Когда пыль оседает (ЛП) [Aviss] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Джейме ==========

Когда пыль наконец оседает, Джейме все еще дышит, хотя, и кажется: у него болит все, что можно.

Он пытается двинуться и с удивлением обнаруживает, что это возможно. Каким-то невероятным образом он оказался под некой аркой, благодаря которой его не расплющило, а просто основательно придавило камнями. Лихорадочно оглядываясь по сторонам, он надеется увидеть, повезло ли Серсее так же, как и ему, но видит вокруг только камни, хотя скоро и замечает неподалеку алый всплеск под каменной кладкой; это либо платье Серсеи, либо ее кровь, но этого достаточно, чтобы он понял: она не выжила.

Вздохнув, Джейме откидывает голову назад.

«Даже умереть вместе с ней не смог… И этого у меня не получилось!»

Ему хочется смеяться. А потом хочется закричать, забившись в самой банальной истерике.

Но он лишь закрывает глаза, позволяя горьким слезам катиться по лицу, пока тьма не поглощает его снова.

В следующий раз, когда он приходит в себя, вокруг него царит кромешная тьма, должно быть, наступила ночь. Джейме мысленно спрашивает себя, как поживает его брат и избежал ли он суда Безумной Королевы. Если она и впрямь переродилась, то стоит вспомнить, что ее отец никогда не проявлял милосердия к тем, кого считал предателем, независимо от того, действительно ли они были предателями или Эйрису всего-навсего показалось это. Он очень надеется, что Тирион находится, как можно дальше Королевской Гавани, так далеко, как смогут унести его маленькие ножки карлика.

Потом он задается вопросом, повернет ли теперь Королева Драконов на север; ведь леди Санса никогда не скрывала того, что находится в оппозиции к ней, а всем сумасшедшим правителям никогда не нужна для этого какая-то явная провокация. И действительно надеется, что нет, не повернет, Старки заслуживают того, чтобы удержать Север от всего этого безумия, чтобы защитить своих людей так же, как они защитили весь мир от Белых Ходоков Короля ночи. Он должен знать, что, по крайней мере, она переживет все это безумие.

Джейме неожиданно ловит себя на мысли, что ужасно хочет представить в воображении ее лицо, отыскав утешение хотя бы в этом. Но знает, что даже на это не имеет никакого права… Да, собственно, у него вообще ни на что больше нет права, он сам отказался от него, оставив той ночью плакать в темном дворе Винтерфелла Бриенну совершенно одну.

Спустя какое-то время он задает себе вопрос, как вообще могло случиться, что он еще не умер, ведь рана от кинжала Эурона была глубокой и болезненной, она-то уж точно должна была стать смертельной, а он уже давно истечь кровью. Впрочем, и наверняка истек бы, если б камни не сдавили его со всех сторон.

«А может быть, так и есть, и на самом деле я давно умер? Хм… если это так, то смерть намного скучней и прозаичней, чем я думал. Но нет, видимо, я еще не умер, иначе бы уже мучился в седьмом аду, куда б точно попал за свои многочисленные грехи…»

В какой-то момент он снова, должно быть, начинает дремать, потому что, открывая глаза на этот раз, понимает, что пробивающийся свет стал уже немного другим, и ощущает, что голова страшно пульсирует от ноющей боли. Правую сторону тела тоже ломит от мучительного, почти агонизирующего приступа, а рот и вовсе пересох, как дорнийские пески. Но Джейме все еще жив, и ему даже начинает казаться, что шанс еще есть, что он сможет остаться в живых, если только солнечные лучи, проникающие под одну из рухнувших арок, на что-то все-таки указывают.

«Да… Но хочу ли я этого? Стоит ли мне продолжать жить дальше?»

Кажется, особого смысла в этом нет: Серсея мертва, а Бриенна (если у нее есть хоть капля здравого смысла) никогда не простит его. В этом Джейме уверен. И сейчас он, вероятно, самый ненавидимый человек во всех Семи Королевствах, и на случай, если найдется кто-то, кто не питает к нему ненависти, он должен напомнить тому, что предал каждую клятву, что когда-то давал. А покажи он свое лицо где угодно, куда смогут дотянуться руки Королевы Драконов, его гарантировано предадут смерти. У него нет ни денег, ни репутации, руки да и той нет и, наконец, нет ни одного друга в этом мире. Пожалуй, и впрямь было бы легче закрыть глаза и позволить смерти забрать его, как ждал ее тогда, в Речных землях, так много лет назад.

И все же почему-то он не может этого сделать.

«Не знаю почему, но все же Неведомый пощадил меня. И пока он меня не заберет, придется как-то хромать дальше…»

Глубоко вздохнув, Джейме понимает, что теперь может ощущать все свое тело. И все оно жутко болит. Стискивая от этой боли зубы, он медленно поднимается на ноги. Это занимает гораздо больше времени, чем ожидалось, и в конце концов Джейме начинает задыхаться, как будто вообще только что смог дышать. Похоже, ему понадобился целый час, и, вероятно, так оно и было, когда наконец он смог выбраться из подземелья и начал подниматься по лестнице. Понятно, что последнее место, куда ему хотелось попасть, это тронный зал, но, к сожалению, именно туда ведет единственный возможный путь без обломков. Вокруг него царят лишь пыль и тишина, а Красный замок, всегда такой шумный и оживленный, теперь выглядел абсолютно мертвым. Впрочем, как и люди, жившие в нем. Вокруг не виднеется ни души: если кто и пережил резню в Королевской Гавани, то находится отнюдь не здесь, где можно встретиться с Королевой Драконов.

«Мне бы сделать то же самое, уйдя из города как можно дальше».

Приблизившись к тронному залу, он слышит голоса, и в одном из них узнает голос Тириона.

— Ничего и никого не осталось, только пепел, — говорит младший брат, и голос его звучит глухо и с болью. Так может звучать голос человека, сердце которого разбито…

— Зачем? Зачем вы сделали это?

— Затем, что мне не оставили другого выбора, — отвечает ему королева, и Джейме стискивает зубы при натиске воспоминаний. Интонации Дейнерис Таргариен даже звучат по-отцовски. — И ты тоже. Где Цареубийца? Где твой брат?

— Мёртв, как и все остальные в этом городе, — тихо продолжает Тирион, и на этот раз горечь в его голосе отчетливо переплетается с болью.

— И скоро ты присоединишься к нему в аду, предназначенном для предателей и Ланнистеров. Отведи его в Темное подземелье, если оно все еще стоит, я позабочусь о его казни позже. Оставьте меня.

Звучит топот удаляющихся шагов, а потом воцаряется тишина. Джейме оглядывается, мысленно прокладывая дорогу к Темному подземелью, куда не существует прохода прямо из тронного зала.

«Может быть, по этой причине я до сих пор и живу, чтобы заплатить за все хорошее, что сделал для меня Тирион…»

Совсем рядом с собой Джейме видит меч и осторожно наклоняется, чтобы поднять его.

«Что ж… если встречу кого-нибудь на пути в подземелье, смогу, по крайней мере, дать бой».

— Я хочу побыть одна, Серый Червь, — слышится голос Дейенерис, и Джейме останавливается.

«Такого не должно произойти!» — ему никак не верится, что самый надежный страж Королевы Драконов может оставить ее в покое, но, в любом случае, ему нужно подождать и послушать, потому что если он не сделает этого сейчас, другого такого шанса не будет.

— Миса, я не думаю…

«Мать! Он называет эту женщину, которая только что убила десятки тысяч невинных людей, Мать… Монстр, вот чего она заслуживает!» — о, кажется, что теперь Джейме знает о монстрах все.

— Со мной все будет в порядке, в крепости никого нет. Разведчики, которых я послала, сказали, что все проходы завалены. Узурпаторша вместе с Цареубийцей лежат где-то внизу, мертвые, а я хочу побыть одна… В зале, где был убит когда-то мой отец.

— Как прикажешь, Миса.

Раздается звук шагов, а потом… ничего. Джейме напрягается, пытаясь понять, идет ли она куда-то или же сидит на троне, но, кроме ровного дыхания, ничего не слышит. Он осторожно заглядывает: тронный зал темен, его освещают лишь несколько свечей, да свет, поступающий сквозь разломы в стенах. И пуст. Совершенно пуст. Он видит, что руки королевы лежат на подлокотниках трона, а ее белое платье постепенно окрашивается кровью от ран, нанесенных ей самим Железным троном. И Джейме совершенно не удивляется всему, ведь она совершенно не достойна этого трона после того, как сожгла город до основания.

Он тихонько приближается, понимая, каким провалом может грозить ему каждый шаг, а затем внезапно размахивает мечом как раз в то время, когда Дейнерис поднимает голову и видит его. Ее глаза расширяются от удивления, но закричать она не успевает, потому что меч Джейме пронзает ей грудь, и только рот королевы раскрывается с еле слышным всхлипом. Тяжело дышащий Джейме наклоняется ближе и прижимает свою золотую руку к шее Дейнерис, выпуская меч, пока она судорожно хватается за нее.

— Хочешь знать, почему я убил твоего отца? — шепчет он, пока та обессиленно хватается за золотую руку, и нажимает на шею чуть сильней. — Он так же, как и ты, хотел сжечь весь город…

Потом видит, как свет исчезает из ее глаз, и, отпуская тело Драконьей Королевы, еле удерживается на ногах сам.

Все это занимает у него всего пару минут, и хотя собственное дыхание отзывается в ушах грохотом, Джейме знает: никто не мог его слышать. Он закрывает глаза, чувствуя, как боль от ран становится сильнее и на миг замирает, переводя дыхание. Потом отстегивает свою золотую руку, оставляя ее у ног королевы. И чувствует, как же это здорово, что оставленная рука выглядит личной печатью, и хочет, чтобы королевство узнало: это был он. Он хочет, чтобы Бриенна знала, что он совершил еще один достойный поступок.

На пути к темницам ему удается избежать стражей и использовать элемент неожиданности, чтобы убить того единственного, что находится там: не нужно много охранников, когда ваш единственный заключенный — карлик, а большая часть города мертва после всего произошедшего.

— Что, меня уже казнят? — спрашивает Тирион, когда дверь открывается, но по-прежнему сидит к нему спиной.

— Не совсем, — отвечает Джейме, и, улыбаясь, пытается приподнять уголки рта. Тирион наконец-то разворачивается, и на лице его отражаются удивление и восторг.

Джейме пытается сделать шаг внутрь и понимает, что сил совсем не осталось, голова его страшно кружится, а колени подкашиваются.

— Так, все не так уж плохо, — говорит он себе, когда Тирион бросается вперед и ловит его, падающего и боящегося умереть прямо здесь. — Все не плохо. Хотя, боюсь, не могу сказать того же самого о твоей королеве… Ее время прошло.

______________________________________________________________________________

Он просыпается, снова удивляясь тому, что Неведомый уже в который раз не пришел за ним.

У Джейме нет ответа на этот вопрос.

«Неужели в том и крылась причина, почему я избежал могилы? Я должен был уничтожить безумную Королеву Таргариен?»

— Джейме, — зовет его брат, и он поворачивает голову в сторону, чтобы увидеть, как тот сидит на стуле у кровати. Булавки Десницы у Тириона уже нет, и грудь выглядит странно голой без нее.

— Тирион, — шепчет он, и Тирион наклоняется ближе, чтобы поднести к его губам чашку воды. Джейме жадно пьёт, сразу же осознавая, что горло пересохло. — Где мы?

Он уже заметил какое-то небольшое покачивание и понял, что они находятся на каком-то корабле. И эта мысль имеет смысл, поэтому-то Джейме и не ставит ее под сомнение.

— Мы плывем на контрабандистском корабле, — начинает Тирион, и тот догадывается, что к этому делу приложил руку сир Давос. — Ты был без сознания три дня, хотя теперь все уже знают, что именно ты убил Безумную Королеву. Не очень тонко, кстати, убил, оставив рядом свою золотую руку.

— Я хотел, чтобы все поняли, что это я.

— О, да, просто не ожидай, что теперь все полюбят тебя за это. Ты опоздал, чтобы спасти большинство из них.

Джейме слабо пытается засмеяться, и при движении правая сторона тела загорается от боли.

— Я не… — это правда, он сделал это не ради народной любви или уважения. Не для них. — Они не знали, что я убил Эйриса перед тем, как он решил сжечь город, и уж точно не полюбят меня за то, что я убил еще и его дочь.

— Тебя ищут Безупречные, желая отомстить. На самом деле ищут нас обоих, так что нам очень повезло, что друг сира Давоса вовремя оказался здесь, — Тирион затаил дыхание, чтобы продолжить с мрачным выражением лица. — А вот Север не хочет, чтобы тебя казнили, хотя и не указал причину, почему именно.

— Леди Санса? — спрашивает Джейме, чувствуя, что еще чуть-чуть и можно будет спросить о Бриенне.

— Королева Санса — поправляет его Тирион, и в голосе его звучит гордость. И Джейме почти смеется над этим, хотя может ясно слышать ее. Серсея и Мизинец действительно хорошо обучили девочку, но он надеется, что в ней по-прежнему сохранились некие моральные принципы ее отца. — Сейчас она направляется на юг, и мы обмениваемся воронами. Я сказал ей, что подозреваю в своем освобождении тебя, но слукавил, что не видел, кто именно открыл камеру. А еще сказал, что видел кровавые следы, и ты, скорее всего, был ранен во время обвала в подземелье или во время схватки с Дейенерис. Прости, я позволил себе взять твою одежду, мы найдем похожий на тебя труп, оденем в нее, благо, в городе полно трупов и, думаю, тот не будет возражать, если его лишат правой кисти. К тому времени, когда Санса прибудет в Королевскую гавань, будет невозможно различить твое это тело или не твое.

Джейме чувствует, как к горлу поднимается желчь. Тирион озвучил блестящий план, если только удастся осуществить его, но есть одна вещь, беспокоящая его сильней…

— Не позволяй Бриенне увидеть это.

Брат пристально смотрит на него, сузив глаза.

— Я думал, ты забыл о ней. Мне показалось, что тогда ты приехал на юг ради нашей милой сестрицы.

Джейме устало закрывает глаза. Он пытается не думать об этом, и уж совсем не собирается озвучивать истинные причины брату. Но Тирион либо сможет убедить всех, что Джейме мертв, либо потерпит неудачу, и тогда он действительно умрет. В любом случае, у него никак не будет возможности объяснить это Бриенне.

— Нет, я не забыл Бриенну, не смог, — почти шепотом признается он, и Тирион наклоняется вперед, чтобы услышать. — Я хочу, чтобы ты сказал ей: мне жаль было уходить от нее вот так вот и очень жаль своих слов, я… вообще о многом жалею. Оленна Тирелл была права, Серсея — это болезнь, и я не смог контролировать ее. Пытался, но не смог, — душа Джейме разрывалась еще тогда, находясь рядом с Бриенной, любя ее и ощущая ее особой частью своей души и сердца, всегда принадлежавшего Серсее. Бриенна заслуживала лучшего, чем ненавистный человек, который мог отдать ей лишь половину сердца. И он до сих пор продолжает слышать голос Серсеи в своем сознании, напоминавший ему, что никто не сможет полюбить его так, как она. Никто не сможет понять его так, как она. Потому что они всегда были частями целого. Это же самое, что и говорила ему в молодости, те же самые напоминания о том, что они всегда принадлежали друг другу. Кто еще будет любить его после всего, что он сделал, и всего, чем он стал?

— Пожалуйста, скажи Бриенне, что те недели в Винтерфелле с ней были самыми счастливыми, которые я помнил с детства, еще до того, как вступил в Королевскую гвардию. И что Серсея всегда была там же, в глубине моего сознания, как зуд в обрубке моей руки, который никогда не исчезнет, потому что нет руки, чтобы почесать ее, и поэтому я не мог избавиться от этого. Скажи Бриенне, что все, чему она должна верить обо мне, это то, что я любил ее, потому что действительно любил и люблю до сих пор, хотя и понимаю, что никогда не заслуживал ее. И прошу у нее прощения…

Когда он заканчивал, выражение лица Тириона стало совсем печальным.

— Тебе не следовало уезжать из Винтерфелла.

— Знаю. Я пытался.

Некоторое время между ними царит тишина, пока Джейме не начинает чувствовать, как глаза его снова закрываются.

— Что теперь будет? — почти бессвязно спрашивает он.

— Теперь ты будешь выздоравливать на этом корабле, пока он направляется в Пентос, а я возвращусь в Королевскую гавань, чтобы дождаться Старков и постараться не попасть в лапы Безупречных. Я принес тебе мешок золота и одежду, все, что смог найти за такое короткое время, но, надеюсь, пока тебе должно хватить, — Джейме с благодарностью думает, что брат всегда был предусмотрительным. — А завтра или послезавтра мы найдем твое тело, и, надеюсь, Цареубийце Джейме Ланнистеру, убийце короля и королевы, наконец-то придет конец.

Тот фыркает.

— Как раз то, что мне было нужно, еще одно прозвище…

Тирион встает со стула и кладет руку на плечо Джейме, слегка сжимая его.

— Надеюсь, когда-нибудь увидимся, брат.

— Надеюсь. Береги себя, Тирион. Мы уже слишком много раз прощались, — он кладет руку на ладошку Тириона и тоже сжимает ее в ответ. — Прощай. Удачи тебе!

— И тебе, Джейме. Тоже береги себя.

Джейме закрывает глаза, чтобы не пришлось видеть, как брат выходит в дверь, и позволяет легкому покачиванию волн усыпить себя.

========== Глава 2. Бриенна ==========

Ворон прилетает спустя луну после его отъезда, и Бриенна снова задается вопросом, когда же она перестанет измерять время по присутствию или отсутствию Джейме в ее жизни.

Она по-прежнему жила так же, как и до того, когда Кейтилин Старк поручила ей сопровождать Цареубийцу в Королевскую гавань много лет назад. Как и до того, как узнала, что он хороший, порядочный человек, скрывающийся за личиной монстра. Он подарил ей доспехи и меч из валерийской стали, названный Бриенной «Верный Клятве», он посвятил ее в рыцари. В конце концов, именно в его руках она стала женщиной, познав радости плоти и нежность своего сердца. И хотя ее жизнь не должна была измеряться его присутствием, все же у Бриенны не получается не думать о времени именно так: когда Джейме еще был в ее жизни, и когда он уехал.

Благодаря игре эмоций на лице леди Сансы, Бриенна понимает, что бы ни было написано в этом свитке, пришедшие новости — самые мрачные на сегодняшний день.

— О, Боги, — ошеломленно шепчет Санса, на мгновение закрыв глаза.

— Миледи? — волнуется Бриенна.

Санса поднимает руку, делая ей знак подождать, и поворачивается к мейстеру и лорду Ройсу.

— Мы уезжаем в столицу утром, пожалуйста, подготовьте наших людей. Нам понадобится несколько телег продовольствия, столько, сколько мы сможем взять из наших резервов, мейстеры и все люди, которых можно забрать из Винтерфелла. Я с сиром Бриенной отправляюсь в Белую Гавань, где сяду на корабль, пожалуйста, отправьте ворона, чтобы его подготовили к нашему приезду. И через час соберите лордов в Большом Зале, — а потом поворачивается к Бриенне, и глаза ее смягчаются чем-то, похожим на жалость. А Бриенна сразу же осознает, что именно написано в том свитке: Джейме Ланнистер мертв. Ее совсем не заботит, чего ж он сделал, но Бриенне страшно услышать это, подтвержденное устами леди Сансы. — Пойдем, пройдемся, — напоследок приглашает она ее.

Они молча ходят по стенам в течение минуты, наблюдая за восстановлением замка, тот медленно восстанавливается после всех разрушений, нанесенных армией мертвецов, но люди все равно счастливы делать это.

— Ворон был от Тириона. Королевская Гавань полностью уничтожена, почти со всеми людьми, — начинает Санса, тон которой постепенно меняется, и Бриенна явственно слышит в нем ужас. В самой Бриенне тоже растет ощущение какого-то непреходящего кошмара и удивления: как такое вообще возможно? — Сир Джейме убедил свою сестру сдать город, но Дейенерис все равно предпочла сжечь его. Она до основания разрушила его драконьим огнем, не обращая внимания на невинных людей, скрывающихся в стенах Королевской Гавани.

Она чувствует, как внутри у нее все сжимается.

«Боги, нет… ничего этого быть не может!» — Бриенне кажется невозможным даже думать о бессмысленности такого тотального уничтожения людей и кошмарности такого огромного убийства.

— А что королева? Как же она живет после этого?

— Обе королевы убиты: Серсея, забитая камнями в попытке бежать, найдена в подземельях Красного замка, — в голосе Сансы не слышится ни капли жалости, в нем нет ничего, кроме ледяного холода. Бриенна вспоминает, как она говорила: «Я с нетерпением ждала возможности увидеть казнь вашей сестры», — и сразу же видит, как выражение лица Джейме суровеет и становится пустым, будто он уходит внутрь себя. Она не может винить леди Сансу за то, что та мечтала о смерти Серсеи, не после того, сколько она выстрадала, и тем не менее Бриенна не может не думать, что в этот момент она потеряла Джейме.

— А Дейенерис? — Бриенна спрашивает, потому что знает, что это еще не все.

— Сир Джейме убил ее, оказалось, что она была права опасавшись Цареубийцу, — Санса поворачивается к Бриенне, выражение ее лица смягчается. — Тирион был заключен в тюрьму и думает, что его освободил брат, хотя и не видел его. Он искал Джейме, но тот исчез, и Безупречные тоже продолжают поиски сира Джейме, они жаждут отомстить ему.

— Как же они узнали, что это Джейме убил их королеву?

— Он оставил рядом с ней свою золотую руку… — и Бриенне хочется смеяться и плакать одновременно. Конечно, он сделал это. Ему никогда не было стыдно за убийство Эйриса, он будет только гордиться новым убийством, даже если в этот раз ему и не удалось спасти город. — Мы должны как можно скорее отправиться в Королевскую гавань, — продолжает Санса. — Джон отказывается занять трон, просто держит его, пока мы не прибудем, чтобы никто другой больше не претендовал на него.

— Кто же тогда будет Королем? — наконец спрашивает Бриенна, потому что, если Джон, единственный человек с реальными претензиями, не хочет трона, на него может претендовать кто угодно.

— Я, — говорит Санса, и Бриенна выглядит совершенно ошеломленной этим. — Королевой собираюсь стать я.

*

В эту ночь Бриенна едва спит, разум просто переполнен образами катастрофы, случившейся в Королевской гавани и Красном замке, рассыпающемся в пыль. Невероятно думать, что этот город исчез, и тысячи людей, живших в нем, тоже исчезли. Она не может поверить, что искра безумия в глазах Дейенерис расцвела, приведя к этой резне, и что Джейме убил еще одного Таргариена.

Джейме. Ее мысли всегда возвращается к нему.

Она поворачивается на кровати: подушка перестала источать его аромат еще несколько недель назад, и тепло на его стороне кровати исчезло еще раньше, и все же Бриенна еще может мысленно видеть его на этом самом месте, видеть его улыбку перед тем, как наклониться, чтобы поцеловать ее. Она помнит каждую ночь, которую они проводили вместе. Помнит, как он трепетно касался ее и нежно целовал, чтобы уже в следующий миг начать практически пожирать, нетерпеливо срывая с нее одежду и стремясь оказаться внутри.

Под его поцелуями она всегда чувствовала себя красивой и желанной. И была невыносимо счастлива, а потом он уехал… и забрал с собой все это счастье, превратив его в горе и боль.

Но хуже всего было то, что Бриенна бы и так легко отпустила его, если б Джейме только сказал, что перестал любить или больше не желает ее. Она прекрасно понимает, кто она и что из себя представляет, ее бы совсем не удивило, если б он не хотел ее, предпочтя более красивую и женственную подругу. Но вместо этого он решил уехать в Королевскую гавань, чтобы умереть, и этот факт причинял гораздо бОльшую боль, чем новость о его смерти.

Она закрывает глаза и пытается представить какой-то другой мир, в котором Джейме жив, где он, с незапятнанной репутацией, остается живым и никто не пытается убить его. Санса даже послала ворона Джону, чтобы узнать у него подробности, хотя и не рассказала Бриенне, что собирается сделать это. Понятно, что так было лучше. Теперь Санса — ее Леди, ее Королева, и хотя она терпеть не может Джейме Ланнистера, она знает, что Бриенна любила его и до сих пор любит. Так что это даже хорошо, что она пытается избавить Бриенну от душевной боли.

Наконец перед самым рассветом Бриенна засыпает, а просыпается с первым же лучом с заплаканным лицом и ощущением потери, и лицо Джейме, такого, каким он и был с ней, ее рыцарем, гордым и любящим, снова заклеймило ее разум.

*

Разрушения города настолько масштабны: даже в самых худших предположениях Бриенна не подозревала, что нечто подобное возможно. Прошло уже почти две недели с тех пор, как они покинули Винтерфелл, отправляясь в Белую Гавань. И бОльшая часть города все еще тлеет в руинах, не осталось почти ни одного дома, а те редкие, что оказались целыми, стоят пустыми и брошенными посреди хаоса и смерти, поскольку выжившие по-прежнему отказываются вернуться в них. Повсюду рядом с руинами установлены палатки, заполненные как солдатами, так и обычными людьми, что с пустыми, изможденными глазами шатаются по городу словно призраки.

Бриенна никогда не была в месте скопления такого большого количества людей, и в то же время в очень тихом, в городе, в котором никто не говорит громко, словно опасаясь потревожить мертвых. В воздухе витает жуткий запах, заставляющий Бриенну задыхаться, ее внутренности готовы вывернуться наизнанку: тысячи мертвецов, большинство из которых обуглены, разлагаются в Королевской Гавани одновременно.

Она поворачивает голову, когда снова ощущает тошноту, и видит, как Санса тоже прижимает руку ко рту, ее глаза широко раскрыты, и из них текут слезы.

— О, Боги, — говорит она, и лицо снова становится таким, каким было, когда она прочитала письмо, принесенное вороном, с теми новостями.

Вороны прилетают и сейчас, один из них уже ждал Сансу в Белой Гавани и своим письмом подтвердил то, что она уже подозревала: Тирион нашел тело своего брата, Джейме скончался от ран, полученных в Красном замке. Той ночью Бриенна снова плакала из-за всего этого, не в силах сдержать слезы, и пообещала себе, что с этим пора заканчивать.

Слезы, наворачивающиеся на глаза, больше не будут иметь ничего общего с ее личным горем, а лишь со всем ужасом, что окружает их, поскольку даже последствия битвы против Ночного Короля не кажутся Бриенне такими шокирующими и разрушительными.

Сегодня им не требуется много времени, чтобы найти командную палатку, в которой они обнаруживают Джона и сира Давоса, спорящих с Тирионом.

— У нас недостаточно провизии, чтобы накормить выживших даже солдатским рационом, а то, что королева привезет из Винтерфелла, не доберется сюда вовремя, — говорит Тирион, стоя спиной к входу. — Дейенерис сожгла зернохранилища вместе со всем остальным, а моя милая сестра истощила золотые хранилища Кастерли Рока, поэтому у нас даже нет золота, чтобы купить запасы еды. Нам нужно срочно послать за помощью ко всем Лордам королевства, объявленным и необъявленным, — Джон и сир Давос, увидев ее, встают со своих стульев. А Тирион поворачивается, чтобы посмотреть на них, видит ее, и лицо его сразу же расслабляется в улыбке. — Ваша светлость, — приветствует он Сансу с облегчением в голосе, — мы не ожидали вас так скоро.

Санса идет прямо к Джону и крепко обнимает его, напоминая Бриенне их воссоединение в Черном замке, еще до произошедшего здесь кошмара.

— Когда мы вышли из Белой Гавани, нам повезло с ветром, а я очень хотела добраться сюда как можно быстрее, — говорит Санса, отстраняясь от своего кузена и осматривая их всех, их усталые лица и пустые глаза. Они видели гораздо бОльшую трагедию, чем любой другой человек, сначала в Винтерфелле, а теперь и здесь. — Запасы идут по Королевскому тракту, но, боюсь, что сюда они прибудут не раньше, чем через две недели.

— Если можно, — в воцарившейся тишине говорит Бриенна, и все глаза обращаются к ней. — Я могла бы помочь, если б послала ворона своему отцу в Тарт. Насколько я знаю, наши амбары полны, и он сможет доставить корабль в Королевскую гавань всего за пару дней. Это, конечно, не очень много, но позволит выжить, пока город не получит помощь от других домов.

Санса улыбается ей.

— Спасибо, сир Бриенна, пожалуйста, немедленно отправьте ворона своему отцу.

— Я покажу, где находится мейстер с воронами, — предлагает Тирион, и Бриенна кивает ему. Конечно, она планировала разыскать его по приезду, но теперь жизнь облегчила ей эту задачу.

Они молча идут к палатке мейстера, но все вопросы, которые Бриенне хочется задать, сводятся вдруг лишь к одной просьбе: — Я хочу увидеть его, — говорит она после того, как ворон улетает. — Или тело уже сожгли или похоронили?

Тирион вздыхает, замедляя шаг по пути назад, к командной палатке.

— Нет, королева Санса попросила, чтобы мы оставили его на тот случай, если вы захотите увидеть и попрощаться. Но, миледи…

— Сир, — поправляет его она. — Что бы он ни сделал, он посвятил меня в рыцари. Вы были там.

— Я и впрямь был там, и это один из благороднейших поступков моего брата, — признает Тирион. — Но прошу вас, не смотрите на его тело, поверьте, это не самое симпатичное зрелище. И мой брат не хотел бы, чтобы вы видели его таким.

Она сопротивляется желанию смеяться, это звук не должен раздаваться на кладбище, которым стала Королевская гавань, пусть и горький, пусть и безрадостный.

— Вашему брату было бы все равно, он и не думал обо мне.

Тирион резко останавливается, глядя на нее.

— Ему было не все равно, сир Бриенна, он любил вас.

— Любил? Да откуда вам знать? — ее слова (резкие и колючие) бьют его наотмашь, будто Бриенна сама не понимает, как только такое может сорваться с губ, не заставляя их кровоточить.

— Знаю. Потому что Джейме сказал мне об этом. Его схватили по пути в Королевскую гавань, и именно я был тем, кто освободил его, поэтому и поговорил с ним. И он сам попросил меня сказать вам, что очень сожалеет о том, как именно тогда оставил вас и о чем сказал вам. И что бы вы ни думали о нем, помните: он любил вас…

— Любил меня? — Бриенне жутко хочется опровергнуть его слова. — Он оставил меня, чтобы умереть с вашей сестрой, а это далеко не любовь.

— Когда я был ребенком в Кастерли Роке, — отвечает Тирион, и его глаза туманятся от воспоминаний, — я никогда не понимал своего брата. Нет, всегда любил его, понимаете, он был единственным человеком в том ужасном месте, который не относился ко мне как к какому-то чудовищу, и всегда знал, что он любит меня. И все же он никогда не прекращал издевательств надо мной вместе с сестрой и отцом, хотя и всегда защищал меня от всех остальных хоть кулаками, хоть мечом, — Бриенна с Тирионом останавливаются между двумя палатками посреди лагеря, и все же кажется, что они совершенно одни. Бриенне хочется уйти и оставить Тириона (с его воспоминаниями и оправданиями покойника) одного, но она… не может. Ей нужно знать и понимать, о чем он. — Но потом, много лет спустя, я увидел их вместе и наконец-то понял. Много лет Серсея изливала в его уши яд еще с детства, еще до моего рождения, о том, что они должны быть вместе, что они — это часть единого целого. Что никто не сможет понять его, не сможет полюбить его так, как она. Одна из ее придворных дам как-то начала заигрывать с Джейме, а он продолжал давать ей отпор, как обычно, даже если бы и не был в Королевской Гвардии, и только наблюдал за нашей милой сестрой. И Серсея приревновала его, хотя, помню, и думала, что слишком явно, она подошла к нему и буквально загнала Джейме в угол. Я же направился за ними, чтобы убедиться в их безопасности. Видите ли, возможно, я и презирал свою сестру, но любил своего брата и не хотел, чтобы ему отрубили голову. Я услышал тогда, как она сказала ему, что даже не будь он членом Королевской Гвардии, он должен смотреть только на нее! Услышал, как она сказала: «Они называют тебя монстром, хотя и желают заполучить тебя в свою постель. Не забывай, ты мой! Кто еще полюбит такого монстра, как ты?» И я задался вопросом, а было ли это вообще любовью, которую она якобы дарила ему, потому что из них двоих хранил верность только мой брат. Да и сам Джейме называл ее болезнью, когда мы говорили в последний раз. Болезнью, которую он не мог контролировать. Хотя и пытался.

Бриенна закрывает глаза, чувствуя, как желчь снова поднимается откуда-то изнутри, и слышит его слова в момент ухода: «Она омерзительна, и я тоже».

— Итак, вы видите, сир Бриенна, я хорошо знал своего брата, а любил он именно вас. Даже сказал мне, что никогда не был так счастлив, как в Винтерфелле с вами, но, вот беда… он продолжал слышать в своей голове голос Серсеи и, осознав опасность, не смог его больше игнорировать. Более того, я даже догадываюсь, что говорил ему этот голос, — Тирион задумчиво улыбнулся. — Как хотелось бы, чтоб вы встретились раньше, у вас был бы отличный шанс вырвать его из когтей Серсеи.

Тирион поворачивается, так и оставляя ее стоять там, и его слова еще долго звучат в ушах Бриенны, пока она не приходит в себя и не направляется к командной палатке.

*

Всю ночь Бриенна думает, проворачивая в памяти все, что доверил ей Тирион.

Нет, конечно же, она знала, что отношения Джейме с его сестрой были сложными и не всегда счастливыми для него, но не понимала, насколько они разрушительны, или как сильно она могла оказывать влияние на него. Понятно, что это не оправдывает того, что он сделал, но, по крайней мере, теперь Бриенна понимает, что ей никогда не хватало его. Джейме не оставлял Серсею из-за того, какой — плохой или хорошей — она бы ни была. Это была внушаемая ему годами связь, превратившаяся в самую настоящую зависимость. В его глазах всегда не хватало самого себя.

Даже напоследок он говорил о своей никчемности и об их общей омерзительности, а не о самой Серсее.

Это, конечно, не делает боль меньше, потому что он по-прежнему мертв, но теперь ей легче отпустить свой гнев, прощая Джейме.

Она спрашивает, как добраться до палатки, где находится тело, и уже скоро приходит туда, поначалу проводя у входа несколько минут, чтобы собраться с силами. Первое, что она замечает, это запах: тело уже начало разлагаться, и его уже давно нужно было сжечь или похоронить. Даже несмотря на запах многих других трупов, внутри палатки зловоние чуть не сводит Бриенну с ума, оно полностью заполняет ноздри, чуть не вызывая у нее рвоту. Но потом замечает одежду, ту самую, что была на нем в день отъезда из Винтерфелла, и хотя она порвана, испачкана и покрыта кровью и пылью, не узнать ее невозможно. Нет особого смысла смотреть ему в лицо, оно было слишком изуродовано, а ранения и кровь из них покрывают почти все, затрудняя распознавание черт. Поэтому вместо того Бриенна смотрит на его руки, а затем задерживает на них взгляд, пристально сужая глаза.

А потом разворачивается и покидает палатку, наполняя свои легкие свежим воздухом, как только попадает на улицу, пытаясь очистить их от навязчивого, лезущего в ноздри запаха смерти. Нахмурившийся Тирион внимательно смотрит на нее из соседней палатки. Она резко кивает, давая ему понять, что уже видела тело. Затем возвращается в свою палатку и ложится спать.

Тело достаточно похоже на Джейме, похоже, но только для того, чтобы одурачить кого-то чужого… Но она так много раз касалась, целовала и очищала этот самый обрубок, что могла бы узнать на нем каждый шрамик.

Оставалось одно: тело в палатке не принадлежит Джейме Ланнистеру.

И впервые с той ночи во дворе Винтерфелла Бриенна спит спокойно.

========== Глава 3. Джейме ==========

Из всех городов, которые они посетили за последние два года вокруг Эссоса и Вестероса, Пентос был его самым любимым, и Джейме в этом признавался. Пентос слыл красочным городом, где богатство кричало о себе громче, чем где-то еще, а это уж всегда казалось слишком ценным для избалованного Льва с мешком золота. А еще в Пентосе царила такая обширная морская торговля, что приход и уход кораблей в местную гавань являлся наименее примечательным событием. Пентос также был самым близким к Вестеросу городом, и именно здесь Джейме мог отдохнуть вне корабля, не боясь быть узнанным, и даже услышать какие-то новости о своем доме.

За время, прошедшее с тех пор, как Салладор Саан контрабандой вывез его из Королевской Гавани, дома уже многое изменилось, и большинство этих новостей он узнал, как раз слушая сплетни скучающих моряков и наемников в тавернах. Джейме знает, что Старки снова удерживают Север, Лорд Бранд — Страж Севера, Штормовые Земли переданы бастарду Роберта, который оказался на удивление справедливым Лордом для кого-то столь юного и неопытного, а Хайгарден вообще достался Бронну и стал крупнейшим торговым центром Семи Королевств.

«Хорошо, что война наконец-то закончилась, иначе Бронн в итоге договорился бы о своем пути к трону, хитрый головорез».

Стена так и не была отремонтирована, в ней просто отпала необходимость с тех пор как Король Ночи был уничтожен, и теперь вестеросцы могли свободно приезжать и уезжать с Севера, когда им заблагорассудится. Говорили, что Джон Сноу по-прежнему живет к северу от стены, и никто его больше не видит; вероятно, он так же, как и прежде развлекается со своим ужасным волком и этим Тормундом Великаньей смертью, делая все то, что делают одичалые, когда не сражаются друг с другом, за неимением Белых Ходоков.

А управление Вестеросом досталось другой представительнице Старков. Которая, как слышал Джейме, оказалась очень неплоха в управлении страной. Королева Санса Старк, первая своего имени, была проницательна, но справедлива и всегда прислушивалась к своему небольшому совету. Она окружила себя людьми, которым безраздельно доверяла: Командующая Королевской Гвардии — ее сестра Арья, о назначении которой никто не собирался спорить после того, как маленькая волчица убила Короля Ночи, ее десница — первая Леди Рыцарь в Вестеросе, Сир Бриенна из Тарта. Джейме было больно снова думать о ней, вспоминая прикосновения ее рук, касания ее губ и ее слезы, когда он покинул Винтерфелл. Впрочем, он всегда гордился ею, своей благородной и жестокой Бриенной. Однако самым удивительным стало назначение Тириона. Джейме ожидал, что он станет Стражем Запада и Лордом Бобрового Утеса, но уж точно не ждал, что младший брат станет королем-консортом правящей королевы, хотя и мог видеть преимущества объединения Старков и Ланнистеров, сейчас даже больше, чем в прошлом. У него вообще было такое ощущение, что эта партия была не настолько политической, как могли подумать люди, потому что помнил, как вспыхивало каждый раз лицо брата, когда королева Санса упоминалась при нем.

Нет, конечно, он был счастлив за Тириона.

«По крайней мере, хотя бы один Ланнистер заслуживает счастья».

Не то чтобы он до сих пор был Ланнистером.

Джейме Ланнистер, Цареубийца и Убийца Королевы погиб еще в Королевской Гавани, совершая свою последнюю службу Семи Королевствам. Его преступления были в итоге помилованы, и правда о смерти Эйриса наконец-то раскрылась, вероятно, благодаря Бриенне, единственному человеку, которому когда-либо рассказывал о себе Джейме. Он-то знает, как легко помиловать покойника, особенно того, который помог тебе избавиться от предыдущей и Безумной Королевы. Это была бы совсем другая история, появись он перед Сансой сейчас, Джейме уверен в этом. А теперь… теперь его товарищи по кораблю называют его Джеем Крюком. И понятия не имеют, кем он был раньше, просто называют в честь крючка, который Салладор Саан сделал когда-то для его обрубка, когда Джейме решил стать контрабандистом и остаться на его корабле. Это было импульсивное решение; тогда он только исцелился от своих ран. Они как-раз достигли Пентоса, и Джейме чувствовал отчаяние предстоящих лет, что растянулись перед ним. Делать ему тогда было нечего. Идти — некуда. Прежде он даже подумать не мог о том, чтобы стать наемником, так как ему не хватало руки, держащей меч, но плавание с контрабандистами оказалось такой хорошей идеей, как никакая другая.

В последующие месяцы он сожалел об этом много раз, пока не познал морское дело и не обрел в команде свое место. К сожалению, высокомерие Льва оставалось еще долго. Да и голос его милой сестрицы не был полностью заглушен ее смертью. Много вечеров он еще не раз ложился спать с окровавленным носом после драки с каким-нибудь своим товарищем по кораблю за очередное оскорбление, которое он нанес, пока окончательно не обуздал свой ядовитый язычок и не подрастерял ланнистеровское высокомерие. А заодно и не избавился от яда, что вливала в его уши Серсея. Все-таки именно с этими людьми приходилось идти под парусом, учиться корабельному делу, да и отстаивать порой собственную жизнь.

И там, где раньше ему постоянно слышался шепот Серсеи: «Никто, кроме меня, не может любить монстра», — теперь голос Бриенны все чаще говорил ему: «Я знаю, что в тебе есть честь, я видела это», — и Джейме старался быть честным. Он заменил ненавистный голос сестры в своем разуме голосом Бриенны, и почувствовал себя гораздо лучше, намного лучше, даже если все больше и скучал по ней с каждым вздохом.

Сейчас Джейме находится в одной из таверн и пьет эль со своими товарищами по команде, хорошо проводя время, когда Салладор Саан входит в нее в поисках их.

— Все обратно на корабль, — говорит он, вызывая в ответ громкий стон у своей команды. — Мы отплываем сегодня.

Джейме быстро заканчивает свой эль, (черт знает, когда они вернутся в этот город!) и ворча, направляется к кораблю. Они пробыли в Пентосе всего два дня, и Салладор еще не успел найти им новый груз, поэтому что-то наверняка должнобыло случиться. Конечно, Джейме узнает об этом, как только они окажутся на корабле, так же, как и все остальные, но его раздражает, что он не услышал достаточно сплетен из Вестероса, чтобы узнать, собирается ли он в ближайшее время стать дядей, или что-нибудь новенькое о Сире Бриенне, новости о которой он всегда слушает, затаив дыхание.

Он не понимает, куда они плывут, пока корабль не покидает гавань, а к тому времени оставаться на берегу ему уже поздно.

— Мы плывем к Тарту, ​​— говорит Салладор, и Джейме чувствует, как все его тело леденеет на месте, его охватывают страх и паника. Он не видел зеленых земель и сапфировых вод Тарта со времени поездки в Дорн много лет назад, но все еще может представить их себе в воображении, будто это было вчера. Но Тарт — это дом Бриенны, хотя ее там и не будет. Ее должность, должность десницы Королевы, требует, чтобы она оставалась в столице. Джейме знает, что этот призрак будет преследовать его все время, пока они будут на Тарте, хотя воспоминания о ней и преследовали его почти каждый день.

— Мы что-то вывозим контрабандой? Опасный груз для перевозки? — это спрашивает Корел-зеленый рог, новичок, который был с ними всего лишь несколько лун, и глаза его уже сияют от жадности, надеясь на приличное вознаграждение.

— Нет, Тарт — стратегический порт, и нам, морякам, придется быть вежливыми с кем бы то ни было, — объясняет Салладор, хотя Джейме его и не слушает. Но следующие слова поспешно возвращают его в настоящее. — Селвин Тарт отказался от титула Лорда Тарта и ушел в отставку, а мантию приняла на себя его дочь. Мы отдадим дань уважения новой Ивенстар.

— Значит, Ивенстар — женщина? — недоверчиво спрашивает Корел.

— Не просто женщина, — говорит, помолчав, Джейме, и в его голосе слышится тоска. — А сир Бриенна из Тарта, десница нынешней Королевы.

*

На Тарте все было так, как и в его памяти: самая голубая вода, которую он когда-нибудь видел, и все же не такая красивая, как ее глаза, такие же великолепные горы, покрытые зелеными деревьями, и те же дружелюбные люди, суетящиеся вокруг порта.

Они высаживаются буквально через два дня после ухода из «Пентоса». Экипаж жаждет возобновить свой заслуженный досуг, но Джейме на этот раз не хочется идти с товарищами. Обычно в любом городе, где контрабандисты останавливаются в порту, он идет с ними первые пару дней, а остальное время проводит самостоятельно. На этот раз Джейме покидает корабль, как только может, даже не оглядываясь, когда слышит свое имя.

Несмотря на то, что он боялся оказаться на Тарте, во время этой поездки понял, что у него есть возможность, которую он уже и не надеялся получить.

Он может увидеть Бриенну.

Он больше не боится быть узнанным, если только не встретится с ней лицом к лицу. С тех пор, как он был Золотым львом, произошло очень много измений: теперь он одет в простую матросскую одежду, грубую, просоленную куртку, бриджи и с железным крюком на конце правой руки. Он стал старше и поседел, на его загорелой коже появилось много морщин, черты лица стали резче. Он уже не очень похож на прежнего Ланнистера, и даже если его увидят, никто не сможет сказать, что он до сих пор жив.

Теперь же он бесцельно обходит порт, ища самую быструю дорогу к Ивенфоллу, который находится достаточно далеко от гавани. Потом Джейме находит гостиницу с большой конюшней и умудряется поторговаться с хозяином за одну из лошадей — злого Палфри, который не стоит того золотого дракона, который и платит ему Джейме. Но ему все равно, он уже в пути, и это все, что имеет значение.

Для того чтобы добраться до Ивенфолла, Джейме требуется большая часть утра. И вот, он уже там, где поднимается на скалы. Это красивый замок, великолепный, можно сказать, на фоне вод Тарта и деревьев, окружающих его. Джейме вскакивает на лошадь и подъезжает к замку настолько близко, насколько осмеливается, проверяя активность вокруг него: есть те, кто постоянно входит и выходит из твердыни, это торговцы с тележками, слуги и служанки, бегущие из одного места в другое, и несколько охранников делающих обходы. Даже когда Ивенфолл выглядит гудящим от активности, чувствуется, что в замке царит веселье, к вечеру готовясь почтить их новую леди-сеньора.

— Добрый день, хорошо, что мы встретились, — говорит Джейме группе, приближающейся к двери в том же направлении, что и он. Своей яркой одеждой и раскрашенными лицами они очень похожи на скоморохов, что подтверждается и ослом, тянущим тележку. Он идет в ногу с ними, так у него больше всего шансов попасть в Ивенфолл, не вызывая ничьих подозрений.

— Вы направляетесь в замок? — спрашивает Джейме у одного из них.

— Да, завтра будем выступать перед леди Ивенстар на вечеринке, мы здесь, чтобы устроить сцену во дворе и отрепетировать спектакль, — отвечает тот. Это белокурый мужчина с львиной гривой волос, тридцати с чем-то лет, одетый в малиновую и золотистую одежду. Рядом с ним такая же высокая и белокурая женщина, на которую он натягивает тунику, жалуясь на тесные крепления на груди.

— И что за спектакль вы собираетесь давать? — немного подозрительно спрашивает Джейме.

— Убийство Безумного Короля и Рыцарство Девы, — говорит мужчина с улыбкой, и Джейме чувствует, как у него что-то опускается в животе.

Он всегда знал, что рано или поздно Бриенна окажется в песнях и легендах, она всегда была героем. Со своей стороны, Джейме всегда почему-то думал, что сам он, если и кончит в песнях, то обязательно в качестве предупреждения или какой-то морали, а уж точно не в пьесе, да еще и исполняемой по такому веселому поводу, как этот.

— А вы, значит, исполняете Цареубийцу и Тартскую Деву? — спрашивает он, оглядывая их с ног до головы. Мужчина достаточно высокий и красивый, хотя глаза у него карие, а не зелёные, а вот женщина выглядит слишком худой, слишком женственной и слишком красивой, чтобы играть Бриенну. И вообще, она недостаточно хороша.

— На вашем месте я бы не использовал это имя там, где вас может услышать сир Бриенна, — неожиданно произносит голос из прошлого, и Джейме быстро прикрывает глаза и сильно горбится. Он так увлекся разговором, что и не заметил, как они оказались в замке. Он не обернулся и не огляделся, чтобы посмотреть вокруг, и не проверил, нет ли никого рядом. Джейме ужасно хочется повернуться, потому что обычно там, где находится Подрик Пейн (а это именно он), Бриенна из Тарта оказывается тоже неподалеку, но сил сделать это нет. Но Подрик… Подрик узнает его в одно мгновение.

«В конце концов, прийти сюда было плохой идеей».

— Мои извинения, — грубовато бормочет он, надеясь, что Подрик не собирается останавливать его и спрашивать или пристально разглядывать.

Ему повезло, из замка выходит одна из горничных и зовет Пода, он же подает сигнал одному из охранников.

— Проводи их во двор, — приказывает он, прежде чем исчезнуть с этой горничной в одной из дверей.

Джейме знает, что ему нужно развернуться и тут же покинуть замок, он уже слишком рисковал. О чем он только думал, решив, что так вот просто может прогуляться в дом Бриенны, и она об этом не узнает? Неужели наивно надеялся, что она будет рада его видеть? Прошло два года, и хотя он думал об этой женщине почти каждый божий день, она же, вероятно, не вспоминала о нем ни разу, ну, разве что в проклятиях. И была права, учитывая то, как он оставил ее в Винтерфелле.

Он направляется к двери, чтобы уйти, когда Бриенна как раз появляется из той же двери, в которую только что вошел Подрик. Последние два года были очень удачными для нее: она все еще высокая и мужественная, ее волосы немного длиннее, чем он помнит, и мягко вьются над затылком, но все еще коротки. На ней бриджи и голубая туника, и широкие плечи Бриенны заполняют ее. Ее глаза по-прежнему такого же удивительно голубого цвета, но все такие же невинные и ясные, как и прежде, когда она еще не была затронута ужасами войны и смерти, и еще ими — Ланнистерами. С ее бедра свисают два меча, и когда Джейме понимает, что это Верный Клятве и Вдовий плач, его глаза невольно наполняются слезами, которые он не имеет права проливать. Почему она носит его меч? Зачем ей это?

Бриенна по-прежнему кажется ему самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел. Джейме хочется подойти и крепко обнять ее, хочется поцеловать ее губы и шею, хочется потеряться в этом теле, как делал это в Винтерфелле, хочется посмотреть ей в глаза и исчезнуть там навеки, хочется услышать ее голос низкий и мягкий, как это и было всегда по утрам, хочется слышать ее стоны и вздохи, когда он доставляет ей удовольствие, хочется видеть ее улыбку широкой и счастливой, какой она и была, пока он не разбил ей сердце.

Ему хочется упасть на колени перед ней и попросить прощения, вымолить еще один шанс на счастье с ней, доказать, что он может стать хорошим человеком, которому она когда-то верила.

Но он не может, ведь он мертв.

«Насколько ее вообще волнует, что Джейме Ланнистер мертв? Нет! Все должно оставаться по-прежнему. Так будет лучше».

Джейме видит, как она разговаривает с одним из охранников, и тот указывает на что-то во дворе. Самое время, чтобы уйти. Он понимает это, и как только Бриенна чуть отворачивается, заставляет себя уйти и покинуть Ивенфолл.

Быстрым шагом он возвращается обратно, в гавань, ни разу не оглядываясь назад, и наконец находит трактир, в котором смертельно напивается.

*

После двух дней беспробудного пьянства на фоне жалости к себе Джейме, как гордый Ланнистер, возвращается на корабль. Происшедшее не заставило его чувствовать себя лучше, конечно, нет, но, по крайней мере, теперь он может сказать, что видел Бриенну еще раз.

Выглядит она поистине великолепно, и он прекрасно понимает, что мечтает об этой женщине уже очень давно.

Корабль совсем пустой, когда он добирается до него, и Джейме просто падает в койку, чтобы мгновенно уснуть после двух дней беспробудного пьянства. Корабль должен остаться здесь еще на два дня, поэтому он не ожидает, что кто-то из членов команды вернется так рано, но Джейме больше не может оставаться в трактире, не может находиться среди людей, говорящих о Ивенстар и о том, какая она замечательная. Она и впрямь замечательная, и он знает это лучше кого-то другого. Но, увы, она никогда не будет принадлежать ему. И это только его вина. И ничья другая.

Он засыпает, лишь только голова касается подушки, и, конечно, видит ее во сне. В нем они опять вместе — на этот раз не под мехами в Винтерфелле, а здесь, на Тарте, под звездами и у моря, плещущегося у их ног. А к ним бежит красивое белокурое дитя. Джейме понимает, что это сон, но ему так не хочется просыпаться. Даже сквозь сон он чувствует боль, но рад ей, ведь эта боль снова заставляет его чувствовать себя живым.

Он просыпается и вскакивает из гамака, услышав на корабле чьи-то голоса. Не ожидая, что кто-нибудь вернется так рано, он просыпается уже через секунду и уже скоро слышит приближающиеся к каюте голоса.

— Я был очень удивлен, получив ваше приглашение, — говорит Салладор, и Джейме расслабляется, услышав его голос. Он не знает, чего ожидал, но на всякий случай отпрыгивает в тень. — Но я всегда любил Тарт, а любой друг сира Давоса — это мой друг.

— Я хотела связаться с вами раньше, но для меня это было очень напряженное время, — и Джейме снова напрягается, не веря своим ушам.

«Этого не может быть. Бриенна не должна быть на этом корабле».

— Только покинув пост десницы, чтобы стать Ивенстар, у меня появилось время найти и серьезно побеседовать с сиром Давосом, чтобы получить от него необходимую мне информацию, — голоса становятся все отчетливей. Они прямо за дверью, и Джейме понимает, что выхода нет. Если дверь откроется, Бриенна увидит его, она поймет, что это он.

Какая-то его частичка желает этого больше всего на свете. Но часть его просто в ужасе от такого развития событий.

— Мой старый друг Давос… и что же такого он сообщил вам, что я даже получил приглашение на Тарт?

Дверь кабины открывается, и Бриенна смотрит прямо на Джейме.

— Он сообщил, что у вас есть что-то, что принадлежит мне, что-то, что я когда-то, два года назад потеряла в Королевской Гавани. И теперь я хочу это вернуть.

========== Глава 4. Вдвоем ==========

Находясь в Тарте, ты чувствуешь, как тебя охватывает глоток свежего воздуха после огромного количества времени и работы в столице, а прямолинейность его жителей лишь облегчает долгое пребывание в том многолюдном и большом городе.

Политика никогда не была сильной стороной Бриенны, единственная причина, по которой она приняла статус десницы, когда Санса предложила ей его, состояла в том, что она поклялась королеве в том, что будет служить той в любом качестве, требуемом ею. Честно говоря, Бриенна ненавидела каждую минуту этого. Она плохо разбиралась в словах или людях; дай ей меч, и она победит любого врага, но разбираться с делами в суде и маневрировать повелительницей королевства — это то, что Бриенна по-настоящему презирает, и иногда ей даже становится плохо от этого.

— Если бы я хотела какие-то маневры и манипуляции, я бы отдала булавку десницы Тириону, — сказала ей Санса, когда Бриенна протестовала против назначения. В то время корона едва висела над головой северной волчицы. — Я знаю, как играть в эти игры и своей десницей хочу назначить кого-то, кому я действительно доверяю, кто всегда выскажет мне свое откровенное мнение, а, как известно, нет в Вестеросе более честного человека, чем сир Бриенна из Тарта.

Так она и стала десницей, помогая восстановить Семь Королевств после того, как Дейенерис Таргариен пролила на них дождь из крови и пепла. Королевская гавань и Красный замок были стерты с лица земли, поэтому самое первое решение заключалось в том, куда же переселить двор, пока тот перестраивается. Цитадель Росби была оставлена войнами совершенно нетронутой, хотя лорд Росби и его дочь были в это время при дворе и погибли в Королевской Гавани. Именно оттуда новая королева и неустанно трудилась в течение восемнадцати лун, чтобы поднять королевство на ноги, накормить свой народ и восстановить города и поля, разрушенные войной. Королева Санса окружила себя хорошими людьми, начиная с мужа и сестры, и назначила совет, основанный на опыте и умениях, а отнюдь не на каком-то влиянии. Она выполнила обещание Тириона передать Хайгарден Бронну, и Бриенна до сих пор помнит, как долго и громко смеялся Тирион, а глаза его сияли гордостью и любовью. На какое-то мгновение она даже приревновала королеву к нему, ведь улыбка Сансы мужу заставляла ее желать, чтобы рядом, как и раньше, был собственный Ланнистер.

Но его так и не было.

В глазах всего мира он был мертв.

Хотя она, конечно, знала, что это не так.

Первым желанием, с тех пор, как она узнала о том, что он жив, безусловно, стало желание быстрее найти его и вернуть туда, где он и был, куда-то поближе к себе. Но это было бы глупо. В глазах всего королевства Джейме все еще оставался Цареубийцей, чье преступление усугублялось еще и убийством Королевы Драконов, и, несмотря на готовность Сансы простить его, Бриенна до сих пор была взбешена тем, что он оставил ее после своих ужасных слов.

Она готова была убить его так же, как и целовала тогда.

Поэтому ей пришлось играть по схеме Тириона и не показывать свою осведомленность в том, что этот труп не был трупом Джейме Ланнистера. В любом случае, у Бриенны было слишком много дел, чтобы она могла гоняться за каким-то идиотом, пошедшим на смерть и оставившим ее позади.

Но она говорила о нем свободно и часто, совершенно не стыдясь того, что любила Джейме Ланнистера; Бриенна рассказала суду историю их путешествия по Речным землям, его спасения ее от медведя и насильников, его увечья, их борьбу с Белыми ходоками. Она рассказала всему миру историю своего рыцарства, знающие глаза Тириона как раз не спускали с нее взгляда. В конце концов она рассказала историю о том, как Джейме получил свое ненавистное прозвище, и которой, как она знала, он никогда не делился ни с кем публично.

И его по-прежнему не было рядом, чтобы остановить ее. В конце концов, он был мертв.

— Я знаю, что вы делаете, сир Бриенна, — сказал ей Тирион после ее выступления в суде, как только потрясенный шепот в зале стих.

— М-м? — Бриенна вопросительно взглянула на него.

— Ты делаешь из него героя.

— Но он и есть герой… — ответила она, подчеркнув именно настоящее время в своих словах.

Тирион поднял брови, когда заметил:

— Конечно, он идиот, но, безусловно, герой.

— Ты действительно думал, что я не смогу узнать его? — спросила Бриенна.

Тирион снова усмехнулся.

— О, нет, я знал, что ты это сделаешь. Но понимаешь, Джейме попросил меня не позволять тебе увидеть тело, чтобы избавить от боли. Но я знал, что ты поймешь нашу хитрость, как только увидишь его, и не знал, насколько ты зла и не сдашь ли нас королеве.

— С Безупречными, которые все еще пытались его убить? Конечно, я не собиралась ничего говорить.

— Значит, теперь ты реабилитируешь его в глазах всего королевства только лишь потому, что простила его? — с надеждой в голосе поинтересовался Тирион.

Бриенна знала, что он скучает по брату почти так же сильно, как и она. Казалось невероятным, насколько она могла скучать по человеку, с которым провела всего лишь несколько недель, по сравнению с оставшейся частью жизни без него. Но она скучала. Действительно скучала.

— Пока нет, я все еще хочу до конца понять все, что он и в самом деле сказал и сделал.

— Ну, сир Бриенна, когда вы решите, что окончательно простили его, спросите у сира Давоса о его друге Салладоре Саане, он поможет вам найти нашего идиота.

Это и было именно тем, что Бриенна сделала в первую же очередь, когда королева перестала нуждаться в ней и отпустила на Тарт, чтобы по просьбе отца вернуться домой и стать, наконец, Ивенстар. Бриенна поговорила и с сиром Давосом, который стал следущей Десницей, и узнала, как связаться с Салладором Сааном.

И вот, теперь он здесь, и обнадеженная Бриенна планирует вскоре увидеть Джейме Ланнистера. Впервые за долгие годы.

— Я только что видел его в замке, сир, — взбудораженно сообщает ей Под, выходя из двери во двор.

— Кого? Салладора Саана? — удивляется она. Конечно, Бриенна пригласила его на свой остров, но он слишком смел, чтобы войти в замок вот так вот запросто.

— Да нет же. Сира Джейме, — неодобрительно отвечает он. Подрик всегда был верен Бриенне и находился с ней и в слезах, и в горе, и в гневе. Теперь Джейме будет труднее завоевать прощение Пода, чем ее собственное.

Бриенна чувствует, как у нее сжимается живот, а рот просто пересыхает. Она не готова; она пригласила Салладора Саана на свой остров в надежде, что он скажет ей, куда же отвез Джейме после того, как увез того из Королевской Гавани, а потом бы она использовала все ресурсы, свои и Тириона, чтобы выследить его. Тот факт, что Джейме все это время оставался с контрабандистами и теперь находится на ее острове, в ее замке, достаточно близко, чтобы она могла снова увидеть его, никак не приходит Бриенне в голову.

— Ты уверен, Под? — с надеждой спрашивает она, и ненавидит эту надежду.

— Я слышал его голос, он разговаривал со скоморохами, только что вошедшими в замок. Он спрашивал о чем-то скомороха, играющего Цареубийцу.

— Да, это точно он… — тут же проноситься у нее в голове. — Никто другой в Семи Королевствах не произнесет это имя, если есть шанс не слышать его.

Она выбегает во двор, но не находит Джейме. Бродячие актеры во дворе устраивают сцену для завтрашнего спектакля, исполнители главных ролей уже одеты в сценические костюмы Льва и Девы. По крайней мере, на этот раз актриса такая же высокая, как Лев, но гораздо красивее самой Бриенны. Та поворачивается и спрашивает охранников, но сегодня слишком много людей входит и выходит из замка, и она понимает, что, по-видимому, он уже ушел. Она заходит внутрь и возвращается к своим обязанностям, у нее слишком много дел да еще и церемония, чтобы подготовиться к ней.

В ту ночь она снова видит о нем сны, они вдвоем на Тарте, прогуливаются по ее любимой бухте, перед ними бегает маленькая девочка и плещется у самой воды. Бриенна просыпается утром с острым чувством тоски и остается в постели дольше, чем обычно, просто думая о Джейме.

Конечно, Бриенна простила его, она сделала это уже давным-давно после того, как смирилась с идеей никогда больше не увидеть его. Она знает, что Джейме собирается держаться от нее подальше, знает, что даже если она простит его, он не простит себя сам и не верит, что заслуживает этого.

Однако, не Джейме теперь решать, заслуживает ли он ее прощения.

Умная женщина пошла бы дальше и нашла бы кого-нибудь еще, или ей так показалось. Бриенна и теперь знает, чего она стоит, она получила предложения о браке от нескольких лордов. Даже несмотря на то, что она опустошена, брак с Десницей Королевы и будущей Ивенстар — все-таки хорошая перспектива для амбициозных рыцарей и лордов, которым все равно, что она больше не девственна.

Но ее уже любили, и вряд ли она примет в свою жизнь кого-то еще, хотя надежда получить это снова, конечно, остается до сих пор.

Она не примет человека, согласного жениться на ней для того, чтобы у него появилась власть или титул, глядящего на нее, как на самую замечательную вещь в мире. Она ни за что не примет человека, выполняющего свой долг в ночной темноте, чтобы зачать наследников, когда ее уже заставляли кричать от удовольствия, и несколько раз за ночь, как будто Джейме не мог насытиться ею. Она уже не примет человека, который думает, что он может приказывать ей, когда они поженятся, тогда как Джейме сам и вложил в ее руку бесценный меч и спросил, может ли он служить под ее началом.

Она больше могла бы не доверять своим воспоминаниям о времени, проведенном с ним и испорченным их расставанием, если бы не Тирион и Санса, а самое удивительное Бран, который убедил ее, что глаза не обманывают Бриенну.

Джейме действительно любил ее.

Если у нее и были какие-то сомнения, он все еще может просто любить ее и должен успокоиться, придя в замок, где рискует признанием.

В конце концов, он все еще был редким идиотом.

*

Спустя два дня после церемонии она разыскивает Салладора Саана в гавани.

Для нее это были самые долгие дни. Бриенна выполняла свои обязанности и старалась максимально насладиться праздником, но сердце ее в этом не участвовало. Она пировала и наблюдала, как скоморохи разыгрывают одну из самых важных ночей в ее жизни, словно это была одна из легенд эпохи героев, а не то, что случилось с ней всего два года назад. Она говорила и смеялась со своим отцом, Подом и сиром Годвином, а также со многими другими людьми с Тарта, присутствовавшими на вечеринке, и все же Бриенна могла чувствовать присутствие Джейме на острове, теперь она знала, что он где-то рядом, и кожа словно бы зудела от воспоминаний о нем.

На второй день после вечеринки она, наконец, спускается в порт и спрашивает, где найти корабль контрабандистов. Его легко отыскать, Саан оставил инструкции портовым мастерам, где они остановились и какой из кораблей принадлежит именно ему, зная, что Салладору, вероятно, очень любопытно, почему же его пригласили в Тарт. Бриенна отправляет Пода в гостиницу, где остановился Джейме, и идет прямо к его кораблю.

Это корабль контрабандистов, созданный для скрытности и обладающий недюжинной скоростью, достаточно широкий и глубокий, чтобы в нем оказалось достаточно места для груза, и при этом прекрасно ухоженный. Салладор Саан — хороший человек, сказал ей сир Давос, и он всегда защищает свою команду и свой корабль.

— Леди Ивенстар, — говорит Салладор, вежливо кланяясь ей, когда Бриенна наконец-то добирается до корабля. — Мне сказали, что вы ждете меня здесь.

— Салладор Саан, — она приветствует его с улыбкой. — Сир Давос с любовью говорил о вас.

Тот жестом велит ей следовать за собой на корабль, и Бриенна делает это, с любопытством оглядываясь. Вокруг них никого нет, кроме того, даже охрана остается на скамье после ее жеста.

— А где ваша команда?

— Они где-то в городе наслаждаются свободным временем, к сожалению, я сократил их пребывание в Пентосе, как только получил от вас ворона, — он целенаправленно прогуливается по нижней палубе, и подозрительная Бриенна не может удержаться от постукивания по ноге своим мечом. — Я думаю, что на корабле только Джей Крюк, я слышал, что он вернулся на корабль этим утром после того, как слишком долго баловался спиртным в течение последних двух дней.

“Черт! Все-таки зацепил Джея”.

А Бриенна чувствует, как губы изгибаются в улыбке. Салладор Саан не дурак, и он прекрасно знает, кто был у него в команде все это время, и кого же ищет Бриенна.

— Я был очень удивлен, получив ваше приглашение, но я всегда любил Тарт, и любой друг сира Давоса — мой друг.

— Хотела связаться с вами раньше, но для меня это было очень напряженное время. Только когда я ушла в отставку как Десница, чтобы занять пост Ивенстар, у меня появилось время, чтобы поговорить с сиром Давосом и получить от него необходимую мне информацию, — искренне признается она.

— Мой друг Давос, и что же он сказал вам, что я получил приглашение на Тарт? — они останавливаются прямо перед дверью, и она понимает, что Джейме находится за нею. Салладор смотрит на нее с выражением удовольствия, явно написанным на лице, и Бриенна кивает ему, чтобы тут же открыть ее. От неясного трепета голова сразу же начинает кружиться.

И вот дверь открыта, а Джейме стоит возле одной из кроватей и смотрит на нее широко раскрытыми и испуганными глазами. За последние два года он постарел, в его волосах уже смешались серебристые и бледно-золотые пряди, которые мягко завиваются на шее. Борода его теперь в основном серебристая, аккуратно подстриженная, а лицо выровненно загаром. Смешливые морщинки окружают рот и уголки глаз, по-прежнему остающиеся такими же зелеными.

Он по-прежнему самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела.

— Он сообщил, что у вас есть что-то, что принадлежит мне, что-то, что я когда-то, два года назад потеряла в Королевской Гавани. И теперь я хочу это вернуть.

— Бриенна, — задыхаясь, выдыхает он. И Бриенна рассеяно отмечает, что дверь за ней закрывается, они остаются в каюте одни, но она ничего не может сделать, как только смотреть и смотреть на него. Сначала ей даже не верится, что это он, ведь прошло два года с тех пор, как он оставил ее в зимнем дворе Винтерфелла, и они уже абсолютно другие люди.

И все же сейчас он снова смотрит на нее с таким выражением, будто она самая красивая женщина в мире.

Она делает шаг в его направлении, и Джейме невольно присаживается на кровать. Прежде чем он что-то понимает, ее руки двигаются сами по себе, чтобы обхватить его щеки в бессознательном повторяющемся движении той ночи в Винтерфелле.

— Я готова убить тебя прямо сейчас, Джейме Ланнистер, — шепчет она, прижимает свой лоб к его, весь мир Бриенны сводится к зеленому цвету его глаз, и дыхание их невольно смешивается.

Они не касаются друг друга, за исключением ее ладоней на его лице, и они даже не целуются, хотя она и сильно хотела поцеловать его за последние два года. Они просто смотрят друг на друга и делятся дыханием, и если по его лицу текут слезы и извинения смешиваются с его дыханием, все равно никто ничего не говорит.

*

— Я знала уже давно… — они по-прежнему сидят на его койке, близко, но больше не дотрагиваются друг до друга. Бриенна сама отталкивает Джейме, чтобы они могли говорить. О том, чтобы коснуться, не может быть речи, хотя оба и жаждут этого прикосновения, но не может быть никакого касания, пока они не поговорят, теперь слишком много различий царит между ними.

— С тех пор как мы прибыли в Королевскую Гавань, и я увидела тело, которое твой брат пытался представить твоим, я ни минуты не верила в это.

— Я не хотел, чтобы ты его видела, — признается Джейме, глядя на свои руки. Он не отводил глаз от них с того момента, как Бриенна убрала ладони от его лица, и как можно дальше отодвинулась от него.

— Ты знал, что я тебя узнаю.

— Нет, я просто не хотел больше причинять тебе боль.

— Не хотел меня обидеть еще больше? — недоверчиво спрашивает она, глядя на него. — Но я оплакивала тебя. Ты хоть представляешь, каково это — оплакивать человека, который только что разбил тебе сердце?

Джейме вздрагивает, как от удара, и Бриенна хочет взять его за руку и поддержать его, но понимает, что не сможет это сделать. Не сейчас. И не так. Ему нужно понять, что же он наделал, даже если она уже и простила его за это. Но он должен хоть что-то понять.

— Ты обидел меня, когда ушел, я никогда не плакала перед мужчиной, так как была еще молоденькой девушкой, но рыдала, чтобы ты остался. А тебе было все равно. Потом же мы вообще получили известие о твоей смерти, и я плакала из-за тебя снова.

— Я заботился о тебе. Заботился… — протестует он.

— Но это не помешало тебе оставить меня умирать.

— Прости меня… — несчастно говорит он, — я пытался остаться с тобой, я пытался освободиться от нее, но так и не смог.

— Я знаю, — Бриенна смягчается, и Джейме видит это. — Твой брат многое сказал мне.

Они молча смотрят друг на друга, и Джейме делает неудачный жест рукой, словно хочет обнять ее, но останавливается и оставляет в покое.

— Мне нужно знать одну вещь, — наконец произносит Бриенна.

— Что угодно…

— Ты все еще слышишь ее голос в своей голове? — она спрашивает это, потому что могла бы простить его и, возможно, даже любить, но не делить его с призраком.

— Нет, — говорит Джейме и вспыхивает. — Это уже не голос Серсеи. Теперь, собираясь сделать что-то глупое, я слышу только твой.

Бриенне очень хочется поцеловать его, но она по-прежнему не двигается.

— Ты был вчера в замке, я знаю, — говорит она, как только между ними воцаряется неловкое молчание, и его румянец Джейме становится гуще. — Был ли мой голос молчащим, что не предупредил тебя, насколько это глупо?

— Мне нужно было увидеть тебя. Я знаю, ты не веришь мне, и права, что не веришь, но… я любил тебя. И люблю до сих пор. Уход от тебя стал одним из самых трудных решений, которые мне приходилось принимать. Но это было бы несправедливо. Остаться с тобой, когда часть меня все еще принадлежала Серсее.

— Было бы несправедливо привязывать тебя, полагая, что тебе этого недостаточно, — Бриенна не пытается причинить ему боль, но в ней до сих пор кипит злость, и если они надеются на будущее, ей нужно от этого избавиться. — Ты ушел, и я знаю почему, потому что я не была красива и женствененна, как другие женщины, я знаю, что это потому, что никто не мог меня любить, большую звериную самку, которой я была. Ты ушел, и я не смогла тебя остановить.

— Ты прекрасна, для меня ты самая красивая.

Она продолжает свои протесты.

— А потом ты умер, и если бы все пошло так, как ты хотел, ты бы действительно был мертв.

— Почему тогда ты не рассказала об этом всем? Зачем хранить мою тайну, когда ты знала о ней?

— Потому что я любила тебя. Точней, люблю… — его глаза с надеждой смотрят на нее. — Я не собиралась позволить Безупречным или кому-то еще убить тебя, не после того, как твой брат открыл мне глаза на то, кого ты действительно не любил.

— Мой брат всегда был слишком умен для своего же блага, — говорит он с легкой задумчивой улыбкой. — Что теперь? Теперь, когда ты все знаешь, что произойдет дальше? Ты просто хочешь покончить с этим всем?

Как будто она не сказала ему только что, что все еще любит его.

— Нет, я по-прежнему хочу тебя. Я все еще злюсь на тебя, Джейме Ланнистер, но все еще хочу тебя в своей жизни, если, конечно, ты этого тоже хочешь.

Он вздрагивает.

— Конечно хочу, — начинает он, наклоняясь к ней, словно нуждается в близости. — Я хочу этого больше всего на свете. Ты не представляешь, как сильно я скучал по тебе в последние годы, как сильно ненавидел себя за то, что причиняю тебе боль и оставил тебя. Но я не могу, — Бриенна чувствует, как сердце останавливается в груди.

“Он только что сказал, что любит меня, он не может отказаться от меня сейчас”.

— Я больше не могу быть Джейме Ланнистером. Этот человек умер под Красным замком, и хорошо, что он сделал это, все-таки он был далеко не лучшим человеком.

Бриенна выдыхает с облегчением.

— Он пытался быть хорошим, хотя ему никогда не бывало легко, — в тот момент, когда она снова становится открытой, ей требуется больше смелости, чем думала, хотя и надо было произнести всего несколько слов. — Тебе не обязательно быть этим человеком, Джейме, если ты не хочешь. Будь Джеем Крюком, — произносит она, глядя на заостренный крючок правой руки. — Будь никем или будь лордом Тарта, если хочешь.

— Лордом Тарта? — шокированным шепотом повторяет он. — Ты не можешь иметь в виду это.

— Однако я имею, — и она понимает, что действительно верит в предложенное.

— Я хочу этого больше всего на свете… — он улыбается Бриенне впервые открыто с тех пор, как покинул Винтерфелл. Впервые понимая, что тяжкий вес, носимый ею в душе, наконец-то снят. — Пожалуйста, скажи мне, что я могу снова поцеловать тебя сейчас, — умоляет он и, прежде чем она заканчивает кивать, целует ее, нежно, нежно, словно она драгоценна и хрупка, едва касающимися губами, а рука судорожно вплетается в ее волосы.

Она издает тихий протестующий звук и отвечает ему, а затем вся мягкость исчезает, поцелуй превращается в голодный и пожирающий, губы, языки и зубы сливаются воедино. Они целуются и целуются целую вечность, пока Бриенне не хочется сорвать с них одежду, чтобы они могли касаться кожей кожи, хочется почувствовать его вкус повсюду и везде почувствовать его руки и губы.

С невероятным усилием она отталкивает его. Оба тяжело дышат, глаза у них дикие, а губы совершенно опухшие.

— Нам надо остановиться, — с усилием говорит Бриенна. Она встает с кровати, чтобы не дать искушению снова поглотить себя. — Нам нужно еще кое о чем поговорить, но сначала надо добраться до Ивенфолл-холла, а там тебе придется познакомиться с моим отцом, особенно если ты собираешься стать лордом Тарта.

Он встает и следует за ней из каюты в порт, даже не оглядываясь на корабль, который был его домом в течение последних двух лет.

— Как повелит моя леди Ивенстар.

========== Глава 5. Эпилог. Джейме ==========

— Ты перестанешь, наконец, волноваться?

Джейме отцепляет свой палец от застежки плаща и с застенчивой улыбкой гладит переднюю часть куртки Бриенны. Он не может с этим ничего поделать, он ужасно нервничает, и (видят Семеро!) у него есть для этого веская причина.

— Почему бы нам просто не пропустить эту церемонию и не остаться здесь всю неделю? — он медленно подходит к ней, отмечая тот жар, которым наполняются ее глаза, когда она осматривает его с головы до ног. Не для того, чтоб казаться высокомерным, но одет он сейчас в красивый костюм розового и синего цвета, украшенный солнцем и звездами Тарта, что смотрится на нем намного лучше, чем прежние малиновые или белые цвета. С тех пор, как он покинул корабль, Джейме полон сил, каждое утро он тренируется с Бриенной на мечах, а уж плавание по острову, когда у них остается время, означает, что чувствует он себя да и выглядит как-то вообще моложе на несколько лет. С серебром в его волосах и бороде мало что можно сделать, но это заставляет его чувствовать себя достойным зрелым мужчиной, а вовсе не стариком, во всяком случае, именно так он и считает. — Тогда никакая одежда не будет нам вообще нужна…

Он прижимается к ней как можно сильнее, и изгиб ее живота означает, что ему приходится подняться на цыпочки, чтобы хотя б дотянуться до ее подбородка губами. Бриенна смеется над ним, слегка наклоняясь, чтобы кратко прижаться к нему губами, а затем отталкивает его.

— Перестань быть идиотом и готовься, пока королева не прислала капитана своей гвардии, чтобы притащить тебя в тронный зал.

“Санса…” — он даже не сомневается в этом. Эта маленький волчишка, уже не девочка, а взрослая и опасная женщина, определенно сделает именно так.

— Хорошо, но если они потребуют мою голову, когда увидятся со мной, ты должна будешь как-то защитить меня, — шутит он, снова суетясь с плащом. Большую часть двора ожидает сюрприз, когда леди Ивенстар и лорд Тарт впервые появятся со времен своего бракосочетания на острове, на котором не могли присутствовать король с королевой, но могли похвастаться ими перед несколькими избранными членами небольшого совета и своими гостями. Из того, что уже слышали гости, было много пересудов о том, кто же наконец-то покорил сердце леди Ивенстар, которая никогда не скрывала, что была любовницей печально известного Джейме Ланнистера и отказывалась вступать в брак ради чего-то, кроме любви. Все, кто их знал, соглашались хранить тайну до того момента, когда лорда Тарта официально представят при дворе.

Большинство жителей Семи Королевств все еще верят в его смерть, но это скоро изменится, и Джейме уверен, что никакие песни и баллады о нем не заставят людей воспринимать его иначе, чем многократного Цареубийцу, независимо от того, что скажет им Бриенна.

— Я не могу бороться в таком состоянии, помнишь? — со смехом возражает она. В течение последних недель Джейме отказывается сражаться с ней на мечах, но Бриенна упряма и продолжает жаловаться на это ежедневно. Они покидают свои комнаты в гостевом крыле восстановленной Красного замка и направляются к Тронному залу. — Но обещаю быть скорбной вдовой и научить нашего малыша всему, чему мог бы научить отец, клянусь.

Они все еще с насмешкой смотрят друг на друга, когда добираются до главных дверей Тронного зала. Королевский церемонимейстер удивленно смотрит на них и даже бросает странный взгляд на Джейме, который просто улыбается и хитро приподнимает бровь, глядя на свою жену.

Представление обещает быть веселым.

— Леди Ивенстар и лорд Тарт, — провозглашает церемонимейстер, открыв двойные двери. С помпой и церемониями прибытия, можно подумать, что это их представление суду, а не просто показ племянника и наследника престола. Возможно, об их прибытии будут вообще говорить дольше, чем об этом ребенке.

Приглашенные лорды и дамы немедленно начинают шептаться.

Боги, он ненавидит всякую публичность.

— Это Джейме Ланнистер?

— Разве он не должен быть мертв?

— Лорд Тарт? Ну что ж… это все объясняет.

— Нет, вы только посмотрите на этого мертвого пиздюка! — в последнем возгласе безошибочно узнается Бронн, который уставился на него прищуренными глазами.

Джейме делает все возможное, чтобы игнорировать все эти шепоты и взгляды, его рука уверенно обнимает жену, плащ Тарта развивается позади, а взгляд прикован к единственным людям, имеющим сейчас значение: к его брату и его маленькому племяннику.

Они обменялись несколькими посланиями воронами, но прошли уже годы с тех пор, как Тирион и Джейме Ланнистеры встречались в последний раз на палубе корабля контрабандистов, пока вокруг горел целый мир. Увидев их сейчас, будет сложно поверить, что это одни и те же люди… Хотя Боги и были добры к ним. Тирион поднимается со стула, также как и Санса. После того, как расплавился Железный Трон у королевской четы было два обычных простых сидения, одно было украшено ужасными волками, а второе — львами, но оба сдержанные и красивые. Джейме и Бриенна останавливаются перед троном и глубоко кланяются ему, настолько глубоко, насколько позволяет живот Ивенстар.

— Ваша величество… — начинает Джейме, но потом его обнимает брат, в то время как королева обнимает его жену.

— Брат, — говорит Тирион, крепко обнимая его, и делает глубокие вдохи, словно задыхается. — Джейме, — голос его звучит тяжело. — Проходи и познакомься с маленьким Эддардом.

Джейме с удивлением смотрит на маленького пухлого малыша, спеленатого в малиновые и серые покрывальца. Он выглядит довольно красивым, с каштановым волосами, бледной кожей и темно-синими глазками, которые, вероятно, станут голубыми. Джейме надеется, что его ребенок будет таким же красивым, как и этот, и знает, что, без сомнения, в его глазах он и будет таким.

— Добро пожаловать в ваше королевство, сир Эддард Старк.

*

Вечер уже подходит к концу, они даже смогли провести несколько минут с Тирионом и Сансой, хотя далее им и пришлось общаться с придворными.

К сожалению, это означало, что Джейме и Бриенне приходилось общаться и с остальной частью двора, и хотя в нем были некоторые люди, с которыми они были не прочь провести время, например Давос или Сэм, но были и некоторые другие, которых Джейме предпочел бы больше в своей жизни не встречать, например, Эдмура Талли.

Он признает, что Бриенна была права: если кто-то все еще и называет его Цареубийцей, они не настолько смелы, чтобы дать услышать себя не только королеве с королем, но и его жене, которая, вероятно, была самой грозной из всех. Даженесколько лун своей беременности она отказывалась переставать носить Верного Клятве, заказав новый более широкий пояс, чтобы носить его с подходящими для беременности платьями. Вдовий вопль тоже до сих пор так и опирается на его правое бедро, и вес этого меча утешительно знаком всем желающим посплетничать.

И это еще одна вещь, о которой он не думал, что скучает, пока не осознал, что получил его обратно.

— Я вижу, Боги были благосклонны к тебе, — говорит Эдмур, и его губы с отвращением кривятся. Это чувство более чем взаимно, Джейме всегда находил этого человека напыщенным и страстным, и мало способен терпеть те завуалированные оскорбления, что исходят от него. — Интересно, почему, когда они оставили в живых так многих… Ведь было очень много гораздо более достойных… — он замолкает, но Джейме все еще слышится продолжение.

— Возможно, им и нужен был кто-то, кто не дрогнул бы, чтобы поступить правильно с королевством, даже если б и потерял в этом процессе жизнь и репутацию, — твердо отвечает Бриенна, прежде чем у Джейме остается хоть один шанс, голос ее холоден, а взгляд устремлен на Эдмура. — Милорд давно утратил свою честь, чтобы избавить Семь Королевств от одного Таргариенского тирана, возможно, Боги захотели, чтобы он сделал это снова, — ее взгляд становится холодней на несколько градусов, и Джейме хочет отвести ее куда-нибудь и трахнуть там на первой же доступной поверхности. — Не забывайте, что если бы не мой лорд-муж, мы бы сейчас развевали знамена Таргариенов, а вы хоронились бы в своей крепости или сгибали б колени перед Безумной королевой.

Эдмур еще больше краснеет от негодования, и его рот открывается для ответа. Джейме берет Бриенну за руку и начинает тянуть на себя.

— Извините, милорд, — говорит он, и голос звучит низко и жарко. — Но мне срочно нужно отвести жену в наши комнаты.

— Джейме! — протестует Бриенна, но не останавливает его.

— Мне срочно нужно поцеловать тебя, а желательно попробовать на вкус прямо сейчас, — шепчет он, и Бриенна вздрагивает. — Я заставлю выкрикивать свое имя при ушах хоть всех придворных, и хочу, чтобы они знали, насколько большое удовольствие доставляю тебе.

— Джейме, — говорит она, и голос звучит почти как стон.

По тону ее голоса и по темноте глаз он может сказать, насколько она уже влажна для него, так, что почти может чувствовать ее вкус на своем языке. Он чувствует, как член увеличивается и набухает при мысли о том, как дрожит она от его ласк, что это почти сводит его с ума, заставляя ругать слишком длинное расстояние до их комнат.

Как только они оказываются там, он не теряет времени, закрывая дверь и прижимая Бриенну к ней, его рука хватает ее за шею, чтобы заставить согнуться для поцелуя, в то время как она расстегивает ремни его крюка. Этот урок извлечен ею еще давно, когда они занимаются любовью, если хочет, чтобы одежда оставалась целой. Она бросает протез на пол, игнорируя его громкий стук, и оба спотыкаются об кровать, целуясь все время. Джейме слишком нетерпелив, чтобы возиться с одеждой, поэтому он просто толкает ее поверх пухового матраса и задирает ей подол платья. Бриенна и сама не бездельничает, опуская свою нижнюю сорочку вниз по длинным ногам и стонами подбадривая его.

Он не знает, кто сказал, что беременные женщины менее склонны к занятиям сексом, но Бриенна оказалась ненасытной, а Джейме более чем готов потворствовать ей в этом столько раз, сколько ей хочется.

Он падает на нее, как вконец оголодавший, прижимаясь губами к ее губам и всасывая грудь, пока она не кричит и не корчится под ним, ее руки не касаются его волос, а его лицо удушающе прижимается к ее лону. Джейме любит, когда она, такая свободная и дикая, берет от него все, чего хочется, и вдавливает два пальца во влагалище, в гладкое, горячее и нуждающееся в нем. Она сопротивляется ему, и ее кульминация сейчас острая и быстрая. Бриенна тянет его за волосы, пока он не поднимается, чтобы поцеловать ее рот, стараясь уравновесить себя на правом предплечье, пока она целует его промокшее лицо. Пальцы Джейме до сих пор еще пульсируют в ней.

Она облизывает его губы, разделяя ее собственный вкус и прижимая одну из ног к его напряженной эрекции.

— Хочу тебя внутри, скорей… — командует она.

Джейме готов всегда подчиняться командам своей леди.

— Перевернись, — говорит он ей, — будет лучше, если я не причиню вреда ребенку.

Она подчиняется, становясь на колени на кровать и сгибаясь, чтобы прижать предплечья к кровати, ее красивые и мускулистые ягодицы напрягаются, а сочное лоно теперь просто блестит. И он не может не поцеловать ее в складки, но Бриенна хрипит, переходя почти на стон, когда он прижимается языком внутри.

— Этого мало, Джейме, — стонет она, и просто для того, чтобы быть противным, он удерживается на мгновение еще, почти наслаждаясь отчаянием в ее голосе. — Войди в меня прямо сейчас.

Тот издает короткий смешок и отстраняется, достаточно, чтобы можно было расстегнуть штаны и ногами толкнуть их вниз, освобождая член, а затем войти наконец в нее одним длинным ударом. Возможно, он слишком сильно дразнил ее, игнорируя всегда оказываемый на него эффект, и поэтому, оказываясь в ней, Джейме срочно нужно остановиться и сделать глубокий вдох, чтобы не излиться немедленно, оставив свою возлюбленную неудовлетворенной. Он медленно считает до десяти, прежде чем начинает двигаться глубокими и осознанными ударами. И это его рай. Ничто из созданного Богами не ощущается лучше, чем тело Бриенны. Ничто не может чувствоваться прекрасней, чем ее кожа, и ничто не звучит лучше, чем ее стоны, всхлипы и крики удовольствия.

Он не может объяснить, как прожил два года без всего этого, познав это вновь лишь несколько недель назад, но знает, что скучал по ней даже больше, чем по руке с мечом.

Она толкается к нему, побуждая двигаться быстрее и глубже, и Джейме подчиняется, потому что он больше ничего не может сделать, чтобы оттянуть свой апогей, но чувствует, как Бриенна начинает дрожать под ним. И он жалеет об отсутствии одной руки, чтобы снова поласкать ее, вынуждая кричать еще громче. В любом случае, она мышцами сжимает член и почти заставляет его пролиться.

Джейме целует ее в шею, а затем падает в сторону, и Бриенна медленно поворачивается на живот, тяжело дыша, как будто они спаррингуются несколько часов. Потный, Джейме просто застрял в одежде со своим красивым плащом, который был все еще на его плечах. В своем стремлении заняться любовью с женой он даже не заметил, что тот оставался там.

— Помоги мне с ним… — обратился он к Бриенне через минуту, когда жара стала совсем удушающей, поскольку завязки плаща — дело слишком сложное для кого-то с одной рукой.

Бриенна оборачивается и со вздохом смотрит на него.

— Ты не мог дождаться и снять плащ, что бы ты делал, если бы он порвался?

Он улыбается своей самой очаровательной улыбкой.

— Почему бы мне снова не жениться на тебе, чтобы ты смогла накинуть еще один на мои плечи?

Она закатывает глаза и помогает ему снять плащ, а затем пытается задушить его им.

Их смех разносится даже громче, чем предыдущие крики удовольствия Бриенны, не то чтобы они пытались снизить планку общественного интереса.

В течение следующих лет их отношения нередко вызывают сплетни и завистливые комментарии.

Но не то чтоб им было важно, что именно люди говорят об Ивенстар и Золотом Льве Ланнистеров…