Capitan
РЫБКА ПО ИМЕНИ КАТЯ
Детки, детки, детки — конфетки… Мою «конфетку» зовут Катя и ей семь лет. Ребенок как ребенок, немного более впечатлительный и ранимый, чем другие детки…
Дело было вечером, делать было нечего, и у меня родилась идея написать детское стихотворение.
— Кать, о чем напишем стих? — обратился я к дочке.
— О рыбках, — молвила Катя.
«Ну, рыбки, так рыбки», — подумал я и вышел покурить на улицу, наказав дочке придумать сюжет.
На улице родились первые строчки будущего стихотворения:
«У меня есть аквариум. Рыбки золотые за тонким стеклом…»
«Неплохо», — похвалил я себя, — «Легко… и по-детски как-то… А стекло у аквариума — тонкое или толстое? Может за „толстым“? Нет — вроде тонкое…»
Дочь ждала меня с сюжетом на устах…
— Пиши, — сказала она.
— Чего писать?
— Заглавие — «Рыбки».
Я написал и поставил по привычке три звездочки…
— А звездочки зачем? — спросила Катя.
— Просто так, — ответил я.
«Действительно, зачем звездочки?»
— Ну ладно… — согласилась дочь.
Через пять минут из ее уст и моего пера вышло следующее:
«У меня есть рыбки, в аквариуме золотые рыбки…
И у меня есть кот, который очень вредный.
Лишь стоит мне уйти, как он сразу в аквариуме оказывается и всю воду по полу расплескает.
И все равно ему рыбок не достать, потому что аквариум очень глубокий…»
— Ну, как? — спросила Катя…
— Замечательно, — ответил я. — Только, почему кот рыбок не достанет? Он же всю воду расплескает…
— Рыбок же жалко! — ответила Катя.
«Так, вот она детская логика», — подумал я, и вернулся к своим «Рыбкам».
Через пять минут дочь поинтересовалась:
— Написал?
— Нет еще! — немного нервно ответил я, застряв на рифме «Рыбки-ошибки-скрипки-зыбки-липки…». Все они казались не в тему.
Я пошел на кухню и приготовил себе кофе.
Вернувшись в комнату, я застал Катю на своем «творческом» кресле с ручкой и листком в руках. Ребенка охватил приступ творчества.
«Приехали!», — подумал я и скомандовал: «Кышь!»
— Ну, папа! — укоризненно пробормотала Катя.
Логика ее была понятна. Если папа «творит» на этом кресле, то почему бы и ей не творить?
Пришлось ютиться на диване.
«У меня есть аквариум. Рыбки золотые за тонким стеклом… в этом мире все, деточка, зыбко ты поймешь это тоже… потом…»
«Зыбко, оно конечно зыбко… Только как-то… нравоучительно что-ли… Опять же „деточка“, „тоже“, „потом“ — нагромождение лишних сл…»
— Пап, я написала! — воскликнула Катя.
«Рыбки… че с ними еще рифмуется кроме улыбок и ошибок?
Рыбки же золотые может у них и это… улыбки золо…»
— Ну, папа! — потребовала внимания Катя, — слушай!
Я обратился в слух.
— Дракон и голубь, — выдала Катя.
«У меня был дракон и голубь. Они дружили и никогда не ссорились. Их звали Драко и Хан — так звали голубя».
— Постой-постой, ты че пишешь? Стихи или рассказ?
— Рассказ, — заявила Катя.
Сказать было нечего, кроме «отлично!»
— А ты как? — поинтересовалась дочь.
— Никак, — честно признался я.
— А я щас еще напишу! — загорелась она.
— Ок, — согласился я, возвращаясь к своим рыбкам.
«Что есть у рыбок? Плавники! Плавники, они какие? Красные?
Почему красные? Потому, что рыбки — золотые. А золото, какое бывает? Червонное… Уже что-то…»
«У меня есть аквариум. Рыбки золотые за тонким стеклом…
Плавники их червонные… зыбко золотым отливают огнем…»
«Почему „зыбко“… В воде все зыбко… Ага! Плавники — зыбки… гениально. Может улыбки все же. Как там этот, как его, ну у которого зима улыбалась…. „На деревьях цветут снеговые улыбки“… А у рыбок, где улыбки цветут? На устах? С чего бы?
Может они все ж… это… да по ошибке. А че „по ошибке“? В аквариум попали? Глупые значит? Так рыбы на самом деле — глу…»
— Папа, готово! — «обрадовала» дочь.
«Отливает огнем, что? Слиток… вернее слитки… рыбки-слитки… Не идеально, но…»
— Пап, ну слушай! «Вредный кот и умная мышь» — это название.
«Жили-были… вредный кот и умная мышка…»
«Плавники не похожи на слитки… Или похожи?»
— Ну папа! «Жили-были… вредный кот и умная мышка…
Однажды мышь-полевка…»
«Откуда она слова такие знает?»
— «…собирала запасы на зиму. Хитрый кот захотел ее съесть». А «съесть» раздельно или слитно пишется?
— Слитно!
— А я раздельно написала! «Но мышь-полевка убежала. Ах, ты! — думает кот, — вырвалась!»
— Все? — поинтересовался я.
— Все! Сейчас еще сочиню…
«О, боже!» — подумал я.
— …про Лину и ястреба.
— Ну про Лину, так про Лину, — согласился я, возвращаясь к «рыбкам-слиткам»…
«У меня есть аквариум. Рыбки золотые за тонким стеклом…
Плавники их — червонные слитки золотым отливают огнем…»
Исправив «плавники их» на «их чешуйки», удовлетворенно вздохнул.
Далее все пошло как по маслу…
«У меня есть аквариум. Рыбки золотые за тонким стеклом…
Их чешуйки — червонные слитки золотым отливают огнем…
Постучишь по стеклу, и прилипли их носа к голубому стеклу…
золотые планктона ждут рыбки…
им пора собираться к столу…»
«Планктон он какой? Красный? Вроде — красный…»
— Кать, планктон он какой?
— Зеленый, — не задумываясь выдала дочь.
«Вот и приехали… Не зря говорил (кто говорил-то?) „Учите мат-часть…“ Напишу „красный“, а вдруг он зеленый… Кроме планктона рыбки еще чего-то едят? Едят, наверное. Червяков. Фу, какая гадость… Хотя…»
«Постучишь, и смотри уж, прилипли их носа к голубому стеклу…
червячков и планктона ждут рыбки…
им пора собираться к столу…»
— Готово! — сказала Катя.
— Что готово?
— «Лина», готова.
— Читай! — разрешил я.
— «Ястреб и Лина». «Жили-были в одной деревне Ястреб и Лина. Ястреб охотился на голубя, а Лина была королевой всех птиц… Но этот ястреб не слушался королеву. Он ее гонял по небу. А остальные голуби не знали, что делать. Они наблюдали за ястребом и Линой».
Я подумал, что в этом «что-то есть», в чем честно признался дочке.
Однако, Кате уже надоело сочинительство. Она оставила «творческое» кресло и отправилась рисовать в маленькую комнату.
Рыбки продолжали играть в моей голове, как в аквариуме…
«Чего ж с вами сделать?» — подумал я и написал.
«…Наедятся и вновь беззаботно засверкают в стоваттных лучах, им, я знаю, легко и вольготно, им не ведам ни голод, ни страх…»
«Стоп! Получается, что есть они у меня никогда не хотят… И не боятся ничего… А че им боятся… Они ж, рыбки… глупые…. Стоп…
Лучах-часах… А в часах кто живет?»
— Катя! Иди послушай!
Катя прибежала и приготовилась слушать.
— «Рыбки», — сказал я, — У меня есть аквариум. Рыбки золотые за тонким стеклом…
Их чешуйки — червонные слитки отливают багряным огнем…
Постучишь, и смотри уж, прилипли их носа к голубому стеклу…
Червячков и планктона ждут рыбки, им пора собираться к столу…
Наедятся — и вновь беззаботно засверкают в стоваттных лучах…
Золотым им легко и вольготно…
как кукушке в настенных часах.
— Ну как? — поинтересовался я.
— Дааа…, — с обидой в голосе вымолвила дочь. — Ты пишешь лучше меня.
— Родная, — сказал я. — Я пишу с тринадцати лет. — То есть 15 лет.
Больше чем тебе сейчас!
… Вечером, перед сном Катя спросила, знаю ли я стихотворение «про зайку»?
Вспоминал я, вспоминал, да так и не вспомнил.
— Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка…
Со скамейки слезть не мог, весь до ниточки промок! — продекламировала дочь и… расплакалась.
— Че плачем? — поинтересовался я.
— Зайку жалко, — сказала Катя.
— Вот те раз, так он же игрушечный!
— Нет, настоящий! — не согласилась дочь.
— Игрушечный, потому и со скамейки слезть не мог.
— Да? — чуть успокоилась Катя.
— Хочешь я тебе про кошку прочитаю? — чтобы успокоить ее совсем, спросил я, и прочитал:
«У моей замечательной кошки Замечательный дымчатый хвост:
Замечательно стройные ножки, Замечательный розовый нос:
У моей замечательной кошки Замечательно длинная шерсть:
Замечательно быстрые блошки Что хотят мою кошечку съесть:
У моей замечательной кошки Замечательных восемь котят:
Замечательно вредные блошки Тех котят потихоньку едят:
От моей замечательной кошки С замечательным страхом воды:
Как съедят ее вредные блошки Не останутся даже следы:»
— А кошку съедят? — спросила Катя.
— Нет, конечно! — испугался я. — Ее вымоют противоблошиным шампунем… и наденут противоблошиный ошейник.
— Ну ладно тогда, это хорошо, — сказала Катя и отправилась рисовать… замечательную кошку в противоблошином ошейнике.
4.11.2001
Последние комментарии
1 час 28 минут назад
7 часов 50 минут назад
7 часов 58 минут назад
8 часов 27 минут назад
8 часов 30 минут назад
8 часов 31 минут назад