Stop me, Legolas (СИ) [Сашка1111] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Я расскажу, как все начиналось ==========

_____________

Каминный зал во дворце Владыки Элронда навевает на меня приятные воспоминания. Бывало, я здесь часами сидела, слушая треск дров в камине, вдыхая приятный книжный аромат. Вся эта атмосфера уюта успокаивала и дарила тепло домашнего очага. Со временем здесь почти ничего и не изменилось, наверное, только книг стало больше. Удобнее устраиваюсь в огромном кресле, при этом внимательно рассматривая знакомого хоббита, который сидит напротив и потягивает трубку. Грустная улыбка неосознанно появляется на моих губах.

Он сильно постарел с нашей прошлой встречи. Лицо испещрено морщинами, а в волосах блестят седые пряди. Нет, он не немощный и не дряхлый. Почтенный возраст Бильбо к лицу. Но грустно осознавать, что для тебя самой время течет иначе. Когда-нибудь и этот хоббит не будет сидеть напротив меня, рассказывая какую-нибудь свою забавную историю. Я так привыкла слушать его стихи или песни за последние несколько месяцев, что не представляю своей жизни без чего-то подобного.

Бильбо прибыл в Имладрис намного раньше меня. Старый хоббит уже чувствует себя здесь как дома. Не скрою, Ривенделл внушает доверие любому, кто здесь оказывается. И уезжать отсюда зачастую бывает очень сложно. С головой погружаюсь в тяжелые думы. Времена неспокойные. Я всем своим существом чувствую, как растет мощь Мордора. И это не дает мне покоя.

Прекрасно понимаю, зачем Гэндальф сказал мне приехать в Ривенделл. И я долго упиралась. Действительно очень долго думала, стоит ли мне появляться здесь именно в это время. Черт! Митрандир ведь знает, что я стараюсь держаться подальше от всего, что связано с Лихолесьем. Не видите связи? Скоро эта связь прискачет на коне со своей свитой, гонимая желанием погеройствовать. И вот тогда одна очень неуемная эльфийка по имени Аилинон даст деру в противоположную сторону, хотя и хотела помочь Гэндальфу и Фродо в их трудном деле.

— О чем задумалась столь прекрасная лихолесская эльфийка? Неужто испугалась приезда своих сородичей? — решил поддеть меня старый хоббит. Он явно забавляется сложившейся ситуацией. А вот мне не до смеха. — И не смотри на меня так. Я знаю лишь то, что ты держишься подальше от владений Лесного Короля. Только вот понять не могу, почему.

— Мое детство и отрочество прошло там слишком насыщенно. Думаю, ты помнишь, как я рассказывала, что Трандуил заменил мне отца. Он был хорошим опекуном, пусть и терпение его пошатывалось, стоило мне выкинуть какую-то проказу, — усмехаюсь я. — И с его сыном у нас были сложные отношения, да.

— Так дело в юном принце, — понятливо кивает Бильбо, раскуривая новую трубку. Странно вспоминать все эти давно минувшие дни. И в какой-то степени больно. Я росла, не помня, точнее, не зная своих родителей. Кто-то говорил, что отец был хорошим другом Лесного короля. Поэтому-то он и взял меня под свое крыло. Про мать же я совершенно ничего не знала. Она была для меня чем-то волшебным и неосязаемым, как туман, который ложится на поля ранним утром. Красиво, завораживающе, но пройдет время, и все это исчезнет. — Так что же случилось такого? Неужто этот принц настолько обидел тебя, что ты и сейчас, спустя тысячелетия, злишься на него и на все Лихолесье вместе взятое?

— Нас связывает не просто общее детство, мой старый друг. Мы были молоды, наивны и глупы. Детям свойственно совершать ошибки, за которые потом, порой, бывает стыдно, — это еще мягко сказано. Было брошено столько разных слов в адрес друг друга, столько обещаний. Прямо сейчас из-за воспоминаний хочется отправиться прямиком к Ородруину и броситься в его жерло. Это же идеальное решение всех моих проблем.

— Что ж, у нас есть время, пока в Ривенделл не прибыли лихолесские эльфы во главе с тем, кого, как мне кажется, ты не хочешь видеть до сих пор, — потягивая свою трубку, произносит старый хоббит. — Тем более, что ты задолжала мне парочку историй после нашей прошлой встречи.

— Ты прав, и я расскажу, как все начиналось, — пусть я и расскажу некоторые вещи, что-то останется в секрете, и я пронесу эти тайны с собой сквозь века. — Время, действительно, еще есть, и я не вижу причин отказывать тебе, мой милый друг, — мило улыбаюсь, после чего поправляю подол своего платья и усаживаюсь в кресле удобнее.

***

400-500 годы Третьей Эпохи. Великое Зеленолесье.

— Если ты считаешь, что с этой прической все эллет начнут бегать за тобой, то ты сильно заблуждаешься, — ехидно подмечаю я, выскочив из-за дерева прямо перед Леголасом. — Лучше спроси совета у Аглара по привлечению внимания противоположного пола, — после этих слов откусываю яблоко, которое взяла с собой после завтрака.

— Забыл у тебя спросить, заноза, — несильно толкнув меня в плечо, отзывается принц. Это лишь вызывает мою улыбку. Наше поведение многие считают ребячеством и дурью, которая, должна выветриться к первому тысячелетию. Что ж, если им верить, то у нас есть еще чуть больше пяти сотен лет, чтобы подурачиться. — Снова убегала из дворца? — окинув меня пронзительным и не по годам серьезным взглядом, спрашивает эльф.

Мы начинаем идти по тропинке в сторону садов, расположенных вокруг дворца. Весна — это время, когда Великая Пуща находится вся в цвету. Кругом поют птицы, лес дышит жизнью и наполнен всеми красками этого чудесного времени года. Томно потягиваюсь, после чего быстро поправляю рубаху, которая слишком сильно задралась на мне. Да, не скрою, я убегала в лес. И именно для этого надела штаны и рубаху. Но мне же не запрещали этого делать!

— Я предпочитаю называть это увеселительной прогулкой, а не побегом, — задрав нос, произношу я. С кем поведешься, от того и наберешься, так сказать. Сам Леголас частенько мнит из себя принца всея лесов и иногда перегибает палку в этом деле. А вот сейчас он строит из себя противного старшего брата, который готов надавать мне ремня за каждый побег, как он это называет. — Тебе бы тоже стоило хотя бы один раз пропустить урок стрельбы из лука и прогуляться со мной, Аранен, — ведь знаю, что его бесит, когда я его так называю. Извините, не смогла удержаться.

В эту же секунду меня припечатывают к ближайшему дереву. Неприятно ударяюсь о шершавую кору, а яблоко выпадает из рук. С губ слетает недовольное фырканье, но потом я начинаю улыбаться. О, это далеко не по-братски разгневанный взгляд. Юрко выворачиваюсь, высвобождаясь из цепкой хватки Лесного принца.

— Когда-нибудь ты не уйдешь так просто, — грозя пальцем, произносит Леголас. А я лишь усмехаюсь, ведь он так говорит каждый раз. Пустые угрозы, которые уже давно перестали меня пугать. — Кстати, тебя искала Индиль, кажется, у тебя сегодня с ней урок, — идя позади меня, сообщает мне юноша. Встаю как вкопанная.

— О, черт, — протягиваю я, вскинув голову. С этой нервной эльфийкой лучше не связываться. Она не просто сообщит Трандуилу, что я опять прогуляла урок этикета, а придумает еще кучу вещей, за которые меня по головке не погладят. — Я лучше побегу, — с этими словами срываюсь с места, а себе в спину слышу звонкий смех Леголаса. Что-то тут нечисто. Резко останавливаюсь и поворачиваюсь к принцу.

— Ты снова в днях запуталась. Урок с Индиль у тебя завтра, — эльф проходит мимо, смачно щелкнув меня по носу. Его поведение в который раз доводит меня до ручки, и я с боевым кличем набрасываюсь на надоедливого принца. Юноша, как я и ожидала, валится на землю. Это перекати поле из наших тел успешно достигает небольшой полянки недалеко от ворот, ведущих в раскидистый лес. Замечаю несколько взрослых эльфов, которые с интересом и некоторым осуждением смотрят на нас.

Я же, никак не желая успокаиваться, осыпаю Леголаса проклятьями. Будет знать, как пугать меня этой драконицей Индиль. Но, видимо, еще через пять минут моих стараний надрать высокородную задницу лихолесского принца ему все это надоедает. Леголас ловко поднимается на ноги, а меня перекидывает через свое плечо.

— Поставь меня на землю, Леголас! — чуть ли не рычу я, посыпая спину Аранена смачными ударами. Но для него это, кажется, совсем неощутимые шлепки.

— В любом случае, Аилинон, тебе пора привести себя в порядок. Отец не будет в восторге, если увидит тебя в таком виде, — снова этот нравоучительный тон, словно на плече меня несет не мой почти ровесник, а просто доисторический эльф, который знает все заветы и устои сего мира.

— Он миллион раз видел меня в таком виде и ничего, как видишь, я еще жива, — словно кошка шиплю я, пытаясь вернуть себе свободу. Не знаю, то ли Леголас смилостивился, то ли мне улыбнулась удача, но у меня получилось добиться успеха в своем желании. Но, спустившись на землю и повернувшись к дворцу лицом, сталкиваюсь с суровым взглядом таур Трандуила.

— Аилинон, будь благоразумна и хоть иногда веди себя так, как подобает знатной эллет, — укоризненно говорит мне Лесной король. Нервно сглатываю, смотря в эти бездонные зеленые глаза. — А сейчас ступай и переоденься, — не смея ослушаться Трандуила, побыстрее уматываю во дворец.

В моих покоях меня уже ждет служанка, которая раскладывает очередное роскошное платье и приготовленные к нему украшения. Я вам что, вешалка для всех этих побрякушек? Ну, уж нет! Всю эту тяжесть сами носите. Собственно, об этом я и сообщила бедной Тавариль. Эльфийка чуть свой язык не проглотила, услышав мои причитания.

Но ослушаться не решилась, поэтому к обеду меня снарядили так, как того захотела я, то есть только платье, несложная прическа и одно-два украшения, а не целый сундук, как делали местные модницы. Зачем платье, собственно, надевают, если его все равно не видно за блестящими украшениями, спрашивается.

Пришли бы голые и увешанные с ног до головы золотом, глядишь и нашли бы себе мужей. Я же всей этой роскоши и вычурности предпочитаю простоту и удобство. Будь моя воля, пришла бы на ужин в охотничьем камзоле да штанах. Но этикет требует от эллет абсолютно противоположного. Гори он огнем. Обеденный зал, как и раньше, переполнен эльфами. Трандуила пока нет, поэтому здесь царит шум и суматоха.

Как и обычно, замечаю на своей персоне заинтересованные и многозначные взгляды молодых эльфов. Одним из них является Аглар — очень напористый и настырный юноша, которому я еще лет сто назад дала четко понять, что он мне не интересен. Или получить веткой по голове — это не веский признак того, что девушка тебе не симпатизирует?

Уверенно сажусь на свободное место рядом с Леголасом. Он пребывает в обычном отстраненном настроении. Так он ведет себя всегда, оказываясь в центре внимания. А во время обеда хочет того он или нет, но эллет в буквальном смысле дырявят в нем дыры своими взглядами. Не скрою, когда-то и я не могла отвести взгляда от этих голубых глаз. Но потом мне стукнуло четыреста лет, и я стала смотреть на лихолесского принца иначе. Совсем иначе.

***

Январь 3018 года Третьей Эпохи. Каминный зал в Ривенделле.

— Мне нужно выпить вина, смочить губы, — улыбнувшись Бильбо, встаю со своего места. Запасы вина Владыки Элронда воистину неиссякаемы, поэтому, думаю, он не заметит, если я позаимствую у него бочонок. История еще далека от своего завершения, а в горле уже пересохло.

— Не сказал бы, что услышал что-то действительно шокирующее, Аилинон. Но, надеюсь, что что-то удивительное нас ожидает дальше, — лукаво улыбается хоббит, а его глаза горят любопытством.

— Все, что я сейчас рассказала — это только маленькая крупица всего того безумия, что со мной, нет, с нами происходило в молодые годы, — быстро поправляю я саму себя. — Не думаю, что Леголас был бы доволен, если бы узнал, что я кому-то рассказываю о его юношеских проделках, — впервые за долгое, действительно долгое время я произношу его имя.

Сложно говорить о том, кого сейчас не особо знаешь. Да, мы провели вместе около шести сотен лет, но я знала его лишь мальчишкой. Сейчас же он, наверное, совсем другой. Как и я. Мой взгляд на мир изменился, мои знания об этом самом мире стали обширнее. Да и внешне я перестала смахивать на маленькую шаловливую девчонку, которая так и стремится залезть повыше на дерево.

Хотя, стоп, нет, это качество, пожалуй, все еще со мной. Авантюризм не пропьешь, а вот детская наивность осталась далеко позади, я бы сказала, что оставила ее вместе с детством в Великой Пуще, которая называлась еще так в те времена. Сейчас же, наверное, эти леса не узнать, ведь недаром их прозвали Лихолесьем. Тьма не щадит ничего.

Мысли снова возвращаются к приезду эльфов из Лихолесья. И теперь все вопросы, вертящиеся в голове, связаны с чертовым лихолесским Араненом. Узнает ли он меня? Вспомнит ли вообще?

— Я жду продолжения этой наизабавнейшей истории, — напоминает о своем присутствии Бильбо, когда я возвращаюсь с бочонком вина и двумя бокалами. Ну, а вдруг мой старый друг захочет со мной выпить.

— Всему свое время, мой нетерпеливый Бильбо Бэггинс, всему свое время.

Комментарий к Глава 1. Я расскажу, как все начиналось

Ailinon (квенья) - кувшинка

========== Глава 2. Время шло… ==========

Терпкое вино приятно протекает по горлу, оставляя после себя приятный букет вкусов. Делаю еще несколько небольших глотков, прикрывая глаза, наслаждаясь этим моментом. В голове всплывают дни моих странствий в компании совершенно разных людей.

Помню эти незабываемые прогулки под звездным небом вместе с Гэндальфом, который показал мне чуть ли не все Средиземье, долгие и утомительные путешествия по Диким Землям вместе с Арагорном, веселые беседы в садах Ривенделла с Арвен, редкие встречи с забавными хоббитами в Бри, когда меня туда заносила нелегкая. Ни одна из таких встреч не обходилась без распевания хоббитами веселых песен, которые могли развеселить даже самого мрачного на вид человека.

Но ярче всего вспоминаются мои нечастые визиты в Лориэн. Находясь в нежном возрасте, когда эллет млеют от любого представителя противоположного пола, я рьяно доставала многих галадримов своим чересчур навязчивым поведением.

Помнится, сам Гэндальф сходил с ума и не мог понять, как заставить меня не вести себя, словно пятилетний ребенок. Именно его стараниями я то и дело оказывалась в Лотлориэне, якобы на перевоспитание. Митрандир частенько списывал меня со счетов, считая, что я слишком юна и неопытна для некоторых его странствий. Именно в такие времена приходилось терпеть общество галадримов. Помнится, я изрядно потрепала им нервы. Спасибо хоть, что в Лихолесье меня обратно не отправил. Причины данного решения, мне, правда, открылись чуть позже.

Больше всех, конечно, в Лориэне доставалось Халдиру, которого, к слову, я невзлюбила с первой нашей встречи. Он всячески старался меня поддеть, уверенный в том, что мои навыки ведения боя и стрельбы из лука так же великолепны, как его способности вышивать крестиком.

Видимо, он лесная мастерица в вышивальном деле, которая тщательно скрывала свои способности. В любом случае, в те дни я искренне благодарила Леголаса за те немногочисленные тайные тренировки, которые он проводил для меня. Они мне нравились гораздо больше тех скучных уроков с Идриль и прочими эльфийками, которые усердно пытались сделать из меня примерную эллет.

— Вернись на землю, ты снова задумалась, — веселая улыбка никак не сходит с морщинистого лица Бильбо. Что ж, он прав, я отвлекаюсь от главной истории, вдаваясь в воспоминания, происходящие намного позже. Ставлю полупустой бокал на небольшой столик, после чего откидываюсь на спинку кресла. Собираюсь с мыслями, при этом накручивая на палец небольшую прядь светлых волос.

— Да, — самозабвенно произношу я, кивая головой, будто соглашаясь со своими мыслями. — Что ж, время шло…

***

600-700 годы Третьей Эпохи. Великое Зеленолесье.

Время шло, старшие эльфы все больше наседают на нас, пытаясь превратить в целомудренных представителей нашей расы. Они словно позабыли какими сами были в наши годы. Неужто им хотелось сидеть в душных комнатах, выслушивая нравоучения взрослых? Если это так, то я с удовольствием смирюсь со своим плачевным положением.

Подбирая осточертевшие мне уже юбки теплого платья, пробираюсь через огромные сугробы. В этом году зима порадовала нас невероятно красивыми пейзажами. Все вокруг настолько белоснежное, что хочется просто остановиться и любоваться открывшейся картиной. Правда, на нее лучше смотреть из окна, чем вот так, пыхтя и чертыхаясь, идти на таран. Но, нет, меня именно сегодня тянет на поиски приключений.

— Вот почему мне не сидится на месте, как остальным эльфийкам? — у самой себя спрашиваю я, стараясь не споткнуться о собственные одежды. Замечаю облачко пара, которое вырвалось изо рта, стоило мне произнести несколько слов. Мысленно выругавшись, продолжаю идти в сторону конюшен. Лошади — одни из тех животных, которых я люблю и готова провести с ними достаточно долгое время.

Находясь с ними, я начинаю успокаиваться, внутри наступает некоторая гармония с самой собой, с окружающим миром. И я как-то добрее становлюсь. А, учитывая мой характер, это действительно неплохой результат.

За спиной слышу топот лошадиных ног. Этот звук я ни с чем не спутаю. Резко поворачиваюсь, наблюдая за тем, как горделивое животное раскидывает в разные стороны водопады снега своими мускулистыми ногами. Гнедая шкура лошади блестит в лучах зимнего солнца. В каждом движении чувствуется уверенность и… свобода. Именно это слово ассоциируется у меня с ними. Завороженно смотрю на то, как конь приближается ко мне, совсем не заботясь о том, что он попросту может меня затоптать.

Увлеченная своим восторгом по отношении к лошади, не сразу замечаю самого всадника. Но стоит ему остановиться около меня, как губы сами по себе растягиваются в улыбке. Кладу руку на шею гнедому коню, мерно поглаживая ее, сама же обращаю все внимание к седоку.

Золотистые волосы Леголаса несколько разметались в разные стороны после быстрой езды, а вот две маленькие косички на висках выглядят аккуратно, словно их только что заплели. Усмехаюсь, заметив заинтересованный взгляд эльфа на своей персоне. Да, я снова хотела избежать компании всех тех эльфиек, которые с деланным интересом вышивают и рукодельничают днями напролет. Как по мне, так это самое скучное занятие, которое только можно придумать. И Леголас об этом знает.

— И куда это мы торопимся, милейшая Тинувиэль*? — вот не может он обойтись без дурацких детских прозвищ. Демонстративно закатываю глаза, после чего с легкостью вскакиваю в седло позади Леголаса. Ловлю на себе удивленный взгляд принца. Пора бы ему уже привыкнуть к неожиданным поступкам с моей стороны. Знакомы уже не первый день.

— Надеюсь, что мое появления за твоей спиной не заставило тебя забыть дорогу до конюшни, — саркастически усмехнувшись, говорю я, при этом держась одной рукой за талию Аранена. Замечаю, как эльф прикрывает глаза на долю секунды, и это не может не потешить мое самолюбие. — Или мне лучше все-таки спуститься на землю, чтобы не смущать Вашу светлейшую персону?

— С годами, кажется, ты становишься лишь заносчивее, а язык — острее, — бросив на меня взгляд через плечо, оповещает меня принц. Пожимаю плечами, делая вид, что абсолютно не понимаю, о чем он говорит. Конь в это время начинает нервно переступать с ноги на ногу, при этом громко фыркая. Ему явно не нравится тот факт, что мы продолжаем разговаривать, стоя на одном месте.

Это не ускользает и от Леголаса, который быстро пускает лошадь галопом. Я же сильнее закутываюсь в плащ, подбитый мехом внутри. Мягкие движения животного заставляют меня немного расслабиться, а мысли снова начинают течь спокойно и размеренно. Будь моя воля, провела бы сутки напролет в седле. Даже не страшен тот факт, что пятая точка будет нещадно болеть после такой длительной верховой «прогулки».

Испытываю что-то сродни детского восторга, когда массивный конь с такой легкостью и грацией преодолевает сугробы снега, которые, словно брызги фонтана, разлетаются от нас в разные стороны. Чуть ли не взвизгиваю, смотря на все это великолепие из-за спины Леголаса.

К сожалению, моя сегодняшняя поездка заканчивается достаточно быстро. Принц уверенно заводит коня в конюшню, после чего помогает мне спуститься на землю. Несколько разочарованно вздохнув, подхожу к одной из полюбившихся мне лошадок. Буланый конь, лишь завидев меня, начинает рьяно отбивать дверь своего денника копытом. Порхая по конюшне, быстро оказываюсь около Бэина.

— Давненько я не видела тебя, дружище, — уже тянусь к замку его денника, когда Леголас уверенно оттягивает меня подальше от лошади. И его взгляд красноречивее любых слов. Нисколько не смущаясь, кладу свои руки на мужественные плечи Лесного принца. — Тебя я тоже давно не видела, — театрально вздыхаю я, на что получаю саркастическую улыбку от Аранена. — Да, знаю, у меня плохо получается строить из себя наивную деву, ждущую своего загадочного принца, — киваю на свои слова.

— Потому что тебе достаточно позвать принца, — шепчет Леголас, после чего наклоняется к моему лицу. За последние столетия тренировки не прошли для юноши даром. Он возмужал, лицо стало обретать более мужественную угловатость, но при этом эльф не потерял того холодного и притягательного очарования, которое у него было, наверное, с рождения. Чертовы гены. Мальчишеские пухлые щечки остались где-то позади, вместе с неопытностью по части девушек. — Но, к сожалению, ты делаешь это слишком редко, — в самые губы произносит Леголас.

— Узнай о наших отношениях твой отец, давно бы отослал меня куда подальше. Я соблюдаю элементарную осторожность, — перевожу взгляд с голубых глаз Леголаса на его губы. Черт бы меня побрал поддаться на очарование этого эльфа. Глупые гормоны. Сама понимаю, что все это ненадолго. Стоит нам только вырасти и набраться мудрости, как мы будем вспоминать обо всем этом, как о самой большой ошибке всей нашей жизни.

— У нас до сих пор получалось держать все в секрете. Не думаю, что что-то может пойти не так, — оставляя невесомый поцелуй на моей шее, произносит Лесной принц. Самое забавное во всей этой ситуации то, что никто из придворных даже не думает о нашем сближении. Многие считают, что я и Леголас относимся друг к другу как брат к сестре. Как же они наивны. Не видят ничего дальше своего носа. Нам же это лишь на руку.

Медленно Леголас оттесняет меня к одному из пустых денников, где прижимает меня всем своим телом к стене. Нас не останавливает даже неожиданный шорох из другого конца конюшни. Сложно, когда думаешь не головой, а совершенно другим местом. Нам бы стоило быть осторожнее.

— Вы несносны, принц, — ловя губами очередной томный вздох юноши, произношу я. Одной рукой зарываюсь в мягкие золотые волосы Аранена, при этом наслаждаясь нашей близостью. Эльф самозабвенно осыпает мою шею пылкими поцелуями, после чего снова возвращается к моим губам. Все мое тело отвечает на немой зов Аранена.

А строить из себя неприступную крепость нет смысла, этот эльф уже давно прознал все мои слабые места. Сразу же отвечаю на поцелуй со всей пылкостью и страстью, на которые только способна. Посасываю нижнюю губу принца и чувствую, как рука на талии сжимается сильнее. Инициатива, правда, быстро возвращается к Леголасу. Его язык с небывалой раньше свирепостью проникает в мой рот, завлекает в жгучий танец. Внутри словно разжигается пожар от каждого действия лихолесского эльфа.

Но очередной инородный звук заставляет нас отпрянуть друг от друга. Леголас быстро приводит себя в порядок, после чего выходит из денника. Мне же требуется немного больше времени, чтобы выровнять дыхание, да и свой внешний вид привести в норму.

Но стоит мне выйти следом за Араненом, как шок вперемешку со страхом заволакивает все внутри. Шорох был не каким-то пустячным, это был не ветер и не кто-то из лошадей.

— Я знал, что между вами что-то происходит, — неся в руках упряжь для своего коня, неожиданно весело произносит Аглар. Мысленно выругавшись, пытаюсь усмирить бешено бьющееся сердце. Оно начало свой новый забег, как только осознание провала накрыло меня с головой.

— Ты ничего не видел здесь, — рассерженно чуть ли не приказывает Леголас. Замечаю, как у него начинают пульсировать желваки, а на шее становится видна небольшая венка. Это самые яркие признаки того, что принц находится в бешенстве. А в купе с холодными на данный момент голубыми глазами это выглядит действительно жутко.

— Допустим, — усмехается Аглар, тем временем продолжая переводить свой взгляд с меня на Леголаса. К сожалению, мы все понимали, что он все видел. И, как выяснилось позже, молчать он тоже не собирался.

***

3018 год Третьей Эпохи. Каминный зал в Ривенделле.

Я не могла рассказать обо всем Бильбо, умолчала о подробностях, которые бы породили еще больше вопросов. Было достаточно сказать, что мы с Леголасом были достаточно близки, чтобы хоббит понял, к чему я клоню. За время рассказа я выпила еще не один бокал вина, что несказанно помогало мне собраться с мыслями.

— Я ожидал чего-то подобного, — кивая своим каким-то мыслям, произносит мистер Бэггинс. Это его замечание заставляет меня улыбнуться. — Но это было лишь предположение, так что я немало удивлен твоей откровенностью, — ох, милый друг, поверь, это я еще тебе не все рассказала. Упустила слишком много моментов, которые пока сама была не готова вспоминать.

— Дальше тебя ждет еще много удивлений, — ставлю опустевший бокал на столик, после чего встаю с нагретого места. — А сейчас уже слишком поздно для продолжения, нам следует отправиться спать. Завтра нас ждет новый день, — показательно потягиваюсь, пытаясь размять затекшее тело. — Обещаю завтра продолжить свою историю, — заметив немного обиженный взгляд хоббита, добавляю я.

Будучи честной перед собой, понимаю, что все это излияние души несказанно помогает мне самой. С каждым сказанным словом я чувствую себя все лучше, словно груз, лежащий на моих плечах, постепенно, по крупице, осыпается на пол. Становится даже легче дышать.

Попрощавшись с Бильбо и пожелав ему приятных снов, возвращаюсь в гостевые покои. Воспоминания о прошлом никак не покидают меня. Подняв на поверхность молодые годы, я словно заново пережила все это. Будто еще вчера юный принц был рядом, прикасался ко мне, дарил незабываемые и такие мимолетные встречи. Нам было весело, когда мы тайно встречались в каком-нибудь уединенном месте. Мы считали себя самыми умными. Казалось, что мы способны горы свернуть.

Как оказалось потом, мы были глупее белки, скачущей по веткам вековых деревьев. А все наши попытки сохранить в секрете наши отношения заведомо были провальными. Кто же знал, что Аглар так не вовремя захочет прокатиться на лошади? И никто из нас уж точно не думал, что у этого эльфа такой длинный язык. До сих пор не могу простить ему его поступок.

Комментарий к Глава 2. Время шло…

**Буланый конь Бэин:**

http://fourhoofs.ru/pics/definition/bulan-01b.jpg

*Tinuviel (синдарин) - соловей

========== Глава 3. Душа все ещё кровоточит ==========

Дорогие читатели, мне было бы интересно узнать ваше мнение насчет этой работы)

Я, конечно, понимаю, что вас здесь не так много, но все же бы хотелось узнать, все ли вас устраивает или стоит писать как-то по-другому)

Может добавить больше описаний эмоций, пейзажей)

Приятного чтения)

____________

Несмотря на свое обещание, данное мной Бильбо, я не смогла продолжить историю на следующий день. И даже через два. Мне было невероятно сложно смириться со всем, с самой собой. Поднятые на поверхность воспоминания мешали мне спать, и на утро я чувствовала себя настолько разбитой, что хотелось уединиться. Ничье общество не смогло бы поднять мне мое загубленное настроение. Поэтому, встав сегодня еще до восхода солнца, которое явно не хочет радовать нас в зимнее время, тихо выбираюсь из обиталища Владыки Элронда.

Дворец еще спит, что позволяет выйти на свежий воздух незамеченной. Сама того не замечая, начинаю сравнивать зиму Имладриса с тем, что когда-то я наблюдала в Лихолесье. Мне не хватает тех безграничных и густых лесов, тех долгих прогулок среди вековых деревьев, которые в зимнюю пору покрывались пушистым снегом.

Как же мне не хватает того морозного ощущения, от которого щеки словно щиплет сам дух зимы, когда на всем скаку рассекаешь снежные моря. Тяжело выдыхаю весь воздух из легких. Того забавного облачка от холода не появляется, что навевает на еще большую тоску по родным краям, где я выросла.

Сейчас, наверное, я уже и не узнаю те таинственные леса, которые когда-то звались Великой Пущей, уже не прогуляюсь среди зеленеющих древ. Рука Врага легла черной тенью на все то, что когда-то было мило моему сердцу. Все эти тысячелетия бережно храню воспоминания о Великом Зеленолесье. Кто, как не эльфы расскажут о его былом величии?

Медленно начинаю ступать по тропинкам Имладриса, вдыхая прохладный воздух. Совершенно не даю себе отчета в том, куда ведут меня ноги. Складывается ощущение, словно с каждым шагом я все больше хочу убежать от гнетущей действительности, от своего прошлого, от самой себя. Снова озираюсь вокруг, наслаждаясь тишиной и покоем сонного города. Я не могу сказать, что в Ривенделле зима не красива и не волшебна. Здесь хватает и своего очарования. Достаточно просто окинуть взором окружающую местность.

Зачаровывающие пейзажи раннего утра открываются любому, кто просто выйдет на улицу, а по-зимнему прекрасные улицы подарят умиротворение и душевную гармонию. Сильнее укутываюсь в иссиня-черный плащ, накинув при этом себе на голову капюшон.

Я ведь не отказала Бильбо в рассказе, хотя и могла это сделать. Всю ночь задавалась вопросом, а зачем, собственно, я решила рассказать добродушному хоббиту о своих давнишних переживаниях? Ответ, может, и кроется где-то совсем близко, но я яро стараюсь его не замечать, отгораживаю себя от очевидного ответа.

Душа все еще кровоточит.

Это всего лишь четыре глупых слова, которые складываются в моей голове и все время повторяются. Хочется закричать, вырвать из себя эти слова, забыть про их наличие. Но вместо этого я продолжаю идти вперед, преодолевая все трудности, все перипетии судьбы.

Кто-нибудь остановите меня…

Хотелось бы и мне, как моему старому другу Бильбо Бэггинсу, остановиться в Имладрисе, вдыхать каждый день его целебный воздух, излечиваться от долгих лет скитаний. Но ноги несут меня по земле, а жопа ищет приключения на мою и так больную голову.

И вот снова, ноги приносят меня в конюшни. Статные лошади мирно спят в своих денниках, изредка похрапывая. Здесь стоит запах свежего сена, видимо, конюхи знатно потрудились накануне. Скидываю капюшон, при этом подходя к кобыле, на которой приехала сюда. Я много лошадей сменила за свою жизнь. Но того буланого коня со времён моей молодости помню до сих пор. Он не раз выручал меня в трудной ситуации.

Тихо открываю защелку на двери, ведущей к Равэне. Вороная кобыла тут же вздергивает головой, пробуждаясь ото сна. Несколько лениво подходит ко мне, зато уже успевает потыкаться бархатным носом мне в щеку. Слабая улыбка появляется на лице. Это животное всегда чувствует, когда я нахожусь в плохом настроении. Начинаю энергично расчесывать густую гриву лошади пальцами, тщательно распутывая особенно запутавшиеся пряди.

— Ты могла бы быть и поаккуратнее, — шепчу я Равэне, заканчивая с гривой. Пока я полностью вычищаю опилки с моей драгоценной лошадки, на улице заходится рассвет. — Думаю, мы имеем право немного прогуляться, пока наш достопочтенный Бильбо спит в своей уютной кроватке, — произнеся это, начинаю затягивать подпруги на седле. Закончив со сбруей, вывожу кобылу из конюшни.

Солнце медленно, словно само еще спит, поднимается из-за горизонта. Оно освещает все вокруг, оживляет и без того живые ландшафты Имладриса, наполняет его красками, а снег начинает сверкать, как серебро. Ловко забираюсь в седло, после чего, пришпорив Равэне, мы устремляемся вперед, прямо к водам реки Бруинен. Шум воды не раз успокаивал меня и прочищал мысли.

Равэне послушно скачет в сторону знакомой мне шумной реки. Проходит не так уж и много времени, когда мы достигаем цели, и я, спешившись, встаю на краю водной стихии. Прикрыв глаза, вслушиваюсь в живое перекликание здешних вод. Каждый раз Бруинен напевает разные песни, которые, тем не менее, похожи на те далекие речи, что она вещала мне раньше. Но голос ее громок и настойчив.

Я не знаю, сколько мне еще будет отведено времени в Ривенделле, Гэндальф был, как и всегда, загадочен и непонятен в своих изречениях. Единственное, что я поняла из его письма, что я обязана прибыть в Имладрис сразу же, как у меня появится такая возможность. Сию просьбу от Митрандира я получила около трех месяцев назад. И не стала спорить с его словами, тем более, что это бесполезно, пока самого чародея нет рядом.

Мысли снова уводят меня в давно забытые, как я думала, дни. Перед глазами быстро сменяющимися картинками мелькают последние месяцы, что я провела в Лихолесье. Не сказала бы, что они были легкими.

После инцидента с Агларом хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, ведь мое поведение, мое распутство по отношению к Леголасу непростительно. Ведь меня растили честной и невинной девой, а я стала той, кто привязалась к местному принцу, доверила ему свою невинность, которую должна была отдать мужу.

Ошибка за ошибкой преследовали меня эти месяцы, я всячески избегала встреч с лихолесским Араненом. И это несказанно его раздражало, я видела его темные от гнева глаза, плотно сомкнутую челюсть. Хотелось успокоить его, сказать, что теперь все будет хорошо.

Но вместо этого я пропадала в лесах, наслаждалась обществом птиц, деревьев, которые пытались развеселить меня своими тягучими и красочными речами. Я никак не могла вбить в свою по-детски наивную голову, что это реальность, что ко всему этому и шла вся эта интрижка с сыном Трандуила.

Но, видимо, сам Леголас думал иначе. Его тянуло ко мне как магнитом, куда бы я ни уходила, куда бы ни пряталась. Слишком уж он меня хорошо знал, если находил даже в самой густой чаще леса. Не скрою, дни тянулись нещадно медленно, когда проходили без наших бесед, без его рук… без него.

Собравшись с мыслями, снова взбираюсь в седло и направляю Равэне обратно. Оказывается, я так долго пробыла у Бруинен, что успели накрыть завтрак. Но сегодня, как и вчера кусок не лез мне в горло. Наблюдательный Бильбо это сразу же подметил, уводя меня прочь ото всех в полюбившийся ему каминный зал. Словно заботливый дядюшка он усадил меня напротив себя.

— Я же вижу, что тебя что-то гложет, — пытливо посмотрев на меня, сообщает хоббит. Тяжело вздохнув, откидываю волосы за спину. Мне не остается ничего иного, как согласиться со своим преданным другом. — Думаю, тебе стоит продолжить историю. Выговорившись мне, тебе должно стать лучше, — набивая трубку табаком, с ученым видом говорит Бильбо. На лице незамедлительно появляется улыбка. Невозможно смотреть на хоббита без улыбки, этого у него не отнять даже с возрастом.

— Что тебе интересно услышать? — сдавшись, спрашиваю я. Некоторая расслабленность завладевает моим телом, а мысли перестают бешено скакать в голове, словно росгобельские кролики. Искорки любопытства снова загораются в глазах мистера Бэггинса.

— При каких обстоятельствах ты покинула Лихолесье? — этот вопрос вполне ожидаем. Прочищаю горло, вспоминая тот злополучный день, который, кажется, изменил мою жизнь до неузнаваемости. Иногда я задаю себе вопрос: «А что было бы, если бы я так и не уехала из Великой Пущи? Если бы осталась с Леголасом?»

— В один из дней, когда мне особенно остро не хватало Аранена, я бесцельно бродила по садам, раскинувшимся вокруг дворца Лесного короля, — медленно начинаю я, возрождая новую порцию воспоминаний. Не сказала бы, что это дается мне очень уж легко.

***

600-700 годы Третьей Эпохи. Великое Зеленолесье.

Наступила долгожданная весна, лес начал пробуждаться от долгого сна. А вот моя жизнь угасала как свеча. Мне было скучно, я не знала, чем себя отвлечь. За последнее время не пропустила ни одного урока этикета с Индиль, чему она начала удивляться. А потом и вовсе, всерьез забеспокоилась о моем здоровье. Поэтому пришлось строить из себя прежнюю веселую Аилинон, которая не знает слов «грусть» и «тоска».

Постепенно все начало возвращаться в свое русло, а Грусть действительно перестала быть моим постоянным гостем. В один из таких дней меня и нашел Леголас. Я сидела в расцветающем саду, наслаждалась видом первых распустившихся цветов, когда это лихолесское недоразумение с глазами цвета незабудки вышло из-за деревьев.

— Ты избегаешь меня в последнее время, — без какого-либо предисловия начинает принц, садясь рядом со мной. С лучезарной улыбкой на губах поворачиваюсь к юноше, при этом отрицательно мотая головой. Да, он не задавал мне вопросов, но мне все равно захотелось ему ответить. — Это все из-за того случая в конюшне, да? — надо же, какой догадливый. Но вместо такого ответа я снова помотала головой.

— Я всего лишь поняла, что мы вели себя безрассудно, отдавшись мимолетному влечению, — пожимаю плечами, после чего подставляю лицо еще не такому теплому солнышку, как бы мне хотелось. Закрываю глаза, при этом надеясь на то, что Леголас добровольно ретируется, что, в прочем, не случается.

Вместо молчаливого ухода принца чувствую, что он лишь придвигается ко мне, а его требовательные губы обрушиваются на мои. Сердце болезненно сжимается в груди, когда я понимаю, что я не могу заставить себя оттолкнуть Аранена, просто не могу. Руки сами тянутся к шее эльфа, а пальцы стремятся запутаться в шелковых прядях его волос. Мысленно проклинаю себя, свою чертову привязанность и страсть, с которой отвечаю на поцелуй принца.

Сама того не осознавая отвечаю на оглушительный поцелуй, приоткрыв свои губы. Жадный язык принца врывается в мой рот, завлекая меня в умопомрачительный танец. Отвечаю со всей пылкостью, с чувством, словно все прожитые дни без Леголаса были для меня величайшей пыткой. С губ слетает стон, когда большая ладонь эльфа ложится на мою грудь, поглаживая ее сквозь ткань платья.

Сминаю губы Аранена, посасывая его нижнюю губу. Все эти ласки и действия разжигают нешуточный пожар внутри меня. Мысли уже разбегаются от меня в разные стороны, а наш поцелуй лишь набирает обороты. Леголас отрывается от моих губ, спускаясь все ниже, оставляя влажные поцелуи на моей шее, слегка покусывая ее. Сдержать очередной стон не получается, я томно открываю глаза, смотря поверх макушки принца.

Земля уходит из-под ног, когда я встречаюсь с разгневанными зелеными глазами Лесного короля. Мне хватает секунды, чтобы отскочить от Леголаса и смиренно поклониться Трандуилу. Краем глаза замечаю силуэт небезызвестного Аглара, который скользнул под сень леса неподалеку от нас. Теперь можно ожидать чего угодно.

— Идите за мной, — голос подобен грому, отчего по коже начинают бежать мурашки. Не издавая ни звука мы с Леголасом послушно следуем за королем Трандуилом. Его напряженная спина говорит о многом — в первую очередь, о том, что эльф чертовски зол. И стоит только нам оказаться в тронном зале, как на нас обрушивается леденящий кровь взгляд. — О чем вы вообще думаете?! — лицо отца Леголаса искажается из-за злости, которая обуяла им.

— Мы ничего не делали, — начинает защищаться принц. Замечаю его попытку приблизиться ко мне. Но озлобленный взгляд Трандуила заставляет сына застыть на месте. — Я собирался взять Аилинон в жены! — выдержав очередной стальной взгляд Трандуила, заявляет юноша. Теперь уже я стою, как по голове ударенная. Что? Да как он вообще додумался до этого?

Судя по лицу таур Трандуила, он тоже не понимает, как его столь юный сын смеет объявлять о чем-то подобном. В принципе, о своих мыслях и сообщает мужчина. Он в красочной форме описывает нам то, как мы должны себя вести, что должны делать и говорить. Но ключевым в тираде короля становится совсем другое…

— Аилинон отправляется в Лотлориэн, сегодня же, — садясь на свой трон, утверждает Лесной король. Кажется, я вся похолодела от его слов. Он выставляет меня… пристыженную и униженную, словно надоевшую игрушку. Да, знаю, я не самый примерный эльф, не самая прилежная ученица, но выгонять-то зачем.

— Но отец!

— Никаких «но», я уже все сказал. Дитя, собирай вещи. К сожалению, больше не в моих силах сделать из тебя достойную деву. В Лориэне тебя воспитают, а потом ты вновь вернешься сюда, — разъясняет нам эльф, уже больше даже не смотря на нас. Понимая, что мы больше не добьемся ничего, мы вышли из тронного зала, из дворца, вновь расположившись в саду. Но теперь за нами всюду ходило несколько стражников. Стоически сдерживаю слезы, давя из себя улыбку.

— Все образуется, — сохраняя голос спокойным, произношу я. Мне просто не хочется верить в то, что меня выгоняют из дома, что мне придется жить среди галадримов.

— Спой мне, — неожиданно произносит принц, стараясь на меня не смотреть. — Перед тем как уехать просто спой, Тинувиэль, не нужно никаких пустых слов, — грустно усмехаюсь, готовая разрыдаться в любой момент. Это, наверное, самое сложное прощание в моей жизни. Ведь я ни разу не покидала Великой Пущи. Утвердительно киваю, не в силах произнести хотя бы звук:

«За горизонт» — Земля Легенд

Мне кажется, во мне рождается музыка полей…

Музыка света и тёплых огней.

Там,где равнины всегда залиты солнцем,

И кто-то над ними вечно в белом смеётся.

Там, где в облаках отражаются реки и сны,

Я слышу запах приходящей весны…

Я чувствую, меня зовут в ночи из ковылей

Голоса забытых, но не сломленных людей

Туда, где средь степей витают звуки и слова

Сокрытых языков в небесных кружевах…

Туда, где на рассвете в лучах солнца видишь ты

Золотых оленей, духов древней красоты…

Я знаю, что за мной придут плетущие узор,

И уведут за горизонт в край облачных озёр,

Туда, где над курганами вечерняя ладья

Плывет не океанами, не реками в края,

Которые видны лишь только тем, кто на заре

Глядит поверх холмов, припаянных к земле…

Каждая строчка этой песни вдохновляет меня, дарит освобождение и некоторую радость. Что нельзя сказать о Леголасе. Стоило песне закончиться, как он просто встал и ушел, ни разу не обернувшись. В час отъезда он не пришел со мной проститься. Я ждала его, ждала долго, словно он может изменить неизбежное. Так и уехала из Великого Зеленолесья, оставив там частичку себя.

В тот день я в последний раз пела в Великой Пуще и в последний раз видела своего Леголаса. А в положенный срок я не прибыла в Лориэн, не отправила весточку Трандуилу, как он просил, не увидела золотые мэллорны и не познакомилась с Владыками Галадриэль и Келеборном.

***

3018 год Третьей Эпохи. Каминный зал в Ривенделле.

— В апреле семисотого года Третьей Эпохи в Лотлориэн прискакал лишь один конь, на котором еле держался чуть живой воин, что сопровождал меня в Край Сновидений, — закончила я свой сегодняшний рассказ. И мне действительно стало легче. Но боюсь, что сегодняшняя исповедь лишь на время избавила меня от боли.

— Я ни разу не слышал, чтобы ты пела, да и сейчас ты лишь зачитала строчки той песни, — задумчиво произносит Бильбо, смотря мне в глаза. Хоббит выглядит озадаченным, словно сейчас я ему поведала самую сложную загадку, которую ему просто необходимо разгадать.

— Соловьи ведь тоже не поют просто так, мой дорогой друг, — спокойно отзываюсь я, ласково улыбаясь хоббиту. На что получаю его звонкий и заразительный смех.

— Ты права, как всегда, — немного успокоившись, кивает головой Бильбо. — В народе говорят, что соловьи поют либо в знак надвигающегося счастья, либо предвещая беду и смерть. Что последовала за твоей песней, милый соловей?

— И то и другое, но это уже другая история, которую я расскажу тебе в ближайшее время, — добродушно улыбаюсь, смотря на посветлевшее лицо Бильбо. Этот хоббит навсегда останется любопытным и словоохотливым, особенно, если он знает, как поддержать беседу. И уж поверьте, за словом в карман он не полезет.

Комментарий к Глава 3. Душа все ещё кровоточит

**Вороная кобыла Равэне:**

http://99px.ru/sstorage/53/2017/08/tmb_205722_1873.jpg

========== Глава 4. Не дождутся, я не убегу ==========

Зима быстро сменилась весной. Сады Имладриса снова начали расцветать и наливаться всеми красками этого прекрасного времени года. И несмотря на царящий покой и уют в доме Владыки Элронда, меня медленно съедала тоска и грусть, словно я жду какого-то неизбежного конца. Но почему-то жду его только я, остальные эльфы продолжают самозабвенно петь свои песни, пировать и веселиться. Такому времяпрепровождению я предпочитаю спокойным прогулками на свежем воздухе, какая бы погода не стояла.

Сегодняшняя же ночь радует глаз. Звезды светят настолько ярко и четко, что появляется острое желание прикоснуться к небесным светилам рукой. Подбираю юбку небесно-голубого цвета, поднимаясь к небольшой беседке, откуда открывается замечательный вид на цветущий вереск. Сейчас, как и раньше, из дома Элронда льется тихое и красивое пение, которое, как мне кажется, способно успокоить даже самого сильного параноика.

Задумчиво опускаюсь на скамейку, крутя в руках веточку белого вереска. Ночь не предвещает ничего плохого, да и атмосфера вокруг совсем не располагает думать о чем-то плохом. Но я всегда отличалась особой тягой к мрачным размышлениям, особенно в последнее тысячелетие. Неподалеку от меня из кустов выбегает небольшой заяц, который только начал сменять белую шерстку на серую, а с другой стороны белка взобралась по стволу дерева.

После этого снова смотрю перед собой. Где-то там, за пределами Ривенделла, жизнь куда более оживленная и быстрая, что-то постоянно происходит. Даже как-то не верится в это, так сильно я привыкла к размеренной и спокойной жизни в Имладрисе. Хотя не скрою, иногда хочется окунуться с головой в какое-нибудь безумное путешествие. Даже как-то чуть не отправилась вслед за Эладаном и Элрохиром на поиски орков. Остановить меня смог лишь Элронд, который начал угрожать мне заточением в темнице.

— И снова ты здесь, Аилинон, — из-за своих мыслей и не замечаю, как ко мне приближается Глорфиндель. Эльф плавно садится рядом со мной в беседку. Его серые глаза обращены вдаль, а взгляд глубок и задумчив. При взгляде на этого мужчину во мне пробуждается странный коктейль эмоций. С одной стороны — это не дюжее уважение перед его мудростью, а с другой стороны — восхищение его стойкостью, верностью своему делу и надежностью. — Почему столь юной эльфийке не сидится в Каминном зале среди веселья? — пронзительный взгляд обращается на меня, что заставляет меня немного смутиться.

— Да вот, привороты, которым меня учил Гэндальф, не работают. Приходится довольствоваться одиночеством, раз ни один эльф не поддался на мои чары, — наигранно вздыхаю, весело смотря на пришедшего мужчину. Замечаю искорки любопытства в его глазах, эльф понимает, что все это шутки. Митрандир бы не стал учить меня чему-то подобному, это не в его стиле.

— Думаю, мое появление говорит об обратном, — несмотря на это, эльф решает продолжить начатую мной шутку. Глорфиндель спокойно осматривает меня с ног до головы, а на его лице играет легкая улыбка. — Или тебя пугает мой почтенный возраст? — нолдор выразительно выгибает бровь, что заставляет меня засмеяться. Немного покрутив веточку белого вереска, засовываю его за ухо эльфа, при этом вызвав удивление на его лице.

— Что ж, Глорфиндель, какое из Ваших желаний Вы бы хотели исполнить? — цветок красиво сочетается с золотистыми волосами мужчины, а вот взгляд его хранит в себе что-то действительно потаенное. И он явно не хочет делиться со мной своими секретами. Откинувшись на спинку витой скамейки, начинаю внимательно рассматривать звезды.

Неужто мне было так необходимо вручать ему этот цветок? Прикрываю глаза, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Медленно считаю удары взбунтовавшегося сердца. Белый вереск сулит исполнение желаний, обнадеживает, обещает защиту. В мыслях быстро всплывает взгляд лазурно-голубых глаз, аккуратные руки, которые вплетали мне в волосы множество разных цветов, легкая улыбка на губах. Помотав головой из стороны в сторону, пытаюсь отогнать от себя совершенно ненужные на данный момент мысли. Только не сейчас, только не он.

— Что-то в Имладрисе заставило тебя вспомнить о давних чувствах, будь они хорошими или плохими, — тихо произносит Глорфиндель, вынимая из волос веточку вереска. — Что-то мне подсказывает, что не мне ты должна преподносить этот цветок, — мудрый взгляд эльфа пронзает меня до костей. Складывается ощущение, что он видит меня насквозь.

— Мне вообще некому что-либо преподносить, — спокойно подмечаю я, смотря на Глорфинделя. Золотоволосый эльф смотрит на меня с некоторым ожиданием, словно я должна пояснить свои слова. Мои губы трогает беззаботная улыбка, тем самым, пытаюсь не казаться такой уж напряженной. — Единственный, кому бы я смогла сделать хоть какой-то подарок — это Гэндальф. Он наставляет меня на протяжении очень долгого времени, и стал мне ближе, чем те, кто воспитывал меня в Лихолесье.

— Это большая честь — быть ученицей Митрандира, — напомнил мне эльф, словно я могла забыть о чем-то подобном.

— Но вместе с этой честью на плечи ложится большой груз ответственности за полученные знания, — добавляю я, ненароком поправляя подол платья. Материал приятно лоснится под ладонью, а цвет радует глаз, даже ночью. Поджимаю губы, вспоминая первые уроки чародейства с Гэндальфом. Он несколько злился, когда я не хотела выполнять его наставления. Говорил, что я в своей упертости превосхожу даже троллей.

— Не пытайся перевести разговор в другое русло, Аилинон, — укоризненно произносит мужчина, заглядывая мне в глаза. — Возможно, ты сама еще не поняла своих чувств к кому бы то ни было.

— Спешу разочаровать, но ты ошибаешься, — выдавливаю из себя невинную улыбку. — Сложно понять то, чего никогда и не было, — после этих слов легко встаю с витой скамейки, сложив руки за спиной. Легкий ветерок тут же подхватывает мои волосы, которые еще секунду назад аккуратно лежали за спиной. Никакие чувства не могут взбудоражить меня сейчас. То была моя юность, детская страсть, необдуманные решения и поступки. И я слишком долго старалась убедить себя в этом, чтобы сейчас Глорфиндель всего несколькими своими фразами разрушил все стены, воздвигнутые мной.

— Ты можешь обманывать всех здесь, включая себя саму, но не меня, — отрицательно мотает головой эльф, поднимаясь на ноги вслед за мной. — Я вижу, как ты задумываешься временами, а твое лицо светлеет, стоит тебе только что-то вспомнить. Я часто наблюдаю за тобой, Аилинон, — встаю как вкопанная, улыбка медленно сползает с моего лица. Это звучит жутковато, между прочим.

— Это не так, — жестко отзываюсь я, после чего стремительно удаляюсь от чрезмерно проницательного Глорфинделя. Это все абсолютно не важно! Откидываю волосы назад, после чего как можно быстрее иду в сторону своих покоев.

***

19 октября 3018 года Третьей Эпохи. Каминный зал в Ривенделле.

Вместе с осенью в Имладрис прокралась тоска и ощущение опасности. Пусть местные эльфы и продолжают свою беззаботную жизнь, но я всем своим нутром чувствую приближение Тьмы. Она словно уже заглядывает во все окна, пугает, тянет свои костлявые руки. Но это тревожит все же не только меня. Вчера в Ривенделл приехал Гэндальф, но они с Элрондом тут же заперлись в его кабинете, а я так и не успела побеседовать со своим учителем.

Приезд Митрандира ощутимо поднял мне настроение, даже дышать стало легче. Почти совсем расслабляюсь, гуляя по тропинкам Имладриса. Листья на деревьях вновь начинают желтеть, оставляя за собой лишь еле ощутимые воспоминания об ушедшем лете. Оно, к слову, прошло для меня совершенно незаметно. Правду говорят, здесь время течет иначе, его просто не замечаешь.

— Сегодня ты выглядишь значительно лучше, — раздается веселый смех хоббита. Бильбо быстро нагоняет меня, несмотря на свой возраст. Не раз я говорила, что мистер Бэггинс еще успеет нас всех удивить. Не удивлюсь, если он вдруг соберется в очередное путешествие по всему Средиземью. — Я привел к тебе нашего старого друга, — после этих слов замечаю седовласого гнома неподалеку. Он удивленно смотрит на меня, но вскоре его лицо озаряет радостная улыбка. И я не могу не ответить ему тем же.

— Глоин, мое почтение, — грациозно кланяюсь старому знакомому. — Что привело тебя в Ривенделл? Неужто ищешь новых приключений? — гном тихо начинает смеяться, после чего подходит ко мне и берет мою руку в свою. Это стало их привычкой еще со времен похода к Одинокой горе. Мозолистые пальцы осторожно поглаживают тыльную сторону моей руки.

— Здравствуй, Аилинон, мое уважение не измерить сундуками с золотом и самоцветами, — радушно произносит гном. В это время из-за поворота неожиданно появляется еще один представитель этой неповторимой расы. Если бы я не знала Глоина, то никогда бы не узнала в новоприбывшем его сына.

Сложно сказать насколько молод этот гном, но могу лишь предположить, что ему чуть больше ста лет. Борода его аккуратно заплетена в косы, а на поясе висит внушительных размеров секира. Видимо, гномы еще не успели обжиться в новых комнатах, раз не оставили там свои оружия. Что ж, им простительно. В мой первый визит в Имладрис я не расставалась с эльфийским мечом, боясь, что на меня нападут в любой момент. Только потом мне доходчиво объяснили, что в доме Элронда мне ничего не угрожает.

— Неужто очередной длинноухий эльф выказывает свое недовольство насчет нашего пребывания здесь? — без какого-либо вступления произносит молодой гном, кладя руку на рукоять своей секиры. Это замечание лишь вызывает у меня улыбку. Эта реакция вполне ожидаема.

— Очень рада встрече с Вами, Гимли, сын Глоина. Аилинон к Вашим услугам, — с любопытством наблюдаю за тем, как эмоции на лице гнома меняются. — И я стараюсь не придерживаться той неприязни, с которой к вам относятся мои сородичи. Извините за неуважение с их стороны, — степенно приседаю в реверансе, и от этого жеста лицо Гимли еще больше вытягивается.

— Это мне нужно просить прощение за неуважение, — придя в себя, быстро говорит сын Глоина, кланяясь. Это вызывает веселую улыбку на моем лице и смех Бильбо с Глоином.

— Что ж, думаю, мы можем остановиться где-нибудь и пуститься в воспоминания, — с этими словами начинаю идти в сторону дворца. Гномы и хоббит быстро меня догоняют. Попадающиеся нам на пути эльфы удивленно следят за нашей процессией взглядом. Это их дело, и я не вольна изменить их взгляды на эти народы.

Тихо заходим в Каминный зал, где Бильбо садится на свое привычное место, а я встаю у камина. К моему облегчению, сейчас зал абсолютно пуст. Никто не сможет даже попытаться нам помешать. Если, конечно, особо активные эльфы не решат снова устроить здесь свои песнопения. Поворачиваюсь к своим знакомым, в это время гномы удобно устраиваются на небольшом диванчике, который находится неподалеку от кресла Бильбо.

Я же сажусь в другое кресло, закинув ногу на ногу. Огненные блики забавно пляшут на лицах собравшихся, а по всему помещению разносится приятный треск дров. Эта атмосфера мне напоминает те спокойные вечера во время похода, когда все немного расслаблялись, а беседы и песни гномов оживляли унылую обстановку. На лице невольно появляется улыбка.

— Не думал я, что встречу еще когда-нибудь тебя, — поглаживая свою седую бороду, произносит Глоин. — До сих пор вспоминаю те сумасшедшие дни, проходя по коридорам Эребора, — взгляд гнома затуманивается, он полностью уходит в воспоминания. — Но ярче всего помнится момент, когда эта чокнутая эльфийка решила оседлать варга, — эти слова были адресованы его сыну, который, к слову, абсолютно не поверил своему отцу. Это видно по тому, как он скептически оглядел нас всех. — Ты не смотри, что она выглядит как хрусталь. Эльфийка прочна как алмаз, проверено тем самым варгом, — задорно начинает смеяться старый гном.

Не могу сдержать собственный смех, ведь та ситуация сейчас кажется ужасно забавной. Не знаю, что мне тогда взбрело в голову, но я почему-то была уверена, что эта зверюга мне поддастся. К счастью, я отделалась лишь отбитой пятой точкой, а ездовое животное успешно было заколото. Попытка приручения варга была провальной изначально.

— Будь я умнее, без раздумий бы убила его, а не устраивала скачки на орочьем животном, — усмехаюсь я, поймав на себе все еще шокированный взгляд Гимли. Неожиданно дверь Каминного зала отворяется, и в комнату заходит многоуважаемый Гэндальф Серый. Моментально вскакиваю со своего места и бегу к учителю. Мне не нужны слова и приветствия, достаточно просто обнять этого жизнерадостного старика, который даст фору любому сильному воину.

— Я тоже рад тебя видеть, — серые глаза Митрандира лучатся мудростью, спокойствием и радостью. Когда мы виделись в последний раз? Десять лет назад? Или двадцать? — Вижу, вы уже встретились и решили удариться в былые дни, — произнеся это, Гэндальф занимает свободное место на диване рядом с гномами и закуривает свою трубку. Необыкновенный запах трав тут же разносится по помещению. — Насколько я помню, тебя вообще не должно было быть среди нас в этом походе, — напоминает маг, смотря на меня из-под своих кустистых бровей.

— Скажем так, я совершенно случайно встретила вас по дороге, — подмигнув чародею, напоминаю я. — Да и сложно было не заметить вереницу из тринадцати гномов, одного хоббита и чародея. Я тогда сразу поняла, что путешествие будет занятным, — щелкаю пальцами, превращая дымовое кольцо, которое выпустил Гэндальф, в небольшую бабочку. Боюсь, что это то немногое, что я могу сотворить с дымом. Более интересные «фокусы» получаются со сгустками света.

Бильбо по обыкновению своему заинтересованно наблюдает за полетом «дымовой» бабочки, которая вскоре развеивается. Приезд Глоина и Гэндальфа явно поднял мне настроение. Я словно снова начала дышать полной грудью, а краски вокруг снова приобрели для меня свою прежнюю яркость. Даже, наверное, появись здесь сам Леголас, это бы не испортило мне настроение. Я бы просто не заметила Аранена, так как меня окружают старые друзья.

— Это занятное путешествие могло стать для тебя последним, — учительским тоном сообщает мне Митрандир, выпуская новые кольца дыма. Мысленно закатываю глаза, ведь он всегда ведет себя со мной так, будто я неразумное дитя, которое не понимает, во что оно вообще решило ввязаться.

— Но не стало же, — несколько насупившись, поворачиваюсь обратно к камину. Огонь манит меня, словно глупую бабочку. Он завораживает. Перебираясь с одного места дров в другое. — Я все еще здесь и успею надоесть своим присутствием.

В Каминном зале повисла тишина, в которой было слышно лишь размеренное дыхание всех присутствующих. Каждый думает о чем-то своем, это видно по задумчивым взглядам, которые словно смотрят в никуда. А вот мои мысли снова возвращаются к одному эльфу. В той битве я видела его впервые после тысячелетий скитаний по Средиземью.

Но мне хватило и тех нескольких мгновений, чтобы возненавидеть чертового принца за его бездействие. Он ведь даже не пытался найти меня, просто забыл, словно я была никем. Не стоит говорить, что я всеми силами избегала его, пряталась среди остальных воинов, сильнее натягивала капюшон на лицо. Я не искала встреч с ним, нет. Свой выбор сделал каждый из нас еще в семисотом году. Он пошел своей дорогой, а я своей. Но кто бы объяснил это тупому сердцу.

Оно болезненно сжималось, стоило мне только увидеть, как эльф оказывался в узком кольце орков. В такие минуты рука не дрогнула, я выпускала стрелу за стрелой, после чего быстро ускользала из поля зрения Лесного принца. Гэндальф уже тогда говорил, что я поступаю глупо. Но мне было плевать, ведь я все решила для самой себя.

После окончания битвы Пяти Воинств я ушла, не дожидаясь Гэндальфа, который еще разбирался с какими-то проблемами. Меня хватило лишь на то, чтобы попрощаться с поредевшими рядами знакомых гномов и Бильбо. Помнится, они звали меня погостить к ним, как только они вернут Эребору его былое величие. После этого я ускакала как можно дальше от Дейла, от Лихолесья, от Леголаса.

— Думаю, нам всем стоит отправиться в Трапезный зал, сегодня повара обещали приготовить что-то особенное, — замечаю, как ярко заблестели глаза прожорливого Бильбо, а гномы лишь энергично закивали, вскакивая со своих мест. Эта троица первой выходит из Каминного зала. — А от тебя, Гэндальф, я бы хотела услышать объяснений. Зачем тебе так потребовалось, чтобы я прибыла в Имладрис? Я здесь уже больше полугода, а никто так и не пролил свет на мои вопросы.

— Ты все узнаешь в свое время, Аилинон. Говорить что-то сейчас будет неправильным, да и неуместным, — снова загадками начинает говорить маг, также поднимаясь на ноги. Чувствую, как внутри меня разжигается огонь негодования. Неужели я должна оставаться здесь после того, как мне ничего не рассказывают? Ждать неизвестности и радоваться жизни, подобно всем этим беззаботным эльфам? Да они не видели ничего страшнее выпавшего волоса после утреннего расчесывания!

Насупившись, энергично шествую в стороны двери. Гэндальф же продолжает стоять на своем месте, медленно потягивая трубку. Думаю, ему виднее, хочет он идти на обед или нет. Аккуратно открываю двери, после чего выхожу в коридор. Обычно здесь хватает прочих эльфов, которые самозабвенно ходят туда-обратно, витая в облаках.

Но сегодня, кажется, распорядок дня местных жителей полетел к черту. Все-таки не каждый день они принимают таких гостей, как гномы. Да и приезд Митрандира сильно всех взбудоражил. Медленно иду по коридору, смотря исключительно себе под ноги. Сложно бывает, когда о чем-то думаешь, параллельно смотря по сторонам.

Но, учитывая мою невнимательность на данный момент, дальше случается совершенно ожидаемая вещь. Смачно врезаюсь в одного из эльфов. Нехотя поднимаю глаза, при этом несколько отрешенно рассматривая того, кто помешал моему передвижению.

— Осторожнее, прекрасная эльфийка, — добродушно говорит мне эльф, одетый в зеленые и коричневые одежды. Первым моим порывом было — убежать. Но я стоически сдержалась. Но вот второе свое решение я никак не могла пресечь. Рука сжимается в кулак, который в следующую секунду смачно врезается в щеку знакомого мне эльфа.

— Это тебе за все то хорошее, что ты сделал мне. Скажи спасибо, что я без меча, — словно кошка шиплю я, сжимая-разжимая пальцы, которые немного онемели после сильного удара. — Как же давно я хотела это сделать, — с этими словами обхожу стороной удивленного до невозможности эльфа.

— Аилинон? — ловлю на себе пораженный взгляд побитого мной эльфа.

— Собственной персоной, — небрежно кланяюсь, будто делаю ему одолжение. А на лице играет псевдо-милая улыбка, которая, наверное, сейчас больше похожа на акулий оскал. — Твои надежды не оправдались, Аглар, и я снова появилась в твоем поле зрения, — сказав все это, стремительно иду по коридору.

Появление эльфа, стараниями которого началась моя новая жизнь, может означать лишь одно — приехали эльфы из Лихолесья. А из этого вытекает следующий вывод. Где-то в этом дворце прямо сейчас ходит Леголас. Может, все-таки убежать, пока случайно не столкнулась с Лесным принцем? Нет, я не хочу показаться трусихой. Тем более, что не хочется подводить Гэндальфа, который, кажется, рассчитывает на меня в своем нелегком деле.

— Не дождутся, я не убегу, — себе под нос бормочу я, шествуя по коридорам Дома Элронда.

Комментарий к Глава 4. Не дождутся, я не убегу

**Глорфиндель:**

https://vignette.wikia.nocookie.net/warhammerfb/images/d/df/Glorfindel_by_Magali_Villanueve.jpg/revision/latest/scale-to-width-down/480?cb=20140102210508

https://pp.userapi.com/c617629/v617629111/17ef6/EjtbJfV87aI.jpg

**Белый вереск**

http://www.flowerbank.ru/wp-content/uploads/2011/12/veresk-3.jpg

**Глоин**

https://vignette.wikia.nocookie.net/edain-mod/images/8/82/Gloin.jpg/revision/latest?cb=20160417212314

**Бабочка**

https://thumbs.dreamstime.com/t/la-farfalla-del-fumo-su-una-priorit%C3%A0-bassa-nera-8392998.jpg

========== Глава 5. Мне остается просто жить дальше ==========

Ловко орудую эльфийским мечом, нанося все новые удары в сторону одного из сыновей Владыки Элронда. Я позволила себе слишком долго отдыхать. Забылась в спокойствии и уюте. Пора бы вновь взять в руки оружие, вспомнить его тяжесть и остроту клинка. Вовремя уклоняюсь, когда Элладан заносит руку для новой атаки. Адреналин растекается по венам, заставляя тело двигаться максимально быстро.

Реакция еще никогда не подводила меня. В противном случае, я бы не дожила и до первого своего тысячелетия, и похоронили бы меня в какой-нибудь безымянной могилке. Не самая радужная перспектива. И если бы я могла выбирать между смертью и нудными тренировками с Халдиром, я бы не задумываясь выбрала второе, несмотря на мою нелюбовь к этому галадриму. Так что, думаю, уже в те далекие времена я дружила с головой и сделала правильный выбор.

Блокирую очередной удар, при этом по поляне разносится скрежет металла. Ни один из нас не собирается уступать или показывать какую-либо слабость. Быстро уходя вправо, наношу диагональный удар снизу. Новый оглушительный лязг меча об меч, шаг сторону. Атаки эльфа становятся быстрее и целенаправленнее. Прекрасно понимаю, что он хочет меня вымотать, так как я успеваю лишь защищаться, блокируя каждый его удар. Отступаю назад, главное сейчас — это не упасть, рассчитывая только на удачу.

Тренировочный бой достаточно быстро приобретает более яростный и ожесточенный характер. Улыбки больше не появляются на наших лицах, а руки не дрожат, насколько бы сильными не были удары. Этот смертельный танец распаляет меня, мышцы уже начинают гореть от напряжения, но желание победить лишь усиливается. Не обращаю внимания ни на что, окружающее словно исчезает для меня. Есть только я, Элладан и наши мечи, которые раз за разом сталкиваются, оглашая все вокруг оглушительным звоном.

Преследую одну единственную цель — выиграть у эльфа, к слову, хорошего воина. И единственное, что я могу сейчас противопоставить силе Элладана — это мою ловкость и более низкий рост. Замечаю, что эльф раскрывается, какая-то доля секунды, но мне этого хватает, чтобы нанести обманный удар. Проскальзываю под рукой воина, показывая ему, что я собираюсь нанести обычный рубящий удар, но достаточно быстро меняю траекторию меча. И тем самым достигаю лучшего результата. Сын Элронда не сразу соображает, что вообще я делаю, и этого мгновения мне хватает, чтобы выбить меч из его рук одним ударом черенка по запястью парня.

После этого оказываюсь за спиной Элладана и прислоняю кончик своего клинка к спине юноши. Замечаю, как он тяжело вздыхает, после чего поворачивается ко мне. В серых глазах эльфа пляшут искорки негодования и веселья. Несколько темных прядей торчат в разные стороны после нашего импровизированного боя. Быстро убираю меч в ножны, после чего заправляю выбившуюся прядь волос себе за ухо.

— Что ж, я, кажется, готова к непредвиденным обстоятельствам, — слышу звонкий смех Элрохира, который все это время наблюдал за нами. Вскоре и второй сын Владыки присоединяется к нам. — А вот тебе стоит поднапрячься, — усмехаюсь я, смотря в потемневшие глаза старшего из братьев. После этого он быстро перекидывает меня через плечо, я даже среагировать не успеваю. Вроде, еще секунду назад стояла на земле, как в следующий миг оказываюсь вверх тормашками на плече Элладана.

Вскрикиваю из-за резкой смены положения, но еще больше меня начинает удивлять то, что этот чертов засранец начинает меня куда-то нести. Дергаю ногами, со всей дури пиная «ненаглядного» сородича. Светлая коса сбилась в сторону, а пряди, выбившиеся из нее, начинают лезть в глаза.

— Ты мне как сестра, Аилинон, и сейчас я ясно понял, что твое место рядом с Арвен за вышиванием, а не с нами на поле боя. Негоже тебе оскорблять наши навыки владения мечом, — начиная смеяться, произносит Элладан, пытаясь пресечь все мои попытки спустится на землю. Конечно, он шутит. Даже если меня будут пугать смертью и жестокой расправой, я всегда выберу храбрую смерть от руки вражьего меча, чем буду прятаться где-то, ожидая, что кто-то исправит ошибки прошлого.

— Да отпусти ты меня уже, — чуть ли не шиплю я, отплевываясь от собственной шевелюры. Больно тяну за темную прядь волос Элладана, и только после этого он опускает меня на землю. Но не сложно понять, что эльф недоволен моим поведением. Ну, подумаешь, проиграл какой-то лихолесской эльфийке, с кем не бывает? Начинаю смеяться, заметив перекошенное лицо эльфа. Еще немного и у него из ушей пойдет пар. — Успокойтесь, просто сегодня не Ваш день, Эладдан, — ехидно подмечаю я, после чего поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов.

Тренировки тренировками, но мне еще с Гэндальфом поговорить нужно. Не знаю как, но я разузнаю все причины моего присутствия здесь. Да и приезд гномов из Одинокой горы, визит лихолесского принца с его свитой выглядят подозрительно. Но стоит мне только окинуть взглядом внутренний двор, как я ловлю на себе проницательный взгляд знакомого эльфа.

Аглар стоит возле одной из колон увитых уже желтеющим плющом, и вопреки всем моим ожиданиям я вижу лишь удивление на его лице. Словно он увидел призрака. У меня нет ни времени, ни желания общаться с этим эльфом, поэтому уверенно отворачиваюсь, направляясь в совершенно другом направлении.

— Что-то мне подсказывает, что ты знакома с этим лихолессцем, — весело подмечает Элрохир, оказываясь около меня. Любопытный эльф заглядывает мне в лицо, при этом злорадно улыбаясь. Кажется, мой взгляд говорит больше, чем я могла бы передать словами, так как выражение лица темноволосого эльфа меняется. — Мы можем сказать, чтобы он больше не приближался к тебе, да, брат? — получив утвердительный кивок от Элладана, оба брата неожиданно серьезно ждут моего ответа.

— Я и сама смогу справиться с ним, спасибо за заботу, — мило улыбаюсь сыновьям Элронда, стараясь как можно быстрее отделаться от них. Да, конечно, их забота трогает меня, но я не хочу перекидывать свои проблемы на других. Сама заварила кашу, и сама же ее и буду расхлебывать.

Поняв, что я не настроена на разговоры, эльфы оставляют меня в покое. Как же быстро может измениться настроение, стоило мне только увидеть этого чертового зачинщика всех моих бед. На ходу пытаюсь привести свои волосы в порядок и уже почти дохожу до дворца Владыки, когда меня догоняет мое прошлое. Настырный эльф поворачивает меня к себе лицом, неприятно вцепившись в мое плечо пальцами.

— Ты жива, — только и может произнести Аглар, осматривая меня с ног до головы. После тренировки с Элладаном моя черная походная одежда немного пострадала, а я еще не успела ее поправить. Но, кажется, не это больше привлекает внимание лихолесского эльфа. Он догнал меня на одном из мостов, под которым бурным потоком течет вода. Этот шум не отвлекает, а, скорее, наоборот, помогает собраться с мыслями.

— Извини, что разочаровала, — с ядом в голосе отвечаю я. — Мне стоило быть более мертвой, чем ты сейчас видишь, — после этих слов вырываюсь из хватки Аглара. Бросаю на него свой самый разгневанный взгляд, на который только способна, после этого быстрым шагом удаляюсь от него.

— Прости, — это слово заставляет меня резко остановиться. Ноги словно примерзают к мостовой. Я не ослышалась? Рука так и тянется к мечу. Он еще и осмеливается просить у меня прощения? Быстро поворачиваюсь к Аглару, он в упор смотрит на меня своими изумрудными глазами, в которых, к моему удивлению, я вижу искреннее раскаяние. — Я не ведал, что творил. Мне казалось, что я поступаю правильно.

— Твой эгоизм и зависть затмили твой разум. Из-за тебя я действительно чуть не умерла, и даже не один раз. Знаешь сколько раз я думала о том, как мне стоит отомстить? Ох, поверь, я придумала столько разных способов унизить тебя, — шиплю я, при этом сжимая кулаки. Чувствую, как ладони начинают нагреваться, а внутри меня словно разгорается пожар. Все вокруг для меня становится ярче и светлее, что может говорить только об одном — свет, который, по словам Гэндальфа, есть во мне, находит выход в моих глазах.

— Аилинон? — женский мелодичный голос возвращает меня на землю, развевает злость, которая затмила мой взор. Вернув себе обладание и спокойствие, поворачиваюсь к красивой и хрупкой на вид эльфийке. — Ты снова преподала урок моим братьям? — Арвен скептически осматривает меня с ног до головы. Это вызывает улыбку на мое лице, после чего я, больше не обращая внимания на лихолесского эльфа, подхожу к названой сестре. Подойдя к Арвен, замечаю ее напряженный взгляд. — Глорфиндель вернулся с хоббитами, — сдавленно произносит эльфийка. — С ними должен быть и Арагорн, но я не могу его найти, — теперь-то мне понятно, что тревожит душу и разум моей драгоценной подруги.

— Если он должен быть с ними, значит так и есть. Скорее всего, он отчитывается перед Гэндальфом и твоим отцом, — кладу руки на плечи эльфийки, вглядываясь в ее невероятно глубокие серые глаза. В них сейчас зарождается тревога и беспокойство за того, кто так дорог ее сердцу. — Я обязательно скажу, что ты его ищешь, если встречу, а ты не тревожься. Чтобы убить твоего Дунадана нужно быть настоящим безумцем и отменным воином, — замечаю появившуюся умиротворенную улыбку и взгляд, полный любви. — Ты выглядишь такой одухотворенной, прекрасная Ундомиэль, — не могу сдержаться от комментария в сторону влюбленной эльфийки.

В минуты, когда она встречается с Арагорном, становится во сто крат краше, она словно расцветает еще больше. Дарит своему избраннику такие взгляды, о которых может мечтать любой мужчина. Странник воистину счастливый человек, завладевший сердцем преданной и необыкновенной девушки. Жаль, что Элронд не разделяет моих восторгов. На его месте я бы уже давно оставила этих двоих в покое. Но с другой стороны, я прекрасно понимаю опасения Владыки. Он не хочет потерять свою дочь, которая из-за своей любви променяет эльфийскую вечность на человеческий век.

— Я знаю, о чем ты задумалась, — взгляд Арвен грустнеет. — Ты еще не нашла того мужчину, с которым бы разделила свою жизнь, поэтому я не надеюсь на твое понимание. В любом случае, я уже сделала свой выбор, — настало время эльфийки меня успокаивать, потому что я просто не представляю свою вечность без прогулок вместе с ней по садам Ривенделла, без долгих бесед на темы, которые понятны только нам двоим.

— Несмотря на то, что я не до конца тебя понимаю, все равно буду поддерживать тебя, гватель*, какое бы решение ты не приняла, — дарю Арвен добродушную улыбку, от которой и она сама начинает улыбаться. Мы медленно направляемся в сторону Дома, стараясь не замечать взгляды встречаемых нами эльфов. Это не удивительная реакция, когда они видят подобную фее Арвен.

В который раз убеждаюсь, что действительно в лице Арвен многие видят Лутиэн, одну из прекраснейших эльфиек за всю историю Средиземья. И я не имею права с ними спорить. И сейчас я, как и все остальные, меркну на фоне Вечерней Звезды Ривенделла. Особенно сейчас, когда дочь Элронда одета в свое лучшее платье, причесана и выглядит так, как должна выглядеть высокородная эллет. Я же в данный момент смахиваю на растрепанного и повидавшего многое солдата, одетого в уже слегка поношенную дорожную одежду.

— Я ценю это, — кивает Арвен, беря меня под руку. — А сейчас я бы хотела, чтобы ты сняла эти ужасные одежды. Ты слишком старательно скрываешь красоту, данную тебе от рождения под этим черным безобразием, — усмехается эльфийка. Что ж, именно это я и подразумевала под «растрепанный и повидавший многого солдат».

— Какая разница во что я одета? — недовольно фыркаю я, от чего получаю несильный толчок в бок. — Ладно, твоя взяла, я сейчас же приведу себя в подобающий вид, — на свои слова получаю удовлетворенную улыбку.

Взгляд Ундомиэль меняется, когда она бросает взгляд за мою спину. И мне не нужно даже оборачивать, чтобы понять, кто именно стоит там. Только одному человеку она дарит такие взгляды. Не торопясь поворачиваюсь к Арагорну, в надежде поприветствовать его, после чего быстро испариться, оставляя влюбленных наедине.

Но вместо этого врезаюсь в лазурные глаза, которые преследовали меня на протяжении последних месяцев во снах. Дыхание сбивается, а я сильнее вцепляюсь в руку Арвен, которая, как мне кажется, даже не замечает присутствие Лесного принца. Ее вниманием полностью завладел Дунадан. Сердце бешено бьется в груди, когда я пытаюсь перевести взгляд на Арагорна.

— Мы уже думали, куда подевался Странник, который должен был сопровождать хоббитов, — выдавливаю из себя улыбку, наконец-то отведя взгляд от лихолесского эльфа, который стал моим персональным ночным кошмаром. Голос, к моему счастью, не дрожит, а кажется вполне спокойным. — Что ж, оставляю Арвен на тебя, а сама пойду, по ее наставлению, приведу себя в порядок, — смотрю на эльфийку, которая весело переводит свой взгляд с меня на Леголаса, присутствие которого я чувствую всем своим нутром.

— Кто в этот раз пострадал от твоего клинка? — таким же веселым голосом спрашивает у меня Арагорн, еле отведя свой взгляд от избранницы своего сердца. Это замечание не может не вызвать озорную улыбку на моем лице.

— Элладан, — коротко бросаю я, пожимая плечами. — Когда-нибудь я и с тобой померяюсь силами, Арагорн, запомни мои слова, — ненароком бросаю взгляд на все такого же молчаливого Аранена. Он всем своим видом показывает хладнокровие и даже не смотрит в нашу сторону. Что же так сильно заинтересовало Лесного принца за нашими спинами?

— Извините меня за мое невежество, я не представил вам эльфа, что стоит рядом со мной, — Странник неожиданно меняет тему, явно не горя желанием продолжать начатый мной разговор. Что ж, за ним и раньше был грешок — уходить от неприятных или нежеланных тем. Но новая беседа не нравится уже мне. И я бы пожелала сейчас провалиться сквозь землю, нежели быть заново представленной Леголасу.

— Леголас, сын Трандуила, к вашим услугам, — притворно улыбаясь нам с Арвен, кивает эльф. Он отточил свой навык скрывать настоящие чувства, но я, к его сожалению, слишком хорошо знаю все эти приемы. — Великая честь повстречаться с Вечерней звездой Имладриса. Вы и правда прекрасны, как говорят окружающие, — лживая улыбка продолжает красоваться на лице принца, когда он переводит свой взгляд на меня. — Извините, а мы, кажется, не знакомы.

Не знакомы…

Эти слова режут слух лучше любого ножа. Меня словно пронзили мечом насквозь, задев самое сердце.

Не знакомы!

Можно ли только от этих слов сойти с ума? Или умереть от сказанного вслух предложения? Не думала я, что мое сердце может еще кровоточить. Это больнее, чем я могла предположить раньше. Да как такое вообще возможно? Даже чертов Аглар узнал меня! Или ему подсказал мой удар по лицу при нашей встрече? Накажут ли меня, если я решу избить Лесного принца, гонимая идеей напомнить ему о себе?

— Странно, что вы не знакомы, — совершенно не обращая внимания на молчание, говорит Арагорн. — Это Аилинон, ученица Митрандира, лихолесская эльфийка, которая посвятила свою жизнь путешествиям по всему Средиземью. Не раз она помогала мне в Диких землях, — киваю Леголасу, делая вид, что и я вижу Лесного принца впервые, как бы сложно это ни было для меня.

— Мне действительно уже пора, — с этими словами отпускаю Арвен. — Увидимся позже, а пока я оставляю вас, — попрощавшись со всеми, чуть ли не бегу ко дворцу. Сердце невыносимо быстро бьется в груди, мне словно не хватает воздуха в легких, я задыхаюсь.

Оказавшись в совершенно пустом коридоре, прислоняюсь к стене и со всей силы сжимаю глаза. Руки тянутся к сердцу, которое я старательно пытаюсь успокоить. Хочется кричать и биться об стенку, лишь бы заглушить боль, что обуяла меня, сковала своими железными тисками. Я представляла себе нашу встречу. Но во всех моих фантазиях Леголас узнавал меня, я была не готова к подобной ситуации, хотя, кажется, и держалась на высоте, не вызывая подозрения у своих друзей.

— Что так сильно огорчило тебя? — коридор неожиданно перестал быть пустым, а я снова из-за своих мыслей не заметила появления нового действующего лица. Нехотя открываю глаза и вижу перед собой открытое и доброе лицо Глорфинделя. Кого еще я могла встретить здесь, как не его. — Или новость о племяннике Бильбо так сильно встревожила тебя?

— Племянник Бильбо? — эти слова несколько вернули меня. — Фродо? Он здесь? Что с ним? — море вопросов тут же посыпалось на бедного эльфа, а он лишь улыбнулся мне, поняв, что не эта новость тяготила меня еще минуту назад.

— Кажется, мне стоит задуматься над тем, как бы затмить незнакомца из твоего сердца, раз он доставляет тебе лишь страдания, — спокойно произносит Глорфиндель, уводя меня от стены под руку. Эти слова заставляют меня задуматься. Да, я и раньше предполагала, что Глорфиндель не просто так появляется в самые подходящие моменты, когда мне действительно нужна поддержка. Но никогда не рассматривала его как мужчину. Скорее, как идеал для подражания. Он отменный воин, храбрый и стойкий. — Ты выглядишь озадаченной из-за моих слов. Неужто эта новость шокировала тебя?

— Нет, — отрицательно мотаю головой. Случись что-то подобное, когда я еще жила в Великой Пуще, не придала бы этому особого значения. Но жизнь научила меня быть внимательной к окружающим людям. — Но я не могу обнадеживать тебя, Глорфиндель, — поднимаю взгляд, смотря в серые глаза эльфа. Он чертовски добрый и понимающий мужчина. Но рядом с ним мое сердце не пускается вскачь, и мне не хочется себя вести, как влюбленная идиотка, какой время от времени бывает даже неповторимая и идеальная до безумия Арвен.

— А я и не прошу немедленного ответа, — легкая улыбка появляется на лице воина. Поджимаю губы, обдумывая все сказанное эльфом. Он был бы идеальным мужем, прекрасным отцом, заботливым и внимательным. — Да, возможно, я говорю все это несколько эгоистично, но я не могу видеть то, как ты страдаешь из-за кого-то. И можешь не отрицать этого, — тут даже ответить нечего, умнее будет просто промолчать.

— Ты что-то говорил про Фродо, — напоминаю я, пока мы медленно идем по коридорам. — Да и я слышала, что вы с Арагорном прибыли с хоббитами.

— Новости разлетаются быстро, — кивает эльф, пускаясь в рассказ о том, как по указу Владыки Элронда он отправился встречать четырех хоббитов, которых сопровождает Странник. По пути им встретились Черные Всадники и почти смогли осуществить свой план, когда Владыка Элронд с Гэндальфом смогли им помешать.

Рассказ Глорфинделя поражает и пугает одновременно. Все это лишь подтверждает наши самые худшие опасения. Фродо без сознания, хоббиты напуганы из-за увиденного, а Тьма лишь приближается. Растянула свои липкиещупальца по всему Средиземью. Несколько скомкано попрощавшись с эльфом, удаляюсь в свои покои, где быстро переодеваюсь и расчесываю спутанные волосы.

Разобравшись с этим, отправляюсь на поиски Гэндальфа. По моим предположениям он должен быть вместе с Владыкой Элрондом у Фродо. Шурша юбками, быстро прохожу по лабиринтам коридоров, заглядываю в каждую комнату. Найти учителя получается далеко не сразу. И картина, представшая передо мной, пугает до ужаса.

Никогда бы не подумала, что можно выглядеть настолько бледным. Покойник выглядит лучше, чем Фродо в данный момент. Неторопливо подхожу к Митрандиру, который вместе с Владыкой Ривенделла пытаются вытащить хоббита из лап Смерти. Аккуратно прикасаюсь к руке мага, тем самым привлекая его внимание.

— Я могу чем-нибудь помочь? — тихо спрашиваю я, заглядывая в грустные серые глаза учителя. Да, мои силы малы по сравнению с тем, какой мощью обладают эти мужчины, но что-то же и я могу.

— Время покажет, дитя. Но твой Свет сейчас бы не помешал, — устало произносит маг, немного отступая от кровати, на которой лежит бледный как лист бумаги хоббит. — Положи руки на уровне его сердца и произнеси заклинание, которому я тебя учил. Ты можешь не так много, но значительно облегчишь нашу работу, если хотя бы немного отгонишь Тьму от сердца Фродо, — смиренно объясняет Митрандир.

Не задумываясь, выполняю наставления Гэндальфа, тихо нашептывая себе под нос давно заученные слова заклинания. Чувствую, как ладони привычно нагреваются, а под тонкой кожей на запястье зарождается слабое свечение. Это то малое, на что я способна, к сожалению. Через пару секунд убираю руки, при этом замечая, что племянник Бильбо не изменился в лице. Это несказанно печалит меня, ведь я ожидала, что смогу хотя бы заставить румянец появиться на его щеках.

— Спасибо, — тихо произносит Владыка Элронд, после чего снова приступает к лечению Фродо. Недаром Владыку называют искусным целителем. Он обязательно справится с недугом бедного хоббита. Я же могу лишь наблюдать, отдавшись надежде. Но вскоре мне приходится покинуть покои, так как ожидание и простое наблюдение просто убивают меня.

Гонимая мрачными мыслями, оказываюсь на улице, где царит тишина, словно все вокруг попрятались в своих домах. Обнимаю себя за плечи руками, чувствую некоторую беспомощность перед лицом Тьмы. Моргульский клинок, он ядовит и приносит лишь боль и страдания любому, кого ранит. С этим мраком мой Свет не справится, если я не начну относиться к своей силе не как к проклятью, а как к дару свыше. Удобно устраиваюсь в полюбившейся мне беседке.

Я, наверное, бы просидела там до глубокой ночи, если бы гномы насильно не потащили меня на ужин. Впрочем, есть мне совершенно не хотелось, какие бы изысканные блюда не были приготовлены. Немного погоняв листья салата по тарелке и ничего не замечая вокруг себя, извиняюсь и ухожу. Почему-то именно сейчас платье кажется неудобным и сковывающим движения.

Поддавшись унылому настроению, снова выхожу в сад, который встречает меня обычным спокойствием и уединенностью. Давно меня не переполняли такие эмоции, как сегодня. Убедившись, что вокруг никого нет, расслабляюсь. В голове все мысли смешались, и я просто не могу ни о чем думать.

Первые строчки тягучей и грустной песни слетают с губ неуверенно и тихо:

«Твое имя» — Земля Легенд

Ты пришел издалека, когда я

Расшивала облака ненастьем.

Ты бродил по миру, пока в нём

Не осталось счастья.

А я… а я молчания дала обет

Тому, чьё имя, чьё имя — Свет.

Свет — это одно из немногих составляющих моей сущности, которое позволяет мне оставаться на плаву, не дает кануть в море ненависти и жалости к самой себе. Всю жизнь убегала от прошлого, держась только за этот Свет.

Ты бродил по миру, пока я танцевала от боли.

Совсем одна лила слёзы от горя в море.

Научи меня смеяться, ты же сможешь, ты сумеешь.

Как жаль, что моё имя, моё имя — Печаль.

Именно так я себя чувствовала, когда оказалась совсем одна посреди неизвестности. Брошенная и беспомощная маленькая эльфийка, оставленная на волю Печали и Грусти. Меня словно маленького котенка бросили во взрослую и самостоятельную жизнь. А человек, которому я доверяла, даже не пытался найти и спасти меня.

Научи меня смеяться, не смогу я стать смелей и ближе.

Ты снова рядом, но уже другим тебя я вижу.

За твою жизнь я отдала свою красу и все года той,

Чьё имя, чьё имя — Судьба.

Сегодняшняя встреча с Араненом окончательно вернула меня в прошлое. Я не хотела знать его нового. Мне было достаточно того, что мне предоставила Судьба в прошлом. Но он вернулся в мою жизнь, совсем другой, не знающий меня, не узнающий.

Ты снова рядом, мне б хранить тебя, как свет надежды.

Но я воспряла и не буду так смирна, как прежде.

Я ухожу бродить по миру, теперь ты жди меня.

Ведь твоё имя, твоё имя — Время…

Я хочу быть сильной, хочу верить, что Время излечит все мои раны. Не хочу больше становиться тот беспечной и наивной Аилинон, которая когда-то повелась на слова Лесного принца. Я выбрала свою дорогу — скитания по Средиземью, поиски чего-то нового для себя. Мне просто нужно относиться к Аранену так, словно и я его не знаю. О Эру, кто бы знал, как это сложно…

Мне просто придется смириться с самой большой утратой в своей жизни. Прощай, мой Аранен. Если уж ты не узнаешь меня, то мне остается просто жить дальше, держась за Свет и друзей, которые окружали меня с тех пор, как я покинула Великое Зеленолесье.

Комментарий к Глава 5. Мне остается просто жить дальше

*Gwathel (синдарин) - названная сестра

https://pp.userapi.com/c841623/v841623323/3e495/7ErBTKgAOwA.jpg

https://pp.userapi.com/c841623/v841623323/3e4ad/tYeUVsnMu-o.jpg

https://static.zerochan.net/Sakimichan.full.2125939.jpg

https://pp.userapi.com/c840338/v840338323/25519/Kl_elywspAw.jpg

https://img.tyt.by/n/lady.tut.by/0a/f/mzg_vzglyad_blondy_03.jpg

========== Глава 6. Бедное запутавшееся дитя ==========

Муз радует меня в последнее время) Надеюсь, что вам все нравится)

Приятного чтения и пишите отзывы)

Это важно для меня, как и для любого другого автора)

______________

Pov Legolas

Аглар в первый же день нашего пребывания в Ривенделле сообщил, что видел Аилинон. На подобное заявление я лишь отмолчался, решив, что он перепутал какую-то эльфийку с ней. Со мной самим часто такое случалось, ведь я не мог простить себе ее смерть. Будь я умнее в те далекие времена, непременно сделал бы все, чтобы она осталась в Лихолесье.

В день, когда нам сообщили о смерти всего сопровождающего Аилинон отряда, я не мог найти себе место. Если бы отец не нагрузил меня разными заданиями, то сошел бы с ума. Ведь чувствовал, что что-то происходит! Почему не прислушался к собственной интуиции? Через несколько недель к нам прискакал гонец от Леди Галадриэль. До сих пор помню это страшное письмо:

«С прискорбием сообщаем Вам, король Трандуил, что эльфийка, которую Вы отправили к нам, погибла по дороге в Лотлориэн. Наш отряд обследовал место ожесточенной битвы. Мы обнаружили множество мертвых тел орков, которые, несмотря ни на что, все-таки успели уничтожить весь отряд, включая несколько эльфиек-служанок.

Тело Аилинон не было найдено, но все признаки указывают на то, что она мертва. Единственный выживший солдат скончался через несколько часов, как каким-то образом доехал до Лориэна. Он и рассказал обо всем, что случилось, в том числе и о том, как один из орков расправлялся с Аилинон.

Мы скорбим вместе с Вами,

Владыки Галадриэль и Келеборн»

Стоило мне тогда услышать эти страшные слова, как земля, кажется, ушла у меня из-под ног. Невидимая сила подкосила меня. Я не мог понять, как такое вообще могло произойти. Она же была в моих руках, ее голос до сих пор стоит в ушах, я помню ее пение, а песни каждый раз заставляли задуматься. Не помню, чтобы Аилинон пела без какой-либо на то причины. И когда мне сообщили, что эльфийка пала от руки мерзкого орка, я был готов самолично найти его и заставить страдать!

Впервые за долгое время я заметил гримасу боли на лице собственного отца. Я всегда знал, что он считает Аилинон почти своей дочерью, мы воспитывались вместе, он растил и воспитывал нас на равных, несмотря на то, что она, по сути, не приходится нам даже дальним родственником. И вот тогда, именно в то мгновение, мы оба снова потеряли дорогого нам человека. Не хватило бы слов, чтобы описать те эмоции, которые я испытывал. У меня словно вырвали сердце вместе с душой.

Да, первое время я всецело винил Аглара. Но потом понял, что моя вина не меньше. Ведь именно из-за меня отец решил отправить ее в Лотлориэн. Я научился жить с мучающей меня совестью. Продолжил жить, невзирая ни на что, полностью посвятил себя защите Лихолесья. Уже не убегал от поручений отца, а старался делать все, что он велит. Это помогало мне справиться с одиночеством.

Бесспорно, во дворце отца всегда много эльфов, в том числе и прекрасных девушек. Но ни одна из них не была похожа на Аилинон. Слишком высокомерные, выряженные в роскошные платья, обвешанные кучей драгоценностей. Всем им важно лишь то, что я лихолесский принц.

Больше никто не смел мне перечить. Каждый пытался угодить и не обидеть словом. Никто не выпрыгивал на меня из ниоткуда, не грозился прикончить меня во сне. Да, и такое было, и такое себе позволяла сумасшедшая эльфийка. И только потеряв это все, потеряв ее, я начал осознавать, как сильно привязался к своему Соловью, к своей Тинувиэль.

И вот снова, я словно вернулся обратно. Нужно было Аглару прибегать ко мне с такой сумасшедшей новостью. Он выглядел так, словно действительно увидел призрака. Несмотря на заверения эльфа, продолжаю просто отмахиваться от глупых слов.

— Она мертва, — с нажимом произношу я, уже устав выслушивать второй день подряд идиотские предположения своего стража. Он словно с катушек слетел, все твердя одно и то же. В какой-то момент у меня получается отделаться от эльфа, он куда-то исчезает, а я наконец-то могу спокойно вздохнуть. Прогуливаясь по коридорам Ривенделла, наслаждая теплом здешних мест, невольно возвращаюсь к нашему прощанию с Аилинон.

Я был крайне взбешен поведением Аглара и решением отца. Да, мы были легкомысленны, и я прекрасно понимал, что своими распутными действиями порчу репутацию Аилинон, но просто не мог стоять в стороне, наблюдать за ней издалека. Мной завладевала страсть, которой я не испытывал раньше. И самое ужасное, что я чувствовал и видел отклик. Это еще больше распаляло меня и побуждало на новые действия.

Моя несдержанность погубила жизни. С тех пор стараюсь не распаляться, не тратиться на ненужные эмоции. От моих мыслей меня отвлекает приближающийся Арагорн. Мужчина кажется мрачным и молчаливым. Не знал, что он приехал в Имладрис.

— Рад видеть тебя сегодня, Арагорн, сын Араторна, — первым произношу я, с уважением смотря на Дунадана. Черты лица его слегка разглаживаются, но напряжение не уходит из взгляда.

— И я рад видеть тебя, друг, — отзывается Странник, подходя ко мне. — Мне стоит многое тебе рассказать, прежде, чем ты поймешь цель моего визита, — не успеваю даже задать вопрос, когда получаю ответ. Что ж, тем-то лучше. Утвердительно киваю, после чего мы выходим из дворца Владыки Элронда. Осень в Имладрисе куда мягче и приятнее, чем в Лихолесье. Теплый ветерок ласкает кожу, а солнце все еще греет своим теплом.

Дальше Арагорн пускается в долгие рассказы о том, как повстречал он хоббитов и о пути, который они прошли. Нелегкая судьба выпала на долю полуросликов, которые раньше не хаживали дальше своего Шира. В любом случае, никто не заставлял их идти за племянником Бильбо, они сами избрали свой путь.

Наш разговор приходит к своему логическому завершению, когда Дунадан подходит к двум эльфийкам, которые отличаются друг от друга словно день и ночь. Сложно не отметить красоту Арвен, ее взгляд обращен на моего давнего друга, что нисколько не смущает ни меня, ни вторую эльфийку, которая плавно поворачивается к нам лицом. О, Эру Илуватар, зачем ты так мучаешь меня?

Я не смогу пережить встречи с эльфийкой, что так похожа на Аилинон. Несомненно, между ними есть сходство, причем настолько точное, что хочется броситься в воды Бруинен, чтобы больше не испытывать этой пытки. Но не могу не отметить и различия между девушками.

Помню жизнерадостный, полный веселья взгляд небесных глаз, широкую улыбку что бы ни происходило вокруг, мягкие черты лица, некоторую беззаботность, легкий румянец на щеках, расслабленность в каждом движении. Я помню все, до самой незначительной детали, подобной тому, как Аилинон тщательно подбирала цветы для того, чтобы вплести их в свои волосы.

Перед собой же вижу обладательницу льдисто-голубых глаз, которые смотрят на меня с вызовом, а на лице застыла маска равнодушия и безразличия ко всему, что ее окружает. Черные одежды оттеняют фарфорово-белую кожу, делая ее еще более светлой. А серебристые волосы незнакомки собраны в тугую косу, которая слегка пострадала после какого-то мероприятия.

Не могу не заметить грубый на вид кафф, который практически полностью закрывает собой правое ухо эльфийки. Не вслушиваясь в диалог, продолжаю следить за девушкой. Улыбка-таки появляется на ее лице, делая еще больше похожей на мою старую подругу. Глаза словно оживают, насыщаясь голубым цветом. Нет, этого просто не может быть… Она же не могла скрываться все это время от нас. А этот голос…

Голос, который я по сей день слышу, как во снах, так и наяву. Нестерпимая мука, которая заставляет меня чуть ли не физически чувствовать боль прошедших тысячелетий. Отвожу взгляд в сторону, пытаясь отвлечься от обуявших меня эмоций. Представившись эльфийкам, снова обращаю свой взгляд на светловолосую девушку.

— Это Аилинон, ученица Митрандира, лихолесская эльфийка, которая посвятила свою жизнь путешествиям по всему Средиземью. Не раз она помогала мне в Диких землях, — слова Арагорна окончательно выбивают меня из равновесия. Неужели Аглар был прав? Не успеваю спросить хотя бы что-то у эльфийки, как она испаряется. Убегает от нас так, словно за ней гонятся сами Девятеро. Но теперь у меня нет сомнений. Это действительно Аининон, моя Аилинон… или же была когда-то ей.

Что же жизнь подкинула тебе такого ужасного, что ты так сильно изменилась? Куда делась невинность и беззаботность лесной эльфийки?

Pov Ailinon

***

24 октября 3018 года Третьей Эпохи.

Четыре мучительных дня, в которые я старалась избегать встреч с Агларом и Леголасом. Лишь завидев кого-то из них издалека, старалась сделать ноги в противоположную сторону. Не хватало мне еще начать с ними разговаривать. Иду по нескончаемым закоулкам дома, которые с каждым днем мне кажутся все более похожими друг на друга. Уже ничто не радует меня в стенах Последнего Домашнего приюта. На автомате выхожу в тенистый парк.

Как только оказываюсь здесь, сразу же слышу звонкие голоса хоббитов. Желая получить некоторый заряд бодрости от неумолкающих полуросликов, подхожу к открытой веранде. К моему бескрайнему счастью застаю пополнившиеся ряды хоббитов. Фродо выглядит уже совсем здоровым, словно не его ранили моргульским клинком.

— Доброго вечера, — спокойно произношу я, привлекая к себе внимание. Мерри и Пиппин тут же становятся невероятно активными. Неужто прибытие Фродо так подняло их дух? — Здравствуй, Фродо. Твой дядя мне многое рассказывал о тебе, — с этими словами сажусь рядом с Гэндальфом, который спокойно выкуривает трубку, при этом следя за всеми, сидящими на веранде.

— Они уже собирались на обед, — весело произносит Митрандир, вставая со своего места. Да, поздновато я решила присоединиться к веселым посиделкам хоббитов. После этих слов прожорливый народец повскакивал со своих мест. Думаю, останавливать их сейчас просто нет смысла. Поэтому придется смириться и просто пойти следом.

Беру Гэндальфа под руку, как любила делать, когда была моложе. Прогулки с ним были волшебны. Мы могли часами ходить вот так и разговаривать, Митрандир делился своими знаниями, рассказывал увлекательные и фантастические истории, а я просто слушала, впитывая всю информацию, пропуская ее через себя.

Медленно, но мы доходим до Трапезного зала, где уже начали собираться эльфы и гости, которые приехали в Ривенделл в свете последних событий. Замечаю Глоина со своим сыном за столом Элронда. И мы с Гэндальфом и Фродо присоединяемся к этому столу. По левую сторону от меня сидит золотоволосый Глорфиндель, а справа усадили Фродо в кресло с несколькими подушками. Напротив же себя я, к великому сожалению, заметила Леголаса.

Несмотря на царившее за столом веселье, мое настроение упало куда-то на дно Мории. Аккуратно накладываю себе салат и фаршированные овощами грибы. Пусть аппетит и пропал из-за присутствия за столом одной высокородной персоны, но умирать от голода я не собираюсь. Не увидит он моих страданий. Один из слуг наполняет мой кубок вкуснейшим вином. Делаю несколько глотков, окинув взглядом все, сидящих за этим столом.

Но стоит мне только взглядом дойти до Лесного принца, как небольшой кусочек гриба застревает в горле, и я начинаю тихо кашлять, подавившись. Сверкай своими глазками в кого-нибудь другого, а, мне смерть от гриба совсем ни к чему. Прислоняю сжатую в кулак ладонь ко рту. При этом чувствую теплую ладонь сидящего рядом со мной эльфа на своей спине.

— С тобой все хорошо? — немного наклоняясь ко мне, спрашивает Глорфиндель. У меня получается лишь кивнуть ему. Делаю несколько глубоких глотков вина, чтобы прочистить горло. «Леголас, тебе не убить меня таким жалким способом», — ехидно подмечает мое глупое подсознание.

— Да, все уже в норме, — откашлявшись, все же говорю я. И только после этого нолдор ровно усаживает на своем месте и убирает от меня свою руку. Слышу, как Глоин увлекает Фродо в долгий разговор. Зря хоббит решил справиться о народе гномов. Теперь-то ему не избежать подробной истории. Мысленно усмехаюсь, после чего поворачиваюсь к Арвен. Она спокойно сидит на своем месте, но стоит мне кинуть на нее свой взгляд, как мы обе начинаем улыбаться. Иногда не нужно много слов, чтобы понять, о чем думает эта влюбленная по уши эльфийка.

Когда все вдоволь наелись, обед подошел к концу. Но веселье у эльфов на этом не заканчивается. Все быстро покидают Трапезную, при этом перемещаясь в Каминный зал. Сегодня, пожалуй, я избегу очередного вечера песен. Как бы сильно Фродо с Глоином не звали меня с собой, мне пришлось отказаться.

В гордом одиночестве преодолеваю расстояние от Трапезной до тенистого парка, в котором я так и не успела посидеть до обеда. Полной грудью вдыхаю свежий воздух. Завтра нас ждет Совет, на котором я, по словам Гэндальфа, обязана присутствовать, если хочу услышать ответы на свои вопросы. Тяжело вздохнув, откидываю длинные волосы за спину.

— Не прячься, я уже давно тебя там заметила, — устало всматриваюсь в заросли кустарника, из которых медленно выбирается Аглар. Его-то я вижу куда чаще, чем Леголаса. И как-то уже свыклась с мыслью, что именно это одноклеточное послужило началом моего пути мага-недоучки. — Зачем ты ищешь встречи со мной? — равнодушно всматриваюсь в лицо лихолесского эльфа.

— Я не могу поверить, что ты действительно жива, — слабо усмехается Аглар. — Ты, кажется, стала еще прекраснее. Ты была права, я завидовал Аранену, поэтому и рассказал о вас королю Трандуилу. Сейчас-то я понимаю, насколько глупо поступил.

— Что уж говорить об этом всем, когда прошла не одна тысяча лет. Изменить ничего все равно не получится, — устало пожимаю плечами. Захожу на веранду, в которой сажусь на одно из свободных мягких кресел. — Да и в каком-то смысле я благодарна тебе за содеянное, — выпускаю на волю несколько искорок своего Света, облекая их в образы бабочек. Веранда тут же освещается слабым сиянием моей силы. В последнее время мне абсолютно не нравится сидеть в темноте.

— Я многое успел услышать о тебе пока был здесь, — следя за полетом бабочек, произносит эльф. — И я поражен, — отмахиваюсь от его слов. — Но я не могу понять одного — почему не сообщила никому из Лихолесья, что ты жива?

— Я избрала другой путь, на котором не было место прошлому, — задумчиво произношу я, всматриваясь в темные очертания деревьев. — И до сих пор выбираю его, так что ваше появление с Леголасом несколько неуместно, — голос становится жестким и холодным.

Вечерний парк кажется невероятно загадочным. То тут, то там прошмыгнет какой-нибудь зверек, то птица пролетит, шелестя своими крыльями. Я устала бояться встречи с лихолессцами, устала быть напряженной. И вот настал тот момент, когда я уже не хочу убивать Аглара, когда мы мирно сидим недалеко друг от друга, словно я никогда и не покидала Великой Пущи. И, как оказывается, его присутствие абсолютно не волнует меня.

Замечаю приближающийся силуэт еще одного эльфа. Отпускаю одну из бабочек в сторону незнакомца. Слабый золотистый свет вмиг вырывает из темноты статного и высокого Лесного принца. Он завороженно наблюдает за живым Светом, после чего обращает на меня свои васильковые глаза. Не тратя больше и секунды, стараюсь как можно быстрее уйти из парка. Обхожу Леголаса десятой дорогой.

Но вместо того, чтобы избавиться от одного эльфа сталкиваюсь с другим. Почему я перестала удивляться тому, как легко меня находит Глорфиндель? Нерешительно поднимаю к нему глаза. Но замечаю лишь то, как он пронзительно всматривается в эльфов, которые остались за моей спиной. Этот взгляд не может означать что-то хорошее.

— Почему ты вечно оказываешься около Аилинон? — неожиданно раздается голос Леголаса. Удивленно поворачиваюсь к Аранену, спиной чувствую то, как Глорфиндель приближается ко мне вплотную. — Она, кажется, не очень довольна твоим обществом.

— Юный принц, Вам бы не помешало научиться уважению к старшим, — вздернув бровь, отзывается нолдор, беря меня за руку. Я еще не давала ему согласия! Несколько испуганно перевожу взгляд с одного эльфа на другого. И не нужно быть шибко умным, чтобы заметить, как эти два мужчины испепеляют друг друга взглядами.

— Вы не знаете меня, Аранен. И не Вам решать, что я хочу, а чего нет, — смотря в упор на Леголаса, говорю я. Глаза принца темнеют от злости. Знакомые мне признаки праведного гнева предстают в своей первозданной красоте. Сердце бешено начинает колотиться в груди. — Но и Вы, Глорфиндель, позволяете себе слишком много, — высвобождаю свою руку из руки золотоволосого эльфа. «А теперь, гордо вздернув подбородок, удаляемся», — мысленно говорю я себе.

Быстро вернув бабочек в их первоначальный вид и вернув Свет себе, ухожу. Не могу не сказать, что я горжусь своим поведением. Я могла миллион раз просто взять и убежать или спрятаться за широкой спиной Глорфинделя. Но этим бы я дала ему надежду на будущее, к чему я совершенно не готова.

— Когда-нибудь тебе придется с ним поговорить, — из темноты ко мне выходит Гэндальф, чуть ли не ловя меня, пока я старательно убегала от остроухих проблем. — И мой тебе совет — не затягивай с этим.

— Я поговорю, но это случится настолько нескоро, насколько я смогу оттянуть неизбежное, — останавливаюсь возле учителя, вглядываясь в его мудрые глаза цвета грозовых туч.

Первое время меня до дрожи пугал этот проницательный взгляд мага. Но потом стало намного проще, я стала относиться к нему как к другу, как к тому, кто в любой сложной ситуации протянет руку помощи. И сейчас, как никогда раньше, мне нужна была эта рука. Чувствую, как слезы начинают скапливаться в уголках глаз.

— Бедное запутавшееся дитя, — шепчет Митрандир, притягивая меня к себе. Утыкаюсь носом в серый балахон старца, стараясь унять бурный поток слез. Мне давно было нужно просто выплакаться, освободить душу от тоски, которая обуяла меня. Сжимаю в руках серую ткань, при этом сильнее прижимаясь к учителю.

Чувствую его большие теплые и такие заботливые ладони на спине, на затылке. Гэндальф что-то тихо нашептывает мне, стараясь успокоить. И со временем я начинаю ощущать освобождение и легкость во всем теле. Слезы медленно высыхают, а истерика отступает, словно ее никогда и не было. Отступаю от Митрандира. Немного стыдно теперь смотреть ему в глаза, ведь я уже давно не ребенок.

— Спасибо, — шепчу я, продолжая смотреть себе под ноги.

— Тебе нужно выспаться, завтра ни свет, ни заря состоится Совет у Элронда, — осмеливаюсь взглянуть в лицо чародея, и вижу лишь безграничную заботу и нежность. Киваю словам Гэндальфа и прощаюсь с ним. Было бы неплохо выспаться этой ночью.

Комментарий к Глава 6. Бедное запутавшееся дитя

**Кафф:**

http://content.onliner.by/forum/11d/022/263083/800x800/d596d2bc97137ad10225dd77b906c3fd.jpg

https://i.pinimg.com/originals/dc/a1/da/dca1da90914d0ff283c4040fbb1481ca.jpg

http://img0.reactor.cc/pics/post/full/%D0%90%D1%80%D0%B4%D0%B0-%D1%84%D1%8D%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D1%8B-%D0%A2%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%83%D0%B8%D0%BB-%D0%A1%D0%B8%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D1%80-3867680.jpeg

http://icedangel.tumblr.com/post/149136791581/galadriel-by-icedwingsart

https://pbs.twimg.com/media/Be4NAmGCEAItDSO.jpg

https://i.pinimg.com/originals/c6/6c/ee/c66ceeb8f8db57727b1fa62eef3e47ae.jpg

========== Глава 7. Что ж, ему повезло ==========

Не сказала бы, что вставать с рассветом — это для меня ново. Бывало, что и несколько суток не находилось времени на сон. Но сейчас почему-то я чувствую себя ужасно уставшей и не выспавшейся. Лениво выбираюсь из такой мягкой и удобной постели. Как можно быстрее, учитывая мое состояние, умываюсь и причесываюсь. Длинные волосы сильно спутались, поэтому сейчас приходится с особой осторожностью вычесывать колтуны из серебристой шевелюры.

Закончив с данной пыткой, надеваю совершенно простое серое платье с тонким поясом, которое украшено россыпью маленьких бриллиантов и сапфиров. В последний раз бросив печальный взгляд на кровать, выхожу в коридор. И вот снова напряжение повисло надо мной, словно дамоклов меч. Мысленно подбадривая себя, выхожу к парку, где и застаю Бильбо с Гэндальфом.

Они оба выглядят бодрыми и свежими, словно проспали несколько суток к ряду. Маг с хоббитом спокойно сидят на низкой каменной скамейке, тихо беседуя между собой. И стоит мне появится, как разговор быстро прекращается.

— Ты сегодня бледнее обычного, Аилинон, — любопытно посверкивая глазками, произносит Бильбо. Сажусь рядом с ним на скамью, повернувшись лицом к восходящему солнышку. Оно, пусть и слабо, но все же еще греет.

— Просто вчера прошлое и настоящее нашей эльфийки неожиданно столкнулось именно в этом парке, — предательски подмечает Гэндальф, тем самым, еще больше распаляя любопытство старого хоббита. Теперь мне уж точно не отделаться от расспросов Бильбо. Я и так задолжала ему продолжение своей истории. А теперь еще и это.

— И кого же достопочтенная эльфийка нарекла своим «настоящим»? — замечаю дикий блеск в глазах хоббита. Что и следовало ожидать. Эти двое явно не собираются прекращать развивать эту тему, несмотря на то, что я стоически молчу, даже не пытаясь их переубедить или заставить молчать. Это бесполезное занятие, и я абсолютно не горю желанием тратить время на споры.

Мне остается просто покинуть Митрандира и Бильбо. Не сомневаюсь, что они продолжат свой старый разговор. И что-то даже подсказывает мне, что это был их план по тому, как побыстрее от меня избавиться. Что ж, он хорошо сработал, так как я совершенно не расположена к беседам на тему своей жизни.

Не спеша прогуливаюсь по пустынным мостовым. Несмотря на умиротворение и покой, на душе чувствуется какая-то тяжесть. Прекрасные пейзажи уже не радуют, а лишь навевают на тему о какой-то безнадежности. Что если Враг победит? Что станется с миром? Ответ приходит в голову незамедлительно — он канет в пучину гибели, мрака и не прекращаемой вереницы смертей. Кровь будет литься рекой. Но и за нашу победу придется платить высокую цену. Никто не знает, что ждет нас впереди. Я даже уже боюсь загадывать то, что может ждать нас завтра.

Из дома раздается звон колокола, призывающий к началу Совета. Несколько ускоряюсь, но все равно прихожу последней, слишком уж далеко я оказалась от Зала совещаний. Взгляды всех присутствующий удивленно смотрят на меня. Ну, да, странно видеть девушку на подобных советах, но им придется смириться. Большей подлостью оказывается совсем другое. Ох, Эру, за что ты так гневаешься на меня?

Мне хватило вчерашнего дня, когда я оказалась меж двух огней. И вот снова ты испытываешь мое терпение. Минуя взгляды эльфов и гномов, сажусь на единственное свободное место. И даже не смотря на тех, кто сидит по бокам от меня, чувствую их уничтожающие взгляды на своей персоне.

— Не думаю, что присутствие Аилинон уместно на Совете, Владыка Элронд, — громогласно произносит Глорфиндель, готовый уже насильно выволочь меня отсюда. Бросаю на эльфа испепеляющий взгляд, который, к слову, не возымел нужного результата. Нолдор лишь косо посмотрел на меня, после чего снова повернулся к Владыке Ривенделла.

— Зачем эта эльфийка вообще пришла? — раздается голос человека, сидящего чуть дальше от нас. Мужчина выглядит вымотанным, а его внешний вид говорит лишь о том, что он действительно только что закончил свой долгий путь. Его слова обижают меня ровно настолько же, насколько и поведение золотоволосого эльфа. Мысленно закатываю глаза, узрев реакцию узколобых и недальновидных мужчин. Как они вообще умудряются жить, основываясь лишь на своей логике, где женщины должны сидеть дома с детьми, а они будут геройствовать. Я не подписывалась на роль чьей-то примерной жены, если мне не изменяет память.

— Я имею здесь столько же прав, как и вы все, — громко и уверено произношу я, задержав свой взгляд на человеке, которого я, по воле Судьбы, пока не знаю. — Многие из присутствующих знают меня, но все равно почему-то считают, что мне нет места на Совете, — теперь выразительно смотрю на Глорфинделя, который лишь недовольно кривится от моих слов. — И раз мы решили этот вопрос, то стоит дать слово Владыке Элронду, — с извинением смотрю на полуэльфа.

Владыка приветственно кивает мне, после чего начинается совсем неинтересная мне часть разговора. Я не принимала участия в дискуссии, лишь выслушивая проблемы и ожидая мудрого ответа от Элронда. Замечаю, что Бильбо с Фродо тоже немного заскучали, явно не видя данную тему интересной для них.

Зато вот Глорфиндель успевает везде. И вступить в спор, и укоризненно посмотреть на меня, и гневно глянуть на Леголаса, что сидит по левую руку от меня, и, конечно же, прошептать мне все, что он думает о моем присутствии здесь.

— Я уже здесь и никуда не уйду, — после очередной поучительной реплики эльфа произношу я. Меня часом уже утомили его взрослые тирады на тему моей неосторожности и беспечности. — Тема разговора вгоняет меня в тоску. Мне словно снова пятьсот лет, и я сижу на уроке по этикету, — бубню себе под нос я. Слышу ответную усмешку Леголаса, который, видимо, подслушивал все это время. А говорил, что не знает меня. Лихолесский принц явно переигрывает. В любом случае, его поведение уже успело возыметь на меня негативный эффект.

— Эти беседы важны, чтобы ты ненароком не навыдумывала себе еще какое приключение, — несколько обиженно произносит Глорфиндель, бросая через мое плечо пронзительный взгляд на Лесного принца. Им точно больше трех тысяч лет? А то ведут себя как неразумные птенцы, которых только что выкинули из гнезда. Будь моя воля и пустая веранда, я бы с наслаждением влепила каждому в челюсть. Может, тогда мозги на место встанут.

— Я в любом случае уеду после Совета. Мне больше нечего делать в Имладрисе, — шепчу я, смотря на свои сложенные пальцы. Знаю, что эти слова принесут боль нолдор, но он прекрасно знал, что я не смогу дать ему ответ, особенно после вчерашнего происшествия. — И не нужно говорить мне, что я девушка, а мое место за вышиванием. Я слишком долго выслушивала данные тирады от старших эльфов.

— Запирать тебя за вышиванием все равно бесполезно, — неожиданно присоединяется к разговору Леголас. Хочется ударить себя ладонью по лицу или со всей силы удариться головой об дерево. Что они оба творят? Это сводит меня с ума! Пусть лучше слушают то, что происходит на Совете. Замечаю оживление на лице Фродо и тут же начинаю прислушиваться к словам Глоина, который начинает говорить. Даже немного наклоняюсь вперед, вслушиваясь в новости, приехавшие к нам от Одинокой горы. — Легче научить тролля танцевать, чем заставить тебя что-то сделать.

— Замолчи, — резко повернувшись к Лесному принцу, произношу я. — Мешаешь слушать, — после этого снова поворачиваюсь в сторону Глоина, который во всех красках расписывает проблемы, появившиеся в Эреборе и его окрестностях. Замечаю, как Гимли начинает смеяться себе в бороду. Этот гном явно заметил то, что происходит в наших рядах. Да, давненько у меня не было шанса заткнуть Аранена.

Весть о том, что мои давние друзья канули в Мории, шокирует и расстраивает до глубины сердца. Я души не чаяла в этих гномах. И вот сейчас они медленно покидают наш мир. Самое страшное, что я ничего не могу с этим поделать. Долгий рассказ Глоина о гонце из Мордора, о всем том, что наговорил Даину этот гонец, в очередной раз убедил меня в том, что Враг не дремлет и всеми известными методами пытается переманить на свою сторону как можно больше людей.

Следующим в рассказы пускается Элронд, вспоминая давно ушедшие дни. Эту историю можно воистину посчитать интересной и захватывающей. Но то, к чему она приводит в конце концов, не обнадеживает. Проклятье Исилдура вернулось. И это лишь разжигает огонь страха и безнадежности.

Многие порываются высказаться, но их всех пресекает властный голос Элронда. Я уже не успеваю уследить за ходом мыслей. Понятно лишь одно, всех, собравшихся здесь, объединяет Одно. Именно оно заставило всех нас прибыть в Имладрис и решить эту проблему, повисшую над нами злым роком.

В разговор осторожно вклинивается и Арагорн, который до сего момента тихо сидел в стороне. Замечаю негодование на лице гондорца, который, как оказалось, прискакал в Ривенделл лишь этой ночью. Внимательно вглядываюсь в его черты, он ведет себя крайне вызывающе, а недоверия ко всем вокруг отражается на его лице.

— Кто ты? И что тебя связывает с Гондором? — как и говорила, Боромир не верит ничему, о чем здесь ведется беседа. А Арагорн кажется ему обычным Странником, который даже не имеет права сидеть здесь. Мужчина стоит чуть ли не в центре Зала, бесстрашно смотря на Дунадана. Плавно и осторожно поднимаюсь со своего места.

— Человек, сидящий перед тобой — это никто иной как Арагорн, сын Араторна, единственный и прямой наследник Исилдура, сына Элендила из Минас Итиля, — степенно произношу я, спокойно смотря на изменившегося в лице Боромира. — И именно это родство связывает его с Гондором.

— Кто ты такая? — раздается несколько суровый голос за моей спиной. Легко поворачиваюсь к говорившему. Им оказывается высокий и статный эльф, которого во время всей беседы называли Гэлдором. Лично я с ним не знакома, да и слухи на его счет молчат. Но раз он здесь, значит важен для всего Совета.

— Аилинон, ученица Гэндальфа Серого, — киваю малознакомому эльфу. — И я вижу недовольство в Вашем взгляде. Чем оно вызвано?

— Юной эльфийке, вроде Вас, нечего делать среди опытных и мудрых воинов. Чем Вы можете помочь нам? Пожелать удачи? Так она здесь не поможет, — гордо задрав подбородок, произносит эльф. Тяжело вздыхаю, после чего сажусь на свое место. Замечаю, как многие, сидящие в Зале, напрягаются.

— Неуважительно с Вашей стороны говорить о навыках и умениях кого-либо, посмотрев лишь на его внешность. Думаю, будь я мужчиной, Вы бы и слова не сказали в мою сторону. И можете не спорить, я вижу это по Вашим глазам, — абсолютно спокойно отвечаю я Гэлдору, который, кажется, теперь проглотил свой язык. — Дабы развеять Ваши опасения, могу заверить Вас, что рука моя не дрогнет, если передо мной окажется кто-то из вражьих захватчиков, — эльф не смеет больше что-то сказать мне и отводит глаза в сторону. Мне остается лишь удовлетворенно улыбнуться.

Но, к сожалению, вопрос о Кольце еще не исчерпан. Никто так и не решил, существует ли оно вообще. И если «да», то что с ним делать? И вскоре многие получили ответы на свои вопросы. Боромир, как и я, удостоверились в истинности слов, сказанных ранее. Фродо дрожащими руками достал из-за пазухи Единое Кольцо. У него много имен, но их всех объединяет одно — ужасное зло, которое оно сеет вокруг.

Спор разгорается с новой силой. Каждый пытается доказать свою правду. От всего этого беспорядка становится не по себе. Они словно хотят перекричать друг друга. И даже Глорфиндель вместе с Леголасом принимают активное участие в вопросе о судьбе Одного. Я же смотрю на все это безобразие абсолютно непонимающим взглядом. На них всех словно бес напал.

И только у Фродо получается утихомирить собравшихся. Он храбро выходит вперед, сообщая о том, что сам донесет Кольцо до Роковой Горы. Собственной кожей чувствую то, как полурослик нервничает. Взгляд испуганно мечется из одного угла Зала в другой. Но его смелости можно только позавидовать, не каждый бы решился на подобное заявление. Ловлю на себе взгляд Фродо и одобрительно ему улыбаюсь.

— Но только я не знаю дороги, — несколько смущенно произносит хоббит. Это вызывает улыбку на лице Гэндальфа. И, даже не смотря на него, я уже знаю, что произойдет дальше. Ни одно масштабное приключение еще не обходилось без участия чародея. Митрандир с уверенностью сообщает о том, что несомненно поможет, сделает все, что в его силах.

— Если моя жизнь понадобится защитить тебя, я отдам ее, — вставая со своего места, вкрадчиво произносит Арагорн. — Мой меч с тобой, — эти слова обнадеживают как меня, так и юного хоббита. Надеждой вспыхивают глаза Фродо. Но и на этом не останавливаются высокопарные речи собравшихся.

— И мой лук тоже, — неожиданно Леголас поднимается и быстро приближается к хоббиту. Это его решение одновременно пугает и приводит в некоторый восторг. Сердце болезненно сжимается в груди, ведь я не знаю, как следует поступить мне самой.

— И моя секира! — поддавшись всеобщему волнению, вторит им Гимли. Гном выглядит особенно возбужденным перед предстоящим путешествием. Компания быстро собирается вокруг Фродо, который, кажется, выглядит сейчас особенно счастливым, ведь его окружают отважные воины, мудрые стратеги и мастера своего дела. Пусть по лицу Леголаса и понятно, что он не в восторге от путешествия с гномом, но меня вся эта картина вдохновляет.

— Наши судьбы в твоих руках, — в конце концов добавляет Боромир, оказываясь в рядах добровольцев. Я же на себе ловлю взгляд Гэндальфа. И он не давит, а лишь предлагает выбрать свой путь. Пуститься в одиночное путешествие по Средиземью, как я делала и раньше или же присоединиться к ним и помочь в нелегком деле.

И я буду чувствовать себя последней трусихой, если просто снова убегу. Неспешно поднимаюсь из кресла. На секунду меня задерживает рука Глорфинделя. Он умоляюще смотрит мне в глаза, а я лишь могу грустно улыбнуться, ведь честь и совесть не дадут мне быть в стороне. Не так меня воспитывали. Произнеся одними губами тихое «прости», приближаюсь к взбудораженной компании будущего отряда.

Опускаюсь перед Фродо на корточки и беру его руку в свою. Удивление охватывает его, а я лишь добродушно улыбаюсь, пытаясь собраться мыслями. Просто сказать «я иду с вами» будет сейчас нелепо и жалко. А распаляться на долгие речи уже нет ни сил, ни желания.

— Мой Свет пребудет с тобой, Фродо, сын Дрого, и осветит наш путь, — тихо произношу я, смотря в глаза юному хоббиту. После этого поднимаюсь на ноги и занимаю место рядом с Гэндальфом. Он одобрительно кивает мне, при этом сжав мое предплечье в знак согласия и одобрения. Митрандир знал, что я поступлю именно так, знал, что я не отступлюсь.

Стоит мне только закончить, как из неоткуда выбегают оставшиеся хоббиты. От этого мне самой хочется смеяться, ведь Совет секретный и сюда не допускается кто-то, кроме тех, что уже здесь присутствует. Что ж, этих хоббитов не получится разлучить даже запретами Элронда. Тихо усмехаюсь, услышав пламенные речи совсем юных и неопытных полуросликов. Кто объяснит им, что этот поход далек даже от их дороги до Имладриса?

В любом случае, всем, включая Владыку Элронда, приходится смириться с напористостью трех хоббитов. Совет официально объявляется закрытым, а нашему отряду, состоящему из десяти Хранителей, дается название — Братство Кольца. На этом все и соглашаются, принимаясь к обдумыванию плана действий. Тут уж я решаю не принимать участие. Мужчины и без женских советов обойдутся.

Я же вместе с хоббитами удаляемся подальше от Зала совещаний. Полурослики во главе с Бильбо быстро куда-то уходят, подозреваю, что набить опустевшие за время Совета животы. Я же удобно устраиваюсь в беседке и прикрываю глаза.

— Почему ты это делаешь? — видимо, и Глорфиндель решил, что думы о дальнейших действиях его не касаются. Мужчина садится рядом, и я просто не успеваю среагировать, когда его сильные руки заключают меня в крепкие и такие осторожные объятия. Голова начинает идти кругом после всего произошедшего. — Кому ты пытаешься что-то доказать?

— Самой себе, — аккуратно выбираюсь на свободу и поднимаюсь со скамейки. Лицом поворачиваюсь к Глорфинделю. — Меня нельзя приковать к себе в надежде, что я буду смиренно ждать чуда, пока кто-то спасает наш мир. И как бы сильно тыне хотел, чтобы я осталась в безопасном Имладрисе, я все равно уйду. И ушла бы в любом случае, — смотрю на опечаленного эльфа, который, кажется, потерял надежду.

— Я знал, что твое сердце занято, но все равно продолжал попытки завладеть хотя бы маленьким уголком в твоей душе, — тихо говорит эльф, смотря на меня своими серыми глазами. Но этот взгляд не вызывает у меня никаких эмоций, никакого бешеного биения сердца. Мне стоит просто извиниться и перестать хоть как-то общаться с Глорфинделем.

— Мое сердце не занято, — грустно улыбаюсь я. — Оно разбито, — только стоит этим словам слететь с языка, как я понимаю всю плачевность своего душевного состояния. Я могу тысячелетиями ненавидеть и проклинать Леголаса за его бездействие, выплескивать на него весь свой гнев за сказанные слова и действия. Но стоит ему только показаться в поле моего зрения сейчас, как я начинаю задыхаться и терять самообладание.

И я уже не знаю, что это. Лишь давно забытая страсть или что-то нечто более глубокое и потаенное? Я слишком долго убеждала себя в первом, чтобы за один день неожиданно поверить во второе. Сейчас все обстоит по-другому. Мы выросли, стали осторожнее и умнее. И не думаю, что, подобно подросткам, кинемся друг другу в объятия, как сделали бы в Великой Пуще.

— Тогда позволь мне исцелить его, — Глорфиндель оказывается прямо передо мной, а его ладонь ложится мне на щеку. Тепло растекается от того места, где соприкасается наша кожа. Но никакого отклика. Как бы сильно я не хотела сейчас порадовать эльфа, сказать ему, что еще смогу полюбить его, понимаю, что у меня это не получится осуществить.

— Я бы хотела, чтобы так и было, но, к сожалению, я не могу, — губы не слушаются, мне сложно произносить эти жестокие слова. — Я не хочу врать тебе, поэтому скажу лишь, что твои надежды не оправдаются. Я не могу заставить себя полюбить кого-то, — так и хочется добавить, что доверять кому-то свое сердце — это выше моих сил.

Отступаю на шаг от эльфа, уже готова снова уйти, оставив последнее слово за собой. Поскорее бы начался этот поход. Я хоть избавлюсь от одной головной боли. Правда, вторая моя головная боль никуда не денется. Я бы даже сказала, что будет ежесекундно напоминать о себе.

— Дело ведь в Лесном принце? — как-то безнадежно вопрошает золотоволосый эльф. Боль так и плещется в его глазах. А я просто не могу ничего с этим поделать. Сердце медленно покрывается коркой льда в надежде защититься. «Да, да и еще раз — да!» — вопит мое подсознание. Но только не в том смысле, в каком думает Глорфиндель.

— Нет, дело во мне, — вместо этого произношу я. — Я всего лишь безродная эльфийка, состоящая на обучении у мага, а он лихолесский принц. Думаю, это самое твое глупое предположение, — почему я вообще продолжаю этот диалог?

— Что ж, ему повезло, только вот достоин ли принц такой безродной эльфийки, как ты? — задавшись этим вопросом, Глорфиндель уходит. Я не успеваю ему возразить, поэтому просто продолжаю стоять посреди сада, то открывая, то закрывая рот.

Все не так!

Дабы отвлечь свои мысли, все же возвращаюсь к Гэндальфу, который самозабвенно перебирает карты. Они с Арагорном шумно спорят, как лучше проложить дорогу до Роковой горы. Что ж, кое-что и я знаю.

Споры о походе несколько прочищают мысли, и я наконец-то отвлекаюсь от девичьих проблем. Сейчас я в первую очередь один из Хранителей, потом уже ученица Митрандира, обладательница Света, пусть и такого слабого, и где-нибудь на последнем месте по важности стоит моя ранимая и девичья натура. Война не место для соплей. Пора уже собраться с духом и перестать страдать по каждому золотоволосому и остроухому представителю мужского пола!

Комментарий к Глава 7. Что ж, ему повезло

https://78.media.tumblr.com/dc65f2ed94bfe26b83e7083ed0550c73/tumblr_nej5mfaK1d1sta3neo2_1280.jpg

https://pp.userapi.com/c841634/v841634085/3c245/dmUjS-0hthc.jpg

http://www.fonstola.ru/pic/201111/1920x1080/fonstola.ru-49907.jpg

========== Глава 8. Проще было только тебе ==========

За нескончаемыми беседами и тренировками пролетело два месяца. Зима уже напоминает о своем приходе, завывая восточными ветрами. Последние разведчики возвращаются в Имладрис. Одними из последних возвращаются Элладан и Элрохир.

Ривенделл снова начинает напоминать заснувший город, когда вокруг ни души и только тоскливо гнущиеся деревья трещат и скрипят на ветру. Свинцовые тучи нависают над некогда прекрасной обителью эльфов. Смотря на увядание природы и самой становится несколько грустно.

Зимнее солнце не то что не греет, оно даже пробиться через тучи не может. Ко всему прочему, на Имладрис опускается ночь. Пусть наше Братство и планировало выдвигаться в путь на рассвете, Элронд заверил, что вечером это сделать будет уместнее. Что ж, как я и предполагала, изначальные планы уже пошли под откос.

Заканчивая собираться, выхожу из покоев в коридор. Сомневаюсь, что в ближайшее время я снова смогу поспать в теплой и уютной кроватке, от этого покидать Имладрис становится еще труднее. Оставляю позади уют Последнего Домашнего приюта, размеренную и спокойную жизнь, а впереди меня ждет только неопределенность и абсолютная неизвестность.

Поправляю лук с колчанном, полным стрел, туже затягиваю пояс с эльфийским мечом. В общем, делаю все, лишь бы занять руки и мысли. Закончив тщательное обследование своей дорожной одежды, наконец-то выхожу из дома. У выхода уже собрались все, включая Элронда и Гэндальфа. Ну, не суждено мне опровергнуть одно из самых распространенных мнений о девушках — мы всегда опаздываем.

Смотрю на поникшего Арагорна, который с тоской смотрит на Арвен, стоящую около Элронда. Эти взгляды, они значат намного больше, чем какие-то ненужные слова. Хочу подойти к Ундомиэль, когда путь мне осторожно преграждает Глорфиндель. Я старалась избегать его все эти два месяца после нашего разговора. Да, у меня не всегда это получалось, но я честно пыталась.

— Ты все-таки уходишь. Я думал, что ты передумаешь, — грустно усмехаясь, произносит эльф. Тяжело вздыхаю, не в силах смотреть в эти опечаленные глаза. Мне казалось, я ясно дала ему понять, чтобы он не ждал чего-то от меня. Но он все равно пришел проститься… не то что Леголас, который даже, наверное, не подумал тогда сказать мне «пока».

— Если я принимаю какое-то решение, то исполню его, чего бы мне это не стоило, — уверенно произношу я, откидывая за спину косу. Тяжесть лука за спиной возвращает меня в жестокую реальность, где за собственную жизнь приходится сражаться, а не просто сидеть сложа руки. Замечаю нетерпеливый взгляд Митрандира и Арагорна. Нужно побыстрее попрощаться с Глорфинделем.

— Это-то меня и пугает, вэриа* Аилинон, — нежно произносит эльф, протягивая ко мне свою руку. Не хочется обижать его, но неосознанно все равно делаю шаг назад. — Не бойся, я осознаю свое место в твоей жизни и не собираюсь переступать границы дозволенного, — тем временем, мужчина раскрывает ладонь. Замечаю небольшой кулон в форме солнца с множеством лучей.

— Я не могу принять это, — уже готова бежать сломя голову от Глорфинделя. И даже после этого он будет утверждать, что придерживается рамок приличия? С подозрением вглядываюсь в преподнесенный мне подарок. — Не могу взять это, потому что не могу ответить тебе взаимностью, прости, — опускаю глаза к земле, после чего быстро пытаюсь обойти эльфа.

— Это не знак моих чувств, лишь символ защиты. Просто знай, что можешь рассчитывать на меня как на верного друга, — Глорфиндель мягко останавливает меня, придерживая за предплечье. — Это последнее, о чем я тебя попрошу, клянусь, — воздух застревает в горле, я просто не знаю, что должна сказать.

— Хорошо, — аккуратно забираю солнце из рук мужчины, после чего обматываю цепочку вокруг запястья. — Я признательна тебе за обещание защиты, — стараясь не смотреть на Глорфинделя, отзываюсь я. Не слишком резко вынимаю свою руку из пальцев нолдор.

— Просто выживи.

-Я не могу обещать то, что не зависит от меня, — спокойно произношу я, все-таки осмелившись посмотреть в серые глаза Глорфинделя. В их глубине замечаю вековую тоску. Ненавижу причинять кому-то боль. Но она утихнет, он сможет простить и понять меня. Думаю, еще скажет спасибо, когда встретит ту единственную, ради которой захочет горы свернуть. Я лишь маленький сорняк по сравнению с той, которую он когда-нибудь встретит. И теперь у меня получается дойти до Арвен.

Ловлю на себе крайне удивленный взгляд Гимли, а вот Арвен, кажется, сейчас рассмеется, несмотря на угнетающую атмосферу вокруг. Эльфийка спокойно подходит ко мне, давясь улыбкой. Я лишь закатываю глаза, прекрасно понимая, что она сейчас мне скажет. Но вместо каких-то слов, Ундомиэль притягивает меня к себе в свои крепкие объятия. Отвечаю ей тем же, лишь надеясь, что это не последняя наша встреча.

— Я сделаю все, лишь бы увидеть тебя вновь, — шепчу я, чтобы больше никто не услышал нас. — И я обязательно прослежу, чтобы Арагорн случайно где-нибудь не наткнулся на колющие и режущие предметы, — быстро добавляю с усмешкой.

— Думаю, он и сам прекрасно с этим справится. Береги себя, — сжав мою руку, предостерегает меня Арвен. — Все, иди к остальным, а то они сейчас тебя уничтожат взглядами. Видимо, не терпится окунуться в приключение с головой. Зачем, спрашивается, ты с ними идешь? Здесь у тебя есть все. Один Глорфиндель чего стоит, — а я-то думала, что она не затронет эту тему.

— Он и является той причиной, почему я уезжаю, — неожиданно холодно бросаю я. — Мне нечего дать ему взамен на его чувства. До встречи, сестра, — в последний раз обняв эльфийку, все-таки становлюсь в рядах Хранителей. Арагорн неотрывно смотрит на Арвен, которая возвращается к отцу. — Вот я могу обнять ее при Элронде, не думаю, что ты можешь этим похвастаться, — пытаюсь развеять мрачный настрой окружающий.

Но стоит только мне сказать эти слова, как все девять Хранителей начинают выразительно на меня смотреть. Это вызывает у меня лишь усмешку. Даже этот «устрашающий» взгляд Леголаса.

— Думаю, Дунадан и не такое себе позволял, стоило только Владыке отойти подальше от своей дочери, — подхватывает Гимли, несильно толкнув Дунадана локтем.

— Я не собираюсь это обсуждать с вами, — выразительно посмотрев на меня, отвечает Арагорн. Кажется, гном попал в точку. Не мне, конечно, судить этих двоих. Наверное, я последний человек, который должен осуждать подобные вещи, греха все-таки на мне куда больше. Да и самый большой грех стоит от меня на расстоянии вытянутой руки.

Попрощавшись с некоторыми эльфами, мы все вместе спускаемся к восточной веранде, где нам уже приходится ждать задерживающегося Гэндальфа. Неподалеку вижу Фродо и Бильбо, который кутается в теплый плащ. Быстро подхожу к хоббитам, опускаясь перед ними на корточки. Старый хоббит выглядит особенно постаревшим, словно последние несколько недель были для него особенно трудными.

— Не печалься так. Не успеешь и глазом моргнуть, как мы вернемся, и я расскажу до конца все свои истории, — кладу руку на плечо Бильбо. — Мы вместе прошли до Эребора, вместе узрели мощь Смауга и силу Азога с его многочисленными войсками, так что ты можешь доверить мне своего племянника.

— Я знаю это, но на душе все равно не спокойно, не хотел я втягивать Фродо во все это, — сокрушается хоббит, мотая головой. — Но выхода нет, настал час его собственного похода, — утвердительно кивнув старому другу, поднимаюсь на ноги. Арагорн сейчас выглядит еще более мрачным, чем несколько минут назад. Я не нанималась сюда эльфийкой, которая будет поднимать всем настроение! Что ж они все такие унылые?

Тяжело и несколько обреченно вздохнув, подхожу к Страннику, около которого так же молча стоят Боромир с Леголасом. Оказавшись в компании этих мужчин, чувствую себя как-то некомфортно. Особенно под этими угрюмыми взглядами, которые так и кричат, что мне здесь делать нечего.

Замечаю на поясе Элессара заново выкованный меч Исилдура. Это единственное оружие, которое решил взять с собой Дунадан. Впрочем, и остальные мужчины не стали себя нагружать. Леголас прихватил с собой лишь лук со стрелами и длинный кинжал, а Боромир, как я вижу, пользуется нуменорским мечом, правда, не таким прославленным, как оружие Арагорна. Ко всему прочему, замечаю щит и рог на перевязи.

— Если остальным я еще знала, что сказать, то с вами у меня возникают некоторые проблемы, — честно говорю я, обводя их одобряющим взглядом. — Я вижу твой взгляд, Боромир, и понимаю твое недоверие, — веселая улыбка появляется на моем лице. — Но как сказал знакомый мне гном, я сделана из крепкого алмаза, не стоит недооценивать мои возможности.

— Не знал, что эльфы дружны с гномами, — всматриваясь в мое лицо, отзывается гондорец. Кажется, одного из троих я смогла вывести из настроения, полного отчаяния и безнадежности. Слышу саркастическую усмешку Леголаса, который явно не понимает, как я вообще могу общаться с этим низкорослым народом.

— Я узнала достойных мужей этого народа, когда шла с ними бок о бок к Одинокой горе, — гордо произношу, заглядывая в серые глаза мужчины. После этого подхожу к Арагорну, который понуро сидит на ступеньках. Аккуратно сажусь рядом с ним. — Алдэм, нин мэлдир**, — заглядывая в лицо осунувшемуся Страннику, с улыбкой говорю я. Я успею замучить всех в этом походе, если они не поймут, что с плохим настроением мы все далеко не уйдем.

— Ты вообще бываешь серьезной? — глубокий голос Арагорна ласкает слух. Пожимаю плечами, снова смотря перед собой. — Лэ агга алассэ*** — переходя на эльфийский, добавляет Элессар.

— Не будь я веселой, как ты говоришь, вы бы всю дорогу уныло перебирали ногами, — довольная тем, что смогла растрясти Странника, улыбаюсь. И только спустя секунду понимаю, что все это время смотрела на Леголаса. Думаю, не стоит говорить, что он сейчас выглядит чересчур озадаченным. Улыбка быстро сползает с лица, а я тактично прочищаю горло и отвожу глаза в сторону.

Как и раньше, Гэндальф выступает в роли моего спасителя. Он наконец-то приходит к нам в компании Владыки Элронда. Последние наставления мудрого эльфа приходятся как раз кстати. Эти слова наконец-то дают понять неуемным юным хоббитам, что дело наше серьезное.

Но не успеваем мы хоть что-то еще сказать, как окрестности оглашает могучее эхо, которое заглушает даже далекий шум воды. Резко поворачиваюсь к Боромиру, который сжимает в руках рог. Недовольно вздергиваю бровь. Элронд доходчиво объясняет гондорцу, что впредь ему не придется использовать рог, ведь главный наш союзник — это незаметность. Пусть только попробует нарушить это правило, и я лично заявлю, что он Вражий союзник, после чего обезглавлю его.

Но вот настает час уходить из гостеприимного Ривенделла. Новые прощания и обещания вернуться, дельные советы эльфов и новая волна тоски и грусти. Стойко держу себя в руках, попрощавшись с дрожащим от холода Бильбо. Замечаю поодаль стоящего Глорфинделя. И не могу не одарить его одной из своих улыбок. Помахав все же ему рукой и встретившись с его потемневшими от тоски и беспомощности глазами. С трудом возвращаюсь к Хранителям.

Мне больно смотреть на то, как страдает Бильбо, прощаясь со своим племянником. Еще больше масла в огонь подлили все те же эльфы, которые в довольно печальной манере начали со всеми нами прощаться. Наш путь обещает быть долгим и опасным, ведь дорогу мы выбирали не ту, что удобна для нас, а ту, что будет сложна для врагов наших.

Поэтому, идти мы будем не известными всем дорогами, а тайными тропами, которые открылись лишь некоторым путешественникам. Перейдя по мосту через Бруинен, которая также стала прощаться с нами, но в своей, более первозданной, манере, поднимаясь на крутой склон, мы все-таки решаем остановиться.

Вересковая долина, раскинувшаяся перед нами, завораживает и манит к себе. И я просто не могу сдержать мечтательной улыбки. Когда-нибудь, да будут благосклонны к нам Валар, я обязательно вернусь в Имладрис, еще прогуляюсь по его мостовым вместе с Арвен, пройдусь по паркам в надежде найти своего друга Глорфинделя и, может быть, я спою в Каминном зале на радость Бильбо.

На то, чтобы подольше полюбоваться долиной, у нас просто нет времени. Гэндальф быстро встает во главе нашего небольшого отряда, уводя его по Тракту до Переправы. Там же мы поворачиваем на юг. И теперь нас ждет лишь долгая и нудная «прогулка» по абсолютно мрачной и скучной каменистой равнине. С восточной стороны она ограничена Мглистым хребтом. Надо же, стоит нам пройти через него, и я смогу увидеть Лихолесье.

Сильно задумавшись, не замечаю, как оказываюсь в самом конце нашей процессии. Прямо перед собой вижу шустро перебирающего босыми ногами Пипина, да и все остальные стараются не отставать от Митрандира и Арагорна, которые возглавляют наше Братство. Размеренно иду вперед, даже не обращая особого внимания на промозглый восточный ветер, который так и дует со стороны Мглистых гор.

Вглядываюсь в даль, стараясь не упустить что-то важное, что могло бы помешать нашему походу. К счастью, зрение еще никогда не подводило меня, даже в такие темные ночи, как сейчас. Обращаю свое внимание на пони, которое, кажется, единственное было радо всему происходящему. Его глаза с интересом осматривались вокруг, а груза, видимо, он и вообще не чувствует.

Повернув голову направо, сталкиваюсь с жестким взглядом голубых глаз. От этого еле заметно вздрагиваю. И незачем было так пугать. Побереги этот взгляд для орков, думаю, они будут в восторге. В слух, конечно, я всего этого не произношу.

— Я видел тебя во время битвы Пяти Воинств, — эльфийское наречие ласкает слух. Я словно бы очутилась снова дома, где мелодичные речи лились из каждого уголка Леса. — Но подумал, что мне показалось.

— Думала, что ты меня не узнал, — саркастически усмехаюсь я, не переходя обратно на всеобщий язык. Да, после вечера в парке я поняла, что Леголас все вспомнил. Но осадок еще остался и мне совершенно не хочется впадать в ностальгию и виснуть на шее того, кто в свое время оттолкнул меня. Не дожидаясь ответа от Аранена, ухожу вперед к Митрандиру и Арагорну.

— Если долговязый будет приставать к тебе, ты только скажи, я быстро ему уши-то укорочу, — в подтверждение своим словам Гимли хватается за секиру. Несмотря на суровый вид гнома, в его глазах пляшут бесенята. Слышу, как недовольно фыркает Леголас за нашими спинами.

Дни тянулись медленно и нудно. Иногда даже мне казалось, что мы просто топчемся на месте, ландшафт совершенно не меняется. После нескольких дней пути, я начала замечать, что полурослики стали уставать. То ли они поняли, что переоценили свои возможности, то ли им просто наскучили однообразные пейзажи. Со вторым, к слову, я и сама согласна.

В таком темпе прошло дней шесть. Ночь осталась позади, и мы, по обыкновению своему, устраиваем привал. Низенькие заросли падуба, конечно, не очень сильно скрывают нас на открытой местности, но лучше хоть что-то, чем вообще ничего.

Стоит только нам остановиться, как хоббиты устало опускаются на землю, успевая только снять с пони тонкие одеяла, которые служат им матрасом. Гимли быстро начинает доставать что-то съестное. Как правило, все пытаются утолить голод, съев полоску вяленного мяса. Я же обхожусь зачерствевшим хлебом. То же самое ест и Леголас.

— Странный вы народ, эльфы, — начинает говорить Боромир, смотря на то, как мы с Араненом спокойно едим пустой хлеб. Гондорец с аппетитом впивается зубами в мясо, до которого нам, в общем-то, все равно. — Иногда мне кажется, что вы оба прекрасно знаете, что ждет нас впереди, но упорно молчите.

— Многие считают нас странными уже за то, что мы не едим мясо, — красноречиво говорю я, доедая свой ранний завтрак. — Сегодня я первая подежурю, — с этими словами отхожу от Братства и сажусь на невысоком холмике на прихваченное с собой одеяло. Отряд медленно укладывается спать. Все, кроме одного Хранителя. Несложно догадаться, что Леголас в очередной раз соберется заговорить со мной.

С прошлого разговора мы старательно обходили друг друга стороной. Но я понимала, что разговор не избежать. Оставался лишь вопрос — как скоро он состоится. В общем, я «дождалась». Леголас садится рядом и протягивает мне фляжку с водой. Молча делаю несколько глотков. Думаю, со стороны мы выглядим так, словно совершенно случайно оказались в отряде и не переносим друг друга на дух.

Гимли так однажды и сказал, когда я одарила Лесного принца гневно-уничтожающим взглядом. Это было первое дежурство, когда мы вдвоем не собирались ложиться спать. Разговор тогда не заладился, но вот глазками мы постреляли вдоволь. А вот Арагорн не успевает удивляться тому, как два лихолесских эльфа не находят общий язык.

Знал бы он, как мы находили этот общий язык около двух с половиной тысяч лет назад, сразу бы все понял. Но мы продолжаем держаться своей легенды о том, что мы совершенно чужие друг другу люди.

— Тебе нужно выспаться, — спокойно произносит Аранен, рассматривая окрестности. — Ты уже второй день подряд дежуришь первой.

— Я привыкла, — таким же безразличным тоном отзываюсь я. Он ожидал, что я тут же сдамся и уйду спать? Ну, нет, не на ту нарвался. Стараюсь не обращать внимания на присутствие Лесного принца. Привыкла даже к его устрашающим взглядам, так похожим на строгие взгляды Трандуила. Помнится, когда мы были маленькими, Лесной король одаривал нас такими взглядам, стоило нам только провернуть какую-то шалость.

— Что заставляет тебя безостановочно бродить по Средиземью подобно Странникам? — я давно ждала подобных вопросов от Леголаса. Они буквально отражались в его глазах, стоило мне или Гэндальфу заговорить о том, какие изменения мы успели заметить на земле за время наших скитаний.

— Мне просто было так проще, — с этими словами встаю со своего места. И вот снова я пресекаю любые попытки Аранена завязать разговор. Гэндальф еще в Ривенделле сказал мне, что я обязана разобраться с Леголасом и со всеми проблемами, которые связаны с ним.

И вот только сейчас я начинаю понимать, что именно он имел в виду. Из-за недомолвок я чувствую себя неуютно, прожитое порознь время сказывается на общении и нашем поведении, словно между нами черная кошка пробежала, а наши колкости в адрес друг друга напрягают всех Хранителей.

— Проще было только тебе, — раздается разгневанный шепот прям над моим ухом. Недовольно фыркаю, поворачиваясь к Аранену, который уже успел встать со своего места и встать рядом со мной. — Все Лихолесье считает тебя мертвой.

— Если я так сделала, значит так нужно было, — в тон принцу чуть ли не шиплю я. Сердце колотится в груди подобно бабочке, которая бьется в стекло. — И я не хочу продолжать этот разговор. И тебе не советую, — уже более спокойным голосом добавляю, но не двигаюсь с места.

Замечаю, как бешено ходит желвака на челюсти Лесного принца, а венка вздулась на шее. Пусть сходит окунется куда-нибудь, холодная водичка поможет остыть. Демонстративно отворачиваюсь от эльфа и гордо шествую в сторону развернутой стоянки. Раз уж он не собирается спать, то будет глупо, если я все-таки не воспользуюсь прекрасной возможностью выспаться.

Тихо разложив одеяло под кустом падуба, ложусь на него, а сверху укрываюсь теплым плащом. Пусть теперь сидит один и давится своим ядом. Будет он мне тут еще говорить, кому из нас было сложнее жить. Несмотря на разгорающийся внутри меня гнев, сон быстро завлекает меня в свою приятную и долгожданную темноту.

Комментарий к Глава 8. Проще было только тебе

* храбрая

** Не грусти, мой друг

*** Ты слишком веселая

https://bohemianweasel.files.wordpress.com/2014/12/lotr-hobbit-card-portrait-2014-boromir.jpg

http://78.media.tumblr.com/1415c00c2fd12cfd16aa091557fe65ff/tumblr_nf79t3AtGa1tdrveto1_500.jpg

https://i.pinimg.com/originals/5f/0b/56/5f0b5683ef516f76b67d41f081d46690.jpg

========== Глава 9. Мы пойдем приведем солнце! ==========

Ну, вот я, собственно, и подошла к самому главному в этой работе!) Да начнется поход и его первые трудности ахаха)

Некоторые диалоги взяты из оригинала, дабы далеко не уходить от канона)

Приятного чтения и оставляйте отзывы)

___________________________________

Споров насчет дороги пока не возникает. Гэндальф уверен в своих решениях, а никто из Хранителей не собирается оспаривать выбранный Митрандиром путь. Погода наконец-то изменилась, промозглый и противный восточный ветер сменился на северный после небольшого затишья. Дышать стало легче, да и дорога начала казаться не такой утомительной и изматывающей.

Но больше всего я была рада появлению солнца. Небо над нашими головами наконец-то прояснилось, и в предрассветный час я сейчас могу увидеть даже мириады звезд, которые светят высоко в небе. Сегодняшний ночной переход заканчивается ясной рассветной зарей.

В свете солнца меняется абсолютно все. Начиная от моего настроения и заканчивая пейзажем, который открывается перед нами в совершенно другом виде, нежели мы видели его на протяжении долгих двух недель. Древние падубы величественно восседают на обрисовавшемся перед нами невысоком хребте. Наблюдать за тем, как природа меняется, стоит только ей осветиться восходящим солнцем, неописуемо прекрасно.

Встаю рядом с Гэндальфом, рассматривая раскинувшийся перед нами Эрегион. Хотела бы я оказаться здесь в лучшие времена, когда гномы и эльфы не сторонились друг друга, а их связывала крепкая дружба. Думаю, я бы смогла жить в этих местах, а жизнь моя была бы радостной и насыщенной.

Да и на своем веку я не раз проходила через земли Эрегиона, наслаждаясь теплом и спокойствием. На долгое время могла остановиться и просто смотреть на горы, вершины которых всякий раз окрашиваются в цвета рассветной зари. Сейчас это выглядит действительно волшебно. Восходящее солнце играет на заснеженных верхушках гор.

Завидев все великолепие горной страны, Гимли пускается в рассказы обо всех прекрасных местах этого края. Горы выглядят могущественно и пугающе. Они словно мудрые стражи, хранящие память обо всех, кто когда-то хаживал этими дорогами. Даже не смотря на гнома, представляю, как восторженно блестят его глаза.

Несмотря на красоту мест, хоббитов порадовала больше новость о дневном отдыхе. Настроение заметно поднялось у каждого из Хранителей. Но особенно впечатлённым по-прежнему выглядит Гимли. Он так и смотрит на вершины гор, предвкушая переправу через места его грез. Потянувшись, решаю оставить отряд и отойти чуть-чуть подальше, где деревьев побольше. Под сенью падубов становится спокойнее и уютнее.

Вглядываюсь в зеленую листву деревьев, меж которых то тут, то там проглядываются грозди красных ягод. Так приятно иногда избавиться от шумной компании, которая угнетает тебя своим мрачным настроением, и просто побыть одной, мирясь с собственными мыслями, раскладывая все по полочкам. Это только начало нашего долгого похода, и я надеюсь, что в какой-то момент я перестану чувствовать себя лишней.

— Я бы хотел поговорить с тобой, — неожиданно тихо раздается голос Леголаса сбоку от меня. Такой вкрадчивый и умиротворенный. На секунду прикрываю глаза, после чего выдыхаю, наверное, весь воздух из легких. «Ты взрослая и мудрая девушка, Аилинон. Что тебе будет от этого разговора?» — мысленно говорю я себе, после чего плавно поворачиваюсь к эльфу. Аранен выглядит немного сбитым с толку.

Я словно снова вижу его таким, каким запомнила. Нет той надменности и агрессии, которые я чувствовала все эти две недели нашего пути. Бросаю быстрый взгляд через плечо Леголаса. Отряд активно устраивается на отдых. Хоббиты начинают что-то там готовить, а вот Гэндальф упорно продолжает смотреть в нашу сторону. Вижу его проницательный взгляд, словно он и не думает прекращать следить за нами.

— Хорошо, — в конце концов отвечаю я, пожав плечами. — О чем ты хочешь поговорить со мной? — складываю руки на груди, неотрывно смотря в голубые глаза Лесного принца. Между нами повисает гнетущее молчание, словно никто из нас не знает, что следует говорить. Да это не черная кошка пробежала между нами, а целая свора варгов. И, кажется, они бегут до сих пор, мешая нам поговорить друг с другом.

— Почему ты не вернулась в Лихолесье? — короткий вопрос, который вызывает некоторое волнение в моей душе. Леголас и сам выглядит подавленным и брошенным. Но я не могу понять, чего он ждет от меня. Не я оставила его, не я не пришла попрощаться, и не я ничего не сделала, дабы изменить решение Трандуила.

— Я не могла сделать это по ряду причин, — медленно начинаю расплетать косу. Она настолько сильно распушилась, что, кажется, я сейчас не смогу ее даже расчесать. — Первой и самой главной является то, что у меня появились силы, с которыми мне мог помочь только Гэндальф.

— Ты могла вернуться уже после того, как бы научилась всему, — отчаянно замечает принц, подходя ко мне все ближе. Замечаю в его глазах дикое одиночество, которого я никогда не видела прежде. — Ты могла хотя бы прислать хоть какую-нибудь весточку, что ты жива! — Аранен уже не сдерживает эмоции, переходя на крик.

— И что бы ты сделал?! Просто бы продолжил сидеть в своем Лесу, как сделал, когда я уезжала?! — гнев вспыхивает внутри меня. Наконец-то понимаю, что мне жизненно необходимо поделиться своими мыслями с лихолесским принцем. Он должен в кое-то веке понять, насколько сильно обидел меня.

— Мне было сложно прощаться с тобой! — оказываясь прямо передо мной, заявляет Аранен. Его глаза блестят от гнева и негодования. Он явно не понимает, как мне было важно увидеть его в тот злосчастный день.

— А я все равно ждала, что ты придешь! — хочется ударить его, заставить понять, что я испытывала. Ему было сложно? Мне было в миллион раз труднее, черт возьми! И как это объяснить эльфу, который всю жизнь провел в родных местах и не был лишен того, что ему нравилось, где было его место? Руки так и чешутся преподать урок назойливому эльфу.

— Что вы орете, как пара орков во время брачного периода? — раздается крик Гимли со стороны лагеря. Гневно посмотрев на Леголаса, быстро прохожу мимо него в стороны нашего Братства. Слышу, как принц идет следом. Вот и поговорили, великолепно поговорили, нечего сказать.

Недовольно насупившись, сажусь рядом с Гэндальфом, который понимающе косится то на меня, то на Лесного принца. Это единственный человек, который знает всю историю от и до. И он не одобряет то, как я поступаю. Спустя лет сто после того, как на меня напали орки по пути в Лотлориэн, Митрандир умолял меня вернуться в Лихолесье. Говорил, что мне пора вернуться домой, отдохнуть в родных краях. Но я упорно продолжала пропускать его слова мимо ушей.

— Так вы все-таки знакомы? — выразительно вздергивая кустистые брови, задает вопрос Гимли. Гном выглядит пораженным, но это не умоляет его широкую и саркастическую улыбку.

— Нет! — чересчур резко говорю я, в то время, как Леголас таким же тоном произносит безапелляционное «Да». С остервенением начинаю расчесывать запутанные волосы, сверкая злым взглядом то в эльфа, то в гнома.

— Ты не должна была просто исчезать! — уже прилюдно начинает устраивать разборки Леголас. Если уж он начал, то сейчас, боюсь, его не остановит даже орда орков во главе с самим Сауроном. — Или ты совершенно не понимаешь этого? — принц взглядом взывает к моей мудрости и совести. Простите, но совесть пала в бою с орками давным-давно. А вот мудрость сейчас терпит поражение в битве с обидой.

— Я не обязана спрашивать у Вас, Ваше Высочество, то, что я должна делать, а что не должна, — фыркаю я, злобно ощетинившись. Чувствую, как внутри все вскипает, и на эти эмоции отзывается моя магия, которую приходится обратно посадить под замок.

— Знал же, что эльфы — народ сложный, но не представлял, что вас всех поголовно в детстве роняли с дерева, — усмехается Гимли. Все остальные также с интересом смотрят на сие театральное представление. — Аилинон, алмазная ты наша, чем тебя так обидел этот остроухий? — гном подсаживается рядом со мной. Тяжело вздыхаю, снова начиная заплетать волосы в тугую косу. Ванная бы мне сейчас не помешала, это уж точно. Дорога не делает девушку краше. Зато, может, мерзкий запах будет отгонять от меня некоторых представителей эльфийского народа.

— Они росли вместе, — сдает нас с потрохами Гэндальф, покуривая свою трубку. После слов мага Боромир и хоббиты смотрят на нас такими шокированными взглядами, словно услышали что-то воистину страшное и необъяснимое. — Родители Аининон поручили ее воспитание Лесному королю…

— Хватит, — стиснув зубы, шиплю я. Он не должен говорить это. Моя жизнь должна оставаться моей, а не достоянием общественности. Но, видимо, Митрандир так намекает мне, что я должна, просто обязана, разобраться с той сумятицей, которая мешает нам с Леголасом хотя бы просто терпеть общество друг друга. — Это было давно, — дабы больше не продолжать этот бесполезный разговор, поднимаюсь со своего места и присоединяюсь к Арагорну, который что-то упорно высматривает вокруг.

— Я знал, что вы знакомы, — усмехается Странник, продолжая смотреть вдаль. — Не просто же так вы обходили друг друга стороной, когда были в Имладрисе, — вкрадчивый и спокойный голос Арагорна не вызывает у меня никаких негативных чувств, как это было еще минуту назад. Скорее, просто заставляет задуматься.

— Нет, и все же, что вас объединяет с этим долговязым, — Гимли явно не настроен останавливаться на начатом. Слышу, как он подходит ко мне, но я даже не собираюсь поворачиваться, чтобы ответить на заданный вопрос. — Неужели принц ручки распускал?

— Гимли, думаю, этот разговор стоит прекратить, — заметив мой взгляд, говорящий, что я готова убивать, произносит Арагорн. Гном, несколько раз выругавшись себе в бороду, все-таки покидает нас. Выдохнув с облегчением, прикрываю глаза. Именно поэтому я не хотела, чтобы все знали, что мы знакомы с Леголасом. Теперь нам не избежать провокационных вопросов от любопытного гнома.

— Тебе не кажется, что здесь подозрительно тихо? — спустя какое-то время спрашиваю я у Арагорна. Как только разговоры между Хранителями прекратились, на меня неожиданно опустилась тяжелая и несвойственная этим местам тишина. Осматриваюсь вокруг. Жизнь словно ушла из Эрегиона.

— Вам не хватает восточного ветра? — вопрошает неожиданно объявившийся Мерри. На его лице играет озорная улыбка, и он точно уж не разделяет нашей с Арагорном тревоги.

— Без него-то мы обойдемся, — задумчиво отзывается Странник. — Но кое-чего и впрямь не хватает. Я много раз бывал в Эрегионе в разные времена года. Ни один народ не живет здесь, но всегда было полно зверей и птиц, особенно птиц.

— А сейчас, как ты успел заметить, Мерри, вокруг тихо, как в могиле, — подытоживаю я, при этом заставив хоббита вздрогнуть. Причина этого затишья не понятна ни Арагорну, ни мне, и это заставляет задуматься. Ссора с Леголасом тут же уходит на второй план, так как нам предстоит еще разгадать эту сложную загадку тихого Эрегиона.

— Надо бы нам потише, — озабоченно обращается Гэндальф к остальным Хранителям. — Стоит прислушаться к словам Арагорна, если он опасается чего-либо.

Первым в дозор в этот раз встал Сэм, но к нему добровольно присоединился и Элессар. Я же, как и все остальные, поспешила уснуть. Но из-за гнетущей тишины у меня это никак не получается сделать. Складывается ощущение, что сама земля дышит, а каждый звук кажется неуместным и каким-то чужим.

Больше не желая без дела лежать, укрытая плащом, поднимаюсь на ноги. Как можно тише обхожу спящих хоббитов. Взглядом ненароком нахожу Леголаса, который мирно спит на своей свертке. Золотистые волосы разметались в разные стороны, а черты лица смягчились. Он выглядит таким юным и умиротворенным, словно нас не ждут никакие опасности впереди. Хотелось бы мне вернуть те беззаботные времена, когда мы думали лишь о том, как бы нас не поймали с поличным.

— От твоего взгляда он ведь и проснуться может, — неожиданно шепчет лежащий неподалеку Боромир. — Странный вы все-таки народ, правильно гном сказал.

— И чем же мы такие странные? — выразительно выгибаю бровь, садясь напротив гондорца. Боромир удобнее устраивается на своем месте. Обхватываю руками согнутые в коленках ноги, при этом пристально следя за гондорцем. Задумчивый взгляд мужчины обращен к чистому небу. На тему странности эльфов можно написать несколько таких увесистых книг, наверное.

— Вы словно не от мира сего, все такие легкие, невесомые, будто не обременены бытийными проблемами. Суета не по вам, да и заботы вас не тревожат, — уверенно произносит Боромир, бросая на меня мимолетный взгляд. Тихо усмехаюсь на слова мужчины.

— Тут ты ошибаешься, — отрицательно мотаю головой, в это время крутя в руках кулон, подаренный мне Глорфинделем. — Может, мы и кажемся со стороны таким уж беззаботными. Но на нас время от времени, как и на всех живых существ, опускается тяжелый груз проблем, выбора и ответственности за что-то. Мы точно такие же, как и все, просто смотрим на мир через призму прожитых тысячелетий.

— Сложно представить, что тебе может быть несколько тысячелетий, — легкая улыбка появляется на лице гондорца. — Вы оба выглядите юными.

— Спешу разбить твои ожидания и представления. Мы с Леголасом застали еще те времена, когда Валандиль, четвертый сын Исильдура, стал королем Арнора, — замечаю удивленные глаза Боромира. Он явно не мог поверить в сказанные мной слова. — Не стоит судить эльфа по внешнему виду, — весело улыбаюсь, после чего поднимаюсь на ноги. Краем глаза замечаю, что Арагорн с Сэмом куда-то всматриваются.

Достаточно быстро оказываюсь около сегодняшних дозорных, вместе с ними всматриваясь вдаль. Чистое небо на юге прорезала невероятно большая птичья стая, на которую и смотрит Арагорн. Я видела и раньше этих воронов, но они не могут сулить что-то хорошее для нас. Произнеся тихое «ложись», Арагорн не прекращает смотреть на юг. Оказавшись на земле, укрываю хоббита плащом, чтобы скрыть его от вороньей стаи, которая проносится прямо над хребтом.

Кребайн не могут просто так пролетать здесь. Они либо следят за горами, либо целенаправленно ищут нас. Ни первое, ни второе мне абсолютно не нравится. Этот поход с каждым днем набирает обороты, скоро будет сложнее отделаться от Вражьих шпионов и разведчиков. И это навевает на мрачные мысли.

После того, как мы всех разбудили, решили, что уходить нужно будет сегодня же вечером, не дожидаясь завтрашнего дня. Оставаться здесь становится опасно. Нас снова ждала долгая и утомительная дорога. К вечеру мы и пустились в путь. А с каждым часом Карадрас становится все ближе, загораживая собой небо. Теперь мы выбираем тропу еще тщательнее, не выходя на протоптанные дорожки.

С приближением к Красному Рогу погода тоже начинает ухудшаться. Снова начинает дуть восточный холодный ветер с Мглистых гор, который так и кричит о надвигающейся зиме. Путь к перевалу занимает у нас еще два дня, которые, кажется, еще больше изматывают бедных хоббитов.

Спустя несколько дней, когда утро кажется совсем тусклым и холодным, а солнце еле выглядывает из-за туч, впервые разгорелся спор о нашем дальнейшем пути. Заметив, что Фродо кутается в свой плащ, но все продолжает трястись от холода, накидываю на продрогшего хоббита и свой плащ. Он благодарно мне кивает и продолжает вслушиваться в слова Гэндальфа и Арагорна. Не нужно ему этого делать, лишь встревожит себя сильнее. А это нам ни к чему.

Решив не встревать в спор наших проводников, отхожу ко всем тем, кто не слышит всех этих разговоров о Мории и перевале. Не всем понравится идея спускаться в Черную яму, которая славится плохой репутацией.

***

После небольшого отдыха мы снова двигаемся в путь, в итоге выбрав перевал Красного Рога. Мне эта дорога нравилась гораздо больше мрачных подземелий Казад-Дума. Но и она сопряжена с трудностями. Таким как холод, порывистый ветер, трудность проходимости горной дорогой.

Сначала все шли легко, словно бы и не чувствуя усталости. Но потом нам на пути стали попадаться огромные упавшие камни, а сама дорога круто полезла вверх. Холод и ветер не облегчал нам жизнь, задувая все сильнее с каждым часом. Идти становится неприятно, да еще и без плаща, который я вручила замерзшему Фродо. Начинает темнеть, от этого на душе становится совсем неспокойно, и я ожидаю опасности со всех сторон.

К полуночи нам удается-таки достичь небольшой площадки, после которой дорога и вовсе тянется вдоль отвесной стены. Горный массив угрожающе нависает над нами, обещая расправиться с любым проходимцем, который сделает что-либо без его воли. Неожиданно начавшийся снегопад лишь подтверждает мои мысли. Нам здесь не рады. И это чувствуется сразу.

— Ты так совсем замерзнешь, — недовольно произносит оказавшийся около меня Леголас. Кидаю на него косой взгляд, после чего пытаюсь как можно быстрее уйти подальше от лихолесского принца. — Тебе еще не надоело это? — снег заволакивает все вокруг, погружая нас всех в свое пушистое и холодное царство.

— Что именно мне должно надоесть, Аранен? — вскинув нос, спрашиваю я у принца. Замечаю, как Леголас на секунду прикрывает глаза, но после этого возвращает себе былое самообладание. Что ж, видимо, теперь у меня не будет получаться бесить его этим пресловутым «Аранен». Наш принц наконец-то вырос и научился сохранять хладнокровие, надо же.

Неожиданно дорога стала просто невыносимой. Вокруг разыгралась настоящая буря, снег начинает резать глаза, а холод заставляет дрожать всем телом. И этот буран начал сказываться на всех, в первуюочередь, на бедных хоббитах, которые с трудом переставляют босые ноги, шествуя за Арагорном, Боромиром и Гэндальфом. Мы же с Леголасом идем в самом конце, лишь бы не потерять кого-нибудь из полуросликов в одном из сугробов.

Даже гном, который славится своей выносливостью, что-то ворчит в свою бороду, то и дело спотыкаясь. Снег залепляет глаза и идти становится просто невыносимо. Закрываю лицо рукой, чтобы хоть что-то увидеть впереди. Далекие спины Хранителей еле различаются за снежной завесой. Но не это еще было нашим кошмаром, как мы выяснили позже.

Ночная тишина вдруг прорезается ужасающим стуком, гомоном, горы как будто смеются над нами. Именно это-то и заставляет нас всех резко, словно по команде, остановится. Обследую зорким взглядом окрестности, в надежде найти хоть какое-то укрытие. Но вижу лишь непроглядную стену сыплющегося снега и могучие склоны гор.

— Осторожнее! — Леголас, все еще шедший со мной в конце нашей процессии, отдергивая меня в сторону. А на то место, где я стояла, с грохотом падает огромный булыжник, которому бы без труда удалось бы меня раздавить. Шумно выдыхаю, поднимая голову вверх. Град камней тут же начинает сыпаться на наш маленький отряд. — Я не хочу снова скорбеть по тебе, — как ни в чем не бывало добавляет эльф. А я просто не могу пошевелиться. Все тело сковал неизвестный мне страх.

Отдаленно начинаю понимать, что все Хранители сбиваются в кучку, прижимаясь друг к другу спинами и боками, чтобы хоть как-то согреться. Хоббиты оказываются в нашем кольце, защищенные хоть немного от снежного бурана. Из-за холода даже не обращаю внимания на то, что ко мне с двух сторон прижимаются мужчины.

— У меня есть небольшая идея, — протискиваюсь к до костей продрогшим хоббитам. — На всех не хватит, конечно, — немного разочаровано и с извинением добавляю я, после чего взываю к той маленькой крупице Света, что во мне теплится, невзирая на окружающий холод. Сажусь на корточки, при этом утопая в рыхлом снеге. — Идите все ко мне, — тихо говорю хоббитам, пока все остальные с интересом наблюдают за мной.

— Не переусердствуй, — лишь говорит Гэндальф, снова отворачиваясь от нас в другую сторону. Митрандир что-то пытается высмотреть в окружающем хаосе. Надеюсь, что скоро в его светлую голову придет дельная идея, иначе с этой горы некоторых придется спускать ногами вперед. А я бы этого не хотела. Смерть от холода — одна из безболезненных, но долгих.

Обхватываю нескольких хоббитов руками, остальные же просто пытаются быть поближе ко мне. Свет и его тепло медленно начинает растекаться под кожей. Чувствую, как жар медленно перетекает к полуросликам, которые постепенно начинают расслабляться. Замечаю, что Фродо уже клюет носом, что не есть хорошо в сложившейся ситуации. Тем временем снег все продолжает сыпаться с неба.

Поднимаю голову вверх, смотря на то, как мужчины продолжают самостоятельно бороться с непогодой. Сугробы вокруг нас выросли внушительных размеров. Изо рта вырывается клубочек дыма, а кожа покрывается мурашками. Я слишком быстро пытаюсь отогреть хоббитов, мне следует приостановиться. Ловлю на себе восхищенный и в то же время встревоженный взгляд Боромира.

— Мы согрелись, думаю, было бы неплохо, если бы ты помогла и остальным, — подмечает в полудреме Фродо, слабо мне улыбаясь. Он так сильно напоминает мне Бильбо. Кто бы знал. Такой же смелый и смекалистый. Кажется, больше нигде нельзя будет найти более храбрых хоббитов, чем эти двое родственников. Утвердительно кивнув, поднимаюсь на ноги. Мне действительно бы хотелось помочь всем, но Свет в моих глазах тускнеет. По венам он больше не бежит подобно Солнцу, а скорее похож на слабое сияние драгоценных камней в свете огня.

Но я настырно выжимаю из себя последние крупицы магии. Гэндальф недоволен, я вижу его суровый взгляд из-под кустистых бровей. Благо, он ничего мне не говорит, а то не обойтись мне без очередной тирады на тему сохранения своих сил. Видите ли, не умею я правильно распоряжаться своей магией. Извините, у меня ее не так много, как у него.

Но стоит только мне подойти к мужчинам, как перед глазами все начинает мерцать. Свет гаснет, а на меня обрушивается усталость и ужасающий холод, с которым у меня просто нет сил бороться. Слышу ворчание Митрандира, который оказывается возле меня.

— Все хорошо, — немного приходя в себя, говорю я и занимаю место между мужчинами. Они инстинктивно встают возле меня, и в их окружении я чувствую хоть немного, но все же тепла. Маг быстро протягивает мне фляжку, которую я не раз видела в его руках в некоторых наших путешествиях. — Спасибо, — делаю несколько небольших глотков мирувора, после чего пускаем его по кругу.

Напиток немного согревает, но я никак не могу отделаться от сонливости. Невольно опираюсь на кого-то за своей спиной. Сквозь сон слышу очередное недовольное бормотание Гэндальфа, гномью ругань, шорох доставаемых дров и незатихающий рев ветра. Эта какофония звуков действует на меня лучше всякого снотворного.

Но спать нельзя, это может закончиться не очень хорошо. Отдергиваю себя, с трудом разлепляя веки. Какого же мое удивление, когда, борясь со сном, я открываю глаза и вижу, что вокруг все изменилось.

— Может, пустим Гэндальфа вперед? — от голоса Аранена сон окончательно пропадает. Чувствую, что сижу, обмотанная несколькими плащами. В это же время вижу, что вокруг нас образовалась некая чаша снега, в которой мы, как заложники, сейчас сидели. Но буря закончилась! Какое облегчение. Нехотя поднимаюсь на ноги, бросая взгляд на угрюмого Митрандира. — Он жезлом растопит снег и проложит всем тропинку, — никак не унимается лихолесский принц, будто бы он и не замечает негодования на лице мага. И, кажется, снежная буря никак не отразилась на настроении самого эльфа. Да и я чувствую себя сейчас очень даже неплохо. Свет заново начал разжигаться внутри меня. Но на новые подвиги я все же еще не готова.

— Хорошо бы эльфы умели летать, — в ответ ворчит Митрандир. — Их можно было бы послать за солнцем. Я не собираюсь работать вместо него и растапливать снег, — эти слова заставляют меня тихо рассмеяться. Да, действительно, было бы неплохо, если бы мы умели нечто подобное.

Но не успеваем мы с Араненом хоть что-то сказать, как Боромир и Арагорн начинают вручную расчищать снег. И эти усилия вызывают улыбки на наших лицах. Высвобождаюсь из нескольких плащей, после чего мы с принцем обмениваемся понимающими взглядами. Наверное, мы еще не были с ним солидарны в чем-то.

— Говорите, надо пускать сильных? Ну, что ж, пахарь хорош в поле, выдра — в воде, но для ходьбы по траве, листьям или по снегу лучше эльфа пока еще ничего не придумали, — говоря все это мы уверенно подходим к снежному валу. С легкостью взбираемся на снежный наст, при этом практически не оставляя после себя следов.

— Мы быстро, — коротко говорю я Хранителям, но, кажется, Леголас впал в детство и никак не может унять бурный поток слов:

— До свидания! — его глаза блестят мальчишечьим озорством, на что я лишь закатываю глаза. — Мы пойдем приведем солнце!

Комментарий к Глава 9. Мы пойдем приведем солнце!

https://i.pinimg.com/originals/ad/d1/cb/add1cbc71fe552a6a71a4dadf7bdf962.gif

https://pre00.deviantart.net/0ab1/th/pre/i/2016/109/e/8/queen_of_the_greenwood_by_gravity_zero-d9zj83w.jpg

https://pp.userapi.com/c638821/v638821098/2cd25/XQ5T7u-_XRQ.jpg

https://pp.userapi.com/c841123/v841123036/3edfd/hrezAmZsl0A.jpg

https://pp.userapi.com/c841123/v841123036/3edf3/zcrpO7PYfOE.jpg

========== Глава 10. Просто не пропадай из моего поля зрения ==========

— Мы пойдем приведем солнце! — никак не унимается вдруг повеселевший Леголас. Что укусило Лесного принца, пока я пребывала в отключке? Я бы запаслась ядом этого странного существа. Исключительно для избавления мира от хмурого Аранена. Наклоняюсь и делаю из рыхлого снега небольшой снежок.

— Прекращай язвить, — метким броском попадаю принцу в его светлейший затылок. Замечаю веселые улыбки хоббитов, а вот Леголас поворачивается ко мне с явным желанием отомстить в глазах. Возможно, я погорячилась, но это уже совсем другая история. — Шевелись, солнценосец, или мне будут петь баллады как первому эльфу, который достиг небесного светила, а не тебе, — отворачиваюсь от принца, уверенно начиная идти по снежному насту.

Леголас достаточно быстро меня догоняет, но не может не послать Арагорну с Боромиром, которые все еще пыхтят и бултыхаются в снеге, саркастической улыбки. Закатываю глаза на ребяческое поведение эльфа. Что же так сильно подняло ему настроение? Делаю вид, что не замечаю пронзительного взгляда Аранена, рассматривая пейзажи вокруг нас. Снова начинает идти снег, медленно и плавно на землю опускаются маленькие снежинки, которые абсолютно нам не мешают.

Этот снег — не просто прихоть погоды, не обычная непогода. Тропа плавно заворачивает направо, где нас также ожидают сугробы снега. Правда, тут они становятся чуточку меньше. Это-то и навевает на меня мысли о Враге, который уж очень длинные руки себе отрастил, раз способен влиять на погоду на Карадрасе.

— Горы не рады нам, — слышу я голос Леголаса, который также, как и я, исследует окрестности. — И я бы хотел побыстрее убраться отсюда.

— Тут я с тобой согласна, — утвердительно киваю я, в то время, как мы продолжаем идти вперед. За очередным поворотом перед нами вырастает огромных размеров вал. Взобравшись на него, окончательно прихожу к выводу, что нас нарочно хотели похоронить под снегом. Проходит еще не мало времени, пока мы доходим до места, где совсем нет следа ночного снежного бурана. — Впервые вижу такое, — честно признаюсь я. — В этих местах никогда не было таких метелей.

— Аилинон, постой, — направляясь уже в обратную сторону, останавливает меня Аранен. Не торопясь поворачиваюсь к нему, ожидая очередные вопросы на тему своего исчезновения. — Я не говорил тебе этого раньше, но я рад, что ты жива. И сейчас понимаю, что мне не важны причины, из-за которых ты решила скрываться от нас всех. Главное, что ты жива и сейчас стоишь передо мной, как ни в чем не бывало.

— Оказывается Вы можете быть милым, Аранен, — усмехнувшись, быстро перехожу на другую сторону вала.

— Расскажешь как-нибудь, что именно произошло тогда по пути в Лотлориэн? — не успеваю сделать и несколько шагов, как Леголас нагоняет меня. Лишь киваю на его вопрос, не давая точного ответа. Мне сложно вспоминать тот день и, не скрою, почему-то именно та бойня снится мне день ото дня, хотя за свою жизнь повидала и куда более страшные битвы.

Спустя примерно час мы все-таки возвращаемся к Гэндальфу и хоббитам. По пути мы встретились с Арагорном и Боромиром, которые в это время дошли до того ужасного вала. Скооперировав наши дальнейшие действия, наш отряд начинает двигаться. Мерри и Пиппина первыми переносят на бесснежную поверхность, где их уже поджидает Леголас. Я же решаю замыкать всю эту процессию.

— Боромир, остановись, Гимли лучше ехать на пони. Может, он и выглядит легким, но гномы весят как целая гора. Надорвешься, — заметив потуги гондорца, произношу я. Гном в это время заходится громким и звучным смехом. В его планы, видимо, входило поиздеваться над бедным мужчиной.

— Я уже успел это понять, — криво улыбаясь, соглашается Боромир и берет на закорки Сэма. Снова взбираюсь на сугроб, ожидая, пока последние Хранители пустятся по тропинке. Первым идет Гэндальф, смотря вокруг из-под бровей, словно выискивает зачинщика наших проблем. Следом за ним, еще больше разгребая снег, идет Боромир. — У эльфов вообще есть какие-нибудь недостатки? — смотря на то, как я легко и непринужденно иду около них по снегу, вопрошает мужчина.

— Конечно есть, — усмехаюсь я, после чего бросаю взгляд на Гимли, который едет на пони, и Арагорна с Фродо, сидящего у Странника за спиной. — Мы любим лишь раз, — на эти слова слышу задорный смех гондорца. Но больше никто не смеется.

— Разве это плохо?

— Наш век долог, Боромир, и только у полуэльфов есть шанс выбирать. Остальным же приходиться мириться с неизбежным, если второй половинкой оказывается человек. Именно поэтому полнокровные эльфы стараются держаться подальше от представителей других народов. Это приносит нам много страданий и боли. Так что, да, это наш недостаток, — грустно подвожу итог я. Взгляд гондорца посерьезнел, а губы сжались в тонкую линию, словно он действительно понял, насколько все это серьезно. На Арагорна же мне вообще больно смотреть. Он помрачнел и будто осунулся под весом того, что я только что сказала.

— Что же ждет эльфа, который полюбил человека? — высовываясь из-за спины гондорца, спрашивает Сэм. Ласково ему улыбаюсь, после чего замечаю слабый румянец на щеках полурослика.

— На этот вопрос я не смогу тебе ответить, ведь все эльфы разные и каждый поступает по-своему. Но могу сказать одно — терять любимого человека в равной мере больно каждому, не зависимо от расы, — тем временем мы наконец-то доходим до вала. Не дожидаясь остальных, быстро перехожу через него.

Стоит только последнему Хранителю оказаться на ровной поверхности, как раздается ужасающий рокот осыпающихся камней и снега. Дорога за нашими спинами становится вновь непроходимой, словно и не была там никого.

— Хватит! Ну, хватит же! — не выдерживает Гимли, взирая на могучий склон горы. — Мы и так уходим. Уймись! — на этом и заканчивается злость Карадраса, будто он решил, что с нас достаточно, и мы больше никогда не ступим на его тропы. Что ж, в этом он прав. Моей ноги здесь больше никогда не будет. Карадрас победил в этой схватке с неуемным отрядом пришельцев.

***

Лишь к вечеру у нас получается спуститься с горы и устроиться на ночлег. Но ни о каком сне не может идти и речи. Гэндальф решает поделиться с нами новым выбранным путем. Первую секунду над отрядом повисает тишина. Гамма эмоций отражается на лицах людей. Путь через подземелья Мории опасен и не изведан, что заставляет нервничать абсолютно всех.

Затевается нешуточный спор между гондорцем и Гэндальфом. Воин всем своим видом показывает, что не собирается лезть под землю, и я не могу его осуждать. Ведь сама испытываю то же самое. Пусть и понимаю, что окольные пути для нас закрыты.

— Я не повел бы нас в Морию, если бы не рассчитывал вывести оттуда. Возможно, там орки, и хорошего в этом, конечно мало, — подытоживает волшебник, смотря на гондорца. После этого он переводит на меня свой проницательный взгляд. — Будь я мудрее, заставил бы тебя остаться в Имладрисе, — это уже относится ко мне, что вызывает слабую улыбку на моем лице.

— Я бы все равно пустилась следом, и ты это знаешь, поэтому и не запретил отправляться с вами, — спокойно отвечаю я. — Несмотря на то, что нам могут повстречаться там орки, их должно быть не так много. Большинство орков Мглистых гор погибло во время Битвы Пяти Воинств, так что у нас есть надежда пройти подземельями спокойно, при этом не повстречав ни одной мерзкой твари, — встаю на защиту Митрандира, ведь его путь — единственный, которым мы можем пройти сейчас.

— Я иду с вами, чего бы мне это не стоило, — пылко восклицает Гимли, чуть ли не начиная воинственно размахивать своей секирой. — Кто же еще защитит цветочек от орков, если мы, конечно, их повстречаем, — подмигнув мне, произносит гном. Это заставляет меня улыбнуться, как и многих из нашего отряда. Лишь Леголас остается мрачным, словно орк нагадил ему в сапоги.

— И мне пришлось побывать там, — тихо произносит Арагорн, чем заставляет нас всех удивиться. Что он забыл в этом мрачном месте? — Но мне вполне хватило одного раза, — хоббиты быстро подключаются к разговору, выказывая свое недовольство. Я же внимательно слежу за Леголасом, который, кажется, становится еще угрюмее с каждой секундой.

— Я понимаю все ваши страхи, — медленно начинает говорить Митрандир. — Поэтому и спрашиваю, кто пойдет со мной? — маг с ожиданием окидывает нас всех взглядом. Замечаю с какой болью мужчина смотрит на меня, ведь сам не хочет, чтобы я проходила этот темный и опасный путь.

— Я доверяла тебе всегда, Митрандир, и доверяю сейчас твоему выбору, поэтому можешь рассчитывать на меня, — ловлю на себе одновременно испуганный и недовольный взгляд Аранена. Он думал, что я струшу и отступлюсь?

— Я пойду! — решительно заявляет Гимли. В этом гноме я и не сомневалась. Его подстегивает желание увидеть великие подземелья Мории, где когда-то давно жил его народ.

— Я тоже пойду, — все-таки соглашается Арагорн, хотя по его взгляду и видно, что оптимизм ему надо позаимствовать у радостного Гимли. Я лишь могу сказать им всем, что смогу отогнать царящую там тьму, но и этого я не произношу, ожидая ответов всех членов Братства.

— Я не пойду, — отрезает Боромир, уверенно смотря на Гэндальфа. Не думала я, что наш отряд так быстро распадется. Но, видимо, такова наша судьба. Разделиться здесь, чтобы, возможно, встретиться позже, если удача будет на нашей стороне.

— Я не хочу идти в Морию, — ясным голосом говорит Леголас, при этом смотря далеко не на Митрандира. Он словно хочет донести до меня простую истину, что эльфам нечего делать в подземельях. Последнее слово достается Фродо, который предлагает нам отдохнуть, а наутро все решить на свежую голову. Совет дельный, учитывая, как сильно мы сегодня все устали.

Но замечание хоббита насчет ветра не дает мне покоя. Вслушиваюсь в дикий вой, который с каждой секундой все больше напоминает волков. Осторожно беру лук в руки, при этом продолжая вслушиваться в завывания «ветра». Отряд повставал со своих мест, после чего мы все поднимаемся на небольшой холм, увенчанный несколькими корявыми деревьями. Не успеваю заметить, как Леголас оказывается около меня, зажимая в руке свой лук.

Давненько не чувствовалось такого напряжения в наших рядах. Боромир быстро разводит костер, вокруг которого тут же собираются все хоббиты, опускаясь в беспокойный сон. А вой лишь усиливается, заставляя то и дело дрожать бедного пони. Не торопясь поглаживаю его по шее, пытаясь успокоить бедное животное.

В темноте то и дело начинают мерещиться огоньки злющих волчьих глаз. И в самый неожиданный миг перед нами вырастает огромный волчища. Его вой оглашает все вокруг на несколько миль. Скоро здесь будет вся стая. Накладываю стрелу на тетиву, готовая в любой момент запустить ее в полет. Никакие угрозы не заставили варга бежать. Он лишь сильнее ощетинился и прыгнул прямо на нас, за что мы с Леголасом и наградили его своими стрелами. Сердце бешено стучит где-то в горле, но волнение никак не сказывается на собранности и меткости, за что я готова благодарить свой немаленький опыт обращения с луком.

На секунду поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Аранена. Он выглядит до жути сконцентрированным. До такой степени, что между бровей пролегает складочка. Именно такого Леголаса я и не знаю. Собранного, серьезного и смертоносного. В молодости со мной он всегда был взбалмошным, озорным и любил спонтанные решения. Мне еще предстоит узнать нового лихолесского принца.

Все вокруг снова затихает, словно и не было волков. Но затишье длится недолго. Ночь прорезается оглушительными завываниями остальной стаи. Все по команде встают на защиту хоббитов, которые, к слову, тоже достают свои мечи. И все-таки храбрый они народец. Костер за нашими спинами вспыхивает с новой силой, а серые тени продолжают приближаться, будто не боясь наших острых мечей и смертоносных стрел. Их оплошность. Поглощенная азартом, практически не замечаю, что происходит вокруг. Мое внимание концентрируется на приближающихся варгах. Их клыки блестят в свете разгорающегося костра, что должно пугать.

Вся картина размывается, словно из ниоткуда начинают высыпаться огромные существа. Арагорн насаживает на меч первого, напавшего волка, а Боромир разрубает второго. Стрелы так и летают то тут, то там, находя всякий раз свою жертву. Несмотря на недомолвки и ошибки прошлого, в бою они забываются, а наши с Леголасом действия становятся согласованными и точными.

В пылу сражения не замечаю, как меняется Гэндальф. И лишь его голос угрожающе нависает над холмом. Вслед за заклинанием мага несколько деревьев вспыхивает ярким пламенем. Стрелы, выпущенные нами, загораются, поддаваясь словам сильного волшебства. Нападение варгов прекращается также неожиданно, как и началось. И стоило волкам исчезнуть, как огонь медленно начинает затухать.

Тяжело выдыхаю, осматривая место побоища. Не стремлюсь побыстрее убрать лук, он еще может пригодиться. Поворачиваюсь к хоббитам, которые выглядят столь же удивленными, сколько и гордыми самими собой.

— Вам будет что рассказать в Шире, это точно, — усмехаюсь я полуросликам. Мерри с Пиппином возбужденно соглашаются со мной, что-то начиная энергично обсуждать между собой. Фродо же спокойно смотрит на свой меч, на котором бликами играет пламя. А Сэм уже вовсю хлопочет вокруг пони, пытаясь его успокоить. Занятное зрелище. Эти хоббиты далеко пойдут, дай только им волю.

С рассветом мы и вовсе понимаем, что нас не окружают даже тела убитых зверей. Лишь валяющиеся стрелы напоминают о произошедшем. Вдруг распогодилось, солнце освещает всю равнину, делая нас всех лакомой добычей для любого, кто решит нас искать. Тут и не знаешь, что лучше. Туман и холод или тепло и ясный день. Стоянка быстро сворачивается, мужчины гасят остатки костра, я же спокойно собираю свои стрелы.

После этого отряд снова двигается в путь, а я занимаю свое место в конце растянувшейся вереницы путешественников. Хоббиты порядком устали, еле волочат ноги, но все равно молча продолжают идти, даже не думая жаловаться. Не останавливаясь на месте, стараюсь как можно незаметнее поправить кафф на ухе, который несколько покосился после ночи, проведенной в компании волков.

Природа все же начинает нас радовать разнообразием, от чего больше не кажется, что мы топчемся на одном месте. А многозначные взгляды всех Хранителей в мою сторону так вообще развивают всякую скуку. Спасибо, друзья, теперь я чувствую себя совершенно бесполезной и ненужной.

Плетусь в самом конце, дабы лишний раз не попадаться Леголасу, Боромиру или Гэндальфу на глаза. Кажется, именно эти трое, как сговорились, принимаются исполнить священный долг мужчины — отправить женщину подальше от опасностей и поближе к уюту и покою.

Время тянется чересчур медленно, а я все больше впадаю в тоску и уныние под недовольными взглядами мужчин. Не выдержав, останавливаюсь и, забравшись на один из камней, сажусь на него. Как долго они продолжат идти, не обращая на моя исчезновение внимания? Наблюдаю за тем, как отряд скрывается за поворотом. Как ни в чем не бывало, распускаю косу и заново ее заплетаю.

Проходит долгих десять минут, прежде, чем далеко от меня на огромный булыжник не вскарабкивается не на шутку встревоженный Леголас. Его взгляд быстро находит меня и говорит о том, что мне стоит бежать, да так, чтобы эльф меня не смог догнать. Но вместо этого одариваю принца таким же разгневанным взглядом. Не он один так умеет, между прочим.

Слишком быстро Лесной принц оказывается около камня, на котором я величественно восседаю с красивой и аккуратной косой, которая еще минуту назад была похожа на мочалку. Смеряю эльфа горделивым взглядом и спрыгиваю на землю. Старательно обхожу принца, направляясь в сторону, где скрылось Братство.

— Ты считаешь это нормальным? — голос мужчины клокочет от ярости. Складывается ощущение, что он хочет приложить меня головой к тому самому булыжнику, на котором я сидела. — Я с тобой разговариваю, Аилинон, — резко поворачивая меня к себе, чуть ли не рычит эльф. Недовольно вздергиваю бровь.

— Вы же хотели, чтобы меня не было с вами, — безразлично отзываюсь я, смотря в голубые глаза Леголаса. В них плещется праведный огонь ярости, принц нервно сжимает руки в кулаки, которыми, кажется, он и хочет меня придушить. — Так шли бы без меня, — складываю руки на груди. — Или что-то не так, Аранен? Я снова не смогла Вам угодить?

— Я чуть не поседел, когда не увидел тебя позади отряда, — пригвождая меня к особенно огромному валуну, шипит эльф. Оказываюсь зажатой между холодным камнем и разгневанным лесным эльфом, который готов разобраться со мной здесь и сейчас. Но кто ему сказал, что я продолжу стоять так, словно несчастная жертва, повстречавшая хитрую лисицу? Может быть, раньше бы так и было, но не сейчас.

— А вы все ожидали, что я по вашей прихоти вдруг поменяю свое решение и развернусь обратно в сторону Ривенделла? — начинаю злиться уже я. Интересно, мы когда-нибудь сможем нормально общаться или каждый диалог будет заканчиваться нескончаемой руганью и криками? — Ты совсем меня не знаешь, если это так, — с негодованием смотрю на Леголаса. Обида вернулась на прежнее место, распаляя меня и развязывая язык. Но несмотря на это, мне неожиданно захотелось вернуться в прошлое и просто быть с ним, утопать в его нежности, а не выслушивать сейчас нравоучения.

— Просто не пропадай из моего поля зрения, — сдается эльф, но продолжает стоять передо мной, не давай прохода. Взгляд Аранена смягчается, а все тело расслабляется. Искреннее беспокойство и забота читаются на лице принца. И это только усугубляет мое желание прикоснуться к этому мужчине. Сердце ощутимо ускоряется в груди, а память учтиво подкидывает мне самые яркие дни из Великой Пущи.

— Хорошо, — собравшись с мыслями, отвечаю я. — Но это не значит, что тебе надо следить за мной. Я уже не та эльфийка, которая с трудом держит меч в руках, — делаю шаг вперед в надежде, что Леголас отодвинется, и я смогу спокойно уйти. Но вместо этого чувствую, как руки эльфа смыкаются у меня за спиной, а я оказываюсь в крепких объятиях принца.

Воздух неожиданно заканчивается в легких, а я не могу пошевелить даже одним пальцем. Неловкость сковывает меня по рукам и ногам. Чувствую себя совсем юной девой, которая не привыкла к вниманию мужчин. Это удивляет меня и пугает. Да кто он такой? О, Эру, не дай мне сойти с ума за время нашего похода, молю!

Лишь звонкие удары сердца доказывают, что я все еще жива. Тепло укутывает меня словно большое и теплое одеяло. Приходится закрыть глаза, дабы привести вмиг запутавшиеся мысли в порядок. Но кто сказал, что это поможет? Сейчас я могу чувствовать лишь трепетное и осторожное прикосновение принца к своей спине. Его ладонь медленно поднимается все выше, пока я не чувствую ее на своей шее.

Мурашки тут же начинают бежать по позвоночнику, а я поднимаю глаза на Леголаса. Еле ощутимая улыбка украшает лицо Аранена, он смотрит на меня так, словно не было тех долгих лет, что мы провели порознь. Всю эту идиллию прерывает мой здравый смысл, который так и кричит, что все это игра, и ни к чему хорошему она не приведет.

Наконец-то придя в себя и вернув себе голову на плечи, ловко выбираюсь из рук эльфа. После этого стараюсь как можно быстрее убраться долой с его глаз. Щеки непривычно начинают пылать, а в голове мысли больше похожи на кашу, как бы я не старалась мыслить здраво.

Получается успокоиться лишь тогда, когда вижу всех Хранителей, которые явно заметили отсутствие двух эльфов. Или же, мы достигли нужного места. Понимаю, что в этом случае подходит второе, когда вижу перед собой гладкий горный склон, который даже не намекает на наличие какое-либо двери. Это несколько удручает, но я верю в Митрандира. Он что-нибудь точно придумает.

— Наконец-то мы здесь! — восклицает Гэндальф, подтверждая мои мысли.

Комментарий к Глава 10. Просто не пропадай из моего поля зрения

https://i.pinimg.com/originals/2f/03/1d/2f031dea1faf1f99521652fdc871a5ea.jpg

http://24.media.tumblr.com/tumblr_m6z4k8NUuw1ramjc8o1_500.png

========== Глава 11. Лицезри чертоги Казад-Дума, Гимли! ==========

— На этом месте кончается дорога из Эрегиона. Падуб был символом народа этой страны, деревья отмечали границы их владений. В счастливые дни, когда даже эльфов с гномами связывала тесная дружба, западный вход в Морию всегда был открыт для эльфов Эрегиона, — учительским тоном произносит Гэндальф, посвящая некоторых из нас в историю здешних мест.

— Не по нашей вине она прервалась, — насупившись, замечает Гимли. С интересом наблюдаю за гномом, который забавно хмурится, говоря об эльфах. И я ни в коем случае не собираюсь на него обижаться или злиться, ведь мне и самой не нравятся некоторые персоны этой ушастой братии.

— Я не слышал, чтобы кто-нибудь обвинял в этом эльфов, — голос Леголаса заставляет меня вздрогнуть. Вскоре замечаю, как представители ныне враждующих рас, испепеляют друг друга взглядами. Этакая молчаливая и бездейственная война, которую останавливает лишь общая цель и общий Враг. Но складывается ощущение, что это не их предки пресекли любые дружеские связи, а эти двое. Мысленно закатываю глаза.

— Учитывая характер некоторых эльфов, не сложно представить, что именно они стали виной разрыва столь крепкой дружбы, — вскинув голову, произношу я. Выразительно всматриваюсь в лицо Аранена. — А вот гномы понимающие, никогда бы не начали эти распри, — улыбаюсь Гимли, подмигнув ему. Гном несколько теряется, а его щеки слегка розовеют. Это вызывает у меня лишь еще больше симпатии к этому низкорослому народу.

Конечно, я говорю все это назло Леголасу. И, кажется, он этого не понимает, ибо смотрит на меня сейчас как на предателя. Если я эльф, то это не значит, что я буду во всем придерживаться мнения большинства. Впрочем, возможно эльфы и стали причиной разрыва дружеских отношений с гномами. Просто достаточно посмотреть на вот этого мрачного и несговорчивого Лесного принца, и все становится понятным.

— Цветочек, ты случайно в прошлой жизни не была гномом? — с ухмылкой на лице спрашивает у меня Гимли. Весело смеюсь, пожимая плечами. После этого сажусь на небольшой камень, при этом смотря на сына Глоина. Он выглядит довольным, а глаза так и блестят, стоит ему только посмотреть в сторону, где должен быть вход в Казад Дум.

Пока мы разбираемся, кто все же виноват, Митрандир устраивает разборки среди хоббитов. На бедном Сэме лица нет, стоило ему только услышать новость о том, что Билла взять с собой дальше мы не сможем. Мое же внимание полностью занимает эта чертовски пугающая лужа, которая когда-то была озером. Сейчас же она больше смахивает на болото, которое обещает каждому ступившему в нее смерть.

Все столпились вокруг Митрандира, рассматривая появившиеся символы на запертых дверях. Зрелище завораживающее, не спорю, но меня не покидает ощущение опасности и тревоги. Никак не могу оторвать взгляда от водной глади.

Слышу то, как быстро Боромир выходит из себя. Он считает Гэндальфа глупцом, который просто так привел нас всех сюда, не имея возможности провести дальше. Как же сильно он ошибается…

Спустя еще несколько долгих минут все разошлись. Собираются с мыслями перед долгим переходом через подземелья Мории. Лишь Гэндальф остается возле врат. Замечаю, как символы то вспыхивают голубоватым светом, то снова гаснут.

Маг перебирает все известные ему заклинания. Часть из них и я знаю, только в моем исполнении они все будут значительно слабее, так что не вижу смысла сейчас идти на подмогу к учителю. Он и сам прекрасно справится.

Неподалеку от меня расположились Боромир с Сэмом, который продолжает порхать вокруг своего пони. Кажется, этот хоббит совершенно не горит желанием прощаться с этим животным. Гимли сидит дальше и любовно оттирает свою секиру от крови волков. Арагорн в сторонке старается незаметно для нас достать из-за ворота подарок Арвен.

Моя дорогая подруга, ты все решила уже давно. Я знаю это, но больно видеть то, как ты с готовностью отдаешь свою вечную жизнь. Неужели любовь так сильно меняет? Я бы смогла из-за кого-то поступить так же, если бы у меня был выбор? Пока мне сложно это представить. И надеюсь, что передо мной не появится человек, ради которого я отдам свою жизнь.

В сторону Леголаса смотреть не хочется, ведь я и так чувствую его взгляд на своей персоне. Но… всегда есть одно «но». Я все равно нахожу его глазами, все равно мы встречаемся взглядами, и я все равно, невзирая на все свои заветы и правила, утопаю в его лазурных глазах.

Нехотя отворачиваюсь, снова обращая свой взор к озеру. Нет, тут явно что-то не так. Оно выглядит мертвым, но из его глубин словно несет чем-то темным и смертоносным. Еще этот чертов вой не улучшает настроение. Билл снова начинает топтаться на месте, боясь оказаться закуской ночных хищников.

— Придержи его, — смотря в сторону издаваемого звука, говорит гондорец. — Похоже, он нам еще пригодится, если только волки до нас раньше не доберутся. Ух, как мне не нравится эта вонючая лужа, — не успеваю ничего сделать или сказать, когда мужчина зашвыривает увесистый камень в озеро. Крик отчаяния застревает в горле.

Все внутри меня холодеет в предчувствии чего-то столь же отвратительного, как и сама вода. Булыжник быстро утопает, при этом не издав никакого звука. Вскакиваю со своего места и отхожу подальше от болота. Медленно на поверхности воды начинают появляться огромные круги… которые двигаются в сторону берега. Нервно сглатываю, выхватывая из-за пояса свой меч.

— Зачем ты это сделал, Боромир? — с укором вопрошает Фродо, который также, как и я, долгое время наблюдал за этой странной лужей. — Мне озеро тоже не нравится, я боюсь его.

— Это плохой знак, — шепчу я, всматриваясь в черную воду. — Незачем будить то, что спит там. Твое счастье, если небольшой камушек не потревожил нечто из этой «вонючей лужи», — повернувшись к гондорцу, произношу я. После этого быстро приближаюсь к Митрандиру. Возможно, у нас уже нет времени ждать результатов его мозгового штурма. Благодаря Боромиру, конечно.

Стоит мне только оказаться около учителя, как его глаза обращаются ко мне. А взгляд светлеет. Неожиданно Гэндальф вскакивает со своего места, заливаясь радостным смехом. Вот сейчас он больше напоминает Радагаста, который в своей странности может посоперничать с любым обитателем Средиземья. Не успеваю я ничего спросить, как Митрандир поднимает жезл и ясным голосом произносит лишь одно слово — меллон.

Дверь, которая до этого говорила о своем присутствии лишь слабым свечением, стала раздвигаться. Передо мной раскрываются двери в саму бездну. Темнота с силой обрушивается на меня, а я ведь еще даже туда не зашла. Благодаря лунном свету, видно лишь несколько ступенек, которые ведут глубоко вниз.

Не дожидаясь чуда, мы с Гэндальфом направляемся в сторону дверей. Но не успеваем сделать и шаг через порог, когда события начинают слишком быстро крутиться вокруг. За нашими спинами раздается оглушительный крик Фродо. А обернувшись, я могу увидеть лишь несметное количество щупалец, одно из которых тащит бедного хоббита на дно озера. Адреналин начинает растекаться по венам, подобно раскаленной стали.

Стоя на пороге перед Морией, молниеносно выхватываю лук из-за спины. Несколькими точными выстрелами по мерзким и скользким щупальцам заставляю чудище выпустить Фродо из своей мертвой хватки. Остальные же в это время спешно покидают площадку. Митрандир и вовсе самолично подгоняет хоббитов, которые в ступоре и шага сделать сами не могут.

Стоит только всем оказаться по ту сторону двери, скрываясь в темноте Казад-Дума, как створки с грохотом закрываются. Я бы даже сказала, что их с силой захлопывает невиданная ранее сила. А до этого успеваю увидеть множество блестящих зеленоватых щупалец, которые, кажется, заполонили собой все пространство. Сейчас же мрак накрывает нас с головой. А мне словно становится нечем дышать. Ощущаю всю эту темноту на физическом уровне.

Быстро призываю Свет, в эту же секунду вокруг нас начинают летать штук шесть бабочек, которые пусть и не сильно, но все же освещают дорогу и пространство вокруг нас. Озираюсь по сторонам, проверяя все ли успели зайти.

Нервы натянуты до предела, боюсь не досчитаться кого-нибудь, кто остался один на один с тем ужасным озерным монстром. С облегчением выдыхаю, увидев абсолютно всех.

— Все, — констатирует факт Гэндальф, постукивая посохом по закрытой двери. — Эти двери для нас закрыты.

— Кто нас теперь вызволит из этой смертной тьмы? — начинает ворчать Боромир, разводя руками. Он недовольно косится на Митрандира. Но ловит мой укоризненный взгляд. Хватит ему уже винить всех окружающих. Пусть лучше на себя посмотрит. Ведь именно он камень зашвырнул в это проклятущее озеро. Никто не управлял его рукой в этот момент.

— Не бурчи, гондорец. Будь храбрым воином, а не лесной барышней, которая только и умеет, что петь, да вышивать гладью, — усмехается Гимли, проходя мимо мужчины. Арагорн тихо начинает смеяться, хотя еще минуту назад был мрачнее тучи.

— Гладью вышивать не так-то уж и просто, мой дорогой друг, — подхожу ко всем, при этом кидая на гнома смеющийся взгляд. — В этом деле нужно быть усидчивой. А вот петь любят и гномы, так что не перекидывай все навыки лесным барышням.

— Я никак не хотел обидеть тебя. Я, может, вообще нашего остроухого принца имел ввиду, — продолжает гнуть свою палку гном, заставляя всех окружающих смеяться. Только лишь Аранен кажется суровым.

Перевожу на него взгляд и одними губами произношу на эльфийском «улыбнись». Пусть он и говнюк, который время от времени многое себе позволяет, но в столь мрачном месте нужно быть в приподнятом настроении, чтобы окончательно не сойти с ума.

— Мне и нечему обижаться, ведь вышивальщица из меня так себе, — пожимаю плечами, после чего сажусь на одну из ступенек лестницы. — Так что, Боромир, не будь лесной барышней, как сказал Гимли, наберись терпения, и совсем скоро ты снова увидишь дневной свет, — стараюсь приободрить гондорца, взмахом руки заставляя несколько бабочек летать вокруг мужчины. Он с интересом наблюдает за полетом воплощенного Света. И, вроде, приподнимается духом. — Так-то лучше, — с улыбкой на лице произношу я.

В это время рядом со мной садится Леголас. Выражение его лица немного смягчилось, а взгляд посветлел. Можно даже сказать, что он выглядит безмятежным. Наконец-то к нам возвращается Гэндальф, и мы решаем ненадолго здесь задержаться и поесть. Хоббиты с наслаждением начинают уминать поданную им еду. Я же нехотя откусываю от небольшого куска хлеба, при этом заставляя одну из бабочек пролетать через мои пальцы.

— Надолго хватит этого света? — наблюдая за моими действиями, спрашивает Боромир. Несильно ему улыбаюсь одним уголком губ.

— До конца этого перехода, — уверенно произношу я, на что получаю удивленные взгляды всех, кроме Митрандира. Учитель кажется уставшим, но довольным. Мы здесь, а значит, не стоим на месте, приближаясь к заветной цели. — Я ведь не трачу силы, а просто даю им свободу, так что можете не волноваться.

Отдыхали мы не так уж и долго. Несмотря на то, что у нас с Гимли получилось развеселить Хранителей, всем, как и мне, безумно хотелось отойти подальше от ворот. Как и раньше, первым шел Гэндальф, но в этот раз ему компанию составляли Гимли и Фродо. А я по своей привычке шла в конце, но в этот раз моим компаньоном стал Арагорн.

Весь отряд вооружился, готовый к любой атаке орков. По совету Митрандира было решено избавиться от лишнего света, то есть от бабочек, поэтому путь нам освещает лишь свет жезла. Мне и самой не нравится идея идти в потемках, но я понимаю, что мой Свет может привлечь внимание местных жителей, встречи с которыми мы не ищем.

Долгая и утомительная дорога по подземельям начинает выматывать. Даже фантастичные арки и переходы, построенные когда-то гномами, уже не восторгают. Я просто устала от темноты. Хочется пуститься бегом, дабы быстрее найти хоть какой-нибудь лучик солнца.

Гномы удивительный народ, да, строят такие вот невероятные города из камня, добывают разнообразные ресурсы здесь же, а ко всему прочему, еще и живут в темноте. Может, конечно, темнота помогает их роду не исчезнуть, ведь женщин гномов нельзя назвать красавицами.

Сбиваюсь со счета, когда мы в очередной раз куда-то заворачиваем, поднимаемся, потом снова спускаемся, помогаем преодолеть хоббитам какой-нибудь обвал. Рассуждая о своем, не замечаю, как мы подходим к очередной развилке. Не вслушиваюсь в слова Гэндальфа, он лишь идет впереди, а я доверяю любому его решению, как самой себе.

Вскоре заходим в небольшое помещение, напоминающее комнату с дверью, но без окон. К тому же, прямо посередине расположился внушительных размеров колодец, который никак не отгорожен и любой желающий узнать его глубину может с легкостью туда спрыгнуть.

Но, видимо, ошибки Боромира нам на сегодня не хватает. Пиппин, с завидной юркостью изворачивается и кидает в колодец камень. Прислонившись к стене, недовольно взираю на хоббита. Неужели не сидится ему на месте ровно? Мало много футового спрута из озера?

Действительно, давайте разбудим еще что-нибудь, да пострашнее. Собрав накопившийся свет, создаю из него средних размеров орла и пускаю птицу прямо на полурослика. От неожиданности тот отскакивает подальше от колодца.

— Туковская дурость! — с досадой ворчит Митрандир, сверкая глазками в сторону Пиппина. — Когда ты сообразишь наконец, что мы не на прогулке? В следующий раз прыгай туда сам, меньше хлопот будет, — в помещении снова воцаряется тишина, а я, впитав весь Свет, снова погружаю все во тьму.

Как бы я не старалась напрягать зрение, все равно ничего не могу разобрать сквозь эту непроглядную тьму. Она словно обнимает со всех сторон, дышит тебе в затылок. По шее бегут мурашки от своих же мыслей. Нельзя оживлять темноту, иначе она будет преследовать меня в моих же кошмарах.

Слышу мягкую поступь Лесного принца, после чего он оказывается около меня. Сложнопредставить, как он вообще ориентируется здесь, ведь как-то у него получилось дойти до меня, при этом не упав в колодец.

В окружающей темноте могу увидеть лишь небольшой огонек от трубки Гэндальфа. Но вскоре и он гаснет. Сон же никак не хочет приходить ко мне. Каждый звук настораживает, а воображение учтиво подкидывает мне разнообразные образы местных чудовищ.

Чувствую, как мои пальцы оказываются в чьей-то нежной и ласковой руке. Этот кто-то явно уверен в себе… или же просто слишком хорошо меня знает. Звук, доносящийся из колодца, заставляет меня вздрогнуть и ненароком пододвинуться еще ближе к эльфу.

Он, кажется, только рад сложившейся ситуации. На самом деле, сейчас и я не против его компании. Всяко лучше, чем оставаться наедине с пугающими мыслями. А так я хотя бы буду мысленно злиться на Леголаса.

Все внутри меня начинает нервно то падать, то подниматься. Волнение… это чувство так же мной позабыто, как и наивность. Тем не менее, это легкое, но далеко не кроткое соприкосновение наших рук вызывает внутри меня фейерверк давно забытых чувств. Прислоняюсь затылком к стене, закрывая глаза. Сейчас только сон сможет стереть весь ужас этого места.

В итоге просыпаюсь первая, при этом поняв, что моя голова лежит на плече Лесного принца, а его щека прислонена к моей макушке. За всю ночь мы так и не разжали пальцев. Сижу без движения, при этом выпустив на волю совсем крохотную бабочку. Пролетев мимо спящих, к моему счастью, людей и хоббитов, она останавливается напротив Гэндальфа.

А вот он далеко не спит, а смотрит на меня с усмешкой, глаза его лучатся весельем. Либо этот волшебник умолчал о какой-то своей способности видеть в темноте, либо именно благодаря мне он сейчас узрел картину двух мирно спящих эльфов, которые при всех ругаются лучше троллей, которые не могут решить, как им следует готовить хоббитов, а в потемках спят чуть ли не в обнимку.

Аккуратно отодвигаюсь от Лесного принца, хотя он все равно просыпается. Эльф выглядит обескураженным и сбитым с толку. Еще бы немного, и он бы завалился набок, так как я ушла в сторону. Гэндальф лишь усмехнулся, узрев всю эту картину со взрослыми и самостоятельными эльфами на переднем плане. После этого количество бабочек в помещении увеличивается, а мы быстро начинаем всех будить.

— Пока вы все спали, путь определился, — сообщает нам Митрандир. — Средняя галерея мне не нравится, из левой веет смрадом, мы пойдем по правой. Будем подниматься, — никто не стал спорить. Еще бы, кто еще мог тут ориентироваться, кроме Гэндальфа? Даже для Гимли все эти места были малознакомы.

Сегодня ряды замыкающих снова изменяются. Боромир торжественно заменил Арагорна, вооружившись нуменорским мечом. Еле слышно иду рядом с ним. В подземельях царит мертвая тишина, лишь тяжелые шаги нашего отряда разрезают ее.

— Вы с Лесным принцем родились в одних местах, но взгляды на жизнь кардинально отличаются, — тихо говорит гондорец, обращаясь ко мне. Арагорн, какого гоблина тебя потянуло к Гэндальфу? Ну, нормально же все было. А мне теперь разговаривай с Боромиром.

— Да, выросли мы в Великом Зеленолесье, но большую часть жизни жили порознь. Отсюда и разные взгляды. Он оценивает все с точки зрения лихолесских эльфов, так как защищал именно свой народ, что само по себе похвально. А я компромиссно отношусь ко всем, многие народы мне импонируют, ведь я скиталась по всему Средиземью, наслушалась много историй и легенд. Люди словоохотливы, а некоторые эльфы любят и умеют слушать, — добродушно улыбаюсь мужчине. Не могу же я его просто послать. Тем более, что эта гнетущая атмосфера снова начинает на меня давить.

— А кем ты была при дворе Лесного короля? — выжидающе смотря на меня, спрашивает Боромир. Приходится задуматься. Сложный вопрос, я никогда не задавалась им раньше. Наверное, потому что меня все вполне устраивало.

— Она была частью нашей семьи и со временем ничего не изменилось, — поворачиваясь к нам, спокойно произносит Леголас. Но его взгляд красноречивее любых слов. Семья, ага, как же. Еще скажи, что между нами были исключительно сестринско-братские отношения. — Я не подслушивал, просто вы громко говорите, — заметив мой взгляд, добавляет Аранен, а его губы растягиваются в довольной улыбке.

— Тогда ясно, почему вы ругаетесь как старая супружеская пара, — вносит свою лепту Гимли. Я ожидала от гнома чего угодно, но только не этого. — Я не смог не сказать этого, цветочек.

— Лицезри чертоги Казад-Дума, Гимли, — отрезаю я, прекращая какие-либо дальнейшие разговоры. Полурослики удивленно переводят свои взгляды с одного помрачневшего эльфа на другого. Ведь не ведомо им, что оказывается принц лихолесский по глупости своей сказал как-то Лесному королю, что хочет жениться на мне.

Думала, что разговоры помогут отвлечься. Что ж, чего хотела, того и добилась. Теперь я думаю лишь о том, как бы побольнее пнуть Аранена.

Комментарий к Глава 11. Лицезри чертоги Казад-Дума, Гимли!

https://cdnb.artstation.com/p/assets/images/images/002/361/705/large/leaf-gem-2b.jpg?1460766954

http://img1.reactor.cc/pics/post/full/%D0%93%D1%8D%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%84-%D0%9C%D0%B0%D0%B9%D0%B0%D1%80-%D0%90%D0%B9%D0%BD%D1%83%D1%80-%D0%90%D1%80%D0%B4%D0%B0-2324319.jpeg

https://pp.userapi.com/c836434/v836434336/4cbe5/OH486kmLN1c.jpg

https://pp.userapi.com/c836434/v836434336/4cbef/nYsvcvk3fIU.jpg

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ru/5/54/%D0%93%D0%B8%D0%BC%D0%BB%D0%B8.jpg

========== Глава 12. Подержишь Лесного принца за ручку? ==========

Приятного чтения!)

С нетерпением жду ваших отзывов (да, я не теряю надежду) хахаха

________

Долгих восемь часов мы шли по очередным коридорам, даже не знаю, сколько миль осталось за нашими спинами. За это время сделали всего две короткие остановки. Дорога была куда проще, чем прошлой ночью. Хоббиты уже не спотыкались о каждый камень, да и весь отряд в целом шел ровно и достаточно быстро. Теперь нам редко попадаются какие-либо ответвления, а сам коридор с каждым часом становится все шире и свободнее.

Вскоре он становится настолько широким, что не видно стен ни слева, ни справа, что несколько дезориентирует. Гэндальф останавливается, как и все остальные. Лишь свет жезла разгоняет окружающую нас темноту, пусть и не так сильно, как нам всем того бы хотелось. С интересом подхожу к волшебнику, который любопытно осматривает грот, в котором мы оказались.

— Я, пожалуй, рискну прибавить света, — произносит Митрандир, после чего грот освещает яркая вспышка света. Тени словно расступаются в разные стороны, а я могу узреть высоко над нашими головами необычный свод, который опирается на множество искусно вырезанных из цельного камня колонн. В остальном же зал абсолютно пуст, а стены странно поблескивают в волшебном свете.

К моему огорчению, замечаю еще три арки, нам снова придется выбирать путь. Я прекрасно понимаю, что гномы когда-то здесь великолепно ориентировались, да и эльфы Эрегиона, наверное, тоже, но зачем усложнять себе жизнь, выстраивая такие каменные лабиринты? Но это все, что я успела заметить. Темнота снова сгустилась вокруг нас, заставляя напрягать свое зрение.

— В таких залах обычно бывали окна, врезанные в склоны гор, этакие световые шахты, но снаружи — ночь, до утра ничего не определишь, — поворачиваясь к нам всем лицом, сообщает маг. После этих слов всем становится ясно, что нас наконец-таки ждет долгий отдых и такой желанный сон. По словам мага, большая часть пути уже позади. И эта новость лишь поднимает нам всем настроение.

Решаем устроится на ночлег в одном из углов грота. Там не так сильно разгуливают холодные ветра. Несмотря на всеобщую усталость, никто не мог не обратить внимания на подступающую темноту. Она, словно живой зверь, рыщет вокруг нас, просто мечтая схватить и утащить куда подальше.

Я слышала много легенд об этом месте. Как хороших, так и плохих. Но даже то, что было услышано мной, не передавало всего того ужаса и безысходности, которые обуяют каждого, кто переступит порог Мории. И вот именно сейчас, когда позади осталось много миль, на меня обрушивается вся тяжесть этих тоннелей. Заворачиваюсь в одеяло, прислушиваясь с тихим разговорам отряда.

Бедный Балин, бедные гномы, что ступили сюда. А все из-за морийского серебра. Мифрил никогда не давал покоя гномам, он-то и погубил всех жителей Казад-Дума. Сон медленно накрывает меня с головой. Голоса становятся все дальше и дальше, пока совсем не стихают.

***

Лениво потягиваясь, открываю глаза. На губах тут же появляется улыбка, когда я замечаю слабый свет, льющийся из небольших окошек, выдолбленных прямо в горе. Легко встаю со своего места и осматриваюсь. Все еще мирно спят, кроме одного человека. Нет, не Леголаса. Этот эльф преспокойненько посапывает, прислонившись к стене.

— Доброе утро, Аилинон, — с улыбкой на лице произносит Митрандир. — Как я и обещал, сегодня мы все увидим немного солнца.

— Это лучшее, что можно было увидеть за последние несколько дней, — сажусь рядом с учителем, положив свою голову ему на плечо. — Как бы мне хотелось, как раньше, просто пройтись с тобой по необъятным равнинам, послушать твои истории, а не смотреть на то, как темные и неизведанные силы разрушают все, что дорого народам Средиземья.

— Я бы тоже хотел вернуть те времена, чтобы почаще видеть твою улыбку. В этом походе ты становишься лишь мрачнее, а улыбка с каждым днем все фальшивее. Ты хочешь подбодрить отряд, это похвально, но не стоит делать это через силу, — приобнимая меня за плечи, сокрушается маг. — Я успел множество раз пожалеть о том, что затянул тебя в это все. Не место…

— Не надо говорить, что эльфийке тут не место, — усмехаюсь я, прикрывая глаза. — Я слышала это столько же раз, сколько можно увидеть звезд на небе. Но и среди достопочтенных эльфов мне не место. Не принадлежу ни к одному лесу, ни к одному Дому, даже родных нет. Мне проще бродить то тут, то там, чем сидеть среди тех, кто даже не пытается со мной считаться.

— Возможно, это и моя старческая паранойя, — тихо смеется Митрандир. — Но мне все еще кажется, что ты так неопытна и молода, что хочется спрятать тебя куда подальше от всего этого, — тяжелый вздох означает, что учитель достаточно давно думает над этими мыслями, и они никак не дают ему покоя.

— По сравнению с тобой и король Трандуил покажется ребенком, — подхватываю тихий смех старца. Иногда бывает полезно для души просто посидеть с родным, пусть и не по крови, человеком и поговорить, позабыв обо всех тревогах. — Что ты скажешь, если после этого похода я решу вернуться в Лихолесье? — голос, кажется, стал совсем тихим. Эти слова с трудом даются мне.

— Это великолепно. Я много веков пытался втолковать тебе, неуемная девчонка, что тебе пора вернутся в места, где ты выросла, — поглаживая меня по спине одобрительным жестом, говорит Гэндальф. — Но, зная тебя, ты не собираешься там оставаться надолго. Я ведь прав?

— Да. Я лишь хочу увидеть то, что произошло с прекрасными когда-то лесами…

— Не только за этим тебя туда тянет, дитя. Не стоит обманывать Гэндальфа Серого, — добродушно произносит мужчина, окинув меня «суровым» взглядом.

— Леголас прав, — еще одна истина, которую мне было сложно принять. — Я не должна была скрываться, обязана была сообщить о том, что я жива. Ведь Лесной король вырастил меня, дал мне кров, обращался так, словно я не просто сирота. А я его даже отблагодарить за это не смогла. Сделала вид, что мертва.

— Тут я с тобой согласен. Некрасиво поступила, и этим все сказано. Что ж, у тебя будет много времени исправить это, если Свет победит в этой Войне, — соглашается со мной Митрандир, после чего разговор оканчивается. Мы снова вернулись к мрачной теме, которую развивать дальше даже не хочется. — Нужно разбудить всех и продолжить наш путь, — этим, впрочем, мы и начинаем заниматься.

Неторопливо бужу хоббитов, которые еще минут пять ворочаются и бурчат что-то себе под нос. После этого с некоторой неохотой подхожу к Леголасу. «Добрый» Гэндальф оставляет за мной право разбудить лесного собрата. Сажусь на корточки перед Араненом, даже не представляя то, как мне стоит его будить.

Осторожно кладу руку на плечо эльфа и слегка потряхиваю. В эту же секунду принц сковывает мою руку стальной хваткой, а свободной рукой тянется к эльфийскому клинку. Голубые глаза, подернутые сонной пеленой, смотрят на меня с суровостью. И все происходящее вызывает у меня ностальгическую улыбку. Должна была быть осторожнее, ведь уже в молодости он был всегда на стороже.

— Это всего лишь я, — тихо шепчу я, убирая прядь своих волос за ухо. — Но, думаю, гоблин, безусловно, испугался бы твоего грозного взгляда, — после моих слов эльф безнадежно вздыхает и на секунду прикрывает глаза. Но руку мою не отпускает, лишь перестает держать столь крепко.

— Мы все уже поняли, что вам двоим лишь бы поскорее выбраться из Мории, упорхать на цветущие луга резвиться и продолжить род Лесного народа, — довольный своей шуткой, мимо нас проходит Гимли. Остальные лишь скептически смеряют гнома взглядом. А вот мои щеки ненароком начинают краснеть.

— Я честная лихолесская эльфийка, Гимли, и семью без любви и брака заводить не собираюсь, — вскидываю брови, выразительно смотря на мужчину. Он лишь усмехается себе в бороду. Что-то же не договаривает, по глазам вижу, что готовит шутку в ответ.

— То-то я и вижу, как наш принц не торопится отпускать твою ручку, цветочек, — подмигнув мне, продолжает Гимли. Провожу свободной рукой по лицу. Плохой из меня собеседник в споре с гномами.

— А тебе завидно? Могу уступить место, и ты подержишь Лесного принца за ручку, — с ухмылкой предлагаю я. Тут уже весь отряд с удовольствием наблюдает за разыгравшейся сценкой.

— Что ты, не хочу я почувствовать на своей шкуре ревность столь милой, но умелой эльфийской воительницы, — начинает отмахиваться гном, отходя от нас с Леголасом подальше. Тут уже мы вместе с эльфом начинаем смеяться, после чего встаем на ноги и наконец-таки расцепляем руки.

— Гимли, у тебя слишком развита фантазия, — подходя к другу, слегка похлопываю его по плечу. И с сожалением для себя понимаю, что слова гнома задевают за живое. Когда-то же я мечтала о чем-то подобном. Хотела просто жить, наслаждаться компанией Аранена, завести семью. В своих самых смелых фантазиях представляла то, как могли бы выглядеть наши дети. Но потом случилось многое, жизнь изменилась, перевернулась с ног на голову и пришлось пересмотреть все жизненные приоритеты.

— Скажу тебе по секрету, остроухий частенько посматривает на тебя так, что нам всем не по себе становится. Слава Валар, хоббиты еще этого не понимают, а то было бы неловко, они же еще такие молодые, — шепчет Гимли так, чтобы это могла услышать только я. Шокировано смотрю на гнома, а он лишь кивает на свои слова.

— Не беспокойся об этом, — заверяю я сердобольного Гимли, после чего мы все начинаем собирать одеяла и некоторые вещи.

Быстро позавтракав, Митрандир дает понять, что нам нужно пошевеливаться. И эта перспектива очень уж не нравится хоббитам, которые, несмотря на долгий сон, чувствуют себя уставшими и разбитыми. Видимо, и во снах их догоняют кошмары.

— Конечно, мы все устали, — говорит Гэндальф, подгоняя Мери и Пиппина, которые еле волочат ноги. — Но лучше отдохнуть снаружи. Надеюсь, никто не рвется провести под землей еще одну ночь?

— Нет уж, хватит! — тут же отзывается Боромир, идя чуть ли не впереди всех. Весь отряд быстро его догоняет, а Гэндальф встает во главе. И снова нас ждут нескончаемые проходы и ступеньки. Проходим под северной аркой, и на наше удивление видим, как впереди становится значительно светлее.

Через еще несколько шагов все могут разглядеть полуоткрытую каменную дверь. И яркий свет льется именно из-за нее. Само собой, мы все заходим в помещение, залитое рассветным тусклым светом. Это настолько непривычно после долгих дней блуждания практически вслепую, что приходится прикрыть глаза. И только когда зрение-таки привыкает к солнечному свету, могу осмотреть комнату.

Свет попадает в помещение через дыры в стенах. В одной из таких дыр могу разглядеть малюсенький кусочек голубого неба. Не знаю, как у остальных, а у меня это вызывает неописуемый восторг. Увидеть сейчас небо — это как выжить в самом страшном сражении. Именно небо я бы хотела увидеть, если бы вражеская стрела пронзила меня в самое сердце.

Осматриваю теперь уже саму комнату. И замечаю, что столб света падает на некое каменное возвышение. Сердце уходит в пятки, ведь этот предмет настолько сильно напоминает гроб с белой каменной плитой сверху.

Нехотя подхожу ближе и прикасаюсь к высеченным на надгробии рунам. Замечаю несколько языков. Рука начинает трястись, а сердце больно сжимается в груди, когда пробегаюсь по строчкам, выбитым в камне. Я знала все это, чувствовала, но видеть собственными глазами — это уже слишком.

— Балин, сын Фундина. Государь Мории, — скорбно произносит Гэндальф, замечаю его опечаленный взгляд. Гимли же продолжает стоять молча, лишь сильнее натянул на лицо капюшон.

Утрата друзей — одна из самых болезненных. Кажется, будто еще совсем недавно я, вместе с неумными гномами, шествовала до Одинокой горы. А вот сейчас я стою около могилы одного из них. Словно мало народу гномов потерь. На негнущихся ногах отхожу в сторону. Небо уже не кажется мне таким уж и голубым. Хочется уйти в тень, спрятаться от жестокой реальности.

Из-за оцепенения не сразу замечаю, что под ногами у нас валяется множество мечей, секир, разбитых щитов и шлемов, а в нескольких местах можно увидеть даже орочьи ятаганы с черными клинками. Кроме валяющегося оружия в глаза бросаются огромные сундуки, окованные железом. Когда-то полные сокровищ, а сейчас разграбленные и разбитые.

Именно возле одного из таких сундуков Гэндальф и находит запылившуюся и потрепанную книгу. Смотря на нее, складывается ощущение, что кто-то из гномов пользовался ей как щитом. Множество отметин от топоров и мечей испещряют обложку фолианта.

Слушать написанное в книге ужасно сложно, каждое слово рвет сердце на клочки. С каждой строчкой ненависть к оркам лишь растет, а вместе с ней и страх за наш небольшой отряд. Что если и мы повстречаем этих проклятущих орков? Что можем мы, если даже гномы не смогли выжить в Казад-Думе?

— Так какой дорогой пойдем? — из моих мыслей меня вырывает голос гондорца. Этот мужчина явно больше остальных хочет убраться отсюда. И тут я с ним солидарна.

— Надо вернуться в большой зал, — медленно отзывается Гэндальф, передавая книгу Мазарбула Гимли. — Это двадцать первый зал северного крыла. Нам нужно спуститься, — только последние слова слетают с губ Митрандира, как тишина разрывается оглушительным грохотом. Звук оказывается настолько сильным, что камни вокруг начинают дрожать. А вслед за этим раздается звук рога, подхватываемый всюду ответным призывом.

— Они идут! — выкрикивает Леголас, оказываясь в эту же секунду около меня. — Только попробуй сделать шаг в сторону от меня, — шепчет Аранен, смотря исключительно на меня. Прищуриваюсь, после чего достаю свой лук из-за спины.

— Нам не выбраться, — начинает сокрушаться Гимли, побледнев у нас на глазах. Спешно закрываем двери, ведущие в большой зал. Звуки оттуда становятся все громче и отчетливее. Оставляем открытой лишь ту дверь, что заметили недавно. За ней пока тихо.

— Кто смеет тревожить покои Балина, Государя Мории? — грозно вопрошает Митрандир, вмиг оказываясь около каменных дверей, что так старательно пытался заклинить Боромир. Ответом магу служит гогочущий и хриплый смех. А на фоне этой какофонии отчетливо слышен голос, отдающий приказы.

Зажимая в руках лук, слежу за действиями учителя. Он уверенно просовывает посох через дверную щель. Уже знакомая мне вспышка света освещает большой зал. Звуки моментально стихают, а Гэндальф успевает посмотреть, насколько плохи наши дела.

— Там орки, много, — звуки снова возобновляются, но Митрандир не обращает на них никакого внимания. — Большие и злобные мордорские уруки, — на этом новости не заканчиваются. — И с ними пещерный тролль, и, кажется, не один, — с этим путем все ясно. Туда нам путь закрыт, если, конечно, мы не хотим пасть смертью храбрых.

Послышались первые шаги за западной дверью, которую гондорец заклинил обломками мечей. Медленно накладываю стрелу на тетиву. То же самое делает и Леголас, стоящий рядом со мной. Первый удар заставляет дверь вздрогнуть, и она, издавая пронзительный скрип, приоткрывается. А первый враг уже начинает пробиваться внутрь. Темная, болотного оттенка, кожа похожа на чешую. Тролль явно намерен прорваться внутрь и похоронить нас здесь же, рядом с Балином.

Так как Боромир оказывает ближе всех, именно он наносит первый удар. Но меч со звоном отскакивает от прочной кожи существа. Не успевая что-либо предпринять, когда в бой, выкрикивая «За Шир!», рвется Фродо. Жало беспрепятственно погружается в ступню огромного тролля. Это заставляет его отпрянуть назад, и Боромир моментально запирает дверь.

— Прекрасный удар! — одобряет Арагорн перепуганного хоббита. — У тебя отличный клинок, Фродо, — но до победы нам еще слишком далеко. На дверь начинают обрушиваться удары молотов. Слышу, как камень трещит, а вскоре и вовсе клинья вылетают, и в открывшуюся щель влетает множество острых стрел. В этот же миг перед собой вижу Леголаса, который старательно укрывает меня от роя вражеских стрел.

— Этого не требовалось, — фыркаю я, выходя из-за спины Аранена. В это время в зал врывается толпа орков. Первая моя стрела прилетает в глаз орка, стоящего в первых рядах. Еще двое падают замертво от рук Леголаса. — Выпендрежник, — приканчивая еще несколько мерзких тварей, произношу я.

— Стараюсь изо всех сил, — с иронической улыбкой на лице, отвечает мне Аранен. Закатываю глаза, после чего плечом ударяю слишком близко подошедшего ко мне орка, а в следующую секунду убиваю его, засадив одну из стрел ему в шею. — Ты, я смотрю, улучшила свои навыки, — вот как он успевает все сразу? И орка убить, и со мной парочкой слов перекинуться, да еще и подмигнуть мне успевает!

— Будь, черт возьми, внимательнее! — запустив стрелу в орка, готового уже пройтись своим ятаганом по нежному горлышку лихолесского эльфа, шиплю я. После этого встаем с Леголасом спина к спине. Это значительно облегчает возможность спасать товарищей, которые вовсю обороняются мечами. — И, да, отвечая на твой вопрос, я не сидела без дела. Тренировки с галадримами были полезны.

За убитыми орками от мечей Арагорна и Боромира я просто не успеваю следить, своих хватает, да еще эта «милая» беседа с Леголасом. Вскоре, не ожидая такого яростного отпора, орки бегут. Оглядываю отряд, все целы, но что-то мне подсказывает, что это еще далеко не конец. Быстро вытаскиваю стрелы из близлежащих тел. Они мне еще пригодятся, я в этом уверена.

— Теперь пора! — выкрикивает Гэндальф, обращаясь к нам всем. — Уходим, пока тролль не вернулся!

Но не успеваем мы и шаг ступить к восточным дверям, как в зал врывается огромный орк в черной кольчуге с головы до пят. Он своим щитом мощно отбивает меч Боромира, уворачивается от атаки Арагорна и вонзается в гущу отряда. Не успеваю заметить, как орк размахивается, а его невероятных размеров копье врезается в Фродо, отшвыривая полурослика к стене.

Оглушительный крик Сэма разносится по залу, а мое сердце пропускает несколько ударов. Почти одновременно мы с Леголасом выпускам стрелы в орка, а Арагорн наносит смертоносный удар Андурилем по голове нападающего.

Тело чудовища громко падает на пол вмиг затихшего зала. На наше счастье, остальные орки, увидев, как сильнейший из них пал, с визгом бросаются в рассыпную. Подбираю несколько стрел и успеваю прикончить еще нескольких тварей Мории. Аранен быстро останавливает меня, когда я вновь хочу пустить стрелу. По взгляду понимаю, что веду себя глупо.

— Уходим! Иначе не успеть! — снова взывает к нам Митрандир. В это же время Арагорн легко подхватывает бездыханное тело Фродо. Как я буду смотреть в глаза Бильбо? Ведь я обещала ему, что уберегу его племянника! Потянув меня за руку, Леголас чуть ли не силком выволакивает меня вслед за остальными, прочь из зала, где покоится Балин. Замечаю, что эльф и про гнома не забыл, подталкивая Гимли в плечо. Что ж, возможно, Аранен не так потерян, как я думала.

— Я в порядке, — тихий хрип полурослика кажется галлюцинацией. — Отпусти меня, я сам пойду, — не веря смотрю на то, как Фродо ловко спускается с рук Арагорна.

— Я думал, что ты мертвый! — на эмоциях восклицает Странник. Выдыхаю с облегчением, он жив, еще ничего не кончено, все еще только впереди. Слава Эру, мы не потеряли еще никого из Братства!

— Спускайтесь и подождите меня, но, если задержусь, уходите. Вам нужно все время вниз и направо, — разбивая все мои надежды остаться полноценным отрядом, говорит Гэндальф. Отрицательно начинаю мотать головой. Он останется здесь один только через мой труп. О чем, собственно, я и сообщаю магу. — Если я не догоню вас, то именно на тебя ляжет задача довести Братство до Роковой Горы. Твой Свет им нужен, — положив мне на плечо свою мозолистую руку, говорит Митрандир.

Через силу киваю, отходя к негодующему Арагорну. Он, как и я, не согласен с решением чародея. Но спорить с Гэндальфом равносильно разговору со стеной, поэтому мы, повернувшись к мужчине спиной, спускаемся по лестнице.

Оказавшись на пролет ниже мага, оборачиваемся. Там, высоко, виднеется лишь небольшой огонек его посоха. Морию прорезает неизвестный нам глубинный звук бьющегося барабана. И на фоне этого хаоса отчетливо слышу слова сильных запечатывающих заклинаний.

Что может скрываться там, за дверьми, что Митрандир использует все эти заклинания? Не думаю, что опасности Казад-Дума позади. Что-то опасное ждет нас еще впереди…

Комментарий к Глава 12. Подержишь Лесного принца за ручку?

https://cdnb.artstation.com/p/assets/images/images/001/966/653/large/junver-vasig-sketch263c.jpg?1455284268

https://i.pinimg.com/originals/06/a1/1c/06a11c08306da10da3150c33449e29bc.png

https://bohemianweasel.files.wordpress.com/2013/03/lotr-2012-aug12-moria3-balinstomb.jpg

**И немного милоты**

https://pbs.twimg.com/media/DDkuNvlUQAAxjyg.jpg:large

========== Глава 13. Береги ее ==========

Проблемы Мории явно не собираются нас оставлять. Перед нами появляется сложная часть дороги — разлом. И единственный способ перебраться через него — это узкий мост, который уж никак не вызывает у меня доверия.

Не будь за нашими спинами орды орков, которые так и хотят поскорее убить нас, я бы сто раз подумала, стоит ли мне вообще ступать на морийский мост. Но выбора-то у меня нет. «Добраться бы еще до этой расщелины живыми», — проносится у меня в голове.

Словно в подтверждение моим мыслям за нашими спинами снова начинает слышаться барабанный рокот. Он становится все громче с каждой секундой, что только сильнее подгоняет весь отряд. Сильнее сжимаю лук в своей руке. Все происходит слишком быстро. За что нам посланы все эти испытания? Мы же трудимся во благо всех народов.

Мы продолжаем бежать, сзади топчутся орки, спереди плещется огонь… а нас всего десять! Только вдумайтесь в это. Десять против огромного полчища разнообразных врагов. Стоит нам повернуть налево, как раздается пронзительный визг этих чертовых орков. Удивлена, что они раньше-то нас не заметили. Как можно быть настолько слепыми и тупыми? Впрочем, это играет на руку всем, кто сражается против них.

Вмиг в нашу сторону начинают лететь стрелы. Думаю, мы с Леголасом не останемся у них в долгу. Быстро пустив ответный залп, мы сразу же накладываем новые стрелы. Они просто так от нас не отделаются! Я обещаю, что просто так им от Братства не избавиться! Стреляю в очередного противника, но при этом совершенно не успеваю смотреть под ноги.

Стоит мне только споткнуться, как меня чуть ли не на лету ловит Боромир, который бежит рядом, прикрываясь щитом. Коротко кивнув ему в благодарность, продолжаю бежать вперед. И увиденное только сильнее вгоняет меня в тоску.

Перед нами раскинулся невероятных размеров разлом, который еще несколько минут назад казался куда меньше. Но не это пугает меня до мурашек. А то, что мне действительно придется переходить бездну по тонюсенькому мосту.

Думаю, настало время проверить свою удачу. Я либо буду подстрелена орочьей стрелой, либо сигану в разлом, но до этого успею пристрелить как можно больше орков.

У самого начала моста Гэндальф останавливается, а его дыхание порядком сбито. Еще бы. В его-то возрасте и заниматься такими длительными пробежками.

Пора бы пожалеть старческие косточки и просто сидеть на месте. Конечно, да, это я сейчас просто издеваюсь. Просто немного истерика накрывает на фоне всего кошмара, что висит у нас на хвосте.

— Веди, Гимли! — приказывает маг, смотря на гнома. — Следом — Пиппин и Мери. Прямо и вверх по лестнице, — град стрел не прекращается. Одна со звоном отскакивает от Фродо, другая прорезает шляпу Митрандира и там же остается. На секунду оборачиваюсь.

Сквозь дым и марево в темноте видно не меньше трех сотен орков. Что ж, если мы начнем эту битву, то, скорее всего, она станет для нас последней. Хотя… по тридцать орков на каждого, в принципе, это, наверное, реально. Из мысленных подсчетов и взвешивания наших сил меня вырывают вой и крики орков.

Поворачиваюсь к хоббитам, которые быстро начинают подниматься по лестнице следом за Гимли. Но стоит мне снова обратить свой взор в сторону эльфа, как внутри у меня все падает, наверное, на дно этой самой бездны. Нескрываемый ужас застывает на лице Леголаса, а стрела из его рук тихо падает на пол. Даже не хочется как-то смотреть, что вызвало столь яркие эмоции на лице венценосной персоны.

Набравшись смелости, поворачиваюсь в сторону, где, как я думала, увижу прибавившееся количество орков, но вижу лишь, как эти самые приспешники тьмы разбегаются в разные стороны, визжа и пыхтя.

Свет внутри меня начинает неистово биться и рваться наружу, что раньше никогда не происходило. А в душу закрадывается настолько отвратительное и липкое ощущение, что хочется вывернуть ее наизнанку и промыть под проточной водой.

— Нам нужно убираться отсюда как можно быстрее, — не шевелящимися губами произношу я, понимая, что магия моя не станет просто так приходить в бешенство. Гэндальф коротко кивает мне, снова начиная подгонять полуросликов, которые уставились в темноту. Но у меня у самой не получается отвести взор от клубящегося Нечто, что так стремительно приближается к нашему отряду. Чувствую мертвую хватку на своем запястье и вскоре понимаю, что Леголас насильно тащит меня прочь.

Отмахнувшись от странного ощущения, начинаю бежать по мосту, уже не обращая внимания на то, что под ногами моими есть целая куча ничего, кроме бушующего пламени. И стоит сделать только один шаг, как я стану частью этого «ничего».

Добегаю до середины моста, после чего снова оборачиваюсь. На краю разлома стоит далеко не просто клубящееся нечто. Огонь откликается на его появление, чуть ли не начинает петь оды о его возвращении. Размеры и мощь существа давят и пугают. В одной руке Балрог, а, к нашему несчастью, это именно он, зажимает меч, что так похож на язык пламени, а в другой — бич со множеством хвостов.

— Погибель Дарина, — только и получается сказать у Гимли. Бедный гном широко распахнутыми глазами смотрит на ужасное чудовище, которое-таки и заставило всех гномов покинуть Казад-Дум. И это зрелище, кажется, становится последним, что ломает надежду на наше спасение. Гимли в отчаянии опускает секиру и закрывает глаза.

— Балрог, — слышу, как тяжело вздыхает Гэндальф. — Теперь понятно. Что за злая судьба! А я так устал! — тени пролегают под глазами волшебника, усталость оставила сильный след на лице Митрандира.

Тем временем Балрог уверенно начинает приближаться к нам. А вот орки, воодушевленные пришествием могущественного союзника, явно поднялись духом и готовы на новые свершения во славу того, кому они там служат. Темная фигура, увенчанная множеством языков пламени, становится все ближе.

И с каждым его шагом Свет в моей душе становится все более неуправляемым. Я уже чувствую, как он растекается по венам. И мне даже не надо бросать взгляд на руки, чтобы понять, как все мое тело покрывается тонкой паутинкой, сотканной из чистой энергии моей магии.

— За мост! — увидев меня, грозно начинает кричать Митрандир. — Помни, там, где есть Свет, всегда найдется и Тьма, — уже не крича, говорит мне маг. Эти слова сбивают меня с толка и абсолютно не нравятся. Что он задумал? — А теперь бегите! Этот враг вам не по силам. Я задержу его. Бегите!

Громкое «нет» вырывается наружу, когда меня насильно стаскивают с моста. Крепкие руки держат меня, но отряд стоит на месте, не способный покинуть того, кто провел нас через всю Морию. Сквозь пелену отчаяния и злости смотрю на то, как устало Гэндальф опирается на жезл, а рука с Гламдрингом опущена. Его лезвие ярко сияет холодным белым светом.

За стуком собственного сердца не слышу абсолютно ничего. Все меркнет на фоне нервов и переживаний, которые я сейчас испытываю. Со всей силы наступив на ногу того, кто меня держит, при этом заехав кому-то локтем по ребрам, вырываюсь на свободу.

Мне хватает секунды, чтобы наложить стрелу на тетиву, дать волю Свету, напитывая ею стрелу и выпустить ее в сторону Барлога. Но я прихожу лишь к тому, что обращаю внимание существа на себя. Его огненно-красные глаза упираются в меня, словно видят меня насквозь.

Я вижу в них саму Тьму. И что-то внутри меня щелкает, Свет будто засыпает, оставляя меня слабой и беззащитной перед древним демоном Мории. Вздрагиваю под тяжелым взглядом и делаю нерешительный шаг назад. Но разве это может спасти от могущественного существа?

Сердце больно сдавливают темные и коварные тиски, а перед глазами начинают бегать черные точки. Пытаюсь отмахнуться от этого всего, но ничего не получается. От испуга падаю на колени, прижимая руки к груди, в которой все ноет и болит. В эту же секунду возле меня оказывается весь отряд.

— Отпусти ее! Я тебе нужен! Не она! — сильный голос Гэндальфа врывается в мое сознание, и я наконец-то могу избавиться от темного наваждения. Прерывисто выдыхаю, хватаясь за руки, что так старательно и аккуратно меня держат. Поворачиваюсь к Леголасу, благодарно ему улыбаясь. Но улыбка эта пропитана болью, нечеловеческой болью и страхом. — Ты не пройдешь! — продолжает рокотать голос мага. — Я служу Тайному Пламени и владею Огнем Анора. Ты не пройдешь. Темное Пламя Удуна не поможет тебе. Возвращайся во мрак!

Мгновенного ответа не следует, и я уже надеюсь на то, что нам удастся всем вместе покинуть это темное место. Но проходит какая-то секунда, когда Барлог снова делает шаг по мосту. Существо словно вырастает, занимая собой все пространство. Темнота лишь еще больше сгущается за его спиной. Но я все еще вижу светящуюся фигуру Гэндальфа на фоне этой клубящейся грозовой тучи, этого хаоса!

Вздрагиваю, когда багровый меч со звоном сталкивается с белой молнией меча Митрандира. Короткая вспышка белого пламени, лязг металла, и мы все с восторгом смотрим на то, как меч Барлога разлетается на мелкие осколки. Не без помощи Леголаса поднимаюсь на ноги. Моих сил бы никогда не хватило, чтобы помочь учителю в этой трудной битве, но я бы рискнула…

— Ты не пройдешь! — вновь повторяет Гэндальф, но эти слова лишь сильнее подзадоривают Барлога, который с новыми силами надвигается на мост. Бич в его руках оживает, начинает извиваться и шипеть. Действия чудовища приводят меня в неописуемый ужас.

— Он не выстоит один! — с грозным кличем и с мечом наголо к Гэндальфу начинает бежать Арагорн. Все мое естество орет о том, чтобы я последовала за ним, помогла тому, кто всю жизнь помогал мне! Но руки Леголаса в этот раз держат меня еще крепче. А любые мои попытки выбраться пресекаются на месте.

— Ты ничем не поможешь ему! — снова получив от меня локтем, шипит эльф. — Ты сама быстрее убьешь себя!

— Я лучше умру, чем буду просто смотреть на это! — с отчаянием в голосе начинаю кричать я, после чего посыпаю Аранена ударами. Уныние и безнадежность завладевает моим разумом. И я готова пойти на все, лишь бы сейчас оказать хоть какую-то помощь Митрандиру.

— Гондор! — воинственный клич Боромира раздается сбоку, и я вижу, как мужчина присоединяется к Арагорну, и теперь они вместе бегут на подмогу Митрандиру. Но, кроме меня, это замечает и сам маг. Одним легким движением он ударяет жезлом по мосту. Посох разламывается, озаряя все вокруг ослепительным светом. А мост с оглушительным громом обрушивается вниз, утаскивая за собой и Барлога.

Оставшаяся часть моста повисает в воздухе. А из бездны раздается жуткий вопль древнего существа. Все его попытки удержаться проваливаются с треском. Причем, в прямом смысле. Стоит Барлогу зацепиться за целый участок моста, как он тут же осыпается под его когтистыми лапами. И в итоге он падает.

Уже готовая возликовать от восторга и облегчения, замечаю бич, взметнувшийся в воздухе. Вся жизнь останавливается перед глазами, становится настолько медленной, что, кажется, вот-вот и вовсе все прекратится. Один из хвостов захлестывает колени Гэндальфа, который уже повернулся в нашу сторону.

Вижу его взгляд на себе, его тоскливые глаза, в которых словно заключена вся боль мира. Бич дергается и роняет Митрандира к самому краю. Маг старается зацепиться за край изо всех сил. Понимаю, что кричу, только когда чувствую, насколько начинает болеть горло. А отклика от Света так и нет. Лишь маленькая искорка, которая сейчас, ну, никак не поможет.

— Бегите! — из последних сил кричит Гэндальф, а потом все погружается во тьму. Тихий шелест какого-то заклинания раздается из бездны, а потом ничего. Мориа погружается во мрак и гробовую тишину.

Голова взрывается яркими картинами и событиями… не моими… его.

Крошечный ребенок покоится на руках, принадлежащих Митрандиру. Дитя взирает на него своими голубыми глазками, а на губах его играет счастливая и по-детски чистая и невинная улыбка. И в этом ребенка я узнаю себя. Мои белоснежно-серебристые волосы, светлая кожа и эти глаза… я вижу их каждое утро.

К Гэндальфу подходит прекраснейшая из эльфиек. Она выглядит уставшей, но довольной собой. Не могу поверить собственным глазам. Сколько лет я мечтала увидеть свою маму, ту, кто дала мне жизнь.

Но никак не ожидала осуществить столь заветную мечту в такой час, в такой и так печальный момент. Если Гэндальф хотел удивить меня воспоминанием о моем рождении, то у него это получилось. Еще как получилось… но какой ценой.

Картинка воспоминаний быстро меняется. И вот я уже могу узреть знакомые залы дворца короля Трандуила. Маг стоит на месте в пустом зале. А на руках его покоится все тот же ребенок, который сейчас кажется огорченным. Мне и самой хочется разреветься, ведь я понимаю, что сейчас произойдет. Меня вручат Лесному королю, словно я бесполезная вещь, которая почему-то не пригодилась собственной матери.

Из ответвления справа медленно выходит ар Трандуил. Эльф удивленно взирает на гостя. Он явно не ожидал увидеть волшебника с таким необычным компаньоном, как ребенок. Мужчины почтенно здороваются, после чего Лесной король обращает свое внимание на маленький сверточек в руках волшебника.

— Я никогда бы не стал просить Вас о чем-то подобном, — раздается голос Митрандира. Ребенок с интересом смотрит вверх, переводит свой взгляд с одного человека на другого. — Но у меня просто нет выбора.

— Гэндальф Серый, ты просишь меня приютить этого ребенка? — король протягивает ко мне свою руку, убирает прядь светлых волос. — Лишь из старой памяти я исполню твою просьбу.

— Береги ее, — слышу боль в голос мага, он через силу отдает ребенка в руки короля. Трандуил осторожно принимает дитя, прижимая его к своей груди в защитном жесте. — Однажды она все узнает, — словно сам себе говорит Митрандир, при этом отворачиваясь от Лесного короля.

— Ведь это твоя дочь, да? — раздается голос эльфа, что заставляет Гэндальфа вновь повернутся. — Видимо, это правда. Она в равной степени может оказаться обычной эльфийкой, но также может в будущем обрести силы, и тогда тебе придется вернуться в ее жизнь, — кивает мужчина, напрямую обращаясь к Митрандиру. — Добро пожаловать в Великое Зеленолесье, маленькая принцесса Лориэна, — с улыбкой смотря на ребенка, произносит Трандуил.

— Она не должна знать о своем происхождение как можно дольше, — лишь говорит маг, уходя из дворца, оставляя свое дитя, оставляя все за своей спиной. Оставляя меня…

Истина больно врезается в сердце, заполоняет душу. Но я теперь знаю. Я не просто ученица мага. Я — дочь Гэндальфа! Но я в такой же степени принадлежу и к эльфам Лориэна.

Всю свою жизнь я считала себя лихолесской эльфийкой, которую когда-то очень давно оставили родители. Сейчас же я чувствую себя обманутой. Но, нет, обиды нет, не мне судить кого-то. Думаю, мои родители сами уже устали винить себя в моем рождении, которое, между прочим, само по себе является ошибкой. А я-то думаю, в кого я такая неудачливая?

Прихожу в себя только тогда, когда яркий свет солнца ослепляет меня. Все это время из Мории меня силком выволакивал Леголас, который и сейчас крепко держит меня за руку. Слез нет, они утонули в океане боли и отчаяния. Остальные же эмоции засосало в черную дыру, тем самым образовывая внутри меня вакуум. Не хочется ничего. Ни плакать, ни смеяться. Просто оставьте меня впокое, и я смогу жить дальше. Да, все будет по-другому, но я смогу.

Останавливаемся лишь когда в достаточной степени отбегаем от ворот Казад-Дума. Среди негустых зарослей деревьев мы находим некий приют. И вот тут-то весь отряд и накрывает волна безудержной грусти. Хоббиты начинают навзрыд реветь, садясь прямо на землю. Даже по щекам Боромира и Арагорна стекают скупые мужские слезы.

Все больно разрывается внутри, словно я потеряла часть себя, оставила это где-то во мраке Мории. Почему все так сложилось? Почему он сказал о том, кем мне приходится только тогда, когда понял, что мы больше никогда не увидимся? Опускаюсь на траву, словно сломанная тряпичная кукла. Пальцы запускаю в волосы, мечтая выскрести из головы все воспоминания, которые у меня остались о Митрандире, о собственном отце, о котором я узнала лишь теперь, когда его уже ничто не вернет.

До боли закусываю губу, чтобы не закричать. Горькие слезы текут по щекам. Так больно мне не было даже тогда, когда я уезжала из Великой Пущи. Теплая ладонь ложиться мне на предплечье, и я медленно поднимаю заплаканное лицо к эльфу. Громко всхлипываю, не в силах остановить поток слез. Подползаю к Аранену и крепко обнимаю, утыкаясь лбом в его плечо.

Леголас отвечает на объятия, стараясь меня хоть как-то утешить. Но сейчас, мне кажется, уже ничто не сможет вернуть мне былую радость. Я утону в собственном горе, забудусь в нем, не имея возможности вернуться обратно.

Цепляюсь за эльфа как утопающий за спасительный плот. Сейчас только присутствие Аранена не дает мне окончательно впасть в депрессию и скорбь по утраченному человеку, что оказался мне роднее всех.

Немного успокоившись, кидаю взгляд за плечо эльфа. Вдали виднеются Морийские Врата, они зияют черным провалом в тени Мглистых гор. И вызывают в моей душе только ненависть. Он обещал провести нас, и он сдержал свое обещание. Но, знай я, чем ему придется заплатить за этот проход, самолично разгребала бы снег на Карадрасе.

— Лэ манэн? — шепотом спрашивает у меня Леголас, продолжая поглаживать меня по спине. Вытираю мокрые от слез щеки. Как я могу ответить ему на это вопрос? Как я? А как я?

— Он просил отвести вас к Роковой Горе, — голос хрипит так, будто я всю ночь кричала.

— Я не спрашиваю, что ты собираешься делать, — эльф отстраняет меня от себя и заглядывает в глаза. — Гэндальф значил для тебя куда больше, чем для нас всех вместе взятых. И меня интересует то, как ты себя чувствуешь, — ласково произносит эльф. А у меня снова предательски начинает трястись губа.

— Со временем боль утихнет, — смахиваю слезы. — Я справлюсь, — ложь. — Смогу жить дальше, — еще большая ложь. И Леголас это видит. Читает меня словно открытую книгу. Я вижу, как он отрицательно мотает головой, после чего помогает мне встать на ноги.

— Я больше никогда не оставлю тебя, слышишь? — поворачивая мое лицо к себе, на эльфийском произносит принц. Тихо всхлипнув, смотрю в честные и искренние глаза Аранена. Коротко кивнув, поворачиваюсь к остальным Хранителям. Все выглядят помятыми и печальными, но слезы высохли на лицах каждого.

— Друзья, боюсь, нам больше нельзя здесь оставаться, — эти слова Арагорна словно вырывают всех из мира грез, где все наши близкие еще живы и здоровы. — Прощай, Гэндальф, — поворачиваясь в сторону Морийских Врат, скорбно произносит Дунадан. Смаргиваю снова нахлынувшие слезы.

Дорога, выбранная когда-то Гэндальфом, пролегает вдоль Келебранта, что протекает через Лотлориэн. Сложно не догадаться, что и нам придется преодолевать этот лес. В молчании мы вышли к нужной дороге, подбадриваемые журчанием реки. Леголас не отходит от меня ни на шаг, впрочем, как и Гимли, который заручился не оставлять меня один на один со своей грустью.

Впереди уже могу увидеть золотистую дымку листвы лориэнских деревьев. И замечаю я это не одна. Физически чувствую, как Аранен переполняется восторгом. Слабая улыбка появляется на губах, когда вижу по-мальчишески загоревшиеся глаза Лесного принца.

— Там — Лотлориэн! — звонко восклицает эльф. Эмоции так и хлещут. — Прекраснейшие владения эльфов в этом мире. Нигде нет таких деревьев, как там. Их листья не опадают осенью, они становятся золотыми, а когда весной нарождается молодая листва, в зелени распускаются золотые цветы и серебряные ровные, гладкие стволы несут сияющие кроны. Земля под ногами покрывается золотом старых листьев.

— Поумерь пыл, — одергиваю я эльфа, при этом стараясь казаться не такой уж убитой. — Судя по нашей дороге, мы придем туда, и ты насладишься золотом листвы Лориэна, — знал бы он, что оказывается моя голова увенчана незримым венцом принцессы Золотого леса, которым он так восторгается.

Тяжело вздыхаю, понимая, что обязана буду поговорить с Владыками Галадриэль и Келеборном. Я не претендую ни на что, но я бы все-таки хотела узнать хоть немного о своей родной матери.

— Но прежде нас всех ждет долгая дорога, — отрезает Арагорн, а наша дорога продолжается. Причем идем мы быстрее обычного, словно стараемся убежать от всего того, что случилось с нами в Казад-Думе. Я бы хотела попробовать убежать…

Комментарий к Глава 13. Береги ее

https://i.pinimg.com/564x/9e/a3/c0/9ea3c04cced0e1f0b37ef85b58ac8b67.jpg

http://tolkienists.ru/photo/50-0-3476-3?1512148258

http://78.media.tumblr.com/93095966b892a02adc6e8ec6f055a49f/tumblr_nxunmh3f2Q1rszr2do1_500.jpg

https://78.media.tumblr.com/tumblr_maal9fG4kA1qlliuko1_1280.jpg

========== Глава 14. Ты помнишь ==========

— Лотлориэн! — слишком уж восторженно восклицает идущий со мной рядом эльф. — Мы на опушке Золотого Леса. Как жаль, что сейчас зима, — деревья статно возвышаются над нами. И я, как бывало и раньше, слышу их перешептывания в шелесте золотых листьев. Они разговаривают друг с другом о нашем появлении. На лице неосознанно появляется улыбка. Пусть и не такая широкая и счастливая, как раньше.

Сейчас я смотрю на весь этот Лес иначе. Осознание того, что я родилась в этих местах сбивает с толку, но не огорчает. Наверное, я должна испытывать гордость и радость из-за своего происхождения. Но вместо этого чувствую, что просто не могу поверить во все происходящее. Стоит ли мне вообще приходить сюда? Должна ли я дать понять, что знаю правду?

Оглядываюсь по сторонам и испытываю наслаждение от мирно протекающей жизни вокруг. Никакой спешки, опасности, лишь Лес и его тихие жители. Я часто гостевала здесь, училась ведению боя на мечах с Халдиром, стрельбе из лука с Румилем, а Орофин учил меня метать ножи, очень даже любопытное и занятное дело. Впрочем, общий язык я смогла найти лишь с братьями Халдира.

Опасливо поглядываю наверх, кто-то из них может оказаться поблизости, но никак не выдать своего присутствия. Кроны этих деревьев всегда хорошо скрывали разведчиков Лориэна. Бросаю быстрый взгляд на Леголаса, который, кажется, сейчас чуть ли танцевать не начинает от переполняющих его чувств.

— Лориэн! — умиротворенно произносит Арагорн, явно думая о чем-то своем. — Как я рад снова услышать шелест этих деревьев. Дальше сегодня не пойдем, понадеемся на эльфийские чары, — с этими словами весь отряд решает пройти чуть вглубь леса, после чего устроиться на ночлег. Чувствую себя вполне спокойно, все тело расслабленно, чего не было с самого Имладриса.

— Если эльфы еще остались здесь, — скептически смотря на мэллорны, говорит Гимли. — Что им делать в темнеющем мире?

— Я уверяю тебя, мой друг, здесь все еще живут эльфы. И, думаю, они найдут нас быстрее, чем мы дойдем до Ворот, — со слабой улыбкой произношу я. Провожу пальцами по гладкому стволу близрастущего дерева. Мэллорн в тот же миг отзывается на мое прикосновение тихим пением, золотистое сияние сразу окутывает мою руку. Свет, как и раньше, с удовольствием откликается на немой зов Золотого Леса.

— Откуда такая уверенность, Аилинон? — недоверчиво вопрошает Боромир, который с нескольким испугом озирается вокруг. — Другого пути у нас, случайно, нет? — кажется, гондорец снова не доверяет нам. Что ж, придется заставить его поверить в магию здешних мест.

— Я была здесь несколько десятков лет назад, помогала разведчикам Лориэна выследить и уничтожить отряды орков, что ходят вблизи этих лесов, — спокойно отвечаю я. — Да и сейчас в Золотом Лесу чувствуется жизнь, ты просто не хочешь услышать ее, — пожимаю плечами. Не обращая внимания на ворчание и ругательства Боромира, отряд заходит глубже в Лес.

Иду впереди, хорошо ориентируясь в этих местах. Впервые за очень долгое время у меня получается дышать полной грудью. Лишь сердце больно сжимается, когда мысли уносят меня к дорогому Митрандиру. Леголас отстал и идет где-то позади, при этом успевая рассматривать все, что попадается нам на пути. Сложно не заметить радость на его лице. Как долго он не видел леса, не затронутые Вражьей рукой?

Спустя минут пятнадцать нам удается добраться до очередного ручейка. Нимродэль приветственно встречает меня своим звонким голосом. Одной из первых подхожу к небольшой речушке, скидывая сапоги. Замечаю удивленные взгляды всех Хранителей. Всех, кроме Леголаса. На его же лице царит выражение полного благоговения и восторга. Ему словно новый меч подарили на день рождения. Опускаю ноги в прохладную воду, при этом слыша в ответ чарующее пение реки.

— Это Нимродэль, — с нежностью произносит Аранен, следуя моему примеру. Как и весь отряд. Отхожу подальше от Хранителей и опускаю руки в прохладную воду. Речка вокруг меня тут же начинает плескаться, отзываясь на мои действия. Нимродэль помнит, она помнит все то, что я ей когда-то рассказывала. Она обещает хранить мои секреты, мою боль и утрату. Забирает усталость. Произнеся тихое «спасибо», возвращаюсь к Братству.

Вскоре выходим на берег и решаем устроить здесь привал. Нимродэль успокоила и подарила надежду каждому, кто сейчас прошел через ее воды. Это видно по их лицам. Хоббиты с широкими улыбками на лице поедают остатки хлеба с вяленным мясом, Боромир с Арагорном всматриваются в кроны Золотых Деревьев, Гимли же не может поверить в то, что оказался на территории эльфов.

Леголас же пускается в красочные рассказы о Лориэне, о том крае, каким он запомнился эльфам Лихолесья. Пусть он немного и приукрашивает, но эти места действительно волшебны. Сижу, прислонившись к стволу дереву, запуская пальцы в густую траву. Достаточно просто закрыть глаза, чтобы услышать то, насколько здесь плавно течет жизнь.

Из моих мыслей меня вырывает мелодичный голос эльфа. Грустная песнь о Нимродэль, о ее любви к Амроту разлетается над поляной. Я слышала ее не раз, как в Имладрисе, так и в самом Лориэне. Но… я никак не могла представить, что голос и то, кто ее исполняет, может столь сильно изменить саму песню.

С замираем сердца вслушиваюсь в каждое слово, ловлю каждый звук, мечтая утонуть в этом звучании голоса эльфа. Как давно я не слышала его пения? Кажется, что целую вечность. На глазах чуть ли слезы не наворачиваются. Отворачиваюсь в сторону, пытаясь справиться с накатившими эмоциями. И вот, песня заканчивается, но тихо вокруг все равно не становится.

Еще немного посидев, мы продолжаем свой путь. С каждым метром деревья, окружающие нас, становятся все массивнее и выше. Они, словно гиганты, держащие небесный свод, нависают над нами. Но дарят этим лишь защиту всем, чьи помыслы чисты.

— Я поднимусь наверх, — вздохнув, предлагает Леголас. На что получает очень даже красноречивые взгляды от хоббитов и гнома, которые привыкли жить в абсолютно других условиях. Это вызывает у меня искреннюю улыбку. Все честно, эльфы побывали в обители гномов, мучились во тьме под землей, теперь настало время гнома почувствовать себя не в своей тарелке.

— Деревья, наверное, хорошие, — протягивает Пиппин, недоверчиво смотря на мэллорны. — Может, птицам и удобно на них спать, но я-то не зяблик, я не могу спать на жердочке, — ворчит юный хоббит. Осторожно подхожу к нему, после чего кладу руку ему на плечо. С пальцев слетает маленькая бабочка, которая тут же садится на нос полурослика.

— Это сейчас единственный способ выспаться, — подмигнув ему, снова обращаю свой взгляд к кронам деревьев. Что-то мне подсказывает, что мы здесь уже не одни. Галадримы наблюдают, пусть я пока и не могу найти их среди всей этой листвы.

— Тогда вырой норку, — саркастически предлагает Леголас. — Но, если ты хочешь укрыться от орков, мой тебе совет — копай поглубже, — на эти слова эльфа хоббит тяжело вздыхает. А я боковым зрением замечаю, как Леголас приступает к завоеванию вершин одного из мэллорнов. Он уверенно начинает подниматься на дерево. Не успеваю ничего сказать или предостеречь непоседливого эльфа, когда из глубины листвы разносится громогласный приказ.

Леголас от неожиданности падает на землю. Главное, успел спасти свою честь, приземлившись на ноги, а не на пятую точку. Эльф совершенно сбит с толку, а я выхожу вперед, наконец-то заметив, где именно притаились чертовы галадримы. Посылаю в их стороны злобный взгляд. В эту же секунду они перебираются на соседний мэллорн, снова скрывшись от моего гневного взгляда за пышной кроной дерева.

— Халдир, я знаю, что ты рад меня видеть, — на эльфийском наречии произношу я. — Вы напугали моих товарищей, — из листвы тут же раздается смех Румиля и Орофина. Их это только забавляет. А вот их брат там, наверное, уже волосы на себе рвет. «Любит» же, когда я навещаю их. Мои визиты для него словно праздник… похороны его спокойного и тихого времяпрепровождения.

По просьбе галадримов, мы вместе с Фродо вскарабкиваемся на один из таланов. Там нас встречают три знакомых мне эльфа. Они почтенно приветствуют хоббита на ломанном вестроне. Неужто у галадримов есть проблемы с языками? Какая прелесть. Складываю руки на груди, недовольно смотря на Халдира. Только он может быть столь негостеприимным. Впрочем, наша ненависть взаимна. О, Валар, сколько же крови мы друг у друга выпили за время моих тренировок.

— Век бы тебя еще не видел, Улундо*, — фыркает эльф, даже не обращая внимания на удивленный взгляд Аранена. — Но в этот раз ты удивила нас всех, приведя с собой еще кого-то, будто нам мало проблем с одной тобой, — если Халдир выглядит недовольным, то вот его братья очень даже рады увидеть меня живой и здоровой.

— Ну, знаешь, одной стало скучно путешествовать, вот и набрала себе сопровождающих со всех уголков Средиземья, — вскинув одну бровь, колко отвечаю я. — Вот пришла заполучить в свою коллекцию одного галадрима, мне скучно без одного очень надоедливого и просто невыносимого эльфа.

— Будь моя воля, я бы не пустил тебя и близко к Лотлориэну, — ворчит Халдир, отворачиваясь от меня. В этом время ко мне подходит еще больше удивленный Леголас. А я, мне кажется, еще немного и буду огнем дышать от гнева и негодования.

— Чем ты так ему насолила? — шепотом спрашивает у меня Аранен, наклонившись к моему уху. Кидаю скептический взгляд на спину эльфа, который что-то бурно обсуждает со своими братьями. — И, прости, но Улундо?

— Гэндальф отправлял меня в Лориэн на обучение. Эта троица учила меня драться, — кивнув в сторону галадримов, говорю я. — И, не скрою, я была упертой и вредной ученицей, — на свои слова получаю веселую улыбку принца. Он-то знает, что упертости мне не занимать. — Я чуть не спалила его флет в одно из своих посещений, именно после этого он меня и прозвал Улундо.

— Ты неисправима, — усмехается Леголас, после чего встает со мной чуть ли не вплотную. По всей видимости, доверие к Халдиру угасло в душе Лесного принца. Ох, а этот взгляд, которым он окинул галадрима. Он словно предупреждает, что не стоит кому-либо из здесь присутствующих лориэнских эльфов оскорблять меня.

— Что вы там нарешали? — обращаюсь к эльфам, которые медленно поворачиваются в нашу сторону. — Неужели выкинете нас за границы Лориэна только из-за того, что я есть в этом отряде? — и я должна терпеть вот этот высокомерный взгляд эльфа?

— На ваше счастье мы предупреждены о вашем приходе, — слышу недовольные нотки в голосе Халдира. — Сколько вас? — облегчено выдыхаю, поняв, что нам всем все-таки дадут пройти через Лориэн. Зная ненависть этого эльфа ко мне, он мог из принципа выдворить нас из Золотого Леса.

— Девять, — вместо меня отвечает Леголас. Видимо, Аранен догадался, что мне лучше не вступать в диалог с лориэнским разведчиком. И я искренне благодарна ему за это. — Я сам, Аилинон, четверо хоббитов, два человека, один из них Друг Эльфов Арагорн и один гном.

— Гном! — о, значит таким тоном он не только обо мне может говорить, вот так сюрприз! Приятно осознавать, что его отношение ко мне равносильно ненависти к гномам. — Это плохо. Гномы после Темных Дней нам не друзья. Он не может пройти в Лориэн.

— Но это Гимли от Одинокой Горы, из народа Даина, дружественного Ривенделлу, — вступает в разговор Фродо, чем немало удивляет галадримов. Отхожу к полурослику, пока Леголас спокойно начинает говорить с эльфами. Я бы не смогла так тихо все с ними обсудить, не в моей это природе. — Они же пропустят нас? — тихо спрашивает у меня изрядно уставший Фродо.

— Они обязаны, — также тихо отвечаю я, подозрительно поглядывая в сторону беседующих. — А если и нет, то не избежать им моего праведного гнева, — мои слова вызывают широкую улыбку на лице хоббита. — Так что не волнуйся, наш путь не закончится здесь.

— Было бы неплохо, — соглашается Фродо. В это время эльфы приходят к какому-то соглашению, и Леголас говорит нам всем спуститься вниз. Первым по лестнице чуть ли не слетает Аранен, вслед за ним медленно и осторожно начинает спускаться Фродо. Я же чуть задерживаюсь на талане.

— Сочувствую твоей утрате, — не узнаю голос Халдира от того, что он звучит искренне. Нерешительно поворачиваюсь к эльфам, а душевная боль лишь усиливается от этих сочувственных взглядов. — Ты так и не узнала, кто твои настоящие родители? — и снова этот взгляд, в котором читается то, насколько сильно я отличаюсь от них. Хотелось бы мне прямо сейчас высказать ему все, но я не стану этого делать. Для начала мне самой нужно разобраться во всем.

— Когда-нибудь правда откроется передо мной, — подмигнув эльфам, спрыгиваю на одну из веток мэллорна. Вижу, что внизу отряд делится на две группки. Хоббиты со страхом и опаской начинают взбираться на флет, где стоят галадримы. Остальные же уверенно начинают подниматься на соседнее дерево.

Прогулочным шагом перебираюсь ближе к дереву, но забираться на талан пока не собираюсь. Первым на него залезает Боромир. Я запомню этот удивленный взгляд гондорца на всю свою жизнь. Ну, да, не каждый день ему приходится карабкаться по деревьям, словно белке, спать на ветке и подчиняться каким-то эльфам.

Сажусь на ветку, продолжая наблюдать за тем, как на талан забираются остальные. На соседнем флете еще даже не видно хоббитов, которые, видимо, решили идти очень медленно, зато с минимальным риском для жизни. У нас же следом за Боромиром залезает Арагорн, после него, пыхтя появляется Гимли. Последним оказывается Леголас. Теперь все на своих местах, и никто не остался на земле, где сейчас не безопасно.

— Ложитесь спать, завтра нам всем придется дойти до Керин Амрота, — спокойно произношу я, после чего ловко вскарабкиваюсь на верхнюю ветку. Сейчас, как никогда раньше, хочется побыть одной, обдумать все, что я узнала о себе. Останавливаюсь лишь тогда, когда таланы остаются далеко внизу и скрываются за листвой.

Наконец-то оказавшись в гордом одиночестве, понимаю, что все это время не испытывала в полной мере всей боли и отчаяния, что вызвала у меня смерть Гэндальфа. И вот сейчас все эти эмоции завладевают мной. Хочется вновь оказаться в Ривенделле, сидеть с Митрандиром в Каминном зале, вдыхать ароматный запах его табака. Но вместо этого я полностью отдаюсь той пустоте, что образовывается в моей душе.

Что бы я сказала ему, если бы раньше узнала о том, что он мой отец? Как бы поступила? Сложно ответить на эти вопросы, ведь у меня больше никогда не будет шанса увидеть Митрандира. Он канул в Мории, как и все мои надежды и мечты. Внизу замечаю, как один очень дотошный эльф взбирается все выше и выше. Наверное, это и к лучшему.

— Я все думала, когда ты не выдержишь и поднимешься ко мне, — незаметно смахивая слезы, усмехаюсь я. Ведь это и правда было вопросом времени. Аранен аккуратно усаживается рядом со мной, свесив ноги с ветки. Немного придвигаюсь к нему и кладу свою голову ему на плечо. Переворачиваю его руку ладонью вверх, после чего маленький соловей из моего Света опускается на нее.

— Ты помнишь, — затаив дыхание, Аранен наблюдает за птичкой, что так ярко светит в его руках. — Тинувиэль, — Леголас нежно притягивает меня к себе свободной рукой. Этот жест в миллионы раз дороже, чем те поцелуи, что он дарил мне когда-то очень давно. Все это меркнет по сравнению с тем, какие чувства во мне будят его аккуратные и еле ощутимые прикосновения, словно он боится спугнуть меня. Прямо как эту птицу, что трепещет на его ладони.

— Только недавно я поняла, насколько много потеряла, оставаясь для Лихолесья мертвой, — шепчу я. После этого легко спрыгиваю на нижнюю ветку. Я мастер прекращать беседы, которые могут перетечь в какой-то чересчур серьезный разговор. Это сейчас нам ни к чему. Через пару минут оказываюсь на нашем талане, где уже спокойно посапывают Боромир с Гимли. И лишь Арагорн смотрит прямо перед собой, но в то же время ничего не видя. Его взгляд подернут дымкой воспоминаний.

Не помню уже как уснула, но, открыв глаза, меня встречало яркое солнце и голубое небо над головой. Весь отряд, возглавляемый Халдиром и его братьями, снова двигается в путь. Но в этот раз все становится таким легким и теперь уж больше похоже на обычную прогулку.

— Прощай, милая Нимродэль! — певуче произносит Леголас, поворачиваясь к голубеющей вдали реке. «Здорово, даже с ней он попрощался, а мне не сказал даже банального «пока» в Великой Пуще», — злобно напоминает мне мой внутренний голос.

— Полегче, остроухий. Не боишься получить от цветочка увесистых тумаков? — заметив, как я закатываю глаза на прощание Леголаса с Нимродэлью, вопрошает Гимли. Этому гному не занимать оптимизма. Румиль с Орофином звонко усмехаются, кинув на меня красноречивые взгляды. Кажется, Румиль даже успевает бровками поиграть до того, как их осекает Халдир.

Вскоре вся наша процессия оказывается на берегу Келебранта. И стоит только галадриму произнести слово, как из-за кустов на противоположном берегу выходит еще один эльф. Я раньше никогда его не видела здесь. Запомнила бы его золотую кудрявую шевелюру. Незнакомец ловко ловит веревку, брошенную Халдиром.

— В этом месте, как видите, Келебрант уже серьезная река, — объясняет разведчик, обращаясь к нашему небольшому отряду. — Здесь глубоко и течение сильное, а вода холодная. Теперь мостов нет. Мы переходим вот так, — закрепив свой конец веревки, эльф ловко перебирается на другую сторону. Его движения больше похожи на танец.

В прочем, это никого не впечатлило, скорее, больше напугало. Хоббиты изрядно бледнеют, смотря на то, как бурно течет река внизу. Скептически смотрю на уверенного в себе эльфа. Если он не заметил, то среди нас есть хоббиты, которые боятся воды, и гном, который, может, и ловкий, но не настолько, чтобы, словно эльф, перелетать через реку. Но и тут у галадримов получается выкрутиться.

Они быстро перебрасывают еще несколько веревок, чтобы все, кому это потребуется, могли держаться. Первый на тот берег перебегает Леголас, который, кажется, и вовсе не касался ногами веревки. Я же решаю пройти одной из последних, следя за тем, чтобы никто не решил случайно искупаться в холодных водах Келебранта.

Дольше всех приходится ждать Сэма, который в буквальном смысле прилип к веревочным перилам и никак не мог сделать шаг вперед. С горем пополам у него все-таки получается это сделать. Уверенно ступаю на веревку и уже преодолеваю половину пути, когда «мост» под моими ногами начинает ходить ходуном. Вовремя хватаюсь руками за две другие веревки, а то именно я бы оказалась тем несчастным Хранителем, который решил покупаться.

Повернувшись назад, замечаю, как Румиль энергично раскачивает нижнюю веревку, а на его лице играет задорная и такая по-детски счастливая улыбка, что мне остается лишь закатить глаза.

— Я тебе это еще припомню, — «грозно» произношу я, после чего без проблем добираюсь до противоположного берега. — Кому-то давно не преподавали урок хорошего тона? — обращаюсь к Орофину, который без зазрения совести кивает и заговорщически мне подмигивает. — Ты на очереди.

— Всегда к Вашим услугам, — почтено мне поклонившись, в шутку произносит эльф. — Без тебя в Золотом Лесу было скучно.

— Твой брат думает иначе, — косо посмотрев на Халдира, сообщаю я. В это время замечаю, что мои товарищи о чем-то яро спорят, чуть ли не переходя на крик. Быстро приближаюсь к ним, дабы узнать, в чем же дело. Гном выглядит рассерженным, но не разгневаннее Аранена, который, кажется, сейчас взорвется.

— Представляю, какими дураками мы будем выглядеть! — вдруг начинает смеяться Гимли, держась за живот. — А Халдир, значит, у нас поводырем будет? Ладно, не надо всем. Я согласен, если один Леголас разделит со мной компанию, — я упустила самую важную часть этого спора, как оказывается. И теперь абсолютно не понимаю, что происходит.

— Извините, но что случилось? — тихо спрашиваю я, дабы еще сильнее не разозлить враждующие стороны спора.

— Мы не можем пропустить гнома дальше пока не завяжем ему глаза, — доходчиво объясняет мне Халдир. Так, ладно, я могу это понять. И теперь даже понимаю, почему достопочтенный Гимли гневается. Но вот что за муха укусила Леголаса? — С этим разобрались. Тогда что вы пообещали сделать лихолесскому принцу, что он так набычился?

— Дабы гном не чувствовал себя пристыженным и оскорбленным, Арагорн предложил завязать глаза всем, — равнодушно вновь отвечает мне галадрим. Вот, теперь я все поняла.

— Завязывай, раз нужно, — тем временем подхожу к Леголасу. — Только попробуй сейчас что-нибудь сказать, — выразительно смотрю на эльфа, который уже готов раскрыть рот. Нам всем быстро завязывают глаза. Теперь могу рассчитывать лишь на свой слух и голоса природы.

Уверенно беру руку Лесного принца и начинаю вести привередливого эльфа по тропам Лориэна. Он что-то ворчит себе под нос, недовольный сложившейся ситуации. Несильно сдавливаю ему ладонь, давая понять, что мы уже ничего не сможем исправить. Так надо было сделать. Позади слышу неторопливый топот Братства и легкую поступь эльфов. Внимательно прислушиваюсь к наставлению природы, что так заботливо нашептывает мне путь.

— Аилинон, не беги так быстро, не все твои товарищи так легко ориентируются в пространстве, полагаясь лишь на свой слух, — смеется Орофин, идя где-то позади. В подтверждение его слов кто-то спотыкается, а судя по чертыханью, этим кем-то оказывается бедолага Боромир. Сбавляю скорость и беру Леголаса под руку. Не рискну бросить его посреди незнакомого для него леса, пусть он и эльф. Мне будет спокойнее, если он будет рядом.

— Мы слишком долго шли в потемках до этого, поэтому как-то уж хочется побыстрее избавить от этих повязок, — произношу я, после чего над отрядом виснет гнетущая тишина.

Не знаю, сколько нам еще предстоит так идти, все зависит от темпа полуросликов, которые, возможно, в скором времени снова устанут. Но это покажет лишь время. А сейчас я отдаюсь на волю деревьев и своих мыслей, которые с каждой секундой все красочнее обрисовывают мне возможную встречу с Леди Галадриэль.

Нет, не так, не с Леди Галадриэль. С моей мамой.

Комментарий к Глава 14. Ты помнишь

*Ulundo (квенья) - монстр

http://images2.fanpop.com/image/photos/9500000/Lothl-rien-lothlorien-9548720-960-404.jpg

http://78.media.tumblr.com/93095966b892a02adc6e8ec6f055a49f/tumblr_nxunmh3f2Q1rszr2do1_500.jpg

https://pbs.twimg.com/media/B_IbFeUW4AA5A4H.jpg

http://irecommend.ru/sites/default/files/imagecache/copyright1/user-images/222532/75cfFCPaU7DabboPvzI40A.jpg

========== Глава 15. Calina Aranel ==========

Глава получилась довольно большой и местами, возможно, лишена логики ахаах

Но встречу Аилинон с Леди Галадриэль я вижу именно так) Думаю, как раз о подобных главах я и говорила, предупреждая об ООСе Х)

Надеюсь, что все-таки не далеко ушла от канона, описывая характер Владычицы Лориэна)

Буду ждать вашего мнения на этот счет)

Приятного чтения)

__________________________

За день добраться до Керин-Амрота у нас не получилось и было принято решение переночевать прямо под деревьями на траве. Повязки с нас не снимали, никто и не жаловался. Но сон никак не шел ко мне, в то время, когда вокруг уже посапывали некоторые из Хранителей. Хоббиты уж точно уснули, утомленные дорогой.

— Аилинон, Владычица Галадриэль и Владыка Келеборн хотят видеть тебя раньше остальных, — неожиданно раздается голос Халдира рядом. После этого с меня быстро снимают повязку. На Золотой Лес опустились сумерки, и сквозь листву можно увидеть множество звезд, которые появляются на темнеющем небе. Не веря смотрю на галадрима. Он смеется надо мной?

— Мы так не договаривались, эльф, — не успеваю ничего сказать, как в разговор вклинивается недовольный Гимли. Замечаю, как он тянется к своей секире. — Мы не отдадим вам и вашим Владыкам нашу драгоценную Кувшинку.

— За меня не волнуйся, — спокойно говорю я, потрепав гнома по макушке. Недовольно что-то пробубнив себе в бороду, гном успокаивается. После этого поднимаюсь на ноги. Если уж меня хотят видеть, значит, я не имею права им отказывать в этом удовольствии. — Скоро мы все вновь увидимся, — кидаю быстрый взгляд на Леголаса, который мирно спит на траве. Ну, или делает вид, что спит. «Прощаться ведь он не любит», — снова этот мерзкий голосок в голове.

Поворачиваюсь к Орофину, который, по всей видимости, и будет меня сопровождать до Карас-Галадона. Быстро собираю свои вещи и поправляю одежду. Замечаю на себе смеющийся взгляд эльфа. Попрощавшись с Халдиром, который, кажется, только рад моему уходу. Мы с Орофином начинаем дорогу до столицы Лориэна.

Ночь выдалась светлой, свет звезд волшебно отражается от золотых листьев мэллорнов, но сейчас у меня нет времени наслаждаться всей этой красотой. Не удается даже отдохнуть на Керин-Амроте, а я так хотела пособирать здесь цветы, которые украшают курган даже зимой, эльф я или как. Вот так и рушатся мечты. Усмехаюсь своим мыслям, когда мы быстро проходим мимо цветущих полян.

— Как думаешь, почему нашим Владыкам так сильно захотелось повидаться с тобой? — спустя почти сутки молчания Орофин решает задать мучащий его вопрос. Тем временем перед нами появляется мост, который и подведет нас к Воротам в святая святых Лотлориэна.

— Сомневаюсь, что им просто захотелось со мной вина выпить, — хмурюсь, смотря на то, как Ворота медленно и совершенно бесшумно раскрываются перед нами. Я не раз видела эти действительно величественные мэллорны, которые именно в Карас-Галадоне самые высокие, но сейчас сердце бешено начинает стучать в груди.

Я чувствую волнение от предстоящей встречи с Владыками Лориэна. Еще день назад я была готова к этому, сейчас же начинаю бояться. Кажется, будто я оказалась в ловушке, из которой не могу выбраться. Ноги меня не слушаются, а из-за стука сердца не слышу собственных мыслей, не говоря уже об Орофине, который уже минут пять что-то мне там рассказывает.

Быстро проходим мимо каменного фонтана, а перед нами вырастает мэллорн Владык. Его ствол блестит в свете полуденного солнца. Жалею о том, что оказываюсь тут без Братства. С ними я бы чувствовала себя смелее и увереннее. Но нас разделяет несколько часов дороги. Хранители прибудут в Карас-Галадон лишь ближе к вечеру.

Мечтая побыстрее со всем разобраться, подхожу к лестнице, ведущей на талан Владык. Но, прежде, чем начать этот путь, останавливаюсь и закрываю глаза. Даже несколько глубоких вдохов не помогают мне справиться с тяжестью на сердце и страхом, который сковывает меня по рукам и ногам.

— Не стоит так бояться, дитя, — глубокий и мелодичный, словно звук ручья, голос заставляет меня резко обернуться. Поспешно кланяюсь Владычице Лориэна, после чего не могу набраться храбрости, чтобы посмотреть ей в глаза. Стоя перед ней, опускаю глаза к земле. «Молодец, Аилинон, именно так ты и хотела поговорить со своей матерью», — саркастически подмечает внутренний голос.

— Я… — начинаю говорить я, все-таки поднимая глаза на Леди Галадриэль. Я ожидала увидеть в ее глазах холодное равнодушие, ненависть, да все, что угодно, но только не эту трепетную нежность и любовь. Воздух застревает в горле, а мысли разлетаются в разные стороны. Почему-то именно сейчас хочется вновь расплакаться.

— Я знаю, что тайна твоего происхождения открылась для тебя, — с по-матерински заботливой улыбкой на лице, говорит мне эльфийка. Засмотревшись на ее необыкновенно чистое и искреннее лицо, не замечаю, как она подходит ко мне и приобнимает одной рукой за плечо. — Пойдем со мной, мы сначала приведем тебя в подобающий вид, ведь, наверное, ты устала от всей этой дорожной пыли.

— Да… наверное, — тихо соглашаюсь я, чуть ли не всхлипывая. Я никак не могла ожидать этой заботы от той, кто когда-то отослала меня прочь. Леди Галадриэль не обращает внимания на взгляды, которые бросают в нашу сторону галадримы, а я позабыла обо всем на свете. Нет никакой обиды или злости.

Я всю свою жизнь хотела испытать на себе заботу родных родителей, прочувствовать их любовь. И сейчас абсолютно не важно, кто они. Думаю, для каждого ребенка в первую очередь важно то, что их родные рядом, а потом уже они обращают внимание на то, кем они являются.

Мы не так уж и долго поднимались по лестнице прежде, чем оказаться в просторной и светлой комнате. Тут уже вовсю хлопочут служанки, наполняя ванную теплой водой. По флету разносится ароматный запах полевых цветов. Всюду стоят разнообразные скляночки с маслами разнообразных растений.

— Я понимаю, что ты хочешь многое обсудить и понять, Аилинон, — начинает говорить тем временем Леди Галадриэль. Поворачиваюсь к ней лицом, заправляя выбившуюся из косы прядь волос за ухо. — И я обещаю, что расскажу все, но сначала попрошу лишь об одном. Могу ли я рассчитывать на выполнение моей просьбы? — замечаю, что взгляд Владычицы Лориэна становится грустным. Она словно не верит во что-то, боится. Да, сложно поверить в то, что мудрейшая эльфийка может чего-то бояться. Но я слишком хорошо разбираюсь в эмоциях, чтобы не увидеть след тоски во взгляде эльфийки.

— Обещаю сделать все, что в моих силах, — уверенно отвечаю я. Голос уже не дрожит, а меня саму заполняет чувство защищенности и нужности. Будь я моложе, обязательно бы обиделась на ложь собственных родителей, не смогла бы смириться со своей судьбой, с жизнью, которая должна была быть совершенно другой. Но со временем приходит способность прощать и понимать поступки других людей. Это было их решение, и я никак не могла помешать выполнению задуманного.

— Ты мудра, впрочем, я и не ожидала чего-то другого. Я подожду тебя в соседней комнате, после чего служанки помогут тебя собрать. Мы прогуляемся с тобой по садам, и я расскажу все, что ты хочешь услышать, — женщина наклоняется ко мне и оставляет легкий поцелуй на лбу. Губа предательски начинает дрожать, и я прикусываю ее, чтобы не выдать себя. Получается лишь кивнуть в ответ.

Эльфийка плавно скрывается в соседнем помещении, куда тут же уходит несколько служанок. Мне же быстро помогают избавиться от оружия и прочей одежды. Меня совершенно не смущает нагота, ведь я не впервые в жизни оказываюсь окружена служанками.

Помнится, во дворце Трандуила я долго воевала с тем, что и сама могу принимать ванную. Хотя этот бой и был проигран, но штат прислуги все-таки сократили. Со мной осталось тогда лишь две эльфийки, которые помогали мне мыть и расчесывать волосы, подбирать платья. Если бы не они, я бы, наверное, самостоятельно никогда бы не смогла с этим справиться.

Вот и сейчас надо мной хлопотало несколько светловолосых девушек, по лицам которых было понятно, что мои волосы находятся в ужасном состоянии. Попробовали бы они сами несколько месяцев обходиться без приема ванных с ароматными маслами и с одной лишь расческой, которая перестает справляться с колтунами на третьей неделе похода.

Опускаюсь в горячую воду, чуть ли не застонав от удовольствия. Уставшее тело тут же расслабляется. В это время одна из служанок добавляет несколько капель персикового масла в воду, а другая усердно намыливает мочалку душистым мылом. Окунаюсь с головой в воду, до конца намочив волосы.

— Я сама, — аккуратно забрав мочалку из рук растерянной эльфийки, начинаю соскабливать с себя слой дорожной грязи и пыли. Спустя долгих пятнадцать минут моя кожа вновь начинает сиять фарфоровой белизной. По просьбе одной из служанок нехотя снимаю кафф с уха. Да, дорогие мои и нежные эльфийки, не все битвы обходятся малой кровью. Когда-нибудь и я поведаю кому-нибудь историю этого безобразного шрама.

Млея от аккуратных рук, которые распутывают мои длинные волосы, закрываю глаза. Вскоре волосы начинают блестеть здоровьем и больше не кажутся сухими и серыми от грязи. Медленно поднимаюсь из остывающей воды и начинаю вытираться. После того, как вытираю волосы, надеваю кафф обратно, нечего больше пугать молодых эльфиек.

Осматриваюсь по сторонам в поисках своей одежды. Но ее, видимо, уже унесли на чистку. Мне же преподносят красивое белоснежное платье, на котором серебряными нитками вышиты витиеватые узоры. Девушки ловко помогают мне облачится в него и туго зашнуровывают корсет.

После этого они приступают к расчесыванию моих волос. Заплетать их они даже не думают, оставляя слегка волнистые волосы струиться за спиной. И только после того, как обуваюсь в удобные ботиночки на небольшом каблучке, прохожу в комнату, где меня ждет Леди Галадриэль.

Кажется, будто она и не двигалась с места все то время, что я провела в ванной. Несколько смущенно присаживаюсь на кресло напротив Владычицы Лориэна. Как только ее взгляд останавливается на мне, он светлеет и наполняется теплом. Неосознанно и на моих губах появляется робкая улыбка.

— Эта диадема была приготовлена для тебя очень давно, — медленно начинает говорить эльфийка, а мое сердце вновь пускается вскачь. Она же не задумала объявить о «неожиданном» появлении своей незаконнорожденной дочери?! — Я не собираюсь более скрывать тебя ото всех, — словно прочитав мои мысли, произносит Леди Галадриэль. А почему, собственно, «словно»? Я слышала, что Владычица действительно умеет это делать.

— Я не могу принять ее, — смотрю на диадему, лежащую на мягкой подушечке, которую учтиво принесла одна из служанок. — Я не имею права носить ее, — звонкий смех Владычицы разлетается по комнате.

— В этом и заключается моя просьба, дитя. Хотя бы на время своего пребывания в Лориэне побудь той, кем ты должна была стать в день, когда на тебя напали орки по пути сюда, — эльфийка плавно встает со своего места и лично надевает на мою голову серебряный венец. — И я искренне могу заявить, что ты, как никто другой, достойна зваться принцессой Золотого Леса. Теперь же пойдем прогуляемся, и ты сможешь узнать обо всем из первых уст.

— Хорошо, — несколько сдавленно отзываюсь. Мне все еще не верится, что все это происходит именно со мной. Как такое вообще могло случиться? Я обычная эльфийка, которая только и умеет что мечом махать, да рубить орков налево и направо.

— Тут ты не права, — вдруг прерывает бурный поток моих мыслей Леди Галадриэль. Меня уже ничего не удивляет. Вся моя семейка, кажется, не чурается магии, а очень даже активно ей пользуется. А я-то удивлялась, откуда во мне взялся Свет. — Вот именно. Думаю, ты заметила, что на территории Лотлориэна он с особой легкостью откликается на твой призыв. Твоя сила столь же сильна и светла, как золото мэллорнов, и они с особым благоговением впитывают твою магию, отчего становятся сильнее и крепче. Но ты сейчас хочешь услышать не это.

— Я бы хотела узнать, почему оказалась в Великой Пуще вместо того, чтобы расти здесь, — эльфийка нежно берет меня под руку, и мы вместе заходим в один из прекраснейших садов, которые я когда-либо видела. — Нет, конечно, я понимаю, почему была отослана, но тогда почему сейчас мне дарован шанс быть частью всего этого, — неопределенно обвожу рукой все, что находится вокруг нас.

— Это было не мое решение. И даже не решение моего мужа. Мы оба с готовностью оставили бы тебя с нами. Келеборн был счастлив лишь от того, что на моем лице вновь появилась улыбка. Я была счастлива, осознавая, что скоро снова смогу держать на руках свое дитя. Келебриан уже тогда подолгу уезжала от нас, и я тосковала в одиночестве. Против был Митрандир, — Галадриэль тяжело вздыхает, уходя с головой в воспоминания.

— Я почему-то не удивлена, — смаргивая слезы, усмехаюсь я. Эльфийка тоже начинает смеяться. — Боюсь, что упертый характер у меня именно от него, — опускаю глаза к земле, и мне снова становится грустно. Тоска по Гэндальфу еще не скоро угаснет в моем сердце, особенно сейчас, когда я узнала, насколько важное место он занимал в моей жизни.

— Гэндальф не хотел, чтобы ты выросла, рассчитывая лишь на свой титул, ведь он понимал, что я не смогу не баловать тебя, — ласково посмотрев на меня, сообщает эльфийка. Этот взгляд заставляет мое сердце трепетно забиться в груди. — И также он боялся… боялся, что в Лориэне твои силы проявятся слишком рано. Он уже тогда знал, что ты не сможешь простить себя, если нечаянно навредишь кому-нибудь.

— Но я оказалась нестоль сильной, чтобы причинить вред кому-либо, — непонимающе смотрю на Галадриэль. — Я только и могу, что показывать совершенно безобидные «фокусы» со своим Светом.

— Никто не знает, насколько ты бы была могущественна, останься в Лотлориэне. Волшебство этого места с каждым годом бы подпитывало тебя. Так что в итоге я, скрепя сердце, согласилась, что решение Митрандира единственно верное. Но у нас был уговор. Как только ты бы выросла и смогла бы осознанно принять свою магию, король Трандуил отправил бы тебя обратно к нам. Впрочем, так и случилось, — продолжает свой рассказ эльфийка, поглаживая тыльную сторону моей руки. — Только по воле Рока ты не доехала до Лориэна.

Мы в полном молчании садимся на витиеватую скамью. Несколько веток мэллорна как раз свисают чуть ли не к нашим головам, а золото их листьев бликами играет на поверхности земли. Пытаюсь смириться с той информацией, что мне сейчас сообщили. Возможно, Гэндальф и поступил правильно. Но он мог хотя бы не скрывать того, кто является моими родителями. Да и король Трандуил хорош, ведь и он знал все с самого начала!

— Не мне судить и осуждать ваши поступки, — наконец-то произношу я. — И я сама совершала много ошибок, принимала много неправильных решений. Тем более, что прошлого не вернуть. Я никогда не стремилась стать кем-то большим, чем была еще день назад. И никогда не буду претендовать на эту диадему, на место в этом Золотом Лесу. Но если Вы просите побыть той, кого Вы ждали более двух тысяч лет, то я исполню эту просьбу.

— Более разумного и мудрого ответа я и не ждала от тебя, Аилинон, — с улыбкой смотря на меня, говорит Леди Галадриэль. — Ты делаешь правильный выбор, хотя я бы и хотела, чтобы ты осталась со мной подольше. Мы и так потеряли непозволительно много времени.

— Значит, таково было решение Судьбы. Все идет своим чередом, а я смогла добиться многого собственными силами, — уверенно отзываюсь я. — И сейчас я не смогла бы бросить своих друзей на произвол судьбы, променяв их на размеренную и безопасную жизнь в Лотлориэне.

— Я все это прекрасно понимаю и не собираюсь оспаривать твои дальнейшие действия. Просто знай, что с этого момента Врата Карас-Галадона будут для тебя открыты. Теперь это твой дом, куда ты сможешь прийти в любое время, — после этих слов эльфийка заключает меня в крепкие объятия, которые окончательно уверяют меня в том, что все это не плод моего воображения.

Я не сплю, а действительно за один день обрела родного человека, маму, которая призналась мне во всем и поведала историю, которая в реальности звучит логично и правильно, не то, что я придумывала себе все эти годы.

— Спасибо, — дрожащим голосом говорю я. Эмоции переполняют меня, а я лишь могу сейчас ответить на эту нежность и любовь, которую чувствую каждой клеточкой своего тела. Она не хотела, чтобы меня увозили из Лориэна, она хотела оставить меня. Наверное, именно это признание уверило меня в том, что я нужна здесь, нужна собственной маме.

— А теперь нам обеим стоит вернуться. Скоро прибудут твои друзья, — отстранившись от меня, эльфийка проводи ладонью по моей щеке. — Думаю, они будут немного сбиты с толку, но у тебя будет время все им объяснить.

— Это уж точно, — начинаю смеяться я. — Но для начала мне бы самой хотелось разобраться с тем, что я чувствую. Множество мыслей не дают мне покоя, — честно признаюсь я. Уверенно кивнув, Галадриэль оставляет поцелуй на моей макушке, после чего удаляется в сторону своего мэллорна. И лишь ее слова «все наладится» успокаивают меня.

Солнце медленно клонится к горизонту, а я тем временем выхожу из сада, направляясь к тому месту, где в последний раз видела Орофина. Эльф оказывается неподалеку от мэллорна Владык. Подхожу к нему со спины.

— Халдир еще не появился с моими друзьями? — аккуратно спрашиваю я у него, чтобы не испугать своим неожиданным появлением. Но лицо Орофина все равно стоит видеть. Сначала на нем красуется ехидная улыбка, которая медленно исчезает с вытянутого от удивления лица галадрима. Не узнавание быстро сменяется восторженностью и шоком.

— Калина Аранель*, — затаив дыхание произносит разведчик, после чего склоняется передо мной в почтенном поклоне. Устало выдыхаю. На что я подписалась, согласившись выполнить просьбу Леди Галадриэль? Теперь уже мне кажется, что стоило попросить оставить мое родство с ней в секрете.

— Прекращай уже, Орофин, — отмахиваюсь я. — Я все еще та Аилинон, которая может надрать тебе задницу в честном поединке, а на это украшение не обращай внимания.

— Это слишком невероятно, — эльф восторженно взирает на меня. — А знаешь, я частенько думал о том, что ты слишком уж похожа на Владычицу Галадриэль. Теперь мне ясно с чем это связано. Вот Халдир удивится тому, что угрожал выгнать из Лориэна собственную Аранель.

— Я бы с удовольствием посмотрела на его лицо, — начинаю смеяться я. Пожалуй, ради этого я бы и надела диадему, даже не думая о последствиях. Тем временем, Лориэн накрывает ночь. А я все продолжаю ждать друзей. — Мы не так уж и сильно опередили их, — непонимающе говорю это Орофину, который все еще пребывает в некотором шоке. — Не смотри на меня так, словно я отрастила третью руку или появился третий глаз.

— Но это чертовски странно, — пожимает плечами эльф.

— Готов дать свою голову на отсечение, но я слышал голос цветочка! — раздается раздраженный голос гнома за спиной. Только от этого мне хочется смеяться. — Остроухий, куда ты дел нашу Аилинон?! — топот за нашими спинами становится громче. Ох, и не позавидовала бы я Орофину, окажись он один на один с разъяренным Гимли. Но, вместо того, чтобы отдавать галадрима на растерзание нашего Братства, я просто поворачиваюсь к ним. — Провалиться мне на этом месте! Цветочек, это точно ты или мне уже изменяют собственные глаза?

— Это я, Гимли, — смеюсь я, увидев расширившиеся от колоссального удивления глаза добродушного гнома. После этого перевожу свой взгляд на Халдира, который, кажется, забыл даже свое имя. Но ему хватает секунды, чтобы смириться с неизбежным. Вижу с какой неохотой он склоняет голову в приветственном жесте. С удовольствием запечатлела бы сию картину на холсте. — Владыки уже ждут вас, — обращаясь ко всем Хранителям, произношу я.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит? — непонимающе вопрошает Гимли, озираясь на отряд. Никогда бы не подумала, что Арагорн, Боромир и Леголас могут выглядеть столь невменяемыми. Их словно по голове камнем ударили.

— Я все расскажу вам после того, как вы встретитесь с Владыками, — с этими словами приглашаю друзей на лестницу, ведущую к верхнему флету. — Дорога будет долгой, так что придется еще немного потрудиться, — следом за мной подрывается Лесной принц. Что-то мне подсказывает, что от него я не смогу отделаться обычным «потом расскажу». И не проходит и десяти минут, как эльф оказывается по правую сторону от меня.

— Извини, но, боюсь, что не смогу дождаться твоего вечернего рассказа, — медленно начинает Леголас. Поворачиваю в его сторону голову, весело ему улыбаясь. Я даже не сомневалась в его любопытстве. Беру эльфа под руку, усмехаясь своим мыслям. Все это так необычно и странно. В один миг вся моя жизнь просто взяла и перевернулась с ног на голову.

— Думаю, ты и так понял все лучше остальных, — смотря в голубые глаза Аранена, коротко отвечаю я. — И не думай, что я сейчас расскажу все тебе. Куда веселее наблюдать за тем, как ты мучаешься в неведении, — подмигнув эльфу, вырываюсь вперед. По пути, к счастью, нам не попадаются другие галадримы, и мы спокойно доходим до флета, где восседают Владыки.

Нерешительно захожу первой, но, увидев одобряющий взгляд обоих Владык, встаю рядом с Леди Галадриэль. Все присутствующие поднимаются со своих мест, приветствуя гостей по эльфийскому обычаю. Сказать, что многие эльфы удивлены, увидев меня, значит, не сказать ничего.

Тем временем, на талан начали подниматься мои друзья. Келеборн приветствует каждого и для каждого отведено отдельное место. Приветствие Братства приходит к концу, и все занимают свои места. Чувствую себя несколько некомфортно, чувствуя на себе множество недобрых взглядов.

— Прежде, чем начнут говорить наши дражайшие гости, я бы хотела познакомить вас всех с эльфийкой, которая сидит подле меня, — голос Галадриэль лаконичен и звучит столь красиво, что о нем впору сочинять баллады. Эльфийка встает со своего места и протягивает ко мне руку. Принимаю ее, вставая рядом с мамой. Как же сложно называть так кого-то, кого практически не знаешь. — Рада познакомить вас всех с Аилинон, моей дочерью, которая слишком уж долго была отлучена от собственного дома, — нервно сглатываю, смотря по сторонам.

Не стоило Леди Галадриэль все это говорить. Возможно, мне просто кажется, но все это выглядит со стороны чересчур вызывающе. Да, скорее всего, эльфийка и хочет поделиться своей радостью о неожиданном возвращении блудной дочери, но, как по мне, это стоило сделать чуточку тише и менее официально.

Вскоре на талане снова воцаряется тишина, лишь изредка то тут, то там раздаются перешептывания эльфов.

— Вас девять, учитывая Аилинон, которая прибыла утром, — с легким удивлением замечает Келеборн. Я ожидала увидеть его ненависть, когда ступила на флет, но вместо этого заметила лишь удовлетворение, словно он давно ждал моего появления. Неужели он настолько сильно любит свою жену, что готов простить ей все? Впрочем, мне не постичь этого и, наверное, никогда не понять того, что творится в головах этих Владык, слишком уж долго они живут в этом мире. — Гонцы сообщили нам о выходе десяти. Или Совет изменил решение?

— Совет не менял решения, — на вопрос Келеборна отвечает сама Галадриэль. — Из Имладриса с ними вышел Гэндальф Серый, но границ Лориэна он не пересекал. Я бы хотела с ним поговорить и прошу гостей рассказать, почему его здесь нет, — отвожу взгляд в сторону, закусив губу. Сжимаю руку в кулак.

— Гэндальфа Серого поглотила Тьма, — отвечает Арагорн. — Он вступил в поединок во мраке Мории, его нет больше, — с болью в голосе продолжает Дунадан. Чувствую теплую ладонь Леди Галадриэль на своей руке. Ощущаю ее поддержку, после чего ловлю на себе ее взгляд. И только сейчас замечаю, насколько мы похожи внешне. Черты лица, цвет глаз. Лишь волосы наши отличаются. Если Галадриэль увенчана копной волос цвета старого золота, то меня наградили локонами, отливающими серебром.

— Я прошу рассказать об этом полнее, — просит Владыка Келеборн, также обративший внимание на нас с Галадриэль. И Арагорн все рассказал ему, и с каждым его словом Владыки мрачнеют все сильнее. Проходит еще некоторое время прежде, чем разговор заканчивается. За все это время Леди Галадриэль сумела завладеть доверием гнома, который, кажется, теперь будет боготворить Лориэнскую Владычицу.

Достаточно быстро мы спускаемся с мэллорна Владык, а Хранители все-таки хотят услышать от меня ответы на мучающие их вопросы. Пока Братство вело разговоры с Владыками, галадримы успели возвести шатер для них всех. Мы все удобно устраиваемся на мягких одеялах и подушках, которые сюда принесли. Устало опускаюсь на свободное место, подогнув под себя ноги.

— Что ж, думаю, один из ответов вы все получили еще на талане Владык, — произношу я, смотря на то, как хоббиты с наслаждением устраиваются на мягких подушках. — Думаю, ни для кого не секрет, что я не знала своих родителей до нашего похода, — многие утвердительно кивают.

— Как давно ты узнала обо всем этом? — лишь спрашивает Арагорн. Кажется, он ничуть не удивлен. В шатре темновато, поэтому выпускаю на волю несколько птичек. Соловьи задорно начинают летать вокруг. Галадриэль была права, здесь мне куда проще управлять своими силами.

— Митрандир, падая вслед за Барлогом, успел поделиться воспоминаниями о моем рождении, — тихо произношу я, снимая с головы диадему. Внимательно рассматриваю завитки украшения и лунный камень, инкрустированный в самый центр венца. — Я лишь наполовину эльф, — еще более удивленные взгляды обращаются на меня. — Но это не сокращает мою жизнь и не дает мне право выбора.

— Что ты имеешь ввиду? — непонимающе вопрошает Боромир. Неподалеку от него сидит Леголас, и по его взгляду я могу понять, что он догадался. Медленно киваю ему, после чего вновь надеваю венец на голову.

— Все мы потеряли в Мории друга, но я потеряла еще и отца…

Комментарий к Глава 15. Calina Aranel

*Calina Aranel - светлейшая принцесса

https://i.pinimg.com/564x/0e/f7/4c/0ef74c8afd9f4ff3f9cd33187e2a5728.jpg

https://i.pinimg.com/564x/e2/d5/a8/e2d5a8f3969332ba6dd2e49f8a1966b0.jpg

https://i.pinimg.com/originals/02/f8/a5/02f8a5326420e80256ef41aad5cb743a.jpg

http://os.colta.ru/m/photo/2010/12/08/galadriel_b.jpg

========== Глава 16. Я обязательно вернусь! ==========

Впервые за долгое время я засыпала с легким сердцем, а ночью меня не мучали кошмары. И даже на следующее утро настроение ничуть не ухудшилось, мне хотелось снова увидеть своих друзей, показать им красоты Лотлориэна, ведь я здесь далеко не в первый раз. Находясь в Лотлориэне, мне даже кажется, что боль от утраты Митрандира немного притупилась. Но лишь немного…

Проснувшись и потянувшись всем телом, поднимаюсь с кровати. На небольшом столике меня уже ждет относительно скромное платье нежно-голубого цвета. Если вообще его можно назвать скромным.

Не думаю, что надела бы что-то подобное, будучи просто гостьей где бы то ни было. Тонкая вязь серебряных узоров окаймляет рукава, ворот и лиф. Также замечаю тонкий серебряный поясок, который лежит отдельно на этом же столике. Быстро умываюсь и привожу себя в порядок.

Легко надеваю на себя платье и подпоясываюсь тем самым пояском. Платье идеально садится, подчеркивая все, что нужно, при этом не делая меня вульгарной. Обуваюсь, а завершающим в моих одеждах становится диадема, которую я вновь водружаю на свою голову. Закончив со сборами, озираюсь вокруг. И только сейчас замечаю аккуратно свернутый листок бумаги на прикроватном столике. С настороженностью беру письмо в руки и тихо разворачиваю его.

В глаза первым делом бросается аккуратность и витиеватость самого почерка. Он не лишен изящества, хотя и принадлежит явно мужчине. В письмо вложен еще один маленький листок, но в нем можно заметить абсолютно другое написание, другая рука писала эту маленькую весточку. Откладываю объемное письмо, решив начать с небольшого листка.

Дорогая Аилинон!

Это письмо ты должна была увидеть в тот день, как бы прибыла в Лотлориэн. К сожалению, всем нашим планам не было суждено сбыться. Надеюсь, что письмо, написанное тебе Лесным королем, сможет развеять твои последние сомнения. По крайней мере, я искренне надеюсь, что оно поможет тебе разобраться в себе и своих чувствах.

В конце послания замечаю невероятную вязь символов, которые поражают своим изяществом и красотой. Всего четыре символа, всего несколько взмахов руки, но слово, получившееся в итоге, значит для меня больше, чем все письма вместе взятые. Мама.

Еще немного подержав листок в руках, откладываю его в сторону. После этого перехожу на то, что вышло из-под пера короля Трандуила. Сколько же оно хранилось здесь? Для меня остается лишь загадкой то, каким образом оно дождалось меня, спустя столько лет, при этом не превратившись в пыль. Слегка подрагивающими руками разглаживаю лист и полностью погружаюсь в чтение:

Аилинон,

Если ты читаешь это письмо, значит, уже обо всем знаешь. Мне бы хотелось и самому рассказать тебе всю правду, но совесть не позволяла это сделать. Ведь подобное нужно слышать из уст собственных родителей.

Я помню тот день, когда Митрандир пришел ко мне во дворец. Само это уже удивило меня, ведь волшебник нечасто бывал в Великой Пуще. А тут я увидел на его руках маленького ребенка, он смотрел на окружающий мир с таким интересом и любопытством. И я просто не смог отказать Гэндальфу в его просьбе. И сделал бы это снова без промедлений, если бы это потребовалось.

С твоим появлением в Зеленолесье дворец ожил. Вместо криков одного маленького ребенка был слышен и твой голос, который уже тогда говорил, что молчать ты не будешь, если тебе что-то не по нраву. Вы росли, менялись у меня на глазах. И в один прекрасный момент я понял одну вещь — вы не воспринимаете друг друга как брат с сестрой. Да, можешь не удивляться, я все видел и знал с самого начала.

Пусть я и король, но также я еще и воспитывал вас двоих, что сделало меня куда внимательнее к вам, чем были остальные. Да, вы были осторожны, меня это даже забавляло, ведь никто не замечал того, как вы утайкой смотрите друг на друга. Удивляюсь тому, какими мы все бываем слепцами, когда увлечены чем-то своим.

Я писал о своих наблюдениях леди Галадриэль. Думаю, не стоит говорить, что она, как и я, ждала пока вы повзрослеете, чтобы объявить о помолвке. Лесная Владычица ни капли не удивилась подобной новости. Да, она еще тогда не знала тебя, как и моего сына, но ее мудрость безгранична. А понимать кого-то — это великая мудрость. И иногда даже мне становится жутко от осознания того, сколько всего она может нам всем рассказать.

В день твоего отъезда я был зол, да, но далеко не из-за вашего поведения, не из-за заявления Леголаса о желании жениться, нет. Все это меня ничуть не удивило. Мне было невыносимо тяжело расставаться с тобой, дитя, мне казалось, что у меня забирают собственного ребенка. Да, я не имел права на эту злость, ведь ты всегда принадлежала только народу Золотого Леса, а в Зеленолесье была лишь временно.

Я не жду, что ты меня поймешь, ведь ты еще так молода и не знаешь всей прелести того, когда видишь, как ребенок начинает говорить, ходить, как он взрослеет. А я видел это все, помню первые слова, которые вы произнесли с Леголасом, помню ваши первые неуверенные шаги. Именно из-за этого всего мне было тяжело отослать тебя в Лотлориэн.

И мне лишь остается надеяться на то, что однажды ты снова вернешься в Великое Зеленолесье.

Король лесных эльфов Трандуил.

Не знаю, как у меня еще получается сдержать слезы после прочтения всего этого. Откладываю письмо в сторону, а сама устало оседаю на кровать. Как я могла быть такой глупой? Я думала, что он ненавидит меня из-за того, что я начала какие-либо отношения с его сыном. Почему раньше я не могла сначала как следует подумать, а потом только делать какие-то выводы?

Я обязательно вернусь!

Аккуратно складываю листок и убираю его в одну из дорожных сумок, которые занесли в мои покои. А после этого, приведя свои мысли в порядок, выхожу на улицу. Меня встречает все такая же солнечная погода, и я достаточно быстро спускаюсь с мэллорна на землю.

Со стороны шатра друзей раздается шумный разговор, который несколько напрягает меня. Что можно так бурно обсуждать с утра? Из ниоткуда появляется Румиль, и он улыбчиво начинает идти рядом. Видимо, сегодня на границах его подменяет Орофин или Халдир, потому что этих эльфов я не вижу поблизости.

— С добрым утром, Аранель, — с неугасающей улыбкой произносит галадрим, при этом довольно косясь в мою сторону. — Когда брат мне все рассказал, я подумал, что вы решили меня разыграть. Но сейчас я вижу, что все это правда.

— У меня лишь одна просьба — не называй меня принцессой. Договорились? — шуточно подмигиваю парню, продолжая свою дорогу до шатра Братства. Спор там, кажется, лишь становится громче и набирает силу. Чуть ли уже не бегу к месту стоянки Хранителей.

— Где Аилинон? — раздается грозный голос из шатра. Не раздумывая, захожу внутрь, а Румиль следует за мной, словно тень. — Она должна быть с вами, — видимо, именно этот эльф вызвался в добровольцы, чтобы сообщить галадримам о нашем прибытии. Складываю руки на груди, скептически осматривая напряженную спину Глорфинделя. Его мне еще тут не хватало.

Но вместо того, чтобы оповестить нолдор о своем появлении, продолжаю стоять абсолютно бесшумно. Нахожу взглядом разозленного до безумия Леголаса, который только лишь на стену не лезет, чтобы оказаться подальше от Глорфинделя, и жестом показываю, чтобы он молчал.

Сложно не заметить, что даже хоббиты пребывают в несколько недовольном настроении. Словно эльф просто взял и разбудил их, начиная свои глупые разборки на тему моего местонахождения. Впрочем, я не удивлюсь, если так оно и есть. Негромко откашливаюсь, тем самым привлекая внимание Глорфинделя.

Мужчина резко поворачивается, и я замечаю, как гамма эмоций мелькает на лице эльфа. Сначала успеваю заметить облегчение, потом нежность, удивление, восторг, а заканчивается все радостью, от которой, кажется, начинают светиться его глаза.

Не успеваю и слова сказать, когда нолдор заключает меня в свои крепкие объятия. Теперь настала моя очередь шокироваться и не знать, что делать. С мольбой осматриваю всех присутствующих.

Ловлю на себе смеющийся взгляд Гимли, Боромира и Арагорна. Эти Хранители явно не настроены вызволять меня из плена рук того, кого я отвергла еще в Ривенделле. А вот Леголас, кажется, сейчас просто оторвет Глорфинделю конечности и голову голыми руками. Стараюсь как можно спокойнее выбраться на свободу, после чего встаю на безопасное расстояние от эльфа.

— Аранель, — с блеском в глазах кланяется мне эльф, а я лишь сильнее стискиваю зубы и мысленно закатываю глаза. Да простит меня Леголас за то, что я дразнила его этим пресловутым «Аранен» всю нашу молодость. — А я ведь говорил, что ты заслуживаешь большего, — с еле заметной улыбкой на лице произносит эльф. — Пойдем, я бы хотел поговорить с тобой, — с этими словами мужчина выходит из шатра, а я устало выдыхаю.

Если он считает, что я безоговорочно послушаюсь его, то сильно ошибается. Думала, что Глорфиндель успел понять, что я не та эльфийка, которая будет подчиняться воле кого-то другого. Я скорее умру, чем стану выполнять чьи-то приказы. Возможно, именно из-за этой черты характера Халдир и ненавидит меня. Недовольно кошусь на выход из шатра.

— Ты только скажи, цветочек, и я лично прослежу за тем, чтобы этот ушастый не приближался к тебе, — вызывается добровольцем Гимли, поглядывая мне за спину, словно Глорфиндель может сейчас выскочить из неоткуда и утащить меня в самые темные и непроходимые места. — Хотя, я думаю, Леголас быстрее до него доберется, чем мы моргнуть успеем.

— Даже не знаю, как ты это понял, — саркастически отзываюсь я. Взглядом показываю Леголасу, что буду ждать его на улице. После этого покидаю шатер. Мне не приходится ждать слишком долго прежде, чем принц оказывается около меня. Неподалеку замечаю Глорфинделя, который холодно поглядывает в сторону лихолесского эльфа.

— Если он не перестанет искать с тобой встреч, то клянусь, я не поскуплюсь на стрелы, и этот эльф будет похож на дикообраза, — косясь на нолдор, сквозь зубы произносит Лесной принц. Такая его реакция лишь вызывает у меня улыбку. Кладу руку на предплечье эльфа, несильно его сжимая. — Он же и тебя саму раздражает, зачем ты продолжаешь с ним общаться? — слышу в голосе Леголаса ревнивые отголоски. Ко всему прочему к этому примешивает нотка собственничества и властности. От этого по коже начинают бежать мурашки.

— Я просто не ищу ссор даже с теми, кто не отвечает на мои ожидания. Попробую еще раз ему сказать, чтобы он ни на что не рассчитывал, — пожимаю плечами, смотря исключительно в лицо Аранена. Он же неотрывно смотрит мне за спину, а черты его кажутся жесткими и холодными. — Расслабься, Леголас, — заставляю эльфа посмотреть на меня, аккуратно прикасаясь подушечками пальцев к его щеке.

Замечаю, как взгляд Аранена темнеет, и я просто не могу отвести глаза в сторону. Губы эльфа растягиваются в победной улыбке, словно он выиграл самый ценный и редкий приз. Показательно закатываю глаза и отворачиваюсь от Леголаса. Нечего строить из себя невесть что. Это все из-за письма, я стала несколько иначе воспринимать Лесного принца. Былая нежность словно с новой силой захлестнула меня.

Но вместо того, чтобы спокойно отпустить меня, Аранен без лишних слов хватает меня за руку, не давая сделать и шаг прочь от него. Глаза кажутся жесткими, а все тело напряжено, что свидетельствует о том, что у меня не получиться заставить его поменять свое решение.

— Ты не пойдешь к нему, — безапелляционным тоном произносит принц, уводя меня куда подальше от Глорфинделя. У меня даже на секунду не появляется желания оглянуться и посмотреть на нолдор, которого я оставила на поляне сбитым с толку. Аранен идет достаточно быстро, и я лишь успеваю замечать, как встречаемые нами эльфы произносят тихое «Аранель» и склоняют головы. Впрочем, их удивленные лица я тоже успеваю запоминать.

Вскоре особенно оживленные участки леса оказываются у нас за спиной, а впереди расположились лишь тихо растущие мэллорны. Леголас снижает темп своих шагов, и я наконец-то могу вздохнуть с облегчением.

— Между прочим, в платье бегать не очень удобно, — усмехаюсь я, наконец-то поравнявшись с парнем. — Что с Вами не так, принц? — заглядываю в голубые глаза эльфа. При этом мне самой хочется смеяться, ведь я и так прекрасно понимаю, что им двигало в данный момент. — Или, быть может, Вы ревнуете? — стоит только этим словам слететь с моего языка, как Аранен резко останавливается. Под его пронзительным и таким повелительным взглядом я словно прирастаю к земле, не имея возможности сделать хотя бы один шаг.

— Нам потребовалось пройти от Имладриса до Лотлориэна, пережить переход через Морию, чтобы ты это поняла, — чертовски медленно приближаясь ко мне, шепчет эльф. Скептически выгибаю одну бровь, улыбаюсь одним уголком губ, при этом наблюдая за плавными и в то же время опасными движениями Леголаса.

— Отчего же? Я не настолько глупа, чтобы этого не понимать, — пожимаю плечами. — Мы уже давно не дети, Леголас. И не знаю, как ты, а я стала замечать куда больше, чем раньше. Например, я заметила, что ты не перестал носить кулон, который я подарила тебе, когда нам было лет по четыреста, — снова могу контролировать свое тело, и это позволяет мне сделать несколько шагов к эльфу.

— Это была единственная вещь, которая давала мне надежду, — честно отзывается Аранен. Оказываюсь на столько близко к эльфу, что уже могу почувствовать тонкий природный аромат, исходящий от него. Такой родной и знакомый.

— Тебе было бы проще, если бы ты просто забыл обо мне, как о самой большой своей ошибке, — тяжело вздыхаю я, положив одну руку на шею принца. Медленно начинаю водить большим пальцем по коже эльфа. Эти действия немного успокаивают меня.

— То есть у тебя получилось забыть обо мне? — опускаю глаза вниз на этот вопрос. Но такой расклад совершенно не устраивает Аранена, и вскоре он самолично приподнимает мою голову за подбородок. — Я бы хотел услышать честный ответ.

— Если бы у меня получилось это сделать, я бы сейчас стояла здесь не с тобой. Скорее всего, я бы осталась в Имладрисе, принимая предложение Глорфинделя, — максимально честно отвечаю я, смотря в лазурные глаза Аранена. — Я искренне хотела тебя забыть, чтобы больше никогда не чувствовать себя брошенной, — делаю шаг назад, обхватывая себя руками.

Мэллорны вокруг меня начинают шелестеть листьями, словно подбадривая на откровенные и искренние разговоры. Почему-то именно сейчас просто хочется закрыть уши, чтобы не слышать всего этого гомона. Они не помогают, а лишь еще сильнее запутывают меня.

— Это прозвучит эгоистично, но я рад, что ты здесь, — улыбка затрагивает губы Лесного принца. И, я считаю, будет преступлением, если я не отвечу ему тем же. — Светлейшая Аранель.

— Только попробуй меня еще раз так назвать, — угрожающе произношу я, после чего удостаиваюсь узреть усмехающийся взгляд Леголаса. Кажется, он не воспринимает мои слова всерьез. Обидно, это уж точно.

— И что ты мне сделаешь, Тинувиэль? — оказываясь вплотную ко мне, парень опаляет мое ухо своим дыханием. По коже в эту же секунду начинают бежать мурашки. А слова, словно застряли в горле. — Вы потеряли дар речи, Аранель?

— Я могу быть столь же красноречива, как и Вы, Аранен, — мурлычу я, после чего наблюдаю за изрядно напрягшимся эльфом. — И только не говорите, что Ваши помыслы чисты, ведь я знаю Вас достаточно хорошо, — после этих слов оставляю на шее Леголаса невесомый поцелуй.

— Что же ты творишь, Аилинон? — с придыханием вопрошает эльф, закрывая глаза. А я лишь пожимаю плечами, отходя в сторону. Плавно опускаюсь на траву под одним из мэллорнов. Сейчас хочется просто насладиться тишиной и покоем, позабыть обо всем том, что ждет нас всех впереди.

Аранен уверенно пристраивается рядом, прислоняясь к серебристому стволу дерева. Эльф притягивает меня к себе, удобно укладывая меня к себе на грудь. Слышу, как мерно бьется его сердце в то время, как мое собственное грозит выскочить наружу. Несмотря на волнение, которое неожиданно сковало тело, чувствую себя защищенной.

— Какой выбор тебе предоставила Лесная Владычица? — неожиданно спрашивает принц, пропуская через свои пальцы пряди моих волос.

— Мне кажется, здесь все очевидно, — стараюсь заглянуть в лицо Леголаса, что получается у меня крайне плохо. — Либо я иду дальше с Братством, либо остаюсь здесь и ни в чем себе не отказываю.

— Ты конечно же выбрала первое, — грустно усмехнувшись, озвучивает своим мысли Аранен. Я лишь киваю. Не вижу смысла произносить еще что-то, ведь Леголас и так прекрасно знает, что я просто так не сдамся, не оставлю дело наполовину сделанным.

— Я не оставлю вас. Гэндальф сказал, что я должна довести вас до Роковой Горы. Что без моего Света вам не справиться, — киваю на каждое свое слово, после чего прикрываю глаза. Так уютно и приятно.

— Даже не буду пытаться тебя отговорить от всего этого.

— И поступишь правильно.

Комментарий к Глава 16. Я обязательно вернусь!

https://i.pinimg.com/564x/d9/9e/c0/d99ec0c6f440cf0388665a52a5b60560.jpg

https://i.pinimg.com/236x/bc/0f/72/bc0f72da976325af81ed17d53f41f511.jpg

https://i.pinimg.com/236x/b3/1f/c7/b31fc7cf0520a92e04956112f4b40398.jpg

========== Глава 17. Не все цветы так же безобидны, как и прекрасны ==========

Муз решил меня порадовать, поэтому ловите новую главу)

_____________________

Месяц в Лотлориэне пролетел незаметно. Впрочем, все это время я старательно избегала Глорфинделя, либо же просто старалась не оставаться с ним один на один. Это могло закончиться очередным серьезным разговором, где бы эльф убеждал меня изменить свое решение о дальнейшем походе.

Потягиваюсь в своей кровати, наслаждаясь лучиками солнца, что пробиваются в мой флет. Этот день обещает быть замечательным. Быстро поднимаюсь с кровати и на этот раз откладываю платье в сторону, а на себя надеваю свою привычную дорожную одежду.

Правда, добродушные галадримы сменили черные потрепанные одежды на вещи, сшитые руками местных мастеров. Материал куда мягче и комфортнее, но после долгой носки разнообразных платьев даже он кажется жестким. После этого заплетаю тугую косу на голове, а на пояс нацепляю меч.

Я давно обещала Румилю и Орофину потренироваться с ними, кажется, как раз настал тот час, когда я исполню свое слово. Выбираюсь из флета и спускаюсь на землю, где-то тут, то там прогуливаются галадримы. Они, привыкшие видеть меня в платьях и с диадемой на голове, выглядят сейчас сбитыми с толку. Но замешательство быстро сменяется на дружелюбные улыбки, и я отвечаю им тем же.

Достаточно быстро ко мне навстречу из-за соседних мэллорнов выходит Леголас, а за ним расслабленно шествует Гимли. Эти двое стали очень дружны в Лориэне. И я бы соврала, если бы сказала, что это плохо. Я ужасно рада, что эльф и гном нашли общий язык.

Наши прогулки стали оживленнее, когда к ним присоединился неуемный Гимли, который то угрожает Аранену обкорнать его волосы и отрезать уши, то учит тому, как правильно ухаживать за прекрасной половиной человечества, в частности, за мной.

— Цветочек, кого ты собралась убивать? — подходя ко мне, с удивлением спрашивает гном. С усмешкой смотрю на Гимли, после чего перевожу взгляд на Леголаса. Эльф выглядит напряженным и немного взволнованным. Неужто они восприняли весь мой внешний вид всерьез.

— Обещала кое-кому преподать урок, — начиная смеяться, говорю я. Аранен наконец-то расслабляется и больше не выглядит так, словно отправляет меня на смертный бой, пока сам будет оставаться в безопасности. Мы все вместе выходим на небольшой участок, где расположилось некоторое подобие тренировочного поля. Поодаль замечаю несколько соломенных мишеней для стрельбы из лука и метания ножей.

Эльфов здесь не так много, по большей части, сейчас тут собрались новички, которые только набивают руку, чтобы в будущем суметь защитить Лориэн, если это понадобится. С весельем смотрю на то, как совсем юный галадрим пытается устоять против Румиля, который с ловкостью лани уворачивается от любого выпада новичка. А около одной из мишеней стоит Орофин, наставляющий эльфа в стрельбе из лука.

— А я думал, что эльфы рождаются с луком в руках, — фыркает гном, выразительно смотря то на меня, то на Леголаса. — А оказывается, что их меткость и навыки — тоже плод тяжелого труда. Все-таки Лотлориэн раскрывает передо мной все карты.

— Поверь, даже наш меткий Леголас в самом начале своей жизни промахивался, — начинаю смеяться я, на что получаю укоризненный и пылкий взгляд самого Аранена. — Или ты хотел оставить за собой звание меткого лучника?

— Ох, и влетит тебе однажды за твои слова, — с явной угрозой в голосе отзывается эльф. И, к своему удивлению, замечаю бесят в глазах лихолесского принца. Плохой знак, чертовски плохой знак. Упираю руки в бока и с вызовом смотрю на Леголаса. Неужто он действительно считает, что может вот так просто меня запугать?

— И что же Вы сделаете мне, Аранен? — выразительно выгибаю бровь.

— Думаю, что нашему достопочтенному другу не стоит знать о том, что я могу с тобой сделать за излишнюю болтливость, — многозначно произносит эльф. Впрочем, что-то в его словах заставляет мурашки бегать по коже, а в голове мелькают весьма лицеприятные картинки совместного времяпрепровождения.

— А я всегда знал, что погуляю на вашей свадьбе, да еще и детишек ваших понянчу! — с этим радостным возгласом Гимли удаляется в сторону тренировочного поля. Что ж, его комментарий явно возымел действие над Леголасом, который сейчас выглядит особенно задумчивым.

Я не могу рассказать ему о письме, которое когда-то написал мне его отец, не могу также рассказать и о том, что оба наших родителя ждали сообщения о помолвке. Ведь никто из нас не знает, что ждет нас впереди. Не хочется строить ложные надежды, когда каждый день нас подстерегают опасности. И, не дай Валар, волею судьбы нам снова придется проводить кого-то на тот свет.

— Мы ведь и правда думали об этом, — тихо соглашается Леголас. Наши взгляды встречаются, но я почти тут же отворачиваюсь. Как объяснить этому эльфу, что сейчас совершенно не время обсуждать нечто подобное?

— Об этом думал ты и даже не пытался поговорить со мной. Напомнить тебе, когда я узнала о твоих намерениях? — решаю пойти на попятные, строя из себя обиженную и злопамятную деву. Ибо нечего строить из себя мечтателя, когда на наших плечах лежит такой груз ответственности. — Думаю, нам стоит снова поднять этот вопрос только тогда, когда мы будем праздновать победу. Иначе этот разговор не имеет смысла, — с этими словами подхожу к Гимли, который внимательно следит за тренировкой двух новичков. Ну, или старается это делать.

Оба ученика выглядят достаточно забавно, но я понимаю, что когда-то и сама была такой же. Также неуверенно держала меч в руках, не попадала в цель, запутывалась в собственных ногах. Да и на пятую точку меня часто сажали во время спаррингов. Так что с моей стороны не очень правильно смеяться над этими галадримами.

— Вижу, что разговор у вас не очень получился. Не расстраивайся, до этого остроухого рано или поздно все равно дойдет, что с тобой, как и с любой девушкой, нужно быть аккуратным и осторожным на слова, невзирая на твой воинственный внешний вид и стойкий характер, — понимающе произносит гном, дружески похлопав меня по предплечью. — Отец сказал, что ты также прочна и остра, как и алмаз, но только умелые и аккуратные руки могут превратить этот драгоценный камень в нечто прекрасное. Думаю, стоит преподать Леголасу еще парочку уроков по завоеванию твоего сердца, — все-таки не удерживается гном от едкого комментария.

— Сейчас слишком тяжелые времена, Гимли, чтобы думать о чем-то подобном, — выдавливаю из себя дружелюбную улыбку, после чего мое внимание возвращается к галадримам. Слышу, как Орофин и Румиль ругаются на своих учеников. Бедные, совсем их замучили эти ненормальные.

— Камушек ты наш драгоценный, неужто они и над тобой так истязались во время тренировок? — охает гном, смотря на то, как подопечный Румиля в очередной раз приземляется на землю, отбивая свою эльфийскую задницу.

— Бывало и такое, — честно произношу, но в голове созревает небольшой план, который мне ужасно хочется воплотить в жизнь. — Румиль, не хочешь выбрать себе в соперники кого-то посильнее? — подходя к полю, кричу я. Эльф жестом останавливает своего подопечного, после чего поворачивается ко мне лицом. Впрочем, как и многие, кто сейчас тренируется или просто находится поблизости.

— Это будет честью для меня, — деланно поклонившись мне, произносит галадрим. Оставляю у себя за спинами, мягко говоря, ошарашенных друзей и выхожу к Румилю. Его ученик быстро ретируется, при этом успев скептически меня осмотреть с ног до головы. И, кажется, я услышала, как он фыркнул на мое появление. Неужто со стороны я выгляжу настолько беспомощной?

— Тебе придется поднапрячься, чтобы сохранить свою честь, — ловко вынимая меч из ножен и рассекая им воздух, сообщаю я эльфу. Он лишь усмехается и делает первый выпад в мою сторону. Исключительно благодаря быстрой реакции успеваю увернуться. Лезвие клинка проходит сбоку, не задев меня. — Это был грязный прием.

— С тобой по-другому сложно, — признается галадрим, в этом время блокируя мою атаку. На разговоры больше не остается времени. Отовсюду разносятся подбадривающие возгласы эльфов, скрежет металла. Тело беспрепятственно и легко слушается меня, лишь дыхание сбивается, в то время, как сердце бьется спокойно и тихо в груди.

Плашмя ударяю своим мечом о клинок Румиля. Эльф пошатывается, явно уже вымотанный моими действиями. Но у него получается устоять на ногах. Несколько прядей волос выбились из косы и сейчас прилипли ко лбу. Полностью концентрируюсь на движениях галадрима. Здесь идет упор на то, что я знаю большинство его приемов.

Танцующими и плавными шажками подхожу к Румилю, нанося ему все новые и новые удары. На его счастье, у него получается отбить каждый без вреда для своего здоровья. Уклоняюсь от очередной атаки и ухожу в сторону, немного наклонившись. Выпады каждого из нас становятся с каждым разом все стремительнее и ожесточеннее.

Чувствую, как рука начинает дрожать из-за нескончаемого града блоков и стремительных атак. Но сдаваться я точно не собираюсь. Это выше моих сил. Улюлюканье вокруг становится лишь громче, зрители явно вдохновлены нашим сражением и теперь с наслаждением ждут развязки.

Нет, я еще не устала, но, зная нас, мы можем вот так целый день кружить по полю, не давая друг другу и секунды на отдышку. И это понимаем не только мы. Спустя еще минут десять нашей пляски с мечами, между нами вклинивается Орофин, ловко выбивая меч из рук своего брата.

— Думаю, дай вам волю, измотаете себя до полусмерти, — начинает смеяться галадрим, убирая свой меч. Тяжело дыша, поступаю также. Рука несильно трясется от перенапряжения, а все тело словно налилось свинцом. Расправляю плечи, стараясь хоть немного расслабиться после этого далеко недетского спарринга.

— Сложно поспорить с тобой, — соглашаюсь я, убирая прядь волос за ухо. Потрепав «соперника» по волосам, разворачиваюсь с лихолесскому принцу и гному. Всеобщее настроение передалось и им. Широкие улыбки красуются на лицах друзей, а глаза горят азартом. — Я бы победила его, — уводя товарищей прочь, говорю я.

— Я бы этому не удивился, — веселые искорки пляшут в глазах Леголаса. — Ты сильно изменилась, — взгляд эльфа затуманивается пеленой воспоминаний. Он смотрит исключительно перед собой, а Гимли удивленно косится то на меня, то на Аранена.

— Даже горы меняются со временем, что уж говорить про нас про всех, — я лишь пожимаю плечами, при этом на ходу распуская косу. Волосы тут же подхватывает легкий ветер.

В Лориэне всегда царит мягкая и солнечная погода, даже в середине февраля здесь все пестрит летними красками. Единственное, что говорит о зиме — это пока еще золотые листья мэллорнов. Но скоро и они сменятся, становясь серебряными.

Задумавшись, выхожу вперед, а вскоре понимаю, что друзья остались далеко позади, беседуя с галадримами. Даже Гимли перестал чувствовать себя неуютно в компании эльфов. Что ж, мне стоит переодеться и привести себя в порядок.

Но вместо того, чтобы вернуться к себе в покои и переодеться, ухожу вглубь Золотого Леса. Шепот деревьев завлекает меня, уводит дальше от шатра Братства. И мне хочется быть среди мэллорнов, слушать их плавные и тихие речи, впитывать их магию, их Свет. Теперь я осознаю, что они полны им точно также, как и я сама.

С наслаждением прохожу между деревьев. Иногда мне просто необходимо провести какое-то время в одиночестве. Это помогает разобраться в собственных мыслях и чувствах, которыеподверглись сильным переменам за последний месяц. И все эти эмоции могут в будущем мне сильно помешать в походе. К сожалению, я это осознаю, но ничего сделать с собой не могу.

— Наконец-то ты одна, — из-за своих мыслей не замечаю появление Глорфинделя. Вот не было печали. Медленно поворачиваюсь в сторону нолдор, ожидая от него чего угодно. Не знаю почему, но его излишнее стремление застать меня врасплох очень сильно напрягает. Я чувствую скованность рядом с этим эльфом. Что-то не позволяет мне быть собой рядом с ним. — Если ты думаешь, что я ничего не замечаю, то сильно ошибаешься, — голос Глорфинделя звучит вкрадчиво, словно он пытается объяснить какую-то непреложную истину несмышлёному ребенку.

— Я знаю это, — сложив руки на груди, уверенно отвечаю я. — Думала, что ты все смог понять еще в Имладрисе, — эльф выглядит расслабленно, а на лице играет загадочная еле заметная улыбка. — Незачем тебе искать со мной встреч, я все равно останусь при своем мнении.

— Просто хотел поговорить с тобой, дать совет, исключительно как друг, — нолдор подходит ко мне, давая возможность взять его под руку. Но вместо того, чтобы принять его предложение, делаю шаг в сторону. Мы медленно начинаем идти по незримым тропинкам. Стараюсь сохранять между нами дистанцию.

— Могу представить, что ты сейчас можешь мне сказать, — сухо отзываюсь я, после чего оглядываюсь по сторонам. Мы ушли достаточно далеко от мэллорна Владык. Да и я редко бывала в этих местах раньше. Как-то меня тянуло больше к тренировочному полю либо к шатру друзей, где мы могли беседовать часами обо всем.

— Предлагаю выпить вина, раз уж нам суждено расстаться в скором времени. Надеюсь, что ты не откажешь старому эльфу в подобной просьбе, — тихий смех слетает с губ Глорфинделя. Очень странно слышать подобные речи из уст того, кто выглядит молодо. Нерешительно киваю, соглашаясь с приглашением нолдор.

После этого эльф галантно доводит меня до своего флета. Без опаски захожу внутрь, зная, что ничего ужасного не придет в голову Глорфинделю. Он ясно понял, что я не питаю к нему никаких чувств. По крайней мере, я на это надеюсь. В противном случае, я откручу ему голову, а остальное Братство во главе с Гимли и Леголасом мне только поможет.

Сажусь за небольшой стол, на котором красуется букет цветов, собранных на Керин-Амроте. Их сладковатый запах заполняет все помещение. В ожидании смотрю на эльфа, который бесшумно подходит к столу с бутылкой вина и двумя кубками. Легкими движениями нолдор наполняет их и один протягивает мне.

Вино пахнет просто великолепно, но запах этот мне кажется смутно-знакомым. Делаю первый глоток. Терпкий напиток приятно протекает по горлу, отчего я даже на секунду прикрываю глаза. После этого делаю еще глоток и отставляю кубок в сторону.

— Владыки хотят сегодня видеть Братство, — несколько грустно произносит Глорфиндель. — А это значит, что скоро ты уйдешь вместе с ними к Роковой Горе, — крутя в руках свой кубок, добавляет эльф. Не могу устоять и допиваю свое вино. И все-таки запах его кажется мне знакомым. Только вот никак не могу понять, что он мне напоминает.

— Тут ты прав, я не останусь в Лотлориэне, — поджимаю губы и киваю в ответ. Тело расслабляется, и я откидываюсь на спинку стула. — Долг превыше всего.

— Даже выше собственной жизни? Я знаю, что многие говорили тебе это, но ты, будучи девушкой, должна думать лишь о том, что хочешь обзавестись семьей, воспитать детей. А не мечтать о подвигах и о вечных странствиях. Пойми, теперь у тебя есть дом, галадримы нуждаются в тебе, в твоей силе точно также, как и Братство, — перебивать Глорфинделя нет смысла. Он в любом случае закончит свою речь, как бы сильно мне это не нравилось. — Просто признай, что идешь дальше из-за Лесного принца.

— Ты во многом прав, Глорфиндель, — смотрю на свои сложенные в замок руки. — Но я продолжаю идти не только из-за Леголаса. После смерти Митрандира отряд разбит морально, и мой долг поддержать их в это сложное время. Впереди нас ждет только Тьма. А что лучше всего может справиться с ней? Думаю, ответ ты и так знаешь, — киваю своим мыслям.

— Но ты не так могущественна, как твой отец! — вскипает эльф, вскакивая из-за своего места. — Ты и сама мне говорила об этом не раз. Так какой смысл жертвовать собой?

— Лучше пожертвовать собой, дабы спасти миллионы жизней, чем не сделать ничего и смотреть, как вокруг рушится мир. Даже если я и останусь здесь, то какова вероятность, что Лотлориэн устоит против натиска Врага? — выжидающе смотрю на нолдор. — Мне казалось, что ты и сам все это понимаешь. А теперь разреши откланяться, я должна вернуться к своим друзьям.

— Ты поступаешь очень смело, Аилинон, — медленно начинает Глорфиндель. — Но я никогда не думал, что ты будешь так неосторожна, — пока он все это произносит, поднимаюсь из-за стола.

Все перед глазами начинает плыть, а сознание мутнеет. Мысли в голове начинают течь медленно, но при этом я не могу ухватиться хотя бы за одну из них. Неуклюже снова опускаюсь на стул, испуганно взирая на нолдор. Этот запах вина…

Он не притронулся к нему, я же выпила все, что он налил. Ох, Эру! Этот запах не зря был мне знаком! Маковый сок и белладонна… как он вообще мог подмешать мне все это?

А я просто идиотка, раз не предала никакого значения своим подозрениям насчет странного запаха. Сквозь пелену смотрю на эльфа, который, возможно, и выглядит извиняющимся, но ни капли совести не мелькает в его взгляде. Он считает себя правым во всем.

— Я не неосторожна, — слабым голосом произношу я, еле сидя на стуле. — Просто слишком сильно доверяла тебе, — стараюсь снова встать, чтобы уйти, хотя бы попытаться это сделать. Но все мои старания летят в пустоту, так как Глорфиндель ловко ловит меня, готовую обняться с полом, и кладет на мягкую кровать. — Я ненавижу тебя, — сквозь зубы шиплю я.

— Ты еще поблагодаришь меня в будущем. Отряд уходит либо сегодня вечером, либо завтра утром, ты же должна будешь проснуться лишь к завтрашнему вечеру, — спокойно разъясняет мне эльф, а на его лице отражается безграничная нежность, словно он все это делает исключительно для моего блага.

— Никто не поверит, что я решила остаться здесь, — голос становится еще тише, а мысли в голове окончательно начинают напоминать вязкий и мерзкий кисель. — И я клянусь, что тебе не поздоровится за свой поступок.

— Зато я теперь уверен в том, что ты не будешь подвергать себя опасности, — эльф осторожно проводит пальцами по моей щеке, убирая прядь светлых волос. Его прикосновения сейчас кажутся отвратительными, хочется отвернуться, но тело перестало меня слушаться.

Хочется закричать, избить его. Вот он закон подлости, когда тот, кому доверяешь, делает все, лишь бы помешать всем твоим планам. Даже Свет, который так легко отзывался на мои команды, сейчас молчит, словно его и вовсе нет.

— Ты хуже любого, кого я встречала за свою жизнь, раз до сих пор считаешь, что мной можно помыкать, — сознание медленно покидает меня, отчего накатывает некоторая дурнота. А вскоре меня окутывает темнота, отнимая у меня последний шанс на то, что я смогу побороть сон.

***

От третьего лица.

Убедившись, что Аилинон крепко уснула, Глорфиндель вышел из своего флета. Эльф понимает, что после содеянного лориэнаская эльфийка не просто возненавидит его, а захочет отомстить. Пусть и не физической расправой, но уничтожит его морально. Своими словами. В этом Глорфиндель уверен, как никогда лучше.

Но лучше уж выслушать все обвинения и гневные возгласы Аилинон, чем однажды услышать, что эльфийка погибла во время похода к Ородруину. С тяжелым сердцем нолдор поднимается на талан Владык. Туда, где сейчас уже собралось все Братство.

Эльф ловит на себе удивленные взгляды всех присутствующих. И лишь Лесная Владычица смотрит на Глорфинделя так, словно видит его насквозь. Впрочем, это и не удивительно. Помимо способности видеть человеческие души, сейчас ей руководит чуткое материнское сердце. И оно подсказывает прекрасной эльфийке, что в данный момент, смотря на нолдор, она чувствует его смятение.

— Аилинон передумала отправляться с вами дальше, — эти слова, произнесенные Глорфинделем, ввергают всех в шок. «Ложь», — мелькает мысль в голове Леди Галадриэль.

— Я бы поостереглась своих слов и поступков, — смерив эльфа пронзительным взглядом, произносит Лесная Владычица. — Не все цветы так же безобидны, как и прекрасны.

Комментарий к Глава 17. Не все цветы так же безобидны, как и прекрасны

https://pp.userapi.com/c840139/v840139372/57176/mm_0aZ6tHVk.jpg

https://i.pinimg.com/564x/67/f3/72/67f3722d57069b6eb0d6a8f21682d547.jpg

========== Глава 18. Лучше бы ты просто попрощался со мной ==========

Просыпайся.

Сейчас не время отдыхать, Аилинон.

Братство не справится без тебя.

Просыпайся, дитя!

Меня выдергивает из сна так резко, словно на меня вылили ведро ледяной воды. Подскакиваю на кровати. Лоб покрылся испариной, а все тело вялое и, кажется, еще не готово слушаться моих команд. Но все это меркнет на фоне того, что произошло со мной в этом флете.

Истерично озираюсь, пытаясь увидеть виновника моего плохого самочувствия. И первое, что бросается в глаза — это рассветное солнце, чьи лучи пробиваются на талан. Гнев разгорается внутри меня со скоростью лесного пожара. Буквально все добрые чувства к Глорфинделю сжигаются на пути этого неистового пламени.

Свет с неистовством вспыхивает, окутывая меня с ног до головы. Никогда прежде я не чувствовала столь мощного взрыва магической силы. Но, видят Валар, я сейчас нахожусь в таком настроении, когда готова разнести все вокруг себя. Какое он имел право мешать мне? Менять мои планы!

Молниеносно выскакиваю из флета. Мэллорны вокруг меня начинают шуметь листьями, словно охваченные праведным гневом. Они отзываются на мои эмоции. И это лишь еще больше подстегивает меня, а уверенность в правильности своих действий только растет. Глорфиндель вообще не должен был приезжать в Лотлориэн.

Не желая задерживаться, бегу в сторону мэллорна Владык. Впрочем, данное мое решение не приводит ни к чему. Вокруг ни единой знакомой души, шатер Братства свернули, а на мэллорне остались лишь слуги. Но мой внешний вид явно не располагает на долгие и красочные беседы о прекрасной погоде. По крайней мере, только так я могу расшифровать выражения лиц эльфов, которых встречаю на своем пути.

Могу заметить смесь благоговейного ужаса и восхищения, словно Свет, обуявший меня, сродни золоту листьев мэллорнов. Подхожу к стволу мэллорна Владык и прислоняю к нему ладонь. Свет моментально начинает пульсировать и светить еще ярко. Шум вокруг лишь усиливается, словно на Золотой лет налетел ураган. Но, нет, это всего лишь мой гнев, который передается деревьям вокруг. Чувствую некоторое душевное единение с золотыми мэллорнами.

— Где мои друзья? — голос кажется чужим. Он дрожит от силы и кажется, что проникает под саму кору дерева. Оно внемлет мне, вслушивается во властный голос, пропитанный злостью, и отзывается на зов. Могучий мэллорн отвечает мне, четко давая понять, где находится Братство. Направляются к реке, а вместе с ними и Глорфиндель, и Халдир с братьями. — Спасибо, — дерево отзывается ответной тирадой.

А я начинаю свой путь к реке. Отряд ушел не так давно, у меня есть шанс нагнать их. И на протяжении всей дороги, где бы я не оказывалась, за мной шествует гневное перешептывание деревьев, шелест золотой листвы и мой Свет.

***

От третьего лица.

Сказать, что отряд находится в мрачном настроении, значит ничего не сказать. И никто до сих пор не верит, что Аилинон решила остаться. Каждый член Братства то и дело оборачивается, чтобы убедиться, не идет ли неуемная эльфийка где-нибудь позади. И лишь Леголас пронзительно смотрит на Глорфинделя, который, кажется, выглядит абсолютно спокойным и даже несколько счастливым.

Именно это и говорит лихолесскому принцу о том, что нолдор о чем-то умалчивает. Ведь еще недавно Аранен беседовал с подругой детства, которая уверяла его в непреклонности своего решения. А обещания, данные кому-либо, Аилинон всегда исполняет. Эльф наблюдает за собратом вплоть до того, как они доходят до реки. И даже там он по большей части не слушает своих друзей, а наблюдает за Глорфинделем.

Если бы не совесть и чувство собственного достоинства, Леголас бы еще в Имладрисе с удовольствием попрощался с этим странным эльфом навсегда, лишь бы он больше не крутился вокруг Аилинон. И сейчас это желание только усиливается.

— Не нравится он мне, ой, не нравится, — подтверждая мысли Аранена, произносит Гимли. — Не могла она просто так взять и исчезнуть, даже не сказав нам хоть слово о своем изменившемся решении. И, тем более, не стала бы говорить что-то вот этому остроухому. Она ему не доверяет.

— И я разделяю ее отношение к нему, — мрачно подмечает Леголас, озираясь по сторонам. На сердце у него тревожно, а душа рвется вернуться в Карас-Галадон, к мэллорну Владык. Но позади нет и тени всегда одухотворенной и позитивной Аилинон. Поэтому Леголас приближается к воде, встает возле Арагорна, который, кажется, сейчас поник еще больше, чем после падения Гэндальфа.

Для Братства на воду опущено три легкие лодки, но никто не спешит уплывать, оставляя подругу одну в Золотом Лесу. С некоторой неохотой садятся в лодки, дабы попробовать их управление. Именно в это время и появляются Владыки, которые предлагают отряду подкрепиться перед продолжением похода.

Впрочем, аппетита ни у кого нет, даже хоббиты с неохотой ковыряются в своих тарелках, что на них совершенно не похоже. Боромир смотрит на реку, что уходит далеко от Лотлориэна, протекает мимо пустынных каменных долин, острова Тол Брандир и превращается в водопад Роурос.

Мысли же Арагорна витают где-то далеко, стараясь не останавливаться на том, что ему придется выбирать дальнейший путь отряда. Эта ответственность тяжелым грузом лежит на его плечах и с каждым днем, кажется, становится лишь тяжелее.

Хоббиты же с опаской поглядывают на Андуин, который кажется им страшнее любого зверя. Кроме Мерри, конечно, который вполне хорошо относится, как к рекам, так и переправам на лодках. Гимли, сидящий рядом с полуросликами, ушел в тяжелые думы. Но тяжелее всех сейчас лихолесскому эльфу, который неустанно вглядывается в лесную чащу, дабы увидеть хотя бы маленький признак появления Аилинон.

Но даже слепец может заметить эти признаки, как выясняется секундой позже. Первой на шелест листвы отзывается Лесная Владычица. Она с любопытством всматривается в далекую листву. А на лице ее появляется победное выражение, будто она слишком долго уже ждет появление нового лица на поляне.

— Как я и говорила, Глорфиндель, тебе стоило остеречься своих мыслей и действий, — прерывает гнетущую тишину Леди Галадриэль. Она, прикрыв глаза, вслушивается в перешептывания древ, которые ведут за собой не на шутку разгневанную Лесную принцессу. — Даже кувшинка способна показать то, на что она способна.

— Я не понимаю, о чем Вы говорите, — косясь в бушующую чащу, совершенно спокойно отзывается нолдор. Но ответ уже и не требуется. Эльф с удивлением взирает на появившуюся из леса Аилинон, окутанную золотым Светом. Стоит девушке увидеть своих друзей, как сила немного спадает, но весь вид эльфийки не становится от этого менее завораживающим и пугающим одновременно.

— Еще никогда в своей жизни я не ошибалась так в людях, Глорфиндель, — могущественный голос Аранель, пропитанный магией, разносится вокруг, а некогда голубые глаза с ледяным равнодушием и жесткостью смотрят на Глорфинделя в упор.

— Я сделал это все ради тебя, чтобы ты жила, — в очередной раз начинает оправдываться эльф. Он до сих пор считает, что поступил правильно. — Ты слишком молода, чтобы понять, насколько важна жизнь.

— Зато я знаю, что такое честь и достоинство, — усмехнувшись, произносит Аилинон. Остальные члены Братства смотрят на эльфийку так, словно впервые увидели ее и лишь сейчас осознали, насколько в ней может быть много сильной магии. Лориэнская принцесса медленными движениями словно подплывает к двум галадримам. Сейчас она выглядит как истинная принцесса своего народа. Ровная спина, вздернутый подбородок и холодное равнодушие к тому, кто осмелился предать, высокородной эллет, все это дает понять о происхождении эльфийки, а мудрый взгляд и уверенность в голосе — о жизненном опыте.

— Калина Аранель, — склонившись перед своей принцессой, затаивают дыхания эльфы. — Только скажите, и мы все сделаем.

— Ты поступил так, Глорфиндель, что не сыскать тебе больше моего прощения, — Свет медленно затихает, а Лес за спиной эльфийки смолкает. — Проводите его к границам Лотлориэна, — посмотрев на двух галадримов, добавляет Аилинон.

***

Pov Ailinon.

Злость медленно начинает отступать, как только я наконец-то могу убедиться в том, что Братство еще не покинуло Золотой Лес. Но это ничуть не меняет моего изменившегося отношения к Глорфинделю. Мне не хочется его больше видеть, даже слышать о нем что-либо нет желания.

— Ты не можешь просить о таком их, — уверенный в своей правоте, нолдор делает несколько шагов ко мне. Неужто вновь решил меня остановить? Что ж, в этот раз у него ничего не получится. И в это же время вижу, как к нему приближается разъяренный не на шутку Леголас. Останавливаю на нем свой взгляд и слабо улыбаюсь. Нечего ему сейчас впутываться, я должна сама разобраться с Глорфинделем. Но в этот раз окончательно.

— А я и не прошу, — мой голос не становится и на градус теплее, когда я снова начинаю смотреть на нолдор. — Это приказ, — после этих слов два галадрима словно подскакивают и становятся по обе стороны от Глорфинделя. Они выглядят удивленными, но явно не собираются мне перечить, только не после того, как увидели все это световое представление. — И впредь мне бы не хотелось, чтобы наши дороги пересеклись. Возможно, ты до конца и не понимаешь всей важности этого похода для меня, но это не снимает с тебя ответственность за свой поступок.

— Тебе важен не сам поход, глупая ты девчонка, — в отчаянии произносит Глорфиндель, смотря на меня с грустью и тоской. Даже сейчас я могу увидеть желание остановить меня, уберечь от всего происходящего. — За все то время, что я тебя знаю, Аилинон, было несложно заметить, что ты тоскуешь, что твое сердце осталось где-то далеко. И вот сейчас я смотрю на тебя и понимаю, что сердце твое теперь рядом с тобой, и ты следуешь за ним дальше, чтобы вновь не чувствовать себя одиноко.

— Даже если и так, — медленно начинаю. — Какое право ты имел решать что-то за меня? Да еще и таким мерзким способом. Снотворное, о Эру! — начинаю смеяться. Истерика медленно накрывает меня с головой. Резким движением откидываю волосы за спину. — Кто вообще надоумил тебя? Мне больше не о чем с тобой говорить, — срываю подаренный мне кулон в виде солнца с запястья.

— Ч-что ты делаешь? — только сейчас замечаю во взгляде Глорфинделя испуг, словно осознание содеянного только сейчас дошло до него.

— Ты лишился моего доверия, и я больше не нуждаюсь ни в твоей защите, ни в твоей дружбе, — хочется швырнуть подарок к его ногам, но я не настолько жестока. Быстро подхожу к эльфу и кладу солнце на раскрытую ладонь мужчины. — Лучше бы ты просто попрощался со мной, а сейчас мне не хочется даже смотреть на тебя, — демонстративно отворачиваюсь от нолдор и устремляюсь к друзьям, которые, кажется, сейчас готовы самолично оторвать голову Глорфинделю.

— Мне сразу этот долговязый не понравился, — сверля эльфа взглядом, гневно произносит Гимли, после чего пылко сжимает мою ладонь. — Я безумно рад снова видеть тебя, цветочек, в наших рядах. Не знаю, как бы мы могли справиться с озлобленным и обделенным любовью лихолесским принцем, — гном даже сейчас не лишается удовольствия отпустить колкость в нашу с Леголасом сторону.

— Я тоже счастлива снова оказаться с вами, — подмигиваю Гимли, после чего замечаю, как он покрывается слабым румянцем. Это вызывает у меня улыбку. Поворачиваюсь к Галадриэль, которая с нежностью смотрит на меня. — Извините, что пришлось ждать меня. Я бы все равно пришла, чего бы мне это не стоило.

— Я знаю это, тебе не занимать упертости, дорогая. Твое возвращение было лишь вопросом времени, — ко мне со свойственной ей грацией подходит Лесная Владычица. Она с нескрываемым укором кидает последний взгляд на Глорфинделя, который без слов понимает, что ему следует уходить. Два галадрима, как им и было приказано, уводят нолдор вглубь леса, чтобы потом проститься с ним у границ Лотлориэна. — Присаживайся и поешь перед долгой дорогой, — эльфийка берет меня под руку и усаживает между Арагорном и Леголасом на свободное место.

Братство немного успокоилось, стоило нолдор скрыться с их глаз. Как же я рада снова их всех видеть. Даже если бы они ушли, я бы поплыла за ними следом, невзирая ни на что. Настроение улучшается, зато вот последствия «сладкого» вина напоминают о себе. Голова кажется тяжелой, а все тело неожиданно тяжелеет.

Видимо, после всплеска Света все тело возвращается в слегка сонное состояние, из которого меня так неожиданно выдернули. А кто это собственно был? Пытаюсь напрячь память, чтобы уловить хотя бы краешек того, чьими силами я смогла очнуться.

— Еще немного, и я просто привяжу тебя и не буду отпускать и на шаг от себя. — бурчит себе под нос Леголас, пока накладывает салат мне в тарелку. Это зрелище трогает до глубины души, а на лице появляется искренняя улыбка. Мое сердце. Неужто оно и впрямь уже так давно хранится в его руках?

— Твои вещи мы принесли с собой, Аилинон, — привлекает мое внимание Владыка Келеборн. Благодарно ему улыбаюсь и киваю. Неожиданно за моей спиной появляется Халдир, а в его руках замечаю лориэнский плащ. — Прими это, оно пригодится, — галадрим накидывает вещицу мне на плечи, и я застегиваю ее с помощью броши, выполненной в форме листа мэллорна.

— Аилинон, Леголас, подойдите ко мне на пару минут, — разговоры за столом стихают, когда Леди Галадриэль встает из-за стола, а мы следом за ней. Отходит от Братства, совершенно сбитые с толку поведением Лесной Владычицы. Хотя, наверное, я могу догадаться, какую именно тему может поднять эльфийка.

Остановившись возле одного из мэллорнов мы с ожиданием смотрим на Галадриэль. На ее же лице сияет понимающая и по-матерински теплая улыбка. Медленно заплетаю волосы в тугую косу, дабы волосы не лезли в глаза, да и вообще не мешались.

— Я не впервые завожу подобный разговор. Когда-то то же самое я говорила и Келебриан, да и Арвен приходила ко мне за советом. Но всякий раз все выглядит немного иначе. И это не удивительно. Судьба каждого индивидуальна, как и характер, и жизненный выбор, — переводя взгляд с меня на Леголаса, говорит эльфийка. — Но еще никогда мне не было так тяжело отпускать кого-то. Келебриан была примерно твоего возраста, когда вышла замуж. Было бы замечательно, если бы времена сейчас были не такие пугающие, а ваши с Леголасом судьбы шли не тем путем, который вы выбрали.

— Сейчас уже ничего не изменить. Мы встали на этот путь осознанно и не собираемся с него сворачивать, — уверенно произносит Аранен, смотря на мою маму, которая остается довольна ответом.

— Я сейчас не говорю о вашем долге, юный принц, — с этими словами Галадриэль берет мою руку в свою. — Глорфиндель мудр, пусть и поступил необдуманно, — взгляд Лесной Владычицы обращен на меня. — Ты и сама уже поняла, что он прав, — нерешительно киваю, при этом не смотря на Леголаса. Мне кажется, что если я посмотрю на него, то покраснею до кончиков ушей. — Вам обоим вверено хранить самое ценное, что может быть в этом мире. Сердца друг друга. И незачем так смотреть на меня, Леголас, словно я сказала что-то новое для тебя.

— Не думаю, что сейчас время говорить об этом, — откашлявшись, говорю я. — Как было сказано ранее времена темные, а впереди нас ждет неизвестность, поэтому не стоит тешить себя пустыми надеждами на что-то светлое.

— И это говорит та, что обладает Светом, — эльфийка укоризненно качает головой. — Время может не настанет никогда, тебе ли не знать, дитя, — женщина проводит рукой по моей щеке. Она словно видит все, что было в моей жизни, все препятствия и невзгоды.

— Что вы хотите сказать этим всем? — Леголас прерывает бурный поток моих мыслей. Ненароком смотрю на эльфа и встречаюсь совершенно серьезными голубыми глазами. Аранен явно настроен решительно и не собирается отступать, что бы сейчас не сказала Лесная Владычица.

— Ваша дорога трудна и опасна, и никто из нас действительно не знает, что вас двоих может ждать. Но я рада, что вы хотя бы перестали отрицать чувства друг друга, — тяжело вздыхаю на слова эльфийки, еще не совсем до конца осознавая, что вообще здесь происходит. Мне бы поспать. Может, мне все это лишь снится? — Просто знайте, что я благословляю вас, — Леди Галадриэль оставляет невесомый поцелуй на моем лбу, после чего подходит к Леголасу. — Ты все еще шокирован всем происходящим. Что ж, у тебя будет время все обдумать.

— Спасибо за Ваши слова, Леди Галадриэль, — почтенно склонившись, говорит Аранен, чем сильно удивляет меня. Смотрю на эльфа так, словно вижу его впервые. Чувствую, как щеки все-таки покрываются легким румянцем. А уши начинают гореть.

— Вам стоит вернуться к друзьям, — тихо смеясь, советует эльфийка и подталкивает нас в сторону застолья. — Пришла пора прощального кубка, — оглашает поляну Леди Галадриэль. — Пей, Владыка Галадримов! Не думай о вечере, за которым торопится ночь. Встреть ее с беспечальным сердцем, — кубок быстро пустеет, пройдясь по кругу. — Кубок выпит, — снова начинает говорить Владычица. — Тень разлуки легла между нами. Но прежде, чем мы расстанемся, Владыки Лориэна просят вас принять дары в память о нашей стране, — Братство удивленно переглядывается, совершенно не ожидая еще каких-либо даров.

Мы все уже готовы отправиться дальше, вещи уже переложили в лодки. На душе становится тяжело, ведь теперь неизвестно, когда мы все сможем снова почувствовать себя в безопасности. Сейчас мы проводим последние часы, когда наши сердца не обременены заботами и страхами.

— Вот наш дар тому, кто поведет отряд, — слова звучат торжественно и величественно, когда Галадриэль протягивает искусно выполненные ножны для меча Арагорну. Тонкие руны на изделии переплетаются с вязью золотых и серебряных листьев мэллорна.

— Благодарю тебя, Владычица благословенного Лориэна, за щедрые дары, — отзывается Арагорн. И остальные дары Владык не менее ценные. Боромир получает прекраснейший золоченый пояс, хоббиты — серебряные пояса с пряжками в форме золотых цветов. Леголасу же достается мощный лориэнский лук, который в разы лучше его предыдущего оружия. Благодарность в глазах эльфа не соизмерить ничем.

Владычица не забывает и про Сэма с Фродо. Первому дарит коробочку с священной землей Лориэна, которая сулит плодородие там, куда будет высыпана. А Фродо получает фиал с сияющим светом самого Эарендиля. Свет его осветит любой путь, каким решит пойти юный хоббит. Мой Свет ничто по сравнению с сиянием этой звезды.

— А какой же дар мог бы пожелать гном в гостях у эльфов? — сверкающая улыбка играет на лице Лесной Владычицы, когда она обращается к Гимли.

— Никакой! — чеканно отзывается гном. Но эльфийка не останавливается на достигнутом. И в награду своим стараниям получает ответ резко порозовевшего сына Глоина. Никогда бы не подумала, что он способен так густо краснеть, прося о чем-то. Но, соглашусь, просьба его звучит храбро и несколько дерзко. Несмотря на все предрассудки, Леди Галадриэль вручает бедному гному целых три пряди своих золотых волос.

И только после этого эльфийка подходит ко мне. Взгляд ее теплеет, но в нем сквозит и вселенская грусть, причину которой я вполне могу понять. Нерешительно подхожу к Белой Владычице и крепко обнимаю. Мне не требуется ничего, что она могла бы мне дать.

— Тебя я тоже не лишу своих даров, — отстраняясь от меня, говорит Лесная Владычица. — Твой Свет начнет слабеть по мере удаления от Лориэна, пока не станет таким, каким был до прибытия сюда. Но я хочу быть уверена в том, что даже за пределами Золотого Леса ты сможешь осветить путь для Братства, — женщина протягивает ко мне ладонь, в которой зажат небольшой бархатный мешочек. — С этими камнями ты сможешь осветить путь даже в самой непроглядной Тьме, — в благодарность обнимаю эльфийку, в последний раз наслаждаясь материнской заботой и нежностью.

Еще раз попрощавшись со всеми, Братство забирается в лодки. Надежно прячу мешочек. Я не буду использовать этот дар без надобности, ведь знаю, что у каждой магии есть своя цена. Теперь впереди нас ждет лишь река, и когда нам придется вновь встать на твердую землю неизвестно.

Комментарий к Глава 18. Лучше бы ты просто попрощался со мной

https://i.pinimg.com/564x/bc/d2/9a/bcd29a5a5fb0556eca5c549f127d1e5f.jpg

https://i.pinimg.com/564x/b0/36/70/b036709cd8aa68d0c193424321304121.jpg

https://i.pinimg.com/564x/17/e5/e1/17e5e1842d5ccd3e10d8743e1c1c5eab.jpg

https://i.pinimg.com/564x/a7/89/8b/a7898b441479589f2d35789d0831f6a6.jpg

========== Глава 19. Лотлориэн подарил мне куда больше, чем простой лук ==========

С печалью смотрю на то, как быстро удаляемся мы от Золотого Леса. Лодки плавно движутся по течению, подгоняемые веслами моих друзей. И с каждой минутой я все сильнее ощущаю то, как Свет затухает внутри меня. Я больше не чувствую себя всемогущей. Лишь привычное для меня небольшое пламя внутри.

Стараюсь держать себя в руках, как бы печально и тоскливо мне бы сейчас ни было. Солнце как назло слепит глаза, и приходится прикрывать их рукой, чтобы внимательно всматриваться вдаль. Сижу на носу лодки, так как гном и эльф, словно сговорившись, решили, что мои руки не были созданы для грубого материала весел. Кажется, они за время нашего пребывания в Лотлориэне совершенно забыли, что мои «нежные» ручки способны перерезать глотки любому, кто вдруг окажется на стороне Тьмы.

— Я уже видел самое прекрасное в своей жизни, — неожиданно произносит гном. Наша лодка, нагруженная нужными в дороге вещами, плывет самой последней, что позволяет бедному Гимли наблюдать за тем, как Лориэн скрывается за поворотом. Его словно и вовсе не было. — Что я могу назвать прекрасным теперь? Разве только ее дар? — замечаю осторожный жест сына Глоина.

Неосознанно и сама тянусь к месту, где за походной одеждой скрывается мешочек с волшебными камнями. Даже через ткань чувствую тепло, исходящее от них. Или мне просто кажется? Хочется верить, что этот дар дает нам надежду на победу. Словно какие-то камушки могут сделать все за нас. Да, я смотрю на все это с позитивной стороны, но всему есть предел. Саркастически усмехаюсь своим мыслям, чем вызываю удивленные взгляды Гимли и Леголаса.

— Друг мой, — аккуратно произношу я, привлекая к себе внимание и без того поникшего гнома. Замечаю, что его глаза слезятся. Он очарован Лесной Владычицей, что видно невооруженным взглядом. — Золотой Лес и его Владычица вовек останутся у тебя в сердце, а воспоминания послужат еще одним даром Владык Лотлориэна. Память — это великий подарок, который позволяет сохранять все то, что дорого твоему сердцу.

— Милая Аилинон, — снова всхлипывая, шепчет гном. — Теперь-то я вижу, насколько тонки и прекрасны черты твоего лица. Думал, что все эльфы такие. Но только сейчас понимаю, что твоя красота связана с родством с не менее прекрасной и величественной эльфийкой. И как ты, наш драгоценный цветочек, осмелилась покинуть Золотой Лес и продолжить с нами этот опасный и долгий путь? Я бы, наверное, не смог.

— Она бы просто не смогла сидеть спокойно, понимая, что ее друзья рискуют своими жизнями ради блага всех живущих на этой земле, — вместо меня отвечает Леголас, энергично работая веслами. Слабый ветер колышет его светлые волосы. Лесной эльф выглядит таким же умиротворенным, каким он был в Лориэне.

Поднимаю бровь, но после этого с усмешкой соглашаюсь со словами эльфа. Снова отворачиваюсь от друзей и всматриваюсь в даль. Великая река тянется далеко вперед. Голубая лента вьется перед нами, подобно змее. Ей не видно ни конца, ни края. И это величие и мощь заставляют сердце трепетать.

— Я бы отправилась вслед за вами, даже если бы не справилась со сном, навязанным мне Глорфинделем, — тихо произношу я, словно бы подтверждая слова Аранена. — Я бы шла за вами столько, сколько бы это потребовалось.

— А, может, этот чертов эльф и был в чем-то прав, а, цветочек? — замечаю, как гном мне подмигивает, при этом вовсю помогая Леголасу грести. — Каждый из нас слышал его пламенные речи, словно один из нас владеет твоим пылким сердечком.

Молча отворачиваюсь, на что получаю довольную усмешку гнома. Я же потягиваюсь всем телом, еще чувствуя сонливость и тяжесть в каждой клеточке. Кажется, что я прикрываю глаза всего на минутку. Но в следующий раз я открываю их уже глубокой ночью, и мы все уже на берегу.

Видимо, Арагорн решил сделать привал. Костер потушен, и все вокруг погружено в тишину и темноту. Аккуратно и тихо приподнимаюсь на локтях. Хоббиты, сбившись в кучку, спят неподалеку. В метре от них устроился Арагорн. Сон его беспокойный, думаю, он проснется от любого шороха. Таким же беспокойным выглядит и Боромир. Гимли же разместился близко ко мне. За время похода он стал мне братом, пусть и названным.

Да, он часто отпускает колкости в мою сторону, шутит. Но это не делает его плохим человеком. Я бы даже сказала, что своим поведением он поднимает нам всем настроение. Тем более, что в нужное время Гимли всегда собран и максимально серьезен. И мне не страшно доверить ему свою жизнь, встать спина к спине, чтобы защищать отряд.

Поднимаюсь со своего спального места. Лишь одного человека я не могу увидеть среди спящих, что наводит меня на мысль о том, что он дежурит. Оглядываюсь и нахожу Лесного принца возле небольшого дерева. Он спокойно сидит, прислонившись к стволу растения спиной.

Он углубился в свои мысли и абсолютно не замечает моего пробуждения. Бесшумно подхожу к эльфу и сажусь рядом с ним на траву. Чуть ли не сразу оказываюсь в кольце рук Аранена. Сдерживаю возмущенное бормотание, когда Леголас случайно защемляет мою косу.

— Ты не представляешь, насколько сильно я хотел поквитаться с Глорфинделем, — шепчет мне на ухо Аранен, перекидывая злосчастную косу мне через плечо. Тяжело вздыхаю, вглядываясь в гнетущую темноту. Она не сравнима с ночами, проведенными в Лотлориэне. Те леса словно окутаны неизведанной магией, которая превращает мрачную и несговорчивую темноту в ласковый и прекрасный иссиня-черный шелк.

— Думаю, я знаю, — на выдохе отвечаю я. Поворачиваюсь лицом к Аранену. Его глаза в ночи кажутся бездонными, от этого зрелища сердце пропускает удар. — Он не имел право делать за меня выбор, — сжимаю руки в кулаки, снова пытаясь побороть неожиданно накатившие эмоции. Лес вокруг шелестит, оживленный слабым ветерком.

— Тем не менее, я был бы рад, если бы ты осталась в Лотлориэне, — совсем тихо говори принц, словно бы и не желая того, чтобы я услышала его слова. Леголас аккуратно притягивает меня к себе еще ближе. Его тепло тут же окутывает меня, я чувствую себя защищенной.

Юноша оставляет легкий поцелуй на моей макушке. Чувствую себя неразумным и неопытным подростком, который млеет от подобных незначительных прикосновений. Кажется, у меня порозовели щеки. Беру одну руку эльфа в свою и поворачиваю ладонью к себе.

Когда-то я могла нарисовать все эти линии по памяти, каждую черточку. Сейчас же эти руки стали другими. Кожа стала грубее от битв и тренировок, появились новые линии. Провожу указательным пальцем по линии жизни на ладони эльфа.

Если верить людям, то это незамысловатая полосочка говорит о сроке, отпущенном нам. Но таковой она является только для человека. Как же ее расшифровывать эльфам? Мы бессмертны, а жизнь наша несоизмерима годами и десятилетиями. Увлеченная своим занятием, ставлю рядом свою руку, сравнивая линии.

Моя ладонь кажется маленькой по сравнению с рукой Леголаса. Замечаю небольшую мозоль на коже Аранена. Видимо, они без отдыха работали веслами. Недовольно цокнув, кошусь на Лесного принца. Он же с любопытством следит за моими действиями.

— Как-то я сидела в таверне в Бри, и один из мужчин смотрел на меня вот так, -шепчу я. — После этого он попытался меня ограбить, — заметив искорки негодования в голубых глазах принца, быстро добавляю я. Губы растягиваются в иронической улыбке.

Разворачиваюсь в руках Леголаса, после чего оказываюсь с ним лицом к лицу. Опираюсь руками на бедра парня. Небольшая веревка, которой я обматываю всегда волосы, развязывается. Волосы медленно начинают расплетаться, окутывая меня своим белоснежным облаком. Замечаю, как зрачки эльфа расширяются, а все тело напрягается. Не сказала бы, что сейчас меня волнует тот факт, что в нескольких метрах от нас спят наши друзья.

Отказываться от своих чувств сейчас будет настолько же жестоко и неправильно, как посадить хоббитов на строжайшую диету, гнома отослать подальше от гор в места, где преобладает растительность, а у воинов отобрать мечи. Неотрывно смотрю в столь дорогие мне лазурные глаза. Лишь в странствиях по Средиземью я не могла до конца осознать, насколько много я потеряла.

— Лотлориэн подарил мне куда больше, чем простой лук, — наклоняясь к моему лицу, еле слышно шепчет Лесной принц. Тихо усмехаюсь, словно юная дева, которая услышала что-то смущающее. — Но я боюсь не уберечь этот дар, — Аранен пылко прижимает меня к себе, зарываясь носом в мои волосы.

— Просто продолжай верить, что до конца похода дойдет столько же Хранителей, сколько вышло из Лориэна, — отстраняюсь от эльфа и кладу ладонь ему на щеку. — Не знаю, как ты, а я не собираюсь с вами со всеми прощаться. А теперь иди вздремни, а я пока подежурю.

— Хорошо, — но вопреки своим словам Леголас продолжает сидеть на своем месте. Он лишь устраивается удобнее, меня притягивает к своей груди спиной, а сам закрывает глаза. — Не стоит смотреть на меня так, словно просто мечтаешь испепелить меня взглядом, я все равно не изменю своего решения. Дежурь спокойно и не мешай мне спать.

— И после этого ты говоришь мне, что я невероятно упряма, — тихо фыркаю я, положив свои руки поверх рук эльфа. — Спи спокойно, я прослежу, чтобы никто не потревожил твой сон, — вижу, как губы Леголаса растягиваются в довольной улыбке.

***

Так прошло чуть больше пяти дней. Мы останавливались на отдых исключительно ночью и старались выбирать место, которое будет служить нам хорошим укрытием. Упертые гном с эльфом так и не дали мне немного погрести, хотя иногда я и видела, что они сильно устали.

Нескончаемая река уже начала мне надоедать. Впрочем, как и всем остальным. Хоббиты изрядно намучались этим спуском. Лодки и река им осточертели. Они стали молчаливыми и грустными. Да и мне порядком надоело вглядываться в бесконечные голубые дали.

В очередной раз расплетаю волосы. Делать в лодке абсолютно нечего, поэтому с каждым новым днем я выдумываю все более сложные косы. Бывали дни, когда я намеревалась воплотить своим самые сумасшедшие и невообразимые идеи на бороде Гимли или волосах Леголаса. Оба мужчины были категорически против.

Только успеваю распотрошить очередную замысловатую прическу, как замечаю бушующую впереди реку. Приплыли… причем в прямом смысле этого слова. Вскакиваю на ноги, отчего лодка начинает нервно качаться из стороны в сторону. Глаза не подводят меня.

— Арагорн, нужно разворачивать лодки! — во все горло кричу я, привлекая внимание всего отряда. Даже полурослики несколько оживляются, а их глазки с любопытством начинают вглядываться вперед. — Возможно, мы бы и смогли пройти Сарн Гебир днем, но сейчас никто из вас, кроме меня и Леголаса, даже не увидит порогов! — продолжаю взывать к разуму Арагорна.

— Я бы сказал, что и днем у нас мало шансов пройти стремнину, — вторит мне Боромир. Лодки начинают качаться все сильнее, а я уже могу увидеть панику во взгляде юных хоббитов, которые итак боятся всего, что связано с реками. — Это безумие сейчас пытаться пройти пороги.

— Назад! — наконец-то произносит Дунадан. — Уходите под берег! — все, кто держал в руках весла, начинают работать усерднее, пытаясь развернуть лодки. Течение с каждой секундой все усиливается, а силы друзей уходят. Тем временем, восточный берет становится все ближе, лодки начинают зацепляться днищем за редкие камни.

Но не это сейчас беспокоило нас больше всего. Главная проблема появляется словно из ниоткуда. Град стрел налетает на нас. Братство, словно взяв откуда-то силы, наваливается на весла еще упорнее. К ним подключаются даже хоббиты. Я же быстро пытаюсь придумать то, как бы уберечь своих друзей от вражеских стрел.

Да, мне далеко до могущества и мастерства своих родителей, но, будучи в Лотлориэне, я не сидела без дела. Леди Галадриэль показала мне несколько простеньких заклинаний, которые не требуют большого запаса магической силы, но при этом неплохи для защиты.

Тихо начинаю нашептывать выученные строки из заклинания, при этом выписывая руками витиеватые узоры. В этот раз, призванный мной свет стал серебристым, так как имеет иную природу. И, ох, как мне это дается сложно. В завершении раскидываю руки в стороны, и ласковый свет в момент разносится в разные стороны подобно кольцам на воде.

— Это все, что я могу сейчас сделать, — извиняющимся тоном произношу я. Но в ответна свои слова получаю крайне удивленные взгляды. И по ним мне ясно видно, что и эта маленькая толика моей помощи была им жизненно необходима.

Стрелы перестают сыпаться на нас подобно первому снегу, зато рев и крики орков на берегу становятся громче. Но я все же смогла выиграть нам немного времени, во время которого гребцы подводят лодки к западному берегу. Стоит только нам причалить, как Леголас легко выпрыгивает на берег и хватает лук в руки.

— О Элберет Гилтониэль! — взгляд эльфа обращен на небо, а рука с луком замирает на месте. Несмотря на то, что орки остались далеко от нас, а их стрелы даже с попутным ветром не смогут долететь до нас, внутри меня зарождается необъятный страх. Свет вновь взрывается в каждой клеточке моего существа. Такое случалось со мной лишь раз… в Мории. От этого по позвоночнику начинают бегать мурашки.

Вглядываюсь в черное небо, от которого словно по команде отделяется еще более темное и пугающее пятно. С каждой секундой оно становится все ближе, и я уже могу разглядеть неведомое мной ранее крылатое существо. Его душа настолько же черна, как и пара крыльев. Волосики на затылки встают дыбом.

Страх сковал все мое тело, и я успеваю лишь услышать, как рядом со мной звенит тетива мощного лориэнского лука. Черная крылатая тень вздрагивает, из ее пасти вырывается озлобленный карканье, после чего неведомое чудовище разворачивается в противоположную от нас сторону.

В итоге решаем, что здесь нам лучше не задерживаться, поэтому сплав по реке продолжается. Приходится преодолеть немалое расстояние прежде, чем Арагорн предлагает остановиться. Тем не менее, на берег не выходим, а лишь придвигаем лодки бортами друг к другу.

— Хвала и слава лориэнскому луку и твердой руке, — откусывая очередной ломоть от лембаса, произносит Гимли. — Это был великолепный выстрел, мой друг, — гном треплет эльфа по плечу, чем вызывает у меня широкую улыбку. Если бы мне кто в Ривенделле сказал, что эти двое подружатся, я бы лишь не веря фыркнула им вслед.

— Только вот кто бы мне еще сказал, во что я попал? — Леголас выглядит сбитым с толка, но я не могу его осуждать, ведь никто из нас прежде не сталкивался с подобными тварями.

— Оно было Темным, — тихо произношу я, обнимая себя за плечи руками. Неожиданный холод прошелся по позвоночнику. — Даже с такого расстояния я почувствовала Тьму и Черную магию, — после моих слов даже хоббиты перестают жевать.

— Я рад, что оно улетело, — прочистив горло, добавляет гном. — Мне оно не понравилось. Слишком уж Балрога напомнило, — словно бы читая мои мысли, говорит Гимли. Не ему одному так показалось.

— Это не Балрог, — вступает в нашу беседу Фродо. Он выглядит особенно бледным, словно встреча с очередным чудовищем забрала у него все силы. — Оно совсем холодное, слишком холодное. Мне показалось… — именно так и ощущается Тьма. Она промораживает до костей в то время, как Свет греет.

— Ну, что показалось? — Боромир чуть ли не вываливается из своей лодки, пытаясь разглядеть лицо полурослика. В последние дни я стала замечать, насколько изменился гондорец. Его задумчивые и серьезные взгляды, брошенные в сторону Фродо, начинают меня напрягать. Он еще в Имладрисе показался мне странным, когда начал говорить о Кольце.

— Не стану я говорить, — бормочет Фродо. — Чем бы оно ни было, а те, на берегу, струхнули, когда оно улетело, — и так показалось не только ему. Несколько выпадаю из реальности, задумываясь над судьбами всех нас. Что нам принесет завтрашний день?

— Нет, Фродо, время нигде не стоит на месте. Для эльфов мир тоже меняется, причем меняется и медленно, и быстро. Быстро потому, что сами эльфы почти неизменны, события и времена летят мимо, мало задевая их, — из раздумий меня вырывает спокойный голос Леголаса. Пока я летала в своих мыслях, видимо, эльф завел разговор с полуросликами. — В этом печаль эльфийского народа. А медленно потому, что эльфы не считают уходящих лет. Смена времени года — только рябь для них, вечно бегущая по поверхности реки времени. Но все под солнцем имеет свой конец.

— Как вы можете одновременно печалиться от изменения мира и не замечать смены времен года? — неожиданно в разговор вклинивается гондорец. Он непонимающе переводит свой взгляд с меня на Леголаса.

— Мир меняется постепенно, Боромир. Собственный опыт доказал мне, что некоторые изменения были медленными, долгими, а в итоге стали плачевными для многих эльфов, — уверенно смотрю на гондорца, который, кажется, все еще не понимает, о чем я говорю. — Когда-то на картах Средиземья не было такого названия, как Лихолесье, — замечаю, как Леголас напрягается. — Вместо него лес носил название Великого Зеленолесья. Там было также прекрасно, как и в любых обителях эльфов. Царили мир и гармония. Лесные эльфы не боялись прогуливаться среди вековых деревьев, которые пестрели всеми оттенками зеленого. Великая Пуща была домом для множества зверей. Даже после моих визитов в Лотлориэн и Имладрис я продолжу считать Зеленолесье поистине сказочным местом. Пусть многие люди сейчас и считают этот лес темным и опасным, но это не вина самих эльфов. Они так же страдают об утрате своего дома, как и любой живущий на этой земле, когда у него отнимают дом, в котором он вырос.

— Лихолесье — не просто темное место, — тихо шепчет Аранен. — Оно кишит пауками, а лесные эльфы живут в страхе, что однажды Тьма окончательно поглотит их всех, — от этих слов сердце больно сжимается в груди. Подсаживаюсь к Лесному Принцу и беру его за руку. Он смотрит на меня с грустью. — Если бы сейчас увидела эти леса, то перестала бы считать их сказочными.

— Однажды все изменится, — уверенно произношу я, сжимая ладонь принца в своей руке. Настроение всего отряда упало, словно они все осознали насколько важна и опасна наша миссия. И сколько мы потеряем, стоит нам оступиться. А мне не хочется видеть своих друзей такими, словно битва уже проиграна. Поэтому делаю то, что умею, что всегда помогало мне подняться духом.

Начинаю петь.

«Власти твоей нет надо мной» — Немного Нервно.

В самый холодный год лоза принесет плоды.

От радости до беды — кольцо на твоей руке.

Ступай, только налегке, пока не взошла заря,

Пока это всё не зря, запомни и повторяй:

Я знаю, в последний миг

Он сможет меня укрыть

Смотри, мой холодный мир.

Река и лес словно отзываются на мой голос. Тихие переливания воды, редкие птицы, поселившиеся на деревьях вторят моему голосу.

Власти твоей нет надо мной,

нет подо мной Ада,

Небо грядет в пении труб.

В чистый огонь вниз головой,

если так надо,

Власти твоей нет надо мной.

Лица Братства становятся умиротворенными, словно я пою им не сидя в лориэнских лодках посреди Андуина, а где-нибудь в садах Имладриса. Им нужна была моя поддержка, несколько мгновений покоя и ощущение того, что вокруг нас мир не рушится.

В самый последний день приходит на водопой

Беспечный древесный дух, ветвисты его рога,

В тени их растут цветы; и выстрелы наугад

Не смогут его нагнать, не смогут меня найти.

Новые строчки песни возвращают отряду веру и надежду. А это самое важное в эти темные времена. И я рада, что смогла это сделать. Соловей поет лишь по надобности. И сейчас его голос был нужен, как никогда раньше.

Я знаю, в последний миг

Он сможет меня укрыть

Смотри, мой холодный мир.

Власти твоей нет надо мной,

нет подо мной Ада,

Небо грядет в пении труб.

В чистый огонь вниз головой,

если так надо,

Власти твоей нет надо мной.

Подхожу к Фродо и крепко сжимаю его за плечи.

— Не смей унывать, а просто знай, что ничто не сломит ни тебя, ни остальных. Мы пойдем за тобой, куда бы ты не собирался отправиться, — смотрю в удивленные глаза полурослика. После этого он нерешительно кивает мне. — Бильбо смог пройти не менее трудный путь, и ты сможешь, — с этими словами сажусь обратно в свою лодку.

— Почему ты не пела никогда раньше? — Арагорн смотрит на меня с некоторым шоком, словно он считал, что я и вовсе не умею петь.

— Я перестала это делать, когда покинула Зеленолесье, — опустив глаза вниз, признаюсь я. — В день отъезда оттуда пела в последний раз, решив, что впредь ни одна песня не будет исполнена мной. Считала, что голос этого Соловья приносит лишь неудачи.

— Значит, я счастливчик, который знает насколько твой голос прекрасен, — самодовольно усмехается Леголас. Атмосфера в отряде становится значительно лучше и спокойнее, а беседа перетекает в мирное русло.

— О Эру, давайте найдем им священника, а после похода отправим в медовый месяц, — начинает смеяться Гимли. А его смех подхватывают все остальные, даже мы с Леголасом. И как-то жить становится легче, когда все находятся в приподнятом настроении. Этой ночью никто не лег спать, ведь в любой момент могли нагрянуть орки. В итоге на рассвете мы двинулись дальше, и я снова смотрела на нескончаемую голубую гладь Андуина.

========== Глава 20. Больше не чувствую биения сердца ==========

Ловите новую часть) Надеюсь, что она вам всем понравится)

Буду ждать ваших отзывов)

Приятного чтения)

___________________

И вот настал день, когда нам всем нужно сделать выбор. И он оказывается для нас всех очень трудным и, самое главное, важным, ведь от дальнейших действий Братства зависит судьба всего Средиземья. После завтрака Арагорн собрал нас всех вместе и огласил то, что было у всех на уме.

Понимание того, что отряд сегодня может разделиться, несказанно печалит как меня, так и всех остальных. А Фродо выглядит осунувшимся и усталым. Груз ответственности словно придавил бедного хоббита к земле. Но Арагорн правильно сказал, что это его судьба, и только он властен над ней.

Юный полурослик просит час на обдумывания и уходит от нас. Погруженная в свои мысли, наблюдаю за Боромиром. Мужчина с нескрываемым интересом всматривается в лес, куда ушел Фродо. Неторопливо поднимаюсь со своего места. За спиной спешно течет река, а спереди лишь лес, который хранит в себе столько тайн, сколько мне и не снилось.

— Зря мы его оставили одного, — взволнованно говорит Сэм. Сложно не заметить, что он переживает за своего хозяина. — За этот час он успеет накрутить себя до такой степени, что решит уйти один, — полурослик знает Фродо куда лучше нашего. И доводы его разумны.

— А под нашим давлением он может принять неверное решение, которое потом может навредить всем, — спокойно отзываюсь я, смотря на смущенного Сэма. Хоббит прекрасно понимает, что Фродо нужно побыть одному, но он боится, что с ним что-то случится. — Просто дадим ему время. Поверь, время — это лучшее, что мы можем дать человеку… или хоббиту, или даже эльфу и гному.

— И что же это время дало тебе, драгоценная моя? — явно почувствовав, о чем я думаю, спрашивает Гимли. Гном выглядит бодрячком, словно мы не находимся в походе уже несколько месяцев, а просто вышли на прогулку сегодня утром. Правильно говорят, гномы чрезвычайно выносливы и сильны. Думаю, мне еще не раз придется удостовериться в этом.

— О, нет, я сейчас говорю не о себе, Гимли, — на губах расцветает ностальгическая улыбка. — Лет сто назад я познакомилась с милой девушкой, живущей в Эсгароте. Она была покорна и своенравна одновременно. Будучи полуэльфом, Эрика все равно воспитывалась людьми, исполняла все, что требовали от нее мать и названный отец. Думаю, не стоит говорить, что девушка всячески скрывала свою принадлежность к эльфийскому народу. Ей запрещалось ходить с непокрытой головой и показывать свои уши, — замечаю удивленные взгляды друзей.

— Как такое вообще возможно? — Леголас удивленно вскидывает руками. Но потом его взгляд становится задумчивым, будто он что-то вспомнил.

— Впервые я увидела Эрику, когда ей исполнилось десять лет. По-эльфийски прекрасная девчушка бегала по улицам Эсгарота, так она и столкнулась со мной. Уже тогда она сильно отличалась от своих ровесников. Совершенно случайно у меня получилось узреть и ее заостренные ушки. После этого я часто возвращалась в Озерный город, тайком обучала юную эльфийку синдарину. Ведь родители пытались сделать все, дабы дочь чувствовала себя исключительно человеком и забыла про эльфийскую половину, которая досталась ей от родного отца. Все дошло до того, что по исполнению двадцати лет «отец» нашел ей мужа, — недовольно сжимаю руки в кулаки. Все это выказывает неуважительное отношению к эльфам.

Все присутствующие выглядят сбитыми с толку. А вот Леголас с каждой минутой становится все более задумчивым. Складывается ощущение, что он каким-то образом знаком с девушкой, про которую я рассказываю. Зеленая змея под именем Ревность медленно начинает обвиваться вокруг моего сердца. Ведь Эсгарот находится не так уж и далеко от Лихолесья.

— Время начало менять девушку, и к 2941 году Третьей эпохи она научилась говорить «нет» как своим родителям, так и мужу. Да, она продолжала жить подобно людям, не обращала внимание на то, как сильно отличается от жителей Эсгарота, не смела лишний раз злить надменного и своенравного мужа. В последний раз я видела ее во время Битвы Пяти воинств. После этого я не раз приезжала в Озерный город, но уже не встречала эту эльфийку среди толпы людей, — грустно поджимаю губы, осознавая, что, скорее всего, девушку постигла мучительная смерть в языках пламени Смауга.

— Сейчас эту девушку зовут Тальйа, — тихо вклинивается в мой монолог Аранен. Он уверенно смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами. — В день, когда отец направлялся к Эребору через Дейл, она приняла его подданство. И я удивлен, что вы знакомы, учитывая насколько вы отличаетесь.

— Поверь, сейчас я удивлена не меньше твоего, — наклоняю голову набок, пытаясь переварить полученную информацию. — Я звала ее Тальей за ее стойкий характер, — пожимаю плечами, после чего бросаю быстрый взгляд на место, где еще совсем недавно сидел гондорец. — Куда делся Боромир? — вглядываюсь в лесную чащу, пытаясь увидеть хоть след от исчезнувшего мужчины. Меланхоличное настроение тут же сменяется тревожностью.

Стоит мне только задать этот вопрос, как к нам выходит гондорский воин. Он выглядит мрачным, а взгляд подернут пеленой непонимания и тоски. Мужчина садится поодаль от нас, словно не хочет беспокоить. Совершенно не похоже на Боромира.

— Где ты был? — сразу же спрашивает Арагорн. — Фродо не видел? — на несколько долгих секунд вокруг нас зависает гнетущая тишина. И я в очередной раз убеждаюсь в том, что случилось нечто ужасное и непоправимое. Все мои догадки лишь подтверждаются, когда я вижу отрешенный и потухший взгляд гондорца. Он словно пытается извиниться за что-то перед нами.

— Да, я видел его. Там, на склоне, — гондорец неопределенно машет рукой. — Мы говорили. Я уговаривал его идти в Минас Тирит и, боюсь, не сдержал себя. Он ушел… просто исчез и все. Я думал, такое только в сказках бывает. Наверное, он Кольцо надел. Я искал его, но не нашел. Думал, он вернулся сюда, — несколько сбивчиво рассказывает Боромир, а мое настроение лишь ухудшается.

О, нет, они не просто говорили по душам. Я давно заметила странное поведение гондорца, и вот сейчас все мое нутро кричит о беде. С напряжением слежу за поведением мужчины. Если он раньше мне казался более чем прямолинейным и неуступчивым, то сейчас был лишь жалкой тенью того уверенного и храброго мужчины, которого я видела на протяжении всего похода.

— Это — все? — суровый голос Арагорна разрезает гнетущую тишину, воцарившуюся на поляне. Не я одна сомневаюсь в подлинности рассказа Боромира. Короткое и неуверенное «да» от гондорца только лишь усугубляет наше положение. Даже если мы и попытаемся выпытать из него хоть еще немного информации, он все равно продолжит молчать.

— Это же плохо! — вскакивает со своего места Сэм. — Я не знаю, что у этого человека на уме было, но не стал бы Фродо просто так эту штуку надевать! Ему же нельзя! Теперь же только Небеса знают, что случиться может! — разговор затягивается, а местонахождение Фродо остается для нас загадкой. Время неуклонно проходит. Такое бесценное время…

Стоит только Арагорну сказать, что мы должны найти нашего Хранителя, как Мерри с Пиппином подскакивают со своих мест и, словно ошпаренные, залетают в лес. Они на бегу выкрикивают громогласное «Фродо! Фродо!». Следом за ними в лесу скрываются Леголас с Гимли. Какое-то безумие охватывает весь отряд. Голова начинает идти кругом из-за всей этой суматохи.

Я же неукоснительно следую за Боромиром, дабы он не учудил еще чего-нибудь. Арагорн посылает нас следом за полуросликами, которые, скорее всего, уже далеко убежали. Как можно быстрее пытаемся добраться до неосторожных хоббитов. Да их крики разбудят даже мертвеца!

И стоит нам только узреть наших друзей, которые почему-то резко смолкли, и мое сердце падает в пятки. Со страхом смотрю на отряд орков, которые шествуют по лесным тропам, а в кустах, притаившись, сидят полурослики. Они трясутся словно осиновый лист, при этом пытаются не издавать и звука.

Их попытка уйти незаметными проваливается, когда переволнованный Пиппин наступает на сухую ветку. Хруст громогласно разносится вокруг. Орки замолкают на долю секунды, после чего поворачиваются в сторону раздавшегося звука. И вот тут их рычание и подвывание становится лишь громче. Они довольно начинают переговариваться на своем премерзком языке, который режет мне слух.

Несколько урук-хаев стремительно приближается к остолбеневшим от страха полуросликам. Боромир куда быстрее меня справляется с эмоциями и выхватывает из-за пояса меч. Внимание орков в эту же секунду переключается на нас, и мне не остается чего-либо другого, как достать лук. Отправляю стрелу за стрелой в полет, безошибочно попадая в цель.

Стараюсь оттеснить орков от места, где находятся Мерри с Пиппином, дабы они смогли спастись от острых ятаганов уруков. Со всей силы ударяю плечом лука по морде близко подошедшего орка, после чего ловко выпускаю в него стрелу. На место одного орка появляется следующий. И они все наступают и наступают, словно появляются из ниоткуда.

Не успеваю отбиваться от всех. И именно из-за этого не замечаю, как один из уруков подходит ко мне слишком близко и его мощное оружие разрезает воздух перед моим лицом. Лук раскалывается на две части. Тут же откидываю обломки в сторону и вытаскиваю меч из ножен.

— Боромир! Сзади! — боковым зрением замечаю, что гондорца начинают окружать со всех сторон. Избавляюсь от нападающих несколькими легкими ударами клинка. Но передо мной вырастает куда более умелый и сильный противник. С усилием отражаю его выпад. Вибрация от столкновения мечей проходит по всей руке.

— Ты будешь хорошим трофеем для нас, — мерзко рычит урук, нанося все новые и новые удары, от которых я стараюсь уклоняться. Отскакиваю в сторону и в эту же секунду достаю из-за голенища сапога небольшой нож, который метко кидаю в сторону своего противника. Острие попадает в просвет между стальными наплечниками и нагрудной пластиной.

— Еще посмотрим, чья голова будет зиять на пике, — вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, шиплю я. Немного разбежавшись, вскакиваю на плечи урука и взмахиваю мечом, готовая в эту же секунду обрушить его на голову противника.

Но замечаю, как из-за деревьев выходит несколько орочьих лучников, которые уже наложили стрелы на тетиву своих луков. Отвлеченная приходом новых врагов, не успеваю среагировать на действия урук-хая, которого еще секунду назад могла обезглавить.

Огромной лапищей орк хватает мне за ногу, а в следующую секунду моя спина близко знакомится со стволом дерева. Болезненно морщусь и пытаюсь встать на ноги. Спина неприятно ноет, но это пустяки по сравнению с тем, что я выронила меч. Оказавшись абсолютно безоружной среди отряда орков, вспоминаю ту злосчастную первую встречу с этими выродками. Только вот сейчас я значительно умнее той наивной и беззаботной эльфийки, которой я была когда-то.

— В этот раз я так просто не сдамся, — сама себе говорю я, поднимая с земли один из валяющихся кривых ятаганов. Он значительно тяжелее того оружия, которым я привыкла пользоваться, но сейчас и это сойдет. Перед глазами бегают черные точки, что несколько мне мешает сориентироваться.

Собираю все свои силы в кулак и продолжаю этот неравный бой с уруком. Он довольно скалится, явно недооценивая мои собственные способности. Считает, что я уже проиграла. Но, нет, только не в этот раз. Не обращаю внимания на стрелы, которые то и дело пролетают мимо меня. Одна лихая стрела пролетает так близко от руки, что совсем немного задевает ее. Чувствую жгучую боль. «Черт, зацепило!» — мысленно шиплю я.

Рука готова отвалиться от тяжести ятагана. Лоб покрывается мелкой испариной, а соперник явно не намерен отступать. Усталость и непривычность оружия дает о себе знать. Урук плашмя бьет по моему мечу, руку сводит судорогой, отчего ятаган падает на землю.

В следующую секунду меня поднимают над землей за косу. Сердце начинает бешено биться в груди, когда смотрю в эти самодовольные глаза орка. По ним уже можно прочитать все, что он хочет со мной сделать. Понимаю, что смерть будет даром в случае, если окажусь в плену этих тварей. А в следующую секунду происходит одновременно несколько вещей, которые надолго останутся в моей памяти.

Раздается оглушительный рев рога Боромира и в эту же секунду около десятка черных стрел находят свою жертву. Гондорца будто откидывает на несколько шагов, он оступается и падает. Соловей иногда поет, предвещая смерть. Сколько раз я говорила себе, что не буду петь? Сколько раз я убеждалась в том, что мое пение приносит несчастье? Но я не внимала этому голосу разума.

Собрав все силы до капли, выкручиваюсь в руках орка и, оказавшись у него на плечах, до хруста выворачиваю голову право. Адреналин течет по венам подобно лаве и придает мне сил. Но вокруг ни души. Орки испаряются так же быстро, как и появились. Подбегаю к Боромиру, который болезненно морщиться и выдергивает очередную стрелу.

— Не шевелись, — тихо говорю я, укладывая воина головой себе на колени. — Извини, но я могу лишь облегчить твою боль, — с этими словами прижимаю ладонь к груди мужчины. Слабый мерцающий свет прорывается наружу. Постепенно лицо Боромира расслабляется, а моя рука окрашивается в алый.

Со стороны леса разносится топот, и вскоре на поляне оказывается Арагорн. Он замирает на краю поляны, как вкопанный. Но быстро приходит в себя, после чего опускается на землю подле нас с гондорцем. Продолжаю облегчать боль воина с помощью Света. Боромир тем временем устало взирает на Арагорна, а на его губах появляется болезненная и извиняющаяся улыбка.

— Я хотел отнять Кольцо у Фродо. Я раскаиваюсь. Это — расплата, — мужчина задыхается, кровь маленькой струйкой стекает у него из уголка рта. — Полуросликов нет. Орки схватили их, связали, но не убили, — гондорец прикрывает глаза. И только сейчас я осознаю, что действительно в какой-то момент потеряла из вида хоббитов. От этого сердце больно сжимается. Как я могла так оплошать?! — Прощай, Арагорн. Иди в Минас Тирит, защищай мой народ. Я побежден.

— Нет, — тут же горячо отзывается Дунадан, беря друга за руку. — Ты победил. Немногим выпадала на долю такая победа. Будь спокоен. Минас Тирит не покорится врагу, — уверенность в голосе сына Араторна заставляет Боромира улыбнуться. Но в следующую секунду лицо гондорца разглаживается и замирает.

Под ладонью больше не чувствую биения сердца. Свет гаснет, а из груди вырывается тихое всхлипывание. Я должна была его спасти, обязана была. В этот момент на поляну наконец-то прибегают Леголас с Гимли. С тоской смотрю на них и перекладываю голову воина на землю. Все тело ноет, а душа разрывается на маленькие кусочки.

Сегодня мы потеряли многих. Это непростительно для нас. Отворачиваюсь от бездыханного тела Боромира, пытаясь заглушить рвущееся наружу рыдание. На задний план уходит боль в спине, саднящее жжение в руке и головокружение. Весь мир меркнет, снова…

— Мы гнали их по лесу и многих убили. Почему нас не было здесь?! — сокрушается Леголас, оказываясь возле Арагорна. — Рог позвал нас, но слишком поздно. Аилинон, Арагорн, вы ранены? — эльф озабоченно осматривает меня с ног до головы. Впрочем, кроме орочьей крови, думаю, сейчас он не сможет разглядеть хоть что-то. Отрицательно мотаю головой.

— Где же хоббиты? — осматриваясь, спрашивает Гимли. Гном выглядит разгневанным, и складывается ощущение, что он с удовольсвием погонится сейчас за оставшимися орками, чтобы добить их.

— Их забрали орки, — хрипло произношу я. — Их связали и унесли прочь. Мы не смогли их остановить, — смотрю на свои окровавленные руки. — Что нам теперь делать? — осматриваю оставшуюся часть отряда.

— Сначала похоронить павшего, — отвечает Леголас, подходя ко мне. — Нельзя оставлять его рядом с гнусными орками. А потом ты, Аилинон, вернешься в Лотлориэн. Этот поход становится опасным, а ты совершенно не понимаешь, что могут с тобой сделать эти орки, — Аранен кладет мне на плечи свои руки. По взгляду понимаю, что он неуклончив в своем решении. Но и я не отступлюсь от своего решения. — Я не переживу, если с тобой хоть что-то случится.

— Действительно, — саркастически усмехаюсь я. Истерика медленно накрывает меня с головой. — Ведь в первую мою встречу с ними мы дружно распили бочку вина, — с ожиданием смотрю в глаза Леголасу, после чего снимаю кафф с уха. От испуганного и шокированного взгляда принца хочется смеяться. — Ты думал, что это просто украшение? — истерический смех все-таки слетает с губ, и я делаю несколько шагов в сторону.

— Леголас прав, тебе нужно вернуться в безопасное место. Я уже не знаю, чего ждать от этого пути, — поникшим голосом говорит мне Арагорн. Он считает себя виноватым. Но здесь виновата лишь я. Ведь именно я была здесь и никоим образом не смогла помочь Боромиру.

— Орки чисто из-за доброты душевной подстригли меня, — словно не слушая слова друзей, продолжаю свой рассказ. — Волосы больше не лезли в глаза и открывали оркам вид на мои уши, — снова начинаю смеяться. Вижу до безумия перепуганные глаза Леголаса. Он и не представлял, что я могла пережить в тот давний день. Гимли, стоящий рядом с эльфом, лишь горестно вздыхает, а в его глазах плещется еще большая ненависть к оркам. Каждый из присутствующих понимает насколько сильно подобные действия оскорбительны для любого представителя эльфийского народа.

— Аилинон, — осторожно начинает говорить Лесной принц, но я жестом затыкаю его. Впервые мне хочется все высказать ему. Гнев закипает внутри меня и растекается по венам с бешенной скоростью.

— Конечно я не знаю, что хотели от меня орки, ведь они недостаточно красноречиво описывали все способы того, как используют мое тело для своего удовольствия, пока несли через Карадрас. Почему-то именно тогда горы были не против подобной переправы, — отшвыриваю кафф в сторону. — Орки шли к Тролльей пуще. И, оказавшись там, решили, что можно начинать свои планы насчет меня, — закусываю внутреннюю часть щеки до крови. Медный привкус тут же появляется во рту, но я не чувствую боли. Только не физической, сейчас кровоточит моя душа. — Но начали они с другого. Двое меня держали, а третий раскачивал перед моим лицом изогнутый кинжал, — погружаюсь в воспоминания с головой.

Все картины прошлого болезненно мелькают перед глазами. И все это выглядит также ярко и живо, как и тогда, словно не прошло и нескольких тысячелетий. И это лишь усугубляет мою ярость на необдуманно брошенные слова Леголаса.

— В следующий миг он начал обрезать мне ухо, приговаривая, что такую эльфийку больше не примут ни в одном лесу. Кажется, прошла целая вечность прежде, чем в пуще появился Гэндальф. Он спас меня тогда. И даже, не имея особых навыком в целительстве, остановил кровотечение в наполовину обрезанном ухе. Кое-как срастил важные сосуды. Но окончательно залечить меня смогли лишь в Ривенделле. Я провела там несколько десятилетий прежде, чем снова смогла выйти наружу. Но тогда была уже готова дать отпор любому, кто посягнет на мою жизнь. Поэтому не смей говорить, что я не знаю, что орки могут сделать со мной, — выразительно смотрю в глаза Леголаса. — Это ты не знаешь, что было со мной все эти годы, пока ты трудился на благо лихолесских эльфов.

Резко отворачиваюсь от молчаливого эльфа и начинаю искать свой меч. Он оказывается лежащим под одним из трупов орков. Наспех вытираю лезвие от крови и убираю оружие в ножны. Лук уже безвозвратно сломан, поэтому возвращаюсь к по-прежнему молчаливым друзьям.

— Нам нужно похоронить Боромира, — прочищая горло, повторяет слова эльфа Арагорн. Быстро придя к согласию, начинаем собирать мечи, разбитые шлемы и щиты убитых гондорцем орков. Все это сгружаем в одну из лодок. Но во время сбора всего этого добра мы приходим к выводу, что повстречали совершенно незнакомых нам ранее орков.

Они пришли сюда под иным знаменем. Странный герб — белая рука на черном поле, а на шлемах — руническое «С» из белого металла. Предчувствие неладного закрадывается в сердце.

— Белый цвет, — провожу пальцами по белой букве. — Не похоже на Саурона.

— Саурон не пользуется эльфийскими рунами, — осторожно произносит эльф. Он явно еще не может смириться с тем, что я рассказала ему. Не знает, что должен ответить. Хм, раньше у него не было проблем с нахождением правильных слов. Скептически осматриваю его с ног до головы.

— Как и своим именем, — добавляет Арагорн. — И он не терпит белого цвета, как и сказала Аилинон. А орки Барад Дура ходят под знаменем Багрового Ока.

— Остается единственный вариант, — тяжело вздыхаю я. Закидываю шлем с руной на дно лодки. — Это Саруман Белый. А это очень плохие новости как для нас, так и для всего Запада. Этот колдун — серьезный противник.

— Нам некогда разгадывать загадки, — прерывает нас Гимли. — Давайте отнесем Боромира, — и вот мы вновь приступаем к своему занятию. Немало всего пришлось сделать прежде, чем уложить Боромира в лодку. Ко всему прочему, заметили пропажу третьей лодки. Беда сегодня сопутствует нам.

Отталкиваем лодку с павшим в бою воином от берега. Мужчина лежит такой спокойный и светлый, словно спит в окружении трофеев. А Андуин уносит его прочь. Но наш путь здесь не закончится. Лично нам еще далеко до покоя.

— Теперь нам следует спасти своих друзей, догнать этих проклятых орков, — размахивая своей секирой, произносит Гимли. И каждый из нас с ним полностью согласен. Терять еще кого-то, даже не попытавшись их спасти, мы больше не намерены.

— Фродо выбрал свой путь, и нам уже его не остановить, зато Мерри с Пиппином мы еще можем спасти, — уверенно подтверждаю я. — Если орки их просто связали, значит, хоббиты нужны им живыми. И, уж поверьте, несмотря на это, нам стоит поторопиться.

Отряд быстро начинает собираться, беря с собой только все самое необходимое. В это время ко мне подходит все такой же мрачный и молчаливый Леголас.

— Я не собираюсь больше спорить с тобой, — сухо говорю я, заталкивая в небольшой заплечный мешок оставшиеся эльфийские лепешки. — У меня совершенно нет на это ни желания, ни сил.

— Я лишь хотел извиниться за свои слова, — Аранен осторожно отводит прядь светлых волос мне за ухо. Пальцами аккуратно прикасается к безобразному шраму. — Ты права, я не имею права что-либо говорить тебе, учитывая, сколько времени мы были порознь. Просто пойми, что я переживаю за тебя.

— Как и я за вас всех, но, тем не менее, я не заставляю вас повернуть обратно, — усмехаюсь я. — Просто впредь постарайся сначала думать, а потом говорить. Иногда это полезно, — замечаю слабую улыбку на губах эльфа. Аранен оставляет невесомый поцелуй на моем лбу, после чего весь отряд заканчивает сборы.

— Теперь неизвестно, когда мы сможем отдохнуть. Наберитесь терпения и будьте сильными, друзья мои. Мы обязаны догнать орков любой ценой.

Комментарий к Глава 20. Больше не чувствую биения сердца

http://ww1.sinaimg.cn/large/bcac0655gw1exhw2njawgj20wh176e0f.jpg

http://78.media.tumblr.com/77ba8543635926f6a43c99cb2c1d530a/tumblr_nxw3xhVeNN1rszr2do1_500.jpg

https://i.pinimg.com/originals/b0/0e/3e/b00e3e3661ef481bf5b6b92fbcb991d6.jpg

https://78.media.tumblr.com/b6cc67b51f47866dc9eb63068e4d57d9/tumblr_n2n5msM1tt1sn3ne4o1_1280.jpg

========== Глава 21. Это невозможно ==========

Вся дорога слилась в единое расплывчатое пятно, где есть только бег, орочья тропа, снова бег и, наконец, ужасная боль в руке. Всячески пытаюсь унять ее, но получается лишь с помощью Света задержать распространение яда по всему организму. Почему я раньше не догадалась, что нарвалась на ядовитую стрелу?

Сейчас мне остается только молча бежать вперед, не обращая внимания на полученное ранение. Ничего, и не через такое проходили. Главное — отыскать бедных хоббитов, а с остальным будем разбираться по мере необходимости. На второй день погони чувствую себя так, словно по мне пробежались горные тролли. Еще эти горы… перебираться через них, опираясь лишь на одну руку — еще то удовольствие.

Самым энергичным и воодушевленным по-прежнему остается Леголас. Он самозабвенно идет впереди, выискивая вдали орков, Арагорн же всячески старается не потерять след, а вот мы с Гимли, уже изрядно устав, плетемся позади и молим Валар о пощаде.

И в какой-то момент понимаю, что Дунадан все-таки потерял след, он затерялся между хребтами еще несколько миль назад. После этого мы бесцельно бежали на север, уже ни на что не рассчитывая. Да, мы стали двигаться медленнее, но это лишь ухудшает мое состояние. Света внутри меня становится все меньше, он просто не успевает восстановиться, пока я преграждаю путь яда к своему сердцу.

— Смотрите! — неожиданно кричит Леголас, и мы все останавливаемся. — Кое-кого мы уже настигли, — замечаю омерзительные дико изуродованные и обезглавленные трупы орков. Трава вокруг орошена кровью, которая уже впиталась в землю и превратила ее в ярко-бурое нечто. На этом наш путь не заканчивается.

Арагорн вновь находит ярко видный след орков. Их стало значительно меньше, но это не улучшило положение наших друзей. Сколько бы орков не окружало их, полурослики все равно находятся в опасности.

Еще несколько дней проходит в погоне прежде, чем мы останавливаемся. Ночь темным полотном накрывает землю. Мое зрение уже начинает меня подводить, поэтому сложно сказать, насколько далеко от нас ушли орки. Устало опускаюсь на траву и прикрываю глаза. Мои спутники же совершенно не намерены отдыхать.

— Что будем делать? — Арагорн обращается к нам ко всем, но у меня нет сил, чтобы хоть что-то ему ответить, поэтому просто продолжаю слушать разговоры друзей. — Будем продолжать погоню в темноте, пока с ног не свалимся, или все еще отдохнем ночью? — по голосу легко понять, что сам Странник вымотался.

— Если орки не станут останавливаться, то вряд ли мы их догоним после ночевки, — бодрым тоном произносит Леголас. И почему-то в данным момент мне хочется только одного — придушить этого неуемного эльфа. Если он так хочет бежать, то флаг ему в руки, а я уже с ног валюсь.

— В темноте мы и следов-то не найдем, — слышу, как голос гнома начинает дрожать от раздражения. Бессонные ночи явно не сделали Гимли сговорчивым.

— Насколько хватает моих глаз, тропа прямая, и захочешь — не собьешься, — продолжает гнуть свою палку эльф. Тут уже не выдерживаю я. Нехотя поднимаюсь на ноги и подхожу к Аранену. Здоровую руку кладу ему на щеку. Пора пустить в действие все свое обаяние, чтобы переубедить чертового Леголаса.

— Нин фаэр*, никто больше не выдержит еще одной ночи нескончаемого бега. Какой бы прямой тропа не была, мы все устали и легко можем свернуть не туда. Самым мудрым сейчас будет остановиться на ночлег, а с рассветом продолжить дорогу. Мы отдохнем и будем бежать в несколько раз быстрее, — слабо улыбнувшись эльфу, произношу я. Леголас медленно кивает, а я мысленно выдыхаю с облегчением. Ласково провожу большим пальцем по скуле эльфа, после чего отхожу в сторону, чтобы подготовить себе место для сна.

— Хоть кто-то может убедить этого осла, что не может меня не радовать, — ворчит Гимли, который пыхтит рядом, раскладывая тоненькое одеяло на земле. — Жаль, что Владычица не дала нам такой же светильник, как Фродо, — невзначай бросает гном, а я ложусь на своем месте, закрывая глаза.

Тело кажется таким тяжелым и вялым, словно я подхватила самую сильную лихорадку, которая вообще существует.

— Он там, где нужно, — коротко бросает Арагорн. Стоит только мужчине лечь, как он тут же засыпает. Вслед за ним начинает храпеть и Гимли. Приоткрыв глаза вижу, что лишь Леголас не спит. Он смотрит на далекие звезды и словно заряжается от них энергией. Их сила мне бы сейчас не помешала. Не замечаю того, как быстро сон забирает меня в свое царство.

Наутро Леголас разбудил всех нас ни свет, ни заря. И вставать было катастрофически сложно. Все тело протестующе ноет, а внутри загорается красный предупреждающий огонечек, словно для меня все может закончиться очень скоро. Первые несколько часов бегу со всеми наравне, но потом ноги словно наливаются свинцом. Это не скрывается от Леголаса.

— Что ж, Светлейшая Аранель, помощь уже в пути, — подхватывая меня на руки, усмехается эльф. Знал бы он, насколько сильно я ему сейчас благодарна.

— Приму за честь тот факт, что меня на руках носит сам принц Лихолесья, — отвечаю на колкость еще большей колкостью, после чего просто кладу голову на его плечо. Следующие сутки становятся для меня какими-то размытыми. Я, то засыпала, то вновь просыпалась от ужасной боли в руке. Она с каждым часом горит все сильнее, бросаю на лечение руки все свои силы, Свет с удвоенной мощью начинает течь в тех местах, которые повреждены ядом.

На следующий день чувствую себя чуточку лучше, хотя и не сказала бы, что с удовольствием проведу еще несколько дней в погонях за орками, которых отсюда даже не видно. Но все меняется, когда на пятый день, стоит только солнцу выйти из-за горизонта, замечаю какое-то движение вдали. В эту же секунду Арагорн приникает к земле.

— Всадники! Много!

— Хорошие и быстрые кони, — мечтательно вздыхаю я, смотря на то, как быстро грациозные животные приближаются к нам. — Во главе на вороном коне восседает Эомер, племянник нынешнего короля Рохана. Скоро они будут здесь.

— Я вижу, вы с ним знакомы, — прищурившись, Леголас в буквальном смысле начинает испепелять взглядом рохиррима.

— Не лично, — усмехаюсь я. — Он был слишком мал и не умел говорить, когда гостил у дяди в Эдорасе. Так что поумерь свой пыл, люди меня не интересуют, — проходя мимо эльфа, ловлю на себе его пронзительный взгляд, который говорит мне больше, чем какие-то слова.

— Однажды ты договоришься, Аилинон, и никакие рамки приличия меня не остановят, — начинает ворчать Аранен, идя следом за мной. Арагорн с Гимли лишь усмехаются и также спускаются с холма. Всадники Рохана не отличаются покладистым характером, так что от них сейчас можно будет ожидать чего угодно.

Сложно не заметить величие и красоту всадников и их коней. Они выехали ровным строем по двое из-за поворота. Шкура лошадей благородно сверкает на солнце, а сами животные выглядят достойно и горделиво, словно осознают свою важность в этих краях. Но и наездники выглядят под стать своим коням. Высокие, стройные, светловолосые воины облачены в доспехи, а в руках держат длинные ясеневые копья. Всадники не замечают нас, но, впрочем, эту их оплошность быстро исправляет Арагорн.

— Что нового на Севере, Всадники Рохана? — на голос Дунадана тут же поворачивают все конники. Они, как ехали ровным строем, таким порядком и начинают окружать нас. Завороженная зрелищем прекрасных животных, не сразу осознаю, что мы оказываемся в тесном кругу, а на нас наставлены острия копий.

— Что привело эльфов, — Эомер скептически осматривает меня с ног до головы, а на его лице появляется слабая усмешка, — человека и гнома в наши края? Отвечайте!

— Меня называют Странником, — безобидно отзывается Арагорн, не отрывая своего взгляда от предводителя Всадников. — Я с Севера. Охочусь на орков, — кажется, слова нашего друга ничуть не убедили племянника Теодена. Мужчина спешивается и вплотную подходит к Арагорну. Рука рохиррима уверенно лежит на рукоятке меча, что говорит о том, что он в любую секунду воспользуется своим оружием.

— Я чуть было вас самих с орками не спутал, — признается Эомер, чем вызывает улыбку на моем лице. — Да вижу — ошибся. Но кто же так на орков охотится? Доведись вам повстречать их, сами станете добычей, — после этих слов рохиррим снова смотрит на меня, словно намекая, что женщина не способна держать меч в руках. — И что же вы за охотники, что тащите женщину с собой? — Эомер отходит от Арагорна, при этом делая несколько шагов в мою сторону.

— Меня зовут Аилинон, но в этих краях меня знают под другим именем. Когда-то давным-давно твои предки прозвали меня Лауреа за Свет, что я принесла в Рохан, — глаза рохиррима на секунду останавливаются на моем лице. Да, я сейчас выгляжу далеко не так, как должна была бы выглядеть носительница золотого света. — Мы прошли через Золотой Лес Лотлориэна и получили благословение его Владычицы. Возможно, поэтому не сразу узнаете тех, кто стоит перед Вами, — продолжаю говорить я.

— Даже еслии так, — не веря произносит юноша. — А в Золотом Лесу, видимо, и правда есть Владычица. Поговаривают, что из ее сетей сложно вырваться. А значит, что вы и сами колдуны и волшебники.

— Среди нас лишь одна обладает даром колдовства, — честно отзывается Арагорн. — Но это светлая магия, которая принесла и еще принесет Средиземью пользу, — друзья обмениваются еще парой ласковых и все это время рохиррим внимательно следит за моими действиями. Не доверяет, это сразу видно.

— Кому вы служите? И по какому праву оказались на земле Рохана? — никак не унимается Эомер, продолжая испепелять нас всех своим пронзительным и недоверчивым взглядом.

— Я никому не служу, — смиренно отзывается Арагорн, а его слова режут лучше, чем меч. — Орки — мои враги. А врагов я считаю только мечом. И как видишь, я не безоружен, — Дунадан откидывает в сторону полы плаща и вынимает свой меч из ножен. — Ты хочешь знать, кто я? Перед тобой Арагорн, сын Араторна, Эллесар, наследник Исильдура, сына Элендила, короля Гондора! Вот возрожденный меч Исильдура. Теперь ты знаешь, кто я, и я хочу знать, помощи или помехи мне ждать от вас?

Слова и тон Арагорна поражают меня. Впервые я вижу его настолько уверенным в себе. Он словно вырос в моих глазах. Я будто смотрю на многовековое величие и силу, накопленную всеми предками Дунадана. И я бы хотела видеть столь сильную личность на престоле Гондора. Сильно увлекшись своими мыслями о нашем будущем, несколько выпадаю из реальности.

Эомер с Арагорном по-прежнему что-то бурно обсуждают и спорят. Рохиррим явно не намерен просто так нас отпустить. Это ясно по напряженной фигуре Всадника, он натянут, словно тетива лука. Наблюдая за пререканиями двух людей, не замечаю, как ко мне подходит Леголас. Аранен встревоженно вглядывается в мое лицо.

— Ты слишком бледная, — констатирует факт Лесной принц. — Уверена, что продолжишь с нами этот путь? — эльф ласково приподнимает мою голову за подбородок. Кажется, его совершенно не волнуют окружающие нас Всадники. Вырываюсь из его рук, недовольно фыркнув.

— Ничто не изменит моего решения, — уверенно отзываюсь я. — Даже не пытайся меня переубедить, — сильнее запахиваю плащ, чувствуя озноб. Плохой знак, яд прогрессирует, невзирая на все мои усилия его остановить. Мне еще повезло, что я смогла относительно спокойно жить все эти пять дней. Встревоженный взгляд, который Леголас бросает на меня, говорит о том, что он совершенно не верит моим словам.

-… А возглавлял отряд Гэндальф Серый, — это имя словно заставляет меня вынырнуть из-под толщи воды. Арагорн ходит по тонкому льду, начиная рассказывать все больше о нас Эомеру. После произнесенного имени Митрандира рохиррим еле заметно вздрагивает, а его лицо искажается мрачной гримасой.

— Гэндальфа Серого знают у нас, — я была бы крайне удивлена, если бы не знали, — но наш правитель Теоден не хочет больше о нем слышать. Каждый раз вслед за ним происходят странные события. Кое-кто говорит, что Гэндальф — недобрый вестник, — эти слова ранят меня в самое сердце. Они просто не знают его в достаточной мере. — В прошлый раз он многое наговорил про Сарумана и якобы его предательстве. Теоден не внял ему и отправил восвояси, при этом разрешив взять любого коня. И он выбрал самого лучшего коня во всей стране, это был наш драгоценный Серогрив. Семь ночей назад конь вернулся, да только вот теперь не признает ничьей руки.

— Я прекрасно понимаю твое недоверие нам, Эомер, сын Эомунда, но мы торопимся, поэтому нам бы хотелось поскорее узнать, свободны ли мы и можем ли рассчитывать на твое понимание и поддержку. У нас еще есть призрачный шанс отыскать своих друзей, но без твоего дозволения мы не сможем сделать и шага по землям Рохана, — устав от долгих речей, говорю я. Мы должны решить все это немедленно.

— Не часто можно встретить девушку, да еще и эльфийку, которая столь же остра на язык, как и ее меч, — усмехается мужчина, бросив быстрый взгляд на мое оружие. — Что ж, я вижу, что вы говорите правду, пусть и не всю, поэтому с легким сердцем говорю, что вы свободны. И дабы быть уверенным, что вы вернетесь в Эдорас, дам вам коней, — в этот же момент к нам подводят трех прекраснейших коней. Одного из них подводят к Леголасу.

Конь с белоснежной гривой испытующе взирает на эльфа, видимо, решая, везти остроухого на своей спине или нет. Животное значительно успокаивается, когда Аранен просит снять с лошади седло вместе с уздечкой. И только после этого эльф взбирается на спину коня, которого рохирримы нарекли Ародом.

Гимли же, очень долго ворча и проклиная весь род человеческий, все-таки подходит к Леголасу и его коню. Кое-как получается посадить гнома на спину Арода позади эльфа. Зрелище достаточно забавное, но я заставляю себя заткнуться, дабы не обидеть друга.

Арагорну достается рослый конь темно-серой масти, на которого Дунадан достаточно легко запрыгивает. Словно взлетает в седло. Я же смотрю на последнюю лошадь, которая явно не стремиться выходить из-за спин своих собратьев. Норовистый конь начинает брыкаться, как только рохиррим пытается подойти ко мне.

— Может, будет лучше, если ты поедешь со мной, Аилинон? — скептически смотря на взбунтовавшееся животное, спрашивает у меня Арагорн. Я лишь отрицательно мотаю головой, а конь тем временем вырывается из рук Всадника Рохана. — Опасно ехать верхом на нем, — продолжает убеждать меня Странник.

Не обращая внимания на встревоженные взгляды друзей и рохирримов, подхожу к перепуганному коню. Он издает протяжное ржание, а его уши встревоженно дергаются. Прислушивается к окружающим звукам. Мне удается сделать несколько шагов к коню прежде, чем кладу свою ладонь на бархатный нос лошади.

Ноздри животного начинают бешено шевелиться, я же аккуратно начинаю гладить коня, дабы он привык ко мне и не старался в дальнейшем меня скинуть. Серебристая шкура коня напоминает мне о тех диких табунах лошадей, которые я видела лишь несколько раз за свою жизнь.

Найдя общий язык с успокоившейся лошадью, взбираюсь в седло. Рука отдается новой волной боли, а я стараюсь не замечать ее, чего бы мне это не стоило. И вот мы снова в пути, а Арагорн продолжает искать следы хоббитов. Но все тщетно. Всадники затоптали все, что только можно было.

***

Ближе к вечеру доезжаем до леса Фангорн, именно здесь и закончилось сражение с орками. Их тела, сваленные в кучу и сожженные, еще дымятся. Запах стоит настолько отвратительный, что перед глазами начинают летать черные точки. Но все это заглушает чувство тревоги. Хоббитов здесь нет, но тогда куда они могли деться?

Неторопливо подхожу к деревьям, надеясь, что именно они-то нам и помогут отыскать друзей. Но старые растения кажутся сонными, они не желают помогать, а Света слишком мало, чтобы пробудить ленивое дерево. Устало опускаюсь на землю возле каштана и прислоняюсь к его стволу. Друзья начинают разжигать костер, чтобы хоть немного согреться. Меня тем временем одолевает болезненный сон. Вся эта дорога прошла для меня, словно в тумане, разум то и дело заволакивает пеленой.

Деревья за моей спиной начали скрипеть, а одно из них словно бы начинает тянутся к костру. Жухлые листья шуршат и распрямляются от горячего воздуха. Это зрелище завораживает, но не пугает.

— Келеборн предостерегал нас насчет этого леса, — подозрительно смотря на крючковые ветви, произносит Гимли. Гном продрог, но при этом старается не показывать своей усталости. Как и все остальные, включая и меня.

— Но я не могу понять почему, — задумчиво отзывается эльф, Леголас старается найти хоть что-то, что могло бы отпугнуть людей от леса. Но, видимо, ничего не находит. — Мой народ помнит песни об Онодримах. Люди зовут их энтами, — продолжает рассуждать Аранен. — Они жили здесь давно, даже по нашему счету.

— Гэндальф мне немало рассказывал про Фангорн, — вклиниваюсь я в разговор. — Вы можете считать Энтов сказками и легендами, но я лично видела одного из них. Опять же, благодаря Митрандиру. Эльфы уже давно не ступали в этот лес, именно поэтому стараются обходить его стороной, мало ли что там изменилось за прошедшие тысячелетия. Самое главное правило в этом лесу — это не поднимать оружие на деревья, все они связаны между собой и поймут, если хотя бы одному из них будет угрожать опасность. Поверьте, гнев Энта никто из вас не захочет испытать на своей шкуре.

Распределили дежурство. Первое досталось Гимли, чему гном был не очень рад. Зато я наконец-то с облегчением погружаюсь в столь желанный мне сон. Но и он был коротким. Из мира грез меня вырывает громкий вскрик гнома. Если ему просто что-то почудилось, то я перережу ему горло собственными руками!

Но стоит мне только открыть глаза, как замечаю поодаль от нас фигуру старика, облаченную в плащ. Но при взгляде на него я совершенно не чувствую тревоги или опасности. Может, это всего лишь игра моего пораженного ядом рассудка? Но, судя по взглядам друзей, они тоже видят незнакомца. Неведомая сила подталкивает меня вперед. Первые шаги получаются неуверенными и осторожными, и все это время не отрываю взгляда от лица старца. Нет, это не Саруман. Свет внутри отзывается теплом во всем теле.

— Аилинон, остановись, — встревоженно произносит Леголас, но я уже не слушаю его, а безвольно продолжаю ступать под сень леса. Чувствую лишь то, что отряд остался позади, что-то останавливает их. Стоит мне только оказаться в лесу, как разум заволакивает тьма, такая ласковая и приятная темнота.

***

— Ну, что же ты так не бережешь себя, дитя, — слышу добрый и ласковый голос, который вырывает меня из пустоты. — Еще бы немного, и твои друзья бы оплакивали потерю еще одного члена Братства, — руку обжигает, и с губ слетает болезненный стон. Терпеть все это просто больше нет сил.

— Мы должны найти их… догнать орков… — сбивчиво хриплю я, пытаясь открыть глаза и встать. — Мы обязаны их спасти.

— Не шевелись, Аилинон, сначала нам нужно избавить тебя от орочьего яда, — после этих слов все тело будто опускают в раскаленное золото. Сила взрывается внутри меня, отвечает на что-то, происходящее вокруг. — Не сопротивляйся, — боль утихает, а вместе с этим приходит чувство легкости и успокоение. — Так-то лучше. А теперь нам нужно подождать твоих друзей, — эти слова отрезвляют, и у меня наконец-таки получается открыть глаза.

И первое, что я вижу — это добрые серые глаза, ласковую улыбку и такие знакомые черты лица. Ком слез застревает в горле, а на ум не идут никакие объяснения всего происходящего.

— Я тоже умерла? — сдавленно вопрошаю я. Иного вывода у меня просто не получается сделать. Неужто яд все-таки добрался до сердца? Слезы тихим потоком начинают течь из глаз. Как я могла оставить друзей? И зачем их тогда нужно ждать? — Я ничего не понимаю, — всхлипываю, при этом бросаясь в объятия Гэндальфа. Это он, о Эру, зачем столько испытаний выпало на долю Братства?

— Ты еще очень даже жива, дитя, — тихо смеясь, говорит мне маг и обнимает в ответ. — И путь твой еще не окончен. Как и мой, — вопросительно смотрю на Митрандира, а слезы даже и не думают высыхать. Мне так его не хватало! — Приведи пока лошадей, они недалеко отсюда, — нехотя отстраняюсь. А вдруг он сейчас исчезнет? Вдруг это просто видение? — Не бойся, я больше не покину вас, не предупредив заранее.

— Хорошо, адар**, — с этими словами быстро встаю на ноги. — Тебя слишком давно не было с нами, за это время я успела примерить лориэнский венец, — тело с поразительной быстротой восстановилось после яда. И в этом мне, несомненно, помогла магия.

— Но, несмотря на это, ты все равно продолжила столь опасный путь. Я горжусь тобой, Аилинон, жизнь сделала из тебя не просто храбрую и искреннюю девушку, но еще и стойкого воина, готового идти до конца. А теперь ступай, кони нам еще пригодятся, — Митрандир отпускает меня, я же следую на радостное ржание лошадей.

Достаточно далеко от того места, где мы были с Гэндальфом, нахожу наших лошадей. Они со счастливым фырканьем поедают травку. Но мое внимание сейчас приковано исключительно к белоснежному коню, стоящему чуть поодаль от роханских лошадей. Серогрив выглядит серьезным и могущественным, он столь же отличается от обычных лошадей, как эльфы от людей.

Но как бы я не пыталась найти свою непутевую лошадку, но ее словно и след простыл. Разочарованно вздохнув, подхожу к коням своих друзей. За всем этим внимательно наблюдает Серогрив.

— Кажется, вам двоим придется везти на своих спинах по два всадника, — вздыхаю я, поглаживая Арода по шее. Но стоит этим словам слететь с моих губ, как вожак табуна меарас издает протяжное ржание. — Я не причиню никому вреда, — повернувшись к Серогриву, произношу я. — Нам лишь нужно добраться до Эдораса, — знаю, что лошади понимают меня также, как и я понимаю любого представителя эльфов или людей.

Конь с горделивым видом поворачивает голову в сторону гущи леса. И лишь теперь до меня доходит, что это было за ржание. Далеко не предостережение, а призыв. Из-за деревьев выходит невероятной красоты лошадь. Ее легкая походка и грация завораживают, мое сердце быстро бьется в груди. Кобыла из рода диких лошадей неторопливо подходит к нам.

Никогда бы не подумала, что буду так волноваться при столь близком знакомстве с этими лошадьми. Руки непривычно дрожат в предвкушении, когда я подхожу к фантастическому животному. Вопреки всем моим опасениям, кобыла отзывается на мои чувства также открыто, как я еще недавно радовалась возвращению Митрандира. Она встречает меня как старого знакомого.

— И я рада встрече с тобой, — почтенно отзываюсь я, с наслаждением проводя ладонью по гладкой серебристой шерсти кобылы. — Теперь уж мы точно закончим этот поход. Спасибо, Серогрив, за твою помощь, — с уважением кланяюсь вожаку табуна, чем, надеюсь, зарабатываю несколько баллов доверия. — А теперь нам всем нужно вернуться, — аккуратно взбираюсь на спину лошади. — Надеюсь, что ты не будешь против, если я буду называть тебя Фаэн, ведь это имя подходит тебе, — в ответ слышу звонкое ржание лошади и вижу, как она начинает согласно кивать головой.

Всей этой процессией мы выдвигаемся обратно к Гэндальфу. Серогрив уверенно шествует в начале, следом я, верхом на Фаэн и кони Арагорна с Леголасом. Из мечтательного состояния меня выдергивает громкий крик Гимли. Крепче обняв бока кобылы, мы словно начинаем лететь над землей. Эта скорость ни с чем не сравнима.

— Это Саруман! Стреляй, Леголас, не давай ему заговорить, он зачарует нас! Стреляй же! — истерично вопит гном. И всю эту картину застаю я, выскакивая из глубины леса. Оказываюсь между Гэндальфом, который вновь облачился в серый плащ, и друзьями. Фаэр встает на дыбы, чувствую опасность, исходящую от отряда.

— Успокойтесь, друзья, — крепко держась за гриву лошади, произношу я. Ловлю на себе их удивленные взгляды, а Леголас опускает свой лук. — Вам ничто не угрожает здесь, просто выслушайте его, — спрыгиваю на землю.

— Добрая встреча, друзья мои, — с легкой усмешкой, произносит Митрандир. Никогда бы не подумала, что увижу гнома, эльфа и человека такими ошарашенными. Еще секунду назад они были готовы убить волшебника, сейчас же выглядят так, словно впервые видят меня. — Будь вы немного внимательными, вам бы не пришлось искать свою подругу по всему лесу. Мне пришлось исцелить ее от орочьего яда. Как вы допустили это?

— Кто ты такой? — хватаясь за меч, вопрошает Арагорн. В это же время Леголас заталкивает меня себе за спину, словно мне сейчас грозит смертельная опасность. Демонстративно закатываю глаза. И со словами «только попробуй вылезти вперед», натягивает тетиву лука. Гэндальф выходит вперед и в секунду откидывает и плащ, и шляпу. Но яркий белый свет не позволяет даже острому эльфийскому зрению увидеть владельца сего волшебства.

И что он всем этим хочет показать? Я тоже могу так! У нас сейчас нет времени на представления. Неужели это сейчас только я понимаю? Пытаюсь обойти Аранена стороной, но грозный взгляд лихолесского эльфа пригвождает меня к месту. Ой, да ладно! Теперь еще и со мной обращаются, как с ребенком! Я прискакала к ним на кобыле из табуна меарас! Что я еще должна сделать, чтобы убедить друзей в том, что я куда сильнее, чем выгляжу? Может, самолично убить назгула? Или отправиться следом за Фродо к Роковой горе?

— Вы идете по следам двух юных хоббитов. Они прошли этой тропой позавчера и встретили того, кого не ждали увидеть. Это успокоит вас? — с каждым последующим словом свет угасает, а перед нами предстает Гэндальф, облаченный в белое. И все-таки у нас это семейное.

— Это невозможно, — не веря своим глазам, произносит Арагорн, у меня же получается улучить возможно сбежать от шокированного Леголаса. Фаэн тут же оказывается возле меня, а следом за ней из-за деревьев выходят и остальные кони.

— Раньше меня звали Гэндальф Серый, сейчас же я Гэндальф Белый, и я вернулся к вам в решающий час.

Комментарий к Глава 21. Это невозможно

*душа моя

**отец

**Фаэн:**

http://kohuku.ru/uploads/forum/images/2013-12/138589646010972661.jpg

http://ip4img.goiphonewallpapers.com/2011/11/28/60532ffb1cf26a96_640x960.jpg

========== Глава 22. На кладбище и то веселее ==========

Немедля больше и минуты мы отправляемся в обратный путь. Нас уже заждались в Эдорасе. Точнее не нас, а своих драгоценных коней. Тяжесть, которую я ощущала еще со времен самой Мории, неожиданно исчезла. И это ощущение легкости и воодушевленности придало мне сил. Мысли стали ясными и чистыми, словно родник на рассвете.

Запрыгиваю на спину Фаэн. Лошадь радостно начинает переступать с ноги на ногу, после чего с готовностью бросается вперед. Не успеваю и слова сказать своим друзьям, когда неожиданно даже для себя оказываюсь в самом начале нашей процессии. Позади лишь слышу смех Гэндальфа и такое же веселое ржание Серогрива. Если бы кони умели смеяться, то делали бы это именно так.

— Поспокойнее, милая, мы же не хотим оставить наших друзей глотать пыль из-под твоих копыт, — припадая к шее кобылы, шепчу я. На лице появляется счастливая улыбка. Дикость и рвение Фаэн напомнило мне меня саму, ведь я и сама готова рваться вперед, уничтожать преграды, буквально сжигать их.

Тем временем, лошадь сбавляет скорость, что позволяет друзьям догнать меня. Замечаю на себе ласковый взгляд Митрандира, он словно лучится гордостью за меня. И сейчас, наверное, я самая счастливая девушка во всем Средиземье. Все происходящее кажется мне дивным сном, и я бы хотела, чтобы он никогда не заканчивался.

— Что Гэндальф имел ввиду, говоря об орочьем яде? — от неожиданности вздрагиваю, а вот Фаэн недовольно фыркает, косо поглядывая на Леголаса. Будь она девушкой, определенно бы залепила лихолесскому эльфу кулаком по лицу. Истерично пытаюсь придумать более или менее правдивый ответ. — Даже не думай врать.

— Да я и не собиралась, — несколько обижено отзываюсь я. Но правда ведь не понравится Аранену. — Меня слегка зацепило в Порт Галене, но сейчас уже все хорошо, — уклончиво отвечаю на вопрос Леголаса. Но ловлю на себе выразительный взгляд, который явно говорит «поверь, я смогу получить всю информацию, которая мне сейчас нужна». — Да перестань ты! Я жива и даже здорова!

— Почему ты не сказала ни слова о яде? — никак не унимается эльф, приближаясь ко мне. Н-да, тяжело быть эльфом. Полюбишь осла и проведешь с ним оставшуюся… хм… вечность. Такая себе перспективка. Но выбора у меня больше нет, я его уже давно сделала.

— Потому что было важнее отыскать Мерри и Пиппина, а я и сама прекрасно справлялась с орочьим ядом, — закатываю глаза, при этом смотря на не на шутку разозленного Леголаса. — Ко всему прочему, меня на руках носил сам лихолесский принц. Когда я еще улучу такую возможность? — начинаю смеяться, заметив втянувшуюся от удивления физиономию эльфа.

— Могу сказать то же самое и о тебе, — но на лице Аранена быстро появляется улыбка. — Когда у меня еще появится возможность поносить светлейшую Аранель Золотого Леса? — эльф не остается у меня в долгу, отвечая на колкость колкостью. На нас уже начинают коситься все остальные, особенно Гимли, который сейчас, мертвой хваткой держась за Гэндальфа, восседает на спине Серогрива.

Иногда мне кажется, что гном не упустит возможности поддеть наши с Леголасом взаимоотношения. Но, впрочем, его замечания лишь добавляют веселья в нашей компании. Он словно добрый дядюшка, который по вечерам, сидя в кресле и раскуривая трубку, рассказывает всем свои выдуманные байки. Тем временем до Эдораса становится совсем рукой подать, и Митрандир останавливает Серогрива. Следом за ним останавливаются и наши лошади.

— Эдорас и Золотой Чертог Медусельд. Там живет Теоден, король Рохана. Великий и доблестный правитель, чей разум стал добычей злых чар. Саруман поработил его волю, — с тоской смотря на Эдорас, произносит Гэндальф. — Не болтайте лишнего, нас не ждет теплый прием.

Скорбная тишина столицы Рохана лишь подтверждает слова Митрандира. Все здесь кажется серым и мертвым, лишенным каких-либо красок. Вокруг нас вьются курганы, усыпанные цветами, которые здесь называют Вечной Памятью. Они прекрасны внешне, но растут лишь там, где лежит прах погибших. И это лишь заставляет меня вновь окунуться в пучину тоски и грусти.

Как и говорил Гэндальф, нас не ждут с распростертыми объятиями. Несколько стражников в блестящих кольчугах на роханском языке велят нам назвать наши имена. Странный народ, ведь они знают, что мало кто понимает язык Рохана. К их несчастью, Гэндальф дал мне пару уроков этого причудливого наречья. Возможно, я немного и подзабыла его, но назвать свое имя вполне способна.

— Наши имена вам ни о чем не скажут, но я вижу, что вы узнали лошадей, — начинаю говорить я, медленно подбирая правильные слова. До чего же непривычный язык. — Два дня назад Эомер одолжил нам трех коней. Хазуфел и Арод здесь, как вы можете это видеть. Мой же конь решил вернуться в Эдорас без меня, — лица стражников искажаются от удивления.

Если они рассчитывали, что мы не поймем их и уедем, то они очень сильно ошиблись. Ко всему прочему, Фаэн недовольно фыркает и всячески выказывает свое недовольство по отношению к некомпетентным стражникам. Судя по поведению и норову моей лошадки, она еще совсем юна и жаждет показать всем, кто она и на что способна.

— Может быть, ваше прибытие и не совсем неожиданность, — вновь переходя на Всеобщий язык отзывается один из рохирримов. Он выглядит смутившимся, словно его поймали за кражей вкуснейших булочек в городе. — Но как раз позавчера Грима Гнилоуст приказал нам не пускать чужестранцев в город.

— Грима? — гневно восклицает Гэндальф, выходя вперед. — Но у меня дело не к нему, а к правителю Теодену. Я спешу. Ступай или пошли кого-нибудь доложить о нашем прибытии! — стоит этим словам слететь с уст мага, как стражник срывается с места. Вот тут он правильно поступает. Нечего злить могущественного чародея.

Но не проходит слишком много времени прежде, чем он вновь возвращается. Мы проезжаем мимо деревянных домов. А вдоль каменной дороги, по которой мы едем, течет небольшой ручей. Спустя пару минут могу узреть исток этого ручейка. Как выясняется, он вытекает из фонтана, выполненного в форме конской головы. Дальше стражник нас не ведет, а мы спешиваемся и начинаем подниматься по лестнице.

— На кладбище и то веселее, — подмечает Гимли, озираясь по сторонам. Тут я с ним согласна. Я больше веселилась даже на подступах к Мории. Ну, там, устраивала бунт, желая показать свою значимость. Правда, потом получила нагоняй от Леголаса, но это уже другой разговор.

Но стоит нам только оказаться перед воротами Чертогов правителя Рохана, как к нам с толпой вооруженных воинов выходит рохиррим. Ох, и не нравится мне его физиономия. Хитрая такая, словно он впервые видит чужеземцев. Хотя, возможно, так и есть. В прошлый свой визит я его здесь не видела.

— Я не могу пропустить вас к королю до тех пор, пока вы не оставите свое оружие, — вот, я же говорила, не нравится он мне. Прищуриваюсь, испепеляя взглядом наглого рохиррима. Я же без меча себя голой чувствую! Замечаю, как друзья медленно начинают отдавать свои мечи воинам, я же продолжаю молча стоять и уничтожать взглядом всех, кто хоть как-то покосится на меня. — Девушка, Вы тоже должны сдать свое оружие, — недовольно фыркнув, снимаю меч с пояса.

— Только попробуйте его поцарапать, — с неохотой вручаю меч рохирриму, но дальше нас все равно не пропускают. И выразительный взгляд хранителя покоев Теодена дает мне понять причину задержки. Вот же дьявол! Резко вынимаю метательные ножи из-за голенища сапог. Также достаю нож из-за спины. И все это богатство вручаю воину.

— Вы уверены, что это все? — выжидающе спрашивает у меня мужчина.

— Уверена, — сквозь зубы произношу я. — Если не верите, то можете сами проверить, — не отрываю своего разгневанного взгляда от лица местного надзирателя. Замечаю, как он уверенно кивает своим людям. Несколько воинов отделяется от толпы, и они начинают подходить ко мне.

— Эй, это не самое обдуманное решение с вашей стороны, — передо мной в эту же секунду вырастает Леголас, а я с облегчением выдыхаю. Эти мужланы забрали бы и мешочек с камнями, что подарила мне Леди Галадриэль. — Только попробуйте прикоснуться к моей невесте, и я вам обещаю, вы пожалеете, что на свет родились, — удивленно вскидываю голову на слова эльфа. Сильно сдавливаю предплечье Аранена, давая ему понять, что я ничерта не давала своего согласия на замужество.

Рохирримы несколько успокаиваются и отходят от нас в сторону. И я бы соврала, если бы сказала, что они спокойно восприняли полученную информацию. Складывается ощущение, что эти люди совершенно не знают значение слова «невеста», а про брак я вообще молчу. Или они думали, что эльфы от деревьев отпочковываются?

Стараюсь казаться милой, когда Леголас берет меня под руку, но улыбка, как мне кажется, выглядит натянутой. С силой впиваю ногтями в запястье эльфа.

— Невеста, говоришь? — словно кошка шиплю я так, чтобы мои слова мог услышать лишь сам достопочтенный Леголас. — Не забыл у «невесты» спросить, согласна ли она вообще провести остаток жизни с таким невыносимым и упертым оленем, вроде тебя?

— Сомневаюсь, что невеста против, — с очаровательной улыбкой на губах отзывается Аранен, чем вызывает лишь ураган эмоций внутри меня. — Но, если Вы хотите, я могу спросить, раз уж Вы так непонятливы, Аранель.

— Какая честь с Вашей стороны, Аранен, — продолжаю злиться я, но вскоре несколько смягчаюсь. — Конечно, хочу, я же все еще остаюсь девушкой и мне не чужды желания обычных дев, — расслабляю руку на локте Леголаса. — И нечего смеяться надо мной.

— Ваш посох, — продолжает наседать хранитель. Да пропусти ты уже нас! И так вон какой спектакль устроили тебе и твоим людям! Где они еще увидят пару эльфов, которые друг за друга горой, да еще и о женитьбе прямо здесь объявляют. Нет, ну, это даже звучит абсурдно! Как это вообще могло прийти в голову Леголасу?

— Неужто вы и палку у старика отнимите? — кажется, поняв сказанную глупость, рохиррим пропускает нас. Спасибо, Эру! Но я не могу не заметить лукавый взгляд Митрандира. Он явно что-то задумал. Перед нами с грохотом открываются массивные врата, ведущие в покои правителя Рохана.

И если я считала, что на улице мрачно и тоскливо, то войдя в этот обширный зал, я будто бы снова оказалась в подземельях Казад Дума. Поставить бы сюда несколько статуй гоблинов и орков и совсем не отличить от мрака Мории. Так же мерзко и пугающе. И снова Свет внутри меня начал забастовку. И за прошлые месяцы я успела усвоить один важный урок. Если Свет дает о себе знать, значит где-то притаилось нечто темное и отвратительно злое.

Несмотря на полумрак, могу заметить искусное убранство помещения. Оно действительно достойно короля Рохана, что уж тут скрывать. Медленно перевожу взгляд на самого правителя. Некогда величественный и сильный мужчина превратился в немощного старика с болезненно-бледной кожей и глазами, подернутыми пеленой. Даже для простого человека невозможно постареть за столь короткий срок. Да ему на вид несколько столетий, что в принципе невозможно для человека.

Но тьма, которая тревожит мою душу исходит не только от него. Внимание мое привлекает другая персона, сидящая подле правителя. Щуплый и бледный мужчина сидит на ступеньках у ног короля. Его премерзкие черные глазки с любопытством осматривают нас всех. Взгляд задерживается лишь на Гэндальфе. И снова меня сбросили со счетов.

— Не учтиво нынче в Рохане встречают гостей, король Теоден, — первым начинает говорить Митрандир, чем, кажется, сильно раздражает мужчину, сидящего возле короля. Неотрывно слежу за действиями Гримы. Мне так и хочется прогнать его куда подальше, чтобы глаза мои его больше не видели. Гибель несет за собой этот человек, беды.

— С чего мне быть учтивым с тобой, Гэндальф Горевестник? — совсем вяло и безучастно вопрошает Теоден. Сжимаю руку Леголаса, дабы случайно не засветить тут все своим Светом. Но на этом не заканчивается диалог, в него лишь вступает новое действующее лицо. Грима, тот самый бесцветный человек, всячески пытается настроить короля против нас.

Только вот не понимает он, что этими действиями себе копает яму. Слова его полны яда и мрака. И я бы с превеликим удовольствием избавила бы его бренное тело от гнилой душонки. Один взмах меча, и Грима лишится своей головы. Ах, да, меч. Что ж, я могу позаимствовать его у любого воина, что стоит в зале.

— Разумный говорит лишь о том, что знает, Грима, сын Гальмода. А тебе, неразумному червю, лучше бы держать свой ядовитый язык за зубами! — тут я полностью согласна с Митрандиром. Но вот в чем вся суть. Не будь у него языка, и не было бы никаких проблем. — Я не для того прошел сквозь огонь и мрак, чтобы слушать коварные речи раба!

— Нам лучше отойти, — шепчу я друзьям, которые в эту же секунду внемлют моему совету. Гэндальф будто вырастает, он больше не опирается на свой посох, а стоит ровно и гордо. Серый плащ спадает с его плеч, а посох взмывает вверх. И у нас четверых неожиданно появляется работенка.

Рохирримы по глупости своей пытаются прорваться к Гэндальфу и остановить его. Не понимают глупцы, что маг хочет помочь их правителю. Как я уже говорила, без меча чувствую себя немного не в своей тарелке. А вот именно сейчас мне бы очень пригодилась его сила. Но вместо этого отбиваюсь от наглых воинов кулаками и ногами.

Да, девушке приходится иногда защищать свою честь более первобытным образом. Отправляю поваляться в болезненных судорогах еще одного мужчину. «Простите, я знаю, что бить между ног — это подло, но вы сами оставили меня без оружия», — мысленно говорю я себе. Сбоку от меня нарисовывается Леголас, который скептически осматривает всех, кто лежит вокруг меня.

— Приму на заметку, что лучше с тобой не ссориться, — вскинув бровь, говорит мне эльф.

— Это ты понял только сейчас?! — отбиваясь от очередного поклонника, восклицаю я. Он это серьезно? — То есть все остальные мои умения, типа стрельбы из лука, меч и прочие военные вещи тебя вообще не впечатлили?

— Ну, знаешь, с остальным я еще бы смог справиться, а вот удар ниже пояса — это как-то против всех правил, — морщиться Аранен, словно испытывая всю ту боль, что я причиняю рохирримам.

— Я девушка, это одно из немногих моих преимуществ, — удивленно вскидываю руками. В этот же самый миг начинается нешуточное битва Гэндальфа с порабощенным Теоденом. Саруман крепко впитался в сознание короля Рохана. Но сложно представить, чтобы Митрандир проиграл.

От сражения меня отрывает громкий смех Теодена. А его устами говорит Саруман, как мы того и боялись. Белый маг, перешедший на темную сторону, какая ирония. Даже не сомневаюсь в силе Митрандира, ведь он прошел таким тяжким путем, преодолел все трудности, дабы стоять сейчас здесь.

Облегчением для всех нас становится момент, когда Теоден в буквальном смысле преображается на наших глазах. Седина уходит, уступая место благородному золоту, глаза проясняются, а взгляд становится осмысленным. Рохрримы, стоящие у нас за спинами, удивленно охают, не веря своим глазам. Ну, вот, а вы хотели нас всех остановить.

С удовольствием наблюдаю за тем, как меч короля вновь вынимается из ножен, а Гриму вышвыриваю вон из Чертогов правителя.

***

Но кто сказал, что у нас будет хотя бы день отдыха? Лишь каких-то несколько часов для трапезы. Хотя и на этом спасибо. Вернув себе все оружие, мы все уселись за стол. Гэндальф обсуждает дальнейшие действия с королем Теоденом, я же нехотя смотрю на несъедобную пищу. Нет, она, наверное, очень даже вкусная, но явно не для эльфов. Беру себе лишь яблоко, не найдя что-то более подходящее.

— Я знаю, что ты смотришь на меня. И даже могу предположить, что ты хочешь сказать мне, — повернувшись к Леголасу, говорю я. Да тут и гадать не нужно. Будет просить не вступать в сражение, а остаться в стороне с женщинами, стариками и детьми. — А ты знаешь мой ответ.

— Дорогой друг, тебе бы уже стоило привыкнуть к несговорчивости цветочка, — с аппетитом поедая свой обед, говорит Гимли. — Или хочешь на себе испытать то же, что и Глорфиндель? Этот риск может и не оправдать себя.

— Что ж, я пытался, — грустно усмехается эльф, кропотливо ковыряясь в своей тарелке. Что же он там хочет отыскать? Понимаю, что устала только тогда, когда шум в зале становится просто невыносимым. Любой звук давит, а желание уйти в тихое место лишь усиливается.

Аккуратно встаю со своего места и поворачиваюсь к Теодену. И только получив его разрешение немного прогулять по Эдорасу до выступления к Хельмовой Пади, выхожу из зала. Погода снаружи ничуть не улучшилась, зато теперь я могу побыть наедине со своими мыслями.

Хотя сейчас мои мысли полностью обращены лишь в одном направлении. Как же хочется привести себя в порядок. Я уже и не помню, когда в последний раз смывала всю эту грязь. К волосам даже страшно притронутся. Поэтому я, как обычная девушка, гордой походкой направляюсь к реке. Да, сейчас немного не время для принятия водных процедур, но другого шанса у меня, может, и вовсе не будет.

На полпути к Снежной меня нагоняет Фаэн. Кобыла пристраивается рядом со мной и весело начинает шевелить ушами. Моя компания ей явно по душе. Оказавшись возле реки, с особенной тщательностью осматриваюсь. И на мое счастье не нахожу ни единого представителя мужского пола.

Быстро скидываю с себя грязные вещи, которые даже нет смысла стирать. На рукаве зияет широкая дыра, как и еще в нескольких местах. К счастью, я додумалась прихватить с собой последний комплект одежды, которую положила с собой еще в Лотлориэне. Мытье и вычесывание волос занимает у меня не так уж и много времени, зато, как результат, я чувствую себя чистой и словно отдохнувшей.

— Что ж, теперь мы можем и вернуться, — похлопав лошадь по шее, произношу я. С этими словами взлетаю на спину Фаэн, а она с радостным ржанием пускается вперед. Мои еще чуть влажные волосы развиваются за спиной, все тело расслабленно, я будто бы парю. Свобода и легкость движений лошади, кажется, передались и мне.

В Эдорасе идет подготовка к дальнейшей переправе, я же возвращаюсь в Мидусельд. Здесь тоже жизнь не стоит на месте. Воины снаряжаются, готовят провизию и затачивают мечи. Но не это привлекает мое внимание. В центре залы, словно танцуя, тренируется Эовин. Ее сложно назвать умелым и ловким воином, но за свою жизнь эта девушка уж точно сможет постоять.

— Неплохо владеешь мечом, — подходя к роханской принцессе, произношу я. И тем самым застаю ее врасплох. Совсем забыла, что люди плохо слышат, как к ним подходят эльфы. — Извини, не хотела напугать.

— Женщины нашей страны исстари воины. У кого нет меча, тот погибнет в бою, — уверенно произносит девушка, убирая свой меч в ножны. В очередной раз убеждаюсь, что Рохан одно из немногих мест, где женщина может проявлять себя в любом качестве. Не то что все эти стереотипы, где девушкам велено сидеть дома. Родись я здесь, жизнь моя была бы куда проще.

— Хорошая позиция, — согласно киваю и достаю свой меч. — Мой тебе совет — следи за ногами, когда наносишь удар, — после этого показываю несколько простеньких атак, делая больше упор на шаги, нежели на действия самого меча. — Ты выглядишь зажатой. Расслабься и дай волю своему оружию, — останавливаюсь напротив Эовин. Несколько прядей так не вовремя падают на глаза. Мне следовало заплести косу. — Попробуй снова, но в этот раз расправь плечи и будь увереннее, — с улыбкой предлагаю я и отхожу в сторону.

— Мне далеко до эльфийских воинов, — несколько смущенно отвечает девушка, но все же берет в руки меч. — Да и опыта у меня не так много.

— Здесь дело не в опыте, Эовин, а в настрое. Представь, что перед тобой стоит враг, и он не будет ждать, пока ты соберешься с силами, — сажусь на скамью, при этом наблюдая за действиями принцессы. В это время в зал заходит Арагорн. Мужчина также привел себя в порядок и сейчас выглядит свежим, пусть и не таким отдохнувшим. Эовин же не замечает появление Дунадана, а следующее ее действие заставляет меня улыбнуться.

А нечего Арагорну было подходить к ней со спины. Девушка с ожесточением наносит удар, который успешно блокируется умелым воином. Другого я и не ожидала от Странника. Стараюсь незамеченной покинуть это место. Но разве могло у меня это получиться?

— Аилинон, тебя Леголас искал, — окликает меня Арагорн. — И еще, Митрандир вновь покинул нас, сказал, что дальше оставляет все на тебя. Мол его магия нужна в другом месте, а вот твоя пригодится в Рохане.

— Не хватало мне одного Леголаса, так теперь и мой Свет вдруг всем понадобился, — недовольно ворчу я, выходя на улицу. Найти лихолесского принца оказывается не так уж и сложно. Он вместе с Гимли и несколькими рохирримами уже вовсю снаряжает лошадей для выхода из Эдораса. Многие люди уже двинулись в путь. Осталось дело лишь за нами.

— Аилинон, цветочек ты наш драгоценный, неужто обычная вода снова заставила тебя сверкать? — усмехается Гимли, первым заметив мое появление. Подхватываю в руки корзинку с провизией и быстро загружаю ее на телегу.

— Да, знаешь, вода здесь приветлива и так приятно ласкает кожу, — улыбаясь одним уголком губ, неотрывно смотрю на Леголаса. — Арагорн сказал, что ты искал меня, — лишь потемневшие глаза эльфа выдают то, насколько сильно мои слова засели в его разуме. Что ж, пусть теперь помучается.

— Я хотел удостовериться, что с тобой все хорошо, — с этими слова эльф взбирается на спину Арода, а к нам подходит Эовин, ведя за поводья гнедого коня. На него-то и сажают недовольного до кончиков бороды гнома. Так, осталось дело за малым, отыскать Фаэн и присоединиться к друзьям.

И словно по волшебству, стоит мне только свиснуть, кобыла выбегает мне навстречу. Чуть ли не на ходу запрыгиваю ей на спину. Не знаю, насколько долгим еще будет наш путь, но в это раз мы хотя бы не гонимся за орками без сна и отдыха. Я бы сказала, что по сравнению с прошлыми днями, эта переправа больше напоминает прогулку, нежели поход.

========== Глава 23. Это всего лишь прошлое ==========

Грустно наблюдать за тем, как Эдорас пустеет. Он слишком незащищен для обороны, орки бы в миг разнесли город ко всем чертям. Я не говорю про людей, которые жили в нем. Они сейчас кажутся покинутыми, словно их лишают не дома, а самого смысла существования. В каком-то смысле я их понимаю.

Стою в стороне от колонны людей и разглядываю умирающий на глазах город. Он словно становится призраком, молчаливым и мрачным призраком. Если мы проиграем эту войну, то в домах Эдораса больше никогда не загорится огонь, а дети не будут бегать меж домов, играя и балуясь.

Разворачиваю Фаэн и достаточно быстро догоняю своих друзей. Этот мир становится слишком жестоким для столь хрупких и слабых созданий, как люди. Их век короток, при этом им все равно приходится терпеть все перипетии судьбы.

Стараюсь сильно не углубляться в эмоции людей, они временами бывают преувеличенными. Некоторые переоценивают опасность, но это лучше, чем недооценивать ее. Еду верхом на Фаэн в компании своих друзей. Многие воины восседают на величественных конях, готовые в любой момент броситься на защиту своего народа.

Но я более не могу пользоваться добротой меарас. Она жаждет рассекать роханские просторы, а не медленно шагать в веренице из людей и их пожитков. Легко спрыгиваю на землю и отпускаю лошадь. Впрочем, по ее глазам вижу, что далеко от нас она не ускачет. Лишь немного разомнется.

Потягиваюсь, разминая затекшие руки и спину, после этого подхожу к Эовин. Девушка спокойно ведет гнедого коня под уздцы, не давая ему скинуть Гимли со своей спины. Гном уже освоился в седле и даже больше не ворчит. Чуть позади от нас едут Арагорн и Леголас. И я готова доверить им свою жизнь, снова. Что бы нас не ждало впереди.

— Это правда, гномьих женщин редко кто видел, — всю дорогу от Эдораса сын Глоина что-то рассказывает Эовин. То о величии Эребора, то какие-нибудь былины или легенды, которые когда-то давно поведал ему его отец. А вот сейчас Гимли добрался и до темы женщин. — Просто они так похожи голосом и внешностью, что их часто принимаю за мужчин гномов, — принцесса начинает смеяться. Искренняя и чистая улыбка делает ее лицо светлее.

— Из-за бороды, — тихо подсказывает Арагорн. Благо Гимли не расслышал этого, а то начал бы расписывать всю важность гномьей бороды. Нам бы и дороги до Хельмовой Пади не хватило, чтобы дослушать этот рассказ до конца.

— Этопородило ошибочное поверье, что у гномов нет женщин. И гномы просто рождаются из отверстий в земле, — словно бы и не заметив комментария Дунадана, Гимли продолжает эмоционально повествовать о прекрасной половине своего народа. — И это, конечно же, глупость! — гном оказывается слишком громким для коня, который его везет.

Поэтому в следующую секунду гнедая лошадь мчится в голубые дали, а наш красноречивый друг с чертыханьем падает на землю. Вместе с Эовин мы быстро подбегаем к гному, который старается придумать хоть какое-то оправдание своей неловкости. Это видно по его взгляду, что заставляет меня засмеяться. Атмосфера вокруг нас становится веселой и какой-то беззаботной.

Улыбка не сходит с моего лица, а я ненароком смотрю на Леголаса. Они с Арагорном как раз подъезжают к нам. Эльф выглядит расслабленным, а глаза его лучатся радостью. Почему-то именно сейчас хочется махнуть на все рукой, сесть позади него в седло и скакать куда глаза глядят. Лишь вдвоем. А потом, после долгих странствий, вернуться в Лихолесье.

— Все в порядке, без паники, — пытаясь встать с земли, выкрикивает наугрим. Его тщетные попытки подняться лишь еще сильнее веселят нас с роханской принцессой. — Я специально. Гномы так спешиваются, — и все-таки он находит отговорку, которая не уменьшает моего приподнятого настроения. Помогаю Эовин поднять гнома.

— Кажется, без Леголаса тебе нечего делать в седле, — смеюсь я, возвращая гнедого и своенравного коня обратно. — Или Арод просто решил, что с удовольствием довезет гнома, куда тому будет угодно, — с этими словами водружаем Гимли обратно на спину коня. — Но, знаешь, Гимли, не только о твоем народе ходит множество ошибочных историй.

— Да ты что, цветочек? — деланно удивляется гном. — Хотя, да, ты права. Я слышал, что у эльфов все обстоит с точностью, да наоборот, — замечаю лукавый взгляд Гимли в сторону Леголаса. — Мол все эльфы смахивают на прекрасных дев, — не могу удержаться от очередного приступа смеха. — Впрочем, спутать вас не так уж и сложно, — продолжает свою тираду неуемный гном. — У ваших мужчин даже маленькой щетины нет на лице, безобразие просто.

— А я вполне довольна данным стечением обстоятельств, — пожимаю плечами. — Леголас, я знаю, что ты нас слушаешь. Не хочешь ничего сказать в свою защиту? — эльф нехотя подъезжает к нам на Ароде, при этом смерив Гимли пронзительным взглядом.

— Должны же мы как-то отличаться от остальных народов, населяющих Средиземье, — с этими словами эльф подхватывает меня за талию и сажает позади себя. Успеваю схватиться за Аранена прежде, чем Арод переходит на галоп. Вот так нужно заканчивать диалоги. Красть девушку и уезжать в закат.

***

Путешествовать вместе с большим числом людей настолько же сильно отличается от одиночного странствия, как свинья отличается от дракона. Здесь приходится учитывать потребности и нужны остальных, поэтому остановку назначают задолго до заката. Будь я одна или же в компании Братства, мы бы еще долго шли вперед, не обращая внимания на голод и усталость.

— Выглядишь счастливой, — присаживаясь рядом со мной, говорит Леголас. В это время достаю из котелка несколько тушенных и нарезанных ломтиками грибов. Давно я нормально не ела.

Хоть сейчас могу контролировать то, что я ем. Заворачиваю в хлебную лепешку несколько грибов, ломтик козьего сыра и стебли растений, которые по вкусу похожи на обычные салатные листы. Да, не королевское блюдо, но все же лучше, чем пустое яблоко.

— Это потому, что теперь есть надежда на то, что мы победим в этой войне, — с улыбкой произношу я. Замечаю, как к нам подходит Эовин с котелком чего-то съестного. Она стремительно приближается к Гимли, который старается ретироваться раньше, чем похлебка принцессы окажется в его рту.

Слухи о «вкусном» тушенном мясе роханской принцессы разошлись по лагерю достаточно быстро. Жалко мне Эовин, она ведь старалась.

Но взгляд девушки светлеет, когда она замечает меня. Легкой походной рохирримка подходит к нам, и теперь я могу узреть не очень умело потушенные кусочки мяса, плавающие в непонятной мутной жиже. Не в обиду девушке, но она явно лучше обращается с мечом, нежели с приготовлением еды. А я-то думала, что слухи преувеличены.

— Я заметила, что вы ничего не ели с Леголасом, — с робкой улыбкой произносит Эовин и протягивает мне пока еще пустую тарелку.

— Извини, мы просто не едим мясо, — извиняющимся тоном отвечаю я и вручаю Леголасу приготовленную мной еду. — Нам достаточно чего-то попроще, — начинаю виртуозно заворачивать и для себя лепешку. Грибы пахнут просто невероятно. Безумно рада, что смогла их найти. А в сочетании с сыром это все становится чертовски вкусным. Леголас же молча начинает есть. Он явно не хочет обидеть девушку, поэтому позволяет мне все ей сказать.

Выслушав меня, рохирримка осторожно подходит к Арагорну. Поглядываю на эту парочку, ожидая представления от Дунадана. Он слишком вежлив, чтобы отказаться от предложенного тушенного мяса. И тем более, слишком галантен для того, чтобы признаться в несъедобности данной пищи.

От любопытства мы подсаживаемся к Арагорну поближе. Бедный мужчина старается не кривиться, проглатывая первую ложку похлебки. Могу накинуть ему несколько баллов к правдоподобности. Я же с аппетитом доедаю свой ужин. Слегка натянутое «Вкусно» чуть с головой не выдает мужчину. Благо, Эовин настолько сильно им очарована, что не замечает этого.

— Мой дядя сказал странную вещь, будто Вы воевали вместе с Тенгелем, моим дедом, — уже уходя, девушка вновь поворачивается к нам. Чуть с поличным не ловит Арагорна, пока тот выливает все содержимое чашки с похлебкой. — Но, должно быть, он ошибся.

— У короля Теодена хорошая память, — стараюсь сдержать веселую ухмылку, заметив шокированный взгляд принцессы. — Тогда еще он был ребенком.

— Значит Вам должно быть по крайней мере шестьдесят, — польщенный преуменьшением своего возраста, Арагорн лишь улыбается. — Семьдесят? Но Вам же не может быть восемьдесят, — я больше не могу сдерживать смех, поэтому просто стараюсь отвернуться. Замечаю такую же усмешку на губах Леголаса и взглядом показываю ему, что нам бы следует успокоиться.

— Ему восемьдесят семь, Эовин, — смеюсь я. — Совсем еще мальчишка, — между тем добавляю я. — По эльфийским меркам, конечно. В его возрасте я не то что меч в руках не держала, даже не думала о том, что моя дальнейшая жизнь повернется в таком невероятном ключе. Пойдем, прогуляемся, пусть мужчины отдохнут и наточат мечи. Не будем им мешать, — с этими словами вручаю свой меч Леголасу. — Про мой тоже не забудь, — после этого увожу Эовин подальше от Арагорна.

— Я не могу поверить в то, что собственными глазами увидела потомка нуменорцев, — воодушевленно восклицает девушка, идя рядом со мной. — Я думала, что их больше не существует. Как такое вообще возможно?

— Это странные времена. Эльфы выходят из своих лесов, гном покидает гору, хоббиты ступают по опасному пути, неожиданно появляется наследник Исильдура, а потом все они встречаются в одном месте, и их дальнейший путь становится единственно правильным. Всего не перечислить, но век, выпавший на твою долю, воистину тяжелый. И я искренне надеюсь, что беды обойдут тебя стороной.

— Иногда слушаешь тебя и кажется, будто ты из другого мира, — тихо смеется девушка и оставляет свой котелок возле одного из костров. — Но тебе же не может быть слишком много лет.

— Я и правда родилась в другом мире, если это можно так назвать. В начале эпохи все было по-другому. Орки не шастали по всему Средиземью, народам не грозила настолько серьезная опасность, которая сейчас нависла над всеми нами, леса были спокойными и приветливыми. Тебе около двадцати пяти, Эовин. Я прожила больше сотни таких жизней и повидала такого, чего тебе и не снилось. Так что, да, можно сказать, что я из другого мира, — задумчиво произношу я.

Мысли уплывают от меня в необъятные чащи лесов. Иногда меня тянет обратно, в Лотлориэн, да даже в Лихолесье. Благословенных лесов мне не хватает в этом походе, это уж точно.

***

Ночь беззвездна, а сон совершенно не идет ко мне. Бесцельно блуждаю меж потухшими кострами и палатками. Что станет со всеми этими людьми, если вдруг нападет враг? Мне даже думать об этом не хочется. Из раздумий меня вырывает детский плач — тихий и осторожный, будто ребенок знает, что лишние звуки могут привлечь кого-то опасного.

Неторопливо приближаюсь к маленькой девочке, она стоит совершенно одна посреди затихшего и опустевшего лагеря. Осторожно сажусь около нее на корточки. Ребенок смотрит на меня своими круглыми от страха карими глазами и не знает, стоит ли мне доверять. Даже она чувствует, что в эти времена стоит верить не каждому.

— Не бойся меня, — осторожно шепчу, садясь на смятую траву. — Я не причиню тебе зла, — сказав это, протягиваю руку к девочке, и она быстро подходит ко мне. Видимо, малышка сильно испугалась и сейчас ищет хоть чью-то компанию, чтобы не быть одной в этой темной ночи. — Мы посидим здесь и подождем кого-нибудь из твоих родителей, ладно? — вопросительно смотрю в милое личико девчушки. Она неуверенно кивает, после чего садится ко мне на коленки.

Не думая ни о чем, призываю Свет и облекаю его в привычную для меня бабочку. Ребенок же с замиранием сердца наблюдает за этим зрелищем. Живой Свет с наслаждением то опускается в раскрытые ладошки малышки, то снова взметает вверх. Зато девочка больше не плачет.

С ласковой улыбкой наблюдаю за действиями энергичной девчушки. Она с завидным рвением пытается поймать бабочку, которая с небывалым проворством уворачивается от маленьких ручек. Взмахиваю рукой, вызывая еще несколько больших бабочек. Кажется, ребенок в восторге, но она уже немного подустала. Было бы неплохо, если бы кто-то из родителей забрал ее спать.

Ребенок вымотался еще за время дороги, и спустя пару минут она жмется ко мне. Вижу, что девочка еще пытается бороться со сном, но он выигрывает этот бой. Малышка засыпает на моих руках, при этом забавно причмокивая пухленькими губками. Осторожно поднимаюсь с земли, держа девчушку на руках.

На вид ей лет пять-шесть, не больше, и она такая маленькая и хрупкая, что сердце начинает обливаться кровью от осознания, что с ней что-то может случиться. Медленно и бесшумно обхожу палатки в надежде найти хоть кого-то из родителей юной особы. В нескольких метрах от себя вижу женщину, которая перепугано чуть ли не бегает с одного места на другое.

— Извините, это случайно не ваша дочь? — шепчу я, оказавшись подле рохирримки. Женщина в эту же секунду облегченно вздыхает, а в ее глазах я вижу застывшие слезы. — Она плакала неподалеку отсюда, и я не смогла пройти мимо, — осторожно передаю спящего ребенка в руки ее взволнованной матери.

— Спасибо огромное, госпожа. Вы не представляете, как я Вам благодарна, — чуть ли не плача говорит мне женщина, прижимая свое чадо к себе. — Не знаю, что бы я делала без Вас.

— Не стоит, правда, многие бы поступили также на моем месте, — искренне отвечаю я. — Просто будьте осторожны впредь, она — очень любопытный ребенок, — женщина благодарно кланяется, после чего удаляется в одну из палаток. А у меня улыбка не исчезает с губ. И именно такой меня и застает врасплох лихолесский принц. — Не спится, принц? — неспешно подхожу к Аранену и переплетаю наши пальцы.

— Впервые видел тебя такой, — тихо отзывается эльф. Он еле ощутимо прикасается подушечками пальцев к моей щеке. Прикрываю глаза, наслаждаясь прикосновениями, подобными дуновению ветерка. Со всех сторон нас окружают палатки, словно бы специально закрывают от посторонних глаз. — Хотел бы я, чтобы твои мысли были переполнены светлыми воспоминаниями, а весь ужас просто испарился, — Леголас аккуратно прикасается к шраму на ухе.

— Это всего лишь прошлое, оно выцветает, а новые события занимают его место, — пожимаю плечами и запутываюсь пальцами в золотистых волосах лихолесского принца. Притягиваю Аранена к себе, и я наконец-то могу насладиться первым, столь желанным и томительным после долгой разлуки, поцелуем. Он не должен быть таким… всепоглощающим, жадным. Но становится таковым с каждой секундой.

Мне начинает не хватать даже этого безумия, которое охватывает меня с ног до головы. Одной рукой хватаюсь за плечо эльфа, вторая же продолжает покоиться на его затылке. Дышать в унисон, испытывать одинаковые эмоции, пытаться прижать его еще ближе и чувствовать ответную жажду и нужду.

Руки Леголаса блуждают по моей спине, волосам. Но это больше не те трепетные и осторожные прикосновения, от которых хочется воспарить. О, нет, только не сейчас, когда наши жизни висят на волоске, а каждый день может оказаться для кого-то из нас последним.

— Лэ нин пан*, — тихо шепчу я и даже сама не осознаю, насколько эти слова важны. Дорожка влажный поцелуев огибает линию моего подбородка, шею. А я, кажется, теряю связь с внешним миром. Закусываю губу, стараясь сдержать тихий стон, когда Аранен прикусывает нежную кожу на шее. — Нас могут увидеть, — и словно в подтверждение моим словам из-за угла неожиданно показывается Эовин.

Девушка застает нас не в самом приличном виде, а у меня просто пропадает дар речи, чтобы хотя бы как-то оттолкнуть Леголаса от себя. Немая сцена. Хочется провалиться сквозь землю прямо здесь и прямо сейчас. Ко всему прочему замечаю, что кожа изнутри лучится слабым золотистым светом. Кажется, магия была лишь «за» нашего с Араненом сближения.

— Извините, — быстро краснея, лепечет принцесса. Наконец-то получается совладать с собой. Впрочем, не у меня одной. Эльф с нескрываемой неохотой встает рядом со мной, а его смеющийся взгляд обращен на юную девушку. — Я не думала… простите… я просто… Аилинон, я хотела всего лишь найти тебя, поговорить.

— Что ж, ты нашла ее, — усмехаясь, отзывается Леголас, за что получает локтем под ребра. — Не буду отвлекать, — с этими словами принц ретируется, а я с тяжелым вздохом подхожу к раскрасневшейся Эовин. Бедная девушка не знает, куда ей смотреть. Пытаюсь быстро спрятать блаженную улыбку с лица, нужно же хоть капельку приличия иметь.

— О чем ты хотела поговорить со мной? — ласково спрашиваю я, беря рохирримку под руку. Странно, что она не легла спать, как все остальные люди. Им же нужен здоровый и долгий сон, чтобы набраться сил, в отличие от эльфов, которым достаточно трех-четырех часов сна.

— О многом, но сейчас мне кажется, что этот разговор совершенно бессмысленный, — нерешительно произносит принцесса. Во мне же в это время разгорается нешуточный пожар любопытства.

— Раз уж ты искала меня посреди ночи, то ты явно изрядно себя уже помучила. Я с удовольствием выслушаю тебя и помогу, если это будет требоваться.

Комментарий к Глава 23. Это всего лишь прошлое

*Ты мое всё

========== Глава 24. Надежда вернулась ==========

Ночной разговор с Эовин никак не выходит у меня из головы. Юная дева больше часа убеждала меня в том, что любовь к наследнику Исильдура засела в ее душе. И как бы сильно я не пыталась ее переубедить, все было тщетно. Рохирримка продолжала говорить одно и то же, даже не пытаясь прислушаться к моим словам. А я уж что-то да смыслю в этом пресловутом чувстве.

В гордом молчании Эовин идет рядом, а по другую сторону от нее идет Арагорн, источник всех наших споров. Держался бы он подальше от роханской принцессы, не было бы столько проблем сейчас. Стараюсь не обращать внимание на грустный взгляд девушки и ее красные от недосыпа глаза. А нечего было пререкаться со мной до рассвета.

— Послушай меня в последний раз, — уверенно говорю, точно не зная, к кому я конкретно обращаюсь. Быстро нахожу взглядом Леголаса, который идет далеко впереди, в самом начале нашей колонны. — Любовь, настоящая любовь, а не все эти мимолетные симпатии, похожа на хорошее выдержанное вино. Оно не вспыхивает в одночасье, а нарастает и усиливается лишь со временем, — сказав это, начинаю быстро лавировать между людьми и лошадьми.

Пусть теперь Эовин и Арагорн думают, кому я это сказала, ведь у обоих явно проблемы с пониманием слова «любовь». Только одна путает его с той самой симпатией, а другой упертый, словно осел, и считает, что его любовь принесет лишь боль Арвен. Ничего, с Дунаданом я еще поговорю на эту тему, дождется.

Успеваю дойти до Аранена раньше, чем он восходит на один из холмов, что раскинулись вокруг нас. Эльф выглядит сосредоточенным и серьезным, но его настрой никак не влияет на меня, поэтому в привычной для себя манере несильно толкаю Леголаса в плечо. На лице принца появляется слабая улыбка, но она не затрагивает глаза.

Вместе мы оказываемся на холме, а вперед нас ускакивает пара рохирримов верхом на лошадях. Местность кажется спокойной, но что-то здесь и впрямь не так. Тревожный огонек разгорается в моей душе. Специально останавливаемся, и местный ландшафт подвергается зоркому и внимательному эльфийскому взору.

Я быстрее слышу, нежели вижу уродливого питомца орка с всадником на спине. Огромный варг лихо спрыгивает с каменистого утеса, а его мощные челюсти смыкаются на теле одного из роханских Всадников. Леголас реагирует молниеносно, направляясь к врагу, я же поворачиваю к людям. На ходу зову Фаэн, которая с небывалой ранее резвостью оказывается возле меня.

— Варги! — громогласно кричу я, запрыгивая на спину лошади. Воины в эту же секунду начинают готовиться к бою, а король, проезжая между рядами людей, отдает приказы. Важно сейчас правильно расставить силы, а людей довести до Хельма, там они будут в безопасности.

Быстро разворачиваю Фаэн в сторону, где именно сейчас разрастается битва. Практически все силы брошены на защиту людей. Сложно не заметить, как волна варгов с омерзительными орками на их спинах показывается из-за соседнего холма. Они, словно чума, заполняют собой зеленые равнины. В воздухе в эту же секунду начинает вонять гнилью и затхлостью.

— Леголас! — на скаку протягиваю эльфу руку, и он, уцепившись за нее, с легкостью взбирается на лошадь. Впрочем, Фаэн оказывается не против. Кобыла с довольным ржанием бросается вперед, словно бы и ждала чего-то подобного всю свою жизнь.

Вынимаю меч из ножен, а за спиной слышу неустанный звон тетивы. Орки один за одним падают наземь, пораженные стрелами. А вот их ездовые животные с явным желанием хотят закусить человечиной и кониной. Пусть потерпят, сегодня мы не устроим им пир.

Меарас умело лавирует между орками, позволяя мне, как и Леголасу, истреблять как можно больше приспешников Врага. С нескрываемым удовольствием отрубаю одну голову уродливых тварей за другой. Мой меч уже напитался орочьей крови и жаждет продолжения банкета.

Куда ни посмотри — резвые кони, бесстрашные люди и, видит Эру, самые уродливые и тошнотворные существа, что ходят по нашим землям. Не раз я ловила себя на мысли, что им совершенно нечего здесь делать. Но, нет, кто-то решил, что они вполне нужны среди живущих в Средиземье. Создали на свою радость новую игрушку, которая породила за собой лишь смерть и страдание.

— Осторожнее, — в очередной раз одариваю орка пронзенным сердцем и отправляю гнить его останки. Не в первый раз за время этой битвы чувствую руку Леголаса на своей талии. Всякий раз, как мне приходится наклониться вбок, эльф придерживает меня, словно я могу кубарем полететь со спины лошади. Скептически фыркаю на замечание Аранена.

Поверх своего плеча замечаю наконечник стрелы, которая со свистом пролетает мимо меня и находит свою цель. И только сейчас замечаю Гимли, которого как раз и выручает Леголас. Разворачиваю Фаэн, направляя ее к нашему другу. Не замедляя бега кобылы, спрыгиваю на землю и встаю плечом к плечу с гномом.

— Что ты задумала? — гневно прищурившись, спрашивает у меня лихолесский принц, наматывая круги вокруг нас с Гимли. В этот момент подмечаю быстро приближающегося к нам варга.

— Лишь хочу убедить Гимли в том, что его отец ничего не выдумал, — загадочно отзываюсь я, бегом направляясь наперерез зверю. Мне хватает секунды, чтобы взобраться на варга и оказаться за спиной его седока. — Не повезло тебе, — с диким оскалом на лице говорю я, пронзая орка насквозь. Клинок свободно погружается в плоть, а вязкая кровь проступает из раны. Быстро скидываю труп, а сама сажусь за управление волка.

— Ты сумасшедшая, драгоценная! — удивленно восклицает наугрим, округлившимися глазами смотря на то, как я пытаюсь усидеть на спине варга. Эта поездочка оказывается более продуманной. Успеваю пронзить зверя мечом раньше, чем он решается закусить моей ногой.

Труп варга падает прямо к ногам опешившего Гимли, а следом около меня оказывается разгневанный Леголас. Судя по его взгляду, он сейчас придушит меня своими собственными руками, а потом и сам бросится в руки Смерти, ведь его совесть будет мучать. Я же от этого зрелища начинаю смеяться. Нет, этот обезумевший взгляд голубых глаз нужно просто видеть.

— Примерно так я и пыталась оседлать варга возле Одинокой горы, — утирая выступившие от смеха слезы, говорю я гному. — Но в тот раз приземление было менее удачным.

— Я поседею раньше времени с тобой, — закрывая глаза, шепчет Леголас, и теперь настает время Гимли заливаться смехом. — Как представлю, что безбашенность — это твое второе имя, дурно становится.

— Я думал, что твое второе имя — это сумасбродство, — начинает шутить гном, совершенно не замечая на себе скептического взгляда лихолесского принца.

— Это мое третье имя, — подхватываю я, после чего оглядываюсь по сторонам. Роханские Всадники расправляются с последними выжившими орками и варгами. Поле явно опустело, да и суматоха, которая царила здесь еще минуту назад, бесследно пропала. Сейчас можно услышать лишь стоны раненных, ржание и топот лошадей.

Неожиданное понимание вырывает меня из блаженной атмосферы, которая воцарилась между нами благодаря обмену дружеских колкостей. Сердце тревожно сжимается в груди. Сколько бы я не пыталась напрячь свое зрение, лишь одного человека я никак не могу узреть в толпе выживших.

— Арагорн! — испуганно окликаю я нашего друга. Тревога медленно передается и гному с эльфом, которые также, как и я, начинают звать Странника. Плохое предчувствие закрадывается в душу. Мы обходим чуть ли не все поле в надежде найти хоть какой-то признак присутствия Арагорна. Но все тщетно.

Не приходится рассчитывать даже на свою зоркость, ведь Дунадана здесь просто нет. Он словно сквозь землю провалился. Втроем поднимаемся на утес. Отсюда слышно, как далекая бурная река бьется от каменные своды. Но в этот раз пение вод пугает, а не дарует успокоение. Тихий и довольный смех за спиной привлекает мое внимание. Смертельно раненный орк, пребывающий на пороге смерти, поворачивает к нам голову, а его смех становится лишь омерзительнее, когда он замечает меня.

— Тебя бы долго имели прежде, чем убить, эльфийка, — захлебываясь собственной кровью, хрипит орк. Его слова приходятся не по нраву не только мне. Леголас норовит всадить твари стрелой промеж глаз, Гимли же поступает умнее.

— Скажи, что с ним стало, и твоя смерть станет легкой, — приставляя лезвие секиры к горлу орка, вопрошает наугрим. Я не жду, что эта тварь скажет нам хоть слово. А даже если и скажет, то ему ничего не помешает нам соврать. Встаю по левую сторону от Гимли, с силой сжимая меч в своей руке. Пальцы уже начинают неметь, но я даже не обращаю на этого внимания. Сейчас куда важнее услышать ответ.

— Он мертв, — из зловонной пасти гоблина вырываются те самые слова, которые я бы никогда не хотела слышать. — Немного полетал со скалы, — ведь он даже не скрывает своего ликования, я же прихожу в бешенство. Свет, не прося разрешения, вырывается наружу, окутывая руку, в которой зажат клинок.

— Твоя смерть будет мучительной, — сквозь зубы шиплю я, медленно погружая свое оружие, пропитанное светлой магией, в плоть орка. — Ты солгал, и теперь поплатишься за эту грязную ложь, — морда твари искажается от мучительной и парализующей боли. Да, Свет всегда будет приносить адскую боль любому, в ком есть хотя бы капелька Тьмы.

Покрывая весь орочий род отборными эльфийскими ругательствами, отхожу в сторону. Мысли в голове роятся, подобно пчелам, которые нашли новый цветок для сбора меда. А в висках громогласно отдается стук сердца. Немного справившись с эмоциями, поворачиваюсь к друзьям. Леголас что-то с интересом разглядывает на своей ладони, после чего демонстрирует мне подвеску, некогда принадлежащую Арагорну, а еще раньше — Арвен.

Все мои тревоги получают неутешительные подтверждения. И мне уже самой хочется броситься со скалы следом за Странником. В этом походе мы потеряли хоббитов, которым я обещала, что смогу защитить их, Боромира, который нужен своему народу по сей день, а теперь еще и Арагорн. Надежда Ривенделла покинула нас.

Выхватываю кулон из рук Леголаса и стремглав бросаюсь на край обрыва. Ноги не слушаются меня и я, больно ударившись, падаю на колени. Внизу, как я и заметила ранее, бушует водная стихия. Она смертоносной силой обрушивается на камни. Никто бы не смог выжить, к тому же, здесь слишком высоко.

Удобнее устраиваюсь на коленях и выпрямляю спину. Я не оставлю это все вот так. Гэндальф не просто так оставил меня в замену себе. Нацепляю кулон на шею. Пусть она и принадлежит Арагорну, пока я буду хранить ее, сберегу. Закрываю глаза, взывая к внутреннему Свету.

— Что она делает? — слышу голос Теодена, который все это время с нами искал Арагорна. Я же в это время нараспев начинаю произносить заклинание. В эту же секунду ощущаю, как силы медленно покидают меня, утекая вслед за Светом. Магия золотым потоком облекается в орла, что взмывает в небо. Если Арагорн и мертв, то я хотя бы попытаюсь найти его тело.

Тело слабеет с каждой секундой все больше, а веки наливаются тяжестью. Никогда прежде я не чувствовала себя настолько опустошенной и разбитой. Скорее чувствую, нежели понимаю, что начинаю заваливаться набок. Вызванный мной орел улетает, оставляя меня совершенно беспомощной, без крупицы магии внутри.

— Аилинон, черт, зачем так истощать себя, — чертыхаясь и ворча себе под нос что-то типа «однажды я тебя выпорю за самовольство» и «вечно ты не можешь спокойно посидеть в сторонке», Леголас поднимает меня на руки. Слабость, подобно ласковой речке, окутывает меня с ног до головы.

— Вот увидите, мои усилия еще окупятся, — с этими словами прижимаюсь к Аранену. Мне нужно немного прийти в себя, дальше я смогу идти сама. — Я знаю, о чем ты думаешь, но просто смириться с неизбежным у меня бы не получилось. Как бы странно это не звучало, но Арагорн вырос у меня на глазах. Так что просто смирись с тем, что ты знаком с в край поехавшей на голову эльфийкой, — не открывая глаз, усмехаюсь я.

— Мне не привыкать, — в ответ смеется Леголас. Открываю один глаз, внимательно смотря на лицо эльфа. Между бровей пролегли складочки, что свидетельствует о крайней степени задумчивости Аранена. Последние события всех нас выбили из колеи. И если мои надежды не оправдаются, то в скором времени в Средиземье разверзнуться врата Ада. — Ты действительно веришь, что он еще жив? — встречаюсь взглядом с эльфом.

— Да, — уверенно киваю. Силы вновь возвращаются ко мне, а тем временем мы оказываемся возле лошадей. Леголас аккуратно ставит меня на ноги и, убедившись, что я могу самостоятельно стоять, запрыгивает на Арода. Позади него тут же сажают Гимли. — Фаэн, девочка моя, — проведя рукой по лоснящейся шерсти меарас, неторопливо взбираюсь ей на спину.

***

Дорога до Хельмовой Пади оказывается не такой тяжелой, как я рассчитывала, но то тут, то там мне казались варги и изенгардские орки. Они словно преследуют меня, становятся моим персональным ночным кошмаром. Через каждые десять минут пути оборачиваюсь в надежде увидеть золотого орла, который ведет за собой Арагорна.

Отстаю от Леголаса с Гимли. Надежда гаснет с каждой минутой. Неужели я действительно верила в то, что можно выжить после такого падения? Наивная и глупая. Опустив голову, ухожу в свои мысли. Фаэн старается как можно мягче везти меня вслед за конницей короля Теодена.

В этот момент на мою руку садится небольшая белоснежная сова. С удивлением взираю на пернатого. Тихое уханье долетает до моего слуха и порождает следом за собой новую веру в светлое будущее.

«Я рада привести Вам, Светлейшая Аранель, добрые вести. Владычица Галадриэль несколько дней назад отправила к Вам на подмогу несколько сотен галадримов. Ждите их», — пение птицы складывается для меня в слова, в некое послание, которое обжигает спасительным огнем.

Решаю пока не говорить королю Теодену о прибытие войск Лотлориэна, ведь они могут и не успеть появиться. А обнадеживать людей мне совершенно не хочется, дарить ложные надежды — неправильно.

Перед нами уже выситься крепость, раскинувшаяся в Хельмовой Пади. Лошади стремглав скачут к ней, словно бы и сами ощущают опасность, которая следует за нами по пятам. В кое-то веке получается догнать друзей, чувствую себя значительно лучше, поэтому уже даже не боюсь соскользнуть со спины Фаэн.

В крепости оказываемся одними из первых. Нас встречают все жители Эдораса, в том числе и Эовин. Она с нескрываемой грустью осматривает наши помельчавшие ряды. Мне не нужно гадать, чтобы понять, кого именно она хочет отыскать. Девушка неуверенно подходит к своему дяде, я же в это время спешиваюсь.

— Так мало, вас вернулось так мало, — с подступающими к глазам слезами, произносит роханская принцесса. Хочется подойти к ней и крепко обнять, сказать, что все будет хорошо, что мы победим. Но врать Эовин мне не хочется. Я еще не знаю, чего нам ждать от грядущей ночи. Она может стать последней для нас всех. Не успеваю я остановить Гимли, как он приближается к принцессе. Его короткое «Госпожа» дает мне понять, что молчать он не намерен.

Нерешительно встаю позади гнома, Леголас присоединяется к нам, но явно не для того, чтобы успокоить несчастную деву, а лишь хочет убедиться, что я прямо здесь не грохнусь в обморок. Впрочем, я с благодарностью принимаю предложенный локоть. Как бы сильно я не хотела выглядеть сильной и самостоятельной сейчас, но магия взяла свою цену.

— Где Арагорн? — Эовин заискивающе осматривает нас всех и останавливает свои глаза на мне. Ну, вот почему? Неужто я кажусь самой красноречивой? — Где он? — уже напрямую обращая ко мне, вновь задается вопросом рохирримка.

— Он храбро сражался, — прочистив горло, отзываюсь я. — Он пал, дорогая, — нескрываемая боль плещется во взгляде девушки. Нет мочи смотреть на страдания Эовин, ведь мне и самой эти слова дались с трудом. Тяну Леголаса прочь ото всех. Сегодня ночью мы либо победим, либо всех нас поглотит Тьма.

Спустя какое-то время мы оказываемся на стене, на которой еще пока не так много дозорных. Но мой взгляд прикован к далеким землям. Где-то сейчас златопёрый орел ищет тело Арагорна, а где-то в нашу сторону идут галадримы. И мне почему-то не хочется верить в худшее. Хочется поверить в то, что орел найдет живого Дунадана, а лориэнские эльфы успеют вовремя и порадуют меня своим появлением. Но тогда мне придется окончательно и бесповоротно принять свой титул принцессы Золотого Леса, ведь я обязана буду вести их в грядущей битве.

— Тинувиэль, — медленно обращается ко мне. Леголас не будет собой, если не начнет пытаться меня отговорить от участия в грядущей битве. Я вижу это по его глазам, по голосу. Его тон в красках мне дает понять, что он постарается сделать все, лишь бы я сидела в стороне.

Вместо каких-либо ненужных слов притягиваю эльфа к себе и запечатлеваю на его губах томный и долгий поцелуй. Было бы также просто стереть из его головы глупые мысли, как заткнуть. Большим пальцем поглаживаю скулу Аранена, наслаждаюсь этим прикосновением.

Завлекаю Леголаса в более страстный и чувственный поцелуй, слегка приоткрываю губы. Мне не требуется повторять дважды, когда язык принца врывается в мой рот, исследует, разжигает во всем моем естестве нешуточный пожар. Эта игра на двоих длиться настолько долго, насколько это вообще возможно.

— Если ты пыталась таким образом меня отвлечь, то…

— То у меня получилось, — в надежде прерываю я эльфа и заглядываю в его глубокие лазурные глаза. — Говорить со мной бесполезно, все равно поступлю так, как посчитаю нужным, — обнимаю Аранена обеими руками, а голову кладу на плечо. — Мы слишком много всего пережили, чтобы сдаться сейчас.

— Ты никогда не сдаешься, Аилинон, — оставляет невесомый поцелуй на затылке. — Мы тоже не сдадимся. Я больше не позволю чему-либо помешать нам.

— Мне нравится Ваш настрой, Аранен, неужто Вы созрели на серьезные отношения? — не буду собой, если не поддену Леголаса. — Или Вы вновь просто не хотите прощаться со мной?

— Теперь ты будешь припоминать мне это до конца моих дней? — скептически посмотрев на меня, произносит принц, после чего звонко начинает смеяться. Этот звук ласкает слух в столь мрачный и горестный день. — Но, отвечая на первый вопрос, я уверенно могу согласиться. Не думаю, что смогу ждать тебя еще несколько тысячелетий.

***

Вскоре нам пришлось разделиться. Эовин повела меня переодеться и промыть полученные раны, а Леголас направился к дозорным. Сложна доля воина. Тут даже девушкой побывать не успевает. Живешь от одной битвы до другой, успевай только меч чистить и затачивать.

День в разгаре, работы в крепости много, как и людей. Они все перепуганы, и мне не хватит слов, чтобы хоть как-то их успокоить. Остается лишь помогать им обустроиться и найти хоть какой-то укромный уголок.

Вскоре замечаю целенаправленный взгляд Эовин. И мне не остается чего-то иного, как посмотреть туда, куда так заинтересованно взирает рохирримка. По коридору разносится довольный орлиный клич, а следом за ним по ступенькам поднимается и Арагорн.

Не теряя и минуты оставляю принцессу позади, а сама подхожу к Дунадану. Эмоции переполняют меня, а душу греет вновь загоревшаяся надежда. Заключаю мужчину в крепкие объятия, а потом быстро снимаю кулон с шеи.

— Постарайся его больше не терять, не думаю, что моя племянница будет этому рада, — с легкой улыбкой на лице возвращаю подвеску ее настоящему хозяину. — Я рада, что не ошиблась.

— А я знал, что орел — твоих рук дело, — в это время птица садится мне на руку. Весь Свет начинает медленно исчезать, зато теперь я действительно чувствую себя хорошо. — Спасибо тебе и за крылатого помощника, и за кулон, — поклонившись мне, Арагорн удаляется. Нет, чтобы рассказать, что с ним приключилось, он сразу же убегает. Вот несносный мальчишка!

В любом случае, Надежда вернулась, Надежда Имладриса снова с нами.

========== Глава 25. Выглядишь воинственно ==========

— Несметная рать, значит, — король нас всех собрал в тронном зале. Никого из посторонних, исключительно наше Братство, сам король и несколько его приближенных. Стою в сторонке, решив, что мужчинам сейчас лучше не мешать. Мое вмешательство сейчас может только разозлить.

— Все, кто были в Изенгарде, — Арагорн вернулся к нам с недобрыми новостями. Как я и предполагала, Саруман не станет терпеть и вышлет к нам все свои силы. Люди Рохана, видимо, слишком сильно мешают. Это нападение было лишь вопросом времени. И вот оно сейчас как раз и поджимает. В лучшем случае, орки будут около нас к полуночи.

— Сколько их?

— Десять тысяч, не меньше, — неутешительные вести. Ко всему прочему, Гэндальф так и не возвращается, даже не дает каких-либо намеков о своем прибытии. Он снова исчез, как и любил это делать раньше. Остается лишь верить в то, что он также неожиданно появится. Это было бы в его стиле. — Эта армия создана лишь с одной целью — уничтожить людей под корень, — от этих слов по спине начинают бежать мурашки.

Король, затянутый в пучину мрачных мыслей, покидает нас. А в крепости начинается подготовка к обороне. Теоден отдает приказы, велит брать в руки оружие всем, кто способен на это.

— Заставлять мальчишек сражаться — это неправильно, — шепчу я, стискивая руки в кулаки. — Это обязанность старших. Дожили, подставляем детские тела под удар урук-хаев. Да никогда в жизни такое не было допустимо, — продолжаю ворчать я, следуя за друзьями и королем. Мужчины строят планы обороны крепости, я же поднимаюсь на стену.

Они обязаны успеть, иначе мы не выстоим. Не знаю, сколько я так простояла, но в какой-то момент ко мне поднялся Арагорн. Он привел себя в порядок, смыл кровь и промыл раны. Но вот усталость не смыть с лица обычной водой. Мужчина встает рядом со мной, но продолжает молчать. Хотя, я и уверена, что он пришел что-то узнать у меня.

— Я заметил, что у вас с Леголасом все хорошо складывается, — издалека начинает старый друг, облокачиваясь о каменный выступ. Его мысли далеко не здесь. Они там, в далекой долине Имладриса. И не о моих отношениях с Лесным принцем он хочет узнать.

— Да, впервые за последние несколько тысячелетий, — согласно киваю. — Но, знаешь, армия урук-хаев явно не способствует романтичному настроению, — грустно отворачиваюсь в сторону бескрайних зеленых просторов. — Когда-то давно, еще в своей юности, ты задал мне один вопрос. Ты спрашивал, что значит для эльфа любовь.

— И тогда ты не смогла мне ответить, а я чувствовал себя пристыженным за подобные разговоры, — начинает смеяться Дунадан, повернув ко мне голову. Перед глазами тут же появляется картина смущенного юноши, который всячески старался отвести взгляд в сторону.

— Тебе было всего лет двадцать, конечно, я не стала бы говорить с тобой на эту тему, — подхватываю заразительный смех Арагорна. — Но, пожалуй, сейчас я могу ответить на этот вопрос. И, знаешь, сейчас я понимаю Арвен, ее чувства, переживания. Страх того, что что-то может разрушить этот маленький и сказочный мир.

— Вы бессмертны, в этом ваше преимущество. Я же смертный, Аилинон, и я не хочу обрекать ее на страдания, — я знала, что именно это останавливает доблестного воина. Он боится лишь одного в этой жизни — причинить боль той, кто дороже всего его сердцу. Кто бы мог подумать, что бесстрашный Арагорн чего-то боится в этой жизни.

— Какими бы мы бессмертными не были, даже сегодняшняя ночь может стать последней для кого-то из нас. Вся наша жизнь пропитана опасностями, Арагорн. Мы с Леголасом, как и обычные люди, можем поймать лихую стрелу, утонуть, разбиться или пасть от меча врага. Если бы мы были обычными придворными эльфами, которые и носа за территорию королевства не высовывают, то вполне могли бы рассчитывать на светлое будущее. Но мы сейчас здесь, рискуем жизнями точно так же, как и все остальные, — развожу руками, пытаясь донести до Арагорна простую истину.

— Ты так и не ответила на вопрос. Что для эльфа любовь? — мужчина выжидающе смотрит на меня.

— Это значит полностью отдаваться своим чувствам и своему избраннику. В какой-то степени бросать на ветер свою собственную жизнь. Отчаянно и искренне вручать возлюбленному не только свое сердце, но и душу, и разум, — отвечаю на пронзительный взгляд Дунадана. Мой голос звучит уверенно, словно я всю свою жизнь знала, насколько много я готова отдать за свое счастье. — Поверь, лучше провести человеческую жизнь, полностью отдаваясь любви, чем вечность страдать в одиночестве. В таком случае любовь становится не даром, а проклятьем.

— Спасибо за совет, — несколько холодно отзывается Странник. Он явно не впечатлен моей точкой зрения. Но я уже слишком давно хотела с ним поговорить, поэтому не оставлю все так, как есть. Арагорн медленно удаляется от меня, словно больше и не хочет слушать дешевые советы какой-то эльфийки.

— Эстель, — окликаю мужчину. И от произнесенного мной имени он словно бы вздрагивает, зато поворачивается ко мне лицом. — Не совершай моих ошибок. У тебя нет тех трех тысяч лет, чтобы понять, насколько сильно ты любишь ее.

***

Вовсю кипит работа. Детей, женщин и стариков стараются как можно быстрее увести в безопасное место — в пещеры. Мне же остается следовать за Арагорном и Леголасом, слушать их пререкания и останавливать, когда они в открытую начинают ругаться. Чувствую себя мамашей двух непоседливых сорванцов, которые заигрались в войнушку.

Сегодняшний день вымотал меня больше, чем весь поход от Ривенделла вместе взятый. Еще немного, и я сама начну на стену лезть и выть. Сложно не заметить, что армия Теодена уступает численностью Саруману. Что может сделать от силы триста воинов Рохана против десяти тысяч изенгардских уруков?

Ухожу в себя и не сразу замечаю Эовин, которая стремительно приближается к нам с Леголасом и Арагорном. А по лицу видно, что девушка недовольна расстановкой сил. Ее, как и всех женщин, велено сопроводить в пещеры. И раздражение написано на лице юной рохирримки, которая, невзирая на свой юный возраст, рвется в бой.

— Аилинон, тебя же они не заставляют отсиживаться в стороне, ухаживая за детьми и стариками, — принцесса в надежде смотрит на меня. И мне просто приходится выйти вперед и заглянуть в глаза роханской деве.

— Если бы остроухий, стоящий сейчас за моей спиной, знал, как меня запереть, он бы уже давно это сделал, — кошусь на Леголаса, который уж точно подслушивает. Ведь выражение на его лице так красноречиво подтверждает каждое мое слово. — Тебе нужно быть сильной, ведь на твои плечи ложится не самая легкая задача. Если нам нужно будет просто махать мечом, то ты будешь должнаподдерживать людей, постараться уменьшить их страх. Это куда труднее, нежели убивать орков и урук-хаев.

— Но…

— Эовин, я не хочу потом искать твой труп среди остальных тел, — жестко обрываю я ее. — Я видела, как ты управляешься с мечом. И этих навыков недостаточно, — эта горькая правда может спасти жизнь глупой девчонки. Она считает себя воином, только вот она ни разу не встречалась лицом к лицу с настоящей угрозой.

— Позвольте мне остаться с Вами, — Эовин переходит на другую тактику. И словно бы больше не обращает на меня внимания. Она поняла, что я не на ее стороне. Вскинув руками, ухожу к Леголасу. Что взять с девушки, которая на все сто процентов уверена в своих силах? По себе знаю, что отговорить у меня ее не получиться. Пусть хоть Арагорн попытается это сделать. Может, ему повезет больше.

— Не в моей власти отдать такой приказ, — коротко отзывается мужчина, чем зарабатывает несколько баллов уважения от меня. Если бы он позволил девчонке сражаться, я бы лично оторвала ему голову.

— Но Вы не приказываете другим остаться, они сражаются рядом с Вами, потому что они не могут без Вас, — мы уже собирались уйти, когда рохирримка вновь начала гнуть свою палку. Еще немного, и я самолично оттащу Эовин в пещеры, а Арагорна на поле боя. — Ведь я люблю Вас, — стоит нам только повернуться, как эти слова слетают с губ юной девы. А в ее глазах плещутся слезы.

Устало закрываю глаза. Бедная маленькая девочка, почему она не понимает, что сердце Арагорна уже занято? Мне жалко ее, но с другой стороны, кто я такая, чтобы указывать людям кого и как им любить. Я знаю, я противоречу самой себе. И это только больше угнетает меня. Не говоря больше и слова, ухожу прочь.

Мне больно видеть, как у матерей забирают их сыновей, а семьи лишаются их кормильцев. Эта война не щадит никого, требует так много и ничего не дает взамен. Лишь забирает. Среди опытных воинов уже можно заметить обычных фермеров, кузнецов, пятнадцатилетних мальчишек, которые и меч-то поднять не в состоянии. Отчаяние начинает завладевать даже мной.

Прийти в себя сейчас мне помогает опустевшая небольшая комната, где подчистую забрали все оружие. Устало сажусь на деревянный стол и закрываю глаза. Только сейчас в полной мере понимаю, насколько опасная война подошла к нашему порогу. Лишь надежда на мой народ теплится в душе.

Сжимаю ладони, призывая маленького мотылька. Эльфов нужно поторопить. Быстро нашептав послание волшебной бабочке, отпускаю ее на свободу, сама же продолжаю анализировать все, что произошло за последние несколько дней.

Сложно поверить, что всего несколько дней назад наши отношения с Леголасом встали в правильное русло. Но еще сложнее представить, что этим все может и закончиться. Перед глазами встают ужасающие картины. Как детей, совсем еще маленьких, боящихся любого шороха, одевают, подбирают им кольчуги, доспехи, вручают мечи и топоры. Как стариков, уже готовых уйти на покой, заставляют вспомнить о былых днях воинов. Как простых крестьян, что прежде держали только вилы, отправляют на верную гибель.

Слезы отчаяния беззвучным потоком текут по щекам, и я не в силах ничего изменить. Эта война отняла у меня слишком много и отнимет еще столько же. И что я могу? Помахать мечом? Попугать врагов Светом? Да я такой же воин, как и все, кто меня окружает. Мне страшно…

Впервые мной овладевает настолько дикий страх. Ощущение, словно меня загнали в угол и приставили к горлу нож. Отступать некуда, а идти напролом бесполезно. С остервенением вытираю выступившие слезы. Показать всем свою слабость равносильно тому, что я дам понять, что и сама не верю в нашу победу.

Но нас всего три сотни, а их? Их десять тысяч! О Эру, дай нам всем сил и терпения, будь благосклонен к детям своим. Немного успокоившись, выбираюсь на улицу. Здесь больше нет ни женщин, ни совсем маленьких детей. Их укрыли в пещерах.

Я же встречаюсь взглядами с перепуганными до безумия юнцами и крестьянами. Все они не то, что для войны не годятся, даже оруженосцами их бы никто не взял. Юношей пытаются за пару часов научить тому, чему все остальные учились годами. Черт бы побрал Сарумана и всех его изенгардских орков!

Быстро нахожу друзей, которые буквально несколько минут назад о чем-то громко спорили. Но сейчас они выглядят готовыми, осталось лишь полностью экипироваться.

— Готовы стоять сегодня до конца? — мой голос отвлекает мужчин от очередного разговора. — Смотрите на меня так, словно призрака увидели.

— Выглядишь измотанной, цветочек, — заботливо отзывается Гимли. Чувствую, впрочем, я себя точно так же, как и выгляжу. Возможно, даже хуже. Слабо улыбаюсь сердобольному гному. — Боюсь я за тебя, как никогда еще не боялся.

— Вы все тоже не с прогулки вернулись, — парирую я в надежде, что больше никто не решит напомнить мне о моей усталости. — Вам нужно принарядится к балу с орками. Я видела в оружейной пару свободных кольчуг. Мне будет спокойнее, если они окажутся на вас, — стараюсь не замечать последнего комментария Гимли. Мне и Леголаса хватает с его опасениями и настороженностью.

— А что насчет тебя? — серьезно спрашивает Арагорн, не дав тем самым что-то сказать Леголасу.

— Я нашла себе лук, — выдавив из себя максимально счастливую улыбку, демонстрирую свое новое приобретение. — Так что первое время буду на стене с остальными лучниками. А теперь пойдемте, — подталкиваю мужчин в сторону оружейной.

Если бы не я, возможно, они так бы и остались в походной одежде, которая, ну, никак бы не защитила их от копий, стрел и мечей. А я для себя решила, что не хочу потерять еще хоть кого-то. В полной тишине мы проходим по каменным тоннелям и попадаем в просторное помещение.

Воины, по большей части, уже ушли отсюда, поэтому спокойно передаю Арагорну кольчугу, которая вполне ему подходит. Мужчина быстро начинает закреплять перевязь с мечом на пояс. Он выглядит мрачным и напряженным, полностью собранным.

— Ты тоже должна подыскать себе хоть что-нибудь, — поправляя одежды, говорит мне Арагорн. Я лишь усмехаюсь на его слова. Ни одна кольчуга из оставшихся мне не подойдет. Их раздали детям. Только вдумайтесь в эти слова. Детям. Их отправляют не воевать, а отвлекать внимание уруков, чтобы более умелые воины успевали убивать орков. Дети и крестьяне — это просто пушечное мясо.

— Постараюсь не нарываться на неприятности, — беру со стола еще одну кольчугу и пару легких наплечников. С этим добром подхожу к Леголасу. — Вам придется расстаться с плащом на время, Аранен, — с довольной ухмылкой замечаю, с каким недовольством эльф снимает с себя плащ, колчан со стрелами, лук и эльфийские клинки.

Передаю принцу кольчугу, сама же с остервенением пытаюсь найти какую-нибудь легкую броню, иначе нашему Леголасу будет неудобно прыгать с луком по стене. В итоге удовлетворяюсь черным легким нагрудником, сделанном из достаточно прочного материала. Именно это и оказывается в скором времени на Лесном принце.

— Будь у нас время, я бы подогнал кольчугу, — отвлекая меня от моего наинтереснейшего занятия, произносит неожиданно появившийся Гимли. Поворачиваюсь к незадачливому гному, который в буквальном смысле утонул в найденной вещице. Он не то, что сражаться в ней не сможет, а даже идти не получится. Споткнется попросту.

— Я и для тебя тут кое-что нашла, — сдерживая смех, кидаю Гимли просторную, но короткую кольчугу, которую сын Глоина тут же надевает. — Так-то лучше. Теперь вы все готовы, — с наслаждением осматриваю друзей с ног до головы. У самой же кошки на душе скребутся. Ведь это может быть наша последняя встреча. Из-за своих мыслей и не замечаю, как по щекам начинают течь слезы.

— Аилинон, цветочек ты наш драгоценный, — первым с места подрывается Гимли.

— Все хорошо, — стараюсь избавиться от любых признаков своей слабости, но достаточно быстро оказываюсь заключена в сильные объятия Леголаса. — Все хорошо, — тихо повторяю я. — Просто останьтесь живы, я заклинаю вас. Большего я и не прошу, — поочередно смотрю на каждого.

Но взгляд мой останавливается на самых родных голубых глазах. И сейчас хочется просто вобрать в себя всю их теплоту и уверенность, чтобы больше никогда не чувствовать себя покинутой и одинокой. Но вместо этого, невзирая на наше окружение, краду последний, переполненный нежностью и лаской, поцелуй.

Его сложно назвать страстным, но, тем не менее, в нем столько чувств и эмоций, что сложно передать словами. Стараюсь передать Леголасу все свои тревоги, страхи. И молю лишь об одном — лишь бы он не сгинул в надвигающейся войне. Отстраняюсь от эльфа и стараюсь как можно быстрее покинуть оружейную. Если я думала, что раньше эмоции били из меня, словно оживший фонтан, то сейчас я в буквальном смысле уже готова взорваться.

Одной из первых слышу призывающий и громкий рог. Он словно магнитом притягивает меня к себе. И, ох, как радует мой слух этот протяжный зов. Никогда бы не подумала, что буду настолько сильно рада его услышать. Чувствую себя неожиданно отдохнувшей, а ноги сами меня несут к воротам крепости.

Они успели!

Эльфы Лотлориэна ровным строем заходят в крепость, их приход оглашается кличем лориэнкого рога и гулким топотом самих эльфов. Их встречает король Теоден. Только вот взгляд командующего войском обращен не на правителя Рохана.

Если бы мне еще несколько месяцев назад сказали, что я буду настолько сильно рада видеть Халдира, то несомненно просто посмеялась бы в лицо шутнику. Но сейчас улыбка сама по себе появляется на моем лице, когда я подхожу к своему народу. И замечаю такие же ответные улыбки на лицах проходящих мимо меня эльфов.

— Мы рады видеть Вас в полном здравии, принцесса, — словно бы показывая мою значимость, во всеуслышание говорит галадим. Эльфы никогда не перестанут мнить о себе невесть что. — Это передала Вам Владычица Галадриэль, — Халдир вручает мне внушительных размеров сверток. Но на деле он оказывается очень даже легким.

Галадримы продолжают углубляться в крепость, Халдир же остается возле нас с королем Теоденом. Правитель выглядит сбитым с толку. Ведь он, наверное, и не представлял, что мы можем рассчитывать на помощь лориэнских эльфов, да и вообще хоть каких-то эльфов.

— Как это возможно? — подтверждая мои мысли, спрашивает Теоден.

— Нас прислал Владыка Элронд, — спокойно отзывается галадрим, после чего переводит свой взгляд на меня. — Мы все ждем, что именно ты поведешь нас в этой войне, Аранель. Ведь именно твое присутствие здесь подтолкнуло нас выйти вам всем на помощь.

— Я знаю это, — грустно усмехаюсь. — Можете рассчитывать на меня, — после этого поворачиваюсь к королю Теодену. — Мой народ присоединится к лучникам и будет охранять стены, Ваше Величество, если Вы разрешите, конечно.

— Ваш народ, — медленно повторяет правитель, но слабая улыбка появляется на его лице. — Неожиданностью для меня сейчас стал и Ваш титул, Аилинон. Стало быть, эльфы будут слушать только Вас.

— Я и не планировала говорить кому-либо о себе, — несколько смущенно улыбаюсь. — Но, да, сейчас эльфы Лориэна будут слушаться меня, — поворачиваюсь лицом к галадримам, которые заняли место позади Халдира. — Я признательна вам всем за то, что вы пришли помочь. И сегодня мы будем стоять бок о бок, защищая людей от Тьмы.

***

Подарком Галадриэль стали доспехи, выкованные в Лотлориэне. Материал кажется мне незнакомым. На вид он легок, прост и уязвим, но лишь прикоснувшись к нему, появляется ощущение защищенности. Отправив галадримом на стену, сама ушла переодеваться.

И вот сейчас я стою посреди пустой комнаты, освещенной зажжёнными факелами. Искусно выкованные доспехи сели на меня, как влитые. И я даже не буду удивлена, если Леди Галадриэль именно ради них снимала с меня мерки во время моего последнего визита в Лориэне.

Завершающим штрихом оказывается прочный венец, лишенный каких-либо изысков. И я никак не могу решиться его надеть. Ведь это символ власти, к которой я никогда не стремилась. Да, я говорила громкие речи, но сейчас храбрость моя поубавилась.

— Выглядишь воинственно, — из-за растерянности и не замечаю, как лишаюсь своего уединения. По-прежнему сжимая в руках украшение, поворачиваюсь к Леголасу. — Теперь и я почти спокоен за твою жизнь.

— Мы все выживем, — водружаю на голову венец. — Гэндальф должен появиться рано или поздно. А если и нет, то я все сделаю сама.

— Даже не думай жертвовать собой, слышишь! — яростью блестят глаза Аранена, но это не пугает. Плавной походкой дохожу до Лесного принца и упираюсь лбом в его плечо.

— Ни за что, — честно отзываюсь я. — Меня могут считать эгоисткой, но в этот раз я буду сражаться исключительно за наши жизни и не позволю ничему разрушить наше общее будущее.

Комментарий к Глава 25. Выглядишь воинственно

https://i.pinimg.com/564x/c2/28/ea/c228ea352baf82c4825a1bbaca493691.jpg

========== Глава 26. Если умирать, то вместе ==========

Ночь накрывает Хельм, а тишина лишь подчеркивает всю эту напряженную атмосферу. По левую и правую руку от меня стоят эльфы, а передо мной несметная орда орков. Они все ближе и ближе подбираются к крепости, а в руках зажимают копья и тяжеленные ятаганы. Они, словно смертоносные змеи, приближаются лишь с одним желанием — уничтожить нас, сравнять с землей.

Даже с зорким эльфийским взором будет немного проблематично стрелять по урукам. Темнота хорошо прячет их под своим покровом. Ко всему прочему, в воздухе чувствуется тяжесть надвигающейся грозы. Первая вспышка молнии озаряет ущелье. А перед нами предстает армия Сарумана во всей свой красе.

Темные тени движутся на нас, словно волна, поднятая невиданной силой. Силуэты орков — кряжистые и приземистые, высокие, в остроконечных шлемах, с черными щитами. Защитники крепости молчат и ждут действий противника. Кажется, будто я и вовсе не дышу. Второй раз за свою жизнь вижу настолько огромное скопление урук-хаев в одном месте.

— Мог бы выбрать место получше, — ворчит Гимли, не имея ни малейшей возможности посмотреть на надвигающуюся на нас орду. Это замечание вызывает на моем лице улыбку. Тем временем, проходя между стройными рядами галадримов, к нам подходит и Арагорн. Подбадривающе ему улыбаюсь, а у самой на душе ощущение, что никто из нас не переживет эту ночь. — Тебе до сих пор везло, надеюсь, повезет и сегодня.

— Твои друзья с тобой, Арагорн, — напряженно вглядываясь в даль, добавляет Леголас. Я же перевожу взгляд на свой народ. Они все стоят здесь, ждут моих указаний, верят в меня. Но получится ли у меня у самой поверить в себя?

— И, надеюсь, переживут эту ночь, — гном, как и всегда, подливает лишь масла в огонь, за что и награждается от меня злобным взглядом.

— Мы выстоим, — сжимаю в руках лук. — Арагорн, ты нужен внизу, тут уж мы не позволим оркам взобраться на стену, — уверенно киваю на свои слова, а сердце лишь гулко отдается в висках. Мы не можем проиграть! Это еще не конец нашего пути!

С очередным раскатом грома начинается ливень. Он застилает глаза и мешает следить за нападающими. Словно бы даже стихия встала против нас. На какой-то миг орки и дунгарские дикари останавливаются. И я готова поспорить, но, клянусь, увидела некое удивление на лицах противников, словно молчаливая крепость и мощь окружающих скал смогли напугать их.

— Что там происходит? — Гимли в очередной попытке хотя бы что-то увидеть, начинает чуть ли не прыгать на месте.

— Тебе описать, Гимли? Или найти для тебя подставку? — пребывая в приподнятом настроении, Леголас не теряет возможности подколоть своего друга. Не спорю, это немного разгоняет напряжение. А смех гнома это только подтверждает.

Но более медлить орки, да и дикари, не собираются. Армия врага быстро преодолевает оставшееся между нами расстояние. Дикие вопли, сопровождающиеся их выпущенными стрелами. И на каждом щите и шлеме замечаю призрачную длань Изенгарда. Чертов маг! А многие ведь ему верили!

— Стрелы на тетиву! — мой приказ разносится по рядам эльфов, и они, как один, выполняют его. Делаю то же самое. Слева от меня Леголас поднимает лук. А Гимли в ожидании ждет дальнейших действий. Глаза гнома горят в предвкушении.

— У них шея не защищена и подмышки, — произносит Леголас, внимательно разглядывая наступающую армию. Утвердительно киваю на слова эльфа, при этом прицеливаясь. Все внимание концентрируется исключительно на кончике стрелы.

— Выпустить стрелы! — если бы не поддержка друзей, я бы не смогла вот так легко собраться с мыслями и раздавать приказы своему же народу. Первые ряды орков падают замертво, пораженные эльфийскими стрелами. И это не может не радовать меня. Возможно, у нас еще есть шанс увидеть рассвет. — Стрелять по готовности! — стрелы начинают сыпаться на врагов нескончаемым потоком.

К галадримам быстро присоединяются и лучники короля Теодена. Пусть их глаз не так зорок, а дождь неистовой силой обрушивается на нас, перед стеной вырастает гора трупов. Но не все идет также гладко, когда орки и дикари подходят к самой стене.

Первые жертвы несет и наша сторона. Несколько выстрелов из арбалетов забирают за собой жизни эльфов. И каждая эта смерть отзывается болью в моей душе. Я знаю, что на этой войне не обойдется без жертв, но я бы хотела избежать гибели, как людей, так и эльфов, и гномов.

— Они ставят лестницы, — накладывая очередную стрелу на тетиву, произношу я. Луки были полезны, но скоро больше не пригодятся. Мы не сможем удержать орков за стеной. Рано или поздно они окажутся здесь. И тогда нам всем придется поработать мечами.

— Наконец-то! — довольно произносит Гимли, перекладывая секиру из одной руки в другую. Одна лестница за другой вздымаются в воздух. Мне хватает лишь секунды, чтобы выкрикнуть: «Мечи!» и самой взять клинок в руки. Теперь нам приходится рассчитывать лишь на свои собственные силы.

В считанные мгновения уруки оттесняют меня от Гимли с Леголасом. Но и они полностью поглощены битвой. Все действия происходят на автомате, сейчас, наверное, на первое место встали инстинкты, которые я взращивала в себе все эти долгие годы. Этот смертельный танец, кажется, длится целую вечность. Все сливается в одну размытую картину, на которой я просто не успеваю сойти с места из-за вновь появляющихся врагов.

Скольких бы мы не убивали, скольких бы не сбрасывали со стены, но мне все продолжает казаться, что эта орда нескончаема, она словно множится у меня на глазах, и ей нет ни конца, ни края. Вокруг царит суматоха, а в темноте сложно понять, скольких мы уже убили, а скольких товарищей потеряли.

Достаточно далеко от себя замечаю Леголаса, который продолжает осыпать своих противников градом из стрел. Откуда он только их берет? Взмах тяжелого ятагана прямо перед моим носом возвращает меня в действительность. Вижу довольную и плотоядную ухмылку урука, но не долго она красуется на его уродливой морде.

Взмах клинка, и голова орка со звонок падает на каменистый пол, а рядом падает и массивное тело неумелого противника. Они все отвратительны. Даже не представляю, что нужно было сделать, чтобы породить вот это все безобразное отродье. Вскоре вся битва превращается для меня в нудную и рутинную работу. Орки и их атаки примитивны и, порой, хватает нескольких секунд, чтобы избавить от очередного нападающего.

Блок. Атака. Взмах клинка. Уклон в бок. И снова блок. Все эти действия быстро надоедают, а рука уже начинает болеть от постоянного столкновения металла о металл. За спиной слышу воинственный клич Гимли и поворачиваюсь в его сторону.

— Леголас! У меня уже два! — неожиданно выкрикивает гном.

— У меня уже семнадцатый! — слышится с другого конца стены. Неужели они и тут решили посоревноваться? С довольной ухмылкой избавляюсь от очередного орка.

— Как? Чтобы какой-то остроухий обошел меня! — гневно вскрикнув, Гимли отправляет еще одного урука на тот свет. Но я не могу не посмеяться над невозмутимостью вечно веселого наугрима.

— Не ссорьтесь, — уворачиваясь от черного клинка дикаря, кричу я. — У меня уже девятнадцать, наслаждайтесь своим проигрышем, — знакомая мне уже стрела быстро находит свою цель в лице моего противника. Негодующе смотрю на Лесного принца, который с довольной улыбкой подмигивает мне. — Это нечестная игра, Аранен!

— А кто сказал, что я играю честно? — когда у него, черт возьми, уже стрелы закончатся? Вот тогда-то мы и будем играть на равных. Вскидываю руками на данный вопрос Леголаса, после чего стремительно всаживаю лезвие клинка в грудную клетку урука, который вот-вот должен был быть на стене. Эта тушка падает обратно, завлекая за собой еще нескольких орков, лезущих наверх. Напрягаюсь и со всей силы отталкиваю лестницу. Это немного замедлит нападающих.

На другом конце стены замечаю несколько детей, которые испуганно бегают и стараются увернуться от тяжелых ятаганов орков. Стремглав бросаюсь на помощь несчастным детишкам. Я все еще считаю, что они должны быть в пещерах вместе со своими мамами. Ну, ничего, об этом всем я еще успею сказать королю Теодену.

Еще никогда в жизни я так сильно не боялась за чью-то жизнь. Они же так невинны и чисты, зачем пачкать детские руки в крови. Эти юнцы еще успеют за свою жизнь повидать жестокости и смерти, ведь мы живем не в самом безопасном месте.

— Вы в порядке? — пробравшись к мальчишкам, тут же спрашиваю я. В ответ получаю лишь утвердительные кивки. — Держитесь рядом со мной, вас надо увести отсюда подальше, — с этими словами пытаюсь глазами найти укромный уголок, где дети смогли бы чувствовать себя в некоторой безопасности. Но, как на зло, весь обзор закрывают несметные тела орков. Они словно вырастают из ниоткуда. Кровь льется рекой, а мой клинок, кажется, пропитался ей.

Крики за спиной усиливаются, а я лишь быстрее спускаюсь по лестнице, уводя за собой детей. Они чертовски перепуганы. И я не удивлюсь, если по ночам впредь им будут сниться исключительно кошмары. Эти уродливые рожи напугают любого, даже самого закаленного в сражениях воина.

— Спасибо Вам, — искренне благодарит меня мальчик, что постарше.

— Я рада, что оказалась там, — отправляю детей подальше от разгорающегося сражения. И лишь увидев, что они спрятались, вновь начинаю подниматься на стену. Но, оказавшись на ней, замечаю встревоженный взгляд Леголаса, а следом за этим по всему ущелью разносится оглушительный взрыв.

Меня откидывает в сторону, и я даже не успеваю сообразить, что вообще произошло. Я только поднялась на стену, когда снова оказываюсь за ней, лежащей на сырой от крови и дождя земле. Правую щеку неприятно саднит, а по голове словно молотом ударили, в ушах стоит дикий звон.

Болезненно застонав, переворачиваюсь на спину. И только сейчас до меня доходит, что эти ублюдки подорвали стену. Пытаюсь отогнать от себя тошноту и головокружение и встаю на ноги. Совершенно не удивляюсь, когда, прикоснувшись пальцами к голове, замечаю на них кровь. Я бы больше удивилась, если бы вышла целехонькой.

Вовремя прихожу в себя, когда орки с дикарями прорываются через стену. Неподалеку от себя вижу Арагорна. Он, как и я, пытается прийти в себя после неудачного падения. А на подмогу к нам из ниоткуда выпрыгивает непоседливый гном. Он, в прямом смысле этого слова, налетает на неугодных ему орков и взмахами своей смертоносной секиры обезглавливает противников.

Что ж, настало время стать лидером для своего народа. Откидываю косу за спину и встаю перед галадримами. Они говорили, что ждут того момента, когда я поведу их в бой. Время пришло. Взмахиваю несколько раз клинком, рассекая им воздух.

— Возможно, это наш последний бой, поэтому спрошу у вас в первый и последний раз, — в пол-оборота поворачиваюсь к эльфам. — Вы со мной? — я не смогу заполучить их доверие лишь своим положение дочери Леди Галадриэль. Эльфы не станут верить мне и, тем более, слушаться моих слов, если я буду относиться к ним как к вещам.

— Мы с тобой, Аранель! — выкрикивает кто-то из толпы, поднимая эльфийский клинок к небу. Его клич перехватывают и остальные. И это заставляет мое сердце затрепетать. Еще никогда прежде я не чувствовала себя настолько нужной и важной. Обычно все старались уберечь меня. Да, даже в этих нескончаемых странствиях Гэндальф держал меня подальше от особенно опасных мест.

— Эм дарта тур эгор гвану*, — громогласно произношу я, начиная наступать на прорывающихся орков. — Пид ма магол тйав орхот агар! ** — мой клинок обрушивается на первого подошедшего орка. А за моей спиной разгорается нешуточная битва. Эльфы с небывалым ранее воодушевлением нападают на дикарей и уруков. Те даже не подозревали, что мы еще способны на подобную прыть.

*Нас ждет победа или смерть.

**Пусть наши мечи испробуют орочьей крови.

Боковым зрением замечаю Леголаса, который виртуозно соскальзывает по лестнице на щите, параллельно награждая иноземных захватчиков стрелами. И не успеваю я опомниться, как это ушастое недоразумение оказывается возле меня.

— Ты обещала, что будешь аккуратна, — чуть ли не рычит от недовольства Аранен, кинув на меня мимолетный, но все равно достаточно внимательный взгляд. — А вместо этого я вижу, что ты чуть не разбила свою черепушку о ближайший камень.

— Рада, что ты заметил, — колко отзываюсь я, обезглавливая дунгарского дикаря. — Специально это сделала, чтобы ты обратил на меня внимание, — с этими словами отпрыгиваю в сторону, уклоняясь от ятагана. Леголас с ловкостью всаживает стрелу в глаз того, кто просто мечтал лишить меня моей белокурой головы.

Битва даже не пытается закончиться. Складывается ощущение, что этой ночи просто нет конца, а орда Сарумана только прибывает. В какой-то момент Аранен убирает лук за спину, а в ход идут клинки. А у меня начинают сдавать нервы. Я изначально знала, что, скорее всего, мы проиграем. Но все же продолжала надеяться на лучшее. Только вот и надежда моя не вечна. Я все ждала появление Гэндальфа, но все вокруг черно, пусть и тучи немного развеялись.

— Арагорн! Отступайте в крепость! Уводи людей и эльфов! — гласит приказ короля. И никому больше не нужны какие-либо другие слова. Мы отступаем, мы проигрываем, и нет больше веры в лучшее. Бросаю взгляд вокруг, но вижу лишь отчаяние на лицах защитников крепости. Но, даже чтобы пробиться внутрь, приходиться тратить неимоверные силы.

Собираюсь уже уйти вслед за Леголасом, когда замечаю на стене Халдира. Эльф мужественно пытается отбиться сразу от нескольких урук-хаев. Остальные галадримы уже покинули стену. Внутри меня начинается нешуточная схватка между желанием помочь и инстинктом самосохранения. Один голосок кричит: «Спасайся сама! Ты же обещала Леголасу сделать все для вашего совместного будущего!». Но второй голос противоречит, и он значительно громче: «Помоги ему.»

Устало вскрикнув, перехватываю меч удобнее и поднимаюсь на стену. Если бы Леголас увидел, как я ухожу, то несомненно бы схватил меня в охапку и потащил в крепость. Слава Валар, удача пока еще со мной. Но вдвоем с Халдиром мы вряд ли выстоим против всех этих орков. Тем не менее, терять еще одного эльфа я все же не намерена.

— Гаэл, ласта ни! Бэриа эм, *** — вскидываю рукой, призывая Свет. Он с охотой прислушивается к моей мольбе. И вырывается наружу, укрывая своим ласковым и мягким покровом. — Уходим, Халдир! — орки находятся в замешательстве, что играет нам на руку. — Погеройствовать решил? — толкаю Халдира в сторону крепости. Вокруг в буквальном смысле кишат орки, гневно рычат и ругаются, но подойти близко не могут. Свет, светлая магия в целом, пугает их.

***Свет, слушай меня! Защити нас.

— Зачем ты вернулась? Ты совсем глупая? — галадрим отталкивает в сторону очередного дикаря, я же выплескиваю все больше света, отпугивая любых приспешников Тьмы.

— Лучше бы спасибо сказал, — сквозь зубы шиплю я, бегом направляясь к закрывающимся воротам крепости. — Если нас оставят снаружи, я лично скормлю тебя урук-хаям, — но нас вовремя замечают, что и позволяет нам последними попасть внутрь. Но стоит мне только оказаться в стенах крепости, как меня тут же хватают за руку и поворачивают к себе лицом.

— Видит Эру, я сейчас делаю все, лишь бы не привязать тебя к одной из колонн, чтобы больше не испытывать этого чувства тревоги из-за твоего исчезновения, — голубые глаза Леголаса темнеют, да и сам принц кажется неимоверно злым. — Если бы она погибла из-за тебя, поверь, я бы нашел способ убить тебя второй раз, — уже обращаясь к Халдиру, произносит Аранен.

— Я тоже рада видеть тебя живым, — ласково улыбаюсь я и провожу пальцами по скуле эльфа. — Но битва еще не закончена. Самое тяжелое нас ждет впереди, — с этими словами выбираюсь из рук Леголаса. — Захватите с собой все свое мужество, а то ведете себя, как кисейные барышни. Один готов погибнуть, а другой только и делает, что кудахчет надо мной, словно курица-наседка.

— Аилинон! — кипя от злости, вскрикивает Лесной принц, но берет колчан, полный стрел, у одного из солдат. Не сказала бы, что рохиррим рад подобной наглости эльфа.

— Я прекрасно помню, как меня зовут, — парирую я, выходя на крепостную стену. И стоит мне там только оказаться, как орки запускают первые крюки. — Они вообще закончатся когда-нибудь?! — с остервенение начинаю обстреливать всех, кто взбирается по толстому канату, тянущемуся от земли к крепости.

— Прикрой меня, — неожиданно говорит лихолесский принц, и только сейчас я замечаю другую схватку, которая развернулась на мосту. Арагорн с Гимли в одиночку пытаются одолеть захватчиков, пока рохирримы заделывают дыру в воротах.

И все начинается по новой. Оборона крепости. Новые атаки, блоки. Только вот силы старые, и они уже начинают иссякать. Тем временем, Леголас вместе с некоторыми людьми вытаскивает Арагорна с Гимли. А следом за этим следует новый приказ короля, и мы снова отступаем.

Рано или поздно настанет момент, когда отступать уже будет некуда. Мы сами загоняем себя в ловушку, из которой просто нет выхода. И вот сейчас мы все уходим в замок, так как орки и дикари прорвались, а у нас осталось не так много сил, чтобы выдержать их натиск.

— Крепость захвачена. Все кончено, — гласят тихие слова короля, как только мы оказываемся внутри замка. Что может быть хуже того, что сам правитель не верит в победу? Пожалуй, только потеря веры в своих людей.

— Ты говорил, что крепость не взять, пока ее защищают твои воины! Они и сейчас защищают! Умирают! Но защищают ее! — безразличность Теодена выводит даже терпеливого до невозможности Арагорна из равновесия. А правитель так и остается безучастным. И меня это выводит из себя! Его народ гибнет, как он понять этого не может?

— За Вас сражались лориэнские эльфы, они гибли здесь, защищая Ваших людей. И сейчас Вы говорите, что все кончено? После сотен смертей, после того, как мы сдерживали армию Изенгарда, Вы говорите, что мы зря боролись? — стою в углу комнаты, а голос не кажется злым или раздраженным. В упор смотрю на короля, желая увидеть в его глазах хоть каплю понимания. — Так почему бы сразу не сдаться на милость Сарумана, раз Вы считаете все это бессмысленным? — вскидываю руками, совершенно не понимая Теодена.

Леголас в это время помогает забаррикадировать двери. Но что это даст, если сам король Рохана сдается? Мы заковали себя цепями и стали лакомым кусочком для орков.

— Из пещер есть выход, чтобы ушли женщины и дети? — Арагорн окончательно понял, что выхода нет, раз мы не можем достучаться до Теодена. И это печально. Мы столько приложили усилий, столько всего сделали, а умрем такой глупой смертью. — Есть другой выход? — Дунадан пытается достучаться хоть до кого-то, чтобы спасти хотя бы невинных и слабых жителей Рохана.

— Есть один ход, он ведет в горы, — медленно произносит один из рохирримов, обращаясь к Арагорну. — Но далеко им не уйти. Урук-хаев слишком много, — тут он прав. И нам всем суждено погибнуть в стенах этого замка.

— Велите женщинам и детям идти в горы! И завалите вход! — Странник никак не унимается, а продолжает стоять на своем. И правильно делает. Сейчас важны именно женщины и дети. Они не виноваты во всем, что сейчас происходит вокруг. Почему-то сейчас в голову лезут образы Эовин и Арвен. Две девушки, чьи судьбы так разнятся, но так близки мне душой. Не хотела бы я увидеть их смерти из-за упавшего духом дяди рохирримки.

Помимо девушек мои мысли занимают все те галадримы, что отдали свои жизни, защищая Хельм. И почему-то хочется вернуть время вспять и велеть им не приходить. Возможно, так бы я смогла избежать смерти стольких эльфов. Этот груз теперь навсегда останется на моем сердце. Знаю, что Халдир стоит позади меня, но повернувшись к эльфу, вижу гримасу грусти на его лице. Он понимает, он все прекрасно понимает. Нам все-таки не пережить этой ночи.

— Аранна, нин мэлдир. Эм амарт дарнир синарэ, * — с грустной улыбкой на лице говорю я галадриму. Всю дорогу до Рохана я была уверена, что смогу пережить этот поход, а после погощу в Лориэне, помогу галадримам хранить его границы, после чего навещу таур Трандуила и, возможно, останусь в Лихолесье. Но все эти планы перечеркиваются на корню.

*Прости, мой друг. Нам суждено погибнуть сегодня.

— Было честью познакомиться с тобой, пусть ты и раздражаешь меня, — с усмешкой отзывается Халдир.

— Столько смертей, — из какого-то своего мирка неожиданно выбирается и король Теоден. Неужто в его голове наконец-то все мысли собрались в кучку? — Что могут сделать люди против такой свирепой злобы? — тут он не прав, люди могут многое, если их загнать в угол.

— Крушить их, — словно бы читая мои мысли, говорит Арагорн. — Сделать вылазку.

— К смерти и славе.

— За Рохан. За твой народ, — именно своим даром убеждать мне и нравится Арагорн. Он любого убедит.

— Солнце восходит, — между тем вклинивается в разговор Гимли. Как и многие, поворачиваю голову к узким окнам, через которые начинают пробиваться слабые солнечные лучи.

— Да, — голос короля становится уверенным, что не может не радовать меня. — Рог Хельма Молоторукого огласит Падь в последний раз! — правитель Рохана подходит к Арагорну, а в его глазах горит огонь, который прежде я не видела. — Пусть в этот час мы обнажим мечи вместе.

***

Горн рога разносится в ущелье, а мы, оседлав наших лошадей, ждем указаний короля. Этот миг незабываем. У воинов словно открылось второе дыхание, и они готовы заново броситься в бой, даже если и понимают, что это их последняя битва. Поворачиваю голову к Леголасу. Он гордо восседает на Ароде, а в руках его зажат эльфийский клинок.

— Я все еще считаю, что ты должна остаться в замке, — недовольно ворчит эльф, даже не глядя на меня. Да, без этого разговора не обошлось. Он, как и всегда, пытался меня переубедить. Впрочем, я уже привыкла.

— Если умирать, то вместе, — коротко отзываюсь я, подъезжая к королю Теодену. Рассвет пришел, но Гэндальфа здесь нет. Настал мой час осветить Тьму Хельмовой Пади.

— Вперед, эорлинги! — обнажая меч, кричит правитель Рохана. А следом за ним по коридорам разносится воинственный клич рохирримов. Фаэн нетерпеливо переступает с ноги на ногу. Ей явно уже не терпится показать, на что способны меарас. Лошади пускаются галопом, а перед нами ломаются ворота.

Храбрые кони, ничуть не боясь уруков, бросаются вперед, снося захватчиков и топча их копытами. И стоит нам выехать на мост, как понимание геройской гибели укрепляется в моем сердце. Но без боя я не сдамся, это уж точно! Выпускаю на свободу весь свой Свет, обличая его в образ большого орла, очень похожего на того, что привел к нам Арагорна после его падения.

Свет течет по моим венам, проникает в каждую клеточку организма. Орки еще поймут, что значит оказаться перед дочерью двух древнейших существ Средиземья. Мечом рублю всех орков, которые попадаются мне на пути. И уже не чувствуется ни усталость, ни печаль из-за скорейшей гибели.

Но Свет не приходит один. По ту сторону ущелья раздается громогласное ржание вожака меарас. Серогрив! Гэндальф! Радость новой волной накатывает на меня. Орел, выпущенный мной, словно отзывается на мое настроение, и его воодушевленный клекот приветствует Белого Всадника.

— С ним Эомер! — поднимая меч к небу, восклицаю я. Юный Всадник встает подле мага, а за их спинами вырастает могущественная конница. — Еще не все потеряно! — звонкий смех слетает с моих губ. Это облегчение. Думаю, не только я сейчас вздыхаю с облегчением.

Орда орков забывает о нашем существовании и бросает все силы на новых участников этой битвы. Только вот не знают они, что лучше не стоять на пути у быстро скачущей конницы Рохана. Она смертоносна, а во главе с Митрандиром становится непобедимой.

Бегу наперерез оркам, мечтая унести на тот свет как можно больше врагов. Теперь это доставляет мне колоссальное удовольствие. Зря они наставляют копья на чародея и наших спасителей. Не знают еще, что исход этой битвы переменился. И теперь именно они становятся проигравшими. А цена проигрыша — жизнь.

Яркий свет озаряет все вокруг, ослепляет противников, но дарует нам победу. Отовсюду разносится скрежет металла, крики воинов и рычание орков. Я бы сказала, предсмертное рычание орков.

И, о Валар! Они бегут! Орки убегают так быстро, словно за ними гонятся Девятеро! Не знаю, как мне описать свое настроение. Хочется просто прыгать от счастья, кричать во все горло о победе. Я рада, что мы не сдались! Что мы продолжили сражаться за собственную жизнь!

***

— А у меня на счету сорок два, — по возвращению в крепость все начали разбирать завалы и сжигать трупы орков с дикарями. А я вновь застаю эльфа с гномом за спором. Ловко перешагивая через тела убитых и с разбега запрыгиваю на спину Леголаса. Настроение значительно улучшилось и думать о приличии совершенно не хочется. Дайте мне вновь почувствовать себя живой!

На свои действия слышу громкий смех друзей. Кладу подбородок на макушку эльфа, при этом продолжая слушать их презабавнейший диалог, к которому они возвращаются.

— Сорок два? — покуривая трубку, вновь переспрашивает Гимли. — О! Совсем неплохо для остроухого эльфийского принца. А я вот неплохо так сижу на сорок третьем, — вновь делая затяжку, гордо произносит гном. Но не успеваю я что-либо сделать, как чуть ли не падаю со спины лесного эльфа, когда тот с достойной быстротой достает стрелу и пускает его в того же орка, на котором и восседает наш достопочтенный гном.

— Сорок третий, — оглашает Леголас, прищурившись. А я пытаюсь не засмеяться от его ребячества.

— Он уже был мертв, — Гимли негодующе поднимается со своего места и подходит к остроухому. — Аилинон, ну, хоть ты скажи, что я прав.

— Извини, Гимли, но он и правда дергался, — решаю продолжить игру Леголаса.

— Дергался? Да вы издеваетесь надо мной! Вы в сговоре! — восклицает раскрасневшийся наугрим, сверкая в нашу сторону злыми глазками. — Парочка остроухих. Вот разберемся с Сауроном, я устрою вам веселую жизнь.

— Не обижайся, — спрыгиваю на землю и подхожу к нахмурившемуся гному. — Я все равно победила вас. У меня пятьдесят два, — щелкаю Гимли по носу, после чего, напевая веселую мелодию, ухожу подальше от недоумевающих друзей.

========== Глава 27. Да что Вы понимаете… ==========

Что-то я задержала продолжение… что ж, пора реабилитироваться!)

Буду ждать ваших комментариев)

Приятного чтения)

_________________________

Всепоглощающая радость от победы медленно сходит на «нет». По-другому и быть не может. Я то и дело взглядом натыкаюсь на искалеченные и изуродованные тела людей и эльфов. Они усеивают буквально каждый метр земли. И после этого зрелища уже как-то не хочется отплясывать и петь, а скорее, наоборот, упасть и разрыдаться.

Работа по расчистке не прекращается ни на секунду. Мужчины, женщины, старики — все они помогают складывать убитых в стороне, чтобы потом их похоронить. Я же бесцельно брожу между гор трупов. То и дело слышу слова благодарности от тех, кто всю битву просидел в пещерах. Конечно, и они натерпелись, пребывая в полнейшем неведении.

— Аилинон! — нехотя останавливаюсь и поворачиваюсь. И только сейчас понимаю, что мне навстречу бежит Эовин. Девушка удивленно окидывает меня взглядом. Ну, не успела я еще смыть внушительный слой крови, а лориэнские доспехи, наверное, заляпаны ей снизу доверху. Венец слегка погнулся, когда я его случайно нашла неподалеку от стены. Совершенно неудобная вещь, когда тебе нужно пускать в дело силу, а не разум. — Я рада, что с вами со всеми все хорошо. И сейчас, если честно, мне стыдно за свои слова.

— Сейчас те слова уже не воротишь, — грустно улыбаюсь рохирримке. — Но на будущее хочу тебе сказать — постарайся прежде думать, а потом говорить, особенно такие громкие и высокие слова. Не каждый готов услышать их в свой адрес. Впрочем, мне не понять чувства людей, — усмехаюсь на свои слова, после чего продолжаю идти вперед.

— Ты понимаешь нас намного лучше, чем сама думаешь, — принцесса загадочно улыбается, идя рядом со мной. — И не думаю, что чувства эльфов и людей так уж рознятся. Мы же все ходим под одним солнцем, — Эовин внимательно осматривается по сторонам, и с каждой секундой ее взгляд все больше мрачнеет. — Я видела Эомера, и он, мягко говоря, удивлен был увидеть здесь эльфов.

— Думаю, не он один шокированпроисходящим, — усмехаюсь я, находя взглядом друзей, которые сбились в небольшую кучку. Что-то замышляют, да без меня! Ко всему прочему, там еще и собрались некоторые из выживших галадримов под руководством Халдира. Нехорошее предчувствие закрадывается в душу.

Даже Гимли кажется серьезным и сконцентрированным, что, само по себе, наводит на дурные мысли. Подле друзей лежит несколько эльфийских трупов. И вот как раз один из них чем-то привлек моих товарищей по оружию. Медленно и неслышно подбираюсь к столпившимся. И с любопытством заглядываю через плечо Арагорна.

В эту же секунду воздух застревает у меня в горле, а перед глазами в миг все темнеет. На мгновение даже приходится схватиться за плечо Дунадана, чтобы близко не познакомиться с землей. Лицом к лицу, так сказать.

— Скажите, что мне только кажется, — еле шевелящимися губами молю я. Но судя по взглядам, которыми меня награждают все друзья и эльфы, мне абсолютно не кажется. — Халдир, прошу, объясни. Его не должно здесь быть, — закрываю глаза, дабы не видеть эти остекленевшие глаза и уже слегка посиневшую кожу знакомого мне эльфа. С отчаянием смотрю на галадрима. Кажется, что сердце бьется реже, а конечности холодеют от увиденного.

— Именно он принес весть от Владыки Элронда, что вам всем нужна наша помощь. И он уговорил Владык сопровождать нас. При этом попросил нас самих о том, чтобы мы не говорили тебе о его присутствии здесь, — не отрывая от меня печальных глаз, отвечает Халдир.

Из груди вырывается отчаянный полу-всхлип, полу-крик, а ноги подкашиваются, как бы сильно я не хотела остаться в вертикальном положении. Ко мне чуть ли не сразу подрывается Леголас и со всей силы притягивает меня к себе. В одно мгновение я словно теряю власть над своим телом и мыслями. Они вырываются на свободу бурным потоком.

— Я же запретила ему появляться в Лотлориэне, зачем он вернулся? Зачем было все это делать? Я же прогнала его! — ошибка Глорфинделя, которую он совершил в Лориэне, быстро забывается. А на место этого встают воспоминания из Имладриса. Нолдор всегда поддерживал меня, не давал упасть лицом в грязь, смешил и не позволял пасть духом.

И все это невзирая на мою явную холодность. Он видел, что я не испытываю к нему абсолютно никаких чувств, но все равно продолжал подбадривать меня. И даже сейчас, когда я строго-настрого запретила ему приближаться к себе, он все равно нашел лазейку, нашел шанс оказаться здесь. И за это я одновременно ненавижу его и уважаю.

Мучительные воспоминания солнечных дней мелькают перед глазами. Помнится, это было как раз в то время, когда мне было страшно покинуть Дом Элронда. Я с опаской поглядывала в даль, а от каждого шороха испуганно шарахалась. Более жалкую картину, пожалуй, еще надо поискать. Проводила дни напролет в комнате за бесцельным рассматриванием стен и потолка. Не хотелось абсолютно ничего, даже есть.

В те сложные для меня времена на помощь пришел именно Глорфиндель. Он чуть ли не насильно заставлял меня выходить на улицу.

700-800 годы Третьей Эпохи. Ривенделл.

Зачем я вообще здесь? Что мне даст пребывание в Имладрисе? Если Митрандир считает, что визит в Дом Элронда затмит все то, что я пережила, то он сильно ошибается. Я еще никогда в своей жизни не чувствовала себя настолько разбитой.

Как бы мне хотелось сейчас оказаться в Зеленолесье, спрятаться за спиной Леголаса и не думать о всех этих ужасах, которые происходят за территорией эльфийского королевства. Какой же я была наивной… Жила в своем мирке, бегала в лесу, плела венки и пела песни.

И хватило какой-то одной поездки, одной встречи с орками, чтобы превратить веселую и идущую против всех правил эллет в жалкое подобие, лишь тень, самой себя. Не знаю уже, когда я ела нормально в последний раз. А сон? Что это вообще такое? Стоит мне только закрыть глаза, как я снова вижу эти безобразные морды.

Привыкла сидеть в комнате с задернутыми шторами. Одна в кромешной тьме. Какая ирония. Ведь, по словам Гэндальфа, во мне самой пробудился Свет. Ха! Слабо в это верится. Особенно после того мрака, который, кажется, успел впитаться в мою кожу. Провожу рукой по спутанным волосам. Да, даже от них сейчас осталось лишь одно название.

Хочется закричать и вновь разреветься. Но слез больше нет, лишь черная дыра, которая затягивает в себя все мои эмоции и чувства. Короткие волосы торчат в разные стороны, они словно насмехаются надо мной. Поворачиваюсь на бок и смотрю в пустоту. «Жалкая», — довольно произносит мерзкий голосок у меня к голове. Словно я и сама не знаю, что совсем потеряла себя.

Возможно, мне было бы легче, если бы я оказалась в Зеленолесье. Но одна лишь мысль о том, что снова нужно будет выбраться наружу, заставляет трястись. Когда-нибудь я пересилю себя и свой страх.

Вернусь в родные места, посмотрю в лицо Леголасу и задам тот единственный вопрос, который мучает меня с нашей последней встречи. «Почему ты не попрощался со мной?» — вот что я спрошу у него. Возможно, это глупо, но именно ответ на это мне бы хотелось услышать.

Без особого желания вырываюсь из своих мыслей. Из своего прошлого. С каждым разом это становится все сложнее. Мрак комнаты тяжелым грузом давит на меня, прижимает к кровати. Но вскоре я успокаиваюсь. Кажется, недавно заходил кто-то из слуг Владыки Элронда. Это была какая-то эльфийка. Она часто заходит. Оставляет поднос с едой, произносит что-то нелепое, вроде: «Госпожа, Вам нужно поесть.»

Но встречается лишь с моим отсутствующим взглядом. Поэтому девушка просто разворачивается и уходит, не проронив больше и слова. А в этот раз я даже не обратила на нее внимания, просто привыкла. Как и она к моему существованию. Еще немного, и я стану призраком этой спальни.

Дверь комнаты неожиданно медленно открывается. А из коридора льется радостный солнечный свет. Он идет в противовес моему собственному настроению. Словно из другого мира. Окидываю незваного гостя безынтересным взглядом. Очередной эльф, который считает, что сможет заставить меня хоть что-то сделать. Сухо усмехнувшись, переворачиваюсь на другой бок, дабы не видеть только что пришедшего светловолосого эльфа.

— Меня зовут Глорфиндель. Владыка Элронд и Митрандир очень беспокоятся за тебя, — тихие шаги гостя говорят мне о его приближении. Дверь еле слышно закрывается, а комната снова погружается в темноту. — Ты не знаешь меня, поэтому я прекрасно понимаю, что и доверять не собираешься, — продолжает говорить незнакомец. — Я бы поступил точно также. Я не про недоверие, — голос эльфа заставляет меня повернуться к нему. Что-то в его словах и тоне заставляет меня расслабиться. — Будь моя первая встреча с этими мерзкими тварями такой неожиданной, думаю, тоже бы заперся где-нибудь и не выходил оттуда.

— Да что Вы понимаете… — еле шевеля губами, хриплю я. — Вы воин. И уж точно не дали бы себя в обиду. Я говорю это, потому что повидала много воинов. Вы все стремитесь принести мир и покой в Средиземье. Защищаете слабых, стараетесь походить на более сильных, — аккуратно приподнимаюсь на локтях, после чего и вовсе сажусь, прислонившись к изголовью кровати спиной. Мой голос скрипит как высохшее дерево на сильном ветру. Как давно я не говорила?

— Возможно, — соглашается мужчина, и я замечаю, как он кивает головой. — Но что мешает тебе стать воином?

— Меня всю жизнь учили держаться подальше от оружия, старались сделать из меня придворную деву, благородную эллет. Именно это и сыграло со мной дурную шутку, — недовольно поджимаю губы. Не сразу понимаю, что оказалась в одной комнате со взрослым эльфом, с мужчиной.

А осознав это, начинаю испытывать смущение и стыд. На мне надето уже не первой свежести платье, не помню уже, когда в последний раз принимала ванны. Это казалось мне таким бессмысленным. Да и я сама уже давно не смотрела на себя в зеркало, но могу представить, насколько неряшливо и ужасно сейчас выгляжу. Наспех начинаю поправлять волосы.

— И несмотря на прихоти моих учителей, я все же училась владеть мечом и стрельбе из лука, — смущение никак не дает мне покоя, поэтому я быстро залезаю под тонкое покрывало. Хочется вновь оказаться одной. Демонстративно отворачиваюсь от Глорфинделя. Слышу его тихую усмешку, неторопливые шаги, дверь снова открывается и закрывается.

Откидываю покрывало в сторону, а сама, на слабых ногах дохожу до столика, на котором стоит поднос с едой. Находясь постоянно в лежачем положении, я и не представляла, что настолько ослабла. Аппетита нет, но понимаю, что мне все же надо съесть хоть что-то.

***

Так проходили дни. Глорфиндель с завидной частотой навещал меня. Мы немного беседовали. Не скрою, это помогало мне отвлечься. Пару раз я даже смогла уснуть под его певучий голос. И спала я тогда на удивление спокойно. Помимо этого, у меня начал появляться аппетит.

— Тебе нужно прогуляться, подышать свежим воздухом, — как-то сказал мне эльф. Одни лишь эти слова вызвали дрожь во всем теле. И в тот день я ответила несколько уклончиво, без особого энтузиазма. Как и в последующие попытки Глорфинделя вытащить меня из безопасной комнаты.

Впрочем, у меня не очень-то долго получилось сопротивляться. Спустя несколько недель после нашего знакомства, я просыпаюсь от какой-то суеты в моей комнате. Нехотя открываю глаза, которые в эту же секунду ослепляет яркая вспышка чего-то очень яркого. До меня далеко не сразу доходит, что это солнце. Но кто, позвольте спросить, отдернул шторы на окнах?

Привыкнув к свету, открываю глаза. И только сейчас замечаю множество молодых эльфиек, которые носятся туда-сюда, вытирают пыль, приносят какие-то невообразимые количества платьев в гардеробную, а из соседней комнаты разносится звук льющейся воды.

— Что здесь происходит? — еще сонным голосом спрашиваю я, окидывая взглядом всех собравшихся. Лишь заслышав меня, эльфийки замирают. Складывается ощущение, что они попросту сначала не заметили моего присутствия в этой спальне.

— Нам было приказано привести Вас в подобающий к прогулке вид, госпожа, — почтенно мне кланяясь, отзывается одна из девушек. Устало закрываю глаза, понимая, кому в голову пришла настолько безумная идея. Глорфиндель. Только он может вот так бесцеремонно выгнать меня из собственной комнаты.

Необъяснимый страх вновь сковывает все тело. Подтягиваю к себе колени, свернувшись в калачик. Меня в прямом смысле этого слова начинает трясти. Выйти из комнаты? Вновь оказаться беззащитной? О, нет, я к этому еще не готова. А буду ли вообще готова когда-нибудь? Это покажет лишь время.

— Уходите, — голос кажется слабым, и я абсолютно его не узнаю.

— Извините?

— Я сказала, чтобы вы все шли вон! — чересчур резко повторяю я, укрываясь одеялом с головой. Меня словно раздели и поставили перед всем честным народом. Эльфийки неслышно покинули мои покои. И я вновь осталась наедине со своими мыслями и страхами.

Но Глорфиндель не оставил свои попытки вывести меня на прогулку. В последующие дни он, конечно, никоим образом не поднимал данную тему, да и я не очень-то шла на контакт. Снова перестала есть. Вернулась к тому, с чего начинала, если говорить простым языком.

— Я боюсь, что однажды вернусь и просто не найду тебя, — любил говорить эльф, когда замечал, что я вновь не притронулась к принесенной еде. — Ты однажды растаешь, Аилинон, — всякий раз оставляла это замечание без ответа.

Но, спустя долгое время, доверие к нолдор снова вернулось. Я видела его заботу обо мне, но она была осторожной. Эльф боялся снова ранить меня. В какой-то момент просто стал есть в моих покоях, а вскоре к нему присоединилась и я.

Между нами Глорфиндель сравнивал меня с перепуганным диким зверем, который пострадал во время лесного пожара, а добрые люди подобрали его, чтобы вылечить. Так зверь учился доверять людям, но пока отказывалась есть с их рук. Но постепенно и это стало меняться.

Короткие беседы стали сменяться на горячие споры о чем-то. Я вновь стала приходить в форму, больше не походила на скелет, обтянутый кожей. Но оставалась такой же бледной и слабой. Поэтому тема прогулок вновь всплыла в наших разговорах.

Было сложно, очень сложно. Любое движение в кустах, странный звук пугали меня. Такие прогулки быстро выматывали и приносили больше стресса, нежели успокоения. Иногда мне даже казалось, что все это бесполезно, я слишком слаба, чтобы справиться с собственными страхами.

Но дни сменялись неделями, месяцами и годами. Я стала привыкать к жизни в Имладрисе. Глорфиндель же стал неотъемлемой частью этой жизни. Он стал тем, кто поставил меня на ноги, не позволил завянуть, утонуть в себе. И именно он стал тем, кто первым, после нападения орков, дал мне меч в руки и сказал, что я должна бороться за свою жизнь.

4 марта 3019 года Третьей Эпохи. Хельмова Падь.

И вот сейчас… что я вижу сейчас? Эльф, которому я обязана за то, кем я сейчас стала, лежит у моих ног, поверженный орочьм клинком. Тот, кто учил меня идти до конца, кто спас от страха перед этими самыми приспешниками Тьмы, мертв. Хватаюсь за Леголаса, как за спасительный плот. И только сейчас понимаю, что плачу. Тихо оплакиваю друга, который стал мне очень близок за достаточно короткий срок.

Почему я его не видела? Я бы смогла ему помочь!

— Ты бы ничего не сделала, Аилинон, — тихо шепчет Лесной принц. Видимо, я начала бормотать и озвучивать свои мысли, иначе я не могу объяснить полученный ответ. — Ему уже ничем не помочь, Тинувиэль.

— Можно… можно помочь, — спешно вытирая слезы тыльной стороной ладони, бормочу я. Истерично начинаю искать мешочек с подаренными Леди Галадриэль камнями. — И я помогу… должна помочь.

— Аилинон, остановись! — грозный голос Гэндальфа раздается над нашими головами. — Тут не властна никакая магия, кроме темной! — непонимающе смотрю на мага, при этом продолжая искать заветный дар Лесной Владычицы. Он не понимает! Никто не понимает!

— Я должна это сделать! — с этими словами нахожу драгоценный мешочек. Но не успеваю его достать, когда Митрандир с завидной для старика силой оттаскивает меня прочь от тела Глорфинделя. Слышу, что он ворчит о чем-то себе в бороду.

— Послушай меня, дитя! — Белый Всадник насильно поворачивает мою голову к себе. — Возродить чью-либо жизнь может лишь темная магия. Черная и могущественная магия. И я не позволю тебе потерять голову и обратиться за помощью к ней.

— Ты же знаешь, как много Глорфиндель сделал для меня! Именно ты был свидетелем того, насколько я была сломлена! И именно Глорфиндель вернул мне жажду жизни! — вновь стараюсь вырваться на свободу. Мной, кажется, завладело какое-то безумие. Нестерпимое желание возродить друга лишь усиливается внутри меня.

Сильные руки волшебника прижимают меня к себе. И через эти объятия чувствую всю заботу и ласку отца к своей дочери. Ему больно видеть то, как страдаю я. Громко всхлипнув, упираюсь лбом в плечо Митрандира. Он прав. У меня бы не хватило сил, чтобы вернуть хоть чью-то жизнь. Да и оживление мертвым идет вразрез со светлым источником моей собственной магией.

— Его нужно похоронить, — приглушено произношу я, отстранившись от Митрандира. — Извините, друзья, я не должна была выказывать свою слабость в эти тяжелые для всех минуты, — опустив голову, удаляюсь от своих друзей. Но достаточно быстро меня нагоняет Гэндальф. Останься я там еще хотя бы на минуту, окончательно бы потеряла голову.

— Я помню, какой ты была, когда я привез тебя в Имладрис, — между тем произносит маг. — И то, что я видел тогда в корень отличается от того, какой ты стала сейчас. Тогда ты была похожа на тот самый хрупкий и белоснежный цветок, в честь которого ты и была названа. Кувшинка — такая невинная и ранимая. Сейчас же передо мной стоит далеко не пугливая и слабая эльфийка.

— Если бы не Глорфиндель, я бы уплыла в Валинор, не желая больше испытывать все эти страдания, — тяжело вздыхаю, вновь чувствуя себя совсем юной эллет. Все страхи на секунду возвращаются, но почти также быстро и уходят.

— Я знаю, дорогая, знаю. Поэтому несоизмеримо благодарен Глорфинделю за ту помощь, которую он оказал тебе, ведь никто из нас не знал, что следует делать. Даже Келебриан опустила руки, видя твое отчаяние, — Митрандир смотрит на меня с нескрываемой грустью, пониманием и лаской. — Но сейчас Глорфиндель в лучшем месте. Чертоги Мандоса стали для него новым пристанищем. Своими последними поступками он вновь заслужил расположение Валар, я уверен в этом.

— Я хочу верить тебе.

— Сейчас нам не стоит переживать за души умерших, стоит задуматься о тех, кто еще жив. Прямо сейчас мы все отправляемся навестить Сарумана Белого. Моя беседа с ним еще не закончена, — в своей привычной загадочной манере отзывается Гэндальф. А я-то надеялась, что в ближайшие несколько дней мы все сможем отдохнуть. Что ж, дела все же не ждут.

— Хотелось бы и мне посмотреть в глаза тому, из-за кого погибло столько людей и эльфов.

========== Глава 28. Можно было просто позвать нас ==========

Мысли и воспоминания порой бывают губительны. Стоит только чему-то или кому-то очень дорогому уйти из твоей жизни, как ты понимаешь истинную ценность этого человека. Вроде, и злилась на него, проклинала и мечтала больше никогда его не видеть в своей жизни. Что ж, Судьба бывает жестока, выполняя те или иные желания.

Многие сейчас заняты разбором завалов. И на стенах нет никого, кто бы мог потревожить мои мысли. Эльфов же я отправила обратно в Лотлориэн, при этом отблагодарив их от всей души. Искренне верю, что еще увижу их. Дело за малым — выжить в этой вечной войне. Где смерть будет только подарком. В случае проигрыша нас всех ждет вечное рабство у самого злобного и темного волшебника всех времен.

— Я искал тебя повсюду, — неторопливо поворачиваю голову на спокойный голос Леголаса. На лице эльфа красуется слабая улыбка, а вся его поза говорит о крайней степени расслабленности. За прошедшее время успела переодеть лориэнские доспехи на привычную для себя походную одежду. В ней мне куда комфортнее. Не сковывают движения, так сказать.

— Хотела немного побыть одна, — с этими словами подхожу к Лесному принцу и с наслаждением забираюсь в его надежные и уютные объятия. — Спасибо, что пришел. Не думаю, что выдержала бы еще и минуты в одиночестве. Оно заставляет меня вспоминать… всякое.

— Тогда я считаю своим долгом избавить тебя от мрачных мыслей, — в голосе Леголаса слышна улыбка. Эльф с присущей ему осторожностью поглаживает мои волосы, словно боится причинить мне вред. И это вызывает внутри меня приятное волнение. Но вместо того, чтобы продолжить вот так беззаботно стоять в обнимку с Лесным принцем, выбираюсь из его рук и подхожу к самому краю стены.

— Что ты видишь там? — киваю головой на далекие равнины Рохана. Хотелось бы мне видеть вновь переполненную жизнью природу, а не погубленную и затоптанную уруками жизнь. Принц встает возле меня, собственнически положив руку мне на поясницу. Тепло его ладони вызывает в голове приятные воспоминания.

Какое-то время мы молчим, всматриваясь в даль. Где-то высоко над головой слышен клекот орла, который выслеживает свою добычу. Никогда бы не подумала, что эта крепость способна пережить столь упорный натиск врага. Да еще и не в первый раз. Эти стены повидали много дунландцев. Много их крови оросило эти земли.

— Там лежит Вестфолд, а левее от него дорога на Изенгард, — словно вызубрив всю карту, чеканит эльф. — Тебя что-то беспокоит?

— А я вот вижу галадримов, — поджав губы, произношу я. — Точнее то, что от них осталось. Они идут в Лотлориэн не спеша, словно знают, что от них больше ничто не зависит. Подходят к Фангорну, при этом стараясь держаться от него как можно дальше. Хотелось бы и мне вот так, не о чем не переживая, вернуться куда-нибудь, — поворачиваюсь лицом к Леголасу. Моя ладонь ложиться на щеку Лесному принцу.

Смотрю в его голубые глаза и никак не могу понять, что принц делает в этом походе. Ведь его никто не заставлял это делать. Да и ни один живущих в Средиземье даже по доброте душевной не отправится в столь опасное путешествие по собственной воле.

— А что ты видишь теперь? — вопросительно приподнимаю одну бровь, при этом не отрывая своих глаз от лица Леголаса. Несколько ленивая и столь соблазнительная для меня улыбка появляется на лице лихолесского принца.

— Им тир талион эллет, и эдиа ананн ар лонг рад*, — смотря на меня немигающим взглядом, произносит принц. Его голос не дрожит, а каждое слово кажется уверенным и четким. — А еще я вижу перед собой свою динет**.

*Я вижу сильную эльфийку, которая прошла долгий и трудный путь.

**Невеста.

— Тебе не стоит разбрасываться этими словами, — несмотря на свои слова, признание Леголаса трогает меня до глубины души. Только он может так бесцеремонно и уверенно заявлять о том, что я его невеста. Впрочем, отрицать это бессмысленно, пусть никакого предложения и не было. Мы всю свою жизнь шли к тому, чтобы оказаться именно здесь и сейчас.

— Ты неисправима, Аилинон, — начинает смеяться эльф, притягивая меня к себе. Я лишь закатываю глаза, утопая в ласке и нежности лихолесского эльфа. — Как ты? — я знаю, что это простой вопрос. Но у меня редко спрашивают что-то подобное. Как правило, кто-то вечно пытается меня отгородить от всяких опасностей, даже не пытаясь узнать у меня, а что, собственно, хочу я сама.

— Не поверишь, но я бы сейчас не отказалась от ванны и мягкой кровати, — демонстративно потягиваюсь, отойдя немного от принца. Выражение лица эльфа сложно передать словами. Оно вызывает у меня широкую улыбку, а желание продолжить игру лишь усиливается. Вновь оказываюсь подле Лесного принца.

Медленно прочерчиваю пальцами вдоль лица эльфа, по широким скулам и ниже к твердой линии его челюсти. Леголас поворачивается к моей ладони, прижимаясь к ней губами и оставляя нежный и аккуратный поцелуй. В голове бьется лишь одна мысль: «Я рада, что он сейчас здесь».

Чувствую, как длинные и тонкие пальцы эльфа пробегаются по моим ребрам, останавливаются на талии, крепче стискивая меня в своих руках. Я бы все отдала в своей жизни, чтобы вот так просто стоять и наслаждаться компанией друг друга оставшуюся у нас вечность. Сказать, что я соскучилась — это ничего не сказать. Последние несколько месяцев мы только и делаем, что бежим и пытаемся кого-то догнать, сражаемся и боремся за свою жизнь.

— Ты когда-нибудь жалела о времени, проведенном в Лихолесье? — неожиданно спрашивает Леголас, смотря мне в глаза. Непонимающе усмехаюсь, при этом отрицательно мотая головой.

— Это было лучшее время в моей жизни, — самозабвенно очерчиваю кончиками пальцев линию нижней губы Лесного принца. После этого кладу ладони на грудь эльфа. — И всегда был только ты, — поднимаю голову наверх, заглядывая в лазурные глаза принца. Он встречает меня на полпути.

Поцелуй кажется нежным и шелковистым, а каждое соприкосновение наших губ дарит трепетное чувство в груди. Но помимо этого, эти губы пробуждают во мне тоску. Та самая эмоция, которая стала слишком уж мне знакома. И я бы хотела ее забыть, но времена говорят мне об обратном.

Сердце тяжело и быстро начинает биться в груди. И я не могу не заметить, что под моими ладонями в точно таком же ритме бьется сердце и Леголаса. Это поднимает внутри меня волну восторга и нескончаемой любви. Тем временем, поцелуй переходит на новый уровень. Нам перестает хватать этих легких и еле ощутимых прикосновений.

Пальцами зарываюсь в длинные золотистые волосы эльфа. А его губы становятся лишь напористей и еще более желанными. Я утопаю в ощущениях, которые окутывают все мое тело, словно одеялом. Столь же страстно и безропотно отзываюсь на ласки Леголаса.

Сколько себя помню, мы все время ходили по грани между попытками сохранить наши отношения в тайне и желанием рассказать всем, что мы чувствуем друг к другу. А сейчас все страхи, словно рукой сняло. Главное, что мы живы, и что мы сейчас стоим здесь вместе.

Когда принц отрывается от моих губ, я начинаю жадно хватать воздух ртом. А вместе с тем пытаюсь вернуть себе контроль, который так быстро у меня получилось растерять. Всего лишь один поцелуй. Ох, Валар, как один поцелуй может настолько сильно выбить из колеи, так сильно свести с ума?

— Я должен остановиться, — с непривычным хрипом в голосе шепчет Леголас, прикрывая глаза. Его густые ресницы длинными тенями ложатся на скулы. — И прямо сейчас, — пропускаю сквозь пальцы его длинные волосы. Этим движением пытаюсь унять дрожь во всем теле. Но получается, кажется, только наоборот.

— Да, мы должны, — также тихо отзываюсь я, при этом проведя языком по своей нижней губе. Но вместо того, чтобы отойти друг от друга, Леголас вновь опускает голову и целует меня. Приятно осознавать, что не только я не могу контролировать свое тело и мысли.

Кладу одну руку на плечо Аранену, сильно ее сжимая. Мне не хватит слов, чтобы описать свои чувства и эмоции, которые я сейчас испытываю к этому эльфу. Наверное, сейчас слова будут и не очень уместны. Какой бы ветер сейчас не дул вокруг нас, мне бы все равно было жарко. Я в буквальном смыслю чувствую, насколько моя кожа накалилась. Не говорю уже о том, что творится внутри.

Принц умело раздвигает мои губы языком, проникает мне в рот и завлекая в очередной безумный танец. Он заставляет мое сердце биться с невероятной скоростью. Мысли же разбегаются в разные стороны, совершенно не давай думать здраво в этот момент. Из моей груди вылетает тихий стон, который Леголас быстро ловит своими губами.

— О, Валар и пресвятой Эру Илуватар, мои глаза! — вскрикивает Гимли, которого какими-то невероятными силами затащило на стену. Именно сейчас, когда мне бы хотелось остаться наедине с Леголасом. — Эльфы, вы совсем стыд потеряли! Мы вас там ждем, а они обжимаются в тихом уголке! — кошусь на недовольного гнома, а в это время во мне самой пробуждается негодование.

— Можно было просто позвать нас, — кошкой шиплю я, при этом чувствуя, как щеки мои краснеют, а кожа начинает зудеть от подступающего к ней Света. Магия течет по венам, излучая слабое золотистое свечение, и это несколько шокирует и Гимли, и Леголаса. Они явно не ожидали от меня такой реакции. Впрочем, я тоже такого никак не могла ждать.

Прежде со мной такого не случалось. Эмоции вместе с магией в сговоре и устроили бунт. И я на этом корабле явно лишняя. По крайней мере, моего мнения они забыли спросить. Недовольно откинув косу волос за спину, отхожу от Лесного принца и, злобно косясь на Гимли, спускаюсь со стены. За спиной слышу очередные колкие фразы гнома в сторону Леголаса, эльф же смиренно молчит, ни коим образом не выказывая своего недовольства. Мне бы его равнодушие, вот правда.

***

Перед нами раскинулась могучая крепость — Изенгард. Окруженная Мглистыми Горами она кажется неприступной. Но сейчас это место явно переменилось. Ярость Изена обрушилась на эти земли. Проезжая мимо разрушенных и затопленных построек Сарумана, всматриваюсь вперед.

Одной из первых замечаю довольные физиономии двух хоббитов, которых мы уже и не думали увидеть. Пускаю Фаэн галопом, наперерез Гэндальфу и Серогриву. Лишь завидев нас, Мерри вскакивает на ноги, возводя большую кружку к небу. А я не знаю, что мне и думать. Мы около пяти дней гнались за орками, которые их украли! Сбили все ноги себе, я чуть не умерла от орочьего яда, а сейчас эти прохвосты сидят на руинах Изенгарда и спокойно попивают эль.

— Добро пожаловать, господа, в Изенгард! — подвыпившим тоном произносит полурослик, смотря при этом на нас довольным и счастливым взглядом.

— Ах, вы пройдохи! — в ответ ворчит Гимли из-за спины Леголаса. — Мы вас искали, разыскивали, а вы сидите здесь, пируете и курите! — дай сейчас гному волю, он с удовольствием стащил Мерри с Пиппином с камней и показал, как нужно себя вести. Впрочем, я бы, наверное, только помогла наугриму.

— Мы сидим на поле победы, — довольно добавляет Пиппин, словно бы пытаясь защититься от обвинений Гимли. — И вкушаем ее заслуженные плоды, — видя несколько лепешек хлеба, мой живот предательски начинает урчать. Давненько я нормально не ела. Фаэн, словно чувствуя мои желания, подъезжает к остаткам когда-то мощной стены, на которую я быстро соскальзываю.

— Надеюсь, вы не против, — с этими словами хватаю лепешку и с удовольствием откусываю от нее кусочек. — Вы заставили нас понервничать, — треплю Пиппина по кудрявой макушке. — Но как вы тут-то оказались? — взяв с собой хлеб, снова взбираюсь на спину своей лошади.

— Мы тут по приказу Древня, он теперь здесь главный, — деловито отзывается Мерри, показывая в сторону крепости. Я даже и не сомневалась, что энты тут постарались. Никто больше не смог бы нанести такой ущерб Изенгарду. Закончив с этим, хоббитов сажают на лошадей.

***

Мы миновали множество разрушенных тоннелей. И теперь нам остается лишь смотреть на темный и, кажется, абсолютно пустой Ортханк. Но так кажется лишь сначала. Я чувствую Тьму, которая поселилась в этих стенах. И меня выворачивает от нее наизнанку.

— Саруман уже не кажется таким мерзким, — неожиданно произносит Мерри, смотря на башню. Его бы уверенность раздать всем рохирримам. А то выглядят они так, словно пришли на собственную казнь. Хотя, думаю, их понять можно. Не каждый день приходится считать своим врагом того, у кого когда-то спрашивал мудрого совета.

— Неужто? — отзывается Митрандир, смотря на хоббита из-под кустистых бровей. — Впрочем, это твое дело. А мне надо нанести ему прощальный визит. Это опасно, может быть бесполезно, но необходимо. Если хотите, можете сопровождать меня. Но будьте начеку. Сейчас не время для шуток.

— Для шуток нет места уже давно, — отстраненно произношу я. Саруман был мудрым и сильным магом, которого слушались многие, я бы даже сказала, что все. Сейчас же его уста могут изрекать лишь ложь и злые приказы. Яд льется с его губ. — Не слушайте то, что он будет говорить, если появится, конечно. Его голос — это его главная сила.

— Цветочек, твои познания об этом волшебнике удивляют, — конь Леголаса останавливается возле меня. А гном не упускает возможности что-то сказать. После случая в Хельмовой Пади у меня совершенно нет желания хоть с кем-то разговаривать. Да, я смущена, признаю.

— Приходилось его видеть пару раз, — вглядываюсь в темные окна Ортханка. На балконе тоже пусто. Он трус, который забился в самый дальний угол и не желает выползать наружу. Любая крыса поступила бы именно так, если бы была окружена оравой голодных и злых кошек.

Двадцать семь широких ступеней отделяют нас от входа в Ортханк. Всего двадцать семь жалких ступеней и ворота отгораживают Сарумана от нашей ярости, которую он пробудил в нас своим нападением на Рохан. Не думаю, что когда-либо ему будет прощен этот поступок. Только не этими людьми, которые познали боль и страдание, которые проливали кровь из-за прихоти белого мага.

Оставив лошадей возле ступеней, мы все вместе поднимаемся по ним. Мерри с Пиппином удобно устраиваются на нижних ступеньках, мы же встаём неподалеку от них, всматриваясь в высокий балкон, выполненный из черного камня. Тишину мрачной башни разрывает звонкий стук. Гэндальф с холодным спокойствием на лице ударяет своим жезлом по мощным воротам Ортханка.

Не сказала бы, что нас встречают с распростёртыми объятиями. Грима не горит желанием нас впускать, а его хозяин никак не объявляется, что изрядно выводит и меня, и всех остальных из себя. Даже Митрандир начинает хмурится, вглядываясь в черные пропасти окон.

Но, как говорится, все старания не пропадают даром. Спустя некоторое время наш слух улавливает мелодичный и завораживающий голос. Он заколдовывает и будто окутывает своей манящей пеленой. Никогда в жизни я не слышала голоса более чарующего, чем этот. Даже эльфийские голоса по сравнению с ним кажутся нелепыми и грубыми. Кажется, что я готова забыть о том, зачем мы здесь собрались. Хочется лишь одного — слушать его целую вечность, внимать ему и повиноваться.

Вовремя осекаюсь, стараясь вернуть себе былой контроль над разумом. Не раз я слышала о силе голоса Сарумана Белого. Многие говорили, что к его словам не просто хочется прислушиваться, их хочется выполнить немедленно, чего бы это не стоило. И вот сейчас я понимаю, насколько легко Саруману собрать армию, которая будет его слушаться.

— В чем дело? — всего лишь спрашивает голос. — Почему нарушаете мой покой? Неужели не оставите меня в покое ни днём, ни ночью? — если я скажу, что не услышала в этих словах и капли злости, то преуменьшу. Сейчас эти речи принадлежат больше заботливому отцу, который делает выговор любимому чаду, но никак не волшебнику, который обратился во Тьму и служит ей. Неустанно слежу за балконом и замечаю, как на него выходит высокая фигура, облаченная в одежды, которые при каждом движение меняют цвет. «Его больше нельзя назвать Белым», — подсказывает мое подсознание. Больше подойдёт Бесцветный.

— Ну подойдите же, — продолжает мелодичный голос. — Гэндальфа я знаю слишком хорошо и не надеюсь, что он пришел за помощью и советом. Но ты, Теоден Могучий, Король Рохана, достойный сын Тенгеля Прославленного! Почему ты не пришел ко мне раньше, почему не пришел как друг? Я хотел видеть тебя, самого могучего из правителей Запада, чтобы предостеречь от чужих советов, злобных и неразумных. Но и сейчас не поздно, — вкрадчиво произносит Саруман, смотря исключительно на правителя Рохана. — Я готов забыть обиды, нанесенные мне воинами Рохана, потому что хочу спасти тебя от гибели на неверном пути, выбранном тобой. Ибо только я могу спасти тебя.

Замечаю растерянность во взгляде короля Теодена. Как и у его воинов. Складывается ощущение, что сейчас, после той ужасной битвы в Хельмовой Пади, они снова готовы поверить Саруману. Это просто невозможно! Неужели они не видят, насколько сильно прогнила его мудрость?!

— Этот колдун ставит все вверх тормашками, — неожиданно ворчит Гимли, разрывая наступившую тишину. Гном кладет руку на рукоять топора. — На языке Ортханка помощь — это гибель, а спасение — убийство. Но мы пришли сюда не как просители.

— Тихо! — на секунду голос Сарумана теряет свое колдовское очарование. И мне больше не хочется его слушать, как и верить в его слова. — Я не с тобой говорю, Гимли, сын Глоина. Ты нездешний, нечего тебе соваться в дела этой страны! Но я не стану корить тебя за твои, разумеется, весьма доблестные деянья. Только прошу, дай мне договорить с Королем, моим старым соседом и другом… когда-то.

— Ты не имеешь права закрывать нам рты, Саруман, — смотря в непроницаемые темные глаза колдуна, говорю я. — Ты вдоволь наговорился до нашей сегодняшней встречи. Многие пострадали от твоего лживого голоса. И неизвестно, сколько бы пострадало ещё, не возьми энты все в свои руки, — маг с интересом наблюдает за мной. И только сейчас понимаю, насколько большую ошибку совершила. Саруман смотрит на меня так, словно видит насквозь, а на его лице появляется мерзкая ухмылка, которую легко можно спутать с подобием нежной и ласковой улыбки.

— Аилинон, дитя, — слащаво поет маг, делая шаг в сторону. Повинуясь его движению мантия начинает переливаться всеми цветами, потревоженная неожиданной сменой положения. — Я слышал о тебе и пару раз, кажется, даже видел. Дочь двух древнейших существ Арды, Белой Владычицы и Гэндальфа Серого. Всегда было интересно, насколько могущественной ты могла бы стать. И что я вижу перед собой? Эльфийку, которая заперла в себе всю магию и не даёт ей волю, — ложь, все это ложь. Я бы с удовольствием помогла своим друзьям, если бы обладала могуществом своих родителей. — Хотя, этому и есть причина. Интересно, — проведя рукой по седой бороде, с любопытством произносит Саруман.

Если я скажу, что мне не понравился этот тон, то я совру. В этом голосе больше не слышится заботы, а лишь желание уколоть побольнее. Хмурюсь, при этом не отрывая своего взгляда от глаз колдуна. Его магия безгранична, а загнанный в угол зверь, как известно, может сделать все, что угодно. И это ничуть не радует меня.

— Тебе есть что добавить к сказанному при нашем последнем свидании? — в этот разговор неожиданно вклинивается Митрандир. Ему явно не нравится то, что Саруман уделяет столь большое внимание моей персоне. Белый Посланник тем временем отворачивается от меня, и я понимаю, что все это время дышала через раз.

— О, да! — довольным тоном отзывается маг и снова обращает ко мне свои черные очи. Все тело пробивает дрожь. — Стать настолько сильной после того, как не иметь силы воли, даже чтобы выйти из маленькой комнаты. Интересно, насколько бы далеко зашли орки в тот день? — Саруман не спеша прохаживается по своему балкону, а картинки прошлого одна за другой начинают мелькать перед моим взором. — Ты, кажется, пыталась покончить с жизнью, дитя, — колдун резко останавливается, вперив в меня свой взгляд. Нервно сглатываю, вспоминания свои попытки закончить свое жалкое существование.

— Это только мое дело, — сквозь зубы шиплю я, ненавидя в этот момент абсолютно все. Никто не должен был узнать об этом. Это лишь моя ноша, которую я должна была унести с собой в могилу. — И мы пришли не просто с тобой поговорить, Саруман.

— Ошибаешься, — отрицательно мотает головой. — Как думаешь, что бы сделали Гэнадальф, Леди Галадриэль или даже Король Трандуил с Лесным принцем, если бы застали тебя в той реке, когда ты уже зашла в нее по шею? Ты не пыталась уплыть, нет. Не для этого к ногам привязывают булыжники…

— Хватит, — у меня неожиданно не хватает сил, чтобы выкрикнуть эти слова. Они выходят тихими и никчёмными.

— И, если я не ошибаюсь, это случилось уже после того, как ты прожила в Имладрисе. Все уже начали считать, что ты пришла в норму. Никто даже не догадывался, что ты ещё сломлена, Аилинон, — слова Сарумана начинают выводить меня из себя.

— Хватит, — чуть громче повторяю я.

— Что? — словно бы впервые меня увидев, маг смотрит мне в глаза.

— Я сказала «хватит»! — вместе с громким криком на свободу вырывается сгусток Света, который стремительно летит на балкон к Саруману. Гнев лишь подстегнул мою магию, которая с наслаждением вышла на свободу. Я отдала всё до последней капли, от чего тело наливается свинцом. Тяжело становится не просто стоять на одном месте, а даже поднять веки — тяжёлое занятие.

Перед тем, как провалиться в успокаивающую темноту, словно бы погружаюсь в давно минувшие дни. Кожа вспоминает грязные и скользкие от крови прикосновения рук орков, а в нос ударяет гниющий запах. Никогда в жизни я не была настолько близка к сумасшествию.

И вот сегодня Саруман из доброты душевной решил напомнить мне о своем самом жутком ночном кошмаре. Но не могу остаться огорченной. Взглядом успеваю заметить фигуру Сарумана, которого сильной волной Света откидывает прочь от перил балкона. Я не настолько слаба и способна постоять за себя! Правда, цена этих сил высока.

Благодарная тишина и темнота заволакивает сознание.

========== Глава 29. Тогда я тоже в игре ==========

Как мы вернулись в Эдорас, я помню смутно. Дрема и усталость никак не хотели покидать мое тело. Но одно за эту дорогу я запомнила хорошо — кошмары. Я не видела их уже давно. И вот, потревоженные словами Сарумана, они вернулись. Словно выжидали подходящего момента, когда мне как раз нужен крепкий и здоровый сон. И тут-то они меня его и лишают.

В покои, которые для меня выделили на время пребывания в столице Рохана, я зашла с тяжелой головой и вечно закрывающимися глазами. Кажется, со мной рядом шла Эовин и о чем-то весело щебетала. Я же мечтала лишь о нескольких вещах — горячей ванне и теплой кровати. Впервые за весь поход я нуждалась в этом настолько сильно.

Опять же, ключевую роль сыграли кошмары. С их приходом у меня вновь появилась потребность смыть с себя всю ту грязь, которую когда-то оставили на мне орки. Лишь одни воспоминания о них подталкиваю меня побыстрее оказаться в купальне.

— Гэндальф просил передать, что будет ждать тебя на лужайке позади Медусельда, — слышу я от роханской принцессы перед тем, как заскочить в комнату с ванной, наполненной горячей водой. Крикнув короткое «хорошо», сбрасываю с себя дорожную одежду и с наслаждением опускаюсь в купель.

У меня уходит около сорока минут на то, чтобы соскрести с себя грязь, а волосы привести в живой вид. Расчесывать их — не самое приятное и быстрое занятие. Зато все мои старания вознаграждаются в итоге, и я могу лицезреть в зеркале здоровый блеск волос и легкий румянец на щеках.

В комнате меня уже ждет одна из служанок, именно она и помогает мне с платьем, которое, видимо, решила одолжить Эовин. Ткань приятно ласкает кожу и не сковывает движение. И я безумно рада тому, что сейчас у меня есть хотя бы день на отдых. Не нужно пока никуда бежать, пытаться кого-то догнать. Все эти погони сильно вымотали меня. Как физически, так и морально.

Закончив с платьем, обуваюсь и выхожу из покоев. И стоит мне только выйти на улицу, как приятный ветерок ударяет в лицо, подхватывает мои волосы, разметав их за моей спиной. Вздохнув полной грудью, иду на место встречи с Митрандиром.

Волшебник оказывается на лужайке, словно все это время он только и делал, что ждал меня. Высокая фигура мага, облаченная в белое, видна издалека. Он медленно ходит по тропинкам и думает о чем-то своем. Это видно по глубоким морщинкам, которые пролегли между кустистых бровей. Тем не менее, мое появление он замечает сразу. Ана лице Гэндальфа тут же появляется по-отечески ласковая улыбка.

— Ты необдуманно использовала свой Свет в Изенгарде, — кивая каким-то своим мыслям, учительским тоном произносит Митрандир.

— Никто не должен был узнать о том, что я была настолько сломлена, что была готова покончить с жизнью. Саруман сам начал этот разговор, а я его закончила, — жестко отзываюсь я, смотря в глаза отца. Нервно потираю шею свободной рукой. Сложно отделаться от прикосновений, который стали лишь твоими воспоминаниями, твоими кошмарами наяву.

— Это я обязан был заметить, что ты еще не пришла в норму, — сокрушается Митрандир, а его и так тонкие губы становятся еще тоньше. — Но что тебя остановило от завершения начатого? — Гэндальф смотрит на меня так, словно впервые в своей жизни видит. Болезненно морщусь, пытаясь вспомнить то, почему же я остановилась.

— У меня была всегда одна причина. Единственная причина моего бегства от Лихолесья, единственная причина, почему я осталась в Имладрисе несколько месяцев назад, единственная причина того, что я сейчас здесь, — откидываю волосы за спину. — Единственная причина, почему я продолжаю бороться.

— Я так и думал, — кивая на каждое свое слово, отзывается волшебник.

— Я рада, что мы наконец-то можем поговорить, не спеша никуда, — подхожу к Митрандиру и беру его под руку. — Кажется, будто прошла целая вечность с нашей прошлой подобной беседы.

— Возможно, так оно и есть, — сурово сведенные брови Митрандира сразу дают мне понять, что разговор дальше и впрямь пойдет очень серьезный, поэтому решаю замолчать. В ожидании смотрю на волшебника. — Саруман пал, а его посох сломан. Но, помимо этого, дорога ясно дает нам понять, что нужно двигаться дальше.

— Дорога никогда не успокоится и продолжит звать нас вперед, — устало потираю переносицу. Свет внутри меня еще слишком слаб, что делает и меня в несколько невыгодном положении. Эти слова, скорее, я говорила сама себе, чем Митрандиру. — В любом случае, скоро все мы отправимся в Минас Тирит.

— Рохан будет ждать сигнальные огни, мы же с тобой отправляемся в Минас Тирит раньше, — обеспокоенно посмотрев на меня, произносит волшебник. Мне остается лишь молча согласиться. Я не смогу узнать у него больше, если он сам того не захочет. — Я знаю, что сказал нещадно мало, но ты должна верить мне, как и в былые времена. В этот раз твоя помощь нужна мне и народу Гондора. Остальное Братство справится с поставленной задачей и без тебя, — и только после этих слов до меня доходит смысл сказанного Гэндальфом.

— Я не брошу их сейчас! — чересчур резко произношу я и отхожу от Митрандира. — Адар, ты же прекрасно понимаешь, что сейчас им всем нужна поддержка, нужна моя помощь, как никогда прежде, — хмурюсь, смотря в непроницаемые и мудрые глаза мага. Он на секунду опускает голову. И мне уже начинает казаться, что в этом споре я все-таки выиграла.

— В этот раз, к сожалению, ты неправа, — только и отвечает волшебник. — Ты поедешь со мной. Помнится, когда-то ты хотела отправиться со мной, но я был против. Сейчас же мне приходится уговаривать тебя.

— Это потому, что обстоятельства изменились, — тяжело вздыхаю я. — И теперь у меня есть те, кого бы я хотела защитить.

— Но всех не спасти, дорогая, — в глазах Гэндальфа мелькает грусть, которая не утаивается от меня. Согласно киваю, поджав губы. — А теперь иди, тебя уже заждались, — лицо мага в миг светлеет, а взгляд обращен куда-то мне за спину. В ту же секунду оборачиваюсь и вижу Леголаса. Он стоит на небольшом возвышении и пристально смотрит на нас с Митрандиром. — Он переживал за тебя по пути в Эдорас. Постарайся больше не пугать юного принца.

— Ты же знаешь, что это не зависит от меня, — слабая улыбка появляется на моем лице. — А юный принц и сам прекрасно понимает, на что он подписался, — с этими словами прощаюсь с Гэндальфом и подхожу к принцу. — И давно Вы, Аранен, наблюдаете за мной? — шутливо вздергиваю бровь и складываю руки на груди.

— Достаточно, чтобы увидеть насколько ты помрачнела после разговора с Митрандиром, — Леголас продолжает наблюдать за фигурой Гэндальфа. Маг же направляется в Золотой Чертог. — Что он сказал тебе?

— Пути Братства снова расходятся, — грустно усмехаюсь я, проведя рукой по волосам. — Мне придется оставить вас и отправиться с Гэндальфом в Минас Тирит, — медленно прохаживаемся по вытоптанным тропинкам. Эдорас вновь ожил, в дома снова вернулись люди, а улицы больше не пустеют. Так приятно смотреть, с какой радостью люди возвращаются к привычной для них жизни.

— Я поеду с вами, — уверенно отзывается Леголас, хватая меня за руку и заглядывая мне в глаза. — Я не отпущу тебя одну. Только не после того, что рассказал Саруман, — неожиданно оказываюсь в надежных объятьях Лесного принца.

— Ты нужен Арагорну. К тому же, если поедешь ты, то начнет рваться и Гимли. Просто пойми, Арагорну одному не справиться, — кладу ладонь на шею эльфа, при этом нежно поглаживая кожу большим пальцем. — А я встречу вас всех в Минас Аноре, договорились? — провожу кончиком указательного пальца по линии подбородка Аранена.

— Пока ты все еще здесь, так что не будем терять время попусту, — сосредоточенное выражение лица быстро сменяется на счастливую улыбку и загадочный блеск в глазах. — Король Теоден устраивает пир в честь победы в Хельмовой Пади, — медленно мы покидаем пределы города. Теперь перед нами стелется равнина, где-то вдалеке блестит в солнечных лучах голубая лента Снежной, а позади остался Эдорас и его люди.

Между нами повисло напряженное молчание. И я буквально кожей начинаю ощущать все те вопросы, которые роятся в голове Лесного принца. Он идет рядом, а взгляд обращен куда-то далеко, словно он и вовсе находится где-то не здесь. Никогда не думала, что наступит момент, когда я не смогу подобрать подходящих слов.

— Это случилось весной. Я перестала любить это время года. Как ни странно, но все самое плохое случалось именно весной, — грустно усмехаюсь, но продолжаю смотреть исключительно перед собой. — Я покинула Имладрис спустя десять лет своего там пребывания. Глорфиндель неплохо подготовил меня к новой встречи с орками или гоблинами. Только вот я сама не верила в свои силы. Казалось, что упустила что-то важное в своей жизни. Не знаю, возможно, поэтому направилась в Лихолесье самым коротким путем — через Высокий перевал. Да, не самая безопасная дорога, особенно, учитывая мои силы, которыми я располагала тогда.

— Я думал, что ты не хотела возвращаться, — неожиданно тихо произносит Леголас, словно бы боясь сбить меня с мысли. Отрицательно мотаю головой и снова погружаюсь в воспоминания.

— Я передумала, когда доехала до Старого брода. Несколько дней скакала вдоль Андуина на юг. И в какой-то момент поняла, что не вижу своего будущего. Просто потеряла смысл жизни. Воды Великой реки встретили меня, словно старого друга. Было уже очень глубоко, да и течение было сильным, когда я поняла, что хочу все же жить. Не поверишь, но в тот момент я почему-то подумала о тебе, — на секунду замолкаю, смотря себе под ноги. — В тот день я познакомилась с Радагастом Бурым. Он был единственным, кто знал о моем поступке. Помог выпутаться из веревок и за шкирку затащил на свою лодку, — от этих воспоминаний губы растягиваются в слабой улыбке. — Последующие несколько лет жила вместе с ним, помогала в лесу. Радагаст помог мне немного освоиться в магии.

— Ты была у нас с отцом под боком и все равно продолжала скрываться, — Леголас непонимающе смотрит на меня, словно бы спрашивает, о чем я только думала. — Я до сих пор не могу понять причины подобного поведения! — эльф эмоционально вскидывает руками.

— Не хотела казаться слабой в ваших глазах, — только и отвечаю я, уходя немного вперед. Не торопясь иду через высокую траву, абсолютно не смотря себе под ноги. Хотя, в общем-то, и не я становлюсь причиной собственного падения. Леголас, который слишком уж старательно пытался идти возле меня, наступает на подол моего платья, и я, успев схватиться за рукав его туники, стремительно падаю. А сверху на меня падает и достопочтенный Лесной принц. Смотря в ошарашенные голубые глаза Аранена, начинаю звонко смеяться. Эльф подхватывает мой смех и, оставив невесомый поцелуй на губах, ловко ставит меня на ноги.

— Ваше обаяние, Аранель, сбивает меня с ног, буквально, — предлагая мне свой локоть, смеется принц. В таком приподнятом настроении мы и возвращаемся в Эдорас, где уже полным ходом идет подготовка к пиру.

***

Роханские воины и обычный народ собрались в чертогах короля Теодена. Все они хотят услышать слова своего правителя, ведь каждому в такой трудный час хочется надеяться на лучшее и позабыть о темных днях. Наконец-то они все могут выдохнуть свободно. Хотя бы день или два на то, чтобы привести мысли и чувства в порядок, оплакать погибших и порадоваться, пусть и маленькой, но победе.

В зале царит тишина, лишь тихие шаги Эовин отдаются от стен. Девушка подходит к дяде протягивая ему кубок, заполненный до краев вином. Роханская дева выглядит воистину прекрасно в своем бежевом платье, украшенном золоченной вышивкой. Сложно сейчас в ней узнать ту девушку, которая успокаивала и поддерживала стариков во время осады в Хельме. В этот час передо мной стоит именно принцесса, которая стоит перед своими людьми с гордо поднятой головой.

— Сегодня мы поминаем тех, кто пролил кровь, защищая нашу страну, — возводя кубок вверх, произносит Теоден. За ним следуют и остальные, люди поднимаются со своих мест, держа в руках деревянные кружки. — Слава павшим воинам, — атмосферу, царящую в зале сложно передать словами. Чувство сострадания и какого-то духовного единства охватывает, наверное, каждого в эту секунду. И становится абсолютно не важно, кто ты, эльф, гном, человек или хоббит.

Я стою возле Леголаса и Гимли, которые также, как и все остальные, поддаются всеобщей скорби и почтению к погибшим. И я преуменьшу, если скажу, что сопереживаю каждому, кто потерял близких и родных в этой битве. Мысленно молю Вала Мандоса о справедливом суде над всеми умершими галадримами. Пусть их судьба будет столько беспечальна, как была когда-то.

На это заканчивается официальная часть, если ее можно так назвать. В скором времени все столы изобилуют разнообразными яствами. Замечаю даже несколько блюд, которые приготовлены, видимо, для нас с Леголасом. Толпу быстро охватывает всеобщее безумие и радость. Откупориваются бочонки с элем и вином.

Достаточно быстро теряю из своего поля зрения эльфа и гнома. Они, словно сквозь землю проваливаются. Зато вот хоббитов слышно издалека. Неуемные полурослики, стоит им только немного выпить, взбираются на стол и начинают задорно отплясывать под песни собственного исполнения.

Сижу неподалеку от всего этого сумасшествия, неторопливо потягивая из кубка сладкое вино. На меня то и дело косо поглядывают рохирримы. В их взглядах я вижу немой вопрос. Налив себе еще вина, плавно поднимаюсь из-за стола. Все же, мне интересно, куда запропастились Леголас с Гимли. Как бы они не учудили чего.

По пути встречаю Гэндальфа. Он с улыбкой на лице наблюдает за хоббитами. Даже такому могущественному волшебнику иногда надо развлечься, не всегда же ему блюсти за порядком в Средиземье. Решаю не мешать ему и продолжаю свои поиски.

Вскоре нахожу эту парочку за одним из столов. Возле них скопилась достаточно большая толпа рохирримов, которые, к слову, притащили сюда бочки четыре эля. На секунду останавливаюсь, с наслаждением смотря на расслабленное и умиротворенное лицо Леголаса. Эльф словно бы чувствует мой взгляд на себе и быстро находит меня среди людей. Отсалютовав ему своим кубком, с любопытством пробираюсь через всю эту толпу и занимаю одно из свободных мест. Все это зрелище забавляет меня, как и всех, кто тут есть.

— Цветочек, ты как раз вовремя! — возбужденно произносит Гимли, потирая ладони. Мужчины заходятся заразительным смехом, я же вопросительно выгибаю одну бровь. — Мы с остроухим поспорили, кто больше выпьет, — поясняет наугрим, довольно ухмыляясь. Но я бы не стала так уж радоваться на его месте.

— При всем моем уважении к стойкости и выносливости твоего народа, Гимли, но эльфы невосприимчивы к алкоголю, — делаю глоток из своего кубка. — Поверь мне, я прожила бок о бок с тем, кто не расставался с вином, наверное, никогда, — слышу усмешку Леголаса, который сразу понял, о ком идет речь.

— Все это ерунда! — горячо отзывается Гимли, словно отмахиваясь от моих слов. Что ж, мое дело предупредить.

— Тогда я тоже в игре, — заговорщически улыбаюсь я, засучивая длинные рукава платья. Отставляю вино в сторону и отбираю кружку из рук гнома. — Посмотрим, кого из нас ты сможешь перепить, — подмигиваю наугриму, от чего он удивленно вскидывает свои густые брови. Наш стол охватывает нешуточный восторг, а отовсюду разносятся довольные улюлюканья людей.

— Не останавливаться и не проливать, — с этими словами Эомер, который, видимо, будет тем, кто не оставит кружки пустыми, протягивает нам эль. Мужчины удивленно смотрят на меня, считая, скорее всего, слабым звеном в этой игре. Думаю, мне стоит разбить все их стереотипы о эльфийских девах. На скорую руку заплетаю косу и откидываю ее себе за спину.

— И не отрыгивать, — добавляет Гимли, любовно поглядывая на свою кружку, полную эля. Леголас же скептически переводит взгляд с меня на свой напиток. Это заставляет меня улыбнуться.

— Неужто юному принцу не пристало пить нечто подобное? — успеваю поддеть Лесного принца, когда он недовольно морщиться, понюхав содержимое своей кружки. — Кто-то слишком долго пил одно дорвинионское вино. Пожалуй, в следующий раз, когда направлюсь в Бри, прихвачу тебя с собой. В Гарцующем пони наливают отменное пиво. Это тебе любой хоббит подтвердит.

— Я вижу, цветочек, ты куда более осведомлена, чем остроухий, — новый приступ смеха раздается со всех сторон, а вот Леголас кидает на меня просто уничтожающий взгляд.

— Выпьем же за победу! — с этими словами опрокидываю свою кружку, при этом не отрывая своего взгляда от Аранена. Он удивлен, ох, это еще мало сказано. Рохирримы же подхватывают мой настрой и победный клич разносится вокруг. Замечаю, что Гимли уже допил свой эль, а Эомер протягивает ему новую порцию.

Эта игра стоит свеч. Смотреть на то, как нехотя и без энтузиазма Леголас опустошает кружку за кружкой, одно удовольствие. Гимли же пытается не отставать, как, впрочем, и я. В какой-то момент начинаю понимать, что окружающая атмосфера захватывает меня.

Чем больше пустых кружек становится на столе, тем тяжелее становится дышать. Мне кажется, я быстрее перестану пить не из-за того, что опьянела, а от того, что в меня просто не влезет очередная порция эля. Но я остаюсь в строю лишь из-за того, что мне нравится смотреть за стараниями Гимли. Он всячески старается перепить двух эльфов, хотя уже и видно, что хмель ударил в голову.

— Гимли, тебе пора остановиться, — встревоженно смотрю на наугрима, но тот, кажется, меня и вовсе не слышит. Состояние гнома меня несколько тревожит. Еще немного и он просто рухнет в гору кружек, которая возвышается перед ним. Перевожу взгляд на Леголаса и встречаюсь с блестящими азартом глаза эльфа. Тяжело вздыхаю, закатив глаза. Они ведут себя словно дети, которые пытаются догнать друг друга в догонялках. Впрочем, я не лучше, ведь пить-то я не прекращаю.

— Сейчас гномы пойдут купаться, — подпрыгивая на своем месте, пьяно произносит гном. Его слова вызывают смех у рохирримов, а я понимаю, что скоро эта игра подойдет к концу. — С маленькими волосатыми женщинами, — кто-нибудь отберите у Гимли эль, он уже невменяемый.

— Я что-то чувствую, — неожиданно для всех произносит Леголас, который до данной секунды молчал и был крайне серьезен в своем занятии. Замечаю удивленный взгляд Эомера. — Какое-то покалывание в кончиках пальцев, — услышав это, давлюсь элем из-за нового приступа смеха. — Кажется, мне от него плохо, — принц кидает встревоженный взгляд на меня, а я никак не могу успокоиться и продолжаю звонко смеяться.

— Не обращай на это внимания, — встаю со своего места и ровной походкой добираюсь до Аранена. — Осталось совсем немного, посмотри на Гимли, он настолько же пьян, насколько ты эльф, — опустошаю кружку, на месте которой появляется новая. С легкой улыбкой смотрю на Гимли, у которого уже глаза косят, хотя он и пытается выглядеть трезвым.

— Эльфы не умеют пить, — заплетающимся языком произносит наугрим, косо поглядывая на нас с Леголасом. Но не успевает он произнести еще хоть что-то, когда накреняется назад и, теряя связь с реальностью, летит со скамьи на пол.

— Игра окончена, — резонно замечает Аранен, посмотрев на Эомера. С облегчением ставлю кружку на стол. В меня больше не влезет и капли эля. Я больше никогда не стану вновь с ними спорить. Себе дороже.

— Нам стоит отнести его в комнату, а то, не дай Валар, его здесь затопчут. И мы будем виноваты, — выразительно смотрю на Леголаса, который лишь закатывает глаза, но подходит к уснувшему другу.

— Он сам решил проигнорировать твое предупреждение, — ставя гнома в вертикальное положение, пожимает плечами эльф. — Пожалуй, надо будет повторить, только в следующий раз я угощу нашего друга отцовским вином, — иду рядом с принцем, который в одиночку не плохо справляется с транспортировкой пьяного Гимли.

— Только попробуй, — грозно отрезаю я. — Вас сначала убьет король Трандуил за растрачивание его вина, а потом это сделаю я. Если Гимли свалил с ног простой эль, то от дорвинионского вина он прямиком пойдет знакомиться с далекими предками, — выразительно выгибаю бровь. — Постарайся не уронить Гимли по дороге, — с этими словами ухожу в смежный коридор, где находятся и мои покои.

Быстро скрываюсь за дверью спальни и устало сажусь на кровать. Неужели сегодня я смогу наконец-то выспаться? С наслаждением избавляюсь от платья и умываюсь. Накидываю на себя легкую и длинную сорочку, которая скрывает мою наготу.

После этого сажусь с гребнем в руках перед небольшим окном, в которое льется приятный лунный свет. В этот раз волосы расчесываются легко, а в свете небесного светила кажется, что они сотканы из серебра. Так легко на душе мне не было уже давно.

— И как долго продлится это спокойствие? — шепотом спрашиваю я у самой себя. Тяжело вздохнув, встаю со своего места. В углу комнаты на сундуке лежат лориэнские доспехи, а в углу, прислоненные к стене, стоит меч и мой лук. Надеюсь, что все это мне не понадобится как можно дольше.

Уже собираюсь лечь в кровать, когда дверь в комнату тихо приоткрывается. Я забыла ее закрыть? Не думая и секунды, вскакиваю со своего места и хватаю в руки меч. Сейчас не поздоровиться любому, кто переступит порог моих покоев. Не умно посреди ночи заходить в комнату к девушке, которая умеет пользоваться оружием.

Стоит только двери открыться полностью, запуская в комнату незваного ночного гостя, как острие моего клинка оказывается на уровне его горла. Быстро осматриваю пришедшего с ног до головы. В конечном итоге встречаюсь с пронзительными голубыми глазами эльфа.

— Ты напугал меня до смерти! — сквозь зубы шиплю я. Но почему-то вместо того, чтобы выставить Лесного принца из покоев, закрываю за его спиной дверь. — Я же могла тебя убить, — неслышно перемещаюсь по комнате, убирая оружие как можно дальше. Лишь длинная сорочка шелестит от каждого моего шага.

— Тинувиэль, повернись ко мне, — тихо произносит Аранен, и я не могу не повиноваться этому голосу. Такому притягательному и желанному.

— Мне стоило бы выпроводить тебя отсюда, — усмехаюсь одним уголком губ, при этом сложив руки на груди. — Эллет не подобает принимать мужчину в столь поздний час в своих покоях, — мой тон далек от строгого, и я это прекрасно понимаю. Как и Леголас.

Эльф смотрит на меня так, как хищник смотрит на свою добычу. Гипнотизирует, заставляет забыть о всех предрассудках и правилах. Все происходит точно также, как несколько тысячелетий назад. Мне снова хочется пренебречь осторожностью и оставить где-то позади напущенную скромность.

— Но ты этого не сделаешь, ведь я прав? — медленные шаги в мою сторону заставляют сердце гулко забиться в груди. В комнате моментально становится мало воздуха. Завороженно смотрю на то, как Леголас бесшумно подходит ко мне, а его глаза не отрываются от меня:

— Эг андмаэ иста нин*.

*Ты слишком хорошо знаешь меня.

Комментарий к Глава 29. Тогда я тоже в игре

**платье:**

https://i.pinimg.com/564x/67/2a/07/672a07255249edd939f1cc8f635317ca.jpg

https://i.pinimg.com/564x/c9/36/b6/c936b6b5a18ee88c951f33f3f8909200.jpg

https://img.etsystatic.com/il/d006f9/908524510/il_570xN.908524510_32c5.jpg

========== Глава 30. Хватит играть со мной! ==========

Волнение захватывает все мое тело. Из окна в комнату задувает свежий ночной воздух, но он не сможет потушить тот пожар, который разгорается внутри с каждой последующей секундой все больше. Леголас непростительно медленно приближается ко мне.

И когда я уже готова сама подойти к эльфу, он одним плавным движением руки сбрасывает с меня плотный халат, который я до этого накинула на себя.

Ткань белоснежным облаком падает вокруг моих ног. Привстаю на носочках, при этом утопая пальцами в золотистых волосах эльфа. Нам не нужно время, чтобы узнать друг друга. Руки помнят каждый изгиб его мускулистого тела, а в голове теплятся воспоминания о ласках, которые Леголас когда-то дарил мне. Пожалуй, это узнавание было долгим. Методом проб и ошибок мы изучали и постигали те или иные слабые места друг у друга.

И сейчас принц, пожалуй, единственный, кто действительно хорошо меня знает. Возможно, даже лучше, чем я саму себя. Притягиваю голову эльфа к себе, завлекая его в иступляющий и умопомрачительный поцелуй. Жаркий и жадный. Прижимаюсь всем тело к торсу принца. И сквозь тонкую ткань сорочки чувствую кожей каждый шов и шероховатость на тунике Аранена.

Нетерпеливо расстегиваю столь мешающийся элемент гардероба Лесного принца, при этом не размыкая наших губ. Избавившись от туники, провожу ладонями вверх по плоскому животу эльфа, по груди, наслаждаясь гладкостью и теплом его кожи.

Чувсвую дрожь, проходящую по всему телу эльфа от каждого моего прикосновения. Я рада, что обладаю такой же властью над его телом, как и он надо мной

Леголас целует меня с таким пылом и страстью, что хочется оказаться к нему еще ближе, впитать его чувства, его эмоции и желания. С силой стискиваю плечи эльфа, когда Аранен обрушивается на мои губы с новой силой. Я тону в собственных ощущениях, а ноги, кажется, дрожат и не хотят меня слушаться. Тонкие пальцы эльфа трепетно сжимают мою талию.

Приятно осознавать, что Леголас нуждается во мне также пламенно и дико, как и я, когда принц притягивает меня к себе настолько сильно, что становится даже тяжело дышать. Сквозь ткань сорочки чувсвую тяжело вздымающуюся грудь Аранена. Его руки медленно двигаются вдоль моих ребер, но вскоре возвращаются на талию, скользят на спину, где и остаются.

Чувствую, как моя кожа начинает нагреваться, а все чувства обостряются в несколько раз. Свет, отряхнувшись от долгого сна, начинает пылать внутри меня. Его неистовая сила выбивает из меня остатки воздуха. И стоит мне только оторваться от губ Леголаса и открыть глаза, как магия показывает себя в полной красе.

Контур моего тела, каждая венка светится как тысячи огней в беззвездную ночь. Ловлю на себе восхищенный взгляд голубых глаз. Прижимаюсь лбом ко лбу эльфа и наслаждаюсь каждой секундой, которую мы проводим сейчас вместе.

— Не думал, что ожидания будут сполна вознаграждены, — с улыбкой произносит Леголас, проведя кончиками пальцев по моим волосам. Его взгляд, кажется, исследовал каждую клеточку на моем лице. Не успеваю толком вздохнуть, как властные губы Леголаса припадают к моим.

Отвечаю на эти сладостные ласки также неистово. Так, как никогда не целовала никого. Я очарована искренностью Лесного принца. Заворожена каждым его движением, а тело раз за разом отзывается на каждую последующую ласку эльфа.

Кровь начинает стучать в висках. А желание собирается в тугой узел внизу живота. Отстраняюсь от уже припухших губ принца и заглядываю ему в глаза. Во взгляде Аранена сквозит ничем неприкрытым желанием, которое передается и мне. Дышать становится катастрофически тяжело, грудь словно сдавило тисками. Сама того не подозревая, утопаю в омуте глаз Лесного принца.

Никогда прежде я не задумывалась над тем, какой же властью он обладает надо мной. Но сейчас я понимаю, все прекрасно понимаю. Ничто не сможет встать у меня на пути к моему принцу. Будь то король Трандуил, Саруман или даже сам Саурон. В любой Тьме всегда найдется место Свету.

Сердце пропускает несколько ударов, когда Аранен аккуратно касается контура моих губ большим пальцем. Рука ведет по щеке, плавно опускаясь на подбородок и шею. Невольно вздрагиваю, все еще борясь за контроль над своим телом.

Но этот бой я трагично проигрываю, окончательно отдаваясь во властные и умелые руки лихолесского принца. Аранен уверенно опускает лямку сорочки с моего плеча. Лениво. Неторопливо. При этом не разрывая со мной зрительного контакта. Сначала с левого плеча. Теперь с правого. Замечаю самодовольную улыбку на лице принца, когда ночная сорочка соскальзывает с моего тела.

Выразительно вскидываю бровь, переступая через свои одежды и подходя к эльфу вплотную. И сейчас мне хочется одного — почувствовать горячие губы на своей коже. Закрываю глаза и припадаю к столь желанным губам принца. Целую его так, словно в последний раз, жадно и ненасытно.

В это время чувствую требовательные руки на своей талии. Заключая меня в крепкие объятия, Аранен приподнимает меня над полом и аккуратно движется в сторону кровати. Осторожно, словно боясь навредить мне, Леголас укладывает меня на спину. Впервые за всю свою жизнь чувствую столь острое желание. Оно захватывает меня с головой и не дает покоя.

Все мое тело трепещет в истоме, когда чувственные губы эльфа исследуют каждый миллиметр на моей шее. Он оставляет дорожку горячих поцелует от моих губ до ложбинки между моих грудей. Тихий стон слетает с моих губ, а тело, кажется, еще немного и начнет дрожать от всеобъемлющего чувства внутри.

Выгибаюсь навстречу ласкам Леголаса, чуть ли не крича всем своим телом о большем. Ведь я вижу, что ему мало этого. Точно также, как и мне самой. О, Эру! Почему этот эльф так легко разжигает пламя внутри меня? Тяжелое дыхание выдает эльфа. Но он продолжает чертовски хорошо контролировать все свои действия.

— Раньше ты не была такой нетерпеливой, — довольно произносит мужчина, избавляя себя от последнего элемента одежды. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что готова смотреть на Леголаса целую вечность. В лунном свете сильное и одновременно гибкое тело эльфа кажется истинным творением искусства.

— А ты не был таким неторопливым, — парирую я, закусив губу. Новую дорожку поцелуев он начинает с моего живота. Легкие и практически невесомые прикосновения его губ пробуждают во мне куда более безумные ощущения и чувства. Содрогаюсь всем телом от каждого соприкосновения наших тел. Он изводит меня. Тянет эту сладостную муку лучше любого палача.

Руками поглаживает мои бедра и ноги, что окончательно выбивает меня из колеи. Но даже контролю Лесного принца приходит конец. Ласки становятся настойчивее. А пламя где-то внизу живота вспыхивает с новой силой, заставляя меня нетерпеливо извиваться под статным телом Аранена, прижиматься к нему все ближе и ловить каждый поцелуй, каждый вдох.

Еще никогда я не была готова так, как сейчас. Распаленное умелыми руками эльфа мое тело уже готово принять его в себя. Жаждет этой близости настолько же остро, как путник жаждет воды в жаркий день. Словно читая меня, как открытую книгу, эльф проникает в меня, а губами ловит сладострастный стон, который у меня не получается сдержать.

Непривычный дискомфорт быстро сменяется наслаждением, когда принц начинает медленно двигаться внутри меня. Тяжесть его тела и эти неторопливые движения окончательно дали мне понять, что я была и остаюсь под властью этого мужчины.

Никто и никогда более не сможет завладеть моими мыслями, моим сердцем и моим телом также сильно. Это доступно только Лесному принцу.

Ритм постепенно нарастает, а мне в какой-то момент становится мало и этого. Тело молит о большем, и я не имею возможности сопротивляться этому желанию.

Обхватываю ногами бедра и ягодицы эльфа, начиная диктовать свои правила и заставляя уже Леголаса задыхаться от моих действий. Не только ему вести эту игру. Руками обвиваю шею эльфа, тяжело дыша и стараясь не сойти с ума.

Сводящая с ума волна наслаждения проходит по мне, заставляя содрогаться всем телом. Каждая мышца, кажется, расслабляется, а я превращаюсь в тряпичную куклу. Безвольную. Но такую счастливую. Чувствую на себе изможденное тело Леголаса. Он тяжело дышит мне в шею. Да и мне и самой не хочется избавляться от этой неги и экстаза, которое завладело всем моим телом.

Нехотя Лесной принц ложится рядом, приоткрыв лишь один глаз. Он лежит на животе, повернув ко мне голову. Его волосы разметались по подушке, переливаясь золотом в свете ночного светила.

С наслаждением улыбаюсь и провожу рукой по растрепанным прядям волос Аранена. Чувствуя себя так, словно я побывала в каком-то волшебном источнике, дарующем счастье и радость, удобно устраиваюсь под боком Леголаса. Его руки укрывают меня, даруют защиту и покой. Веки без моей на то воли смыкаются, а я погружаюсь в спокойный и приятный сон.

***

«Там, где есть Свет всегда найдется место и для Тьмы», — шипящий голос раздается в моей голове, а грудь сдавливают чьи-то руки. Перед глазами появляется пугающая багряная пелена. Все плывет, превращаясь в черно-белую картину неумелого художника. То тут, то там на холст из ниоткуда льются ярко-алые брызги, взор заволакивают огненные вспышки.

Пытаюсь выхватить из окружающего калейдоскопа несуразного хаоса хотя бы признак присутствия того, кто говорит со мной. Но вместо этого замечаю лишь Тьму. Живая и склизкая Тьма медленно подползает ко мне, я вижу ее, нет, чувствую. Ужасающая пустота шлейфом тащится за ней. И я уже знаю, что там, где она окажется, погибнет все живое.

Хочется укрыться с головой одеялом и не видеть всего этого, не чувствовать боли в груди, не испытывать эту адскую смесь ненависти и милосердия внутри себя. Меня словно разрывает на миллионы маленьких кусочков.

Впервые чувствую настолько ожесточенную битву между Светом и чем-то незнакомым и неизведанным мной. А голос в голове лишь продолжает вещать свою правду.

Правду, которую я не готова услышать, правду, которая заставляет всех в Средиземье падать ниц и бояться гнева Властелина. Свет с неистовой силой вспыхивает во мне, пытаясь бороться с существом, которое стоит бояться, которое нужно ненавидеть и желать его смерти.

«Тебе не справиться со мной», — раскатистый смех пронзает разум, взрывается всеми оттенками красного в моей голове, порабощает все святое, что во мне есть: «Ты слаба и беспомощна! А все потому, что не тому ты присягнула! Не ту сторону выбрала! Твой Свет тебе хоть раз помог? Спас хоть кого-то? Ха! Бесполезная девчонка!»

Я не бесполезна! Я спасла Халдира! Я помогала своим друзьям!

«Но Глорфиндель глупо умер за тебя», — шипит голос. Лицо, искаженное болью, ненавистью ко мне, залитое кровью, учтиво всплывает перед глазами. Все было не так! Я помню, он не был таким: «Ты в этом уверена?»

Этот вопрос заставляет меня задуматься. А этого не стоило делать. Рассудок предательски подкидывает все новые и новые картины того, как лицо нолдор искажается злостью по отношению ко мне. «Я не верю! Не хочу верить!» — мысленно кричу я.

Когда это все было? Почему только сейчас я вспоминаю о подобном? Как я могла не замечать этого прежде?

«Хватит играть со мной!» — посылаю этот крик души в никуда, в пустоту, которая звенит вокруг меня. Но спустя секунду все меняется. Зловещий смех заставляет меня болезненно выдохнуть. И приходит осознание…

На месте Глорфинделя я бы возненавидела себя, да. Ведь я не замечала его, не обращала внимания на его чувства. А он так старался, был аккуратным и терпеливым. Но на его месте я всегда видела другого. Конечно, меня нужно ненавидеть! Волна гнева поднимается на поверхность, затмевая любые другие эмоции.

В это же время чувствую, как сердце болезненно сжимается, а что-то темное, подобно паукам, оплетает его своей паутиной. И в этот момент ни звука не слетает с моих губ. Внутри будто образовывается пустота. Смирение. О, нет! Смирения нет, лишь неистовый гнев, раскаленный добела. Первобытные и темные эмоции всплывают из глубин моей души.

Затопляют Свет своей силой, заставляют меня забыть обо всем хорошем. Чувствую, что какие-то детали моей личности затемняются, а на их место встает призрение ко всем, кто когда-либо обидел меня или причинил боль.

Неожиданно появляется желание отомстить за прошедшие тысячелетия обмана и предательства. Стараюсь заглушить эти тяжелые и лишенные смысла эмоции. Они не принадлежат мне, я знаю это. Это все неправда! Не может быть правдой! Я отказываюсь в это верить.

«Ты еще поймешь и согласишься со мной. Этот мир слишком долго ждал руку, которая сможет править этими неблагодарными существами», — довольно рокочет голос, заражая мой разум змеиным ядом. Последнее, что я помню — это пылающий огненный взгляд, обращенный, кажется, куда-то вглубь меня.

От третьего лица.

Тьма сгустилась над Минас Моргулом, а Око обращено на северо-запад. Туда, где из Эдораса выехала высокая лориэнская эльфийка, облаченная в черные одежды. Лошадь нехотя переставляет ноги, будто чувствуя, куда ведет ее всадница. Но принцесса будто и вовсе не чувствует этого, то и дело подгоняя коня.

Волю эллет оказалось сломить проще, чем мог себе представить Темный Властелин. Потенциал сильной волшебницы в купе с неопытностью сделали Аилинон столь притягательной и легкой жертвой для Саурона.

Пожалуй, это решение было неожиданным даже для самого Некроманта. Но ему хватило секунды, чтобы понять, насколько удачно любопытство полурослика сыграло ему на руку.

Тем временем, ночь скрывает удаляющийся силуэт эльфийки от любого, а суматоха в Золотом Чертоге служит прекрасным отвлечением от одного из самых лучших ходов Властелина Колец. Палантир сыграл ключевую роль во всем этом, а хоббит стал лишь побочной жертвой, обычным посредником между Тьмой и Светом.

Сознание Аилинон утонуло где-то внутри, но не уснуло, порабощенное мощью Некроманта. Где-то там продолжается кровопролитная и жестокая битва за Свет, за собственное тело. И, к сожалению, юная эльфийка проигрывает.

Как бы сильно она не хотела помочь своим друзьям, народам Средиземья, насколько бы не была сильна ее любовь, Золото Лориэна уступает в силе Всевидящему Оку. От прежней принцессы осталась лишь оболочка, управляемая умелой рукой. Любой шаг, любое слово контролируется извне.

Окажись на ее пути сейчас Белый Всадник, бесспорно, он бы смог помочь. Не как один из могущественных майар, а как любящий отец. Только ему самому ведомо то, как сильно он корит себя за то, что взял Аилинон в этот опасный поход. Тогда, в Мории, когда он думал, что в последний раз видит свою дочь, он понял, насколько она ему дорога.

И вот сейчас, без его на то ведома, дитя скачет прямиком в логово Врага. На какой-то миг светлые мысли пробиваются сквозь толстую пелену Тьмы в голове эльфийки. Это отнимает у нее последние силы, а сохранить здравый рассудок оказывается еще куда сложнее.

Лориэнская эльфийка останавливает коня, хочет повернуть назад, рассказать обо всем друзьям. Но льдисто-голубые глаза быстро подергиваются слепой и равнодушной пеленой. А тело, гонимое ядовитой Тьмой, отзывается на зов Ока. Все усилия идут прахом, а Свету приходится затихнуть. Набраться сил для следующей попытки.

Первым неладное заподозривает Лесной принц. Он возвращается в покои, в которых накануне оставил Аилинон. Комната оказывается пуста. Пропала не только одежда эльфийки, но и ее оружие. Лишь лориэнские доспехи, лежащие на сундуке, говорят о том, что принцесса когда-то была здесь.

Помрачневший Леголас возвращается к друзьям. Сомнение закрадывается в его сердце, которое, несмотря ни на что, продолжает кричать, что случилось непоправимое. Аранен прекрасно понимает, что, как и прежде, подруга не могла по собственной воле покинуть Эдорас.

Но истина продолжает ускользать от него, как бы сильно он не пытался понять, что же все-таки случилось. Эльфийка, считает Леголас, не ушла просто проветриться. Он сердцем чувствует беду, которая подкрадывается все ближе.

— Митрандир, — холодный, как лед, голос принца разнесся по комнате, заставляя всех присутствующих обернуться. — Аилинон нет в комнате, — сжимая руку в кулак, эльф выразительно смотрит на волшебника. — Как и ее вещей, — звенящая тишина воцаряется в зале, а Гэндальф только сильнее хмурится, косо поглядывая на палантир, укрытый тряпицей.

========== Глава 31. Не стоило нападать на мою семью ==========

Не каждому дано познакомиться со своими внутренними демонами лично. И, наверное, это куда лучше, чем вот так, как довелось мне, узнать то, насколько они приземлены, ничтожны и убоги. Их желания близки к первобытным, но больше всего они жаждут власти. И я сомневаюсь, что из них выйдут достойные правители.

Последнее, что я помню — это удаляющийся Эдорас. Но уже тогда я понимала, что у меня нет ни единого шанса выбраться из ловушки, в которую угодила по воле злого Рока. Остается лишь сидеть подстреленной птицей во вражьей клетке и молча наблюдать за всем тем, что творится вокруг. Хватает воли только на то, чтобы смотреть собственными глазами на все те бесчинства, которые готовит Саурон.

Правда, я не знаю, как давно все это началось, как давно мое тело используют, словно куклу. По меньшей мере, дней пять. Но я не помню абсолютно ничего из этого времени. Меня выкинуло из реальности. Темная воля Некроманта на корню задавливает любые попытки противостоять ему, а липкие щупальца Тьмы уволакивают меня прочь, как можно дальше от реальности.

Забавно. Всю свою жизнь ненавидела и уничтожала всех этих тварей, которые окружают меня сейчас. Орки, урук-хаи, гоблины, варги, назгулы. Сложно описать смесь чувств, которые я сейчас испытываю, лишь видя все эти безобразные рожи.

Заточена в собственном теле.

Это звучит настолько абсурдно, что хочется смеяться. Неужели вот в этом амплуа я проведу остаток жизни? Она будет недолгой… эта жизнь. В этом я не сомневаюсь. В любом случае, мой поступок приравнивается к предательству. Пусть я действую и не по своей воле.

Всем достаточно просто посмотреть на меня, точнее на ту эльфийку, которая сейчас уверенно вышагивает по нижнему этажу башни Кирит Унгол, чтобы увидеть в ней изменницу и Темную чародейку. Никогда не думала, что способна променять Свет на Тьму. Впрочем, это и не мой осознанный выбор. Лишь проигрыш в войне неравных сил.

— Что вы копаетесь, крысы? — голос, который когда-то принадлежал мне, разносится по этажу с нескрываемым презрением. Голос Саурона, так меня здесь прозвали. Не раз уже слышала нечто подобное из гнилых уст орков. Они боятся меня. Точнее той силы, которой сейчас располагает мое тело. — Темный Властелин ждать не будет! Шевелитесь! — хочется закрыть уши и больше никогда не слышать собственный голос.

Здесь отовсюду разит черной магией, она подавляет и пугает меня. Хотя, больше всего сейчас меня страшит неизвестность и будущее. Да, я продолжаю верить в победу Гондора. Но что будет со мной? Не с моим темным амплуа, а со мной. Той, кто заточена внутри и пытается не сойти с ума.

Замечаю в своих руках длинный изогнутый меч, выкованный из черного металла. Кажется, это место хочет полностью обратить меня в свою религию, вырядив во все черное, а ко всему прочему, еще и вручив какой-то безвкусный и бесполезный клинок. Будь они все умнее, оставили бы мне эльфийское оружие.

— Никто не присягал эльфийской шлюхе, вроде тебя, — потирая бок, сообщает мне один из моргульских орков. Я говорила, что у них мозгов размером со спичечный коробок? Проверить это оказывается очень легко. Не знаю, как все эти орки встретили меня здесь, но сейчас они явно не пылают восхищением от того, что приходится подчиняться «эльфийской шлюхе». По крайней мере, находятся отдельные представители этой расы, которые не бояться высказаться вслух.

Лучше бы они все молчали. Эльфийская шлюха… Не только мне не нравится подобное обращение, но и той, кто пользуется моим телом. Даже не знаю, как ее назвать, ведь о происхождении темного либидо я не имею ни малейшей догадки.

— Я возьму в расчет вашу учтивость, — притворно сладко произношу «я», резко поворачиваясь к особо смелому и одновременно неимоверно глупому орку. Кожа на руке начинает покалывать. — Но к вашему несчастью, я куда сильнее и злее вас всех вместе взятых, — чувствую ухмылку, растягивающуюся на моем лице.

Вскоре физиономия говорливого орка искажается от страха. Наверное, я еще никогда не видела подобного выражение на мордах этих мерзких отродьев. Второе «я» уверенно поднимает руку, при этом сжимая ее в кулак. От меня не утаивается и то, что темное начало использует далеко не все своивозможности.

Как только кулак смыкается окончательно, к всеобщему зрелищу предстает смертельно осунувшаяся морда орка. Тонкая струйка крови стекает из раскрытой пасти монстра. А через миг черная смолянистая жидкость сочиться уже изо всех щелей. Зрелище не из приятных. А у меня даже нет возможности закрыть глаза.

— У кого-то еще есть претензии ко мне? — выразительно спрашиваю «я», окидывая каждого присутствующего взглядом. Орки тут же делают вид, что заняты чрезвычайно важными делами, даже если это просто «важное» ничего неделание. Главное, как они, видимо, считают — это состроить важную мину и сделать вид, что меня и вовсе нет среди них.

Впрочем, мне бы тоже хотелось сделать вид, что меня здесь нет. Примерно в таком ключе прошло еще несколько дней, только вот орков стало меньше. Не так ощутимо, как мне хотелось бы, но небольшая часть все же куда-то ушла. Еще одним минусом моего беспомощного состояния является то, что я абсолютно не представляю, что задумал Саурон.

Лишь изредка в голове мелькают мысли о захвате Гондора, Рохана и всего того, что вообще есть в Средиземье. Несмотря на все эти кровожадные планы, я с облегчением понимаю, что зародились они далеко не в моей голове. Это скорее проделки Некроманта. Или же лишь небольшие отголоски немой беседы моего альтер-эго с Сауроном. В любом случае, я рада, что не стала тем, кто генерирует подобные «гениальны» идеи.

В один из особенно сложных для меня дней мне вновь удалось узреть Девятерых. Не хотелось бы мне встретиться с ними в бою. Особенно в то время, когда они восседают на этих ящерах, которых также сложно спутать с драконами, как гнома с эльфом. Но не это поражает меня больше всего.

Саурон, хоть и не бросает все свои силы на захват Минас Тирита, но с готовностью отправляет туда Ангмарского Короля-Чародея. Ну, ничего, я сейчас поднаберусь сил и вновь попробую вернуть себе контроль. Властелин Колец еще пожалеет о том, что связался со мной.

Но, как и следовало ожидать, все мои попытки оказываются провальными. И, к сожалению, после каждой подобной борьбы за главенствующее место я теряла слишком много сил. Не знаю, сколько прошло времени с моего прошлого сознательного присутствия в теле. Может, всего несколько минут, а может, и несколько дней.

«Перестань бороться, глупая девчонка!» — впервые с ночи в Эдорасе я вновь слышу этот голос. Только вот теперь я прекрасно понимаю, кому он принадлежит. Голос обретает формы, очертания и предстает передо мной силуэтом, облаченном в черные латные доспехи.

Ха! Не он один пытается убедить меня в чем-то. Жаль, что даже на пороге своей смерти я продолжаю придерживаться принципа «не делай то, что тебе приказывают». Я буду бороться до тех пор, пока последние крупицы жизни не покинут мое тело. И я искренне верю, что это случится как можно позднее.

«Тогда насладись смертью своих друзей», — голос снова пропадает, а я понимаю, что вышла из башни. Ощущение холодного равнодушия сильнее укрепляется в сердце. Но помимо этого чувствую, как сердце болезненно стучит в груди. Если Саурон ввел в игру и мое темное амплуа, то дела обстоят хуже, чем я могла предположить.

Прошло по меньшей мере около недели с моей последней встречи с Братством. С Леголасом… О, Эру, как мне хочется вернуться в ту ночь и все сделать по-другому. Я не должна была внимать голосу, не должна была его слушать. В первую же секунду, как Саурон заговорил со мной, я должна была выгнать его из своей головы и сразу же побежать к Митрандиру.

Но я же вновь решила бороться со всем сама, не прося ни у кого помощи. Мысленно фыркаю на свою наивную глупость. Если бы даже я смогла побороть Некроманта, то эта война не была бы такой трудной.

Тем временем, армия Саурона подходит к высоким крепостным стенам, которые отделяют нас от остального мира. «Светлого и живого мира», — мысленно произношу я. Смог и воздух, полный пепла Роковой Горы осточертел мне за все эти дни, а отсутствие солнца жестоко напоминает коридоры Казад Дума.

Медленно приближаюсь к стене в то время, когда несметная армия Саурона останавливается за моей спиной. Уйдя в свои мысли, я только сейчас замечаю, что восседаю на вороном коне, которого, наверное, с рождения поят кровью и кормят исключительно мясом. Другого объяснения спокойствия лошади я не могу придумать.

Тяжелые ворота медленно расходятся в разные стороны, пропуская меня в долину. Конь послушно ступает по каменистой почве. В глазах защитников Минас Тирита вспыхивает непонимание и любопытство. И лишь семеро воинов, стоя ближе всех к вратам, ждут подвоха. Знакомые лица взирают на меня, при этом не видя лица. Плотный капюшон скрывает его до поры до времени.

Истерический и такой чужой для меня смех слетает с моих губ. Если бы меня спросили, что такое безумие, я бы рассказала то, что чувствую сейчас. Это кажется одним из самых жутких кошмаров в моей жизни. Даже нападение орков тускнеет на фоне того, что я вижу сейчас.

Ужас мелькает на лицах моих друзей. Но больнее всего смотреть в голубые глаза лихолесского эльфа. Лучше бы они думали, что я умерла, чем видеть то, в кого меня превратили. Послушная собачонка Саурона, вот кто я. Одним легким движением откидываю капюшон с головы.

Видели ли когда-нибудь отражение самой смерти в глазах родного отца? Так вот, увидев именно меня по ту сторону баррикад, Митрандир испытывает дикий ужас, он не хочет верить своим глазам. Как и я не хочу соглашаться с жестокой реальностью.

— Не ожидали увидеть, я права? — клокочущий сумасшествием голос быстро достигает моих товарищей. Темное «я» наклоняет голову набок, словно приглядывается к тем, кто стоит перед ней. — Добро пожаловать в Мордор!

— От кого не ждал такого предательство, так это от тебя, цветочек, — сидя за спиной Леголаса чертыхается Гимли. Никогда прежде я не видела такой ненависти в глазах вечно радостного и позитивного гнома. — Мы ведь верили тебе, Аилинон!

— Аилинон? — мой голос неожиданно осекается, словно пробуя собственное имя на языке. — Ах, девчонка. Можете забыть о ней, — довольная усмешка появляется на губах. — Новорожденные дети сильнее нее.

— Саурон! — громогласный возглас Митрандира заставляет темную меня отвлечься от самолюбования.

— Почти, — легкий смех вырывается из груди. — Я всего лишь его Голос, его Глашатай. Но данное звание и предрасположенность эльфийки к магии дарует мне некоторое преимущество, — мне противно слушать собственный голос. Стискиваю зубы, пытаясь незаметно призвать остатки Света. — И мой господин, Великий Саурон, чьими устами я говорю, приветствует вас.

— Мы пришли сюда не приветствовать Саурона, вероломного и проклятого, — жестко отзывается Гэндальф. Его взгляд обращен внутрь меня. Мудрый и расчётливый взгляд. Лишь он догадался проверить, жива ли я настоящая внутри этого хладнокровного и жестокого образа прежней меня. — Передай ему, что армии Мордора должны быть распущены, а он — покинуть эти земли и больше никогда не возвращаться.

— Митрандир, — коротко произношу «я», отрицательно мотая головой. — Это звучит смешно. Если я не ошибаюсь, то вы все очень дороги той, чьим телом я сейчас владею. Будет весело, если вы все умрете от рук той, кого считали своим Светом, — опускаю руку, что-то доставая из-за плаща. — Но Саурон приказал показать вам это, — перед глазами появляется мифриловая кольчуга, которая когда-то принадлежала Фродо.

«НЕТ!», — собственный безмолвный крик оглушает меня. Свет на секунду вспыхивает, начиная новую схватку с Тьмой. Темная чародейка хватается за голову, в надежде заглушить мой крик: «Твой Владыка ошибся, выбирая меня в качестве жертвы».

— Глупая девчонка! — рычит мое второе «я», уже не обращая внимания на остальных. Сейчас для нее важнее сохранить контроль над телом. — Перестань бороться! — шипение затихает, а мои, действительно мои, руки начинают дрожать. Силы утекают из меня, как песок сквозь пальцы.

— Я не перестану сражаться, — шепчу я сама себе, после чего поворачиваюсь к друзьям. Глазами нахожу Леголаса и страдальчески ему улыбаюсь. — Прошу, останови меня, если это потребуется. Останови меня, Леголас, — Тьма вновь заволакивает рассудок.

Когда-то я никак не могла понять, как в таком существе, как Голлум, помещается несколько личностей. Сейчас же я прекрасно это понимаю. Демоны есть у каждого. Просто кто-то мастерски их скрывает, а кто-то даже не подозревает об их существовании. Я же относилась ко вторым ровно до тех пор, как к выходу внутренних демонов на поверхность не приложил руку Саурон.

— Мы несколько отвлеклись, — с этими словами вновь вернувшаяся к власти чародейка кидает в сторону Гэндальфа мифриловую кольчугу. — Я вижу, что этот полурослик вам всем очень дорог, — довольно улыбается мое темное амплуа. Я же продолжаю безостановочно биться о стены собственной тюрьмы. Свет погас, но я все еще верю в свои силы. — Знаете, он очень мучился в руках хозяина. А я наслаждалась этим зрелищем, — томно вздохнув, добавляю «я».

— Не стоит думать, что мы будем лишь смотреть на тебя, за чьей-либо личиной ты не находилось! Кем бы ты ни было, мы достанем тебя и убьем! — оскалившись, кричит Гимли, чем привлекает внимание Темной чародейки.

— Что ж, это твой выбор, — я уже успела запомнить этот многообещающий тон. Кровь, кажется, похолодела у меня в жилах, когда Темная поднимает руку. — Я хотела убить вас всех быстро, но в свете последних событий, заставлю эльфийку смотреть на ваши мучения, — сказав это, чародейка начинает нашептывать себе под нос вязь заклинаний, смысл которых я не могу разобрать.

Зато Гэндальф быстро справляется с всеобщим напряжением и дает знак Леголасу. Эльф, пересиливая себя, натягивает тетиву лука. Стреляй же. Прошу тебя. Стреляй! Звенит тетива. Барабанной дробью бьется пульс в висках. Но стрела не дает мне того, чего бы я хотела.

Руку обжигает адской болью, зато Темная перестает вить заклинание вокруг моих друзей. Сейчас я переживу все, что угодно. Хоть стрелы, хоть каменный град, хоть меч в сердце. Главное, чтобы я не успела причинить боль своим близким. Они все стали моей семьей. И я просто не переживу, если хоть кто-то падет от моих рук.

— Вы сами выбрали судьбу всех этих воинов! — выдергивая стрелу из плеча, шиплю «я» и разворачиваю коня в сторону крепостной стены. — И переговоры окончены! — врата разверзаются, а по ту сторону меня ждет несметная армия Саурона. Всевидящее Око, оно взирает на нас с вершины Барад Дура. Ненавистное Око, которое я видела в кошмаре.

Темная возвращается к орде орков лишь для того, чтобы возглавить их. Рука нещадно болит, но, видимо, эта боль в последнюю очередь волнует чародейку. У нее на первом месте — выполнение приказов Саурона.

Эта битва еще более неравная, нежели была в Хельмовой Пади. Орки быстро окружают небольшую кучку солдат, «я» же выезжаю вперед и спешиваюсь с коня. Достаю меч из ножен. Темная словно взвешивает оружие в своей руке и посмеиваясь косится то на маленькую кучку солдат Гондора и Рохана, то на безобразные рожи орков.

— Уничтожить их всех, — кричит Темная, возводя меч к небу. — Эльфа оставьте мне, его смерть будет сладка для меня, — эти слова режут сердце и душу острее любого меча. Из последних сил стараюсь вырвать контроль из загребущих рук чародейки. Но все попытки не венчаются успехом.

Я, утопая в собственном горе и ненависти к своей беспомощности, проваливаюсь в забытье. Свет погас, лишая меня всех сил и надежды на победу в собственной внутренней борьбе.

***

Пронзительный визг летучих ящеров и звон металла вырывают меня из темноты собственного сознания. Меня словно холодной водой окатывают, когда вижу перед собой Леголаса. На руке его зияет глубокая рана, а лицо залито кровью. И мне не нужно быть провидицей, чтобы понять, что ко всему этому приложила свою руку Темная.

— Я знаю, что ты где-то там, Тинувиэль, — крепко держа эльфийские клинки в руках, произносил Лесной принц. Видимо, он произносит это уже не в первый раз, так как мое темное воплощение гневно рычит, нанося все новые и новые удары. Как я уже замечала ранее, чародейка просто так не использует свои силы. Темная магия не дается ей так уж легко.

И, судя по всему, сил у нее не так и много, раз сейчас она продолжает использовать меч, а не свою магию. Тьма куда более непредсказуема и ей управлять намного сложнее. Возможно, располагая моим телом, многое сокрыто от моего альтер-эго. И это разжигает огонечек надежды внутри меня.

Неожиданный вихрь роняет меня на землю и почти сразу же я вижу перед собой тушку мощного ящера. Недовольно вскрикиваю, пытаясь прорваться вперед, к Леголасу. Темная наметила его, как свою жертву. Она хочет чувствовать то, как я буду страдать от смерти Лесного принца.

— Он мой! — далеко не ласковым голосом шипит чародейка, удобнее перехватывая меч. Но назгул словно бы и не слышит ее слов. Это окончательно выводит «меня» из себя. Увернувшись от гибкого хвоста ящера, оказываюсь чуть ли не перед самым его носом. — Чертов Кольценосец! — смотрю на одного из девятерых. Но тихий хрип привлекает мое внимание.

Взгляд, подернутый пеленой. Ослабевшие руки. И грустная улыбка на губах.

Все холодеет внутри меня, заставляет сердце остановиться. Не замечаю шума и криков вокруг себя. Весь мой мир концентрируются на одном мужчине. На том, кого бы я никогда не хотела потерять. Его глаза смотрят на меня с надеждой и такой преданной и искренней любовью. Даже сейчас. Даже в этот момент, когда он прижат к каменистой земле сильной лапой ящера, а настоящая я погребена за личиной лицемерной и гниющей изнутри эльфийки.

Воспоминания возвращают меня в башню Кирит Унгол. В один из тех дней, когда контроль на пару минут вернулся ко мне. Каким-то чудом мне удалось спрятать мешочек с даром Галадриэль. И сейчас я вижу лишь надежду в этом маленьком тряпичном мешочке, в котором лежат незнакомые мне камни.

Она сказала, что эти камни позволят развеять любую Тьму. Что ж, настало время проверить это. Собрав всю свою волю и силу в кулак, вступаю во внутреннюю борьбу с Тьмой. Саурон был прав лишь в одном. Где есть Свет всегда будет место и Тьме. Только вот он не учел, что Свет способен рассеивать даже самую непроглядную Тьму.

Мне нужна лишь секунда, чтобы схватить мешочек с камнями. Пожалуйста, дайте мне эту секунду. Я не знаю у кого мне стоит просить помощи. Сомневаюсь, что Валар остались ко мне благосклонны. Но, пожалуйста, мне нужен лишь миг. Я не прошу о большем.

— Ты не сможешь, — болезненно хрипит чародейка, словно бы отзываясь на мои мысли. «Я бы поспорила», — мысленно произношу я, пробираясь все ближе и ближе к поверхности. Складывается ощущение, словно я выбираюсь из воды на сушу. Все звуки, приглушенные до этого, становятся все ярче и громче. И в какой-то момент я оказываюсь на поверхности.

— Не стоило нападать на мою семью, — отплевывая сгусток крови, в считанные секунды вынимаю заветный мешочек, а на ладонь высыпаются несколько камней. — Свет всегда будет побеждать Тьму, — с этими словами взываю к внутреннему источнику. Вся энергия концентрируется в ладони, а маленькие камушки вмиг раскаляются и обжигают кожу.

Магия обрушивается на назгула подобно мощной волне. Свет, сравнимый с самим Солнцем, вспыхивает вокруг меня, дарует душевное очищение и спокойствие. Ящер издает оглушающий визг, шарахаясь в сторону от меня и дара Галадриэль. Я с наслаждением наблюдаю за тем, как Лесного принца оставляют в покое, а его лицо больше не искажено гримасой боли и страдания. Падаю на колени подле эльфа и тянусь к нему дрожащими пальцами.

Свет продолжает укрывать нас защитным покровом. Да, он смог осветить эту непроглядную Тьму в моей собственной душе. Не знаю, что бы могло случиться, не окажись Леди Галадриэль щедра на дары. Без ее помощи, пусть и косвенной, я бы не справилась, просто опустила руки и позволила бы всему течь своим чередом.

— Я знал, что еще увижу тебя, Тинувиэль, — устало произносит Аранен, закрывая глаза. И только сейчас понимаю, насколько он выглядит уставшим. Мы не виделись не так уж и долго, но это время показалось мне целой вечностью.

— Мне нельзя было отступать, — в ответ шепчу я. Собственное тело кажется сейчас невероятно тяжелым. Пошатнувшись, продолжаю смотреть в голубые глаза Леголаса. Магия просит свою цену. Силы покидают меня с невероятной скоростью. Я даже не успеваю понять, когда, окончательно обессилев, заваливаюсь на бок, отдаваясь в объятия темноты.

Чувствую облегчение от того, что у меня получилось победить. Получилось спасти того, кто всегда был дорог мне. Видеть живые глаза Леголаса перед тем, как погрузиться в темноту, становится лучшей наградой на свете. Сейчас мне было бы даже не жалко умереть. Главное, что он жив, остальное уже не важно.

========== Глава 32. Мое сердце навечно в твоих руках ==========

Я помню все… и одновременно ничего из того, что происходило после моего использования дара Леди Галадриэль. Из меня словно выкачали все силы. Но то и дело я выплывала из забытья в реальный мир. И каждое такое возвращение сопровождалось головокружением и желанием, чтобы все закончилось быстрее.

Я помню, как земля уходила из-под ног. Помню, как мимо нас бежали испуганные орки. Но лучше всего запомнила руки, которые все это время держали меня. И глаза, которые смотрели исключительно на меня, несмотря на то, что творится вокруг.

Выплывая из темноты в очередной раз, сразу же осознала, что мы победили. Облегчение сразу же заполнило душу, но какое-то беспокойство все равно продолжало с ним соседствовать. Как бы сильно я не пыталась себя убедить в том, что все позади, какой-то червячок в голове продолжает неустанно повторять: «Ты могла их всех убить одним взмахом руки».

Окончательно прийти в себя у меня получилось лишь на третий день. Но и эти дни для меня были адом. Сон превратился в сплошной кошмар, а в моменты просветления видела лишь Митрандира. И каждый раз я могла только слышать бесконечное множество заклинаний, которые на мне использовал маг. Они частично избавляли от кошмаров. Но мне хватало и этого.

На четвертый день ко мне впервые кого-то впустили, хоть и под присмотром Гэндальфа и двух стражей. Мне не доверяют. Я это прекрасно осознаю. По-другому и быть не могло, ведь я была не просто под действием чьих-то там чар. Мной управлял сам Саурон. Я вообще удивлена, что меня оставили в обычной комнате, а не заперли в темнице.

Не могу смотреть в глаза своим друзьям. Чувство вины пожирает меня изнутри с завидной скоростью и усердием. Лишь завидев, как Братство, в том числе и все хоббиты, входят в помещение, встаю с кровати. Слабость отступила, словно ее и не было прежде.

Чувствую, как ноги начинают трястись, а к горлу подступает ком слез. Я их всех подвела. И мне так плохо от этого. Они все неотрывно смотрят на меня, а я впервые за последние месяцы начинаю плакать. Оседаю на пол и опускаю голову. Все тело содрогается от рвущихся наружу рыданий.

— Простите меня, простите, — сжимаю руки в кулаки до такой степени, что ногти впиваются в кожу на ладонях. — Я не чудовище, и я не хочу, чтобы меня считали таковой, — меня чуть ли не насильно усаживают обратно на кровать. Неосознанно прижимаюсь к Леголасу, который оказывается около меня. Его руки. Они не отпускали меня в Мордоре.

— Мы все знаем, что это была не ты, — поднимаю глаза на Фродо. Хоббит слабо мне улыбается. Сейчас он выглядит куда лучше, чем в день нашего расставания. — Я видел тебя в башне. И сразу понял, что передо мной не та эльфийка, с которой мы расстались у реки.

— Ты… ты видел меня? — нервно сглатываю, смотря в глаза полурослику. И в них мелькает боль. Он не просто видел меня. Сжимаю челюсть до тех пор, пока не начинает сводить скулы. — Я не должна была этого допустить, — голос за секунду становится холодным. И даже мне самой становится страшно от того, насколько чужеродно он звучит.

Дни шли, а я с каждым днем все больше чувствовала давление на себе, немой укор всех, кто попадался мне на пути. И это окончательно доказало мне то, что мне абсолютно никто не собирается доверять. Впрочем, я заслужила это. Лишь прогулки с Леголасом немного возвращали меня к жизни. Мир переставал казаться серым, он словно заново расцветал для меня.

Но ничего не собиралось меняться. А я становилась все мрачнее день ото дня. Сплетни за спиной стали надоедать, и я приняла единственно верное решение.

Pov Legolas

Она ушла из Минас Тирита на седьмой день. Молча. Без огласки. Наверное, так может только она. Без прощания, без объяснений. Оставляя меня вновь ни с чем, лишь с обнаженной перед ней душой. Мы все были заняты в день ее отъезда. А как освободились, нашли лишь стопку писем, которые она оставила после себя.

Каждый из Братства может найти сверток со своим именем. Здесь лежит даже конверт для Боромира. Завершение этого дня будет необычным, это можно понять сразу. Тихий вечер в кругу друзей. С согласия каждого решаем пригласить и Фарамира. Он имеет право получить адресованное его брату письмо, как никто другой.

Мы все собираемся в одном из залов крепости. В напряженном молчании смотрим друг на друга, Гэндальф же сжимает в руках все письма. Сложно не заметить, насколько побег эльфийки выбил его из колеи. Он переживал за нее, боялся, что она больше никогда не станет собой. Саурон превзошел самого себя, взяв под свой контроль дочь Митрандира. Но даже это не помогло ему, не обеспечило победу.

— Я не хочу оправдывать Аилинон, но, думаю, каждый из сидящих здесь прекрасно понимает причины ее поступка, — волшебник сидит перед нами, согнувшись под тяжестью навалившихся трудностей. Возможно, и я не лучше выгляжу. — Надеюсь, ее письма помогут нам ее понять, — с этими словами Гэндальф поднимается со своего места и первым подходит к Арагорну. Так каждое послание находит своего адресата.

Опускаю голову вниз, смотря на осторожно свернутый конверт, поверх которого аккуратной вязью символов выведено лишь одно слово: «Леголас». Медленно провожу пальцами по сплетениям букв. Зачем ты уехала? Что тебя гнало прочь от нас? От Меня?

Но, да, я не мог не заметить то, как она мрачнела, стоило мне только замолчать при наших встречах. Не раз я видел, как эллет смотрит в сторону Мордора, а ее лицо становится бледнее снега. И я понимал, что ничем не смогу ей помочь. А должен был. Должен был сделать все, лишь бы она забыла обо всем, что ей пришлось пережить. Снова наступил на те же грабли, что и тысячелетия назад.

Тем временем Митрандир возвращается на свое прежнее место и тяжело опускается на него.

— Как думаешь, что с ней будет дальше? — встревоженно спрашивает Арагорн у мага, с надеждой смотря в его мудрые глаза. — Прошу, не говори, что в будущем, нам придется с ней встретиться, но уже не в качестве друзей, — гримаса боли появляется на лице наследника престола. А мне даже не хочется представлять, что нам всем придется охотиться на Аилинон. Меня передергивает лишь от воспоминания о том, как мне пришлось навести стрелу на эльфийку. И выстрелить.

— Нет, что ты, — отрицательно мотает головой Гэндальф, после чего неторопливо разворачивает одно из писем. — Я знаю, что сейчас вас тревожат множество вопросов, — начинает читать волшебник:

«Я писала это второпях и, возможно, буду то и дело сбиваться с мысли. Писать ужасно тяжело, если честно. Но еще тяжелее расставаться с вами со всеми вот так, не видя вас лично. Думала, что будет проще. Еще никогда в жизни я так сильно не ошибалась. Я провела с вами достаточно времени, чтобы представить, насколько вы сейчас сбиты с толка. Но я все объясню, по крайне мере, попробую.

Прежде, чем вы начнете говорить, что я сбежала безосновательно, хочу сказать, что это далеко не так. Да, я с уверенностью могу сказать, что во мне не осталось и капли той Тьмы, но разве люди это поймут? Поверят словам той, кто в одночасье оказалась на стороне Саурона? Я сомневаюсь в этом. Вы, возможно, не слышите, но люди не перестают говорить. В их глазах я еще надолго останусь предательницей. И, наверное, они так до конца и не поймут, что не в моей воле было сопротивляться.

Но не переживайте, мы все еще увидимся. Это я могу обещать. Просто сейчас мне нужно время, совсем немного времени, чтобы прийти в себя и смириться с тем, что из-за моей слабости чуть не рухнул целый мир. Простите меня за это. Я… я пыталась все исправить еще до вашего прихода в Мордор. Но, как выяснилось, Золото Лориэна значительно уступает Черному могуществу Саурона. Пожалуй, я буду извиняться за это до конца своих дней. Вам, вашим детям. Ведь из-за меня могло погибнуть все. Эльфийка, возомнившая себя великим магом. Это смешно звучит, согласны?

В любом случае, я рада, что все закончилось на хорошей ноте. Свет победил Тьму. Думаю, вы также хотите знать, что же именно со мной случилось. Одно слово. Палантир. Пиппин, дорогой Пиппин, не вини себя за свое любопытство. Если сказать коротко, то именно палантир провел тот мост между сознанием Саурона и мной. Как бы прискорбно это не звучало.

И с того дня на протяжении недель я словно сидела в чулане без единой свечи и смотрела на все ужасы, творящиеся вокруг, через небольшой просвет между досками двери. Оглушающее чувство беспомощности, не хотелось бы вновь ощутить его.

Что ж, я не буду оправдываться и говорить о том, что должна была быть сильнее. Хочу лишь попросить прощения. За все. За бегство. За это впопыхах написанное письмо. Да и за все те слова, которые я оставила для каждого из вас. Не думайте, это не последнее, что вы услышите от меня. Я еще успею вас всех навестить, рано или поздно.

Когда-нибудь я вернусь в Минас Тирит, не боясь смотреть в сторону Черных Ворот. И я лично поздравлю тебя, Арагорн с коронацией. И свадьбой. Да, конечно, я не могу забыть об этом. Сейчас, наверное, только ленивый не говорит о грядущих празднествах. И только попробуй обидеть Арвен, Дунадан, иначе я лично оторву тебе уши. Прискачу сразу же, где бы не находилась.

И еще, я написала письмо на имя Боромира. Я не сошла с ума, не подумайте, и прекрасно понимаю, что его прочтет кто-то другой. Фарамир, я лично не знакома с тобой, лишь твое имя было на слуху. Знай, что твой брат был великим воином. Обо всем остальном я написала тебе лично. Просто прочти письмо.

Как и все остальные. Вы вольны сами решать, как и где их прочесть. В уединенном месте или в компании тех, с кем прошли весь поход. От самого Имладриса до Мордора. Мне нечего скрывать, я была всегда искренней в своих чувствах и отношениях к каждому из вас.

Пусть многое и утаивалось от меня до поры до времени, но я не привыкла разбрасываться пустыми словами. Гэндальф, я сказала уже это Леди Галадриэль и повторю для тебя. Не мне осуждать ваше решение. Если вы посчитали нужным сохранить мое происхождение в секрете, то так и было нужно. От этого я не стану относиться к вам хуже.

Вот я и подошла, наверное, к самому сложному для написания. Леголас. Ох, это сложнее, чем я думала. Намного сложнее. Если бы не ты, я, скорее всего, совершила бы уже кучу ошибок в своей жизни. Да ты это и так уже знаешь.

Не смей возвращаться в Лихолесье так скоро, слышишь? Это не просьба. Мир большой, ты так хотел вернуться в Фангорн. Прихвати с собой Гимли, с ним будет не так скучно. А ты, Гимли, свози принца к Одинокой горе. Слишком уж долго лихолесский Аранен провел в родном лесу. Пора ему потоптать тропы Средиземья.

Но не ограничивайтесь лишь этими двумя местами. Съездите в Дорвинион, там и впрямь делают вкуснейшее вино. Вернитесь в Эрегион. Но только весной, когда природа там в самом цвету. И не забудьте про Бри. Кто знает, может, я все же выпью с вами там эля, когда буду проезжать по дороге из Шира.

Да, я тоже не буду сидеть на месте. И побываю там, где раньше не была. Надеюсь, мои дорогие хоббиты, вы будете не против, если я навещу вас там. Но в первую очередь, я вернусь в Лориэн. Возможно, когда вы читаете это письмо, я еду именно туда. Видите, я сказала где буду. Я не прячусь от вас, не пытаюсь запутать. И буду рада каждому, кто решит заскочить в Лотлориэн. Ворота Карас Галадона открыты для вас.

Сейчас моему народу, как никогда раньше, нужен мой Свет. И я оправдаю их ожидания, чего бы мне это не стоило. Но говорю сразу, не знаю, как скоро дорога снова позовет меня. Может, я проведу в Золотом Лесу год, а, может, задержусь там чуть-чуть подольше. Это неведомо даже мне.

Я безмерно счастлива, что знакома с такими храбрыми хоббитами. Не думайте, я не забыла про вас. Как можно вообще про вас забыть? Лишь благодаря вам дорога не была такой однообразной и скучной. Мерри, Пиппин, Фродо и Сэм, вы пережили то, что многим даже не доводилось увидеть. Можете гордиться собой и считать себя героями.

И я благодарна каждому из вас за то, что появились в моей жизни, не посчитали лишней в этом походе, а приняли как друга, прислушивались к моим словам и считались с моей силой. Судьба, возможно, и жестока, но эта встреча явно была неким подарком для каждого из нас. Мне остается сказать лишь до скорой встречи.

В зале воцаряется звенящая тишина, когда Митрандир замолкает. Никто и не думал, что слова Аилинон будут легкими для нас. Точно не для меня. Я должен был догадаться, что ей тяжело. Но старательно закрывал глаза на все то, что мне казалось странным в ее поведении. Списывал все на собственную усталость и стечение обстоятельств. И сейчас поплатился за свою невнимательность.

Мы вернулись к тому, с чего начинали. Она сбежала, а я остался. Только в этот раз уже она решила, что нам лучше не прощаться. Это неприятно и даже больно. Запускаю пальцы в волосы в надежде привести мысли в порядок. Но они предательски мечутся между «выезжать немедленно в Лориэн» и «подождать, когда Аилинон придет в норму». И с каждой секундой я все больше склоняюсь к первому.

— Леголас, — меня окликает Гэндальф. И я нехотя поворачиваюсь к нему. — Она не хочет сейчас никого видеть. Надеюсь, что ты это понимаешь. Двое из присутствующих смотрели в палантир. И прекрасно понимают, насколько ужасно было общество Саурона. Поэтому войдите в положение Аилинон. Она терпела это на протяжении недель. Один-два года не изменят ни ваше отношение к ней, не вас самих. Просто подождите.

— Я подожду, — коротко бросаю, вставая из-за стола. «Только недолго», — мысленно добавляю я. Мне требуется всего несколько минут, чтобы добраться до своих покоев и запереться там. Письмо Аилинон обжигает ладонь, напоминая о себе каждую секунду.

Нетерпеливо разворачиваю его, чуть ли не разорвав пополам. Но какого мое удивление, когда из одно письма выпадает другое. И второй почерк я узнаю безошибочно. Отец. Бумага слегка отличается от той, на которой писала эльфийка. Да и само послание выглядит старым.

Быстро пробегают по строчкам, написанным когда-то отцом, и, кажется, перестаю дышать. Все это время я ненавидел Аглара и злился на отца. Но все это меркнет, когда я все-таки, спустя время, узнаю правду. Девушка получила это письмо еще в Лотлориэне. И так долго хранила его, держала в секрете от меня. Но зачем? Чтобы вручить вот так?

Как бы мне хотелось сейчас вернуть время, упущенное нами. Мы потратили слишком много лет из-за недопонимания. Из-за всех этих недосказанностей. Устало поворачиваюсь к окну, мечтая увидеть хотя бы удаляющийся силуэт эльфийки. Но я вижу лишь темноту. Вокруг абсолютно тихо и безлюдно. Аилинон словно никогда и не появлялась в моей жизни.

Начинает казаться, что протяжении всего похода она была лишь моей выдумкой, моей мечтой, которая изначально была обречена на провал. Однако второе письмо, написанное самой эльфийкой, говорит об обратном. Не торопясь и с некоторой опаской открываю заветное послание:

«Зная тебя, могу с уверенностью сказать, что сейчас ты сидишь абсолютно один. И можешь не отрицать этого, я знаю, всегда знала, что ты любишь читать письма в уединении. Что ж, теперь ты знаешь, что не только ты планировал нашу свадьбу давным-давно, но и, как оказалось, наши родители.

Не окажись тех орков на моем пути, возможно, мы с тобой уже давно жили бы вместе, воспитывали детей и наслаждались жизнью. Однако, Судьба решила все иначе. И сейчас, если честно, я не вижу себя в роли домоседки, которая только и думает о том, как угодить своему мужу. Надеюсь, что я не разбила все твои мечты.

Но я не говорю сейчас, что и вовсе не хочу быть с тобой, даже не надейся. Но не сейчас. Слишком многое резко навалилось на меня, и хотелось бы привести мысли в порядок раньше, чем ты пустишься мне вдогонку. Мне нужно было уехать, Леголас. Пойми и прости меня, пожалуйста.

Хотела попрощаться лично, но побоялась, что, увидев тебя, не смогу решиться и останусь. И тогда бы окончательно потеряла себя. Я чувствовала, что что-то медленно утекает от меня, поэтому и приняла это тяжелое решение. Настало мое время становиться той, которой меня хотят видеть. Дочь Галадриэль, носительница Золотого Света, Калина Аранель Лотлориэна.

Но я все же надеюсь встретить вас с Гимли где-нибудь. Поэтому, хм, давай договоримся. В конце лета постарайтесь прибыть в Фангорн. Я буду там, обещаю. И, да, постарайся наслаждаться этим путешествием. И запомни, ты ездишь по Средиземью не из-за меня, не из-за того, что я попросила, а исключительно из-за себя самого. Хоть раз в жизни подумай о себе. Насладись жизнью, не торопись и просто отдохни.

Я всегда буду с тобой. Душой и сердцем, где бы я не была, сколько бы миль нас не разделяло. Мое сердце всегда тоскует по тебе, а любовь не соизмерить даже звездами. Береги себя.

Скоро увидимся.»

— Мое сердце навечно в твоих руках. И как прикажешь жить без него?

========== Глава 33. Символ новой жизни… ==========

Исполнить давнюю мечту сродни чуду. Даже перестаешь смотреть на то, что это волшебство омрачено умирающими деревьями, которые еще когда-то были зелены. Фаэн нервно переступает с ноги на ногу, недовольно озираясь по сторонам. На глаза чуть ли не слезы наворачиваются от зрелища леса, который когда-то был моим домом.

Провожу пальцами по стволу дерева, мимо которого проезжаю мимо. Кора кажется сухой, будто вот-вот само дерево рухнет под тяжестью собственных веток. Но больше пугает другое — они молчат. Я не слышу их, не чувствую. Тяжело вздохнув, пускаю меарас галопом. Лошадь полностью поддерживает мое рвение покинуть это место.

Останавливаюсь лишь тогда, когда оказываюсь около врат, ведущих в чертоги Лесного короля. Сердце гулко стучит в груди, ведь я так давно хотела вернуться. Последние годы только и думала о том, как переступлю порог этого дворца. И сейчас складывается ощущение, что я просто сплю, а все, что происходит вокруг — это всего лишь мираж, который с минуты на минуту растает.

— Кто вы и по какому вопросу приехали во владения короля Трандуила? — передо мной появляется несколько стражей, которые внимательно осматривают меня, облаченную в темный плащ. Несколько нерешительно скидываю капюшон с головы, на которой красуется золоченый венец. За последние годы я научилась быть той, которой меня хотела видеть собственная мама.

Было сложно, не скрою. Безумно сложно учиться быть придворной дамой заново. Как оказалось, многое я позабыла, да и повадки воина сложно скрыть за платьем. Спрыгиваю с лошади, при этом оказываясь лицом к лицу с местной стражей.

— Меня зовут Аилинон, дочь Леди Галадриэль. И сейчас я выступаю в роли гонца из Лотлориэна, — спокойно произношу я, особо не расписывая все те имена, которые мне присвоила Белая Владычица. — Я бы хотела получить аудиенции у короля Трандуила, — поднимаю голову к небу, рассматривая высокое строение дворца Лесного короля. Сколько времени прошло с моего последнего пребывания здесь?

— Следуйте за мной, Аранель, — низко поклонившись мне, произносит один из лихолесских эльфов. Этих двоих я не помню, возможно, они родились уже после моего отъезда из Лихолесья. Ностальгия накрывает меня с головой, когда оказываюсь за вратами. Безусловно, многое изменилось здесь, но несмотря на это, я готова перечислись абсолютно все места, где я проводила все свое свободное время.

Несколько отстаю от стража, желая вспомнить все, что со мной происходило в этих местах. И сейчас понимаю, что это все такие детские и наивные воспоминания, вроде первого поцелуя, первого обещания и первого признания. Лихолесье можно смело назвать лесом, где многое произошло со мной впервые. В нашу сторону медленно идет несколько эллет, на лицах которых запечатлено выражение полного негодования. И со временем я начинаю слышать то, о чем так заинтересованно разговаривают эльфийки.

— Прошло уже столько времени, а Леголас все еще не замечает никого вокруг, словно мир до сих пор крутится вокруг Аилинон. Она мертва! — эмоционально говорит эльфийка, в лице которой узнаю свою старую «подругу». Мирион всегда была тщеславной и ставила себя выше остальных.

— Тебе не стоит говорить такое, — еле слышно отзывается приближенная моей «горячо любимой» знакомой. Молча прохожу мимо них, при этом стараясь догнать стража. Я ошибалась. Здесь ничего не изменилось. Как были эллет, которые гонятся за властью, так и остались. Таких дев можно встретить среди любых рас.

Как правило, они успешны буквально во всем, в чем должна быть хороша приличная представительница прекрасного пола. Вышивание, танцы, этикет, манеры, речь. У них все идеально. И я даже не говорю про внешность. Они пользуются разнообразными средствами, подчеркивая, например, выразительные глаза или пухлые губы. У них нет лишь одного — мозгов. Ведь зачем он нужен, когда такие дамы заточены на удачное замужество.

Страж останавливается и склоняет голову в приветственном жесте. Я же встречаюсь взглядом с Агларом. Я знала, что рано или поздно столкнусь с ним. Приветственно улыбаюсь эльфу.

— Всегда было интересно, как ты отреагируешь на мое возвращение, — чуть ли не смеюсь я. — Как думаешь, мою комнату еще не превратили во что-нибудь безвкусно-безобразное? — стараюсь придерживаться нейтральных тем, хотя в душе кошки скребутся. Я рассталась со многими эльфами не очень хорошо, а Аглара в прошлый раз в открытую ненавидела.

— Я думал, что ты живешь в Имладрисе, — честно отзывается эльф, чем сильно шокирует моего сопровождающего. — Гвалот, ты свободен, дальше я сопровожу…

— Для тебя просто Аилинон, общее детство не просто стереть, — уже в открытую смеюсь над удивленными лицами эльфов. — Но если уж тебе хочется соблюдать рамки приличия, то, да, твои глаза тебя не обманывают, я совершенно случайно оказалась принцессой, — в это время Гвалот быстро ретируется, оставляя нас одних.

— Кажется, в свое время я слишком многое тебе наговорил, — почесав затылок, усмехается эльф. Мы вместе продолжаем дорогу до дворца. — И я даже не знаю, что мне нужно сделать, чтобы получить твое прощение.

— Вообще-то, я знаю, что ты можешь сделать для меня, — заговорщически подмигиваю эльфу. — Сделай так, чтобы Леголас пришел к старому дубу, который растет у западной стены, — с этими словами покидаю опешившего Аглара. Проходя знакомыми тропами, окунаюсь в былые деньки.

Начинаю задумываться над тем, что, возможно, все было бы иначе, если бы я сразу вернулась в Лихолесье. Бесспорно, я бы и том случае узнала о своем происхождении, получила венец принцессы Лориэна. Но была бы я той, кем являюсь сейчас? Вот тут я сомневаюсь.

— Я все думал, когда же вновь увижу тебя, — с придыханием произносит Леголас, и я медленно поворачиваюсь к нему лицом. Аранен облачен в поистине королевские одежды. Синий камзол, вышитый золотыми нитями. И никаких признаков оружия. Сейчас я вижу перед собой не одного из членов Братства, а истинного принца. И тонкий обруч на голове лишь подчеркивает его титул.

— Я же говорила, что вернусь однажды, и сейчас как раз есть повод, — снимаю плащ, в котором мне уже давно стало жарко. — Знаешь, я тут поняла, что быть Аранель Золотого Леса не так уж и просто. У тебя как-то проще выходило быть принцем для своего народа, — стоять перед Араненом в обычной походной одежде как-то даже неуютно. Когда я успела стать эльфийкой, которая готова наряжаться для кого-то?

— Мы с Гимли ждали тебя и в Фангорне, и в Бри, — между тем говорит мне эльф. И в его голосе сквозит обидой.

— В Лотлориэне оказалось куда больше дел, чем я могла представить, — устало выдыхаю я. — Кольцо Галадриэль перестало защищать Лес, и мне пришлось потратить немного своих сил, чтобы предпринять хоть какие-то меры по защите галадримов. Но сейчас я здесь и готова передать слова Белой Владычицы как тебе, так и твоему отцу.

— И что же такого хочет сказать нам Леди Галадриэль? — с усмешкой вопрошает эльф, подходя ко мне вплотную. Его руки вмиг обвивают мою талию. Я скучала по этому ощущению покоя и защищенности.

— Она приглашает вас в Золотой Лес. А еще, — поднимаю голову, при этом смотря в лазурные глаза Леголаса. — Леди Галадриэль серьезно намерена взяться за приготовления к свадьбе. — замечаю, как эльф выдыхает весь воздух из легких, после чего наклоняется к моему лицу.

Приподнявшись на носочках, запечатлею на губах эльфа долгий и чувственный поцелуй, который вызывает внутри меня бурю эмоций. Руки на моей талии сжимаются чуточку сильнее. И тогда я понимаю, что двигаются в нужном направлении. Углубляю поцелуй, слегка приоткрыв губы. Одной рукой запутываюсь в золотых волосах принца.

Несильно прикусываю нижнюю губу Аранена, после чего тот ещё сильнее прижимает меня к своему торсу. Усмехаюсь сквозь поцелуй, и вскоре мы отстраняемся друг от друга. Глаза Леголаса горят, и, о Валар, как приятно вновьоказаться с ним наедине. Снова видеть его, чувствовать эти прикосновения.

— Ты не представляешь, насколько я счастлив, что ты здесь. Поверь, еще немного, и я бы лично прискакал в Лотлориэн, — усмехается Лесной принц, прижимаясь к моему лбу своим. Перевожу взгляд на его губы. Неожиданно понимаю, что перестала дышать, а сердце, словно птица в клетке, быстро забилось в груди.

Протянув руку, Леголас берет меня за подбородок. Не сводя глаз с моего лица, нежно касается ладонью моей щеки и гладит большим пальцем скулу. Это прикосновение говорит намного больше, чем какие-то слова. Я буквально чувствую всю палитру чувств, которые испытываем мы оба в этот момент. Улыбка появляется на моем лице, и я просто не могу отвести взгляда от голубых глаз.

Ни секунды не медля, Леголас вновь касается моих губ своими. И сейчас этот поцелуй явно отличался от тех невинных и нежных прикосновений к губам, которые когда-то он дарил мне под этим самым дубом. Этот поцелуй выбивает весь воздух из легких, заставляя меня забыть обо всем.

О Эру, я не испытывала ничего подобного раньше. Запутываюсь обеими руками в густых волосах Аранена, несильно сжимая их. Этот поцелуй становится настолько диким, что кажется, будто я вот-вот лишусь рассудка.

Приоткрываю губы, чувствуя, как инициатива переходит в руки эльфа. Его губы властно овладевают моими, сминая их и в прямом смысле контролируя каждым моим движением. Руки Леголаса блуждают по моей спине. Все внутри меня горит от этого поцелуя.

Чем больше входит во вкус, тем настойчивее и сильнее становится поцелуй. Когда мы, в конце концов, прерываем поцелуй, то со сбившимся дыханием смотрим друг на друга. Мои руки по-прежнему лежат на задней части шеи парня, а его — сильнее сжимают мою талию.

— Только представь, нам ведь и не нужно больше скрываться, — по-детски невинно смеюсь я, уводя Леголаса прочь от дуба. — Пора навестить твоего отца. Думаю, ему пора узнать, что я все же жива. И теперь, пожалуй, от меня будет сложно избавиться.

***

Несколько юных эльфиек помогли мне привести себя в порядок. Подобрали подходящее платье, расчесали волосы. И за это я была им искренне благодарна. Сейчас же у меня начинают дрожать руки. Еще никогда прежде я так не нервничала. Именно в этот момент понимаю, что все изменилось. Если раньше я бесцеремонно могла забежать в тронный зал, дабы вместе с Леголасом посмотреть на эльфов, которые пришли за советом к таур Трандуилу, то сейчас я стала именно той эльфийкой, которая ступит в зал, в надежде получить одобрение короля.

— Выглядишь взвинченной, — из ниоткуда выскакивает Леголас, а на его лице красуется широкая улыбка, которая, кажется, сейчас меня нервирует только сильнее. — Не переживай так сильно, я рядом. А ты выглядишь просто волшебно.

— Пожалуй, я предпочту вновь встретиться со Смаугом, нежели столкнуться лицом к лицу с королем Трандуилом после того, как он считал меня мертвой. Тебе не кажется, что это будет немного странно? — вопросительно смотрю на принца, который готов рассмеяться.

— Думаю, Эрика сможет его успокоить и отвлечь от шока, — коротко бросает эльф, чем заслуживает от меня очередной вопросительный взгляд. — После того, как она приняла подданство моего отца, она стала жить здесь, как ты понимаешь. И так получилось, что лет пятьдесят назад они сыграли свадьбу.

— Что? — только и получается сказать это, потому что я отказываюсь понимать то, что только что услышала.

— Эрика, которая благодаря твоим усилиям стала хорошей эльфийкой, теперь Лесная королева. Только представь, благодаря тебе она вырвалась из плена человеческой жизни и покорила каменное сердце моего отца, — спокойно отзывается принц.

— В это сложно поверить, — еле слышно произношу я. За дверь, напротив которой мы стоим, начинается какая-то суматоха. И вскоре я могу разобрать слова одного из служащих Лесного короля.

— Аилинон, дочь Белой Владычицы, Калина Аранель Золотого леса, Хранительница Золота мэллорнов…

— Неплохое имя ты себе заработала за прошедшие годы, — начинает смеяться надо мной Леголас. Несильно бью его своим локтем под ребра.

— Это я еще от многого отказалась, Леди Галадриэль была богата на слова, — сухо отзываюсь я. И после этого массивные двери в тронный зал отворяются. И это становится символом для меня. Символом новой жизни…

_________