Безумие на двоих (СИ) [Чародейница] (fb2) читать онлайн
- Безумие на двоих (СИ) 2.35 Мб, 706с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - (Чародейница)
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== Глава 1. Вверх дном ==========
Часы мерно отбивали семь часов вечера, на улице стояла непроглядная тьма, а дождь бил по стёклам, заглушая потрескивание поленьев в камине.
Гермиона Грейнджер удобно растянулась на кресле в Башне Старост, сев поперёк и свесив ноги с подлокотника, и пыталась вникнуть в новый параграф по трансфигурации. Она накручивала прядь волнистых волос на указательный палец, закусывала нижнюю губу и периодически поднимала глаза к потолку, проговаривая про себя важные для запоминания предложения.
Увидев ее, вы бы в жизни не сказали, что это та самая гриффиндорская заучка, которая постоянно ходит в бесформенной школьной форме, застегнутой на все пуговицы, и завязывает до упора красно-золотой галстук. Сейчас Грейнджер была одета в короткие хлопковые шортики и обтягивающий топик на небольших лямках, который не мешал разглядеть округлые полушария груди без лифа. Ее каштановые волосы разметались по плечам и подлокотнику кресла, все же давая понять, что перед нами та самая гриффиндорка с вороньим гнездом на голове.
Именно в таком виде Драко Малфой и застал лучшую подругу гребаного Избранного. С начала седьмого курса их назначили главными префектами школы, и теперь эта враждующая парочка делила друг с другом Башню Старост.
Драко спустился по лестнице из своей комнаты и на секунду — всего лишь на секунду — замер, рассматривая однокурсницу. Шёл уже второй месяц их сосуществования, скажем так, на одной жилплощади, и за это время Малфой чего только не насмотрелся от гриффиндорской зубрилы.
Он был очень удивлён столь нескромной одежде и поведению Грейнджер. Когда, в самый первый день их сосуществования, слизеринец увидел девушку в домашней одежде, он подумал, что это какой-то сон. Ну не может эта заучка преспокойно ходить в настолько откровенном наряде, при этом не смущаясь его. Но как оказалось — может. И ещё как.
Малфой тогда сразу окатил ее волной яда и презрения, почти назвал шлюхой, но Грейнджер, как ни в чем не бывало, заявила, что раз она тут живет, то имеет право ходить как ей только вздумается и это не его дело. Конечно, это не было делом Малфоя, но он просто не мог не возмущаться, сам не зная, чему.
И, естественно, Драко думал, что при виде гриффиндорки в этих шортиках и топике на голое тело чувствует только отвращение и презрение. Как же по-другому! Но спустя пару ее появлений в этом «одеянии распутниц», Малфой понял, что это несколько иное чувство. Да что там! Совершенно противоположное и до странного неожиданное. Он осознал, что гриффиндорская зубрила… волнует его. Самую малость. Это всего лишь его мужской интерес к, на удивление, привлекательной девушке, не более.
Но дальше, как оказалось, больше.
Он уже раза три видел Грейнджер всего лишь в полотенце после душа. Три гребаных раза! С влажными волосами и стекающими каплями воды по ее шее и открытой части груди. Грейнджер нисколько не терялась в эти моменты будто на зло Малфою и, спокойно отвечая на его язвительные высказывания, удалялась в комнату, гордо подняв голову. После таких случаев Драко чувствовал, что член напрягся, а сердце его бьется, как после бега с препятствиями. Но он пытался не обращать на это внимания, а списывал все на предвкушение очередного перепихона с Паркинсон. Другого тут и быть не может! Не чувствует же он сексуальное влечение к Грейнджер? Конечно, нет. Что за чушь?
Так и сейчас Драко прошёлся взглядом по ненавистной Грейнджер, расположившейся на кресле около камина. Она смешно болтала ногами в воздухе, совершенно не обращая внимания, ни на что, кроме своей потрёпанной книжонки. Он проследил за лямочками на топике и неосознанно посмотрел на ее грудь. Она была небольшая, не то что сиськи Пэнси, но и не очень маленькая, как ему казалось раньше.
И Малфой, как бы невзначай заметил, что ее соски немного напряжены. Черт. Он чертыхнулся про себя. Он, Драко Малфой, разглядывает грудь какой-то грязнокровки. И это заставляет его член привстать. Что это такое, драккл его дери?
Малфой сжал зубы от злости — на себя, на Грейнджер и на чертового Дамблдора, который отправил их жить в одну Башню, будто насмехаясь над своими учениками.
— Что, зубрилка, не можешь оторваться от своих любимых книжонок? — Малфой двинулся вперед, направляясь на выход, но не смог удержать себя от едкого высказывания. — Они, наверное, удовлетворяют тебя лучше, нежели какой-нибудь реальный парень с членом между ног.
Грейнджер подняла голову от своей книги и вскинула одну бровь, скептически глядя на слизеринца.
— Уж получше того, как ты удовлетворяешь свою Паркинсон или кто там ещё около тебя трется постоянно.
Драко замер на полпути до выхода из гостиной и обернулся, упираясь взглядом в гриффиндорку. Гермиона уже опустила голову к книге, снова углубляясь в изучение Трансфигурации.
Долбанная грязнокровка! Как она, блять, смеет раскрывать на него свой поганый рот с такими высказываниями. Не то, чтобы слова уж очень его задели. Ему самоуверенности было не занимать, ведь он-то знал, что женское население Хогвартса бьется за место в его постели. Но. Она не смеет говорить ему такие вещи, просто потому, что должна знать своё место в рядах отребья.
— И откуда же ты, позволь узнать, знаешь, как я удовлетворяю девушек? Не уж-то опустилась до подглядывания? — надменно высказался Драко.
Грейнджер резко подняла на него расширенные в удивлении глаза. «Что, простите? Он и правда предположил, что я могу интересоваться его личной жизнью? Мерлин, как это нелепо!»
— Пф, нужен мне больно твой член, Малфой! Просто ты когда приводишь девушек сюда, ставь заглушку, а то они так неправдоподобно орут, что их бы даже в магловское порно не взяли, а я уж магическое и не упоминаю.
«Вот же тварь!» Малфой стал медленно приближаться к гриффиндорке, сжимая кулаки и злясь на ее дерзость. Никто не смел так разговаривать с ним. Абсолютно никто в этой прогнившей школе. Разве что только Забини. На его лице появилась приторно-сладкая улыбочка, от которой у нормальных людей желудок бы сжался от страха.
Но. Грейнджер — ненормальная.
Она вскочила с кресла, хватая книгу и прижимая ее к груди, словно щит. Глаза Гермионы смотрели прямо в глаза Драко. В шоколадных глазах — несносное упрямство и ни толики страха. В глазах цвета неба во время шторма — капелька непонятного безумия и стойкого напряжения.
Малфой остановился в метре от гриффиндорки, рассматривая ее. Длинные стройные ноги с белоснежной кожей. Немного помятые шортики неровно сидят на бёдрах. Топик задрался, и взгляду Драко открылись острые тазовые косточки. Он пожалел, где-то в глубине души, что книга сейчас загораживает грудь грязнокровки.
Отогнав мысли о — самую малость волнующей его — девушке, Драко принял наиболее нейтральный вид, все так же приторно улыбаясь.
— А ты только слушала или ещё чем занималась во время этого, м, Грейнджер?
Гермиона задохнулась в возмущении, чувствуя, как воздух застрял в глотке. Что он о ней вообще думает?! Что она как-то аномально реагирует на эти пошлые звуки из его комнаты?
«Ну», — Гермиона задумалась. — «Было, конечно, кое-что»
Недели две назад Гермиона думала сходить к друзьям в Башню Гриффиндора, но ее планам не суждено было сбыться. Она спускалась по лестнице из своей комнаты, а в гостиной Малфой вколачивался сзади в блондинку, видимо, с младших курсов, по галстуку на шее которой можно было понять, что она с Равенкло.
Гермиона видела, как голова Драко чуть откинута назад, как мышцы его подтянутого тела перекатываются под кожей от резких движений, как капля пота стекает по шее и… Она резко обернулась, хлестанув волосами по лицу, и залетела в свою комнату, надеясь, что ее никто не заметил.
Уже в комнате девушка поняла, что ее щеки пылают, сердце рвано бьется, а низ живота сладко тянет.
— Фу, Малфой! Ты совсем из ума выжил?
— А может все-таки ты?
Драко улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой сходили с ума все девушки замка, и сделал небольшой шаг вперёд, ближе к Грейнджер.
— Что, прости? — Гермиона аж задохнулась от шока или от его улыбки, направленной на неё.
— Может, ты хочешь проверить… — Драко наклонился к гриффиндорке и его голос опустился до низкого, сексуального шепота с небольшой хрипотцой, —… как я удовлетворяю девушек?
Грейнджер была явно не готова к такому повороту событий. Она распахнула глаза и крепко сжала в своих руках книгу, будто надеясь, что она сможет выдержать его напор.
Гермиона не верила своим ушам и глазам. Драко, мать его, Малфой по своей воле стоит в паре сантиметров от неё и говорит такие откровенно пошлые вещи. Что случилось с этим миром?
Сердце гриффиндорки быстро забилось, ударяясь о грудную клетку со всей силы, низ живота прихватило в сладкой истоме, а щеки, наверняка, заалели.
— Малфой, ты заболел? — максимально серьезно спросила Гермиона.
А Драко сам не знал, что он творит. Почему он говорит ей такие слова и так себя ведёт? Почему его член грозится вырваться из штанов при взгляде на неё, стоящую в опасной близости? Почему он пялится на ее губы, как последний придурок?
— А ты уже не такая дерзкая, когда дело доходит до чего-то серьезного.
Гермиона вздернула подбородок и упрямо сжала губы. Девушка чувствовала исходящий от слизеринца жар, что было удивительно, глядя в его холодные, такие льдистые, глаза. Она не знала, чего добивается этот хорёк, но она будет… Ее ноздри уловили запах исходящий от Малфоя, и по телу прошла волна удовольствия.
От него пахло черным кофе и самым прекрасным одеколоном на свете. Таким по-настоящему мужским. Терпким. Приятный запах будоражил все внутри ее хрупкого тела. Переворачивая. Ставя вверх дном.
Гриффиндорка уже не знала, что она там собиралась делать, но ей резко захотелось приблизиться к нему, чтобы быть полностью окутанной его запахом и теплом, исходящим от мужского тела.
— Отойди от меня, — выпалила Гермиона, в момент севшим голосом.
Лицо Малфоя приближалось к ней с каждой секундой все ближе и ближе. Она уже могла четко разглядеть серебристые вкрапления в радужке его глаз. Почувствовать его дыхание у себя на лице.
Драко медленно опустил голову к ней. Его глаза гипнотизировали ее губы. Запах Грейнджер засел глубоко в легких. Яблоко и корица.
«Чертово яблоко, да ещё и эта корица. Выметайтесь из моей головы!»
Подсознание Малфоя орало на него благим матом. Мысли путались. Сам Драко уже не знал, что происходит в этом мире. Но у него в голове резко выплыло лицо отца в страшной гримасе отвращения, и слизеринец немного пришёл в себя.
Малфой склонил голову к ее уху, за которое были заправлены каштановые пряди волос, и прошептал:
— Впредь не смей вести себя так дерзко. А то ведь я могу и наказать.
Драко легко коснулся своим носом ее волос и резко отпрянул, разворачиваясь к Грейнджер спиной и удаляясь.
У самого выхода из гостиной Малфой повернул голову к застывшей гриффиндорке и сказал своим холодным, насмешливым голосом:
— Грейнджер, можешь расслабиться. На тебя у меня вряд ли встанет.
И ушёл, оставив ее одну в гостиной.
***
Гермиона проспала.
Она полночи вспоминала слова, брошенные Малфоем напоследок, и не понимала, чем они ее так задели. Да она радоваться должна, что он не потянет к ней свои аристократические рученьки (и не только их!). Но почему-то это твердо засело в ее голове, также, как и некая близость с Малфоем, которой она совершенно не желала.
Он сам подошёл к ней, нёс какую-то чушь, но она сама, в конце концов, чувствовала себя крайней в этом инциденте. Подразнить он ее захотел! Не пойти бы этому слизеринскому принцу далеко и надолго? Пусть катится и больше не смеет к ней, истинной гриффиндорке, подходить так близко!
Конечно, она все еще помнила его душераздирающий запах, тепло тела и такие необычайно красивые глаза, но списала все на давнее воздержание от плотских утех. Поэтому, проворочавшись в кровати до четырёх утра, она кое-как умудрилась заснуть и проспала.
Гермиона решила впервые за этот год, да и вообще за долгое время, надеть юбку, и даже укоротила ее на пару сантиметров магией, чтобы подол был на ладонь выше колена. Она решила, что делает это, чтобы поднять свой женский дух. Но не ради кого-то. Точно нет.
Напоследок гриффиндорка расстегнула две верхние пуговицы на рубашке и немного ослабила галстук. Определённо, она так выглядит намного лучше. Джинни будет ей довольна.
Грейнджер влетела в Большой Зал за полчаса до окончания завтрака и заметила, что здесь были все ученики школы. Она такое скопление народа обычно видела только на перерывах, так как всегда в Большой Зал приходила одна из первых и уходила, когда все только начинали подгребать к еде.
Гриффиндорка быстро прошествовала к своему столу и почти запрыгнула на свободное место между Роном и Симусом, коротко здороваясь со всеми друзьями.
Она и не заметила, как многие удивленные взоры устремились на неё, разглядывая стройные ноги, видневшиеся из-под юбки. И одним из тех, кто смотрел, был никто иной, как Драко Малфой.
Слизеринец чуть не подавился тыквенным соком, глядя на Грейнджер в новом амплуа. Она быстро перебирала ногами, отчего юбка задорно подергивалась, грозясь подняться еще выше, и он мог поставить сотню галеонов на то, что галстук не был туго завязан, как всегда.
Грейнджер перемахнула ногами через скамью, и Драко мог поклясться, что почти увидел ее нижнее белье. Но вдруг он резко осознал, что на неё пялится добрая половина мужского населения Хогвартса, и отчего-то стало так неприятно на душе. Противно и склизко.
Малфой спихнул это чувство на раздражение от столь не завораживающей картины — но уже был не уверен в своих мыслях. Он совсем не хотел вспоминать вчерашний день и понимать, что на него нашло. Но картина близко стоящей Грейнджер сама вспыхнула в голове.
— Смотри, Драко, а книжный червь-то принарядился! Небось на свидание с очередным параграфом отправится! — воскликнул Нотт и заржал. Его поддержали все слизеринцы, которые услышали шутку.
Малфой принял самое надменное выражение лица и произнёс, как обычно протяжно и вальяжно:
— Она скорее собирается в чулан с Вислым, больше ее никто и не трахнет.
Все громко загоготали, а Драко уставился в свою тарелку и решил больше не поднимать взгляд. Лучше так, чем постоянно замечать, что он пялится на грязнокровку.
Гермиона же быстро накладывала себе еду, не глядя на удивленные лица друзей и однокурсников.
— Гермиона, с тобой все в порядке? — поинтересовался Гарри, одной рукой приобнимая Джинни, а другой ковыряясь вилкой в тарелке.
Он внимательно рассматривал подругу, не сводя с неё обеспокоенных зелёных глаз. Грейнджер запихнула в рот ложку овсяной каши, прожевала и ответила:
— Да, а что-то не так?
Друзья переглянулись между собой, и Рон произнес:
— Ты так поздно пришла, да ещё и выглядишь… — Джинни зыркнула на брата, как бы говоря «попробуй сейчас скажи хрень, и я тебя отпинаю, и рыжий, собравшись с мыслями, продолжил — …не как обычно.
Гермиона заправила за ухо падающую на лицо прядь, и спокойно ответила:
— Я проспала. Вот и припозднилась. Ну, а оделась так, потому что решила последовать советам Джинни.
Рыжая подруга прямо-таки расцвела в улыбке и радостно захлопала.
— Ну наконец-то, Гермиона! Я дождалась этого!
А советом Джинни было найти Грейнджер парня, да поскорее. Если и не постоянного, то хотя бы так, по Хогсмиду прогуляться, да поцеловаться где-нибудь в коридоре.
Друзья облегченно вздохнули, когда поняли, что с Гермионой все в порядке и ее никто не заворожил чарами.
— Ты, кстати, сегодня очень красивая, — сказал Гарри, когда золотое трио уже шло по коридорам Хогвартса до кабинета Чар.
Рон поддакнул словам друга, а Гермиона расплылась в смущенной улыбке и пробормотала «спасибо».
Этот день был для Грейнджер большим сюрпризом. Парни подходили к ней, говоря, как она прекрасно выглядит, и оказалось, что многие не прочь пригласить ее прогуляться.
Для Драко этот день был также непростым. Он слышал как многие шепчутся об этой гриффиндорской заучке, как ей делают комплименты, зовут на свидания, и его это бесило.
Они вообще слепые что ли? Это же Грейнджер! Занудные слова и воронье гнездо на голове! Что в ней может быть красивого? Почему ей уделяют столько внимания?
И почему его это так волнует?
Трансфигурация сегодня была как всегда с Гриффиндором, и после того, как Дин Томас, последний из краснозолотых, кто ничего не говорил Грейнджер, все-таки вякнул что-то про то, какая она красавица, Драко громко заявил:
— Да раздвиньте ей уже ноги и отлижите все по очереди, начиная с Уизли! Все же знают, что она страшная, как флоббер-червь.
Слизеринцы тут же заржали, как кони, а девушки визгливо захихикали громче всех. Поттер вскочил со стула, хватая волшебную палочку и направляя ее на Драко.
— Закрой свою пасть, Малфой!
Драко надменно взглянул на него и даже бровью не повёл, зато Забини вскочил, также хватая волшебную палочку.
— И что же ты сделаешь, святой Поттер? — выплюнул Драко.
Малфой услышал, как Грейнджер схватила золотого мальчика за руку и начала уверять, что Драко этого не стоит.
А в этот момент в кабинет влетела МакГонагалл, словно предчувствуя назревающую потасовку, и все тут же оказались на своих местах, как будто никакой стычки и не было.
Малфой все занятие сидел с самым холодным выражением лица и хмурил брови, но на самом деле внутри бушевал ураган. Его взгляд то и дело переходил с разглядывания стен на Грейнджер, голые ноги которой он отлично видел.
Драко не знал, что с ним. Он уже всерьез задумался, а не сходить ли к мадам Помфри за каким-нибудь лечебным зельем. Его одолевали много эмоций, которых он не мог или не хотел распознавать. От этого становилось в разы хуже.
Он понял, что ему срочно нужна какая-нибудь девушка и, желательно, в чулане или туалете поближе, иначе Драко был уверен, что разнесёт весь Хогвартс.
После того, как МакГонагалл закончила занятие, Малфой подошёл к Пэнси Паркинсон и закинул руку ей на плечо, уже зная, что будет дальше. Девушка тут же просияла, как начищенный галлеон и прижалась к Драко всем телом, чуть ли не мурлыча.
— Не хочешь пройтись? — горячо прошептал Малфой на ухо слизеринке.
Пэнси закивала как болванчик, и они поторопились уединиться.
***
Вечером этого же дня Гермиона выходила из библиотеки, как ни удивительно без книг. Она шла уткнувшись в пол под ногами и размышляла, что были силы.
Этот придурок Малфой умеет испортить настроение. Как будто все должно крутиться вокруг него! И эти его мерзкие слова!
Она знала, что он солгал. Его это просто бесило, что грязнокровке Грейнджер делают комплименты, а не его чистокровным девицам. Но все равно глубоко в душе у неё засело неприятное чувство, хоть она уверяла себя и Гарри с Роном, что ей наплевать, что вылетает изо рта этого идиота.
— Гермиона, привет!
Гриффиндорка подняла глаза и увидела перед собой Захария Смита. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, и озорно улыбался.
— Привет! — Гермиона невольно улыбнулась парню.
Блондин был старостой Хаффлпаффа, и девушка немного опешила, что он с ней заговорил где-то, помимо собрания префектов.
— Как дела? Кстати, прекрасно выглядишь!
Голубые глаза парня рассматривали Гермиону снизу вверх.
— Спасибо, Захария. — Грейнджер немного помедлила, силясь не одернуть юбку — Все хорошо, собираюсь вот в Башню Старост.
— О, тебя проводить? А то уже довольно поздно.
Гермиона уставилась на Смита во все глаза, не веря ушам. Если это юбки так действуют на парней, то их можно и не снимать.
— Да, конечно, давай.
— И, если что, все называют меня сокращённо — Зак.
Гермиона, конечно, это знала, но не думала, что входит в круг людей, которые могут его так называть. Все-таки, не так часто они и общались.
Они неспешно шли по Хогвартсу, болтая ни о чем. Смит оказался достаточно приятным парнем, поддерживал разговор и постоянно шутил, заставляя щеки Гермионы болеть от широкой улыбки.
Гриффиндорка не заметила, как они подошли к портрету, открывающему путь в Башню. Рыцарь в серебряных доспехах, изображённый на картине, поклонился ученикам, приветствуя их и предлагая войти внутрь, сказав пароль.
Но Грейнджер было хорошо просто стоять здесь и разговаривать с интересным молодым человеком, а потому она осталась стоять около портрета с Заком. Так они простояли, смеясь и разговаривая, еще минут пятнадцать, пока Смит не сказал:
— Слушай, Гермиона, не хочешь пойти со мной в Хогсмид в эти выходные?
Блондин напряженно замер, покусывая губу, а Грейнджер, не раздумывая, ответила:
— Конечно, с удовольствием, — она давно так много не смеялась и не общалась с лицами мужского пола помимо Гарри с Роном, и сознание невольно подкинуло имя Малфоя.
Смит сразу разулыбался и на его щеках появились озорные ямочки. Он мигом подлетел к Гермионе и заключил в неожиданные объятия, заставляя девушку застыть на пару секунд, но все-таки приобнять парня в ответ.
Послышались громкие шаги, и блондин тут же отстранился от гриффиндорки. Грейнджер заметила приближающегося на всех парах ураган в виде Малфоя, быстро распрощалась со Смитом и повернулась к портрету.
Драко увидел эту обнимающуюся пару около портрета Безмозглой железяки — как он окрестил его с самого начала — и в мозгу вспыхнула беспричинная ярость. Ноги на всей скорости понесли его вперед.
Грейнджер оторвалась от этого придурка, и парень шёл прямо на Драко, сверля взглядом. Малфой как можно яростнее посмотрел на хаффлпаффца, удивляясь своей реакции.
— Быстрее ветра, — услышал слизеринец пароль в их Башню и помчался правда быстрее ветра, чтобы успеть поскандалить с Грейнджер перед тем, как она запрется в спальне.
Когда Драко влетел в гостиную, гриффиндорка была на полпути к лестнице в свою комнату.
— Стоять! — рявкнул Малфой.
Гермиона остановилась, удивившись его приказному тону, и резко обернулась, глядя на этого несносного слизеринского хорька, который посмел ей указывать.
— Закрой свой рот, Малфой,— прошипела Грейнджер, метая глазами молнии от всепоглощающей ярости. — Не смей мне приказывать. Иначе… тебе не поздоровится.
Драко опешил от столь грубого наезда в его сторону. Ведь это он должен был наорать на грязнокровку и послать куда подальше. Но это только больше раззадорило Малфоя.
— И что ты сделаешь? Позовешь своих защитников: шрамированного придурка и рыжего нищего? Ой, как страшно-то!
Малфой скривил губы в диком оскале и смотрел во все глаза на Грейнджер, ожидая ее дальнейших действий.
— Иди на хер, — бросила Гермиона и взлетела по лестнице в свою спальню.
Но громко хлопнуть дверью у неё не получилось, так как Малфой взбежал по лестнице за гриффиндоркой и толкнул эту преграду рукой. Грейнджер от резкого движения, выпустила дверь и отскочила на пару шагов назад.
— У гриффиндорской мыши зубки прорезались? — зло проговорил Малфой, продолжая идти прямо на Гермиону.
Он краем глаза заметил, что спальня по планировке точно такая же как его, только в краснозолотых тонах. Драко надвигался на Грейнджер, не зная, что он собирается предпринять. На его скулах ходили желваки, а руки сжимались в кулаки. Грейнджер шагала спиной подальше от него, пока резко не впечаталась позвоночником в шкаф.
Атмосфера в комнате накалилась. Было слышно громкое дыхание каждого.
Гермиона не понимала, что происходит. Она смотрела в серые глаза, зрачки в которых расширялись все больше, и почувствовала, как подгибаются колени. Она была немного напугана столь странным поведением слизеринца и лихорадочно пыталась вспомнить, где ее палочка.
— Что ты делаешь? — охрипшим голосом спросила Грейнджер. — Пошёл вон из моей спальни!
Малфой рассматривал напуганную гриффиндорку. Шоколадные глаза широко раскрыты, губы немного приоткрыты, ноздри раздуваются от тяжёлого дыхания. Он почувствовал ее запах.
Это ебаное яблоко и корица. У него почти что закружилась голова. И член начал медленно приподниматься. Черт. Почему он так реагирует на эту совсем не привлекательную выскочку?
— Я вчера сказал, что накажу тебя, если опять раскроешь на меня свой грязный рот, — севшим голосом произнес Драко, подходя к Грейнджер и ставя руки с двух сторон от ее лица, опираясь на шкаф.
Эти слова прошлись по Гермионе сотней мурашек, низ живота стянуло в истоме. Она одна слышит скрытый подтекст в его словах?
Весь ее дерзкий запал испарился, когда до носа дошел запах Малфоя. Ну нельзя так потрясающе пахнуть! О, Мерлин, помоги!
Грейнджер заметила, что его взгляд направлен на ее губы. О, нет, он что, серьезно думает о том, чтобы поцеловать ее?
А Малфой не думал, он действовал и брал то, что хотел. Драко резко уменьшил расстояние до лица Грейнджер и впился жадным поцелуем.
Он почувствовал, как мозги отключаются, по всему телу проходит электрический разряд и даже противоречивые мысли испаряются. Оказалось, что Драко так хотел этого.
Так хотел, что все внутренности сжимались, а сердце со всей силой билось о грудную клетку, стремясь выпрыгнуть из тюрьмы ребер и грудины.
Малфой провёл языком между ее губ, пытаясь протиснуться внутрь. Грейнджер как будто этого и ждала, она с едва слышным стоном раскрыла губы, впуская язык Драко к себе в рот.
Это было так горячо, мокро и волнительно. Малфой совсем не понимал, что творит. Его голову заполонила тяжёлая дымка, не давая даже подумать о происходящем и проанализировать.
Он схватил одной рукой гриффиндорку за затылок, пытаясь языком достать до самых дальних мест ее рта, другой рукой прижал к себе за талию. Малфой чувствовал, как вставший член упирается ей в живот. Драко был уже на грани. Он хотел потереться о нее пульсирующей эрекцией.
В его туманных мыслях бродили картинки того, как он нагибает Грейнджер и грубо трахает ее, хватая за непослушную гриву каштановых волос. Он хотел ее прямо сейчас и прямо здесь. Хотел ее на этом противном красно-золотом ковре. Хотел повернуть спиной и трахать около этого шкафа. Хотел слышать, как она будет кричать и стонать его имя.
Их языки сплетались, вылизывали друг друга, зубы кусали губы до боли. Они задыхались. Не могли остановиться.
Руки Грейнджер были в его волосах, перебирая и оттягивая их. Так, как ему хотелось.
Резкая вспышка света пронеслась сбоку от них. Малфой на секунду застыл, его как холодной водой облили. Он сделал сразу два шага назад от Грейнджер.
Перед Гермионой возник патронус — олень и начал вещать голосом Гарри:
— Ждём тебя в гостиной Гриффиндора. Ты обещала партию в шахматы.
И олень, проскакав пару метров, растворился в воздухе.
Грейнджер внимательно рассматривала Малфоя. А он ее. Оба рвано дышали и пытались понять, какого хера только что произошло. Губы обоих были ярко-красные, и глаза возбужденно блестели.
Драко зажмурился, запустил руку в волосы и вылетел из комнаты Гермионы, заставляя дверь удариться об каменную стену.
========== Глава 2. Очередная несдержанность ==========
После Того-случая-в-ее-комнате, как окрестила его Гермиона, прошло два дня, за которые они с Малфоем находились минимум в четырёх метрах друг от друга. И слава Годрику!
Гермиона не знала, что это было за помутнение сознания, но решила его стойко игнорировать и никому об этом не рассказывать. Разве что, лежа ночью в постели, она смотрела в сторону шкафа, к которому Малфой ее прижимал, и вспоминала свои ощущения.
Ох, а какие это были захватывающие ощущения. Электрический ток будто пробивал насквозь, заставляя сердце быстрее гонять кровь по сосудам. И все от близости к нему — мерзкому слизеринцу, которого она должна, да просто обязана ненавидеть, ведь он… он — Малфой. И этим уже все сказано. Поэтому Грейнджер решительно отводила взгляд от шкафа и думала о занятиях, составлении графика дежурств для старост или новом рецепте зелья, которое совсем недавно задал Снейп. Лишь бы не о нем.
А Малфой, словно издеваясь, тащил к себе в комнату девушек по несколько раз на дню, отчего гриффиндорке приходилось сбегать в гостиную ее факультета, лишь бы не думать о том, что происходит за стенкой, в его комнате. Она просто боялась думать о ее враге в таком смысле, чтобы ничего похожего на Тот Случай больше не повторилось. Никогда.
Но были и положительные моменты за эти два дня. Смит, будто чувствуя, что Грейнджер надо отвлечься, постоянно оказывался где-нибудь рядом с ней, разговаривая и как бы невзначай дотрагиваясь, широко улыбаясь и заглядывая в глаза с вниманием и нежностью. Джинни уже была на седьмом небе от счастья и сразу сказала подруге, что ждёт в подробностях рассказ о том, как Грейнджер со Смитом сходит в Хогсмид, впервые в жизни без своих лучших друзей, в то время как Гарри и Рон настороженно посматривали на Зака, исполняя роль типичных старших братьев, но вроде были довольны его кандидатурой.
И Грейнджер решила, что теперь будет носить юбки. А почему бы и нет? Конечно, она все та же гриффиндорская заучка, которая вечно первая тянет руку на любой вопрос преподавателя, но кто сказал, что ей не хочется внимания мужской половины Хогвартса?
Так что утро субботы, которое предвещало поход в Хогсмид с Заком, настало чересчур быстро. Гермиона решила встать пораньше, чтобы принять душ и выбрать, что надеть. Все-таки, она идет на свидание. Как бы это странно не звучало в ее голове.
За окном светило приглушённое осеннее солнце, которое, будто играясь с облаками, постоянно пропадало за ними, а лёгкий ветерок поднимал в воздух опавшие листья. К десяти часам утра Гермиона уже стояла перед зеркалом, придирчиво рассматривая себя. Она опять надела юбку, только в этот раз не школьную. Простая юбка-карандаш чёрного цвета, чуть ниже середины бедра доставляла Гермионе некоторые неудобства. Гриффиндорка думала сделать ее длиннее, все-таки, с тех пор, как мама впихнула ей этот предмет одежды, прошло, как минимум, два года, и девушка немного выросла, но в голове мгновенно прозвучал властный голос Джинни, говоривший ей, чтобы она не смела этого делать.
Гермиона вздохнула, убрала за ухо прядь каштановых волос и вышла из комнаты, так и не тронув юбку.
***
Выслушав традиционную речь МакГонагалл, которая должна была заставить младшекурсников вести себя сдержаннее, а ребят постарше думать головой — все поплелись в Хогсмид. Друзья распрощались с Гермионой, оставив ее наедине со Смитом, и Грейнджер, как бы не пыталась не смотреть в сторону Малфоя, все-таки скользнула по нему взглядом.
Драко стоял рядом со своей слизеринской свитой, которые все как один нацепили на лицо самые высокомерные маски презрения к окружающим. Его рука лежала на плече у Пэнси Паркинсон, которая липла к нему всем телом и с трепетом заглядывала в чужие глаза, и выглядел он, как всегда, идеально, по-малфоевски элегантно.
Но Гермиону отвлек разговором Зак, и она тут же выкинула все мысли об этом поганом слизеринце на задворки сознания. Вот ещё, будет она думать о нем на собственном свидании!
Смит не повёл Грейнджер в «Кафе мадам Паддифут», и гриффиндорка этому несказанно обрадовалась. Ей всегда казалось, что туда ходят либо состоявшиеся парочки, которые просто хотят провести время в романтичной обстановке, либо это был яркий намек на постоянные поцелуи и за этим последующий секс.
Зак вёл девушку по улочкам Хогсмида, не пытаясь взять за руку или слиться в страстном поцелуе. Он сохранял дозволенную дистанцию, но между тем постоянно спрашивал подробности жизни своей спутницы, рассказывал истории и не переставал смешить гриффиндорку.
— Ты сегодня как никогда прекрасна, — сказал Смит неожиданно прервавшись.
Грейнджер улыбнулась ему, пытаясь не залиться краской целиком и полностью.
— Спасибо.
Она всмотрелась в его теплые голубые глаза, отмечая, что хаффлпаффец был красив собой. Его короткие волосы цвета пшеницы стояли торчком, немного вздернутый нос и пухлые губы делали его до жути милым, а уже ямочки на щеках, которые появлялись во время широкой белозубой улыбки, совсем очаровывали девушку.
Грейнджер заметила, что парень с таким же интересом рассматривал ее, пока не моргнул и не провёл рукой по своим волосам.
— Не хочешь сходить в «Сладкое Королевство»? — спросил Зак, оглядываясь по сторонам.
Гермиона согласилась, и они неспешно отправились до магазина сладостей.
В «Сладком Королевстве» как всегда было полным полно народу. Младшие посетители бегали по всему магазину, визжа от радости и разглядывая витрины. Старшие спокойно выбирали сладости, пытаясь скрыть такое же вселенское счастье в глазах, и удалялись, оплатив покупки. Переступив порог магазина, Гермиона ощутила сладкий запах всевозможных вкусностей, и ее настроение поднялось с отметки «хорошо» до «в состоянии эйфории».
Грейнджер была ещё той сладкоежкой. В детстве девушка всегда ходила с карманами набитыми леденцами и мармеладом, за что мама всегда ее ругала и пыталась отобрать сладости, аргументируя тем, что дочь отобьет аппетит. Но отец, пока не видела его жена, тихо подкладывал вкусности дочери.
Гермиона старалась держать себя в руках и не прилипнуть как младшекурсники лицом к витринам. Она с блеском в глазах рассматривала различные шоколадные фигурки, горы лакричных палочек и даже большого мармеладного мишку.
— Что ты будешь? — отвлек ее от раздумий Зак.
Грейнджер перевела на него взгляд. Парень рассматривал ее с улыбкой на лице, и Гермиона поняла, что он заметил ее по-настоящему детский восторг. Гриффиндорка прикинула в уме сколько денег ей можно потратить на вкусности, чтобы потом хватило на сливочное пиво в «Трёх мётлах», но Смит как-будто мысли ее читал:
— Я плачу, если что.
— Ох, не надо, у меня есть … — начала возражать Грейнджер.
— Это просто подарок. Знак внимания, если хочешь.
Гермиона покраснела, но согласилась. Ей, конечно, льстило такое внимание к своей скромной персоне. Гарри всегда пытался заплатить за неё, но девушка отказывалась, хоть и знала, что деньги у него имеются. Но Поттер ее друг, а Зак видимо хочет пробиться на уровень «больше, чем друзья», и Грейнджер решила ему не мешать. Пусть парень постарается, к тому же, у него были все шансы. Смит накупил большой пакет всевозможных сладостей, несмотря на возражения Гермионы, и пара отправилась дальше неспешно гулять по Хогсмиду.
Когда половина пакета вкусностей была съедена, а на улице почти стемнело, Зак предложил отправиться в «Три Метлы». В пабе было как всегда полно учеников Хогвартса. Каждая компания сидела за своим, уже давно «забитым» ими столом, попивая сливочное пиво или кружку грога и громко разговаривая на разные темы — от первых сплетен школы до надвигающихся контрольных. Гермиона подумала, что Смит оставит ее друзьям и уйдёт к хаффлпаффской компании, но он сел за столик гриффиндорцев, только лишь бросив пару слов своим однокурсникам.
Джинни светилась, словно лампочка, разглядывая прибывшую пару, и подпрыгивала бы на месте, если не рука Гарри на ее плече, которая пригвоздила девушку к стулу. Уизли и Поттер тоже не были против новой компании, так как быстро вовлекли Смита в мужской разговор, спрашивая его мнение по поводу новых метел, когда тот принес напитки себе и Гермионе.
Глаза Грейнджер, не спрашивая ее, сами посмотрели на стол слизеринцев. Она говорила себе, что просто провела взглядом по всем присутствующим в пабе, ведь Гермиона совсем не хотела смотреть на Малфоя.
Слизеринцы вальяжно раскинулись на стульях, не обращая внимания ни на кого, кроме себя самих. Вот Теодор Нотт что-то рассказывал, активно жестикулируя, Крэбб и Гойл смеялись, сотрясая собой стол, Дафна Гринграсс внимательно слушала Паркинсон, помешивая свой грог ложкой. А вот и Малфой, чья правая рука приобняла Пэнси за талию. Сам слизеринец попивал своё сливочное пиво, кивая рядом сидящему Блейзу Забини.
Взгляд Гермионы все-таки непроизвольно, как она считала, приостановился, разглядывая Малфоя. Она смотрела, как своими тонкими длинными пальцами он обхватил кружку, как не так давно ее шею, и гриффиндорка тут же отвела глаза, краснея от своих мыслей.
«Забудь о нем и не смей больше смотреть в его сторону».
— Как вы погуляли? — спросила Джинни, отвлекая Грейнджер от разглядывания своих рук.
— Замечательно. Кстати, зашли в «Сладкое королевство», — Смит приподнял пакет со сладостями. — Никто не хочет?
Все радостно похватали по одной вкусности, поблагодарив парня.
— А вы что делали все это время? — поинтересовалась Гермиона, пытаясь занять мысли чем угодно, только не слизеринским принцем.
— Ой, мы почти сразу пришли в «Три метлы», — оповестила Джинни. — Мой брат рвался сюда с самого утра.
Грейнджер внимательно посмотрела на Рона, известного своей любовью к сливочному пиву. Рыжий пьяно ухмылялся и косился в сторону Ромильды Вейн за соседним столом.
— Оно и понятно,— прокомментировала Гермиона, кивая на Рональда, который повернулся в сторону объекта своего желания и попытался вклиниться в разговор девушек о новой коллекции мантий.
***
Когда все сливочное пиво было выпито из кружек, а их свободное время в маленькой деревушке стремительно подходило к концу, все компании отправились в замок. Зак, попрощавшись с гриффиндорцами, пошел проводить Гермиону до Башни Старост, под одобрительные взгляды Гарри и Рона. Он не переставал расспрашивать Грейнджер о ее жизни и увлечениях, и девушка удивлялась, как ему все это интересно слушать, ведь она сама что ни на есть обыкновенная девушка своих лет. За исключением ума, естественно.
Пара подошла ко входу в Башню и неловко остановилась. Гермиона не знала, пригласить его внутрь и ещё поболтать или обнять и попрощаться. Смит по поджатым губам и отстранённому внешнему виду думал, видимо, о том же.
Грейнджер посмотрела на его губы и поняла, что последний, с кем она целовалась, был Малфой. По телу девушки пробежала огненная искра, заставляя табун мурашек пуститься вдоль по позвоночнику, а сердце пропустило удар.
Гриффиндорка внутренне поморщилась. Да, определенно надо это исправлять и переставать думать об этом противном слизеринце, когда теперь рядом с ней стоит тот, которого она интересует. Тот, который не похож на смазливого хорька. Нет, на белобрысого страшного идиота. Так лучше.
Гермиона посмотрела на Зака и встретилась с ним взглядом. Понять, что он собрался делать, было не трудно. И парень оправдал все ее ожидания. Их губы в одно мгновение соприкоснулись. Смит обнял Гермиону за талию, а она, по инерции, запустила руку в пряди его волос на затылке.
Губы Зака были полные и очень мягкие, он аккуратно соприкасался с ее губами, будто боясь напугать, и это настолько отличалось от ее поцелуя с Малфоем, что девушка на секунду замерла, обрабатывая информацию и не понимая, почему она опять думает о слизеринце. Через пару секунд такого аккуратного и нежного поцелуя, Гермиона сама решила брать дело в свои руки. Ну или в губы.
Она провела языком между губ парня, и те тут же поддались, открываясь для нее. Грейнджер изучала рот Зака с неприсущим для неё рвением, она вылизывала его небо и играла с языком, и старалась не думать, что таким образом забывает кого-то другого.
Через пару минут они оторвались друг от друга. Гермиона, анализируя поцелуй, решила, что это было… неплохо. Не было электрических разрядов и бури сумасшедшей страсти, они не впивались в губы друг друга до боли, как это было… с ним, и Грейнджер пришлось признать, что целоваться с Малфоем было более страстно и желанно, чем с кем бы то ни было за всю ее жизнь. Но она тут же запрятала эти мысли в дальний угол своего сознания от греха подальше.
Гермиона улыбнулась Заку самой искренней улыбкой, на которую была способна, ведь он был хорошим парнем, и она, несмотря на свои противоречивые мысли, отлично провела с ним время.
— Завтра встретимся? — спросил Смит.
Его голубые глаза блестели, он озорно улыбался и все еще обнимал ее за талию.
— Да, конечно. Можно после завтрака пойти прогуляться, — предложила Гермиона.
Зак кивнул, быстро поцеловал Грейнджер, успев залезть ей в рот языком ещё раз, и, отдав пакет со сладостями, удалился.
Гермиона в приподнятом настроении влетела в гостиную, даже не заметив приближающегося, словно бурю, Малфоя.
Драко увидел эту целующуюся парочку ещё в началекоридора и ему сразу захотелось блевануть. Еще когда Грейнджер и Смит завалились в «Три метлы», радостно разговаривая и счастливо переглядываясь, внутри Малфоя затянулся тугой, мерзкий узел, и он решил, что не может без отвращения смотреть на эту картину. Но сейчас он прошёл мимо хаффлпаффца, который нацепил на лицо самую приторно-дебильную улыбку из всех возможных, даже не сжав в раздражении кулаки, что, определённо, было успехом.
Их с Грейнджер поцелуй, естественно, был ошибкой, помутнением сознания, да чем угодно! Как он, Драко Малфой, мог опуститься до этой упрямой и уродливой заучки? Ответить на вопрос было невозможно, но факт оставался фактом. И, естественно, слизеринец не мог не заметить ещё утром — хотя зачем ему это? — что на гриффиндорке опять была юбка и, что самое главное, короче, чем обычно. Он еле заставил себя отвести от неё взгляд и не пялиться, как все эти бараны вокруг него.
Ее ноги его … волновали. Определенно. Но он решил, что в этом нет ничего необычного, даже грязнокровки бывают красивыми. Такова уж природа. Вон даже Нотт дольше обычного задержал свой взгляд на Грейнджер. Так что у него не поехала крыша — это уж точно. А потому он прижал к себе Паркинсон, надеясь отвлечься от ненавистной гриффиндорки хоть на день.
Но…
Смит с Грейнджер обогнали их компанию, и взгляд Драко невольно прошелся по ее прямой спине ниже, к выпирающей попке. Малфой сжал зубы. Ебаная сука. Как она его бесит! Ходит и раскачивает тут своими бедрами прямо у него перед глазами. Малфой оторвал свой взгляд от созерцания ее задницы и резко впился в губы Пэнси, останавливаясь.
Ему нужно выпустить пар, а Паркинсон всегда была под рукой. Забини приподнял брови, но ничего не сказал, продолжая идти дальше и уводя от пары остальную часть их компании.
Пэнси была несказанно рада пылкому поцелую Драко и тут же повисла у него на шее, надеясь на долгое продолжение, но Малфой, скользя в ее ротике языком, осознал, что ему явно чего-то не хватает. По его телу не пробегали электрические импульсы, дыхание не ускорялось, и сердце не вырывалось из груди. Этого никогда не было с Паркинсон. Зато было с Грейнджер.
Драко вздрогнул от своих мыслей и отстранился от Пэнси. Девушка взирала на него жаждущими, блестящими глазами.
— Не хочешь вернуться в замок? — спросила Паркинсон, накручивая прядь волос на палец.
— Нет.
И Драко потащил девушку вперёд, понимая, что совсем чуть-чуть, но он, видимо, сошёл с ума.
Малфой перестал вспоминать сегодняшний день, уже подходя к портрету Безмозглой железяки. Он рявкнул пароль, отчего рыцарь начал что-то причитать про невежественную молодежь, но проход все же открыл. Драко влетел в гостиную, намереваясь подняться к себе в комнату и не видеть Грейнджер ближайшие лет сто, но его планам не суждено было сбыться.
Она сидела на диване, закинув ногу на ногу, отчего ее юбка задралась дальше положенного, и держала в руках пакет с логотипом «Сладкого Королевства». Рядом лежала ее мантия и небрежно кинутая волшебная палочка.
— Что, уже потрахались?
Малфой сам замер от своих слов. «Зачем я это сказал?» Драко ведь знал, что это не так. Заучка бы не дала на первом свидании, не в ее принципах. Но вид принял по-настоящему малфоевский, как будто все так и должно быть, и он ни разу не удивлён своим же словам.
Грейнджер скептически посмотрела на него, предварительно закатив глаза.
— А ты думал, что только лишь один можешь этим заниматься?
Драко пропустил мимо ушей колкий вопрос. Его внутренности опять скрутило. Наверняка, от жгучей ненависти.
— Я и не думал, что ты такая шлюха, Грейнджер.
Глаза Гермионы широко распахнулись, а Малфой наоборот прищурился, свысока смотря на неё.
— А тебя это и не должно касаться, — все-таки выдавила девушка. — Ты же постоянно приводишь всех этих девушек.
— Что, завидно? — хмыкнул Драко. — Это только ты нравишься шрамированному, рыжему, оказывается, ещё и тупоголовому, а я довольно популярен за пределами твоей целевой аудитории.
Гермиона вскочила на ноги, даже не потрудившись поправить задравшуюся юбку, и сделала пару шагов, обходя диван и вставая напротив Малфоя.
— Ха, а мне кажется, что ты еще кое-кого забыл добавить, — Гермиона притворно задумалась. — Себя, наверное. Это ведь ты меня поцеловал, или я что-то путаю?
Грейнджер сложила руки на груди и с вызовом подняла подбородок, ожидая от него ответа. А Малфой не мог понять, шутит она или говорит серьезно. «Грейнджер что, правда думает, что я мог заинтересоваться ей? Этой поганой грязнокровкой?» Его взгляд задержался на коротком подоле юбки и тонких, изящных ногах. «Черт». Драко злила до бешенства его реакция на неё. Он сжал кулаки и сделал шаг к гриффиндорке.
— Тебе лучше забыть об этом и не представлять меня в своих влажных снах, Грейнджер. Это было помутнение сознания. Наверное, в твоей комнате разлито повсюду привораживающее зелье, чтобы хоть кто-нибудь иногда трахал тебя.
Драко тяжёло дышал от злости, а на его щеках шевелились желваки. Гермиона сжала ладони в кулаки, а её глаза заблестели от ярости.
— Ты можешь присниться мне только в кошмарах, Малфой, — Грейнджер резким движением руки отправила мешающиеся волосы за спину. — И, к твоему сведению, ты совсем не умеешь целоваться. Не то, что Зак.
Гермиона не знала, зачем она выдала последнюю фразу, но ей так захотелось унизить Малфоя. Чтобы у него пар из ушей пошёл. Драко, сам того не ведая, уже стоял на расстояние вытянутой руки от Грейнджер. Ей пришлось высоко поднять голову, чтобы сверлить его злым взглядом.
А внутри Малфоя разрастался самый настоящий шар из злобы, ненависти и чего-то ещё, чего он совсем не понимал. Драко знал, что его не должны трогать ее слова. Больно надо ему мнение поганой заучки. Но почему-то это засело у него в голове. Не то, что, блять, Зак.
«Какая же ты сука, Грейнджер!»
— Ты до поцелуя со мной, наверное, вообще никогда не целовалась! Еле шевелила своими губами, стараясь попасть в такт, — выдал Малфой, совершенно не думая о том, что он говорит. До его носа дошел ее запах. Такой сладкий и волнующий, туманя сознание.
Гермиона задохнулась от его лживых слов. Она уже поносила его на чем свет стоит и хотела кинуть в него чем-нибудь тяжёлым. Самодовольный слизеринский хорёк.
— Ну ты и…
Грейнджер не успела закончить предложение. Драко, сократив расстояние между ними, впился в ее губы.
Малфой не понимал, что он делал. Все его логичные мысли вынес ее гребаный запах и этот поцелуй. Она была так близко к нему, протяни руки и возьми, пылала от гнева, что несказанно украшало ее, и Драко просто не мог удержаться от соблазна.
Его бесило, что какой-то тупоголовый парень может быть лучше него. Почему его это волнует, Драко старался не задумываться, а потому обратил внимание на то, что Грейнджер все еще не отвечала на его поцелуй, и Малфой не понимал, его это злит или, наоборот, только сильнее распаляет желание.
Гриффиндорка кулачками уперлась в грудь Драко, пытаясь отстранить его.
— Мал.. фой… — сквозь поцелуй пробормотала Грейнджер.
Ее губы раскрылись, произнося его имя, и слизеринец, тут же воспользовавшись моментом, скользнул в девичий рот языком. Так влажно и горячо. И все ещё сладко от тех вкусностей, что она ела.
Это похоже на безумие. Этот поцелуй — самое настоящие безумие.
Это единственное, что приходило в голову Драко. И он плавился во всей этой какофонии эмоций и чувств. Он погряз в этом по самую макушку, а доставать его никто не торопился. Грейнджер же только все усугубляла. Выдохнув ему в губы, она ответила на поцелуй со всей страстью, копившейся в ней. Их языки сплетались, дразнили, вылизывали друг друга. Они поддались всему этому целиком и полностью. Без остатка.
Воздуха катастрофически не хватало. Легкие разрывались от недостатка кислорода. Сердце норовило выпрыгнуть из груди, а их рваное дыхание и полустоны разносились по комнате. Драко схватил Грейнджер за талию и, пройдя несколько шагов, посадил ее на спинку дивана. Теперь ему не надо было наклоняться, чтобы целовать ее. Она была почти на одном уровне с ним.
Он посмотрел на неё. Глаза широко раскрыты, как будто смотрели в его душу. Чернота зрачков перекрывала всю радужку. Ее губы были алые и чуть припухшие, искусанные его зубами. И казались такими… красивыми. В этот раз Грейнджер сама потянулась к нему. Она зарылась рукой в его волосы и притянула к себе, сразу врываясь в его рот языком. А Малфой и не думал отстраняться. Он развел ее бедра и встал между ними. Ее юбка задралась ещё выше, почти ничего не скрывая. Она была полностью открыта перед ним. Это было так близко. И так горячо. До охренения.
Одна его рука зарылась в ее пышную копну волос, другая, выписывая большим пальцем круги на бедре, двинулась к ткани юбки. Мерлин, что она с ним творила. Он не был настолько слеп, чтобы не осознать, что таких чувств в нем больше никто не вызывал. Драко изнывал от желания, его эрекция просилась наружу из тесных брюк, а голова кружилась от нахлынувших ощущений.
Малфой перестал терзать губы гриффиндорки, наклонил голову к ее шее и жадно впился в мягкую кожу. Он целовал, вылизывал, кусал, не думая о последствиях. Он так хотел ее, так желал, что это душило его. Заставляло жадно вылизывать вкус ее кожи. Наслаждаться этим и одновременно ненавидеть себя. Губы Драко опять врезались в ее. Выпивая их сладость. Его рука с бедра Грейнджер переместилась на ее живот, вытягивая из юбки блузку и забираясь под неё. От этого прикосновения электрический ток прошел по пальцам Драко. Как будто она источник этого, того, что с ними происходит.
Грейнджер лихорадочно расстегивала пуговицы его рубашки, проходя кончиками пальцев по открывающимся участкам кожи. Эти прикосновения были обжигающими. Они плавили его, сводили с ума. Рука Малфоя обхватила ее грудь через лифчик. Ох, этого было так мало. Дико мало.
Грейнджер оторвалась от него и стянула с себя блузку. Драко ухмыльнулся. Не одному ему было мало.
Малфой стряхнул с себя расстегнутую рубашку, которая упала на пол к ее блузке, и завёл руку ей за спину, расстёгивая бюстгальтер, который слетел незамедлительно. Его руки тут же занялись ее упругой грудью. Она была такая нежная и идеально помещалась в его ладонь. Соски уже набухли, прося о большем, что Драко сразу и сделал. Он легонько прикасался и тут же резко оттягивал их, наслаждаясь сбивчивым дыханием девушки. Пальцы Грейнджер то тихонько перебирали, то сильно оттягивали его волосы на затылке. Она уже, не стесняясь, стонала от его прикосновений. И это была музыка для его ушей.
Малфой потерся пульсирующим членом о ее промежность. Ему так хотелось уже сорвать с себя эти чёртовы брюки и оказаться внутри неё. Он сходил с ума.
Грейнджер, чувствуя то же самое, сама начала тереться о него, как кошка. Дикая, страстная. Кошка. Малфой застонал. Низко, рвано. Почти что рычал. Гриффиндорка отвела его голову в сторону и впилась зубами в кожу шеи. Перед глазами у Драко заплясали разноцветные круги.
Это было слишком для него. Ее трения о его член и эти покусывания. Все это было слишком. Он не мог больше терпеть. Его рука сжала бедро Грейнджер, и пальцы быстро погладили ее через трусики. Гермиона громко застонала и дернулась, как от разряда током.
И наступила тишина. Звенящая и оглушительная. Они резко перестали дышать, и лишь их сердца усердно бились о грудную клетку, гоняя кровь по организму. Его серые глаза смотрели в ее карие, пытаясь найти ответы. Их как будто обухом по голове ударили. Мысли проносились в головах, не успевая задерживаться.
Драко резко отпустил Грейнджер и отстранился. Моргнул один раз, второй. Резко развернулся и быстрым шагом направился к своей лестнице, даже не взяв свою рубашку с пола. Через пару секунд хлопнула дверь в его комнату.
Спальня встретила его приятной прохладой и тишиной.
Его член изнывал от желания, мысли в черепной коробке испуганно жались по углам, а перед глазами все ещё мелькал образ Грейнджер. С горящими щеками, затуманенными глазами, полностью открытая перед ним.
========== Глава 3. Пьяное сумашествие ==========
Гермиона слезла со спинки дивана, поправила юбку и растерянно огляделась вокруг. Было ощущение, как будто гостиная изменилась в считанные секунды. Чего-то не хватало. Точнее, кого-то. Гриффиндорка схватила свой лифчик вместе с блузкой и пристально посмотрела на рубашку Малфоя, одиноко лежавшую на полу, как будто та могла ответить на все вопросы, блуждающие в девичьей голове.
Гермиона не понимала — абсолютно ничего, блин, не понимала. Что все это значит? Он сам набросился на неё, целовал и ласкал. Она видела по его затуманенным страстью глазам, что ему это нравится. Он наслаждался всем происходящим… так же, как и она.
И здесь Гермиона не могла себе лгать, пришлось признать, что ей не было противно и тошно от прикосновений Малфоя. Она хотела этого. Хотела целовать его, гладить, кусать. Крепко сжимать мягкие платиновые пряди в ладонях и стонать от его резких, порывистых касаний. Грейнджер закусила нижнюю губу, все еще глядя на эту чертову рубашку. Она помнила, как расстегнула пуговицы на ней, как Малфой скинул ее с себя, и перед гриффиндоркой открылся потрясающий вид на его тело.
Он был таким горячим. Пылающим. И это совсем не соответствовало ее представлениям о нем. Раньше она думала, что Драко Малфой холодный и скользкий, ледяной и мерзкий, а теперь новые открытия перевернули весь мир в ее голове.
Гермиона резко выдохнула и, обходя эту злосчастную рубашку, кинулась в свою комнату. Дверь тихо захлопнулась за ней, оставляя девушку в темноте.
Грейнджер прислушалась. Из его комнаты не доносилось ни звука. Ни тихих шагов, ни громких ругательств. Гермиона кинула свою одежду на стул, переоделась в домашние топ и шорты и нырнула под одеяло. Она все ещё чувствовала напряжение внизу живота, влагу между ног и послевкусие от его поцелуев. Хотелось, очень сильно хотелось дотронуться до себя, прекратить болезненное ощущение возбуждения, но… Гермиона решила ничего не предпринимать. Это было напоминанием о том, что произошло.
Только сегодня Грейнджер думала о том, что последний, с кем она целовалась, был Малфой, и по этой причине полезла к Заку. А теперь с этим поганым слизеринцем, который не даёт ей спокойно жить, она почти потрахалась. Прямо в гостиной около дивана, как одна из его девиц. «О, Мерлин, спаси и помоги! Что со мной происходит?»
И все же, в глубине души Гермиона знала, что ей это понравилось, и она была бы не прочь довести все до конца. В конце концов проверить, чем так восхищается добрая половина девушек всего Хогвартса. Но Грейнджер списала все это нездоровое любопытство, на нездоровое долгое воздержание. Да, так, определённо, все становилось понятнее.
***
Гермиона проснулась от громкого голоса Джинни и удара двери о каменную стену:
— Грейнджер, ты сдурела, что ли? Завтрак уже закончился! Мы даже волноваться стали, а она тут слюни в подушку пускает.
Девушка разлепила будто засыпанные песком глаза и удивлённо уставилась на подругу.
— Который час?
— Половина двенадцатого, Спящая красавица!
Уизли плюхнулась на кровать рядом с Грейнджер, легла на живот и положила подбородок на сложенные руки.
— Я вчера поздно легла, — пробормотала Гермиона, садясь на кровати и потягиваясь.
— Моргана тебя подери, это что, засосы? — воскликнула Джинни, округляя глаза.
Гермиона тут же встряхнула головой, так, чтобы волосы упали на шею, надеясь скрыть фиолетовые следы. Гриффиндорка внимательно посмотрела на Уизли. Гермиона не знала, говорить подруге от кого они, или нет, ведь она боялась, что Джинни засмеет ее или тут же оскорбит и убежит все рассказывать друзьям.
— Это Смит оставил? — опять спросила Уизли, пытаясь выведать из подруги хоть какую-нибудь информацию, а то ее уже начинало съедать неумолимое любопытство.
— Нууу…
Джинни подскочила на кровати, садясь на колени.
— Кстати, он искал тебя после завтрака.
Гермиона ударила себя ладонью по лбу. Черт! Они же собирались прогуляться, а она все проспала. Зак, наверное, расстроился. «Какая же я дура! Обидела хорошего человека из-за того, что вчера заснуть не могла, потому что…»
О, нет! Нет-нет-нет. Она не будет вспоминать об этом. Об этой… ошибке.
Грейнджер спрыгнула с кровати и начала носиться по комнате, пытаясь собраться в рекордные для неё сроки. Джинни наблюдала за Гермионой, чуть приподняв бровь и подозрительно сощурив глаза. В ней зарождались догадки насчет того, что ее подруга явно что-то скрывает. Засосы на шее, так еще и не ответила, кто их оставил. Странно все это. Не по-гермионовски.
Через десять минут Гермиона уже стояла у выхода из комнаты, полностью собранная и готовая к встрече с Заком. Она не знала, чем мотивировалась, но опять надела юбку. Вчерашнюю. Ту самую, в которой она была, когда Малфой ее… трогал. Ага, почти что трахнул.
Грейнджер заставила себя задвинуть все мысли о слизеринце на задворки сознания, встряхнула волосы руками, поправила мантию и оповестила Джинни, что они могут выдвигаться из ее спальни. Гермиона молила всех возможных богов, чтобы Малфой сейчас не показался в поле ее зрения. Пусть сидит в своем змеином гнезде и не высовывается. Но, как бы это ни было печально, ее молитвам не суждено было сбыться. Ну, или Грейнджер не очень-то и просила.
Гриффиндорки как раз спустились с лестницы и направлялись к выходу из Башни, как портрет отъехал в сторону, и через порог перешагнул Малфой. Как всегда, во всем темном и со злобным выражением лица.
Гермиона не смотрела в его сторону, но чувствовала, как он прожигает ее взглядом этих ненавистных серых глазах. Выжигает в ней дыру размером с Вселенную. «Главное, сохраняй спокойствие. Он ничего не сделает, пока тут Джинни».
А Уизли тем временем не отрывала глаз от Малфоя, и, как оказалось, не зря. Драко резко отвел взгляд от Грейнджер и повернул голову в противоположную от нее сторону. Через два шага они должны были оказаться совсем рядом, насколько позволяла эта гостиная, конечно.
Когда Малфой повернул голову, воротник его рубашки сполз чуть ниже, и этого хватило, чтобы Джинни все увидела и встала как вкопанная, пялясь на него, чуть приоткрыв рот. У слизеринца на шее были засосы. Большие такие. Ярко фиолетовые. Как у… Гермионы. Этого не может быть!
— Прочь с дороги! — рявкнул Драко, обходя в два шага Уизли и даже не смотря на неё.
Грейнджер резко развернулась, не понимая, что происходит. Встретили ее чуть сутулая спина Малфоя, который уже поднимался по лестнице, и ошарашенный взгляд Джинни. Гермионе хватило лишь этого, чтобы все сразу понять. Подруга догадалась.
Сначала она хотела закричать, что это не то, что Джинни подумала, и начать все отрицать. Потом подумала о том, чтобы сбежать по-быстрому и больше не пересекаться с ней, но Грейнджер же здравомыслящая гриффиндорка. Во всяком случае, когда это не касается Малфоя.
Дверь в комнату слизеринца громко хлопнула, и Грейнджер устало прикрыла глаза, потирая указательным и большим пальцами переносицу.
— Это… это… Гермиона… вы что… — начала заикаться Джинни, размахивая во все стороны руками.
Ее глаза были размером с галлеон, и она слишком часто хлопала ресницами, выражая все своё удивление и шок.
— Да, это он оставил засосы мне на шее, и я, видимо, ему тоже, — Грейнджер понизила голос, чтобы Малфой ничего точно не услышал из своей спальни. — Нет, мы не переспали, но все к этому шло.
Гермиона чуть зажмурилась, ожидая своей участи. Она думала, что Уизли сейчас раскричится так, что прилетит Малфой из своей берлоги, потом подруга разгромит гостиную и улетит к Гарри с Роном рассказывать, что их правильная Грейнджер чуть не переспала с этим ублюдком из Слизерина, с которым они враждуют почти всю жизнь. Но Джинни смогла удивить подругу. Она успокоилась, заправила рыжие пряди за уши и внимательно посмотрела на Гермиону, сложив на груди руки.
— И давно у вас тут такое происходит? — спросила Уизли, как будто интересовалась, какой сорт чая ее подруга предпочитает.
— Ну… где-то неделю, — опешила Гермиона.
— И ты ничего мне не рассказала? — Джинни всплеснула руками, грозно смотря на Грейнджер, всем своим видом напоминая свою мать.
— Я пыталась сама все забыть и не подходить к нему близко.
— Ну да, я вижу, насколько вы вчера были далеко друг от друга, — сказала Уизли, кивая на шею Гермионы.
— Я не знаю, что происходит, но он сам на меня набрасывается.
— А ты, хочешь сказать, против?
Грейнджер залилась краской и опустила глаза. Мозг Гермионы был против Малфоя на все сто процентов, да нет, даже двести, но когда слизеринец целовал ее, трогал, прижимал к себе… Вся сущность гриффиндорки не могла ему отказать. Она сама хотела его. Малфоя.
— Я не знаю.
— Понятно.
Гермиона подняла глаза на подругу, удивляясь, что та все еще не вынесла ей мозг тараном, как всегда и делала. Но Джинни внимательно рассматривала Грейнджер, чуть прикусив нижнюю губу. Гермиона могла видеть, как мысли Уизли носятся в ее рыжей головке наперегонки.
— Ну и как он? — Грейнджер приподняла бровь, не понимая вопроса Джинни. — Как он целуется? Какой он на ощупь? Все это страстно или нежно? Ты трогала его член? А он тебя там трогал? Я все хочу знать, — бескомпромиссно заявила Уизли.
Гермиона устало застонала и опустила лицо в ладони. Нет, она не готова сейчас вспоминать все это. Ей же надо… Точно! Ей надо найти Зака и попросить прощения за то, что она такая растяпа.
Боже! Мир сошёл с ума. Гермиона Грейнджер — растяпа. Уму непостижимо!
— Давай позже. — Джинни уставилась на подругу в негодовании. — Я тебе обещаю, что позже все расскажу. А сейчас мне надо найти Зака и поговорить.
— Ты хочешь с ним расстаться?
Гермиона вскинула бровь. Что, простите?.
— Во-первых, мы с ним и не встречаемся, во-вторых, с чего это ты думаешь, что я с ним не буду больше общаться?
— Ну, я думала, что у вас тут с Малфоем…
— У нас с Малфоем ничего нет. И не будет. Это все недоразумение.
Грейнджер скрестила руки на груди, как бы давая понять, что говорит серьезно на столько, на сколько это вообще возможно.
— А, ну да, — Джинни приторно-сладко улыбнулась. — Ты тогда своё недоразумение закрой волосами получше.
Гермиона поежилась, вскинула руками каштановые волосы, закрывая фиолетовые следы на шее, и показала подруге язык.
Гриффиндорки все-таки вышли из Башни Старост. Они шли в спокойной дружеской тишине, думая каждая о своём. У Гермионы на душе было тепло от осознания того, что хоть один человек все знает, и она может ему целиком и полностью довериться. Теперь она может все «от» и «до» рассказывать Джинни, а та будет помогать ей советами, если что. А это «если что» по-любому скоро настанет.
Девушки вышли к внутреннему двору Хогвартса. Жухлая трава темно-зеленого цвета была кое-где втоптана в землю, на деревьях осталось совсем немного желтоватых листьев, а небо было затянуто темно-серыми облаками, предвещая скорый дождь.
На одной из лавок под небольшим козырьком сидел Захария Смит и читал книгу в темно-красном переплете, смутно напоминающую учебник по Чарам. Его пшеничные волосы растрепались от небольших порывов ветра, а сам он кутался в теплую мантию.
Джинни внимательно посмотрела на Гермиону, перед тем как попрощаться.
— Сегодня вечером встретимся, и ты мне все расскажешь. Договорились?
— Я зайду за тобой в гостиную Гриффиндора около восьми.
Гриффиндорки обнялись на прощание, и Уизли, звонко чмокнув подругу в щеку, унеслась вдоль по коридору. Гермиона же, выкручивая себе пальцы на руках, поплелась к Заку, обдумывая, с чего бы начать разговор.
«Привет, Зак! Я тут вчера чуть не потрахалась с одним парнем и так усердно над этим думала всю ночь, что проспала почти до обеда».
«О, вот ты где! А я тебя ищу все утро!»
«Может, ты со мной опять поцелуешься, чтобы я забыла, как это — целовать совсем не тебя?»
— Привет!
Грейнджер была в нескольких шагах от парня, когда решила дать о себе знать. Зак тут же поднял голову от книги, смотря на гриффиндорку своими голубыми глазами.
— Привет, Гермиона!
Смит закрыл книгу и улыбнулся подошедшей к нему девушке. На его щеках появились ямочки, и Грейнджер не могла не улыбнуться в ответ. Она присела рядом с парнем на скамью и повернулась к нему всем телом.
— Слушай, ты прости, что я не появилась на завтраке и не пошла с тобой гулять…
— Все нормально, — парень махнул рукой и обворожительно улыбнулся, показывая белые зубы. — Сегодня воскресенье. Кому не хочется выспаться?
Смит обнял Грейнджер за талию, притянул к себе и поцеловал. Его теплые потрескавшиеся губы накрыли ее, мягкие и прохладные. Гермиона почти поморщилась, ощущая совсем не то, что хотела.
***
Драко большую часть дня и вечера провел в гостиной Слизерина, которая навевала чувство чего-то старого и понятного. Холод, исходящий от каменных стен, грел душу, чёрный кожаный диван приятно хрустел под телом Малфоя, а среди слизеринцев было комфортно настолько, насколько вообще могло быть. Главное — никакой Грейнджер.
Вот зачем он находился в подземельях. Здесь ничего не напоминало о ней. Слава Салазару! Драко казалось, что у него едет крыша. Он не понимал, почему она вообще в его мыслях.
Вчера ночью он вырубился после того, как отменно помастурбировал, представляя перед собой… Грейнджер. Естественно, кого же ещё! Он не мог выкинуть из головы запах ее кожи, мягкость волос и будоражащие стоны. Но он мог злиться на грязнокровку и ненавидеть ее. Так как его приучали с детства. Она — ничто. Он — все. Но эти границы, выстроенные в нем с самого рождения, как будто испарились.
Малфой на полном серьезе хотел сходить к мадам Помфри или профессору Снейпу, чтобы кто-нибудь дал ему противоядие или зелье против этого безумия, творящегося с ним. Драко успел обдумать тот вариант, что Грейнджер его околдовала чарами или напоила какой-нибудь дрянью, но не решался ничего утверждать. Слишком довольной их странными отношениями она не выглядела.
С утра, увидев в зеркале свою шею, покрытую сине-фиолетовыми следами, Драко вошел в ступор. Он разглядывал пятна и не мог понять чувствует отвращение или… что-то иное. Кровь начинала приливать к паху, когда он вспоминал о том, как и кем были оставлены эти следы, а потому ему пришлось довольно быстро выбежать из Башни Старост лишь бы не представлять все это.
Но когда Малфой пришел на завтрак, его взгляд постоянно следил за входящими. Драко уверял себя, что он просто скользнул глазами по двери и все. И никого он не ждёт. Больно надо. Но завтрак подходил к концу, а Грейнджер все не было.
Драко совсем не слушал сидящего рядом Забини, который рассказывал о том, как вчера переспал с какой-то девушкой с Равенкло. Малфоя это совсем не интересовало, хотя ещё месяц назад он бы слушал друга и вставлял колкие фразочки.
Зато он смотрел через весь зал на стол Гриффиндора, где сидели Поттер и двое Уизли. Они явно были обеспокоены и взволнованно переговаривались, наклонившись друг к другу, но Драко ничего не было слышно за шумом сотни школьников. Вот эта троица встала и прошествовала вон из зала.
Драко втянул воздух сквозь стиснутые зубы и сжал кружку с какао в руке. Какого хера его что-то беспокоит? Малфой боролся с желанием разбить стакан о чью-нибудь голову.
— Что такое?
Драко услышал вопрос Забини и резко перевёл взгляд на него.
— Ничего.
— Ты пялился на стол Гриффиндора.
— Забини, отъебись от меня.
— Так, значит, пялился.
— Я сказал. Отъебись, — прошипел Малфой, отставляя кружку в сторону и отворачиваясь от друга.
— Ладно-ладно. Чего это ты так завёлся? — Забини поднял руки в примирительном жесте.
— Не выспался.
— Ага, я заметил по твоим засосам, как ты не выспался. Пэнс тоже заметила и поэтому пересела подальше. Обиделась, наверное.
Драко передернул плечами и немного поправил воротник рубашки, но Блейзу ничего не ответил. Что он мог сказать? Да, классно вчера потрахался с очередной школьной шлюхой.
Но это не так. Он почти потрахался и подрочил. Отлично. Просто замечательно. Забини не обязательно знать. А особенно не обязательно знать, с кем все это было. Чертова Грейнджер! Сука. И Паркинсон пусть катится со своими обидами куда подальше.
— Так, хорошо вчера потрахался? — начал опять Блейз.
— Заебись.
Драко вскочил из-за стола и направился вон из Большого Зала, делая большие размашистые шаги. Надо побыстрее убраться отсюда и очутиться в тишине своей спальни. Ему надо побыть одному.
Драко надеялся, что сейчас в гостиной встретит Грейнджер и наорет на неё. Скажет ей, какая она сука. Как он ее ненавидит. Всей своей сущностью. Она забралась ему под кожу и назойливо зудела. Он хотел вырвать ее с корнем. И выкинуть.
Он не понимал, почему все ещё думает о ней. До сих пор хочет ее. Его это бесило ещё больше, и Драко еле сдержался, чтобы не ударить кулаками по каменной стене одного из коридоров Хогвартса.
Малфой в своей привычной манере рявкнул пароль портрету, и тот нарочито медленно отъехал в сторону, и ему на глаза тут же попалась каштановая копна волнистых волос. Грейнджер тут, прямо как он и хотел. «Сейчас я ей все выскажу и больше не вспомню. Только если в самых страшных снах».
Но тут же краем глаза он заметил рыжее пятно. Уизли. Черт бы ее побрал. Малфой самым злобным из своих взглядов окинул Грейнджер, как можно тише выдохнул сквозь зубы и резко отвернул от неё голову.
Рыжая дура резко встала, и Драко чуть не наткнулся на неё. Фу. Он бы потом полжизни не отмылся от этой поганой Уизли.
— Прочь с дороги!
Драко быстро обошёл гриффиндорку, не смотря в ее сторону, взбежал по ступенькам в свою спальню и хлопнул дверью. Казалось, стекла в окнах затрещали, также, как и его натянутые нервы.
Малфой схватил первое, что попало под руку, и со всей силы запустил в полет по комнате. Он зарычал, словно загнанный в клетку зверь, и схватился за платиновые волосы руками, оттягивая их и будто пытаясь разорвать себя пополам, на мельчайшие куски. Лишь бы ничего не чувствовать, ничего не понимать.
Драко пнул ногой стул, который сразу отлетел от слизеринца, врезался в дверь, ведущую в смежную ванную, отскочил от неё и приземлился на изумрудный ковёр, повалившись на бок. Драко хотел сломать все в этой комнате, а лучше в гребаном замке. Разрушить все до фундамента, также, как и Грейнджер рушила все внутри него. Разодрать в клочья, также, как Грейнджер рвала на куски его представления о себе, о ней и об этом мире.
Но Малфой всего лишь плюхнулся на кровать с глухим стоном и зарылся в подушки. Ебаная Грейнджер! Чтобы тебя василиск сожрал за ближайшим поворотом!
— Малфой, ты здесь вообще?
Вопрос Нотта вернул Драко в настоящее. Он чертыхнулся про себя и поморщился. Даже тут слишком много Грейнджер.
— Чего ты хочешь?
— Вообще-то, я рассказывал про то, что эта шлюшка Грейнджер сегодня со Смитом почти трахалась на скамейке около Хогвартса.
Сердце Драко подпрыгнуло в груди, ударяясь о рёбра. Ещё и этот гребанный Смит, дурацкий хаффлпаффец.
— Я смотрю, у Грейнджер совсем низкая планка, — протянула Паркинсон, сидящая в кресле, закинув ногу на ногу. — Я думала, она не опустится до Хаффлпаффа.
— Ну, трахают-то они отлично, — высказалась Дафна Гринграсс, которая сидела на диване рядом с Малфоем, и подпиливала свои ноготки.
— Они только трахать и могут, — бросила в ответ Пэнси.
— А я и не думал, что тебе нужно что-то большее, — заметил Теодор, приподнимая бровь.
Паркинсон фыркнула и заткнулась, уткнувшись глазами в камин.
— Вам не кажется, что слишком много разговоров о Грейнджер? — все-таки сказал Малфой.
Куда не плюнь, везде или разговоры об этой суке или она сама. Драко это достало. Лучше бы сидел один в своей спальне и глядел в потолок невидящим взглядом.
Малфой резко поднялся с дивана, кинул всем сухое «пока» и удалился из гостиной под вопросы друзей о том, куда он и почему. Пошли все на хер. Просто. На хер всех. И Грейнджер, в особенности. Пусть ее трахает этот тупоголовый Смит, а она кричит под ним/на нем, как ебаная сука. Кем она, впрочем, и является.
Коридоры Хогвартса встретили Драко темнотой и приятной прохладой. Он шагал неспешно и тихо, желая просто побыть в покое, ни о чем не думая. Хотел, чтобы в его мыслях был порядок. Как было всегда, до начала этого учебного года.
Значок главного префекта давал Малфою свободу действий в любое время суток. Он мог не бояться попасться идиоту Филчу или его дурацкой кошке и, естественно, часто этим пользовался, когда хотел потрахаться с Пэнс в необычном месте. Просто говоришь, что поймал девушку после отбоя и ведешь ее отбывать наказание. Главное не упомянуть, что наказание — это его член, вдалбливающийся в податливое тело.
Драко вполне успокоился и обрёл некое внутреннее умиротворение. Даже пароль этому Железяке не рявкнул, как обычно, а спокойно произнес. Портрет отодвинулся, и Малфой шагнул внутрь.
На полу посреди гостиной на пути от портрета к лестницам в комнаты сидела Грейнджер. Одна ее нога в узких джинсах была согнута в колене, другая просто лежала на полу. Левой рукой она опиралась о пол, а в правой была… бутылка. Определенно, огневиски.
Малфой боролся с желанием протереть глаза. Ему все это кажется, не так ли? О, Мерлин! Скажите кто-нибудь, что это не пьяная Грейнджер сидит посреди гостиной.
Драко застыл около входа, не зная, что предпринять. Наорать или обойти ее и уйти в свою комнату. Грейнджер тем временем подняла на него свои затуманенные алкоголем карие глаза и пьяно, немного по-идиотски ухмыльнулась.
— О, Малфой! Ну как жизнь? Всех в этом замке успел задействовать в своих сексуальных утехах?
Драко стёр растерянность с лица и надел маску безразличия и некого презрения.
— А тебя, Грейнджер, даже дружки твои не трахают? Поэтому сидишь тут и бухаешь?
— Ох, мне по горло хватило вчера нашего недотраха. Поэтому и пью, пытаюсь забыть это недоразумение.
Малфоя внутренне передернуло. Забыть она пытается. Сука. Пусть лучше сдохнет и проблем не будет.
— Я тогда должен уже быть пьяным в хлам и валяться где-нибудь в гостиной Слизерина.
— А я вот и смотрю. Ты, наверное, уж очень хотел меня, раз и забыть не пытаешься.
Драко скривил рот в презрительном оскале. Ебаная грязнокровка! Она даже не знает, насколько он все это ненавидит. Как он хочет никогда больше не видеть ее и не слышать, а уж тем более прикасаться к ней. Малфою казалось, что он до сих пор не отмылся со вчерашнего вечера.
Хер с ней. Ему тоже надо забыться, а потом…
А потом будь что будет. Может, он сейчас напьется, найдёт Пэнси и трахнет ее. Или любую другую девушку. Не важно кого, главное не Грейнджер.
Да, он сейчас выпьет всю ее бутылку, а потом свалит.
— Дай сюда.
Драко преодолел расстояние в несколько шагов до Грейнджер и вырвал у нее из рук бутылку.
— Эээйй… Малфой, отда-а-ай.
Драко начал пить из горла бутылки, смотря на то, как Грейнджер, запинаясь о собственные ноги, поднимала своё тело. Он сделал несколько больших глотков. Янтарная жидкость ударилась о глотку, обожгла пищевод и двинулась к желудку, распространяя жар по всему телу.
Гермиона все-таки совладала со своим телом, вцепилась в стеклянную емкость тонкими пальчиками и попыталась вырвать из руки слизеринца. Малфой опасно сверкнул глазами, но убрать бутылку ото рта пришлось, так как не удобно было пить, когда горлышко постоянно ускользало от губ. Гермиона резко дернула бутылку на него, а потом вырвала из его рук, победно вскрикивая. Она тут же поднесла бутылку к губам и запрокинула ее, давая алкоголю потечь в рот, тем временем следя глазами за Малфоем, как будто боясь, что он сейчас прыгнет на неё и отберёт огневиски.
Конечно, Драко и хотел так сделать, но он не собирался опускаться до такого уровня, чтобы забирать бухло у грязнокровки. У него есть своя бутылка огневиски в спальне.
Малфой со скоростью реактивной метлы сбегал наверх и через пару минут вернулся в гостиную, сам не зная зачем. Но ему кто-то говорил, что бухать в одиночестве это признак алкоголизма. Так что, он лучше посидит пару минут в компании грязнокровки.
Драко чувствовал, как алкоголь начал легкой дымкой заполнять голову, как онемели конечности и здравомыслие потихоньку покидало его. Грейнджер уже не стояла посреди коридора. Она развалилась в кресле и пялилась на огонь в камине, будто это самое захватывающее зрелище в ее жизни. Драко же сел на диван, подальше от грязнокровки, закинул ноги на небольшой столик перед собой и запрокинул бутылку, отпивая из неё.
Малфой решил, что ни в коем случае не посмотрит на Грейнджер, да и вообще будет молчать. Ему просто надо накидаться и пойти куролесить подальше от этой гриффиндорской суки.
Ещё один глоток огневиски. Ну ладно, один раз он может перевести на нее взгляд. Только и всего. Как бы по сторонам посмотрит и скользнёт по ней взглядом. А то от яркого света огня уже резало глаза.
Следующий глоток. Она сидела, закинув ногу на ногу, головой прислонилась к спинке кресла, а руки раскинуты по подлокотникам. В правой ладони держит бутылку за горлышко, а свет от камина отражается от ее каштановых волос, будто лаская языками пламени ее волнистые пряди. Он может увидеть их отражение в ее глазах, таких затягивающих и до странного волшебных.
«Так, остановись. Отворачивайся. Смотри на огонь, а не на неё».
Вопреки своим мыслям, Драко опять делает глоток из бутылки, глядя прямо на нее, а Гермиона, словно чувствуя это, поворачивает голову и окидывает его взглядом карих глаз. Смотрит не таясь, изучая его взглядом. Пытается что-то найти в нем или в его серых радужках.
Встречаются дождливое утро и чашка горячего шоколада. Казалось бы, идеально.
Грейнджер моргает пару раз, чуть встряхивает головой и отводит от него взгляд. Драко наблюдает за тем, как она встаёт, ставит бутылку на столик и, пошатываясь, идёт в ванную, находящуюся здесь. Малфой помнил, как удивился, когда узнал, что в Башне Старост две ванные: между их комнатами и в гостиной.
Дверь за Грейнджер захлопнулась, и Драко это чуть-чуть отрезвило. «Зачем ты смотришь на неё? Ты же хочешь забыть все. Тебе надо забыть все». Забыть то, насколько горячо и мокро у неё во рту, насколько мягкие девичьи губы, насколько приятно ее целовать и трогать.
До Малфоя донеслись звуки льющейся воды, и он, вцепившись в свои волосы обеими руками, оперся локтями в колени. Драко хотел выдрать вместе со своими волосами себя, потому что как только он услышал шум из ванной, слизеринец представил Грейнджер. Голую.
В его сознании она уже встала под тёплые струи воды, копна ее волос медленно намокает и мягкими змейками ложится на плечи и спину. Она проводит по телу намыленными руками, а пена эротично стекает по ее телу.
«Блять, Драко. Ты в дерьме. У тебя стоит от мыслей о грязнокровке в душе»,— «порадовало» подсознание.
Голос отца, сидящий внутри, разбушевался и уже благим матом орал, что он, Драко Малфой, предатель рода, позор для всей семьи, но слизеринец лишь зажмурил глаза и опрокинул в себя ещё алкоголь. Он уже не чувствовал это расходящееся по телу тепло от спиртного, он просто пил, надеясь, что сейчас все мысли, которые грызли его изнутри, уйдут и останется лишь пустота. Совершенная и абсолютная. Но в его голове ничего не менялось, все также — пелена алкоголя, огонь в камине и Грейнджер, которая стоит под струями воды.
Шум в ванной прекратился. Малфой к этому моменту уже выпил добрую часть огневиски, и его взгляд, также, как и мысли, были затуманены. Во всем теле чувствовалась легкость, и только член до сих пор был во всеоружии. На звук открывающейся двери Драко повернул голову, и его член заныл еще сильнее.
Грейнджер вышла в одном полотенце, обмотанном вокруг тела. Она откинула влажные липнувшие к ее телу волосы назад легким движением руки и, не смотря в сторону Малфоя, пошла к креслу, на котором сидела.
Драко проследил за тем, как она шла. Полотенце при каждом шаге немного приподнималось, оголяя больше белоснежной кожи, вода стекала с ее волос небольшими каплями и ударялась о пол, оставляя следы, шлейфом тянувшееся за ней. Гриффиндорка подошла к столику и, схватив свою бутылку одной рукой, второй задержала полотенце на себе. Она уже развернулась и сделала пару шагов по направлению к лестнице наверх, когда Драко понял, что она собралась уходить.
Малфой, не помня сам себя, вскочил, борясь с закружившейся сразу головой отрезкого движения, поставил бутылку на стол и за считанные секунды преодолел расстояние между ним и Грейнджер. Схватил ее за предплечье и дёрнул на себя.
Гриффиндорка все еще была пьяна, так что координация движений ее подвела, и она, резко крутанувшись на месте, начала падать на Малфоя. Драко сделал шаг вперёд, пытаясь словить ее, но поскользнулся на мокрой дорожке, оставленной Грейнджер, и полетел на пол. Гермиона крепче ухватилась за бутылку пальцами и выпустила вперёд свободную руку, пытаясь смягчить падение, а полотенце распахнулось, спадая ниже по телу.
Малфой приземлился первым, ударяясь спиной, но не чувствуя боли из-за алкоголя в крови. Грейнджер припечатала его ещё больше своим телом, а полотенце завершило картину, накрывая их сверху и прикрывая девушку лишь ниже талии. Бутылка опрокинулась, и из неё вылились остатки огневиски.
Казалось, все вокруг замерло. Весь мир остановился и сжался до этого момента.
Малфой лишь пару секунд спустя, оправившись от удара, почувствовал голое тело Грейнджер на себе. Ее грудь со вставшими сосками упиралась в его. Гермиона же почувствовала твердый член, упирающийся ей в живот и приятную на ощупь ткань его рубашки.
Их лица были друг напротив друга. Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, почти не дыша. Их сердца бились о грудную клетку, пытаясь выбраться из тюрьмы рёбер и грудины, и соединиться.
Это был именно тот момент, когда ты идёшь по краю. По лезвию ножа. Ещё немного и ты упадешь в пропасть, прямо в бездну.
И их захлестнуло безумие. Такое терпкое. Будоражащее. Совсем нереальное. Полное чувств.
Их губы соприкоснулись. Искры удовольствия ударили Драко в мозг и дошли до члена. Он уже не мог и не хотел сдерживаться. Он вылизывал своим языком сладость то верхней, то нижней ее губы. У неё во рту было так горячо. Мокро. Потрясающе. Это заставило его член вырываться из брюк с большей силой, и он с глухим полустоном-полурычанием набрасывался все сильнее на неё. Его руки во всю скользили по ее спине. Нажимая сильнее на кожу. Сжимая ее бока, переходя дальше к проступающим рёбрам. Будто пытаясь понять, реальность ли все это.
Гермиона согнула руки в локтях, облокотилась ими о пол, а коленями встала по обе стороны от его тела. Полотенце отлетело прочь от них за ненужностью. Гриффиндорка упиралась своей горячей промежностью в его пах, и это сводило Драко с ума. Их разделяла только его одежда, и он хотел разорвать ее на себе, чтобы быть ближе. Ближе к ней. К Грейнджер.
Гриффиндорка оторвалась от его губ и проложила мокрую дорожку от его рта по щеке, лаская языком скулу, дальше к коже шеи, на которой виднелись оставленные Гермионой следы. Следствие их вчерашних недопотрахушек. Она хотела оставить ещё больше ярко-фиолетовых следов на его бледно-аристократической коже, чтобы он не смог забыть об их слабости в эту ночь.
Левая рука Малфоя запуталась в ее мягких каштановых прядях волос, а правая скользила по мягкой коже тела. Ему не хватало воздуха. Он задыхался в своих глухих стонах. Гермиона сильно прикусила кожу на ключице, и по его телу прошла адски-сильная волна наслаждения, которой он не смог противоречить.
Он понимал, что с ним больше никто такого не творил. Она заставляла его стонать под ней. Впиваться пальцами в ее нежную кожу, оставляя синяки. Плавиться под ее поцелуями. Хотеть ещё. Больше. Сильнее. Только ее.
Драко резко оттянул ее голову за волосы, и теперь уже он впился в ее шею, пытаясь собрать языком всю сладость. Он втянул носом раскалённый воздух, ощущая аромат ее геля для душа. Яблоко. Блядское яблоко. Оно сводило его с ума. Или это была она? Его рука, свободная от ее волос, проследовала по девичьему телу выше, выводя круги большим пальцем на мягкой коже. Он накрыл рукой ее грудь, ощущая твёрдый сосок, упирающийся ему в ладонь.
В брюках было нереально тесно, но ему первый раз в жизни хотелось продолжить эту прелюдию. Ему хотелось, чтобы это не кончалось, и не важно, что он был пьян, также как и она. Драко сжимал и оттягивал ее сосок, кусал кожу шеи до красных следов, слышал ее протяжные стоны и возбуждался ещё больше. Гермиона стала интуитивно тереться о твёрдый член, сама не зная того, доводя его до точки кипения. Малфой резко поднял корпус тела, садясь на полу, и встретился с ней взглядом. Радужки затуманены дымкой алкоголя, но кристально чистые. Холодный лёд и горячий шоколад. Две крайности. Ошибка? Может быть. Сейчас это было не важно. Сейчас есть он и она. Поглощённые страстью и безумием этих чувств.
И они опять слились в диком поцелуе. Кусая, вылизывая, тяжело дыша в губы друг друга. Гермиона начала перебирать пальчиками пуговицы его рубашки, пытаясь как можно быстрее освободить его от одежды, а Малфой выцеловывал ее шею, ключицы, плечи, сжимал руками девичьи ягодицы. Рубашка в один миг улетела куда-то вдаль, и руки Грейнджер начали исследовать его рельефную спину, плечи, кубики пресса. Она зарывалась пальчиками в его мягкие платиновые волосы, перебирая и чуть оттягивая пряди.
Драко добрался губами до ее груди. Он вбирал в тепло своего рта ее соски, тщательно вылизывая их, оттягивая зубами, доводя ее до сумасшествия. Малфой, сам того не ведая, заставлял тереться ее о него, как ненормальную, словно помешанную на его касаниях. Драко, вцепившись в ее ягодицы, сам подталкивал скользить по его члену, до сих находившемуся в штанах, такой мокрой и горячей промежностью. Он понимал, что ещё пару таких движений и окончание себе в штаны неизбежно. Нет. Такого точно не будет.
Грейнджер, как будто прочитав его мысли, потянулась руками к поясу его брюк, расстёгивая пряжку и хватаясь за язычок молнии. Малфой, которому вдруг пришла манящая мысль в пустую голову, подорвался с пола и начал вставать с Грейнджер на руках. Он подхватил ее под ягодицы посильнее, а она обвила ногами его талию, вцепившись руками в мужские плечи. Драко, спотыкаясь, залетел по ступенями лестницы в свою комнату и захлопнул ногой дверь. Припечатал ее к стене рядом, впиваясь в девичью шею губами, заставляя Гермиону стонать. Опять. Страстно. Пылко. Так, как никто больше не умел.
Драко резко отстранил ее от себя. Спустил штаны вместе с боксерами, откинул ботинки с носками. Грейнджер не смогла упустить момента, чтобы рассмотреть его тело. Широкий разворот плеч, плоский живот, дорожка светлых волос, ведущих в пах. Член. Прямой, твёрдый, сочившийся смазкой.
Она непроизвольно облизнула языком верхнюю губу, а Драко, как заворожённый, проследил за этим движением. Он скользнул взглядом по ее острым плечам, тонким ключицам, небольшой груди и осиной талии. Малфой протянул руку и схватил ее за запястье, притягивая к себе. Их разгоряченные тела наконец соприкоснулись, и это заставило сердца обоих пропустить один удар, а кислород форсированно выйти из лёгких.
Алкоголь почти испарился, но они не хотели это признавать. Им не хотелось думать, почему они сейчас здесь. Вместе. В этом моменте. Драко поднёс руку к ее лицу, прикладывая ладонь к щеке, заглядывая в глаза и пытаясь найти там… Что это сумасшествие их совместное, обоюдное, целиком и полностью поглощающее обоих.
— Мы сделаем это, и тогда все пройдёт. Это безумие закончится, — прошептал Драко.
Грейнджер легко кивнула ему и поцеловала, опять возвращая их в омут страсти и закрепляя таким образом его обещание. Гермиона чуть надавила на его плечи, давая понять, что она хочет, и Малфой опустился на пол, чувствуя под собой ковёр с мягким ворсом, который тут же обволок его голую кожу. Драко оперся ладонями о пол, а Грейнджер села сверху на его бёдра, опять вовлекая его в поцелуй.
Девичья рука стремительно добралась до его паха и обхватила маленькой ладошкой твёрдый член, заставляя Малфоя тут же ощутить волну удовольствия. О, как он хотел этого. До боли во всем теле. Драко тут же провёл рукой по ее истекающей влагой промежности. О, Мерлин. Она такая мокрая. Из-за него. Для него. Он задел пальцем ее клитор, и Гермиона вздрогнула, коротко простонав.
Малфой мягко ввёл в неё один палец, одновременно целуя Грейнджер в шею и облизывая нежную кожу. Гермиона задохнулась, чуть выгибаясь и сильнее сжимая его член в ладони. Она закусила губу и, обратив взор к его лицу, начала двигать по нему рукой, измазав ладошку в смазке.
Они задыхались в собственных стонах. Шум крови стоял в ушах, а сердце наращивало свой ритм. Гермиона слегка увеличила темп движений своей ладони на его члене, а Драко ввёл второй палец, чувствуя, насколько внутри неё туго.
— Грейнджер… ах… ты девственница? — задыхаясь, спросил Малфой.
Гермиона уперлась лбом ему в плечо и замотала головой, ощущая, как румянец покрыл ее щеки и шею ещё больше. Драко такой ответ не устроил, но он не прекращал своих движений в ней двумя пальцами.
— Я серьёзно спрашиваю… потому что… если это… так, то…
Она как специально наращивала темп, двигая своей ладошкой по его стволу и не отвечая на вопрос. «Черт, Грейнджер». Драко закусил губу и перехватил ее за запястье, останавливая. Гермиона отстранилась от него, изгибая бровь и всматриваясь в его глаза, но не прекратила рвано и прерывисто дышать из-за его пальцев, двигающихся внутри неё.
Малфой, глядя на ее алые щёки, приоткрытые в стоне губы и слегка подрагивающие груди, почувствовал, как желание новым витком закручивалось с животе. «Слишком сексуальна», — промелькнула в голове нежданная мысль.
— Нет, я не… девственница. Можешь расслабиться, — с придыханием произнесла Гермиона, не понимая, почему он ей не верит.
— И когда же ты успела?
— Ты хочешь потрепаться о моем первом разе или все-таки делом займёмся?
Драко изогнул губы в усмешке, помотал головой и притянул ее к себе, целуя. Он ещё узнает, кто был у неё первым, хотя сам не понимал, зачем ему эта информация. Но то, что это немного задело его, Драко успел почувствовать, хотя не понимал причин таких эмоций. Какая разница, кто ее трахал до него? Он сам не раз говорил про неё и Поттера с Уизли. Может, кто-то из них ей первый вставил.
Внутренности Драко отчего-то сжались, но Грейнджер опять схватила его за член, отвлекая его от странных мыслей, приподнялась и провела головкой пениса по своей мокрой промежности. Малфой забыл, о чем думал до этого и полностью сосредоточился на том, как она насаживается на него.
Блять. Это было слишком для него.
Его член медленно входил в неё, растягивал ее упругие тугие стеночки, он ощущал, насколько она влажная и горячая. Прекрасная. Малфой сильнее вцепился в девичьи бёдра, пытаясь взять себя в руки и не начать трахать ее сильнее прямо сейчас.
Быть внутри неё было всепоглощающе, великолепно, фантастически. Он не знал, какие слова подобрать, потому что такого Драко ни с кем и никогда не испытывал. Малфой всегда трахал своих девушек, не заботясь ни о чем, просто вбивался в них, жёстко, сильно, так, что они скулили и громко кричали. Так не естественно.
Сейчас он не мог решить, что ему больше хочется. Медленно и нежно или быстро и жёстко. Ему слишком нравились ее тягучее раскачивания на нем, но член кричал об освобождении.
Грейнджер чуть увеличила темп и начала отрывисто двигаться на нем, постанывая. Драко завороженно смотрел на то, как приоткрыт ее рот, как сильно вздымается ее грудь, как сокращаются мышцы пресса, и, совсем потеряв голову, он прикусил ее сосок и, властно схватившись за девичьи бёдра, стал помогать Гермионе двигаться на нем.
Было жарко и душно. Казалось, окна запотели, а воздух в комнате накалился. Гермиона извивалась в мужских руках, кусая его шею и доводя до исступления, будто хотела, чтобы он сорвался и сменил мягкие движения на грубые толчки. И Драко не выдержал. В один момент, когда Грейнджер прикусила его шею, а потом всосала в рот мочку уха, он резко перевернул Гермиону на спину, не выходя из неё, и навис над ней, опираясь ладонями о пол. Пряди волос упали ему на глаза, а Грейнджер так легко и естественно убрала их легким движением руки.
Малфой начал медленно раскачиваться, полностью выходя из неё и резко возвращаясь. Он смотрел на то, как ее руки блуждают по ковру, пытаясь за что-нибудь зацепиться, как закатываются ее глаза с каждым его толчком, как ее чуть влажные волосы разметались по полу. Он никогда так не рассматривал своих партнёрш по сексу. И видимо зря, потому что эта картина была прекрасна.
Комнату наполнили громкие стоны и шлепки двух тел друг о друга. Малфой уже, не щадя, врывался в неё, а его язык постоянно облизывал пересохшие губы. Руки уже держали ее за талию, пытаясь, как можно сильнее насадить Грейнджер на себя.
— Ох… да… ещё… Драко
Его имя из ее уст снесло ему крышу полностью, теперь он бы не смог остановиться даже, если бы захотел. Гермиона схватилась за плечи Драко, притягивая его к себе, царапая короткими ногтями его кожу, оставляя следы. Малфой просунул руку между их телами и сжал ее клитор, чуть оттягивая его и обводя пальцами.
Стоны и метания Грейнджер увеличились, а движения Драко стали ещё резче и сильнее. Он чувствовал, как она начинает сильнее сжиматься вокруг него и это заставляло его двигаться ещё активнее.
— Давай… моя девочка…
Грейнджер до боли вцепилась ногтями в его спину, чуть замерла, выгнула спину, зажмурила глаза и протяжно, так нереально-потрясающе-охрененно, застонала. Стенки ее влагалища начали сжимать его все сильнее, а толчки стали до сумасшествия резкими.
Ком внутри Драко в одно мгновение развязался, а перед глазами заплясали разноцветные круги. Тело сотряслось от мощной волны оргазма, выбрасывая его в другой мир. Где все просто. Есть он, она, и им хорошо вместе.
Малфой упал на Грейнджер, не выходя из неё, и уронил голову на ее грудь. Их тела были мокрые, дыхание сбитое, а сердце громко билось, отдаваясь в ушах. Гермиона обняла его за шею, зарываясь пальцами во влажные пряди на затылке.
Они пытались не думать о том, что будет завтра. Как они опять наорут и захотят перегрызть друг другу глотки. Сейчас, купаясь в спокойствии и умиротворении, пытаясь отдышаться, они понимали, что им нравится это безумие. Они не хотят, чтобы оно покидало их.
Им оно нужно. Как воздух, как вода. Пусть это неправильно и запретно. Но это сумасшествие их личное, и ничьё больше.
Комментарий к Глава 3. Пьяное сумашествие
Надеюсь, вам понравилась моя самая большая глава, которую я когда-либо писала, и вы напишите пару слов в комментариях;)
========== Глава 4. Противостояние ==========
Неяркий свет пробивался в окна, а солнце и не собиралось появляться, спрятавшись за тяжелыми облаками. Драко поморщился. Свет ударил ему прямо в глаза, пытаясь разбудить, но Малфой лишь поморщился и повернул голову вправо, уткнувшись носом во что-то мягкое, щекочущее нос. Он попытался убрать странный мешающийся объект, но его ладонь неожиданно запуталась в чьих-то волосах. Что? Волосы?.
Слизеринец резко распахнул веки, пытаясь в рекордные сроки привыкнуть к свету, заполняющему комнату. Перед его глазами оказались копна каштановых волнистых волос и девичья голова, так уютно примостившаяся на его груди.
«О, Мерлин! Грейнджер».
Картинки вчерашнего вечера пронеслись у него в голове на ультразвуковой скорости, врезаясь в сознание, заставляя тут же проснуться и впасть в ступор. Пьяная Грейнджер. Грейнджер в полотенце. Голая Грейнджер на нем, под ним, рядом с ним. Она отпечаталась у него в мозгах раскаленным железом, обещая остаться там на долго.
Драко разглядывал гриффиндорку, не шевелясь и почти не дыша. Их тела прикрывало изумрудное одеяло, стянутое с его кровати, но он мог видеть полушария упругой груди. Ее рука лежала у него на животе, лицом она упиралась куда-то в его ключицу, тихо сопя.
Малфой не сразу понял, что эта картина заставляет его сердце биться быстрее и сильнее, гоняя кровь по организму. Он бы хотел ещё долго так пролежать, не думая о том, что будет дальше. Как они будут не обращать друг на друга внимание, ругаться и беситься.
Драко понял, что он хотел трахнуть ее, только чтобы забыть. Хотел больше не обращать на нее внимания, как раньше. До этого года. Проходить мимо неё и ее дружков, кидать колкую фразочку, выслушивать ответную от них и забыть тут же о существовании этой девушки, не пытаясь остаться в поле ее зрения подольше. Но он понял, что стал только больше хотеть ее.
Теперь Малфой думал, как бы трахать ее каждый день. В его комнате, на кровати, на столе, в кабинете трансфигурации. Прямо перед ее дружками, чтобы они подавились своими слюнями. Он представлял, как она будет стонать под ним, пока Драко будет вбиваться в неё, как Грейнджер будет сосать его член, стоя перед ним на коленях.
И Малфой осознал, что у него уже стоял. Только от собственных мыслей и прижавшейся к нему Грейнджер. Сука, что ты делаешь со мной?. Драко стиснул зубы. Его бесили эти чувства. Неправильные. До охренения. Мерзкие, кромсающие его душу стальными когтями. Вырывающие его с корнем, кидающие истекать кровью прямо на этот ковёр.
Грейнджер пошевелилась во сне. Перевернулась на спину, перекатывая голову по плечу Малфоя и откидывая руку с его живота. Ее губы были чуть приоткрыты, а веки подергивались. Наверное, смотрит сон.
Так, Драко, поднял свою задницу и свалил в душ, пока она не проснулась.
Ему надо освежиться, прежде чем выяснять отношения. Точнее, орать на неё. Как всегда. Малфой аккуратно вытянул руку из-под ее головы. Грейнджер поморщилась, немного зашевелилась, но не проснулась. Драко выдохнул, откинул одеяло и встал. Спина немного болела от слишком прямого и жесткого пола, на котором они спали, но он, не останавливаясь, схватил одежду и отправился в душ.
Тихий хлопок двери заставил сознание Гермионы вернуться к ней, а звук льющейся воды совсем прогнал сон. Сначала Грейнджер не поняла, почему так твёрдо, но кожей чувствовался мягкий ворс. Она глубоко вдохнула, и в нос ударил запах. Его запах. Гермиона резко открыла глаза и поняла, что она не в своей комнате. Да ещё и на полу.
«Черт, Малфой. Со своим давай-потрахаемся-взглядом».
Да, они сделали это. И Грейнджер с замиранием сердца поняла, что ей не стало легче, от слова совсем. Она вдыхала его запах слишком глубоко и быстро, добившись гипервентиляции легких. Закуталась в изумрудное одеяло с головой, пытаясь запомнить этот момент, эти ощущения.
«Ладно, Грейнджер, пора сваливать, пока он не вернулся». Гермиона легко скользнула за дверь из его комнаты и пошла во вторую ванную комнату. Наверное, он уже забыл о ней, как о запылившейся награде на дальней полке, и она не собиралась показывать ему, что ей было до него дело.
***
Гермиона спокойно вошла в Большой Зал, пытаясь не смотреть в сторону слизеринского стола, хотя ее глаза так и норовили найти белобрысую макушку в толпе змеенышей. Ее взгляд перехватил Зак со своего места, улыбнулся, показывая ямочки, и помахал. Грейнджер тут же смущенно заулыбалась и легко махнула ему рукой, чувствуя, как стыд заполняет ее до краев.
За столом Гриффиндора Гермиону уже ждали.
— Ну и набухались вы вчера! — Гермиона только успела плюхнуться на своё место рядом с Рональдом, как Гарри заговорил.
Она посмотрела на Джинни, которая полулежала на столе в обнимку с кружкой воды. Вот по Уизли было видно, что они вчера пили. Подруга была слишком бледная, так что веснушки проступили еще отчетливее, а под ее глазами залегли синяки, да и выражение лица было в целом не важное.
— Гермиона, почему у тебя нет похмелья, а меня сейчас как будто наизнанку вывернет? — спросила Джинни, морщась от головной боли.
«Драко Малфой — средство от всех болезней, а особенно — похмелья».
Конечно, позже Грейнджер расскажет подруге обо всем, но не сейчас. Не при мальчиках, которых сердечный приступ хватит сразу же от такого заявления.
А Гермиона ещё ни разу не посмотрела на стол Слизерина, чему была несказанно рада. Пусть этот противный змеёныш и не думает, что я вспоминаю о нем.
— Ты бы ещё одну бутылку огневиски выпила, вообще сейчас в больничном крыле лежала.
Уизли показала язык подруге и легла на плечо Поттера, прикрывая глаза.
— С чего вы вообще вчера накидались? И даже без нас? — спросил Рон, прожевав бекон и болтая вилкой в воздухе.
Грейнджер неопределенно пожала плечами, не имея никакого желания отвечать, а точнее лгать лучшим друзьям. Она не хотела ничего сочинять, но рассказать им все не могла. По крайней мере, сейчас. Мерлин, Грейнджер, о чем ты вообще? Ни-ког-да. Никогда она не расскажет, потому что у них с Малфоем ничего нет и не будет, только если в параллельной Вселенной.
В Большой Зал влетели совы с утренней почтой, не давая Рону продолжить допрос. Перед Гермионой плюхнулась почтовая сова с «Пророком». Гриффиндорка положила монету в мешочек, привязанный к лапке птицы, и взяла газету. Сова клюнула пару хлопьев из миски рядом и улетела, легко взмахнув крыльями.
«КТО-ТО КАРАЕТ ЧИСТОКРОВНЫХ ВОЛШЕБНИКОВ?».
Гласило название на первой странице газеты.
Грейнджер вчитывалась в эту строку, не моргая, и даже не заметила, как в Большом Зале поднялся сильный гвалт после минутной тишины. Карает чистокровных? Что, простите?
— Гермиона, что там такое? Прочитай вслух, — попросил Гарри, наклоняясь над столом, чем вызвал недовольный стон Джинни.
Грейнджер обвела друзей обеспокоенным взглядом, но послушно начала читать содержание статьи.
«Сегодня с утра, 15 октября, Министерство Магии объявило о пропаже Джейкоба Булстроуда и его жены Доротеи Булстроуд. Дом их был полностью защищён магией, но внутри их не оказалось. Как известно, в прошлом они были так называемыми Пожирателями смерти, которые предали волшебника, называющего себя Волан-де-Мортом, и перешли на сторону светлой магии. В конце лета их полностью оправдали по всем статьям, и Булстроуды…»
Этого вполне хватило, чтобы понять, о чем речь. Головы друзей тут же взметнулись к слизеринскому столу, за которым висела тяжелая тишина. Миллисенты Булстроуд там не было, но все слизеринцы сидели молча и не ели, смотря в одну точку прямо перед собой. Взгляд Грейнджер скользнул по Малфою, замечая его бледность, но не аристократичную, а болезненную.
Кто-то решил покарать семьи чистокровных волшебников? Если говорить точнее, то бывших Пожирателей. Наверное, впервые от страха за свою семью трясутся не маглорожденные. На секунду в душе зародилась жалость, глядя на змеенышей. Ведь они точно такие же люди, точнее, дети, которые не хотели терять свои семьи.
Это ведь слизеринцы, Гермиона!
Вдруг эти Булстроуды просто свалили в отпуск, никого не предупредив? Или пошли заниматься своими грязными, темными делишками? С них не станется. Но внутреннее чутьё подсказывало, что это не так. Грейнджер постаралась не думать о том, каково сейчас Малфою. Она не собиралась жалеть его, а уже тем более думать о нем.
— Как думаете, кто это может быть? — тихо спросил Гарри и взял газету из рук Гермионы, пробегаясь глазами по напечатанным строчкам.
— Ещё не факт, что их кто-то похитил. Они могли просто исчезнуть, чтобы дальше заниматься Темной магией, — заметил Рональд.
Целый день от слизеринцев не было слышно ни звука. Они ходили небольшими группками, полностью погрузившись в свои мысли. Даже на Чарах, когда Невилл поджег свою тетрадь, не послышалось ни одного высказывания с их стороны. Никто даже бровью не повёл. Гриффиндорцы только тихо переглянулись, делая вид, что так и надо.
После обеда, когда Золотое Трио вышло из Большого Зала, Грейнджер перехватил Смит, о котором, если говорить честно, гриффиндорка уже и позабыла.
— Гермиона, привет!
Гарри и Рон понимающе улыбнулись и отошли в сторону, оставив пару наедине. Грейнджер раздраженно посмотрела на их ухмылки, силясь не закатить глаза. Как будто он звал в пустой кабинет, ей-Мерлин, а не поболтать между занятиями в людном коридоре.
— Зак!
Хаффлпаффец широко улыбнулся, показывая ровные белые зубы. Он протянул к Грейнджер руку, хватая девичью ладонь, и притянул к себе, не давая обдумать, что тут полно народу, а Зак…
Смит поцеловал ее. Как обычно нежно прикоснулся к ее губам своими горячими и обветренными. Он аккуратно провёл языком по ее нижней губе, как бы спрашивая разрешения. Гермиона послушно открыла рот, впуская его внутрь.
Она не знала, что делает, и почему он вылизывал своим языком ее небо. Грейнджер пыталась совладать с собой и не оттолкнуть его от себя, чтобы посмотреть по сторонам. Она не хотела, чтобы это увидел Малфой.
Или наоборот хотела? Хотела, чтобы он видел, как выглядит, когда целуется с Паркинсон в Большом Зале или в Хогсмиде, чтобы его это заставило поморщиться, обратить на неё внимания.
Гермиона, что с тобой не так?
Не знаю. Ничего не знаю.
Смит оторвался от неё, светясь как начищенный котёл.
— Встретимся сегодня?
— А, ну… Вообще, у меня сегодня патрулирование.
— Давай перед ним.
— Ммм…
— Могу прийти к тебе, если хочешь.
Грейнджер сразу поняла, что его фраза переводится как: «Надеюсь на долгий вечер в твоей кровати, дорогая».
Прости, Зак. Мне только не хватало ещё одних душевных терзаний.
— Может, просто прогуляемся?
Смит быстро совладал с собой, но стал улыбаться уже более натянуто, чувствуя, что поторопился. Он понял, что пока они с Гермионой не на том уровне отношений, чтобы она так легко допустила его в свою кровать.
— Хорошо, давай. Зайду за тобой в шесть?
— Отлично.
Напоследок Зак опять поцеловал ее, как будто метил территорию, и ушёл к компании своих друзей. Гермиона, оглядевшись, поплелась к своим мальчикам, которые приняли слишком ангельские выражения лиц. Она заметила, что ни одного серебристо-зеленого галстука поблизости не было, значит, Малфой ничего не видел. Грейнджер не могла понять, рада она этому или нет. Слишком много мыслей о нем. Ты обещала не вспоминать и не смотреть в его сторону.
— Вы теперь вместе? — поинтересовался Гарри, когда Гермиона присоединилась к ним, и они отправились по коридорам Хогвартса до кабинета Трансфигурации. Грейнджер подхватила их под руки в своей обычной манере, пытаясь быстрее вести на занятие, иначе, не дай Мерлин, опоздают.
— В смысле?
Мальчики синхронно закатили глаза, с укором смотря на подругу.
— Гермиона, не прикидывайся, что не понимаешь, о чем мы говорим. Вы встречаетесь?
Грейнджер не знала, что ответить. Они не говорили об этом с Заком. Да она и не собиралась начинать этот разговор, потому… Потому что, что, Гермиона? У тебя ещё кто-то есть? Забудь о Малфое. У вас ничего не может быть. Секс по пьяни — это ваш максимум.
— Не знаю. Он не предлагал мне стать его девушкой, — все-таки ответила Грейнджер.
— Я бы на его месте уже предложил, а то уведут, — выдал Уизли, озорно улыбаясь.
— Очень смешно, Рональд. Ха-ха!
Друзья рассмеялись над выражением лица Гермионы, а Грейнджер, ухмыляясь, потрепала их по волосам. Все как обычно. Ее мальчики — сама стабильность. Что бы она без них делала? Потерялась бы в этом изменчивом мире, пошла бы на дно. Только они и держали ее на плаву, заставляя быть той самой Гермионой Грейнджер, которая все знает и все умеет. Гриффиндоркой, которая на все способна, и в пасть к василиску влезть ради родных, и заставить учиться этих оболтусов, раздавая подзатыльники.
Целый день, вопреки своим убеждениям, Гермиона поглядывала в сторону Малфоя. Сколько бы ни пыталась не смотреть на него, но глаза как магнитом притягивал его силуэт. Она говорила себе, что не должна беспокоиться за него. Его семья — потомственные волшебники, владеющие Темной магией почти с рождения, кинуть Авадой в похитителей для них не составит труда или душевных терзаний. Они смогут постоять за себя.
Но всплывающие строчки газеты, говорящие о пропаже Булстроудов, всплывали в мозгу постоянно. Гермиона отмахивалась от них и пыталась отвести взгляд от фигуры слизеринца.
А Малфой чувствовал этот взгляд. Он его бесил. Раздражал. Забирался под кожу и зудел там, не переставая.
Драко силился не рявкнуть на Грейнджер через весь кабинет трансфигурации, когда она уставилась на него из-под ресниц, обернувшись полубоком. Ему не нужно было это внимание. Это грязное внимание.
От грязнокровки.
Сегодня все отправили своим родителям письма, спрашивая, что они знают о происшествии. Вдруг это не стоит их внимания и переживаний. Но пропажа Булстроудов напрягала. Мягко говоря. Если они, чистокровные, сильные волшебники, не смогли уберечься, то что говорить об остальных? Таких же сильных, с кристально чистой кровью.
К вечеру ответ никому не пришёл, что заставило еще ощутимей напрячься. Драко пришёл из гостиной Слизерина в девятом часу, не выдержав всеобщего напряжения. Если слизеринцы, чьи родители не были Пожирателями смерти, были относительно спокойны, то другие, чьи родители были на коротком поводке с Темным Лордом, находились в легкой панике.
Малфой пришел в Башню старост, надеясь не застать там Грейнджер. Хвала Мерлину, ее там не было. Драко плюхнулся на мягкий диван, положил ноги на небольшой столик и, упираясь головой в спинку, прикрыл глаза.
Этот день его вымотал. Сначала Грейнджер, спящая с ним, а ведь с ним никто никогда не оставался на ночь, потом прочитанный «Пророк» и всеобщее напряжение. Даже Пэнси не жалась к нему, как это обычно бывает, что несказанно радовало. Он бы просто послал ее нахер, если бы она прилипла к нему в своей обычной манере.
За целый день Драко только перекинулся парой слов с Блейзом, обсуждая новость. Забини был так же взволнован, как Малфой, и не пытался завести с ним разговор.
Драко думал о родителях в Малфой-Мэноре и понимал, что туда никто не проберется. Сам особняк дышал магией многих поколений, и никто не сможет разрушить его защиту.
Но ведь дом Булстроудов такой же древний и сильный… «Так, Драко, соберись. Ничего не произошло. Ты сильный, твои родители тоже. Все будет хорошо».
Все будет хорошо, только если Булстроудов найдут живыми и здоровыми где-нибудь на Канарских островах, а если их тела найдут в подворотне Министерства, то все будет очень плохо. Мозги Драко закипали. Он уже не мог больше обдумывать одно и то же по десятому кругу. Ему надо было отвлечься. И, как по его желанию, портрет отодвинулся, освобождая проход.
Грейнджер стояла спиной на пороге.
— До завтра, Зак.
Послышался характерный звук поцелуя, и губы Малфоя искривились. Гриффиндорская шлюшка пришла. Как же. Без неё этот день не мог пройти. Драко не знал, почему он хочет встать и оторвать голову Смиту. И не хотел знать.
Но злость распространилась по его телу обжигающими волнами, заставляя кулаки сжаться. Хотел отвлечься? Пожалуйста, как говорится. Не подавись.
Грейнджер все-таки соизволила войти в гостиную. Драко заметил, что она улыбалась. Так по-дебильному, что захотелось сначала в Смита кинуть Авадой, а потом придушить эту несносную зубрилу. Ее глаза светились, озаряя собой все пространство. Так, как никогда при виде Драко.
Это его бесило, заставляя внутренности сворачиваться в спираль. Он хотел, не важно как и зачем, но хотел, чтобы она на него так смотрела. Как будто он — это целый мир.
Ее улыбка разбилась вдребезги при взгляде на слизеринца, застывшего на диване. Свет в глазах растаял, сменяясь чем-то другим. Таким отстранённым, что хотелось вывернуться наизнанку, но чтобы этот ебаный свет вернулся обратно в карие радужки.
— Весь день пялишься на меня, а потом трахаешься с тупоголовым. Как это по-шлюшьи. Кхм. Точнее, по-грейнджеровски. — слова вылетели быстрее, чем Драко успел прикусить язык.
Грейнджер все еще стояла близко к выходу из гостиной. Ее губы сжались в тонкую линию, а руки скрестились на груди. В глазах зажегся опасный огонек. «Отлично, Драко, выведи ее из себя. Это у тебя получается лучше всего».
— Не много ли ты о себе возомнил?
Драко скинул ноги со стола и резко встал. На губы прилипла слишком приторная ухмылка, бровь изогнулась, как бы удивляясь.
— Хочешь сказать, не ты сегодня буравила дыру во мне? На Трансфигурации? В Большом Зале? Не ты въедалась в меня взглядом?
Грейнджер вздернула подбородок в истинно гриффиндорском жесте. Ее руки сжались в кулаки, а глазами она явно хотела убить Малфоя.
— Больно надо мне смотреть на такого мерзкого урода, как ты. Есть вещи и поинтереснее.
— Мерзкого урода, значит. Ещё вчера я для тебя был «Драко». Ты так выстанывала мое имя, любой бы позавидовал.
Гермиона почувствовала себя так, как будто на неё ведро ледяной воды вылили. Он сам вспомнил об этом. Об их «сексе по пьяни».
— Что? Нечего сказать?
Малфой сделал несколько шагов по направлению к Грейнджер. Он лихорадочно скользил взглядом по ее силуэту. Вглядываясь в ее лицо, пытаясь рассмотреть каждую эмоцию. Он хотел довести ее до бешенства. До ярости в глазах. До боли в сжатых кулаках. Также, как ее поцелуй со Смитом довёл его.
— А, Грейнджер?
Малфой не заметил, как преодолел половину гостиной до неё. До ее фигуры. Полностью прямой. Похожей на вытянувшуюся струну.
— Какая же ты…
— Отойди от меня.
Грейнджер почти прохрипела это. В ее глазах стояло полное непонимание происходящего. Но она точно знала, что нельзя допустить Малфою стать ещё ближе к ней. Иначе что-то произойдёт. И Гермиона не хотела думать об этом «что-то». Пусть лучше прямо сейчас ее поразит молнией, чем она ещё хоть раз подумает об этом мерзком слизеринце. На ковре. На спинке дивана.
— Вчера ты не была против моего вмешательства в твое личное пространство. Ты лежала на мне. Голая. Прижимала меня к полу. Вылизывала мой рот. Была мокрая из-за меня. Такая мокрая….
— Заткнись, Малфой.
— Хотела, чтобы я. Я — Драко, блять, Малфой. Трахнул тебя. Тебя — гриффиндорскую зубрилу. Ты так громко стонала. Хотела ещё, больше, сильнее, — Малфой стоял впритык к Грейнджер, заглядывая ей в глаза, силясь не схватить ее за острый подбородок и не притянуть к себе, пытаясь рассмотреть желтые вкрапления в ее карих радужках. — Также ты хотела сегодня Смита, когда он доставал своим языком тебе до гланд?
Глаза Грейнджер широко распахнулись, пытаясь вникнуть в то, что он сказал и побороть смущение от гадких слов. По-настоящему грязных, которые заставили вспыхнуть огонь внизу живота. Но Гермиона уверяла себя, что все это не так.
Но его последний вопрос… Так вот оно что… Неужели… Да, нет. Не может быть. Чтобы Малфой и… ее, гриффиндорскую зубрилу, как он говорит.
— Ты… ревнуешь, что ли?
Эти слова вышибли из Драко дух, заставляя задохнуться. Что, простите? Он и… ревнует? Малфой попробовал это слово на языке. Такое тягучее, раскаленное. Вяжет. Хотелось сплюнуть его на пол.
Чтобы Драко и ревновал. Нет. Такого никогда не будет. Чтобы ревновать, надо испытывать определенные чувства, которых к этой мерзкой Грейнджер у него и подавно нет. Так ли это? Уйди из меня. Выметайся. Прошу. Оставь меня себе.
Драко медленно наклонился к Грейнджер, чтобы его глаза были на уровне ее. Серое напряжение и карее удивление встретились слишком близко. Заставляя каждого на секунду подумать совсем не о том. О том, как бы хотелось притянуть к себе. Обвести языком губы. Врываться внутрь, вылизывая жар рта. Зарыться пальцами в мягкие волосы, перебирая пряди. Ещё и этот запах. Ее. Чистый. Сбивающий с ног.
Стоп. Хватит.
Драко собрался с духом, чтобы выдохнуть ей в лицо, заставляя сжаться:
— Такая грязнокровка, как ты, не достойна моей ревности. Или ты думаешь, что после небольшого траха мне есть до тебя дело? Заруби на своем носу, что я больше никогда в жизни не хочу дотрагиваться до твоей грязной, мерзкой кожи.
Гермиона почувствовала, как по ней ударил железный кнут, заставляя опуститься внутренности. Глаза стало запекать. Наворачивались непрошенные слезы злости и обиды. На все. На весь мир. А особенно — на Малфоя. Чтобы он сдох. В луже своей чистой крови, захлебываясь алой жидкостью. До чего ты опустилась, Гермиона? Стоишь тут и пытаешься не зарыдать о Малфое? На его глазах?
Ты сильная, Гермиона. Храбрая гриффиндорка. Лучшая волшебница за последнее время. Ты лучше него. Во всем. Тебе на него наплевать. Заставь его хотеть тебя. Ещё сильнее. Больше. Чтобы он сходил с ума.
Гермиона резко подалась вперед, врезаясь в его губы своими. Вжимая. Сминая. Провела языком по его нижней губе. Ещё раз. И ещё. Драко раскрыл рот, впуская ее внутрь с тихим стоном. Грейнджер до дрожи в коленях хотела продолжить. Зарыться руками в его платиновые волосы. Оттянуть. Пробраться ладонью под его рубашку. Ощутить тепло его кожи. Такой приятной, бархатной на ощупь. Ты сможешь.
Гермиона всего на долю секунды соприкоснулась своим языком с его. Она ощутила его вкус. Таким вкусным мог быть только он. И резко отпрянула от него. Разглядывая его. Застывшего. Растерянного в один момент.
Она увидела, что он хотел ее. И не по топорщившейся ширинке брюк. Видела это в его глазах. Серых, как ураган. Затягивающих в свою воронку. Прости, Мерлин, но Гермионе так хотелось поддаться. Опять притянуть его к себе. Заставляя глухо стонать.
— Ты больше. Никогда. До меня. Не дотронешься. Заруби на своем аристократическом носу, — выдала Грейнджер, твердо чеканя слова.
Это заставило Малфоя прийти в себя. Очнуться. Вынырнуть из пучины безумия. Этого ебаного, совсем ненормального безумия. Ее слова выгравировались в его мозгу. Как надпись на часах. Заставляя задуматься. А чего он хотел? Этого ли? Конечно, этого, Драко! Радуйся, что тебе больше не придётся отмываться от ее грязных губ. Рук. От неё. Целиком и полностью.
— А у нас начинается дежурство, — опять отрезвила его Грейнджер. — Или ты боишься, что не сможешь сдержаться и прижмешь меня в темном углу коридора?
И она резко развернулась на сто восемьдесят градусов, ударяя его своими каштановыми волосами по лицу, и толкнула портрет в сторону. Драко выругался. Громко. Как мог. Чтобы стены Башни Старост содрогнулись. «Это мы ещё посмотрим, грязнокровка, кто кого захочет прижать». Малфой резко отодвинул портрет, шагая в слабо освещенный коридор.
А Хогвартс, тем временем, жил своей тихой и размеренной жизнью, совсем не зная, что происходит в одной из его башен, и как уживались наглый слизеринец и упрямая гриффиндорка. Точнее, как они пытались не погрязнуть глубоко в сумасшествии, которое затягивало их.
Так сильно, что невозможно дышать.
Комментарий к Глава 4. Противостояние
Строчила в любой удобный момент. Все для Вас. Жду Ваших комментариев.
*отбечено.
========== Глава 5. Невыносимо ==========
Грейнджер улыбалась. Грейнджер не отрывала глаз. Грейнджер дотрагивалась.
А все с кем? Правильно, со Смитом.
Первые пару дней Драко было все равно, что она делает. Вот совершенно наплевать. Он сам не обращал на неё внимания. Точнее, пытался не обращать.
Малфой постоянно находился рядом с Пэнси, чем приводил девушку в бешеный восторг. Он не пытался убрать от себя ее руки, ее тело, которое прижималось к нему. Драко целовался с ней все чаще и длительнее, особенно в людных местах.
Он каждый вечер водил в Башню Старост Паркинсон, иногда чередуя ее с парочкой других девушек, пытаясь вытрахать у себя из мозгов одни карие глаза, которые не давали спокойно существовать. Которые не давали быть тем, кем он был всегда.
Малфой принципиально не смотрел в сторону поганой грязнокровки. Он не собирался иметь с ней ничего общего. Потрахались, как говорится, и хватит.
И вообще. Она его совсем не зацепила. Обыкновенная гриффиндорская шлюха. Таких пруд пруди, и все текут по Малфою. И он больше не собирался опускаться до Грейнджер. Ему это совсем не надо.
А потом Малфой краем уха услышал, как Гринграсс с Паркинсон обсуждают свеженькую новость: Заучка-Грейнджер и Тупоголовый-Смит — пара. Самая настоящая. Это заставило Драко найти глазами грязнокровку в ту же секунду.
Гриффиндорка как раз стояла со Смитом на входе в Большой Зал. Он что-то говорил, обнимая ее за талию, а она стояла со своей грязной — такой светлой и искренней — улыбкой на губах.
После этого, Драко как будто молния поразила. Он смотрел.
Смотрел на то, как они обжимаются в коридорах, будто не замечая остальных учеников. На то, как он заглядывает ей в рот, а она в ответ скалит зубы на его, наверняка, идиотские шутки.
Даже в Башне Старост, когда он сидел в своей комнате, постоянно прислушивался, и если не слышал шороха из соседней спальни — воображение сразу рисовало Грейнджер, которая стоит на коленях в одном из туалетов Хогвартса, и отсасывает этому мудаку.
Но больше всего Драко выводило из себя то, что он вообще об этом думает. Да пусть хоть ее дружки с этим придурком трахают ее по очереди в темном коридоре. Его это не должно колыхать.
А эта чертова зубрилка не смотрела в сторону Драко. Даже краем глаза. Малфой пытался вести себя более вызывающе, особенно на занятиях совместных сГриффиндором, чтобы она перевела на него свой взгляд. Свой чертов взгляд.
Но Грейнджер уже вторую неделю игнорировала Драко.
Даже на общих дежурствах. Она брала с собой этот маггловский предмет под названием «плеер», втыкала в уши наушники, и стартовала вперёд, не оглядываясь на Малфоя.
Он даже ни разу не застал ее в гостиной Башне Старост, а ведь раньше она там могла засиживаться допоздна. Теперь же, на этом кресле около камина, постоянно сидел Малфой.
Ждал ее, чтобы выкинуть очередную дерзкую фразочку, и она наконец-то обратила бы на него внимание. Хотел схватить ее за руку и заставить поговорить с ним.
А ещё, Драко постоянно думал о ее губах. Таких тёплых и упругих. О ее горячем языке в его рту. Он думал об этом во время занятий, смотря, как она закусила нижнюю губу, сосредоточенно записывая лекцию преподавателя. Во время поцелуя с Паркинсон, у которой были слишком-не-такие-губы. А особенно, все эти мысли приходили ночью, когда он лежал в своей кровати и пытался заснуть, при этом чувствуя, как член начинает твердеть от вида Грейнджер под закрытыми веками.
Мерлин, как Драко хотел не знать всего этого. Тепла ее тела, ощущения мягкой кожи и шелковистых каштановых волос под его руками. Малфой хотел переспать с ней, чтобы забыть, а получилось… Получилось все совсем наоборот. Теперь Грейнджер стала навязчивой идеей. Если она находилась в поле видимости — его взгляд притягивался к ней магнитом, а сердце начинало выстукивать никому неизвестный ритм.
Блейз же все видел. Первое время Забини странно смотрел на Малфоя, когда его друг уже больше минуты не отводил взгляд от Грейнджер. Теперь же Блейз просто пихал Драко в бок, если тот слишком заметно пялился в сторону гриффиндорки. Мулат в каком-то смысле понимал друга, только слепой не заметит, что Грейнджер в этом году стала красивее, да и на порядок сексуальнее. Теперь это уже не угловатая зубрилка, на которой мешком висит школьная форма, а, как ни странно, девушка, на которую парни обращают внимание.
Ну, а Малфой уже который вечер сидел в гостиной Башни. Конечно, он убеждал себя, что находится здесь не из-за этой зубрилы. Ещё чего!
Ноги, как обычно, закинул на маленький столик перед собой, голову откинул на спинку кресла, а в руках свежий выпуск «Пророка». Совсем недавно статьи о пропаже Буллстроудов сменились новостями о Всемагическом Кубке по Квиддичу и новом распоряжении Министра о правах магических существ, обладающих почти человеческим интеллектом.
Через день после пропажи родителей Милисенты, всем слизеринцам пришли письма, в которых говорилось, что детям не стоит волноваться, и взрослые сами во всем разберутся.
Ну разберутся, так разберутся. Драко это было только на руку. Его мысли все равно не могли сконцентрироваться ни на чем кроме… учебы. Конечно, на чем же ещё.
Малфой посмотрел на часы. Было уже одиннадцать часов вечера. А Грейнджер все не было. В голове сразу промелькнула сцена того, как она обжимается в одном из коридоров со Смитом.
Драко поморщился и решил, что больше не собирается здесь сидеть. Вообще. Никогда. И на Грейнджер больше не посмотрит и краем глаза. Чтобы он, чистокровный волшебник, интересовался грязнокровкой? Да отец узнает — со свету сживет своего дорогого сыночка!
Малфой поднялся по лестнице в свою комнату. Темнота спальни окутала его, неприятно надавливая на воспаленный мозг. Драко понял, что уже слишком привык к яркому огню в камине, создающему непередаваемый уют. Несмотря на это, зажигать свечи слизеринец не стал. Хотелось забыться в этой тишине. Выдрать из головы непрошеные мысли.
Но тут Драко услышал смех. Такой легкий, искрящийся весельем. И шаги. Слишком много для одного человека. Значит, Грейнджер притащила Смита. Ну, просто замечательно. Даже охуенно.
Малфою пришлось сжать кулаки и сильно зажмурить веки, чтобы не попытаться пойти к ней в спальню. Он даже не хотел представлять, что бы сделал. Слизеринец резко выдохнул и открыл глаза.
Так, Драко. Ты уже решил, что больше к ней не подойдёшь. Придерживайся плана.
Слизеринец обвел комнату пристальным взглядом. Чем бы заняться? Спать? Нет, смех грязнокровки все ещё слышен и не даст заснуть. Написать эссе для Снейпа? Точно нет. Он не будет уподобляться заучке. Остаётся сходить в душ.
Так Драко и решил поступить. Может, так он даст понять, что эти двое не одни, и он все слышит? И что они сделают? Драко закатил глаза, злясь на себя. Забей. Просто забей.
Схватив пижамные штаны, Малфой в три шага преодолел расстояние до двери в ванную комнату. Бесшумно открыл деревянную дверь. В глаза сразу бросилась полоска света, тянувшаяся из соседней комнаты. Дверь в спальню грязнокровки была приоткрыта, открывая взору кусок красно-золотого ковра и большое, прямоугольное зеркало на деревянных ножках. Драко затаил дыхание, останавливаясь на пороге ванной.
Смеха из соседней комнаты слышно не было. Зато доносились мокрые и слюнявые причмокивания. Малфой остолбенел. В ушах отдавались звуки поцелуев, заставляя мозг прокручивать нежелательные сцены. Вот, Грейнджер сидит сверху на его бёдрах. Руки Смита шарят по ее телу. Сжимают небольшую упругую грудь. Или он прижал ее к шкафу, как Малфой когда-то. Ее тонкие ноги обхватили его талию. Руки запутались в волосах парня. Он держит ее за попку, сжимая до красных следов на бледной коже.
Драко, выметайся отсюда. Почему ты стоишь как конченный придурок-идиот-последний-псих, слушаешь их, и представляешь все это? Зачем-тебе-все-это? Почему сердце так противно сжимается в груди? Почему…
Протяжный, оглушительный стон разнесся по всему пространству, ударяясь о стены в ванной и впечатываясь в мозг Драко.
Один бесшумный шаг. Не смей. Уходи. Иди к себе в спальню. Беги. А ещё лучше, иди к Паркинсон. Она всегда тебя ждёт.
Второй шаг по кафельному полу. Даже не смей думать. Забудь. Драко. Где твои мозги? Где твоя ненависть?
Третий шаг. Нет-нет-нет. Мысли сжались в голове, оставляя пустоту. Даже голоса отца не наблюдалось.
Ноги застыли почти на пороге в чужую спальню. Взгляд сразу лихорадочно уставился в зеркало, которое отражало всю сцену, разворачивающуюся в комнате. Грейнджер в одном бюстгальтере и джинсах, лежала на красно-золотом покрывале, зарывшись одной рукой в светлые волосы парня, нависшего над ней. Смит покрывал поцелуями шею гриффиндорки, одной рукой сжимая ее грудь и поглаживая соски через кружевную ткань.
Малфой смотрел на то, как грязнокровка притягивает парня к себе. Как вздымается ее грудь. Как приоткрыты ее губы, готовясь к новому завораживающему стону.
Драко, что, блять, с тобой? Ты совсем ебанулся? Что. Ты. Творишь?Грейнджер, что ты делаешь со мной? Зачем…
Ее мягкий, почти что неслышный стон сорвался с алых губ. Малфой чувствовал, как сильно бьется сердце, отдаваясь глухим звуком в ушах. Глаза заволокло пеленой, зубы сжались, на щеках заходили желваки. Да, что ты…
Драко, совсем не думая о последствиях, резко выпустил руку вперёд. Ладонь повстречалась с гладким деревом, заставляя дверь распахнуться ещё больше и удариться о каменную стену спальни. Малфой сразу же сделал шаг вперёд.
— Дверь не пытались закрывать? Или хотите, чтобы я оценил ваши знания в области секса?
Драко в самой непринужденной манере облокотился о косяк двери, складывая руки на груди и наблюдая за реакцией пары.
Смит тут же отпрянул от грязнокровки, вскакивая с кровати. Грейнджер резко села, закрывая руками грудь, прикрытую кружевной тканью. Они во все глаза уставились на ухмыляющегося Малфоя.
Драко надеялся, что его ухмылка не выглядит жалкой. Не выдаёт его противоречивых чувств.
Ему жизненно необходимо унизить ее. Показать, какая она жалкая. Как он ненавидит ее.
И забыть, что он видел буквально минуту назад. Как он въедался взглядом в гладкую поверхность зеркала.
Но его глаза против воли скользили по Грейнджер. Она вскочила с кровати. Видимо, осознавая, что Малфой учудил. Драко видел, что она разозлилась. Румянец на ее щеках, из смущения перетек в дикую злость. Глаза опасно блестели.
Но Малфой уставился на ее грудь, вспоминая, как он трогал эти полушария. Как ласкал пальцами, языком. Покрывал поцелуями…
— Малфой, ты… ты что тут забыл? Выметайся из моей спальни!
… вылизывал набухшие соски. Выкручивал их, заставляя ее стонать. Так красиво и…
— Малфой, я с тобой, вообще-то, разговариваю!
Драко, приди в себя! Ты хотел унизить ее!
Его взгляд тут же перешёл на молчаливую фигуру Смита, застывшего на противоположном конце комнаты. Это заставило Драко прийти в себя и сосредоточиться.
В голове уже пробегали картины того, как Малфой выхватывает палочку из кармана брюк, и кидает в тупоголового урода Авадой.
— А ты, перед тем, как к себе ебырей приводить — дверь потрудись закрыть. Я не собираюсь смотреть малобюджетную порнушку в вашем исполнении.
Грейнджер сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони. Да как он смеет! Этот… этот мерзкий, противный урод. Вот он кто!
— Тебя забыла спросить, что мне делать! Иди лучше к своей шлюхе Паркинсон!
Малфой сжал челюсти, чувствуя, как ярость поднимается в нем, расходясь ледяными волнами по телу.
— Не смей мне указывать, — глаза Драко не переставали метать молнии, и он прошипел, — поганая, никому ненужная грязнокровка
— Что ты…
Взгляд Малфоя тут же метнулся к подавшему голос хаффлпаффцу.
— О, Грейнджер, а я и не заметил, что это твой тупой хаффлпаффец! Меня, и ещё половину школы мучает вопрос, как ты опустилась до этого тупого урода? Он хоть понимает твою речь…
— Лучше бы ты молчал, Малфой.
Зак резко обошел кровать, направляясь в сторону слизеринца. Его ладони сжались в кулаки. Глаза сощурились. Смит застыл в шаге от Драко, пытаясь угрожающе нависнуть над ним, но Малфой был на полголовы выше хаффлапаффца, что пошатнуло самоуверенность Зака.
Слизеринец не шелохнулся, все так же холодно ухмыляясь. Только глаза выдавали небольшое напряжение.
Давай, напади на меня. Я буду только рад выбить всю тупость из твоей бошки.
— А то что? — Драко поднял бровь, явно собираясь поиграть у Смита на нервах. — Позовёшь своих тупых дружков патронусом? Ах да, вы, наверное, даже не знаете, что это такое. Или…
Смит сделал небольшой шаг вперёд, громко дыша.
— Захлопни пасть, Малфой.
— А я смотрю, ты только словами кидаться и можешь.
За одну секунду произошло несколько вещей: Смит резко выдвинул руку сжатую в кулак, целясь в скулу оппонента. Драко резко отшатнулся от косяка двери, уклоняясь от удара, и выкидывая кулак вперёд, собираясь ушатать хаффлпаффца по его мерзкой роже.
А Грейнджер кинулась вперёд, пытаясь втиснуться между двумя парнями, дабы предотвратить уже начавшуюся драку, но у неё получилось только повиснуть на руке Драко и рукой схватить Зака за плечо.
— Стойте!
Парни замерли на месте, смотря друг другу в глаза. Было слышно только громкое дыхание. Напряжение повисло в комнате стальным облаком.
Грейнджер молилась, чтобы они заново не сцепились. Она никогда не участвовала в потасовках, и понятия не имела, что в таких случаях делать. Достать палочку и заколдовать их, или пытаться разнять своими силами?
Гермиона не понимала, почему многие девушки мечтали, чтобы из-за них дрались. Это же такое напряжение, а инстинкт самосохранения вопит как бешеный! Да и смотреть на то, как два человека бьют друг друга до брызжущей крови — явно не предел мечтаний.
— Вы совсем сдурели? Быстро разошлись!
— Это ты своему дружку скажи. Он бешеный какой-то. Нападать на префекта, в его же Башне — не очень разумно… Точно! А я и забыл, что он умом-то не…
Смит резко дернулся вперед, вырывая руку из захвата Гермионы, а Малфой попытался оттолкнуть гриффиндорку, но Грейнджер успела втиснуться плечом между парнями, повернувшись лицом к Заку.
— Остановились, я сказала! — рявкнула Гермиона.
Грейнджер чувствовала жар, исходивший от обоих парней. Их дыхание шевелило пряди ее волос.
— Зак, успокойся!
Смит медленно перевел свои голубые глаза на Гермиону.
— Он постоянно унижает тебя, а ты его ещё и защищаешь.
— Я?..
Грейнджер распахнула глаза в немом изумлении. Что? Она его защищает? Да она будет только рада, если его лицо превратится в месиво.
Сердце предательски защемило, когда в голове появилась картина Малфоя, истекающего кровью.
— Я его не защищаю. Я пытаюсь предотвратить то, что…
— Пытаешься предотвратить то, как я разобью морду твоему дорогому слизеринцу. — выплюнул Смит и перевёл взгляд на Малфоя, — Ты думаешь, я не замечаю, как ты пялишься на нас?..
— Что? — прорычал Малфой, — Мне абсолютно похеру на ваши обжимания, да хоть потрахайтесь в Большом Зале…
— Именно поэтому ты постоянно следишь взглядом за ней? Хочется посмотреть?
В голове у Грейнджер все смешалось. Малфой смотрит на неё? На них?
Гермиона, после того случая в гостиной, решила больше не смотреть на Малфоя. Полностью игнорировать его существование в школе. Вычеркнуть его из своей жизни.
Давалось это, как ни странно, тяжело, поэтому приходилось все свободное время занимать Смитом. Но это не значит, что Грейнджер не думала о Малфое.
Она так много думала о нем, что, казалось, будто он везде. В каждом углу замка, в темноте ее комнаты.
Гермиона думала, что Драко и подавно забыл о ней. Поганой грязнокровке. А оказывается…
— А не пошёл бы ты нахер! — прорычал Малфой, нависая над Смитом и сжимая Гермиону между мужскими телами.
Грейнджер схватила Зака за предплечье, обращая на себя его внимание.
— Зак, послушай, мне до него нет абсолютно никакого дела. Я… — Грейнджер замялась, не зная, что сказать дальше. Как показать, что человек, который в мыслях постоянно, совсем тебе не интересен?
Смит истолковал это по своему.
— Отлично, я тогда пойду. Не буду вам мешать.
Зак тут же сорвался с места и полетел к выходу из комнаты, громко хлопнув дверью. Гермиона на секунду прикрыла глаза, вздохнув со всей усталостью, заполняющей ее.
Мерлин, за что мне это?
Грейнджер неожиданно поняла, что Малфой все ещё прижимается к ней, стоявшей в одном лифчике, и она чувствует его дыхание у себя на макушке, чувствует мягкую ткань его блейзера.
Ее сознание затопила всеобъемлющая злость на этого человека, заставляя тут же отлететь от него на добрых два шага и обернуться, грозно вперив руки в бока.
— И, что это такое? — прошипела гриффиндорка.
Драко принял свой обычный холодно-аристократический вид. Его одолевали буря эмоций, но так было легче. Всегда.
— Спроси у своего тупоголового.
— Мерлин, Малфой, ты невыносим! Меня от одного твоего вида тошнит! — и Грейнджер, не давая вставить слизеринцу и слова, развернулась и умчалась из комнаты, прихватив с собой мантию со стула.
— Будто меня от тебя не выворачивает, — пробурчал Драко в пустоту.
Отлично. Грязнокровка побежала ублажать этого урода. Наверное, сейчас отсосет ему в ближайшем коридоре, и завтра они опять будут доставать языком до гланд друг друга у всех на глазах.
Малфой поморщился и решил, что пора убираться из комнаты грязнокровки, а то ещё подхватит идиотскую гриффиндорскую храбрость и большое самомнение от этого красно-золотого ковра. Он вошёл в ванную, захлопнув за собой дверь и включив свет. Посмотрел на себя в зеркало.
Да, Драко, у тебя явно поехала крыша. Осталось только, чтобы по школе разнеслись слухи, что ты спишь и видишь, как бы быть поближе к заучке-Грейнджер.
Определённо, нужен холодный душ, чтобы прочистить поток мыслей.
Малфой быстро разделся, закинув вещи в свою комнату и захлопнув дверь.
Холодная вода приятно освежала, заставляя быстро прийти в себя и ясно мыслить.
До чего ты докатился, Драко? Подсматриваешь, как грязнокровку ублажают, стоя в темноте ванной. Зачем-то выводишь Смита из себя, совсем не понимая причин своих действий?
Да по тебе психушка плачет!
Что со мной? Почему тепло ее тела заставляет замирать сердце, а мысли разбегаются, пытаясь удрать за пределы черепной коробки? Почему запах, исходящий от ее волос, хочется вдыхать полной грудью?
Я ничего этого не хочу. Грейнджер, перестань делать это со мной. Уйди-из-меня. Оставь-меня. Прошу… прекрати.
Драко разозленно зашипел, переключая воду на более тёплую и намыливая себя гелем для душа.
Сейчас ты смоешь с себя ее влияние. Вот оно, стекает мыльными потоками. Уходя. Оставляя только себя. Обычного Драко Малфоя, которому нет дела ни до чего, кроме себя.
Малфой, спустя пару минут, вылез из душа. Натянул на влажное тело пижамные штаны. Запустил руку в платиновые волосы, убирая со лба влажные пряди. Посмотрел в чуть запотевшее зеркало.
Стало, определённо, лучше.
В дымчато серых глазах было видно восстановленное душевное равновесие. Холодный, самоуверенный взгляд мог разбить гладкую поверхность зеркала.
Теперь, ничто больше не пошатнет твоих взглядов на мир. Ты все такой же хитрый и расчетливый слизеринец. Все девушки Хогвартса виснут на тебе, только из-за одного взгляда, направленного на них.
Драко, в своей привычной манере, ухмыльнулся своему отражению, которое повторило за ним.
Тут дверь в ванную, со стороны его комнаты, распахнулась, разбивая умиротворенную атмосферу вокруг слизеринца.
В комнату ураганом влетела Грейнджер, сверкая своими карими глазами. Ее щеки были краснее обычного, то ли от злости, наполняющей девушку, то ли от быстрого бега. Грудь Гермионы сильно вздымалась от тяжелого дыхания девушки.
— Ты!
Малфой не был готов видеть ее сейчас. Его душевное равновесие трещало по швам, грозясь разорваться и улететь в Тар-Тарары.
— Ты мерзкий, подлый, ужасный…
— Что, Грейнджер, не дал твой дорогой Смит отсосать у себя?
Гермиона, сбитая с мысли фразой, брошенной Малфоем, застыла с открытым ртом.
А Драко пытался не смотреть на алые губы грязнокровки, на румянец, который так шел ей, на разметавшиеся по тонким плечам волнистые пряди каштановых волос. На то, как полы мантии раскрылись, подставляя взору полушария груди в кружевном белье.
Член дернулся в штанах, напоминая о своём существовании, и давая понять, что Драко эта картина по душе.
Ты должен злиться на неё, иначе это приведёт к твоей очередной глупости.
Несколько секунд молчания дали Гермионе прийти в себя.
— Да как ты смеешь?! Не смей больше говорить мне такие вещи! Я… Я не позволю!
Ее глаза блестели, наводя Драко на совсем не те мысли. Малфой представил, как они будут блестеть, если он ее поцелует, проведёт руками по разгоряченной коже.
Драко, это полный провал!
Последняя разумная мысль вылетела из головы, оставляя за собой чистое, кристальное безумие. Такое привычное.
— И, как же ты собираешься это делать?
Малфой, словно хищник, подбирающийся к своей добыче, сделал плавный, широкий шаг к Грейнджер. Чуть наклонил голову влево, разглядывая ее, наблюдая серыми глазами за реакцией.
Гермиона застыла, пытаясь лихорадочно что-то придумать. Злость тут же испарилась, заменяясь озадаченностью и непониманием происходящего.
— Я не позволю тебе дотронуться до себя.
Грейнджер тут же начала вспоминать, где находится ее волшебная палочка: так, сначала она была у меня в кармане мантии, потом я ее кинула на стул, а палочку… Гермиона застонала про себя. А палочку кинула на стол.
— Повторю вопрос. Что. Ты. Сделаешь? — Малфой неожиданно оказался на расстоянии вытянутой руки от Гермионы, заставляя ее отступить назад и наткнуться спиной на стену.
И правда. Что ты будешь делать, Гермиона? Он сильнее тебя и больше. Тебе даже никто помочь не сможет.
Вы тут одни. Совсем. В Башне. В маленьком пространстве ванной.
Грейнджер уставилась на Драко, широко раскрыв глаза, чувствуя себя буквально загнанной в угол.
Мерлин, помоги!
— Тебя же тошнит от грязнокровки. То есть от меня. Сам так сказал.
Малфой гипнотизировал Грейнджер взглядом, прямо как змея. А Гермиона совсем не чувствовала себя храбрым львом.
Ты же самая умная волшебница последних лет! Ты должна придумать что-то!
А что, если совсем не хочется?
Этот, совсем неожиданный голос, прозвучал в голове подобно грому среди ясного неба, заставляя затаить дыхание.
— А я и не отрицаю своих слов, Грейнджер.
Гермиона бегала глазами по стоящему перед ней Малфою.
Капля воды упала с его волос, оставляя влажную дорожку на бледной коже шеи, и стекла дальше, к острым ключицам, заставляя Гермиону обратить внимание на то, что он в одних пижамных штанах, низко сидящих на бёдрах. Кубики пресса так и просили дотронуться до них, провести пальцем, очерчивая…
Грейнджер резко посмотрела наверх. Вгляделась в его глаза. Пытаясь прочесть его мысли. Как жаль, что она не обладает легилименцией.
Хватило пары секунд, чтобы два человека что-то осознали. Понятное только им. Заставляя двинуться на встречу друг другу, ударяясь разгоряченными телами.
Заставляя сминать губы, кусать, вылизывать жар рта. Стонать. Рычать. Притягивать к себе.
Малфой содрал с Грейнджер мантию, одновременно покрывая поцелуями ее шею.
В его голове пронеслись картины того, как это делал Смит, и Драко, зарычав, сильно прикусил нежную кожу. Гермиона вскрикнула и дернула Малфоя за пряди влажных волос на затылке. В ее глазах заплясали мириады звёзд.
Грейнджер забыла, кто она. Кто он. Что они делают.
Все показалось таким… правильным. До безумия.
Малфой был резким, немного грубым, но таким страстным и диким. Кто бы знал, как Гермионе этого не хватало!
Слизеринец быстро стащил с нее бюстгальтер, отправляя вещицу в дальний полет по ванной.
Драко подхватил Грейнджер за талию, отрывая от пола, и посадил на край раковины, крепко удерживая. Она обхватила его ногами за талию, притягивая ближе к себе.
Он тут же вобрал в рот напрягшийся сосок, покусывая и облизывая. Ох, как давно он этого хотел!
Гермиона вцепилась руками в край раковины, закинула голову назад и громко простонала.
Драко это заставило грубо потереться стальной эрекцией о ее промежность.
Грейнджер-зачем-ты-это-делаешь-со-мной? Почему-мне-так-это-нравится? Это ненормально.
Удерживать ее на краю раковины было неудобно. Он уже не мог больше ждать. Слишком долго терпел.
Драко поставил Гермиону на пол, расстегивая и стягивая джинсы вместе с трусиками. Его губы захватили в плен ее губы, наслаждаясь их сладостью. Его пальцы тут же пробрались в жар и влагу ее тела. Задевая клитор. Заставляя ее громче стонать и сильно вцепиться в его плечи.
Это было слишком для Драко. Чувствовать, какая она мокрая… из-за него. Как она стонет… из-за него. Не из-за какого-то Смита, а из-за Драко, блять, Малфоя.
Мерлин, почему она такая горячая, сводящая с ума?
Малфой развернул Гермиону спиной к себе. Провел руками по ее плечам, точеной талии, сжал выпирающую попку. Проследил взглядом за выступающими позвонками на спине.
Дотронулся рукой до мягких, каштановых волос, отводя их в сторону и освобождая тонкую шею.
Драко почувствовал, что за ним наблюдают, и резко повернул голову, встречаясь взглядом с карими, такими тёплыми глазами.
Они, не моргая, разглядывали друг друга в отражении чуть запотевшего зеркала.
Реальность или фантазия? Сносящее все на своем пути безумие.
Малфой впился губами в мягкую кожу ее шеи, неотрывно смотря в зеркало за девушкой. Это было слишком волнующе и… Слов не было, чтобы описать чувства, бурлящие внутри слизеринца.
Гермиона чуть наклонила голову, открывая больше пространства для его губ и влажного языка.
Драко быстро спустил штаны и медленно провел членом по мокрой, от естественной смазки, промежности. Грейнджер затаила дыхание, чуть прикрыв глаза.
Малфой резко вошёл внутрь девушки, смотря на неё в отражение. Как она чуть приоткрыла рот, мягко застонав, как до побелевших костяшек вцепилась в край раковины, как откинула голову назад.
Внутри неё было так горячо. Слишком… потрясающе. Такой может быть только она. Грейнджер.
Драко не мог больше ждать, он начал двигаться внутри нее: сначала медленно — давая ощутить, как его член растягивает ее влагалище — а потом быстро и резко, вбиваясь в податливое тело девушки.
Малфой почувствовал, как внутренности сжимаются в узел, прося освобождения. Он провел рукой по талии Грейнджер, дальше обхватил грудь, сжимая сосок.
Другой рукой сжал ягодицу, погладил нежную кожу, провёл ладонью по животу, спускаясь ниже. Погладил клитор, чуть сжимая, заставляя Гермиону прикусить нижнюю губу до крови.
Это было нереально. Драко не думал, что заниматься сексом можно так… чувственно.
— Мерлин, Грейнджер…
Малфой уже был на пределе. Он знал, что ещё пару толчков, и их вынесет за границы этой реальности. Они попадут в другую Вселенную. В которой все это… Это их сумасшествие абсолютно нормально.
Гермиона стала двигаться навстречу резким толчкам Драко, почти доводя того до крайности.
— Гермиона!
Звук чужого голоса, доносящегося снизу, и быстрые шаги, заставили пару замереть. Они смотрели друг на друга в зеркало затуманенными глазами. Полными… разбитых чувств. Их выкинуло из скрытого мирка, принадлежащего только им.
Грейнджер быстро крутанула вентиль крана, отстраняясь от Малфоя. Драко вышел из неё, делая шаг назад.
Малфой натянул пижамные штаны, смотря в пол, на стены, куда угодно, лишь бы не на девушку, пытающуюся привести себя в порядок.
Гермиона быстро схватила своё полотенце, откидывая свою одежду в угол ванной ногой. Она красноречиво посмотрела на Малфоя карими глазами. Драко понял немой сигнал и бесшумно отошел в самый угол ванной, принимая самый беспечный вид, хотя член неприятно пульсировал, умоляя о продолжении.
Грейнджер выключила воду в кране, последний раз посмотрела на себя в зеркало, вскидывая волосы, чтобы спрятать красные следы на шее.
Малфой даже не поднял головы, когда Гермиона позвала Смита по имени, захлопывая за собой дверь.
Он с силой сжал губы, заставляя себя тихо выйти из ванной.
Его спальня опять встретила тихой тишиной и лунным светом из распахнутого окна.
Хотелось кинуть в Смита Круцио. Заставить его пожалеть о том, что он появился на этот грёбанный свет. Отдать его дементорам на «поцелуй».
Но Драко просто лёг на кровать, пытаясь забыться и не слышать голоса из соседней комнаты.
Комментарий к Глава 5. Невыносимо
Дорогие мои! Жду ваших отзывов о новой главе!
Также хочу сказать, что ваш Автор на месяц улетел греться на солнышке, поэтому главы будут писаться медленно. Прошу прощения за такие неудобства!
Ещё хочу Вам сказать, чтобы вы нещадно исправляли меня публичной бетой, потому что мне тяжело проверять свои каракули. И если кто знает, может есть где - нибудь лапочка бета, которая будет исправлять меня? 😔
Я вас всех очень люблю! Ваши комментарии сподвигают меня на новые главы! Мне очень приятно читать ваше мнение! Всех целую, обнимаю❤️
========== Глава 6. Решения ==========
— Зак!
Смит замер посреди комнаты, неуверенно глядя на Гермиону. Грейнджер смущённо улыбнулась ему, надеясь, что лицо не выдаст ее. Она правой рукой поправила край полотенца, левой чуть сбившиеся волосы, пытаясь понадежнее спрятать следы недавней близости с Малфоем.
Опять. Этот. Малфой.
Сколько Гермиона не пыталась вычеркнуть его из своего личного пространства, он внезапно врывался обратно, разрушая все на своем пути. Сейчас, например, они с Заком поругались из-за него. Ну просто замечательно!
Только Гермиона думала, что забудет о своей довольно странной связи с Малфоем и начнёт нормальные, здоровые отношения со Смитом, а вот опять не-ве-зёт. Не то, чтобы она была по уши влюблена в хаффлпаффца, но как говорит Джинни: «Надо кого-то иметь рядом с собой для внутреннего здоровья». Вот Грейнджер и решила, что не будет ничего плохого в том, что она выкинет из своей головы образ одного треклятого слизеринца и займет все свое свободное время Заком.
Получалось все довольно хорошо. До этого дня.
Сегодня Гермиона решила, что пора им со Смитом переступить этот этап с поцелуями и объятиями и, когда Зак зашёл к ней в комнату за конспектом по Чарам, гриффиндорка мягко намекнула на дальнейшее развитие событий в постели. Хаффлпаффец так быстро завалил ее на кровать, что Грейнджер не успела и подумать о том, чтобы закрыть двери и поставить «заглушку». А как оказалось это, ох, как надо было сделать!
Зак был… обыкновенным. Или просто с Гермионой было что-то не так. Точнее, между ними не было той страсти, сносящей крышу, которая была… с другим. С одним невыносимым змеенышем.
Поэтому, Грейнджер явно перестаралась, когда так громко стонала, хотя не испытывала чего-то потрясающего. Необыкновенного. Зак действовал точными выверенными движениями, и это было скучно. Даже очень. Но обижать парня не хотелось, поэтому Гермиона напрягала все свои актёрские таланты и, видимо, делала это очень хорошо.
Сейчас же Смит опустил глаза к полу и нервно выкручивал пальцы правой руки.
— Зак, ты… передумал?
Когда Грейнджер догнала хаффлпаффца, который обвинил её в заботе о Малфое, и со скоростью Хогвартс-экспресса скрылся из ее комнаты, но парень заявил, что больше не намерен терпеть соперничества со слизеринским принцем. Когда Гермиона спросила, что он имеет в виду, то Смит сказал, что она просто не видит, как Малфой смотрит на неё.
Грейнджер взбесило, что только одни взгляды Драко на неё разрушили такие нормальные отношения. Это и хотела высказать Гермиона Малфою, когда ворвалась к нему в ванную. Да и ещё сказать, чтобы больше даже не дышал в ее сторону, потому что воздух, который он выдыхает, опасен для окружающих. Да, вот так.
Но… ничего не получилось. И они просто трахались в этой гребанной ванной комнате. На этом гребанном кафельном полу. О-фи-ген-но. Просто лучше не бывает. Гермионе было достаточно увидеть его мокрые после душа волосы, капли, стекающие по его груди к прессу. И все. Все здравомыслие помахало ручкой и смылось в неизвестном направлении.
— Гермиона, слушай…
Зак наконец-то заговорил, прекратив в сознании Грейнджер поток картин бурного времяпровождения в ванной, наедине с Малфоем.
— Да?
— Я подумал и решил, что был не прав.
— В чем же?
Смит поднял глаза и пристально посмотрел на Гермиону. Грейнджер замерла, пытаясь сжаться как можно сильнее, и надеялась, что он не увидит красных следов на её шее или груди.
— Я думаю, что этот придурок не стоит наших ссор… и, прости, что так бурно отреагировал на… все это.
«Мда, Гермиона, просто отлично! Он просит прощения, хотя виновата перед ним ты. За его спиной занимаешься сексом с Малфоем, с которым у вас ничего и быть не может».
Но почему же тогда так хочется быть не в этой комнате, в трёх метрах от этого человека, а в соседней спальне рядом с совсем другим? Это ли не сумасшествие?
«И что же ты будешь делать, Гермиона?».
— Да все хорошо! Что ты! Не за что у меня просить прощения!
Грейнджер расплылась в дико глупой улыбке, делая шаг к Заку, а внутри ругая себя на чем свет стоит. Почему она просто не перестанет пудрить Смиту мозги? Ведь тогда она себя не чувствовала бы такой гадкой изменщицей.
Но язык, явно не её друг. Во всяком случае, сегодня.
— Значит, мир? — спросил Зак, приближаясь к Гермионе.
Она кивнула, закусив нижнюю губу. Что-ты-творишь? Смит обвил девушку за талию и прижал к себе. Грейнджер молилась, чтобы он не почувствовал запах, исходящий от неё. Запах Малфоя. Казалось, что он как отдельная Вселенная парит вокруг неё. А она… наслаждается этим с замиранием сердца.
Но то ли этот запах просто забился в ее нос, то ли Зак решил проигнорировать мужской аромат, но Смит просто поцеловал её в губы, ничего не говоря. Больше недели без поцелуев с Малфоем и Грейнджер стало привычно целоваться с Заком. А теперь… Ей опять стало понятно, что это совсем не то. Эти губы не то, что ей нужно.
Смит довольно быстро отстранился от Гермионы и улыбнулся такой светлой и искренней улыбкой, от которой у Грейнджер на душе стало ужасно. Ямочки на его щеках делали все только хуже.
— Ну, тогда до завтра! Мне зайти за тобой?
— Если тебе удобно…
— Значит, зайду.
Зак ещё раз поцеловал гриффиндорку и покинул ее спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Гермиона эмоционально и физически обессиленная упала на свою кровать. В голове был полный бардак, а между бёдрами ещё чувствовалась влага от не доведенного до своего завершения секса.
Грейнджер немного похлопала себя по щекам. О-чем-ты-только-думаешь? У тебя есть молодой человек, который хочет строить с тобой отношения, а ты все думаешь о Малфое. Ладно бы, просто думала, так ещё и трахаешься с ним!
Надо что-то решать. Срочно.
Гермиона резко вскочила с кровати и, как была в одном полотенце, направилась к двери, ведущую в ванную.
Там все ещё было душно. Стекла запотели. Аромат его геля для душа парил в воздухе. Сердце забилось в разы быстрее, когда взгляд упал на раковину и кафельный пол рядом.
Грейнджер быстро, чтобы не передумать, преодолела небольшое пространство ванной комнаты, и коротко постучала в дверь, ведущую к Малфою. Гермиона затаила дыхание, рассматривая узор деревянной двери. Не было слышно ни звука.
Может, он уже спит? Конечно, ждать ему что ли…
— Ну, что еще.
Гриффиндорка вздрогнула и пару раз моргнула. Приоткрыла дверь, заглядывая внутрь. В комнате царил полумрак. Только свет от неполной луны и приоткрытой двери давал что-то разобрать в темноте.
Гермиона сразу увидела силуэт Малфоя на кровати. Он лежал, раскинув руки в стороны и свесив ноги на пол.
— Можно зайти?
Малфой повернул голову, касаясь щекой мягкой ткани покрывала. Посмотрел на Грейнджер, выглядывающую из-за косяка двери. Сразу заметил, что она в одном полотенце.
— Что тебе надо в моей комнате?
Гермиона закатила глаза. Ну как же. Она и забыть не успела, что они не умеют разговаривать друг с другом как взрослые люди.
— Поговорить. Не поверишь.
Грейнджер распахнула дверь и сделала небольшой шаг внутрь. Дверь тихо закрылась. Неуверенность и некая смущенность скреблись внутри неё. Она вспомнила, когда последний раз была в его спальне. Как они спали вместе прямо на этом ковре, на котором Гермиона сейчас стояла. Как они ласкали друг друга…
— Не наговорилась со своим тупоголовым?
Гриффиндорка гордо вздернула подбородок. Какой же он невыносимый! Как она собралась с ним разговаривать, если он неадекватный и самоуверенный козел? Ровно ступая по ковру, и источая максимум уверенности, Грейнджер преодолела расстояние до Малфоя. Слизеринец не шелохнулся, лишь внимательно проследил за ней, рассматривая, как покачиваются ее бедра при ходьбе и приподнимается край полотенца с каждым шагом. Не до конца опустившаяся эрекция опять поднялась, топорща пижамные штаны.
Гермиона встала рядом с кроватью в нескольких сантиметрах от ног Малфоя и скрестила руки на груди, разглядывая фигуру блондина. Мягкий лунный свет падал на его лицо и торс, и Грейнджер сразу посмотрела на его взлохмаченные платиновые волосы, острую линию ключиц, плоский живот. В глаза сразу бросилась выпуклость в штанах. Конкретная такая. Гермиона сглотнула слюну и быстро перевела взгляд на лицо. Его глаза выразительно и остро блестели в неярком свете луны.
— НУ так что тебе надо от меня? Решила закончить начатое в ванной?
Его голос разбил тишину комнаты на множество мелких осколков. Гермиона резко повернулась к нему спиной и села на край кровати, оперевшись ладонями о постель. Малфой мог чувствовать исходящее от неё тепло своим бедром.
— Ты умеешь вообще нормально разговаривать?
— Грязнокровку что-то не устраивает?
Грейнджер поморщилась от его обращения к ней.
Ладно, Гермиона, а что ты ожидала? Какие бы отношения у вас ни были, он навсегда останется чистокровным слизеринским принцем.
— Желчи бы ты выделял поменьше, а то захлебнешься, помрешь, и весь твой змеиный выводок останется без предводителя.
— Да скорее ты кони двинешь от тупости твоего ненаглядного идиота!
— Малфой!
— Грейнджер!
Гермиона резко обернулась, смотря прямо в глаза слизеринца. Ее взгляд выражал все раздражение, скопившееся внутри гриффиндорки за целый день. Драко поднялся на локтях, отвечая Грейнджер надменностью в серых глазах. Между ними повис ком напряжения, давящей своей свинцовой тяжестью на обоих.
— Ты считаешь это нормальным?
Драко понял, о чем речь, но не хотел сдаваться просто так.
— То, что я говорю про Смита?
— Ты знаешь, про что я.
— Так просвети.
Грейнджер упрямо смотрела ему в глаза, громко вдыхая и выдыхая воздух, наполненный его ароматом. Казалось, тут каждая вещица пахла им, заставляя помутиться сознание.
Гермиона, ты же гриффиндорка! Так где же твоя прославленная смелость?
— Я говорю про наши… отношения.
Малфой округлил глаза в притворном удивлении. Щеки Грейнджер залились румянцем, благо, темнота комнаты скрывала это проявление смущения.
— А я и не знал, что у меня есть какие-то сомнительные отношения с гриффиндорской мышью.
Гермиона еле заставила себя не врезать ему, что были силы. Сжала покрывало в кулаках и упрямо стиснула зубы. Несносный слизеринский хорёк! Как же ты меня бесишь!
— Ты считаешь. Адекватным. Что мы трахаемся, как ненормальные?
— Разве тебе не нравится, как мы иногда трахаемся?
Гермиона зажмурила веки до белых кругов перед глазами. До боли в глазных яблоках. Глубоко вдохнула. «Ты тут единственный взрослый человек, Гермиона. Дыши ровно. Не обращай внимания на его слова. Он же просто идиот, который…»
— Или дать пару советов Смиту, чтобы с ним было также?
Грейнджер не успела затормозить руку. Её ладонь со звонким шлепком ударила его по голому плечу.
— Эй!
Малфой схватился за запястье и оторвал от себя ладонь гриффиндорки, но не отпустил.
Гермиона попыталась выдернуть руку из его ладони, но слизеринец держал крепко, буравя прищуренными глазами Грейнджер.
Гермиона сжала другую руку в кулак и сделала резкий выпад, ударив его в грудь. Малфой пошатнулся, не ожидая каких-либо действий с ее стороны, и повалился на спину, утягивая за собой Грейнджер.
— С тобой возможно вообще нормально разговаривать?!
Гриффиндорка повалилась грудью на пресс Драко и отскочила в сторону. Она поменяла положение и уже стояла на коленях на кровати, вперив руки в бока.
— А ты попробуй.
И Малфой улыбнулся. Так… искренне, так по-мальчишески светло и тепло. Она ещё никогда не видела, чтобы Малфой так улыбался кому-либо. Забини он улыбался ехидно, по-дружески. Паркинсон снисходительно, как трущейся о его ногу кошке. Всем остальным — самодовольно, показывая, что он — истинный слизеринец.
А сейчас, он просто… радовался? Чему?
Улыбка медленно сползла с лица Драко, глаза цвета шторма посмотрели на Грейнджер серьезно, а губы застыли двумя прямыми линиями, но Гермионе казалось, что картина его рта растянутого в улыбке и белых ровных зубов отпечаталась в ее голове. В темноте, тишина между ними ощущалась еще сильнее, глубже.
Грейнджер отвела в сторону взгляд, осмотрелась вокруг, на точную копию своей комнаты, заправила прядь вьющихся волос за ухо и поняла, что ее шея ничем не прикрыта и наверняка видны темно-фиолетовые следы. Хотя, чего стесняться? Он же их оставил.
Гермиона вдруг остро осознала, что она все еще голая, в одном полотенце. В его комнате. На его кровати. На расстоянии вытянутой руки от него. Грейнджер поежилась и опять села на край кровати, спиной к нему, немного ссутулившись.
— Я не знаю, что мы делаем.
Тихие слова Драко громко прозвучали в тишине. Грейнджер вздрогнула и начала нервно теребить край полотенца. Мерлин, Гермиона! НедавноДжинни подтрунивала над тобой, что у тебя нет никакого парня, а сейчас ты не можешь разобраться сразу с двумя.
Надо оставить одного или, в конечном итоге, никого не останется. Но что делать, если к одному есть чувства, но ваши отношения обречены на провал, а к другому ничего не испытываешь, но у вас могут быть нормальные взаимоотношения?
— И я не знаю.
***
Гермиона только в третьем часу ночи оказалась у себя в комнате. Сразу упала на кровать и забылась непробудным сном. Недоразговор с Малфоем ничего не дал, только ещё больше запутал, но размышлять об этом сил не было.
Утро выдалось пасмурным, чего и следовало ожидать от середины октября. На Грейнджер одновременно напали лень и меланхолия. Она медленно встала, невидящем взглядом посмотрела на проплывающие дождевые облака. В голове сразу вспыхнули глаза, которые по цвету так напоминают пейзаж за окном.
Гермиона наконец-то стянула с себя белое полотенце, которое было на ней ещё со вчерашнего дня и зашла в ванную, прислушиваясь к тишине из соседней комнаты. Малфой так рано никогда не просыпался. Обычно он заходил в ванную ровно за пять минут до выхода Гермионы из Башни старост и начинал лениво собираться, будто и не собираясь на занятия.
Грейнджер встала с головой под горячие струи воды. Волосы тут же прилипли к её плечам и лопаткам. Пузырек с шампунем открылся с громким хлопком, а воздух наполнился ароматом яблока, запах который Гермионе так нравился с давних времён. Душ совсем не взбодрил девушку. Захотелось только лечь под мягкое одеяло, накрывшись с головой и заснуть, не думая ни о чем.
Зак ждал Гермиону у входа в Башню. Он радостно улыбнулся, быстро поцеловал её и, взяв за руку, повел по коридорам Хогвартса. Смит что-то рассказывал, на что Грейнджер кивала и поддакивала, совсем не вникая в поток его слов, из-за чего чувствовала себя ещё хуже. Ведь ей и правда не было интересно, как друг Зака поругался с девушкой, а должно быть.
Они подошли к Большому Залу одновременно с друзьями Грейнджер. Джинни сразу заметила, что Гермиона рассеянная и вялая. Мальчишки же были такими мальчишками, чтобы что-то заметить в поведении подруги.
— Нас Гарри на поле вчера гонял до одури! Только в десятом часу пошли в замок.
Рон как обычно жаловался Гермионе, при этом быстро запихивая себе в рот кашу из своей тарелки.
— А что вы летаете, как пьяные мухи? Играли бы лучше, так и ушли бы пораньше! — Гарри ухмылялся над несчастным выражением лица Уизли, — Вот бери пример с сестры. Она и слова не сказала.
Джинни уплетала сэндвич с курицей, краем глаза поглядывая на Гермиону, сидящую напротив.
— Потому что я понимаю, что скоро игра, и нам всем надо быть в лучшей форме.
Рональд закатил глаза и скорчил ещё более недовольную мину, от которой даже Грейнджер расцвела в насмешливой полуулыбке.
— Игра-то с Хаффлпаффом! Мы только на поле выйдем, а уже победим!
Гермиона почувствовала себя несколько лучше, сидя в такой родной, дружеской атмосфере. Тут она ощущала себя целиком и полностью на своём месте. Можно было забыть обо всем и просто, смеясь, отвечать на подколы друзей, слушать различные истории, происходящие на поле для квиддича, и готовиться к следующему походу в Хогсмид.
— У них в этом году новые загонщик и вратарь. Надо быть готовыми ко всему.
Уизли ещё раз закатил глаза на слова Гарри и махнул ему ложкой, говоря «да ну тебя».
— Рональд, сколько раз тебе говорила! Не делай так! Ты прямо на меня капли молока смахиваешь!
Гермиона в притворной ярости глядела на рыжего, при этом возмущенно причитая и морщась. Белые капли попали на рукав мантии, и Грейнджер стала усердно промакивать их салфеткой. Уизли покраснел и стал скомканно извиняться.
Завтрак всегда был любимым временем для Гермионы. Она больше всего любила кушать оладьи, политые молочным шоколадом, и смотреть на сонные, недовольные лица школьников, которые не хотели идти на занятия. В отличии от них, Грейнджер всегда испытывала радостное предвкушение от новых знаний и заработанных баллов для факультета.
Гермиона ещё послушала обсуждение вчерашней тренировки, но надолго её не хватило. Все-таки, она не может столько трепаться о том, как кто кому забил квоффл или в кого сильно врезался бладжер. Гермиона грела руки о горячую кружку с кофе и рассеянно бегала глазами по Залу.
Нашла взглядом Зака, сидящего в компании своих однокурсников. Он склонился над столом, что-то внимательно слушал и кивал, периодически вставляя пару слов. Грейнджер перевела взгляд на стол Равенкло: Полумна Лавгуд сидела в смешных розовых очках, обвешанная различными ожерельями и читала «Придиру». Гермиона попыталась прочитать название нового выпуска, но Полумна держала журнал снизу вверх, и гриффиндорка бросила это гиблое дело.
Взгляд невольно упал на стол Слизерина, и Грейнджер сразу же увидела его. Малфой сидел и хмуро взирал на Нотта. Теодор что-то рассказывал, активно жестикулируя руками и широко ухмыляясь. Одновременно все слизеринцы, склонившиеся к своему однокурснику, отпрянули, скорчив лица в отвращении, а Гринграсс даже толкнула его ладонью в плечо.
Малфой как будто почувствовал, что на него смотрят и встретился взглядом с Гермионой. Грейнджер не отвела глаза, а лишь упрямо вздернула подбородок. Она не знала, что хочет донести до него, но явно не собиралась вести себя как малолетка, которую застукали за разглядыванием парня.
Малфой подпер подбородок рукой и склонил голову вправо. Гермиона поднесла к губам кружку и отпила чуть остывшего кофе. Драко смотрел на нее, ухмыляясь и ожидая дальнейших действий. Грейнджер убрала кружку ото рта и внимательно следя за Малфоем, провела языком по верхней губе, слизывая капли кофе.
Драко изогнул бровь, отрывая голову от ладони и удивлённо взглянул на нее. Грейнджер выгнула бровь подобно привычки Малфоя, как бы бросая ему вызов.
—… Гермиона! Эй!
Гриффиндорка услышала, что её зовут и тут же пришла в себя. Гарри махал перед ее глазами рукой, а Рон смотрел на неё с подозрением. Гермиона надеялась, что не выглядит как испуганный олень при свете фар.
— Куда ты так смотришь?
— Никуда.
— Правда, что ли? — подключился Рональд.
Грейнджер нервно поежилась, в который раз бегая глазами вокруг. Взгляд опять упал на Смита, собирающегося уходить.
— На Зака. Я смотрела на Зака.
Гарри переглянулся с Роном и скрестил руки на груди. Зеленые глаза подозрительно блестели за стёклами очков.
— Зак сидел в левой части стола, а ты смотрела вперёд.
Грейнджер напрягла мозги, пытаясь придумать маломальски правдоподобное объяснение, но на ум ничего не шло. Только паника подступала к горлу. Сейчас они все поймут! Единственная мысль, которая билась у неё в сознании. Ладони стали влажными, спина покрылась липким, холодным потом.
— Ладно тебе, Гермиона! — Джинни громко захохотала, переключая на себя внимания мальчиков, — На меня она смотрела. Мы с ней переглядывались. По-девичьи.
Облегчение накрыло Гермиону с головой. Она рассмеялась подобно Джинни и вытерла влажные ладони о мантию.
— Рон, ты лучше посмотри туда.
Джинни указала рукой в сторону входа в Большой Зал, и Гермиона повернула голову в показанном направлении. Громко смеясь и держась за руки, в помещение зашли Ромильда Вейн и Майкл Корнер. Девушка повисла на парне, страстно впиваясь в его губы своими, совершенно не обращая внимания на полный зал народу.
Грейнджер перевела взгляд на Рона: он прищурил глаза и крепко сжал ложку в руке. Ей стало обидно за своего друга. Конечно, Уизли, кроме пьяных подкатов в Хогсмиде больше никак не давал понять Ромильде, что она ему нравится, но все же… Он ее друг и ей должно быть печально вместе с ним.
— Рон, не расстраивайся ты так. Они скоро расстанутся, — Гермиона попыталась порадовать друга.
Поттер неуверенно потрепал друга по плечу. Гарри никогда не умел говорить подбадривающих речей. Он мог просто быть рядом, выслушивая все накипевшее.
— Братец, упустил ты свою ненаглядную.
Джинни же никакой печали явно не испытывала. Она весело ухмылялась, задорно глядя на брата.
— Просто. Молчи.
Рон подавлено уткнулся в свою тарелку, гоняя остатки каши ложкой. Джинни закатила глаза и отпила из своей кружки чай.
***
На Травологии Невилл спросил у Гермионы, много ли она повторила к контрольной по Зельям, а Грейнджер в этот момент, спокойно поливающая растение в горшке, чуть не выронила лейку. «До чего ты докатилась, Гермиона! Так запуталась в своей личной жизни, что забыла про учебу!».
Из-за своей забывчивости по поводу контрольной, на большом перерыве Гермиона не смогла встретиться с Джинни. Грейнджер, не поднимая головы, повторяла различные рецепты зелий, их действия и побочные эффекты. Конечно, почти все она помнила, но это же Снейп. Он может именно ей впихнуть самое замудренное задание, и она не должна провалить его.
Зато Гермиона была так занята зельями, что даже думать забыла о невыносимом Малфое, о улыбающемся Заке и о несчастном Роне, который весь день был темнее тучи. Только под конец большого перерыва, Грейнджер оторвалась от своих лекций и поняла, что сидит на скамье в коридоре около Большого Зала. Вокруг сновало много учеников, совсем не обращающих на неё внимания.
Гермиона потянулась, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, потёрла пальцами глаза и взбила руками волосы. Гарри и Рона рядом с ней не наблюдалось, что было не удивительно. Она с головой ушла в учебу, а мальчики больше двадцати минут выдержать такое не могли. Грейнджер сложила конспекты в сумку и встала со скамьи, поправляя на мантию. Её взгляд упал на двух парней, стоящих около окна. Они стояли к ней боком, один брюнет, другой блондин, и Гермиона сразу узнала в одном из них Зака.
Она решила, что будет невежливо не подойти к нему. Он же всегда подходит к ней, если видит недалеко от себя или просто машет рукой издалека и улыбается во все тридцать два зуба. Уже подходя к парням ближе, Гермиона узнала второго парня. Это был Уэйн Хопкинс — друг Смита из Хаффлпаффа. Ну, что же, Гермиона, пора и тебе знакомиться с его друзьями.
—… ты же должен помнить, что время на исходе, — услышала она конец фразы Хопкинса.
— Что-то случилось?
Гермиона своим вопросом и неожиданным появлением заставила Зака вздрогнуть и резко обернуться. Грейнджер внимательно посмотрела на Смита, пытаясь увидеть что-то в его глазах, и ей показалось, что в них промелькнул страх, но парень тут же взял себя в руки и улыбнулся в своей привычной манере. Озорно и весело.
— Гермиона! Напугать меня вздумала? — Зак приобнял девушку за талию, притягивая к себе. Грейнджер все ещё не отрывала от него глаз, пытаясь что-то распознать.
«Гермиона, успокойся. Наверняка, это просто их личные дела, а ты тут панику вздумала развести». Гриффиндорка расслабилась под его взглядом голубых глаз, источавших тёпло, и повернулась к Уэйну, улыбаясь.
— Привет!
— Привет. Я Уэйн, — брюнет приподнял уголок рта в легкой улыбке. Его темно-карие глаза были нечитаемы, но смотрели с явной насмешкой.
— Да, я знаю.
— Приятно с тобой лично познакомиться.
— Мне тоже.
Грейнджер рассмотрела Хопкинса, начиная с иссиня-чёрных волос, заканчивая начищеными ботинками. Она сразу поняла, что Уэйн ей не нравится. С таким самодовольным видом ему в Слизерин дорога! Гермионе он показался очень жестоким, расчетливым и, в общем, плохим человеком. Первый взгляд часто бывает обманчивым, и гриффиндорка очень надеялась, что так и есть. Зак быстро попрощался с другом и потащил Гермиону вдоль по коридору.
— У тебя сейчас что?
— Зелья.
— О, сочувствую. Снейп сегодня рвал и метал у нас на контрольной.
Это тут же заняло все мысли Грейнджер, и дорогу до подземелий она даже не запомнила. Смит быстро распрощался с ней у двери кабинета, пожелал удачи и ушел. Вроде бы, он сказал, что встретит её после занятий? Ладно, не важно. Снейп и правда был не в настроении. Даже на свой любимый Слизерин он спустил собак, когда Крэбб и Гойл приготовили вместо амортенции непонятную жижу бурого цвета.
Грейнджер своё зелье приготовила идеально и не напоролась на снятые с факультета баллы, что уже было прорывом, так как руки у нее тряслись сильнее обычного, потому что Малфой буравил ее взглядом все занятие. Гарри и Рон приготовили свои зелья лучше обычного, и Снейп не отчитал их, поэтому жалоб после занятия слышно не было. Оно и к лучшему, вон, Рональд даже улыбнулся, наверное, впервые после завтрака.
На ужине Гермиона отменила встречу со Смитом и договорилась с Джинни посидеть в комнате Грейнджер, поболтать до ее дежурства с Малфоем. Рон и Гарри расстроились, что подруга опять не поиграет с ними в волшебные шахматы, но связываться с гиперактивной Уизли и отвоевывать Гермиону им совсем не хотелось. Всю дорогу до Башни Старост Джинни трещала без умолку, пытаясь рассказать все в рекордно короткие сроки. Гермиона успела услышать и о последних сплетнях Хогвартса и о недавних ссорах Уизли и Поттера.
Джинни сказала, что хочет собраться вместе с Полумной и Гермионой, устроить, так сказать, девичник. Грейнджер, конечно, была не против Лавгуд и, в принципе, считала её хорошей девушкой, но уже чувствовала, как будет странно общаться с равенкловкой.
Также, Джинни поведала о том, что близнецы собираются открывать второй магазин в Хогсмиде и скоро наведаются в школу. В гости, скажем так. Гермиона сразу поняла, что это будет несанкционированный вход в Хогвартс через один из потайных ходов. Они же в свои школьные годы, наверняка, спали в обнимку с Картой Мародеров.
Грейнджер произнесла пароль рыцарю с портрета и проход в Башню открылся. Не успела Гермиона и порога переступить, как услышала громкие голоса из гостиной. Грейнджер и Уизли переглянулись удивленными взглядами.
Конечно, можно было предположить, что это Малфой привёл очередную девушку, и они развлекаются на диване, но шума была слишком много. Подсознание подсказывало, что там явно не два человека. «Вечеринку он тут вздумал устроить! Ну, сейчас я ему задам!»
Гермиона быстро сделала пару шагов и оказалась в гостиной Башни старост. Взгляд сразу упал на Нотта: он сидел на спинке кресла, на котором обычно занималась Грейнджер, а его ноги в ботинках находились на сидушке. Гриффиндорку передернуло от этой картины, и она немного прикрыла веки, дабы сдержать порыв кинуть в слизеринца каким-нибудь запрещенными заклятием.
— О, зубрилка Грейнджер! А ты чего не в библиотеке?
Зато Теодор не держал свой язык за зубами. Гермиона распахнула веки и устремила свой взгляд в насмешливые и самодовольные глаза змееныша.
— Нотт, ты бы напряг свои прямые извилины перед тем, как говорить такое одному из главных префектов в её же Башне.
Гостиная погрузилась в тишину. Все резко заткнулись, смотря на развернувшуюся перед ними сцену с разинутыми ртами. На Малфоя, который буравил её взглядом, Гермионе смотреть совсем не хотелось. Ей необходимо было поставить на место этого придурка, который возомнил себя не пойми кем. Тут даже Малфой, когда постоянно закидывал ноги на журнальный столик, не был таким козлом.
Тео поставил локти на колени и повернул голову вправо, испепеляя Грейнджер взглядом.
— Гриффиндорская уродка вздумала…
— Минус пятнадцать баллов со Слизерина за оскорбление главного префекта.
Нотт так и замер с открытым ртом, замолчав на полуслове и выпучив глаза. Гермиона сжала кулаки, больно врезаясь ногтями в кожу ладоней. «Они все — все, сука — считают, что лучше меня! Пошли на хер. Я тоже себя не на помойке нашла. Как же надоело, что все сходит им с рук».
— Да как ты…
— Минус десять баллов со Слизерина за порчу школьного имущества своими гребанными ботинками.
Теодор перевел взгляд вправо, видимо, туда, где сидел Малфой, ища у него поддержки. Гермиона, скрипя зубами, повернула голову в сторону Драко, одновременно с этим рассматривая глазами всех присутствующих. На диване сидели Забини, Гринграсс и Малфой. Все трое переводили взгляд с Нотта на Грейнджер. Только Блейз и Дафна удивленный, а Малфой спокойный, как удав, будто все так и должно быть.
Грейнджер краем сознания ощутила, что Паркинсон тут нет. Удивительно. Как же без неё? Небось, трахается где-нибудь в темном коридоре. Почему-то Гермионе сразу пришло на ум, что обычно Пэнси проводит время в кровати с Малфоем, и отчего-то все внутри противно сжалось.
— Драко…
— Тео, с тебя вроде уже сняли баллы, не хочешь ноги на пол поставить?
Лицо Нотта покрылось красными пятнами, на щеках заходили желваки, но он все же соскользнул с кресла и встал рядом, сжимая и разжимая кулаки. Малфой перевел взгляд на Гермиону. Гриффиндорка гордо вскинула подбородок, самоуверенно глядя на слизеринца, выражение лица которого было нечитаемо.
— Грейнджер, ты бы брала Уизли, да шла бы к себе в норку, я ведь тоже умею баллы снимать.
Гермиона громко фыркнула и растянула рот в насмешливой улыбке. Внутри неё бурлили ярость и возмущение, но вид она постаралась сделать самый самодовольный. Пусть змееныши знают, что не все должны перед ними преклоняться, а особенно, главный префект.
— Малфой, тебя забыла спросить, где мне находиться. Если я захочу, то могу и тут остаться.
Малфой скрестил руки на груди и изогнул бровь. Грейнджер прямо видела, как он наслаждается этим представлением. Ну, как же, унижать поганую грязнокровку перед своей свитой — это же верх профессионализма!
— Тогда мы задохнемся от той вони, что принесла с собой Уизли, — Малфой отвёл голову в сторону, переведя взгляд на Джинни за спиной Гермионы, — Поттер тебя с помойки сегодня забрал, не так ли?
Гермиона уже привыкла, когда его колкие высказывания направлены в её сторону. Этот обмен любезностями уже не задевал за живое. Но когда пытались унизить её друзей, Грейнджер была готова разорвать на кусочки этого урода. Гермиона сделала непроизвольный шаг вперед, сильнее сжимая кулаки так, что ладони от больно впившихся ногтей уже занемели. Джинни схватила подругу за плечо, пытаясь оттащить ее на себя.
— Гермиона, не…
— Малфой, ещё слово и я тебя сама до помойки донесу.
Слизеринец вскочил с дивана, сопровождаемый опасливыми взглядами своих однокурсников. Малфой все ещё оставался непоколебимым, что сильнее выводило из себя Гермиону.
— Уизли рядом, значит, помойка здесь. Ты мне предлагаешь её потрогать? Боюсь, Поттер будет не в восторге.
— Гермиона, пойдём.
Джинни дернула Грейнджер на себя, заставляя сделать её шаг назад от Малфоя. Гермиона была уже готова достать палочку из кармана мантии и оглушить этого невыносимого ублюдка. Как она вообще могла его трогать? Целовать? Он же противнее, чем куча пауков в Запретном лесу. Пусть со своей Паркинсон и обжимается!
Атмосфера в комнате нагнеталась с каждой секундой. Если приглядеться к горящим свечам, то можно было заметить, что маленький огонек рябит, как от ветра.
— Малфой, ты мерзкий…
Джинни настолько сильно дернула на себя Грейнджер, что та чуть не растянулась на деревянном полу, но Гермиона смогла удержаться в вертикальном положении и не успела опомниться, как Уизли на буксире потянула подругу по дороге к ее комнате. Когда гриффиндорки были уже на лестнице, Грейнджер обернулась через плечо, буравя взглядом самодовольно улыбающегося Малфоя. Она увидела в глубине его сверкающих серых глаз, как ему нравится выводить её из себя. Доводить её до бешенства. До белого каления. Долбанный Малфой!
Уизли затащила подругу в комнату и захлопнула за ними дверь. Гермиона выдернула руку из захвата Джинни и начала наматывать круги по комнате, громко вдыхая и выдыхая воздух. «Нет, это просто невыносимо! Как можно быть таким моральным уродом? Да Волан-Де-Морт был и то менее раздражающим типом!»
Уизли спокойно прошествовала по комнате и забралась на заправленную кровать с ногами, предварительно скинув ботинки. Она с удобством расположилась, поглядывая на метавшуюся по спальне Гермиону. Джинни дала подруге посходить с ума ещё пару минут, а потом перехватила ее около кровати и повалила на красно-золотое покрывало рядом с собой.
Грейнджер разжала кулаки и, почувствовала, как кровь наконец притекает к ладоням. Места, куда впивались её ногти, начало больно подергивать и жечь.
— Гермиона, успокойся. Чего ты так завелась-то?
Грейнджер уставилась на рыжую подругу в немом удивлении. Даже забыла про боль в ладонях.
«В смысле, чего так завелась? Этот мерзопакостный слизеринец унижает ее саму, её друзей, а она должна спокойно сидеть на попе ровно и не возмущаться? Да хера с два!»
— Тебе разве все равно, что он так ведёт себя по отношению к тебе?
Уизли закатила глаза и широко улыбнулась, чем запутала Гермиону окончательно.
— Я уже давно привыкла и, мне все равно, что он там говорит. Это же неправда, а всего лишь его пустые слова. Главное знать, что ты лучше него. — Джинни чуть подвинулась к Грейнджер, склонив голову на бок и лукаво улыбаясь, — Зато, я поняла, почему вы трахаетесь.
Гермиона округлила глаза и застыла, переваривая последние слова подруги.
— Что?
Уизли совсем развеселилась и откинулась на спину, утопая в мягкости постели, ее рыжие волосы разметались по подушкам. Грейнджер все еще внимательно смотрела на Джинни, недоумевая.
— Между вами такой накал страстей. Я думала, меня снесет волной исходящих от вас эмоций.
Гермиона замотала головой и спрятала лицо в ладонях. Мерлин, за что ей это? Грейнджер прокрутила в голове недавнюю сцену и поняла, что если бы в гостиной не было его свиты и Уизли, то они уже занимались бы сексом на этот чертовом кресле или на полу около камина. Как это вообще получается? А самое ужасное, что Джинни это заметила! А может, не только она?
— Это так заметно?
Грейнджер не хотела смотреть на насмешливое выражение лица Уизли, поэтому, просто ожидала ответа. Сердце Гермионы резко сжалось и полетело вскачь, пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки. Как она могла допустить такое с Малфоем? Ведь сама только что сравнила его со стаей пауков!
— Я просто слишком проницательная, и к тому же знаю, что у вас что-то происходит. Для его друзей это была просто обыкновенная стычка. Ничего более.
Гермиона перевернулась на живот и упала лицом в подушки. Убегать от Пожирателей смерти и искать крестражи было намного легче! Может, послать всех к чертям и уйти в монастырь? Грейнджер приглушенно взвыла. Кого она обманывает? Джинни положила руку на волнистые волосы Гермионы и потрепала её по голове.
— Зато твоя личная жизнь стала ещё более захватывающей, чем моя! Представляешь? Дожили!
Грейнджер истерично рассмеялась и повернула голову в сторону подруги. Чтобы она делала без неё? Конечно, она все также по-сестрински, искренне, целиком и полностью любила мальчишек, но в данный момент была бы съедена ими за разговоры о Малфое. Все-таки, в некоторых делах нужны друзья-девушки. У кого-то же надо спросить совета по поводу парней.
Мда, и правда. Дожили. Гермиона поняла, что раньше в её голове с изрядной частотой пробегали мысли о учебе и о Гарри с Роном и их проблемах. А теперь она пытается разобраться со своей личной жизнью, не привлекая мальчишек, и совсем позабыв о занятиях!
Повзрослела? Наверное.
Но Гермиона подумала о том, что хочет, чтобы ее единственной проблемой была боязнь не сдать экзамен. Тут хотя бы она может надеяться только на себя и не думать о других. Ну, разве что, пинками тащить её мальчишек к учебникам.
— Ну так что, Гермиона? Расскажешь, что интересного было вчера вечером?
Джинни заглядывала в глаза Грейнджер с неподдельным любопытством и подпрыгивала на месте от нетерпения. Гермиона рассмеялась, глядя на рыжую подругу, и поудобней устроилась на кровати.
— Ты точно не поверишь в то, что я расскажу!
Уизли схватила подушку и прижала её к груди, обнимая.
— Ну, не томи, давай, говори уже! Я сейчас лопну от нетерпения!
***
Гермиона проводила Джинни из Башни за пятнадцать минут до начала дежурства. В гостиной уже не было слизеринцев, лишь подушки, лежащие не на своих местах, и чуть сдвинутые в бок кресла давали понять, что тут находился кто-то посторонний. Грейнджер вернула все на свои места и села на диван, закинув ногу на ногу. В камине тихо тлели небольшие поленья, иногда похрустывая и разлетаясь ярко-красными угольками, а за окном были слышны завывания сильного осеннего ветра.
Гермиона оторвала взгляд от огня и откинула голову на спинку дивана. Последние два дня эмоционально вымотали ее, выжали как лимон, а ведь ей ещё предстояло дежурство с Малфоем, и гриффиндорка была готова поставить сто галлеонов, что оно не будет простым. Грейнджер засунула руки в карманы джинс и поняла, что забыла в комнате плеер. Ну, просто замечательно, теперь точно не уйти от разговоров со слизеринцем.
Гриффиндорка подумала о том, что Джинни предложила провести их девичник в гостиной Башни Старост. Уизли сказала «Ну, не всем же устраивать тут змеиное гнездо!» и на другие места для посиделок не соглашалась. В принципе, Гермионе это было только на руку — позлить Малфоя лишним никогда не бывает.
К ситуации Грейнджер с двумя парнями, Джинни отнеслась с большим энтузиазмом. Сначала, долго рассуждая на эту тему, она ввела Гермиону в транс, но в конечном итоге сказала ей ничего не менять и подождать, что будет дальше. Видимо, для Джинни это был своего рода сериал, в котором она являлась главным зрителем. Гермиона же до сих пор не придумала, как ей поступить. От всех этих мыслей болезненно стучало в висках, и девушка решила пока отложить решение данной проблемы на будущее. Ну, не конец же света! Пара дней в запасе точно есть!
Малфой ровно в девять спустился из своей комнаты в гостиную, и Грейнджер взглянула на него краем глаза. Он был как всегда по-малфоевски идеален. Черные прямые джинсы и в тон им обтягивающий фигуру пуловер, который Гермионе даже из далека показался очень мягким на ощупь. Платиновые волосы привычно зачесаны назад, а пара прядок беспорядочно упала на лоб.
Грейнджер спокойно встала с дивана, не глядя на Малфоя, и проследовала к выходу из гостиной, решая, что заговорить с ним было бы не лучшей для них идеей. Их разговоры давно уже не заканчивались чем-то привычным. А вот коридоры Хогвартса встретили главных префектов по обыкновению обжигающей прохладой. После тепла, исходящего от огня в камине, Гермиона почувствовала это ещё острее и зябко поежилась, натянув рукава легкого свитера до кончиков пальцев.
Малфой обогнал Грейнджер и пошёл на шаг впереди неё. Гермиона закатила глаза. «Ну конечно, нам же, чистокровным волшебникам, во всем надо быть первыми!» Гриффиндорку так и подмывало свернуть в другой коридор, чтобы показать, что она в принципе и без него может патрулировать. Но потом в голову пришёл наказ Макгонагалл патрулировать строго в паре, да и они всегда проходили по всем коридорам в определенной последовательности, так что, свернуть куда-то не туда тут было негде.
Гермиона подавила свой идиотский внутренний порыв. Какая ей разница! Пусть идёт, куда хочет. Главное, побыстрее закончить патрулирование и попасть к себе в комнату. Принять тёплый душ — или нет — наполнить ванную горячей водой и залить пеной с ароматом ежевики. Там будет так тепло. Приятно. Гермиона представила, как каждая мышца в её теле начнет расслабляться. Сначала пальчики на ногах, ступня, пятка, икроножные мышцы…
Грейнджер почувствовала, как земля ушла из-под ног. Она споткнулась о свою же ногу и начала заваливаться вперёд. Раскинула руки, пытаясь поймать равновесие, но уже представила, как будет чувствовать себя лёжа перед Малфоем на полу.
Неожиданно крепкая рука схватила её за локоть и поставила в первоначальное положение.
— Под ноги смотреть не учили?
Гермиона вскинула голову, смотря на Малфоя. Тепло его ладони передалось ей, и Грейнджер кинуло в жар. Электрический ток пробежал по ее позвоночнику и распространился по всему телу. В его бездонных серых глазах отражался свет от «Люмоса». Драко выпустил её локоть из стального захвата и пошёл вперёд, не оборачиваясь, но Гермиона успела заметить растекающуюся сталь в его бездонных глазах. Грейнджер поправила свитер и отправилась следом за Драко, не решаясь что-либо произнести в слух.
Что и следовало ожидать. Поэтому она и не играет в квиддич. На земле не может равновесие удержать, что уж говорить про воздух. Гермиона взглянула на фигуру Малфоя, идущего на пару шагов впереди: руки он глубоко засунул в карманы штанов, голову опустил чуть вниз. Наверняка, пряди волос упали на лицо.
О чем. Ты. Думаешь? У тебя вроде как есть Зак. Милый, добрый, хороший Зак. А ты о нем думаешь в раз сто меньше, чем о Малфое. Грейнджер вдруг вспомнила, какие у слизеринца горячие руки. Ему точно не холодно в темноте коридоров, не то, что ей. Или, может, его пуловер греет лучше, чем ее свитер?
Гриффиндорка подумала о том, что ткань его пуловера показалась ей очень мягкой. Да, она бы сейчас хотела закутаться в него. Ей бы по-любому стало в разы теплее и уютнее, не то что в ее тоненьком свитерке. «Но ведь, если бы его пуловер оказался на мне, то… Малфой остался бы обнаженным до пояса». В воображении по его голой груди скатилась капля воды, возвращая Гермиону во вчерашний вечер, когда она застала его в ванной в одних пижамных штанах.
«А я ведь никогда не целовала его первая…» Обычно, Малфой набрасывался на неё, словно ненормальный, а Гермиона отвечала ему в такой же сумасшедшей манере. А, может, в ней просто нет той самой храбрости, что есть в нем? Пф, что за чушь? Он холодный и расчетливый сли-зе-ри-нец. О какой смелости может идти речь?
«Тогда, почему я никогда не набрасывалась на него первая?» Мысли послужили неоспоримым сигналом для ее тела, и Гермиона вдруг сорвалась с места и за два больших шага поравнялась с Малфоем. Он периферическим зрением увидел движение рядом и повернул голову в её сторону.
Драко сразу же заметил решительное выражение лица Грейнджер и уже было открыл рот, чтобы прокомментировать это колкой фразой, но… она рукой вцепилась в его предплечье, заставляя его замереть и подчиниться ее маневру, разворачиваясь к ней лицом. Гермиона посмотрела в его глаза: серые, как октябрьские тучи, они отражали в себе свет, словно яркая молния. Драко смотрел с удивлением и настороженностью, а Грейнджер пыталась найти что-то глубоко внутри него… или внутри себя? Если она сейчас его поцелует, это ведь будет что-то значить? Или для них уже ничего не имеет значения?
Грейнджер перевела взгляд на его губы. Глубоко вдохнула, словно перед нырянием в бассейн, высоко задрала голову и встала на носочки, пытаясь достать до него. Она медленно приближалась к его губам, гипнотизируя их взглядом. Гермиона не знала, ждать каких-то действий или слов от Малфоя. Но ведь все равно, это ничего не будет значить. Она все равно поцелует его. И ему придется ответить ей.
Грейнджер застыла в паре миллиметров от губ Драко. Его дыхание щекотало её лицо. Она чувствовала его приятный запах — кофе и пряный одеколон. Такой терпкий. Будоражащий. Все застыло в этом моменте. В этих миллиметрах между их губами. В воздухе, которым они дышали.
О, Мерлин, этот миг перед поцелуем. Когда ваши губы еще не соединились. Это сладкое, томящее чувство. Может, кто-то отпрянет через пару секунд, а, может, этот поцелуй будет длиться вечность.
— Что ты делаешь?
Драко произнес слова, почти не шевеля губами. Почти не слышно. Грейнджер показалось, что она это скорее почувствовала, нежели услышала его голос. Тихий. Хриплый. Гермиона перевела взгляд обратно к его затягивающими глазам, желая считать информацию с подкорки прямо через сетчатку.
— А это имеет значение?
Может, это была искра, превращающаяся в огонь страсти. Может, сумасшествие зарождалось в этих серых глазах с чёрными крапинками или радужках цвета лесного ореха. Грейнджер быстро преодолела последние миллиметры, прерывая зрительный контакт и врезаясь в его губы своими. Мягко. Легко. Электрический ток возник где-то в животе и перетек в сердце, заставляя его биться сильнее. Гермиона обхватила его нижнюю губу своими, мягко целуя. Не торопясь. Пытаясь растянуть момент. Не бросаться, как обычно, в омут с головой. Может, все же она сможет без этого? Сможет забыть о том, как это — целовать его, стоя в темном коридоре? Может, она выдумала все это стойкое влечение к несносному слизеринцу? Может, она…
Драко с тихим, едва слышным стоном запустил руку в пышные каштановые волосы и обвёл языком её верхнюю губу, втягивая к себе в рот. Он настойчиво проник языком в её влажный, горячий рот, отбрасывая волшебную палочку в сторону и притягивая девушку к себе за талию. Огонёк от «Люмоса» на конце палочки заскакал по стенам и приземлился с громким звуком на каменный пол, подсвечивая их ноги.
И Гермиона поняла, что она растворилась. В этом мгновении. В этих чувствах. В этом человеке. Это так, ненормально. Неправильно. До одурения. Это чистейшей воды безумие. Но именно сейчас — в пустом, темном коридоре, в его объятиях, со вкусом его губ на своих — все на своих местах.
Драко прикусил зубами ее нижнюю губу и вырвал рванный выдох в его рот. Крепкие руки лихорадочно заскользили по её телу, давая понять, что все только начинается.
Комментарий к Глава 6. Решения
Прошу прощения, что так долго не выставляла новую главу, но на отдыхе почти нет времени, чтобы писать.
Как по мне, то в этой главе очень много событий, много героев задействовано. Да ещё и Гермиону кидает от одного чувства к другому.
Хочу услышать ваше мнение. Может что понять?
Также прошу любить и жаловать нашу дорогую бету! Лерия Малфой, спасибо тебе большое
Каждого люблю до </i>безумия</i>. Целую, обнимаю ❤️
========== Глава 7. Сделка с собственной выдержкой ==========
Гермиона плавилась под напором чувств. Воздуха катастрофически не хватало, а легкие жгло от недостатка кислорода. Было слишком жарко. Безумно горячий Драко прижимался к ее телу, будто пытался слиться с ней воедино. Его руки забрались под девичий свитер, а мужские пальцы юрко подобрались к кружевному бюстгальтеру, сжимая ладонями мягкие полушария грудей. Грейнджер не отставала от Драко: её руки вовсю блуждали по его накаченному прессу, литой спине и твёрдой груди. Их языки без перерыва играли друг с другом, дразня, разжигая все большее пламя. Но тихий — скажем прямо, совсем неслышный — голос подсознания вклинился в беспорядочные мысли Гермионы. «Это нечестно по отношению к Заку! Это неправильно! Это не ты, Гермиона! Очнись!»
Грейнджер резко застыла. Ее руки все еще находились под свитером слизеринца, а губы были на его губах. Малфой тоже притормозил, пытаясь понять, почему все прервалось на самом интересном. Гермиона медленно приоткрыла глаза и оторвалась от его уст. Жирный знак вопроса завис в серых глазах.
— У меня есть молодой человек, — прошептала гриффиндорка, опустив глаза.
Ее пальцы все еще были на его коже. Такой горячей, манящей. Она не спешила убирать от него руки, хотя понимала, что надо.
— Что? — хрипло и очень тихо спросил Малфой.
Сознание Грейнджер разделилось на двое. Одной половиной она ощущала себя просто ужасной, противной, мерзкой изменщицей и понимала, что надо быстро идти в свою комнату и больше не думать о Драко, но с другой стороны…
Гермиона хотела его. Не Зака, а Малфоя. Такого невыносимого, жутко бесящего слизеринца, который считал себя выше других. «Как ты могла докатиться до такого?» Вопрос сам образовался в голове и исчез, так как ответа на него не предвиделось. «Ты сильная, Гермиона. Ты сможешь утопить свои чувства в сточной канаве или закопать в глубокой могиле. Ничего хорошего из этого не выйдет».
Считала ли так сама Грейнджер? Она не знала, но на данный момент все же решила, что делать.
— У меня есть молодой человек, — громче сказала Гермиона, посмотрела в глаза Малфоя и убрала руки из-под его — такого мягкого и приятного на ощупь — свитера. — И то, что мы делаем — неправильно.
Грейнджер шагнула в противоположную от Драко сторону. Ее тело обволокло тепло Малфоя, как отдельная аура. Драко быстро пришёл в себя. Он провёл рукой по платиновым волосам, убирая их назад, и отодвинулся от стены. Руки сложил на груди и посмотрел на Грейнджер с вызовом.
— Раньше тебя это не волновало. Не поздно ли опомнилась, грязнокровочка?
Гермиона сразу поняла, что все это: мерзко-противная улыбка, вызов в глазах, каменное выражение лица — все это защитная реакция организма. Это не настоящий Драко. Она понимала, что ей придётся оставить его таким. Она не девушка его мечты. Она не сможет осчастливить его и убрать все эти маски с его лица. Гермиона Грейнджер — не героиня романа Драко Малфоя. Все легко и просто.
Так почему было так тяжело отдаляться от него? Делать пропасть между ними ещё больше, глубже?
— Давай забудем обо всем, будто ничего и не было, и не будем болтать…
— Нужна мне такая грязная популярность. Разве что твоих друзей-уродов позлить.
Малфой развернулся, подхватил свою волшебную палочку и скрылся за очередным поворотом.
Гермионе казалось, что ее сердце так громко и быстро грохотало, будто пыталось угнаться за Драко в темноте школьных коридоров, но ее тело оставалось стоять в зыбкой прохладе, и громкие мысли в голове больно скреблись в черепной коробке.
***
Утро выдалось плохим. А если быть точнее — отстойным. Всю ночь Грейнджер ворочалась в кровати, пытаясь выкинуть из головы платиновые волосы, серые глаза и мягкий свитер. Но ничего не-по-лу-ча-лось. В конце концов, пришлось смириться. Уж лучше она будет думать о Малфое по ночам, чем трахаться с ним в коридорах Хогвартса, как последняя шлюха.
Грейнджер встряхнула головой, убирая на задворки сознания мысли о Драко. «Так, Гермиона. Всё. Забыли. Проехали. Уделять больше внимания Заку и учёбе, не забывать Гарри, Рона и Джинни и преуспевать как префект школы — вот твои цели». Грейнджер посмотрела на себя в зеркало перед выходом из комнаты и прислушалась. Тишина нарушилась звуком открывающейся двери в ванную комнату и из крана полилась вода. Гермиона помотала головой из стороны в сторону, пытаясь выкинуть непослушные мысли. Она ещё раз провела расческой по волосам, заклинанием попыталась уложить пару выбившихся прядок и опять посмотрела на себя в зеркало.
— Агрх…
Гермиона сорвалась с места и быстро преодолела расстояние до деревянного стола в углу комнаты. Схватила оставленную Джинни тушь и, быстро дойдя до зеркала, накрасила ресницы. Ещё раз посмотрела на себя. Грейнджер, которая обычно и не подумала бы притронуться к косметике, все-таки взяла и использовала тушь для ресниц. Джинни будет в неописуемом восторге и, может, она соизволит не выносить мозг Гермионе после такого.
Гриффиндорка фыркнула. Ага, как же. Уизли ближайшую неделю будет с настойчивостью танка доставать ее. Гермиона посмотрела на время, схватила с кровати сумку и быстро вылетела из комнаты. У входа в Башню Старост уже ждал Зак. Он как всегда лучился счастьем и радостью. Его светлые волосы были смешно взъерошены, как будто он вовсе и не расчесывался с утра, да и лицо выглядело довольно помятым и сонным. Смит обнял Гермиону за талию и коротко поцеловал в губы. Грейнджер считала, что держалась молодцом, хоть ее мысли и были в полном противоречии с собой.
— Ты почему такой сонный? Чем вчера занимался?
Зак заулыбался, оголяя два ровных ряда белоснежных зубов и показывая ямочки на щеках.
— Мы вчера в гостиной устроили соревнование в Плюй-камни. Заигрались аж до поздней ночи, а еще Роб вчера опять поругался с Кортни…
Сегодня Гермиона не пропускала мимо ушей рассказы Смита. Она с интересом в глазах слушала его, задавала вопросы, высказывала своё мнение на ситуации и вела себя, в общем, как самая настоящая девушка. Когда пара оказалась при входе в Большой Зал, то Зак был несказанно рад. Видимо, он заметил, что Гермиона сегодня крайне благосклонна к нему. Смит глубоко поцеловал гриффиндорку, чем крайне удивил ее и мимо проходящих людей, и они распрощались до большого перерыва.
Грейнджер, все еще смущенная таким нескромным поцелуем Зака на публике, наконец, оказалась за столом Гриффиндора в компании своих друзей.
— Гермиона, вот это да! — воскликнула Джинни.
Ее глаза светились, будто в них ввернули лампочки. Гарри рядом с подругой хитро ухмылялся, а Рон именно в этот момент увидел Ромильду Вейн, целующуюся со своим парнем и с такой злостью стал жевать сэндвич, что Гермионе пришлось пожалеть несчастный бутерброд.
— Закрыли тему! — Грейнджер закатила глаза и с улыбкой стала накладывать в тарелку мюслей.
— Смит тебя не обижает? — резко выдал Гарри.
Ему былонекомфортно разговаривать с Гермионой о парнях, но спросить на правах лучшего друга он должен был.
— Нет, он хороший.
«Да, Гермиона, скорее, ты его обижаешь». Рон наконец-то перестал буравить взглядом Ромильду и все его внимание перешло на Гермиону. Он пнул под столом Гарри и со смыслом посмотрел в его глаза.
— Слушай, Гермиона… — начал рыжий, неуверенно мямля.
— Ты случаем не… — Поттер так же неуверенно продолжил, опустив глаза.
Грейнджер улыбнулась от уха до уха. Как бы мальчики ее иногда не бесили, она их все равно так любила. Столько времени дружили, а все равно каждый раз боятся, что она им не даст списать. Нет, ну конечно, может иногда повыпендриваться, но все же… Они ее лучшие друзья, если уж она ради них в пасть Василиску полезет, то и списать явно даст.
— Ну и какой предмет опять вам не угодил?
Мальчики переглянулись и дружно заныли:
— Травология!
Гермиона закатила глаза и посмотрела на Джинни. Ее умиленно-понятливое выражение лица просто говорило: «Парни, что с них взять».
***
Утро было для Гермионы отвратительным, зато день на удивление хорошим. Во всяком случае, он был отличным до столкновения в коридоре со слизеринцами под конец большого перерыва. Грейнджер как раз проводила время, сидя на лавочке с Заком. Она повторяла домашнее задание по чарам, пересказывая вслух основные моменты темы, а Смит перебирал её волосы, увлеченно кивая. Такое времяпровождение сделало Зака для Гермионы ещё идеальнее, хотя, казалось бы, он не мог быть ещё лучше.
Мысли о Малфое жалобно пищали на задворках сознания, но Грейнджер усердно прятала их подальше. Она вся — целиком и полностью — должна быть с Заком. Он лучший вариант для неё. Это была ее ежесекундная мантра.
Под конец большого перерыва Гермиона попрощалась с Заком, который спешил на трансфигурацию, и отправилась к кабинету чар. В руках она несла все свои конспекты и большой учебник, при этом умудрялась довольно быстро передвигать ногами, на ходу читая техники заклинаний. Грейнджер настолько углубилась в запоминание каждого слова с листа, что не заметила, как ей навстречу из бокового коридора вышла компания слизеринцев.
И не каких-нибудь мелких змеенышей, а привилегированный выводок во главе с Малфоем.
Грейнджер, совсем не замечая ничего вокруг, продолжала спокойно идти по коридору, обходя эту компанию.
Все не могло быть так просто. Не в этой жизни.
Теодор, как самый выпендрежный из змеиного выводка, припустился вперед, сильно врезаясь в Гермиону плечом и отталкивая в сторону. Грейнджер от неожиданности и удара выронила книгу и все свои конспекты. Пергаменты разлетелись во все стороны, шурша по полу, толстый учебник по чарам приземлился с громким звуком, привлекая внимания всех школьников в радиусе трёх метров.
Грейнджер растерянно посмотрела по сторонам, потом подняла взгляд на мерзко улыбающегося Нотта. Да что же за год такой! Что ни день, то перепалка со слизеринцами!
— Ах, зазнайка-Грейнджер, такая неуклюжая! Где же твои долбоебы в гриффиндорских доспехах, чтобы помочь собрать эти тонны мусора магловским способом?
Змеиное стадо зашлось в приступе смеха и улюлюканья. Мимо проходящие школьники начали останавливаться, чтобы посмотреть сцену, а потом пересказывать ее во всех подробностях на ужине.
Гермиона со всей злостью, на которую была способна, посмотрела на Нотта, который явно считал себя центром Вселенной.
Придурок. Как можно было уродиться таким умственно отсталым? Грейнджер закатила глаза, скорчила гримасу «а не пошёл бы ты в жопу» и села на корточки, чтобы подобрать разлетевшиеся свитки пергамента. Если Теодор думал, что она снизойдет, чтобы отвечать такому уроду, как он, ради забавы публики, то Нотт, ох, как ошибался.
— Что, грязнокровка, язык проглотила? — писклявый голос Паркинсон прорезал гоготание змеенышей.
Гермиона так не хотела смотреть в ее сторону. Потому что она знала. Знала, что та стоит в обнимку с ним. С чертовым Малфоем.
Сейчас она обернется, и они вдвоём изольют на неё тонну дерьма. Такого пустого и никчемного. Не задевающего за живое.
А вот его рука, обвитая вокруг талии Пэнси, и её голова, покоящаяся на плече Малфоя, выбьет почву из-под ног. Гермиона это чувствовала. Всеми своими внутренностями.
Но игнорировать эту слизеринскую потаскушку Грейнджер совсем не хотелось. На Тео ей было плевать, а вот на Паркинсон…
Что это, Гермиона, женское соперничество?
Гриффиндорка, с половиной разлетевшихся свитков в руках, выпрямила спину, встала и обернулась, прожигая взглядом карих глаз стоящих вокруг слизеринцев. Увидела эту прилипшую друг к другу парочку.
Выражение лица Гермионы изменилось так, будто ей подсунули остывшую и склизкую кашу. Конечно, не из-за вида этих двоих, просто один взгляд в сторону Паркинсон — и хотелось выблевать содержимое желудка. Как большая мужская половина Хогвартса могла восторгаться ей? Видимо, Гермиона что-то не понимала в этой жизни.
— Что, Паркинсон, освободилась минутка между беспорядочными половыми партнерами, и ты решила порадовать нас своим присутствием?
Грейнджер выпала в осадок от того, что сказала. На самом деле она собиралась сказать «А не пошла бы ты далеко и надолго, Пэнси» или «Заткнись, Паркинсон», но это… Это было именно то, что крутилось в голове. Ехидный голосок, который вырвался наружу из-за тщательно построенной внешней обороны.
Не одна Гермиона опешила от своего заявления. Собравшаяся вокруг толпа школьников всех факультетов и курсов зашушукалась. Слизеринцы, казалось, потеряли суть происходящего, но оскорбленная Паркинсон быстро пришла в себя. Она отлипла от Малфоя, на которого Грейнджер специально не смотрела и сделала шаг вперёд, прищурив глаза и гневно сжимая кулачки.
— Да как ты смеешь, мерзкая, уродливая грязно…
— Гермиона!
Гриффиндорка обернулась в сторону доносящегося голоса Гарри. Они с Роном быстрым шагом выходили из кабинета чар и направлялись прямиком к развернувшейся сцене.
О, нет. Только этого не хватало.
Грейнджер вынула из кармана мантии волшебную палочку и легким движением руки собрала все свитки с пола вместе с увесистым учебником.
Ладно, Гермиона, поскандалила бы с Паркинсон, но если сейчас вмешаются парни, то Малфой не останется стоять в стороне, как и остальные из их «элитной» компании.
— Что происходит? — сходу поинтересовался Поттер, зелёными глазами рассматривая людей перед ним.
Рональд, насупившийся и хмурый, стоял сразу за Гарри, угрожающе щурясь. Дело набирало опасные обороты, и Гермиона поняла, что надо быстро брать за шкирку мальчиков и сматываться отсюда, иначе ей самой придётся снимать с них баллы.
— Ничего. Гарри, Рон, пойдемте.
Грейнджер попыталась сделать расслабленное выражение лица и схватить Поттера за рукав мантии, но он был, естественно, быстрее и убрал от неё руку.
— Уже собралась бежать, не ответив за свои слова, уродка? — слащаво протянула Пэнси, сложив руки на груди.
— Заткнись, Паркинсон, — рявкнул Поттер.
И тут в игру «Кто кого больше унизит» вступил Малфой. Он вальяжно прошел немного вперёд, оставив за своей спиной Пэнси, и мерзопакостно улыбнулся: серые глаза горели ненавистью.
— Наш святоша и рыжий нищеброд. Как раз вас и не хватало для полноты представления.
Гарри сделал шаг вперёд, буравя взглядом Малфоя, и сжал кулаки до белых костяшек.
— Шёл бы ты, Малфой, к себе в змеиное гнездо и не подавал свой мерзкий голос.
Драко в притворном удивлении поднял брови. На его щеках заходили желваки.
Гермиона пыталась лихорадочно придумать, как более-менее тихо разрулить ситуацию без жертв, насилия и снятых баллов. И пыталась не смотреть на то, как красиво напряглись мускулы Драко под одеждой, или как сексуально смотрятся желваки сквозь мраморную кожу.
— А то что? Защекочешь Риктусемпрой до смерти?
Поттер попытался сорваться с места, чтобы ударить кулаком по лицу слизеринца, но был перехвачен Гермионой за руку.
— Гарри, не надо. Ты выше этого.
— Отпусти, — почти что прорычал Поттер, пытаясь аккуратно вырвать руку.
— Ох, смотрите, какая до тошноты милая сцена! Грязнокровка пытается защитить своего очкастого придурка. Боится, что я его по стенке размажу.
Гермиона резко подняла голову вверх, ее ореховые глаза встретились с глазами цвета урагана. Малфой выглядел безумным. Совсем слетевшим с катушек. То ли он так хотел подраться с Поттером, то ли настолько достать Грейнджер. Гермиона точно не знала. Тут, скорее, пятьдесят на пятьдесят.
Драко фактически бросал Грейнджер вызов. Он ведь знал, что Гермиона не допустит драки. К тому же, драки ее лучшего друга и старосты мальчиков. То ли из-за того, что беспокоилась за нанесенный ущерб Гарри или аристократическое лицо Малфоя, а может, из-за снятых в конце концов баллов и выговора от деканов их факультетов. Драко было все равно, из-за чего, он просто знал, что до драки не дойдет.
А Грейнджер так надоело, что она пытается постоянно поступать правильно, а все, как назло, хотели помешать этому. Ещё и этот наглый слизеринский хорёк никак не покинет её ни в мыслях, ни наяву.
Гермиона отпустила руку Поттера и отступила назад.
— Вы вольны делать то, что считаете нужным. Давай, Гарри, втопчи в грязь этого ублюдка.
Кто больше опешил — Поттер или Малфой — было непонятно, но оба быстро начали движение.
У Грейнджер в голове уже завертелись картины крови на каменном полу посреди коридора, летающие носилки, управляемые мадам Помфри, разбитые лица друзей, стонущего от боли Малфоя на противоположной больничной койке и…
— Что здесь происходит?! — писклявый голос профессора Флитвика прозвучал почти рядом.
Стоящих вокруг зевак сразу и след простыл, а компания слизеринцев и Золотое трио оставалось стоять на месте.
— Мисс Грейнджер, Мистер Малфой, я надеюсь, это не то, о чем я подумал? Один из главных старост школы собирался устроить драку в коридоре…
— Все хорошо, профессор. Это была профилактическая беседа, — ответил Малфой, отступая к своим друзьям.
Флитвик осмотрел каждого присутствующего. Его взгляд остановился на Гермионе, пытаясь узнать, правда ли это. Гриффиндорка же пыталась сделать крайне убедительное выражение лица, несмотря на вопящий внутренний голос в голове.
— Мисс Грейнджер?
— Всё правда хорошо, сэр. Мы уже собирались идти к вам на занятие.
Гермиона помахала перед профессором своими конспектами и застенчиво улыбнулась. Он ещё секунду посомневался, но в конце концов сдался.
— Тогда быстрее идите, занимайте свои места в классе.
Две враждующие компании поплелись вдоль по коридору до кабинета чар, злобно посматривая друг на друга.
Гермиона же была несказанно рада, что все это увидел добродушный и спокойный Флитвик, а не Макгонагалл. Иначе бы их ожидал час воспитательных бесед с каждым по очереди, так как Минерва не была полной дурой, чтобы поверить в спокойную беседу между Гриффиндором и Слизерином.
***
После того случая Гермиона больше не сталкивалась с Малфоем лицом к лицу почти неделю. Они находились в одном помещение только на спаренных занятиях, в Большом Зале и на вечерних дежурствах, но там между этими двумя было расстояние в целый коридор.
Гарри и Рон за эту неделю пытались ещё несколько раз сорваться и побить Малфоя, но, видимо, перспектива быть отчитанным Макгонагалл не радовала никого. Да и после того, как Гермиона рассказала с самого начала все произошедшее в тот день, мальчики сильнее возненавидели Нотта. Да что там! Он встал на один уровень с уродом Малфоем! Теперь на занятиях, совмещенных со Слизерином, при виде Теодора у Гарри на щеках ходили желваки, а Рон злобно щурился и косился на заклятого врага.
Грейнджер же находила это милым. То, как парни были готовы глотки разорвать кому угодно за нее, но тут же память подбрасывала моменты интимного характера с Малфоем, про которые мальчики не ведали ни сном, ни духом, и ей становилось стыдно за то, что она так не оправдывает их доверие к себе. Но теперь гриффиндорка была убеждена, что больше не приблизится к этому слизеринскому принцу ни на шаг.
Грейнджер уже настолько убедила себя, что ей совсем не интересен Малфой, что даже Джинни поверила. Ну, или почти поверила. Уизли теперь была всеми руками и ногами за Зака, но больше всего её в отношениях этих двоих интересовал секс, который так и не состоялся, хотя кое-какие подвижки были.
Почти каждый вечер Смит проводил время с Гермионой в ее спальне. Они нежно целовались и обнимались. Он смотрел на неё, как на самую дорогую ценность в его жизни, перебирал пряди её волос, аккуратно целовал тонкую шею.
Гермиона чувствовала себя любимой. Она, как и любая девушка, наслаждалась такими моментами. Ощущала эти нежные прикосновение и…
Сердце не замирало. Не набирало опасные обороты. Оно равномерно билось, гоняя кровь по организму, которая тоже не бурлила в сосудах. Грейнджер ощущала себя от этого скверно, но очень старалась все исправить. Она, как и любой умный человек, пыталась анализировать ситуацию, направлять себя на нужные мысли, пыталась понять, что не так. Ведь вот он. Такой идеальный и хороший парень.
Его прикосновения, дыхание на ее коже, поцелуи не были ей противны, но все равно чего-то не хватало. Он был тихой гаванью, в которой можно было расслабиться и насладиться спокойствием.
Что. С тобой. Не так. Гермиона?!
Грейнджер не знала, что в таком случае делать, но она была девушкой, которая добивалась своих целей. Она сможет полюбить Зака всем сердцем. Гермиона верила в это.
И вот сегодня был именно тот день, когда она решила, что пора бы уже переспать с Заком. Может, это даст какой-то толчок в их отношениях и ее чувствах к нему?
Гермиона даже попросила поколдовать Джинни над её нижним бельём. Уизли с радостью сделала его более откровенным, красивым и с нетерпением ждала подробностей о предстоящей ночи любви.
Смит, естественно, ни о чем не подозревал. После ужина пара, как всегда, направилась в Башню Старост. Друзья Зака уже вовсю смеялись, что он там как третий главный префект школы.
Они медленно шли по коридорам Хогвартса, болтая о всякой чепухе. Гермиона не очень любила такие разговоры, но, чтобы по-настоящему полюбить Зака, ей нужно было привыкать ко всему этому. Грейнджер сосредоточенно слушала его, пока Смит рассказывал историю про какой-то незначительный инцидент, который произошел с его другом Уэйном. Смысла Гермиона в этом особо не находила, но она не могла отступить от своей цели: быть с Заком.
Рыцарь на портрете встретил пару в хорошем расположении духа, ничего не бурчал про невежливую молодежь и не отвечал с максимальным сарказмом. Это означало, что Малфой ещё не появлялся. Грейнджер это было только на руку. Заниматься сексом с Заком, пока за стенкой находится слизеринец, совсем не хотелось.
Они поднялись к ней в спальню и Гермиона, только переступив порог, впилась в его губы. Зак сразу же ответил, врываясь языком в ее рот.
Гермиона стала опять прислушиваться к себе. К своим ощущениям на его прикосновения, поцелуи.
Ей было, конечно, приятно. Он целовал её нежно, аккуратно сжимал её талию, чтобы не оставить синяков, ласкал языком её шею. Медленно. Наслаждаясь моментом.
Но Гермионе определённо не хватало страсти, сбивающей её с ног, и она не знала, как привнести это в их отношения.
Тем временем Зак повалил Грейнджер на кровать, придавливая ее своим телом, и гриффиндорка вспомнила, что надо бы закрыть двери и поставить заглушку. Она отстранилась от Смита, уперевшись ладонями в его грудь. Неуверенно посмотрела на него, закусив нижнюю губу.
— Надо закрыть двери.
Смит улыбнулся, сползая с Грейнджер.
— Иначе нас могут отвлечь от самого интересного?
Гермиона почувствовала, как ее щеки покрылись румянцем. Она спрыгнула с кровати на пол, подошла к сумке и достала волшебную палочку.
— Именно так.
Грейнджер произнесла про себя заклинания и метнула в сторону дверей. Все, Гермиона, теперь уже ничего не случится. Сейчас вы со Смитом займетесь сексом. И где же радостно сжимающиеся поджилки?
Гермиона вернулась на кровать к Заку, забираясь на него сверху. «Лучше брать дело в свои руки, если хочешь получить отличный результат» — одно из правил Гермионы Грейнджер. Ну, что же, пора это и в постели применять.
И гриффиндорка впилась в шею Заку страстным поцелуем, оставляя красные следы. С губ парня сорвался приглушенный стон, нарушающий тишину комнаты.
***
Гермиона сидела на занятии по трансфигурации, полностью уйдя в свои мысли. Макгонагалл раздавала задания, которые Грейнджер уже сделала. Гарри и Рон сели сегодня вместе, намереваясь поиграть в морской бой, так что девушку никто не отвлекал.
Она вспоминала и анализировала ночь, проведённую с Заком.
Ей было определенно хорошо, несмотря на то, что иногда перед закрытыми глазами проскальзывал образ одного белобрысого хорька, но Гермиона сразу же испуганно распахивала веки и разглядывала Смита.
Зак был неплох в постели. Гермиона даже пару раз задумывалась, а сколько у него было девушек. Он был нежен и аккуратен, не делал резких движений. Иногда казалось, что он сдерживал себя. Но Грейнджер думала о том, что это только их первый раз. Они ещё успеют обговорить, что, кому и как нравится.
Сама же гриффиндорка после этой ночи стала по другому смотреть на Зака. Нет, она не то чтобы влюбилась в него без памяти после его постельных выступлений, но он определенно стал для нее кем-то большим, чем Смит до этого.
Но в сердце все ещё хозяйничал совсем не этот человек. Она заперла часть своего сознания за громадной мысленной стеной, и если ей хотелось вспомнить об этом слизеринском принце, Гермиона представляла его глаза в момент инцидента около кабинета чар. Горящие ненавистью и злобой. Темные, безумные. После этого думать о Малфое не хотелось ещё часа два. Потом все опять происходило по новой. Мысленная борьба не прекращалась ни на миг.
После же этой ночи со Смитом Гермионе стало чуточку легче. Она хоть одну ночь, в темноте своей комнаты, не думала о Малфое. Грейнджер заснула в объятиях Зака, умиротворенно слушая удары сердца парня.
Гермионе хотелось что-нибудь подарить Смиту. Сделать ему приятное, чтобы показать, что он важен для неё. И чтобы сама она больше верила в это.
Джинни на это желание Гермионы покрутила пальцем у виска и сказала, что это будет выглядеть глупо. Будто Грейнджер не знает уже, каким способом забыть Малфоя, и пытается прочнее сойтись с Заком, чтобы больше не смотреть в строну слизеринца.
Гермиона чувствовала в глубине души, что подруга права, но ничего не могла с собой поделать. Она поставила перед собой цель. Быть с Заком и забыть о Малфое раз и навсегда. Чтобы осуществить все это, надо пересилить себя.
Уизли убеждала Грейнджер, что все это бред. Что нельзя выкинуть свои чувства на помойку и заменить их другими, несуществующими. Но Гермиона от своих целей отказываться не собиралась. Она не знала, что творит. Не имела представления зачем. Почему.
Но сейчас ее романтические чувства к Заку усилились, и она решила, что это явный прогресс.
Так что Гермиона ломала голову, что бы подарить Заку. Ничего особенного. Просто знак внимания, говорящий: «Я думаю о тебе. Мне на тебя не все равно».
Промучившись все травоведение и трансфигурацию, Гермиона придумала лучший сюрприз. Она решила задействовать Выручай-комнату и провести там с Заком романтический вечер. Это будет не каким-нибудь там подарком «Я иду к цели быть с тобой», а «Хочу провести с тобой время».
— Гермиона!
Грейнджер вздрогнула и вышла из прострации. Гарри и Рон стояли перед её партой, все вокруг собирались и выходили из кабинета.
— О Заке так задумалась? — решил поддеть её Уизли.
Гермиона показала ему язык и стала закидывать учебник и конспекты в сумку.
— Джинни сказала, ты хочешь что-то придумать для него, — резко выпалил Гарри.
Разговоры для парней о чем-то личном были на грани паники и крайнего смущения. Гермиона закатила глаза. Рыжая подруга, как всегда, не держала язык за зубами. Хотя, главное, чтобы про Малфоя не болтала. Больше у Грейнджер секретов от мальчиков нет.
— Уже все придумала.
— Никто и не сомневался в твоих мозгах, Гермиона, — ответил Рональд.
— Да, я о другом. Может, надо помочь с организацией сюрприза?
Грейнджер удивленно взглянула на парней. Неужели, они настолько выросли, что даже готовы помогать ей в делах любовных?
— Если бы вы смогли уговорить эльфов на кухне дать мне еды на двоих, было бы замечательно.
Парни просияли двумя озорными улыбками.
— Будет сделано!
Гермиона подхватила мальчиков с двух сторон под руки. На неё нахлынули нежные, сестринские чувства. Она так любила своих друзей, что была готова наброситься на них с объятиями, но Золотое трио влилось в поток школьников, и у Гермионы не получилось бы это осуществить без замечаний людей, идущих позади них.
На большом перерыве Заку пришлось идти к Снейпу, чтобы переделать зелье, которое он испортил на прошлом занятии, и у Гермионы появилось время, чтобы подготовить Выручай-комнату к сюрпризу.
Грейнджер поднялась на восьмой этаж и стала просить комнату о романтической обстановке. Дверь перед гриффиндоркой появилась через минуту, а за ней просторное и уютное помещение. Посередине комнаты стоял деревянный круглый стол и два бархатных стула. На противоположной стене, около камина, стоял большой, широкий диван.
Гермиона наколдовала свечи и расставила их по всей комнате. Осталось только засервировать стол, и дело сделано.
На ужине мальчики сообщили, что еду доставят прямиком в Выручай-комнату, если Гермиона скажет нужную фразу, открывающую ее. Грейнджер была в предвкушении вечера. Она очень любила делать подарки на праздники, а внезапные сюрпризы — ещё больше.
Джинни не разделяла радостного настроения подруги. Она ничего не говорила, но Гермиона подозревала, что Уизли хотела продолжения истории Грейнджер/Малфой, да и Смит для нее слишком не настоящий. Она как-то обмолвилась, что таких парней не бывает, и что что-то там было явно не так.
Гермиона же не обращала на подругу должного внимания. Это ей решать, с кем быть, а не Джинни.
Грейнджер оглядела Большой Зал. Ужин начался пять минут назад, а Гермиона уже не могла терпеть. Она очень хотела порадовать Зака и привести в Выручай-комнату, в романтическую обстановку. Но Смит ещё не вошёл в Большой Зал.
— Гарри, ты можешь посмотреть по карте, где Зак?
Гермиона знала, что Поттер всегда с собой носит карту Мародеров, потому что неизвестно, когда ещё надо будет нарушить школьные правила. Или избежать столкновения со Снейпом в темном коридоре.
Поттер хитро улыбнулся и порылся в кармане мантии. Достал пергамент и волшебную палочку. В Большом Зале почти никого не было, можно было не прятать карту под столом. Гарри положил её на стол и направил палочку на лист:
— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.
На карте появилось приветствие от Мародеров. Поттер сразу развернул ее, разглядывая чёрные точки на пергаменте.
— Начни смотреть с гостиной Хаффлпаффа, — посоветовала Гермиона.
Гарри быстро нашёл кухню, а рядом с ней и гостиную. Чёрная точка с надписью «Захария Смит» быстро двигалась в сторону Большого Зала. От гостиной он ушёл недалеко, и Гермиона надеялась, что она перехватит его в одном из коридоров.
Грейнджер поблагодарила Гарри и понеслась на выход из зала. Она думала о том, как Зак удивится. Как будет доволен. Сердце Гермионы от предвкушения его радостной улыбки сжималось.
Гриффиндорка свернула в следующий коридор и замерла. Она увидела компанию парней. Человек шесть встали так, как будто окружили кого-то. Гермиона оценила обстановку и поняла, что пока ее не видно: свет от свечей на неё не падал, и она стояла в тени.
Грейнджер напрягла своё зрение и слух, чтобы разобрать слова, но молодые люди стали разговаривать громче, и это ей было на руку. Она решила, что подождет, а если дело обернется потасовкой, то, как главный префект, вмешается в происходящее.
— … всё думали, сделаешь ты это или нет.
— Уэйн, не надо.
Гермиона перестала дышать. Зак. Это он. Что происходит? Она попыталась приблизиться, чтобы лучше видеть происходящее.
— Как это не надо? Ты выиграл! Почему не хотел нам сразу сегодня сказать?
— Уэйн, послушай, мне ничего не надо, только не говорите никому.
— Почему? Ты войдешь в число знаменитостей Хогвартса. Зак Смит, парень, который развел и трахнул главную гриффиндорскую зазнайку Гермиону Грейнджер. Только подумай об этом.
Внутри у Гермионы что-то оборвалось. Мысли превратились в кашу, неверие накрыло с головой. Она вся обратилась в слух, надеясь, что это не то, о чем она подумала.
— Тут и думать не надо. Я не хочу, чтобы кто-то знал.
— Как по мне зря. Да, ребята?
Парни вокруг согласно зашумели. Они стали что-то говорить, но Смит их перебил.
— Теперь все? Мне надо идти.
Он попытался пройти мимо молодых людей, но Хопкинс схватил его за плечо, останавливая.
— Стой. Мы должны отдать тебе твой выигрыш.
— Я сказал. Мне. Ничего. Не. Надо.
— Я не люблю оставаться в долгу.
Уэйн резко припечатал темный тканевой мешочек Заку в грудь и отпустил. Тот, по инерции, поймал вещь, как только рука Хопкинса отпустила то, что врезалось Заку в грудь.
— Сорок галеонов. Можешь пересчитать.
Гермиона почувствовала, как на ее щеках появляются влажные, соленые дорожки. Слезы застилали глаза. Обида и разочарование накрыли девушку с головой. Видимо, она пошатнулась или оступилась, громко наступая на пол.
Головы всех парней повернулись в ее сторону. Гермиона почувствовала себя униженной и опозоренной. Это было настолько ужасно, что даже высказывания Малфоя были ничем, по сравнению с этим.
— Гермиона! — Грейнджер оперлась рукой о стену и на негнущихся ногах стала пятиться назад. — Послушай…
Гермиона не хотела ничего слушать. Она зажмурила глаза, собрала остатки самообладания в кулак и рванула подальше от этой компании парней. Трясущиеся ноги несли ее прямо по дороге к башне Старост. Ей надо было побыть одной. Все проанализировать и…
Грейнджер была эмоционально вымотана. Она не хотела думать. Ничего не хотела. Рыдания разрывали горло. Трясущиеся ноги еле передвигались. Мысли свернулись в один большой нервный клубок из обиды, злости и разочарования.
Хотелось только оказаться в своей спальне и забыться.
Комментарий к Глава 7. Сделка с собственной выдержкой
Мои любимые и дорогие читатели! Да, я знаю, что вы хотите покидать в меня тапочками за долгое отсутсвие, но увы, такова жизнь.
Все-таки, вот она, я с новой главой. Жду ваших отзывов, ради которых я творю. Люблю ❤️
Бета: - Я, конечно, дико извиняюсь, но где описание самой ночи со Смитом? Я хочу знать, что он с ней делал, чтобы ненавидеть его ещё больше.
Это дискриминация полноценной ненависти.
========== Глава 8. Не безразлична ==========
Драко, в своей привычной манере, развалился на диване в гостиной Башни старост. Он смотрел на ярко-красные языки пламени в камине и крутил в руках спелое зеленое яблоко.
Настроение было ни к черту. Малфой всю неделю был еще более раздражительным и взбешенным засранцем, чем обычно. Он огрызался на всех и вся, кроме Забини. Блейз был слишком Блейзом, чтобы срываться на нем. Слизеринец всегда был слишком понимающим и спокойным, как поддерживающая скала. Поэтому, нападки Малфоя он не воспринимал всерьёз и просто ждал, пока Драко перебесится.
И Малфой ценил это. Он знал, что единственный, к кому может пойти посоветоваться, распить бутылку огневиски и лежать в небытие — это Забини. Поэтому, Блейз несколько дней внимательно наблюдал за поведением Малфоя и все-таки вывел Драко на прямой разговор. Без агрессии и утаек.
Драко повыебывался, но все-таки проворчал пару слов «Это все дура-Грейнджер» и закрылся своей привычной каменной маской. Забини кивнул, сказал, чтобы Малфой рассказал все, когда будет готов.
И Драко зауважал Блейза ещё больше.
Малфой перевел взгляд на большое яблоко в руках. Провел по кожуре пальцами, ощущая ее гладкость.
Драко схватил этот фрукт пару часов назад в гостиной Слизерина, а все потому, что идти на ужин не было никакого желания. Во-первых, потому что Пэнси была просто невыносима. Она постоянно крутилась вокруг Драко. То схватит его за руку, то сядет на колени, то полезет целоваться. Слишком много касаний. Слишком много неправильных касаний.
Сегодня Паркинсон довела его. Она, видимо, решила, что имеет на Малфоя какое-то гребенное сучье право и устроила ему истерику из-за того, что он не хочет идти с ней в магазин платьев в Хогсмиде. Вот тут Драко не поскупился на отборную дозу нецензурных выражений в адрес Пэнси. Он указал Паркинсон на её место в ряду отборных шлюх, схватил яблоко и скрылся в закате. Чему был несказанно рад.
Во-вторых, тупые шутки Теодора не способствовали пищеварению Драко. Нотт всегда был ещё тем выпендрежником, но сейчас его поведение достигло апогея. А все потому, что он пытался обратить на себя внимание старшей Гринграсс, но на него смотрели уже все, кроме Дафны, которая совсем не замечала Нотта. Малфой мог бы пожалеть слизеринца, если бы не противное поведение Тео, от которого Драко уже воротило.
Ну, а в-третьих, ещё одной причиной уменьшения его аппетита, бурной агрессии и срывов была… Грейнджер.
Её внезапный приступ правильности именно в тот момент, когда его язык был у неё во рту, а руки трогали ее мягкую кожу, убил его. Наповал. Как «Остолбеней» огрели, ей-Мерлин.
Малфой считал, что думает о гриффиндорской заучке только потому, что она предпочла ему другого. Такого ещё не было. Все всегда хотели быть с ним. С истинным волшебником благородных кровей. А Грейнджер просто взяла и променяла безумный секс с Драко на тупоголового Смита.
Смотреть на обжимания этой парочки было невозможно. Малфой был готов выколоть себе глаза, лишь бы не видеть всего этого, но почему-то смотрел.
На то, как они пожирали друг друга глазами через весь Большой Зал, как держались за руки в коридорах школы, как проводили вместе время большого перерыва.
Драко бесило это скребущее чувство, как будто что-то раздирало его грудную клетку изнутри, пытаясь вырваться наружу. Он задыхался, сжимал руки в кулаки и… просто смотрел на то, как Грейнджер вместе со Смитом светятся от гребанного счастья, и не мог ничего сделать.
В мире есть херова туча девушек, а Драко заклинило на этой выскочке.
А потому Малфой решил, что будет неплохо посидеть одному у камина, поразмышлять о своей никчемной жизни и сделать выводы, которые вернут его в нормальное состояние, при котором он будет настоящим Малфоем, а не жалкой пародией.
Драко и не заметил, как начал есть яблоко. Твердый фрукт приятно хрустел при укусе, а рот наполнялся кисло-сладким вкусом. Он наслаждался тишиной в башне, пока его мысли не вернулись к Грейнджер. Опять.
Наверное, Смит ее сейчас зажимает в каком-нибудь углу, суёт свой язык ей в рот, мнёт упругую попку.
Да, а ты, Драко, как главный еблан, сидишь тут и представляешь все это, вместо того, чтобы идти и самому развлечься.
Слизеринец выкинул огрызок от яблока в мусорное ведро. Посмотрел по сторонам. Делать было совершенно нечего. Хоть иди домашнее задание прилежно выполняй, как одна гриффиндорская зубрила.
Почему все всегда сводится к дурацкой Грейнджер?
Тут портрет, закрывающий выход из Башни, отъехал в сторону. Драко не успел подумать о том, что это странно, так как он не слышал произнесенного пароля перед входом, но…
В гостиную вошла Грейнджер. И не то, что вошла. Она перевалилась через порог, держась за стену.
Малфой не был таким слепым идиотом, чтобы не увидеть ее опухшее от слез лицо.
Грейнджер, тем временем, медленно ступала по полу, волоча за собой ноги. Прошла от силы два метра. Остановилась. Опёрлась спиной о стену и закинула голову назад, ударяясь затылком о камень и закрывая глаза, из которых до сих пор лились слезы.
Драко не знал, что делать. Он не был настолько моральным уродом, чтобы на девушку в таком состоянии вылить ведро собственного словесного яда. А что ещё говорить Грейнджер, Малфой понятия не имел.
— Грейнджер, что случилось?
Ладно, Драко, нормально. Любой бы человек задал такой вопрос.
Гриффиндорка не отреагировала. Даже не вздрогнула. Она продолжала все также стоять около стены, не издавая ни звука.
Малфоя это напрягало. Что такого могло случиться за пару часов?
— Грейнджер?
Драко спустил ноги с журнального столика и встал. Он не хотел приближаться к Грейнджер после того случая на дежурстве ни на милю, но если сейчас она не придёт в себя, то он подумает, что гриффиндорка впала в кому. Бывает ли такая кома, при которых люди плачут? Вряд ли. Значит, Грейнджер изобретет такой вид коматозного состояния.
У девушки подогнулись ноги, и она стала медленно сползать по стене вниз. Малфой сначала сделал два быстрых шага вперед, думая о том, чтобы поймать ее, но резко остановился.
Нет, Драко, никаких прикосновений. «У неё же есть парень». Внутренний голос передразнил грязнокровку, а перед глазами вспыхнул образ этой счастливой парочки в Большом зале.
Тем временем, Малфой смог получше разглядеть Грейнджер: пышные волосы растрёпаны по плечам, несколько прядей прилипло к мокрому от слез лицу, красные пятна расползлись вокруг глаз, ресницы слиплись от влаги, подрагивающие от беззвучных рыданий плечи, и тут… она открыла глаза.
Драко показалось, что вся ее боль вылилась за края зрачков и понеслась ему навстречу. Ее влажные, заплаканные глаза все равно были красивы. Такие идеальные. В них был смысл, которого Малфой не видел в глазах других.
Но вдруг там пронеслось безумие. Такое терпкое, искрящееся. Она засмеялась. Так громко, истерично, что Драко тоже захотелось запрокинуть голову и расхохотаться.
Ее хриплый, резкий голос разорвал молчание между ними в одно мгновение. Слова лились бурным потоком, сбивающим Малфоя с ног.
— … а на что я, в принципе, надеялась?.. Разве у такой как я, может быть такой парень? Конечно, не может. Он просто… просто поспорил. На меня. На деньги…
Ее слова не укладывались у Драко в голове.
— Ты когда-нибудь так делал? Спорил на живых людей?
Малфой молча помотал головой, говоря «нет». Грейнджер опять хрипло рассмеялась.
— Представляешь, а на меня поспорили! Он выиграл сорок галлеонов! Не плохо, да? И с девушкой потрахался и деньги получил… Придурок.
Драко не мог понять, какое чувство преобладает в нем больше всего, но он смотрел на девушку перед ним, содрагающуюся в истерическом смехе, и его одолевала ненависть.
Да, он не переносил тупоголового Смита. Он его бесил и раздражал до боли в костях. Своей тупостью, правильностью и вечной улыбкой на лице.
Но теперь Драко хотелось найти этого урода, вырвать его поганое сердце и растоптать. Хотелось бить его головой о стену, раскрошить череп голыми руками. Хотелось видеть, как он истекает кровью.
Да, Малфой знал, что он ведёт себя с девушками грубо, иногда просто ужасно, но они об этом знали. Когда они цеплялись за него, вешались на шею, то знали, на что шли. Драко никогда не показывал себя тем, кем не является. Милым, добрым, хорошим мальчиком.
А этот спор. Малфой считал себя ещё тем козлом и уродом, но Смит переплюнул его. Долбаный, тупоголовый хаффлпаффец оказался ещё большим ублюдком, чем Драко, в отношении девушек.
И Малфой хотел избить его до полусмерти, чтобы его лицо милого мальчика превратилось в месиво. Чтобы мадам Помфри не смогла восстановить его.
А все из-за чего?
Драко не мог сейчас себе соврать.
Все из-за Грейнджер.
— … и почему мне так обидно и больно, если должно быть все равно?
Он смотрел на ее мокрое от слез лицо. На ее безумные глаза, в которых было видно обиду, заполняющую ее изнутри. Она была разбита, потеряна и несчастна.
Из-за, мать его, гребанного Смита!
И Малфой не мог это просто так оставить. Как бы кто не расценивал его желания разбить морду этому уебку, но он считал, что хаффлпаффец поступил низко и за это должен заплатить.
Мысль, возникшая в глубине подсознания, заставила Малфоя на секунду опешить: «Ты назовёшь это как угодно, лишь бы не признавать, что Грейнджер тебе не безразлична».
Драко мотнул головой, заставляя себя собраться с мыслями и сконцентрироваться на сидящей перед ним девушке.
Гриффиндорка уже не истекала слезами. Она просто уставилась пустым взглядом в потолок, громко вдыхая и выдыхая воздух.
Ну что? Когда последний раз ты пытался привести в чувства девушку? Правильно. Никогда.
Малфой сел перед ней на корточки. Он попытался оценить её состояние, но совершенно не имел понятия, что же делать в таких случаях.
— Эй, Грейнджер. Не холодно на полу сидеть?
Она не ответила. Все также сидела тупо уставившись в пространство.
Драко был готов зарычать от бессилия. Он ненавидел такие ситуации.
Такие ситуации, в которых он был совершенно бесполезен. Он не умел проявлять заботу о ком-то, кроме себя. А жизнь подкидывала ситуации, в которых надо было выходить из своей зоны комфорта.
Малфой протянул руку, хватая Грейнджер за ладонь, лежащую у нее на колене. Она была ледяная, будто гриффиндорка держала руки в снегу весь день. Но её кожа была все такой же приятной на ощупь, какой он ее помнил.
— Грейнджер, давай вставай.
Драко не сильно потянул её за руку, пытаясь привести чувство. Схватил ее за вторую ладонь, надеясь отогреть ее руки своими. Гермиона медленно перевела взгляд на свою ладонь в руке Малфоя, потом на самого слизеринца. Было ощущение, что она совсем не понимает, где они и что происходит.
Грейнджер не шелохнулась. Только сидела и смотрела на Драко невидящим взглядом своих красных от слез глазами. Малфой пытался найти в радужках цвета ореха хоть какое-то движение мысли, но настолько недееспособной Гермиону, наверное, никто не видел.
Малфой понял, что надо действовать.
— Я думаю, надо тебя поднять и отнести в комнату.
В обычной ситуации, Грейнджер бы уже подорвалась с пола и полетела в свою спальню со скоростью новенькой метлы, но это была необычная ситуация. Гермиона все также тупо моргала, уставившись прямо перед собой. Ее взгляд был расфокусирован, будто Драко тут и в помине не было.
— Замечательно, возражений нет.
Драко понимал, что разговаривает он, скорее, сам с собой, нежели с Грейнджер. Ему просто надо было собраться с духом и уже сделать так, чтобы она не сидела на каменном полу.
Малфой резко поднялся и потянул ее за собой. Насильно поставил на ноги. Придержал за талию, чтобы гриффиндорка опять не очутилась на полу. Посмотрел на неё.
Гермиона все ещё была в своём мирке, не обращая ни на что внимания. На секунду внутри Малфоя что-то сжалось. Неужели ей настолько нравился этот Смит, что она так страдает?
Тут же мозг подкинул слова Грейнджер, когда она бормотала бессвязные предложения, пока Малфой сам пытался обработать всю свалившуюся на него информацию.
«— … и почему мне так обидно и больно, если должно быть все равно?»
Должно быть все равно. Что это значит?
Мерлин, Драко, просто отнеси уже Грейнджер и иди выбей дурь из Смита.
Малфой, не долго думая, подхватил Грейнджер на руки. Она, как безвольная марионетка, обмякла в его руках. Драко попытался ни о чем не думать. Просто делать.
Он быстрым шагом преодолел гостиную, взбежал по лестнице до её спальни. Вошёл в комнату, донес ее до кровати и сразу же положил сверху на покрывало.
Посмотрел на Грейнджер. Она посмотрела на него. Малфой подумал, что не все так плохо, раз она заметила смену обстановки.
Драко стал прикидывать в уме, что обычно люди делают в таких ситуациях. В голову больше ничего не приходило кроме того, что надо уйти и оставить ее наедине со своими мыслями. Малфой обычно только так и справлялся. Оставался один и раскидывал все по комнате, пока не выдыхался. От этого ему всегда становилось чуточку, но легче.
Драко подумал, что ещё никогда ему не было так неудобно стоять перед девушкой, лежащей на кровати. Обычно он знал, что делать.
— Ладно, ты не умрешь от холода, так что я пойду…
— Малфой.
Тихий, хриплый голос Грейнджер прервал его отступление из её комнаты. Драко остановился, разглядывая маленькое тело, лежащее на кровати под покрывалом и пледом. Она выглядела такой хрупкой и беспомощной, что сердце стало неровно стучать в груди.
— Останься со мной. Ненадолго.
Ещё одно «никогда» произошло с Малфоем. Он никогда не колебался, если девушка звала его присоединиться к ней в постели. Сейчас Драко чувствовал полнейшую неуверенность. Он не знал, что делают в случаях, если расстроенная девушка просит посидеть с ней.
Быть в другом конце комнаты достаточно или надо залезть прямо к ней под одеяло? Надо обнять ее или просто держать за руку?
Мерлин, за что? Почему Грейнджер — непосредственная участница ситуаций, которые у меня происходят впервые?
Что ты делаешь со мной? Почему я стою тут, как последний долбоеб и раздумываю над…
— Пожалуйста.
Одно слово разбило все вопросы в его голове на мельчайшие дребезги и подвело к действиям. Малфой скинул обувь, залез на постель и сел поверх покрывала, облокотившись о спинку кровати, на небольшом расстоянии от Грейнджер. Он сцепил руки лежащие на бедрах в замок и замер.
Отлично, Драко! Просто сидишь в постели девушки. Кто узнает — засмеет. Невыносимый Драко Малфой что-то делает без какой-либо выгоды для себя. Так его репутация может и под откос пойти.
Грейнджер зашевелилась. Она стала вертеться под одеялом и быстро оказалась впритык к Малфою. Драко не смотрел на неё, поэтому вздрогнул, когда ее ледяная ладонь оказалась на его руках.
Он повернул голову в ее сторону, пытаясь в темноте комнаты что-либо рассмотреть, а Грейнджер свернулась калачиком сбоку от Малфоя и лбом уперлась в его предплечье.
Драко смог разглядеть её растрепанные пряди волос, лежащие на подушке, профиль ее лица. Глаза она зажмурила, а нижнюю губу закусила. Малфой на секунду задумался почему, но тут же отогнал от себя такие мысли.
Перестань так думать о ней. Ты здесь только потому, что она живет с тобой в одной башне и ей явно было плохо, а ты не настолько бесчувственный урод. Если бы было по-другому, то тебя бы тут и в помине не было.
Грейнджер опять зашевелилась. Она выпрямилась под одеялом и прижалась ближе к Малфою. Драко чувствовал, что ее трясет от холода, дыхание неровное, да и зуб на зуб явно не попадает.
Нет, Драко, не надо. Так и сиди. Ничего больше не делай. Тебя вообще не должно быть здесь.
Малфой зажмурил глаза и глубоко вдохнул.
Мерлин, ну за что, а?
Драко резко выдохнул и выпрямился. Подцепил край одеяла и стал под него забираться.
Почему я все это делаю?
Сердце рвано билось в груди, а мысли в голове носились похлеще, чем игроки на поле для Квиддича.
Принял полулежащее положение, поправив подушку, как ему было удобно, и притянул Грейнджер к себе. Гриффиндорка сразу же прижалась к его боку, робко положив ладонь на грудь Драко, а голову поместив на его плече.
Малфой свободную руку положил на ее ладонь, находящуюся на нем, и сжал, согревая своим теплом.
Блять, Драко, посмотри на себя со стороны! Ты уверен, что это вообще ты и тебя в последние несколько дней никто не бил по голове?
Малфой глубоко вздохнул. Запах Грейнджер витал в каждом уголке комнаты и наполнял его нос и легкие. Ее маленькое, хрупкое тело находилось в его объятиях.
Ой, блять, да пошли все нахер! Почему я должен о чем-то думать? Я — Драко Малфой, и я делаю то, что хочу. Даже если сам этого не понимаю.
***
Темнота закралась в самые отдаленные уголки Хогвартса. Ученики быстро преодолевали расстояние до своих гостиных, чтобы не попасться противному Филчу, его кошке или одному из патрулирующих Старост.
Все проходили мимо Малфоя, затаив дыхание. Никто не хотел напороться на гнев одного из главных префектов. Все знали, что они будут унижены и лишены баллов.
Но Драко были до лампочки все эти дрожащие от страха младшекурсники. Он медленно шёл по коридорам, запустив руки глубоко в карманы брюк и не смотря по сторонам. Мысли и воспоминания текли в голове прозрачным ручьем.
Буквально несколько минут назад он лежал рядом со спящей на его груди Грейнджер, а вот уже бредёт по холодным коридорам. Покидать теплую постель совсем не хотелось и, может, Драко так бы и поступил, но образы рыдающей Грейнджер, а затем и урода-хаффлпаффца, всплывшие в голове, заставили Малфоя выползти с кровати и отправиться на поиски Смита.
Руки так давно чесались ударить тупоголового по его мерзкой морде, что противиться этому возможным не представлялось. Теперь был определенный мотив сделать это и Драко пытался не связывать его с Грейнджер, но даже в его голове это звучало смешно.
Окей, хорошо. Лад-но. Да, он идёт выбить дурь из Смита за Грейнджер. Но просто потому, что она живет с ним через стенку и они не настолько чужие люди, как казалось бы. МакГонагалл в самом начале года, когда вещала им свою речь, сказала, что теперь они должны помогать друг другу во всем.
Вот Малфой и решил помочь. Избавить ее от одного урода. Минерва должна за такое пожать руку Драко и сказать, что теперь он ее любимый мальчик, а не Поттер.
Рот Малфоя искривился. Не дай Мерлин. Пусть МакГонагалл со своим Святошей развлекается. Кстати, говоря о Поттере.
Где же эти два олуха ходят? Грейнджер вроде бы их закадычная подруга, за которой они и в огонь и в воду. Шли бы они и разбирались со Смитом за свою ненаглядную зубрилку.
Драко глубоко вздохнул. По какой-то причине, и он не хотел признавать по какой, Малфою надо было самому разобраться с хаффлпаффцем. В данный момент, Смит стоял во главе списка людей, которых он не переносил и именно сейчас Драко мог выместить всю свою неприязнь на нем, не задумываясь ни о чем. До определенной поры, конечно.
Малфой вышел в Главный Холл. Здесь было ещё холоднее. Сильный ветер сотрясал громадные створки дубовых дверей, отчего казалось, будто в замок ломятся дементоры. Драко свернул в коридор, ведущий к кухне, а, следовательно, к гостиной Хаффлпаффа. Он не знал, как найдёт Смита, но чувствовал, что сегодня ему повезёт больше, чем тупоголовому.
Драко еще раз свернул, оказываясь в последнем коридоре, на другом конце, которого показалась дверь в гостиную чужого факультета. И Фортуна явно шла с ним под руку. На подоконнике сидел никто иной, как Смит.
Малфой почувствовал, как мозги и логическое мышление отключаются. Желание отхерачить хаффлпаффца заняло всю его голову. Злость и ненависть поднялись из самого нутра, грозясь разорвать самого Малфоя на кусочки.
— Специально выполз из своей норы мне на радость?
Зак резко поднял голову и выпрямился. В его глазах показался бунтарский мальчишеский огонек. Он спрыгнул с подоконника, встал напротив Малфоя и скрестил руки на груди.
— Шёл бы ты отсюда, Малфой.
Драко усмехнулся такой холодной, расчетливой улыбкой, которой все всегда боялись. Улыбкой, достойной всего рода Малфоев.
— Барсучок вырастил коготки. Как мило. Только жаль этого будет недостаточно, когда я начну выбивать из тебя всю дурь.
— А мне казалось, только баллы и можешь снимать с факультетов. Без значка старосты ты никто.
Зак вёл себя дерзко, что ещё больше раззадорило Малфоя. Драко уже предвкушал, как проедется кулаком по его физиономии, как Смит будет скулить от боли и ползти в свою гостиную.
— А ты же только и можешь, что тошнотворно всем улыбаться и за спинами спорить на девушек.
Смит опешил на пару секунд. Он, видимо, забыл, что Малфой и Грейнджер делят одну Башню на двоих. Но его оцепенение длилось недолго. Его руки сжались в кулаки, он сделал угрожающий шаг вперёд, надвигаясь на Малфоя.
— Слушай сюда: это не твоё собачье дело. Не смей приближаться к Гермионе.
Ох, как Драко это нравилось. Он как будто подзаряжался этой ненавистью, исходящей от Смита. Она дополняла его собственную, делая Малфоя ещё более жестоким. Драко так давно ждал, чтобы выпустить копящееся внутри него раздражение и, вот, момент настал.
Малфою было так смешно. Смит правда думал, что может указывать ему — слизеринскому принцу?
— А что, если уже приблизился?
Драко сказал это только затем, чтобы позабавиться над реакцией Смита, но смотреть в его самоуверенное лицо, сил больше не было. Малфой почувствовал, как атмосфера вокруг изменилась. Его лицо исказилось, принимая угрожающий вид. Драко стал наступать на Смита, хрустя суставами кистей.
— Нет, это ты слушай сюда, тупой и мерзкий выродок. Ты больше и не дыхнешь в сторону Грейнджер.
— И что же меня остановит?
Малфой остановился на расстоянии вытянутой руки от Смита. Кровь бурлила в сосудах, отгоняя все логические мысли.
— Ходить будет тяжеловато.
И Драко выпустил правую руку вперёд, со всей, мать его, силы ударяя хаффлпаффца по лицу. Резко, без замаха. Прямо в челюсть. Смит пошатнулся и сделал шаг назад, пытаясь устоять на ногах.
Но Малфой не дал ему опомниться. Его левая рука повстречалась с животом Смита, выводя Зака из строя. Из хаффлпаффца вышел весь дух, он отлетел на три шага назад и согнулся пополам, пытаясь восстановить дыхание.
Драко безжалостно наступал на Смита, готовясь к новой атаке.
— До тебя дошло? Больше ни шагу к Грейнджер.
Зак упёрся ладонями в колени, сплюнул на пол кровь и поднял голову, смотря на Малфоя:
— Иди к чёрту.
Драко уже подумал, что это будет скучная драка и Смит даже ни разу и не попытается ударить его, но…
Хаффлпаффец резко двинулся вперёд и повалил Малфоя на каменный пол. Смит оказался сверху на слизеринце и стал безжалостно наносить один удар за другим. Лицо, живот, грудь. Глаза Малфоя заволокло красной пеленой. Концентрация адреналина в крови стала максимальной.
Драко сконцентрировался, пытаясь отгородиться от болевых ощущений, сгруппировался и резко поменял позиции, сбрасывая с себя Смита. Зак свалился на пол и попытался встать, но Малфой был быстр.
Слизеринец пнул соперника в живот, заставляя его рухнуть обратно на холодный камень. Он схватил Смита за волосы и резко дернул, поворачивая его голову на себя.
— Ещё раз увижу вблизи от неё — распрощаешься с жизнью, ублюдок.
Зак скривился и попытался вырваться. Малфой отпустил его волосы и ещё раз пнул Смита, отбрасывая его к стене. Драко свысока смотрел на вид скорчившегося на полу Зака и, наконец-то, за последнюю неделю был более или менее спокоен.
— Если ты думаешь, что я дам тебе быть рядом с ней, то ты глубоко ошибаешься.
Смит резво вскочил и ударил Малфоя по лицу. Кулак прошёлся по губам, разрывая кожу о зубы. Соленая жидкость с привкусом железа хлынула в рот Драко.
Сука!
Малфой быстро заморгал, пытаясь быстро прийти в себя, но Зак ударил ещё раз прямо по скуле. Драко сильно сжал зубы, на щеках появились желваки. Смит попытался сделать ещё один удар, но Малфой смог увернуться и пойти в атаку.
Он сыпал удары сильно и жёстко, пытаясь попасть по наиболее болевым точкам. В глазах все смешалось. Были только его кулаки и тело, пытающееся сопротивляться.
В один момент Драко заставил себя остановиться. Смерти тут ни к чему. Смит сполз по стене вниз. Его глаза закрылись, лицо было разбито, кровь запеклась бурыми сгустками.
— Надеюсь, я донес до тебя, что спорить на девушек — занятие херовое. Скажешь кому, кто тебя избил — все узнают, что ты не такой белый и пушистый, каким хочешь казаться.
Малфой развернулся на каблуках и отправился прочь по коридору. Лицо и костяшки пальцев саднило, но внутри было глубокое удовлетворение.
Драко чувствовал себя сумасшедшим, но ничего не мог с собой поделать. Оставалось только решить, а не вернуться ли в кровать к Грейнджер?
***
Гермиона нехотя разлепила, казалось, свинцовые веки. Лежать было жутко неудобно. Все тянуло и мешало. Голова была чугунной, виски стучали.
Грейнджер, хрипло простонав, перевернулась на спину и откинула одеяло в сторону. Посмотрела на часы. Завтрак уже начался как полчаса.
Просто замечательно. Именно сегодня Гермионе было не суждено быстро заполнить желудок кашей с какао и отправиться на занятия.
Гриффиндорка села в кровати и только тогда заметила неладное. Она все ещё была в школьной форме. Воспоминания вчерашнего вечера нагнали ее с гудком Хогвартс-экспресса.
Про поступок Зака она и не забывала, казалось, все в ее сегодняшних снах напоминало об этом, а вот Малфой… Успокаивающий ее, обнимающий, заботящийся о ней, всплыл в голове только сейчас.
Гермиона быстро прогнала в голове воспоминания. Нет, это и правда был Малфой. Не Гарри и не Рон, а Малфой. Грейнджер прикрыла веки, качая головой. Это просто не-воз-мож-но. Последний, перед кем она хотела бы рыдать и биться в истерике, был с ней рядом в такой момент.
Мда, Гермиона, ты побила все свои рекорды по удачливости.
Думать обо всем этом было тяжело. Голова была тяжёлой. Единственное, чего хотелось, это раздеться и забраться обратно под одеяло, но время уже поджимало. Надо привести себя в порядок и идти завтракать.
А потом ходить с гордо поднятой головой перед Заком, пытаться не обращать внимания на Малфоя и отвечать на расспросы друзей, ах да, ещё учиться надо не забывать между всем этим.
Гермиона подняла своё тело с постели и поплелась в ванную. Там уже пахло мужским гелем для душа и зубной пастой. Даже Малфой уже ушёл из Башни на завтрак. Грейнджер застыла, вдыхая его аромат и вспоминая вчерашний день. Воспоминания были расплывчатыми, как будто прошло уже несколько месяцев. Вот Малфой что-то говорит и поднимает ее с пола за руки. Его ладони горячие, по сравнению с ее. Потом она у него на руках и вот Драко уже кладет ее на кровать.
Она просит, Мерлин, сама просит, чтобы он остался с ней. И он остается. Гермиона в его горячих и уютных объятиях. Согревается. Глубоко вдыхает его запах и все. Дальше темнота.
Грейнджер глубоко вдохнула и стала умываться. Не время придаваться расплывчатым воспоминаниям.
Гермиона перед выходом посмотрела на время и поняла, что пора поторапливаться, если она хочет ухватить со стола хоть что-нибудь. Дорога до Большого Зала пролетела в одно мгновение. Так всегда, когда не хочешь, чтобы что-то наступило — оно приходит быстро. Тут точно также.
Гриффиндорка только оказалась на пороге Зала, как в глаза бросилось неладное. Прямо перед ней, на пути ко всем столам стояло трое: Гарри, Рон и Драко.
Поттер с Малфоем, склонившись близко друг к другу что-то шипели, сжав при этом кулаки и грозно скалясь. Уизли стоял рядом с Гарри, сузив глаза и угрожающе нависая над ними. Они не замечали, как весь Большой Зал заинтересовано наблюдал за потасовкой. Свора Малфоя приподнялась со своих мест, чтобы, если что, двинуться на подмогу. За столом Гриффиндора Финниган, Лонгботтом и Томас также застыли, пристально наблюдая за происходящим. Все пытались вслушаться в разговор, но сами замолчать не могли, отчего шума было еще больше.
Гермиона сразу рванула к троим молодым людям, надеясь на положительный исход этого столкновения. Они же не совсем идиоты, чтобы устраивать драку прямо в Большом Зале. Повезло, что все преподаватели уже позавтракали и разошлись по кабинетам.
— Что здесь происходит?
Грейнджер втиснулась между Малфоем и Гарри, пытаясь оттеснить их друг от друга.
— Гермиона, отойди.
— О, Грейнджер, и ты наконец-то соизволила явиться! Уведи этих долбоебов подальше от меня, иначе я за себя не отвечаю.
Гриффиндорка перевела взгляд с агрессивного выражения лица Гарри на Малфоя и кое-что заметила. Губы Драко пересекала рана, которая начала кровоточить от того, что он говорил. На щеке была ссадина и ещё несколько царапин поменьше.
Этого вчера точно не было. Где Малфой успел побывать за ночь?
— Ещё раз спрашиваю: что происходит?
— Это ты у этого урода спрашивай, — прорычал Рон.
— О, так ты ещё и разговаривать умеешь, а не только слюни пускать.
Гермиона попыталась руками развести парней подальше друг от друга, но они стояли намертво. Атмосфера накалялась. В воздухе можно было почувствовать тестостерон.
— Быстро объяснили в чем проблема.
— Ты хочешь сказать, не знаешь? — едкий вопрос Поттера, резал слух Гермионы.
— Так просвети меня, Гарри!
Грейнджер совершенно ничего не понимала. Логичные мысли уже давно улетучились и она просто надеялась, что ей сейчас все объяснят. Что такого с утра пораньше не поделили мальчишки с Малфоем? И что вообще произошло со слизеринцем?
— Зак в больничном крыле, — казалось, глаза Гермионы вылезли за пределы глазниц, — и знаешь почему? Малфой избил его.
Грейнджер с широко раскрытыми глазами посмотрела на Малфоя. Эти ссадины и царапины… Гермиона опустила взгляд вниз, к его сжатым в кулак ладоням. Костяшки были разбиты. Раны начали опять кровоточить от того, что их потревожили.
Так, значит, он не просто покинул ее постель и перебрался в свою комнату, потому что она ему надоела. Он пошёл к Смиту. Разбираться с ним. Зачем? Из-за неё?
Нет. Нет. Нет. Не может быть. Это же Малфой. Зачем ему это делать?
Малфой посмотрел на Гермиону. Заглянул в её глаза своими цвета бешеного урагана. Его цепкий взгляд передал некий вопрос и решительность.
— А ты им ещё не рассказала, значит?
Гермиона молчала. Она была настолько оглушена происходящей вокруг неё действительностью, что потеряла дар речи. Она просто во все глаза смотрела на Малфоя. И не могла узнать его.
Когда он так глубоко погряз в ее жизни? Казалось, только пару месяцев назад она его и не замечала.
— И что она нам не рассказала? — набычившись ещё сильнее спросил Гарри.
— А то, что ваш любимый Смит, как оказалось, поспорил на нее со своими друзьями. И поэтому увивался за ней, поэтому был с ней. Ему надо было переспать с ней и получить денежки. Сколько, ты говорила?
Гермиона сглотнула образовавшийся в горле ком. Ее начало подташнивать.
— Сорок галлеонов, — хрипло ответила она.
Мальчишки были ошарашены не меньше, чем Гермиона. Только они были в шоке от слов Малфоя. Гарри и Рон просто застыли, взирая на слизеринца, не произнося ни звука.
— Ну как? Чудно, не правда ли? — Малфой холодно улыбнулся, края раны на его губе разошлись, но он не поморщился от боли, — вчера ваша любимая зазнайка пришла в Башню в полнейшей истерике, а я не такой моральный урод, чтобы бросить ее одну на каменном полу возле входа.
Драко сделал шаг назад, проводя рукой по волосам.
— А найти Смита и избить его было делом принципа. Я не конченная мразь, чтобы оставить это просто так. Всего лишь выполнил вашу работу. Можете не благодарить.
Малфой развернулся на каблуках и направился к своему столу, не оборачиваясь. Дуновение ветра привело Гермиону в себя и она быстро повернула голову к мальчишкам. За их спинами было видно рыжую макушку Джинни. Замечательно. Все всё узнали от Малфоя. Какая прелесть. Как будто и так проблем было мало.
Грейнджер подхватила под руки Гарри и Рона, кивнула Джинни, и они пошли к столу Гриффиндора.
Есть уже перехотелось, но Гермиона все же схватила небольшой сэндвич и жадно впилась в него зубами. Она была готова на все, что угодно, лишь бы сейчас не обсуждать ситуации последних двух дней.
Никто не пытался начать разговор. Только Дин Томас поинтересовался, все ли нормально относительно их стычки с Малфоем, и получив кивок от Гарри, уселся доедать свой завтрак.
Гермиона же была готова провалиться сквозь землю. Она думала, что сама расскажет все друзьям, остановит Гарри от набивания морды Заку, обсудит это с Джинни и на этом все закончится. А теперь…
Теперь все стало слишком запутанно, когда сюда вмешался Малфой? Гермиона не могла понять мотивов слизеринца. Зачем он успокаивал Грейнджер? Пошел среди ночи искать Смита? Устроил с ним драку?
Мало того, что Гермиона понятия не имела, что у неё происходит с Малфоем, так теперь не понятно, как все это выглядит для друзей.
Джинни попрощалась со всеми до обеда и взглядом «Ты мне обязана все рассказать» посмотрела Гермионе в глаза. Мальчишки же молча шли рядом, видимо, обдумывая, что сказать.
Они оказались в пустынном коридоре на пути к кабинету трансфигурации, когда Гарри все-таки подал голос.
— И все это правда?
Гермиона неловко поёжилась и натянула рукава мантии на ладони.
— Да.
Поттер с Уизли остановились. Гермиона тоже. Она пыталась смотреть куда угодно. Носки ботинок, стена, окна, но только не на мальчишек. А все потому…
Потому что ей было стыдно. Она чувствовала себя разбитой и ненужной. Выкинутой на помойку. Да, Смит не забрался в самое сердце Гермионы и поэтому не разбил его, но ее самолюбие уничтожил. В хлам. Загнал его под плинтус.
Теперь она смотрела на время проведённое с Заком и видела все с другой стороны. Ведь он все делал для выигрыша: быстро вернулся после ссоры с Малфоем. Купил кучу сладостей в Хогсмиде. Сразу сдружился с ее друзьями. Говорил комплименты, вёл себя, как настоящий джентельмен. Все это было ложью.
И тут, она попала в кокон самых родных объятий. Гарри и Рон обняли ее. Так чисто, невинно, показывая их заботу и любовь. Она почувствовала себя, как будто у неё были братья. Такие надёжные и верные. Всегда с ней.
— Нам очень жаль, что нас не было рядом, чтобы поддержать тебя.
— Мы чувствуем себя виноватыми. Прости нас.
Ох, такие родные и любимые мальчишки! Чтобы я без вас делала?
Она думала, что Гарри и Рон будут отчитывать ее, а они вздумали извиниться!
— Чтобы я без вас делала, — прошептала Гермиона.
— Не давала никому списывать?
И друзья рассмеялись. Так звонко и искренне. Они были друг у друга. И это главное.
— Пойдёмте уже, ленивцы, а то опоздаем!
Гермиона подхватила мальчиков под руки, утягивая за собой вдоль по коридору.
— Эй, мы вообще-то не ленивцы…
***
Весь день Гермиона замечала на себе взгляды однокурсников. Все пытались разузнать, что происходит у золотого трио с Малфоем и почему Смит в больничном крыле, но, естественно, никто ни о чем не догадывался. Происходящее было слишком непредсказуемо для их фантазии.
Гарри и Рон о Заке больше не разговаривали, зато Джинни на большом перерыве устроила допрос с пристрастием за троих. Она отвела Гермиону в, уже как два года, пустующий кабинет и потребовала детализированный рассказ и о ситуации со Смитом, и с Малфоем.
Гермиона рассказала обо всем, кроме слизеринца в ее постели. Это для неё оказалось слишком личным и непонятным, чтобы обсуждать даже с подругой.
— Ты собираешься поговорить с Малфоем?
Грейнджер вздохнула и устало прикрыла глаза. Да, поговорить надо было. Гермионе надо было узнать, чем он руководствовался, когда пошёл разбираться со Смитом. Но как не хотелось ругаться и выслушивать едкие высказывания. А с Малфоем по-другому не получается.
— Да, сегодня вечером.
Джинни серьезно кивнула, но тут же радостно заулыбалась, показывая ровный ряд белых зубов.
— А завтра мы собираемся в Башне Старост на вечеринку.
— Что? Нет…
— Ещё как да! Я уже сказала обо всем Полумне. От тебя требуется только присутствие и предоставление пароля.
— Но ты же знаешь пароль от Башни.
— Ты ещё его не поменяла?
Гермиона удивленно приподняла брови. В последние дни творилась какая-то неразбериха. Скоро гриффиндорка перестанет что-либо понимать.
— Зачем?
Джинни закатила глаза, приобнимая Гермиону за плечи.
— Ты хочешь, чтобы белобрысый предатель мог в любое время попасть в Башню?
— Ааа…
Грейнджер закивала, делая себе в уме пометку не забыть сходить к МакГонагалл и сообщить о смене пароля.
Уизли ещё пару минут вслух возмущалась об отвратительном поступке Зака, пока перерыв не подошел к концу.
Гермиона все совместные занятия со Слизерином пыталась вести себя как ни в чем не бывало, но периферическим зрением наблюдала за всеми. Она заметила, что Малфой сегодня не окружён своей свитой. Рядом с ним сидел только Забини, с которым они шепотом переговаривались время от времени.
Также гриффиндорка поймала на себе ненавистный взгляд Паркинсон. Та несколько минут пялилась на неё впритык, грозно нахмурившись, пока ее не отвлекла рядом сидящая Гринграсс.
Мда, Гермиона, привлекла внимание каждого в этом замке. Молодец.
После ужина, Грейнджер быстро попрощалась с друзьями и направилась к Башне Старост. Ей надо было посидеть до прихода слизеринца, поразмышлять, что конкретно она хочет спросить у него.
Рыцарь с портрета поклонился Гермионе на ее приветствие.
— У вас все хорошо, миледи?
Грейнджер удивленно посмотрела на нарисованного человека, обдумывая значение его слов.
— Да, спасибо.
— Ваш сослуживец вчера смог защитить Вашу честь?
Гермиона быстро заморгала, пытаясь понять, откуда рыцарь все это знает.
Точно! Она же вчера пришла вся в слезах и он ее пустил без пароля. А Малфой… Ну, конечно! Он же вчера выходил из Башни, а, когда пришёл, его лицо наверняка было в крови.
— Да. Вы, оказывается, так внимательны, сэр.
Рыцарь пожал плечами. Выражения его лица под шлемом было невозможно разглядеть.
— Больше мне тут делать нечего. Только следить за вашими жизнями.
Как только Гермиона оказалась в Башне, она поняла, что до безумия хочет переодеться и принять душ. Школьная форма на ней была со вчерашнего дня и тело отвергало ее.
Под тёплыми струями воды было спокойно. Впервые за эти два дня она не думала ни о чем конкретном. Просто наслаждалась ароматом любимого геля для душа. Смотрела на то, как мыльные потоки уходят в водосток. И как усталость отлипает от напряженных мышц тела.
Гермиона, как всегда, надела топ на тонких лямках и шорты из одного комплекта; медленно расчесала волосы, постоянно прислушиваясь к звукам в Башне. Были слышны только капли дождя, бьющие в окно.
Малфой ещё не пришёл. Значит, есть время подумать.
Грейнджер расположилась в своем излюбленном кресле. Обвела взглядом комнату, заприметив на столе, стоящем в углу, свитки со своими эссе до конца недели. Она их делала с Заком.
Гермиона мысленно опять вернулась во вчерашний вечер. Она вспомнила, как Зак пытался остановить ее, какое печальное выражение лица у него было. Может, Грейнджер, скрепя сердце, и смогла бы его понять, но только если он сам ей обо всем рассказал, ещё до того, как они переспали. Теперь же… Гермиона чувствовала себя грязной, какой-то неправильной. Просто зубрилкой-Грейнджер, с которой могут переспать только на спор.
Именно поэтому она вчера впала в дикую истерику. Она чувствовала себя недостойной. Одинокой и разбитой.
Гриффиндорка тут же подумала о Малфое. Может, он тоже просто… Мерлин, Гермиона. Слизеринцы в жизни не посмели бы заставить Малфоя делать то, что он не хочет. Он всегда делает то, что хочет. Занимается с ней сексом, избивает парней, посылает на глазах у своей свиты.
Теперь Грейнджер казалось все это странным. Ее рациональной части все казалось ясным и понятным, а женской половине везде виделся подвох. Гермиона поняла, что сейчас хочет поговорить с Малфоем только для того, чтобы убедиться, что он не притворяется. Что в его действиях нет фальши. Только безумный, сумасшедший порыв. Ей этого будет достаточно.
Портрет отъехал в сторону и в гостиную вошел Малфой. Он сделал пару шагов внутрь и его ленивый взгляд остановился на Грейнджер. Он посмотрел на неё сверху вниз, будто оценивая.
— Не собираешься больше нюни распускать? Я не настроен сегодня никого приводить в чувства.
Первый начал разговор, да ещё и не наорал за утреннюю сцену? Вот это я понимаю удачный день.
— Спасибо, что спросил и… нет.
Малфой еле заметно кивнул и стал направляться к лестнице в свою комнату. Давай, Гермиона, ты же хотела спросить у него что-то.
— Малфой. Я хотела с тобой поговорить.
Слизеринец замер на полпути. Грейнджер заметила, как напряглись мышцы на его спине. Она лихорадочно пыталась сформулировать в голове, что хочет ему сказать.
— Ну. Слушаю.
Гермиона закатила глаза. Она ошибочно подумала, что день благоприятен для разговора, но нет. Он даже не собирался поворачиваться к ней лицом. Так и стоял статуей посреди гостиной.
— Я не собираюсь разговаривать с твоей спиной.
Он безразлично пожал плечами.
— Для меня же лучше.
Слизеринец стал уходить. Грейнджер мысленно застонала. Не может быть с Малфоем все так просто. Гермиона подскочила с кресла и понеслась догонять Драко. Сама не знала, зачем. Она просто нуждалась в разговоре с ним. Хотела услышать от него слова, подтверждающие или опровергающие ее мысли.
Грейнджер нагнала Малфоя уже на лестнице. Она взбежала по ступенькам и схватила его за предплечье. Слизеринец тут же дернулся, оборачиваясь.
— Руку убрала.
Гермиона фыркнула, но отпустила его. Посмотрела ему в глаза. Из серого грозового неба сверкали молнии, которые пытались убить ее на месте. Опустила взгляд ниже. В полумраке была видна только сильная рана, проходящая по губам. Гермиона попыталась представить, как это было. Как Малфой дрался с Заком.
— Что надо, Грейнджер?
Его резкий голос отрекошетил от стен, заставляя Гермиону вздрогнуть.
…А Малфой пытался собрать всю свою волю в кулак и не смотреть ниже лица Грейнджер.
Он так давно не видел ее в домашней одежде. Успел забыть, как это, когда в паху напрягается все только от вида ее стройных ног в коротеньких шортах. Как сердце начинает биться чаще при взгляде на ее острые ключицы и тоненькие лямочки на плечах.
Мерлин, Грейнджер, не доводи до крайности. Просто уйди. Не заставляй так остро ощущать твоё присутствие.
— Почему…
Гермиона стала нервно теребить лямочку на плече. Она быстро заморгала и отвела взгляд, пытаясь сформулировать вопрос.
Драко, как коршун наблюдал, как эта — гребаногорячая — лямка стала медленно сползать по плечу за рукой гриффиндорки.
Это уже слишком.
Все это было ненормально горячо для Драко.
В голове слизеринца стали яркими вспышками появляться воспоминания. Казалось, такие далекие. Нереальные.
Грейнджер целует его в темноте коридоров Хогвартса.
Малфой набрасывается на неё в душной ванной. Их отражение в запотевшем зеркале.
Они на полу в его комнате. Его руки утопают в мягком ворсе ковра, пока он входит в податливое тело Гермионы.
О, нет. Нет, Драко. Ты должен быть сильным. Должен не думать о ней. Не хотеть ее.
Малфой спустился на ступеньку ниже, пытаясь острее почувствовать тепло исходящее от неё, ее запах.
Какого черта ты творишь? Ты поклялся, что больше ни на метр не подойдёшь к ней.
Гермиона же глубоко вздохнула, совсем не замечая внутренней борьбы Малфоя, и скороговоркой произнесла свой вопрос:
— Малфой, почему ты устроил драку с Заком?
Имя хаффлпаффца резануло по ушам Драко, но не вывело из гипнотического состояния. Он почти не уловил суть вопроса. В его голове пульсировало острое желание подойти ближе к Грейнджер. Зарыться пальцами в ее волосы. Дотронуться до нежной кожи.
Когда с тобой все это произошло, Драко? Почему ты как зачарованный смотришь на неё? Дышишь ее ароматом?
От неё пахнет гелем для душа. Яблоко. Такое бодрящее. Она успела принять душ?
Мозг тут же начал фантазировать на эту тему: Грейнджер стоит под сильными струями воды. Выливает себе на руку гель для душа. Медленно проводит по коже…
Мерлин, Драко, у тебя недотрах? Очнись. Все это неправильно.
Малфой быстро заморгал, пытаясь понять, что надо ответить, но рот открылся быстрее, чем он успел придумать что-либо едкое.
— Потому что ему не должно было сойти все с рук. Он должен был страдать. Так же, как заставил страдать тебя.
Гермиона своими широко открытыми глазами посмотрела в его. Так, как будто впервые в жизни увидела. Как будто увидела настоящего Драко.
У Малфоя в голове была сплошная каша. Он чувствовал, что его взгляд становится безумным. Вся его сущность разрывалась на части между желанием быть ближе к Грейнджер сию же секунду и доводами разума, который пытался остановить его.
— Спасибо… Драко.
Вот так просто. Двумя словами Грейнджер разрушила все логичные рассуждения Малфоя. Его имя из ее губ звучало слишком красиво. Он слышал его только в минуты наслаждения и больше не мог терпеть.
Казалось, он бы мог знать себя лучше. Желание всегда побеждало в Малфое. Всегда.
Драко сделал ещё один шаг вниз, вставая на ту же ступеньку, что и Грейнджер. Его ладони медленно обхватили ее лицо. Большие пальцы стали поглаживать мягкую кожу щёк.
Он переводил взгляд с ее глаз на губы. Будто считывал происходящее в ее голове.
Гермиона не отпрянула от него. Наоборот она вплотную встала к нему, задирая голову вверх. Ее рука легла на его щеку. Пальцем провела по небольшим ранкам, нарушающим идеальность алебастровой кожи.
И Малфой поцеловал ее. Так дерзко и грубо. Сразу врываясь в ее рот безумным ураганом. Его язык играл с ее, выводил только ему понятные узоры на небе. Засасывал в свой рот ее губы, прикусывал их, терзал и наслаждался этим.
В один момент, Гермиона сильно оттянула его за волосы на затылке и схватила зубами его нижнюю губу, на языке почувствовался солоноватый вкус.
Грейнджер оторвалась от его рта и заглянула ему в глаза.
Хотите знать, как выглядит чистое безумие? Это его глаза, затягивающие в свою неизвестность, его руки, доставляющие ей несравнимое ни с чем удовольствие, его губы, из которых сейчас течёт алая кровь. Это весь он.
И Грейнджер накрыло. Слишком мощной волной. Весь его вид делал ее сумасшедшей.
Малфой с громким рыком прижал Гермиону к стене. Ее позвонки ударились о камень, но Грейнджер даже не почувствовала боли. Она вцепилась руками в его плечи, пытаясь быть как можно ближе к нему.
Малфой оторвался от ее губ и проложил влажную дорожку по ее шее, покусывая и вылизывая нежную кожу, зарываясь носом в мягкие волны волос.
Гермиона откинула голову на камень стены. Все вокруг кружилось от нахлынувших чувств и ощущений. Наконец-то, впервые за долгое время, она могла просто наслаждаться моментом. Не думая ни о ком, кроме себя. Не ругая себя за поступок.
Драко медленно спустил с ее плеч лямки, наблюдая за их движением. Провёл языком по ключицам, чуть прикусывая кожу.
Оторвался от неё. Посмотрел в глаза цвета горячего шоколада.
— Может, мы должны…
Гермиона прильнула к нему в поцелуе, посасывая чуть солоноватую нижнюю губу.
— У нас был долгий день. Тебе не кажется?
Грейнджер чувствовала себя гадкой обольстительницей. Она стала лихорадочно расстёгивать пуговицы на его рубашке, в перерывах между поцелуями.
А Малфой понял, что даже пытаться не стоит сейчас уходить куда-то. Кого он обманывает? Он хочет этого. Она тоже. Какая разница, что нормально, а что нет, если вы считаете это правильным прямо здесь и сейчас?
— Да, день был длинным.
Драко схватился за края ее топика и потянул наверх, быстро освобождая ее от одежды. Ему это было так нужно. До ломки в теле.
Малфой приподнял Гермиону и она обхватила его ногами за талию. Его губы тут же нашли ее литую грудь. Он дразнил ее твёрдые соски, полизывая и выкручивая. Слушал ее протяжные стоны, которые ласкали его слух.
Его рука сжала упругую ягодицу и залезла под короткие шортики. Подушечки пальцев почувствовали влажное кружево и Малфой был уже на грани. Его твёрдый член был готов разорвать тесную ткань брюк. Мысли путались, руки работали отдельно от тела. Он слышал ее горячие стоны и сминал девичий рот под напором своих губ.
Драко хотел ее. Хотел спустить эти маленькие шорты вместе с трусиками и войти в неё. Такую горячую и влажную. Хотел смотреть на то, как она течёт из-за него. Хотел слышать, как она будет просить его наконец оттрахать ее.
И это будут не писклявые стоны и заученные, ненастоящие фразы Паркинсон, а жаркие вздохи и горячий, хриплый шёпот.
Малфой приглушённо зарычал и опустил Гермиону попой на ступеньки.
— Поворачивайся.
Грейнджер повторять несколько раз не требовалось. Она опёрлась руками на ступеньки по выше, а на нижних встала на колени, изгибаясь в спине.
Малфой пытался как можно быстрее расстегнуть молнию, почти что разорвав на себе брюки. Он опустился к Гермионе, разглядывая ее перед собой. Было слышно только их срывающееся дыхание в тишине Башне Старост.
Спустил ее шорты вместе с трусами до колен. Погладил мягкую кожу ягодиц. Пальцами медленно провёл по ее влажной промежности. Послышался тихий всхлип и сбившееся дыхание.
Малфой не смог сдержаться и потерся своим твёрдым членом о ее бедро. Его глаза непроизвольно закатились.
Драко понял, что никогда в жизни не испытывал столько эмоций, ещё даже не войдя внутрь девушки.
Он потёр большим пальцем ее набухший клитор и тут же вошёл в неё двумя пальцами, заставляя Гермиону задохнуться и сильно зажмурить веки. Ее буквально прошибло насквозь мощным разрядом электрического тока. Ей казалось, что сердце перезагрузилось.
Малфой не мог долго смотреть на все это. Он был готов кончить только от вида его пальцев в ней. Он чувствовал, какая она мокрая, горячая, открытая для него.
И это сносило крышу похлеще, чем огневиски.
Драко вынул из неё пальцы, провёл другой рукой вдоль по ее позвоночнику к шее, массируя кожу легкими движениями. Зарылся ладонью в ее волосы.
Наконец-то, дотронулся членом до ее мокрой промежности, от чего они вздрогнули, готовясь к новым ощущениям.
Драко играл с ней, мучая себя. Он аккуратно водил по ее клитору и половым губам членом, чуть надавливая на вход во влагалище, слушая ее всхлипы и стоны, частое дыхание.
— Драко… давай, войди в меня. Я… больше не могу.
И Малфой резким толчком наполнил ее полностью. Их стоны и шлепки тел друг о друга смешались воедино, создавая какофонию звуков.
Драко не мог заставить себя действовать медленно. Он так хотел ее. Именно ее. Никто не мог удовлетворить его полностью.
Малфой вбивался в податливое тело, грубо схватившись за ее ягодицы. Он чувствовал, как жар внутри достигает пика, как стенки ее влагалища сжимаются ещё сильнее.
Оргазм был фееричным.
В какой-то момент их вынесло из тел и они унеслись в бесконечность. В бесконечность их личного безумия.
А пока Драко и Гермиона плавали по волнам наслаждения, в редакции «Ежедневного пророка» уже печатали новую, взрывоопасную статью, которая разместилась на первой странице газеты.
Название гласило: «Кто убил Буллстроудов?»
Комментарий к Глава 8. Не безразлична
Спасибо, мои сладкие, за ваши отзывы❤️
Творю ради них!
Главы будут выходить раз в две недели ( но сейчас могут быть задержки с продолжением, всвязи с тем, что заканчиваю другой свой фанфик)
Также, не забывайте про лайки после прочтения.
Поменяла свой никнейм, так что, не теряйте меня, если что
========== Глава 9. Ничего не значит ==========
Драко зарычал от злости и откинул в сторону стул. За ним полетели вещи, разбросанные по столу. Малфой просто смел их рукой, не волнуясь, что чернила расплескались по изумрудному ковру, а перья легли в эту темную лужу.
«Это ничего не значит» — так Драко сказал Грейнджер.
Вчера. После этого охуенно-крышесносго секса. Он просто повернулся к ней спиной, дошёл до своей спальни и хлопнул дверью. Так всегда поступал настоящий Малфой. Мерзко. Невыносимо по-мудацки.
И настоящий Драко не должен был ничего чувствовать, не должен был даже думать об этом. Он должен был спокойно сходить в душ и лечь в кровать, забывшись безмятежным сном.
Но этот Малфой был другой. Он как был — в расстегнутой рубашке и незастегнутых до конца брюках — так и упал на кровать. Замер. Стал прислушиваться к звукам.
Его сердце билось в такт тихим шагам. Звукам открывающейся двери в соседней комнате. Льющейся воде в ванной.
Это, блять, ни-че-го для меня не значит.
И лежащий на полу стул был отправлен сильным пинком в другой конец комнаты.
Как он это ненавидел. Как он это презирал в себе. Эти из ниоткуда взявшиеся чувства. Они разрывали его. Заставляли постоянно прокручивать в голове моменты. Где везде была эта гребаная Грейнджер. Со своими острыми ключицами. С пышной копной волос. С этими блядскими темными глазами.
Прекрати-это-я-больше-не-могу-быть-прежним.
Малфой глубоко вдохнул и быстро выдохнул. Зажмурил веки до разноцветных кругов и резко открыл глаза.
Уже прошла половина завтрака. Надо успеть перекусить. Что-то подсказывало — день будет не из простых.
Драко надел школьную форму. Затянул на шее галстук. Провел рукой по волосам. Ещё было только утро, а уже хотелось приставить палочку к горлу.
Краем глаза заметил конверт на подоконнике. Ещё вчера сова прилетела с письмом из дома, но открывать его не было ни малейшего желания. Подождут с ответом. Не обломятся.
Коридоры Хогвартса как всегда безмолвствовали. Сколько бы Драко не пытался найти ответов в их тишине, они ему ни разу не приходили. Поэтому, Малфой мог только собираться с мыслями и опять возвращать себе вид того, прежнего Драко. Ебанного центра Вселенной.
При входе в Большой Зал самодовольная улыбка сама расползлась на его лице, а глаза наполнились еще большим холодом. Да, Драко всегда считал себя сильным. А значит, он сможет держать все в себе. Никто не узнает, что он теперь совсем не тот, кем все его считают.
Не смотреть в сторону гриффиндорского стола? Да без проблем, эти конченые храбрецы в красно-желтую полоску сидят у него поперек горла. Не замечать копну каштановых волос? Пф, да тут столько девушек, что он никогда не будет искать это сумашествие на голове.
Малфой был так занят своими мыслями и внутренними убеждениями, что не заметил перемену в настроении за столом Слизерина. Только когда он плюхнулся между Блейзом и Винсентом и повернул голову, чтобы поздороваться с Забини, то увидел новый выпуск «Пророка» и название статьи на первой странице, написанное жирным шрифтом с множеством завитков. «КТО УБИЛ БУЛСТРОУДОВ?». А дальше колдография.
Кровь застыла в жилах, не желая дальше литься по сосудам.
Что, блять?
— Блейз, что за нахуй?
Забини передернул плечами и кинул Драко на колени газету. Глаза Малфоя тут же стали бегать по ярко выделенным строкам.
«Вечером 12 ноября, под двери Министерства Магии были подкинуты два хладнокровно убитых трупа. По оценке лекаря из Больницы Святого Мунго чету Булстроудов пытали всеми возможными заклятиями перед тем, как убить. Это наводит на мысль, что…»
Голова Малфоя тут же дернулась в ту сторону, где обычно сидела Миллисента. Девушка была с красными, опухшими от слез глазами. Бледная, как сама смерть.
Драко взглянул на Блейза.
— Думаешь, все не просто так?
Забини принял странное выражение лица, которое Малфой мог описать только как непонимающие.
— А тебе разве родители не прислали письмо?
Малфой вспомнил так и не тронутый конверт, лежащий на подоконнике.
— Я ещё не открывал его.
— Кто бы сомневался, — пробурчал Блейз, но все-таки ответил на немой вопрос Драко. — Нашим родителям пришли записки. Появились прямо посреди дома, хотя все наши поместья защищены не хуже Министерства, сам знаешь.
Драко передернуло. Его родителям угрожает опасность, а он и не знал об этом. А все из-за этих мыслей о Грейнджер. Сука.
— И что в записке?
Забини медленно отпил из своего бокала. Поставил его на стол. Наколол на вилку кусочек огурца из тарелки.
— «Вы заплатите за все»
***
Грейнджер с самого утра думала, что все. Все закончилось. Она больше не посмотрит. Не подумает. О нем.
А сколько раз она уже так думала за последний месяц? Бесконечное множество.
И пора бы уже понять, что это не работает.
На Драко Малфоя невозможно не обращать внимания. Невозможно не ощущать его присутствие каждой клеточкой кожи. Каждым рецептором на мембране. Он был как нейромедиатор, выплеснувшийся в синапс. Действие было мгновенным.
Но Гермиона пыталась упрямо изменить все. Переделать себя. Свои чувства. Свои эмоции.
Но Малфой опять появлялся в поле ее зрения, и все происходило заново. В пору было бы на гремучую иву лезть, но Гермиона только вздыхала и периферическим зрением наблюдала.
Вот Драко зашёл в Большой Зал. Весь такой самоуверенный, наглый. С ссадинами, которые медленно заживали на его лице. Спина ровная, подбородок высоко поднят. Наверняка, в глазах столько самодовольства, что в нем можно утопиться. Походка вальяжная, мягкая. А он ведь даже не думает о тебе, ведь «это ничего не значит».
Грейнджер, какая же ты дура! Тебе мало унижения, принесённого Заком? Хочешь ещё получить разбитое на маленькие осколки сердце от Малфоя?
Но Гермиона продолжала наблюдать за Малфоем, вопреки кричащему на неё внутреннему голосу.
Вот он посмотрел на новый выпуск «Ежедневного пророка». Грейнджер увидела, как его сковывает оцепенение. И ей впору было бы усмехнуться и сказать, что они все это заслужили. Страх за свою семью, родных и близких. Все это Грейнджер уже пережила, ее это успело поломать, истезать. Но отчего-то так не хотелось, чтобы он тоже все это переживал. Гермиона не была такой сукой, чтобы пожелать такого даже своим врагам.
— Гермиона, куда ты смотришь?
Внимательный взгляд Гарри прожигал ее из-под очков. Или он не был настолько внимательным, просто Гермиона не отвечала ему несколько минут.
— На слизеринцев.
Ну почти не солгала, Гермиона. Уже хорошо.
— Когда убивали семьи маглорождённых, они не рассыпались в жалости. И тебе нечего жалеть их.
Слова Гарри могли бы засесть на подкорку, но их вынесло мимолетным взглядом на Малфоя. Он был растерян и испуган. Его сковал страх. Такой изнуряющий.
И Гермиона это просто видела в нем. Через все его маски самодовольства и аристократического величия. Глаза — эти серые грозовые тучи с чёрными зрачками посередине — говорили за него. А большего и не надо было.
— Да-да, я знаю.
Гермиона улыбнулась Гарри, надеясь, что это не выглядело слишком жалко, и тут же решила перевести тему. Джинни, которая уже убежала на Зелья, говорила что-то в самом начале, до прихода мальчишек…
— Кстати, вы слышали, что Ромильда Вейн и Майкл Корнер расстались?
Рон сразу же выпрямил спину и чересчур заинтересовано посмотрел на Гермиону.
— Дааа? Почему? И как Ромильда?
Гермиона и Гарри хитро переглянулись. Пора спровоцировать Рональда на активные действие, а то он так и будет сидеть и влюблёнными глазами смотреть в сторону Вейн.
— Джинни сказала, что она застала Майкла, обжимающегося с Парвати Патил.
Рон отложил вилку и стал смотреть по сторонам, выискивая свою возлюбленную за столом Гриффиндора.
— Что будешь делать, Рон? — поинтересовался Гарри, как бы между прочим.
Уизли сразу же перевёл взгляд на друзей и сглотнул, изменившись в лице.
— Ну, я думал, что… Ну, это… Вот.
Рон печально вздохнул и ссутулился. Его взгляд стал отстраненно бегать по еде в тарелке. Гермиона умилилась. Вот, кому несказанно повезло. Самое сложное набраться смелости и поговорить с объектом своих чувств. Вот бы и у неё было все так легко.
— Просто пригласи ее в Хогсмид, Рон. Сделай уже наконец-то первый шаг. — сказала Гермиона.
И Уизли как-то неуверенно передернул плечами, но воспрял духом. Грейнджер верила, что у него все получится. Даже если Ромильда откажет, он будет знать, что попытался.
***
Мысли Гермионы весь день перемещались от контрольных на занятиях к мимо проходящему Малфою и до сегодняшнего девичника в Башне. Она была так занята, обдумывая все это, что мысли о Смите напрочь вылетели из головы, и не хотели возвращаться. А это было слишком опрометчиво, потому что Зак не забыл о ней, как оказалось.
На большом перерыве, когда у Гермионы наконец-то появилось время добежать до дамской комнаты, она была перехвачена Смитом в одном из коридоров.
Он оказался на ее пути, не давая прохода. Просто встал посреди дороги, умоляя о разговоре. А Гермиона понятия не имела, о чем тут можно разговаривать.
—… Гермиона, прошу. Дай мне объясниться.
Его внешний вид оставлял желать лучшего. Гематомы приобрели желто-коричневый оттенок, благодаря мазям мадам Помфри. Раны затянулись темной корочкой. Несчастные глаза побитой собаки. Гермиона и могла бы пожалеть его, но… Пусть катится ко всем чертям. Она не собирается даже думать о жалости к нему.
— Зачем? Ты уже все сделал. Как-то поздновато, не находишь?
Гермиона попыталась пройти мимо него, но Зак схватил ее за предплечье стальной хваткой. Грейнджер ударила волна отвращения. К этому человеку.
— Отпусти, — отчеканила она, уже думая схватиться за палочку.
— Выслушай меня.
Его блеклые голубые глаза смотрели с мольбой, что только сильнее отталкивало ее. Гермиона поджала губы и выдернула руку из его захвата. Отошла от него на пару шагов.
— У тебя есть минута. Больше я тебя слушать не намерена.
Смит потупил взгляд в пол, собираясь с мыслями, и опять посмотрел на Гермиону, застывшую в ожидании и готовую уйти в любой момент.
— Я хочу попросить у тебя прощения. Я поступил, как полнейший мудак. Мне изначально не надо было принимать во всем этом участие, но Уэйн уговорил меня, и я поддался. Поддался своему бесчестному порыву. И… Я пытался разорвать спор и хотел все рассказать тебе, потом… Когда понял, какая ты на самом деле. Но я боялся. Боялся, что ты прогонишь меня. Что будешь обходить за милю.
Гермиона горько усмехнулась и покачала головой. Сейчас эти слова были для неё пустышками.
— А теперь, по-твоему, лучше? Или ты надеялся, что я не узнаю?
— Я не хотел, чтобы все так получилось. Прости меня, если сможешь. Ты… — Смит уперся глазами в каменный пол, нервно запустил руку в волосы, — Ты мне очень нравишься и…
Грейнджер прервала его на полуслове.
— Довольно, — резко сказала она. — Твоя минута истекла. Прощай.
И Гермиона быстрым шагом скрылась за поворотом, так и не дойдя до дамской комнаты.
Ее трясло изнутри. Она была не готова к этому разговору, хоть и знала, что он должен был когда-нибудь случиться. Гермиона не хотела выслушивать его. Совсем не хотела. Потому что знала, что ее это заденет.
И ее это тронуло. Не то, чтобы она резко захотела простить его и кинуться Заку на шею. Просто… Ей было жаль его. Она видела, как он расстроен, как хочет все вернуть. Но уже ничего не начать заново. Так не бывает. Во всяком случае в мире, в котором живет Гермиона.
Но она поняла одно. Она совсем не злится на него. Обида прошла, оставив за собой умиротворение. Да, он поступил неправильно, но и она не была белой и пушистой перед ним. Баланс во Вселенной восстановлен.
Теперь Гермионе хотелось только расслабиться и выговориться Джинни обо всем, что накипело внутри.
***
Как только Малфой оказался в своей спальне, то его взгляд сразу упал на конверт, одиноко лежащий на подоконнике. Он разорвал его сбоку, не заботясь об аккуратности, и вытащил письмо, написанное убористым почерком своей матери.
Нарцисса, как и другие родители слизеринцев, написала о послании, из ниоткуда взявшимся в поместье, и попросила его быть осторожным. Держаться вместе с остальным и никуда лишний раз не совать носа. Она уверяла, что взрослые сами разберутся.
Но как видно из сегодняшнего «Пророка», нихера подобного. У них не получается разобраться со всем самим.
За Драко в его комнату зашли Забини, Нотт, Гринграсс и Крэбб с Гойлом. Паркинсон категорически не желала находиться вблизи Малфоя, что было ему только на руку. А она, видимо, обиделась и думала, что Драко будет просить у неё прощения. Кто-то очень высокого мнения о себе, раз так думает.
Слизеринцы рассредоточились по спальне, начиная обдумывать положение вещей.
— Я разговаривал с Милисентой перед тем, как она пошла к Дамблдору, чтобы трансгрессировать в Лондон. — выдал Блейз.
Он оглядел присутствующих, ожидая их полного внимания.
— Помните, когда ее родители ещё только пропали, Милисента говорила, что они уехали в путешествие и все хорошо?
Малфой покопался в своей памяти, но ничего не вспомнил. Видимо, он был слишком занят передрягами в своей жизни, чтобы слушать людей вокруг.
— И что? — подтолкнул к дальнейшему рассказу Нотт.
— А то, что сейчас Милисента мне рассказала, что у неё чувство, будто она была под Империо. Она сказала, что не помнит иногда несколько часов из своей жизни, и все время слышала голос в голове, который шептал, что она делает все для общего блага. Но она не помнит, что делала.
Драко замер, как и другие в его комнате. Если все это правда и Милисента была под Империо, то все слизеринцы тоже в опасности.
— И когда все это началось?
— Когда она оказалась в Лондоне после пропажи ее родителей.
Малфой сел на край кровати, ставя локти на колени и зарываясь ладонями в волосы. В голове был полнейший хаос. Мысли метались в черепной коробке, пытаясь сообразить, что же делать.
Что, блять, делать?
Он чувствовал себя бесполезным. Беспомощным. Будто его кандалами приковали к стене.
Казалось бы, они столько всего пережили, а теперь все по-новой. И даже хуже.
Дафна резко подскочила с ковра и стала ходить по комнате, накручивая на палец прядь волос. Все присутствующие повернули голову в ее сторону, удивленно переглядываясь.
— Я считаю, что нам для начала надо все подробно узнать у Милисенты. Что она конкретно помнит о том дне, когда на нее наложили Империо. Что вообще она помнит до того момента, как тела ее родителей подкинули к дверям Министерства.
Молодые люди согласно затрясли головами, радуясь, что они могут хоть что-то сделать в этой обстановке.
— Мы скажем родителям об этом? — поинтересовался Крэбб.
— Я считаю, что должен написать кто-то один, чтобы не поднимать среди них ещё большую панику. Мы здесь под защитой Хогвартса, а с ними может случится все, что угодно, даже в защищенных заклятием домах. И они не должны переживать за нас ещё больше. — рассудительно заявил Забини. — А если мы нароем что-то стоящее, то сразу сообщим им подробности.
Малфой смог хоть немного выдохнуть. Впервые за сегодняшний день. Хоть какой-то маломальский план намного лучше унылого бездействия.
— А теперь вернёмся к делам насущным, — объявил Нотт, заговорчески подмигивая, — Драко, как тебе трахается на такой большой кроватке?
Малфой усмехнулся и закатил глаза. Что ещё можно ждать от Тео? Вот именно, только тупых шуточек.
***
Гермиона упала на ковёр около камина и утонула в разбросанных по полу подушках, которые она пару минут назад удвоила заклинанием. Грейнджер повернулась на бок, подложив под голову подушку и стала смотреть за перемещениями Джинни по комнате.
Уизли готовилась так, как будто это не посиделки на три девушки, а вечеринка как минимум на двадцать человек. Она повесила на потолок диско-шар, по стенам развесила гирлянды, красиво расставила несколько бутылок сливочного пива и огневиски, поставила тарелки с закусками, и теперь носилась по гостиной, пытаясь освободить нужное место для танцплощадки и думая, куда бы установить колдорадио.
А откуда ее подруга взяла столько продовольствия, Гермиона и думать не хотела.
Она просто наслаждалась теплом, исходящим от огня в камине и долгожданному отдыху в горизонтальном положении.
— А где Малфой? — резко спросила Джинни.
Гермиона пожала плечами и чуть скривила лицо.
— Наверное, с Паркинсон в гостиной Слизерина. Я его не видела.
Портрет шумно отъехал в сторону, открывая проход в Башню, и в гостиной появилась Полумна. Она как всегда необычно выглядела, что несомненно удивляло и впечатляло Гермиону.
Лавгуд была в синих лосинах и розово-белой тунике, потрепанные кеды на ногах и синий бантик в светлых волосах. На глазах как всегда спектрально-астральные очки, которые делали девушку похожей на инопланетянку.
— Всем привет! — с лёгким придыханием поздоровалась Полумна.
— Привет!
Равенкловка аккуратно села на краешек дивана, рассматривая все вокруг.
— Гермиона, ты живешь в очень хорошем месте, тут почти нет нарглов, — уведомила Лавгуд профессорским тоном, — и, Джинни, ты прекрасно все украсила. В свете этого шара, все такое необычное.
Грейнджер удивилась, что для Полумны может быть хоть что-то необычное в этом мире, но корректно промолчала.
Гермиона села на ковре в позе лотоса и обняла подушку руками. Она хотела сегодня высказать Джинни все, что у неё творится на душе, но для этого в курс дела придётся вводить Полумну. Гриффиндорка глянула на бутылки сливочного пива.
Сначала придётся напиться. А потом посмотрим.
— Полумна, поставь бокалы ближе ко мне.
Грейнджер взяла бутылку и направила на неё волшебную палочку, открывая крышку. Лавгуд выставила перед Гермионой три бокала в ряд. Янтарная жидкость бурлящей волной ударила о дно емкости и заискрилась в свете камина. Послышалось шипение напитка и запахло сливочным пивом, что сразу привлекло внимание Уизли. Джинни негромко включила колдорадио и плюхнулась на кресло, занимая центральное положение между девушками.
— Давайте выпьем за счастье, — подала голос Полумна, загадочно улыбаясь. — До дна.
Звон бокалов нарушил тишину гостиной. Гермиона не успела и удивиться такой прыти Лавгуд. Она что-то не знает и Джинни с Полумной по ночам бегают по вечеринкам?
Целый бокал сливочного пива почти мгновенно ударил в голову, заполняя все хмельным туманом. Грейнджер стала жевать сэндвич, чтобы быстро не уйти из реальности с таким количеством алкоголя, а девочки начали обсуждать открытие нового магазина в Хогсмиде.
Гермиона оглядела комнату и зацепилась взглядом за лестницу, ведущую в спальню Малфоя. В голове сразу пролетели вчерашние картинки их бурного занятия сексом.
Было слишком хорошо, чтобы описать это нормальными словами. Такие чувства непередаваемы. Они просто есть. Наполняют тебя изнутри, не давая логически подумать. Сносят крышу. Заставляют думать только об одном. Об этом чертовом слизеринце.
Грейнджер наклонила пустой бокал то в одну сторону, то в другую. Посмотрела, как небольшая капля внутри пошевелилась от ее действий.
Ох, как же надоело все это. Все. Хер с ним.
Гермиона решила, что больше не будет ничего отрицать. Пусть будет все так, как есть. Да, у неё есть определенные чувства к Малфою. К этому несносному и противному слизеринцу, который…
Оказался в разы лучше, чем Зак, который был идеалом во всем.
— Эй, Гермиона, ты с нами?
Джинни помахала перед лицом Грейнджер ладонью, привлекая ее внимание.
— Давайте уже выпьем, а.
Гермионе послышался свой голос каким-то жалобным мычанием, но никто внимания не обратил. Уизли с удвоенным энтузиазмом разлила по бокалам остатки сливочного пива и выставила свой вперёд со словами:
— За то, чтобы этот вечер был запоминающимся.
Очередной звон бокалов. Сливочное пиво мягко обжигает небо и спускается вниз по пищеводу.
И тут послышались шаги. Много шагов. Гермиона перевела свой затуманенный взгляд на источник звука. На лестницу в спальню Малфоя. Из арки появились слизеринцы собственной персоной.
Мда, Гермиона, этот вечер и правда будет запоминающимся.
— И что здесь за праздник убожеств? — сразу послышался голос Нотта, которого Грейнджер была готова прямо сейчас огреть заклинанием. Да посильнее. Чтобы язык отвалился желательно.
На заднем фоне все ещё играла музыка из колдорадио. Все во главе с Малфоем застыли посреди гостиной, что-то ожидая. Гермиона пыталась понять, что же. Они думают, что все должны подскочить и оправдываться? Расшаркиваться перед этими придурками. Да хер бы с ними. Пусть хоть весь вечер стоят и прожигают их взглядами. Гермионе на-пле-вать. Она хочет и будет. Сидеть тут, пить и общаться с друзьями.
Грейнджер и бровью не повела на их появление и высказывание Теодора. А присутствие Малфоя пыталась вообще игнорировать, иначе у неё в голове мог случиться когнитивный диссонанс. Малфой — подонок и мерзавец рядом со своей свитой или Малфой — томно дышащий от прикосновений к ней. Да, тут у каждого крыша поедет.
— Джинни, наливай огневиски.
Гермиона перевела взгляд на подругу и поставила бокал рядом с ней, подталкивая к действиям. Полумна развернулась лицом обратно к камину и пристально посмотрела на Грейнджер. Джинни подхватила бутылку с алкоголем, и, краем глаза поглядывая на слизеринцев, стала наполнять бокалы.
— Что, Грейнджер, заливаешь своё горе алкоголем? Сказали, что ты бревно? — не унимался Нотт выплескивать свой яд.
Гриффиндорке то только оставалось удивляться, почему Малфой молчит до сих пор. Скинул свои обязанности по унижению окружающих на своих помощников?
— А ты тоже хочешь напиться, да только маленьким мальчикам не продают алкоголь? — выдала Гермиона первое, что пришло на хмельную голову. — Так и правильно, что не продают. Меньше стакана выпьешь, а уже опьянеешь. Не для твоего детского организма все это.
— Что, блять? Да я…
Нотт преодолел расстояние до девушек и вытянул палочку, направляя ее на подсвечник и превращая в стеклянный стакан.
— Уизли, дай бутылку.
Джинни посмотрела на протянутую руку Теодора, потом перевела опасливый взгляд на Гермиону. Бутылка в ее руке дрогнула. Грейнджер кивнула, давая своё согласие на то, чтобы Уизли передала огневиски слизеринцу.
Нотт сразу же перехватил бутылку и налил до самых краев в свой стакан. Обернулся на своих друзей, перевёл взгляд на Гермиону.
Грейнджер отчего-то захотелось улыбаться. Она почувствовала, как уголки ее губ приподнимаются, а смех рвётся наружу. Ей казалось это таким ребячеством и несусветной глупостью, после того, что каждый пережил в Войну, выпендриваться друг перед другом, кто сколько пьёт, но вот сам Тео Нотт опрокидывает в себя целый стакан огневиски и не вздрагивает.
Послышался звук цоканья каблуков, и Гринграсс материализовалась рядом с Ноттом, мило улыбаясь. Гермионе показалась, что она ослепла. Слизеринка не могла так просто взять и улыбнуться в ее присутствии. Но вот она улыбается, показывая свои белоснежные зубы. Потом садится на диван рядом с Полумной, кладет ногу на ногу и превращает пустую бутылку из-под сливочного пива в бокал.
— Я тоже была бы не прочь выпить. Раз уж тут такое дело.
Грейнджер впервые так близко посмотрела на Гринграсс. Оказывается, она представляла себе ее совсем по-другому. Эта Дафна была милой девушкой с открытой улыбкой, а не злобной стервой, которая ходит под ручку с Паркинсон.
От избытка новой информации Гермионе захотелось выпить. Она поднесла к своим губам напиток и опрокинула бокал, глядя на разворачивающуюся перед ней сцену. Хотелось протереть глаза и убедиться, что это реальность. Больше было похоже на какой-то сумасшедший сон. Выражения лица Джинни и Полумны говорили о всей невозможности ситуации.
Как все слизеринцы расселись рядом с девушками, Грейнджер упустила. Просто в какой-то момент она моргнула, а Забини уже сидел на диване по другую сторону от Полумны. Нотт расположился во втором кресле. Крэбб и Гойл принесли себе стулья и сели на них, облокотившись руками о спинку. А Малфой…
Малфой оказался рядом с Грейнджер на ковре около камина. И Гермиона могла поклясться, но она почувствовала запах его одеколона с такого расстояния. Мерлин, за что?
Она же себя еле контролирует. Ещё пара стаканов и нечаянное касание — и они с Малфоем будут срывать друг с друга одежду. Прямо на глазах у всех.
Гермиона попыталась максимально отстраниться от Драко и сосредоточиться на чем-то другом. На чем угодно, лишь бы не на мыслях о Малфое без рубашки.
Все вокруг было затуманено алкоголем и казалось, наверное, совсем не таким, каким было на самом деле. Грейнджер увидела, как все спокойно пьют из своих стаканов и разговаривают. Глаза захотелось протереть ещё раз.
Это Гермиона уже перепила или всем остальным уже хватит?
Грейнджер все-таки напряглась, пытаясь вслушаться в разговор подруг.
—… это все бессмысленно. Если ты нравишься кому-то, то какая разница, что на тебе? — сказала Полумна, покачивая в руке свой бокал.
Гермиона заметила, что Лавгуд себя чувствует вполне комфортно между двумя слизеринцами. Она расслабленно сидела, облокотившись спиной о спинку дивана и покачивала стопой в такт музыке. Может, Полумна создала всего лишь видимость, но выглядело это по-настоящему.
— Даже если ты в старом растянутом халате? — с недоверием спросила Джинни.
— Да хоть в продырявленной мантии. Тебя должны любить не за внешний вид, а за то, какой ты человек.
Грейнджер не могла поверить, что сидит и слушает настолько мудрые советы от Полумны. Она явно поменяет мнение об этой девушке после этого вечера. Гермиона перевела взгляд на Блейза, сидящего рядом с Полумной. Его голова была повернута в ее сторону. Он вертел на колене свой стакан и смотрел, как огневиски блестит в свете камина.
Дафна подскочила с дивана и захлопала в ладоши. Ее глаза радостно заблестели.
— О, это моя любимая песня! Давайте танцевать!
Гринграсс чуть пошатнулась на каблуках, но уверенно дошла до импровизированной танцплощадки и стала покачиваться в такт мелодии. Нотт тут же подлетел к ней и стал виться вокруг, усердно пританцовывая.
Малфой наклонился к столу, чтобы взять бутылку и долить огневиски. Но в этот же момент Гермиона все-таки решила съесть ещё один сэндвич.
Их пальцы соприкоснулись. Всего на секунду. Крошечное касание.
Но этого хватило, чтобы случился микровзрыв и электрический импульс напряжения прошёл через их тела, заставив обоих задохнуться от ощущений. Это было так остро. До боли в костях.
«Это ничего не значит».
Гермиона подавила тихий стон, почти сорвавшийся с ее губ, и тут же вскочила на ноги, отчего закружилась голова и перед глазами залетали вертолёты. Но Грейнджер целенаправленно пошла вперёд, хватая за руку Джинни.
— Пойдем потанцуем!
Уизли не надо было просить дважды. Танцевать она любила так же, как дышать. Что не скажешь о Гермионе, которая на танцполе чувствовала себя так же скованно, как ученики перед строгими учителями. Но выбора не было. Надо двигаться.
Грейнджер заметила, что в ее руке все еще находился наполовину полный стакан, и она сразу же опрокинула четверть янтарной жидкости в себя. Мерлин, Гермиона, ты можешь без страха отвечать учителям и тянуть руку на вопросы, но танцевать в полутемной комнате не можешь? Да что с тобой?
Гермиона прикрыла глаза, представляя, будто находится в комнате одна. Мелодия песни стала медленно литься внутрь девушки, проходя через все ее существо. До того музыка наполнила Грейнджер, что ей казалось, будто ноты могут выплеснуться через край ее сознания.
Она медленно покачивалась в такт музыке. Крутила бёдрами. Проводила руками повсюду. Поправляла слишком пышные волосы. Шевелила головой, отчего пряди волос падали ей на плечи. Туман в голове отключил все мысли, оставляя лишь чистый лист, который манил к себе чем-то неизведанным.
Грейнджер лениво приоткрыла глаза. Заметила периферическим зрением, как Нотт прижимает к себе Гринграсс, потом маячащую рядом Джинни с бокалом в руке. Казалось, что огневиски сейчас выльется за края при каждом ее движении. Это напомнило Гермионе о ее бокале, и она выпила алкоголь до дна. Вкус огневиски почти не чувствовался. Наверное, все вкусовые рецепторы привыкли к полыхающему огню во рту.
Гермиона подняла голову и наткнулась на этот острый взгляд, сверлящий ее своей темнотой. Малфой повернул голову чуть в бок и пристально наблюдал за гриффиндоркой. Смотрел на то, как она извивается. Как ее бёдра соблазнительно виляют. Как ее волосы рассыпаются по плечам. Как ее руки проводят по бокам.
Вычислял, на сколько ее хватит. Сколько она продержится так далеко. Далеко от его теплого тела, сильных рук и чуть шершавых губ.
Грейнджер почувствовала, как ее невидимым канатом тянет к нему. Так сильно и нерешительно одновременно.
Но сейчас решимости в ней было хоть ложкой выковыривай и кушай.
И Гермиона сделала этот волнительный шаг вперёд.
Комментарий к Глава 9. Ничего не значит
Черканите хоть пару строчек, если понравилось. Вам недолго — мне безумно приятно ❤️ Я ведь стараюсь)
Какая-то Грейнджер у меня алкогольная попалась, хех
========== Глава 10. Открытия ==========
Ваш Автор просто выпил винишко, представил Драко с расстегнутой рубашкой и взъерошенными волосами, перевозбудился и побежал писать это. Песня: Maruv & Boosin — Drunk Groove. Не спрашивайте меня, как она могла играть у волшебников девяностых годов, давайте просто упустим этот момент и начнём читать.
Из колдорадио заиграла другая песня, заставляя танцующих поменять стиль движений. Джинни повернула колесико, делая звук громче.
Резкий мотив подталкивал Гермиону вперёд. Ещё ближе. К Малфою. В плен его грозовых глаз и волнующего запаха. В дикую близость от него самого.
You, you drive slow / Ты, ты движешься медленно
Гермиона шла к нему. Осторожно. Не торопясь. Смотрела в его глаза, которые с такого расстояния были темными точками на его лице.
You make me feel so crazy / Из-за тебя я чувствую себя сумасшедшей
Он взгляд не отводил. Наблюдал за ее чуть покачивающейся походкой, пышной гривой волос, подпрыгивающей в такт движениям, маленьким язычком, который проскользнул между ее губ, оставляя влажную дорожку. Она сводила его с ума, ещё даже не приблизившись.
You look amazing / Ты выглядишь восхитительно
Гермиона подошла к журнальному столику, на котором стояли бутылки с алкоголем. Села на кресло, которое стояло так близко к нему и закинула ногу на ногу. Поставила свой бокал перед ним и кивнула на огневиски.
Just one shot and go / Всего одна рюмка и вперёд
Малфой изогнул губы в кривой улыбке. Его глаза сверкнули в свете камина. Поставил свой бокал рядом с ее и разлил янтарную жидкость, пролив пару капель на стол.
Они залпом опрокинули в себя алкоголь. Он обжигающей волной прошелся по организму, сметая все выставленные рамки и внутренние установки.
For me this world is hazy / Для меня этот мир окутан туманом
Грейнджер наклоняется к нему ближе. Смотрит в его глаза. Расширенный зрачок вобрал в себя всю серость его радужки, затягивая и Гермиону. Ее губы чуть приоткрываются, будто она хочет что-то сказать. А Малфой всего лишь ловит ее вздох, который пробирает его до кончиков пальцев.
Just let me fuck you baby / Просто позволь мне трахнуть тебя, малыш.
Гермиона ухмыляется. Легким движением руки взбивает свои волосы. Дразнит его. Проводит языком по верхней губе и закусывает ее. Этого хватает, чтобы вывести его из шаткого внутреннего равновесия. Этого хватает, что снесло крышу у обоих.
Show me what you got / Покажи мне, на что ты способен
Малфой срывается с места. Легко лавирует между людьми на танцполе и оказывается около лестницы, ведущей в ее комнату. Останавливается на мгновение и оборачивается. Прожигает ее взгляд затуманенных глаз. Даёт понять, что прямо сейчас она должна идти за ним. Должна оказаться ближе к нему. Максимально ближе. До хруста костей и синяков на коже от прикосновений. До томных криков и бешеного дыхания.
И она срывается с места. Шатается. Бедром налетает на подлокотник дивана и почти падает. Хватается за спинку, чтобы устоять. Забини провожает ее взглядом и опять поворачивается к собеседнице. Гермиона пробирается через танцпол. Сталкивается с Гринграсс и Ноттом, которые почти слиплись друг с другом. Они совсем не обратили на неё внимания, продолжая жарко целоваться.
Грейнджер, спотыкаясь, взбегает по ступенькам вверх и входит в открытую дверь своей комнаты.
Замирает на пороге, разглядывая открывшуюся перед ней картину. Музыку слышно так же хорошо, как и внизу. Она бьется каждой нотой у них под кожей.
You look amazing / Ты выглядишь восхитительно
Он выглядит горячо. Слишком горячо. Рубашка медленно сползает по его плечам к локтям. Малфой скидывает ее на пол. Проводит ладонью по волосам, одновременно — так, о Мерлин, охерительно-возбуждающе — закусывает нижнюю губу.
Just let me fuck you baby / Просто позволь мне трахнуть тебя, малыш.
Гермиона действует стремительно. Резко. Быстро. Ударяется своими губами о его, запуская руку в его мягкие платиновые волосы.
Show me what you got / Покажи мне, на что ты способен
Он отвечает ей сразу, врываясь в ее рот языком. Они громко стонут от наслаждения долгожданной близости. В комнате до безумия жарко. Воздуха не хватает. Одежда мешает.
Малфой подталкивает ее назад с каждым шагом. Стягивает с неё блузку. Она срывает с себя бюстгальтер, и он летит в дальний угол комнаты. Хватается за пряжку его ремня. Дергает. По непонятной инерции уверенно работает руками, освобождая его от брюк.
Она упирается внутренней стороной коленей в край кровати. Драко подталкивает ее, и Грейнджер падает на постель, на секунду теряя ориентацию в пространстве.
Перед глазами туман. Он делает все простым и лёгким. Таким понятным. Нереальным. Мозг валяется в отключке. Телом управляет только сердце. Действуя без оглядки.
Do you wanna feel with me the same / Ты хочешь почувствовать то же, что и я
Они обнаженные душой и телом. Пьяные от огневиски. Друг от друга. От самой атмосферы страсти, парящей во вдыхаемом воздухе.
Поцелуи обжигают. Оставляют бордовые следы. Заставляют просить о большем. Драко покусывает ее грудь сливочного цвета и набухшие соски. Оставляет полоски засосов.
Гермиона царапает его спину короткими ногтями, заставляя его рычать от наслаждения, словно зверя. Трется о него всем телом. Гортанно стонет, откидывая голову назад.
Do you wanna / Ты хочешь?
Она смотрит ему в глаза, моля о большем. А он наслаждается ею. Всей. Полностью. Ее глаза чёрные из-за расширенных зрачков. Ее губы стали припухшими и алыми из-за неаккуратных и бешеных поцелуев. Ее волосы ореолом раскинулись по постели. Она такая, такая…
Do you wanna / Ты хочешь этого?
— Прекрасна, — шепчет он, и
Резкий толчок. Наполняющий их. Сводящий с ума ещё больше, хотя, казалось бы, больше некуда.
— Мерлин, Драко…
Движения резкие, неровные, хаотичные. Их стоны сливаются воедино. Удары сердца слышны в ушах, вместе с играющей внизу музыкой. Они чувствуют, что подходят к краю. Ныряют туда. Погружаются с головой в море наслаждения.
Электрические заряды бьют по ним, заставляя вцепиться друг в друга руками, губами, зубами, и просто — быть здесь. Чувствовать друг друга. В этой опьяняющей атмосфере.
***
Они проснулись вдвоем около девяти утра. Для будних дней было поздно. А для выходного было дико рано. Но засыпать не хотелось никому.
Малфой, лёжа на животе, подмял Гермиону под себя. Переплел их ноги вместе. Пальцами перебирал волнистые пряди ее волос. Она лицом уткнулась в его плечо, одну руку положила ему на спину, обнимая. Глубоко вдыхала запах кожи Драко, прикрыв веки.
Им казалось это утро таким необычным, что хотелось содрать с себя кожу.
Малфой просто не понимал, как это может быть таким правильным. Ведь раньше он смотрел на милости пар Хогвартса, и в пору было тащить ведро, чтобы проблеваться от такой картины. И вот он — лежит, просто лежит, рядом с девушкой. Обнимает, наслаждается бархатистостью ее кожи, и все это не вызывает никаких эмоций, кроме глубочайшего удовлетворения. Драко чувствовал, что мог пролежать так весь день. Просто молчать и быть рядом.
— Грейнджер, почему это так?
Называть ее по имени казалось слишком странным. Ее имя было не для его губ. А произнесённая фамилия в атмосфере правильности резала по слуху острым ножом. Но Драко решил ничего не высказывать по этому поводу. Во всяком случае, пока. Может, когда-нибудь он сможет называть ее по имени и чувствовать себя максимально естественно.
— Что именно?
Его взгляд зацепился за ряд ярко фиолетовых следов на ее тонкой шее. Они шли рваными мазками, оттеняя ее бледность. Малфой опустил ладонь ниже и стал аккуратно массировать нежную кожу. Спустился к плечу. Погладил ключицу и чуть приподнялся, чтобы поцеловать ее в остро выпирающую косточку.
— Почему мы сейчас лежим вместе. И так… Хорошо. Спокойно. И даже обозвать тебя не хочется.
Гермиона приглушенно хмыкнула на его последнее предложение. Она водила пальчиками по его спине. Поглаживала выступающие лопатки. Прощупывала каждый позвонок через кожу. В голове не было ни единой связной мысли. Все какое-то летящее и прозрачное. Она и не хотела думать. Просто была здесь и сейчас. И наслаждалась, наслаждалась…
— Не знаю. Может, так надо было?
Драко приподнялся на локте и посильнее притянул ее к себе за талию. Гермиона посмотрела на взъерошенные после сна платиновые волосы, на чуть заспанные глаза. Она протянула руку к его щеке и погладила чуть шершавую кожу.
— Кому надо?
Грейнджер пожала плечами и надавила на затылок Драко, притягивая его голову к себе.
— Нам.
Они целовались медленно. Лениво. Смакуя момент. Почти не открывая рта. Просто водили губами по другим. Ощущали каждый миллиметр кожи. И это было так нормально и почти привычно.
Отрицать перед самим собой сил уже не было. «Это» было между ними. И оно, видимо, будет. Так что, остается только плыть по течению и смотреть, что из этого получится.
В десятом часу они поднялись с кровати. Малфой ушёл в душ, не потрудившись забрать свою одежду из ее комнаты и не сказав ни слова, а Гермиона, одевшись, спустилась вниз.
Там на диване, который как-то разобрали, превратив его в двуспальную кровать, дрыхли, похрапывая, Крэбб, Гойл и Забини. Полумна и Джинни, свернувшись калачиком, посапывали среди подушек на полу, грея друг друга объятиями.
На сдвинутом в сторону журнальном столике стояли пара пустых стеклянных бутылок, а на полу около него на боку лежала одна вместе со стаканами. От еды остались только грязные тарелки да объедки. Два стула были перевёрнуты и лежали почти около выхода из Башни.
Гермиона покачала головой и решила прежде, чем будить всех, сначала сходить в ванную. Ей срочно надо было умыться и почистить зубы.
Грейнджер была в каком-то странном состоянии спокойствия. Будто каждый день засыпала и просыпалась с Малфоем, а слизеринцы спали на диване у неё в гостиной.
Решили бы сейчас Гарри с Роном заявиться, ох, что бы было!
К тому моменту, когда Гермиона оказалась в гостиной, Малфой уже был там. Он согнал с кровати своих друзей, которые сейчас стояли, привалившись кто к чему и держась за виски, а сам Драко развалился на их месте, жуя оставшийся в нормальном состоянии вчерашний бутерброд.
— Доброе утро, — поздоровалась гриффиндорка и услышала в ответ невнятное приветствие со стонами боли.
«Пить меньше надо» — хотелось сказать ей. Да только она вчера с ними и бухала.
Гермиона плюхнулась на свернувшихся в калачик подруг и стала тормошить их.
— Гермиона, лучше убей меня. Я не хочу открывать глаза, — проскулила Джинни, пытаясь поглубже закопаться в подушки.
— Боюсь, Гарри меня за это по головке не погладит, — ухмыльнулась Грейнджер, в конце концов скинув с ложа девушек. — А нам сегодня ещё в Хогсмид идти, так что, давайте, трезвейте.
— Хогсмид! — простонали слизеринцы, хватаясь за головы.
— Вы главное по ветру не вставайте к Макгонагалл, а то ее кошачий нюх прознает, что любимые ученики всю ночь не мирно спали в кроватках. — высказал Малфой Уизли и Лавгуд, дожевав бутерброд.
Джинни поморщилась, но все-таки сказала перед тем, как пойти к ванной:
— А что это вы с Гермионой такие бодрые? Как-то это странно, пили то все вместе.
Грейнджер подавила желание кинуть в Уизли подушку, а за ней и стеклянный стакан. Она приняла нейтральное выражение лица, игнорируя слова подруги, будто их вообще и не было.
— То, что было на тусе, остаётся на тусе, — максимально туманно высказался Крэбб, и слизеринцы свалили из Башни, шаркая по полу ботинками.
Гермиона успела заметить только странный взгляд Забини в сторону ее подруг, затем он исчез в дверном проеме.
Гриффиндорку не покидало чувство, что она что-то определённо не знает о прошлом вечере. И это что-то происходило после того, как они с Малфоем покинули гостиную.
— Пошёл я собираться, а ты приберись тут!
Опомнилась Гермиона только когда Малфой уже взлетел по ступенькам к его комнате.
— Малфой!
— Не создан я для такой работы! Уж прости, Грейнджер, тебе не понять!
Дверь в его спальню громко хлопнула, ознаменовав окончания столь непродолжительного разговора. Гермиона фыркнула, скрестила руки на груди и откинулась на подушки.
Он просто невыносим!
Грейнджер вздохнула, прикрыв веки, а перед глазами тут же появилась недавняя сцена. Обнаженный Малфой обнимает её, лёжа на кровати.
Мда, Гермиона, ты влипла целиком и полностью.
***
Выходные пронеслись, не успела Гермиона и глазом моргнуть. Казалось бы, только она была в Хогсмиде с друзьями, а вот уже просыпается утром понедельника.
Грейнджер выползла из кровати, потирая на ходу глаза, и тут же запнулась о что-то лежащее на полу.
Это что-то оказалось ботинком Малфоя. Гермиона тут же притормозила, вспоминая, при каких обстоятельствах он тут его оставил.
Вчера вечером у них со слизеринцем произошел спонтанный секс, когда Драко пришёл забирать свои вещи, оставшиеся с субботы в комнате Гермионы.
Так вот к тем вещам добавились ещё новые. Просто замечательно. Ну и ленивая же задница.
Что он будет, интересно, делать, когда все его вещи будут валяться по полу комнаты Гермионы? Создавать себе новые из воздуха? А что, очень в стиле Малфоя.
Такие отношения со слизеринцем за пару дней вошли в норму. Гермиона уже не обращала внимания на всю странность ситуации, а просто наслаждалась всем хорошим, что испытывала от этой связи.
Грейнджер перешагнула через его одежду и пошла в ванную. В глаза сразу бросилась открытая дверь в его комнату.
Гермиона застыла, быстро обдумывая: сразу закрыть дверь или нагло разбудить его высочество. Она, ощущая холод кафеля босыми ногами, прошла через ванную и зашла в его комнату, топчась на пороге.
Малфой спал, раскинувшись на всю кровать и обнимая одной рукой вторую подушку, точно так же, как когда-то обнимал ее. Его обнаженная спина, выглядывающая из-под одеяла, растрепанные волосы и раскрытые во сне губы — сделали своё дело. Гермиона была готова забраться к нему на кровать и пролежать там весь день, ощущая его запах и тепло кожи.
Но Грейнджер всего лишь прикрыла за собой дверь и включила воду в душе. Надо притормозить, Гермиона. А то неровен час и ты будешь как прилипала-Паркинсон.
Учебный день тянулся обычной рутиной из разговоров с Гарри и Роном, обсуждения ночи пятницы с Джинни и Полумной на перерыве и опросов от преподавателей на занятиях.
Из всего этого интерес представляли только Уизли и Лавгуд, которые увиливали от рассказа, о том, что же было после того, как Гермиона ушла из гостиной, но зато пытались разузнать, что было у Малфоя с их подругой.
Грейнджер держалась стойко и не собиралась им ничего говорить, пока они сами не расскажут всю правду. Поэтому, гриффиндорка быстро покинула подруг, ссылаясь на Старостат, который должен скоро начаться.
И все бы ничего, да только Гермиона не успела перешагнуть порог кабинета, в котором обычно проходило собрание, а уже услышала знакомый голос.
— Я думал, ты приходишь минимум за полчаса и готовишься к Старостату основательно, — сказал Малфой, сидя на стуле и забросив ноги на край стола.
Грейнджер конкретно так опешила. Драко Малфой сам решил почтить своим присутствием Старостат. Да он тут был только на первом собрании и то через пять минут после начала ушёл в неизвестном направлении, скинув все на плечи гриффиндорки.
— А я думала, ты не ходишь на такие мероприятия. Только свою аристократичную задницу просиживаешь на диване в гостиной Слизерина.
Гермиона кинула на стол свою сумку и села на второй стул, оборачиваясь к Малфою. Предчувствие, что это будет ещё то собрание, обострилось дальше некуда.
***
Малфой с самого утра был в хорошем настроении.
Он выспался, как никогда не высыпался. Принял душ и, последовав странному порыву, заглянул в комнату Грейнджер. Там на полу лежали его вещи, а в воздухе витал ее запах.
Ну и хер с ним, что это почему-то вызывает приятное, щекочущее чувство в груди. Даже у идеальных людей есть свои недостатки. Вот у Малфоя, например, влечение к Грейнджер.
На завтраке Драко на пару с Забини вдоволь поиздевались над Ноттом и Гринграсс, и их пьяными обжиманиями. Но если Дафне было все до лампочки, она просто мило улыбалась или вообще не обращала внимания, то Теодор ходил красный, как помидор, полдня.
Паркинсон поняла по разговорам, что своим игнорированием Малфоя лишила себя крутой вечеринки, и поэтому пыталась весь день влиться в общую беседу. Но, естественно, ничего не понимала, а никто ей ничего и не рассказывал, а Драко поползновения на свою сторону резко прекращал, так что Пэнси взбесилась еще больше и ушла, сжимая свои кулачки. Что Малфоя порадовало до невозможности.
Перед обедом в школу вернулась Миллисента Буллстроуд, и слизеринцы вознамерились расспросить ее сегодня же, чтобы уже начать действовать относительно сложившейся ситуации. Они перехватили однокурсницу в гостиной Слизерина, когда оттуда вышли лишние уши и сразу начали с сути.
— Ты не могла бы вспомнить все, что ты делала перед тем, как у тебя пропадала память? — спросила Дафна, чуть приобнимая Миллисенту за плечи.
Девушка выглядела, мягко говоря, неважно. Ничего не выражающее лицо, желтоватый оттенок кожи, синие круги залегли под глазами. Малфою было искренне жаль слизеринку. Он не мог представить, что будет, если с его родителями тоже случится что-то ужасное.
— Начиная с самого первого такого момента? — безэмоционально спросила Милисента.
— Да, пожалуйста, — утвердительно кивнул Блейз.
— Первый раз был в Лондоне, после… пропажи моих родителей, я стояла около Министерства, ждала, пока за мной заедет тетя. Потом, помню меня кто-то окликнул, я обернулась, — Милисента сощурила глаза, вспоминая, — и мелькнули чёрные волосы, да-да, лохматые такие, волнистые. Следующее, что помню, я уже стою около своего дома.
Буллстроуд вздохнула, потирая красные глаза. Малфой напрягся и переглянулся с остальными. Такие волосы ему кого-то напоминают, но…
— Ага, продолжай, мы тебя слушаем, — подбодрила девушку Дафна, поглаживая ее по плечу.
— Дальше… все происходило в Хогвартсе. Насколько я сейчас понимаю, по одной и той же схеме. — Милисента уставилась в пространство, теребя пальцами край блузки, — После ужина я всегда слышала один и тот же голос. Женский, немного грубоватый. Мне говорили, что я должна сделать что-то очень важное. Что поможет многим людям…
Слизеринка уронила лицо в ладони, мотая головой из стороны в сторону. Послышались всхлипывания. Драко почувствовал себя очень некомфортно, также как и остальные парни при виде рыдающей девушки, которой ничем не можешь помочь, но, слава Мерлину, с ними была Дафна, которая обняла Милисенту, поглаживая по голове.
— Мерлин, я такая дура, — всхлипывала в плечо Гринграсс слизеринка, — я ведь могла задуматься об этом странном голосе раньше, но… ничего не сделала. Я до этого даже не замечала за собой провалов в памяти.
— Милисента, не кори себя. Видимо, Империо стояло до какого-то определённого момента, наверное, когда ты узнала о… их смерти, то заклинание снялось. А провалы в памяти — это Обливейтом поработали. — сказал Блейз, чуть нахмурившись.
Все переглянулись. Что-то начало проясняться. А значит как бы не было жаль Милисенту, надо до конца все разузнать у неё.
— Так… что было в Хогвартсе? До провалов? — все-таки спросил Малфой, когда Булстроуд более или менее успокоилась.
Милисента отпила воду из стакана, заботливо принесенную Гринграсс. Вытерла тыльной стороной ладони влагу с глаз и пару раз моргнула, собираясь с мыслями.
— Так вот этот голос после ужина нашептывал мне, куда идти. Он обычно не говорил точное место, а сам направлял меня по коридорам и этажам. Я, на самом деле, почти не помню, куда эта дорога приводила, и какой коридор за каким следовал…
Слизеринка сузила глаза, рассматривая воду в стакане. Жидкость в стакане создавала волны из-за трясущихся рук девушки.
Блейз встал перед Булстроуд, кладя руки ей на плечи и заглядывая в глаза.
— Милисента, пожалуйста, постарайся вспомнить. Хотя бы примерно. Это очень важно.
Малфой как всегда удивлялся коммуникативным способностям Забини. Ему бы научиться так разговаривать с людьми и никаких проблем бы не было. Но он сын своих родителей, которые всегда вели себя высокомерно и пафосно, поэтому остаётся только учиться у Блейза.
А себя перекроить, ох, как не просто. Поэтому, Малфой всегда и оставался самим собой, гребанным чистокровным слизеринским принцем. В голову почему-то сразу пришла Грейнджер, с которой он стал разговаривать более адекватно. Яд не в каждом слове, это уже определенный прогресс.
Драко встряхнул головой. Не о том ты сейчас думаешь. Совсем не о том.
Милисента начала говорить, прервав поток мыслей Малфоя.
— Я помню только очень странный момент. Будто дверь — деревянная такая, мощная — росла в стене. Прямо передо мной. И мне на самом деле кажется, что мне это приснилось.
Малфой вскинул голову, широко раскрывая глаза. Забини тоже посмотрел на Драко, озаренный той же самой мыслью.
— Спасибо, Милисента, — улыбнулся ей Блейз, — Ты нам очень помогла.
— Не за что, — вздохнула девушка. — Ну, я пошла, у меня прорицания скоро начнутся.
Слизеринцы проводили однокурсницу взглядом. В голове у Малфоя одна мысль не успевала сформироваться, как появлялась другая. Он пытался думать одновременно в нескольких направлениях.
Молодые люди расселись вокруг камина, обдумывая все сказанное Миллисентой. Говорить начал Блейз, как самый рассудительный из всех.
— Для начал хочу спросить: меня одного насторожило описание волос, которые увидела Милисента?
— Да, мне тоже это кое-кого напомнило. — согласился Драко, хватая из большого блюда зеленое яблоко.
Скоро этот фрукт будет обозначать большую мыслительную деятельность у него в голове. Малфой чуть приподнял уголок губ в улыбке и прокусил твёрдую кожуру яблока.
— Лестрейндж. Беллатрису Лестрейндж. — произнесла Дафна, нахмурившись, и стала расхаживать перед камином, сложив руки на груди.
— Но такого определённо не может быть. — подал голос Гойл, — она умерла. И это факт.
— Спасибо, кэп. А то мы не знали, — съязвил Нотт, как всегда выпендриваясь. Он с удвоенным интересом смотрел за передвижениями Дафны, расположившись на диване напротив камина.
— Тогда, кто это может быть? — задал вопрос Забини, и обратился к Малфою, как к тому, кто с Лейстрендж провёл больше всего времени, — У Беллатрисы вообще были родственники, так похожие на неё волосами?
— В Малфой-мэноре такие не появлялись. Я бы запомнил. — ответил Драко.
— Может, у родителей спросить? — спросил Крэбб, неуверенно поднимая брови.
— Это будет очень странный вопрос, хочу сказать, — произнесла Гринграсс, — но попробовать не помешает. Все средства сейчас хороши.
Драко кивнул на ее слова. Да, родители подавно больше их знают чистокровных волшебников более взрослого поколения. Но все же… это мог быть кто угодно. Мало ли людей с такими волосами в Лондоне? Вот именно, что много. Но почему-то в мозгах упрямый червячок не хотел упускать мысль, что это как-то связано с Беллатрисой.
— А дверь, растущая в стене, думаете это правда? — спросил Нотт, кладя ноги на журнальный столик.
Дафна бросила на него раздражённый взгляд, и Тео тут же убрал ботинки со стола, садясь прямо на диване. Малфоя забавляло поведение Нотта, но он решил никак это не комментировать. Во всяком случае, пока что. И Драко решил все-таки ответить Теодору.
— Это очень напоминает Выручай-комнату. Дверь в неё именно так и появляется.
— Что Милисента могла делать там? — спросила Дафна.
— Все, что угодно.
Кто-кто, а Малфой явно больше остальных знал, что там можно натворить кучу всяких дел, если все хорошенько спланировать. И это ему очень не нравилось.
***
Слизеринцы в конце концов решили написать родителям и спросить о родственниках Беллатрисы, да и сходить на восьмой этаж, попытаться открыть Выручай-комнату. Малфой знал, что пытаться подобрать нужную фразу, чтобы открыть именно ту самую комнату, в которой была Милисента — дело гиблое. Поэтому, больше надеялся на информацию от родителей.
А пока… Блейз перекинулся парой слов со второй старостой Слизерина о сегодняшнем Старостате, и Малфою пришла гениальная идея сходить в кой-то веки на собрание.
Он уже представлял, как Грейнджер будет беситься на его колкие фразы во время Старостата, и улыбка на лице Драко становилась только шире. Он не хотел признавать, но бесить гриффиндорку ему нравилось. Нравилось наблюдать за ее реакцией, за ее поведением.
Так что, Малфой оказался в кабинете для собраний раньше Грейнджер. Он поставил за стол во главе всех парт ещё один стул и расположился как можно удобнее. Закинул ноги на стол, чуть расслабил галстук и уже начал представлять, как Грейнджер будет удивлена, когда увидит его здесь.
И гриффиндорка не заставила себя долго ждать. Она только влетела в кабинет, так что пряди ее пышных волос упали на лицо, а Драко уже успел ляпнуть первое, что пришло в голову.
Ее слова не тронули Драко. Он просто принял их как взаимный обмен любезностями.
Малфой не мог объяснить этого. Но он следил за каждым ее движением. Как она прикрыла дверь, прошла по классу, заправляя волосы за ухо. Как она с размаху кинула на стол свою потрепанную сумку. Как со всей грацией упала на стул и повернула голову в его сторону. Она ещё не успела и рта раскрыть, а он уже знал, что сейчас Грейнджер ему скажет пару ласковых.
— Что, думаешь, пора на тебя скинуть составление графика дежурств? Пусть несчастные старосты хоть раз побудут под чутким руководством раздолбая.
Драко усмехнулся, покачиваясь на стуле.
— Я думаю, что ты вполне сносно справляешься. — Малфой резко скинул ноги со стола и всем корпусом повернулся к Гермионе, делая вид, будто задумался, — Хотя знаешь. Меня не устраивает график наших дежурств.
Гермиона вытащила из сумки стопку листов, которые были исписаны вдоль и поперёк различными таблицами и схемами. Аккуратно сложила их на край стола. Достала перо и чернильницу. Положила рядом с листами.
Громко и протяжно вздохнула, медленно поворачиваясь к Драко.
— Ну и славно. Хоть что-то в этой жизни тебя должно не устраивать.
Малфой принял самое нахальное выражение лица из имеющихся. Он был готов поучаствовать в вербальном сражении с Грейнджер, наслаждаясь ее злостью и негодованием. Просто в ярости она была такая… красивая.
Мимолетная мысль основательно поселилась в голове Драко. И ему пришлось смириться с ней, глядя в ее глаза цвета лесного ореха. Пусть будет так.
Да, Гермиона Грейнджер красивая девушка. И похер на все обыденное и привычное. Теперь Малфой решил думать по-другому, не так, как его учили всю жизнь.
У него есть своя голова на плечах, и он в силах принимать собственные решения и следовать им. И вот его первое решение — это сидящая перед ним гриффиндорка.
— Значит, я не буду ходить на дежурства.
Гермиона закатила глаза, удивляясь его ребячеству.
— Тогда об этом узнает Снейп, и ты знаешь, что тебе конкретно так влетит.
— А ты, значит, сама эту проблему решить со мной не в состоянии?
Малфой скрестил руки на груди, приподнимая брови.
— Ах, так.
Гермиона вскочила со стула и начала рыться в листах, сложенных на краю стола. Вытащила самый большой с нарисованной таблицей и покрутила перед лицом Драко.
— Тогда можешь садиться и начинать писать новый график, потому что этот я сожгу к чертовой матери, — прошипела Грейнджер, хватая палочку из кармана мантии и направляя на бумагу.
Малфой резко встал и быстрым движением перехватил ее за запястье, не давая нацелить палочку на сделанный график. Пора бы уже не удивляться, что их разговоры скачут из крайности в крайности, и Малфой мог бы заткнуться и предвидеть такой поворот событий, но… этим разве кто-то недоволен?
Ее запястье было таким маленьким и хрупким, а кожа такая мягкая и теплая. Бархатистая.
Дверь резко распахнулась, заставляя Драко отдернуть руку и уставиться на входящих.
Все старосты с максимально вытянутыми от удивления лицами начали заходить в класс и рассаживаться по местам, таращась на Малфоя. Да, увидеть сразу обоих главных префектов — вот так шок.
Гермиона прошла по классу к доске объявлений, все ещё держа в руках тот злополучный лист с расписанием.
— На доске как всегда новый график дежурств на ближайшие две недели. Не забудьте посмотреть свои дни. — громко, но все еще с остатками раздражения сказала Грейнджер.
Собрание проходило по обычному сценарию, но Малфой не вписывался в эту обыденность. Поэтому все шло так, что под конец старостата Гермиона была готова взорваться от негодования.
Драко все внимание женской половины отвлекал на себя всеми возможными способами. Он улыбался, показывая белые зубы, поправлял свои чертовы волосы, вставлял посреди речи Грейнджер неуместные шутки, комментировал каждое не понравившееся ему предложение и требовал все переделать. Также, Малфой умудрялся заодно переговариваться с Забини, от чего шума в кабинете становилось только больше.
Грейнджер думала, что у неё начнёт дёргаться левый глаз от нервного тика. Да и Смит, сверлящий ее взглядом делу не помогал. Гермиона чувствовала себя еще более раздраженной и нервной.
По окончании собрания гриффиндорка вздохнула более свободно и, закатив глаза на девушек, собравшихся вокруг Малфоя, пошла собирать свою сумку. Но недолго длилось ее чувство умиротворения.
— Гермиона, привет!
Зак встал впритык к Грейнджер, не давая ей выйти из-за стола. Гермиона перевела быстрый взгляд на Малфоя, который от довольно громкого приветствия хаффлпаффца тут же уставился в их сторону. Грейнджер смогла уловить, как его губы сжались в тонкую линию.
— Зак, — безэмоционально поздоровалась Гермиона.
Она попыталась уйти в сторону, но Смит перегородил ей дорогу. Тогда гриффиндорка, растерявшись, сделала вид, что усердно ковыряется в сумке, но — актриса из неё была никакая. Она пыталась хотя бы не смотреть в сторону Малфоя, надеясь избежать ненужной сцены. Гермиона печенкой чувствовала, что Драко был нацелен порвать Зака на кусочки.
— Как дела?
— Нормально.
Смит чуть наклонил голову, заглядывая ей в глаза и широко улыбаясь. Если раньше Гермиона была рада этой улыбке, то теперь ей хотелось уйти отсюда куда-нибудь подальше.
— Ты подумала о том, что я сказал в прошлый раз.
Грейнджер кожей почувствовала приближение Малфоя, и должна была хотя бы попытаться избавиться от Смита.
— Зак, нам не о чем…
Но у неё ничего не получилось. Гермиона почувствовала спиной тепло тела Малфоя, который оказался позади неё.
— Давно в больничном крыле не лежал? — прорычал Малфой.
Она была уверена, что сейчас глаза у него горят. Злостью, раздражением. Также, как и у гриффиндорки на старостате. Но если тогда ему было весело, сейчас им было не до смеха.
Гермиона вздрогнула от его стального тона и уставилась на Смита, надеясь, что тот услышит голос разума и уйдёт из кабинета раньше, чем Драко дотянется до него.
— Малфой, я общаюсь. И тебя это не касается, да, Гермиона?
Грейнджер стояла, будто воды в рот набрала. Она уже не в первый раз была в похожей ситуации, но сейчас знала только одно. Надо, чтобы Смит ушёл и поскорее. А с собственническими замашками Малфоя можно разобраться потом.
— Рот свой закрой. Я тебе сказал не приближаться к ней.
— Тебя забыл спросить, что мне делать. — Смит чуть наклонил голову, буравя взглядом Драко. — Я хочу и буду подходить к ней и разговаривать, а если она разрешит то и…
— Она, блять, ничего тебе не разрешит, мудак. Понял меня? Ты ее не достоин.
Малфоя трясло от ярости. Он был настолько зол, что сводило зубы. А все мышцы застыли в напряжении, готовясь к предполагаемому удару. Драко стоял впритык к Грейнджер, ощущая исходящий от неё потрясающий аромат, и чувствовал себя как самец, защищающий самку.
Почему? Зачем?
В тот момент этих вопросов не существовало. Он просто знал, что должен это сделать. Драко, глядя в эти ненавистные глаза Смита, почти что давился ядом, исходящим от него. Он так хотел размазать его по стене. Ещё раз и ещё. И был готов делать это столько раз, пока этот мудак не поймёт, что нельзя подходить к ней. К его, блять, Грейнджер.
— А кто достоин? Ты, что ли? — гадко ухмыльнулся Смит, задирая подбородок.
Ах ты сука!
Малфой дернулся вперед, но был остановлен стоящей к нему спиной Гермионой.
— Прекратите. Что вы здесь устроили?
Грейнджер поменяла положение, вставая боком к каждому молодому человеку. Парни сжимали руки в кулаки и громко дышали, грозно сощурившись.
— Я сама вполне могу решить, кто достоин меня, а кто нет.
Гермиона повернула голову к Заку, недовольно поджимая губы.
Она была польщена, что два парня пытаются бороться за неё, но ей было неприятно, что они совсем не учитывали ее мнение. Считали важным только то, что сами себе надумали. И если то, что надумал Смит, было в принципе понятно, то логика Малфоя была ей неясна.
Они не устанавливали с ним никаких отношений. Да, спали вместе периодически, но это каждый раз было спонтанно и внезапно. А если он хочет иметь на неё какое-то долбаное мужское право, то сначала должен ей обо всем сказать. А не выделять тестостерон перед другими.
— Зак, будь так добр, уйди отсюда. Я не хочу в ближайшее время общаться с тобой ни о чем, кроме организационных вопросов по старостату. Я ясно выражаюсь?
Смит перевел острый взгляд на Грейнджер. Она видела, что он был готов бороться за неё, но, видимо, логика все-таки победила в нем, и Смит понял, что сам все испортил и винить в этом стоит только себя.
Зак отрывисто кивнул, резко развернулся на каблуках и вышел из кабинета. Гермиона на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Она медленно обернулась к Малфою, задирая голову повыше, чтобы смотреть в его глаза и видеть все изменения в этих серых радужках.
— А теперь пора поговорить и нам.
Комментарий к Глава 10. Открытия
Так-так-так. Кому понравилось читать, также, как и мне писать. Кому нравится такой секси-Драко. Кому нравятся такие горячие моменты, то быстренько оставили пару слов (о Драко, об уровне горячести, или о том, насколько больше/меньше надо таких сцен, как в начале главы). Лично я просто не могу от того, какой Драко охуенный. Дайте мне два таких и я умру от избытка сладости.
Также, кому интересно, что могли делать остальные, когда Драко и Гермиона улизнули из гостиной, то пишите в комментариях, и я, может быть напишу отдельный веселый мини к тому вечеру. (И уже написала, вот он https://ficbook.net/readfic/7490428 , бежим читать)
Всех сжимаю в горячих объятиях ❤️
========== Глава 11. Сложности ==========
От автора: Перед тем как взяться за эту главу, предлагаю пройти сюда https://ficbook.net/readfic/7490428 и прочитать миник «Джинни пьянкам всем виной». (Активная ссылка в шапке фанфика) Потому что дальше он будет вплетаться в развитие событий.
***
— И о чем же нам нужно разговаривать, по-твоему? Что эта тварь делала около тебя? Да уж, расскажи, будь так добра.
Драко сложил руки на груди, разъяренно взирая на Гермиону. Его все ещё трясло изнутри. Хотелось выбежать из кабинета, догнать Смита, схватить его за грудки и бить, бить… Хотелось выплеснуть свою злость. Всю. Без остатка.
— С чего ты решил, что тебя касаются наши разговоры с Заком?
Гермиона видела, как желваки на его щеках ходят, как глаза горят яростью. Она знала, что такими разговорами нарывается на скандал, но нельзя постоянно плыть по течению. Иногда надо выбираться на берег и бороться с лесными зверями.
— Потому что этот недоносок поступил, как последняя мразота. Тебе этого мало?
Напряжение сгустилось душащим комом. Атмосфера накалялась с каждым произнесенным словом, пытаясь обжечь каждого присутствующего в этой комнате своим огненным языком.
— А тебе то что? Какое тебе дело до наших с ним разговоров? До меня — поганой грязнокровки?
Два последних слова сорвались с ее губ непроизвольно. Почти что бессознательно, но они ударили по обоим. Когда в последний раз он назвал ее так? Уже никто и не помнит. В другой жизни, наверное.
Малфой не мог даже мысленно назвать ее так, что уж говорить про такое обращение к ней вслух. Драко и не представлял до этого, каким моральным уродом был. В принципе, таким он и оставался. Нельзя кого-то поменять так быстро и кардинально.
Драко громко вздохнул, на секунду прикрыв веки. Развернулся к ней спиной и потянулся к своей сумке.
Он не знал, что сказать.
А даже если и знал, то не мог представить к чему все это приведет. Да и зачем ему все это? Он не рыцарь в блестящих доспехах на белом коне. Он, скорее, отрицательный персонаж, которой создаёт все препятствия на пути героев и несет за собой гадкую атмосферу. Таким ему суждено быть. Убийственно грубым и высокомерным слизеринским принцем.
— Все наши разговоры об отношениях и чувствах будут заходить в тупик?
Малфой остановился на полпути из кабинета. Медленно развернулся, кидая сумку на рядом стоящую парту, и засунул руки в карманы брюк. Он посмотрел на неё, застывшую около стола и усмехнулся. Так скользко и несчастно одновременно. Измученно.
— Ты хочешь отношений со мной? С эгоистичным придурком? С мразью, не ценящим никого, кроме себя?
Гермиона покачала головой, будто удивляясь его беспросветной глупости. А Драко просто стоял перед ней. Потерянный. Ничего не понимающий. Запутанный в себе и в этом мире. Он не понимал ее стремления поговорить об их отношениях и не понимал своих чувств, желающих того же.
— Я хочу быть с тем, кто будет бороться за меня. Кто будет доказывать, что хочет быть со мной.
Малфой наклонил голову в бок, рассматривая ее внимательнее. Все та же Грейнджер, что и всегда. Стоит перед ним. Говорит что-то безумное. А он хочет стоять здесь и смотреть на неё. Слушать ее голос.
— Я заносчивый, противный слизеринец. Всегда такой был и буду. Ты готова к горькому разочарованию? Думаю, нет. Я совсем не тот, кто нужен истинной гриффиндорке.
— А это уже мне решать. Нужен мне кто или нет.
Гермиона обогнула стол, приближаясь к Малфою, застывшему посреди кабинета. Его ухмылка становилась все напряженнее и напряженнее с каждым ее шагом. А она смотрела на него решительно. Дерзко. С огнём в глазах.
— Я не говорил, что мне нужна гриффиндорская мышь.
— Хоть раз в жизни — заткнись.
И Грейнджер схватила его за галстук, притягивая к себе.
Она встала на носочки и впилась в его шею зубами, беспощадно кусая нежную кожу. Провела языком мокрую дорожку до ворота рубашки. Остановилась, чтобы поцеловать и скользнуть глазами вверх, наблюдая за его реакцией.
Малфой замер, чуть приоткрыв губы, и заметно сглотнул, отчего его кадык сделал прыжок. Его глаза цвета шторма следили за ее действиями. Сам Драко застыл в немом изумлении.
Гермиона тихо хмыкнула и вернулась к покусыванию его шеи. Ее руки прошлись по его животу, прохладными пальчиками залезая в просветы ткани между пуговицами рубашки. Она, не теряя своей смелости, схватилась за пряжку его ремня, расстегивая быстрыми, рваными движениями.
— Что… что ты…
Драко попытался отстранить ее руки, шагая назад, но Гермиона последовала за его движениями, не давая остановить себя.
— Ты знаешь, что.
Грейнджер с вызовом посмотрела в его глаза и толкнула немного в бок, Малфою пришлось опереться бёдрами о парту и поставить на столешницу ладони.
Гермиона дернула за язычок молнии на его брюках, не отводя взгляда от его глаз. Она видела его смятение. Внутреннюю борьбу. И она знала, что запутает его ещё больше. Да и себя в придачу. Но — это было так соблазнительно.
Просто быть здесь. Трогать его. Дышать с ним одним воздухом.
Малфой потянулся к ней. Сам. Резко. Ворвался языком к ней в рот. С едва слышным, хриплым рычанием. Гермиона — всего на секунду — потеряла контроль над ситуацией. Потерялась в его горячих губах и мягком языке.
Но спустя пару секунд отстранилась от него. Настроила зрительный контакт и стала медленно опускаться на корточки, захватывая край его брюк вместе с боксерами и спуская за собой вниз.
Гермиона не отрывала взгляд от его лихорадочно блестящих глаз и горящих щек. Она совершенно не представляла, что творит. Что ей надо делать, знала тоже только в теории. Но это не отменяло ее решительного настроя. Грейнджер смотрела на Драко и просто хотела всего этого. Хотела его здесь. В кабинете старостата. Куда в любую минуту могут войти.
Раньше Гермиона бы со стыда померла от своих действий, а сейчас она чувствовала в себе это. Легкое безумие, обволакивающее ее.
Гриффиндорка все-таки взглянула перед собой, на секунду задерживая дыхание. Она никогда не понимала восхищенных рассказов подруг о достоинствах своих парней. И со своим первым любовным увлечением она никогда не блестела желанием заниматься оральным сексом, потому что не понимала, как можно этого хотеть.
Но здесь. Гермиона сама захотела, да ещё описала бы все достоинства Малфоя во всех подробностях. Такого до этого момента не приключалось в ее жизни. Что должно было выбивать из колеи, но гриффиндорка уже привыкла. Все, что связано с Малфоем, удивляет ее. Всегда.
Гермиона облизнула пересохшие губы, украдкой взглянув на Драко, и обхватила своими тонкими пальцами его член. Такой твёрдый, длинный, с набухшими венами вдоль ствола. Возбуждение растекалось по ее телу огненным коктейлем.
Она провела рукой вниз, оттягивая нежную кожу. Взгляд уперся в темно-розовую головку члена. У Гермионы в голове пронеслось все, что она знала в этой области, но знания в данный момент оказались такими лишними. Ее чувства сейчас управляли ею.
Грейнджер провела языком по головке. Облизала ствол сверху вниз. Услышала хриплый выдох Малфоя. Его пальцы вцепились в край парты, до белых костяшек.
Он не мог отвести взгляд от неё. От ее языка, порхающего по его члену. Блять, да он боялся, что картина сидящей перед ним на коленях Грейнджер, ласкающей его — вынесет ему мозги.
Но ему вынесло не только мозги. Его сердце зашлось в рваном, бешеном ритме, а дыхание было готово сорваться в любое мгновение.
И Гермиона плотно обхватила его член губами, давая ощутить весь жар и влажность ее рта.
Малфой еле остановился, чтобы не схватить ее за волосы и не начать врываться с бешеной скоростью в ее глотку. Он совсем не хотел напугать ее. Он хотел, чтобы она продолжала эту сладкую пытку бесконечно.
Ее влажный, бархатистый язык, скользящий по его плоти заставлял его внутренности пылать от наслаждения. Ее рот, так правильно принимающий его в себя, срывал крышу.
Драко не заметил, как его рука зарылась в ее мягкие волосы, сжимая в кулак волнистые пряди, и стала направлять Грейнджер, набирая нужный ритм. Он чувствовал, как упирается членом ей в небо. Чувствовал, как ее зубы задевают его плоть, даря острые ощущения.
Еще один маневр ее губами — и все.
Малфой пропал. Он просто разлетелся на мелкие осколки в приступе наслаждения.
Когда Драко пришел в себя, то его ноги все ещё дрожали, а пальцы стальной хваткой сжались на столешнице парты. Грейнджер стояла перед ним с неимоверно растрепанными волосами, блестящими карими глазами и припухшими губами. И она была такая красивая, что — Малфою пришлось тряхнуть головой и затекшей рукой, провести пятерней по своим волосам, отводя взгляд. Чтобы ненароком не показать свою растерянность.
Драко небрежными движениями застегнул брюки, поправил галстук и ворот рубашки. Посмотрел на Гермиону.
А она.
Она все видела. Знала. В какой-то мере понимала. Это говорилось там. В глубине ее глаз. И.
— Мерлин, ты такой идиот. Всегда боишься того, что кто-нибудь поймет, какой ты на самом деле.
Гермиона покачала головой, пропуская пальцы обеих рук сквозь волнистые пряди своих волос. Она быстрым шагом дошла до стола во главе парт, схватила свою сумку, перекидывая ее через плечо, и пронеслась мимо Малфоя к двери.
Остановилась на пороге, кладя ладонь на ручку двери.
— Ты сам усложняешь свою жизнь. Разберись, наконец-то, в себе.
И Грейнджер вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.
Драко остался один. В холодной комнате после одного из самых потрясающих оргазмов в своей жизни и с фразой, громко стучавшей в голове.
«Разберись, наконец-то, в себе».
***
Два дня затишья после нескольких ненормальных дней оказались для Гермионы очень нужными. Она смогла обдумать свои чувства, слова Малфоя, странное поведение Смита и рассказ Полумны о поцелуе с Забини на вечеринке в Башне, который она поведала вечером того же дня.
Смотря на все это со стороны, ей казалось, что мир в этом году решил сойти с ума. Просто слетел с катушек и помахал всем дружненько ручкой.
С Малфоем все было чересчур спокойно. Они просто жили в одной Башне. Пересекались на занятиях, и — ни-че-го не происходило. Совсем.
Драко, видимо, обдумывал ее слова, а Гермиона не собиралась трогать его. Когда нужно будет, сам подойдёт. Не обломится.
Зак кидал в сторону гриффиндорки странные взгляды, но близко не подходил. Грейнджер иногда заставала его пялящимся на неё через весь Большой Зал, но гордо вздергивала подбородок и игнорировала. Она считала, это лучшее, что может сделать в этой ситуации.
А Полумна на следующий день после новости о поцелуе, поведала, что Блейз пригласил ее пройтись по Хогсмиду вместе. И тут Гермиона просто потеряла свою челюсть где-то в районе Тайной комнаты.
Забини удивил ее настолько, насколько вообще возможно. Тут все просто и ясно. Ни тебе несчастных выражений лица и душевных метаний. Понравилась девушка. Пригласил на свидание. Все довольны и счастливы.
Грейнджер закатила глаза. Ну да, для неё это было бы слишком легко. Влюбляться так в придурков.
Последняя мысль ударила обухом по голове, заставляя застыть с широко раскрытыми глазами. Это же, значит… Ну, нет… Не может быть.
Мерлин, Грейнджер.
Ты и правда влюбилась. Так, как никогда до этого. До бабочек в животе и громко стучащего сердца. И в кого? В свой самый страшный кошмар с серыми глазами.
Тут было тяжело удержаться и не отчитать себя нецензурными выражениями с головы до ног. Но лучше от этого по-любому не станет. Гермиона это знала, и поэтому просто закрыла книгу, слезла с кровати и пошла одеваться.
Надо развеяться, чтобы не угробить своё настроение бестолковыми мыслями о Малфое. А для этого нужно идти в башню Гриффиндора, найти друзей и забить голову их рассказами и проблемами. Так определенно будет лучше.
Спустившись вниз, Гермиона не была готова увидеть Малфоя.
А тем более увидеть его и гостиную в плачевном состоянии.
Кресло, которое стояло ближе к выходу, лежало спинкой на полу. Листы пергамента с кофейного столика разлетелись повсюду. Стул валялся в противоположном конце комнаты, а Малфой сидел на диване. Его руки, согнутые в локтях, покоились на коленях, а пальцы запутались в платиновых волосах.
Гермиона сглотнула и замерла, обдумывая, что ей делать. Если сейчас сунется к нему, то горсть его яда и крика останется на ней. А если уйдёт, то…
Мерлин, чтобы Грейнджер и ушла. Она была слишком обеспокоена и удивлена. Встревожена.
«Что произошло?» — стучало в голове сплошным набатом.
Гриффиндорка прошла через пространство гостиной до дивана и встала, скрестив руки на груди. Здесь надо действовать решительно. Если хочешь что-то узнать от Малфоя, придется постараться. И очень сильно.
Глаза Гермионы зацепились за письмо, лежащее рядом с Драко на диване. Оно было скомкано и расправлено заново. Уже хоть что-то стало ясно. Видимо, новости из дома оказались не столь радужными. Что-то явно случилось. И это что-то не было простой семейной разборкой. Скорее, глобальной проблемой.
— Малфой, что случилось?
Драко чуть дернулся всем телом и резко повернул голову на Гермиону, сверля ее взглядом. Злым. Недовольным. Тучи сгущались, и смертоносный ураган в его радужках набирал обороты.
— Грейнджер, не лезь не в свое дело. Шла бы ты лучше…
— Нет. Я никуда не уйду, пока не услышу от тебя, что такого случилось, что ты разгромил гостиную.
Малфой фыркнул на ее дерзость, которая уже начала входить в привычку. Драко облокотился на спинку дивана, скрестил на груди руки и закинул на столик ноги. Да, он был зол, но показывать свои слабости при других не собирался.
— Тогда придется самому выкинуть тебя за дверь.
И тогда Гермиона, думая о том, что сама нарывается, перешла к активным действиям. Она рванула вперёд и схватила с дивана помятое письмо. Драко не успел даже среагировать, а Грейнджер уже отбежала в другой угол гостиной к письменному столу и начала читать, пытаясь быстро пробежаться глазами по убористо написанным словам и вникнуть в суть происходящего.
«Милый мой Драко…да, я знаю о ней… Амабелла…полукровка…завтра выйдет в газеты… Феликс и Миранда Крэбб…исчезли…»
Лист бумаги пропал из рук Гермионы в одно мгновение. Она не успела и рта раскрыть, как его ладони стальными капканами сомкнулись на ее плечах. Пальцы до боли стиснули руки Гермионы, заставив ее пискнуть и замереть с широко раскрытыми от испуга глазами.
Драко оказался прямо перед ней с исказившимся от злости лицом. Ярость плескалась в его глазах, готовясь смести все на своем пути. Желваки ходили на щеках, грозясь разорвать кожу лица.
— Какое херово право ты имеешь, чтобы лезть в мою жизнь, поганая зубрилка?
Его голос сплошным рычанием прозвучал у неё в ушах, заставляя внутренне сжаться и втянуть шею в плечи. Да, Гермиона и до этого выводила Малфоя из себя. Но сейчас.
Сейчас такая храбрая гриффиндорка по-настоящему испугалась за свою жизнь. Во всяком случае, на пару секунд.
— Малфой, я… я…
Воздух застрял в легких, когда Драко встряхнул её, как безвольную куклу. Его бешеный взгляд бегал по ее лицу. Пытался зацепиться хоть за что-нибудь. За какую-нибудь деталь, чтобы успокоиться. Прийти в себя. Но Драко не мог.
Не мог чувствовать это. Это ощущение оголенных нервов. Чувство нагой души и разума перед кем бы то ни было.
— Что, блять, все прочитала? Готова бежать к своим тупорылым друзьям и разбалтывать о хуевом состоянии Малфоя, которого все так ненавидят? Готова посмеяться с ними?
Сердце бешено билось в груди, а ледяные мурашки бегали вдоль по позвоночнику, заставляя подкашиваться ноги. Гермиона чувствовала, как пальцы Малфоя на ее плечах с каждой секундой сжимались все сильнее. Боль парализовала. Слова не хотели вылетать изо рта, застряв комом в горле.
Непонятные слезы начали жечь глаза. Грейнджер попыталась предотвратить их, задержав дыхание, но —
Слезинки скатились из уголков ее глаз и медленно потекли по щекам к подбородку. Малфой проследовал непонимающим взглядом за прозрачными каплями. Это проявление эмоций отрезвило его. Заставило прийти в себя. Очнуться от сжигающей ярости.
Он вернулся немигающим взглядом к ее влажным, испуганным глазам и тут же расцепил пальцы, делая шаг назад. Посмотрел на Гермиону. Сжавшуюся всем телом. Испуганно взирающую на него, почти не дыша.
Резко развернулся, хватаясь пальцами за пряди своих волос. Дошёл до лежащего на боку стула и пнул его ногой, отчего тот отлетел в сторону, громко ударяясь о каменную стену. Гермиона вздрогнула, цепляясь пальцами за край стола около которого стояла. Она лихорадочно думала, что же ей делать. Чтосказать.
Драко сел на своё место на диване. Сцепил руки в замок, упершись взглядом на костяшки пальцев. Перед глазами все еще стояло лицо Грейнджер. Испуганные глаза с влажными ресницами. Карие радужки, выдающие весь спектр эмоций.
Это его подкосило. Заставило скрестись невидимым по его душе. Его выворачивало от самого себя. От того, что он испугал ее. До безумия.
Малфой никогда не умел извиняться. Родители с самого детства твердили, что он лучший, всегда и во всем прав. Все должны извиняться перед ним, а Драко должен лишь высокомерно кивать. И в Хогвартсе так всегда и было. Исключений ещё ни разу не было. До этого дня.
— Оказалось, что у моей мамы есть ещё одна сестра. Полукровка. Видимо, мой дед, Сигнус Блэк, загулял как-то раз с женщиной-маглом. Вот и появилось бельмо в древе Блэков, о котором никто, естественно, не знал…
Драко не знал, кто из них виноват в сложившейся ситуации. Все хороши, как говорится. Поэтому, рассказать ей все — показалось ему лучшим разрешением всех проблем. К тому же, Грейнджер не глупая, может, сложит из различных кусочков пазла всю картину и поможет найти выход. У неё в разгадках тайн опыт побольше будет, чем у любого слизеринца. Вслух он, конечно, не собирался это говорить. Поэтому, просто продолжил рассказывать.
— … Амабелла появилась в Хогвартсе в тот же год, что и Беллатриса. Они были одногодками. Для многих слизеринцев было дикостью ее появление на их факультете, все думали, что она магглорожденная, и только сама девочка знала, что она из рода Блэков. Сигнус Блэк присутствовал при ее рождении и отдал женщине-маглу фамильный медальон с гербом. Вот маленькая Амабелла и втиралась потихоньку в доверие к одной из своих сводных сестр, надеясь показать тот медальон и получить место под солнцем…
Гермиона отмерла. Вытерла влагу с глаз, заправила растрепанные пряди волос за уши. Посмотрела вниз. На полу у ее ног лежало смятое в комок письмо. После того, что только произошло, дотрагиваться до него не было никакого желания.
Гриффиндорка посмотрела на Малфоя, который спиной сидел к ней на диване. Леденящего душу страха не было. Он испарился вместе с яростью Драко. Исчез в окружающем их воздухе.
— … но ничего не получалось, пока она ближе к окончанию Хогвартса не показала Беллатрисе медальон. А там уж все семейство Блэков просто взорвалось. Они погрязли в выяснении отношений и ругани. А Темный лорд как раз в то время начал искать сообщников…
Она даже злиться не могла на него. Ведь сама виновата. Сама полезла на рожон. Сама схватила его письмо и влезла в то, что ее не касается. Но вот он взялся все ей рассказывать, и интерес наполнил Гермиону до самых краешков души.
Она, неслышно ступая по паркету, прошла по комнате и аккуратно села на край дивана, вникая в суть рассказа и не отводя глаз от профиля Драко. Выражение его лица было отрешенным. Маска слизеринской непоколебимости была уже надета, и только глаза выдавали эмоции, непонятные пока Гермионе.
—… и Амабелла оказалась как никогда кстати. Темный Лорд согласился принять ее в ряды своих последователей, если она избавится от своей маггловской половины семьи, — Малфой замолчал на пару мгновений, кидая взгляд на Грейнджер, — Амабелла хладнокровно убила свою мать и принесла ему ее голову…
Драко рассказывал Гермионе все то, что написала ему Нарцисса, и не мог осознать, что это правда. Если это женщина была одним из главных звеньев в системе Волан-Де-Морта, то почему никто о ней не знал? И почему никто не ищет ее сейчас?
— … Так всему семейству Блэков пришлось принять ее. И Беллатриса, наверняка, увидела в своей сводной сестре родную душу. Мать мне написала, что они вдвоем учинили самые жестокие расправы. Были цепными псами Темного Лорда, только Амабелла работала в тени. Ее большинство Пожирателей видели от силы раза два за все время.
Малфой замолчал, а Гермиона раздумывала над историей, которую он ей рассказал и не понимала, к чему все это, причем тут вообще Драко и родители Крэбба, упомянутые в письме. Была эта женщина с Волан-Де-Мортом за одно и что теперь? Наверное, ее уже давно обнаружили авроры Министерства и посадили в Азкабан.
— И что дальше?
Хриплый, осипший голос Гермионы прозвучал в тишине гостиной. Драко часто заморгал, выходя из своих мыслей, и поворачивая голову к Грейнджер, окидывая ее глазами цвета мутного льда.
— Мы разговаривали с Миллисентой, которая поведала нам, что у неё чувство, будто она находилась под Империо с пропажи ее родителей. И перед первым провалом памяти видела женщину по описанию, смутно похожую на Беллатрису. Вот я и спросил у мамы, есть ли ещё какие-нибудь родственники по ее линии, настолько похожие на Лестрейндж.
Мозг у гриффиндорки тут же включился на полную катушку. Причинно-следственные связи пытались сформироваться, но информации явно не хватало для полной картины.
— То есть, ты считаешь, что за убийством родителей Милисенты стоит Амабелла Блэк? Но почему вы так активно это расследуете?
— В каждом особняке нашей семьи, которые находятся под охраной редких и могущественных чар, из ниоткуда появилось письмо, и в нем говорится, что мы поплатимся за все. Булстроуды уже поплатились. Родители Крэбба вчера пропали. Неизвестно, кто следующий на очереди.
Малфой сверлил Гермиону взглядом, будто пытался заглянуть ей в голову. Он хотел, чтобы она додумалась до решения проблемы. Или хотя бы сложила все, что у них есть и поняла, что надо делать, чтобы остановить сестру Беллатрисы. А Драко был уверен, что за всем стоит она. Странная, покрытая тайной личность, которая была также помешана на Темном Лорде, как и Лестрейндж. Что ей могло прийти в голову после его кончины, одному Мерлину известно.
— Так, а что там с Милисентой? Ты говорил про провалы в памяти.
— Да, она не помнила почти каждый вечер до того, как обнаружили трупы ее родителей. Сказала, что слышала голос, управляющей ее телом. Он направлял ее по коридорам Хогвартса, но Милисента не помнит, куда. Единственно, она сказала, что помнит дверь появляющуюся в стене…
— Выручай-комната.
— Мы тоже так думаем. — Драко откинулся на спинку дивана, упираясь взглядом в потолок, — но что она там делала и зачем нужна была Амабелле.
Мысли Гермионы скакали от одного к другому, пытаясь соединить все факты.
За что должны заплатить бывшие Пожиратели смерти по мнению свихнувшейся волшебницы, которая поклонялась идеям Волан-Де-Морта, было понятно. Они после смерти их Повелителя не кинулись на верную смерть в его честь, а сдались Министерству и перешли на другую сторону, чтобы сохранить жизни своих семей. Конечно, по мнению Амабеллы Блэк — это предательство, которое надо наказывать.
Но зачем же Блэк нужна была Милисента? Что школьница, дочь тех, кого она решила убить, могла сделать для неё? Ведь ей после этого нужны уже другие Пожиратели…
— У вас камины соединены? — быстро выпалила Гермиона, переводя взволнованный взгляд на Драко.
— В смысле?
Малфой поднял со спинки дивана голову, удивленный странным вопросом гриффиндорки.
— Камины между особняками всех ваших родителей соединены постоянно?
— Ну да. Со времён Темного Лорда.
— И с камином Булстроудов тоже?
— Естественно. Они же тоже бывшими Пожирателями были.
Глаза Гермионы светились догадкой. А Малфой, складывая в голове ее странные вопросы, начал тоже доходить до понимания происходящего.
— Значит, Блэк надо было, чтобы Милисента переместилась домой, а оттуда по нашим домам. Буллстроуд попросила у Выручай-комнаты попасть домой и — что? Камина там точно нет.
Грейнджер вскочила с дивана, начиная расхаживать перед Малфоем и теребить воротник школьной рубашки.
Камин Выручай-комната точно не создала бы. Правило Хогвартса касаются и ее тоже. Но как ещё можно переместиться, куда тебе надо? Гермиона начала перебирать в уме все виды переходов из одного места в другое и…
Остановилась, пораженная идеей. Повернула голову к Драко, смотря на него блестящими глазами.
— Картина или зеркало. Можно сделать переход через один из этих предметов. Я проходила как-то через такой. Я думаю, Блэк не была глупой и наколдовать такой переход могла. Она встретила Милисенту около Министерства. Дала ей два уменьшенных предмета и заставила принести один в Хогвартс и поместить в Выручай-комнате, а другой повесить у себя в особняке…
После того, как Гермиона сложила несколько частей воедино, все показалось логичным. Даже очень. И Малфой продолжил рассказ за неё.
— И Милисента перемещалась к себе домой, а оттуда через камин ко всем остальным. И значит, это она оставила послания, ведь наши родители совещания всегда устраивают по вечерам, как раз в то время, когда ужин в Хогвартсе подходит к концу. И никто бы ее не увидел, потому что собрания проходят в кабинетах, а не в залах с каминами. — Драко перевёл дух, пытаясь дальше сложить кусочки пазла, — Но оставить письмо в особняках это дело одного дня, что же Милисента делала все оставшееся время до смерти ее родителей?
Гермиона забегала глазами по комнате, пытаясь дальше понять логическую цепочку действий, но — ничего не получалось. И правда, чем же занималась Булстроуд несколько недель?
— Сначала надо попасть в тот самый вариант Выручай-комнаты. Может, там найдем подсказки.
— Найдем? — Малфой повернул к ней голову, выгибая бровь.
— Уже можно было понять, что логически мыслить слизеринцам не дано. Без меня бы до сих пор голову ломал, зачем же мисс Блэк понадобилась Милисента и крушил бы все вокруг от своей неспособности составлять причинно-следственные связи, — закатила глаза Гермиона, скрестив руки на груди. — А значит, я, ох, как тебе нужна.
— Ну да, куда же нам без гриффиндорских зубрилок. — с сарказмом ответил Малфой.
— Вот именно. Поэтому, тебе же лучше взять меня на следующее ваше собрание. Может и продвинетесь куда.
— Грейнджер, тебя забыл спросить, что мне делать.
Гермиона встретилась с Драко взглядом. В такой уравновешенной, спокойной атмосфере — это казалось настолько странным, что хотелось тут же уйти. Или навсегда остаться. Его взгляд был холодным, высокомерным, но Грейнджер видела в крапинках радужки надежду. Надежду на лучшее. Надежду, которую она ему подарила.
— Приберись тут за собой. Нехорошо портить школьное имущество.
Гермиона прервала их зрительный контакт и направилась на выход из Башни, улыбаясь уголком рта.
— У нас дежурство через два часа. Куда намылилась?
Требовательный голос Малфоя заставил расползтись в такой глупой — Мерлин, убей меня, — улыбке. Гермиона зажмурила глаза, удивляясь своим эмоциям, но не обернулась. Он совсем недавно довёл её до слез, а она уже улыбается его словам. Это разве нормально? Что-то подсказывало — да.
Только, когда портрет отъехал в сторону, остановилась на пороге.
— Можешь не беспокоиться. Одного тебя не оставлю гулять в темноте по Хогвартсу. А то ещё потеряешься, да разнесешь ползамка ненароком.
Портрет закрылся за гриффиндоркой, оставляя все возмущение и яд Драко плескаться в гостиной, там, где Гермиона его уже не слышала.
***
На удивление, Грейнджер их с Малфоем дежурство прошло спокойно. Они просто молча шли по коридорам Хогвартса, думая каждый о своём. Только под конец, уже в гостиной их Башни, Драко остановился у лестницы в свою комнату, сказал коротко и ясно:
— Завтра на большом перерыве. Здесь. В гостиной. Не опаздывай.
И тут же взбежал по ступеням наверх, закрыв за собой дверь. Гермиона усмехнулась. Никто и не сомневался, что он ее позовет. Это было дело времени. Того времени, пока Драко сам все обдумает и придёт к определённым выводам. Правильным выводам по мнению Грейнджер.
Следующий день Гермионы начинался с разглядывания синяков на своих плечах, оставленных Малфоем в приступе ярости, и мыслями о предстоящем собрании со слизеринцами. Она понимала, что друзья Драко не примут ее. Выскажут все Малфою, да ещё и ей в лицо. Унизят ее в своей излюбленной манере. Могут вообще уйти, хлопнув дверью, а потом вообще всем рассказывать, как грязнокровка надумала помогать им.
Но отчего-то Грейнджер готова была идти на все это. Может, ей и не приносило удовольствие общение с этими змеюками. Она знала, что, если хоть чем-то может помочь Драко и его друзьям, то должна это сделать. И не оттого, что Малфой вызывал у неё странную улыбку на губах, а потому что должна предотвратить дальнейшее убийство людей. Хоть и чистокровных волшебников, которые, если узнают, кто их собрался спасать изойдут на яд и скорее умрут, чем примут помощь магглорожденной.
На завтраке все внимание Гермионы было обращено в сторону слизеринского стола. Она ковырялась в своей тарелке и через каждые несколько секунд бросала взгляды на серебристо-зеленые галстуки, ожидая их разговора. Конечно, Грейнджер не была уверена, что Драко именно за завтраком расскажет все своим друзьям, но сидеть спокойно не могла.
Она увидела понуро склонившего голову Крэбба, и ей стало грустно. Вспомнила, как переживала за своих родителей в прошлом году, а ведь они даже не исчезали. А тут…
Наконец-то, Малфой поставил на стол кружку, оглядел всех и что-то сказал. Его свита как по команде склонили головы в его сторону, замерев. Грейнджер застыла вместе с ними, ожидая увидеть реакцию слизеринцев.
И долго ждать ей не пришлось. Все резко пришло в движение. Даже за ее столом можно было услышать шум разговоров от свиты Малфоя. Гермиона от чего-то вздрогнула и чуть поморщилась. Что и следовало ожидать. Можно было даже не мечтать об их спокойной реакции. Если сейчас слизеринцы прибегут и плеснут ей в лицо какао, Грейнджер даже не удивится.
Поэтому Гермиона повернула голову и сосредоточилась на своих друзьях. Она перевела взгляд с Рона на его сестру. Тут же в глаза бросилось пустое место, которое обычно занимал Гарри, потом сконфуженное выражение лица Рональда, а затем нахохлившаяся Джинни, которая ела кашу, как своего самого главного врага.
Мда, Гермиона, так была занята собой, что и не заметила напряженной атмосферы в кругу лучших друзей. Захотелось чем-нибудь заехать себе по голове.
— Джинни, что случилось? Где Гарри?
Подруга фыркнула и закатила глаза, начиная ещё ожесточеннее ударять ложкой о тарелку и быстрее запихивать в рот еду. Гермиона попыталась вспомнить, что было вчера в гостиной Гриффиндора, когда она пришла туда перед дежурством, чтобы развеяться. Все громко шутили и ещё громче смеялись. Не было такого накала атмосферы. Что могло произойти после ее ухода из гостиной? Что такого все не поделили?
— Рональд, ты знаешь?
Гермиона перевела строгий взгляд на друга, пытаясь заставить его говорить. Уизли неуверенно передернул плечами, косясь на сестру.
Джинни откинула в сторону ложку. Вылезла из-за стола, перекидывая через плечо сумку и раздраженно взирая на всех присутствующих.
— Да, Рон, ты же с ним согласен. С нашим истеричкой-Гарри. Вот и расскажи свою точку зрения Гермионе, только готовься сорваться с места в любую секунду, потому что тебе отвесят самый сильный подзатыльник в жизни.
И Джинни улетела вдоль по проходу между столами, оставляя за собой звенящую тишину. Все гриффиндорцы повернули голову к развернувшейся перед ними сцене, ожидая, видимо, услышать поподробнее о разборках золотого трио и их друзей.
— Рональд, пойдём.
Гермиона встала из-за стола, сверля друга взглядом карих глаз. Уизли неохотно поднялся и поплелся на выход из зала, перед этим схватив яблоко с тарелки.
Они прошли пару метров до пустого подоконника, и Грейнджер опять потребовала рассказать ей о проблеме между друзьями. Уизли вздохнул со всей вселенской грустью и начал говорить, крутя в руках красное яблоко и опасливо поглядывая на Гермиону.
— Вчера, после того, как ты ушла, Джинни нам рассказала, что Полумна собирается идти в Хогсмид с Забини, — на этом моменте его лицо заметно перекосилось, показывая все свое отвращение и неодобрение к этой ситуации, — Гарри сразу очень резко на это отреагировал, начал говорить, что Полумна не имеет право, ведь слизеринцы наши враги, а она должна быть за друзей.
— И ты, естественно, его поддержал. — добавила Гермиона.
Рон кивнул и вжал шею в плечи, видимо, ожидая подзатыльника. Грейнджер всего лишь подала знак, чтобы он продолжал свой рассказ.
— Джинни встала на сторону Полумны и сказала, что делить людей только по факультетам — это детский сад, и все с течением времени меняются. Поднялся крик. Гарри с Джинни просто орали друг на друга, начиная втягивать и какие-то свои бывшие обиды. Я пытался сначала их остановить, но…
— Но остановить землетрясение так же тяжело, как и эту парочку в порыве ругани. — Гермиона понимающе кивнула, зная, о чем говорит Рон.
— Вот именно. В конце концов, Гарри сказал что-то типа «Можешь брать с собой Полумну и идти переводиться на Слизерин, посмотрим, как они на свою заступницу выльют ведро помоев. А ко мне можете не подходить.» И ушел в спальню.
Гермиона вздохнула и потерла пальцами глаза. В этой ситуации не было ничего удивительного. Этого и следовало ожидать. Это же Гарри, для которого есть только друзья и враги. И общение своих с чужими это предательство с его точки зрения. Он всегда таким был. С самого начала.
Да, Гермиона это знала и все равно переспала с Малфоем, общается с их врагом, да ещё и помогать собралась бывшим Пожирателям. Если Гарри узнает, то гриффиндорка умрет в его глазах за секунду.
Но она понимала, что ее друг не прав. Поттер привык смотреть на мир через призму своих очков, привык к своим убеждениям и хочет, чтобы ничего во Вселенной не менялось. Но так быть не может. Мир переменчив, люди подстраиваются под эти изменения и сами начинают меняться или раскрываться под натиском условий.
Гарри ещё не знает, как изменилась Гермиона. А особенно, кто ее изменил. И, если узнает…
Думать об этом было страшно. Даже слишком пугающе. Если Поттер так завёлся из-за Полумны, то из-за своей лучшей подруги будет рвать и метать.
Но Гермиона знала, что в этом споре между Джинни и Гарри, она должна поддержать подругу и попытаться поменять мнение Поттера хоть на несколько несчастных градусов. Потому что в будущем, если ее связь с Малфоем всплывет, то лучше Гарри быть хоть чуточку подготовленным к этой ситуации. Иначе Мальчика-который-выжил хватит удар, а во всем будет виновата она. Гермиона Грейнджер, его лучшая бывшая подруга.
— Ты считаешь, что Полумна права? Что согласилась пойти на свидание со слизеринцем?
Грейнджер посмотрела на Рона. Внутренние убеждения Уизли были более шаткие. Не такие кардинальные, как у Гарри. Она знала, если привести парочку нужных аргументов, то он со скрипом, но поменяет свое мнение в совершенно другую сторону.
— Я считаю, что мы не можем судить о людях толком и не пообщавшись с ними, а в будущем разделение по факультетам будет таким не важным фактором при знакомстве с человеком, что нам самим будет смешно, что мы так считали. Если Полумна увидела в нем что-то хорошее, то я доверяю ей. И это ее сугубо личное право соглашаться на его предложение или нет.
На занятиях от Гарри веяло холодом. Он сидел, напряженно выпрямив спину, и казалось, вообще не двигался. Гермиона фактически могла видеть, как в его голове носятся гневные тирады, направленные на Джинни. Рон не пытался лезть к другу, а Грейнджер ждала подходящего момента, когда рядом не будет лишних ушей.
Гермиона была настолько занята друзьями, что про Малфоя вспомнила только мельком на трансфигурации, когда заметила, что ее сверлят взглядом уже которую минуту. Но в этот момент занятие закончилось и Поттер подорвался с места, привлекая внимание Гермионы целиком и полностью.
Грейнджер подхватила свои вещи и ринулась за другом, надеясь перехватить его в пустом коридоре и поговорить. Спустя несколько поворотов и два многолюдных пространства, Гермиона попыталась остановить Гарри, но он целенаправленно шёл вперёд, не обращая внимания на ее старания.
Как на зло, или наоборот, на удачу, на другом конце коридора появились Джинни под руку с Полумной. Гарри тут же встал как вкопанный, от чего Гермиона, не успев затормозить, влетела в его спину.
Воздух будто наэлектризовался. Тучи напряжения сгустились над учениками, грозясь взорвать каждого.
— Где забыли змеиный выводок? Или они уже пнули вас под зад?
Ядовитый голос Гарри заставил Гермиону часто заморгать и обойти брюнета, чтобы посмотреть на него и попытаться понять, ее ли это друг или Малфой вселился в Поттера и забрал его душу. Гарри яростным взглядом сверлил девушек на том конце коридора. Но это был все тот же Гарри, только жутко злой. Грейнджер собралась с духом, готовясь к очень тяжелой процедуре наставления друга на путь истинный.
— Гарри, послушай…
— Что, хочешь сказать мне, что я не прав? Что надо подружиться со своими врагами? Так, как ты это сделала?
— Что, прости?
Глаза Гермионы широко открылись, и она почувствовала, как нехорошие мурашки пробежались по позвоночнику, оставляя за собой липкий холод. Внутренности свернулись в узел, а жар ударил по щекам, оставляя розовые пятна.
Мысли забились в черепной коробке. Неужели он все знает? Откуда? Как? Джинни в порыве ярости рассказала? Ох, что будет. Что же будет?
— Да, Гермиона. Не строй из себя святую невинность. Ты живёшь в одной башне с Малфоем. С тем негодяем, которого мы ненавидели буквально в прошлом году. И что? — Губы Гарри исказились, выплёвывая ядовитые слова. — Вы с ним тихо, мирно ужились, так он ещё и выбивает дурь из парней за тебя. Где гарантия, что вы не ведёте с ним дружеские беседы по вечерам, когда ты не приходишь к нам, говоря, что занята домашним заданием.
Гермиону затопил терпкий, тягучий стыд. Он своими щупальцами пробрался в самые далекие уголки сердца, сковывая несчастный орган, разносящий кровь по организму. Гарри был так близок. Так близок к ещё худшей правде. А она, его лучшая подруга, скрывает от него все. И два желания стали раздирать Гермиону изнутри.
Желание рассказать все сейчас же и навсегда потерять Гарри. Её доброго, преданного, всегда готового прийти на помощь друга. Нет, для Гермионы Гарри был самым настоящим братом, которого она любила всем сердцем. Может, она была эгоисткой, но жизни без него не представляла. Также, как и без милого, скромного, может, в чем-то несуразного, Рона.
Поэтому, второе желание было более приемлемым. Она ничего сейчас не расскажет, а будет потихоньку подводить Гарри к нужным мыслям.
— Гарри, что это за абсурд! Да, я делю с Малфоем одну Башню, но это только потому, что мы главные префекты! Ты думаешь, я до безумия рада такому соседству? — Гермиона перевела дух, находя нужные слова, чтобы не сильно лгать другу, — И да, нам приходится общаться, если мы хотим сохранить наши должности. А то, что Малфой устроил с Заком… Я тут совсем не причём. Это личные мотивы Малфоя заставили его так поступить. — Гриффиндорка сощурила глаза, — Или ты ревнуешь, что не сам подрался с Заком? Так уж прости. Мне было не до того, чтобы бегать по Хогвартсу и искать вас с Роном.
Зеленые глаза Поттера сверкали из-за стёкол очков. Губы были сжаты в тонкую линию. Гермиона видела, что с ревностью попала в точку. Гарри винил себя, что не он защитил подругу в нужный момент, а их, так называемый, враг. Он всегда чувствовал себя виноватым во всех бедах, происходящих с друзьями, и этот случай был не исключение.
— Мы сейчас говорим не о Заке. А о…
— Да, а о том, какой ты невыносимый полудурок, что не можешь принять мнение, отличное от твоего. — подала голос Джинни, подходя к Гермионе, и вставая чуть впереди неё.
Грейнджер не знала, радоваться ей, что внимание от неё и Малфоя отвелось, или наоборот, готовиться к чему-то похуже. Потому что Джинни не будет спокойно разговаривать со своим парнем. Они сейчас как всегда будут выяснять отношения на повышенных тонах.
— А, ну, конечно. — Гарри сложил руки на груди и посмотрел за плечо Гермионы. — Если бы кое-кто не решил заводить сомнительные отношения со слизеринцем, ничьё мнение менять и не пришлось бы. Да, Полумна?
Гермиона чуть обернулась и увидела с другого бока от себя Лавгуд. Она стояла в своей обычной чудной одежде, со стеклянными глазами и выглядела слишком хрупкой. Грейнджер тут же захотелось заступиться за Полумну и огородить её от нападок Гарри, потому что он совершенно никакого права не имеел указывать, что ей делать и с кем общаться. Но Гермиона и рта раскрыть не успела.
— Гарри, ты даже никогда не общался с Блейзом, чтобы так предвзято к нему относиться. — сказала Полумна своим мягким голосом. В ее тоне не слышалось ни капли злобы или упрямства. Было похоже на мирный разговор за завтраком, а не выяснение отношений в холодном коридоре.
— Ах, с Блейзом! Да я лучше сдохну, чем заговорю с ним. Вы уже забыли, как они…
— Да ради Мерлина, Гарри! — воскликнула Джинни, — твои условные деления на друзей и врагов уже не имеют никакого смысла! Мы иногда первые начинаем все эти словесные перепалки. Мы ведём себя не лучше.
— Я не насмехаюсь над ними из-за их чистой крови. А они постоянно…
— Я не говорю, что все из них идеальны. Кто-то хуже, кто-то лучше, но это нормально. Все мы разные и не важно, с какого ты факультета или насколько чистая у тебя кровь.
Гарри уставился на Уизли, словно она сказала, что Волан-Де-Морт ожил.
— То есть, ты тоже хочешь общаться с этим змеиным выводком…
— Да причем тут, блять, я! Во-первых, судить людей, не пообщавшись с ними, не имеет никакого смысла. Во-вторых, ты не имеешь права указывать Полумне, что ей делать! Если ты её друг, то должен поддерживать и прислушиваться к её словам, а не орать благим матом, как делаешь ты! — под конец, сорвавшись на крик, сказала Джинни.
Гермиона знала, что упертость Гарри не знает границ. И вся ситуация только сильнее доказывала это. Да, Поттер просто так не примет все это. Сначала ему надо будет переругаться со всеми и позлиться вдоволь, несмотря на все логичные доводы окружающих, и только потом он сможет мыслить здраво. С Гарри никогда не было легко.
— Так-так-так. И что это тут у нас?
Знакомый голос Теодора Нотта заставил замереть сердце Гермионы. В голове уже пронеслась картина того, как Гарри в любую секунду бросится на слизеринцев, наверняка, застывших сзади.
И это было полнейшее фиаско.
Комментарий к Глава 11. Сложности
Что-то пошло не так и вместо выставленной главы в 5 страниц на несколько дней раньше, получилась большая глава, но позже. Вам как, больше нравится читать маленькие главы или большие?
Не знаю, что у меня тут получилось и оправдала ли я ваши ожидания. Но …
Как вам отношения между Драко и Гермионой? Им надо больше говорить или больше заниматься сексом или и того и того и побольше?
Что думаете насчёт поведения Поттера? Прав он или нет? И будет ли драка в дальнейшем?
И кааак я люблю читать ваши мысли по поводу главы, я просто не устану говорить. Постоянно помогаете придумать мне дальнейшее развитие событий. Крепко сжимаю в объятиях ❤️
========== Глава 12. Желание ==========
Она быстро обернулась, и нецензурные выражения так и хотели сорваться с языка всегда приличной гриффиндорки. Слизеринцы, во главе с Малфоем, на которого смотреть сейчас не было ни малейшего желания, остановились недалеко от них, внимательно разглядывая. А Нотт, который и прервал их диалог, гадко ухмылялся, готовясь выдать очередную тупую шутку.
— Что, гриффиндорцы в кои-то веки что-то не поделили, и мы посмотрим на то, как отбросы общества попытаются разорвать своего тупого предводителя?
Гарри слишком опасно и холодно улыбнулся. Перевёл свой граничащий с безумием взгляд с Нотта на Лавгуд. Его распирало от своей собственной упёртости, которая плескалась в нем через край.
— Полумна, что-то твой принц на Василиске не собирается перегрызть глотку за тебя своему другу.
Мерлин, Что. Он. Несет?
Тут Гермиону поведение и слова Поттера довели до ручки. До горячего бешенства. Будто он дал ей адски-сильный пинок под зад, а потом стоял и смотрел, громко смеясь. Она не понимала, как он может быть иногда таким непроходимым тупицей. Абсолютным обалдуем. Ее так и подмывало ударить Гарри по голове толстеньким экземпляром учебника по Зельеварению.
Но Поттер решил ещё больше вывести Гермиону из себя. Он быстро вытащил из кармана мантии палочку и направил на слизеринцев. Его взгляд ещё бешено скакал от Джинни к Полумне.
— Мы же тоже первые начинаем, — холодно прошипел он и начал выводить палочкой знакомое движение, повернувшись к столпившимся слизеринцам.
Но Грейнджер, пораженная его действиями, успела среагировать быстрее, чем он до конца произнес заклинание.
— Экспеллиармус!
Палочка вылетела из руки Поттера и, красиво взметнувшись в воздух, полетела вдоль по коридору. Ударилась о стену с характерным глухим звуком и упала на пол.
В коридоре повисла гробовая тишина, которая заставила замереть и превратиться в камень всех присутствующих. Но — только не Грейнджер.
Гермиону распирало горячее, искрящееся негодование. Оно заставило ее сердце биться в груди безумной птицей в клетке. Она не могла поверить, что ее друг мог до такого докатиться. Начинать дуэль с толпой слизеринцев посреди учебного дня. И из-за чего? Из-за того, что он не хочет принять чужое мнение и точку зрения.
— Гарри! Ты узколобый болван! Как ты не можешь понять, что совершенно не прав?!
Гермиона на эмоциях подошла ближе к Поттеру, громко крича и размахивая руками. Ее глаза горели таким терпким негодованием на друга, что сдерживать это — обычно размеренная и продуманная Гермиона — просто не могла.
— Ты своим бестолковым поведением обижаешь своих лучших друзей и любимую девушку! И пока ты, по крайней мере, не извинишься перед Полумной, которой ты не имеешь право указывать, что делать, можешь даже не думать, что с тобой кто-либо будет разговаривать! — закончила она свою яростную тираду, тыкая палочкой почти у его носа.
Гарри, широко раскрыв глаза, смотрел на свою подругу, кричащую в гневе, и стыд потихоньку подбирался к нему своими холодными щупальцами, окутывая гриффиндорца ледяными сетями. Но Поттер был слишком упрям, чтобы прямо сейчас сдаваться. Поэтому, просто молчал в гнетущей, звенящей после крика Гермионы, тишине.
Грейнджер маленьким торнадо развернулась в ту сторону, где у начала коридора застыли пораженные сценой слизеринцы, и, громко стуча небольшими каблучками по полу, отправилась подальше от этого места. От своего упрямого друга.
Взгляд упал на один серебристо-зелёный галстук. Глаза цвета грозовых туч поймали в свой плен на пару мгновений.
Драко просто застыл каменным изваянием. Он чувствовал, видел огненную ауру вокруг Гермионы и не мог поверить, что это все та же помешанная на учебе зубрилка. Сейчас ее щеки волнительно алели, в карих радужках скакали тысячи бешеных искр, а походка была достойна самых чистокровных волшебниц.
И Малфой неожиданно понял, что кровь отливает от головы и низ живота начинает тянуть. В брюках становится тесно, и приходится незаметно поправить мантию, чтобы его большую проблему никто не заметил.
А Гермиона быстро отвела от него взгляд и остановилась почти у поворота. Резко развернулась, от чего каштановые пряди ударили ее по лицу.
— Ах, да. Минус двадцать баллов с Гриффиндора за непроходимую тупость Гарри Поттера и непозволительные действия относительно окружающих его людей.
И Гермиона исчезла за поворотом, эффектно оставив за собой шокированную атмосферу и возбужденного Драко, краем глаза смотрящего ей вслед.
***
Боевое настроение не покидало Грейнджер и до того момента, когда она вошла в Башню Старост, чтобы встретиться со слизеринцами. Внутри все ещё подрагивало раздражение, которое было видно в взлохмаченных каштановых волосах, в карих радужках глаз и в тонких девичьих пальцах, которые теребили край школьной юбки.
Гермиона знала, что она отходчивая, и завтра уже будет жалеть, что так разругалась с Гарри, да ещё и сняла баллы с факультета, но сейчас — она была готова придушить его собственными руками.
Начинать опять думать о дурацком поведении друга совершенно не хотелось, поэтому Грейнджер попыталась настроиться на предстоящее собрание. Где она будет в эпицентре брезгливости и ненависти к ней от самых высокомерных людей Хогвартса. Внутренности гриффиндорки скрутились от неприятных эмоций, а перед глазами сразу встали мерзкие слизеринские ухмылки, которые всегда показывали, что они выше других. Ох, Мерлин, да чтобы им как-нибудь лицо перекосило от такого выражения высокомерия.
Грейнджер встряхнула головой и застыла посреди гостиной, пытаясь логически мыслить, чтобы придумать, как лучше всего себя с ними вести, чтобы избежать членовредительства, потому что Гермиона была настроена не совсем дипломатично. И, если в кого-нибудь из них сегодня прилетит ваза с фруктами, то Грейнджер и не удивится.
Может, выслушать их издевательства над ней и над всем Гриффиндором? А может сразу показать, кто здесь главный, или…
Портрет отъехал в сторону, пропуская внутрь компанию с серебристо-зелеными галстуками.
— … этого мелкого выскочку я пропускать не собираюсь! Где мой меч? Где мой бронзовый рыцарский меч? — причитал бронзовый рыцарь с портрета, пока все заходили внутрь. — Ах, вот же он.
Гойл резво влетел в гостиную с выпученными глазами, расталкивая своих друзей в стороны, и начал громко кричать, тыча пальцем в сторону прохода:
— Быстро захлопните портрет! Я же говорил, что не хочу идти сюда! Этот рыцарь ненормальный!
— Что? Я — ненормальный? Ну, все, мелюзга!
Крэбб навалился на портрет и закрыл проход в Башню в пару мгновений. Все переглядывались и посмеивались, смотря на Грегори, который повторял «Хвала Салазару, из меня не сделали кабана на вертеле!», а Гермиона совершенно не понимала, что происходит. Почему рыцарь так завелся от вида Гойла?
Она помотала головой из стороны в сторону. Ладно, сейчас это не главное. Им надо поговорить, а то перерыв пройдёт, а нужные темы так и не будут оговорены.
Слизеринцы отвернулись от Гойла, и на Гермиону в одно мгновение уставились несколько пар глаз. Температура в помещении тут же упала до минусовой. Повеяло холодом от застывших физиономий слизеринцев, лишь только Малфой отличался своим полным безразличием к происходящему.
Грейнджер силилась не закатить глаза или не состроить гримасу. Как малые дети, Ей-Мерлин! Им помощь предлагают в серьезной ситуации, а они носы воротят.
Нотт сделал шаг вперёд, по выражению лица явно готовый высказать все свое мерзкое презрение, но Дафна в два шага обогнула его и встала напротив Гермионы.
— Драко сказал нам, что ты хочешь помочь. И что ты смогла сопоставить некоторые факты, которые помогут нам понять, что происходит. — тоном заправского дипломата произнесла Гринграсс, скрестив руки на груди.
В ее голосе чувствовались стальные, расчетливые нотки настоящей слизеринки. Но Гермиона была рада, что девушка адекватно все приняла, да ещё и спасла ее от тупых, ядовитых высказываний Теодора, за которые он явно бы схлопотал.
— Да, я бы хотела вам помочь. В разгадывании тайн опыт у меня имеется. — Грейнджер специально смотрела на всех присутствующих, чтобы дать понять, что она на их стороне, — давайте присядем и все спокойно обсудим.
Слизеринцы неуверенно переглянулись, но все же последовали за двумя девушками и Драко рассаживаться около камина.
Сначала Малфой поведал об уже известной Гермионе истории жизни его незаконнорожденной тетки Амабеллы. Рассказ несильно удивил его однокурсников, потому что, по словам Гринграсс: «в каждой чистокровной семье есть свои чёрные пятна». Но потом Грейнджер озвучила свои догадки касательно пропавшей памяти Буллстроуд, и тут уже все сидели, навострив уши. За небольшим пояснением Гермионы последовала тишина, в которой слизеринцы замерли, обдумывая сказанное гриффиндоркой, на несколько минут.
Гермиона посмотрела на Малфоя, застывшего в кресле напротив нее. Он вальяжно положил ногу на ногу и облокотился на один из подлокотников, его взгляд сверлил ее своим серым ураганом, а платиновые пряди упали на лицо, доходя почти до ресниц.
Грейнджер не ожидала, что на неё смотрят. Так пристально и откровенно при всех. Это оказалось слишком волнительно и сбивающе с правильных мыслей. Гриффиндорка залилась легким румянцем, умоляя Мерлина, чтобы никто не заметил ее странной реакции.
А Драко смотрел на неё и смотрел. То пробегал взглядом от носков ее школьных туфель, медленно по худым ногам, пуговицам на форменной рубашке до пушистых, чуть подкрашенных ресниц. То не отрываясь сверлил ее взглядом. Будто пытаясь что-то донести до ее разума.
Гермиона просто отвечала ему. Также разглядывая его. Не стесняясь. Не пытаясь отвести взгляд. Отвести от Драко Малфоя взгляд? Я вас умоляю! Скорее проглотить стряпню Хагрида, чем это.
Если Драко захотел, чтобы вы на него смотрели, то можете не сомневаться, так и будет. У Гермионы этих сомнений и не было. Она просто думала о… нем. И смотрела.
У неё в голове до сих пор не мог нарисоваться образ Малфоя. Правильный, истинный его облик. Сейчас она видела в нем высокомерного слизеринца, страстного любовника и ревнивого парня. Три образа не могли никак смешаться воедино, будто совершенно разные люди были в какой-либо момент перед Гермионой.
И это сбивало с толку. Грейнджер нужно было разобраться в себе, так же, как и самому Малфою, но что для нее было важнее — это понять его самого. Познать саму суть Драко, слепить наконец-то все его облики воедино в нужных соотношениях и понять, что она хочет.
Неопределенность — штука неприятная. Гермиона всегда пыталась избежать этого. Разгадывать все загадки, если не сразу, то как можно быстрее, а в этом случае… Неопределенность обняла ее как старого друга и совсем не хотела отпускать. Впилась ей под кожу своими когтями и тянула за невидимые ниточки внутри. Это совершенно лишало сил.
Грейнджер опять вернулась к его глазам. Уже хитро-прищуренным и самодовольно блестящим. Кто. Ты. На самом деле. Драко Малфой?
— Значит, нам по-любому надо каким-то образом попасть в Выручай-комнату. — оценил ситуацию Блейз.
Гермиона быстро заморгала и опустила взгляд. Убрала мысли о Драко на фоновый режим, мысленно проклиная себя за такие раздумья совсем не в том месте и не в то время.
— Да, планы такие. — лениво кивнул Малфой, покачивая своей ступней в воздухе.
— Когда начнём? — спросила Гермиона, явно намекая, что она пойдёт с ними.
Грейнджер оглядела всех присутствующих, ожидая ответа. Ее желудок нервно сжался, а в горле пересохло. Гермиона знала, что, если слизеринцы будут против, то она все-равно будет пытаться. С ними или без, но ей почему-то было важно помочь. Хваленая гриффиндорская храбрость или острое упрямство?
— В воскресенье у нас будет весь день, чтобы простоять около нужной стены, сверля ее взглядом. — сказала Дафна за всех, улыбнувшись краем губ.
Гермионе уже начала нравиться эта слизеринка, что сильно выбивало из колеи гриффиндорский мозг, заточенный относится к «врагам» негативно. Зато, теперь она может быть уверенной, что не просто так поругалась с Гарри. В мире почти нет черного и белого. Все разных оттенков серого. Даже то, что ты раньше считал однотонным.
***
По дороге от Башни старост до Травологии Блейз замедлился, пропуская вперёд остальных слизеринцев. Он подождал, пока отставший от всех Малфой дойдёт и поравняется с ним.
— Ну, и как с Грейнджер? — спросил Забини в лоб, снизив голос почти до шепота.
Вокруг была уйма торопящихся по своим делам учеников, а заинтересовывать своим разговором совсем не хотелось. Мало ли, сейчас Святой Поттер мимо пройдёт, услышит и все. Будет честь своей подруженьки защищать, раскидывая заклятия направо и налево. Ой, шуму-то будет.
— Забини, что за херню ты несёшь? — ощетинился Драко почти мгновенно.
Малфою совсем не улыбалось изливать душу Блейзу прямо посреди дня. Да и то, что можно было бы рассказать, говорить совсем не хотелось из-за природной скрытности и нежелания признавать вслух свои мысли.
— Я всего лишь наблюдательный.
— Так и наблюдай вон за Лавгуд.
— Вы тогда на виду у всех друг друга глазами не раздевайте. Так и наблюдать будет не за чем. — закатил глаза Блейз, пытаясь аккуратно подтрунивать над другом.
Драко провел рукой по волосам и посильнее утопил подбородок в серебристо-зеленом шарфе, утыкаясь взглядом в жухлую, подмороженную траву под ногами. Что он мог ему сказать? Что не разглядывал Грейнджер и не думал о еерастрепанных волосах, змейками струящимися по мягкости простыни? Лгать другу Малфой совершенно не любил, поэтому отмалчивался и надеялся на прекращение разговора.
— Так что у вас?
А Блейз совершенно не хотел прекращения этого разговора, будто назойливые мысли, появляющиеся в голове у Драко. Постоянно.
— Отъебись, Забини.
Малфой недовольно передернул плечами и ускорил шаг, пытаясь быстрее оказаться в теплицах и закрыть эту тему, о которой он и так думал слишком часто. Особенно по ночам, когда под закрытыми веками появлялись карие, искрящиеся глаза и хотелось выдрать своё трепыхающееся сердце из груди и кинуть в стену, чтобы оно перестало играть свою песню.
— Так, вы постоянно трахаетесь? Или, когда нахлынет? — повысил голос Забини, специально провоцируя друга.
Драко быстро развернулся, отчего ветер растрепал его платиновые волосы, наводя беспорядок. Глаза метали молнии, а губы искривились в яростном оскале.
— Давай, блять, ещё громче, и схлопочешь непростительное.
— Ой, а как завёлся-то. Непростительными хочет кидаться. Не уж то нашему Драко кто-то понравился? Кто-то чересчур всезнающий. — Блейз подошел ближе, оставляя притворно-умиленное выражение лица.
Да, он пытался уже добиться от Малфоя хоть чего-нибудь. Хоть каких-то фраз, разъясняющих его иногда неадекватное поведение. А сделать это можно было, только выведя его из себя. Заставить говорить, то, что само просится на язык.
— На хер. Пошёл, — прорычал Драко, — лучше заботься о своих увлечениях, Забини.
— А что, уже и похвастаться не хочется, — протянул Блейз нарочито медленно, — как ты имел ее? Где это было? Как она кричала? Какие у неё…
— Закрой свой ебаный рот и следи, блять, за словами.
— Раньше ты мне все разбалтывал. До малейших деталей. Ведь вдруг я решу трахнуть ту же, что и ты. Я же должен знать все слабые и сильные стороны… ммм, девушки. — Забини сделал пару шагов к Драко. Улыбнулся, как можно самодовольнее. Максимально по-слизерински мерзко. Снизил голос до громкого шёпота, бьющего по барабанным перепонкам кнутом, — А что мне делать, если я захочу Грейнджер?
Яркая вспышка полыхнула в голове у Драко. Из глаз почти посыпались искры, а зубы были готовы раскрошиться под натиском челюстей. Кулаки сжались, готовясь почувствовать костяшками чужую челюсть. Из горла вырвался нечеловеческий рык, а глаза заволокло пеленой из разрывающих чувств.
Перед глазами залетали выдуманные картины. Блейз с Грейнджер. Трогают друг друга. Целуют. В губы, шею, грудь. Они на кровати. Почти слышны стоны. Ее волосы раскиданы по простыне.
Сука. Драко зажмурил глаза. Только он должен видеть ее чертовы каштановые волосы, разметавшиеся на чертовой простыне. И никто, блять, больше.
Он сделал шаг еще ближе к Блейзу, мысленно радуясь, что все уже в теплицах, и они одни стоят посреди дороги. Малфой чувствовал, что, если надо будет, он разнесёт другу лицо, не задумываясь.
— Ты и близко к ней не подойдёшь. Ты понял меня? Иначе больничное крыло покажется раем. — выплюнул Драко, смотря в насмешливые, а от того ещё более бесящие глаза Забини.
— И ты изобьешь друга из-за какой-то шлюхи?
— Ещё раз так назовешь ее, и ты отправишься на тот свет к Волан-Де-Морту. Она — не шлюха. Она — девушка и…
Забини улыбнулся. По-настоящему. Искренне. Подталкивая Малфоя сформулировать свои чувства в слова. Он видел, что с Драко что-то не так. Его что-то мучает. Грызёт изнутри, вонзаясь острыми клыками в самое нутро. И Блейз хотел помочь ему. Очень хотел.
— … и, между прочим, одна из главных старост.
— Ох, Драко! Правда? Ты только это придумал? Ничего получше не мог?
Яростный настрой Малфоя тут же испарился в облачке пара. Он сдулся. Мысли убежали в совсем другое русло. Глаза забегали из стороны в сторону.
— А что ты от меня хочешь? — глухо спросил Драко, более осознанно заглядывая в глаза понимающего друга.
Блейз покачал головой. Малфоя не научили принимать себя. Принимать свои эмоции, чувства. Его научили ставить блоки и переодевать маски. А Забини…
Забини просто был другом Драко. А друзья помогают друзьям. Даже, если дружба у вас странная и понятная только вам.
— Я пригласил на свидание Полумну Лавгуд. Ты можешь в это поверить? Весь Хогвартс нам косточки перемыл по отдельности и вместе. А… мне все равно. И ей тоже. Мы просто делаем то, что хотим. Принимаем это. Не думаем о мнении окружающих. Ведь их слова ничего не значат. Важно только то, что ты чувствуешь. Главное понять — что именно, — Блейз остановился. Посмотрел на Драко, пытаясь уловить, понял его он или нет, — а теперь подумай, что я от тебя хочу?
Малфой стоял. Молча. Обдумывал звенящие слова Забини, крутящиеся на подкорке. Что хотел Драко? Долго думать не пришлось.
Грейнджер. Лучше всего, в его постели.
Ее смех. Создающий тепло в комнате.
Ее острые ключицы и маленькую ладошку в его.
Ее разгневанную. Как сегодня. Чтобы искры разлетались в стороны.
Думать об этом было просто. Привычно. А делать?..
Драко глубоко вздохнул. Поправил растрепанные волосы легким движением руки. Блейз хлопнул его по плечу, наполовину виновато, наполовину задиристо улыбаясь.
— Травология уже как десять минут началась. Пойдём.
— Ты с главным старостой. Скажем, что были дела. — отмахнулся Малфой, начиная идти вперёд за другом.
— А пафоса-то сколько. Профессор Стебль заставит мандрагору без наушников пересаживать, тогда и посмотрим, насколько ты крут.
— Ой, Забини, лишь бы тебя не заставили.
— Не заставят. Я скажу, что ты во всем виноват.
— Сука ты, однако, друг мой. — и Малфой одарив Блейза насмешливой улыбкой, постучался в дверь теплицы номер шесть.
***
Всю оставшуюся неделю Гарри замечал только присутствие Рона. Поттер был на редкость упрямым и собирался, видимо, игнорировать остальных своих друзей до того момента, пока они сами не настучат ему по голове за такое поганое поведение.
Гермиона же хоть и порывалась несколько раз помириться с лучшим другом, но каждый раз была остановлена Джинни, которая по упрямству была на уровень выше Гарри и просто так сдаваться не собиралась. Уизли была обижена и за себя, и за всю женскую половину их компании, поэтому ходила с высоко задранным носом и максимально игнорирующим взглядом. Как типичная, обиженная девушка. Другие слова Грейнджер не приходили в голову, глядя на ее поведение.
Но Гермиона, в какой-то мере, была согласна с тем, что Гарри надо самому понять, что он не прав и извиниться. Поэтому, только в связи с воспитательными мерами в Хогсмид Грейнджер отправилась с Джинни. Конечно, она звала и Рональда с ними, но друг стал нервно выкручивать пальцы и признался, что пригласил Ромильду, которая, как ни странно, согласилась.
Поэтому, в субботу, в двенадцать дня Гермиона и Джинни шли рука об руку по Хогсмиду, по-девичьи переговариваясь и радостно смеясь. Изо рта вырывались струйки морозного пара, а нос и щеки щипало от холода, но девушки лишь продолжали целеустремленно гулять по улочкам.
— Не помнишь, Полумна не говорила, долго они будут с Забини гулять? — спросила Уизли, заговорщицки улыбаясь.
Гермиона прыснула от ее коварного и любопытного вида.
Эту пару, которая поставила на уши весь Хогвартс, заметили все, еще не успев отойти от школы. Точнее, не заметить ее было невозможно, потому что их искали глазами все от третьего курса и до седьмого.
Грейнджер и Уизли сразу же умилились, глядя на неторопливо идущих Лавгуд и Забини, и, переглянувшись, почувствовали тонну женского нетерпения. Но, если Гермиона была сдержанной и в основном просто радовалась и надеялась на благоразумность Блейза, то Джинни каждую свободную минуту смотрела по сторонам в поисках пары или заводила разговор о них. Как сейчас, например.
— Даже, если не сегодня, то завтра ты успеешь достать Полумну. Можешь не волноваться. — заверила подругу Гермиона, смотря на неё, как на неразумное дитя.
— А если что, ты пойдешь со мной к гостиной Равенкло и отгадаешь ответ на вопрос, чтобы я попала внутрь и тогда…
Джинни начала в красках рассказывать свои методы экзекуции над Лавгуд, которые Гермиона и так прекрасно знала.
На улице стало темнеть довольно рано. Близилась зима и продолжительность ночных времени суток увеличивалась. Холод пробирал до каждой косточки в теле и девушки ускорили шаг, чтобы побыстрее добраться до тепла.
Гермиона толкнула дубовую дверь в «Три Метлы», и в лицо ударил горячий воздух и запах сливочного пива. В помещении было полным полно народу, в основном, конечно, ученики Хогвартса, которые и заняли все столы. Сидеть за барной стойкой очень уж не хотелось, но…
— Гермиона! Джинни! Идите сюда!
Грейнджер тут же обернулась в сторону знакомого голоса. За большим прямоугольным столом сидели близнецы Уизли собственной персоной, которые махали им руками и улыбались так широко, что от их белых зубов отразились блики приглушенной лампы.
Джинни тут же подбежала к братьям, начиная их обнимать и причитать, подобно своей матери. Гермиона следом за ней обняла каждого близнеца по отдельности и потрепала по рыжей макушке и только тогда заметила, что за столом сидят ещё люди.
Сбоку от Джорджа сидел Гарри, уткнувшись в свой бокал грога, дальше Невилл, который также радостно взирал на подошедших девушек, Ромильда и Рон, которых видеть рядом было максимально странно. Джордж и Фред вместили за стол ещё стулья для новоприбывших, Гермиона села между близнецами и решила делать вид, что никакого напряжения в воздухе и в помине не было, хотя — оно так и сгущалось над их столиком от взгляда зеленых глаз из-под очков.
— И какими судьбами в Хогсмиде? — поинтересовалась Грейнджер, когда радостные приветствия сошли на нет, а в руках уже была кружка сливочного пива.
— Мы решили открыть здесь филиал нашего магазина, поэтому теперь постоянно будем видеться, — весело рассказал Фред.
— А ещё, нам от вас кое-что надо, — начал Джордж, хитро переглянувшись с братом.
— О, нет. Ваши эксперименты проводите на других, — сразу выдала их сестра, скрестив руки на груди. — и не в людном месте.
Все за столом заинтересованно переглянулись.
— Да ладно тебе, Джинни! Будет весело! И ничего такого в новой продукции нет, тебе понравится, — стал уверять Фред, заговорщицки подмигивая. — Это не Забастовочные завтраки, можешь не волноваться.
— И правда, Джинни! Давай попробуем…
— Рональд, я что-то не припомню, чтобы тебе было весело, когда они летом решили испробовать на тебе Зелье летучести!
Гермиона отвлеклась от спора, происходящего среди друзей. Сделала глоток сливочного пива, оглядела взглядом всех присутствующих за столом, пытаясь не смотреть на поникшего Гарри, совсем не вмешивающегося в общую беседу.
Бросила взгляд на Рона и Ромильду. Однокурсница сидела молча, но заинтересованно взирала на сцену, происходящую перед ней, хлопая длинными ресницами. Гермиона надеялась, что у этой пары сегодня все прошло хорошо, и ей не придётся успокаивать несчастного Рона после этого вечера в гостиной Гриффиндора.
Кстати, говоря о ещё одной паре. Грейнджер стала выискивать глазами среди знакомых лиц тех, кого надо было, и нашла почти сразу через пару столиков.
Блейз и Полумна сидели, склонившись близко друг к другу через весь столик. Лавгуд что-то быстро рассказывала с большим вдохновением, а Забини внимал каждому ее слову, легко улыбаясь. Гермионе пришлось вывернуть шею, чтобы заметить, что слизеринец держит девушку за руку прямо на столешнице.
Прилив умиления был такой сильный, что Грейнджер невольно расползлась в глупой улыбке, смотря на пару. Она удивлялась их смелости. Вот честно. Даже не завидовала.
Они наплевали на всех и сидели себе преспокойно посреди набитого бара, и не стеснялись проявлять своих чувств. Наверняка, чувствовали, как их прожигают взглядом заядлые сплетники и просто забили на все.
Какие же они все-таки молодцы!
Гермионе такому ещё учиться и учиться. Вот так спокойно сидеть на виду у всех, не краснеть в смущении и не оглядываться нервно по сторонам — она не могла. В голове сразу всплыла фантазия, как она точно так же сидит посреди «Трёх Метел», а на нее так же смотрит Малфой.
Глаза тут же испуганно метнулись в сторону стола, который всегда занимали слизеринцы, будто они могли услышать, о чем подумала Гермиона. Мерлин, какая чушь только в голову не приходит! Но щеки все равно заалели от прилившей к ним крови.
Взгляд тут же упал на Малфоя, который… также смотрел на неё. Моргана его подери, почему он постоянно пялится на нее при всех? Уже в который раз Гермиона замечала его за этим, а он даже взгляд не отводил, лишь продолжал остро смотреть — будто прямо в ее душу.
Грейнджер сразу заметила, что к нему не жмётся Паркинсон, и сердце почему-то радостно забилось в груди.
Мерлин, какая нелепость! Она радуется, что Пэнси нет рядом с ним. Да ей вообще не должно быть дела!
Но Гермиона все равно отчего-то продолжает смотреть в его глаза и легонько улыбается краешком губ. Чувствует, как выражение ее лица теплеет. Зачем? Почему? Просто, так захотелось. И плевать, как это выглядит.
Даже с такого расстояния она заметила, что Малфой растерялся. Ее этой гребано-мягкой улыбке и будто таяющему шоколаду в глазах. И Гермионе хочется улыбнуться ещё шире, ещё теплее, ведь он такой…
— Гермиона, ты как? Согласна? — голос Фреда заставил ее тихонько вздрогнуть и резко перевести взгляд за свой стол.
— А, да.
— Вот видите! Даже наша отличница «за»!
Грейнджер посмотрела на всех присутствующих за ее столом, пытаясь не обращать внимание на то, как лицо горит от смущения, что ее почти поймали пялящуюся на Малфоя, а он сам прожигает ее взглядом. До сих пор.
— Ладно. Рассказывайте уже про ваш новый проект, — со вздохом согласилась Джинни, любопытно поглядывая на свою подругу.
Гермиона попыталась создать очень заинтересованный вид, глядя на близнецов, и вникнуть в их рассказ. Ей было все равно, чем себя занять, лишь бы при всех не таращиться на Малфоя. А это было ой, как не легко.
— В общем, нам пришла в голову идея, что при игре в «правда или желание» всегда очень тяжело придумать действие. Во всяком случае, многим. И мы изобрели, — Джордж положил на стол горсть небольших прямоугольничков в обертке, очень похожих на жвачку «Love is», — конфеты, которые, при попадании в организм, заставляют вас делать это самое действие. Какое именно, написано на обертке, но…
— Интереснее туда не смотреть. Так все, что происходит, будет полным сюрпризом для всех. — продолжил Фред, — Не выполнить это действие будет очень сложно. Мы, на самом деле, даже не знаем, что будет, если не выполнить, потому что мы, когда пробовали их на себе, постоянно все делали.
Грейнджер округлила глаза, взирая на близнецов. Это же просто нереально. Создать такое. У Гермионы было лишь пара идей, как такое можно сделать, и это все очень долго и сложно.
— Ребята, да вы гении! Ваши бы мозги и…
— В лапы Министерства, — продолжил Джордж, гордо улыбаясь похвале от самой умной ученицы Хогвартса за последнее столетие.
— Ну так, начинаем? — оглядел всех Фред, озорно ухмыляясь и почти потирая ладони под столом.
***
Джинни попалось одно из самых глупых и простых действий. Даже не действий. Конфета просто перекрасила ей волосы в ярко-розовый и Уизли теперь сидела, недовольно нахохлившись и скрестив руки на груди, ведь цвет, по ее мнению, определенно не шёл.
— Ну что, Рональд? Правда или желание? — елейно спросила Джинни у своего братца, который, видимо, и вопросов ее опасался, и каким-нибудь непутевым желанием не хотел в плохом свете представать перед Ромильдой.
— Желание.
— Бери конфету, — сказал Фред, подталкивая горсть к брату.
Джордж все это время сидел с тетрадкой в руках и что-то записывал, внимательно поглядывая на всех. Будто сканировал их. Гермиона почувствовала себя подопытной ещё больше, но решила не обращать внимание. Они всего лишь помогают друзьям делать свой бизнес. Ничего такого.
Рон раскрыл конфету и осторожно закинул себе в рот. Всё, затаив дыхание, стали ждать, что же будет. Гермионе уже представило, как он вытанцовывает на столе под общее улюлюканье. Но Рональд потянулся через весь стол и…
Поцеловал в щеку Невилла. Который сразу залился краской и вытаращился на Уизли.
Тишина.
И
Их столик взорвался сносящим с ног хохотом. Смех рвался из груди еще больше, глядя на растерянного Рона, который сразу стал смотреть на Ромильду, хохотавшую вместе с остальными.
Гермиона вытерла слезы из уголков глаз и сделала глоток сливочного пива. Шутки в стиле близнецов. Ничего не скажешь.
Джинни потянулась к обертке от конфеты Рона и прочитала вслух:
— «Поцеловать в щеку самого стеснительного человека в компании».
Гермиона отчего-то разулыбалась пуще прежнего. Значит, друзья не считают ее стеснительной или зажатой, как ей казалось. Это, почему-то, очень радовало.
— Ромильда, правда или желание? — спросил Рон, все ещё красный от смущения, но заинтригованный выбором Вейн.
— Правда, — сразу ответила девушка.
Видимо, она решила все-таки не показывать себя дурочкой среди знакомых людей, и Гермионе почему-то подумалось, что зря. Ведь, что хочет спросить Рон было понятно, как день.
— Так-так-так. А для «правды» у нас тоже кое-что имеется, — сказал Фред, кладя на стол ещё горсть конфет круглой формы, — эти с добавлением небольшой концентрации сыворотки правды. Вы не сможете солгать в основной линии ответа, но сможете что-то приукрасить в общем.
Ромильда, не ожидав такого, нервно посмотрела на всех, но конфету все же взяла и положила в рот. Осторожно кивнула, ожидая вопроса.
— Ты… ты согласишься быть моей девушкой, если я спрошу? — спросил Рон почти на одном дыхании.
Гордость за друга накрыла Гермиону. Все-таки, может быть смелым, когда надо. Грейнджер пришлось пнуть под столом близнецов, чтобы они не испортили момент своими ехидными шуточками, которые были написаны прямо у них на лицах.
— Да, Рон, — все-таки ответила Вейн, и Гермиона стала вдвойне рада за друга.
Конечно, видеть такие признания за столом было не очень комфортно, а последовавший за этим поцелуй этих двоих, тем более, но радость за друга была слишком сильной, чтобы обращать на это внимания. Гермиона по инерции повернулась к Гарри, который также глянул на неё и — они искренне улыбнулись друг другу. Все-таки, не смотря на их ссору, они до сих пор лучшие друзья. И радуются за Рона одинаково сильно.
— Гарри, правда или желание? — спросила Ромильда после того, как оторвалась от своего уже парня.
— Желание, — ответил Поттер и схватил конфету, задорно улыбаясь.
Интерес к этой игре возрос у всех за столом. Было до жути любопытно, какие ещё желания поджидают каждого.
Гарри развернул конфету и закинул себе в рот. Все опять замерли, глядя на друга во все глаза. Буквально через пару секунд Поттер встал, нахмурив брови, и пошёл протискиваться между столами.
Друзья переглянулись, не совсем понимая, что происходит, а Гермиона схватила обертку от его конфеты и зачитала вслух:
— Сделать то, что хочешь уже долгое время.
Поттер подошёл к столику Блейза и Луны, заставив тех отодвинуться друг от друга и откинуться на спинки стульев. Видимо, весь паб стал следить за происходящим, но шума не убавилось, поэтому, слышно ничего не было, к огорчению друзей.
— Сюда бы нашу крысиную прослушку, — проныл Фред, смотря, как Гарри возвращается обратно, а Блейз удивленно смотрит ему вслед.
Брюнет будто обессилено упал на стул и посмотрел на всех:
— Джинни, Гермиона, вы простите меня, я был не прав. И очень сожалею, что обидел вас.
Грейнджер тут же кинулась обнимать друга, отодвигая Джорджа и не слушая возмущения того. Она сжала Гарри в объятиях и почувствовала, как душевное равновесие снова приходит в норму. Теперь все замечательно. Рон счастлив с девушкой, а Гарри и Гермиона больше не в ссоре.
Игра близнецов стала нравиться Грейнджер все больше и больше. Даже прожигающий взгляд Малфоя можно было почти не замечать.
Джинни же фыркнула, откинув свои блестящие розовые пряди за плечи, и сделала жутко каменное лицо. Видимо, просить прощения у своей девушки Гарри придется усерднее, чем он думал.
— Ладно, хватит уже обжиматься. Давайте играть, — сказал Фред, пихая Гермиону по ноге. — Гарри, спрашивай, кого хочешь.
— Гермиона, — чересчур хитро начал брюнет, — правда или желание?
Грейнджер тут же начала логически мыслить. Если она согласится на правду, то он может спросить что-нибудь этакое и под сывороткой правды Гермиона не отвертится. Вдруг спросит что-нибудь про Малфоя. Ох, нет.
А если желание, то — придётся посмущаться, конечно, но это сущие пустяки по сравнению с ещё одной ссорой с друзьями.
— Желание, — уверенно сказала Гермиона и взяла со стола прямогоульную конфетку.
Фантик волнительно прошелестел в руках и конфета оказалась во рту. На вкус, обычная ириска. Ничего сверхъественного. Гермиона стала прислушиваться к себе. К своим ощущениям.
Если ей что-то и хотелось сделать, то Грейнджер пока не понимала, что именно. Заинтригованные глаза друзей светились любопытством.
— Ну? Что-нибудь чувствуешь? — спросила Джинни, опираясь локтями о стол и разглядывая Гермиону на предмет неожиданных проявлений эмоций.
— Да вроде ничего.
Грейнджер пожала плечами и тут. Да, она почувствовала это. Сердце забилось настолько сильно, что было готово вылететь из груди похлеще рвущегося богарта из шкафа. Дыхание сбилось, а взгляд, не мигая сразу уперся в слизеринский стол. Точнее, прямо в Малфоя.
Перед глазами пролетела секундная фантазия. Вот она встаёт из-за стола, пробирается через заполненный людьми паб и оказывается около Малфоя, который смотрит на неё своими серыми — такими я-хочу-тебя-Грейнджер — глазами. И Гермиона наклоняется к нему. Так ужасно медленно, гипнотизируя его губы глазами. Под все эти офигевшие от жизни взгляды окружающих.
И
Целует его. Так страстно, невыносимо сладко. До томной тяжести во всем теле. Выпивает с его губ вкус огневиски, который он медленно потягивал весь вечер.
Гермиона опускает глаза вниз, упираясь взглядом в узоры на деревянном столе, и впивается пальцами в стул под собой, намерено сильно. Надеясь, что боль устранит эти нелепые фантазии. Но не устраняет. Совсем нет.
Становится ещё хуже. С каждой секундой. Ноги невыносимо сковывает желание встать и идти. А по губам будто электрический ток хлещет.
Ради Годрика, пусть все это прекратится! Но не прекращается.
— Гермиона, дай обертку. Что там такое было? — просит Джордж.
Все как-то разочарованно вздохнули, и лишь Джинни не сводила глаз с подруги, чувствуя что, что-то определенно не так. Не просто так ее щеки вспыхнули насыщенным оттенком алого, а глаза заблестели.
Грейнджер пришлось отцепить руку с фантиком в ладони от стула и протянуть Джорджу. Она попыталась спокойно выдохнуть и как ни в чем не бывало улыбнуться, но воздух вокруг показался слишком горячим, а глаза так и норовили посмотреть на Малфоя.
— Поцеловать человека, который большего всего нравится в этом помещении. — зачитал Джордж, нахмурившись.
Фред забрал у него обертку, будто не верил словам брата. Повертел в руках фантик и стал что-то писать в своей тетради. Потом быстро глянул на Грейнджер и спросил:
— Точно ничего не чувствуешь?
Гермиона сглотнула вязкую слюну и помотала головой, пытаясь уверенно смотреть в глаза Фреду.
— Я думаю или нашей Гермионе никто не нравится здесь или…
— Мы добавили малую дозу одного из компонентов. — закончил Джордж.
Грейнджер схватилась за сливочное пиво, как за спасательный круг, и стала большими глотками пить, смотря прямо перед собой. Напиток слишком быстро закончился, а воздух вокруг стал ещё раскаленнее.
Перед глазами все еще стоял момент поцелуя, навязанного этой злосчастной конфетой, который стал переходить в нечто большее. Гермиона не успела заметить, как в своей голове стала стягивать с Малфоя свитер. Наверняка, тот самый. Который она трогала ещё в темноте коридоров Хогвартса.
Мерлина ради, Грейнджер, ты сильная. Крестраж на себе носила и не поехала умом, и здесь справишься. Не пойдёшь на поводу у экспериментов близнецов.
— Гермиона, давай. Спрашивай, кого хочешь.
Девушка провела лихорадочным взглядом по друзьям и наткнулась на Невилла, который с полным смятением смотрел на Гермиону.
— Невилл, правда или желание?
— Желание.
Гермиона облегченно вздохнула и даже смогла улыбнуться краешком губ. Если бы он выбрал правду, то она бы и слова разумного выдавить не смогла бы.
Ее глаза, не подчиняясь доводам рассудка, скользнули прямиком на Малфоя. Который смотрел на неё. Наблюдал. Явно не понимал, что происходит.
А Гермионе опять пришлось схватиться за сиденье стула, чтобы удержать свое тело на месте. Она совершенно не обращала внимания на происходящее за ее столом, хотя Невилл уже проглотил конфету, и все ожидали от него что-то невероятное.
Глаза Грейнджер просто рассматривали его платиновые волосы, которые сейчас не лежали идеальной прической на голове, а были чуть взъерошены. Очевидно, из-за того, что Малфой постоянно впивался пальцами в волосы. Гермиона вспомнила на ощупь его шелковистые пряди, и кончики пальцев вспыхнули электрическими зарядами под кожей.
Потом его свитер. Этот чертовски мягкий свитер. Так облегающий его тело. Его кожу. Такую мягкую. Аристократически белоснежную. Сейчас бы…
Гермиона. Давай, борись. Иначе случится что-то непоправимое. Она перевела взгляд на друзей за столом и заметила, что Невилл после своей конфеты поменял цвет кожи на зеленый.
— И долго мне ходить таким?
— Надеемся, что до конца этого вечера, — хором ответили близнецы.
Лицо Малфоя стояло перед глазами, словно кто-то выжег его на подкорке. Его глаза, цвета мутного льда в Черном Озере, смотрели с искрящимся желанием и вожделением, а у Гермионы низ живота стало сладко тянуть.
И она поняла, что это —
Полный, мать его, финиш.
Гермиона вскочила на ноги, бросив друзьям, что вспомнила про важные дела, пулей вылетела из паба, надеясь, что сейчас.
Сейчас все пройдет. Это безумное, до крайности правдивое желание.
Но опять. Ничего не прошло. Не закончилось. Не улетучилось.
Она запустила пальцы в копну волос, пытаясь идти быстрее, чтобы ноги заболели, а дыхание сбилось, чтобы в боку закололо, а сердце гоняло кровь по организму из-за бега. Из-за гребаного бега. А не из-за картинки, где Малфой прижимает ее к стене и целует, целует…
Гермиона резко остановилась, ощущая, что фонари улиц уже не подсвечивают дорогу, а лишь свет от Хогвартса даёт понять, куда идти. Она, оказывается, побежала прямиком к школе. Надеясь на что?
Непонятно.
— За что мне это? — прошептала гриффиндорка, зажмуривая глаза до разноцветных кругов.
Вокруг никого не было, хвала Годрику. Только темнота, Хогвартс вдали, деревья по дороге и Гермиона.
— Грейнджер!
Девушка резко обернулась, широко раскрыв глаза. В двух метрах от неё застыл тот, которого она сейчас хотела. До боли в мышцах. До зуда под кожей. До безумного желания в груди.
— Какого черта ты выбежала из паба?
Его голос теплом разлился по сосудам, заставляя волоски встать дыбом от табуна мурашек по всему телу.
Гермиона, совершенно ни о чем не думая, сорвалась с места и — в пару шагов оказалась около него. Влетела в него всем телом. Своими губами с разбегу в его. Из горла вырвался хриплый, такой страстный стон.
Его губы. О, Мерлин, его чертовы губы. Сухие, чуть потрескавшиеся. Но такие тёплые. Манящие.
Грейнджер вцепилась в его плечи пальцами и встала на носочки. Стук сердца стоял в ушах, а в ноздрях его запах. Такой по-настоящему малфоевский, смешанный с ноткой огневиски.
Драко чуть наклонился, чтобы ей не пришлось стоять на носочках, и запустил ладонь прямо в ее растрепанные волосы на затылке. Его почти сбила с ног эта настойчивость, которая так ему нравилась в ней, но которая так редко появлялась. Этот томный стон в его губы, который тоже подкосил сознание.
Она скользнула языком между его губами и прямо в рот. Такой желанный, нужный. Казалось, что его дыхание, приправленное виски, опьяняет обоих.
Гермиона резко потянула его в бок, и вот Драко уже чувствует спиной шершавую кору дерева. Мысли о том, что кто-то может их увидеть, даже не задержались в голове. Да какая разница, если она так льнет к нему. Так проводит руками по его бокам, забирается холодными пальцами под свитер. Целует его, словно сумасшедшая. А он вторит ей, будто пытается выиграть эту гонку на поцелуи.
— Грейнджер, что… — она хватает его за мягкие пряди на затылке, отводит голову в сторону и всасывает в свой горячий ротик нежную кожу его шеи, он задыхается, но продолжает, — что ты… делаешь?
Гермиона проводит языком дорожку до мочки его уха, прикусывает, заставляя вздрогнуть и только крепче прижать ее к себе. И шепчет так горячо, хрипло:
— Просто. Хочу. Тебя.
Из его горла вырывается низкий рык, и он ловит ее губы своими. Руки Малфоя блуждают по ее телу, забираются под такой ненужный свитер. Он чувствует кончиками пальцев тепло ее тела и мягкость кожи. Видимо, ему это не надоест никогда. Так трогать ее. Восхищаться этим.
Их губы творят друг с другом что-то нереальное, и Малфой был уже готов поверить, что Грейнджер находится под чем-то, но движение сбоку отвлекает его от этих мыслей.
Гермиона тоже замечает неладное и отрывается от губ Драко, резко поворачивая голову и…
Внутри все леденеет. Сердце уходит в пятки, а руки, оцепенев, не могут оторваться от свитера Драко, хотя он и сам не особо вырывается.
Нет-нет-нет.
А в голове расцветает всепоглащающая паника.
Комментарий к Глава 12. Желание
И вот она я, после выматывающей недели промежуточных рубежей. Снова с вами. Моими дорогими читателями.
Людей, которые ожидали новую главу, стало больше и это очень радует, а ваши комментарии просто космос ❤️
Очень надеюсь, что следующую главу напишу быстрее — но всякое в жизни бывает.
Каковы ваши впечатления?
========== Глава 13. Осознание ==========
— Драко! — визгливый голос Пэнси разорвал напряженную тишину, — Что это, блять, такое?
Паркинсон застыла в нескольких метрах от вцепившейся друг в друга пары. Ее кулачки сжимались, а глаза злобно сверкали, явно с желанием вцепиться в глотку им обоим. Гермиона мысленно сравнила слизеринку с мопсом, так как это любил делать Рон на младших курсах.
Драко резким движением оторвал руки Грейнджер от своего свитера и оттолкнул ее, делая шаг к Пэнси. Гермиона посмотрела на его напряженную спину и взъерошенные на затылке волосы и попыталась пригладить свои каштановые пряди, которые наверняка торчали во все стороны, как одно большое лохматое гнездо.
Вмешиваться в разборки слизеринцев Гермиона точно не собиралась. Годрик упаси, если Пэнси решит вцепиться своими длинющими ногтями Грейнджер в лицо. Такие радости жизни ей точно не к чему.
— Паркинсон, что тебе надо?
И тут громко, так что холодный пот пробил Грейнджер мгновенно, родным голосом:
— Гермиона?
По дороге шёл Гарри. Быстро и стремительно приближаясь. Издалека сверкая своими зелеными глазами. А на руке у него повисла Джинни, которую Поттер тащил, как на буксире, за собой.
— Что мне надо? — завизжала слизеринка, приближаясь к Малфою на расстоянии вытянутой руки, и на мгновение обращая на себя внимание Гермионы. — Я вижу своего парня с этой гриффиндорской шлюхой и ты спрашиваешь, что мне надо?
— Что ты сказала? Парня? С чего вдруг мне бы понадобилась такая девушка, позволь узнать? Ты же трахаешься со всеми подряд. Постоянно.
Голос Драко ядовитый, шипящий. Он был возбужден недавней близостью. А теперь ещё и дико зол, ведь помимо истерички-Паркинсон, сюда шёл ещё и Золотой мальчик со своей рыжей подружкой на привязи.
Ну просто за-е-бись.
Осталось только, чтобы все любители выпить в «Трех мётлах» сейчас приперлись сюда и все. Вечные сплетни и шёпот за спиной им с Грейнджер обеспечены. А еще наверняка шрамированный придурок и нищий кретин захотят помахаться своими кулаками.
— Гермиона, что за…
— Гарри, послушай.
Грейнджер обогнула стоящего перед ней Малфоя и бросилась к почти подошедшему Поттеру. Джинни виновато смотрела на подругу, видимо извиняясь за то, что не смогла остановить своего парня. Но Гермиона и не собиралась обижаться на Уизли, ведь это она виновата.
Дура, какая же она дура!
Это же надо было повиснуть на Малфое в людном месте, как самая настоящая идиотка, и надеяться, что никто сюда не придёт. Чертовы близнецы со своими вечными экспериментами, которые до добра еще ни разу не доводили.
— Что? Хочешь мне сказать, что это не то, что я подумал? И не ты прижимала гребанного Малфоя к дереву прямо посреди улицы?
Гарри остановился в метре от подруги, сверля ее взглядом через стекла очков. Брюнет бесился. Негодовал. Он не понимал, как его лучшая подруга могла творить такое с их врагом. С тем, кого они с первого года обучения дружно не выносят. С тем, кто был на стороне Волан-Де-Морта с самого начала и сделал много ужасных вещей. С тем, кто ненавидел ее и всегда кидал громкое «грязнокровка» в сторону Гермионы.
Хотелось выбить всю дурь из этого поганого слизеринца. Как. Он. Только. Посмел. Прикасаться к той, кто в разы лучше него самого.
А Гермиона стояла, вытянувшись по струнке, загораживала собой Малфоя и молчала. Казалось, так долго. Почти целую вечность. Наблюдала за тем, что происходит в глазах Гарри. Шок. Ярость. Неверие. Убийственное бешенство. И все внутренности сжимались из-за мыслей о том, что ее лучший друг, ее Гарри, может никогда не понять и не простить.
— Но… мы же с тобой… ты же…
— Паркинсон, то, что ты сама себе напридумывала — не моя забота. Я тебе никогда ничего не обещал. Ты сама ложилась под меня и с щенячьим восторгом смотрела в глаза. Сама прыгала на мой член и громко кричала. Я просто брал то, что ты сама по доброй воле мне давала.
Малфой хотел побыстрее прогнать однокурсницу, потому что знал. Сейчас Поттер устроит такую сцену ревности к своей всезнающей подружке, что Паркинсон со своими истеричными воплями покажется сущим ангелом. Вон как Грейнджер вся сжалась под взглядом своего Золотого мальчика Хочу-убить-Малфоя. Пф, много кто хочет, но пока Драко жив.
А Пэнси шагнула к нему ещё ближе. Заглянула в глаза так холодно и пристально. Ядовито оскалилась. Пыталась не выдать своих разбитых в хлам чувств.
— А ты, значит, с этой потаскухой-Грейнджер? Низко же ты пал, Драко.
— Я сам по себе. И это не твоё собачье дело, с кем и что я делаю.
— Ох, конечно, великий и ужасный слизеринский принц. Ты же весь такой из себя. Чистокровный аристократ, блять. А твои родители знают, что ты оскверняешь свою кристально чистую кровь маггловской грязью? Я думаю, им очень понравится внезапно узнать об этом.
Драко глухо зарычал. Резко схватил Пэнси за плечо и сжал так сильно, что та негромко вскрикнула и попыталась вырваться из железного захвата.
Она. Смеет. Угрожать. Ему.
Ебаная тварь.
Он почувствовал аромат ее духов. Таких приторно резких. Невыносимых. Как он мог так долго вдыхать гнилой запах ее души? Как он мог наслаждаться близостью с ней?
Она ведь — ничто для него. Совершенная пустота. Просто ноль.
Глаза сами на долю секунду нашли Грейнджер, застывшую впереди. Мазнули по ее спине и лохматым волосам.
Ведь эта чистокровная шлюха даже не сравнится с его, Моргана подери, его Грейнджер.
— Если твоя рука поднимется написать письмо моим родителям, то я лично оторву тебе твой каждый наманикюренный пальчик. А потом превращу твою жизнь в гребанный Ад. Ты, блять, поняла меня, сука?
Паркинсон широко раскрыла глаза, снизу вверх разглядывая разгневанного до предела Драко. Она не была дурой и знала, что Малфой слов на ветер не бросает. Он может уничтожить ее жизнь за пару дней, почти не моргнув. И это, естественно, пугало. Но такая близость к нему, к источнику ее желаний, заставляла сознание затуманиться.
Ведь его глаза, так красиво блестящие в свете фонаря. Его губы, которые раньше так пылко целовали ее. И Пэнси потянулась к нему, совершенно забывая о том, что он ей говорил минуту назад.
— Паркинсон, — Драко отстранился и сильно встряхнул ее, — ты поняла меня?
Девушка быстро заморгала и кивнула, отворачиваясь. Обида и боль внутри неё заскреблись железными когтями, а ещё непролитые слезы стали жечь глаза.
— Умница. — Малфой скривился, окидывая ее брезгливым взглядом, — а теперь вали отсюда.
Пэнси, уничтожив свою гордость, сорвалась с места и побежала в замок. Обиженная, оскорбленная, совершенно никому не нужная и проклинающая долбаную грязнокровку.
…А Гермиона все молчала. Мысли путались в голове и не давали сказать ничего нормального. А гриффиндорка и не знала, что можно сказать другу, если и так все понятно. Ей бы успокоить его сладкой ложью, которую он мечтает услышать, но горькая правда слетает с языка быстрее. Ведь правда лучше. Даже такая отрезвляющая.
— Да, Гарри. Все именно так, как ты и видел.
Подбородок вверх, плечи расправить и не смотреть в такие холодные глаза друга. Не смотреть на дергающую его за рукав Джинни, пытающуюся помочь подруге в такой тяжёлой ситуации. Не слышать, как сзади раздаются быстрые удаляющиеся шаги.
Просто ждать. Ждать обидных слов. Тех же, что Гарри кидал Полумне. Ждать его ненавистного взгляда.
— И давно вы не держите языки в своих ртах? — прорычал он.
— Примерно с…
— А какое твое дело, Поттер, где находятся наши языки? — резко, нагло, будто имеет какие-то права на Грейнджер, — за своим и своей подружки следи, шрамированный ты кретин.
Гермиона краем глаза заметила, что Малфой встал рядом с ней плечом к плечу. Скрестил руки на груди. А в глазах вызов «Давай. Попробуй. Ударь меня».
Драко не знал, что нашло на него. И почему он не остался наблюдать за всем со стороны и наслаждаться очередными разборками гриффиндорцев, но — так ведь веселее, не правда ли?
Ещё больше выбесить Поттера. Отыграть свою злость на нем. Если повезёт то и избить.
Но в голове тут же всплыла картинка, подкинутая фантазией и чем-то ещё. Что Малфой до этого почти не испытывал.
Грейнджер сидит над разбитым телом Поттера, сотрясается в рыданиях, слезы быстрыми дорожками текут по щекам, а потом резко поворачивает голову и смотрит на Драко с такой ненавистью в глазах. С болью.
Черт! Черт! Черт!
Уже и морду нельзя никому набить, чтобы не подумать о Грейнджер.
— Малфой, какого хера тебе надо от Гермионы?
Драко выгнул бровь, иронично заглядывая в глаза Поттера. А тот набычился. Стоит, кулачки свои сжимает, бесится. Наверняка прикидывает, каким заклятием сперва кинуть в слизеринца.
А Малфой начинал заводиться еще больше. Ведь никто не имеет право, ну, может, кроме Блейза, разговаривать с ним в таком дерзком тоне.
— Я смотрю, Поттер, ты перепутал меня со своим нищим дружком, — сделал шаг вперёд, и продолжил, почти рыча, — раз решил, что я должен отчитываться перед тобой.
— Если ты не понял. Ещё раз спрошу. Какого. Хера. Ты лапал мою подругу своими мерзкими чистокровными руками?
— Ох, поверь мне, я твою подругу не только лапал, но и имел, где только…
Какого хера ты несёшь, Малфой?
Гарри ринулся вперед, замахиваясь кулаком, но девушки вовремя успели остановить почти начавшийся мордобой. Джинни, держащая своего парня за предплечье, дернула его на себя, останавливая, а Гермиона прыгнула прямо между парнями, из-за чего ее резко зажали между твёрдыми телами, выбивая весь дух.
Почему, Гермиона, ты уже в который раз за месяц останавливаешь потасовки своим вмешательством?
— Прекратите! — Грейнджер положила руку на плечо Гарри, пытаясь установить с ним зрительный контакт, — Гарри, посмотри на меня! Остановись! Давай спокойно поговорим.
Он перевёлбешеный взгляд с самодовольно улыбающегося Малфоя, совершенно не двинувшегося с места, на Гермиону. В зелёных глазах блестела злость на дерзкие слова слизеринца и неверие в происходящее.
— Говори, — почти прорычал.
— Не здесь. В замке. Наедине.
— Ох, Грейнджер, ты ведь лишаешь своего Золотого мальчика драки со мной. Ему ведь завидно, что с чертовым Смитом разобрался не он, а я.
Ещё один рывок Гарри вперёд. Ещё один остановленный замах кулаком.
Гермионе хотелось рявкнуть на Малфоя, чтобы он придержал свой паршивый язык за зубами, но черт!
— Малфой, уйди отсюда. Быстро.
— Я сам решу, когда мне уходить, а когда оставаться.
Естественно! Он же не может вести себя адекватно.
— Замечательно. — сквозь зубы. — Вот тогда и оставайся здесь.
Гермиона подхватила Гарри с другой стороны от Джинни под руку и потащила по дороге в замок под гнетущую тишину. Уизли передала ей предусмотрительно захваченную куртку, которую та забыла в «Трёх Мётлах» при своём быстром побеге.
Малфой всего лишь закатил глаза, окинув их удаляющиеся спины взглядом, и направился в противоположную сторону, надеясь опрокинуть еще стаканчик сливочного пива.
Но отчего-то сердце неприятно сжалось и нервно забилось. Хотелось поскорее оказаться в Башне старост и дождаться Грейнджер. Зачем ему это, Драко так и не смог решить.
***
За первым же поворотом в замке Гарри не выдержал. Резко встал посреди коридора, сбрасывая с себя руки девушек и подошёл к подоконнику, разглядывая темноту за окном. Провёл рукой по взъерошенным волосам, на секунду прикрывая глаза. Он пытался взять себя в руки и сосредоточиться. Неприятные мысли жгли ему сознание, заставляя сердце биться быстрее.
Гермиона замерла на месте, неуютно поежившись, и засунула руки в карманы куртки. Бросила взгляд на застывшую неподалёку Джинни, которая явно пыталась изображать предмет мебели, чтобы не мешать разговору лучших друзей.
— И давно у вас, — голос сосредоточенный, пальцы впились в край подоконника, а глаза так и гипнотизируют темноту за окном, — отношения?
Грейнджер глубоко вздохнула, опасливо поглядывая на друга. Попыталась быстро сообразить, что стоит рассказывать Гарри, а про что следует умолчать.
— У нас нет отношений как таковых. Мы просто… просто…
— Что просто, Гермиона?
Гарри все-таки развернулся. Посмотрел на подругу прожигающим взглядом зелёных глаз. Скрестил руки на груди, ожидая ответа.
Сердце забилось в районе гортани. Гермиона быстро заморгала, пытаясь понять, а что у них «просто»?
У них поцелуи, страстные касания, безумный секс, а ещё — извращённая забота и ревность. Для этого всего есть название?
Гермиона знала ответ. Знала и не хотела признавать его в слух. Во всяком случае, прямо сейчас. Не хотела говорить об этом Гарри. Ведь они с Малфоем должны сначала сами разобраться во всем, решить, а что значит это «просто» для них.
А слизеринец ещё тот упёртый баран, что скорее сожрет флоббер-червя, чем признается в своих чувствах хоть одной живой душе.
— Послушай, — Гермиона сделала пару шагов вперед, дотрагиваясь до плеча Гарри в дружеском жесте и на секунду радуясь, что он не откинул ее ладонь, — да, между мной и Малфоем что-то есть. Есть некое физическое влечение, которое я с тобой точно не собираюсь обсуждать. И ты, наверняка, думаешь, как такое возможно? — гриффиндорка на секунду замолчала, ожидая кивка друга, — так вот я не знаю. Я не знаю, как такое получилось. И почему мы все это творим. Знаю только то, что мы не можем это прекратить, хотя уже пытались, и я всего лишь хочу, чтобы ты попытался понять. И не осуждать меня. Не злиться и не беситься. Чтобы просто был лучшим другом.
Гарри молчал. Наверное, минуты две. Бегал глазами по лицу Гермионы, будто пытался понять, врет она или нет.
И сердце сжималось. Потому что видел, что все это правда.
Связь его лучшей подруги и вечного врага — правда.
Их странные, понятные только им взаимоотношения — правда.
Важность всего этого для Гермионы — правда.
И как бы он не пытался почувствовать в себе неконтролируемую злость или бешенство, ничего не получалось.
Гарри вынес из их прошлой ссоры, что надо уметь принимать мнение друзей, их чувства, даже, если ты совершенно ничего не понимаешь. Ведь куда он без Гермионы, его лучшей подруги и самой умной девушки в Хогвартсе? Вот именно, что никуда. Так же, как и без Джинни, Рона, Полумны, Невилла.
Они его друзья, которые столько раз спасали его жизнь, были верны ему, шли за ним, куда бы он ни сказал, и Гарри совершенно точно не мог отказаться от них из-за своих закидонов.
Сейчас брюнет понял, что, если завтра Невилл решит подкатить к Пэнси Паркинсон, то он только пожелает ему удачи и будет держать кулачки, чтобы у него все получилось.
— Иди сюда.
Гарри прижал к себе Гермиону в неожиданном для неё порыве. Положил голову ей на макушку и серьезным голосом продолжил:
— Обещаешь больше ничего не скрывать от меня?
— Обещаю, — скрепя сердце ответила Гермиона, скрестив указательный и средний палец правой руки.
Гарри по-мальчишески похлопал ее по спине, чем вызвал непроизвольную улыбку на девичьих губах. Гриффиндорка облегченно вздохнула, прижимаясь к лучшему другу.
— Только знай, что теперь я буду приглядывать за Малфоем, ведь, если что, я ему голову откручу голыми руками за тебя.
— Хорошо. Спасибо.
Спокойствие, всепоглощающая радость и фактически сестринская любовь накрыла с головой. Мерлин, у неё такой замечательный друг, которого любой мог только пожелать.
Небольшой червячок стыда проскользнул через все нутро, но — проблемы слизеринцев, не ее тайна, и она не должна никому рассказывать об этом. Даже, если очень хочется.
— Эй, я ведь и ревновать могу начать.
Насмешливый голос Джинни заставил друзей хмыкнуть и отстраниться. Гарри подошёл к своей девушке, прижимая к себе за талию и заглядывая в хитро прищуренные карие глаза.
Гермиона сразу заметила, что отношения в этой паре налаживаются. Все-таки, такой всплеск адреналина совсем недавно не может пройти просто так.
— А ты, значит, была в курсе всего этого. И как узнала, позволь спросить.
Джинни тут же покраснела и отвела глаза, потянув Гарри за руку вдоль по коридору и столкнувшись с Гермионой заговорщицким взглядом.
— Всего лишь наблюдательность, мой дорогой. И ничего больше.
***
Малфой весь вечер после Хогсмида просидел на диване в гостиной Башни старост. Смотрел на уютные языки пламени в камине. Разглядывал каменную кладку стены. Поглощал фрукты, так предусмотрительно лежащие в вазе на журнальном столике. Даже решил повторить пару параграфов в учебнике по Трансфигурации, ведь Макгонагалл обещала дать контрольную.
Но сон неожиданно сморил его ближе к полуночи. Драко даже не помнил, как умудрился уснуть. Вот вроде лежал на диване, разглядывал, как огонь поглощает подкинутые в камин поленья, и все.
Дальше пустота.
Только с утра почему-то на нем оказался плед. Явно не принадлежащий ему. Такой нелепый, слишком мягкий, цветастый.
Грейнджер.
Уголки губ сами начались ползти вверх, пока в голове крутилась картина того, как она заботливо укрывала его, пока он спал, но — Малфой быстро заморгал и вскочил с дивана, откидывая в сторону эту цветастую нелепость. Так похожую на всю Грейнджер.
Мерлин, Драко, прекрати думать, как самый настоящий сопляк.
Малфой бросил уничижительный взгляд на плед, будто он был виноват во всех бедах слизеринца.
А мысли сами по себе, в который раз закрутились вокруг одной невыносимой зазнайки.
Где она вчера так долго была? Что делала? Как поговорила с Поттером? Они теперь не разговаривают? Что она скажет Драко, когда они встретятся? Что он ей ответит? Она придёт к Выручай-комнате сегодня?
Драко встряхнул головой и направился к ванной комнате.
Так, хватит. Слишком много мыслей с самого утра. Слишком много мыслей о Грейнджер. А этого следует избегать.
Не успел Малфой подойти к слизеринскому столу за завтраком, как сразу почувствовал возбужденную атмосферу в кругу друзей. Всем нетерпелось оказаться у Выручай-комнаты и попытаться открыть ее.
Но кроме Драко, видимо, никто не знал, что без точной формулировки, которую отгадать почти нереально, туда не попадёшь. Им понадобится очень много времени, чтобы понять, какую фразу надо повторить, чтобы открылась нужная конфигурация комнаты.
Малфой сел между Забини и Гойлом, оглядывая всех и останавливая свой взгляд на…
— Паркинсон?
— Привет, Драко.
Взгляд все такой же болотно-зелёный, облизывающий. Выражение лица игривое, будто ничего вчера и не произошло. Драко думал, что теперь Пэнси и на метр не приблизится к нему.
Видимо, ошибался в наличии у неё гордости. Вон как смотрит. Будто готова за ближайший углом отдаться ему.
— Что она здесь делает?
— Да ладно тебе, Драко. Не будь таким букой, — Дафна как всегда выступила в роли миролюбивого переговорщика, — Ведь ее родители тоже в опасности. Она с нами заодно.
Ага, заодно. А ещё за то, чтобы повиснуть на шее Малфоя в любой подходящей и неподходящей ситуации.
Почему-то, теперь эта девушка вызывала лишь жалость. Драко не понимал ее слепой влюбленности в него. Совершенно не понимал.
Хотя.
Серебристые глаза сами нашли за гриффиндорским столом лохматую, каштановую макушку. Грейнджер сидела рядом с Поттером и внимательно слушала его, чуть ли рот не раскрыв от счастья.
Помирились, значит. Просто замечательно.
Почему-то стальные когти начали скручивать внутренности. Щекотать его кишки и сжимать сердце. Сука.
Почему та идиллия между этими двумя заставляла ужасно беситься? И даже рыжая голова младшей Уизли на плече шрамированного идиота не помогала. И воспоминания о нелепом пледе тоже.
— Ну так что, Драко, ты не против присутствия Пэнси?
— Не против, — буркнул Малфой, утыкаясь в свою тарелку.
Теперь хотелось оглушить кого-нибудь. Желательно надолго. И желательно вездесущего Поттера.
***
— Ты обещала мне партию, Гермиона. Пойдешь после завтрака к нам в гостиную?
Гермиона с легкой улыбкой на губах наблюдала за тем, как друг уплетал любимый пирог с патокой, который ему, видимо, никогда не надоест, и в перерывах между укусами что-то рассказывал. Грейнджер крутила в руках яблоко и пыталась не уходить в себя, продумывая различные фразы для открытия Выручай-комнаты. Все-таки, тайны тайнами, но на друзей надо обращать больше внимания.
— После завтрака я занята.
— Неужели Мал…
— Гарри! — зашикала на него Гермиона, поглядывая на Рона, сидящего напротив.
Поттер закатил глаза, поглаживая большим пальцем ладонь Джинни под столом, и перевёл взгляд с друга, с головой ушедшего в девушку рядом с ним, на Гермиону.
— Не волнуйся. Рону совершенно не до нас.
А Уизли и правда было все равно на окружающих. Любовь громадной волной выбила его из реальности. И, видимо, надолго. Рональд сидел, наклонившись к своей возлюбленной и закинув руку на ее плечо. Пара увлеченно шепталась и хихикала, периодически отвлекаясь на посторонний мир, чтобы съесть что-нибудь со стола.
Гермиона решила, что, если все приемы пищи будут происходить с заглядыванием Уизли в рот Ромильде, то бедный друг за пару дней похудеет на несколько килограммов. Но все же, Грейнджер была рада за Рональда. Теперь он светился такой радостью и счастьем, что мог конкурировать с любым светильником в замке.
— Ну так что? Это ты из-за него не пойдешь?
Гарри склонился поближе к Гермионе, по дружески тыча ее локтем в предплечье.
— Мерлин, Гарри, отстань от неё, я тебя прошу! — прошипела Джинни, с укором глядя на своего парня.
Грейнджер послала подруге благодарный взгляд, но все же ответила:
— Мне надо сегодня же составить график дежурств и передать на проверку Макгонагалл. Так что, не волнуйся, буду трудиться в поте лица.
Гермиона скорчила другу рожицу и вскочила из-за стола. Она замешкалась, поправляя свитер и разглаживая пряди волос пальцами, а на самом деле посмотрела на стол в противоположном конце Зала, и увидела, как слизеринцы повставали со своих мест. Значит, ей надо отправляться вслед за ними.
— Приду к вам в гостиную вечером.
— Если придёшь, то я точно расскажу тебе все подробности о… — Джинни перевела взгляд на Полумну, погруженную в новый выпуск Придиры за столом Равенкло.
Девушка сидела с мечтательной улыбкой на губах и было очень не похоже, что так радуется она новому факту о морщерогих кизляках. Уизли вчера так и не смогла расспросить Лавгуд о ее походе в Хогсмид с Забини, поэтому сегодня она собиралась оторваться на славу, ведь девичье любопытство спать нормально не давало. Гермиона мысленно послала Полумне кучу терпения и сил, ведь Джинни может всю душу из неё вытрясти своими допросами с пристрастием.
— Удачных пыток тебе!
— Эээй!
Гермиона рассмеялась над выражением лица подруги, взъерошила и так торчавшие во все стороны волосы Гарри и, попрощавшись до скорого с Рональдом, который почти не обратил на неё внимание, вышла из Большого зала. Группа слизеринцев уже скрылась за нужным поворотом.
Путь до восьмого этажа в гордом одиночестве должен был очистить Гермионе мозг. Она добрую половину ночи обдумывала все произошедшее за день и пыталась разложить по полочкам. Ведь Гермиона Грейнджер рациональная и продуманная. Всегда держащая голову на плечах и не бросающаяся в крайности. Ага, что не скажешь о ней в последнем. А все почему?
Малфой как разрушающий ураган сносит всю размеренность к чертям и с наслаждением наблюдает, как Грейнджер пытается собрать всю свою рациональную часть по осколкам.
Как же Гермиона тебя так угораздило — влюбиться? Мерлин, и правда. Как? Да ещё и в кого? В Драко, черт бы его побрал, Малфоя!
Гриффиндорка слишком громко и недовольно фыркнула в подтверждение своих мыслей, а проходящий мимо первокурсник проводил ее удивленным взглядом.
Однако, ночные размышления совершенно ни к чему не привели. Перед глазами постоянно стоял безмятежный вид Малфоя, заснувшего на диване.
Гермиона вернулась в Башню глубоко за полночь. Гарри и Джинни уговорили ее поиграть с ними в шахматы и насладиться почти пустой гостиной Гриффиндора, а время в компании друзей пролетело незаметно. Только, когда глаза уже начали слипаться, а поведение Поттера и Уизли стало не таким дружеским, Гермиона поняла, что пора отправляться ей к себе.
А в гостиной Башни старост ее ждал сюрприз. Малфой развалился на диване около камина и тихонько посапывал. На полу лежал открытый учебник по Трансфигурации, а ваза с фруктами была пустая. Огонь в камине уже почти догорел. Все это наводило на мысли, что Драко просидел здесь довольно долго, перед тем как незаметно уснуть.
И что же ярый любитель посидеть, заперевшись в своей спальне, так долго делал в гостиной? Неужто, ее ждал?
Грейнджер хмыкнула. Ага, как же. Скорее, прямо сейчас перед ней единорог проскочит, чем это.
Драко Малфой без своих привычных масок надменности, самодовольства и аристократической холодности выглядел слишком — домашним? Пряди волос упали ему на лоб. Губы чуть приоткрыты. Все черты лица расслаблены, а ресницы чуть дергаются, видимо, из-за просмотра очередного сна.
Такой Малфой не напрягал Гермиону. Не заставлял раздумывать, что у него на уме. Не бесил своими едкими фразами и резкими перепадами настроения. Рядом с таким Малфоем хотелось просто быть. Поэтому она и накрыла его своим любимым пледом, который всегда напоминал ей о доме.
Гермиона встряхнула головой, пытаясь вернуться в реальность и засунуть свои дурацкие мысли и чувства куда подальше, ведь их все равно никто не оценит. Малфою они не очень то и нужны, а значит, и ей надо держать себя в руках. Пусть хоть когда-нибудь он решит все для себя. Примет свои чувства. Сам скажет ей об этом прямо, используя нормальную человеческую речь, а не просто засунет свой язык ей в рот и будет считать, что все и так понятно.
Вот ни черта не понятно!
Около ничем не примечательной стены в одном из коридоров восьмого этажа столпились слизеринцы, и только Малфой стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди и раздумывая над чем-то своим. Грейнджер закатила глаза, подходя к однокурсникам.
— Вам не кажется, что вы привлекаете слишком много внимания?
Все резко обернулись в ее сторону, заставив девушку почувствовать себя чересчур некомфортно. Но особенно напрягал один взгляд серебристо-серых глаз, обладатель которых ещё и нацепил свою самодовольную ухмылку на лицо. Ох, Мерлин, спаси и помоги не дать ему по зубам!
— Скорее, ты рядом с нами привлекаешь слишком много внимания, — ответил Нотт, неприятно скалясь. — Если что-то не нравится, можешь проваливать, Грейнджер.
Гермиона в который раз закатила глаза. Она может и ответила бы брюнету что-нибудь едкое, но взгляд упал на застывшую рядом со старшей Гринграсс Паркинсон, и тут же захотелось развернуться и уйти. Гриффиндорке казалось, что прямо на лбу у Пэнси написано «Я знаю про вас с Малфоем и готова рассказать всю правду всему Хогвартсу». Но Драко вёл себя спокойно, а значит и ей беспокоиться не о чем.
На душе почему-то стало паршиво, когда Гермиона решила представить, что предложил Драко своей однокурснице за молчание. Почему-то думать, что между Паркинсон и Малфоем что-то есть, совершенно не хотелось. Ведь он вчера что-то кричал, что ему не нужна такая как Пэнси, да?
Мерлин, Гермиона, возьми себя в руки наконец. Ты тут по делу пришла, а не покопаться в своих мыслях лишний раз. Для этого есть ночь и спальня. Там и поразмышляешь вдоволь.
Грейнджер подошла поближе к слизеринцам намеренно, игнорируя слова Тео и не обращая внимания на Малфоя. Пусть подавится своей ухмылкой, невыносимый индюк, которого непонятно что связывает с Паркинсон.
— Что-нибудь пробовали уже? — спросила Гермиона у наиболее адекватной Дафны.
— Нет, тебя ждали, грязно…
— Тео! — осуждающе воскликнула Гринграсс.
Послышался визгливый смех Паркинсон, которая посмотрела на Гермиону как на грязь, прилипшую к ботинку, но в следующий момент уже съёжилась под тяжелым взглядом Малфоя и отвернулась к стене.
М-да, Гермиона, удачи тебе замечательно провести половину воскресенья с людьми, которые считают тебя самым противным созданием на свете.
***
Малфой не знал, с какого хера он стоял, закинув руку Паркинсон на плечо. Не знал, почему наслаждается острым взглядом карих глаз, так часто врезающихся в него. И не знал, почему ведет себя, как полнейший мудак.
Но, видимо, натура такая. Быть самодовольным ублюдком, когда не знаешь, что делать.
Время подходило к обеду, а попытки открыть нужную конфигурацию Выручай-комнаты вполне ожидаемо успехами не увенчались. В голове Драко все еще мельком пробегала счастливая улыбка Грейнджер, когда она слушала своего любимого Поттера, заглядывая ему в стекла очков. Чтоб они у него разбились ко всем чертями и магией их никто бы не смог собрать.
Наверное, именно поэтому Драко в какой-то момент прижал к себе за талию Паркинсон. Следом ещё и сжал ее задницу. А потом почувствовал себя настолько ужасно, что попытался выпутаться из капкана рук слизеринки, прошептав ей на ухо, что это совершенно ничего не меняет между ними. Ему все также было жаль ее потерянную гордость, а по глазам Пэнси было видно, что она слишком рада хоть какому-то вниманию с его стороны.
И, наверное, ему нужно было ещё раз поговорить с Паркинсон. Сказать ей, что она ему до лампочки, но этот взгляд, брошенный Грейнджер, заставил его забыть о том, что он собирался делать.
Поэтому он и стоял в обнимку с Пэнси. Делал вид, что уж больно рад ее присутствию, хотя на самом деле хотелось отойти от неё на несколько метров подальше, а ещё лучше оказаться в Башне старост, где не будет вонять ее приторными духами. Чувствовал на себе обжигающий взгляд цвета горячего шоколада. И отчего-то сердце приятно сжималось.
Малфой видел по ее глазам. Видел, что она чувствует тоже самое, что и он при виде Святоши Поттера рядом с ней. Ее глаза горели так, что…
Что хотелось искупаться в их жаре. Бешеном, обволакивающем. Хотелось видеть, как эти глаза будут гореть лихорадочным огнём желания, когда он прижмет ее к стене и поцелует. Прямо сейчас. На виду у всех. И плевать, что будут думать остальные, ведь…
— Ты смотришь, — шепот на ухо. Очень тихий, хладнокровно-спокойный.
— Ммм?
Драко резко оторвал свой взгляд от Грейнджер, которая уже и не смотрела в его сторону, и посмотрел на Пэнси. Прямо в болотно-зеленые. Такие неправильные.
— Ты слишком долго на неё смотришь. Тео на тебя уже странно косится.
— Нахер его.
Паркинсон выгнула одну бровь в явном удивлении. А в глазах немой вопрос: «Значит, она тебе настолько нравится?»
Не знаю. Незнаюнезнаюнезнаю.
Или все-таки?..
— Просвяти меня, Драко. Что же есть такого в грязнокровке, что ты глаз не сводишь с неё?
Малфоя передернуло при упоминании о крови Грейнджер. Он не знал в какой момент его это перестало волновать, но теперь это казалось сущей мелочью. Как то, что у неё есть кот. Пустяки. Переживет.
В голове сразу всплыли надменные, брезгливые лица родителей и захотелось разорваться от внутренних противоречий.
Взгляд сам нашёл Грейнджер. Стоит. О чем-то серьезно разговаривает с Дафной. Видимо, договаривается о новой встрече у этой стены. Спина прямая, подбородок вздернут. Ореол волос над головой. Хрупкие, острые плечи видны через легкий свитер. И вроде бы ничего особенного, но сердце гулко стучит в груди.
— Во вторник после ужина встречаемся здесь, — говорит Дафна, а Малфой даже и не слышит. Говорит одновременно с ней:
— В ней есть все, что нужно, — Драко сам не узнает свой голос, такой отдаленный, спокойный и рассудительный, — а в тебе этого ни грамма.
Паркинсон услышала его, громко фыркнула, встряхнув копной своих иссиня-черных волос. Совершенно не отреагировала на то, что Дафна позвала ее с собой, ведь все расходятся, подошла вплотную к Малфою, положила руку ему на плечо и попыталась обольстительно улыбнуться, но больше было похоже на звериный оскал.
— Стоишь рядом со мной, не с ней. Обнимаешь при всех меня, и, опять же, не ее. Да ты ведь, наверняка, даже не можешь набраться храбрости, чтобы поговорить с ней о вас. Почему же ты такой трус, а, Драко?
Бам — и прямо в сердце.
Оголила нервы до предела.
Заставила увидеть свою ничтожность. Свою человечность.
Бам — а глаза ищут карие, нужные, необходимые.
А их уже и след простыл. Только лохматая, каштановая грива сверкнула за поворотом.
***
Молодой человек стоял в заброшенном классе не часто посещаемой части Хогвартса, сунув руки в карманы и опершись бедром о пыльную парту. Стоять здесь совершенно не хотелось, но предстоящая встреча была нужной. Даже необходимой.
Дверь легонько приоткрылась, впуская внутрь девушку и отвлекая парня от разглядывая паутины и клубков белой пыли.
— Я сделала то, о чем договаривались.
— Умница.
— А ты?
— В процессе.
— Ты обещал, что сегодня все выполнишь.
— Не волнуйся, детка. Все будет.
Девушка брезгливо поморщилась, подходя ближе к молодому человеку. Скрестила руки на груди, показывая своё недовольство и крайнее недоверие.
— Я тебе говорила, чтобы ты не называл меня так.
Парень ухмыльнулся. Глаза слишком дико блеснули. Одно движение и вот он хватает девушку за руку и притягивает к себе, не обращая внимания на ее попытку вырваться.
— Не так давно тебе это нравилось.
— Не думай, что ты мне интересен.
— И не собирался.
Его руки сжали ее ягодицы, потом пробрались под слишком короткую форменную юбку.
— Тогда что ты делаешь?
— Считаю, что у нас есть много свободного времени, и его можно провести с пользой. Ты так не думаешь?
— Тебе член думать не даёт нормально? А как же наш…
— Ты вчера дала мне без лишних вопросов. Почему бы и не воспользоваться еще раз?
— Считаешь меня шлюхой?
Она дернулась, попыталась отпихнуть его руки, так и наровящие залезть в кружевные трусы.
— Успокойся, сладкая. Просто считаю тебя девушкой, заботящийся о своих сексуальных потребностях.
— А я и не думала, что на вашем факультете так задумываются о таких потребностях.
— Ты много чего не знаешь о других факультетах.
Девушка замерла, разглядывая глаза парня. Желание и отвращение разом крутились в ней. Она не понимала, как эти два чувства могут появляется при виде одного и того же человека.
Парень погладил большим пальцем ее щеку, обвел контур губ, обнажая ряд белых зубов в самодовольной улыбке.
— Ну так что?
— Хорошо, но — девушка схватила рубашку парня, стала вытаскивать ее из-за пояса брюк, он, не отставая от неё, начал расстёгивать пуговицы на ее рубашке, облизываясь в предвкушении, — уже завтра ты сделаешь, что должен. Иначе я буду все делать по-своему. И без твоей помощи.
Ему и говорить ничего не пришлось. Пара слилась в страстном поцелуе и завалилась на пыльную парту. Вскоре заброшенный, пыльный кабинет наполнили пылкие стоны и мокрые шлепки тел друг о друга.
Комментарий к Глава 13. Осознание
Ну как? Смогла вас хоть чуточку удивить в этой главе?
Как считаете, Драко с Гермионой поговорят наконец-то о своих чувствах в следущей части?
Не могу нарадоваться, что вы у меня есть, мои любимые читатели! ❤️
========== Глава 14. Искренность ==========
— … и она, значит, бегает кричит, а я спрашиваю: « Что с тобой?» …
Малфой ковырялся вилкой в тарелке с ростбифом уже больше получаса, пытаясь натянуть улыбку на губы и вникнуть в суть «замечательной» истории от Теодора Нотта, которые он рассказывал с завидной регулярностью. Но вот честно — ни черта не получалось. Ему было до лампочки, что там происходило с Тео на летних каникулах. Вот совершенно похер.
— … Она говорит: « Ты что не видишь! У меня мантия подгорает!» …
Весь ужин Драко пытался краем глаза следить за столом краснозолотых. Смотрел, как Грейнджер заливисто смеётся, показывая два ряда ровных, белых зубов, как что-то шепчет мерзкому Поттеру и его рыжей подружке, как шрамированный кретин кидает виноградину в присосавшихся друг к другу Уизли и Вейн, а она даёт ему подзатыльник, веселясь вместе с остальными.
— … я и использовал Агуаменти. Правда силу не рассчитал …
От их чересчур радостного поведения. От их умиленно-дружеских тычков локтями. От того, как они постоянно склонялись друг другу, что-то обсуждая. От всего этого — хотелось скривиться и сплюнуть на каменный пол или на крайний случай выблевать их приторную радость и счастье в унитаз.
— … и на неё вылилось ведра два воды не меньше, ну я и спрашиваю: «Теперь то мы можем уединиться?», а она такая …
Малфой совершенно не мог притворяться, что внимательно слушает Тео и радостно улыбается его дебильным историям, когда чертов Финниган подсел к Грейнджер с другой стороны от невыносимого Поттера и обратил ее внимание на себя.
— … «Ты что дурак?» И убежала. Ну я и не понял, что не так то…
Драко сверлил своими штормово-серыми глазами этого тупого гриффиндорца, который и шага сделать не мог, чтобы ничего не спалить, а вилка в руке сжималась все сильнее и сильнее. Вот Грейнджер улыбнулась ему — Мерлин, почему внутренности будто дьявольскими силками стянуло? — и ответила на его вопрос. Финниган пододвинулся, склонился к ней ближе, их лица в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Морганы ради, Тео, прекрати, ты такой придурок!
Она с улыбкой на чертовых губах внимательно смотрит на этого идиота, который совершенно ее не достоин — А ты достоин что ли? — опять заливисто смеётся, так мило краснеет, тыкает его своим маленьким кулачком в плечо. Вилка до боли врезалась в кожу ладони. Ещё чуть чуть и будет одним целым с его рукой.
— А что я то? Я что ли виноват, что она подошла так близко к …
— Драко? — голос Блейза на фоне остальных звучит намного ближе и тише. Участливее.
— Ммм?
Малфой и не пытался отвести взгляд от гриффиндорского стола. Хер с ним. Нахер всех. Пусть смотрят, как гребаный слизеринский принц готов глотку перегрызть любому, кто находится рядом с ней. С его, блять, Грейнджер, которая и сама об этом не знает.
«А вот не надо было обжиматься с Пэнси, лучше бы с ней поговорил!» — орало подсознание.
— Не будет ли легче написать «я в отчаянии» у тебя на лбу? Может тогда она заметит, что ты с неё глаз не сводишь весь ужин?
А может лучше написать на лбу «я херов трус»? Так явно правдивее.
— Ты куда? Драко!
Но Малфой уже не слышал, что там кричал Блейз ему вслед. Не видел, как склонились остальные слизеринцы к другу и начали спрашивать, что же случилось. Забини как-нибудь отвертится, Драко был в этом уверен.
Стол краснозолотых приблизился слишком быстро, гриффиндорцы преследовали его своими подозрительными глазёнками, пытаясь угадать, куда он направляется так стремительно. Хотелось заорать, чтобы они — все они — шли на хер. Пусть подавятся своим идиотским любопытством.
— Грейнджер!
— Малфой?
Финниган тут же отстранился от неё и выпрямился, сверля глазами фигуру слизеринца. Даже вонючий Уизли и его подружка отлепились друг от друга, в замешательстве глядя на двух главных префектов. Все в радиусе нескольких метров замолчали, пытаясь прислушаться, но шум в Большом Зале всегда стоял невыносимый.
— Пойдём. Живо.
— Ты ничего не попутал?
— Что, прости? Это может ты совсем страх потеряла? — прорычал Драко и холодно усмехнулся, пытаясь не убить взглядом Финнигана, который все еще слишком близко сидел к Грейнджер, — Где готовый график дежурств, м? Или мне доложить Макгонагалл, что ее любимая всезнайка не исполняет свои обязанности?
К черту, что долбаный график был составлен ещё дня два назад. К черту, что сейчас все кому не лень глазеют на прямое взаимодействие двух главных старост. К черту, вообще все.
Драко слишком хотелось высказать Грейнджер то, что у него творится на душе уже не пойми сколько времени. И его ничто не остановит прямо сейчас забрать её отсюда. Даже если она в своей привычной манере начнёт сопротивляться, то Малфой был уверен, что просто перекинет её хрупкое тело через плечо и унесёт вон из Большого Зала.
— Но Гермиона, ты же сегодня … — попытался вклиниться Поттер, дергая подругу за локоть.
Грейнджер резко повернула голову в сторону Золотого мальчика, так что волосы хлестнули ее по лицу, и взглядом перебила его на полуслове. Их немой диалог выбесил Драко еще больше, он сильнее сжал зубы, пытаясь не запустить в Поттера каким-нибудь премерзким заклятием.
— Грейнджер! — рявкнул Малфой, заставляя её вздрогнуть и посмотреть на него.
Поттер как-то скользко улыбнулся, качая головой. Будто знал что-то, что не знали остальные и перевёл взгляд на младшую Уизли.
— Ладно. Пойдём. — сказала Грейнджер, вылезая из-за стола и пытаясь ни на кого не смотреть.
Драко больше было и не надо. Он вылетел из Большого зала подобно новенькой метле и пошёл в сторону башни Старост размашистым шагом, уверенный, что Грейнджер плетется вслед за ним.
Мысли носились в голове, пытаясь выстроиться в логичный и правильный ряд. Но все слова, которые складывались в предложения казались сплошным бредом. Малфой был не уверен, что именно он хочет сказать Грейнджер, а времени чтобы подумать, он сам себе не оставил.
Драко за своими сбивчивыми мыслями не заметил, как оказался в тишине гостиной, которая уже стала такой привычной и уютной. Портрет за ним тихо закрыл проход в Башню, и Малфой остался на пару минут, предоставленный самому себе.
Тишина могла подействовать успокаивающе, если бы не была столь тревожной. Ещё никогда в жизни Драко не казалось, что разговаривать с людьми так сложно. Его с детства учили поддерживать светские беседы, он всегда мог найти тему для разговора, показать себя с самой лучшей стороны собеседнику, при этом особо не напрягаясь.
А сейчас … Сейчас надо было завести разговор совсем не о погоде или о последней статье в «Пророке» и не раскидываться комплиментами направо и налево. Сейчас надо было передать свои чувства и желания словами. Попытаться объяснить все, что он хочет сказать ей.
— Малфой, — голос звонкий, острый.
Тишина гостиной тут же стала звенящий, режущей уши. Драко развернулся , упираясь взглядом в застывшую около стены Грейнджер. Подбородок вздернут, спина прямая, глаза смотрят в упор, уверенно и дерзко. Все более или менее подготовленные слова тут же разлетелись на мельчайшие осколки, Малфою даже показалось, что он мог услышать, как они бьются о каменный пол.
Такая Грейнджер заставляла его задержать дыхание и почувствовать, как сердце бешено стучит в груди.
— Грейнджер, — получилось хрипло, слишком тихо.
— Что ты хотел?
— Поговорить.
— Отлично, я слушаю.
Она скрестила руки на груди, будто ставя невидимый барьер перед собой. И это совершенно не облегчило Малфою задачу. Он сглотнул вязкую слюну и попытался придать себе более уверенный и безразличный вид, сунув руки в карманы брюк.
Так, ладно. Давай, Драко. Скажи уже что …
Ну что …
Что, блять, сказать?
— И что это было? — слишком быстро и резко слетело с языка. Но пришлось сделать вид, что так и надо. Он ведь Малфой. У него всегда все, как надо.
— Что было что?
— Не строй из себя дуру, Грейнджер. Тебе это определенно не идет.
Она ещё выше — если можно было ещё выше — вздернула подбородок и выгнула бровь, давая понять, что не собирается идти ему навстречу. Драко сжал руки в кулаки и выдохнул сквозь зубы, пытаясь восстановить и так расшатанное душевное равновесие.
Сделал шаг к ней, буравя острым взглядом, разглядывая её дерзость и непокорность ещё ближе. Ещё отчетливее.
Чё-ёрт, Грейнджер. Почему ты такая? Такая нужная, правильная …
— То, как ты заглядывала в пасть то Поттеру, то Финнигану. Что это, блять, было?
— Совершенно не понимаю, о чем ты. — она пожала плечами, будто и правда не понимала. Но Драко то знал, по тому, как загорелись ее орехово-карие глаза, как щеки покрылись легким румянцем, что все она понимает. — С Гарри и Симусом мы просто разговаривали. Не знаю, что ты там себе надумал в своей похотливой черепной коробке …
С Гарри и Симусом. С Гарри, блять, и Симусом. Ему одному показалось, что она произнесла эти имена с трепетом и нежностью? Имена этих никчемных гриффиндорцев, которые способны только списывать у неё домашнее задание и близко наклоняться к ней, ощущая ее аромат …
Драко сам не заметил, как оказался впритык к Грейнджер. Как почти с безумным рыком ударил ладонями по каменной кладке стены около ее головы. Как наклонился ближе к ее лицу, заглядывая в широко раскрытые глаза и различая едва заметные золотистые вкрапления в радужке. Как жадно вдохнул ее аромат — гребанное зеленое яблоко с кислинкой и пряная корица — который будто осел у него в бронхах. Как замер, ощущая покалывания на коже от тепла, исходящего от неё.
— А теперь послушай сюда, Грейнджер, — голос низкий, хриплый, пытающийся пробраться в самое нутро своей бархатистостью, — ты больше не будешь с бешеной радостью сучки, которую собираются выебать, смотреть на них. Поняла?
Она еле заметно скривила губы от его нецензурных выражений, но глаза уверенно смотрели в его. С вызовом, с необъяснимым ожиданием.
— Я же просто обыкновенная, ничего для тебя не значащая зубрила-Грейнджер. Тебе то вообще какое дело, как и на кого я смотрю, а, Малфой?
Драко неожиданно выдохнул через приоткрытые губы, обдавая ее лицо своим дыханием. Вгляделся в неё ещё пристальнее, ещё внимательнее, будто выискивая в ней ответы на свои мысленные вопросы. Будто пытаясь понять правильность своих последующих действий. Пытаясь найти в ней то же, что было и в нем.
Острую необходимость просто быть. Здесь и сейчас. Рядом. Навсегда?
Тишина заклубилась вокруг них тяжелыми тучами. Внутри все вытянулось в струну, сердце забилось с удвоенной силой, будто птица запертая в клетке из ребер, а по мыслям словно пошли помехи.
И его губы накрыли ее. Аккуратно, почти невесомо. Будто впервые изучая. Драко потерялся в этом мире, в пространстве, в своих раздумьях. Ему просто нужна была секундная передышка или сумасшедшее вдохновение. Ему просто нужны были ее губы, такие нежные, чуть пухлые, идеально скользящие по его.
Малфой оторвался от ее рта, все еще оставаясь с закрытыми глазами. Он знал, что ему определено было необходимо. До ломки костей, до бешеных криков и сбивших костяшек пальцев.
Ладони опирающиеся о стену сжались в кулаки. Сердце сходило с ума, пытаясь дать понять, что скоро не выдержит так быстро биться. Дыхание замерло на глубоком вдохе.
Почему так тяжело переступать через себя? Через всю свою сущность? Через тщательно выстроенные со временем барьеры?
Ведь у всех на вид это получается так просто. Так естественно. Просто признаться в том, что чувствуешь, что испытываешь, когда видишь ее.
— Я хочу … чтобы ты была моей.
Серые ураганы тут же показались из-под век. Посмотрели в ее шоколадные, будто считывая информацию с сетчатки. Увидели зарождающуюся бурю в ней, увидели всю ее рядом с ним — обнаженным до оголенных струн души.
И тут все показалось логичным. Простым и правильным.
— Хочу постоянно вдыхать твой запах. Хочу заправлять прядь волос тебе за ухо. Хочу смотреть, как ты читаешь свои бесконечные книги. Хочу засыпать, прижимая тебя к себе, желательно голую. Хочу нести полную чушь и видеть улыбку на твоих губах. Хочу, чтобы ты больше ни на кого так искренне не смотрела. — Малфой лихорадочно бегал глазами по ее лицу, смотря за реакцией, совершенно не понимая, что он говорит, — Мерлин, Грейнджер, мне кажется, я в тебя влюбился.
Она потянулась к нему, врезаясь своими губами в его чуть обветренные. Хриплый стон и безумные движения ртом. Ее руки запутались в его платиновых волосах на затылке, притягивая ближе, ещё теснее. Слова Драко повисли в раскалённом воздухе вокруг, обволакивая сознание обоих, принося невыносимый восторг и сбивчивые эмоции.
И Гермиона поняла, что ему не хватает. Не хватает ее слов, её подтверждения этих чувств. Он был максимально открыт перед ней, так как ни перед кем никогда не был, и ей надо было ответить тем же. Она чувствовала это в скованных движениях его губ, в крепко зажмуренных глазах.
Грейнджер чуть отстранилась. Остановилась в миллиметре от его губ, подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. Лихорадочное дыхание обоих громко звучало в тишине.
— Каким бы чистокровным придурком ты ни был, я все равно влюбилась в тебя, Драко, — шёпот такой манящий, взрывающий внутри миллиарды фейерверков.
Одно мгновение, и его руки уже сжимают её талию, отрывают хрупкое тело от земли, прижимают к себе до хруста в рёбрах. И целуют, целуют — припухлые губы, порозовевшие щеки, острый подбородок, маленький кончик носа. Все до чего дотянутся губы, которые так хотят ее, всю ее без остатка.
Драко сажает её ягодицами на поверхность письменного стола, который так удобно стоит в углу гостиной. Запускает ладонь в её шелковистые, каштановые пряди, отклоняет голову в сторону, открывая себе доступ к молочной коже шеи.
Гермиона на ощупь дергает пуговицы на его рубашке, пытается скинуть ненужную деталь его одежды на пол. Хочет ощутить тепло его белоснежной груди своим телом. Но он целует её — так сладко и медленно — в чувствительное место за ушком, заставляя её пропустить один вздох и сжать полы его не до конца расстегнутой рубашки в ладонях. Малфой спускается ниже, покусывая, оставляя красные следы на нежной коже, проходит руками по ее спине к ягодицам.
Один рывок, и оставшиеся застегнутыми пуговицы разлетаются повсюду. Слышен звон пластика о стол и каменный пол, но он сливается с протяжным стоном и низким шипением, когда Драко резко врезается в её тело своим, упираясь эрекцией между девичьих ног.
Малфой стягивает с неё свитер, разглядывает затуманенным взглядом ее сливочного цветагрудь обрамлённую простым кремовым бюстгальтером. Чувствует её лихорадочные движения руками на его ремне брюк. И хочется наслаждаться этим.
Правильностью всего происходящего. Наполняющими его чувствами. Хрупким, маленьким телом в его руках, так искренне отдающимся ему целиком и полностью.
Её небольшие полушария казались идеальными в его ладонях, ее нежно-розовые соски казались такими чувствительными к его действиям. Драко оттягивал их, сжимал, всасывал в рот, облизывал языком и не мог оторвать взгляда от её лица. Смотрел как она задерживает дыхание от нахлынувших ощущений, как вздрагивает и сладко стонет от наиболее интенсивного раздражения набухших сосков.
Грейнджер дернула вниз его брюки вместе с боксерами и чуть захныкала от того, что не могла их полностью снять. Малфой криво улыбнулся, разглядывая недовольство и неприкрытую страсть в её глазах.
— Мерлин, ты такая нетерпеливая. Мне так это нравится, — жаркий шёпот в её ухо прогнал рой мурашек по позвоночнику.
Драко поцеловал по очереди в каждую острую ключицу, отводя её ладони от изнывающего от желания члена. Сейчас совсем не хотелось торопиться, не хотелось быстро погружаться в тепло и влагу ее тела. Было желание наслаждаться полной свободой действий. Хотелось чувствовать её — уже точно его Грейнджер — каждой клеточкой тела, хотелось показать ей, что она для него значит, даже на примитивном языке секса.
— Что … ты делаешь?
Гермиона попыталась ухватиться за его ладонь, но теплая рука выскользнула из ее чуть влажной. Щелкнула тугая пуговица, вжикнула молния и его пальцы, зацепившись за края джинс и атласных трусиков, потянули вниз. Малфой медленно встал на колени между разведенных в сторону девичьих ног. Пара секунд стараний и щиколотки освободились от плотно сжимающей их ткани.
Грейнджер широко раскрытыми глазами наблюдала за Драко сверху вниз. Его взгляд медленно попутешествовал по молочной коже ног и уперся в ее влажную, истекающую по нему промежность. Гермиона почувствовала, как щеки залились огненным румянцем, а сердце смущенно сжалось, и она попыталась свести бедра, надеясь прикрыться от его внимательного взгляда, но — Драко остановил ее, хватаясь за острые колени и разводя ее ноги еще шире, раскрывая её для себя ещё больше.
— Ты прекрасна.
Два слова, а какой блеск в глазах. Его серые, грозовые передали ее карим электрический импульс, который достал до самых потаенных глубин души. Разорвал на части её Вселенную, предоставляя совершенно новую, в которой он постоянный спутник планеты под названием Гермиона Грейнджер. В которой он — это почти весь мир.
Драко легко проложил дорожку из поцелуев по внутренней стороне сначала одного бедра, потом другого, медленно подбираясь к сосредоточению ее глубокого желания, играя с ней, заставляя замирать каждый раз, когда его дыхание щекочет ее влажную кожу.
Ему нравится следить за ней взглядом, наблюдать за тем, как чуть остывшие щеки начинают заново алеть, как нетерпение ярким пламенем горит в глазах, как спина вытягивается в струну, а тело вздрагивает от его невесомых касаний.
— Драко. Пожалуйста.
Два слова, а какой огонь распространяется по телу. Со стоном Малфой прижался губами к её истекающим влагой складкам, вбирая в себя её неповторимый вкус. Гермиона непроизвольно выгнула спину, прижимаясь ещё ближе к его губам, схватила его ладонью за платиновые волосы и судорожно всхлипнула, ощущая, как ком внутри живота сладко тянет.
Он с упоением вылизывал её, играл с набухшим комком нервов, слышал ее страстные стоны, чувствовал маленькие ногти, царапающие кожу его головы, и заводился ещё больше. Сходил с ума от сносящего с ног желания.
Ввёл в неё сразу два пальца, ощущая кожей её жар и влагу. Член тут же дернулся стремясь туда, где сейчас были пальцы. Грейнджер только сильнее вцепилась одной рукой в пряди его волос, а другой в край стола. Малфой отстранил лицо от ее промежности, перевёл взгляд от мокрых пальцев скользящих в ней к плоскому животу, твёрдым горошинам сосков, тонким ключицам с багровыми следами от его губ до приоткрытых в стоне искусанных губ.
Она была великолепна, купаясь в наслаждении, которое он ей приносил. Такой могла быть только она, ни какая-нибудь там ненатуральная Паркинсон или любая другая девушка из замка, а только его Грейнджер, его Гермиона.
Гриффиндорка перехватила его взгляд и потянула за платиновые волосы вверх, давая понять, что прямо сейчас умрет, если он не прижмёт её разгоряченное тело к себе и не войдёт в неё, наполнив до предела.
И Драко больше не мог перечить ей, потому что это было бы издевательством над ними обоими, терпеть и секунды больше не представлялось возможным.
Он встал в полный рост и почувствовал, как её руки обняли его за спину, притягивая ближе к себе. Почувствовал, как его намертво стоящий член оказался вжат между её ног и хриплый, низкий стон непроизвольно вырвался из груди от ощущения её откровенной близости.
Поцеловал, передавая ей терпкий вкус её возбуждения. Столкнулся с ней языками, только накаляя страсть, волнами пробегающую по телу. Она терлась о его член, словно ласкающаяся кошка, стонала в его рот, прося о большем. А он сам уже не понимал ничего. Только чувствовал её рядом с собой такую тёплую, живую, настоящую и от этого совсем потерялся в ощущениях.
Он сжал её грудь и потер большими пальцами соски. Она выгнулась, застонала, зажмурила веки, просунула руку между их телами и взяла твёрдый член в ладонь, направляя в себя. Пытаясь наконец-то получить то, что они так жаждут.
И Драко не смел прекратить это сумасшествие. Их личное безумие.
Один толчок, и он полностью внутри. Ощущает давление ее упругих стеночек. Её влагу и жар, который распространяется по нему и ударяет в голову.
Грейнджер подмахивает бёдрами, сама насаживаясь на него, впивается ногтями в его спину, плечи, оставляет красные полосы на бледной коже. А он до боли сжимает её ягодицы, регулируя их движения, целует, кусает и лижет грудь, шею, ключицы.
Толчки становятся все резче и беспорядочнее, протяжные и звонкие стоны смешиваются в своем звучании с низкими и рычащими.
Драко чувствует, что больше не в силах сдерживаться и терпеть этот огненный узел внизу живота. Его пальцы находят ее клитор, начинают поглаживать его, ощущая как стенки влагалища начинают сжиматься вокруг него, а её стоны переходят в умоляющие всхлипы.
— Гермиона, давай же, кончи для меня.
И звук её имени из его губ взрывает что-то внутри неё. Она выгибается, трясётся в наслаждении, сильно царапая его спину, и он следует за ней с рыком кончая.
Чуть отдышавшись он берет её на руки, прижимает к груди и несёт наверх. В свою спальню. В свою кровать.
Они укладываются на шелковых изумрудных простынях, переплетаются друг с другом как продолжение одного целого.
— Знаешь, а мне казалось это таким безумием. — говорит Драко, перебирая ее взлохмаченные волнистые пряди.
Гермиона улыбается краем губ и крепче прижимается к нему.
— А теперь?
Малфой берет двумя пальцами её за подбородок, чуть приподнимает, делая так, чтобы шоколадного цвета глаза смотрели прямо в его. Проводит большим пальцем по ее покусанным губам.
— А сейчас это просто мы. Прямо здесь и сейчас.
***
Утро следующего дня сразу показалось Гермионе крайне странным. Всю ночь они забывались наслаждением в руках друг друга, и только под утро, окончательно вымотанные, но счастливые, умиротворенно заснули.
После чересчур раннего пробуждения все произошедшее вчера казалось нереальным. Во всяком случае для гриффиндорки, которая тут же почувствовала, что щеки заливаются румянцем, ведь вся ее одежда оказалась в гостиной, и сейчас она лежала в постели Малфоя абсолютно голая. Драко же вёл себя максимально естественно и непринужденно, будто все так всегда и было. Всегда одна лохматая и обнаженная заучка просыпалась в его постели. Он сладко зевнул, спокойно поцеловал ее в щеку, стянул изумрудное одеяло, сразу же закутавшись в него с головой и сказал идти в ванную первой. Никогда Гермиона бы не подумала, что будничное утро с Драко Малфоем будет таким … нормальным?
Теперь же Грейнджер думала только о том, как дальше они будут вести себя друг с другом и, глядя на себя в зеркало, поняла, что стоило попросить у Джинни магическую пудру, которая скрыла бы тёмные круги под глазами и бордово-фиолетовые следы на ее шее, которые сейчас пришлось закрывать высоким горлом водолазки.
Идти на занятия не в форменной рубашке, было не в стиле Гермионы Грейнджер — главной старосты девочек, но сейчас выбора не оставалось. Главное, чтобы весь замок не пялился на неё, как на восьмое чудо света, а потому и водолазка сойдёт.
Гриффиндорка посмотрела на часы и быстро начала натягивать школьную юбку. Она приколола значок с символом своего факультета на водолазку, сунула ноги в балетки и, подхватив забитую учебниками сумку, вылетела из своей комнаты, раздумывая стоит ли ей подождать Драко и отправиться с ним на завтрак или уйти без него, но — все уже было решено и определенно не ее умной головкой.
Малфой уже ждал ее в гостиной. Он стоял небрежно облокотившись о спинку дивана и в своей обычной манере сунув руки в карманы брюк. Гермиона сразу заметила, что из под ворота рубашки у него видно лишь один небольшой засос и то не полностью. Ну конечно, она же подумала о нем, а Малфой явно захотел, чтобы она помучилась, скрывая свою шею от любопытных глаз окружающих.
Его серые грозовые тучи тут же оторвались от созерцания каменного пола и взглянули на неё. Он пробежался взглядом от ее каштановых волос до носков балеток, и на губах застыла игривая ухмылка.
— Грейнджер и не в полном комплекте школьной формы? Сегодня что, праздник какой-то?
— Ха-ха. Очень смешно.
Гермиона закатила глаза на его высказывание и попыталась пройти мимо, высоко задрав голову, но ее ладонь тут же оказалось в чужой, а тело в тёплых объятиях.
— И куда это ты? — глаза озорно блестят, а прядь белоснежных волос упала на лоб от резкого движения.
Грейнджер напомнила себе, что надо дышать и попыталась вникнуть в суть его вопроса. Вот как можно быть таким сбивающим с толку, красивым и невыносимым дураком!
— На завтрак.
— Я тебя никуда не отпускал.
— А с каких это пор мне нужно твое специальное разрешение?
— Со вчерашнего дня вообще-то.
— Да, что ты говоришь!
Гермиона сузила глаза, сжала губы в тонкую линию и попыталась не повести себя как последняя истеричка и не начать вырываться из его рук. Она же все-таки адекватная девушка, а не какая нибудь там Паркинсон! Кстати говоря, она ещё не спросила у него про Пэнси.
А Малфой стоял, прижимал гриффиндорку за талию к себе и криво улыбался, разглядывая ее возмущенное лицо. И Грейнджер казалось, что все это какой-то ненормальный сон, ну потому что не может быть такой Драко — такой веселый, игривый и ждущий ее — реальным. Захотелось одновременно хорошенько проморгаться и ущипнуть себя за руку.
И как реагировать на его собственнические замашки Гермиона тоже не знала.
— Не много ли ты на себя берёшь?
— В самый раз.
— Малфой!
— Грейнджер!
Гермиона ударила его ладошкой в грудь и грозно фыркнула, отворачивая голову. Как же этот невыносимый, белобрысый слизеринец ее сейчас бесил! А ведь только полчаса назад она умилилась, глядя как он закутался в одеяло по самую макушку.
И тут, разрывая образовавшуюся тишину, послышался бархатистый, раскатистый смех прямо у нее над ухом. Грейнджер перевела взгляд на Драко и увидела это. Увидела как открыто и весело он умеет себя вести. Как губы обнажили ровные ряды зубов, как серые глаза горят расплавленным серебром. И это все совершенно обезоруживало. Гермиона застыла, разглядывая его, так как будто видела впервые. И это наверное было правдой. Такого Малфоя ей не доводилось ещё видеть и то, что он показал ей себя, много о чем говорило.
— Ты такая смешная, когда сердишься.
Сердце затопило искрящееся тепло, а пульс подскочил выше положенных цифр. Грейнджер почувствовала, как тепло прилило к щекам, окрашивая их в розовый цвет, и неуверенно улыбнулась. Слышать комплименты от Малфоя, казалось чем-то на грани фантастики. Но вот он здесь, говорит ей все это и смотрит горящими глазами.
Мда, Гермиона, пора уже начинать привыкать, что Драко Малфой твой … парень?
— Ладно, пойдём.
Драко стянул с неё сумку, закидывая себе на плечо, и отправился к выходу из Башни.
— Что ты …
Гриффиндорка попыталась догнать его и отобрать свою сумку, но он перехватил ее ладонь.
— Мерлин, Грейнджер, расслабься. — Драко закатил глаза, отодвигая портрет и открывая им проход, — Как только окажемся в более людной части замка, я отдам тебе эту чертовски тяжеленную сумку. Но как видишь джентльмен во мне ещё не сдох.
Гермиона хотела едко сказать, что джентльмен внутри него до этого момента и не рождался, но вовремя прикусила язык.
Они остановились в коридоре за поворотом которого уже был Главный Холл. Драко передал ей сумку, посмотрел, как она закидывает ее себе на плечо, и покачал головой, видимо в ответ на свои мысли.
— Знай, что сегодня я буду пристально наблюдать за тобой.
— Это ещё почему?
Драко хитро сузил глаза, пробегая по ней похотливым взглядом.
— Потому что не надо надевать такие облегающие водолазки. Все твои тупые поклонники сегодня будут скрывать свои стояки в ткани мантии.
— Морганы ради, Малфой! — Гермиона застонала, качая головой, — только ты можешь выставить все в таком ключе. И между прочим в водолазке я по твоей вине!
— И только поэтому я не заставил тебя идти переодеваться, — он скреситил руки на груди и чуть наклонил голову, ухмыляясь и пристально разглядывая ее выпирающую грудь.
— Да ну тебя!
Гермиона подавила порыв прикрыться и скрестила руки на груди, вскидывая подбородок. Драко перевел пристальный взгляд в ее глаза. В мгновение посерьезнел. Серый ураган поднялся в глазах, будто пытаясь загипнотизировать шоколадно-карие напротив.
— Чтобы ни одного придурка, кроме тех двоих, что у тебя уже имеются, не видел рядом с тобой, ясно?
— Малфой, …
— Ясно, Грейнджер?
— Посмотрим.
И Гермиона, ухмыльнувшись подобно его самодовольной улыбке, рванула вперед, поворачивая за угол. В Главном Холле было совсем немного народу, ведь завтрак совсем недавно начался, но она все равно попыталась влиться в небольшой поток людей, чтобы скрыться от Малфоя и его пронизывающего взгляда цвета мутного льда.
Грейнджер успела только наложить еды себе в тарелку, а рядом с ней уже плюхнулся Гарри. Джинни села по другую руку от подруги и, оглядев ее сверху до низу, загадочно заулыбалась.
— Как спалось, Гермиона?
Взгляд младшей Уизли не оставлял шансов, что водолазка надетая главной старостой девочек сегодня означала простуду. Джинни и отодвигать высокий ворот не надо было, чтобы понять, что ее подруга усыпана небольшими бордово-фиолетовым следами по всей шее.
— Замечательно, — проворчала Грейнджер, пытаясь скрыть свои покрасневшие щеки за копной каштановых волос.
— Да-да, я вижу.
— Что ты видишь, Джинни?
Гермиона чуть не застонала в голос. Именно когда она предпочла бы, чтобы ее лучший друг прикинулся слепым и глухим, Гарри решил, что надо показать чудеса наблюдательности.
— Да так, ничего особенного.
— А ты про то, что Гермиона по подбородок закутана в одежду?
— Мерлин, Гарри, и ты туда же!
Грейнджер постаралась выглядеть менее смущенной, но было уже поздно. Обсуждать свою личную жизнь с Джинни — ещё ладно, Уизли постоянно ей рассказывает про их с Гарри отношения, но разговаривать о таком с Поттером было выше пределов ее возможностей. Гермиона закрыла ладонями щеки и уткнулась взглядом в тарелку, пытаясь абстрагироваться.
— Я, конечно, не одобряю таких отношений у вас с Малфоем, но …
— Мы вроде как пара. Теперь.
Гермиона аккуратно покосилась в сторону Гарри, который замер с открытым ртом посреди предложения. Ну вот. Сейчас ее настигнет буря негодования и неодобрения в лице друга. Замечательно. А ведь день так хорошо начинался.
Гарри прикрыл рот, почувствовав тычок в спину от Джинни, которой пришлось перегнуться через Гермиону, чтобы достать его. Брюнет прокашлялся, отпил тыквенного сока из бокала и запустил пятерню в свою растрепанную шевелюру.
— У вас, значит, все настолько серьёзно?
Грейнджер мужественно кивнула, пытаясь не искать взглядом белобрысую макушку за столом Слизерина. Его молчаливая поддержка с большого расстояния очень помогла бы. Гермиона посмотрела, как Гарри потёр переносицу большим и указательным пальцами, прикрыв на пару секунд глаза.
— Я просто надеюсь, ты знаешь, что творишь. Малфой и … Мерлин, Гермиона, Малфой!
Гермиона пнула его под столом носком балетки, надеясь, что он додумается снизить тон своего голоса, пока весь стол Гриффиндора не стал прислушиваться к разговору Избранного и его подруги. Джинни нагнулась над столом, сверля недовольным взглядом Гарри в стиле своей матери, и кончики ее рыжих волос чуть не залезли в тарелку с кашей.
— Послушай, Гермиона, Гарри хочет сказать, что мы, как твои друзья поддерживаем тебя и хотим, чтобы ты была счастлива с тем, кого считаешь нужным, но мы беспокоимся за тебя …
— Да, — вклинился Поттер, сверкая зелёными глазами из под очков, — и не дадим тебя в обиду ни одному противному слизеринцу.
— … и надеемся, что ты будешь осторожна, дорогая.
Гермиона перевела взгляд с Джинни на Гарри и широко улыбнулась. Вскинула руки, обнимая друзей за шеи и притягивая к себе их головы.
— Вы у меня самые лучшие!
— А кто бы сомневался, — проворчал брюнет, смущенно улыбаясь.
Шум Большого Зала перекрыл громкий совиный крик. Птицы различных цветов и мастей влетели через открытое окно, гордо неся в когтях письма и посылки. Джинни забрала у семейной совы письмо и небольшую посылку от миссис Уизли. Гермиона как всегда «отдала» монетку почтовой сове, которая приземлилась рядом с ней, и взяла свежий выпуск «Ежедневного Пророка». Надпись, выделенная жирным шрифтом с красивыми завитками, заставила сердце ухнуть вниз.
«ПРОПАЖИ БЫВШИХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ ПРОДОЛЖАЮТСЯ»
— Гермиона, что там? — поинтересовался Гарри, намазывая джем на поджаренный тост.
Грейнджер не смогла вымолвить и слова, просто раскрыла газету и принялась читать. Друзья склонились с двух сторон от неё, пробегая глазами по тексту.
«Стало известно о пропаже еще двух бывших Пожирателей Смерти, Лукаса Забини и Эммануэль Забини. Их также, как и остальных жертв похитили прямо из защищенного всевозможными чарами дома …»
Дальше следовала типичное хождение редакторов Пророка вокруг да около, никто ничего толком не знал, но внести своё предположение хотел каждый.
— Привет, ребята!
Рон плюхнулся за стол напротив остальных и сразу же начал накладывать в тарелку всего и побольше. Гробовое молчание в ответ заставило его замереть и подозрительно взглянуть на друзей.
— Что происходит?
Гермиона нашла взглядом Малфоя, а затем и Блейза. Забини именно в этот момент швырнул газету в сторону и вскочил из-за стола, почти снеся с ног двух второгодок. Быстрым шагом преодолел путь до выхода из Зала, а на пороге в него врезалась Полумна.
Малфой, который уже встал с места, чтобы отправиться за другом тут же сел обратно, видимо доверяя эту миссию Лавгуд. Его серые встретились с ее карими. И Гермиона почувствовала, как ее затапливает стыд.
Она слышала, как Гарри начал рассказывать Рональду последнюю новость, а сама чувствовала как все тело сковывает. Мерлин, она ведь могла вчера сразу после неудачных попыток у Выручай-комнаты отправиться в библиотеку и разузнать, как им попасть туда. Могла же потратить полдня на разгадывание тайны, а она … Она этого не сделала. И сейчас чувствовала себя до ужаса виноватой.
— Гермиона, ты куда? — спросила Джинни, поглядывая на совершенно нетронутую еду в тарелке.
— Мне … надо в библиотеку. Кое-что найти и прочитать. Встретимся на занятиях.
Грейнджер сейчас не могла смотреть на слизеринцев. Она ощущала всепоглощающий стыд и злость на саму себя. А потому не увидела взгляда серых глаз, который проводил ее до самых дверей из Большого Зала.
***
Гермиона летела по полупустым коридорам замка и проклинала себя за рассеянность. Трансфигурация уже началась, а главная староста девочек ещё не была в классе. Она уже представляла грозный взгляд Макгонагалл и ее сухой, жесткий голос, говорящий, как профессор разочарована в своей лучшей ученице.
Грейнджер остановилась перед нужной дверью, глубоко вздохнула, поправила сумку на плече и, постучавшись в кабинет, дернула за железную ручку двери.
— … я тебе сейчас голову откручу, Хопкинс.
— Остынь, Малфой.
— Отвали, Поттер.
Гермиона так и застыла на пороге, разглядывая столпившихся в круг гриффиндорцев, хаффлпаффцев и слизеринцев. В середине всего этого балагана застыли Гарри, Рон, Малфой, Забини и Уэйн Хопкинс. Крэбб и Гойл, как две большие скалы стояли позади своих товарищей, оказывая молчаливую поддержку. Гриффиндорка мысленно застонала. Ну, конечно же, кто ещё как не они! За что ей все это на голову свалилось?
— Что здесь происходит?
Голос Грейнджер заставил весь столпившийся круг людей вздрогнуть и обернуться. Лица непосредственно задействованные в потасовке даже глазом не моргнули. Гермиона только заметила, как Драко ещё сильнее сжал палочку в руке.
— А что задел, да? — выплюнул Хопкинс, гадко скалясь.
Уэйн видимо чувствовал себя королем ситуации. Он стоял, прислонившись бедром к столешнице парты и скрестив руки на груди. Волшебную палочку Хопкинс даже не достал.
Малфой дернулся вперед, но Гарри стоящий между Уэйном и слизеринцами остановил его, хватая Драко ладонью за плечо и отталкивая назад. Гермиона поспешила вперед, в гущу событий, моля Мерлина, чтобы все разрешилось благополучно.
Комментарий к Глава 14. Искренность
Я вас очень сильно люблю, а потому главу так быстро написала. И поэтому прошу вас исправлять меня ПБ целиком и полностью, потому что я придурочек, у которого нет больше сил прогонять текст заново.
Ещё я ОССнула родителей Блейза, так что сорян.
Ну и написала наконец-то сцену признания между Драмионой. Писала я ее долго и с чувством, интересно узнать, как вам. ❤️
========== Глава 15. Страх ==========
Гермиона, расталкивая учеников локтями, пробралась в эпицентр потасовки и встала плечом к плечу с Гарри. Как обычно бывало это во время всех битв, которые они пережили. Глаза сразу уткнулись в лицо Драко, сейчас застывшее маской ледяной ярости. Он, не отрываясь, смотрел на Хопкинса и сжимал кулаки до побелевших костяшек. Гермиона перевела взгляд на Блейза, который замер рядом с другом, направляя палочку прямо на все еще мерзко ухмыляющегося Уэйна.
— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
Никто не шелохнулся. Лишь шёпот учеников вокруг набирал обороты. Поттер напряженно всматривался в лица слизеринцев, надеясь в нужный момент предотвратить драку.
— Малфой, может ты мне объяснишь, почему главный префект школы замешан в потасовке в учебное время? — прошипела Гермиона, пытаясь привести Драко в чувства и надеясь, что хоть капля благоразумия осталась в нем.
Малфой резко перевёл свои туманно-серые глаза на неё. Впился взглядом в ее лицо будто раскаленными шипами, заставив Грейнджер вздрогнуть не только внутренне, но и всем телом. Он был такой пылающий яростью, что захотелось сбежать из его поля зрения, не оглядываясь.
Но Гермиона только вздернула подбородок и упрямо сжала губы. Все-таки она гриффиндорка, которой наплевать, что там строят из себя некоторые слизеринские принцы, поэтому девушка не собиралась показывать, что его эмоции как-либо влияют на неё.
— Ну? Я жду!
Драко громко втянул воздух через ноздри и медленно сглотнул, отчего его адамово яблоко подпрыгнуло в такт движению.
— Грейнджер, свой командный голос засунь в жопу. Я буду делать то, что считаю нужным. Даже если захочу выбить ему зубы или наслать порчу. То я сделаю это.
Гермиона не хотела провоцировать его закатыванием глаз, поэтому только сложила руки на груди и чуть склонила голову ближе к Драко.
— Малфой, ты главный префект, если не забыл. Будь добр возьми под контроль свой мерзкий характер и прекрати. Немедленно.
— Абсолютно согласна с вами, мисс Грейнджер.
Головы всех присутствующих в одно мгновение повернулись к дверному проему. Макгонагалл недовольно, поджав губы, стояла на пороге кабинета, осматривая всех своим цепким, зорким взглядом. Гермиона неуютно поежилась под взглядом декана своего факультета. Попасть в немилость у преподавателей школы — всегда было ее самым страшным кошмаром, который видимо и воплощался в жизнь.
Макгонагалл взмахнула палочкой, заклинанием расширяя кабинет и создавая третий ряд парт для хаффлпаффцев. Все молча стали расходиться по местам, опасливо поглядывая на преподавателя. Гермиону толкнули в плечо, и она тут же очнулась от минутного ступора, дергая Гарри за рукав мантии.
— Нет-нет, мисс Грейнджер. Мистер Малфой и вы сегодня будете выполнять задание вместе, дабы показать отличную, слаженную работу главных префектов школы. Поэтому сядьте вдвоем, будьте так добры.
Все замерли, даже не дойдя до своих мест. Глаза учеников метнулись от Гермионы к Драко, предчувствуя назревающий скандал. Грейнджер выпустила мантию Гарри из ладони и заправила прядь волос за ухо, глубоко вдыхая носом. «Ладно, Гермиона, все хорошо. Жизнь не закончилась. Да, твой любимый преподаватель только что отчитал тебя, но ведь со всеми такое бывает».
«До этого года с Гермионой Грейнджер такого не могло произойти!» — в судорогах билась мысль в голове. В пору было бы удариться в истерику и обвинить во всем Малфоя, Хопкинса, да хоть Гарри! Но тогда Гермиона не была бы собой.
Грейнджер, понуро опустив голову и не взглянув в сторону Драко, который должен был корчить по-настоящему слизеринское выражение лица, заняла первую попавшуюся парту. Гриффиндорка почувствовала себя просто ужасно. Ей было стыдно, что она не смогла прийти пораньше и предотвратить потасовку, о причине возникновения которой даже не знала. Надежда, что все это было не ради простого мальчишеского фарса, ещё не захлебнулась в лужице собственной крови.
— Также Мистер Поттер сядьте с… мистером Гойлом, мистер Хопкинс, вы с мистером Забини, а мистер Уизли с мистером Крэббом. Сегодня вы все должны показать мне блестящие результаты, иначе с каждого из вас будет снято по двадцать баллов.
Спустя секундное замешательство, послышался скрип стульев и вялое шарканье по полу. Гермиона не смотрела за тем, как все рассаживались, но ощутимое напряжение витало в воздухе. Никто даже не возмутился такому велению преподавателя. Все-таки двадцать баллов с каждого — аргумент весомый.
Грейнджер увидела краем глаза, как соседний стул отъехал, скрипя ножками по полу, и Малфой беззвучно сел рядом с ней, складывая на стол свою сумку и доставая оттуда волшебную палочку и конспекты. Ей хотелось прямо сейчас ударить его тяжёлым фолиантом по трансфигурации, но Макгонагалл встала у своего дубового стола, загруженного под завязку свитками пергамента, и обратила на себя всеобщее внимание грозным покашливанием.
— Итак, как вы успели заметить сегодня небольшие перебои в расписании, и поэтому с нами занимаются ученики Хаффлпаффа. Я хотела провести контрольную работу, но раз уж такое дело, и вам не терпится пообщаться друг с другом, то мы начнём новую тему.
Макгонагалл взмахнула волшебной палочкой, и стопка книг поднялась с большой, дубовой тумбы, стоящей в углу класса, и полетела между рядами.
— Сегодня вы должны освоить высший уровень трансфигурации по смене цвета, текстуры и длины волос.
Книги приземлились перед каждым учеником под заклинанием Минервы и стуком о парту заглушили нервное перешептывание подростков. Стало ясно, что сегодня все три факультета лишатся баллов, ведь поменять только цвет волос требует больших усилий и времени, а уж изменить сразу три свойства объекта будет почти нереально.
— Всю нужную информацию найдете в учебнике, а тренироваться будете на соседе. — Макгонагалл сухо улыбнулась, разглядывая испуганные лица учеников. — Ах, да. Надеюсь в конце занятия увидеть каждого из вас в новом амплуа, а особенно это касается некоторых … самых бойких личностей. Если они не смогут поразить меня своим мастерством в области трансфигурации, то лишатся баллов, а отработка на ближайшие две недели станет для вас обязательным мероприятием. Можете приступать.
Секундная тишина была оглушающей, а взгляд Минервы эффектным. Гермиона на минуту восхитилась ее потрясающей способностью учить и поучать своих учеников, но вслед за этим сразу же кинулась к учебнику, надеясь побыстрее приступить к исполнению работы.
Грейнджер молила Мерлина и Моргану, чтобы у них с Малфоем все получилось. Эта тема была из программы последнего семестра седьмого курса, и Гермиона ещё не успела прочитать ее, а значит предстояло очень многое сделать за сегодняшнее занятие.
Желудок неприятно сжался, а тело охватила секундная слабость. Гриффиндорка мысленно простонала, вспомнив, что не успела позавтракать сегодня.
Черт. Надо убрать физиологические потребности на задний план. Сейчас главное сделать над собой усилие и показать, что она не зря занимает пост главного префекта школы.
Гермиона два раза перечитала нужный параграф, запомнив то, что было необходимо, и глубоко вздохнула. Они сидели за второй партой слизеринского ряда, а потому Грейнджер краем глаза могла наблюдать за неудачными попытками впереди сидящих учеников, изменить волосы у соседа. Сзади слышались тихие переговоры и шуршание страниц.
Гриффиндорка ещё раз глубоко вздохнула, взяла в руку палочку и всем корпусом повернулась к Малфою, который и не собирался открывать свой учебник. Он сидел, оперевшись локтями о парту, и смотрел прямо перед собой невидящим взглядом.
Ну, конечно, зачем нам великим чистокровным волшебникам, что либо читать, мы ведь и так все можем и умеем. Эти знания же появляются с первым младенческим криком. Ага, как же.
— Малфой, не хочешь приступить к выполнению задания? Или мечтаешь посетить отработки Макгонагалл?
Драко громко выдохнул и повернулся к Гермионе. Два взгляда столкнулись. Послышался треск невидимого электричества, и ощутимое напряжение повисло в воздухе сплошным серым облаком, так напоминающим цвет его глаз.
Грейнджер видела это в нем. Это смятение, не остывшую злость и будто… неуверенность? Он выглядел как всегда по-аристократически великолепно, даже несмотря на то, что пару минут назад был готов вцепиться голыми руками в глотку Хопкинсу. Небрежно уложенные платиновые волосы, выглаженная и прекрасно на нем сидящая белоснежная рубашка, аккуратно заправленная в черные брюки, чуть ослабленный галстук в изумрудно-серебристую полоску и значок старосты приколотый сегодня на воротник — все говорило о том, что он — Малфой. Прирожденный аристократ и слизеринский принц.
Но его взгляд…
Его взгляд сбивал с толку. Заставлял анализировать и упорно продумывать, что могло привести к таким вкраплениям серебристых эмоций в радужке глаз.
— Грейнджер, — едва слышный шепот.
Будто он назвал ее не по фамилии, будто он собирался — вот честно так, блин, хотел — произнести ее имя. И произнес. Гриффиндорка отчетливо могла услышать в его тихом выдохе «Гермиона», так искренне. Так, что Грейнджер сразу вернулась к началу дня, к сегодняшней ночи, к их теперь уже отношениям.
Последняя капля раздражения испарилась из неё вместе с выдыхаемым углекислым газом. Теперь она смотрела на него своими кристально-чистыми глазами, видела в нем то, что не могла для себя объяснить и ждала.
Что именно?
Она не знала. Наверное, продолжения. Ее уже не терзали злость за его неуправляемую вспыльчивость, за его необдуманные действия, которые привели ее к самому страшному кошмару в жизни.
Гермиона подняла руку в желании дотронуться до него, но тут же дернулась.
Мерлин, вы посреди класса полного народу. Надо вести себя, как всегда. Чтобы никто ничего не понял. Прикосновения подождут до их — теперь уже точно не ее и его, а их — башни.
Но поговорить то, можно и сейчас. Ведь так?
— Может, теперь расскажешь, что тут без меня произошло?
Малфой отмер, поморщился, искажая лицо гримасой раздражения, и взял с парты волшебную палочку.
— Начинай выполнять задание, а я расскажу.
Его спокойный, ровный голос подействовал соответствующе. Гермионе все ещё казалось нереальным так общаться с Малфоем. Теперь он воспринимал ее как равную себе, ни как отброс всего волшебного общества, ни как поганую грязнокровку, а как свою девушку, с которой можно адекватно поговорить и рассказать ей то, что она просит без лишнего яда и слизеринских хитростей.
Гермиона кивнула и направила на его волосы палочку, пытаясь одной частью разума сосредоточиться на освоении навыка, а другой на его тихом, почти неслышном за всеобщим бормотанием, голосе.
— Все было как всегда. Мы с Блейзом пришли за три минуты до начала занятия, сели за свои места. Хаффлпаффцы сразу после нас зашли в класс. Некоторые стали разговаривать с твоими красно-золотыми львами, а компания… Хопкинса, — Драко почти прорычал его фамилию, — встала в круг вокруг своего тупого предводителя.
Грейнджер внимательно слушала, старательно не перебивая его и не задавая лишних вопросов, потому что знала. Влезет в его рассказ и дальше придётся выпрашивать продолжение истории. Гермиона максимально сконцентрировалась на его волосах, стараясь изменить для начала цвет. Его белоснежные пряди совсем немного потемнели у самых корней, что придало больше уверенности в своих силах.
— Они начали что-то обсуждать, и с каждым новым высказыванием их голоса становились все громче и громче. И тут я слышу: «Да так им и надо долбанным слизеринским гадюкам, их родители — гребаные Пожиратели смерти! Им самое место в пыточной камере, а следом в могиле.»
Гермиона видела, как Драко сдерживает свою злость. Смотрела, как он на секунду прикрыл глаза, в которых пылала неприкрытая ничем, душащая его ярость. И гриффиндорка замерла на месте с вытянутой вперёд палочкой. Она думала все, что угодно. Что Уэйн налетел на Малфоя и наступил на его до блеска начищенные ботинки или Хопкинс как в голливудских фильмах толкнул его плечом и сказал какую-нибудь несусветную глупость, на которую и реагировать не стоило бы.
Но эти слова были до одурения мерзкими. Да, может родители Драко и большинства слизеринцев не были самыми милыми на свете, но они ведь люди, самые настоящие. Со своим мировоззрением, жизнями, детьми, которых убьёт смерть их отца и матери.
Да, а ещё Грейнджер сразу представила дымчато-серые глаза наполненные ужасной, ледяной болью, если то, что сказал Уэйн претворится в жизнь. Сердце тут же защемило, и Гермионе захотелось запустить тяжелый фолиант уже не в Малфоя, а в этого чертового Хопкинса, который не должен кидаться такими откровенно уродливыми словами, которые ранят душу других людей.
— Я, естественно, сорвался с места, Забини за мной. Помню сказал Хопкинсу, чтобы он закрыл пасть. Хопкинс вышел вперёд, оставляя свою верную стайку за спиной, ответил мне что-то. Я ещё больше разозлился, стал наступать на него. — Малфой запустил ладонь в волосы, запутывая пальцы в не полностью белоснежных прядях. — Потом Поттер взялся передо мной будто из ниоткуда. Начал говорить, чтобы я успокоился, взял себя в руки, ведь если это увидит Макгонагалл, мы все огребем. Вроде стал говорить про тебя… А дальше зашла ты. И остальное видела.
Драко нашел ее глаза своими. Посмотрел так, будто ему жизненно необходимо было услышать ее голос. Гермиона опустила руки на колени и посмотрела вниз. Стала теребить край школьной юбки, пытаясь составить из сбивчивых мыслей предложение и произнести его. Ворот водолазки сейчас начал душить гриффиндорку словно чьи-то невидимые ладони.
— Драко, слова Хопкинса просто… ужасны. И я считаю, что ты правильно поступил. За свою семью я бы тоже дала кому-нибудь в глаз, — Гермиона подняла на него взгляд, улыбнулась краем губ, надеясь хоть немного разрядить атмосферу, — И за такое будет не стыдно ходить на вечерние отработки.
Малфой фыркнул, расплываясь в своей привычной ухмылке. Лёд в глазах стал таять, наполняя серебристые крапинки своим неповторимым свечением. Он встряхнул головой, направляя палочку на волосы Гермионы.
— Не волнуйся, Грейнджер. Оставим отработку некоторым не столь умным личностям. Мы с тобой уж точно будем в это время сидеть в Башне и «составлять график дежурств».
Гермиона глупо хихикнула и замотала головой, пытаясь сделать так, чтобы волнистые пряди волос упали на раскрасневшиеся щеки, и скрыли от остальных ее довольное лицо.
Полностью сосредоточившись, Грейнджер быстро смогла изменить цвет волос Драко, а к концу занятия вовсе выполнила все, что полагалось. Что же творилось у неё на голове, Гермиона не знала, так как Малфой видимо сильно укоротил ее волосы.
Все оставшееся занятие они не разговаривали, лишь периодически кидали друг на друга игривые взгляды и ухмылялись. Ей показалось, что время настолько быстро пролетело, что она даже не успела проверить, как дела у Гарри с Роном, которые наверняка шепотом матерились и проклинали все на свете.
— Ты закончила?
Гриффиндорка окинула Малфоя придирчивым взглядом, думая, а не сменить ли ему цвет волос на голубой, шутки ради, но все же сдержалась и серьезно кивнула. Драко взмахнул палочкой и трансфигурировал свиток пергамента в небольшое зеркало на железной ножке. Заглянул в гладкую поверхность, рассматривая свои короткие темно-каштановые волосы легкой волной лежащие в непривычной для него прическе. Наверху пряди были зачесаны назад и лежали пышнее обычного.
Драко фыркнул, провёл по своей новой причёске пальцами и повернулся к Гермионе.
— И ты считаешь мне так больше идёт?
— Естественно, нет. — Грейнджер закатила глаза. — Кого я буду называть белобрысым придурком, если ты навсегда таким и останешься?
Малфой улыбнулся ещё шире и пододвинул к девушке созданное им зеркало.
— Твоя очередь.
Гермиона отвела от его хитрой улыбки взгляд и внутренне напрягалась, готовясь к худшему. Драко ведь мог подшутить над ней, также как она хотела, и сделать из ее волос нечто ужасное. Она задержала дыхание и заглянула в ровную поверхность зеркала.
Таких перемен она явно не ожидала. Ее обычно лохматые, каштановые волосы длиной ниже лопаток, сейчас были золотисто-светлыми, идеально прямыми с чуть подкрученными концами, которые касались ворота водолазки. Она аккуратно дотронулась до своей необычной причёски, пропуская немного жестковатые волосы сквозь пальцы.
— Очень… красиво.
— Ну, конечно. Это же я сделал. — сказал Малфой, изгибая губы в самодовольной ухмылке. — Но придётся это исправить, иначе как я найду тебя в толпе не по лохматым волосам?
Гермиона повернулась к нему, чтобы съязвить, но стук каблуков Макгонагалл заставил всех затихнуть в одно мгновение.
— Итак, я уже вижу, что мистер Малфой и мисс Грейнджер не зря занимают пост главных префектов школы. В новом амплуа выглядите очень эффектно. По десять баллов Гриффиндору и Слизерину за отлично проделанную работу.
Гермиона почувствовала, как щеки заливает румянец. Похвала учителей хоть и была для нее долгожданной и важной, но всегда очень смущающей, особенно сейчас, когда главные префекты могли заработать скорее отработки, чем добавленные баллы.
Макгонагалл прошла между рядами, останавливаясь около стоящих друг напротив друга парт, за которыми сидели в парах Рон вместе с Крэббом и Гарри с Гойлом. Грейнджер обернулась, молясь Мерлину, чтобы у ее друзей получилось выполнить задание профессора.
— Мистер Уизли, мистер Крэбб, вы меня не удивили. Цвет, конечно, смогли изменить, но это как помните не все. Поэтому снимаю с каждого по десять баллов и жду на отработках в восемь вечера.
Рон с веснушками и иссиня-чёрными волосами выглядел слишком комично. Да и Крэбб с пшенично-светлыми волосами не лучше. Оба молодых человека недовольно напряглись и поджали губы на слова Макгонагалл, но вслух ничего не произнесли.
Гермиона перевела взгляд на Гаррис ярко-рыжими волосами, которые касались кончиками его подбородка, и Гойла, который сейчас был кудрявым, пепельным блондином, пряди волос которого доходили до плеч. Грейнджер улыбнулась, перехватывая зелёный взгляд Поттера. Друг вернул ей улыбку, как бы говоря: «Да, я не совсем плох в трансфигурации. Можешь мной гордиться.»
И гриффиндорка гордилась. Правда. Она всегда знала, что ее лучший друг очень способный волшебник, но небольшая лень преследующая его, мешала ему быть лучшим в учебе.
— Мистер Поттер, просто замечательно. Вы бы всегда так блестяще работали. Десять баллов Гриффиндору. А вы, мистер Гойл, не до конца выполнили задание. Поэтому снимаю с вас десять баллов, но от отработки освобождаю. Все же это лучше, чем у вашего друга.
Дальше Минерва оценила перемены в обликах Забини и Хопкинса, которые сидели максимально далеко друг от друга с кислыми выражениями лица, но с идеально выполненными заданиями. Профессор быстро подвела итоги занятия и попрощалась с учениками, намекая им, что еще одна потасовка в ее классе и все будут отчитываться перед директором.
Гермиона взмахнула палочкой, возвращая свои волосы в исходное состояние, и стала быстро собираться. Она надеялась потратить все время перерыва до следующего занятия на штудирование книг, которые она захватила из библиотеки. В «Истории Хогвартса» она нашла одно небольшое упоминание о комнате, которая появляется из ниоткуда, но больше пока ничего не удалось разузнать.
— Ты… — обратил на себя ее внимание Драко.
— Гермиона, это просто жесть. Ну как так!
Рон неожиданно оказался рядом с Грейнджер, возмущаясь по поводу снятых баллов и отработки. Гермионе пришлось быстро отвернуться от Малфоя, несмотря на то, что до ненормально зудящего любопытства хотелось узнать, что же он хотел сказать.
Но она увидела только вспышку платиновых волос в толпе у выхода из кабинета.
***
Грейнджер бежала с Травологии, так быстро перебирая ногами, что оставалось только удивляться, как она не взлетела. Ей надо было срочно пообедать, потому что живот издавал звуки умирающего фестрала, а желудок чересчур сжался, причиняя боль.
Также в ее планы входило быстро покушать и опять отправиться в библиотеку, чтобы искать ту информацию, которая может помочь. Ей до сих пор было жутко стыдно, что она не начала рыться в книгах ещё вчера. Ведь могла бы уже найти что-то и помочь всем слизеринцам, а особенно Блейзу, которого было очень жаль. Держался он как всегда по-слизерински хладнокровно, но по тому, как Малфой не отходил от него, оказывая молчаливую, дружескую поддержку, можно было понять, что все не так уж и радужно, как кажется со стороны.
— Ой!
Неожиданное препятствие сильно припечаталось к груди, обложка тяжелых фолиантов врезалась в рёбра. Книги тут же выпали из рук и разлетелись по каменному полу. Сумка съехала с плеча к локтю, а Гермиона отлетела на пару шагов назад, но равновесие все же удержала.
Препятствием же оказалась никто иная, как Паркинсон — собственной персоной. Слизеринка видимо собиралась на выход из Зала, но столкновение с Гермионой остановило ее. Пэнси откинула свои блестящие, черные волосы за спину и грозно сузила болотно-зеленые глаза.
— Опять ты на моем пути, грязнокровка.
Гриффиндорка окинула взглядом Большой Зал и обрадовалась, что за этой небольшой стычкой следят только несколько первокурсников, которые уже успели оказаться на обеде. Никого из старших учеников за столами ещё не было.
Гермиона вздернула подбородок и окинула брюнетку суровым взглядом. Она, конечно, привыкла за семь лет к такому обращению слизеринцев, но все же Грейнджер была главным префектом, а потому они могли лишиться баллов или получить наказание у Филча за такое хамское поведение.
— Не забывай с кем разговариваешь, Паркинсон.
Пэнси вспыхнула такой яркой злостью, что у Гермионы начало слепить глаза. Ненависть слизеринки будто наполнила каждую молекулу воздуха, которым они дышали. Брюнетка сделала два шага к Грейнджер, пиная туфлей на высоком каблуке лежащий на полу фолиант и кривя рот в мерзкой улыбке.
— О, поганая грязнокровка видимо думает, что раз ее назначили каким-то сраным главным префектом, и Драко теперь бегает за ней, как привязанный, то она лучше меня? — Паркинсон остановилась на расстоянии вытянутой руки от Гермионы, буравя ее ненавистным взглядом. — Ты ничем не лучше меня. Драко насладится твоей грязью, недоступной для него до этого года, и кинет тебя как мусор, коим ты и являешься. А этот идиотский статус префекта ничего не будет значить, когда ты выйдешь за границы школы.
Гермиона молчала. Просто стояла и пораженно молчала, потому что Пэнси будто достала мысли из глубин ее подсознания и кинула в нее. Она так не хотела заморачиваться такими умозаключениями, но вот все сомнения и страхи оказались на поверхности и деваться стало некуда. Грейнджер молча барахталась в пучине собственных терзаний, прямо на глазах у слизеринки, которая наслаждалась этим беззащитным ступором.
— Так что ты пойми, Грейнджер. Что скоро — очень скоро — он променяет тебя, также как и меня, на какую-нибудь очередную юбку и забудет о твоем существовании. Ты будешь смотреть на него издалека, облизывать взглядом, а он будет с другой. С той, что для него интереснее и желаннее. И будет смотреть на другую точно также, как и на тебя сейчас. — В болотно-зелёных глазах промелькнули печаль и уныние, но тут же спрятались за аристократическим самодовольством. — Так что удачи, грязнокровка. Но долго тебе радоваться не придется. Уж поверь мне, я как никто другой знаю Драко всю жизнь.
И ушла взмахнув копной чёрных, блестящих волос, оставив Гермиону стоять на пороге Большого Зала полностью уничтоженной ее словами, которые так остро впечатались в воспаленный мозг.
— Гермиона!
Гарри и Рон возникли прямо перед ней, заставляя гриффиндорку вздрогнуть и сфокусировать на них рассеянный взгляд. Выражения их лиц были необычайно заботливые и обеспокоенные, отчего небольшой сгусток тепла прошёлся по нутру.
— Что хотела эта мерзкая Паркинсон? — тут же начал Гарри, подозрительно заглядывая в глаза подруги своими ярко-зелеными через стекла очков.
— И почему книги разбросаны? — подхватил Рон, присаживаясь на корточки и поднимая с пола фолианты в твердом переплете, которые теперь обходили ученики, спешащие на обед.
— Все хорошо. Мы просто врезались друг в друга, и я выронила книги. А Пэнси просто поплевалась ядом. В общем, ничего стоящего внимания не произошло.
Гермиона попыталась изогнуть губы в улыбке, но получилось слишком натянуто и неправдоподобно. Гарри нахмурил брови, а Рон поджал губы, глядя на подругу.
— Нет, правда. Все в порядке. Я… я уже поела и мне надо в библиотеку, поэтому…
— Когда, позволь узнать, ты успела поесть? Мы же почти вслед за тобой пришли.
— Гарри, успела, можешь не волноваться. Я не Рональд, чтобы набивать пузо весь обед.
— Гермиона…
— Гарри!
Грейнджер вырвала из рук Рона свои книги и прижала к груди. Она знала, что ее друзья заботятся, беспокоятся о ней и это правда замечательно, но сейчас она совершенно в этом не нуждалась. Ей хотелось побыть одной, почувствовать запах книжных страниц и насладиться тишиной библиотеки. Внутри ее било крупной дрожью, а слова Паркинсон громко звучали в голове.
— Все. У меня. Отлично. — Гермиона растянула губы в обаятельной — она надеялась, что так та и выглядит — улыбке. — Лучше не бывает. Мне срочно надо написать работу по Нумерологии. Встретимся на Чарах. Хорошо?
— Гермиона, если что-то случилось…
— Мерлин, Рон! И ты туда же!
— Ладно-ладно. До Чар.
Грейнджер перехватила книги одной рукой, освободившейся потрепала своих мальчиков по голове, придавая себе более безмятежный вид. Они… вроде бы поверили. Хотя скорее ее наигранное поведение успокоило только Рона, Гарри же не сводил с неё внимательного взгляда, пока она не отвернулась и не стала пробираться сквозь толпу, полную учеников всех курсов и факультетов, которые сплошным потоком следовали в Большой Зал.
И стоило ей опустить взгляд вниз, чтобы поудобнее перехватить книги и поправить на плече сумку, как перед ней опять возникло препятствие. Такое знакомое и притягательно пахнущее.
Она ткнулась носом в его изумрудно-серебристый галстук и почувствовала, как тёплая рука оказалась на ее талии. Тяжелые фолианты были готовы опять разлететься по полу.
Гермиона резко подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Его туманно-серые глаза были слишком открытыми и нужными. Они смотрели на неё так, будто она была всей его Вселенной, прекрасной и необъятной Вселенной, а слова Паркинсон опять закричали в голове.
«И будет смотреть на другую точно также, как и на тебя сейчас.»
Неужели он и правда…
Мерлин, нет. Это все выдумки Паркинсон. Она ему никогда не нравилась.
Нравилась. Он занимался с ней сексом точно также, как и с тобой. Смотрел на неё также, как и на тебя. Был с ней таким же открытым. Ведь… Пэнси бы так не говорила, если бы не знала наверняка.
— Грейнджер, что застыла? Вали уже!
Голос Тео заставил ее чуть ли не подпрыгнуть на месте. Она пробормотала какие-то извинения, отвела взгляд от серых и таких красивых глаз, и стала пробираться вперед, расталкивая всех локтями. Глаза стало до безумия жечь, а в носу покалывать.
Гермиона сглотнула, стоящий в горле ком, и быстро заморгала.
Нет. Нет. И ещё раз нет. Она не расплачется из-за слов слизеринской дуры, которая сама не знает, что несёт. Не сейчас и не здесь. Вообще ни-ког-да.
Гриффиндорка бежала по таким знакомым и родным коридорам Хогвартса, до боли в грудной клетке прижимала к себе книги и пыталась, как можно скорее на трясущихся ногах добраться до библиотеки. До ее крепости спокойствия и умиротворения. В которой нет места своим глупым — Мерлин, таким дурацким — мыслям. Есть только строчки, написанные на страницах книг и полностью погруженный в их смысл разум.
***
Гермиона захлопнула последнюю на сегодня книгу и с глухим, усталым стоном упала головой на твёрдый переплёт старого фолианта. Волосы упали на стол и лицо, разметались по рядом лежащим книгам.
Сил что-либо читать больше не осталось. Казалось, что вся информация в голове перемешалась и давила на череп своим непомерным объемом. Но все равно, сколько бы Гермиона не прочитала за сегодня, все это было напрасно.
Она нашла только упоминание о Выручай-комнате в «Истории Хогвартса» и небольшой рассказ в «Истории основателей школы чародейства и волшебства — Хогвартс». Там повествовалось о том, как Хелена Хаффлпафф и Ровена Равенкло создали такую замечательную комнату, представляющую собой целый организм, и наказали ей помогать нуждающимся ученикам. С тех пор любому, кому несказанно нужна была помощь, находил ее за дверями Выручай-комнаты. Она превращалась в то помещение, которое было необходимо, и предоставляло все, кроме еды.
Все это было известно Гермионе и до этого.
Грейнджер подняла голову со стола и потерла пальцами глаза. Время перевалило за полночь, и мадам Пинс уже начала шаркать по своим владениям и заунывным голосом выгонять учеников, стремящихся к знаниям.
Гриффиндорка чувствовала слабость и сильную усталость. Организм уже даже не просил еды. Он просто хотел прилечь и отдохнуть, желательно в своей кровати под мягким одеялом.
Гермиона не хотела думать, почему ещё несколько часов назад не взяла все книги и не отправилась в Башню старост. Просто все мысли сразу сводились в одном направлении. К Драко Малфою.
Она знала, что он будет там. Будет отвлекать ее, задирать. Мешать своим неповторимым запахом шоколада и глазами цвета грозовых туч. И конечно, она хотела всего этого. Хотела быть рядом с ним, а не сидеть в углу библиотеки за столом под завязку набитым книгами.
Но эти гребаные мысли не давали спокойно дышать. Наполняли страхом, от которого потели ладошки.
А что если, я влюбилась в него, а он просто поиграет и забудет?
А что если, потом я буду видеть его с другой каждый день?
А что если…
И все эти «если» смешивались воедино, образуя кокон неуверенности, печали и подозрительности. Гермионе хотелось, чтобы Драко пришёл и разрубил этот сплошной комок из нервов на части, но… Малфой не торопился.
А Грейнджер все терзала себя изнутри.
Она аккуратно разложила все книги по местам, повесила на плечо сумку и вышла из библиотеки. Коридоры встретили ее зябкой прохладой и пугающей тишиной. Обычно в такое позднее время Гермиона ходила только с Гарри и Роном под мантией-невидимкой, нарушая все школьные правила, или с Малфоем, патрулируя школу.
Вот опять. Завтра день патрулирования с Драко.
Замечательно. Ну просто зашибись!
Гермиона ускорила шаг, пытаясь засунуть мысли о Малфое на задворки сознания. Она стала разглядывать картины на стенах. Смотрела за тем, как нарисованные жители путешествовали по чужим портретам или укладывались спать за пределами своих рамок.
И внезапно перед гриффиндоркой оказался коридор напрямую ведущий к входу в Башню старост. Рыцарь, завидев девушку тут же ожил и склонился в уважительном приветствии.
— Вы сегодня очень поздно, мисс.
— Готовилась к занятиям в библиотеке, сэр.
Рыцарь одобрительно закивал головой под шлемом и сложил ладони на своем бронзовом клинке.
— Вы большая умница, миледи, но все же не стоит забывать про здоровый режим дня.
Гермиона слабо улыбнулась, чувствуя, что к беседам сейчас совершенно не расположена.
— Хорошо.
Она назвала пароль и портрет отъехал в сторону, пропуская девушку внутрь.
Поленья в камине еще не до конца догорели, а значит, Драко не так давно ушёл спать. Гермиона почувствовала, как от мысли, что Малфой мог ждать ее, сидя в своей излюбленной позе на диване, искрящееся тепло распространилось по изнеможенному телу.
На журнальном столике лежал небольшой листок бумаги, который приковал к себе взгляд больших карих глаз. Гермиона прошла несколько шагов, взяла приятный, бархатистый на ощупь лист бумаги и увидела элегантный, убористый почерк на нем.
«Собрание завтра на большом перерыве в нашей Башне.
Драко
(если у тебя больше никого, конечно, нет, кто бы оставлял записки)
P.S. Хватит бегать от меня, Гермиона.»
Она так широко улыбнулась, что заныли щеки. Вот только Малфой мог просто брать и выносить все мысли из ее головы одним только словом или запиской.
Гермиона провела пальцем по линии зачеркивающей ее имя. Он так сильно надавил пером, что чуть не продырявил бумагу. Значит, ему не нравится, что он почти не видел ее. Он… скучает по ней?
Ладно, хватит. Слишком много для одного дня. Пора спать. Можно все проанализировать и завтра.
Грейнджер прижала его записку к груди и легко улыбаясь, поплелась к лестнице ведущей в ее комнату. Уже около кровати она стянула душащую весь день водолазку, оставшуюся одежду и плюхнулась на постель, натянув только пижамную майку на тонких лямочках.
Закрыла будто засыпанные песком веки, а в голове тут же пролетели все значимые сцены сегодняшнего дня.
Малфой с такой озорной и светлой улыбкой, когда увидел ее в водолазке с утра. Его ревнивый взгляд, когда он говорил, чтобы она ни с кем не общалась.
Гарри и Джинни, которые приняли ее такую до безумия глупую влюбленность.
Ужасная новость о родителях Блейза.
Библиотека-книги-шелест-страниц-бесконечные-строки-со-словами.
Потасовка на трансфигурации. Злой блеск в глазах Драко.
Суровая и холодная Макгонагалл. Разговор с Малфоем, его искренние эмоции и никаких масок самодовольства. Выполнение задания и ее золотистые, короткие волосы в зеркале.
Паркинсон со своими гнилыми фразами, которые почему-то больно давят на мозг. Беспокойство Гарри и Рона, которое продолжалось вплоть до ужина, на который Гермиона не пошла, потому что…
Потому что не хотела видеть Драко и опять думать о нем. Будто свет клином сошелся на его персоне.
А теперь записка, оставленная им на журнальном столике, заслонила все блеклые мысли своим неповторимым светом и оставила ощущение его теплых объятий на теле.
***
В ванной старост было темно, лишь лунный свет сквозь витражные окна освещал широкое пространство. Молодой человек примостился на широком подоконнике, одной ногой упираясь в горизонтальную поверхность, а другой болтая в воздухе. Он с неприкрытым интересом разглядывал, как лунный свет отражается от его начищенного до блеска ботинка, пока дверь в ванную не распахнулась.
Брюнетка влетела в просторное помещение словно маленький ураган. Конский хвост подпрыгивал в такт движениям, глаза сверкали в темноте, а выражение лица говорило о том, что девушка в самой настоящей ярости.
— Какого хера ты вытащил меня из кровати после полуночи?
— Ну ты же пришла.
— Ещё бы! Твоя долбанутая сова так билась в окно спальни, что разбудила всех соседок! Я пришла, чтобы кинуть в тебя заклятием и отомстить за теперь уже недосягаемый здоровый сон!
— Успокойся, Паркинсон. — лениво, совершенно не обращая внимания на тонну негодования, которое выплескивается на него.
— Не затыкай меня, Хопкинс! — визгливо, тяжело дыша и до боли впиваясь ногтями в мягкую кожу ладошек.
Они замолчали, думая каждый о своём. Пэнси на секунду прикрыла глаза, пытаясь привести дыхание и сердцебиение в порядок, старалась успокоиться, как могла, потому что знала. Ее крики все равно ни к чему не приведут. Ему насрать на проявление эмоций слизеринки. А раз позвал, значит, дело важное. Он на пустяки не разменивается.
— Ну? Говори, зачем я здесь.
Хопкинс спрыгнул с подоконника и в несколько больших, медленных шагов оказался на расстоянии вытянутой руки от брюнетки. Паркинсон поморщилась от такого вмешательства в личное пространство, но с места не сдвинулась.
— Ты делаешь, что должна? Втираешься в доверие?
— Я, ну…
— Паркинсон, ты совсем дура? — он схватил ее за плечо, больно впиваясь пальцами через ткань мантии, и дёрнул на себя.
— Ай! Отпусти!
— Отвечай. Мне. Сейчас же. — прорычал Уэйн, на щеках грозно шевелились желваки.
— У тебя что крыша поехала?
— Может у тебя она поехала? У нас есть план, которому надо следовать, если ты хочешь блестящего результата. — Он прищурил глаза, — или ты уже не хочешь?
— Хочу, — чересчур торопливо выдохнула Пэнси.
— Тогда начинай думать своей миленькой головкой. Поняла?
Паркинсон упрямо поджала пухлые губы и выдернула из его захвата руку, отходя на два шага назад.
— У тебя тоже не получилось уломать этого тугого Смита, помнишь?
— Это дело времени. Скоро он согласится.
— Ага, как же, — Паркинсон сложила на груди руки и надела на лицо маску высокомерия, — Только я не понимаю, какая тебе выгода от всего этого?
— Не твоё дело, сладкая.
— А я думаю как раз мое.
— Слишком много мыслительных процессов твоя головка не переживет. Просто считай, что я хочу помочь тебе.
Паркинсон недоверчиво подняла брови, но ничего не сказала. Спорить с ним — себе дороже. А то опять полезет хватать за руку, да настойчиво приставать.
— Я могу идти, мистер-я-такой-добрый-что-решил-всем-помочь?
— Не язви, а то твой дерзкий язычок может отвалиться ненароком.
— Пошёл на хер, Хопкинс.
Пэнси развернулась, взмахнув полами мантии и своим длинным конским хвостом, и направилась к выходу. Уже у порога хриплый мужской голос остановил ее на пару секунд.
— Чтобы через неделю у тебя был явный прогресс. Иначе могут быть последствия невыполнения тобой пунктов нашего договора. И тебе же лучше не видеть этих последствий.
***
Первым делом, когда Драко проснулся, он вскочил с кровати, прошёлся босыми ногами по мягкому изумрудному ковру, преодолел небольшую ванную по кафельному полу и толкнул дверь в красно-золотую комнату.
Она оказалась пуста.
Черт. Грейнджер.
Раздражение поднялось в нем за одну секунду. Мысли и предположения ворохом стали носится в голове, застилая глаза. Самые логичные умозаключения следовали за самыми дурацкими и невероятными, подсунутыми его ярой ревностью.
Он оглядел ее комнату, примечая все, за что можно было бы зацепиться.
Пижамная майка лежала сейчас на пуфике, хотя вчера ее точно там не было.
Свитков пергамента на столе прибавилось.
А дверца шкафа была наполовину приоткрыта.
Она ночевала здесь. Слава Мерлину!
Узел внутри чуть расслабился, давая глубже вздохнуть. Может она опять в своей библиотеке? Ну, конечно, где же ещё.
Он вспомнил, как вчера бесился из-за того, что никак не мог найти лохматую гриффиндорку взглядом после их столкновения у дверей в Большой зал, а потом ее друзья-идиоты, как специально, ему на радость перед занятием по чарам громко возмущались, что Гермиона долгим сидением в библиотеки когда-нибудь доведет себя.
Поэтому сейчас уверенность в том, что она опять в своём храме знаний ищет информацию о Выручай-комнате, все больше разрасталась в нем. Но беспокойство червячком проползло по его внутренностям. Грейнджер и правда слишком много времени проводит в библиотеке, когда он последний раз видел ее за приемом пищи в Большом Зале или отдыхающей в гостиной на диване? Ладно, она умная, большая девочка и не будет насиловать свой организм.
Малфой закрыл дверь в ее комнату и отправился готовиться к новому учебному дню.
На завтрак он пришел ближе к концу и за столом Гриффиндора уже не было ни Грейнджер, ни ее дружков. До обеда занятий с красно-золотыми не намечалось, а потому время тянулось слишком долго и нудно. Драко попытался вспомнить, с каких пор интерес к новому дню стал складываться из присутствия в одной с ним комнате Грейнджер, но не смог придумать ничего достойного.
Просто теперь ее шоколадно-карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, волнистые, каштановые волосы и широкая девичья улыбка стали неотъемлемой частью его дня. Его самого лучшего дня.
Зато Драко смог пообщаться и пару раз развеселить Блейза, который уже более менее пришёл в себя после случившегося. Теперь в глазах друга постоянно мелькал неподдельный страх, который заставил Малфоя отправить письмо своим родителям, но пока что мулат был обыкновенной версией себя. Таким же спокойным, серьезным и иногда самодовольным Блейзом Забини, которого Драко знал всю жизнь.
Думать о том, что будет с другом, если его родители погибнут, совершенно не хотелось. Потому что после этого Малфой сам начинал представлять, как он переживёт пропажу или смерть своей семьи и… Это было слишком тяжело. До одурения страшно. Легче было воздвигать мысленную стену и не думать о таком. Не думать, но стараться действовать.
Поэтому после обеда, на котором он опять не нашёл глазами Грейнджер, Драко в компании слизеринцев с полной боевой готовностью вошёл в гостиную Башни старост.
— И где Грейнджер? — громко спросил Тео, который зашёл вслед за Малфоем. Нотт быстрее всех добрался до камина и плюхнулся в кресло, сложив ноги на журнальном столике.
И правда. Где опять ее носит? Записку со стола взяла, значит, должна прийти. Динамить — не в стиле Грейнджер.
Все расселись около камина подобно Теодору и застыли, молча смотря на Драко, который облокотился на каменный выступ камина и уперся взглядом в проход ведущий в Башню. Он не захотел садиться на диван, так как единственное место оставалось рядом с Пэнси, которая наверняка не упустила бы возможности потереться о него. А Малфой сейчас был слишком взвинчен, чтобы вежливо ее осаждать.
Дафна громко прочистила горло и обратила на себя всеобщее внимание.
— Не важно, есть Грейнджер или нет, может она передумала помогать, но нам срочно надо придумать дальнейший план.
— Согласен, — сразу добавил Блейз, — если через несколько дней у нас совершенно ничего не будет, то я сваливаю из школы и иду на поиски своих родителей. С вами или без — мне уже все равно.
Все ощутимо напряглись. Драко не представлял, что друг уже думает в таком ключе, но доля здравого смысла была в его словах. Иногда решительные действия лучше бездействия.
— Я считаю, что нам надо пожестче расспросить Милисенту. Она, наверняка, знает что-то ещё. Не знаю почему, но я чувствую, что Булстроуд хитрит. — сказала Дафна, после минуты тишины.
— Что ты предлагаешь? — поинтересовался Тео, скинув ноги со стола и оперевшись локтями о колени.
— Она говорит о Легилименции, — тихо сказал Драко.
Малфой сразу понял это. По тому как Гринграсс перед тем, как озвучила свои мысли, кинула взгляд на блондина. Потому что вспомнил о разговоре с Дафной, который происходил года два назад, когда он импульсивно поделился с ней о небольших уроках со Снейпом, который обучал его.
— Да, — утвердительно кивнула Гринграсс. — Драко, ты что-то да умеешь. Не думаешь, что стоит попытаться и…
Портрет со щелчком отъехал в сторону и в гостиную, запинаясь о порог, влетела Грейнджер. Драко сразу заметил, что выглядит она не важно. Кожа слишком белая, почти с синеватым отливом. Глаза лихорадочно бегают, а дыхание загнанное. Можно было разглядеть капельки пота на лбу.
— Простите, что опоздала. Я была в библиотеке, искала информацию о Выручай-комнате. — голос слабый, срывающийся.
Малфой мог бы скинуть все на то, что она бежала быстрым темпом, но отчего-то интуиция подсказывала, что все совсем не так.
— Все хорошо. Мы только начали. — ответила ей Дафна. — Что-нибудь нашла?
Грейнджер подошла к камину, вставая в двух метрах от Драко, и стала рыться в сумке трясущимися руками. Малфой подавил порыв подойти ближе к ней и вдохнуть притягательный запах. Он скрестил руки на груди и подобно остальным уставился на гриффиндорку.
Она вытащила небольшой листок бумаги и кинула к своим ногам школьную сумку. Малфой разглядывал, как ее трясло мелкой дрожью, и сходил с ума. Ему это не нравилось. Вот совершенно. Она выглядела так, словно сию же секунду упадет замертво.
— Так. Ну я порылась в книгах и нашла совсем немного, но…
Гермиона сделала запинающийся шаг вперёд и схватилась за мягкую обивку кресла, на котором восседал Тео. Глубоко вздохнула и чуть встряхнула головой, рассыпая по плечам пряди каштановых волос. Взгляд Малфоя тут же приковался к водолазке, которая была белоснежной с широкой горловиной. Уголки губ поползли вверх, когда он вспомнил, как дразнил ее вчерашним утром из-за этого предмета одежды.
— В общем, о Выручай-комнате было написано в «Истории Хогвартса» и в книге об основателях школы. Я досконально прочитала и… и…
Ее острые коленки подогнулись. Грейнджер начала заваливаться назад, выпуская из ладони ткань кресла и роняя листок, который достала из сумки.
Малфой в два быстрых и больших шага оказался рядом с гриффиндоркой и подхватил ее хрупкое тело руками. Он смотрел, как ее губы приобрели синий оттенок, а кровь полностью отлила от всегда румяных щёк.
Сердце сжалось в непреодолимом страхе. В страхе потерять ее.
Комментарий к Глава 15. Страх
Всегда рада видеть вас в ПБ. Также интересно, что думаете по поводу развития событий? Заставила я вас хоть немного напрячься?
Люблю вас сильно и безмерно! (А ваши отзывы просто сказка) ❤️
========== Глава 16. Нежность ==========
Двери во владения мадам Помфри распахнулись пинком ботинка о тяжелое дерево.
— Мадам Помфри!
Целительница в одно мгновение выбежала из своего личного кабинета, будто ждала, что ее покой вот-вот нарушат. Она увидела запыхавшегося Драко с глазами полными серого отчаяния. А он в свою очередь держал на руках Гермиону Грейнджер, определенно в бессознательном состоянии.
Первой мыслью могло быть предположение, что это он ее ранил и в качестве искупления принёс в больничное крыло, ведь вражда между этими двоими змейкой проскальзывала ещё с первого курса, но паника, запечатлевшаяся на его лице, и то как молодой человек прижимал гриффиндорку к себе, много о чем поведало Помфри.
— Мистер Малфой, кладите ее сюда, — она указала на одну из свободных застеленных больничных коек, — что произошло?
Целительница своим зорким, наметанным на травмы, взглядом сразу отметила для себя, что гриффиндорка слишком бледная. Ее кожа стала серовато-синего оттенка, а лицо настолько осунулось, что можно было предположить, будто ее насильно держали последние несколько дней в подвале и морили голодом.
— Она… она стояла, разговаривала, и в один миг будто по щелчку упала без сознания. — руки Драко тряслись, а глаза лихорадочно бегали по хрупкому телу девушки, цвет кожи которой почти мог слиться с белым постельным бельем. — Вы знаете, что с ней?
— Сначала мне надо ее осмотреть.
Мадам Помфри окинула слизеринца оценивающим взглядом, примечая, что его голос подрагивает от волнения, а сам он видимо, не замечая, держит лежащую без сознания девушку за руку.
— Выйдите, мистер Малфой. Как только я сделаю все от меня зависящее, я позову вас.
— Но…
— Давайте без пререканий. Если, конечно, вы хотите, чтобы я быстрее стала оказывать помощь мисс Грейнджер.
Драко пару секунд буравил целительницу ничего непонимающим взглядом с плескающейся в нем паникой, а потом сжал ладонь Гермионы в своей, будто передавая ей частицу себя самого, развернулся на каблуках и вышел из помещения, закрыв тяжелую, резную дверь.
Воздух в коридоре обдал прохладой. Такой нужной, почти отрезвляющей, но руки так и продолжали подрагивать, а пелена, застилающая обычно такой кристально-чистый взгляд, не спадала. Драко прислонился лбом к ледяной стене, пальцами сжал выступающую каменную кладку, почти не ощущая болезненную шероховатость, которая врезалась в кожу.
Он уже сделал все от него зависящее. Бежал по запутанным ходам коридоров, перепрыгивал через несколько ступенек на движущихся лестницах, так и норовя потерять равновесие, перелететь через деревянные перила и разбиться вместе с Гермионой насмерть. Он так быстро передвигался, что ноги не поспевали за его громко заходящимся в приступе паники сердцем.
И вот Драко сделал все, что мог, а перед глазами все еще стояли те несколько мгновений, которые хотели нахер разбить его черепушку. Разломить его пополам и заставить биться в конвульсиях собственных рыданий.
То как подогнулись ее ноги, показывая всю точеную изящность колен. Как обычно прямая, словно натянутая тетива лука, девичья спина изогнулась непривычной дугой. Как он подхватил ее на руки и увидел эту безжизненную маску на лице его — его до каждого звука и вздоха — Грейнджер.
Это мгновение, словно заевшая на граммофоне пластинка без устали крутилась в голове Малфоя.
А дальше…
Дальше все словно в тумане.
И как Драко сорвался с места, на ходу кидая пару отрывистых фраз Блейзу, чтобы он нашёл идиотских гриффиндорцев — ее чертовых лучших друзей — и передал им все о случившемся. А почему он подумал о них — о гребаных прошлогодних врагах — в такой серьезный момент, догадаться было не сложно. Он знал, что они будут нужны ей. А она нужна им. И не важно, как бы Драко эти красно-золотые галстуки на дух не переносил, но Гермиона, ее чувства, стали в то мгновение самым главным фактором для принятия такого импульсивного решения.
И вот он стоит в холодном коридоре. Не способный ни на что кроме этих жалких мыслей.
Блять.
Удар раскрытой ладонью о каменную стену отдаёт где-то в районе локтя, а кожу чуть жжёт от столкновения с острыми неровностями.
А ведь все это из-за тебя. Да-да. Тут и к Трелони за выдуманными предсказаниями ходить не надо, все и так ясно. Ведь у Грейнджер почти как и у Поттера есть этот синдром «Спасателя всего мира». Она ведь без устали перечитывала всю школьную библиотеку только чтобы найти выход из сложной ситуации со слизеринцами. Она так хотела помочь, спасти тех, кто не достоин ее помощи, что забыла и о себе.
Ещё один удар по камню. Ещё и ещё. Боль словно маленькие муравьи разбежалась по ладони, а ранок на бледной коже стало больше, хотя внутренние переживания затмевали это нестерпимое жжение.
И лишь несколько слов в голове.
Просто пусть с тобой все будет в порядке. Пожалуйста, Гермиона.
— Малфой!
Голос Поттера режет слух своей напряженностью. Драко тут же выпрямляется, сжимая кулак, чувствуя, как боль пульсирует в ладони, смотрит на приближение двух молодых людей, которые видимо бежали с самой гриффиндорской башни. Их лоб блестит от пота, дыхание рваное, загнанное, а глаза сверкают лихорадочным огнем даже с такого расстояния.
— Она — там.
Драко кивает головой в сторону закрытых дверей, за которым находилась больничная комната. Гриффиндорцы останавливаются в двух метрах от него. Поттер, как истинный предводитель, впереди, а Уизли чуть поодаль. Лицо обоих искажено волнением, беспокойством за свою лучшую подругу.
— Что с ней?
Малфой переводит взгляд с одного на другого и замечает, что у Поттера нет этого выражения острой злобы и вражды на лице, которое есть на лице Уизли. Да, брюнет испытывает отвращение и недоверие к Драко, и это ясно видно по его глазам. Но он пытается сдерживать эмоции, ведь знает, что происходит между слизеринцем и его лучшей подругой. В голове у Малфоя всплывает мысль, что либо ему хорошо промыли мозги, либо он просто… повзрослел?
Рон же прямо-таки дышит ненавистью к Драко смешанной с крайней степенью паники. Его злоба с каждым выдохом распространяется в воздухе и пытается острыми шипами впиться в кожу Малфоя, но слизеринец лишь морщится. Эти его эмоции ничто — он скидывает их с себя всего лишь выгибая одну бровь.
— Не имею понятия.
— Что случилось?
— Блейз вам должен был объяснить.
— Он сказал только, что ты понёс Гермиону в больничное крыло и что-то произошло.
— Гарри, почему ты растолковываешь все ему? Это же, наверняка, он что-то и сделал.
Уизли стоял уже плечом к плечу с другом. Буравил взглядом полным холодной ярости Драко. Сжимал свои никчемные руки в кулаки, которые по мнению Малфоя были слишком не пропорциональны его телу.
— Уизли, заткнись, ради Мерлина! Только твоих тупых предположений не хватало!
Да, рыжий кретин больше всего бесил слизеринца. Он казался таким неуместным в вечном Золотом Трио. Поттер — настоящий лидер и чертовый храбрец, Грейнджер — всегда все знает, умеет и вытаскивает их жопы из трудных ситуаций, а Уизли… Было совершенно не понятно, каким боком он затесался в эту отважную компанию. Он совершенно не заслужил таких людей в своём окружении.
Драко проигнорировал въедающийся взгляд голубых глаз, который будто решал какую часть тела сначала выдрать блондину, и посмотрел на Поттера, решая общаться исключительно с человеком, у которого мозгов всяким больше, чем у флоббер-червя.
— Мы были в гостиной Башни старост. Я пришел туда на перерыв вместе с друзьями. Грейнджер тоже оказалась там. — Наскоро придуманная почти не ложь, легко лилась изо рта Драко сплошным потоком. — Мы перебросились парой слов, и тут она упала без сознания.
— Просто ни с того, ни с сего взяла и упала? — зеленые глаза из-за стёкол очков обеспокоено блестели, пытаясь понять логическую цепочку.
— Когда она зашла в Башню… Она уже была очень странной. Слишком бледной и ее будто трясло изнутри.
Поттер кивнул, давая понять, что все понял. Запустил пятерню в свои лохматые темные волосы, которые стояли торчком будто под заклинанием. Отошёл к противоположной стене снимая очки и потирая большим и указательным пальцами переносицу.
— И что? Мы ему просто так поверим?
— Рон, успокойся.
А Уизли все не мог угомониться. Его прямо-таки трясло от бездействия. От негодования. Он будто попал в какое-то другое измерение, где Гарри может спокойно разговаривать с этим козлом Малфоем, доверять ему в отношении Гермионы, принимать его слова, как само собой разумеющееся.
— Да, Рон, будь так добр. Успокойся. А то твоё натужное пыхтение нарушает такую прекрасную тишину. И где вообще вы младшую Уизли забыли? Она всегда тебя затыкает.
Почему он тут? Почему Малфой принес ее и остался, а не ушёл брезгливо поморщившись от того, что дотрагивался до Гермионы. Чувство вины? Да такое определенно может быть.
Уизли делает шаг ближе к слизеринцу. Пытается выпрямить по-обыкновению ссутулившуюся спину и угрожающе нависнуть над ним, но не учитывает одного. Они одного роста и эта его грозная поза выглядит слишком несуразно. Не то что холодная непоколебимость Малфоя, которая всегда смотрится успешно и выгодно. А это бесит Рональда ещё больше.
— Если Гермиона из-за тебя в больничном крыле, то ты покойник, понял, ублюдок?
Его крайне яростные слова совершенно не трогают Драко. Вот совсем. Они только поднимают в нем совершенно дебильное, изувеченное, безумное чувство, которое и вкладывает в его воспаленный мозг слова, которые тут же срываются с острого, как кинжал, языка.
— А тебе что не рассказали твои друзья кое-что интересное? Или ты был так занят своей новоиспеченной подружкой — как ее там Ромильда? — что ничего и не заметил?
Дикое непонимание в глазах рыжего. Он мечется взглядом с Гарри на Малфоя и обратно, открывает и закрывает рот совершенно беззвучно. Пытается осознать что — что же, блин, такое — он пропустил.
— Малфой, не надо. — голос Поттера уставший, но предостерегающий.
— Так, значит, не сказали.
— Малфой!
Двери резко распахиваются, освещая ярким светом трёх молодых людей, а звонкий голос целительницы прерывает словесную перепалку.
— О, мистер Поттер, мистер Уизли, вы тоже здесь!
Мадам Помфри застывает на пороге, а Драко уже ломится вперёд. Пытается протиснуться между раскрытой дверью и целительницей, ведь он видит: вон там за белой ширмой лежит она. А ему срочно надо ее увидеть. Убедится, что теперь она не синюшно-бледная словно призрак, не холодна, как лед, а настоящая, живая, пылающая Грейнджер. Его Грейнджер.
Но твёрдая рука целительницы упирается ему в грудь, не давая прохода. А цепкий, серьезный взгляд ловит его бешеный, надломленный. Он не поддаётся, пытается стряхнуть старческую, женскую руку с себя, не понимая откуда в этой женщине столько силы.
— Мистер Малфой, я не пущу никого из вас внутрь.
— Что с ней, мадам Помфри? — от запыхавшегося голоса младшей Уизли Драко вздрогнул, но не ослабил напор.
Попытался пробиться тараном прямо в светлое помещение так пахнущее разными больничными травами и настойками. Туда где на слишком большой и холодной кровати лежала она такая одинокая и хрупкая.
— Мистер Малфой, я сказала…
— Да какого хера, Малфой?
Большая ладонь хватает его за плечо и дёргает назад, от чего ему приходится отступить. От голоса рыжего кретина становится совсем тошно, хочется разбить ему морду, но это гребаная забота о чувствах Грейнджер не даёт дольше одной импульсивной секунды думать о таком.
— Уизли, блять, ты…
— Молодые люди! Будьте добры без…
— Что вы тут развели?! Сейчас не до ваших разборок!
Младшая Уизли оказалась прямо перед целительницей, ограждая ее от Малфоя, и упрямым взглядом стала буравить мальчишек. И это отрезвило. Заставило на секунду прикрыть глаза, сосредотачиваясь на главном. Заставило отпустить эту бестолковую стычку с Уизли, которая все равно ни к чему бы не привела.
— Мадам Помфри, скажите, пожалуйста, что с ней? — голос Драко хриплый, почти умоляющий.
Ему сейчас насрать, что подумают эти конченые храбрецы. Это кажется настолько не важным, что даже привычная маска ожесточенности слетает с лица.
Она. Вот что главное.
— У мисс Грейнджер сильное переутомление и обезвоживание. У ее организма глубочайший стресс, видимо она не ела последние дни. Поэтому сейчас ей нужен отдых без посетителей. Если к вечеру она придёт в себя, то я ее отпущу, если же по моей оценке она будет все ещё не в состоянии вернуться к учебе, то навестите ее после ужина. Все понятно?
Резкие кивки головой и целительница закрыла перед носом молодых людей деревянные, резные двери.
Драко почувствовал, как облегчение накрывает с головой, затопляет до последних клеточек на кончиках длинных пальцев. Это было ни с чем несравнимое чувство. Оно дарило умиротворение и растекающееся по мышцам тепло. Когда он последний раз такое чувствовал? Да, наверное, такаярадость от того, что другому человеку не угрожает смерть, ещё никогда не вселялась в Малфоя.
Но червячок раздражения небольшой струйкой все же проскользнул в сознание. Затянул своим длинным телом несколько нейронов, и Драко захотелось задушить всех.
Себя за, то что не уследил за переменами в состоянии Грейнджер и в нужный момент не схватил ее за шкирку и силком не приволок в Большой Зал, а потом в кровать.
Гермиону, за то что довела себя до такого. Не ела ничего и толком не отдыхала. А ведь он думал, что она умная и такой херней страдать не будет, даже из благородных целей.
И этих гриффиндорцев, которые только языком мелят, что заботятся о ней, а на деле что? Вот именно. Грейнджер в больничном крыле.
Ну теперь то, он основательно возьмётся за эту невозможную всезнайку — его всезнайку — и она будет спать, есть и отдыхать, как по часам. Уж он то ей это устроит непременно.
— Какого фига, Малфой? — так по-истерически звонко голос рыжей при нем ещё никогда не звучал.
— Что, прости?
— Я спрашиваю: какого фига ты не следил за ней?
Вот так просто. Как большую стопку старых фолиантов, которые так часто таскает Гермиона, прямо на голову. БАМ и все. Какого хера эта мелкая выскочка вздумала ему указывать?
Драко сделал шаг вперёд, ощущая кожей, что Поттер задвигался, собираясь защищать свою подружку.
— Это вы — вы трое, — он оглядел каждого гриффиндорца по-очереди, — сидите с ней рядом за одним столом, ходите вместе как приклеенные, и ты меня спрашиваешь, почему я за ней не уследил? — секундная угрожающая пауза, и глаза в глаза с младшей Уизли, с которой почти сбилась та спесь. — Это вы какого хера умудрились не заметить, что с ней творится что-то не то? Вы же называете друг друга лучшими подружками. Так и где эта ваша дружба?
Такой длинной речи они от него ещё не слышали. Трое гриффиндорских храбрецов прибывали в шоке, на радость Драко. А он тем временем облегченно выдохнул от того, что выплеснул свой внутренний яд. Почти выплеснул.
— Малфой, послушай меня…
— Нет, это вы меня послушайте, самые лучшие в мире «друзья» Гермионы Грейнджер. Ещё раз она попадает в Больничное крыло из-за того, что каждый из вас будет занят своими собственными проблемами и не заметит, что она в плачевном состоянии, то я устрою вам по настоящему «сладкую» жизнь. Я ясно выражаюсь?
Звенящая тишина застыла в воздухе, впиваясь раскаленными докрасна углями в сознание каждого. Малфой уже устал посылать все свои внутренние убеждение ко всем чертям. Драко смирился с тем, что теперь он с Грейнджер, с тем что она его… девушка, как бы это странно не звучало, осталось только привыкнуть, что теперь тяга защитить ее ото всех стала постоянным, ничем неприкрытым желанием.
— Что, блять, здесь происходит?
Рон застыл в самом настоящем приступе бешенства. Он ничего не понимал. Вот совершенно ни-че-го.
Чувство было такое, будто его обманули, только в чем именно он не понимал. Или не хотел понимать, ведь осознание происходящего крутилось на подкорке, но не хотело восприниматься уставшим мозгом.
— Рон, послушай…
— Ах, ну да, тебя безмозглого идиота оставили в неизвестности. Какая жалость! — губы Малфоя расползлись в приторной улыбке, такой по-настоящему мерзкой, слизеринской. — Сказать тебе, что ты не знаешь? Сказать, а?..
— Малфой, — предостерегающий голос Поттера только раззадоривал огонь внутри.
— Мы с твоей наиумнейшей подружкой теперь — как это называется? — пара.
И вот это сочетание слов изливается из его рта впервые и знаменуют такую правду, что сердце сжимается в груди и начинает биться сильнее, быстрее.
Он сказал. Сказал это вслух. Вот так просто. Произнёс.
И все.
Теперь пути назад нет.
А разве хочется, чтобы был?..
И ответ тут же находится среди многочисленных мыслей.
Нет. Ему это слишком нравится. Слишком приятно чувствовать это тепло в груди, растекающееся при одной лишь мысли, что эта противная, вечно умничающая кареглазая девчонка его. И он имеет право ревновать ее и защищать.
— Что ты сказал?
— Да что слышал! — Малфой с напускным самодовольством шагнул вперед, придавая общей атмосфере еще больше напряжения. Ему так захотелось объявить на весь мир, что Гермиона его. — Мы с Грейнджер — вместе.
Секундное промедление и кулак Уизли летит вперёд, прямо в челюсть Драко, жестко и немного неуклюже рассекая воздух. Малфой отклонился от удара, шагая назад, а Поттер подлетел к Рону со спины и схватил его за руки, пытаясь сдержать на месте.
— Гарри, отпусти! Я должен выбить из него дурь!
— Рон, успокойся!
— Нет, Гарри! Ты… ты разве не слышал… он только что сказал такое…
— Да, Рон. Я знаю, — Поттер быстро взглянул на Джинни, которая встала перед лицом все ещё вырывающегося брата. — Мы знаем.
Малфой отошел еще дальше назад и скрестил руки на груди, оглядывая вызванную им сцену. Он знал, что Гермиона не обрадуется, когда узнает, что Драко сам все это начал. Да, может она побесится, наорет на него, скажет, какой он идиоткозелпридурок, но…
Разве это плохо? Он решил ее проблему. Рассказал Уизли о них. Ей ведь теперь не придётся самой унижаться перед ним, что-то доказывая, выслушивать его бред о том, что Малфой их враг.
Конечно, Драко себя так успокаивал, но она ему потрепала нервы своим голодным обмороком, теперь была его очередь.
Малфой почти вздрогнул, когда Уизли разозленно заорал, чтобы его отпустили и стал скидывать руки Поттера с себя.
Он мог бы уже уйти, готовясь оборудовать гостиную Башни старост в столовую полную еды, но поглядеть на взбешенного Уизела одно удовольствие. Особенно если все начал именно Драко.
Рыжий отлетел на добрых два метра от своих друзей.
— И вы… вы все знали?! И ничего не сказали?!
— Рон, это дела Гермионы и Малфоя, что мы могли… — Поттер само терпение.
— Вы могли мне сказать! Или могли уговорить ее рассказать мне!
— Рон, это совершенно не наше дело, как ты не можешь понять! — не выдержала младшая Уизли, приближаясь к брату и тыкая указательным пальцем ему в грудь, — Мы не только твои друзья, но и ее! Мы должны были уважать ее выбор, ее мнение!
В этот момент Драко посмотрел на рыжую гриффиндорку другими глазами. Он увидел в ней такое, чего не было в ее тупых братьях. Она была намного более сильной личностью, и это несомненно удивляло.
— Я вообще-то твой брат! А твой, Гарри, друг!
— Она бы тебе все равно рассказала, когда была бы готова! Так что не смей…
— А я что, какой-то тупой или не совсем адекватный?
— Ну наконец-то понял. — тихо на заднем фоне произнёс Малфой, только Поттер зыркнул, передавая сигнал, чтобы тот заткнулся.
— Или что, — продолжал Рон, распаляясь, — Я не способен понять других людей? Ну да, как там говорила Гермиона, у меня же эмоциональный диапазон, как у зубочистки!
— Рон!
— Что, Рон? Вот что?! — Уизли покачал головой, шагая спиной назад, подальше от своих друзей, — Мне же можно ничего не рассказывать! Не делиться важными вещами! Вот и забирайте в свою дружную компанию Малфоя. Теперь можете замечательно ходить на двойные свидания к мадам Паддифут.
— Ох, Салазар упаси, — пробормотал Драко, хмыкая.
Гриффиндорец развернулся, засовывая руки в карманы брюк, и размашистым шагом пошел вдоль по коридору, никак не останавливаемый своими друзьями.
— Малфой, Моргана тебя подери, зачем ты это начал?!
Младшая Уизли шагнула к Драко, вперив руки в бока как заправская мамаша большого семейства. Ее вид должен был напугать слизеринца до усрачки, но тому лишь захотелось наиграно умилиться, глядя на ее комичный внешний вид.
— Сами же сказали, что это наши с Грейнджер дела. Вот я и решил наконец-то раскрыть глаза последнему из ее лучших подружек.
— Гермиона тебя за это по головке не погладит.
— Может мне надо, чтобы она совсем не по головке меня погладила, — плотоядно ухмыльнулся Драко, наслаждаясь переменой лиц гриффиндорцев.
Теперь когда над ним не зависли страх и напряжение, а осталось только желание отругать, как маленькую девочку, Грейнджер за то, что не следила за собой как следует, можно было и позадирать ее друзей, чтобы они не думали, что Малфой изменился. Нет, он все такой же. Эгоистичный, самодовольный и наглый. Правда теперь есть одно исключение.
Гермиона, которая отключает от внешнего мира слизеринца-Малфоя и заставляет настоящего-Малфоя вынырнуть на поверхность.
— Малфой, — начал Гарри, наступая на Драко, сверля его прищуренным взглядом, — если ты думаешь, что теперь ты с Гермионой, и мы от этого прониклись к тебе внезапной симпатией, то это полнейший бред. Мы все еще считаем, что ты ее совершенно не достоин, и если вы расстанетесь, то будем только рады, что ты уберешь от неё свои мерзкие клешни.
— Спешу расстроить тебя, Поттер, и твою рыжую подружку, мне похер, что вы там думаете обо мне. О нас с Грейнджер. — Малфой опасно сверкнул глазами, — Но свалит она от меня только через мой труп. Уж будьте уверены.
И Драко убедившись, что двое гриффиндорцев уловили суть его слов, развернулся и стремительно пошёл вдоль по коридору, намереваясь сходить к Макгонагалл. У Минервы сейчас должна была закончиться трансфигурация, на которую он так и не явился, поэтому Малфой собирался почтить профессора своим присутствием и рассказать, что с ее любимой гриффиндоркой все в порядке, и, наверное, уже завтра она будет умничать у нее на занятии.
Джинни с Гарри переглянулись и опять посмотрели в спину удаляющегося Малфою.
— Кто бы знал, что слизеринского принца так зацепит маглорожденная. — тихо произнесла Уизли, хватая своего парня за руку, и уводя подальше отсюда.
— Уж лучше бы его зацепила какая-нибудь другая маглорожденная, а не наша Гермиона. — пробурчал Гарри, следуя за Джинни.
— Ну знаешь ли Малфой не самый худший вариант.
— Да что ты! И кто же хуже него?
— Нотт, — сразу же выдала Джинни, поморщившись, — от его мерзких шуточек уши в трубочку сворачиваются.
Гарри как-то неопределённо кивнул, явно задумавшись над чем-то. Пара прошла ещё несколько коридоров прежде чем, Поттер озвучил, то что его так волновало.
— Рон ведь теперь не будет с нами разговаривать.
— Он и так в последнее время немного с нами общался, — парировала Джинни, закатывая глаза, — его рот был слишком занят Ромильдой, если ты не заметил.
— Да, но…
— Гарри! — Уизли резко встала, останавливая на месте Поттера, и кладя ладошки ему на плечи, — Это же Рон! Он сам не выдержит долго дуться. К тому же, ему надо понять, что не стоит все своё внимание сосредотачивать на одной лишь девушке. Вот пусть побесится, обдумает все, а там и сам прибежит просить прощения. Вот увидишь. Уж я то его знаю, как облупленного.
Поттер помолчал пару секунд, обдумывая информацию, и неуверенно кивнул. Все-таки он не видел смысла не верить Джинни. Она явно получше него разбирается во всех этих отношениях между людьми.
Пара продолжила идти вдоль по очередному коридору, держась за руки.
— Но все-таки Малфой ей не пара.
— Ради Годрика, Гарри! — простонала Джинни, качая головой.
***
— Спасибо вам, мадам Помфри!
— Не за что, мисс Грейнджер. Но впредь не доводите себя до такого состояния.
Гермиона смущенно кивнула и вышла за дверь больничного крыла, вдыхая воздух не пропитанный запахами лечебных зелий и отваров. Прохлада от каменных стен окутала девушку мгновенно, и пришлось обнять себя руками, чтобы не растерять все то тепло, что осталось в ней.
Она чувствовала себя обновленной. Не было никакой усталости, сонливости и трясущихся рук. Правда, есть хотелось зверски, несмотря на то, что она покушала, как только очнулась. Целительница сказала, что от одного из зелий постоянный голод ее будет преследовать по крайней мере ещё день, поэтому Гермиона направилась прямиком в Большой зал, где уже должен был начаться ужин.
Но идти в битком набитую народом залу совершенно не хотелось. И причин для этого было целое море.
Во-первых, она прекрасно помнила, как потеряла сознание прямо при слизеринцах, которые теперь будут смотреть на неё, как на зараженную чумой.
Во-вторых, мадам Помфри сказала, что принес ее в больничное крыло Малфой, которого она еле выставила за дверь. Что не удивительно, на самом деле. Теперь Гермиона ожидала, как Драко будет трепать ей нервы, что конечно же, не было необоснованным.
Да, она знала, что сама виновата. Почти не спала, ничего не ела два дня. Фактически измывалась над собой, но ведь она этого даже не замечала, так что…
Но для Драко это не будет достойным оправданием. Конечно, он ведь переживал за неё, как бы до сих пор это странно не звучало. Грейнджер представила, что бы было, если бы это Малфой по своей глупости свалился при ней в обморок. И тут же захотелось прибить его чем-нибудь.
Ладно, получать за свою несусветную глупость теперь показалось даже чем-то логичным.
А ещё целительница сказала, что Гарри, Рон и Джинни тоже были здесь вместе с Драко. И все бы хорошо, если бы мадам Помфри не сказала, что все были на взводе, а «мистер Уизли и мистер Малфой грязно ругались».
Тут уж Гермионе будто воду за шиворот вылили. На спине проступил холодный пот, а руки в мгновение заледенели. Только этого ей не хватало. Стычка между Роном и Драко не могла закончиться благополучно, особенно без прямого участия самой Грейнджер.
Вход в Большой Зал неожиданно настиг Гермиону, и она расправив плечи и выпрямив спину, зашла внутрь ровной походкой, стараясь ни на кого особо не смотреть.
Все ученики громко переговаривались, шутили и смеялись, и внимания на старосту девочек никто не обращал. Слава Мерлину, кроме десятка людей, которые бы не стали трепаться, о ее потери сознания никто ничего не знал.
Грейнджер нашла взглядом за столом Гриффиндора друзей и направилась к ним.
— Гермиона! — воскликнул Гарри, радостно улыбаясь.
Пара отодвинулась друг от друга, давая сесть ей между ними. Джинни тут же кинулась до хруста костей сжимать подругу в объятиях. Поттер дружески сжал ее ладонь в своей, а облегчение растеклось в его изумрудных глазах.
— Мы за тебя очень испугались, — тихо сказала Уизли, внимательно разглядывая Гермиону, будто она опять собиралась упасть без сознания.
— Особенно когда увидели, как Малфой стал бить стену около дверей в больничное крыло. — добавил Гарри.
Грейнджер виновато опустила глаза и поежилась. Говорить о том, что она сглупила было неуютно, а особенно когда чувствовала на себе тяжёлый взгляд со слизеринского стола.
— Простите, что заставила вас беспокоиться. Я сама не знаю, почему все так получилось.
— Гермиона, у тебя все в порядке?
Взгляд Джинни настороженный, участливый, обеспокоенный, виноватый. Гарри будто идентично скопировал эмоции своей девушки, склонился к лучшей подруге, ожидая ответа.
А Грейнджер не знала. Да, наверное, с ней-то все в порядке, но это жгучее беспокойство за Малфоя, точнее за его родителей, которые были так важны для него, не давало нормально существовать. Гермиона чувствовала будто ее загрузили большой ответственностью. И если она все провалит, не сможет помочь слизеринцам, которые никогда не разгадывали серьезные загадки на границе между жизнью и смертью, то все. Ее раздавит многотонной плитой.
И когда она успела сделать себя ответственной за спасение бывших Пожирателей смерти? Наверное, когда поняла, что если родители Драко погибнут, то и часть его души умрет вместе с ними. Он ей этого не говорил, но она сама чувствовала, что права.
Так что…
— Да, у меня все хорошо.
— Ты что-то нам не договариваешь?
— Гарри, что я могу вам не договаривать! Вы даже знаете про меня и Малфоя! — прошептала Гермиона и быстро посмотрела по сторонам, — Кстати, а где Рональд?
Джинни мотнула головой вправо и скорчила крайне недовольное выражение лица. Гермиона пропутешествовала взглядом по ученикам Гриффиндора, пока не наткнулась на рыжую шевелюру.
Рон сидел на самом краю длинного стола вместе с Ромильдой и ее подругами. Рукой он подпер щеку и медленно ковырялся в своей тарелке, иногда кивая и натянуто улыбаясь своей девушке. Его взгляд небесно-голубых глаз неожиданно пересекся со взглядом Грейнджер, и Уизли тут же выпрямился, отворачиваясь и с наигранным интересом слушая Парвати перед собой.
— Что случилось?
Нет, конечно, Гермиона предчувствовала, что один из ее лучших друзей будет не в лучшем настроении, но чтобы так. Чтобы он сидел настолько далеко от них и даже не осведомился в порядке ли она.
— Когда мадам Помфри вышла к нам, чтобы сказать как ты, Малфой уж больно рвался внутрь, — Джинни неловко улыбнулась и потупила взгляд, — потом я ещё на эмоциях наехала на него, а Рон начал спрашивать, что происходит, ну и Малфой сказал ему, что вы вместе, и мы с Гарри знали, а Рон был не в курсе. Вот брат мой и взбесился не на шутку. Сказал, что мы ему не друзья и все в таком духе.
— Да, а ещё отправил нас с Джинни с тобой и Малфоем к Паддифут, представляешь? — добавил Гарри, пытаясь видимо разрядить атмосферу.
Гермиона попыталась улыбнуться, но хватило её только на то, чтобы уронить лицо в ладони и замотать головой. Великолепно. Просто лучше не бывает. Стыд затопил ее до кончиков ушей. На что она в принципе рассчитывала? Не могло все быть так легко и просто. Ей теперь и перед Роном извиняться надо, что она такая плохая подруга не рассказала ему все, и выслушивать сегодня от Малфоя грозную тираду.
Тёплая ладонь легла на ее плечо, успокаивая.
— Не расстраивайся. Он отойдет скоро, и все будет хорошо. — тёплый голос Гарри, пытался вселить спокойствие, но удавалось ему не очень.
— Угу, — промычала Гермиона в свои руки.
— Гермиона, ну чего ты, а? Все образуется, ты лучше давай кушай. Отбивные сегодня отменные. — задорно сказала Джинни, пихая подругу в плечо.
Грейнджер хмыкнула и поняла, что кушать и правда очень хочется.
Следующие двадцать минут Гермиона поглощала еду под внимательным взглядом друзей, пока они рассказывали последние школьные новости. Легкость от такого простого, непринужденного общения затопила гриффиндорку, и она даже начала подумывать, а не пойти ли ей с Гарри и Джинни в Башню Гриффиндора, да не посидеть с ними у камина вместе с остальными однокурсниками, но…
В один момент ее взгляд пересекся с другим, стальным, глубоким, напряженным. Гермиона тут же смущенно опустила глаза вниз, в свою уже пустую тарелку. Стало как-то не по себе. Внутри завязался стальной узел, от чего начало подташнивать.
Грейнджер теперь чувствовала Драко слишком остро и всецело. Его взгляд будто пригвоздил её к месту и вынуждал посмотреть на него.
Гермиона резко схватила кружку с тыквенным соком и стала пить быстрыми, маленькими глотками. Мозг пытался лихорадочно придумать, как бы избежать неудобного разговора с Малфоем. Оправдываться и стыдиться своей небольшой глупости не было никакого желания. Но даже если бы Грейнджер придумала, как улизнуть от беседы с Драко, то вечернего дежурства избежать она не смогла бы в любом случае.
Черт. Гриффиндорка почувствовала себя так, будто её приговорили к казни, никак не меньше.
Она медленно оторвала взгляд от дна кружки и посмотрела на Малфоя, глаза которого даже с такого большого расстояния захватили её. Грейнджер не видела его самого казалось целую вечность. Сейчас даже страхи внушенные словами Паркинсон испарились, а искрящиеся, тёплые чувства затопили каждую клеточку тела.
Драко мотнул головой, показывая Гермионе на двери Большого Зала, даже не ожидая ее согласия, встал из-за стола и размашистым шагом направился на выход. Грейнджер заправила прядь волос за ухо, пытаясь удержать себя на месте хоть ещё на минуту, но ноги уже сами перекинулись через скамью и потянули девушку за Малфоем.
— Я пойду, а то у меня сегодня дежурство, да и домашнее задание надо бы сделать.
Гермиона мельком взглянула на друзей, которые после её слов проследили за платиновой макушкой исчезающей за дверьми Зала, и попрощавшись с ними крепкими, дружескими объятиями, вылетела за пределы заполненного учениками помещения.
Она шла по коридорам Хогвартса, а чувство дежавю отчетливо пронеслось в голове. Совсем недавно Грейнджер точно также шла за Малфоем в Башню старост и волновалась до ледяных ладоней и сбивчивого дыхания. Только тогда тема разговора все больше воодушевляла гриффиндорку, сейчас же хотелось оглушить себя и упустить этот позорный момент в её жизни.
С каких пор ей приходится отчитываться перед этим несносным, самодовольным слизеринцем? Да ещё и переживать о его реакции?
Ах, да. С тех самых, когда они признались друг другу в своих ответных совершенно безумных чувствах.
Портрет отъехал в сторону, и Гермиона на дрожащих ногах ступила в тепло и уют гостиной Башни старост. Не успела она и подумать о том, чтобы такое сказать Малфою, чтобы поубавить его гнев, как ее приподняли с пола и сжали в таких сильных объятиях, что Грейнджер уже была готова задуматься о новом посещении мадам Помфри, только в этот раз за тем, чтобы срастить сломанные ребра.
Горячее, твёрдое тело прижалось к ней, а такой дурманящий мужской аромат ударил в ноздри, заставляя сознание чуть затуманиться.
Гермиона, что было силы, обвила шею Драко руками и зарылась носом в платиновые пряди на виске, пытаясь вдохнуть его запах ещё сильнее, чтобы он остался глубоко в ней, чтобы затопил ее также как и обволакивающее внутренности чувство влюбленности.
Она уже и забыла о том, что шла сюда как на битву. Она забыла, что беспокоилась о словах Паркинсон. Почти забыла о ссоре с Роном.
Сейчас, в его крепких объятиях было так хорошо, что даже мысли лениво остановились в черепной коробке, давая насладиться моментом.
Они стояли так несколько минут, полностью поглощённые друг другом и этой атмосферой уюта и спокойствия. В одно мгновение Драко опустил Гермиону на пол, положил ладони на ее алые, а от того ещё более привлекательные, щеки и большим пальцем нежно погладил скулы. Наклонился, проводя носом по ее виску и громко вдыхая неизменный аромат яблока и корицы.
— Ты такая глупая. — его шепот мягко пощекотал кожу.
Грейнджер же попыталась запечатлеть этот момент нежности у себя на подкорке. Попыталась навсегда запомнить это растекающееся по телу, искрящееся тепло от его слов. Его нежные касания и тихий, бархатный голос.
Он ведь редко бывает таким настоящим. Таким простым и понятным.
Драко чуть выпрямился и нашёл ее взгляд своим. В его глазах плавилось жидкое серебро, а в ее горел бесконечный, обжигающий огонь.
— Ты хотя бы представляешь, как я испугался за тебя?
Слова подтверждающие его чувства дались Драко легко, ведь теперь это было таким логичным, и заставили Гермиону виновато опустить глаза, прерывая зрительный контакт. Малфой двумя пальцами легко взял ее за подбородок и приподнял его, пытаясь заставить ее взглянуть ему в глаза и заново окунуться с головой в ее омуты цвета жженого кофе.
— Прости, — хрипло прошептала Грейнджер, ощущая как щеки становятся на два тона краснее.
Она была удивлена.
На неё не накричали, не заставили просить прощения и ей не пришлось смущенно оправдываться.
Но вся эта Нежность столько сказала за него, объяснила, дала понять все его эмоции, что ей стало ещё хуже, чем если бы Драко просто закатил скандал. Она ощутила испаряющийся из него страх, который он испытал при виде ее лица мертвенно-бледного цвета, его беспокойство за ее жизнь, его радость от того, что с ней все в порядке.
Он ей почти ничего не сказал, потому что не умел ещё много говорить о сокровенных чувствах, но она сама все поняла. По его крепким объятиям, по его легким касаниям, по тому, как он вдыхал ее запах, будто не мог насытиться им.
— Ты должна пообещать мне, что больше не будешь издеваться над собой.
— Обещаю.
Драко легко целует ее в губы, задерживается лишь на пару секунд, чтобы ощутить их ненормальную мягкость, и отстраняется.
— Пойдём, Грейнджер.
— Что? Куда? — удивлённо растягивает буквы и приподнимает брови, наблюдая, как Драко уверенным шагом следует к лестнице, ведущей в её сторону башни.
— К тебе в спальню.
— Зачем?
Её вопрос завис в воздухе небольшим облачком, потому что Малфой уже взбежал по ступенькам наверх.
Гермиона быстро последовала за Драко, не представляя, что он задумал. А войдя в свою комнату, застыла на пороге, удивленно озираясь по сторонам.
Сначала ее взгляд замер на Малфое, так вальяжно расположившемся на красно-золотом покрывале кровати. Он лег поперек постели, свесив ноги вниз, и облокотился на согнутые в локтях руки. Его глаза хитро блестели серебром, а на губах застыла хитрая ухмылка.
А затем, она увидела это.
Её письменный стол, тумбочка у кровати и туалетный столик были под завязку набиты тарелками с едой. От всевозможных кушаний рябило в глазах: там были замечательно прожаренные бифштексы, мясной рулет, картофель во всевозможных видах, различные торты с пирожными и фрукты в красивой, хрустальной вазе. Желудок в предвкушении сжался, ожидая вместить всю эту вкуснятину.
— Что это?
— Еда, Грейнджер.
— Я вижу, что это еда. Что она здесь делает?
Малфой сел на кровати, опираясь ладонями о покрывало, и посмотрел так, будто Гермиона должны была знать, откуда в её комнате собрана половина еды со школьной кухни.
— Я же сказал, что теперь буду следить за тобой очень пристально. Поэтому побывал сегодня в больничном крыле, когда ты все еще была в отключке, и поговорил с мадам Помфри. Она мне сказала, что от лечебных зелий ты будешь постоянно голодная до завтрашнего дня, и я, — он развел руками, указывая на кушанья, расставленные по комнате.
Гермиона в который раз за этот вечер залилась румянцем. Его забота очень льстила, удивляла и настораживала. Если кому-то сказать, что Драко Малфой может быть таким боюсь, он её заживо загрызет.
— Ты подкупил школьных эльфов?
Он как-то неопределённо передернул плечами, не желая видимо отвечать, а Грейнджер и не собиралась допытываться. Главное, что теперь она знает — еще не все потеряно и Драко способен на проявление своих чувств, хотя бы перед ней.
Гермиона прошлась по комнате, рассматривая еду на тарелках, и остановилась около вазы с фруктами. Оторвала от грозди винограда небольшую веточку и повернулась лицом к Малфою.
— Ну и?
— Ну и что?
— Ничего не хочешь мне рассказать?
— В смысле?
Гермиона закатила глаза, отщипывая сочную зеленую виноградину от ветки и покручивая её между пальцами.
— В прямом.
Малфой разъяренно взирал на неё, видимо подумывая, что все-таки надо было закатить скандал.
Грейнджер сделала несколько шагов и сходу плюхнулась на кровать рядом с Драко, приземляясь на живот. Она закинула себе в рот виноградину и с наслаждением раскусила её, чувствуя сладкий сок наполняющий рот.
— Зачем ты сказал Рону?
Гермиона заметила, как слизеринец напрягся, но продолжила без лишних слов закидывать себе в рот одну виноградину за другой.
Конечно, начинать этот разговор прямо сейчас не хотелось, но надо было разобраться во всем сразу, чтобы не оставлять на потом эту недосказанность.
— Я думал, ты ничего не скрываешь от своих лучших подружек.
— Драко!
— Что, Грейнджер?
Её взбешенный взгляд и возмущенный вид могли бы показаться слишком милыми, но Малфой чувствовал, что должен ответить. Он тяжело вздохнул и упал головой на покрывало, упираясь глазами в потолок.
Как-то ему говорили, что отношения это очень сложно, а он, дурак такой, не верил.
— Просто меня взбесило то, как он смотрел на меня. Я послал Блейза, чтобы он нашёл их и сообщил, что ты в больничном крыле, а этот мерзкий Уизли начал выдвигать свои идиотские предположения. Знаете ли это я с тобой что-то сделал. Не понимаю, как вы с Поттером вообще с ним общаетесь до сих пор!
Гермиона вспыхнула за секунду, подпрыгивая на кровати и садясь. Она терпеть не могла, когда Малфой оскорблял её друзей раньше. А сейчас это становилось особенно противно, ведь они пара, и она не потерпит от своего молодого человека, таких слов в адрес лучших друзей.
— Рональд замечательный! Он верный, честный и добрый! Он всегда готов броситься за нас с Гарри хоть в пасть Василиску. И не смей больше так говорить о нем, понял?
— Что-то он сегодня не больно обрадовался тебе на ужине.
— Это все из-за тебя!
— Если мои слова — ненавистного Малфоя — возымели такой эффект, что он даже не спросил о здоровье своей лучшей подруги, то тебе стоит пересмотреть взгляды на этого человека.
— Я сама в состоянии разобраться со своими взглядами на жизнь. — огрызнулась Гермиона.
Она силилась не сжать ладони в кулаки и не раздавить виноградины, хотя уж очень хотелось. Грейнджер не была дурой и знала, что Рональд так же как и она не прав в сложившейся ситуации, но… Она уже настолько привыкла к вспыльчивому нраву своего друга, что в основном чувствовала только свою вину перед ним, хотя слова Драко немного подавили в ней это чувство. В чем-то он был прав. Определенно.
Между главным старостами школы повисла тишина. Не сказать, что она была сильно напряженная, просто каждый задумался о своём.
Гермиона обдумывала ситуацию с Роном.
Она совершенно точно считала, что не права. Как только о ней с Малфоем узнал Гарри надо было самой поговорить с Роном, все спокойно рассказать, выслушать его негодование и быстро помириться с другом. Сейчас же она не знала, что будет. Уизли теперь не хотел разговаривать ни с Гермионой, ни с Гарри, ни со своей сестрой. Конечно, она знала, что Рон вскоре отойдет, потому что никогда не умел долго дуться, но…
Сейчас Грейнджер не хотелось общаться с ним не меньше. Да, она его обидела и все дела, но хотя бы буркнуть ей, что он рад, что с ней ничего не случилось, он бы мог, не обломился.
Драко же думал о том, как непривычно лежать рядом с ней на кровати и не касаться теплого, податливого тела своими руками. Он пытался придумать, как бы вытянуть её из задумчивости и перевести тему разговора в более мирное русло.
— Кстати, ты так и не объяснила, что это значит.
Малфой будто отмер и достал из кармана брюк небольшой листок свернутый в несколько раз. Гермиона доела последнюю виноградину и отлеветировала пустую веточку в мусорное ведро. Взяла знакомый лист из рук Драко и развернула.
— Все прочитали это?
— Да. И никто не понял, как небольшая загадка от современников основателей может помочь войти в Выручай-комнату.
Грейнджер приподняла уголки губ в легкой улыбке и пробежалась глазами по знакомым строчкам.
«Когда-то Ровена Равенкло задала нам такую загадку и сказала хранить в секрете до того момента, пока она не понадобится потомкам:
Сердце спрятано в граните меж изумрудной сыростью и алым светом…
Слышит всех и вся вокруг себя, ведь оно лежит в основе четырёх, там где пахнет елью и костром…
Ведь с душой одетой в платье в центре всех школьных новостей…»
— А предысторию создания Выручай-комнаты ты знаешь?
Малфой покачал головой, заинтересованно уставившись на Гермиону.
— Когда Хогвартс только раскрыл свои двери для первых учеников, все основатели пытались понять, как довести до идеала учебный процесс и личную жизнь своих студентов. Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин в основном были заняты улучшениями в учебном процессе, потому что не считали нужным создавать для детей комфортные условия. Главным для них был результат — выпустить по истечению семи лет великих волшебников. — Гермиона поменяла позу, скрестив ноги в позе лотоса, и мило улыбнулась, — А Хельга Хаффлпафф и Ровена Равенкло были не только великолепными ведьмами, но и женщинами. Они естественно волновались и за жизнь своих учеников вне учебных комнат.
— И все это ты узнала из книги про основателей?
— И ещё из многих рукописей, воспоминаний современников и нескольких книг. Не перебивай, — шикнула Гермиона на слизеринца. — Так вот. Они начали замечать, что ученики очень часто нуждаются в помощи: начиная от той, которую могут попросить у взрослых и заканчивая личными делами. Сначала они пытались ходить по школе под дезиллюминационными чарами и помогать ученикам, когда они нуждались в помощи. При этом в любой.
— То есть, если бы я учился в то время, и мне срочно понадобилась какая-нибудь книга, то сами основатели мне бы её наколдовали. — Малфой на пару секунд задумался и продолжил, — Но это очень выматывало их. Постоянно пытаться помочь всем и вся невозможно. Поэтому то и появилась Выручай-комната.
Гермиона удивленно посмотрела на Драко и покачала головой. Она не привыкла, чтобы ход ее мыслей так быстро разгадывали. Ведь Гарри и Рон всегда тупили до последнего в таких делах, и Грейнджер приходилось долго им объяснять что-то абсолютно понятное для нее.
— Да, ты прав. Хаффлпафф и Равенкло решили создать особое… существо, которое без проблем могло бы справиться с такой задачей. Они потратили много времени на это, но смогли осуществить задуманное. Их великая магия в конце концов создала то, что пришлось по душе всем. Необычная комната, по рассказам учеников того времени, появлялась где угодно, если в ней очень нуждались. Но годы шли, а люди менялись. Сейчас каждый считает, что справится со всем сам, все надеятся только на себя, на свои силы и возможности. Как бы странно не звучало — никто не верит в чудо. И комната потому ослабла, теперь не утруждает себя, как раньше. Ведь в ней нет такой нужды. Я думаю, что её единый организм распался.
— И ты считаешь, что, — Малфой запнулся, видимо пытаясь сложить предысторию и этот рассказ с листа, — если найти и соединить все ее части воедино, то она откликнется на нашу просьбу. Ведь тут нам не справиться без её помощи.
— Да.
— А зашифровано все в этих строках-загадках.
Гермиона кивнула, опять поглядывая на лист в её руках. Драко оказался очень догадливым, а ещё и умеющим логически мыслить. Грейнджер дала себе мысленную оплеуху. Она всегда забывала, что его оценки за С.О.В. были такие же как и у неё.
Глаза ее скользнули по комнате и замерли на стрелках настольных часов.
— У нас дежурство через час.
Горячая рука неожиданно обхватила её за талию и уронила боком на кровать. Драко перевернулся и прижал её хрупкое тело к себе.
— Не-а.
— Что, прости?
Сладкая нега на секунду уступила грейнджеровской ответственности, и она попыталась отстраниться от Драко. Малфой же только сильнее прижал её к своему телу, второй рукой зарываясь в каштановые пряди волос.
— Ты сегодня побывала в больничном крыле, поэтому должна отдыхать как минимум до завтрашнего утра.
— Но…
— Успокойся, ты не одна тут главный префект школы, и я тоже бываю ответственным.
— Да что ты говоришь?! — хихикнула Гермиона в его грудь.
— Не нравится мне это неверие в твоём голосе.
— И что ты сделал?
— Договорился с Блейзом. Они с Асторией Гринграсс дежурят сегодня, а мы послезавтра в их время.
Грейнджер облегченно выдохнула.
Выбираться из его тёплых объятий и ходить по тёмным, холодным коридорам не хотелось.
Она глубоко вдохнула его терпкий запах и зажмурила глаза, цепляясь ладонями за ткань его рубашки. Нежность накрыла её с головой. Пленила и не собиралась отпускать.
Все проблемы ушли на задний план, когда он нашёл её губы своими. А воздух наполнился привычным безумием смешанным с нотками уюта, нежности и спокойствия.
Комментарий к Глава 16. Нежность
Ребзи, мои любимые, дорогие! Число ожидающих увеличилось и это вселяет надежду, что пишу я не так плохо, как считаю!
Я честно очень старалась, уделяла новой главе каждую свободную минутку, но почему-то недовольна собой, потому что времени полностью погрузится в письмо не было.
Мнение мне ваше безумно интересно, потому что тут назрела у наших героев загадка. Но я каюсь, потому что в конце главы все ушло в какой-то флафф, но я подумала… а и хер с ним, пусть Драко и Гермиона побудут пока что счастливыми и не запаренные проблемами.
ТАКЖЕ я вас ну оч люблю и поздравлю вас с Новым годом главой-бонусом. Мне написали только одно предложение в комментариях к прошлой главе, и его я кинулась исполнять.
========== Бонус. Запах хвои и веселья ==========
За всей этой кутерьмой со слизеринцами, больничным крылом и ссорой с Роном — Гермиона совершенно не следила за числами в календаре.
Снег крупными, пушистыми хлопьями застилал крыши башен, гремучую иву, Черное озеро, землю вокруг замка и мягко намекал гриффиндорке обо всем. Да и восторженный шум учеников в Большом Зале, странные вопросы друзей, которые пытались разузнать, что нужно гриффиндорке и предвкушение праздника, зависшее в воздухе — хотели вывести Грейнджер из своих мыслей. Хотели напомнить ей, что скоро — всего через неделю — настанет ее самый любимый праздник.
Рождество обычно такое долгожданное, сейчас фактически свалилось Гермионе на голову в лице Драко Малфоя.
Был замечательный вечер субботы. Она как раз расположилась в их общей гостиной на мягком ковре около камина, обложилась громоздкими фолиантами, всевозможными рукописями и уже битый час корпела над всем этим с завидным упорством, не поднимая головы.
— Грейнджер!
Командный голос Малфоя и неожиданно приземлившаяся прямо на ее книги картонная коробка, заставили гриффиндорку почти что подпрыгнуть на месте. Она резко подняла голову, удивленно взирая на главного старосту мальчиков, а по совместительству невыносимого слизеринца и ее молодого человека.
— Очнись наконец!
— Что случилось?
Выражение его лица было нечитаемым. Он задумчиво разглядывал девушку перед собой, начиная от ее наспех собранных волос в пучке до босых маленьких ножек.
— Какое сегодня число?
Гермиона стала напрягать погрязший в знаниях мозг, а он отказывался выдать нужную информацию.
— А какая, собственно говоря, разница?
Малфой теперь уже воззрился на гриффиндорку как на умалишенную, а Грейнджер никак не могла взять в толк, что не так.
— Посмотри по сторонам, может тогда скажешь мне.
Девушка оторвала взгляд от его серых, в свете камина блестящих грозой глаз и последовала совету. Лестница в ее комнату, лестница в его комнату, письменный стол и… Величавая, стройная, с аккуратными зелеными иголочками елка, достающая макушкой почти до потолка. Она стояла, красиво раскинув свои пушистые ветви, так и ожидая, чтобы ее нарядили.
— Неужели…
— Да-а-а, Грейнджер, Рождество через неделю, представляешь? — протянул Малфой, плюхаясь на диван, кладя ноги на столик и скидывая на пол один из фолиантов, который приземлился с глухим хлопком.
— А откуда ёлка, и как она вообще здесь оказалась? Я ведь с обеда в гостиной сижу.
Малфой покачал головой, возведя глаза к потолку. Если бы не он, то она видимо совсем помешалась на своих книгах.
— Твой любимый лесник — Хагрид — сегодня традиционно притащил в замок деревья. Нам, как главным старостам, досталось одно в Башню. Макгонагал ведь вчера обо всем говорила, когда оставила нас после трансфигурации. Ты опять думала о спасении мира?
Гермиона уставилась на Драко, возвращаясь в своих воспоминаях во вчерашний день и прогоняя эпизод с профессором в голове.
— Это значит, что…
— Да, Грейнджер, да! Мы сегодня вместо дежурства идем украшать замок с другими старостами, чтобы завтра все детишки проснулись и начали визжать от радости.
— Мерлинова борода!
Гриффиндорка вскочила с пола, скидывая с колен старую ветхую книгу и даже не морщась от звука ее падения. Это же сколько всего надо успеть! Ведь надо распределить всех по этажам, раздать задания, решить, что как украшать, а Гермиона еще даже не составила такого графика!
Она начала метаться по ковру около камина, бормоча важные пункты в оформлении замка и накручивая на палец волнистую прядь волос, выпавшую из небрежного пучка.
Малфой усмехнулся краем рта, а в глазах заплясали дьявольские искры. Он, не торопясь, встал с дивана, обошёл маленький журнальный столик и встал у каменной кладки камина.
— Грейнджер!
Гриффиндорка, совершенно не обращая внимания на его оклик, продолжала метаться по ковру, стопой раскидывая в стороны свитки пергамента, разбросанные по полу.
— Гермиона!
Драко подался вперед, схватил ее за запястье и дернул на себя, заставляя упасть девушку прямо в его горячие, пахнущее уютом объятия. А Гермиону всегда отвлекал жар его тела, аромат парфюма, которого, наверное, и в помине не было, просто это его настоящий охренительный, природный запах, который ко всем чертям сносил ее здравомыслие.
Малфой обвил руками ее талию, а ладонями пробрался под обыкновенную маггловскую футболку, поглаживая большими пальцами нежную девичью кожу.
— Если ты не забыла, то я тоже считаюсь главным старостой школы, а потому уже все решил, составил небольшой список заданий и распределил людей. Так что…
Слизеринец стянул резинку с ее волос и пучок распался, давая волосам свободно упасть на узкие плечи. Он положил ладонь на ее затылок, путая пальцы в каштановых прядях, и посмотрел в карие глаза, хитро ухмыльнувшись. Она выглядела так доверчиво и невинно рядом с ним, что это придавало ему какого-то неистового тепла в груди, прямо под ребрами, там где так сильно билось сердце.
— У нас есть ещё часа четыре до встречи с другими префектами.
И он накрыл ее рот своим, медленно посасывая девичью нижнюю губу и ощущая, как ее тело загорается от его откровенных движений. Драко сжал упругие ягодицы ладонями и ворвался языком в тугую сладость ее рта. Она с глухим стоном подалась вперёд, крепче прижимаясь к его твердому телу, и игриво сталкиваясь с ним языком.
Он не собирался заходить дальше горячих, влажных поцелуев, но почти невинная игра начатая Малфоем была способна перерасти в очередное сексуальное сумасшествие прямо около камина. Слизеринец вспомнил про блестящую рождественскую мишуру лежащую в картонной коробке с елочными игрушками, и подумал, что она не плохо бы смотрелась на запястьях Грейнджер сведенных за спиной.
Эта секундная фантазия заставила Малфоя хрипло простонать в рот гриффиндорки и с чувственным напором залезть ладонями под ее футболку, поглаживая бока и тягуче-медленно подбираясь к полушариям грудей, которые сейчас, в плену страсти, откровенно терлись о него.
— Дра-а-ко, — протянула Грейнджер, пытаясь отстраниться от него и прийти в себя, ведь она… должна рационально мыслить. Во всяком случае ей всегда так говорили.
Но Малфой потеряв ее припухшие от поцелуев губы, всего лишь склонил голову и прикусил нежную кожу девичьей шеи. Жар от камина сейчас не казался таким уж и горячим по сравнению с огненным теплом его тела. Голову вскружило ещё сильнее от доносящегося запаха хвои и морозного лесного воздуха.
Ёлка!
Гермиона тут же извернулась в его руках и отскочила на два шага назад. Серые глаза в самых глубинах радужки горели тлеющим серебром, а грудь высоко вздымалась, от того что он пытался насытить кислородом легкие. Его алые от жарких поцелуев губы контрастно выделялись из-за надетого на нем чёрного свитера.
— Нам надо нарядить елку в Башне перед тем, как идти украшать замок.
— Гре-е-ейнджер! — простонал Малфой, запуская руки в платиновые волосы и пытаясь стряхнуть с себя путы желания, — Умеешь ты все испортить своим занудством.
— Я не зануда! — возмутилась Гермиона, оправляя задранную футболку и растрепанные волосы, — Это называется ответственность вместе с желанием приступить к любимому процессу.
— Я думал твой любимый процесс происходит только в спальне и на занятиях.
Гриффиндорка закатила глаза и улыбнулась, думая о том, какой он придурок. Но все же ее придурок.
— Теперь ты должен знать, что процесс украшения елки — это одно из трёх моих самых любимых дел.
Гермиона с детства любила смотреть, как вся семья собиралась в гостиной, пела рождественские песни и наряжала красивое, зеленое деревце, с которого через пару недель опадали иголки. Девушка выросла и сама начала собирать всех своих родственников, продумывать правильную, по ее мнению, композицию из елочных игрушек и мишуры и создавать праздничное настроение во всем доме.
Обычно она занималась всем этим в первый день каникул, когда приезжала из Хогвартса домой, а в этом году большинство семикурсников захотели остаться на Рождество в замке, и она не стала исключением. Ведь теперь за создание праздничного настроения в ее втором доме — в Хогвартсе — отвечала она, как главный префект.
Главный префект, который напрочь забыл о Рождестве!
— А в список трех твоих самых любимых дел входит секс со мной?
— Мерлин, Драко! Вот это у тебя и самомнение, конечно!
Грейнджер раскрыла картонную коробку доверху набитую рождественскими украшениями и взяла самый большой красный шар с золотой эмблемой Гриффиндора, который переливался в ее руках в свете огня из камина. Она прошла по холодному, каменному полу и остановилась около величавой елки, придирчиво разглядывая зеленые ветки и представляя где, что будет висеть.
— Грейнджер, только не говори, что…
— Не говорить что?
— Что ты собралась…
Гермиона приподнялась на носочках и стала вешать большой шар на нужную по её мнению ветку, чувствуя как зеленые иголочки колят кожу пальцев.
— …наряжать елку маггловским способом. — закончил Драко, разглядывая, как старательно Грейнджер повесила елочную игрушку и теперь любовалась своей работой.
— Но так ведь интереснее!
— И дольше!
— Ты, наверное, вообще никогда не наряжал елку.
— Зачем, если у меня дома всегда были эльфы. — как само собой разумеющееся ответил Малфой, подходя к коробке с рождественской атрибутикой.
Гермиона же волчком повернулась на месте и негодующе воззрилась на Драко.
— Вообще-то эльфы — это живые существа и ты…
— Грейнджер, успокой своего внутреннего борца за права живых существ, — ответил Малфой, все также стоя спиной к гриффиндорке и закатывая глаза на начало её грозной тирады, — С рождения я относился к окружающему миру совсем не так, как ты. А уж украшение дома к Рождеству — это одно из самых любимых занятий для прислуги, поэтому хотя бы тут не возмущайся.
Драко взял коробку в руки и понёс к самой елке, чтобы не ходить туда-сюда за каждой елочной игрушкой. Он поставил ношу на каменный пол, и его глаза тут же уткнулись в ее голые ступни. Гермиона смешно поджала пальчики и переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть как-то согреться.
Никак простудится хочет и опять оказаться в больничном крыле!
— Акцио тапочки.
Его изумрудные тапки в серебристую полоску, лежащие в закромах шкафа с одеждой, оказались перед ним через пару секунд.
— Надевай.
Гермиона удивленно взглянула на Малфоя, который не привык проявлять заботу, и сейчас дабы не видеть её выражение лица Мерлин-он-сделал-самое-милое-в-моей-жизни нагнулся к картонной коробке и взял оттуда большой изумрудный шар с серебристой эмблемой Слизерина.
— Спасибо. — тихо ответила она, надевая заботливо преподнесенную обувь.
Драко пожал плечами, молча принимая ее благодарность, и стал вешать шар в стиле своего факультета симметрично другому, только гриффиндорскому.
Они нарядили половину елки в полнейшей тишине, слушая только треск поленьев в камине и дыхание друг друга.
— Итак…
— Итак…
— Были ли у тебя какие-нибудь смешные случаи связанные с Рождеством? — поинтересовалась Гермиона, вешая фигурку ведьмы на метле. — Или чистокровные волшебники слишком чопорные для этого?
— Ага, как же!
— Ну и?
Драко легко улыбнулся, видимо вспоминая историю.
— На первом курсе мои родители позвали на Рождество семьи Блейза, Тео и Дафны. Остальные вроде в тот год разъехались по разным странам. Нам с Забини всегда не сиделось на попе ровно, ну и Блейз решил, шутки ради, поменять на четырёх подарках записки с именем, кто его должен получить.
Гермиона с интересом уставилась на Драко, предчувствуя веселое развитие событий.
— Утром мы проснулись от громких криков. Вылезаем из кровати, бежим на шум, а там в гостиной… — Малфой хихикнул, вспоминая эту сцену, — Дафна расхаживает в прозрачном таком красном пеньюаре, слава Салазару, что сверху на свою пижаму, отец Нотта держит в руках набор «Модная ведьмочка» и истерично хохочет, мать Блейза громко смеётся и пытается взлететь на метле, подаренной Тео. А сам Теодор носится по комнате, — взрывной смех от Малфоя, — и вслух зачитывает строки из волшебной камасутры, по пути комментируя колдографии фразами «Ой, а у дяди что припадок какой? Что у него с лицом», — Теперь уже они вдвоём громко смеются, почти забыв про елку, — или «А как это тетя так изогнулась! Она же сейчас сломается!»
Смех двух старост был слышен в каждом уголке Башни. Гермиона и представить не могла, что такая история может приключиться с такими людьми. Видимо ей надо уже понять, что все её представления о людях, с которыми она никогда не общалась, неверны.
Они прекратили смеяться через пару минут. Атмосфера радости повисла в воздухе сплошной дымкой с запахом хвои и имбирных пряников.
— Ну вот и все.
Последняя игрушка оказалась на елке, а старосты отошли чуть подальше дабы оценить проделанную работу.
— Неплохо, — сказал Драко тоном заправского критика.
— Ну да, твоя половина ёлки могла бы быть лучше.
— Ах ты…
Малфой резко схватил её, перебросил хрупкую фигурку девушки через плечо и закружился.
— Дра-а-ко! — засмеялась Гермиона, стукая его ладошками по спине, — Прекрати!
Ее переливистый смех ласкал слух Малфоя и заставлял чувствовать себя по-дурацки уютнее.
Все становится уютнее, когда в воздухе пахнет хвоей, трещат поленья в камине, а ты держишь в руках прекрасную девушку, от вида которой сердце начинает биться быстрее.
Драко аккуратно положил её на диван и сам приземлился сверху.
Посмотрел в её глаза цвета жженого кофе, которые сейчас так притягательно блестели в свете огня из камина. Её губы растянулись в совершенно обезоруживающей улыбке.
Она вся светилась. И внутри и снаружи.
Она сама была светом. Светом, которого всегда так отчаянно не хватало в жизни Драко.
— Надо будет испечь имбирные пряники.
— Да что ты говоришь!
— Тебе понравится.
— Не сомневаюсь.
Малфой зарылся носом в её волосы, глубоко вдыхая. Яблоко и корица — запах, который выносил мозг напрочь. А сейчас было что-то ещё.
Нотки хвои, омелы, сюрпризов и имбирных пряников, которые она хотела сделать неизвестно где.
Это был ни с чем не сравнимый аромат праздника, счастья и уютной атмосферы. Когда последний раз Драко наслаждался всем этим?
Наверное, в Рождество второго курса, когда все было легко и просто.
А теперь…
Теперь все это было в самой всезнающей, занудой гриффиндорке, которую он никому не собирался отдавать.
Она так и должна лежать в его объятиях пока гирлянда сверкает на украшенной елке, а за окном крупными хлопьями падает пушистый, белый снег.
Надо бы узнать, как готовят эти имбирные пряники…
***
Я просто написала сначала такое продолжение, но подумала, что все то у меня сводится к их обжиманиям. Но в конце концов это тоже имеет место быть. Да и вас порадую двойной порцией приятностей.
Драко пожал плечам, молча принимая её благодарность за тапочки и особо не раздумывая над идеальной композицией украшения елки, стал вешать на самый центр шар в стиле своего факультета.
— Эй!
Гермиона ударила Малфоя по предплечью, и его возмущенный взгляд тут же обратился к ней.
— Ты что делаешь?
— Нет, это ты что делаешь! Не правильно же вешаешь.
— Ой, ну извините, не знал, что у нас есть ещё и график расположения игрушек на елке. — съязвил Драко.
Он все равно попытался сделать так, как хочет, за что опять получил по рукам.
— Грейнджер, не выводи меня из себя!
— А то что?!
Гермиона скрестила руки на груди и насмешливо уставилась на слизеринца. Она очень сомневалась, что Драко может сделать что-то такое, чему она несказанно удивится. Нет, он всегда ведёт себя так, что у Гермионы ум за разум заходит, но… Ей почему-то казалось, что в этот раз Малфой не сможет её шокировать.
Драко же был совершенно другого мнения о сложившейся ситуации. Выводить из себя Грейнджер — было его самым любимым занятием. Смотреть, как алые пятна появляются у неё на щеках от закипающей злости, как она мило сжимает кулачки, пытаясь удержать себя на месте и не броситься выбивать из слизеринца его самодовольство, как она грозно наступает на него, думая что это должно напугать парня.
В такие моменты она была по-особому красива. А потому…
Малфой выхватил палочку из зачарованного кармана брюк и взмахнул ей, невербально произнося «Вингардиум Левиоса».
— Только посмей… — захлебнулась в собственном раздражении Гермиона, наблюдая за тем, как ёлочные игрушки взлетели все разом.
А Драко и не думал останавливаться. Несколько движений рукой и елка наряжена самым безвкусным способом. На одной половине висело больше игрушек, чем на другой. Не было никакой упорядоченности по цветовой гамме, а уж гирлянду и мишуру будто кинули на одну ветку и забыли.
По мнению Малфоя, так мог нарядить елку только в стельку пьяный Уизел, но все было ради одного. Грейнджер в ярости очень возбуждала.
— Ох, ради Мерлина, Малфой! Убери с глаз долой этот ужас!
— И не подумаю. Мне очень даже нравится. Есть в этом какое-то…
— Уродство.
— Искусство, Грейнджер, искусство.
Если наряжать ёлку всегда так интересно, то он многое потерял в своей жизни.
— Вот почему тебе всегда надо выводить меня из себя?! — прошипела Грейнджер, недовольно сведя брови и буравя его взбешенным взглядом.
— Родился таким. Это видимо было главной целью моей жизни. Бесить тебя.
— Я сейчас в тебя твоим же тапком кину.
— Рискни жизнью. — самодовольно ухмыльнулся Драко, скрестив руки на груди.
— Ах, ты…
Гермиона сорвалась с места, дабы взять с ковра свою волшебную палочку и показать Драко, на что она способна. Но не успев сделать и шага, врезалась в невидимую стену.
Еще одна попытка и опять стена.
Да, что за…
Послышался небольшой перезвон колокольчиков?
Запахло Рождеством, будто имбирными пряниками и…
Гермиона медленно подняла голову вверх и не поверила своим глазам. Прямо над ними с Драко распустилось зеленое растение с белоснежными плодами. Его веточки все ещё росли и распускались, а комната наполнялась магией.
Омела.
Грейнджер никогда не попадала под эту рождественскую забаву и всегда была очень горда собой, чем не переставала хвастаться перед многими друзьями.
Был бы это совсем другой момент, то Гермиона всего лишь рассмеялась и спокойно поцеловала Драко. Но сейчас… хотелось развернуться и врезать ему по носу, прямо как тогда на третьем курсе. Её до ужаса бесило эта его черта характера — я буду делать на зло, даже если сам понимаю, что не прав, лишь бы разозлить человека.
Ну вот откуда он это взял!
А Гермиона ведь только почувствовала ощущение Рождества, радости и счастья. Хотела насладиться украшением елки, а потом и всего замка. А ему непременно надо было все испортить!
Она стояла и смотрела на непутевое, зачарованное растение, надеясь, что оно испарится или испепелится от её негодующего взгляда. Но ничего не происходило.
— Видимо директор уже зачаровал омелу. Как мило. — произнес Драко, легко улыбаясь и явно ожидая поцелуя.
Гермиона знала, что помимо обыкновенной омелы, развешанной по замку, над двумя людьми не являющимися кровными родственниками и ссорящимися, в такой прекрасный праздник как Рождество, может появится это злосчастное растение, и оно не выпустит вас за пределы своего воздействия, пока вы не поцелуетесь.
Круто, Гермиона! Видимо тебе очень повезло, что ни с кем кроме Малфоя ты не ругаешься. А до этого года в праздники с ним даже не пересекалась.
— Давай, целуй уже меня.
— И не подумаю, — буркнула Гермиона.
Каждый раз когда он её бесил, Грейнджер не понимала, что вообще она в нем нашла, а потом в голове всплывали его туманно-серые глаза, неловкие проявления заботы, его запах и поцелуи, и все становилось понятно.
Он просто делает её безумной. Совершенно нелогичной, иррациональной, другой.
Малфой же на её негромкую реплику лишь закатил глаза.
— Тогда я тебя поцелую.
Он выкинул вперед руку, пытаясь обнять её за талию, но Гермиона отпрыгнула в сторону насколько позволяло ограниченное пространство.
— Нет.
— Ох, Грейнджер, этот зелёный кустик над нами думает совершенно иначе.
Драко опять сделал выпад к гриффиндорке, но она опять отскочила. Ну до чего же упрямая!
— Отстань.
Ага, как же!
Малфой схватил из ёлочной ветки красную мишуру и стал наступать на Гермиону, пока та не уперлась спиной в невидимую стену.
— Грейнджер, ты от меня не отвяжешься. Смирись уже.
Драко проигнорировал скептический хмык. Он все ещё не забыл свою секундную фантазию о рождественский мишуре и Гермионе, а потому закинул этот праздничный атрибут на девичью шею, пока она не успела взбрыкнуться, и склонился к ней, ощущая неповторимый запах. Он потянул за мишуру с двух концов, пытаясь притянуть её ближе к себе.
Провел приоткрытыми губами по ее щеке, чувствуя, как она пытается отстраниться.
Глупая!
Он прижал Грейнджер своим телом к невидимой стене, отпустил рождественское украшение, пуская его струиться вниз по её телу.
Малфой провёл ладонями по её упругим бедрам, забрался под тонкую ткань домашних шортиков на ягодицах и стал поглаживать нежную кожу большими пальцами.
Она почувствовала будто покалывания электричества исходящего от мужского тела, его запах смешанный с ароматом елки, мишуры, омелы и Рождества кружил голову.
Хоть кто-нибудь занимался таким развратом под омелой?
Вряд ли.
Драко сжал девичьи ягодицы и сразу же переместил руки под ее футболку. Погладил впалый живот, прошёлся по рёбрам и накрыл полушария её грудей ладонями. Мишура смешно хрустела от его движений.
— Что… ты делаешь? — прерывисто спросила Гермиона, чувствуя, как он стал пощипывать её за соски.
— Хочу, чтобы ты меня поцеловала.
— Ты сказал, что сам это сделаешь.
— Уже передумал.
Чертов Малфой!
Он одной рукой продолжал ласкать её грудь, а другой, схватившись за каштановые пряди, отвёл голову Гермионы в сторону. Плотоядно усмехнувшись, облизнул чувствительное место за ушком и подул, чувствуя, как девушка в его объятиях затряслась от возбуждения.
Драко провел языком дорожку по нежной коже шеи до ключицы и чуть прикусил её. У Гермионы с языка скользнул едва слышный стон и она попыталась вспомнить, а почему обижалась на Малфоя.
Ей так хотелось… поцеловать его. Почувствовать вкус его губ, которые в её представлении должны иметь вкус глинтвейна. Ведь весь Драко такой же горячий и опьяняющий, как и рождественский напиток.
Гермиона зарылась пальцами в его волосы на затылке, и когда он поднял голову, поцеловала. Легко, просто, без лишних мыслей.
Малфой ещё крепче прижал её к невидимой стене и хрипло простонал глубоко в рот.
Но не рассчитал кое-что.
Стена, созданная зачарованной омелой, растаяла также неожиданно, как и появилась. И стремительно пара полетела вниз. Прямо на каменный пол.
Драко успел только изогнуться и поменять их положение, чтобы он не придавил Гермиону своим немалым весом. Потому приземлились они на бок в объятиях друг друга.
Дух выбило мгновенно от удара о камень. Мишура перекрутилась и накрыла их обоих.
— Чертова омела! — простонал Драко, чувствуя, как пульсирует ушибленный бок.
Грейнджер поморщилась, но никак не прокомментировала несчастное растение, которое рассыпало свои жемчужно-белые плоды и испарилось.
Малфой посмотрел на Гермиону, оценивая ее состояние, и не найдя в ней явных признаков серьезного повреждения посмотрел на ёлку.
— А знаешь, ёлка и правда ужасна.
— Ну ты и дурак! — негодующе воскликнула Грейнджер, воззрившись на него.
— Зато твой!
В воздухе пахло хвоей и счастливым безумием. За окном в своём танце кружились снежинки. А главные префекты Хогвартса выпутывались из блестяще-красной мишуры и собирались заново наряжать рождественскую ёлку.
Комментарий к Бонус. Запах хвои и веселья
С НОВЫМ ГОДОМ, МОИ СЛАДКИЕ! Я очень рада, что в этом году начала выставлять свои фанфики. Я безумно счастлива, что нашла вас, своих читателей! В новом году я закончу этот фик по Драмионе, и начну другой в жанре Ангст (буду пробовать себя в чем-то новом).
Я надеюсь, что у вас все будет замечательно и все ваши желания исполнятся!
Вот я вас и поздравила. Как по мне то бонус получился не особо праздничным, но не все потеряно. Они у меня ещё не отметили Рождество.
ЛЮБЛЮ❤️
========== Глава 17. Неделя перед Рождеством ==========
Мимо пробежали двое первокурсников, громко смеясь и тыкая пальцами на пару в конце коридора, застрявшую под дебильной омелой. Блейз проводил чересчур довольных хаффлпаффцев раздражённым взглядом и подавил в себе желание снять с них парочку баллов.
Все до ужаса бесило.
Хотелось разбить все эти яркие елочные шары о чью-нибудь довольную улыбку, а самому повеситься на гирлянде, чтобы никто не заметил этого и принял Блейза за рождественское украшение коридоров.
И Забини ведь понимал, что это не с людьми вокруг что-то не так, а с ним. Но просто так хотелось быть нормальным. Не вот такими — дёрганным, вечно раздраженным, хмурым. И если раньше его это особо не трогало, потому что Драко обыкновенно был ещё большим засранцем, но теперь…
Его лучший друг светился изнутри. Да, он оставался редкостной самодовольной сволочью, но, сука, светился этим гребаным счастливым блеском, будто Грейнджер испробовала на нем какое-то новое заклятие, доселе не известное ни одной живой душе.
Блейз тихонько улыбнулся. Его мысли наконец-то дошли до той, из-за кого он светился до недавней проблемы, свалившейся на его голову. До его света. До его Полумны.
Если бы не она и дружеское, молчаливое плечо Драко, то он бы уже кони двинул от свалившегося горя. Эта странная блондинка все в нем перевернула, заставила задуматься о мире вокруг него. Она будто жила в своей вселенной, по своим законам, и была такой непосредственной, что дух захватывало.
Нет, конечно, Блейз как большинство не верил во всех этих странных существ, о которых Полумна говорила, но это совершенно не значило, что он не принимал ее слов. К тому же она не так часто говорила странные вещи, в основном она была очень проницательной, умной, начитанной — что не удивительно, ведь ее факультет Равенкло — но для Забини важно, что у неё было своё мировоззрение, не всегда сходное с его, но в этом-то и была вся соль.
С ней было интересно. С ней было спокойно. Его сердце каждый раз подпрыгивало до голосовых связок, когда она оказывалась рядом. А уж в моменты, когда она заставляла его член стоять, даже не задумываясь об этом и не замечая состояния Забини, совсем выбивали из колеи.
— Блейз! — тихий, радостный голос и маленькая ладошка на его плече.
Ее большие серебристо-серые глаза заглядывали в его и будто сканировали на наличие мозгошмыгов да на душевное равновесие.
— Привет, принцесса!
Он притянул ее к себе за талию и целомудренно поцеловал в щеку.
— До сих пор не могу понять, почему ты меня так называешь?
— Может я не коронованный принц, скрывающийся здесь.
— А серьезно? — Полумна усмехнулась, показывая свои милые ямочки.
И вот она появилась, а он уже и забыл, как его бесили улыбки других людей. Теперь хотелось наслаждаться ее счастливым видом, впитывать ее эмоции в себя, чтобы выкинуть боль от пропажи родителей, хоть на эти минуты, забыть об их с друзьями плане, о ненормальной сестре Беллатрисы, в общем, обо всем, что мешало нормально существовать.
— А тебе больше понравилось, если бы я тебе называл деткой, крошкой… Как ещё? Зайкой…
— Фу, Блейз!
Полумна засмеялась так открыто и искренне. Так ему никто, никогда не улыбался. Все остальные девушки, которые были в его жизни это так — просто пшик — ни о чем, они не были такими настоящими.
А она была.
Всегда была такой. Такой какая должна быть его девушка.
— Поэтому ты — моя принцесса.
Она мило захихикала, склонив голову в бок. Блейз улыбнулся и запустил руку в белокурые, блестящие волосы.
— Так, подожди-ка, — он чуть отстранился, разглядывая школьную рубашку с серебристо-синим галстуком, юбку и…, — Ты опять без обуви!
Забини обвил руками ее талию и приподнял над полом. Оглянулся по сторонам, разглядывая мимо проходящих учеников злым взглядом, будто они были повинны в том, что у его девушки опять не было ее любимых потрепанных кед.
— Блейз, да ладно тебе! Отпусти! — ее спокойный, тянущийся голос начал подбешивать в этой ситуации.
Блейз усадил свою ценную ношу на ближайший подоконник, раздраженно заглядывая в девичьи глаза, и скинул сумку с плеча на горизонтальную поверхность.
— Кто опять их стащил у тебя?
— Какая разница. Иногда приятно походить по каменному полу…
— Подхватить простуду. — прорычал Забини, беря в руки ее ледяные ступни и растирая кожу в своих ладонях. — Узнаю кто — убью.
— Не надо. Ведь мне всегда возвращают все вещи, — пропела она, кладя руки ему на шею.
— Ну и что ещё у тебя взяли?
— Иди сюда.
Полумна потянула его к себе, пытаясь прекратить этот нелепый спор, ведь все равно каждый останется при своем мнении.
— Нет, принцесса. Эти мерзкие люди, которые так поступают должны…
— Да-да, я помню. Поплатиться за это.
Лавгуд сама придвинулась ближе к Блейзу, выдергивая ступни из его рук и чмокая в пухлые губы. Забини неожиданно оказался слишком близко к ней, что определенно сбивало с правильных и целомудренных мыслей. Он остро слышал, как сзади ходили ученики, переговаривались и смеялись.
— Ты… Что ты делаешь?
— Целую тебя.
— Я вижу. Но сейчас учебный день, а ты целуешь меня прямо в людном коридоре, сидя на подоконнике.
— Это проблема?
— Ну, если для тебя нет, то…
Блейз положил руку ей на затылок и притянул в жадном поцелуе. Почему с ней все было так чувственно? Он и до этого целовался с различными девушками в коридорах Хогвартса, да что там целовался! Делал вещи и посерьезнее, но сейчас… Это было совершенно не так.
То как Полумна в один миг могла быть скромной, полностью поглощённой своим маленьким мирком, а в другой момент уже набрасывалась на него с поцелуями — полностью лишало его рассудка.
Он медленно изучал ее рот, перебирая пальцами шелковистые, длинные волосы. Дыхание уже по-сумасшедшему сбилось, а мысли в голове разбежались. Ее движения навстречу его требовательному языку сносили голову.
Рука прошлась по ее спине, скользнула по талии и сжала бедро, сминая школьную, складчатую юбку. Ох, он бы сейчас стянул с неё этот предмет одежды и…
— Эй, голубки!
Черт.
Блейз тягуче-медленно разомкнул их губы, несмотря на то, что Полумна почти сразу дернулась, узнав голос подруги. Он, не размыкая объятий, повернулся к двум девушкам, которые шли прямо к ним.
— А вы времени даром не теряете, — хитро улыбнувшись сказала Джинни, таща за собой Гермиону.
— Только вот вы все портите. — пробормотал Блейз, целуя смущенную Лавгуд в висок, — Привет, Уизли, Грейнджер.
Девушки остановились рядом с ними, внимательно разглядывая пару.
— Забини, — поприветствовала Джинни слизеринца кивком головы, — Нам срочно надо украсть у тебя Полумну.
— Кто бы сомневался. — хмыкнул Блейз, обращая своё внимание на Лавгуд. — Встретимся вечером?
— В Главном Холле?
— Как обычно.
— Хорошо, — сказала Полумна, отводя от него взгляд, собираясь отстраниться и спрыгнуть с подоконника.
— Стой, принцесса.
Равенкловка замерла, удивленно взирая на парня. Забини отстранился, начиная ковыряться в сумке и найдя то, что хотел, улыбнулся. Две гриффиндорки, стоящие в метре от них и внимательно наблюдавшие за парой, его совершенно не волновали.
— После первой пропажи твоих кед, я сделал их копию. Но, естественно, она не долговечна, и мне пришлось отправить поддельный дубликат одному знакомому и, — Забини вытащил палочку и взмахнул ею над ладонью, в которой лежало что-то очень маленькое, — он сделал несколько экземпляров.
В руке у Блейза две маленькие точки стали расширяться и вытягиваться, преобразуясь в темно-синие кеды точь в точь такие, что были любимыми у Лавгуд.
Забини с непроницаемым выражением лица стал обувать Полумну, чувствуя на себе три удивленно-пораженных взгляда. Он знал, что это совершенно не похоже на слизеринца, которого все привыкли видеть, но какая в принципе разница? Главное, чтобы его принцесса не ходила босиком по холодному, каменному полу.
Он с особым вниманием завязал белые шнурки и аккуратно опустил девичьи ступни. Поднял взгляд на Лавгуд, лукаво улыбаясь.
— Спасибо, — тихо сказала она, сжимая его ладонь.
— Все для тебя, — шире улыбнулся парень.
Он посторонился, давая ей спрыгнуть с подоконника, и тут же притянул к себе, легко целуя в губы.
— До встречи, — прошептала она, ещё раз крепко сжала его ладонь в своей и отстранилась.
Забини наблюдал за тем, как Уизли подхватила Полумну под руку, подобно Грейнджер и потянула за собой, что-то быстро говоря Лавгуд. И только они отошли от него на несколько метров, как из-за угла вышел Драко, с которым Блейз должен был встретиться.
Взгляд Малфоя тут же приковался к Грейнджер, но Забини не видел, как она отреагировала на его появление. Зато Драко тут же засветился, как в мгновение зажженная свеча, и губы его изогнулись в хитрой ухмылке.
Неужели он также выглядит рядом с Полумной? Если уж скала Малфой ведет себя, как влюбленный придурок, то Блейз и подавно.
Драко, подходя к другу, все еще улыбался, будто вспоминая что-то своё, и для Забини представить, что именно было не сложно.
— Пойдём? — спросил Блейз, как только Малфой остановился рядом с ним.
— Зажимался со своей странной блондиночкой прямо посреди коридора? — елейно высказался Драко, решив подстегнуть друга к словесной перепалке.
— А ты в голове уже трахнул свою зубрилку?
— Сволочь ты, Забини.
— Прямо как ты.
— И то верно, — хмыкнул Драко, — Пойдем уже, займёмся делом.
Блейз в мгновение посерьезнел, в один момент вспоминая, зачем они собрались встретиться на большом перерыве. Малфою надо было поработать над легилименцией, а Забини, который был больше не в силах сидеть на месте, согласился стать подопытным.
Ну что же. Предстоит тяжелый час.
***
Джинни затянула девочек в туалет, оглядываясь по сторонам и увидев четырёх первокурсниц, тут же спугнула их грозным взглядом. Уизли запрыгнула на подоконник, смешно болтая ногами в воздухе.
— Как у вас с Забини дела? — с большим, чем нужно интересом поинтересовалась рыжая гриффиндорка.
— Хорошо, — ответила Лавгуд своим потусторонним голосом, становясь около подруги и облокачиваясь спиной о каменную стену.
— Это мы уже увидели, — сказала Джинни, закатывая глаза. — Я про другое. Вы уже спали?
— Нет ещё.
— И… когда?
— Как получится, — пожала плечами Полумна, обратив свой взгляд на окно.
Гермиона покачала головой, решая, что пора спасать Лавгуд от чрезмерного интереса Джинни к их личной, а в основном сексуальной, жизни. Грейнджер облокотилась локтями о подоконник и прислонилась спиной к его краю.
— Так зачем ты нас собрала, Джинни?
— Ах, ну да! — глаза Уизли в мгновение заблестели, и она стала говорить, растягивая слова, — я тут подумала, раз уж у нас у троих есть парни и, в общем, — она глубоко вздохнула и на одном дыхании произнесла, — давайте на каникулах сходим все вместе на тройное свидание?
Она скорчила умоляющую рожицу, поглядывая на подруг.
— Я думаю, Блейз не будет против, особенно, если Драко пойдёт, — ответила Полумна, называя слизеринцев по именам так, будто они все были не разлей вода всю жизнь.
— Джинни, о нас с Малфоем почти никто не знает, а открываться общественности мы пока не решились, — ответила Гермиона, уткнувшись взглядом в пустоту.
— Вы с ним разговаривали об этом?
— Нет.
— Ну вот будет повод поговорить.
— Джинни… — простонала Грейнджер.
— О Полумне с Забини же все знают, и ничего, как видишь, они не померли.
— Тут другое.
— Что?
Грейнджер сложила руки на груди, упрямо поджав губы. Опять бередить непрошеные мысли не хотелось. Она много об этом думала, но гриффиндорской смелости не хватало, чтобы решить все у себя в голове, а потом поговорить с Драко.
— Гермиона, ну говори, давай. — Джинни всплеснула руками и уставилась на профиль подруги упёртым взглядом. — Когда-то надо высказать свои страхи и метания в слух.
Тяжёлый вздох. Грейнджер оттолкнулась от подоконника, прошла несколько шагов, сжала руки в кулаки и со стоном отчаяния уткнулась лбом в дверь кабины туалета.
— Просто… наши с ним отношения всегда были напряженными. Мы перешли от взаимной ненависти к безумной страсти, а потом влюбленности… И да, у нас всё хорошо. Мы узнаем друг друга потихоньку, пытаемся стать ближе, но я постоянно боюсь, что…
Гермиона зажмурила глаза, пытаясь собраться с мыслями и пересилить себя.
— Боюсь, что все это невзаправду. Что он или поспорил с кем-то, или просто решил подшутить, или… не знаю! Может он под Империусом! — дальше слова полились рекой, копируя безутешные мысли, — Я боюсь, что в какой-то момент он скривится и скажет, что замечательно развёл грязнокровку, или что нечаянно увижу, как он в безлюдном коридоре зажимает Паркинсон, говоря, что это просто… просто… Я боюсь, что все о нас узнают, а потом он прямо на глазах у всех растопчет меня моей же собственной влюбленностью.
Джинни сорвалась с места и обняла задохнувшуюся в собственных словах подругу. Полумна в своей необычной манере сжала ладонь Гермионы в своей, будто передавай ей частичку собственного спокойствия и поддержки.
И облегчение накрыло Грейнджер. Теперь она чувствовала себя способной на ещё один шаг, поговорить об их отношениях с Драко. А поддержка подруг вселяла надежду, что она себе все это накрутила и ничего на самом деле нет.
— Гермиона, просто поговори с ним. И все будет хорошо, — сказала Джинни, поглаживая подругу по спине.
«Ну и нюни ты распустила тут, Грейнджер!» — почему-то прозвучала фраза в голове голосом Малфоя.
И правда.
Она с ним поговорит, и все образуется. Да-да. Точно.
— Спасибо вам.
Сердце почему-то неуютно кольнуло от того, что здесь нет Гарри и Рона, чувство, что она их предала сжало внутренности, а потом…
Она поняла, что они все ещё лучшие друзья, любимые мальчики, каким бы задницей иногда не был Рональд, но сейчас в женской компании было уютнее, ведь парни не все могут понять, принять и дать нужный совет.
Стало чуточку легче. Но ссора с Роном, в которой она даже не участвовала, все еще висела на душе тяжелым грузом.
Спустя несколько минут Гермиона уже брызгала себе в лицо холодной водой, и неожиданная мысль пришла в голову, когда из коридора послышалось завывание рождественских песен.
— А вы уже придумали, что подарить парням?
— Ты же знаешь Гарри. Ему что не подари, он всему будет рад. Но я уже разузнала, что он точно хочет, и уже работаю над исполнением.
— И что же это?
— Потом расскажу, если все получится, — сказала Джинни, хитро улыбнувшись.
— А ты, Полумна, уже нашла подарок?
— Да, Блейз как-то рассказывал, что он очень любит бывать в Италии, и я нашла что-то типа заколдованной ловушки снов. Когда он соскучится по теплу, то взмахнет палочкой, и его сны будут реалистичны и наполнены Римом, Венецией и Флоренцией.
Девушки похвалили выбор Лавгуд, совсем чуть-чуть удивляясь, что она не сказала про приманки для морщерогих кизляков или копию своих разноцветных очков.
— Но думаю ещё подарить противоядие от мозгошмыгов.
Джинни с Гермионой переглянулись и засмеялись. Вот теперь это точно их Полумна.
— А ты Гермиона? Придумала, что подарить Драко?
Грейнджер поморщилась и потерла пальцами переносицу.
— Первый раз в жизни совершенно не знаю, что делать.
— Ну подари ему какой-нибудь магический одеколон. — сказала Джинни, пожав плечами.
— Серьезно?
— Ну, а что? Вы не так давно вместе, чтобы выпендриваться познаниями друг в друге, — Уизли была совершенно убеждена в своих словах, — Не хочешь одеколон, вспомни о своих спицах и пряже. Свяжи ему, ну не знаю, шарф или свитер, например.
— Осталось меньше недели до Рождества. А для этого мне надо намного больше времени.
Девушки замолчали на пару секунд, а Гермиона даже умоляюще взглянула на Полумну. Может хоть она выдаст что-нибудь оригинальное.
— Блейз рассказывал, что они с Драко очень любили на каникулах играть в магические настольные квесты, но их родители были постоянно против, потому что они в порыве эмоций все громили. Я думаю, он будет рад такому, только где ты найдёшь эти квесты?
Грейнджер задумалась, прикидывая, где можно купить такой подарок. А потом осознание того, что она почти ничего не знает о Драко поразило ее.
Ведь они почти не разговаривали о жизнях друг друга, увлечениях, вон даже Полумна лучше знает ее же парня.
Это было… неприятно.
Ладно, надо разбираться с проблемами по очереди.
— Кстати говоря, я слышала, что Фред с Джорджем хотят на каникулах заявиться в замок. — сказала Джинни.
— Ох, чувствую, это будет ещё то рождественское веселье!
***
Вокруг летала пыль, похожая на белых, пушистых паучков, а с потолка и правда кое-где спускались ниточки паутины. Свет проходил через грязные окна, мягко ложась на пыльные парты, стулья и двух молодых людей.
Блейз согнулся пополам, опираясь ладонями о колени, и тяжело вздохнул, пытаясь прийти в себя. В голове эхом отдавалось «Протего», звучащее его отчаянным голосом, а перед глазами со скоростью летящего снитча проносились собственные воспоминания.
Сильная рука легла на плечо мулата и сильно сжала.
— Может закончим? — голос Драко был спокойным, но напряженные нотки слышались слишком резко.
— Ага, как же, — ответил Блейз, грустно ухмыляясь и не поднимая глаза на друга, — Это только второй раз.
— Но я уже далеко забрался в твоих мыслях, так что мы можем прекратить. Вряд ли Милисента владеет Окклюменцией.
— Даже если и так, то тебе надо пробраться в ее голову незаметно, чтобы она почти не почувствовала вторжения, а ещё лучше без палочки и произнесенного вслух заклинания.
Малфой нахмурился, нехотя соглашаясь со словами друга и отступил от него в сторону. Забини выпрямился, зажмурил глаза и потер виски, пытаясь сосредоточиться.
«Надо расслабиться. Выкинуть все мысли из головы, чтобы он сразу не нашёл самые потаенные»
Блейз отрывисто кивнул другу, показывая, что готов. Малфой быстро поразмыслил в чем именно сейчас готов совершенствоваться. Попробовать без палочки, не произносить вслух заклинание или попытаться проникнуть глубже и остаться незамеченным?
Драко глубоко вздохнул, пытаясь оставить голову без своих собственных мыслей, и направил на Забини палочку, буравя взглядом расслабленное лицо друга.
«Легилименс» — про себя произнес Драко.
Ничего. Все-также застывший Блейз перед глазами. Малфой, скрипя зубами, убрал внутреннее раздражение от того, что у него не может получиться все исразу.
Второй раз невербально произнес заклинание, третий, четвёртый, пятый…
Драко понимал, что если сейчас психанет и все кинет, то ничего у него не получится. Он должен противостоять своим эмоциями, должен стараться все больше и больше. В голову почему-то полезли мысли о Грейнджер, которая с чрезмерным упорством зубрила очередной параграф по древним рунам. Она бы никогда не кинула все на полпути, и Малфой не должен.
«Легилименс» — четко, ясно, с большим воодушевлением и…
Его внутренности скрутились и словно толкнулись вперёд невидимым тараном, а голова будто окунулась в ледяную воду.
«— Ну же, Блейз, пойдём! — Полумна тянет Забини за собой по тропинке ведущей к Запретному лесу.
— Принцесса, ты босиком, а на улице октябрь!
— Ну и что? — Лавгуд оглядывается на него и удивленно взирает своими большими глазами.
— Как что?
— Пойдём скорее, надо покормить фестралов. Там появилось столько маленьких…
— Что? Фестралов?…»
Драко легко оттолкнулся от этого воспоминания и попытался запрыгнуть в следующее, более глубокое.
«— Думаешь о том, как я по-сумасшедшему выгляжу?
Забини заморгал, понимая что его поймали на разглядывании.
— Нет, рассматривал твои очки. Зачем они нужны?
Полумна легко улыбнулась, снимая их.
— О, в них можно увидеть мозгошмыгов. Хочешь попробовать?
…— Так, значит, ты не собираешься меня целовать?
Забини замер, удивленно взирая на девушку.
— А ты что ли хочешь этого?
Лавгуд пожала плечами, теребя край своей туники пальцами.
— Это наше задание. Нечестно по отношению к другим не выполнять его. — Полумна посмотрела на него, вскидывая подбородок вверх, — или слизеринцы всегда все обходят стороной?
Блейз нахмурился.
— Не греби всех под одну гребенку. Я всегда держу слово.
Он двинулся вперёд, соприкасаясь с Полумной губами.»
«Забини смотрит на Лавгуд через весь Большой Зал. Он улыбается, смотря на то, как она в своих странных очках, что-то увлеченно рассказывает однокурснице за своим столом.
— Блейз! Алло!
— А? Что?
Малфой смотрит на себя самого в мыслях друга.
— Уже все наши странно пялятся на тебя, — тихо говорит Драко, разрезая свой бифштекс на кусочки с преувеличенно спокойным видом.
— Мне похер. Пусть смотрят…»
Драко попытался заглянуть ещё глубже. Нет, конечно, он не хотел тревожить друга и бередить его раны, но Блейз сам предложил себя в качестве тренировки. Малфой быстро пропустил момент того, как Забини подошёл к Лавгуд, чтобы пригласить в Хогсмид, потом пропустил и саму сцену прогулки по деревушке.
И неожиданно…
«Блейз сидел на коленях на каменном полу в какой-то комнате, похожей на класс, его тело содрогалось в рыданиях таких сильных и безысходных, что у Драко сжалось сердце. Полумна застыла на коленях позади Забини, прижалась к его спине, обвивая руки вокруг талии, и шептала ему на ухо слова, которыми пыталась утешить мулата.
—…все будет хорошо.
— Это… это всего лишь твои слова. Родителей Милисенты убили. Родители Крэбба пропали уже давно и их так и не нашли… и…
— Значит, мы будем их искать. Обязательно будем.
— Я… Что я буду делать, если их не станет? Как…
— Они найдутся, Блейз. Ты главное верь.
Забини почти не слышал слов девушки. Он только чувствовал ее теплое тело позади себя, и горячий шепот в свое ухо. Внутри была беспросветная мгла и холод, такой леденящий.
— Я ведь сам умру, если их не станет… Я…
— Не смей так говорить. Не смей даже подумать о том, что ты погибнешь.
— Но…
— Да, так легче. Жить труднее, но ты сильный, Блейз. Ты…»
«Протего!»
Малфой резко вылетел из воспоминаний друга, чувствуя, как тепло заново заполняет голову, а тело расслабляется. Драко пошатнулся и оперся ладонью о пыльную парту. А Легилименция выматывает не меньше, чем Окклюменция. Он вспомнил, как Беллатриса обучала его защищаться от посягательств на собственные мысли и поморщился. Это были не самые лучшие времена.
Драко посмотрел на друга, опять застывшего напротив него с мученическим выражением лица. Малфой не умел проявлять заботу, поддержку. Ему попросту это никогда не было нужно. Но он старался заботится о Грейнджер, в своём понимании этого слова, а сейчас в его твердом плече нуждался Блейз, его лучший друг, который столько раз умело спасал Драко от самого себя, всегда помогал и поддерживал в трудные минуты.
И сейчас Блейзу было, как никогда плохо. Он до боли в сердце переживал за жизни своих родителей, попросту сходил с ума в стенах замка. Драко сейчас не ночевал с другом в общей комнате Слизерина, но по кругам под его глазами не сложно было понять, что Забини почти не спал. Блондин почувствовал себя скверно от того, что был занят только собой и начавшимися отношениями с Грейнджер, а ведь другу сейчас так плохо и тяжело. И ведь могли похитить его родителей, и тогда бы уже он был на грани.
В голову пришла Лавгуд, которая постоянно отвлекала и поддерживала Блейза, и теперь Полумна не казалась Драко какой-то глупой и ненормальной. Если бы не она, то… Он даже боялся представить, что бы случилось с его лучшим другом. Если судить по последнему воспоминанию, то мулат мог и палочку к горлу приставить. Блондин внутренне вздрогнул. Он не мог такого допустить.
Забини пошевелился, выпрямляясь, и устало потёр переносицу. Малфой на эмоциях преодолел расстояние между ними и опять положил ладонь на плечо друга. Крепко сжал, обращая на себя внимание Блейза.
Мулат поднял голову, встречаясь с Драко уставшими глазами.
— Я знаю, что не должен был видеть все это. Не должен влезать в твоё личное пространство, но, Блейз, послушай меня, — Малфой, не отрываясь, смотрел в глаза друга, пытаясь донести до него то, что было необходимо, — Ты столько раз спасал мою задницу, столько раз приходил на помощь, каким бы эгоистичным придурком я иногда не был, ты всегда был рядом. И сейчас я буду рядом с тобой.
Драко остановился, чтобы перевести дух от импульсивного признания и продолжить свою речь. Он преодолел эту грань, где не мог говорить о чувствах вслух, и сейчас все слова казались правильными, а от того, что Забини ошеломленно замер, внимая ему, стало ещё легче говорить нужные фразы.
— Я тебе обещаю, что сделаю, все что угодно, чтобы найти твоих родителей. Мы с тобой весь мир перероем, но обязательно отыщем их живыми. Я тебя одного не оставлю, только не в этой жизни. Понял?
Блейз отрывисто кивнул. Только сейчас он понял, насколько ему не хватало настоящей дружеской поддержки. В этот миг казалось, что все и правда им по плечу. Они справятся. У него есть Полумна и Драко. А ещё слизеринцы и Грейнджер, наверное. С такой компанией все уж точно получится. Все вместе они смогут найти пропавших родителей. Надо только поднапрячься.
Драко отошёл на шаг, всматриваясь в друга и раздумывая, а не залезть ли сейчас в его мысли, чтобы узнать, о чем тот думает.
— В следующий раз на наши собрания возьму Полумну. — уверенно сказал Блейз.
Малфой смог наконец-то скинуть себя цепи этой атмосферы откровенности. Он самодовольно улыбнулся, радуясь небольшой смене темы.
— А твоя принцесса не будет против такой компании? — съерничал Драко, отскакивая от руки Забини.
— Сейчас я тебе зад надеру.
— А ты попробуй!
***
Гарри устало плюхнулся на свою кровать, закрывая глаза и ощущая, как утопает в мягкости одеяла. Надо бы снять школьную форму, переодеться в пижаму, но так не хотелось отрывать голову от постели. Преподаватели на последней учебной неделе перед Рождеством решили поиздеваться над своими учениками и загрузить их контрольными по всем пройденным темам да громоздкими домашними заданиями, которые просто нереально было сделать.
Поттер уже даже не надеялся на оценку выше Удовлетворительно. Он просто хотел все сдать и забыть об учебе до следующего года.
В спальню вошел Рон, который все ещё полностью игнорировал своих друзей. Это очень сильно портило Гарри настроение, да и атмосферу всеобщего праздника. Брюнет не хотел, чтобы все так получилось, и Рональд обиделся на то, что они с Джинни скрывали отношения Гермионы и Малфоя. Но что он мог сделать?
Гермиона ведь настолько же его подруга, как и Рон его друг! Вся эта ситуация ужасно бесила. А особенно выводило из себя то, что все происходит из-за Малфоя. Если бы не этот паршивый хорёк, то друзья бы не поругались.
Рон быстро переоделся и сразу залез на свою постель, закрывая балдахин со всех сторон. Он так делал уже неделю. В напряженной тишине строил из себя самого обиженного человека на свете, высоко задрав голову, забирался на свою кровать, не смотря в сторону Гарри, и наглухо закрывался там, не подавая признаков жизни.
Сегодняшний день стал последней каплей для Поттера, потому что Рональд ещё и скривил лицо, глядя на друга, перед тем, как закрыть шторы балдахина.
— Рон!
Гарри сел на кровати и резко дёрнул за тяжелую ткань, открывая балдахин со своей стороны. Уизли ещё не лёг под одеяло, он сидел на постели, обхватив свои ноги руками. Он повернул голову в сторону Гарри, который потревожил его одиночество.
— Чего тебе? — буркнул Рональд, нахмурившись.
Брюнет силился не закатить глаза от такого поведения друга.
— Рон, послушай меня. Я ещё раз прошу прощения, что мы с тобой так поступили. Знаю, мы были не правы и должны были заставить Гермиону рассказать все тебе, но, — Гарри уперся локтями в колени, сердито смотря на друга, — У нее было право не говорить тебе ничего. Как ты думаешь это легко подойти к тебе и сказать: «Привет, Рон! Мы тут с Малфоем встречаемся, представляешь!»? Точно, нет. Я сам узнал чисто случайно. А ты… Ты ведь даже не поинтересовался ее здоровьем после больничного крыла! Как по мне это намного серьёзнее нежели небольшие недомолвки. Настоящие друзья так не поступают. И ты можешь злиться и обижаться сколько угодно, но на месте Гермионы я бы вообще усомнился в такой дружбе.
И Гарри задернул штору балдахина, вскакивая с кровати. Он открыл сундук, доставая оттуда пижаму. Эмоции бурлили в брюнете словно в котле с зельем, стоявшем на сильном огне. Он знал, что говорил с другом грубо, но других идей, как привести его в чувство уже просто не оставалось. Пусть чувство собственной вины, но выведет его из этой обиды.
Поттер уже больше не мог находиться в этом подвешенном состоянии ссоры. Ему хотелось, чтобы все наладилось и стало как всегда. Чтобы они с Роном играли в волшебные шахматы, сидя в гостиной Гриффиндора, Джинни смеялась над выражениями лица ее брата и парня, а Гермиона возмущалась какое это варварство. Это было бы его идиллией.
В спальню зашли Невилл и Симус не менее уставшие, чем сам Гарри. Они перекинулись парой фраз и разошлись по своим кроватям. Поттер упал на подушки и накрылся одеялом, пытаясь вдохнуть полной грудью и забыть, что напряженная атмосфера все еще висит между его и соседней кроватями.
— Гарри! — послышался негромкий шепот и штора отъехала в сторону.
Брюнет распахнул глаза, вглядываясь в темноту напротив. Рон лежал на краю своей кровати, неуверенно поглядывая на друга.
— Как думаешь, что подарить Гермионе, чтобы она меня простила?
— Мерлин, Рон! Просто подойди к ней завтра и поговори. Или хотя бы до Рождества.
— А. Ну ладно.
Рональд откинулся на спину, не закрывая ни свою, ни шкуру друга. Гарри все ещё смотрел вперёд, ожидая, что Уизли что-то сейчас да скажет. Что-то что определенно будет означать перемирие.
— Сходишь со мной по магазинам в Хогсмиде?
— Не купил ещё подарки?
— Не мог придумать, что купить.
— Конечно, я схожу с тобой, — ответил Гарри, улыбаясь в темноту.
Теперь все определенно наладилось, и это грело душу.
— Джинни очень злится на меня?
— Ну, больше трёх подзатыльников тебе точно обеспечено, — тихо захохотал Гарри.
***
Драко, собрав всю волю в кулак, шёл по одному из коридоров замка. По расписанию стояли Чары с Гриффиндором, и Малфой испытывал по этому поводу слегка смешанные чувства.
Его уже несколько дней терзали мысли по поводу подарка для Грейнджер на Рождество. Естественно, напрямую спрашивать он так и не решился, потому что это было бы полным провалом, так как от неё таких вопросов не поступало, а значит, она уже все продумала.
Сам Малфой, пораскинув мозгами, нашел выход из столь сложной ситуации, но все-таки пару нюансов он должен был разузнать.
А потому сейчас Драко с непоколебимой уверенностью собрался поболтать с Поттером.
Ха! Самому не смешно? Сам решил поговорить с гриффиндорцем-Поттером, да ещё и о гриффиндорке-Грейнджер! Салазар, наверное, в гробу перевернулся.
Небольшой червячок сомнений, что Поттер согласится переговорить с ним с глазу на глаз, пробился сквозь бронь самоуверенности.
«Избранный, — едко подумал Драко, — ведь может и соврать, чтобы я перед его подружкой в худшем свете выступил.»
Но в поле зрения уже показалась дверь в кабинет Чар и столпившиеся по группам однокурсники. Ладно, пора действовать.
Малфой попытался придать лицу менее самодовольное выражение, чтобы шрамированный не бросился в бешенстве брызгать слюной на его дорогую мантию.
Грейнджер и Уизли Драко не заметил, зато Поттер стоял рядом со своей рыжей Уизлеттой и о чем то тихо переговаривался. Она засмеялась, запрокинув голову назад, и ещё больше взлохматила ему волосы. Какая идиллия, аж блевануть захотелось.
«Ты идешь к ним поинтересоваться о предпочтениях своей девушки. И тебе то хочется блевать?» — хмыкнуло подсознание.
Драко заметил, как слизеринцы косо проводили его взглядом, и попытался абстрагироваться. Какая ему разница, что они подумают?
— Поттер! Младшая Уизли! Какая честь!
— Что тебе надо, Малфой?
Поттер выступил вперед, заслоняя собой подружку, и сузив глаза под стеклами очков. Давай, Драко, тебе надо приложить усилия!
— Э-эм, — «Ну ты и трус!» — Уизли, можно перекинуться с тобой парой слов?
Малфой замер, пытаясь понять, что он только что сказал.
«Уизли? Но я же собирался…»
Рыжая удивленно округлила глаза, но сразу же кивнула, пытаясь пройти мимо своего любимого Избранного.
И тут Драко понял, что он не промахнулся с выбором. Поттер бы упрямился ещё несколько минут, а Малфой мог не выдержать, психануть и уйти, так ничего не узнав. А Уизли видимо настроена более доброжелательно.
— Джинни, ты куда собралась с ним?
— Гарри, все хорошо. Он просто хочет поговорить, — ее тон был весёлый, будто она что-то поняла.
— Я тебя никуда не отпущу!
— Поттер, не истери, ради Салазара! Мы отойдем вон к тому подоконнику, а потом ты опять будешь веселить свою подружку сальными шуточками.
Шрамированный закипал, но пытался держать себя в руках, потому что на эту сцену пялились все студенты, находящиеся в коридоре.
Джинни поцеловала своего парня в щеку и пошла за Драко. Они остановились почти в конце коридора, чтобы точно никто не собирался подслушивать откровенно постыдный для слизеринца разговор.
Малфой встал спиной к Поттеру, чтобы абстрагироваться от остальных студентов, но чувствовал, как шрамированный не сводит с него глаз.
— Уизли, — сразу начал Драко, пытаясь побыстрее закончить со всем этим, — ты не могла бы…
— Джинни.
— Что?
— Мое имя — Джинни. А если полностью Джиневра, но мне сокращённо больше нравится.
— Я знаю, как тебя зовут. Мне память пока не отшибло, — недоуменно произнес Малфой. — Но зачем ты это сказала?
Уизли задорно улыбнулась, корпусом наклоняясь к слизеринцу и понижая голос, чтобы мимо проходящие студенты не подслушали.
— Ты ведь хочешь что-то попросить у меня. Я в свою очередь должна согласиться, просто по доброте душевной, помочь тебе, но так поступают только друзья или хотя бы близкие знакомые. А такие связи только у людей, называющих друг друга по именам. Тебе не кажется, Драко?
Малфой пораженно замер, надеясь, что сейчас не выглядит, как идиот Уизли.
«Она хочет, чтобы мы подружились, что ли?»
«Нет, это какой-то бред. Чтобы я и дружил с одним из семейства Уизли.»
«Но я итак уже влюблён в магглорожденную! И мир не прекратил своё существование.»
Драко казалось, что он думал целую вечность, но на самом деле прошло не больше тридцати секунд.
«Выбора все равно нет.»
— Джинни, — Малфой попытался улыбнуться, не слушающими его губами, — я выбираю подарок, и ты не могла бы подсказать какой у… Гермионы любимый цвет?
Уизли засветилась и чуть ли в ладоши не захлопала.
— О, конечно, Драко. Винный ее любимый цвет.
Драко попытался расслабиться и почувствовать себя более комфортно. Ха! Он теперь близкий знакомый Уизлетты! Просто замечательно!
Зато он точно все узнает, а это не может не радовать.
***
Все слизеринцы, кроме Блейза и Драко, уже собрались в гостиной башни Старост. Сегодня был единственный вечер на предпраздничной неделе, когда не надо было ничего судорожно учить, а потому все решили собраться, чтобы попытаться разгадать «небольшую» тайну.
Все принесли из библиотеки книги связанные с Хогвартсом и с его основателями, а также записки первых учеников школы, которые сохранились до сегодняшнего дня. Гермиона рассортировала все книги и древние пергаменты, которые получилось вынести из библиотеки только из-за записки Макгонагалл, которую удалось подделать Нотту.
«Мерлин, опять нарушаешь школьные правила!»
Грейнджер неуютно поёжилась в компании слизеринцев, которым явно не доставляло удовольствия ее присутствие. Она посмотрела на лестницу ведущую в спальню Драко и удивилась, что он ещё не спустился, хотя точно слышал, что все уже собрались.
Гермиона ещё раз оглядела слизеринцев и положила Историю Хогвартса, которую держала в руках, поверх стопки книг. Да где же его носит! Раздраженно вздохнув и сжав руки в кулаки, она преодолела расстояние до лестницы и взбежала по ступенькам. Ради приличия два раза ударила кулачком по дереву и, ни минуты не раздумывая, дёрнула ручку вниз, открывая дверь в комнату Малфоя.
Внимание тут же привлекло, то как Драко дернулся, а сейчас испуганными глазами взирал на гриффиндорку, застывшую на пороге.
— Грейнджер, ты что тут делаешь?!
— Нет, это ты что тут делаешь! Ты уже должен быть внизу!
— Я… я был занят! Иди. Сейчас спущусь.
Гермиона взглянула за его спину, заметив какой-то красный проблеск.
«Будто упаковочная бумага для подарков» — почему-то сразу пришло в голову.
— Ладно, — протянула Гермиона, — жду внизу.
Она напоследок обвела взглядом его комнату и… Что это? На прикроватной тумбочке лежала небольшая магическая головоломка. Грейнджер такую видела у многих, но у Драко?
Гермиона закрыла за собой дверь и сделала первый шаг на ступеньку. Пытаясь сформулировать то, что крутилось в голове в прекрасную идею.
Снизу послышался какой-то шум, и Грейнджер поспешила оказаться в гостиной.
Там около выхода из Башни стояли двое. Блейз и Полумна держались за руку и представляли из себя очень странную, но определенно милую пару.
— Я не понял?! Все решили своих ненормальных баб сюда притащить, что ли?! — уже во всю глотку возмущался Тео, размахивая руками.
— Рот свой закрыл. Иначе сейчас языка лишишься. — спокойно сказал Забини при этом обладая слишком грозным видом.
Теодор тут же замолк, раздраженно пыхтя. А остальные слизеринцы лишь сузили глаза, посматривая на эту сцену.
— Гермиона, и ты здесь!
— Привет, Полумна. — Грейнджер пошла навстречу подруге, приветственно ей улыбаясь.
Забини проводил свою девушку взглядом и отправился к друзьям, садясь на диван между Дафной и Винсентом. На лестнице послышались торопливые шаги Драко, который наконец-то соизволил спуститься ко всем.
В голове опять всплыла магическая головоломка, и теперь стало прорисовываться, что можно положить к волшебному настольному квесту в подарочную коробку.
Несмотря на то, что в этот день, просмотрев треть всех книг и свитков, никто ничего не нашёл, относящегося к их делу, Гермиона все равно чувствовала себя хорошо, ведь теперь знала, что подарить Малфою.
Комментарий к Глава 17. Неделя перед Рождеством
Иногда нужны такие промежуточные главы, чтобы узнать персонажей. Не везде же должны быть милости от Драмионы. Как ощущения?
Ребзя, у меня началась сессия. Я вас всех люблю, но могут быть конкретные задержки в главах. Надеюсь, вы поймёте. ❤️
========== Глава 18. А ведь день так хорошо начинался ==========
В этом году гостиная красно-золотого факультета вмещала большее количество народу, чем за любое Рождество до этого. Все семикурсники, половина шестикурскников и парочка людей то с одного, то с другого года обучения решили не уезжать домой на каникулы, а остаться в замке со своими друзьями и насладиться рождественским волшебством Хогвартса и его окрестностей. Дети, которые успели закупиться во «Всевозможных волшебных вредилках» пускали в воздух хлопушки, которые под самым потолком взрывались и разлетались разноцветными искрами. Смех и шум разговоров сплошным коконом окутывал всех присутствующих, принося по-настоящему уютную и праздничную атмосферу.
В камине горел огонь, потрескивая поленьями, а Гермиона лениво взмахивала палочкой, придавая пламени различные очертания магических существ, предметов или рождественских атрибутов. Гриффиндорка поглядывала на игру Рона и Симуса в волшебные шахматы, пытаясь игнорировать влюблённое перешептывание и хихикание Джинни и Гарри. Эта парочка, обычно скрывающая проявления своих романтических эмоций ото всех, сегодня пошла в разнос.
Мало того, что они заняли весь диван, удобно расположившись на нем в обнимку, так ещё и умудрялись целовать друг друга, думая, что их никто не видит. А их видели. Ещё как. Рональд, хоть уже привыкший к мысли, что его лучший друг и младшая сестра вместе, неодобрительно косился на эту сладкую парочку после каждого хода и возмущенно фыркал. Ромильда, расположившаяся в ногах своего парня, тоже поглядывала на влюблённую пару, видимо, мечтая последовать их примеру, а не восхищено вздыхать от очередной выигранной партии Рона. Дин Томас, следящий за игрой мальчиков и сидящий рядом с Симусом, с печалью поглядывал на Джинни, но встречаясь взглядом с Гарри тут же встряхивал головой и отводил глаза.
А Гермиона наблюдала за всем этим и силилась не закатить глаза. Она расположилась на пушистом, красном ковре и прислонилась спиной к дивану, на котором развалилась ее лучшая подруга и лучший друг, полностью увлеченные друг другом. Нет, Грейнджер не была ханжой или занудой, она не считала, что парочка занимается чем-то аморальным — вот, Рон с Ромильдой прямо в Большом Зале умудряются смачно целоваться с языком и со всеми оттуда вытекающими подробностями — но когда в собственной личной жизни было не все гладко, счастливые лобызания остальных казались сущим Адом.
«Ради Годрика, Гермиона, возьми себя в руки! Сегодня Рождество, а ты вместо того, чтобы радоваться такому прекрасному празднику сидишь будто лимона наелась».
Гриффиндорка раздраженно откинула прядь волос с лица и опять уставилась на огонь в камине. Языки пламени приняли очередную заурядную рождественскую картинку, а воспоминания заполнили голову Гермиону, будто она окунулась в Омут Памяти.
«Подарки в ее ногах, заботливо доставленные домовыми эльфами, заставляли визжать внутреннего ребёнка от радости. От упаковочной бумаги в глазах рябило и выбрать, что же открыть первым было крайне тяжело. Но взгляд упал на единственный идеально упакованный подарок в алой бумаге, на котором с помощью магии нарисованные снежинки кружили в хороводе, и Гермиона без сомнений потянулась именно к нему. Сразу же развязала золотую ленту, сняла крышку с коробки, и первое, что она увидела — это шелковая ткань насыщенного винного цвета.
Как оказалось, это был спальный комплект, состоящий из рубашки с короткими рукавами и вышитыми инициалами Г.Г., шортиков и сорочки, больше походящую на небольшой топ на тонких лямках. На дне коробки Гермиона нашла большой пакет со сладостями, видимо, из «Сладкого королевства» и магический планёр, именно тот, на который Грейнджер постоянно смотрела через стекло витрины в «Писаро» и сгорала от желания потратить все свои сбережения.
Радость заполнила ее до краев и требовала срочно выплескаться наружу. Будто чувствуя то же самое, дверь ее спальни распахнулась и ударилась о стену, с глухим звуком, а из ванной, разделявшей их комнаты, вышел Драко. Взъерошенный после сна, в одних пижамных штанах он выглядел так, что захватывало дух.
— Мерлин, Грейнджер, это лучшее, что мне когда-либо дарили, — ухмыльнулся Малфой, подходя к кровати Гермионы и плюхаясь рядом. В его руках был магический квест, который она ему подарила, а в серых глазах застыла по-настоящему детская радость.
— То же и тебе могу сказать, — произнесла Гермиона, смущенно улыбаясь.
Драко запустил руку в каштановые волосы на затылке и притянул ее к себе. Он нашёл своими губами ее, и тела обоих пронзил мощный электрический разряд.»
«— Гермиона, ты не поверишь, что… Ооо, прошу прощения, — ухмыльнулась Джинни, облокотившись о косяк двери и наблюдая за тем, как Драко и Гермиона отшатываются друг от друга.
— Мелкая, шла бы ты отсюда, — бросил Малфой, кидая в Уизли подушку с кровати.
— И тебя с Рождеством, придурок, — засмеялась гриффиндорка, отпрыгивая в сторону и показывая Драко язык.
— С Рождеством, Джинни, — сказала Гермиона, одаривая их недовольным взглядом. — Какими судьбами?
— Ты не представляешь, что мне подарил Гарри!
— Плакат со своим изображением? — ехидно поинтересовался Драко, вставая с кровати.
— Я сейчас летучемышиный сглаз на тебя наведу.
— Ой, испу-у-угала-то как, — протянул Малфой, закатывая глаза. — Ладно, увидимся на завтраке.
Малфой наклонился, чмокнул Гермиону в щеку и, хитро подмигнув, скрылся за дверью в ванную.
— Ты только посмотри!— воскликнула Джинни, засовывая руку в зачарованный карман и доставая оттуда магическую подвеску на цепочке и перчатки для Квиддича. »
«Не успела Гермиона дойти до общего стола в Большом Зале, как ее перехватил Рон.
— Поговорим? — неуверенно начал Уизли, держа руки за спиной.
— Давай.
Гермиона заметила периферическим зрением, как Малфой со своего места сощурил глаза, наблюдая за ней, а Джинни радостно улыбнулась, подталкивая брата вслед за Грейнджер.
Они отошли к самым дверям Большого Зала и остановились. Рон, покраснев и закусив губу, вытащил из-за спины небольшую коробку, на удивление, аккуратно упакованную в зеленую бумагу.
— В общем, с Рождеством тебя, Гермиона.
— Спасибо, Рон.
Грейнджер смущенно взяла коробку из рук друга и тут же вспомнила, как с утра расстроилась, когда не обнаружила подарок от Рональда вместе с другими.
— Я хотел вручить его тебе лично. И, кстати, футболка с Пушками Педдл просто нечто, спасибо тебе.
Гермиона искренне улыбнулась другу и потянулась к нему, обвивая руками его шею. Подарок в руках несколько мешал, но ощущения от тёплых, дружеских объятий были слишком нужные, чтобы хоть что-то замечать. Казалось, что важная частичка ее души вернулась на место, и теперь все так, как должно быть.
Но все же — чего-то не хватало. Грейнджер отстранилась и теперь была ее очередь нервно закусывать губу.
— Рон, я…
— Слушай, Гермиона…
Заговорив вместе, они замерли на полуслове и смущенно воззрились друг на друга. Душа в равновесие пришла, а неловкость из общения этих двоих ещё не успела испариться.
Уизли мужественно решил, что в этот раз он облажался больше всех и потому все-такие заговорил первый.
— Ты прости меня — придурка. Я был не прав, что так психанул, а потом и не узнал, как ты себя чувствуешь. Мне правда очень жаль.
Гермиона покачала головой, прижимая к груди его подарок и счастливо улыбаясь.
— И ты меня прости. Я должна была тебе рассказать сразу о нас с Малфоем, как только остальные узнали. У меня просто духу не хватило, — под конец Грейнджер опустила взгляд, чувствуя свою безусловную вину перед другом.
— У тебя-то и духу не хватило? Ты же умудряешься нормально общаться со слизеринским хорьком, а тут ещё та сила воли нужна!
— Ро-о-ональд. Просто молчи.
Гермиона закатила глаза и засмеялась вместе с Уизли. Чтобы не кинуть в Малфоя заклятием, когда он изображает принца вселенной, правда ещё та сила воли нужна.
— Только ты не думай, что ваши отношения меня устраивают, — серьезно добавил Уизли, — прямо сейчас врезать ему, чтобы не пялился, я был бы не против.
Грейнджер, в который раз улыбнулась, понимая, что на большее пока расчитывать и не стоит. А когда она подхватила Рона под руку и потащила к общему столу, то наткнулась на этот взгляд серых, ледяных глаз. Взгляд, не предвещавший ничего хорошего и бесивший ее до трясучки.»
«Гриффиндорка встала из-за стола вслед за друзьями и встретилась взглядом с Драко, намереваясь показать язык, чтобы он прекратил уже буравить ее взбешенным взглядом. Она чувствовала волны напряжения, исходившие от него весь завтрак, но решила игнорировать эти его собственнические выходки. Ей уже и с другом помириться нельзя без его разрешения, что ли?
— Гермиона!
До боли знакомый голос, заставил ее замереть на месте и уставиться на Драко. Глаза Малфоя заметно потемнели, и он с таким видом посмотрел за спину Грейнджер, будто кто-то приставил палочку к ее горлу. Его руки сжались в кулаки, а спина напрягалась. Слизеринец был готов встать и разобраться с наглецом прямо на глазах у всех преподавателей и учеников.
«Ну, нет! Только сцены тут не хватало!»
— Зак!
Гермиона обернулась, надеясь по-быстрому отделаться от ее бывшего недопарня и перехватить у выхода из Большого Зала Драко, который уже закончил есть и явно в скором времени собирался уходить.
— С Рождеством!
Грейнджер перевела взгляд с коробочки в его руках к голубым глазам хаффлпаффца. Смит выглядел отлично. Его широкая улыбка и ямочки на щеках заставляли вспомнить былые времена, и в одно мгновение будто холодной водой обливало. Она неуверенно улыбнулась и от неожиданности приняла подарок, чувствуя, как взгляд серых глаз впивается ей между лопаток.
— Спасибо. И тебя с Рождеством. Но не стоило, я ведь не…
— Забей. Мне просто захотелось сделать тебе приятное. Откроешь?
Гермиона краем глаза, заметила, как Джинни держит Рона и Гарри за локти, не давая им подойти к ним.
«Дура-дура-дура! Не надо было брать подарок!»
Грейнджер отрывисто кивнула, дёрнула за ленту и сняла крышку с коробочки. А там лежало одно из самых прекрасных орлиных перьев, которое она когда-либо видела. Небольшие камушки обрамляли стержень, а пишущий конец блестел чернилами.
«Мерлин, сколько же оно стоит!»
— Оу, Зак. Это же очень дорого, я не могу…
Она закрыла крышку и стала протягивать коробочку парню, но он перехватил ее руки, мягко сжимая девичьи ладони и поглаживая большим пальцем нежную кожу. Гермионе казалось, что она настолько покраснела, что сейчас бы слилась с фоном гриффиндорского герба и никто бы ее не заметил.
— Это мой тебе подарок на Рождество и просьба простить за все, что я натворил в прошлом.
Смит с таким теплом и надеждой посмотрел в ее глаза своими сапфировыми, что Грейнджер не смогла не кивнуть и робко не улыбнуться.
— С-спасибо, Зак.
— Ну, до встречи. Еще увидимся.
И хаффлпаффец, подмигнув опешившей от всего Грейнджер, отправился на своё место за столом.»
«Гермиона отправила друзей в Башню Гриффиндора, впихнув Джинни два своих неожиданных подарка, а сама осталась дожидаться Драко около дверей Большого Зала. После того, как она отошла от Смита поднять взгляд на Малфоя было до безумия страшно. Грейнджер прямо чувствовала злость и бешенство смешанные с ревностью, клубящиеся в воздухе.
— Малфой! — окликнула его Гермиона, когда тёмный силуэт выплыл из Зала в окружении своих друзей.
Он даже не обернулся в ее сторону, а Блейз замер, одергивая друга за руку. Грейнджер, чувствуя неловкость, все же пошла вперёд, обходя Крэбба и Гойла, и схватила Малфоя за предплечье.
— Драко! — прошипела она сквозь зубы, чувствуя, как его игнорирование выводит из себя. — Можно с тобой поговорить?
Малфой остановился и пугающе медленно обернулся. Вся его свита замерла неподалёку, делая вид, что ничего интересного не происходит. Только Паркинсон во все глаза пялилась на разборки пары, наверняка, крича от радости в своём крошечном мозгу.
— Это зачем же? Иди вон с Уизли поговори, у тебя хорошо получается смеяться над его тупыми шутками. А ещё лучше перекинься парой слов со Смитом…
— Драко, прекрати так себя вести. Рон — мой друг и наши с ним отношения тебя не должны касаться. А Зак сам подошёл ко мне, и в этом совершенно нет моей вины.
— Ясно, — пренебрежительно кинул Малфой. — Все сказала?
Гермиона чувствовала, как внутренности прямо-таки воспламенились от яростного негодования, а ладонь начало жечь от желания дать ему хороший такой подзатыльник, чтобы выключил этого тупого ревнивца и спокойно поговорил с ней. Ме-е-ерлин, как же он ее бесил!
— Грейнджер, давай быстрее. У меня ещё дел полным полно, а стоять рядом с тобой полдня мне не улыбается, — лениво сказал Драко, скрещивая руки на груди.
«Дел у него полным полно! Вы только посмотрите, какие мы занятые. Небось с Паркинсон давно не флиртовал, она бедная вон как слюнями обтекает.
Спокойно, Гермиона, спокойно. Ты же адекватная девушка, а не нервная истеричка и…»
— Ну и пошел ты! Удачно вам с Пэнси время провести.
И Грейнджер, заметив, как округлились его глаза, резко развернулась, встряхнув гривой своих волос, и направилась к парадной лестнице, пытаясь подобно Малфою нацепить на лицо маску самодовольства. Проходя мимо застывших слизеринцев, дорогу ей перегородила Гринграсс.
— Сегодня в семь в гостиной Башни старост?
— Да, — слишком резко ответила Грейнджер, тут же чувствуя себя виноватой.
Дафна кивнула, никак не прокомментировав грубый ответ гриффиндорки, и отошла в сторону, открывая Гермионе путь к лестнице.»
И вот Гермиона уже несколько часов сидела в гостиной Гриффиндора среди своих друзей, в такой родной и привычной атмосфере, но вместо того, чтобы наслаждаться всем этим, мысли ее витали совсем в другом месте.
Грейнджер мысленно била Малфоя толстой книгой по голове, громко ругала себя, на чем свет стоит за сорвавшиеся с языка слова и тихо ненавидела взрывающиеся повсюду фейерверки и смех учеников.
«И когда Рождество из любимого дня в году превратилось в это?»
Гребанный Малфой со своей ревностью и злостью, долбанный Смит со своей улыбкой и дорогим подарком, ещё и Рон, который не мог извиниться пораньше и в уединенной обстановке. Гермиона так взбесилась, что пламя в камине неожиданно сильно полыхнуло, выходя за пределы каменной кладки.
Осталось только со злости спалить гостиную своего факультета. Тогда все вообще будет за-ши-бись.
—…сделай что-нибудь.
— Гермиона!
Грейнджер почувствовала лёгкий удар в плечо и резко повернула голову на звук своего имени.
— Что? — гаркнула она, сама удивляясь своему грубому голосу.
Несколько пар глаз уставились на неё, удивленно поднимая брови.
— Ээ… все хорошо? — спросил Гарри, отстраняясь от Джинни и заглядывая Гермионе в глаза.
Гриффиндорка попыталась взять себя в руки и успокоиться. Она ещё успеет подумать о невыносимом Малфое и всей сложившейся ситуации. Гермиона натянула на губы улыбку и стала косить под дурочку.
— Да, конечно. А что?
Гарри изогнул бровь, явно не ведясь на уловку подруги.
— Мы тебя минуты три звали.
— Ой, я задумалась. Надо за каникулы написать эссе для Макгонагал, а я ещё даже в библиотеке не была, да и график дежурств надо бы составить, вот я и…
— Сегодня Рождество, Гермиона! Забудь ты о такой фигне хоть на день! — воскликнул Рон в своей манере «угомоните-кто-нибудь-эту-заучку».
Грейнджер почувствовала, как раздражение поднимается в ней с новой силой и наслаивается на уже потухшую злость.
— Чтобы ты знал, Рональд, это не фигня, как ты выразился. Это все очень важно и…
«Замечательно, давай ещё на друзей сорвись и испорти им все веселье». Гермиона громко выдохнула и поднялась с пола.
—… и ладно, не важно, я пойду, пожалуй.
— Нет, стой, Гермиона!
Гарри спрыгнул с дивана, в два шага догнал подругу и схватил за запястье. Его искренний, открытый всему миру взгляд из-под очков, заставлял почувствовать себя отчего-то пристыженой.
— Мы правда знаем, что для тебя все это важно, и ни в коем случае не хотим обидеть. Останься с нами ещё ненадолго. Я ведь даже не успел сыграть с тобой в шахматы!
Гермиона смотрела в глаза друга и думала о том, какой он замечательный, а она жалкая врунишка. Ну в самом деле, не рассказывать же ему о разборках с Драко, он все равно не поймет и будет только беспокоится, что слизеринец ее обижает. К тому же, на часах уже была половина седьмого, а это означало, что ей все равно пора уходить.
— Эй, ну правда. Оставайся. Поболтаем, — из-за плеча Гарри показалась Джинни, выглядевшая слишком пристыженно для человека, который только что несколько часов подряд обжимался с парнем на диване посреди всех друзей.
Грейнджер улыбнулась настолько искренне насколько могла. Просто у нее день плохой и в этом нет их вины.
— Все хорошо. Но мне правда уже пора. Столько дел надо сделать, знаете ли.
Гермиона выпутала свою руку из хватки Гарри и обняла по очереди каждого из друзей, заканчивая Джинни, которая почему-то заговорщицки ей улыбалась.
— Ещё раз с Рождеством и… повеселитесь с Малфоем, — сказала шёпотом младшая Уизли, чмокнув Грейнджер в щеку.
Староста девочек закатила глаза и направилась к выходу из гостиной, медленно опуская уголки губ. Повеселиться с Малфоем ей точно не удастся, разве что только разнести Башню в пылу ярости.
***
Малфой залетел в гостиную Слизерина, чуть не снеся по пути пару младшекурсников, и плюхнулся на диван, чувствуя, как хочется достать палочку и наложить Силенцио на все это радостное рождественское сумашествие.
Ох, как же он был зол. Так как уже давно не был. Хотелось просто выплеснуть тонну скопившегося яда на головы однокурсников — изощренно унизить Пэнси, чтобы та убежала в слезах, или напороться на драку с одним из парней, чтобы чувствовать физическую боль, а не душевный переворот.
А ведь с утра он был так рад. У него теперь есть самый крутой на свете магический квест и странная маггловская головоломка в виде разноцветного куба. Дальше поцелуй с его Грейнджер и ее радостное выражение лица от полученных подарков.
А потом этот Уизли соизволил извиниться перед ней, подарить подарок, а она вся такая счастливая кинулась ему на шею, радостно улыбаясь. Она уже забыла, как он с ней поступил, уже забыла, что этот кусок дерьма — тупой идиот, который не достоин ее дружбы, а вот Драко не забыл. Драко все помнил, а потому яростно сжимал зубы, а заодно и кулаки под столом, чувствуя, как желание наорать на эту парочку «лучших» друзей разрывает изнутри.
Ладно, хер с Уизли. Гермиона терпела его столько лет, а значит ее все устраивает, и он не должен по идее лезть, но Смит!
Сука, этот хаффлпаффец решил его видимо в этом году довести. Никак опять по морде хочет получить. Весь такой добренький, сама невинность, лыбится, скалит зубы, преданно смотрит в глаза, дарит гребанный подарок, трогает ее — его, блять, девушку у него на глазах — за руки.
А она… она просто стоит, втянув шею в плечи, чувствует же, что он глаз с неё не сводит, и не делает ничего, чтобы послать его к дракловой матери, потому что он ублюдок, который не достоин ее улыбки. Грейнджер, наверняка, мило улыбается, благодарит его.
Драко зажмурил глаза, глубоко вздыхая и пытаясь успокоиться.
Ах, да! А под конец, когда она остановила его на выходе из БольшогоЗала, Малфой же ещё и остался посланным на все четыре стороны, так ещё и с Паркинсон. Почему Гермиона приплела Пэнси к их разборкам, для Драко оставалось загадкой.
Но как же его все это бесило. Эта ее манера поведения — я-вся-такая-правильная-вежливая-и-добрая-Гермиона-Грейнджер. И ладно вести себя так с людьми, которые ценят это, но с уродами типа Смита, нет уж увольте. Это край.
— Драко, уйми свою ревность уже. Бесишь, — тихо сказал Блейз, пихая Малфоя в бок локтем.
— Отъебись.
Забини закатил глаза и переглянулся с Дафной, которая пнула Тео по ноге, привлекая его внимание к проблеме под названием «слизеринский принц не в настроении». Нотт посмотрел на Пэнси, которая опасливо устроилась около Малфоя на диване и делала вид, что ничего не происходит, а потом перевёл взгляд на Крэбба с Гойлом, которые в ответ только пожали плечами.
— Драко, — обречённо выдохнул Теодор, — да успокойся ты уже. Ну, скалила она зубы Смиту, обняла Уизли, приняла от них подарки, и что с того? Спит она с тобой, в конце концов, и это…
— Тео, лучше бы ты молчал, — вздохнула Дафна, прикрывая глаза ладонью.
— Нотт, — прорычал Малфой, — я сейчас тебе… — слизеринец начал угрожающе подниматься, сжимая руки в кулаках.
— Так, успокоились, быстро, — Блейз положил руку на плечо друга и рывком усадил того обратно, — Драко, ты же знаешь, что Тео слушать себе дороже, он такую херню городит, что сам не понимает.
— Эйй, — возмутился Теодор, поглядывая на Дафну, как бы говоря: «ну чего они!».
—…И сегодня Рождество, можно без этих флюидов злобы обойтись? — закончил Блейз.
Малфой стряхнул с плеча руку Забини и отрывисто кивнул, пытаясь глубже дышать и не думать о Грейнджер. А это в последний месяц уж точно получалось до ужаса паршиво. Но как ни странно спустя час Драко обнаружил, что он сидит с Тео и играет в волшебные шахматы. Наслаждаться Рождеством в родной гостиной Слизерина было легче от того, что тут не было и упоминания о старосте девочек.
— Драко, — неожиданно окликнула его Дафна, сидящая на диване с Пэнси и о чем-то увлечённо разговаривающая уже как пол часа. — Как успехи в легилименции? — тихо поинтересовалась она, склонившись к слизеринцу.
— Я всю неделю тренировался на Блейзе. Определенные успехи имеются, а что?
— Смотри, — Гринграсс ткнула пальцем куда-то в глубь гостиной, и Драко проследил взглядом.
Миллисента Буллстроуд сидела в отдаленном кресле и читала книгу, совершенно не обращая внимания на окружающий мир.
— Ты хочешь, чтобы я сейчас это сделал? — удивленно спросил Малфой, слишком сильно повысив голос. Теперь все друзья склонились к этим двоим, пытаясь понять что происходит.
Он не ожидал, что так скоро ему предстоит претворять этот план в жизнь. «А вдруг не получится, вдруг она поймёт, что кто-то копается в ее мыслях?»
— Момент подходящий. Почему и не попробовать? — ответила Дафна, легко пожимая плечами.
Драко нацепил на лицо непроницаемую маску, надеясь, что никто не увидит его неуверенность, но Забини был бы не Забини если бы не распознал в глазах друга нотку беспокойства. Он положил руку на плечо Малфоя и ухмыльнулся.
— Да, Драко, ты уже просмотрел воспоминания за всю мою жизнь, пора бы и на других потренироваться.
Малфой улыбнулся уголком рта и достал свою палочку, как бы не взначай, кладя ее себе на колени.
— Надо, чтобы вы прикрыли меня, если что. Мне нужно пристально смотреть на неё, чтобы получилось, а это может вызвать подозрения.
— Сейчас все будет, — сказал Гойл, придвигаясь ближе ко всем.
Компания слизеринцев сели впритык друг к другу вокруг столика, на котором стояла доска с шахматами, все пытались делать вид, что очень заинтересованы игрой Драко и Тео, при этом насколько было возможно загораживали Малфоя.
Драко сосредоточился. Попытался выкинуть из головы все мысли и эмоции, оставляя пустую черепную коробку для воспоминаний и чувств другого человека. Вспомнил свои ощущение при чтении мыслей. Стал отрешаться от окружающей реальности, но… Пэнси севшая близко к нему, громко дышала прямо в шею, а ее взгляд прожигал его висок, будто это она собиралась проникнуть в его мысли под шумок. В голову тут же пришла фраза Грейнджер, в которой упоминалась слизеринка в очень странном ключе, и его душевному равновесию пришёл конец.
«Черт. Паркинсон умеешь все испортить.»
— Пэнси, не на меня смотри, а на шахматную доску, — прошипел Драко, теряя самоконтроль и спокойствие.
Тут же чужой взгляд и дыхание покинули личное пространство Малфоя, и он смог глубоко вздохнуть, чтобы заново настроиться.
«Давай, Драко, у тебя уже кучу раз получалось, даже невербально».
Малфой сжал в руках палочку, вытащил ее из-за широкой фигуры Крэбба и направил в сторону Милисенты. Дыхание ровное, голова чиста как белый лист, а подсознание готово ко всем трудностям чтения мыслей.
«Легилименс» — мысленно, четко и ясно произнес Малфой.
Ощущение собственного тела потерялось, мозги будто в ледяную воду окунули, а все тепло убежало с кончиков пальцев, давая невидимым льдинкам врезаться в кожу.
Размытые, даже мутные картинки замелькали перед глазами, и Малфой попытался сконцентрироваться, чтобы попасть в одно из миллионов воспоминаний однокурсницы.
Радость от того, что у него получилось чуть не заполнили его голову, отчего чужие мысли пошли рябью. Нет-нет-нет. «Я сосредоточен и спокоен. Мыслей и чувств нет».
Осталось только найти в куче чужого хлама, то что им действительно нужно.
***
Когда слизеринцы и Полумна вошли в гостиную Башни старост, Гермиона уже сидела на ковре около камина и с присущим только ей удовольствием читала очередной древний свиток пергамента. На ней был новый красный свитер с вышитым на нем именем — рождественский подарок от миссис Уизли. Волосы она собрала в пучок и, как всегда, закрепила волшебной палочкой, чтобы мало-мальская прическа не развалилась. На ее коленях лежал пакет из «Сладкого Королевства», который подарил Драко, и девушка с превеликим удовольствием закидывала из него по одной сладости себе в рот.
Ох, уж этот Малфой! Как только он вошёл в гостиную и увидел Гермиону, то такое выражение лица сделал, что гриффиндорка не знала то ли ей исполнить свою мечту по избиению слизеринца тяжелым фолиантом, то ли кинуться ему на шею и задушить в объятиях. В его глазах промелькнула нежность, радость, а следом упрямство и негодование. Было вполне очевидно, что первую волну положительных эмоций вызвали небрежный пучок и подаренные им сладости, а свитер в гриффиндорских тонах, напоминающий о дружбе с Роном вывел из себя.
Ну что же. Он волен делать, что хочет, и Гермиона не собирается, первая идти на примирение, потому что в этой ситуации он ведет себя неправильно.
А когда в уютную гостиную зашли все однокурсники, то Грейнджер в мгновение надела на себя броню, подобно маске безразличия Малфоя, и приготовилась к атаке со стороны Тео, который не заставил себя долго ждать.
— Что, Грейнджер, обновление в гардеробе? — едко кинул Нотт, развалившись на излюбленном кресле, — более уродливого свитера я ещё не видел.
— Что, Нотт, ничего нужного на Рождество не подарили? — в тон ему ответила Гермиона, все также просматривая рукописные строчки в старом свитке, — более безмозглого человека я ещё не видела.
Теодор сжал от злости зубы, когда услышал, что некоторые из его друзей-слизеринцев хмыкнули на высказывание гриффиндорки, и уже открыл рот, чтобы нецензурно ответить этой выскочке, как его прервали.
— За вашими словесными баталиями безумно интересно наблюдать, но мы собрались здесь по делу, — сказал Малфой, а в его голосе можно было услышать недавнее веселье.
Нотт злобно взглянул на друга, но схватил первый попавшийся фолиант и откинулся на спинку кресла, открывая первую страницу.
— Драко сегодня пробовал легилименцию на Милисенте, — внезапно сказал Блейз, косясь на Малфоя и замечая, как тот закатил глаза.
— И как все прошло? — спросила Гермиона, наконец-то оторвавшись от своего занятия, и взглянула прямо на Драко, ожидая ответа.
Освоение им такого сложного раздела магии, как чтение мыслей, заставляло её восхищаться Малфоем и одновременно опасаться. Она даже представить не могла насколько все это сложно, потому что сама никогда не пробовала. Это вызывало в ней уважение, ведь он смог, хоть и неидеально, освоить такой навык. Но все-таки некая подозрительность оставалась, хоть Гермиона и пыталась скрыть ее, ругая себя последними словами. «Ты ведь доверяешь ему! Так что за мысли?»
— У неё в голове куча хлама, а эти воспоминания видимо спрятаны слишком глубоко, и у меня не получилось до них добраться, но… Я ещё не говорил, потому что сам пытался понять, что не так, — сказал Драко, поглядывая на всех, — но меня кое-что насторожило в её мыслях.
— И что же? — нетерпеливо спросил Блейз, как и все взирая на Малфоя.
— Мне особо не с чем сравнивать, конечно. Я бывал в голове у Блейза и ещё у пары людей несколько лет назад, но обычно мысли напоминают, как бы вам объяснить… — задумался Драко, начиная расхаживать по гостиной, — ледяную, кристально чистую реку, но у Милисенты я чувствовал себя будто в грязном пруду. Одни воспоминания были прозрачные, ясные, а другие мутные и по ним будто рябь проходила. Это очень… подозрительно. Вам не кажется?
Все присутствующие угрюмо кивнули, пытаясь вникнуть в суть дела, а Гермиона сделала себе пометку посидеть в библиотеке над книгами о легилименции.
Больше никто ничего не говорил. Все погрузились в чтение фолиантов и древних свитков. Гермионе пришлось на несколько минут испортить свою прическу, чтобы на доске,заколдованной ею ещё неделю назад, вывести волшебной палочкой три строчки:
«Сердце спрятано в граните меж изумрудной сыростью и алым светом…
Слышит всех и вся вокруг себя, ведь оно лежит в основе четырёх, там где пахнет елью и костром…
Ведь с душой одетой в платье в центре всех школьных новостей…»
Грейнджер попыталась выкинуть из головы мысли о Драко и перестать чувствовать, как его взгляд периодически прожигал её.
Из всех непонятных строчек, выведенных на доске, только первую Гермиона могла хоть как-то понять. Так, изумрудная сырость и алый свет — это предельно ясно. Красный цвет Гриффиндора и зелёный цвет Слизерина. К этому заключению пришли все и сразу, даже не шибко умный Крэбб уверенно кивал на такое предположение.
Но что может связывать два испокон веков враждующих факультета? Где искать это «сердце»? Что такое может быть между Слизерином и Гриффиндором, где два основателя могли спрятать такую ценную вещь? Вот в чем загадка.
Конечно, все знали, что изначально Салазар Слизерин и Годрик Гриффиндор дружили, в принципе, все основатели были лучшими друзьями, потому что иначе они не смогли бы объединиться, чтобы создать Хогвартс. В голову больше ничего не приходило, а потому надо было поднапрячься.
Время летело быстро. Периодически кто-то устало потягивался и потирал глаза, расхаживал по кабинету с книгой в руках, чтобы размять мышцы. Иногда можно было услышать, как кого-то озаряла мысль, но спустя несколько секунд этот человек расстроенно вздыхал и продолжал читать дальше.
И в один момент Гермиона будто вышла из транса, когда в руки ей попался небольшой отрывок воспоминания ученика времён основателей школы, и ее глаза зацепились за один очень интересный абзац.
«Не может быть! Неужели нашла хоть что-то!»
Грейнджер попыталась быстро встать с пола, но затекшие от долгого сидения мышцы, не хотели поддаваться. Гриффиндорка кое-как поднялась на ноги, восторженно пыхтя и стряхивая с себя кучу свитков, которые успела прочитать. Подняла глаза на присутствующих в гостиной однокурсников, которые уже во всю таращились на неожиданную активность девушки, которая до этого совсем не подавала признаков жизни, кроме перелистывания страниц.
— Послушайте, я что-то нашла, — сказала Гермиона с блестящими от восторга глазами, — это воспоминания ученика времён основателей, который учился на Слизерине. Он пишет… так-так-так, нет, это не то… — она замерла, пробегая глазами по пергаменту, — а, вот : «Финес и Уилл постоянно попадали в какие-то передряги от своей тяги к излишним и бесстрашным действиям, что не удивительно ведь они ученики Гриффиндора. Но помню в один из выходных дней мы с братом Алкинеем все-таки решили присоединиться к друзьям, чтобы хорошо повеселиться и, если что, помочь им выкрутиться из неприятностей, ведь это у нас в крови. Мы отправили им письмо о предложении встречи, и Финес, спустившись по тайному ходу, оказался в подземельях уже через пару минут.»
— Подожди-подожди, — сказала Дафна, подобно Гермионе вскакивая на ноги, — От башни Гриффиндора до подземелий топать минут пятнадцать не меньше, как он так быстро добрался? Что за тайный ход и почему мы о нем ничего не знаем?
— А то, что слизеринцы с гриффиндорцами собрались поразвлекаться в замке, тебя не смущает? — вставил Тео, скептически приподнимая бровь. — Наверняка, это все дикие сказки. Не больше.
Гермиона закатила глаза и остановилась, вглядываясь в лица однокурсников, но пытаясь не ощущать каждой клеточкой тела присутствие Малфоя совсем недалеко от неё. Она и не заметила за все то время, что корпела над свитками пергамента, что Драко сидел на кресле совсем рядом с ней.
— Вы же, наверняка, знаете, что Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин дружили и очень даже хорошо. Это уже не первый свиток, в котором я читаю о близких отношениях между слизеринцами и гриффиндорцами, поэтому это правда, а вот непонятный ход, о котором мы ни разу не слышали…
Грейнджер стала ходить перед камином, накручивая на палец выпавшую из пучка прядку волос. Надо думать логически. Два основателя дружили, а подобно им и два факультета. Они были не разлей вода, постоянно общались, гуляли, все делали вместе. А что если?…
Гермиона замерла. В замке ведь есть самопроизвольно движущиеся лестницы, каменная кладка полов, которая сама раздвигается, образуя ловушки для учеников, зачарованный потолок в Большом Зале, да даже сама Выручай-комната. Почему же не может быть потайного хода между гостиными двух факультетов? Ведь Слизерин и Гриффиндор могли позволить себе такую вольность и создать для своих учеников, что угодно. В Хогвартсе столько всего неизведанного, что тут и удивляться нечему.
Гриффиндорка опять развернула древний свиток пергамента, пытаясь посмотреть, а не говориться ли в этой истории опять о потайном ходе? Но — нет. Больше там ничего не говорилось. Как же им найти это место?
— Ладно, собирайтесь.
— Куда? — спросил Блейз, уже поднимаясь с дивана.
— В ваши родные подземелья. Я думаю искать этот ход около башни Гриффиндора сейчас не лучшая идея. Там в коридорах должно быть много народу, желающего уединиться. А такую большую и разношерстную компанию, как наша, будет тяжело не заметить.
— Ты уверена, что этот проход существует? — спросила Полумна, вставая со своего места за Забини.
— Я ни в чем не уверена, но мы пытаемся разгадать ненормальную загадку основателей школы, а потому можно предполагать даже такое.
— Но почти одиннадцать. Филч скоро начнёт ходить с проверкой, — неуверенно сказал Гойл, поглядывая на то, как все поднимаются со своих мест, а Дафна тянет за руку упирающегося Нотта.
— Ну, что поделаешь. Видимо я и года не могу прожить, чтобы школьных правил не нарушить, — хмыкнула Гермиона, подходя к выходу из Башни. — А у нас будет стимул побыстрее там все исследовать и вернуться по тёплым гостиным.
Драко ничего не сказал, но опередил Грейнджер и отодвинул портрет, открывая проход. Все молча последовали за главными префектами школы.
Гермиона шла впереди с палочкой, горящей на самом кончике ярким, белым светом, и чувствовала, как чуть позади и слева от нее идёт Малфой, который как ни странно не источал злобу и не пытался заговорить, он просто шёл рядом, будто поддерживая идею гриффиндорки, но в то же время держась в стороне.
Спускаясь по движущимся лестницам и проходя мимо поворота к башне Гриффиндора, девушка услышала шум и смех, а потому обрадовалась, что не повела всех туда, несмотря на то, что в родных местах чувствовала себя куда уютнее.
Пока они шли, Гермиона пыталась все проанализировать, понять то, что помогло бы им найти потайной ход, и не заметила как первая ступила в змеиные владения. Жуткий холод пробрал до костей, а темнота сгустилась ещё сильнее, отчего свет от Люмоса стало видно ещё чётче.
«Ладно, Гермиона. Ты тут не одна. Все будет хорошо».
— И что мы ищем? — все-таки нарушил молчание Драко, проходя мимо кабинетов Зельеварения.
«Разумный вопрос. Только бы знать ответ».
— Нам нужно такое место, до которого почти никто не доходит, где никто никогда не бывает. Знаете тут такие? — шёпотом сказала Гермиона, останавливаясь у входа в гостиную Слизерина.
Все встали в небольшой круг, опуская палочки вниз, чтобы не светить друг другу в глаза. Гермиона заметила, как Полумна жалась к Блейзу, рука которого лежала на плече у девушки. Сердце неприятно сжалось. Она все ещё чувствовала Драко рядом с собой, но также чувствовала, как между ними словно непробиваемая стена повисла.
— Если пройти дальше по коридору, — указал рукой Малфой, — то там есть развилка, и я никогда не поворачивал направо, потому что там было как-то… неуютно.
— Да, я тоже только налево поворачивал, — кивнул Забини. — Можно туда сходить.
— А если идти не прямо по коридору, а завернуть в единственное ответвление здесь, то… — начал Малфой.
— Но туда же все всегда ходят… как сказала, Грейнджер, «уединится». — вставил Тео.
— А дальше единственного места ты там был? — закатил глаза Драко, — я, например, нет.
— Ну, ладно, тогда. Давайте разделимся, — решила за всех Гермиона, чувствуя, как все возложили на неё обязанности лидера.
Грейнджер, Малфой, Забини, Полумна и Пэнси собрались завернуть в паре метров, что пройти мимо этого места «уединения» слизеринцев, а остальные решили отправиться вдоль по коридору, к развилке.
— А что искать-то? — поинтересовалась Дафна, с надеждой и сомнением смотря на Гермиону.
— Выступы в стенах, странные камни в кладке, может попадутся статуи, которых вы никогда не видели. В общем, это что-то должно быть не сильно заметным, но достаточно понятным.
Все вздохнули, явно не веря в успех их мероприятия, но разбрелись по намеченным местам. Теперь Гермиона решила, что впереди должен идти Малфой и потому замедлила шаг. Но Драко оказался впереди не один, рядом с ним шла Пэнси, явно нарушая личное пространство слизеринца.
Грейнджер поморщилась и попыталась отвлечься от мыслей о Малфое и Паркинсон разглядыванием каменной кладки стены. Но помогло это не надолго, через минуту Пэнси начала что-то щебетать чуть ли не Драко на ухо.
«Сучка», — пролетела в голове у Гермионы непрошеная мысль.
Она почувствовала на себе взгляд рядом идущей Полумны, и стало ещё больше не по себе. Конечно, она видела, что он не шёл на контакт с однокурсницей и с каждым разом отдалялся немного в сторону от неё, но… появившуюся ревность заткнуть было сложно. Почти нереально. Рука на палочке непроизвольно сжалась сильнее. «Остынь, Гермиона. Тебе не о чем волноваться. Вон смотри, он сам шарахается от неё и даже не отвечает». Так хотелось почувствовать облегчение от самоубеждения, но это ужасное, жгучее чувство все равно затопило гриффиндорку.
— Так, вот это место «уединения», — оповестил Драко видимо Полумну и Гермиону, как самых непросвещённых, — дальше смотрим внимательнее.
Грейнджер посветила палочкой на небольшое углубление создаваемое стеной, а в голове уже пролетела куча образов того, как Малфой с Пэнси тут — трахались. А представлялось все именно так. Как он хватает ее за тёмные волосы, прислоняет пышной грудью к стене, задирает юбку и…
Радостное восклицание Паркинсон только подтвердило догадки Грейнджер. Она тыкнула пальцем на этот закуток и что-то сказала Драко слишком интимным голосом. Тот же промолчал и ускорил шаг, обгоняя Пэнси.
«Права ты, Гермиона, именно этим он тут и занимался».
Сердце подскочило к горлу, а дурацкая, ничем не обоснованная обида сжала грудь. «Мерлин, вы ведь тогда даже не общались. Что за ревность к прошлому?»
Так ладно. Не время. Совершенно не время.
Гермионе показалось, что в подземельях они находились вечность. Холод пробирал до самого нутра, а свитер, хоть и сделанный с любовью, не спасал. Она чувствовала, как зубы начали отбивать рваный ритм, но показать свои слабости отказывалась напрочь. Вон Пэнси в юбке и ничего, спокойно ходит, даже не пытается укутаться в свою кофточку получше.
Они дошли до развилки и остановились. Грейнджер посмотрела вправо, потом влево, а потом на застывших рядом с ней однокурсников.
— Ну что? Расходимся по гостиным или пойдём дальше? — сказала Гермиона, пытаясь совладать с голосом.
Как бы ни хотелось разгадать тайну, но оказаться у камина или в тёплой комнате под одеялом хотелось сильнее.
— Почти двенадцать. Пойдёмте, наверное, назад, — сказал Блейз, пытаясь отогреть в своих объятиях Полумну.
«Слава Годрику!» — подумала Гермиона, быстро развернулась и пошла в обратную сторону. Так хотелось уйти из подземелий, что даже мысли о Малфое выместились из головы одним единственным желанием оказаться в тепле.
У входа в гостиную Слизерина их поджидала вторая часть компании, которая так же ничего не нашла. Они договорились встретиться завтра или послезавтра и постараться вновь найти потайной ход, который все надеялись, что существовал.
Драко с Гермионой отправились в Башню Старост, а Блейз пошёл провожать Полумну до гостиной Равенкло. На одном из переходов им надо было разойтись в разные стороны, и они остановились, чтобы попрощаться, Гермиона обняла Лавгуд и уже собиралась повернуться, как…
— Так ты согласился пойти завтра? — спросил Блейз.
— Куда? — удивленно сказал Малфой.
О нет-нет-нет.
— Как куда? На тройное свидание. Мы вчетвером и младшая Уизли с Поттером.
Черт. Гермиона почувствовала, как желудок совершил кульбит, а сердце пропустило удар и опустилось в район пяток. Джинни, блин, со своими идеями. У Грейнджер со всей этой подготовкой к Рождеству совершенно из головы вылетело, что надо поговорить обо всем с Малфоем.
Драко чуть повернул голову, окидывая взглядом Гермиону, и самодовольно улыбнулся уголком губ.
— Ах, ну да. Я и забыл совсем. Посидеть за одними столом с Избранным, какая честь! Я не смогу это пропустить.
Гермиона почувствовала, как мурашки пробежали по позвоночнику от ледяного, насмешливого голоса Драко.
Гриффиндорка была готова застонать в голос от негодования и раздражения. Ну теперь это точно будет не свидание, а сущий ад. А ведь день так хорошо начинался.
***
Брюнет зашел в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Оказаться в собственной спальне, которую ни с кем не надо делить, было по-настоящему божественно.
Уэйн Хопкинс был единственным семикурсником, который уехал домой на Рождество. Не то чтобы он воспылал неожиданной любовью к фамильному поместью или соскучился по родителям, просто замок не давал простора для выполнения нужных дел.
Хаффлпаффец окинул взглядом комнату и заметил на письменном столе небольшой лист бумаги.
— Какого… — произнес он вслух, но тут же округлил глаза.
Что-то случилось. Это не могло оказаться здесь просто так.
Он преодолел небольшое расстояние до стола и схватил записку.
«Ты плохо выполняешь свою работу, мой милый Уэйн. Ещё не все приготовления завершены, а они уже успешно начали распутывать клубок тайны. Ты знаешь своё задание. Отвлеки девчонку, иначе наказание будет неизбежным».
Буквы начали светится оранжевым светом, а через пару секунд лист вспыхнул ярким пламенем в руках у брюнета.
Комментарий к Глава 18. А ведь день так хорошо начинался
Половина сессии позади, и я пришла, чтобы выложить вам новую главу. Я ей недовольна, на самом деле. Жду, что скажете вы, но мне что-то в ней не нравится.
А ещё мне надоела их идиллия. Хочу ругани и экшна.
❤️❤️❤️❤️
========== Глава 19. Доверие ==========
Гермиона проснулась позже обычного. То ли организм главной старосты девочек дал сбой, заставляя подольше поспать хотя бы один день в году, то ли ночные переживания, которые не давали отдаться на волю Морфея в положенное время, сыграли большую роль, чем должны были.
За окном большие снежные хлопья медленно падали на землю, покрывали, словно белым, пушистым покрывалом, замок и все его окрестности. Гермиона неохотно выползла из-под одеяла и босиком прошла в ванную, на ходу зевая и потирая глаза. Сонливость тугими канатами связала ее тело и голову. Хотелось забраться обратно в кровать и лежать так весь день, посылая ко всем чертям намеченные планы, но поход в Хогсмид, который Джинни запланировала ещё неделю назад, отменить было, увы, невозможно.
Тройное свидание. Бли-и-ин.
Грейнджер расстроенно застонала и сморщилась. Сразу вспомнилась холодная улыбка Малфоя и этот его взгляд ну-что-же-я-там-устрою-веселье. Мда, будет еще то веселье. Особенно после того, как он узнал об этом не от неё, а от Блейза. И если учесть, что они только вчера поругались и, собственно говоря, так и не помирились.
Жалкие попытки Гермионы поговорить с Малфоем вчера, после того, как они вернулись в Башню, успехом не увенчались. Она окликнула его, надеясь на лучшее, а он, как последняя истеричка, взлетел по ступенькам в свою комнату и хлопнул дверью так, что стекла в оконных рамах затрещали.
Гриффиндорка закатила глаза, вспомнив, как захотелось в тот же момент ворваться к нему в комнату и избить подушкой. Ну что за упрямец!
Гермиона тяжело вздохнула и покрутила вентиль, давая тугой струе политься из крана. Вода освежила, в голове прояснилось, а сонливость как рукой сняло. Умывшись и почистив зубы, Гермиона выключила воду и посмотрела на себя в зеркало.
«Ну что, Гермиона? Готова к тяжелому дню?»
Гриффиндорка молилась Мерлину, Моргане да и Годрику, в конце концов. Она надеялась, что Драко не будет выходить за рамки в своей необоснованной злости, Гарри пересилит себя и будет реагировать спокойнее на все выходки слизеринца, Джинни не вскипит от недовольства, что ее план, где все должны быть счастливы, рушится, а сама Гермиона умудрится избежать конфликтов. В том, что Блейз и Полумна в любом случае будут самыми адекватными, сомнений не было.
Но плохое предчувствие ледяными пальцами добралось до самого нутра и заставило напрячься. Взгляд скользнул со своего напряженного лица к двери, ведущей в комнату Драко.
Если она поговорит с ним сейчас, то ведь можно избежать всего того, чего Гермиона так опасается? Ведь так?
Грейнджер нервно провела рукой по запутавшимся во время сна волосам, одернула вниз шелковую сорочку и собралась с духом.
«Может он уже успокоился?» — зашептал наивный внутренний голос.
«Ну да, а ещё надел красный свитер со львом на груди», — сказала сама себе Гермиона, и робко постучала в дверь.
Медленно прошла одна секунда, вторая. Ответа не последовало. Грейнджер ещё пару раз ударила костяшками пальцев по деревянной поверхности. Ни грозного ответа, что он сейчас прибьёт её за то, что помешала спать, ни тихих шагов по полу.
Гермиона дернула железную ручку вниз и приоткрыла дверь. Постель идеально заправлена, а комната пуста, только холодный ветер из приоткрытого окна шевелит балдахин над кроватью.
Черт. Ещё ни разу в жизни не отрывал свою жопу от кровати раньше неё, а тут на тебе. Подорвался с утра пораньше, лишь бы не пересекаться с Гермионой. Раздражение заставило сердце забиться сильнее. Грейнджер со всей силы хлопнула дверью в его комнату и, волчком развернувшись, понеслась к себе.
Мысли о избиении Малфоя тяжелыми книгами начали приходить в голову слишком часто и в большом количестве. Ну ничего. Он сегодня ещё получит своё.
Совершенно глупая идея промчалась в мыслях, но Грейнджер, набравшись решимости, поддалась ей и полезла в глубины своего шкафа.
Спустя пятнадцать минут она стояла перед зеркалом в обтягивающей юбке, которую надевала на первое свидание с Заком, и которую Драко после этого горячо задирал, посадив Гермиону на спинку дивана. Наверх она натянула чёрную водолазку с вязаным воротом, которая, по мнению Малфоя, слишком сильно обтягивала ее грудь, волосы собрала в высокий пучок, выпустив по бокам две волнистые прядки, а губы слегка накрасила алой помадой, которую Джинни подарила ей на Рождество. Это чудо магической мейк-ап индустрии должно было остаться на губах вплоть до того, момента, пока она не захочет её смыть, а оттенок и плотность помады должны были подойти всем предпочтениям девушки.
И подарок подруги не подвёл. Губы стали выглядеть ярче и больше, но ощущения, что тонну краски вылили тебе на лицо, не было.
Грейнджер засунула в свой клатч под заклятием незримого расширения тёплую мантию и шарф с перчатками. Она понимала, что поступает по крайней мере глупо, пытаясь соблазнить Драко, ведь во-первых, это может не сработать, а во-вторых, она может простыть, на улице как никак декабрь. Но — ей так понравилось своё отражение в зеркале, что переодеваться не захотелось.
Гермиона глубоко вздохнула и пошла на выход из Башни. Сердце так громко билось, что звук отдавался в ушах, а внутренности скрутились в нервный узел. Но подходя к дверям в Большой зал, гриффиндорка смогла расправить плечи в приступе храбрости, вздернуть подбородок и расплыться в самоуверенной улыбке, которую так часто видела на лице Драко. Пусть смотрит. Пусть знает, что она не его собственная игрушка, которой он может управлять как захочет.
Первый шаг за порог Большого Зала оказался куда более легким, чем Гермиона ожидала. Она уверенно шла вперёд, скользя взглядом по волшебникам за общим столом, пытаясь найти знакомую платиновую макушку.
— Гермиона!
Джинни вскочила со своего места, намереваясь убить свою подругу взглядом, но в мгновение опешила, уставившись на неё во все глаза. Грейнджер приветственно улыбнулась Уизли, игнорируя её явное замешательство, потом посмотрела на Гарри, который приподнял одну бровь, поглядывая на подругу, а посмотрев на место напротив брюнета, она уткнулась в серебристо-серые глаза, которые пытались поджечь её своим раскаленным огнем. Гермиона надеялась, что выражение ее лица не слишком самодовольное, потому что она не собирались показывать всем, что оделась так для него. Нет. Для себя. Ну и на радость Джинни, конечно.
Слизеринцы сидящие на одной скамье с Малфоем, молча пялились на крайне необычную сцену, разворачивающуюся перед ними, и ждали продолжения. Лишь только Блейз, обнимающий Полумну за талию, закатил глаза и отвернулся к своей девушке, намереваясь потом узнать все-таки у Драко, что за хрень здесь творится.
Гермиона заткнула свой внутренний голос, который удивлённо причитал такому расположению людей за столом, и усилием воли оторвала свои глаза от как всегда идеального Драко, в глазах которого плескалось желание. Она ещё шире улыбнулась, возвращая внимание своим друзьям.
— Привет, ребята!
Со всей элегантностью, на которую была способна, Гермиона опустилась на скамейку, пытаясь перебросить ноги, так чтобы юбка не задиралась дальше положенного. Джинни плюхнулась рядом, переводя взгляд с Малфоя, который откровенно пожирал Гермиону взглядом, и на подругу, которая с преувеличенным безразличием стала накладывать в глубокую тарелку хлопья.
— Мы думали, ты все еще спишь. Хотели уже идти, будить, — сказала Джинни, почти подпрыгивая на месте от желания узнать, с чего это Гермиона так разоделась.
Гарри приобнял свою девушку, пытаясь унять её видимые признаки любопытства и мельком взглянул на Драко, который все ещё смотрел на Гермиону и казалось даже не моргал. Поттер подавил порыв сказать, что-то едкое в адрес слизеринца, который почти что раздевал подругу взглядом и повернулся к Грейнджер.
— Хотели отправить Малфоя за тобой, а то все уже поели и ждали только тебя, — произнес Гарри, — и ты сегодня очень красивая, Гермиона.
Гриффиндорка слишком тщательно облизала ложку, видимо надеясь произвести еще большее впечатление на Драко, и улыбнулась. Поттеру же стало чересчур неуютно, разглядывая откровенные действия подруги.
— Спасибо, Га…
— Я же говорил, что она сама прекрасно справится с доставкой своего тела в Большой Зал, — сухо сказал Драко, перебивая Гермиону.
Грейнджер почувствовала, как от хрипотцы в его голосе тело предательски вздрогнуло, а легкий румянец окрасил скулы. Она пересилила себя и со всем безразличием на какое была способна посмотрела Драко в глаза, а потом перевела взгляд на друзей, только сейчас замечая, что Рона нет за столом.
— Просто захотелось выспаться, каникулы все-таки, — легко сказала Гермиона, отпивая тыквенный сок из кубка, — а где Рональд?
— Ой, Ромильда его минут десять назад потащила куда-то, — ответила Джинни, ухмыляясь и намекая, что ее брат с девушкой побежали не в плюй-камни играть.
К тому моменту, когда Гермиона разделалась с завтраком, за столом рядом с ней остались только Джинни с Гарри, Полумна с Блейзом и Драко, который все еще пожирал ее глазами, несмотря на явное нежелание поговорить. Грейнджер маленькими глотками пила тыквенный сок, а мысли в голове устраивали целую дискотеку из нервных выкриков.
Хотелось прямо сейчас встать из-за стола, схватить Малфоя за руку, вытащить за пределы Большого Зала и поговорить. Вот прямо так, откровенно и просто. Чтобы без этих переглядок, которые означали не то желание, не то противостояние. Чтобы без повисшего напряжения, в то время, как две другие парочки представляли из себя кокон радости и счастья.
Гермиона в который раз убедилась, что у нее не могло быть все легко и просто. Конечно, она понимала, что в сложившейся ситуации есть и ее непосредственная вина, но оправдывать Драко в его чересчур ревнивом поведении тоже не собиралась.
«Но поговорить-то ещё можно успеть», — возникла неожиданная мысль, а глаза уже скользнули к Малфою. Ведь если сейчас все обсудить, то можно будет прекратить этот безумный фарс.
Драко заметил, что Гермиона взглянула на него и тут же криво усмехнулся, то ли ожидая от нее действий, то ли намереваясь взбесить ее. Грейнджер вздернула подбородок, поставила кубок на стол и уже открыла рот, чтобы попросить Малфоя выйти с ней ненадолго из Большого Зала, как…
— Ну все, Гермиона поела, пойдёмте уже!
Джинни подорвалась из-за стола со скоростью новенькой метлы и стала тянуть за руку Гарри, который неохотно, но все же встал со своего места. Следом поднялись Блейз с Полумной и, улыбаясь друг другу, последовали за остальными.
Гермиона, тяжело вздохнув, встала со скамьи и отправилась на выход из Большого Зала, смотря на две довольные жизнью парочки, которые держались за руки и целовали друг друга в щеки. Все это вызывало желание запустить в себя оглушающим заклинанием и отправиться к себе в комнату, чтобы там с книгой в руках провести оставшуюся часть дня.
Но надежда, что Драко поступит не в своей дурацкой манере, и сейчас возьмет ее за руку или хотя бы на несколько часов забудет об их ссоре, не покидала Гермиону, пока она проходила мимо длинного стола к дверям.
Малфой же был явно не намерен изменять своим принципам. Он демонстративно прошел мимо Гермионы и поравнялся с Блейзом, заводя с другом разговор.
Надежда на лучшее испарилась, словно меркнувший патронус. Осознание, что пора готовиться к худшему, ударило в живот.
***
Хогсмид на рождественских каникулах всегда представлял из себя нечто потрясающее. Деревушка утопала в пушистом ковре из снега, играющих из колдорадио песнях и радостном смехе детворы. Все магазины и немногочисленные домики были украшены рождественской атрибутикой, но особенно выделялись созданные из гирлянды олени, которые мило виляли хвостиками и носились вокруг проходящих людей.
Гермиона поежилась от пронизывающего до костей ветра, и поглубже засунула руки в карманы мантии. Ругать себя за столь глупую идею, которой она последовала, и оделась совсем не по погоде, уже надоело, а потому девушка лишь меланхолично думала о том, как завтра сляжет с температурой.
Она шла между подругами, которые жались к своим парням, и пыталась периодически поддерживать беседу. Настроение упало до нуля и идти куда бы то ни было совершенно не хотелось. От побега в тёплую Башню старост гриффиндорку удерживали только рука Джинни, держащая ее за локоть, и небольшое чувство ответственности за Драко, которого она не могла оставить одного со своими же друзьями.
Малфой же игнорировал всех присутствующих, кроме Блейза, чем зарабатывал недовольные взгляды от Джинни, которая представляла тройное свидание совсем по другому.
— О, пойдёмте в «Сладкое Королевство»! — воскликнула Уизли, совершенно не ожидая ответа и уже ускоряясь вперёд.
Она потащила за собой Гарри и Гермиону, а оттого не услышала, как Драко буркнул что-то нелестное в адрес Джинни, перед тем, как последовать за всеми.
В «Сладком Королевстве» было многолюдно. Повсюду летали снежинки из сахарной ваты, пряничные олени прыгали за стёклами витрин, а мармеладные человечки лихо отплясывали под музыку из колдорадио. Взгляд Гермионы тут же упал на стойку со всевозможным шоколадом.
Хотелось всего и сразу, но как всегда лимит денег был ограничен, особенно после больших затрат на подарки к Рождеству.
Грейнджер оглянулась, посматривая где все ее спутники, и буквально у соседней витрины с зефиром и пастилой увидела Полумну, которая тыкала пальчиком в понравившуюся сладость. Блейз же широко улыбался и доставал из кармана деньги, явно собираясь порадовать свою девушку.
Гермионе от этой картины стало неловко, и она тут же отвернулась. Кроме того, чтобы заняться поисками денег в клатче идей не было, а как оказалось спустя минуту в кошельке монеток осталось разве что на сливочное пиво. Девушка поджала губы и расстроенно вздохнула. Сегодня явно не ее день.
— Гермиона!
Гриффиндорка обернулась на голос Джинни, которая держала в руках большой красный леденец и сияла, словно ей купили новую метлу, никак не меньше. Гарри обнимал девушку за талию и смотрел на нее, словно на самую главную ценность в мире.
Гермиона всегда тихо радовалась за своих друзей в такие моменты, но сегодня смотреть на мирную идиллию в отношениях близких было слишком тяжело. Сердце предательски защемило, когда она заметила у самого выхода Малфоя, который холодно поглядывал по сторонам.
«Вот почему меня угораздило влюбиться не в милого парня, а в самого самодовольного и ревнивого придурка на свете?»
— Ты почему себе ничего не купила? — недоуменно спросил Гарри, когда оторвался от созерцания своей девушки. — Ты же обожаешь сладости.
— Нет настроения, — кисло ответила Гермиона и начала пробираться к выходу.
Все вокруг были слишком радостные, счастливые и довольные жизнью. Слишком наслаждающиеся атмосферой и будто ожидающие чуда. А Гермиона просто хотела спокойствия. Ей бы хватило и грамма этого долбанного умиротворения, чтобы жизнь снова заиграла яркими красками. Но нервотрепка в отношениях с Драко будто выбивала воздух из легких. Хотелось спокойно вдохнуть через нос, а получалось так, что Гермиона захлебывалась в собственному раздражении, злости и томительном ожидании будущего.
Колокольчик звякнул, когда Грейнджер потянула дверь на себя и, смотря под ноги, вывалилась на улицу. Она хотела уже оглянуться назад, чтобы посмотреть стоял ли Драко около выхода или все же решил поддаться всеобщему веселью назло ей, но неожиданно всем телом влетела во что-то, а если точнее в кого-то.
— Извините, — пробормотала себе под нос Гермиона, отступая на шаг и поскальзываясь на заледенелой дорожке.
— Ох, Гермиона!
Грейнджер вскинула голову, потому что начала падать, а ещё поняла, что узнала голос человека, в которого она так бесцеремонно влетела. Мужские руки ухватили ее за локти и поставили на ноги прямо рядом с собой.
— Привет… Зак.
Гриффиндорка слегка улыбнулась парню, пытаясь отодвинуться подальше от него и его рук, крепко держащих ее за локти. Раздражение на судьбу, которая прямо таки издевалась над ней в последние два дня ударило с новой силой.
— Привет, — произнес хаффлпаффец, как всегда широко улыбаясь.
— Зак, нам тебя ждать? — поинтересовался брюнет, стоящий вместе с ещё шестью парнями рядом со Смитом.
— Заходите внутрь, я сейчас приду.
Смит потянул Гермиону за руку, будто не чувствуя ее попыток отстраниться, и они вдвоём немного отошли от двери в «Сладкое Королевство», где из-за их столкновения и небольшого замешательства собралась небольшая толпа.
— Ты здесь одна? — спросил Зак, разглядывая девушку своими ярко-голубыми глазами.
— Нет, — буркнула Гермиона, все-таки выдергивая свои руки из мужского захвата и шагая назад, создавая между ними допустимое расстояние, — остальные ещё в магазине.
— А где сладости в твоих руках? Ты же их так любишь.
«Все сговорились что ли! Я должна их пакетами теперь есть на радость всем?»
— Сегодня нет настроения для сладостей, — сказала Гермиона, отводя взгляд в сторону и всем своим видом показывая, что стоять в компании блондина ей совсем не хочется.
— Точно? — спросил Зак, склоняя голову так, чтобы смотреть ей в глаза своими лживо-искренними. — Хочешь я сейчас быстро сбегаю и принесу тебе? Леденец, мармелад или…
— Зак, к чему все это? — с тяжелым вздохом перебила его Гермиона.
— В смысле? — недоуменно поднял брови парень.
Сама невинность. Как же!
— Да в прямом! Подарок на Рождество, теперь ещё твои непонятные порывы купить мне сладости. Мне казалось, в наших отношениях уже давно стоит жирная точка, и дальше уровня «знакомые по учебе» мы никуда не двинемся. Так что же ты делаешь? И зачем?
— Я хочу тебе показать, Гермиона, что не того ты выбрала, — ответил Зак, без тени своей сияющей улыбки.
— Что, прости?
Грейнджер показалось, что ее челюсть так громко повстречалась с землёй засыпанной снегом, что на этот звук должны были прибежать друзья из магазина. Перед взором возникло выражение лица Драко, если он опять увидит Гермиону в компании Смита. Но дикое желание оказаться подальше от хаффлпаффца сменилось полнейшим ступором от его последних слов.
— Ты считаешь, что Драко Малфой лучше? Что он готов ради тебя на все? Ведь тебе именно такой и нужен. Тот, кто всегда будет твоей опорой, потому что несмотря на твой сильный характер тебе нужна поддержка. Тот, кто будет относится к тебе, как к самой лучшей девушке на свете, потому что ты только этого и заслуживаешь.
— Не надо прикидываться, что ты все обо мне знаешь.
— А я и не прикидываюсь. Я говорю, как есть, а по твоим глазам вижу, что все это правда.
— Ты ничего не знаешь о наших отношениях.
«А уж о том, откуда он знает, что мы вместе, вообще молчу»
— Ты вышла из «Сладкого Королевства», из твоего второго после «Писаро» любимого магазина, с отсутствующим взглядом и без покупок. А он, наверняка, там. И всем вокруг парни покупают сладости, а он даже пальцем не пошевелил, чтобы сделать тебе приятное. И ты считаешь, что он именно тот, с кем тебе стоит быть?
— А с кем мне стоит быть? С тобой, что ли? — вскинулась Гермиона, чувствуя, как до безумия сильно скрутило внутренности.
Слова Зака озвучивали ее потаенные мысли и словно кнутом били по сознанию. Она не хотела думать в таком ключе и постоянно пыталась выкинуть все это из головы. Но Смит просто взял и без подготовки кинул все страхи прямо ей в лицо, и теперь Гермиона не имела понятия, что же ей делать. Разговор с Малфоем, на котором настаивала Джинни ещё до Рождества, так и не произошёл, а к старым сомнениям и страхам прибавились новые.
— Я не говорю, что твоим избранником должен быть я, хотя, конечно, очень бы этого хотел…
— Ты сам все разрушил, Зак. Поэтому будь так добр не лезь в мою жизнь.
— Гермиона?! Все хорошо?
Гарри стоял у входа в «Сладкое Королевство», сверля недовольным взглядом фигуру Смита. Грейнджер поняла, что он специально вышел один из первых, чтобы предупредить ее, что сейчас здесь появится Малфой.
— Да, Гарри! Сейчас подойду!
Гермиона растянула губы в улыбке, смотря на своего друга, чтобы успокоить его и показать, что его защита здесь не нужна.
— Все равно подумай над моими словами, Гермиона. Ты же умная девушка и должна понимать, что такие парни, как Малфой, не для тебя.
Грейнджер задержала дыхание, сжимая ладони в кулаки. Хотелось оказаться где угодно, только не здесь, не перед этим человеком. Да за пару минут разговора Зак успел ее выбесить, больше чем поведение Драко за все два дня.
А все потому…
Потому что она сама не могла прекратить думать именно в таком ключе.
Все эти «а что», «а вдруг», «а если» плотно засели в голове и не давали спокойно существовать. Спокойно мыслить и чувствовать.
— И какие такие парни не для меня? — спросила Гермиона, делая шаг вперед и приподнимая уголки губ почти что в оскале.
«Он ведь сейчас выкинет на поверхность все твои мысли. Беги отсюда. Не слушай его. Зачем тебе это!»
Но Грейнджер стояла прямо перед парнем, слушая, как к Гарри присоединилась Джинни и Полумна, и ждала ответа. «С каких пор ты стала мазохисткой?»
— Те, кто могут наиграться во все это под названием «отношения» и променять тебя на другую. Те, кто созданы, чтобы разбивать сердца и морочить девушкам головы. Те, кто делают вид, что с тобой, а потом говорят, что тебе все привиделось. Такие парни, хочешь сказать, для тебя?
Гермиона стояла и молча смотрела, как у нее в голове разразились вспышки от боевых заклинаний. Каждое слово, произнесённое Заком, тянуло за струны, причиняя дикую боль. Будто сердце вырывали из груди голыми руками.
Послышался колокольчик, оповещающий, что из «Сладкого Королевства» кто-то вышел. А потому, как закололо кожу, понять кто же это не составляло труда.
— Те кто спорят на девушек, чтобы затащить их в постель, уж точно не для меня. А насчёт всего остального, — Гермиона сверкнула глазами, надеясь что выглядит убедительно, — ты ничего не знаешь о Драко, а потому хватит впустую сотрясать воздух. Ты не настроишь меня против него. Только он сам может это сделать. — она немного помедлила, выжидая паузу. — Пока, Зак. И прекрати надеяться. Я с тобой никогда не буду.
И Гермиона развернувшись, пошла вперёд, лишь на мгновение обернулась к друзьям, так и застывшим около входа в «Сладкое Королевство». Ее взгляд скользнул по Драко, а сердце екнуло в грудной клетке и забилось ещё быстрее. Стало ненормально больно. Тоскливо и одиноко.
— Пойдёмте в «Три Метлы», — сказала гриффиндорка, тут же устремляясь вперёд.
Она не хотела опять идти среди двух парочек и смотреть на их отлично складывающиеся отношения. Не хотела ловить на себе напряженные взгляды Драко. Не хотела даже думать. Но чертов Зак с его сбивающими с ног словами так и маячил в мыслях, накладываясь на свои собственные.
Наконец-то она была готова признаться себе, что боится потерять Драко. Боится быть использованной, опять. Боится стать всего лишь очередным развлечением для него.
Но ведь если кто-то ещё, помимо неё, думает в таком направлении, значит, есть на то причины? Значит, не все уж такое надуманное?
Она знала, что все это не пришло ей в голову, если бы она целиком и полностью доверяла ему. И одна половина ее души громко визжала, что доверяет. Конечно, доверяет! Ведь какие отношения без этого чувства?
«Но разве о таком волнуются, если по настоящему чувствуют доверие?»
В голову пришла стычка с Паркинсон, произошедшая несколькими неделями ранее, когда и поселились в ее душе крупицы недоверия и настороженности.
«Драко насладится твоей грязью недоступной для него до этого года и кинет тебя как мусор, коим ты и являешься»
Ведь до этого разговора Гермионе очень даже хорошо жилось. Она не думала, что все может так повернуться. Даже мысли не было, что Малфой может так поступить.
«Так что ты пойми, Грейнджер. Что скоро — очень скоро — он променяет тебя так же, как и меня, на какую-нибудь очередную юбку и забудет о твоем существовании. Ты будешь смотреть на него издалека, облизывать взглядом, а он будет с другой. С той, что для него интереснее и желаннее. И будет смотреть на другую точно так же, как и на тебя сейчас.»
А потом боль и эти слова — разрывающие изнутри саму слизеринку — и все. Прощайте, спокойствие и нормальная жизнь. Грейнджер чувствовала, как своим разумом, запоминающим все в одно мгновение, она впитала эти слова в свои мысли, а оттуда в свои чувства.
«А ведь Драко не давал повода так думать о нем».
Черт.
Гермионе нужен был лишь один разговор.
Лишь один разговор с Драко — прямой, четкий, ясный. Она так хотела — до безумия — чтобы Малфой успокоил ее, опроверг все ее страхи, а потом просто обнял, поцеловал и мир заново бы стал прекрасным. Гермиона знала, что сама накручивает себя, сама создаёт проблемы из ниоткуда. Но не на то ли она и родилась девушкой?
***
Драко не успел выйти из гребанного магазина, а уже увидел Гермиону и этого урода Смита рядом с ней. Желание подлететь и приложить его лицом о стену здания стало невыносимым, но потом…
Потом Грейнджер обернулась. Ее опустошенный взгляд и эта маска на лице, которую она переняла у Драко, заставили Малфоя застыть. Ее карие глаза не горели привычным огнём — ни злости, ни раздражения, ни чертовой гриффиндорской гордости — ни-че-го. Совсем. Ее будто выпотрошили, а кто именно подвёл Гермиону к такому состоянию догадаться было не сложно. А дальше она скользнула взглядом по нему, по Драко, и все стало ещё хуже. Как бы она не думала, что умеет прятать свои чувства, для Малфоя не составляло труда прочитать все ее эмоции по лицу.
В ее глазах показались и боль, и страх, и тоска. И все это лишь при одном взгляде на Драко.
«Что случилось? Что ей наговорил этот мудак?»
А Гермиона лишь что-то быстро сказала и кинулась вперёд. Ее обычно прямая спина ссутулилась, на плечах показались ладони в перчатках гриффиндорской расцветки, потому что она обняла себя руками.
Глаза сразу же нашли Смита, который направлялся к входу в магазин, у которого Драко как раз и застыл. Выражение лица у хаффлпаффца скривилось, желваки заходили на скулах подобно Малфою.
«Ну все, сука. Вот и пришло время нам с тобой пообщаться».
— Смит.
— Малфой.
— Отойдем, — произнес Драко, чувствуя, что блондин вряд ли откажется.
— Стойте! — послышался взволнованный голос мелкой Уизли.
Малфой уже хотел грубо намекнуть ей, чтобы она шла за подругой, но не успел и рта раскрыть.
— Джинни, бери Полумну и идите за Гермионой, — послышался суровый голос Поттера.
— Но…
— Быстро, я сказал.
Уизли фыркнула, но с места не сдвинулась, лишь схватила под руку Лавгуд.
— Мелкая, бегом за Гермионой. Здесь разговоры не для ваших нежных ушек.
Как Драко умудрился справиться с собой и смог сказать что-то столь нормальное и спокойное, он сам не понял. Лишь услышал за спиной торопливые шаги и почувствовал всю странность происходящего. Быть на одной стороне с Поттером, защищать Грейнджер перед каким-то уродом — все это было словно не его жизнью. Точнее это было его настоящим, а его прошлое тихо ужасалось в подсознании.
Парни отошли на несколько метров от «Сладкого Королевства» и остановились. Драко стоял плечом к плечу с Гарри, а Блейз молчаливой скалой находился позади них. Смит же был слишком самодовольным, словно не он пару месяцев назад лежал в больничном крыле из-за Малфоя.
«Ну ничего. Будет повод, ты у меня в больницу Святого Мунго попадёшь».
— Что ты наговорил Гермионе? — резко бросил Гарри, опережая Драко и делая шаг вперёд.
— Всего лишь правду, — с ухмылкой произнес Зак, складывая руки на груди и не реагируя на выпады гриффиндорца.
— Какую, нахер, правду, ты, тупой мудила? — прошипел Малфой, все ещё пытаясь держать себя в руках.
Смит окинул взглядом Драко и ещё шире ухмыльнулся, чем почти довел его до бешенства.
— О том, какая ты мразь.
Малфой дернулся вперед, намереваясь разнести ко всем херам его тупую башку, но чужая мужская рука крепко сомкнулась на плече слизеринца, останавливая.
— Поттер, — угрожающе прошипел Драко, думая о том, чтобы и этому гриффиндорцу пора бы нос разбить.
Зеленые глаза под стеклами круглых очков смотрели серьезно и напряженно, но в то же время понимающе и остерегающе.
— Малфой, возьми себя в руки. Здесь полным полно народу, включая преподавателей. Не то чтобы я больно за тебя беспокоился, но драка ни к чему хорошему не приведёт.
А на самом деле сплошной строкой на лбу у гриффиндорца было написано «Гермиона будет недовольна такой обстановкой дел».
Черт. И когда Поттер успел этой вменяемости набраться от Грейнджер? Раньше его импульсивные выпады только раззадоривали Драко, а сейчас Малфой понимал, что уже-вроде-как-не-враг как никогда прав. Да и напряжение, исходящее от сзади стоящего Блейза, который бы кинулся останавливать друга, если бы не Поттер, заставило вдохнуть полной грудью и сосредоточиться на другом.
— И какую же дичь ты ей рассказал? — выдавил Драко, сбрасывая с плеча руку Поттера и обращая взгляд к довольному лицу Смита, по которому все ещё хотелось проехать кулаком, а ещё лучше ботинком.
— Ничего такого, о чем бы она сама не догадывалась.
«Вот же сука!» — взвыло подсознание. Малфой проявил чудеса выдержки и заставил себя остаться на месте, сжав челюсть так, что аж зубы заныли.
Поттер же оказался неплохим товарищем-по-разборкам. Он понял, что Драко на грани и либо сейчас Смит лишится парочки зубов, либо Малфой самовоспламенится от разъедающей ярости.
— Говори, что именно ты ей сказал, — со сталью в голосе произнес Гарри, буравя взглядом Зака.
Малфой знал, что может спросить то же самое у Гермионы. Может прямо сейчас догнать ее, остановить и услышать все от нее. Но странное чувство, заставляющее напрячься каждую мышцу на теле, останавливало его. Драко понимал, что ему надо подготовиться к такому серьёзному разговору, а что разговор и правда будет серьезным сомнений не было. Поэтому Малфою надо было знать, что ожидать от неё, надо было понимать, что так расстроило Гермиону и о чем, если верить Смиту, она сама думала.
— Гарри, ты же не глупый парень. Вот сам и припомни, что ты сам, наверняка, думаешь о Малфое.
Драко замер, справиться с нахлынувшим потоком чувств и мыслей было практически невозможно. «Он пытался настроить ее против меня. Пытался доказать что все то, что обо мне болтают правда. Будто он что-то обо мне знает».
И она поверила?
Ведь она сильно расстроилась. Он видел боль, распространяющуюся по её нутру. Значит, поверила.
Но почему?
— Послушай сюда, мудак, — выступил вперёд Поттер, сжимая до побелевших костяшек кулаки. — Ты никакого права не имеешь лезть в жизнь Гермионы. Ты ее уже предал, растоптал, и она каким-то непостижимым мне способом простила тебя. Даже может улыбаться тебе, мрази, которая этого не достойна. А ты думаешь, что все ещё можешь ее вернуть, раз она слишком добрая и понимающая?
Гриффиндорец навис над Смитом, и несмотря на то, что был ниже блондина ростом, выглядело это слишком угрожающе. Гарри просто пытался понять, каким надо быть мудаком, чтобы так сильно обидеть девушку, а потом ещё на что-то рассчитывать. Брюнет сверлил хаффлпаффца взглядом, и чувствовал, как тот внутренне сжимается под его напором.
Поттер до этого года особо с людьми с Хаффлпаффа не общался, но всегда представлял их добрыми, искренними и правильными, и никогда бы не подумал, что на самом деле, там учатся люди, которые в изворотливости и поиске выгоды могут переплюнуть слизеринцев.
— Не смей больше подходить к ней и заговаривать. Вообще не думай даже о попытке приблизиться к ней хоть на метр. Потому что я ещё не успел приложиться к твоей физиономии кулаком, но сильно этого желаю. Понял?
Зак яростно уставился на Гарри, поджав губы и сощурив глаза. Он молчал, видимо не собираясь, принимать к сведению слова гриффиндорца, но и не решаясь ответить ему. Поттер подождал несколько секунд и развернулся лицом к слизеринцам.
— Пойдемте. Нас девушки уже заждались.
Гарри поглядел на Малфоя, оценивая его состояние по шкале от «вменяемый» до «сейчас-раздеру-кому-нибудь-глотку». Драко до сих пор был наполовину погружён в свои мысли, а потому не собирался кидаться на хаффлпаффца. Но Поттер даже не думал оценивать состояние Смита. А как оказалось надо было. Ох, как надо.
Зак засмеялся, так истерично, совершенно по-сумасшедшему.
— Делаете вид, что такие крутые, и думаете, что мне есть до вас дело? Мне похер. Я буду делать то, что хочу! — Смит посмотрел на Драко, задирая подбородок и делая к нему шаг, — А ты, мразь слизеринская, можешь пока наслаждаться временем с ней, — он понизил голос, делая свой тон более вкрадчивым, будто правда рассчитывал запугать Малфоя, — а потом она будет моей.
Такое ощущение будто тумблер переключили. Щелк. И все мысли, самокопание в себе и своих поступках ушли на задний план. Даже тема разговора испарилась. Глаза заволокло пеленой, а в голове только одна фраза светится яркой неоновой вывеской.
— Она — моя, — прорычал Драко, почти не осознавая, что происходит, и занес кулак для удара.
Раз — и время замедлилось. Кулак рассек воздух рядом с лицом Смита, но тот успел отшатнуться в сторону. Два — и адреналин поднялся до своей максимальной отметки. Зак, грозно зарычав, бросился на слизеринца, а Драко был только рад. Три — и крепкие руки сомкнулись на руках обоих.
То, что Малфоя удержал Поттер сомнений не было. Он стоял ближе всех к нему. А Блейз появился прямо перед ними и оттолкнул со всей силы Смита назад, отчего тот поскользнулся на льду, находящимся под снегом, и чуть не упал.
— Остынь, Смит, — прогремел Блейз, прекращая все попытки Зака наброситься на Малфоя.
— Поттер, пусти.
Драко пытался вырваться. Этот гребаный хаффлпаффский мудак за последние два дня уже поперёк горло у него стоял. Если он сейчас приложил бы его мордой о замёрзшую кору дерева, тот может несколько раз подумал, прежде чем подойти хоть на пару метров к его Грейнджер.
Но то, что Поттер держал Малфоя и не давал ему кинуться на Смита, дало свои плоды. Секундная вспышка неконтролируемой ярости прошла. Красная пелена сошла с глаз, и Драко увидел мир в другом ракурсе. Его провоцируют, а он ведется, как последний придурок. Ведь Смит же просто наполнен безнадежностью. Он знает — наверняка, понимает — что с Гермионой ему ничего не светит. Но и не хочет, чтобы она была с кем бы то ни было.
А если сейчас они подерутся, то Малфой не сможет вернуться к ней в «Три Метлы», а все это только на руку не-такому-уж-и-тупому мудаку.
Драко глубоко вздохнул и прикрыл глаза, собираясь с мыслями.
— Все. Я в норме, — сказал Малфой, поворачивая голову к Поттеру.
Тот словно детектором спрятанным в черепушке проверил его состоянии и резко кивнул, отпуская из захвата.
— Ты жалок, Смит. Ты знаешь, что не можешь ничего сделать, а потому и бесишься, — Драко озвучил вслух свои мысли, обращая взгляд к Заку, — но знай одно. Если ты без ее согласия окажешься на расстояние вытянутой руки от неё, будешь хватать мою девушку руками и лезть со своими никому не нужными разговорами, которые она не захочет выслушивать, то я наведу на тебя одно из самых тёмных проклятий своей семьи. Поэтому ты сам решай, что тебе дороже.
Малфой прожег его взглядом почти насквозь, а затем развернулся и пошёл прочь.
Рождественские каникулы. Это должны были быть самые беззаботные дни за этот год, а получилось все как всегда через жопу. Малфой почувствовал, как начинает нервничать по мере приближения к «Трем Метлам». Там сидит Гермиона, наверняка, расстроенная и раздраженная. Ее что-то гложило и уже долгое время, а она ему не говорила.
Да, они, конечно, повздорили вчера, и то было лишь в связи со столкновениями их характеров, но то что стало ясно Малфою сейчас было намного хуже. Он понял, что Гермиона сомневается в нем. Может ещё и не доверяет? Ведь не просто так слова Смита ее ранили. Она считает, что он ей не подходит?
Вся эта ситуация приносила боль. Безумную, разбирающая сердце на части. Малфой — самодовольный, обычно уверенный в себе — сейчас был в панике. Он не знал, что делать. Он не знал, что именно она думает о нем. Он не знал, что ему когда-либо будет так важное мнение другого человека. И это разносило в хлам все его представления о мире и о себе.
— Стойте, — голос Поттера остановил почти у дверей в «Три Метлы» летящего впереди всех Драко и позади него идущего Блейза.
Молодые люди обернулись к гриффиндорцу, вопросительно взирая. Малфой посмотрел сейчас на Поттера другими глазами. Не как на Избранного, мальчишку, который так его бесил все годы, а на обыкновенного молодого человека. Драко был сегодня с ним на одной стороне, они были объединены одним стремлением, одним делом. И все это почему-то показало ему этого несносного гриффиндорца, которого так принижал Снейп на радость Малфою, с совсем другой стороны. Все то, что так восхваляли в нем и чему восхищались многие люди, открылось Драко, и он уже не смог пропустить это.
Гарри Поттер, как бы Малфою было это не тяжело признавать, и правда хороший человек.
— Слушайте, — тем временем начал Поттер, — я не в восторге от вашей компании, так же как и вы, наверняка, от моей. Меня бесит, конечно уже не так сильно, что мои подруги связались с вами, и я не особо вам доверяю. Но они рядом с вами светятся, оживают, показывают себя настоящих. Они заслужили счастье, и если оно находится в вас, то я буду на вашей стороне, чего бы мне это не стоило.
Слизеринцы пораженно уставились и молча кивнули на речь брюнета. Драко ещё раз прогнал в голове слова Поттера, и задумался, а не слуховые ли у него галлюцинации. Но нет, вот он стоит прямо перед ним и сверлит взглядом, будто ещё что-то сказать хочет. А у самого Малфоя внутри что-то сжалось и растеклось тепло.
Блейз перевёл взгляд с Драко на Гарри и понял, что он уже может сваливать. Все-таки он с Поттером не был открытым врагом с самого детства, и для него эти слова не значат, так много как для этих двоих. А потому Забини тихо удалился, кивнув Гарри.
— Малфой, Гермиона влюблена в тебя, — без предисловий начал Поттер, когда Блейз отошёл на достаточное расстояние. — Ты, как бы не отрицал этого передо мной, тоже дорожишь ею. И даже не спрашивай, как я это узнал, — легко ухмыляясь, произнес последнее предложение Гарри, — Как бы не хотелось признавать, но люди странные существа. Тот, кто казался хорошим парнем, оказывается настоящим уродом, а тот, кого ты ненавидишь всю жизнь, неожиданно становится все лучше и лучше. — Поттер помедлил, набирая побольше воздуха в грудь.— Я вот, что хочу этим сказать. Если хочешь быть с ней, научись быть терпимее. И ты… ты достоин Гермионы. Правда. И не думай, что слова Смита так сильно повлияли на неё, она не отвернётся от тебя из-за этого придурка. Ты… только береги ее, ладно? Она очень хрупкая, несмотря на то, какой пытается быть на виду у всех. Я же в свою очередь буду учиться доверять тебе, как бы сложно мне это ни давалось.
Слова иссякли, и тишина повисла между ними. Драко медленно обдумывал самую длинную речь, какую он слышал от Поттера за все время, и чувствовал как куча непонятных эмоций поднимается в нем, намереваясь снести с ног. Слизеринец не знал, как все свалившееся на его голову охарактеризовать, но почему-то речь Поттера нашла отклик в его сердце. Малфой понял, что должен ответить откровенностью на откровенность, а нужные слова среди множества вариантов все не находились.
— Поттер, знаю, что я ещё та заноза в заднице, похлеще твоей рыженькой подружки.
— Здесь я бы ещё поспорил, на самом деле, — вставил Гарри, уже откровенно улыбаясь.
— Ну так вот, — приподнимая уголок губ продолжил Драко, — я обещаю, что буду прикладывать все усилия, чтобы Гермиона была счастлива, и может слегка буду усмирять свой характер в отношениях с ней. И конечно же, буду стараться терпеть твоё присутствие рядом с ней, а соответственно рядом со мной. — Малфой хитро улыбнулся, поглядывая на Поттера, — И как бы для нас обоих это странно ни звучало, но мое мнение относительно тебя стало меняться в лучшую сторону.
— О, Мерлин, сам Драко Малфой думает обо мне в положительном ключе! Сейчас помру от радости! — улыбаясь ответил Гарри с тонной сарказма в голосе.
Слизеринец хмыкнул и покачал головой, удивляясь происходящему. Сегодня он будто попал в параллельный мир, не иначе.
— Ну что, Поттер, постараемся друг друга не убить в ближайшие пару часов?
Малфой помедлил, но все же повиновался, не понятно откуда взявшемуся порыву, и протянул Гарри руку.
— Ещё как постараемся, — ответил Поттер, пожимая руку своего бывшего врага.
***
Пэнси стояла на противоположной стороне улицы от «Сладкого Королевства». Ее взгляд был прикован к четырём молодым людям, которые, ничего не замечая, продолжали свои разборки. Ее бесило, что все готовы кинуться в драку из-за какой-то мерзкой грязнокровки. Она не могла взять в толк, что же в ней такого все находят, чего нет в ней, в Пэнси.
Ради Паркинсон ещё никто никогда не пускал в ход кулаки. Никто никогда не хотел быть с ней рядом так сильно. Девушка тяжело вздохнула и поплотнее закуталась в теплую мантию.
Драко бросился на Зака, и брюнетка сделала непроизвольный шаг вперёд, будто смогла бы предотвратить драку с такого расстояния.
«Милый, милый Драко! Почему же тебя так заклинило на этой гриффиндорской зубрилке? Раньше ведь ты был рядом со мной, обнимал, целовал, ласкал. Я чувствовала себя рядом с тобой, как в самом уютном и безопасном месте на свете, а ты, как бы мне не хотелось отрицать, никогда не давал мне ложных надежд. Ты не интересовался моей жизнью, не оставался со мной на ночь, не ждал моего прихода. Ты был безразличен ко мне, в то время как влюбленность застилала мне глаза. А теперь… Теперь мне больно».
Пэнси проводила взглядом троих молодых людей, которые направились в сторону «Трёх Метел», а потом посмотрела на Смита. Он так и стоял на месте, безвольно опустив руки вдоль тела и уставившись прямо перед собой.
Уэйн был прав. Хватило пятнадцать минут, и Смит уже был на крючке. Уже был готов действовать на радость их плану. Пэнси всего лишь проявила чудеса артистизма и оказалась в нужное время в нужном месте. Зак нашел ее рыдающей в одном из коридоров замка, а когда узнал из-за кого, то уже не смог остаться равнодушным. Она начала нести бессвязную чушь, что они с Драко были вместе, а потом он кинул ее ради новой юбки — Гермионы Грейнджер. Потом осталось кинуть пару фраз, что он так поступал со всеми своими девушками, и хаффлпаффец уже готов защищать от Малфоя свою драгоценную Грейнджер.
Было на руку, что о личной жизни Драко никто почти ничего не знал. Иначе бы Зак сразу понял, что все это подстава, ведь у Малфоя до гребанной Грейнджер никогда не было отношений.
Но все сработало. Зак смог своим присутствием поссорить их, а значит, Хопкинс перестанет быть таким ненормальным, пугающим идиотом.
«О, Салазар, на что же я подписалась, когда согласилась помогать Уэйну?»
Пэнси стала медленно подходить к «Сладкому Королевству», разглядывая Зака.
Хорошенький, симпатичный. Видно, что добрый и открытый. Чистокровный ли? А какая сейчас разница, всем вокруг уже до лампочки, значит, и ей пора забыть об этом разделении по крови.
«Почему я зациклилась на Драко? Ведь вокруг есть уйма хороших парней».
Смит тем временем провел рукой по пшеничного цвета волосам и направился к магазину со сладостями, смотря себе под ноги.
Пэнси остановилась около двери. Так надоело быть никому не нужной. Надоело быть пустым местом. Хотелось ходить как все с глупыми улыбками и украдкой целоваться между занятиями.
«А собственно почему бы и не посмотреть, что выйдет, если я попытаюсь забыть Драко и начну общаться с тем, кому настолько же плохо, как и мне? С кем-то отвергнутым?»
— Зак, привет! — воскликнула Паркинсон, радостно улыбаясь и махая подходящему парню рукой.
«А глаза у него… до безумия красивые» — возникла мысль в голове у Пэнси, когда он вскинул голову и обратил на брюнетку свои ярко-голубые глаза.
Комментарий к Глава 19. Доверие
Мои персонажи будто управляют мной, вот Мерлином клянусь! Глава должна была получится не такой. Вот совсем. Все шло по плану, а потом опачки и Смит появился будто из воздуха.
Чувство всегда такое, будто я жду своих же глав вместе с вами.
(А ещё я затупок и спасибо всем, тем кто правит меня в ПБ)
Расскажите какие чувства принесла глава? Что порадовало, а что нет?
Спасибо, что ждёте и читаете❤️
Все о том, когда я напишу проду в шапке фанфика. Держу вас в курсе;)(После повторного прочтения отзывов к предыдущей главе, я на радостях дописала эту) чмок.
========== Глава 20. Особенная ==========
Сливочное пиво, через силу всунутое Джинни, сделало своё дело. Мысли спутались, как любимая Гермионой пряжа для вязания, а сознание заволокло легким алкогольным туманом. Стало легче.
Не то чтобы гриффиндорка тут же забыла свои душевные терзания, или настроение поднялось из разряда «самое дно» до «лучше не бывает». Что за глупости? Конечно, нет. Алкоголь лишь притупил все чувства, смазал общую картину и дал ложное представление о спокойствии хоть на несколько мгновений.
Джинни и Полумна многозначительно переглядывались, видимо раздумывая, стоит расспрашивать Гермиону о ее разговоре со Смитом и недавней ссоре с Драко сейчас или дать девушке время все обдумать самой. Но подруги так и не решили, что делать, потому что дверь в «Три Метлы» открылась, и у Джинни с Полумной вырвались вздохи полные облегчения и радости. Только по этим вздохам Гермиона поняла, что их так называемые бойфренды вернулись к своими девушкам.
«Пришли, значит, да ещё и не побитые. Да, ладно! Неужели мозги начали работать?»
Поднимать глаза от стакана со сливочным пивом не было желания, но веки как-то сами по себе раскрылись, отрывая девушку от созерцания белой пены на стеклянных стенках, и взгляд устремился вперёд, будто магнитом притягиваясь к высокой, худощавой фигуре.
Драко и Блейз уже стояли около барной стойки, давая разглядеть свои прямые спины, облаченные в темную ткань мантии. Мадам Розмерта без капли радушия во взгляде и даже немного скривившись, ставила на потрепанную столешницу две бутылки и несколько стаканов и принимала деньги из рук Малфоя, наверняка, большим номиналом, чем нужно.
Такую реакцию хозяйки «Трех Метел» на двух слизеринцев, в прошлом состоявших совсем не на светлой стороне, можно было предугадать, но Гермиона все равно удивилась. Казалось бы — взрослая, мудрая женщина и ведь могла бы понять, что молодых людей, мальчишек еще по сути, привели на сторону Темного Лорда совсем не собственные стремления и цели, а их родители, с детства загоняющие в голову слизеринцев определенное мировоззрение.
Молодые люди видимо не обратили внимания на откровенно нерадушное приветствие со стороны мадам Розмерты. Они подхватили по стеклянной бутылке в одну руку и по паре стаканов в другую и, не прерывая свой тихий разговор, развернулись, направляясь к столу.
— Гермиона? — тихий голос Гарри заставил Грейнджер вздрогнуть и тут же перевести взгляд на друга, который уже сидел по левую сторону от неё.
— О, Гарри. Я не видела, как ты подошёл.
— Все хорошо? — внимательный взгляд зеленых глаз передавал все беспокойство лучшего друга.
— Конечно.
Вдаваться в подробности своих размышлений, рассказывая Поттеру, почему ее легко брошенное «Конечно» означало однозначное «Нет» не было никакого желания, особенно сейчас, когда двое слизеринцев почти подошли к столику.
Гермиона сделала глоток сливочного пива, допивая напиток, и уже начала чувствовать подступающую нервозность от приближения Драко, как резкий удар стеклянной бутылки о деревянную крышку стола, заставил вздрогнуть и вскинуть голову.
И их взгляды пересеклись. Сердце замерло на долю секунды и забилось с удвоенной силой. На мгновение Гермиона забыла, а почему, собственно говоря, так переживала. Вот же он стоит прямо перед ней. Темный свитер с высоким воротом выгодно смотрится под мантией, а лицо без привычных самодовольных масок кажется еще прекраснее. Ослепительно красивый с чуть покрасневшими от мороза щеками и растрепанными платиновыми волосами. Он такой нужный, правильный, такой её. Драко.
Но ещё один миг, и в серых глазах, на небольшой складке между бровей и между слегка сжатыми губами можно увидеть его настороженность, неуверенность и толику неверия, наравне с неподдельным восхищением, подобно тому, что плескается в ее медово-карих глазах. Они смотрят друг другу в глаза, будто надеясь, что вот ещё немного и прямо сейчас все пройдет. Будто их разумы соединятся через сетчатку воедино, и они все решат, так легко и просто, без слов.
Проходит ещё секунда, совершенно не замечаемая окружающими, но такая долгая для двоих, и Гермиона понимает, что так не бывает. Одних взглядов тут мало. Нужные слова — вот, что им необходимо услышать друг от друга. Драко осознает то же самое как только, гриффиндорка медленно опускает взгляд на свои руки и делает такой нужный глубокий вздох, осознавая, что все это время и не дышала вовсе.
В голове начинает жужжать рой мыслей. «Он поговорил с Заком? Что тот ему сказал? А может Драко ничего и не понимает? Что вообще… и как…»
Но только Гермиона в панике перевела взгляд на людей вокруг, как вспомнила, что в «Трёх Мётлах» то они не одни. Все старшекурсники, которые выползли сегодня из замка, находились сейчас в пабе и во все глаза таращились именно на их «дружную» компанию.
«Действительно. Самое время, чтобы вся школа узнала о нас с Драко. Именно когда мы поругались»
С утра, когда компания из шести человек вышла из замка, никто ничего не заподозрил, потому что Драко шёл рядом с Забини и совершенно не обращал на Гермиону внимания. Конечно, все приняли это за простую прогулку двух пар, которые взяли с собой друзей чисто из жалости. Но теперь… теперь, когда все наблюдали, как эта самая компания усаживалась за столиком в пабе, да ещё и Малфой явно собирался сесть на единственное свободное место за столом рядом с Гермионой. Хватило бы одного телодвижения Драко, чтобы понять, что они вместе.
Грейнджер попыталась абстрагироваться, чтобы не думать о чужих взглядах, уже созревающих сплетнях и шепотках за ее спиной. Проблем сейчас и так хватало, а думать о такой, как бы сказал Рональд, фигне, как чужое мнение не было ни сил, ни желания. Пусть думают, что хотят и будь, что будет.
— Мы решили, что неплохо было бы расслабиться, — сказал Блейз, ставя вторую стеклянную бутылку и стаканы на стол и скидывая с себя теплую мантию.
Гермиона сразу же отвлеклась от своих мыслей на слова Забини. «Да, расслабиться сейчас, ох, как не помешало бы».
— Глядя на две бутылки огневиски, я думаю, вы не хило так захотели расслабиться, — произнесла Джинни в чисто воспитательных целях. А её руки тем временем уже тянулись к бутылке, собираясь видимо открыть ее и начать «расслабляться» первой.
— А по твоим глазам, мелкая, мне кажется, что ты собралась оприходовать обе бутылки без нас, — подтрунил над гриффиндоркой Драко.
Джинни скорчила рожицу, но передала бутылку Гарри, у которого не хуже, чем у его девушки блестели глаза. Гермиона, глядя на друзей, подумала, что какие бы ужасы они не пережили в войне, то все равно в глубине души остались подростками с такими типичными для восемнадцатилетних людей желаниями. Но закончить свою мысль она не успела, потому как почувствовала движение слева от себя и скосила глаза в бок, смотря на то, как Малфой уже без мантии только в своём обтягивающим свитере садился рядом с ней.
Его аромат словно второй слой воздуха окутал Грейнджер, кружа и так чуть потяжелевшую от сливочного пива голову и сбивая с мыслей. Захотелось придвинуться ближе к нему, уткнуться носом в изгиб шеи и вдыхать-вдыхать мужской запах, купаться в нем, наслаждаться…
— Итак, давайте выпьем за… — Джинни на секунду задумалась, давая Гермионе время опомниться, понять, что она все же склонилась в сторону Драко, жадно вдыхая его аромат, и осознать, что перед каждым уже стоит по бокалу с огневиски, —… счастье!
— Больно у тебя банальные тосты, мелкая, думаю даже у твоего братца получилось бы сказать что-то более оригинальное, — протянул Драко, который никогда не мог остаться в стороне со своим мнением.
— Заткнись и пей, — буркнула Джинни, показывая ему язык и протягивая руку в воздухе в центр стола.
Со звоном бокалы соприкоснулись, и Гермиона ещё острее почувствовала присутствие рядом с собой Драко, потому что ему пришлось ближе придвинуться к столу, чтобы чокнуться со всеми. «Мерлин, Гермиона, если ты только и будешь думать о Малфое и так остро чувствовать его рядом с собой, то сегодняшний вечер может закончиться совсем не разговором».
Грейнджер поднесла к губам стакан и сделала небольшой глоток, чувствуя как янтарная жидкость обожгла горло и горячей волной спустилась вниз по пищеводу. Огневиски не смогло в мгновение опустошить голову гриффиндорки от мыслей, а потому Гермиона, повинуясь внезапному и совершенно глупому порыву, сделала ещё глоток.
«Так, ладно. Я ведь на него так реагирую только потому, что мы давно не проводили время вместе. Я просто соскучилась, несмотря на наши ссоры. Только и всего. Надо просто забыть, что он сидит рядом со мной и хватит одного движения руки, чтобы дотронуться до него и…»
Гермиона поняла, что пить было не самой лучшей идеей. На место негативных эмоций и душевных терзаний пришло абсолютно дурацкое желание обнять Драко, почувствовать ткань его свитера под своими ладонями, дотронуться губами до щеки и дальше по списку.
Надо срочно как-то отвлечься.
Гриффиндорка обвела взглядом друзей. Блейз завёл разговор с Джинни о ее братьях, магазин которых скоро откроется в Хогсмиде, Полумна удобно устроилась в объятиях своего парня, поглядывая по сторонам, а Гарри, накручивая на палец рыжий локон Уизли, иногда вставлял в разговор пару фраз. Пора присоединиться к разговору, пока выпитое огневиски не подействовало и не вынудило повиснуть на Малфое.
— Джинни, ты вроде говорила, что скоро должны приехать Фред и Джордж? — выдала первое, что пришло в голову Гермиона.
— Да-да, им надо заняться обстановкой в магазинчике и… — начала Джиневра, радуясь, что ее подруга вышла из задумчивости.
Гермиона поставила локти на стол и положила на ладони голову, пытаясь оказаться как можно дальше от Драко. «Помни сначала разговор, а потом все остальное. Держи себя в руках».
***
Драко крутил в руках стакан, смотря на то, как плещется о стеклянные стенки янтарная жидкость, которую он только что туда подлил. Блейз сказал, что надо расслабиться? Так вот это получалось откровенно хреново. Малфой опрокинул в себя сразу все огневиски, которое находилось в стакане, а лучше ему так и не стало.
Ну а что он хотел?
Как можно расслабиться, когда рядом сидит она. Чертова Гермиона Грейнджер в узкой юбке, которая обтягивает ее бедра, с алыми губами, в которые так и хочется впиться поцелуем, и с нереальным ароматом яблок и корицы. В голову отчего-то пришла дурацкая мысль, что если бы прямо сейчас перед ним поставили котёл с Амортенцией, то зелье для него пахло бы Гермионой. И никак по-другому.
Малфой сделал большой глоток огневиски, оставляя жидкость только на самом дне стакана. Драко так больше не мог. Он хотел обнять Гермиону, прижать к себе, почувствовать тепло ее тела, но больше всего желал разбить к драккловой матери эту ледяную стену между ними. Малфой чувствовал, как этот холод душит его, заставляет задыхаться.
Ему надо — так чертовски необходимо — поговорить с ней. Сказать все то, что крутится на языке, что хочет вырваться из его рта само по себе. Драко до одурения устал от этой нервотрепки. И хер с тем, что они не одни, что вокруг дофига и больше народу. Малфой просто не в силах больше терзать себя и ее. Ведь он видел, как Гермиона не меньше него мучается. Да, она хорошо играет сегодня, в отличие от него. Разговаривает со всеми, даже выдавливает улыбку в нужным местах. Но ее напряженные плечи говорят сами за себя.
Она тоже больше не может терпеть этот чертов барьер между ними, который возвели они сами, а гребанный Смит только закончил это дело. Но все же хаффлпаффец ошибся. Да, он довёл их отношения до максимальной точки напряжения, но в то же время сам подвёл Драко и Гермиону к черте. К этой грани между разговором и негласными обидами.
Ну и отлично. Значит, пора им поговорить.
Драко положил одну руку на спинку ее стула, а сам наконец-то поднял глаза, встречаясь взглядом с Блейзом. Забини смотрел на него с завидной периодичностью, наверняка, желая поддержать друга, собственно и разговор о братьях Уизли, он начал не просто так. Мулат знал, что Малфою надо все обдумать и самому прийти к определённым выводам, а потому решилразрядить атмосферу за столом и отвлечь всех на ничем не примечательную беседу.
А сейчас Малфою опять нужна была помощь друга. Он легко дёрнул головой вбок, как бы показывая на всех присутствующих за столом, а потом скосил глаза на Грейнджер. И как ни странно Блейзу этого хватило, чтобы все понять. Забини внимательно посмотрел на друга, выказывая ему свою поддержку, и завидев изогнутые в благодарной улыбке губы Драко, отвернулся от него, стараясь не ответить ему тем же.
— А вы слышали, что к Холлихедским гарпиям присоединится игрок, который раньше был в Катапультах Кайрфилли? — произнес Забини, обрывая предыдущую беседу на полуслове.
— Да ладно! — воскликнула Джинни, тут же забывая обо всем кроме Квиддича.
— Сайлас Коннери, да? — поддержал Гарри, которого пирогом с патокой не корми, дай поговорить о любимом виде спорта.
Малфой подумал о том, что пора бы отблагодарить друга не только улыбкой, а чем-то большим. Забини уже который раз помогал ему, всем чем только мог, а Драко не любил ходить в должниках.
Блондин посмотрел на Гермиону. Он знал, что как только беседа уйдёт от интересных ей тем, она тут же потеряет весь настрой, а Квиддич, увы, был не самой любимой темой для разговора главной старосты девочек.
Грейнджер допила огневиски, полностью опустошая стакан, и откинулась на спинку стула, прикрыв веки. Ее спина дотронулась до его руки, лежащей позади неё, и Драко почувствовал, как сходит с ума от тепла ее тела. Гермиона же ничего не заметила. Видимо целый стакан огневиски вкупе с бокалом сливочного пива воздействовали на слабый к действию алкоголя девичий организм. Малфой посмотрел на то, как раскраснелись ее щеки, и желание дотронуться до них своими прохладными пальцами стало почти невыносимым.
«Так, надо сосредоточится на разговоре, а уж потом думать о том, как я хочу до неё дотронуться. С чего бы начать…»
Гермиона же совершенно не помогала Драко здраво мыслить. Она отвела голову влево и оттянула ворот водолазки, давая Малфою разглядеть ее шею.
— Гермиона, — неожиданно для самого себя и для неё произнёс Малфой хриплым от долгого молчания голосом.
Смотреть на ее шею и не сметь прикоснуться к нежной коже губами было выше его сил, а потому язык взял контроль над всем организмом. Грейнджер вздрогнула, резко открывая глаза и убирая руку от ворота водолазки. Она повернула голову к слизеринцу и только сейчас поняла, как оказывается близко к нему находится. Его рука лежала на спинке ее стула все это время, а она и не заметила.
— Драко, — выдохнула Гермиона.
Ее дыхание коснулось лица Малфоя, а его имя, произнесенное тихим голосом, донёслось до ушей, и Драко немыслимыми стараниями подавил желание впиться поцелуем в ее алые губы. «Мерлин, Гермиона, что ты творишь со мной?»
— Я… — «Давай, Драко, скажи уже все и дело с концом». — Я поговорил со Смитом.
— Да?
Гермиона замерла, чувствуя, как хмельной туман перед глазами борется с нахлынувшим напряжением. Сердце подпрыгнуло до горла и забилось в нервном ритме. «Они сейчас поговорят? Прямо сейчас? Прямо здесь? А что говорить, что…».
— Этот мерзкий хаффлпаффец ничего конкретного не сказал, но я понял, что он пытался настроить тебя против меня, а еще я понял,… что тебя что-то гложет. Ты себя, наверняка, накрутила, а я не пойму что не так, и меня это убивает, — Драко выдал все на одном дыхании и заглянул в ее глаза так пристально и проникновенно, что воздух застрял в глотке. — Ты… ты не доверяешь мне, Гермиона?
Вот так сразу. Как кувалдой по голове. Слова заставили сжаться все внутренности, а его взгляд полный надежды и искренней веры, что сейчас его слова опровергнут, делал ещё хуже. Гермионе захотелось раствориться, исчезнуть, уменьшиться до атома, она почувствовала себя такой сволочью, которая думает только о себе. Ну вот что ей стоило поговорить с Драко сразу, как только непрошеные мысли проскользнули в голову? Ведь теперь страдает не только она, но и он. «Дожили, Гермиона. И где твой ум пропадает в такие моменты?»
— Нет, что ты! Драко, я доверяю тебе. Правда. Я просто… — Гермиона глубоко вздохнула пытаясь собрать разбежавшиеся мысли и пересилить влияние алкоголя, —… боюсь. Боюсь, что наши отношения это всего лишь игра для тебя. Боюсь, что я тебе скоро надоем, ведь во мне нет ничего особенного. Боюсь, что ты опять станешь холодным и злым, а я… я не смогу пережить это, если наши отношения зайдут ещё дальше. Драко, я так боюсь потерять тебя.
Гермиона выдохлась. Ее руки тряслись мелкой дрожью, а глаза начало щипать. Теперь был ее черёд смотреть на Малфоя в ожидании, видеть, как он обрабатывает сказанную информацию. Все внутри замерло, впилось леденящими иглами в кожу, ожидая его ответа. А в его серых омутах ступор, потому что он не ожидал ничего такого. Не ожидал такого греющего душу признания, но и не верил, что у нее сложилось такое мнение о нем. Откуда вообще такие мысли?
— Ты с кем-то разговаривала, кто навел тебя на такие мысли? — сощурив глаза, спросил Драко.
— Я не так давно разговаривала с Пэнси, но это не только из-за…
— Гребанная Паркинсон! — прорычал Драко, скользя взглядом по людям в пабе, будто надеясь найти однокурсницу и отвинтить голову этой тупой брюнетки.
— Драко, она тут… — попыталась продолжить Гермиона, в своём дурацком порыве миротворца и защитника, хотя сама не могла понять, какая ей в принципе разница, что случится с этой противной слизеринкой.
— Гермиона, послушай, — резко начал Малфой, возвращая к ней взгляд полный действия, — я не знаю, что сказала тебе Паркинсон, и ради ее же блага мне лучше не знать, но общую тему того вашего разговора представляю. Так вот, я с ней никогда — повторяю, чтобы ты не подумала, что тебе послышалось — ни-ког-да — не был ни в каких отношениях. Да, мы с ней занимались сексом время от времени, но это все — Ты слышишь? Все. Я сразу сказал ей, что значат эти перепихоны для меня, а она согласно кивала головой. Я никогда не вводил ее в заблуждение, и то, что она, наверняка, тебе сказала, это лишь ее фантазии и разбитые чувства.
Драко остановился, давая Гермионе переварить информацию, а себе время чтобы подготовиться и продолжить дальше. Он глянул за стол, проверяя, не подслушивает ли кто их разговор, но как оказалось все были полностью поглощены беседой и внимания на пару совсем не обращали, хотя он знал, что Блейз все еще посматривает на них.
Он опять взглянул на Грейнджер, оценивая ее готовность слушать дальше. «Какая же она глупая! Накручивала себя на пустом месте, вместо того, чтобы сразу во всем разобраться». Малфой и не думал обижаться на Гермиону за то, что она поверила Пэнси. Он знал, что Паркинсон бывает очень убедительна, а уж ее не до конца прошедшая влюблённость придавала еще большего реализма.
Наконец, Грейнджер подняла взгляд от горловины его свитера и взмахнула чуть влажными ресницами. И Драко понял, что пора продолжать.
— Гермиона, я не хочу, чтобы ты чего-либо боялась, но выкинуть страх из твоей головы не могу, увы, никак. Я могу только сказать, что ты единственная девушка, с которой я захотел отношений впервые за восемнадцать лет своей жизни. Больше ни с кем мне не приходилось задумываться об этом. Ни одну девушку я не хотел как тебя, не хотел сделать своей, не хотел так до безумия сильно целовать и трогать. Это не игра для меня, Гермиона, это всего лишь мое сумасшедшее желание быть с тобой рядом. А насчёт того, что в тебе нет ничего особенного… об этом мы ещё сегодня поговорим. — закончил Малфой, чуть улыбаясь своим мыслям.
От каждого слова Драко Гермионе становилось легче и легче, пока тотальное облегчение не проникло в каждую клеточку ее тела и не обосновалось там. Стало так спокойно. Лед, в котором до этого находилась гриффиндорка, таял, сменяясь приятным теплом исходящим от тела Малфоя. Надо было что-то сказать, как-то ответить ему, но нужных слов не находилось. Когда напряжение спало, то алкогольная дымка окутала сознание в разы быстрее, а это не улучшало мыслительную деятельность.
Гермиона, совершенно не анализируя, что собирается делать, наклонилась ближе к Драко, останавливая губы у его уха.
— Я хочу всегда быть твоей, мой Драко.
Ее горячее дыхание обдало ушную раковину, а электричество от желанных слов промчалось по нервам. Малфой подавил стон, почти вырвавшийся из его горла, но рука по собственному желанию взяла в свою ладонь ее и сжала. Ме-е-ерлин, как после такого можно спокойно оставаться на месте? Вся кровь устремилась из головы намного ниже и сидеть стало неудобно. Ее ладонь чересчур горячая в его прохладной, а нежная кожа под его пальцами напоминала шёлк. Драко приобнял ее за плечо, рукой которая лежала на спинке стула, и прижал к себе. На задворках сознания маячила мысль, что они не одни, но истосковавшийся по присутствию рядом с собой Грейнджер организм пытался сделать так, как хочет Малфой.
Драко чуть подался вперёд, проскальзывая губами по ее щеке и останавливаясь у горящего, алого ушка.
— Я так хочу…
— Гермиона, ты же вроде говорила, что… о…
Грейнджер так резко дёрнулась, что чуть не выбила Драко глаз. «Гребаный Поттер! Любишь ты испортить момент». Малфой чуть отстранился от Гермионы, которая видимо только сейчас вспомнила, что сидит за одним столом с друзьями, да ещё и на глазах у знакомых и однокурсников. Она сильно вжалась в спинку стула, а Драко только сильнее обнял ее, прислоняя плечом к своей груди, и едко улыбнулся, глядя на Гарри.
— Она говорила, что ты непроходимый тупица? Да, было такое, даже мне пару раз на ушко шепнула.
Джинни прыснула со смеху и уронила голову на плечо Поттера. Гриффиндорец же перевёл взгляд с Драко на Гермиону и обратно, анализируя информацию у себя в голове, и широко улыбнулся.
— Ну, я хотя бы не самодовольный индюк с манией величия, а это уже намно-о-ого лучше. Да, Гермиона?
— Конечно, мальчики. Поэтому из вас двоих лучше всех Блейз, — хитро улыбнувшись, произнесла Грейнджер.
Все засмеялись, отчего атмосфера за столом стала ещё уютнее и дружелюбнее.
— Именно поэтому я и завела себе такого парня, — произнесла Полумна, обнимая за талию Забини.
— Ээй, я вообще не собачка, чтобы меня можно было завести, — шутливо-обиженным тоном проканючил Блейз.
Пока все соревновались в остроумии, Гермиона ещё ближе прильнула к Драко, замечая, что теперь ей все равно на людей находящихся в «Трёх Мётлах» и не сводящих с них глаз. Сейчас ее мысли больше занимали предположения, что же хотел сказать Драко, когда его так бесцеремонно прервал Гарри.
«Я хочу…» — хриплым от желания голосом и с жарким дыханием, которое разносило мурашек по ее телу проигрывалось в голове без перерыва. А совсем не детские фантазии начинали появляться в голове.
***
— Я никогда… — задумалась на пару секунд Джинни, — не занималась сексом на лестнице.
Гермиона с Драко, хитро переглянувшись, выпили по глотку огневиски, а все остальные начали смешно улюлюкать. Сыграть в маггловскую игру предложила Джинни, которой Гермиона как-то рассказывала о таком способе повеселиться в большой компании. Начиналось все с более трезвых и простых «Я никогда не вязал шарф» до пьяных и пошлых «Я никогда не покупала секс-игрушки».
Шел уже девятый круг, и мысли от количества выпитого алкоголя становились все развязнее и развязнее. Гермиона, как могла, подавляла в себе желание переместиться Драко на колени, а Малфой останавливал свою ладонь, во всю гуляющую по бедрам девушки.
— О, подождите-подождите! — воскликнула Джинни, — Я еще знаю!
— Когда до тебя дойдет очередь, тогда и скажешь, уважаемая Уизлетта, — перебил ее Драко, с ухмылкой смотря на то, как рыжая гриффиндорка обиженно надулась. — Давай, Полумна. Мы ждём что-нибудь интересное.
— Я никогда не целовалась с девушкой, — легко произнесла Лавгуд, явно намереваясь споить парней своими фразами.
Молодые люди отпили по глотку из стакана, а вместе с ними и Гермиона с Джинни. Смотря на вытянувшиеся лица парней, девушки чуть не подавились огневиски, но проглотив алкоголь, громко засмеялись.
— Что? Как? Когда? — посыпались вопросы от Гарри и Драко почти в унисон.
— Нам просто было интересно, — сказала Джинни, прижимаясь к Поттеру и откровенно подмигивая.
— А остальное пусть останется для вас загадкой, — добавила Гермиона, звонко целуя Малфоя в щеку.
В пьяных мыслях Драко мелкая Уизли уже во всю повисла на Грейнджер. Девушки жарко целовались в маленькой комнатушке, которая в представлении Малфоя могла быть дома у семейства Уизли. Драко тяжело сглотнул и отпил еще огневиски из стакана. Такая фантазия не прошла даром для его организма — в штанах стало ещё теснее и захотелось обо что-нибудь потереться. Например, о тело рядом сидящей гриффиндорки.
— Все? Можно продолжать? — спросил Блейз, насмехаясь над все ещё ошарашенными выражениями лица молодых людей. Дождавшись их кивка головой, он продолжил, — я никогда не занимался сексом, когда меня могли увидеть мои родители или родители девушки.
Джинни и Гарри ни секунды не размышляя отпили огневиски, а Гермиона выпила следом за ними и запоздало подумала, что наверное, надо было соврать и не пить. Малфой вытаращился на неё, как на диковинное животное и, кажется, даже перестал дышать.
— Та-а-ак, Грейнджер, я думаю все ждут занимательный рассказ, — пропел Блейз, ухмыляясь и показывая ряд ровных зубов.
Мысли в черепной коробке Драко проносились излишне быстро отчего все в голове путалось. Конечно, он помнил, что Гермиона не была девственницей, когда они впервые переспали, но спросить о её первом разе и этом гребаном счастливчике, который лишил ее невинности как-то не доводилось. А тут ещё и вон какие подробности он вдруг узнал, сам того не прося. Мерзкое ощущение ревности к неизвестному парню вцепилось зубами в его кожу.
— Обойдётесь. Не буду я ничего рассказывать — это не входит в правила игры, — сказала Гермиона, краем глаза посматривая на Драко и чувствуя себя неудобно в его объятиях.
Малфой же отмер, понимая что сейчас и правда не место и не время для разговоров о ее бывших, да ещё и была его очередь говорить, что он никогда не делал.
— Я никогда не трахался в общей комнате, когда на рядом стоящих кроватях спали соседи.
Гарри и Джинни, совсем чуть-чуть покраснев, выпили огневиски.
— А я смотрю вы еще те любители приключений! — воскликнул Блейз.
Спустя ещё несколько кругов в эту игру, каждая фраза начала сопровождаться бурным рассказом того, как кто что делал. Драко во время одного из таких рассказов перевёл взгляд на Гермиону. Волнистые пряди волос выбились из ее высокой прически, придавая девушке очарование. Красные от алкоголя щеки и затуманенные глаза привлекали ещё большее внимания и заставляли представлять, как будет выглядеть ее лицо, когда Гермиона наконец-то окажется распростертая под ним на простынях.
Грейнджер, чувствуя на себе внимательный взгляд, оторвалась от рассказа Джинни и посмотрела на Драко. Платиновые пряди волос упали на лицо, а глаза страстно блестели заставляя еще раз убедиться, какой он все-таки красивый. Мужская рука приземлилась на ее бедро и чувственно сжала. Малфой стал медленно скользить вверх по девичьей ноге, задирая плотную ткань юбки все выше и выше.
В «Трёх Мётлах» всегда было шумно, а потому всеобщий гул окутал пару, заставляя почувствовать будто они одни в помещении. Драко гладил ее бедро, иногда уделяя большее внимание внутренней поверхности. Тонкие колготки мешали ощутить бархатистую кожу на ощупь, но сама обстановка и перемена в лице Гермионы возбуждали не на шутку. Малфой испытывал ее на прочность, ожидая когда она оттолкнет его руку и начнёт пристыженно оглядываться по сторонам. Но видимо Драко не учёл количество алкоголя выпитого девушкой. Грейнджер лишь жадно наблюдала за тем, как мужская ладонь приближается все ближе и ближе к кромке ее нижнего белья.
Малфой остановился в миллиметре от ее трусиков и сильнее сжал внутреннюю поверхность бедра, передавая все свое желание. Такая открытость возбуждала еще больше. Гермиона тяжело сглотнула и перевела взгляд с руки, удобно обосновавшейся между ее бедер к серым — почти черным от желания — глазам. Непроизвольно из ее рта вырвался легкий вздох, а потом, словно готовясь к чему-то большему, гриффиндорка облизнула губы накрашенные алой помадой.
И Драко понял, что это край. Если сейчас он не поцелует ее, жадно исследуя языком сладкий рот, если не дотронется до нее нежно и страстно одновременно, если не прижмется к ней всем телом, то его разорвет на части.
Малфой убрал ладонь зажатую между девичих бедер и поправил юбку. Чуть склонился к ее лицу, пристально заглядывая в глаза.
— Не хочешь в замок?
Гермиона успела только кивнуть, а Драко уже вскочил со своего места, подавая ей руку.
— Ну, хорошо вам допить до конца последнюю бутылку, а мы, пожалуй, пойдём, — обратился ко всем Малфой.
Как они надели на себя мантии и вышли из паба, попрощавшись со всеми, Драко даже не заметил. Он только моргнул, а в лицо уже ударил холодный ветер вкупе с ледяным снегом. Как бы ни хотелось прижать Гермиону к стене здания и поцеловать в желанные губы, но заболеть хотелось ещё меньше, да и девушка была одета явно не по погоде. Малфой открыл полы своей мантии и запихнул туда Гермиону, которая уже начала подрагивать от холода. Драко не знал, что его греет больше — алкоголь в крови, адское желание или тёплое тело в его объятиях.
В таком положении быстро идти было не удобно. Малфой уже проклял Хогвартс с его защитой всеми возможными словами, потому что трансгрессировать, как известно, туда было невозможно. А уж очень хотелось побыстрее оказаться в теплой гостиной Башни Старост.
Гермиона же не успела проанализировать всю информацию, свалившуюся на ее голову, как уже оказалась в Главном Холле. Драко прижал ее к стене замка прямо рядом с большими дверьми. Дыхание от быстрого шага сбилось, а щеки до этого горячие от алкоголя заледенели. Малфой провёл большим пальцем по ее скуле к алым губам. Оттянул нижнюю губу немного вниз и завороженно посмотрел на то, как она поцеловала его палец.
«Грейнджер, что ты творишь со мной?»
Малфой со стоном впился в неё поцелуем. Ее губы были мягкими и такими податливыми. Портил все только небольшой слой помады, который почему-то не исчезал. Драко пососал ее нижнюю губу и чуть прикусил, послышался тихий стон из уст девушки, и он ещё плотнее прижался к ней, плавясь от ощущения теплого тела и пьянящих разум губ, пропитанных огневиски.
—… лучше всего Мимбулус мимблетонию выращивать в тёплом, влажном месте… — послышался голос профессора Спраут, и Драко с Гермионой замерли, смотря друг другу в глаза.
— Пойдем, — сказал Малфой, хватая девушку за руку и утягивая за собой по направлению к главной лестнице.
Пара неслась по коридору словно в одной из башен вспыхнуло адское пламя. Иногда Драко не выдерживал и урывал быстрый поцелуй, продолжая дальше путь ещё с большим рвением.
— Мне безумно нравится твоя помада, но сотри ее. Я хочу видеть, как твои губы покраснеют от поцелуев, — сказал Драко, когда пара уже оказалась в коридоре, ведущем ко входу в Башню.
— Добрый вечер, сэр! — воскликнула Гермиона, по привычке здороваясь с рыцарем на портрете.
— Дух единства, — прорычал Драко пароль, не понимая, как у нее ещё хватает сил перекинуться парой слов с этой железякой.
— Добрый вечер, молодые люди! А у нас где-то пожар? — начал рыцарь то ли ехидно, то ли добродушно.
— Ой, нет, что вы…
— Дух единства, — еще раз повторил Малфой, зло взирая на человека на портрете.
— Да, пожалуйста-пожалуйста, — казалось рыцарь даже глаза под шлемом закатил.
Портрет отъехал в сторону, и Малфой рванул вперёд. Его не волновало как все это выглядело, главное было одно — Гермиона Грейнджер такая нужная, прямо сейчас. Драко развернулся и прислонил девушку спиной к каменной стене, тут же находя ее губы своими.
В гостиной было темно, а потому атмосфера стала еще интимнее.
Малфой сжал ладонями узкую девичью талию, чувствуя холодную ткань мантии. «Слишком много одежды». Драко одним рывком стянул с Гермионы мантию, и одежда черным пятном расползлась по полу. Теперь стало определённо лучше. Малфой обхватил гриффиндорку руками и прижал к себе, что были силы. Их губы работали, как слаженный механизм. Они сталкивались языками, играли друг с другом, сжимали зубами губы и тихо, придушено стонали.
— Надо разжечь огонь в камине, — хрипло произнесла Гермиона, отрываясь от Драко.
Он кивнул куда-то в темноту. Достал из кармана мантии палочку и заклинанием поджег поленья в камине. Ненужная уличная одежда, все ещё находившаяся на нем, тут же была снята и откинута в сторону.
Гермиона в свете огня из камина стала ещё прекраснее. Оранжевый свет пламени ласкал ее кожу и волнистые волосы, подчеркивая поистине исключительную красоту.
Драко, не выпуская из рук палочку, рывком прижал Гермиону к себе и жадно поцеловал, запуская ладонь в каштановые пряди и расстроенно хмурясь от того, что волосы собраны в высокую прическу на затылке. Он взмахнул палочкой, призывая шпильки из ее прически к себе в ладонь, и волнистые пряди разметались по девичьим плечам.
— Так не терпится? — пьяно ухмыльнулась Гермиона ему в губы, когда Драко оторвал ее от пола и понес к дивану, здраво расценивая свои силы, и понимая, что до спальни он не дотерпит.
— А тебе не так сильно хочется? Ну хорошо-о, — принял брошенный самому себе вызов Малфой, и посадил ее на диван.
Драко встал на колени между ног Гермионы и пошло улыбнулся, зачарованно разглядывая ее блестящие в оранжевом свете от камина глаза, припухшие от поцелуев губы, высоко вздымающуюся грудь, обтянутую свитером, и разведённые в стороны ноги, по которым сместилась ткань юбки, давая разглядеть нижнее белье.
Малфой потянул вверх ткань ее свитера, а сам припал в поцелуе к плоскому животу облизывая, посасывая и легко касаясь губами кожи, он поднимался все выше. Гермиона сжала Драко бедрами, ее пальцы зацепились за ткань мужского свитера, подтягивая его все выше к шее. Её юркие пальчики трогали, открывшиеся участки его разгоряченной кожи, иногда надавливая сильнее, оставляя небольшие алые полосы от коротких ногтей.
Драко гортанно зарычал и не выдержал, отстраняясь и начиная стягивать с себя так мешающий свитер. Когда ненужная одежда приземлилась на пол, то оказалось, что Гермиона тоже не сидела без дела. Её свитер также был отправлен в полёт по гостиной, а руки девушки потянулись за спину, чтобы освободить себя от лифа.
Малфой захватил в плен своего рта её губы, а девичьи руки отвел в стороны. Он прошелся ладонями по бокам, ребрам и наконец-то дотронулся до застежки бюстгальтера. Гермиона облегченно вздохнула, когда лиф перестал сжимать ее потяжелевшую грудь. Драко одним движением избавился от ненужного предмета ее гардероба, скинув его на ковёр. Серые, сейчас почти угольные глаза заворожённо смотрели на молочные полушария с бледно-розовыми сосками.
Малфой горел изнутри и снаружи. Казалось температура в комнате из-за разведенного огня в камине подскочила на несколько десятков градусов, но… это был не тот огонь. Гермиона зажгла в нем эту яркую искру полную страсти, желания и любви, а теперь эта самая искра образовала целое пламя, сжигающее его внутренности.
«Мерлин, как я хочу ее».
Драко медленно обвел пальцем контур одной груди и задел подушечкой сосок. В тишине гостиной гортанный стон Гермионы прозвучал оглушающе громко. Малфой втянул воздух сквозь сжатые зубы, разглядывая ее приоткрытые в откровенном стоне губы, разметавшиеся по подушкам волосы и маленькие ладошки сжимающие его предплечья. Драко, намереваясь поиздеваться над Грейнджер, пропустил между пальцев сосок одной груди, а другой чуть оттянул.
Гермиона сильнее сжала ладони на его руках, впиваясь ногтями в мужскую кожу. Малфой зачаровано смотрел на то, как она извивалась под ним, а потом прильнул к ее шее в жадном поцелуе. Он оттягивал ее кожу, пытаясь не переусердствовать, чтобы Гермионе опять не пришлось ходить в водолазке, но реакция ее тела на его действия заставляла потерять голову.
«Слишком отзывчивая. Слишком настоящая. Моя»
Драко чувствовал, как плавится в чувствах, полностью поглотивших его душу и мысли. Он так давно не ощущал Гермиону рядом с собой, что хотелось прямо сейчас разодрать её маленькие трусики и почувствовать членом жар ее тела.
Малфой склонился к ее груди и лизнул нежную кожу между двумя полушариями. Желание втянуть в рот ее сосок было всепоглощающим, и Драко не смог противиться ему. Гермиона запрокинула голову, утопая макушкой в подушках обтянутых бархатной тканью и пальцами одной руки схватила платиновые пряди, притягивая его лицо, как можно ближе к себе.
Её тело откликалось на его касания, будто было создано именно для этих рук, для этих губ. Грейнджер не могла сдерживать свои эмоции, не переставая стонать и выгибаться навстречу Драко. Она чувствовала, как Малфой управляет ей, как его поцелуи заставляли забыться, и ей это безумно нравилось.
Его язык кружил поочередно над каждым набухшим от страсти соском. Мужские руки гладили и сжимали её, от чего электрические разряды удовольствия разносились по телу беспрерывным потоком. Низ живота настолько потяжелел, что желание разрядки стало невыносимым.
Гермиона чувствовала, как нижнее белье намокло от большого количества выделяемых из неё соков, и теперь влага была между её бёдер и, наверняка, пачкала диван. Драко особенно чувственно втянул один сосок в рот, а второй потянул, чуть выкручивая, и Грейнджер с глухим рыком съехала по дивану вниз, утыкаясь влажной и горячей промежностью прямо в его эрекцию, отлично видневшуюся сквозь темные джинсы, и начинала покачиваться, скользя по члену, прикрытому плотной тканью.
Драко замер. В глазах потемнело от нахлынувших ощущений, а кончики пальцев начало покалывать. Мечтающий о разрядке организм сходил с ума, требуя свою долю удовольствия.
«ХочуХочуХочу» — одно и то же слово металось в черепной коробке, заставляя действовать.
Малфой подался бёдрами вперёд и вжал Гермиону в диван, останавливая ее рьяные попытки потереться о него. Он трясущейся от напряжения рукой заправил каштановые волосы за маленькое ушко и склонился к нему, кусая за мочку. Её судорожный вздох отозвался прямо в грудную клетку, заставляя совсем чуть-чуть, но потереться о неё, пытаясь хоть немного снять напряжение внизу живота
«Она… такая идеальная».
Драко внезапно вспомнил обещание данное самому себе сегодня после их разговора в «Трех Метлах».
«Как она может думать, что в ней нет ничего примечательного?»
— Ты такая отзывчивая, — чувственный шёпот проник в ее затуманенное сознание, снося все на своем пути.
Гермиона дернула платиновые пряди, притягивая мужское лицо к своему, и втянула в свой горячий рот его нижнюю губу. Она со всей страстью, на какую была способна, целовала его, скользила языком между губ, вылизывала сладкий вкус его рта с небольшим привкусом огневиски.
Драко стонал и рычал, чувствуя жар ее тугого и влажного рта. Его мысли о том, чтобы подольше помучить Гермиону самоустранились. Все-таки он никогда не был склонен к мазохизму, а потому не собирался больше издеваться над своим и её телом.
Малфой отстранился от Грейнджер, выпрямляя спину и возвышаясь над девушкой, распростертой на диване. Гермиона тут же села, хватаясь за пряжку его ремня и дергая на себя. Ее губы целовали линию его подбородка, шею, острые ключицы и грудь, любой участок кожи, до которого могли дотянуться.
Гермионе казалось, что она сходила с ума, настолько ее чувства были всепоглащающими. Их отношения изначально были сплошным безумием, несдержанностью, тем, что они не могли преодолеть. А сейчас, когда они прекратили бороться с собой, приняли свои чувства — казалось, что попали в другую вселенную. Где их безумие было чем-то правильным и настоящим.
— Ты такая страстная. Когда твои глаза светятся таким блеском, я схожу с ума, — один раз сказав, что он думает, Драко больше не мог остановиться.
А её реакция на его искренние слова была лучше любого волшебства всего мира.
Его ладони сжимают ее бедра, задирают узкую юбку к талии.
— Ты такая сексуальная…
Его хриплый голос плавит её мозги, а мужские руки тем временем стягивают по девичьим ногам насквозь мокрые трусики.
— …Все в тебе возбуждает меня. Твои длинные ноги, твой плоский, подтянутый животик,…
Гермиона стягивает его джинсы вместе с боксерами, опуская одежду к коленям. Ни минуты не раздумывая, обвивает ладошкой его стоящий член, ощущая бархатистость нежной кожи, и делает несколько движений вверх-вниз, заставляя Драко застонать в голос, прервать свой поток слов и обрушить на неё свои губы.
— …твоя идеальной формы грудь, твои распахнутые в очередном стоне губы, твои раскинутые повсюду волосы. Все это сводит меня с ума, — слова между поцелуями слышатся задушенно, немного безумно.
Он касается пальцами её лона, убирая девичью ладошку от своего члена. Гермиона закатывает глаза, чувствуя сильно затягивающийся узел в животе. Стонет, кусает зубами нижнюю губу, изгибается, предоставляя Драко доступ к своей груди.
А он смотрит. Наслаждается. Забывает о своём напряженном члене, желая доставить удовольствие только ей. Ей одной.
— Ты словно создана, чтобы восхищаться тобой.
Два пальца скользят в ней, задевая какое-то особенное место. Драко чувствует, как вязкая влага стекается по его пальцам к ладони. Он массирует клитор круговыми движениями, усиливая удовольствие. Гермиона впивается пальцами в его плечи, царапает ногтями бледную кожу. А Малфой уже не может, осознавая, что в состоянии кончить, только от одного её вида в такие минуты.
Его рука тянется к члену, пачкая пальцы в собственной смазке. Ладонь сжимается вокруг головки и медленно двигается вниз. С губ срывается сумасшедший стон.
— П-пожалуйста, Драко. Я хочу, чтобы ты был во мне. — Умоляющий — такой до одурения прекрасный — голос.
И Малфой уже не контролирует свои действия.
Драко подтягивает ее за бедра ближе к себе, делая так, чтобы девичьи ягодицы находились в воздухе, а ноги были закинуты ему на поясницу. Секунда и его член медленно входит в её горячее, до безумие влажное лоно. Она такая узкая, такая тугая.
— Мерлин, ты идеальна.
Малфой не пытается притормозить. У них ещё вся ночь, чтобы насладиться друг другом. Он толкается в неё под разными углами, стимулирует большим пальцем набухший клитор.
Гермиона уже не помнит, кто она. Остаётся только он и она. Мир сузился до небольшой гостиной, освещенной пламенем огня и двух тел, двигающихся в понятном только им ритме. Их ссора, казавшаяся несколькими часами ранее такой ужасной, сейчас казалась сущим пустяком.
Теперь все отлично. Они вместе. Они здесь и сейчас рядом друг с другом.
Грейнджер отдавалась Драко так, будто это было последним, что она успевала сделать в этом мире до грядущего Апокалипсиса. Большой, горячий шар сжимался в животе все с большей с силой, Гермиона уже была на грани.
Его толчки, такие правильные, такие нужные в её теле приносят ни с чем не сравнимое удовольствие. Драко смотрит на то, как она мечется по дивану, как хватается до побелевших костяшек за ткань подушек или за его напряженные предплечья. Как изгибается, кажется почти до хруста позвоночника.
В ней так жарко и влажно. Идеально.
Она вся — одна сплошная идеальность. Только она… Гермиона.
— Таких больше нет на всем белом свете, — шепчет он, чувствуя, как подкатывает оргазм. — Ты только моя. Особенная девочка.
И их уносит вместе. В один миг. Они содрогаются в волнах оргазма, оба ещё глубже погружаясь в их личное безумие.
Драко падает на её тело, придавливая собой. Дыхание тяжелое, загнанное. Гермиона перебирает влажные платиновые пряди, смотря на то, как тень от пламени играет на стенах. И думает о том, как все оказывается чудесно в этом мире. О том, что она смогла найти того, кто заставляет её организм сходить с ума.
А Малфой резко поднимается, скидывает со своих ног джинсы с боксерами и берет в руки мантию. Гермиона прямо садится на диване, молча, но заинтересовано поглядывая на слизеринца.
— Я хотел отдать тебе ещё раньше, но как-то не до этого было, — сказал Драко и развернулся.
В его руках был пухлый пакет с логотипом «Сладкого Королевства». Гермиона взяла свёрток из рук молодого человека, чувствуя, как срывается дыхание. Малфой, осознавая своё внутреннее смущение, все же не показывал этого, легко плюхаясь на диван рядом с девушкой и ожидая ее реакции.
А Грейнджер открыла крафтовый пакет и замерла. Она вспомнила тот момент когда стояла рядом с «шоколадной» витриной и не могла выбрать сладость, а потом ещё почувствовла себя такой одинокой, глядя на все эти парочки вокруг, а тут… Всевозможный шоколад, который был в магазине лежал сейчас в этом пакете. Да ещё и подаренный Драко, который умудрился угадать, что именно она хотела. «Неужто следил?»
Казалось сердце выпрыгнуло из груди и сразу же защемило. В глазах защипало от нахлынувших эмоций, и не успела Гермиона подумать, как уже перекинула ногу через колени Драко и уселась на его бедра.
Малфой внимательно разглядывал девушку, улыбка которой могла сравниться с самой яркой звездой на небе. Гермиона поставила руки на спинку дивана по обе стороны от слизеринца и чуть склонилась к нему, от чего волосы упали с двух сторон, ограждая их от всего мира.
— Я хочу растопить весь шоколад, вымазать тебя в нем и съесть.
Драко заливисто засмеялся, откидывая голову на спинку дивана. Его член же сразу отреагировал на картинку, которая тут же предстала перед глазами.
— Мне нравится ваш энтузиазм, мисс Грейнджер, но у нас есть вся ночь для этого.
Гермиона соблазнительно улыбнулась и уткнулась в изгиб его шее, начиная покусывать кожу.
— Тогда-а шоколад отложим на потом. Я опять хочу тебя.
И Драко опять тянется к её губам, как впервый раз.
***
Дверь громко ударилась о каменную стену, заставляя Драко тут же подпрыгнуть на кровати и начать озираться по сторонам.
— Драко,… о-о-о, прошу прощения, — голос Тео с утра пораньше обычно не был самым хорошим знаком. Нотт прикрыл глаза, намекая Драко, что надо бы прикрыть, да и не только себе..
Гермиона развалилась на кровати рядом со слизеринцем и даже не собиралась двигаться. Малфой чертыхнулся, натянул на себя и на рядом лежащую Гермиону одеяло, которое валялось комом в ногах. Девушка пошевелилась, открывая один глаз, потом второй, и попыталась сфокусироваться на парне, разрушившем их покой.
— Что такого случилось, Тео, что ты не мог подождать до завтрака?
Нотт со странной радостью воззрился на пару, даже не собираясь кидать пару нелестных слов в сторону гриффиндорки, как обычно любил это делать.
«Что-то важное», — подумала Гермиона, пытаясь быстрее проснуться и сосредоточиться на словах Теодора.
— Тайный проход. Гойл нашёл его!
Гермиона с Драко переглянулись, и Малфой вскочил с постели, хватая первую попавшуюся одежду из шкафа. Их идиллия закончилась, пора действовать.
Комментарий к Глава 20. Особенная
Блудный Автор нашёлся. Началась учебная неделя, и мне тут же сплохело от количества учебного материала, а вдохновение помахало ручкой. Я, конечно, отдохнула неделю в жаркой стране, нооо… это наоборот расслабило меня, нежели привело в форму.
Но вот я здесь. Как всегда недовольная свой главой, и будто в кризисе. Может все на фикбуке впали в такой?
Надеюсь, вы ждали меня, а потому напишите свои впечатления. (Скажите, что все дно, пойду переписывать. Мерлином клянусь!)
Ну что теперь наши голубки вместе, а я пока буду мутить воды разными персонажами и пытаться разгадывать вместе с героями тайны. Конечно, же не забывая про Драко и Гермиону. Думаю вы не против?
Люблю вас, сладкие! Очень скучала и ждала встречи с вами и с новой главой. ❤️ А ещеее у меня радость 100 людей ждали новую главу. Уряяя❤️
========== Глава 21. Разгадка номер раз: «Сердце» Выручай-комнаты ==========
Растеряла знаки препинания и правильное написание слов. Кто их найдёт кидайте в ПБ. (Также буду рада, если укажете на речевые ошибки)
Гермиона, завязывая полы рубашки в узел, вылетела из Башни старост вслед за Малфоем. Время поджимало, а потому даже зайти в свою комнату девушка не успела. Драко, натягивая на себя свитер, кинул ей одну из своих белоснежных рубашек, а в гостиной Грейнджер подобрала юбку-карандаш, которая темным пятном валялась на ковре, ноги сунула в обувь — и лишь почистив зубы и наспех умывшись — выбежала из башни.
Слава Годрику, похмелье ее совсем не мучило, что не было удивительно, ведь девушка всегда хвалилась своим устойчивым к воздействию алкоголя организмом. Драко же, только встав с кровати, бурным потоком бранных слов высказался о том, что думает по поводу своего состояния. Но у слизеринца оказалось антипохмельное зелье, и потому, почистив зубы, он принял свой обычный идеально-малфоевский вид.
Грейнджер, только пройдя несколько коридоров, поняла, что идёт в рубашке Драко, который крепко держал ее за руку и вёл за собой в подземелья. Черт. Ведь на завтраке все будут пялиться…
«Ладно. На нас и так будут пялиться. Не важно: в его рубашке я или нет».
Мысли в черепной коробке метались от предчувствия близкой разгадки хоть одной тайны до ужасного предвкушения неудобства от излишне внимательных взглядов, которые будут направлены в их сторону во время завтрака. На улице только светало. До завтрака ещё было часа три, и коридоры в такое время были пустынны.
Пара сбежала по ступеням вниз, и мрак подземелий окутал их всего на секунду. Факелы на стенах загорелись, и Драко, пробормотав «Нокс», сунул палочку в карман мантии. Холодный воздух, исходящий от каменных стен, заставил Гермиону поежиться и понять, что она опять пришла в подземелья холодно одетая, в отличии от Малфоя, на котором помимо свитера была не застегнутая мантия.
— Нотт сказал, где они нас ждут?
— Да, это рядом со входом в гостиную.
Гермиона смогла заставить свой голос не дрожать, но от этого теплее не становилось. Драко шёл на шаг впереди, почти таща за собой девушку, и не видел, что ее губы уже посинели от холода, а по коже пошли мурашки. Грейнджер понимала, как для него важна разгадка тайны, а потому нисколько не останавливала, хотя совершенно не поспевала за его размашистым шагом. Ветер от быстрой ходьбы только усиливался, хлестая гриффиндорку по открытым участкам тела. Она упрямо сжала зубы, пытаясь абстрагироваться от неумолимого холода, пробирающего до костей, и сосредоточилась на тепле, исходящем от его ладони и согревающим ее ладошку.
Грейнджер не могла ничего с собой поделать, но сказать, что она сейчас заледенеет от холода, не получалось. Она настолько привыкла чувствовать себя сильной и на все способной девушкой, что просить о помощи в такой мелочи не хотелось. Она же не умрет, в конце концов, а сосчитать, сколько раз ей за прошлый год приходилось скитаться с мальчиками по лесам и полям, голодать и мерзнуть, пальцев одной руки не хватит. Так что… они сейчас придут, остановятся, и Гермиона незаметно наведёт согревающие чары на рубашку. Пусть не думают, что она какая-то неженка, которой нет места в подземельях по причине собственной неспособности выдержать такой холод.
Гриффиндорка так сосредоточилась на том, чтобы поскорее прийти, что не заметила, как в паре метров от неё возникла кучка ребят. Коридор, в котором они оказались, был ничем не примечателен, как и большинство коридоров подземелий, и оставалось только удивляться, как слизеринцы там ориентируются. Круг тут же расступился, впуская в свои ряды двух главных префектов, и Гермиона сразу поймала на себе взгляд Пэнси, которая прямо-таки впилась глазами в рубашку Малфоя на ней.
— Рассказывайте, — без приветствий, сходу начал Драко, оглядывая всех по очереди.
Красноречивое «Вот» от Блейза, который уже был здесь вместе с Полумной, и слизеринец указал рукой куда-то на пол. Гермиона обняла себя руками, когда Малфой выпустил ее ладонь из своей, и посмотрела вниз, пытаясь не содрогаться от холода.
«Ещё немного и наложу чары».
Взгляд проскользил по каменной кладке пола и не за что примечательное не зацепился, кроме того, что пол здесь явно давно не мыли. Толстый слой грязи смешанный с пылью покрывал каменную кладку.
— Что вот, Блейз? Там ничего нет, — ответил Драко, нахмурившись.
— Я тоже так сначала подумал, но смотрите.
Забини наступил на один из каменных квадратов пола, и ровно встал, продолжая смотреть вниз. Малфой недоверчиво поджал губы, но смотреть в нужное место не прекратил. Гермионе было слишком холодно, чтобыспокойно стоять, и, когда ее рука уже потянулась к палочке, спрятанной за пояс юбки, на каменном квадрате стали появляться буквы, преобразующиеся в слова.
«В различиях сила единения»
А ниже лев и змея, заключенные в один общий герб.
Гермиона замерла, вглядываясь в красивые витиеватые буквы, которые слабо мерцали то золотым, то серебряным цветом. Мозг будто проснулся от глубокого сна, готовясь разгадывать новые тайны. Холод, прошибающий насквозь, перестал так яро волновать.
Грейнджер повторила про себя фразу, высеченную на каменном полу, делая ударения на слова «различия» и «единение», пытаясь придумать логическую цепочку размышлений, чтобы понять, а что делать дальше.
— В различиях сила единения, — прочитал вслух Драко, тупо разглядывая каменную плиту и надеясь, что не выглядит, как Крэбб с Гойлом на паре по трансфигурации, когда они разве что слюни не пускают на парту от сложности задания. — И что это может значить?
Вопрос его будто был сказан в пустоту. Все стояли с задумчивым видом, но никто не спешил сказать хоть что-нибудь.
— Грейнджер? — позвал Драко, не оборачиваясь на девушку. — Есть идеи?
«Идеи-идеи-идеи. Гермиона, думай».
Из всего написанного на каменной плите можно было сделать вывод, что речь идёт о слизеринцах, гриффиндорцах и их дружбе. То, что три эти слова могли стоять в одном предложении, было само по себе странно, но наличие хода между гостиными двух факультетов развеяли сомнения по поводу невозможности таких предположений.
— Тут, н-навер-рняка, д-должно…
Малфой мгновенно обернулся, взирая на посиневшую от холода гриффиндорку, которую уже начало трясти. Он только сейчас заметил, как сексуально она смотрится в его рубашке.
— Ну ебаный… драккл тебя за ногу, Грейнджер, — Малфой закатил глаза, и быстро стянул с себя темную мантию, — головой ударилась, что ли?
Сейчас Гермиона напоминала Драко глупого олененка, который забрёл далеко от дома, увидел мимо проходящего оленя, а попросить его помочь не удосужился по причине собственной гордыни. «Ну, конечно, она же вся такая из себя сильная и независимая. Глупая она». Дальше закатывать глаза было уже невозможно. Одним движением руки он накинул на Гермиону мантию, плотно запахивая полы одежды, и прижал ее к себе, растирая рукой девичье плечо.
Грейнджер почувствовала, как сердце в груди сделало кульбит. Запах Драко, который и так исходил от рубашки на ней, теперь удвоился, исходя от самого Малфоя и его мантии. В мужских объятиях стало тепло и уютно, даже в собственной кровати после долгого дня Гермиона не чувствовала себя настолько комфортно и умиротворенно. Грейнджер ещё плотнее прижалась к теплому телу Драко, пытаясь не прикрыть веки в наслаждении.
Но несколько удивленных взглядов заставили девушку слегка покраснеть, а сощуренные в зависти глаза Пэнси давили на сознание невидимым грузом. Она заметила, как Теодор уже открыл рот, чтобы как-нибудь прокомментировать предыдущую сцену, но получил тычок в бок от Дафны и заткнулся. То как легко и само собой разумеющееся Драко вел себя рядом с ней в присутствии друзей не на шутку удивляло и… радовало.
— Ну теперь ты не двинешь кони от холода, поэтому говори, что думаешь?
Для Малфоя же такое проявление заботы не казалось чем-то необычным, а потому он даже не обратил внимания ни на чьи взгляды, все ещё думая о каменной плите, а заодно и прокручивая вид Гермионы в его одежде.
«О, нет. Я ещё успею подумать об этом. Сейчас не время»
— Тут не должно быть чего-то излишне сложного, потому что «загадка» предназначается для учеников школы любого возраста, а значит должно быть в их силах понять, что делать, — Гермиона оглядела каждого присутствующего задумчивым взглядом, — фраза предназначается для слизеринцев и гриффиндорцев это ясно, значит, только они должны найти тайный проход.
Надпись на камне начала затухать, и Тео опять наступил на плиту, не давая ей погаснуть.
«Различия-различия-различия. Тут все ясно. На первом курсе все сразу узнают о главных качествах людей на своём факультете, это естественно и есть различия, но… в чем здесь сила?»
Грейнджер решила, что надо рассуждать вслух. Мало ли кому-нибудь придёт в голову путная мысль.
— Все знают, что гриффиндорцы храбрые, честные, благородные и решительные, — Гермиона немного замялась, прикидывая, как сформулировать другие качества присущие ее факультету, — всегда идут напролом, иногда не задумываясь о последствиях, делают, то что считают нужным, забывая о себе, — на ум сразу пришёл Гарри, и Грейнджер не смогла подавить легкую улыбку, — стараются помочь любому человеку попавшему в беду неважно друг он или враг. А слизеринцы…
— - Целеустремленные, амбициозные и уверенные в себе, — перебил Гермиону Блейз, — умеют с помощью хитрости выйти из любой ситуации, им все равно на мнение окружающих. Превосходно пользуются лестью и убеждением. Умеют отлично скрывать свои истинные эмоции.
— Это знает каждый первогодка. Что дальше? — не выдержал Тео, зевая в кулак.
— Хороший вопрос, — произнесла Гермиона, — надо осмотреться.
Грейнджер, скрепя сердце, отклеилась от Драко и прошла немного вперёд. Наступила на каменную плиту, надпись на которой опять начала гаснуть. Смахнула ботинком комок пыли и опять вгляделась в сверкающие буквы.
«В различиях сила единения. Различия найдены, но как их использовать?»
Слизеринцы нарушили круг, расходясь по коридору и оглядываясь по сторонам. В свитке говорилось про тайный проход, который должен вести с западной башни в подземелья. Даже если этот ход нарушает представления о пространстве, то все равно там должна быть лестница. Как ещё можно было забраться наверх в представлении волшебников н-ного века? Вот именно больше никак.
А лестница… лестница должна быть в стене. Ведь делать ее в полу было бы крайне неудобно. Гермиона взглянула на стену в двух шагах от исписанной плиты и заметила там Полумну в компании Драко и Блейза. Лавгуд осмотрела своими почти прозрачными, серыми глазами кладку стены и протянула руку, касаясь пальцами камня.
— Ай!
Блондинка резко отдернула ладонь, прижимая ее к губам. Та самая стена, до которой она до дотронулась, вспыхнула огнем. Небольшое пламя распространилось ровным прямоугольником по камню, обозначая вход в тайный проход.
Блейз тут же взял в свои ладони девичью руку и стал рассматривать под разными углами на наличие повреждений.
— Умница, Полумна, — сказала Гермиона, подходя ближе к стене и смотря на то, как пламя начинает потихоньку гаснуть.
— Да уж, не зря на Равенкло взяли, — вставил свои пять копеек Драко, заработав гневный взгляд от Блейза.
— Окей, мы явно что-то нашли, но что делать дальше яснее не стало, — произнесла Дафна, также как и Гермиона подходя ближе к стене и вглядываясь в каменную кладку.
То, что проход именно здесь, в этой стене рядом с плитой, на которой высечена надпись, можно было догадаться и сразу. «Это же все логично. Мда, Гермиона, чувства на тебя явно плохо влияют. Уже не замечаешь очевидного». Грейнджер нахмурилась, коря себя за так не присущую ей тупость.
Но времени на самобичевание не было. Ещё даже половина дела не сделана. Предстояло понять, что от них требуется, чтобы пройти в потайной ход.
Наверняка, надпись на каменной плите и горящая огнем стена как-то сочетаются. Одно является ключом к другому. Но только как понять что? «В различиях сила единства». Буквально фраза означает, что люди с разными качествами и сторонами помогут друг другу, объединившись. Ну хорошо, допустим объединились, готовы использовать все, что есть, а дальше то что? Где здесь испытание? Горящая от прикосновения огнем стена не помогала в разгадке.
Гермиона глубоко вздохнула и обернулась лицом к однокурсникам. Все должно быть просто. Должно быть легко и понятно. Ум и рассудительность здесь совсем не главное. «Надо представить себя первогодкой», — пришла Гермионе неожиданная мысль, — «что бы я и двое моих оболтусов сделали на первом курсе?»
— А если предположить, что будет два испытания? — неожиданно произнес Драко, отрывая взгляд от стены. — Одно от Годрика Гриффиндора, другое от Салазара Слизерина. Одно на входе, а другое на выходе. Поэтому наши качества и нужны нам, чтобы вместе мы прошли это.
Грейнджер пораженно застыла, понимая, что Малфой может быть прав. Все то, что он сказал, очень подходит к их ситуации. Ведь вспомнить хотя бы первый курс и поиски философского камня в Хогвартсе. Пришлось пройти несколько испытаний, каждое из которых принадлежало одному из профессоров. Основатели вполне могли воспользоваться такой же логикой. Ведь тогда этот проход невозможно пройти не объединившись с другим факультетом.
— Замечательная мысль, Драко, — произнесла Пэнси, опережая слова Гермионы. Брюнетка накручивала прядь своих шелковистых волос на палец и излишне сильно хлопала глазами.
Гриффиндорка знала, что не должна отвлекаться на такое глупое чувство, как ревность, но все же раздражение маленькой змейкой проскользнуло внутрь. «Зато я в его рубашке и мантии, а ты чем можешь похвастаться?» — неожиданная мысль пронзила мозг, и Гермиона была готова закатить глаза на свою собственную мозговую деятельность. Теперь, когда она поговорила с Драко и поняла, что слова Пэнси, тогда на пороге Большого Зала, были простым способом захламить ее мозг и заставить переживать, любая жалость к этой брюнетке испарилась.
«Хватит отвлекаться!»
— А если здесь огонь, то… — начала Полумна.
— То это скорее всего испытание от Гриффиндора, — продолжила Гермиона, понимая, что теперь ей явно нельзя отвлекаться.
Однокурсники воззрились на неё так, словно решение проблемы от этого предположения должно найтись сразу. Ага, как бы не так. Грейнджер только сильнее почувствовала на себе давление нескольких пар глаз, и все идеи разбежались по углам.
— Так, давайте. Что вам первое приходит в голову, когда упоминаются гриффиндорцы? — произнесла Гермиона первое, что пришло в голову.
Надо было отвлечь остальных, чтобы суметь нормально подумать.
— Слишком правильные, — сказала Дафна.
— Шило в жопе у всех, — сказал Тео, ухмыляясь.
— Бесят своей львиной храбростью, — добавил Блейз.
— Суют свой нос в чужие дела, — съязвил Драко.
— Действуют напролом, — подала голос Полумна.
«Правильные», «шило в жопе», «храбрость», «напролом».
Напролом…
Гермиона обернулась обратно к стене. Каменная кладка все так же была молчалива и холодна, но гриффиндорка помнила, в каком месте прямоугольник горел огнем.
Действуют напролом, полагаясь на храбрость и счастливую случайность. Взгляд скользил по стене, а в голове воспоминанием вспыхнула другая стена только не здесь, а…
Гермиону аж подбросило на месте, настолько идея ей показалась логичной и в то же время рискованной.
— Отойдите от стены, — сказала она, сама отходя на метра три назад.
«Ну не получится, так ладно. С кем не бывает. Посмеются надо мной и забудут». Нервозность и прилив адреналина тем временем не давали спокойно вздохнуть.
— Что ты собралась делать? — поинтересовался Драко, вставая рядом с девушкой и пытаясь угадать, о чем она думает.
— Сейчас увидите, — ответила Гермиона, собираясь с духом, — если получится, то действуйте также, как и я.
Грейнджер продела руки сквозь рукава мантии Драко, почти утопая в ней. Завязала ее на себе как можно крепче, высунула из-за пояса юбки волшебную палочку и глубоко вздохнула.
«Не впервой действовать на собственный страх и риск, поэтому дыши спокойнее».
— Грейнджер, ты меня пугаешь, — произнес Блейз, опасливо поглядывая на Гермиону и прикидывая, что она может вычудить.
Еще один глубокий вдох. Взгляд прямо в стену. Спина прямая, как натянутая струна. «Раз, два, три и…»
Гермиона рванула вперед, разгоняясь, что были силы. Лицо уже почти у стены, и дыхание само собой замерло, а глаза прикрылись, готовясь к столкновению с каменной кладкой и ожогу н-ной степени. Но ноги решительно несли вперёд совершенно не слыша мыслей, визжащих в голове.
Тёплое дуновение воздуха, более плотного, чем все остальное, буквально на секунду ударил по лицу, а следом уже холод и сырость. Гермиона распахнула глаза.
«У меня получилось!»
Ощущение будто она на вокзале Кингс-Кросс перебежала через каменную арку на платформу девять и три четверти. Но там куда она попала была беспроглядная тьма и жгучий холод вместе со звенящей тишиной. Холодок страха тут же прошелся по позвоночнику, и Грейнджер взмолилась Моргане, чтобы все остальные скорее последовали за ней. Радость от выполненного задания быстро сошла на нет и сменилась настороженностью и предвкушением опасности.
Гриффиндорка сделала аккуратный шаг вперёд, понимая, что если кто-то сейчас перебежит через стену, то собьет ее с ног. Неожиданно свет озарил замкнутое пространство. Факелы на стенах по обеим сторонам загорелись лёгким сиянием похожим на свет от Люмоса, и Гермиона поняла, что находится вначале лестницы, которая уходила вперёд и сворачивала направо в метрах десяти от нее. С потолка спускались паутины, а слой пыли покрывал пол.
Грейнджер взошла на пару ступенек вверх и, как оказалось, вовремя. Стена пошла огненной рябью и из неё вылетел Драко, собственной персоной, с горящими глазами и ещё больше растрепанными волосами.
— Ну, вы гриффиндорцы и долбанутые на всю голову! — первое, что он воскликнул, когда увидел Гермиону.
— Иди сюда, — улыбнулась Грейнджер, понимая, что его взъерошенный вид действует на неё словно Амортенция, — а то сейчас кто-нибудь вылетит из стены, и ты познакомишь свое самовлюбленное лицо с полом, по которому веками никто не ходил.
Малфой ухмыльнулся и сделал пару шагов, вставая на ступень ниже Гермионы. Теперь ее макушка была на уровне его носа, а не как обычно в районе плеча, а потому можно было лучше разглядеть ее глаза. Адреналин от только что совершенного поступка зашкаливал в крови и требовал выхода всех эмоций наружу. Хватило только одного взгляда на Грейнджер, которая буквально утопала в его мантии, и желание стало только одно.
— А ты значит, не хотела, чтобы с моим потрясающим лицом что-нибудь случилось, — первое, что пришло в голову, ляпнул Малфой, пожирая глазами девушку перед собой.
— Да нет, — поддела его Гермиона, легко пожав плечами, — просто ты бы так надрывно орал и приказывал всем доставить тебя к мадам Помфри, что нашу небольшую операцию по поиску частей Выручай-комнаты пришлось бы отложить на неопределенный срок.
— Ой, да ладно тебе. Я же знаю, что ты волнуешься за эту, — Драко показал на свое лицо, — красоту.
— Сколько самодовольства! — Гермиона широко улыбнулась и покачала головой, смотря на то, какой он в свете факелов красивый.
Малфой протянул руку, зарываясь пальцами в ее волосы, и наклонился вперёд, прикрывая глаза. Гермиона почувствовала, как сердце бешено забилось, готовясь разломать рёбра и вырваться на свободу прямо навстречу Драко.
— Ух, вот это я понимаю приключения! — послышалось за спиной, и Малфой тут же выпрямился, оборачиваясь.
Дафна оказалась, стоящей в самом низу. Ее глаза блестели от пережитых эмоций, так необычных для нее, а сама девушка увлеченно оглядывалась по сторонам. Кто бы сейчас ее увидел, удивился бы, что холодная слизеринка может быть такой живой.
— Чего так долго? — буркнул Драко, понимая, что поцелуй ему теперь не обломится.
— Да там Пэнси истерику закатила, и мы все дружно пытались привести ее в чувства.
Стена за спиной Гринграсс пошла рябью.
— Дафна, в сторону! — закричала Гермиона, предчувствуя приближающуюся трагедию.
Слизеринка сделала шаг на ступень, испуганно тараща глаза, и позади неё из стены вылетела Полумна.
— Как круто! — воскликнула Лавгуд, радостно хлопая в ладоши.
— Отходите все сразу оттуда, — сказал Малфой, собираясь видимо управлять процессом.
Гермиона лишь закатила глаза на его приказной тон и слегка улыбнулась. Вскоре все оказались в замкнутом пространстве прохода. Последними перешли через стену Блейз и Пэнси, которую Забини пришлось тащить с собой за руку. Все разглядывали лестницу ведущую наверх и тихо, возбужденно переговаривались, только Крэбб и Гойл тупо таращились по сторонам, видимо не совсем осознавая, что у них все-таки что-то получилось.
— Слушайте, — повысила голос Гермиона, когда поняла, что надо брать дело в свои руки, иначе они так ничего и не найдут, — мы сюда пришли, чтобы найти «сердце» Выручай-комнаты, если вы не забыли.
— «Сердце спрятано в граните меж изумрудной сыростью и алым светом…» — процитировала Полумна своим потусторонним, задумчивым голосом.
— Ну наконец-то хоть где-то дается точное указание. То что мы ищем находится в граните, — как само собой разумеющееся сказал Тео, самоуверенно улыбаясь.
«Действительно. Всего-то. Ещё бы нужный гранит найти».
— Что, правда, Нотт? — притворно расширила глаза Гермиона, — тогда просвети нас, где именно искать.
— Ну это… ну… здесь везде гранит, — замялся парень, бегая глазами по стенам.
— Я так и думала, — тоном заправской зазнайки, какой собственно и являлась, высказалась девушка.
Проход был не очень широкий. На одной ступени лестницы могло свободно поместиться трое человек, никак не больше. Гермиона дотронулась пальцами до стены. Зернистая на вид структура, оказалась ровной и гладкой. Странно, но ведь этого никак не может быть.
— Это не гранит, — одновременно с Полумной, которая точно также осматривала стену, сказала Гермиона.
— Это иллюзия. Потрогайте стену, — добавила Грейнджер.
Пока все прикасались к каменной стене, Гермиона подняла палочку, прикидывая каким заклинанием можно воспользоваться.
— Фините Инкантатем, — взмах палочки и ничего. Как была стена на вид шершавая так и осталась. — Фальсификам патентибус, — и опять ничего, иллюзия даже рябью не пошла.
Гермиона расстроенно поморщилась и опустила палочку. Что же это за магия такая?
— Может Гойл опять проявит чудеса тупости и найдет то, что мы ищем? — заржал Тео, явно не доказывая наличие высокого интеллекта, — с каменной плиткой же у него получилось.
— Я же сказал, что это случайно вышло. Я просто гулял, — глухо ответил Грегори, заливаясь румянцем от излишнего внимания к своей персоне.
Гермиона еле сдержалась, чтобы не послать Нотта куда подальше со своими тупыми мыслями. Она поймала взгляд Драко, говорящий «Забей, мы это терпим постоянно». Оставалось удивляться, как ему до сих пор никто не объяснил, что иногда свой словесный поток можно было бы и попридержать.
— Заткнись, Тео. Если нет нормальных идей, то лучше молчи, — высказалась за всех присутствующих Дафна, смешно хмуря свои изящные брови.
Грейнджер тяжело вздохнула. Она уже и забыла, как это тяжело, утомительно и изнуряюще распутывать клубок тайны. В голову ничего путного не приходило, кроме того, чтобы прямо сейчас добежать до библиотеки и посидеть там час-другой за книгой. Мало ли чего и найдёт.
Если это какая-то древняя магия иллюзий, о которой они совершенно ничего не знают, то снять чары без соответствующей подготовки почти нереально.
«Давай, Гермиона, думай».
Сокрытием «сердца» Выручай-комнаты занимались Хаффлпафф и Равенкло. Они должны были оставить какие-то намеки, иначе разгадать их тайну невозможно без их непосредственного вмешательства.
«Точно. С нами же есть человек, который знает о Равенкло намного больше, чем все остальные»
— Полумна, постарайся вспомнить, ты никогда не встречала каких-то странных упоминаний о Ровене и созданном ею заклинании.
— Если бы что-то такое и было, то все равенкловцы пользовались таковым, — пожала плечами блондинка.
— Да, я понимаю, но может все-таки что-то есть? Что-то должно лежать на поверхности. Ты можешь видеть это каждый день, но не замечать. Что угодно, Полумна, — взмолилась Гермиона, понимая, что это единственный вариант из всех возможных. Ровена Равенкло, наверняка, считала только своих учеников способными разгадать эту тайну.
Лавгуд задумалась, взгляд ее будто остекленел. Грейнджер не сводила с нее глаз, жалея, что не владеет Легилименцией. И вдруг равенкловка вытащила волшебную палочку из кармана мантии.
— Ква сант вера*, — послышался негромкий голос Полумны, и из ее палочки вылетел небольшой шар синеватого цвета, который тут же улетел по ходу лестницы вперёд и вправо.
— Что это за заклинание? — удивилась Гермиона, потрясенно взирая на подругу. Такого она никогда в жизни не слышала.
Конечно, знать каждое заклинание за весь школьный курс было делом чести, но Грейнджер, которая все заклинания по Чарам выучила до конца седьмого курса, ни разу не видела такого на страницах книг.
— Я была не уверена, что это вообще заклинание. Эти слова маленькими буквами выведены на большом портрете Ровены Равенкло в моей гостиной.
Все переглянулись. Неужели все взаимосвязано, и без Полумны они бы еще долго блуждали в потайном ходу. Блейз приобнял свою девушку и поцеловал в висок, явно гордясь ей и радуясь развитию событий.
— Отлично. Молодец, Лавгуд. А теперь пойдёмте, — сказал Драко, как всегда говоря, так будто ничего стоящего не произошло, хотя в глубинах серой радужки стояло удивление.
Малфой обошёл Гермиону и устремился вверх по ступеням. Холод от стен пробивал лютый, а Грейнджер куталась в такую тёплую мантию, чувствуя аромат Драко. «Пэнси в ее тоненькой блузке здесь наверняка неуютно», — ехидно подумала Гермиона, в который раз за день удивляясь своим мыслям. Но не всегда же ей быть здравомыслящей заучкой-Грейнджер, иногда можно поддаться эмоциям и хотя бы мысленно сказать то, что никогда бы не озвучила вслух.
Драко впереди шагал в довольно среднем темпе, не заставляя всех бежать за ним, но и не плелся, как черепаха. Лестница то резко сворачивала вбок, то слишком долго вела прямо. Часов у Гермионы не было, а потому сколько они шли сказать было трудно. Замкнутое с двух сторон каменными стенами пространство тоже не давало понять сколько прошло времени. Если судить по записям бывших учеников Хогвартса то, путь от одной гостиной до другой должен быть довольно быстрым, а потому Грейнджер надеялась, что прошло минут пять, не больше.
Гермиона внимательно оглядывала стены, надеясь увидеть этот синеватый огонек, который вырвался из конца волшебной палочки Полумны. Но не отрывать взгляд от стены, а заодно не споткнуться было тяжеловато, потому Грейнджер пришлось идти чуть медленнее, чем хотелось бы. Ее обогнал Нотт, потом Паркинсон, которая в мгновение стала шагать рядом с Драко, дальше Блейз и Дафна обошли гриффиндорку. Рядом с Гермионой оказалась Полумна, а сзади шли запыхавшиеся Крэбб и Гойл, которые и так превысили свой лимит по ходьбе за этот день.
В глазах уже рябило от разглядывания шершавого камня, на который была наложена удивительная иллюзия, но Гермиона целеустремленно высматривала хоть какой-то намек на синеватый огонек.
— Смотрите, — довольно громко произнес Драко, разглядывая кладку стены прямо перед собой.
— Да-да, камень светится! — совершенно по-дурацки воскликнула Пэнси, а потом чуть сморщилась, видимо, сама осознавая, что звучит, как полная дура.
Все подошли ближе к Малфою и столпились вокруг каменной стены. Гермиона юркнула мимо Теодора и Дафны и оказалась впритык зажата между Паркинсон и Малфоем, Забини был выше на ступеньку, а потому чуть дальше от гриффиндорки. Грейнджер сосредоточилась на разглядывании стены. Один из множества камней, которые составляли стену, будто изнутри светился слабым синеватым светом. Он был ровно между двумя факелами прямо на уровне глаз Гермионы, которая стояла на ступени прямо перед ним.
— Камень мы нашли, что дальше? — задала Дафна вопрос, который озвучивал мысли абсолютно всех.
— Может бомбардой его или экспульсо? — задал совершенно тупой вопрос Нотт.
— Ага, а потом это гребанное «сердце» комнаты будем отскребать от стен и собирать воедино? — ответил ему Драко тоном «ну ты и придурок, друг мой».
— Должно же быть что-то… — тихо проговорила Гермиона, напрягая мозги на полную.
Не то чтобы до этого ее мысли на большой скорости не скакали в чертогах знаний, но сейчас не было никаких идей. Вот ни малейшей маленькой идеечки. Вообще пусто.
Неожиданно пришла мысль, что Гермиона не достойна называться одной из умнейших людей ее поколения. Где ум когда так нужен? Хотелось бы ответить в рифму на этот вопрос, да слишком грубо это звучало.
«Ладно, пора уже смириться, что не всегда твои мозги на все способны».
Казалось, за столько лет уже пора было бы смириться с тем, что простыми знаниями из книг из любой ситуации не выйдешь. Нужно уметь импровизировать и широко мыслить. Гермиона внимательно оглядела горящую синеватым свечением каменную кладку, протянула руку, задевая локтем плечо Драко, и коснулась подушечками пальцев шершавого камня. От гранита исходил леденящий холод, который тут же маленькими паучками прошёл по руке вверх и затерялся в тепле от мантии.
Малфой чуть повернул голову, рассматривая профиль Гермионы рядом со своим лицом. В его голове кентавры стучали копытами не иначе. Все-таки разгадывать загадки Основателей было крайне утомляюще, а не привыкший к этому Драко, уже исчерпал все свои силы. «Хотя ты особо ничего и не сделал» — пробурчало сознание, и некое чувство вины заскребло по груди. Вся его надежда была на стоящую рядом девушку, которая с задумчивым выражением лица была крайне привлекательна, но все же Малфой понимал, что не должен вешать ответственность за успех их так называемой «операции» на столь хрупкие плечи.
— Если у нас не получится, то я всегда могу попытать удачу в голове у Булстроуд, — неуверенно произнес Драко, понимая, как это жалко звучит.
«Салазар меня дери, куда я скатился? Что за дурацкие порывы сделать так, чтобы ей было комфортно?»
— Ты сам сказал, что у нее в мыслях ничего непонятно, — ответила Дафна, подходя на ступеньку ближе и подобно Гермионе вглядываясь в стену.
— Я думаю, если постоянно забираться к ней в голову, то…
— Всем нужно напрячь мозги, — неожиданно начала Грейнджер, будто и не слышала, что Малфой говорил, — обычно это помогает.
Гермиона отняла ладонь от каменной кладки и оглядела всех, скрестив на груди руки. Захотелось начать ходить туда-сюда, но в таком небольшом пространстве, да ещё и с людьми на каждой ступени, это было бы тяжело. Обычно Грейнджер была мозгами всех их с Гарри и Роном вылазок, а здесь… Надо было думать всем вместе, потому как владение такой глубокой информацией не входило в круг познания гриффиндорки.
— Там в стене находится часть Выручай-комнаты — это мы знаем точно. Это так называемое «сердце» надо как-то достать, а чтобы его достать надо что-то сделать с камнем, — Грейнджер озвучила вполне логичные мысли и приподняла брови, как бы говоря «кто-нибудь продолжите мои мысли».
— Ну разрушить камень самостоятельно сразу отпадает, — сказала Дафна, зыркнув на Тео, который озвучил такую идею.
— Может надо надавить или постараться вытащить его? — неуверенно проговорил Блейз.
Малфой пожал плечами и приложил ладонь к камню, надавливая на него. Ничего, как и ожидалось, не произошло. Тогда Драко прошёлся пальцами по краю камня, надеясь найти за что можно зацепиться, чтобы потянуть его на себя.
— Акцио светящийся камень, — попробовал свои силы Нотт.
И опять ничего. Гермиона вздохнула. Начать биться головой об эту треклятую стену было замечательной идеей, но ничего бы не решило.
— А может не надо ничего делать с камнем? — произнесла Полумна. — Может здесь надо действовать не через силу?
Грейнджер задумалась. Она сама сказала, что это часть Выручай-Комнаты. Той комнаты, которая откроется, только если тебе что-то очень понадобится. Она сама решает помочь нуждающемуся в ней человеку или нет. А как комната даёт понять, что услышала?
Правильно, в стене появляется дверь.
— Если Полумна права, а это очень похоже на правду, то у меня есть только одна идея, как мы достанем это сердце из стены, — сказала Гермиона, ловя на себе понимающий взгляд Драко, который тоже видимо догадался. — Нужно попытаться действовать точно также, как и с самой Выручай-комнатой. Три раза пройти мимо стены и подумать о том, что тебе надо.
— Хорошо, — ответил Малфой, — разойдитесь тогда. Мне нужно больше пространства.
Гермиона поднялась на несколько ступеней вверх вместе с Блейзом, а остальные спустились ниже. Драко оглянулся на Гермиону, приподнимая одну бровь.
— Мне думать о том, что я хочу получить «сердце»?
— Да, попробуй сначала это.
Малфой сосредоточился, надеясь, что у него получится. Уж где-то он должен пригодиться. Чувство собственной важности слишком давило на мозги, чтобы не стараться что-либо делать.
«Мне нужно «сердце» Выручай-комнаты», — начал повторять про себя Драко. Несколько ступенек вниз, чуть больше вверх. Ноги быстро шагали по лестнице, а предвкушение открытия застряло в глотке. Малфой последний раз поднялся и с надеждой посмотрел на светящийся камень.
Тишина. Никакого шевеления или намека на движение в стене.
— Может она того? От старости перестала работать? — тихо сказал Гойл, также как и все ожидая чуда.
— Это твои мозги со временем прекратят работать, — грубо бросил Драко, — а с Выручай-комнатой точно все в порядке.
Малфой раздраженно поджал губы. Что надо этой гребаной комнате? Они скоро из кожи вон вылезут, чтобы понять. А это всего лишь одна из трёх частей, которую надо найти.
— Может надо подумать о том, что ты хочешь узнать, что спрятано в граните? — подал идею Блейз.
Драко кивнул, и опять стал спускаться вниз, проговаривая про себя очередную фразу. Но и это не сработало. В голову пришла мысль, что надо мысленно попросить о помощи, но опять ничего.
Общее настроение сошло на нет. То, ради чего они преодолели такой путь, не хотело идти к ним в руки, а значит, все напрасно. Тело поднятое в такую рань да ещё и после вчерашнего употребления огневиски, давало о себе знать усталостью и вялостью. Обычно Драко был реалистом, но сейчас хотелось сказать, что все напрасно и ничего у них не получится.
Гермиона задумчиво провела рукой по волосам. Место для хождения взад-вперёд освободилось, а потому гриффиндорка не упустила возможность воспользоваться этим. Так намного лучше думалось. Что такого можно сказать, чтобы часть Выручай-комнаты им открылась? Прогоняя свои мысли по кругу, Грейнджер не заметила, как начала мысленно общаться с невидимым существом.
«Тебе сложно что ли? Нам ведь так надо. Очень-очень надо открыть верную комнату из множества вариантов. А чтобы это сделать, нам нужно собрать воедино три части, только и всего. И одна здесь. В этом дурацком граните, который светится и все тут. А что нам от этого? Ни-че-го. Как нам понять, что надо сказать? Может Драко прочтет мысли неодушевленного предмета? Ха-ха-ха. Смешно до колик. Ну, пожалуйста, Выручай-комната, если ты нас слышишь помоги! Это вопрос жизни и смерти! Нам надо спасти родителей ребят, очень надо. Ведь это благородное дело, а значит,…»
— Гермиона, — голос Драко заставил взглянуть на него и увидеть, как тот в удивлении раскрыл глаза, — смотри.
Грейнджер перевела взгляд на стену и увидела это. Прямо в середине камня загорелся желтый огонёк, который рос с каждой секундой все больше и больше, а внутри этого канареечного свечения будто зияло отверстие.
Все опять подошли ближе и столпились вокруг стены. Желтый цвет соединился с синим, и оба сияния испарились, а каменная шероховатая поверхность будто исчезла. В стене образовалось прямоугольное пространство, стенки которого были словно из мрамора, а внутри лежал малиновый камень рядом с небольшим кусочком пергамента свернутым в трубочку и перевязанным веревкой.
Драко одной рукой взял круглый камень, который занял всю его ладонь, а другой маленький свиток.
— Грейнджер, как ты это сделала? — спросил Блейз с трудно узнаваемым уважением, глядя на девушку рядом с собой.
— Я… я просто разговаривала с ней, с комнатой. Только и всего, — пожала плечами Гермиона, завороженно смотря на камень.
В ладони Драко малиновый цвет стал глубже, а в самой середине будто загорелась искра. Они сделали это. Смогли приблизиться на несколько шагов ближе к претворению их, казалось бы, призрачного плана в жизнь. Значит, они смогут открыть нужную конфигурацию Выручай-комнаты и оказаться там, где держат родителей слизеринцев. Теперь Гермиона была в этом уверена.
— А что в записке? — подала голос Пэнси.
Гермиона взяла из ладони Драко пергамент, потянула за край веревки, завязанной бантом, и развернула свиток.
— Здесь написано: «Той тайны, что раскрыть так надо мне», — Грейнджер прочитала и нахмурилась.
— Только это? — уточнила Полумна.
Гермиона покрутила в руке пергамент и кроме этой фразы, выведенной обычными черными чернилами, больше ничего не нашла.
— Да. Это все.
— Хрень какая-то, — заключил Нотт, — потом разберёмся, пойдёмте уже отсюда, а то на завтрак так и не попадем.
Все согласно загудели и стали спускаться вниз. Дыра в стене стала зарастать все тем же гранитом, будто здесь ничего и не было. Гермиона взглянула наверх, какой-то частью души желая сейчас подняться по ступеням наверх и узнать, где вход в этот проход со стороны гостиной Гриффиндора. Может она сто раз проходила мимо, но не замечала точно такую же каменную плиту в полу, как и слизеринцы у себя в подземельях.
Драко подошёл к Гермионе и сунул в зачарованный карман своей мантии, которая была на девушке, малинового цвета камень, который уже нагрелся в его ладони и начал будто светиться изнутри.
— Пойдём? — негромко спросил он, глядя на то, как заинтересованно девушка смотрит вверх.
— Да, конечно.
Гермиона слабо улыбнулась, понимая, что сейчас им надо держаться всем вместе, потому что на выходе из прохода, наверняка, будет ещё одно испытание, а потому сегодня попасть через потайной ход к гостиной Гриффиндора не удастся. Грейнджер первая начала спускаться вниз, ощущая кожей идущего рядом с ней Малфоя. Хотелось взять его за руку, переплестись пальцами и сжать крепко-крепко, ведь теперь надежда, что у них все получится сверкает ярче прежнего. Но Драко ничего не предпринимал, полностью погрузившись в свои мысли, а Гермиона не желала выглядеть влюбленной дурой, которая теперь постоянно хочет чувствовать его рядом с собой.
Она поправила мужскую мантию на себе и немного ускорилась, надеясь догнать остальных, чьи голоса были слышны чуть вдалеке. И хорошо, что Грейнджер поторопилась, потому что, когда она завернула за угол и вышла на часть лестницы, прямиком ведущую к стене, то Нотт уже разогнался для того, чтобы перейти через проход.
— Стой! — рявкнула Гермиона и сорвалась с места, перепрыгивая через одну ступеньку.
Благо Теодор оправдал наличие у себя слуха или мозгов, чтобы послушаться такого грозного приказа от нелюбимой им гриффиндорки. Нотт затормозил в нескольких сантиметрах от каменной стены, чуть ли не уперевшись в неё носом.
— У тебя совсем мозгов что ли нет? — подлетела к брюнету Гермиона и начала на эмоциях отчитывать его за столь глупый поступок. Вроде бы она тут должна действовать сломя голову, но никак не истинный слизеринец. — Ты совсем забыл, что мы не знаем, что скрывает в себе проход с этой стороны! Сейчас бы разбил себе башку об этот камень, а потом…
Запястье Гермионы неожиданно стянуло, и она дернула рукой, думая, что кто-то из ребят схватил ее. Но потом прямо рядом с лицом что-то пошевелилось, обращая на себя внимание. Из стены, прямо между плотно сомкнутых каменных плит, вылезло что-то наподобие стебля растения и двинулось прямо в сторону Тео.
Грейнджер и Нотт отшатнулись друг от друга, готовясь бежать, следуя своему инстинкту самосохранения, но у них ничего не получилось. Гермиона взглянула на свою руку, по которой ползло и закручивалось вверх уже вокруг плеча растение наподобие лиан, которые растут в джунглях. Ещё один стебель зацепился за ее ботинок и пополз вверх, крепко сжимая ногу.
— Гермиона, — услышала она голос Драко, который сбегал по ступенькам, явно собираясь придти ей на помощь. Остальные застыли на ступенях лестницы, в немом шоке таращась на стебли растений, которые оплетали их однокурсников.
— Драко, стой на месте, — тут же скомандовала Грейнджер.
Паника, поднявшаяся в первую секунду, ушла на задний план. Вспомнился первый курс и то, как она с мальчишками упала на Дьявольские силки, тогда гриффиндорка почти сразу поняла, что это и постаралась донести до мальчиков, что делать. Но эти лианы были чем-то другим. Познания в Травологии у Гермионы были глубокие, но это растение она не узнавала.
Гриффиндорка посмотрела на Нотта, оценивая его состояние. Брюнет замер с широко распахнутыми глазами. Лианы оплели его за талию, а также за обе ноги. Парень с полнейшей паникой и надеждой смотрел на Гермиону, видимо надеясь, что она знает, что делать.
Но в том то и суть.
В этот раз Гермиона ничего — абсолютно нихера — не знала.
— Гермиона, ты знаешь, что делать? — со сталью в голосе спросил Малфой, с замиранием сердца наблюдая, как его девушку — его Гермиону — чертовы растения связали по рукам и ногам.
Драко почувствовал настолько отрезвляющую беспомощность, что вопреки всему взял себя в руки.
— Это задание для слизеринцев, Драко. Так что вы должны понять, что надо делать, — голос уверенный и твердый, но пара лишних октав вверх и стало ясно, что она нервничает.
Задание для слизеринцев. Просто замечательно. Что-то Малфой не заметил, кого тут можно обмануть и обвести вокруг пальца. Это же гребанные растения!
— А эта невежа-гриффиндорка права, — послышался писклявый голос откуда-то сверху.
Малфой поднял глаза. На одной из лиан, словно на качели спустился домовой эльф в белых одеяниях и с гербом Хогвартса на груди. Его большие круглые глаза светились торжествующим блеском, а хитрая улыбка застыла на лице.
— Меня зовут Рорси. И мое великое предназначение, передающиеся из поколение в поколение от самого Салазара Слизерина, гласит, что я должен отбивать все атаки грубых гриффиндорцев на эту стену, — его голос был настолько высокомерным, что можно было подумать, будто он поставил себя равным волшебникам.
Драко еле удержался от насмешливого фырканья. Чтобы это существо разговаривало с ним в таком тоне, да он видимо попал в параллельный мир. Но это мелкое лопоухое создание управляет растением, которое сейчас оплетает его девушку и однокурсника и хочет задушить их к драккловой матери.
— Но я не гриффиндорец! Я слизеринец! Салазар Слизерин основатель моего факультета! — воскликнул Теодор истеричным голосом, не выдерживая и начиная дёргаться в оплетающих его лианах. Половина его тела была уже полностью в зеленых стеблях, плотно закрученных вокруг него.
— Ну, значит, несчастный Слизерин должен перевернуться в гробу, потому что на его факультет попал тупица, который больше напоминает воспитанника Гриффиндора по своей мозговой активности, — съязвил домовой эльф, явно наслаждаясь собственным чувством величия.
Гермиона не могла с собой ничего поделать, но даже сейчас, находясь во власти растений, которым управляет эльф, не могла плохо относиться к нему. Рорси ведь просто выполняет задание, он не виноват во всем этом. Но лианы все больше оплетали ее тело, заставляя панику застрять в горле, а глазами найти Малфоя, который сжимая руки в кулаки, злобно взирал на домовика.
— Драко, — отвлекла Гермиона слизеринца от собственной ярости. Грубостью он здесь ничего не решит, надо действовать по слизерински хитрее. Малфой перевел взгляд на гриффиндорку, — думай. Это должно быть по твоей части, — она постаралась подбадривающе улыбнуться, но по его выражению лица поняла, что получается не очень.
«Он справится. Не даст умереть буквально в стенах Хогвартса», — уговаривала себя Гермиона, пытаясь и сама пораскинуть мозгами.
— Вы первые, кто за столько столетий решили воспользоваться этим проходом. Интересно-о-о, что должно было случиться, чтобы слизеринцы вдруг захотели общаться с гриффиндорцами. — произнес домовой эльф, болтая ногами в воздухе, — Но зато теперь я могу исполнить волю самого Салазара Слизерина
Рорси начал раскачиваться на импровизированной качели, явно заинтересованный тем, что попытаются предпринять ученики. Лианы, которые оплетали Гермиону, дошли ей уже до шеи, а Нотт погрузился в растение с подбородком.Драко оглядел их и понял, что просто стоять и молчать уже нельзя. Надо что-то делать, включая все свои слизеринские навыки.
— Ммм, Рорси, — голосом, которым обычно обращался к преподавателям, чтобы задобрить их начал, Драко, — а разве убивать гриффиндорцев входило в планы Слизерина?
Домовой эльф прекратил раскачиваться и удивленно воззрился на Малфоя.
— Нет, он считал, что так нужно поступать только с магглорожденными.
Драко взмолился Мерлину и Моргане, чтобы у домовика не оказался нюх на кровное происхождение.
— Ну так, если ты сейчас не возьмёшься за управление своим милым растением, то оно задушит двух учеников школы. Вряд ли тебя за такое по голове погладят, — тон сладкий, как сахарная вата, обволакивающий.
Так Малфой лебезил только перед тем, от кого ему что-то нужно. А знание того, что ему что-то нужно от гребаного домового эльфа, и он явно не может ему приказать, убивало. Да и напряжение, пронизывающее все тело, и страх за близких людей не упрощал дело. Но Рорси видимо не заметил фальши в его голосе, он лишь испуганно взвизгнул и щелкнул пальцами.
— Плохое растение, плохое! — заверещал домовик.
Гермиона смогла вздохнуть полной грудью, когда лианы чуть ослабили свое давление и спустились до ее талии. Нотт рядом громко, испуганно дышал, во все глаза наблюдая за однокурсниками.
— Так что, Рорси, не поведаешь, что было в планах Слизерина, когда он заставил домовика следить за этим проходом?
— Вы думаете, я такой глупый и выдам все тайны? Тогда вам не повезло, что вы встретили Рорси! — заверещал домовик.
«Ясно. Домовой эльф с манией величия. Как мило».
— Да мы так и не думали, уважаемый домовой эльф, — в игру вступила Дафна, становясь рядом с Драко и мило улыбаясь. Роль слащавой блондинки, которая глупо хлопает глазами всегда отлично у нее получалось, — просто нам очень-очень интересно узнать об основателе нашего факультета.
— Да, может мы тоже когда-нибудь станем такими же великими, — добавил Блейз, подходя к одногруппникам.
— Увы, я так не думаю. По внешнему виду вы полные остолопы! — эльф пискляво захохотал, играя на нервах у слизеринцев.
Драко показалось, что у него сейчас начнёт дёргаться глаз, но с рождения уметь скрывать эмоции это было основной чертой слизеринцев, а потому он лишь мило улыбнулся, глядя, как домовик истерически смеётся.
— Ох, как жаль, что ты так считаешь, — спокойно сказал Драко, в пол оборота вставая к своим друзьям.
Он старался одновременно следить за тем, чтобы эти гребанные лианы, которые он с удовольствием бы перерезал, не начали опять наползать на Гермиону и Тео, и хотел донести свою следующую мысль до друзей.
— Я бы многое отдал, чтобы узнать, как мыслил великий Салазар. Что он хотел показать своим заданием.
Все начали ему поддакивать и поспешно кивать. А Драко толком не знал, что делал. Действовал просто по обстановке и пытался придумать, что делать дальше. Единственным выходом он видел задобрить домовика и дать то, что ему нужно.
— Да-а-а, и что бы вы отдали?
Как и следовало ожидать эльф проглотил наживку. Осталось только добить его и получить то, что им надо. А надо им срочно освободить Грейнджер и Нотта, а потом смыться из этого дурацкого прохода живыми и здоровыми.
«Чтобы такое незначительное можно предложить домовику».
— Я очень люблю яблочный пирог и свои головоломки, вот все это я бы с лихвой отдал, — Драко посмотрел на Блейза, надеясь, что он поймёт немой призыв к действию.
— И квесты волшебные отдал бы, а также… мармеладных мишек, которые мне тетя на Рождество всегда присылает, — подхватил Забини.
— Все свои самые лучшие мантии и платья тоже пожертвовала бы ради такого,— неожиданно подала голос Пэнси, — и все выпуски «Модной ведьмы» тоже.
— А ещё «Берти Бобс», которые есть у меня в заначке, — протянул Гойл.
Все начали наперебой предлагать свои варианты, а Драко краем глаза следил за домовиком, у которого явно мыслишки бегали в глупой голове, надеясь раскрутить учеников Хогвартса, себе на радость. Но Драко-то знал, что желания эльфов ограничены. Им всегда нужны какие-нибудь безделушки ничего не значащие для окружающих.
— Стойте-стойте, — запричитал Рорси, — вы ведь ученики Слизерина, а значит, если вы дадите мне что-нибудь, что принадлежало ему или хотя бы до чего он дотрагивался, то я раскрою вам тайну его замысла.
Малфой старался торжествующе не захохотать. Обвели вокруг пальца, почти не моргнув. Он сделал крайне задумчивое выражение лица, полностью отдаваясь своей роли недалекого, подобно этому домовику, человека.
— Знаешь, Рорси, любая вещь, которая была у такого великого волшебника, как Салазар Слизерин, или хотя бы то, чего он касался дорого стоит. За такую цену узнать лишь тайну маловато.
В набивании себе цены Малфой всегда имел преимущества. У него это получалось почти с пелёнок. Сколько раз он раскручивал улыбающихся ему друзей, родителей на сладости, которые ему запрещали есть до еды, трудно сосчитать. А уж потом с возрастом, люди отдавали ему то, что было для них намного дороже, чем какие-то там сладости лишь за улыбку от Малфоя-младшего.
— А у вас есть такая вещь? — огромные глаза домовика загорелись любопытством и неподдельным интересом.
— За кого ты нас принимаешь, конечно, есть! — сказал Драко, как само собой разумеющееся, прикидывая, что можно выдать за такую вещь. — Мы ведь учимся на факультете самого Слизерина!
Твердое убеждение в голосе было готово разбиться, когда Малфой заметил, как лианы опять начали оплетать Гермиону.
«Хреновый домовик, следи же ты за своим растением!»
— А если я пропущу вас сквозь проход? — произнес Рорси, хлопая глазами.
То что, эта вещь была ему зачем-то нужна было ясно, а потому надо ещё немного поторговаться.
— Только если ты пропустишь нас и наших друзей, которые застряли в твоём растении. И потом, если ещё когда-нибудь нам понадобится пройти здесь, ты без проблем пропустишь, — сделал свою ставку Драко.
— И вы точно дадите то, что мне надо? — сощурил прозрачные глаза эльф, наклоняясь вперёд.
— Ну, естественно. Мы держим наше слово, особенно перед тем, кто так высоко ценит великого Салазара Слизерина.
— Хм, — на секунду задумался Рорси, — хорошо, уговорили. Давайте сюда эту вещицу.
— Сначала избавь наших друзей от пут, а мы пока достанем то, что тебе нужно.
Домовик почесал затылок, но кивнул и щелкнул пальцами. Малфой убедился, что растение медленно сползает с Гермионы и Тео, а потом посмотрел на однокурсников, стоящих рядом с ним.
— У кого же это? — наигранным тоном задал вопрос Малфой, а сам начал показывать всем, что надо искать любую вещь в их карманах, которая поможет.
Драко чертыхнулся. Его мантия с зачарованными карманами была на Гермионе, а там он точно что-нибудь подходящее, да нашёл бы. Все начали осматривать свои карманы, но это совершенно не понадобилось.
— Вот, — тихо произнесла Полумна.
Она сняла с шеи один из своих медальонов и, мельком взглянув за спину Драко, чуть подвинулась и наклонилась, пытаясь скрыться с глаз домовика. Лавгуд достала палочку и поднесла ее кончиком к серебряной поверхности медальона с выгравированной на ней розой. Забини неожиданно перехватил руку блондинки.
— Это же один из медальонов твоей мамы. Ты уверена? — его серьезный шепот заставил Драко напрячься.
Что Малфой знал о родителях Полумны? Да вообще-то ничего. Знал, что ее отец владеет журналом «Придира», который почти никто не покупает по причине полнейшей глупости, которую там пишут. А ее мать — о ней Драко никогда не слышал. Но одно предположение все же закралась в его голову, глядя на то, с каким лицом Забини смотрит на Лавгуд.
— Лавгуд, не обязательно чем-то жертвовать. Сейчас мы ещё пороемся по карманам и что-нибудь найдём… — Малфой оглядел Дафну и Пэнси. Таких украшений девушки обычно не носили в повседневной жизни, потому что изделия у них были с настоящими драгоценными камнями, а потому слишком ценными.
— Нет-нет, все нормально. У меня есть ещё два ее медальона, а у этого милого домовика ничего нет. К тому же, зная Гермиону, она бы и не такое отдала на моем месте, — Лавгуд приподняла уголки губ в легкой улыбке и невербально произнесла заклинание.
— Ну что вы там? Где моя ценная вещь? — послышался требовательный писк Рорси.
— Сейчас-сейчас. Мы достаем его из потайного кармана, — сказал Малфой, смотря на то, как выгравированная роза трансфигурируется в змею точь-в-точь, как на гербе его факультета.
Полумна положила медальон в раскрытую ладонь Драко и встретилась с ним взглядом. Малфой почувствовал себя странно. Будто должен был что-то сказать, как-то дать понять ей, что ценит такую жертвенность.
— Спасибо, — прошептал он, смотря на то, как его благодарность заставляет ее искренне улыбнуться и заострить на нем внимание.
Ее почти прозрачный при таком освещении взгляд будто проникал под кожу. Заполз в голову и попытался понять, изучить его, как непонятных нарглов. Малфой поспешно отвернулся, не желая быть предметом такого внимательно наблюдения.
Драко вытянул вперёд ладонь и раскрыл ее, позволяя медальону повиснуть на его указательном пальце.
— Вот возьми, Рорси. Это медальон, который носил сам…
— А-а-а! Мерлинова борода, да это же тот самый медальон!
Малфой постарался не выдать себя удивлением. Он уверенно закивал, глядя на то, как домовик верещит без умолку о ценности этой вещи. Рорси спустился на лиане ниже и попытался выхватить медальон из ладони Драко.
— А-н, нет. Стой, — выдернул Малфой прямо из-под носа у домовика украшение. — Сначала открой нам проход.
Рорси нетерпеливо взмахнул рукой и лианы исчезли, будто их и не было здесь вовсе. Стена пошла рябью, готовясь выпустить учеников из потайного хода. Нотт, почувствовав свободу, первый вылетел вперёд, в подземелья. Остальные, торопясь, пошли следом.
Драко выпустил медальон из ладони, и украшение упало прямо в руку домовику, который чуть ли слюнями не истекал на ничем не примечательную побрякушку. Малфой преодолел расстояние между ним и свободной от пут Гермионой в три шага и порывисто обнял ее, зарываясь пальцами в волнистые волосы. Сжал почти до хруста, так что у обоих перехватило дыхание. А в сердце поселилось тепло, которое стало распространяться по организму. Как оказывается он волновался! Стойкая выдержка и полная сосредоточенность на решении ситуации сошла на нет, и Малфой понял, что ещё немного и его затрясет от переизбытка чувств.
— Ты молодец, — прошептала Гермиона куда-то в район его плеча, — мой слизеринский принц.
Драко хмыкнул и улыбнулся в ее волосы, которые так и норовили залезть то в нос, то в глаз. Ее слова уже давно вызывали в нем бурю эмоций, но видимо он к этому никогда не привыкнет. Малфой взял ее за руку, чувствуя какая влажная кожа ее ладони от пережитого страха, и захотелось дать в глаз этому противному домовому эльфу, за то, что заставил его Грейнджер волноваться.
Они прошли сквозь стену, и только тогда Драко вспомнил, что даже не спросил, что же велел Салазар Слизерин делать этим домовикам, мешая ученикам пройти сквозь проход.
***
Когда ученики вышли из подземелий настало время завтрака. За окном были видны все те же тяжелые серые облака, с которых на землю сыпались крупные белоснежные хлопья.
— Что будем делать дальше с нашим «квестом»? — спросил Забини, пока все молча плелись по коридорам.
— Завтра соберёмся у нас в Башне и составим план дальнейших действий, — ответил Драко, зевая.
В Главном Холле Гермиона стянула с себя мантию Драко и передала ему одежду, оставаясь в юбке и в его белой рубашке.
— Тебе очень идут мои вещи, ты знаешь? — похотливо улыбнулся Малфой, обнимая ее за плечи.
Грейнджер смущенно улыбнулась и начала суетливо оттягивать рукава рубашки, будто кто-то смог бы не заметить, что одежда ей не по размеру, а сама она прижата к телу слизеринца. Сейчас все поймут, что вчерашние посиделки в «Трёх Мётлах» были не просто так, и Малфой с Грейнджер все-таки вместе.
Переступив порог Большого Зала, Гермиона почувствовала себя так, словно она вышла на люди голая. Взгляды всех присутствующих на завтраке были прикованы к ней и Драко, который так свободно обнимал ее и шёл рядом, словно и не видел, что на них пялились все столы учеников, включая преподавателей. Все сразу начали шептаться и чуть ли не тыкать пальцами в их сторону.
«Мерлин, как же неудобно»
Малфой спокойно повел ее к столу и сел рядом с Блейзом и Полумной. Напротив уже сидели Гарри, Рон и Джинни, а со стороны Драко поместились остальные слизеринцы.
— Ебануться тапки гнутся, — выругался Рональд, во все глаза пялясь на Гермиону в мужской рубашке и на Драко, так спокойно сидящего рядом с его подругой и накладывающего в ее тарелку хлопьев.
— Рональд Уизли, что это ещё за выражения? — прошипела Гермиона, с укором глядя на друга.
— Да это я ещё слабо. Вас когда Симус увидел, такое выдал, что у тебя бы уши в трубочку свернулись, — ответил рыжий, — решили поставить на уши всю школу своим появлением?
— Ой, Уизли, вы же сосетесь с Вейн на глазах у всего честного народа и не думаете ни о ком. А мы всего лишь пришли на завтрак, — ответил Драко, отпивая из своего кубка тыквенный сок.
Грейнджер почувствовала, как кто-то слишком тщательно прожигает в ней дыру и поймала взгляд Лаванды Браун и Парвати Патил, которые громко шептались, видимо перемывая им с Драко косточки. Если к обеду не появятся до абсурдности тупые сплетни, почему они с Малфоем вместе, то Гермиона решит, что она попала в другую Вселенную.
— Милая рубашка, Гермиона, — произнесла Джинни, ухмыляясь до ушей, — дашь поносить?
— Салазар упаси, дать такую прекрасную вещь, чтобы потом Поттер лапал тебя в этой рубашке, — ответил Драко, видимо, понимая, что Гермиона пока не достаточно расслабилась, чтобы вести ничего не значащие беседы со своими друзьями.
Гарри подавился и закашлялся, удивленно взирая на слизеринца.
— Мерлин, Малфой, да я ни за какие деньги не притронулся бы к твоим вещам.
— Что даже не обнимешь сегодня Грейнджер на прощание? — съехидничал Драко.
Поттер смешно скривил лицо и одними губами послал Малфоя на три буквы.
— И тебе не хворать, — ответил Драко, пытаясь не заржать в голос. Все таки он аристократ и все дела, негоже себя так вести на публике.
— Как дети малые, ей-Мерлин, — наконец вернулась к их беседе Грейнджер.
Она чувствовала уверенность и легкость, исходящие от Малфоя, которому было наплевать на мнение окружающих, и самой становилось проще воспринимать реакцию людей. Если они вместе, то все будет хорошо. А уж после того, как они вчера поговорили, Гермиона знала, что волноваться ей не о чем до поры до времени уж точно.
Рон оглядел слизеринцев, которые удивленно взирали на такую «идиллию» между Драко и Гарри, которые спокойно переговаривались, не плеская яд во все стороны, потом посмотрел на лицо Гермионы, которое разве что не светилось от счастья. После так называемого тройного свидания, на которое у них с Ромильдой попасть не получилось, хотя Уизли очень хотел, Гарри рассказал, как все прошло.
И как ни странно, но Рон расслабился. Он понял, со слов Поттера, что Малфой не такой уж и придурок каким кажется, и доверить свою подругу ему можно. Да и к тому же, если Гермиона смогла общаться с этим хорьком, да что там общаться, начать с ним романтические отношения, и для неё важно, чтобы ее друзья приняли его, то он не вправе портить ей жизнь своим недовольством. Одного слизеринца изредка он сможет вытерпеть.
— А где Ромильда? — вдруг спросила Гермиона, обращаясь к Уизли.
— Да, короче, вы представляете, обиделась на меня!
— Да-ну-у, — притворно-удивленно протянула Джинни, чем заработала гневный взгляд от брата. — Опять слушать занимательную историю вашей ссоры мне не хочется, а вот почему, Гермиона, вы пришли такой большой компанией на завтрак мне бы хотелось узнать.
Грейнджер не успела собраться с мыслями и ляпнуть, какую нибудь ложь, как Малфой взял все в свои руки.
— Да, знаешь ли, в Главном Холле столкнулись.
— Ну да, ну да, — глаза Джинни подозрительно сузились, но никаких доказательств у неё не было. — И Полумна с Блейзом тоже там случайно оказались?
— Представляешь как бывает! — с большой долей сарказма ответил Забини.
— Ну так, что там у вас с Ромильдой? — перевела тему разговора Гермиона, надеясь скрыться от взгляда подруги.
Рон стал вещать о своих любовных проблемах, а Грейнджер потихоньку расслаблялась, чувствуя горячую руку Драко на своём колене.
* ква сант верум — придуманное автором сочетание.
Комментарий к Глава 21. Разгадка номер раз: «Сердце» Выручай-комнаты
Я надеюсь, что вы не потеряли интерес к моему фанфик после этой главы. Я первый раз пишу что-то связанное с разгадкой тайны, и мне это честно очень тяжело далось. Думаю в каких-то моментах, все слишком притянуто за уши, но вы же мне это простите?
И уже поздравляю вас с наступающим 8 марта! Любви, как у Драко и Гермионы, и счастья всем дамам, которые это читают ❤️
========== Глава 22. Империо ==========
Пэнси была на грани. Все вокруг раздражало.
В этом году слишком многие старшекурсники остались в Хогвартсе на Рождественские каникулы, и теперь любой приём пищи в Большом Зале означал большое скопление народу за одним общим столом, громкие выкрики волшебников вокруг, спорящих, чем сегодня они займутся, а также херова туча шепотков и сплетен между учениками всех факультетов. Этот длинный дубовый стол на широких резных ножках был почти что каминной сетью, только засорённой мусором и грязью. Ещё и преподаватели, сидящие во главе стола, чуть ли не смахивали слезинки, глядя на это рождественское воссоединение всех факультетов.
От этой слащавой атмосферы дружбы хотелось просто закатить глаза настолько далеко, чтобы оказаться зрачками в глубине глазниц. Но было кое-что похуже.
Большой, парящий шар любви и страсти, состоящий, наверняка, из мерзких блесток и розовых сердечек, завис над Хогвартсом, будто предзнаменовав Апокалипсис. А возглавляли все Малфой и Грейнджер, которые после публичного показа своих отношений стали мало того, что новостью номер один, так ещё и решили довести всех своим нескромным поведением. Точнее Драко, как всегда, позволял себе слишком многое, а грязнокровка мерзко смущалась, покрываясь красными пятнами, и отчитывала его, думая, что никто этого не видит и не слышит.
«Ну не дура ли? Радовалась бы, что он тебя настолько хочет» — кричала одна часть подсознания Пэнси, пока другая надменно скривилась, сплёвывая всю эту приторную сладость, на которую оказывается способен Драко Малфой.
Следующими, кого хотелось прожечь взглядом, были Блейз со своей долбанутой на всю голову Лавгуд. Она все щебетала что-то и щебетала, размахивая руками, а он заглядывал в ее рот, как полный придурок, и слушал, чуть ли не пуская слюни в свою тарелку. Захотелось блевануть сахарной ватой, которой, казалось, был пронизан весь замок.
Ну естественно, дальше по списку шли Поттер и его рыжая подружка, которые были слишком громкими и веселыми, настоящими гриффиндорскими заводилами, и Уизли с Вейн, которые не могли отлипнуть друг от друга, даже чтобы нормально поесть. Пэнси каким-то немыслимым образом оказалась сидящей почти напротив этих парочек и хотела уже выколоть себе глаза вилкой, чтобы прекратить эти мучения, но внезапно все забылось.
В Большой Зал ввалился лохматый, заспанный, но светящийся улыбкой Захария Смит. Было немного странно, все же уже обеденное время, но Пэнси не успела об этом подумать, потому что он подмигнул ей, наклоняя голову вбок, и Паркинсон легко махнула рукой, провожая его взглядом. Блондин громко поздоровался с Гермионой, видимо, на зло всем окружающим и, проигнорировав злобные лица друзей этой грязнокровки и Драко, прошествовал к компании своих друзей не менее сонных, но счастливых.
Паркинсон вздохнула и решила не обращать внимания на тычок под рёбра от рядом сидящей Дафны, которая видимо хотела узнать, с каких пор Пэнси здоровается с хаффлпаффцем. И может брюнетка бы и рассказала подруге, как один раз прогулялась с Заком по Хогсмиду, после той заварушки с Грейнджер, а потом столкнулась с ним в замке и неожиданно для самой себя разговорилась с ним, гуляя полдня по холодным коридорам Хогвартса.
Но — определённо нет. Дафна просто не поймёт, да и к тому же, причём тут Гринграсс? Пэнси сама нихера не понимает. С каких пор все вокруг останавливается, когда в поле зрения попадает этот хаффлпаффец?
Брюнетка подперла подбородок рукой и повернула голову вбок, туда, где должен был сидеть Зак. Наткнулась взглядом на ехидно улыбающегося Малфоя, который перекидывался какими-то шутками с Поттером, но сейчас эта приятельская атмосфера не заставляла мечтать о том, чтобы из ушей и глаз пошла кровь. Сейчас Пэнси просто не заметила этого.
Паркинсон быстро нашла глазами Смита и застыла, наблюдая за ним. Блондин жевал хлопья за обе щеки, одновременно с тем кивая и махая в воздухе ложкой. Попытался что-то сказать, но изо рта чуть не вылилось молоко вместе с пережёванными хлопьями, и отчего-то Пэнси слегка улыбнулась, посчитав эту картину милой.
Вообще Паркинсон много милого находила в Заке. То, как он с упоением рассказывал ей о турнире в Плюй-камни в гостиной Хаффлпаффа, или как, захлебываясь смехом, рассказывал о новом приключении его друзей. То, как он внимательно слушал ее, будто ему и правда было до неё дело, и как улыбался искренне-искренне с этими милейшими ямочками на щеках, а потом заглядывал в ее глаза, уточняя какую-либо деталь, так важную для неё.
И Пэнси прокручивала все это в голове, сравнивая Зака с ее первой любовью — Драко Малфоем, и думала, а любила ли она слизеринца, или все это было тупое обожание с налетом дружбы? Потому что Смит был полной противоположностью Малфоя. С ним было комфортно, весело и поджилки не сжимались от страха, что сейчас он брезгливо оттолкнёт ее и растопчет на глазах у всех, как грязь под ногами. От Зака всегда исходили лучи добра, словно он был солнышком, сошедшим с небес на Землю, а Пэнси пыталась попасть в зону действия его лучей, как сумасшедшая. Но почему-то в этих лучах была гребанная Грейнджер, которой это и не надо было вовсе, но Паркинсон же сильная. Она сможет обратить его внимания на себя, если ей захочется, а раз пока они с блондином не вместе, то ей не слишком хочется. Да-да, все так.
Но вот Зак опять взрывается громким смехом и лохматит свои и так не причесанные волосы. И Пэнси опять забывает, а в чем она себя там мысленно убеждала? Ей вроде что-то не слишком нужно, но правда ли это?
Неожиданно смех Смита обрывается, также как и гогот его компании, а Паркинсон сильнее косит взгляд вбок, туда, куда смотрит Зак. Иссиня-чёрную макушку хорошо видно в проходе, сбоку от неё, а потом и острые черты лица можно спокойно различить.
«Но он ведь уезжал!» — вклинилась в сознание внезапная мысль, а ощутимый холодок пробежал по позвоночнику.
Смит видно что-то излишне едкое ответил своему однокурснику, потому что его лицо самодовольно исказилось, но ответили ему в мгновение, и эта, так не идущая ему, маска срывается, как пластырь. Зак отводит взгляд и злобно сжимает кулаки. А парень с тёмными волосами идёт вдоль стола, прямо мимо Пэнси.
Брюнетка украдкой следит взглядом за Хопкинсом, который так внезапно нагрянул в Хогвартс посреди каникул, а Уэйн будто ждал этого. Он смотрит на неё и кивает головой в сторону выхода из Большого Зала, куда он сам и направляется, давая понять «иди за мной». А Паркинсон, включая все свои актёрские таланты, делает вид, что не заметила, потому что… Нет.
Она не согласна портить себе настроение этим странным, пугающим идиотом. Уэйн сейчас опять будет интересоваться, как продвигаются дела относительно ссоры Малфоя и Грейнджер, которая сможет разрушить их отношения. А эти дела никак не продвигаются потому что, что?
Надоело выглядеть половой тряпкой, у которой нет гордости. Паркинсон уже сама была не рада, что по собственной глупости заключила странный договор с Хопкинсом, который в принципе ей бы никак не помог, и довольный смех Драко, который прижимал к себе гриффиндорку, явно давал это понять.
«Надо сказать ему, что игра окончена. Она больше не будет придумывать планы, как рассорить Малфоя с его грязнокровкой»
Да и к тому же Пэнси поняла, что ей это уже не нужно. Когда это произошло? Да знает только Мерлин, потому что Паркинсон опять перевела взгляд на уже хмурого Смита и почувствовала, как желание поболтать с ним ни о чем все сильнее распаляется.
Все собирались отправиться в библиотеку, чтобы найти новую информацию для поиска следующих камней от Выручай Комнаты, а Пэнси поняла, что она все таки самая настоящая эгоистка. Потому что… там и без неё прекрасно справятся. Да и с ее родителями ещё ничего не случилось, слава Мерлину и Моргане, а потому острой необходимости в разгадке тайны она не чувствовала.
Паркинсон за это время сможет найти и разговорить Зака, показать ему, что на Грейнджер свет клином не сошёлся. И есть она — Пэнси — готовая слушать и внимать ему.
— Пэнси, — позвала неожиданно Дафна, — ты ничего не хочешь мне сказать?
Паркинсон чертыхнулась и отвела взгляд от Смита, который уже начал подниматься из-за стола.
— Не понимаю о чем ты, — холодно произнесла слизеринка, делая вид, что очень увлечена своим какао в кубке.
Гринграсс тихо фыркнула и отвернулась к Нотту. А Паркинсон, выждав несколько минут после ухода Зака, поднялась из-за стола.
— Я присоединюсь к вам позже, — сказала Паркинсон и вальяжной походкой вынесла себя из Большого Зала.
В Главном Холле было пусто. Тишина действовала на Пэнси успокаивающе и ободряюще. Она вздохнула полной грудью прохладу замка и с лёгкой улыбкой на губах повернула в коридор, ведущий к гостиной Хаффлпаффа.
Паркинсон не знала, какого драккла она идёт в ту сторону, но… все же шла с дикой надеждой встретить одного блондина.
Но неожиданностей сегодня было хоть отбавляй. Твёрдые пальцы сомкнулись на девичьем локте, и неведомая сила дёрнула её в бок.
— Ну привет, красавица, — голос холодный, будто железный нож режет по ушам.
Пэнси врезалась в его грудь, а в следующий момент уже была прижата к ледяной каменной кладке стены. Позвоночник прошибла секундная боль от удара, но Паркинсон даже не поморщилась. Лишь брезгливо скривилась и попыталась оттолкнуть Хопкинса от себя, хотя бы на расстоянии вытянутой руки.
— Уэйн, — поприветствовала девушка брюнета, упираясь ладонями в его грудь.
Хаффлпаффец прижал её к стене прямо посреди просторного коридора, где мог оказаться любой, а особенно Зак. Надо было срочно узнать, что надо этому пугающему чудику — хотя она и так представляла, что он хочет — и сваливать отсюда. Желательно, чтобы он не узнал, кого Пэнси здесь ищет.
— Скучала?
Паркинсон от удивления выгнула бровь настолько сильно, что заболела мимическая мышца.
— Ты очень странный.
— Это почему же? — ухмыльнулся Уэйн, прижимаясь к брюнетке бёдрами все теснее.
— Я думаю, ты догадываешься, — Пэнси недовольно поморщилась и толкнула его ладонями в грудь, — отпусти.
— Я думал, ты не против
— В прошлый раз, когда ты ко мне прижимался, то обещал приставить палочку к горлу, если я сделаю что-то не так, как ты сказал.
— Ох, нет, такого бы я никогда не сделал, мадемуазель, — его глаза сумасшедше поблёскивали, и Пэнси не могла понять, что именно ей сделать, чтобы он отстал.
— Но все шло в том направлении.
— Ты преувеличиваешь, моя…
— Давай без этого, Уэйн. — Пэнси все-таки смогла немного оттолкнуть его от себя, и тут же скрестила руки на груди. Чертыхнулась про себя, понимая на сколько оборонительно это выглядит. — Почему ты приехал? Каникулы же ещё не закончились.
— Ммм, у меня появились дела в замке.
— Да что ты говоришь? — с большой долей наигранного удивления ответила Пэнси. — И какие?
— Например, узнать — Уэйн злобно нахмурился и навис над девушкой, ставя руки с двух сторон от её головы и опуская голос до злого, шипящего шепота, — как ты так подговорила Смита, что теперь об этой паре знает весь замок, и они мило расхаживают по Хогвартсу?
— Увы, ничего не получилось. Видимо, они не так глупы в отношениях, как ты думаешь. — пожала плечами Пэнси. Почему-то сейчас эта пара совсем не задевала, их чувства не ранили словно Диффиндо, разрезающее сердце.
Хопкинс сузил глаза разглядывая явное безразличие брюнетки.
— Ты что ли передумала?
Паркинсон быстро — в последний раз — взвесила все «за» и «против» и поняла, что да. Хватит. С неё уже достаточно. Она больше не хочет ничего от Драко. Этот слизеринец исчез из ее сердца, и с души упал тяжелый груз прошлых страданий. Теперь Малфой был для неё просто Малфоем — ее другом, самодовольным, противными, но другом.
— Я думаю, что…
— Пэнси, — Уэйн наклонил голову, сделав так, что теперь их лица были на одном уровне. Его глаза, которые отливали горьким шоколадом на солнце, сейчас были темнее ночи. — Неужели ты хочешь показаться ни на что неспособной девушкой?
— Что? Уэйн, это тут причём?
— Ты ведь так жаждешь его, Драко Малфоя, да? — его голос был похож на тягучую нугу, такой обволакивающий, совсем не холодный и не чужой.
— Я-я…
— Ну же, милая Пэнси, ты так давно хочешь быть с ним, так что же сейчас отступаешь от своей цели?
Его темные глаза будто высасывают душу из ее болотно-зелёных. Весь мир теряет краски, а все мысли сосредотачиваются на его словах, которые кажутся такими правильными.
— Я не отступаю, — получается как-то вяло и задушено, потому что какая-то часть души кричит, что все это неправильно. Она совсем не это хотела сказать.
— Значит, ты будешь действовать? Будешь дальше вклиниваться в отношения Малфоя и Грейнджер?
Секундная заминка, в которой Паркинсон боролась сама с собой. Она не могла понять, что с ней. Одна ее часть хотела по привычке оказывать Драко знаки внимания, ходить повсюду за ним и вешаться на шею. А другая билась словно в клетке на задворках сознания, пытаясь дать понять, что… что-то не так.
Но взгляд Уэйна завораживал, не давал пробиться сквозь плотную дымку и дать понять, что Пэнси изначально хотела ему сказать.
— Да. Буду.
— Умница, — Хопкинс улыбается, показывая ряд ровных зубов, опять жмётся к брюнетке, обдавая своим горячим дыханием ее щеку, а потом и ухо, — делай то, что обещала, а потом, — он чуть прикусывает мочку девичьего уха, заставляя ее вздрогнуть, — ты забудешь про гребаного Драко Малфоя и будешь со мной.
Эта фраза медленно вползает в сознание Пэнси, надеясь на скорейшую обработку информации, но неожиданно слова исчезают, будто их и не было, а девушка уже и не помнит, что парень секунду назад говорил.
Уэйн отстраняется. Покидает личное пространство Паркинсон и довольно ухмыляется. Его темные глаза опять становятся холодными, а взгляд острым, режущим зрение.
— До встречи, малышка. Я буду следить за тем, как продвигаются твои успехи.
Хопкинс уходит, а Паркинсон, смотря ему вслед, приходит в себя. Прокручивает в голове их недолгий разговор и ничего — совершенно нихрена — не понимает. Она только что согласилась на дальнейшее с ним сотрудничество? Но как?!
Паркинсон провела руками по волосам и зажмурила глаза, пытаясь разобраться что к чему. Она ведь хотела сказать Уэйну, что больше не собирается — совершенно точно — вмешиваться в отношениях Драко и Гермионы. Пэнси ведь уже все решила, но как тогда…
Это было странно. Даже нет. Не так. Это было до чертиков пугающе.
Брюнетка посмотрела в начало коридора в направлении гостиной Хаффлпаффа и вспомнила, зачем вообще шла в эту сторону, но после разговора с Хопкинсом появилась какая-то усталость и апатия. Хотелось опуститься на стул и просидеть так весь день, смотря на то, как люди вокруг спокойно живут своей мирной жизнью, не ввязываясь ни в какие неприятности.
В мыслях неожиданно появился Смит, который сегодня так мило улыбнулся ей, и сердце опять забилось сильнее прежнего при воспоминании о нем.
«Мерлин, Пэнси, хватит вести себя так, будто ты только и можешь, что бегать за парнями»
Паркинсон скривилась, понимая всю правдивость ее мыслей и, глубоко вздохнув, отправилась прочь из этого коридора, который теперь наводил на неё беспричинно взявшийся страх.
Ноги сами понесли ее в библиотеку, где уже собрались все друзья и Грейнджер с Лавгуд в придачу. Небольшая компания расположилась за самым большим столом в пустой библиотеке и полностью погрузилась в чтение больших, старых фолиантов или ветхих свитков.
Пэнси элегантно опустилась за свободный стул рядом с Драко и взяла первую попавшуюся книгу. Разговор с Уэйном опять всплыл в сознании, и взгляд медленно скользнул к платиновому блондину, от которого ее отделяло лишь полметра.
Ничего не хотелось делать. Не хотелось опять виснуть на человеке, близость которого уже не будоражит, не хотелось видеть его холодный взгляд, который уже не цепляет. Но… она ведь обещала?
***
Информации в книгах было много. Да что там! Целая куча! Но ничего подходящего для их дела никто пока не обнаружил. Буквы уже путались перед глазами от непривычки столько времени смотреть на страницы, и Пэнси не выдержала. Хотя чего там! Не выдержала она совсем не этого. Но Паркинсон встала из-за стола и, кинув всем кроткое «до завтра», покинула их компанию.
— Она очень странная в последнее время, — тихо произнесла Дафна, смотря вслед подруге.
— Может у нее того, пмс? — спросил Тео, за что тут же получил подзатыльник от Гринграсс и несколько недовольных взглядов от отстальных.
А Паркинсон вышла из библиотеки, совсем не обращая внимания куда идёт.
У нее не получилось. Ничего не получилось. Она хотела — ну ладно, всего лишь пыталась — делать то, что она делала всегда. Кидать на Драко похотливые взгляды, трогать его, обзывать грязнокровку, не обращая ни на кого внимания. Но… в этот раз она сделать этого не смогла.
И казалось бы, да что в этом сложного? Ты ведь всегда себя так ведёшь! Но почему-то удавалось только наткнуться на взгляд Драко, который не отрываясь следил за каждым движением Грейнджер с немой нежностью и теплом. Получалось замечать, как он двигается вокруг неё, словно спутник, как аккуратно касается ее, будто боится, что она разобьётся. Надевает маску самодовольства на лицо, чтобы не показаться человеком полным чувств и эмоций. А потом они переглядываются пряча дурацкие улыбки и опять погружаются в чтение, держась под столом за руки.
«Чертов Драко Малфой! Когда ты успел стать таким влюблённым дураком? Может эта гриффиндорская зубрила все-таки подлила тебе Амортенцию в тыквенный сок?»
Но, как ни странно, Пэнси такое поведение новоиспеченной пары совершенно не бесило. В глубине души она понимала, что радуется за Драко, потому что — ну как можно не радоваться за друга, который нашёл свою любовь, хоть и в лице этой невыносимой гриффиндорки. А ещё была небольшая зависть и желание, чтобы с ней когда-нибудь произошло тоже самое. Такое же волшебство. Чтобы раз — и на неё когда-нибудь посмотрели точно также, с такой же любовью и обожанием.
— Привет.
Пэнси так задумалась, что даже не заметила в коридоре, по которому проходила, блондина, от улыбки которого в последнее время скручивало внутренности.
— Привет, — Паркинсон остановилась около подоконника, на котором с ногами сидел Зак, и тепло улыбнулась.
— Ты откуда идёшь такая рассеянная?
Его взгляд словно видит ее насквозь. Голубые глаза в свете факела излучают тепло, а заинтересованная улыбка заставляет забыть, о чем вообще Пэнси думала несколько секунд назад.
— Я… эм… из библиотеки… Макгонагалл так много задала на каникулы, что я решила уже сегодня начать готовиться.
— О, ничего себе. Ты такая молодец, Пэнси, — Смит как-то грустно, неловко улыбнулся и провел рукой по пшеничного цвета волосам. — А я вот хоть сейчас начну готовиться, хоть за день до занятия — все равно ничего не пойму.
Пэнси опять умилилась, глядя на его немного грустную мордашку. И попыталась вспомнить, а что вообще старая карга задавала по трансфигурации.
— Хочешь, я могу с тобой позаниматься? Трехступенчатая трансфигурация, если разобраться, не так уж и сложна.
— Ты правда сможешь? — с надеждой спросил Зак, подаваясь вперёд и давая Пэнси утонуть в голубизне его глаз.
— Д-да, конечно, — «Пэнси, с каких пор ты начала заикаться перед парнями?». — Можем завтра позаниматься в библиотеке, если ты свободен, конечно.
— Отлично! Я только с радостью проведу день в такой приятной компании.
«Он считает мою компанию приятной» — промелькнула в голове мысль. И захотелось хлопнуть себя по лбу. Будто влюблённая первогодка, ей-Мерлин.
— Тогда договорились, — подытожила Пэнси, стараясь вести себя так, как присуще истинной аристократке, а не какой-то дурочке, которая первый раз в жизни разговаривает с парнем. — А ты что тут делаешь?
— О, да я жду друга с его «свидания», — закатил глаза Зак, ухмыляясь, — если ты понимаешь о чем я.
Паркинсон захотелось дать себе в глаз, но она — Пэнси мать ее Паркинсон, самая развратная девушка Хогвартса, только что покраснела при упоминании секса из уст Зака. Салазар наверное в гробу перевернулся.
— Ммм, п-понятно.
Пэнси смотрела в его глаза, которые сейчас так озорно блестели, и чувствовала, как земля уходит из под ног. Это вообще нормальное так реагировать на человека? Брюнетка попыталась прикинуть было ли такое рядом с Драко, и поняла что совершенно точно — нет.
— Зак! — из конца коридора послышался громкий оклик, и Паркинсон вздрогнула, отводя взгляд.
— Ну я пойду, — Смит спрыгнул с подоконника, и Пэнси уперлась взглядом в его вязанный свитер, который просто замечательно обтягивал его фигуру. — До завтра, Пэнси.
И он ее обнял. На прощание. Нет, конечно, он так уже делал два раза после их нечаянных встреч, и Паркинсон всегда знала, что для любвеобильных хаффлпаффцев такое проявление эмоций нормально, но ее будто закоротило от разряда молнии. Ее щека почувствовала мягкость вязаного свитера, а до ноздрей донёсся его потрясающий аромат, который заставил поток мыслей застыть на мгновение. Горячие руки дотронулись до ее спины, и мурашки прошлись по позвоночнику.
Для такой арктически холодной Пэнси, Смит оказался самым настоящий палящим солнцем над экватором. Зак уже оторвался от неё, ещё раз попрощался и пошёл навстречу другу, а Паркинсон так и смотрела ему в след, надеясь, что у нее не потекли слюни.
— До завтра, — ответила Пэнси уже в тишину коридора.
Мир показался — совсем на секунду, но все же — таким ярким. Таким тёплым и нужным. Паркинсон опять мысленно вернулась в объятия Зака, и ее щеки покрыл румянец.
Ради всего святого, Пэнси, что с тобой творится! Может тебе тоже не хуже Драко амортенцию подлили в какао?
Брюнетка решила, что надо идти в свою комнату, упасть на кровать и биться головой о подушку, потому что — ну что это? Куда это годится? Когда она успела так подсесть на этого вечно доброго и милого хаффлпаффца?
Конечно, она знала, что в своё время Зак поспорил на Грейнджер, и отчего-то ей было совсем наплевать на ту ситуацию. Во-первых, Пэнси знала, что это Уэйн подговорил Смита, а во-вторых, она знала, что он очень раскаивается в содеянном, да и кто из нас не совершал глупых поступков?
Пэнси их совершает почти каждый день. Вот например, сегодня согласилась продолжить действовать по их с Хопкинсом плану. Ну не дура ли?
Паркинсон покачала головой, удивляясь тому, что не отказалась от любого взаимодействия с Уэйном. Как это произошло? Она уже не помнила, но теперь точно знала, что должна отказаться. Ей теперь абсолютно все равно на Драко с его грязнокровкой. Пусть резвятся в водах своей любви, у нее теперь другие планы. А Хопкинс может делать, что хочет, к тому же Пэнси очень удивится, если у него получится рассорить эту парочку.
Брюнетка шла по подземельям и обдумывала, где бы подловить Уэйна, чтобы сообщить ему о расторжении их договора? Или может ему письмо послать? Да, это было бы…
— …ты ведь помнишь, что будет, если ты начнёшь перечить указаниям?
Пэнси замерла на месте, задержав дыхание. Этот пугающий ледяной голос Хопкинса она не перепутает ни с кем. Прямо за поворотом в другой коридор что-то происходило. «Что он делает здесь? В подземельях? Решил податься надругой факультет?»
— Да, я помню.
И того человека, с кем разговаривал Уэйн, Паркинсон тоже смогла узнать по голосу, потому что училась с ней все семь лет. Миллисента Булстроуд. Холодок пробрал до самых костей, несмотря на то, что к холоду подземелий Паркинсон уже давно привыкла.
— А мне кажется нет. Ты видно забыла, что за каждую твою попытку раскрыться кому-либо или помочь, твои родители испытывают нереальные муки.
Слишком громкая тишина после слов брюнета действовала отрезвляюще. Куча вопросов одномоментно начали заполнять разум Пэнси. «Мили за одно с Уэйном? Ее родители живы? О чем именно они говорят? Хопкинс стоит за похищением родителей ее друзей?»
Паркинсон абсолютно ничего не понимала, но разговор тем временем продолжался.
— Я помню, — тихим надрывным голосом отвела Булстроуд.
— Тогда будь паинькой. Не сопротивляйся.
Секундная тишина в холодном коридоре и…
— Империо.
Пэнси показалось, что она задохнулась. Горло свело судорогой, а ощущение будто в живот ударили. Голова закружилась, а инстинкт самосохранения заверещал, как бешеный, вместе со струйкой страха, проползшей по позвоночнику.
«Надо бежать!» — вопило подсознание.
Один шаг назад. И промах. Плитка в полу оказалась надломленной, и это роковое движение раздалось громким шуршанием в тишине.
Сердце сделало кульбит и помчалось вскачь. На спине проступил холодный пот, а руки задрожали. Пэнси зажмурила глаза, сжимаясь от страха и пытаясь придумать, что делать дальше. Но ничего не шло в голову, а тело парализовало от страха.
Уэйн в одну секунду вышел из-за поворота. Паркинсон распахнула глаза и начала пятиться назад, чувствуя, как опасность подбирается к ней и хочет своими стальными щупальцами сомкнуться на ее горле.
— Милая-милая Пэнси. Как же тебе так не повезло? Оказаться не в том месте, не в то время.
Его голос ледяными иглами впивался в самое сердце, заставляя дрожать от ужаса. Паркинсон начала в панике дергать за молнию на сумочке, чтобы достать волшебную палочку, пытаясь придумать, как отвлечь Хопкинса и сбежать отсюда.
— Не подходи, — прохрипела она.
Трясущимися пальцами не получалось дернуть за застежку сумки, а Уэйн тем временем плавной походкой уже оказался в двух метрах от неё. Она смотрела в его спокойные, холодные и расчётливые глаза, а ужас сжимал все внутренности.
— Мне так не хотелось этого делать, малышка.
— Уэйн, не смей, — предостерегающе бросила Пэнси, все же расстегивая злополучную молнию на маленькой сумке, — Я… я больше не буду участвовать в твоих планах.
Ее распахнутые в ужасе глаза, казалось, и правда трогали его, но Пэнси видела в парне только угрозу. В голове наперебой появлялись различные заклинания, которым можно оглушить Уэйна, и Пэнси наконец-то вытащила палочку, удивляясь, что с ней до сих пор ничего не сделали. От этого становилось ещё страшнее.
Хопкинс будто дает насладиться ей последними секундами — чего? — жизни или умением управлять своим телом.
— Прости, малышка, — Паркинсон набирает полную грудь воздуха, готовясь выкрикнуть заклятие, но — Империо.
И все вокруг становится бессмысленным. Только голос в голове такой манящий, правильный, нужный заставляет расплыться в глупой улыбке. А темные глаза напротив кажутся самыми лучшими на свете.
***
Было раннее утро. Во всяком случае половина девятого утра для каникул и правда было рано. Гермиона сидела вместе с Драко, изучая древние книги и свитки, надеясь найти нужную им информацию. Она положила ноги на его колени и облокотилась спиной о подлокотник дивана. Огонь в камине как всегда приятно потрескивал, а тёплая рука Малфоя, бесцельно гладящая ее по бедру, как ни странно, успокаивала.
Грейнджер на пару секунд отвлеклась, украдкой смотря на Драко, присутствие которого рядом всегда будоражило. Они совсем недавно проснулись и решили до завтрака заняться нужным делом. Все же сидеть просто так, когда разгадка может оказаться в любой точке Хогвартса, Гермиона не могла, также как и Драко.
Одна надоедливая мысль опять застучала по сознанию, думая, что о ней забыли, и Гермиона вернулась в недавнее воспоминание, отвлекаясь от слов на пергаменте.
Вчера во время завтрака младшая Уизли, странно сверкая глазами, сказала, что Гермиона обещала дать подруге конспекты по трансфигурации за прошлый год и подтянуть в новой теме, а Полумна согласилась побыть с ними. Такое Грейнджер слышала впервые жизни, особенно если считать, что Джинни сама прекрасно справлялась с Трансфигурацией, в отличии от Зельеварения, но это означало лишь одно. Джинни надо что-то особенное.
— В библиотеку, — пропела Уизли, выходя с подругами из Большого Зала и, хватая девушек под руки, почти таща за собой.
— Но конспекты у меня в Башне и… — начала Гермиона.
— Да кому они нужны! Мы идём в библиотеку не за этим.
— А зачем? — поинтересовалась Полумна.
Вопрос остался без ответа, Джинни лишь хитро улыбнулась.
В библиотеке на каникулах было пустынно. Все стремились провести побольше времени с друзьями, сидя у камина в гостиных или строя снежные крепости и играя в снежки. Храм пыльных талмудов и старинных писаний никого не интересовал, пока не было нужды в выполнении домашнего задания ближайшую неделю.
Девушки почти влетели в библиотеку, благодаря гиперактивности Джиневры. Мадам Пинс лишь проследила за ними удивленным взглядом и опять вернулась к своей книге.
Выбрав стол в самой дальней секции, девушки расселись. Гермиона взяла первую попавшуюся книгу и открыла примерно посредине. Было желание оказаться совсем не в этой части библиотеки. Надо опять просмотреть все записи бывших учеников школы, а может и дневники самих основателей найдутся…
— И зачем мы здесь? — спросила Грейнджер, пробегаясь глазами по странице и понимая, что схватила книгу по бытовым зельям.
— Во-первых, насколько я поняла, у вас с мистером «я-ревнивый-самодовольный-индюк-но-заботящийся-парень-в-душе» все наладилось?
— Более чем, — ответила Гермиона, краснея и не отрывая взгляда от рецепта зелья, которое помогает не опаздывать.
— А ещё Гарри мне сказал, что заключил что-то типа перемирия с Блейзом и Драко. Ты знала?
— Нет, — удивлённо воззрилась Гермиона на Джинни, прикидывая, с чего бы такие взрослые поступки внезапно настигли её друга.
Грейнджер неожиданно осознала, как мало они с Драко разговаривают друг о друге, и от этого стало неудобно. Надо будет расспросить Драко о таком интересном разговоре между ним и Гарри, а то узнавать такое не от своего парня, а от подруги было крайне неприятно.
— Ну так вот, а во-вторых, мы здесь, чтобы узнать, что вчера было у Блейза с нашей Полу-у-умной, — в который раз за этот день пропела Уизли, наклоняя голову вбок и хитро улыбаясь.
— С чего ты взяла, что что-то было? — спросила Лавгуд, разглядывая свои ладони и пытаясь не покраснеть.
— Ну как же. Мы вчера с Гарри пришли, завалились в его комнату, и пока он ходил умываться, я открыла карту. А вас с Блейзом нигде не было. Я два раза перепроверила. А это значит…
— Выручай-комната, — ответила Гермиона.
— Да-а-а. Ну так что, Полумна, будем рассказывать или увиливать? — спросила Джинни, двигая локти по столу ближе к блондинке и все шире улыбаясь.
— Ладно, — вздохнула Лавгуд, начиная теребить один из медальонов на шее, и Гермиона, краем сознания вспомнила, куда у неё исчез один из них.
— И-и-и?
— Да, были мы вчера с Блейзом в Выручай-комнате.
— Так мы можем тебя поздравить с вступлением в клуб уже-не-девственниц?
— Нет.
— Как нет? — расстроенно округлила глаза Джинни.
— Вот так. Мы не приступили непосредственно к проникновению, — ответила Полумна, краснея и слишком заинтересовано разглядывая книги на полках перед собой.
— А так, значит, вы поработали только ручками?
— Джинни, прекрати, — решила спасти Лавгуд Гермиона, которой стало жаль подругу, — мы сейчас вспыхнем от ее смущения.
— Нет, погоди. Полумна, ну и как тебе?
— Замечательно, — пробурчала блондинка, хватая книгу по зельям разных стран.
— А почему тогда вы не продолжили?
— Вот так.
— Джинни, прекрати. — опять вклинилась Грейнджер в этот допрос.
— Нет, Гермиона, ты что не видишь, что что-то не так?
— Я только вижу, что ей неприятно рассказывать всем о своей интимной жизни. И не ей одной между прочим! Тут только ты спокойно можешь рассказывать, как…
— Полумна, я жду-у, — сказала Джинни, перебивая Гермиону.
— Полумна, если хочешь, можешь не отвечать, Джиневра не умрет от своего чрезмерного любопытства, — Гермиона сверкнула глазами, раздраженно глядя на гиперактивную подругу.
— Нет, Полумна, не слушай не…
— Хватит, я скажу, — сказала Полумна, вскакивая со стула.
Она прошлась до противоположного стеллажа и облокотилась на него спиной. Скрестила на груди руки и посмотрела на девушек.
— Джинни в чем-то права, кое-что меня вчера удивило… или насторожило, я так и не поняла, — начала Лавгуд, пропуская мимо ушей радостную реакцию от рыжей «я же говорила», — в общем, не знаю, как сказать, но когда я потянулась к его брюкам, чтобы расстегнуть… ну и сами понимаете, — пуще прежнего залилась краской Полумна, от чего Джинни только активнее начала подпрыгивать на месте, а Гермиона, будто чувствуя смущение подруги, была готова провалиться сквозь землю, — Блейз откинул мою ладонь, довёл меня, в общем, до конца — а потом просто лёг и обнял. Я стала пытаться удовлетворить его, а он… не подпускал меня к себе. Когда я спросила почему, он начал что-то говорить, про то, что ещё не время, и мы все успеем, типа сегодня мой день и все дела. Но… это было крайне странно.
— Так-так-так. Интересно. — произнесла Джинни постукивая пальцем по подбородку, — а может у него того. Не стоит?
— Брюки так топорщились, что я удивилась, как они не треснули.
— Ла-а-адно, этот момент пропустим.
— Может он просто чересчур заботится о тебе? — спросила Гермиона, неуверенно приподнимая брови.
— Это уже какая-то нездоровая забота. Тебе не кажется? — тут же ответила Джинни.
— У тебя есть идеи получше? — спросила Гермиона, изогнув бровь.
— Вообще-то есть. Твой парень, Драко Малфой, если ты не забыла. Он лучший друг кого…?
— Блейза. Я знаю, — раздраженно ответила Грейнджер, — к чему ты клонишь?
— Ну не тупи, поговори с Малфоем. Спроси через него, что с Забини, может он знает.
— Да, Гермиона, и правда это было бы замечательно, — сказала Лавгуд, что-то обдумывая.
И тут Грейнджер поняла, что ей не отвертеться. Дурацкий пунктик, что всем надо помогать не даст так просто забыть о такой просьбе, и Гермионе пришлось согласиться.
И вот Гермиона уже который раз хотела начать такой неудобный разговор, но никак не могла собраться с духом, чувствуя, что лезет туда, куда ей не следовало. Но ведь так она может разговориться с Драко и наконец-то поговорить с ним нормально? А то между каждодневным сидением за книгами, а после этого страстного проведения ночи для разговоров по душам времени не оставалось.
«Давай, Гермиона, вы наедине. Пора действовать. Ты ведь хочешь узнать его получше, а заодно и выведать информацию для подруги»
— Драко, — позвала Грейнджер собравшись с духом.
— Ммм?
Малфой чуть повернул голову в сторону девушки, дочитывая последние строчки на странице, а потом и поднял взгляд, ожидая ее вопроса или фразы. Гермиона ещё больше смутилась под взглядом серых глаз.
— Как дела?
Захотелось дать себе тяжелой книгой по лбу. Ну что она несёт?
Драко удивленно распахнул глаза, пытаясь понять, что не так с утра пораньше с его девушкой. Вроде головой нигде не стукалась…
Комментарий к Глава 22. Империо
Спустя четыре раза переписывания главы с самого начала, я это сделала.
Сначала сделать напрягающую атмосферу, а закончить все в крайне степени шутливо — это ко мне. Как всегда интересно ваше мнение. Люблю, целую, сильно обнимаю. ❤️
А также я тут поучаствовала в качестве соавтора https://ficbook.net/readfic/7881354 (моя только нцшка, но зато сколько я душы вложила в неё)
========== Глава 23. Разгадка номер два: «Душа» Выручай-комнаты ==========
— Гермиона, все в порядке?
Драко хватает ее волнистый локон и наматывает на указательный палец, вглядываясь в глаза цвета молочного шоколада. Внутреннее беспокойство гриффиндорки видно в ее тонких пальчиках, теребящих и так потрепанную обложку старого фолианта, в напряженном теле и прерывистом, взволнованном дыхании.
— Все замечательно, — неловко улыбнулась Гермиона, прикидывая, как начать разговор. — Я просто хотела спросить… кое-что.
Малфой перехватил девичью руку, пока та не порвала обложку старинной книги, и переплел ее пальцы со своими, мягко поглаживая ладонь большим пальцем.
— И что же?
Драко забавляло странное поведение гриффиндорки. Он заметил, как покраснели ее щеки, и улыбнулся уголками рта, разглядывая неожиданно смутившуюся девушку, которая с большим, чем надо усердием, кусала нижнюю губу, видимо желая разгрызть ее до крови. Грейнджер смотрела куда угодно только не на слизеринца рядом. Мысли в голове разбежались вместо того, чтобы собраться в кучу и дать своей хозяйке нормально ответить.
— Ты что-то хочешь? — начал Малфой, у которого в голове причины ее неожиданного смущения подвели только к одной логической цепочке.
— Ну да, можно и так сказать, — пробормотала Гермиона, не замечая вспыхнувший огонек в глазах Драко и то, как он стал медленно приближать свое лицо к ее.
— Что-то необычное? — уточнил Малфой, склоняясь все ближе и ближе с каждой секундой к девушке, — Что-то крайне… развратное?
— Что-о? — Гермиона резко перевела взгляд на Драко и опешила, глядя на его похабную ухмылку, — Н-нет, Драко. Мерлин, нет, ты чего!
Малфой нахмурился и вернулся в исходное положение, прекращая поглаживать ее ладонь. Слизеринец понял, что оказывается он ни черта не понимает в девушках, и лучше подождать пока она сама все скажет, а не самому строить догадки.
— А что тогда?
— Я просто хотела, чтобы… — Грейнджер возвела глаза к потолку ещё раз мысленно произнося, что она придумала, —… мы сыграли в одну игру. Десять вопросов называется.
— И в чем смысл?
— Мы по очереди задаём друг другу десять любых интересующих нас вопросов. И каждый должен, ничего не скрывая, ответить максимально правдиво.
Малфой на секунду задумался, отмечая, что раз она предлагает такую игру, то ее определенно что-то интересует, а спросить просто так она или стесняется, или чувствует, что он может ей не ответить.
— Хорошо, начинай.
Драко захлопнул книгу, которую читал, откладывая ее в сторону и запоминая страницу, на которой остановился. Положил ладони на бёдра Гермионы, лежащие у него на коленях, и внимательно посмотрел на девушку перед собой.
— Твой любимый цвет? — спросила Грейнджер, смотря прямо Малфою в глаза.
Драко удивленно моргнул. Он ожидал чего-то более каверзного.
— Ну знаешь, я обычно не могу выбрать между изумрудным и сапфировым. Да и чёрный вполне не плох.
— Я спросила один цвет.
— А я ответил тебе правду, — сказал Драко, вскинув бровь, и по её выражению лица понял, что теперь его очередь, — твой любимый цвет я знаю…
— Кстати-и…
— Не-а, сейчас моя очередь. Твой самый любимый предмет, изучаемый в Хогвартсе?
— Нумерология, — отмахнулась Гермиона будто это само собой разумеющееся. — Так и, как ты узнал мой любимый цвет?
— Спросил у твоей рыженькой подружки. Она была безумно рада дать ответ на мучающий меня вопрос, — с нотками самодовольства ответил Драко, — а меня интересует, ты со своими золотыми мальчиками когда-нибудь отходила от отношений “только друзья”? — подозрительно спросил Драко.
— Что-о? Фу-у, нет, Драко. Я с Гарри или с Роном, ой, бр-р, — Гермиону передернуло от мысли поцелуя с ее друзьями. — Они для меня, как братья. И никак иначе.
— Ладно, — спокойно ответил Малфой, внутренне радуясь такой реакции девушки. «Пора что-то делать со своей патологической ревностью» — пролепетал внутренний голосок, от которого Драко отмахнулся, как от назойливой мухи. Но в голове всплыл давно интересующий вопрос, который часто давил на мозги, не давая спокойно мыслить.
— Если уж мы заговорили про моих друзей. Мне тут сказали, что вы с Гарри и Блейзом разговаривали и заключили некое перемирие. Это правда?
— Да.
— И?
— Что? — Драко поднял бровь, не понимая, что от него хотят.
— Рассказывай, как вы до такого доросли, — закатила глаза Гермиона.
— Ой-й, не обольщайся. Твой очкастый спаситель всея Магического мира все ещё меня раздражает. Мы просто решили, что раз уж он твой друг, а ты моя девушка, то глупо вести себя, как придурки, если нам все равно придется иногда находиться в компании друг друга. С Блейзом тоже самое, в принципе.
— Понятно, — задумчиво пробормотала Гермиона, вспоминая перепалки Гарри и Драко за общим столом. Они и правда стали терпимее относиться друг к другу, как она сама не заметила, что все не просто так? — Твоя очередь.
Малфой задумчиво кусал то верхнюю, то нижнюю губу, не решаясь произнести то, что хотел спросить. И хотел уже давно, да все никак повода не представлялось.
Червячок сомненений будто кусал его за язык, не давая и рта раскрыть.
— Драко?
— Да-да. Давай ещё раз ты.
Грейнджер нахмурилась, не понимая, почему Малфой так странно начал себя вести. Глубокая морщинка залегла между бровей, а пальцы неосознанно выводили узоры на коже её бёдер. «Он не решается что-то спросить?»
Такая мысль сама по себе показалась Гермионе странной, ведь Драко Малфой всегда — абсолютно всегда — ничего не смущался и не раздумывал так долго, чтобы спросить любой, даже самый неудобный, вопрос. Это напрягло.
Но в то же время дало толчок для ее вопроса, ради которого, она в принципе и решила начать эту игру в вопросы.
— Блейз говорил тебе что-нибудь про их с Полумной отношения? — будто ничего особенного и не спрашивает, сказала Гермиона, и добавила, — особенно в постели.
— Не-а, он мне про Лавгуд мало что рассказывает. А что такое?
Малфой даже на секунду забыл про свои вопросы и задумался, к чему Грейнджер клонит. Если у Блейза какие-то проблемы, то он должен знать.
— Полумна просто сказала, что он с ней не занимается сексом, как таковым, ну то есть не… — Гермиона начала размахивать руками, не сумев решить, как наиболее корректно сказать о проблеме подруги.
— Не трахает он её, что ли? — в конце концов произнёс Драко.
— Угу, — выдохнула Гермиона.
— Странно. Надо бы с ним поговорить.
Грейнджер кивнула, опять замечая, что Малфой погружается в свои мысли.
— Задавай два вопроса подряд тогда, — улыбнулась гриффиндорка, подбадривая Драко.
— Когда и с кем ты потеряла девственность? — слишком четко спросил Малфой, поднимая на неё взгляд.
Грейнджер замерла, во все глаза глядя на Малфоя. Такого она точно не ожидала. Ну если быть ещё точнее, совсем не рассчитывала на такой поворот событий. Стало неловко и как-то стыдно. А смотря в туманно-серые глаза Драко, которые скрывали за своей радужкой внутреннюю ревность и чувство собственничества, стало ещё более не уютно.
— С одним знакомым парнем-магглом летом перед этим курсом, — ответила Гермиона, краснея до кончиков ушей.
Малфой поджал губы, обдумывая ее слова и свои чувства. Зверь, под названием дикая ревность, бился внутри него, желая найти этого ничтожного маггла и стереть его с лица земли, но разумная часть Драко понимала, что все это было ещё до того, как слизеринец хотя бы пару раз нормально поговорил с Гермионой. И это ее жизнь, ее тело и это не его дело, что она делала до него, сейчас-то она с ним, вместе, сидит рядом, смотрит так выжидающе и смущённо.
— И ты до сих пор общаешься с этим магглом? — спокойно спросил Малфой, надеясь, что ее ответ будет отрицательным, и он спокойно выдохнет и усмирит своё внутреннее «я».
— Ну… эээ… — Драко почувствовал, как его будто со всей силой ударили в живот каменной плитой или чем-то потяжелее. Он сжал руки на ее бёдрах, впиваясь пальцами в нежную девичью кожу.
Гермиона сглотнула, понимая, что усугубила шаткое нервное равновесие Малфоя своим красноречивым ответом. «Вот же дура! Он сейчас себе такого надумает».
— Нет-нет-нет, Драко, — Грейнджер положила ладони на его щеки, пытаясь поймать его бешеный взгляд своим.
— Пусти, — процедил Малфой сквозь сжатые зубы и дёрнул головой.
— Ты не так все понял. Я хотела сказать, что этот парень — сын лучших друзей моих родителей, и нам все равно, как бы там ни было, придётся общаться и видеться. У нас с ним ничего нет и кроме одной недели, когда всплеск моих гормонов не удалось усмирить, и мы с ним попробовали быть вместе, ничего больше не было. Мы поняли, что не подходим друг другу и расстались по обоюдному согласию с условием, что все будет, как прежде.
Гермиона пока говорила, смотрела в глаза Драко и видела, как его безумная ярость медленно сходит на нет, а пальцы разжимаются, массируя те места, куда он больно ими впился. Малфой разглядывал ее виноватое выражение лица и прокручивал в голове слова Гермионы, чувствуя зуд ревности, который пожирал внутренности и облегчение, которое нахлынуло от полного рассказа Грейнджер.
Желание доказать себе и всему миру, что она — всезнающая гриффиндорка — его, разливалось по венам. А глядя в ее виноватое лицо и широко раскрытые карие глаза хотелось, чтобы Гермиона забыла о его бесконтролируемой вспышке ревности. Малфой положил ладонь на ее затылок и, ни секунды не медля, втянул в рот девичью нижнюю губу. Ее губы всегда казались ему самыми бархатными и мягкими, такими правильными, но сейчас — они были для него ещё слаще. Его сильные эмоции заставили хотеть ее ещё больше.
Драко поменял положение, больше поворачиваясь к ней корпусом и притягивая к себе за талию. Его губы томно сплетались в поцелуе с ее, язык властно исследовал жар девичьего рта.
Гермиона робко провела ладонью по его волосам и чуть потянула за платиновые пряди, отстраняя мужское лицо от своего. Глаза цвета молочного шоколада влажно блестели и молча вопрошали.
— Все хорошо?
— Да, — ответил Драко, провел губами по ее щеке, чуть прикусывая нежную кожу нижней челюсти, и добавил, — только если ты пообещаешь, что каждые такие «дружеские» встречи с этим магглом я буду рядом.
Грейнджер показалось, что ее челюсть с грохотом упала на пол, если бы Малфой ее сейчас так страстно не покусывал.
— Х-хорошо, обещаю, — пролепетала Гермиона.
Драко удовлетворенно ухмыльнулся, и опять поцеловал ее. Только ещё с большим нетерпением и жаром.
***
Первый учебный день в новом году настал слишком внезапно. Обрушился на голову и заставил вспомнить, что существует мир за пределами их прекрасной с Драко вселенной, которую портила во время каникул только Паркинсон, которая в один прекрасный момент начала с удвоенной силой вешаться на шею Драко, при этом не обращая на Гермиону и попытки Малфоя оттолкнуть ее — никакого внимания. И выглядело это все дико странно, особенно взгляд слизеринки. Зачарованный, облизывающий и восхищенный. Будто кто-то дал ей пинок под зад, и она заново раскрыла для себя Малфоя. Даже Гринграсс заметила изменения за Пэнси, но какие именно умолчала, а Гермиона, в принципе, и не очень расспрашивала, потому что насколько бы Дафна не вела себя по отношению к гриффиндорке адекватно, между ними все равно была огромная пропасть.
Конечно, Гермиону вся эта ситуация с Паркинсон до ужаса бесила. А кого нет? Гермиона видела, как Малфой грубо отталкивает ее, говорит ужасные слова, за которые Грейнджер его даже не отчитывала позже, а Паркинсон было абсолютно все равно, кто что хочет. У нее будто была цель, и она пыталась ее добиться.
Но если до этого Гермиона постоянно была рядом, в те моменты когда внутренняя львица Пэнси выходила на охоту на ее — её, блин — Малфоя, то сейчас, во время учебы, они не смогут столько времени проводить вместе, а вот Паркинсон напротив будет тут как тут.
А потому настроение с самого пробуждения ранним утром понедельника было ни к черту, да и погода вторила душевному состоянию. Небо затянули серые облака, ветер сдувал все на своем пути, заставляя даже Гремучую иву ощутить всю безжалостность природы, а сильная метель, что началась, казалось, в одно мгновение, отбивала всякое желание даже нос сунуть за пределы стен замка.
Гермиона нехотя открыла глаза и, собравшись с духом, вылезла из тепла одеяла и объятий слизеринца, который вместо неё обнял подушку и продолжил дальше мирно посапывать, чуть приоткрыв губы. Гриффиндорка неторопливо провела все утренние процедуры и пошла будить Драко, который до жути любил спать чуть ли не до обеда.
Девушка с разбега плюхнулась на кровать и обняла Малфоя поверх одеяла, начиная целовать линию челюсти, бледную кожу шеи, на которой красовалась парочка ее же отметин, которые Гермиона оставила при воспоминании о тупой настырной брюнетке, которая не отлипала от ее парня.
— Драко-о, пора-а встава-ать, — пропела Гермиона ему в самое ухо.
Малфой поморщился, подставляясь под такие желанные утренние поцелуи, но глаза так и не открыл, наслаждаясь мгновением, также как и Грейнджер, которая ощущала мягкость одеяла, тепло мужского тела, приятный запах его кожи, и разлука, хоть и недолгая, начала казаться адом.
«Мерлин, Гермиона, это видимо какая-то форма зависимости»
Драко продолжал строить из себя спящую красавицу, наслаждаясь ситуацией, а Гермиона, глядя на часы на прикроватной тумбочке, поняла, что если сейчас он не встанет, то они придут только к концу завтрака и не успеют нормально покушать.
— Ну, все. Сеанс поцелуе-терапии закончен. Пора на завтрак, — и Гермиона резко оторвалась от Малфоя, пытаясь быстро слезть с кровати.
Но не успела. Драко резво вытащил из-под одеяла руку и схватил девушку за предплечье, заваливая на кровать. Гермиона ойкнула и упала на спину, а Драко в одно мгновение оказался сверху неё: с растрепанными после сна волосами, отпечатавшейся на щеке подушкой, но дико сексуальный, с озорными огоньками в глазах.
— Как насчёт продолжить этот сеанс, как там его…
— Нет, нет и ещё раз нет, — Гермиона уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя парня, чтобы подняться и не соблазняться глядя на его красивую и дико хитрую улыбку, — уже поздно. Пора собираться и идти в Большой Зал.
— Можно пропустить завтрак, и тогда ты забудешь это противное слово « нет», и останется только «да-а».
Гермиона закатила глаза, но не выдержала и рассмеялась, глядя на Драко, который с отпечатком подушки на щеке пытался выглядеть максимально брутально и соблазнительно.
— Мне тоже не хочется, но надо вставать и идти учиться.
— Что-о? Гермиона Грейнджер не хочет учиться? Как такое могло произойти?
Малфой звонко поцеловал девушку в лоб и, получив тычок пальцем в ребра от смешно скорчившей лицо Грейнджер, засмеялся, вскакивая с нее. Как бы ни хотелось остаться в его мягкой кровати рядом с его красавицей-девушкой, но от учебы откосить не получится. Все же они главные старосты школы.
Уже через пятнадцать минут они были полностью готовы и вышли из Башни Старост, чувствуя, как момент их разлуки приближается на сверхзвуковой скорости. Драко нёс сумку Гермионы, сунув руки в карманы брюк, а гриффиндорка шла, уткнувшись взглядом в носки своих балеток. Малфой не брал ее за руку, то ли не считая нужным, то ли думая, что этот жест слишком сентиментальный, особенно на виду у всей школы. А Грейнджер и не настаивала, так как внутренние переживания опять прорвали плотину спокойствия, и лишнее привлечение внимания к их персонам, ей бы было тяжело пережить.
Конечно, все кто был в замке и видел своими глазами Драко и Гермиону вместе уже разболтали всё вновь прибывшим ученикам, и их отношения не должны вызвать сильную бурю эмоций у людей, но все же сейчас им придётся зайти в Большой Зал полностью набитый народом, а потом ещё разойтись по своим столам.
Гермиона так привыкла за последние дни чувствовать молчаливую поддержку Драко рядом с собой, что сейчас она не представляла, как будет без него сидеть за столом, кушать и общаться с друзьями. Рождественские каникулы слишком многое изменили в ее жизни.
Шагая за порог Большого Зала, Гермиона задержала дыхание и придвинулась ближе к Малфою, касаясь плечом его руки. Будто по сигналу головы учеников замка повернулись в сторону вошедшей пары, и Грейнджер почувствовала, как начала краснеть от излишнего внимания.
«Ты в отношениях со слизеринцем, да ещё и с твоим бывшим врагом. Пора бы привыкнуть, что все будут пялиться на вас»
Она повернулась к Драко и взяла из его протянутой руки свою доверху набитую свитками, пергаментами и учебниками сумку.
— Я надеюсь ты додумаешься левитировать свою сумку? А то она неподъемная для девушки весом в пятьдесят килограмм.
Гермиона закатила глаза.
— Мне кажется или это забота?
— Тебе не кажется, — скорчил рожицу Драко, — но твои лучшие друзья могли бы и помочь тебе, хоть чем-то полезным займутся вместо обычного просиживания своих мантий на занятиях.
Гермиона широко улыбнулась, даже на секунду забывая о повернутых в их сторону голов или о вошедших в Большой Зал людей, которые с широко раскрытыми глазами проходили мимо них. Малфой был такой милый, когда проявлял заботу. По его лицу было видно, как это все противоречит его бывшим суждениям, но что-то толкает слизеринца на такие поступки и слова. На сердце стало тепло, и Гермиона неожиданно для самой себя и него, обняв его руками за шею, легко поцеловала в губы и тут же отстранилась.
— Увидимся на трансфигурации, — попрощалась Гермиона с приятно удивленным Драко и отправилась за стол к своим друзьям, чувствуя на себе его прожигающий взгляд.
— Доброе утро, — поздоровалась со всеми Грейнджер, садясь рядом с Роном и Ромильдой, и напротив Гарри и Джинни.
— Доброе.
— Привет.
— После вашего прихода мне кажется сплетен увеличилось вдвое, — сказала Джинни, лениво помешивая какао ложкой.
После двух недель каникул возвращаться к учебным будням никому не хотелось, а потому все были жутко грустные в связи с окончанием отдыха, и если бы не шепотки от новых сплетен, то Большой Зал был бы похож на место траура по радостным денькам.
— Втрое, — неожиданно вставила Ромильда, — от стола Равенкло было слышно, как Падма Патил рассказывала всем, что ты использовала Амортенцию, чтобы быть вместе с Малфоем, а несколько минут назад мимо прошла гриффиндорка с пятого курса, которая рассказывала подруге страшную историю того, как семейство Драко задолжало маглам и им пришлось заставить его встречаться с тобой, Гермиона.
Девушки прыснули, удивляясь глупости таких баек. За родным столом было уютно и по-домашнему тепло находиться, но все же не хватало мужской руки, гладящей ее по бедру и аромата Драко рядом с собой. Гарри, как раз начал выуживать из Гермионы информацию, о том насколько у нее готово эссе для Флитвика, и успеет ли Поттер его списать, как в Большой Зал влетела утренняя Почта.
Совы с привязанными к лапкам письмами или посылками устремились к своим владельцам, громко ухая и устраивая небольшое торнадо из перьев в воздухе. Рядом с Гермионой как всегда опустилась общественная почтовая сова, и гриффиндорка, положив в мешочек несколько монеток, отвязала свежий выпуск газеты от лапки птицы. Сова громко ухнула, прямо из миски клюнула бекон и улетела, взмахнув крыльями и чуть, не снося Гарри его очки.
Грейнджер краем глаза поглядела за стол Слизерина, к которому сидела естественно лицом, заметила, как Паркинсон приклеилась к локтю Драко, который что-то уверенно говорил ей, сжав руки в кулаки. Гермиона сощурила глаза, но тут же попыталась выдохнуть и расслабиться. Малфой взрослый мальчик и сам прекрасно справится со своей, видимо сошедшей с ума, однокурсницей.
Гермиона развернула газету и, только взглянув на первую страницу, окаменела. Один заголовок написанный жирным шрифтом с завитушками над буквами и колдография сразу под надписью дали понять смысл статьи, даже не читая ее.
«НОВОЕ ПОХИЩЕНИЕ ПРИНИМАЕТ ВСЕ БОЛЕЕ ОПАСНЫЙ ПОВОРОТ»
И двигающаяся чета Гринграссов, видимо на одном из благотворительных вечеров, которые проводит Министерство Магии. Рядом с родителями стояли Астория и Дафна в элегантных платьях с по-настоящему аристократическими выражениями лица.
У Гермионы в голове тут же замелькали все книги и свитки, которые они прочитали за каникулы, малиновый камень из тайного прохода, лежащий сейчас в спальне у Драко, все дни проведённые в библиотеке или в башне Старост. И что бы они не делали пропажи не остановить, сидя в замке они бессильны против этого, и…
«Так, не время поддаваться панике. Вам надо попасть в то место, где держат всех бывших Пожирателей, а кроме, как Выручай-комнаты, у вас больше нет ни идей, ни вариантов».
— Ох, Мерлинова борода, — сказал Рон, взглянувший в Еженедельный Пророк рядом сидящей Гермионы. — Опять.
— Что опять, Рон? — спросил Гарри, отрываясь от поедания пирога с патокой и, краем уха замечая, что гул в Большом Зале становится иным.
— Опять похищение. В этот раз Гринграссов, — ответил Уизли, читая статью. — Ох, Мерлин!
Рональд округлил глаза и тут же посмотрел на стол Слизерина. В голубых глаза читалось не то сожаление, не то страх.
— Рон? — окликнула брата теперь Джинни, пытаясь понять что там такое.
Уизли посмотрел на замершую Гермиону, взгляд которой был прикован к фотографии всей семьи Гринграссов. Видимо она так и не заглянула в саму статью.
— Гермиона, прочитай статью.
— Разве есть смысл…
— Читай, — видимо нотка стали в одном слове Уизли дала понять, что прочитать все же стоит.
Грейнджер несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь унять гулко бьющееся сердце и напряжение во всем теле, и посмотрела ниже на убористые буквы, которые из-за паники сливались воедино.
«Вечером первого января стало известно о пропаже Элеанор и Ромдуса Гринграсс, а также их младшей дочери Астории Гринграсс, которая приехала домой из школы Чародейства и Волшебства Хогвартс на рождественские каникулы…»
Астория Гринграсс.
Нет. Нетнетнет.
«Бедная Дафна».
Гермиона тут же посмотрела за стол Слизерина, за которым повисла мрачная и угнетающая тишина. Гриффиндорка посмотрела на Малфоя, который будто почувствовав, поднял на нее взгляд. Чувство изнуряющей беспомощности и желание подорваться с места, чтобы надрать кому-нибудь зад застыло в его глазах, сигнализируя о том, что Драко в панике. Захотелось прижать его к себе, чтобы утешить и дать понять, что они справятся. В жизни у Гермионы было много казалось бы безвыходных ситуаций, так что она знает, что такое паника и страх и ощущение, что от тебя ничего не зависит.
Паркинсон резко поднялась со скамьи, смахнув со стола пустой кубок и направилась к выходу из Большого Зала. Это заставило Малфоя прервать зрительный контакт с Гермионой и посмотреть на друзей. Только сейчас Грейнджер поняла, что Дафны в Большом Зале не было. Как и пропавшей, и так и не приехавшей с каникул Астории.
Слизеринцы поднялись со скамьи и стремительно пошли за Пэнси, видимо собираясь найти Дафну.
— Эм… Гермиона, — начал Гарри, неуверенно глядя на неё.
— Пора идти на травологию, — перебила друга гриффиндорка, поднимаясь с места.
Гарри с Роном переглянулись и, поцеловав своих девушек, отправились за подругой. Радостная и легкая атмосфера после каникул испарилась будто ее и вовсе не было.
***
Травология в этом семестре проходила совместно с Хаффлпаффом, и, зайдя в единственную теплицу, примыкающую к замку, на которой висела табличка «3», Гермиона совершенно не обрадовалась, тут же поймав взгляд Зака, который в знак приветствия помахал ей рукой со стороны своего факультета.
Гермиона махнула рукой, почти не взглянув на блондина, и села в конце одной длинной скамьи, лишь бы не пересекаться со Смитом. Факультет под знаменем барсука был как обычно весел и миролюбив, если бы не последние новости о пропаже Гринграссов и постоянные взгляды от Зака, то Гермиона может быть смогла расслабиться и полностью окунуться в мир растений, но тяжелый ворох мыслей не давал ей ни на чем сосредочиться. Лишь когда Гарри толкнул ее в бок, давая понять, что их пара единственная, кто ещё не начал удобрять асфодель специальным зельем, Гермиона откинула мрачные мысли и переживания на задний план и попыталась заработать баллы для факультета.
Но естественно получилось все не идеально, и Грейнджер возрадовалась что на их факультете есть Невилл, который спит в обнимку с книгой по Травологии, а потому он легко добавил несколько рубинов в песочные часы их факультета.
Уходя из теплицы, Гермиона почувствовала на себе прожигающий взгляд, но обернуться и узнать, кто на неё так смотрит, не успела, так как толпа буквально вынесла ее из душного помещения.
Следующим занятием стояла Трансфигурация со Слизерином, и Гермиона была одновременно рада, так как увидит Драко, и в то же время напряжена, понимая, что на паре с этим факультетом вокруг будет царить атмосфера угнетения, которая только удвоит ее собственную панику и безысходность. Хотелось пропустить все занятия, схватить за шкирку слизеринцев и отправиться на поиски по замку или зарыться в ветхие книги с головой. Но Гермиона всего лишь зашла в класс за Гарри и Роном, которые чувствуя напряжение от подруги вели себя странно спокойно и тихо.
В глаза тут же бросилось две вещи. Драко, который сидел на слизеринском ряду за партой с Паркинсон и прямая, напряженная спина Дафны Гринграсс, которая сидела с Теодором.
Несмотря на всю атмосферу опасности, Гермиона все равно сначала посмотрела на Малфоя, который насколько позволяла парта отодвинулся от однокурсницы, сидя к ней коленями, и постоянно скидывал ее руку с себя, шепотом переговариваясь с Ноттом и Блейзом, сидящим впереди с Миллисентой Булстроуд.
Драко заметил присутствие Гермионы в классе, сидящей за партой с Поттером, и не надолго встретился с ней взглядом, давая понять «я в порядке», что означало совершенно противоположное на скрытом языке Малфоя. Потом Забини позвал Драко, и блондин опять вернул своё внимание другу и совсем на секунду Пэнси, на которую он грозно рявкнул, прося нецензурными выражениями покинуть его личное пространство.
Грейнджер смерила Паркинсон злым взглядом и повернула голову к Дафне, которая смотрела в одну точку, сидя за партой, и почти не моргала. Рука Нотта слегка приобнимала за плечи застывшую слизеринку, а сам Тео внимательно слушал разговор друзей, склонившись над партой.
От блондинки веяло холодом. И необычным — не преступным и не аристократичным, а самым настоящим — пугающим. Гермиона подумала, как это ужасно узнать о том, что ее родителям и младшей сестре угрожает опасность и смерть. Комок застрял в горле, заставляя Грейнджер почувствовать весь спектр совсем не радужных эмоций.
В класс зашла профессор Макгонагалл, прерывая все разговоры своим стремительным появлением. Она на ходу взмахнула палочкой, заставляя книги взлететь и распределиться по одной на парту, и уже у своего стола остановилась и повернулась лицом к ученикам. Ее серьезный взгляд пробежался по каждому гриффиндорцу и слизеринцу и замер на застывшей за своей партой Дафне.
В обычно строгой Минерве сейчас можно было увидеть мягкость, которой на самом деле была наполнена ее душа, и тревогу за учеников. Гермиона почувствовала, как при виде своего декана наполнилась необъяснимой уверенностью , что все будет хорошо.
— Добрый день. Сегодня в связи с последними новостями и пропажей… ученицы — Министр Магии прислал в школу распоряжение, запрещающее ученикам Хогвартса покидать пределы замка и его территории, охраняемые специальной защитой…
Скрип ножек стула по каменному полу прервал речь Минервы, и заставил всех перевести взгляд в направлении источника звука. Дафна вскочила из-за парты и стремительно вылетела из кабинета, оставив дверь раскрытой нараспашку.
Гермиона перевела взгляд на ряд слизеринцев. Парни замерли, не зная, что предпринять, а Пэнси — лучшая, блин, подруга Гринграсс — почти не обратила внимания на то, что Дафнаубежала с занятия. Брюнетка, как заворожённая, смотрела на Драко, почти раскрыв рот.
«Черт возьми что не так с этой Паркинсон?»
Гермиона вскочила со своего места, примерно представляя, куда сейчас может побежать слизеринка в расстроенных чувствах.
— Извините, профессор…
— Конечно, мисс Грейнджер, проследите за мисс Гринграсс.
Гриффиндорка преисполненная странным чувством ответственности за утешение Дафны, вылетела за дверь, не обращая внимания на удивленные взгляды, которыми проводили ее ученики до выхода из кабинета.
Быстрые шаги в полнейшей тишине замка отдавались звонким эхом. Необходимое место было в нескольких метрах от кабинета Трансфигурации. Добежав до нужной двери, Гермиона толкнула ее и шагнула в женский туалет, тут же замечая фигуру девушки, облокотившуюся бёдрами о одну из раковин и опустившую лицо в ладони.
Грейнджер сделала несколько шагов вперед, останавливаясь на расстоянии двух метров от слизеринки. Гринграсс никак не среагировала, хотя наверняка слышала, как кто-то вошёл, а теперь стоял здесь, прямо перед ней.
— Дафна?
— Грейнджер, будь добра, выйди.
Голос ледяной, как воздух за стенами замка. Кажется, что внутри нее лед — до озноба холодный, крепкий, не разобьющийся ничем, дотронешься и сам замёрзнешь на века. Даже в туалете не так холодно, как в душе у Дафны.
Гермиона чувствует себя неуютно, ведь она наблюдает за чем-то личным, смотрит на блондинку перед собой, задумчиво закусив нижнюю губу. Она знает, что не должна уходить — просто потому что…
Ну потому что не должна, вот и все. Слизеринке нужна поддержка, какой стервой она бы себя не пыталась показать. Гермиона чувствует, как девушке плохо даже сквозь ее броню, выращенную истинными аристократами, а ее подруга сейчас не рядом с ней, и как девушке справиться с навалившимся на неё горем? Гриффиндорка не могла представить, как бы она смогла справится с чем-то глобальным без поддержки Гарри, Рона и Джинни, а теперь ещё и Драко. Она бы не смогла держать все в себе, даже если бы очень захотела.
А Дафна стоит одна в холодной уборной для девушек. Такого не должно быть в представлении Гермионы.
— Грейнджер, ты забыла где дверь?
Гриффиндорка смотрит, не отрываясь, на то, как начинают подрагивать хрупкие плечи то ли от сдерживаемых рыданий, то ли от холода. И саму начинает потрясывать от напряжения.
— Дафна, слушай…
— Грейнджер, — восклицает Гринграсс, отрывая лицо от ладоней. Удаётся рассмотреть, как тушь размазалась вокруг красных глаз, ресницы слиплись, а нижняя губа подрагивает, — мне нахер не сдалось твоё долбанное всепонимающее гриффиндорское плечо. Я не собираюсь изливать тебе свою душу, можешь проваливать на занятие. Все там, а ты чего здесь забыла? Мм? Захотелось посмотреть на…
Рыдания застревают в ее горле, а слезы скапливаются в уголках глаз. Дафна прерывается, жмуря веки, пытаясь взять себя под контроль. Ведь она не должна показывать своих истинных чувств, особенно всезнающей гриффиндорке. Так ее учили всю жизнь, и так она должна вести себя.
Гермиона сама не знала, что делает, пока инстинктивно подходила ближе и клала горячую руку на ледяное девичье плечо.
— Пошла на хрен, — цедит Гринграсс сквозь зубы, дергая плечом, надеясь смахнуть слишком горячую, буквально пылающую огнем ладонь, которая выжигает в ней стойкость. Ее твёрдую броню.
Слезы жгут глаза, а вязкий комок разъедает горло, пытаясь вырваться наружу в виде рыданий. Но Дафна держит все в себе, твёрдо пытаясь выстоять в этой неравной борьбе своих эмоций с природной непоколебимостью. А потом — неожиданно всю ее обдаёт теплом, жаром чужого тела, которое прижимает ее к себе, обнимая.
Сердце бьется как сумасшедшее. А Гринграсс в такт ему пытается оттолкнуть от себя Гермиону, которая не может спокойно смотреть на страдания других людей, даже как оказалось холодных слизеринцев. Гриффиндорка вцепилась в девушку, что были силы, пытаясь выдержать ее первичную реакцию на поведение Грейнджер. А Дафна вырывается, грубо толкает, Гермиона оступается от недюжинного напора, и они вдвоём чуть не летят на каменный пол.
Но гриффиндорка умудряется удержаться на ногах и принимает вертикальное положение, отчего резко дернувшая головой Гринграсс со всей силы бьется лбом о закушенную губу Гермионы.
Металлический привкус крови во рту совсем не чувствуется, так как времени даже на анализ болевых ощущений с рецепторов нижней губы почти нет. Успокоить девушку, как только Грейнджер умеет — сейчас первостепенная задача.
И в конечном итоге сильные дергания переходят в бесконтролируемые рыдания. Блондинистая голова с обычно аккуратно уложенной прической, а сейчас с волосами в полном беспорядке, падает на плечо Гермионы. Гриффиндорке остаётся только гладить Дафну по спине и голове, и предоставлять своё плечо в качестве носового платка.
Как она смогла заставить Гринграсс принять ее поддержку, Гермиона не знала. Может, от общения с Драко девушка стала лучше понимать слизеринскую натуру, а может, это простая интуиция, но сейчас, обнимая девушку, содрогающуюся в рыданиях, Гермиона была рада, что смогла пробиться сквозь стену неприступности. Словно столп огня растопил стену многовекового льда.
Сердце Гермионы разрывалось от желания как угодно помочь Дафне, сделать хоть что-нибудь, но интуиция подсказывала, что кроме пролистывания одной книги за другой и обыкновенных поисков по всему замку, тыкая пальцем в неизвестность, больше ничего невозможно предпринять. Ещё и Министерство запретило покидать замок. Теперь даже в Хогсмид невозможно будет вырываться. Ну просто за-ши-бись.
Грейнджер гладила Дафну по спине, думая о том, как этот учебный год все поменял в ее жизни, и она стоит в женском туалете, успокаивая ледышку Гринграсс, которая обычно ходила по замку со своей лучшей подругой Паркинсон и мерзко хихикала над ее шуточками.
А все оказывается совсем не таким, как кажется на первый взгляд.
Рыдания Гринграсс начали стихать переходя в невнятные бормотания, а потом в отрывистые фразы.
— Я… я всегда думала, что… без сестры мне было бы лучше… мы… мы такие разные… и… мы всегда ругались… а сейчас… к-как я без нее, она ведь для меня все-е-е…
Дафна плакала и говорила, рассказывала что-то и снова рыдала, сжимая в ладонях форменную рубашку Гермионы, на которой, уже наверняка, отпечатались следы её туши и слез.
— А р-родители… что мне без них делать… я-я не переживу если с ними что-то случится, я-я…
А Грейнджер слушала, иногда поддакивая, давая понять, что Дафна не одна, ее слушают, вникают в суть проблем, хотят помочь. Никто не должен быть одинок, когда ему плохо. Никто. Даже тот, кто кажется сильным.
Темы из абстрактных перешли в конкретные ситуации, которыми Гринграсс видимо хотела поделиться с кем-то уже давно, но не могла по привычке пряча чувства.
— …и один раз Астория смогла проникнуть в то место, где родители прятали наши подарки перед Рождеством, ну и она поменяла на них надписи, не задумываясь, что там могут быть не только подарки для близких членов семьи, а ещё для партнеров папы по бизнесу или людей из министерства…
Гермиона слушала Дафну, а у самой перед глазами пробегали все эти истории. И девушка понимала, что чистокровные семьи не слишком отличаются от семей полукровок или магглорожденных. Такие же нелепые ситуации, семейные ужины по праздникам, веселые истории, разве что слуги в виде домовиков да аристократическая непоколебимость, которая портит им жизнь, придаёт всем различий.
— … а ещё… ещё как-то раз Астория призналась мне, что ей нравится Симус Финниган, и она отправила, не подумав, ему валентинку на четырнадцатое февраля. Ох, и получила она от меня, набегались мы тогда, взяв с собой Пэнс, пытаясь сначала уговорить эльфов показать, где лежат все открытки и подарки, а потом найти в розово-красной куче валентинок нужное сердце. Но потом, слава Салазару, он ей разонравился и…
Грейнджер слушала небольшие истории, которые раскрывали перед ней Дафну, Асторию, да и всех слизеринцев с другой стороны. С более человечной и простой. С той, с которой иногда видела Гермиона Драко.
Гриффиндорка решила немного поменять положение, потому что все тело от стояния на одном месте начало затекать. Она чуть повернула голову и заметила странное. На раковине в каменной кладке над краном будто что-то светилось. Светло-желтый цвет мерцал то угасая, то заново набирая обороты по какой-то траектории, и в солнечную погоду его можно было спутать с солнечным зайчиком. Но сейчас за окном все ещё завывала метель, а небо было наглухо затянуто серым.
— Ммм… Гермиона?
Грейнджер от удивления замерла, прекращая успокаивающе поглаживать Дафну, и та видимо заметила перемену в девушке. Гермиона убрала с Гринграсс руки и отошла на два шага.
— Д-да, прости, что прервала. Просто я заметила кое-что странное.
Гермиона обошла слизеринку и направилась прямо к раковине, над которой что-то мерцало буквально несколько секунд назад. Грейнджер начала вглядываться в камень, пытаясь понять, что это могло быть, но ее зрение ничего не находило. Тогда она провела рукой по стене, но наткнулась только на идеальную каменную гладь.
— Что такое? — спросила Гринграсс, вставая рядом с Гермионой и потирая все ещё влажные глаза.
— Тут, — Грейнджер указала на место над раковиной, — будто солнечный зайчик мерцал. А потом исчез.
— И правда странно.
Дафна внимательно осмотрела все каменное пространство над раковиной, а потом включила кран чтобы умыться. А Грейнджер так и гипнотизировала взглядом стену, сощурив глаза и пытаясь понять, что это могло быть.
Вдруг это ещё одна загадка Хогвартса от основателей?
Гринграсс ополоснула лицо, потерла пальцами вокруг глаз, вытирая остатки туши, и, выключив воду, повернулась к Гермионе.
— У тебя кровь на нижней губе и рубашка в туши. Прости.
— Да нормально все, — Грейнджер даже не посмотрела на девушку, опираясь на край раковины и приближаясь к камню, разглядывая абсолютно белую и гладкую поверхность.
— Ты думаешь этот свет что-то важное? — поинтересовалась Дафна, вставая рядом с Гермионой и ещё раз разглядывая камень. В голосе была надежда, потому что если это так, то на одну разгадку будет больше. А значит, на один шаг ближе к родителям и сестре.
— Может быть. Может быть.
— Есть идеи почему стена начала светиться?
— Ммм… надо подумать.
Гермиона сделала шаг назад и оторвала взгляд от камня. Начала в своей излюбленной привычке расхаживать взад-вперёд, пытаясь додуматься до решения.
Стена мерцала — это точно. Это было не в одно мгновение, а несколько секунд, а значит, не привиделось. Но что послужило причиной этому странному свечению? Гриффиндорка от усердной работы мозга по привычке прикусила нижнюю губу и зашипела от боли. Облизнула небольшую ранку, чувствуя вкус крови на языке.
Гермиона тогда посмотрела совершенно случайно, а Дафна в этот момент говорила, и очень много говорила. А потом девушка заметила что что-то не так и прервалась. И… свечение прекратилось.
А может…
— Дафна, можешь опять что-нибудь рассказать?
— Что именно? — удивленно спросила слизеринка.
— Что угодно. Какие-нибудь сплетни или, не знаю, истории, которые я не слышала.
— Ла-а-адно. Ну-у…
— Дафна, ты же одна из главных сплетниц. И тебе нечего мне рассказать?
Гринграсс фыркнула, но скрестила руки на груди и начала говорить первое, что пришло в голову.
— Недавно Парвати Патил кто-то видел, спускающуюся из Астрономической башни около полуночи…
Сначала ничего не происходило. Дафна рассказывала какую-то очередную, не пойми откуда взявшуюся сплетню, начиная распыляться и пересказывать все в красках и с эмоциями, будто и правда присутствовала при всём этом.
—… ну он и говорит, надо нам место, где можно укрыться от посторонних глаз, намекая естественно, на секс и…
Небольшой светло-желтый огонёк загорелся, заставляя Гермиону замереть, на полную катушку включая все свои мыслительные процессы и соединяя причинно-следственные связи.
Дафна опять говорила, и огонек опять загорелся. Но загорелся не сразу. Что она там такого сказала? Что-то кому-то надо и…
Глаза Гермионы зажглись пониманием, осознавая небольшую разгадку. Точно. Основатели создавали Выручай-комнату для того, чтобы она давала ученикам то, в чем они нуждались .
— …и значит, она говорит, ой, сегодня Альтаир не в созвездии Юпитера, и поэтому я не смогу с тобой встретиться…
— Да-да-да, Джинни тоже часто говорит, что им с Гарри надо своё собственное поле для Квиддича, — перебила Гермиона Дафну, указывая пальцем на небольшое светло-желтое сияние, — а Рон потом добавляет, что тогда ему понадобится весь инвентарь и собственная новенькая метла…
Грейнджер, говоря первое, что придёт в голову и вспоминая все желания своих друзей, подошла ближе к нужной раковине и, оперевшись о край, встала на носочки, пытаясь ближе рассмотреть это свечение на стене.
Светло-желтый огонек, двигающийся по намеченной траектории, светился с каждым новым желанием, высказанным вслух, все ярче. А когда Гермиона замерла на секунду, не представляя, чтобы ещё сказать, к ней присоединилась Дафна, которая уже поняла, что требуется говорить.
Мерцание двигалось все быстрее и становилось каждый новый круг все ярче и, в конце концов, стало понятно, что это такое. Герб объединяющий факультет Равенкло и Хаффлпафф светился небольшим пятном прямо на стене, давая понять, что Гермиона оказалась права, и они и правда что-то обнаружили совершенно случайно.
«Ведь с душой, одетой в платье, в центре всех школьных новостей»
Женский туалет, чем тебе не место для новостей. Здесь постоянный кругооборот сплетен Хогвартса. Да и платье означает явно не сбор парней, а компанию девушек.
Гермиона провела пальцами по мерцающему гербу, подчеркивая гладкость стены. Как им достать то, что здесь спрятано? Дафна дотронулась до плеча Гермионы сигнализируя взглядом, что идеи о том, кто в чем нуждается, заканчиваются.
«Давай, Грейнджер, напряги мозги»
Как в прошлый раз они открыли тайник? Гермиона разговаривала с комнатой. Просила ее помочь им. А этот знак отзывается на слова произнесённые вслух.
Идея пришла в голову внезапно.
— … а еще Тео как-то говорил ему нужен постоянно обновляющийся поднос с едой в спальне…
— Мне и Дафне жизненно необходимо, чтобы «душа» Выручай-комнаты открылась нам.
Гринграсс замолчала, с надеждой глядя на раковину, а Гермиона замерла в ожидании. Герб все ещё светился ярко-желтым цветом, переливаясь по контурам. В туалете было слышно только девичье дыхание и завывание метели за окном.
Неожиданно послышался тихий щелчок, и вся стена именно над этой раковиной вдавилась внутрь и отъехала в сторону, предоставляя взгляду большое пространство, где лежал очередной камень. Овальный янтарь красиво поблескивал изнутри, а рядом находилась ещё одна записка, свёрнутая в трубочку и перевязанная простой тонкой веревкой.
— Мы нашли, — тихо проговорила Дафна, — Гермиона, — девушка обернулась к гриффиндорке — мы сделали это!
Гринграсс в мгновение осветила усталой, но такой счастливой улыбкой все пространство пустого туалета. Дафна взяла из тайника камень и записку. Янтарь от соприкосновения с кожей засветился еще ярче, искрясь теплом, а маленькие пузыри внутри будто задвигались.
Грейнджер все еще удивленно смотрела на находку в руках слизеринки, не веря своим глазам. С таким же тихим щелчком стена встала на место, а свечение герба сошло на нет за несколько секунд.
«Как же я раньше не подумала!»
Ведь Джинни постоянно жаловалась, что нельзя нормально сходить в женский туалет на первом этаже, здесь всегда компании школьниц, сплетничающих кто о чем. Надо было бы сопоставить лишь пару фактов и все, они бы давно нашли еще один камень.
— Возьми, пусть все камни лежат в одном месте.
Гермиона взяла находку и, негодуя, что вылетела из класса без мантии с зачарованными карманами и без палочки, ведь можно было бы наложить скрывающее заклинание. Не расхаживать же с таким камнем в руке по школе!
— Ну, пойдём? — спросила Дафна и улыбнулась, — Макгонагалл, наверное, думает, что мы в Тайную комнату провалились.
— Так сюда бы уже Гарри отправили.
— Ага, чтобы он нас спас. — хихикнула Гринграсс.
— А потом мы его, — подмигнула Гермиона слизеринке.
Гринграсс хмыкнула и пошла первая к двери из туалета. Резко замерла, хватаясь за дверную ручку.
— Ммм… Гермиона. Спасибо, что пришла сюда. За мной. Ты очень помогла.
Грейнджер хотела было сказать «А ты ещё сопротивлялась», но даже не успела раскрыть рот, как мысленно дала себе по лбу. Какими бы слизеринцы не казались пафосными и на все способными, они были ещё более хрупкими, чем другие, потому воспринимают чужую помощь, как слабость. А это совсем не так.
— Если что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти, — просто ответила Гермиона.
И Гринграсс толкнула дверь, выходя из туалета.
Не успели девушки дойти до кабинета трансфигурации, как им навстречу уже стремительно шли слизеринцы во главе с Драко, который увидев внешний вид своей девушки, потом своей однокурсницы сощурил глаза.
— Гермиона, все в порядке? — начал Малфой, останавливаясь перед Грейнджер и беря ее за подбородок, чтобы поближе осмотреть рану.
— Да, все отлично, — ответила гриффиндорка и только сейчас слизеринец заметил легкие улыбки у девушек на губах.
Что такого могло случится, что привело Дафну в более или менее радостное состояние? Малфой провёл по ранке на губе Гермионы большим пальцем, и она, зашипев от неприятных ощущений, скинула его руку. Драко уже открыл рот, чтобы начать громко возмущаться и спрашивать, что произошло, но…
— Гермиона! — голос Гарри послышался из конца коридора, и Гермиона с Дафной переглянулись.
— Мы нашли следующий камень с запиской, — прошипела Грейнджер запихивая в руки Драко находку, — убери в карман, пока никто не увидел.
— Но как? — удивленно прошептал Блейз, озвучивая вопрос всех присутствующих.
— Надо уметь говорить о своих желаниях, — ответила Дафна.
И запыхавшиеся Гарри с Роном оказались рядом с Гермионой, с подозрением осматривая всю компанию. В голове крутилось подозрение, что они что-то замышляют. И если бы не присутствие рядом Гермионы, то гриффиндорцы предположили бы что-то крайне незаконное.
***
Тео с Дафной и Блейз с Полумной вошли в Башню Старост и обессиленно упали на диван и кресла.
— Ну как? — спросил Крэбб.
— Никак, — буркнул Тео.
День выдался непростым, все учителя после каникул принялись с большим, чем нужно, рвением проверять домашнее задание, погода с её непрекращающимися метелями оставляла желать лучшего, да и бесцельно шататься по замку, надеясь найти ключ к последней загадке, было не просто.
Гермиона с остальными слизеринцами по уши зарылась в ветхие писания, лишь на секунду обратив внимания на прибывших личностей. Драко расхаживал по гостиной, вгрызаясь в спелое зеленое яблоко и пробегаясь глазами по очередному пергаменту, игнорируя постоянные взгляды Паркинсон.
Атмосфера надежды все ещё парила в воздухе плотными клубами, особенно после рассказа девушек о том, как они нашли янтарный камень в женском туалете. Но все же мерно потрескивающий в камине огонь и бушующая за окном вьюга действовали на уставшие умы слишком расслабляюще.
Гермиона потёрла пальцами будто засыпанные песком глаза и повертела головой, разминая шею. Подняла глаза, переводя взгляд с огня к наколдованной доске на деревянных ножках, на которой мелом было выведено:
«Сердце спрятано в граните меж изумрудной сыростью и алым светом…
Слышит всех и вся вокруг себя, ведь оно лежит в основе четырёх, там где пахнет елью и костром…
Ведь с душой одетой в платье в центре всех школьных новостей…»
И ниже строчки из двух записок, находящихся вместе с камнями в тайниках:
«Той тайны, что раскрыть так надо мне»
«Неужто это путь к познанию»
Грейнджер опять посмотрела на все это и покачала головой. Сил сидеть за книгами больше не оставалось, особенно после того, как Гермиона успела ещё и домашнее задание на несколько дней вперёд сделать.
Хруст от яблока, которое грыз Малфой отвлекал, да и всеобщее пыхтение не добавляло собранности.
Достаточно тихая обстановка Башни Старост разбилась вдребезги за одну секунду. Портрет шумно и неожиданно отъехал в сторону, не давая всем присутствующим время понять, что происходит, и в гостиную рыжим ураганом влетела Джинни.
— ГАРРИ МНЕ ИЗМЕНЯЕТ!
Комментарий к Глава 23. Разгадка номер два: «Душа» Выручай-комнаты
Может быть вы и скажете, что все слишком просто они получают, но “come on, guys!” Зайти в нужную конфигурацию Выручай-комнаты – это только полбеды. Поэтому не переживайте. Успеют они ещё поволноваться.
Очень много намешала в одной главе. Но такой уж у меня полёт мысли.
Всех обнимаю, надеюсь, что вы все ещё со мной ❤️
========== Глава 24. Ревность ==========
Истерический выкрик рыжей гриффиндорки заставил всех вздрогнуть и округлить глаза до необъятных размеров от нахлынувшей паники, ведь их подпольную миссию могли сейчас раскрыть. Гермиона же выпала на секунду из жизни, не понимая, как слова «Гарри» и «изменяет» могут стоять в одном предложении и нести какой-либо смысл. Это же Гарри, ее друг, человек, для которого верность и преданность стоят на первом месте.
— Что, прости? — подавившись воздухом, спросила Гермиона, пытаясь переварить информацию.
Джинни, не замечая ни скопление слизеринцев и их испуганные взгляды, ни кучу книг и свитков пергамента повсюду, ни ошарашенных подруг, смотрящих во все глаза на неё, начала расхаживать по гостиной, делая каждый шаг настолько резким и гневным, что казалось, будто она хочет расщепить весь камень в полу в пыль.
— Прихожу я в комнату к этому засранцу, а его там нет! — Уизли остановилась и крутанулась на месте, обращая свой пылающий негодованием взгляд прямо на Гермиону, — но на тумбочке лежала карта, которую я удивлена, как он ещё не посеял нигде. Смотрю, а мой благоверный в библиотеке! Думаю, ну надо же, какая тяга к знаниям! Неужто у нашей Гермионы понабрался?! А потом рядом с ним появляется точка с надписью «Парвати Патил»! — Уизли на секунду замолчала, видимо решив, что люди в комнате чересчур глухие или слишком тупые для осознания речи. — ПАТИЛ, СУКА, ВЫ ПОНИМАЕТЕ!
От громкого возгласа рыжей бестии большинство присутствующих вздрогнули, и Грейнджер была не исключением. Эта вспышка звука от подруги будто заставила ее протрезветь и осознать всю сложившуюся ситуацию.
Первое — Джинни совсем не дура, и понять, что слизеринцы и две ее лучшие подруги в башне Старост в окружении книг явно не турнир по волшебным шахматам устроили труда не составит.
Второе — надо как-то скрыть большинство улик их времяпровождения, пока Уизли не смогла собрать воедино свои подозрения, и отвлечь её на себя, чтобы остальные успели все провернуть.
Третье — Джинни считает, что Гарри ей изменяет. Зная Поттера и Уизли, можно сделать заключение, что одна слишком импульсивная особа, сделала выводы, не узнав все с самого начала, а другой, глупый по своей мужской натуре друг, ничего не поймёт, пока его носом никто не ткнёт в проблему.
Гермиона, проанализировав ситуацию за то время, что Джинни набирала в легкие воздуха, чтобы видимо продолжить свою тираду, вскочила с дивана и бросилась к подруге.
— Джинни…
— Нет, я ещё не закончила, — Уизли подняла вверх указательный палец, останавливая Грейнджер, которая решила унять гнев гриффиндорки. — Я не настолько импульсивная, как ты думаешь…
— Но, дорогая…
— И! — повысила голос Джинни, не замечая, что пока Гермиона умно отвлекла подругу на себя, Драко, успевший уже осознать весь провал ситуации, будто прочитал мысли своей девушки и понял, что нужно делать.
Уизли тем временем продолжала: — Я пошла в библиотеку, думая: «Ну, что такого! Может просто разговорились о чем-нибудь, все-таки однокурсники!», переступаю порог этого хранилища книг, а там! В твоём, Гермиона, храме знаний! Эта тупая стерва обнимает моего, блять, парня!
В конце Джиневра перешла на визг, а огонь в камине сильно вспыхнул, выходя за пределы каменной кладки, и чуть не подпалил несколько свитков, лежащих рядом. Внутренне Гермиона поежилась от неудержимых эмоций подруги, которые та выливала за пределы своего организма, не заботясь ни о чем, но снаружи собралась с духом и все-таки положила ладони на плечи Джинни, пытаясь успокоить ее. Уизли стояла, сжав руки в кулаки, и нервно постукивала ступней по полу, видимо собираясь воспламениться и птицей феникс вылететь из окна, чтобы выбить всю дурь из девушки, которая посмела обнять ее парня.
— Ты не думала, что могла все не так понять? — аккуратно начала Гермиона, полностью увереная в невиновности Поттера, а лишь виня неудачное стечение обстоятельств.
— Что, мелкая, твой шрамоголовый пёсик сорвался с поводка? — вдруг вставил едкую реплику Малфой, подходя ближе.
— Драко, захлопнись, — прошипела Гермиона, чувствуя, как тело Джинни напряглось.
А слизеринцы будто отмерли после слов Малфоя. Послышалось шуршание и тихие переговоры. Видимо они решили не вмешиваться в разборки гриффиндорцев, а захотели посмотреть на представление. Ну что ж, вполне в их стиле.
Полумна тоже встрепенулась и подошла к подругам, холодно взглянув на Малфоя, расплывшегося в самодовольной ухмылке, которая прятала нервное напряжение.
— Правда, Джинни, стоило поговорить сначала с Гарри, а потом делать выводы, — сказала Лавгуд, смотря на то, как подруга почти не обращает внимания на успокаивающие слова девушек, а будто продумывает план мести.
— Я уверена, что Гарри не стал бы тебе изменять. — сказала Гермиона.
— Ну конечно, он же у нас святой! — едко произнесла Джинни, сбрасывая с себя руки Грейнджер.
— Уизлетта, успокойся. Поттер настолько привязан к твоей юбке, что то, что ты могла увидеть — лишь тупая случайность. Он смотрит на тебя, чуть ли не высунув язык на плечо, а за этим очень противно наблюдать, уж поверь мне. Так что соберись и иди поговори с ним. Уверен, через несколько минут вы будете жарко обжиматься где-нибудь в подсобке.
Как ни странно, но слова Малфоя смогли как-то подействовать на Джинни. Все-таки постороннее мнение что-то, да значит. А следовательно…
Портрет опять отъехал в сторону, и в гостиную ввалился Мальчик-Который-Выжил собственной персоной, тяжело дыша, как после бега на дальние дистанции, и выглядя ещё взлохмаченнее, чем обычно.
— Джинни, ты все не так поняла! — закричал он, бросаясь к своей девушке с испуганными глазами, которые по размеру могли равняться линзам его круглых очков.
Драко подавил порыв заржать, как конь, совсем не в стиле древнего рода Малфоев, а вот Нотт не смог сдержаться, отчего получил тычок под рёбра от Дафны. Гермиона взмолилась всем известным богам, чтобы сейчас здесь не началась полнейшая катавасия, а Блейз, не обращая ни на что внимания, колдовал над трансфигурированной доской, превращая ее в исходную форму, дабы скрыть улики.
— Да что ты говоришь! — воскликнула Джинни, всплеснув руками.
Гарри затормозил, все-таки не решаясь обнимать свою девушку, пока она в довольно скверном настроении. И в принципе, не зря. Все же он сам виноват.
— Я…
— Я видела вас с Патил, и мне все ясно! Можешь не вешать мне лапшу на уши! — воскликнула Джинни, собираясь видимо обойти Поттера и направиться на выход из гостиной.
Гарри сделал шаг в сторону, преграждая ей путь и пытаясь приобнять девушку и успокоить.
— Не трогай меня! — взвилась Уизли, откидывая его руки.
Гермиона с Полумной переглянулись, не решаясь прервать их. Пусть разбираются. Так будет хоть и громко, но явно продуктивнее.
— Послушай меня! Не было у меня с ней ничего! — сокрушенно произнес Поттер, пытаясь достучаться до Джинни.
— Ага, конечно! Так я тебе и поверила! — скрестила девушка руки на груди.
— Мне на крови поклясться что ли, чтобы ты мне поверила?! — не выдержал такого недоверия Гарри, тоже начиная бычиться.
— Вы посмотрите сколько экспрессии! — сказал Нотт всем и никому в особенности, опять начиная смеяться.
Драко все-таки хмыкнул, наблюдая за шоу не ради наслаждения, как было бы раньше, а чтобы предотвратить какую-нибудь очередную глупость гриффиндорцев, которая не обрадует в последующем его Грейнджер.
Парочка не обращала ни на кого внимания, продолжая разборки.
— Давай, вперёд! Не боишься, что упадёшь замертво после этого, а твой дух потом останется в замке под прозвищем Мальчик-который-изменил?
— Ах, так!
Гарри начал доставать палочку, упрямо взирая на Джинни, что следила словно ястреб за его движениями. Резко выдернул из кармана брюк нужный предмет и направил его на руку.
— Экспеллиармус, — Драко среагировал быстрее остальных, и волшебная палочка брюнета прилетела к нему в руку за одно мгновение, предотвращая явно неудачную затею Избранного. — Поттер, давай без театральщины. Расскажи ей уже все, и дело с концом. Мне не улыбается терпеть ваше присутствие в нашей с Гермионой гостиной. У нас тоже есть дела.
Грейнджер удивленно взглянула на Драко, который умудрялся удивлять ее… по несколько раз на неделе? Обычно она выступала в ссорах этой импульсивной парочки в качестве буксира и не всегда это удавалось, а тут Малфой смог будто привести в чувства двоих гриффиндорцев и заставить их немного поостыть.
— На хер пошёл, Малфой, — рыкнул Гарри, но не ринулся отбирать свою палочку. Посмотрел на Джинни, которая буравила его взглядом, ожидая.
— Ну, — произнесла она.
— Что, ну? — съязвил Гарри, у которого желание разговаривать со своей девушкой на глазах у доброй доли слизеринцев отпало.
— Я сейчас тебе по лицу съезжу, если не начнёшь говорить! — прошипела Джинни, делая шаг вперёд, и заставляя Гермиону тоже ступить следом, чтобы если что предотвратить насилие, которое от этих двоих можно было ожидать.
— Я удивлён, что Поттер каждый день не ходит с фингалом под глазом, — вставил опять Тео свои пять кнатов, которого единственного, помимо Крэбба и Гойла, забавляла сложившаяся ситуация, — наверняка, ведь каждый день лажает.
— Если не заткнешься, фингал из всех присутсвующих будет у тебя, — зашипела Дафна, пытаясь скрыть большую часть книг и свитков, пока никто не заметил, в чем Тео совершенно не помогал.
Испустив вздох вселенской усталости, Поттер закатил глаза, понимая, что ведёт себя, как дурак, потому что во всем сам виноват, и начал говорить:
— Нам послезавтра сдавать проект по Защите от Темных Искусств, а вспомнил я о нем только сегодня. В паре со мной, как ты успела догадаться, Парвати, которая тоже в этом не преуспела за каникулы. Она предложила сегодня после ужина посидеть в библиотеке, чтобы хотя бы половину написать, и за всей этой беготней я забыл тебя предупредить. За что прошу прощения. — закончил Гарри уже тише и несколько смущенно.
— Это все замечательно. Но почему я увидела как она повисла на твоей шее? — прищурив глаза, спросила Джинни.
Поттер покраснел и запустил руку в свои и так взлохмаченные чернильные волосы.
— Она так меня поблагодарила за то, что я книгу ей достал.
Джинни замолчала, разглядывая своего парня, и у нее почти начал дергаться правый глаз. Гарри весь сжался ожидая вердикта, а Тео тихо бился в конвульсиях смеха, видимо, на удачную шутку в своей голове. Гермиона, поняв, что друзья близки к перемирию, обратила все внимание на гостиную, примечая что почти все удалось спрятать. Осталось несколько книг и свитков, по которым в принципе ничего нельзя было понять, так что их тайна в порядке до тех пор пока Гарри и Джинни не придут в себя и не начнут задавать вопросы.
Грейнджер посмотрела на Драко, который все ещё буравил взглядом пару, будто ожидая подвоха. Когда он стал таким заботливым не только к ней, но и к ее друзьям? Где этот вечно самодовольный парень, с которым она ругалась в коридорах Хогвартса, а потом по этим коридорам обжималась несколькими месяцами ранее? Где слизеринец, который не мог находится в комнате больше чем с одним гриффиндорцем и постоянно задирал золотое трио и их друзей?
Пришлось подавить его ради… неё?
Приятное, искрящееся тепло разлилось по телу и поселилось в сердце, которое легонько сжалось, будто говоря, что так и надо. Гермиона влюбилась в эгоистичного, вредного, напыщенного Драко Малфоя с раздутым самомнением и неумением выражать свои чувства. А сейчас перед ней все тот же Малфой.
Он также едко говорит и поступает, также смотрит холодно и презрительно, но вот только — не рядом с ней. Это можно было назвать благодарностью за то, что она разглядела за его скверным характером настоящего Малфоя. Драко будто повернул внутри себя какой-то тумблер и решил, что теперь так и будет. Он будет тем, кого Гермиона захочет видеть рядом с собой, тем, кого она назовет своей судьбой и не поколеблется.
И как бы было не удивительно это признавать — так и стало. С момента их признаний друг другу прошло сколько? Месяц, может чуть больше. А до этого сомневающаяся Гермиона сейчас полностью была уверена, что она сделала абсолютно правильный выбор.
Да, Драко всегда был собой — слизеринским засранцем с тонной дерьма внутри, но своими поступками и поведением в определенных ситуациях смог поменять мнение о себе в кардинально противоположную сторону. И Гермиона могла никогда не узнать этого? Могла никогда не узнать, как блестят его глаза, когда он просыпается и видит ее в своих объятиях, как широка его улыбка, когда она посылает ему игривый взгляд через весь Большой Зал, как он притягивает ее к себе ближе, показывая всем, что она его и только.
Она была бы абсолютной дурой, если упустила это. И сейчас была полностью счастлива, что они вместе. Рядом. И никто не хочет никого отпускать.
Внезапный шаг Драко вперёд заставил Гермиону очнуться, а громкое рычание обернуться к подруге, про которую она, как бы ни было стыдно, уже забыла.
— Я найду ее и повырываю руки, — прошипела Джинни, ринувшись к выходу, но Гарри успел перехватить ее почти сразу.
Взял за талию брыкающуюся девушку и притянул к себе.
— Отпусти!
— Джинни, ты не в себе! Это ничего не даст!
— А только лишит наш факультет баллов, — тихо добавила Гермиона в своей манере. Она поймала взгляд Драко, который закатил глаза и покачал головой, улыбаясь ее словам. Типичная Грейнджер, что уж тут.
— Так, ладно, нам пора, — протянула Дафна откуда-то сзади. Смотреть на эти баталии настроения у блондинки не было, да и к тому же надо побыстрее ретироваться, мало ли гриффиндорцы забудут такую подозрительную картину перед глазами.
Она схватила Тео и Пэнси за руку и потащила за собой как маленьких детей. Только Нотт желал увидеть завершении ссоры гриффиндорцев, а Паркинсон пожирала взглядом Драко, который уже и забыл о ее существовании.
— Что эта Патил себе позволяет?! Пусть тянет свои пакли к другим парням! — все верещала Джинни, пытаясь вырваться.
Крэбб и Гойл пошли следом за однокурсниками, чувствуя себя среди всех неуютно, а Блейз встал рядом с Полумной, собираясь сначала проводить ее до гостиной Равенкло.
— Пока, ребят, — бросила Гринграсс и, подмигнув Гермионе, скрылась с вырывающимися Тео и Пэнси за портретом. Крэбб и Гойл что-то тихо буркнули и тоже покинули Башню старост. Крики Нотта «Ну я хочу досмотреть» прекратились, как только вход закрылся портретом.
В гостиной стало больше воздуха. Единственное, что напрягало, это все ещё взбешенная Джинни, которая всерьез собралась идти и устраивать разборки с Парвати.
— Да я ей все волосы повыдергиваю, а потом порчу наведу! Будет знать, как к чужим парням приставать!
— Идти в Башню Гриффиндора вам нельзя, она разнесёт всю женскую половину, а я не хочу завтра выслушивать нотации от профессора Макгонагалл, — сказала Гермиона, пересекаясь взглядом с Гарри, который умоляюще смотрел на подругу, прося о помощи.
— А ещё, я боюсь, она покалечит Парвати, — добавила Полумна пункт к списку возможных вариантов развития событий.
— Можете переночевать в моей комнате, — вынесла вердикт Гермиона, кивая в сторону лестницы, ведущей к ее спальне.
— Что-о? — протянул Драко, удивленно взирая на Грейнджер.
— Спасибо, Гермиона! Ты лучшая! — воскликнул брюнет.
— Я пойду только к этой швабре, что посмела… Гарри!
Поттер перекинул Джинни через плечо и удерживая ее рукой за бёдра, направился к лестнице, пытаясь как можно быстрее добраться до комнаты, где они смогут поговорить наедине.
— Поставь меня на землю! Я в праве решать, что хочу, а что нет. И… — хлопок двери не дал до конца дослушать гневную тираду Джиневры.
— И что это такое? — изогнул бровь Малфой, прерывая теперь такую непривычную тишину.
— Мы все равно всегда спим в твоей спальне!
— Ну естественно, у меня нет этого дурацкого льва на ковре, который совершенно не предрасполагает к жаркой ночи! — ответил Драко, при этом выглядя слишком несерьезно, чтобы поверить в то, что он правда не доволен чем то. — А после сегодняшний ночи я точно не буду спать там, где резвились эти львята.
Гермиона только лишь закатила глаза и посмотрела на Полумну с Блейзом. Лавгуд хихикнула, а Блейз подобно гриффиндорке возвёл зрачки к потолку.
— Надеюсь, они ничего не заметили, — серьезно начал Забини, решая, что эти двое и без них с Полумной успеют посоревноваться в остроумии.
— Завтра и посмотрим, — безразлично пожал плечами Драко, на самом деле надеясь, что гриффиндорцы подхватят амнезию именно на эту ситуацию.
— Я сделаю все возможное, чтобы они не начали…
— Совать свой нос куда не следовало? — спросил Блейз, опережая Драко, который хотел спросить что-то похожее.
Гермиона скорчила лицо, но все-таки кивнула. В этом плане как бы не хотелось признавать, но слизеринцы были правы. Любопытство Гарри и Джинни по отдельности можно сравнить с танком, а уж вместе… Это как Редукто, сбивающее все на своём пути.
— Ладно, спокойной ночи. Нам пора, — сказал Блейз.
Полумна обняла Гермиону, помахала рукой Драко, и пара покинула Башню Старост, которая за сегодня повидала столько сколько, наверное, за все свое существование не наблюдала.
— Нам тоже пора, — Малфой притянул к себе Грейнджер и прошептал игривым шепотом прямо в ухо, а потом отстранился весело смотря на неё, — Пока эти двое после своих утех не собрались сходить в душ, который я планировал посетить вместе с тобой.
— Да что ты говоришь?! — протянула Гермиона, изворачиваясь и отходя от Драко на пару шагов, — А у меня были другие планы.
Малфой изогнул бровь и начал идти вслед за Грейнджер, которая медленно отступала к лестнице, ведущей в его спальню.
— Какие же?
Гермиона сделала вид, будто задумалась, постукивая указательным пальцем по нижней губе, а потом широко улыбнулась и замерла:
— Оставить тебя ночевать в гостиной на диване! — и гриффиндорка сорвалась с места, надеясь добраться до спальни быстрее и успеть захлопнуть дверь прямо перед носом своего парня.
Малфой подавил порыв удариться челюстью о каменный пол и, поняв, что проигрывает, рванул вперёд, собираясь догнать эту хитрющую девчонку и дать той по заднице. Ее смех только заставлял ускоряться и увеличивать шаги.
Перепрыгивая через несколько ступеней, Драко уже видел, как дверь в его спальню собирается захлопнуться прямо перед ним, но он же — Малфой. Самый лучший и самый быстрый. Он не дал двери закончить своё движение и схватил шершавое дерево, мысленно надеясь, что ему сейчас не прищемит ладонь.
Как оказалось Малфой ещё и самый сильный. Он толкнул дверь отчего Гермионе пришлось отпрыгнуть в сторону, отпуская дверную ручку и теряя равновесие.
— Ой, — тихо пискнула Грейнджер, а Малфой уже схватил податливое девичье тело и прижал к стене, перекрывая все пути к отступлению.
Горящие серые глаза победоносно светились в темноте спальни, а широко распахнутые карие разглядывали его лицо. Оба тяжело дышали из-за неожиданного марш-броска, который пришлось совершить, а такая желанная близость сбивала абсолютно со всех мыслей. И что надо бы выспаться, ведь завтраопять тяжелый день, и что через ванную находятся двое гриффиндорцев, которые могут их услышать — все это сейчас было не важно.
Драко нравилось это в Гермионе. То, как она умела отвлекать его, сама того не замечая. Она всегда удивляла его, сбивала с толку. И конечно, это не всегда могло быть полезным, но сейчас, когда Малфой постоянно думал о своих родителях, о семьях своих друзей, странном поведении Пэнси и их поиске разгадок — это было, как глоток свежего воздуха. Хотя бы на полчаса, но Малфой может абстрагироваться от реальности и сосредоточить все внимание на девушке перед собой, которая постоянно заставляла его ожидать что-то новенькое.
— Думаю, теперь я удостоен быть включенным в твой план на ночь, — тихо произнес Драко, склоняя к Гермионе голову.
— Может быть, — прошептала девушка, сама подаваясь вперёд и соприкасаясь со слизеринцем губами в столь желанном поцелуе.
Малфой был горячим, будто камин, из которого полыхало адское пламя. Его прикосновения были обжигающими, заставляющими выгибаться ему навстречу и просить всегда греть ее. Его руки на какой-то запредельной скорости раздевали её, при этом умудряясь почти не покидать обнаженных участков девичьего тела. Он будто собрался расплавить ее своим жаром, а потом смотреть на то, как она будет везде следовать за ним этакой лужицей.
А потому Гермиона, как могла жадно целовала, проводила пальцами по мягким волосам, чуть оттягивая, страстно касалась его тела, показывая, что она тоже способна играть с ним, как с пластилином, лепить из него то, что она желает, и он ничего с этим не сможет сделать.
Он — ее. А она — его. Суть уравнения ясна, как день.
Когда ее обнаженная спина дотронулась до прохладной постели, а твёрдое и такое обжигающее тело Драко накрыло ее собой, захотелось просто раствориться в этом моменте. Заставить Вселенную замереть, а стрелки на всех часах мира встать.
Так бы Гермиона назвала идиллию. Сейчас почти все было так, как надо. Обнаженная кожа, тяжелое дыхание, темнота, которая нарушалась лишь лёгким лунным светом, и его глаза серые, как самое дождливое утро и он весь, как самый нужный и такой родной человек.
Драко опять целует ее уже припухшие губы, проводит руками по изгибам девичьего тела, задевает соски, заставляя пропустить один вздох. Опять смотрит на неё. В ее большие глаза, в ее настежь распахнутую душу и тонет там, не сетуя на судьбу, там бы он тонул вечно и не молил о жизни.
Какая жизнь без неё? —
Малфой убрал волнистую прядь каштановых волос, которая так неудачно оказалась на ее лице.
— Нет ее, жизни.
Драко мог с уверенностью сказать, что до того, как судьба так близко столкнула Малфоя с Грейнджер, он и не жил.
Гермиона проводит ладонями по его плечам к шее, пуская электрические заряды по телу от нежности, исходящий от ее кожи. Разглядывает его зачарованно, с чуть приоткрытыми губами, которые так и тянут к себе. Между ними почти нет пространства, они плотно прижаты друг к другу, наслаждаясь ощущением соприкосновения голой кожи. Драко чувствует, как ее сердце, словно колибри в клетке из рёбер, трепыхается все быстрее.
Грейнджер зарывается пальчиками в его волосы на затылке, перебирая мягкие пряди, на секунду отводит взгляд, а потом смотрит глубоко в него. Через зрачки достает до глубины его внутреннего «я» своим пронзительным взглядом.
— Я, — тихий шёпот ласкает его нутро и заставляет крепче прижать ее к себе, — тебя, — ее ладонь ложится на его щеку, чуть поглаживая большим пальцем, — люблю.
Это «люблю» прозвучало громче, чем если бы сейчас к чертовой матери взорвался весь Хогвартс. Малфой со стоном, режущим тишину спальни, припал к ее губам, жадно пробуя на вкус три слова, которые она так проникновенно произнесла.
Перед глазами будто взорвалась Вселенная и остановила свой ход, так как хотела Гермиона. Драко пробило током, снося лавиной страсти всю умиротворённость, которая была всего несколько секунд назад. Его губы порхали по ее телу, произнося то, что она сказала вслух, на своём примитивном языке, его руки в такт касались ее кожи, заставляя Гермиону задохнуться в собственных ощущениях.
Малфой закинул ее ноги себе на талию и толкнулся бёдрами вперёд, чувствуя, как потрясающие жар, влага и давление тугих стеночек преумножают его эмоции. Гермиона громко вскрикнула и впилась ногтями в его плечи, отчего Драко зарычал и прикусил ее ключицу, понимая, что опять останется яркий след на молочной коже. Но эту страсть сдержать было невозможно. Легче было бы просто умереть.
Драко то полностью выходил из неё, то заполнял до краев. То медленно двигался, выцеловывая каждый миллиметр ее тела, то нагонял темп, оставляя на ее шее следы, которые завтра расцветут фиолетовым. Он шептал ей, как она прекрасна и великолепна, насколько красива каждая часть ее тела, а его руки, губы и уверенные толчки в девичьем теле только подтверждали слова.
Гермиона сладко стонала и царапала его спину. Удовольствие кружило голову и стягивало узел напряжение внизу живота. Воздух накалился, влажные тела соприкасались друг с другом, постельное белье сбилось, а гортанные стоны и тихое рычание наполняли спальню почти не оставляя место тишине. Драко изменил положение, убирая одну ее ногу со своей талии и закидывая себе на руку в районе локтя, угол проникновения изменился и Грейнджер сильно изогнулась, удивляясь как только позвоночник не сломался от острой волны удовольствия. Ладони то впивались в его бледную кожу, оставляя красные полосы, то сжимали постельное белье, грозясь порвать его к чертям собачьим.
Она чувствовала, как уже почти видит звезды, как его движения становятся резкими и неконтролируемыми, а мужские стоны ласкают слух, доводя до точки невозврата.
— Бля-ять, Гермиона, — прорычал Драко, чувствуя, что ещё несколько толчков, и она увидит звезды, сжимая внутренними мышцами его член, — Я так, — толчок, — тебя, — толчок сильнее, — люблю.
— А-ах.
Вспышка света перед глазами ослепила, а признание перевернуло все в душе. Малфой, шепча «люблю», сделал ещё несколько движений и устало прижал Гермиону к постели своим весом.
— Люблю, — повторила гриффиндорка, будто проверяя не послышалось ли ей.
— Люблю, — повторил Драко в ее ключицу, улыбаясь уголками губ и чувствуя, как их сердца бьются как заведённые от такого простого и примитивного счастья.
Прим. автора: Простите, что влезаю со своими комментариями, но ору, как ненормальная от своего же письма. Ну что за милости? Мне кажется, я померла от счастья вместе с ними.
***
— А что вы делали такой большой компанией у вас с Малфоем в Башне, а нас и не позвали?
Вот с чего начался завтрак в Большом Зале для Гермионы. Ее искрящаяся радостью улыбка после ночных откровений осталась лишь подобием того, что было несколькими минутами ранее. Казалось, что после этой ночи Драко и Гермиона стали ещё ближе, а потому тепло генерировалось внутри неё при виде Малфоя и распространялось по телу почти рефлекторно.
— Да так, ничего.
«Плохой ответ, Гермиона! Очень плохой!»
Мысли в суматохе метались в голове, а придумать ничего стоящего не получалось. Любопытные взгляды Гарри и Джинни заставляли в панике бегать глазами по Большому Залу. Эта пара же теперь довольная и счастливая сидела напротив неё, будто вчера и не ссорилась. Только по злым, ревностным взглядам в сторону Патил, которые кидала Уизли можно было понять, что что-то было не так.
— Ну, как это ничего? Быть такого не может! — воскликнул Гарри.
— Ты что-то от нас скрываешь? — тут же пошла напролом Джинни.
Гермиона нервно сглотнула, но попыталась, как Малфой натянуть на лицо безразличную маску уверенности.
— Конечно, нет. Если хотите, можете спросить у Драко.
Переводить стрелки на своего парня не хотелось, но больше ничего в голову не пришло. Друзья подозрительно сузили глаза, но Рон, плюхнувшийся рядом с Джинни, отвлёк их от допроса.
— Доброе утро, ребят, — произнес Уизли, накладывая в тарелку еду, — Где ты был сегодня ночью, Гарри?
Поттер покраснел, понимая, что Рон врядли будет доволен, если узнает, что делал его друг с его сестрой этой ночью в спальне их лучшей подруги. А Гермиона возрадовалась, что все хоть на время, но забыли про неё.
Надо поговорить с Драко и придумать правдоподобную историю.
***
— Милый Драко, ну что же ты?
— Отстань, Пэнс.
С этого началось первое занятие в тот же день. Паркинсон, которая так и норовила посреди занятия сожрать взглядом ее любимого, и Драко, который безразлично отталкивал с пути свою однокурсницу. Конечно, Гермиона знала, что не должна волноваться, ведь она уверена в Драко, но… Ревность своими ледяными костлявыми руками ковырялась в ее внутренних органах, заставляя бросать недовольные взгляды в сторону слизеринского ряда.
Ну ничего. Гермиона не ревнивая истеричка и не будет устраивать сцен, к тому же в этом нет вины Драко. Надо просто потерпеть и успокоиться, не вырывать же руки слизеринки, подобно тому, как хотела поступить Джинни с Парвати. Грейнджер не будет устраивать потасовки из-за небольшого недовольства.
***
— Опять ни-че-го-о-о, — простонал Тео, откидывая голову на спинку кресла.
Так подошло к концу очередное собрание в гостиной башни Старост. Молодые люди перерыли, казалось, все книги в Хогвартсе, но ничего не помогало. Блуждание по замку, на которое сегодня отправились Крэбб с Гойлом и Драко с Гермионой также ничего не дало.
Все глубоко надеялись, что они найдут последнюю разгадку, но пока ничего не получалось. Оставалось только надеяться, верить в лучшее и упорно работать.
***
Таким образом прошли ещё три учебных дня и выходные, и Гермиона чувствовала, как нервы сдают с каждой секундой. Каждодневные расспросы Гарри и Джинни, которые не могли унять своё любопытство, наглое приставание Пэнси к Драко, никакого продвижения по важному делу и умение находить время для безукоризненно выполненной домашней работы — медленно вытягивали силы. И даже минуты наедине с Драко не восстанавливали душевное равновесие, потому что желание наорать на него из-за Паркинсон было таким сильным, что приходилось сглатывать вырывающиеся слова в самый последний момент и лживо отмахиваться говоря «все в порядке»
Малфой знал, что ничего не в порядке, но не мог взять в толк, что случилось. Он просто внимательно следил за каждым ее движением, чем еще больше выводил девушку из себя. Только лишь «я тебя люблю» произнесённые обычно в конце дня заставляли Гермиону прижаться к Драко, что были силы и вдыхать его неповторимый запах, пытаясь растворить свою ревность в этом ощущение счастья. Но это мерзкое чувство собственничества опять возвращалось, стоило открыть с утра глаза и вспомнить, что было вчера и позавчера, и позапозавчера.
Понедельник начался также, как и остальные пять дней до него. Неумолимые Гарри с Джинни, которые все-таки не смогли достать сегодня Гермиону, потому что она специально пришла на завтрак в одно время с Роном, выучив его режим, чтобы не оставаться один на один с друзьями.
Но радость от этой небольшой хитрости сошла на нет, когда взгляд метнулся к столу Слизерина, где Паркинсон стремилась уложить голову Драко на свою чересчур открытую грудь в откровенном вырезе новенькой блузки. Вилка в руке больно впилась в кожу ладони, но Гермиона все же смогла себя перебороть и отвела взгляд. Наспех съела хлопья с молоком, запила все это кофе и, подхватив своих мальчишек под руки, отправилась на Травологию.
Одно занятие не посидев в одном помещении со слизеринцами, и дышать стало ещё тяжелее. Мозг, будто издеваясь, подкидывал картины того, как Пэнси лезет к Драко, а он почему-то ей отвечает. Казалось будто эти фантазии ей не принадлежат, но Гермиона ничего не могла поделать. Только лишь выйдя из теплиц стало чуть легче, но желание быстрее найти Драко и узнать, что все совсем не так ей думалось, подгоняло Грейнджер, которая в свою очередь ворчала на мальчиков, которые еле плелись в замок.
Влетев в кабинет для занятия Чарами, Гермиона тут же нашла глазами платиновую макушку. И естественно рядом была Пэнси, которая непозволительно близко находилась к Малфою. С другой стороны от блондина сидел Блейз, с которым Драко собственно и разговаривал, не обращая абсолютно никакого внимания на брюнетку, которая разве что в лицо ему не дышала.
«Сука», — пронеслось в голове у Гермионы совершенно не по-грейнджеровски.
Она села за своё обычное место между Гарри и Роном, разложила на столе перо, пергамент и толстый учебник по Чарам. И честно — вот правда — собралась поболтать со своими мальчиками, но Паркинсон — эта гребанная слизеринка, которой видимо давно никто не ударял кулаком по носу — положила свою руку на плечи Малфоя, приобнимая его.
Весь мир сосредоточился именно на этой картине и даже то, как грубо Драко скинул руку брюнетки не помогло. Грейнджер сжала ладони на краю скамьи и, приложив все усилия к своей благоразумности, оставалась на месте. А Малфой наконец увидел, что его любимая девушка уже в классе и легко улыбнулся, как мог только ей, с нежностью и любовью. Показывать что-то большее на публике было не для него, но этой улыбки он не смог сдержать. При виде неё в голове постоянно проскальзывала Та-самая-ночь, когда они признались друг другу в любви, и внутри все таяло и распадалось на молекулы.
«Где твоё хладнокровие, Драко?» — спрашивал мозг, но все, что мог сделать Малфой — это остаться спокойно сидеть на скамье, вместо того, чтобы закинуть себе на плечо Грейнджер и отправиться с ней в Башню Старост для более интересных вещей, нежели Чары.
Гермиона, лишь собравшись с духом, смогла отрывисто кивнуть и принялась рыться в книге, которую прочитала уже вдоль и поперёк, лишь бы занять себя чем-нибудь до начала занятия. Для переглядок с Драко она была сейчас не готова, а потому решила сделать вид, что очень занята. Все же она остаётся заучкой-Грейнджер.
Малфой недовольно нахмурился, глядя на Гермиону через весь кабинет, но вернулся к разговору с Блейзом, опять откидывая в сторону руку Пэнси, которая была для него надоедливой мухой: слов она не понимала, но и деться от неё никуда нельзя, не убивая.
***
Нервы были на пределе.
Тринадцать касаний за руку, шесть недообъятий и две попытки положить голову на плечо — столько Гермиона насчитала за все занятие Чарами. Тема была легкая — повторение Протеевых Чар — и слава Годрику, Гермионе нужно было пять минут, чтобы выполнить задание Флитвика, а потом ещё столько же, чтобы помочь Гарри и Рону сделать чуть хуже, чем у себя, чтобы не вызвать подозрений.
Оставшееся время гриффиндорка считала. Под конец занятия сдерживать свой порыв запустить заклятием через весь класс в Паркинсон , чтобы она наконец самоустранилась из личного пространства Драко было еле возможным. Но Гермиона все же смогла, чем была одновременно горда и жутко недовольна.
Дальше должно было быть свободное время, а потом обед, и Грейнджер сможет найти Драко и посидеть с ним наедине, чувствуя тепло его тела и дыхание на своей коже. Но видимо, все магические существа и боги известные человечеству сговорились и были против этого.
Гермиона вышла из кабинета вслед за компанией слизеринцев, ковыряясь в своей сумке, а когда подняла глаза, то воздух застрял в глотке. Захотелось закашляться, протереть глаза, а потому ударить себя пару раз по щекам для верности.
Паркинсон все-таки смогла лишить Гермиону выдержки. Пэнси повисла на Драко, обхватывая его руками за шею, а ногами за талию и что-то громко говорила, не замечая, как блондин пытается отцепить ее от себя.
«Ну все» — пронеслось в голове, и Грейнджер — даже не замечая, как сумка съехала с плеча и упала на пол, или как все взгляды учеников метались от неё к Драко с прилипшей к нему Пэнси — рванула вперёд.
И до этого момента Гермиона никогда такого не испытывала. Шум в ушах, сердце быстро клокочет в груди, а сил прибавлялось с каждый шагом. Это был чистый инстинкт — защитить своё по праву. И Грейнджер просто следовала ему, несмотря ни на что. Мимолетная мысль о том, что можно было бы взять палочку появилась также внезапно, как и пропала. Зачем магия, если здесь можно справиться обыкновенным маггловским способом?
Она подлетела к Малфою, схватила Паркинсон за волосы и рванула на себя, заставляя ту завизжать, спрыгнуть с Драко и отлететь от него на несколько шагов, хватаясь за голову.
Перед глазами стояла неадекватная дымка, а ярость подгоняемая ревностью клокотала внутри, заставляя сжать кулаки и загородить собой Драко, который ещё не успел вникнуть в ситуацию, разворачивающуюся перед ним. Гермиона сделала шаг вперёд, задирая подбородок и ловя взгляд Паркинсон, которая заняла похожую стойку напротив гриффиндорки.
— Паркинсон, ты такая тупая или под гриффиндорку косишь? — прошипела Гермиона, чувствуя, что еле держится, чтобы не достать палочку и не кинуть парочкой заклинаний в слизеринку, — Что ты забыла рядом с моим парнем?
— А ты переживаешь, что он может стать уже не твоим? Ну так не волнуйся, ещё как станет.
Перед глазами красная дымка, а тело действует быстрее, чем мозг. Гермиона, не ожидая от себя такой прыти, сорвалась с места и уклонившись от неуклюже вытянутой вперёд руки Паркинсон, схватила ее за волосы и потянула на себя. Резко толкнула ее к стене, около которой не столпились люди, и сжала тонкую шею брюнетки ладонью, вжимая ее в холодный камень, что были силы.
— Если ты ещё хоть раз — хоть один гребанный раз — прикоснешься к нему или подышишь в его сторону, я твои миленькие ножки пообломаю, и дорогие туфельки больше будет не на чем носить. —елейно произнесла Гермиона, а потом, — Поняла меня?! — громко рявкнула для закрепления эффекта.
Пэнси пыталась найти свою палочку за поясом юбки, чтобы дать отпор, громко дышала и смотрела прямо в глаза Гермионе. Тяжело, яростно, упрямо, но… пусто. Грейнджер почти пришла в себя, глядя в глаза слизеринки. Как человек, показывающий столько эмоций, может быть таким пустым? Болотно-зеленую радужку можно было сравнить со стеклянной пленкой, а зрачок с пустотой в Черной дыре.
Это будто была не она. Гермиона до этого не часто смотрела Пэнси в глаза, но была на сто процентов уверена, что такого не должно быть. Паркинсон будто было все равно на происходящую ситуацию, а эти эмоции просто заложили в неё.
Неожиданное открытие заставило Грейнджер упустить тот момент, когда она расслабила руку, и Пэнси, не упустив момента, наступила ей каблуком на ногу. Гермиона, взвыв от боли, отшатнулась и отпустила слизеринку.
— Пошла на хер, Грейнджер, — прохрипела Паркинсон, потирая шею.
— Сука.
Гермиона занесла кулак для удара, такого, которым наградила Драко на далеком третьем году обучения, но не успела исполнить задуманное. Горячие руки обхватили ее за талию и дернули на себя, пока кто-то оттащил Пэнси, которая тоже была готова неуклюже, но ответить своей оппонентке.
— Гермиона. Гермиона. Эй. Тише. Успокойся.
Голос Драко и правда успокаивал, также как и ощущение его тела прижатому к ней, но ещё больше привёл в чувства высокий голос профессора Флитвика.
— Что здесь происходит, молодые люди? Почему вы все столпились?
Гермиона подняла голову, встречаясь глазами с Драко, а Малфой покачал головой, давая ей какой-то знак. Послышалось множество шагов. Одни ученики пытались быстро ретироваться с места событий, чтобы их не начали допрашивать, другие бежали рассказать свежую сплетню друзьями, но были и те, кто загородил собой застывших Малфоя и Грейнджер.
Слизеринцы встали вперед , закрывая друзей, Рон схватил с пола сумку Гермионы, а Гарри взял на себя роль устранителя проблемы.
— Все хорошо, профессор! Мы просто решали, когда устроить турнир по волшебным шахматам между факультетами.
Гермиона удивилась тому, как легко ее друг придумал, что сказать, а ещё что его голос звучал спокойно и правдиво. «Повзрослел» — пришла она к выводу, отстраняясь от Драко и на шаг отходя в сторону.
— Какая замечательная идея! Может нам обсудить это среди преподавательского состава? Я думаю, устроить такой турнир официально было бы замечательно!
Пока профессор Флитвик восхищённо причитал, обещая поговорить с директором на эту тему, а друзья прикрывали пару за своими спинами, Гермиона все же решила посмотрела в глаза Драко.
Она боялась, что он будет смотреть как-то иначе. Решит, что она таким поведением не достойна его. Он больше не захочет с ней общаться и попросит перерыв в отношениях. Но его серые глаза улыбались серебристыми вкраплениями в радужке.
— За меня никогда никто не боролся, — тихо сказал он, подходя впритык к девушке, которая опять смогла его удивить, — Ты знала, что когда ревнуешь, ещё прекраснее?
Гермиона покачала головой, чувствуя как щеки заливает румянец, а сердце легко бьется в груди. Драко обнял ее, обдавая жаром своего тела, и все стало на миг прекраснее.
Лишь холодок подозрения и желание быстрее обсудить свое открытие поселилось внутри.
***
Весь замок после этой потасовки стоял на ушах. Естественно ни один преподаватель о таком не знал, но ученики так и шептались по углам. Джинни без устали сокрушалась, что пропустила такое событие, а Гарри и Рон рассказывали о действиях их подруги, будто довольные родители после выступления их ребёнка на утреннике.
Гермиона же почти не обращала внимания, потому что вечером этого дня на их очередном собрании, на которое Пэнси сегодня не пригласили, Грейнджер собиралась доказать всем, что с Паркинсон творится что-то странное, и им необходимо разузнать что именно.
Но… кое-что произошло до этого момента.
После ужина, когда Драко и Гермиона вместе вышли из Большого Зала, близко идя друг к другу, на их пути возник Смит собственной персоной.
— Что надо? — грубо спросил Малфой, тут же приобнимая Грейнджер за плечи и прижимая к себе.
Зак закатил глаза на такое проявление собственничества, а Гермиона подумала, что ещё одну стычку за один день не переживет. Но следующие слова хаффлпаффца заставили замереть.
— Есть разговор. — спокойно и серьёзно начал Зак. — С Пэнси что-то не так. Она будто под гипнозом, и я думаю вы заинтересованы в том, чтобы ей помочь.
Комментарий к Глава 24. Ревность
Я знаю, вы долго ждали главу, также как и я долго ждала, чтобы показать ее вам. Но вот сегодня 21 апреля, у вашего Автора день рождения, и это мой подарок вам!
Я так рада, что вы все у меня есть, что нет слов! В этом году я начала выставлять свои работы и это было лучшим решением! Спасибо вам за поддержку и добрые слова! Ради вас мои читатели и моего неукротимого желания писать — я здесь.
Как всегда жду ваших впечатлений о новой главе, которая получилась милой, волнующей и… такой, какой мне нравится ее видеть. Все близится к кульминации. А я вас люблю ❤️
========== Глава 25. Объединение ==========
Драко сразу встал на дыбы, как элитный скакун, и подался вперед, сжимая ладони в кулаки.
— Что за херню ты несёшь?
— Бесишься, что сам не заметил очевидного, хотя она большую часть времени крутится вокруг тебя? — сразу начал бычиться Зак, язвительно шипя и щуря глаза.
— Какое нахер очевидное? Тебя опоили галлюциногенным зельем, Смит, или крыша совсем поехала?
— Драко, постой.
Гермиона схватила его за локоть и слегка потянула на себя, пытаясь остановить намечающееся выяснение отношений. Пустые, стеклянные глаза Пэнси все еще маячали в мыслях громким звоночком, а после слов Зака подозрения, которые мельком формировались на закоулках сознания, так и просились сорваться с языка. «Пэнси под чьим-то влиянием, и ей надо помочь».
— Гермиона?
— Послушай, — начала Грейнджер, обращая взгляд на лицо Малфоя, перекошенное в неверие, — сегодня, когда мы сцепились после Чар, я заглянула ей в глаза и… ее взгляд показался мне странным.
— Что ты имеешь ввиду? — все ещё недоумевал Драко. Или просто не хотел принимать к сведению слишком пугающую реальность.
— Ей было абсолютно все равно на происходящее. Я прижимала ее к стене, а она шипела на меня, огрызалась, но ее взгляд… он был пустой, понимаешь? Совершенно ничего не выражал. Ее будто не было. Или кто-то другой был на ее месте в тот момент.
Драко обескураженно вглядывался в глаза Гермионы, пытаясь проанализировать ситуацию, принять ее, сделать вывод, как любой нормальный и адекватный человек и начать обдумывать решение проблемы. Но Малфой, как знали все и он в том числе, не был обыкновенным, среднестатистическим волшебником с совершенно понятным внутренним миром. А потому, естественно, все существо слизеринца было готово совершить любую неадекватную херню, дабы отсрочить принятие проблемы.
— Да ну нахуй, — прорычал он, зарываясь длинными пальцами в платиновые пряди волос. — Нет, такого не может быть.
— Драко, в это сложно поверить, но я уверена, что здесь не все так просто. Надо разобраться и…
— Ты осознаёшь, — перебил ее Малфой, отходя на несколько шагов, и начиная метаться как загнанный зверь в клетке, — что то, что ты говоришь, очень смахивает на применение Империо.
— Знаю. Но ее странное поведение, которое началось во время каникул нельзя отрицать. Потому и говорю, что надо во всем разобраться, — спокойным тоном уверяла Гермиона своего парня, который в любую секунду мог выйти из себя.
Зак все также продолжал стоять чуть в стороне, разглядывая неровности в стенах замка, и надеялся, что они быстрее во всем разберутся и примутся в конце концов за дело, потому что Смит хоть и выглядел спокойным, на самом деле был в абсолютной панике.
— Да в чем разбираться?! Не может быть такого!
— Драко, послушай…
— Нет, это ты меня послушай! Если это все, то что заметила ты и Смит, правда, то значит, в школе есть кто-то опасный, кто может наложить на нас всех Империо даже глазом не моргнув, а если уж он связан со всеми пропажами, то…
— Попридержи коней. Причём тут пропажи и подчинение Пэнси кем-либо?
— Я… я не знаю. Но тебе не кажется странным, что Паркинсон под чьим-то влиянием так безудержно виснет на мне, явно пытаясь сделать все что угодно, чтобы мы расстались?
— Да, это странно, — спокойно согласилась Гермиона, скрещивая руки на груди, — но это может быть и какая-нибудь твоя бешеная фанатка, а не сильная колдунья, которой даже у нас в школе нет и которой нафиг не упали наши с тобой отношения!
— А если…
— Так, — резко встрял Зак, которому осточертело выслушивать до безумия странные предположения этой парочки, — я не понимаю о чём вы, но слушать мне это надоело. Вы собираетесь что-то предпринимать, или мне самому браться за дело?
Смит перевёл взгляд с взбешённого лица Малфоя, который до сводящий челюсти бесил его, на Гермиону, которая выглядела как всегда собранно и уверенно, что дико нравилось Заку в ней. Но сейчас в голове маячил только образ Пэнси перед глазами и паника, которая сжимала сердце в стальных капканах из рук.
— Да, мы сегодня же постараемся что-нибудь разузнать.
— Отлично. Я с вами, — твёрдо ответил Зак, уже ожидая гневного наезда от самопровозглашенного принца голубых кровей, который за этот год успел его выбесить неимоверное количество раз.
— Я не знаю, где ты, но точно не с нами, — прорычал Драко, обращая на Зака свой острый взгляд темно-серого цвета. — И вообще, что тебе надо от Пэнс?
— Не твоё дело, мудила, — в тон ему ответил Зак, — Но это я ткнул тебя лицом в то, что ты не замечал, поэтому имей мужество признать, что не настолько умный, каким хочешь казаться.
— Да пошёл ты…
— Прекратите, — строго произнесла Гермиона, смахивая всем своим видом на профессора Макгонагалл, — Зак, мы встретимся с тобой сегодня через часа два в западном крыле замка на втором этаже, около заброшенных кабинетов. Там нас никто не должен потревожить.
— Грейнджер, — зарычал Малфой, совсем не тоном любящего парня, — какого хера ты творишь?
— Замечательно, Гермиона. До встречи, — попрощался Зак с самым адекватным человеком из этих двоих и удалился, дабы больше не выслушивать речи этого несдержанного придурка.
— Так какого…
— Драко, приди в себя и прекрати вести себя как истеричка.
— Я не веду себя, как…
— Ведёшь!
— А я говорю…
— Мерлина ради, заткнись, — зашипела Гермиона, когда из Большого Зала вышли Джинни и Гарри, которые благо не посмотрели в их сторону.
Грейнджер схватила Малфоя за руку и на буксире повела подальше от Главного Холла по направлению к их Башне.
— Зачем ты согласилась встретиться с этим придурком?
— Как же ты не понимаешь! — воскликнула Гермиона, бросая на него раздражённый взгляд, — Во-первых, если бы я не согласилась с ним встретиться, то он бы таких дел натворил, что на одну куклу в руках кукловода стало бы больше. Во-вторых, у нас и так дел по горло с разгадкой последней тайны, и нам нужен кто-то, кто будет помогать ещё с одной проблемой. В-третьих, Смит как-то понял, что с Пэнси что-то не так, а значит, он с ней общался, причем достаточно близко. И нам это может помочь.
— Что? Ты думаешь Пэнс и Смит общались? Близко?
Гермиона закатила глаза. «Только это он вынес из моей речи?».
— Надо поговорить с Дафной на этот счёт, — просто ответила Гермиона и замолчала, обдумывая сложившуюся ситуацию.
Драко же высвободил запястье из захвата Грейнджер и поравнялся с ней, тоже погружаясь в свои мысли. Теперь уже отрицать ничего не получалось. Да, идея встречи со Смитом не казалась такой глупой, как по началу. Даже не смотря на то, что он все ещё до жути выводил из себя Малфоя, когда тот вспоминал о его связи с Гермионой.
— А почему ты не позвала его к нам в Башню? — слишком спокойно спросил Малфой, будто пытаясь прикопаться хоть к чему-нибудь.
— Не хотела, чтобы он знал пароль, да и все о наших поисках. Я до конца ему не доверяю.
Это, какой бы дурью не было, заставило Малфоя расплыться в самодовольной улыбке. Его ревность была удовлетворена.
***
Стоять за час до отбоя в заброшенном крыле замка было для Зака не то чтобы в новинку, но все же несколько странно, зная, что в скором времени здесь появится не милая однокурсница, которая будет готова к горячему времяпрепровождению, а прекрасная девушка и ее мудацкий парень, которые будут говорить о странном состоянии одной слизеринки, на которую раньше он бы плюнул с Астрономической Башни и не поморщился. Смит оперся плечом о каменную стену и уставился взглядом в окно на противоположной стене.
Январь. Темнота накрыла белоснежное покрывало, а луна, улыбаясь своей яркой половинкой, заставляла ровную гладь снега переливаться мириадами звёзд. Рядом слабо горел всего один факел, не заставляя морщиться от слишком резкого света, а лишь позволяя погрузиться в свои мысли.
Перед глазами чужие глаза. Зрачок в зрачок, ярко-голубые в темно-зеленые. А там плескаются пустые волны отрешенности.
Каким чудом Зак оказался в том же коридоре, что и слизеринцы с гриффиндорцами, вышедшие из кабинета Чар, он не знал, видимо сама судьба ткнула его носком ботинка прямо по жопе и решила изменить маршрут его привычного пути. Просто хаффлпаффец шёл с друзьями на занятие по Защите от Темных Искусств, но вспомнил, слава Мерлину, его дырявой головой, что эссе все ещё лежит у него в спальне.
Вот Смит и наткнулся на разворачивающуюся драку между двумя представительницами враждующих факультетов. Гермиона и правда была эффектна в пылу гнева и ревности, даже сердце от зависти к выскочке Малфою умудрилось екнуть, но внезапный вскрик гриффиндорки от удара каблуком по ноге, и неожиданно подскочивший градус напряжения, заставил парня броситься вперёд. И очень во время.
За Гермиону Зак не беспокоился, людей, которые могли ее оттащить, а потом прикрыть от неприятностей, была уйма на один квадратный метр, а вот персон, которые побеспокоились бы о Пэнси, не нашлось. Ну кроме, Смита, конечно.
Зак растолкал кучку младших львят и схватил разъяренную брюнетку за запястье, утаскивая за собой. Девушка даже не сопротивлялась, лишь пыталась быстрее перебирать ногами, чтобы поспеть за размашистыми шагами блондина. Два коридора спустя хаффлпаффец остановился, хватая Пэнс за плечи и прислоняя к стене.
— Ничего лучше придумать не могла, кроме как продолжать потасовку?
— Она первая начала, — выплюнула девушка, смотря куда-то в бок и тяжело дыша от быстрой ходьбы и переполнявший организм эмоций.
— Я уверен, что не просто так. Ты к ее парню липнешь двадцать четыре часа в сутки.
— Отвали, — прошипела Паркинсон, отворачивая от него голову и пытаясь вырвать свои плечи из настойчивой хватки.
— Пэнси, — позвал Смит, пытаясь поймать ее взгляд своим, — зачем ты это делаешь?
— Делаю, что? — пробурчала девушка, все ещё сверля дыру в его грудной клетке.
— Вешаешься на долбаного Малфоя. Ты же сама говорила, что чувства уже прошли. Тогда. Когда мы с тобой гуляли по замку.
— Не прошли, — четко и ясно, но слишком на автомате.
— Поэтому ты не пришла тогда ко мне в библиотеку? Забыла за продумыванием плана по возвращению себе этого мудилы?
Зак всегда мало понимал что-либо в девушках. Даже меньше чем любой среднестатистический парень. Он не умел различать, когда кому-то нравился, или наоборот. Никогда не понимал намеков или вскользь сказанных в шутку слов, которые могли бы означать правду. Но Зак был на сто процентов уверен, что если девушка сама несколько раз говорит, что ей не нравится определённый парень, при этом показывая крайне отрицательные или нейтральные эмоции в его сторону — то он ей не нравится. Может Смит и был глуп относительно людских эмоций и поступков, но не настолько же.
Она сама назначила встречу в библиотеке, и Зак пришёл. Ждал её два часа, сам пытаясь разобраться во всей этой непонятной фигне, написанной на бумаге, но ничего не понимая. Ладно, он мог понять, что она забыла и завтра же найдёт его и извинится, потому что Пэнси оказалась абсолютно нормальной девушкой, а не змеиной стервой, как все считали. Но… на следущей день брюнетка даже не обратила на него внимания, от слова совсем. Даже «привет» не кинула в Большом Зале, когда он помахал ей, забывая о том, что прождал её вчера уйму времени в библиотеке. Она просто скользнула по нему взглядом и отвернулась к Малфою, настойчиво обнимая его за шею.
Сказать, что Зак был в шоке, ничего не сказать, но потом он просто подумал, что не зря все говорят, что он тугодум в плане девушек. Видимо, так и есть. Пэнси, оказавшаяся очень даже неплохой и интересной девушкой, смогла зацепить его, совсем чуть-чуть, вытесняя из сознания восхищение Гермионой. Но потом, глядя на её откровенные действия, Зак всего лишь пожал плечами и подумал, что видимо он её не зацепил. Это была минутная доброжелательность.
Но сейчас Смиту захотелось узнать, неужели все так просто и он, как говорят его друзья, ни черта не смыслит в девушках.
— В библиотеку? — спросила Паркинсон, смешно морща нос.
— Да. Мы собирались с тобой на каникулах встретиться в библиотеке и позаниматься Трансфигурацией. Ты хотела помочь мне с одной темой, — словно ребёнку, разжевывая информацию ответил Зак, все ещё пытаясь поймать ее взгляд. — Не помнишь?
Брюнетка неожиданно подняла глаза. Темно-зелёная радужка с карими вкраплениями взволновано плескалась вокруг опустошенного зрачка. Она будто не была собой, точнее да, вот она здесь перед ним, но Пэнси словно сомневалась в этом.
— Я… — девушка нахмурила брови, стараясь вспомнить хоть что-нибудь, — я не помню. То есть, наверное, помню, но очень смутно.
Зак замер. Как… как такое может быть. Он ничего не понимал.
— Пэнси, с тобой все хорошо?
— Я… я не знаю. Хотя, наверное, да. Конечно, да, как же по-другому, все со мной хорошо. Даже замечательно. — улыбка, которая должна была быть легкой и милой, получилась странным оскалом с то поднимающимися, то опускающимися уголками губ.
Но тут даже Смит, являясь абсолютным придурком по части эмоций и девушек, понял, что что-то явно не так. Она вела себя крайне странно. Ещё и эти стеклянные глаза, по которым сейчас шла заметная трещина осознания, пугали.
— Угу, — неуверенно кинул Зак, пытаясь найти нужные слова, — А… что замечательного?
— Ну, как же. Грейнджер выбесилась. Это хорошо.
— Почему?
— Ну, может они наконец-то расстанутся с моим дорогим Драко после этого представления.
Полная помешанность Пэнси на этом долбоебе была не ясна. Особенно если считать, что даже Зак видел, что внимание этого слизеринца было полностью поглощено Гермионой.
— Ты хочешь быть с Малфоем?
— Я хочу, чтобы они с Грейнджер разошлись, — сказала Паркинсон опять слишком уверенно, но от того не больно натурально.
— Ну, чтобы быть с ним?
— Я… н-не знаю, — несколько раз моргнув, странно ответила Пэнси, повышая голос на несколько октав.
Тут у Зака подпрыгнуло давление и ударило в голову, заставляя вылупиться на Паркинсон, как на повторное пришествие Волан-де-Морта. «В смысле не знает. Как это? Что… что вообще происходит?». Смит определённо ничего не понимал.
— Тааак. Пэнси, ты знаешь, кто я?
— Что за странные вопросы? — все ещё стеклянно взирая на него, спросила брюнетка, — Ты, Захария Смит.
— Отлично. Что ты про меня знаешь?
— Я не понимаю…
— Просто ответь, и я отстану.
Борьба глазами. Секунда, две, три.
— Ты с Хаффлпаффа, — ещё немного помолчав, ответила Пэнси, закатывая глаза. — Встречался с Грейнджер. Говорят, поспорил на неё, вот и расстались.
— Ну-ну, дальше.
— Что дальше?
— Говори, что ещё про меня знаешь. Это не все, поверь мне. Я знаю.
Пэнси опять свела брови, не понимающе глядя на него. И начиная видимо рыться в лабиринтах своей памяти.
— Ты выиграл турнир в Плюй-камни среди хаффлпаффцев. — взметнув глаза в его глаза проговорила Пэнси, удивлённо приподнимая брови, — и… и у тебя есть друг, который трахается со всеми вокруг, а тебе потом приходится выслушивать истерики этих девиц.
— Продолжай, — чуть улыбнувшись кивнул Зак, вспоминая, как ей об этом поведал.
— Любишь сладости, но между ними и стейком, выбрал бы стейк. А ещё я не должна с тобой разговоривать и находиться рядом, — Пэнси замолчала, — Зак?
Огонёк узнавания в ее глазах был словно ярким маяком в море. Зрачок стал привычно глубоким, вместо обычной глади стекла.
— Почему ты не должна со мной разговаривать? — поспешно задал Смит вопрос, с замиранием сердца.
— Так надо. Мне так сказали и…
— Пэнси! Смит, убери от неё свои пакли!
Милисента Будстроуд оказалась рядом с ними в считанные секунды, мертвой хваткой цепляясь за запястье брюнетки и оттаскивая ее от Зака.
— Милли, я…
Взгляд Пэнси начал бегать между слизеринкой и Смитом, словно не соображая, что происходит. А Зак, словно истукан стоял и смотрел, а в голове почти шепотом «мне так сказали».
— Пойдём, дорогая, только сейчас узнала об этой стычке с чокнутой Грейнджер…
Булстроуд быстро увела свою однокурсницу, взгляд которой до последнего панически метался, будто пытаясь что-то донести до Зака, а он тем временем был поражён осознанием, что все плохо.
И Пэнси под чьим-то влиянием.
От мыслей и воспомананий Зака оторвали шипящий шёпот и звуки шагов. Из-за поворота вышли сначала Гермиона с Малфоем, а за ними, пресвятой Мерлин, целая толпа. Друзья этого белобрысового придурка и Полумна Лавгуд. Страннее компании Смит давно не видел.
— Мерлин, Драко, да ты решил убить нас в этом году своим кругом общения! Грейнджер, Поттер с обоими Уизли, теперь Смит! — воскликнул Тео, слишком тихо, чтобы эхо отрекошетило от стен, но слишком громко для безлюдной части замка.
— Заткнись, Тео, — прошипел Малфой, — все слишком серьезно, чтобы думать о такой херне, как давняя вражда.
— И это говоришь ты? Несколько часов назад ты пытался убить меня одним взглядом, за то что я сказал, что не собираюсь стоять в стороне. — протянул Зак, ухмыляясь.
Драко уже было открыл рот, чтобы ответить что-то не менее язвительное, даже наоборот чересчур унизительное, но Гермиона как всегда вмешалась.
— Давайте вы потом устроите эти бессмысленные бои остроумия. Мы собрались здесь по важному поводу.
Зак медленно кивнул, чувствуя себя не удобно под столькими взглядами людей, с которыми он особо никогда и не общался. Разве что пару раз разговоривал с Полумной ещё на пятом курсе на собраниях отряда Дамблдора.
— Гермиона сказала, что ты понял, также как и она, что Пэнс кто-то управляет. Расскажи как, — безразгона спросила Гринграсс прямо в лоб.
— Сегодня после инцидента около кабинета Чар, именно я увёл её с места потасовки, — начал Зак, понимая, что лучше ничего не скрывать, если хочет добиться результата, — и решил спросить, зачем она так нагло лезет к Малфою.
Смит пересказал их с Пэнси разговор, понимая, что каждая деталь важна для анализа ситуации.
— Значит, вы все-таки с ней общались, — протянула Дафна, кивая своим мыслям.
— Да, несколько раз.
— Зачем? — буркнул Малфой.
— Не твоего ума дела, — фыркнул Зак, не собираясь вдаваться в детали их с Пэнси общения.
— Говоришь, Милисента ее увела? — задумчиво спросила Гермиона.
— Да, появилась неожиданно и силой утащила ее.
— Странно, — протянул Блейз, — они с ней никогда близко не общались.
Несколько человек кивнули в знак согласия.
— Она прямо так и сказала. «Мне так сказали»? — уточнил Драко.
— Да. Уж эту фразу я отлично запомнил. Точно также как и её слова про то, что ей главное разлучить вас с Гермионой.
Тишина повисла в заброшенной части замка. Каждый думал о своём и об одном и том же одновременно. Это можно было назвать шоковым состоянием, которые все пытались переварить.
Пэнси и правда под чужим влиянием. И это все не шутки.
— Это пиздец, — выдал Драко, первым собравшись с духом для дальнейшего развогора.
— Притом полный, — поддакнул Блейз, подходя к подоконнику и опираясь на него руками.
— А если уж это все связано… — протянул Малфой, зарываясь пальцами в волосы.
— Да с чего бы? — перебила сразу Гермиона, хмурясь.
— Но некий общий персонаж и посыл в этом есть. Думаю, это ты не будешь отрицать, — сказала Дафна, соглашаясь с Драко.
— С чем все это может быть связано? — поинтересовался Зак.
Все взглянули на него одновременно, словно вспомнили о его существовании.
— Не важно, — отмахнулся Блейз.
— Нет уж, давайте на чистоту. Я вам все рассказал, теперь ваша очередь.
Однокурсники переглянулись, словно обладая общим разумом. А Смит ждал. Минуту. Вторую. Третью.
— Ну, — не выдержал он, словно отдалённо понимая, что все серьезно, раз они так мнутся.
— Это все может быть связано с похищением людей, — отозвалась Полумна.
Похищения?
Зак оглядел всех и понял, что родителей некоторых из присутствующих и правда похитили не так давно.
— Лавгуд! — рявкнул Теодор, недовольно поворачиваясь к ней, и заставляя Блейза тут же подтащить к себе Полумну, закрывая от друга.
— Не обязательно рассказывать все. И части хватит. — своим мелодичным голосом продолжила Полумна, пожимая плечами.
— Я согласна с Полумной, — неожиданно выдала Гермиона, видимо что-то надумав. — Он может нам помочь. Он с Хаффлпаффа и если что, может больше знать о Хельге, чем мы.
— Ладно, — сокрушенно протянул Драко, — Слушай сюда, Смит, видимо теперь тебе кое-что придётся узнать. И только попробуй проболтаться хоть одной живой душе, я тебя лично убью.
— Говори уже, — закатил глаза Зак, раздражаясь поведением Малфоя. Ей-Мерлин, главным себя возомнил!
***
Тишину замка на восьмом этаже нарушал звук торопливых шагов, который отскакивал от каменных стен и эхом уносился назад. Девушка, сжав ладони в кулаки, как можно быстрее пыталась добраться до нужного ей коридора, при этом не перебудив всю школу.
«Мерлин, хоть бы я успела все провернуть, пока он отвлекся».
Поворот. Ещё поворот.
Холодный пот проступает на затылке и вдоль позвоночника, сердце глухо стучит в груди, а дыхание сбивается от быстрого шага и легкого страха. В голове мысли летают, запинаясь друг о друга.
«Надо им помочь. Я должна дать подсказку, чтобы они нашли последнюю деталь как можно быстрее».
Девушка резко останавливается в одном из коридоров, шумно выдыхает и трёт виски двумя пальцами. «Слишком сложно». Она не знает, что делать. Она напугана. Она хочет, чтобы все прекратилось. Но сначала ей надо сделать то, что она пыталась планировать уже долгое время. «Подсказки, подсказки. Как пнуть их в нужном направлении, при этом не подставляясь самой под удар?».
За окном начинается сильная метель. Стекла трещат от напора ветра, а ледяные струйки воздуха проникают за стены замка, заставляя поежиться.
«Я обязана им помочь, чтобы все планы спутались. А дальше дело будет уже за ними».
***
Джинни развалилась на кровати Гарри, радуясь, что её брат опять где-то зависает с Ромильдой и не кидает на неё тяжелые взгляды, намекая на своё недовольство. Естественно ведь у его сестры есть личная жизнь! Они с Гарри уже два года вместе, а он никак привыкнуть не может, что его лучший друг и сестра за задернутым пологом кровати явно не ведут светские беседы.
Поттер, умывшись, плюхнулся рядом с Джиневрой, обнимая девушку за талию и притягивая к себе.
— Ты останешься здесь сегодня?
— Да. Мне уже лень идти к себе.
Гарри довольно ухмыльнулся, хватая двумя пальцами ее за подбородок и поворачивая к себе для поцелуя. Их с Джинни поцелуи всегда быстро разгорались, превращаясь в очередной взрывающийся вулкан страсти. В ход шли зубы, губы, язык, лишь бы принести больше удовольствия и заставить друг друга жарко стонать в поцелуй.
— Эй, ребят, полегче! — Дин и Симус завалились в спальню, прикрывая глаза ладонями и недовольно причитая.
— А вы не смотрите, — ответила им Джинни, радостно ухмыляясь и показывая язык.
— На то, как вы пытаетесь друг друга сожрать? Это тяжело не заметить, — бросил Симус, роясь в своём сундуке у кровати, — и вообще скройтесь за балдахином, мы переодеться хотим.
— Какие неженки! Там смотреть то не на что! — засмеялась Джинни.
Гарри, закатив глаза и пробормотав слова извинения друзьям, потянулся к тяжелым шторам балдахина.
— И карту свою заберите из-под ног, — язвительно сказал Финиган, беззлобно улыбаясь. — А то мало ли, ко мне тоже девушка сейчас придёт.
— Ну-ну, удачи тебе, Симус.
— Эй, не понял. У меня не может быть девушки?
— Может. Только Боунс все ещё устраняет соперниц и все об этом знают. Никто к тебе и близко не подойдёт после той стычки в Хогсмиде.
Симус и Дин начали обсуждать тот случай, а Гарри, схватив с пола карту Мародеров, оказался на постели с зашторенным балдахином.
— Ой, смотри, в Башне Старост никого нет, — мельком взглянув на карту, проговорила Джинни.
После того случая ревности, когда Гарри и Джинни заметили неладное в Башне и поняли, что Гермиона от них что-то скрывает, парочка каждый вечер следила за этой компанией из двух их подруг и слизеринцев. Обычно четыре человека отправлялись в рассыпную гулять по замку, а остальные сидели в гостиной Башни. Все это было странно. Очень странно.
Но на распросы Гермиона не реагировала, только наоборот отстранялась от них все больше, Полумна также ничего не рассказывала, лишь умно переводя тему, а подойти к слизеринцам пока не являлось возможным, ведь они все-таки не совсем с ума сошли от любопытства.
Поттер, который не мог жить в дали от гущи загадочных событий, и Джинни, которой управляло любопытство, были очень недовольны такой обстановкой дел, а потому приходилось следить за компанией. Мало ли что и узнают.
Единственное, что они смогли понять, так это то, что все связано с пропажей бывших Пожирателей. Других идей не было.
Гарри был крайне опечален тем фактом, что приходилось шпионить за Гермионой, которая всегда была в таких делах рядом с ним, да ещё и без Рона, которого они решили пока не впутывать.
Но пока ничего не удавалось понять, а вот сегодня удача была явно на их стороне. Гарри и Джинни начали исследовать всю карту, дабы найти исчезнувших из гостиной однокурсников, и через пару минут Уизли, в пылу азарта, радостно взвизгнула и ткнула пальцем в заброшенную часть замка.
Там обычная компания, которая постоянно собиралась в Башне Старост, брела по коридорам, не останавливаясь.
— Куда они идут? Там же ничего нет, кроме заброшенных кабинетов, — шёпотом спросила Джинни.
— Смотри, — Гарри ткнул пальцем в точку, находящуюся в коридорах пяти от компании.
— Смит? Что он там делает? — удивлённо задала Джинни явно риторический вопрос.
— Не знаю, но идут они, наверняка, к нему.
Пара молча следила за тем, как несколько точек с подписями над ними движется по коридорам, и обдумывала одну и ту же мысль. Их глаза пересеклись и…
— Пойдём? — неуверенно спросил Гарри, не желая быть невеждой. Все-таки это не их с Джинни дело, и раз Гермиона ничего не рассказывает, то…
— Естественно, — захлопала в ладоши Уизли, — Мало ли Филч как раз будет там прогуливаться, а мы тут как тут и спасём их от праведного гнева завхоза.
Поттер все ещё неуверенно теребил край футболки, пока Джинни уже встала на пол, засовывая ноги в балетки.
— Пойдём, Гарри, это наверняка что-то важное. И опасное. Неужели ты бросишь подруг в беде?
— Мерлин, Джинни! Если что, я все свалю на тебя! К гневу Гермионы у меня неустойчивость, в отличии от тебя. — схватив карту вместе с мантией-невидимкой, Поттер обулся и направился вслед за Джинни, даже забывая, что они уже одеты в одежду для сна.
Пара быстро вылетела за дверь мужской спальни, бросив Симусу и Дину, что решили их не смущать своим присутствием, на что парни благодарно улыбнулись. Полная Дама укоризненно посмотрела на них, ведь до отбоя было меньше часа, но Гарри лишь схватил Джинни за руку и повёл в нужном направлении всеми кратчайшими путями.
***
— То есть, вы что-то ищете, что имеет отношение к двум основательницам школы, и это что-то должно помочь спасти пропавших родителей.
— Да.
— А за пропажами стоит кто-то жутко опасный, кто имел непосредственное отношение к Волан-Де-Морту.
— Угу.
— Как много информации-и, конечно.
— Тебе хватит, Смит, — холодно ответил Блейз.
— Ладно, какой план? — закатил глаза Зак.
— Надо разузнать, кто управляет Пэнси, проследить за ней и Милисентой, а ещё найти одну недостающую часть головоломки, — четко сказала Гермиона, выделив основные цели их дальнейшего плана из всего разговора.
— Я бы может и помог с головоломкой… — начал Смит.
— Но ты тупой, — протянул Малфой, самодовольно ухмыляясь.
— …но информации мало и…
— Просто скажи, что ты тупой, — в тон Драко протянул Теодор в совершенно слизеринской манере.
— Хватит, — рявкнула Дафна, не выдерживая столь детского поведения однокурсников, которые в принципе были довольно умными ребятами, вот только явно не сейчас, — все слишком серьезно, а вы ведете себя так, словно уровень вашего интеллекта наравне с мандрагорой.
— Ну так, вот, — продолжил Зак, пытаясь не кинуть благодарный взгляд в сторону блондинки, — если бы вы дали чуть больше информации, может мы с Полумной и ещё с кем-нибудь занялись бы разгадкой. Опыта в слежке у меня нет, и я могу помочь только тем, что во время учебы буду отвлекать Пэнси, пытаясь что-то ещё вытянуть из неё, так что-о.
— Смит прав, как бы не хотелось это признавать, — внезапно ответил Блейз. — Грейнджер, Смит, Полумна и Дафна, или любой другой слизеринец, кроме Драко, должны заняться разгадкой.
— Почему не я? — нахмурился Малфой.
— Твои способности в легилименции должны помочь нам. К тому же, ты сильный Окклюмент, взять тебя под своё управление кому бы то ни было, будет тяжело.
Драко серьезно кивнул, обдумывая, как все провернуть.
— Остальные, по мере возможности, должны помогать либо одной части компании, либо другой. Также я думаю надо будет продолжать прогулки по замку каждый вечер, мало ли кто-то…
— Прячьтесь! — неожиданный оклик и две фигуры выбегают из-за поворота.
— Что за… — поворачиваясь лицом к двум спешащим к ним волшебникам, начал было Драко.
— Филч и Макгонагалл через полминуты будут здесь! — прошипела Джинни, хватая Полумну за руку, — Дезиллюминационные чары или ближайший кабинет! Быстро!
Гарри, подбежав к своей девушке и подруге, сразу же ссутулился и максимально прижался к ним, накрывая мантией-невидимкой. Он знал, что Гермиона преспокойно воспользуется невидимыми чарами, а потому даже не стал тратить время на уговоры присоединиться к ним. К тому же, повзрослевшим школьникам приходилось максимально согнуться под мантией, чтобы не выдать себя, а потому больше трёх человек сюда бы и не поместилось.
Среагировали все нарушители порядка довольно быстро. Зак, Крэбб и Гойл рванули к одной из дверей в заброшенный кабинет, остальные наложили на себя исчезающие чары, замерев точно также, как и троица под мантией около стен. И как оказалось, очень во время.
—… постоянные звуки. Может, тут завелись пикси или, чем драккл не шутит, акромантулы.
— Тоже скажете. Акромантулам и в запретном лесу замечательно. А вот лесные надоедливые пикси…
Гермиона задержала дыхание, когда декан ее факультета и завхоз школы оказались прямо напротив неё. Она, как могла, всем телом вжалась в каменную кладку стены, так что затылок затрещал от напряжения. Драко все ещё сжимал ее ладонь, после того как дёрнул назад, чтобы гриффиндорка оказалась у стены. Казалось, что Минерва все равно знает, что они здесь и ее слегка поднятые уголки губ могли интерпретироваться именно так. Мысли о том, как же их угораздило почти попасться, испуганными спиралями натягивались в голове. И ведь они встретились не в Башне только потому, что Гермиона думала, что не будет просвещать Зака в детали их дел, а как оказалось, Смит теперь вместе с ними. Вот так сюрприз!
Думать о том, что Гарри и Джинни, как всегда не смогли усидеть на месте, не хотелось. Все-таки спасли они их не хило, за что уже можно было наполовину простить их слишком любопытные мордочки. В воображении уже разыгрывалась сцена того, как Макгонагалл отчитывает их «дружную» компанию самыми нелицеприятными выражениями, делает выговор главным старостам, подумывая об их отстранении, а потом назначает жестокие отработки. А Филч злобно хихикает стоя позади и уже прикидывая, чем бы таким гадким занять нарушителей порядка. Гермиона вздрогнула и мысленно восхвалила Мерлина и Моргану, что уберегли их от такой напасти.
Профессор и завхоз скрылись за следующим поворотом, но все оставались стоять на месте почти не дыша. Бурю они переждали, но лучше ещё немного подождать. На всякий случай.
Через минуту, показавшуюся вечностью, первым чары снял Драко. Потом уже Гарри скинул мантию с себя и девушек, ну и остальные принялись появляться. Гермиона слегка сжала ладонь Малфоя в своей руке и встретилась с ним взглядом. «Все хорошо» — читалось там. И кратковременный испуг сошёл на нет. Они вместе. Рядом.
— Что вы здесь делаете? — первым зашептал Блейз, взирая на двух гриффиндорцев, отстранившихся друг от друга и от стены.
— Спасибо не учили говорить? Мы спасли ваши жопы, — сразу отбила словесный удар Джинни, скрещивая руки на груди.
— Спасибо, — сказал Забини, а потом язвительно ухмыльнулся, — что ещё ожидать от спасителей всего Магического Мира! Нам так повезло и ваше всевидящее око направлено теперь и на нас? Какая честь!
— Ха-ха, ты такой остроумный, — ответила с большой долей сарказма Джинни, кривя губы в насмешливом оскале.
— Вы так и не ответили, что здесь делаете? — все-таки вклинился в разговор Драко.
Дверь тихо скрипнула, что заставило всех подпрыгнуть, и из кабинета все в пыли и паутине вывалились Смит, Крэбб и Гойл.
— Там дышать нечем, ужасно пыльно, — пробурчал Зак, отряхивая одежду.
— А вы что здесь делаете? — спросил Гарри, смерив взглядом сначала Малфоя, а за ним и Гермиону, стоящую рядом с блондином и разглядывающую носки балеток.
— Гуляем, — ответил Тео, язвительно улыбаясь.
— Ну значит, мы тоже, — в тон ему ответила Джинни.
Все замолчали, буравя друг друга взглядом. Поттер и Уизли чувствовали, как близки к познанию всех секретов этой компании, Гермиона боялась поднять взгляд, зная, как осуждающе смотрит на неё подруга, поймав с поличным, а слизеринцы упрямо не собирались разговаривать с гриффиндорцами.
Скрип двери вдалеке заставил всех переглянуться и отправиться в противоположном направление от того места, куда отправились Макгонагалл и Филч.
Джинни, спустя минуту молчаливого вышагивания по пустынным коридорам поняла, что если не возьмёт дело в свои деятельные руки, то они с Гарри так и уйдут ни с чем. Разве что теперь можно будет строить из себя обиженных на весь мир при Гермионе и Полумне. Но они даже так ничего не скажут, потому что во всем этом замешаны их парни, а Джинни в жизни бы не сдала Гарри, даже под страхом смерти.
— У вас какое-то тайное общество, в которое почему-то взяли Смита, но не нас? — обиженно протянула Джинни, равняясь с Малфоем и Гермионой.
— Уизлетта, я же говорю, мы просто гуляли.
— Ага, конечно. В заброшенной части замка такой разношерстной компанией.
Малфой промолчал, а Уизли была готова вскипеть. Гарри абсолютно не помогал, потому что чувствовал себя виноватым перед Гермионой, и Джиневре тоже следовало бы постесняться своего любопытств, но… Она не могла отступиться, раз уж они здесь.
— Это как-то связано с пропавшими родителями некоторых из вас? — в лоб задала вопрос Джинни.
Малфой резко остановился. Блейз, идущий сзади, еле успел затормозить и не влететь в друга. Все остановились на месте, пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий, но отдавая все бразды разговора в руки слизеринского принца, который всегда обладал среди друзей большим авторитетом. Блондин потёр переносицу большим и указательным пальцами и тяжело вздохнул.
— А ты, Гермиона, говоришь, что они не занозы в заднице, — скороговоркой и еле слышным шепотом проговорил Драко. Потом поднял глаза, переводя тёмный в ночи взгляд с нахмуренного Поттера на уверенную в своих силах Уизлетту, — вы следили за нами?
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Ответите на мой, и я, может быть, отвечу на твой.
Джинни метнула взгляд к Гарри, будто спрашивая у него разрешения или совета по дальнейшему ведению разговора. Поттер пожевал нижнюю губу, задумчиво хмурясь, посмотрел на Малфоя, потом на Гермиону, которая наконец-то посмотрела ему прямо в глаза. Грейнджер едва уловимо кивнула, будто читая его мысли, а Гарри изогнул бровь.
— Да, следили они за нами, Мерлина ради! — закатывая глаза ответила Гермиона, после чересчур затянувшегося молчания, — только не как вы подумали, а через карту.
— Карту? — переспросил Драко, хмурясь от того, что не знал то, что знали они.
— Гарри? Расскажешь? — подтолкнула к дальнейшему развитию разговора Гермиона.
Грейнджер, пока они шли, успела все обдумать и прийти к выводу, что присоединение к их небольшой компании Гарри и Джинни будет скорее плюсом, чем минусом, ведь они могли бы помочь в слежке за Пэнси и Милисентой. Отдохнувшее шило в жопе Поттера сможет достигнуть небывалых высот, все-таки, у него есть большой опыт, в отличии от остальных. А чтобы их приняли слизеринцы — нужно было показать, что это очень выгодное сотрудничество.
Поттер тяжело вздохнул и начал рыться в карманах толстовки.
— Карта Мародеров. Через неё мы следили за вами, — ответил Гарри, доставая совершенно чистый лист потрепанного пергамента, аккуратно сложенного в несколько раз.
— Она же пуста, — тупо буркнул Драко, в упор разглядывая с виду ничем не примечательную вещицу.
Под внимательным взглядом всех присутствующих в коридоре Поттер следом за картой из кармана толстовки вынул волшебную палочку и направил в середину пергамента.
— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.
Скептические взгляды слизеринцев начали таять, сменяясь любопытством. На пергаменте проявилось приветствие от четырёх Мародеров со странными именами, но Гарри даже не заострил на этом внимание, разворачивая карту на одной из частей.
— Это что, гостиная Гриффиндора? — подал голос Драко, не скрывая удивления. — И это Браун расхаживает перед своей девчачьей компанией?
— Да, — утвердительно кивнул Поттер, — на этой карте видно всех в замке, где они находятся, что делают. Так мы вас и нашли.
— Вау! — выдохнула Дафна, пытаясь ближе рассмотреть необычную карту, — а это Макгонагал и Филч в дальнем кабинете этой части замка. Круто!
— Откуда у вас эта карта?
— Скажем так, перешла по наследству, — хмыкнул Гарри, переглядываясь с Гермионой и Джинни и улыбаясь тому, что знают только они.
Слизеринцы молчали, разглядывая карту с задумчивыми выражениями лиц, а Зак восхищенно взирал на магический предмет. Филч и Макгонагал на карте направились на выход из кабинета, и Драко поднял голову, обращая глаза к Гарри и Джинни.
— Можешь радоваться Поттер, твои приключения ещё не закончились. Вы с Уизлеттой обладаете очень выгодным приобретением. Завтра обсудим с вами план действий, а сейчас пора расходиться по спальням.
Гарри закатил глаза на командный голос Малфоя, но смог сдержаться, чтобы не послать его далеко и на долго. Все-таки, все завязано на семьях слизеринцев, а значит они здесь главные, а не он, и с этим придётся смириться.
***
Уэйн в очередной раз саданул рукой по не в чем не повинной стене. Главный Холл был пуст и спокоен — полная противоположность тому, что творится здесь в учебные часы, когда непоседливые школьники снуют туда-сюда и громко смеются. Хопкинс раздраженно зарычал и до белых кругов перед глазами зажмурил веки. Он не любил, когда все шло не по плану. Не по его плану.
Пэнси, словно бездушная кукла, стояла в стороне, свесив по бокам руки и смотря в темноту холла отсутствующим взглядом. Она чувствовала полное, безмятежное спокойствие. Ничего ее не волновало и не напрягало. Только всеобъемлющее чувство поклонения заставляло прислушиваться к эмоциям брюнета рядом с собой. Хотелось сделать все-так, как он хочет, чтобы ему было хорошо, он не злился и не расстраивался.
— Ну ничего-ничего. Все ещё получится, да, детка?
— Конечно, Уэйн.
Хопкинс набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул, успокаиваясь и приходя в себя.
— Иди сюда.
Брюнетка поспешно оказалось рядом с парнем, давая ему обнять себя за талию и прижать к себе. Стало неожиданно тепло и одновременно как-то непонятно. Отголоски сознания хотели отстраниться, но неведомая сила их тут же уничтожила, давая прочувствовать притворное удовлетворение. Хопкинс отвлеченно выводил большими пальцами круги на ее спине, продумывая дальнейшие действия.
Отношения между Малфоем и Грейнджер оказались слишком крепкими. Ревность, вместо предполагаемого расставания, довела до ещё большего воссоединения. Кто бы мог подумать, тихая подружка Поттера затеет драку посреди школьного коридора! Да ещё и этот чертов слизеринский принц оказался слишком верным, совершенно не на руку Хопкинсу.
Такого Уэйн не предвидел. Он не ожидал, что чувства между этими двумя такие сильные и резкие эмоциональные всплески заставят их ещё больше сблизиться. Вот же блядство! Прямо созданы друг для друга. Выскочка-Малфой и тихоня-Грейнджер. Даже сейчас вместо того, чтобы устраивать каждодневные собрания, Пэнси сказала, что они отложили все на завтра, чтобы побыть вместе. Аж блевать тянет.
Хопкинс погладил Пэнси по шелковистым на ощупь волосам и вдохнул ее запах полной грудью. Стало чуточку легче. Голову прочистило от спонтанных эмоций.
— Теперь надо действовать немного медленнее и чуточку хитрее, — прошептал Уэйн в копну темных волос, — Раз их отношения настолько сильные, что откровенные действия снаружи не портят их, то надо разрушить все изнутри. Подтолкнуть их к определённым мыслям.
— Что мне надо делать?
— Пока ничего, сладкая. Только наблюдать за этой парочкой. У них должны быть слабые места. У всех они есть.
Хопкинс никогда не общался ни с Грейнджер, ни с Малфоем тем более. Просто их дороги никогда не пересекались. Да и в принципе они были слишком разные, но…
Все ведь знают, что гриффиндорка помешана на своих оценках, учебе и друзьях, а слизеринский принц на своей репутации и идеальном внешнем виде. Осталось придумать, как все это использовать в своих целях.
Комментарий к Глава 25. Объединение
Да-да-да, объединила я всех. Может кому-то это и не понравилось, но увы, так надо. Глава слишком проходящая получилась как по мне, но такие тоже нужны, чтобы дальнейшие развития событий были логичны и не скомканы.
Все медленно, но верно идёт к кульминации. Я вас люблю, а если я вам хоть немного угодила, то напишите пару слов. Мне приятно, да и пинок даёт нехилый, а вам не долго. Чмок ❤️
========== Глава 26. Кукловод ==========
Гарри и Джинни, гонимые как всегда любопытством и жаждой действий, оказались на пороге Башни Старост, когда Драко лениво застегивал пуговицы на идеально выглаженной форменной рубашке и следил за передвижениями Гермионы между комнат.
— Доброе утро! — бодро поздоровалась Джинни, костяшками пальцев стуча в открытую дверь спальни Малфоя.
— О, не-е-ет. Оказаться с самого утра в окружении сразу трех гриффиндорцев к самой настоящей беде, — протянул Драко, затягивая изумрудно-серебристый галстук привычными движениями.
— Увидеть с утра пораньше слизеринца — тоже не предел мечтаний, знаешь ли, Малфой, — скорчил рожицу Гарри. — Но ты обещал ввести в курс дела.
— Привет! — поздоровалась Гермиона, входя в комнату и волшебной палочкой закидывая в сумку нужные свитки и учебники.
— Я не говорил, что буду присутствовать при этом, — уточнил Драко, надевая мантию и хватая со стула свою сумку, — оставляю вас Гермионе, а мне надо пойти и побыстрее оказаться за слизеринским столом, а то мало ли еще заражусь вашим идиотским желанием всех спасать, упаси Салазар.
— Драко! — возмущенно воскликнула Гермиона, понимая, что ее парень решил свалить и оставить длинные речи и объяснения на неё.
— Увидимся в Большом Зале, — пропел Драко и, хмыкая над ее недовольным видом, подмигнул Гермионе, выходя из комнаты.
— И как ты с ним общаешься? — спросил Гарри, поджимая губы. — Он всегда такой самодовольный, что руки чешутся кинуть в него Левикорпусом.
— Ну знаешь, один раз я ему уже сломала нос, поэтому…
— Ну да ладно, про Малфоя мы ещё успеем поговорить. — сказала Джинни, перебивая Гермиону и проходя по комнате Драко, оглядывая все вокруг, — Ты лучше давай, рассказывай, что мы не знаем.
Гермиона последний раз поковырялась в сумке, проверяя все ли взяла, схватила мантию и направилась к выходу из комнаты.
— Пойдемте. По дороге расскажу.
***
— То есть в замке кто-то накладывает Империо на учеников, очередная ненормальная тетка Малфоя похищает бывших Пожирателей Смерти, а Выручай-комната оказывается целый организм с загадками, — высказался Гарри, уже спускаясь по лестнице к Главному Холлу. — А я ни сном ни духом! В Квиддич играю и радуюсь жизни!
— Гарри, успокойся. Мир не перевернётся, если ты не сможешь кому-то помочь, — ответила Гермиона.
— Ну да, ну да, — задумчиво проговорил Поттер, жуя нижнюю губу и видимо даже не воспринимая последнюю реплику Грейнджер.
— Так и что мы должны делать? — опустив голос до шёпота, спросила Джинни, около входа в Большой Зал.
— Вы должны будете с Драко и Блейзом проследить за Милисентой и Пэнси.
— А что Малфой вдруг принял пост главного следопыта?
— Он владеет легилименцией, Гарри. И в отличии от нас с тобой — у него получается, — закатила глаза Гермиона, проходя между столами Гриффиндора и Равенкло. — Обсудим все дальнейшие планы после трансфигурации со Слизерином, — тихо закончила гриффиндорка, останавливаясь напротив свободных мест, которые заняли им Рон и Ромильда. — Доброе утро!
— Не такое уж и доброе, — отозвался Рон, как-то виновато поглядывая на Гермиону, которая занимала своё место за столом.
— Что случилось? — нахмурился Гарри, уже предчувствуя, как тучи сгущаются над Большим Залом.
Взгляд Рональда очень красноречиво упёрся в стол Слизерина, который опять сидел в полнейшей тишине, прерываемой лишь изредким скрябаньем вилки о тарелку. Гермиона прикрыла глаза, начиная потирать указательными пальцами виски.
Они, как нашли «Душу» Выручай-комнаты несколько недель назад, так с тех пор с места и не сдвинулись в своих попытках, хоть что-то разузнать. Плохо. Очень плохо. Гермиона чувствовала, как слизеринцы медленно, но верно погружаются в отчаяние и безысходность, а сделать ничего не могла. И это вдвойне давило на неё невидимым грузом.
— Кто на этот раз? — спросила Грейнджер, не имея ни малейшего желания открывать «Ежедневный Пророк». Ведь кроме имени, выделенного жирным шрифтом, она больше ничего не узнает. В принципе, как обычно.
— Отец Нотта, — ответил Гарри, бегло просматривая газету.
Гермиона быстро глянула за стол Слизерина, отмечая притихшего, но совершенно безучастного Тео, и встретилась взглядом с Драко, у которого прямо в глазах сияла паническая мысль «Действовать. Срочно», и Грейнджер стартанула бы прямо сейчас, начиная одновременно ходить по школе в поисках разгадки Выручай-комнаты и рыться в толстых талмудах, но громкий звон вилки о кубок разнесся по Большому Залу, заставляя повернуть голову в сторону преподавательского стола.
— Доброе утро! — поздоровалась со всеми Профессор Макгонагалл. — Несмотря на печальное стечение обстоятельств для некоторых учеников, у меня есть небольшая новость для вас.
Гермиона оглядела весь преподавательский состав, отмечая, что Дамблдора нет на своём месте во главе стола, и переглянулась с Гарри.
— В следующую пятницу пройдёт Чемпионат по игре в волшебные шахматы среди всех курсов и факультетов. — объявила профессор под начинающиеся разговоры школьников. — Заявки на участие будут приниматься до вечера следующего четверга. Утром пятницы участники вытянут из заколдованной шляпы имя своего первого соперника. Таким образом, за два дня мы отберём шесть человек для финальной игры, которые будут соревноваться уже друг с другом. Трое учеников, заслуживших призовые места, получат баллы в копилку своего факультета.
Гул учеников заполонил весь Большой Зал. Волшебные шахматы были довольно популярной игрой, хоть они и не давалась всем и каждому. Рональд сразу просиял, видимо, представляя, как поразит всех своей игрой, ведь в Башне Гриффиндора он был негласным победителем в этой «варварской», как однажды выразилась Гермиона, игре.
— Ну, мы вчера неплохо прикрыли Гермиону, — произнес Гарри, кивая в сторону Флитвика, который светился словно начищенный галеон. — Надо же нам было ляпнуть именно про игру в волшебные шахматы.
— Да ладно, Гарри! Смотри, как все хорошо получилось! — беззаботно сказал Рон, растягивая губы в широкой улыбке и на радостях приобнимая Ромильду.
— Главные Старосты, — неожиданно произнесла Макгонагалл, — подойдите ко мне после завтрака, вы будете ответственны за организацию Чемпионата.
Оставалось только уронить голову на деревянный стол и несчастно вздохнуть. Это Гермиона и сделала.
***
Драко сидел на скамье в Главном Холле, напряженно сжимая волшебную палочку в руке и осматриваясь по сторонам. Компанию, которая обосновалась рядом с главным старостой, можно было бы назвать странной, если бы все не знали о неожиданном перемирии между слизеринцами и гриффиндорцами после начавшись отношений у Драко и Гермионы. Сейчас каждый, мимо проходящий школьник, даже не обращал внимания, что Мальчик-который-выжил сидел по левую руку от бывшего Пожирателя и тихо переговаривался с ним и его друзьями. Сегодня это казалось нормой, если можно было это так сказать, не зная, тему их обсуждений.
Тео расхаживал перед сидящими на скамье бывшими врагами и Блейзом, который с вальяжностью обосновался на подоконнике. Нотт сжимал и разжимал кулаки, пытаясь оставить в себе яростный запал и не поддасться сжигающей панике и унынию. Отец был для Тео всем. Всем тем, что он мог назвать напыщенным словом «семья». И какие бы натянутые отношения у слизеринца не были с родственником, он все равно дорожил им глубоко в душе. Даже может быть слишком глубоко. Но сегодняшнее утро и эта ненавистная газета будто столкнули его в пропасть осознания, что Тео просто напросто не знал, как он сможет существовать без отца.
И нет, Нотт славясь своим взрывоопасным характером, детским поведением и полнейшей истеричностью, после беглого взгляда на «Ежедневный Пророк» не сделал абсолютно ни-че-го. Он спокойно отложил газету, отпил тыквенного сока из кубка и принялся в лучших традициях аристократии резать серебряным ножом кусок бекона. И если многие, не знающие Теодора Нотта достаточно близко, решили, что он слишком эгоистичный, самодовольный парень, которого не волнует даже пропажа единственного родственника, то его друзья, молча переглянувшись, поняли, что для их друга это полнейший удар.
А это так и было. Просто обычно эмоциональный Тео не считал, что истерики, крики и кидание взрывных заклинаний во все, что движется, решат его проблемы от слова совсем. Они с однокурсниками и так делали все, что было в их силах, чтобы сложившуюся ситуацию разрешить, но были слишком далеки от превосходных результатов. Поэтому Нотт просто закрылся, замуровал в себе внутреннего ребёнка, выкинул из головы все злобные слова и поступки — осталась просто оболочка похожая на худощавого брюнета, сейчас так напоминающая Нотта-старшего. И это пугало его друзей.
Конечно, Теодор не единственный чьих родителей похитили, но единственный, кто кардинально поменялся после этой трагедии.
— Я все сделала.
Джинни быстрым шагом подошла к компании, тяжело дыша от легкого бега по этажам.
— Как прошло? — сразу спросил Гарри, сдвигаясь к краю скамьи и давая девушке сесть между ним и Малфоем.
— Фух, — плюхнулась Джинни на скамью, локтем задевая напряженного Драко, который был готов убить ее взглядом. — Выловила Смита, после того как у него закончились Чары. Громко сказала, что из-за дел старостата, отвлекая внимание, и оповестила его о дальнейших планах: найти сейчас Пэнси и поговорить с ней. Милисента точно придёт сюда?
— Всегда приходит, значит, и сегодня будет тут, — буркнул Малфой, засовывая палочку в карман мантии и разминая запястья.
— Все остальные роются в книгах? — спросил Блейз, уже начиная скучать по Полумне, глядя на то, как Джинни прижалась к Гарри.
— Ага, Гермиона всех в Башню Старост утащила и сказала Смиту, после всего идти к ним.
— Хорошо.
Мимо проходили кучки первогодок, все ещё радостно переговариваясь и собираясь играть в снежки после занятий, пробегали старшекурсницы, стреляя взглядами в Малфоя и Поттера, медленно плелись ученики, полностью погружённые в учебники.
Атмосфера учебы, дружбы и радости витала в воздухе, заставляя Драко недовольно морщиться. Как все вокруг могут быть такими спокойными, пока у Малфоя от нервного напряжения скручиваются внутренности?
Очередное похищение не прошло просто так и для него. Малфою казалось, что он исписал большую часть своего пергамента на письма родителям, уверяя, что им надо скрыться, спрятаться, что угодно. Они не смогут выстоять против этой не до конца понятной силы, особенно если похитили уже и Нотта-старшего, безопасность которого была почти стопроцентной. Но Нарцисса и Люциус отказывались покидать Малфой-Мэнор, сообщая, что приняли все меры предосторожности, и Драко не о чем волноваться.
Но естественно Драко волновался. Он каждый день просыпался с мучительной мыслью, что зайдёт в Большой Зал, а там все лица учеников обращены к нему, в руках у Гермионы очередной «Ежедневный Пророк», а в глазах бездонная печаль и жалость.
Но это приходилось постоянно запихивать подальше да поглубже, пытаясь приободрить себя и окружающих, показывая, что он — Малфой, и ему все по силам, он не сломается под гнетом судьбы.
Но помимо прочего, как на зло, на его плечи навалился ещё и этот чертов Чемпионат. Вот додумались же два гриффиндорских болвана подать идею Флитвику, а им с Гермионой теперь время тратить на эту ахинею. Макгонагалл после завтрака минут пятнадцать вещала о том, как важно, чтобы главные старосты все хорошо организовали. Ах, да! А ещё не забывали замечательно учиться и подавать пример окружающим. Как будто и без этого проблем мало.
Например, сейчас Драко должен был напрячься и воспользоваться Легилименцией, которую слишком давно не практиковал. Ему казалось, что вот сейчас, когда его таланты, хоть и неразвитые до конца, понадобились, именно он и залажает. Не сможет до конца вычистить мысли, чтобы пробраться в голову к Булстроуд, выдаст свои действия, и Милисента быстро поймёт, что он делает. Вариантов было много, но все сводились к одному — Драко все испортит и не сможет ничего выяснить, все решат, что он недостойный участник их миссии, а Гермиона, состроив гримасу презрения, которая совсем не шла ее лицу, скажет, что он недостоин ее.
Когда Малфой стал беспокоиться о чем-то кроме собственной идеальности? Наверное, с того момента, как увидел первую газету с новостью о пропаже четы Булстроуд. Но сейчас поддаться волнению и все запороть для Драко было непозволительной роскошью. А потому он все также хмуро смотрел в одну точку на противоположной стене и сжимал в кармане мантии волшебную палочку.
— Вам не кажется, что это слишком подозрительно? — подала голос Джинни, недовольным взглядом провожая очередную школьницу, которая мечтала оказаться на месте Уизли рядом с Гарри.
— Что именно? — со скучающим вздохом спросил Блейз, которому уже осточертело просиживать свою аристократическую задницу на подоконнике.
— То, что мы просто сидим и молчим.
— Я не настроен на светские беседы, знаете ли, — буркнул Драко, — поговори со своим Поттером, если тебе неймется.
— Я не пойму, ты хочешь спалиться? Вдруг сейчас здесь пройдёт наш «кукловод», а тут мы сидим и напряженно смотрим по сторонам, будто ожидая, что он сейчас поймёт, что мы его выслеживаем и всех нас заимперит.
— Ла-адно, — протянул Малфой, закатывая глаза. — Меня со вчерашнего вечера мучает вопрос, кто эти четыре личности, которые приветствует всех на обложке Карты? — кивнул Драко в сторону пергамента в руках Гарри.
— Можешь дальше мучиться, — ответил Поттер, пытаясь растянуть губы в самодовольной улыбке, которая у гриффиндорцев никогда не выходила.
— Я не пойму, тебя так перекосило Поттер из-за того, что твоя девушка прикасается к моим бедрам своими, или это жалкое подобие слизеринской улыбки на твоём лице?
— Я, пожалуй, промолчу, а то после вчерашней драки объявили о Чемпионате по волшебным шахматам, неизвестно, что может случится сегодня, — буркнул Гарри, уже фактически балансируя на краю скамьи, но притягивая Джинни ближе к себе, вызывая у неё довольную ухмылку.
— Так и скажи, что не знаешь этих четырех ребят, что создали столь необычное творение.
— Малфой, просто заткнись, — прошипел Гарри, — Джинни, кто тебя за язык дёрнул попросить нас поговорить?
— Ну, я надеялась, что вы выросли из своих дурацких противостояний, — пожала плечами Уизли.
— Эти «дурацкие», как ты говоришь, противостояния, Уизли, то что нам даёт стимул просыпаться по утрам и знать, что сегодняшний день будет хоть немного, но лучше с вашими кислыми рожами, — вставил Блейз в общую беседу.
— Пора задуматься, ребята, вы слишком много о нас думаете, — съязвила Джинни.
— Заткнитесь, — прошипел Тео, прекращая свои нервные метания взад вперёд. — Она идёт.
Все замерли, перекидываясь взглядами. Джинни сглотнула слюну и немного натянуто улыбнулась, сбавляя тон голоса до едва слышного.
— Нам все равно надо продолжать общаться, чтобы не привлекать внимания, — проговорила она.
— Тео встань рядом со мной, чтобы прикрыть, если вдруг она заподозрит что-то, — попросил Драко, пытаясь расслабиться и поудобнее перехватить палочку, спрятанную под мантией.
Милисента прошествовала мимо них по коридору, даже не обратив внимания, и села на одну из свободных скамеек, раскрывая учебник по Зельям и утыкаясь в него взглядом.
— Ой, знаете мне тут братья рассказывали про их новый товар во Всевозможных волшебных…
— Уизли, что ты…
— Заткнись, Забини, — все также весело, но с долей напряжения сказала Джинни, — и делай вид, что тебе очень интересно. Надо прикрыть Малфоя, если что.
Драко неожиданно почувствовал, как странное чувство проскользнуло в его организм после слов Уизлетты, ноМалфой решил не придавать этому значения, стараясь сосредоточиться на главном. Он глубоко, быстро вздохнул и медленно, протяжно выдохнул. Ничем не примечательный разговор на заднем фоне, которым руководила Джинни, не сбивал, а только заставлял чувствовать поддержку со стороны однокурсников, потому что актерами они были плохими и их взгляды, то и дело обращались к Драко.
Малфой взглянул на Милисенту, которую наполовину скрывала фигура Тео, стоящая перед ним. Он попытался представить глубокое озеро в своей голове или полный, бескрайний вакуум, ни одной мысли, ни одной эмоции. Тихо и спокойно, как будто нырнул глубоко под воду и остался там. Холодная гладь пустоты тронула его разум, и Драко, пытаясь долго не раздумывать, чтобы не спугнуть настрой, произнес про себя «Легилименс».
С первого раза как обычно не получилось. «Надо больше было тренироваться» — подумал он отстранённо, стараясь не проявлять эмоций по этому поводу. Малфой опять набрал полную грудь воздуха и на выдохе, лёгким шепотом произнёс «Легилименс», зная, что так у него получится быстрее. А скорость сегодня была очень важна. По коридору все ещё ходили школьники и иногда профессора. Никто не должен был заметить его манипуляций.
И у Малфоя получилось. Его внутренности скрутило необъяснимым холодом, и сознание окунулось в ледяную реку, как обычно и бывало. Драко сначала замер, пытаясь прийти в себя и проморгаться, чтобы понять, где он, в каком именно воспоминании. Вокруг была странная пустота с едва слышным шипением голосов, а потом начали проявляться фигуры из серой дымки. Окружающая обстановка также медленно прояснялась, становясь до боли знакомой.
— Смешать растолчённый коготь дракона и настойку полыни, — вещал монотонный голос Снейпа в воспоминаниях Милисенты, пока сама девушка с усердием выводила букв на пергаменте.
«Ах, ну да. Она же читает книгу по Зельеварению»
Малфой оглянулся, разглядывая размытые фигуры учеников в классе, и прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться, чтобы перепрыгнуть в другое воспоминание.
Рывок.
И вокруг Драко начинает меняться обстановка. Слишком быстро. Неуловимо быстро. Малфой только пытался зацепиться за какое-то воспоминание, как оно, будто проскальзывая сквозь пальцы, уносилось прочь. Прямо как в прошлый раз, когда Драко оказывался в голове у Милисенты. Ничего не понятно, мысли пугающе быстрые и размытые. Малфой начинал злиться, а это было плохо. Нельзя отвлекаться на свои эмоции, нужно быть пустым вместилищем чужих.
Неожиданно все вокруг остановилось, и Драко осознал, что смотрит на полупрозрачную дымку с белыми завихрениями. Он напрягся, стараясь углубиться дальше, узнать, что там спрятано. Уставился прямо в этот туман, пытаясь разглядеть, что он скрывает.
— Ты сделаешь так, как я скажу… — послышался голос. Страшный, пугающий, истеричный. Преувеличенно мягкий. Малфоя пробрала дрожь осознания, что это должно быть то, что им было нужно. Любая информация об Амабелле была важна.
Драко ещё больше подался вперёд, пытаясь увидеть больше, услышать хоть что-нибудь. Странная дымка с трудом пропускала его, обволакивая сознание, будто пыталась пробраться внутрь его мыслей, но Малфой, отлично владеющий Окклюменцией, лишь отмахивался от белоснежных языков тумана, стараясь проникнуть глубже в сознание Милисенты.
Неожиданно впереди показались несколько силуэтов. Драко смог разглядеть двоих, судя по очертаниям их одежды — мужчина и женщина. Они стояли на коленях со связанными за спиной руками, а ещё один силуэт с гривой волнистых волос медленно прохаживался, крутя в руках волшебную палочку.
— …такая забавная… не смей сопротивляться, — голос было плохо слышно сквозь пелену тумана, но Драко отчаянно напрягал слух и пытался пробиться сквозь плотную преграду, стараясь вытянуть крупицу информации, — …знай… ты сопротивляешься… им больнее… ты же хочешь… оставила в живых… твоих родителей…
Малфой собрался с последними силами. Дымка не давала пробиться сквозь неё, затуманивая глаза и будто заполняя уши ватой. Но Драко же был сильным, всегда пытался таким быть, поэтому он, сжимая зубы, пробирался тараном вперёд, сквозь странную пелену.
— Тогда делай, то что велено и они будут живы. Единственные из всех, — неожиданно громко, словно кто-то крутанул колесико колдорадио. Голос неприятно заскользил сквозь барабанные перепонки и пробрался в сознание, но Драко лишь больше напирал, надеясь выцепить что-нибудь ещё, что-нибудь, что поможет понять, как связаны Амабелла и этот кукловод, как назвала его Джинни, что наслал на Пэнси Империо.
Его что-то вытолкнуло. Резко и слишком внезапно. Наступила тишина. Оглушающая, почти звенящая. И темнота. Малфой оглянулся, стараясь найти хоть один луч света, который бы дал понять, где он. Драко словно барахтался в темных водах Черного Озера, разве что вода не пыталась забить легкие. Небольшая паника стала подниматься в глубине его сознания, но Драко давил ее, стараясь подольше остаться здесь и узнать, что происходит.
— Иди к Пэнси на третий этаж и уведи ее от Смита. Сейчас же.
Малфоя выдернуло из сознания Милисенты также внезапно, как и засосало. Дневной свет ослепил, заставляя сразу же зажмуриться. Его дыхание оказывается напрочь сбилось, а ладони вспотели. Превозмогая режущую боль в глазах, Драко сфокусировал взгляд на той скамье, где сидела , и увидел, как она, хватая свою сумку и книгу, кинулась к лестнице на второй этаж.
Неожиданно в голове все наслоилось друг на друга, выстраиваясь в одну логическую цепочку. И этот чужой голос, не ясно принадлежащий женщине или мужчине, в ее сознание на фоне пленяющей темноты.
— Малфой, что…
— Кто-нибудь прошёл мимо Булстроуд только что? — рявкнул Драко, вскакивая с места.
— Д-да. Человек шесть или около того, прошли друг за другом, они только что скрылись за поворотом. — отчитался Гарри.
— Открывай карту, Поттер. Живо. Надо узнать, кто они и куда направляются.
Гарри без лишних слов произнёс слова-пароль и, немного полистав пергамент, нашёл Главный Холл и коридор, в который повернула эта толпа.
— Вот, смотрите, — брюнет ткнул пальцем в семь точек, идущих рядом друг с другом.
«Аарон Спайк» и «Мелинда Коннери» — шестикурсники с Равенкло.
«Меттью Рознер», «Скотт Деннис» и «Лиам Норт» — шестикурсники с Гриффиндора.
«Уэйн Хопкинс» и «Кай Лэнд» — семикурсники с Хаффлпаффа.
«Хопкинс. Занятно.»
Все всматривались в точки на карте, следя за передвижениями этих учеников, которые уже разделились в одном из коридоров и отправились кто по парам, кто по отдельности, по своим делам.
— Куда отправилась Милисента? — спросил Блейз, не понимая, что происходит.
Драко все же оторвал взгляд от Карты, скидывая эту обязанность на других. Он сел обратно на скамью и тяжело прислонился к стене, уперевшись затылком в край выпирающего камня. Закрыл в мгновение отяжелевшие веки, стараясь расчистить разум. Усталость навалилась внезапно, но слишком предсказуемо. Все эмоции, которые он выкидывал из собственной головы перед погружением в чужие мысли, настолько быстро заполнили его сознание, что мозг, видимо, захотел перезагрузиться. Силы были на исходе, но времени на их восстановления не было.
— Что ты узнал, Драко? — ещё раз попытался расшевелить друга уже Тео.
Малфой глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
Едва слышные фразы в воспоминании Булстроуд, которые — Драко мог поставить все своё состояние на это — принадлежали Амабелле Блэк.
Неожиданная тишина с притягивающей темнотой и голос. Смутно знакомый голос, заставляющий Милисенту действовать.
— Я считаю, что наш кукловод, как сказала Уизлетта, работает на Амабеллу Блэк, — тихо произнёс Драко, пробегаясь длинными пальцами по платиновым волосам.
Сейчас, как никогда прежде, хотелось, чтобы рядом оказалась Гермиона и мягко сжала его руку своей маленькой, аккуратной ладошкой. Сказала что-нибудь жутко заумное, но мудрое, что успокоило бы его и заставило вмиг улыбнуться и кинуть в ответ что-нибудь остроумное и едкое.
Грудь сжало чувство пустоты без присутствия рядом его гриффиндорки, но Драко стойко поборол свои сентиментальные порывы, обращая внимание на озадаченные лица однокурсников.
— Расскажи все по порядку, Малфой. Мы ничего не понимаем, — все-таки произнёс Гарри, стараясь одновременно следить за несколькими точками на карте и поглядывать на Драко.
— Ха, ещё бы вы что-то поняли, — пробормотал Драко, вяло ухмыляясь, — но так уж и быть, я вам расскажу. Только посмотри, где там Пэнси и Смит.
Джинни первая нашла одну из нужных точек с надписью «Захария Смит».
— Зак движется к Башне Старост.
— А Пэнси… — начал Гарри, найдя нужное и округляя глаза, — с Милисентой.
Малфой сел более ровно и принял серьезное выражение лица, понимая, что сейчас вывалит на них кучу информации.
— Ясно, — прокомментировал Драко, ничуть не удивившись.
— Ну. Драко, давай, рассказывай уже, а то до конца перерыва осталось минут двадцать, — поторопил Малфоя чересчур спокойный Нотт.
— В общем,… в голове у Милисенты я наткнулся на воспоминание, словно спрятанное за какой-то стеной. Я смог совсем немного пробиться и увидел… Связанных Булстроудов и эту Амабеллу. Блэк что-то говорила, но все, что я понял, это… — Драко замолчал, стараясь сформулировать более понятно свои воспоминания. — Она заставляла Милисенту что-то делать. Говорила, что если та будет сопротивляться, то ее родителям не поздоровится. А потом… пообещала, что если Мили все-таки подчиниться, то Блэк оставит ее семью в живых. Единственных из всех.
— То есть Булстроуды живы? — прошептал Забини.
— Не знаю, — ответил Драко, — в голове у человека невозможно понять, к какому промежутку времени относится событие. Но ведь Милисента под Империо. Может она не подчинилась, и Амабелла убила ее родителей.
— Зачем вообще надо было как-то принуждать, если Блэк могла сразу заимперить ее?
Драко лишь пожал плечами и нахмурился, тут он не знал наверняка. По гробовой тишине стало понятно, что новость оказалась оглушающей для слизеринцев. Вдруг Булстроуды все-таки живы. Гарри и Джинни переглянулись, чувствуя себя не в своей тарелке.
— А ещё? — спросила Уизли, чтобы нарушить эту пугающую тишину. Ей было слишком жаль слизеринцев, а потому она просто, старалась не думать, что бы с ней сделало похищение их с Роном семьи. — Что ты ещё узнал?
— Ещё… — голос Драко предсказуемо дрогнул, и он прокашлявшись принял более аристократический вид, продолжая свой рассказ. — Меня в один момент вытолкнуло в темноту. Абсолютную и беспросветную. И голос, довольно знакомый, сказал, чтобы Милисента шла за Пэнси на второй этаж.
— А…
Драко злобно зыркнул на Джинни, заставляя ту прикрыть рот и не перебивать, пока он не закончил.
— Я многое читал про Легилименцию и Окклюменцию вкупе с накладыванием Империо, потому что это довольно близкие понятия. Поэтому знаю, что для любой формы взаимодействия с сознанием надо видеть человека, которого собираешься взять под свою власть, только Волан-Де-Морт мог заползать в разум других людей с любого расстояния, и то только через чертовы метки. Поэтому я предположил, что наш кукловод должен был оказаться возле Милисенты в тот момент.
— То есть, у нас семеро подозреваемых? — уточнил Блейз.
— Пока что да.
— А почему ты решил, что наш кукловод и Амабелла Блэк связаны?
— Все просто, — ответил Драко, — чтобы Амабелла могла поддерживать Империо достаточно долго, надо почти каждый день подкреплять его. Вряд ли она сама занималась бы такой мелочью, ведь ей пришлось бы тратить время на проникновение в школу. Следовательно, она должна была завербовать кого-то из учеников, который смог бы часто контактировать с Булстроуд.
— А раз кто-то набрался наглости заимперить Пэнси, то большая вероятность, что именно этот персонаж и работает на Блэк, — закончил Гарри, задумчиво проводя рукой по волосам.
— Только зачем? — вслух озадачился вопросом Малфой, — Зачем Амабелле надо было брать под контроль ещё и Пэнси? Зачем ей наше с Гермионой расставание?
Все только переглянулись. Ответа не было.
***
Гермиона устало плюхнулась за парту. Сдвоенные Зелья со Слизерином были следующие после большого перерыва занятия и последние на этот день. «Лучше и не придумаешь, когда мысли заняты совсем не тем, сколько раз надо мешать против часовой стрелки, а сколько по часовой» — раздражённо подумала Грейнджер, вываливая на стол рядом со своим котлом учебник и кучу записей.
— Гермиона!
Рон упал на соседний стул, счастливо растягивая губы в поистине детской улыбке.
— Рональд, — кивнула Гермиона, стараясь придать себе более собранный вид, — мне сегодня не стоит волноваться за отобранные Снейпом баллы? Ты даже не опоздал.
— Главное приготовить мало мальски годное зелье и за сегодня рубинов в песочных часах не убавится, — хмыкнул Рон, — а где Гарри?
«И где их носит?» — подумала Гермиона, подмечая, что нет не только ее лучшего друга, но и Драко вместе с его друзьями.
— Они с Джинни улизнули от меня ещё в начале перерыва, — пожала плечами Гермиона, надеясь, что звучит правдоподобно.
После того, как Гарри и Джинни вошли в их славную компанию, узнавая все тайные дела, творящиеся в Хогвартсе, стало легче дышать. Теперь она могла не придумывать кучу отговорок и не пытаться скрыть что-то от ее лучших друзей. Естественно, был ещё Рональд, которому лгать, а точнее недоговаривать, было ужасным поступком, но… это ради его же блага. Пусть хоть один год насладится свободой, отношениями с девушкой и своим местом вратаря в сборной по Квиддичу, а не очередными разгадками тайн и беганием под покровом ночи по школе.
— Хей! Я успел! — удивленно воскликнул Гарри, обращая на себя внимание. Он плюхнулся на место рядом с Гермионой, удобно раскидываясь на стуле и переводя дух.
— Как бы это было не удивительно, но да, — хихикнула Грейнджер.
— Чем занимались с Джинни? — спросил Рон наигранно ровным голосом.
— Да знаешь, сидели в Главном Холле на скамье, разговаривали, — туманно ответил Гарри, делая вид, что ничего особенного не произошло. Увернуться от расспросов ему помог залетевший в кабинет профессор Снейп, который с порога, чётко и ясно, объявил тему урока и грозно зыркнул на гриффиндорцев, видимо желая снять с них парочку баллов. Но как оказалось не за что. Пока.
— Мистер Уизли, пересядьте за первый стол, подальше от мисс Грейнджер. А то мне надоело проверять ваши идентичные работы. Мистер Поттер хотя бы имеет совесть и добавляет несколько своих совершенно глупых ошибок.
«Ну естественно, как же! Не докопаться до гриффиндорцев смерти подобно!»
Гермиона проводила взглядом несчастно ссутулившегося Рона и,все же открыв учебник на нужной странице, скосила глаза в бок, к слизеринским столам. Малфой сидел на своем месте между Блейзом и Тео и быстро шевелил губами, видимо рассказывая все, что произошло за большой перерыв. Паркинсон, как всегда, опаздывала, а Снейп естественно даже не замечал, что его любимцы даже не пытаются притворяться, что заняты делом, а в наглую разговаривают.
— Гарри, — прошептала Гермиона, медленно отводя взгляд от слизеринского стола. — Что вы узнали?
После Трансфигурации, как и говорила Гермиона, все задержались в кабинете, чтобы обсудить план действий. Гарри предложил Смиту опять подойти к Пэнси, чтобы попытаться вытянуть из неё информацию, ведь в прошлый раз что-то да получилось, а Драко сообщил, что пора поковыряться в мозгах у Милисенты. Дафна рассказала, что после того, как узнала о том, что Булстроуд как-то замешана в похищениях, начала присматривать за ней и заметила, что каждый большой перерыв девушка любит проводить на скамье в Главном Холле. Несколько раз обсудив все, часть их компании собралась идти к Булстроуд, пока другие будут рыться в очередных талмудах, надеяться найти разгадку тайны Выручай-Комнаты.
Зак заявился в Башню Старост под конец большого перерыва. С тяжелым вздохом сказал, что ничего не выяснил, а Пэнси опять увела Миллисента.
Гарри же склонившись над столом начал толочь в ступке рог двурога, пытаясь скрыться от зоркого взгляда Снейпа, который наверняка бы заметил, что народный герой не делом занят, а языком чешет с верной подругой.
— Драко проник в мысли Милисенты.
Пэнси постучала в дверь и, что-то пролепетав Снейпу, залетела в кабинет. Слизеринцы тут же прекратили разговаривать, и Гермиона тоже спохватилась, пробегаясь взглядом по рецепту зелья, которое уже сто раз видела, и принялась шинковать наросты Растопырника, прислушиваясь к шепоту Гарри.
— Он узнал, что Амабелла велела Милисенте выполнять ее приказы. Малфой видел, как в голове у Булстроуд ее родители стояли на коленях со связанными руками, а Блэк говорила что-то про то, что оставит их в живых, если она будет подчиняться.
— Но ее родители ведь мертвы! — Гермиона на мгновение замерла, смотря на Гарри в упор.
— Драко сказал, что все может быть. Он не смог определить отрезок времени, из которого это воспоминание, но все кажется слишком странным. — пожал плечами Гарри, поджигая горелку для того, чтобы нагреть котёл.
— Ну, что ещё? — после минутной задумчивости спросила Гермиона.
— Малфой был в голове у Милисенты, именно в тот момент, когда наш кукловод активировался и приказал ей действовать, а именно увести Пэнси от Зака, — рассказывал Гарри, закидывая в котёл нужные ингредиенты, — Малфой сказал, что для такого влияния надо быть близко с человеком, которого ты собираешься взять под контроль. А мы заметили большую компанию, которая проходила мимо в этот момент. Я посмотрел по карте и…
— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, я, конечно, понимаю, что есть дела более важные, чем приготовление кровоостанавливающего зелья, но все же я не думал, что одна из главных префектов будет пренебрегать правилами внутреннего распорядка школы. Хотя мне видимо не стоит удивляться, все-таки на Гриффиндор всегда попадали лишь разгильдяи и невежды, и я не понимаю, как директор согласился с вашей кандидатурой на пост главной старосты девочек, ведь вы определённо не дотягиваете до стандартов. — Снейп эффектно замолчал, прожигая взглядом пунцовую от стыда Гермиону. — Минус десять баллов с каждого. И ещё минус пять баллов за то, что у мистера Поттера странная жидкость вытекает из котла прямо на стол.
Гарри подпрыгнул, пытаясь остановить поток странной зеленоватой жижи, а Гермиона лишь застыла на своём стуле, чувствуя, как комок стыда застрял в горле. Щеки горели словно на них дышала Венгерская Хвосторога, а унижение растекалось по венам таким непривычным потоком искр. Грейнджер давно привыкла к колким высказываниям Снейпа, да что там, каждый гриффиндорец был обязан привыкнуть к этому с первого курса, но ещё никогда слова профессора не звучали так правдиво и оскорбительно.
«И правда! Что с тобой, Гермиона?! Ты никогда не пренебрегала учебой взамен спасению мира! А сейчас ты не только показываешь себя с худшей стороны, как одна из умных ведьм своего поколения, так ещё и доказываешь что не достойна поста главной старосты!»
Гарри уже очистил котёл и устало плюхнулся на стул, опять начиная толочь в ступке рог двурога, а Гермиона все так и сидела, понимая, что сознание раздвоилось. С одной стороны, она ругала себя последними словами, понимая, что ведёт себя чересчур не по-грейнджеровски в последнее время, а с другой ей было необходимо узнать, что же ещё разузнали ребята пока были в Главном Холле во время большого перерыва. Но Гермиона лишь глубоко вздохнула и, стараясь не обращать внимания на участливые взгляды Гарри и прожигающие Драко, продолжила заниматься своим зельем.
«Сначала учеба. А потом все остальное. Сначала учеба»
После сдвоенного зельеварения Дафна сообщила Пэнси, что у нее поплыл макияж, чем выставила ее из кабинета раньше остальных, а Рональд сам ускакал на крыльях любви к своей Ромильде, сообщая, что на ужин они не придут, так как у них свои «планы», оставалось лишь радоваться беззаботности друга, потому что Гермиона опять задержалась в кабинете вместе с Гарри и слизеринцами.
— Ты в порядке? — спросил Драко у Гермионы, прижимая ее к себе за талию и наклоняясь к самому уху.
— Конечно, — ответила Грейнджер, закатывая глаза. Она сильная девочка и никакая речь от Снейпа ее уж точно не сломит, ну разве что, может заставить задуматься.
— Та-ак, все обо всем знают? — спросила Дафна, облокачиваясь бедром о парту.
— Гарри не успел мне до конца рассказать, — ответила Гермиона, понимая, что единственная кто осталась в неведении, ну кроме Зака, с которым они встретятся только после ужина.
— Ах, да, — спохватился Гарри. — Мы посмотрели по карте, кто был в той большой компании, ну что прошла мимо Милисенты, и поэтому теперь у нас есть подозреваемые.
— Есть версии кто из них может быть нашим кукловодом?
— Из знакомых нам — только Хопкинс и его друг, но… это тоже ничего не значит, — покачал головой Драко, — нам надо будет проследить за ними, чтобы понять, кто именно из них нам нужен.
Все закивали, понимая, что это единственное правильное решение.
— Какие сегодня планы? — поинтересовался Крэбб.
— Пэнси не получится в очередной раз обмануть, она заподозрит неладное, — ответила Гермиона задумчиво.
— Ну ладно. Сидеть и листать книги она до сих пор может, к тому же мы этим с ней занимались уже давно, — пожал плечами Блейз.
— А Смит? Что мы ей скажем, откуда он взялся? — спросила Дафна.
— Ну, допустим, мы поняли, что чтобы разгадать тайну нам нужен хаффлпаффец. Все-таки его основательница все это напридумывала, — предложил Блейз.
— А мы с Джинни? Почему мы с вами? — спросил Гарри.
— Вы будете нашими темными лошадками, — хмыкнул Драко, — нам все равно надо будет отправлять кого-то гулять по замку, вот с ними вы и будете ходить и следить по карте за нашими подозреваемыми. А если что-то подозрительное увидите, доберётесь до туда и проверите.
***
Вечер прошёл как всегда в гостиной Башни Старост. Напряжение витающее в атмосфере из-за присутствия Пэнси было хорошо ощутимо не только из-за того, что постоянно приходилось пихать Крэбба и Гойла, чтобы они не пялились на нее, как на восставшую из мёртвых, но и из-за Зака, который вида пытался не подавать, но постоянно поглядывал на Паркинсон. В десять часов после того, как Тео и Дафна вернулись с прогулки по замку и сообщили, что ничего не нашли и не узнали, все разошлись, оставляя старост наедине в их Башне.
— Пойдём спать, — произнес Драко в половину двенадцатого, когда глаза уже слипались, и спина ныла от постоянного сидения над свитками пергамента.
Гермиона успела набросать план для Чемпионата по игре в волшебные шахматы, оставив дальнейшую корректировку на усмотрение Малфоя, написала эссе по Зельеварению и начала писать другое, уже для Макгонагалл. Ее организм тоже сдавал позиции, желая завалиться в кровать, но сдача работы декану ее факультета была уже завтра, а потому бросить эссе незаконченным она не могла. Эмоции от сегодняшней речи Снейпа в ее сторону были ещё свежи, хоть она никому и не показала, что ее это на самом деле волновало. Но Гермиона поняла, что пора больше времени уделять своим обязанностям, как лучшей ученице и главной старосте. Она вспомнила, что уже месяц, как не проводила старостаты, полностью погружаясь в поиски разгадок тайн, и это заставило ее переосмыслить действительность.
— Погоди, Драко, мне надо закончить, — пробормотала Гермиона, не отвлекаясь от своей работы, — а ты, если говоришь, что написал все эссе, составил бы график дежурств на следующий месяц.
Малфой потёр глаза и широко зевнул, все же откидывая пергамент на журнальный столик. Эссе эти он и не писал особо. Так, настрочил то, что знал, решая, что на «Выше ожидаемого» у него тут наберется, а уж Снейп может и «Превосходно» поставить. Сейчас было совершенно не до этих гребаных домашних заданий, от которых в будущем и вовсе не будет толка, особенно если…
Если его родителей похитят и убьют.
Драко вздрогнул, пытаясь отогнать пугающие своей возможной реальностью мысли, и в который раз за вечер пропустил пальцы сквозь волосы. Находиться в постоянном напряжении было тяжело, а ещё труднее было осознавать, что он не сможет ничего предотвратить, даже если его родителей прямо сейчас похитят. Очередная волна паники пробежалась по позвоночнику, сжигая до тла самоконтроль, и Малфой, повинуясь внутреннему порыву, притянул к себе Гермиону, зарываясь лицом в ее волосы и вдыхая приятный аромат яблока и корицы.
— Драко, что ты…
— Я соскучился, — прокомментировал Малфой свои действия, не намереваясь вываливать на неё тонну своих душевных терзаний.
Он знал, что Гермиона поддержит и успокоит, а потом приведёт несколько сотен причин обнадеживающих его веру в лучшее, но выше его достоинства было кому-либо жаловаться о своих страхах. Уж лучше пусть думает, что он просто нуждается в ней, как в своей девушке, чем узнает о том, какой на самом деле ее парень трус и параноик.
— Ну, я доделаю и…
— Пойдём сейчас. Завтра с утра допишешь, — прошептал Драко, опаляя дыханием ее ушную раковину.
Он убрал в сторону непослушные каштановые волосы и тягуче медленно стал оставлять поцелуи на девичьей шее, кончиками пальцев провёл дорожку по ее плечу к предплечью и переплел их пальцы, выводя круги на чувствительной коже ладони.
— Драко…, — попыталась Гермиона изогнуться так, чтобы уйти от его волнующих прикосновений, но лишь подставила ему шею для дальнеших действий.
— Пойдём, — опять прошептал Малфой, стараясь вытянуть из её пальцев перо. — Я же чувствую, что ты хочешь.
— Да, но…
Драко неожиданно резко прикусил нежную кожу на девичьей шее и быстро выдернул перо из её пальцев. Гермиона охнула, вздрагивая, и инстинктивно прижалась боком ближе к Малфою.
— Какой же ты…
— Превосходный парень?
— Ужасный эгоист, — ответила Гермиона, слегка дрожащим голосом. Она чувствовала, как рука Драко уже ползёт по ее бедру выше, мысли разлетались по разным углам в черепной коробке, даже праведные намерения помахали ручкой и свалили в неизвестном направлении.
— Как бы не так. Я делаю лишь то, что ты хочешь. Можешь даже не отрицать, — его губы уже мягко целовали изгиб шеи, заставляя электричество хлестать по раскаленным нервам.
— А-ах, — лёгкий стон сорвался с губ Гермионы, и девушка, откинув все сомнения и свои планы, всем телом потянулась к Малфою, намереваясь продолжить то, что он задумал. — Умеешь же уговаривать, засранец.
Их губы соприкоснулись в жарком, безумном поцелуе словно жаждали этого всю жизнь. Тело пробило искрой желание ещё сильнее чем до этого, и Гермиона зарылась пальцами в его мягкие платиновые волосы. Каждый поцелуй с Драко был для неё словно глотком огневиски — таким же пьянящим и затуманивающим сознание. Их языки томно ласкали друг друга, чувствуя всю сладость момента и стараясь продлить его как можно дольше.
«В принципе, дописать осталось не так уж и много…»
Внезапно Малфой вскочил с дивана, представая перед Гермионой с растрёпанными волосами, покрасневшими губами, растянутыми в хитрющей улыбке, и с недвусмысленно выпирающей эрекцией сквозь брюки.
— Ну, а теперь можно и спать! — провозгласил он, разворачиваясь в сторону лестниц.
— Что? — опешила Гермиона, анализируя ситуацию, и в одну секунду словно спичка вспыхнула, понимая, что он нагло провёл ее своими манипуляциями, желая поскорее лечь спать. — Ах, ты эгоистичный, самодовольный змей!
Драко рванул вверх по лестнице, громко и раскатисто смеясь. Гермиона побежала за ним, сжимая кулачки и желая прибить этого засранца, который смел так нагло отвлекать ее, зная, как только одно его присутствие действует на неё.
Она влетела в комнату, метая глазами молнии, которые должны были поджечь задницу этого невыносимого придурка, но теплые руки неожиданно подхватили ее, оторвали от земли, закружили в воздухе и кинули на кровать. Пока перед глазами кружилась Вселенная, Гермиона пыталась прийти в себя от неожиданного принятия горизонтального положения, а Драко немедля накрыл ее своим телом, опираясь на матрац кровати локтями.
— Ну ты и дурилка, — выдохнула Гермиона, фокусируя взгляд на довольном лице Драко.
Его отчасти самодовольная, а отчасти счастливая улыбка заставила сердце тут же сжаться от нежности к этому противному слизеринцу, которого она слишком, до безумия сильно любила. Бабочки в животе тут же вспорхнули с насиженного места, желая видимо пробить ее брюшную стенку изнутри.
Малфой после ее слов лишь сильнее улыбнулся и, чуть наклонив голову, боднул ее лоб своим. Потерся носом о ее и легко поцеловал в уголок губ.
— Люблю тебя, — прошептал Драко в тишину комнаты.
— Очень сильно, — подтвердила Гермиона, подставляя губы для нового, более страстного поцелуя.
А через пару минут никто и не смог бы вспомнить, как они оказались в кровати, ведь комната наполнилась жаркими стонами и томным дыханием.
… а отложенному на утро эссе Гермионы так и не суждено было дописаться.
Белый олень с величественными рогами и синим ободком сияния залетел в комнату Драко, резво проносясь над изумрудным ковром.
— Трое наших подозреваемых вышли из своих гостиных до завтрака и теперь куда-то направляются. Встречаемся у статуи Одноглазой ведьмы.
Гермиона проснулась быстрее Драко, а потому под конец сообщения Гарри уже пыталась выбраться из цепких объятий Малфоя.
— Гермиона, что Поттер забыл у нас в комнате? — сонно пробормотал Малфой, потирая заспанные глаза.
— Драко, это патронус от Гарри. Надо проследить за нашими подозреваемыми, они куда-то направляются ни свет ни заря, — ответила Гермиона, вскакивая с кровати и натягивая вчерашнюю рубашку.
— Как же вовремя! А ещё по раньше они не могли? — задал риторический вопрос Драко, тоже поднимая своё тело с постели.
Собрались главные старосты довольно быстро. До начала завтрака было ещё минут пятнадцать, но они уже неслись по коридорам Хогвартса на четвёртый этаж замка.
— Крэбб и Гойл уже отправились на пятый этаж, — сходу сообщил Гарри, настоящим тоном предводителя, — вы идите за, — Поттер сверился с картой и тыкнул в неё пальцем, — Мелиндой Коннери в библиотеку. Я заметил, как она ходит мимо двери в запретную секцию. Такое ощущение, что кого-то выжидает или пытается о чем-то разузнать.
Гермиона кивнула, переглянувшись с Драко.
— А вы куда?
— За Лиамом Нортом. Он идёт пока что по лестнице между вторым и первым этажами, — ответила Джинни, вглядываясь в карту.
— Идите скорее, — поторопил Гарри, хватая Джиневру за руку и утягивая за собой вдоль по коридору к дальним лестницам.
Драко с Гермионой рванули по направлению к библиотеке, которая находилась на этом этаже. Двери в хранилище знаний были чуть приоткрыты, видимо нарушительницей порядка. Как главные старосты, Малфой и Грейнджер могли спокойно зайти в библиотеку, прикрываясь внеочередным патрулем или ещё чем, но им нельзя было раскрываться. Вдруг эта девушка именно та, кто работает вместе с Амабеллой? Вдруг она накладывает Империо на простых, ни в чем не повинных учеников?
Переводя от быстрого шага дыхание и тихо переговариваясь, они наложили на себя чары невидимости и тихо вошли в библиотеку, стараясь чтобы ни одного их шага не было слышно. Сердце гулко стучало в груди, но Гермиона старалась не обращать на это внимания, а полностью погрузиться в своё мировосприятие. Будучи невидимой было немного странно ощущать себя в пространстве, да и только благодаря тому, что Драко держал ее за руку они с ним ещё не столкнулись.
Девушку они нашли довольно быстро и в большей степени потому, что Гермиона знала библиотеку как свои пять пальцев. Мелинда как раз проводила пальцем по корешкам книг с рецептами различных зелий и сильно хмурилась, видимо не находя то, что ей было нужно.
Неожиданно девушка развернулась и пошла по направлению к массивной двери в запретную секцию, едва ли не задев рукой Гермиону, успевшую отскочить в сторону. Драко пошёл вслед за равенкловкой, дергая за собой Грейнджер.
Пока они наблюдали, как девушка направляет волшебную палочку на замок от запретной секции и пытается открыть его простейшей Алохоморой, Гермиона попыталась сопоставить в голове все факты и понять, что Мелинда здесь делает. Вряд ли кого-то ждёт, скорее что-то ищет. Но разве их кукловод что-то должен искать? Да к тому же в библиотеке?
У равенкловки ничего не получилось, и Гермиона уже могла представить, что Малфой скажет о мыслительных способностях шестикурсницы, если она надеялась, что дверь в запретную секцию будет так легко открыть. Такое последний раз было на их первом курсе, когда Гарри умудрился проникнуть туда в мантии невидимке. Видимо с тех пор защиту поставили понадёжнее, и слава Мерлину.
Девушка тем временем скрестила руки на груди и опять подошла к полкам с книгами по рецептурам зелий. Пару минут изучала каждый корешок, а потом неожиданно стукнув себя по лбу и просветлев, вытащила небольшую книгу в зеленом переплете. Гермиона не успела прочитать название, но Мелинда открыла оглавление и, шустро пролистав, нашла видимо то, что искала. Драко дёрнул Гермиону в сторону, когда девушка подошла к столу, вытаскивая из кармана мантии перо и кусок пергамента, собираясь переписать рецепт.
Грейнджер вслед за Драко подкралась поближе к девушке, стараясь разглядеть что, та так рьяно переписывает.
И только завидев слова, попыталась не прыснуть со смеху, а по тому, как ладонь Драко сильнее сжал ее пальцы, стало понятно, что он тоже еле сдерживается.
А название нужного равенкловке рецепта гласило «Противозачаточное зелье»
Одного подозреваемого уже можно вычеркивать из их списка.
***
Встретились все у входа в Большой Зал. Малфой никак не мог успокоиться относительно того, чему они с Гермионой стали свидетелями, и потому первый рассказал, что они увидели.
— Мелинда Коннери! Да ладно! — воскликнула Джинни, тут же понимая свою оплошность и начиная оглядываться. Но благо ещё было слишком рано для большого потока народу.
— Тебя это так удивляет? — спросил Гарри, также как и остальные особо не зная шестикурсников с других факультетов.
— Да она такая ханжа! Вы что!
— Ну-у, — протянул Драко, — в тихом омуте знаешь ли тасманские пикси водятся.
— Что у вас? — спросила Гермиона, закатывая глаза на слова Малфоя.
— Ничего. Этот Лиам, как настоящий равенкловец пришел в кабинет Трансфигурации в конце концов и знаете зачем? — спросил Гарри.
— Тренироваться в трехступенчатой трансфигурации? — ухмыльнулся Драко.
— Ага. Минут десять ждали пока что-нибудь произойдёт, но он всего лишь превратил ящерицу в аквариуме у стола Макгонагалл в корабль с парусами и обратно. — пожаловался Гарри, скорчив выражение лица.
— А Крэбб и Гойл где? — спросила Гермиона. — Кстати, а почему именно они пришли?
— Сказали, что остальные никак не могли встать, — пожала плечами Джинни.
— Вон они, — махнул головой в сторону парадной лестницы Драко, отрывая Гарри от рассматривания Карты Мародеров.
— Ничего не нашли, — хором сообщили слизеринцы, подходя ближе.
— И мы, — устало вздохнула Гермиона.
— А за кем вы следили? — спросил Драко, вспоминая, что Поттер им не сказал об этом.
— За Хопкинсом, — ответил Крэбб.
— И что совсем ничего? — с надеждой протянул Гарри.
— Он в ванную Старост пробрался. Видимо кто-то сказал пароль.
— Надо поменять пароль, — буркнул Драко, понимая, что сам ей не пользуется, но не желает, чтобы какие-то мудаки ошивались там, где не следовало. — Сегодня как раз старостат по поводу Чемпионата будет.
— Пойдёмте, хоть позавтракаем, — сказал Гарри, запихивая карту в карман Мантии, и приобнял Джинни, направляясь в Большой Зал.
Все последовали за ними, немного расстроенные, что встали в такую рань и ничего не узнали.
***
Уэйн подпирал стену за небольшим выступом в стене недалеко от входа в гостиную Слизерина. На губах застыла ледяная усмешка, а в голове роилась куча мыслей. Он всегда любил чувствовать себя выше других, лучше. Но раньше, до встречи с Амабеллой, у него ничего не получалось. Он всегда был одним сплошным куском серой массы с этим галстуком в желтую полоску. Все сравнивали его самооценку с землёй, а он лишь проглатывал это и копил в себе обиды, зная, что если он разовьёт свои способности, то отомстит. И у него получилось, конечно, не без помощи сумасшедшей женщины, но сейчас он мог полностью ощутить власть чужих судеб в своих руках и — это было опьяняюще.
Эти два болвана — Крэбб и Гойл — очень вовремя попались к нему в руки. Кто же додумался отправить их двоих бродить по замку? Неужели заумная Грейнджер? Ничего не стоило Уэйну наложить на них Империо и заставить говорить.
А узнал он очень ценную информацию о пополнении компании детективов-любителей знаменитым Избранным и его девушкой, а ещё этим невыносимым Захарией Смитом, который в этом году в каждой бочке был затычкой. Прямо не компания, а мечта целителя по психическим заболеваниям. Все больные на головы, вспомнить только одного неуравновешенного Малфоя. Также оказалось, что они в курсе, что Пэнси под чьим-то контролем, вот теперь и пытаются разузнать под чьим именно.
Ну ничего, теперь он все знает и будет следить за ними через его новых информаторов — двух тупых горилл. А пока…
Портрет отъехал в сторону, и из-за него вышла Пэнси, как всегда в короткой школьной юбке и рубашке с тремя не застегнутыми верхними пуговицами. Изумрудно-серебристый галстук соблазнительно лежал между грудей, а высокий хвост покачивался при ходьбе.
— Пэнс, — позвал Уэйн, выглядывая из своего укрытия.
Девушка вздрогнула и, увидев Хопкинса, тут же направилась к нему, в противоположную от выхода из подземелий сторону.
— Ты что-нибудь разузнала о слабостях Грейнджер и Малфоя, моя дорогая?
— Ну, разве что совсем чуть-чуть.
Уэйн ухмыльнулся. Даже этого совсем чуть чуть может хватить, если знать, как пользоваться. День «Х» приближается, а не исполнение приказов Амабеллы карается мучительной смертью.
Комментарий к Глава 26. Кукловод
Как только свободно вздохнула от учебы, хоть и всего лишь на день — сразу принесла вам главу. Интересно узнать, ваши мысли по поводу всего, что творится у наших героев, но естественно ни подтверждать, ни отрицать я их не буду, потому что… потому. Не хорошо спойлерить.
Если вы дочитали до сюда и все ещё со мной, то я вас закидываю лучами любви ❤️❤️❤️
========== Глава 27. Тьма ==========
Такой паники у Гермионы не было никогда.
День начинался вполне обыденно. В Башню Старост завалился Тео, который не мог сидеть на месте после похищения отца, и рассказал, что следил за одним из подозреваемых — Меттью Рознером с Гриффиндора. Как он это делал, Нотт решил оставить в тайне, но сообщил, что ему нужна помощь главных старост, потому что сам Тео боялся облажаться, хотя он сказал, что всего лишь нуждается в группе захвата, если уж что-то пойдёт не так.
Через час выяснилось, что Рознер не при делах, а его подозрительная активность была связана с наличием романтических отношений. Лицезреть его голую задницу, пока паренёк занимался сексом в подсобке на третьем этаже было не самым лучшим зрелищем с утра, но зато можно было вычеркнуть ещё одно имя из списка.
Драко и Гермиону очередное утро подряд выдергивали из кровати раньше положенного времени, и Грейнджер поняла, что уже начала привыкать к такому режиму. То Зак с излишним энтузиазмом что-то находил в писаниях взятых в свою гостиную и заявлялся, чтобы Гермиона помогла расшифровать, то Гарри прибегал, объявляя о том, что очередной подозреваемый проявил нежелательную активность. Хотелось зло зашипеть и осведомиться, а с какого хера все просыпаются в такую рань или может вообще не ложатся, но глядя на бодрое выражение лица окружающих, Гермиона молчала. Даже Драко выглядел, как обычно. Ни тебе синяков под глазами, ни злого оскала. Грейнджер была готова задуматься о том, что все кроме неё пользуются бальзамом бодрости, но доказательств сего действа не было.
Поэтому этот день начался вполне обыкновенным образом и также продолжался до поры до времени. Гермиона опять не успела позавтракать, пока единственная — Драко сообщил, что на голодный желудок он не является главным старостой — отчитывала Старост Гриффиндора — шестикурсников Элис Маклай и Джона Кертона. Они не смогли подготовить свою часть для Чемпионата, который долженбыл состояться уже на этой неделе, а потому огребли от Гермионы по полной.
Дальше она посетила Защиту от Темных искусств и Маггловедение, а потом собиралась на свой законный перерыв, но к ней подбежала семикурсница с Равенкло и спросила успела ли она сделать задание для занятия по Древним Рунам, которое должно начаться через пять минут.
Давно Гермиона не теряла дара речи. Оказалось, что ещё вчера профессор Бабблинг сообщила на завтраке, что ее занятие для семикурсников переносится на сегодня, а Грейнджер естественно и вчера не попала на завтрак.
А потому Гермиона была в панике. Она залетела в кабинет Древних рун за две минуты до начала занятия и трясущимися руками попыталась написать хоть что-нибудь на пергаменте. Естественно жирная, чёрная клякса чернил тут же испачкала лист скатившись с пера, и Грейнджер, чертыхнувшись, взмахнула палочкой. В голову ничего не шло, лишь панические мысли летали в голове на запредельной скорости. Она уже представляла, как через минуту профессор будет собирать домашнее задание, а потом, проверив, очень разочаруется в Гермионе, ведь ее работы поражали преподавателя с начала третьего курса.
Но в этот раз ситуация была критическая. Гермионе нужно было написать хоть что-нибудь, чтобы не получить «тролля» и не упасть в глазах преподавателей.
— Добрый день! — в кабинет неспешно зашла профессор Баблинг с кипой бумаг, которую левитировала по воздуху. — Как я рада, что все собрались и никто не забыл про перенесенное занятие!
Гермиона сразу же подумала о том, как бы сказалось на ее репутации, не приди она на Древние Руны сегодня.
— Попрошу сдать ваше домашнее задание, — в обычном порядке произнесла профессор, легко улыбаясь и оглядывая класс.
Даже если она и заметила, как Гермиона в последние секунды записывала известные ей факты на пергамент, а потом трясущейся рукой передавала свой свиток Терри Буту, который вызвался собрать все работы, то внимания профессор не обратила. Она пересчитала работы и, счастливо улыбнувшись, пододвинула их на край стола.
Грейнджер же упала лицом в ладони и попыталась перевести дух, чувствуя, как странно на неё пялится Парвати Патил, которая в этом году неожиданно решила изучать руны и теперь сидела рядом с Гермионой. Да, было странно наблюдать за главной старостой девочек, которая не подготовила домашнее задание. Наверняка, Парвати, как одна из главных сплетниц, разнесёт эту весть по Хогвартсу быстрее, чем Гермиона покинет этот кабинет. «Зубрилка Грейнджер так увлекалась отношениями со слизеринским принцем, что забыла о выполнении домашних заданий» — была бы в замке местная газета, то заголовок на первой странице был бы именно таким, Гермиона была уверена.
— Итак, сегодня мы начинаем изучение новой, очень сложной темы, которую я попросила подготовить вас заранее. — прощебетала профессор Баблинг, выходя из-за своего стола и начиная прогуливаться мимо парт.
Гермиона замерла. Горячая влага, которая не испарилась после забега по этажам и судорожного написания работы, сейчас превратилась в мерзкую, ледяную пленку, которая покрыла все тело. Внутренности сжались и к горлу подступила тошнота.
Она ничего не выучила. Она мало того, что не сделала письменное задание, так ещё и устно совершенно не была готова. Конечно, в оправдание можно было сказать, что Гермиона в принципе не знала, что сегодня вместо свободного окна между занятиями у неё будут Руны, но она ведь Гермиона Грейнджер, которая все всегда знает.
«Видимо не в этот раз» — пронеслось в голове, а стыд заполнил до краев. Какая же она лучшая ученица, если на занятие пришла не подготовленная?
Первый раз в жизни Гермиона мечтала о том, чтобы ее не спросили. Чтобы забыли про неё и даже не замечали. Сейчас она понимала, как себя обычно чувствуют Гарри и Рон на занятиях. Нервы натянулись до предела, а единственной мыслью был призыв мозга открыть учебник и найти поскорее нужную тему.
Гермиона помнила, что уже читала об этом виде Рун в начале учебного года, когда как всегда досконально просматривала все учебники за седьмой курс. Гриффиндорка открыла оглавление, пытаясь панически вчитаться в текст, чтобы найти нужные страницы, но ничего не выходило. То ли эта тема была очень небольшой, что так легко затерялась среди остальных, то ли учебник был не тот, ведь она его одолжила у равенкловцев за первой партой.
— Гренландские руны — одни из самых сложных в понимании и переводе, как вы уже вероятно узнали из учебников. Так мне интересно, кто для начала поведает о том, где можно их встретить? — профессор Баблинг добродушно растянула губы в улыбке, глядя на учеников перед собой.
А Гермиона поняла, что пора опуститься до призыва о помощи. Иначе сегодня по Хогвартсу разнесётся не только весть о том, что гриффиндорка не выполнила домашнее задание, так ещё и подробный рассказ о том, как ее спросили, а она не смогла и слова вымолвить.
— Парвати, — прошептала Гермиона, — не подскажешь на какой странице тема?
— Э… да, сейчас, — нервно ответила Патил, начиная листать свой учебник. Видимо не одна Гермиона сегодня не готовилась, а это было не лучшей новостью.
— Мисс Грейнджер! — профессор Баблинг вперила в девушку свой пристальный взгляд из-под очков и улыбнулась, — вместо того, чтобы как обычно тянуть руку, помогаете товарищам! Вы всегда само благородство, — прощебетала она с придыханием, — Но я же знаю, как вам не терпится ответить! Так давайте же, не мучайте ни себя, ни меня! Поведайте нам немного о Гренландских рунах.
Гермиона сглотнула. Робко и нервно улыбнулась, чувствуя, как губы отказываются подчиняться, собственно как и ноги, которые она пыталась выволочить из-за парты, чтобы подняться для ответа. Патил рядом лихорадочно листала учебник, видимо понимая, что однокурснице нужна помощь.
— К-Конечно, профессор.
Гермиона встала, расправляя плечи и откидывая копну волос за спину. Даже понимая, что ее сейчас настигнет в высшей степени унижение, она не собиралась показывать, что ее это сломит. Профессор Баблинг закивала, как болванчик, и чуть ли не захлопала в ладоши. Она была слишком эмоциональной и чересчур разговорчивой, и Гермиона всегда удивлялась, как такой активный человек может всю жизнь корпеть над рунами.
— Итак, гренландские руны были созданы одним из влиятельных волшебников Северных островов Аугустусом Мудрейшим. Он разработал руны, желая воссоединить все знания о магии и волшебстве с каждого конца острова, и поэтому эти руны получились одними из самых запутанных и сложных, ведь хранят многовековые знания о различных разделах магии.
Гермиона закусила губу. На этом ее знания об этих рунах закончились. Она исчерпала все свои запасы, оставляя разум кристально чистым. Грейнджер знала: то, что она вспомнила и уже озвучила — ох, как мало, но она не могла больше найти и крупицы информации в собственной голове, а тем временем Парвати все ещё быстро листала учебник.
— Да, мисс Грейнджер, вы как всегда оказались правы, — попыталась подбодрить ее профессор, — но где же именно, в какой области магии, использовались эти сложные руны так активно, раз мы сегодня их изучаем?
В голову пришли все те разы, когда Гарри и Рон спрашивали у Гермионы, зачем она так много учит. Все именно поэтому. Чтобы не чувствовать этого кома в груди под пристальными, выжидающими взглядами профессоров, чтобы не чувствовать себя ни на что не способной. Ведь в Гермионе не было ничего особенного, а эта тяга к знаниям и возможность ответить на все вопросы преподавателей делали ее хоть кем-то. Не самой красивой, так любимицей учителей. Не самой спортивной, так ходячим справочником. Не самым безбашенным человеком, так любителем порядка и дисциплины.
Сейчас же Гермиона чувствовала себя абсолютным ничтожеством.
— Мисс Грейнджер?
— Ах, да-а, — протянула Гермиона.
Она виновато уставилась взглядом в стол и начала теребить ткань юбки.
— Защита от Темных искусств, — прошептала Парвати, видимо найдя нужный параграф.
— Тёмные искусства, — выпалила тут же Гермиона, с испугом глядя на профессора.
— Защита от Темных искусств, вы хотели сказать, да это так. — улыбнулась профессор все еще с надеждой на лучший ответ. — Так что именно кроется за древними письменами этого народа?
— Ну-у, — промычала Гермиона, бегая глазами по классу.
«Что такого важного о Темных искусствах может быть в гренландских рунах?»
Гермиона пыталась напрячь мозги и как-нибудь, хоть интуитивно прийти к ответу, но ничего не получалось. Послышался шепот с задних рядов, видимо, все поняли, что лучшая ученица сегодня не готова и попытались подсказать ей.
—…волшебники хотели…
—…создавалось много зелий…
—…многие умирали при проведении опытов…
Все сливалось в одно месиво голосов. Парвати тоже начала что-то шептать, стараясь подсказать, но Гермиона абсолютно запуталась. Она уже ничего не понимала. Щеки адски горели, а в висках пульсировало. Организм ее был и так на грани нервного срыва из-за постоянных нервов и недосыпа, а тут ещё и сильное эмоциональное напряжение.
Захотелось просто закрыться в своей комнате и, чтобы все про неё забыли. Отстали и не трогали.
— Я не знаю профессор, извините, — срывающимся голосом пробормотала Гермиона.
Казалось, что в кабинете на всех разом наложили Силенцио. Тишина была оглушающей, пульсирующей. Гермионе сначала показалось, что это у неё от прилившей к голове крови заложило уши, но нет. Голос профессора Баблинг было слышно слишком хорошо.
— Мисс Грейнджер, признаюсь, вы поставили меня в тупик. — профессор сделала шаг вперёд, но Гермионе было слишком стыдно, чтобы поднять голову и встретиться с ней взглядом, наверняка, полным разочарования. — Что-то случилось, что вы не смогли выучить?
— Нет, профессор, — хриплым шепотом пробормотала она, но показалось, что ее голос был слышен даже в самых отдаленных углах кабинета.
— Что ж, мне очень странно это говорить, но я снимаю пять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер. И впредь надеюсь, что такого больше не повторится. Садитесь.
Поднять взгляд на профессора было выше сил Гермионы. Она буквально упала на стул, чувствуя, как ноги подкашиваются, а жгут стыда, злости на саму себя и ощущения от разочарования профессора так сильно стянул все внутри, что Грейнджер показалось, что она задыхается.
Занятие продолжилось дальше. Профессор Баблинг больше никак не прокомментировала ответ главной старосты девочек, а перешла к дальнейшему опросу учащихся, но тишина вязкой пеленой накрыла весь класс. Гермиона почувствовала, как слезы беспомощности и обиды — совершенно непрошеные — жгут глаза похлеще папиного одеколона, что в детстве нечаянно попал ей в лицо. Она вцепилась пальцами в край стула, стараясь сдержаться от любых проявлений эмоций. Пусть лучше они думают, что Гермиона сильная — может стерпеть всего лишь какие-то пять баллов, снятых с факультета, и разочарование в глазах профессора, — но никак не слабачка, что устраивает истерики в ситуации, в которой собственно сама и виновата.
— Эй, Гермиона, все хорошо? — обеспокоенный голос Парвати послышался прямо над ухом.
Грейнджер вздрогнула и подняла взгляд на однокурсницу.
— Да-да. Все замечательно, — улыбка получилось слишком неестественной, а ресницы все-таки слиплись от влаги, выступившей на глазах.
— Не переживай, — участливо улыбнулась Патил, легко, но немного робко, ударяя девушку кулачком в плечо, — ты быстро эти пять баллов вернёшь, да даже ещё больше!
— С-спасибо, Парвати.
Гермиона даже не знала, чему сильнее удивилась: кулачку, что ударил ее в плечо или этим подбадривающим словам, но… стало несколько легче. Дышать она смогла более свободно, а все напряжение стало медленно отступать. «И правда, что это я? На следующей же паре и отвоюю эти баллы, а в следующий раз не разочарую профессора, и домашнюю работу на превосходно напишу»
Грейнджер более уверенно улыбнулась Парвати, все ещё наблюдающей за ней, расправила плечи и взяла в руки учебник. Пора браться за учебу с удвоенным рвением.
***
Но ничего не получилось. Следующим после обеда занятием стояли сдвоенные Зельяваренья, на которых Снейп просто разнёс Гермиону.
Гарри, пока у него было свободное окно, разглядывал карту Мародеров и заметил, как Кай Лэнд — один из подозреваемых и последний из непроверенных — ходит мимо стены Выручай-комнаты. Вот он и побежал в одиночку следить за ним. Благополучно просидев у стены на восьмом этаже все свободное время и обед, Гарри все-таки дождался выхода Кайя из Выручай-комнаты. Как оказалось у одного из хаффлпаффцев был день рождения, и праздновать все его начали с обеда в Выручай-комнате. Лэнд вышел в компании трёх подвыпивших друзей, и по разговорам Гарри понял, что направлялись они на кухню, чтобы попросить у домовых эльфов еду.
Сначала Гермиону отвлек этот факт. Она тихо возмущалась, что ученики совсем распустились — занимаются сексом в людных местах и ходят по школе пьяными. В планах у старосты было ожесточить дежурства, ведь даже они с Драко в последнее время проводили их не очень тщательно.
Потом же… отвлёк ее Малфой.
На столе у Гермионы неожиданно появился клочок пергамента. Изящным ровным почерком было написано: «Соскучился». Грейнджер тут же почувствовала, как улыбка расползаетесь на лице. Она помешала ещё два раза по часовой стрелке зелье и кинула в котёл листья асфодели. Оглянувшись украдкой и убедившись, что Снейп вообще ушёл в подсобку, она достала перо и, обмакнув в чернила, вывела своим угловатым бисерным почерком: «Мы виделись с утра, если ты забыл.
(Я тоже)»
Взмах палочкой, и записка приземлилась по левую руку от Драко. Гермиона спрятала взгляд и опять попыталась вникнуть в сложный рецепт зелья, который будет входить в ЖАБА. Клочок пергамента оказался перед ней буквально через минуту.
«Глядя на то, как ты мило сосредотачиваешься, появляется желание утащить тебя в нашу спальню»
Грейнджер почувствовала, как от улыбки сводило скулы, а Драко прожигал ее взглядом с другого конца кабинета. Она встряхнула головой, позволяя волосам упасть ей на лицо и скрыть написаные на лице эмоции, но все же взяла перо в руку и написала быстрый ответ.
Переписка их продолжалась недолго. Через пару минут Драко выдал очередную слишком пошлую и смущающую Гермиону вещь, и Грейнджер зависла на минуту, думая, что ответить.
Так вот Снейп разнёс Гермиону, потому что впервые за все года обучения у гриффиндорки содержимое котла взорвалось.
— Мисс Грейнджер, вы ещё раз заставляете меня убедиться в том, что ваше высокое положение совершенно вам не по силам. Перенапряглись с планированием Чемпионата и все? Про учебу забыли? Может пора отказаться от поста главной старосты, а то мало ли в следущий раз вообще зелье взорвет половину замка? — как всегда самодовльно закончил Снейп и, сморщив длинный крючковатый нос от сильной неприязни, развернулся в сторону своего стола, взмахнув мантией.
Он уже успел снять пятнадцать баллов и вдоволь поиздеваться над девушкой, пока Гермиона лихорадочно устраняла последствия — густой темно-синий дым, что повалил из котла, и само зелье, которое мерзкой жижой испачкало ее, Гарри и впереди сидящих Рона и Невилла. Поттер порывался вставить пару ласковых преподавателю, но сам принял решение не влезать, потому что ещё нескольким баллам снятых с факультета Гермиона ещё сильнее растроится.
— О, мистер Малфой! Потрясающе, собственно, как и всегда! Вот кто уж точно на своём месте! — Снейп оглушающе громко восхвалял Драко, видимо желая, чтобы задницы гриффиндорцев совсем подгорели.
Малфой же даже не обратил на профессора внимания, зная, что ему и так ничего не будет. Он сверлил обеспокоенным взглядом Гермиону, стараясь распознать, что она чувствует. Сейчас расплачется и за ней надо будет выбегать из класса или разорется на радость Снейпу. Все-таки гриффиндорка всегда была довольно эмоциональной.
Но Грейнджер лишь распрямила плечи и, вздернув подбородок, продолжила в ускоренном темпе готовить зелье.
«Моя девочка», — подумал Драко и принялся переливать зелье во флакон, даже не заметив, что из закушенной губы Гермионы появились несколько алых капель.
***
Минуты шли, а Драко все не было.
Часы на стене мерно отбивали ритм, действуя на мозги.
Тик-так.
Гермиона поморщилась и в очередной раз просмотрела все подготовленное ею к предстоящему Чемпионату. Конечно, здесь не все было идеально, ведь старосты Гриффиндора, как оказалось ничего не сделали, и Гермионе пришлось самой заполнить эту пустоту наспех. Надежда была лишь на то, что Драко подготовил свою часть, и в принципе, если все это объединить и уверить Макгонагалл, что к Чемпионату все будет готово в лучшем виде, то…
Тик-так.
Взгляд в очередной раз притянули стрелки часов. Профессор должна прийти через пять минут, а Малфой должен был быть тут уже как минут десять назад.
Гермиона рассерженно фыркнула. Наверняка, забыл за тренировками Легилименцией на Блейзе. Или понёсся со всеми по замку в поисках очередной разгадки, а про Грейнджер даже и не подумал.
Тик-так.
Гермионе казалось, что с каждым тиканьем этих гребанных настенных часов, мысли все быстрее ходят по кругу и накручиваются, накручиваются. Гриффиндорка думала о том, как устала, о том, как ей надоела ее собственная несобранность и о том, как почему-то Драко начал так бесить ее. Вроде бы ничего не поменялось. Все, как раньше.
Гермиона все также носится под покровом ночи по замку, ищет приключение на задницу, учится, старается быть хорошим главным префектом, но… Вечерние вылазки и постоянное сидение за ветхими книгами — занимает все время и все мысли. Успеваемость неожиданно начала снижаться, а главной старостой совсем не получается быть, потому что тупо некогда даже расписание держуств сделать. А ещё есть Драко.
Хороший, милый, любимый Драко, у которого родители в опасности. И Гермиона должна бы его понять, ведь она на его месте уже сошла с ума, но отчего то раздражение поднимается в ней.
Она помогает ему как может, фактически полностью погрязла в его проблемах, а он даже не может вовремя заявиться на встречу с Макгонагалл и преподнести свою часть подготовки к Чемпионату. Ей казалось, что она полностью входит в его положение, а он… он думает только о себе.
Да, Гермиона знала, что он всегда был в большей мере эгоистичным и самовлюбленным парнем, совсем не принцем на белом коне, но как же хочется поддержки с его стороны, какой бы Гермиона не пыталась казаться сильной и независимой. Ведь буквально недавно все это было, а сейчас…
— Мисс Грейнджер, вы одна?
Макгонагалл стремительно вошла в кабинет для старостата, оглядываясь по сторонам.
— Да, профессор. Драко не пришёл.
Конечно, Гермиона все ещё надеялась, что он сейчас — вот прямо сейчас — появится и спасёт Гермиону от гнева Макгонагалл, когда та поймёт, что все готово только на половину, а до Чемпионата не так много дней.
— Вы знаете, где он?
— Не имею ни малейшего понятия.
Макгонагалл просверлила ее внимательным, хмурым взглядом, но видимо поняла, что та говорит правду.
— Показывайте, что у вас.
Гермиона протянула профессору бумаги с не до конца изложенным планом Чемпионата, списком нужным для проведения предметов и другими важными деталями.
— Что-то я не вижу здесь списка, кто уже записался, расчета набраных баллов и…
— Это все было в компетенции Драко, профессор.
Макгонагалл оторвала взгляд от листов пергамента и строго посмотрела на Гермиону из-под очков.
— Вы два главных префекта, живете в одной башне и к тому же, как мне известно, очень хорошо ладите. Вы не могли раньше скооперироваться и все решить? Или так тяжело найти время встретиться в собственной башне или на совместных уроках? — профессор на секунду замолчала, будто давая Гермионе переварить информацию, — это общешкольное мероприятие, которое входит в ваши с Мистером Малфоем непосредственные обязанности, вы хотите сказать, что мало того, что с этим не можете справиться, так и график дежурств не в состоянии вывешивать вовремя? Может я чего-то не знаю, и у вас есть дела поважнее чем старостат, мисс Грейнджер?
— Нет, профессор, — хрипло ответила Гермиона, смотря на свои руки.
— Уж я думала кто-кто, но вы мисс Грейнджер сможете в этом году заведовать всем без особого надзора, но как видно, я ошибалась. Чтобы завтра все было готово! Первый этап Чемпионата через три дня! Подумать только, и это я должна говорить главной старосте!
— Я все поняла, профессор. Такого больше не повторится.
Макгонагалл замерла, одаривая ученицу строгим взглядом, который всего лишь слегка смягчился в уголках глаз, но Гермиона этого не заметила, стараясь смотреть куда угодно, но не в лицо профессору.
— Уж будьте добры, мисс Грейнджер. Всего доброго.
Макгонагалл удалилась также быстро, как и влетела в кабинет, оставив за собой лишь тиканье все тех же часов и холод, пробирающий до костей.
Тик-так.
Гермиона так и сидела, выпрямив до боли спину и уткнувшись взглядом куда-то в стену. Казалось, что сердце сдавило ледяными кнутами со всех сторон, а в горле застрял ком. Она не знала, что хотела больше — разрыдаться громко надрывно или разнести ко всем чертям долбанный кабинет и разорвать на мелкие кусочки план этого долбаного Чемпионата.
Было острое желание сбегать в каждую из гостиных факультетов и разнести в клочья — так же как Снейп сегодня Гермиону — всех Старост, которые не могли все сделать так, как надо.
Хотелось найти Гарри и Рона и высказать им, что худшей отмазки за всю историю человечества, они не могли найти.
Хотелось забежать в учительскую и высказать всем преподавателям, что в школе творится полнейшая катавасия, а никто — ни один взрослый человек — ничего не замечает.
А потом хотелось найти Драко и … высказать ему все, как есть.
Что ей плохо, а он не замечает.
Что ему плохо, а он не хочет довериться ей и все рассказать.
Что она пытается делать столько дел одновременно, что тут никаких маховиков времени не хватит, а он воспринимает все как должное, совершенно не заботясь о ней.
Что он знает, как для неё важна учеба и старостат — а ему и тут наплевать с астрономической башни на все.
Да, Гермиона, знала, что так нельзя. Что ему ещё хуже, чем ей, ведь в любой момент его родителей может похитить долбанутая тетка. Но Грейнджер не просила чего-то сверхъестественного, просто чуть больше капли доверия и понимания. И все. И она будет довольна.
Она же видела, что он может это ей дать!
Гермиона громко втянула воздух через ноздри и резко выдохнула через рот, разминая шею.
Ладно, не время вести себя как тупая девчонка. Да, ей было стыдно, ей было больно, некомфортно и дальше можно долго продолжать по списку, но… это всего лишь трудности жизни. Есть кое-что более серьёзное, чем школа и учеба — это жизни людей.
Грейнджер взяла все записи и планы к Чемпионату, подхватила сумку набитую доверху конспектами и вышла из кабинета. Без давящего на мозг тиканья стало сразу как-то легче. Ветерок, что всегда гулял по школьным коридорам, дунул в лицо, приводя мысли в порядок.
В башне Старост уже должна была собраться одна половина их компании, а другая должна бродить по школе, но у Гермионы не было желания никого видеть, иначе она точно не выдержала бы и раскричалась, а этого не надо ни им, ни ей. Поэтому Грейнджер направилась по привычному маршруту в храм знаний.
***
Когда все письменные работы на ближайшее время были закончены, те планы к чемпионату, что были на ее совести дописаны, а несколько новых найденных томов про основателей школы просмотрены — Гермиона засобиралась в Башню Старост.
Время перевалило за полночь, а глаза будто засыпались песком. По коридорам Гермиона плелась, чувстуя, как организм готов приложиться к любой поверхности, лишь бы отдохнуть, а ещё лучше заснуть. Даже холод не бодрил, а лишь сильнее убаюкивал.
В Башне было как всегда тепло и уютно. В камине догорал огонь, а дверь в комнату Драко была гостеприимно приоткрыта, освещая лестницу ведущую наверх.
Но желания видеть Малфоя, не прибавилось за все то время, что Гермиона пробыла одна. Казалось, что наоборот. Она столько раз продумала сложившуюся ситуацию, что теперь была уверена, что без их типичного скандала здесь не обойдёшься, потому что Грейнджер была просто обязана донести до Драко, что он главный префект, и пора бы ему это уже запомнить и не сваливать все на Гермиону, несмотря на то, что они находились в отношениях. Она не ломовая лошадь и не будет все на себе тащить. Для начала Гермиона собиралась высказать ему именно это, ведь завтра надо предоставить Макгонагалл полностью оформленную подготовку к чемпионату.
А уж остальное… как пойдёт. Но все-таки небольшое ощущение покинутости скреблось по нутру в добавок ко всему. Никто даже не нашёл Гермиону и не спросил, почему ее не было в Башне. Она просидела все время в библиотеке, а никто даже не удосужился — особенно Драко — узнать, как она.
Но сейчас сил не было. Гермиона просто устало скинула сумку со свитками пергамента на стол в гостиной и поплелась по лестнице в свою комнату, в которой она так редко теперь проводила время.
Что ни говори, но красно-бордовая расцветка погрузила Гермиону в небольшое ощущение уюта. Она даже слегка улыбнулась, глядя на льва на ковре. Устало скинув с себя школьную форму, в которой проходила весь день, Грейнджер накинула последнюю чистую футболку, что была в ее шкафу. Это оказалась большего, чем надо размера вещь с принтом магловской рок-группы, которую ей подарил двоюродный брат.
Босиком ступая по плитке, Гермиона вошла в ванную и крутанула вентиль, позволяя воде громко биться о раковину. Собрав волосы в неопрятный пучок на затылке, Грейнджер ополоснула тёплой водой лицо и с наслаждением потёрла уставшие глаза. Гул мыслей на заднем фоне смазался, и удовольствие от небольших мирских радостей заставило довольно вздохнуть.
Не открывая глаз, Гермиона ещё несколько раз плеснула водой в лицо, и даже не заметила, как ее небольшой кусочек мнимого умиротворения за весь день прервал тот, кого она больше всего хотела сейчас увидеть и не видеть одновременно.
— Почему ты не пришла?
Как гром среди ясного неба. Как вспышка заклинания в ночи.
Гермиона, даже не вздрогнула, невозмутимо выключила воду в кране, приоткрыла глаза и взяла махровое, белое полотенце с подставки.
— Что, прости? — наконец-то спросила Гермиона, промокнув лицо полотенцем и повесив его на место.
Она повернулась всем телом к Драко и, скрестив руки на груди, прислонилась бедром к раковине. И опять обеспеченный ей микро-инфаркт. Сердце всегда подпрыгивало до горла, когда она видела его. Каждый гребаный раз, когда он попадал в поле ее зрения.
Малфой стоял в расстёгнутой форменной рубашке и брюках. Его лицо было расслабленным, а поза повторяла позу Гермионы, лишь с тем отличием, что он прислонился к косяку двери. Но все же напрягшись можно было почувствовать, как их взгляды борются, словно две вспышки заклинаний, встретившиеся в воздухе.
Грейнджер впилась взглядом в Драко, желая одновременно смотреть и не смотреть на него. Она понимала, что глядя на него не сможет все высказать, просто потому что… не сможет, ведь он такой уютный, такой ее. Стоит тут домашний, явно ожидающий.
«Он заставил тебя краснеть сегодня перед Макгонагалл и к тому же не потрудился найти тебя в замке!» — заорало подсознание, почти сразу заставляя прийти себя.
— Ты. Не пришла сегодня. В Башню. Когда все сидели и искали информацию. Почему? — совсем не спокойно, а так словно сдерживаясь, сказал Драко, прищурив глаза.
— А, то есть тебя только это волнует? — вздёрнув подбородок, спросила Гермиона преувеличенно спокойным тоном.
«И он ещё смеет выговаривать мне! Будто я в чем-то провинилась!»
Тут Гермиона полностью вышла из-под малфоевских чар и почувствовала, как раздражение заполняет все ее тело, заставляя взбодриться и рваться в словесный бой.
— А должно что-то другое? Все тебя ждали! А ты заявилась после полуночи и даже не считаешь, что что-то не так!
— Ага-а, — протянула Гермиона, кивая и раздумывая в нос его сейчас ударить или попозже. — То есть ты считаешь, что это со мной что-то не так?
Малфой нахмурился, явно не догоняя, что происходит. Он отстранился от дверного косяка и встал ровно, делая шаг босой ногой на кафельный пол.
— Гермиона, что происходит? — то ли устало, то ли раздражённо спросил Драко, разглядывая гриффиндорку перед собой.
Вид у него тоже был крайне усталый и несчастный. Гермиона могла бы сжалиться и все простить ему, но… не в этот раз.
— Ты ещё меня спрашиваешь! — неожиданно громко ответила Грейнджер. — Ничего, что ты бросил меня один на один с Макгонагалл без полного планирования Чемпионата, за который ответственны мы, Драко! Мы! Не одна я! Я выслушала от неё поучительную речь, которой она награждает провинившихся, и опять заставила ее разочароваться во мне! А тебе все равно! И ладно, это только полбеды…
— Слушай, я…
— Нет, это ты послушай! Я сидела в библиотеке несколько гребаных часов, пытаясь распланировать чемпионат за себя, за всех Старост, что не умеют работать, а потом ещё помимо домашнего задания, нашла несколько книг про основателей и читала их, стараясь найти хоть что-нибудь, а ты даже не потрудился узнать, где я!
— Послушай же!
Драко сделал размашистый шаг вперёд, стараясь схватить Гермиону за локоть, чтобы прекратить ее гневную тираду, но не смог. Гриффиндорка вывернулась и отошла назад, сжимая ладони в кулачки.
— Не трогай меня!
— Хорошо, хорошо. Ладно, слушай, — Малфой навис над Гермионой заставляя вжаться ее спиной в стену, чтобы не дотрагиваться телом до его. — Я знал, где ты. Поттер посмотрел по своей чудо-карте, и каждый час заглядывал туда, оповещая, что ты все там же. В библиотеке. Я не пошёл туда, потому что думал, что ты занята домашней работой и не захочешь, чтобы я мешал.
Гермиона, чувствуя, как ее сердце потеплело, а напряжение начало растворяться, все же не подала никаких признаков расслабленности, лишь кивнула, как бы говоря «ну допустим», и продолжила сверлить Драко гневным взглядом.
— А насчёт встречи с Макгонагалл, у меня просто вылетело из головы. Крэббу и Гойлу показалось, что они что-то нашли, и я понёсся с ними, а потом… потом когда я посмотрел на время, то уже было поздно. Макгонагалл все равно к тому моменту ушла.
Малфой пожал плечами, а Гермиона почувствовала, как в груди опять становится тяжело.
— А отправить с ними никого нельзя было? Или на тебе свет клином сошёлся? Ты главный префект, Драко, а не рядовой староста, который может отлынивать от работы, когда ему вздумается!
— Я знаю, Гермиона! Но там могло быть что-то важное…
— И что? Кто-то другой не мог увидеть это «что-то» важное, которое я так понимаю и не найдено! Или ты вдруг заразился от Гарри, как ты говоришь, гриффиндорскими замашками, и тебя понесло в гущу событий первого?
— Я не мог не пойти! Вдруг там было бы…
— Не было Драко! Там ничего не было! — сорвалась на крик Гермиона, пытаясь донести до Малфоя, что он не прав. — А ты бросил меня одну справляться с нашими обязанностями! Ты считаешь, что это правильно?
Малфой молчал. Он просто застыл, явно не зная, что ответить и что решить, но для Грейнджер все было понятно. Естественно, он считает, что прав. Как же по-другому! Он всегда прав. Гермиона чувствовала себя одинокой, всеми покинутой и до безумия уставшей. Надо было бы разочароваться в Драко, разозлиться на него посильнее, ведь она для него все, а он ничего.
Но Гермиона не была дурой. Она знала, на что шла, когда подписывалась на эти отношения с Драко. И глупо было бы сейчас высказывать ему за все его недостатки, ведь он всегда был таким.
«Утро вечера мудренее» — так всегда любила говорить мама, и сейчас это казалось, как никогда кстати.
— Можешь не отвечать. Я поняла, — тихо ответила Гермиона, смотря ему прямо в глаза, и чувствуя как радужки леденеют, не давая внутренним эмоциям выплеснуться наружу. — Спокойной ночи.
И Грейнджер быстро юркнула в свою комнату, закрывая дверь.
Теперь одиночество в буквальном смысле упало ей на плечи, придавливая к полу. Стало как-то мерзко и холодно. Казалось, что в мире вокруг неё столько проблем, но ни одного решения. И как бы смешно не было, дурацкое чувство прямо за грудиной стискивало ее и заставляло окунуться в холодную реальность.
Как бы она себя плохо не чувствовала, и как бы ее не бесил Драко — ей так не хватало этого белобрысого слизеринца. Хотелось лечь под одеяло и прижаться к нему, ощутить тепло родного тела и нежность объятий. Гермиона скучала по нему и ничего не могла с собой поделать. Это было паршиво. Даже слишком.
Собравшись с силами, чтобы не кинуться сейчас в соседнюю комнату, Гермиона сдернула покрывало с кровати, потушила свечи и пошла в кресло, одиноко стоящее около стены. Усевшись поудобнее и свернувшись колачиком, Грейнджер глубоко вздохнула.
Хотелось бы удариться головой об стену, чтобы не страдать такой ахинеей. Но всем нам присуще вести себя немного по-идиотски особенно в том, что касается чувств. Гермиона ужасно скучала по Драко и не могла представить себя под одеялом без него, а потому решила немного помучиться и поспать в кресле. Уж лучше так, чем чувствовать себя одиноко на большой двуспальной кровати.
Сон как ни странно настиг Гермиону быстро. Даже стремительно. День был слишком нервный, чтобы организм мог выдержать ещё хоть пару минут бодрствования.
Но неожиданно тепло приносимое покрывалом пропало, а горячие руки подхватили Гермиону, поднимая с кресла.
— Ну и чего ты не на кровати? — услышала Гермиона сквозь дымку ниспадающего сна.
— Драко? — хрипло отозвалась она, пытаясь сморгнуть сон и сфокусировать взгляд на слизеринце.
— Кто же ещё, — пробормотал Малфой, аккуратно кладя свою ношу на мягкий матрац.
Грейнджер моргнула ещё несколько раз, осознавая, что она уже под одеялом на кровати, а Малфой устраивается рядом с ней и притягивает к себе спиной за талию.
— Что ты…
— Спи. — буркнул Драко ей в волосы.
Гермиона уставилась в пространство прямо перед собой, наблюдая за тем, как красиво лунный свет ложится на ковёр и на угол кровати. Твёрдое и теплое тело прижималось к ней со спины полностью повторяя изгибы, а сильная рука сместилась с талии и легла поперёк груди, обнимая крепче. Улыбка легко расползлась на лице, а безмятежный разум все ещё затуманенный сном наслаждался ощущением близости с тем, с кем хотелось сейчас быть больше всего на свете.
Но все же упрямое чувство внутри заставило раскрыть рот.
— Драко, что ты делаешь? — прошептала Гермиона в темноту, чувствуя, как его дыхание щекочет затылок.
— Собираюсь спать, — ровно ответил Малфой.
— И почему же не у себя в кровати?
Грейнджер замерла в ожидании ответа, понимая насколько глупо себя ведёт, а Малфой лишь тихо лежал и мерно дышал в ее волосы. Приятный лунный свет, мягкость одеяла и бархатность чужой кожи, приятная тяжесть объятий и спокойствие, воцарившееся в душе, заставляло веки закрываться, а сон заново появляться. Уже на последних секундах между сном и явью Гермиона услышала шепот, который мог бы сойти за фантазию.
— Я, видимо, никогда больше не смогу уснуть без тебя, глупая.
И с безмятежной улыбкой на губах Гермиона погрузилась в сон, что прервался лишь звоном будильника.
Соседняя половина кровати пустовала, а шум воды был слышен из-за двери в ванную. Гермиона удовлетворенно потянулась и лишь слегка удивилась, почему Драко как обычно не дрых до последнего, а уже принимал душ. Вчерашнюю усталость как рукой сняло, а все негативные эмоции сошли на нет, разве что стыд от вчерашнего позора на занятиях что-то шевелил в душе.
Грейнджер вскочила с кровати, слыша, как шум воды прекратился, и босиком бросилась в ванную. Пар ударил в лицо, когда она распахнула дверь. А там посреди клубов пара стоял Драко, обматывающий полотенце вокруг бедер. С потемневших, платиновых волос падали прозрачные капли воды и разбивались о плечи, а мышцы на подтянутом теле красиво выделялись, притягивая взгляд.
— Доброе утро.
Голос Драко оторвал Гермиону от разглядывания, и она взметнула взгляд вверх, встречаясь с ним взглядом.
— Привет, — ответила гриффиндорка, чувствуя, как щеки краснеют то ли от духоты, то ли от вида на мужское тело перед собой.
Малфой же ничуть не смущаясь — а собственно говоря, с чего бы, она там уже все видела, — начал подходить ближе к девушке, сверля ее серостью своих радужек. Его уверенность всегда заставляла остолбенеть и смотреть девушку, как кролик на удава. Драко умел заворожить даже, не стараясь, даже ничего не сделав для этого. Он мог просто улыбнуться, а Гермиона уже растекалась лужицей.
Драко встал так близко к Грейнджер, что его мятное дыхание щекотало ее лицо.
— Выспалась? — прошептал он.
Сердце стучало как умалишённое, а от глубокого и сильного дыхания начинала кружиться голова.
— Да, а ты… почему так рано встал? — получилось слишком сипло и тихо.
Гермиона была неуверена, что Малфой услышал, но уголок его губ изогнулся в полуулыбке. Она чувствовала, как пар с ароматом его геля для душа и жар его тела обвалакивают ее. Она была готова стоять так и стоять. Вечно. Наслаждать его присутствием рядом с собой.
Он ещё больше склонился, будто загораживая ее от всего мира, и несколько капель с его волос упали ей на лицо
— Я доделал свою часть планировки Чемпионата, конечно, не в полном объеме, но старухе хватит. Немного подправил заметки, что были в твоей сумке, отставленной в гостиной, и отнёс все на стол в кабинет Макгонагалл.
У Грейнджер с каждым произнесенным словом округлялись глаза. Ей потребовалось время сообразить в какую рань, он встал, чтобы все сделать и сходить через половину замка к Макгонагалл. Сердце опять подпрыгнуло в груди, и тепло разлилось с новой силой.
— Оу.
Она почувствовала, как губы пытаются растянуться в счастливой улыбке, и поспешно закусила нижнюю губу, стараясь скрыть это. Теперь голый торс Драко притягивал ещё больше. И капли, стекающие по его груди, хотелось подобрать языком.
— Так… ты теперь согласна с тем, что я тоже главный староста?
— Пф. — фыркнула Гермиона, неожиданно развеселившись. — Да уж, своё проживание в отдельной башне оправдываешь.
— А своё проживание в отдельной башне с гриффиндорской принцессой оправдываю? — хитро прищурившись, спросил Драко.
— Даже не знаю…
Малфой приподнял ее подбородок указательным пальцем и без стеснений впился влажными губами в ее. Это было мятно — так как он уже успел почистить зубы, — страстно — потому что они мгновенно простонали друг другу в рот, будто желали этого больше, чем когда-либо — и волшебно. Просто, потому что они были друг у друга, а ещё потому что знали, что не могли уснуть в одиночестве.
Гермиона юркнула языком в его рот, пытаясь перенять инициативу. Обвила руками мужскую талию и, легко оглаживая влажную кожу пальцами, начала спускать ниже, к кромке махрового полотенца. Драко слегка прикусил ее нижнюю губу и порывисто прижал к себе, хватая за ягодицы, а Гермионы дёрнула за полотенце, и оно быстро слетело на пол, глухо ударяясь о плитку.
— Ой, — проговорила она сквозь поцелуй, ухмыляясь своей дерзости и сжимая его упругие ягодицы ладонями.
— Так вот, что надо сделать, чтобы ты срывала с меня одежду? Ублажить старуху своей писаниной? — сказал Драко, озорно ухмыляясь, подхватывая Гермиону под ягодицы и делая два шага вперёд, прижимая ее к стене.
— Ну да, знаешь ли, сначала профессора, потом меня, — игриво протянула Гермиона, склоняя голову и впиваясь зубами в кожу его шеи.
— Моя девочка, — простонал Драко, откидывая голову и давая больше пространства для манёвра.
Он крепко зажал ее между стеной и собой, заставляя обхватить свою талию ногами и крепко держаться, а сам забрался ладонями под плотную ткань футболки и начал тянуть вверх, стягивая с тела девушки.
— Мне не нравится это магловское дерьмо на тебе. Лучше носи мои вещи.
Драко слегка потянул ее за волосы, заставляя оторваться от своей шеи и боднул ее нос своим.
— Ну, у тебя нет футболок, — Гермиона хмыкнула и легко чмокнула его в лоб.
Ее чувства на данный момент были на пределе. Влажный, горячий, а главное голый Драко прижимался к ней всем телом, заставляя забыть обовсем, что творится в мире.
— Все мои рубашки и свитера в твоём распоряжении. Тебе что мало? — увлеченный прокладыванием поцелуев от уха Гермионы и ниже, проговорил Драко
— Я запомнила. Не удивляйся, если лишишься половины своего гардероба, — тяжело дыша ответила Грейнджер
— На самом деле будет лучше, если ты всегда будешь ходить при мне обнаженная.
Драко сжал одной рукой девичью ягодицу, а другой, не медля, обхватил грудь, лаская пальцами сосок.
И за одно мгновение произошло несколько вещей Гермиона протяжно, громко, возбуждающе простонала, сильнее сжимая бёдрами талию Драко. Малфой, зарычав, скользнул пальцами за кромку ее трусиков, и дверь со стороны его комнаты открылась, ударяясь о стену.
— В общем, может это ничего и не значит, но… о, Салазар, мои глаза!
Тео стремительно вошёл в наполненную паром ванную, совершенно не думая о личном пространстве префектов, за что поплатился видом на голого Драко со спины и скрещённых женских ног у него на талии.
— Тео! — завизжала Гермиона, обхватывая шею Малфоя руками и прижимаясь к нему обнаженной грудью. Ее глаза яростно сверлили слизеринца из-за плеча Драко.
— Все. Понял я, понял! Встретимся на завтраке!
Нотт исчез также внезапно, как и появился.
А Малфой громко раскатисто засмеялся, упираясь лбом в плечо девушки.
— Долбанный Нотт, — начала бурчать Гермиона, — может хоть теперь, все прекратят заваливаться к нам с любой херней с утра пораньше. А чего ты ржешь-то?
Драко покачал головой, все ещё не до конца успокоившись. Его грудная клетка сотрясалась, и вибрацией отдавалась у Гермионы в сердце.
— Нотту теперь в страшных кошмарах будет приходить мой голый зад, — хмыкнул Драко, в конце концов успокоившись.
Его губы начали медленно скользить по изгибам шеи Гермионы к плечу, а Грейнджер тяжело вздохнула, откинув голову на стену. Голое тело Драко прижатое к ней все ещё волновало девушку, но уже наверняка начался завтрак.
— Во-первых, мне бы твоя задница приходила только в самых лучших снах.
— Еще бы было по-другому, — хмыкнул Драко, продолжая оставлять укусы на ее коже
— Во-вторых, как это не печально, но нам пора…
— Не-е-ет, — проконючил Малфой.
— Да, Драко, да, подожди до вечера.
— Но я хочу сейчас, — прошептал он вылизывая ее ключицы.
— Но…
— Я могу успеть довести нас до оргазма за минимальное время. Хочешь проверить? — спросил Драко, опять скользя рукой под кружевные трусики.
— Ах, — был ответом стон Гермионы, когда его зубы легко сомкнулись на нежной коже, а пальцы уже отодвинули трусики в сторону и коснулись влажной промежности.
Грейнджер и не стоило удивляться. Она никогда не могла устоять перед ним. Он затягивал ее в пучины своих серых глаз и хитрой улыбки. Ставил на грань и перетягивал в сторону своих желаний, которые были отражение ее собственных.
Малфой скользнул в неё пальцами, и правда собираясь поставить рекорд по сексу на время. Гермиона сжала влажные, платиновые пряди на затылке и выгнулась в его руках, чувствуя, как внутри зарождается целая буря.
Его член терся о ее бедро, сам Драко завладел ее ртом, уже вводя внутрь девушки три пальца. Гермиона подалась вперёд, опять заставляя Малфоя открыть ей доступ к шее, и впилась покусывающими движениями в кожу. Драко зарычал, словно зверь сорвавшийся с цепи, и направил член к ее промежности, посильнее перехватив за талию.
Секунда, и потрясающее ощущение наполненности заставило Гермиону громко застонать. Малфой входил резко, размеренно, аккуратно, поддерживая ее за спину, чтобы не повредить кожу о грубую кладку стены. На его плечах красными полосами появлялись следы ее ногтей, и Драко двигался ещё быстрее, еще резче.
В этот раз Малфой и правда поставил рекорд. Через десять минут немного запыхавшиеся, но счастливые главные старосты уже выходили из своей Башни.
***
Все понеслось своим чередом в обыкновенной карусели занятий, подготовок к Чемпионату, выполнений домашних заданий, вечерних прогулок по замку и сидений за старинными фолиантами. Гермионе казалось, что тот неудачный день просто растворился в ее памяти, настолько ее голова была загружена другой информацией. Малфой теперь активно помогал управлять старостами и планировать последние штрихи к Чемпионату. Макгонагалл была рада, следя за бурной деятельностью главных префектов, а преподаватели больше не отчитывали Гермиону, а лишь добавляли баллы в копилку Гриффиндора за ее ответы.
Но должно было что-то случиться. Просто обязано было. Грейнджер предчувствовала наступающую беду, и утром четверга это оправдалось с прибытием сов из редакции «Ежедневного Пророка». Гермиона влетела в Большой Зал, чтобы успеть перекусить хоть одним сэндвичем и, лишь глянув за стол Слизерина, упала на скамью рядом с друзьями, растроенно опустив голову.
Сердце замерло, а волны напряжение пробили брешь в обычной собранности Гермионы. Оставались три слизеринца, чьи родители ещё вчера были не похищены.
Это Гойл, Паркинсон и… Драко.
Грейнджер вцепилась пальцами в край скамьи и судорожно вздохнула. «Только не это. Только не это»
— Кто…
— Родители Гойла, Гермиона. Можешь пока что выдохнуть, — ответил Гарри, шурша листами газеты.
И Гермиона выдохнула. Но на долго ли?
Взгляд тут же метнулся к рядам серебристо-изумрудных галстуков, и Гермиона нахмурилась, найдя компанию Драко. Обычное место Малфоя между Тео и Блейзом было пусто. «Но он ведь шёл в Большой Зал»
— Гермиона, — послышалось сбоку, и Драко материализовался рядом.
Руки в карманах, спина напряжена, а брови нахмурены. Он стоял, сверля взглядом гриффиндорку и совершенно не обращая внимания на остальных за ее столом.
— Бери сэндвич и пойдём. Надо ещё кое-что распланировать, чтобы вечером показать Макгонагалл до конца оформленную версию последующих трёх дней. — Драко перевёл взгляд за стол и приветственно кивнул. — Поттер, Уизли… Джиневра.
— Привет, — ответила Джинни за всех и покосилась на подругу .
— Гермиона? — поторопил Драко, недовольно поджав губы.
— А, да. Сейчас.
Грейнджер схватила сэндвич, быстро глотнула тыквенного сока и вскочила со скамьи, за которой даже усесться нормально не успела.
Малфой уже развернулся и направился на выход.
— Драко! — позвала Гермиона, выбегая за порог Большого Зала.
Малфой никак не отреагировал, даже плечом не повёл, лишь продолжил подниматься по лестнице на второй этаж.
— Драко! — ещё раз попыталась Гермиона, нагоняя Малфоя и хватая его за локоть, — слушай, я…
— Не надо.
— Что не надо? — опешила Грейнджер. Малфой аккуратно высвободил свой локоть из хватки гриффиндорки, не сбавляя шага и не оборачиваясь.
— Всего этого. Мне не нужна твоя поддержка, все эти слова. «Все будет хорошо», — передразнил Драко, кривя губы, — Ничего не будет. Остался только я и Пэнси, и все мы знаем, что мои родители могут быть следущие, так что…
— Послушай,…
— Нет, это ты послушай. — резко остановился посреди коридора Малфой и развернулся лицом к Гермионе. — Не надо мне всего этого гриффиндорского дерьма. Можешь это Поттеру высказать или на худой конец Уизли. Ты все равно никак не сможешь помочь, и я ничего этого не хочу. Понятно?
Гермиона молчала. Широко раскрыв глаза, она смотрела на него снизу вверх, рассматривая, как прямо при ней он опять разрастался всей этой аристократической раздражительностью, высокомерием и холодной отстранённостью. Грейнджер чувствовала, как эти тоненькие ниточки, что они так долго натягивали между друг другом рвутся, и треск отдавался у неё в ушах.
— Отлично, — ответил Драко, принимая ее молчание за согласие, — у нас ещё до херовой тучи работы, а эти ленивые задницы до сих пор рассиживаются в Большом Зале. Пойдём.
«День будет сложный» — подумала Гермиона, следуя за Малфоем к кабинету старостата. И она подумала об этом ещё раз, глядя на то, как Драко разносит в пух и прах прибывших после завтрака Старост факультетов.
Грейнджер знала, почему Драко сейчас здесь. С ней, в гуще событий старостата, орет на каждого старосту, что был в поле зрения и командует так, будто этот Чемпионат его путь к руководящей должности под крылом министра, никак не меньше. Особенно доставалось гриффиндорцам, но тут Гермиона ничего не могла сделать, они и правда тупили хуже некуда.
Гермиона старалась быстро и чётко выполнять свои задания, ведь надо было успеть до начала Травологии, но одновременно с этим краем глаза следила за Драко. Она знала, что он хорошо умеет скрывать свои эмоции за напускным безразличием, а также знала, что в глубине души он жаждет услышать от кого-нибудь слова поддержки, о которых он совсем недавно так нелестно отзывался. Грейнджер знала, что он не сможет долго сдерживаться и скоро его накроет — истерика, крики, удары кулаками по стене — она не знала, что, но чувствовала — этого не избежать. Все же она одна из немногих знала — он не бесчувственная сволочь. Поэтому надо было следить за переменами в его поведении и в нужный момент прийти на помощь. Ведь Малфой не любил казаться слабым и потерянным, а чтобы донести до него мысль, что это абсолютно нормально, надо пробиться сквозь толстый слой льда в его подсознании.
До начала первого занятия Гермиона так и не успела заметить в Драко сигнал к бедствию, а потому неловко попрощавшись с ним и махнув рукой, отправилась на Травологию.
***
— Малфой вспомнил ко второму семестру, что он тоже главный староста? Его крики сегодня слышали все, кто проходил мимо второго этажа. Я даже видел, как Макгонагалл не решилась заходить в ваш кабинет для старостата, а чуть ли не перекрестила его, видимо надеясь на лучшее.
— Гарри!
— Ладно-ладно. Знаю я, что это такая фишка отыгрываться на других, когда плохо. Просто никак привыкнуть не могу, что у слизеринского принца жизнь все-таки не сахар.
— Гарри!
— Да понял я. Все молчу. Только смотри, не повреди корни этой… как ее…
— Тентакула.
— Так и знал.
Гарри все же замолчал, съезжая локтем по деревянному столу и наверняка цепляя занозы на форменную рубашку. Гермиона старалась пересадить молодую тентакулу, чтобы потом, пока растение осваивалось, выделить яд из ее плодов. Поттер, как всегда ничего не понимал, и мог лишь иногда подать нужную лопатку или тяпку, или знак, в виде громких вскриков, что тентакула собирается ухватиться за руку Гермионы своими ядовитыми стеблями.
Но Гарри все же зря время не терял, особенно пока рядом не было Рона, при котором нельзя было говорить о тех секретных делах, что они делают по вечерам. Поттер видел, что Гермиона сама не своя. Переживает, волнуется, кусает губы, не замечает, как земля все больше пересыпается за край глиняного горшка. Гарри не знал, что делать в таких ситуациях, хотя вряд ли много кому было известно, что предпринимать, если твоя подруга волнуется за моральное состояние своего парня и за физическое состояние родителей выше упомянутого парня, которых могут в любой момент похитить.
— Гермиона, — опять начал Гарри, стараясь расшевелить подругу просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она не сломается под гнётом старостата, учебы и напряженной атмосферы в отношениях с Малфоем. — А ты…
— Гарри, — прервала Грейнджер друга, даже не отрываясь от аккуратного снятия несколько плодов с этого дикого растения, — я понимаю, что ты таким образом пытаешься узнать, все ли со мной в порядке, и я тебе отвечу. Да, со мной все хорошо, потому что моих родителей не пытаются похитить. Поэтому успокойся уже и дай мне спокойно доделать нашу работу, иначе придётся тебе объяснять профессору Спраут, почему в твоём флаконе нет яда.
Тут Гарри был бессилен. Он лишь тяжело вздохнул и ещё больше проехался локтем по парте.
***
На Трансфигурацию Гермиона просто летела, подхватив под руки Рона и Гарри, которые будто издевались и плелись так медленно, что Грейнджер казалось, что они даже к звонку не окажутся за партами. Но все же ровно к звонку они и подоспели в класс.
Гермиона сразу оглядела слизеринский ряд парт и встретилась взглядом с Драко.
Холод, лед, беспросветная тьма. Малфой был собой. Но Гермиону именно эта версия Драко пугала и заставляла рваться в бой с его темной натурой, потому что она не могла его видеть таким.
Таким отстранённым и бесчувственным.
Таким сильным и одновременно слабым.
Тем, кто умеет приносить боль и наслаждаться этим.
Гермиона чувствовала, что уже отвыкла от этого. Они уже давно не общались так, как в начале этого учебного года, а потому Грейнджер всячески хотела избежать этого. Она знала, что их отношения могут не пережить этого.
Когда Драко был таким, Гермионе казалось, что он ей не верит и не доверяет. Что не может быть открытым хотя бы перед ней, потому что не считает ее достойной этого. Отголоски былого, когда она была для него всего лишь мерзкой грязнокровкой, следы этой неуверенности, всплылвали в ней заставляя сжаться.
И Грейнджер всеми силами старалась этого избежать.
Она попыталась улыбнуться Малфою, но Драко лишь отвернулся, упираясь взглядом в доску.
Гермиона выдохнула и уронила голову в ладони. Она не знала, что ей делать. Как себя вести.
Пытаться оставить все на волю случая или брать все в свои руки? Гермиона никогда не любила полагаться на судьбу, а уж в такой критической ситуации все ее существо противилось этому.
— Гермиона? — позвал Гарри шепотом.
Макгонагалл уже залетела в кабинет, принося за собой ощущение порядка и тишины. На самом же деле в голове у гриффиндорки все было в полнейшем хаосе.
— Ты же знаешь, что Малфой — это Малфой, и он не из-за тебя такой, это жизненные обстоятельства на него так действуют?
А Гарри не метался между двумя вариантами, он всегда выбирал брать все в свои руки, как сейчас например. Он не знал, с какого вообще хера анализирует все происходящее, но не мог просто сидеть и смотреть на подавленую Гермиону и бесчувственного Малфоя. Он должен был как-то поддержать подругу, а потому делал все, что мог.
Гермиона же не отвечала. Она полностью погрузилась в свои мысли и рассеянным взглядом смотрела вперёд, слегка сутулившись под гнетом всего происходящего вокруг.
— Итак, я проверила ваши последние сданные эссе, — начала Макгонагалл, взмахивая волшебной палочкой, и свитки пергамента с работами полетели к своим создателям, — хочу только сказать, что все очень расслабились. Это худшие работы из всех, что вы сдавали мне в этом году.
— Гермиона? — все не унимался Гарри, даже не собираясь заглядывать в свой свиток. Все равно он был уверен, что на «удовлетворительно» настрочил, — Ты меня слышишь?
— Гарри, спасибо за заботу, но я сама разберусь в наших с Драко отношениях, — прошипела Гермиона раздражённая таким напором друга.
Конечно, она была польщена, что Гарри волнуется за неё, но сейчас его забота была совсем не к месту, потому что с ней все в порядке. Она все та же, а вот Драко…
Гарри вроде успокоился и сел прямо, а на парту перед Гермионой упал свиток пергамента, и она развернула его, пытаясь вспомнить, а что она писала в этой работе вообще и…
В верхнем правом углу было выведено крупными буквами «Удовлетворительно» и внизу стояла приписка «Мисс Грейнджер, это работа тянет на куда более низкую оценку, но я так уж быть спишу все на усердную подготовку к Чемпионату»
Щеки Гермионы вспыхнули, а тело опять будто сковало раскаленными прутьями. Она вспоминала, что писала в этой работе и как ее не дописала.
«Малфой притянул к себе Гермиону, зарываясь лицом в ее волосы и вдыхая приятный аромат яблока и корицы.
— Драко, что ты…
— Я соскучился, — прокомментировал Малфой свои действия.
— Ну, я доделаю и…
— Пойдём сейчас. Завтра с утра допишешь, — прошептал Драко, опаляя дыханием ее ушную раковину.
Он убрал в сторону непослушные каштановые волосы и тягуче медленно стал оставлять поцелуи на девичьей шее, кончиками пальцев провёл дорожку по ее плечу к предплечью и переплел их пальцы, выводя круги на чувствительной коже ладони.
— Драко…, — попыталась Гермиона изогнуться так, чтобы уйти от его волнующих прикосновений, но лишь подставила ему шею для дальнеших действий.
— Пойдём, — опять прошептал Малфой, стараясь вытянуть из её пальцев перо. — Я же чувствую, что ты хочешь.»
И она пошла за ним. И эссе совершенно вылетело из головы, а потом… Драко ходил за их работами в Башню, пока Гермиона давала указания старостам, и видимо сдал он их тоже сам, не вспомнив про недописанное эссе Грейнджер.
Смотреть на профессора было стыдно. Да что там, сквозь землю хотелось провалиться, или чтобы прямо сейчас потолок на неё обрушился. Но Гермиона все ещё сидела в классе набитом учениками и чувствовала себя такой глупой и бездарной.
Да ещё и все то же чувство обиды, которое Гермиона вроде как утопила в себе после последней ссоры с Драко, вернулось с удвоенной силой. Он в который раз становился виновником ее неудач в учебе, отвлёк от написания эссе и сам даже не вспомнил об этом, был на завтраке и даже не удосужился сообщить о том, что руны перенесли, зная, что ей надо полностью быть сосредоточенной на зельях, начал закидывать записками. Гермиона знала, что Малфой был лишь косвенно виноват во всех ее провалах, и у неё есть своя голова на плечах. Но девушка, сидящая внутри, начала истерично кричать — почему она о нем заботится и думает о том, что для него важно, а ему все равно на неё?!
«Чемпионат пройдет, и я с удвоенным рвением возьмусь за учебу» — дала себе слово Гермиона, понимая, что это никак не отменит постоянных поисков последней разгадки. Да и вообще, руки просто опускались. Такого ещё никогда не было, а потому Грейнджер, прикинув, что они с Драко уже покончили со всей организацией на сегодня и к завтрашнему дню все готово, решила уделить время учебе.
Немного воспряв духом Гермиона, кивнула сама себе и кинулась выполнять задание, что уже дала Макгонагалл.
***
В библиотеке было все также. Тихо, немного прохладно. Запах книг витал повсюду дурманя голову, а голова полностью отключилась, готовясь воспринимать новую информацию.
Гермиона второй час сидела в одной из секций библиотеки за самым дальним столом, с головой погрузившись в новую работу по Трансфигурации. Она собиралась этим эссе показать, что все та же отличница. Грейнджер листала одновременно три книги, выписывая из них нужные данные и фразы, естественно, не обошлось без ее фирменных приписок с углубленной информацией.
Перо скакало по пергаменту, а глаза бегали по страницам. Глянув на часы, Гермиона постаралась ускориться. Драко должен был прийти к восьми часам: закончились все записки учеников основателей, любые книги с упоминанием о них же, и ребятам нужно было ещё покопаться в библиотеке. Они с Малфоем собирались справиться со всем этим вдвоём, остальных отправили прочесывать замок, а Паркинсон сама смылась после ужина в неизвестном направлении.
Естественно, Драко уже давно бродил по библиотеке, не желая рассиживаться на месте, но Гермиона знала, что в восемь часов он нагрянет и не отстанет от неё.
Они так нормально и не поговорили. Даже не поцеловались ни разу с утра. Гермионе показалась, что у него чуть не вырвалось несколько раз «Грейнджер» вместо уже привычной «Гермионы», и сердце было готово больно сжаться в груди.
— Вот эти две вроде подойдут, — сказал Малфой, опуская две толстенькие книги на стол, за которым занималась Гермиона. — Уже восемь часов, — постучал пальцем по наручным часа Драко.
— Да-да, сейчас. Мне осталось немного дописать, — пробормотала Гермиона, не отрываясь от пергамента.
— Ты сказала, что освободишься в это время. — заявил Драко, не собираясь отступать.
— Если ты меня будешь отвлекать, то я ещё дольше буду доделывать.
Малфой закатил глаза, но Гермиона естественно этого не заметила, смотря только в книги и на пергамент. Грейнджер оставалось написать всего лишь последний абзац основного текста и заключение, и она надеялась, что управится быстрее, если пожертвует ровностью и красотой своего почерка.
Драко же отодвинул свободный стул и сел на него, постукивая пальцами по столешнице.
— Вообще не понимаю, чего тебе так уперлась эта учеба. В жизни это особо не понадобится, а сейчас есть другие, более важные дела.
Гермиону как током прошибло. Раздражение взвилось в ней тонкой струйкой, все больше распаляя. «Спокойно, Гермиона, он просто нервничает из-за родителей. Он не хотел тебя обидеть»
— Для меня это важно, — спокойно ответила она, понимая, что скорость ее работы снижается из-за Драко, — А наши дела сейчас тоже не стоят на месте. По замку гуляет толпа народу, а ты уже нашёл две книги. Ещё пятнадцать минут никого не утянет.
«Ну и объяснять же ему, в самом деле, что она хватается за учебу только, чтобы доказать свою индивидуальность»
— Меня утянет, — буркнул Малфой, — Только и думаешь о своих оценках, учебе и…
Гермиона шумно выдохнула, громко опуская ладони на стол, да так, что чернильница пошатнулась и чуть не опрокинулась. «Он считает, что она думает только о себе?» Тут не помогала ни одна из техник самоконтроля, что она знала. Конечно, она знала, что Драко плохо и все такое, но такого обращения с собой она не могла больше терпеть. Да, Гермиона должна помогать ему, но и о себе не следовало забывать!
— Я, конечно, все понимаю. Ты волнуешься за родителей и тебе плохо от этого, но я постоянно что-то делаю для поиска разгадки! — Драко открыл было рот, но Гермиона грозно зыркнула на него, прося заткнуться и выслушать. — Каждый гребаный раз я дольше других сижу над этими ветхими пергаментами! Пытаюсь найти хоть крупицу информации! Да если бы не моя помощь изначально, вы бы вообще ничего не нашли! А ты… ты даже не видишь, что я стараюсь совмещать учебу, старостат и наш поиск, постоянно жертвуя первыми двумя составляющими, и тебе, блин, даже сейчас все равно!
— Да потому что это не важно! Это все, — Драко потряс ее пергамент с эссе, — не важно! Я не вижу этого, потому что просто не понимаю. Почему ты так печёшься об этом? Хочешь быть везде первой? Непревзойденной Гермионой Грейнджер? Но так не получится, ты либо выкладываешься в чем-то одном по полной, либо в другом! Сделать сразу несколько дел хорошо просто нереально!
Малфой упорно гнул свою линию, не собираясь, даже посмотреть на все с точки зрения Гермионы. И гриффиндорка просто не могла молчать, все что в ней копилось с начала этой злополучной недели, так и просилось вырваться наружу.
— Но у меня все получается до тех пор, пока ты не заявляешься, требуя внимания тогда, когда тебе это надо. В прошлый такой раз к Макгонагал отправилась наполовину написанная работа, от который ты сам меня отвлёк, а потом даже не удосужился посмотреть, перед тем как сдать. Ты почему-то считаешь, что мои дела не важны! Что я все должна делать так, как считаешь нужным ты!
Гермиона уставилась на Драко. Прямо в глаза. Лед и пламя столкнулись в битве. Пылающее раздражение Грейнджер разбивалось о ледяной айсберг Малфоя, который будто только себя и слышал. Его радужка словно медленно леденела и застывала с налетом высокомерия и самодовольства. Драко чувствовал, что на него нападают, и потому шёл в атаку, собираясь отстаивать свою точку зрению до последнего.
— А, ну замечательно, то есть я во всем виноват. Ведь я такой эгоистичный, что хочу побыть со своей девушкой и этим все порчу. Меня не волнует вся эта муть в виде учебы, во всяком случае сейчас, когда моим родителям грозит опасность. — Малфой подался вперёд и оперся локтями о стол, складывая пальцы в замок. — Ты сама согласилась быть со мной, Гермиона. Ты прекрасно знала, на что шла. Да, я самовлюблённый эгоист, и никогда этого не скрывал.
Он будто хотел просверлить дыру в ее зрачках напрямую к мозгам. Он будто ждал, как сейчас Гермиона дойдёт до точки кипения, и собирался отыграться ещё и на ней, точь в точь как на старостах факультетов сегодня. А Грейнджер не собиралась быть легкой добычей, она гриффиндорка в конце концов или нет? Она с легкостью может заткнуть любого, особенного своего самодовольного парня, который прямо на ее глазах трансформировался в самую гадкую версию себя.
— Я на все это шла, потому что видела внутри тебя нечто другое. Я видела свет посреди тьмы. Я видела, как ты меняешься рядом со мной, будто раскрываешься. А сейчас ты закрыл себя на миллион замков и говоришь, что так и было!
— Да, Гермиона, так и было! А то, что ты видела, это всего лишь одна из моих хорошо подобранных масок! — пожал плечами Драко, — и то, что ты повелась на неё, мне очень жаль.
Гермиона почувствовала, как все внутри падает вниз и пробивает своей тяжестью пол библиотеки. Дыхание сперло, а мозг отказывался фильтровать информацию. Она смотрела в ледяные глаза Драко и сама покрывалась морозной пленкой изнутри.
— Нет, Драко…
— Мне очень жаль, что ты повелась на свои призрачные мечты о том, что я могу быть другим. Я всего лишь перестал называть тебя по фамилии, научился иногда говорить то, что чувствую, попытался терпеть твоих друзей, но я все тот же. В глубине меня, — понизил голос Драко, — тьма. Там нет света.
Она смотрела в его глаза, и казалось, что эти чёрные зрачки и правда занимают собой все пространство. Стало зябко и тоскливо. Хотелось оказаться в его объятиях и не слышать всех этих слов.
Но Гермиона сильная, всегда себя таковой считала.
— Ты меня не переубедишь, Драко. — прошептала она, чувствуя, как они все дальше и дальше отстраняются друг от друга, — и мне все равно, что говоришь ты. Тьма внутри тебя или это такой изощренный формы свет, но я не понимаю, почему ты упорно отталкиваешь меня. Даже сейчас ты это делаешь, говоря все это.
— И опять это доказывает то, что ты меня совсем не знаешь, хотя я думал, что все совсем по-другому. Я не любитель делиться своими переживаниями и страхами с чужими людьми.
— Но с Блейзом же ты говоришь об этом.
Гермиона знала, что он многое рассказывает Забини. Она это видела.
— Я знаю, что он предан мне. Он успел доказать мне это, а потому я доверю ему все, что угодно.
Казалось Гермионе или нет, но она падала, даже сидя на стуле. Перед ее глазами будто вселенную на части разрывало.
— То есть я… ты и правда считаешь меня не достойной твоего доверия?
Драко молчал, сверля ее взглядом, а Грейнджер казалось, что она уменьшается до размеров атома. Глаза начало жечь, а воздух застрял в горле. Сердце старалось вылететь из грудной клетки, чтобы улететь подальше отсюда, от того, кто ранил его так сильно и так глубоко.
«Нам надо расстаться» — неожиданная мысль пронеслась в сознании, отдавая привкусом горькой правды.
Расстаться. Им надо расстаться. О каких отношениях может идти речь, если он ей не доверяет и не собирается? Она уже столько всего сделала, а он не видит в ней преданности.
«Может позже. После всего этого они смогут ещё раз попробовать?»
Гермиона поняла, что это тупик. Просто край. И сейчас ее ход на этой шахматной доске под названием «жизнь и отношения».
— Тогда… я полагаю нам следует взять перерыв в отношениях или же совсем расстаться.
— Согласен, — хрипло ответил Малфой, без промедлений.
Гермиона знала, что это больно.
Но не настолько
Она знала, что это разрывает сердце на миллиарды маленьких красных осколков, которые врезаются в ребра.
Но не думала, что настолько.
Руки затряслись мелкой дрожью, глаза защипало, и пришлось закусить губу, чтобы не расклеиться прямо здесь и не броситься в объятия такого любимого, но сейчас такого далекого и холодного человека.
Она начала судорожно закрывать книги, складывать письменные принадлежности, чувствуя его взгляд на себе. Хотелось поднять голову, отлепить глаза от учебников, что уже размывались перед взором и закричать. Как последняя долбанутая истеричка, так чтобы миссис Пинс прибежала на крики.
Она не понимала, почему он смотрит и не отрывается. Почему уже сам не ушёл. Почему он сидит здесь. Наслаждается ее болью?
То, что она чувствовала до этого, было не таким острым. То, что она ощутила сейчас, было в разы больнее. Ее будто ударили в солнечное сплетение и пришлось согнуться, чтобы постараться сбавить обороты безумной боли. Надо было встать, но это было тяжело.
Гермиона знала, что выглядит жалко, но ей было все равно. Она знала, что сейчас расплачется за первым же стеллажом, что отделит ее от его взгляда, но ей было все равно. Она видимо была мазохисткой высшего разряда раз собиралась кое-что сказать.
— Надо найти книги. Я пойду в ту сторону, а ты поищи здесь.
Кое-как на рваном выдохе сказала Гермиона и на трясущихся ногах двинулась к противоположной секции.
Все вокруг размывалось соленой пеленой ещё не пролитых слез, а дыхание было готово сорваться на истеричные всхлипывание. Теперь Гермиона Грейнджер знала, как ее можно сломить. До конца, чтобы не осталось почти ничего.
Он больше не был ее. А она больше не была его.
Они были по отдельности.
И это приносило боль. Такую невыносимую, сумашедшую. Хотелось выть и скрести ногтями по полу.
Гермиона, ссутулившись, промчалась в одном направлении, оставляя Драко в одиночестве, а в противоположную от них сторону юркнули двое и скрылись за другими стеллажами, направляясь на выход из библиотеки.
— Я не думал, что на самом деле - это так легко, — воодушевленно пробормотал Уэйн, обнимая Пэнси за талию, — всего лишь одну мысль подкинуть в конце их разговора Грейнджер и все. Задание выполнено. Если бы не я. Она бы никогда не подумала о расставании. — он хмыкнул, — они такие жалкие.
***
— Гермиона, эй! Пора вставать!
Гарри легонько толкал подругу, пытаясь разбудить от беспокойного сна. Гермиона неохотно разлепила до сих пор красные от пролитых слез веки и поморщилась.
— Уже пора на завтрак? — сипло спросила она, медленно садясь на кровати и оглядываясь.
Рон сидел на соседней постели, внимательно разглядывая Гермиону, будто она собиралась кинуться прямо сейчас из окна, а Гарри неловко мялся, стоя рядом.
— Да, Джинни только что зашла в ванную, а все остальные из комнаты уже ушли.
Гермиона кивнула и скинула с себя одеяло.
Вчера вечером она не могла вернуться в Башню Старост. Гриффиндорка понимала, что просто не сможет оказаться в своей холодной спальне, которая находится через ванную от него. Она не сможет лечь в пустую постель и не чувствовать себя жалкой. Все внутри разрывалось с громкими взрывами, будто от авады, а рыдания исходили откуда изнутри, пытаясь полностью поглотить все сознание Гермионы.
Она не знала, как дошла. Как вообще перемещалась по замку и встретила ли кого.
Гостиная Гриффиндора встретила ее родным, уютным жаром камина и бордово-золотыми тонами, смехом учеников и летающими под потолками бумажными самолететиками. Она просто механически шла туда, где знала, что ее всегда примут, успокоят и поймут. Туда, где ее поддержат в любой ситуации.
Она помнила, как распахнула дверь и ввалилась в комнату мальчишек, смотря сквозь пелену слез на всех присутствующих. И тут громкие надрывные рыдания будто решили до конца уничтожить ее. Ноги подкосились, и она упала на пол, кусая до крови губы.
В комнате были Гарри, Рон, Джинни, Невилл и Дин. Она помнила, что Гарри среагировал быстрее всех, и его объятия приняли ее, как родную сестру. Она помнила, что много рыдала и мало говорила. Под конец она начала икать от большой перегруженности организма, а слезы так и не прекращали течь.
Но все сидели рядом с ней на одной кровати. Она переходила из одних дружеских, таких родных и уютных, объятий в другие. Слушала спокойные голоса, что пытались настроить ее на нужный лад и пыталась внимать им. Вроде бы позже пришёл Симус и тоже плюхнулся со всеми на кровать, которая удивительно как не треснула от стольких человек, и одаривая Гермиону робкой улыбкой, сказал, что знает как развеселить ее.
И как всегда новым ничего не предвещающим беды заклинанием взорвал что-то в своём сундуке. Гермиона хохотала со всеми и плакала, понимая что она не может прекратить этот поток слез.
Потому что насколько ей было больно от разрыва с любимым человеком, настолько же ей было уютно в компании родных друзей.
В Большой Зал Гермиона входила не охотно. Чувствуя, как Гарри и Джинни идут по бокам от неё, сканируя взглядом на любой признак истерики, а Рон завершает шевствование, подозрительно разглядывая окружающих. Было более спокойно, но сердце так и рвалось устроить себе очередную бомбежку разрывающими заклятиями. Хотелось посмотреть за стол Слизерина, хотелось увидеть его.
Может понял, что ему тоже плохо? Может это заставит его передумать?
Но она не смогла посмотреть. Гарри загораживал собой весь обзор.
Есть не хотелось, но Джинни, сейчас так напоминающая свою мать, клала ей в тарелку всего, до чего могла дотянуться. Грейнджер лишь ковырялась в своей тарелке, сидя спиной к слизеринскому столу.
Было настолько плохо, что хотелось только блевать от сидящих внутри чувств, но никак не кушать. Спасли ее от излишней заботы подруги совы, что принесли почту. Гарри положил монету в маленький кожаный мешочек, привязанный к птичьей лапке, и забрал у неё газету.
А Гермиона краем глаза взглянула на «Ежедневный Пророк», на его первую страницу.
И все.
Она пропала. Все чувства внутри будто скрутило, а невидимый кулак заехал ей поддых. Она задержала дыхание, скоча взглядом по странице. Сжала кулаки, оставляя следы от коротких ногтей на ладонях. Казалось бы до конца израсходованные ресурсы организма с новой силой были готовы предоставить ей все, что нужно для истерики и слез.
Их похитили. Родителей Драко похитили.
Слезы навернулись на глаза, а Гермиона волчком повернулась, смотря за слизеринский стол. Фигура в чёрном в быстром темпе проходила вдоль него.
Она чувствовала его боль помноженную на свою и понимала, что захлебывалась. Она знала, что не должна. Знала, что это жалко и неправильно, но ее ноги не слушали разум.
— Гермиона, ты куда? — лишь услышала она, удаляясь от своего стола, голос Джинни, которая тоже вскочила на ноги.
Она не могла просто сидеть здесь. Она не могла ничего не предпринять, хотя знала, что ее чувства итак уже располосованы ножом его вчерашних слов. Это только доказывало, что она гребаная мазохистка.
Когда Гермиона вылетела за двери Большого Зала, Драко шёл к лестнице.
— Драко! Стой! — крикнула она, срываясь на бег.
Адреналин ударил в кровь, и Грейнджер почти взлетела по ступенями, хватая его за плечо и дёргая на себя.
Взгляд — будто тысячи непростительных в сердце.
— Отвали, Грейнджер. Не смей трогать меня.
Слова — как удары плетью по телу.
И тьма поглотила, заставляя упасть на колени.
Комментарий к Глава 27. Тьма
Глава должна была быть немного другой, и это отличный пример того, как персонажи управляют своим автором.
Как вы уже заметили, глава получилось очень большой, но я решила не делить ее на разные части, потому что так она целостна.
У меня больше нет слов, все закончилось. Лишь хочу сказать, что осталось две главы и эпилог до конца.
Я не знаю, как для вас, но для меня она получилось очень эмоциональной. И вам, наверняка, не хватило Драко в этой главе, но все будет дальше, я просто не хотела смешивать их разные чувства и эмоции.
❤️
П.С. В моем Инстаграмме уже есть отрывок к новой главе! Все бегом подписываться и читать! Ссылка в шапке фанфика.
========== Глава 28. Разгадка номер три: «Существо» Выручай-комнаты ==========
Большой Зал гудел, заставляя Драко сжимать зубы в раздражении. Школьники слишком громко кричали, поддерживая друзей или однокурсников, которые участвовали в Чемпионате, а преподаватели переговаривались с глупыми улыбками на губах. Видимо, их умиляли ученики, которые решили показать себя в непростой игре. Малфой же был на грани всплеска гнева, потому что это все были лишь гребаные цветочки.
Старосты факультетов, которые следили за соблюдением правил игроками, отвлекались на посторонние разговоры и крайне неуместные выкрики, болея за друзей. Приведения летали повсюду, пытаясь подсказать ученикам своих факультетов, а Гермиона стояла рядом с Драко, на расстоянии вытянутой руки, заставляя ощущать острые когти боли в груди.
На самом деле Малфой чувствовал себя просто ужасно. Казалось, что сердце запихнули в ледяную клетку, не давая равномерно выталкивать кровь по сосудам, а легкие сжали в тиски, мешая свободно вздохнуть. Он знал, как выглядит со стороны.
Уверенно и отстраненно. Серые глаза лучились властью, а губы сомкнулись в линию, показывая самодовольство. Но это видели только посторонние. Те, кто никогда больше пары слов не перекинулись со слизеринцем.
И все же если знать куда смотреть, то можно было увидеть складку между бровей, сжатые в кулаки ладони и периодически бегающий взгляд, в котором блестели страх, боль и уныние.
Узнать о пропаже родителей было самым тяжелым испытанием, которое приходилось пережить Драко за время его недолгого существования на Земле. После того, как он осознал ситуацию и принял своё неутешительное положение, Малфой решил, что пора валить из этой дерьмовой школы. Пора было действовать в лоб, а не бегать по замку в поисках каких-то разгадок и перелистывать ветхие книжонки. Малфой уже был готов броситься собирать вещи и друзей, как в голове будто что-то щелкнуло.
Карие, блестящие глаза. Радужки, которые совсем недавно при виде него лучились нежностью и этим гребанным чувством под названием любовь, меркли и тускнели выдавая боль и отчаяние.
И Драко не знал, какое видение было хуже.
Гермиона, сидящая прямо перед ним в тишине библиотеки и кусающая до красноты губы, стараясь сдержать истерику. Или Грейнджер, сидящая на ступенях замка и взирающая своими карими радужками на него так, словно ее мир рухнул.
В первом видении Гермиона была такой сильной и слабой одновременно. Драко сразу приходилось испытывать то, что он сам ощущал в тот момент. Сердце выпрыгивало из груди, а весь самоконтроль пришлось пустить на укрощение эмоций. Ведь если бы он не сдержался, то обязательно кинулся бы вслед за ней. В мыслях было только желание обнять, прижать к себе как можно крепче и шептать всю ту несусветную чушь, которую Драко терпеть не мог. Но в тот момент хотелось. Хотелось успокоить его Гермиону, сказать, что все то, что она увидела и услышала, — полнейший бред. Просто… Драко — трус, каких поискать. Самый настоящий эгоист. Во всяком случае, он так считал.
После того, как Малфой узнал о пропаже родителей Крэбба, то в голове, помимо ужаса за свою семью, пронеслась пугающая правда. Даже если у них все получится: найти Блэк, увидеть живых родителей, то Гермиона в своём репертуаре бросится вслед за ним, потому что… любит, дура. Мерлин, какая же она дура, что смогла влюбиться в такого человека. А Малфой был реалистом, а потому понимал, что это приведёт к очередным опасностям, которые совсем ей ни к чему. Точнее… Драко просто не хотел признавать, что заботится о ней. Он не хотел, чтобы она подвергалась опасности, которая совсем для неё не предназначена. Это только дела семей бывших Пожирателей, и они сами должны во всем разобраться, не подвергая опасности других. Даже вездесущего Поттера и его команду.
А потому Драко решил, что лучшим решением будет показать ту часть себя, что всегда находится в нем. Ту, которая всегда управляет им в гневе и страхе, самую уродливую и гниющую часть своей личности. Ту часть, что за долгие годы вырастили в нем родители и аристократическое общество, и ту часть, которую Гермиона смогла укротить, сама не замечая.
А потому пришлось, внутри раздирая себя на кусочки, говорить все то, что он сказал. Пришлось причинять ей боль словами, но это ведь лучше, нежели ей причинит боль его сумасшедшая тетка? Но она сама предложила расстаться, а он сразу согласился, хотя невидимый острый серебрянный нож вонзился Драко прямо в сердце, заставляя его кровоточить.
Тем вечером она не пришла в Башню, а он жалел, что не имеет той чудо Карты Поттера, потому что Драко волновался, и это убогое чувство, которое шло вкупе с любовью, встало, словно ком в горле. Он сидел в гостиной, не желая чувствовать изнуряющее одиночество, ее запах, который пропитал каждую частичку его комнаты, и разбросанные повсюду вещи, что так прекрасно дополняли картину уюта. Но под утро он не выдержал и поднялся наверх.
Вдохнул,чувствуя, как ее запах, словно никотин, туманит рассудок.
Увидел наполовину скинутое на пол одеяло, ведь она сегодня с утра будила его поцелуями, пытаясь стащить с кровати.
Заметил маггловскую футболку, валяющуюся комком в углу комнаты, ведь она пообещала больше не носить ее.
И Драко понял, что пропал. Он уже думал найти ее и извиниться. Просить прощение до тех пор, пока не охрипнет или не испепелится в огне собственной беспомощности и боли.
Но потом. Совы принесли самую леденящую душу весть на свете. Его родители, которыми он так дорожил, пропали. Внутри все одновременно заледенело и вспыхнуло. Драко еле сдержался, чтобы не швырнуть свою тарелку в ближайшую стену. А потом, словно дротик, в след отправить и вилку. Пришлось сжать ладони в кулаки и броситься вон из Большого Зала, желая сделать что угодно. Разнести в клочья замок или людей, что мешались под ногами. Но он услышал ее голос, а потом почувствовал ее прикосновение и понял, как слаб на самом деле. Понял, что только она сможет сделать его сильным и слабым одновременно. Понял, что не может без нее, и эта зависимость бесила. Особенно в тот момент полнейшей слабости, и он развернулся, чтобы наорать на неё, ведь он не мог терпеть этого внутри себя. Он всю жизнь считал, что такая зависимость от другого человека — это слабость, а он не хотел себя таковым считать. Драко развернулся, чтобы выплеснуть на неё скопившийся внутри яд, но не рассчитал силу, когда выдергивал локоть из ее хватки, и… она, потеряв равновесие, упала на лестницу, а грубая фраза сама вырвалась изо рта.
Глядя на неё сверху вниз, такую разбитую, со слезами, скопившимися в уголках глаз, стало противно от самого себя. Драко стоял, сжав зубы, ненавидя себя и всех вокруг. И в пору было бы кинуться поднимать ее, шептать слова извинения, но Драко просто не смог. Он будто потерялся в себе, своих чувствах, и ноги по своей воле унесли его оттуда, заставляя проклинать себя.
Теперь она была не его Грейнджер, и он думал, что она больше никогда не захочет таковой стать. Хотя все же именно ее глаза в его мыслях заставили остаться в замке. А потом, немного обдумав, Драко понял, что его скитания по Англии ничего не дадут. Никаких зацепок у них нет, а подвергнуть опасности свою жизнь и жизнь друзей, которые наверняка пойдут за ним, совсем не хотелось. Все же он слизеринец, а не гребаный гриффиндорец.
Громкие вопли Уизли вырвали Малфоя из своих мыслей.
— Да-да! — кричал Рональд, тряся кулак над головой.
Сидящий через стол шестикурсник с Равенкло расстроенно уронил голову в ладони, а Ромильда Вейн на всех парах неслась по проходу к Уизли и, видимо, готовилась повалить его на пол. Драко не смог удержаться от фырканья. Долбанный Уизли нашёл своё призвание. Командовать гребанным отрядом фигурок и выигрывать у тупых школьников, вот это, конечно, предмет для гордости!
Малфой, видимо по инерции, покосился на Гермиону и заметил, что она улыбалась. Широко и искренне. Радовалась за друга, хоть под глазами и пролегали темные круги, а уголки губ каким-то образом были опущены. Но она не переставала оставаться главной старостой, а потому держала себя в руках и оставалась на месте.
Глубоко в душе затрепетало тягучее, волнующее чувство, но Малфой лишь сжал губы и нахмурился. Не важно, что он чувствовал. Это сейчас совсем не важно.
Последняя игра была завершена, и Макгонагалл, объявив список учеников, проходящих в финальный тур, попросила всех занять свои места за столами, чтобы приступить к ужину.
— Старосты факультетов! — громко сказал Малфой. — Подойдите все сюда!
Префекты переглянулись, но поплелись к двум главным старостам, опасливо поглядывая по сторонам. Лишь Блейз закатил глаза, да Смит фыркнул, явно нарываясь на большее внимание к своей персоне.
— А попозже разбор полетов устроить нельзя? — прошипела Гермиона, в притык вставая к нему. — Обязательно унижать их на глазах у всей школы?
Аромат яблок и корицы ударил в нос, почти заставив прикрыть глаза от наслаждения. Как давно он так близко не ощущал этого запаха? День, два? А казалось, что вечность!
Ответить что-то вразумительное он Гермионе не смог. Посмотри он в ее глаза чуть дольше, и точно бы наплевал на свои собственные установки. А потому полностью проигнорировав гриффиндорку, сорвался на старостах факультетов, которые бесили его весь день до жути. Благо, никто этих разборов полетов не услышал, а Грейнджер под конец нагло прервала грозную тираду Драко, отпустила всех префектов ужинать и, назвав Малфоя придурком, удалилась, высоко вздернув подбородок.
Драко решил не вступать с ней в словесную перепалку. Гермиона в пылу ссоры — самое сексуальное зрелище, что он когда-либо видел, а потому Малфой просто направился за свой стол, сжимая зубы, кулаки и пытаясь успокоить сильно бьющееся сердце. Все-таки устраивать скандал на виду у всех было не самым лучшим решением. Никто не знал, точно расстались Гермиона и Драко или нет, но, видимо, их поведение очень красноречиво намекало на это, а потому все шептались по углам, ожидая представления. И Малфой не мог доставить всем такого удовольствия.
Но лишь только он отошёл от Грейнджер, беспомощность и уныние опять накрыли с головой. Малфой чувствовал себя обыкновенным напуганным ребёнком, ведь его родители пропали. И не как в детстве, в толчее Косой Аллеи, а в лапах безумной тетки, которая собиралась их убить.
Блейз, как всегда, пытался подставить своё дружеское плечо, Дафна болтала без умолку, стараясь заполнить гнетущую тишину, а Тео просто хмуро сидел, не стараясь что-либо предпринять. Крэбб и Гойл лишь лениво ковырялись в тарелке. Пэнси не подавала признаков жизни. А Малфой, уставившись в стол, просто не обращал ни на что внимания. Хотелось просто зажмурить глаза, раскрыть и оказаться совсем в другом времени. Когда его родители в их особняке, а он с Гермионой где-нибудь в Италии путешествуют.
Но фантазиям свойственно оставаться лишь несбыточными мечтами.
Ночь выдалась по обыкновению бессонной, а если и получалось задремать, то тут же в голову пробирались до ужаса реалистичные кошмары, которые заставляли проснуться в холодном поту. Желание прижаться к рядом лежащему тёплому телу было столь сильным, что сводило зубы. Но той, от кого он желал получить поддержку и заботу, наверняка и в башне-то не было. С недавних пор, как Драко понял, Гермиона ночевала в башне Гриффиндора.
При мыслях, что она могла спать в кровати Поттера, начинали чесаться кулаки, но Драко просто надеялся на Джинни, которая вряд ли такое бы допустила. А Грейнджер лишь приходила покопаться со всеми в книгах, ища последнюю разгадку, и забрать какие-то свои вещи.
Друзья Малфоя, как и все присутствующие в комнате, чувствовали напряжение, витающее в воздухе, но все же им приходилось сосредотачиваться на главном — на разгадке тайны. И как бы не хотелось врезать Поттеру и Смиту, которые пялились на него, видимо, желая убить за то, что он разбил сердце Грейнджер, — как будто он сам этого не хотел — Драко просто игнорировал это. Родители были важнее.
Пролежав в холодной пустой кровати до рассвета, Малфой так и не смог задремать больше одного раза и решил вставать. Лучше уж ещё в книгах покопаться, чем пытаться заниматься бессмысленным делом.
Сегодня было воскресенье. Последний день проведения Чемпионата, награждение и вечеринка в честь этого следом. Веселиться настроения не было никакого, и Малфой уже спланировал, когда свалит с этого праздника жизни и пойдёт бродить по замку, надеясь обнаружить эту долбанную часть Выручай-комнаты.
Полностью погрузившись в раздумывание над последней строчкой загадки, Драко не заметил, как пролетел завтрак, обед и финал Чемпионата. Очнулся он, только когда под громкие овации Макгонагалл награждала никого иного как Уизли медалью за победу. Сама Минерва светилась также ярко, как и Рональд, такую улыбку у профессора все видели разве что после побед Гриффиндора за кубок Квиддича.
— А теперь у всех есть время отдохнуть и подготовиться к вечеринке в честь Чемпионата! — объявила Макгонагалл, перекрикивая общий гул.
— Старосты факультетов! — раздался рядом громкий возглас.
Драко почти вздрогнул, он и не заметил, что Гермиона была так близко к нему все время.
— Так, Зак и Эшли, вы ответственны за украшения, как мы и договаривались, — начала раздавать указания Гермиона, разглядывая свиток пергамента в руках, — Блейз и Диана, на вас расстановка столов и…
Драко даже не собирался вмешиваться. Он был уверен, что если уж Чемпионат они провели, то с вечеринкой будет справиться не сложно. Старосты факультетов покивали и разошлись, а Грейнджер встала перед Малфоем.
— Проследишь за старостами Слизерина и Равенкло и отчитаешься перед Макгонагалл, пока я пойду на кухню распорядиться насчет еды и напитков на вечер?
Голос ее был ровен и спокоен. Она разговаривала с Драко так, будто он был никем, просто ее напарником по работе старостата. Обыкновенным парнем, с которым она перекидывалась лишь парой слов по острой необходимости. А глаза нечитаемы, будто она заколдовала радужки, не давая ему пробиться сквозь свою защиту. Стало как-то не по себе. Даже спорить не хотелось и Малфой лишь кивнул, тут же отворачиваясь и уходя прочь.
Захотелось сбежать из Хогвартса прямо сейчас. Чтобы не видеть ее безразличия. «Но ведь ты этого и хотел! — кричало подсознание. — Ты сам оттолкнул ее от себя!»
Но Драко не хотел слушать голос своего разума. Ему стало одновременно легче — ведь теперь вряд ли она кинется за ним, если у них получится прийти на помощь пропавшим родителям, — и больнее — ведь теперь он абсолютное ничто для неё.
Но времени все это анализировать не было. Дела старостата и собственные планы заняли все мысли до самого вечера. Малфой очнулся, только когда Макгонагалл за пять минут до начала ужина пришла проверить, как обстоят дела у главных старост, и вроде осталась довольна результатом, но Малфою это было не интересно. Он лишь считал минуты до того момента, как уйдёт из этого Зала и останется в тишине и холоде коридоров.
Большой Зал выглядел празднично, несмотря на то, что это была обычная вечеринка, которой преподаватели хотели сплотить все факультеты. Длинные дубовые столы были сдвинуты к стенам, а посередине образовалось место для танцплощадки. Также Макгонагалл наколдовала небольшие фуршетные столики, на которых домовики расставили безалкогольные напитки и закуски. Повсюду были гербы факультетов и какая-то праздничная мишура.
Вечеринка проходила, как всегда, чётко по плану. Естественно, ведь за всем следила Гермиона Грейнджер, которой Драко даже не пытался помочь. Но она и вовсе не обращала на это внимания, предпочитая делать все самостоятельно.
Малфой отошёл к своим друзьям, которые сидели за столом у стены, тихо переговариваясь. Смотреть на Гермиону было больно, а боли ему было и так достаточно.
— Драко! — Дафна подняла голову, улыбаясь блондину. — Как тут все замечательно!
— Ага, — невесело хмыкнул Малфой, — это все Грейнджер. Я только устраивал разборы полетов старостам.
— Да, не хило он орал, — ответил Блейз. — Я бы не удивился, если бы после собраний старостата кого-нибудь из префектов нашли задушенным. Макгонагалл нарадоваться, мне кажется, до сих пор не может, что ты так крепко взялся за свои обязанности.
— А мне кажется, ее сейчас так и вывернет от гордости за своего любимого рыжего, — протянул Тео и тут же поменял тему. — Кто-нибудь протащил огневиски?
— Обижаешь, — ответил Крэбб, и они с Гойлом переглянулись.
Малфой просто закатил глаза. Если он выпьет, то не будет трезво мыслить. А сейчас для него это важнее.
Дамблдор и Макгонагалл озвучили свои речи, подняли кубки за победителей Чемпионата, и все приступили к празднеству. Заиграла музыка для танцев, школьники сбились в кучку, а старосты, которые должны были дежурить, нахмурившись ходили по периметру, явно желая поймать мелких школьников с алкоголем, чтобы самим его выпить.
Малфой же не обращал внимания ни на что вокруг. В его голове он ходил по замку, пытаясь предугадать, где могла быть спрятана часть Выручай-комнаты. Драко никогда не считал себя тупым, но эта гребанная строчка не приносила ему никакого смысла.
«Слышит всех и вся вокруг себя, ведь оно лежит в основе четырёх, там где пахнет елью и костром…»
Сколько раз он это уже анализировал снова и снова?
Слышит всех и вся — тут все ясно. Все эти части каким-то образом слышали все, что происходило вокруг.
Оно лежит в основе четырёх. Первой мыслью были захоронения основателей, но никакой логики в этом не было. Даже если они и найдут это место, там не может никого быть.
Там где пахнет елью и костром — тут было вообще глухо. Ель и костёр. Ель можно было найти в Запретном лесу, а потом развести костёр. Нет, бред какой-то.
— Ой, Драко, прости! — воскликнула Дафна.
Вставая из-за стола, она запнулась и, чтобы не упасть, вцепилась в плечо Драко. Малфой, видимо, пропустил момент, когда его друзья успели выпить, потому что голос Гринграсс был явно не самый трезвый, да и шли они с Тео не куда-нибудь, а прямиком на танцпол.
Всего один взгляд на танцплощадку, и Малфой был готов проклясть злобную судьбу. Драккл его дёрнул посмотреть вслед Тео и Дафне! Драко просто напросто окаменел глядя на…
«Мерлин, дай мне сил!»
Гермиона, до этого раздающая распоряжения в Большом Зале, была одета в школьную форму, а сейчас на ней было простое темное платье. Бретельки красиво подчеркивали ее небольшие плечи, а приталенная юбка делала фигуру более изящной. Туфли на среднем каблуке и длина платья, что доходила до середины бедра, давала откровенно разглядеть худые ноги. Где Грейнджер все это взяла, понять было невозможно, хотя Уизли вполне могла обладать такими вещами, а подогнать все по размеру не составляло труда. Ее волосы были уложены в низкий пучок, а две прядки красиво обрамляли лицо, и Драко не мог оторвать взгляд.
Она была красива в этом совершенно простом, но элегантном одеянии. Хотелось смотреть на неё, разглядывать каждую частичку, касаться, целовать… но больше он не мог себе этого позволить. Драко теперь был не в праве обнимать ее при всех или, оставаясь наедине, игриво подмигивать. Малфой не мог пригласить ее на танец и кружить на импровизированном танцполе, заглядывая в ее глаза цвета жженого кофе и наблюдая за тем, как блики прожекторов отблёскивают от радужки.
Но… кто-то другой теперь мог. И сегодня этим кем-то оказался Терри Бут. Гребанный зубрила равенкловцев сейчас держал свои руки на ее талии и что-то говорил, а она улыбалась ему. Не Драко, а этому гребаному придурку, что наверняка не знает никаких тем для разговора, кроме тех, что написаны на страницах школьных книг.
В мгновение стало нечем дышать. Кровь будто вскипела в жилах, прекращая нормальную поставку кислорода в мозг. Не пойти на танцпол и не довести Бута до такого состояния, чтобы его унесли на носилках из Большого Зала, стало очень серьезным испытанием на проверку выдержки Драко. Хотелось достать палочку и наслать на этого мерзкого зубрилу проклятий, каких он никогда и нигде не вычитает.
И вдруг взгляд Гермионы скользнул по Малфою, заставляя сердце замереть и пустить вскачь пуще прежнего. Она буквально на секунду — самую волнительную и прекрасную — задержала взгляд на фигуре Малфоя. Зацепила искрой своей радужки и тут же скрылась за опустившимися веками. А Драко слишком хорошо узнал ее за время, проведённое вместе, и это было главным козырем при разгадке тайн в поведении Гермионы. Не пришлось прибегать даже к легилименции, ведь он заметил ее пальцы, крепко вцепившиеся в плечи Бута, скованность движений и закушенную губу. Драко понял, что спокойствие, которое он видел в ее глазах сегодня, напускное, а это платье лишь отвлекает внимание других людей от ее эмоционального состояния. Теперь Малфой был уверен, что он для неё не пустое место, не выброшенная вещь.
Малфой уже упоминал, что он эгоист? Так вот отрицать это было невозможно, потому что дышать стало легче. Драко все же смог перебороть себя и зажмурить глаза, лишь бы не видеть этой картины, расплавляющей серую радужку.
— Драко, — неожиданно позвал Блейз. Забини стоял рядом с ним, явно собираясь покинуть друга. Полумна уже стояла на краю танцпол смотря в сторону своего парня. — Ты сразу предупреди, если нужна будет помощь в закапывании трупа.
Малфой лишь грустно хмыкнул и покачал головой. Куда же он без Забини то!
— Иди уже со своей Лавгуд танцуй и не следи за мной.
Блейз ещё раз внимательно посмотрел на Драко, изучил взглядом и просверлил в друге дыру, но все же пошел к Полумне, оставляя Малфоя наедине со своими душевными терзаниями. Драко повернулся спиной к танцполу. Мазохистом он себя не считал, а потому смотреть в сторону Грейнджер не было сил, хотя было желание. В его воображении вместо Терри Бута рядом с Гермионой был он, и это его руки лежали у неё на талии. Малфой почти мог ощутить запах, исходящий от неё, и мягкость ткани легкого платья.
— Малфой!
Драко обернулся на оклик и увидел Смита, который, оглядываясь по сторонам, садился рядом с Малфоем.
— Что тебе? — буркнул Драко.
Устраивать разборки было, конечно, заманчивой идеей, но не здесь и не сейчас.
— Мне кажется, я кое-что нашёл, — выдал Зак на выдохе, ближе подвигаясь к слизеринцу.
Малфой замер и уставился на парня рядом с собой. Только об одном хаффлпаффец мог так говорить — с бегающим, блестящим взглядом и взволнованным голосом. Смит что-то нашёл? Нашёл то, что они неделями искали?
— Что именно? — решил все-таки уточнить Драко.
— Видимо, местонахождение последней части Выручай-комнаты.
***
Заку казалось, что судьба сегодня была явно не на его стороне. Быть дежурным префектом во время школьной вечеринки — не самый лучший вариант. Вместо того, чтобы отдыхать и веселиться, Смит должен был следить за подвыпившими школьниками. Конечно, натворить чего-то криминального они не могли, но устроить потасовку или разбрестись по углам замка, чтобы заниматься совсем неприличными делишками, вполне были способны.
Смит расхаживал по периметру Большого Зала, иногда подходя к разделённым на компании ученикам, и несчастно смотрел на своих однокурсников, которые веселились на танцполе. Мда, вот тебе и радость по поводу назначения старостой факультета. Даже главные префекты отдыхают.
Зак только лишь подумал о Гермионе и Драко, а раздражение уже отчетливо отпечаталось на его лице. Долбанный слизеринец все же смог разбить сердце Грейнджер и не понятно, зачем. Смит, как и все остальные, не слепой, а потому не мог поверить в такие неожиданные перемены в человеке. Несколько дней назад Нотт в красках рассказывал, как застал эту парочку занимающейся сексом у себя в башне, а тут они уже расстались. Явно что-то не складывалось и, обсудив эту ситуацию, как ни странно, с Поттером, они пришли к выводу, что Малфой, видимо, задумал какой-то план. Потому что… ну не мог он просто так взять и оставить Гермиону одну. Даже если представить, что у него снесло крышу после пропажи родителей, то все равно что-то не складывалось.
Зак тяжело вздохнул и опять отправился вдоль столов, как вдруг…
— Захария Смит?
Невысокий младшекурсник стоял перед хаффлпаффцем, смущенно переминаясь с одной ноги на другую.
— Да, что-то случилось?
Зак сразу стал осматриваться по сторонам. Мало ли школьник подошел предупредить о намечавшейся потасовке или откровенном употреблении алкоголя перед преподавателями.
— Меня попросили передать вам, что над камином есть то, что вы ищите.
Смит нахмурился и глянул в сторону камина, в котором сейчас не горел огонь.
— А кто просил…
Когда Зак посмотрел вперёд, но ученика уже не было. Он пропал в толпе школьников.
Странно. Все очень странно.
Но Смит, как ответственный префект, пошёл проверять, что над каминам может быть такого, что он когда-либо искал.
Камин, в котором всегда полыхало пламя, сейчас потушили, чтобы все соответствовало стилю вечеринки. Герб Хогвартса поблескивал в лучах софитов, которые наколдовали для танцпола. Зак подошел к камину и уставился на него в непонимании.
Ну и что он должен был увидеть?
Герб всех четырёх факультетов, обрамленный еловым венком, с которого после рождества сняли украшения или каменную кладку камина? Смит нахмурился, оглядывая указанное место.
И неожиданно расстояние между кирпичами прямо под гербом замерцало мягким белым светом. Зак прищурился, сначала подумав, что это блики от софитов, но свечение не проходило, а лишь мягко переливалось, будто исходя изнутри кладки дымохода.
Неужели это то, что они так упорно искали!
Не прошло и пяти минут, а Смит уже стоял вместе с Малфоем напротив камина. Выбирать было особо не из кого, слизеринец был единственным не занятым участником их операции да к тому же не в гуще школьников.
— Охуеть, — выдал Драко, заметив то же, что и Зак, — то есть мы все это время бродили по коридорам, а надо было всего лишь внимательнее к Большому залу присмотреться.
Громкая музыка закладывала уши, а толпящиеся школьники постоянно толкались, пытаясь протиснуться в нужную сторону. Смит принял более естественный вид, облокотившись о стену, а Малфой как заворожённый смотрел на переливающееся белое сияние между кирпичами дымохода.
— Будем звать остальных? — спросил Зак чересчур недовольным голосом.
Общаться с Малфоем не было никакого желания, но не спросить он не мог. Мало ли слизеринец сможет что-то сделать и без толпы друзей рядом с собой.
— Пока нет, — ответил Драко, перекрикивая музыку, — предыдущие части, что мы нашли, открывались вполне схожими тактиками. Надо попробовать сначала самим, чтобы не создавать здесь видимую толпу.
— И какие есть идеи?
Зак подошел ближе к Малфою, чтобы не сильно кричать сквозь биты музыки, да и лучше слышать его. Как бы он не был ему противен, но знал слизеринец в этой ситуации явно больше Смита
— «Сердце» Выручай-комнаты открылось нам после мысленного разговора с ней, а «душа» после рассказывания сплетен. Все это помогает комнате понять, что нам, ученикам школы, надо, чтобы решить свои проблемы. Она старается помочь выйти из сложных ситуаций. А потому эта часть, вполне возможно, должна открываться с помощью рассказа о своих проблемах и переживаниях, — пожал плечами Драко.
— И чего, ты предлагаешь сейчас вывалить на каменную стену свои проблемы? — недоверчиво переспросил Зак.
— А у тебя есть идеи получше? — огрызнулся Малфой, сверкнув глазами.
Смит сжал губы в тонкую полосу. Их ругань сейчас ни к чему не приведёт, а он считал себя в данной ситуации самым адекватным человеком, а потому решил не начинать скандал. «Все-таки его родителей похитили, можно и простить ему эту гребанную дерзость».
— И кто начнёт первым? — переборов себя, спросил Зак.
— Ты, конечно, — как само собой разумеещееся ответил Драко.
— Тогда уже твоя очередь. У меня нет проблем, — съязвил Зак.
— Смит, не выводи меня из себя, — прорычал Малфой, оборачиваясь к хаффлпаффцу и делая шаг вперёд, — уже успел забыть, как я тебя хорошенько приложил несколько месяцев назад?
— Тогда не пойти бы тебе на хер и продолжать играть самодовольного идиота в одиночку? Мы тут вообще-то стоим, чтобы постараться спасти твоих родителей! И родителей твоих друзей!
— Ой, ну спасибо, что просвятил! Я и без тебя могу справиться, проваливай давай свои обязанности старосты исполняться, тупоголовый.
— Да я смотрю, тебе вообще никто не нужен! Гермиону от себя оттолкнул, хотя без неё ты бы…
— Рот свой закрой, урод. И не смей… — Драко стал наступать на Зака, сжимая ладони в кулаки.
— Что здесь происходит?
Гарри Поттер будто имел чуйку на различного рода стычки. Не одна заварушка в замке за последние годы не прошла без его участия и сейчас он вклинился между парнями расталкивая их в разные стороны.
— Свали, Поттер, и не лезь в чужие разборки.
— Тебя забыл спросить, что мне делать, Малфой.
Желваки заходили на щеках Драко, предзнаменовав взрыв вселенских масштабов внутри слизеринца.
— Зак, может, ты мне скажешь, что происходит? — потребовал Гарри.
— Я нашёл местонахождение последней части Выручай-комнаты. — начал Зак, неотрывно смотря на Малфоя, который сверлил его взглядом, — и она вот здесь, прямо под еловым венком. Позвал этого самодовольного индюка, чтобы не отрывать никого от своих дел, и, раздумывая над тем, как достать последний камень, я указал ему на его поведение относительно Гермионы и…
— Смит, я не пойму, тебе жизнь не дорога? — прорычал Драко, делая шаг вперёд и нависая над хаффлпаффцем. Поттер положил ладонь на плечо Малфоя, отталкивая его, и слизеринец со всей силы скинул руку Гарри подальше от себя, будто заразную. — Не лезь, Поттер.
— Это почему? Мне тоже интересно, какого хера ты разбил Гермионе сердце, а сам как последний забитый щенок смотришь на неё, думая, что никто не замечает.
Драко сглотнул, пытаясь не выдать своё искреннее удивление. Он-то считал, что мастерски скрывает свои чувства, а оказывается, его даже Поттер насквозь видит!
— Я… я ни на кого не смотрю. Это наше с Грейнджер дело, и вас не касается, почему мы расстались.
Малфой мысленно поморщился. Теперь даже не стоило напрягаться, чтобы услышать, насколько это жалко звучало. Зак застыл, не решаясь вмешиваться. Видимо, подумал, что без него тут и так разберутся.
— Ох, поверь, ещё как касается! Ты сам говорил мне, что будешь делать что угодно ради ее счастья, а сейчас ее состояние никакими положительными эпитетами не назовёшь! Вы оба ходите по замку как два привидения, только ты, помимо расставания, бесишься из-за пропажи родителей, но почему-то упорно не хочешь раскрыть глаза! Тебе плохо без неё, так же как и ей без тебя, и зачем тогда ты ведёшь себя как последний отморозок?!
— Сеанс маггловского врача я не заказывал, Поттер, — попытался уйти от ответа Драко. — У нас ещё часть Выручай-комнаты не найдена.
Толпа школьников закрывала небольшую потасовку от других людей, но вместе с тем и жутко бесила, постоянно толкаясь и влезая между ними.
— Ты сначала признай, Малфой, — нахмурился Гарри, делая шаг ближе к нему, чтобы люди не мешали, постоянно мельтеша перед глазами. — Скажи мне чётко и ясно, что не любишь Гермиону и никогда не любил, что не хочешь быть с ней, а ваши отношения целиком и полностью были фальшью. Я после этого врежу тебе пару раз, и мы продолжим заниматься делами.
Драко замер, глядя в глаза Поттера через стекла его круглых очков. Чувство было такое, будто прямо над ухом Авада пролетела. Малфой оцепенел, совершенно не представляя, что делать. Поттер будто видел его насквозь и знал, как вывести на чистую воду. Уж не с Блейзом ли парой слов перекинулся?
— Угу, так и есть, — буркнул Малфой, пытаясь отвернуться лицом к кладке камина. Быть побитым он не боялся, но язык не поворачивался сказать то, что просил Поттер.
— Нет, Малфой, — Гарри схватил его за плечо и дёрнул, разворчивая обратно к себе. — Ты мне сам это скажи. Без всяких увиливаний. Или не хочешь портить своё аристократическое личико?
Драко чувствовал, как начал закипать. Он чувствовал себя гребанной половой тряпкой, но не мог сказать этих слов. Как бы Малфой не умел держать себя в руках, но сказать такую откровенную ложь — выше его сил. Да он, блять, любит Гермиону Грейнджер! Но не мог же он просто взять и сказать это кому-то, кроме неё. К тому же Поттер, который так нагло вёл себя с ним, совсем не добавлял спокойствия, да и Смит, пялящийся во все глаза на разговор, ужасно бесил.
Малфой и Поттер сверлили друг друга взглядами, надеясь, что кто-то из них сдастся.
— Что тебе сказать? — не выдержал Драко этой борьбы их взглядов. — Что я не хочу быть с ней? Да, не хочу! Зачем мне это, а? У меня родителей похитили, а я тут жизнью буду с ней наслаждаться или сопли распускать, надеясь на ее поддержку? Я никогда не буду таким.
— Причём здесь это, Малфой? Я тебя, видимо, никогда не пойму.
— Да ты никогда не блистал умом, Поттер.
— Но ты мне так и не сказал то, что я попросил. А значит, либо и правда так переживаешь за свою внешность, или просто-напросто… не можешь. Ты любишь ее. Тогда к чему все это? Никто не просит тебя лежать у неё в ногах всему в слезах!
— Поттер, все, закрыли тему. Сейчас не время…
Гарри же был настроен иначе. Он резко схватил Малфоя за плечо и толкнул слизеринца назад. От неожиданности Драко не смог устоять на месте и повстречался спиной с каменной стеной, что выбила из него весь воздух.
— Зак, отвлеки от нас внимание.
— Ах ты, сука, — просипел Драко.
Некоторые школьники заметили странную суету у камина и хотели выведать, что происходит. Смит же выступил вперёд, одним взглядом предупреждая малышню, что это не их ума дела, если они не хотят получить штрафные очки.
А адреналин тем временем ударил Драко в голову, застилая зрение. Организм быстро подготовился к дальнейшим действия из разряда «бей или беги», но Малфой почти никогда не бежал. С недавних пор. Поттер же быстро пришпилил слизеринца ладонью к стене.
— Отвечай, — со сталью в голосе сказал Гарри.
— Да пошёл ты… — Драко попытался достать свою палочку из кармана брюк, но Гарри оказался быстрее.
Палочка Поттера своим концом уперлась в горло Малфоя, и слизеринец оскалился.
— Нечестно играешь, Поттер.
— По-другому от тебя ничего не добьёшься, — сухо ответил Гарри. — Я жду. Ответь мне.
— Пошёл на хер. Говорю я тебе.
— Если ты мне сейчас не ответишь, то пути обратно не будет. Я сделаю все, что угодно, чтобы в будущем вас с Гермионой ничего не связывало. Я сделаю все, что угодно, чтобы мои друзья были счастливы, а с последним лгуном и игроком на ее чувствах она счастлива не будет. Так ответь же мне, ты ее правда не любишь, или все это расставание ради другой цели?
Драко чувствовал, как его оскал сводит судорогой, и губы сами дрогнули, сходясь в тонкую линию. Он знал, что Поттер говорит правду. В борьбе за чувства Гермионы мальчик-который-не-сдох оказался бы отличным союзником, а Драко знал, что если все закончится, и он выживет, то ему понадобится помощь в лице ее друзей.
Черт. Почему все так сложно? Сейчас собственная поспешность и расставание с Гермионой показались дурацким решением. Но… делать в данной ситуации было нечего. А потому Драко дёрнул головой. Давая понять, чтобы Поттер убрал палочку, и гриффиндорец, нахмурившись, все же отступил.
Его зеленые глаза не отрываясь смотрели на Малфоя, который прямо на глазах становился меньше и ранимее, будто слой за слоем снимал с себя оболочки.
— Я… я люблю ее, — начал Драко на выдохе почти не слышно, но Гарри смог уловить отголоски его слов. — Все, что я ей наговорил, это сущий бред, чтобы она меня возненавидела хоть на немного. Я просто… просто, — Малфой зажмурил глаза, собираясь с мыслями, — боюсь, что с ней может что-то случиться. Что она ринется в бой, как вы гриффиндорцы любите делать, и с ней что-то случится. А так… она слишком умна, чтобы рисковать жизнью за того, кто ее обманул. Я просто хочу, чтобы с ней ничего не случилось в ситуации, к которой она причастна лишь из-за меня.
Лицо Поттера прояснялось. Оно сначала вытянулось в удивленное, а потом немного нахмурилось, уголки губ слегка приподнялись.
— Ты придурок, Малфой!
— Поттер, …
— Нет, правда! Ты думал, что всем этим оттолкнёшь ее от себя? Да она наоборот ещё больше о тебе печётся! Карта Мародеров теперь постоянно у неё, ведь мало ли «Драко что-то с собой сделает! Я должна следить за ним!» — писклявым голосом изобразил Гарри Гермиону. — Ты забыл, что она не дура. И переждав бурю боли, что ты ей принёс, она посмотрела в корень и все поняла.
Драко застыл, едва удерживая свой рот от непреднамеренного открывания. Так… все это было зря?
— Эмм, ребята, я не хочу отвлекать, но… — подал голос Зак.
Гарри и Драко воззрились сначала на него, а потом на место, куда он указывал. Каменный квадратик под еловой веткой будто растворился, а из него исходило ещё больше свечения. Ребята переглянулись, и Малфой вытянул руку, собираясь достать из открывшегося тайника находку. Прохладный, полностью прозрачный камень формы ромба удобно лёг в ладонь. Внутри него будто бегали маленькие патронусы, мягко светясь. Также Драко не забыл и про маленький свёрток с как всегда бессмысленной надписью.
— Но как он открылся? — подал голос Зак.
— Какая разница? Главное, что теперь мы можем открыть Выручай-комнату. Пойдёмте найдём всех и соберемся на восьмом этаже.
Смит кивнул и тут же отправился сквозь толпу в поисках нужных людей. Драко же чуть помедлил, останавливая Гарри.
— Поттер, если ты уверен в своих словах, то можно попросить тебя об одолжении?
— О каком?
— Если она решит кинуться за мной в гущу событий, останови ее, чтобы она не пострадала.
Гарри серьёзно посмотрел на Драко, и странные эмоции можно было отлично рассмотреть в глубине его глаз. Он посмотрел с уважением и странной, непонятной Малфою радостью.
— Договорились, — Гарри протянул Драко руку. — Никогда бы не подумал, что буду целиком и полностью поддерживать твои идеи.
Парни разошлись по разным сторонам танцпола, но никто и подумать не мог, что Выручай-комната ценит истинную правду, которая идёт из глубины души, и только это старается слышать всем своим существом.
***
— Кхм, Гермиона?
Гарри неожиданно появился сбоку от подруги, отвлекая ее от «увлекательной» беседы с Терри Бутом.
— Да?
— Там… э-э-э, Джинни звала тебя и…
— О, да что ты говоришь! — воскликнула Гермиона, стараясь скрыть воодушевление. — Было здорово с тобой поболтать, Терри, но надо идти.
— Да-да, конечно, я тогда попозже найду тебя, и, может, ещё потанцуем?
Гермиона улыбалась и надеялась, что выглядит не слишком смешно.
— Ага, конечно.
Танцевать, также как и общаться, с Бутом не было никакого желания. Грейнджер давно не встречала человека зануднее и скучнее, чем этот равенкловец. Как долго он рассказывал ей о недавно прочитанном фолианте, и ладно бы просто о своих впечатлениях вещал, так нет. Он чуть не пересказал ей какую-то древнюю книгу по чарам, которую Гермиона и сама читала ещё года два назад. Каждая минута с ним была самой настоящей мукой, и Грейнджер не горела желанием опять общаться с ним. Уж лучше вести долгие разговоры с профессором Бинсом, который всегда заставлял всех учеников спать на своих уроках под монотонную песнь его заунывного голоса.
— Извини, что оторвал тебя от общения с Терри, — сказал Гарри, как только они отошли подальше от парня.
— Да ты смеёшься что ли? — сразу весело заулыбалась Гермиона. — Я бы с ним ещё пары минут не выдержала. Ты просто спас меня!
Грейнджер приобняла Гарри за шею и чмокнула в щеку.
— Всегда пожалуйста! — ухмыльнулся Гарри, ведя Гермиону за собой к выходу из Большого Зала.
— Так что Джинни хотела-то?
— Джинни? — непонимающе нахмурился Гарри. — А, Мерлин! Да это я для Терри сказал. На самом деле, ты не поверишь, что случилось! — воодушевлённо сказал Поттер, перекрикивая музыку в зале.
— Что такое? — нахмурилась теперь уже гриффиндорка.
— Пойдём сначала выйдем, не хочу перекрикивать музыку!
Гермиона кивнула и стала пробираться за Гарри сквозь толпу учеников к выходу, а в голове начала продумывать, что друг ей может сказать. Он явно воодушевлен, а значит, случилось что-то хорошее. По какому поводу Гарри может так радоваться? Вряд ли он ее повёл бы на выход из Большого Зала из-за победы любимой команды в Квиддич.
Наконец-то друзья вышли за тяжелые дубовые двери Зала и оказались в тишине и холоде Главного Холла.
— Ну так, что случилось?
— Пойдём, на ходу расскажу.
Гермиона недовольно поджала губы, но последовала за Гарри. С каких пор она стала такой нетерпеливой? Брюнет направился к лестницам, увеличивая шаг.
— Ну? — поторопила Поттера гриффиндорка.
— В общем, нашлась последняя часть Выручай-комнаты, и ее даже уже вынули из хранилища.
Грейнджер сначала показалось, что она ослышалась. Захотелось переспросить и сказать, что пошутил Гарри не удачно. Но Поттер был на удивление доволен и серьёзен.
— Как? — смогла только вымолвить Гермиона.
Они столько недель таскались по замку, рылись во всевозможных фолиантах и ни на йоту не продвинулись в разгадке, а тут на тебе. За один вечер она нашлась, да ещё и открылась кому-то. Ей показалось, что сейчас у неё задергается левый глаз.
— Я толком не понял, но, видимо, Зак каким-то образом узнал, где эта часть, увидел, что Малфой ничем не занят, ну и позвал его с собой. Там они думали как ее вытащить, подошел я, и слово за слово… ну и открылся как-то этот тайник, — Гарри пожал плечами, явно не заморачиваясь. — Сейчас все направляются к Выручай-комнате. Джинни на всякий случай побежала за плащом-невидимкой, который в ее комнате лежит, Малфой пошёл за остальными камнями, а Смит и слизеринцы уже там должны быть.
Гермионе казалось, что все это какой-то сон. Странный и немного пугающий. Зак каким-то чересчур магическим даже для волшебника способом узнал о том, где спрятана последняя часть Выручай-комнаты. Почему-то потащил за собой Малфоя — при мысли о котором сердце сжалось — а там и Гарри совершенно нечаянно оказался рядом, и раз, камень уже у них в руках.
Ну полнейший бред же! Как можно в такое поверить! Но Гарри говорил все на полном серьезе, уж это Гермиона видела слишком хорошо. Но как такое может быть?
В голове вся эта история не укладывалась, и Грейнджер даже перешла на более быстрый шаг, чтобы поскорее дойти до места встречи и узнать все из первых уст, а не в исковерканном рассказе ее друга.
В голове опять мелькнул Драко, и Гермиона также успешно, как делала это два дня до этого, подавила порыв обнять себя. Она не могла показывать это на людях, но хотелось придержать себя руками, чтобы не развалиться на части. Она же сильная, все должна вытерпеть, и душевную боль от расставания, раздирающую изнутри, и жуткие переживания, ведь у ее любимого похитили родителей. Гриффиндорке казалось, что последние несколько дней прошли под девизом «Подыхай внутри, но улыбайся». Она была так сосредоточена на всем, чем угодно, лишь бы не на своих переживаниях, что ком из затянувшейся боли, печали и усталости не давал вздохнуть полной грудью. Лишь по вечерам, когда она внимательно следила за точкой «Драко Малфой» на карте Мародеров, становилось немного легче. Она просто сбегала на кровать Джинни в девчачью спальню, разрешая себе пустить несколько слезинок, а потом не могла заснуть, ожидая от Драко каких-то неадекватных действий. Он лишь лежал на кровати, как подсказывала карта, и это было ещё страннее.
Хотелось выбежать из башни Гриффиндора и оказаться в комнате Драко. Увидеть его мирно спящим и ударить себя ладонью по лбу, ведь она переживает, а он там спокойно дрыхнет.
Но потом Малфой начинал ходить по Башне в районе четырёх утра, и Гермиона понимала, что все-таки она права, и ему плохо, и оказаться рядом с ним хотелось ещё сильнее. Сердце разрывалось на тысячи осколков, ведь она ему больше не нужна была. Все разумное внутри нее верило, что его слова, тогда, в библиотеке, — это ложь, лишь бы не казаться слабым. Гермиона хотела так думать и старалась верить в это всеми фибрами души, лишь бы не свихнуться от адского пламени, которое жгло изнутри.
С Джинни они столкнулись на одной из лестниц, но и она толком ничего не знала о происходящей ситуации. Только шагнув в нужный коридор на восьмом этаже, они сразу увидели у стены уже знакомую компанию. Все встали в неровный круг и склонились над чем-то, увлечённо разглядывая.
— Ну кто-нибудь мне теперь объяснит, каким таким образом за один вечер можно умудриться найти последнюю часть Выручай-комнаты, за которой мы гонялись столько времени! — сразу сказала Гермиона, оповещая об их с друзьями появлении.
Все тут же подняли головы и раступились, давая встать пришедшим рядом со всеми. Взгляд Гермионы как магнитом притянула фигура в чёрном. Она не могла дать себе отчёт, почему в помещении, где находился Драко, гриффиндорка всегда первым замечала именно его, и ее сердце как таран хотело пробить грудную клетку. Но Малфой, так же не отрываясь, смотрел на неё, изучая взглядом, и Гермиона изогнула бровь, будто бросая ему вызов.
«Я не собираюсь делать вид, что тебя не существует, так же, как ты это делаешь со мной».
Малфой лишь фыркнул, и все-таки начал говорить.
— Это ты у Смита спроси! Он у нас просто полон сюрпризов в виде неожиданных связей.
Зак замялсяпод выпытывающим взглядом Гермионы и начал свой рассказ, который продолжался недолго. Под конец гриффиндорка поняла, что все это и правда подозрительно. Кто-то подослал младшекурсника к Смиту? Так это же явно подстава! Этот кто-то знает, что они ищут и что Зак с ними за одно, но вот зачем этой личности помогать им? Вся ситуация была жутко подозрительной, но по виду окружающих стало ясно, что волновалась об этом только Гермиона. Слизеринцы лишь воодушевились мыслью именно сегодня найти своих родителей.
— Вот этот камень вы нашли?
В руках у Полумны был кристально чистый алмаз в форме ромба, в середине которого будто волнами переливался нежно-белый свет. Лавгуд передала камень новопришедшим, и они тоже склонились над ним, будто надеясь что-то увидеть. Но кроме восхищения зачарованным драгоценным камнем, это ничего не дало. Стоял вопрос, что делать дальше, и Тео, который всегда играл роль Капитана очевидности, не мог не озвучить его.
— Ну и что будем делать дальше?
Только в этот раз, в отличии от других, в его голосе была явная решимость, а не скука и неверие. Гермиона задумалась, понимая, что дальше нет никаких подсказок. Теперь они предоставлены сами себе, и в стене или полу чудесным образом не появится выемка для этих самых камней. Черт. Как все сложно-то!
Гермиона ещё покрутила в руках камень, чувствуя кончиками пальцев прохладу, что из исходила от него. Все, переговариваясь и обмениваясь глупыми идеями, думали, как можно дальше выйти из сложившейся ситуации, и лишь Полумна молчала, оглядываясь по сторонам и, видимо, тоже пытаясь додуматься до ответа своими силами.
Взгляд Гермионы опять перешёл на Драко, словно слизеринец давал ей невидимый заряд энергии, и вдруг в его ладони она увидела маленькие свитки бумаги, которые они находили с каждым камнем.
Видимо, стукать себя по лбу уже начало входить в привычку.
— Драко, — его имя, произнесенное ее губами, резануло по ушам и сердцу, но Гермиона продолжила. — Дай сюда эти записки.
Малфой протянул свитки, и лишь несколько человек заметили, как парень вздрогнул в начале.
— Но в них же полнейший бред написан, — подал голос Гойл.
Гермиона, ни на что не обращая внимания, раскрыла каждую записку по очереди, уже зная, что в двух других, но впервые читая ту, что нашли сегодня.
«Той тайны, что раскрыть так надо мне»
«Неужто это путь к познанию»
«Пройдя все ваши испытания, я три дара нашёл в конце»
И что-то щёлкнуло, будто свет включили в набитом технологиями маггловском доме. В голове словно все соединилось и встало на свои места. В таких делах Гермиона была мастером, а потому быстро соединила все три строчки в целую фразу.
— Пройдя все ваши испытания, я три дара нашла в конце, неужто это путь к познанию той тайны, что раскрыть так надо мне, — зачитала вслух Гермиона, заставляя всех замолчать. — Все три записки составляют одну фразу, ну конечно!
Грейнджер подняла глаза, чтобы радостно оглядеть всех присутствующих, но ее взгляд зацепился за стену напротив.
Там, где обычно из ниоткуда появлялась дверь, сейчас появились три выемки жутко знакомой формы и надпись, что переливалась всеми цветами радуги.
«Соедини мои части, расскажи о своей проблеме, и я раскроюсь тебе».
— Гермиона, не перестаю повторять, что ты гений! — слишком громко сказал Гарри, разрывая всеобщее молчание.
— Офигеть… это же… это, — начала лепетать Дафна.
— Чего все стоят! Ставим камни, открываем комнату и идём уже… — резко стал командовать Тео, сам направляясь с янтарным камнем в руках к стене.
— Стой! — одновременно сказало сразу несколько голосов.
Гермиона, Драко и Полумна явно не спешили торопиться.
— Ну что ещё? — недовольно повернулся к ним Нотт.
В глазах решимость и раздражение. Гермиона могла понять Теодора, ведь он жаждет найти отца живым и поскорее, но все же…
— Что ты собрался говорить? М?
— Не понял, — Нотт нахмурился, не осознавая слов гриффиндорки.
— Она спрашивает, ты положишь камни на места и что скажешь? Как объяснишь, какая комната нам нужна? Вдруг попытка одна, и нам надо сразу подробно объяснить, какую конфигурацию мы имеем ввиду? Умник, блин, — высказался Драко.
Гермиона уже хотела послать ему благодарную улыбку, но вспомнила, что сейчас это было бы не к месту. Но все же глубине души что-то екнуло, ведь он понимал ее, как никто другой.
— Ну и что мы будем делать? — спросил за всех Блейз.
— Я думаю, — начала Полумна, — надо поговорить с комнатой. Она ведь живой организм, как мы поняли. Она хочет нам помочь и, я думаю, поймёт, что мы ищем.
Тео скептически фыркнул, а Крэбб и Гойл переглянулись. Пэнси как-то странно оглядывалась по сторонам, а Дафна задумчиво кусала нижнюю губу. Гермиона же, не отметая идеи Лавгуд, думала над другими вариантами.
— А я согласна с Полумной, — вдруг подала голос Джинни. — Мы уже столько всего прочитали, где говорится, что комната чудесным образом слышит всех и приходит на помощь. То настоящий лазарет воссоздаст со всеми лекарственными зельями и койками, то, кхм, спальню. К тому же надпись так и гласит — «расскажи о своей проблеме», и я не вижу других идей.
Гермиона тяжело вздохнула. Слишком логичным, но в то же время глупым казалось решение. Но решение приняла совсем не она. Драко неожиданно шагнул к стене с малиновым камнем в руках.
— Я тоже согласен с Лавгуд. Других идей нет, а ждать мы больше не можем.
Все переглянулись, но решили не спорить. Тео, как самый нетерпеливый, первый положил камень в нужную выемку в стену, затем это сделал Малфой, а потом и Гермиона. Надпись неожиданно перестала переливаться и обратилась в ярко-белый цвет. Камни исчезли в стене, и все замерло. Ученики молчали, переглядываясь, но никто не знал, с чего начать. В разговорах с комнатами тут силён никто не был, кроме, конечно, Полумны, которая привыкла разговаривать со странными существами.
— Добрый вечер, Выручай-комната, — начала равенкловка, смотря прямо на стену перед собой. — Мы очень долго искали все твои части и наконец-то собрали их все, поэтому надеемся на твою помощь, — Полумна чуть помедлила, будто подбирая слова, и оглядела всех. Блейз сжал ее ладонь в своей, подбадривая, а Гермиона и Джинни улыбнулись. — Один ученик принёс к тебе зачарованный на перемещения в пространстве предмет и потом, как мы подозреваем, много раз приходил, чтобы улизнуть из школы для совершения не слишком хороших дел. Родители моих друзей в большой опасности, пожалуйста, помоги нам попасть в комнату с этим предметом.
В коридоре стояла тишина, прерываемая лишь завываниями ветра с улицы. Ученики, застывшие сейчас около стены, в надежде задержали дыхания, ожидая ответа на их просьбу. Первым не выдержал Тео, который всегда был слишком нетерпелив к тому, во что, мягко говоря, не верил.
— Ой, да херня все! Это же не мозгошмыги твои…
Но не успел он договорить, как надпись начала медленно исчезать со стены, а взамен ей, будто изнутри каменной кладки, стала появляться дверь. Ничем не примечательная, деревянная с бронзового цвета ручкой.
— Иногда надо просто верить, — произнесла Полумна так, будто была на все сто процентов уверена в том, что до этого делала.
Дверь с тихим щелчком встала на своё законное место в стене, вызывая ощущение легкого предвкушения у всех присутствующих.
«Спасибо, Выручай-комната!» — мысленно поблагодарила Гермиона, не решаясь сказать что-нибудь вслух. Атмосфера всеобщего неверия и невесомой радости настолько переполняла, что стало тяжело дышать. Сколько они пытались достичь поставленной цели и отыскать нужную конфигурацию комнаты? Несколько месяцев?
И у них получилось.
Мерлин, это казалось чем-то нереальным! Казалось бы, миф, о котором Гермиона прочитала в учебнике, оказался правдой! И взирая на появившуюся перед всеми дверь, хотелось забыть и о причине, по которой они все это искали, и о «кукловоде», который управлял Пэнси, что стояла вместе со всеми с отсутствующим выражением лица, и о том, что за это время они с Драко стали парой и расстались. Хотелось просто удивляться и радоваться раскрывшейся тайне, но…
Малфой, очнувшийся от всеобщего молчаливого торжества и оказавшийся в жестокой реальности, подошёл к стене и дернул за дверную ручку, сразу же входя внутрь комнаты.
Через несколько мгновений вся компания оказалась в образовавшемся в стене помещении, и первое, что бросалось в глаза, было высокое зеркало на двух массивных серебряных ножках. С виду и нельзя было сказать, что это зеркало зачарованное. Стекло издалека казалось вполне нормальным, потому небольшие сомнения закрались в головы школьников. Вдруг они все себе надумали? И здесь нет никакого портала?
Гермиона, оторвав взгляд от зеркала, отвлекающего на себя все внимание, огляделась. По периметру комнаты стояли книжные полки, два дивана и несколько кресел, также письменные столы со стульями и камин сзади зеркала. Ничего примечательного. Ничто не намекало на то, что тут кто-то когда был.
Грейнджер нахмурилась, все было как-то подозрительно. Легко и спокойно. И все ее существо, готовое к сложностям, сейчас было напряжено до предела. Но внимание за одну секунду отвлёк Драко, который уверенным шагом направлялся к зеркалу.
— Ну, что? Идёмте, — единственное, что Малфой сказал, подходя к глади стекла.
— Что? — сипло произнесла Гермиона, не веря своим глазам. — Ты куда собрался?
Драко не ответил. Остановился около зеркала, разглядывая своё отражение, а потом поднял руку на уровень своих глаз и, медленно двигаясь, дотронулся до стекла кончиками пальцев. Прозрачная, прочная на вид гладь пошла рябью, будто вода заволновалась.
— Это точно портал, — пробормотал Драко, ещё раз проводя пальцами по стеклу и наблюдая за тем, как зеркало зарябило. — Ну, вы где?
Малфой обернулся ко всем стоящим за его спиной и приподнял бровь. Теодор тут же шагнул в его сторону, а за ним последовала и Дафна. Сзади было слышно небольшое копошение, это Гарри ринулся вперёд, а Джинни крепко ухватилась за него, не давая сделать и шагу.
— Стойте!
Гермиона, сама не ведая, что творит, кинулась вперёд и ухватилась за запястье Драко и рукав рубашки Тео. Нотт тут же отдёрнул руку, а Дафна остановилась в метре от зеркала, поворачиваясь к разворачивающейся сцене. Малфой же замер. Ни один мускул на теле не дрогнул, он так и оставался стоять спиной к Гермионе и с запястьем в ее ладони.
— Чего тебе надо, Грейнджер? — прорычал Нотт. — Мы собираемся перейти через портал, так что иди с нами либо не мешай.
Гриффиндорка отдернула ладонь от руки Драко, как будто обожглась, и скрестила руки на груди, давая понять, что без боя она их не отпустит. Во всяком случае словесного.
— И куда, позволь мне узнать, этот портал вас перенесет? Ты знаешь? М? Вдруг не в дом Булстроудов, а прямо в логово Амабеллы? Что ты будешь делать тогда?
— Что-что? Радоваться, ведь наши родители наверняка там!
— Ага, и они будут там сидеть за столом, мило попивая чай, и ждать, когда же их спасут! Так что ли? — встряла в беседу Джинни. Которая тоже была на стороне Гермионы.
— Нет, конечно, — закатил глаза Тео. — Но у нас нет выбора и времени! Вдруг кого-то уже убили?
— От того, что вы сейчас поставите свою жизнь в опасность, вы никого не спасёте! Надо придумать план, понять, куда ведёт зеркало, может, тут есть какие-то записи! — стояла на своём Гермиона.
— Какой смысл с этого плана? — вдруг взорвался Драко, оборачиваясь и всю ярость в своём взгляде обращая на Гермиону, — это все будут лишь наши догадки! Мы не смогли больше ничего выяснить, кроме как открыть эту комнату, и ты думаешь, тут будут какие-то подсказки?! А потом, скажи мне, как ты сюда опять попадёшь? Мы ведь все равно не знаем кодовой фразы! Поэтому если не хочешь идти с нами, то оставайся здесь и продумывай свой план, пока мы будем действовать!
Гермиона замерла, широко раскрытыми глазами взирая на Малфоя. Казалось, так давно они с ним ругались. Чтобы до выплескивающейся ярости, до безумных взглядом злости и раздражения. Она отвыкла от всего этого, и зря. Сейчас она была совершенно не готова к тому Драко. Хотя ее ошалевший мозг был готов признать некую правильность его слов.
Войти в эту комнату они наверняка больше не смогут, если Малфой начисто не облазит мозг Милисенты, или они не найдут кукловода. Надежда на то, что в этой комнате может быть то, что им поможет, была равно нулю, не смотря на небольшой огонек веры в груди Гермионы.
Но все же Грейнджер не могла отделаться от чувства подставы. Кто-то захотел, чтобы именно сегодня они нашли последнюю подсказку, а они и только рады отправиться в жерло вулкана опасности. Последняя такая ситуация произошла на пятом курсе, когда Гарри рванул в Министерство Магии спасать Сириуса, думая, что его крестного убьют, и в конце концов он умер. Всего лишь от поспешных действий Гарри, который действовал сломя голову, и его друзей, которые шли за ним, не думая своей головой.
С тех пор Гермиона старалась действовать продуманнее и осмотрительнее, а этот случай был именно из разряда «рискни или присядь и пораскинь мозгами». А с возрастом в Грейнджер поубавилось гриффиндорского пыла, теперь, попадая в опасные ситуации, она не кидалась в самую гущу событий, надеясь лишь на свои мозги, которые неплохо работали в экстренных ситуациях. Теперь она не думала лишь о себе и о призрачных мечтаниях спасти мир. Гриффиндорка старалась действовать продуманнее, расчитывать каждый свой шаг, если он мог стоить ей жизни. Впредь, только лишь подумав о необдуманном движении, в голове сразу всплывали родители и ее друзья, которые не переживут, если с ней что-то случится.
А она… точно также не переживет, если с Драко что-то случится. В груди тут же все сжималось от единственной мысли, что его хладное тело будет накрыто простыней, а сам он перестанет существовать. Радовать ее своей улыбкой по утрам и бесить самодовольными закидонами.
А потому она собиралась сделать все, что угодно, лишь бы остановить его и внушить, что надо подождать, что надо обдумать все варианты, а потом уже действовать, а не вот так сломя голову нестись на рожон. А если не получится… ну что же, она в след за ним войдёт в этот портал прямиком в лапы неизвестности.
Малфою же явно надоело затянувшееся молчание, и он, сжав зубы, развернулся, кивая друзьям и намекая, что пора идти. Но нескольких минут ожидания было достаточно, чтобы все включили мозги.
Полумна вцепилась в руку Блейза, останавливая его, Дафна встала рядом с Тео и начала тихо с ним переговариваться. Крэбб и Гойл явно трусили, переминаясь с ноги на ногу и посматривая на выход из комнаты, а Пэнси, не таясь, направилась прямиком к двери. Зак перехватил ее, начиная с ней разговор. Джинни с Гарри тихо спорили, а Гермиона опять рванула вперёд, хватая Драко за руку.
— Нет, Драко, не делай этого!
«Глупая, глупая Гермиона!»
Хотелось задушить саму себя от отчаяния, которое слышалось в собственном голосе.
— Отцепись от меня, Грейнджер!
А самое дурацкое в этой ситуации, то… что глубоко внутри она знала, что он прав. Она бы так же, не думая, кинулась спасать своих родителей.
— Нет! Давай сначала придумаем план! Все обдумаем, а потом уже вместе пойдём…
Но, видимо, она была эгоисткой. Потому что не хотела отпускать его прямиком в затягивающую пучину опасности.
— Ну и сиди придумывай план! — Драко выдернул руку из ее хватки и остановился у самого зеркала, — тебя никто не звал! Ты смогла нам помочь отыскать эту комнату, и на этом все. Спасибо за помощь, бери своих друзей, и отправляйтесь дальше праздновать победы рыжего, а я, как выберусь из всего этого дерьма, отправляю тебе благодарственную открытку, — грубо бросил Малфой, упрямо взирая на неё с высоты своего роста.
— Как же ты не понимаешь! Что в этой ситуации нельзя так действовать! — возмутилась Гермиона, всплеснув руками.
— И это говорит мне храбрая гриффиндорка, которая рвётся в гущу событий? — прищурив глаза, спросил Драко.
— Да, я гриффиндорка. Но жизнь меня научила действовать обдуманнее, а не лезть на лезвие ножа, — вздёрнув подбородок ответила Гермиона.
— Я рад за тебя, теперь могу идти? — съязвил Драко.
— От того, что мы сейчас все успокоимся, сядем и придумаем план, ничего не произойдёт. Может, наоборот, мы придём к какому-нибудь более разумному решению…
— Там наши родители, как ты не понимаешь? Разве ты ради своей семьи не пошла бы на все? — не выдержал Драко, повышая голос.
— Конечно, пошла бы, — с пылом ответила Гермиона, — но только если это не ставило их жизнь в опасность! Вдруг Блэк только и ждёт, что вы придёте, и она сможет завершить все свои планы с вашим прибытием.
— Ну вот мы и проверим!
Драко шагнул вперёд, надеясь переступить через зеркало, но Гермиона вцепилась в него мертвой хваткой и дёрнула на себя.
— Тогда я пойду с тобой, — срывающимся голосом прошептала она.
Драко сжал губы в тонкую полосу, а его глаза странно забегали и посмотрели куда-то поверх головы Гермионы. У Грейнджер сердце стучало в ушах, а глаза пытались разглядеть каждую чёрточку на лице Драко, чтобы понять его мысли. Оттолкнёт он ее или потащит за собой.
Но неожиданно ее не сильно, но уверенно схватили за локоть.
— Гермиона, ты же сама понимаешь, что идти за ними — гиблое дело, — сказал Гарри, держащий ее за руку. — Нужно действовать по-другому, поэтому пойдём к Дамблдору, вызовем Орден. Здесь пока будет Джинни, а потом она откроет нам дверь изнутри. И мы сможем более по-взрослому решить проблему.
Грейнджер перевела взгляд на Гарри, который сейчас так уверенно говорил и смотрел на Малфоя. Очень странно смотрел, так, что у Гермионы могли бы возникнуть вопросы по поводу немого соглашения во взгляде, если бы она сейчас так не волновалась.
— Драко, Гарри предлагает отличный вариант! Давайте вы тоже останетесь и…
— Нет, Грейнджер! Как же ты не поймёшь, что каждая секунда на счету, их могут прямо сейчас убивать или пытать! Мы отправляемся туда, а вы делаете тут, что хотите! Хоть Министерство сюда вызовете! Мне все равно, я собираюсь прямо сейчас вызволить родителей.
И Драко, выдернув ладонь из хватки Гермионы, перешагнул раму зеркала, заставляя стекло поглотить свою фигуру. Прозрачная гладь пошла рябью, а Гермиона ринулась вперёд, надеясь поспеть за слизеринцем.
Но у Гарри были другие планы, а потому он волоком оттащил ее от портала.
— Гермиона, стой! Ты же сама знаешь, что это плохая идея!
— Нет, Гарри пусти! Я не переживу, если с ним что-то случится! — кричала она, вырываясь.
Между тем Теодор позвал Крэбба и Гойла, которые боязливо переглянулись, но также прошли сквозь портал в неизвестность.
Полумна не хуже Гермионы не хотела отпускать Блейза, заставляя его подумать над ситуацией, моля взять ее с собой, но он положил ладони на ее щеки, заставляя внимательно посмотреть на себя.
— Послушай меня, я пойду со всеми. Там мои родители, мои друзья. Но ты… можешь нам помочь здесь. Вы позовёте Дамблдора вместе с Орденом на помощь и, если они придут…
— Конечно, придут, — всхлипывая, перебила Полумна.
— Хорошо, когда они придут, то вы отправитесь нам на подмогу. Главное, действуйте быстрее, и, если что, вы сможете спасти нас, хотя я надеюсь, что это будет не к чему, — и Блейз, поцеловав ее в лоб, подошел к зеркалу. — Люблю тебя, Полумна, — и стекло поглотило его, перемещая за пределы замка.
— Гарри, действуйте, как ты сказал, — развернувшись к Поттеру и немного взяв себя в руки, сказала Гермиона, — а я пойду прослежу, чтобы они по неопытности не влипли ни в какую ситуацию.
— Не бери на себя слишком многое, Гермиона, — серьезно ответил Гарри. — Это не твоя битва, чтобы рваться под удары заклинаний так рьяно.
— Ты прав, Гарри, но если бы там была Джинни! Ты бы не пошёл?
Тем временем Дафна подошла к Заку, вцепившемуся в Пэнси.
— Что происходит, Смит?
— Она сказала, что ей надо уйти.
— Что? — Дафна непонимающе нахмурилась. — Пэнси, почему? Ты что-то знаешь?
— Я… просто знаю, что мне надо уйти или спрятаться здесь, — чуть ли не плача ответила Паркинсон.
Гринграсс подняла глаза встречаясь взглядом с Заком. «Плохо, очень плохо»
— Это подстава?
— Я не знаю!
— Пэнси, скажи же!
— Я не знаю!
Смит резко дёрнул брюнетку в свою сторону и положил ладони ей на плечи. Показалось, что он с головой окунулся в темно-зеленые радужки, такой испуганной и ничего не понимающей была Пэнси. «Узнаю, кто с ней это сделал, убью» — стояло в голове, глядя на неё. Но сейчас было важнее совсем другое.
— Пэнси, твои друзья сейчас прошли сквозь портал, ты понимаешь? Мы не знаем, что там. Но если ты знаешь, то, пожалуйста, соберись с силами и скажи нам. Там, за стеклом, их ждёт что-то ужасное?
Паркинсон молчала, лишь безмолвно взирая на парня влажными глазами.
— Ты ведь беспокоишься за них, не так ли? Дафна тоже туда собирается, а она твоя лучшая подруга, да? Ты же не хочешь, чтобы с ней что-то случилось?
Пэнси робко покачала головой, закусывая пухлую нижнюю губу. Зак видел, как она боролась с заклятием, что на ней лежало. Как она пыталась противостоять ему.
— Тогда… скажи нам, там что-то опасное ее поджидает?
— Я правда не знаю. Я лишь знаю, что мне не надо проходить сквозь портал. Мне надо быть здесь, в школе, — тихо ответила Пэнси, отводя взгляд.
— А что хочешь ты? — мягко спросил Зак.
— Я? — девушка нахмурилась, будто не зная, что она тоже может что-то хотеть.
— Да, ты. Как ты думаешь. Что должна делать?
Паркинсон задумалась, нервно покусывая губу, а Дафна встала рядом со Смитом, чтобы видеть подругу. Ей хотелось скорее пойти за всеми, но она не могла сейчас оставить Пэнси.
— Я… я… мне бы хотелось пойти со всеми.
— Ты уверена?
— Да, но мне надо…
— Просто закрой глаза. Я поведу тебя.
Паркинсон, немного помедлив, прикрыла глаза, и Зак, взяв ее за руку, медленно направился к зеркалу. Он не знал, что им руководило, но считал, что так будет правильнее. Она должна быть со своими друзьями, а не в лапах урода-кукловода, а потому лучше посмотреть в лицо опасности, чем оставаться тут.
Вскоре в комнате остались лишь несколько человек. Гермиона препиралась с Гарри, когда Джинни не выдержала.
— Нет больше времени на вашу ругань! Гарри, иди с Полумной, а я тут с Гермионой буду.
— Я не буду тут сидеть, — тут же взвилась гриффиндорка.
— С Малфоем, видимо, переобщалась что ли, уж слишком истеричной стала!
— Только смотри, чтобы она к зеркалу не кинулась, — предупредил Поттер.
Гарри быстрым шагом направился на выход. Полумна последовала за гриффиндорцем, но остановилась на самом пороге. Она была в новых астральных очках, которые надела на вечеринку, а потому лучше различала невиданных существ вокруг себя. И вот сейчас прямо в коридоре она заметила что-то странное.
— Мне показалось или я кого-то вижу за тобой, Гарри.
Неожиданно произошло две вещи. Лавгуд вскрикнула и упала за порог комнаты, прямо в руки Гарри, а дверь захлопнулась, отрезая Джинни и Гермиону от друзей.
У входа стоял никто иной, как Уэйн Хопкинс с палочкой наготове.
— Хопкинс?! — не веря своим глазам воскликнула Гермиона.
— Экспеллиармус! — выкрикнула Джинни, первая успев достать волшебную палочку.
Уэйн взмахнул рукой, блокируя ее заклинание, и ядовито улыбнулся.
— Удивлены?
— Но как… — в голове у Гермионы неожиданны сложились все части. Кто ещё здесь может оказаться? Конечно же… — Так ты наш кукловод?
Ведь они искали его, и почти нашли. Взяли след, но в конце концов Гойл и Крэбб сказали, что ничего подозрительного не обнаружили. Джинни взмахнула палочкой, отправляя в Хопкинса ещё одно заклинание, но он с такой же лёгкостью отбил его. Грейнджер напряглась, оценивая обстановку. Они с Джинни вдвоём в замкнутом пространстве с явно ненормальным парнем, который насылает на школьников Империо и, видимо, состоит в сговоре с чокнутой Амабеллой Блэк.
«Когда же я прекращу попадать в такие ситуации?» — пульсировало в голове. Гермиона нащупала волшебную палочку в маленькой сумочке, готовая в любой момент кинуться в бой.
— Можно и так сказать. Вас оказалось довольно легко обвести вокруг пальца, или мне просто повезло, что следить за мной подослали двух этих косолапых идиотов?
— Почему ты здесь? Что тебе надо? — спросила Джинни прямо в лоб.
Он не кидался на них с заклинаниями, не нападал. Если не считать выкинутых за дверь Гарри и Полумны, то он ничего не предпринимал, а это было странно. Гермиона, знающая толк в подобных ситуациях за столько лет, знала, что подобные злодеи любили поговорить о себе любимых, рассказывая, какие они молодцы, и это всегда было хорошим способом отвлечь их и продумать план атаки или отступления.
— Ох, Уизли, ты всегда такая бойкая и… предсказуемая. Настоящая гриффиндорка.
— А ты совсем не хаффлпаффец. Такой скользкий и самовлюбленный. Распределяющая шляпа все-таки ошибается или… ты просто слишком глуп, скрывая свои истинные качества, желая показаться тем, кем ты не являешься.
Джинни тоже знала толк в таких ситуациях, а потому собиралась максимально использовать свои возможности, чтобы вывести его на чистую воду, дабы узнать все интересующее и отвлечь его внимание. Черты лица Уэйна заострились. Он заглотил наживку, как порядочный злодей.
— Оу, поверь, мои способности могут спокойно компенсировать мой ум, а большего и пожелать нельзя.
— Что ты несёшь? Какие способности? Можешь быть на побегушках у долбанутой бабы? Вот это я понимаю способность!
У Джинни всегда лучше всех получалось вести себя так. Вызывающе, унижая противника. У Гермионы такое срабатывало только с Малфоем, в таких же ситуациях она старалась быть мозгом, а не отвлекающим маневром. Ей надо говорить редко, но как говорится метко, чтобы выведать нужную информацию из противника. А сейчас информация ох как была нужна, потому что они не смогут выйти из этой ситуации, не зная, что вообще происходит.
— Уизли, это только в твои способности входит вытирать нос спасителю нашего волшебного мира, великому Поттеру! А другие и побольше умеют! — высокомерно заявил Хопкинс.
— Да, что ты говоришь! — вошла в игру Гермиона. — Было так плохо, что никому не нужен, что согласился заниматься грязными делишками с чокнутой Блэк? И что она в тебе нашла? Собачью преданность или хаффлпаффскую тупость? Ведь тобой тогда можно управлять, как вздумается!
Грейнджер прямо-таки видела, как Уэйн закипал. Может, конечно, он только этого и ждал, чтобы показать, какая на самом деле он важная персона в плане Амабеллы, но гриффиндорке это и нужно было. «Давай, раскрывай все свои карты»
— Мной управлять? — Хопкинс захохотал, походя на душевнобольного. — Это ты говоришь тому, кто без малейшего заклинания внушил тебе мысль о раставании с Малфоем? Тому, кто лишь единожды наложив Империо, мог управлять своими жертвами? Тому, кто мог подчинять людей своей воле, лишь находясь рядом?
— Что ты мелешь? — задохнулась Гермиона.
— Да, Грейнджер, меня можно назвать манипулятором чужих сознаний. Я внушаю другим то, что хочу. Для меня заклинание Империо — это не просто одно из непростительных. Это мое внутреннее я. Я подчиняю других людей и управляю ими. И уже успел это проделать и с тобой.
Как такое может быть? Грейнджер не могла поверить, что это возможно. Такие волшебники существуют? Она читала о наличии таких способностей, передающихся из поколения в поколение, в одной из старых книг для свободного чтения. Это как Тонкс, которая обладает способностями метаморфа. Только здесь все намного серьёзнее и если, то, что говорит Уэйн, правда, то они в полной заднице. Он может воспользоваться своими способностями, и они не смогут ничего сделать. Единственное, это полагаться на свою силу воли и не до конца развитые способности Хопкинса. Все-таки без Империо ему тяжело настроить нужный контакт, как она поняла из его рассказа, а значит, он может только внушать некие мысли, но не управлять человеком.
Выбор все ещё за ней.
— И ты считаешь, что я должна восхититься твоими способностями или испугаться их? Владение такими силами и нанесение вреда другим всего лишь убивает в тебе человека, Уэйн, но не делает тебя сильнее и круче.
Хопкинс сморщился и сделал несколько шагов вперёд, видимо, желая напугать.
— Да что ты вообще знаешь обо мне, Грейнджер, чтобы говорить такое? Ты не знаешь, как мне жилось с моими способностями. Как они убивали меня изнутри! Как я старался задавить часть себя, оставаясь в тени, оставаясь всего лишь отбросом волшебного общества! Но Амабелла разглядела во мне настоящего меня! Способного на многое! Это она показала мне, как контролировать мою силу, чтобы постоянно не заставлять всех плясать под мою дудку. Она научила меня управлять людьми так, чтобы они сами не понимали этого! — Хопкинс разошёлся не на шутку, его темные глаза горели огнем, будто желая что-то доказать Гермионе. — Ты думаешь, Смит, когда спорил на тебя, понимал, что делал? Это я на одной из вечеринок в его пьяную голову внушил, что это хорошая идея. И если бы ты в тот вечер, когда узнала о споре, не увязалась к нам в коридор, то ничего бы и не было! Ты бы все ещё была с ним: а не с этим гребаным Малфоем! А ведь это был такой хороший план, чтобы отвлечь вас друг от друга! Но нет, такое ощущение, будто кто-то специально портил мои планы! Вы с этим гребаным придурком белобрысым сошлись, а я очень вовремя нашёл Пэнси, рыдающую в замке, и она хотела достичь таких же целей, что и я. Но позже… ей почему-то вздумалось отказаться от нашего соглашения, потому что Смит и тут оказался не кстати! Понравился он ей, знаете ли! — казалось, что Хопкинс давно ни с кем не разговаривал, он будто изливал душу, а не старался запугать. — А меня спросил кто-нибудь, кто мне нравится? Что на самом деле я не могу видеть, как Пэнси вьётся вокруг Малфоя по моей указке! Да ещё и так засоловело смотрит на Смита! А я всего лишь хотел отплатить Амабелле за ее вложения в меня! — Хопкинс неожиданно замолчал и прикрыл глаза, сосредоточиваясь. — Ну ничего. Мне осталось выполнить последнее задание, а потом мы с Пэнси будем вместе.
— Так ты хочешь убить нас? — хмыкнула Джинни глядя на его кровожадное выражение лица. — Многие пытались, поверь.
— Ну почему же? Всего лишь вывести из строя. А потом доставить тебя, Грейнджер, к Амабелле, туда, где все ваши слизеринские дружки, а их наверное, смерть уже почтила своим присутствием, — он покрутил в руках волшебную палочку, подходя все ближе к Гермионе. — Не знаю я, чем ты так ей приглянулась, но мое задание было четким и ясным. Задержи, а потом приведи вслед за всеми. Связанную и ни на что не способную.
Грейнджер показалось, что она падает. Все ее самые страшные опасения сбывались, и, видимо, Драко вместе со всеми отправились через портал на верную смерть.
— Так это зеркало ведёт… — задохнулась Гермиона.
— Да-да, прямиком к Амабелле в руки. И твой дорогой Малфой уже там.
Все самое удивительное всегда происходило неожиданно и очень удачно. Большая люстра с множествами канделябров грохнулась на пол в нескольких метрах от разворачивающейся сцены.
— РЕДУКТО!
Заклинание всегда получилось у Джинни очень сильным, а сейчас, когда внимание Уэйна было сосредоточено на явно беспокоящейся за жизнь Драко Гермионе, Уизли смогла застать его врасплох, да к тому же с Выручай-комнатой в помощниках, которая и заставила люстру упасть.
— Беги! Быстрее! — закричала Джинни.
Хопкинса отбросило к противоположной стене, и он мученически застонал, приложившись головой о твёрдую каменную кладку Выручай-комнаты.
— Но как же ты… — потерянно начала Гермиона.
— Пэнси, — валяясь на полу и пытаясь подняться, протянул Хопкинс, будто подзывая ее.
— Я справлюсь! — крикнула Джинни, уверенно подталкивая подругу к порталу. — А если что, Выручай-комната поможет! Беги туда, скорее!
И Гермиона рванула к зеркалу, не думая о том, что собирается делать потом. Не раздумывая над планом действий, да совершенно ни о чем не думая, кроме Драко. Его силуэт пульсировал в голове, а панические мысли заставляли, как ни странно, мыслить яснее.
Гермиона вытащила волшебную палочку и с разбегу шагнула за раму зеркала. Стекло в мгновении будто видоизменилось и преобразилось в ледяную гладь озера. Гермиона увидела, как самая настоящая вода расступается, давая ей пройти, и лёгкий холодок обдаёт открытые участки кожи. Голова закружилась, как при обыкновенных перемещениях с помощью телепорта, и возникла мысль, что платье и туфли — не лучшая одежда для таких случаев, но выбирать не приходилось.
Грейнджер не успела понять, как ступила на искусно выложенный паркет в большой зале старого особняка. Все вокруг кружилось и ходило ходуном, и пришлось задержать дыхание, чтобы справиться с тошнотной от перемещения в пространстве.
— Экспелиармус!
Палочка вылетела у неё из ладони раньше, чем она поняла, где находится, и отлетела в сторону с характерным звуком, падая на пол. А Гермиона кое-как смогла сфокусировать зрение на картине прямо перед собой.
Мгновенный испуг. И паника. И ужас.
Драко стоял на коленях прямо на полу, а веревки обвивали все его тело, обездвиживая. И все его друзья были рядом с ним в таком же положении, а их глаза… Мерлин, были наполнены таким всепоглощающим страхом, что хотелось сделать все, что угодно, лишь не видеть этого. Только вот у Драко был страх иного рода. За неё, за Гермиону. И она не знала как, но поняла это.
— А я уж понадеялась, что милый Уэйн справится со своим заданием, но… я ещё никогда не ошибалась, — хмыкнула женщина. — Здравствуй, Гермиона Грейнджер! Я Амабелла Блэк.
Комментарий к Глава 28. Разгадка номер три: «Существо» Выручай-комнаты
И вот спустя больше месяца… я здесь с новой главой. Знаю, вы скучали, но жизненные обстоятельства не давали мне быстрее порадовать вас.
Кто не в курсе, у меня теперь есть аккаунт в Инстаграмме, где я буду добавлять инфу о моих фанфиках, немного спойлерить и общаться с вами! Ссылка вот https://www.instagram.com/charmerritter/
Всех жду ❤️
А замечательная и просто потрясающая cakes проверила эту главу!
========== Глава 29. Грань ==========
Гермиона на секунду задержала дыхание, глядя на женщину перед собой. Амабелла Блэк стояла посередине широкой комнаты, покручивая в руках длинную изогнутую палочку. Ее бархатное платье изысканного сапфирового цвета красиво сочеталось с волнистыми, темными как смоль волосами, которые свободно лежали до талии и слегка подкручивались на концах. Голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц притягивали взгляд, а полные губы, подкрашенные бордовой помадой, заставляли растерять все внимание.
Женщина лишь отдаленно была похожа на своих сестёр, видимо, пойдя большинством внешних данных в свою маглорожденную мать. Черты ее лица были мягкими, а фигура слишком изящна и округла. Она не казалась злой или пугающей с первого взгляда. Не было шального, сумасшедшего блеска в глазах или вычурной, истеричной манеры поведения, которой всегда пугала Беллатриса. Но… от того становилось ещё страшнее.
Ощутимо напрягшись, Гермиона попыталась понять, как ей надо себя вести. Она не знала, что эта до странного спокойная женщина приготовила для них, не могла представить, что их ожидает, но глядя на связанных однокурсников, можно было догадаться, что ничего приятного.
— Добрый вечер, — поздоровалась Гермиона ровным голосом.
Она отмела тактику нападения сразу же. Разум вкупе с инстинктом подсказывали, что с Амабеллой Блэк, разительно отличавшейся от своих сводных сестёр, это не сработает, да и к тому же только приблизит момент, решающий, жить им или умереть. Грейнджер точно знала, что ей надо осмотреться и понять, что же в конечном итоге, кроме пыток и смерти, их может ждать.
— Ох, как приятно поговорить с разумным человеком, — широко улыбнулась Блэк. — Не зря говорят, что ты самая умная волшебница своего времени.
— Неужели разговоры обо мне и до вас дошли, — Гермиона приподняла уголки губ в легкой улыбке, стараясь вести себя расслабленно, не показывая признаков страха.
А тем временем она огляделась, надеясь заприметить путь к спасению и наконец разведать обстановку.
Стоящие на коленях и связанные волшебными верёвками одноклассники не придавали уверенности. Если уж эта женщина смогла справиться с такой кучей не глупых волшебников, то что делать безоружной Гермионе. Гриффиндорка как могла старалась не смотреть на Драко, чувствуя его прожигающий взгляд на себе.
Хотелось крикнуть «А чего ты смотришь? Тебе же все равно на меня!»
Но дурацкое сердце безмолвно сжималось, лишь вспоминая взгляд, которым он наградил Гермиону, только пересекшую зеркальный портал. Хотелось совсем по-глупому верещать и радоваться, ведь в его серых радужках плескалось такое терпкое беспокойство и страх, но… потом вся взволнованность разбивалась об осознание пугающей до крови, заледеневшей в жилах ситуации.
Ведь это он, связанный и совсем безоружный, стоял на коленях. Его могли убить с минуты на минуту даже глазом не моргнув, а Гермиона… просто знала, что не даст этому случится. Она сделает все, что угодно — прыгнет под Аваду, загораживая своим телом его, оттолкнет от Круциатуса, подставляя себя под заклинание пыток, отвлечет на столько, на сколько сможет, его странную тетку, — но не даст умереть ему на ее глазах.
Этому не бывать.
— Не поверишь, но так и есть, — продолжала разговор Амабелла. — Сначала о подруге знаменитого Гарри Поттера я читала лишь в газетах, а потом… Миллисента рассказала мне все подробности, кстати — Блэк перевела взгляд на слизеринку, застывшую у стены за своими однокурсниками, — можешь опустить палочку, дорогая, и идти проверить, как себя чувствует еще один наш гость, валяющийся без сознания.
Булстроуд послушно опустила палочку и отмерла. Видимо, Блэк поставила ее следить за зеркальным порталом и в нужный момент обезоружить гостью. Грейнджер могла бы и почувствовать неприязнь к слизеринке, но ощутила лишь жалость к этой девушке. Столько времени не принадлежать себе, да это смерти подобно!
Гермиона же обратилась вся во внимание, не понимая, о каком госте говорит Амабелла, но через секунду все встало на свои места. Большое зеркало-портал закрывало от Гермионы Зака, лежащего на полу без сознания. А он ведь так хотел помочь слизеринцам, и в конце концов подвергся смертельной опасности.
И сейчас до Грейнджер дошло. Дело — полнейшая дрянь, и если их не спасёт Орден под руководством Дамблдора, то они просто так, без жертв, отсюда не выйдут. Но чтобы дождаться подмоги, надо ещё умело протянуть время.
— Свяжи и отлеветируй милого Захарию в дальний угол залы. Может, он и останется в живых, кто знает, — приказала Амабелла Миллисенте, слегка махнув палочкой, и тут же переключилась на Гермиону, не обращая внимания на выполнение своего поручения. — Так вот, Гермиона, я рада, что мне удалось с тобой встретиться.
— Не могу похвастаться тем же, — спокойно ответила Гермиона, думая, как второй раз за день выведать у человека всего его замыслы.
Амабелла засмеялась глубоко и раскатисто, лаская слух будто перезвонами колокольчиков. Грейнджер напрягалась, опять не различая пугающих ноток в ее смехе. А это, знаете ли, заставляло бояться ее ещё больше.
Гермиона ждала подвоха. Грубого голоса и истеричной фразы, стального, сумасшедшего блеска в глазах и страшной, безумной улыбочки. Но ничего. Ее съедало изнутри лишь это ожидание и невозможность понять, что их всех ждёт дальше.
Блэк себя вела так, будто в комнате не было нескольких школьников, связанных заклинанием по самый рот. Будто не было одного ученика, лежащего без сознания, и ещё одной ученицы под Империо. Было ощущение, что они с Гермионой за светским обедом вели беседу о погоде, никак не больше.
А значит, что-то могло произойти в любую медленно тянущуюся секунду, а Гермиона даже не сможет это предугадать.
— Ах да, я же связала твоих друзей и похитила их родителей. Не буду за это извиняться, уж прости.
Блэк, не скрываясь, рассматривала Гермиону с живым интересом. Не как зверушку в зоопарке или убийца свою беспомощную жертву, а будто она была самым увлекательным существом на всём белом свете.
— Так, — начала Гермиона, решая, что надо вести разговор в выгодную для неё сторону, и сделала несколько уверенных шагов ближе к связанным слизеринцам, — вы хотели со мной встретиться? Можно узнать, чем вызван такой живой интерес?
— Я удивлена, как многие не заинтересованы таким исключительным умом и смекалкой, коей ты обладаешь. Маглорожденная девушка, которая даст фору многим чистокровным волшебникам, должна быть вне сомнения популярна и влиятельна. Да ещё и подруга знаменитого Гарри Поттера, которого на самом деле я не сильно-то и почитаю. Ведь он ничто без своей блистательной подруги, — Амабелла говорила и медленно подходила к Гермионе, заставляя ее напрячься. — Да, Гермиона, я давно наблюдаю за тобой, если можно так сказать. У Тёмного Лорда я была информационным центром, который он держал близко к себе, но желал, чтобы о нем никто не знал. Поэтому я давно поняла, что ты та, кого стоит бояться в войне, но он не желал меня слушать и воспринимать тебя всерьез. Он этого не понимал, аргументируя это громким словом грязнокровка, будто это что-то могло значить, и ничего не предпринимал, полагаясь только на пророчество и свои силы. Хотя… без тебя «великий» Гарри Поттер мог бы умереть ещё на первом курсе, и даже защита его матери ему бы не помогла.
Блэк опять замолчала, останавливаясь в паре метрах от девушки, будто давая переварить информацию, а Гермиона все равно не могла взять в толк, а к чему она это ей рассказывает.
— Я не понимаю… — начала Грейнджер.
— Ты, конечно же, не понимаешь, при чем тут ты и похищение Пожирателей смерти и их детей, — перебила Амабелла девушку, всматриваясь в ее карие глаза своими голубыми, — но все очень просто. После кончины Тёмного Лорда я долго пыталась оправиться, несколько месяцев скрывалась в других странах, пытаясь осознать случившееся. И первое, что смогла осознать…
Блэк повернула голову к слизеринцам и улыбнулась. Опять просто, будто по-матерински бережно. Она медленно подошла к школьникам и оказалась прямо напротив Драко.
— Это ощущение предательства, засевшее глубоко внутри, — сказала Блэк, взлохмачивая платиновые волосы и хмыкая на резко отшатнувшегося Драко. — Все кланялись Тёмному Лорду, говорили ему о своей верности и полнейшей приверженности моральным устоям. И вдруг… после его смерти никто даже пальцем не пошевелил, желая отомстить за него. Все просто раскаялись перед министерством и перешли на другую сторону, радуясь, что расплата к ним не придет, что они смогли всех обмануть и остаться безнаказанными, но я не смогла это все просто так отставить. Оставить этих мерзких предателей радоваться жизни вместе со своими никчемными детьми. Такие люди не должны ходить по земле, они прогнили насквозь. Ведь хуже предательства нет ничего. Ты так не думаешь, Гермиона?
Блэк замолчала, заканчивая свою речь вопросом. Ее взгляд устремился куда-то вперёд, в пространство, и замер, а Гермионе от такой речи понятнее ничего не стало. То, что она хочет убить Пожирателей и их детей, было и так ясно, как день, да даже причины были более или менее логичным, но причём тут Гермиона, которую она так желала видеть?
Грейнджер, пока было время, опять осмотрелась, даже не собираясь отвечать на вопрос Амабеллы, посчитав его риторическим. Гермиона заметила свою палочку на противоположной стороне залы, лежащей на искусно выложенном паркете. Незаметно, без отвлеклающего манёвра до туда добраться было невозможно. Слизеринцев и Зака явно обезоружили, и их палочки Амабелла, видимо, куда-то спрятала, поэтому в комнате только у Блэк и Булстроуд было волшебное оружие. Маловероятно, что Гермиона сможет обезоружить Амабеллу, а вот Миллисенту вполне бы могла, но опять же… без палочки было невозможно применить Экспеллиармус, как ни крути.
— Так вот, — резко продолжила Амабелла, устремляя взгляд на Гермиону, — первой идеей было убить предателей, а второй, давно крутящейся в моем сознании, немного изменив идеи Тёмного Лорда, сделать мир волшебников лучше, а в этом могла бы мне помочь ты, Гермиона.
— Я? — изумилась гриффиндорка, чувствуя, как у неё вытянулось лицо.
Блэк нежно улыбнулась, подходя ближе к Гермионе.
— Конечно! Ты тот самый пример, показывающий, что маглорожденные могут быть в разы способнее и умнее чистокровных, а также именно ты идеальный союзник — преданный и верный, ни под каким предлогом не отступающий от своих стремлений. Тебе лишь нужно понять, кто не утянет тебя за собой, а лишь даст толчок к лучшим переменам. Ты хочешь менять мир к лучшему, и я хочу, так давай же объединимся.
Тлеющий, неясный огонек появился в глазах женщины. Она со странным трепетом смотрела на Гермиону, заставляя ту совсем запутаться в сказанных ею словах.
— Я… я не до конца понимаю, что Вы хотите, — произнесла Гермиона максимально искренне.
Она никогда не умела играть и притворяться, но сейчас это было необходимо. Грейнджер не понимала, что Блэк хотела от неё, но что надо подыграть женщине, было сразу понятно. Небольшая вероятность того, что женщина отвлечется от своих пленников, дала Грейнджер надежду на несколько неожиданных маневров.
Ей бы попытаться достать свою палочку, и, может, тогда она смогла бы защитить безоружных ребят и… Драко. Дрожь страха прошла по позвоночнику, но Гермиона скинула оцепенение. Это все сейчас не вовремя.
— Ох, моя дорогая Гермиона, ты права, — начала Амабелла заговорщицки улыбаясь. — И как бы мне не хотелось сначала покончиться с этими предателями, я все-таки кое-что тебе объясню, не вдаваясь в подробности. Вдруг… ты все же решишь не спасать своих приятелей, а захочешь присоединиться ко мне по доброй воле.
Грейнджер сглотнула, смотря на то, как Амабелла начала расхаживать перед ней. Инстинкты кричали ей двигаться подальше от женщины, ближе к слизеринцам, и Гермиона старалась делать небольшие шажки в сторону своих однокурсников, продумывая план, и одновременно слушала Амабеллу, все-таки надеясь над небольшим прояснением действий этой до жути странной Блэк.
— Я всегда считала, что Тёмный Лорд слишком категоричен к маглорожденным и многим волшебным существам. Я надеялась, что он выиграет в войне, и я, находясь рядом с ним, смогу ввести некоторые коррективы в его планы, но потом, после его поражения, я поняла, что надо делать все самой, — Блэк улыбнулась сама себе и посмотрела на Гермиону, видимо, ожидая увидеть ее заинтересованный взгляд. И Грейнджер не разочаровала, умеючи подыгрывая женщине. — Мне всегда казалось, как и Темному Лорду, что волшебство — это удел избранных. Только не в плане чистоты крови, а ума и смекалки. Какая разница, какая кровь, если человек глуп, и вся его тупость будет также передаваться из поколения в поколение?
Гермиона неопределенно пожала плечами, не желая отвечать, а Амабелла, будто вдохновлённая, продолжила:
— Именно с этих мыслей началось мое планирование предстоящей войны с министерством, которое щадит всех и вся и не желает раскрыть глаза и увидеть, что волшебство в руках глупцов увядает. Я думала, как найти сообщников вместе с планом мести предателям, и вдруг Уэйн, которого я так удачно обнаружила в Дырявом котле, убивающегося от своих способностей, рассказал мне в начале учебного года, что моего сводного племянника Драко Малфоя назначили на пост главного старосты вместе с небезызвестной Гермионой Грейнджер. А ты, уж извини, в мои планы никак не вписывалась, ведь я всегда и по сей день считаю тебя серьёзным противником. Я попросила Уэйна следить за вами, хотя он, естественно, не мог понять, зачем, ведь вы даже общаться нормально не в состоянии, но потом, как оказалось, я что-то да смыслю в школьниках. Два ненавидящих друг друга волшебника в одной башне — это признак зарождающегося взрыва. Я помню себя в твоём возрасте и помню эти дурацкие чувства, которые так и хотелось кому-то отдать, а потому несильно удивилась, когда Уэйн доложил о странных взглядах, которые вы с Драко бросаете друг на друга.
Амабелла улыбнулась Малфою, который, сощурив глаза, смотрел на неё, и продолжила.
— Конечно, Уэйн разочаровал меня, не сумев вас развести, но зато ты заставила только сильнее восхищаться тобой. У меня в планах изначально было заставить этих чистокровных недотёп переживать за своих родителей и искать путь к ним, но по моим расчетам Миллисента должна была открыть им дверь в Выручай-комнату по моему приказу, и они бы попали ко мне, но ты опять показала свой ум, сумев отыскать странные легенды и действовать по ним. Ты вела их за собой, опять показывая своё истинное лидерство и умение мудро действовать. И это опять возвращает нас к моему плану, в который ты идеально впишешься, стоит лишь выяснить, по своему желанию или с помощью моих умений.
Блэк замерла в метре от девушки, въедаясь в неё острым взглядом своих холодных глаз. А Гермиона замерла, понимая, что пора действовать на страх и риск. Идей по получению своей палочки у неё не было, и даже в экстренной ситуации возможность использовать безпалочковую магию ровнялась нулю. Амабелла ей уже столько раз сказала, насколько она умная и мудрая, что Гермионе прямо на зло ей захотелось показать, что она не всегда такая. Что девушка не всегда рассудительная и до жути логичная, ведь в душе она гриффиндорка, а гриффиндорцы, как любит говорить Драко, на голову повернутые.
А потому ничего лучше ей в голову не пришло, кроме как…
— Знаете, мисс Блэк, — начала Гермиона состроив до ужаса серьезные гримасу, — ваше предложение очень заманчиво и…
И Грейнджер в лучших традициях сумасбродных гриффиндорцев ринулась вперёд, одним чётким и сильным ударом, каковому ее научил ещё отец перед третьим курсом и коим она отправила в нокаут Малфоя в том же году, Гермиона смогла вывести из равновесия Амабеллу, выдергивая из ее рук волшебную палочку.
И вдруг резкий хлопок и чувство свободного полёта вместе с обжигающей болью в ладони. Гермиона отлетела назад, через всю комнату, и врезалась спиной в твёрдый камень. Она съехала по стене на пол, пытаясь понять, что произошло. Все тело в один миг заболело, а в голове пульсировало так, будто она перебрала с алкоголем накануне вечером.
Послышалось мычание и какой-то шорох. Драко попытался вскочить и ринуться к Гермионе, но верёвки не дали ему это сделать, а потому, если прислушаться, можно было бы различить поток ругательств.
— Моя дорогая Гермиона, ты, конечно, умна и мудра, но хитрость — это совсем не твое. Ты думаешь, я бы так просто крутила в руках волшебную палочку в опасной близости от тебя?
Гермиона почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Что она наделала?
Ее испуганный, ещё не до конца сфокусированный после удара о стену взгляд метался от своей волшебной палочки, валяющейся на паркете, к Амабелле, в чьих глаза застыл ледяной просчёт.
— О, дорогая моя, не волнуйся. Ты просто слишком молода, я в твоём возрасте была такой же. И кстати говоря, распределяющая шляпа хотела отправить меня в Равенкло, прямо как и тебя, но я ее переубедила, желая быть на одном факультете с моими сводными сёстрами, — Амабелла фыркнула. — Долбаные слизеринцы, как они меня бесили своим высокомерием и самодовольством все семь лет, и у меня наконец есть возможность поквитаться с такими же глупыми, ни на что не годными детишками и их родителями, — Блэк подошла ближе к слизеринцам. — Но ваших родителей я уже успела замучить, а кого-то, может, и свести с ума, а теперь у меня появилась возможно сделать то же самое и с вами. Правда, у меня не будет недель для этого, но все же…
Гермиона привстала на руках, чувствуя, как сердце билось в груди, стремясь вырваться из тела прямо через рот. Козырей в ее рукаве не осталось, зато у Амабеллы их была целая сотня. Даже если она сосредоточится и попытается использовать не развитую беспалочковую магию, то вряд ли что-то получится.
Гермиона замотала головой, прогоняя туманную дымку перед глазами, и в панике, торопясь, попыталась встать. Платье, которое она надела на школьную вечеринку, хотелось разодрать — настолько оно сейчас было неудобным, а туфли тем более сжечь.
— Миллисента, — обратилась Блэк к Булстроуд, стоящей безмолвно у стены, — сходи и позови Джейкоба. Пора отдать приказ о доставке заключённых в подземельях пожирателях.
Грейнджер сцепила зубы, чувствуя, как ломит тело от сильного удара, и нетвердо встала на ноги, опять проклиная туфли на каблуке. До стоящих позади всех Тео, Пэнси и Гойла Гермионе было пять шагов, а до Драко, Дафны, Блейза и Крэбба — в два раза больше. Она знала, что безоружная ничем им не поможет, но все же она ещё могла попытаться отвлечь Амабеллу, заговорить, и, может, удача повернётся к ней лицом.
— Амабелла, — позвала Гермиона, медленно шагая по направлению к женщине и слизеринцам. — Ты почти рассказала весь свой план, но некоторые детали я так и не узнала.
— Тянешь время, — Блэк улыбнулась так, что у Гермионы свело зубы, настолько хотелось врезать ей, чтобы это невинное выражение лица испарилось с ее лица. — Ну что же, я могу дать тебе на осознание вашей безвыходности ещё пару минут. Так что тебе не понятно?
— Пэнси. Почему Уэйн наложил на неё Империо? Зачем управлял ей, если от нашего с Драко расставания все равно не было никакого проку?
— Ты права, после того, как вы нашли первый камень Выручай-комнаты. И да, я всегда знала об этой легенде, но не знала, что это правда. От вашего расставания мне было ни горячо, ни холодно. Конечно, я сказала Уэйну, что тебя лучше доставить после убийств, чтобы мне не пришлось тебя калечить, но… Пэнси. Бедная девочка оказалась не в том месте не в то время. Миллисента в тот день опять начала сопротивляться Империо. Начала искать ответы, чтобы помочь вам пробраться в Выручай-комнату. Она сама никогда не помнила, как в неё зайти, а потому не могла просто взять и сказать вам. Ну так вот Пэнси услышала, как Уэйн накладывает на Миллисенту повторное Империо, потому что у этой девочки очень сильная воля, и выдала себя. Уэйн не с великим удовольствием, но сделал это. Хотя милая Пэнси ему так нравится. Он даже взял с меня обещание не трогать ее семью, но вот о самой Пэнси он ничего не говорил.
Гермиона встала рядом с Дафной, стоящей сбоку их небольшой группы. Боль немного сошла, и стоять стало легче. Грейнджер опять включила мозг на полную, пытаясь придумать, как же ей выкарабкаться из этой ситуации.
— Но зачем…
— Извини, дорогая Гермиона, ваше время вышло. Отойди, будь добра, чтобы я тебя не задела. Круцио!
— Не-ет! — закричала Гермиона и, не понимая, что делает, прыгнула прямо под заклятие, вылетевшее из кончика волшебной палочки Амабеллы и направленное прямо на Блейза.
Боль. Такая сильная. Идущая изнутри. Прожигающая насквозь. Заставляющая скулить и рыдать.
Гермиона уже испытывала это, но, как оказалось, болезненные воспоминания и правда быстро забываются. Она слышала крик, но не понимала, что это ее. Она чувствовала боль, но казалось, что ее тело развалилось надвое.
Она упала прямо перед слизерицами, стоящими на коленях в первой линии, и даже не чувствовала, как разбивает голые колени о паркет. Драко стал извиваться, пытаясь вырваться из оков, а Амабелла грустно улыбнулась.
— Гриффиндорская отвага плохо на тебя влияет. Ты поступила очень глупо, моя дорогая. Я не ожидала от тебя такого, — услышала Грейнджер сквозь звон в голове.
— Ты вообще меня не знаешь, Амабелла, — прохрипела Гермиона, пытаясь прийти в себя.
Она привстала на локтях, смотря на Блэк.
— У меня будет время это исправить.
— Это уж вряд ли, — прошипела Гермиона.
— Ну мы ещё посмотрим. Круцио!
Громкий вой через закрытый рот заставил сжаться все внутри. Грейнджер дёрнулась, оборачиваясь назад, и заметила Пэнси, скорчившуюся на полу. Но ее взгляд перехватил Драко. Такой живой, такой родной, такой испуганный.
Она будто чувствовала, как Малфой переживает. Как просит ее бежать и не лезть на рожон, но она знала… что он поступил бы точно также. Боролся бы до конца. А его присутствие рядом и поддержка давали сил. Гермиона уже и забыла, что они ругались, что они вроде как расстались. Сейчас это было не главное. Сейчас все было гораздо серьезнее.
Это была грань между жизнью и смертью.
— Не переношу всех этих визгов, не то что моя сестра, но все же… как приятно видеть ваши мучения! — расплылась в дикой улыбке Амабелла, все же показывая своё истинной лицо.
Гнилое, искаженное местью и ненавистью. Гермионе почти не удалось его разглядеть, но зато кончик ее искривлённой палочки она увидела хорошо. Так хорошо и ясно, что хотелось бы развидеть или отмотать время назад и предотвратить эти события.
Но реальность была такова, что палочка была направлена на Драко. Прямо на этого гребаного идиота, который захотел без плана пересечь в портал, и к которому она, Гермиона, испытывала это щемящее сердце чувство, которое все зовут возвышенным и прекрасным словом Любовь.
Ее тело среагировала мгновенно, будто без осознанных мыслей Гермионы связалось с ее чувствами и решило действовать не смотря ни на что. Грейнджер ещё помнила боль, эту мучительную, острую и отрезвляющую, и вот опять будто смеясь над своими словами, что она не мазохистка, прыгнула вверх, закрывая собой его.
Этого, сука, прекрасного и неповторимого Драко Малфоя.
— Круцио!
— Не-ет, — крикнула Грейнджер, подставляясь под одно из непростительных с четкой уверенностью, что так и надо. Ей необходимо это сделать.
То ли это дурацкая гриффиндорская привычка спасать всех и вся, то ли она его слишком любит, чтобы дать причинить боль.
— Ты не сможешь прыгнуть под все мои заклятия, Гермиона. Ты не сможешь защитить их всех.
Женский голос было еле слышно сквозь звон в ушах. Слезы все же выступили, начиная жечь глаза, а на языке чувствовался металический привкус крови, которая сочилась из прокушенной губы. Казалось, что в этот раз боль была сильнее, чем прежде, будто она приложила больше усилий для этого.
— Я все… смогу, — выговорила Гермиона, не понятно кого убеждая больше, себя, Амабеллу или слизеринцев.
Грейнджер чувствовала спиной холодный паркет и полную обессиленность организма.
— Ты живешь глупыми сказками, Гермиона. Как бы ни было печально, но придётся мне показать тебе, что побеждает тот, кто сильнее и у кого выгоднее положение. Круцио!
Очередная вспышка боли. Позвоночник выгнулся до максимума, а ногти впились в ладони со всей силы. Казалось, что ее сейчас разорвёт на куски мяса. И никто больше никогда не соберёт воедино.
… Драко опять дернулся. С очередным оглушающим криком Гермионы, который будто ранил его, заставляя кровоточить сердце. Он не знал до этого момента, что человек может испытывать столько чувств одновременно. Страх за родителей и друзей, желание содрать с себя эти веревки и предпринять хоть что-нибудь и граничащая с безумием любовь к этой глупой гриффиндорке, которая кидается под Круцио так, будто это очередное развлечение от братьев Уизли.
Все внутри смешалось в один большой комок переживаний. Но главное, что сейчас хотелось сделать — это впиться в глотку суке-Амабелле. Свернуть проклятую шею и смотреть, как в ее глазах тает жизнь. Мало того, что она пытала его родителей, связала их самих и собралась пытать. Она причиняла боль его Гермионе. Его и ничьей больше просто потому, что может быть только так и никак иначе. А он не собирается оставлять в покое тех, кто заставил испытать ее боль.
— Мисс Блэк, я привел пленников, — послышался голос.
В залу вошёл высокий, крупный мужчина. Издалека было плохо видно, но Малфой мог поставить сотню галеонов на то что он тоже находился под Империо, потому что это был Джейкоб Булстроуд собственной персоной. Немного бледный и знатно похудевший, но, сука, живой!
Блэк повернулась к нему и все так же дико улыбнулась.
— Замечательно, Джейкоб. Постой пока здесь, последи за ними.
Амабелла пошла по направлению к двери. А Малфой понял, что это и есть его шанс. Почти провальный и дурацкий, может, и не удачный вовсе, но после безумных прыжков Гермионы под Круцио Драко понял, что нет плохих действий, хуже только бездействие.
Видеть, как ее скручивает на полу от боли, и быть не в состоянии защитить, чувствовать тепло от того, как самоотверженно она защищает его друзей и его самого, но понимать, что он сейчас полнейшее ничтожество. Ее крики разрывали ему сердце, ее страдания были его страданиями. Они будто делили все на двоих. Сейчас и всегда.
Но сейчас было главное воспользоваться шансом и попытаться спасти всех так же, как пыталась это сделать Гермиона.
Драко сосредоточился. Так, как когда-то его учила мать, ведь всех чистокровных учат азам безпалочковой магии. Представил магию внутри себя, как нечто осязаемое, живое. Дышащее и теплое. Искрящееся, чувствующее.
Блэк вышла за дверь, а Булстроуд упёрся стеклянным взглядом вперёд, будто сканируя пространство.
Малфой прикрыл глаза, стараясь абстрагироваться. Не замечать Гермионы, ещё не пришедшей в себя после Круцио, начинающих дёргаться друзей вокруг. Если он даст волю своим чувствам, то ничего не получится.
Он глубоко вдохнул и… резко выдохнул, раскрывая глаза и стараясь вытолкнуть магию из себя. Сделать ее активной, живой, почти осязаемой.
Но
Конечно, с первого раза не получилось.
Драко попробовал опять, и ничего. Он сцепил зубы, смотря прямо перед собой. Прямо на Булстроуда у двери. Малфой знал, что у него должна быть его палочка. По-любому должна. Как бы иначе он привёл пленников? А потому ее надо было заполучить. Конечно, можно было бы притянуть к себе палочку Гермионы, но, если у них получится выбраться, то палочек для сражения понадобится больше.
А потому Малфой раз за разом пытался сделать все так, как учила его Нарцисса. Представить эту магию внутри — светлую, прекрасную и яркую… хотя на самом деле Драко ощущал лишь серость и грязь. Будто внутри него плескалась ртуть, а не нечто прекрасное, как рассказывала ему мать.
— Драко, — услышал Малфой слабый голос.
Гермиона повернула к нему голову, стараясь шевелиться. Ее лицо было искажено му́кой и бессилием, а в глазах стояли напряжение и страх, и ему так хотелось успокоить ее. Сказать, что все будет хорошо, что они смогут со всем справиться, а ещё лучше — своими действиями дать ей это понять. И он знал, что она это видит. Что она это чувствует, и это так бесило.
Выводило из себя. Заставляло ненавидеть себя все больше с каждой секундой. Он всю жизнь хвалился, что его самая чистая кровь даёт ему столько возможностей. А на деле? Он даже в экстренной ситуации не может воспользоваться беспалочковой магией!
— Я… тебя люблю.
Шепчет она, а ощущение, будто у Драко барабанные перепонки взрываются. Все внутри накреняется и падает все ниже и ниже, разбиваясь о скалы самоконтроля. Ему было необходимо жизненно важно разодрать веревки, обнять ее и шептать эти дурацкие три слова на ухо, лишь бы она знала, что он с ней. Как бы ебануто не было, но навсегда.
Желание выпутаться из верёвок было таким сильным, ослепляющим так же, как ее слова, ответ на которые она просто должна была увидеть в его глазах. Но неожиданно путы ослабли и начали съезжать по его телу. Легко и просто, будто их ничто не держало. Рот оказался открытым, но Драко не смел шевельнуться.
— Я тебя люблю, Гермиона Грейнджер, — в ответ тихо, почти не слышно, но уверенно и бесконечно искренне.
Сердце подпрыгнуло от сказанных слов, а все внутри потеплело, и «Акцио палочка Булстроуда», произнесенное про себя, получило эффект. Волшебная палочка из кармана Джейкоба пролетела через всю Залу прямо в ладонь Драко.
И Малфой понял, что его магия похожа на Гермиону. Такая же импульсивная, нежная и ослепительно прекрасная.
— Что… — выговорил Джейкоб.
— Остолбеней! — сказал Малфой, и Булстроуда сбило волной заклинания, заставляя его отлететь в стену и бездвижимой грудой упасть на пол. — Акцио палочка Гермионы, — произнес Драко, понимая, что через несколько секунд зайдёт Амабелла.
Волшебная палочка гриффиндорки оказалась в его руках как раз тогда, как сама Грейнджер, обессиленная, пыталась подняться с пола. Драко тут же сделал шаг к ней, обнимая за талию и ставя на ноги. У самого от долгого сидения на коленях все свело, но это было ничем по сравнению с надеждой и воодушевлением.
Он впихнул волшебную палочку ей в ладонь и посмотрел в глаза, ловя эти карие вплески радужки ближе и осмысленнее.
— Ты глупая.
— Я знаю.
Поток тепла от ее тела и от слов заставил почувствовать себя влюбленным кретином, но было не время.
— Развяжи их, — сказала Гермиона.
Драко отступил от неё и повернулся к друзьям, только собираясь взмахнуть палочкой, как…
— Пэнси!
Через портал прямо-таки влетел Хопкинс в рваной рубашке и пыльных брюках, с яростным мечущимся взглядом и сбитыми на один бок волосами.
— Экспеллиармус, — сразу крикнул он, заставляя Драко сразу среагировать и блокировать заклинание.
— Так-так-так.
Амабелла появилась в зале так неожиданно, будто трансгрессировала. Она застыла, радостно ухмыляясь и накручивая локон волос на палочку.
— Милые детишки решили поиграть, — хмыкнула Блэк.
— Остолбеней, — выкрикнула Гермиона.
Амабелла с лёгкой улыбкой блокировала заклинание.
— А тут ещё и милый Уэйн! Какая радость!
— Отпусти Пэнси! — без предисловий сразу сказал Хопкинс, видимо, даже забывая обо всем другом.
— С чего бы это? — приторно удивилась Амабелла.
И отправила в Драко заклинание, не давая ему отвлечься и освободить друзей.
— Ты обещала, — сквозь зубы процедил Уэйн, сжимая кулаки.
— Импедимента! — выкрикнула Гермиона, пытаясь отвлечь Амабеллу от Драко.
Но Блэк лишь заблокировала заклинание девушки и отправила другое в Малфоя.
— Да, я обещала не трогать семью Пэнси. Так не волнуйся, их здесь нет.
— И саму Пэнси тоже!
— В нашем уговоре такого не было.
— Но… но я же… — Хопкинс растерянно посмотрел по сторонам.
— Может, теперь ты научишься четко оформлять свои просьбы, — и очередным взмахом волшебной палочки Амабелла блокировала вербальное заклинание Гермионы и опять ударила по Драко.
— Нет… нет-нет, — отчаянно замотал головой Хопкинс.
Дверь в залу опять распахнулась, и в комнату вошёл незнакомый мужчина с волшебной палочкой наготове.
— Что происходит, Амабелла? — грозно спросил он. — Ты не смогла справиться с кучкой подростков?
Блэк резко повернулась к брюнету, взмахнув копной темных волос. Гермиона постаралась быстро оценить обстановку, чтобы решить, как им действовать дальше. Они с Драко переглянулись, и он сразу же стал одного за другим освобождать друзей от пут. А Грейнджер опять осмотрелась. Зависший Хопкинс около зеркала, который не ясно, кинется против них или решит спасти Пэнси, ещё не пришедший в себя Булстроуд и Амабелла со странным мужчиной, которые будут готовы убить их в любой момент.
— Феликс, это всего лишь часть представления. Не волнуйся.
Гермиона не видела ее лица, но могла примерно представить, насколько оно лживое. У них с Драко было несколько секунд, и они повернулись к друзьям, намереваясь развязать их и увести отсюда. Надежда, что скоро сюда ворвётся Орден, ещё не покидали гриффиндорку, но она сама прекрасна понимала, что и самим надо пытаться выбраться отсюда.
— Вердимилиус!
Зелёный всплеск озарил пространство, а обжигающая боль в спине заставила вскрикнуть и пошатнуться. Гермиона закусила губу, опять раздирая ее уже от реальной боли. А она ведь только повернулась, чтобы освободить Теодора.
— Гермиона! — кричит Драко, подбегая к ней. — Остолбеней! — отправил он в мужчину, который легко применил щитовые чары.
— И ты говоришь, что все нормально? — крикнул мужчина.
— Я сама могу с ними разобраться, Феликс, ты здесь совсем не нужен! — сквозь зубы зашипела Амабелла.
Грейнджер почувствовала тёплую и сильную руку Драко, поддерживающую ее. И от этого стало немного легче, несмотря на сильную боль в спине.
— Надо драться с ними один на один, пока они ещё выясняют отношения, — прошептала Гермиона.
— Ты ранена. Какая тебе битва? — Драко упёрся серостью своих глаз в ее орехово-медовые.
— Нет выбора. Нам надо постараться вывести их из строя, а ещё лучше — заставить отойти их от двери и вывести всех.
— Гермиона, отдай палочку Блейзу и не трать силы…
— Нет, Драко, — Грейнджер отстраняется от него, морщась от боли. — Импедимента! — прокричала она, направляя палочку на Амабеллу.
— Гермиона, милая, ты ведь знаешь, что не сможешь справиться с нами.
— Остолбеней! — качая головой, крикнул Драко, отвлекая на себя Феликса.
— Чертовы дети! — зашипел мужчина, взмахивая палочкой.
Слизеринцы оттеснились к стене, стараясь пробраться к двери, а Пэнси побежала к Заку, все ещё валяющемуся без сознания. По зале залетали вспышки заклинаний и громкие выкрики.
— Хопкинс, я бы на твоём месте уже определился, на чьей ты стороне, — крикнул Драко, покосившись на него.
Но по его взгляду, не мигая смотрящему за мужчиной, Драко понял, что он уже определился. Феликс неожиданно замер и пропустил кинутый Драко Эвертестатум. Его снесло волной заклинания, и он упал навзничь.
— Круцио! — зато Амабелла быстро поняла, в чем дело.
— Протего! — выкрикнул Уэйн, ухмыляясь.
— Мелкий гаденыш, вздумал использовать против моих соратников то, чему я тебя учила? — взвизгнула она.
К Блэк будто пришло второе дыхание, она успевала раскидываться заклинаниями направо и налево, но Гермиона своей саднящей спиной чувствовала, что не могло быть все так просто. Они еле успевали блокировать заклятия Амабеллы, отступая назад.
— Эвертестатум Максима!
И Грейнджер почувствовала, как взлетела в воздух. Мощная волна заклинания отбросила ее с Драко прямо в стену позади них. Все внутри перевернулось, и рана на спине опять запульсировала, заставляя чувствовать только боль и ничего больше.
Феликс, видимо, не выдерживал, раз отправлял такой силы заклинание. Малфой и Грейнджер, сцепив зубы, пытались оклематься после полёта через всю комнату, но…
— Петрификус тоталус!
Гермиона почувствовала, как ее тело коченеет. Боль в спине продолжала жечь кожу, ощущение лежащего рядом и также застывшего Драко все ещё чувствовалось, но телом невозможно было управлять. Хопкинса тоже не слышно, и не понятно, что с ним, то ли он тоже под чарами окоченения, то ли он все ещё справлялся с последствиями встречи со стеной.
— Все, Амабелла, заканчивай свои игры, — послышался грубый голос Феликса, — веди их в темницу, позже со всеми разберёмся.
— У меня были другие планы, — упрямо произнесла женщина, — а у тебя есть другие дела. Например, проверка того, как связали наших бывших друзей.
— Ты знаешь, что мне все это не нравится, но… — мужчина тяжело вздохнул, — у тебя есть пять минут. А потом я беру все в свои руки.
Хлопнула дверь, и Гермиона поняла, что задержала дыхание. Очередное ожидание собственной казни, только теперь даже за руку Драко невозможно взять или посмотреть в его глаза цвета грозовых туч.
Но громкий вскрик отвлек Гермиону, и она увидела Пэнси, повисшую вверх ногами в воздухе недалёко от неё.
— Не тронь ее! — рядом с Гермионой оказался Уэйн, стоя спиной к лежащей на полу девушке.
— Как легко тебя провести. Я сразу поняла, что ты не под чарами, — протянула Амабелла, но Гермиона не могла видеть целую картину из-за своего положения.
— Дай нам с Пэнси уйти, и мы не доставим тебе проблем. С остальными делай, что хочешь.
Грейнджер показалось, что ей мерещится, но нет. Хопкинс взмахнул палочкой за спиной, и Гермиона почувствовала, как тело теплеет, наполняется силой и желанием жить.
«Он расколдовал ее?»
Хотелось повернуться и всмотреться в Драко, но она не шевелилась. Лучше пусть Амабелла думает, что они пока лёгкие жертвы.
— Я и с тобой могу сделать все, что захочу, мой дорогой мальчик. Не дерзи мне.
— Отпусти ее, — упрямо заявил Хопкинс.
— Увы, но я и тебя уже отпускать не собираюсь.
Хопкинс взмахнул палочкой, но ничего не произошло.
— Неблагодарный мальчишка! Круцио!
Уэйн не успел защититься и упал на пол. Его дикий крик разорвал барабанные перепонки, и хотелось вскочить и ринуться в бой, но пока нельзя. Надо переждать.
Казалось, что глаза полностью высохли, ведь она давно не моргала. Хотелось изменить позу, чтобы не травмировать рану, но она не могла себе такое позволить. Она знала, что это могло быть отвлекающим маневром, а потом то, что Гермиона уже не находилась под действием чар, надо было хранить в тайне до нужного момента.
Ещё одно Круцио прилетело в Уэйна, заставляя его выронить палочку и скрючиться на полу. Крик, который шёл из глубины его тела, заставлял сердце леденеть. Но Амабелла не собиралась так просто с ним расправиться. Она взмахнула палочкой, и Пэнси оказалась на полу рядом с Уэйном. Она испуганно застыла, не зная, что ожидать, а Блэк улыбнулась, чувствуя себя королевой положения.
— Ты будешь мучиться от моего Круцио, а рядом с тобой твоя любовь будет истекать кровью до смерти. Сектумсепра!
Мгновение, и Гермиона вскочила, не помня себя, кидаясь прямо к Пэнси и надеясь оттолкнуть ее.
Но опять боль.
Боль, которая заставляла забыть обо всех своих чувствах и потребностях. Боль, которая приносила лишь желание умереть, чтобы не чувствовать ее.
Гермиона прямо-таки почувствовала, как кровь вытекает из всех ее ран. Как жизнь покидала ее с алой жидкостью.
— Петрификус Тотатус! — послышалось сквозь пелену боли.
И знакомый голос прошептал: — Не смей умирать, глупая гриффиндорка. Я тебе не разрешал.
— Это ты — глупый слизеринец, раз думаешь, что все до сих пор вертится только вокруг тебя, — подумала она, отдаленной частью сознания надеясь, что все-таки говорит.
И пустота. Удобная, спокойная и такая нужная накрывает.
========== Глава 30. Эпиложная ==========
Чернильная темнота, в которой Гермионе было так приятно нежиться, вдруг начала рассеиваться, давая представление об окружающей обстановке. Смутно знакомые голоса послышались будто издалека, заставляя сосредоточиться на смысле слов, которые доходили до сознания отрывками, а запах лекарственных зелий и настоек ударил в ноздри.
—…Из-за него… пострадала…
—…уже обсуждали… раз…
— …молчи… не сказали мне даже…
Гермиона поморщилась. Захотелось встряхнуть головой, чтобы все слова в предложениях сформировались в понятную фразу.
— Уизли, тебе самому не надоело? Уже второй день этот разговор заводишь, сам бесишься и выбегаешь из больничного крыла, будто тебе задницу подпалили.
Знакомый голос с едва слышной хрипотцой почему-то подействовал отрезвляюще.
Драко.
Здесь, живой, рядом с ней. Значит ли это, что все теперь хорошо? Сердце забилось как бешенный пропеллер, и захотелось открыть глаза, чтобы увидеть его.
Но почему-то веки не поддавались контролю, заставляя все так же неподвижно лежать и слушать разговор, смысл которого стал медленно доходить до сознания Гермионы.
— Меня просто раздражает, что ты постоянно сидишь здесь и не даёшь, нам, ее лучшим друзьям, побыть с ней наедине, — упрямо заявил Рональд, по голосу которого стало ясно, что он готов был спорить с Драко до посинения. — А уж что тут делает Паркинсон, я вообще…
— Она без сознания, Уизли. Что ты собрался делать с ней наедине? — ровно ответил Драко.
— Тебе забыл доложить, — язвительно ответил Рон.
— Вообще-то, я ее парень и как раз-таки…
— Вы расстались, забыл этот маленький нюанс?
— Это было временно, — сквозь зубы ответил Драко, громко вздыхая.
И Гермиона почувствовала, как ее ладонь сжали. Хотелось, до безумия хотелось сжать в ответ, но сил не было даже чтобы пошевелиться хоть на миллиметр. Тёплая кожа Драко будто обволокла ее, ища поддержки, или желая убедиться, что все так, как он говорит.
— И поэтому она несколько дней назад ввалилась к нам в башню, будто у неё умерла вся семья разом?
Гермиона все-таки задержала дыхание. Воспоминания о том вечере нежелательным всполохом ворвались в сознание.
«Молчи, Рональд» — хотелось ответить другу, который старался ранить Малфоя, да побольнее, но на самом деле делал больно и ей.
— Уизли… — повысил голос Драко.
— Тихо, вы оба, — Джинни встряла в разговор. Вторую ладонь Гермионы тоже сжали сильнее. — Гермиона?
— Ты что-то заметила? — послышался взволнованный голос Гарри, и шаги на заднем фоне прекратились.
— Гермиона, ты слышишь нас? — позвала опять Джинни.
Грейнджер захотелось закусить губу от усилий, которые она приложила, чтобы приоткрыть глаза. Понимая, что все ждут ее пробуждения, как результатов ЖАБА, Гермиона решила, что пора расшевелить свой организм.
— Ты уверена, что… — резкий, но взволнованный голос Драко дал значительный пинок по мягкому месту.
Она знала, что он волновался, ведь последнее, что она помнила, это вспышка заклинания, боль и крики.
Веки нехотя, но поддались на команду Гермионы, и яркий свет резанул по глазам.
— Ммм, — недовольно простонала гриффиндорка, щурясь и стараясь привыкнуть к свету.
Заставив себя окончательно очнуться, Грейнджер поняла, что лучше бы этого не делала. Все тело ломило, будто ее переехал магловский автобус, ещё не затянувшиеся раны пульсировали от малейшего движения, даже приподнятая грудная клетка при дыхании, и это уже не стоило упоминать, что во рту пересохло так, как никогда после алкогольных вечеринок.
— Эй, — послышалось сбоку, и Гермиона постаралась сфокусировать взгляд на рыжем всполохе.
Джинни сидела по левую сторону кровати, сжимая ее ладонь в своей, и ободряюще улыбалась, а Рональд стоял позади сестры, опираясь руками на спинку стула, на котором она сидела. Гарри же сидел на корточках с этой же стороны у изголовья кровати и внимательно всматривался в подругу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Гарри, хмуря брови и явно коря себя за все случившееся. Как будто могло быть по-другому. Рон закусил губу, будто тоже хотел что-то сказать, но не решался.
— Так же, как может себя чувствовать человек, словивший сектумсемпру, — хрипя, прерываясь и морщась, ответила Гермиона, но в конце все же приподняла уголки губ.
Кожу губ саднило, ведь Гермиона умудрилась несколько раз прокусить ее, но лучше потерпеть и дать друзьям знать, что она в порядке. Джинни невесело хмыкнула, а Гарри и Рон синхронно посмотрели куда-то в сторону.
— Только мне и тебе из здесь присутствующих посчастливилось познать такое райское состояние, так что вряд ли им это что-то дало. — Насмешливый, хрипловатый голос, и Гермиона уже перевела взгляд вправо слишком быстро, так, что перед глазами опять все смазалось в сплошные мазки ярких красок.
Но вдруг все остановило своё вращение, и Гермиона смогла видеть.
Глаза заворожили, отвлекая все внимание на себя. Хитрые крапинки серебра в океане серости соревновались за главенство с опасно-взволнованными и испуганными. Зрачки при таком ярком, почти белом свете — узкие-узкие, и можно разглядеть весь спектр его эмоций, которые Драко скрывал за напускным спокойствием. Тень, залёгшая под глазами, приобрела по-настоящему синий оттенок, а черты лица заострились, как после бессонной ночи. Платиновые пряди лежали беспорядочно, примятые с одной стороны и взъерошенные с другой. Наверняка, он выглядел так же, как она себя чувствовала.
А его ладонь накрывала ее.
И это то, что заставляло сердце потеплеть, а уголки губ приподняться в слабой улыбке.
— Привет, — глупо произнесла Гермиона, думая о том, что ей никогда не было так все равно на своё поведение, как сейчас. Они рядом, а он держал ее за руку.
— Привет, — ухмыльнулся Драко, лихорадочно думая о том, что она сейчас хочет. — Воды? — он потянулся все-таки к графину с прозрачной жидкостью.
— Да, пожалуйста, — слегка кивнула Гермиона, напрягаясь и стараясь привстать на кровати. — Агрх, — недовольно прохныкала девушка, чувствуя боль покрывшихся корочкой ран.
— Осторожно, — почти хором произнесли все вокруг, бросаясь помочь Гермионе.
Драко почти пролил воду, но понял, что там и так много помощников, и могут справиться без него. Не важно, что он хотел больше касаться ее, совсем не важно.
Оказываясь в сидячем положении с несколькими подушками за спиной, у Гермионы получилось оглядеться, примечая обыкновенную обстановку больничного крыла и Пэнси, застывшую недалёко от ее кровати. Девушка стояла, по-аристократически держа спину и вздёрнув подбородок, ночто-то давало понять об ее эмоциональном состоянии. Наверное, банальное присутствие в больничном крыле в данный момент.
— Держи, — отвлек Гермиону Драко, поднося стакан к ее потрескавшимся губам и помогая отпить воды.
Странное чувство удовлетворения зашевелилось внутри в ответ на заботу со стороны Малфоя, и Гермиона надеялась, что на ее щеках не выступил предательский румянец.
— Долго я была без сознания? — немного сиплым, но уже более бодрым голосом проговорила Гермиона, начиная осознавать, что выглядела она сейчас наверняка ужасно.
— Чуть больше двух полных дней, — ответила Джинни.
— А как… что произошло после,… ну того, как меня огрели сектумсемпрой? — робко спросила Гермиона, переводя взгляд с друзей на Драко.
Было неудобно все это обсуждать при Роне, который в этот раз оказался в неведении, но наверняка ему уже все в подробностях рассказали, и он успел вынести всем мозг.
— Я успел кинуть в Амабеллу чарами окоченения, и в комнату вбежала Милисента с нашими волшебными палочками, оказалось, что она могла противостоять Империо, если его давно не обновляли, и это она дала нам подсказку о последней части Выручай-комнаты, надеясь, что мы опередим планы Амабеллы, но та успела прочитать ее намерения и все спланировать как раз к нашему приходу, а потом… почти сразу ворвался Орден вместе с твоими друзьями, — сообщил Драко, поглаживая большим пальцем ладонь Гермионы.
— Мы так перепугались, когда обнаружили тебя, истекающей кровью, у Малфоя на руках, — призналась Джинни.
— Благо, Тонкс быстро перенесла вас с Драко в Хогсмид, где уже ждали Дамблдор и Снейп, — продолжил Гарри, — Малфой так истерил, что наорал на своего декана, заставляя его быстрее помочь тебе, — слегка улыбнулся Поттер, обращая взгляд к Драко.
— А сам-то, Поттер, стоял, как истукан, и повторял, что это ты во всем виноват, — ответил Малфой, прищуривая взгляд.
— А уж когда мне сообщили обо всем, я чуть с ума не сошел. Вы бы хоть записку оставили, что решили меня кинуть и оставить в Хогвартсе один на один с предстоящими экзаменами ЖАБА, пока ваши тушки отдирали бы от стен в поместье этой ненормальной Блэк, — не выдержал Рональд.
Все, кроме Драко, стушевались, смущенно переглядываясь.
— Прости, Рон, но это была не наша тайна, чтобы мы тебе о ней могли спокойно рассказать, — твёрдо произнесла Гермиона, смотря на друга.
Уизли пожевал губу и кивнул:
— Я все понимаю, но если бы вы сдохли, я не пережил бы.
— Но все же хорошо, — вставила Джинни.
— И слава Мерлину! — возвёл руки к потолку Рональд. — Мама бы тебя первую из-под земли достала и убила бы за такое.
— Да, а потом бы отправилась за каждым из нас, — произнесла Гермиона, улыбаясь.
Атмосфера разрядилась, и дышать стало легче, хотя некоторые моменты все ещё оставались непонятными.
— А где твои родители, Драко, и остальные? — робко поинтересовалась Гермиона.
— Мои уже в мэноре. Им немного досталось, а потому они быстро отошли, а вот остальные в Мунго, восстанавливаются после множественных Круциатусов. Все ребята со своими родителями в больнице, также как и Миллисента, — ответил Драко.
— А как Булстроуды оказались живы? — спросила Гермиона.
— Миллисента сказала, что тела, которые нашли у Министерства, не были ее родителей, это все было, чтобы сильнее нас всех испугать и заставить ее помогать Амабелле.
— У вас уже скоро начнутся занятия, молодые люди, — в помещение зашла мадам Помфри, неся на подносе несколько склянок с противно пахнущими отварами. — О, мисс Грейнджер, вы уже очнулись!
— Мадам Помфри, ещё пять минуток! — заныла Джинни.
— Мисс Уизли, профессор Снейп вряд ли будет рад вашему опозданию.
— О, вы его плохо знаете, — тихо протянул Гарри, заставляя Гермиону прыснуть со смеху и тут же застонать от боли.
Все раны на теле заболели, начиная мерзко тянуть и чесаться.
— Вот видите, мисс Грейнджер надо обработать раны и дать поспать, так ее организм быстрее восстановится. Так что все вон, и поживее.
Гарри и Рон быстро обняли подругу, стараясь как можно меньше дотрагиваться до неё, чтобы не потревожить раны, а Джинни, напоследок сжав ладонь Гермионы, поцеловала ее в щеку и потащила мальчишек к двери.
— Мы зайдём после занятий, Гермиона, отдыхай! — крикнула Джинни.
— Стойте, а почему Малфой и Паркинсон ещё… — тяжёлая дубовая дверь за друзьями захлопнулась, не давая до конца расслышать недовольно брошенную фразу Рона.
— Вас это тоже касается, молодые люди, — грозно произнесла мадам Помфри, ставя поднос на прикроватную тумбочку. — У вас, мистер Малфой, больше нет отговорок, чтобы сидеть здесь. Мисс Грейнджер пришла в себя и довольно активно функционирует, пора бы уже и за себя взяться. Когда вы в последний раз ели и отдыхали?
— Мадам Помфри, дайте, пожалуйста, ещё несколько минут, и я уйду, — твёрдо произнёс Драко. — Правда.
Женщина нахмурилась и покачала головой, но пошла в сторону двери в подсобку.
— У вас есть время, пока я не принесу оставшиеся мази для обработки ран.
Дверь за целителем захлопнулась, и Гермиона неуверенно перевела взгляд с Драко на отдалённо застывшую Пэнси.
— Эм, Пэнси, ты что-то хотела?
Паркинсон сдвинулась с места, подходя к койке Гермионы и опустилась на стул, который не так давно освободила Джинни.
— Я хотела поблагодарить тебя, ведь ты попала под заклятие, предназначавшееся мне. И какими бы сволочами неблагодарными ты не считала слизеринцев, я хочу сказать, что я у тебя в долгу, — голос Пэнси был решителен и твёрд, но некая робость и стеснение все же слышались.
— Так бы поступил каждый на моем месте, ведь я не могла бы допустить, чтобы моего друга убили.
Пэнси улыбнулась, немного непривычно и холодно, но Гермиона могла в этой улыбке увидеть проблеск настоящей благодарности и признательности. Она и не ожидала таких слов от слизеринки, ведь привыкла, что та стояла между ней и Малфоем. Но все же тогда она была под Империо, и за неё говорила поддельная Пэнси, а сейчас Гермиона смогла разглядеть ее настоящую.
— Я подожду тебя за дверью, Драко. — произнесла Пэнси, вставая со стула и направляясь к двери.
— Проследи, чтобы он поел и отдохнул, — сказала ей вслед Гермиона.
— Обязательно, — сверкнула белозубой улыбкой Паркинсон, выходя за дверь.
— А я теперь сам не в состоянии за собой проследить? — шутливо возмутился Драко, привлекая к себе внимание Гермионы.
Он пытался сделать вид, что все в порядке, но по его уставшему выражению лица было понятно, что это не так.
— Видимо, нет, раз пока я была в отключке, ты пренебрегал собой.
Малфой ничего не ответил. То ли не захотел шутливо оправдываться, то ли считал, что слова Гермионы правда и не стоят дальнейшего обсуждения, ведь и так все было ясно.
Гермиона опустила взгляд, разглядывая ткань больничного белоснежного одеяла, и пыталась придумать, что сказать дальше.
«Я тебя люблю» — слишком рано.
«Придёшь ли ты вечером?» — слишком навязчиво.
«Я рада, что все закончилось?» — слишком абстрактно.
— Гермиона, — позвал Драко, прекращая внутренние метания девушки, — я переживал за тебя. Очень сильно. И говорю это, не чтобы ты… подумала о том, какой я молодец, а для того, чтобы поняла, — Малфой сделал паузу, всматриваясь в самую глубину ее карих глаз, — я люблю тебя, и… мои слова тогда, несколько дней назад, были всего лишь желанием тебя защитить и не допустить твоего участия в этой битве с Блэк, но… как оказалось, ты не можешь жить без дозы приключений.
— Но все же стоит признать, что без меня вы бы не справились, — в самодовольном стиле Малфоя ответила Гермиона.
— Без тебя мы бы умерли, — серьезно ответил Драко, вмиг сбивая девушку с беззаботного настроя.
Сердце стучало по рёбрам, отдаваясь лёгкой болью в ранах, а щеки потеплели будто под заклинанием. Гермиона из-под пушистых ресниц посмотрела на Драко, впитывая каждую его частичку в себя. Каждую его черточку и морщинку от бессонных ночей, изгиб губ и прямоту носа, взъерошенные волосы и мятый воротник рубашки.
Она так скучала. Что дыхание спирало от одного только взгляда на него.
Ей так его не хватало, что от единственного места соприкосновения с его телом — ладонь, которой он держал ее — электрические импульсы расходились по телу.
Она так его любила, что слова так и хотели сорваться с языка.
— Я тебя люблю, — сами прошептали ее губы.
— Два дня назад я думал, что никогда это не услышу, — тихо произнёс он, в резком и таком желанном порыве склоняясь к ее лицу.
Его губы невесомо коснулись ее. Кажется, что прыснули анестетиком, ведь ранки на коже уже не приносили боли, и хотелось прижаться сильнее, ближе к нему. Такому родному и теплому. Щекочущие потоки удовольствия расходились от нервных окончаний вокруг губ дальше, заставляя чувствовать эту сбивающую с ног радость и желание, и удовлетворение, которое так долго скреблось в ней печалью и грустью.
Его губы лишь на секунду прикоснулись к ее, а ощущение было такое, что перед ними разразилась вселенная и засосала их в свой водоворот безумия, заставляя чувствовать его вместе. Одно на двоих.
***
Аляписто украшенный Большой Зал наводил раздражение и меланхолию. Драко казалось, что красные сердца преследовали его весь день, будто насмехаясь. В принципе, это происходило и в любой другой День Всех влюблённых.
Малфой вообще не понимал смысла этого недопраздника. Все влюбленные парочки становились до ужаса приторными и раскидывали слова о любви друг другу направо и налево, лишь бы все знакомые позавидовали их прекрасным отношениям. Несчастные и одинокие особи как женского так и мужского пола жалобно смотрели на все эти представления «вечной любви» и строчили валентинки, желая отправить их тем, по кому они тайно вздыхали.
Зачем хвастаться перед всеми своими отношениями, Драко мог бы еще понять, но вот смысла писать послания на розово-красной бумаге в форме сердца и анонимно отправлять объекту своего желания Малфой совсем не мог осознать. Нельзя просто взять и подойти в любой другой день к тому, кто тебе нравится? Для этого надо ждать особого момента? Бред.
А раз Малфой считал что-то абсолютной херней, то и желания участвовать во всем этом представлении у него не было. Ежегодным балом-вечеринкой в честь Дня всех влюблённых Драко, как главный староста, совсем не занимался. Просто скинул половину своих обязанностей на старост факультета и наблюдал со стороны за выполнением заданий, которые давала ему Гермиона. А вот на счёт празднования этого дня с его мисс Всезнайкой они не успели обсудить, потому что Грейнджер была, как обычно, слишком занята старостатом, а потому… Драко весь день находился в напряжении.
Вдруг она устроила ему сюрприз?
Или приготовила подарок?
А может, что-то ждёт от него?
Малфой мог и спросить бы обо всем сегодня, но его девушка умчалась ни свет ни заря раздавать указания, и Драко видел ее лишь на совместных занятиях.
А потому вечером в Большом Зале его нервы были на пределе. Мало того, что он не знал, что ожидать от сегодняшнего дня, так и Гермиона, будто издеваясь, не оставалась с ним наедине ни на секунду, в отличии… от других парочек, которые стояли рядом с ним.
Поттер и Уизлетта были самыми типичными представителями этого «знаменательного» дня любви. Они зажимались и противно хихикали, заставляя Драко каждую секунду возводить глаза к потолку. Уизли и Вейн давно умчались — были подозрения, что в Выручай-комнату — на ночь любви, сообщив об этом, наверное, всем и каждому в замке.
Зато Блейз и Полумна спокойно стояли, лишь держась за руки, и не старались выбесить Драко ещё больше, но зато конкурировали с Поттером и Джиневрой Тео и Дафна, которые по-глупому переглядывались, надеясь, что никто не узнает об их любовных утехах под покровом ночи в ванне старост.
Малфой в очередной раз раздраженно вздохнул и пнул валяющуюся на полу розовую дребедень.
— Иди подойди к ней и перестань строить из себя недовольного жизнью, — произнёс Блейз, которого хмурый друг напрягал больше обычного.
— Она слишком занята праздником, не хочу ее отвлекать, — буркнул Драко, все же вглядываясь в толпу и пытаясь найти Гермиону взглядом.
— Все довольны обстановкой: и учителя, и ученики. Она сделала все, что могла, и если ты ее найдёшь и уведёшь отсюда, она будет только рада, — настаивал Блейз, которому уже хотелось сбагрить друга куда подальше и не обращать внимания на его раздражённые вздохи.
Да и… Забини не был дураком в плане девушек, а потому знал, что Гермиона будет очень рада, если Драко проявит инициативу. После того момента, как эта сумасшедшая гриффиндорка заслонила его своим телом от Круциатуса, Забини стал относиться к ней… как к сестре, которой у него никогда не было. Ведь его родители живы во многом благодаря ей, и его тело не подверглось пыткам, а потому Забини просто не мог не принять ее за свою, как и другие слизеринцы. Теперь Гермиона была желанным гостем в их компании, что не могло не радовать Драко. И даже Тео смог смириться с ее присутствием и теперь не кидал в ее сторону гадких фраз, а лишь немного подшучивал в их привычной манере.
И сейчас Блейз был готов сделать все, что угодно, лишь бы пихнуть Драко в сторону Гермионы, ведь День всех влюблённых, как бы не противился Малфой, никто не отменял, а потому даже одной единственной розе или признанию в любви от своей второй половинки будет рада любая девушка. И особенно та, кто этого в глубине души ждёт.
— Когда она освободится, сама подойдёт. Вряд ли она будет рада моему настырному вмешательству, — не сдавался Драко.
Он теребил пальцами серебряную запонку на рукаве накрахмаленной рубашки и думал о том, чтобы воспользоваться советом Блейза. Но что-то внутри не давало, наверное, гребанная гордость, которую в пору было бы утопить, но нет же, она каждый раз вылезала, как черт из табакерки, и мешала жить.
Забини же был удивлён, что после всего, что они пережили, Малфой умудрялся включать упрямого мудака, но, как говорится, тяжело исправить мужскую натуру, хотя у Гермионы все же получилось. Сделать Драко более покладистым и спокойным, что уже было прогрессом.
После их фееричного возвращения в замок, когда Гермиона истекала кровью у Драко на руках, а он с видом загнанного в угол зверя пытался заставить всех действовать быстрее, ни у кого больше не было сомнений, что они вместе. Да и в принципе сомнений, что все это подстава, тоже не было, ведь Драко, сидящего день и ночь в больничном крыле рядом с Гермионой, находящейся без сознания, никто не мог забыть или как-то опровергнуть.
Теперь их появление где-либо за руку было само собой разумеющимся и не требовало громких воскликов и перешёптываний. Но зато появилась новая пара, которая заставляла все это раз за разом повторять.
Пэнси и Зак сошлись через неделю после той битвы с Амабеллой, которую, кстати, вместе с ее союзником Феликсом довольно быстро Визенгамот осудил и отправил на пожизненный срок в Азкабан. А Паркинсон и Смит неожиданным образом стали появляться в замке вместе, распыляя лучи счастья и любви, что было очень странно для Пэнси. Забини думал, что очень хорошо ее изучил за столько лет совместного обучения, но такого он точно не ожидал. Паркинсон стала заметно более открытой и доброй, что было крайне подозрительно, но Дафна один раз сказала, что она просто нашла нужного человека и открылась по-новому, а потому Блейз решил не вмешиваться, а лишь радоваться за подругу, которая столько всего пережила по вине Хопкинса.
Уэйн же теперь не попадался никому на глаза. Дамблдор поставил его в жёсткие рамки, в связи с его даром, и поставил над ним надзор из нескольких преподавателей. Конечно, можно было пожалеть паренька, но… Блейз считал, что он сам виноват в своих бедах.
Гарри и Джинни немного толкнули Малфоя, когда потянулись за капкейком на фуршетном столике и даже не заметили этого, полностью наслаждаясь друг другом. Драко же опять вздохнул и пнул мишуру под ногами, а Блейз не выдержал и слегка сжал руку Полумны, надеясь, что она его поймёт и подыграет.
— Ну, не знаю, я бы на твоём месте поскорее отыскал ее. Слышал, сегодня даже Гермионе несколько валентинок перепало.
Малфой застыл, его брови медленно поползли к переносице.
— Да-да, она сама нам с Джинни сегодня их показывала, — добавила Полумна, понимая, что Блейз хочет от неё. — Конечно, Гермиона их сразу выкинула, но там было написано, что анонимный поклонник пригласит ее на танец вечером и…
Малфоя как ветром сдуло, не успела Полумна договорить. Распалять его ревность, конечно было нечестно, но зато действенно.
— А что, такое правда было? — поинтересовался Блейз.
— Ну, частично, — пожала плечами Лавгуд, хитро улыбаясь и не собираясь раскрывать все карты.
Драко же проталкивался сквозь толпу танцующих, чувствуя, как идиотская ревность распалялась все сильнее и сильнее, а уж картина из прошлого, когда Гермиона на вечеринке после чемпионата по волшебным шахматам танцевала с Терри Бутом, подгоняла его лучше, чем капитан во время тренировки в квиддич.
Малфой встал посреди импровизированного танцпола, но Гермиону так и не заметил.
«Да где же она?!»
Драко нервно выдохнул и угрюмо глянул на пары, которые в танце толкали его то с одной, то с другой стороны.
«Может, она разговаривает с кем-то из преподавателей или… ее внимание занимает кто-то другой»
Блять.
Драко, не заботясь о реакции людей, грубо расталкивал всех в стороны, пытаясь протиснуться на другую сторону Большого Зала, которая утонула в интимном полумраке. Многие парочки стояли по углам, пытаясь, видимо, слиться воедино, прямо здесь, на глазах у всей школы, а одинокие школьники подпирали стену спинами и грустно поглядывали по сторонам.
Малфой просканировал взглядом всех и каждого, пытаясь заметить знакомую волнистую и растрепанную копну волос, но ничего не заприметил, пока…
Около выступа, на котором всегда стоял преподавательский стол, до боли родная, хрупкая фигура в легком платье, которое Драко никогда на ней не видел, стоя на носочках, пыталась поправить сбившуюся мишуру.
Уголки губ сами поползли вверх, а ноги потянули за собой тело, словно магнитом.
— Не пробовала сделать это палочкой?
Гермиона резко вскинула голову, смотря на Драко, застывшего сбоку от неё и прислонившегося плечом к стене. Он скрестил руки на груди и на удивление расползся в хитрой улыбке.
— Она у Джинни в сумочке, — просто ответила Гермиона, переводя взгляд на гирлянду из розовых сердечек и опять стараясь достать до неё.
Драко закатил глаза. И не попросит ведь, будет сама стараться все сделать.
— Ты ведь понимаешь, что они с Поттером сейчас уединятся, и тебе до завтра ее не получить.
Малфой встал позади Гермионы, прижимаясь к ее спине грудью нарочито близко, и поднял руки, делая так, чтобы гирлянда вернулась на положенное ей место.
— Ну я могу прожить без волшебной палочки, в отличии от некоторых, — колко вставила Гермиона, слегка поворачивая голову назад.
— Ха-ха, — сардонически ответил Малфой, закатывая глаза.
Драко чувствовал тепло, исходящее от ее хрупкого тела, и понял, как на самом деле скучал по Гермионе, как хотел быть ближе к ней. Но все же хотелось немного поиграть, заставить ее щеки краснеть, а дыхание учащаться, заставить пообещать, что больше она не будет так надолго забывать про него. Он опустил руки и скользнул ладонями по ее талии, ощущая кожей приятную, летящую ткань ее кремового платья.
— Ты не хочешь отойти? — поинтересовалась Гермиона через несколько секунд такого положения. Она начала нервно коситься в сторону преподавательского стола, надеясь, что полумрак скроет их компрометирующие положение.
— Ммм, нет, — ответил Драко, склоняя голову и обдавая жаром дыхания ее ушную раковину. — Я слишком давно тебя не видел и не трогал.
— У меня были дела, между прочим, как и у тебя, — подметила Гермиона, не собираясь сдаваться.
— Я знаю, но все же хотелось бы больше внимания в такой день, — последние два слова Драко произнёс с сарказмом, что не могла не заметить Гермиона.
— Ты не считаешь сегодняшний день за праздник, — опять точно подметила гриффиндорка.
— Это да, но я в любой день хочу твоего внимания к моей персоне, — протянул Драко и слегка прикусил мочку ее уха.
Его руки крепче сжали талию Гермионы и сильнее прижали к своему телу. Драко собрался с мыслями, надеясь, что у него не встанет прямо сейчас, хотя скорее всего да, чем нет, но протискиваться сквозь толпу школьников с топорщившимся штанами не хотелось.
Грейнджер пропустила вдох и в смущении опустила глаза. От Драко не добьёшься публичного проявления чувств просто так, а потому такое поведение было очень странно.
— И почему же ты нашёл меня только сейчас? А не час назад, когда началась вечеринка?
Гермиона заметила, как Драко всего на секунду замер позади неё, а потом быстро заставил ее повернуться к нему лицом. Огни с танцпола отблёскивавали в его радужке, а волосы, которые он слишком часто поправлял, лежали в изящном беспорядке.
Воздух опять застрял где-то в глотке, и захотелось закатить глаза. У неё что, всегда будет такая острая реакция на него?
— Ну знаешь, просто мне не отправляют валентинки с предложением потанцевать, — язвительно произнёс Драко, вгрызаясь в неё взглядом.
Гермиона нахмурилась, не понимая, о чем речь.
— Ну да, домовики отдали мне две валентинки. Но ни в одной не было такого предложения, потому что одна была от Гарри с Роном, ведь они обожают меня так разыгрывать, а другая не содержала в себе ни единого слова. Только маленькое сердечко посередине листа. Так что совершенно не понимаю, откуда у тебя может быть такая информация.
Драко поджал губы. Сомневаться в правдивости ее слов не представлялось возможным, а вот пообещать себе завтра поговорить с Блейзом нужно было обязательно.
Гермиона сощурила глаза, видимо, начиная догадываться о том, что подтолкнуло Драко к ней.
— Не хочешь, чтобы я с кем-либо танцевала? — в лоб спросила она.
Малфой передернул плечами и посмотрел куда-то в бок. Целая сотня отговорок каждую секунду образовывалось у него в мозгу на громадной скорости, но Малфой больше так не мог.
Наверное, настал тот переломный момент, когда нужно было оставить свою гордость и говорить, как есть.
— Да, только я могу тебя касаться, а потому и танцевать с тобой могу только я.
Гермиона застыла почти что с открытым ртом, смотря на Малфоя, который сверлил взглядом стену с видом обиженного ребёнка. И гриффиндорка не могла сдержаться, а потому заливисто засмеялась, одновременно с этим умиляясь его словам.
Драко нахмурился и перевёл на неё взгляд.
— Ну и чего ты смеёшься? — немного грубо бросил Малфой, пытаясь не наслаждаться ее открытой улыбкой и блестящими глазами.
— Ты просто такой глупый. Думаешь, я бы захотела с кем-то танцевать или проводить время? — Гермиона покачала головой. — У меня уже есть ты, мой любимый Драко, так зачем мне ещё искать проблемы на свою голову, если ты их главный создатель?
— Что-о? — удивленно воскликнул Драко. — Это я проблемный?
— Пойдём уже, — Гермиона взяла его за руку и отстранилась от стены. — Мне надоела эта толпа народа. Хочу оказаться в тишине нашей башни.
Словосочетание «наша башня» из ее уст быстро стёрла из головы фразу, что он какой-то проблемный. Драко пошёл за Гермионой, протискиваясь сквозь толпу танцующих школьников и крепко держа ее за руку.
Теперь он был уверен, что кроме него ей больше никто не нужен и только его ладонь всегда будет лежать в ее.
И не важно, где они будут.
Наедине в башне старост.
На балу в Большом Зале.
На прогулке в Хогсмиде.
Или в путешествии по всему миру.
— Так ты не хочешь забрать свою палочку у Джиневры? — спросил Драко, когда они уже подошли к дверям Большого Зала.
— Поверь, Драко, этой ночью она мне вряд ли понадобится, только если ты не хочешь попробовать что-то новое. — хитро протянула Гермиона.
— Для таких случаев моя палочка всегда со мной, — широко улыбнулся Малфой, выходя за пределы Большого Зала.
Он обнял Гермиону за плечи и притянул ее поближе к себе, целуя в макушку. Сейчас он не мог сказать, что ненавидит этот день или не понимает его названия, ведь теперь каждый день для Драко означал любовь, которая находилась внутри этой миниатюрной всезнайки.
***
The end
Последние комментарии
11 часов 42 минут назад
18 часов 4 минут назад
18 часов 12 минут назад
18 часов 41 минут назад
18 часов 44 минут назад
18 часов 45 минут назад