Хлябь: Путь в невесомости (СИ) [Ольга Ворон] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (9) »
Ольга Ворон Хлябь Путь в невесомости
Пророк
Холодным Стиксом под солнцем плывут тела. Медленно и плавно. Появляются из-под сводов Миссии силиконовые саркофаги и над силовой тропой плывут до люка корабля. В морщинах жирных полупрозрачных саванов скрываются бледные пентаграммы людей. Кто-то одет, — как правило, офицеры; с кого-то сняли последнее — наверняка, это волонтёры из отрядов увеселения; большинство — в исподнем, начальном слое защиты. Мародерство не пресекается светскими властями, только духовенство выступает против. А, значит, грабить или нет — дело совести каждого. Пророк появился со стороны ангаров и широким шагом двинулся к процессии. Он далеко вперёд выкидывал посох и нервно размахивал свободной рукой. Словно готовился к проповеди. Только перед кем бы? Мёртвым уже поздно вещать о том, как нужно жить. Мне — тем более. А больше никого здесь нет. Не бывает желающих наблюдать за тем, как автоматика передаёт и принимает груз для корабля-катафалка. Подойдя к силовой тропе, Пророк остановился и стал вглядываться в торжественно плывущие саркофаги. Потом простёр руку над потоком и заговорил. Поставленный голос понёсся над металлопластиком стартовой площадки, срикошетил от стены военного космопорта, растёкся струями меж кораблей и разлетелся брызгами, ударившись о Храм Миссии. — И ждёт дорога! Дорога в колыбель нового рождения! Между звёзд! Между бездушия! Дорога к Земле Начальной! Только там! Только там дух невольный скинет тяжесть оболочек бытия и вознесётся к божествам! Там обретёт покой и силу, и объединится с духами предков, и станет созвучен молитвам потомков! Ждёт дорога! Летите! Летите! Выкрикивая, Пророк приближался, широко ступая рядом с плывущими телами. Солнце играло бликами на тончайшей паутинке трещин стекловидной поверхности стартовой площадки. Словно набросили вуаль с вплетённым бисером. В каждой бусине — белое пламя. — Жарковато сегодня… Пророк на меня не смотрел. Он вглядывался в лица проплывающих рядом и скрывающихся в зеве трюма. Искал кого-то? Или это последствие долговременной обработки сознания — необходимость видеть и чувствовать смерть рядом? Скованную, связанную по рукам и ногам, безопасную смерть. Я не ответил. Велеречивый оратор не тратил на меня взгляда, я на него — выдоха. — Кандидатов повезёшь. Пророк продолжал разглядывать покойников, являющих все виды военной смерти. Один подорвался на мине, другого сжарило разрядом, этот раздавлен роботанком, а того освежевали воинственные аборигены. Большинству же повезло — они погибли от пуль, лазера или силовой струи. — Пять человек. Солдаты-вольники и десятник, — голос Пророка стал сух и безличен, а фразы отрывисты и просты. Теперь он не оратор. Да и я не один из толпы — на мне искусство словоплетения не отточишь. Пророк не торопился. Смотрел на силиконовые брикеты и молчал. И не похоже, что наслаждался… Время идёт, тела плывут, солнце нещадно плюётся огнём, стремясь растопить чужеродные сооружения посреди пустыни. — Отряд «Барсы». Они держали оборону шестого форпоста на Порше. В самом месиве. Осталось в живых только пятеро: четыре солдата и декан, принявший командование осиротевшей центурией. Я знал их… в прежней жизни. Я хочу просить о милости… Взгляд Пророка уже не провожал саркофаги, он остановился, став безгранично пуст. — Не в моей компетенции. — Наконец, отзываюсь я. Голос сух и жёсток, как и пустыня вокруг. — Обратитесь к Куратору по обычной или экстренной связи. Лицо Пророка перекашивает трудной, больной усмешкой. Обычная связь — рассмотрение дела не меньше полугода, экстренная — две недели. Он отставляет посох, отворачивается и, уже уходя, желает мне через плечо: — Легкого скольжения в невесомости, Харон!Декан
Они хорошо держались. Топтались возле входа и едва слышно переговаривались. Анатомические скафандры обрисовывали налитые мышцы, щитки брони соответствовали рельефу мускулатуры, а трубки системы жизнеобеспечения выглядели как напряжённые вены. Скафандры специально для планет с населением гуманоидного типа. В них солдаты Империи казались богами — грация и красота тел сохранялись и усиливались за счёт гибкости и пластичности бронеткани, а сила и выносливость добавлялись мощностью псевдометаллов. Геркулесы. Атланты. Титаны. Просто — пехота. Декан хмуро рассматривал корабль. «Белый снег» на этой планете выглядел чудовищем — сверкающая громада, пульсирующая отражениями солнца. Подобен глыбе льда на вершине. Также холоден и опасен. На мои шаги офицер обернулся. Глаза у десятника оказались цвета виванских болот. Помнится: открылся люк, дохнуло в лицо разряженным холодом, а внизу заколыхалась равнина живой тёмно-зелёной тины. Вот и его глаза такие: пока смотришь, не задевая — спокойная гладь, тронешь — всколыхнутся яростью, забурлят и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (9) »
Последние комментарии
1 час 2 минут назад
6 часов 52 минут назад
7 часов 44 секунд назад
7 часов 10 минут назад
7 часов 15 минут назад
8 часов 44 минут назад