Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Небольшая кухня казалась ещё меньше из-за пирамид грязных тарелок, которые стояли повсюду. Поставить их в раковину казалось невозможным из-за отсутствия собственно раковины. Маленький холодильник в углу дребезжал и подпрыгивал в пароксизме старческого усилия. Временами от этих прыжков дверца приоткрывалась, так что становилась видна поллитровая бутылка с мутной жидкостью, банка с квашеной капустой и засохшая сосиска на блюдце. Возле холодильника топтался одинокий таракан. Он задумчиво шевелил усами и принципиально избегал встречаться со мной взглядом — делал вид, будто мы незнакомы. Конспирация — великое дело.
Я протянул руку к холодильнику, намереваясь открыть дверцу и выслушал недовольное дребезжание «старичка». Внезапно из прихожей донёсся звук, напоминающий эхо брюзжания бытовой техники. Похоже на дверной звонок. Я почесал подбородок, заросший длинной щетиной и задумался. Сегодня сюда кое кто намеревался заглянуть и если это именно он, я оторвусь по полной.
Правый тапок, куда я сунул ногу, приветливо открыл рот и выпустил мои пальцы наружу. Левый оказался не столь дружелюбен и удержался от зевка. М-да, не слишком удобная обувь, но не обувать же валенки! Другого-то нет. Я пошевелил пальцами правой ноги и тут второй мерзкий звонок заставил внутренности подпрыгнуть к горлу.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал я и прошлёпал к входной двери. Приходилось загребать правой ногой, чтобы вежливая обувь не слетела к чёртовой матери. Ну или в угол, затянутый паутиной. Думаю, пауки окажется недовольны, а когда они в бешенстве то могут и рожу начистить. Не хотелось бы проверять.
Я заглянул в мутный глазок. Так, рожа незнакомая. Гляди-ка, какой чистенький гладковыбритый мужичок, да ещё и с модельной причёсочкой! Чёрт побери, мне показалось или даже через дверь я ощутил аромат дорогого одеколона? По виду очень похож на одного из этих придурков сектантов, которые носят свои брошюры по квартирам и норовят присесть на уши. Развелось, как собак нерезаных! Заводы, блин, стоят…Тёмный костюмчик, белая рубашечка и галстучек — ну точно!
— Чё надо? — проворчал я, продолжая пялиться в глазок.
— Я пришёл оказать вам помощь, — на лице мужика появилась приторная улыбка. — Если вы откроете дверь и пустите меня, то ни секунды не пожалеете.
Точно, чёртов сектант!
— Я ни хрена не верю в вашу галиматью, — даже не собираюсь миндальничать с этими засранцами. — Так что убирайся! И журнальчики свои забирай, у меня нет рыбы, чтобы в них заворачивать.
— Я даже не собирался предлагать вам вступать в некую религиозную общину, — на роже незнакомца появилось растерянное выражение. — У меня имеется конкретное, выгодное вам предложение, и оно не касается религии.
— Врёт, как пить дать! По роже видно.
— Чего, чего? Какое, нахрен, предложение?
— Я готов оказать вам материальную помощь, — выражения лица у неизвестного менялись, как перчатки — теперь он умоляюще глядел на дверь. — Но чтобы это обсудить, уважаемый Фёдор Петрович, мне необходимо войти.
Хм, знает моё имя…Может — мент? Тогда стоит открыть.
— Ща. Лады, заходь, погутарим.
Я звякнул ржавой цепочкой, брямкнул заедающим замком и открыл дверь. Потом мрачно уставился на гостя. Он, в ответ, послал мне взгляд закоренелого педофила. Ну, любящий такой взор.
— Входи, раз пришёл, — угрюмо проворчал я и шмыгнул носом, — гостем будешь. Только ноги не забудь вытереть.
Мужик с некоторым сомнением посмотрел на пол, но послушно испачкал подошвы своих блестящих штиблет о коврик перед дверью. Только после этого я позволил ему переступить порог. Сделав шаг внутрь, гость остановился и с ужасом поглядел по сторонам. Ну да, возможно немного грязно. Как если бы пару дней не убирали. Или — пару недель. Или — лет. Трудно упомнить такие мелочи.
— На кухню, — буркнул я и первым прошлёпал вперёд. — Не стесняйся, чувствуй себя, как дома, но не забывай, что в гостях. Чай будешь?
— Н-наверное, — неуверенно пробормотал гость и потянул носом. — Странный у вас запах…
— А чая то и нет, — радостно объявил я, заглянув в заварник. — Весь вышел. Но есть самогон.
Я распахнул холодильник и водрузил на стол поллитровку. К запаху гниющих отбросов добавился резкий аромат буряковки. Рядом с бутылкой заняла своё почётное место банка с капустой. Уже знакомый мне таракан с каким-то корешем напряжённо следили за моими приготовлениями.
— Как, говоришь, тебя кличут? — спросил я, вытаскивая из бутылки бумажную затычку. Вонь самогона стала сильнее, забивая все остальные запахи.
— Гавриил, — пробормотал мужик со страхом глядя на бутылку. Цвет его гладкого лица приобрёл зелёный оттенок. — Если вас это не сильно обидит, то я настоятельно просил бы отказаться от употребления этого…напитка?
— Сдурел? Сам не хочешь — другим не мешай, — я протёр грязный стакан краем майки и плеснул самогон. — А мне так больше достанется. Твоё здоровье!
Я закусил квашеной капустой и закинул ногу на ногу. Гаврила разместился на втором табурете, смахнув с него какие-то крошки. Чистюля, ети его! Я с удовольствием отрыгнул в сторону непрошенного гостя, наблюдая, как тот корчит на морде отвращение.
— Так чего же тебе, Гаврюша, надо? — спросил я и хлопнув по столу обнаружил там полупустую пачку Примы. — Не куришь? Выходит, помрёшь здоровым. Так чего ты там хотел предложить?
— Меня зовут Гавриил, если вам не трудно, — мужик достал из-за пазухи здоровенную папку. Ума не приложу, как она у него там поместилась. — И предложить я могу всё, что только вам придёт в голову. Исполнить любое ваше желание.
Я непонимающе подвигал бровями и бросил в рот ещё одну порцию капусты. Гаврила тяжело вздохнул, положил папку на самый край стола и открыл её. Странное дело, но мне показалось, будто наружу вырвались разноцветные лучи света, отчего по закопчённому потолку побежали зайчики. Я задумчиво поглядел на их танец и сунул в зубы помятую сигарету. Спичек, понятно дело, на столе не оказалось.
— Прикурить не найдётся? — поинтересовался я и махнул рукой. — Ах да, ты же у нас — спортсмен-долгожитель.
— Почему же, с этим я могу помочь, — гость протянул руку и щёлкнул пальцами. На кончике сигареты тут же появился огонёк. — Пожалуйста.
— Нехилый фокус, — я повертел сигарету в пальцах и сунул её обратно. — нужно будет непременно обучиться. А то эти долбаные спички постоянно теряются.
— А вас как, нисколько не поразил сам факт возгорания? — угрюмо спросил Гаврила. — Вообще-то вы стали свидетелем чуда.
— Не гони, какое там чудо! — я стряхнул пепел в тарелку. — У меня есть кореш, который может в одно горло употребить полтора литра водяры — вот это чудо. А такой чепухой я и сам когда-то баловался, картишки там, прочая мелочёвка…
— Я — ангел господень! — с вызовом в голосе провозгласил Гаврила и прижал руку к груди.
— А я — слесарь шестого разряда, — я пожал плечами. — У каждого своя работа и нефиг тут орать, а то живо вылетишь за дверь со всеми своими фокусами.
Мужик ещё раз тяжело вздохнул и принялся барабанить по папке пальцами. От этого зайчики на потолке сложились в замысловатый узор, напоминающий спящую жабу. Мы оба молчали. Я задумчиво пускал дым к потолку, а Гаврила угрюмо глядел в окно. Потом начал говорить, но вроде как обращался сам к себе. У меня сосед так с пришельцами общается, после недельного запоя.
— Просто не понимаю, почему я должен всё это терпеть? — с тоской в голосе протянул Гаврила и поглядел в небо, через засиженное мухами стекло. — Ведь есть же ангелы меньших рангов, которые способны общаться с этими недоразвитыми существами?
— Но, но! — строго сказал я, но гость не обратил внимания, продолжая своё нытьё.
— И почему эти исключительные личности, пригодные для вербовки, оказываются сплошь дегенератами, алкоголиками, сумасшедшими и преступниками? Доколе я буду лезть в эту грязь, рыться в не й руками и вытаскивать из плевел зёрна, ничем от них не отличающиеся?
— Ты это, может всё-таки скажешь, чего у тебя для меня имеется? — прервал я его. — Вроде всего, чего захочу? Так вот, сейчас я желаю бутылочку пивка. Только гляди, светлое я не очень уважаю, разве — с бодунища. А вот тёмненькое — нормуль.
— Я могу вообще всё, — с презрением отчеканил Гаврила. — Но только после того, как контракт окажется подписан. А чтобы его составить мне необходимо указать перечень ваших желаний. Только не бутылку пива, я вас умоляю!
— Чё, две? Или три? — тут я скорчил задумчивую физиономию и задал вопрос, который уже давно должен был вертеться на языке. — Погоди, товарищ. Ты тут соловьём разливаешься за желания, типа всё, что захочешь. А тебе с этого какая выгода, а? Конртакт подмахнуть — гляди ты! А назавтра остаться без квартиры, да? Иди как ты…
— Фёдор Петрович, — он принялся махать руками, что тебе ветряная мельница. — Мне не нужна ваша квартира. То, что мне нужно, я получу лишь после вашей смерти, которая наступит через пятнадцать лет, восемь месяце и три дня. А до этого момента вы можете спокойно пользоваться всеми благами, включёнными в контракт.
— Это чего же тебе, собаке, надо? — непонимающе проворчал я. — Череп мой, что ли? Знакомый один загнал свой скелет какому-то институту, так ему там не шибко дохрена бабулесов отсыпали.
Гаврила вроде как решился. Он решительно стукнул кулаком по папке, отчего зайчики на потолке испуганно подпрыгнули и спрятались. В глазах гостя сверкнули голубые молнии. Я докурил сигарету и затушил в тарелке, рядом с обожравшейся мухой, которая плавала вверх лапками.
Ситуация вполне очевидно приближалась к переломному моменту и следовало встретить его во всеоружии. Я налил полстакана буряковки и решительно употребил напиток, ощущая, как мерзкая дрянь с трудом прокладывает дорогу в желудок. Пришлось помочь ей порцией капусты.
В общем, мы оба вошли в форму и оказались готовы к серьёзному разговору. Гаврила встал и наклонившись ко мне, чётко произнёс:
— Я пришёл к вам, Фёдор Петрович, дабы выкупить вашу душу, — гость запнулся, точно ему мешал говорить ком в горле, но продолжил. — Получить вашу душу, в обмен на всё. Что вы только можете пожелать. Вот чего вы хотите прямо сейчас?
— Пива, — сказал я с непроницаемой рожей. — Бутылок эдак восемь. Лучше всего с солёной рыбой, да такой, чтобы жирок капал. У-ух!
— Ну нет! — в глазах Гаврилы появился страдальческий огонёк. — Я имею в виду что-нибудь серьёзное. Хотите получить крупную сумму денег?
Самое время обидеться на этого нахала.
— Я чё, на нищего похож? — я поднялся над столом и приложил кулаком по скользкой клеёнке. — Руки, слава богу, есть, на выпивку и закусон как-нибудь заработаю. И не нужны мне никакие подачки, от всяких засранцев, ясно?
— Успокойтесь, Фёдор Петрович! Не желаете денег, хорошо. Может быть какую-то женщину? Ну вот, как мужчина мужчине, ведь у вас же имеются определённые сексуальные потребности? С женой-то вы развелись.
Я скорчил самую тупую рожу, как какую только был способен и погрозил Гавриле пальцем.
— Насчёт жены — тебя это не касается, — строго сказал я и показал кулак. — А насчёт баб, вот что я тебе скажу, хоть это тоже не твоё дело. Ну вот чувствую я, хороший ты Гаврила мужик, поэтому и скажу, как на духу. Есть тут баба одна, Зинка, жена Жорика водопроводчика. И даёт она мне, как только захочу, понятно? Муж то у ей — алкаш, ни на что уже не способный. А я — мужик, хоть куда!
Неуверенно качая рукой, я схватил бутылку и подтащил к себе. Гаврила, ошарашенный моим словоизвержением, дико наблюдал, как я хлебанул прямо с горла и поставил почти пустую бутылку на стол. Пошло в этот раз просто замечательно, даже загрызать не потребовалось. Да и не получалось схватить закуску на этом качающемся столе. Хорошо, хоть сигареты сами свалились в руки, и добрый мужик Гаврила поднёс огоньку.
В глазах гостя вспыхнул какой-то странный свет. Впрочем, может они просто отражали сияние из папки. Гаврила наклонился ближе и принялся шептать в ухо:
— Возможно, Фёдор Петрович, вас заинтересует следующее предложение, — он покосился на поллитровку. Эй, а когда это она успела опустеть? — Не хотели бы вы, чтобы в вашем холодильнике каждое утро появлялась бутылка спиртного?
Я почесал затылок.
— Дык она и так там каждое утро есть, — сказал я, с удивлением в голосе. — Я же её туда сам ставлю. Разве что за неделю перед получкой или авансом приходится занимать, да и с похмелюги тяжко. Соседка — гадина, не всегда успевает выгнать своё вонючее пойло!
Слова вылетали с некоторым трудом, а глаза норовили разъехаться. Гаврила придвинул свой табурет ближе и положил ладонь мне на плечо. Кажется, у него на ногтях — лак. Да он — извращенец! Вот так, напоят нормального мужика и пользуются его беспомощностью, караул!
— Фёдор Петрович, в обмен на вашу нематериальную сущность я могу предложить вам следующее. Каждый день, когда вы придёте с работы, вас будет ожидать бутылка хорошей водки и пять бутылок пива с рыбой. Когда вы проснётесь на следующий день, испытывая похмельный синдром, у вас вновь появится бутылка водки. И всё это, независимо от того, имеются у вас деньги или нет, выгнала соседка или не успела. Каждый день. Как вам такое, нравится?
— Нрав, — сказал я и уронил голову на стол.
Бумкнула и покатилась бутылка. Пока я прислушивался к её звяканью, мою голову приподняли над столом и принялись похлопывать по щекам.
— Эй, эй, какого чёрта! — заворчал я, открывая глаза. — Ты кто такой и нафига меня трусишь?
— Я — Гавриил, божий посланец, — терпеливо произнёс мужик и сунул мне в руки какой-то гладкий белый лист с целой кучей букв, — и прибыл к вам для заключения контракта. Подпишите этот документ и получите вашу ежедневную бутылку.
— А ты чего получишь? — тупо спросил я и хлопнул себя по лбу. — Ах да. Мою душу! Слушай, — как можно подозрительнее спросил я и заглянул в глаза гостя. — А ты — точно ангел? Я вот лично никогда не слышал, чтобы ангелы покупали человеческие души. Зато все рассказывают, что души скупают черти и там такое: подписал, а потом — раз и в бутылке вместо водки — вода, а у тебя чердак лопается. Признавайся: ты — чёрт?
— Да нет же, я — действительно ангел, — плечи Гаврилы опустились и мне на миг стало его немного жаль. — Просто сейчас мы оказались в несколько неприятном положении, поэтому вынуждены заниматься этим непривычным делом. Поверьте, Фёдор Петрович, вам абсолютно нечего опасаться: за соблюдением обязательств наблюдает специальная арбитражная комиссия и в случае нарушения хоть одного пункта контракт немедленно признают недействительным.
— Ну ежели так, — я взял в руки ручку, наполненную кроваво-красными чернилами и уже потянулся подписывать, как вдруг остановился и задумался. — Слыш, Гаврила, а на кой тебе моя душа-то? Я как погляжу, ты вокруг меня и так, и так.
— Вообще-то — это секрет, — я тяжёлым вздохом сказал визитёр, — Но ладно. Мы набираем воинство для предстоящей битвы с адскими легионами.
— А чё, в раю так мало душ? — удивился я.
— Люди нам всё равно нужны, — в голосе Гаврилы прозвучало нетерпение. — Подписывайте, пожалуйста.
Я пожал плечами и высунув кончик языка, аккуратно вывел корявую подпись на гладкой бумаге. Тотчас лист чудесным образом превратился в два, ничем не отличающихся один от другого. Запахло жасмином и один лист исчез в Гавриловой папке. Та немедленно отправилась под пиджак гостя. Второй лист сунули мне в руки.
— Теперь вы навечно вписаны в райскую когорту, — торжественно произнёс Гаврила. — И неважно, каким вы были человеком при жизни — ваши посмертные деяния позволят искупить все грехи.
С этими словами он наполнился светом, как перегорающая лампочка и пропал, оставив только запах своего дорого одеколона. Некоторое время я сидел за грязным столом и ошеломлённо глядел перед собой. Потом согнал с лица тупое выражение и встал. Знакомый таракан сотоварищи испуганно шмыгнул под плинтус, оставив меня в полном одиночестве.
Впрочем, не совсем. Из гостиной доносилось едва слышное похрапывание. Туда я и отправился.
Гостиная, она же спальня, являла собой полную противоположность захламлённой кухне. Тут царила прямо-таки аскетическая простота. Около стенки стоял древний диван с продавленным лежаком, откуда торчали куски поролона и пружины. В противоположном углу, припав на ногу, перемотанную скотчем, стоял не менее древний телевизор с треснувшим кинескопом. Рядом с ним валялся разбитый телефонные аппарат. Это барахло оставалось в доме по одной-единственной причине: его бы никто не купил.
Обладатель сих несметных богатств, Фёдор Петрович Крючков, лежал на диване, свесив голые волосатые ноги на пол. Из одежды на нём сейчас присутствовала лишь порванная тельняшка, а остальным временно пользовался я. Синей от многочисленных татуировок рукой, хозяин сжимал полупустую бутылку текилы. На небритом опухшем лице светилось воистину неземное блаженство.
Я подошёл к телевизору и принялся соединять его с телефонным аппаратом. Понятное дело, и одно, и другое уже давным-давно перестало работать, но ведь минус на минус даёт плюс, разве не так?
Именно так. Щёлкнуло и экран медленно заполнился синим светом. Потом появилось изображение крупного чернокожего мужчины, сидящего за письменным столом. Впрочем, конечно же — это был вовсе не мужчина.
Я козырнул.
— Хайль, Вельзевул. — сказал я и щёлкнул копытами. — Макс фон Штирлиц докладывает.
Глава адской канцелярии даже не оторвал взгляда от бумаг, лежащих на столе. Вот только на чёрной физиономии появилось выражение крайней усталости.
— Единственное, почему я терплю тебя и твои выходки, — недовольно сказал Вельзевул, — это потому что ты — великолепный оперативник. Именно поэтому на все многочисленные просьбы устранить тебя отвечаю отказом. Пока.
— Ну, ещё болтают, типа я — ваш внебрачный сын, — похвастался я.
— Только не это, — пробормотал собеседник. — Таких ублюдков я пожирал сразу же. — Докладывай.
— Операция проделана по высшему классу, — сообщил я с гордостью в голосе. — Лично сам господин Гавриил соизволили заглянуть на наш огонёк, где и попытались обработать уже завербованного мной клиента. И вуаля: у меня на руках имеется незаконный контракт плюс запись вербовки, на которой отлично видно, как ангелочек пользуется неадекватным состоянием человека, чтобы оказать на него давление. В общем, думаю, для арбитража этого окажется вполне достаточно, чтобы запретить засранцам вмешиваться в наши дела.
— Это уж точно, — хмыкнул Вельзевул. — А ещё учитывая настроения аггелов из арбитража…Да, отличная работа.
— Шеф, — я замялся. — Всё хорошо, но вот мне одно непонятно…Даже не знаю, как и спросить.
— Ты же знаешь, — Вельзевул откинулся на спинку кресла, — что у меня нет для тебя закрытой информации. Валяй.
— Куда всё-таки пропадают души умерших? Насколько я знаю, адские закрома почти пусты, а в райских кущах посвистывает ветер. Где они все?
— Понятия не имею, — шеф развёл руками. — Даже мне это неизвестно. Наши аналитики уже долгое время бьются над разгадкой, но пока — безрезультатно. Предполагают, что у мёртвых отсутствует желание вообще сражаться на чьей-либо стороне, поэтому они нашли способ скрыться из поля нашего зрения. Остаются только личности недалёкие, либо же полностью деградировавшие, кого мы и вербуем.
— Понятно, — вздохнул я.
До чего мы дошли! После Фауста и прочих великих людей, вынуждены гоняться за душами всяких дебилов. Славная же это будет финальная битва!
Фёдор Петрович сладко всхрапнул и плямкнул губами. Очевидно ему снились сладкие сны.
Primary menu
2023 - Библиотека "КЛиб" - тут можно читать книги онлайн а также скачать их бесплатно и без регистрации
Последние комментарии
6 часов 17 минут назад
6 часов 18 минут назад
6 часов 26 минут назад
6 часов 34 минут назад
7 часов 32 минут назад
7 часов 51 минут назад