Твои герои, Ленинград [Сократ Сетович Кара-Дэмур] (fb2) читать постранично, страница - 2

телефону! — крикнул связист из землянки, и командир батальона, не дождавшись ответа, спустился в землянку.

— Ясно! — сказал сам себе Сергеев.

В траншее его ждали автоматчики и сапёры.

— Пошли! — сказал Сергеев им на ходу.

К мосту приближались ползком. Придорожные кусты шевелились и дрожали от пулемётных очередей, которыми немцы закрывали доступ к мосту. Сергеев упрямо полз вперёд. Его тревожило только одно: на мосту не было ни одного немца. Что бы это могло означать?

Сергеев уже дополз до моста, когда заметил провода, спускавшиеся с настила под воду.

— Мост минирован! — шепнул сапёр, поровнявшись с ним.

— А куда идут провода? — спросил Сергеев.

Но сапёр не ответил. Сергеев обернулся. Сапёр лежал ничком, и из-под его груди, как ящерица, ползла струйка крови.

Просвистела новая очередь. Двое автоматчиков юркнули под мост и, укрывшись за береговой бык, открыли огонь по немецким пулемётам.

Сергеев дополз до провода и стал тянуть его из воды. Провод шёл на тот берег.

Немецкие пулемётчики, видно, потеряли Сергеева из виду.

Пули дробно стучали по стропилам моста.

Сергеев бросил провод, вскочил на ноги и, не переводя дыхания, кинулся на мост. Добежав до того берега, он плашмя упал на землю и пополз к проводу. Провод тянулся через песчаный берег к землянке. Сергеев, обогнув землянку справа, встал напротив её двери и дал очередь из автомата.

Подождал минуту.

Подполз поближе. В землянке было тихо.

Сергеев сорвал драное одеяло, заменявшее дверь, и шагнул в землянку. На бревенчатом полу лежал немец. Из-под волос, которые чёлкой падали на узкий лоб немца, стекала кровь. Рука немца лежала на ручке динамомашины. Ещё полминуты — и минированный мост был бы взорван.

Сергеев перерезал провода финским ножом и вышел из землянки. На том берегу шёл рукопашный бой. Немцы были прижаты к реке. Сергеев вспомнил про пулемётчиков, что Держали мост под контролем. Уже не скрываясь, в полный рост, он вышел на берег и, сразу заметив немцев у станкового пулемёта, дал по ним две коротких очереди.

Сергеев был первым, кто прошёл на правый берег реки. Когда эта мысль дошла до его сознания, он вдруг услышал мощное перекатное «ура»… По мосту бежали десятки бойцов. Как только они очутились на этом берегу, Сергеев присоединился к ним…

К полудню бой стих. Деревня была очищена от немцев.

«МОЕ ДЕЛО — ПУЛЕМЕТ!»

В те дни Василий Егоров был ефрейтором. Его имя после этого боя было занесено в книгу героев Н-ского полка. Сейчас он учится в пехотном офицерском училище. А в полку ждут возвращения Егорова — офицера из солдат.

Полы полушубка примёрзли к земле. С утра морозило. И как лёг Егоров за свой пулемёт, так и не вставал уже четвёртый час.

Впереди — немецкая линия обороны. В тридцати метрах позади в овраге собирались две наших роты для штурма немецкой позиции. Командир приказал Егорову держать немцев под беспокоящим огнём, не давать им высунуть головы из траншей, пока роты не подымутся в атаку.

Сигнал атаки прозвучал в тот момент, когда белый круг утренней луны уже наполовину скрылся за высотой в тылу немцев. Бойцы разом выскочили из оврага и, стреляя на бегу, кинулись вперёд. Какой-то длинноногий парень даже перепрыгнул через егоровский пулемёт. Егоров на секунду приметил над своей головой блестящую подкову на сапоге длинноногого.

Между пулемётом Егорова и немецкими позициями спускалась низина. Немцы, услышав многоголосое «ура», открыли было огонь, но Егоров ударил по ним поверх голов своих…

Не успели наши бойцы добежать до немецких траншей, как запоздавший вражеский миномёт открыл огонь по оврагу — по нашей исходной позиции.

Третья немецкая мина разорвалась перед пулемётом Егорова и своротила щиток и ствол… Взрывная волна подняла и отбросила Егорова на несколько шагов. Он упал в мягкий сугроб снега, полежал с минуту, ничего не соображая, потом поднялся и побежал вперёд, охваченный несказанной радостью, что остался жив, невредим… Ему теперь всё было нипочем…

— Ты что без винтовки? — крикнул ему шедший навстречу санинструктор. — На, держи! — протянул он винтовку раненого бойца, которого нёс на плечах.

Егоров схватил винтовку и, догнав бойцов, залёг в цепи.

Немецкий пулемёт строчил с правого фланга беспрерывно. Двигаться под таким огнём можно было только ползком…

Егоров несколько минут лежал что-то обдумывая, потом пополз обратно.

— Ты куда? — строго прикрикнул на него сержант Брусчаткин. — Стой!

— Моё дело — пулемет! — спокойно ответил Егоров.

Что он хотел сказать этим? Брусчаткин не понял. Но подумать, что Егоров струсил — нельзя было. Слова свои Егоров произнёс твёрдо, решительно. Трус так не отвечает… Брусчаткин видел, как Егоров дополз до оврага и повернул направо.

А рота продолжала медленно двигаться вперёд. Так двигается время, не зная преград. Но такое медленное и упорное движение не знает счёта