Борис Виан_СТРАСТЬ...ПРИЛЕЖНЫЕ УЧЕНИКИ...А ПОТОМ...БЛЮЗ ЧЁРНОГО КОТА_1947-020 (Глас А) [Борис Виан] (pdf) читать постранично

СОДЕРЖАНИЕ:

Борис Виан.
СТРАСТЬ...ПРИЛЕЖНЫ
Е УЧЕНИКИ...А
ПОТОМ...БЛЮЗ
ЧЁРНОГО КОТА

СОБАКИ, СТРАСТЬ И СМЕРТЬ. …2
ПРИЛЕЖНЫЕ УЧЕНИКИ. …13
Ораторий I-V. …13-21
А ПОТОМ ВСЕХ УРОДОВ УБРАТЬ. …24
Акт I-XXX. …24-235
БЛЮЗ ДЛЯ ЧЁРНОГО КОТА. …245
ПАРТИТУРА №I-III. …245-248
СНОСКИ. …267

1948-020 (Глас А)

ОГЛАВЛЕНИЕ. …268.

◦◦ ◦◦

Борис Виан.
СОБАКИ, СТРАСТЬ И СМЕРТЬ.

Они меня поимели. Завтра я сяду на
электрический стул. Но все равно я
об этом напишу, я хотел бы все
объяснить. Судьи ничего не поняли.
Ведь Слэкс уже умерла, и мне было
трудно об этом рассказывать, зная,
что все равно не поверят. Если бы
Слэкс могла выбраться тогда из
машины. Если бы она могла прийти и
всё рассказать. Ну да хватит об этом,
уже ничего не попишешь. В этой
жизни.
Заморочка в том, что когда ты шофёр
такси, у тебя заводятся свои
привычки. Рулишь весь день и,
хочешь не хочешь, знаешь все

районы как свои пять пальцев. Одни
тебе нравятся больше, чем другие. Я
знаю ребят, которые, например, дали
бы скорее искромсать себя на куски,
лишь бы не везти клиента в Бруклин.
Ну а я, я это делаю охотно. Я хочу
сказать, делал охотно, потому что
теперь уже никогда больше не смогу
это делать. Вот так завелась и у меня
привычка: почти каждый вечер я
зависал на час в «Тысяче чертей».
Однажды я туда привез одного
клиента, пьяного в стельку, он
захотел, чтобы я вошел вместе с ним.
Когда я оттуда вышел, то уже знал,
какие девочки там водятся. И с тех
пор, вы наверняка скажете, что это
глупо…
Каждый вечер я туда заезжал около
часа ночи. В это время она выходила.

У них в «Чертях» часто были певицы,
и я знал, кто она такая. Они звали её
Слэкс, потому что она чаще всего
была в штанах. В газетах писали, что
она была лесбиянкой. Почти всегда
она выходила с одними и теми же
двумя типами, своими партнерами,
пианистом и бас-гитаристом, и
садились они в машину пианиста.
Укатывали куда-нибудь поразвлечься,
но возвращались обратно к «Чертям»
и заканчивали вечер там. Я узнал это
уже потом.
Я никогда не стоял там долго. Не мог
оставаться пустым, там и стоянка
ограничена, и клиентов всегда
больше, чем где бы то ни было.
В тот вечер, когда все началось, они
переругались, и похоже, не на шутку.
Она залепила пианисту кулаком

прямо в рожу. Эта цаца била не
слабо. Она завалила его; как
легавый. Парень, правда, был бухой,
но, думаю, даже по трезвости он бы
не устоял. Ну а пьяный тем более, он
так и остался лежать на земле, а
второй парень пытался его оживить и
отпускал ему такие затрещины, что,
казалось, башка сейчас отвалится. Я
так и не увидел, чем все это
закончилось, потому что она
подошла, открыла дверцу такси и
села рядом. Затем щёлкнула
зажигалкой и посмотрела мне прямо в
лицо.
– Вы хотите, чтобы я включил свет?
Она сказала «нет», погасила
зажигалку, и я поехал. Я спросил у
неё адрес не сразу; только когда мы
уже свернули на Йорк-авеню, я

вспомнил, что она так и не сказала,
куда ехать.
Вам смешно, да? Вы думаете, что с
моими-то габаритами и мускулами я
мог запросто отделать эту сучку. Нет,
вы бы тоже ничего не смогли сделать,
увидев рот этой девчонки и то, как
она себя вела в машине. Бледная, как
труп, да ещё эта чёрная дырка… Я
смотрел на неё сбоку и ничего не
говорил да время от времени
поглядывал на дорогу. Я не хотел,
чтобы легавый увидел нас вдвоём на
переднем сиденье.
Говорю вам, вы даже не можете себе
представить, в таком городе, как
Нью-Йорк, и так мало людей в ночное
время. Она то и дело сворачивала на
какие-то улицы. Мы проезжали мимо
целых кварталов и не видели ни

души, иногда встречались двое-трое
прохожих. Бродяга, иногда женщина,
люди, возвращающиеся с работы;
есть магазины, которые открыты до
двух или трех часов ночи или даже
круглые сутки. Каждый раз, когда она
видела кого-нибудь на тротуаре
справа, она дергала руль и
проезжала у самого тротуара, как
можно ближе, притормаживала и,
поравнявшись с прохожим, внезапно
жала на газ. Я по-прежнему ничего
не говорил, но когда она это
проделала в четвертый раз, я спросил
у неё:
– Зачем вы это делаете?
– Думаю, что это меня забавляет.
Я ничего не ответил. Она посмотрела
на меня. Мне не понравилось, что она

продолжала вести машину, а
смотрела на меня; машинально моя
рука потянулась к рулю. Не подав
виду, она ударила меня по руке
правым кулаком. Боль была адская. Я
выругался, а она снова рассмеялась.
– Когда они слышат шум мотора и
отпрыгивают, это так забавно…
Она наверняка видела собаку,
перебегающую улицу, и я хотел
вцепиться во что-нибудь, чтобы
удержаться на месте, когда она даст
по тормозам, но вместо того, чтобы
затормозить, она нажала на газ, и я
услышал глухой стук удара о капот
тачки, которую изрядно тряхануло.
– Чёрт! – выругался я. – Ничего себе!
От этой собаки у меня, наверное,
весь капот смят…

–