Бесстрашие (СИ) [St_2001] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Проверка склонностей. ==========

Я не хочу быть кем-то одним.

Я хочу быть смелым, самоотверженным,

умным, честным и добрым.

- Сегодня проверка склонностей, - говорит мне с плохо скрываемым беспокойством Алекс, когда мы заходим в школу.

В ответ я лишь киваю.

Атмосфера в учебном заведении сегодня пропитана новой энергией и ажиотажем, ведь каждый восемнадцатилетний пытается выжать всё возможное из своего последнего школьного дня. После Церемонии выбора нам больше не придётся ходить по этим коридорам: как только мы примем решение, нашим образованием займутся фракции.

Уроки сегодня урезаны вдвое, чтобы мы успели посетить их до проверки склонностей, которая начнётся после обеда.

- Тебя ничуть не волнует, что покажет проверка?, - спрашиваю я.

Мы останавливаемся на развилке, откуда мой друг пойдёт в одну сторону, на курс математики, а я в другую, на историю фракций.

- А тебя?

Я могла бы сказать ему, что много недель переживаю из-за этого. Я боюсь, что тест не подтвердит мою принадлежность к Дружелюбию, ведь тогда мне придётся расстаться со своей семьёй. Но ещё больше я боюсь, что мне велят остаться. Но вместо всего этого улыбаюсь и говорю:

- Не очень.

Он улыбается в ответ.

- Что ж… приятного дня. Увидимся позже.

Покусываю нижнюю губу, когда понимаю, что он так и не ответил на мой вопрос.

По дороге в нужный мне кабинет, я останавливаюсь у одного из окон и жду, когда прибудут ученики из фракции Бесстрашия. Я и мой лучший друг Алекс, ещё детьми любили наблюдать за ними, мечтая, что когда-то тоже станем одними из них.

Вот уже виден фонарь, приделанный спереди к паровозу. Он включается и выключается, когда поезд проносится, визжа на железных рельсах. Куча молодых парней и девчонок в чёрной одежде высыпается из мчащихся вагонов: кто-то падает и катится, а кто-то уже сразу обретает равновесие.

Я ни разу не ездила на поезде, хотя они никогда не переставали ходить, а рельсы, казалось, были проложены повсюду. Но на этом виде транспорта ездят только приверженцы фракции Бесстрашия.

Когда вагоны уже полностью отъехали, я отворачиваюсь от окна и пробираюсь сквозь толпу в класс.

***

Мы сидим в столовой, и распорядители называют по десять имён за раз, по одному для каждой проверочной комнаты. Я сижу рядом с Алексом, напротив нашей соседки Сьюзан.

Распорядители - добровольцы, которыми могут стать приверженцы любой фракции старше двадцати лет. Единственное, правила запрещают проверку членами собственной фракции. В правилах также говорится, что мы не можем подготовиться к тесту, поэтому никто из учеников не знает, чего ожидать.

Члены моей фракции Дружелюбия в жёлтом, оранжевом и красном сидят кружком на полу и играют в ладушки, читая стишок. Каждые несколько минут раздаётся взрыв смеха, когда кто-то из них выбывает и садится в середину круга.

Я перевожу взгляд с них на столы Бесстрашия в другой стороне комнаты. Её члены смеются, кричат и играют в карты.

За группой столов Эрудиции ребята в синих костюмах щебечут над книгами и газетами в вечном поиске знаний.

За столом рядом с ними размахивают руками члены фракции Искренности, одетые во всё белое. Кажется, они спорят о чём-то, но вряд ли всерьёз, ведь некоторые из них продолжают улыбаться.

Лишь за столом Отречения сидят очень тихо. Людям этой фракции разрешено носить только серое.

Традиции фракций регулируют даже наше праздное поведение и подавляют личные предпочтения. Никто не может пренебречь обычаями.

Имя Алекса называют в следующей группе. У меня сжимается желудок. Я закрываю глаза и открываю их только через минут двадцать, когда мой друг садится на место. Он весь белый как мел, его пальцы дрожат. Я открываю рот, чтобы о чём-то спросить, но слова так и не вылетают.

Доброволец из Отречения называет имена следующего круга. Двое из Бесстрашия, двое из Эрудиции, двое из Отречения, двое из Искренности, и наконец: «Из Дружелюбия - Сьюзан Блэк и Лили Коллинз».

Я иду за Сьюзан к выходу. Рядом со столовой выстроились в ряд десять комнат. Они используются только для проверки склонностей, так что я ни разу не бывала в них прежде.

Захожу в комнату под номером шесть. Там находилась бесстрашная. Когда она поворачивается, чтобы закрыть дверь, я вижу татуировку на её шее - чёрного ястреба с красным глазом. Если бы у меня в горле не стоял ком, я спросила бы, что это значит. Это наверняка что-то значит.

Внутренние стены комнаты покрыты зеркалами. Я вижу своё отражение со всех ракурсов: жёлтое длинное платье, скрывающее очертания худощавой фигуры, резко бросается в глаза, контрастируя с тёмными волосами и бледной кожей.

Посередине комнаты стоит откидывающееся кресло, как у стоматолога, а рядом с ним что-то похожее на компьютер, но проводов слишком много.

- Не бойся, это не больно. Устраивайся поудобнее. Меня зовут Тори.

Я неуклюже опускаюсь в кресло и пытаюсь сосредоточиться на бесстрашной, а не на проводах в её руках.

- Почему ястреб?, - выпаливаю я, когда она прикрепляет электрод к моему лбу.

- В некоторых частях древнего мира ястреб символизировал солнце. В своё время я решила, что если на мне всегда будет солнце, я перестану бояться темноты.

Я пытаюсь удержаться от очередного вопроса, но тщетно.

- Вы боитесь темноты?

- Я боялась темноты.

Она прижимает следующий электрод к своему собственному лбу.

- Теперь он напоминает мне о страхе, который я преодолела.

Она передаёт мне пробирку с прозрачной жидкостью.

- Выпей.

- Что это?

- Я не могу тебе сказать. Просто доверься мне.

Я опрокидываю содержимое пробирки в рот и через несколько секунд чувствую, как мои глаза слипаются.

Я снова стою в школьной столовой, но все столы пусты, а за стеклянными стенами идёт снег. На столе передо мной стоят две корзины. В одной лежит кусок сыра, в другой нож. Вдруг женский голос за спиной произносит:

- Выбирай.

Я оборачиваюсь, но там никого нет. Без лишних раздумий хватаю нож.

- Что мне с этим делать?

Я оборачиваюсь на скрип двери и вижу в нескольких ярдах от себя огромного пса с острым носом. Он припадает к земле и крадётся ко мне, скаля белые зубы. Животное рычит, и я почти чувствую, как этот звук вибрирует в моём черепе. Он приближается ко мне, царапая когтями пол. Я моргаю, а когда открываю глаза, на другой стороне комнаты стоит маленькая девочка в белом платьице. Она протягивает руки ко псу и визжит:

- Щеночек!

Зверь поворачивается в её сторону. Он лает и щёлкает пастью. Вот-вот прыгнет. Не теряя времени, я бросаюсь на него; наваливаюсь на пса всем телом, обхватив руками толстую шею и уже готова применить нож, как ударяюсь головой об пол. Животное исчезло, как и девочка.

Я снова в проверочной комнате, на этот раз пустой. Медленно поворачиваюсь вокруг и не вижу себя ни в одном зеркале. Толкаю дверь ведущую в коридор, но оказываюсь в автобусе.

Я стою в проходе и держусь за поручень. Рядом со мной сидит мужчина с газетой, которая заслоняет его лицо. Но я вижу его руки. Они все в шрамах и слишком сильно сжимают бумагу.

- Знаешь этого парня?, - спрашивает меня этот незнакомец и постукивает по фотографии на первой странице газеты.

Заголовок гласит: «Жестокий убийца наконец задержан!». На фотографии достаточно молодой мужчина с бородой. Вроде, я его где-то видела, только не помню где. Но почему-то мне кажется, что не стоит говорить об этом.

- Ну так что? Знаешь его?

- Нет. Понятия не имею, кто это.

Мужчина встаёт, и я наконец вижу его лицо. Его щёки тоже оказываются покрыты шрамами, а рот искривлён злобой. Он наклоняется ко мне, его дыхание воняет сигаретами.

- Ты лжёшь! Я вижу это по твоим глазам! Если ты его знаешь, то сможешь меня спасти!

- Я его не знаю.

Я просыпаюсь с потными ладонями и ощущением вины.

Я снова лежу в кресле в зеркальной комнате. Откинув голову назад, вижу за спиной Тори. Она снимает электроды с наших голов.

- Если бы ты выказала рефлекторное отвращение к ножу и выбрала сыр, симуляция пошла бы по другому сценарию, который подтвердил бы твою склонность к Дружелюбию. Этого не случилось, а значит, эта фракция исключена. В автобусе твоё упорство во лжи исключило Искренность.

Я стыдливо потупила взгляд.

- Не переживай. Только искренние говорят правду в этом случае. Точнее, правду говорят искренние и отречённые. Когда мужчина сказал тебе, что правда спасёт его, ты продолжала упорствовать во лжи. Это не реакция Отречения.

Когда я поднимаю голову, чтобы посмотреть на Тори, вижу что она улыбается.

- Бесстрашие.

Комментарий к Глава 1. Проверка склонностей.

Если вам понравилось начало, не забывайте оставлять комментарии и ставить “нравится”. Вам не сложно, автору очень приятно))

========== Глава 2. Церемония выбора. ==========

Будущее принадлежит тем,

кто знает своё место.

По дороге к сектору Дружелюбия есть полоса разбитых тротуаров, по которой я сейчас и иду. Местами дорога совершенно развалилась, обнажив канализационные системы и пустые тоннели, которые надо старательно обходить. Здесь живут бесфракционники, или проще говоря изгои. Они не сумели завершить инициацию и вступить в выбранную фракцию и потому живут в нищете, выполняя работу, на которую никто другой не согласен. Они работают дворниками, строителями и сборщиками мусора, ткут материю, водят поезда и автобусы. В обмен на свой труд они получают пищу и одежду, но, как говорит моя мама, ни того ни другого им не хватает.

Вдруг я вижу одного бесфракционника на углу впереди себя. Заметив меня, он начинает идти в мою сторону.

- Извини. Нет ли у тебя чего-нибудь съедобного?

Я лезу в сумку и протягиваю мужчине в лохмотьях пакетик сушёных яблочных долек. Он тянется к ним, но его грязные пальцы смыкаются не на пакетике, а у меня на запястье.

- Какие красивые глазки.

Моё сердце слишком быстро колотится. Я отдёргиваю руку, но его хватка становится крепче.

- Не слишком ли ты мала, чтобы разгуливать в одиночестве, дорогуша?

Я перестаю тянуть руку и выпрямляю спину.

- Мне восемнадцать.

Я знаю, что выгляжу маленькой, на это не значит, что я дам себя обидеть.

Мужчина широко растягивает губы, и я не могу понять, улыбается он или гримасничает.

- Выходит, сегодня у тебя особенный день? День перед выбором?

- Отпустите, - требую я.

Мой голос звучный и строгий. Я представляю, как бью его локтем в живот. Вижу, как пакетик яблок летит в сторону. Я готова действовать. Но бесфракционник отпускает мою руку, берёт яблоки и говорит:

- Не промахнись с выбором, крошка.

***

Наконец подхожу к своей улице. Перед моим домом разбит прекрасный сад, гордость мамы.

Как бы я не любила свою семью, я знаю что никогда не смогу чувствовать себя полноценной в этой фракции.

Когда я смотрю на образ жизни дружелюбных глазами чужака, он кажется мне прекрасным. И лишь когда пытаюсь сама так жить, возникают проблемы

Хочу как можно скорее подняться в свою спальню и просто лечь, уткнувшись лицом в подушку. Проверка и стычка с бесфракционником измотали меня. Но сегодня моя очередь готовить ужин. Я делаю глубокий вдох и иду на кухню.

Когда родители возвращаются домой с работы, ужин уже готов и стол накрыт.

- Как прошла проверка склонностей?, - спрашивает отец и целует меня в макушку.

- Хорошо, - отвечаю я, опуская глаза в пол, в надежде избежать каких-либо расспросов.

Но к счастью, больше темы связанные с выбором фракции за столом не поднимались. Видимо мои родители считали, что выбор давно должен быть ясен.

***

Вот и наступила Церемония выбора. Церемония, которая раз и навсегда определит моё будущее.

Зал, где она будет проходить, устроен концентрическими кругами. Снаружи стоят восемнадцатилетние всего города. Сегодняшние решения сделают нас неофитами, и мы станем членами выбранной нами фракции, если завершим инициацию.

В следующем кругу стоят ряды стульев для наших семей. Они разделены на пять секций, по числу фракций.

Ответственность за проведение церемонии переходит от фракции к фракции каждый год, и сегодня очередь Отречения. Маркус, их представитель, прочтёт вступительное слово и назовёт имена.

В третьем и последнем кругу пять металлических чаш. В них содержатся символы всех фракций: серые камни Отречения, вода Эрудиции, земля Дружелюбия, горящие угли Бесстрашия и стекло Искренности.

Прежде чем сесть на своё место отец целует меня в лоб.

- Скоро увидимся, - говорит он без тени сомнения.

Мать обнимает меня, и я едва не теряю последние остатки решимости. Стискиваю зубы и смотрю в потолок, где висят круглые лампы, наполняющие комнату голубоватым светом.

Вдруг рядом со мной появляется Алекс, хватает меня за руку и сжимает её так сильно, что становится больно, но я не вырываюсь. В последний раз мы держались за руки на похоронах его отца. Сейчас нам нужна сила и поддержка друг друга, совсем как тогда.

Маркус стоит на возвышении между Эрудицией и Бесстрашием и откашливается в микрофон.

- Добро пожаловать на Церемонию выбора. Сегодня день, когда мы чтим демократическую философию своих предков, которая говорит нам, что каждый человек имеет право выбрать свой путь в этом мире.

Или, приходит мне в голову, один из пяти предначертанных путей.

- Нашим детям исполнилось восемнадцать. Они стоят на пороге взрослой жизни, и настала пора решить, какими людьми они станут. Десятилетия назад наши предки разделились на фракции, стремившиеся искоренить те качества, которые считали виновными в мировом беспорядке.

Я бросаю взгляд на чаши в центре комнаты.

- Те, кто винил агрессию, образовали Дружелюбие.

Те, кто винил невежество, вступили в Эрудицию.

Те, кто винил двуличие, создали Искренность.

Те, кто винил эгоизм, построили Отречение.

А те, кто винил трусость, породили Бесстрашие.

Трудясь бок о бок, эти пять фракций живут в мире уже много лет. Отречение удовлетворяет потребность в бескорыстных лидерах в правительстве; Искренность обеспечивает надежными и честными лидерами в юриспруденции; Эрудиция поставляет образованных учителей и исследователей; Дружелюбие даёт понимающих воспитателей и сиделок, а также отвечает за наше продовольствие; Бесстрашие гарантирует защиту от внутренних и внешних угроз. В своих фракциях мы находим смысл, находим цель, находим жизнь.

Я вспоминаю о лозунге, который когда-то прочла в одном учебнике:

«Фракция превыше крови».

- Без них мы не выживем.

Маркус умолкает, и повисает тишина, непривычно тяжелая. Она прогибается под весом нашего худшего страха, превосходящего даже страх смерти - стать бесфракционниками.

- И потому сегодняшний день - праздник. День, когда в наши ряды вливаются новые члены, которые будут трудиться вместе с нами ради лучшего общества и лучшего мира.

Взрыв аплодисментов. Восемнадцатилетние один за другим покидают круг и выходят на середину зала. Комната находится в непрестанном движении, очередное имя и очередной подросток, очередной нож и очередной выбор.

- Джеймс Такер, - произносит Маркус.

Джеймс Такер из Бесстрашия первый, кто спотыкается на пути к чашам. Стоя в центре, он переводит взгляд с чаши Бесстрашия на чашу Искренности. Маркус протягивает ему нож. Парень глубоко вздыхает и принимает нож на выдохе. Затем он чиркает ножом по ладони и протягивает руку в сторону. Его кровь капает на стекло.

Первый переход между фракциями. В секторе Бесстрашия поднимается ропот, и я смотрю в пол. Впредь его будут считать там предателем. Семья бесстрашных сможет навестить его в новой фракции через несколько недель, в День посещений, но возможно не станет этого делать, потому что он её отверг.

- Алекс Стюарт.

Алекс в последний раз сжимает мою руку и идёт прочь, бросив на меня долгий взгляд через плечо. Я слежу, как его ноги движутся к середине зала и как его руки принимают нож у Маркуса и полосуют одна другую. Кровь копится в его ладони, и он прикусывает губу. Вытягивает руку над чашей, и его кровь капает на землю. Раздаются радостные возгласы с фракции Дружелюбия.

Вот я слышу своё имя, иду вперёд. Маркус протягивает мне нож. Я смотрю ему в глаза и принимаю его. Поворачиваюсь к чашам. Я держу нож в правой руке и касаюсь лезвием ладони. Стиснув зубы, я веду лезвие вниз. Прижимаю обе руки к груди и, содрогаясь, выдыхаю. Я открываю глаза и вытягиваю руку.

Кровь шипит на углях.

========== Глава 3. Полёт. ==========

Один выбор может изменить тебя.

Я опускаю глаза и встаю за рождёнными в Бесстрашии неофитами, которые решили вернуться в собственную фракцию. Когда последний восемнадцатилетний делает свой выбор, наступает пора уходить.

Бесстрашные покидают зал первыми. Я иду мимо мужчин и женщин своей бывшей фракции и не свожу глаз с чужого затылка.

Но я должна увидеть родителей ещё раз. Я оборачиваюсь через плечо в последний момент перед тем, как пройти мимо них, и немедленно жалею об этом. Взгляд отца обвинительно впивается в меня. Рядом с ним мама с абсолютно пустыми глазами.

Сзади напирают люди, как будто гонят прочь от семьи. Я бросаю взгляд на парня слева, который был эрудитом, а теперь бледен и тревожен больше меня. Я всё время потратила на мечтания об этой фракции, а теперь и близко не представляю, что меня там ожидает.

Толпа бесстрашных ведёт нас к лестнице вместо лифтов. Затем все пускаются бегом. Вокруг раздается уханье, возгласы и смех, и десятки ног топают в нестройном ритме.

- Что за чертовщина тут творится?, - кричит парень рядом со мной.

Он из Эрудиции.

Я лишь пожимаю плечами и продолжаю бежать. Бесстрашные вываливаются на улицу, преграждая дорогу автобусу, и я прибавляю ходу, чтобы догнать хвост толпы. Несмотря на всю эту суету, в моём животе приятно тянет от восторга. Я начинаю чувствовать боль в мышцах, но эта боль была приятной. Когда мы поворачиваем за угол, слышу знакомый звук. Гудок паровоза.

- Только не это, - бормочет эрудит, - Мы должны запрыгнуть на эту штуковину?

- Скорее всего, - отвечаю я.

Возможно всё таки хорошо, что я так часто наблюдала за прибытием бесстрашных в школу.

Толпа вытягивается в длинную очередь. Поезд скользит к нам по стальным рельсам, его фонарь мигает, гудок ревёт. Двери всех вагонов открыты в ожидании бесстрашных, и они грузятся группа за группой, пока не остаются одни неофиты. Неофиты, рождённые в Бесстрашии, давно привыкли это делать, так что через мгновение остаются только переходники. Мы пару секунд бежим рядом с вагоном и затем бросаемся в бок. Я не такая высокая и сильная, как некоторые, и потому не могу подтянуться. Я цепляюсь за ручку рядом с дверью, ударяясь плечом о вагон. Руки дрожат, и вдруг незнакомая мне искренняя хватает меня и затаскивает внутрь. Задыхаясь, я благодарю её.

Я слышу крики и оборачиваюсь. Эрудит, бежавший рядом со мной, вовсю пытается догнать поезд. Девушка из его фракции протягивает ему руку, но он слишком отстал. Когда мы уезжаем, парень падает на колени рядом с рельсами и обхватывает голову руками. Мне становится не по себе. Он только что провалил инициацию в Бесстрашие. Теперь он бесфракционник.

- Всё в порядке?, - спрашивает искренняя, которая мне помогла.

Я киваю.

- Меня зовут Кристина.

- Лили.

- Ты знаешь, куда мы едем?

Ей приходится перекрикивать ветер, который задувает через открытые двери всё сильнее с каждой секундой. Поезд набирает скорость.

- Наверное, мы едем в их штаб-квартиру, но я не знаю, где это.

- А разве кто-нибудь знает? Можно подумать, они выскакивают из дыр в земле.

Порыв ветра проносится по вагону, и переходники валятся друг на друга, сбитые с ног. Я наблюдаю, как Кристина смеётся, хотя ничего не слышу, и тоже растягиваю губы в улыбке.

- Они спрыгивают!

Я поднимаю голову и подаюсь вперёд. В последние несколько минут скорость замедлилась, и я вижу, как бесстрашные из передних вагонов выпрыгивают из поезда на крышу.

- Нам тоже придётся спрыгнуть, - говорит незнакомая мне искренняя.

- Замечательно, - отвечает парень с её фракции, - чего уж разумнее, Молли. Спрыгнуть с поезда на крышу.

- На это мы и подписались, Питер.

- Ну и пусть, а я не буду, - произносит отречённый с блестящими от слёз щеками.

Он единственный переходник из Отречения, также как и я единственная здесь с фракции Дружелюбия.

- Ты должен, - говорит Кристина, - или провалишь инициацию. Ну же, всё будет хорошо.

- Нет, не будет! Я лучше буду изгоем, чем мертвецом!

Я с ним абсолютно не согласна. Я лучше буду мертвой, чем опустошённой, как бесфракционники.

Кристина протягивает мне руку.

- Возьми.

Я поднимаю бровь, собираясь сказать, что мне не нужна помощь, но она добавляет:

- Я просто не смогу, если меня кто-нибудь не потащит.

Я беру её за руку, и мы встаём на край вагона. Когда он пролетает мимо крыши, я считаю:

- Раз. Два. Три!

Мгновение невесомости, и мои ступни врезаются в твёрдую землю, а голени пронзает боль. Из-за жёсткого приземления я растягиваюсь на крыше, прижатая щекой к гравию. Я выпускаю руку Кристины. Она смеётся.

- Это было забавно.

Я тоже начинаю смеяться. Мы сделали это.

Все неофиты-переходники, кроме того отречённого, оказались на крыше, с тем или иным успехом. Искренняя по имени Молли морщится и держится за лодыжку, а Питер гордо улыбается. Должно быть, приземлился на ноги. Затем я слышу вопль и поворачиваю голову в поисках источника звука. Бесстрашная стоит на краю крыши, смотрит вниз и ревёт. Парень с её фракции обнимает её сзади, чтобы та не упала.

- Рита, - повторяет он, - Рита, успокойся.

Я встаю и выглядываю за край. На мостовой под нами лежит тело. Девушка с руками и ногами, изогнутыми под неестественными углами, её волосы веером раскинулись вокруг головы. У меня сосёт под ложечкой, и я перевожу взгляд на рельсы. Не все справились. Даже сами уроженцы этой фракции не в безопасности.

Рита падает на колени, всхлипывая. Я отворачиваюсь. Чем больше я буду смотреть на неё, тем вероятнее что расплачусь сама. Я говорю себе как можно строже, что здесь так заведено. Мы совершаем опасные поступки, и люди умирают. Люди умирают, и мы совершаем следующий опасный поступок. Чем скорее я усвою этот урок, тем больше у меня шансов пережить инициацию.

Я говорю себе, что досчитаю до трёх, а когда закончу, продолжу свой путь. «Раз». Я представляю тело девушки на мостовой и содрогаюсь. «Два». Я слышу всхлипы Риты и неразборчивые утешения парня за её спиной. «Три». Сжав губы, я отхожу от Риты и края крыши.

- Тихо все! Меня зовут Эрик! Я один из лидеров этой фракции!, - кричит довольно молодой мужчина на дальней стороне крыши.

Он стоит на бортике крыши, как будто на тротуаре.

Как будто никто только что не разбился насмерть.

- Несколькими этажами ниже вход в наш лагерь. Если вы не сможете собраться с духом и спрыгнуть, то вы убожества, которым тут не место.

- Вы хотите, чтобы мы спрыгнули с этого бортика?, - уточняет эрудитка.

- Да. Какие-то проблемы?

Похоже, происходящее забавляет Эрика. Несмотря на то, что парень достаточно далеко, я всеми клеточками своего тела ощущаю его презрительный взгляд. Взгляд, как будто мы дерьмо под его подошвой.

- Там внизу вода или что-нибудь в этом роде?, - спрашивает один из неофитов.

- Вот спрыгните и узнаете.

Я оглядываюсь. Никто особенно не рвётся прыгать с крыши. Все смотрят куда угодно, только не на лидера. Кто-то изучает свои царапины или смахивает камешки с одежды. Я кошусь на Питера. Он ковыряет ноготь. Старается вести себя небрежно.

Я гордая. Когда-нибудь это не доведёт меня до добра, но сегодня придаёт храбрости. Я иду к бортику и слышу смешки за спиной.

Эрик отходит в сторону, освобождая мне путь. Теперь у меня появилась возможность хорошо разглядеть его. Тёмно-русые волосы, сбритые по бокам, достаточно жёсткие черты лица, пирсинг в виде двух бусинок над правой бровью и серые глаза с холодным взглядом, шея и мускулистые руки покрыты татуировками. Начинаю думать о том, что он достаточно красив, но вовремя отгоняю ненужные мысли. Скорее всего это сказывается полученный стресс.

Подхожу к самому краю и смотрю вниз. Постройка, на которой я стою, является стороной квадрата, образованного еще тремя такими же зданиями. Посередине этого прямоугольника огромная дыра в бетоне, и что там внутри разглядеть невозможно.

Сейчас или никогда.

Комментарий к Глава 3. Полёт.

Не забываем ставить “нравится” и оставлять комментарии, если хотите продолжения))

========== Глава 4. Сеть. ==========

Иногда смелостью является не сопротивление,

а готовность встретить грядущее лицом к лицу.

Я несусь к земле, падая в темноту. Сильно ударяюсь о нечто, что прогибается подо мной.

Сеть.

На дне дыры сеть.

Я смотрю вверх на здание, и смеюсь, наполовину от облегчения, наполовину в истерике.

Тело ломит. Мне стоит снова встать на твёрдую почву. Я вижу несколько рук, протянутых ко мне от края сети, хватаю первую, до которой могу дотянутся, и подтягиваюсь.

- Спасибо, - благодарю я.

Вокруг нас открытая пещера.

- Поверить не могу, - произносит голос.

Он принадлежит темноволосой женщине с тремя серебряными колечками в правой брови. Она ухмыляется, глядя на меня.

- Дружелюбная спрыгнула первой?

- Как тебя зовут?, - спрашивает парень, что помог мне подняться.

- Лили. Меня зовут Лили.

Он оглядывается и кричит:

- Первой спрыгнула Лили!

По мере того как глаза привыкают, в темноте материализуется толпа. Каждое новое падение сопровождают крики. Все смеются и одобрительно кричат.

Когда все неофиты спрыгнули, нас ведут дальше по узкому тоннелю.

- Меня зовут Лорен, я буду инструктором неофитов рождённых в бесстрашии. Здесь мы разделимся, - говорит темноволосая женщина.

Я перевожу взгляд на тех, кто остался. Большинство неофитов родились в Бесстрашии, так что нас осталось всего девять человек. Из них я единственный переходник из Дружелюбия, а переходников из Отречения нет вовсе. Прочие из Эрудиции и, как ни странно, Искренности. Я всегда считала, что нужна смелость, чтобы быть честным.

- На следующие несколько месяцев я ваш инструктор, - сообщает парень, который помог мне вылезти из сети, - Меня зовут Четыре.

- Четыре?, - переспрашивает Кристина. - Как цифра?

- Да. Что-то не так?

- Нет.

- Хорошо. Сейчас мы пойдём в Яму, которую вы рано или поздно полюбите.

Кристина фыркает:

- Яма? Отличное название.

Четыре подходит к Кристине. Его глаза сужаются.

- Как тебя зовут?, - тихо, но явно угрожающе спрашивает он.

- Кристина, - пищит она.

- Вот что, Кристина, если бы я хотел мириться с наглецами из Искренности, я бы вступил в их фракцию. Вот первый урок, который я тебе преподам - держи язык за зубами. Поняла?

Она кивает.

Четыре идёт к тени в конце тоннеля и распахивает двойные двери, и мы входим в помещение, которое он назвал Ямой.

- Ох, - шепчет Кристина, - Теперь понятно.

«Яма» - самое подходящее название. Это подземная огромная пещера. Неровные каменные стены возвышаются над головой на несколько этажей. В них высечены ниши для еды, одежды, припасов и отдыха. Соединяют их узкие тропинки и лестницы. Перил, чтобы люди не падали, нет. Крыша Ямы сделана из стеклянных панелей.

Стайка детей бежит по узкой тропке без перил так быстро, что у меня колотится сердце, и хочется крикнуть им, чтобы притормозили, пока не убились. Перед глазами вспыхивает воспоминание об полях дружелюбия и домики с ухоженными садами.

Но в хаосе Бесстрашия есть нечто чудесное, нечто, что завораживает намного больше.

- Идите за мной, - говорит Четыре, - я покажу вам пропасть.

Он ведёт нас к правой стороне Ямы. Мы подходим к перилам, и я слышу рёв. Это вода, стремительно несущаяся и разбивающаяся о камни. Я выглядываю за край. Неукротимый поток разбивается о стену и брызжет вверх.

- Пропасть напоминает нам о тонкой грани между отвагой и глупостью, - кричит Четыре. - Безрассудный прыжок с этого уступа оборвёт вашу жизнь. Такое уже случалось и будет случаться впредь. Я вас предупредил.

Дальше нас ведут в обеденный зал. Мы заходим, и все бесстрашные встают. Они аплодируют. Топают ногами. Кричат. Шум окружает и переполняет меня. Кристина улыбается, и через мгновение я присоединяюсь к ней.

Мы с Кристиной находим почти пустой стол на краю комнаты, и я оказываюсь между ней и незнакомой бесстрашной. Я оборачиваюсь, с интересом рассматривая помещение, пока мой взгляд не падает на Эрика.

- А он не слишком молод для лидера?, - шепчет Кристина, смотря в ту же сторону, что и я.

- Ему двадцать один, и он самый молодой лидер за всю историю фракций, - сказала нам девушка, что сидела рядом со мной.

“Стать в таком возрасте лидером самой жёсткой фракции. Наверняка он лучший из лучших” - проносится у меня в голове.

- Меня, кстати, зовут Софи. А вы?

- Кристина.

- Лили.

- Дружелюбная. Вы тут редкость. Эрик, кстати, тоже переходник, как и ваш инструктор Четыре.

Наши с Кристиной брови поползли вверх от удивления.

- Переходники?

- Четыре с Отречения, а Эрик с Эрудиции.

Сама не замечаю, как начинаю искать взглядом молодого лидера и натыкаюсь на изучающие меня серые глаза.

Он смотрит как хищник на свою жертву, но я не отвожу взгляд. Он не пёс, но с ним работают те же правила. Отвернуться значит подчиниться. Смотреть в глаза - бросить вызов. Первый вариант мне точно не подходит.

Меня окликает Кристина, заметившая наши гляделки с лидером.

- Что?, - спрашиваю я.

- Я разрабатываю теорию.

- И в чем она заключается?

- В том, что у тебя подсознательная тяга к смерти.

***

После ужина Четыре исчезает, не проронив ни слова. За то за нас взялся Эрик. Он ведёт нас по бесконечным коридорам, не объясняя, куда мы идём.

Наконец лидер останавливается перед деревянной дверью и складывает руки на груди. Мы собираемся вокруг него.

- Если кто до сих пор не запомнил, меня зовут Эрик. Я один из пяти лидеров Бесстрашия. Мы здесь очень серьёзно относимся к инициации, поэтому я лично буду курировать ваше обучение. Несколько основных правил. Тренировки ведутся с восьми до шести с перерывом на обед. После шести вы вольны делать всё, что хотите. У вас также будет немного свободного времени между ступенями инициации. Покидать лагерь разрешается только в сопровождении бесстрашных. За этой дверью комната, где вы будете спать следующие несколько недель. На первой ступени инициации мы держим переходников и неофитов рождённых в Бесстрашии порознь, но это не значит, что вас и оценивать будут по-разному. В конце ваши ранги будут сравниваться вместе. А у них они уже выше, чем ваши. Так что я думаю…

- Ранги?, - переспрашивает эрудитка справа от меня, - Но зачем нас ранжировать?

- Ранжирование преследует сразу две цели. Первая - определение порядка, в котором вы будете выбирать работу после инициации. Есть всего несколько по-настоящему хороших мест. Вторая цель состоит в том, что только лучшие десять неофитов будут приняты во фракцию.

Мы все стоим неподвижно, как статуи. А потом Кристина говорит:

- Что?

- Неофитов из Бесстрашия одиннадцать, вас девять, - продолжает Эрик, - Четырех неофитов отсеют в конце первой ступени. Остальных после заключительного испытания.

Это значит, что даже если мы пройдём все ступени инициации, шесть неофитов не станут членами фракции.

Я не свожу глаз с Эрика. Мои шансы как самого маленького неофита, как единственного переходника из Дружелюбия явно невелики.

- Что мы будем делать, если нас отсеют?, - спрашивает Питер.

- Покинете лагерь Бесстрашия, - равнодушно отвечает лидер, - и станете изгоями.

Я вспоминаю бесфракционника с серыми зубами, который выхватил пакетик яблок из моих рук. Вспоминаю его тусклый взгляд.

- Но это нечестно! - кричит Молли, - Если бы мы знали…

- Хочешь сказать, что если бы знала это до Церемонии выбора, то не выбрала бы Бесстрашие?, - рявкает Эрик, - Раз так, убирайся немедленно. Если ты действительно одна из нас, тебе должно быть всё равно, что ты можешь провалиться. А если нет, то ты жалкая трусиха, которой стоит убраться к изгоям прямо сейчас.

Эрик толкает дверь в спальню.

- Вы выбрали нас. Теперь наша очередь выбирать.

***

Я лежу в кровати и прислушиваюсь к дыханию восьми человек. Все уже переоделись в одежду, которую нам выдали в Бесстрашии. Было достаточно неловко переодеваться вместе, но скорее всего скоро мы свыкнемся.

При мысли о доме глаза начинает припекать, я моргаю, и по щеке скатывается слеза. Я не могу плакать, только не здесь. Я должна успокоиться. Всё будет хорошо. Неважно, что в следующий раз я увижу родителей только в День посещений… если они вообще придут.

Размеренное дыхание прерывается придушенным звуком, а затем горьким всхлипом. Пружины скрипят под тяжелым телом, и подушка приглушает рыдания, но не до конца. Они доносятся с соседней двухъярусной кровати. Это плачет искренний Ал, самый крупный и широкоплечий из неофитов. Его ноги всего в нескольких дюймах от моей головы. Я должна утешить его… должна хотеть утешить его, потому что меня так воспитали. Но вместо этого я испытываю отвращение. Почему он не может плакать молча, как все остальные? Здесь не место слабакам. Мы сами сделали свой выбор.

Я с трудом сглатываю. Если бы мать знала, о чем я думаю, представляю, как она бы разочаровалась.

========== Глава 5. Две птицы. ==========

Есть прелесть в твоём сопротивлении.

- Первое, чему вы сегодня научитесь - стрелять из пистолета. Второе - побеждать в схватке.

Я смотрю на оружие в своей руке, как зачарованная.

- Мы верим, что подготовка искореняет трусость, которую мы определяем как неспособность действовать вопреки страху, - продолжает Четыре, - Таким образом, ступени инициации предназначены для разносторонней подготовки. Всего их две. Первая ступень в основном физическая, вторая же больше психологическая и интеллектуальная.

- Но что… - Питер сопровождает слова зевками, - Что общего между стрельбой из пистолета и отвагой?

Четыре резко прижимает дуло ко лбу Питера и взводит курок. Питер замирает с открытым ртом, не завершив зевка.

- Проснись!, - рявкает Четыре, - У тебя в руках заряженный пистолет, идиот. Веди себя соответственно.

Инструктор опускает своё оружие, и как только непосредственная угроза миновала, лицо Питера заливается краской.

- Что касается твоего вопроса, намного меньше шансов, что вы наделаете в штаны и приметесь звать мамочку, если научитесь защищаться. Кто не будет ловить на лету, должен готовиться как минимум к синякам. И так, следите за мной.

Он поворачивается к стене с мишенями из фанеры, по одному квадрату с тремя красными кружками для каждого из нас. Он стоит, расставив ноги, держит пистолет обеими руками и стреляет. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на мишень. Пуля прошла через средний кружок.

Я поворачиваюсь к своей мишени. Родные никогда бы не одобрили стрельбу. Сказали бы, что оружие используется для насилия. Но я отгоняю эти мысли, широко расставляю ноги и осторожно обхватываю рукоять пистолета обеими руками. Пистолет тяжёлый, и отвести его от тела нелегко, но я хочу, чтобы он был как можно дальше от лица. Я нажимаю на спуск, сперва нерешительно, затем твёрже, и вся съёживаюсь. Выстрел бьёт по ушам, отдача посылает руки к носу. Я спотыкаюсь и хватаюсь рукой за стену позади, чтобы не упасть. Не знаю, куда ушла пуля, но точно не в сторону мишени. Я стреляю снова, и снова, и снова, но все пули летят мимо.

- С точки зрения статистики, - усмехается мой сосед-эрудит по имени Уилл, - ты должна была попасть в цель хотя бы раз, по чистой случайности.

- Да ну.

- По-моему, ты бросаешь вызов самой природе.

Если я не могу справиться с первым же заданием, которое нам дали, как мне вообще преодолеть первую ступень, не говоря уже о всей инициации.

Я с силой нажимаю на спуск, и на этот раз я готова к отдаче. Руки летят назад, но ноги словно врастают в землю. На краю мишени появляется пулевая дыра, и я поднимаю бровь, глядя на Уилла.

- Статистика не лжёт, - говорит он.

Я чуть улыбаюсь.

***

К перерыву на обед мои руки трясутся от напряжения, а пальцы сложно выпрямить. Кристина приглашает Ала сесть с нами. При виде него я всякий раз снова слышу рыдания и потому стараюсь лишний раз не смотреть на парня.

- Да ладно. Ты меня не помнишь?, - спрашивает Ала Кристина, сооружая сэндвич. - Мы вместе ходили на математику всего пару дней назад.

- Я спал бо́льшую часть математики, - отвечает Ал, - Это был первый урок!

- Лили, не помнишь ли ты, чтобы мы ходили на одни уроки? В смысле, без обид, но я бы, наверное, тебя не запомнила. Я всегда старалась не обращать внимание на дружелюбных. Извини, если обидела. Я привыкла говорить всё, что приходит на ум. Мама часто повторяла, что вежливость - ложь в красивой упаковке.

Я издаю короткий смешок.

- Наверное, поэтому наши фракции редко общаются.

Искренность терпеть не может Дружелюбие. Они говорят что те, кто превыше всего ценит покой, обязательно обманут, лишь бы не мутить воду.

- Можно к вам?, - спрашивает нас, только что подошедший Уилл.

- Что, не хочешь тусоваться со своими дружками-эрудитами?, - удивляется Кристина.

- Они не мои дружки. То что мы были в одной фракции, ничего не значит. К тому же Эдвард и Майра встречаются, и я не хочу быть третьим лишним.

***

Четыре привёл нас в новую комнату. На левой стене находится зелёная доска для записей мелом. Наши имена написаны на ней в алфавитном порядке.

Вдоль одной из стен висят выцветшие чёрные боксерские груши. Мы выстраиваемся за ними, и Четыре встаёт посередине, у всех на виду.

- Как я уже говорил утром, далее вам предстоит освоить борьбу. Цель - научить вас действовать, научить ваше тело отвечать на опасности и угрозы, а это потребуется, если вы намерены жить в Бесстрашии. Сегодня мы разучим технику, а завтра вы начнёте сражаться друг с другом.

Четыре называет несколько разных ударов, демонстрируя их сначала в воздухе, затем с боксёрской грушей.

Я настолько увлеклась заданием, что не заметила появления лидера, пока он не остановился прямо передо мной. От его уничтожающего взгляда у меня скручиваются все внутренности.

- У тебя мало мышц, Фермерша, - говорит он, - а значит, лучше использовать колени и локти. В них можно вложить больше силы.

Внезапно Эрик резко прижимает руку к моему животу.

Моё сердце стало биться слишком сильно, и я смотрю на лидера широко распахнутыми глазами.

- Не забывай держать живот напряжённым. Что же тебе не сиделось на своих полях? Ты же тут и недели не протянешь, - презрительным тоном говорит он, - прежде чем убрать руку и идти дальше..

Я чувствую давление ладони Эрика даже после того, как он уходит.

Но его слова не убивают во мне желание работать, а наоборот, подстрекают доказать что я достойна быть членом его фракции.

***

Когда Четыре отпускает нас на ужин, Кристина толкает меня локтем.

- Удивительно, как он не разорвал тебя пополам, - говорит она и морщит нос, - Он пугает меня до смерти и выглядит так, как будто ест младенцев на завтрак.

Эрик холоден и груб. Но я почему то не боялась его, а скорее наоборот уважала. Уже наслышанная о его заслугах, я была уверена, что лидер мог многому нас научить.

Ал, который шёл перед нами, оборачивается у Ямы и заявляет:

- Я хочу сделать татуировку.

- Какую именно?, - спрашивает Уилл.

- Не знаю. Просто хочу почувствовать, что и вправду покинул старуюфракцию.

***

Обучение на сегодня закончилось, и мы вольны делать, что захотим, до самого отбоя.

Яма кишит людьми. Кристина предлагает Алу и Уиллу встретиться в тату-студии и тащит меня на склад одежды. Через десять минут я стою перед зеркалом в чёрном платье простого кроя чуть выше колен, ткань которого приятно облегала тело.

Каждый бесстрашный получает несколько талонов в течение месяца, и это платье стоило один из них.

Купив одежду, мы с Кристиной бежим по узкой тропинке в тату-студию. Когда мы туда добираемся, Ал уже сидит в кресле, и невысокий худощавый мужчина, на котором больше чернил, чем чистой кожи, рисует на его плече паука.

Уилл и Кристина листают книги с рисунками, пихая друг друга локтями при виде особо удачных.

Изображение ястреба на одной из стен напоминает мне татуировку Тори, которая проводила у меня проверку склонностей. Под ним висит набросок птицы в полете.

- Правда, красиво?, - произносит женский голос рядом со мной.

Я оборачиваюсь и вижу саму Тори.

- Ну, привет, - улыбается она, - Лили, верно?

- Привет, Тори. Вы работаете здесь?

- Да. Кажется, ты спрыгнула первой?

Я утвердительно киваю.

- Хочешь сделать татуировку? Тебе будет скидка.

Набросок птицы приковывает мой взгляд. Сразу вспоминаю слова бесстрашной о том, что её татуировка символизирует страх, который она преодолела, что это напоминание о том, кем она была, и напоминание о том, кем она стала. Возможно, для меня тоже есть способ почтить свою прежнюю жизнь и одновременно принять новую.

- Да. Две такие птицы.

По одной для каждого члена семьи.

========== Глава 6. Первый бой. ==========

Моя мама рассказывала мне однажды,

что мы не способны выжить в одиночку,

и даже если бы могли,

то не захотели бы этого.

Сегодня начинаются бои на ринге. Один на один. Победивший получает очки необходимые для прохождения инициации.

- Я не буду драться с девчонкой!

В другом углу комнаты разгорается спор между Алом и лидером.

- Что происходит?, - интересуюсь я.

- Ты ещё не видела список распределения соперников?

- Нет, - отвечаю я Кристине, чувствуя как во мне зарождается очень нехорошее предчувствие.

- Первыми на ринг выйдут Ал… и ты.

- Что?

Не успеваю до конца осмыслить услышанное, как по всему залу раздаётся крик Эрика.

- Первый прыгун и последний, на арену!

Ал прыгнул последним? Я даже не знала об этом до этого момента.

Поднимаюсь на место боя словно на ватных ногах. В глазах Ала вижу жалость.

- Думаю ты можешь сдаться, если будет слишком больно. Я постараюсь не калечить тебя.

Понимаю, что в его словах не было плохого умысла, возможно, он даже заботился, но от них во мне закипает злость. Я чувствую себя оскорблённой.

- Я не нуждаюсь в твоей жалости. Бесстрашные не сдаются.

Слышу как хмыкает лидер после моих слов.

- Нам ещё долго ждать, голубки?

Мы держим руки у лица, чтобы защищаться, как недавно учил нас Четыре, и топчемся по кругу. Ал намного выше и шире меня. Уверенна эта схватка продлится недолго. Ал зацепляет мою ногу своей и дёргает, опрокидывая меня на землю. Я неуклюже поднимаюсь. Наношу Алу удар в челюсть. Он морщится. На другой стороне комнаты за нами внимательно наблюдают Четыре и Эрик. Несколько секунд просто стоим друг против друга, в наших движениях слишком много неуверенности. Ал поглядывает на Четыре, как будто ждёт, что наш инструктор остановит схватку, но тот стоит, скрестив руки на груди, и никак не реагирует. В нескольких футах от него лидер смотрит на часы и ещё через пару секунд нашего топтания на месте он кричит:

- Вы что, развлекаться сюда пришли, убожества?! Вздремнуть никому не надо?! Деритесь!

Ал выпрямляется, опускает руки и спрашивает:

- Но… Нам начисляются очки или как? Когда закончится схватка?

- Когда один из вас вырубит другого, - отвечает Эрик.

На этих словах, мои внутренности скрутило так, как будто их пропустили через блендер.

- Это попросту нелепо. Какой смысл избивать её? Мы в одной фракции!

Я же понимаю, что спорить с лидером бесполезно.

- Неужели ты думаешь, это так просто?, - пытаюсь шутить, выдавливая при этом из себя подобие улыбки. - Давай, вперёд. Попробуй меня ударить, копуша.

Мой соперник смотрит на меня как на психически неуравновешенную. Я снова поднимаю руки для стойки.

Верю ли я, что могу победить? Определённо нет. Для меня же проблематично просто дотянуться до этого парня. Но раз уж проигрывать, то с честью, борясь до последнего.

Ал пытается нанести удар, я прогибаюсь. Чудом у меня получается уклониться от его очередного удара, обхожу соперника и со всей силы бью его в спину. Ал кренится вперед и поворачивается. Он бросается на меня, хватая за плечо, чтобы не дать ускользнуть, и замахивается, но опять медлит.

- Да выруби меня уже!

***

Голова ужасно раскалывается.

Я еле разлепляю одно веко, второе как будто приклеили. Справа от меня сидят Уилл и Ал, Кристина сидит слева на соседней койке, прижимая к челюсти пакет со льдом.

- Что с твоим лицом?, - спрашиваю я.

Она смеётся.

- На себя посмотри!

- Что с моим лицом, я и так знаю. Я при этом присутствовала в некотором роде.

- Никак ты шутишь, Лили?, - усмехается Уилл, - Надо почаще тогда давать тебе обезболивающее. Эрик, кстати, прибавил тебя несколько баллов за упорство. А ответ на твой вопрос - я её побил. Нас вместе поставили в спарринге.

- Ты нормально себя чувствуешь, Лили?, - спрашивает Ал.

В его взгляде проскальзывает чувство вины.

- Да. Со мной всё в порядке. Не переживай. Один из нас должен был потерять сознание.

- И всё же я не хочу больше этого делать.

- И всё же тебе придётся, - отвечаю я.

И только сейчас понимаю, что не знаю, где нахожусь.

Я лежу в длинной узкой комнате с двумя рядами кроватей, между некоторыми висят занавески. С правой стороны находится пост медсестры.

Кристина смотрит на часы.

- Нам сказали, что мы можем забрать тебя, сейчас как раз время ужина.

Я киваю головой.

- Может тебя ещё немного отлежаться?, - спрашивает Ал.

- Ну уж нет.

Мы направились в столовую.

- Ты не так уж плохо выглядишь, - говорит Ал неловко улыбаясь, - В смысле, ты выглядишь хорошо. Как и всегда. То есть… ты выглядишь смелой. Бесстрашной.

Он отводит глаза и чешет затылок. Тишина становится неловкой. Очень мило с его стороны, но по его поведению кажется, что это не просто слова. Надеюсь, я ошибаюсь. Меня не может тянуть к Алу. Он слишком слаб для этого, как бы жестоко и грубо это не звучало.

Я натянуто улыбаюсь, в надежде, что это разрядит обстановку.

- Я проиграл Дрю после схватки с тобой. Я пропустил несколько ударов, упал и замер. Хотя это было не обязательно. Я решил, что поскольку один раз уже победил, то могу проиграть всем остальным и всё же не оказаться в списке последним. Зато мне больше не придётся никого бить.

- Ты действительно этого хочешь?

Он смотрит в пол.

- Я просто не могу. Возможно, это значит, что я трус.

- То, что ты не хочешь причинять другим боль, ещё не значит, что ты трус.

Если он и трус, это не потому, что он боится боли. Это потому, что он не хочет действовать.

Комментарий к Глава 6. Первый бой.

Не забываем ставить “нравится” и оставлять комментарии, если ждёте продолжения ❤

========== Глава 7. Пропасть. ==========

Оправдание.

Причина, выдуманная человеком может оправдать любое зло,

вот почему так важно не полагаться на неё.

Один из свободных вечеров решаю провести за дополнительными тренировками. Не думаю, что это запрещено.

В спортзале никого нет и это огромный плюс для меня.

Только начинаю тренироваться на груше, как за моей спиной послышался голос:

- Так, так, кто у нас тут? Фермерше мало нагрузок на тренировках? Надо обсудить это с Четыре. Видимо он недостаточно занимается вами.

Эрик.

Не могу вымолвить ни слово, и мозгов хватает лишь на то, чтобы просто молча уставиться на него.

- А ты ещё долго держишься, я был уверен, что ты согнёшься ещё в первый день.

Он с насмешкой наблюдает за мной, оперевшись на дверной косяк.

- Бесстрашные не сдаются, - стараюсь придать голосу как можно больше уверенности.

Эта фраза в последнее время стала для меня мантрой.

- Ты ещё не бесстрашная.

- Значит вы ещё не мой лидер.

Слова слетают с языка ещё до того, как я успеваю их обдумать.

“Что я творю? Он же сейчас размажет меня по стенке как букашку.”

- На ринг.

- Что?

- У тебя что, проблемы не только с мозгами, но ещё и со слухом?! Я сказал, на ринг! Живо!

Третий раз мне повторять было не нужно. Забираюсь на арену, как можно быстрее. Эрик тут же оказывается рядом со мной.

- Смирись с тем, что ты слабая, всячески избегай физического контакта для самозащиты, используй подручные средства, а в идеальном случае оружие. Но если вдруг тебе всё же придётся вступать в бой, не стой на месте. Двигайся, ты маленькая и быстрая, тебя будет не так легко поймать. И учись нападать первой.

- Нападать первой?, - переспрашиваю я, - Чем это поможет?

- Если успеешь пару раз хорошенько врезать, прежде чем противник поймет, что происходит, возможно сможешь уцелеть. А теперь нападай.

В жилах леденеет кровь от ужаса. Но отступать некуда.

Первая же попытка оказывается крахом. Вторая попытка. Третья. Но видимо вскоре лидеру надоел этот цирк. Я получаю довольно ощутимый удар по лицу и падаю.

- Слабачка.

Эрик возвышается надо мной, презрительно смотрит поджав губы. Злость и обида заполняют всё моё тело, и я извернувшись бью Эрика по голени. Но по всей видимости, большую часть боли получаю сама. Пока я лежу скривившись, лидер стоит надо мной ни капельки не шелохнувшись.

- Зачем ты бьёшь по кости, идиотка?! Я стою над тобой расставив ноги! Где мои слабые зоны?! Куда надо было бить?!

Неуверенно тычу пальцем в сторону его паха.

На лице бесстрашного появляется ухмылка.

- Я говорил об ударе под коленный сустав, но твой вариант тоже неплох.

Далее следует как минимум час моего сплошного унижения. Эрик бьёт меня, я падаю, он отчитывает, я поднимаюсь, затем снова бьёт и так по новой. Когда мне уже кажется, что на моём теле не осталось ничего целого, я просто распластываюсь на полу ринга без сил и смотрю на обшарпанный потолок с тусклой лампочкой.

Лидер видимо решив, что я всё же совсем безнадёжна, молча покидает зал.

***

- Ничего себе!

Кристина пихает меня локтем, попадает в одну из ноющих мышц, и я морщусь.

- Ой!

- Извини. Но ты только посмотри! Меня поставили против Танка.

- Против Танка?

Я нахожу имя Кристины на доске. Рядом с ним написано «Молли».

- Да, приспешника Питера, чуть более женственного с виду.

Она кивает на кучку ребят на другой стороне комнаты.

- Эти трое, - Кристина по очереди указывает на Питера, Дрю и Молли, - неразлучны едва ли не с рождения. Я их ненавижу.

- А что с ними не так?, - спрашиваю я.

- Питер - дьявол во плоти. В детстве он затевал драки с ребятами из других фракций, а когда взрослые их разнимали, плакал и выдумывал, будто это другой ребенок всё начал. И конечно, ему верили, потому что мы были искренними и, по идее, не могли лгать. Дрю - всего лишь его подручный. Сомневаюсь, что у него в черепушке есть хоть одна самостоятельная мысль. А Молли - она из тех, кто поджигает муравьев через лупу, только чтобы посмотреть, как их крючит.

Питер, Дрю и Молли украдкой поглядывают в нашу сторону, затем сближают головы и шепчутся.

- По-моему, они догадались, что мы говорили о них.

- Ну и что? Они и так знают, что я их ненавижу. В Искренности все стараются открыто проявлять свои чувства. Многие говорили мне, что я им не нравлюсь. И многие не говорили. Какая разница?

- На самом деле, я считаю, что это круто. Мне всегда не хватало этого в Дружелюбии.

- Думай, что ненависть идёт им во благо. Она напоминание, что они вовсе не божий дар человечеству.

- Молли и Кристина!, - кричит Эрик.

Кристина не слабая, но намного более хрупкая, чем Молли.

Напротив меня Четыре поддерживает проигравшего в прошлом бою Уилла за талию и выводит его из комнаты.

Уход Четыре заставляет всех встревожиться. Оставить нас с Эриком - всё равно что доверить детей няне, которая на досуге пытает людей.

Кристина первая бьёт соперницу в бок. Молли ахает и скрипит зубами, как будто готовится зарычать, а затем с размаху ударяет оппонентку в живот, сбивая её этим с ног, и прижимает к земле. Кристина извивается, но Молли тяжелая, её не сдвинуть. Молли бьёт Кристину по лицу.

Я машинально хватаю стоящего рядом со мной Ала за руку и сжимаю её, что есть сил. Мне просто нужно за что-то держаться. Кровь течёт по щеке Кристины и брызгает на землю. Я впервые в жизни молюсь, чтобы кто-то потерял сознание.

Но она его не теряет. Кристина кричит и высвобождает одну руку. Она бьёт Молли в ухо, заставляя её потерять равновесие, и выворачивается. Встаёт на колени, держась рукой за лицо. Из её носа течёт тёмная тягучая кровь и заливает пальцы. Кристина снова кричит и отползает от Молли. По её вздрагивающим плечам ясно, что она рыдает, но я с трудом что-то слышу сквозь пульсацию крови в ушах. Молли пинает Кристину в бок, отчего та растягивается на спине.

Ал высвобождает свою руку и крепко прижимает меня к себе. Я стискиваю зубы, чтобы не расплакаться.

- Хватит!, - воет Кристина, когда Молли заносит ногу, чтобы ударить ещё раз, - Я сдаюсь.

Молли улыбается, и я вздыхаю от облегчения.

Эрик идёт на середину арены, нарочито медленно, и встаёт над Кристиной, сложив руки на груди.

- Прошу прощения, что ты сказала? Ты сдаёшься?

Кристина с трудом поднимается на колени и кивает.

- Вставай, - произносит он.

Он хватает Кристину за руку, рывком поднимает с пола и тащит к двери.

- За мной!, - приказывает он остальным.

И вот мы все стоим у перил. В Яме почти никого нет, сейчас середина дня, хотя кажется, что наступила нескончаемая ночь.

Лидер толкает Кристину к перилам.

- Перелезай.

- Что?

- Перелезай через перила, - повторяет Эрик, медленно произнося каждое слово, - Если сможешь провисеть над пропастью пять минут, я прощу твою трусость. Если не сможешь, отправишься к изгоям.

Перила узкие и металлические. А ещё холодные и скользкие от водяных брызг. Даже если Кристине хватит смелости провисеть на них пять минут, она может просто не удержаться.

- Хорошо.

Девушка достаточно высокая, чтобы перекинуть ногу через перила. Её ступня трясется. Она опускает носок на уступ и перекидывает вторую ногу. Глядя на нас, она вытирает ладони о брюки и хватается за перила так крепко, что костяшки её пальцев белеют. Затем она убирает одну ногу с уступа. И вторую. Я вижу между прутьями ограждения её лицо, полное решимости, со сжатыми губами. Рядом со мной Ал засекает время. Первые полторы минуты у Кристины всё хорошо. Она крепко держится за перила, и её руки не дрожат. Но затем волна разбивается о стену и белые брызги окатывают спину Кристины. Она ударяется лицом об ограждение и вопит. Её ладони соскальзывают, и теперь она держится одними кончиками пальцев. Она пытается ухватиться получше, но у неё мокрые руки.

Насколько мне известно, Кристина не плакала с тех пор, как мы здесь оказались, но сейчас её лицо морщится, и она всхлипывает так громко, что заглушает рёв реки. Ещё одна волна разбивается о стену, и брызги покрывают её тело. Одна из капель попадает мне на щёку. Её руки снова скользят, и на этот раз одна из них отрывается от перил, так что она висит на кончиках четырех пальцев.

- Давай, Кристина!, - кричит громко Ал.

- Давай держись. Ты можешь. Держись за перила, - подключаюсь я.

Кристина взмахивает рукой, нащупывая перила. Я гляжу на часы Ала. Прошло четыре минуты.

- Давай, Кристина, - говорю я, - Осталась минута.

Эрик лишь окидывает всех нас равнодушным взглядом.

Очередная волна разбивается о спину Кристины, обе её руки соскальзывают с перил, и она вопит. Я тоже издаю вопль. Но Кристина не падает. Она хватается за прутья ограждения. Её пальцы скользят вниз по металлу, пока голова не исчезает из виду. Остаются лишь пальцы.

На часах Ала горит 5.00.

- Пять минут прошло, - он почти выплёвывает эти слова в Эрика.

Эрик смотрит на свои часы. Неторопливо, наклоняя запястье, а у меня тем временем скручивает живот и не хватает воздуха.

- Хорошо. Можешь подниматься, Кристина.

Ал перегибается через перила, и ему хватает роста, чтобы дотянуться до запястья девушки. Он тянет её наверх, и я подхватываю Кристину под мышку, когда она оказывается достаточно высоко. Мы перетаскиваем её через ограждение.

========== Глава 8. Мишень. ==========

Моя мама говорит, что умение забыть о себе - это искусство.

Я просыпаюсь от того, что Кристина трясет меня за плечо одной рукой и похлопывает по щеке другой.

- Просыпайся, - говорит она. - Подъём.

Я собираюсь что-то сказать, но получается лишь застонать. Сегодня мы отправляемся на экскурсию к ограде, чтобы узнать об обязанностях бесстрашных.

На часах восемь. В четверть девятого мы должны уже быть у рельсов.

- Я сбегаю раздобуду что-нибудь на завтрак.

Когда Кристина возвращается, держа в каждой руке по маффину, я сижу на краю кровати и завязываю шнурки на ботинках.

Мы быстро идём к Яме. Поднимаемся из неё и бежим к выходу, подбегая к самому поезду. Он оглушительно гудит.

Эрик стоит, так близко к рельсам, что еще дюйм, и поезд кажется отрезал бы ему нос. Он отходит в сторону, чтобы пропустить нескольких ребят вперёд, затем хватается за ручку на стенке вагона и ловко подтягивается.

Через минут пятнадцать после того, как мы все оказались в вагонах, тормоза начинают визжать, а поезд замедлять ход.

Мы все по очереди выпрыгиваем и оказываемся на траве. Перед нами ограда из сетки с колючей проволокой наверху. Я подхожу ближе и замечаю, что она тянется дальше, чем видит глаз, перпендикулярно горизонту. За оградой небольшая рощица, в основном из мёртвых деревьев. По ту сторону ограды расхаживают сторожа из Бесстрашия с ружьями.

- За мной, - произносит Эрик.

Он ведёт нас к широким воротам, выходящим на потрескавшуюся дорогу к городу.

- Если вы не попадёте в пятерку лучших по результатам инициации, вероятно, вы окажетесь здесь, - говорит Эрик, - Возможно получите возможность патрулировать за пределами ферм Дружелюбия, но…

- Зачем патрулировать?, - спрашивает Уилл.

- Если так и не научитесь нормально драться, сами узнаете это, оказавшись здесь. В большинстве случаев те, кто сторожит ограду в юности, сторожат её и дальше.

- По крайней мере, нам не придётся водить автобусы или прибираться за другими, как бесфракционникам, - шепчет Кристина мне на ухо.

- А вы какого ранга достигли?, - спрашивает Питер Эрика.

Я думала, что лидер промолчит, но он спокойно и с обычным презрением отвечает:

- Первого.

Ну разумеется.

Несколько сторожей тянут створки ворот, в два раза выше и в несколько раз шире себя, чтобы пропустить грузовик с открытым кузовом, внутри которого сидят несколько дружелюбных.

- Лили?

Я дёргаю головой при звуке своего имени и вижу, Роберта, своего знакомого с бывшей фракции. После мгновенного замешательства он покидает машину и идёт ко мне, заключая в свои объятия. Я застываю, не зная, как себя вести, ведь только дружелюбные обнимают друг друга при встрече.

Но улыбка парня тает, когда он смотрит на меня более пристально.

- Лили, что случилось? Что у тебя с лицом?

- Ничего. Просто тренировка.

Роберт с грустью смотрит на меня.

- Знаешь, ты можешь вернуться домой. Уверен, Джоанна примет тебя обратно.

- С чего ты взял, что я хочу домой? Думаешь, я не справлюсь?

- Дело не в этом. Не в том, что не справишься, а в том, что не стоит.

- Я выбрала Бесстрашие и не жалею об этом.

Я смотрю Роберту за плечо. Похоже, сторожа закончили проверять грузовик.

У девушки в кузове банджо на коленях. Я узнаю в ней Сьюзан, свою соседку. Бывшую соседку. Заметив меня, она радостно машет и начинает бренчать на своём музыкальном инструменте. Роберт идёт обратно в машину.

Грузовик трогается с места, увозя от нас звуки банджо и переливчатый голос девушки.

***

Сегодня мне пришлось драться. Меня поставили с Майрой. Я хорошенько ей врезала в первые же две минуты. Она упала, у неё закружилась голова, и она так и не смогла подняться.

Когда я вхожу в тренировочный зал после обеда, в конце комнаты стоит большая мишень, а рядом с дверью заваленный ножами стол.

Будем учиться метать ножи. По крайней мере, это должно быть не больно.

- Завтра последний день первой ступени, - объявляет лидер, стоявший посреди комнаты, - А сегодня вы научитесь целиться. Возьмите по три ножа. Смотрите внимательно, когда Четыре будет демонстрировать правильную технику броска.

Мы поспешно разбираем кинжалы.

- Он сегодня в плохом настроении, - бормочет Кристина.

- А что, бывает в хорошем?, - шепчет рядом стоящий Уилл.

Я наблюдаю за рукой Четыре, бросающего нож. Во время следующего броска я слежу за его позой. Он попадает в мишень каждый раз и выдыхает, отпуская нож.

- В ряд!, - командует Эрик.

«Спешка не поможет», - думаю я.

Я должна считать это умственным, а не физическим упражнением. Поэтому первые несколько минут я тренируюсь без ножа, ищу нужную позу, разучиваю нужное движение руки.

Эрик расхаживал за нашими спинами, иногда говоря что-нибудь про нашу ущербность. К удивлению, мою стратегию он никак комментировать не стал.

- Похоже, кого-то слишком часто били по голове!, - выкрикивает Питер, стоящий от меня через несколько человек, - Эй, Фермерша! Забыла, как выглядит нож?

Не обращая на него внимания, я снова тренируюсь, уже с ножом в руке, но не отпуская его. Я отрешаюсь от колкостей Питера и не проходящего чувства, будто Эрик следит за каждым моим действием и бросаю нож. Он врезается в доску. Я первая, кто попал в цель.

При следующем промахе Питера я ухмыляюсь и не могу сдержаться от колкостей.

- Эй, Питер. Забыл, как выглядит мишень?

Через час Ал - единственный неофит, который еще не поразил мишень. Его ножи с лязгом падают на пол или отскакивают от стены. Пока остальные ходят за ножами к доске, он ползает по полу в поисках своих.

Когда он снова промахивается, Эрик подходит к нему и рявкает:

- Как можно так тормозить, придурок? Тебе нужны очки? Подвинуть мишень ближе?

Ал заливается краской и бросает очередной нож. Снова промах.

- Что это было, неофит?, - тихо спрашивает Эрик, наклоняясь к Алу.

Дело плохо.

- Он… он выскользнул.

- Что ж, думаю, тебе следует за ним сходить, - произносит Эрик.

Все перестали метать ножи.

- Я разрешил остановиться?

Ножи снова летят в мишень. Все мы уже видели Эрика разъярённым, но сегодня другое дело. Глаза у него почти бешеные.

- Сходить за ним?, - удивлённо спрашивает Ал, - Но ведь остальные бросают ножи.

- И что?

- И я не хочу, чтобы в меня попали.

- Думаю, можно положиться на то, что твои друзья-неофиты целятся лучше, чем ты. Иди за ножом.

- Нет, - произносит неуверенно парень.

- Нет? Ты боишься, неофит?

- Д… Да.

Это было величайшей ошибкой, показать лидеру Бесстрашия свой страх.

- Прекратить!, - кричит Эрик. - Отошли все!

Эрик смотрит на Ала.

- Все, кроме тебя.

Я иду к стене следом за другими неофитами.

- Встань перед мишенью, - приказывает Эрик.

Большие руки Ала дрожат.

- Эй, Четыре. Продемонстрируй-ка чему я тебя учил.

Наш инструктор почёсывает бровь кончиком ножа и подходит к лидеру.

До меня доходили слухи, что инструктором потока Четыре был Эрик. Выходит это правда.

- Будешь стоять там, пока он кидает ножи.

Я перевожу взгляд с широко распахнутых тёмных глаз Ала на его дрожащие руки, а затем на Четыре. Ужас закипает у меня в груди и вылетает вместе со словами:

- Не делайте этого!

Наш инструктор бросает на меня тяжёлый взгляд, словно желая обратить в камень. И я знаю почему. Глупо идти против Эрика.

- Любой может стоять перед мишенью. Это ничего не докажет.

- Значит, тебе будет несложно занять его место, Фермерша.

Меньше всего мне хочется стоять перед мишенью, но я не могу пойти на попятный. Я не оставила себе выбора. Я пробираюсь сквозь толпу неофитов, и кто-то толкает меня в плечо.

- Плакало твоё хорошенькое личико, - шипит Питер.

Я восстанавливаю равновесие и иду к Алу. Я пытаюсь ободрительно ему улыбнуться, но не особо выходит. Останавливаюсь перед доской. Моя голова даже не достаёт до середины мишени. Я смотрю на ножи Четыре: один в правой руке, два в левой. В горле пересохло. Я пытаюсь сглотнуть и смотрю на нашего инструктора.

“Он всегда предельно собран. Он не заденет меня. Всё будет хорошо.”

Четыре, не сводя с меня глаз, поднимает руку, отводит локоть назад и кидает нож. Вспышка в воздухе и затем стук. Нож вонзается в доску, в полуфуте от моей щеки.

- Сдаёшься, Фермерша?, - спрашивает Эрик.

Я вспоминаю широко распахнутые глаза Ала, его тихие всхлипы по ночам и качаю головой.

- Бесстрашные не сдаются.

- Тогда открой глаза.

Я смотрю на инструктора, прижимая руки к бокам, чтобы никто не заметил их дрожи. Четыре перебрасывает нож из левой руки в правую. Перевожу взгляд на лидера, когда второй нож вонзается в мишень надо мной. Этот нож ближе, чем предыдущий. Я чувствую, как он вибрирует у меня над головой.

- Далековато, Четыре, - говорит Эрик, ухмыляясь - Ты можешь ближе.

- Хочешь ей причёску подправить?

- Если только сверху чуть-чуть.

Я задерживаю дыхание, пока инструктор поворачивает последний нож в ладони. Он отводит руку назад и отпускает своё оружие в полёт. Нож летит прямо на меня, крутясь: лезвие - рукоятка. Моё тело застывает. На этот раз, когда нож вонзается в доску, моё ухо пронзает боль и кровь щекочет кожу. Он порезал его. И, судя по его взгляду, нарочно.

- Я хотел бы остаться и посмотреть, все ли вы такие отчаянные, как она, - ровным голосом произносит Эрик, - но на сегодня, пожалуй, достаточно. Фермерше десять дополнительных очков.

Хоть какой-то плюс во всём этом.

========== Глава 9. Последний бой. ==========

Люди не могут быть всегда только хорошими,

рано или поздно плохие вещи возвращаются,

и всё начинается сначала.

Я заворачиваюсь в полотенце и выхожу из ванной. Надеюсь, в спальне никого нет, чтобы увидеть, меня в одном полотенце. Я умудрилась как-то порвать свои штаны, когда снимала их перед душем.

Я открываю дверь спальни, и у меня ёкает под ложечкой. Питер, Молли и Дрю стоят в дальнем углу и смеются. Когда я вхожу, они поднимают глаза и начинают хихикать.

Я иду к нашей с Кристиной двухъярусной кровати, делая вид, что в комнате никого нет и роюсь в ящике под кроватью в поисках платья. Найдя его, скорее встаю, придерживая полотенце одной рукой и сжимая одежду другой. Вдруг я замечаю за своей спиной Питера. Пытаюсь проскользнуть мимо него, но парень упирается рукой в кровать Кристины, преграждая мне этим путь.

- Вот уж не думал, что ты такая тощая, Фермерша.

- Отстань.

Его взгляд путешествует вниз по моему телу, но не жадно, как мужчина смотрит на женщину, а жестоко, изучая каждый недостаток. Кровь стучит в моих ушах, когда остальные подвигаются ближе, собираясь у Питера за спиной.

- Вы только посмотрите на неё, - Молли скрещивает руки на груди и ухмыляется, - Да она совсем ребёнок.

- Ой, ну не знаю, - возражает Дрю, - Может, она что-нибудь прячет под этим полотенцем? Давайте посмотрим!

Я ныряю под руку Питера и бросаюсь к двери. По дороге кто-то из них всё же успевает потянуть за полотенце. Чувствую, как холодный воздух обдувает моё обнажённое тело. Поднимается смех, и я бегу со всех ног, прижимая платье к телу, чтобы хоть как-то прикрыться. Я мчусь по коридору в ванную и прислоняюсь к двери, тяжело дыша. Рыдания рвутся изо рта, и я хлопаю ладонью по губам, чтобы сдержаться.

Одевшись и успокоившись, чувствую жаркую злость. Я хочу отомстить им.

Я не могу драться в платье, поэтому беру в Яме новую одежду, прежде чем отправиться в тренировочный зал на свой последний бой.

Надеюсь с Питером.

***

- Слушай, где тебя носило этим утром?, - спрашивает Кристина, когда я вхожу в спортзал.

Я щурюсь, глядя на классную доску в конце комнаты. Место рядом с моим именем пусто. Мне пока не назначили противника.

- Задержалась, - отвечаю я, не имея никакого желания делиться столь неприятными подробностями.

Четыре стоит перед доской и пишет имя рядом с моим.

«Ну пожалуйста, пусть это будет Питер, пожалуйста, пожалуйста…»

- Всё в порядке, Лили? Выглядишь немного… - начинает Ал.

- Немного что?, - слишком резко прерываю я.

Четыре отходит от доски. Рядом с моим именем стоит имя Молли.

“Не Питер, но тоже неплохо.”

- … взвинченной.

Моя схватка последняя в списке, а значит, придется ждать три боя, прежде чем встретиться с Молли лицом к лицу. Бой Эдварда и Питера предпоследний - прекрасно. Эдвард единственный, кто может победить Питера. Кристина будет драться с Алом, а это значит, что Ал быстро проиграет, как делал это всю неделю.

Уилл и Дрю - первая пара - стоят на арене друг против друга. Мгновение оба топчутся на месте, один выбрасывает руку вперед и сразу убирает, другой выкидывает ногу и промахивается. На противоположном конце комнаты Эрик стоит, прислонившись к стене, и зевает. В итоге победа за Уиллом.

Как и ожидалось, следующая схватка между Кристиной и Алом быстрая и безболезненная. Ал падает после нескольких хороших ударов в лицо и не встаёт, отчего Четыре качает головой.

Эдварду и Питеру требуется больше времени. Хотя они два лучших борца, разница между ними очевидна. Кулак Эдварда врезается в челюсть Питера, и я вспоминаю слова Уилла о том, что Эдвард учился борьбе с детства.

Я иду к арене, не глядя ни на кого и ни на что, кроме центра комнаты. Моя злость отчасти утихла, но возродить её нетрудно. Надо только вспомнить, каким холодным был воздух и каким громким смех. «Посмотрите на неё. Она совсем ребёнок».

Молли стоит напротив меня.

- Мне показалось или у тебя родинка на левой ягодице?, - ухмыляется она. - Боже, ты такая бледная, будущий изгой.

Молли направляется ко мне и вкладывает в удар весь свой вес. Когда её тело подается вперёд, я бью соперницу кулаком в живот над пупком. Прежде чем она успевает меня схватить, я проскальзываю мимо неё. Молли больше не ухмыляется. Она бросается ко мне, как будто намеревается схватить, и я отпрыгиваю в сторону. В моей голове звучит голос Эрика, который говорит, что самое мощное оружие, которое всегда в моём распоряжении - локти и коленки. Надо только найти способ их применить. Следующий удар я блокирую предплечьем. Молли скрипит зубами от досады, больше похожая на зверя, чем на человека. Она неумело пытается пнуть меня в бок, я уклоняюсь и, пока она не восстановила равновесие, направляю локоть ей в лицо. Она откидывает голову назад как раз вовремя, и мой локоть задевает только подбородок. Она бьёт меня по рёбрам, и я, шатаясь, отступаю в сторону, переводя дыхание. Я хотела ударить её по лицу, но, возможно, это не слишком умно. Несколько секунд я наблюдаю за ней. Её руки слишком высоко, они прикрывают нос и щёки, а живот и ребра голые. Наши глаза встречаются лишь на мгновение. Я бью оппонентку под пупок. Пока она ловит ртом воздух, я делаю подсечку, и Молли падает на пол. Я замахиваюсь и со всей силы бью её ногой по ребрам.

Мать и отец не одобрили бы избиения упавшего.

Плевать я хотела.

Молли сворачивается клубком, чтобы защитить бока, и я пинаю её снова, на этот раз в живот.

«Совсем ребёнок». Я бью ещё раз, в лицо. Кровь брызжет из носа и заливает лицо.

«Посмотрите на неё». Ещё удар, в грудь. Я заношу ногу для нового удара, но Четыре хватает меня за плечи и с нечеловеческой силой оттаскивает прочь. Я дышу сквозь сжатые зубы, глядя на покрытое кровью лицо соперницы.

- Ты выиграла. Довольно.

Я вытираю пот со лба. Четыре смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в которых плещется тревога.

- Тебе лучше выйти, - говорит инструктор. - Сходи проветрись.

Я хотела бы сказать, что испытываю чувство вины.

Но не скажу.

========== Глава 10. Манифест. ==========

Плохое исчезает,

но что-то заменяет ушедшее

и встаёт на его место.

День посещений.

Мы все знаем, что можем спуститься на дно Ямы, весь день вглядываться в лица, но так и не увидеть родного.

Когда я заправляю кровать, в спальню входит Эрик.

- Внимание, я хочу дать вам совет на сегодня. Если каким-то чудом ваши семьи придут навестить вас…

Он изучает наши лица.

- …в чём я лично сомневаюсь, лучше не выказывать особой привязанности. Так будет проще для вас и для них. Кроме того, у нас принято крайне серьёзно относиться к лозунгу «Фракция превыше крови». Привязанность к семье означает, что вы не вполне довольны своей фракцией, а это постыдно. Все поняли?

Последняя часть его речи - единственная, которую он произнес всерьёз: мы бесстрашные и должны поступать соответственно.

Я выскальзываю из спальни. Когда мои глаза привыкают к полумраку коридора, я вижу впереди Кристину и Уилла. Уилл смеётся, наверное, над шуткой Кристины. Я не пытаюсь их догнать. Почему-то кажется, что мешать им будет ошибкой. Ал куда-то пропал. Я не видела его в спальне, и он не идёт к Яме сейчас. Возможно, он уже там. Я провожу пальцами по волосам и убираю их в пучок. Перед самым концом коридора я останавливаюсь.

Стоит ли утруждаться искать в толпе своих родителей? Может, просто вернуться в спальню?

А потом я вижу её. Моя мать в жёлтом платье стоит одна у перил, сжимая руки у груди. Я бегу к ней. На глаза наворачиваются слёзы. Она пришла. Она пришла ко мне.

- Лили, - шепчет она и гладит меня по волосам.

«Не плачь», - приказываю я себе.

Я обнимаю её, смаргивая влагу с глаз, после чего отстраняюсь, чтобы ещё раз взглянуть на маму.

- Где папа?

- Отцу нужно было на работу.

Я опускаю глаза.

- Скажи прямо, что он не захотел прийти.

- Милая, не надо…

Недалеко от нас у перил в одиночестве стоит Эрик. Хотя он уже далеко не неофит, большинство бесстрашных встречаются в этот день со своими семьями. Но видимо его не особо любит собираться вместе.

- Это один из моих лидеров.

Я наклоняюсь ближе к матери и добавляю:

- Немного пугающий, правда?

- Красивый, - поправляет она.

Я машинально киваю. Она смеётся и убирает руку с моих плеч. Я хочу увести её от Эрика, но когда я собираюсь предложить маме отправиться в другое место, он оборачивается.

- Здравствуйте. Меня зовут Натали. Я мать Лили.

Она протягивает ему руку.

В этот момент я молилась, чтобы лидер не выдал, чего-нибудь в своём стиле. Но он лишь неловко берет её ладонь в свою и дважды встряхивает.

- Эрик.

- Мне кое-что известно об инициации Бесстрашия. Я очень переживаю за дочь.

Он внимательно смотрит на меня, а затем произносит:

- Вам не о чем волноваться.

Я против воли заливаюсь краской. Надеюсь, это незаметно. Он просто успокаивает её, потому что она моя мать, или действительно верит, что я способна пройти инициацию?

- Не буду мешать вашему воссоединению.

Мы с матерью смотрим ему вслед.

- Он всегда такой?, - спрашивает она.

- Хуже.

Вдруг невысокая, кругленькая женщина в чёрно-белой полосатой блузке касается моего плеча.

- Прошу прощения. Вы не знаете моего сына? Альберта?

- Альберта? А… вы имеете в виду Ала? Да, я его знаю.

- Вы не в курсе, где мы можем его найти?

- Извините, но нет.

- Как на самом деле твои дела, Лили? Как прошли бои? Какой у тебя ранг?, - накидывается на мена моя мама, как только искренняя пропала с поля нашего зрения.

- Ранг? Ты знаешь, что я дерусь?

- Механизм инициации Бесстрашия вовсе не тайна за семью печатями.

- Я почти в конце списка, мама, - медленно говорю я.

Она качает головой.

- Я так и думала.

Эти слова больно впиваются в самое сердце.

- Мне пора. Ты будешь лучше выглядеть, если мы не проявим особой привязанности.

- Плевать мне, как я выгляжу.

- Напрасно, - возражает она и уходит, оставляя меня там одну.

***

Я возвращаюсь в спальню, пока остальные проводят время с семьями, и вижу Ала. Он сидит на своей кровати и смотрит на пустое место на стене, где прежде висела доска. Четыре снял её вчера, чтобы рассчитать наши ранги первой ступени.

- Вот ты где!, - восклицаю я, - Родители тебя искали. Нашли?

Он качает головой.

- Не хотел их видеть?

- Не хотел, чтобы они спрашивали, как у меня дела. Пришлось бы ответить, а они почувствовали бы ложь. Я проиграл все схватки, кроме первой с тобой. Я плохо справляюсь.

- Но ты проиграл их намеренно. Вот и сказал бы им об этом.

- Родители всегда хотели, чтобы я оказался здесь. Они всегда восхищались бесстрашными и не поняли бы моих объяснений.

- Так вот почему ты выбрал эту фракцию? Из-за родителей?

Ал молча кивает.

- А что показала проверка склонностей?

- Дружелюбие.

Если честно, я не удивлена.

- Возможно, после инициации станет легче.

- К сожалению, я могу оказаться последним в списке, - отвечает Ал.

Некоторое время мы просто сидим рядом. Лучше быть здесь в тишине, чем в Яме, наблюдая, как все смеются со своими семьями.

Отец говорил, что иногда лучший способ кому-то помочь - просто быть рядом. Приятно совершать поступки, которыми он мог бы гордиться, как будто это искупает все мои поступки, которыми он гордиться не мог бы.

- Знаешь, рядом с тобой я становлюсь храбрее, - говорит Ал, - Словно действительно могу здесь прижиться, как ты.

Я собираюсь ответить, но тут он обнимает меня за плечи. Внезапно я замираю, мои щеки вспыхивают. Я надеялась, что неправильно поняла чувства Ала. Но я не ошиблась. Я не склоняюсь к нему. Напротив, подаюсь вперёд, так что его рука падает. Затем я стискиваю руки на коленях.

- Лили, я…

Его голос напряжен. Я смотрю на него. Его лицо такое же красное, как и моё.

- Гм… извини. Я не пытался… Извини.

Я заставляю себя улыбнуться.

- За что извинить?

Мой голос звучит достаточно небрежно. Я смахиваю с джинсов несуществующие соринки и встаю.

- Мне пора. Увидимся позже.

Ал кивает и не смотрит на меня. Я стараюсь не слишком торопиться. Когда дверь спальни закрывается за мной, я прикладываю ладонь ко лбу и слегка усмехаюсь.

***

Единственная тема вечерних разговоров - наши окончательные ранги первой ступени, которые должны скоро объявить.

Мой ранг должен был немного повыситься, после избиения Молли, да и Эрик несколько раз присваивал мне дополнительные баллы, но всё равно может не хватить.

После ужина мы возвращаемся в спальню, и я с трудом не перехожу на бег, сознавая, что ранги ждут нас. Хочется поскорее покончить с этим.

У двери в спальню Дрю отпихивает меня в сторону, чтобы пройти. Я задеваю стену плечом, но неостанавливаюсь. При моём росте трудно что-либо разглядеть поверх голов неофитов, столпившихся в глубине комнаты, но когда я нахожу просвет, то вижу, что классная доска стоит на земле, тыльной стороной к нам, прислоненная к коленям Четыре. Инструктор держит в руке кусок мела.

- Я объясню, как определяются ранги, - произносит он, - Количество полученных баллов зависело от вашего уровня мастерства и уровня мастерства поверженного вами противника. Дополнительные очки начислялись за рост мастерства и победу над тем, кто сильнее. Я не награждаю за издевательство над слабыми. Это трусость.

Кажется, при последних словах взгляд Четыре задержался на Питере, но совсем мимолетно, так что я не уверена.

- Если у вас был высокий ранг, вы теряли очки, проигрывая противнику с низким рангом. Вторая ступень обучения весит больше, чем первая, поскольку более тесно связана с преодолением трусости. Тем не менее крайне сложно стоять высоко в конце инициации, если вы стояли низко в конце первой ступени. Завтра мы объявим имена отсеявшихся. То, что вы - переходники, а неофиты из бесстрашия нет, не будет принято во внимание. Возможно, четверо из вас станут бесфракционниками и ни один из них. Или четверо из них станут бесфракционниками и ни один из вас. Или любой промежуточный вариант. Тем не менее вот ваши ранги.

Он вешает доску на крюк и отступает в сторону, чтобы мы увидели ранги:

1. Эдвард

2. Питер

3. Уилл

4. Кристина

5. Молли

6. Лили

Я перевожу взгляд ниже.

7. Дрю

8. Ал

9. Майра

Ал не самый последний, но, если неофиты из Бесстрашия не провалят свою версию первой ступени, он – бесфракционник.

- Что?!, - рявкает Молли, тыча пальцем в Кристину, - Я победила её! Я победила её за считанные минуты, и она стоит выше меня?!

Кристина скрещивает руки на груди и самодовольно улыбается.

- Если ты намерена обеспечить себе высокие позиции, советую не заводить привычку проигрывать противникам с низким рангом.

Голос ниоткуда взявшегося Эрика прорезает шепотки неофитов. Он проходит мимо, не глядя ни на кого.

Слова лидера уязвляют меня, напоминая, что я - тот самый противник с низким рангом. Очевидно, Молли тоже об этом вспоминает.

- Ты.

Она, щурясь, пристально глядит на меня.

- Ты за это ответишь.

Я думала, она бросится на меня или ударит, но она только поворачивается и вылетает из спальни, что хуже. Если бы она взорвалась, её ярость иссякла бы быстро. Уход означает, что она намерена обдумать план мести. Уход означает, что я должна быть начеку.

Уилл и Кристина «дают пять» друг другу, после чего парень хлопает меня по спине ладонью.

- Вы только посмотрите! Номер шесть, - усмехается он, - Надо отметить.

- Ну так идём, - радостно отвечаю я.

Кристина хватает за руки меня и Ала.

- Идём, Ал. Ты же не знаешь, как справились рождённые в Бесстрашии.

- Я лучше лягу, - бормочет он, выдергивая руку.

***

Той ночью мне не удаётся заснуть. Раньше мне казалось, что в спальне очень шумно от чужого дыхания, но сейчас в ней слишком тихо. Слышу на другой стороне комнаты возню и отрываю голову от подушки. Раздается шарканье, затем скрип ботинков. Тяжелый удар. А затем вой, от которого кровь стынет в жилах. Я откидываю одеяло и спускаю на каменный пол босые ноги. Я все еще вижу недостаточно хорошо, чтобы найти источник звука, но в нескольких кроватях от меня на полу лежит тёмная груда.

Новый вопль пронзает мои уши.

Вспыхивает свет.

Эдвард лежит на полу рядом со своей кроватью и держится за лицо. Вокруг его головы лужа крови, а между скрюченными пальцами торчит серебряная рукоятка ножа. Я узнаю нож для масла из столовой. Лезвие воткнуто в глаз Эдварда. Майра стоит в его ногах и рыдает.

Я опускаюсь у его головы, встав коленями в лужу крови, и кладу ладони ему на плечи.

- Не двигайся, - говорю я.

Эдвард снова дёргается, и я повторяю громче и строже:

- Не двигайся. Дыши.

- Мой глаз!, - вопит он.

Я чувствую гадкий запах. Кого-то стошнило.

- Вытащи его!, - кричит он, - Вытащи его, вытащи из меня, вытащи его!

Я должна подавить свою истерику, если хочу помочь ему.

- Нет. Надо подождать доктора. Слышишь? Пусть доктор его вытащит. А пока просто дыши.

- Мне больно, - всхлипывает он.

- Всё будет хорошо.

Я стараюсь говорить твёрдо, как будто это не пустые слова. Но это ни так.

Приходит медсестра, она велит мне отойти, и я подчиняюсь. Мои руки и колени сплошь в крови. Оглянувшись, я вижу, что не хватает двоих.

Дрю.

И Питера.

***

После того как Эдварда забирают, я иду в ванную комнату, прихватив с собой смену одежды, и мою руки. Кристина идёт со мной и стоит у двери, но ничего не говорит, чему я рада.

Я долго и тщательно тру руки, чтобы вычистить кровь. Переодеваюсь в брюки, которые принесла, и выбрасываю испачканные в корзину. Беру столько бумажных полотенец, сколько могу унести. Кто-то должен прибраться в спальне, а мне вряд ли удастся заснуть.

Когда я тянусь к дверной ручке, Кристина произносит:

- Мы ведь знаем, кто это сделал?

- Думаю да.

- Мы должны об этом рассказать?

- Не знаю. У нас нет никаких доказательств.

Кристина больше не произнесла ни слова.

Через полчаса я стою на коленях на полу нашей спальни и вытираю кровь Эдварда. Кристина выбрасывает грязные бумажные полотенца и подаёт мне новые.

Майра отправилась за Эдвардом в больницу.

В ту ночь никто особо не спит.

***

- Наверное, это прозвучит странно, - говорит Уилл, - но лучше бы у нас не было сегодня выходного.

Я киваю. Я знаю, что он имеет в виду. Занятие отвлекло бы нас.

Я редко остаюсь с Уиллом наедине, но Кристина и Ал дремлют в спальне, а никто из нас не хочет находиться в ней дольше, чем нужно. Я тщательно вымыла руки после того, как вытерла кровь Эдварда, но все равно ощущаю её на своих ладонях.

- Можно навестить его, - предлагает Уилл, пока мы бродим по коридору, - Но что мы скажем? «Я не очень хорошо тебя знал, но сожалею, что тебе выкололи глаз»?

Не смешно. Я понимаю это сразу, но смешок все равно поднимается в горле.

- Извини, - говорю я, - Просто это так нелепо.

- Ты когда-нибудь читала манифесты фракций?, - спрашивает Уилл.

Манифесты фракций были написаны сразу же после их образования. В школе о них упоминали, но я их не читала.

- Нет.

Я думала задать ему встречный вопрос, а потом вспоминаю, что Уилл рассказывал, как один раз запомнил карту города ради развлечения.

Конечно он читал.

- Вот одна из строк, которые я запомнил из манифеста Бесстрашия: «Мы верим в будничные проявления мужества, в отвагу, которая заставляет одного человека вставать на защиту другого»., - говорит Уилл и вздыхает, - Пойдем в столовую.

- Пойдём.

По дороге я мысленно повторяю процитированную Уиллом строчку, чтобы не забыть её.

«Я верю в будничные проявления мужества, в отвагу, которая заставляет одного человека вставать на защиту другого».

========== Глава 11. Небоскрёб. ==========

Иногда люди хотят быть счастливы,

даже если не по-настоящему.

Позже, когда я возвращаюсь в спальню, постельное белье Эдварда убрано, а ящики выдвинуты и пусты. Кровать Майры на другой стороне комнаты выглядит так же.

Я спрашиваю Кристину, куда они подевались, и она отвечает:

- Ушли.

- И Майра?

- Она сказала, что не хочет оставаться здесь без него. Её в любом случае должны были отсеять.

- По крайней мере, они не отсеяли Ала.

Ал должен был покинуть фракцию, но уход Эдварда спас его. Бесстрашные решили допустить его к следующей ступени.

Я смотрю на классную доску. Кто-то зачеркнул имена Эдварда и Майры и переправил номера рядом с именами остальных. Теперь Питер первый.

Я пятая.

Перед началом первой ступени нас было девять. Теперь осталось семь.

***

Я сижу в незнакомом коридоре. Я пришла сюда, потому что хотела убраться подальше от спальни. Возможно, если принести сюда постель, мне больше не придется возвращаться в неё. Или у меня разыгралось воображение, или там действительно до сих пор пахнет кровью, несмотря на то что я терла пол, пока не покраснели руки.

- Лили?

Я так была погружена в свои мысли, что не заметила как передо мной остановилась Софи.

- Всё в порядке?, - спрашивает она.

- У меня была трудная ночь.

- Да, я слышала о том инциденте. Не хочешь выбраться отсюда?

- Что? Куда вы идёте?

- На скромный ритуал инициации. Идём. Надо поторопиться.

Я рывком поднимаюсь и бегу рядом с Софи.

- Обычно разрешают приходить только тем неофитам, у кого есть старшие братья и сестры среди бесстрашных. Но тебя могут не заметить. Просто веди себя непринужденно.

- Что именно мы делаем?

- Кое-что опасное.

Свинцовая тяжесть в груди сменяется возбуждением. Догнав неофитов из Бесстрашия, мы замедляем шаг.

- А эта что здесь делает?

- Она только что видела, как парню выкололи глаз, Гэб, - отвечает Софи, - Полегче с ней, ладно?

Парень пожимает плечами и отворачивается. Больше никто ничего не говорит, хотя я ловлю на себе несколько изучающих косых взглядов.

Мы снова заворачиваем за угол, и в конце следующего коридора стоит группа членов фракции.

Я держусь за Софи.

- Чёрная лестница, - почти бормочет девушка, - Обычно она заперта.

Я киваю, хотя она меня не видит, и поднимаюсь по лестнице. Когда ступени заканчиваются, появляется открытая дверь, сквозь которую падает дневной свет. Мы выходим из-под земли в нескольких сотнях ярдов от стеклянного здания над Ямой, недалеко от железнодорожных рельсов. Я слышу гудок поезда. Мы единой группой бежим рядом с вагоном, и члены фракции и неофиты наравне забираются волнами в вагон. Люди сзади напирают и я не могу позволить себе ошибиться; я бросаюсь в сторону, цепляюсь за ручку на стенке вагона и подтягиваюсь внутрь. Софи хватает меня за плечо, чтобы поддержать.

- Куда мы едем?

Девушка пожимает плечами.

- Адам мне не сказал.

- Адам?

- Мой старший брат.

Софи указывает через вагон на парня, который сидит в дверном проеме, свесив ноги.

- Вы не должны знать. Это испортит сюрприз!, - кричит бесстрашная, которая стояла слева от меня, - Меня зовут Шона.

- Меня…

- Я знаю, кто ты, - перебивает она, - Ты из Дружелюбия. Эрик говорил о тебе.

Надеюсь, краска на моих щеках незаметна.

- Да? И что он сказал?

- Сказал, что ты была дружелюбной. А почему ты спрашиваешь?

- Если мой лидер говорит обо мне, - как можно тверже отвечаю я, - хотелось бы знать, что именно. Кстати, он здесь будет?

- Нет. Он больше здесь не бывает. Наверное, ему неинтересно. Его трудно напугать.

- Ты хорошо его знаешь?, - спрашиваю я.

- Мы вместе были неофитами. Я плохо дралась, и он учил меня по ночам, когда все засыпали.

Она поднимается и встаёт за членами фракции, сидящими в дверях.

- Пора!, - кричит Шона.

Поезд не замедляет ход, но она всё равно выпрыгивает из вагона. Остальные члены фракции следуют за ней. Мы с Софи выпрыгиваем вместе. Подняв глаза, я понимаю, куда мы направляемся: в небоскрёб Джона Хэнкока - самое высокое здание города.

Когда двери лифтов небоскрёба распахиваются, мы грузимся внутрь: члены фракции в один лифт, неофиты в другой.

Внутри бритая наголо девушка наступает мне на ногу и не извиняется. Морщась, я подумываю пнуть негодяйку по голени.

- Какой этаж?,- спрашивает это неприятная особа.

- Сотый, - отвечаю я.

- Ты то откуда знаешь?

- Линн, успокойся, - говорит Софи.

- Мы в стоэтажном заброшенном здании с бесстрашными, - рявкаю я, - Какой ещё этаж нам может быть нужен?!

Она не отвечает. Просто вдавливает нужную кнопку.

Лифт несётся наверх так быстро, что у меня сосёт под ложечкой и закладывает уши. Я хватаюсь за поручень у стенки. Наконец лифт замирает на сотом этаже.

- Интересно, как мы выберемся на крышу… - Софи умолкает.

В потолке сотого этажа зияющая дыра. Адам прислоняет к её краю алюминиевую лестницу и начинает взбираться. Лестница скрипит и шатается у него под ногами, но он спокойно поднимается, насвистывая. Выбравшись на крышу, он поворачивается и придерживает лестницу для следующего.

Я на мгновение задумываюсь, не ждёт ли нас верная смерть под маской игры.

Я поднимаюсь по лестнице после Софи. Прикусив губу, я добираюсь до верха и встаю на крыше небоскрёба Джона Хэнкока.

К одному из столбов на крыше башни приделан стальной трос толщиной с моё запястье. На земле лежит груда черных перевязей из грубой ткани, достаточно больших, чтобы вместить человека. Адам хватает одну из них и закрепляет на шкиве, который свисает со стального кабеля, который тянется поверх группы зданий. И не видно, где он заканчивается.

Зато становится ясно, что мы собираемся скользить в чёрной перевязи вниз по стальному тросу с высоты тысяча футов.

- О боже, - произносит Софи.

Шона первой забирается в перевязь. Адам закрепляет ремнём её плечи, поясницу и верх бёдер. Он подтягивает её к краю здания и начинает обратный отсчёт от пяти. Шона показывает большой палец и парень толкает её вперед. Линн ахает, когда девушка под крутым углом несётся к земле, головой вперёд. Я протискиваюсь поближе, чтобы лучше видеть. Насколько можно судить, пока Шона не исчезает вдали, превращаясь в черную точку, она надежно закреплена.

Члены фракции гикают, потрясают кулаками и выстраиваются в очередь, порой отпихивая друг друга, чтобы занять лучшее место. Почему-то я оказываюсь первым неофитом в очереди, сразу перед Софи. Между мной и скоростным спуском всего семь человек. Я испытываю странную смесь ужаса и нетерпения.

Похоже, члены фракции совсем не боятся. Они ведут себя, как будто проделывали это уже тысячи раз, и, возможно, так и есть. Но, оглядываясь через плечо, я вижу, что большинство неофитов бледны или встревожены. Что же происходит между инициацией и вступлением во фракцию, если в людях происходят такие изменения?

Передо мной три человека. Два человека. Один человек.

Моя очередь.

Я дрожу, пока Адам подвешивает мою перевязь на трос.

- Не волнуйся, - шепчет парень мне на ухо.

Он берёт мою руку и помогает залезть в перевязь, лицом вниз. Ремень обнимает мою поясницу, и Адам толкает меня вперед, к краю крыши.

- Готова, дружелюбная?, - ухмыляется парень, - Должен сказать, я впечатлён, что ты не вопишь и не рыдаешь уже сейчас.

- Я же говорила, - произносит Софи, - Она бесстрашная до мозга костей. А теперь займись уже делом.

- Осторожнее, сестрёнка, а то забуду затянуть твои ремни как следует, - парирует Адам и хлопает себя по колену, - И тогда шмяк!

- Ага, конечно. Наша мать сварит тебя заживо.

- Только если узнает.

Адам проверяет шкив, прикрепленный к стальному тросу. Если он сломается, мне не миновать мгновенной смерти.

– На старт, внимание, м…

Не договорив «марш», он отпускает перевязь, и я забываю о нем, забываю о Софи, о семье и обо всём, что может сломаться и повлечь мою смерть. Я слышу, как металл скользит по металлу, и чувствую ветер, настолько яростный, что слезы наворачиваются на глазах. Мне кажется, что я лишилась веса. В надёжном коконе ремней я раскидываю руки в стороны и представляю, что лечу. Моё сердце бьется так сильно, что больно, и я не могу кричать, не могу дышать, но зато чувствую всё, каждую мышцу, каждую кость и каждый нерв. Всё ожило и гудит в моём теле, как будто заряжено электричеством. Я - чистый адреналин.

Когда скорость падает, я провожу пальцами по волосам. Ветер завязал их узлами. Я вишу футах в двадцати над землей, но теперь эта высота кажется ничтожной. Я тянусь за спину и пытаюсь расстегнуть ремни, которые удерживают меня на месте. Пальцы дрожат, но мне все равно удается ослабить их. Толпа членов фракции стоит внизу. Они держат друг друга за руки, образуя подо мной сеть. Чтобы спуститься, я должна им довериться. Возможно это даже более отважный поступок, чем соскользнуть по канату. Я ползу вперед и падаю. Сильно ударяюсь о руки, которые и помогают мне встать.

- Ну как?, - спрашивает меня Шона.

Члены фракции в ожидании глядят на меня. Ветер поиграл с ними, как и со мной; в их глазах адреналиновая лихорадка, волосы растрёпаны.

- А когда можно будет повторить?, - спрашиваю я, и мои губы расплываются в улыбке.

Слышу радостные возгласы бесстрашных после моего ответа..

- Глядите! Вот она!

Кто-то указывает мне за плечо. Я слежу за пальцем и нахожу маленькую тёмную фигурку, которая скользит по стальному тросу. Через несколько секунд я слышу громкий вопль.

- Спорим, она заплачет?

- Сестра Адама заплачет? Да ни за что! Ей изрядно достанется за это.

- Она молотит руками!

Когда Софи наконец замирает, я вместе с членами фракции иду её встречать. Мы выстраиваемся внизу и заполняем пустое пространство руками. Шона хватает меня за локоть. Я цепляюсь за чью-то руку – не знаю, кому именно она принадлежит, здесь слишком много переплетенных рук, – и поднимаю взгляд на Шону.

- Будь уверена, мы больше не станем звать тебя дружелюбной.

Входя в столовую тем вечером, я всё ещё пахну ветром. Мгновение я стою в толпе бесстрашных и чувствую себя одной из них. Затем Шона машет мне, толпа рассыпается, и я иду к столу, где Кристина, Ал и Уилл глядят на меня, разинув рты.

- Где ты была?, - спрашивает Кристина, - Что ты с ними делала?

- Софи… ну, помнишь, которая сидела несколько раз с нами в столовой? Она покидала лагерь с членами фракции и упросила их взять меня с собой.

- Похоже, ты им понравилась, - тихо говорит Уилл.

В ответ я просто улыбаюсь.

Уилл начинает что-то рассказывать, а я время от времени киваю, как будто слушаю, но думать могу лишь о небоскрёбе Джона Хэнкока.

========== Глава 12. Захват флага. ==========

Есть у меня теория, что самоотверженность и храбрость не так уж и различны.

Едва моя голова касается подушки, как дверь спальни открывается, и в комнату врывается толпа с фонариками. Я щурюсь сквозь темноту, пытаясь разглядеть, что происходит.

- Всем подъём!, - орёт кто-то.

За его спиной сияет фонарик, подсвечивая колечко в ухе.

Эрик.

Вокруг него другие неофиты из Бесстрашия и Четыре. Я смотрю на него и забываю, что переходники уже спешно покидают кровати.

- Ты что, оглохла, Фермерша?, - рявкает лидер.

Стряхнув оцепенение, я выскальзываю из-под одеяла. Хорошо, что я сплю в одежде.

- У вас пять минут на то, чтобы встретиться с нами у рельсов. Мы отправляемся на очередную экскурсию.

Я засовываю ноги в ботинки и, морщась, бегу за Кристиной к поезду.

Мы подбегаем к рельсам. Там валяется чёрная груда, среди которой я различаю длинные стволы и скобы спусковых крючков. Рядом лежат коробки с патронами.

- Нас что, заставят стрелять посреди ночи?, - шипит Кристина мне на ухо.

Я стою хватаю первый попавшийся маркер и одну коробку, которую запихиваю в карман, а оружие перекидываю за спину.

- Разбираем маркеры!, - кричит Эрик, - Патронами сегодня вам послужат нейростимуляторы!

После этих слов раздался смешок Дрю.

- Какие то проблемы, неофит?, - явно с обманчивым спокойствием спрашивает лидер.

Но Дрю не отличался особым интеллектом.

- Это же несерьёзно.

- Нейростимуляторы абсолютно не опасны для жизни и здоровья, - как ни в чём не бывало продолжал Эрик, - но боль от них точно такая как от огнестрела.

И вдруг выстрел.

Истошный визг и Дрю валяющийся на полу сжимая при этом свою ногу.

- Кто-то ещё чем-то недоволен?

В ответ была мёртвая тишина.

- Время?, - спрашивает Эрик у Четыре.

Тот смотрит на часы.

- С минуты на минуту.

Когда все оказываются в поезде, Четыре начинает инструктаж.

- Мы разделимся на две команды, чтобы сыграть в захват флага. В каждой команде будет равное количество неофитов из Бесстрашия и переходников. Одна команда покинет поезд первой и найдет укрытие для своего флага. Затем вторая команда проделает то же самое. Это традиция нашей фракции, так что советую вам отнестись к ней серьёзно.

- Мы с Четыре будем капитанами ваших команд, - сообщает Эрик, - Сначала поделим переходников.

Я откидываю голову назад. Меня определённо выберут последней.

- Лили, - говорит наш инструктор, при этом странно поглядывая на лидера.

Вагон наполняют скрытые смешки, а мои глаза расширяются от удивления.

- Выбираешь слабаков, чтобы было кого винить в случае поражения?, - спрашивает с ухмылкой Эрик.

- Что-то вроде того. Твоя очередь.

- Питер.

- Кристина.

- Молли.

- Уилл.

- Ал.

- Дрю.

- Следующие - неофиты из Бесстрашия, - говорит Эрик.

После распределения мы сразу встаём около своих капитанов.

Поезд готовится к спуску. Я полна решимости приземлиться на ноги. Но перед самым прыжком кто-то толкает меня в плечо, и я едва не вываливаюсь из вагона. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это - Молли, Дрю или Питер. Какая разница? Прежде чем они повторяют попытку, я прыгаю. На этот раз я готова к импульсу, который придает поезд, и пробегаю несколько шагов, чтобы рассеять его, но удерживаюсь на ногах. Меня окатывает жаркая волна удовольствия, и я улыбаюсь. Это скромное достижение, но оно позволяет мне чувствовать себя бесстрашной.

Неофитка из бесстрашия касается плеча Четыре и спрашивает:

- Когда ваша команда выиграла, куда вы спрятали флаг?

- Если я тебе скажу, это будет нечестно, Марлен.

- Можем присмотреть место у карусели!, - кричит кто-то из незнакомых мне ребят.

- Ну так идёмте пока туда, - предлагает Уилл.

Никто не возражает и мы направляемся к болоту, которое когда-то давно было озером. Тишина в этой части города стоит жуткая. Трудно разглядеть, куда мы идём, поскольку перевалило за полночь и все городские огни погасли. Марлен достаёт фонарик и светит на улицу перед нами.

- Боишься темноты, Мар? - поддразнивает её неофит, предложивший идти к карусели.

- Хочешь наступить на битое стекло, Юрай, ради бога, - отрезает она и выключает фонарик.

Полоска земли вдается в болото, и из него вырастает гигантское белое колесо с десятками красных кабинок, висящих через равные промежутки.

Чёртово колесо.

Подходим к карусели. Некоторые лошадки поцарапаны и потрепаны непогодой, хвосты отломаны, седла потрескались.

Четыре достает флаг из кармана.

- Через десять минут вторая команда выберет место, - говорит он, - Советую потратить это время на разработку стратегии. Может, мы и не эрудиты, но интеллектуальная подготовка - один из важнейших аспектов вашего обучения.

Что толку в натренированном теле, если в голове полная каша?

Уилл пока берёт флаг у Четыре.

- Часть людей должна остаться здесь и охранять флаг, часть отправиться на разведку и найти укрытие другой команды, - предлагает Уилл.

Марлен забирает флаг у Уилла.

- Тебя назначили командовать, переходник?

- Нет. Но кто-то же должен.

- Возможно, нам стоит разработать оборонительную стратегию. Дождаться их и уничтожить, - предлагает Кристина.

- Так поступают только слабаки, - возражает Юрай, - Я предлагаю уйти всем, спрятав флаг как следует, чтобы его не нашли.

Все говорят одновременно, голоса становятся громче с каждой секундой. Четыре садится на край карусели, прислонившись к копыту пластмассовой лошади. Он даже выглядит почти умиротворенным, несмотря на пистолет на плече.

Чтобы я сказала, если бы могла перекричать этот птичий базар? Мы не можем действовать, пока не узнаем, где команда соперников. Они могут быть где угодно в радиусе двух миль, разве что пустое болото можно вычеркнуть. Лучший способ найти их - не спорить о том, как это сделать или сколько разведчиков послать. Лучший способ найти их - забраться как можно выше.

Я иду к чёртову колесу легкими шагами, прижимая маркер к спине, чтобы не гремел.

Когда я смотрю на это колесо с земли, у меня сжимается горло. Оно выше, чем я думала, такое высокое, что кабинок на самом верху почти не видно.

Неужели я действительно рискну жизнью ради этого? Ради победы в любимой бесстрашными игре?

Я смотрю на огромные ржавые опоры, которые удерживают колесо на месте, и с трудом различаю в темноте перекладины лестницы. Каждая ступенька шириной всего лишь с мои плечи, и перил нет, но подниматься по лестнице всё же лучше, чем карабкаться по спицам колеса. Я повисаю на нижней перекладине, затем подпрыгиваю, чтобы проверить, выдержит ли она мой вес.

- Лили.

Я оборачиваюсь. Четыре стоит за мной, перекинув маркер за спину, как и я.

- Да?

- Решил узнать, что ты надумала.

- Ищу место повыше. Не то чтобы я много думала.

Я вижу в темноте его улыбку.

- Хорошо. Я сейчас.

- Я справлюсь.

- Разумеется.

Я не слышу в его голосе иронии, но знаю, что она там есть. Должна быть.

Я лезу по лестнице, и через несколько футов он присоединяется ко мне. Он передвигается быстрее, и скоро его руки нащупывают ступени, которые покидают мои ноги.

- Скажи мне вот что, - тихо произносит он, пока мы поднимаемся, - Как по-твоему, в чём цель этого упражнения? В смысле, игры, а не подъёма.

- Научиться стратегии, командной работе…

Чем выше мы поднимаемся, тем ветер становится сильнее. Я прижимаюсь к белой опоре, чтобы не упасть, но так сложнее взбираться. Руки болят от перекладин, а ноги дрожат.

Но от высоты меня переполняет энергия; каждый орган, сосуд и мускул в моем теле поют на одной ноте.

- А скажи мне, какая связь между стратегией и отвагой?

Вопрос напоминает, что он мой инструктор, и я должна чему-то научиться.

- Она… она готовит нас к действию. Научившись стратегии, мы можем её использовать.

Только сейчас обращаю внимание на то, как парень дышит, громко и часто.

- Всё в порядке, Четыре?

Я продолжаю карабкаться, пока не достигаю платформы. Судя по затупленным концам металлических прутьев, раньше на ней были перила, но теперь их нет. Я сажусь и двигаюсь к краю, чтобы освободить место для Четыре. Не раздумывая я свешиваю ноги вниз. Инструктор, однако, садится на корточки и прижимается спиной к металлической опоре, тяжело дыша.

- Ты боишься высоты, - догадываюсь я, - Как тебе живётся в лагере Бесстрашия?

- Я не обращаю внимания на страх. Притворяюсь, будто его не существует.

Смотрю на город. Обзор заслоняет здание.

- Мы недостаточно высоко, - говорю я и смотрю вверх.

Надо мной путаница белых прутьев, несущие конструкции колеса. Если забираться осторожно, можно ставить ноги между опорами и поперечинами и оставаться в безопасности насколько это возможно.

- Я лезу дальше.

Я встаю, хватаюсь за одну из перекладин над головой и подтягиваюсь. Мои покрытые синяками бока раз за разом пронзает боль, но я не обращаю внимания.

- Бога ради, Фермерша!

- Ты не должен идти за мной. И, пожалуйста, можешь хотя бы ты меня так не называть.

- Да ладно, меня вот во время инициации Эрик называл Сухарём.

- Как мило. Он всем даёт глупые клички?

- Только любимчикам.

- Уверена ты был лучшим в своём потоке. Зачем Эрику было к тебе придираться.

- Я стал первым, как раз только потому, что он не давал мне спуску.

- Почему никто не наказал виновных?, - я всё таки задаю вопрос, что так долго меня мучил.

- Что?

- Почему никто не наказал виновных в происшествии с Эдвардом?

- А ты знаешь кто виновен?

- Все знают, - как-то уже не так уверенна произнесла я.

- Ну так просвети меня.

- Питер и Дрю. Только их двоих не было в комнате, когда поднялась паника.

- Я поймал Питера в тренировочном зале, как раз за несколько минут до происшествия. Он был со мной, Лили.

Только что весь карточный домик, что был так уверенно построен, рухнул в моей голове.

- Тогда остаётся только Дрю?

- Ты не обратила внимание на отсутствие ещё одного неофита.

- Что? О ком ты?

- Думаю сейчас без доказательств это неважно, Лили. Лучше упустить виновного, чем наказать неповинного, ты так не думаешь?

- Возможно.

Мои руки дрожат, я хватаюсь за очередную перекладину, нахожу, куда поставить ногу. Когда я снова смотрю на город, здание мне не мешает. Наконец я вижу внизу крошечный пульсирующий огонек.

- Видишь?

Я указываю на него.

Лицо Четыре расплывается в улыбке.

- Это в парке на конце пирса, - говорит он, - Вокруг открытое пространство, но деревья немного его маскируют.

- Отлично. Спускайся первым. Я следом.

Парень кивает и начинает спускаться. Я следом за ним спускаю одну ногу, опираюсь на поперечину. Каждая мышца в моем теле напрягается, когда я наконец бросаюсь к земле. Я в безопасности.

- Всё в порядке?, - спрашивает Четыре.

- Да.

- А он в тебе не ошибся, - говорит инструктор, странно ухмыльнувшись.

- Что? О ком ты?

Но парень проигнорировал мой вопрос.

- Идём, пора добыть флаг соперников и надрать зад нашему лидеру.

Кристина сидит на одной из лошадок. Наш флаг за её спиной, сияющий в темноте треугольник. Три неофита из Бесстрашия стоят среди других потёртых и грязных животных. На краю карусели сидит бесстрашная и почесывает четырежды проколотую бровь большим пальцем.

- Мы знаем, где они.

- Мы?

Кристина переводит взгляд с Четыре на меня.

- Да, пока вы все устраивали тут птичий базар, Лили забралась на чёртово колесо, чтобы поискать команду соперников.

- И что нам теперь делать?, - спрашивает один из неофитов.

Четыре смотрит на меня. Постепенно глаза других неофитов, включая Кристину, тоже обращаются ко мне. Я напрягаю плечи, готовясь пожать ими и заявить, что не знаю, но вдруг перед моим мысленным взором встает образ пирса, лежащего под ногами. У меня есть идея.

- Разделимся пополам. Четверо пойдут по правой стороне пирса, трое по левой. Команда противников в парке на конце пирса, так что группа из четырех человек атакует, а группа из трех прокрадется за спины соперников и добудет их флаг.

- Звучит неплохо. Давайте уже покончим с этой ночью!, - говорит Юрай.

Я иду по левой стороне. Ко мне присоединяются Кристина и Юрай.

Мне приходится бежать вдвое быстрее, чтобы мои короткие шажки поспевали за их длинными. На бегу до меня доходит, что только один из нас коснется флага, и неважно, что это мой план, и мои сведения привели нас к цели. Я прибавляю ходу, перекидывая маркер на грудь и держа палец на спуске.

Когда мы достигаем конца пирса, то снижаем скорость, чтобы наши шаги стали тише. Я ищу мигающий свет, но вдруг раздаётся хор криков, таких громких, что я даже подпрыгиваю. Слышу хлопки, когда нейростимуляторы вылетают из маркеров.

Юрай отстал, отбиваясь от заметивших нас соперников.

Я бегу за Кристиной. Флаг висит на ветке дерева, высоко над моей головой. Я тянусь к нему, как и Кристина.

- Да ладно тебе, Лили, - произносит она, - Ты и без того героиня дня.

Она снисходительно смотрит на меня, как взрослые порой смотрят на детей, когда те ведут себя слишком серьёзно, и сдергивает флаг с ветки. Не глядя на меня, она поворачивается и издаёт победный вопль. К ней присоединяется хор криков вдалеке.

Юрай хлопает меня по спине, но я пытаюсь забыть взгляд Кристины.

Но победные крики всё же становятся заразительными, и я вплетаю в них свой голос, спеша навстречу товарищам по команде. Кристина высоко держит флаг, и все толпятся вокруг неё, подпирают её руку, чтобы поднять флаг ещё выше. Я не могу пробиться к ней и потому держусь в стороне, усмехаясь.

Моего плеча касается чья-то рука.

- Отличная работа, - произносит Четыре, - Это был первый раз когда команда Эрика проиграла.

***

- Поверить не могу, что все пропустил!, - повторяет Уилл, качая головой.

- Ты выполнял очень важную работу - не путался у нас под ногами, - сияет Кристина.

Ал стонет:

- Ну почему я оказался в другой команде?

- Потому что жизнь несправедлива, Альберт, - отвечает Уилл, – Слушайте, можно я ещё разок взгляну на флаг?

Питер, Молли и Дрю сидят напротив членов фракции, в углу. Они тихо беседуют, украдкой поглядывая на нас, особенно на Кристину. В том, что не я держу флаг, есть своё преимущество - мне ничто не угрожает. По крайней мере, не больше чем обычно.

- Так значит, ты забралась на чёртово колесо, - Юрай пересекает вагон и садится рядом со мной.

Марлен следует его примеру.

Я молча киваю.

- Умно придумано. Меня зовут Марлен.

- Лили.

- Ага, я знаю, кто ты, - произносит она, - Первого прыгуна не так просто забыть.

Кажется, что прошли годы с тех пор, как я спрыгнула с крыши в своей жёлтой форме.

Если бы вся моя жизнь была такой - адреналин, дерзкие поступки и усталость, какую чувствуешь после тяжелого, но приятного дня, - я была бы счастлива.

========== Глава 13. Вороны. ==========

Нельзя быть полностью бесстрашным.

Потому что тебе не всё равно.

Потому что ты хочешь жить.

Неофиты из Бесстрашия и переходники были разделены на первой ступени, но с настоящего момента мы тренируемся вместе. Так сказал Четыре, прежде чем скрыться за дверью тёмного коридора.

- Ну что? Кто из вас первый по рангу?

Сперва вопрос Линн встречает тишина, но затем Питер отвечает:

- Я.

- Спорим, я тебя побью, - небрежно произносит девушка, поворачивая колечко в брови кончиками пальцев, - Я вторая, но спорим, любой из нас побьёт тебя, переходник.

- Я бы на твоём месте не был так уверен. Кто первый?

- Юрай. И я совершенно уверена.

Прежде чем Питер успевает ответить, Четыре открывает дверь и произносит:

- Линн.

Он подзываeт её жестом, и она идет к двери.

- Так значит, ты первый, - Уилл обращается к Юрайе.

- Ага. И что?

- Как по-твоему, это честно, что вы готовились всю жизнь, а мы должны научиться за несколько недель?

- Почему нет? Конечно, на первой ступени важно мастерство, но ко второй ступени подготовиться невозможно, - отвечает он.

Никто ему не отвечает. Мы молча сидим двадцать минут, затем дверь снова открывается, и Четыре называет новое имя.

- Питер.

Постепенно нас становится всё меньше, пока не остаемся только мы с Юрайем и Дрю. Каждая минута словно трёт кожу наждачной бумагой.

- Идём, Лили, - подзывает меня Четыре.

В комнате стоит откидывающееся металлическое кресло, такое же, как на проверке склонностей. На столе в углу экран компьютера.

- Садись, Лили. Слышала когда-нибудь фразу «встретиться со своими страхами лицом к лицу»? Мы понимаем её буквально. Симуляция научит тебя контролировать эмоции во время пугающих ситуаций.

Симуляции не реальны, они не представляют настоящей угрозы, так что, логически рассуждая, бояться мне нечего, но это инстинктивная реакция.

Четыре держит шприц с длинной иглой, опустив большой палец на поршень с жидкостью оранжевого цвета.

У меня пересыхает во рту. Обычно я не боюсь уколов, но этот шприц такой огромный.

- Мы используем усовершенствованную версию симуляции. Другая сыворотка, никаких проводов или электродов.

- Но как она работает без проводов?

- В сыворотке есть крошечный передатчик, который посылает все необходимые данные на компьютер.

Он вводит иголку в кожу шеи. По горлу разливается сильная боль. Мысли путаются. Я начинаю чувствовать признаки страха: учащённое сердцебиение, стеснение в груди, сухость во рту, затруднённое дыхание.

***

Я на сухой траве. Воздух пахнет дымом.

Что-то опускается мне на плечо и я судорожно пытаюсь стряхнуть незваного гостя. Это чёрная птица достаточно большого размера, которая смотрит на меня своим глазом-бусинкой. Я стискиваю зубы и снова бью ворону ладонью. Она запускает в меня когти. Я кричу, больше от досады, чем от боли, и бью её уже обеими руками, но она остаётся на месте.

Небо темнеет, как будто туча заслоняет солнце. Продолжая отбиваться от птицы, я поднимаю глаза. Стая ворон несётся на меня.

Я пытаюсь бежать, но ноги словно вросли в землю и отказываются двигаться, как и животное на моём плече.

Я кричу, когда птицы окружают меня. Их клювы впиваются в плечи, когти раздирают одежду. Из глаз брызжут слёзы, и я размахиваю руками. Кулаки задевают крепкие птичьи тела, но без толку. Их слишком много.

Я падаю на землю, закрывая голову руками. Вороны кричат надо мной.

Чувствую, как в траве кто-то ёрзает. Это одна из ворон пробирается мне под руку. Я открываю глаза, и она щиплет меня за лицо, клюёт в нос. Кровь капает на траву, и я всхлипываю, утираясь ладонью, но еще одна ворона протискивается под другую мою руку и вцепляется когтями в перед рубашки. Моё тело горит, и я не могу думать, не могу дышать. Я открываю рот, чтобы глотнуть воздуха, и в него набиваются перья.

Кажется прошли часы с тех пор, как я оказалась одна в поле. Вороны толкаются и клюются по бокам, прогрызая себе путь сквозь меня, и я не мешаю им.

***

Я открываю глаза и оказываюсь в металлическом кресле.

Птицы исчезли, хотя я все ещё чувствую их перья на затылке и когти в плече. Застонав, я прижимаю колени к груди, зарываясь в них лицом.

Рука инструктора касается моего плеча, но я отмахиваюсь.

- Не трогайте меня!, - всхлипываю я.

- Всё закончилось, Лили. Давай я провожу тебя в спальню, хорошо?

- Они не должны меня видеть… в таком состоянии…

- Пройдём через заднюю дверь.

Моё тело дрожит, и я чувствую такую слабость, что не знаю, смогу ли стоять, но я должна попытаться.

Четыре хватает меня за руку и выдёргивает из кресла. Я смаргиваю слёзы с глаз, вытираю щёки тыльной стороной ладони и позволяю отвести себя к двери за компьютерным экраном.

- Ты же не думала, что преодолеть трусость будет легко?, - спокойно спрашивает меня инструктор.

- Трусость - это то, как ты ведёшь себя в реальной жизни, а в реальной жизни никакие вороны не заклюют меня до смерти!

Он ничего не говорит, просто стоит рядом, пока я плачу.

- Рационально думать, невзирая на страх - главный принцип этой фракции. Вот что мы пытаемся вам тут втолковать. Если ты не способна этому научиться, тогда убирайся отсюда, - раздаётся голос у меня за спиной.

Эрик.

- Я пыталась. Но у меня не получилось. Не получилось.

Я на грани новой истерики

Четыре вздыхает.

- Как по-твоему, сколько времени ты провела в галлюцинации, Лили?

- Не знаю. Час?

- Пятнадцать минут. У тебя один из лучших результатов. Это что угодно, только не провал.

Инструктор чуть улыбается.

- Завтра у тебя получится лучше. Вот увидишь.

- Завтра?

- Вы будете проходить симуляцию до конца второй ступени.

- И все прошедшие инициацию преодолевают свои страхи? Или они так и не покидают нас?

- Иногда покидают. Иногда приходят новые, - в этот раз отвечает на мой вопрос лидер, - Невозможно абсолютно ничего не бояться, так что цель этого испытания ни в том, чтобы искоренить ваши страхи полностью, а в том, чтобы научить вас сдерживать их.

Я привыкла думать, что члены этой фракции совсем ничего не боятся. Но видимо то, что я считала бесстрашием - на самом деле умение контролировать свой страх.

- Как бы то ни было,твои страхи редко то, чем кажутся на симуляции, - добавляет инструктор.

- Что?

- Ну, ты действительно боишься ворон? При виде вороны ты с криками бежишь прочь?

- Нет. Но чего же я тогда боюсь на самом деле?

- Это можешь знать только ты, Лили.

========== Глава 14. Нападение. ==========

Люди не могут долго терпеть пустоту.

Моё левое плечо горит. Кристина уговорила меня вместе с ней сделать татуировку печати Бесстрашия - круг с пламенем внутри. Также она уговорила меня купить красивую чёрную блузку, в вырезе которой видны плечи и ключицы, а для полного образа ещё и подвела мне глаза чёрным карандашом.

- Поверить не могу, что ты сделала ещё одну татуировку.

На высказывание Уилла я лишь улыбаюсь. Но затем мой взгляд останавливается на Але, который шёл чуть дальше с Кристиной. На первый взгляд он кажется счастливым, но его улыбкам не хватает беспечности. Я беспокоюсь о нём.

- Ой-ой, - произносит Уилл, - Тревога! Лидер по курсу!

Видим у пропасти Эрика, окруженного группой бесстрашных, среди которых я узнаю Шону и Адама, брата Софи. Лидер смеётся так сильно, что хватается за перила, чтобы не упасть. Судя по бутылке в его руке и раскрасневшемуся лицу, он пьян. Всё таки и ему не чуждо что-то человеческое.

- Сейчас заставит нас соревноваться, кто первым струсит, - откликается Кристина.

- Фермерша!

Мы с Уиллом обмениваемся взглядами - наполовину удивленно, наполовину с опаской. Лидер отлипает от перил и подходит ко мне. Ал и Кристина, идущие впереди, останавливаются.

- Ты изменилась.

Его речь, обычно резкая, стала замедленной.

Его друзья продолжают развлекаться без него, в отличие от моих.

- Ты тоже.

Он действительно выглядит сейчас более расслабленным и юным. А ведь он и вправду ещё очень молод, всего лишь на три года старше меня.

- Сделала новую татуировку, - говорит, рассматривая моё плечо.

Я лишь молча киваю.

Он прихлёбывает из бутылки, наклоняется к моему уху и шёпотом произносит:

- Хорошо выглядишь, Лили.

Его слова застают меня врасплох, и сердце подскакивает в груди. Напрасно, ведь, судя по тому, как блуждает его взгляд, он понятия не имеет, о чём говорит. Я смеюсь.

- Будь добр, держись подальше от пропасти, ладно?

- Конечно.

Он подмигивает мне.

Я против воли улыбаюсь. Уилл прочищает горло, но я не хочу отворачиваться от Эрика, даже когда он возвращается к друзьям.

Ал тут же подходит ко мне.

- Что это было?

Он пытается говорить беспечно, но вопрос выходит достаточно грустным.

- Ага, нам всем хотелось бы это знать, - добавляет Кристина, - Что он тебе сказал?

- Ничего интересного. Он был пьян. Он даже не понимал, что говорит. Вот почему я и засмеялась. Видеть таким самого грозного лидера забавно.

- Конечно, - соглашается Уилл, - Это вовсе не потому…

Я пихаю Уилла локтем под рёбра, прежде чем он успевает договорить. Он стоял достаточно близко, чтобы услышать, как Эрик сделал мне комплимент. Не хватало только, чтобы он всем об этом растрепал.

***

Я дышу через нос. Вдох, выдох. Вдох.

- Это всего лишь симуляция, Лили, - произносит Четыре.

Он не прав. Предыдущая симуляция просочилась в мою жизнь, во сне и наяву. Внезапные приступы паники в ванной, за завтраком, по дороге сюда. И я не единственная, кто плохо себя чувствует, это очевидно.

И всё же я киваю и закрываю глаза.

На этот раз нет поля, нет ворон. Я нахожусь на дне ямы, рядом с пропастью, в кольце неофитов. Их руки сложены на груди, лица равнодушны.

Я ищу Кристину и вижу её среди них и вижу что-то перед собой - собственное тусклое отражение. Я касаюсь его, и мои пальцы встречают стекло, прохладное и гладкое. Я поднимаю глаза. Я в аквариуме. Я нажимаю на стекло над головой, чтобы проверить, можно ли открыть ящик, но оно не поддаётся. Я замурована. Моё сердце бьётся быстрее.

Кто-то стучит по стенке передо мной. Эрик. Он указывает на мои ступни, ухмыляясь. Ещё несколько секунд назад мои ноги были сухими, но сейчас вода стоит на полдюйма, и носки насквозь мокрые. Я приседаю, чтобы посмотреть, откуда берётся вода, но она словно прибывает ниоткуда, поднимаясь со дна аквариума.

Я смотрю на лидера, он пожимает плечами и присоединяется к толпе неофитов.

Вода поднимается быстро. Она доходит уже до лодыжек. Я снова колочу по стеклу кулаком.

- Эй!, - кричу я, - Выпустите меня отсюда!

Вода скользит по обнажённым икрам и я сильнее ударяю по стеклу.

- Выпустите меня отсюда!

Я смотрю на Кристину. Она склоняется к Питеру, который стоит рядом с ней, и что-то шепчет ему на ухо. Они дружно смеются.

Вода покрывает мои бёдра. Я больше не стараюсь привлечь внимание, просто пытаюсь вырваться на свободу. Лихорадочно колочу по стеклу, сколько есть сил. Отступаю назад и ударяю плечом о стекло.

Дышать тяжело, но я должна попытаться. Надо набрать побольше воздуха, сколько удастся за несколько секунд. Моё тело всплывает, невесомое в воде. Я подплываю к потолку и откидываю голову назад, а вода тем временем покрывает подбородок. Задыхаясь, я прижимаю лицо к стеклу, втягивая как можно больше воздуха. Затем вода покрывает меня, замуровывая в аквариуме. Я барахтаюсь в воде, ударяясь о стенки. Пинаю стекло со всей силы, но вода замедляет удар. Я кричу, и вода заполняет мой рот. Вода жжёт глаза. Бесстрастные лица неофитов и лидера глядят на меня. Им всё равно.

Я должна контролировать свой страх.

Я пытаюсь успокоится и толкаю стенку ладонью. Я что-то слышу. Треск. Когда я убираю ладонь, в стекле остаётся трещина. Я ударяю второй рукой рядом с первой, и новые трещины разбегаются по стеклу длинными искривлёнными пальцами. В груди печёт, как будто я проглотила огонь. Я пинаю стенку аквариума. Стекло разлетается вдребезги, и вода выносит меня вперёд. На воздух.

Я глотаю воздух. Руки трясутся. Четыре стоит справа и помогает мне встать.

Стараюсь как можно быстрее покинуть эту комнату и выйти в коридор. Дохожу до конца тоннеля, где растянута та самая сеть под зияющей дырой, совсем как в прошлый раз, когда я её видела. Я поднимаюсь по лестнице на деревянную платформу, где Четыре поставил меня на ноги, и хватаюсь за брус, к которому приделана сеть. Мне бы не удалось подтянуться на нём, когда я впервые попала сюда, но сейчас я делаю это легко, почти машинально и перекатываюсь на середину сети.

Сегодня вечером я хочу побыть одна. Более того, я хочу вспомнить, почему явилась сюда и почему так хотела остаться, что спрыгнула с крыши здания ещё до того, как узнала, что значит быть бесстрашной.

Я хотела быть как бесстрашные, которых я видела в школе. Хотела быть шумной, смелой и свободной, как они. Но они еще не были полноценными членами фракции. Они всего лишь играли в них. Как и я, когда спрыгнула с крыши. Я ещё не знала, что такое настоящий страх.

Мысленно я снова стою на краю той крыши.

Я открываю глаза. Нет, я ошиблась, я спрыгнула с крыши не потому, что хотела походить на бесстрашных. Я спрыгнула потому, что хотела признать ту часть себя, которую Дружелюбие требовало прятать.

Я поднимаю руки над головой и снова зацепляюсь за сеть. Вытягиваю пальцы ног как можно дальше, занимая побольше ячеек. Ночное небо пустое и тихое, и моё сознание тоже, впервые за четыре дня.

***

Я держу голову руками и глубоко дышу. Сегодня была та же симуляция, что и вчера. Кто-то держит меня под дулом пистолета и приказывает стрелять в моих родных.

Толкаю дверь и спешу по коридору.

Симуляции слишком сильно нас беспокоят. Дрю не спит, а тупо смотрит на стену, свернувшись в клубок. Ал каждую ночь кричит от кошмаров и рыдает в подушку.

Возвращаясь в спальню, я ожидаю увидеть то же, что вчера: несколько неофитов, лежащих на кроватях или глядящих в никуда. Вместо этого они толпятся на другом конце комнаты. Эрик держит в руках классную доску, которая повёрнута ко мне задней стороной, так что я не вижу, что на ней написано. Я встаю рядом с Уиллом.

- Что происходит?, - шепчу я.

- Ранги второй ступени, - отвечает он, - Что-то вроде промежуточного отчёта.

Эрик поднимает доску над головой и вешает на гвоздь. Когда он отходит, в комнате воцаряется тишина, и я вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что там написано. Моё имя на первом месте. Головы поворачиваются в мою сторону. Я читаю список сверху вниз. Кристина и Уилл на седьмом и девятом месте. Питер пятый. Юрай второй.

- Отличная работа, Лили, - тихо произносит Уилл.

Я киваю, не сводя глаз с доски. Стоило бы радоваться, что я первая, но я знаю, что это значит. Теперь я - Эдвард. Теперь я могу остаться без глаза, а то и хуже.

Я ищу имя Ала и нахожу его на самой последней строчке. Толпа неофитов постепенно рассеивается.

Мы с Алом остаемся в комнате одни. Он впервые кажется таким маленьким со своими опущенными плечами и похожим на смятую бумагу телом.

- Это еще не конец. Ты можешь улучшить свой ранг, если…

Я умолкаю. Стратегии для второй ступени не существует. Она проникает в самую нашу суть и проверяет мужество на прочность.

- Вот видишь, - говорит он, - Всё не так просто.

Его подбородок дрожит. Слёзы переполнили его глаза.

- Я хочу остаться один.

Я киваю и отворачиваюсь. Дверь щелкает за моей спиной, и я продолжаю идти. Ноги заводят меня в коридор, в котором я сидела в день ухода Эдварда.

- Лили!, - кричит кто-то в конце коридора.

Юрай бежит ко мне. За ним Линн и Марлен. Линн держит маффин.

- Так и думал, что ты здесь, - он садится на корточки у моих ног, - Я собираюсь выстрелом сбить маффин с головы Марлин. Пойдём с нами.

Идея настолько нелепа, что мне не удержаться от смеха. Я встаю и иду за парнем в конец коридора, где ждут девчонки.

- Почему ты хочешь сбить маффин с головы Марлен?

- Она поспорила, что я не смогу как следует прицелиться и попасть в маленький предмет с сотни футов. Я поспорил, что ей не хватит смелости стоять под прицелом, пока я пытаюсь. Правда, здорово?

Тренировочный зал, где я впервые стреляла из пистолета, недалеко от коридора, где мы сейчас находимся. Мы доходим до него за минуту, и Юрай щёлкает выключателем.

Комната совсем не изменилась с прошлого раза: мишени на одном конце, стол с пистолетами на другом.

- Что, они так просто валяются?, - спрашиваю я.

- Да, но они не заряжены.

Юрай задирает рубашку. За пояс его штанов заткнут пистолет, сразу под татуировкой. Я смотрю на татуировку, пытаясь разобрать рисунок, но он опускает рубашку на место.

- Ладно, - говорит он, - Иди вставай перед мишенью.

- Ты же не собираешься на самом деле в неё стрелять?, - спрашиваю я.

- Это не настоящий пистолет, - говорит Линн, - В нём пластмассовые пульки. В худшем случае он её поцарапает, быть может, оставит шрам. По-твоему, мы совсем идиоты?

Марлен стоит перед мишенью и кладет маффин на голову. Юрай щурит глаз, целясь из пистолета.

- Погоди!, - кричит Марлен.

Она отламывает кусок маффина и закидывает в рот.

- Ням-ням!, - неразборчиво кричит она и показывает Юрайе большой палец.

- Насколько я помню, ваши ранги были хорошими, - обращаюсь я к Линн.

Она кивает.

- Я третья. Марлин четвёртая.

Юрай продолжает целиться. Он нажимает на спуск. Маффин падает с головы Марлен. Она даже глазом не моргает.

- Мы оба выиграли!, - кричит она.

- Ты скучаешь по своей бывшей фракции?, - спрашивает Линн.

- По фракции нет. По семье да.

Марлин поднимает маффин с пола и впивается в него зубами.

- Фу!, - кричит Юрай.

Дверь в тренировочный зал открывается. Шона, Эрик и ещё незнакомый мне парень входят в тот самый миг, когда Юрай стреляет в очередную мишень. Пластмассовая пулька отскакивает от её середины и катится по полу.

- Мне показалось, я что-то слышала, - говорит Шона.

- Похоже, это мой придурок-братец, - отвечает незнакомец, - Вам нельзя здесь находиться после занятий. Эрик сейчас освежует вас заживо.

При виде брата Юрай морщит нос и убирает пневматический пистолет. Марлен пересекает комнату, грызя маффин, и Эрик отходит от двери, чтобы выпустить нас.

Я стою в недоумении. Дополнительные занятия запрещены? Но Эрик никак не отругал меня когда один раз поймал в тренировочном зале в свободное время.

- Сегодня мне не до вас, слизняки, так что быстрее выметайтесь.

Когда я прохожу мимо лидера, он подталкивает меня в спину, положив ладонь между лопатками. Я вздрагиваю. Надеюсь, он не заметил.

Мы все идём по коридору, Юрай с братом толкаются, Марлен делится маффином с Шоной, Линн марширует впереди. Я же шагаю позади всех.

- Фермерша, - окликает Эрик.

Я оборачиваюсь, гадая, какой вариант сущности лидера мне сейчас предстанет - тот, который бранит меня, или тот, который очень бранит меня.

- Всё ещё не жалеешь о своём выборе?, - спрашивает он.

- Нет, и не буду.

Я смотрю на Эрика. В его взгляде нет обычного презрения и усмешки.

Я скорей бегу за Юрайей, Линн и Марлин.

***

Я вылезаю из кровати, чтобы попить воды.

Над питьевым фонтанчиком светится голубоватая лампа. Я перекидываю волосы через плечо и наклоняюсь, и в этот миг кто-то хватает меня сзади. Я пытаюсь кричать, но мой рот зажимает ладонь. Она пахнет мылом и достаточно большая, чтобы закрыть нижнюю половину моего лица. Я дёргаюсь, но руки, которые меня держат, слишком сильные, и я впиваюсь зубами в палец.

- Ой!

Грубый мужской голос.

- Заткнись и держи её рот закрытым, - шипит кто-то.

Этот голос выше и звонче среднего мужского голоса. Дрю.

Полоса тёмной ткани закрывает глаза, и ещё одна пара рук завязывает её на затылке. Я задыхаюсь. По меньшей мере две руки тянут меня за плечи вперед, одна лежит на спине, подталкивая в том же направлении, и одна зажимает рот, не давая кричать.

Два человека.

Мне не справиться с двумя противниками одновременно в таком положении.

Я пытаюсь сосредоточиться на ладони на рту. В ней должно быть что-то характерное, что поможет узнать её владельца. Я должна немедленно сделать хоть что-нибудь, иначе запаникую окончательно.

Ладонь потная и мягкая. Я стискиваю зубы и дышу носом. Запах кажется знакомым. Шалфей. Тот же запах окружает кровать Ала.

У меня сводит живот.

Я слышу рёв воды, разбивающейся о камни. Мы рядом с пропастью.

- Поднимай её, ну же.

Меня впечатывают спиной во что-то твёрдое и холодное. Судя по ширине и изгибу, это металлические перила. Те самые перила, что огораживают пропасть. Ноги отрываются от земли, и только нападающие не дают мне упасть в воду.

Я со всей силы кусаю первую подвернувшуюся руку. Я слышу крик и крепче сжимаю зубы, чувствуя вкус крови. Кто-то с силой бьёт меня по лицу, швыряя этим на землю. Я ударяюсь локтем о камень и подношу ладони к голове, чтобы снять повязку. В бок влетает нога, выбивая воздух из легких. С моих губ слетает крик боли, в голове звенит. Я неловко нащупываю сбоку край повязки. Поднимаю тяжелую руку вместе с повязкой и моргаю. Я вижу, как кто-то бежит к нам.

Я цепляюсь за перила и поднимаюсь на ноги. Дрю хватает меня за горло и поднимает вверх. Он держит меня над пропастью. Я пытаюсь пнуть его, но мои ноги слишком короткие. Легкие раздирает нехватка воздуха.

Вдруг Дрю резко отпускает меня. Падая, я цепляюсь за перила локтями и издаю стон. Брызги достигают лодыжек.

Я слышу удары. Пинки. Стоны.

Несколько раз моргаю и как могу пытаюсь сосредоточиться на единственном лице, которое вижу. Оно искажено яростью.

- Эрик.

========== Глава 15. Трус. ==========

Возможно, все мы чего-то не сделали.

В другой раз чувство вины напомнит нам,

чтобы мы лучше старались.

Я открываю глаза и постепенно начинаю различать очертания окружающих предметов: дверную раму, столешницу и потолок. Снова слышу звук бегущей воды, но на этот раз она из крана, а не из пропасти. Голова и тело пульсируют от неутихающей боли. Я приподнимаю голову, чтобы посмотреть, где течёт вода.

Эрик стоит в ванной, опустив руки в раковину. Кровь из костяшек его пальцев окрашивает воду в розовый цвет. Лидер с безмятежным видом осматривает свои царапины, выключает воду и вытирает руки полотенцем.

Он выключает свет в ванной и достает пакет со льдом из холодильника в углу комнаты и направляется ко мне.

- Твои руки, - хриплю я.

- Мои руки не твоя забота.

Он опирается коленом о матрас и склоняется надо мной, подсовывая пакет со льдом мне под голову.

- Как ты там оказался?, - решаюсь спросить я.

- Возвращался из диспетчерской и услышал крик.

- Что ты с ними сделал?

- Полчаса назад сдал Дрю в лазарет. Ал убежал. Дрю заявил, что они просто хотели тебя напугать. По крайней мере, мне показалось, что именно это он пытался сказать.

- Ему сильно досталось?

- Жить будет.

- А жаль.

Лидер на секунду кидает на меня удивлённый взгляд, а затем хмыкает.

- Где же твоё дружелюбие?

Возможно неправильно желать боли другим людям только потому, что они первыми напали на тебя. И все же при мысли о Дрю в лазарете по мне разливается чувство торжества.

Эрик садится на корточки у края кровати и наблюдает за мной. Я не вижу в его глазах жалость и очень рада этому. Он кладёт ладонь мне на щёку, касаясь большим пальцем скулы.

Я прикусываю губу. На моём лице слёзы, но ни один из нас не упоминает и даже словно не замечает их.

- Ал…

- Он хотел, чтобы ты была маленькой тихой девочкой из Дружелюбия. Он причинил тебе боль, потому что твоя сила заставила его ощутить свою слабость.

- Но я не сильная. Я слабая.

- Ты боец, - говорит Эрик и указывает пальцем на мою голову, - Вот здесь. А это главное.

- Похвала от лидера, походу меня конкретно приложили.

- Не обольщайся, Фермерша, это первый и последний раз.

Эрик забирает пакет со льдом, коснувшись моих пальцев, и сам прижимает его к моей голове.

В ту ночь я не возвращаюсь в спальню. Глупо спать в одной комнате с людьми, которые напали на тебя, только для того, чтобы казаться отважной. Лидер спит на полу, а я на кровати, поверх покрывала, уткнувшись носом в его наволочку. От неё пахнет стиральным порошком и чем-то тяжелым, сладким, отчётливо мужским.

Эрик далеко не милый, не кроткий и не добрый. Зато он умный и храбрый. Он обращался со мной в данный момент, как будто я сильная, вместо того чтобы жалеть, хотя сам только что спас меня. Это всё, что мне нужно было знать.

Когда я просыпаюсь, тело ноет. Я морщась и держась за ребра, встаю и подхожу к маленькому зеркалу на противоположной стене. Как и ожидалось, на щеке тёмно-синий кровоподтёк.

Я связываю волосы узлом на затылке. Дверь открывается, и входит Эрик с полотенцем в руке и блестящими после душа волосами.

- Доброе утро.

В моём голосе чувствуется напряжение.

Он подходит ко мне и касается синяка на щеке.

- Как голова?

- Уже лучше.

Это ложь. Голова ужасно раскалывается. Но могло быть и хуже.

Я могла бы сейчас плавать в реке.

***

Мы подходим к столовой. Эрик входит в дверь, и я остаюсь одна.

Я прислоняюсь к стене и прижимаю ладони ко лбу. Мне больно дышать.

Они напали на меня, чтобы заставить почувствовать свою слабость. Я не позволю этому стать правдой.

Я отлипаю от стены и вхожу в столовую без дальнейших раздумий. Юрай, сидящий за соседним от Уилла и Кристины столом, поднимает руку и машет мне.

Я сажусь рядом с Уиллом.

Ала нет.

Юрай садится рядом со мной. Мгновение все трое молча глядят на меня.

- Что случилось?, - спрашивает Уилл, понизив голос.

Я оборачиваюсь на стол за спиной. За ним сидят Питер и Молли. Дрю нет, а значит, он до сих пор в лазарете.

- Дрю… - тихо начинаю я.

Держась за бок, я тянусь через стол за тостом. Вытягивать руку больно, поэтому я позволяю себе поморщиться и сгорбиться.

- И… И Ал.

Глаза Кристины широко распахнуты.

- С тобой всё в порядке?, - спрашивает Юрайя.

- Не совсем, - отвечаю я честно.

- Но ты всего лишь… - Юрай поджимает губы, - Так нечестно. Двое против одной?

- Дрю наплевать, честно это или нет. Не удивлюсь если ещё и Питер как-то причастен, - Кристина фыркает и качает головой, - Но Ал? Ты уверена, Лили?

Я смотрю в тарелку. Я - новый Эдвард. Но в отличие от него я никуда не уйду.

- Да. Я уверена.

- Должно быть, это из-за отчаяния, - предполагает Уилл, - В последнее время он ведёт себя… ну, не знаю. Как другой человек. С тех пор, как началась вторая ступень.

В столовую, волоча ноги, входит Дрю. Я роняю тост, и у меня отвисает челюсть. Назвать его «покрытым синяками» было бы преуменьшением. Его лицо распухшее и фиолетовое, губа лопнула. По дороге к своему столу он не поднимает взгляд даже на меня.

Я смотрю через комнату на Эрика. На его губах появляется усмешка.

- Это твоя работа?, - шепчет Уилл.

- Нет. Кто-то… я так и не увидела кто… наткнулся на меня перед тем…

Я сглатываю. Казалось, если сказать это вслух, все станет серьёзнее, станет реальным.

- …как меня чуть не сбросили в пропасть.

- Они собирались убить тебя?, - тихо спрашивает Кристина.

- Возможно. А может, просто собирались поддержать над пропастью, чтобы напугать.

- Надо что-то предпринять, - говорит Юрай.

- Например, избить их?, - усмехается Кристина, - Похоже, об этом уже позаботились.

- Нет. Боль можно перетерпеть, - отвечает Юрай, - Мы должны выдавить их из рангов. Это разрушит их будущее. Навсегда.

Эрик встает между столами. Разговоры резко обрываются.

- Переходники! У вас сегодня новое задание. За мной.

Лидер ведёт нас из столовой и дальше по тропинкам, окружающим Яму. Уилл слева от меня, Кристина справа. Мы поднимаемся выше, чем заходили до сих пор.

Лицо Уилла начинает бледнеть всякий раз, когда он смотрит вниз. Я хватаю Уилла под руку, как будто мне необходима его поддержка, но на самом деле предлагаю ему свою. Он благодарно улыбается.

Эрик оборачивается и делает несколько шагов назад по узкой тропинке без перил. Он смотрит, как Дрю тащится позади группы, и произносит:

- Пошевеливайся, Дрю!

Возможно это жестоко, но я не могу удержаться от усмешки.

Мы подходим всё ближе к стеклянному потолку, и впервые за несколько дней я вижу солнце. Лидер поднимается по металлической лестнице, ведущей в дыру в потолке. Мы идём по стеклу, превратившемуся из потолка в пол, через цилиндрический зал со стеклянными стенами. Окружающие здания наполовину обрушились и кажутся покинутыми.

Бесстрашные толпятся в стеклянном зале, болтают, сбившись в кучки. Двое у стены сражаются на палках и смеются, когда один из них промахивается и попадает по воздуху.

Лидер ведёт нас в помещение, где находится огромное сырое пространство с обнаженными трубами и покрытыми граффити стенами. Зал освещён рядами старомодных флуоресцентных ламп с пластмассовыми крышками - должно быть, они древние.

- Это ещё один вид симуляции, известный как пейзаж страха. Он был отключен ради нас, так что в следующий раз вы увидите совершенно другое.

За его спиной на бетонной стене художественная надпись «Бесстрашие» алой краской из баллончика.

- В ходе симуляций мы собирали данные о ваших худших страхах. Пейзаж страха оценивает эти данные и предлагает вам ряд виртуальных препятствий. Некоторые из препятствий – страхи, с которыми вы уже встречались. Некоторые, возможно, окажутся в новинку. Отличие в том, что в пейзаже страха вы будете полностью осознавать, что это симуляция. Количество страхов в вашем пейзаже зависит от их общего количества.

Я думаю о новой встрече с воронами и ёжусь, несмотря на теплый воздух.

- Дело в том, что вам придётся управлять своими эмоциями и телом одновременно. Сочетать физические навыки, приобретенные на первой ступени и с контролем эмоций, приобретенным на второй.

Флуоресцентная лампа над головой лидера мигает и мерцает. Эрик перестает изучать толпу неофитов и смотрит прямо на меня.

- На следующей неделе вы как можно быстрее пройдете через пейзаж страха на глазах у всех лидеров Бесстрашия. Это будет финальный тест, который определит ваш итоговый ранг. Ясно?

Мы все киваем. Даже Дрю, на которого больно смотреть.

- Каждое препятствие можно пройти одним из двух способов. Либо вы достаточно успокоитесь, чтобы симуляция зарегистрировала нормальное, ровное сердцебиение, либо встретитесь со своим страхом лицом к лицу. Например, чтобы встретиться лицом к лицу со страхом утонуть, можно нырнуть в глубину. И так, я предлагаю провести следующую неделю за обдумыванием своих страхов и разработкой стратегий противодействия им.

***

Вернувшись днём в спальню, мы застаём в ней Ала. У него синяки под глазами, и лицо распухло от слёз.

- Лили.

Голос Ала ломается.

- Можно с тобой поговорить?

- Ты серьёзно?

Уилл сжимает мои плечи.

- Не приближайся к ней больше никогда.

– Я не причиню тебе вреда. Я вовсе не хотел… Я только хочу сказать, что мне жаль, очень жаль, я не… не знаю, что на меня нашло, я… пожалуйста, прости меня, пожалуйста…

Он тянется ко мне, как будто хочет коснуться плеча или руки, лицо его мокро от слёз. И меня вдруг осенило.

- Это ты… Ты тот третий кого не было в комнате, когда мы пытались помочь Эдварду. Ты и Дрю сделали это с ним.

Моё тело кажется холодным и негнущимся. Я не испытываю злости, не испытываю обиды, не испытываю ничего.

- Держись от меня подальше. Если подойдешь, клянусь, я тебя прикончу, трус.

========== Глава 16. Ал. ==========

Неважно, как долго ты воспитываешь в человеке смелость,

ты не узнаешь, всё ли получилось до тех пор,

пока не произойдёт что-то действительно серьёзное.

- Лили!

Во сне я иду к маме через нашу кухню. Она указывает на кастрюлю на плите, и я приподнимаю крышку, чтобы заглянуть внутрь. На меня смотрит вороний глаз-бусинка, маховые перья прижаты к стенкам кастрюли, жирная тушка покрыта кипящей водой.

- Ужинать, - произносит мама.

- Лили!, - слышу я снова и открываю глаза.

Кристина стоит у моей кровати, её щеки в потеках туши и слёз.

- Это насчёт Ала, - говорит она, - Идём.

Девушка хватает меня за руку и тащит прочь из спальни. Я бегу босиком по каменному полу, смаргивая пелену с глаз, мои руки и ноги все ещё тяжелые ото сна.

Мы бежим через дно Ямы, и Кристина останавливается. На уступе собралась толпа.

Двое мужчин стоят у самого обрыва и поднимают что-то на верёвках. Над уступом появляется что-то большое и тёмное, и несколько бесстрашных бросаются вперёд, чтобы помочь его вытащить. Нечто с грохотом падает на дно Ямы. Бледная рука, раздутая от воды, шлёпает по камню.

Труп.

Кристина тесно прижимается ко мне, цепляясь за руку. Она утыкается лицом мне в плечо и всхлипывает. Мужчины переворачивают тело.

Ал.

- Один из неофитов, - произносит голос за спиной, - Что случилось?

- То же, что и каждый год, - отвечает другой голос, - Спрыгнул с обрыва.

Кто-то встаёт на колени рядом с Алом и опускает ему веки, возможно, пытаясь сделать так, словно он спит. Глупо. Почему люди притворяются, что смерть это сон? Это не так. Не так.

Пальцы Кристины все сильнее и сильнее впиваются мне в руку. Кто-то опускается на колени рядом с Алом и закрывает ему глаза.

***

- Держи.

Тори протягивает мне дымящуюся кружку, которая пахнет мятой. Я держу её обеими руками. Тепло покалывает пальцы. Девушка садится напротив меня.

- Выпей, - говорит Тори, - Тебе станет лучше

- Вряд ли чай поможет, - медленно произношу я.

Но всё равно делаю глоток.

Чай согревает. Я и не понимала, как сильно оказывается замерзла.

- Я сказала «лучше», а не «хорошо». Пора идти.

Я выливаю остатки чая в раковину и иду следом за Тори на дно Ямы.

Толпа собралась у обрыва, и в воздухе висит густой запах спиртного.

Я нахожу Юрайа, Уилла и Кристину среди других неофитов. Глаза Кристины распухли. Юрай держит серебряную фляжку. Он протягивает её мне. Я качаю головой.

- Ну надо же, - произносит Молли за моей спиной и толкает Питера локтем, - Смотри какие правильные.

Я поворачиваюсь и впечатываю кулак в челюсть Молли. Она бросается на меня в ответ, вытянув руки, но тщётно. Уилл хватает её за воротник и оттаскивает.

Он переводит взгляд с неё на меня и произносит:

- Прекратите. Обе.

Отчасти я жалею, что он её остановил. Драка послужила бы желанным отвлечением. Макс, старший лидер фракции Бесстрашия, взбирается на возвышенность рядом с перилами.

- А ну-ка, тихо! Как вам известно, мы собрались здесь, потому что Альберт, неофит, спрыгнул в пропасть прошлой ночью. Мы не знаем почему, и было бы легко оплакать утрату сегодняшним вечером. Но мы не избирали легкую жизнь, когда вступали в Бесстрашие. Истина в том, что Альберт сейчас исследует туманное, неведомое место. Он прыгнул в бурный поток…

Не могу продолжать слушать и ухожу. Сама не знаю куда, просто подальше отсюда.

- Фермерша, - разносится в коридоре.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь.

- Что ты здесь делаешь?

- А ты?, - парирует Эрик.

Подойдя ближе, он прижимает ладонь к стене рядом с моей головой и опирается на неё. Парень наклоняется к моему лицу и обхватывает пальцами мой подбородок.

- Знаешь, моё первое побуждение - давить на тебя, - неожиданно говорит лидер.

Я с трудом сглатываю.

- Почему это твоё первое побуждение?

- Трудности не ломают, а пробуждают тебя.

Эрик отпускает меня, но не отстраняется, гладит по подбородку, по шее.

Рядом с ним мне легче, чем было среди друзей в своей фракции.

- Если бы я его простила, как по-твоему, он был бы сейчас жив?

- Не знаю.

Он кладёт ладонь мне на щеку, и я поворачиваюсь ей навстречу, не открывая глаз.

- Я чувствую себя виноватой.

Он бросает на меня противоречивый взгляд и касается губами моего лба. Я закрываю глаза. Не понимаю, что происходит, но не хочу это разрушить.

========== Глава 17. Пейзаж страха. ==========

Все боятся чего-то.

Позже вечером, когда большинство бесстрашных ушли спать, я стою с Уиллом и Кристиной у перил над пропастью. Полчаса назад мы все сделали новые татуировки. Татуировки с символами своих старых фракций.

Я попросила Тори нанести символ Дружелюбия - круг и в нём дерево с тянущимися вверх ветвями - на своё правое плечо. Я знаю, что лидеры, да и остальные члены Бесстрашия скорее всего не одобрят это. Но этот символ - часть моей жизни, и мне казалось важным носить его на коже.

Я встаю на перекладину, прижимаясь к перилам бёдрами, чтобы не упасть и опускаю взгляд в пропасть, на чёрную воду и зазубренные камни. Вода ударяется о стену и брызгает вверх, оседая каплями на моё лицо.

- Готовы вернуться в спальню? Я подумываю опустить руку Питера в миску теплой воды, чтобы он описался ночью, - говорит Кристина.

Я замечаю движение на правой стороне Ямы. Кто-то поднимается к стеклянному потолку, и по походке, я понимаю, что это Эрик.

- Звучит отлично, но мне нужно переговорить с лидером.

Я указываю на тень, идущую вверх по тропинке. Кристина смотрит в ту сторону.

- Уверена, что стоит разгуливать здесь ночью в одиночестве?

- Я же буду не одна.

Я прикусываю губу. Надеюсь они не начнут расспросы, насчёт того, зачем мне вдруг понадобился Эрик.

- Хорошо, - рассеянно говорит Кристина, - Тогда увидимся.

Кристина и Уилл идут к спальням, а я бегу к тропинке на правой стороне Ямы и начинаю подниматься. Я стараюсь ступать как можно тише. В отличие от Кристины мне несложно лгать. Я не собираюсь разговаривать с Эриком… по крайней мере, пока не узнаю, что ему нужно поздней ночью в стеклянном здании над нашими головами. Я бегу тихо, затаив дыхание, когда достигаю ступеней, и встаю на одном конце стеклянного зала, в то время как лидер стоит на другом. В одной руке он держит черную коробку, в другой - шприц.

- Раз уж ты здесь, - произносит он, не оборачиваясь, - можешь войти со мной.

Всё же из меня никудышный шпион.

- В твой пейзаж страха?

- Да.

Я иду к нему и спрашиваю:

- Ты позволишь мне это увидеть?

- Думаю, это будет неплохим уроком для тебя.

Он поднимает шприц, и я наклоняю голову, подставляя шею. Когда игла вонзается, я чувствую острую боль, но быстро привыкаю к ней. Закончив, Эрик протягивает мне чёрную коробку со вторым шприцом.

- Раньше я этого не делала.

Он касается шеи указательным пальцем.

- Сюда.

Я поднимаюсь на цыпочки и втыкаю иглу, моя рука чуть дрожит. Эрик даже не морщится. Когда я заканчиваю, он кладет оба шприца обратно в коробку и ставит её у двери.

Лидер протягивает мне руку и открывает дверь свободной рукой. Я следую за ним в темноту, крепко держась за его ладонь.

Дверь с щелчком захлопывается за нами, лишая остатков света, и я непроизвольно прижимаюсь к Эрику, так что наши руки соприкасаются, и мой подбородок находится рядом с его плечом.

Начинается симуляция. Пол, на котором я стою, больше не сделан из бетона. Он скрипит, как металл. Вдруг что-то твёрдое ударяет меня в спину. Слева и справа вырастают стены, на которые с грохотом падает потолок. Места так мало, что Эрик прижимает руки к груди, чтобы поместиться. Я наклоняю голову и чуть отстраняюсь, чтобы посмотреть на него. Но лица лидера из-за темноты почти не видно.

- Эй, - окликаю я, - Всё в порядке. Вот…

Я направляю руки Эрика вокруг себя, чтобы ему было просторнее. Он вцепляется мне в спину, и мы почти касаемся лицами, горбясь. Чувствую, как начинаю так не вовремя краснеть.

- Впервые в жизни я рада, что такая маленькая.

Возможно, шутка поможет ему успокоиться, а мне отвлечься.

- Нам отсюда не вырваться. Надо встретить страх лицом к лицу. Так что нужно ещё немного уменьшить пространство. Сделать хуже, чтобы стало лучше. Готова?

- Да.

Я обнимаю Эрика за торс, чтобы вдвоём опуститься на пол. Слышу, как потолок опускается вместе с нами.

До меня доходит, что мы не поместимся, пока между нами столько свободного места; я поворачиваюсь и сжимаюсь в клубок, спиной к его груди. Одно его колено согнуто рядом с моей головой, другое скрючено подо мной. Мы - путаница рук и ног. Лидер хрипло дышит мне в ухо и обвивает руками мою талию.

Я улыбаюсь, глядя на стену. Я не наслаждаюсь происходящим. Вовсе нет.

- Симуляция измеряет твой отклик на страх, - мягко говорю я.

Я просто повторяю его слова, но, возможно, напоминание пойдет ему на пользу.

- Так что, если ты сумеешь понизить свой пульс, симуляция перейдет к следующему эпизоду. Помнишь? Так что попытайся забыть, что мы здесь.

- Рад, что ты так внимательно меня слушала, - говорит с явным сарказмом лидер.

- Расскажешь, откуда взялся этот страх? Может, если поговорить об этом, станет легче.

Не знаю почему, но это кажется мне правильным.

- Этот страх из моего детства. Наказания. Крошечный чулан наверху.

Я помню, как наказывали меня… отправляли в свою комнату без ужина, лишали сладкого, сурово выговаривали. Но не более.

Жестокость причиняет лишь страдания, она не может ничему научить.

- Дальше на эту тему говорить я не буду.

- Ладно. Тогда… я могу поговорить. Спроси меня о чем-нибудь.

- Хорошо. Почему твоё сердце так сильно колотится, Лили?, - задал вопрос лидер, ухмыляясь.

Я съёживаюсь и судорожно ищу объяснение, которое не включает его рук вокруг меня.

- Я почти тебя не знаю.

Так себе объяснение.

- Если бы мы были в твоём пейзаже страха, был бы я в нём?

- Нет. Я не боюсь тебя, - честно отвечаю я.

Наконец стены с треском лопаются и распадаются, оставляя нас в круге света.

Эрик разжимает свои объятия, и я поднимаюсь на ноги, смахивая пыль с одежды. Спина мерзнет от внезапной пустоты.

Вдруг мы замечаем, что в нескольких ярдах стоит женщина и целится в нас из пистолета. Она совершенно неподвижна. Справа от меня появляется стол. На нём лежит револьвер и единственный патрон.

Почему эта женщина не стреляет в нас?

Внезапно до меня доходит. Страх не связан с угрозой его жизни. Он связан с револьвером на столе.

- Ты должен убить её.

- Как и всегда.

- Она не настоящая.

- Ты думаешь реальность чем-то отличается?

С виду он абсолютно спокоен. Он поднимает револьвер и открывает барабан, как будто проделывал это уже тысячу раз… а может, и проделывал. Он щелчком загоняет патрон в камору барабана, закрывает его и держит револьвер перед собой обеими руками. Прищуривает один глаз и медленно вдыхает. На выдохе лидер стреляет, и женщина откидывается назад.

Револьвер Эрика падает на пол с глухим стуком.

Когда мы проходим мимо стола, тело исчезает.

Вспыхивает свет. Мы снова в длинной узкой комнате с разрушенными кирпичными стенами и бетонным полом.

- Что? Это всё? Всего лишь два страха?!

Не успеваю больше ничего сказать, как парень берёт меня под руку, прижимая большой палец к коже над предплечьем, и притягивает к себе. Его губы медленно скользят по моей щеке, затем он крепко обнимает меня за плечи. Мгновение я неподвижно стою, затем обвиваю его руками. Эрик поднимает голову и пропускает мои волосы сквозь пальцы, заправляя их за уши. Мы молча смотрим друг на друга.

- Теперь ты понимаешь, что мы тут требуем от вас.

У меня пересыхает в горле. Я пытаюсь не обращать внимания на нервные токи, которые пронизывают меня при каждом его прикосновении.

- У меня далеко не два страха.

- Идём, - говорит он.

Мы направляемся к Яме.

- Два страха.

Я до сих пор не могу отойти от шока.

- Во время моей инициации их было больше. Но эти два не изменились, так что я продолжаю ходить сюда.

Мы идём вдоль края Ямы по узкой тропинке, которая ведёт к скалам на дне пропасти. Прежде я её не замечала. Она сливается с каменной стеной. Но Эрик, похоже, хорошо с ней знаком.

- А что показала твоя проверка склонностей?, - спрашиваю я, хотя и так уверенна в ответе.

- По-твоему это так важно?

- Думаю да. Проверка даёт нам понять, что мы из себя представляем.

Мы достигаем конца тропинки, где камни формируют неустойчивую почву, торча под острыми углами. Лидер ведёт меня через небольшие разрывы по зазубренным гребням. Он находит относительно плоский камень и садится на него, свесив ноги через край. Я сажусь рядом с ним. Похоже, Эрику здесь удобно, всего в нескольких дюймах над пропастью с бурной водой.

- Эрудиция.

- Что?

Эрик. Самый молодой лидер бесстрашия. Самый лучший воин этой фракции и… Эрудиция?

- Но как? Ты, чёрт возьми, самый бесстрашный из всех бесстрашных, которых я знаю!

- Запомни, только мы сами определяем кем являемся. Ни всякие проверки, ни тесты, ни родители, а только мы сами.

- А почему ты выбрал именно Бесстрашие?

- Не слишком ли много вопросов, неофит?

По взгляду Эрика, сразу стало понятно, что на сегодня мой лимит явно исчерпан. И возможно не только на сегодня.

Мгновение он не сводит с меня тёмных глаз, а затем касается моего лица и наклоняется ближе, скользя своими губами по моим. Река ревёт, и я чувствую её брызги на лодыжках. Парень улыбается и проникает к моим губам. Сперва я напрягаюсь от неуверенности в себе и, когда он отстраняется, не сомневаюсь, что сделала что-то не так. Но он берёт моё лицо в ладони и целует снова, на этот раз сильнее, увереннее.

========== Глава 18. Нарушение. ==========

Комментарий к Глава 18.Нарушение.

Пожалуйста, не забывайте ставить “нравится” и оставлять комментарии))

Легко быть смелым когда это не твои страхи.

На следующее утро я чувствую себя глупой и легкомысленной. Всякий раз, когда я прогоняю улыбку с лица, она находит дорогу обратно. В конце концов я перестаю с ней бороться.

- Что с тобой сегодня?, - спрашивает меня Кристина по дороге на завтрак.

- Не порти девочке настроение, - бросает Уилл, - Может, ты её больше такой не увидишь.

Я шлёпаю его по руке и спешу к столовой.

Я сажусь на своё обычное место и хватаю тост с тарелки на середине стола и начинаю с чрезмерным усердием намазывать его маслом. Я чувствую, что веду себя по-идиотски, но не могу остановиться.

Затем Эрик входит. Я улыбаюсь ему, но он садится рядом с Зиком и даже не смотрит в мою сторону.

Теперь не улыбаться становится легко.

- Что-то случилось?, - спрашивает Юрай с набитым хлебом ртом.

Я качаю головой и откусываю кусочек.

А на что я рассчитывала? То, что мы поцеловались, ещё не значит, что всё изменится.

- Сегодня день пейзажа страха, - замечает Уилл.

- Мне брат рассказывал, что нам надо будет пройти через пейзаж одного из инструкторов.

- Ооо, кого именно?, - спрашивает оживлённо Кристина, - Надеюсь, не Эрика.

- Почему?, - спрашиваю я.

- Страшно представить, чего он может бояться. Наш лидер сам ходячий пейзаж страха. Хотя, с одной стороны, было бы интересно узнать, что может его напугать.

- А мне кажется, он ведёт себя так жёстко, что, наверное, боится зефира и сахарной ваты, - говорит Уилл.

***

Лорен, инструктор неофитов из Бесстрашия, стоит, уперев руки в бёдра, у зала пейзажа страха.

- Несколько лет назад, - говорит она, - я боялась пауков, удушения, стен, которые медленно сдвигаются, превращаясь в ловушку, неудержимого кровотечения, падения под поезд, публичного унижения, и это ещё не весь список. Большинство из вас встретят в своих пейзажах от десяти до пятнадцати страхов. Это среднее количество.

- А какое самое малое?, - спрашивает Питер.

- На данный момент два, – отвечает девушка.

Я не смотрела на Эрика с тех пор, как мы были в столовой, но невольно смотрю на него сейчас. Лидер стоит рядом с Четыре со скучающим видом.

- Сегодня вы не узнаете своего количества, - сообщает Лорен, - Симуляция настроена на программу моего пейзажа, то есть каждый из вас столкнется с одним из моих страхов, чтобы понять, как работает симуляция.

Лорен выбирает нас в случайном порядке и назначает нам страхи. Я стояла позади, так что пойду одной из последних. Мне выпадает страх похищения.

Я не могу наблюдать за симуляцией, поскольку не подключена к компьютеру, только за реакцией людей на неё. Это лучший способ отвлечься от одержимости Эриком. Вот Уилл смахивает невидимых пауков, Кристина упирает ладони в незримые стены, Питер становится ярко-красным от «публичного унижения», чем бы оно ни было. Затем наступает моя очередь.

Обстановка меняется, и начинается похищение. Пол под ногами превращается в траву, и чьи-то руки хватают меня за плечи, зажимают рот. Слишком темно, и ничего не видно. Я стою рядом с пропастью. Слышу рёв воды. Кричу в руку, которая зажимает мне рот, и пытаюсь вырваться, но руки, которые держат меня, слишком сильные. Мои похитители слишком сильные. В голове вспыхивает образ, который преследует меня в собственных ночных кошмарах. Я снова кричу, кричу до тех пор, пока горло не начинает болеть. Слёзы брызжут из глаз. Я знала, что они вернутся за мной, знала, что они попробуют снова. Первого раза было недостаточно. Я снова кричу… не зову на помощь, ведь никто не поможет, а просто кричу, как любой, кого ждёт неминуемая смерть.

Руки исчезают, и загорается свет. Я стою на бетонном полу в комнате пейзажа страха. Дрожу всем телом и падаю на колени, прижимая ладони к лицу.

Я только что провалилась. Утратила последние остатки логики и здравого смысла. Страх Лорен превратился в мой собственный.

И все видели это. Эрик видел это.

Я слышу шаги. Лидер подлетает ко мне и рывком поднимает на ноги.

- Это что ещё за чертовщина, Фермерша?

- Я… Я не…

- Соберись! Что за жалкое зрелище!

Что-то внутри меня лопается. Выдёргиваю у него свою руку и выбегаю из комнаты, как можно быстрей.

***

Пропускаю волосы сквозь пальцы. Желание плакать прошло. Всё, что мне нужно помнить - кто я такая, а именно, девушка, которая не позволит всяким пустякам вроде мальчишек и смертельно опасных историй остановить её.

Раздаётся гудок поезда. Рельсы огибают лагерь Бесстрашия и тянутся к горизонту.

Эрик рекомендовал нам не выказывать особой привязанности к родителям в День посещений, так что визит к ним стал бы предательством Бесстрашия. Однако, он не говорил, что мы не можем навещать друзей.

Я знаю, что мне нельзя уходить без сопровождения, но не могу удержаться. Я иду всё быстрее и быстрее, пока не пускаюсь бегом. Оказавшись в вагоне, я ложусь на спину рядом с дверью и смотрю, как лагерь Бесстрашия исчезает позади.

Спрыгиваю у знакомых с детства мест и достаточно быстро нахожу нужного мне человека.

- Лили?

Алекс.

Бегу к нему со всех ног и обнимаю за плечи.

***

Не знаю, что мне скажут, когда я вернусь, но определённо ничего хорошего.

Я представляю, как мои ноги болтаются над пропастью и вздрагиваю.

Эрик уже ждёт меня у двери. Пальцы лидера так сильно сжимают моё запястье, что я знаю - останутся синяки.

- С возвращением, Лили, - говорит он обманчиво спокойным тоном.

Кажется это первый раз, когда лидер назвал меня по имени.

- Эрик.

- О чём ты вообще думала?!

Его голос, поначалу тихий, к концу фразы становится громовым.

– Я… Я…

- Разве ты не слышала, что фракция превыше крови? Или ты решила, что у тебя есть какие-то привилегии?

Я глубоко вдыхаю. Я знаю, что поступила глупо, поддалась эмоциям.

- Твой ранг будет понижен, а если это снова повторится, отправишься к изгоям. Надеюсь, я ясно выразился.

***

- Где ты была весь день?, - спрашивает Кристина, когда я возвращаюсь в спальню, - Я искала тебя на улице, но не нашла. Всё нормально?

Как можно объяснить порыв вскочить на поезд и навестить своего друга детства?

- Мне просто нужно было уйти. Я долго бродила вокруг лагеря.

- Хорошо. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Она смотрит поверх моей головы на дверь и встает на цыпочки, чтобы оглядеть все кровати. Возможно, проверяет, пусты ли они. Затем она кладет ладони мне на плечи и широко улыбается.

- Уилл поцеловал меня.

- Что? Когда? Как? Что случилось?

Она выпрямляется, убирая руки с моих плеч.

- В общем, сразу после твоей вспышки мы обедали, а потом гуляли у железнодорожных путей. Просто разговаривали о… Я даже не помню о чем. А потом он просто остановился, наклонился и… поцеловал меня.

- Ты знала, что нравишься ему?

- Нет!

Она смеётся.

- Самое замечательное, что не было никакой неловкости. Мы просто пошли дальше, разговаривая, как будто ничего не случилось. Ну, пока я снова не поцеловала его.

- Как давно ты поняла, что он тебе нравится?

- Не знаю. Наверное, сначала он мне не нравился. Но потом всякие мелочи… то, как он обнял меня на похоронах, как открывает мне двери, словно я обычная девушка, а не соперник, только что избивший его до полусмерти.

Я смеюсь. Внезапно мне хочется рассказать ей об Эрике и всём, что между нами произошло. Но я не хочу, чтобы она думала, что мой ранг как-то связан с нашими отношениями.

Так что я просто говорю:

- Я счастлива за тебя.

- Спасибо.

Она садится на край моей кровати и оглядывается. Скоро мы переберёмся в помещение на другой стороне лагеря и мне не придётся больше беспокоиться, что Питер нападёт на меня во сне. Не придется смотреть на пустую кровать Ала.

- Поверить не могу, что всё почти закончилось, - говорит Кристина, - Такое чувство, что мы только что попали сюда. И в тоже время мне кажется, что я вечность не видела дома.

- Ты скучаешь по нему?

- Угу. Но кое-что совсем не изменилось. В смысле… дома все такие же шумные, как и здесь, так что это хорошо. Но там проще. Всегда знаешь, в каких ты отношениях с другими, потому что они тебе об этом говорят. Там нет… манипуляций. Впрочем, я вряд ли смогла бы выдержать инициацию Искренности. Там вместо симуляций проходишь проверку на детекторе лжи. Весь день, каждый день. А последний тест…

Она морщит нос.

- Тебе дают какую-то дрянь под названием «сыворотка правды», сажают перед всеми и задают кучу по-настоящему личных вопросов. Теоретически, если ты выдашь все свои секреты, у тебя навсегда пропадет желание лгать. Вроде как худшее о тебе уже известно, так почему не быть просто честным?

- Звучит ужасно, - замечаю я.

- Я всегда знала, что не могу быть искренней. В смысле, я стараюсь быть честной, но некоторые вещи лучше держать при себе.

========== Глава 19. Последнее испытание. ==========

Главное верь, и всё получится.

День последнего испытания повергает лагерь Бесстрашия в безумие и хаос. Повсюду люди, и большинство из них напиваются к полудню. Я пробираюсь среди них, чтобы взять еды на обед и унести её в спальню. Там, по крайней мере, тихо.

Через два часа я войду в зал пейзажа страха , пройду сквозь своё испытание и стану бесстрашной.

Закончив с едой, я утыкаюсь лицом в подушку и непреднамеренно засыпаю.

Просыпаюсь от того, что Кристина трясет меня за плечо.

- Пора идти.

Она очень бледная.

Я тру глаза, чтобы прогнать сон. Остальные неофиты бродят по спальне, завязывают шнурки, застегивают куртки и небрежно рассыпают улыбки.

Пытка скоро закончится, но сможем ли мы забыть симуляции? Сможем ли вновь крепко спать, несмотря на воспоминания о пережитых страхах?

Мы идём сначала к Яме, а оттуда уже вверх по тропинке, которая ведёт в стеклянное здание.

Я поднимаю глаза на потолок. Дневного света не видно, потому что каждый дюйм стекла покрывают подошвы ботинок.

Поднимаюсь по лестнице вместе с Кристиной. От жара несметного количества тел вокруг тяжело дышать. Капли пота выступают на моём лбу.

Через брешь в толпе видно, вокруг чего все столпились: вокруг трёх экранов на стене. Я слышу одобрительные возгласы и останавливаюсь, чтобы посмотреть на один из них. Софи. Я вижу, как она двигается в пейзаже страха, её глаза широко распахнуты, но с каким препятствием она столкнулась непонятно. Мы можем видеть лишь реакцию неофита. На среднем экране показан её пульс. Он на мгновение подскакивает и затем снижается. Когда он достигает нормы, экран вспыхивает зелёным, и бесстрашные аплодируют. На правом - её время.

Я отрываю глаза от экрана и бегом догоняю Кристину и Уилла. Комната большая, в ней висит ещё один экран, такой же, как снаружи. Перед ним на стульях сидят пять лидеров фракции. Судя по проводам, присоединенным к их головам, и отсутствующим взглядам, они наблюдают за симуляцией.

За их спинами второй ряд стульев. Я вхожу последней, так что мне не достаётся места.

- Эй, Лили!, - кричит Юрай через всю комнату.

Он сидит с другими неофитами из бесстрашия. Их осталось всего четверо, остальные уже прошли через свои пейзажи страха. Он похлопывает себя по ноге.

- Можешь сесть мне на колени, если хочешь.

- Соблазнительно, - усмехаюсь я, - Но всё нормально. Я постою.

В комнате пейзажа страха загораются огни, обнаруживая Софи на корточках, с заплаканным лицом. Макс, Эрик и ещё три лидера стряхивают симуляционное оцепенение и выходят. Через пару секунд я вижу их на экране, они поздравляют девушку с окончанием испытания.

- Переходники, вы отправитесь на финальный тест в соответствии с текущими рангами, - произносит Четыре, - Таким образом, Дрю пойдет первым, Лили - последней.

Это значит, что передо мной пять человек.

Я закрываю глаза, вместо того чтобы наблюдать за Дрю, и стараюсь выкинуть все мысли из головы. Бесполезно сейчас рассуждать, с какими страхами мне предстоит встретиться и сколько их будет.

Следующей идёт Молли. Она справляется быстрее, чем её предшественник, но и у неё возникают проблемы. Она проводит слишком много времени, тяжело дыша, пытаясь справиться с паникой. В какой-то момент она даже вопит во всю глотку.

Кристина следующая. Затем Уилл. Затем Питер. Я не наблюдаю за ними. Я знаю только, сколько времени они тратят.

И наконец моё имя.

- Лили.

Я открываю глаза и выхожу вперёд, где ждёт Четыре с полным шприцем оранжевой жидкости. Я почти не замечаю иглу, когда она вонзается в мою шею, почти не вижу лицо инструктора, нажимающего на поршень. Я воображаю, будто сыворотка - жидкий адреналин, бурлящий в моих венах и придающий мне силы.

***

Я стою в неизвестной комнате и жду первого страха.

Я слышу звук приближающихся птиц и вижу, как трава начинает расти прямо из бетона под моими ногами.

Крылья хлопают над моим ухом, и вороньи когти впиваются в плечо. На этот раз я не бью птицу со всей силы. Я приседаю, слушая рокот крыльев за спиной, и провожу рукой по траве.

Четыре и Эрик говорили, что я должна понять смысл своих симуляций. Они были правы. Дело не в птицах, а в отсутствие контроля. Дело в бессилии.

А что противостоит бессилию? Сила.

Я впервые почувствовала себя сильной в лагере Бесстрашия, когда держала пистолет. В горле встаёт комок, и я хочу, чтобы когти убрались. Птица верещит, и у меня сводит живот, но затем я нащупываю в траве что-то твёрдое и металлическое. Мой пистолет. Я наставляю его на птицу на плече, и она срывается с футболки взрывом крови и перьев. Я поворачиваюсь на пятках, целясь в небо, и вижу снижающуюся стаю тёмных перьев. Я нажимаю на спуск снова и снова, стреляя в море птиц над головой, наблюдая, как их темные тушки осыпаются на траву. Пока я целюсь и стреляю, меня настигает тот же прилив сил, что и в первый раз, когда я держала пистолет. Сердце перестаёт бешено колотиться, и поле, пистолет и птицы тают.

Я снова стою в темноте. Со всех сторон мои ладони встречают стекло. Снова аквариум.

Я не боюсь утонуть. Дело не в воде. Дело в слабости. Надо просто убедить себя, что я достаточно сильная, чтобы разбить стекло.

Загораются голубоватые огни, и на пол сочится вода. Я бью ладонью по стенке перед собой в ожидании, что стекло расколется. Ладонь отскакивает, не причиняя никакого вреда. У меня учащается пульс. Что, если приём, сработавший в первой симуляции, не работает здесь? Что, если я могу разбить стекло только под давлением? Вода поднимается выше лодыжек, хлещет всё быстрее с каждой секундой. Надо успокоиться. Успокоиться и сосредоточиться. Я прислоняюсь к стене за спиной и со всей силы бью ногой. И ещё раз. Я ушибаю пальцы, но ничего не происходит.

Есть и другая возможность. Можно подождать, пока вода наполнит аквариум и постараться успокоиться, пока буду тонуть. Я обхватываю себя руками, стоя у стены, и качаю головой.

Нет.

Я не могу позволить себе утонуть.

Я сжимаю кулаки и молочу по стене. Я сильнее стекла. Стекло тонкое, как свежая корочка льда. Мой разум сделает это правдой. Я закрываю глаза. Стекло это лёд. Стекло это лёд. Стекло это…

Стекло трескается под рукой, и вода льётся на пол. Возвращается темнота.

Подо мной острые камни, скользкие от воды. Вода тащит меня за ноги, и я цепляюсь за скалу, чувствуя вкус соли на губах. Уголком глаза вижу тёмное небо и кроваво-красную луну. Налетает волна и бьёт меня в спину. Я ударяюсь подбородком о камень и морщусь. Море холодное, но кровь, текущая по шее, горячая. Я вытягиваю руку и нащупываю край скалы. Вода тянет за ноги с непреодолимой силой. Я цепляюсь как могу, но я недостаточно сильная. Вода тащит меня, а волна отбрасывает моё тело назад. Она закидывает мои ноги поверх головы, распластывает руки в стороны, и я налетаю на камень спиной. Легкие раздирает от недостатка воздуха. Я перекручиваюсь и хватаюсь за край скалы, подтягиваясь над водой. Ловлю воздух ртом, и очередная волна ударяет меня, на этот раз сильнее, но я лучше держусь.

Чтобы встретиться со своим страхом, я должна вновь обрести контроль над происходящим.

С криком я выбрасываю руку вперёд и нахожу дыру в скале. Мои руки отчаянно дрожат, когда я подтягиваюсь и подбираю ноги под себя. Освободившись, я немедленно встаю и бегу по камню, проворно перебирая ногами.

Затем исчезает всё, и моё тело становится неподвижным. Слишком неподвижным.

Я пытаюсь пошевелить руками, но они крепко привязаны к бокам. Я опускаю взгляд и вижу верёвочные путы на груди, руках и ногах. Внизу сложены поленья, за спиной столб. Я высоко над землёй. Из теней появляются люди. Это неофиты с факелами, и первым идёт Питер. Он ухмыляется. Где-то в центре толпы зарождается смех и становится всё громче по мере того, как к нему присоединяется голос за голосом. Гогот – всё, что я слышу. Он нарастает, Питер подносит факел к дереву, и у самой земли вспыхивают языки пламени. Они пляшут на концах поленьев и крадутся вверх по коре. Я не пытаюсь разорвать путы, как при первой встрече с этим страхом. Вместо этого я закрываю глаза и вдыхаю как можно больше воздуха.

- Чувствуешь запашок, Фермерша?

Голос Питера громче гогота.

Языки пламени растут.

Парень принюхивается.

- Это запах твоей горящей плоти.

Когда я открываю глаза, всё расплывается от слёз.

- Знаешь, какой запах чувствую я, Питер?

Я напрягаю голос, чтобы перекрикивать смех вокруг, смех, который терзает не меньше жара. Мои руки дергаются, и мне хочется бороться с путами, но я не стану, не стану тратить силы напрасно, не стану паниковать. Смотрю сквозь огонь на Питера, от жара кровь приливает к щекам, жар течёт сквозь меня, плавит носки ботинок.

- Запах дождя.

Гром грохочет над моей головой, и я кричу, когда пламя касается кончиков пальцев и боль разливается по коже. Я запрокидываю голову и сосредоточиваюсь на собирающихся на небе облаках. Молния раскалывает небо, и первая капля падает мне на лоб. Дождь льёт стеной, и сквозь смех я слышу шипение.

Я с облегчением улыбаюсь, когда дождь гасит огонь и остужает ожоги на ладонях. Верёвки распадаются.

Я разглаживаю футболку, а подняв глаза, обнаруживаю, что стою в своей спальне в секторе Дружелюбия. Этот страх мне незнаком.

Я перевожу взгляд на окно за моей спиной. Там снаружи стоит мужчина.

Холодок стекает по спине, словно капля пота, и тело цепенеет. Я узнаю его. Это мужчина со шрамами на лице из проверки склонностей. Он одет во всё чёрное и стоит неподвижно, как статуя. Я моргаю, и двое мужчин появляются слева и справа от него, такие же неподвижные, их лица лишены черт. Я оборачиваюсь, и они уже стоят в моей комнате. Вжимаюсь плечами в зеркало. Мгновение в комнате царит тишина, а затем в окно молотят кулаки, не два, не четыре, не шесть. Десятки кулаков с десятками пальцев сотрясают стекло. Звук вибрирует в грудной клетке, невыносимо громкий. Мужчина со шрамами и два его товарища идут ко мне медленными, осторожными движениями. Они пришли забрать меня, как Дрю и Ал, пришли убить меня.

Симуляция. Это симуляция. Сердце колотится в груди. Я прижимаю ладонь к стеклу за спиной и отвожу его влево. Это не зеркало, а дверь кладовки. Я говорю себе, где должно быть оружие. Оно висит у правой стены, всего в нескольких дюймах от моей руки. Я не свожу взгляда с мужчины со шрамами, но нащупываю пистолет кончиками пальцев и обхватываю его рукоятку. Я стреляю в него, а затем в людей без лица рядом с ним, как можно быстрее. Грохот у окна прекращается, сменяется скрежетом, и кулаки превращаются в руки со скрюченными пальцами, которые скребут по стеклу, пытаются нащупать путь внутрь. Стекло скрипит под напором, трескается и разбивается.

Я визжу.

В магазине закончились патроны.

Бледные тела – человеческие, но искореженные, с изогнутыми под неестественными углами рук, слишком широко распахнутыми ртами с зубами-иглами, пустыми глазницами – валятся в мою спальню одно за другим и пытаются встать на ноги, ползут ко мне. Я прячусь в кладовку и закрываю за собой дверь.

Решение. Мне нужно решение. Я не могу их всех перестрелять. Не могу, а значит, должна успокоиться. Пейзаж страха отметит мой замедлившийся пульс, ровное дыхание и закончит эту симуляцию.

Я сажусь на пол кладовки. Стена за спиной скрипит. Я слышу грохот. Кулаки снова взялись за дело и молотят по двери кладовки. Поворачиваюсь и вглядываюсь сквозь темноту в панель позади. Это не стена, а еще одна дверь. Я ощупью отвожу её в сторону и вижу коридор на втором этаже. Улыбаясь, я пролезаю сквозь щель и встаю. Всё закончилось

***

Загорается свет. Дрожа, я стою одна в пустой комнате с бетонными стенами. Я падаю на колени, обхватив себя руками. Когда я вошла, холодно не было, но сейчас меня знобит.

Я никогда раньше не испытывала подобного облегчения. Все мышцы моего тела расслабляются, и я снова дышу полной грудью. Не могу представить, как прохожу через свой пейзаж страха в свободное время, подобно Эрику. Раньше это казалось мне отвагой, но теперь больше напоминает мазохизм.

Дверь открывается, и я встаю. Все лидеры и инструкторы входят в комнату и небольшой толпой встают передо мной.

- Поздравляю, Лили, - произносит Макс, - Ты успешно завершила последнее испытание.

- Спасибо.

- Банкет через два часа, - сообщает Четыре, - На нём будет объявлен твой ранг среди других неофитов.

Небольшая толпа высыпает из комнаты, но Эрик задерживается. Он останавливается у двери и манит меня за собой. Я иду за ним. Он ведёт меня в стеклянный зал над Ямой, который кишит бесстрашными.

Когда мы входим туда, толпа ещё здесь, но поредела после того, как последний неофит - я - закончила испытание.

Люди замечают меня через несколько секунд. Я держусь рядом с Эриком, пока меня окружают одобрительными возгласами, хлопками по плечу, поздравлениями. Глядя на людей вокруг, я понимаю, какими странными они показались бы моим родителям и какими нормальными кажутся мне.

Мы спускаемся по лестнице в Яму и оттуда идём к его квартире.

Он закрывает за нами дверь и целует меня, придерживая за голову. Жар медленно разливается по мне. Не отпуская мои губы, он снимает с меня куртку. Я вздрагиваю, когда она падает, и отталкиваю его.

Для меня всё это так ново и непривычно.

- Что-то не так?

- Иногда я задумываюсь, – как можно спокойнее произношу я, – какой тебе в этом прок. В этом… что бы это ни было.

- Какой мне в этом прок, - повторяет он и отступает, качая головой.

- Что между нами?

Он не отвечает, а просто целует меня между бровей, в кончик носа, прижимается губами ко рту. Я балансирую на грани. Я хочу, чтобы он целовал меня, хочу. Но при этом боюсь, куда это может меня завести.

- Я боюсь своих желаний, - говорю я шёпотом.

- И чего же ты хочешь?

- Тебя.

Он снимает мою футболку, а затем и свою. Кладет мои ладони себе на живот. Глядя вниз, поднимает мои ладони по животу и груди и прижимает к своей шее. Мои руки покалывает от близости его кожи, гладкой, теплой. Лицо пылает, но я все равно дрожу. Он смотрит на меня. Я поворачиваю голову и целую впадинку под его горлом.

***

Пока мы идём в столовую, я внимательно изучаю лицо Эрика в поисках следов разочарования. Он был первым у меня.

Если что-то и изменилось, то он стал менее серьезным. Это ведь хороший знак?

Дойдя до входа столовой, мы с Эриком разделяемся. Я вхожу первой и бегу к нашему с Уиллом и Кристиной столу.

- Куда ты подевалась?, - спрашивает Кристина, - Все остальные вернулись в спальню.

- Просто бродила вокруг. Слишком нервничала, чтобы с кем-то разговаривать.

- Я всего-то на минутку отвернулась, чтобы поболтать с Уиллом, как ты уже исчезла.

- Какую работу ты выберешь?, - перевожу я тему.

- Пожалуй, мне понравится работа, как у Четыре. Обучать неофитов. Они у меня света дневного не взвидят. То-то весело будет! А ты?

- Наверное… я могу быть послом в других фракциях. Думаю, мне поможет то, что я переходник.

- Я так надеялась, что ты скажешь «будущий лидер Бесстрашия». Потому что именно этого хочет Питер. Он без умолку болтал об этом в спальне.

Я оглядываюсь в поисках Эрика. Он стоит за одним из столов с микрофоном в руке и постукивает по нему кончиками пальцев. Дождавшись, когда толпа бесстрашных затихнет, лидер прочищает горло и начинает:

- Мы здесь не большие мастера говорить, так что я не буду долго тянуть. Наступил новый год, и нам досталась новая толпа неофитов. Мы верим в отвагу. Верим в действие. Верим в свободу от страха и приобретение навыков, которые помогут изгнать зло из нашего мира, чтобы добро могло процветать и приумножаться. Если вы верите в то же самое, добро пожаловать.

Комната взрывается стуком кулаков по столам и радостными возгласами.

- Завтра, став членами фракции, лучшие десять неофитов первым делом выберут себе профессии в порядке завоёванных рангов, - продолжает Эрик, - Я знаю, что все с нетерпением ждут именно рангов. Они были определены по сумме трех оценок: первая – за боевой этап обучения; вторая – за симуляционный этап; третья – за последнее испытание - пейзаж страха. Ранги сейчас появятся на экране за моей спиной.

Едва он произносит слово «спиной», как на экране размером почти со всю стену вспыхивают имена. Рядом с номером два мои фотография и имя.

Тяжесть падает с моих плеч. Я и не сознавала её, пока она не исчезла вместе с необходимостью её таскать.

Я член этой фракции.

Уилл и Кристина крепко обнимают меня. Я слышу одобрительные возгласы, смех и крики. Кристина указывает на экран, её глаза широко распахнуты и полны слёз.

1. Юрай

2. Лили

3. Линн

4. Марлин

5. Питер

6. Уилл

Питер остаётся. Я подавляю вздох, но потом читаю оставшиеся имена.

7. Софи

8. Кристина

Я улыбаюсь, и Кристина тянется через стол, чтобы обнять меня. Я слишком растеряна, чтобы протестовать против нежностей. Она тихонько смеётся.

Кто-то обнимает меня со спины и орёт над ухом. Юрай. Я не могу обернуться, поэтому протягиваю руку назад и сжимаю его плечо.

- Поздравляю!, - кричу я.

- Мы сделали это!, - вопит он в ответ.

Он со смехом отпускает меня и бежит в толпу урождённых бесстрашных.

Я вытягиваю шею, чтобы ещё раз посмотреть на экран. Дочитываю список до конца. Девять и десять - урождённые бесстрашные, которые мне почти незнакомы. Молли и Дрю же отныне являются бесфракционниками.

Уилл и Кристина целуются. Бесстрашные вокруг стучат кулаками. Затем кто-то хлопает меня по плечу, я оборачиваюсь и вижу Эрика.

- Как думаешь, как отреагируют окружающие, если я поцелую тебя прямо сейчас?, – спрашиваю я.

- Нам ли не наплевать?

Я встаю на цыпочки и целую его.

Это лучшее мгновение моей жизни.