», — умываясь горькими слезами, орёт ангел, но Сара и не смотрит в его сторону, полностью доверившись коварному дьяволёнку. Он всегда даёт дельные советы.

— Просто…. он увидел, что в зале несовершеннолетняя, — встретившись с суровым взглядом матери, Сара запинается, принимает в кровати сидячее положение и прижимает к груди подушку. — И вызвал к себе в кабинет, чтобы узнать, что я здесь делаю. А Люка не трогали, потому что его родители спонсируют это… место.

Наступают самые напряжённые несколько минут в жизни Сары О’Нил. Поверит или не поверит. Накажет или поймёт. В конце концов, ей никак нельзя быть наказанной — завтра в четыре она должна стоять за кассой в антикварной лавке миссис Хилл. А ещё хорошо бы увидеть Аарона, поговорить с ним об этом поцелуе, и обязательно рассказать о случившемся Кэнди!

— Ты стала разочаровывать меня, Сара, — мама внезапно выносит вердикт, вставая с кровати. — Ты хоть понимаешь, какие у нас проблемы?! Конечно, когда тебе понимать, ты ведь шляешься по казино! А я, между прочим, впервые за двадцать лет устроилась на работу, и все из-за твоего отца! Нет, я, конечно, сослалась бы на гены, зная его страсть к азартным играм…

Все остальные причитания матери Сара пропускает мимо ушей, резко поднимаясь с кровати и подходя к ней.

— Ты… устроилась на работу?

— Да… да! Теперь я официантка в закусочной, а все благодаря твоему папаше, который не присылает нам деньги с тех самых пор, как он вернулся в этот чёртов Балтимор! Готова поклясться, этот кобель завёл любовницу и спускает на неё все бабки!

Миссис О’Нил выглядит так, будто вот-вот заплачет, и Сара чувствует себя так же. Внутри все сжимается от обиды, ведь папа никогда не давал и повода думать о нем, как о непорядочном человеке. У них была замечательная и крепкая семья, если не считать полуночных скандалов и утренних проклятий. Но теперь принять правду о том, что мама впервые за всю свою жизнь будет работать было гораздо труднее, чем давно известную новость о бросившем их отце. Как это будет выглядеть, интересно? Она даже не знает, что такое — жить по графику.

— У нас большие проблемы с деньгами, Сара, — уже спокойно говорит мать, подходя к двери и хватаясь за её ручку. — А ты имеешь совесть разгуливать по казино.

Сара в обиде поджимает губы. Может быть, самое время признаться в том, что она тоже устроилась на работу, чтобы помочь разгрести долги? Девушка набирает больше воздуха в лёгкие.

— Мама, я…

— Я не хочу слушать эти пустые оправдания. С сегодняшнего дня ты под домашним арестом, Сара. И не дай бог, — она возносит в воздух указательный палец, состроив гримасу отвращения, отчего школьнице становится не по себе. — Не дай бог я узнаю, что ты водишься с кем-то из этих оборванцев и маргиналов. А теперь делай уроки и иди спать. Не хочу с тобой разговаривать. Опозорила меня перед Морингами.

Дверь захлопывается прежде, чем Сара успевает ей возразить. Отец, драконы, домашний арест, последняя брошенная фраза, — все это яростным пожаром обиды разгорается в груди, и, горько зарыдав, девушка падает на свои многочисленные подушки. Как она может запереть её дома, ведь Сара должна ходить на работу, она должна видеться с друзьями, должна увидеть, чёрт подери, Аарона и обо всем с ним поговорить!

При одной лишь мысли о драконе рыдания девушки постепенно стихают. Слезы продолжают скатываться по щекам, но на губах расцветает широкая улыбка — так улыбаются, когда… влюблены? Девушка накрывает рот ладонью и усмехается. Нет, не может быть! Глава преступной банды, что старше её вдвое, владелец казино, не перестающий говорить о том, как ей опасно возле него ошиваться. Нет, нет, и мысли об этом мужчине допускать нельзя! О том, как потрясающе он целуется, как держит её в своих руках, будто она принадлежит лишь ему, и, конечно же, о том, как невероятно-охренительно просто лежать и думать о нем. Разумеется, это не влюблённость. Но если они сходят на пару свиданий, если он снова проводит её до дома и подарит ей цветы, Сара с гордостью и трепетом в душе примет, наконец, этот волнующий факт.

Ведь, в конце концов, какая разница — кто он? Если чувства настоящие, а сердце открыто, можно полюбить и дракона в грубой чёрной чешуе.

Сара усмехается, и вот уже этот вечер не кажется таким паршивым. Она встаёт с кровати и подходит к двери, выглядывая и проверяя, нет ли поблизости мамы, а затем тихонько подбирается к шкафу, доставая из-за вороха свитеров и сарафанов куртку, принадлежащую Аарону. Пальцы скользят по грубой коже, вызывая на лице девушки широкую улыбку. В следующую секунду куртка уже оказывается на ней, и Сара кружится возле зеркала, смеясь и не веря в собственную радость. Все проблемы вдруг становятся ничтожными, и даже дилемму с домашним арестом и работой можно решить, всего лишь дождавшись, когда мама уйдёт в закусочную.

Но за дверью внезапно слышатся шаги, и Сара резко снимает с себя куртку, запихивая её в шкаф и в последний момент закрывая дверцы спиной, — мама уже заглянула в комнату.

— Ах да, забыла тебя предупредить, — смерив дочь подозрительным взглядом, миссис О’Нил хмурится. — Даже не смей обмануть меня и улизнуть из дома. Я попросила мистера Никсона заглядывать к нам и проверять, дома ли ты, пока я буду на работе.

Довольная своей угрозой, мама уходит, а Сара сползает по шкафчику и усаживается на пол, зарываясь пальцами в волосы. На хрупкие плечи школьницы взваливается целый ворох проблем, и она не справляется, правда не справляется, ведь даже и думать не хочет о чем-то, что не связано с Аароном. Тем не менее, одна подозрительная мысль всё-таки закрадывается в её ветреную голову, заставляя Сару задаться вопросом: «А с какой это стати шериф Никсон будет за ней следить?».

***

Нет, с этим человеком просто невозможно разговаривать.

Упрямый, вечно на кого-то обозлённый Дерек! Жуёт себе и жуёт, будто осёл на пастбище, и хоть бы взглянул в её глаза, полные мольбы, хоть бы посочувствовал! Нет же, двадцать минут проходят напрасно. Он не поговорит с отцом, не попросит его не приходить домой к Саре.

О’Нил обиженно фыркает и бросает в лучшего друга яблоко, вызывая на лице Кэнди улыбку.

— Сара, я бы на твоём месте просто рассказал бы маме о работе, — встревает Бобби.

Девушка отправляет однокласснику уничтожающий взгляд.

— Она и слушать меня не станет, если решит, что работа как-то влияет на мою учёбу, что, конечно же, неправда.

— Ты в этом уверена? — Тёрнер поднимает бровь и усмехается. — Напомни, сколько неудов ты схлопотала на прошлой неделе?

— Работа здесь ни при чём, — гордо расправив плечи, Сара ловит на себе заинтересованный взгляд лучшей подруги. — Ну что, Кэнди? Говори уже!

Светлые кудряшки Кэнди переливаются на недолгосрочном ноябрьском солнце, придавая девушке ещё больше невинности, но её лукавая улыбка портит весь образ милой девочки в розовом пальто. Нельсон переглядывается с молчаливым Дереком, пихая того в плечо, а затем, наконец, обращает внимание к напряжённой Саре.

— Просто мне кажется, что я знаю причину, по которой ты слегка… забила на учёбу.

Сара обескураженно открывает рот. Слышать подобное от отличника, который сутки напролёт что-то зубрит, не так обидно, как от лучшей подруги, которая находится в том же положении, что и она. Но Сара не забила, не забила на учёбу! Она делает уроки, она даже берет дополнительные задания для баллов! Почему же Кэнди позволяет себе говорить такие вещи?

— Я не забила, — щеки школьницы вспыхивают стыдливым румянцем. — Ясно вам?

— Просто, может быть, есть что-то, что ты хочешь нам рассказать?

В эту минуту, кажется, весь задний двор школы слышит, с каким наигранным удивлением вздыхает Сара в знак, якобы, протеста. Ей нечего скрывать от друзей, разве что, кроме одного маленького незначительного факта о том, что она поцеловалась со взрослым мужчиной, к тому же, ещё и преступником. Это был её маленький секрет, и пока что его заслуживала только Кэнди.

Поэтому О’Нил подмигивает лучшей подруге, намекая, что есть что-то, что им предстоит обсудить наедине. Когда до звонка остаётся несколько несчастных минут, а Бобби уже собирает свой ланч, чтобы успеть занять место за первой партой, за спиной Сары раздаётся чей-то неловкий кашель. Она оборачивается.

— Мы можем поговорить? — под удивлённые взгляды лучших друзей О’Нил неловко бормочет Люк.

Девушка закатывает глаза и демонстративно отворачивается.

— Сара, пожалуйста, это не займёт много времени, — настойчивый голос позади продолжает гнуть свою линию.

Она не реагирует, слышать ничего об этом предателе не желая. Это из-за него она под домашним арестом, из-за него поссорилась с мамой, из-за него у Аарона могут быть или уже возникли проблемы. И он ещё имеет наглость вот так подходить к ней?!

Решено: Люк больше ей не друг. Пусть носит свои сэндвичи кому-нибудь другому.

— Что это было? — Кэнди перегибается через весь стол, с любопытством заглядывая в глаза лучшей подруги. — Это то, о чём ты хотела поговорить?

Девушка молча качает головой, решая использовать последние минуты перед уроком с пользой. Она поворачивается к снова что-то жующему Дереку, резко хватая его за предплечье.

— Это вопрос жизни и смерти, Дерек, пожалуйста!

— О Господи, — парень раздражённо закатывает глаза, откладывая в сторону сэндвич. — Ты такая трусиха, Сара. Призналась бы маме и не было бы никаких проблем.

— Так ты поговоришь?

Ответом на её вопрос служит трель школьного звонка. Одними губами пробормотав что-то вроде «посмотрим», Никсон хватает рюкзак и вместе с Бобби спешит слиться с толпой спешащих на урок школьников. Сара провожает друзей напряжённым взглядом, но звонкий голосок Кэнди переключает всё её внимание на себя.

— Так что произошло? Ты влюбилась?

Поперхнувшись воздухом, О’Нил спешит встать со своего места, когда замечает на себе чей-то внимательный взгляд. Рыжая макушка отчётливо выделяется на фоне остальных старшеклассников, и тогда становится совершенно ясно: Майкл наблюдает за ней. Сара хватает свою сумку и наклоняется к Кэнди:

— Я догоню тебя, иди на урок.

О странном поведении Сары О’Нил Кэнди может говорить бесконечно: с Бобби и Дереком, когда её ещё нет поблизости, с Мэнди в театральном кружке и даже с мамой за чашкой чая. Прошлая неделя выдалась сложной для её лучшей подруги, но неужели это — причина, по которой девушка сторонится своих друзей и витает в облаках? Нет, здесь, определённо, замешан кто-то ещё. И сдаётся Кэнди, этот кто-то сейчас стоит неподалёку, сверкая зелёными глазами в сторону Сары. Нет, это совершенно очевидно: у неё с Майклом что-то есть, было или намечается. И Нельсон не терпится выяснить подробности.

— Привет, Майкл.

Дождавшись, пока Кэнди скроется за школьными дверьми, Сара подходит к Тёрнеру. Она не скрывает волнения, нервно теребя ремешок сумки.

— Привет, мисс Я За Тобой Не Следила.

Девушка в удивлении округляет глаза. Так он знает! Ну конечно… Аарон подловил её в тот самый момент, когда она была в шаге от разгадки страшной тайны о чёрных драконах. Он и рассказал обо всём Тёрнеру.

— Извини, я не хотела.

— Конечно же, ты хотела, милашка, — Майкл закатывает глаза и усмехается. — Довольна теперь, когда знаешь правду? Теперь тебе будет спокойнее ходить домой по вечерам?

Ангел на плече бросается в рыдания, пока демон злобно ухмыляется. Сара в очередной раз перенимает сторону своего самого верного советника, гордо выпрямляясь.

— Вы же меня не тронете, — но голос дрожит.

Майкл строит из себя хищника, когда наклоняется слишком близко к лицу Сары, искаженному в едва скрываемом испуге. Он отодвигает длинную прядь её волос и с лукавой улыбкой шепчет ей в ухо:

— Конечно не тронем, маленькая. Ты ведь теперь под крылом Аарона.

С губ слетает восхищенный вздох. Невесомый и доступный лишь её слуху, но Майкл улавливает это, и в глазах его зелёных появляется незнакомая прежде чертовщина. Вопреки затаенному в душе страху, трепет пробивается сквозь ребра, он ползёт по её коже мурашками, и, наконец, Сара не сдерживает улыбки. Под крылом Аарона равно безопасно, при этом адреналин уже разгоняется в крови, — и с этим надо что-то решать. К счастью, Майкл знает, что делать.

— Аарона? — эхом отзывается она, поднимая голову на до неприличия высокого Майкла Тёрнера.

Тот кивает, оглядываясь по сторонам. Оставшись довольным отсутствием лишних ушей на заднем дворе школы, парень хватает девчонку под руку.

— Пошли, босс хочет с тобой поговорить.

На этот раз Сара даже не отпирается, послушно следуя за старшеклассником и стараясь успокоить в панике колотящееся сердце. Плевать на уже начавшийся урок и ожидающую её Кэнди, плевать на очередную попытку уломать Дерека поговорить с отцом и даже на работу и домашний арест ей вдруг становится плевать, когда она понимает, что Аарон Хилл ждёт её, чтобы поговорить. Девушка обводит внушительную фигуру Тёрнера восхищенным взглядом, едва ли сдерживая девчачий писк. Но как, как сдерживаться, если это так романтично?

Тем временем, дорога, которую выбрал Майкл, кажется ей знакомой. Сара обводит любопытным взглядом даль кленовой аллеи и останавливается, хватая парня за рукав.

— Я думала, мы идём в казино.

Тёрнер оборачивается, устало вздыхая и натягивая на лицо дружелюбную улыбку. То, с каким трудом это ему даётся, ещё долго будет снится девушке в кошмарах.

— В казино, маленькая, нам дорога закрыта. Это для крупных шишек.

— Но я вчера…

— Давай, шевели своими булочками, сладкая, он не любит ждать, — Майкл подгоняет Сару, недовольно кивая в сторону улицы Возрождения. — Мы идём в наш бар. Там он будет тебя ждать.

Не скрывая предвкушения и страха, О’Нил послушно кивает. Дальнейший путь проходит в тишине, — тишине со стороны Тёрнера, ведь Сара не устаёт докучать ему вопросами. Знает ли Бобби, почему он решил стать драконом, убивают ли они людей и не боится ли он попасть в тюрьму, — лишь малая часть того, что О’Нил успевает спросить прежде, чем вывеска бара гордо предстаёт перед молодыми людьми. Так вот, что скрывалось за тем переулком! Теперь не остаётся никаких сомнений: это тот самый бар, в который с самыми гадкими намерениями привёз её Вишня.

— Бар «Драконий хвост»? — девушка выгибает бровь, пересекая дорогу вслед за Майклом. — Ну и название.

— У него есть история, принцесса, и не думаю, что ты когда-нибудь будешь достойна того, чтобы её услышать.

Сара тут же надувается, складывая руки на груди.

— Это ещё почему?

— Ты не имеешь к нам никакого отношения. А вот твой любопытный нос — имеет. Думаю, это и есть причина, по которой босс тебя вызвал.

«Ну да, конечно, а у меня есть сведения, что причина совсем в другом», — язвительно подмечает Сара, ухмыляясь про себя. Майкл открывает ей дверь, и девушка оказывается в знакомой обстановке, окутанной не самыми приятными воспоминаниями. Всё кругом в синем цвете, и даже днём нет намёка на естественный свет. Столы пустуют, а у барной стойки о чем-то болтают люди, которых до недавних пор Сара считала байкерами. Теперь она знает, что это преступники, от которых стоит держаться подальше. Нервозность обращается комом в горле и неприятной дрожью в коленях. О’Нил замечает надвигающегося на них здоровяка, которого, кажется, видела вчера в казино.

— Тёрнер, старик, чё припёрся? — Бурый хватает лучшего друга за шею, взъерошив его волосы, на что Майкл грубо отпихивает от себя дракона. — Ты разве не должен быть на уроках, малыш?

— Заткнись, Бурый, я привёл Сару. Аарон хочет её видеть.

Дракон присвистывает, пробегая оценивающим взглядом по фигурке О’Нил, отчего девушка напрягается и обхватывает себя руками.

— Милое пальтишко, хотя в том платьице ты была секси.

Только сейчас Сара понимает, насколько нелепо она выглядит на их фоне и на фоне бара. В этом своём красном пальто с круглым воротником, как у школьницы, и беретом, из которого выбиваются светлые кудри, — но она ведь и есть школьница, а куртка Аарона ей совсем не подходит. По официальной версии.

В животе всё стягивается в тугой узел, когда Майкл, наконец, прощается с Бурым и ведёт Сару в сторону двери, табличка на которой угрожающе гласит «служебное помещение». Девушка прикрывает глаза и делает глубокий вдох, стараясь подавить внезапно подступившую к горлу тошноту. Это от волнения. Будто за этой дверью её ждёт не Аарон, а дантист. Но кто надёжнее – доктор или бандит?

Сара коротко кивает Майклу и кладёт ладонь на ручку двери. Выбор очевиден.

— Входи.

Карамель и перец чили — любимое сочетание Сары, — теперь не кажется ни сладким, ни терпким, ни даже острым. Сухость в его голосе заставляет О’Нил взволнованно сжать губы в тонкую полоску. Она заходит в небольшой кабинет, заваленный бумагами, так, словно кто-то устроил обыск или переезжает. Аарон сидит в кресле, держит в руках бокал с янтарной жидкостью и не смотрит на неё своими янтарными глазами. Девушка нервно вздыхает.

— Присядь, Сара, — говорит он, кивая в сторону стула, одиноко стоящего у стола.

Плохое предчувствие точно жёсткий кнут ударяет Сару по спине, отчего она вздрагивает, но послушно садится на стул, всё же не находя в себе силы скрыть улыбки. Аарон встаёт со своего кресла и обходит стол, опираясь на него, когда останавливается рядом с сидящей Сарой. От такой непосредственной близости девушка волнуется, и это самое трепетное волнение, что она когда-либо испытывала в своей жизни. Приятная щекотка в груди и улыбка во все лицо, пунцовый румянец на щеках и радостный блеск в глазах, — а это он ещё не начал говорить.

К слову, немая сцена длится недолго. Подобрав в голове нужные слова, Хилл склоняется над девушкой, осторожно хватая её за подбородок. Видит бог, Сара пыталась держать себя в руках до этого рокового момента.

— Ты поцелуешь меня? — восхищенно шепчет она, в наслаждении прикрывая глаза.

Аарон отстраняется, одергивая руку, будто получил ожог. Распахнув глаза, девушка видит на его лице суровое выражение, от которого в дрожь бросает, от которого непременно хочется сбежать. Но Хилл складывает руки на груди, окидывая её маленькую фигурку недовольным взглядом, а затем наносит свой пока ещё первый и далеко не последний удар в её не знающее горя сердце:

— За этим я тебя и позвал. Ты ведь никому не рассказала об этом, да?

Получив в ответ неуверенный кивок, Хилл вновь заносит нож над её чистой душой, предвкушая будущие пятна крови и чернил.

— И ты об этом никому не расскажешь. Ты ведь умная девочка, Сара?

О’Нил нервно сглатывает, медленно поднимаясь со стула, как если бы он действительно направил на неё нож или пистолет. Непонимание в огромных голубых глазах заставляет Аарона разочарованно выдохнуть. Подождав ещё пару секунд, он наносит третий удар.

— Сара, ты же не думала, что этот поцелуй может что-то значить, да?

— Как это? — она, наконец, обретает дар речи.

Теперь она не уверена в том, что Аарон не засмеётся и не разозлится, если узнает, что Сара шла сюда, уверенная в том, что Хилл пригласит её на свидание. Теперь она вообще ни в чем не уверена, кроме, разве что, в отсутствии почвы под ногами. Ведь от такого тона едва ли удаётся стоять на своих двоих.

И взгляд Аарона лишь подтверждает самые худшие догадки девушки. Он смотрит на неё точно на провинившегося ребёнка, ответ которого его разочаровал. Мужчина делает шаг к Саре, но та отступает, упираясь спиной в деревянную поверхность двери. Щеки горят обидой, в глазах блестят слезы, а Аарон продолжает кромсать её сердце.

— То, что между нами произошло — случайность. И таких случайностей больше не будет, надеюсь, мы уже не пересечемся. Ты просто маленькая девочка, по ошибке забредшая в мой кабинет.

— Но ты сам… — возражает она.

— Я сказал «по ошибке», — в голосе угроза. — И если кто-нибудь узнает о нашей маленькой глупости — заплатят за это все, ты поняла?

— Я…

— Сара, ты меня поняла?

С губ её ненарочно слетает всхлип, но она кивает, напуганная и тоном его, и взглядом. Аарон смотрит на её исказившееся в страхе лицо, и, наконец, отступает. Он затеял очень глупую игру, пойдя на поводу у своего члена и инстинктов, у этой маленькой девчонки, сжавшейся под его суровым взглядом. Ведь, в конце концов, из всех проблем с законом, которые он мог иметь и имел раньше, эта, пожалуй, самая опасная и непредсказуемая.

Комментарий к Глава 8. Иуда

Кажется, в последнее время у меня совсем не получается писать что-то хорошее, простите, очень постараюсь исправиться! Надеюсь, я не сильно разочаровываю вас ❤️

========== Глава 9. Вишня ==========

Иногда Сара хочет стать книгой. Нет, не отдельным персонажем, а целой историей, заключённой в измятых страницах с загнутыми углами. Она хочет, чтобы о ней думали, чтобы ей посвящали целые вечера, чтобы её обсуждали за чашкой кофе ранним утром. Она хочет находиться в самом комфортном месте на книжной полке — между маленькой фарфоровой статуэткой и кактусом в горшке размером с палец. Сара, определённо, была бы лёгкой подростковой драмой о любви, это ведь сейчас так модно. Никаких ужасов, — она боится даже пауков, никакой фантастики — витания в облаках ей хватает и в реальной жизни, и, боже упаси, никаких детективов. Быть книгой — это безопасно, это интересно, это приятно.

В конце концов, книги не плачут. Иначе их страницы размокнут и от них ничего не останется.

— Эй, приятель, это не Сара там?

Майкл возвращает на барную стойку пустую бутылку пива и оборачивается, чтобы увидеть девушку с размазанной по щекам тушью. О’Нил мчится в сторону выхода из этого чёртова бара, когда Вишня подрывается за ней. Тёрнер снова хватается за бутылку.

На улице холоднее, чем когда они только пришли к злосчастному бару «Драконий хвост». Сара всхлипывает и стягивает с головы надоедливый берет, оглядываясь по сторонам, чтобы перейти дорогу. Едва она успевает сделать шаг, когда её плеча касается чья-то рука. Девушка судорожно вздрагивает, но прежде, чем обернуться, спешит стереть следы туши со своих раскрасневшихся от сдерживаемых рыданий щёк.

Вишня усмехается. Лучше бы она этого не делала.

— Эй, мышонок, какая гнида тебя обидела?

Фальшивое беспокойство в голосе заставляет Сару одновременно всхлипнуть и усмехнуться. Голубые глаза прожигают насквозь, заставляя девушку вернуться на несколько дней назад. Он не был таким заботливым тогда, возле бара, когда затаскивал её внутрь с целью справить свою сексуальную нужду. Поэтому О’Нил скидывает его руку со своего плеча, смерив дракона обиженным взглядом.

— Этот гнида — твой босс, — выплевывает Сара.

Вишня в удивлении поднимает брови, усмехаясь. Все в банде давно заметили, каким странным был Хилл в последнее время и насколько безумным было его требование «не трогать девчонку по имени Сара». Все было решили, что это его подружка, но Аарон никогда не свяжется с малолеткой, а вот Вишня не особо разменивался на моральные принципы. Да и угрозы его особо убедительными не звучали.

— Пошли в бар, мышонок, расскажешь, что натворил этот скряга.

Девушка нервно сглатывает и обводит фигуру Вишни презрительным взглядом. Она его сторонится. Нельзя доверять человеку, который в первый день вашего знакомства хотел тебя изнасиловать. А ещё рассказывать о произошедшем нельзя. Так много нельзя, что непременно хочется сделать из всего этого одно большое «можно»! Назло врагам.

Тем не менее, когда Вишня ловит её согласный кивок и хватает девушку за руку, О’Нил отстраняется. Пытаясь скрыть раздражение, как похмелье на очередном собрании, дракон натягивает на лицо дружелюбную улыбку.

— Да не бойся ты меня, я тебя не обижу. Аарон сказал, что если трону тебя хоть пальцем — он кастрирует меня канцелярским ножиком. И знаешь что? Я ему верю.

Цель достигнута — она улыбается. Можно двигаться дальше.

Снова оказавшись в баре, окутанном дымом от сигарет, девушка ёжится от неприятной дрожи, пробирающей всё её тело. Горечь от разговора с Аароном ещё отчётливо чувствуется на кончике её языка, а каждое слово, будто в прочитанной книге, оживает перед её глазами, превращаясь в не самую радужную картинку. Вот он стоит перед ней, держит за подбородок, и когда до поцелуя остаётся пару ничтожных дюймов — вгоняет кол в её глупое и не знающее бед сердце. И Сара корчится от этой боли, а он продолжает пинать её ногами, добивая: «Ты просто маленькая девочка, ты должна молчать, наш поцелуй был ошибкой». Это больно, и эта боль режет глаза, заставляя слезы бежать из глаз. Но девушка стирает их, садится за барную стойку и устремляет ненавистный взгляд к двери со старой табличкой «служебное помещение».

Нет ничего плохого в том, чтобы помаячить перед его глазами напоследок.

— Девчонке пива, пожалуйста, — голос Вишни вырывает Сару из омута сожалений. — И мне тоже пива, Гре-е-ейси.

Женщина в кожаной куртке с татуировкой дракона от выбритого виска и до самой ключицы точно не выглядит, как Грейси. Сара отводит от неё испуганный взгляд, возвращая его к отчему-то довольному Вишне. Он выглядит так, будто находится в предвкушении. Будто убери сейчас всю эту фальшивую заботу, — и он, потирая ладонями, потащит её в свои «апартаменты». Этого она, конечно же, не замечает. Но где-то на подсознательном уровне о грудную клетку уже скребется предчувствие опасности. Упорно игнорируемое предчувствие опасности.

— Я не буду пиво, — тихо говорит девушка.

— Ну, конечно же, будешь, мышонок. Ты напряжена, тебе нужно расслабиться и забыть обо всем.

— Малый дело говорит, — барменша кивает и теперь уже не кажется такой враждебной.

В раздумьях проходит ещё несколько секунд. В конце концов, Бобби не смог достать для них пива, значит, Сара попробует его сама. А Вишня и не ожидал другого ответа.

— Эй, ты ещё не ушла? — позади раздаётся голос Майкла, заставляя её обернуться с неловкой улыбкой. — Мне казалось, ты была не в духе.

Он подходит к барной стойке, забирая с соседнего стула свой рюкзак.

— Малыш, свали, — широкая улыбка Вишни больше напоминает оскал. — Я тут конфетку утешаю, а ты мешаешь.

Неодобрение во взгляде Тёрнера лишь на долю секунды заставляет девушку напрячься. Майкл поправляет свою кожаную куртку и зарывается пальцами в рыжие волосы, — нет, он, определённо, чем-то недоволен. Взгляд его зелёных глаз устремлен на Вишню, когда он обращается к Саре:

— Ты ведь ни о чем не расскажешь Бобби, да?

Девушка берет в руки только что поставленное для неё пиво, и, не поднимая глаз, качает головой. Нужно быть самым последним идиотом из всех, чтобы не понять, что она всё обязательно расскажет Бобби. И Кэнди. И Дереку, если тот поговорит с отцом. Разумеется, она похвастается тем, как пила пиво в баре чёрных драконов, опустив лишь подробности о том, как Аарон послал её куда подальше после первого и самого умопомрачительного поцелуя на свете.

Но Майкл неожиданно наклоняется к Саре, игнорируя нервный взгляд Вишни, направленный в его сторону, и едва слышно шепчет:

— Будь осторожней с ним, ладно? Псевдозабота — путёвка в его постель.

— Больше двух говорят вслух! — восклицает Вишня, наклоняясь к старшеклассникам.

Сара и Майкл переглядываются, и девушка отвечает ему неуверенным благодарным кивком. Когда Тёрнер уходит, она оборачивается к Вишне. К несчастью, тот сразу понимает, что девушка была предупреждена, — взгляд её мечет молнии.

— Ладно, слушай, я правда готов тебя выслушать. Что случилось, мышонок? Что тебе сказал Аарон? — парень ласково улыбается. — А ты чего пиво не пьёшь? Ты пей-пей, легче станет.

С последним трудно не согласиться, и оно такое холодное, с этими капельками на бутылке… Сара молча делает несколько глотков, сперва морщась от пузырьков газа, а затем от непривычной горечи. Каждое её действие сопровождается лукавым взглядом Вишни, который тут же сменяется на заботливый, когда О’Нил, наконец, обращает к нему все свое внимание.

— Ничего особенного, — отвечает девушка, пожав плечами. Что бы ни случилось, она должна быть умной девушкой и держать себя в руках, даже, когда это даётся с огромным трудом и желание выплакаться на плече Вишни преобладает над инстинктом самосохранения. — Он просто сказал, чтобы я держалась от вас подальше.

Где-то неподалёку хлопает дверь, едва ли не слетая с петель. Зрительный контакт Вишни и Сары прерывается, и оба поворачивается в сторону источника звука. Сердце девушки проваливается в пятки.

Из кабинета, впопыхах натягивая на себя куртку, буквально вылетает Аарон. Он даже не смотрит в сторону барной стойки, быстрым шагом направляясь к двери и лишь прикрикнув напоследок:

— Грейс, бар на тебе!

От его голоса кожа покрывается мурашками, а в уголках глаз уже скапливаются слёзы — вот бы взглянул хоть одним глазком, вот бы обернулся, увидел бы — как ей плохо! Но Аарон выглядит так, — даже со спины, — будто у него проблемы, и не проходит даже нескольких секунд, когда его внушительная фигура скрывается за тяжёлой металлической дверью. Вишня прокашливается, привлекая к себе внимание.

Хмельной напиток не помогает. Голова кружится, но не от пива.

— Не обращай внимания, конфетка, он часто мотается по своим делишкам. Так на чем мы остановились? Ах, да! Почему это ты должна держаться от нас подальше?

«Потому что я запала на вашего босса, черт подери, а ему это не понравилось», — встревает язвительный голос разума. Но Сара пожимает плечами и делает ещё несколько глотков.

— Считает, что вы для меня слишком опасные. Скажи, насколько опасные? Чем вы таким занимаетесь? Это правда про разбои и грабежи, вы убиваете людей?

Пулеметная очередь из бестактных вопросов, слетевших будто из уст ребёнка, заставляют Вишню наклониться к девушке, заглядывая в её голубые глаза с расширенными от алкоголя зрачками. Ей не трудно не любоваться, и какая бы причина у Хилла не заставила его оттолкнуть от себя эту аппетитную девчонку — он лопух и идиот. Да какая нахрен разница, сколько ей лет? Пусть глупый лепет её и кричит о том, что она малолетка, фигурка этой малышки деликатно молчит, приветливой улыбкой на манящих сияющих от блеска губах приглашая его ворваться в её «личное пространство».

— Это все враки, мышонок, — с губ слетает полупьяный шёпот. Вишня уже охмелел, потягивая свое пиво чуть активней, чем О’Нил и чуть дольше — вот уже весь день напролёт. И когда он видит сомнение в её сияющих от алкоголя глазках, решает ловко вырулить из близкой к разоблачению ситуации. — Мы все хорошие люди, он просто хочет тебя напугать. Не знаю, чем ты ему насолила. А хочешь секрет?

Глотая обиду и пиво, Сара кивает.

— Наклонись ближе тогда.

Девушка послушно наклоняется, желая, возможно, узнать что-то об Аароне. Тогда Вишня берет в руку прядь её волос и с улыбкой шепчет:

— Вот я, например. Я хожу с мамой и бабушкой в церковь по воскресеньям, ты знаешь? Бурый вышивает крестиком. А Майкл помогает бездомным. Даже… — Вишня оборачивается, чтобы окинуть пьяным взглядом барменшу, а затем снова наклоняется к ошеломленной Саре, шёпотом продолжая: — Даже Грейс набила эту татуировку на своей голове, чтобы скрыть ужасный, ужасный шрам.

Сара удивлённо вздыхает, прикрыв рот ладонью.

— Шрам от чего?

— Она спасала котёнка.

— Боже, какой кошмар, — расстроенно шепчет О’Нил, не отрывая сочувственный взгляд от протирающей барную стойку Грейс.

С губ Вишни всё-таки срывается предательский смешок, но он ловко маневрирует от одного предистеричного состояния до другого, скрывая напрашивающийся хохот за сдерживаемыми рыданиями. Не в силах наблюдать за ним, Сара кладёт ладонь на его плечо в жесте поддержки. Дракон накрывает её ладонь своей и кивает.

— Так что да, Сара, мы неидеальные, но мы не преступники. Тебе не нужно нас бояться. Нужно лишь… — рука парня сползает с её руки и медленно подбирается к колену девушки, несильно сжимая его. — Довериться. Поехали ко мне?

Сара открывает рот в немом возражении, а в последующую секунду весь этот чёртов бар оглушает звонкая пощёчина. О’Нил обводит ошеломленного Вишню презрительным взглядом, кивает на прощание довольной Грейс и спешит убраться прочь отсюда. Достаточно с неё потрясений. Майкл оказался прав. И Аарон, как ни странно, тоже.

***

Ноябрьские ветра беспощадны и колючи, а острые языки их, кажется, достигают самих костей, пробирая насквозь. Сара морщится от ледяного порыва, теплее укутываясь в шарф, и несколько раз молится выдуманной молитвой, состоящей лишь из «Господи боже» и «помоги мне, аминь», а затем чертыхается и тянет ручку двери вниз.

В гостиной тихо и нет того шума, как если бы мама смотрела телевизор или снова болтала с мисс Дарелл по телефону. Девушка нервно выдыхает и на цыпочках следует в гостиную, осторожно выглядывая из прохода и ненарочно задевая взглядом настенные часы. Двадцать минут третьего. До работысорок минут.

Стараясь не скрипеть половицами, Сара поднимается на второй этаж. Заглядывает в ванную, в спальню матери и в свою комнату, а затем облегчённо вздыхает, облокотившись о стену. Мамы нет дома. Она, вероятно, ушла на работу до того, как Сара должна была прийти домой. Два часа назад.

Дело остаётся за малым. Уже не скрывая улыбки облегчения, школьница спускается на первый этаж в гостиную, хватает трубку телефона и набирает номер Никсонов.

— Дерек! — взволнованно кричит она, когда гудки прерываются. — Ты говорил с отцом?

Повисает недолгая пауза. Сара нервно наматывает шнур на палец и не перестаёт кусать губы.

— Слушай, тут такое дело… он уже был у вас. Час назад.

— Что?! — обескураженно кричит девушка. — И он рассказал все маме? Сказал, что меня не было дома? Господи, она меня убьёт, она закроет меня в своей комнате навсегда!

Дерек отчего-то смеётся, а затем вздыхает, прерывая поток её нелепых причитаний.

— Да не успел он, не успел! Он сказал мне, что тебя нет дома, когда заходил на обед. Я спросил, когда он расскажет об этом твоей маме, а отец ответил, что вечером они обо всем поговорят. Странно, почему вечером? Будто они собираются увидеться.

Размышления Никсона Сара перебивает облегчённым вздохом.

— Но почему ты не попросил его промолчать, не придумал отговорку? Какой ты друг после этого?

— Сара, я хочу, чтобы ты рассказала маме о работе, сколько можно уже? И, странно, почему ты звонишь со своего домашнего телефона, ты разве не сбежала с уроков, чтобы пойти к миссис Хилл? По крайней мере, так сказала Кэнди.

Девушка встречается в отражении зеркала со своим испуганным взглядом и перестаёт терзать бедный провод, обессиленно рухнув на диван. Враньё, враньё, враньё. Его стало слишком много в её жизни.

— Я… я тоже забежала, чтобы забрать перекус, — лжет она. — Ладно, мне пора обратно.

Чрезмерная жажда справедливости Дерека ещё никого до добра не доводила. На несколько минут Сара погружается в глубокие размышления, а затем смотрит на часы и понимает — у неё полчаса, чтобы уговорить мистера Никсона не рассказывать маме о том, что он не застал её дома.

К счастью, дорога до полицейского участка занимает не так много времени, хотя бы потому, что Сара бежит. Это и не позволяет ей придумать правдоподобную отговорку, так что девушка решает использовать самый проверенный способ — сходу броситься в слезы. Настроение паршивое этому соблаговолит, стоит только вспомнить суровое лицо Аарона и все его раздражающие слова.

— Эй, девочка, ты куда?

Дежурный у входа выставляет руку вперёд, не позволяя Саре ворваться внутрь так эффектно, как она планировала. Школьница останавливается: губы её дрожат, а в глазах блестят слезы.

— У меня… у м-меня украли с-собаку, — с трудом бормочет она. — Мне нужно к шерифу.

Усмехнувшись, дежурный отходит в сторону. Сара оказывается в угнетающей обстановке полицейского участка и уже замечает дверь с его фамилией, выгравированной на табличке, когда вдруг слышит до дрожи в коленках знакомый голос.

— Какого черта?! — он доносится из кабинета.

О’Нил нервно сглатывает и подходит ближе, прислушиваясь. Неужели… неужели это Аарон там? Звуки становятся тише, что заставляет Сару прижаться ухом к двери. К счастью, участок пустует и никому нет дела до маленькой подслушивающей школьницы.

— Не надо пороть чушь, шериф Никсон, мы оба знаем, что вам выгодно спихнуть все смертные грехи на нас! И сколько вам мэр заплатил, а? Хватит, чтобы заказать пару шлюшек на ночь?

Отец Дерека что-то отвечает Аарону, но девушка этого не слышит, будто тот бормочет себе под нос. Что-то с грохотом падает на пол, а затем слышатся тяжёлые шаги. Отпрянув от двери, девушка отбегает на безопасное расстояние и прячется за стенд с фотографиями разыскиваемых. Мужчины выходят из кабинета, — это Сара замечает, когда выглядывает из-за своего укрытия.

— Мы оставим вашего парня здесь до выяснения обстоятельств, — спокойно говорит шериф.

О’Нил видит, как раздуваются ноздри Аарона в нескрываемой слепой ярости. Он с силой сжимает кулаки, возвышаясь над отцом Дерека точно огнедышащий дракон. Сара накрывает рот ладонью. Таким Аарона она прежде не видела.

— Каких, мать его, обстоятельств? — угрожающий шёпот с трудом доходит до навостренного слуха школьницы. — Каких обстоятельств, черт возьми?! Вы не хотите работать, не хотите искать виновного, а отвечать за это будет мой человек?!

Никсон нервно тянется к заднем карману рабочих брюк, доставая оттуда пачку сигарет.

— Время покажет, кто виновен, а кто нет.

Со злобным, почти нечеловеческим рычанием Аарон спешит покинуть участок. Он выглядит подавленным и уничтоженным, заставляя Сару вспомнить, в каком состоянии он вылетал из своего кабинета в баре. Голову одолевают тревожные вопросы. Но смерив шерифа недоуменным взглядом, девушка торопится ринуться вслед за Хиллом.

Что-то плохое произошло, и она не может так стоять в стороне, прячась за информационным стендом в чертовом полицейском участке.

К счастью, шериф Никсон так глубоко погружен в свои мысли, что даже не замечает промчавшейся мимо школьницы. Он подзывает помощника и что-то ему говорит, а Сара уже толкает тяжёлую железную дверь от себя.

Осунувшись, Аарон сидит на ступеньках и курит, — это девушка замечает по облаку дыма, таинственно выплывшего из-за его широкой спины, облаченной в кожаную куртку с вышитым золотыми нитями драконом. Сердце ускоряет свой ритм, и ощущение, будто оно бьётся где-то в горле, заставляет Сару нервно сглотнуть. Она подходит неслышно и садится рядом, заставляя мужчину лениво повернуть голову в её сторону.

Аарон не выглядит удивлённым. Он подавлен. Он выглядит так, будто пытается сосредоточить весь свой гнев в одной лёгкой ухмылке, подаренной Саре.

— А ты так просто не сдаёшься, — Хилл ухмыляется.

В ту же секунду губы мужчины обхватывают сигарету. Он делает затяжку, а О’Нил молча наблюдает за ним, любуясь и пытаясь восстановить в памяти их вчерашний поцелуй. Его губы выглядели так же чувственно, и они были такими мягкими, и это был невероятный контраст с колкостью его щетины и бездумным возбуждением его языка, переплетающегося с её. Аарон снова поворачивается к ней, и Сара вздрагивает, возвращаясь на землю.

— Что случилось? — тихо спрашивает она. — Я видела, как вы ругались с шерифом.

Он задумчиво молчит, на самом деле изо всех сил стараясь не заорать: «Оставь меня в покое!». Но ему паршиво, ему чертовски паршиво, он ненавидит, когда все выходит из-под контроля и когда эти придурки-жандармы вершат мнимое правосудие посредством невиновных идиотов, оказавшихся не в то время не в том месте. А оттого, как сильно кошки скребут на душе, молчать не получается.

— Они загребли Бурого. Сначала как свидетеля, потом как подозреваемого.

Лёгкий удивлённый вздох, слетевший с губ Сары, заставляет мужчину усмехнуться. Сидят тут на ступеньках перед полицейским участком и разговаривают, будто ей не семнадцать лет, а он не хочет её трахнуть.

— Но за что? — тихо спрашивает она.

Мужчина поджимает губы, качая головой. Решение, которое он примет сейчас, может затем обернуться против него с таким масштабом, от которого отмываться придётся годами, — он себя знает. Но Аарон в отчаянии, а Сара смотрит на него так пронзительно, словно в данную минуту она единственный человек на этой гнилой земле, который готов его выслушать.

А он, к своему огромному удивлению, даже готов поделиться.

— Не хочу здесь об этом трепаться, — говорит он, вставая и протягивая потрясённой девушке руку. — Пошли выпьем, что ли.

Она не колеблется ни секунды, прежде чем подняться и молча последовать за Аароном. Решено: если бы Сара была книгой — она была бы китайско-арабским словарём. Внутри столько красноречивых выражений и глубоких фраз, и ни одну из них, как ни трудись, вслух не произнести.

Комментарий к Глава 9. Вишня

Вся любовь ❤️

========== Глава 10. Воровка ==========

Adam Lambert - Mad World

На северо-западе города, у самой его черты находилась старая городская свалка. Её забросили ещё в шестидесятых — городок стал развиваться, люди с окраин подтянулись к центру, а свалка так ею и осталась, по сей день храня в себе лишь груды металлолома в виде старых и неисправных машин. Никто туда не совался, но каждый мимо проходящий ненароком задавался вопросом: почему заброшенная свалка обнесена забором с колючей проволокой, почему у входа стоит шлагбаум и будка с охранником, если всем давно плевать на тот хлам, что там хранится? Версии варьировались от самых логичных до самых безумных: кто-то с презрением говорил, что сатанисты проводят там свои обряды, кто-то был слепо убеждён в том, что это территория ведьм и прочей нечисти (хотя зачем ведьмам колючая проволока и охрана?), а кто-то просто сторонился этого места, стараясь ускорить шаг, проходя мимо него. Но как оказалось, даже у свалки был свой секрет, и лишь немногие о нем знали. Несколько лет назад это скопище металлолома хотели снести, а на его месте построить кинотеатр или заправку, но лидер Чёрных Драконов вовремя подсуетился, вручив мэру неплохую взятку, и теперь эта территория целиком и полностью принадлежала банде. Но если бы Аарон только захотел — он подмял бы под себя и своих ребят весь этот чёртов город.

Сара молча плелась за ним, поджав хвост, и терпеливо молчала, дабы лишний раз не будить в нём зверя. Сентфор был маленьким городком, а потому все его объекты и находились в шаговой доступности — для того, чтобы добраться до свалки, нужно было лишь уйти в противоположную от полицейского участка и центра сторону. В ту часть города, в которую Сара никогда не забредала. Здесь не было ничего примечательного и отталкивающего: полузаброшенные магазины, разбросанные по обе стороны от пустынной улицы, старые сухие деревья, несколько трейлеров вдалеке и дорога, ведущая к выезду. «Зачем он ведёт меня сюда?», — вздумалось ей, но вопросы захлестнули девушку с новой силой, когда они двинулись в сторону старой заброшенной свалки. Молчать уже не было смысла.

— Почему мы идём сюда?

Аарон идёт чуть впереди неё, но это не мешает ему услышать, как нервно сглатывает девчонка. Обернувшись, он отвечает ей неправдоподобной улыбкой.

— Подожди. Всё увидишь.

И ждать Саре приходится недолго. Она едва поспевает за его широким шагом, когда он переходит обездвиженную дорогу и под её удивлённый взгляд действительно следует к свалке. Из будки выходит охранник, протягивая Аарону руку и обводя напряженную фигуру Сары удивлённым взглядом.

— Вы сегодня не в духе, — чётко подмечает сторож.

— Кто-нибудь из наших есть?

— Было пару ребяток. Остальные разбрелись ещё утром.

Точно напуганный степной зверёк, Сара округляет глаза и оглядывается по сторонам. Обстановка на свалке царит угнетающая — груды прессованных машин возвышаются словно настоящие металлические многоэтажки, где-то каркают вороны, а дорога от шлагбаума ведёт в не менее пугающую даль. Страх поселяется между рёбер, но она послушно идёт за лидером Чёрных Драконов, снова и снова ругая себя за это проявление глупости: будто каждый раз, когда она видит Аарона, вечный механизм инстинкта самосохранения вдруг начинает барахлить, а затем, издав предсмертный всхлип, и вовсе отключается. Наконец, напуганная до чёртиков Сара может лицезреть место, в которое Хилл привёл её: среди холмов из прессованных автомобилей и ещё бог знает чего, в большом металлическом баке, окружённом старыми шинами, горит костёр, возле которого о чем-то переговариваются несколько здоровяков в кожаных куртках, а недалеко от этого места из-за груды металла выглядывает старый трейлер. Туда Аарон и направляется, попутно здороваясь с, как предположила Сара, членами своей банды. Он открывает девушке белую деревянную дверь, и она, не произнеся ни звука, послушно заходит внутрь.

Первое, что она замечает — это нежилой трейлер. Здесь нет обособленной кухни или спальни, все эти небольшие комнатушки завалены каким-то хламом, а там где предположительно должна быть гостиная, стоит большой деревянный стол с разбросанными возле него стульями и маленьким холодильником. Из-за приоткрытой дверцы старого и измученного жизнью на свалке шкафа выглядывает сейф. Сара недовольно хмурится. Это место больше походит на комнату для переговоров.

— Садись, — безэмоционально говорит Аарон, кивая на один из стульев.

Сам он подходит к холодильнику, доставая оттуда банку с содовой, а затем к шкафу, чтобы взять пузатую бутылку бурбона и бокал. Ей по-прежнему невдомек, почему после стольких его предупреждений, угроз и попыток её оттолкнуть, Аарон ведёт себя так обыденно и предлагает выпить с ним, но ничего не имеет против и даже молчит, прикусив язык. Саре кажется, произнеси она хоть звук, — и Хилл выставит её за дверь, оставив наедине с теми громилами у костра, что только рады поживиться молодой девчонкой.

— Это тебе, — дракон протягивает девушке банку с содовой и садится напротив, вытянув ноги и открыв бутылку с бурбоном.

Сара смотрит на свой напиток, как на тикающую бомбу, что вот-вот взорвется.

— Но я думала, что я тоже буду…

— Пить эту дрянь? — бокал быстро наполняется янтарной жидкостью, а мужчина усмехается, не поднимая на неё своих выразительных глаз. — Ради бога, Сара.

Закусив внутреннюю сторону щеки, девушка погружается в глубокие раздумья. Аарон быстро опустошает свой бокал, а затем снова наполняет его, делая несколько размеренных глотков.

— Ты, должно быть, хочешь спросить, почему я привёл тебя сюда, а не в бар, — медленно говорит он.

Не поднимая на него глаз, девушка кивает, отчего её длинные светлые волосы спадают на лицо. Неожиданно Аарон перегибается через стол и заправляет прядь за ухо, заставляя щеки девушки вспыхнуть румянцем.

— Так лучше, — в голос возвращается привычная карамель. Он отстраняется и откидывается на спинку стула, лениво прикрывая глаза. — Я буду честен, Сара. Мне не хотелось, чтобы нас снова видели вместе. Как видишь, с полицией у меня сейчас складываются напряжённые отношения, а если поползут слухи о том, что я спаиваю малоле… тебя, это может не очень хорошо сказаться на нашей репутации. Ты понимаешь?

Желание разреветься прямо здесь и сейчас стирает все границы понимания, но Сара касается указательным пальцем холодной банки с содовой, стирая с неё несколько капель, а затем поднимает на Аарона обиженный взгляд.

— Но ты не спаиваешь меня.

— В любом случае, здесь мне спокойнее.

— Ты боишься?

— Я не люблю, когда за мной наблюдают.

Задумчиво тряхнув головой, Сара тяжело вздыхает. Он создаёт впечатление замкнутого человека, постоянно просит держаться от него подальше и часто бывает один. Ей бы хотелось разобраться в причинах, но каждый раз, когда она думала о том, что её вопросы могут его разозлить, чаша весов накренялась, и Сара прикусывала язык.

Так что вместо того, чтобы мучать его расспросами, О’Нил открывает свою содовую и под его пристальный взгляд делает несколько глотков. Все, о чем она может волноваться сейчас — как бы пена не пошла через нос от волнения и желания держаться уверенно.

— Так что там с Бурым? Мне казалось, ты хотел рассказать мне, — осторожно спрашивает девушка, отставляя напиток в сторону.

Зачесав назад свои чёрные, как смоль, волосы, Аарон отрывает от Сары свой внимательный взгляд и хватает бутылку, наливая бурбон в бокал. После нескольких уверенных глотков, он, наконец, говорит:

— Бурого обвинили в изнасиловании, — девушка едва успевает удивлённо вздохнуть, но Хилл спешит её успокоить: — которого он не совершал. Бурый идиот, но не насильник. Я бы не допустил подобного дерьма в своей банде. Но этот его талант появляться не в то время не в том месте, — мужчина приставляет бокал к виску и тяжело вздыхает. — Очевидно, что шериф покрывает кого-то, свалив всю вину на нашего парня.

Сара отказывается верить в его слова.

— Но мистер Никсон не стал бы… он очень справедливый и честный человек. Я дружу с его сыном, я знаю, о чем говорю.

— Все они, фараоны, честные и справедливые люди, до тех пор, пока дело не коснётся их собственной шкуры. Если Бурого посадят, это может сказаться на всей банде, но дело не в этом. Я не могу допустить, чтобы мой человек сел за кого-то в тюрьму, понимаешь?

Сара сочувственно поджимает губы, всё же кивая. Она помнит Бурого как грубого здоровяка, что утащил Люка в коридор, но каким бы отморозком он не был — никто не заслуживает ложных обвинений, особенно, таких жестоких.

— И что ты собираешься делать?

— Не знаю, — Хилл шумно выдыхает и снова наполняет бокал. — Я уверен, что у шерифа есть дело об этом чертовом изнасиловании, в котором может быть имя настоящего преступника. Но это только догадки. Если бы я узнал имя этого ублюдка, мы с ребятами заставили бы его притащить свой трусливый зад в участок и написать явку с повинной.

Уголки губ девушки вдруг неожиданно ползут вверх, и она буквально подпрыгивает на стуле, когда её осеняет:

— Я могу проникнуть в кабинет шерифа и найти дело Бурого. Мне все равно нужно к нему… кое-что обсудить.

Восторг её голоса Аарону, почему-то, не передаётся. Он обводит её скептичным взглядом, делает пару глотков и угрожающим тоном шипит:

— Даже. Не. Смей.

— Но почему?

— Ты, должно быть, шутишь. Маленькая глупая Сара, неужели ты не понимаешь, что будет, если тебя поймают?

— Меня никто не поймает, — она скрещивает руки на груди и обиженно фыркает. — Что в этом такого? Я просто проберусь в его кабинет и найду все, что нужно. И принесу тебе.

Угрожающий блеск его глаз заставляет девушку поёжиться, но это не отнимает её несокрушимой уверенности. Аарон снова перегибается через весь стол и берет её за подбородок, приближая напуганное лицо девушки к себе. Когда их взгляды встречаются, Сара нервно сглатывает и опускает глаза на его губы.

— Если я узнаю, что ты влезла в это — жди беды. Поняла?

Сара поднимает взгляд и убирает его руку от своего лица. Эти игры в кошки-мышки начинают ей надоедать.

— Поняла, — голос не звучит убедительно.

— Сара.

— Я поняла, — девушка поднимает ладони и кивает, а в голове уже выстраивается целая цепочка её будущих действий в участке. — Почему тебя это заботит? Зачем тебе волноваться о безопасности какой-то незнакомой девчонки?

Этот вопрос пролетает мимо его ушей. Сара снова пересекла дозволенную черту. С раздраженным вздохом она откидывается на спинку стула, когда вдруг вспоминает о том, что давным-давно должна быть на работе.

— Ох, черт, черт, черт. Боже мой! — под удивлённый взгляд Аарона девушка вскакивает из-за стола, наспех застегивая куртку. — Я опоздала на работу. Сколько сейчас времени?

Мужчина обращает взор к наручным часам, а затем усмехается.

— Полпятого.

В животе колет от волнения и испуга. Сара всегда была ответственной девушкой, а миссис Хилл наверняка уже сходит с ума!

— Я опоздала на полтора часа, ещё и мама должна скоро вернуться…

— Мама? — мужчина старается скрыть усмешку. Он выгибает бровь и встаёт из-за стола, убирая в шкаф полупустую бутылку бурбона. — Причём здесь твоя мама?

Больно закусив губу, Сара старается все же не выдавать своей паники.

— Она… она оставила меня под домашний арест, — девушка нервно сглатывает, ловит его насмешливый взгляд, а затем продолжает. — За тот поход в казино.

На щетинистом лице Аарона проскальзывает тень понимания. В конце концов, что бы ни произошло, перед ним стоит семнадцатилетний подросток. А он, придурок, дал волю эмоциям и потащил девчонку на свалку. Если бы он не был так сдержан — давно бы залепил себе пощёчину, чтобы отрезвиться. Тем не менее, отрезвиться не выйдет точно — несколько бокалов бурбона сделали свое дело, разливая по всему телу лёгкую слабость и делая эту девчонку ещё более привлекательной, чем она есть. Стараясь блокировать ход ненужных мыслей, Аарон потирает виски и опирается о дверной косяк.

— Ах да, тот парень… сынок Морингов. У вас с ним все серьёзно?

— А почему ты спрашиваешь? — мгновенно рикошетит она.

— Не знаю, — Аарон пожимает плечами и усмехается. — То, как он ворвался в мой кабинет со своими предками и твоей матерью… это меня позабавило.

«Просто позабавило?», — разыгравшееся воображение совсем невовремя получает от Аарона оплеуху. Сара опускает голову, стараясь не показывать разочарования.

— Мы просто друзья, — скривившись, говорит она. — Были, до тех пор, пока он не подставил меня перед мамой.

— Она у тебя строгая, да?

— Да. Она не знает, что я работаю у миссис Хилл. Ей бы это не понравилось.

Улыбнувшись уголком губ, Аарон обращает взгляд к телефону, стоящему на старой тумбе.

— Я позвоню бабушке и все улажу. Кто-нибудь из моих парней довезет тебя до лавки, а я должен встретиться кое с кем.

Чувство недосказанности и горечи от новой разлуки пробивается сквозь ребра. Кончики пальцев немеют, и Сара нервно теребит замок на куртке, пытаясь придумать причину остаться. Но даже её нахождение здесь — абсурд. Поэтому девушка, повинуясь, кивает.

— Что ты ей скажешь?

— Не знаю, но что-нибудь придумаю, не волнуйся. Пойдём, я позову кого-нибудь из ребят.

Проглотив горечь обиды, Сара послушно выходит из трейлера вслед за Аароном. Махнув рукой кому-то из парней, Хилл поворачивается к Саре. Сердце болезненно сжимается в груди, ком поступает к горлу. Несмотря на провал в начале дня, это их расставание выглядит достаточно тёплым. Особенно, когда Аарон кладёт руки на плечи девушки, с улыбкой заглядывая в её округлившиеся от удивления голубые глаза.

— Я рад, что поговорил с тобой. Спасибо.

Уголки губ девушки медленно ползут вверх, щеки алеют, а во взгляде по-прежнему теплится надежда на скорую встречу. Ей не оторвать от него глаз, и он сам не спешит разорвать это равновесие взглядов, улыбаясь собственным мыслям и делая все для того, чтобы они не были написаны на его лице. Но Сара чувствует это маленькое, едва ощутимое изменение между ними. Аарон больше ей не грубит, больше не пытается показаться ужасным чудовищем, от которого нужно бежать, поджав хвост. Он остаётся собой, тем спокойным и немного замкнутым мужчиной, что несколько раз провожал её до дома. И если бы всё это восхищение ещё не подогревалось жадным желанием его поцеловать… Сара держала бы себя в руках.

— Босс, звали? — зрительный контакт разрывает хрипловатый голос одного из драконов.

Аарон убирает руки с плеч Сары, заставляя её разочарованно поджать губы.

— Том, отвези её в антикварную лавку на Нэшвилл-стрит.

Широкоплечий парень с миндалевидными темно-карими глазами и русыми волосами до подбородка быстро кивает, обводя фигуру девушки равнодушным взглядом. Она в последний раз оборачивается на Аарона, так, будто они раз и навсегда прощаются друг с другом. Чувство тревоги поедает внутренности, и девушка сжимает губы в тонкую полоску. Поймав её настроение, Хилл усмехается, проводит ладонью по её плечу и с лёгкой ухмылкой говорит:

— Спасибо за компанию, Сара. А теперь иди. Я все улажу.

— Угу, — разочарованно слетает с губ.

Вместе с Томом они выходят с территории свалки. Сара постоянно вертит головой, будто ребёнок на ярмарке, пытаясь запомнить месторасположение, пока голос дракона не вырывает её из мыслей. Он уже стоит возле своего доджа аспена, оперевшись локтем об открытую дверь.

— Ты садишься?

Девушка кивает и, пригнув голову, садится в салон. Крепкий запах сигарет ударяет ей в нос, заставляя школьницу поморщится. Угрожающе затарахтев, мотор его машины издаёт то ли всхлип, то ли ворчание, и они, наконец, трогаются с места. Небо повисает над городом сиреневым покрывалом, окрашивая в свои тона пустые окна заброшенных витрин. Сара смотрит на мелькающие деревья, дома и прохожих, ведя внутреннюю борьбу. Её гложет тревога и беспокойство, а каждый прерывистый вдох даётся с трудом, будто кто-то держит свои сильные руки на её шее. Словно ответственный водитель, Том молчит, за что девушка ему и благодарна. Вероятно, думается ей, наставления Аарона не трогать её дошли и до этих незнакомых Саре парней. Вместе с мыслями о драконах приходит образ Бурого. Ей становится искренне жаль этого парня. Пусть даже он и выглядит, как настоящий головорез, ему не следует быть за решёткой сейчас вместо того, кто по настоящему виновен.

В памяти ненароком всплывают слова Аарона о том, что ей не следует в это лезть. Боковым зрением девушка замечает, что они уже подъехали к лавке, когда она, преисполненная решимости, просит Тома немного сдать назад.

— Зачем? — он хмурится.

— Я сказала миссис Хилл, что приду пешком, это будет выглядеть странно, — лжёт Сара.

Дракон закатывает глаза и все же сдаёт назад, заглушая мотор своего доджа напротив прачечной. Девушка отвечает ему благодарной улыбкой и спешит скорее покинуть машину. Дождавшись, когда с визгом покрышек его автомобиль скроется в наступающих сумерках, Сара разворачивается и уходит в противоположную от лавки миссис Хилл сторону.

Она ещё успеет перед ней извиниться.

***

Освободив руки от перчаток, Сара в последний раз оглядывается назад — на пустынную улицу с мигающими в сумерках магазинами и несколькими офисными зданиями. Решительность, с которой она мчалась в участок, кажется, улетучилась вместе с холодным ноябрьским ветром, но пути назад уже не было. Выпустив тяжёлый вздох месте с облачком пара, девушка во второй раз за этот бесконечно-долгий день взбирается по ступенькам.

У входа, будто каменное изваяние, стоит дежурный. Сара скрывается за перегородкой, отделяющей две двойные двери, а когда коп отворачивается, чтобы подавить зевоту — тихонько заходит внутрь, тут же скрываясь за уже знакомым стендом с разыскиваемыми. Сердце колотится где-то в горле, пока она окидывает обеспокоенным взглядом коридоры участка, в которых по своему обыкновению пусто, и пытается определить, где находятся камеры. Выбрав первый от кабинета шерифа коридор, девушка ошибается, уперевшись в допросную. Она делает круг и разворачивается в ту точку, с которой начались её поиски. Из крайнего справа коридора, брякая связкой ключей в руках, выходит офицер. Лицо Сары озаряет победная улыбка. Она ждёт, когда коп пройдёт мимо стенда, и, ловко прошмыгнув между остальными стендами, спешит оказаться возле камер. На этот раз удача на её стороне — вдалеке уже поблескивают толстые металлические прутья. Самая первая камера пустует, во второй преспокойно отдыхает какой-то сомнительный мужчина с бородой, третья снова оказывается пуста, и в самой последней она узнает знакомую ссутулившуюся фигуру в чёрной кожаной куртке.

— Эй, Бурый, — тихо шикает Сара, заставляя дракона поднять голову. Глаза его расширяются в удивлении, и едва он успевает открыть рот, когда она продолжает. — Я пришла тебе помочь.

Парень выгибает бровь. Его карие глаза наполняются усмешкой, тем не менее, он выглядит подавленным.

— И что ты сделаешь? Поможешь мне сбежать?

— Нет, я знаю, что на тебя свалили вину за кого-то другого. И мне нужно достать твоё дело из кабинета шерифа.

Бурый встаёт со своей койки и медленно подходит к решётке, обвивая прутья руками. Взгляд горит недоверием, но девушка слишком взволнована, чтобы пытаться его убедить в том, в чем сама не уверена.

— Тебя чё, Аарон прислал?

— Нет, если он узнает, что я здесь, он меня убьёт, — щеки вспыхивают румянцем. Она заламывает запястья и выглядывает из коридора, чтобы убедиться, что за ними никто не следит. — Но я хочу помочь.

— Зачем? Ты даже не дракон.

Это заставляет её пошатнуться. В глазах на секунду темнеет, пальцы разжимают прутья. И правда — зачем? Зачем так рисковать, ради чего? Чтобы впечатлить Аарона, добиться его расположения, доказать, что она — не маленькая глупая девочка, какой он окрестил её с самой первой встречи? Неужели этих причин и правда может быть достаточно, чтобы на такое пойти?

Вскинув голову, Сара в последний раз оборачивается. Некогда и некуда отступать.

— У нас нет времени, Бурый, мне нужно проникнуть в кабинет мистера Никсона, но до этого его нужно оттуда как-нибудь выманить.

Вуаль сомнения и недоверия окончательно спадает с его лоснящегося лица. Дракон на секунду становится серьёзным, а затем кивает каким-то своим мыслям и отходит от решётки, заваливаясь на свою койку.

— Оставь это мне.

Девушка отвечает ему нервной улыбкой и спешит вернуться к своему привычному укрытию. Уже через несколько секунд со стороны камер доносятся знакомые возгласы вперемешку с недовольным мужским гарканьем. Сара усмехается: Бурый решил поругаться с тем чудаком во второй камере, чтобы привлечь внимание.

И у него это получается, поскольку в ту же минуту один из офицеров уже летит в сторону того коридора, пока другой заглядывает в кабинет к шерифу. Они поспешно выходят и следуют к камерам. Помолившись, Сара пересекает коридор и мчит к его кабинету, стараясь остаться незамеченной. Нерадивый дежурный у входа как раз борется с сонливостью, размахивая руками так, будто он собирается взлететь.

В кабинете шерифа всего два стеллажа, каждая полка которого заставлена папками из манильской бумаги. Сара пытается мыслить здраво, решив начать поиски с его стола, заваленного документами. Адреналин в крови и паника — бешеная смесь, а потому пальцы девушки дрожат, когда она спешно перебирает папки, вчитываясь в незнакомые фамилии и вглядываясь в даты. Это должно было произойти вчера или сегодня утром, но если шерифу Никсону есть, что скрывать и Бурый действительно невиновен, то его дело не должно лежать среди остальных. Она опускается на колени рядом со столом, дергая ручки ящиков — все они оказываются заперты.

Кажется, сердце сейчас вырвется из грудной клетки и убежит прочь из этого опасного для неё места, но тут взгляд девушки замечает связку ключей на серебристом кольце. Её лицо озаряет улыбка надежды, она хватает ключи и по одному пытается вставить их в замочную скважину первого ящика. С третьей попытки ей удаётся его открыть. Выглянув из-за стола и убедившись, что мистер Никсон слишком занят сейчас попыткой разнять стычку в камерах, девушка возвращается к ящикам. В первом не оказывается ничего дельного, и Сара проделывает ту же операцию со вторым, один за другим вставляя в замочную скважину ключи. Под связкой бумаг она замечает папку, на которой чёрным маркером выведена дата «двенадцатое ноября». С губ школьницы слетает облегчённый вздох, она развязывает шнурок и открывает дело. Первое, что попадается её напуганному взору — бланк, состоящий всего из трех фамилий, одна из которых зачёркнута.

Из коридора слышится звон ключей и шаги. О’Нил тихо чертыхается, спешит спрятать папку под куртку и закрыть все ящики на замок, бросив ключи на прежнее место. Она подбегает к двери как раз в тот момент, когда в кабинет входит мистер Никсон. Они буквально сталкиваются лбами.

— Сара? — его голос наполнен подозрением. — Что ты здесь делаешь?

Она готова поклясться, что в этот момент едва не свалилась в обморок от волнения. И в глазах действительно темнеет, а ноги подкашиваются, когда девушка вдруг вспоминает первопричину своего визита. Натянув на лицо дружелюбную улыбку, Сара отходит в сторону, позволяя отцу Дерека войти.

— Я пришла с вами поговорить.

Шериф Никсон обводит недоверчивым взглядом свой стол, засовывает руки в карманы рабочих брюк и оборачивается. Девушка изо всех молится, чтобы папка не выпала у неё из куртки.

— Я догадываюсь, о чем, — строго говорит он. — Даже не пытайся, Сара, я все равно расскажу твоей матери о том, что ты сбежала из-под домашнего ареста.

Нервно сглотнув ком в горле, она пытается собрать слова в предложения. Страх, чувство вины, волнение и предвкушение — всё это клокочет в её грудной клетке неприятными ощущениями. Это паршивое чувство, будто тебя окунули в ледяную воду и заставили остаться на морозе, где нет возможности произнести ни звука, ведь ты слишком занят тем, чтобы дрожать от холода. От страха, в случае Сары. Наконец, преисполненная фальшивой решимости, девушка выпрямляется и складывает руки на груди, пытаясь удержать дело Бурого.

— Прошу вас, мистер Никсон, выслушайте меня. Я устроилась на работу к миссис Хилл, а мама об этом не знает, иначе устроит мне взбучку.

— Зачем тебе работать? Твоя мама уже устроилась в закусочную, — шериф выгибает бровь, а Сара думает, не обладает ли он рентгеновским зрением, чтобы увидеть, что она прячет под курткой.

— Я узнала, что мы погрязли в долгах, а папа больше не высылает нам деньги из Балтимора. Я лишь хотела помочь… а мама…

— У неё была причина, чтобы наказать тебя, Сара. Ты же понимаешь, что казино у нас запрещены и как опасно ходить туда таким маленьким девочкам, как ты?

Вскинув голову, Сара вдруг хмурится.

— Вы… знаете о казино?

— Да, и ничего не могу с этим сделать, черт его подери, — он разводит руками. — Эти драконы… они скоро доведут меня до ручки.

Путаница мыслей на долю секунды вырывает девушку из этого мира. Она пытается сложить два плюс два, и, не справившись, снова возвращается к мистеру Никсону.

— Пожалуйста, не говорите маме, что не застали меня сегодня дома. Я обещаю, что признаюсь ей в том, что нашла работу. И что больше не буду ходить в это казино.

Слегка сузив глаза, шериф обводит её недоверчивым взглядом. Нет, что-то с этой девчонкой не так, думает он, пока окончательно не сдаётся этим дрожащим в приближающейся истерике губам и напуганным голубым глазам. К тому же, ему ещё понадобится благосклонность Сары по отношению к его персоне. Обессиленно взмахнув рукой, Джонатан возвращается к своему креслу.

— Ладно, я ничего ей не скажу. Но ты дала слово.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — радостно верещит девушка, стараясь держать себя в руках и не кинуться на шею шерифу.

Спустя ещё пару минут бессмысленного осыпания мистера Никсона благодарностями и обещаниями, Сара спешит поскорее покинуть пределы участка. Она прижимает папку к груди через куртку и выходит на окутанную ноябрьским морозом улицу. Уже стемнело. Натягивая перчатки на заледеневшие пальцы, девушка изо всех сил старается не подпускать к себе близко чувство вины, вместе с окоченением пробирающееся через её кожу и заставляющее сердце болезненно сжаться. Не верится, вовсе не верится, что она делает всё это ради Аарона и вопреки его угрозам. Но дело сделано, а отступать некуда.

Сара в последний раз оглядывается на одноэтажное здание полицейского участка. Чувство, будто она совершила свое первое преступление, не отпускает её всю дорогу до бара «Драконий хвост».

========== Глава 11. Свидетель или подозреваемый? ==========

Бар «Драконий Хвост» встретил Сару клубами дыма из выхлопных труб выстроившихся в ряд мотоциклов. Все они яростно ревели, а рёв их изредка прерывался раскатистым хохотом «байкеров», коими Сара по незнанию их окрестила. Проходить мимо целого табуна мотоциклистов было боязно до такой степени, что она, как вкопанная, ещё несколько минут простояла на улице через дорогу — оценивая обстановку и дожидаясь, когда их станет хотя бы на несколько голов меньше. Но пальцы понемногу стали неметь, а кончик носа промерз до такой степени, что почти не чувствовался. Собрав всю волю в кулак, девушка прижала к груди заветную папку и несмелым шагом направилась в бар. В разбросаных по дорогам лужах отражался фиолетовый свет неонового названия бара. Ненароком Сара вспомнила слова Майкла о том, что она никогда не будет достойна узнать историю этого названия, а затем опустила взгляд на дело из кабинета шерифа. Едва ли Майкл Тёрнер отважился бы на такое.

— Эй, красавица, куда это ты направляешься? — грубый прокуренный голос, казалось, прогремел над самым её ухом.

Проглотив усилившуюся нервозность, девушка старается ускорить шаг. «Только не останавливайся!», — подбадривает она себя. Но мечтам не суждено сбыться, так как в следующую секунду на плечо Сары ложится чья-то тяжёлая рука. Она вздрагивает и поднимает на байкера свой испуганный взгляд.

— Я с тобой, вообще-то, разговариваю.

Сердце уходит в пятки, издав свой последний предсмертный стук, заставивший девушку тихо выдохнуть, будто вся жизнь просочилась через её кожу и, промелькнув перед глазами, благополучно исчезла. Коренастый мужчина ростом на три головы выше Сары почесал свою седую косматую бороду, сузил чёрные глаза и криво улыбнулся. Рассеянный взгляд его скользил по её маленькой фигуре, облаченной в ярко-красное пальто. Берет Сары от такого напряжения давно съехал набок.

— В этот бар детям нельзя, — задумчиво потерев подбородок, наконец говорит он. Сара уже собирается облегчённо выдохнуть, когда ухмылка расползается по его морщинистому лицу. — Но я бы помог тебе с взрослением.

Всё её тело дрожит, будто в лихорадке. Она слепнет, глохнет, немеет рядом с этой панк-версией Санты-Клауса, а страх настолько сковывает тело, что всё, что ей остаётся делать — судорожно оглядываться по сторонам в надежде на пощаду. Вот только байкерам, что скучковались позади, нет до них никакого дела. Сара предпринимает последнюю и крайне бессмысленную попытку скинуть его огромную руку со своего плеча, а затем, набрав больше воздуха в лёгкие, едва слышно шепчет:

— Пожалуйста, отпустите меня…

Мужчина смеётся, чуть склонив голову на бок, чем и заставляет школьницу ужаснуться — от мочки уха и до самой шеи протянулась неяркая татуировка дракона. «Неужели Аарон держит в своей банде таких отморозков?» — промелькнувшая в голове мысль заставляет её поёжиться. Но дракон вдруг перестаёт церемониться, хватает Сару за предплечье и разворачивает к остальным байкерам. Сердце её стремительно летит вниз. Ей ещё не было так страшно: ни в баре, ни на свалке, ни в участке шерифа. Не теряя надежды на освобождение, Сара толкается, брыкается и изо всех сил пытается вырваться, пока страхом насыщается каждая клеточка её тела. Резко дёрнув девчонку за руку, громила кричит своим приятелям:

— Эй, драконы, смотрите какой улов!

Одобрительные возгласы дюжины бандитов побуждают в ней рвотный рефлекс. Она всё дёргается и дёргается, пытаясь спастись, а он вертит её во все стороны, точно куклу на ярмарке. Это уже второй раз, когда кто-то пытается подцепить её в этом чертовом баре.

Сара зажмуривается как раз в то же мгновение, когда за их спинами раздаётся знакомый озверевший голос:

— Какого хрена?!

Не выпуская девчонку из цепкой хватки, дракон оборачивается, чтобы увидеть своего лидера. Взгляды Аарона и Сары встречаются: с её губ слетает облегчённый вздох, а Хилл слезает с мотоцикла и спешит пересечь это небольшое расстояние между ними. От вида разъяренного Аарона захватывает дух, волна испуганного шёпота проносится позади из стайки байкеров-криминалов, и только этот ублюдок продолжает ухмыляться, гордо выпрямившись и поблескивая своими черными глазищами, напоминающими пуговицы.

— Босс, как вам моя новая игрушка? Сама пришла к бару, надо же! — он прыскает истинно-мерзким смехом, но тут же останавливается, когда Аарон хватает Сару за другую руку, притягивая дрожащую девушку к себе. — Эй, что за хрень?

Правой рукой Хилл приказывает ей встать за его спину. Сара благодарно выдыхает: она ещё никогда не чувствовала себя такой счастливой. Аарон оборачивается к ней всего на секунду, чтобы убедиться, что она в порядке, а затем со звериным оскалом оборачивается к мужчине, хватая его за воротник кожаной куртки.

— Ты больше не в Драконах, Лом. Снимай куртку, — рявкает он.

Сердце девушки, до того бешено колотящееся, пропускает удар. Удивлённо выкатив глаза, Лом сначала усмехается, не веря своим ушам. Он перемещает взгляд через плечо Аарона — на дрожащую Сару, а затем, сощурившись, возвращает его к своему боссу.

— Хилл, у тебя крыша едет? Что за херню ты несёшь?

У Аарона разве что дым из ушей не валит.

— Я по-моему чётко изъяснился. Снимай эту чёртову куртку и проваливай. Ты больше не в банде.

— Ты не можешь просто стянуть с меня куртку и сказать, что я больше не дракон. Серьёзно, Хилл, после стольких лет? Из-за какой-то шлюхи? Я уже понял, что она принадлежит тебе, для кого этот чёртов спектакль? — едко рассмеявшись, он оборачивается к кучке байкеров, что застыли позади с удивлёнными минами. — Не, парни, вы это слышали?! Выметайся, ты больше не дракон, говорит! Ха, да я из всех вас…

Договорить ему не удаётся, так как в ту же секунду Аарон хватает его за грудки и разворачивает к себе, чтобы с размаху ударить Лома в челюсть. Сара испуганно вздрагивает и накрывает рот ладонью, делая несколько шагов назад, а Хилл отпихивает его от себя будто что-то отвратительное и грязное. Дракон, прижимая ладоньк губе, из которой уже сочится кровь, поднимает на босса ошеломленный взгляд. Девушка замирает в испуганном оцепенении: ей впервые довелось увидеть что-то подобное. С детства маленькую Сару ограждали от всякого насилия, и даже если в школе дрались парни, — она разворачивалась и уходила как можно дальше от толпы зевак, наблюдавших это кровавое зрелище. Теперь всё это предстало перед её глазами жуткой картинкой. И виной тому была сама Сара. При мысли об этом горький привкус появился на языке, а все органы сжались в тугой узел. То была безумная смесь, ведь чувство вины и страх перекликался с абсолютно фанатичным восхищением.

— Да подавись ты, — Лом, сгорбившись, стягивает с себя куртку и бросает её на пол, одарив её плевком. Хилл с презрением отступает назад, позволяя теперь уже бывшему дракону уйти.

Сара съеживается, когда его грузная фигура проплывает мимо неё. Лом натягивает на лицо улыбку и наклоняется к её уху. В следующую секунду её уха касается склизкий шёпот:

— А ты ещё пожалеешь об этом, красавица. Держись за своего папочку крепче, Лом ведь мстительный.

Аарон в ту же секунду оказывается рядом.

— Ты меня не понял?! Проваливай к чёртовой матери.

Подняв ладони в успокаивающем жесте, дракон с каким-то неестественно-громким хохотом спешит скрыться в тёмной подворотне. Сара дрожит. Берет съехал на бок, и она уверена, что рукав её пальто порвался в том месте, где её держал Лом. Она обхватывает себя руками и поднимает на Аарона испуганный взгляд, но он разворачивается к остальным драконам, притихшим в подозрении и испуге. Размеренные шаги Хилла к своей банде заставляют и Сару нервно сглотнуть, что уж говорить об остальных.

— Нашего парня, Бурого, собираются судить за изнасилование, которого он не совершал, — начинает Аарон — громко и грубо. Выглядит так, будто он действительно собирается отчитывать их. Девушка ласкает его спину испуганным и восхищенным взглядом. — Фараоны и так патрулируют улицы, несколько раз смели заявляться в бар, а вы, кретины, позволяете себе домогаться до кого-либо в такое неспокойное для нас время?! Я не потерплю этого в своей банде. Если вам сложно усвоить то, что я сказал, если я, черт подери, ещё раз увижу подобное — судьба Лома ждёт и вас.

Угнетающая тишина, прерываемая лишь глухой музыкой из бара, заставляет Аарона коротко кивнуть в надежде, что он смог донести до банды все, что хотел. Развернувшись, мужчина уже направляется к Саре, когда голос одного из байкеров заставляет его остановиться.

— Если из-за каждой юбки ты будешь выгонять драконов, то я, пожалуй, сниму куртку сейчас.

Сара испуганно замирает. Аарон даже не оборачивается, небрежно бросив через плечо:

— Мне плевать. Можешь проваливать, Рэй. Я не собираюсь подставляться из-за кучки похотливых имбицилов вроде тебя и Лома, пошли, Сара.

Гордость смешивается с обожанием, а та с чувством вины и страхом, но девушка послушно следует за Аароном в бар. Он грубо хватает её за руку и ведёт в свой кабинет, расталкивая пьяных вдрызг драконов. Сара замечает на себе заинтересованный взгляд Вишни, как всегда прохлаждающегося у барной стойки, и спешит отвести глаза. Когда дверь в кабинет закрывается за ними, Аарон отпихивает девушку к дивану. Она утопает в кожаных подушках и поднимает на разъяренного мужчину испуганный взгляд. Словно они вернулись на несколько дней назад — в то злосчастное казино. Только Аарон не выглядит так, словно на этот раз всё снова закончится поцелуем. Кровопролитием, как минимум.

Он зарывается пальцами в волосы и принимается нервно расхаживать по кабинету. Только сейчас Сара замечает разодранные в кровь костяшки. Девушка предпринимает хилую попытку встать, но одного яростно-горящего янтаря в её сторону достаточно, чтобы она припечаталась обратно к своему месту.

С каждой молчаливой секундой обстановка становится все напряжённее. Сара чувствует, как дрожит её нижняя губа в немом плаче, ведь он так зол, ещё даже не узнав о том, что она стащила дело Бурого. Что её ждёт?

Вместе с тем, чем дольше Сара смотрит на Аарона, тем меньше остаётся сомнений. Этот красивый высокий мужчина с чёрными, как смоль, волосами и самым завораживающим взглядом на свете только что вступился за неё ценой двух членов своей банды. То шаткое и лёгкое чувство к нему, вызывающее алый румянец на щеках, глупую улыбку и постоянное желание следовать за ним по пятам, укрепилось в ту же секунду, когда она услышала его голос там, у бара, когда надежда на спасение окончательно оставила её. Теперь это не было похоже на глупое детское обожание. Но страх был настолько велик, что Сара решила разобраться в своих чувствах чуть позже. В конце концов, на одной чаше весов был взбешённый её появлением Аарон Хилл, а на другой — пробирающая насквозь угроза от Лома.

— Прости, что из-за меня тебе пришлось выгнать их из банды, — решив больше не терзать себя пугающими мыслями, говорит Сара. Она опускает взгляд на свои руки. Несколько солёных капель падают на раскрытые ладони. — Я… я не думала, что все так выйдет.

Хилл молчалив, как никогда прежде. Он подходит к шкафу, достаёт оттуда бутылку виски и бокал. Девушку оглушает мощнейшая ностальгия. Вот сейчас он повернётся к ней спиной, оперевшись о стол руками, она подойдёт к нему сзади и их губы сольются в чувственном и страстном первом поцелуе. Но реальность беспощадной пощечиной ударяет Сару по лицу. Она втягивает шею и вздрагивает, чувствуя, как угол папки задевает её живот. Как, как она скажет ему об этом? Аарон убьёт её. Ведь до того, как Лом подловил её у входа, у Сары была чёткая цель: найти Вишню или Майкла, отдать им эту папку и попросить передать её Аарону. Не было бы ни жертв, ни проблем, ни разбитых сердец.

Хилл залпом опустошает бокал.

— Тебе не нужно извиняться, — бросает он через плечо. Сара вздрагивает от глубокого тона его голоса и в надежде поднимает взгляд. — Мы крыс не держим. Он периодически вытворяет подобное дерьмо. Если бы не Бурый и его «удачливость», за решёткой сидел бы Лом. За реальное изнасилование.

От этих слов холод пробегает по спине девушки. Она вздрагивает и выпрямляется, принимаясь одну за другой расстегивать пуговицы своего ярко-красного пальто, именно в тот момент, когда к ней оборачивается Аарон. Под его прямой затуманенный взгляд девушка вытаскивает папку.

— Что это? — спрашивает он, ставит бокал на стол и подходит к Саре.

Девушка в раздумьях закусывает губу. Сейчас он начнёт на неё орать.

— Это… я… я тебя обманула. Я не пошла в лавку миссис Хилл, — раскаивается Сара, не переставая кусать губы. Мужчина садится перед ней на корточки, заглядывая в испуганные и поблескивающие от наворачивающихся слёз глаза девушки. — Я пробралась в участок шерифа и достала эту папку. Я просто хотела помочь, Аарон.

Где-то на задворках её души теплится глухая надежда. Может быть, мечтает Сара, он вдруг сменит гнев на милость, когда увидит дело, может быть, он даже поцелует её в знак благодарности! Ведь она через многое прошла, чтобы сейчас оказаться перед ним — так близко, глаза в глаза, и дух захватывает от аромата его парфюма, виски и сигарет. Ей хочется мечтать, упорно хочется, как если бы она пыталась завести только что купленную машину — предел её грёз. Но та не заводится и глохнет, заставляя Сару в отчаянии ударить по рулю. Что-то действительно мешает ей уйти в своё розовое воображение с отважными книжными принцами, прекрасными принцессами и влюблёнными драконами. Это, должно быть, из-за стресса, думает она и крепко зажмуривается.

Аарон больше не испепеляет её прямым взглядом. Поверженный в шок от этой информации, он грубо хватает и без того напуганную девчонку за подбородок. Сара резко открывает глаза. Она не попросит её поцеловать.

— Ты… что сделала? — слетает с его приоткрытых губ.

Она с трудом отрывает от них затуманенный страхом и восхищением взгляд. Нервно сглотнув, девушка пытается объясниться:

— Меня никто не заметил, Бурый помог мне, он отвлек мистера Никсона, а я достала это из ящика в столе, я всего лишь хотела тебе помочь…

— Ты просто уничтожаешь меня, Сара О’Нил… ты хуже чем все отморозки, с которыми мне каждый чёртов день приходится иметь дело, — сквозь зубы процеживает он. По тому, как на скулах его пляшут желваки, девушка может сделать вывод — он в ярости. Хилл встаёт, а папка беспомощно падает на пол, — так, будто она ничего не стоит. — Что мне сделать, а?! Что мне сделать, Сара?!

Он кричит, она испуганно вздрагивает. Это напоминает ей те школьные дни в Балтиморе, когда отец приходил из казино и срывался на своей дочери, случайно столкнувшись с ней в гостиной. Ощущение страха и беспомощности, в то же время — слепого обожания, которое, к сожалению, никуда уже от неё не денется.

— Что ты молчишь, давай, разревись, как ты умеешь! — он угрожающе наклоняется над девушкой, застывшей в ступоре. — Когда ты начнёшь воспринимать мои слова всерьёз? Кем мне стать, Сара, если тебе мало осознания того, кем я являюсь?! Кем?! — он снова кричит. — Твоим отцом, отчитывать тебя за каждый шаг и жаловаться твоей матери на последствия всех этих идиотских поступков?! Или, чёрт подери, твоим папочкой?! Наказать тебя, отшлепать, что угодно, ты ведь, мать твою, такая несносная!

Щеки её невольно вспыхивают румянцем. Осознав, что только что слетело с его губ, Аарон тихо чертыхается и хватается руками за голову, поспешно шагая назад. Сара поднимает на мужчину взгляд в ожидании дальнейшего потока бессмысленных причитаний. Хилл старательно уводит мысли в другую сторону.

— Ты хоть понимаешь, что будет, если шериф увидит, что его дело стащили? И когда он узнает, кто это сделал, — он нервно усмехается, хватает бутылку с виски и заполняет жидкостью бокал. — Я сопьюсь с тобой, Сара, клянусь, сопьюсь.

— Он ничего не узнает, — тихо бормочет девушка, не отрывая взгляда от своих рук. Почему-то больше не хочется плакать. — Когда ты узнаешь имя виновника или хотя бы той девушки, я верну папку на место.

Аарон отправляет ей уничтожающий взгляд. Но как, как можно её уничтожить?! Она непробиваемая и неубиваемая. Её слово против его — ничто. Сидит на его диване в этом своём красном пальто с красным беретом, будто только что из сказки братьев Гримм вышла, коленки трясутся, глаза голубые испугом горят, но она ведь не боится. Вся её наивность, доброта, глупость — оболочка. Внутри другой человек. И этот другой человек, обведя всех вокруг пальца, помчал в участок красть дело об изнасиловании. Этот другой человек без зазрения совести орудовал в кабинете шерифа в поисках нужной вещи. Но кто он — этот другой человек? Как бы Аарону хотелось снять с неё всю эту девчачью мишуру и взглянуть на неё настоящую! Может быть, за всем этим скрывается истинный дракон? Чёрный, с грубой чешуёй и острым взглядом? Нет, не может быть, она всего лишь маленькая девочка, что не понимает математику и кусает губы, когда волнуется.

Короткий всхлип, слетевший с её искусанных губ, является прямым тому подтверждением. Хилл устремляет вымученный взгляд в потолок, а затем бросает его в сторону валяющейся папки.

— К чёрту это дерьмо, — говорит он сам себе, ботинком отпихивая от себя дело Бурого.

Папка подлетает от неожиданного удара, что заставляет её раскрыться на первой же странице, а листок, что ранее привлёк внимание Сары, выпорхнуть из связки монотонного печатного текста. Это заставляет Аарона невзначай бросить на него взгляд, но тут же замереть в мощнейшем шоке, какой он когда-либо испытывал.

— Твою мать… — с приоткрытых губ слетает ошеломленный шёпот. Хилл наклоняется и дрожащей рукой берет несчастный лист.

— Что там? — Сара напрягается всем телом.

Не в силах стоять на своих двоих, он садится рядом с ней на диван. В ту же секунду испуганный взгляд девушки вырывает из короткого списка имён и фамилий одно, стоящее во главе.

Люк Моринг.

Сердце проваливается в пятки. Она замирает, не в силах поверить своим глазам, сощуривается, выхватывает листок из рук Аарона, снова и снова читая одно и то же имя, надеясь и молясь, что на её глазах оно превратится в чужое, неизвестное ей. Знакомые липкие лапища паники захватывают её в свои цепкие удушающие объятия. Девушка делает один глубокий вдох, и в глазах темнеет.

— Сара, — Хилл хватает её за руку, не позволяя ей уйти в небытие от оглушившего её шока. — Сара, посмотри на меня.

Он обхватывает ладонями её лицо и поворачивает голову девушки к себе. В голубых глазах застыл ужас и непримирение. Побледневшее лицо отражает гримасу страха.

— Этого не может быть, — шепчет она, яростно качая головой. Слёзы лихорадочно льются из глаз. — Я видела этот список у шерифа, там было три незнакомых фамилии… т-там не было Люка. Он не способен на такое. Нет, я не верю…

Сара задыхается в рыданиях и накрывает лицо руками, но в следующую секунду с тяжёлым вздохом Хилл притягивает девушку к себе. Она машинально утыкается носом в его широкую грудь, не переставая плакать, пока он поглаживает её шею и едва слышно шепчет:

— Тише, всё в порядке. Мы во всем разберёмся.

Для неё это не просто объятие. Это спасение, убежище, место, о котором она и мечтать не могла. Здесь, в его сильных руках безопасно и тепло, несмотря на то, кем на самом деле является Аарон Хилл. Ей на это плевать. Он рядом, и он пытается её успокоить. Истерика постепенно утихает. Девушка нехотя отстраняется, но лишь для того, чтобы задать вопрос:

— Как разберёмся?

Аарон хмурится, выпускает её из объятий и поднимает с пола папку, листая детали дела и вытряхивая из неё всё, что можно вытрясти. Не найдя ничего толкового, он забирает лист бумаги из её рук и переворачивает его. Небрежным почерком на него смотрят три имени.

Маргарет Куин (потерпевшая) — позвонить её матери в Мичиган.

Чед Такер (подозреваемый).

Райли Свон (обвиняемый).

Аарон и Сара обмениваются недоуменными взглядами.

— Райли Свон — это Бурый, — мрачно говорит Хилл. — Это личные заметки шерифа, насколько я понял. Что-то вроде черновика, может, этот лист вырван из его ежедневника. Думаю, он забыл вытащить его из папки.

Заправив волосы за уши, Сара снова забирает из его рук этот чёртов список, переворачивая его и надеясь, что имя Люка магическим образом сменится чьим-то другим. Но чуда не происходит. Его фамилия угрожающе смотрит на девушку, заставляя табун мурашек пробежать по спине.

— Я не понимаю, что здесь делает Люк и что это за список.

— Это подозреваемые, здесь написано. Шериф вёл это расследование, он определил для себя предполагаемых преступников, а затем вмешался кто-то вроде меня, только значительнее, — Аарон открывает первую страницу дела и усмехается, увидев магшот Бурого. — Всё, что осталось сделать шерифу — завести на нашего идиота дело, а кого-то из реальных преступников оставить на этом жалком листе бумаги, будто они свидетели.

— Свидетели, — эхом отзывается Сара.

Напротив каждой незнакомой фамилии после Моринга в скобках стоит это пояснение. Но почему на Люке его нет? Может быть, шериф просто забыл записать это?

Руки её трясутся, и Аарон незамедлительно это замечает. Вся злость на эту несносную девчонку отступает. Он берет её ладонь в свою и выдавливает из себя ободряющую улыбку. Сара ещё долго будет помнить то, с каким теплом отозвалось её тело на это простое прикосновение.

— Тебе нечего бояться. Я не думаю, что Моринг в этом замешан. Тот, кто виноват — вычеркнут, потому что кто-то покрывает это преступление. Чед Такер… ты никогда не слыхала о таком?

От слов Аарона легче не становится. Когда проходит изумление, голову заполняют самые жуткие мысли, которые только может воспроизвести её воображение: человек, с которым она проводила почти все свое время с момента переезда и считала своим другом, мог изнасиловать девушку.

Сара вздрагивает и качает головой. Нет, нет, это невозможно. Люк не способен на такое. Он на стороне свидетелей. Плевать, что ему не поставили подпись. Он — свидетель. Он просто проходил мимо и что-то видел.

— Сара? — Аарон крепче сжимает её ладонь.

От этого жеста страх на долю секунды отступает. Девушка переводит на него смущенный взгляд и качает головой.

— Чед Такер… чьим бы ты сынишкой не был, чёртов сосунок, ты приползешь в участок и напишешь явку с повинной.

Его тон такой же пугающий, как тогда, у бара, когда он выгонял Лома из банды. Бешеный контраст на фоне его руки, невольно крепко сжимающей её руку. Саре почему-то хочется прижаться к нему всем телом, ведь уверенность, которая от него исходит, может заразить и её.

— Что вы будете делать? — желая увести мысли в другой курс, спрашивает девушка.

— Мои парни найдут ублюдка. И хорошо бы связаться с девушкой. Не уверен, что на нее не повлияли, иначе настоящий преступник уже сидел бы на месте Бурого.

Она быстро кивает, машинально накрывая ладонь Аарона своей. Мужчина поднимает на неё взгляд — смесь удивления со смирением. Проходит ещё пару секунд их равновесия, и Хилл поднимается с дивана, увлекая девушку за собой. Она смотрит на него неотрывно. Будто Аарон — прекрасный сон, не позволяющий ей вернуться в суровую реальность, где есть хоть малейшая, но вероятность того, что её друг изнасиловал девушку.

— Тебе пора домой. Ты вроде как под домашним арестом.

Вспомнив это, Сара напрягается всем телом. Образ сердитой матери мгновенно встаёт перед глазами, но он быстро рассеивается, и она снова видит возвышающегося над ней Аарона. Взгляд мужчины смягчается. Он заправляет прядь волос ей за ухо, поправляет этот нелепый берет и поджимает губы.

Выглядит так, будто ведёт мысленную борьбу. И проигрывает, судя по разочарованному выражению лица.

— Спасибо тебе, Сара, — резко признается он, проводя ладонью по её предплечью. — Благодаря тебе мы как никогда близки к тому, чтобы вытащить Бурого из этого дерьма. Но это не должно повторяться. Никаких рисков, ты поняла?

И хоть Сара кивает, тон его вызывает в её душе волну недовольства.

— Не разговаривай со мной, как мой отец. Я могу отвечать за свои поступки.

— Смотрите-ка, мы научились быть резкими. С каких это пор?

— Я не хочу в твоих глазах быть глупым ребёнком, который не умеет ходить и нарочно падает в ближайшие лужи. Я сделала то, что посчитала нужным.

Каждое сказанное Сарой слово прибавляет ей лет. Мужчина снисходительно улыбается, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сказать правду. Правду о том, что это никогда не мешало думать о ней, как о взрослой девушке, которую в первую очередь хочется прижать к этому чёртову шкафу, а уже потом отчитать за её глупость.

— Если ты действительно считаешь себя взрослой, — мысли о Саре, прижатой к дверце шкафа накладывают свой отпечаток — взгляд затуманивается. Аарон подходит к ней вплотную и снимает этот глупый берет, перекладывает длинные русые волосы на правое плечо и касается губами мочки её уха, опаляя её шею своим дыханием. — Докажи это.

Её пылающего лица касается тень недоумения. Сара изо всех сил старается держаться на своих дрожащих от такой близости ногах, делает прерывистый вдох и прикрывает глаза.

— Доказать? — восхищенно шепчет она.

В грудной клетке порхает обожание. Аарон зарывается носом в её волосы и вдыхает их аромат, позволив себе положить руку чуть ниже её поясницы. Спина девушки вытягивается, как струна. Она готова умереть за эти абсолютно неведомые ощущения.

— Будь послушной девочкой, Сара, подчинись мне хоть один раз в этой жизни.

Она сглатывает напряжение и открывает глаза. В ту же минуту Аарон нехотя отстраняется. На лице застыла серьёзность.

— Я не хочу знать о том, что ты видишься с этим слюнтяем. Тебе не нужно бояться, потому что мои парни будут приглядывать за тобой. В школе это будет делать Тёрнер.

Вместо успокаивающего эффекта и чувства безопасности его предостережения принимают нечто противоположное. Знакомая паника поднимается в её душе.

— Это значит, что ты считаешь Люка виновным?

— Он на стороне свидетелей. Ты не должна волноваться. Но я хочу, чтобы ты была с ним осторожна. Не заводи разговор об этом случае и не прерывай общение слишком резко — он может что-то заподозрить.

Сара не замечает, как глаза её наполняются слезами. Дыра в душе разрастается с каждым сказанным словом.

— Но это звучит так, словно мне есть, чего бояться…

— Ты очень помогла нам, Сара, даже если ты не должна была этого делать и пошла против всех чёртовых правил и моего слова, — большие ладони ложатся на её плечи. Он чуть наклоняется, заглядывая в её глаза. — Драконы будут защищать тебя. Я изучу дело, и Вишня вернёт его в кабинет Никсона, чтобы не вызывать подозрений. А домой тебя отвезёт кто-нибудь из парней. Ладно?

Ответив ему неуверенным кивком, она снова возвращается к тому, с чего начала — к его губам. Аарон отрывается от неё, бросает дело и этот злосчастный лист на стол, а затем хватает её за руку, чтобы вывести из кабинета. Уже у самой двери Сара резко тормозит, отчего Хиллу приходится опереться о дверной косяк, чтобы не столкнуть эту девчонку. Голубые глаза, прикованные к его губам, горят сомнением.

— Аарон, — неуверенно шепчет она и поднимает взгляд.

Дракон сжимает челюсти. Он понимает причину аварии. Но девушка вдруг хмурится каким-то своим мыслям, отводит взгляд в сторону и обречённо отвечает:

— Ничего.

Аарон усмехается: а это прогресс! Неужели она действительно подумала, прежде чем что-то натворить? Нет, невозможно, должно быть, это ему привиделось.

Наконец, они выходят в бар, заполненный пьяными постояльцами. Музыка бьёт по ушам, перед глазами то и дело мелькают кожаные куртки с вышитыми на спине драконами. Сара чувствует себя некомфортно, но затем опускает взгляд на их сцепленные с Аароном руки и расслабляется. Он ведёт её к старым дубовым столам, за одним из которых устроились Вишня, Майкл и какая-то парочка, состоящая из блондинки с ярко-голубыми глазами и худощавого парня, забитого татуировками. Аарон выпускает её руку незадолго до этого.

— Отвезите Сару кто-нибудь, — Вишня мгновенно оживляется и поднимается с места. Хилл одаривает дракона раздражённым взглядом. — Кто-нибудь, кроме Вишни.

Голубоглазый щурится от обиды и плюхается обратно, прожигая Сару игривым и любопытным взглядом. Девушка опускает голову, засовывая руки в карманы пальто. Аарон мог бы и подвезти её.

Если бы она не боялась сесть на мотоцикл и если бы он не был занят поисками ублюдка, за которого сейчас отвечает его человек.

— Я её подвезу, — вызывается Майкл, вставая из-за стола.

— Ты пил? — Аарон напрягается.

Тёрнер кивает в сторону двух пустых бутылок от пива. Хилл кивает, что вызывает на лице девушки улыбку до ушей и поселяет совсем крохотный и ничтожный росток надежды в её душе, — Аарон действительно заботится о ней. Ко всему этому, Сара рада, что Майкл согласился её подвезти. Он единственный, кто не пытался до неё домогаться и даже предупредил насчёт Вишни. Несмотря на ураган, творившийся вокруг неё, О’Нил впервые за этот день чувствовала себя спокойно.

До тех пор, пока Тёрнер не чертыхнулся, привлекая внимание Аарона и Сары.

— Твою мать, Сара, прости, — он вскидывает голову и выглядит разочарованным. — Моя тачка не на ходу.

— Ты только что сказал, что подвезешь её, — в тон Аарона возвращается угроза. — Ты сливаешься?

— Я имел в виду мотоцикл, — Тёрнер защищается. — Я слышал, что ты боишься…

Девушка обескураженно открывает рот. Все взгляды за столом обращаются к ней, словно перед ними стоит пятилетний ребёнок, которого Аарон привёл сюда, чтобы за ней присмотрели.

— Откуда ты знаешь? — голос её повышается на октаву.

Задумчиво потерев переносицу большим и указательным пальцем, Майкл возвращает к Саре взгляд.

— От Бобби. Он сказал, что ты пол вечера возмущалась, когда увидела байк под нашим домом.

Хилл прыскает со смеху, как и все, сидящие за столом. Сара заливается краской: её копилка неловких моментов вот-вот лопнет от такого количества провалов. И пока все заняты беззлобным хохотом с этой забавной девчонки, Вишня решает улучить момент для своих целей. Он хватает со стола ключи от машины и отодвигает Майкла в сторону, возвышаясь над смущённой девушкой с улыбкой чеширского кота.

— Я тебя подвезу, мышонок. Извини, но у тебя нет выбора.

Комментарий к Глава 11. Свидетель или подозреваемый?

Очень хотелось бы узнать ваше мнение по поводу этой работы, хорошее или плохое ❤️ Спасибо, что читаете меня ❤️ вся любовь 💞

========== Глава 12. Под крылом у дракона ==========

Страх управляем. Он легко поддаётся внушению и влиянию внешних факторов. Точно маленького ребёнка, его можно воспитывать и держать в руках. Но если отступить от привычных алгоритмов, если на долю секунды ослабить свою бдительность, он начинает медленно терять контроль, и ты уже не можешь определить, у кого полномочий больше. Здравый смысл и холодный разум — главные враги страха, именно они помогают держать его в заточении, в этой вечной темнице, из которой ему, даже такому скользкому и ловкому, не выбраться. А если нет никаких сдерживающих факторов, если логика напрочь отсутствует?

Сара целиком и полностью состояла из страхов. Разум давным-давно сложил оружие и схватился за голову, наблюдая, как буйствует страх внутри неё: она боялась, всю свою жизнь Сара О’Нил боялась темноты. С раннего детства маленькая Сара спала с ночником, боялась ходить по тёмным улицам одна (к счастью, с друзьями и освещением в Балтиморе проблем не было) и хранила в своём потайном ящике несколько десятков свечей. Тем не менее, темнота её манила. Просыпаясь среди ночи и вглядываясь в чернеющую даль комнаты, она строила образы и догадки — насколько страшным может быть чудовище, обитающее там? Возвращаясь от одноклассницы поздним вечером, Сара останавливалась напротив витрины закрытого магазина, пытаясь разглядеть за толстым пыльным стеклом всё то, что без остатка съедала тьма. Страх неизвестности перекликался с любопытством: тьма пугала и манила её, тянула к ней свои длинные иссохшие руки и резко отдергивала их, замечая испуг в глазах девушки.

Аарон стал для неё той тьмой, к которой её беспощадно тянуло. У неё не было выбора и права отказаться от своих же затаённых желаний: она вслепую шла на эту черноту и сама тянула к ней свои руки. Вот только тьма, отчего-то, в ответ не тянулась к ней.

Вишня её пугал. Это был тот самый страх, который периодически засыпал в ней, а затем пробуждался с новой силой, заполняя собой всё её тело и всю душу. Его ухмылка и ярко-голубые глаза, прикованные к ней, напоминали Саре тот первый день их знакомства, когда он был смело преисполнен желания её изнасиловать. Может быть, если бы не Аарон, она была бы на месте той девушки, на которую напал неизвестный преступник. А что, если Вишня и есть…

Нет, исключено. Никто не стал бы покрывать преступления Чёрного Дракона. Тем не менее, это не отменяло того факта, что он пугал её всем своим видом и своим поведением. Сару не манила эта тьма и она совсем не хотела узнать, что скрывается в этой таинственной черноте.

Лучше бродить одной по улицам Сентфора, думала она, чем снова сесть в одну машину с Вишней.

— Нет, — точно маленький ребёнок, Сара цепляется за рукав Аарона. — Нет, нет, нет, я не поеду с Вишней.

Все в их компании вмиг замолкают, устремляя к напуганной девушке свои недоумённые взгляды. Аарон напрягается всем телом, поворачиваясь в сторону ошеломлённого и, кажется, оскорбленного Вишни. Тот пытается изобразить улыбку, но глядя на испуганную до чёртиков Сару поджимает губы и протягивает к ней руку. О’Нил делает шаг назад, качая головой. После истории с изнасилованием той девушки, после новости о том, что в городе обитает такой жестокий преступник, она просто не может позволить себе остаться наедине с Вишней. И страх её проникает в самое сердце, заставляя то бешено заколотиться в груди.

Никто не понимает причину.

— Да что происходит? Вишня, что ты натворил? — рявкает Аарон, буравя дракона взглядом.

— Малышка, ты присядь, выпей с нами, Вишня безобидный, ты чё разволновалась? — голос незнакомого татуированного парня звучит для Сары словно через толстый слой воды.

Она не хочет выглядеть жалко, но она делает всё для этого, не переставая цепляться за ни черта не понимающего Хилла, как за спасательный круг.

— Сара, послушай… — Вишня предпринимает очередную попытку до неё дотянуться, но девушка вздрагивает и отворачивается.

Весь груз и все события сегодняшнего дня вдруг строго ощутились на её плечах. Казалось, ещё немного — и она рухнет. И музыка начинает играть слишком громко, и драконы эти будто нарочно её толкают, и взгляды все на неё обращены, а перед глазами будто оживает Люк из дела об изнасиловании… Саре становится душно, и не поможет ни сильное плечо Аарона, ни сочувственный взгляд Майкла. Выпустив Хилла из своей цепкой хватки, она разворачивается и направляется в сторону выхода, пытаясь протиснуться через танцующие и пьяные тела пугающих незнакомцев. Их фигуры становятся в разы выше, взгляды устремлены к ней и они горят опасностью, музыка бьёт по ушам, и дышать, так тяжело дышать, что грудная клетка начинает болеть после каждого неловкого вдоха. В голове отчаянно бьётся одна команда: выбраться отсюда любой ценой.

Это не её мир, это не её проблемы, не её люди. Она должна сидеть в закусочной мистера Гарсии, болтать с Кэнди, пить молочный коктейль и обсуждать лабораторную по биологии, что ждёт их во вторник.

Сара изо всех сил спешит оказаться на улице, а затем перед её глазами вдруг возникает очередной пугающий её образ.

Лом.

Вишня, Люк, неизвестный преступник, Лом — сколько их? И с каких пор Сара стала причастна к череде тех ужасов, что, оказывается, творятся в Сентфоре?

Холодный вечерний воздух ударяет в лицо, как только девушка с силой толкает тяжёлую железную дверь от себя. Она нервно оглядывается по сторонам, замечая уже знакомых ей драконов, столпившихся возле своих мотоциклов, и отходит на безопасное расстояние. Дышать становится намного легче, пугающие образы исчезают, а паника постепенно отступает. Сара обхватывает себя руками, выпуская рваный вздох, и устремляет взгляд в ночное небо, где пару звёзд приветливо подмигивают напуганной девушке, тут же скрываясь за пеленой вечных сентфорских туч.

Позади хлопает дверь, слышатся тяжёлые шаги. Девушка вздрагивает и оборачивается, встречаясь с настороженным взглядом Аарона. Он подходит к ней, проводя ладонью по её плечу и вглядываясь в побледневшее от страха лицо девушки.

— Ты в порядке? — в голосе ни намёка на карамель. Он твёрд и серьёзен. — Что тебя напугало?

С искусанных губ слетает прерывистый всхлип.

— Всё, — признается Сара. — Я… за сегодня столько всего произошло… и Люк… я просто не справилась, Аарон. Ещё и Вишня… он же домогался до меня раньше, как я могу быть уверена в том, что он повезёт меня домой?

Аарон понимающе кивает, обводя её дрожащую фигуру задумчивым взглядом. Если он каким-то магическим образом позволил себе связаться с этой девчонкой, ему не следует забывать, — ни на секунду, — что она всего лишь подросток, глупый ребёнок, который не знает, как устроен этот мир на самом деле. Сара все ещё где-то далеко в своих мечтах, думает, что Земля стоит на трех слонах и черепахе, и когда вдруг кто-то доказывает ей обратное и оказывается прав — она теряется и начинает паниковать. Как подготовить её к этому взрослому миру, как подготовить её к себе? И нужно ли ему это маленькое несчастье, что каждого шороха боится и нарочно на те же шорохи лезет?

Ответом на собственные вопросы служат ключи от машины Вишни, сжатые в его руке.

— Пойдём, я тебя отвезу, — холодно отвечает он.

Сара поднимает на него удивлённый взгляд и шмыгает носом. Аарон лучше всех её безупречных книжек про любовь, которые она превозносит, лучше её грёз перед сном об идеальной жизни с принцем, лучше суровой реальности, от которой она себя ограждала. Она никогда его не испугается, никогда не оттолкнет. Будет следовать за ним во тьму, слепо доверяя каждому его шагу и каждому его слову. Потому что Аарон — это уверенность. Строгая, непоколебимая. Такой, которой у неё никогда не было.

А потому девушка восхищенно вздыхает, мимолетно улыбнувшись и последовав за ним на парковку. Аарон не откроет для неё дверь в машине, но убережет её от пуль. Он не пожелает ей сладких снов, но защитит ото всех ночных кошмаров. В этом Сара уверена точно.

Шевроле Вишни заставляет девушку нервно сглотнуть. Она садится в машину и испуганно оглядывается по сторонам, но когда Аарон оказывается рядом и заводит мотор, её обволакивает волна спокойствия и тепла. Больше нет никаких преступников, драконов и лучших друзей, нет мамы, что утроит её наказание, нет даже миссис Хилл, которую Сара не предупредила о том, что сегодня не выйдет на работу. Есть спокойствие и усталость, есть терпкий запах сигарет и мужского парфюма.

Девушка прикрывает глаза и втягивает носом промозглый воздух, — машина не успела прогреться.

— Что у вас произошло с Вишней? — интересуется Аарон.

Он себя убеждает: это для поддержания разговора. Но Хиллу действительно невдомёк, они ведь вместе пришли в бар, они даже вместе пили пиво сегодня утром — он заметил это краем глаза, когда на всех парах мчал в участок. Что мог натворить этот безобидный придурок и как сильно его следует за это наказать?

— Я же сказала, — Сара открывает глаза. — Кругом одни маньяки.

— Вишня не маньяк, — усмехнувшись, мужчина сворачивает на главную дорогу с хорошим освещением. — У него нет головы на плечах, но он не такой, каким тебе кажется.

Сара молчит, устремив взгляд на дорогу. Ей вовсе не хочется думать обо всех них, в глазах будто песок, и так клонит в сон, что нет сил произнести и звука. Краем глаза Аарон смотрит на неё, — впервые такую спокойную, умиротворенную и молчаливую, склонившую голову набок и прикрывшую глаза в полудрёме. Ему хочется запечатлеть в памяти этот охренительный момент: момент, когда она не смотрит на него с открытым ртом и не попадает в неприятности.

Они оказываются на её улице уже через несколько минут. Аарон заглушает мотор недалеко от её дома, отмечая про себя, что в окнах не горит свет. Мужчина поворачивается к задремавшей девушке, касаясь её плеча рукой. Сара просыпается от прикосновения, протирает глаза и фокусирует зрение.

Его вводит в ступор мгновенно расплывшаяся на её губах сонная улыбка. Впервые хочется улыбнуться в ответ, но Аарон серьёзен, и он поправляет этот чёртов красный берет, заправляет прядь волос ей за ухо и в досаде поджимает губы.

— Тебе пора. Не забудь мои слова насчёт Моринга, — немного помедлив, он продолжает, — и насчёт Вишни тоже.

Несмотря на его слова и очередное упоминание этих пугающих людей, тепло разливается по всему телу Сары, когда она слышит любимую карамель, вернувшуюся в его голос. Хочется затеряться в нем и остаться там навсегда. Она знает — её окружат заботой и непоколебимой уверенностью в завтрашнем дне, а ещё там будут бабочки, те самые бабочки, что порхают в душе при одном виде на этого мужчину. И в полумраке его лицо будто бы светится, и оно кажется так близко, что девушка невольно подаётся вперёд.

Аарон воспринимает это как случайность, мол, девчонка просто потянулась ото сна. Но когда он ловит её взгляд, направленный на его губы, дышать становится тяжелее вдвойне. Будто из салона тачки Вишни выкачали весь воздух, оставив его лишь в её губах, к которым так отчего-то хочется прикоснуться. Но все её страхи — его граница. Их пересекать нельзя.

А ей можно.

И Сара делает это нарочно, издеваясь и мучая его стойкость и непримирение, придвигаясь к нему ближе и касаясь ладонью его щетинистой щеки. Первый порыв Аарона — оттолкнуть девчонку, снова разразившись угрозами и всей той напускной строгостью, которая ей одной предназначена. Вместо этого Хилл завороженно и настороженно следит за каждым её действием, наблюдая за тем, как обычно робкая и неловкая Сара придвигается к нему, обхватывая лицо мужчины своими маленькими ледяными ладошками.

И все вымышленные границы беспощадно стираются.

Аарон снова поддаётся девчонке. Но на самом деле, она и её вдруг откуда-то взявшаяся смелость не при чём: Хилл проигрывает не ей, а своим порывам и своим желаниям, что двадцать четыре на семь ошиваются вокруг неё — где бы она ни была. Ему в любом случае гореть в аду, так какой смысл в этом глупом подсчёте грехов?

Больше Хилл не думает и не сомневается, первым впиваясь в её манящие губы. Сара восхищенно вздыхает, но этот порыв вдруг прерывается его крепким поцелуем, и девушка во всех смыслах опускает руки. Он целует её так, будто все его желания сосредоточены в одной этой девчонке, будто она действительно всё, что ему нужно. И Сара верит этому поцелую, обвивает его шею руками и позволяет его языку переплестись с её в той сдерживаемой страсти, что витала между ними с самого первого дня. Аарон углубляет поцелуй, кусает её губы, утопая в этом невероятном плену, находя в нем контрольную точку своих скитаний, и прикосновения, боже, как он жил, не касаясь её тонкой талии, её шеи, её ключиц, а что там, под всей этой одеждой, под этими глупыми девчачими нарядами? Может быть, там — предел его мечтаний, совершенство, всё, в чём он нуждается, но не сейчас, потом, когда она повзрослеет, когда её душа будет такой же смелой, как и изгибы её тела.

И осознав это, Аарон отстраняется, разрывая поцелуй. В машине становится жарко, стекла запотевают от их частого дыхания, и Сара не может открыть глаз. Она в эйфории, это апогей наслаждения, это всё, о чём она может мечтать. Но страх никуда не исчез, он внутри, и он снова сочится через кожу, заставляя девушку открыть глаза и выпустить тяжёлый вздох. Сейчас он снова выставит её, накричит, пригрозит, проигнорирует, сейчас он…

— Ничего не бойся, — вдруг говорит Аарон, проводя большим пальцем по её нижней губе. — И, прошу тебя, будь осторожна.

Сара в удивлении приоткрывает рот, не веря своим ушам. Но голос Аарона обволакивает её теплом и спокойствием, и девушка опускает плечи, заметно расслабившись. Губы горят от поцелуя и хочется ещё, но она заставляет себя лишь сдержанно кивнуть и потянуться к ручке двери.

Пора домой.

— Спокойной ночи, Аарон, — тихо говорит она прежде, чем ступить на мокрый асфальт.

Хилл кивает, провожая её задумчивым взглядом. Он ещё посидит в машине некоторое время, пока фигура Сары не скроется за дверью её дома, а затем даст по газам и уедет в тот пугающий мир, от которого она сегодня сбежала. Аарон будет думать и анализировать, будет ругать себя за очередной порыв, будет желать ещё и желать больше, чем этот невинный детский поцелуй, до которого он думал никогда не опустится, а затем облачится в родную драконью шкуру и поедет решать свои драконьи дела.

— Ма-а-ам?

Дом отвечает Саре угрюмым молчанием. Он словно обижен, что она сбежала из его уютного и скромного заточения, но девушка не обратит на этого никакого внимания и молча последует на кухню, попутно бросая взгляд на часы.

Только девять вечера, а кажется, будто этот день начался месяц назад. Столько событий, столько разочарований и прекрасных моментов, что будут заставлять её чувствовать себя в безопасности. Сара вспоминает, что ничего не ела только тогда, когда подходит к холодильнику. Но у неё нет потребности даже перекусить, будто все тяжёлые мысли не смогли уместиться в её голове, наполнив и желудок. Девушка обречённо вздыхает, решив всё же сделать себе пару тостов.

Думать обо всем, что сегодня произошло, совсем не хочется, — усталость заставляет прикрывать глаза, погружаясь в сон, сидя на неудобном стуле с тостом в руке. «Надо извиниться перед миссис Хилл», — мелькает в её голове, где-то между мыслями о графике работы закусочной и о том, как её мать может выдержать двенадцатичасовой рабочий день.

Закончив с ужином, Сара все же заставляет себя направиться в душ. Тёплая вода не помогает навести порядок в душе, и прижавшись спиной к холодной кафельной стенке, девушка снова и снова прокручивает в голове их с Аароном поцелуй в машине. Тело реагирует мгновенно, покрываясь мурашками, а на губах расцветает глупая улыбка. Хилл поцеловал её сам. Он не сможет на этот раз оправдаться «порывом» или слишком неожиданным поворотом событий для него. Мысли о Люке, Вишне, преступнике, Буром и Ломе, между тем, будто смываются вместе с проточной водой и лавандовым гелем для душа.

Когда Сара выходит из душа, на первом этаже хлопает входная дверь. Девушка поначалу напрягается и тихонько подходит к лестнице, опуская взгляд вниз, но мгновенно расслабляется, замечая свою мать. Миссис О’Нил с усталой улыбкой машет дочери.

— Прости, дорогая, я задержалась. Была у мистера Никсона, — говорит она, пожимая плечами.

Школьница нервно сглатывает, надеясь, что шериф её не выдал. И что, вообще, мама делала у него в такой час?

— Я подумываю над тем, чтобы смягчить твоё наказание, — миссисО’Нил поднимается по лестнице и подходит к дочери, проводя ладонью по влажным после душа волосам. — И я рада, что ты послушалась меня и провела этот день дома. Прости, что пришлось просить мистера Никсона за тобой проследить.

Сара виновато опускает взгляд. Лгать проще, если не смотреть матери в глаза.

— Да, мы пересеклись днем, — бормочет она, чувствуя, как краснеют щеки.

Если бы только мама знала, как у Сары прошёл сегодняшний день… она бы провела остаток дней в своей комнате.

— А как твой первый день на работе? — девушка решает сменить тему и поднимает взгляд, заметив на лице матери гримасу великой мученицы. — Всё не так здорово, да?

— Всё ужасно, дорогая, я никогда не думала, что твой отец вынудит меня стать официанткой в закусочной. Но в этой забегаловке неплохие бургеры и коктейли, можешь заглянуть к нам завтра после уроков.

От усталости не остаётся и следа. В голубых глазах Сары загорается надежда, и она уже не сдерживает улыбки, всё же решив переспросить:

— Значит ли это, что…

— Да, — миссис О’Нил вздыхает, обнимая дочь за плечи. — Твой арест снят. Я слишком отходчивая, а ты больше не повторишь никаких глупостей, да?

Девушка радостно кивает, заключая мать в благодарные объятия. Но миссис О’Нил — противник любых проявлений нежности, она быстро отстраняется, и, пожелав Саре сладких снов, спешит спуститься на первый этаж. Настроение девушки мгновенно подлетает, и оно борется с вновь накатившей усталостью. Когда последняя всё-таки одерживает верх, девушка хватает с пола своего упавшего жирафа, забирается на кровать и засыпает в тот же миг, когда её голова касается подушки.

***

Сон, впитавший в себя события всего этого сумасшедшего дня, неспокоен и прерывист. В сознании мелькают сны-воспоминания, где знакомые глаза горят манящим янтарём, где сильные руки сжимают талию, где искренняя улыбка друга превращается в жуткий оскал, где лёд голубых глаз сверкает угрозой и призывает бежать, где папка с делом об изнасиловании запятнана кровью, где кто-то хватает её за плечо и тащит в темноту. Это и заставляет её резко проснуться, часто дыша, как после марафона, и дрожа от холодного пота. Девушка принимает сидячее положение в кровати и накрывает лицо ладонями, пытаясь привести дыхание в норму, но вдруг вздрагивает, услышав глухой удар со стороны окна.

Страх поселяется в горле. Хочется закричать и спрятаться под одеяло, но Сара тихо встаёт с кровати, хватает будильник — своё единственное орудие, и на цыпочках направляется на источник звука. Далеко идти не приходится — чья-то макушка вдруг появляется в окне, и не успевает девушка в испуге вскрикнуть, как нежданный гость ловко открывает окно второго этажа и пробирается внутрь. Сара будто онемела, будто ей зашили рот, будто она все ещё во сне, и она пятится назад в полнейшем ступоре, пока чья-то внушительная фигура из темноты так угрожающе на неё надвигается.

Сердце колотится а панике и страхе, дар речи пропал, только и остаётся ей со всей мочи бросить в незнакомца увесистый будильник и закрыть лицо ладонями.

— Ауч! Ты что творишь! — вдруг восклицает знакомый голос.

Сара убирает ладони от лица, нащупывая дрожащей рукой кнопку выключателя. Сощурившись от яркого света, она фокусирует зрение на высоком парне в чёрной кожаной куртке и в изумлении замирает.

— Вишня?! — с губ срывается ошеломленный шёпот.

Дракон поправляет воротник своей куртки и нахально улыбается.

— Собственной персоной, — говорит он, расставив руки в сторону.

Пусть её худшие догадки и не подтвердились, от его присутствия легче Саре не становится. Она испуганно пятится назад, пока не сталкивается спиной с холодной стеной.

— Уходи, или я закричу. Проснётся мама и вызовет полицию, — голос, как и вся девушка, дрожит от страха.

Вишня недовольно щёлкает языком и закатывает глаза.

— Послушай, мышонок, я пришёл поговорить.

Сара бросает испуганный взгляд на упавший будильник, попавший прямо в цель, а затем в изумлении смотрит на Вишню.

— В полтретьего ночи?! Пожалуйста, уходи, пока я не создала тебе проблем.

Он выпускает долгий раздраженный вздох и забирается на кровать девушки, хватая её многострадального жирафа. На его губах расцветает широкая улыбка, а Сара так и стоит, прикованная к стене.

— Миленько, — отмечает он, обводя взглядом её комнату. — Аж в глазах рябит от такого количества розового.

— Что тебе нужно? — вопрос звучит слишком резко для неё, и Сара даже распрямляет плечи, вдруг почувствовав прилив уверенности.

Аарон сказал ей не бояться. Она должна ему верить.

— Я не уйду, пока мы не поговорим. Мне не нравится, что ты меня боишься, мышонок.

— Ты делаешь всё для этого, — сощурившись, отвечает Сара.

Он в досаде поджимает губы и опускает плечи, перестав разглядывать жирафа. Парень поднимает на неё свои голубые глаза, и девушка не видит в них ни игривости, ни угрозы. От этого ей на долю секунды становится легче: страх из горла переселяется в желудок, стягивая органы в тугой узел.

— Я клянусь тебе, Сара, я не извращенец. Ладно, признаюсь честно, ты понравилась мне. И да, я хотел тебя зата… завоевать. И сегодня утром, когда мы пили пиво, а ты рыдала и что-то рассказывала мне, я пропускал все твои слова мимо ушей, потому что думал только об одном. Так уж я устроен: ни стыда, ни совести, — Вишня улыбается уголком губ, но заметив замешательство на сонном лице девушки, продолжает. — Но я никогда не сделал бы того, чего ты сама бы не захотела. В смысле, я ж не придурок… нет, я, конечно, тот ещё придурок. Но не насильник. Сегодня, когда ты убежала из бара, я чувствовал себя дерьмово, вот здесь закололо, — он прикладывает ладонь к левой стороне груди и вздыхает. — Ты же не боишься Аарона, Майкла, Бурого. Чем я хуже, а? Так они грубые и серьёзные, а я вообще лапочка. И я не хочу тебя пугать, Сара, ты мне нравишься, мне кажется, на тебя не только слюни можно пускать, но… и поговорить. Вот.

В маленькой комнате, до отвала заполненного игрушками, цветами в горшках и книгами, повисает тишина обдумывания. Вишня не отводит от неё своего напряжённого ожидающего взгляда, а Сара всё пытается найти причины ему поверить. Страх вдруг засыпает, позволяя бодрствовать откуда-то взявшемуся разуму, и он кричит истошным воплем: «Поверь ему, поверь, он такой же, как другие драконы, он тебя не тронет!». И доверчивая Сара сдаётся, опускает взгляд и едва заметно кивает, заставляя Вишню подорваться к кровати и направиться к девчонке, сжимая её в своих медвежьих объятиях.

— Ты ещё не раз убедишься, что не ошиблась, выбрав поверить мне, принцесса, — с улыбкой говорит он и отстраняется.

Сара не улыбается, но ей становится легче, когда список её потенциальных угроз редеет на одно имя. Может быть, она об этом пожалеет. А может, Вишня действительно не заслуживает того, чтобы в истерике убегать от него из бара. Всё это будет её пищей для размышлений завтра, а пока девушка готова уснуть в его крепких объятиях, проспав так несколько суток напролёт после минувших событий.

Но голос дракона вдруг вырывает её из состояния дремоты, и Вишня отстраняет её от себя, с беспокойством заглядывая в полузакрытые глаза Сары.

— Оу, мышонок, ты выглядишь уставшей, я думаю, мне пора, — говорит он, поджав губы.

Получив в ответ безучастный кивок, Вишня улыбается и подходит к окну. Ему предстоит долгий путь домой, но он рад, что бессонница и несколько добрых матов от Майкла после звонка с просьбой дать ему адрес девчонки, привели его в её маленький беспечный розовый мир. Это беспокоило его. Людям льстит, когда их боятся. Но когда их боятся те, кто им нравится — это катастрофа. А Вишня привык рубить проблемы резко и на корню. Чего бы ему это ни стоило.

— Спасибо за то, что ты сделала для Бурого, принцесса, — забираясь на подоконник, говорит он. — Драконы этого не забудут.

Услышав знакомое имя, Сара вмиг оживляется и подходит к окну, с надеждой заглядывая Вишне в глаза.

— Вы ведь вернёте папку шерифу?

Парень улыбается и прежде, чем покинуть её покои, напоследок бросает:

— Считай, что она уже у него.

***

Утро Сары, будь оно в Балтиморе или Сентфоре, всегда начиналось одинаково. Она просыпалась бодрой, чётко следуя собственному режиму, если, конечно, не утопала в читательском плену очередного романа, а все утренние процедуры занимали у неё не так много времени, как, например, выбор наряда. Сара подолгу стояла у шкафа, размышляя над цветом свитера или степенью уютности шарфа, опаздывая и пропуская школьный автобус. Наставления от матери, завтрак, состоящий из разноцветных хлопьев с молоком, Люк, поджидающий её у дверей и готовый провожать её и в школу, и на работу, и, наверное, даже к алтарю, — всё это неизменные ритуалы каждого утра Сары О’Нил.

Но сегодня она проснулась разбитой, уничтоженной, с ощущением, словно кто-то всю ночь пытался закатать её в асфальт. Наспех приведя себя в порядок, натянув на дрожащее тело первый попавшийся свитер, напрочь забыв о завтраке и не застав дома маму, она в гордом одиночестве поплелась на первый урок. Всю дорогу в школу тяжёлые мысли не отпускали её: казалось, что из-за угла вот-вот выпрыгнет Люк, или того хуже, Лом. Страх настолько глубоко вонзился в кожу, что мысли об очередном поцелуе с Аароном настигли её лишь тогда, когда она оказалась в безопасном для неё месте — школьном кафетерии.

— Ты весь урок смотрела в стену, — Кэнди накрывает ладонь Сары своей и с беспокойством заглядывает в глаза подруги. — Что случилось?

О’Нил будто просыпается от продолжительного сна и фокусирует зрение на взволнованной Кэнди. Какое счастье, думает она, что Бобби и Дерек вызывались расклеивать листовки на какие-то школьные дебаты, и теперь можно со спокойной душой поговорить с лучшей подругой, ничего не тая и не уворачиваясь от правды. Недалеко от стола, за которым они сидят, О’Нил замечает Майкла, наблюдающего за ней, — становится легче. А когда девушка после продолжительных поисков взглядом не обнаруживает в кафетерии Люка, страх окончательно засыпает в душе.

— Я тебе всё расскажу, — Сара кивает. — Но сначала я хотела бы кое-что у тебя спросить.

Нельсон сосредоточенно кивает, и О’Нил нервно сглатывает, пытаясь подобрать слова. Это подло и неправильно — подозревать Моринга. Но где он сейчас, почему не провожал её до школы, что он, вообще, чёрт подери, делал в той части города, в которую не забредает ни одна живая душа?

— Кэнди, когда вы встречались с Люком… ты замечала за ним что-нибудь странное?

— Что-то странное? — девушка сводит брови. — В каком это смысле?

Сара втягивает носом воздух и ловит на себе хмурый взгляд Майкла. «Аарон… нанял охранника!» — сокрушается девушка, но Кэнди сильнее сжимает её руку, вырывая Сару из мыслей.

— Он… он никогда не настаивал на том, чтобы вы… — слова никак не хотят вырываться, а непонимание на лице подруги только тормозит этот глупый допрос. — Ну… чтобы…

— Чтобы что?

— Чтобы вы занялись сексом, вот что, — на выдохе произносит Сара и зажмуривается от стыда.

Кэнди выпускает вздох удивления и отстраняется, приоткрыв рот.

— Почему ты спрашиваешь? — в изумлении шепчет она.

Сара приоткрывает один глаз, в раздумьях прикусив губу. «Это твой шанс, расскажи ей обо всем, предупреди!» — вторит её вновь пробудившийся страх, но тут в борьбу вступает разум, и он молит Сару молчать. Если Кэнди узнает, в чем подозревают Люка, она обязательно расскажет обо всем Дереку, а тот — отцу. Тогда-то шерифу Никсону ничего не останется, как догадаться о том, кто и где раздобыл эту секретную информацию.

А потому девушка обречённо вздыхает и опускает плечи, чувствуя на себе тяжелейший груз обмана. Всё желание и порыв рассказать лучшей подруге и о Люке, и о Чёрных Драконах, и об Аароне вмиг рассеиваются в воздухе.

— Я просто… я считаю его странным, — ничего лучше Сара придумать уже не смогла. — Вот и всё.

Кэнди улыбается, а от её испуганного напряжения не остаётся и следа.

— Нет, Люк не странный. И он никогда ни к чему меня не склонял… он настоящий романтик.

— Значит, у вас всё было? — щеки О’Нил алеют, и она смущённо опускает взгляд.

Нельсон тихо усмехается и кивает. Заметив лёгкую улыбку, заигравшую на губах подруги, Кэнди перегибается через весь стол и наклоняется к ней.

— Почему ты всё это спрашиваешь? У тебя что, кто-то появился? Ты влюбилась?

Слова Кэнди будто оживают и возрастают перед Сарой в единый образ высокого мужчины с янтарными глазами и таинственной улыбкой. Он смотрит словно сквозь неё, нет, не просто смотрит, а гипнотизирует, заставляя её воспроизвести в памяти вчерашний поцелуй в машине, а тугой узел стянуться внизу живота. И девушка поддаётся этому гипнозу, прикрывает глаза и улыбается, чувствуя тепло его губ на своих губах, силу его рук на своей талии, а отражение своих глаз в его удивительных глазах, что пленили её с самой их первой встречи. И только ладонь, промелькнувшая перед счастливым лицом Сары, возвращает девушку в реальность.

Она рвано выдыхает, стараясь выбраться из паутины мыслей и воспоминаний, придумать что-то разумное, чтобы в очередной раз кому-то солгать, но выходит это с трудом, и вместо ответа Кэнди получает очередной вздох.

— С ума сойти! — Нельсон накрывает рот ладошкой и качает головой. — Влюбилась! И не рассказывает мне!

Услышав радостный визг подруги, Сара испуганно вздрагивает и резко хватает Кэнди за руку, призывая её замолчать. Где-то за её спиной слышится размеренный стук чьих-то каблуков, но О’Нил слишком занята успокоением подруги, чтобы обернуться.

— Тише ты!

— А почему это тише? — знакомый голос, прогремевший за спиной, заставляет Сару крепко зажмуриться и чертыхнуться.

Нет, нет, нет, только не это…

Девушка медленно оборачивается, встречаясь с парой карих глаз, горящих неистовой злобой. Чёртова Адель Моринг возвышается над ней, сложив руки на груди и ухмыляясь так, будто она истинный палач, что сейчас отрубит бедняге голову за такие откровения.

— Что тебе надо? — шипит Сара, вставая из-за стола.

Адель театрально дует губы, густо накрашенные ярко-красной помадой, от которой рябит в глазах. Все взгляды в кафетерии вмиг обращаются к разворачивающейся драме. Это ведь так интересно: главная сучка этой школы нашла новую жертву.

— Я тут проходила мимо и случайно услышала ваш с кудряшкой разговор, — тонкий голосок звучит как похоронный марш. — Малышка, я дважды не повторяю, ты в курсе? Ты, кажется, была предупреждена насчёт моего братца.

Сара хмурится, ни черта не понимая. В памяти мгновенно всплывают те угрозы Адель перед школой, и О’Нил выпускает смешок, качая головой.

— Ты неправильно поняла…

Моринг в ту же секунду подходит к Саре и хватает её за плечо, впиваясь своими красными коготками в шерстяную ткань розового свитера. Девушка пытается вырваться и отдернуть руку, и Адель наклоняется к её лицу.

— Я просила не приближаться к моему брату, а ты потащилась с ним в казино. Может, всей школе рассказать, чем ты, шлюшка, и твоя мать зарабатываете на жизнь? Ах да, нас же и так все слышат! — звонкий хохот рыжеволосой бьёт по вискам.

Сара обескураженно открывает рот и с силой отпихивает от себя Адель.

— Что ты несёшь?!

— Бедная, бедная Сара, — Моринг хватает школьницу за подбородок, но О’Нил убирает её руку. — Папочка вас бросил, что же вам остаётся делать? Не поделишься, кого ты в казино обслуживаешь? Не драконов случайно?

Волна удивлённого шёпота пробегает по кафетерию, но потерявшая дар речи Сара не может вымолвить и слова. Вязкая субстанция позора обволакивает её тело, и девушка изо всех сил держится, чтобы не разреветься перед всеми, когда в их одностороннюю перепалку вдруг врывается Майкл. Он хватает Моринг за воротник её пиджака и угрожающе склоняется над её искаженным в удивлении смазливом личиком. Сара обхватывает себя руками и оглядывается по сторонам — все смотрят на неё, все усмехаются, и, вероятно, обсуждают слова Адель.

— Ещё один писк в её адрес, сука, — шипит Тёрнер. — И я тебя уничтожу. Усекла?

Рыжеволосая в изумлении приоткрывает рот, округлив свои карие глазки, но Майкл снова прикрикивает, заставляя её испуганно вздрогнуть:

— Ты усекла?!

Адель нервно сглатывает и отпихивает от себя Тёрнера.

— Ты рехнулся? — взвизгивает она. — Из-за этой шлюхи на меня наехал?

Саре становится не по себе. Она оборачивается к Кэнди, ловит на себе испуганный и сочувственный взгляд подруги, а затем снова возвращается к Майклу и Адель.

— Единственная шлюха здесь ты, Стиву привет передавай, кстати, — Тёрнер подходит к Саре и хватает её за руку. — Давай, пошли отсюда. Она меня поняла.

Она едва успевает передвигать ногами, пока тащится за высокой фигурой Майкла Тёрнера. Их провожают десятки удивлённых, испуганных, насмехающихся взглядов, и только у выхода из кафетерия Сара позволяет себе горько разреветься, отпустив руку Майкла. Дракон молча обводит равнодушным взглядом её содрогающуюся в рыданиях фигуру и прислоняется к стене, закатывая глаза.

— Почему… почему Адель поступает так со мной? — сломленно шепчет Сара, размазывая тушь по щекам и устремляя удивлённый взгляд к Тёрнеру.

Он молчит, задумчиво оттягивая нижнюю губу пальцами и сверля суровым взглядом пространство перед собой. Вся эта история с Люком, что бы ни говорил Аарон, изначально казалась Майклу нечистой, хотя бы потому, что он знал, что представляет из себя его дьяволица-сестра и этот пугливый отшельник, сторонящийся людей.

— Майкл? — заметив сомнение во взгляде дракона, Сара напрягается всем телом.

Пауза длится слишком долго, ведь Тёрнер не уверен в том, что стоит снова пугать девчонку своими предположениями. Но О’Нил просто так не отступит, и, раздражённо вздохнув, Майкл только подтверждает все её худшие догадки:

— Я не знаю, чего добивается эта стерва, — рявкает он. — Но мне кажется, что она знает о Люке то, чего не знаем мы. И, возможно, они оба в чём-то замешаны.

Комментарий к Глава 12. Под крылом у дракона

вся любовь ❤️

========== Глава 13. Кто напал на Маргарет Куин? ==========

Антикварная лавка миссис Хилл, расположенная в самом сердце Сентфора, была для местных горожан эдаким порталом в прошлое. Это место точно сошло с пыльных страниц старинных поучительных сказок о добре и зле, и каждый раз, когда Сара останавливалась у стеклянной двери с навязчивым колокольчиком, она будто возвращалась в детство. Внутри пахло стариной богатейших коллекций миссис Хилл, размеренно тикали многочисленные часы на стене, а на стуле возле подсобки тихо посапывала чёрная кошка — ещё одна хозяйка этого удивительного места. Сара пряталась здесь от пугающего мира, что, потирая руки, поджидал её за очаровательной витриной старой антикварной лавки миссис Хилл.

Они пили чай, пока на улице вовсю поливал дождь. Укутавшись в плед, миссис Хилл рассказывала Саре о своей дочери, изредка прерываясь на свои привычные наставления:

— Ты ведь расскажешь обо всем маме, да? — осторожно спрашивает старушка, и, получив от девушки неуверенный кивок, с улыбкой продолжает. — Я так разволновалась, когда Аарон позвонил мне вчера и сказал, что случайно встретил тебя возле школы. Ты молодец, что попросила его передать мне, что тебя не будет. Но домашний арест — это не дело, понимаешь?

Чувство вины пробирает насквозь вместе с дрожью плохо отапливаемого помещения. Сара клянётся, божится и обещает, что обязательно расскажет матери о работе, — когда-нибудь, в следующей жизни. И всё ждёт этот подходящий момент, в который она сможет увести разговор с миссис Хилл в более интересное русло. В тёмную, манящую её сторону, от которой у неё зависимость, к которой так непримиримо тянет.

Ей хочется знать об Аароне всё. Когда у него день рождения, был ли он женат, в конце концов, любит ли он собак. Любопытство уже на инстинктивном уровне заложено в ней с самой первой их встречи, с самого первого взгляда в сторону высокого мужчины в кожаной куртке, ей ежесекундно хочется знать — где он, с кем он и как он. Мошенник, преступник, убийца? Её не волнует подноготная Чёрных Драконов. Она хочет залезть к нему под кожу, хочет поселиться в его душе, ведь он уже живёт в её, и это чувство настолько странное, настолько похожее на…

Влюблённость?

Нет, если в книжках любовь и влюблённость — это что-то светлое и обязательно с хорошим концом, значит, Сара испытывает к Аарону нечто иное. Можно ли было обозначить это зависимостью? У глупой семнадцатилетки и не было толком зависимостей, чтобы судить и сравнивать. Но каждая клеточка её тела была пропитана терпким запахом его парфюма и сигарет, перед глазами только его волнительный образ стоял, а сердце замирало лишь при одной мысли о том, что у неё есть такая замечательная возможность — мечтать и надеяться на очередную встречу с ним, на очередной поцелуй.

И все её сказки про любовь вдруг стали безынтересны, и реальность, пусть даже пугающая, всё прочнее и прочнее стискивала Сару в своих колючих объятиях, и к Аарону чувства теперь не были похожи на детское обожание и фанатичное восхищение. Влечение — беспощадное и бесповоротное. Влечение и бесконечное желание знать больше, видеть чаще, хотеть сильнее.

— Аарон… он всегда был таким холодным и замкнутым?

Миссис Хилл поднимает на девушку удивлённый взгляд, и улыбка её из обеспокоенной превращается в тёплую. Может быть, Саре нужно быть деликатней, может быть, её вопрос может заставить эту милую старушку что-то заподозрить, но О’Нил плевать хотела и на это. Ей важна каждая деталь, каждая мелочь об этом человеке, укрытым за прочным полотном тайн.

— Ох, Аарон был хулиганом до мозга костей, — она смеётся и делает глоток обжигающего чая. — Это из-за того, что он рано потерял отца…

На словах этих сердце Сары болезненно сжимается. Глаза застилает неясная пелена, стоит девушке только представить всю ту боль, через которую Аарону пришлось пройти. Но миссис Хилл и не думает останавливаться.

— У него не было мужской руки, примера для подражания, и он нашёл их в соседских мальчишках. Когда Клэр, его мама, выгнала мальчика из дома, я его приютила. Вёл он себя ужасно, забросил школу, всё время проводил с этим хулиганьём. А потом уехал в Лос-Анджелес. Я уже и запамятовала, сколько он там пробыл, но вернулся оттуда совсем другим человеком. Ах, я поначалу даже думала, что он остепенился и стал…

Рассказ миссис Хилл вдруг прерывает звон дверного колокольчика. Сара вздрагивает от неожиданности и переводит взгляд на дверь, а знакомое едкое чувство страха уже выбирается из потаённых уголков её души и ползёт по коже табуном колючих мурашек.

В лавку заходит Люк и неловко машет девушке рукой.

Все органы внутри стягиваются в тугой узел, а от приятных посиделок с чаем под аккомпанемент из размеренного стука дождя не остаётся и следа, будто с открытой Люком дверью выветрилось и всё спокойствие, и образ Аарона. Моринг поджимает губы и бросает напряжённый взгляд на обернувшуюся к нему миссис Хилл.

— Здравствуйте, — тихо говорит он, проводя ладонью по волосам. — Я думал, рабочая смена Сары уже закончилась…

О’Нил напрягается всем телом и бросает испуганный взгляд на циферблат одних из многочисленных часов. Почти семь. Чёрт возьми.

Миссис Хилл встаёт с кресла и кивает, улыбаясь Саре.

— Мальчик прав, дорогая, тебе уже пора. Он ведь тебя проводит, да?

Две пары голубых глаз встречаются в ужасе и надежде. Сару парализует страх, она не может вымолвить и слова, ведь до этого момента ей так изящно удавалось избегать Люка, и даже имя его в той чёртовой записке от шерифа уже выветрилось из её забитой проблемами и мыслями об Аароне головы. Но зачем, зачем он пришёл? Неужели после всего, что произошло, после этого провала в казино, после всех нападок его стервы-сестрицы, он находит в себе смелость снова докучать Саре своей виноватой миной?

Девушка вспоминает слова Аарона. Ей нужно держаться естественно и не показывать свой страх, даже в том случае, если Люк и правда — просто свидетель. Но одна лишь мысль о том, что ей придётся идти с ним по неосвещенным подворотням Сентфора вводит Сару в состояние полнейшего транса.

— Да, конечно, если ты не против, — Люк разрушает тишину, и миссис Хилл, кивнув, забирает свою чашку и уходит в подсобку.

— До завтра, Сара! — её слабый голос доносится из небольшого помещения, наконец, возвращая девушку на землю.

Она опускает плечи, готовая в любую секунду разрыдаться. Нет, нет, нет, Люк не насильник. Он слишком для этого… робок. Да, Люк точно не имеет к этому никакого отношения.

Вот только самоуспокоение не помогает, и стоит Морингу сделать шаг по направлению к дрожащей девушке, она тут же отступает назад.

— Сара, послушай…

— Люк, — она нервно сглатывает и качает головой, натягивая на лицо нервную улыбку. — Я… прости, но я не хочу больше общаться с тобой.

«Потому что, знаешь, ты не внушаешь никакого доверия, и я лучше поверю в то, что ты действительно мог изнасиловать кого-то!» — встревает рассеянное сознание, но Сара сжимает кулаки так, что ногти врезаются в ладонь, и старается держаться уверенно, игнорируя боль, отразившуюся в его глазах.

— Твоя сестра унизила меня дважды из-за того, что мы дружим… дружили. Ты подставил меня перед мамой, когда привёл родителей в казино. Я больше не могу рисковать.

Он зарывается пятерней в светлые волосы и морщится от неприятных ощущений, видимо, нанесённых её словами. Люк выглядит ужасно, это Сара замечает лишь искоса на него взглянув: синяки, обосновавшиеся под потухшими глазами, бледность кожи и искусанные сухие губы, — всё это определённо говорит о бессонных ночах, проведённых то ли в раздумьях, то ли в скитаниях. Люк подходит ближе и кладёт ладони на кассовый стол.

— Я знаю, это моя вина, но, Сара, мне так тебя не хватает… — парень поднимает взгляд в потолок и часто моргает, словно стараясь отогнать слезы. — Ты единственная, с кем я могу поговорить.

Саре не хочется его слушать. Вот бы сюда Аарона, вот бы в крепкие его объятия, в аромат его и в руки сильные — только подальше от страха, подальше от собственных жутких мыслей. Вот только последние слова Люка заставляют её вдруг сменить курс из панического страха к нездоровому любопытству — тому самому, что влекло её за Аароном, заставило следить за Майклом и выяснить правду о Чёрных Драконах.

— Поговорить… о чём? — осторожно спрашивает девушка.

В голубых глазах Моринга загорается надежда. Он слабо улыбается и кивает в сторону двери.

— Если ты позволишь, мы можем сходить в закусочную мистера Гарсии вместе, помнишь, ты всегда заказывала там ванильный молочный коктейль.

Первые месяцы в Сентфоре. Посиделки в домике лесника с Кэнди, Дереком и Бобби, где игра в УНО заменяла им домашние вечеринки старшеклассников, на которые их не позвали. Походы в любимую закусочную с Люком и самыми вкусными в мире коктейлями. Бессонные ночи, проведённые за чтением книг. Вечера с Морингом в библиотеке, когда вы не можете перестать тихо хохотать, то и дело отражая от себя недовольное шиканье читающих и работающих. Всё это тонкой пеленой воспоминаний встаёт перед глазами Сары: они всех цветов радуги с преобладанием розового и персикового, они переливаются на сентябрьском солнце и излучают немыслимое тепло. А затем вдруг кто-то нарочно разливает на них чернила, и она плавает в этой густой массе, ничего не имея против. Будто в маленьком мире Сары произошёл раскол: теперь в одной его половине сияло яркое весеннее солнце, а другую затянуло беспощадными чёрными тучами.

И сегодня она вопреки всему тянется к свету, даже если он весьма сомнительный, даже если страх и тьма заставляют её остановиться и сжать ладони в кулаки. «Будь с ним осторожна», — голосом Аарона предостерегает ангел на её плече. «Выбей из этого сморчка всю правду!» — отдаёт приказ демон.

Сара хватает пальто и выходит с Люком из лавки.

***

— Люк! Как поживаешь, дорогой? Давно ты к нам не заходил!

Признаться, Сара была удивлена, увидев маму в этом забавном фартуке и глупой мини-шляпке на голове. Видеть её в атмосфере, отличной от четырёх стен кухни или заднего двора, было для девушки в новинку, и она, напряжённая сопровождением Люка, всё же не смогла сдержать смешок умиления.

— Очень некрасиво смеяться над матерью, Сара, — миссис О’Нил бросает на дочь уничтожающий взгляд, а на стол — меню.

Всё её внимание вновь приклеивается к Люку. Не стоит и говорить о том, как она без ума от этого «мальчика с прекрасными манерами из прекрасной семьи». Всё, что на самом деле волновало её в Морингах — их состояние, которое однажды щедро могло бы коснуться её любимой и единственной дочери. Во всяком случае, таковой была версия Сары. Кто знает, может быть, О’Нил действительно питала к Люку сугубо бескорыстную любовь.

— Не знал, что вы устроились сюда. Это место вам совсем не подходит, — с улыбкой произносит Люк, и мать Сары плавится окончательно. — Такие женщины, как вы, не должны работать и вовсе. Вас нужно беречь.

Сара едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Мама продолжает щебетать с потенциальным маньяком, а О’Нил, игнорируя вновь усилившуюся нервозность, старается переключить всё свое внимание на излюбленную закусочную. Как же здесь атмосферно и уютно, как вкусно пахнет и какая замечательная музыка доносится из радиоприёмника! Ярко-красные и белые тона закусочной, мягкие диванчики, старые фотографии посетителей, а где-то возле входа плакат, нарисованный самим мистером Гарсией — Гранд-Каньон… Сара была влюблена в это место и она, определённо, должна была проводить здесь гораздо больше времени, чем в баре Чёрных Драконов.

Вот только мимолетная улыбка и легкий румянец на щеках говорят о том, что лучше бы она сейчас сидела в этом чертовом баре рядом с Аароном и толпой пьяных преступников, не скрывающих своей сущности, чем с бывшим другом, что пытается казаться хорошим, и матерью, что пытается казаться матерью.

— Сара?

Голос Люка вырывает девушку из колеи мыслей, уводящей в тёплые объятия Хилла. Она фокусирует зрение на парне, сидящем напротив, и тяжело вздыхает.

— Я здесь, — тихо отзывается школьница. — Ты хотел поговорить. Тебя что-то беспокоит?

Играть заботливую подругу оказывается непросто, когда страх и предвкушение сковывает даже мышцы лица, что ни улыбнуться, ни оскалиться не выходит. Тогда Сара поджимает губы и протягивает Люку, бьющемуся в сомнениях, свою руку.

В этот момент к столику буквально подлетает мама. Она с улыбкой наблюдает за этой милой сценой, молча ставит на стол их коктейли и тихо уплывает, желая не портить такую романтическую атмосферу. Но будь на месте Люка кто-нибудь другой, — летел бы уже три квартала отсюда.

— Ты можешь поделиться со мной.

Моринг вздыхает и, наконец, сдаётся.

— Я… я стал свидетелем чего-то ужасного.

Сара резко отдергивает от него руку и прикрывает глаза, чувствуя, как сердце бешено заколотилось в горле. Имя. Снова его чёртово имя в списке. Страх, растёкшийся по всему телу. Несколько неуверенных вдохов и выдохов. Она снова открывает глаза, встречаясь с недоуменным взглядом Люка.

— Прости, мне показалось, что ты ударил меня током, — лжет она и пытается выдавить из себя улыбку. — Продолжай.

Он молчит, и с каждой секундой атмосфера накаляется все сильнее, будто Сара читает интереснейшую книгу, у которой вырваны последние страницы, — так Люк держит интригу. Наконец, парень оглядывается по сторонам и перегибается через весь стол, с ужасом в голосе прошептав:

— Сара, на моих глазах один ублюдок изнасиловал девушку. Но я был так напуган, что не сразу помог ей, не сразу обратился в полицию.

И сердце девушки замедляет свой разогнавшийся в страхе темп. На замену страху приходит непонимание, а после него её обдает тёплой волной облегчения, будто она вошла в прогретый дом после бесконечно долгого пребывания на морозе. Ну, конечно! Конечно, Люк никого не насиловал! Идиотка, дура, бестолковая. Как можно повесить на друга такое обвинение, как можно сомневаться, бояться, отталкивать? Аарон оказался прав: шериф просто забыл поставить рядом с именем Люка пояснение о том, что именно он является свидетелем. А она накрутила себя, ночами не спала, всё боялась и ждала, когда Люк и за ней придёт. Глупая! Пора взрослеть, пора выбираться из своих детских пелёнок, пора, наконец, начинать думать.

И чувство вины с нестерпимой болью пронзает её насквозь своим острым копьем. Сара морщится и опускает взгляд, не находя в себе силы посмотреть Люку в глаза. Теперь ей не терпится найти Аарона и обо всем ему рассказать, вычеркнуть Моринга из списка подозреваемых и сосредоточиться на том парне, что был на стороне обвиняемых.

— Ты… ты теперь думаешь, что я трус?

Сара нервно сглатывает, пытаясь смотреть куда угодно, только не в его глаза. Тем не менее, она медленно качает головой и поджимает губы.

— Ты не трус, Люк. Я тебя понимаю.

— Но я был так жалок. Я привёл её в участок, она плакала, её одежда была порвана…

Её пробирает дрожь. Саре страшно даже представить эту картину: с самых первых дней с момента переезда в Сентфор в этом милом городке не происходило ничего из ряда вон выходящего. Но вся эта красивая обёртка лишь отвлекала внимание от легко покупаемых шерифов, опасных банд, насильников и наркоманов, завлекая в свою ловушку цветущими деревьями, живописной рекой за городом и неизменным духом Канады, до которой отсюда рукой подать.

— А что… что с этим насильником? Его нашли? Ты знаешь, кто это был?

На долю секунды повисает пауза, а затем Моринг нервно вздыхает и устремляет взгляд в окно, будто хочет убедиться, что за ними никто не наблюдает. Неуверенность и сомнение в его взгляде заставляют девушку напрячься всем телом. Он не может, просто не может назвать имя Бурого. Потому что Сара искренне верит, что он не при чем. И потому что Сара искренне верит Аарону.

— Он убежал, всё произошло очень быстро. Оставил её на асфальте, всю в крови… подонок, — кулаки парня сжимаются, на скулах угрожающе пляшут желваки. — Я не видел его лица.

Стараясь не выдавать своей осведомленности, Сара продолжает уверенно источать наивность.

— Но ты ведь был в участке, да? Ты не знаешь, поймали преступника или нет?

— Я был там всего один раз, — звучит это резко и слегка агрессивно, отчего брови Сары подлетают вверх, а Моринг спешит прочистить горло. — В смысле, я только привёл туда девушку и ответил на вопросы шерифа. Все остальное взяли на себя мои родители.

«Всё остальное…», — эхом отзывается в её сознании. Сара отправляет Люку сочувственный взгляд.

— Я пойму, если ты меня возненавидишь.

— Нет, это не так, я же сказала, что понимаю тебя, — спешит оправдаться она.

Слышится прерывистый вздох, Люк откидывается на спинку дивана и накрывает лицо ладонями. Его поступок нельзя обозначить как поступок храбрости, наверное, на его месте любой бы вмешался. Но Сара не в праве его осуждать. Не после всего, что было и всего, что она о нем думала.

А потому хочется только ускорить этот процесс, хочется снять уже, наконец, с себя эту тяжесть ложных обвинений, а может быть, ей просто снова хочется увидеть Аарона. Тогда Сара выпрямляется, пытается изобразить неловкую улыбку и зевоту, сонно потягиваясь и привлекая внимание Люка.

— Ох, прости, ты, должно быть, устала. А я гружу тебя своими проблемами. Давай я провожу тебя, — мельтешит он, доставая деньги за нетронутые коктейли из кармана и небрежно бросая их на стол.

«Куда он проводит меня: в бар, на свалку, в казино?», — в панике думает Сара и встаёт из-за стола. Нет, нужно выкручиваться, нужно снова солгать, желательно так, чтобы слышала мама, протирающая стойку в паре ярдов от них.

— Нет-нет, ты езжай домой, тебе нужно хорошенько отдохнуть. А я хочу сходить к Кэнди, мы собирались вместе делать проект по испанскому. Она ведь живёт здесь в паре кварталов. Пару минут ходьбы.

Потупив взгляд, Люк пожимает плечами.

— Но мне нетрудно…

— Нет-нет! — девушка поднимает ладони, привлекая внимание матери. — Она ждёт меня… и ещё… вы же встречались, да? Будет неловко, если она заметит нас вместе, понимаешь?

Для Моринга это служит железным аргументом. Он отступает в сторону, позволяя Саре подойти к матери, и молча наблюдает за её попытками отпроситься к подруге.

— Пожалуйста, мам, я не справлюсь одна.

Миссис О’Нил обводит фигуру дочери напряжённым взглядом и обречённо вздыхает.

— Ты можешь попросить помощи у Люка. Он ведь помогал тебе с уроками раньше.

— Но Люк в классе французского, а это проект по испанскому.

Наконец, мама сдаётся, взяв с девушки обещание о том, что до одиннадцати она должна будет вернуться домой на такси. Ещё дольше пришлось уговаривать Люка сесть в машину и поехать домой, чтобы отдохнуть после пережитого им стресса. Проводив шевроле его отца сочувственным взглядом, отбросив все страхи и сомнения, Сара спешит направиться в противоположную от закусочной и дома Кэнди сторону.

Бояться каждого шороха и каждого взгляда, от любого прикосновения краснеть и смущаться, а затем так бессовестно лгать — нагло глядя в глаза и позабыв о страхах. Казалось, в этом городе был только один человек, которого ей ещё не доводилось обманывать. И именно к нему, игнорируя страх темноты и сырость улиц, Сара в спешке направлялась, ведь одна мысль об Аароне была её маяком, освещала ей путь и заставляла собственную неуверенность нелепо скрыться в тени переулков. Будет ли он в баре, поцелует ли её снова, а может быть, будет холоден и груб, как это обычно бывает? Сара не знала. Но она почти наощупь, вслепую добиралась к нему, положившись только на собственные чувства, по незнанию и наивности окрещенные банальным влечением к новому и неизвестному.

***

— Товар доставлен, босс, Клайв просил передать свой респект.

— Что же он не позвонил лично? Ладно, Броуди, можешь идти. Ты молодец. Пусть Паркинс тебе заплатит. Так о чем мы говорили?

Звонкий женский смех прерывает попытку дракона поблагодарить Аарона, и он, обречённо махнув рукой, заходит в бар, чтобы смешать свой стресс от нервного задания с алкоголем. На улице моросит дождь, но это вовсе не мешает компании, состоявшей из трех девушек навеселе и как всегда серьёзного Хилла столпиться возле его входа. Девицы называли это событие «деловой встречей», а Аарон «наказанием Господнем», — так они и сошлись, битый час обсуждая детали их грядущей работы, что подкинул им босс.

— Линда, Боб на тебе, — мрачно распоряжается лидер драконов, обводя серьёзным взглядом её точёную фигурку, облаченную в чёрную драконью кожу.

Высокая девушка, накрашенная так, будто Хэллоуин всё ещё продолжается, коротко кивает, едва сдерживая смех. Она хватает за руку свою подругу по несчастью — Трину, и пытается удержаться на высоченных каблуках.

— Аарон, а что насчёт меня? — блондинка, что стояла чуть поодаль от них и курила, отрывается от холодной стены бара и подходит к мужчине, проводя ладонью по его груди.

Хилл мгновенно скидывает её руку и скалится.

— Всё по старой схеме. Напялишь самое извращенное платье и будешь ловить в свою паутину всех местных мух. Важно не привлекать внимания.

— А если я не хочу муху, — она театрально дует губы, густо накрашенные фиолетовой помадой, и медленно приближается к Аарону. — Если я хочу тебя?

— Джо, не выводи меня.

Но Джорджия, кажется, не намерена отступать. Под удивлённые и насмешливые взгляды своих подруг, она снова приближается к мужчине, касаясь своими цепкими наманикюренными пальчиками воротника его куртки. Аарон с силой хватает блондинку за запястье и отпихивает девушку от себя, когда вдруг замечает, что взгляды этих девиц направлены за его спину. Хилл хмурится и оборачивается, замечая позади себя маленькую фигурку Сары, что стоит, округлив свои голубые глазки и приоткрыв рот.

— Что ты здесь делаешь?

Тон его гостеприимностью не отдаёт, что заставляет О’Нил насупиться и перевести взгляд на трех сомнительных девушек в кожаных куртках и колготках в сетку. Их ноги длиннее, чем язык Сары, когда она несёт бред рядом с Аароном, а убийственный раскрас на лице и химия на волосах, определённо, делает их заметными за целую милю. Кто они такие, неужели тоже драконы? И какого черта они липнут к Аарону?

— Да, что здесь забыла эта малышка? — Линда смеётся и пихает в бок Трину. — Заблудилась?

Сара обескураженно открывает рот: после утреннего провала с Адель молчать больше нет никаких сил. Хочется ответить, колко и глядя в глаза, но Аарон резко поворачивается к этим сомнительным дамочкам и грозно рявкает:

— Завтра всёдолжно пройти гладко. А теперь проваливайте.

Со звонким беззаботным хохотом девицы скрываются за дверьми бара, оставляя, наконец, Аарона и Сару наедине. Теперь она не боится: ни его сурового взгляда, ни в недовольстве сжатых челюстей. Все мысли и чувства её все ещё рядом с этой поразительной картиной, где какая-то блондинка с сумасшедшей шевелюрой обхаживает Хилла. В горле встаёт ком, он мешает дышать и не даёт вымолвить и слова, чтобы нарушить эту серьёзную тишину, и поэтому Сара молчит, сжав кулаки и сверля его обиженным взглядом. А что-то жгучее и незнакомое, тем временем, уже разливается её тяжело вздымающейся груди.

Ревность. Та, от которой на своих двоих устоять трудно. Та, что застилает глаза. Та, что заставляет сердце болезненно сжаться и ускорить свой пульс. Надо же! Она ещё не разобралась со степенью своего влечения к нему, а уже готова рвать на себе волосы при виде его с другой.

— Сара, — строгий голос вырывает её из оков нерадужных мыслей.

Тряхнув головой, девушка поднимает на Аарона обиженный взгляд.

— Кто это был? — резко спрашивает она.

От тонкого тихого голоска Сары не остаётся и следа, словно то тёмное, о чём тайно грезил Хилл, вновь показалось наружу. Аарон выгибает бровь и усмехается, разводя руки в стороны. О’Нил сейчас похожа на оголенный провод. Тронь её — и спалит всё к чертям собачьим.

— Какая разница? Зачем ты опять пришла?

— Чтобы ты спросил, — слова сами слетают с уст.

Хочется задеть его, обидеть, найти ближайшего парня и залобызать его так, чтобы у Аарона глаза из орбит вылезли! А Хилл и вовсе её не узнает. Нет, это точно не та Сара, которую он знает. У неё с Вишней гораздо больше общего и наверняка есть сестра-близнец — резкая и смелая, бросающая в его сторону огненные взгляды.

В попытке убедиться, что это действительно она, а не её клон, близнец или просто пришелец, Аарон делает всего один короткий шаг по направлению к Саре. Она не отступает, сложив руки на груди, и тогда Хилл резким движением хватает девчонку за талию и с силой припечатывает её к стене. С губ девушки слетает удивлённый вздох, и она поднимает голову, уставившись на него испуганным взглядом.

Аарон самодовольно ухмыляется, сжимая сильной рукой её талию: страх, что пенится в этих голубых волнах, давно ему знаком. Это его Сара, та маленькая напуганная Сара, что сначала говорит, а потом думает. Вот только, убедившись, он совсем не спешит отстраняться, и что-то держит его в этой опасной близости с ней, что-то заставляет его прижать её хрупкое тело к холодной бетонной стене, заправить прядь русых волос за её ухо и коснуться большим пальцем приоткрытых губ. Аарон сам не ведает, что творит, когда наклоняется критически близко к её лицу, заглядывает в эти огромные глаза, потемневшие то ли от желания, то ли от её нелепой злости, и прошептать, едва своими губами её губ касаясь:

— Неужели наша маленькая мисс ревнует?

Опьяненная такой близостью, его ароматом, теплотой его шоколадных глаз, Сара не сразу находит нужные слова, а его слова не сразу доходят до её слуха. Самое сильное желание сейчас подняться на носочки, обвить его сильную шею руками и прижаться губами к его губам в долгожданном поцелуе — так же чувственно и крепко, как вчера. Но что-то её останавливает: может быть, его ухмылка, а может, вдруг пробудившаяся внутренняя сила, заставившая Сару вдруг упереться ладонями в сильную грудь мужчины и оттолкнуть его от себя.

Опешив, Аарон отходит от неё на достаточное расстояние, чтобы протереть глаза и в очередной раз убедиться в том, что это ему не привиделось.

— Я не ревную, — наконец, рявкает она. — Я просто поинтересовалась. Не нужно зажимать меня у ближайшей стены за обычный вопрос.

Он ещё подумает на досуге, кто и с какой целью подменил эту девчонку. Не сейчас, когда берет её глупый на месте, а взгляд неуверенный перемещается на вывеску бара, на байки и на дорогу, когда Хилл вдруг пытается его поймать.

— Это проститутки, Сара, — резко отвечает Аарон, решив прервать этот глупый спор.

Девушка обескураженно открывает рот.

— Ты нанял проституток?! — кричит она как раз в тот момент, когда один из драконов выходит из бара.

«Эта девчонка точно станет причиной моей седины, нервного тика и импотенции», — сокрушается Аарон, обхватив голову руками.

— Это не настоящие проститутки, я бы не допустил такого в своей банде. Они работают в казино, обхаживают клиентов под видом жриц любви, а сами следят, чтобы эти толстопузые ходячие кошельки не наживались на моем добре, не мухлевали и всё в этом роде. Черт, почему я снова трачу время на разъяснение подобного дерьма? А, хрен с тобой. В общем, когда эти девицы замечают подобное, то уводят похотливых придурков в вип-комнату под предлогом грязного уединения, а сами тащат этих сморчков к вышибалам. Они отбирают награбленные у нас деньги, а потом мы заносим ублюдков в чёрный список. Простая схема, которая помогает избежать мошенничества. Эти куклы с ними не спят, они к ним даже не прикасаются лишний раз. Поняла теперь?

Сара, что, казалось, внимательно слушала все разъяснения, вдруг качает головой, заставляя глаз Аарона нервно задёргаться.

— Нет, — она будто нарочно подтверждает его догадки. — Не поняла.

— Что ты не поняла? — сквозь зубы проговаривает он.

— Почему ты сказал, что тратишь время на объяснения? Тебе настолько противно моё общество? Вчера мне так не казалось.

Некогда хмурое лицо вновь украшает тень улыбки. Аарон смеётся и накрывает лицо ладонью, шумно выдыхая. Сара — бешеный аттракцион. В одну секунду она сводит тебя с ума, заставляет биться в конвульсиях от ярости и возбуждения, а в следующую мило улыбается и несёт глупости, хотя единственный глупец из них — он сам. Так и летает он с ней по этим сумасшедшим горкам, то с улыбкой вздымаясь ввысь, то обречённо падая в пропасть.

— Сара, — Хилл подходит к девушке и ловит на себе её испуганный взгляд. Ну вот. Снова по накатанной, снова боится. — Сейчас не лучшее время для игр, понимаешь? Ты пришла сюда. Почему?

Девушка нервно сглатывает. Из головы разом выветрились все слова и мысли, когда он так близко, и когда он так на неё смотрит — смесь строгости и сдерживаемой страсти. Может, он снова её к стене припечатает? А что, так разговор лучше клеится!

Но она вдруг выпрямляется, вдыхает промозглую вечернюю свежесть и поднимает на Аарона решительный взгляд.

— Я только что говорила с Люком, и он…

— Ты… что сделала? — янтарь вспыхивает привычным племенем злости.

— Знаю, ты предупреждал меня, но он пришёл такой разбитый… и мы поговорили. Аарон, это не он изнасиловал девушку! Он всего лишь был там и видел это своими глазами, а потом отвёл её в участок.

Из бара выходит несколько здоровяков, как раз в тот момент, когда Хилл в удивлении приоткрывает рот. Они обводят босса и какую-то малолетку недоверчивым взглядом, так что Аарон хватает Сару за руку и подводит её к своему байку.

— Что ещё он тебе сказал? — приглушенным тоном говорит он.

Сара хмурится, вспоминая.

— Он не видел самого преступника. И Бурого тоже.

— Ты спрашивала его о Буром? — на лбу мужчины уже пульсирует вена от напряжения.

— Нет, нет! Я спросила, видел ли он кого-нибудь в участке, но Люк сказал, что был там всего один раз. Это всё, что мне удалось узнать.

Потрясение, злость, восхищение и благодарность — всё смешивается в сумасшедший коктейль чувств, и Аарон искренне не знает, чему отдать предпочтение. Желание накричать на эту глупую девчонку за то, что она снова не послушала его, вдруг перевешивает бешеный порыв сжать её в своих объятиях, ведь вот она — стоит перед ним, и она не боится, и в глазах её голубых уверенность плещется. Но вместо этого Хилл сдержанно кивает и протягивает Саре руку.

— Несмотря на то, что ты снова наплевала на свою безопасность, я тебе благодарен. Я думаю, мои парни ещё последят какое-то время за Морингом, сейчас есть дело поважнее.

И снова — в холод, в дрожь, в ноябрьский мороз её бросает и тоном своим, и взглядом. То ли в себе замыкается, то ли её к себе не подпускает, но это вовсе не та реакция, которую она ждала.

— И… всё? — охрипшим от сдерживаемых рыданий голосом говорит она.

— О чем ты? — он будто нарочно ни черта не понимает.

И Сара уже готовится броситься в рыдания прежде, чем выпалить на него заранее подготовленную обвинительную речь, но Аарон вдруг усмехается, подходит к девушке, и, обхватив её недовольное лицо ладонями, целует. Целует так, будто все его желание в ней одной сосредоточено. Так держит, будто она всё, что у него есть. Однажды Хилл научится держать себя в руках в её присутствии, однажды он поцелует её не для того, чтобы отвлечь, пожалеть, забыться. А может быть, это искренне, может быть, это действительно всё, чего он хотел — крепко сжимать её талию и так же крепко целовать, чувствовать её маленькие ручки, цепляющиеся за воротник его куртки и эти чувственные губы, ласкающие его. И однажды Аарон обязательно признает своё поражение, свою абсолютную неспособность противостоять этой глупой девчонке.

Он разрывает поцелуй так же резко, как и напал на её губы, поднимает лицо девушки за подбородок и проводит большим пальцем по её щеке.

— Зачем ты делаешь всё это для нас? — изумленно шепчет он, с улыбкой заглядывая в её глаза.

Сара возвращается из своего радужного мира, в который её уносит вместе с поцелуем Аарона, и пожимает плечами. Они оба знают ответ.

— В любом случае, — становится холодно — Хилл отстраняется. — Люк и правда не виноват. Мы поговорили с этой девчонкой, Маргарет. Моринг нашёл её возле остановки и отвёл в участок. Так что ты можешь продолжать с ним общаться, он чист. Я бы не советовал, конечно…

На смену облегчению приходит непонимание. Сара выгибает бровь, стараясь скрыть улыбку.

— Не советовал? Почему?

— По той же причине, Сара, по которой ты нам помогаешь. Ответ не определён.

Их взгляды пересекаются, и даже Хилл уже не может сдержать улыбки. Он качает головой и переводит взгляд на свой байк, возле которого стоит Сара.

— Мне пора ехать. Мои парни нашли адрес подружки этого Такера, что числился в списке подозреваемых. Хочу поговорить с ним с глазу на глаз.

Одного только удивлённого вздоха достаточно, чтобы Аарон распознал, что это значит. «Я в деле», — говорит этот вздох, пока Сара с надеждой смотрит на мужчину, а затем переводит взгляд на этот чёртов мотоцикл. Слишком быстро, страшно, небезопасно, но одна мысль о возможности прижаться к Аарону всем телом и сцепить руки на его животе, возможности снова засунуть свой очаровательный нос во взрослые дела, которые её не касаются, возможности провести с ним больше времени и почувствовать себя в безопасности, заставляют девушку вытянуть из души очередной свой страх. Она знает, что Хилл не позволит, снова оттолкнет, но если бы Сара не пыталась, вероятно, не стояла бы сейчас перед ним. А потому девушка возвращает к Аарону взгляд и в надежде, точно маленький ребёнок, лепечет:

— Можно с тобой?

Комментарий к Глава 13. Кто напал на Маргарет Куин?

Очень важно узнать ваше мнение по поводу этой работы ❤️ Спасибо, что читаете меня ❤️ вся любовь 🤗

========== Глава 14. Уравнение с тремя неизвестными ==========

Бешеный рёв мотора, отдающийся приятной вибрацией в душе, свист ветра, что развевает волосы и обдает прохладой лицо, бешеный адреналин, разгоняющийся в крови, возможность прижаться щекой к сильной спине, пока вы на сумасшедшей скорости рассекаете воздух, — это были невероятные ощущения, плотно граничащие с абсолютным счастьем. Сара хохотала, крепко зажмуривалась, всем телом прижималась к Аарону, пока его мотоцикл гнал по пустой трассе в вечерние сумерки. Она ещё никогда не испытывала такой лёгкости и совершенно недоумевала, как можно было бояться скорости, бояться, в конце концов, доверия? Хилл впервые волновался: да ни черта он не гнал мотоцикл, это была детская скорость, совершенно ему чуждая, но он вёз ценный груз, самое хрупкое, чего у него никогда не было. А когда они приехали по нужному адресу, Сара ещё долго не хотела слезать с мотоцикла, точно ребёнок надувшись и умоляя сделать ещё кружок. Аарон покачал головой, усмехнулся и снял с неё шлем, оглядывая пустынную местность.

Это был полузаброшенный трейлерный парк на западе Сентфора, почти за его чертой. Освещенная трасса уходила к Хагерстауну, а разбитая проселочная дорога как раз вела к въезду в это жутковатое местечко. Аарону пришлось проехать по колее из луж и грязи, освещаемой лишь светом фар мотоцикла, чтобы, наконец, оказаться среди пустых трейлеров, разбросанных на небольшой площади. Одинокий фонарь стоял у самого въезда, неприветливо мигая и угрожающе треща. Сара, наконец, слезла с мотоцикла и поёжилась, обхватив себя руками.

— Почему мы не поехали сюда утром? Так темно!

Аарон оборачивается, чтобы отправить девушке раздраженный взгляд. Это из-за неё они тащились со скоростью ярд в час!

— Нам нельзя тратить время, он может в любой момент свалить из города, — говорит мужчина, вглядываясь в одинокие, повидавшие жизнь, трейлеры. — Смотри, в том, что у забора, горит свет. Жди меня здесь. Мало ли, какие неадекватные придурки могут здесь жить.

По трассе с оглушающим гудком проносится фура. Сара вздрагивает и оглядывается по сторонам — вся эта заброшенная территория, обнесенная забором и освещенная лишь тусклым светом одинокого фонаря, нагоняет ужас. А что будет, когда окончательно стемнеет? Недолго думая, девушка направляется прямиком за Аароном.

— Ну, конечно, и на что я, наивный дурак, рассчитывал? — он оборачивается и закатывает глаза, замечая догоняющую его Сару.

Она останавливается перед мужчиной с неловкой улыбкой. Щеки её пылают то ли оттого, что она ещё не отошла от этого сумасшедшего для неё путешествия на мотоцикле, то ли от смущения, волосы под шлемом растрепались и едва ли не дыбом стоят, а в глазах огонь — этого пламени точно хватит, чтобы согреться. Не сдержав весёлой усмешки, Хилл подходит к ней и приглаживает светлые волосы обеими руками, а затем оставляет быстрый поцелуй на её лбу. Немыслимое тепло разливается по телу девушки, но она прячет улыбку и взгляд, не в силах выдержать этой янтарной пытки. Наконец, Аарон берет её за руку и возобновляет путь до трейлера.

— Сколько тебе лет, Сара? — спрашивает он.

Сара поднимает на него недоуменный взгляд и пожимает плечами.

— Семна…

— Неправильный ответ. Двадцать один. На всякий случай.

Одного неуверенного кивка от неё ему достаточно, и Аарон оставляет девушку у дорожки, ведущей к трейлеру, в окнах которого горит свет, поднимается по ступенькам и заносит руку над дверью. Кажется, весь трейлерный парк содрогается от той силы, с которой встречаются кулак Хилла и деревянная поверхность двери. Её, к слову, долго не открывают. Аарон повторяет стук, и когда его посещает безумная и гениальная мысль выбить чёртову дверь с ноги, хозяйка этого вертепа высовывает голову из окна.

— Разговор есть, — одними губами проговаривает он.

Сара ёжится от порыва ветра и обхватывает себя руками. Дверь, наконец, открывается, и перед Аароном возникает высокая худощавая фигура молодой девушки. Выглядит она болезненно: грязные волосы, точно сосульки, свисают до плеч, под серыми глазами обосновались настоящие кратеры, выпирающие ключицы и какие-то тряпки словно висят на её близком к дистрофии теле. Незнакомка впивается в фигуру Аарона равнодушным взглядом и прокуренным голосом рявкает:

— Что надо?

Мимо снова проносится фура, заставляя Сару снова обернуться и упустить тот момент, в котором Аарон закатывает рукав куртки, показывая татуировку дракона на предплечье, а потому, вернув к ним внимание, О’Нил не понимает, почему лицо незнакомки вдруг исказила гримаса страха. Хозяйка трейлера прокашливается и кивает.

— Только не говори, что ты пришёл искать Чеда, — она закатывает глаза, оперевшись о дверной косяк.

— Именно за ним я и пришёл. Он здесь?

Аарон напряжён, а девушка вдруг начинает смеяться. Смех её хриплый, скользкий, вызывающий звон в ушах. Она вдруг переводит взгляд на дрожащую от холода фигуру Сары и принимается хохотать с новой силой.

— Столько лет его уже всё ищут, это же надо, — покачав головой, незнакомка вздыхает. — А я щедрая, всем его адрес даю! Он у него давненько уже не меняется. Что ж, красавчик, записывай.

***

Ночные сумерки окончательно поглотили город. Не было ещё и девяти вечера, а все пределы видимости ограничивались светом фонаря Аарона. Он крепко держал Сару за руку и не переставал вглядываться в утопающие в ночи очертания — это место отчего-то казалось ему знакомым. Нет, он точно бывал здесь однажды! И жуткое карканье ворон только подтверждает его догадки.

«Вы найдёте его почти у самого входа. Уверена, он будет рад гостям», — звучит в голове голос этой наркоманки, пока он уверенно ведёт напуганную Сару, что вздрагивает от каждого звука, в настораживающую неизвестность.

— Я не понимаю, где мы, — шепчет она, с силой сжимая тёплую ладонь мужчины. — Пахнет сыростью, такое чувство, что мы в парке. Или в лесу.

И она почти оказывается права: по всему периметру, обнесенному металлическим резным забором, разбросаны сухие деревья, где-то вдалеке ухают совы и каркают вороны. Они словно попали в ночной кошмар, в фильм ужасов, оставив мотоцикл Аарона у трассы и направляясь в сторону так называемого «парка». Хилл уже знает, что за адрес дала ему эта девица, но пугать сейчас наивную Сару этой жуткой правдой ему совсем не хочется. К счастью, когда они подходят к забору, возле которого обосновались два фонаря, освещающих табличку на воротах, выбора в догадках у девушки не остаётся совсем.

Они пришли на кладбище.

— Неужели он… — удивлённо шепчет О’Нил, чувствуя асфальт под ногами.

Аарон поджимает губы и вдумчиво молчит, чувствуя, как душу терзают воспоминания: он узнает эту тропинку, уводящую в самую глубь старого кладбища Сентфора. Фонари освещают её, словно манят мужчину бросить эту глупую затею докопаться до истины и отправиться в место из его памяти, но он сдерживает этот порыв и направляется в сторону могил, разбросанных вдоль забора. Свет его фонаря мелькает по незнакомым фамилиям на бетонных надгробиях, и они оба вчитываются в каждую, стараясь все же допустить мысль о том, что всё это — лишь глупая шутка той наркоманки, за которую она обязательно поплатится.

Где-то вдалеке с грохотом падает ветка. Сара вздрагивает и прижимается к руке Аарона.

— Мне страшно, — шепчет она, не в силах больше смотреть на надгробия.

В эту самую секунду свет фонаря останавливается на одном из них. Аарон в оцепенении замирает, несколько раз перечитывая знакомую фамилию.

Чедуэй Джеймс Такер

1959 - 1984

И тогда даже ему становится страшно, тогда даже он весь съеживается от неприятных ощущений, пронзивших острым копьём его тело. Проследив за его взглядом, Сара удивлённо вздыхает. Так они и стоят над надгробием человека, умершего два года назад и обвиненного в изнасиловании двухдневной давности.

— Это какая-то ошибка, — нервно сглотнув, шепчет Сара.

Аарон качает головой, сжимает челюсти и старается не давать волю эмоциям. Но атмосфера небезызвестного ему кладбища давит, и совы эти, и сырость ночная, и надгробия кругом… только маленькая ледяная ладонь удерживает его на своих двоих. Только ради неё он сейчас не срывается от приступа ярости, сжимая кулак на свободной руке и чувствуя, как темнеет от злости в глазах. С Сарой всё проще, ведь она только подвержена страху этой жуткой атмосферы, и страх этот перевешивает все прочие чувства.

— Никсон… продажный пёс, — Аарон сплёвывает, снова и снова вчитываясь в слова на надгробии.

Нервно сглотнув, Сара поднимает на него испуганный взгляд.

— Но если Бурый не виноват, а второй подозреваемый умер два года назад…

— То мы имеем дело с какими-то крупными шишками, которые заметали следы, — напряжённо заявляет Хилл. — Так заметали, что заставили Никсона вписать в список подозреваемых мёртвого человека.

— Но ведь это незаконно, — девушка обескураженно открывает рот. — Как шериф мог пойти на такое? Насколько важной должна быть персона, которую они покрывают?

Вопросы атакуют и клюют их души, словно стервятники. Что-то определённо жуткое и грязное творится в этом городе, что-то, после чего банда Чёрных Драконов покажется всем невинным кружком по интересам, а не опасной группировкой. Но несмотря на все эти безумные загадки, на эти вечера на кладбищах, стремление Сары всё разузнать и разведать, Аарон не хочет, чтобы она становилась частью всего этого. Пусть живёт в своём светлом и радужном мире книжек про любовь и цветов в горшках, пусть ходит в школу и ни о чём не думает, как было до встречи с ним… но разве если её оттолкнуть, если напугать, пригрозить, она послушается? Может быть, ему стоит отступить, наконец, и просто оберегать эту девчонку? Оберегать и не пускать её в свой мир, — как это возможно? Ведь она уже стала его частью.

— Я во всем разберусь, — Аарон нарочно вырывает себя из плена мыслей и поворачивается к Саре, обхватывая её за плечи. — Я вытащу Бурого, чего бы мне это ни стоило.

— Но если эти люди опасны… — она запинается, и думать не желая о последствиях его попытки копать под шерифа. — Если они навредят тебе, когда узнают, что ты пытаешься найти реального преступника?

Взгляд его теплеет, и даже на губах, кажется, проскальзывает тень улыбки — или это Сара желаемое за действительное выдает. Но Аарон вдруг проводит ладонью по её волосам и с её любимой карамелью в его голосе отвечает:

— Глупая Сара… пока что единственные опасные люди в этом чёртовом городе — это я и моя банда.

И сердце, отчего-то, не замирает, и мурашки не бегут по коже, и глаза не расширяются от удивления. Сара не боится, а подаётся его ладони и прикрывает глаза, полностью доверившись этому чувству безопасности рядом с ним. Самые опасные люди… глупые сказки. Может быть, Чёрные Драконы и занимаются чем-то противозаконным. Может, половина из них и сидела в тюрьме. Но ей плевать, ей глубоко плевать на всё, чем они занимаются. Бесконечное желание ошиваться рядом с ними и быть в курсе всех их дел — вот, что действительно важно. А что ещё важнее — рука Аарона на её волосах. И Сара знает, он не свернёт ей шею и не оставит на этом кладбище. Её влечение основано на безоговорочном доверии к нему, на фанатичной одержимости, на нездоровой привязанности, что с каждым днем становится всё крепче.

— Ладно, пошли отсюда, — говорит он, обводя взглядом неосвещенное кладбище.

Сара выдыхает холодный воздух и кивает, находя его ладонь. Вместе они выходят к асфальтированной дороге, ведущей к жутким воротам, когда Аарон вдруг в нерешительности останавливается, оборачиваясь к тропинке, уходящей в чернеющую глубь кладбища. О’Нил поднимает на него недоуменный взгляд.

— В чем дело? — тихо спрашивает она.

Внутренняя борьба отражается на его лице тяжёлым взглядом, сведенными вместе бровями и пляшущими на скулах желваками. Что-то держит Аарона здесь, не позволяет ему направиться к выходу, и, наконец, сумасшедший порыв в его душе, вызванный светлыми и губительными воспоминаниями, заставляет его обратиться к Саре.

— Здесь похоронен мой отец, — сглотнув ком в горле, отвечает он.

Сердце девушки болезненно сжимается в груди. Она вглядывается в темноту, обрамленную сухими ветвями деревьев, напоминающую уродливо скрюченные руки, и чувствует, как каждая клеточка её тела наполняется несокрушимой решительностью. Боязнь темноты вдалеке вдруг перекрывается обожанием тьмы, что стоит рядом с ней, и она тихо вздыхает, кивая.

— Мы можем подойти к нему, если хочешь.

Аарон качает головой.

— Нет, уже слишком поздно. Тебе нужно домой.

— Аарон, я знаю тебя, — возражает Сара. — Вряд ли ты уже сюда вернёшься.

Она звучит более, чем убедительно, выглядит уверенно, и Хилл даже на секунду снова позволяет себе засомневаться в том, что рядом действительно стоит та самая, знакомая ему Сара. Но она сжимает его руку и кивает, а потому Аарон пересиливает себя. Свет его фонаря освещает протоптанную дорогу, изрезанную лужами и поросшую жухлой осенней травой. Он не был здесь чёрт знает сколько лет, но помнит эту дорогу наизусть: надгробие его отца находится меж двух сухих кленовых деревьев. И когда такие уже показываются перед Аароном и Сарой, мужчина в оцепенении замирает, не в силах сделать и шага. Знакомая плита уже попадает под свет фонаря.

— Всё в порядке? — тихо спрашивает девушка.

Аарон кивает. Они возобновляют путь, останавливаясь у одинокого надгробия с выгравированным именем:

Бенджамин Эдвард Хилл

Тело девушки пробирает мелкая дрожь, Аарон же остаётся спокоен. Только в груди что-то предательски жжёт, словно эта долгожданная встреча отца с сыном действительно смогла затронуть самые огрубевшие участки его души. Он поднимает взгляд к небу и несколько раз моргает, а затем отпускает руку Сары и присаживается на край плиты.

— Миссис Хилл рассказала мне, что твой отец умер, когда тебе было семь, — осторожно начинает девушка, переводя взгляд с надгробия на сгорбившегося Аарона. Недолго думая, она садится рядом. — Ты помнишь его?

Фонарь падает на землю, а на смену ему в руках Хилла оказываются сигареты. Секунда — и ярко-красный огонёк будто по щелчку возникает во мраке ночного кладбища. Аарон делает затяжку и молчит. Выпускает облако дыма и молчит. А затем переводит взгляд на её румяное личико и едва заметно кивает.

— Я любил его. Он был моим примером, научил всему, чему можно научить глупого мальчишку. Всё время говорил о том, как он научит меня ездить на мотоцикле и стрелять из его ружья или как мы вместе смотаемся в Канаду на все каникулы. Он умер внезапно, и первое время я даже не понимал, что происходит. Все планы наши рухнули, от меня ушёл мой пример, человек, который столькому меня научил и ещё столькому мог… да, Сара, я помню своего отца.

Повисает такая тишина, что слышно, как дышит ночь. Девушка смотрит на свои руки, чувствуя, как предательски щиплет в глазах, а Аарон возвращается к своей сигарете. Её отец не любил её, а у Хилла всё могло сложиться иначе. При всём этом, ни у Сары, ни у Аарона в жизни их нет.

— Мама выгнала тебя из дома, потому что ты стал хулиганом? — вспоминая сегодняшний разговор с миссис Хилл, спрашивает она.

Аарон усмехается и бросает стлевшую сигарету на землю. Он проводит ладонью по сырому надгробию, и Сара замечает печальную улыбку, коснувшуюся его щетинистого лица.

— Я был куском дерьма. Бабушка меня приютила, она, правда, до конца не хотела верить в то, что я нашёл новый пример для подражания среди сентфорского отребья. Ей не пришлось во мне окончательно разочаровываться, я вовремя скорешился с одним парнем на заправке, где работал вместо школы, и мы вместе уехали в Лос-Анджелес.

— Зачем? — глаза Сары вдруг наливаются любопытством.

— Не знаю, — Аарон пожимает плечами и усмехается. — Хотелось сбежать отсюда, куда угодно. А затем вернулся, чтобы основать Чёрных Драконов. Я был одержим этой идеей, вдохновился знакомством с одним местным… ха, я называю его гуру. Вся история драконов началась с бара, в котором ты теперь частая гостья. Раньше там собирались последние ублюдки и наркоманы, но я выкупил его у одного скряги, который давно обворовывает высшие умы Вашингтона. Назвал его «Драконий хвост». Сначала туда подтягивались байкеры, они пустили новость о нашей банде, и к нам стало присоединяться всё больше людей. Конечно, каждый из них прошёл испытание на верность.

В памяти девушки непроизвольно всплывают слова Майкла о том, что она никогда не сможет быть достойна того, чтобы услышать историю названия этого бара. Это настолько глубоко задело её и так прочно поселилось в её душе, что Сара не могла не задать вопрос.

— Почему «Драконий хвост»?

— Я думал, ты спросишь про испытания.

— Мне всё интересно, но сейчас я хочу знать о названии.

Аарон по-доброму усмехается и прижимает девушку к себе, оставляя быстрый поцелуй на её макушке. Это и позволяет ему усыпить её бдительность, встать с холодной бетонной плиты и протянуть Саре руку:

— Думаю, нам пора.

***

Ноябрь медленно, но верно отдавал свои права декабрю: это проявлялось и в едва заметных снежинках, кружащих в морозном воздухе, и в толстых корках льда на лужах, и в узорах на окнах в кабинете истории. Сара сидела за партой, положив голову на руки и раздумывая над тем, какую придумать отговорку для мамы, у которой так некстати оказался выходной. Все её мысли витали не вокруг освоения Америки, а рекошетили от вчерашних откровений Аарона к сегодняшней лжи, которую нужно будет в срочном порядке выдать матери, чтобы пойти на работу. Выбраться из этой плотной паутины обмана оказалось непросто, и Сара глубоко тонула в своих отговорках, недомолвках, лжи, всё мечтая увидеть тот долгожданный просвет сквозь толстую непроглядную тьму.

И свет, несомненно, был. Он приходил к ней в виде, нет, не самого Аарона, а тех непередаваемых чувств, что возникали вместе с его образом. И если поначалу всё, что испытывала к нему Сара — беспощадное и губящее всё на своём пути любопытство, то сейчас в её душе расцветало что-то совершенно новое и крепкое. Она чувствовала с ним неразрывную связь. Аарон открылся ей вчера, он позволил себе подпустить её ближе, и это было лучшей наградой для Сары О’Нил. Может быть, не полностью, но какая-то часть её души строго принадлежала ему одному, позволяя девушке понять, что влечение не может быть таким сумасшедшим. Стоит ли вернуться к её любимым книжкам, чтобы сравнить себя со всеми этими влюблёнными героями? Ни в коем случае.

Ведь реальность её с каких-то пор и сама стала напоминать сюжет одной из тех книг, к которой Сара, наверное, никогда бы не притронулась.

— Доброе утро, миссис Дрю, дети.

Голос директора, вдруг прогремевший в кабинете, заставляет Сару поднять голову, чтобы увидеть мистера Доусона и шерифа Никсона, вошедших в класс истории. В груди бурей поднимается волнение, когда мистер Никсон складывает руки на груди и находит взглядом сначала Дерека, затем Сару. Волна шёпота пробегает по кабинету: не каждый день на урок врываются директор с шерифом.

— Директор Доусон, что-то случилось? — суетливо спрашивает миссис Дрю.

— Да, — он прочищает горло и отправляет Никсону многозначительный взгляд. — Сегодня рано утром напали на вашу одноклассницу, Келли Митчелл. Сейчас она находится в больнице.

Волна шепота перерастает в бурное обсуждение, и только Сара сидит, широко открыв рот и не в силах поверить своим ушам. Ужас пробегает мурашками по спине и шее, и взгляд девушки машинально падает на парту, за которой сидит Люк. Он выглядит невозмутимым и что-то пишет в тетрадь, словно он и вовсе ничего не слышал.

— Тихо, дети, тихо! Это ещё не всё! — грозный голос директора заставляет их на долю секунды замолчать и позволить ему продолжить. — Шериф Никсон, вам слово.

Мистер Никсон выдыхает, собираясь с мыслями. В напряжённом ожидании Сара следит за каждым его жестом.

— Это уже второй подобный случай за несколько дней. Судя по следам, уликам и времени нападения, мы имеем дело с одним и тем же преступником.

Сердце девушки болезненно сжимается в груди при одной только мысли о том, что в городе, возможно, орудует маньяк. Но если тот же преступник напал на Келли, а Бурый по определению этого сделать не мог, так как был за решёткой, значит ли это то, что его отпустят?

Паника сменяется облегчением. В попытке разузнать всё подробней, Сара вырывает из тетради листок бумаги и пишет записку для Люка с просьбой встретиться после уроков в закусочной и всё обсудить. Моринг ведь был знаком с Келли, они вдвоём ходили на французский. Что, если Сара вместе с Люком навестит её в больнице и постарается выпытать всё о преступнике, напавшем на неё?

Довольная собой, О’Нил бросает смятую бумажку на стол Люка. Он разворачивает её, читает, а затем кивает будто бы не Саре, а каким-то своим мыслям.

—… поэтому мы вводим комендантский час, — заключает мистер Доусон.

Реакция старшеклассников не заставляет себя ждать. Разочарованно застонав, загалдев, подняв целую волну шума, они принимаются обсуждать происходящее, но их, к счастью, прерывает трель звонка с урока. Мистер Доусон и шериф Никсон поспешно уходят, а Сара ещё некоторое время сидит за партой, пытаясь осознать происходящее. Если Никсон не скрыл факт преступления и даже сказал о том, что к обоим из них может быть причастен один человек, значит ли это то, что никакой влиятельной шишки, которую он покрывает, нет?

Пока что точно известно одно: с Бурого, наконец, снимут все обвинения.

***

В среду, в два часа дня в закусочной мистера Гарсии, кажется, собирается весь город. Весь город кроме одного человека, как никогда важного для Сары сейчас.

Она нервно крутит в руках трубочку молочного коктейля и не перестаёт вздрагивать каждый раз, когда колокольчик на двери брякает, а в закусочную заходит кто угодно, только не Люк. Спустя полчаса ожидания нервы сдают, но она продолжает сидеть здесь и недоумевать, почему, когда здесь так много людей, единственная официантка решила устроить себе выходной?

— Кого-то ждёшь, Сара? — мистер Гарсия подходит к её столику, чтобы забрать меню.

Девушка отвечает ему неуверенной улыбкой.

— Да, Люка.

— Так у вас свидание?

Одна только мысль об этом заставляет О’Нил поморщиться. Она усмехается и качает головой.

— Нет, мы просто хорошие друзья. Почему вы дали маме выходной, когда тут такой аншлаг?

— Лучше не спрашивай, Сара, — махнув рукой, мистер Гарсия закатывает глаза. — Твоя мать — тунеядка. Она выбила этот выходной с истерикой и скандалом.

— Узнаю маму, — девушка улыбается.

Когда мистер Гарсия уходит, Сара возвращает напряжённый взгляд к двери. Ещё десять минут, уверяет она себя, и ей придётся отправиться к нему домой. Разве кто-то так поступает? Нет, Сара так просто не сдастся. Ей теперь просто необходимо выяснить, кто стоит за этими преступлениями, а Люк как никто другой в этом ей поможет!

Какая-то навязчивая мелодия из радиоприёмника вдруг прерывается приветливым звоном колокольчика, и Сара нервно вздрагивает, уставившись на дверь. В ту же секунду в закусочную входят несколько мужчин в кожаных куртках, среди которых она узнает и Аарона. Сердце девушки пропускает удар, пока она с улыбкой наблюдает за тем, как небольшая компания из четырёх человек занимает место за столиком недалеко от её. Хилл садится на диван напротив, так что у них выдаётся отличная возможность заметить друг друга. Забрав меню у мистера Гарсии, явно недовольного визитом драконов к нему, Аарон поднимает взгляд.

— Привет, — одними губами говорит Сара, не переставая улыбаться.

Мужчина усмехается и качает головой. Теперь, когда напротив сидит эта глупая девчонка со своим молочным коктейлем, сосредоточиться на обсуждении важного для них дела не выйдет. И взгляд его только к ней прикован, и к тому, как она трубочку губами обхватывает и на него исподлобья смотрит… здесь непременно становится жарко.

А Саре становится весело, и вовсе ей теперь не хочется, чтобы Люк пришёл и прервал её игру. Ведь так забавно наблюдать за тем, как Аарон в изумлении прикрывает рот, когда она играется с трубочкой от молочного коктейля и так многозначительно на него смотрит. Все детские развлечения постепенно сходят на нет, но азарт по-прежнему охватывает девушку с головой. Ей нравится сидеть напротив и молча наблюдать за тем, как он пытается сосредоточиться на каком-то важном разговоре с драконами, нравится облизывать губы после клубничного молочного коктейля, нравится улыбаться уголком губ и неотрывно смотреть на него, одним взглядом моля о близости.

Ведь их разделяет несколько столов, а кажется, будто несколько миль.

В конце концов, Аарон сдаётся. Сара видит, как он предпринимает попытку встать из-за своего стола, и в панике качает головой, кивая в сторону мистера Гарсии, стоящего за стойкой с недовольной миной. Он обязательно расскажет матери о том, что видел её с драконами — тогда быть беде. Осознав это, Хилл садится на место и в раздумьях поджимает губы. В следующую секунду он находит её взгляд и склоняет голову набок — в сторону выхода. Широкая улыбка озаряет лицо Сары, а какая-то немыслимая детская радость поселяется в душе, когда она наблюдает за тем, как спустя несколько минут, что-то сказав своим друзьям, Аарон встаёт из-за стола, и, не отрывая от неё взгляда, выходит из закусочной. Девушка ждёт ещё пару минут, а затем, расплатившись за свой молочный коктейль, на всех парах мчит к выходу из закусочной. Он ждёт её на парковке, широко расставив руки в стороны, и Сара знает, что означает этот жест.

В следующую секунду она со счастливым хохотом влетает в его объятия. Аарон улыбается и крепко прижимает её к себе, закружив в воздухе. Слышать её весёлый смех, чувствовать близость её манящего тела — с каких-то пор значит быть на вершине своего счастья. Он опускает её на землю, и, не совладав с эмоциями, впивается в её губы изголодавшимся поцелуем. Сара улыбается, обвивает его шею руками и полностью отдаётся ласке его губ, его языку, переплетающемуся с её и заставляющему приятную истому разлиться внизу живота. Аарон отрывается от девушки и прислоняется своим лбом к её, с улыбкой пробормотав:

— Сегодня Бурого отпускают.

Сара поднимает на него взгляд — смесь радости с удивлением. Ну, конечно, конечно же, они его отпустят! Никто не смеет лишать свободы невиновного человека, даже такого головореза, как Бурый.

— Я знаю, шериф приходил к нам в класс.

Кивнув Аарон опускает руки на её талию и снова улыбается.

— Чёрт его знает, что за дерьмо творится в этом городе, но сейчас я просто безумно рад, что нашего парня отпускают за неимением доказательств. Пока адвокат всё подготавливает, Вишня решил закатить в баре вечеринку по случаю его возвращения. Вечером. Придёшь?

Широкая улыбка озаряет её разрумянившееся лицо. Наконец, все начинает налаживаться. И если бы месяц назад кто-то сказал Саре, что она будет так радоваться освобождению бандита, она, должно быть, расхохоталась бы этому человеку в лицо, а затем, поджав хвост, убежала. Но сейчас всё иначе, сейчас она искренне счастлива за Бурого, она просто счастлива иметь эту невероятную возможность быть к Аарону так близко — во всех смыслах.

И, получив от девушки уверенный кивок, Хилл заключает её в свои крепкие объятия, поднимает её лицо за подбородок и снова целует, передавая ей всё своё облегчение, всю свою радость, которую он, черт возьми, наверное в жизни не испытывал.

А за толстым стеклом закусочной мистера Гарсии, лукаво улыбаясь и не отрывая взгляда от разворачивающейся сцены на парковке, сидит Адель. Что-то поистине демоническое пляшет в её глазах, когда она видит, как лидер Чёрных Драконов сжимает Сару в своих объятиях и как она обвивает его шею, прижимаясь к нему всем телом. Девушка отводит взгляд от окна и с улыбкой возвращается к своему молочному коктейлю.

— Как здорово быть наблюдательной, — хвалит она себя. — Давненько я не рушила жизни.

========== Глава 15. Влечение ==========

Глупо ждать от кого-то правды, когда сама погрязла во лжи.

Тем не менее, Сара решила попытать счастья, использовав оставшийся перед работой час с пользой.

Старинный особняк Морингов в Блессдвиладж располагался почти у самого леса на окраине города. Роскошь и величие его возвышались на несколько этажей вверх, а угрожающий металлический забор, похожий на тот, что Сара видела на кладбище, предупреждал: гостям здесь не рады. Ей доводилось бывать у Люка всего трижды, но каждый раз она возвращалась из его дома с неспокойным грузом на душе, будто этот особняк хранил какую-то страшную тайну, которую ей никогда не доведётся узнать. Тучи, тем временем, уже сгущались над городом, где-то вдалеке раздавался шум и треск старых сосен, а последнее дыхание осени пробирало до самых костей своими ледяными порывами. Атмосфера царила здесь мрачная, а сам особняк напоминал Саре скорее пансионат из газет, чем пристанище самых влиятельных людей Сентфора. Не переставая оглядываться и вздрагивать от посторонних звуков, Сара прошла через открытые ворота резного забора, остановилась у двойных дубовых дверей, ведущих в дом Морингов, и нажала на кнопку звонка. Нервное ожидание, кажется, длилось целую вечность.

— Мисс О’Нил, какая честь.

Бен, дворецкий, приветливо улыбается Саре и приглашающим жестом кивает ей в сторону двери. Девушка не решается зайти, переминаясь с ноги на ногу.

— Здравствуйте, Люк дома?

— Да, он только что пришёл. Проходи, дорогая, должно быть, Люк в своей комнате.

«Но где он был, я ведь ждала его в закусочной?», — О’Нил настораживается и, наконец, заходитвнутрь.

— Позвольте ваше пальто, — Бен помогает Саре справиться с верхней одеждой и уходит в сторону гостиной, оставляя девушку наедине со своим волнением.

Всё убранство их дома можно расценить как более масштабную версию антикварной лавки миссис Хилл. Тут всюду: картины, старинная мебель, вазы и скульптуры. Здесь неуютно и холодно, словно и вовсе нет отопления, и Сара обхватывает себя руками, неуверенно поднимаясь по роскошной лестнице, ведущей на второй этаж. Любопытство и желание поговорить с Люком пересиливает страх наткнуться на Адель, и она облегчённо вздыхает, находя взглядом дверь, ведущую в комнату Моринга. Девушка заносит над ней руку и несколько раз стучит прежде, чем услышать тихое:

— Входите.

Дверь со скрипом открывается, и Сара неуверенно заходит внутрь. Люк сидит на подоконнике с книгой в руках, а беспристрастное выражение его лица говорит о том, что он видел, как она заходила в их дом. Прокашлявшись, Моринг спрыгивает с подоконника и бросает книгу на кровать. Сара впивается любопытным взглядом в обложку.

— Дэниэл Киз, — вслух читает она, когда Люк вдруг испуганно округляет глаза и забирает книгу с кровати.

Последнее, что успевает прочесть Сара прежде, чем книжка оказывается в ящике его стола — обрывок названия «Таинственная история Билли…». Нервно сглотнув, она поднимает на Моринга удивлённый взгляд.

— Что это за книга?

— Обычный роман, — он усмехается и зарывается пальцами в светлые волосы. — Что ты здесь делаешь?

— Я ждала тебя в закусочной. Ты ведь читал мою записку.

Люк смотрит на Сару сначала в непонимании, а затем тихо чертыхается, вспомнив о договорённости. Он подходит к девушке с виноватой физиономией и поджимает губы.

— Прости, прости меня. Я чувствовал себя не очень хорошо после всех событий, а когда вернулся домой — завалился спать.

Она округляет глаза, отстраняясь.

— Но Бен сказал, что ты только пришёл.

Злость — неуловимая и моментальная, — вспыхивает в его чистых голубых глазах, в ту же секунду сменяясь разочарованием. Все эти неоднозначные и подозрительные эмоции на его лице вызывают мурашки по коже Сары, и она винит во всём холод их дома, а никак не внутренний страх и вновь проснувшееся недоверие к другу. Ей хочется вывести его на чистую воду, а затем она делает глубокий вдох и понимает — он не виноват ни в чем, на что падают её ужасающие подозрения. Саре необходимо ему верить, потому что их дружба — то немногое, что держит её на светлой стороне утопающего во тьме мира.

— Да, извини, я солгал, — он горько усмехается и вскидывает голову. Взгляд, который Люк возвращает к Саре, заставляет отпасть последние сомнения — он в отчаянии, в депрессии, но он не делал ничего плохого. — Всё дело в Адель. Она не даёт мне прохода. Только и твердит о том, чтобы я оставил тебя в покое. Поэтому я решил, что лучшим вариантом было бы избегать тебя. Но это невозможно… мы ведь друзья.

Вся бдительность и настороженность вдруг отходят на второй план, стоит ей снова услышать это имя. Рыжеволосая бестия, дважды унизившая её, — что ей нужно? Какая ей, черт возьми, разница — с кем общается Люк? У неё какая-то совершенно нездоровая одержимость своим младшим братом.

— Она меня тоже достаёт, — задумчиво отвечает Сара, пытаясь понять причину.

Он вздыхает и как-то совершенно неожиданно подходит ближе, заключая девушку в своих объятиях. Сара напрягается всем телом, но все же не отстраняется, она знает — ему нужна её поддержка. И когда Люк проводит ладонью по её волосам, она прикрывает глаза, чувствуя, как что-то неприятное разливается по всему её телу.

— Мне так не хватает тебя. Только тебе я могу рассказать весь ужас, который творится в моей душе.

Когда Люк отстраняется, Сара с любопытством заглядывает в его глаза.

— Так расскажи, — тихо отвечает она.

Завывший вдруг ветер заставляет форточку с силой стукнуться о раму, а Сару нервно вздрогнуть. Атмосфера этого места давит на виски, а от темно-синего полумрака комнаты Люка хочется бежать без оглядки. Девушка старается успокоиться, думая о чем-то безопасном. А вместе со словом «безопасность» приходит и образ Аарона, которого она увидит всего через несколько часов. Незаметно для себя, Сара чувствует облегчение. Она под надёжной защитой. У неё есть прекрасный друг и есть человек, который её оберегает. Всё хорошо, ей действительно не о чем волноваться.

Люк подходит к окну, закрывает надоедливую форточку и садится на подоконник, накрывая лицо ладонями. Сара так и стоит обездвиженно в нескольких шагах от него и всё ждёт, когда Моринг решится на откровение. Всё в её груди сжимается, когда он поднимает на неё свой безнадежный взгляд.

— Всё из-за этого чёртова случая с изнасилованием. Если бы ты знала… боже мой, я не могу об этом говорить. Сегодня, когда пришёл шериф и рассказал о втором преступлении, я думал, что сойду с ума.

Стараясь вникнуть в каждое его слово, девушка подходит ближе и кладёт руку на его колено, с надеждой заглядывая в его глаза, сияющие от непрошенных слез.

— Мы друзья, Люк. Ты можешь мне открыться.

Несколько минут тишины прерываются его коротким всхлипом. Моринг вскидывает голову, и, прерывисто дыша, наконец, решается:

— Мы с Адель были подростками, когда я стал свидетелем чего-то ужасного. Нас похитили, когда мы гуляли в лесу, увезли на какой-то склад. Её пытались изнасиловать у меня на глазах. Какие-то бандиты, которых наняли конкуренты отца. Меня привязали к стулу, а её начали раздевать, и я… я просто…

Слова его тонут в попытках отдышаться, так, будто он пробежал марафон. Пелена слез застилает глаза Сары — она словно чувствует всю ту боль, то жжение в груди, которое испытывает сейчас Люк. Ей страшно даже представить эту картину, ведь ей так редко доводилось выходить из своего розового мира, чтобы взглянуть в глаза этой отвратительной реальности. Сентфор с каждым днем открывается с новых сторон, и Сара искренне не знает, какую правду он покажет ей завтра.

И пока цепкие лапы страха ещё не утащили её в привычное ей состояние паники, девушка касается лица Люка, стирая одну скупую слезу, стекающую по его щеке. Он отвечает ей благодарной, вымученной улыбкой.

— К счастью, у них ничего не вышло. В самый последний момент приехала полиция… я не знаю, как они нас нашли. Но это ощущение бездействия, когда ты смотришь на то, как твоей родной сестре губят жизнь, и ничем не можешь помочь… оно настолько мерзкое, если бы ты только знала. Я не думал, что мне придётся испытать это вновь. Но это снова случилось, и я стоял, как вкопанный. Никто не держал мои руки, а я не вмешался. Не помог этой девушке. Адель повезло, а ей — нет. И в этом я виноват.

Сара не чувствует ничего, кроме ужаса и жалости, пронзивших её душу. Ей не в чем винить Люка, он испытал немыслимую травму детства, а потому побоялся вмешаться, — это не знак трусости. Слезы стекают по её щекам, в груди жжёт от чувства несправедливости, и девушка заключает Люка в свои объятия, шепча слова утешения. Теперь становится ясна и его отстранённость, и нелюдимость, и повадки, которые многим могут показаться странными. Травма есть и у Адель, так что Сара просто не может злиться на неё за все эти паршивые поступки по отношению к ней. В конце концов, они оба пережили в своей жизни настоящую моральную катастрофу.

— Всё хорошо, Люк, всё будет в порядке, — шепчет Сара, пронзаемая чувством вины. Ведь она была той, кто подозревал Моринга в изнасиловании, она буквально избегала и боялась его, поверив этому чёртову списку, который теперь не имеет никакого значения. — Ты справишься, а виновника обязательно найдут.

Он молчит, прижимаясь головой к её груди. Сердце девушки колотится с такой силой, что это замечает Люк, и он отстраняется от неё с недоуменной улыбкой, застывшей на его губах.

— А почему ты приходила?

Сара виновато опускает взгляд и вздыхает. «Хотела убедиться, что ты не причастен к этим преступлениям», — горько усмехается правдолюбивый дьяволёнок, будто упрекая девушку в её догадках. Поэтому О’Нил натягивает на лицо беззаботную улыбку, впервые в своей жизни решив прислушаться к здравому голосу ангела на своём плече.

— Я просто разволновалась, когда ты не пришёл в закусочную, решила тебя проведать.

Люк понимающе кивает и решает сменить тему. Настроение в комнате заметно меняет свой курс: спустя несколько минут они уже с лёгкостью обсуждают грядущую контрольную, будто и не было всего этого жуткого разговора. Стрелка часов медленно подбирается к двум часам дня, когда Сара, спохватившись, спешит попрощаться с Морингом.

— Спасибо, что пришла. Мне гораздо лучше, — с благодарной улыбкой говорит он, провожая её до двери.

О’Нил всё ещё чувствует осадок на душе, забирая из рук дворецкого своё пальто. Помахав рукой однокласснику, она с натянутой улыбкой выходит из этого жуткого дома, когда вдруг замечает Адель, взбирающуюся по ступенькам к двери.

Девушки замирают друг напротив друга с нескрываемым удивлением на лицах.

— Что ты здесь делаешь?! — тонкий голосок Моринг заставляет Сару сжать кулаки.

Нет, нет, нет, она не должна срываться. Не после всего, что рассказал Люк.

— Я просто…

— Вытащи язык из задницы, маленькая потаскушка, и сформулируй свои мысли нормально, — рявкает Адель, вплотную подходя к Саре.

О’Нил обескураженно открывает рот. Она старалась, честно старалась игнорировать все её нападки, и даже была не против «засунуть язык в задницу», но теперь какая-то внутренняя сила словно заговорила в ней спустя годы молчания, и Сара гордо выпрямляется, с вызовом уставившись на Адель.

— В чём твоя проблема?

— Извини? — рыжеволосая выгибает бровь, удивленная тем фактом, что эта малявка, вообще, умеет говорить.

— Попробуй извиниться ещё раз, — Сара толкает Адель плечом и направляется прочь из этого поместья, напоследок обернувшись, чтобы прикрикнуть. — Оставь меня в покое! Если у тебя нет своей жизни, не стоит наживаться за мой счёт. Ах да, и насчёт потаскухи. Свои потаённые желания оставь при себе, даже если бы я была лесбиянкой, я бы на тебя не взглянула.

И Сара уходит, оставляя обескураженную Адель стоять в немом ступоре. Девушка жадно хватает ртом воздух и всё ещё не может поверить в услышанное. Какого черта тут произошло?! Кто смеет открывать на неё свой грязный рот? Нет, это немыслимо, просто немыслимо, и если изначально Моринг ещё хотела дать шанс этой маленькой стерве, то теперь нет никаких сомнений.

Жизнь этой малышки уже завтра утром превратится в один нескончаемый ночной кошмар. И Адель будет его автором.

***

Когда весь тремор от откровений Люка и встречи с Адель остаются позади, когда очередной рабочий день в лавке миссис Хилл подходит к концу, а предвкушение чего-то феерического поселяется в её душе, Сара буквально вприпрыжку мчит к своему дому. Уже стемнело, но она не оборачивается и не боится, не вглядывается в застывшие переулки и не спешит ускорить шаг, услышав посторонние шорохи за спиной. Она знает, что ей нечего бояться, что её оберегут, её спасут, её укроют ото всех бед.

Ото всех бед, кроме, может быть, мамы.

Сара беззвучно закрывает за собой дверь, раздумывая над тем, как бы пробежать в свою комнату, оставшись незамеченной, и так же слинять на вечеринку к драконам. Но услышав мужской смех из гостиной, а затем заливистый хохот матери, девушка вдруг останавливается.

— Боже мой, Джонатан, ты меня с ума сведёшь своими шутками! Посмотри, размазалась вся тушь!

Не решаясь заглянуть в гостиную, Сара так и стоит возле лестницы. Что-то с силой скребется о грудную клетку: с отцом она так не смеялась. И голос её так бодро никогда не звучал. Неужели они с шерифом Никсоном…

— Поверить не могу, — тихо бормочет О’Нил, поднимает взгляд на настенные часы и, ужаснувшись, спешит подняться в свою комнату.

Только когда дверь закрывается за ней, Сара позволяет себе дать волю эмоциям. Слезы выступают на глазах от одного только осознания, что отношения матери и отца окончательно зашли в тупик. У него своя жизнь в Балтиморе, а она устраивает свою здесь. Так вот, откуда такое упорство в просьбе дать ей выходной, вот, почему она без проблем просит шерифа города приглядеть за Сарой! Это безумие, это точно безумие, но когда они успели? Нужно всё обсудить с Дереком.

Измеряя нервными шагами свою комнату, О’Нил вдруг останавливается, поймав собственный взгляд в отражении зеркала. Ей вдруг хочется ударить себя по лицу за подобные сантименты. В конце концов, разве это плохо, что у мамы кто-то появился? Ведь теперь она будет занята не нравоучениями в адрес Сары, а таким вот беспечным хохотом, сидя вечером в гостиной вместе с шерифом Никсоном. Может быть, благодаря отцу Дерека, ей даже не составит никакого труда сбежать сегодня в бар, ведь матери явно сейчас не до Сары. И тогда, победно улыбнувшись, школьница подбегает к шкафу и достаёт оттуда всё, что уместили на себя многочисленные вешалки. Заметив куртку, подаренную Аароном в те первые дни их знакомства, девушка широко улыбается и прижимает черную кожу к груди. Что ж, с верхней одеждой разобрались.

От такого количества розового и персикового рябит в глазах. Сара убирает все свои свитера и сарафаны обратно в шкаф, решив дать волю сегодня чему-то особенному, чему-то, что вызовет восхищение в глазах Аарона. И пусть гардероб её скуден на подобные вещи, в которых, например, она видела вчера тех драконих, пару козырей в рукаве у неё всё же есть.

Сара снимает с вешалки чёрное платье на шнуровке и с раздражением фыркает, понимая, что оно недостаточно короткое, доходя почти до самой щиколотки. Достав из ящика в столе ножницы, девушка ловким движением отрезает часть подола и довольно улыбается, понимая, что в платье с длиной до середины бедра она будет смотреться гораздо взрослее, чем в ярко-розовом свитере и своём красном берете. А в тандеме с кожаной курткой Аарона наряд её у любого способен вызвать выпадение челюсти.

Проходит ещё около получаса, прежде чем довольная собой Сара предстаёт перед своим отражением в зеркале. На неё смотрит другой, совершенно незнакомый ей человек с густо накрашенными ресницами, в неприлично коротком платье и в кожаной куртке человека, в которого она по определению не должна влюбляться. Но Сара и не влюбляется, она лишь считает секунды до того момента, когда сможет его снова увидеть, влететь в его объятия, коснуться его губ и почувствовать его прямой взгляд на себе.

— Чего-то не хватает, — покрутившись перед зеркалом, заключает она.

Проблема кроется в розовом блеске для губ, что точно не подходит под образ девушки, собравшейся в логово драконов. Что-то несильно ударяется об оконную раму как раз в тот момент, когда Сара выходит из своей комнаты и тихонько следует в спальню мамы, чтобы стащить её красную помаду. Образ готов и, счастливая, она возвращается обратно. В тот момент, когда О’Нил бесшумно закрывает за собой дверь, чья-то внушительная фигура вдруг показывается в окне.

— Только не кричи! — Вишня оборачивается, выставляет ногу и, нащупав пол, забирается в её комнату.

Сара так и стоит в оцепенении, не в силах вымолвить и слова, как в ту ночь, когда он забрался к ней впервые.

— Ты меня напугал! — шёпотом рявкает она, наблюдая за тем, как Вишня с улыбкой подходит к девушке, поправляя свою кожаную куртку.

Страх есть, но он совсем незначительный, больше похожий на недоверие. Она уже не пятится назад, лишь стоя перед ним с недовольной физиономией, и дракон облегчённо вздыхает, протягивая ей руку.

— Вау, ты выглядишь… не как мышонок.

Злобно сощурившись, Сара складывает руки на груди.

— Ну, спасибо. И что ты здесь делаешь?

— Ваше такси прибыло, мадемуазель, — чуть поклонившись, произносит он. — Мне было приказано доставить вас на бал.

— Вот так, через окно?

Он пожимает плечами, бросая взгляд в сторону двери её комнаты.

— Я должен был войти через парадный, может быть, ещё и у мамы твоей руки попросить? — Вишня выгибает бровь. — Давай, красавица, пошевеливайся, всё веселье пропустим.

***

Сара ещё долго будет помнить то фееричное падение, когда нога её соскользнула с трубы, и она с визгом повалилась на Вишню. Как итог: дракон прихрамывал и не переставал подкалывать О’Нил, а она всё никак не могла расслабиться, переживая о том, что мама могла услышать её крик во время падения. Тем не менее, побег удался — вещи были сложены под одеялом, создавая видимость спящей Сары, а автомобиль Вишни уже подъехал к бару «Драконий хвост».

Они выходили из машины, не переставая хохотать на этой нелепой ситуацией.

— Мадемуазель, — Вишня обгоняет Сару, открывая для неё дверь.

Девушка отвечает ему благодарной улыбкой. Возле бара уже толпятся драконы — курят и о чем-то переговариваются друг с другом, а музыка гремит, кажется, на весь квартал.

— Откуда такие манеры? — спрашивает школьница, когда они вдвоём оказываются внутри.

Придерживая Сару за талию, Вишня наклояется к её уху:

— Просто мой брат-близнец — заноза в заднице!

Атмосфера безудержного веселья охватывает её с головой, и девушка, минуя удивление от слов Вишни, спешит найти взглядом Аарона. Дракон держит Сару за талию, уверенно ведя её в сторону импровизированной сцены, возле которой столпились остальные члены банды. Ей вовсе не верится: ещё недавно Вишня насильно затаскивал её в этот бар, а теперь всё, чего хочется Саре — развлекаться и танцевать под эту зажигательную музыку, желательно, чтобы рядом был Аарон.

— А где все?! — стараясь перекричать музыку, восклицает О’Нил.

Вишня сощуривается в поиске знакомых. Где-то впереди мелькает рыжая шевелюра, и Сара указывает своему новому приятелю в сторону стоящего к ним спиной Майкла. Пробраться через толпу оказывается проблематично, а когда они вдвоём оказываются возле сцены, то замечают плакат, растянувшийся по всей стене. «С возвращением самую проблемную задницу этого города», — гласит он.

— Майкл! — с улыбкой верещит Сара, касаясь его плеча.

Парень оборачивается, и брови его стремительно подлетают вверх. Эмоции одна за другой сменяются на его лице, остановившись, наконец, на удивлении. Он делает глоток пива и в ошеломлении переводит взгляд на довольного Вишню.

— Я был в таком же шоке, приятель! Только посмотри, как наша куколка разоделась.

Щеки её реагируют на слова дракона настоящим пожаром. Она опускает взгляд и пожимает плечами. В ту же секунду что-то с силой ударяется в её спину, и, обернувшись, Сара замечает перед собой довольного Бурого. Тот даже не даёт девчонке одуматься, мгновенно стискивая её в своих объятиях.

— Спасибо тебе! — кричит он, отстраняясь.

Сара улыбается в непонимании.

— Я ведь ничего не сделала. Тебя отпустили, потому что преступление повторилось.

— Знаю, но этот твой поступок с кражей моего дела… — Бурый восхищенно вздыхает и подходит к Вишне, обнимая лучшего друга за шею. — Драконы этого не забудут. Ты уже виделась с Аароном?

И Вишня, и Бурый, и Майкл замечают то, какой неистовой радостью в этот момент загораются голубые глаза Сары. Она мгновенно оживляется, чувствуя, как музыка, гремящая на весь бар, миллионами колокольчиков отзывается в её душе. Аарон. Она не видела его весь день, ей так неистово необходимо его увидеть, так безумно хочется поскорее найти в его янтарных глазах тот же восторг, что сейчас отражается в глазах её новых друзей. Это уже на клеточном уровне — нуждаться в нём.

Парни переглядываются и, расхохотавшись, хватают счастливую Сару под руки, утаскивая её в сторону столов. За самым дальним, огражденным спинками кожаных диванов от простых деревянных столов, девушка замечает Аарона, и душу её захлестывает ни с чем несравнимой радостью. Он сидит к ним спиной, о чем-то переговариваясь с каким-то мужчиной с татуировкой на лысине, а когда Бурый его окликает, с раздражённой физиономией оборачивается. Саре доставляет немыслимое удовольствие наблюдать за тем, как недовольно поджатые губы растягиваются в ухмылке, как взгляд его теплеет и ползёт от стройных ног девушки к её приоткрытой груди, а затем останавливается на губах. Кровь пульсирует в висках вместе с оглушающей музыкой, мурашки лихорадочно бегают по всему телу, а под прямым взглядом его, слегка затуманенным, она чувствует себя совершенно обнажённой.

Аарон встаёт из-за стола и протягивает Саре руку. Следом поднимается и мужчина, что сидел напротив него.

— Рад, что ты пришла, — сдержанно произносит он.

С радостным блеском в глазах Сара пожимает его руку. Когда их руки соприкасаются, обоих пронзает едва ощутимый разряд тока, заставляя их усмехнуться и отпрянуть друг от друга.

— Познакомься, это Гарри, — Хилл кивает в сторону улыбающегося здоровяка. — Гарри, это Сара.

Девушка приветливо кивает дракону, не чувствуя перед ним никакого страха. Все в их небольшой компании недоумевают, что делает среди них эта малолетка, но один только взгляд Аарона, направленный в её сторону, отвечает на все незаданные вопросы.

Во-первых, это удивление. Ему ещё не доводилось видеть на её губах соблазнительно-красную помаду, а на теле такой опасной длины платье в паре с его кожаной курткой. Он прежде не видел, чтобы она держалась так уверенно и не вздрагивала от каждого постороннего звука. И она раньше никогда не смотрела на него с таким… желанием.

Во-вторых, это восхищение. Причины всё те же: та же помада, тот же наряд, тот же взгляд и та же уверенность.

В-третьих, это то, что он сам для себя ещё обозначить не смог. Трудно описать всё то, что возникает в его душе вместе с образом этой девчонки, однако отрицать существование этих хаотичных чувств глупо и по-детски, В конце концов, он не восемнадцатилетний юнец, искоса поглядывающий на Сару, как это сейчас делает Майкл.

Аарон назовёт это чувство влечением. И останется доволен таким раскладом дел.

— Ладно, было приятно перетереть обо всем, Хилл, я пошёл к своим, — Гарри похлопывает босса по плечу и спешит слиться с толпой.

Бурый усаживается на диван, увлекая за собой и Вишню. Аарон делает приглашающий жест рукой для Сары, и она занимает место на противоположном диване. Девушка вздрагивает, когда Хилл садится рядом. Их бедра соприкасаются, и мужчина с ухмылкой наливает себе виски. Немного погодя, Майкл занимает место рядом с Вишней. Не проходит и минуты, когда официантка приносит им ещё выпивки.

— Ты такую речь от Аарона пропустила, я чуть не обделался! — Бурый хватает бокал и мгновенно опустошает его. — Малышка же будет пить с нами, верно, босс?

Отправляя О’Нил задумчивый взгляд, Хилл все же кивает. Сегодня можно.

— Потому что в этот момент она летела с трубы! — встревает Вишня.

Они с Сарой обмениваются весёлыми взглядами и, не сдержавшись, позволяют себе расхохотаться. Аарон всегда будет сравнивать Сару с Вишней, — они ведут себя как дети, вероятно, таковыми и являясь. Бурый вдруг начинает о чем-то упорно спорить с Майклом, — их отношения всегда шатко балансируют между «я за тебя любого порву, приятель» и просто «я тебя порву». Неожиданно для себя Аарон протягивает Саре бокал с виски, и она со смущённой улыбкой принимает его из рук мужчины.

— Ты ведь пила что-нибудь крепче пива на школьных вечеринках, верно? — с опаской спрашивает лидер драконов.

Сара кивает, а правда о том, что её даже не зовут на школьные вечеринки, так и рвётся наружу. Тем не менее, она пытается держаться уверенно, делая несколько глотков обжигающего алкоголя. Кажется, вся полость её рта начинает гореть так, будто там развели костёр и, широко распахнув глаза, она пытается опустошить бокал залпом. Хилл закатывает глаза и делает несколько глотков из своего бокала.

— Давайте выпьем за Бурого, — радостно возвещает Вишня, прерывая немую сцену наблюдения за тем, как Сара впервые в жизни пробует что-то крепче пива.

Майкл пихает приятеля в бок.

— Мы пьем за него весь вечер.

— А ты что, не рад за меня? — обиженно стрельнув глазами, Бурый наклоняется к Тёрнеру.

— Ты пробыл за решёткой несколько дней, не утрируй, — закатив глаза, отвечает Майкл.

— А мог бы несколько десятилетий! — голос Бурого срывается на девчачий писк.

Аарон не обращает на эту драму никакого внимания, Вишня выискивает взглядом симпатичных девчонок, и только Сара в напряжении следит за их ссорой, и испуганно вздыхает, когда на фразе «пошли-ка, разберёмся» эти двое выходят из-за стола.

— Они же сейчас покалечат друг друга! — девушка поворачивается к Аарону, хватая его за руку. — Сделай что-нибудь!

Крик её утопает в килобайтах музыки, но Аарон все же успевает уловить знакомые нотки паники, к которой он так привык. Не сказав ни слова, Вишня вдруг подрывается с места и направляется в сторону какой-то брюнетки, остановившейся возле барной стойки. Сара не успевает реагировать на сменяющиеся друг за другом события, так и не осознав до конца, что они остались за столом вдвоём.

— Майкл и Бурый пошли курить, забудь, они постоянно собачатся, — лениво отвечает Хилл и делает глоток виски. — Насчёт Вишни… он пошёл окучивать очередную мадам. Кстати, я рад, что вы разрешили все непонятки между собой.

Девушка кивает, отрывая испуганный взгляд от Вишни и берет свой бокал, на дне которого ещё осталось немного виски. Сделав пару обжигающих глотков, она в ужасе выдыхает.

— Как вы это пьёте? — поморщив нос, спрашивает школьница.

Вскинув голову, Аарон смеётся. Взгляд его уже затуманился алкоголем: это видно и в его ленивых нерасторопных движениях, и в горящих глазах, не отрывающихся от выреза на её груди. А затем Хилл кивает каким-то своим мыслям и произносит:

— Сними мою куртку. Ты выпила, через несколько минут с ума сойдешь от жары.

— Ты хочешь, чтобы я отдала тебе её обратно? — испуганно восклицает Сара, цепляясь за её края. — Я не отдам.

Расхохотавшись, он качает головой. Приятная истома разливается по всему его телу, и это невероятное удовольствие от алкоголя вкупе с опьянённостью её присутствием творят с его сознанием просто невероятные вещи. Наконец, смирившись, Сара стягивает с себя куртку, открывая мужчине вид на свои оголенные плечи. Его мгновенно одолевает жажда. Он опустошает свой бокал и всем телом поворачивается к смущённой О’Нил, проводя указательным пальцем по её руке — от ладони до плеча. Кожа её мгновенно реагирует мурашками.

— Помнишь, я говорил, что тебе не стоит бояться своей сексуальности, — медленно произносит он, заглядывая в расширенные от удивления голубые глаза.

Щёки отвечают ему яростным румянцем, — то ли от слов и действий его, то ли от виски. Сара знает — ей много не надо, чтобы напиться. И вот лёгкое опьянение уже затрагивает какие-то участки её сознания, делая девушку чуть раскрепощеннее и смелее.

— Помню, — с улыбкой говорит она и выпрямляется, подставляя под его голодный взгляд меняющую зону декольте. — А для чего сцена?

Аарон хочет заскулить от досады на весь мир и на эту девчонку, что так мастерски умеет испортить момент всего одним неуместным вопросом. Вот что, что в её голове сейчас творится? Вроде и на глазах его она взрослеет, пытается выглядеть иначе и поступать иначе, а затем снова возвращается в тот образ глупой маленькой девочки с красным беретом на голове.

— Чтобы ты спросила, — цитирует он Сару, вызывая улыбку на её лице.

Музыка в этот момент сменяется с ритмичной на более плавную, и Аарон ухмыляется, скользя по фигуре О’Нил обезоруживающим взглядом.

— Станцуй мне, — хриплым от возбуждения голосом вдруг произносит он.

В удивлении распахнув глаза, Сара не сразу понимает, чего он хочет.

— Давай же, — подначивает мужчина, встаёт из-за стола и протягивает к ней руки. — Я хочу, чтобы ты станцевала для меня.

Всё её тело пронзает дрожь: так желание борется с нерешительностью. Она встаёт из-за стола и в непонимании смотрит на дракона, что садится обратно, испепеляя её напряжённым взглядом. Музыка продолжает играть, но она ведь совсем скоро закончится, и Хилл решает привести контраргумент:

— Ты ведь хочешь доказать мне, что ты не ребёнок, да? Хочешь, чтобы я видел тебя в ином свете? Так покажи это.

Он с ней играет. Это всё так странно и непривычно, но ей не остаётся выбора. Лучшее, что она может сделать для себя – доказать Аарону правоту его же слов. Поэтому девушка хватает со стола его бокал, делает несколько жадных глотков, и, выдохнув, отходит на несколько шагов назад. Выпитый бокал виски даёт о себе знать: смущение выцветает на фоне беспощадного желания показать ему ту сторону себя, которая только-только начинает раскрываться. И какое счастье, думает Сара, что в этой части бара они скрыты от посторонних глаз.

Музыка продолжает играть, и девушка неуверенно проводит ладонями по своим бёдрам, начиная плавно двигаться. Смущение вдруг снова даёт о себе знать, когда она замечает на себе его томный взгляд, и тогда девушка медленно подходит к Аарону, хватая его за шею и не переставая двигаться, мысленно озвучивая каждое своё движение, боясь ошибиться. Мужчина опускает руки на её талию, опускаясь до поясницы, и девушка чувствует тугой узел, стянувшийся внизу живота. Она видела по телевизору подобные танцы, всегда морщила нос и просила маму переключить, а теперь и сама пытается повторить движения тех девиц в чулках, плавясь от ощущения рук Аарона на своём теле. Девушка снова отходит от дракона, полностью сливаясь с музыкой, поворачивается к нему спиной и наклоняется, тряхнув волосами.

А Хилл, черт возьми, на пике своего возбуждения. Он тянет к ней руки, но больше Сара не приближается, она вошла во вкус, она выпустила всё то, что долгое время прятала глубоко в своей душе. И взгляд её томный и затуманенный, и волосы эти, ко лбу прилипшие, и плавные сексуальные движения, и платье, что девушка в танце задирает ненарочно… всё это окончательно срывает ему крышу — как раз в тот момент, когда музыка сменяется какой-то бешеной рок-композицией.

Сара словно просыпается ото сна в этот момент, но даже не успевает отреагировать, когда Хилл поднимается с дивана и вплотную подходит к девушке обхватывая её румяное лицо ладонями и крепко целуя. С такой страстью, что один поцелуй способен до оргазма довести обоих. Сара обмякает в его руках, но он вовремя подхватывает её за талию, целует её в шею, а затем резко берет за руку и уводит ошеломленную девушку в сторону своего кабинета.

Только оказавшись окончательно скрытыми от посторонних глаз, Хилл позволяет себе напасть на Сару, точно изголодавшийся зверь. Она подаётся навстречу и рукам его, и поцелуям, сама желая мужчину не меньше. Прижимая её к поверхности двери и одновременно проворачивая ключ, чтобы их никто не смог побеспокоить, Хилл до крови закусывает её нижнюю губу, с силой сжимает её грудь, пытаясь мысленно дать себе пощёчину, заставить себя оторваться от неё или быть хотя бы немного нежнее с ней, но всё это просто не в его силах, не рядом с этой девчонкой. Он отрывает её от двери и прижимает к стене, тянет за шнурки на этом чертовом платье, и то окончательно спадает с её тела, оставляя девушку в одном нижнем белье. Сара тянет руки, чтобы прикрыть грудь, вдруг чувствуя волну сильнейшего смущения, но дракон перехватывает её запястья и делает шаг назад, любуясь её совершенным телом.

— Ты потрясающая, Сара, — хриплым от возбуждения голосом шепчет он.

Лицо её озаряет широкая улыбка. Она опускает взгляд и тянет к нему руки, обвивая их вокруг шеи мужчины. Хилл снимает с себя куртку и рубашку, впивается в её губы жадным поцелуем, и, не разрывая его, тянется к ремню на своих джинсах.

Где-то на самом дне сознания голос разума отчаянно кричит: «Остановись, она наверняка девственница, с ней по-другому надо, да она девчонка ещё, с ней никак не надо вообще!». Аарон его не слушает. Сара плавится под его прикосновениями, игнорируя поселившийся в душе страх неизвестности, и когда спина её соприкасается с холодной кожей дивана, выдыхает мужчине в губы:

— Я хочу тебя.

Он улыбается, а она испуганно округляет глаза. Это её первое «я тебя хочу», это, вообще, первый раз, когда она лежит в одном нижнем белье под мужчиной. Но Сара ему доверяет, она знает, что он не сделает ей больно и не оставит. А потому она окончательно расслабляется и в удовольствии прикрывает глаза, выгнув спину, когда он опускает чашечки её бюстгальтера, покрывая аккуратную грудь девушки влажными поцелуями. Рука мужчины, тем временем, уже медленно подбирается к её трусикам, отодвигая их в сторону и проникая в девушку одним пальцем.

Она закусывает губу от лёгкой боли, смешанной с наслаждением, и мужчина поднимает на неё довольный взгляд.

— Такая влажная для меня.

— Поцелуй меня, — мгновенно отзывается она, притягивая мужчину к себе за шею.

Аарон не возражает, когда касается своими губами её губ, мгновенно входя во вкус и с каждой секундой делая поцелуй всё более глубоким. Сара вздрагивает, когда чувствует его возбуждение, упирающееся в её бедро, и этот маленький жест заставляет навязчивый голос разума Хилла вновь пробудиться, подавая ему свои осуждающие сигналы. Оторвавшись от её губ, упрямый Аарон решает послушать лишь часть из того, что истошным воплем орёт его совесть.

— Ты ведь умная девочка, Сара? Не расскажешь никому о том, что между нами произойдёт? — язык заплетается от страсти и выпитого алкоголя, но он, игнорируя удивлённый взгляд девушки, продолжает. — Мы ведь с тобой просто развлечемся, ничего серьёзного. А утром обо всем забудем, нас ведь с тобой ничего не связывает, кроме влечения, да?

Оглушенная, пораженная, уничтоженная его словами, Сара резко отстраняется от мужчины, в ошеломлении распахнув глаза. Нет, нет, нет, это не он говорит, это не его слова! Она просто в это не верит, не хочет верить, не хочет слышать, но и находиться рядом с ним, отчего-то, не хочет тоже. Всё её тело мгновенно парализует слабость, вызванная шоком, но Сара всё же находит в себе силы резко отпихнуть от себя Аарона.

Что-то с гулким грохотом в этот момент разбивается в её груди.

========== Глава 16. Драконий хвост ==========

За все семнадцать лет своей безоблачной жизни Саре О’Нил ещё никогда не было по-настоящему больно. Сбитые коленки и счёсанные ладони — результат падения с велосипеда, фраза «извини, но мне нравится Кейси» из уст того самого мальчика, неподаренная кукла на Рождество, несданный зачёт по истории, — все те губительные мелочи, которые, как она думала, делали ей «больно». Малышку Сару оберегали от этого жестокого мира всеми правдами и неправдами: забаррикадировав ребёнка книгами и учебниками, суетливая и строгая мать с самого детства твердила, что жизнь нужно познавать исключительно с печатных страниц, что там и только там она сможет найти ответы на все вопросы. И Сара жила в своём воображаемом лавандовом мире, где нет предателей, криминалов и иждивенцев, а только прекрасные принцы-моралисты с благими намерениями, только светлое будущее и неизменный хэппи-энд. Она верила этим книжкам больше, чем кому-либо, больше, чем своей матери, что, прикрываясь своей псевдопросвещенностью, лишь сбагривала все воспитательные обязанности на несчастную литературу.

И когда реальность вдруг показала девочке свое истинное лицо, обнажив окровавленные клыки, Сара не на шутку перепугалась. Это была не боль. Неверие, только и всего.

Потому что так не бывает. Не может прекрасный принц вдруг стать главным антагонистом истории, не может он взять и разрушить всё то, к чему вёл сюжет той прекрасной сказки, которую Сара создала в своей голове. Это просто невозможно, это противоречит всем канонам! И плевать, что прошлое у принца «так себе», и что всё его существование тайной незримой окутано, и что принц, на самом-то деле, уже в короли годится. На всё плевать. Просто это не тот финал, на который она рассчитывала. Поэтому, может быть, Сара сейчас проснётся, откроет глаза и окажется в своей розовой комнате с плюшевым жирафом и фиалками в разноцветных горшках.

Девушка крепко зажмуривает глаза, — так, что в кромешной тьме уже пляшут ярко-желтые звёздочки, а затем открывает их, встречаясь с недоуменным взглядом Аарона, затянутым поволокой желания.

Всё это не было сном. А он никогда не был принцем.

— Сара?

Его чуть хрипловатый глубокий голос, — кажется, это то, что приводит её в чувства. В остатки чувств. Сара всё ещё держит дракона на расстоянии вытянутой руки, другой прикрывая оголенную грудь. Сейчас как никогда она чувствует себя жалкой, ничтожно маленькой и глупой.

— Ты сказал… ничего серьёзного?

Тряхнув головой, мужчина пытается понять — почему она вдруг стала такой холодной, почему отстраняется и к себе его не подпускает. В голубых глазах её бушует истинный шторм из противоречивых чувств, но все эти волны вдруг разбиваются об острые скалы его слов:

— Я выразился неясно?

Это не прозвучало грубо, но Сара вдруг почувствовала, с каким невероятным усердием он сейчас плюнул ей в душу. Она обводит его лицо, исказившееся гримасой недоумения, ошеломленным взглядом, тихо выдыхает, будто последние ростки жизни покинули её душу, а в следующую секунду небольшое служебное помещение оглушает звонкая пощёчина.

— Ты что творишь, мать твою?! — орёт Аарон, прижимая к пылающей щеке ладонь.

Сара ничего не отвечает и, пользуясь последними секундами его ступора, сгребает свои вещи и подрывается с дивана, наспех натягивая платье. В висках отчаянно бьётся команда: прочь отсюда, и как можно быстрее. Но Хилл встаёт в тот самый момент, когда девушка поднимает с пола упавшую куртку. Резким движением он хватает её за запястье.

— Отпусти меня, — шипит она, чувствуя, как слёзы лихорадочно стекают по её щекам.

Аарон смотрит на неё немигающим взглядом, сжимая челюсти и ни черта не понимая. В какой момент всё пошло не так? И почему перед глазами образ её расплывается, словно протяни он руку, — и девчонка исчезнет?

— Сара, что произошло? Я тебя чем-то обидел? — твёрдо спрашивает он.

— Ты… — голос тонет в безмолвных рыданиях. — Ты меня уничтожил.

Какая-то нечеловеческая сила, обусловленная внутренней яростью на него, на себя и на весь этот мир, позволяет Саре вырывать руку из его мёртвой хватки, метнувшись к выходу.

Дверь едва не слетает с петель.

— Я тебе говорю: она меня минут десять глазами раздевала. Сла-а-аденькая.

— Да чё ты мелешь? Она даже ни разу не повернулась к нам лицом.

— Бурый дело говорит. Ты стал слишком много воображать, Вишня.

— Смотрите-ка, малыш Майкл впервые со мной согласился!

— Это потому, что он хочет тебя трахнуть.

— Ну вы и придурки.

Звонко расхохотавшись, драконы спешат чокнуться пивными бокалами. Хмельной напиток — живительная влага после нескольких бутылок виски, глоток воздуха, вишенка на торте, которая, конечно, обязательно внесёт свою лепту в опьянение этих троих. Но им плевать. Это ведь так весело, — стоять здесь, бесить Грейс и выглядывать свеженьких красоток, которые здесь, вообще-то, не просто так. И когда три изголодавшихся по женскому телу взгляда снова возвращаются к хищным поискам новой жертвы, одна из них вдруг показывается на туманно-пьяном горизонте. Она вылетает из кабинета босса, натягивая на своё худощавое тело кожаную куртку, — это замечает Бурый.

— Эй, это не Сара там?

Вишня с трудом отрывает взгляд от красотки-брюнетки в углу бара, переводя его туда, куда указывает рука Бурого. Расталкивая вальяжную пьянь, она пробирается к выходу, — волосы девчонки спутались, а на щеках сияют мокрые дорожки от слез. Парень напряжённо сглатывает, когда замечает, что в следующую секунду из своего кабинета выбегает Хилл. Аарон оглядывается по сторонам, наспех надевая рубашку, зарывается пальцами в волосы и поднимает взгляд к потолку.

— Я за Сарой, — Вишня в тот же миг становится серьёзным.

Майкл поджимает губы, вглядываясь в грозную фигуру своего босса. Весь его вид то ли о разочарованности, то ли о злости кричит, и нетрудно догадаться, какой раздор мог произойти между этими двумя в его кабинете.

— А я поговорю с Аароном, — Тёрнер похлопывает Вишню по плечу.

В ту же секунду парни разбредаются в разные стороны. Бурый молча наблюдает за развернувшейся неожиданной драмой и, прижав губы к бокалу, сам себе говорит:

— Ну, а я выпью ещё пива.

Музыка бьёт по вискам, привкус горечи на языке и полное невладение ситуацией, — Аарон пьян, но он чётко осознает всю паршивость ситуации. Что-то пошло не так, уверен он, а вот в чём его вина и почему девчонка вдруг сорвалась и с такими громкими словами из кабинета его вылетела — в этом он будет разбираться на трезвую голову, которая завтра, вероятно, будет разрываться от боли. И он стоит, оперевшись о стену и вглядываясь в мелькающие силуэты мимо проходящих девушек, надеясь в каждой из них найти Сару. Нет, она давно сбежала. И желание помчаться за ней сейчас очень теснопереплетается с желанием послать всё к чертям собачьим. Хилл выбирает второе.

— Эй, Аарон!

Кто-то окликает дракона, и он убирает руку с ручки двери, нехотя оборачиваясь. В отражении зелёных глаз Майкла Тёрнера Аарон находит собственное чувство вины. Именно в эту секунду оно и даёт о себе знать, в кулаке своём сжимая остатки его прожженной души.

— Чего тебе?

— Что это было сейчас? — Тёрнер не церемонится, кивая в сторону выхода, где в последний раз промелькнула макушка Вишни.

Проследив за его взглядом, Хилл поджимает губы и тихо чертыхается. Откровенничать сейчас, на пьяную голову, пытаться излить душу какому-то девятнадцатилетке, у которого ещё молоко на губах не обсохло?

Почему бы и нет?

— Входи, — мужчина сухо кивает в сторону своего злосчастного кабинета.

Тошно уже становится от количества всех сумасшедших событий, происходивших в его стенах. Никакие «допросы с пристрастием» связанных на стуле придурков с кляпом во рту не сравнятся с той вакханалией, которую периодически вытворяет эта девчонка. И сколько ещё раз она будет выбегать отсюда в слезах?

Устало потерев шею, Аарон заходит внутрь, бросая беглый взгляд на этот чёртов диван. Кожа его щеки всё ещё помнит эту роковую встречу с её маленькой ладошкой, губы горят от неподаренных поцелуев. Голова начинает кружиться, а от одних только воспоминаний приходит новая волна опьянения. И чёрт его знает: язык его длинный всё испортил или этот дурацкий юношеский максимализм, которому целую колонку в утренней газете вдруг посвятили. Да, Аарон читает газеты. Криминальные хроники, — в надежде не встретить там свое имя.

— Куда она побежала? — сухо фыркает мужчина, рухнув на диван.

Больше всего на свете ему сейчас хочется выпить. Но под рукой у него только сигареты, и уже через пару секунд горький запах табака заполняет небольшое помещение. От аромата её духов не остаётся и следа. Хилл прикрывает глаза.

— К выходу, — Майкл, наконец, садится рядом.

— Одна?

— С ней Вишня.

Волна облегчения омывает напряжённое тело мужчины. Он откидывает голову на спинку дивана и немигающим взглядом смотрит в потолок. На белоснежной поверхности то и дело мелькают кадры минувших событий: её разгоряченное тело, глубокие поцелуи, прикосновения, сбившееся дыхание, ощущение абсолютнейшей эйфории и пика удовольствия об одной только мысли о ней, сладость противоречий, а затем вспышка, слезы и побег. Аарон поворачивает голову в сторону Майкла, молчаливо ожидающего объяснений.

— Прежде, чем ты что-то скажешь, я вставлю свои пять центов, — Тёрнер поднимает два пальца вверх, прерывая ещё не начавшуюся речь босса. — Сара в тебя влюбилась.

И тогда его словно прошибает током. Янтарные глаза наливаются злостью и разочарованием, — на неё, на себя, на Майкла, на весь этот чёртов мир. И будь он сейчас менее пьян, по-другому бы не среагировал. Не впервые в него влюбляется какая-то глупая девчонка. Но это первый раз, когда ему не хочется засмеяться.

— Дерьмо, — он тихо чертыхается и делает пару глубоких затяжек.

Пелена дыма рассеивается, и образ Майкла становится более чётким. Тогда-то Хилл и видит поджатые в досаде губы, и руки, недовольно сложенные на груди. В какой-то момент Тёрнер возомнил себя её старшим братом — это очевидно. Наверное, с тех самых пор, как Аарон приказал ему приглядывать за этой маленькой катастрофой в школе.

— Тогда я в заднице, — продолжает Хилл, тяжело вздыхая. — Я предложил ей поразвлечься. И угораздило же меня такое ляпнуть.

Майкл в удивлении поднимает брови.

— Это раскаяние?

— Это сожаление.

— Воу, — подняв ладони, Тёрнер спешит усмирить пыл своего лидера.

— Чёрт подери. Я выпил. А она горячая, крутится у меня перед носом целыми днями, что мне ещё было делать?

— Вероятно, не быть таким бессердечным мудаком, — бубнит Майкл. — Чёрт, да все в банде знают, что между вами что-то происходит. И все знают, что ей семнадцать. Ты ведь понимаешь, что это наказуемо?

Мужчина сжимает челюсти и кулаки, стараясь проигнорировать пелену ярости, возникшую перед глазами. Какой-то щенок учит его жизни! Хочется разнести весь этот гребаный кабинет к чертям, а диван сжечь, но пока единственное, что сейчас в огне — его душа. Да откуда он знает — что правильно, а что нет? Все эти любовные перипетии — не его профиль, и точно не ему с его очерствевшим сердцем сейчас испытывать судьбу.

— Слушай, я вижу Сару каждый день, — Майкл напряжённо вздыхает и всем телом поворачивается к разбитому чёрт пойми чем мужчине.

Это как учить ходить ребёнка, — пытаться достучаться до него. Все знают историю Аарона, все знают, что послал он эти человеческие чувства куда подальше, а их хилые остатки толстым слоем бетона залил. Но, может быть, благодаря Тёрнеру сквозь вечную мерзлоту его души пробьётся хоть один росток. Будь это чувство вины, сожаление, раскаяние, привязанность — не имеет значения.

— Она дружит с кудрявой девчонкой по имени Кэнди. Они берут самый отвратительный молочный коктейль в кафетерии и садятся за столик у клёна на заднем дворе. Я пару раз слышал, о чем они говорят. О книжках, об уроках, о том, как сегодня на эту кудряшку взглянул ещё один член их банды неудачников — Дерек. С ними никто не общается особо, их не зовут на вечеринки, не подсаживаются за их стол. А ещё у неё есть этот мутный друг — Моринг. И всё у них ванильно и клубнично, никто над ними не издевается и сердце ей никто не разбивает.

Сквозь опьяненный рассудок слова Майкла добираются до Аарона крайне неохотно. Сигарета стлела, и так погано на душе вдруг становится. Дракон зарывается пальцами в волосы.

— И к чему ты мне всё это сейчас говоришь?

— К тому, что ты только что влез в её розовый мир и все её эти чёртовы фиалки с бумажными корабликами из книжных страниц растоптал. Она в тебя влюбилась. А ты послал её к черту.

Дыра в душе разрастается с каждым сказанным словом. Может быть, чувство вины ещё не настолько сильное, но оно уже посылает первые сигналы в виде участившегося дыхания и горького привкуса на кончике языка.

— Что ты пытаешься мне доказать? — Аарон оттягивает пальцами нижнюю губу, смотрит на дверь, а затем выпускает длинный выдох. — Я ни о чем не жалею.

— Не жалеешь о том, что разрушил её мечты?

Последний раз бросив суровый взгляд на Майкла, у которого едва ли не нимб над головой светится, Хилл встаёт с дивана и подходит к столу. Он слишком пьян, чтобы думать и слишком трезв, чтобы послать всё к чертям и забыть. Только и способен он на брошенное через плечо сухое:

— Кто-то должен был это сделать.

***

Продрогший салон автомобиля в очередной раз сотрясает раскат рыданий. Это боль выбирается из своего заточения потоком горьких девичьих слёз. Сара обхватывает себя руками и с силой зажмуривает глаза. Она чувствует себя грязной, использованной, непонятой и ни черта не понимающей. Только сочувственный взгляд небесно-голубых глаз Вишни, поймавшего её на парковке бара, говорит девушке о том, что ей есть, с кем поговорить.

Но плечи по-прежнему содрогаются от уже безмолвных рыданий. Желание вернуться в этот чёртов бар и накостылять Аарону перекликается со всеобъемлющим разочарованием. Вся непознанная за эти годы боль разрастается в её душе с такой силой, что перетерпеть это испытание становится непосильной задачей. И всё это вовсе не потому, что Аарон уничтожил её своими словами.

А потому, что в такие моменты ты и начинаешь понимать свои безобразные чувства к этому человеку.

— Он видит меня только как секс-игрушку, Вишня, — всхлипнув, отвечает Сара. — Я-я… думала, что, может быть, у нас всё будет по-настоящему… и когда он целовал меня, — она нервно сглатывает, убирая руки от лица. — Я была почти уверена в том, что он чувствует то же, что и я. Почему ты понимаешь, что влюбился только тогда, когда этот человек делает тебе больно?

Вишня не знает, что сказать. Но за всей его беззаботностью, этим, порой, раздражающе-детским поведением и пошлыми шутками скрывается нечто глубокое, и парень берет руки девушки в свои, с пониманием заглядывая в её глаза. Он и сам был на месте Аарона когда-то, сам хотел поразвлечься с этой малышкой денёк-другой, только в отличие от босса у Вишни есть душа, и вся она будто магнитом тянется к этой маленькой глупой Саре. А Хиллу плевать. На месте его души давным-давно нет ничего, кроме пепелища. И ей, наверное, нужно это знать.

— Это проверка сильными чувствами, когда одно вытесняет другое, мышонок.

Она хлопает мокрыми от слез ресничками и в непонимании пожимает плечами.

— Ладно, слушай, я его не оправдываю. Но у Аарона есть причина, по которой он повёл себя, как мудак. Он просто не умеет по-другому.

— Как это? — девушка округляет глаза, надеясь, на самом деле, найти ему оправдание.

— Это та самая история названия нашего бара, о которой ты постоянно спрашиваешь, — парень кивает в сторону неоновой вывески.

Во взгляд девушки возвращается её неизменное любопытство. Она поджимает губы и всем телом поворачивается к Вишне, ожидая этот желанный рассказ.

— Он ведь уезжал в Лос-Анджелес, знаешь? — получив от Сары кивок, дракон продолжает. — Там он встретил девушку. Они оба были молоды, а её имени так никто и не знает.

На этих словах сердце Сары болезненно сжимается в груди. Она чувствует невыносимой боли укол ревности и спешит дослушать историю Вишни до самого конца. Или хотя бы до той части, которая хоть немного остудит её пыл.

— Босс никогда не трепался о своей жизни, а эту лабуду нам по пьяни разболтал Джек — его кореш, с которым они бороздили просторы Калифорнии. Не знаю, как на самом деле, но Джек говорит, что любовь у них была большая, совместное будущее и бла-бла-бла. Он хотел её забрать в Сентфор и здесь на ней жениться, а потом девчонка узнала о его планах на возвращение в город. Кто-то ей там разболтал, что он собирается банду основать и что сам Хилл, оказывается, не белый и пушистый любящий придурок, а настоящий криминал. Она бросила его в день отъезда. Джек своими глазами видел, как эта вертихвостка ему кольцо отдавала. Сказала, что такая жизнь ей не подходит и что одной только любви недостаточно. Чёрт, да она даже условий ему не ставила, мол, или я или банда. Как узнала о делишках его тёмных — сразу в кусты. Вот такая вот история, мышонок.

Вся истерика вмиг сходит на нет, мокрые дорожки высыхают на щеках, а прерывистое дыхание перерастает в едва слышное, когда она, смакуя каждое слово Вишни, пытается добраться до самой истины. Так вот, почему миссис Хилл сказала, что из Лос-Анджелеса Аарон вернулся совсем другим человеком! Ему разбили сердце. Его доверие и любовь растоптали, женщина, которую он любил, была готова отказаться от него только потому, что он делал «плохие дела». Ужаснувшись, Сара пытается понять, насколько плохими они должны были быть, чтобы добровольно отказаться от такого как… Аарон. Он убивал людей? Может быть, она узнала об этом и поэтому решила его бросить?

Нет, Аарон не способен на такое.

Но оправдывает ли это его? Девушка прикусывает внутреннюю сторону щеки и погружается в глубокие раздумья. Нет, нет! Это объясняет лишь его холодность, его отстраненность и замкнутость. И сейчас, когда её чувства беспощадно растоптаны, когда она унижена, когда её зарождающуюся влюблённость срезали вместе с корнем — Сара не хочет его понимать. Она бы никогда не уподобилась этой девушке, а он, кажется, перенял её способность «всё разрушать». Но что теперь делать? Что делать, когда всё, что она к нему испытывала, вдруг усилилось вдвойне? Как теперь быть, не видя его, не желая его знать?

Сара в тупике.

— Но почему бар называется так? — спрашивает О’Нил, нервно теребя пальцы.

— Ах, да. Я только сейчас понимаю, что эта девчонка была на тебя похожа. Она долго за ним бегала, постоянно где-то ошивалась, как хвост. Так её ласково и прозвали — хвостик. Кретински звучит, правда? И не верится, мать его, что Аарон на самом деле находил это милым. Только и знаем мы об этой девчонке прозвище её дурацкое, да то, что босс приехал и бар так назвал. С именем решил не палиться, видимо. Потому что, как сказал Джек, он, наверное, по сей день ждёт, когда она приедет.

Её бедное, израненное всеми событиями сердце, в очередной раз не выдерживает такой моральной пытки. Сара накрывает лицо ладонями и прерывисто вздыхает, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Он всё ещё ждёт свою первую любовь. Он всё ещё её любит. О’Нил нужна ему для развлечений, для чёртовой игры в одни ворота, чтобы потом, дождавшись эту девушку, беспощадно и навсегда бросить Сару.

И поэтому школьница убирает руки от лица и медленно качает головой, пристально глядя в глаза Вишне.

— Я не хочу, — уверенно говорит она. — Я не хочу быть ничьей заменой. Отвези меня домой, пожалуйста, я больше не могу здесь находиться.

***

Не проснуться разбитой — лишь потому, что Сара и не засыпала. Бесконечная ночь, проведённая в истерике, посвящённой подушке, прошла даром. О’Нил открыла глаза, сделала глубокий вдох и заставила себя подняться с кровати, чтобы просидеть на ней ещё чёрт знает сколько времени, уперевшись пустым взглядом в раздражающе-розовую стену.

Весь её маленький идеальный мир утопал в чернилах, и Саре больше не казалось это весёлым. Впервые за время, проведённое с драконами, ей захотелось выбраться из этого лживого убежища под их крыльями. Может быть, если бы не рассказ Вишни, она снова бы притащилась в этот бар и нарочно маячила перед глазами Аарона, принуждая его к разговору. Но теперь Саре ясно: она стала тем же драконьим хвостом, каким была та девушка в Лос-Анджелесе. Только вот разница между ними была колоссальная — одну Хилл любил, а другую нет.

— Милая, завтрак ждёт!

Сара спускается по лестнице, едва волоча ногами. Вся эта напускная забота — результат шумной ночки мамы и мистера Никсона. Любопытно, думает Сара, сколько мужчин понадобится матери, чтобы она полюбила свою дочь?

— Я не голодная, — сухо отвечает девушка, хватает пальто и выходит из дома.

Первое декабря. Небо ещё не расщедрилось на первый снег, но зима уже чувствуется в каждом лёгком дуновении ветра. Сара не заботится о том, что забыла шарф, не смотрит под ноги и не торопится на первый урок. Колючие заморозки, кажется, наступили и в её душе.

Самая паршивая боль — вездесущая. Она не только внутри прожигает органы и распространяет убийственный яд по венам, она ещё и снаружи. Вот прямо перед глазами стоит пьяной ухмылкой и в ушах этим хриплым шёпотом: «Мы ведь просто развлечемся, ничего серьёзного». С такими, как та девушка, не развлекаются, в них влюбляются, зовут замуж, называют их именами бары и все десять чёртовых лет ждут их возвращения. А глупая, маленькая Сара в красном берете и с тетрадкой по истории нужна для того, чтобы раздевать её пьяным на диване в своём кабинете и распаляться о том, как им вдвоём может быть «весело». Вот только она и правда глупая и маленькая, раз позволила этому случиться. Раз поддалась этим сильным рукам, этим жарким ласкам, этим чувственным губам. И теперь она навсегда его пленница. Как бы ни пыталась выбраться, сколько бы разочарований ей ни принесли его слова и его поступки.

Когда знакомая вывеска школы показывается на горизонте, Сара морщится от прорыва ветра и ускоряет шаг. Наряду с уничтоженностью вчерашним вечером её одолевает предчувствие. Вязкое, горькое. Может быть, что-то случилось с Люком? Сердце в волнении пропускает удар. Она буквально вбегает на территорию школы, где мельтешат спешащие на урок старшеклассники, и вдруг замечает на себе несколько заинтересованных взглядов. Сара оборачивается на кучку подростков, столпившихся у входа, и они вдруг начинают смеяться. Девушка опускает взгляд на свою одежду и, убедившись, что она на ней, вообще, присутствует, спешит скрыться от этих странных взглядов за дверьми школы.

Но внутри ситуация вдруг повторяется. О’Нил идёт по коридору, прижимая к груди рюкзак, когда замечает, что на неё смотрят все, мимо кого она проходит. В спину ей вдруг прилетает скомканный лист бумаги, и девушка вздрагивает, когда слышит позади себя громкое:

— Ну ты и шлюха!

Сара в изумлении открывает рот и оборачивается, уставившись на незнакомого ей парня. Он стоит возле своего шкафичка и усмехается, пихая в плечо своего одноклассника. Тот не остаётся стоять в стороне.

— Слушай, а мне отсосешь? Плачу десятку!

— Ч-что? — голос переходит в беспомощный шёпот.

Парни отбивают друг другу «пять», и все в радиусе нескольких ярдов начинают хохотать. Горечь заполняет всю ротовую полость девушки, и она, ничего не понимая, на ватных ногах идёт к своему шкафчику, сопровождаемая и взглядами, и обсуждениями, и какими-то мерзкими выкриками. Сердце принимается отбивать бешеный ритм, заставляя её ускориться.

В ту же секунду Сара останавливается, готовая в любой момент свалиться в обморок. На дверце шкафчика ярко-красной помадой жирно выведено «потаскуха», а внизу, на листке, прикреплённом к её фотографии с вечеринки в честь Дня Колумба, подпись: «Сара О’Нил — личная шлюха Чёрных Драконов, любимая игрушка Аарона Хилла». Испуганный взгляд мечется по всем предметам вокруг, но перед глазами так и застыла эта ужасная надпись, и все вдруг останавливаются возле оцепеневшей девушки, находя своим долгом похлопать её по плечу и едко усмехнуться:

— Шериф борется с их преступлениями, а ты с их стояками, да, Сара?

— Слушай, а ты вступила в их банду? Или к ним для любой потаскушки путь открыт?

— Я от тебя такого не ожидала.

В бешеной какофонии звуков Сара в панике вычленяет разочарованный голос Кэнди. Она в ужасе оборачивается на подругу, надорванным голосом прокричав:

— Это неправда! Я… я… о боже, — с губ слетает всхлип, когда кто-то вдруг пихает в руки Сары лист бумаги и с весёлым хохотом уходит прочь. Она разворачивает его дрожащими руками, в ужасе обнаруживая все ту же фотографию и ту же подпись. — Не могу поверить… кто это сделал?

Кэнди с укором смотрит на лучшую подругу и качает головой.

— Как ты могла, Сара… — шепчет она. — Я думала, ты встречаешься с Майклом, думала, что ты не такая… но Аарон… ты хоть знаешь, что про него говорит шериф? Он убийца, наркоман, он самый опасный преступник в городе!

Душу разрывает словами подруги. Сара накрывает рот ладонью, стараясь сдержать плач, и чувствует, как проходящие мимо старшеклассники больно пихают её плечом. Хочется в эту же секунду щёлкнуть пальцами и исчезнуть, провалиться сквозь землю, но не от стыда, а от чувства несправедливости, от непонимания, от непримирения. Кто это сделал, за что, как узнал, что она водится с драконами? И на кого, на кого ей думать?!

— Это неправда! — кричит срывающимся голосом Сара, хватая Кэнди за плечи. — Как ты можешь верить в этот бред? Кто-то решил опозорить меня перед всей школой, а ты веришь?!

Кэнди с силой отдёргивает руки девушки и делает шаг назад. Под этот презрительный взгляд лучшей подруги сердце Сары разбивается в очередной раз.

— Как это бред?! Всё сходится! Ты перестала общаться с нами, постоянно куда-то убегаешь вместе с Майклом! А Майкл — дракон! Ты что, стала одной из них? Или ты просто с ними спишь?

Сара обескураженно открывает рот. Звонок на урок заглушает горький всхлип девушки, и она молча наблюдает за тем, как, недовольно фыркнув, Кэнди спешит удалиться на урок. Мимо неё проходят настоящие черти, они бросают в Сару эти чёртовы листовки, смеются, тычут в неё пальцем. Не выдержав такой пытки, О’Нил спешит скрыться от этой катастрофы в ближайшей уборной. Захлопнув за собой дверь, она залетает в пустую кабинку и позволяет себе горько разрыдаться. Неверие во всё происходящее перекликается с полным уничтожением всего, что есть и было в её душе. Как Кэнди могла поверить, как могла так с ней поступить? Где Люк, Бобби, Дерек, Майкл, — где они все?! Неужели они тоже повелись на эти бредни и даже не стали церемониться с тем, чтобы выяснить — правда это или нет?!

Сара поднимает взгляд к потолку и делает несколько глубоких вдохов. Сейчас ей нужно заткнуться, дождаться, пока все разбредутся по кабинетам и убежать домой, чтобы просидеть в своей комнате ближайшую бесконечность, размышляя над тем, за какие грехи всё это дерьмо вдруг свалилось на её плечи. Ещё вчера никто не знал имени Сары, а теперь все только и делают, что кричат ей в спину о том, какая она потаскуха. Вот оно — лицо старшей школы. Здесь ученики ждут хлеба и зрелищ, они живут сплетнями, даже если это новость о неизвестной им прежде девчонке, что просто жила своей спокойной жизнью. Но кто, кто мог так поступить с ней? Кто и за что так сильно её возненавидел?

Дверь в уборную вдруг резко хлопает. Сара вздрагивает и прекращает рыдать, накрыв рот ладонью, когда слышит голоса парней. Осознание того, что истерика привела её в мужской туалет, заставляет все внутренности в животе болезненно сжаться.

— Сколько я тебе должен? — незнакомый голос заставляет девушку заглянуть в щель возле двери.

Вся истерика вмиг утихомиривается, когда она замечает фигуру Майкла и какого-то парня, — вероятно, его одноклассника. Тёрнер молча засовывает руку в карман своего бомбера и, оглядевшись по сторонам, достаёт оттуда пакет с фиолетовым порошком. Сара тихо вздыхает и спешит прикусить губу. Это что, наркотики?!

— Двадцатку, — сухо бормочет Майкл. — Прости, инструкции по применению не прилагается.

— Ха-ха, очень смешно, — едко отвечает старшеклассник. — Жаль, что дозы маловато будет, чтобы вштыриться на весь день.

Этого О’Нил уже не выдерживает. Резко открыв дверь, она непременно привлекает внимание Майкла и этого незнакомца.

— Сара?! Что ты здесь делаешь? — Тёрнер подходит к ошеломленной девушке и протягивает к ней руки, но она спешит отдёрнуть их.

— Ты что, торгуешь наркотиками? — кричит она.

Взгляд в ужасе и панике мечется от этого долбанного фиолетового пакетика к зелёным глазам Майкла. Она сжимает губы и качает головой, когда он едва заметно кивает.

— Я думал, ты знаешь об этом.

— Как я могла знать? — голос тонет в разочаровании.

Её тошнит, так сильно, что едва ли не выворачивает на этот чёртов пол. И тогда придурок с пакетиком в руке вдруг достаёт из кармана смятый лист бумаги и разворачивает его, сравнивая фотографию на нем с девушкой, стоящей возле Майкла.

— Так это ты — подстилка драконов? А-а-а, так вот, что ты делаешь в мужском толчке! Ждёшь клиентов!

Сара нервно сглатывает, едва ли стоя на ногах, а Майкл в удивлении приоткрывает рот. В ту же секунду он выдёргивает из рук одноклассника листовку, вчитываясь в эту чёртову подпись.

— Что за дерьмо? — шепчет он в изумлении, поднимая на парня взгляд. — Стив, это ты сделал?!

Тот качает головой, блуждая заинтересованным взглядом по дрожащей от страха фигуре Сары.

— Нет, но я не против сделать с ней что-нибудь более извращенное.

О’Нил даже не успевает среагировать на его слова, когда Майкл в ту же секунду подлетает к однокласснику, хватает его за грудки и припечатывает к кафельной стене. Он ударяется головой о твёрдую поверхность и выпускает глухой стон, прерываемый резким ударом от Тёрнера прямиком в челюсть.

— Ещё одно слово в её адрес, мудак, — Стив в этот момент сплёвывает кровь, с презрением и шоком уставившись на Майкла. — И подстилкой драконов станешь ты, усёк?

Старшеклассник гордо вздёргивает подбородок. Из его нижней губы сочится кровь, а карие глаза неописуемой ненавистью прожигают напряжённую фигуру Сары. Тёрнер не церемонится и в ту же секунду снова ударяет его головой об стену.

— Ты усёк?! — яростно орёт он.

— Отвали! Я все понял! — Стив пытается вырываться.

Майкл отпихивает от себя одноклассника, и тот спешит направиться прочь из злосчастного туалета, обронив свой пакет с фиолетовым порошком. Тёрнер подбирает его, засовывает в карман и, под удивлённый взгляд Сары, обращается к ней.

— Послушай, мы найдём, какая тварь это сделала. Все за это ответят, даже не…

Но она пропускает мимо ушей слова дракона. Не в силах больше находиться в этом аду, Сара отталкивает от себя Майкла и выбегает из уборной. На полу валяются эти долбанные листовки, её шкафчик пестрит жуткой надписью, пока она бежит по пустому коридору, мечтая как можно скорее оказаться на улице. Дышать тяжело из-за одних только горьких рыданий, и она толкает тяжёлую дверь от себя, чувствуя лишь малейшую унцию облегчения вместе с ледяным потоком воздуха, ударившего в её пылающее лицо. Слезы душат, сердце сжалось, мурашки бегают по спине, пока она стоит на школьных ступенях, не в силах поверить в происходящее.

Слова Аарона, чья-то сокрушительная выходка с целью уничтожить её, предательство Кэнди, Майкл и наркотики — всё это падает на содрогающиеся от рыданий плечи девушки, заставляя ноги беспомощно подкоситься. Она находит опору в виде перил, и медленно спускается по ступенькам, даже не подозревая, что возле вывески с печалью в карих глазах за ней наблюдает Адель. Моринг поджимает губы, смотря на это жалкое создание, и тихо, будто бы только себе, говорит:

— Извини, малышка, жизнь, оказывается, бывает жестокой.

Она вдруг обретает какую-то нечеловеческую силу, переходя на бег, ведь единственной своей целью она видит как можно скорее добраться до дома. Но Сара не успевает даже отдалиться от территории школы, добежав до проезжей части, когда мимо проносится чей-то мотоцикл, останавливаясь в нескольких ярдах от девушки. Она испуганно замирает, когда видит, как мужчина встаёт со своего байка, снимает шлем и оборачивается к школьнице.

Аарон.

Игнорируя усилившуюся боль от пересечения взглядов, Сара спешит направиться в противоположную от него сторону, а когда слышит тяжёлые шаги за спиной — переходит на бег.

— Сара, я не собираюсь играть в эти чёртовы игры! — грубо рявкает он, догоняя девушку спустя несколько секунд и хватая её за запястье.

Она поднимает обречённый взгляд к небу, и, пытаясь выбраться из хватки, кричит:

— Отпусти меня! Я хочу домой!

Аарон силой заставляет Сару развернуться и тихо ужасается, когда замечает искаженное гримасой боли лицо. По щекам её бегут слезы, губы искусаны, глаза раскраснелись. Сердце его впервые за долгие годы пропускает такой сильный удар, что он набирает больше воздуха в лёгкие и отпускает руку девушки.

Неужели это она из-за него так?!

— Послушай, я приехал извиниться за вчерашнее. Я наговорил тебе глупостей, я был пьян и я бы никогда не сделал то, чего ты… ну, ты поняла.

Сара всхлипывает и качает головой, не в силах справиться с надвигающимся ураганом чувств. Грудную клетку разрывает от невыносимой боли и жжения, но всё же рядом с ним паника сменяется на чувство безопасности, и девушка знает, что пока рядом с ней Аарон, никто не назовёт её шлюхой и не толкнет плечом.

Но она вступила в опасную игру, заведомо зная, что проиграет. Насколько поздно сейчас давать заднюю? Сара предпримет всего одну попытку и не прогадает:

— Тебе нет необходимости извиняться передо мной. Я возвращаюсь в Балтимор.

Комментарий к Глава 16. Драконий хвост

Заранее простите за опечатки, выкладывала в спешке и отредактирую главу по мере возможности! ❤️ Очень надеюсь узнать ваше мнение ❤️

Вся любовь ❤️

========== Глава 17. Разница ==========

— В Балтимор? Ты хочешь в Балтимор?

Здесь холодно, так чертовски холодно, что ледяной декабрьский ветер пробирает до самых костей, но опаляющий взгляд карих глаз напротив непременно бросает её в жар. Весь страх улетучивается вместе с бешеной дрожью, возвращая на свое привычное место состояние ярости на весь этот чёртов мир. Эти глаза вчера разрушили её жизнь.

Сара отступает от мужчины на несколько шагов и уверенно кивает. Ей здесь не остаться. Преданной, обманутой, погрязшей во лжи. Здесь у неё нет друзей; всё, что её окружает — картонные декорации, что растаят с первым декабрьским снегом.

— Да, — она прочищает горло. — Да, я хочу домой. К отцу.

— Ах, к отцу, — в глазах его отчего-то вспыхивает невиданная злость.

Одного шага ему достаточно, чтобы приблизиться к отчаявшейся Саре и грубо схватить её за предплечье. Она поднимает на него удивлённый взгляд и нервно сглатывает.

— Тогда поехали. Я отвезу тебя в Балтимор.

— Ты с ума сошёл?! — кричит она, пытаясь вырваться. — Отпусти меня! Я как-нибудь без тебя разберусь!

Вчерашняя колючая правда так и не сделала из неё бойца. Или, может быть, одной бессонной ночи для этого мало? Но Аарон искренне недоумевает: неужели он — причина её ярого желания вернуться в родной город? Какая же она глупая! Ему ничего не стоит оставить её в покое. Наверное.

Но сейчас, когда её глупые детские порывы в стиле «я хочу к папе», слёзные истерики после чёртовой неудачной вечеринки и глупая попытка побега своими аккуратными наманикюренными лапками тянут Сару обратно в её розовый мир — Аарон просто не может этого допустить. Вовсе не потому, что он этого не хочет! А потому, что эта девчонка уже встала на свой колючий, израненный путь взросления и там, в этой плюшево-цветочной реальности (в Балтиморе, в частности) её никто не ждёт! Хилл не принял во внимание ни одно слово этого глупого юнца Тёрнера. Чёрт с ним, с розовым миром. Ей в нем оставаться опасно.

Это потом Аарон разберётся, какого чёрта его волнует всё связанное с ней дерьмо, какого чёрта он проснулся сегодня с огромной дырой в душе в этом грёбанном пустом кабинете и помчал в её школу, чтобы, мать его, впервые за столько лет перед кем-то извиниться. Жалко стало девчонку? Да не может быть! Вся жалость его давно утонула в литрах бурбона. Возможно, ему прильстило, что есть на этой грязной земле один-единственный человек, который в него влюблён. За что только — неизвестно.

В конце концов, своей правдой он будет делать ей больно столько раз, сколько понадобится. И никогда не допустит того, чтобы боль ей причинили другие. Вчера был замечательный старт на открытие её прекрасных голубых глазок — любовь не всегда бывает взаимной. А любовь отца к дочери… бывает ли она вообще?

— Садись на мотоцикл, чёрт тебя подери, хватит брыкаться, — рявкает он, пока Сара предпринимает свои несчастные попытки вырваться.

Она планировала не видеть его ещё как минимум до конца своей жизни. Почему, почему он снова здесь? Чего он добивается?

— Куда ты меня тащишь? — упираясь пятками в мокрый асфальт, кричит девушка.

— Я отвезу тебя в Балтимор. К отцу.

Душа сжимается в волнении и страхе. Девушка переводит взгляд на припаркованный у обочины мотоцикл и нервно сглатывает, выдергивая свою руку из мёртвой хватки дракона.

— Я никуда с тобой не поеду, Аарон. Хватит! Вчера ты ясно дал мне понять, что нас ничего не связывает.

Это заставляет его в очередной раз закатить глаза и устало вздохнуть.

— Откуда же мне было знать, что ты в меня влюблена, Сара? Я думал, нас просто тянет друг к другу! Решил воспользоваться шансом. Разве я могу знать, что творится в голове подростка?

Слова Хилла пробираются под самую кожу, заставляя девушку ошарашенно открыть рот. Влюблена… да плевать, сейчас нет времени отрицать очевидное! Но как он может так спокойно говорить о её чувствах? Как может оставаться таким невозмутимым? Стоит здесь перед ней весь такой из себя непоколебимый и правильный, а сам-то полон дерьма! И она не упускает возможности указать ему на это.

— Мной, — горько сглотнув, отвечает Сара. — Ты решил воспользоваться мной.

— Я не способен дать тебе то, чего ты ждёшь, — твёрдо говорит мужчина.

Правда в очередной раз разбивает ей сердце. Девушка поднимает взгляд к небу, часто заморгав. Кончик её носа краснеет, а горькие рыдания уже подбираются к горлу, вытесняя ком. Грудную клетку жжёт от неприятных ощущений: он не способен. Но разве это справедливо? Разве так бывает, что она чувствует, а он — нет? А как же все байки про баланс Вселенной? Ведь если ты любишь, где-то в мире обязательно найдётся человек, который любит тебя.

— Но почему? — шепчет она, наконец, обретя дар речи. — Ты ведь целовал меня, ты был со мной, ты смотрел на меня так… как будто кроме меня никого нет. Это всё из-за той девушки, да?

Опешив, Аарон даже поначалу не знает, на какой из её бесконечных вопросов стоит ответить сначала. Он подходит к Саре, по дороге растеряв вдруг всю свою уверенность и напускную строгость во взгляде.

— Из-за какой ещё девушки?

— Которая бросила тебя в Лос-Анджелесе! Скажи, я похожа на неё? Вишня сказал, что похожа! Если мы похожи, почему ты не можешь полюбить меня?!

Она продолжает еще что-то причитать, уже ударившись в горькие слезы, а Аарон уже не чувствует себя здесь, в этом чёртовом Сентфоре рядом с этой чёртовой школой. Он снова — двадцатилетний мальчишка, влюбившийся в удивительную девушку с золотыми глазами. Лора. Она пахла солнцем, Калифорнией и хот-догами от Джо. Днями и ночами они рассекали застывшие прерии по бесконечному шоссе, занимались любовью на пляже и просыпались в объятиях друг друга на неудобной раскладушке в старом трейлере на окраине Лос-Анджелеса. Хвостик. Бегала за ним по пятам, стоило только Аарону войти на порог бара, в котором она работала официанткой. Сама позвала его, такого холодного и задумчивого, на свидание и сама впервые его поцеловала. Тот день, когда она нашла его пистолет в гараже их нового дома, стал для Хилла роковым. Граница, позволяющая Аарону уверенно балансировать между нормальной и криминальной жизнями, беспощадно стерлась. Два года сумасшедшей любви, ссор, страсти, шуток, небольшого дома у океана, предложения в закусочной по пути во Флориду, Хавьера — их чёртова совместного пса, обратились в прах и развеялись по ветру. Лора отдала ему кольцо и сказала, что знать о нём ни черта не желает. Ведь и дом, и кольцо, и каникулы в Джексонвилле, и даже эта гребаная собака, которую Аарон терпеть не мог — всё это было куплено на деньги, заработанные им самым что ни на есть грязным способом. Лора не справилась. «Одной любви недостаточно», — сказала она прежде, чем навсегда исчезнуть из его жизни. И оказалась права.

Сара замечает, насколько глубоко Аарон погрузился в воспоминания об этой девушке, и это ранит её настолько, что держать в себе всю эту боль уже не представляется возможным. Она с силой толкает мужчину в грудь, снова прокричав:

— Ответь мне!

— Вы не похожи, Сара! — орёт он, мгновенно очнувшись и схватив её за запястья. — Ты не похожа на неё, ты другая, ты совсем другая. Тебе почему-то всё равно на то дерьмо, которым занимаюсь я и мои парни. Ты маленькая, Сара, ты и в тридцать будешь маленькой девочкой, и в сорок. А всё, что тебе нужно — любовь, о которой ты ни черта не знаешь. Вот, что я тебе скажу. Вы разные. Вы совершенно разные.

— Поэтому ты не можешь меня полюбить, — тихо шепчет она, опуская взгляд. — Потому что я — не она.

Ему хочется застрелиться. Прыгнуть с крыши, оказаться закатанным в асфальт, напиться крысиной отравы, — что угодно, только бы не чувствовать себя последним куском дерьма, как сейчас. Самый наивный человек в этой долбанной вселенной выбрал его как объект своего обожания. Потрясающе.

— Десять лет прошло, — едва слышно говорит он, вдруг неожиданно для самого себя притягивая Сару к себе и прижимая её, плачущую, к своей груди. Она не сопротивляется, только и слушает его почему-то бешеный стук сердца, под этот удивительный звук засыпать мечтая. — Я не люблю её. Всё прошло.

Девушка поднимает на него свои сияющие глаза и всхлипывает.

— Но Вишня сказал, что ты всё ещё ждёшь её в своём баре…

— У Вишни богатое воображение. Столько баек он тебе ещё расскажет. Пока не трепался о том, что мы воруем детей и жарим их на моторном масле? Мы поэтому на свалке и тусуемся. Чтобы внимание не привлекать.

Наконец, она позволяет себе тихо усмехнуться. Хилл отстраняется, но лишь для того, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь её светло-русых волос. С раскрасневшимися щеками и кончиком носа от этих её непрекращающихся рыданий, с чистыми голубыми глазами, словно застывшей в озере водой, искусанными розовыми губами, она так невинна и прекрасна, так глупа и так влюблена. Аарон не знает, что ему делать с этим. Сейчас не знает. И бешеное желание поцеловать эту глупую девчонку закапывает куда подальше — иначе напридумывает себе, что он тоже в неё влюблен. Но зияющая дыра вместо сердца по определению любить не способна.

— Ну вот, ты уже улыбаешься.

— Я не хочу видеть тебя, Аарон, — Сара отстраняется и обхватывает себя руками. — Мне больно, когда я смотрю на тебя. Вот здесь.

Маленькая ладошка указывает на область груди, и Хилл поджимает губы. Боль, отразившаяся в огромных голубых глазах, заставляет мужчину поморщиться. Всё желание, страсть к этой глупой девчонке беспощадно растворяются в горькой соли её слёз.

— Я уволюсь, я больше не приду в лавку миссис Хилл. Мне будет больно встречаться с тобой, даже случайно.

— Сара, если ты собираешься вернуться в Балтимор…

Она снова всхлипывает, поднимая взгляд к небу. Реальность в очередной раз даёт девушке жгучей боли пощёчину. Кто ждёт её там? Отец, наплевавший на них с мамой и наверняка нашедший себе там любовницу? Это был порыв, вызванный минувшей катастрофой в школе и всесторонним предательством, но никак не взвешенное решение. Отцу плевать на неё. Аарону плевать на неё. И есть ли в этом мире хоть один человек, который видел бы в Саре кого-то большего, чем просто глупого и наивного подростка?

— Нет, — одумавшись, О’Нил качает головой. — Я пойду домой. И попробую обо всём забыть.

Хилл и сам не знает, почему его вдруг накрывает волной, может быть, не радости, но точно её отголосков. Сара не уехала бы в Балтимор по двум причинам: во-первых, она недостаточно смелая, а во-вторых, её отец выставит её за дверь, не пустив на порог. Он не принял бы дочь, будь она без гроша в кармане. Потому что ему не выгодно так. Потому что ему плевать.

Но он вдруг напрягается всем телом, когда бросает взгляд на наручные часы, отмечая про себя, что ещё и девяти утра-то нет.

— Домой? — Аарон поднимает на растерянную девушку взгляд и выгибает бровь. — Почему ты не на уроках?

При одной только мысли о школе её пробирает дрожь. Перед глазами вновь встают усмехающиеся лица старшеклассников, эти чёртовы листовки, предательница Кэнди и Майкл, торгующий наркотиками.

— Я… мне… мне стало плохо, — лжет она, для убедительности прокашлявшись.

— Сара, я не похож на идиота. Ты ушла из школы? Почему?

Нет, говорить ему правду точно никак нельзя. Каким бы равнодушным сухарём Аарон ни казался, он так просто это не оставит. А потому, думает Сара, лучшая защита — нападение.

— Я видела, что Майкл продаёт наркотики!

Мужчина хмурится и вздыхает.

— Это и наркотиками не назовёшь. Так, веселящий порошок. Ты думала, Чёрные Драконы — это скауты или, может быть, клоуны из цирка? Мы банда, Сара. Опасная группировка. Не забывай.

Вопрос, повисший в воздухе, всё же слетает с уст девушки неуверенным:

— Вы… убиваете людей?

Хилл задумывается лишь на секунду, а затем усмехается, заставляя сердце её уйти в пятки.

— Нет. За нами и без того много дерьма.

— Ладно, это не моё дело, — тихо шепчет она и опускает взгляд.

Мысль о том, что им, возможно, предстоит раз и навсегда расстаться, заставляет Сару поёжиться от колючих мурашек. Он сделал ей больно — вчера, сегодня. И самое паршивое — это то, что она не сможет заставить его полюбить её. Лучшим решением, наверное, будет перестать видеть друг друга. И может быть, тогда у неё получится его забыть, как смог забыть Аарон эту таинственную и глупую девушку.

Ведь Сара никогда не отказалась бы от него.

— Если мы всё выяснили, тебе лучше вернуться в школу.

Что-то гулко разбивается в груди, хотя и разбиваться там по сути нечему. Но девушка нервно сглатывает и готовится выдать очередной обман:

— Я пойду домой. Там.. мы не учимся сегодня. Да.

По всем законам подлости в эту же самую секунду оглушающий звонок раздаётся из-за кирпичных стен школы. Хилл переводит на испуганную Сару недоуменный взгляд и чуть наклоняется, заглядывая в её округлившиеся глаза.

Двойные двери школы распахиваются, и из здания выбегают десятки старшеклассников. Одни из них гуськом плетутся к воротам, чтобы преспокойно покурить, когда замечают у выхода Сару. Они и знать не знают, как выглядит этот Аарон Хилл с листовок, которыми кишит школа, а вот маленькую дрожащую фигурку новой знаменитости узнают сразу.

— Эй, Сара, это ты там стоишь?! Что ты как не родная, иди-ка сюда, я как раз давно не трахался! — орёт один из молокососов, доставая из кармана пачку сигарет.

О’Нил медленно прикрывает глаза, втягивая носом холодный зимний воздух. Она знает — скоро он вбёрет в себя металлический запах крови и неминуемого страха. Потому чтов эту же секунду ошеломленный Аарон переводит взгляд с Сары на кучку школьников, мгновенно преодолевая расстояние между ними. Девушка судорожно оборачивается, наблюдая за тем, как Хилл хватает одного из них за грудки, поднимая его над землёй.

— Повтори, что сказал, — рявкает он.

Янтарь горит угрозой и чьей-то будущей смертью, когда Сара подрывается с места, хватая Аарона за руку.

— Пожалуйста, не трогай его! — голос её срывается на крик. — У тебя будут проблемы.

— Это у него сейчас будут проблемы. Что ты там пискнул на неё, ублюдок!?

— Это не я! — светловолосый паренёк запинается и в страхе оборачивается на своих одноклассников, которых, при виде грозного мужчины в кожаной куртке с вышитым на спине драконом, и след простыл. — Об этом вся школа гудит!

Аарон в удивлении приоткрывает рот и, не ослабляя хватки, поворачивает голову в сторону побледневшей Сары. Она накрывает лицо ладонями и качает головой. Это конец: Аарон убьёт их всех.

— Почему ты не сказала мне? — Хилл снова оборачивается к мальчишке, встряхивая его. — О чем они говорят?

— В-вы меня убьете…

— Говори уже! — голос его срывается.

— О том, что она шлюха, что она секс-игрушка какого-то Аарона Хилла.

В глазах дракона мутнеет от неминуемой ярости. Желание превратить этого малолетку в фарш перекликается с желанием знатно наорать на Сару за молчание. Но она стоит здесь: ни живая, ни мертвая, и он решает оставить её в покое. Слишком уж много дерьма пережила эта девчонка за последние пару дней.

— Что ж, приятно познакомиться, — злобно оскалившись, говорит мужчина. — Аарон Хилл собственной персоной.

Только и успевает парнишка удивлённо открыть рот, когда Хилл грубо отпихивает его к забору, хватает Сару за руку и ведёт её в школу.

— Не бойся, — бросает через плечо возбужденный злостью мужчина. — Я просто найду того, кто это сделал.

Ей от этого не легче. Особенно, когда Аарон рывком открывает дверь школы и заталкивает девчонку внутрь.

— Что ты собрался делать? — в страхе бормочет она.

Аарон не просто зол, он на пике своего бешенства. Никто не смеет обижать Сару, никто не смеет пускать о ней чёртовы слухи и выкрикивать в её адрес всё то дерьмо, которое и ему довелось услышать. Пелена ярости застилает глаза мужчины с новой силой, когда он замечает листовки, расклеенные на шкафчиках. Он срывает одну из них, с ужасом вчитываясь в свеженапечатанный бред. На них оборачиваются, обводят удивленными взглядами, боясь отпустить в адрес Сары очередную мерзость. В конце концов, этим молокососам ещё дороги их кости.

— Кто это мог устроить? — рычит Хилл, оборачиваясь на оцепеневшую в страхе девушку.

— Аарон, пожалуйста, давай покончим с этим…

— Чтобы потом какой-нибудь похотливый ублюдок зажал тебя у шкафчика, начитавшись подобного дерьма? — Аарон сминает лист бумаги в комок и хватает девушку за руку. — Я этого не допущу. Где тут у вас можно сделать объявление?

— Можно передать их через настоящую знаменитость, — вдруг раздаётся за широкой спиной мужчины.

Он медленно оборачивается на тонкий женский голосок, замечая перед собой рыжеволосую девчонку с ярко-красной помадой на пухлых губах. Сара вся сжимается от накатившей волны неприязни: это Адель пустила слух. Нет никаких сомнений.

— Ну, и что ты сделаешь мне, здоровяк? Убьёшь? — она накрывает рот ладошкой и драматично вздыхает. — Ну, попробуй.

— А ты ещё кто такая? — пытаясь развеять все свои кровавые планы на эту красноголовую стерву, шипит Хилл.

— Адель Моринг, — девушка гордо вздёргивает подбородок. — А ты, я так понимаю, хозяин этой потаскушки?

Вся школа, кажется, собралась поглазеть на вторую за день драму. Сара сжимает губы, чувствуя себя просто отвратительно в эту самую секунду, когда вдруг встречается с прищуренным взглядом Кэнди в толпе. За спиной Нельсон она замечает Дерека, с укором качающего головой.

Сейчас на её стороне нет никого, кроме уничтожившего её Аарона. Жаль, что выглядит это нелепо, будто родитель пришёл разбираться с обидчиками своего дитя. Сара обводит напряжённую спину Аарона неоднозначным взглядом, размышляя о том, что они снова попали в ту ситуацию, где ей не претило бы назвать его папочкой.

Услышав знакомую фамилию, Хилл вдруг сжимает челюсти и отступает.

— Ты — дочь Морингов? — грубо спрашивает он.

— Бинго, мистер Умник! И как же ты пришёл к этому умозаключению?

— Я не буду с тобой церемониться и на фамилию твою не посмотрю, — вовремя вспомнив о том, что стерва эта — по-прежнему такой же подросток, как и Сара, он позволяет себе лишь ткнуть в её сторону указательным пальцем. — Но ты будешь жалеть обо всем, что ты натворила, мелкая потаскуха. О каждом лживом слове, брошенном в её адрес. Ты зря упомянула Чёрных Драконов в своей грязной игре, глупышка. Очень зря. И каждый, кто осмелится взглянуть в её сторону, пожалеет. А теперь идём отсюда, Сара. И уберите тут всё!

Она не успевает даже в возмущении приоткрыть свой очаровательный ротик, когда Хилл хватает оторопевшую Сару за руку и уводит её прочь по коридору. Сотни догадок о том, что между тридцатичетырехлетним лидером Чёрных Драконов и семнадцатилетней школьницей что-то есть вдруг так нелепо подтверждаются. Осмелится ли кто-нибудь доложить об этом шерифу, столкнувшись с истинным лицом опасности? Едва ли.

И только Кэнди думает иначе, игнорируя волну новых сплетен и удивлённого шёпота. Она хватает Дерека за руку и уводит его в противоположную от толпы сторону — к библиотеке, где есть телефон.

— Ты должен обо всем рассказать отцу, — возбуждённо лепечет она, сжимая руку своего друга.

Никсон вдруг резко останавливается, вызывая гримасу раздражения на лице Кэнди.

— Ты с ума сошла? Сару могут отчислить из школы. И, знаешь, если бы им было что скрывать, этот Хилл не притащился бы в школу.

— Как ты не понимаешь? Она рушит себе жизнь! — блондинка находит взглядом телефон на стойке и победно улыбается.

Сильная рука, схватившая Кэнди за плечо, на секунду её останавливает.

— И поэтому ты хочешь сделать это первее? Чего ты добиваешься? Это не наше, чёрт возьми, дело. Я не расскажу об этом отцу. И, знаешь, я уверен, что рассказывать даже нечего!

— Что значит «нечего»?! Адель сама пришла ко мне и рассказала, что видела, как она целовалась с этим бандитом!

Дерек снова включает скептика, складывает руки на груди и качает головой. Там, в комнате Майкла, Сару так взволновала эта записка о Чёрных Драконах, и чисто теоретически она могла с ними связаться. Но иметь какие-то связи с этим их лидером, что ещё и вдвое старше её? Это невозможно. Сара на такое не способна.

— С каких пор ты веришь Адель, а не лучшей подруге? — Никсон с укором смотрит на блондинку, но та не чувствует ни унции вины.

— Где она, эта подруга? Я догадывалась, что она от меня что-то скрывает, от нас всех! Не хочешь ты говорить с мистером Никсоном, я сама ему позвоню! В конце концов, расклеить эти листовки мне особого труда не составило.

В изумлении открыв рот, Никсон не может поверить своим ушам. Та милая девчонка с кудряшками в его глазах вдруг становится ожившим из комиксов монстром. Ей ничего не стоит разрушить чью-то жизнь, прикрываясь милой улыбкой на сияющих блеском губах. Неужели всю эту подставу устроила Кэнди? Нет, в это просто невозможно поверить…

— Это… ты сделала? — нервно сглотнув, шепчет Дерек.

Кэнди выпалила это случайно. И теперь когда отступать было некуда, она с виноватой улыбкой оборачивается к Дереку и едва заметно кивает.

— Адель пришла ко мне вчера вечером и рассказала о том, что Сара связалась с плохой компанией и что с этим надо что-то делать. Сначала я хотела позвонить миссис О’Нил, но Адель меня остановила. Она сказала, что я должна сделать что-то такое, что точно остановит Сару. Предложила мне сделать эти листовки. Всё утро мы с Фредди из школьной газеты печатали их. Но всё это не из подлости. Я хотела, чтобы Сара одумалась! Я не знала, что в школу притащится этот уголовник! Адель сказала, что это такие воспитательные цели и что она никогда не узнает о том, кто это сделал. Но если узнает, Дерек? Если этот псих Аарон, узнает? Что будет?

Слёзы, хлынувшие из глаз Кэнди, совершенно не давят на отсутствующую жалость Дерека. Он вдруг чувствует немыслимое отвращение и к Нельсон, и к Адель, до боли сжимая кулаки. Поняв, что никакой реакции от лучшего друга не последует, Нельсон снова тянется к телефону, когда он вдруг перехватывает трубку и кладёт её обратно.

— Если ты посмеешь позвонить моему отцу или её матери, — угрожающе шипит он. — Я расскажу обо всём не только Саре, но и этому дракону. Усекла?

— Но Дерек, как ты можешь…

— Я предупредил тебя! — удар ладони парня достаётся стене, возле которой стоит Кэнди. — И только посмей сделать наоборот.

Он уходит, оставляя лучшую подругу (теперь уже, кажется, с пометкой «бывшую»), стоять в недоумении в пустой библиотеке. Чёрт его знает, что творится вокруг, но одно известно точно: от их «святой четвёрки» сегодня утром не осталось и следа. Может быть, есть в подозрениях Кэнди что-то правдивое, но то, каким способом она пытается вразумить подругу, заставляет Дерека поморщиться в отвращении. Он ещё обязательно поговорит с Сарой. Ведь ему, почему-то, хочется верить, что ничего её с этими гребаными драконами не связывает. Наверное.

***

Когда мотоцикл останавливается на самом конце Эймонс-стрит, Сара спешит поскорее очутиться дома. Это сумасшедшее утро едва ли успело начаться, а у неё уже нет никаких сил! В голове только и мелькают все произошедшие с ней события, и единственное желание в её душе впервые за долгое время действительно не связано с Аароном.

Но его рука, несильно схватившая девушку за руку, заставляет её остановиться. Аарон встаёт с мотоцикла и подходит к Саре, пытаясь подобрать нужные слова. А ей и в глаза ему взглянуть боязно.

— Сара, послушай…

— Нет, не говори, — тихо отзывается она. — Заявиться в мою школу было очень глупо.

— Тебе ли обвинять меня в глупых поступках? — выгнув бровь, он усмехается. — Мне плевать на последствия. Я не боюсь ни копов, ни того, что могут начудить эти ненормальные Моринги с моим бизнесом. И я не хочу, чтобы какие-то молокососы травили тебя в школе. Теперь они лишний раз подумают прежде, чем взглянуть в твою сторону. На твоей стороне вся банда драконов, а ты возмущаешься?

Его улыбка не помогает: Сара обессиленно опускает плечи и кивает. Аарон не контролирует себя, когда поднимает расстроенное лицо девушки двумя пальцами за подбородок, добиваясь зрительного контакта. Взгляд её молниеносно добирается до самых остатков его души: столько всего запрятано в этой манящей голубизне и так тяжело, оказывается, ей противостоять. Но Хилл лишь сглатывает, медленно убирает руку и кивает каким-то собственным мыслям.

— Я думаю, тебе и правда лучше уволиться, — шепчет он.

Игнорируя горечь во рту и слёзы, подступающие к глазам, Сара снова кивает. Это правильное решение. Их сумасшедшая не-сказка подошла к концу. Это изначально была плохая идея, гонка без финиша, абсурд и провокация. Ей пора принимать поражения, пора понять, наконец, что мир не крутится вокруг неё и её розовых желаний. Однажды приходится делать шаг назад и уступать мечты правде. И тогда, не попрощавшись, Сара отступает, стирает последние остатки слёз и мчится к своему дому, боясь передумать и снова влететь в любимые объятия.

Аарон смотрит ей вслед задумчивым взглядом, и прежде, чем сесть на байк и вернуться в свой тёмный мир, едва слышно бормочет под нос:

— Ничего ведь нет, кроме влечения. Ничего нет.

Сара напрягается всем телом, когда, закрыв за собой входную дверь, вдруг слышит обеспокоенный голос матери. Уловив посторонний звук, миссис О’Нил спешит скорее направиться в прихожую, чтобы встретить дочь неожиданными объятиями. С недоумением на лице Сара отстраняется от чем-то обеспокоенной женщины:

— Мам? Да что случилось?

— Господи, детка, как хорошо, что ты дома! И как вовремя! — миссис О’Нил хватает девушку за руку и уводит её в гостиную, где работает телевизор.

Она включает его на полную громкость, позволяя напряжённой Саре услышать всё, о чём говорит ведущая новостей.

— Всем, кто располагает информацией о случившемся, просьба позвонить по телефону. Номер указан на экране.

— Вот черт! Не успела! — сетует мама, отпуская руку девушки.

Ни на шутку перепугавшись, школьница повышает голос:

— Что происходит, ты можешь сказать?

В карих глазах матери плещется испуг, заставляя и Сару занервничать. Она чувствует неладное, когда мама с непривычной для неё заботой берёт девушку за руки и настороженно шепчет:

— Сегодня утром снова напали на девушку, милая. Джонатану… ох, шерифу Никсону позвонили утром, когда ещё не было и семи, а уже через пару часов это показали по новостям. Она умерла, Сара. Её изнасиловали, а затем убили. Это уже третья девушка за такое короткое время и все они… о Господи, — миссис О’Нил всхлипывает и накрывает рот ладонью. — Господи, детка, по телевизору показали их фотографии. Они все, как одна, похожи на тебя.

========== Глава 18. Пир во время чумы ==========

В семнадцать лет жизнь похожа на бесконечно сменяющие друг друга пробники духов. Желание новизны и «другого аромата» заставляет влюбляться не в тех, дружить не с теми, каждый день меняться и пробовать, постоянно пробовать что-то в поисках себя и своего долгожданного флакона духов, который не захочется променять на очередной «пробник».

Теперь Саре казалось, что она никогда не дойдёт до этого долгожданного момента. Что вся её жизнь так и остановится на этом хаотичном поиске нужного и правильного, а всё, что ей останется делать — постоянно примерять на себя новые ароматы. Вчера она была глупой маленькой девочкой, влюблённой в героев книг, сегодня ей в сотый раз разбили сердце, а завтра её, вероятно, прикончит маньяк. Кажется, Сара никогда не повзрослеет, никогда не найдёт свой постоянный флакон духов, довольствуясь этими малыми перебежками между реальностью и очередной фантазией из книжки.

Мир, к которому она привыкла и который оберегал Сару ото всех несчастий, вдруг показал свою изнанку, оголил кровавые клыки, в любой момент готовый наброситься на её беззащитную шею смертельным укусом. Она поняла, что все страхи, которые разъедали её до этого, — будь это поездка на мотоцикле, таинственный байкер из лавки миссис Хилл или дракон с ребяческой ухмылкой, — являлись лишь репетицией к чему-то поистине пугающему, заставляющему кровь в жилах стыть. Проблема заключалась лишь в том, что к этому самому моменту все внутренние механизмы в Саре были уже неисправны. Её постоянный моторчик страха забарахлил, издал предсмертный хрип и остановился. Всё, что ей осталось — опустошение. Всепоглощающее, с горьким привкусом старой жизни.

— Я только сейчас понимаю, что зря напугала её. Стоило мне увидеть этих бедных девушек… у меня всё в душе перевернулось. Я запаниковала!

Обеспокоенный голос матери, глухо доносящийся из гостиной, заставляет Сару в досаде сжать губы и уставиться на разворот вчерашней газеты. Ярмарка в Потсвилле, ограбление заправки за городом, рецепт запеченной индейки на рождественский стол, очередные бредни о продаже какого-то терроризирующего город наркотика Си-Пи-25, — и ни строчки об этих ужасающих преступлениях. Словно Сентфор сам укрывает виновника своими вековыми сосновыми ветвями, словно поощряет всё то, что смеет творить этот псих.

— Ребекка, послушай, — в грубых нотках Сара узнает голос шерифа Никсона. — Твои опасения имеют место быть. Наверняка ты слышала о Банди. География его убийств просто сумасшедшая, но все его жертвы, как одна, похожи на его бывшую девушку. Это одержимость, Бекка, и если я одержим тем, чтобы поймать этого ублюдка, сам он, очевидно, действует по принципу Теда. Трёх жертв недостаточно, чтобы сделать вывод, но когда я вижу фотографии… у меня опускаются руки.

Очерствевшая всеми событиями душа Сары не сжимается от страха, а сердце не пропускает удар. Она лишь испепеляет ошеломленным взглядом стену напротив, только и думая о том, что она может стать следующей. Все их с Аароном догадки по поводу того, что шериф покрывает чьего-то важного сынка, обратились в прах. Мистер Никсон и сам растерян, вероятно, он даже не может вычислить предполагаемого преступника.

Девушка нервно сглатывает и поднимает взгляд к потолку. Мама и отец Дерека продолжают о чем-то шептаться, наивно полагая, что Сара их не слышит, а она только и думает об этом чёртовом списке в деле Бурого. Нет, что-то в этой истории нечисто. Зачем шерифу вписывать имя мёртвого человека? И главное…

— Почему девушки, на которых напали, отказываются давать показания? — вдруг спрашивает О’Нил, выглянув из прохода.

Две пары карих глаз округляются в удивлении и замешательстве. Ребекка встаёт с дивана и подходит к дочери, протягивая к ней руки.

— О, Сара, ты всё слышала… — отчаянным голосом лепечет она.

— Мистер Никсон, — школьница игнорирует заплаканный вид матери и подходит к шерифу. — Маргарет Куин, Келли Митчелл… они ведь живы. Вы говорили с ними?

Тяжёлый взгляд из-под густых бровей и обречённый вздох не сулят ничего хорошего. Отец Дерека похлопывает по месту рядом с собой на диване, и Сара садится, в нетерпении уставившись на мужчину.

— В момент нападения и Маргарет, и Келли были под воздействием наркотиков, Сара. Поэтому они ничего не помнят и даже не смогли дать показания. Это Си-Пи-25, их изготавливают на основе какого-то фиолетового цветка. Столько лет поисков их лаборатории… и всё впустую. Зато мы точно знаем, кто ими торгует. Чёрные Драконы.

Холодок непременно пробегает по позвоночнику девушки, заставляя её нервно вздрогнуть. «Лёгкая веселящая дрянь», — кажется, так их назвал Аарон, когда Сара уличила Майкла за продажей фиолетового порошка Стиву. Чёрт с ними, это общеизвестный факт, и даже с такой паршивой информацией О’Нил готова смириться. Драконы торгуют наркотиками. Хилл предупреждал её обо всём, что банда и не пытается скрыть. Но это никак не связано с нападениями! Аарон уничтожит каждого, кто пойдёт на такое, — это очевидно.

— Причина, по которой мы закрыли одного из драконов…

— Бурого? — неожиданно слетает с уст напряжённой Сары.

Шериф косится на девушку с подозрением, но кивает.

— Да, Бурого. А ты откуда его знаешь?

В такие моменты О’Нил счастлива, что наделена этим грешным талантом искусно лгать. Позволив себе растеряться лишь на пару секунд, она начинает лепетать:

— Он общается с парнем из моей школы, с которым дружу я.

— С Тёрнером? Сара, он тоже один из них. Это не лучшая компания.

— Боже мой, ты связалась с драконами?! — вдруг встревает мать.

Сара закатывает глаза и делает глубокий вдох. Связалась… как же мягко это будет сказано!

— Я связалась только с Майклом, мама, — спокойно поясняет она. — Майкл — брат Бобби, а он, в свою очередь, наш с Дереком лучший друг.

На собственных словах ком застревает в горле, и девушка спешит прокашляться. «Лучший друг», — звучит так себе, особенно, после всех событий. Где они, эти лучшие друзья? Утешают Кэнди после «предательства» подруги? Думать об этом и вовсе не хочется. Пусть идут ко всем чертям. Пусть продолжают поддерживать иллюзию дружбы с той, кто при первой же возможности воткнет им в спину нож и несколько раз его там провернет.

Но услышав вполне убедительное объяснение, мистер Никсон и миссис О’Нил заметно расслабляются. Мама уходит на кухню, чтобы налить себе воды после всех ошеломляющих новостей, а Сара вновь оборачивается к шерифу.

— Так что вы говорили насчёт Бурого?

— Ах, да. Мы закрыли его не только потому, что в этот момент его заметили неподалёку от места происшествия. Он — один из драконов, а они как никто другие связаны с этим наркотиком, что нашли в крови девушек и который так, черт возьми, успешно помог стереть им память. Но во время второго нападения он был в камере, а почерк у маньяка не изменился. Только вот… я всё ещё подозреваю в этом кого-то из банды.

Сара отчаянно качает головой, отказываясь в это верить. Кто-то из драконов! Ну, конечно! Они — раздолбаи, моральные разложенцы, разбойники и воры, но только не серийные маньяки. У этой банды совсем иная идеология, в первую очередь, внушённая Аароном. И пусть в отношениях с женщинами у этого лидера всё плачевно, он не допустит всего этого дерьма. Вспомнить только тот факт, что он выгнал из банды Лома, который домогался до Сары у бара.

— Ох, чёрт, — вдруг слетает с губ девушки. — Мистер Никсон, я кажется знаю одного дракона, которого вам следует проверить.

Услышав эти слова, миссис О’Нил снова выглядывает из прохода.

— Кого это ты там знаешь?!

— Ребекка, подожди, — шериф поднимает ладонь и обращается к школьнице. — Можешь рассказать поподробнее?

— Однажды мне довелось столкнуться с одним из них… он… домогался до меня. Я не знаю его имени, только то, что его называют Ломом.

— Почему ты не рассказала, что до тебя домогался бандит?! — голос матери срывается на крик.

Но мистер Никсон так увлечён этой новой деталью в его совершенно безумном пазле, что жестом вновь заставляет женщину замолчать. Он достаёт свою записную книжку и принимается записывать всё, что говорит Сара.

— Он уже не в банде, поэтому заявляться к драконам нет смысла. Но я думаю, что у него был и есть доступ к наркотикам…

— Ты можешь описать его внешность?

— Около пятидесяти лет на вид, может, чуть меньше. Длинные тёмные волосы, седая борода… и глаза. Чёрные, — школьница вздрагивает и обхватывает себя руками. — Ах, и татуировка! От уха до шеи — чёрный дракон. Это все, что я смогла запомнить.

— И когда вы с ним встретились?

Поймав на себе возмущенный взгляд мамы, девушка спешит оправдаться:

— Я возвращалась от Кэнди, может быть, около недели назад. И тогда он пристал ко мне. Но всё обошлось.

Воспоминания об этом психе заставляют кожу её покрыться колючими мурашками, а взгляд нервно забегать по всем предметам в гостиной. Нет, если Лом к этому причастен, то Сара не имеет никакого отношения к его преступлением — первое было совершено ещё до знакомства с ним. Но разве это повод выдохнуть и расслабиться? Разве это поможет ей уснуть сегодня ночью?

Тяжёлая рука в приободряющем жесте ложится на плечо девушки. Она вздрагивает, уставившись на улыбающегося шерифа Никсона.

— Спасибо, Сара. Ты очень помогла с расследованием, — с этими словами шериф встаёт с дивана и подходит к миссис О’Нил. — Я позвоню тебе. Сейчас нужно найти этого Лома.

И он уходит, оставляя после себя тонкий шлейф надвигающейся катастрофы. Мать и дочь встречаются взглядами и, недовольно щёлкнув языком, Ребекка спешит проводить Никсона до двери. Джонатан едва успевает выйти за порог, когда вдруг лицом к лицу сталкивается с Люком.

— Здравствуйте, мистер Никсон, — чуть помедлив, бормочет Моринг. Заметив облокотившуюся о дверной косяк Ребекку, Люк спешит натянуть на лицо ослепительную улыбку. — Доброе утро, миссис О’Нил.

— Люк, как здорово, что ты пришёл! — радостно всплеснув руками, отвечает женщина. — Проходи, дорогой.

Не говоря ни слова и даже не взглянув на Люка, озабоченный новыми подробностями дела мистер Никсон спешит сесть в свою служебную машину и умчаться обратно в участок. Люк входит в дом всё с той же дежурной улыбкой, которая вмиг пропадает, стоит ему только увидеть поникшую Сару. К счастью, вездесущая миссис О’Нил решает оставить подростков наедине. Люк, по её мнению, единственный светлый момент в жизни дочери.

Он молча садится рядом, всё же пытаясь подобрать слова поддержки и утешения. И пусть Сара не выглядит так, будто нуждается в них, он решает рискнуть:

— Я знаю, что произошло сегодня утром. Ты в порядке?

С губ школьницы слетает смешок. Она больше не чувствует себя униженной и грязной: только всепоглощающая ярость плещется в её венах, разгоняя кровь. Девушка качает головой.

— А что? — резко спрашивает она. — Тоже перестанешь со мной общаться? Да пожалуйста. Хоть все разом откажитесь от меня, окрестив шлюхой… или что там ещё было написано на этой чёртовой листовке.

Реакция за его словами следует неожиданная: спеша к ней домой, Люк рассчитывал предотвратить как минимум слёзный потоп. Но Сара сидит здесь, — ни живая, ни мёртвая, — и пытается сделать вид, что ей плевать на утреннее происшествие. Но ведь не плевать! Не плевать! Не способна её чистейшая душа выдержать такой удар, не может её маленький розовый мир вынести столько грязной лжи. Только вот не знает Люк, что от розового в её мире теперь только румянец сдерживаемой ярости на щеках.

Сара сжимает кулаки, вскидывает голову, чтобы отогнать непрошенные слезы, а затем с величайшим трудом пытается выдавить на лице улыбку.

— Прости. Я перегнула палку.

Касаясь её плеча, Люк теперь сомневается, что она не сломает ему пальцы.

— Я всё понимаю, — тихо говорит он. — Если ты не хочешь говорить об этом, мы не станем. Просто знай: я рядом. И я готов выслушать тебя и поддержать.

Слёзы всё же не выдерживают пытки заточения, выбравшись наружу парой скупых капель. Сара поворачивается к Люку и со всхлипом бросается в его объятия, прижимаясь к груди парня. Он поджимает губы, поглаживая её по медовым волосам и чувствуя, какое магическое тепло разливается по всему его телу от близости с ней.

— Всё так навалилось, Люк, я не привыкла, просто не привыкла к этому, — едва слышно бормочет она, сжимая в руках края его свитера.

— Этот Аарон Хилл, о котором сказано в листовках…

— Нет, — девушка резко отстраняется, стирает мокрые дорожки от слез и отворачивается. — Это всё ложь. Я не имею никакого отношения к Чёрным Драконам. Твоя сестра, думаю, приложила к этому руку.

Он сжимает челюсти, выдыхая наэлектризованный нескрываемой злостью воздух через нос. В глазах парня темнеет: он любит Адель, искренне любит, но все её выходки… они просто не оставляют им обоим шансов на нормальные отношения. Вот и получается, что кроме дежурного «доброе утро» родные брат и сестра больше ни на что не способны. Ей предстоит один из его бесконечно-долгих и нудных разговоров о том, как плохо заканчивают такие подлые суки, как Адель Моринг.

— Она об этом пожалеет, — сквозь губы говорит он.

Сара молчит, а каждая клеточка её души просит внимания, молит, чтобы её выслушали и пожалели, не дали сгореть дотла. Она уже сделала правильный ход — отвела от себя подозрения. Так почему, почему не может взять сейчас и рассказать, кажется, единственному другу обо всём, что её беспокоит? Ведь Люк всегда был рядом, в самые трудные моменты он был тем, кто помог ей привыкнуть к этому городу и адаптироваться к этой школе, он помогал ей с уроками и, в конце концов, познакомил с Кэнди, Дереком и Бобби. Люк не псих и не социопат, — он всего лишь интроверт, и такова его сущность. Он принимает Сару с её наивностью, её детскими мечтами и постоянным трёпом о глупых сказках, так почему бы и ей, как порядочной подруге, не принять его? Она и без того дров наколола!

— Люк, — на выдохе произносит О’Нил и снова поворачивается к парню, резко хватая его за руки. — Я должна тебе кое-что рассказать.

Он напрягается мгновенно, вглядываясь в озадаченное чем-то лицо девушки. Сара крепко зажмуривает глаза и как на духу выдаёт:

— Мне всё равно на сплетни вокруг меня, всё равно, что от меня отказалась лучшая подруга, даже, чёрт возьми, плевать, что какой-то псих поголовно насилует девушек, с которыми я каким-то сумасшедшим образом похожа. Но, Люк, есть что-то, что убивает меня изнутри… я чувствую, что всё в огне, здесь, — она прикладывает ладонь к груди и делает глубокий вздох. — Здесь горит.

— Может, у тебя изжога?

— У меня разбито сердце, — резко отвечает Сара.

И тогда словно какая-то неведомая сила заставляет его отпрянуть от девушки. Люк смотрит на неё, в удивлении приоткрыв рот и даже не пытаясь подобрать нужных слов. Теперь он понимает, что имела в виду Сара, когда говорила о том, что её душа пылает. Моринг чувствует что-то похожее прямо сейчас, словно кто-то поднёс спичку к его облитым керосином внутренностям.

— Ох, — только и может вымолвить он.

— Это не всё, — поджав губы и покачав головой, О’Нил накрывает лицо руками. Убедившись, что где-нибудь за дверью мама не греет уши, девушка наклоняется к ошеломленному однокласснику и полушёпотом продолжает. — Мужчина, в которого я влюблена… старше меня. У нас нет шансов. Он не любит меня и никогда не полюбит. И это убивает меня, Люк. Я не знаю, что мне делать.

Голубые глаза друга будто наполняются слезами, он громко сглатывает и часто моргает, стараясь отогнать непрошенные эмоции. Это удар. Это настолько больно принять, что парень едва борется с желанием послать всё к чертям собачьим и уйти, только бы в глаза её не смотреть, что видят перед собой кого-то другого. Люк никогда не станет тем, кого полюбит Сара. Жилетка, плечо, — он будет её опорой и поддержкой, не больше.

— Ты… ты влюблена в кого-то? — шёпот перерастает в хрип.

Не понимая его досады, Сара кивает.

— Я такая глупая, Люк. У нас нет шансов, он предупреждал меня, предупреждал, а я всё равно не справилась.

— Нет шансов, — эхом отзывается Моринг. — Но кто он? Старше… насколько старше? Я его знаю? Как же так вышло, Сара?..

Хочется злиться на весь мир, хочется во всё горло закричать от сдерживаемой и вдруг обострившейся боли. Нет, это не просто пожар. Это, черт возьми, настоящий армагеддон. Крах надежд, — ведь, черт возьми, Люк, держи улыбку и не выдавай своих эмоций. Ты ведь друг, ещё один хороший друг. И на что ты, мать твою, рассчитывал, когда она тебя в упор не замечала?

Но почему, как, когда она успела? В перерывах между работой и сплетнями о связях с Чёрными Драконами эта девчонка умудрилась влюбиться? Когда единственный, кто был рядом — это Люк? Моринг обязан верить ей, но сейчас всё, о чем пытается умолчать Сара, указывает на то, что подпись на листовке была не такой уж и лживой. Секс-игрушка Аарона Хилла… почему теперь эта фраза вызывает в нем не ярость, а подозрение? Ведь они с Сарой уже знакомы, почему бы этому дракон не быть предметом её обожания?

— Я не могу сказать, кто он, потому что всё в прошлом. Прости, что говорю всё это… ты единственный, кто теперь всё знает. И единственный, кто рядом со мной в этот паршивый момент.

— Всё в порядке, — сглотнув ком в горле, резко отвечает он и тянет к девушке руки, в ту же секунду прижимая её к своей груди. Люк смотрит в потолок и старается улыбаться так, что челюсть сводит, но он должен ради неё. Два разбитых сердца в огне прямо сейчас и, может быть, это сблизит их? Может быть, это его шанс? Просто находиться рядом и ничего не просить взамен. Проиграть битву, но не войну. — Тебе надо развеяться.

— Как тогда, с казино? — тихо усмехнувшись, девушка отстраняется и качает головой. — Не думаю, что сейчас подходящее время.

Он заставляет себя отвлечься от шока и обрести способность к нормальной речи. Всё, о чем может думать Люк — загадочный мужчина, предмет обожания его любимой и глупой Сары, ублюдок, что посмел разбить её чистое сердце. А ещё он должен продолжать быть верным себе и своим чувствам. Поэтому Моринг выпрямляется и в очередной раз за это утро пытается улыбнуться.

— Мои родители приглашают тебя на ужин сегодня. Они говорят, что ты хорошо на меня влияешь. После всех событий… я подумал, что было бы неплохо тебе познакомиться с ними. И я пообещал им, что ты придёшь. Адель с нами не будет.

Школьница хмурится и выпускает тяжёлый вздох. Сара пытается представить себя в этом огромном особняке, приколоченной к стулу изучающими взглядами мистера и миссис Моринг, а на смену этой жуткой перспективе приходит и другая: вечер, проведённый в одинокой истерике. Теперь она должна выбрать меньшее из двух зол.

— Хорошо, — недолго думая, отвечает Сара. — Я приду к вам на ужин.

***

Шифоновое розовое платье теперь кажется просто отвратительным. Если бы Сара могла давать значения цветам, она назвала бы розовый цветом глупости. Глупый розовый цвет на глупой розовой от смущения Саре. Она в последний раз окидывает это мрачное здание, тонувшее в сумерках соснового леса, а затем с обречённым вздохом входит на его территорию.

Зря она согласилась.

Всё же перспектива поумирать от горя в своей постели была не так уж и плоха, а теперь стоять здесь, перед их сдвоенной дубовой дверью и натягивать улыбку до самых ушей… каторга. На детском утреннике пятилетние артисты сыграют убедительнее, чем она сейчас. Но ведь у Сары есть оправдание, верно? В конце концов, это довольно трудно: пытаться подобрать разваливающиеся части тела и сохранять достоинство юной леди.

— Мисс О’Нил, — дворецкий с улыбкой открывает дверь.

Вот, у кого получается искусно играть в вежливость. Может, стоит взять у Бена пару уроков? У него явно опыта побольше! И дело вовсе не в возрасте! Просто работать на Морингов куда тяжелее, чем быть отвергнутой любимым человеком.

Сара несмело заходит в роскошную пустоту дома, втягивая носом неизменный запах старины и успокоительного. Голоса, доносящиеся из глубины особняка, едва различимы на фоне классической музыки. Бен забирает её пальто и на долю секунды останавливается, одобрительно улыбаясь. Теперь искренне, — хочется верить.

— Позвольте отметить, как изумительно сидит на вас это платье. Розовый — ваш цвет.

Украдкой взглянув на собственное отражение в огромном старинном зеркале, девушка едва справляется с желанием разрезать это чёртово платье ножницами, обратив его в бесполезные клочья. Розовый — цвет глупости. Девочка, что носила розовые свитера и красные береты, теперь стоит здесь, разбитая и уничтоженная. Решено: это розовый цвет сломал все шансы на то, чтобы быть с Аароном. И зачем она только надела на себя это безобразие? Чтобы продолжать поддерживать иллюзию той Сары, от которой уже ничего не осталось?

— Да уж, спасибо, — бормочет девушка, нервно теребя подол шифонового платья.

Позади слышатся тяжёлые шаги, эхом отражающиеся от стен, и Сара оборачивается, чтобы увидеть Дэвида и Сьюзен Моринг. Они дают себе пару секунд на то, чтобы проскользить оценивающим взглядом по её фигуре и, одобрительно улыбнувшись, кивают.

— Добрый вечер, Сара, — прокуренный мужской голос врывается в рассеянное сознание девушки.

Она пожимает руку мистеру Морингу. Выглядит мужчина для своих лет неплохо, поддерживая имидж важной персоны этого города дорогим вельветовым костюмом и трубкой в руке. Сьюзен, вероятно, была чуть младше мистера Моринга, одеваясь при этом ещё более мужественно, чем он. Высокая коренастая женщина, — у неё на лице написано, кто здесь глава семейства.

— Мы очень рады, что ты приняла наше приглашение, — обмен любезностями продолжает она.

Девушка отвечает ей приветливой улыбкой и снова поправляет своё невесомое платье, чувствуя себя совершенно голой перед этими людьми. Всё их семейство окутано пеленой тайн, начиная этим загадочным переездом из Чикаго и заканчивая полем их деятельности. Чем они занимаются, откуда берут столько денег? Люк никогда не рассказывал.

Градус неловкости повышается в каждой молчаливой секунде, в которую они бесцеремонно разглядывают Сару. О’Нил вздрагивает, когда из гостиной слышится посторонний и, чёрт возьми, такой почему-то знакомый смех. Дэвид спешит объясниться:

— Извини, дорогая, к нам на ужин присоединились наши, кхм, бизнес-партнёры. Они отличаются особым талантом внезапности.

— И бестактности, — добавляет Сьюзен.

— Не без этого. Ну, пойдём же? Ах да, не могу не отметить ваш наряд. Выглядите превосходно.

Дэвид кладёт ладонь на спину Сары, уводя её в сторону гостиной, и девушка нервно оборачивается в сторону идущей позади миссис Моринг.

— А где Люк? — обеспокоенно спрашивает она.

— Полагаю, в своей комнате. Будет с минуты на минуту.

Гонимая откуда-то вдруг взявшимся страхом и волнением, Сара послушно следует за мистером Морингом. Посторонние голоса в столовой теперь слышны ещё отчётливее, и сердце её пропускает удар, когда в мужском смехе она слышит знакомые игривые нотки.

Нет, нет, не может быть!

Они входят в изящную столовую в стиле барокко, когда О’Нил резко останавливается, в изумлении уставившись на мужчин, сидящих за столом длиною, наверное, в жизнь. Две пары глаз мгновенно находят оцепеневшую девушку, и один из гостей встаёт, не скрывая гримасы абсолютного шока на лице.

Аарон…

Все мыслительные процессы беспомощно останавливаются, заставляя так и замереть её, ошеломленную, у входа. Аарон приоткрывает рот и переводит взгляд на довольного Дэвида, ни черта не понимая. Немая сцена обмена удивлением длится ровно до тех пор, пока Вишня не решается её нарушить:

— Ой, мышонок, а что это ты здесь делаешь?

Хилл реагирует мгновенно, пихая дракона в плечо и закатывая глаза. Это и позволяет всем прийти в себя.

— Мышонок? — Сьюзен отправляет Саре вопросительный взгляд, а затем возвращает его к Вишне. — О чем это вы?

— Он увидел мышь, — грубо отвечает Аарон. — И кто же эта юная леди?

Девушка окончательно просыпается от шока и выбирается из этого безжалостного омута вопросов, связанных с появлением драконов в доме Морингов. Хочется захохотать во всё горло, но в воспаленном сознании Сары вдруг вспыхивает дельная мысль: Моринги не должны знать об их, пусть и разорванной, связи. Поэтому О’Нил изо всех сил выдавливает на лице улыбку наивной школьницы и протягивает Аарону руку.

— Я Сара. Сара О’Нил.

— Очень приятно, Сара, — с ухмылкой отвечает Хилл, несильно сжимая её ледяную ладонь. — Меня зовут Аарон.

Разряд тока проходит по телам обоих от этого практически невинного прикосновения. Вмиг исчезает и эта роскошная столовая, и ни черта не понимающий Вишня, и обменивающиеся недоуменными взглядами мистер и миссис Моринг. Сара дрожит, и эта внутренняя дрожь заставляет её нарушить равновесие взглядов, опустив глаза и тихо вздохнув. Вселенная нарочно сталкивает их лбами. Эти двое ей ещё понадобятся.

Не выдержав всех событий, Вишня резко подрывается с места и подходит к будто бы находящейся под гипнозом школьнице, протягивая ей свою руку. Не так быстро, но до него всё же дошла суть происходящего: если уж им троим и довелось встретиться на нейтральной территории, нужно вести себя естественно и не привлекать подозрения.

— А я Вишня, — голубоглазый улыбается, обнажая ровные белые зубы.

Когда сладкая пелена от очередной секунды близости с Хиллом проходит, Сара пожимает руку Вишне, едва сдерживая смешок.

— Интересное имя, — в голосе невинности чуть меньше, чем она планировала.

— Это не единственное моё достоинство.

— Пройдемте же за стол, — нетерпеливо вторит Сьюзен.

Янтарные глаза Аарона суживаются в подозрении, пока он скользит разочарованным взглядом по напряжённой фигуре Сары. Дэвид проходит к столу, отодвигая для девушки стул, а миссис Моринг занимает место рядом с мужем.

— Я предполагал, что это будет тихий семейный ужин, но раз уж наши бизнес-партнёры, — неодобрительно фыркнув на последней фразе, сидящий во главе стола мистер Моринг расправляет салфетку и поворачивается к всё ещё пребывающей в шоке Саре. — Надеюсь, ты извинишь нам некоторое отхождение от главной темы этого вечера.

— Главной темы? — в унисон восклицают Сара и Аарон.

Они обмениваются удивленными взглядами, и тогда О’Нил спешит опустить глаза в тарелку. В эту же секунду в столовую входит Люк, и всё внимание обращается к нему.

Аарон сжимает челюсти. Так вот оно что! Конечно, их сынок времени зря не терял. Вот только почему Хиллу не плевать на это, почему в горле ком застрял, а в глазах помутнело от злости? Это знакомое состояние, но оно априори не должно быть вызвано выходками этой девчонки и её странноватого дружка! Стараясь подумать о более важной задаче на сегодня, мужчина громко сглатывает и сжимает руками край стола. Видеть её мимолетную улыбку для этого сосунка ещё паршивей, чем наблюдать за тем, как мелкий придурок подходит к Саре и оставляет на её макушке поцелуй, прошептав что-то вроде «спасибо». Вишня наклоняется к боссу:

— Это что вообще такое?

Покачав головой, Хилл натягивает на лицо доброжелательную улыбку.

— Да уж, я не знал, что у вас тут знакомство с, кхм, невестой вашего сына? Теперь так неловко, что мы помешали вашему тихому семейному ужину.

Сара в удивлении округляет глаза, и первое, что ей хочется сделать — начать оправдываться. Но тогда все сказанные им слова, все попытки (в последнее время успешные) её оттолкнуть, весь его холодотчётливо встаёт перед её голубыми глазами, так что О’Нил не теряется и кладёт ладонь на плечо Люка. Аарон реагирует мгновенно, отправляя девушке уничтожающий взгляд. Поперхнувшись воздухом, Вишня спешит прокашляться. Всё это становится похоже на очень, очень плохой спектакль.

— Я думаю, Сара и Люк не будут против. Всё-таки, вы пришли не с пустыми руками.

— Конечно, Дэвид, в твой дом меня без амуниции никто не впустит.

— Я так рад, что ты здесь, — Люк наклоняется к уху девушки, игнорируя прикованный к себе взгляд лидера Чёрных Драконов. — Извини их за этот балаган. Ни один наш ужин не обходится без вынужденных деловых встреч. Не понимаю, почему отец не может проводить их в своём кабинете…

— Ничего страшного, — шёпотом отзывается Сара, надеясь, что алый цвет её щёк не так ярко контрастирует на фоне этого чёртова платья. — Я ведь здесь ради тебя.

«Какая отвратительная ложь! Продолжай», — подначивает бесноватое создание на левом плече, ласково поглаживая её трезубцем. Сара будет лгать и будет изворачиваться, будет так бесцеремонно пялиться на Аарона, пытаясь одним только взглядом понять причину их с Вишней появления здесь. Может быть, дело в казино? Моринги ведь являются их спонсорами. Но тогда почему Дэвид говорит о том, что Хилл пришёл к нему не с пустыми руками? Чёрт подери, и ведь так хочется сейчас просто сбежать из этого ада! А им ещё не подали ужин.

— Вы поговорили с Митчеллом? — в затуманенное сознание врывается голос Сьюзен.

Завязывается какой-то совершенно бессмысленный разговор о поставках и об открытии второго этажа, об общей прибыли в казино и о том, что неплохо было бы нанять дополнительных работников. Играть в незнакомцев у этих троих выходит с необычайной лёгкостью, и когда подают ужин, Люк мягко предлагает Саре вина. Она соглашается скромным кивком. Это то, что необходимо ей прямо сейчас, пока она прикована к этому стулу изучающим взглядом Аарона Хилла. А она смотрит на него украдкой, отмечая, как же всё-таки не подходит ему обстановка этой напускной роскоши. Его кожаная куртка, тёмные волосы и янтарные глаза, эта колкая щетина, сильные руки, сжимающие бокал, едва уловимый аромат парфюма, — Сара не перестаёт разглядывать его так же, как он разглядывает её. Это платье действительно идёт ей. Розовая невинность вкупе с порочным взглядом, прожигающим насквозь. Волосы эти волнами на плечи спадают, алые губки приоткрыты в по-прежнему непринятом удивлении, и он действительно не может оторвать от неё глаз, лишь изредка прерываясь на обсуждения бизнеса с мистером и миссис Сноб и на собственную сдерживаемую ярость, когда Люк позволяет себе даже мимолётом взглянуть в сторону Сары. Их разделяет стол. Один несчастный ярд от её губ, от её тела, от её пьянящего аромата. Хилл пытается взять себя в руки. Думай головой, Аарон. Ей семнадцать и она преспокойно развлекается со своим одноклассником, имея на это полное право.

Но кто мешает им обоим сейчас насладиться этими минутами азарта? Играть в незнакомцев — есть в этом что-то сексуальное.

И пока Аарон мечется между «оставь девчонку в покое!» и «возьми её на этом чертовом столе», Вишня времени зря не теряет. Он отправляет О’Нил весёлый взгляд, и она отвечает ему широкой улыбкой.

— Что-то я вас раньше не видел, вы недавно переехали в город? — спрашивает дракон.

— В конце августа, — Сара расправляет платье и улыбается. — Мы жили в Балтиморе до этого.

— Ох, Балтимор — это замечательно, — в разговор встревает Сьюзен. — И что же послужило причиной переезда в наш тихий городок?

«Тихий городок… ну, конечно», — отмечает язвительный внутренний голос Сары. Она украдкой смотрит на заинтересованного Аарона, а затем на миссис Моринг, сжимающую руку мужа.

— У моего отца были проблемы с работой. Сейчас он пытается разобраться с делами.

Глаза Аарона вспыхивают хищным блеском.

— Так значит, твой папочка сейчас далеко?

— Я бы так не сказала, — губы Сары растягиваются в ухмылке. — Вот буквально рукой подать.

В столовой вмиг становится жарко, и Хилл усмехается, оттягивая горло футболки. Широко распахнув глаза, Вишня изо всех сил пытается не расхохотаться, а Сара так и сидит, приковав свой взгляд к мужчине, чьё настроение вдруг изменило свой градус. Аарон запивает першение в горле водой, сглатывает и снова обращает свое внимание к ухмыляющейся девушке напротив. Ничего не подозревающие Дэвид и Сьюзен, кажется, утеряли интерес к разговору о Саре, а Люк следит за каждым жестом со стороны Хилла и каждым вздохом, слетевшим с губ девушки, сидящей рядом.

— А вы? Чем вы занимаетесь? — невинным голоском спрашивает Сара.

— О, поле нашей деятельности достаточно разнообразно.

— Не сомневаюсь.

— Ты держишься очень уверенно для своих лет, Сара.

— Жаль, что многие этого попросту не замечают, — резко отвечает она и возвращается к своему бокалу.

— Как тебе вино? — в разговор как некстати встревает взволнованный Люк.

Он растерян и совершенно не понимает этого бурного интереса к её персоне. В душе ураганом бушуют неоднозначные чувства, перед глазами — слова с листовки о её связи с Аароном, но Люк продолжает улыбаться так, будто он ни черта не понимает. Аарон возвращается к диалогу с его отцом, и только сейчас Моринг младший замечает, каким взглядом Сара прожигает внушительную фигуру дракона. Это не просто любопытство. Есть здесь что-то ещё… и оно такое глубокое, что Люку непременно становится не по себе. Он запивает негодование вином и делает глубокий вдох, ожидая ответ девушки.

Но она слишком занята обменом весёлыми усмешками с Вишней и этим недетским разглядыванием Аарона Хилла.

— Сара? — нервно переспрашивает он.

— Да-да, — девушка кивает, так и не уловив суть разговора. — Вишня, верно? А вы чем занимаетесь?

Перестав жевать, дракон поднимает на Сару весёлый взгляд.

— В перерывах между разбиванием сердец? Спасаю бездомных котят, — парень выгибает бровь.

Сара всё же не выдерживает, позволяя себе весело рассмеяться. Трель телефонного звонка вдруг прерывает деловую беседу Аарона с Морингами и хохот Вишни и Сары. В ту же секунду в столовую входит дворецкий.

— Мистер Моринг, вас к телефону.

В столовой воцаряется тишина, и напряжённый Люк оборачивается, чтобы взглянуть на Бена. Дэвид в удивлении поднимает брови.

— Кто?

— Эм, думаю, вам лучше ответить.

Мистер Моринг поспешно удаляется из столовой, но не проходит и пары минут, когда он возвращается обратно с абсолютно каменным выражением на его бледном лице.

— Люк, — он обращается к сыну. — Есть разговор.

— Что происходит? — Сьюзен не выглядит так, будто она нервничает, тем не менее, встаёт вслед за сыном. — Дэвид, кто звонил?

— Вы двое, в мой кабинет. Сейчас же, — тон мистера Моринга не требует возражений. Мать и сын обмениваются недоуменными взглядами, но всё же спешат выйти из столовой. Дэвид вдруг вспоминает о гостях, оборачиваясь к ним с виноватой улыбкой. — Простите, господа. Мы вернёмся через пару минут.

Они уходят, оставляя после себя горький привкус подозрения на языке. Сара, Вишня и Аарон провожают их удивленными взглядами, и спустя пару секунд драконы подсаживаются к девушке.

— И что эта маленькая мисс здесь забыла? — спрашивает Хилл, играясь с прядью её волос. — Ваша дружба с этим придурком вышла на новый уровень?

— О-упс, кто-то ревнует, — Вишня закатывает глаза, хватая со стола вилки и ножи и распихивая их по карманам. Во внутренний карман кожаной куртки летит самое важное — несколько марципановых конфет. — Как старомодно.

— Ревнует? — Сара с улыбкой оборачивается к Аарону. — Вот как?

— Не говори ерунды, — приглушенный голос Хилла достаётся её уху. Он отодвигает прядь её волос и опускает свою большую ладонь на бедро девушки. — Но это не значит, что ты должна водиться с ним. Я ведь предупреждал тебя. Мне совсем не нравится этот тип.

Уронив очередную вилку, Вишня наклоняется за ней, когда замечает ладонь Аарона, сжимающую бедро девушки. Рука босса задирает это невесомое платье, подбираясь все выше, когда Сара резко перехватывает её и, игнорируя расползающиеся мурашки и приятную истому внизу живота, отпихивает ладонь Хилла от себя.

— Ну, вы бы ещё потрахались прямо на этом столе, — дракон щёлкает языком и засовывает вилку в карман.

— Следи за языком и иди лучше подслушай разговор этих мутных снобов, — рявкает Аарон. — Я говорю на полном серьёзе, Сара, у меня есть некоторые подозрения на счёт их сынка. И лучше тебе держаться от него подальше.

Сара отвечает ему лукавой улыбкой, складывая руки на груди. Не выдержав этой мыльной оперы, Вишня тяжело вздыхает и спешит выполнить указание босса, поспешно удаляясь из столовой.

— Так же, как и от тебя? Ты сам-то знаешь, чего ты хочешь? Сначала отталкиваешь, а затем пытаешься сделать вид, что тебе не плевать на меня… я запуталась, Аарон. Я тебя не понимаю.

В словах этой глупой девчонки, определённо, есть истина. Конечно же, конечно же Аарон не знает, чего он хочет, чёрт её подери! Своей этой совершенно ненормальной тяги к ней он не понимает, как не понимает и взаимного притяжения с её стороны. Может быть, ему просто льстит, что она так наивно в него влюблена? Есть ведь что-то, что заставляет его едва ли не с цепи срываться рядом с ней! Влечение… дикая тяга сорвать с неё это милое платьице, нагнуть и трахнуть, — эта совершенно безумная идея живёт с ним с самых первых дней знакомства с девчонкой. Но оно так тесно, так пугающе переплетается с безграничным желанием оберегать её, хрупкую и маленькую. Хилл привык вытаскивать аппетитный зад Сары из неприятностей, привык думать, что он первый, к кому она придёт, случись у неё беда. И эти два совершенно противоположных друг другу чувства, выращенных на бесплодной почве его апатии ко всему живому, в один момент могут, наконец, столкнуться, образовав взрыв такой мощности, последствия которого они будут разгребать ещё очень долго. Тогда Аарону остаётся только завидовать Саре: у неё все прозрачно и ясно — она влюблена и строго знает, чего хочет. А что прикажете делать ему со своей истлевшей душой, со своей неспособностью полюбить кого-то, подпустить к себе чуть ближе, чем это положено в его мысленном протоколе? Что, что ему с ней делать? Ни отпустить её, ни задержать. Чёртова жизнь со своей чёртовой неразберихой.

— Знаешь, когда я тебя…

— Эй! — взволнованный шёпот Вишни вдруг прерывает ещё не начавшуюся речь босса.

Аарон и Сара оборачиваются, чтобы увидеть побледневшего дракона. Оперевшись о дверной косяк, он стирает капли пота со лба и голосом, насквозь пропитанным каким-то совершенно несвойственным ему испугом, говорит:

— Там… там шериф пришёл. И они говорят о тебе, Сара.

Комментарий к Глава 18. Пир во время чумы

вся любовь ❤️

========== Глава 19. «Необходимость не знает закона» ==========

— Ты! Мерзкий, мстительный рыжий дьявол!

Школьный стадион сотрясается от бешеного раската грома в виде тонкого голоска Адель Моринг. Тренировка сборной ещё не началась, но всем уже очевидно, что футбольное поле в следующую секунду грозит обернуться полем кровопролитного боя. Адель пересекает расстояние между трибунами и опешившим Майклом с мячом в руках, а десятки удивлённых взглядов мгновенно обращаются к разворачивающейся драме.

— Ты что, репетируешь свою речь на выпускной? — Тёрнер выгибает бровь и ухмыляется, с ног до головы оглядывая разгоряченную бестию в форме черлидерши.

Она выбивает из его рук мяч и хватает парня, что на две головы выше, чем она сама, за грудки. Золотисто-карие глаза вспыхивают ненавистью и злобой, когда она видит усмехающиеся зелёные.

— Я знаю, что это ты настучал тренеру Пакстону на меня! Из-за тебя, козёл, меня выгнали из команды! Я больше не черлидерша!

Гордо расправив плечи, Майкл широко улыбается и кивает, как если бы он действительно был к этому причастен. Что греха таить: конечно же, он причастен! Не составило никакого труда найти виновника всего этого безумия с листовками. В этой маленькой рыжеволосой девчонке сосредоточено всё зло на планете. Ему, может быть, ещё предстоит выяснить причину такого её низкого падения, а пока пусть пожинает плоды своих же деяний.

— Каждый должен отвечать за свои поступки, Адель, — говорит он, отдернув маленькие цепкие ручки одноклассницы от своей экипировки.

— Ты в проповедники заделался, Тёрнер? Причём тут безобидная шутка над какой-то серой мышью и моё, мать твою, будущее?!

— С твоим будущим и без того всё предельно ясно, — презрительно фыркает Майкл.

— Эй, Тёрнер, кончайте со своим цирком, у нас игра на днях! — голос, прогремевший позади, принадлежит хукеру команды — Тревису.

Злобно стрельнув глазками, Адель и не думает отступать. Она складывает руки на груди и гордо вздёргивает острый подбородок, когда дракон усмехается и, покачав головой, спешит вернуться на поле. Его останавливает цепкая хватка маленькой женской руки на запястье.

— Адель, отвали.

— Что ты ему сказал? Верни всё как было!

— А ты, ты сможешь всё вернуть? Сможешь выкинуть из головы нескольких сотен озабоченных ублюдков тот кретинский бред, который ты поместила туда вместе со своими листовками? — чаша терпения переполняется и, выдернув руку из хватки Адель, Майкл оборачивается к ней с самой что ни на есть озлобленной физиономией. — Ты вернёшься в черлидинг только после того, как извинишься перед Сарой за свой гнусный поступок и очистишь всю школу от этого дерьма.

Он звучит более, чем убедительно. Тем не менее, Адель и слушать этого придурка не хочет. Майкл! Ходячая благодетель с татуировкой дракона на шее. Невозможный, просто невозможный упрямец и нахал! Если королём бала на выпускном объявят его, — а его, черт возьми, объявят по всем канонам капитана футбольной сборной и всеобщего любимчика, и им придётся танцевать вместе, как король и королева бала — она застрелится. Честное слово, Адель пустит пулю себе в лоб! Но какова теперь вероятность того, что Моринг выберут королевой? Кто она без своей группы поддержки?

Откинув в сторону эти бредовые предположения, ведь никто, кроме Адель, не достоин этого звания, она складывает руки на груди и поворачивает голову вбок.

— А ты, значит, местный рыцарь в сияющей экипировке? В скромницу нашу влюбился? Так вот знай: всё, что было написано на листовках — не ложь! Я видела, как она целовалась с этим бандитом!

Майкл в очередной раз закатывает глаза и бросает беглый взгляд на поле, где парни начали разыгрываться без него. Слухи о чем-то, что, вероятно, есть или было между Аароном и Сарой давно ходят среди других драконов, но Тёрнер никогда не заострял на этом внимание. Неправильность их отношений ясна и ребёнку, но это в любом случае не его дело. Он беспокоится о Саре, но уважает Аарона. И до сегодняшнего инцидента это никому не доставляло хлопот.

Единственное, что было невдомёк Майклу — такая неистовая озабоченность Адель всем, что связано с Сарой.

— Почему тебя это волнует? — вдруг шёпотом спрашивает Тёрнер, наклоняясь над разъяренной девушкой.

Столкнувшись с его подозревающим взглядом, Моринг нервно сглатывает и принимает привычную позицию оборонения. Нет, он стоит слишком близко к ней. Нельзя расслабляться.

— А почему тебя не волнует? Ты же в неё влюблен!

— Не неси чепухи, — Майкл морщится, как если бы ему сказали, что он влюблен в Бобби. — И не уходи, черт тебя подери, от ответа. Какие у тебя с ней счёты? Зачем устроила этот цирк?

— Это тебя не касается, — рявкает девушка.

Майкл поднимает ладони и уже спешит вернуться на поле, когда Адель снова хватает его за руку.

— Иди и верни меня в команду!

— Только после того, как ты скажешь, что между вами произошло и поклянешься извиниться.

— Я? Извиниться? — выгнув бровь, Моринг спешит усмехнуться, но серьёзный взгляд Тёрнера заставляет её прикрыть рот на замок. — Я не буду извиняться за то, что я предостерегла её.

— О чем ты вообще говоришь?

— Не твоё дело, — девушка гордо выпрямляется, поправляет волосы и широко улыбается, глядя в полные недоумения глаза одноклассника. — Я несколько раз предупреждала эту наивную пташку, а она не слушалась. Что ж, я воспользовалась своими методами. Жестокая жизнь учит играть в жестокие игры. И до тех пор, пока она не примет к сведению мои угрозы, я не остановлюсь. К счастью, её лучшая подружка всегда к моим услугам.

Не в силах поверить в соучастие Кэнди в этом балагане, Майкл проводит рукой по лицу и шумно выдыхает. Это безумие, настоящее безумие. Адель Моринг — дьявол во плоти. Самая красивая демонесса с самой гнилой душой.

— Тёрнер, черт тебя подери, на поле! — орёт тренер, разрывая борьбу двух взглядов.

Одарив Адель презрительным смешком, он спешит вернуться к команде, бросив на последок лишь:

— Ты чокнутая, Адель, клянусь, ты просто чокнутая! Можешь забыть о черлидинге!

Она смотрит ему вслед немигающим взглядом. Золотисто-карий горит обидой и несокрушимой уверенностью в том, что это не последняя их с Майклом стычка.

Далеко не последняя.

***

Воцарившаяся в столовой тишина давит на виски, но, к счастью, длится недолго, прерываясь тяжёлым вздохом Вишни. Он нервно оборачивается, а затем садится на стул, всем телом поворачиваясь к взволнованным Аарону и Саре.

— Я ни черта не понял, но, кажется, им звонили из какой-то лаборатории. Шериф говорил что-то об обыске и о том, что ему нужен ордер.

— Обыске? — тон Аарона становится глубже, он откидывается на спинку стула и задумчиво трёт подбородок. — Возможно, из-за того, что Моринги связаны с поставками Си-Пи в город.

Широко распахнув глаза, Сара оборачивается к Аарону.

— Что?! — шипит она, открыв рот. — То есть… серьёзно? Боже мой. Они… наркоторговцы?

— Не паникуй, мышонок, мы и сами не знаем, откуда они их берут. Мы лишь получаем товар и отдаём им деньги. Никаких таинственных складов в этом особняке точно нет, — спокойно поясняет Вишня.

— Ну, этого мы знать не можем, — Хилл усмехается.

Поверить в новость о том, что семья Морингов — не просто влиятельные люди этого города, а настоящие наркобароны, не представляется возможным. Тем не менее, Люк никогда не говорил об их источнике дохода, а этот таинственный переезд из Чикаго… значит, драконы на самом деле не имеют никакого отношения к производству наркотиков? Сара накрывает лицо руками. Это превращается в дешёвый детектив по восьмому каналу.

— Что они говорили обо мне? — голос девушки дрожит, когда она поднимает взгляд на поникшего Вишню.

— Я слышал только обрывки фраз, но шериф сказал Люку держаться от тебя подальше.

Сара и Аарон обмениваются недоуменными взглядами, и на губах лидера драконов вдруг расцветает ухмылка. Несмотря на это, в любимом янтаре плещется тревога.

— Интересно, с чего бы это? Да Никсон прямо поднялся в моих глазах! Не я один вижу, что он мутный тип.

— Кто? Мелкий? — Вишня забрасывает в рот марципановую конфету и усмехается. — Если бы устраивали соревнование на мутность, он переплюнул бы даже глаза Бурого после попойки.

Воцаряется молчание, прерываемое лишь весёлым хохотом Вишни с собственной шутки. Аарону и Саре, обменивающимся напряжёнными взглядами, не до смеха: она нервно перебирает пальцы, думая о резонности слов шерифа, а Хилл молча наблюдает за ней, сдерживая желание схватить за руку этих детей и увести как можно дальше от чёртова особняка Морингов. Атмосфера здесь царит не просто жуткая и угнетающая: по всему дому словно ходит настоящий дух, приведение, нагоняющее страх. Аарон не верит в подобную чертовщину, но тяжесть на плечах и эти жуткие взгляды с многочисленных картин будто бы сами говорят ему: «Проваливай отсюда». Но он смотрит на напуганную Сару и отчего-то хочет забрать весь её страх. Если бы у него была такая возможность, если бы только случилось чудо!

Но чуда не будет. Сказок не бывает, зло торжествует и оно решает какие-то тёмные дела в кабинете, в которые, уверен Хилл, Сара обязательно захочет сунуть свой очаровательный носик.

— Сара, не думал, что скажу это, — прочистив горло, Аарон встаёт и протягивает девушке руку. — Но шериф прав. Тебе надо держаться от сморчка подальше. Я выясню, в чем дело, но ты не должна в это вмешиваться. Это опасно.

О’Нил смотрит на его ладонь как на бомбу с тикающим механизмом и продолжает сидеть на месте, когда в столовую вдруг входит всё семейство Морингов с натянутыми улыбками, словно они только что сошли с баннера, рекламирующего выгодный кредит в банке.

— Что-то случилось? — первым не выдерживает Вишня, попутно придерживая карман, что вот-вот пойдёт по швам от такого количества серебряных вилок и ножей.

Миссис Моринг улыбается так, что ещё не ясно, что треснет первым — карман Вишни или её лицо, а затем качает головой.

— Всё в порядке, решали кое-какие деловые вопросы. Десерт?

Сара тихо усмехается и качает головой, что не ускользает от заинтересованного взгляда Люка. Сощурившись в подозрении, Аарон хватает Вишню за плечо, заставляя дракона встать.

— Нет, все наши деловые вопросы мы уже решили, — сквозь зубы говорит он, едва сдерживая желание набить морду этому юнцу, что уставился на Сару. — Нам пора.

— Ах, какая жалость! — фальши в её голосе ещё больше, чем в напускной вежливости Дэвида.

— Где ты живёшь, Сара? Может быть, тебя подвезти? — Хилл поворачивается к побледневшей девушке, ожидая, что в эту же секунду она послушается его, и они покончат с этим балаганом.

Но девушка вдруг поднимает на Аарона взгляд и качает головой.

— Я… нам ещё нужно сделать кое-какое задание с Люком. Помнишь, наш проект по биологии? — школьница поворачивается к однокласснику и, поймав его улыбку, снова обращается к Аарону.

Ярость смешивается с недоумением, застилая его глаза. Но, пошатнувшись, Хилл снова засовывает куда подальше желание схватить эту строптивую девчонку за руку и увести как можно дальше от этого жуткого особняка. С каких пор он должен стоять здесь и уподобляться этим чёртовым снобам, натянув на лицо приторно-вежливую улыбку?

— Я всё же настаиваю, — Аарон наклоняется к уху девушки, шёпотом добавляя: — Живо поднимайся и уходим, иначе я накажу тебя, глупая.

Щёки вспыхивают румянцем, глаза округляются в непонимании, а мужчина с невозмутимой улыбкой делает вид, что стряхивает что-то с её плеча, поясняя:

— У тебя тут пылинка.

— Что ж, жаль, что вы уходите, — Сьюзен делает ленивый глоток вина, кладёт ногу на ногу и принимается разглядывать свои ногти. — Бен, проводи гостей!

Аргумента, приведенного Аароном, недостаточно, но Сара всё же встаёт и терпеливо следует за драконами, когда рука Люка вдруг перехватывает её запястье.

— А как же домашнее задание? — шепчет он, испуганно заглядывая в её глаза.

Хилл не замечает, что Сара отстала, и это дарит девушке отличную возможность согласиться с Люком. Дождавшись, пока Аарон и Вишня окажутся на достаточном от неё расстоянии, она спешит взобраться вслед за Люком по ступенькам их роскошной лестницы, останавливаясь лишь для того, чтобы прокричать в спину обомлевшего Аарона:

— Спасибо за предложение, но я останусь с Люком!

Это не просто пощёчина, это настоящий нокаут, заставляющий его пошатнуться. Хилл уже готовится метнуться за ней, когда самообладание вдруг останавливает мужчину. Нет, этот шизофреник не посмеет ничего сделать с ней, а если Сара собралась что-то вынюхивать — её не остановить. А потому всё, что ему остаётся — отступить. Впервые в своей жизни уступить кому-то, довериться, позволить сделать то, что она считает нужным. В конце концов, некогда ему препираться с двумя малолетками, да и попытка увести Сару из этого чёртова дома будет выглядеть для остальных, как минимум, странно, а подозрения этим двоим сейчас совершенно ни к чему. К тому же, сейчас нужно, чёрт подери, выяснить, кто является поставщиком наркоты для Морингов и насколько велика их роль во всем этом дерьме.

— Пошли, Вишня, — сухо бросает Аарон, открывая дверь. — Она знает, что делать.

***

— Господи, я не знаю, что мне делать.

Первое, что охватывает затуманенное сознание девушки — паника. Взгляд её мечется по всем предметам в опустевшей комнате Люка, и она несколько раз прерывисто вздыхает, собираясь с мыслями. Итак, у неё есть две минуты, чтобы перерыть здесь все вверх дном, пока Моринг в их домашней библиотеке ищет учебник по биологии.

Девушка заглядывает в шкафы и под кровать, пытается открыть ящик в столе, обнаружив там лишь пару чистых тетрадей и несколько карандашей, а затем вдруг слышит тяжёлые шаги за дверью и, поправив волосы, становится к окну, пытаясь принять невозмутимый вид. Сара опирается локтем о подоконник и именно в этот момент задевает книгу, что падает на пол. Испуганный взгляд впивается в название на обложке:

«Таинственная история Билли Миллигана».

Сердце уходит в пятки, а память выбрасывает остатки воспоминаний и слишком бурную реакцию Люка на эту книгу. Девушка успевает пнуть книгу ногой под кровать — как раз в тот момент, когда Моринг заходит в комнату.

Что бы ни было заключено в страницах, по словам Люка, «обычного романа», — Сара обязана на это взглянуть.

— Я нашёл ботанику Вирджинии, не знаю, что она делает у нас дома, но может подойти. Думаю, многие виды растений похожи. Как считаешь?

Увесистая книга падает на кровать, заставляя Сару вздрогнуть от неожиданности, наконец, выбираясь из плена мыслей и вопросов. Стоять сейчас и так обыденно обсуждать виды растений Сентфора? Не в этой жизни.

— Люк, послушай… — тихо начинает она, но Моринг вдруг прерывает её тихим смешком.

Словно он знает причину всей этой нервозности, пальцев, вцепившихся в подоконник и остекленевшего взгляда голубых глаз. Понимает, потому что он и есть — причина.

— Хочешь спросить, зачем отец устроил это собрание? — Люк зарывается пятерней в светлые волосы и с тяжёлым вздохом садится на край своей кровати. — Ему позвонили из какой-то лаборатории, не знаю, может быть, отец сдавал какие-то анализы, когда пришёл шериф. В общем, он сказал, что поймал какого-то преступника по имени Лом.

— Лом? — слова застревают в горле, а кислорода становится катастрофически не хватать.

Все её жалкие попытки держаться уверенно и мыслить здраво обращаются в ничтожный прах. Она снова вернулась к тому, с чего начала — крохотный внутренний страх, глубоко зарытый в душе, вдруг пробуждается с новой силой, скребется о грудную клетку и сжимает сердце своей окостенелой ладонью. Сара изо всех сил старается придать своему лицу озадаченное выражение, будто она впервые слышит это имя. Но даже если бы она разревелась на месте, — Люк вряд ли бы это заметил. Он слишком глубоко погружен в раздумья.

— Да, — ясный взгляд голубых глаз находит её испуганный. — Я не знаю, что там произошло, но этот бандит сказал шерифу, что мои родители торгуют наркотиками. Ты можешь представить себе? Ублюдок. Мои родители — честные люди. Может, они и связаны с этими головорезами драконами, но весь их бизнес — это казино. Никаких наркотиков, родители никогда не падут до такого. Я в это не верю. Он ляпнул это, чтобы его отпустили. И у него получилось.

Отчаяние в голосе, понурый вид и дрожащие пальцы рук — всё это говорит о том, что Люк не лжет. Не лжет или искренне верит в невиновность родителей. Тогда почему не говорит о том, что шериф предупредил его не приближаться к Саре? Почему умолчал? Нет, нужно послать всю эмпатию к чертям, скинуть с себя лапища страха и начать, наконец, думать. Думать, и только потом действовать.

— Я знаю, что твои родители ни в чем не виноваты, но сейчас в городе такая обстановка… шерифа тоже можно понять, — ладонь девушки мягко ложится на напряжённое плечо Люка, и он мягко улыбается, поднимая на Сару внимательный взгляд.

— Спасибо тебе. Ты всегда оказываешься рядом в самые трудные для меня моменты.

— Да, и было бы здорово нам отвлечься и приступить к заданию. Вирджиния не подойдёт, думаю, тебе нужно поискать Пенсильванию.

— Будет сделано, босс, — вяло отвечает Люк и встаёт с кровати.

Она выигрывает ещё пару минут, и когда фигура одноклассника скрывается за дверью, Сара поднимает с пола эту поистине таинственную книгу, пряча её в сумку. Это ведь не кража, верно? Она просто одолжила книгу у своего лучшего друга. Сердце стучит где-то в горле, кровь шумит в ушах, когда она приступает к самой обыденной части своего плана — лжи. Люк возвращается с целой стопкой учебников в руках, и Сара буквально подлетает к нему с несколько раз отрепетированной речью. «Шериф ввёл комендантский час, мама будет в бешенстве», — и ещё сотни подобных отмазок, которым Люк безоговорочно верит и всё же умоляет её проводить. Сославшись на то, что Саре действительно нужно пройтись в одиночестве после всего безумия, она, наконец, покидает пределы этого жуткого особняка.

Вечернее дыхание декабря обжигает кожу лица, пробираясь под черепную коробку, заставляя девушку поморщиться от колючего ветра и теплее укутаться в шарф. Путь от Блессдвиладж до дома должен занять не больше пятнадцати минут, а на счету у Сары каждая секунда — ей не терпится скорее оказаться в своей постели и открыть этот, возможно, ящик пандоры. Может, это действительно «обычный роман» и ей следовало бы уделить больше внимания поиску, например, наркотиков, но в продрогшем сознании Сары отчаянно борется за жизнь надежда — Моринг ни в чем не виноват. Если его родители и правда наркобароны, то какое отношение к их делам может иметь Люк? Нет, нет, она не может просто взять и отказаться от дружбы с ним из-за каких-то слов шерифа и предостережений Аарона.

К девяти вечера улицы почти опустели. Миновав, наверное, самый мрачный участок своего пути — отрезок от дома Морингов до сквера, напрямую ведущего к центру, Сара облегчённо вздыхает и оглядывается по сторонам, чтобы перейти дорогу. В этот момент она и замечает чуть поодаль от себя утопающий в тумане тусклый свет фар. Сердце болезненно сжимается в груди, пока она пересекает дорогу, крепко прижимая к груди свою сумку. Не стоило ей одной тащиться домой в городе, который, как оказалось, кишит маргиналами, наркоторговцами и просто последними стервами. «Этот тихий городок понравится тебе, Сара, ты ведь любишь комфорт», — говорила мама, поднимая коробки с вещами на второй этаж их нового дома. Что ж, она почти поверила.

Свет фар остаётся позади, и она облегчённо вздыхает, сворачивая в сторону школы и попутно размышляя над тем, что опаснее — бродить по вечернему Сентфору в одиночестве или в компании Люка, которого подозревают бог знает в чем? Ответ очевиден. Моринг — жертва каких-то совершенно жутких обстоятельств, но страх на инстинктивном уровне запретил Саре принять его помощь.

Она приближается к кленовой аллее возле школы, когда слышит справа от себя звук работающего двигателя. Автомобиль на проезжей части практически ползёт по дороге, освещая непроглядные клубы тумана, и Сара ускоряет шаг, чувствуя, как бешено вдруг забилось сердце в груди. Почему он едет так медленно? Может быть, сломался?

Сара останавливается, решив убедиться в своих самых жутких догадках. И когда автомобиль тормозит вместе с ней, сомнений не остаётся — этот кто-то преследует её. Первый порыв броситься в бега получает звонкую пощёчину от проснувшегося в адреналине разума. От этой аллеи до бара драконов рукой подать, и Сара разворачивается, поспешно следуя в сторону их пристанища. Немного погодя, автомобиль делает круг и снова оказывается позади напуганной до чёртиков девушки.

Знакомая вывеска уже виднеется на горизонте, но она нервно оборачивается, встречаясь с ярко-жёлтыми глазами автомобиля, неотрывно наблюдающими за каждым её шагом. Они вдруг вспыхивают неистовой злобой, освещая пространство вокруг, и девушка переходит на бег, видя своей единственной целью пересечь дорогу и ворваться в настоящий драконий бункер, что точно убережет её от этого жуткого преследователя. Именно в тот момент, когда до желаемой цели остаётся буквально несколько ярдов и Сара выбегает на проезжую часть, отделяющую её от желанного открытия, автомобиль вдруг резко останавливается, сбивая девушку с ног. Оглушительная боль пронзает все тело: она падает на колени, счесывая кожу, пока шок от удара застилает её глаза.

— Что за дерьмо?! — незнакомый женский голос звучит будто в вакууме.

Пелена боли рассеивается, позволяя ошеломленной девушке поднять голову, чтобы увидеть задние фары удаляющегося виновника аварии. Хронология произошедших событий появляется в голове размытыми образами: кто-то преследует её от самого сквера недалеко от дома Морингов, сбивает её на машине, а затем уезжает невесть куда! Застонав от жгучей боли, пронзившей колени и ладони, Сара вдруг чувствует, как кто-то поднимает её за локоть. Сфокусировав зрение, она замечает девушку, которую определённо где-то видела.

— Давай, малышка, вставай, отведу тебя в бар, — говорит она, перекидывая окровавленную руку О’Нил через плечо и поднимая с земли её сумку. — А потом разберёмся с этим ублюдком, который тебя сбил.

С трудом передвигая ногами, Сара следует за придерживающей её незнакомкой в кожаной куртке. Какой-то подкожный страх заставляет всё её тело судорожно лихорадить, полученные от встречи с асфальтом ссадины будто пылают в огне, а размытые силуэты перед глазами заставляют школьницу машинально сжать руку её спасительницы. Столкновение не было таким сильным, но оно, определённо, оставит свой след в памяти девушки.

— Ты номера тачки хоть запомнила? — говорит блондинка, открывая дверь.

Сара качает головой. Едва ли она вообще может говорить: шок сковал всё её тело и разум. Девушки оказываются внутри, и рассредоточенный взгляд О’Нил мгновенно цепляется за знакомую фигуру у барной стойки.

— Эй, Аарон! — кричит незнакомка.

Тот лениво оборачивается, и в следующую секунду они могут наблюдать за тем, как вытягивается лицо дракона в полнейшем ошеломлении. Он мгновенно оказывается рядом, отпихивая от Сары девушку и подхватывая школьницу на руки. Музыка бьёт по вискам, смешиваясь с чьими-то голосами, но она уверенно держится в сознании, обвивая сильную шею Хилла руками. Аарон толкает дверь в свой кабинет ногой и усаживает её на диван. В ту же секунду в кабинет влетают Вишня, Майкл и спасительница-незнакомка. О’Нил опускает глаза, чтобы встретиться с обеспокоенным взглядом лидера драконов.

— Что произошло? — он смотрит на блондинку, а затем на Сару, выставляя перед ней ладонь. — Сколько пальцев показываю? Тебя не тошнит?

— Её сбил какой-то ушлёпок, прямо возле бара. Хорошо, что я вышла покурить, — объясняет девушка.

Взгляд мужчины затуманивается злостью, и он подрывается с места, когда маленькая ладонь Сары ложится на его плечо.

— Всё хорошо, со м-мной все хорошо, просто царапины, — голос дрожит, в глазах слезы застыли, но она строго держится молодцом.

— Как же так, мышонок? — Вишня садится рядом, по-хозяйки укладывая ноги девушки на свои колени и рассматривая просто жуткие ссадины, кровоточащие сквозь разодранные колготки. — Тебя и машиной не собьешь.

Майкл закатывает глаза, недовольно поджимая губы, пока Аарон продолжает осторожно поворачивать Сару за плечи, проверяя её целостность и сохранность. Душа горит от непримиримой злости, дыхание сбилось, и он выпрямляется, зарываясь пальцами в волосы.

— Вы номера запомнили? Как тачка выглядела? Черт, я найду этого ублюдка и он пожалеет, что родился.

Линда задумчиво трёт подбородок, уставившись на Сару, и вдруг вспоминает, что видела эту девчонку, когда она заявилась к Аарону перед одним их заданием в казино. Теперь не остаётся никаких сомнений: эта малышка — подружка босса. А значит, он не оставит в живых обидчика. Ну, хоть какое-то веселье в этом болоте!

— Я не уверена, но, кажется, это был серый вольво, — отвечает Линда.

— Сара? — Хилл поднимает её лицо за подбородок, заглядывая в голубые глаза. — Ты видела, кто был за рулём?

Она яростно качает головой и накрывает лицо ладонями.

— Я возвращалась домой от Люка… и этот человек следил за мной всю дорогу. Я-я так испугалась, Аарон, я просто… побежала. И он сбил меня. Мне страшно, — прерывисто шепчет она.

Вишня отправляет девушке сочувственный взгляд, а Аарон окончательно звереет. Он хватает со стула свою куртку и кивает Майклу.

— Это я во всем виноват, — сквозь зубы процеживает он, сжимая кулаки. — Останьтесь кто-нибудь с ней. Я должен найти этого отморозка.

— Мы с тобой, — Тёрнер обводит дрожащую фигуру школьницы обеспокоенным взглядом, а затем возвращает его к побледневшему Аарону.

Прежде ему ещё не доводилось испытывать таких сильных чувств: ярость, смешанная с раскаянием какой-то жуткой кислотой обливала его душу, оставляя неизлечимые ожоги. Не нужно было ему оставлять её одну в доме Морингов, не нужно было ставить под угрозу её безопасность. Придурок, идиот, последний кретин из всех!

Из плена бесконечного самобичевания его вырывает голос ворвавшегося в кабинет Бурого с ножом.

— Я слышал, кому-то надо навалять. Я с вами, — он бросает взгляд в сторону Сары, а затем тихо ахает. — Тебя, что ли, обидели?

— Её пытался сбить какой-то ублюдок на вольво, — махнув рукой, отвечает Линда.

Бурый присвистывает.

— Ох, а мой нож как раз истосковался по чьей-нибудь шее.

Сара поднимает на дракона удивлённый взгляд, когда чувствует, что Вишня возвращает её многострадальные ноги в привычное положение и встаёт с дивана, о чем-то переговариваясь с Аароном.

— Останься с Сарой, Линда, а мы поедем и найдём эту тварь, — бросает Хилл.

От одной лишь мысли о том, что Аарон собирается её оставить, О’Нил в испуге поднимается с дивана и хватает мужчину за руку.

— Нет, пожалуйста, не уходи. Я не хочу оставаться… без тебя. Я боюсь.

Внутри очерствевшей души разгорается что-то гораздо яростнее, чем желание отомстить ублюдку, который сделал ей больно. В небольшом кабинете вдруг воцаряется тишина: четыре удивлённых взгляда прикованы к настоящей борьбе двух противоречий. Сара пытается не быть жалкой и удержать Аарона, а он, в свою очередь, с величайшим трудом держится, чтобы не позволить ярости окончательно затуманить разум. В конце концов, первые ростки чего-то настоящего и такого непрочного уже пробиваются на этой бесплодной почве и изо всех сил тянутся к солнцу. А солнце — оно ведь так близко, оказывается. И без него Хиллу не жить полноценной жизнью, так и оставив бескрайние поля его души нетронутыми и покрытыми толстой коркой сухой земли.

— Ладно, — голос дрожит, выдавая его состояние. — Парни, вы знаете, что делать, — он кивает драконам, а сам вдруг подхватывает школьницу на руки, заглядывая в её испуганные глаза. — Твоя взяла, Сара. Твоя взяла.

***

Он несёт её на руках сквозь непроглядную пелену ночи, освещаемую лишь тусклым светом фонаря через дорогу. Угрюмый и молчаливый. Сара прижимается к нему всем телом, откровенно не понимая и, вероятно, не желая понимать, куда они держат путь, — пешком, направляясь в противоположную от парковки сторону.

— Куда мы идём? — всё же спрашивает девушка, оборачиваясь на неонового дракона, провожающего её сочувственным взглядом.

Хилл выпускает облако пара, тяжело вздыхая.

— Ко мне… домой, — на последнем слове его голос становится тише. — Я живу в квартале от нашего бара.

Всё её тело омывает ледяной волной то ли страха, то ли просто удивления. Сознанию девушки ещё трудно справиться со всеми произошедшими с ней событиями, раны по-прежнему саднят, но сейчас она как никогда чётко понимает, что решение Аарона так же неразумно, как и желанно для неё.

— К тебе? — Сара задумчиво кусает губу. Он пересекает дорогу, и девушка видит небольшой трейлерный парк. — Но… что я скажу маме? Это неправильно.

— Неправильно светить свой адрес какому-то полоумному извращенцу, осмелившемуся за тобой проследить. Позвонишь матери с моего телефона и скажешь, что добираться до дома опасно и Моринги оставили тебя у себя.

Идея Хилла звучит уже не так безумно: будучи абсолютно влюблённой в Морингов, мама безоговорочно доверяет им. Но что, если шериф Никсон останется сегодня с матерью и заподозрит неладное? Исключено: дети — последнее, что они обсуждают, оставшись наедине.

В конце концов, Сара соглашается. Остаться дома у Аарона ещё пару недель назад было бы для неё настоящим безрассудством и пиком безответственности, но сейчас, когда страх всё ещё питается прочими её эмоциями, О’Нил как никогда счастлива чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Он разбил ей сердце, растоптал её доверие, но он по-прежнему единственный, к кому она придёт, случись у неё беда.

— Ладно, принцесса, дракону нужнодостать ключи, — говорит он, осторожно ставя девушку на ноги.

Это и заставляет её оглядеться по сторонам. Несколько трейлеров разбросаны по небольшой территории, огороженной белым забором, а у самого входа красуется вывеска «Нэшвиллс-парк». Сара в удивлении приоткрывает рот, поворачиваясь к мужчине.

— Не думала, что лидер Чёрных Драконов живёт в трейлере.

Аарон усмехается, берет Сару за руку и следует на территорию парка, останавливаясь у самого первого трейлера.

— Когда ты лидер Чёрных Драконов, девочка, — говорит он, наклоняясь к её уху. — Ты не должен светить своими сбережениями, чтобы какой-нибудь допытливый шериф не лишил тебя пожитков. Для этого есть квартира на Манхеттене.

— У тебя квартира в Нью-Йорке? — практически кричит она.

Мысль о том, что Аарон допускает возможность свалить из Сентфора, приводит школьницу в глубочайший ужас. Но Хилл только смеётся и кивает, вставляя ключ в замочную скважину.

— Могу предположить, что там у тебя скрываются не только сбережения, но ещё и жена и трое детей.

— И собака, — придерживая Сару за талию, он заводит её внутрь.

— И собака, — со смешком добавляет она.

В следующую секунду яркая вспышка света озаряет небольшое пространство, позволяя девушке оценить интерьер. Что ж, это не похоже на трейлер, который она видела на свалке… и здесь, на удивление, можно жить. Сара заглядывает в проход, замечая спальню, поворачивает голову и видит кухню, совмещенную с гостиной. Аарон подводит её к дивану, а сам направляется к шкафу на кухне.

— Тебе нужно обработать раны, — он заглядывает в каждый ящик в поисках, вероятно, аптечки. — Будет лучше, если ты снимешь свои колготки, дорогая.

Щеки её мгновенно принимают алый оттенок, а то, как она нервно сглатывает, слышится, кажется, на весь Нэшвиллс-парк. Хилл оборачивается к ней с недоуменной физиономией, совсем не понимая причину этого детского смущения.

— Это… чулки, — шепчет она, опустив взгляд.

Земля мигом уходит из-под ног, заставляя Аарона утонуть в собственной слюне. Он вскидывает голову и старается не улыбаться. Мало того, что Хилл на свой страх и риск притащил эту малолетку к себе домой, так она ещё и нарочно решила сыграть душераздирающую мелодию на его нервах. Замечательно! Они ведь снова, снова вернутся к тому, с чего начали!

В небольшом помещении становится непозволительно душно, и Аарон снимает куртку, бросая её на спинку дивана и садясь на корточки перед Сарой. Положив рядом с ней аптечку, мужчина заглядывает в её глаза с лёгкой ухмылкой.

Она просто не должна смущаться рядом с ним. Пора взрослеть, Сара О’Нил, и до сих пор у вас это отлично получалось.

— Ты надела к Морингам чулки? — глубоким тоном проговаривает он, кончиками пальцев задирая её невесомое платье.

— Я всегда их ношу.

Девушка нервно сглатывает, когда его пальцы ползут выше, и в жестах его совершенно нет пошлости. Не как тогда, в его кабинете, а с едва уловимой заботой в каждом движении. Аарон помогает ей снять пальто, а затем снова возвращается к подолу платья, стараясь не терять рассудок при виде тонкого кружева её телесных чулок.

Сара едва не теряет сознание от этой непозволительной близости с ним. Дух захватывает от этих прикосновений, лишённых страсти, но при этом таких интимных, предназначенных только ей — вместе с этим глубоким взглядом, направленным в её глаза. Хилл медленно снимает с неё чулки, чувствуя, как каждая клеточка его тела сгорает от впервые контролируемого желания, — действительно впервые, он правда старается не поддаться животным инстинктам, находясь рядом с такой сексуальной и в то же время невинной Сарой. Он пытается не задеть её ссадины, и сам того не ведая дует на раны, заставляя школьницу вздрогнуть в неожиданности. Она кладёт ладони на его плечи, и мужчина снова поднимает взгляд. В тёмном янтаре и ясных небесах столько желания и противоречий, что они оба не выдерживают этой чёртовой пытки, отворачиваясь друг от друга. Его ладони скользят по её коленам, опускаясь на щиколотки и, наконец, снимают эти чулки с её ног. Пытка закончилась.

Аарон больше не позволит себе так кретински с ней поступить. Сара больше не будет слабой.

— Сейчас будет больно, — шепчет он, выливая раствор перекиси на раны. Она снова вздрагивает и закусывает губу, наблюдая за тем, как пенятся её ссадины. — Позвонишь матери, а затем нам многое придётся обсудить, знаешь? Начиная с того момента, как ты не послушалась меня и осталась с этим шизофреником.

Это и заставляет Сару буквально очнуться от оцепенения. Она потом пожалеет о том, что при слове «шизофреник» в её сознании мгновенно всплывает образ Люка, — сейчас есть вещи поважнее. И пока Аарон обрабатывает её раны, снова задирая платье и выдавливая крем на гематому на её бедре, девушка тянется к своей сумке, доставая из неё книгу, украденную у одноклассника.

— Что это? — выгнув бровь, спрашивает Хилл.

— Мы ведь хотели узнать, причастен Люк к преступлениям, верно? — голос дрожит, руки сжимают плотную обложку, а в горле так невовремя застрял ком. — Возможно, ответ у меня в руках.

— Это его личный дневник?

— Нет, это книга Дэниела Киза, — Сара опускает взгляд на обложку, со страхом читая название, словно оно было каким-то жутким заклинанием. — «Таинственная история Билли Миллигана». Люк ужасно нервничал, когда я спросила о ней.

Когда с обработкой ран покончено, что возбужденная идеей выяснить все здесь и сейчас Сара даже не заметила, Аарон садится рядом с ней на диван и забирает из рук девушки книгу, открывая первую страницу. Именно в этот момент он и замечает счёсанные ладони О’Нил, хмурясь, но она качает головой, одним только взглядом говоря, что сейчас есть вещи поважнее. В гостиной воцаряется мертвая тишина, прерываемая лишь бешеным стуком её сердца, тяжёлым дыханием Аарона и шелестом перелистываемых страниц.

Резкая трель телефонного звонка заставляет обоих вздрогнуть в неожиданности и обменяться недоуменными взглядами. Хилл молча следует к телефону, снимая трубку.

— Ладно, я понял, разберёмся во всем завтра, — мрачно отвечает он, не сводя с Сары глаз, листающей книгу. Когда этот короткий разговор подходит к концу, мужчина возвращается к дивану. — Парни прошерстили весь квартал и окрестности, но не нашли даже похожей тачки. Завтра подключим остальную банду. Какова вероятность, что это малыш-Люк?

Но Сара не слушает, вдруг остановив свой взгляд на одной из строчек, густо подчеркнутых чёрной ручкой.

— «Артур не тот человек, кого можно любить или не любить. Такого человека уважают. И я его уважаю», — читает вслух она.

Аарон хмурится, устало потерев шею.

— И что это значит? Зачем он это выделил?

Дрожащими руками Сара перелистывает страницу, вновь натыкаясь на выделенные строчки:

— «Пожалуй, главной проблемой будет амнезия Билли. При таких пробелах в памяти невозможно многое узнать о его детстве или о критических семи годах, в течение которых Билли спал, а другие личности жили его жизнью». Боже мой, Аарон, я… я не понимаю, о каком Билли идёт речь? Почему он подчёркивает всё это, зачем?

Недоумение тесно переплетается с нарастающей тревогой, и пока Хилл испепеляет задумчивым взглядом пространство перед собой, пытаясь придать этому безумству хоть какой-то смысл, Сара принимается лихорадочно листать книгу, исчерченную чёрной ручкой. Одну из строчек девушка не пропускает лишь потому, что она не просто подчёркнута и обведена, — слова эти почерком Люка дублируются внизу страницы:

«Необходимость не знает закона».

Комментарий к Глава 19. «Необходимость не знает закона»

Простите за задержку! Надеюсь, не разочаровала ❤️ вся любовь ❤️

========== Глава 20. Марципановый привет (часть первая) ==========

Сара — это объятия. Тёплые, почти невесомые. Лёгкое прикосновение к ладони, робкая улыбка, алеющие щёки. Сара — это фиалки на её подоконнике. Нежность их лепестков определяется заботой, которой он одаривает эти удивительные цветы. Сара — это целый океан в её огромных голубых глазах, обрамленных густыми ресницами. Там штиль, прозрачная водная гладь, там буря и сумасшедший шторм, разбивающий его корабль в щепки. Сара — это первый поцелуй в фотобудке на Карнавале в Шервуде. Вкус сладкой ваты и содовой на её губах. Застенчивость прикосновений и неугасаемый огонь во взгляде. Сара — это всё хорошее, чего у него никогда не было.

Сара — это в немом укоре поджатые губы. Недовольство, читающееся в голубых глазах. Чёрная кожа на её изящной фигуре. Точёные линии, взгляд исподлобья, лёгкий вздох, слетающий с её губ каждый раз, когда он рядом. Сара — это танец. Танец на острие ножа, под дулом пистолета, на углях. Плавные движения, распаляющие страсть, резкие переходы и неожиданная кульминация. Сара — это безрассудство, граничащее с безумием. Это украденные папки из кабинета шерифа, это дружба с опасной бандой и предполагаемым маньяком, это поездки на мотоцикле на кладбище ночью, это пьяные танцы в баре после полуночи. Её тёмная сторона всё ещё прячется за маской наивности и невинности, но грубая драконья чешуя уже пробивается сквозь нежную молочную кожу.

Он сидит напротив. В кресле, с бутылкой пива. Листая одну за другой страницу этого «руководства к безумству», она не отрывает от книги сосредоточенного взгляда. Исчез и Аарон, и его трейлер, и даже внутренняя дрожь. Она поглощена догадками и нарастающей тревогой в груди, вопросы атаковали её голову, а безобидный вариант с тем, что «это просто книга, которая ему интересна» медленно ушёл на второй план.

Голова кружится.

— Аарон, — тихо зовёт она и поднимает на мужчину сосредоточенный взгляд, вырывая его из плена мыслей о ней. — Что, если Люк совершал все эти преступления? Здесь говорится, что у главного героя есть множество личностей, которых он винит в убийствах… я сужу только по выделенным цитатам, но что, если он нашёл себя в этих строчках?

Ей противна сама мысль о том, что она позволяет себе подозревать своего лучшего друга. Люк пережил многое… но зачем, зачем ему эта книга? Зачем он выделяет все эти жуткие цитаты, моменты, где описываются убийства, — зачем ему это?! Земля уходит из-под ног, весь мир, который она тщательно выстраивала вокруг себя, вдруг рухнул. Последствия необратимые. Пепелище да останки пустых надежд.

Аарон больше не может сидеть и смотреть на то, как она себя терзает. Встав со своего кресла, мужчина подходит к дивану и садится рядом с Сарой. Напряжение во взгляде и недовольно поджатые губы говорят: «Тебе не понравится то, что я собираюсь сказать».

— Насколько хорошо ты его знаешь? В чем, касаемо Люка, ты можешь быть уверена?

Девушка замолкает, пытаясь вопреки собственным пререканиям придумать Морингу алиби. Но иногда он словно… становился другим человеком. Нет, он не говорил о себе в третьем лице и не придумывал себе ложных имён. Но иногда та доброта, скрываемая в его чистых и светлых глазах, вдруг вспыхивала непримиримой яростью, а затем мгновенно угасала. Нет, думала Сара, этого недостаточно. Должно быть что-то, что напрочь сотрёт представление о нем, как о том милом парнишке, что кормит её сэндвичами и провожает до дома. Должно быть что-то…

Чёрт.

— О Господи! — Сара буквально подпрыгивает на диване, накрывая рот ладонью и яростно качая головой. — Нет, нет, нет…

— Что, что случилось?

— Я идиотка, — тонкий девичий писк переходит в шёпот, пульс замедляется, а по всему телу вдруг проходит ледяная волна. Сара смотрит в расширившиеся от удивления глаза Аарона и резко хватает его за руку. — Ты сказал, у Морингов есть доступ к наркотикам… сегодня утром я разговаривала с шерифом. Аарон, потерпевшие не могут дать показания, потому что на момент нападения они были под действием Си-Пи-25. Мистер Никсон подозревает драконов, но теперь, когда он узнал, что Моринги поставляют их в город, под подозрение попал и Люк. Вот, почему он просил его держаться от меня подальше. Что, если его имя в том списке в деле Бурого не просто так было вписано? Если шериф не забыл поставить ему метку «свидетель», а просто не был уверен в том, что он действительно является им?

Сара говорит быстро, запинается, с силой сжимает руку Аарона и сама своим ушам поверить не может. Это настоящее безумие, но столько совпадений попросту не может быть! В горле застревает ком, внутри всё горит, как в лихорадке, и Саре вновь становится страшно. Это уже не тот наивный страх, что преследовал её всю жизнь, — это настоящий ужас, просачивающийся сквозь каждую клеточку её тела.

Хилл не может смотреть, как она терзает себя этими поистине жуткими догадками. Он должен быть мудр и не позволять ей утонуть в бушующем океане её паники, и пусть Аарон согласен с каждым сказанным словом, пусть какой-то семнадцатилетний мальчишка — первый, кого он заподозрит в хладнокровном убийстве, ему ни за что нельзя усугублять эту и без того плачевную ситуацию. И пусть он за то, чтобы Сара видела истинное лицо реальности, сейчас ему как никогда важно сохранить её в том розовом мире, к которому она привыкла.

— Он сказал, сказал… — к глазам подступают слезы, так что Аарон в ту же секунду притягивает девушку ближе к себе, прижимая её дрожащую фигуру к своей груди. Сара всхлипывает и продолжает. — Сказал, что его сестру пытались изнасиловать у него на глазах. Он говорил, что видел, как насилуют девушку, что он струсил… неужели все это ложь? А если это он следил за мной сегодня? Боже…

Воздух вдруг покидает лёгкие, тошнота подкатывает к горлу, и Сара выбирается из крепких объятий Аарона, выбегая на улицу. Хлопает входная дверь. Согнувшись пополам, девушка пытается отдышаться, чтобы успокоить рвотные позывы, — её всю колотит, как если бы у неё действительно была температура. Голова идёт кругом от происходящего и жутких предположений, от того, мать его, факта, что всё сходится. Всё, всё вокруг говорит о том, что Люк причастен к преступлениям! И когда ноги подкашиваются, когда кажется, что она вот-вот рухнет в обморок, чьи-то сильные руки вдруг подхватывают девушку, унося её как можно дальше от морозной декабрьской ночи. Аарон осторожно кладёт Сару на кровать.

— Тебе нужно поспать, — голос всё ещё лишён нежности, и он нависает над девушкой, с досадой на неё уставившись. — Завтра мы во всём разберёмся. Если ты пообещаешь не совать свой маленький нос в эти опасные для тебя вещи.

Зрачки Сары расширяются, глаза округляются, и она приоткрывает рот, не в силах оторвать от него восхищенного взгляда. Слабость в теле даёт о себе знать приятной истомой внизу живота, когда он так близко. Это сумасшедшее притяжение, которому по всем законам физики она не может противиться, и на губах некогда с ума сходившей от паники девушки вдруг расплывается улыбка. Аарон щурится в недоверии.

— Я не знаю, что означает этот взгляд, Сара, — с ухмылкой говорит он, удерживая весь свой вес на одной руке, когда О’Нил практически лежит под ним.

Такая желанная, такая горячая… в его постели. И потяни ты за эти ленточки на её милом платье — малышка останется в одном белье. Рехнуться можно.

— Не уходи только, — бормочет она.

— Пытаешься сменить тему, чтобы улизнуть завтра в эту психушку и всё там разнюхать? Этому не бывать, — Аарон улыбается уголком губ и проводит ладонью по её светлым волосам.

Сара подаётся на прикосновение, с улыбкой прикрыв глаза и тихо выдохнув. Почему все не может быть просто? Просто завела лучшего друга, просто пришла в новую школу, просто влюбилась и просто была счастлива. Её безоблачная жизнь не готова к таким поворотам, Сара не готова к таким поворотам: пусть Люк будет её добрым приятелем, а Аарон — любовью всей её жизни. Взаимной. И пусть там будут Вишня, Майкл и Бурый. Пусть там не будет Кэнди и Адель. Тогда её маленькая фиалковая вселенная будет цвести и благоухать. А сейчас здесь только сухие листья на гнилой земле.

Вот и получается, что из красочного выдуманного мира реальные — только бабочки в животе.

— Знаешь, когда я позвонила маме, ты ещё курил на улице… она сказала мне, что я не должна наделать глупостей, — тонкий её голосок переходит в настоящее мурлыканье.

Вне всяких сомнений. У неё получилось запудрить ему мозги.

— Глупостей? — мужчина выгибает бровь, выпуская лёгкий смешок. — И о чем это она, интересно?

Ладонь девушки ложится на широкую грудь дракона, опускаясь чуть ниже, чем позволено, но Хилл вдруг перехватывает её руку и качает головой.

— Не выйдет.

— Что не выйдет?

— Притворяться искусительницей, чтобы сбить меня с толку. Завтра ты пойдёшь в школу, а Тёрнер проследит за тем, чтобы этот псих к тебе не приближался. Мы в это время попытаемся выяснить, действительно ли он ко всему причастен. В городе объявился преступник, и это не мы? Пора устранить конкурента.

В невинном взгляде вспыхивает непримиримая злоба. Сара отпихивает от себя Аарона и принимает сидячее положение в его кровати, подобрав колени к груди. Вот она — драконья чешуя, она уже виднеется сквозь тонкую ткань её розового платья, она уже царапает его кожу.

— Ты не знаешь Люка так, как его знаю я, — рявкает она через плечо, не оборачиваясь к отчего-то улыбающемуся мужчине. — Все жертвы похожи на меня. И если это правда… он будет уязвим передо мной.

— Да ты прямо укротительница сосунков! — Аарон закидывает руки за голову и ухмыляется, разглядывая её ровную спинку.

Сара оборачивается, хватает с кровати подушку и бросает её в мужчину, в обиде надувая губы. Она не понимает, что его глупый юмор — нелепая попытка разрядить обстановку. Ему одна лишь мысль о том, что кто-то устроил на неё охоту, противна.

— Что ещё сказала мама? — устроив только что прилетевшую в него подушку под голову, спрашивает Хилл.

— В тысячный раз сообщила о том, что отец не звонил.

— Отец? Как грубо. Я думал, ты любишь другое выражение.

Смущенная улыбка на губах девушки плавно переходит в лукавую, и вся кожа её от одного только слова покрывается мурашками. Папочка. Почему им обоим это так нравится? Впервые Сара произнесла это по собственной глупости и наивности, во второй раз решила убедиться, что на его красивых губах вновь нарисуется эта ухмылка, а дальше всё происходило… естественно. Ей нравится видеть его реакцию на это слово. И пока Сара вообще имеет способность говорить, она будет при любой возможности называть его так.

Просто потому, что хочется.

— Папочка? — прикусив нижнюю губу, спрашивает она.

Аарон и сам не знает, какого чёрта его тело реагирует так на это, казалось бы, обычное слово, по неосторожности и наивности слетевшее с её губ. Но с каждым разом оно теряло всю свою невинность и обретало смысл более глубокий, чем они оба могут себе представить. А потому мужчина только сжимает челюсти и принимает сидячее положение, оказываясь лицом к лицу с улыбающейся О’Нил.

— Именно, — Аарон проводит большим пальцем по её нижней губе, чувствуя, как по телу разливается волна непонятого наслаждения. Она в удовольствии прикрывает глаза и тянется ближе, обвивая предплечье мужчины своей рукой. — Маленькая, непослушная Сара. Папочка когда-нибудь наказывал тебя?

Сара знает, Аарон знает и, кажется, весь этот чёртов мир знает, что речь сейчас не о её отце.

— Нет, но обещал, — с улыбкой шепчет она, боясь даже представить, какое наказание может прийти в голову лидеру опасной группировки.

Всё это становится похоже на пытку — настоящую пытку с электрическим стулом, внутривенной инъекцией смерти и бамбуком, прорастающим через грудную клетку. Она нарочно издевается, нарочно влюбляет его в свою тёмную сторону, скрытую от посторонних глаз, а затем отталкивает, вновь облачаясь в ту невинную Сару, которую никогда и ни в коем случае нельзя обижать. Держаться от неё подальше. Вот уж у кого раздвоение личности, — так это у неё! Может быть, этот сопляк Моринг познал великую тайну Сары О’Нил, а книжка эта — не улика против него, а лишь попытка узнать её ближе? Аарон поверит во что угодно и кому угодно, только не этим глазам. В них тьма и свет, в них порок и целомудрие, в них искренность и ложь. Вот только правда, как острие ножа, уже подбирается к его сонной артерии, ставя самый что ни на есть жестокий ультиматум:

Или он принимает обе её стороны, или он не принимает её совсем.

И тогда удар вдруг приходит в спину: да кто он такой, черт возьми, чтобы выбирать? Это она — воплощение юности и красоты, наивности и сексуальности, своенравия и покорности, должна выбирать! Выбирать из тысячи достойных опасного, неправильного, грубого, обидевшего её преступника. Она должна держать его в неведении, она должна играть с ним, она должна заставлять его мучиться! Если она выбрала, если решилась, если пошла против чёртовых правил, то почему, почему он не может? Чего боится? Чего ждёт?

Аарон делает выбор. Где-то глубоко-глубоко в душе, на самом её дне, в единственном месте, где нет ожогов и шрамов, он вдруг даёт вторую жизнь этому маленькому ростку чувств к ней, что оплетет своими стеблями все его раны в душе. И зацветут там самые красивые цветы, которые будут принадлежать лишь ей одной. Он выбрал, послал всё к чертям и выбрал, а дальше дело времени. Зацветет — не зацветет.

— Мне не нравится твой взгляд, — сквозь улыбку произносит Сара, вырывая Хилла из мыслей.

Он фокусирует зрение, замечая перед собой хихикающую девушку с румянцем на щеках. Мягко улыбнувшись, Аарон целует её в лоб и встаёт с кровати.

— Можешь взять мою футболку и ложиться спать. Я в душ.

Аарон — это уверенность. Строгое чувство безопасности, дисциплина и безошибочный расчёт. Аарон — это свободное падение. С расправленными руками, радостным хохотом и нарастающей тревогой в душе. Падение прямиком на мягкий батут. Адреналин и спокойствие. Перец, соль и карамель. Вся его суть.

Шумит вода. Сара ложится на кровать, раскинув руки, и немигающим взглядом прожигает потолок. Надо же. Она в постели Аарона, ждёт его из душа. Безумие или предел мечтаний? Нет, сумасшествия в её жизни и без того достаточно. Завтра тяжёлый день, завтра придётся быть осторожной, придётся наигранно улыбаться и делать вид, что всё хорошо, завтра придётся пойти в школу, вопреки своим страхам, придётся увидеть тех, кого она презирает. Но всё это завтра. Пусть граница с сегодняшним днем убережет её от тяжёлых мыслей и губительной тревоги, пусть окутает её теплом его футболки и ароматом его тела.

Минуя не прекращающие бодрствовать бабочки в животе, она подходит к шкафу возле кровати и открывает дверцы, с улыбкой уставившись на целую стопку почти одинаковых темно-серых, темно-синих и чёрных футболок. Среди них выделяется одна белая, и девушка незамедлительно забирает её, спиной захлопывая двери и со смешком прислоняясь к их деревянной поверхности. Полоумная улыбка расцветает на её губах и, не думая ни секунды, Сара стягивает с себя это надоедливое платье — источник всех бед. Оставшись в одном нижнем белье, девушка едва успевает потянуться за футболкой Аарона, когда слышит, как хлопает дверь, ведущая в ванную. Она нервно оборачивается и вздрагивает, встретившись с удивлённым взглядом Хилла. Как она могла не услышать переставшую шуметь воду?!

Аарон едва ли не теряет равновесие от такого её вида. Сара изо всех сил старается не грохнуться в обморок, заметив капли воды, соблазнительно стекающие под полотенце. Градус в небольшой спальне повышается, воздуха становится катастрофически не хватать, — так они и стоят друг напротив друга, лишённые дара речи и одежды. Два фитиля пытаются не поддаться провокациям своих же желаний, а затем вдруг лёгкий вздох, слетевший с её приоткрытых губ, становится спичкой, превратившей все вокруг в безжалостное пламя. Аарон срывается первым, мгновенно преодолевая расстояние между ними и подхватывая Сару за бедра, усадив девушку на комод. Он впивается поцелуем в её шею, жадно и не теряя ни секунды подбираясь к губам О’Нил, запуская в её рот язык и ловя бешеную эйфорию от тихих стонов, достающимся его губам. Страсть распаляется с каждой секундой: она в рваных поцелуях, в её руках на его плечах, в ногах, обвивших бедра Аарона, только бы чувствовать больше, всего его в себя вобрать. Она в мимолетных затуманенных взглядах, подаренных друг другу. Ошибки прошлого, границы, обиды, противоречия стираются на неопределённый срок, а вместе с ними стирается и страх, и сомнения. Хилл снова подхватывает девушку и, придерживая её за ягодицы, несёт к кровати.

— Дубль два, — с ухмылкой шепчет Сара, прикрывая в предвкушении глаза, когда он расстегивает её бюстгальтер.

— Я найду в себе силы остановиться без твоей оплеухи, — жадный взгляд мужчины с благоговением впивается в её оголенную аккуратную грудь, и он мгновенно припадает к ней с поцелуями, обхватывая возбужденные соски девушки зубами. Она выгибается и стонет от удовольствия, испытывая подобное впервые в своей жизни, пока от стеснения и застенчивости остаются лишь жалкие отголоски. — Но я попросту не могу от тебя оторваться. Это невозможно, Сара О’Нил. Ты сводишь меня с ума. Превращаешь в параноика.

Поцелуи спускаются ниже, когда он поднимает на девушку взгляд и отодвигает её трусики, входя в неё двумя пальцами. С губ Сары слетает рваный вздох, и она жадно хватает воздух ртом, моля его лишь об одном:

— Не останавливайся, если ты не собираешься сказать мне, — он входит в неё глубже, заставляя девушку запнуться, ускоряет движения, но Сара всё равно находит в себе силы: — Если ты не собираешься сказать, что мы просто развлекаемся.

Аарон приближает свое лицо к её и на секунду останавливается, отчего-то надломленным голосом пробормотав:

— Развлечения кончились, Сара. Поставим все на семнадцать розовые. Будем играть ва-банк. Всё или ничего. Согласна?

Пару капель с его мокрых волос падает девушке на грудь, прерывая зрительный контакт и заставляя её вздрогнуть. Хилл улыбается и трясёт головой, заставляя её расхохотаться от брызг воды, достающихся её оголенной коже.

— Я согласна, согласна, только прекрати! — сквозь смех процеживает девушка и вдруг прикусывает губу, осознавая, что его пальцы все ещё находятся в ней.

Уловив настроение Сары, Аарон мгновенно нападает на её губы и возобновляет движения, от которых она извивается, стонет, делает всё, чтобы привести его в состояние абсолютной эйфории. Это дикое удовольствие, получаемое лишь от одних пальцев, это невероятный комфорт в руках любимого человека, это заново строящееся доверие, это мурашки и нарастающее наслаждение внизу живота. Пальцы его кружат вокруг её клитора, заставляя Сару окончательно потерять рассудок, и она теряется, теряется в этих немыслимых ощущениях, вдруг чувствуя, как всё тело содрогается в приятной судороге, а внизу живота разливается сладкая истома. На губах девушки расплывается улыбка, и Аарон целует её, отстраняясь.

— Ты в порядке? — с ухмылкой спрашивает он, заправляя прядь волос за ухо счастливой девушки.

Разгоряченная и разрумянившаяся, она кивает, едва сдерживая смешок.

— А… ты?

Качнув головой, Хилл оставляет на её губах быстрый поцелуй и встаёт с кровати, направляясь в ванную, — теперь ему просто необходим холодный душ. Полотенце свисает с его бёдер, так и норовясь упасть, мышцы перекатываются на широкой загорелой спине, и всё тело Сары молит, нуждается в нём.

— Это не похоже на наказание, папочка, — бросает она вдогонку.

Он останавливается на полпути, а затем оборачивается к О’Нил с поистине дьявольской улыбкой.

— Даже преступникам полагаются поблажки, дорогая.

***

Театральная сцена, являющаяся вторым домом для Кэнди Нельсон, теперь казалась для неё чужой и опустевшей. Все потому, что в зрительном зале не сидела Сара, не корчила ей рожицы во время репетиции, чтобы отвлечь, не поддерживала её перед ответственным выступлением и попросту исчезла из жизни некогда лучшей подруги. Их весёлый, наивный и дружный квартет развалился: Бобби вступил в школьную ассоциацию ботаников и проводил всё свое время там, Дерек отказался общаться с Кэнди после всей этой подставы, а Адель, которая обещала поддержать Нельсон в эту трудную минуту, не одаривала её и взглядом, пролетая мимо со своей свитой. Кэнди Нельсон осталась одна на пустой театральной сцене, изо всех сил стараясь сохранить свою роль «хорошей девушки». Её все предали. Это было подло. Но она справится. Справится же?

— Дерек, — блондинка хватает когда-то лучшего друга и без «пяти минут никогда» парня за руку, вдруг поймав его в коридоре. — Прекрати делать вид, что меня нет!

Смерив девушку равнодушным взглядом, Никсон спешит выдернуть руку из её хватки, чтобы направиться на поиски Бобби, который как обычно где-то запропастился, когда вдруг замечает, как в коридор буквально заплывает фигура Сары. Парень приоткрывает рот, уставившись на её наряд: вместо милого розового свитера на девушке теперь красуется безразмерная чёрная кожаная куртка, вместо джинсовой юбки — кожаные брюки, а вместо наивного изучающего взгляда — густо подведенные голубые глаза с прищуром. Она идёт по коридору, когда вдруг останавливается и оборачивается, — её догоняет Майкл. Тёрнер пихает девушку в бок, заставляя её весело расхохотаться, и Дерек едва ли может поверить своим глазам.

Становится совершенно ясно: после вчерашней катастрофы она решила бросить вызов всей школе. Наверняка на ней куртка драконов.

— Привет, Дерек, — Сара останавливается напротив одноклассника и приветливо улыбается.

Лицо Кэнди медленно вытягивается в удивлении. Значит, с ним она общается?!

— Что за вид? — Дерек выгибает бровь, оглядывая её с ног до головы.

Сара делает вид, словно Нельсон не существует, — слишком хорошее у неё настроение. Может быть, Дерека с Бобби и не было рядом в самые паршивые моменты её жизни, но они никогда бы не предали Сару, — в этом она абсолютно уверена. Встретившись с озлобленным взглядом Кэнди, Майкл спешит закатить глаза и направиться в кабинет химии, напоследок бросив О’Нил, что она всё ещё под арестом, а девушка усмехается, в ответ качая головой. Взгляд её возвращается к Дереку. Она хватает друга под руку и уводит как можно дальше от огнедышащей бывшей подруги.

— Я соответствую своему образу подстилки драконов, — шёпотом отвечает Сара и морщится в отвращении. — Не хотела возвращаться сюда забитой серой мышью. Я теперь мышонок.

Дерек усмехается, качая головой.

— Мне кажется, я не видел тебя целую вечность.

— И ты даже не представляешь, что произошло за эту вечность, — отвечает она с воодушевлением.

— Так поделись, у нас есть время до звонка.

Ласково погладив друга по плечу, Сара улыбается. До звонка она успеет рассказать лишь о том, каким удивительным сегодня было её утро, когда она проснулась в постели Аарона от крышесносящего аромата тостов с джемом. С какой упрямостью она пыталась отговорить Хилла заставить её завтракать и с каким изумлением отмечала про себя, насколько вкусными могут быть тосты от человека, в которого ты влюблена. Может быть, её рассказ уместит и то, что, отвозя её домой, Аарон так небрежно поцеловал её в лоб и с такой угрозой предупредил не вмешиваться в выяснение всего, что связано с Люком, назвав всё происходящее «драконьим арестом». И история её закончится на том, как, счастливая, она вернулась домой другим человеком.

Но Никсон проводит ладонью перед сияющим лицом девушки, вырывая её из плена свежих воспоминаний. Все они за границей настоящего. А настоящее сурово и беспощадно, оно заставляет холодок пробежать по позвоночнику и всё тело съежиться от подступающей реальности. Конечно же, Сара не прислушается к Аарону. Она сделает всё по-своему и обязательно засунет свой нос в дела, которые в первую очередь её касаются. Слишком уж соблазнительно прозвучало его предупреждение о наказании.

— Это потом, обязательно встретимся в закусочной и всё накопившееся обсудим! — возбужденно говорит Сара, оглядывается по сторонам и возвращает обезумевший взгляд к Дереку. — Ты Люка не видел?

— Нет, он в школе не частый гость, ты ещё не заметила?

Новое совпадение. О’Нил опирается о чей-то шкафчик и шумно выдыхает.

— Ладно, — тихо бормочет она. — Во сколько мистер Никсон будет дома? Мне нужно с ним поговорить. А заодно и с тобой поболтаем.

Дерек улыбается, довольный таким раскладом дел, когда его взгляд вдруг обнаруживает несколько знакомых фигур, появившихся в школьном коридоре.

— Думаю, мистера Никсона ты можешь поймать и сейчас, — медленно говорит он, кивая в сторону отца.

Сара хмурится и оборачивается, замечая приближающихся к ней шерифа, директора, мистера и миссис Моринг с охапкой листовок в руках. Паника поступает к горлу, но ей и не приходится следовать за ними, чтобы всё выяснить. Все вчетвером они останавливаются напротив изумленных подростков.

— Сара, — миссис Моринг снимает солнцезащитные очки, позволяя девушке увидеть мокрые из-за слёз щёки и опухшие глаза. — Боже мой, Сара, случилась беда.

Сьюзен всхлипывает, а шериф закатывает глаза, протягивая школьнице листовку с фотографией Люка и номером телефона его родителей. Сердце пропускает удар, кровь пульсирует в висках, и ноги её подкашиваются, заставляя Дерека среагировать мгновенно, подхватывая одноклассницу за предплечье и уберегая её от падения. Устало потерев шею, мистер Никсон наносит девушке очередной удар:

— Ты последняя, кто видел Люка вчера вечером. Так что у нас к тебе есть пара вопросов.

Комментарий к Глава 20. Марципановый привет (часть первая)

вся моя любовь вам ❤️❤️❤️

========== Глава 21. Марципановый привет (часть вторая) ==========

Люку Морингу было семнадцать полных лет. Он любил историю Средневековья, прогулки в лесу и морковные маффины. Люк ненавидел телевидение и, как он говорил, часто пел в душе. А ещё у него была привычка: пребывая в состоянии глубокой задумчивости, наматывать на палец короткую прядь светлых волос и испепелять пустым взглядом пространство перед собой. Собираясь поступать в университет, он отлично овладел всей школьной программой, занимаясь предметами высшего уровня. Люк был умным парнем, гораздо умнее многих.

И в ночь с первого на второе декабря Люк Моринг пропал.

— Ты не замечала за ним ничего необычного? Может… он вёл себя странно?

Карандаш ломается пополам. Лопаются нервы. Сара в очередной раз возводит взгляд к потолку и качает головой под аккомпанемент из редких всхлипов миссис Моринг. Душу разрывает от неопределённости: с одной стороны, верить в подобное не хочется, ведь, в конце концов, он мог быть где угодно — с друзьями, с новой девушкой, в никому не известной компании. С другой стороны, плохое предчувствие, тесно сплетённое с его именем, обмануть не могло. Случилась беда. И это знали все, сидящие в кабинете.

— Он был в настроении, это самая необычная вещь из всех, — медленно говорит Сара, переводя взгляд с шерифа на мистера Моринга.

Дэвид проводит ладонью по лицу и шумно выдыхает, крепко сжимая руку Сьюзен другой рукой. Никаких подробностей, лишь тот никчёмный факт, что он ушёл из дома в районе десяти вечера — это им сообщил дворецкий Бен. Больше ничего. Люк, десять вечера, пропажа. Это не так поздно, например, для вечеринок, и вероятность того, что Моринги нагоняют панику, была достаточно высока. Но Сара отчего-то верила в их страх. С ним что-то не так. Что-то случилось.

Всё в ней будто бы раскололось на две части. Одна, умываясь горькими слезами, сопереживала лучшему другу и в отчаянии пыталась отыскать способы его найти. Другая настороженно ждала. Было в Люке Моринге что-то такое, что пугало и отталкивало Сару. И она не могла это отрицать.

— Хорошо, ты можешь идти, — мрачно отвечает шериф Никсон, не сводя глаз со своего блокнота.

Девушка кивает и, отправив сочувственный взгляд Морингам, спешит выйти из кабинета директора. Возле дверей она замечает напуганную Кэнди. Желание расспросить обо всем бывшую подругу угасает в тот же миг, когда Нельсон отворачивается, делая вид, будто разглядывает какую-то афишу на стене. Сара горько усмехается и спешит направиться прочь из школы.

Ей срочно нужно достать его книгу. Он не просто так выделял те строчки — Сара строго верила, что для того, чтобы найти ответ, нужно читать между ними. А ответ там был, он определённо там был. Люк слишком умный, он наверняка придерживался какой-то логики в своих действиях. Может быть, начальные буквы в выделенных словах составляли какое-то предложение? Может, там был призыв к помощи или что-то вроде того?

Когда Сара открывает дверь, в лицо ударяет ледяной декабрьский ветер. Она благодарит господа за то, что шериф допрашивал её во время урока, так что не было никаких опасений в том, что Майкл или Дерек могли заметить её. Стоит Тёрнеру заметить, что она слиняла, он обо всём доложит Аарону, который в лучшем случае посадит девушку под замок, обосновав это личной безопасностью и требованием не совать свой нос куда не надо. Но ей надо, надо, ей просто необходимо! Люк — её лучший друг, и даже если он сделал что-то ужасное, если сбежал сам или его безжалостно похитили, она обязана всё выяснить. Потому что ответ сейчас лежал в её комнате под подушкой, потому что она как никто другой могла узнать всю правду, будь она чуть более внимательнее, чем вчера.

На перекрёстке приветливо подмигивает светофор, заставляя девушку затормозить. Щеки пылают от бега в мороз, и Сара обхватывает себя руками, когда перед ней вдруг резко тормозит серый вольво. Страх и ошеломление сковывают напряжённое тело школьницы, она нервно сглатывает и пятится назад, узнавая автомобиль, что преследовал её вчера. Первый порыв — дать дёру, но не успевает она и развернуться, когда из машины выходит он.

Сердце пропускает удар.

— О боже… — вместе с облачком пара слетает с губ. — Ты?..

Человек, возвышающийся перед ней, не удосуживается и на приветствие. Сара медленно отступает, яростно качая головой и не веря своим глазам, когда он в считаные секунды преодолевает кратчайшее расстояние между ними, хватая девушку за руку и притягивая её к себе.

— Отпусти меня, урод! — она толкает его в грудь, уворачиваясь от прикосновений.

— Да заткнись ты!

Мужчина хватает её за запястья и больно сжимает их, пока О’Нил брыкается и кричит, пытаясь вырваться. Это неравный бой: он сильнее и крупнее, чем маленькая глупая Сара. И когда он достаёт из кармана тряпку, пропитанную какой-то дрянью, и прижимает её ко рту девушки, очередная попытка оттолкнуть его оборачивается провалом: запах настолько резкий, а воздуха настолько мало, что в следующее мгновение всё погружается во тьму.

Сара обмякает в его руках.

***

Угнетающая тишина, которую Аарон, как минимум, обожествляет, с каких-то пор давит на виски. Тиканье часов и царапанье ручки о старую бумагу — всё, что разрывает напряжённое молчание его кабинета. В одиннадцать утра в баре почти никого, и что уж действительно напрягает Хилла, так это чьи-то шаги и приглушённая ругань снаружи. Мужчина не успевает даже встать, чтобы оценить обстановку, когда кто-то с ноги открывает дверь, а в кабинет буквально вваливаются Бурый и Гарри, затаскивающие Вишню в бессознательном состоянии. Широко распахнув глаза, Аарон встаёт из-за стола и подрывается к парням. Бурый опускает лучшего друга на диван, и тот валится на бок. Гарри помогает принять ему сидячее положение.

— Что с ним, мать вашу?

Драконы переглядываются. В ту же секунду в кабинет Хилла влетает обеспокоенная Линда с мокрым полотенцем. Паника поднимается в душе лидера.

— Вы языки в зад засунули? Отвечайте!

— Он чем-то накидался, — резко отвечает Бурый, выглядя при этом точно провинившийся школьник.

Линда присаживается перед Вишней на корточки и прикладывает к его лбу мокрое полотенце.

— Я болтала с Грейс, когда он сел за стол у входа. Не знаю, что-то было в его руках… блестящее, — девушка поднимает на Аарона свои голубые глаза и хмурится. — Словно фантик от конфеты. Глупо звучит! Но оно блестело и переливалось. Я и подумала, что он ест конфету.

— Когда мы с Бурым к нему подсели, он что-то жевал и выглядел нормально, — продолжает Гарри, потирая шею. — Выпили по бутылке пива, шутили, а потом он вдруг захохотал, начал бред какой-то нести. И через несколько минут на бок повалился и вырубился.

— Чёрт, — Хилл мягко отодвигает Линду и садится перед Вишней, открывая его глаза и заглядывая в зрачки. — Если это наркота, почему его срубило сразу?

Парни пожимают плечами. Вся веселящая дрянь и прочая беззаботная травка никогда не заставляли уйти в отключку. По крайней мере, не сразу. Они были напуганы.

Аарон хватает Вишню за подбородок, поворачивая побледневшее лицо парня на свет. Другой рукой он забирается в карманы его кожаной куртки, доставая оттуда мелочь, сигареты, пару презервативов и несколько марципановых конфет. Они падают на пол, когда Линда поднимает одну и возбужденно лепечет:

— Это они! Это их съел Вишня!

Что-то в душе мужчины холодеет, когда он вспоминает, где именно этот придурок стащил их. Дом Морингов… нет, не может быть!Это ведь просто конфеты, да? Они никак не связаны с отключкой Вишни!

Минуя собственную нервозность, Аарон поднимает одну из конфет и разворачивает её, ломая пополам. Сердце пропускает удар и с силой сжимается, когда в молочного цвета начинке он замечает крошечные фиолетовые крупинки.

— Они напихали Си-Пи в конфеты, — изумленно шепчет Хилл, поднимая на драконов взгляд.

— На кой чёрт? — Бурый хмурится, переводит взгляд на Вишню, а затем опять на своего лидера. — Где он их взял? Я тоже такие хочу!

— Хочешь сдохнуть от передоза? — Линда усмехается, качая головой. — Какой же ты тупица, Бурый.

— Вы все считаете меня тупым, а я, между прочим, колледж закончил.

— Правда? И какой факультет?

— Литературный.

— Хм, интересно, не подскажешь, кто написал Триумф Галатеи?

— Пф, легко. Этот, как его… Шекстин.

— Кто?!

— Шекстин.

— Может, Шекспир?

— А, верняк, он!

— Триумф Галатеи, Бурый, это картина. И написал её Рафаэль Санти. Не всё в этом мире — авторство Шекспира, приятель.

— В смысле, картины пишут? А я думал, рисуют.

— О, боже мой, ты просто…

— Да заткнитесь вы! — рявкает Аарон, хватаясь за голову.

Душа горит непримиримой яростью. Моринги — просто психи, какие-то сатанисты или, может быть, их вообще не существует? Они каким-то магическим образом подмяли под себя весь город и даже, черт подери, антикварная лавка его бабушки принадлежит им! Если она узнает об этом — её хватит удар, но когда власти решили закатать лавку в асфальт, предоставив освободившееся место под очередной супермаркет, Аарон пошёл к Морингам. Они выкупили эту лавку, и теперь Хилл исправно платит им за молчание и за этот «щедрый жест», но кроме того, они были его поручителями в казино. Им бесправно принадлежало всё в этом чертовом городе: главный кинотеатр, пара заправок, закусочная и супермаркет. Его чёрная бухгалтерия — детский сад по сравнению с теми поистине тёмными делами, что покрыты вековой пылью и спрятаны за семью замками в кабинете Дэвида. В их особняке царит атмосфера страха и всеподчинения, там витают тайны, там даже картины чего-то боятся! И их сынок, Люк… тот ещё мутный тип. Чего стоит эта жуткая книжка с выделенными цитатами! Моринги наверняка причастны к совершенным преступлениям — больше Аарон не сомневается. Шериф мог покрывать их, а жертвы могли ничего не помнить. Нет, что-то в этой теории определённо не сходится. Ведь как взрослые девушки могли повестись на трюк с конфеткой? И зачем им вообще хранить эти конфеты дома?

Аарон нервно расхаживает по своему кабинету, массируя виски и пытаясь спланировать ход дальнейших действий. Новая стычка Бурого и Линды отвлекает мужчину, и он оборачивается, чтобы в очередной раз прикрикнуть, когда дверь рывком открывается и вовнутрь буквально влетает взволнованный Майкл.

— Сара пропала, — на выдохе произносит он, зарываясь пятерней в рыжие волосы.

Челюсть Хилла стремительно падает вниз, и он округляет глаза, не в силах поверить своим ушам.

— Ч-что?.. — кажется, даже голос не выдерживает всех событий и пропадает, уступая место хриплому шёпоту.

— Я… я собирался найти её после уроков, обошёл всю школу и весь двор, но Сары нигде не было, — запинаясь и задыхаясь от бега, произносит он. — Спросил у охранника, и тот сказал, что видел, как она выходила из здания. Дома её нет. В лавке миссис Хилл тоже. Все её друзья на уроках, и когда я ринулся искать Моринга… Аарон, он тоже пропал.

Удар. Такой силы, что у него, прочно стоящего на земле, подкашиваются ноги. Пелена откуда-то взявшейся злости и абсолютнейшего шока застилают глаза, заставляя фигуры драконов мгновенно расплыться, а мужчину пошатнуться. Он опирается о стол и в ту же секунду с яростным криком опрокидывает его, снимает с себя куртку и бросает её на пол.

— Я убью их! — рычит он, хватаясь за голову. — Я убью их всех, черт подери!

Он должен быть хладнокровным и суровым лидером Чёрных Драконов, должен быть на милю впереди своих врагов, должен чётко планировать все пути на случаи форсмажоров, таких, как сейчас, но когда перед его затуманенными злостью глазами вдруг встаёт образ его маленькой Сары… всё это рушится, оставляя после себя лишь панику и желание как можно скорее найти её, спасти, уберечь. Инстинкт. Им правит уже давно выработанная команда спрятать её в крепости своих рук ото всех бед и несчастий, от врагов и друзей, от дождя, от плохого настроения, от неинтересной книжки. Почему ты осознаешь всю нужность человека лишь тогда, когда он оказывается слишком далеко от тебя? Какой же Хилл идиот! Ее нельзя отпускать в этот жестокий мир, и если раньше Аарон был первым, кто жаждал познакомить её с этой суровой реальностью, то сейчас он должен быть первым, кто укроет девчонку от опасности.

И тогда он нарочно вырывает себя из оков шока и непринятия, мысленно отвешивая себе мощнейшую пощёчину. Сара, Сара… он должен мыслить здраво, чтобы найти её, должен не поддаваться на провокации чувств и оставаться тем Аароном, которого все знают. Пусть этот размазня, что впал в ступор на несколько минут, подавится своими соплями — сейчас надо думать, как найти девчонку.

— Тёрнер, звони шерифу, а я должен сказать пару ласковых этим чертям Морингам, — Аарон наклоняется к упавшему столу, отодвигает ящик и достаёт оттуда пистолет, прячет его за спину и поворачивается к Линде, пытающейся привести в чувство Вишню. — Присмотри за ним, а когда придёт в себя — отчитай, как умеешь. А вы, — он кивает в сторону ошеломленных Бурого и Гарри, — валите на место первого преступления, где тебя загребли копы. Хоть всю землю там переройте, ищите всё, что хотя бы отдалённо будет напоминать эти грёбаные конфеты. Майкл, передай шерифу эту марципановую дрянь и скажи, что они из дома Морингов.

Дверь за Аароном хлопает прежде, чем Тёрнер успевает открыть рот.

***

Щелчок. Затем ещё один. Стук шагов о деревянный пол с прогнившими досками. Сильная рука, грубо схватившая тонкую женскую шею. А затем — резкая вспышка, оглушающая боль. Сара морщится от неприятных ощущений, вглядываясь в расплывчатый силуэт человека, залепившего ей пощёчину.

Лом.

Боль отрезвляет, и Сара опускает взгляд на свои привязанные к стулу ноги, пытается пошевелить связанными руками и выплюнуть изо рта этот кляп из старой грязной тряпки. Тонкая струйка крови бежит с виска, неприятно щекоча кожу, а в нос ударяет резкий запах сырости. Кажется, она находится в подвале или, может быть, в гараже — слишком темно и холодно. А когда мужчина перед ней прокашливается, Сара перестаёт разглядывать обстановку и обращает наполненный ненавистью взгляд к нему.

— Ты такая сексуальная, когда беззащитна, — хриплый голос добирается до её позвоночника толпами мурашек. — Где же твой папочка, Сара?

Страх разгоняется по венам вместе с адреналином. Едва ли она может вспомнить события последнего часа, и нахождение себя, привязанной к стулу — самое свежее и пока что единственное воспоминание, если не считать этой роковой встречи с Ломом на перекрёстке. И только боль, дикая, оглушающая боль говорит о том, что между ними была борьба. Сара не сдалась без боя.

Девушка мычит, пытаясь произнести хоть что-то через эту надоедливую тряпку, но вмиг замолкает, когда бандит приближает свое лицо к ней. В нос ударяет резкий запах алкоголя и сигарет.

— Помолчи пока, красавица, сейчас я говорю. Ты ведь помнишь меня, помнишь нашу встречу у бара? О, по глазкам твоим вижу, что помнишь! Красивые глазки. А меня не забыть.

Он отступает на шаг назад, позволяя девушке в облегчении выдохнуть. Она не плачет — заставляет себя не плакать, но всё её тело содрогается в безмолвных рыданиях. О таком не напишут в книжках, о таком не посплетничаешь с подружками. Не просто реальность, а её кровавая, гнилая изнанка.

Лом приближается снова, и когда девушка замечает нож в его руке, все органы внутри моментально сжимаются от страха.

— Думаешь, ты здесь потому, что из-за тебя меня выгнали из банды? Или за то, что настучала на меня шерифу? Ха, наивная малышка! Ты мне нравишься, вот поэтому ты здесь. О, твоя точеная фигурка и милый ротик сразу меня завлекли… а какой кайф был стоять под окнами твоего дома и смотреть, как ты раздеваешься! Признайся, маленькая, это шоу было для меня?

Сара морщится в отвращении, пока он скользит своим омерзительным взглядом по её фигуре. Страх смерти — ничто по сравнению с этим жутким неведением и абсолютным незнанием того, на что способно это чудовище. Размеренное капанье воды бьёт по вискам и отдаётся пульсацией где-то в рёбрах, в горле пересохло, а все кости болят так, будто этот ублюдок не скупился на любезности и, возможно, избил её в машине или по дороге в этот… где она? В подвале? И кто, кто спасёт её, когда она сама не имеет и малейшего представления о своём местонахождении?

Паника и непримирение ведут отчаянную борьбу с обессиленностью. «Только не отключайся!» — сама себе приказывает Сара, опуская голову и прикрывая глаза. Он чем-то накачал её — это факт. А темнота уже проглатывает это жуткое помещение вместе с его омерзительной физиономией.

— Нет, милая, не так быстро, — шёпот его хриплый пропитан ядом и опасностью, когда он хватает её за шею, наклоняясь к уху девушки. — Рано отключаться. Сначала я оттрахаю тебя как в последний раз… хотя, почему как в последний? Ха! А потом убью. Ты ведь всё-таки обидела старика Лома, лишила его хлеба, натравила легавых. Старик Лом такое не прощает. Но мы развлечемся напоследок, ты не переживай, красотка.

Слезы, хлынувшие из глаз, смывают грязь с её бледных щёк и падают на рассеченную губу. Сара тихо всхлипывает и с огромным трудом отворачивается от мужчины. Это всё сон, это всё дурной сон — так просто не бывает! Неужели это конец? Неужели её жизнь оборвется от такого глупого и просто сумасшедшего стечения обстоятельств? Одной встречи с каким-то пришибленным бандитом было достаточно, чтобы ему сорвало крышу? Нет, так не бывает, так просто не бывает, сейчас она проснётся в своей розовой комнате в обнимку с жирафом, польёт фиалки, наденет сиреневый свитер и пойдёт в закусочную с Кэнди, Дереком и Бобби!

Снаружи слышится какой-то шум. Сара открывает глаза. Не сон.

***

— Аарон! Босс, да стой же ты!

Хилл останавливается у мотоцикла, бросает сигарету на землю и с раздраженным рычанием оборачивается на Дрю и Стенли, с ошалелым видом выскочивших из своей тачки.

— У меня нет, черт подери, времени, парни.

В висках пульсирует единственная миссия: как можно скорее добраться до чёртовых Морингов. Поверить в пропажу их сына — то же, что и поверить в Санту. Они покрывают преступления этого сосунка и, боже мой, если Сара — его следующая жертва, Хилл не побрезгует испачкать руки в крови этого мелкого ублюдка. Пусть шериф прочёсывает хоть весь город, вешает бесполезные объявления или, может быть, с усмешкой говорит о том, что Сара могла задержаться у друзей или нашла себе парня и нет повода паниковать. Но он есть, этот чёртов повод есть, потому что, блядь, никто не видит, что скрывается за этой наивной улыбкой семнадцатилетнего школьника, способного на самые жуткие вещи. И если это он причастен к её пропаже, если это он преследовал её на машине, то мальчишка ввязался в очень опасную игру.

Звук полицейской сирены заставляет Аарона выдохнуть — отлично, шериф уже в курсе. Стенли пихает Дрю в бок, и оба брата кашляют, привлекая к себе внимание.

— Ладно, что у вас? — Аарон сжимает зубы.

— Мы не смогли доставить товар в Хейден, — Дрю проводит ладонью по лицу и морщится, предвидя гнев лидера. — Там… там копы оцепили целый район. Девчонку нашли. Мёртвую. Фараоны проверяют всех, кто въезжает в город, а с нашим багажом… пришлось вернуться.

Всё внутри холодеет, ноги подкашиваются, а в глазах темнеет, так что Аарон теряет равновесие, покосившись на бок. Байк удерживает мужчину от падения, и он поднимает на драконов изумленный взгляд, чувствуя, как сердце сжимается от страха. Впервые в жизни он поистине боится чего-то. Нет, это даже не страх… это смертельный ужас, сковавший всё его тело.

— Девчонку? — шёпот слетает с губ. Аарон морщится от неприятных ощущений, сжавших его сердце. — Как… как она выглядела?

Парни переглядываются и пожимают плечами.

— Мы не видели тело, там столько народу, надо было быстрее слинять.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — Хилл отходит от байка и со всей имеющейся в нём силой ударяет по колесу. — Я убью его. Чёрт.

— Ты что, знал её? — Стенли потирает шею и хмурится. — Беда-а-а.

Нет, нет, он не знал, ведь это не может быть Сара! Она пропала совсем недавно… неужели её могут найти мёртвой в другом городе? Но ведь Хейден всего в получасе езды от Сентфора!

Аарон готов уничтожить самого себя за эти бредовые предположения. Это исключено, это не Сара, нет, нет, ни в коем случае, он просто не может её потерять. Не сейчас, когда всё, в чём он нуждается — каждый день видеть её, такую надоедливую и маленькую, рядом. Но страх никуда не исчез, и он подбирается к горлу тугим комом, так что в следующую секунду Хилл снимает байк с подножки и садится на него, планируя как можно скорее добраться до Хейдена.

— Эй, может, поехать с тобой?

Всё точно в дыму или во сне, руки дрожат, байк не заводится, а драконы, так и не дождавшись ответа от своего босса, спешат обратно к своей тачке. Третья попытка завести эту махину не оборачивается успехом и, со своей силы стукнув по баку, Аарон вдруг слышит обрывки разговора удаляющихся Дрю и Стенли.

— Кстати, ты видел тачку под домом Лома? У него же нет прав.

— Так это его серый вольво там стоял?

— Ну да, а чей ещё? Он же один живёт.

Хилл в удивлении открывает рот. Вот оно! Серый вольво — тот самый, что гнался вчера за Сарой! Но неужели… боже, зачем ему это? Неужели Лом решил таким образом отомстить Аарону?

Размышлять о мотивах этого психа нет времени. Хилл знает, где искать Сару — и это главное, чёрт подери.

***

Лом возвращается спустя несколько минут, крепко сжимая ладонью рукоятку ножа. Находясь почти в бессознательном состоянии, Сара всё же вылавливает из затуманенного каким-то раствором разума несколько безумных идей. Что, если повалиться вместе со стулом набок, когда этот ублюдок подойдёт ближе? Он наклонится, чтобы её поднять, и Сара сможет выхватить у него нож? Запястья туго связаны, но она может пошевелить ладонями — вот только насколько быстро ей нужно действовать? Нельзя терять время.

Сара предпринимает первую попытку раскачаться, но Лом быстрее — ему достаточно пары шагов, чтобы оказаться рядом. Мужчина устраивает свои грязные руки на её бёдрах, с улыбкой заглядывая в округлившиеся от страха глаза.

— Хочу услышать твой голосок, — ухмыляясь, хрипит он и стягивает с её лица повязку.

В следующую секунду в его лицо летит смачный плевок.

— Ах ты мелкая дрянь! — орёт Лом и что есть мочи бьёт её по лицу.

Девушка морщится от резкой боли и всхлипывает. Прежде ей не доводилось испытывать ничего подобного. Ощущения такие, словно кто-то приложил к её щеке раскаленную кирку.

— Ублюдок, — с трудом говорит она, чувствуя, как пылает её рана.

— Это твой папочка тебя научил таким грязным словам? Может, тебе стоит прополоскать ротик? Я ведь не просто так его освободил.

Сердце в ужасе пропускает удар, и Сара до побледнения сжимает губы, отворачиваясь. Слезы градом льются из её глаз, обжигая раны на лице, когда Лом вдруг подходит к ней со своей омерзительной улыбкой и угрожающе поблескивающими в темноте гнилыми зубами. Звон пряжки ремня заставляет её громко всхлипнуть и крепко зажмуриться.

Это конец. Это точно конец. Она так и умрёт, изнасилованная, в подвале дома какого-то старого ублюдка.

Лом подходит ближе, проводит ладонью по её волосам и опускается к груди, с силой сжимая её.

— Не трогай меня! — пытаясь увернуться, охрипшим голосом кричит Сара.

— Ну, сладкая, мы только начали…

За дверью раздаётся какой-то грохот. Лом стискивает зубы и с тяжёлым вздохом оборачивается, застегивая брюки.

— Кто-то нам постоянно мешает, заметила? Никуда не уходи, сладкая, я скоро вернусь.

Поселившаяся в душе едва заметная искра надежды перерастает в настоящее пламя, когда за Ломом закрывается дверь. Сара изо всех сил трёт друг о друга запястья, выкручивает руки, пытаясь высвободить их из верёвки, ведь, в конце концов, это всё, что она делала с того самого момента, как очнулась здесь. Она едва не выкрикивает от счастья, когда одна рука выскальзывает из оков прочной верёвки, и когда снаружи слышатся тяжёлые шаги, школьница соединяет запястья так, будто они всё ещё связаны. Освобождённые руки — это ещё не спасение, но уже маленький шанс выколоть глаза этому ублюдку в самый подходящий момент.

Дверь со скрипом открывается. Сара жмурится, не желая видеть этого монстра, когда её слуха вдруг касается до боли знакомый голос:

— Сара?

Нет, нет, не может быть. Неужели это…

— Аарон? — девушка всхлипывает, не в силах поверить своим ушам.

С губ мужчины слетает облегчённый вздох, когда он подрывается с места и бросается к стулу, на котором она сидит, как можно скорее развязывая эти чёртовы верёвки. Сердце бешено стучит в груди у обоих, и в абсолютной темноте с тонкой струйкой света из приоткрытой двери Аарон не может увидеть всех ран, нанесённых Ломом. Иначе он сейчас же вернулся бы и добил этого ублюдка.

Вырвавшись из плена верёвок, Сара с горькими рыданиями бросается на шею мужчине. Это невероятное чувство: тонуть, захлебываться в воде и ждать погибели, а затем упасть в любимые объятия, получив возможность и дышать, и жить, и быть свободной. Аарон сжимает её в своих руках, самую маленькую и хрупкую, обещая, клянясь больше никогда не допускать подобного. Никто не причинит ей боль, никто и пальцем её не тронет. Хилл вернёт Сару в её розовый мир, но лишь с одним условием — он должен быть рядом.

— Где он?

— Не думай об этом, я должен вытащить тебя отсюда.

Аарон отстраняет девушку от себя, вглядываясь в жуткие ссадины на её лице, когда за их спинами вдруг раздаётся полухриплый голос:

— Я бы на вашем месте так не спешил.

Среагировав мгновенно, Хилл заводит девушку за свою спину и подрывается к довольному Лому у входа, хватая мужчину за грудки и с силой припечатывая его к стене. Накрыв рот ладонью, Сара делает несколько шагов назад и резко вздрагивает, когда Аарон ударяет Лома в живот, отчего тот сгибается пополам.

— А ты тряпка, Хилл, — выплевывая кровь, бормочет бывший дракон. — Сразу примчал за девчонкой. Ты посмотри на неё! Могли бы вместе повеселиться.

— Ты в тюрьме повеселишься, ублюдок, или с червями в могиле.

Выпрямившись, Лом уворачивается от очередного удара Аарона и наносит ответный с такой мощью, что мужчина не справляется с равновесием и падает. Сара вскрикивает, а Хилл тянется за пистолетом, но стоит ему только достать оружие, когда Лом выбивает его из рук. Пистолет падает к ногам ошеломленной девушки, и она опускает взгляд в надежде, что этот ублюдок не заметил его. Но Лом заметил, и он грязно ухмыляется, вмиг преодолевая расстояние между ним и школьницей.

Вот только Сара оказывается быстрее. Девушка резко наклоняется и подхватывает пистолет, сразу же снимая его с предохранителя. Лом замирает перед ней с изумленной улыбкой.

— Сара, — Аарон выплевывает кровь и встаёт, протягивая ей руку. — Отдай его мне.

— Всё верно, малышка, отдай его своему папочке.

Руки О’Нил трясутся, боже, ведь она никогда не стреляла! Однажды Дерек показывал ей пистолет отца и говорил, как нужно это делать, но держать в своих руках оружие сейчас… конечно, конечно, она должна отдать его Аарону! Но Сара в ловушке, ведь впереди Лом, который преграждает ей путь к спасению, и когда он вдруг делает к ней шаг, а Хилл не успевает даже среагировать на этот жест, она спускает курок.

Рука дёргается, в ушах звенит от звука выстрела. Сара открывает глаза, замечая повалившегося на землю Лома. Шок сильнейшей волной сбивает девушку с ног, пистолет падает из рук и, рухнув на колени, она накрывает лицо руками. Ещё не отошедший от шока Аарон мгновенно подрывается к девушке, хватает её на руки и уносит как можно дальше из этого чёртова подвала.

Когда в лицо ударяет свежий воздух, Хилл опускает Сару на ноги и обхватывает её бледное лицо ладонями.

— Посмотри на меня, — шепчет он, пытаясь поймать её рассеянный взгляд.

Она открывает глаза и смотрит на Аарона так, будто видит его впервые, тут же яростно покачав головой. В ушах всё ещё звенит этот жуткий выстрел, а самое страшное не в том, что его совершила она, а в том, что она не думала ни секунды, прежде чем спустить курок.

— Я убила его, боже мой, Аарон, я его убила, — причитает девушка, накрывая рот ладонью.

Дракон снисходительно улыбается и выдыхает, прижимая её дрожащее тело к себе. С ним тепло, с ним безопасно и комфортно, но Сара никогда не сможет выбросить из головы этот момент своей жизни. Не то, как её похитил и едва не убил какой-то псих, а то, как она выстрелила в человека, ни секунды не сомневаясь. Шок и неверие, после которого начнётся целая череда страхов и самобичевания.

— Сара, послушай меня, — Аарон отстраняет её от себя, чувствуя, как всё внутри него сгорит и превратится в пепел, если она сейчас же его не услышит. — Сара.

Но она продолжает упорно качать головой и рыдать, не в силах выбросить из головы этот чёртов выстрел. Внутренняя дрожь и страх, сидящий в горле, не позволяют ей сфокусировать свое зрение на стоящем перед ней мужчине, и тогда Аарон осторожно хватает её лицо за подбородок, приближая лицо девушки к себе. Он под действием сильнейшего адреналина, он не верит своим глазам, он просто восхищён до предела. А потому он просто не может молчать, ему нужно сказать это прямо сейчас, прямо здесь, глядя в эти огромные напуганные глаза:

— Будь моей.

Комментарий к Глава 21. Марципановый привет (часть вторая)

❤️

========== Глава 22. Проигрыш ==========

Аарон Хилл мог запросто представить свою жизнь без неё.

Без её глупых расспросов.

Без её голубых глаз, полных наивности и нерешительности.

Без её тела, без её запаха, без её губ.

Ему это никогда. Ничего. Не стоило.

Обойтись без всей этой херни, вроде женской ласки, вкусного завтрака по утрам и умопомрачительного секса для него никогда не было непосильной задачей. Беспорядочные и всё же такие редкие перепихоны с залетными птицами в баре драконов, бурбон на завтрак, обед и ужин, разруливание налетов копов и бесконечных перепалок вместо того, что люди по неосторожности называют любовью. Любовь. Ха! Да он любил, любил, может быть, как никто другой, но что получил взамен? То, что он испытывал к Саре, было далеко от любви. Привязанность? Крепче. Сексуальное влечение? Ещё крепче. При этом такое шаткое и уязвимое, в любой момент готовое разбиться прямо о её возраст, наивность и абсурдность их союза.

Но то, что он почувствовал сегодня… восхищение.

Безграничное. Всеобъемлющее. Восхищение.

Да, девчонка промахнулась, попала в ногу, но сколько огня, сколько неподдельной ярости и смелости вдруг воспылало в её огромных глазах, когда она спустила курок. Боже. В этот момент, Хилл готов поклясться, он словно увидел, как за спиной её расправились настоящие драконьи крылья. Сара ещё не знала об их существовании, но Аарон уже был готов обеспечить ей полет. Высоко над землёй, рассекая облака с невыносимой скоростью, приятно треплющей волосы.

Она родилась для того, чтобы быть с ним. Это его и её предназначение: вдруг встретиться при таких обыденных обстоятельствах и, наверное, больше никогда не расставаться. Он сделал ей больно, она трахнула его мозг во всех позах. И вот итог: он, блядь, сгорает от невозможности сейчас же перекинуть девчонку через плечо и утащить в свой трейлер.

Игры кончились, Хилл. Хватит строить из себя мелкого спермотоксикозника с комплексом неполноценности. Пусть она только скажет «да», пусть примет тебя, пусть, чёрт её дери, просто будет твоей. И будет вам счастье.

— Я в порядке, я в порядке, хватит!

Маленький худощавый врач в удивлении вытягивает лицо и чуть склоняет голову набок, не убирая ваты с перекисью от её лица. Мелкие царапины, распухшие от удара губы, заплаканные глаза — чёрт, как охренительно она сейчас выглядела.

Маленький боец, не умеющий целиться.

— Мисс, я должен обработать раны.

— А я должна поговорить с шерифом.

Что это, посттравматический шок? Остатки истерики? Или крылья снова пробиваются сквозь тонкую молочную кожу? Хилл делает пару затяжек и качает головой, всё же оставаясь чуть поодаль от этого зрелища. Они и так тут нехилый спектакль разыграли, во всех красках рассказывая изумленному шерифу о том, как этот ублюдок похитил Сару, а Аарон, по старой дружбе решивший зайти в гости к приятелю Лому, вдруг услышал, как тот издевается над бедняжкой в своём подвале. О, как расширились в удивлении и глаза Хилла, и глаза Никсона, когда О’Нил в сердцах выпалила: «Я его убила, я убила его, вы теперь меня посадите?!». Конечно, этого полудурка облезлого никто не убил. А надо было. И, конечно, это была самооборона, хотя по мысленному сценарию Аарона он должен был взять этот чёртов выстрел на себя, если бы не длинный язык его маленькой Рембо. И пистолет, конечно же, принадлежал Лому, а вовсе не Хиллу. Вишенкой на торте стала гнусная улыбка старого извращенца, когда его в наручниках вели к машине. Сара машинально прижалась к Аарону и тут же отскочила, понимая, что это зрелище воспаленный мозг мистера Никсона точно не потянет.

А когда всё это мракобесие, включающее задержание Лома, обыск его конуры, дачу показаний и осмотр Сары подошёл к концу, она вдруг вцепилась в руку шерифа, состроив одну из своих самых любимых гримас — умоляющую.

— Мистер Никсон, пожалуйста, не говорите моей маме о том, что произошло.

Полицейский разворачивается и в изумлении вскидывает брови. Аарон тихо усмехается себе под нос, облокотившись о бетонную стену и разглядывая маленькую фигурку Сары О’Нил. Последний час она держалась уверенно, если не учитывать, конечно, заявление Хилла, когда девчонка широко раскрыла рот и выкатила глаза, не в силах поверить своим ушам. К счастью, их прервал стон, перемешанный с матом, что донёсся прямиком из подвала. А потом: долгая процедура оттирания отпечатков пальцев, пару ударов в челюсть для Лома, вызов полиции и эта нудная и увлекательная процедура дачи показаний. У них не было шансов обсудить этот резкий порыв Аарона, но Хилл знал и, наверное, Сара тоже знала — они ещё вернутся к этому разговору.

— Что? Ты спятила?

— Я знаю, что мама не в курсе произошедшего. Она была в закусочной, сейчас её смена.

Шериф возводит обречённый взгляд к свинцовому небу и устало проводит ладонью по лицу. Мало ему ещё одного убийства, похищения, возможно, будущей падчерицы, так ещё и это! Глупая, глупая Сара.

— Конечно, она не в курсе, иначе бы на ушах стоял весь город. Но это не отменяет того факта, что нам придётся обо всем ей рассказать.

Сара вздрагивает, ужаснувшись. Каким бы паршивым не было её состояние сейчас, в ближайшие несколько вечностей она не готова сидеть под замком. Придётся пересиливать себя, выпускать неожиданно прорезавшиеся клыки, идти на самые крайние меры, только бы не возвращаться в образ той маленькой девчонки из розовой комнаты с плюшевым жирафом. Никогда больше. Не после всего, что произошло.

— Хорошо, — О’Нил нервно оборачивается на испепеляющего её задумчивым взглядом Аарона, а затем снова смотрит на Никсона. — Тогда я расскажу ей, что во время моего похищения шериф находился в другом городе, а моими поисками занимались три несчастных копа и лидер банды Чёрных Драконов. Выбирайте, мистер Никсон.

Опешив, мужчина даже не верит своим ушам. Но Сара держится слишком уверенно, а те самые «три копа», что прикрывали вынужденную поездку шерифа в Хейден, уже посмеиваются с такого точного попадания. Но что Джонатан мог сделать, разве мог он предвидеть, что на Сару нападут в самый неподходящий момент? В тот самый момент, когда шериф Хейдена срочно вызывал его на место преступления, ведь, похоже, девчонку убил их утренний приятель-душегуб. Боже, бедолага Барбара Элвин была неоднократно изнасилована и задушена собственными чулками! И тоже, тоже находилась под действием наркотиков! Но не это самое страшное.

Она была как две капли воды похожа с Сарой.

— Маленькая шантажистка, — шериф всё же не выдерживает, понимая, что хуже маньяка может быть только Ребекка в ярости. — Чёрт с тобой, пошли. Я отвезу тебя домой.

Копы отходят от служебной машины и нервно переглядываются, вероятно, решая: кто из них вмешается первым.

— Шериф, но ведь нам надо успеть за…

— Я её отвезу, — в разговор вдруг встревает Аарон, отталкиваясь от бетонной стены и подходя к Саре и шерифу. — Никаких проблем.

Никсон усмехается, качая головой.

— Доверить ребёнка лидеру Чёрных Драконов? Уймись, Хилл, все подозрения в убийствах по-прежнему крутятся вокруг твоих бандитов.

— О, да ладно, шериф, мы ведь оба знаем, вокруг кого крутятся наши подозрения, — Аарон понижает тон и угрожающе склоняется над полицейским. — Мои парни, уж поверь, как никто другой обеспокоены всеми этими убийствами. И лучше уж тебе начать выполнять как следует свою работу, тщательнее обыскать места преступлений, например, или лишний раз наведаться в гости к Морингам.

Холод пробегает по позвоночнику, стоит Саре услышать эту фамилию. Она напрягается всем телом и до побеления сжимает губы. Всё ещё трудно прийти в себя после всего произошедшего, но осознание чего-то важного и абсолютно безумного уже подбирается к ней со спины: Лом — не маньяк. Он пришибленный псих и наглухо отбитый извращенец, но он чисто физически не мог убить ту девушку в Хейдене. Как не мог убить и пропавший Люк.

Не мог ведь?

— Ладно, чёрт с вами, — махнув рукой, Никсон, к огромному удивлению Сары, сдаётся. Он подходит к своей служебной машине и качает головой, прожигая уничтожающим взглядом фигуру Аарона. — Если с ней что-то случится, ты первый загремишь за решётку. И я не буду разбираться, кто кого убил. Повешу на тебя все обвинения.

Аарон ухмыляется и учтиво кивает. Поразительный пофигизм со стороны шерифа Никсона. Девчонку похитил один из Чёрных Драконов, а он отпускает её домой с другим.

Гениально.

Поэтому Сентфор и притягивает серийных убийц. Полное беззаконие.

— Пошли, Сара, — Хилл бросает эти слова через плечо и направляется к своему байку.

Недолго думая, девушка следует за ним. Она испепеляет его спину серьёзным взглядом, все ещё мысленно находясь в этом жутком подвале. Шериф пообещал, что не будет мучать её допросами в участке, по крайней мере, не сейчас, так что всё, о чем может думать Сара — горячий душ и её тёплая постель, несколько часов, чтобы всё обдумать, ещё несколько — чтобы перечитать книгу Люка, а затем можно и поспать.

Было бы идеально, если бы не так нереалистично.

Потому что стоит Аарону отъехать от этого злополучного дома всего на пару кварталов и свернуть в западную часть города, как буря беспокойства поднимается в душе девушки с новой силой.

— Но мой дом в другой стороне! — кричит она, щурясь от безжалостного потока ветра, бьющего в её и без того израненное лицо.

Хилл продолжает упорно молчать, и только когда мимо проносится знакомая вывеска бара, Сара понимает, что к чему. Он везёт её к себе.

Байк неохотно останавливается у входа в трейлерный парк. Игнорируя дикую боль в мышцах, девушка с трудом сползает с мотоцикла и тут же оказывается в крепких руках Аарона. Он подхватывает её, придерживая за бёдра, и в угрюмом молчании несёт к своему трейлеру.

— Попасть к тебе своими ногами мне не суждено, да? — шепчет она, утыкаясь носом в его шею. Боже, эта матовая кожа… она пылает огнём, пахнет изумительно, и у Сары просто нет никаких сил бороться с собой и отстраняться. — И почему к тебе?

— Ты всерьёз думаешь, что после произошедшего я позволю тебе остаться дома одной? — он выгибает бровь, толкая ногой деревянную дверь своего трейлера. — Твоя мать даже не в курсе, что тебя похитили, шериф отпустил тебя с лидером банды, а сам умчал по своим делам, пока мои парни всё ещё занимаются твоими поисками и ждут моего звонка. Прими свою реальность, Сара О’Нил.

Тёплый воздух обволакивает напряжённое тело девушки, заставляя её расслабиться всего на долю секунды, а затем вновь погрузиться в эту мрачную рефлексию. В конце концов, когда сил совсем не остаётся, она крепче прижимается к Аарону, что несёт её в сторону своей ванной, полностью доверившись мужчине. Да плевать на его правдивые и такие колючие слова. На всё плевать. Только бы не отпускал.

— Кстати о реальности, — тихо начинает она, когда Хилл вдруг ставит её на ноги, придерживая, точно тряпичную куклу. — Твои слова там, возле дома…

Аарон молчит, полностью сосредоточенный на своих будущих действиях. Это Сара только сейчас понимает, что он принёс её в свою душевую, и вместе с волнением где-то на самом дне души плещется облегчение: ей непременно стоит отмыть всю ту грязь, нанесенную словами и действиями Лома. Ей надо вымыть не кровь из ссадин, не грязь и пыль от борьбы, а все его мерзкие слова. И Хилл стоит здесь с ней, в этой маленькой душевой, стягивая с её дрожащего тела собственную кожаную куртку.

— Аарон, то, что ты сказал…

Он присаживается на корточки, под удивлённый взгляд Сары расстегивая её сапоги. А затем вдруг поднимает голову и смотрит на неё — так пронзительно глубоко, что кожа незамедлительно реагирует на эту янтарную пытку, покрываясь толпами мурашек.

— Будь моей, — хрипло отзывается он, стягивая с её подкашивающихся ног сапоги.

— Т-твоей?..

— Да, — мужчина поднимается, чтобы стянуть с неё свитер.

Удивительно, как не реагирует Сара на эти действия. Словно это для неё совершенно обыденно: стоять здесь, в его душевой, обездвиженно наблюдать за тем, как он её раздевает.

— Это… какая-то метафора? Незаконченное предложение? Ты хочешь, чтобы я была твоей официанткой?

С губ Хилла слетает смешок. Он вдруг касается пальцами её вытянутой шеи, медленно перебираясь на подбородок и поднимая голову девушки так, чтобы у него была возможность заглянуть ей в глаза и едва слышно пробормотать:

— Я хочу видеть это наивное личико каждый день. Хочу знать, что ты моя, что у меня есть полное право оберегать тебя, Сара О’Нил. Я знаю, я — кусок дерьма, худшее, что могло с тобой произойти. Но по какому-то охренительному стечению обстоятельств ты ещё не сбежала, и если это не блядское чудо, то я вообще не знаю, что это.

Слова вырываются из лёгких парой удивлённых вздохов. Нет, удивление — слово слишком никчемное, чтобы описать состояние Сары сейчас. Это словно прийти к финишу спустя годы безжалостного марафона, словно сорвать эту злосчастную ленту и получить долгожданный кубок. Её забег, полный ссадин, слез и дикой жажды, подошёл к своему логическому завершению — Аарон сдался. Он сдался, он принял, принял всё то, что она приняла ещё, наверное, с самого первого дня их знакомства. Союз Сары и Аарона обречён и неизбежен. Он неправилен и неидеален, боже, да он соткан из паутины, что со временем превратилась в прочный канат, крепко привязавший их друг к другу. Будь моей — что бы это ни значило, она не может не быть.

Как не может не целовать его, вдруг оказавшись в такой обжигающей близости с ним. От несмелых поцелуев и в робости пылающих щёк не остаётся и следа — Сара знает, чего хочет, и она это берет. И Аарон бережно целует в ответ, стараясь не задеть разгоняющейся в крови страстью ссадины на её лице.

— Клянусь, больше ни один ублюдок не причинит тебе боль, — он проникает языком в её рот, пробегая по ровному ряду зубов и нёбу, блуждая руками по её маленькому телу и медленно рассыпаясь от чёртова возбуждения, что слишком велико для такой крохотной душевой. — И я вхожу в число этих ублюдков.

«Лучше бы ты вошёл в меня», — маленький бес на плече вдруг пробуждается после долгого сна. Она прикрывает глаза, тихо ругая собственные мысли и зачем-то ещё крепче прижимаясь к мужчине, желая убедиться, что он тоже чувствует это.

И Аарон чувствует, несомненно чувствует, упираясь возбужденным членом в её живот, и Сара тихо стонет, ощущая это приятное давление, от которого по всему телу разливается такое совершенно новое для неё тягучее тепло. Он продолжает жадно терзать её губы, медленно стягивая с худощавого тела девушки майку и впиваясь затуманенным взглядом в аккуратную женскую грудь, спрятанную за тонким кружевом белого бюстгальтера. О’Нил опускает взгляд: невозможно вынести эту пытку, невозможно просто стоять и ждать, когда он так на неё смотрит. Когда его руки, когда всё его тело так близко, нет, она просто не может бездействовать.

— Аарон, ты…

— Подожди, — мужчина закусывает губу и снова подходит ближе, заводя руки за её натянутую как струна спину и расстегивая бюстгальтер. Щёки её вспыхивают неистовым пожаром, словно всё смущение мира вдруг отразилось на них. И Хилл не даёт Саре среагировать, не позволяет так глубоко погрузиться в девичью робость, смешанную с недетским возбуждением, вдруг опускаясь на колени перед ней и медленно стаскивая с дрожащих ног девушки брюки. Обомлевшая школьница переступает через свои вещи, зарываясь пальчиками в тёмные волосы мужчины, когда он поднимает взгляд, касаясь длинными пальцами тонкой материи её трусиков. — Ты безумно красивая, Сара.

Она закусывает губу, чувствуя его дыхание на нежной коже своего бедра. Почему он застыл, почему медлит? У неё нет этой выдержки, она не сможет стоять так долго, почти обнажённой, сгорающей от бешеного желания и ждать, когда он возьмёт то, что принадлежит ему по праву.

И с лёгким вздохом, слетевшим с его искусанных ею губ, Аарон лишает девушку последнего предмета её одежды. Он блуждает завороженным взглядом по всему её совершенному телу, вдруг снова возвышаясь над ней и осторожно убирая руки Сары, что уже тянутся к его одежде. Вместо этого мужчина снова целует её, проводя ладонью по аккуратной груди, пропуская возбужденные соски через пальцы, поглаживая плоский живот и опускаясь ниже, вдруг замирая в паре дюймов от разгоряченной влажной плоти. О’Нил готова умереть на месте, задыхаясь от беззвучных стонов, а он тянется рукой к крану, и поток тёплой воды вдруг мгновенно приводит её в чувства.

Аарон отходит на полшага, любуясь изумлением, отразившимся на её пылающем лице.

— Что ты… что ты делаешь? — кричит она, прикрывая грудь и морщась от потока воды, окутывающего теплом её тело.

— Собираюсь тебе помочь, — Хилл хватает свой гель для душа, выдавливая мятную жидкость на руку и снова становясь под струи воды рядом с Сарой. Одежда мгновенно намокает, и он сотни раз жалеет, что вода в душе не ледяная. Сдохнуть от возбуждения можно и, наверное, ещё пару минут, и подтвердится первый подобный случай. — Давай, подними ручки, красавица.

Сглотнув тугой ком разочарования и широко распахнув глаза, О’Нил качает головой. И это — её награда за всё пережитое? Это всё, что она заслуживает? Нет, так не пойдёт, только не с ним.

— Как скажешь, папочка, — невинно шепчет она, поднимая руки и лукаво улыбаясь.

Хилл замирает в полушаге от неё. Гель для душа медленно стекает с его ладони, как и самообладание мужчины, заставляя его так и замереть, глотая тёплые струи воды, падающие на его изумленное лицо.

— Что ты… сейчас сказала? — голос становится на два тона ниже, и эти хриплые нотки буквально заставляют ноги Сары беспомощно подкоситься.

Рубашка намокает, облегая его такое желанное тело, пару чёрных прядей спали на лоб. Девушка подходит к нему вплотную и убирает мокрые волосы с его нахмуренного лба, встаёт на носочки и пылко шепчет прямо во влажные губы:

— Папочка.

И последние остатки самообладания вдруг летят к чертям, как и его рубашка, так безжалостно содранная самой Сарой. Он нападает на её губы, как изголодавшийся по добыче охотник, с силой прижимая разгоряченное тело к стенке душевой кабинки. Их языки сплетаются, пока дрожащие руки девушки пытаются справиться с ширинкой его джинсов. Он ласкает большими ладонями её тело, хватает с полки гель для душа и, не разрывая поцелуй, выливает его на её острые ключицы, на плечи, на грудь и на живот, круговыми движениями размазывая его по молочной коже. Сара вскидывает голову и тихо стонет от неописуемых ощущений, заставляющих все возбуждение на планете вмиг скопиться внизу живота, и если оно сейчас же не найдёт свой выход — она умрёт, умрёт, точно погибнет. И пока он блуждает ладонями по её телу, О’Нил не забывает о своей главной миссии, наконец, стягивая с мужчины отяжелевшие джинсы вместе с боксерами. И вот он, итог их гонки: обнажённые, разгоряченные, в душе, в паре дюймов от неизбежного.

— Сара, ты должнаостановить меня, пока не поздно, — хрипит он прямо в её губы, сминая их в измученном поцелуе.

Несмело и с неизменным любопытством маленькая ладошка Сары ползёт вниз по его животу, касается возбужденного члена Аарона и несильно сжимает, заставляя его глухо застонать ей в губы. Он опирается рукой о влажную стену кабинки, открывает глаза и видит её лукавую улыбку. В каждом действии, в каждом взгляде.

— Пожалуйста, не останавливайся, — шепчет она, проводя ладонью по всей длине его члена. — Пожалуйста, Аарон, я хочу тебя.

Он шумно выдыхает, прекрасно понимая, что отступать им обоим некуда. И хватает секунды внутренней борьбы, чтобы Хилл самому же себе проиграл, с каким-то нечеловеческим рычанием вдруг подхватив Сару за бедра и унося её из душа, выключив кран. Она прижимается к нему своим мокрым дрожащим телом, целует в плечо и прикрывает глаза от невероятного запаха мяты, ударившего в нос. Теперь так будет пахнуть воспоминание — возможно, одно из лучших в её жизни.

— Я не хочу, чтобы ты жалела об этом, — Аарон кладёт её на кровать, нависая сверху и перенося свой вес на правую руку, левой ладонью проводя по её пылающей щеке. — Ты уверена?

Все чувства во Вселенной вмиг обостряются и оживают, вселяясь в её израненную душу. Здесь и страх: а будет ли больно, а что потом, а если обманет? И бескрайняя влюблённость: боже, это предел мечтаний — наконец, слиться с ним воедино. И откуда-то взявшаяся смелость, вдруг вытеснившая все остальные чувства и заставившая Сару крепко обвить его ягодицы ногами, прижимаясь ближе к мужчине. Она пробегает пальчиками по его накачанной груди, обводит контур татуировки дракона и наклоняется к его уху:

— Я хочу тебя, Аарон Хилл.

Дважды ей повторять не приходится. Он будто срывается с цепи, нападая на её шею укусами-поцелуями и шарясь рукой по поверхности прикроватной тумбы. Шуршит фольга, поцелуи прекращаются, а затем он пристраивается к её входу, так вовремя вспоминая о том, что ему нужно быть осторожным, не причинить ей боль, стараясь сосредоточиться лишь на её ощущениях. И как же это, мать его, охренительно — быть первым. Кто бы что ни говорил, всё это романтичное дерьмо и рядом не стояло с осознанием того факта, что это ты — причина её окончательного взросления, тот, кому она безоговорочно доверилась и тот, кто взял на себя эту ответственность — теперь всегда оберегать её и быть рядом, как бы шаблонно это ни звучало. Аарон знает — сейчас, прижимаясь к нему дрожащим в возбуждении телом, она не боится, заставляя его придвинуться ближе и медленно толкнуться в неё.

С губ обоих слетает лёгкий вздох. Боже, как тесно, как горячо и влажно — ему. И как ей, чёрт возьми, больно. Сара откидывает голову на подушку и прикрывает глаза, в уголках которых уже скапливаются слезы. Хилл нервно сглатывает. Мать его, серьёзно, это возможно — волноваться во время секса? Ну конечно, конечно возможно, когда в его руках самое ценное и самое хрупкое! Он просто не может причинить ей боль.

— Эй, — тихий шёпот выводит её из состояния секундного забытья. Сара поднимает голову и фокусирует зрение, сталкиваясь с бескрайним беспокойством в любимом янтаре. — Я сделал тебе больно?

— Нет, только не останавливайся, — девушка закусывает губу и поднимает бедра, заставляя его вновь задвигаться в ней.

Он начинает медленно входить в неё, внимательно следя за каждой эмоцией на красивом лице девушки, и когда она прикрывает глаза, выдавливая лёгкую улыбку, Хилл понимает, что останавливаться нет смысла. Девушка вновь подаётся бёдрами к нему, то поднимая, то опуская их, а Аарон шумно выдыхает, полностью растворяясь в её невероятном теле. Эти ощущения по праву граничат с безумием: они острые, они такие острые, и от того не менее охерительные, ведь это истинный кайф — растягивать удовольствие, медленно двигаясь в её разгоряченной плоти.

— Ты, черт возьми, лучшее, что случалось со мной, — он собирает губами её слезы, осторожно входя глубже. Сара вздрагивает и громко сглатывает.

Боль уходит на спад. Или, может быть, она просто привыкает к этому неудобству и чувству наполненности внутри, когда медленные толчки Аарона становятся смелее и глубже, когда он уже не целует её, сосредоточившись на том, чтобы довести друг друга до пика. Толкаясь в ней, Хилл проводит ладонью по внутренней стороне её бедра и раздвигает длинными пальцами влажные складки, надавливая на клитор. Сара резко вздрагивает, чувствуя, как все тело пронзает мгновенная вспышка удовольствия, затем ещё одна и ещё, пока Аарон двигается в ней, кружа пальцами по влажной плоти, надавливая на клитор и впиваясь в её губы крепкими поцелуями. Это бешеное удовольствие, наконец, поселяется в обоих, и Хилл вдруг достигает своего пика, не прекращая своей важной миссии — довести пальцами Сару до оргазма. Она отстаёт всего на пару секунд, вздрагивая и крепко сжимая бедра Аарона своими. Дракон выдыхает ей в грудь, оставляет на опухших губах поцелуй и ложится на спину, уперевшись ошеломленным взглядом в потолок.

— Охренеть, — слетает с его губ.

— По-другому и не скажешь, — улыбается Сара.

***

Это было удивительно.

Крупные хлопья снега будто не хотели ложиться на окровавленную землю Сентфора, так и зависнув в продрогшем воздухе. Невесомо и лениво кружась, они уворачивались от глупых попыток всяких бездельников поймать их, а затем влажный после утреннего тумана асфальт всё же притягивал их. Они падали и умирали под прямым взглядом Майкла Тёрнера, что за каким-то чёртом поджидал Адель Моринг у дверей этой гребаной школы.

Он и сам не знал, зачем делает это. Маленькая рыжая дьяволица точно не заслуживала того, что он сделал, но Тёрнер попросту не мог иначе. После того, как Аарон позвонил парням в бар, чтобы узнать о состоянии Вишни и сообщить о том, что с Сарой всё в порядке, какая-то внутренняя слабость вдруг истошным воплем заорала в груди, заставляя его пойти к тренеру и попросить его вернуть Моринг обратно в черлидинг. Это было неожиданно. Какое-то наваждение застелило глаза и вернуло его в школу. Майклу было глубоко плевать на то, что он может встретить учителей, чьи уроки он бессовестно прогулял, ведь всё, о чём он мог думать — жизнь должна наладиться. Если Вишня пришёл в себя, если Сару нашли, а ублюдка закрыли за решёткой, всё должно вернуться на свои места. Более того, эта же чёртова слабость стала причиной того, что он стоял здесь, под снегопадом, и всё ждал, когда эта бестия выйдет из школы. Ему, почему-то, так дико хотелось сообщить ей новость о том, что она может вернуться в черлидинг.

Он хмурится, когда знакомая рыжая макушка показывается у дверей школы. Адель брезгливо морщит нос, поправляет свои огненные кудри и открывает зонт, медленно спускаясь по ступенькам. Девушка не одаривает Тёрнера и взглядом, гордо проплывая мимо него.

— Адель, постой! — недовольно рявкает дракон, догоняя её у дороги.

Моринг останавливается. Когда она оборачивается, Майкл замечает мокрые от слёз щеки и смазанную на губах ярко-красную помаду.

— Что… что произошло? Это из-за Люка?

Адель усмехается, и эта усмешка больше напоминает всхлип. Девушка громко сглатывает и опускает глаза.

— Поверь, милый, его пропажа — последнее, что меня беспокоит.

Майкла будто какой-то невидимой силой отталкивает от девчонки. Бессердечная сука! Её младший брат пропал, а ей плевать? Всё в лучших традициях Адель Моринг.

— Тогда почему ты плакала?

— Тебя это не касается, — рявкает она и отводит взгляд. — Что тебе нужно? Говори, я спешу.

— Тебя вернули в команду. Ты снова можешь заправлять своими куклами и плясать перед нашими играми.

Она фыркает. Не верит?

Майкл делает шаг ближе к ней, но Адель вдруг отступает — казалось бы, машинальный жест, но он заставляет парня серьёзно забеспокоиться. Моринг всегда прёт напролом и, Господи, она ведь никогда не плачет!

— Что с тобой? — Тёрнер выгибает бровь и хватает девушку за локоть. Золотисто-карий вспыхивает злостью и непониманием, но она не спешит сломать ему руку. — Ты можешь поделиться. Если ты правда переживаешь из-за Люка…

— Сколько можно повторять? Я. Не. Переживаю. Из-за. Него, — процедив каждое слово сквозь зубы, Адель спешит вырвать руку из его хватки и направиться прочь от назойливого одноклассника.

В любой другой ситуации она бы, возможно, лукаво улыбнулась, поправила волосы и, может быть, даже отпустила пару колкостей в адрес рыжего. В любой другой ситуации эта его забота прельстила бы ей, заставляя эту гнусную теплоту разлиться на пепелище её души.

В любой другой ситуации.

В неуютном одиночестве она добирается до дома, морщась от порывов ветра и мерзкого снега, бьющего в её заплаканное лицо. Адель нарочно упирается взглядом в асфальт, чтобы не смотреть на этот жуткий дом и, игнорируя приветствие Бена, направляется прямиком в свою комнату. Страх разрастается в груди с новой силой, когда девушка замечает, что дверь приоткрыта.

Чёрт, чёрт, чёрт.

Трясущаяся рука машинально нащупывает припрятанный в кармане складной нож. Моринг делает несколько глубоких вдохов и заходит внутрь, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. Никого.

— Боже, спасибо, — шепчет она, возводя взгляд к потолку и с облегчённой улыбкой садясь на кровать.

Что-то вдруг сминается под ней, и Адель привстаёт, замечая лежащую на кровати записку всего с одним словом:

«Воровка».

Твою мать.

Началось.

Комментарий к Глава 22. Проигрыш

вся любовь 💓

========== Глава 23. Стокгольмский синдром ==========

Аарон Хилл не любил и не понимал день. Кто вообще придумал это время суток? Самые бесполезные и, пожалуй, непродуктивные часы всегда приходились на день — в баре пусто, казино закрыто, и только старая-добрая свалка на окраине города всегда готова принять отчаявшихся драконов без крова. Днём Хилл разбирался в бухгалтерии, решал какие-то важные вопросы и всё ждал, когда же начнётся настоящее веселье. И под «настоящим весельем» он, конечно же, не подразумевал пляски в Хвосте, очередную попойку где бы то ни было и чей-нибудь жирный проигрыш в казино. Нет, то было не веселье, а часть его работы. Истинные развлечения начинались тогда, когда в город приезжала целая «орава» голодных до хаоса байкеров-драконов (или вернее было бы выразиться словами Сары — супер-крутых-байкеров-богачей?). Они заезжали в милые закусочные, устраивая там разгром, вселяя каждому в головы, что Чёрные Драконы — это не «те полудурки в куртках, что вечно ошиваются на свалке», это банда, банда, которую надо бояться. Выгодные сделки, поистине чёрные дела, что вершил он за этой маленькой деревянной дверцей своего кабинета — таинство и власть, богатство и азарт, чёрной вязкой жижей текущие вместо крови. Веселье. Нет, это было даже выше и могущественней веселья. Контроль над этим городом сам приползал к его рукам с наступлением ночи. Люди оглядывались по сторонам и опасались тёмных переулков в надежде не наткнуться на кого-то из банды, почувствовав холод металла у горла и взглянув в ужасающие, жадные до денег глаза.

А затем все эти разбои, грабежи, угоны тачек под Лед Зеппелин, лёгкие наркотики и гонки на байках оказались детскими шалостями по сравнению с тем дерьмом, что на самом деле творилось в этом городе.

Он выпал из реальности, проснувшись днем, вернее, ближе к вечеру — было около четырёх. Яркий дневной свет ударил по отяжелевшим от непродолжительного сна векам, и первый вопрос, который Аарон задал себе: «Как мы, чёрт подери, умудрились уснуть?». Утренний всплеск адреналина был такой силы, что противостоять ему, завалившись спать после, он не побоится этого слова, охренительного секса, точно не входило в его планы. И когда он последний раз спал днем? В три года?

Всё же приятная слабость во всём теле соблазнительным шёпотом подтверждала: сон пошёл им обоим на пользу. Аарон опустил взгляд на макушку Сары, чья голова устроилась на его груди. Тихое дыхание, оголенные плечи, карамельные волосы, распластавшиеся по всей постели — он не видел её лица, но был уверен, что даже во сне она улыбается, чуть нахмурив брови, будто сама не согласна со своими эмоциями. И неужели теперь она была его? О, если бы он называл «своей» каждую девчонку, с которой переспал… но с Сарой всё было иначе, «иначе» не как клишированная фраза из её любимых сопливых книжек, а в прямом смысле другие ощущения. Аарону не хотелось осторожно разбудить её и с виноватой улыбкой сказать: «Ну, дорогу до дома ты найдёшь?». Желание прижать её маленькое тело к себе и уснуть ещё на ближайшие пару дней нагло вытеснило все раздирающие душу планы. Ему предстоит разгрести так много дерьма, а он лежит здесь, в плену её соблазнительного тела, и впервые в своей жизни радуется этому дню. Пусть ночь не наступает. Пусть мокрые хлопья снега липнут на окна его трейлера, пусть она хмурится во сне, пусть её кудри щекочут его кожу. Плевать. Здесь все идеально.

— Я знаю, ты смотришь на меня.

Тихое ворчание заставляет Аарона ухмыльнуться: она могла и не засыпать.

— Значит, всё это время ты лежала на моей груди, боясь шевельнуться? Браво, Сара.

Пытаясь скрыть улыбку за этой её вечной привычкой хмуриться, пока лицо сияет радостью, девушка поднимает на него свой взгляд, проводит ладонью по щетине и, игнорируя пылающие щеки, целует в губы. Просто для того, чтобы убедиться, что всё это ей не приснилось. И что все эти новые ощущения и приятная тяжесть внизу живота — не выдумки и не разыгравшаяся фантазия. У неё ещё будет время всё осознать, когда-нибудь, в перерывах между этими крышесносящими поцелуями, явно намекающими на что-то большее, но сейчас, пока она в его руках, пока он так крепко сжимает свои ладони на её талии — глупо тратить время впустую.

— Я проснулась позже тебя, — шепчет она, разрывая поцелуй. — Открыла глаза и в отражении увидела, что ты пялишься.

Ему впервые хочется смеяться. Без повода. Аарон с улыбкой щурится и переводит взгляд на небольшое настенное зеркало напротив кровати, которое он, вообще-то, раньше здесь не замечал, и на секунду задерживает взгляд.

Чёрт возьми. Как же потрясающе они смотрятся вместе. Сара будто была рождена, чтобы принадлежать ему. Это неоспоримый факт.

— О, знаешь, я подумала…

Аарон не позволяет ей договорить, переворачивая девушку на спину и, нависнув над ней, впивается крепким поцелуем в её и без того искусанные губы. Сара довольно стонет, обвивая его шею руками и притягивая ближе к себе, а когда воздуха в лёгких становится катастрофически не хватать, с широкой улыбкой отстраняется:

— Ты не дал мне договорить.

— Прошу, — шепчет он, перебираясь поцелуями на её шею.

Она хохочет и отбивается, пытаясь привлечь внимание мужчины. Наконец, любимый янтарь вновь врезается в её взгляд, заставляя школьницу довольно кивнуть.

— Я подумала, может быть, кровожадный маньяк — это ты? — сдерживая весёлый смех, спрашивает Сара.

Аарон выгибает бровь, щурится, а затем качает головой.

— Ты меня раскусила. Давай, Нэнси Дрю, развивай цепочку мыслей.

— Ладно, — мягко оттолкнув от себя мужчину, она принимает в постели сидячее положение и прислоняется голой спиной к холодному изголовью кровати. Подобранное к груди одеяло недолго выполняет свою защитную функцию — Хилл бесцеремонно стаскивает его, любуясь совершенной фигурой своей девушки. — Все жертвы похожи на меня, так?

Аарон кивает, тянется к тумбочке и достаёт сигареты. Облачко дыма на секунду скрывает разрумянившееся лицо Сары, заставляя её отмахнуться от едкого запаха. Сигарета прилипла к его нижней губе, глаза лениво прикрыты, густые ресницы подрагивают от удовольствия, а чёрная чёлка спала на лоб… боже, как он прекрасен, как идеально он справился со своей задачей — сбить её с толку. Девушка вновь погружается в свои бредовые раздумья, насильно заталкивая себя в этот водоворот мыслей в надежде хоть как-то разрядить обстановку и оттянуть от себя эту мерзкую липкую плёнку надвигающегося ужаса, что сковывает движения и не даёт вздохнуть. То, что ей довелось пережить утром — цветочки. В Хейдене новая жертва. И она мертва.

— Я думаю, это ты всех убивал… потому что я тебя раздражала, но убить меня ты не мог, потому что в этом не было бы никакого азарта. И ты вымещал зло на бедных девушках. Но вот незадача: жертва беспомощно и беспощадно влюблена в маньяка. Сломала твою систему?

Хилл смеётся, а в уголках его глаз появляются морщинки. Сара любуется выражением его лица и думает, что, возможно, это всё, что ей хотелось бы видеть всю свою жизнь — смеющегося Аарона Хилла, обнаженного, прикрытого лишь тонкой тканью белой простыни.

Перестав хохотать с этих поистине детских предположений, Аарон бросает сигарету в стоящую на тумбе пепельницу и с хищной улыбкой надвигается на О’Нил, заставляя её лечь на спину, раскинув руки в разные стороны. Вот так просто, «красавица» — другого слова и не подберешь. Он смотрит на её приоткрытые в предвкушении губы, на аккуратный маленький нос, поднимается к огромным голубым безднам, а затем снова опускает взгляд на острые ключицы, небольшую грудь и плоский живот. Аарон теряет голову, и Сара чувствует его возбуждение сквозь простыню — единственный предмет, который их разделяет.

— Стокгольмский синдром, значит?

— Не отрицаешь, что держишь меня в заложниках?

— А как это, по-твоему, выглядит? — мужская ладонь скользит по её телу, интригующе останавливаясь внизу живота. Голубые глаза горят предвкушением; он никуда не спешит. — Лидер банды украл девчонку и не выпускает её вот уже… во сколько мы вернулись ко мне? В одиннадцать? Не имеет значения. Ты попала, красавица.

Несколько секунд они молча смотрят друг на друга. В душе Аарона — пожар, зализывающий своими огненными языками все его шрамы. В душе Сары — цветущий сад с бабочками и птицами, с благоухающими растениями и мелодичным звучанием какого-то неземного музыкального инструмента.

Янтарь и лёд. Соль и карамель. Аарон и Сара.

— Убьёшь меня?

— У меня есть идея получше.

Наклонившись к ней, он снова её целует: на этот раз требовательнее, чем все предыдущие разы. Сара непременно отзывается на поцелуй, обвивает талию мужчины ногами и кусает его нижнюю губу, оттягивая её и улыбаясь. Все тормоза, все границы, все эти беспомощные внутренние крики вроде «стой, ей, черт возьми, семнадцать, она девчонка ещё!» летят к чертям, и Хилл в очередной раз срывается с цепи, подхватывая её и поднимая с кровати. Он припечатывает смеющуюся девушку к стене, нападая на желанную шею поцелуями, перерастающими в укусы от едва сдерживаемой страсти. Сара не чувствует земли во всех смыслах: Аарон крепко держит её за бедра, прижимает к стене с такой силой, что каждый вздох даётся с трудом. Вскинув голову от удовольствия, О’Нил зарывается пальчиками в его волосы, оттягивая тёмные пряди и в нетерпении ожидая, когда же он, наконец, станет ближе, настолько близко, насколько это вообще позволяют все законы природы. Ей хочется слиться с ним, стать им, целиком и полностью прирасти к человеку, от которого она без ума.

— Я буду осторожен, — шепчет он в её приоткрытые губы и выдыхает, опустив взгляд. — Приготовься.

Короткого кивка достаточно, чтобы он приподнял её за бедра и медленно вошёл в девушку, заставляя её содрогнуться от резкой вспышки боли, словно ударившей её по затылку. Аарон не двигается, заглядывая в её помутневшие от страсти и неприятных ощущений глаза, целует Сару в скулу, в щеку, в губы и входит глубже.

— Ты должна привыкнуть, — вновь отзывается мужчина, не прекращая своих движений.

Что ж, это не так ужасающе больно, как в первый раз, но и приятного мало. Словно её пронзает что-то острое, словно всё внутри горит. Она пытается расслабиться, пытается сосредоточиться на ощущениях холодной стены, касающейся её спины, на напряжённых загорелых плечах Аарона, на капельках пота у него на лбу, когда через какое-то время что-то меняется в её ощущениях, боль заменяется чувством наполненности, а затем и это исчезает, сменяясь на тонкую пелену удовольствия, заставившую её в удивлении вздрогнуть. Хилл мгновенно ловит настроение Сары и улыбается, не прекращая размеренных толчков, удерживая её, такую невесомую, в своих руках. О’Нил крепко сжимает его плечи, закусывает губу и закрывает глаза: это совершенно новые ощущения, такого прежде не было с ней, и это поистине невероятно, приятная лёгкая дрожь окутывает тело, скапливаясь внизу живота и желая как можно скорее найти свой выход. Аарон на седьмом небе от этого безумного кайфа: это лучше, чем всякая веселящая дрянь, лучше, чем бурбон, лучше, чем Калифорния, лучше, чем власть. В этой малышке сконцентрировано удовольствие всего мира, и как же охренительно брать её здесь, у этой стены этого гребаного трейлера в этом гребаном городе. Он, мать его, настоящий счастливчик, осознавший, наконец, всю ценность клада, который он сам же от себя скрывал. И разве может быть здесь дело только в сексе, в этой наивной голубоглазой новизне? Он восхищён ей, она возбуждает его, она сводит его с ума, она заставляет его улыбаться, нет, черт возьми, дело здесь не только в сексе.

Тихие стоны, слетающие с её губ, его тяжёлое дыхание, звук ударяющейся друг о друга влажной кожи — весь этот маленький трейлер заполняется звуками их страсти, а от этого ещё сильнее кружится голова. Задыхаясь от нарастающего напряжения внизу живота, Сара вскидывает голову и неразборчиво шепчет:

— Аарон, ты… ты…

— Аарон? — подняв её лицо двумя пальцами за подбородок, мужчина шепчет ей в губы: — Что ты хочешь, красавица?

Затуманенный страстью взгляд голубых глаз мгновенно находит его лицо, фокусируясь на этой поистине зловещей ухмылке. Сара буквально зеркалит его эмоции, глядя на него из-под опущенных ресниц.

— Я хочу, чтобы папочка заставил меня кончить.

Этого достаточно, чтобы Аарон впился в её губы влажным поцелуем и ускорил свой темп, буквально вколачиваясь в её хрупкое тело, всё ещё словно приколоченное к стене. Сара уверена: на её бёдрах останутся синяки от того, как сильно их сжимают его длинные пальцы, но ей плевать, сейчас главное — достичь разрядки, ведь она так близко, так близко…

Её накрывает волной удовольствия, а через пару грубых толчков кончает и Аарон. Руки его ослабляют хватку, позволяя Саре, наконец, почувствовать пол под ногами. И снова: во всех смыслах.

Реальность оглушает их не сразу. Так и не насытившись друг другом, они продолжают терзать друг друга в душе, и только когда воздуха в маленькой кабинке не остаётся, когда они оба начинают задыхаться от горячего пара и накатившей на них страсти, Аарон заботливо выносит девушку из душа, укрывает её полотенцем и стирает остатки влаги. Такая она нравится ему ещё больше: с раскрасневшимися щеками, пучком на голове, горящими радостью глазами. Постоянное напоминание о возрасте Сары сломалось, но где-то в подкорке мозга Аарон все ещё понимает:

Саре семнадцать. Она ещё не знает, что такое кредит, обязательства, барбекю по субботам с соседями, обручальное кольцо, забытое в ванной на тумбе, не знает, в какой колледж поступит и на кого оставит ребёнка, если её срочно вызовут на работу.

Аарону тридцать четыре. И, если честно, он тоже ни черта об этом не знает.

— Нам нужно успеть заскочить в бар, переговорить с парнями, — Хилл надевает фланелевую рубашку поверх простой чёрной футболки и с ухмылкой наблюдает за тем, как Сара натягивает свитер. Он хотел бы видеть такую картину каждый чёртов день. — Ты пойдёшь со мной.

— Я знаю. Подожди, почему успеть?

— Поеду в Хейден, у меня там есть пару приятелей, которым копы сливают информацию. Если это убийство как-то связано с теми, что происходило здесь, а Моринга до сих пор не нашли…

Заметив испуганный взгляд девушки, Аарон заставляет себя заткнуться. С самого начала он уверенно гнул свою линию в том, что Люк виновен в этих преступлениях, но Сара… она была так близка с ним. От этого мороз по коже, но она выглядит так, словно до последнего собирается отрицать его причастность.

— Просто нам всем нужно быть начеку. Ты сама понимаешь, что это сходство не может быть простым совпадением. Так что пока я буду в Хейдене, пожалуйста, никуда не встревай. Мои парни за тобой присмотрят.

Сара отправляет Аарону обиженный взгляд. Всё ещё считает её ребёнком? Тем не менее, ей же будет спокойнее, если она немного… слукавит. Люк — её лучший друг, и каким бы подозрительным он ни был, она добьётся правды любой ценой.

— Всё в порядке, я останусь дома, — девушка опускает взгляд и натягивает на лицо серьёзную мину, как если бы ей только что предстояло выступить за разоружение мира. — Сейчас нужно быть осторожными, я понимаю.

Аарон поднимает брови, хватает свою куртку и подходит к двери, останавливаясь. Будто в ту же секунду в его голове происходят сложнейшие математические махинации, в ходе которых он пытается понять — лжет она или нет. Но, вероятно, с ним нужно почаще заниматься сексом и ослаблять его бдительность, потому как в следующую секунду он берет девушку за руку и в недоумении отвечает:

— Кто ты и что ты сделала с моей Сарой?

***

Пенясь и шипя, таблетка тонет в воде. Она даже не борется за жизнь: её задача — спасти другую. Длинные пальцы вырисовывают контур горлышка бокала и, сморщившись заранее, Вишня выпивает его содержимое до дна. Голова раскалывается.

В пять вечера в баре нет никого, кроме вечно недовольной Линды и её подружек, Грейс, беспрерывно натирающей барную стойку, Бурого со своими наполеоновскими планами по захвату места у колеса на свалке, Майкла, погруженного в мрачные глубокие раздумья и ещё парочки драконов, что пьют пиво днями напролёт и играют в карты. Вишня окидывает туманное (или это у него пелена в глазах?) помещение и подпирает голову рукой.

— Паршиво.

— Меньше конфет бу…

— Ещё раз я услышу про эти гребаные конфеты, клянусь, я тебе врежу.

Бурый закатывает глаза, а по тому, как раздуваются его ноздри, Вишня может сделать вывод, что тот обиделся. Они будто сидят здесь и ждут войны: надвигается что-то страшное — привкус горечи на языке и мерзкое ощущение на душе ещё никогда не подводили дракона. Или это его все ещё воротит от долбаной наркоты, что подсунули эти сатанисты.

Да кто вообще пихает наркотики в конфеты у себя дома?!

— Майкл, а ты че завис? Выкладывай, — не дождавшись должной обратной связи от Вишни, Бурый перебирается на поникшего Тёрнера.

«У него свои заморочки, наверняка думает о колледже», — Вишня отворачивается от парней и принимается массировать виски в надежде, что это хоть на унцию уменьшит головную боль.

Но Майкл не думает о колледже. У него нет своих заморочек. Все его мысли, как шестеренки витают вокруг рыжеволосой стервы, что вела себя сегодня утром до неприличия странно. Не похоже это на Адель! Она никогда никого не сторонилась, а услышав новость о том, что её возвращают в черлидинг после такой паршивой выходки, наверняка повисла бы на шее Тёрнера. Что-то не сходилось, и краеугольным камнем наверняка был её мутный братец. Путаясь в догадках и пытаясь понять крайне специфичную логику Моринг, Майкл не замечает, как кто-то тычет в него горлышком бутылки.

— Что ты творишь?! — отпихнув от себя руку Бурого, фыркает парень.

— Смотри, это член! — дракон хохочет и снова пихает бутылку в бок Тёрнера. — Это чёрный член, член! Боже, я только что поимел тебя стеклянным чёрным членом!

Высокий барный стул угрожающе скрипит под весом Майкла. Он поворачивается всем телом к дракону и несколько секунд смотрит на него немигающим взглядом. Обернувшись на тишину, Вишня закатывает глаза:

— Девочки, валите и трахайтесь в кабинете босса сколько влезет. Уверен, для такого случая у него найдётся пару бутылок.

— Кто там собрался трахаться в моем кабинете, черт вас подери?!

На грозный голос Аарона оборачивается вся троица и даже Линда, во всей красе рассказывающая своим девицам о вечерних планах на казино. Хилл застывает в дверях с грозной миной на лице, но Вишня замечает лишь его сцепленные с Сарой руки. Решив обратить всё в шутку, Майкл встаёт со стула и подходит к лидеру.

— Мы с Бурым решили уединиться, не бери в голову.

Аарон выгибает бровь, О’Нил усмехается, но ещё не начавшуюся речь Хилла вдруг прерывает глухой звук, будто что-то с силой повалилось на пол. Тёрнер оборачивается, предоставляя возможность Аарону и Саре увидеть Бурого, упавшего со стула. Вишня мгновенно подрывается к другу, поднимая его за голову и поднимая веки внезапно вырубившегося парня.

— Этот идиот наверняка жрал конфеты, — заключает дракон, вставая и поднимая Бурого.

— Твою мать, — Хилл ударяет ладонью по лицу и подходит к парням. — Какого хрена вы не отдали их шерифу?

— Клянусь, я отдал, когда тот был здесь! Но этот прохвост… он, видимо, успел урвать парочку, — оправдывается Майкл.

— Что ещё за конфеты? — Сара подходит ближе, с ужасом уставившись на Бурого в отключке.

Аарон поворачивается к девушке всем телом и хватает её за плечи, заглядывая в расширившиеся от страха голубые глаза. Вишня отрывает взгляд от своего приятеля, всё ещё придерживая его, и с подозрением смотрит на этих двоих. В затылок будто прилетает бейсбольной битой.

— Останься с парнями, ладно? — Хилл ловит её кивок и продолжает. — Если тебе надо домой, пусть Майкл или Вишня пойдут с тобой. Ладно?

— Х-хорошо, но что с Бурым? — запинаясь, спрашивает девушка и снова переводит взгляд на дракона. — Он просто сидел и… вырубился?

— Он под наркотой, которую нашли в конфетах Морингов. Через пару часов придёт в себя.

— Через четыре часа, — встревает Вишня, сверля недовольным взглядом этих двоих.

Заподозрив неладное, Майкл поворачивается к дракону и вопросительно склоняет голову набок. Аарон, тем временем, подзывает местную «скорую помощь» в виде Линды, снова наставляя её заботиться о Буром. Сара вызывается проводить мужчину до парковки и неловко мнется, прежде чем оглядеться по сторонам и, убедившись, что улица пуста, подняться на носочки и оставить на губах Хилла поцелуй.

— Будь осторожен, ладно? — шепчет она, проводя ладонью по колючей щетине.

Аарон обводит пальцем контур её губ и кивает, надевая шлем.

— Будь осторожна, — повторяет он.

Обхватив себя руками, Сара молча наблюдает за тем, как Хилл отъезжает с парковки и, набрав скорость, исчезает в белизне занесенных снегом улиц. Сердце сжимается в тисках от нарастающей нервозности. Что он выяснит в Хейдене? Кажется, правда так близко. А точно ли она хочет её знать? Ведь если это Люк…

Тряхнув головой, Сара до скрипа в зубах сжимает челюсти. Не делать выводов, не получив доказательств.

Где-то позади хлопает дверь. Девушка оборачивается, чтобы увидеть надвигающихся на неё Вишню и Майкла. Парни переглядываются и, убедившись, что Аарона нет рядом, в один голос произносят:

— Я тебя подвезу.

Майкл закатывает глаза, Вишня подносит ладонь к лицу. Приоткрыв в недоумении рот, Сара качает головой.

— За мной необязательно следить, — отвечает она, а сама думает о том, что это не просто необязательно — это категорически запрещено, ведь она собирается остаток времени провести за собственным мини-расследованием.

— Дело не в боссе, а в твоей безопасности, Сара, — серьёзно отвечает Майкл.

Злобно сощурившись, Вишня усмехается.

— О, да ладно тебе. Все дело в боссе, да, мышонок? Всё дело всегда в нем.

— О чем ты говоришь? — она хмурится, пытаясь уловить суть их разговора.

— Ни о чем, — Вишня хватает школьницу за руку и тащит её к своей тачке. — Поехали, я отвезу тебя домой, лягу на твою кровать с жирафом и все оставшееся время мы будем ждать твоего благоверного и обсуждать то, как ты выстрелила в Лома.

— Благоверного? — Сара почти кричит, когда он останавливается, открывая для неё дверь.

Всё это напоминает их первое знакомство, и О’Нил невольно усмехается, вспоминая, какой страх она испытывала перед этим обаятельным и безобидным парнем. Их догоняет разозленный до предела Майкл, захлопнув дверь шевроле прямо перед носом девушки.

— Или мы можем наведаться в гости к Морингам, — Тёрнер склоняется над её лицом, мгновенно принявшим гримасу любопытства. — Сегодня утром я разговаривал с Адель, она говорит, что ей плевать на пропажу Люка. И, знаешь, в этом может быть какая-то…

— Чувак, Хилл отрежет тебе яйца, если их ещё не отбил Бурый во время ваших утех, стоит тебе увезти её на ярд от дома. Сначала Хилл, а потом я.

Ноздри Тёрнера раздуваются от злости, и он подходит к Вишне вплотную, создавая пылающий яростью зрительный контакт. Их грудные клетки соприкасаются, и кажется, что в ближайшие пару секунд весь Сентфор взлетит на воздух.

— Ещё одна шутка про меня и Бурого, придурок, и я тебя кастрирую.

— О, боже, мне угрожает школьник? Да уж, я успел наложить в штанишки!

— Что, побочный эффект от конфеток? Ты просто пробил дно, Вишня, своей выходкой.

— Это в тебе проповедник-девственник говорит? Вали, подтирай слюнки за Бурым, он в тебе нуждается.

— Ну, тебе-то их никто не подтирал…

— Лучше заткнись.

— Сам заткнись.

— Ты заткни…

— Хватит! — кричит Сара, ловко протиснувшись между двумя парнями. — Вы мне оба нужны. Поехали живее, у нас мало времени.

***

То, что выдало воспаленное сознание Сары после полученных доз адреналина, она гордо назвала «компромиссом». Остаться дома, читая книжку, так ещё и в компании двух драконов, защищающих её от непредвиденных обстоятельств в виде маньяка — чем не идеальное алиби для Аарона? К тому же, это было правдой: она сидела дома и читала книгу, пока эти двое собачились, рассевшись в обуви на её кровати. Увидела бы эту картину Ребекка или, боже упаси, шериф — их бы хватил удар. Но обстоятельства пока были на стороне Сары, и она в панике искала всевозможные варианты развития дальнейших событий. Совершенно ясно пока одно: к Адель с пустыми руками идти нельзя. И речь сейчас вовсе не о коробке конфет или, может быть, плетке — никто не знает, что по душе этой стерве.

Снова и снова вчитываясь в выделенные строчки из книги Люка, Сара никак не могла проследить их логику. Вполне вероятно, что в них Моринг находил себя — ещё один груз на весы против его невиновности. Но когда девушка складывала все детали пазла в общую картину — выходил несвязный бред, больше похожий на то, что Люку просто понравилась эта книжка и он без задней мысли выделял особо запомнившиеся ему моменты. А может, он уже купил книгу такой?

— Так у вас с Аароном что, все серьёзно?

Голос Вишни очень невовремя вырывает Сару из потока мыслей. Она оборачивается, чтобы увидеть обеспокоенное выражение лица дракона. Что это с ним? Куда делся её весёлый и невозмутимый приятель? И почему он не ворует её вещи, например? О’Нил была готова к такому исходу и даже спрятала своё белье куда подальше, пока они поднимались в её комнату.

— У вас с Аароном? — на лице Майкла расцветает улыбка. Он отбрасывает какую-то любовную белиберду Сары и выгибает бровь. — А я знал, что всё к этому и идёт!

Вишня фыркает и отворачивается, продолжая истязать бедного жирафа. Поразительно, ведь она и сама до конца не осознает произошедшее. Казалось, сегодня столько всего случилось, что момент близости с Аароном беспощадно стерся из её памяти, уступив место всем этим фразам, отрывкам, отдельным словам из книги Люка. Ещё и реакция Вишни, ставшая отдельным пунктиком в целом списке под названием «вещи, которые я должна обдумать, если останусь жива». Он ведь знал, он единственный знал, что Сара влюблена в Хилла! Тогда почему в один момент он просто оглох, ослеп и онемел, словно услышав эту новость впервые?

К тому же, между ней и Аароном нет ничего конкретного. По крайней мере, Сара больше не собирается строить ложных иллюзий. Нужно жить одним днем, говорит она себе. Жить одним днем и больше не пытаться давать их будущим совместным детям имена. Обычно это заканчивается тем, что Аарон выставляет её за дверь или предлагает поразвлечься без обязательств.

— Давайте сосредоточимся на деле, — девушка смотрит на парней прямым взглядом, не требующим возражений. — У меня в руках, возможно, оружие массового поражения.

— Оружие массового поражения, мышонок, это носки Бурого. И я думал, мы повеселимся, будем искать тебя по всему городу, а ты сидишь здесь и читаешь. Ску-чно.

— Странно, но я согласен с Вишней. Как насчёт того, чтобы наведаться к Адель?

Устало вздохнув, девушка забирается на свою кровать, садясь между драконов, и открывает перед ними книгу, вдоль и поперёк исчерченную чёрной ручкой.

— Я стащила её у Люка, уж слишком он бурно отреагировал, когда я спросила, о чём эта книга.

— И о чём она?

— О парне, у которого выявили диссоциативное расстройство личности. Я не успела её прочесть, но уже по цитатам всё понятно.

— Диссо… что? — Вишня хмурится, а между его бровей образуется складка.

— Знаешь фишку с раздвоением личности? — Майкл не выдерживает, поворачиваясь к брюнету с видом величайшего мыслителя и страдальца всех времен. — Так вот представь, что у чувака их не две, а целая куча.

— Так мы подозреваем отпрыска? Мне нравится. Мелкий — маньяк, во дела, — Вишня устраивает под голову подушку и переворачивает страницу с видом, будто дотрагивается до чего-то отвратительного. — Мы что, должны это читать? Я вам и без книжки дам зацепку. Знаете, почему все нападения совершены так рано? Потому что по утрам дикий стояк.

Майкл щёлкает языком и вырывает из рук дракона книгу, одну за другой листая страницы. Сара смотрит на парня в надежде, пока он не повторяет ту же процедуру — доходит до первой страницы и начинает листать заново. Тогда-то под её возбужденный любопытством и страхом взгляд и бросается закономерность: выделение заглавных букв в цитатах. Она выхватывает у Майкла книгу и встаёт с кровати, подбегая к своему рабочему столу, чтобы достать тетрадь и ручку. Парни переглядываются.

— Что ты делаешь?

— Конечно, как я сразу не догадалась! Первые буквы каждой выделенной цитаты содержат послание! — кричит она, выписывая букву «А» из первой подчёркнутой строчки. — Слушайте: а где ваш друг?

— В отключке, — отвечает Вишня с улыбкой.

Майкл встаёт и подходит к девушке, проследив пальцем за первой выделенной строчкой в диалоге.

— Чёрт возьми. Что дальше?

Дрожащими руками Сара принимается перелистывать страницы, натыкаясь на подчеркнутую цитату:

— Джуди откинула с лица длинные черные волосы, открыв родинку на левой щеке, — шёпотом читает она. — Буква «Д» выделена. О боже.

Заинтересованность растёт и в Вишне. Нахмурившись, парень подходит к Саре и Майклу. Девушка записывает на листке бумаги две буквы «А» и «Д», пока Тёрнер ищет следующую цитату.

— Его надо обследовать, — он проводит пальцем по странице, чувствуя, как по позвоночнику пробегает холод. — Буква «Е».

— Я не понимаю, что это за скраббл для детективов?

Руки Сары беспощадно трясутся, пока она записывает букву на бумагу. Только бы следующая была не…

— Буква «Л», — с ужасом отмечает Майкл. — Леди, я не разговариваю с чужими.

Они переглядываются, чувствуя, как в жилах застывает кровь. Под руководством дрожащей руки на листке тетради эти чёртовы буквы выстраиваются в ряд пугающим именем Адель.

— Что всё это значит? — Вишня прерывает их ступор, переворачивая страницу книги. — Смотрите, здесь ещё выделено.

Страх растекается по венам, как ядовитая инъекция. Отказываясь верить в происходящее, Сара бросает взгляд на эту чёртову книгу и вздрагивает, увидев выделенную букву «Б» в имени Билли.

Она ни черта не понимает. Зачем, зачем ему выделять её имя в этих ничего не значащих строчках? Вряд ли в каждой из них зарыт глубокий смысл, кроме, разве что, того, что на щеке у Адель тоже есть родинка…

Мысли сумасшедшим роем носятся в голове, когда Сару вдруг осеняет.

— Какая следующая буква после «Б»?

Майкл кусает губы, листая страницы, не исчерченные чёрной ручкой, когда натыкается взглядом на выделенную букву «А» в предложении. Заметив это, О’Нил с трудом заставляет себя не впасть в ступор жуткого осознания.

— Барбара… шериф называл её имя. Девушка, которую убили сегодня утром, — безжизненным голосом бормочет она. — Барбара Стюарт.

В комнате Сары повисает гнетущая тишина. Всё, что она так упорно и долго отрицала, вдруг ясными буквами выстроилось перед ней. Какова вероятность, что следующие буквы сложатся в имя предыдущих жертв? Маргарет, Келли — но почему они идут с конца? И что, что вообще здесь делает Адель — его родная сестра? Сердце перестаёт биться в груди, дышать становится просто невыносимо и, почувствовав резкий приступ тошноты, девушка подбегает к открытому окну, делая насколько глубоких вдохов. Холодный зимний воздух не помогает прийти в чувства, и пока Вишня снедоуменным видом листает книгу, а Майкл уничтоженным взглядом испепеляет стену перед собой, О’Нил подрывается с места и выхватывает из рук дракона книгу. Некогда думать о рисках, некогда сокрушаться над тем, что она была лучшей подругой серийного убийцы.

— Если Адель — его следующая жертва, каким-то чертом оказавшаяся в книге первой, нам надо срочно её найти и предупредить, — лепечет Сара, натягивая куртку. — И надо как можно скорее сказать об этом шерифу, давайте же, парни!

Вишня кивает, настороженно заглядывая в глаза девушки, что уже заполнились слезами. Мокрые дорожки стекают по её щекам, пока она трясёт Тёрнера за руку, пытаясь привести его в чувства.

— Майкл, черт тебя подери, это мой лучший друг оказался психом! Если ты хочешь спасти её стервозный зад, нам нужно найти её как можно скорее. Она наверняка сейчас сидит у себя в Блессдвилладж и строит планы по захвату мира.

— Нам надо разделиться, — отойдя от шока, говорит Майкл. — Я поеду в Блессдвилладж, а вы с Вишней — в полицию. Если мы все втроём завалимся туда, а её не окажется дома, мы потеряем кучу времени.

— Майкл, что за бред?! — голос срывается на крик. — Я могу просто позвонить шерифу!

Паника охватывает всех, кроме, вероятно, ни черта не понимающего Вишни. Он лишь делает, что должен — помогает друзьям. Втроем они спускаются в гостиную, и Сара, прижав к груди эту чёртову книгу, подлетает к телефону, набирая номер шерифа из лежащей рядом записной книжки. Гудки прерываются, и спустя четыре попытки она с силой ударяет трубку о стену.

— Воу-воу, мышонок, спокойнее. Сейчас мы пойдём в полицию и притащим целую кавалерию к этим психам, — Вишня хватает девушку за плечи, но её всю трясёт, и она вырывается из хватки друга.

— Я и сама могу добраться до полиции, а в Блессдвилладж может быть слишком опасно. Так что вы езжайте вдвоем, а я приведу копов.

— Нам все равно по пути, мы довезем тебя.

Такой расклад дел устраивает всех. Или все понимают, что спорить в такой ситуации крайне бесполезно. Адреналин и страх стучит в висках Сары, пока она подгоняет Вишню ехать быстрее. До участка они добираются в считанные минуты и, взяв с парней обещание быть осторожными, спотыкаясь и стирая слезы, О’Нил взбирается по ступенькам. На входе даже не приходится никого обманывать — холл оказывается на удивление пустым, так что девушка без препятствий влетает в кабинет шерифа, чтобы с огромным разочарованием осознать, что его нет на месте. Схватившись за голову, Сара выходит в пустой коридор и оглядывается по сторонам: нет, не может быть, чтобы здесь никого не было в такой важный момент, черт подери! Жизнь Адель сейчас зависит от неё, от парней, от Никсона, в конце концов! И она верит, упорно верит в то, что Люк может убить родную сестру. Что, если все эти байки про её изнасилование — чушь? Что, если это Люк пытался её изнасиловать? Наркотики у Морингов, эта чёртова книжка, жертвы, пропажа Люка… всё сходится, всё, черт подери, огромными жирными стрелками указывает на то, что её лучший друг — серийный убийца!

— Давай, живее, мать его.

Услышав голос одного из копов где-то в лабиринте пустых коридоров, Сара в облегчении выдыхает и с благодарной улыбкой оборачивается на звук. В ту же секунду девушка замирает, натыкаясь испуганным взглядом на высокую фигуру. Руки за его спиной, взгляд, устремленный в пол и несколько полицейских, окруживших мужчину, вошедшего в пустой полицейский холл… земля уходит из-под ног, стоит ей всего однажды на него взглянуть.

— Аарон, — хриплым шёпотом вырывается из горла. Она подрывается с места и подбегает к копам, что мгновенно становятся в стойку, укрывая Сару от Аарона или Аарона от Сары. — Что происходит?! Аарон?!

Мужчина поднимает на неё взгляд, полный раскаяния, и качает головой. Всё расплывается перед глазами, сердце так и норовит выпрыгнуть из грудной клетки, которую и без того разрывает от вдруг настигнувшей боли. Девушка цепляется за плечо дракона, когда из этой шайки жандармов выходит шериф Никсон, хватая ошеломленную Сару за плечи и уводя её как можно дальше от Хилла. Она пытается вырваться, в ужасе наблюдая за тем, как копы уводят его к камерам, но хватка отца Дерека оказывается сильнее. Он встряхивает школьницу, пресекая все попытки в бегство, и прежде чем взгляды Аарона и Сары сталкиваются в последний раз, говорит:

— Мы нашли его возле тела Люка в Хейдене. У нас есть неоспоримые доказательства того, что это он убил Моринга… и тех девушек.

Комментарий к Глава 23. Стокгольмский синдром

вся любовь ❤️

========== Глава 24. Семнадцать зим ==========

Шайка раздолбаев — так их называли местные. У многих из них не было постоянного места жительства и работы, а кто-то едва ли закончил школу. Старая городская свалка — вот, где они проводили всё своё время. Когда не были заняты плохими делами.

Но насколько плохими были их дела? Никто точно не знал. Всё их существование было окутано туманной пеленой тайн, слухов и опасений. Их боялись и над ними смеялись, их избегали и тайно грезили вступить в их ряды. Опасные, непредсказуемые, агрессивные.

Чёрные драконы.

— Кхм, хорошо, давайте попробуем ещё раз. Вы готовы?

На губах появляется лёгкая ухмылка. Заёрзав на неудобном металлическом стуле, она нехотя кивает. Долговязый брюнет в бордовом вельветовом пиджаке раздражающе щёлкает ручкой.

— Пожалуйста, мисс О’Нил, отвечайте на мои вопросы предельно честно.

— Ладно.

— Итак, — нервно бросает он и открывает толстую записную книжку.

Голубые глаза подростка мгновенно суживаются в попытке вычитать обрывки фраз, небрежно вписанных на страницы ежедневника. Известные фамилии, известные места и известные даты, — ничего нового. Девушка откидывается на спинку стула, запрокинув голову и тяжело вздохнув.

— Какие взаимоотношения были у участников банды?

Сара ухмыляется, прикрывая глаза. Вопрос, заданный в девятнадцатый раз, не застает её врасплох.

Бутылка от пива с грохотом падает на пол, а затем разбивается. Бурый в мгновение ока подлетает к Майклу, грубо хватая его за грудки. Атмосфера накаляется с каждой секундой.

— Ну всё, ублюдок, ты доигрался, — едко шипит он.

Тёрнер ухмыляется и с силой отпихивает от себя Бурого. Очередной драки не избежать, но Майкл, показав приятелю средний палец, спешит направиться прочь из бара.

— Поешь дерьма, Бурый, — кричит он напоследок.

Инспектор прокашливается, ожидая ответа. Сара поднимает на мужчину уставший взгляд и выпрямляется.

— Они — семья. Прекрасные взаимоотношения, вот о чем я говорю.

Показания девушки мгновенно оказываются записаны в ежедневник. Рядом с её словами красуется знак вопроса. Не верит. Уточнит у других.

— Кто-нибудь из них хоть раз применял к вам насилие? Может быть, они оскорбляли вас или угрожали?

— Нет, — резко отвечает она.

Щелчок. Затем ещё один. Стук шагов о деревянный пол с прогнившими досками. Сильная рука, грубо схватившая тонкую женскую шею. А затем — резкая вспышка, оглушающая боль. Сара морщится от неприятных ощущений, вглядываясь в расплывчатый силуэт человека, залепившего ей пощёчину.

— Никогда. Они оберегали меня. Каждый из них.

Тяжёлая металлическая дверь со скрипом открывается, и в помещение заглядывает молодая женщина, отвлекая их бессмысленный диалог. Её напряжённый взгляд находит Сару, а затем она поворачивается к инспектору, стуча двумя пальцами по запястью. «Поторопитесь», — одними губами говорит она и уходит, плотно закрывая за собой дверь. Одной рукой О’Нил поправляет волосы и облегчённо выдыхает. Пару минут — и пытка закончится.

— Тогда я опущу несколько вопросов, всё равно я не уверен, что вы ответите на них честно. У меня остался последний, пожалуйста, будьте предельно честны со мной.

Изо всех сил сдерживая ухмылку, девушка кивает. Он складывает руки в замок, стараясь скрыть нервозность, и после недолгой паузы, наконец, спрашивает:

— Что вас связывает с Аароном Хиллом?

Сара собирается с мыслями и делает глубокий вдох. Перед глазами проносятся разноцветные и черно-белые картинки, начиная их первым знакомством в лавке миссис Хилл и заканчивая последним виноватым взглядом, брошенным в её сторону по дороге в одиночную камеру. Что именно хочет знать детектив? О том, как Аарон разбил ей сердце? Или как она не давала ему покоя все те дни, пока он пытался оградить её от себя? А может быть, об их самом, черт подери, охренительном сексе в душе, у него в постели, возле шкафа и на кухне? Что, что хочет знать этот хамоватый сноб, который ёрзает на стуле, будто у него шило в заднице или, боже упаси, анальная пробка. Сара злобно фыркает.

Бессонная ночь сыграла с девушкой злую шутку. Или, может быть, это всё трёхчасовые нотации матери, которая вдруг выяснила, что всё это время её покорная и беспроблемная дочь ошивалась с Чёрными Драконами? О’Нил никогда не простит шерифу Никсону это, она будет держать на него зло до скончания дней и никогда не даст ему и матери благословение. Он будто специально рыл под неё, будто делал всё для того, чтобы с гордой ухмылкой убедиться в том, что Сара О’Нил стала одной из них, пусть и никогда не вступая в банду. Она не нуждалась в звании дракона, чтобы быть под их защитой и с ними заодно. И вот чёртов итог: вместо того, чтобы искать все пути доказательства невиновности Аарона, она сидит в этой грёбаной допросной и более, чем уверена, что за стеклом за ней наблюдает и шериф Никсон, и её мать.

— Мисс О’Нил, отвечайте на вопрос, — в голос врастают нотки настойчивости, щёлкает ручка.

— А это законно, что меня, несовершеннолетнего подростка, вот так просто допрашивают?

— Ваша мама подписала согласие, — Сара чувствует укол обиды, проткнувший её сердце. — Она стоит за стеклом и слышит каждое ваше слово. Хорошо, что вы вспомнили о том, что не являетесь совершеннолетней именно на вопросе об Аароне. Ему грозит прибавка к сроку за отношения с вами.

— Отношения? — брови девушки подлетают в удивлении. Она смеётся. — Что за чепуха? Я не отрицаю, что я ошивалась возле драконов, потому что была увлечена одним из них. Но это точно не их тридцатилетний лидер.

— Ему тридцать четыре.

— Откуда мне знать?

Ложь выверена до последней слезинки. Вчера, когда Аарона повязали, Сара первым же делом помчала в бар, чтобы выяснить всё у парней, но не успела она и переступить порог их пристанища, как здание окружили копы. Только и оставалось бедной девушке повернуться к четырём патрульным машинам с поднятыми вверх руками и видом, будто её только что поймали за ограблением. Впрочем, думала Сара, лучше бы так оно и было.

Майкл, Бурый, Вишня, Гарри и ещё пару драконов были задержаны под подозрением в причастности к убийству пока только восемнадцатилетней Барбары Элвин и семнадцатилетнего Люка Моринга. На эту мысль шерифа натолкнули Дэвид и Сьюзен, горько оплакивающие своего сына и попутно вписывающие имена всех драконов, которые, как уверены Моринги, виновны в этих жутких преступлениях. Они даже намекнули обыскать их дома и тачки, но Никсону пришлось бы несколько дней ждать ордер, так что он просто закрыл всех до единого подозреваемых и вызвал лучшего детектива в округе.

Едва ли Сара считала этого скрягу лучшим.

Её, в отличие от остальных, не закрывали. Сара не была подозреваемой, её причислили к свидетелям и отправили домой. И сегодня, преисполненный желания выбить всю правду из наивного подростка, детектив Доусон вызвал девушку на допрос. Это было отличной возможностью сбежать из-под ареста матери, чтобы прямиком из участка направиться за поиском реальных доказательств, а не тем смутным набором фактов, которыми Джонатан якобы окатил её, утверждая, что нашёл Аарона возле мёртвого тела Люка.

— И кем же вы были увлечены, мисс О’Нил? — голосом с ванкуверским акцентом скрежещет Доусон.

— Майкл, Майкл Тёрнер. Мы учимся вместе. Вы можете спросить у кого угодно, — без тени сомнения отвечает Сара. — Я выследила его однажды после школы, узнала, что он связался с Чёрными Драконами. Сначала я испугалась, но оказалось, что они не бандиты. То есть… они ничем таким не занимаются. Ну, кроме разбоев… всяких.

Детектив щурится в неверии и снова пишет что-то на вдоль и поперёк исчерченные листы. Девушка следит за его рукой и мысленно считает секунды: одна, две, девяносто семь… допрос затянулся. Она не чувствует ни страха, ни горечи. От той девчонки, что бросалась в рыдания при виде грустной аннотации к книге, больше нет. Утром она проснулась другим человеком. Маленьким человеком, желающим изменить мир или ту паршивую часть мира, которая её окружает. Люк мертв, Адель в розыске, Аарон и другие драконы за решёткой, мать грозится выгнать её из дома, лучшая подруга отказалась от неё, а ещё это мерзкое чувство вины, ведь все убитые девушки как две капли воды похожи с ней… неужели шериф настолько глуп и не понимает, что у лидера Чёрных Драконов и его парней просто не было мотива убивать девушек, похожих на какую-то случайную школьницу? Почему, почему семнадцатилетний подросток это понимает, а он нет? Где эта чёртова хваленая справедливость, латынью выгравированная над дверью его кабинета?

— Значит, у вас с Тёрнером были отношения?

— Нет, но мы были на пути к этому.

— Это может кто-то подтвердить?

Сара усмехается и кивает. Её вечно подозревали в отношениях с Майклом — эту бредовую информацию подтвердит и заправщик на Хайтон-роуд. Роман «с тем пареньком из старших классов» был отличным алиби, и вряд ли Тёрнер расстроится, узнав об этой лжи.

Дверь снова открывается. В допросную заглядывает дежурная, и Доусон достаёт свой потертый кожаный кейс, складывает туда записную книжку, ручку и выключенный диктофон, ведь по закону он не имеет права записывать их разговор, и поспешно встаёт.

— Вы можете быть свободны. Ваша мама ждёт вас снаружи.

Проглотив тугой ком в горле, Сара делает вид, что её блузка зацепилась за угол стола. Доусон оборачивается, фыркает и выходит. Дежурная ждёт её за дверью. Дождавшись, пока скрипучий голос детектива станет приглушенным, девушка на негнущихся ногах встаёт и медленно следует к выходу из допросной, готовая в любую минуту дать дёру. Но Боги сегодня на её стороне: дежурная ушла, и теперь в тёмном коридоре никого, кроме невзрачных силуэтов ругающихся Ребекки и Джонатана. Сара оглядывается по сторонам и замечает позади себя двух копов, что как раз направляются к шерифу. Дождавшись, пока они проплывут мимо неё, девушка прячется за их фигурами и ловко выруливает в другой коридор. В коридор, где находятся камеры задержанных.

Аарон оказывается в самой первой из них. У последней, ссутулившись на стуле и уперевшись локтями в колени, посапывает дежурный коп. Сара припадает к прутьям, обхватывая их руками, и вглядывается в тёмную фигуру мужчины, лежащего на койке.

— Аарон, — тихо зовёт она.

Хилл, вероятно, думает, что спятил. Качает головой и продолжает испепелять взглядом сырой потолок, но что-то вдруг щёлкает в нем, заставляя его обратить взгляд к металлическим прутьям, у которых застыла его маленькая Сара. Мужчина мгновенно подрывается с места, оказываясь напротив неё.

— Тебе нельзя здесь быть, — шипит он, всё же стараясь смягчить тон.

Нижняя губа её начинает неистово дрожать, глаза сияют от непрошеных слез, а через пару секунд она уже беззвучно рыдает, протянув ладонь к его щеке. Быть сильной не получается. Только не с ним.

— Что произошло? — шепчет она. — Прошу, расскажи мне.

Аарон молчит пару секунд, любуясь её заплаканным лицом, а затем на выдохе произносит:

— Я приехал в Хейден, один мой приятель слил адрес, который как раз проверяли копы. Какая-то заброшенная забегаловка, — он потирает переносицу большим и указательным пальцем, будто собираясь с мыслями. — Я попал в самую бурю семейных распрей. Он ссорился со своей сестрой.

— Адель… — девушку охватывает ужас.

— Она не называла имени. Когда я услышал крики, то выбил дверь и увидел, как этот псих держит нож у её горла и что-то орёт. Я даже не успел понять, что произошло. Моринг увидел меня и попытался сбежать, и эта рыжая выстрелила ему в спину.

Широко распахнув глаза, Сара накрывает рот ладонью. Её резко подаёт назад, но она хватается за прутья и прикрывает глаза, пытаясь совладать с головокружением. Адель убила Люка. Черт возьми.

— Что… что было дальше? — не желая тратить ни секунды, бормочет Сара.

— Она попросила у меня прощения, бросила пистолет и сбежала. В тот же самый момент, черт её подери, когда к зданию подъехали копы. Это я во всем виноват, Сара. Я допустил то, что происходит сейчас. Но когда ты, блядь, видишь, как сестра убивает своего родного брата… я оцепенел. Она воспользовалась этим.

Её всю лихорадит, будто температура давно перевалила за сорок. Коп, согнувшийся на стуле, подает первые признаки пробуждения, и О’Нил начинает нервничать.

— Значит, на пистолете её отпечатки, а не твои?

— Я не знаю. Пушку я не трогал.

— Она пришла на встречу к нему с пистолетом, она знала, чем всё закончится. Не могу поверить…

— Сара, — Аарон протягивает руку, проводя ладонью по мокрой щеке девушки. Его взгляд теплеет, а внутренняя дрожь в ней медленно утихает. — Ты веришь мне. Это главное.

— Конечно, конечно я тебе верю, — с губ слетает влажный всхлип, и Сара поднимается на носочки, протягивает руки сквозь просвет прутьев и обвивает его шею. Он касается своим лбом её. — Аарон, мы все решим. Ты не сядешь в тюрьму за… кого бы то ни было. Ни ты, ни остальные парни.

— У них нет доказательств, кроме того, что они нашли меня на месте преступления, — спешит успокоить её Хилл. — Но шериф очень заинтересован в том, чтобы закрыть нас всех, так что…

— Я об этом позабочусь, — решительно вставляет Сара.

По напряжённому лицу дракона пробегает тень ярости. Он сводит брови и сжимает челюсти, качая головой.

— Сара, не смей ввязывать себя в это. Мы не можем быть уверены в том, что убийца Люк, теперь, после всего увиденного, я ставлю только на его сестрицу. И сейчас она на свободе. Поверь, у человека, который владеет подпольным казино и недвижимостью в Нью-Йорке, лучший адвокат. И парням защиту я обеспечу. Единственное, что я, блядь, не могу сделать — быть уверенным в том, что ты останешься в безопасности. Просто пообещай мне, что не будешь пытаться найти Адель. Я прошу тебя. И ещё, Сара: если… кхм, если за время всех разбирательств ты встретишь бабушку, ни в коем случае не говори ей о том, что произошло. Ей нельзя волноваться.

Игнорируя вновь хлынувшие из глаз слезы, Сара кивает, поднимается на носочки и крепко целует мужчину. Это не поцелуй долгой разлуки, ведь они оба строго уверены в том, что не прощаются, так что девушка отстраняется и с несоизмеримой любовью заглядывает в глаза человека, стоящего напротив. Человека, которого обвиняют в убийстве четырёх человек и одном нападении. Раньше Аарон защищал Сару до последнего, вытаскивал её из неприятностей, а сейчас настала её очередь. И она пустит все силы на то, чтобы вернуть его честное имя. Даже вопреки всем этим его запретам.

— Эй! Ты что здесь делаешь?! — гнусавый голос так некстати проснувшегося дежурного разрывает зрительный контакт Аарона и Сары. Он встаёт, направляясь прямиком к оторопевшей девушке. — Я тебя спрашиваю!

Одними губами попрощавшись с драконом, О’Нил, не оглядываясь, вбегает в коридор, ведущий в главный холл участка. Губы ещё горят от поцелуя, а щёки — от слез, но она изо всех сил пытается не поддаваться на провокации чувств и мыслить здраво. Разговор Аарона и Сары длился не дольше пяти минут, и за это время Ребекка, продолжающая отчитывать своего возлюбленного, один взгляд которого готов лезть на стену, не заметила пропажи. Девушка смотрит на дверь, как на спасательный круг, до которого ещё надо доплыть, минуя стаю пираний. За колонной справа и стендом, стоящим прямо возле матери, можно спрятаться, а потом? У дверей стоит дежурный. Она в заднице.

— Сара? Ты ещё здесь?

Голос, прогремевший за спиной школьницы, заставляет её содрогнуться. Она оборачивается и облегчённо вздыхает, заметив Дерека с ключами в руках. Ей хочется броситься ему на шею, но эмоциональный порыв Сары прерывает неожиданно начавшаяся ругань за её спиной. Подростки оборачиваются, чтобы увидеть миссис Тёрнер, на которую буквально с пеной у рта кричит миссис О’Нил. Волна стыда с головой накрывает девушку. Ну, конечно. Ребекка не успокоится, пока не обвинит всех, с кем связалась её дочь.

— Дерек, мне нужна твоя помощь, — отвернувшись, шепчет Сара и хватает его под локоть, чтобы выйти из зоны видимости. — Я думаю, ты слышал обо всем, что произошло.

— Да. Как тебя угораздило, черт подери?

— Оказалась не в том месте не в то время, но сейчас не об этом, — она оглядывается по сторонам. — Люка убила Адель. Она оставила Аарона и сбежала. Поэтому его посадили.

Лицо Никсона вытягивается в немом удивлении. Но Сара и не думает останавливаться:

— Я нашла книгу Люка, в которой были выделены имена всех убитых девушек. Первой была Адель. Она может оказаться убийцей. Она могла нападать на тех девушек, у неё был доступ к наркотикам, которыми она их накачала, я… я подозревала Люка, но кажется… боже, нет, я уверена, что это дело рук Адель. Я под домашним арестом, мама и проходу мне не даёт, но если бы ты… если бы ты вмешался, сказал, что ты побудешь со мной в этот сложный период, ведь я потеряла лучшего друга, она поверит тебе.

Ему нечего ответить. Все эти ужасающие новости свалились на Дерека тяжелейшим грузом, и та взрослая жизнь, к которой он так стремился, вдруг дала ему мощную пощёчину. Девочка с соседней парты хочет восстановить справедливость и отыскать убийцу, а его отец, шериф города, между прочим, выясняет отношения со своей возлюбленной. Мир сошёл с ума. Всё это просто нереально.

— Зачем тебе это? — голос Дерека переходит в беспомощный шёпот.

Сара не решается сказать правду. Правду о том, что драконы — её семья, о том, что она не вынесет ещё одной смерти, о том, что ей сама мысль о заключении Аарона противна. Адель убила Люка. Она должна ответить за всё.

— Потому что Люк мой друг, — лжет Сара. — И сейчас в камере сидят невиновные люди. Посмотри на миссис Тёрнер. Она сломлена. И все это по вине какой-то суки, которая… — девушка всхлипывает, поднимает взгляд к потолку, а затем резко хватает друга за руку. — Пожалуйста, Дерек. Ты моя последняя надежда.

***

У Дерека Никсона был выбор. Он мог назвать Сару чокнутой, мог позвонить Кэнди и рассказать, что она всегда была права насчёт их бывшей подруги. О’Нил связалась с «теми самыми драконами» и спятила, решив и Никсона ввязать в неприятности. Ему ничего не стоило послать Сару к чертям и пойти домой, вернуться в свой спокойный мир, изредка прерываемый недовольным ворчанием старика-отца.

У Дерека Никсона был выбор. И он выбрал дружбу.

— Я всё ещё не могу принять тот факт, что твоя мать с синдромом гиперопеки отпустила тебя со мной.

Сара прикладывает ухо к огромной дубовой двери и прислушивается. Она снова бьёт пальцами по кнопке звонка, а кулаками по тёмному дереву, но особняк Морингов по-прежнему отвечает ей угрюмой тишиной да карканьем ворон. У неё не было другого плана, как направиться к этой жуткой семейке в детской и глупой надежде встретить там Адель.

— Мы не выбьем эту дверь, а на окнах решётки, — обречённо шепчет она и прислоняется спиной к её поверхности, когда девушку вдруг что-то с силой толкает назад. Она падает на пол и поднимает удивлённый взгляд на Дерека. — Чёрт, тут открыто!

Никсон помогает ей встать, и вместе они заходят в роскошную прихожую, прислушиваясь к каждому звуку.

— Жутковато, — замечает парень.

Только сейчас Сара замечает перевернутый комод, отсутствие картин на стенах, осколки антикварного зеркала на полу. Её охватывает паника и она, оставив Дерека в прихожей, вбегает в гостиную.

В доме царит полнейший хаос. Здесь словно проходил обыск или, может быть, ураган. На месте картин теперь ничего нет, стулья перевернуты, вазы разбиты.

— Миссис Моринг? Мистер Моринг? Адель? — кричит девушка и возвращается назад, хватая одноклассника за руку и увлекая его за собой прямо по этой роскошной лестнице.

Ни черта не понимающий Никсон едва успевает за паникующей Сарой. Она открывает одну за другой двери, с ужасом отмечая, что все вещи из особняка или похитили, или…

— Моринги собрали пожитки и уехали из города, — безжизненным голосом отзывается О’Нил.

— Но зачем?

— Я не знаю, то есть, не хочу знать, — девушка толкает дверь в комнату Люка — единственную комнату, где всё осталось на своих местах.

Обыски длятся недолго, потому как единственной своей целью Сара видит спальню Адель. Распахнув дверь из красного дуба, она влетает внутрь. Все её вещи безжизненно валяются на полу, шкаф перевернут, будто ещё до О’Нил кто-то искал здесь что-то важное. Это даже не иголку в стоге сена искать, ведь Сара попросту не знает, что, что ей нужно найти! К горлу подкатывает страх от собственного бессилия. Что, если Моринги уехали из страны, прихватив с собой дочурку-убийцу? Горько разрыдавшись, девушка падает на пол. Дерек входит в спальню Адель и резко останавливается, почувствовав, как что-то смялось под подошвой. Они в унисон переводят взгляд на лист бумаги, сложенный пополам. Сара хватает его, пытаясь прочесть хоть что-то сквозь плотную пелену слез.

«Знаешь, каково это — иметь несколько жизней? Нет, вовсе не в том смысле, что, умерев однажды, я воскресну и снова начну тебе докучать, сестрёнка. Мои жизни… они… как же тебе объяснить? Ты ведь в нашей семье самая глупая. Вот смотри: сегодня я живу, как твой младший братец Люк. Нелюдимый парнишка, влюблённый в свою лучшую подругу, что в упор меня не замечает. А завтра я Карл. Ты знаешь, кто такой Карл? Нет? А он тебя знает. Потому что ты достала Карла. Ты ему о с т о ч е р т е л а. Карл не любит мерзкие поступки и то, как ты поступаешь с людьми. Он узнал, что ты украла нашу книгу, зачем ты это сделала? Сегодня Карл сказал мне, что он устал от тебя. И от того, что ты попыталась сделать. Я знаю обо всем, сестричка. Помнишь, что произошло в лесу, когда мы были детьми? Я тоже не помню. Это помнит Лукас. И он на тебя злится, хотя я все равно не виню тебя за произошедшее. Ты ведь моя сестрёнка. И я люблю тебя, боже, Адель, я так тебя люблю.

Знаешь, в том, что у тебя несколько жизней, есть свои плюсы. Можно жить на два города. Ты знала, что Люк пропал? Знала, что этого сморчка его родители и лучшая подруга даже искать не стали? Ладно, суть не в этом. Хейден и Сентфор — это мы с тобой. Мы так близки, друг до друга рукой подать. Я наблюдаю за тобой, сестрёнка, и я пытаюсь удержать Лукаса и Карла, только бы они не тронули тебя. Но у меня больше нет сил сдерживать их, потому что есть ещё и Тоби, а он намного злее, поверь. Тоби, Лукас и Карл ждут тебя в Хейдене, они хотят с тобой поговорить, они хотят, чтобы ты попросила прощения. Попроси у них прощения, сестрёнка, и они оставят тебя в покое. Они обещали мне.

В шесть мы будем ждать тебя в Хейдене, на углу Рейвен-стрит и Уайт-роуд. Пожалуйста, Адель, если ты хочешь жить, приезжай. Иначе они приедут за тобой.

Всегда твой младший братик,

Люк».

Мёртвую тишину застывшего особняка прерывает лишь бешеный грохот двух сердец. Сара вновь и вновь скользит взглядом по этим строчкам, но из-за слёз становится невозможно читать, и она роняет письмо на пол, зарываясь лицом в ладони. Ещё не отошедший от шока Дерек находит в себе силы прижать содрогающуюся в рыданиях девушку к себе.

— Как я могла не заметить, что он был болен? Мы ведь… мы ведь много времени проводили вместе, — она всхлипывает, а затем резко отстраняется от своего молчаливого друга, хватает письмо и засовывает его в карман своего пальто, как главную улику против Адель, мать её, Моринг.

— И что мы будем делать?

— Нам нужно в Хейден. В то место, с которого все началось. Ты со мной?

Одного кивка достаточно, чтобы Сара раз и навсегда перестала сомневаться в преданности их старой дружбы.

***

Хейден невзрачен и молчалив. Маленький городок на севере штата, ничем не отличающийся от других маленьких городков. Заметенные снегом улицы делают его ещё унылее, а старые витрины, серые двухэтажные здания, оборудованные под прачечные, закусочные и прочие забегаловки, в которые вряд ли кто-то ходит, наводят ещё большую тоску. Хейден почти не отличается от Сентфора, будто их строили по одному и тому же плану. И Сару, и Дерека успокаивала та мысль, что все улицы были как на ладони. Всего один раз они остановились, чтобы узнать, где находится угол нужных им улиц. Мужчина подхватил дочку на руки, рассмеялся и ответил, что Рейвен-стрит они уже проехали.

— По словам Аарона, место, где все произошло, было заброшено, — говорит Сара, когда старый пикап мистера Никсона останавливается напротив ряда невзрачных зданий.

Дерек выходит следом и оглядывается. Мелкий снег бьёт в лицо, отчего приходится щуриться, чтобы разглядеть хоть что-то в радиусе десяти ярдов. Девушка вглядывается в витрины, пытаясь найти хоть что-то, отдалённо напоминающее заброшенное здание.

— Я не понимаю, — сокрушается она, — мы что-то упустили? Здесь все признаки жизни! У каждого магазина, каждого павильона. О каком месте говорил Аарон? Боже, пока мы стоим здесь, она уже пересекает океан со своими чокнутыми предками!

Дерек прикрывает рот, чтобы ей ответить, когда вдруг замечает ярко-красное пятнышко виднеющееся за спиной Сары на крыше четырехэтажного здания, выглядывающего из-за парикмахерской. Никсон щурится, пытаясь разглядеть человека, стоящего на крыше, и когда узнает копну рыжих волос, он готов поклясться, его сердце едва не прекратило свой стук.

— Кажется, она ближе, чем мы думаем…

Проследив за взглядом парня, Сара медленно оборачивается и вдруг застывает, узнавая знакомую фигуру. Она выглядит так, будто вот-вот спрыгнет с крыши.

— Адель, нет! — кричит О’Нил и подрывается с места.

Дерек бежит за ней. В висках обоих пульсирует дикий адреналин, страх забирается под кожу вместе с мёртвым холодом Хейдена, и Сара с силой толкает дверь жилого здания на себя, взбираясь по многочисленным порожкам, ведущим на крышу.

— Нет, нет, нет, — бормочет под нос школьница, дергая ручки металлической двери.

Подоспевший за ней Дерек выбивает преграду ногой. Ледяной зимний воздух ударяет им в лица, и Сара вскрикивает, заметив придвигающуюся к парапету Моринг. Нет, только не ещё одна смерть, только не сейчас.

— Адель, стой! — голос О’Нил срывается.

Моринг оборачивается, будто не веря своим ушам. Всё её лицо исчерчено многочисленными ссадинами, чёрные дорожки туши рассекают бледные щеки. Она стоит у края крыши в одном ярко-красном платье, будто актриса из фильмов прошлого десятилетия. Но здесь никто не крикнет «стоп, снято», здесь никто не застрахован от неизбежного.

Смерив недоверчивым взглядом Сару и Дерека, стоящих в нескольких ярдах от неё, Адель качает головой.

— Уходите.

— Ты не должна этого делать, Адель, мы…

— Должна! — кричит Моринг. — Я должна, я должна умереть, я не заслуживаю жить! Не после всего…

Сара нервно сглатывает, боясь сделать шаг, чтобы не навредить Адель. Когда Дерек предпринимает такую попытку, она выставляет руку, преграждая ему путь. Кто знает, что можно ожидать от девушки в крайней степени отчаяния, вчера убившей своего родного брата.

— Мы знаем, что произошло. Самоубийство — это не выход из ситуации.

— Зачем ты говоришь мне это? Ты ведь ненавидишь меня, я испортила тебе жизнь! — Адель накрывает лицо ладонями и качает головой. — Я её всем… испортила.

О’Нил хочется плакать вместе с ней. Хочется рыдать и кричать: «Если ты прыгнешь, за тебя посадят шесть человек! Шесть сломанных жизней по твоей вине!». Но она молчит, понимая, что это давление, что это ни в коем случае не остановит Моринг.

— Мы нашли письмо Люка, я знаю, что он хотел тебя убить, ты просто защищалась… — Сара выдавливает из себя эти слова.

— Защищалась? Это я виновата во всем! От начала и до конца! Это из-за меня… из-за меня он стал таким.

— О чем ты говоришь?

Адель переводит взгляд на пустующую дорогу позади неё, и сердце Сары сжимается от страха. Дерек вновь пытается подорваться к ней, но Моринг оборачивается с гримасой боли, отразившейся на её заплаканном лице.

— Пусть он уйдёт, — хрипит рыжеволосая, указывая на Дерека.

Сара оборачивается к оторопевшему другу и кивает ему. Но перед тем, как он уходит, девушка успевает показать ему комбинацию «911» на пальцах. По взгляду, направленному на её ладони, О’Нил понимает, что Дерек всё понял. Его задача лишь постучаться кому-то в квартиру и попросить вызвать полицию, миссия же Сары куда важнее — не дать ей умереть.

— Он ушёл, — обеспокоенно шепчет школьница.

Адель нервно сглатывает и дёргает плечами, будто пытаясь скинуть с себя весь груз, лежащий на ней. Ей кажется, если она сейчас же не расскажет это — она умрёт раньше, чем её тело встретится с асфальтом. Сара должна знать правду. Пусть она будет первым и последним человеком, который узнает правду.

— Несколько лет назад, когда мы только приехали в Сентфор… Люк был помешан на одной книге про серийного убийцу. Он стал фанатом главного героя, постоянно говорил о том, как это на самом деле может быть интересно. А ещё эта волна маньяков по США… Люк только и сидел у газет, читая сводки и разглядывая всю эту жуткую географию преступлений, — она переводит дыхание и обхватывает себя руками. — Там… в лесу, за домом мы нашли маленькое озеро… мы часто туда приходили. И я не удивилась, когда он снова привёл меня к нему. Но затем… затем он словно… о Господи, — всхлипнув, Адель поднимает взгляд к небу, но когда Сара пытается сделать к ней шаг, выставляет руку вперёд и качает головой. — Не подходи. Сара, он пытался изнасиловать меня! Боже… я похоронила эти воспоминания, но ты…

Сердце Сары пропускает удар. Невозможно поверить в её слова, в тот факт, что Люк и правда мог… все эти слезные истории о том, как их похитили, как Люк переживал из-за всех этих изнасилований, вдруг неясной картинкой встали перед глазами обомлевшей Сары. Адель не лжет. Иначе не стояла бы здесь, на краю крыши. Лгал Люк.

— Мне удалось сбежать. Я рассказала обо всем родителям, но им… им было плевать. Они занимаются делами и почернее, чем какая-то ерундовая попытка их сына изнасиловать дочь. Мне пришлось пройти через все круги Ада, чтобы вернуться к нормальной жизни. Люк просил прощения, говорил, что это не он, а какой-то Стюарт, что он болен. Сара, когда он увлёкся тобой… я делала всё, чтобы ты не общалась с ним. Не потому, что я тебя ненавидела, а потому, что не хотела, чтобы он добрался до тебя.

Взгляды девушек встречаются, и О’Нил горько всхлипывает, в неверии качая головой. Теперь все сходится.

Тело пронзает мелкая дрожь. Сара будто наблюдает за этим со стороны, будто это не она сейчас стоит на крыше и узнает все эти жуткие подробности. Настолько тяжело принять такую паршивую реальность.

— Люк узнал об этом. Сначала он напал на одну девушку, похожую на тебя, чтобы доказать мне, что следующей можешь стать ты. Но… она выжила, и Люк не стал останавливаться на этом. Я пыталась сказать родителям, но они… однажды я подслушала их разговор и узнала, что мой брат уже убил кого-то два года назад. Парня, с которым он общался. Его звали Чед Такер. Боже, они смогли скрыть это преступление! Убийство!

Услышав знакомое имя, Сара вздрагивает. Все детали пазла сходятся одна за одной в самую гнусную, леденящую кровь картинку. Чед Такер. Имя в списке шерифа Никсона. Надгробие на кладбище. Девушка в заброшенном трейлерном парке.

— Они боялись навредить своей репутации, поэтому скрывали всё, что делал Люк. Я пыталась сбежать из дома, но они каждый раз находили меня. Боялись, что я все расскажу полиции. Мать била меня, а отец… он всегда говорил: «Не нарывайся». Будто знал, что я стану следующей. Я пыталась предупредить тебя, Сара, но когда Люк узнал об этом, когда он понял, что ты от него отдалилась… он написал это письмо.

— Ты должна была пойти в полицию, — качая головой и глотая слезы, шепчет девушка.

— Какая к черту полиция? Весь город под ногами моих предков! Шериф — лишь мелкая рыбешка в этом океане акул, которых держат мои родители. Они бы позволили Люку меня убить. И тогда я решила… решила покончить с этим. Боже, Сара, я убила родного брата! Я… я… я не справилась со своими страхами, в которых я жила несколько лет. Я все разрушила. Я испортила жизнь всем, кому могла. Там… там был мужчина. Не знаю, как он нас нашёл, но мне кажется… Господи, мне кажется, его посадят из-за меня!

Едва ли Сара успевает проникнуться этими словами, когда улавливает звук полицейских сирен. Оглушенная болью, Адель не замечает и этого, так что О’Нил медленно подходит к девушке, не сдерживая своих эмоций. Её душа пылает непримиримой болью и ненавистью к человеку, который держал в страхе жизнь родной сестры, который посмел убить невиновных девушек, который возомнил себя фанатиком, слепо следуя строчкам из книги. Он свихнулся, помешался на серийном убийце, сделал его своим кумиром, и это страшнее, чем смерть. Жить под одной крышей с человеком, который в любой момент может превратить твоё существование в Ад.

— Прости меня, — шепчет Сара, оказываясь совсем близко к Адель. — Это из-за меня у него снова…

— Нет, — Моринг прикрывает глаза. — Ты не виновата. Он искал повод, чтобы снова начать убивать. Но я не могу и не буду так жить. Это невыносимо, Сара… это просто… что за черт?!

Сара не оборачивается, понимая, что вызвало такую реакцию у Адель, так что она резко хватает рыжеволосую за руку и тянет на себя — как можно дальше от края крыши. Из рук О’Нил ничего не понимающую и пытающуюся выбраться Моринг забирают двое полицейских. Девушки встречаются взглядами.

— Ты заслуживаешь жить, Адель, — шепчет голубоглазая, наблюдая за тем, как копы надевают на её дрожащие руки наручники. — Ты, как никто другой, заслуживаешь жить.

***

Сара О’Нил никогда не стремилась к взрослению. Её пугали мысли о будущем, а всё, чего она хотела от жизни — играть в УНО со своими друзьями, читать романы с хорошей концовкой и покупать на распродажах вязаные шарфы. Она мечтала о чистой любви, клишированной и ненастоящей — всё по канону бульварных романов. Сара хотела поступить в колледж, на специальность, приносящую людям пользу.

Но Саре О’Нил семнадцать, и она знает, какая отдача может быть у пистолета при выстреле. Она знает, насколько гибкой может быть психика человека, и на какие поступки он может решиться, если в вечном механизме нарушить хотя бы один алгоритм. Знает все о предательстве, о дружбе, о разбитом сердце, о всепоглощающей страсти, о страхе, о борьбе, о счастье и о боли. Ей бы оглянуться на пару месяцев назад, но шея болит от слишком долгого положения сидя.

Сидя на ледяных ступеньках вечером у полицейского участка.

— Эй, это не мышонок там?

Что-то внутри с хрустом ломается, когда она слышит голос Вишни, подкрадывающийся к ней из-за спины. Сара оборачивается с широкой улыбкой и слезами, застывшими в чистых голубых глазах. С губ слетает радостный смешок, когда она видит драконов в полном составе. Хватает и пары секунд, чтобы счастливая девушка влетела в объятия Аарона, едва не сбивая его с ног.

— Вас отпустили, — шепчет школьница, глотая солёные слезы. — Боже мой, не могу поверить.

Не желая вновь загреметь за решётку, Хилл изо всех сдерживает бешеное желание поцеловать её прямо здесь, на виду у всех, на ступеньках полицейского участка. Вместо этого он лишь сдержанно улыбается и отстраняет от себя Сару, заглядывая в её сияющие безграничной радостью голубые глаза.

— Адель дала показания, — говорит дракон, вздыхая. — Нас выпустили, она призналась в убийстве Моринга и показала какие-то письма, где Люк угрожал прикончить её и рассказывал, как убивал тех девушек. Всё это так странно… я думал, дело затянется на месяцы. А тут нарисовалась эта девчонка. Сара, ты точно не имеешь к этому отношения?

Натянув на лицо широкую улыбку, О’Нил качает головой. Пусть это будет её самая большая ложь ему. Потому что Хилл поседеет, узнав правду, а их отношения и без того у многих вызовут вопросы…

— А я вам сразу говорил — он шизик! — встревает Бурый.

Майкл пихает его плечом, закатывая глаза.

— Я уже обрадовался, что хотя бы за решёткой от тебя отдохну.

— Да ладно, ты бы на второй день соскучился по мне.

— Да пошёл ты.

— Сам пошёл.

— Придурок.

— Бестолочь.

— Вы можете просто взять и потрахаться, черти? — Вишня закатывает глаза и спускается по ступенькам.

Едва ли он может с улыбкой смотреть на обнимающихся Аарона и Сару. Неокрепшие чувства к этому мышонку — слишком мало, чтобы было больно, но уже достаточно, чтобы съязвитькакую-нибудь гадость в их адрес. Но Вишня не станет. Он будет надёжным другом, если понадобится, а если они расстанутся, гордо подставит для неё свое плечо. А может быть, и член. Если повезёт.

— Её предки в федеральном розыске, — поцеловав Сару в макушку, говорит Аарон.

— А что будет с вашим казино?

— Передам его Вишне, — проследив взглядом за фигурой дракона, удаляющегося к парковке, он усмехается.

Пихая друг друга плечом, Бурый и Майкл спускаются по ступенькам. Они уверенной походкой направляются к Вишне, но тот показывает им средний палец и с радостным визгом покрышек уезжает, напоследок крикнув, что ждёт всех вечером в баре, чтобы как следует надраться после произошедшего дерьма. Переглянувшись, драконы дожидаются вышедших из участка Гарри и Джека, чтобы вчетвером направиться в бар пешком. Они выглядят так, будто вышли не из полицейского участка, а с нудных лекций в колледже, и Сара улыбается, провожая парней взглядом.

— Зачем передавать? — О’Нил оборачивается к мужчине.

Аарон пожимает плечами, улыбаясь во все тридцать два. Он сейчас в самом правильном месте (не считая участка за спиной) с самым правильным человеком. Но этого все равно недостаточно для полного счастья.

— Я продам всю свою недвижимость в Нью-Йорке и буду спонсировать казино на расстоянии.

Сердце девушки сжимается от услышанного. Голос садится, и вместо вопроса получается какой-то неживой хрип:

— То есть… как… на расстоянии?

Финишная прямая долгого пути осмысления, что преследовала Аарона, уже машет ему белым флагом и кричит: «Сдавайся». И он сдаётся, он падает, ломается под гнетом ещё такой шаткой и неясной, но уже долгожданной реальности, под этим взглядом, пронзающим насквозь все его пропитанное бурбоном тело. Хилл сдаётся и чувствует себя чёртовым победителем, улыбаясь девушке, с такой любовью на него смотрящей:

— Я возвращаюсь в Калифорнию, Сара. Я хочу построить новую жизнь. Без криминала и всего вытекающего из него дерьма. Оставив из прошлого лишь девушку, которую я люблю. Если, конечно, она согласится.

========== Эпилог ==========

Тихий шелест волн приятно ласкает слух, нашептывает древние легенды океана и призывает, нет, умоляет не уходить, не оставлять его наедине с этими озлобленными чайками. Мужчина сидит на песке, слушая эту удивительную мелодию и утопая в плену полного умиротворения. Откуда-то с прибрежного кафе раздаётся пляжная музыка, но она так далека и незначительна, что вовсе не прерывает размеренный монолог океана.

Сегодня был тяжёлый день. Он устал. Жизнь только начала встраиваться в правильное течение, обретать черты несуществующего сценария, и сейчас, оглядываясь назад, он может сказать, что проделан долгий и тернистый путь. Почему именно в моменты полной обессиленности начинаешь так долго и упорно рефлексировать? Это так странно. Казалось бы, впереди целая жизнь, а он сидит здесь и думает, как к этому пришёл. Сбивая ноги в кровь и строя по крупицам всё то, что есть у него сейчас. Пришлось отказаться от старых привычек, а кому-то — от старых связей. Он поставил всё ва-банк и выиграл джекпот. Лучшая ставка за всю его жизнь.

Из какофонии звуков с пляжа мужчина всё же улавливает знакомый смех и с улыбкой оборачивается, замечая неуклюжую походку маленькой девочки, с какой-то очень важной миссией направляющейся к нему. Её крохотные ножки утопают в песке и она бежит, пытаясь не упасть. Отец расставляет руки для объятий, куда и влетает четырёхлетняя малышка, весело смеясь и усаживаясь к нему на колени.

— Что случилось, Черри?

Карие глазки внимательно изучают лицо мужчины. Девочка поправляет свои русые волосы и хмурит бровки, складывая руки на груди.

— Меня мама обидела.

— Правда? — Аарон с улыбкой щурится, уже замечая знакомый силуэт в алеющем горизонте пляжа. Хилл наклоняется к уху дочери, заговорщицки прошептав: — Что она натворила? Папочка её накажет.

— Она сказала, что…

Сара подходит к двоим сообщникам и садится рядом с ними на песок, вопросительно уставившись на дочь.

— Жалуешься папочке на то, что твои друзья не приедут к тебе в этом месяце?

Черри надувается и кивает. Аарон обменивается взглядами с женой и изо всех сил старается сдержать улыбку.

— Ну, дорогая, пойми, они не могут приезжать к тебе каждую неделю. Наша страна такая большая, и чтобы её перелететь, нужно много сил и времени.

— Но дядя Дерек сильный, он же работает в полиции! Он реже всех приезжает! — возражает девочка. — А Майкл, Бурый и Вишня ленивые, у них много времени! Пусть они приедут!

Аарон и Сара взрываются весёлым хохотом. Хилл целует дочь в макушку, игнорируя её мольбу. Маленькая Черри, несмотря на то, что внешне с каждым днем все больше и больше похожа на отца, характером ничем не уступает своей матери. Упрямая и мечтательная, напролом идущая к своей цели — вернуть драконов как можно скорее. В последний раз эта троица устроила в их кафе настоящий погром, отмечая четвёртый День Рождения Черри. Нет, сказали себе Аарон и Сара, им нужно поучиться сдержанности у Дерека. Он и правда приезжал редко, привозил подарки, сёрфил со своей новой подружкой Амандой, а затем уезжал — чистить Сентфор от новой банды разгильдяев. Сара ждала их, ждала с улыбкой и предвкушением, как ждала свою мать, отношения с которой только вышли на этот тернистый путь отпущения всех обид. Миссис Никсон по-прежнему тяжело принять тот факт, что Сара сбежала с мужчиной, что вдвое её старше, а через пару лет вышла замуж — в день зачисления в колледж, будто уравновешивая две грани её будущего. Им было трудно переступить через причиненную друг другу боль, но Ребекка искренне любила Черри, будто эта малышка была единственным, что связывало её с Сарой. Они обе верили, что однажды настанет тот день, когда мать и дочь сядут и поговорят обо всём, что скопилось за эти восемь лет. Когда-нибудь. Пока ещё не время.

— Они обязательно приедут к тебе, принцесса, — снисходительно улыбаясь, говорит Аарон, подхватывает дочь на руки и ставит её на песок.

Заметив новую ракушку, малышка уже направляется к ней, когда останавливается на полпути, чтобы уточнить:

— Когда?

Аарон и Сара переглядываются. «У Майкла и Эллисон свадьба через пару недель, вот тогда и увидишь своих друзей», — хочется ответить им, но это, вроде как, сюрприз. Ведь Тёрнер обещал жениться на Черри, когда та вырастет. Конечно, сразу после того, как это пообещал её обожаемый Вишня.

— Когда у нас с мамой будет меньше работы, — отвечает Аарон и кивает в сторону кафе. — Договорились?

— У вас всегда много работы, — буркает она, наклоняясь за ракушкой.

— Тебе ведь она нравилась, — удивлённо вскинув брови, Сара усмехается.

— Я про другую работу говорила. Про ту, где ты пишешь сказки, я тебе помогаю, а потом мы видим их в книжных магазинах и ты всем говоришь, что это я все придумала.

Тепло разливается по телу девушки. Она склоняет голову на плечо мужа и улыбается, наблюдая за дочерью. Любовь Сары к хэппи-эндам привела девушку к решению писать, но лучшим её творением в соавторстве с Аароном всегда будет Черри.

— Ну ладно, малышка, иди к папочке на коленки, — с широкой улыбкой говорит Хилл.

Послушно кивнув, Сара усаживается на колени мужа и обвивает его шею руками, как раз в тот момент, когда Черри подходит к ним, в непонимании нахмурившись. Маленькая мисс Хилл выглядит так, будто заняли её место в автобусе. Аарон смеётся и качает головой, когда до Сары, наконец, доходит.

— Ох, боже мой, — шепчет она, с пылающими от стыда щеками сползая с колен мужа. — Что это со мной..

Он смотрит на неё с пониманием, кивая, а Черри — с ревностью в сощуренных янтарных глазах.

— Вообще-то, это мой папочка, — надув губы, говорит она и прижимается к сильной груди мужчины.

Взгляды Аарона и Сары пересекаются, и он с улыбкой качает головой, заметив смущение жены. Она невероятная. Краснеет даже после стольких лет.

— Знаешь, милая, иногда… — отвечает девушка, не сводя глаз со своего мужа. — Это и мой папочка тоже.