Бог. Главный парадокс наших дней [Олег Владимирович Ермаков] (pdf) читать постранично, страница - 3

религиозного, художественного, общественного и пр. мировоззрения, но исключительно лишь с
точки зрения самого же мифа, глазами самого мифа, мифическими глазами. Этот вот мифический взгляд на миф нас тут и интересует. А с точки зрения самого
мифического сознания ни в каком случае нельзя сказать, что миф есть фикция и игра фантазии. Когда грек не в эпоху скептицизма и упадка религии,
а в эпоху расцвета религии и мифа говорил о своих многочисленных Зевсах или Аполлонах; когда некоторые племена имеют обычай надевать на себя ожерелье из зубов
крокодила для избежания опасности утонуть при переплытии больших рек; когда религиозный фанатизм доходит до самоистязания и даже до самосожжения; — то весьма
невежественно было бы утверждать, что действующие тут мифические возбудители есть не больше, как только выдумка, чистый вымысел для данных мифических
субъектов. Нужно быть до последней степени близоруким в науке, даже просто слепым, чтобы не заметить, что миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая
по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но — наиболее яркая и самая подлинная
действительность. Это — совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола. Заметим, что для науки XVIIXIX столетий ее собственные категории отнюдь не в такой мере реальны, как реальны для мифического сознания его собственные категории. Так, например, Кант
объективность науки связал с субъективностью пространства, времени и всех категорий. И даже больше того. Как раз на этом субъективизме он и пытается обосновать
«реализм» науки. Конечно, эта попытка — вздорная. Но пример Канта прекрасно показывает, как мало европейская наука дорожила реальностью и объективностью своих
категорий. Некоторые представители науки даже любили и любят щеголять таким рассуждением: я вам даю учение о жидкостях, а существуют эти последние или нет —
это не мое дело; или: я доказал вот эту теорему, а соответствует ли ей что-нибудь реальное, или она есть порождение моего субъекта или мозга — это меня не касается.
Совершенно противоположна этому точка зрения мифического сознания. Миф — необходимейшая — прямо нужно сказать, трансцендентально-необходимая — категория
мысли и жизни; и в нем нет ровно ничего случайного, ненужного, произвольного, выдуманного или фантастического. Это — подлинная и максимально конкретная
реальность. // … // Миф не есть бытие идеальное, но — жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности
телесная действительность.

3 Осознанье себя частью Мифа, т.е. единородной частью Вселенной — отличие мага от о|быч|ного человека (так зрит Кастанеда). Маг (мах|а — великий
(санскр.)) — во|ин: во Глубь, Мир идущий, Тропы сей ан|трóп; сила мага — очей Сила, Миф как Сел|ена, Мах (авест.), силен коей всяк как Мах|анием
к|рыл.
4 Так стяжал его Скиф, Пра|щур наш.
5 Ибо оптика — птица: душа, суть идущая.

8

3

Луна — ключ к Миру
Слово к ученым Земли
Все те, кто поистине уходит из этого мира, идут к Луне. (...)
Поистине Луна — это врата небесного мира.
Каушитаки-упанишада, I, 2

Попытки создания строгой Теории Мира бесплодны,
доколе он нам пустота — Колесо без Оси. Осью сей
Предкам видящим нашим был Бог, Творец Мира,
а в явленном мире — Луна, Его трон.
В начале минувшего века Альберт Эйнштейн предпринял дерзкую попытку
объять мыслью Мир. Но подменой невольной ему дал он нам бренный круг —
Преходящее, Вечность под маскою вре|мени1. Вместо теории Абсолютности он
создал теорию относительности — тень Мира, дырку от бублика. Ибо оперся
Эйнштейн на мирскую науку, трудами отца ее Аристотеля сокрывшую
П|рич|ин|ный мир, Иное, и Луну, в|ра|та в него. Так дитя Бога, Мир утерял эту
Ось, а круг зримый — Луну, лик Ее, став бездонной дырою, что мним Миром мы.
Что Луна есть Центр зримости, знал Пра|щур наш. Такова она в Ведах как гений
Сансары и дверь в То. В картине Гармонии сфер, темной нам, Луна, Мена (греч.),
а не Земля есть Центр — Нутро Земли как Огонь в очаге. Здесь она — рáвно Высь
и Подвал: ведь Высь — Глубь, Тьма2. Коперник, сменив в небесах Землю
Со|лн|цем, из центра изъял не ее, а Луну, нашу Суть3.
Так Эйнштейн, Мир дырой зря, остался ни с чем.

_____________________________________________________________
1 Вечность,

Иное, и бренье, мир сей — Суть и форма, Огонь и тень, Сердце и Ум.

2 Земля

и Луна — ложь и Истина: сэн|дви|ч, где Истиной, Сенью ложь схвачена и пленена с двух сторон. Таково слово
«сатиям», Истина (санскр.
). Речется:
Оно [слово «сатиям», истина] трехсложно: са-ти-ям. «Са» — один слог, «ти» — один слог, «ям» — один слог. Первый и
последний слоги — истина, в средине — ложь. Эта ложь охвачена с обеих сторон истиной: истина становится преобладающей.
Тому, кто знает это, ложь не причиняет вреда.
Каушитаки-упанишада, V, 5, 1

С тем, у Греков царица Аида и мать мертвецов Персефона (как рим. Про’SERP|IN’а)