Soulsaver (СИ) [yourwriterellen] (fb2) читать постранично

========== Глава 1. Кукла Барби ==========

Привычки определяют всю нашу жизнь. Ты перестраиваешь своё расписание, решив бегать по утрам, пристрастившись к курению или, боже упаси, влюбившись. Ты уделяешь им время, энергию, средства, а что получаешь взамен?

Джефф на восемьдесят процентов состоял из привычек. Остальные двадцать занимала ненависть ко всему живому и неживому, но ведь и это было его привычкой; в конце концов, капитан ненавидел всех с определённой периодичностью. Утром, до пробежки. Во время обеда, когда копы кучковались у курилки, и подобно индюкам во время спаривания устраивали зрелища и заварушки. И вечером, когда на него вдруг отчего-то накатывала такая тоска, что хотелось либо выпить, либо вернуться на работу, создавая видимость необходимости полуночного мозгового штурма.

Так, одни привычки переплетались с другими, образуя прочную паутину, что окутала капитана Джеффа с ног до головы, не давая шанса выбраться из этих цепких нитей привычных для него механизмов: бегать, курить, ненавидеть, работать.

А затем одна нить, нет, прочнейший канат, что был краеугольным камнем в его привычном расписании, вдруг бессовестно и беспощадно разорвался. Важнейшее звено выпало из его алгоритма: нет, Джефф не полюбил весь этот мир, не бросил курить, и, конечно, ни в коем случае не перестал бегать по утрам.

Его отстранили от дел на неопределённый срок.

«Это временно».

«Ты ещё вернёшься».

«Не теряй надежду».

Каждый раз, когда кто-то сочувственно поджимал губы и похлопывал его по плечу с этими псевдоободряющими словами, капитан зверел. Сдерживать внутренний гнев — ещё одна выработанная привычка за всё его время «перерыва от работы». Приходилось сжимать кулаки, закрывать глаза и делать два-три глубоких вдоха. А затем, когда появлялся злобный оскал, — улыбка в его понимании, — Джефф кивал и благодарил за поддержку. Он был уничтожен, убит, раздавлен, сломлен, повержен в шок. Его лишили смысла жизни, вычеркнули главную привычку, отключили от аппарата жизнеобеспечения. Дело о наркотиках, которое он не раскрыл, стало его проклятием. Два месяца с момента его временной отставки он просыпался в холодном поту ото сна, в котором ловил вымышленного дилера.

Всё изменилось одним тёплым калифорнийским утром. Выйдя после душа как обычно разбитым и уставшим, Джефф вдруг обнаружил три пропущенных в своём телефоне. Номер был не определён, а в его убитой горем душе уже загорелся хилый огонёк надежды: что если, вдруг, а почему нет? Может быть вот он, день отпущения грехов, его второй день рождения, да что, черт возьми, угодно, главное — возвращение на работу.

Но какая-то чопорная леди с австралийским акцентом в динамике мягко потребовала капитана явиться в студию на окраине Голливуда, потому что «у кого-то очень важного, чьё имя нельзя произносить вслух» есть к нему дело на миллион.

Джефф усмехнулся, бросил телефон на диван и пошёл курить. «Да какое к черту дело на миллион, верните мне мою работу!» — сокрушался он, вглядываясь в знойную даль калифорнийских улиц.

На следующий день ему позвонили снова. Это продолжалось каждое утро, в одно и то же время, на протяжении недели. В конце концов, гордый капитан фыркнул, записал адрес в заметки на телефоне, схватил ключи от машины и погнал в этот рассадник наркоманов, из-за которых его и отстранили.

Он сразу узнал голос дамочки из телефонной трубки. Она деловито выставила подбородок, прищурилась и пробежалась оценивающим взглядом по фигуре капитана. Широкоплечий, высокий, он был хорошо сложен и красив собой. Прическа в стиле «я только проснулся и меня вообще не волнует, что у меня там на голове», лёгкая щетина, но больше всего её поразили его глаза — то была удивительная смесь зелёного и голубого. Секретарша не знала, какие они в сумерках или в пасмурную погоду, но сейчас, при ярком калифорнийском солнце, они горели красивейшим изумрудом. Девушка довольно хмыкнула и отвела взгляд.

— Если вы пригласили меня на кастинг, давайте сразу роль порноактёра, мне терять нечего, — Джефф поморщился.

Ему не нравилось, когда его разглядывали так прямо. Обычно этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Секретарша улыбнулась, положила карандаш на стойку и постучала по ламинированной поверхности наманикюренным пальчиком.

— Мистер Тарино ждёт вас на втором этаже. Первый кабинет от лестницы. Там будет табличка, вы не заблудитесь.

Подчёркнуто-вежливый тон заставил глаз нервно задёргаться. Джефф в последний раз обвел скептичным взглядом это сомнительное заведение с ярко-жёлтыми стенами и постерами фильмов, о которых он никогда не слышал, а затем поспешил наверх. Его не волновало, какого черта ему целую неделю докучают звонками из киностудии и просят прийти. Его, черт подери, вообще ничего не