Лето с Гомером [Борис Алексеевич Ощепков] (fb2) читать постранично

Борис Ощепков Лето с Гомером

В мире есть царь: этот царь беспощаден, Голод названье ему.

Н. А. Некрасов. Железная дорога

В том хаосе, который называется обыкновенной жизнью, мне, тридцатилетнему греку по имени Ликаон, довелось заниматься многим. Конечно, прежде всего я был авантюристом. А как им не стать, если уже довелось быть воином, лоцманом, переписчиком судебных бумаг, игроком в кости (что опасней всего) и сборщиком податей? Где та блаженная страна, в которой можно остаться и заняться красивым и вечным? Пока часто выпадает быть голодным и настороже: кто нападёт первым — ты или на тебя?

Однажды, когда я ночевал вместе с встреченными знакомыми воинами, они сказали, что меня разыскивает слепой поэт и мудрец Гомер, которого недавно видели в его родном городе Смирна. Утром я отправился в путь и через два дня, придя на центральную площадь Смирны, с почтением преклонив колени, представился Гомеру. Он вовлёк меня в беседу, результатами которой остался доволен.

Гомер сказал, что из множества разрозненных эллинских легенд и мифов складывает одну цельную поэму «Или-ада»^[1] о Троянской войне, которая была четыре века назад^[2]. Ему нужен не просто переписчик, но разносторонне развитый человек, разбирающийся в военном деле. Взамен Гомер обещал мне покровительство (а его слово многое значило) и обучение стихосложению.

Нужно ли говорить, что я с радостью согласился быть его помощником и слугой? Вскоре стало ясно, что мы — родственные души. Поэтому за лето, которое провели вместе, я узнал о Гомере многое. Мне стало понятно, почему Гомер обладал способностью почти обходиться без прямых описаний, почему ему было достаточно вложить в уста героя одно слово или описать жест, чтобы человек или действие обрели силу и выразительность. Почему, в конце концов, он часто и умело описывал боевые эпизоды.

Такие способности сами собой, из ничего, не появляются. Причина кроется в удивительной и полной приключений жизни Гомера.

Детство было трудным, он рос хилым мальчиком. Родители Гомера, о которых он говорил неохотно, относились к ребёнку пренебрежительно по причине его слабого здоровья, так как это дискредитировало семью в обществе, где царил культ здорового, физически развитого тела. К тому же Гомер с раннего детства не переносил яркий солнечный свет, нормально мог видеть только в сумерках, а днём носил притеняющую повязку. Попытки родителей укрепить мальчика физически почти не приносили результатов. Зато занятия ораторским искусством и театром, к которым тяготел юный Гомер, пали на благодатную почву и открыли его выдающиеся способности.

Поскольку родители Гомера были состоятельными людьми, то смогли обеспечить ему безбедное детство и юность. Гомер принялся писать пьесы, в которых сам играл в вечернее время при свете факелов. В каждом представлении он изменял текст, доведя его до совершенства. Обычно за неделю создавал и исполнял вместе с труппой три-четыре варианта одного и того же сюжета. Он умел увлечь зрителей, и на его обновляющиеся представления иногда ходили по несколько раз.

Вскоре Гомер стал модным автором. Однако Гомеру очень не хватало хорошей физической формы и личной способности владеть оружием — ни для игры в пьесах, ни для того, чтобы считаться полноценным членом общества.

Поэтому, овладев искусством слова, Гомер принялся вкладывать возрастающие усилия в улучшение физической формы и освоение боевых искусств. Учителя, к которым он обратился, были умелыми воинами. Они привлекали, принуждали Гомера к боевой практике, поначалу опекая его.

Вскоре Гомер почувствовал вкус опасных, но быстро добываемых денег: у падших и раненых противников победители забирали всё и тут же делили добычу меж собой. Ночные вылазки вносили свежую струю в постановки Гомера и придавали им необыкновенную жизненную силу, возбуждая зрителей. В первых рядах театра теперь сидели известные воины, которые комментировали действие одобрительными криками.

Постановки Гомера обретали скандальную известность, тем более что сюжеты слишком напоминали боевые схватки, которые были у всех на слуху.

Конечно, оставшихся в живых побеждённых это раздражало, а назойливая мишень была у них перед глазами, поэтому вскоре у Гомера, как говорится, земля стала гореть под ногами.

Однако жаждущие мщения числили Гомера слепой марионеткой и искали первоисточник, тем более что Гомер появлялся на публике только с повязкой на глазах, а в спектаклях перестал принимать участие, уделяя время сценариям и режиссуре. Но поскольку Гомер находился на острие интриг, а всё тайное могло когда-то стать явным, он хотел порвать с опасным образом жизни и искал пути для этого. К тому же Гомер старел, жизнь оставалась неспокойной, и ему нужен был человек, на которого он мог бы положиться.

В этом состоянии он принял правильное решение —