На прицеле Цереры (СИ) [Виктория Задорожня] (fb2) читать онлайн

Пролог

Церера

— Двенадцатое марта, семь часов тридцать две минуты. Утро туманное, видимость слабая. Объект покидает Роял Тауер, в сопровождении охраны. "Лис" рядом, не отходит ни на шаг. Как обычно… Они садятся в серый Ламборгини. Объект пропадает с поля зрения… — зажимаю кнопку на диктофоне. Отбой.

Поднимаюсь с зоны своего укрытия. С крыши небоскреба открывается изумительный вид… Прохладный весенний ветер на такой высоте кажется особенно стремительным. Очередное дуновение обдает тело свежестью, волосы вздымаются в такт, танцуя под его игру. Металл рукояти пистолета, жаркий от тепла ладоней, меняет температуру, и холодок растекается по всей кисти, словно напоминая о равнодушии смертоносного сплава… Действительно, миг назад он был неотъемлемой частью меня самой, но, по воле любых обстоятельств, может обернуться против своего владельца… В моем деле очень важно об этом помнить, потому благодарно прикрываю глаза, выражая почтение сильным порывам, и прячу оружие под кожаной курткой…

Завибрировал телефон… Сколько лет от него исходит лишь еле слышное жужжание? Когда-то я любила ставить на звонок любимые треки, но это осталось в таком далёком прошлом… С тех пор прошла целая жизнь, и в этой, новой жизни, я должна была стать невидимкой. Ни шаги, ни дыхание, ни движение — ничего этого нет! Для окружающих Церера — призрак, тогда как прежняя задорная девчонка, давно покинувшая этот мир, любила быть в центре внимания, в гуще событий, любила, но, это, кажется, просто забылось… Навсегда…

Достаю телефон, спускаю с губ черную маску. Маску хамелеона, скрывающую мою суть от всего мира. Зажимаю входящий…

— Церера… Как прошло?

— Безрезультатно. Он скрылся, в радиусе двух метров со всех сторон окружённый телохранителями. Мне жаль…

— Чёрт! Какого дьявола парень под круглосуточной защитой? Неужели нет совершенно никакой возможности?!

— Вы меня знаете. Если бы возможность была — задание было бы исполнено ещё в начале прошлого месяца. Но, если сомневаетесь во мне…

— Нет, Церера. В тебе я не сомневаюсь. По крайней мере пока-что. Твой послужной список слишком внушительный, чтобы из-за одной затянутой миссии забыть, какая искусная ты убийца…

Сжимаю смартфон в руке так крепко, что ощущаю скрип на грани хруста. Ненавижу… Ненавижу, когда меня называют убийцей! Хоть и знаю, что это правда… Просто, у меня ведь нет выбора?!

— Возвращайся на базу. У Мира есть план….

— Слушаюсь.

Отключаюсь. Ещё раз, напоследок, всматриваюсь в синюю гладь небес, обьявшую крыши многочисленных новостроек. В каждой из них живут люди… Тысячи, миллионы… Они ходят, живут, дышат, учатся, работают, знакомятся, влюбляются, растят детей… Они берут то, что считают необходимым, их много… И есть среди всего этого муравейника одна Я. Которой высшие силы не отвели банального человеческого счастья. Я отнимаю эти жизни. Тогда, когда прикажут… Имею ли я право после этого смотреть в то же самое небо, что и они?

Беззвучно разбегаюсь, прыгаю над нескончаемой пропастью, рассекающей высотки. Это моя скорость… Это мой полёт… Ощущения нечеловеческие… Летать я не устану никогда, даже если это — избытки такой ненавистной работы. Оттуда, с поля зрения прохожих, сейчас я просто черная точка… Почти незримая, быстрая, как птица. Вот только я не птица, а ангел смерти. И тот единственный раз, когда я буду лететь по-настоящему, будет падением черной души в пылающие створки ада…

Иначе быть не может… Чертовке чёртова смерть. Но, если мне суждено сгорать дотла снова и снова, я хотя бы буду знать, что самый родной человек на земле останется жить. Таким же невинным, добрым, замечательным. Он будет жить за нас двоих! За это мне не жалко ничего…

Причины и последствия

Церера

Заброшенный склад, ставший убежищем отбросов. Такой же серый, неприглядный, разломанный и блеклый, как прогнившие души скрывавшихся в нём убийц. Тихо открываю большие дубовые ворота… Никого не видно, не слышно… Но, это не значит, что здание пустует. Нужно просто знать, где искать. Немного дальше, за небрежно сброшенными на бетонный пол битыми стеклами, есть вход в небольшую комнату. Раньше она была кабинетом директора давно закрытого завода по переработке рыбы. На этом складе хранились коробки с расфасовкой на продажу. Пошарпанные стены до сих пор хранят в себе еле уловимый, но всё же едкий запах тухлятины. От того это место становится особо неприглядным, и, соответственно, редко посещаемым. То, что нужно, для таких, как мы.

Прохожу вглубь, гибко скользя между массивными ржавыми трубами. Подхожу к нужной двери, беззвучно нажимаю ручку, и вхожу… Ну вот, все в сборе! Мастер Мир не спеша потягивает сигарету. Люций, являющийся моим непосредственным начальником, а вернее сказать- владельцем, вальяжно разлёгся в кожаном кресле, поскрипывающим от периодического движения. Как движения… Дотянуться к столу, чтобы достать очередную порцию виски- это ещё не тянет на физкультуру. Хотя мужчине явно не помешало бы привести себя в порядок… Если его шлюхам и плевать на внешний вид, главное, чтоб кошелек не пустовал, то хотя бы для адекватного самочувствия стоит сбросить живот… Но, в принципе, мне плевать… Остальные "пешки" на заданиях. Ну и, конечно, гость программы… Заказчик, по милости которого я второй месяц безуспешно охочусь за его племянником…

— Послушайте! Мы так не договаривались! Пол суммы я уже отдал авансом, но проделанной работы так и не увидел! — усатый хмырь в дорогом костюме нервно защеголял по тесной комнате взад-вперед, раздражая скрипом лакированных туфлей о потрескавшийся ламинат. Этот скрежет был почти таким же противным, как и его мерзкий, звенящий голос!

— Спокойно, Георгий Леонидович! Мы отправили на задание лучшую свою убийцу! — я молчу, не реагирую на разговор даже сменой мимики. Взгляд пустой… Научилась смотреть на вещи сквозь. Очередной избыток профессии. Когда ты- инструмент в руках богатых тварей, должна уметь воспринимать это, как данность. А чтобы не сломаться, не наговорить глупостей, приходиться становиться куклой. Такой- бездушной, безэмоциональной, фарфоровой… Какой я сейчас и являюсь.

— Лучшую?! Сопливую девчонку? Мелкая, слабая… ей хоть двадцать уже исполнилось? В любом случае, кому поручать грязную работу — решать вам! Но, какого дьявола мой глупый племянник до сих пор вольно транжирит деньги Моей компании на право и на лево?! Мне не нужен пустой трёп! Действия! Только действия!

Раздражающий "бизнесмен" одним своим видом, противным скрежущим голосом, уже почти разрушил фарфоровое напыление, и сейчас рисковал сам оказаться под моим прицелом! И только мимолётный взгляд на Мира, на его самодовольную улыбку, хитрую, слащавую, будит в моих нефритовых глазах живые блики, здравомыслие, уравновешенность. Он поднимается, медленно, плавно, и подходит ко мне, не отрывая уверенный взгляд почти черных, восточных глаз, от дерганого заказчика. Кладёт свою большую, мозолистую, смуглую ладонь на мои волосы, мягко ерошит… Этот милый жест всегда напоминал мне некую братскую заботу, а поскольку моего старшего брата, вместе с родителями, давно не стало, я ценила такие моменты… Как память.

— Поверьте… — грубый баритон, с хрипотцой, всегда держал под своей властью любого слушателя, толи пугая, толи завораживая. И этот случай не исключение. Георгий не отводит взгляд, наблюдая за игрой мастера моими волосами. — Её обучал я! И она действительно лучшая. На счету Цереры семьдесят три выстрела, каждый из которых достиг своей цели!

— Ну ладно… И что вы предлагаете? — помимо прочего, мастер, как никто, умел к себе располагать.

— Если уж этот парень под круглосуточным присмотром самого опытного телохранителя, я предлагаю пробраться туда, где телохранитель ему не нужен… В его личное пространство. — Рука Мира соскользнула вниз, к щеке, и мягко прошлась по коже. — Для этого Церера необходима нам в любом случае! Вот, взгляните… — мужчина фактически вытолкнул меня вперёд, демонстрируя, как дешёвый манекен, алчному взору напыщенного павлина. — На эту девочку нельзя не засмотреться! Что фигура, что лицо, что эти дивные нефритовые глаза… А волосы, объятые пламенем… Приодеть, поднатаскать, и объект не успеет опомниться, как приведет в свой дом дикую тигрицу…

— Что ж, я доверюсь вам на этот раз… Если знаете, о чем говорите. Надеюсь, вы оправдаете мои ожидания! — не сложно догадаться, что такая идея заинтриговала Георгия, раз он резко сменил гнев на милость.

— Не сомневаетесь! — Мир окинул меня удовлетворенным взглядом, а я… Просто стояла, разбитая и сломленная, от того, что только что услышала! Конечно, роль убийцы мне знакома. И я не отказываюсь от своих обязанностей… Но сейчас на душе так мерзко, словно меня с ног до головы облили дерьмом! Я не шлюха, которую можно продавать! И не подстилка, чтобы подсовывать меня под парня, дабы без проблем всадить пулю ему в лоб! И, самое ужасное то, что решение было принято без моего участия! Яростно отдёрнула руку от громоздкого, высокого мужчины, мысленно представила, как сию же секунду выписываю по его смуглой, щетинистой физиономии звонкую пощёчину. Но сдержалась… Лишь отвернулась, скрывая невыносимую злость, пытаясь немного остыть, чтобы хоть как-то проглотить этот его план!

Усатый хмырь, наконец, покинул наше убежище, а Люций взялся за телефон… Как говорит практика, это надолго. Да и вряд-ли начальнику что-то нужно конкретно от меня. Процессом исполнения миссий занимается исключительно Мир, а он лишь собирает сливки, принимая щедрые гонорары. Получается, выбора у меня нет, если таков замысел наставника. Только, после того, как мастер со мной обошёлся, я не имела желания обсуждать с ним последовательность действий, и даже оставаться в одной комнате… Потому развернулась в сторону выхода, и стремительно направилась подальше от зловонного склада. Но, не успела я обойти груду битых стёкол, как сильная ладонь остановила меня, крепко схватив за руку. Незаметно достала припрятанный в кармане пистолет, и молниеносно, с разворота, сбивая с толку, направила дуло в лоб самодовольному кавказцу. На что получила лишь новую дозу положительных эмоций, сокрытых в слащавой ухмылке.

— О, да ты сегодня дерзкая, Кира!

— Неужели? Ты вспомнил, как меня зовут?! — ядовито прошипела каждое слово, глядя прямо в угольные глаза, при этом не сводя заряженный сплав металла от его недрогнувшего лица. — Так может вспомнишь ещё и тот факт, что меня нельзя использовать, как тебе вздумается?!

— Тише, девочка, не кипятить! Я, конечно, оценил твоё мастерство… — положил пальцы на пистолет, вжатый над глазами — Но это не игрушка! Не стоит так со мной играть! — и резко опустил его вниз, всё так же игриво стреляя взглядом.

— Какого чёрта это было, Самир?! — кажется, я и сама немного расслабилась от его непоколебимости, и теперь была готова к диалогу. Если уж пришлось припрятать оружие — стоит попытаться поговорить!

— А что такого?! Обычное прикрытие… Я же не сказал, что тебе придется с ним спать!

— Так мне поблагодарить тебя за это?

— Как будет угодно… Но, если вздумала играть обиженную, то подумай, от чего я предложил эту игру в "кошки-мышки"! Прикончила бы парня — не пришлось бы играть…

От осознания собственного провала меня накрывает новая волна ярости… И я отталкиваю его руку, когда мастер пытается задобрить меня поглаживанием по плечу.

— Да что такое?! Ты не в духе?! Если на то пошло, то позволь напомнить, что прежде малышка Кира была согласна продавать себя, лишь бы щедро заплатили! — не вижу со стороны, но чувствую, как моё лицо искажается болью… Это прошлое… Неужели нельзя было обойтись без того, чтобы ткнуть меня в самое уязвимое место? — Да, Церера! Я знаю, что ты пытаешься не вспоминать тот период своей жизни, но иногда стоит об этом задумываться! Чтобы не забыть, чем ты мне обязана!

— Иди к черту, Мир! — глаза почти на мокром месте, и я пытаюсь увернуться, чтобы меня снова не сковали медвежьи лапы. Отворачиваюсь, и не сдерживаю слезу… Так и стою, не сделав шаг ни вперёд, ни назад, тихо всхлипывая. Наставник уже пожалел о своих резких словах, я знаю это, потому как он виновато положил голову мне на плечо, и прошептал…

— Прости… Я виноват… — да, это раскаяние искреннее. Он всегда такой… Ляпнет, не подумав, а потом сожалеет. — Но, послушай… У твоего малого через две недели операция, так ведь? Без денег за эту сделку ты не потянешь… Да и, сама знаешь, Люций не прощает провалов…

Да… Знаю… У меня нет выбора. Миша… если ему не пересадят почку, он не проживет дольше, чем пол года… Достаточно и того, что погибли родители и брат с женой. Потерять ещё и племянника… Тогда и меня саму больше ничего не будет держать в этом мире! Малыш так похож на своего отца… Глаза точно, что у Лёшки. Я только в них спасаюсь… В искренних, добрых, радостных. Что ж, похоже, я готова дать ответ…

— С чего начнём?

Там, где Цереры нет

Церера

— Ну здравствуй, малыш… — Солнечная улыбка моего племянника совсем не вписывается в серую, мрачную обстановку больничной палаты. Я всегда так думала… Это так несправедливо, что маленький мальчик, которого поцеловало в щеки солнышко, болен. И вместо того, чтобы с соседскими детьми резвиться на игровых площадках, он здесь, знает по имени и фамилии каждую медсестру, привык к омерзительному запаху спирта и лекарств, к этой лишённой жизни стерильности…

— Кира! Ура! — рыжеволосый, худенький мальчик подскочил с кровати, и двинулся ко мне, разводя ручки для самых теплых в мире объятий… Но, несколько резких движений, и Миша остановился, пошатываясь, замер, и поднял на меня свои большие зелёные глазища, полные скорби и сожалений…

— Тебе снова плохо?! — ринулась к нему, и через мгновение принялась прощупывать горящее маленькое тельце. — Да ты горишь! Подожди… Сейчас я позову доктора…

Но, не успела подняться, как на мою дрожащую от страха и безысходности ладонь легла такая жаркая, но нежная ручка малыша…

— Кира, не нужно… Пожалуйста! Давай побудем немного вместе? — как же мне его жаль! Настолько, что душа сжимается в перемотанный колючей проволокой ком, и изнутри раздирает тело… Это непередаваемая боль! Конечно, он не хочет докторов! Его вены исколоты, синюшные пятна от капельниц закрасили все предплечья… Он устал! Сидеть одному в замкнутых стенах, дожидаясь очередного приступа. И даже меня в эти моменты нет рядом… Я на "работе", я не могу, мне нужно зарабатывать! И это правда, действительно, без тех денег, что я получаю за удачные завершения миссий, даже представить боюсь, что бы стало с Мишей… Обнимаю племянника, со всей нежностью и любовью, что может остаться в ничтожной оболочке, лишённой человечности. Не могу сдержать слёзы… Знаю, что плакать нельзя, по крайней мере, при нём. Если он увидит мою слабость, усталость, сочувствие — то может просто сдаться! Отказаться бороться! А в нашем случае этот фактор может стать решающим… Потому глотаю болезненный ком, частым морганием смахиваю предательскую влагу, и улыбаюсь… Потому-что так нужно! Вспоминаю самые радостные моменты из жизни, пытаюсь вложить их в выражение своего лица, чтобы передать боевой настрой Мише… И, похоже, у меня получается!

Мальчик отвечает своим лучезарным, искренним настроем. В таких вот случаях я начинаю задаваться вопросом — так это я его спасаю, или наоборот? Но, пофилософствовать на эту тему долго не получается… В дверь стучат, и, не дожидаясь приглашения, входят. Доктор Галин, Андрей Петрович. Лечащий врач Миши вот уже второй год. Лучший в своём деле! Я не без труда его нашла, ну и, конечно, оплата его услуг тоже была бы для меня неподьемной ношей, если бы ни моя вторая жизнь…

— Здравствуйте, юный капитан! У вас, как вижу, гости? — мужчина неплохо ладит с детьми, эту черту я в нём заметила ещё при первом знакомстве. Сейчас они с малышом и вовсе, словно лучшие друзья.

— Ну да! — важно ответил племянник, так и не покинув мои объятия. — Это же Кира! Она всегда ко мне приходит!

— Увы, не так часто, как хотелось бы… — сама не знаю, кому я это сказала, ему, или себе? Но, нам обоим придется воспринимать это, как данность. Выбора то особо нет…

— Доктор, у него снова жар! — обратила внимание мужчины, тут же сменившего радостное выражение лица на озадаченное. Но, вспомнив, кем является его пациент, снова примерял веселую маску.

— Серьезно? Ну, это дело поправимое! Правда ведь, капитан? — пытаясь скрыть беспокойство, Андрей Петрович нервно улыбнулся, и игриво подмигнул рыжему мальчугану.

— Так и есть! — приняв вопрос доктора за чистую монету, воодушевленно согласился Миша. — Это вы Кире объясните, она вечно из мухи слона делает!

— Так что, больше не будем её пугать?

Следующий час прошел не так позитивно, как хотелось бы. Температура и правда оказалась высокой! Как он только выдерживает? Ещё и ведёт себя, будто ничего не случилось… Как его отец! Он тоже всегда справлялся с трудностями, не позволяя себе отчаяться. Теперь Миша, измотанный процедурами и клонящими в сон лекарствами, задремал… Я сидела у его кровати, склонив голову на белоснежную простынь, на которой ребёнок, вспотевший от жаропонижающего, мирно потягивался. Доктор Галин менял капельницы, затем легонько пошлепал меня по плечу, и, когда обернулась, прежде чем сама чуть не провалилась в сон, приложил указательный палец к губам, предлагая хранить тишину. И махнул головой в сторону выхода… Нужно поговорить!

Мы покинули палату. В коридоре кроме нас никого не было, по удачным стечения обстоятельств. Не хотелось отходить далеко… Вдруг Миша проснется? А так можно перекинуться парой слов и здесь, подпирая знакомые двери.

— Я хотел сообщить, что почка будет в нашем донорским центре уже на следующей неделе. После операции ваш племянник пойдет на поправку!

— Это же замечательно! — хлопнула в ладоши, не скрывая искренней радости. Но, почему-то показалось, что сейчас последует то самое "Но", без которого не обходится ни одно событие моей жизни…

— Но деньги… Должны поступить на счёт в течение пяти дней. Вы же понимаете? Желающих много, орган один…

— Понимаю… — понимаю, что это не тот мир, в котором каждый, кто может, не наживется на людском горе… — Деньги будут. Даже не сомневайтесь…

Я рассчитывала, что у меня в запасе несколько больше времени… Что ж, придется действовать быстро! Второпях попрощалась с доктором, ещё раз посмотрела на сладко спящего Мишку, через створку двери, сжала ладони в кулаки…

— Пора на выход, Церера…

Новая личность

Церера

— Ну как, мне идёт?

— Ты прекрасна, как никогда!

— Почти верю… — притворно хмыкнула, глядя в своё отражение… Нет, возможно, со стороны я и правда выгляжу мило! Вечернее платье в пол телесного цвета идеально легло по фигуре. Атласная невесомая ткань приятно скользит по коже, вторя манящим изгибам. Выразительное, но не вульгарное декольте, подчеркнуло высокую, налитую грудь. Длинный подол, струящийся по лодыжкам, элегантным туфелькам на высокой шпильке, до мраморной плитки, устилающей пол одного из самых популярных магазинов брендовой одежды, добавляет образу некой таинственности… Да, если бы я увидела такой лук на одной из актрис мыльных опер, то наверняка нашла бы его очаровательным. Но, он не соответствует мне! Это не Церера, и даже не Кира. Я другая, и гораздо более подходящим нарядом мне кажется привычное чёрное облачение, скрывающее призрачного киллера в вечерней темени от посторонних глаз. Словно из зеркала сейчас на меня смотрит совершенно другая девушка… С точно такими же чертами лица, выражением, мимикой… Точный двойник, копия, живущая иной, гораздо лучшей жизнью, чем моя собственная!

— Будто сама не видишь… Ты- идеальна! — Мир подошёл сзади, и положил свою тяжёлую ладонь мне на плечо… — Вижу, и о главном не забыла… — Пальцами второй руки прошёлся по невесомой, струящейся ткани, облегающей бёдра, до выразительного разреза. Проскользнул внутрь, немного выше, чем должна позволять нравственность. Мягко провел по кружевам чулков, по подвязкам, и, наконец, по контуру малокалиберного, дамского пистолета, искусно припрятанного мною за шелковыми шнуровками дизайнерского белья.

Резко накрыла его ладонь своей, и отдёрнула её в сторону.

— Он всегда со мной! Твоя наука…

— Ну, да… Жаль только, что с таким аксессуаром тебе будет нелегко расслабиться.

— Не отдыхать же я туда иду…

— И то верно… — Мир опять по-братски погладил меня по голове, печально осмотрев напоследок, и обернулся к улыбчивой продавщице, уже лишившейся надежды на щедрые комиссионные. — Эй, девушка, это платье упакуйте, вместе с туфлями. Мы берём!

Люций выделил немалую сумму на брендовые шмотки, и мы воспользовались отведенным бюджетом по-полной. Ну, а как иначе? Если хочешь втесаться в богатую тусовку — нужно соответствовать! Я уже пережила тысячу и один урок этикета, высококлассных манер и искусства обольщения, теперь дело осталось за малым… Знакомство, симпатия, общий круг общения…преждевременная кончина. Среди прочего самым сложным для меня, наверное, будет знакомство. Оно пройдет на его благотворительном аукционе… О пригласительном для меня позаботился заказчик, родной дядя того несчастного, которому очень не повезло с родственником… Но, об этом я пытаюсь не задумываться. Всегда стараюсь не думать о своих жертвах, как о живых людях. О людях со своими интересами, планами, целями… Иначе, наверное, не смогла бы спустить курок.

Аукцион- помпезное мероприятие для напыщенных павлинов из высшего света. Где разодетые в дорогие платья барышни будут распускать сплетни, а их кавалеры втихаря попивать виски, чтобы не умереть от скуки… И это действие обязательно приправят наигранной манерностью, томными вздохами, и всей той гламурной бурдой, от которой меня начало воротить ещё до близкого с ней знакомства… Но, выбора особо нет, потому придется вливаться в нужное русло, изображая амбициозную аристократку…

— До начала приёма у тебя шесть часов. Это время можешь провести, как тебе будет угодно… Только, ровно в 19:00, ты должна быть на входе в "Плазу". Ты запомнила всё, что нужно?

— Я — Соня. Дочь некого Тимерия Плагина, успешного, по всем возможным меркам, бизнесмена, который не смог присутствовать на аукционе лично из-за неотложных дел заграницей. Но, его ненаглядное чадо имеет неограниченный доступ к папочкиным сбережениям, и, по просьбе неравнодушного к детям-сиротам родителя, отправилась на столь важный приём вместо него, чтобы сделать щедрые пожертвования. Ничего не упустила?

— Умница, Соня… — снова эта довольная улыбка, которую наставник дарит мне, как поощрение за проделанный труд. — Кажется, ты готова. Прослушка, диктофон, всё при тебе?

— Как обычно. — надменно продемонстрировала ему неброские предметы, ставшие за последние годы частью меня самой.

— И помни. Ты не знаешь Георгия Леонидовича! Впервые видишь! Для него самое главное, чтобы дело делали по-тихому, чтобы никакие события не связали его со смертью племянника!

Почему-то меня от этих слов накрыла волна отвращения к заказчику… Я, в общих чертах, наслышана о причинах его стремления избавиться от сына погибшего брата. Всё деньги… Проклятая алчность сгубила на моей практике немало жизней… Изначально самой большой сетью элитных отелей владел Сергей Беляев, покойный отец Евгения Беляева, собственно, и попавшего под Мой прицел… Георгий много лет был главным помощником, вице-президентом компании "Travel IC", и рассчитывал на долю, а возможно на единоличное владение монополизировавшей весь отельный бизнес столицы компанией. Но, по классике жанра, старшего брата больше заботила судьба сына, и, как я понимаю, парень справлялся с управлением гораздо лучше своего тщеславного дяди. Но от этого желание завладеть не хилым состоянием никуда не исчезло, и мужчина пошёл на крайние меры… Только, неужели, когда дело заходит о богатстве, людям на самом деле становятся безразличны обыкновенные человеческие качества?! Неужели кровные узы, уважение к чувствам погибших, собственная привязанность теряет всякий смысл?!

— Так может, в таком случае, стоит оставить в покое бедного парня?! Чем потом беспокоиться, чтобы его прогнившую тушку не прижали к железной решетке?!

Мир окинул меня холодным, черным взглядом.

— Это не твоё дело, Церера. Твоё дело- качественно, незаметно убивать. Надеюсь, мы больше не будем поднимать эту тему.

Ненавязчивый запах парфюма

Церера

— Девятнадцатое марта, восемнадцать часов, пятьдесят пять минут. Я у входа в отель "Platinum HD". Погода ветреная, осадков не намечается. Гости собираются у входа, сейчас будет легко слиться с толпой, пока не обнаружится объект. Время пошло…". Диктофон- часть меня, незримая, скрытая от посторонних глаз. Самая честная часть меня… Он не врёт, не скрывает истины ни от кого… Конечно, он нужен, в первую очередь, для отчётности. Но… Если бы ни это его предназначение, я всё-равно не прекратила бы делать записи. Это больше, чем дневник, больше, чем память… Когда я переслушиваю то, что говорила перед каждым выстрелом, слышу свой собственный голос… Для других людей он показался бы равнодушным, и только я знаю, что он подрагивает не просто так… Что сердце моё рыдало, перед каждым спуском курка. Прячу ценность, хранящую в себе осколки моей человечности…

Я довольно гибкая и пластичная. Могу перемещаться бесшумно и быстро по любой полосе препятствий. Ведь столько времени обучалась этому у Мира, у лучшего в своём деле! Но, даже он, бывший военный с высоким положением и внушительным списком заслуг, не смог бы за пару дней обучить меня комфортному передвижению на высоких шпильках… Иду, со стороны, вполне достойно, из-за навыков равновесия. Но, это совсем нелегкое занятие! Особенно по мраморным ступеням, ведущим в открытый холл, грациозно ступать получается не очень удачно… Казалось бы, вот — шаг, второй, и я у цели… Но, некая барышня, увлеченная беседой со своим спутником, начала очень энергично жестикулировать, раскачивая милый лиловый клатч на железной цепочке. И, по чистой случайности и неосторожности, попала вместилищем зеркальца и губной помады прямо по моим, старательно скользящим о глянцевую поверхность, туфлям… Ну вот, имеем то, что имеем, я теряю то самое, пресловутое, равновесие, и начинаю коситься вниз! С такой высоты катиться по выступам — будет ещё тем дополнением к изначально незадавшемуся вечеру! Выбор, конечно, есть. Я могу увернуться, сделать свой фирменный сальто-прыжок с двойным переворотом, вот только остаться незамеченной в таком случае у меня не получится… Придется терпеть болезненное падение! Уже зажмурила глаза, ощущая ускорившийся ветер на затылке, закусила губу, в предвкушении… Только, секунда, две, а я остаюсь невредимой… Открыла поочередно глаза… Так, стою на месте, в невесомости не парю, и чувствую на своем плече хватку большой, теплой руки. Обернулась, и… Вот чёрт! Это, видимо, тот самый случай, когда упоминают Магомеда и гору! Мой объект, Евгений Сергеевич Беляев, собственной персоной! Не знаю, по воле какого случая, но именно в этот момент, на несколько ступеней ниже меня, оказался мужчина, которого мне предстоит убить… Как иронично! Лучше бы тебе меня не спасать!

— Здравствуйте! Вы в порядке? Не ушиблись? — часто заморгала, пытаясь быстро сосредоточиться и прийти в норму… Вот только, сосредоточиться оказалось ещё более сложной задачей, чем добровольно обречь себя на падение, которого могла избежать! Потому-что, теперь мне приходится смотреть в небесно-голубые глаза своего спасителя, в полной дезориентации, как-то бесконечно долго… Это похоже на сюжет мелодрамы… Утонула в его омутах? Потерялась в глубине? Да что за дьявольские проделки? Только… Даже просто сомкнуть веки не получается… Всё естество впитывает этого мужчину… Теперь не только открытый и чарующий взгляд… Я до сих пор ощущаю сильную, но бережную хватку его руки, меня сбила с толку выразительная, какая-то неземная улыбка… Такие чувственные губы, тонкие, но мягкие. Густые светлые волосы, в которых лунный свет играет переливами платины… готова поспорить, солнечное золото будет смотреться в них ничуть не хуже! Его уверенная, ровная осанка, удачно подобранный костюм, статная фигура… Идеальные черты лица и точеный подбородок, до которого я немного не достаю макушкой головы… И этот запах! Дьявольские силы! Неброский, но манящий аромат парфюма, и ненавязчиво цитрусовое дыхание… Какая-то часть меня понимает, что эта наша стычка взглядами длится уже неприлично долго! Подсознание приходит на помощь рефлексами, и я нервно отталкиваю мужчину, ошеломленного такой спонтанной переменой…

Осмотрелась… Да, сальто, наверное, обратило бы к себе меньше внимания, чем такой исход… Гости, наблюдавшие за моим несостоявшимся фиаско, прямо таки упивались новой информацией, словно липовым фото заглавной страницы какой-нибудь жёлтой газетенки! Нет, что-то явно пошло не так! Церера, быстро включай мозги! Ты здесь не для флирта, и быстро должна исправить ситуацию, если хочешь заплатить за операцию брату, и самой остаться в живых!

Объект смотрит с удивлением, и, как планировалось изначально, высокоманерного знакомства с закоренелой аристократкой уже не получится… Нужно лавировать, искать альтернативу! Подхожу к нему, протягиваю руку…

— Добрый вечер… Спасибо, что помогли!

Уголки манящих губ снова приподнялись в чарующей улыбке, и в небесных глазах промелькнула одобрительная искорка…

— Всегда пожалуйста! А некоторым следует более осторожно обращаться со своими аксессуарами! — предельно вежливо, но с однозначным намёком, выразительно выпалил собеседник, обратившись уже к той самой даме с клатчем. На что она почтительно склонила голову, и, под разъяренным взглядом своего сопровождающего, направилась в холл, пока объект снова обратил небесный взгляд к моей скромной персоне- Меня зовут Евгений. Евгений Беляев. А вас?

— Я Це… Соня, Соня Плагина! Дочь Тимерия Плагина! Бизнесмена, который не смог присутствовать на Вашем аукционе из-за неотложной поездки за границу! — Ну что со мной за ерунда?! Стоило опять столкнуться глазами, и с головы вылетело всё, что забыть никак не могла! Щеки, наверное, стали пунцовыми от смущения и неловкости, опустила нервно веки, прокручивая в голове ругательства в свой адрес…

— Очень приятно, Соня… А вы осведомлены о сегодняшнем мероприятие! Немногие знают, что благотворительный вечер- моя заслуга… — это паранойя, или у него вопросительное выражение? Ну да, я в очередной раз сглупила… Но мало ли, откуда дочь важного шишки может знать такую информацию?! Нет, лучше переменить тему, чтобы не заговориться ещё больше… Только, мне не приходится искать оправданий, потому-что пресловутый телохранитель "Лис" не заставил хозяина долго ждать…

Суровая, массивная фигура мужчины, обладавшего взглядом хищной птицы, приблизилась к Беляеву. Почти незаметно и очень резво, как для человека его телосложения… Он больше походил на искусного бойца, чем на гения маскировки. Но, видимо, совмещал эти качества…

— Евгений Сергеевич, Вам стоит поторопиться! Гости не любят ждать… — довольно странно слышать в таком убийственном баритоне почтительную тональность. Именно благодаря "Лису" я оказалась в таком неловком положении, потому не могу смотреть в его сторону без присущего головорезам интереса к мастерству достойного соперника. Но, резко перевожу заинтересованный взгляд, вспоминая, что Соня Плагина вряд-ли заинтересуется телохранителем самого завидного холостяка столицы.

— Что ж, было приятно пообщаться. Мне пора, увидимся позже… — предельно вежливая умопомрачительная улыбка самого красивого с известных мне мужчин, вторила завораживающему голосу. Он направился в сторону входа в отель, в компании несменной охраны, а я… Не могла рушить с места! Ведь напоследок Евгений Беляев оставил мне почти невесомый шлейф своего парфюма… Смешанного с нотами цитруса… Это задание, однозначно, будет самым сложным в моей жизни!

Эрос и Психея

Церера

Да что ж такое?! Возьми себя в руки, Церара! Переходный возраст, в котором в голову бьют гормоны, уже давно прошел! Я на задании, чёрт возьми! Так ли он будет тебя цеплять, когда засадишь пулю ему в лоб?!

Стремительно поднимаюсь по злосчастным ступенькам в тот самый, до слепоты роскошный, холл, осматриваю территорию… Пафос во всём… Боюсь даже подумать, сколько денег, времени и сил вложили в этот интерьер! От белых каменных колонн, до расширяющего пространство потолка, озаренного массивной, антикварной люстрой, сделанной, казалось бы, из чистого золота… Всё в этом месте создано, чтобы услаждать взоры помпезных богатеев, но… Мне здесь не уютно! Соня Плагина должна чувствовать себя в такой обстановке, как влитая! А не метаться между мазни, названной сюрреализмом, в поиске главного зала… Начинаю просто следовать за самым большим потоком посетителей, и сразу нахожу нужный проход. Ну ничего себе… — маячит в голове, когда, в сравнении с местом проведения аукциона, тот самый холл становится похожим на посредственную собачью конуру… Вот это да! Всё выполнено в подобном дизайне… Но намного, намного шикарнее… Сам зал невероятных размеров, потолок настолько высоко от земли, что создаётся впечатление, будто попала в отдельный мир! Светло-бежевые тона обрамлены золотой отделкой, великолепные картины в полный рост, развешенные по всему периметру, вторят тематике настенной росписи, цвета небесной глади, на которой изображена запретная любовь двух, разделенных высшими силами, божеств…

Невольно засматриваюсь на столь чарующее произведение искусств… Она, красивая и светлая, облаченная в греческие, белоснежные одежды, попала в плен тьмы, сковавшей ее ноги… Молебно смотрит на Него… Протягивает руку… И мужчина, сильный, статный и чувственный, пытается дотянуться… Но, тщетно… И в таком положении, в ничтожном расстоянии друг от друга, они застыли… На этих стенах… До чего же грустная история!

— На этой фреске изображена боль разлуки Эроса и Психеи… Он, сын Афродиты, Бог любви, получил приказ от матери наказать неугодную ей женщину, за неземную красоту, которой богиня несказанно завидовала… Сделать так, чтобы она вышла замуж за чудовище. Вот только, при первом взгляде на девушку, Эрос сам полюбил её, безвозвратно и глубоко… И женился на той, которая ни разу в жизни не видела его лица, но отвечала взаимностью на пылкие чувства. Приходил к ней глубокой ночью, и просил не зажигать свечу. И так бы было впредь, вот только, злые сестры человеческой женщины ежедневно внушали ей, что, раз любимый скрывается в покрове тьмы, то является монстром, что однажды её уничтожит. И Психея поддалась на уловки. Взяла с собою в ложе свечу и нож, пока Эрос спал, зажгла свет, и увидела прекрасного юношу вместо страшного чудища. Бог любви проснулся, на его лицо упала капля горячего воска, и в тусклом свете он заметил кинжал в руках супруги… Не сумев снести такого предательства, он взмыл в небо, к матери, оставив Психею одну…

Девушка бросилась искать любимого, но, сколько бы ни ходила, ни кричала, ни молила небеса, Эрос не отзывался… К ней снизошла Афродита. И отправила Психею в "нижний мир", чтобы та взяла шкатулку у Персефоны, с частицей своей красоты. За это она обещала устроить ей встречу с сыном. Богиня думала, что прекрасная девушка погибнет в пути. Однако, она не знала, на что способны люди во имя истинной любви…

Пока Психея была в "низшем мире", Эрос затосковал по возлюбленной, и отправился ее искать. Именно их взаимную тоску в этот момент, момент разлуки, момент коснувшейся Психеи тьмы, передал художник… — Я вникала в каждое слово, как завороженная, но, когда голос стих, резко обернулась на знакомое, мелодичное звучание. Широко распахнула глаза, всмотрелась в небесный взгляд напротив, в эту великолепную улыбку.

— О… Не стоит так огорчаться! А вы впечатлительная. Не странно, что такая отзывчивая девушка решила посетить мой благотворительный вечер… — не сразу поняла, о чем он, но, когда почувствовала лёгкое пощипывание в глазах, коснулась густо накрашенных век пальцами, поняла… Да у меня выступили слёзы! У меня, нещадно лишившей жизни стольких людей, по щекам скользит теплая влага, от сочувствия к изображенным на фреске супругам… От этой глубокой, волшебной трагедии потерявших друг друга сердец… Подняла влажный взгляд на Евгения Беляева, а тот, в свою очередь, нежно коснулся к моим щекам, по которым стекали кристальные капли. Осторожно провел по коже, утирая слёзы, и мягко улыбнулся… Снова стою, словно статуя, не в силах ни заговорить, ни отвести глаза. Только теперь я поглощена не только им, белокурым мужчиной, его чарующей внешностью и харизмой, но и той скрытой частью его души, которая поделилась со мной столь прекрасной легендой. — У этой истории хороший конец! Возможно, я позже расскажу вам продолжение. А сейчас, мне нужно идти. Не желаете выпить шампанского до начала?

— Не откажусь… — Всё, на что хватило моей скупой фантазии в тот момент. Объект (мысленно назвала его так, чтобы самой себе напомнить, как должна его воспринимать) подал мне хрустальный бокал, и пошел в сторону возвышения, названного сценой. Сейчас будет речь… Почти залпом осушила игристый напиток, и попыталась сфокусироваться на главном. Вот только, сама не знаю почему, больше, чем всё прочее, меня интересовало окончание этой истории, рассказанной его устами…

— Вижу, хорошо проводите время? — от неожиданно застрекотавшего позади голоса, воспринимавшегося в сознании, как худшее проявление этого мира, дёрнулась, но, слава Богу, незаметно для окружающих. Ведь подобным подонкам не стоит демонстрировать свою неготовность к чему либо.

— Георгий Леонидович… Я то думала, мы не знакомы, и, следовательно, общаться не будем… — пытаюсь говорить предельно тихо, чем вызываю ехидную улыбку заказчика.

— Но вы и с племянничком моим не знакомы! А ворковали ой как мило! — агрессивное выражение — один из способов моей самозащиты, когда не могу применить более суровые методы. Ну и, в данном случае, я прятала за ним смущенный румянец, который ощущала волной подкатившего жара… — Да ты не нервничай так, Соня… Это ведь хорошо! Время ограничено, потому режим обольщения с самого старта должен быть включен! Ато ведь, если не успеешь, беды не миновать…

— Да знаю я! — прошипела, стиснув зубы, сжав в руке пустой бокал до свойственного хрусталю скользящего рипения. — Можете не волноваться… Всё под контролем… — отчитываюсь, или оправдываюсь? Сама не знаю. Но, что-то подсказывает, что от привычного контроля я далека, как никогда…

— Что ж, наслаждайся вечером, пока можешь… — наконец паршивая гиена удалилась напрягать своим присутствием остальных многочисленных гостей! Нервно выдохнула, и ещё раз, спокойно… На сцену тем временем энергично выпорхнул некий голосистый шоумен, который между общим движением уже успел утомить публику своими "ненавязчивыми" рекомендациями в стиле — " как сегодня здесь замечательно, шампанское и креветки ожидают вас за шведским столом". Ну и, в привычной для таких кадров манере, восторженно взвыл в микрофон…

— Леди и джентльмены! Я лично очень рад видеть всех вас сегодня в этом зале! Но, больше всех, конечно, счастлив вашему присутствию уважаемый Евгений Сергеевич! Общеизвестный благодетель, страстно отстаивающий права обездоленных слоев населения! Благодаря его щедрым пожертвованиям построили несчисленное количество приютов для бездомных, детских домов! Регулярно делают выплаты матерям-одиночкам, многодетным семьям! Пищу и медикаменты внушительными партиями отправляют бедствующим странам! Обновляются ресурсы в медицине! Хочет стать президентом, спросите Вы? Но нет! Этот человек никогда не жаждал власти! Посланник Бога? И снова нет! Он просто лучший из людей! Встречайте!

Под бурными овациями и радостным щебетанием в зале, собственные мысли смешались… Спутались, и не оставили места здравомыслию. Среди всей этой внутренней суеты было отчётливо ясно лишь одно… Наверное, пылающие створки ада станут для меня самой мягкой карой за содеянное…

Дилемма

Церера

— Добрый день, мои дорогие гости! Я действительно счастлив видеть в этих стенах каждого из вас! — говорит речь, а ощущение, будто слова предназначены лично каждому присутствующему… Да что там, я сама вникаю в каждый его жест, упиваюсь энергетикой, искренностью, которую источает его чистый, небесный взгляд. — Ни для кого из вас не секрет, что мой отец был зачинщиком благотворительной деятельности "Travel IC". Я лишь продолжаю его благое дело… Но, всё же, мне приятно, что в наших кругах обо мне так лестно отзываются!

Что ж, не буду затягивать. Скажу о главном! Все средства, вырученные на сегодняшнем аукционе, будут потрачены на обеспечение заграничных детских домов, нуждающихся в помощи. Подробнее с нашей программой вы сможете ознакомиться со стенда, на котором описаны все подробности и достижения на сегодняшний день!

Мужчина напоследок награждает своих гостей ослепительной улыбкой, глубоким, проницательным взглядом, и покидает сцену, вручив микрофон тому же чрезмерно звонкому шоумену…

Меня заинтересовало… Конкретно, тот самый стенд, со всеми планами и имеющимся прогрессом… Просто, если уж мне предначертано судьбой лишить мир такого идеального человека, стоит хотя бы узнать, насколько ужасный грех совершаю… В общей суете, образовавшейся в промежутке времени, между речью хозяина вечера и главным событием, аукционом, подхватила с первого, попавшегося на пути разноса, ещё один бокал с шампанским, и стремительно направилась к образцово составленному отчёту, лавируя между многочисленным народом.

Сделала первый глоток… Для храбрости, что ли? И пробежала изучающим взглядом по фотографиям завершенных проектов, описаниям, и планам перестройки на ближайшее будущее. Внизу указанна сумма, покрывающая расходы на медикаменты, средства личной гигиены и продукты питания, в которых дети нуждаются ежемесячно. И, ежемесячно, финансы на все их потребности, жертвуетименно Евгений Беляев! Без всяких аукционов, сборов средств! Фактически, со своего кармана! Что ж, теперь понятно, о каком расточительстве так гневно распинался его любимый дядюшка…

Но, впечатлило меня не это… Среди прочих проектов, я нашла один, при виде на который игристое вино чуть не пошло носом, а на глаза невольно навернулась влага…

Два месяца назад, где-то за неделю до заказа Беляева, я всё так же безрезультатно, как на протяжении шести последних лет, искала донорскую почку. У Миши редкая группа крови. Очень редкая… Четвертая отрицательная. Моя, увы, не подходит, три плюс, потому в качестве донора я сразу отпала… А, поскольку, донорских органов и так большая нехватка, то со специфической переносимостью шансы у нас были мизерные… Но, я наткнулась на одну клинику, на учёте в которой стоял подходящий по всем критериям донор. Один парень с каким-то серьёзным заболеванием решил до своей кончины обеспечить будущее семьи. Жить ему оставалось всего-ничего, несколько месяцев, и Миша имел бы шанс… Вот только, мало того, что сам обладатель востребованного органа запросил немалую сумму… нет, его я, конечно, понимаю! Но, чёртовы контрабандисты- посредники запросили за свои услуги такие комиссионные, что даже моих щедрых гонораров было недостаточно!

Помню, как сейчас, ту безысходность и отчаяние… Помню, как осознание реальности, в которой я не могу помочь родному племяннику, болезненным комом осело в горле, спазмируя гортань за каждым всхлипом. Помню, что за всю свою жизнь ни разу так не боялась! Я готова была идти к Люцию, и просить о дополнительных заданиях, о новых жертвах, лишь бы больше заработать… И, как раз в тот момент, когда находилась в шаге от того, чтобы удвоить свои "заслуги", со мной связался Доктор Галин…

Он на самом деле успел привязаться к Мише, и сопереживал мне. Ситуация с рынком донорских органов была известна ему, как никому другому. За любую сумму, что запросили контрабандисты, покупатель нашелся бы. Только, чудо или нет, но именно в тот момент, некто прикрыл шарашкину контору, руководители которой щедро наживались на чужом горе! И доноров перевели в списки легальных медицинских центров, как и нашего парня…

Конечно, сумма всё-равно требовалась внушительная. И здесь тоже нашлись распределители, любящие щедрые проценты. Но, такие деньги я заработать могла! Для этого нужно было взять один! Всего один заказ! И, как по желанию, подходящий как раз подвернулся…

Могла ли я знать, что в благодарность за разрушение системы нелегальной торговли органами, благодаря которой мы с малышом обрели возможность на спасение, я согласилась, добровольно, убить нашего спасителя? Впилась широко распахнутыми глазами в этот злосчастный стенд… Чуть не выронила бокал… И застыла вот так, без движения, перечитывая раз за разом отчёты… Он, Евгений Беляев, меценат и идеалист, уже не первый год вкладывает ресурсы и непосредственно сам участвует в прикрытии незаконных структур, проворачивающих подобные махинации. И, совсем недавно, два месяца назад, одними из людей, которым заочно помог этот человек, стали именно мы…

Завибрировал припрятанный за подвязкой чулков маячок… Вырвал меня из прострации. Быстро утерла прозрачные капли с век, без лишнего шума, сливаясь с толпой, подошла к выходу. Там был самый скрытый ракурс. Включила незаметно микрофон… И стала внимать отчётливым указаниям Мира, делая вид, что любуюсь одной из картин, попивая шампанское.

— Церера. На аукционе ты выкупишь один лот! Двухдневная поездка на прилегающий к Финляндии остров. Там есть вилла семьи Беляевых, любимое место объекта. Немного женского шарма- и Евгений с радостью согласиться тебя сопровождать. Это будет идеальным местом для завершения миссии. После Соня Плагина исчезнет на проходящем катере, и с убийством владельца "Travel IC" ни Киру Демидову, ни Георгия Беляева, никто не свяжет. Если всё понятно- приложи указательный палец к губе.

Да чего уж здесь непонятного? Нервно сжала тонкий атлас платья на бедре, послушно приложила дрожащий палец к губам, будто размышляя о глубокой цветовой гамме живописи… Сердце больно сжалось… Ради того, чтобы сохранить жизнь этому человеку, я готова была бы погибнуть сама, но, если речь о Мише… Мне и правда придется убить, не смотря ни на что…

Кому-то будет счастье?

Церара

Музыкальная пауза… Танцы… Лёгкий фуршет и звон бокалов… Всё логично. Людям нужно расслабиться, войти в кураж, чтобы в эйфории легче расстаться с крупными суммами денег. Всем весело… Все смеются… И среди них я снова чужая. В этом вихре счастья, радости и взаимных симпатий мне тяжело дышать. Задыхаюсь, от безысходности… Кто-то увлеченно смотрит презентации, кто-то просто отдыхает, расположившись на мягких кожаных диванах. Мне не к кому обратиться… От всех прятать истинные чувства…никто не увидит слёз убийцы, пролитых о предстоящей жертве…

Платье, идеально подходящее по размеру, становится тесным… Золотой кулон, подобранный под общий образ, будто опаляет кожу… Хочу на воздух! Хочу выйти прочь, чтобы привести в порядок мысли! Окинула зал изучающим взглядом… Есть балкон! Остальным сейчас не до того. Остальным хватает кислорода… Иду туда, где вечерняя гладь коснулась цветущих арок… Где дует весенний, прохладный ветер… Закрываю дверь с обратной стороны, и дышу… Глубоко, часто. Мягкие, ласкающие дуновения нежно щекочут кожу. Подхожу к краю. Встречаюсь со свечением чистого звёздного неба. Касаюсь кончиками пальцев белых колон, искусной лепки, услаждающей взор и ограждающей от падения. Спираюсь на них, и отдыхаю… Душой и телом… С зала доносится тихая музыка, наслаждаюсь её отдаленным звучанием… Как хорошо…

— Вас тоже утомляет подобная суета? — оборачиваюсь на ненавязчивый, ласкающий слух, тембр… Странно, сейчас меня меньше всего на свете должно радовать его присутствие. Наши встречи, к большой удаче для заказчика, стали очень частыми, а я хотела не думать об этом, хоть некоторое время! Но, душа сразу расцвела… В животе запорхали бабочки… Что за странные ощущения? Неужели я вовсе не желала быть сейчас одной? Сама не знаю, как, но уголки губ приподнялись в приветливой улыбке… На уроках обольщения меня учили улыбаться. Так, чтобы нравилось окружающим. Неестественно. Могла ли я подумать, что покажу ему искренность, свою, настоящую, не навязанную дорогостоящими учителями?

— Немного… В зале душно, решила подышать свежим воздухом. А вы как? Разве не должны быть вместе с гостями? — он сидит отдаленно от края, с которого открывается изумительный вид. У самой стены, в тени. Силуэт озаряет луна и свечение белых гирлянд. Как красиво… Вспыхнуло в голове, и я попыталась отогнать эти глупые мысли.

— Сейчас я гостям не нужен… Вам ли не знать, что происходит в перерывах между важными событиями? — как-то грустно улыбнулся мой собеседник, и мне вдруг показалось, что там, среди общего веселья, ему так же неуютно, как мне… У меня к нему так много вопросов! И это отличный шанс, чтобы их задать! Только… Желания такого совершенно нет. Меня, как и прежде, волнует только одно…

— Вы расскажите мне? Продолжение истории?

Мужчина посмотрел на меня с удивлением… Он, возможно, не придавал такого значения той легенде. Но, кажется, эта моя просьба его порадовала. Он поднялся, и медленно подошёл ближе, оставив между нами дистанцию в несколько метров. Так же, как я, облокотился о заграждение, и посмотрел в бескрайние просторы неба. Светло-голубые, почти прозрачные радужки выразительных глаз озарились сапфировыми бликами… Словно волшебство…

— Они нашли друг-друга? — искренне переживая о судьбе возлюбленных, поинтересовалась я. Словно наивный ребёнок…

— Психея принесла шкатулку Афродите. И богиня приказала девушке её открыть… Только, после этого влюбленная жертва божественных козней уснула… Вечным сном. Это был запасной план матери Эроса.

— Она умерла?! — голос почти дрожит… Глаза снова на мокром месте. Неужели и у этой сказки не будет хорошего финала?

Евгений снова ласково улыбнулся… Медленно, плавно стёр оставшееся между нами расстояние. Накрыл пальцами веки. Не так, как прошлый раз! Как-то иначе, более нежно… Более откровенно. Посмотрел на меня в упор.

— Нет, Соня, она не умерла. Эрос нашёл её. Своим поцелуем снял проклятие. И, обратившись за помощью к остальным богам, чтобы усмирить пыл озлобленной матери, уговорил даровать возлюбленной вечную жизнь. Он забрал её на Олимп, и сделал своей богиней. Спустя время у них даже появился ребёнок… — даже не пытаясь скрыть радость от столь прекрасной концовки, восторженно хлопнула в ладоши! Так радовалась невинная, добрая девочка, которой однажды была Кира… А мне казалось, её давно как нет…

Как только подняла пляшущие глаза на него… Вдруг стало не до смеха. Ни ему, ни мне… Его томный взгляд… Он больше не смотрит на меня, как на мимолётного собеседника. Есть в его выражении что-то, понятное лишь нам двоим… Потому что, уверена, что отвечаю ему взаимностью. Пауза, из которой мы друг-друга не отпускаем. Небо, пленившее наши души, часть этого неба в его глазах… И я тону в нём… А он, кажется, во мне? Всё так же тихо играет музыка… Мужчина подносит ладонь к моему лицу… Проводит по струящимся волосам, по щеке, покрытой румянцем, по скуле… Обводит контур губ, почти невесомо. Я забыла, как дышать?

Взглотнула, не переставая следить взглядом за его небесными глазами. Он наклонился… Аромат парфюма с цитрусовым взял меня в свой плен… Его губы, чарующие, манящие, так близко… Ощущаю тепло его дыхания. Оно сливается с моим, нерегулярным, сбивчивым… Невольно приоткрыла рот, инстинктивно, надеясь на продолжение…

Такая притягательная, большая рука, пропустила сквозь пальцы прядь моих огненных волос… И задержала почти выскользнувший шёлк у кончиков. Он поднес струящийся ровной волной локон к губам, и коснулся его поцелуем… Он поцеловал… Прядь моих волос… Затем еле ощутимо вдохнул их запах.

— У вас дивные духи… Но, мне кажется, они не ваши… Надеюсь, мы увидимся позже? Сейчас начнется аукцион. — и на этом Евгений Беляев меня оставил. Скрылся в суетливом зале, а я поднесла к лицу запястье. Обоняние подсказывает, что мужчина прав… Мне не подходит этот аромат… И это платье… И это имя! И, самое грустное, мне не подходит этот человек… Или подходит? И потому я чувствую себя Психеей? Вот только, она хотела убить Эроса, и не убила… В моём случае счастливый финал так же далёк от меня, как подходящий аромат духов…

Евгений

— Господин. Я просил вас тысячу раз не отходить от меня далеко. Вы же знаете, на вас уже два месяца как ведётся охота! — Сергей "Лис" — лучший в своём деле! Он был начальником охраны ещё при живом отце. И, если честно, я воспринимаю его не просто, как телохранителя. За долгие годы службы мы стали почти друзьями… Если исключить чрезмерную навязчивую опеку этого грозного вояки…

— Да перестань ты, Серый! Нет, чтобы хоть иногда расслабляться? На благотворительном вечере меня точно не станут убивать… — попытался успокоить вечно напряжённого мужчину, но, кажется, только дал новый повод для причитаний.

— Эта женщина, с которой вы воркуте весь вечер… Кто она?

Ну вот, началось! Он видит угрозу везде, без разбору! Даже столь милое и прелестное создание теперь под его подозрением!

— Моя гостья. Соня Плагина. Уж не хочешь ли ты сказать, что мне стоит и её опасаться?! — Лис нахмурился, читая упрек в моём взгляде, и даже не подумал отступать!

— Я хочу сказать, что вам стоит быть на чеку 24 часа в сутки!

— Какой предсказуемый ответ! Будет тебе… Знаешь, я ведь хотел кое-чем с тобой поделиться…

— И чем же именно? — только я могу распознать интерес в этом вечно прищуренном взгляде!

— Эта самая девушка… Соня…

— Что, заинтересовала?

— Серый… Кажется, я влюбился…

Привет всем, кто со мной с первых глав! Очень люблю вас, мои дорогие!) Мне очень интересно, нравится ли вам моё недавнее творение? Потому, не забывайте подписываться, ставить лайки, и оставлять комментарии! Обратная связь- очень важный фактор! Так что, пожалуйста, делитесь со мной впечатлениями!

Последний лот

Церера

— Первый лот — бронзовая скульптура "Девушка со скрипкой", от известного ваятеля Лины Ленс. — все, как один, впились изучающими взглядами в искусно проработанный силуэт молодой женщины, обьявшей в руках утонченный музыкальный инструмент. Я тоже бегло пробежалась по шедевру современного творчества, но надолго акцентировать внимание не стала. Всё же, это не тот лот, за который мне предстоит платить…

У остальных "миротворцев" бронзовая статуя вызвала неподдельный интерес. Как, в принципе, и все предыдущие, представленные на аукционе, вещи… Картины, украшения, книги… Каждый пытался предложить куш побольше. Не знаю, какая цель ими двигала. Толи желание блеснуть на глазах знакомых аристократов своим великодушием, толи сами лоты были настолько привлекательными… Единственное, что объединяло нас с ними в тот момент, так это то, что ни я, ни они, не платят за помощь детям. Одни покупают оригинальное дополнение к интерьеру, другие — ценное приобретение, третьи — статус. И только я должна купить шанс на убийство их хваленого благодетеля!

— И так, переходим к изюминке этого вечера! Евгений Беляев предложил данный лот для тех, кто предпочтет пополнению коллекции художественных произведений отдых от столичной суеты. Двухдневный курорт для двоих на его частной вилле, расположенной в самом центре Аландских островов! В этом сказочном месте ещё не сошли снега, и вам предстоит возможность не только насладиться великолепными зимними пейзажами, но и отдохнуть душой и телом, наблюдая за хлопковым снегопадом через наружные стеклянные стены, не покидая кресла у камина! В вашем распоряжении окажется вся внушительная коллекция выдержанных элитных вин, за бокалом которых никто в здравом уме не захочет приблизить окончание вечера! Галантная прислуга, сногсшибательный интерьер, богатая на сорты различных цветов оранжерея! Всё это можно приобрести прямо сейчас, на два самых незабываемых дня в вашей жизни! Стартовая цена — 1700 долларов! Можете повышать ставки!

Ну вот… Стартовала финальная гонка! Таблицы с номерами маячат на фоне пёстрых огней яркого освещения, обозначая готовность элиты платить за поездку в райский уголок. И я должна выйти из неё победителем!

— 4300 долларов, дамы и господа! Кто даст больше?

Нерешительно поднимаю свой тринадцатый, и автоматически становлюсь претенденткой на лот, готовой растратить папочкины карманные. Мою ставку тут же перебивает некая госпожа в возрасте, облаченная в откровенное ярко-красное платье с глубоким декольте. Так себе выбор, признаться. Но её молодого сопровождающего, судя по всему, наряд избранницы не смущает… Да, видала я таких! Вшивые приживалы! Частенько Люцию поступали от подобных заказы на новоиспечённых престарелых супруг, мол, всё равно не долго осталось, так зачем даром терпеть? Не раз убеждалась… Деньги делают людей не только состоятельными, но ещё и безжалостными… Что ж, будем надеяться, что паренёк отблагодарит свою даму иначе, чем очередным покушением…

— 6200 долларов! Какая жаркая борьба! Вам известно, дорогие друзья, сколько стоит истинное наслаждение? Видимо да! А сироты скажут вам спасибо за такой щедрый вклад в их будущее! Потому, поднимаем ставки! Ваши руки ведь ещё не устали?!

Зазывала энергично порхает по сцене, провоцируя податливых на его уловки аристократов. Нервно вздыхая, поднимаю табличку, и радостный мужчина констатирует факт наличия нового ценового порога.

— 8500 долларов! От прелестнейшей красноволосой гостьи в бежевом платье! Кто сможет с нею посоревноваться? Напоминаю, на кону целых двое суток неземных ощущений на курортной вилле Беляевых!

Окинула зал прицельно точным взглядом… Количество людей отдать такие деньги за удачный уик-энд сильно сократилось. Народ не спешит участвовать. И, среди прочих, бросился в глаза хозяин вечера… Он смотрит на меня с нескрываемым азартом, будто заинтересован в моей победе! Глупый… Тебе ли радоваться? Маячит в голове, прежде, чем некто, предельно высокого положения, решил вцепиться со мной в схватку за финальный лот! Громоздкий мужчина, лет сорока, в веющем лоском костюме, слащаво приподнял уголки губ в задорной улыбке, характерно изгибая дугу аккуратно стриженных усов. О, мне знаком этот взгляд… Азартный игрок, как пить дать! В моём окружении чуть ли не каждый второй демонстрировал такое выражение, когда в рукавах припрятана пара козырных карт! Значит вы, уважаемый, решили выиграть у дамы?

— 9000 долларов! Предложил солидный господин в третьем ряду!

Без раздумий поднимаю руку, и усач вторит моему жесту, сводя усилия на нет. Так продолжается, пока число не становится пятизначным… В моём распоряжении 12000 долларов. Всё, что выделил на растраты заказчик. И, если проиграю… Должна быть разочарована? Только, ловлю себя на неожиданно радужном настрое! Кажется, не очень-то мне хочется победы! Где-то отдаленно, в глубине сознания, начинаю искренне болеть за соперника… Давай, утри мне нос! Забирай эту чёртову поездку! Ведь это будет не моя вина? Даже Георгий не предугадал такого поворота! А я не хочу… Не хочу его убивать! Взвыл внутренний голос, когда снова бросила незаметный взгляд на притягательного блондина с небесно-голубыми глазами…

— 12000 долларов! — последний раз, когда могу заявить о себе, и покорно сдаться воле случая… Господин предлагает пятнадцать… Облегчённо выдыхаю, чуть не подкашиваясь на ватных ногах… И уже направляюсь к ближайшему официанту, чтобы отпраздновать поражение новой порцией игристого… Как вдруг, голосистый заводила снова радостно визгнул!

Обернулась с неподдельным интересом… Кто это решил перебить определённо щедрую ставку усача? И… Чёрт бы брал этих аристократов! Ну кто поймет, что творится у них в голове?! Евгений Беляев даёт 20 000 за лот, который сам предложил! С не меньшим недоумением смотрит на извечного благодетеля и сам шоумен…

— Что ж, дамы и господа, кажется, победитель определён… — да уж, даже азартный игрок отступил перед напором неожиданного соперника… Разочарованно фыркнул, и занял моё место у разноса официанта. — Но, позвольте спросить, зачем вам поездка на собственную виллу? — не сдержал всеобщего интереса заводила.

— Это подарок… Для, как вы выразились? Прелестной красноволосой гостьи в бежевом платье… И сейчас, мне, правда, несколько неловко, но я бы хотел кое-что у неё попросить…

Он смущённо окинул меня своим небесным взором, а я, оцепеневшая от нескрываемого шока, ничего не придумала, кроме как кивнуть в согласном жесте…

— Вы не хотели бы… Вы не могли бы… Позволить мне стать вашим спутником в этой поездке?

Интуитивно я ощутила, как где-то, среди взволнованной толпы, ликует ублюдок-заказчик… Он однозначно слышал громкое заявление племянника, и сейчас упивается вкусом предстоящего триумфа… А я… Мне нужно улыбаться! Это естественная реакция молодой девушки на столь откровенные жесты внимания со стороны самого завидного холостяка столицы. Только, что же тогда делать с предательски выступившими слезами? Ты же сам подписал себе приговор!

Таков ответ?

Евгений

Удивительное ощущение… Я вращаюсь среди роковых красоток, сколько себя помню! Ухоженные, холеные, с безупречными манерами, знающие себе цену! Барышни на любой вкус! Но, если честно, никто из них никогда не цеплял… Конечно, отношения были. Попытки, как способ познать женщину. Я давал им то, чего хотели они, и, взамен, брал. Брал то, что девушки сами хотели дать. Галантный, обходительный, ни разу никого из них я не обидел, не проявил неуважение, не позволил себе лишнего, пока инициатива не поступала от лица партнёра… Только, не знаю почему, эти дамы считали, что после первого секса я сразу поведу их под венец?! Давать напрасные надежды- вообще не в моих принципах. И общался я довольно осторожно. Относиться к леди, как того требует этикет…такое поведение не определяет глубокие чувства! Я так считаю… Любовь не терпит формальностей, правил, и постоянного самоконтроля… Любовь — нечто большее, когда ты показываешь перед человеком истинного себя… Когда говоришь, и лишь после думаешь… Наверное, я романтик, раз верю в чувство, которое ни разу не испытывал…

До этого дня… Ещё тогда, когда некая обворожительная особь упала прямо ко мне в руки, как с самого неба, в сердце ёкнуло… Она такая… Пламенная! Не только огненный цвет волос, не только играющие в вечерних огнях изумрудными отливами фионитовые глаза… Что-то внутри нее взывает, манит, просит разгадать тайну, которая сокрыта в её быстро стучащем сердце… Будто внутри хрупкой девушки смешались совсем несопоставимые черты! И она, однозначно, не такая, как все, кого доводилось мне встречать прежде…

Но это могло быть заблуждением. Красивая девушка оказалась в руках. Очень легко засмотреться, и дофантазировать то, чего на самом деле нет… Всё-же, откуда здесь взяться особенной? Дочь бизнесмена пришла потратиться, и покрутиться среди прочей знати… Всё, как всегда… Только, меня к ней тянет! Именно поэтому я решил убедиться. О чем она размышляла, глядя на мою любимую фреску? Я пол года искал художника, способного воплотить переживания греческих богов на стенах главного зала одного из центральных отелей… Именно здесь я черпал вдохновение, когда убеждал зажравшихся господ пожертвовать объедки роскоши на благо обездоленных детей. Я очень хорошо разбираюсь в мифологии… Эти мистические повествования всегда задевали нужные струны моей души… А девочка, наверное, оценивает цветовую гамму, и размышляет, во сколько мне обошёлся настолько искусный мастер… Но, стоило приблизиться, и я засмотрелся… Это выражение, этот жадный взгляд, прикованный к вечно тянущейся друг к другу паре… Она не видит ничего и никого, кроме Эроса и Психеи… И в её жажде дотянуться до их возвышенных чувств я узнаю себя!

— На этой фреске изображена боль разлуки Эроса и Психеи… — я говорю с ней, а она даже не обернется. Девушка не знает, кто рассказчик. Она далеко, выше, чем остальные. Живёт их жизнью, испытывает их чувства. Не знаю, почему, но эта её черта окончательно меня пленила… Особенно чарующей оказалась та одинокая слеза, которую проронила гостья о скованных чувствами божествах… Я коснулся её, и теплая влага на пальцах напомнила, что такое живая душа…

Как жаль, что положение не позволяло дольше наслаждаться этим воодушевленным взглядом… Но, могу я оставить себе причину, по которой она будет жаждать снова услышать мой голос?

— У этой истории хороший конец. Я расскажу вам его позже… — Ушёл. У меня есть долг, который нужно исполнить. И снова хозяина вечера захлестнули запланированные речи, восторженные аплодисменты, пожелания успехов в делах, до которых присутствующим, на самом деле, нет никакого дела… Этот вывод напрашивается сам собой, по многолетней практике. Ещё задолго до того, как умерли родители, я часто принимал участие в благотворительных планах отца. Ему действительно было не плевать… Он боролся за каждого, кто в нём нуждался! Не жалел ни средств, ни времени, ни сил на тех, к кому судьба не была так благосклонна. И учил меня этому, с самого детства. А уважаемые гости… Скажу лишь, что, не было бы этого пафосного зала, рек шампанского, и важных фамилий в списке приглашённых- никто и цента не пожертвовал бы ни на какие приюты…

Именно поэтому, торжественное объявление лучшего в своем деле ведущего так резало слух… Он ничего не знает! Заученный текст, такой примитивный, что и Лис написал бы не хуже. Хотя языковые навыки явно не его лучшая сторона… И я в его устах такой самоотверженный, будто одет не в Армани, пью не Leclerc Briant Brut, а всё, что имею, отдаю… Получается, каждый среднестатистический житель, жертвующий по сто рублей с десятитысячной зарплаты, уже герой?

Мне проще… Я говорю то, что думаю на самом деле. И мне правда всё-равно на их причины, главное, чтобы всё получилось! Не многие знакомы с результатами такой работы. А я знаком! Лично посещал каждый приют, которому помог, который построил… Видел лица обездоленных детей, у которых появился луч надежды… Видел, как в тюрьмы сажают мошенников, пытавшихся нажиться на чужом горе, видел, как люди со смертельными болезнями выздоравливали, из-за вкладов в медицину и неустанный прогресс. Это важно. Это правда важно… Хотелось бы донести, но, я ограничился привычной парой предложений, и вышел на балкон, незаметно для остальных, чтобы отдышаться от суеты душного зала…

Какой красивый звездный свет… Великолепная ночь! Величественная луна… Интересно, почему, глядя на её блики, мне вспоминаются фионитовые глаза? У меня в распоряжении не больше десяти минут, и в это время я глубоко вдыхаю чистый кислород. В полной тишине… Пока ее не нарушило звонкое цоканье каблуков о глянцевый мрамор.

Моя таинственная гостья! Неужели, это и правда судьба? Её утонченный, гибкий силуэт, обрамлённый мягким свечением, манит… От чего-то желание снова прикоснуться, становится почти невыносимым! Сжимаю руки, чтобы удержаться, и не проявить неуместную бестактность… Что ж, хотя бы поинтересоваться, почему она променяла танцы и фуршет на любование вечерним пейзажем, вполне допустимо…

— Вас тоже утомляет подобная суета? — прекрасный повод завести непринуждённую беседу, и убедиться в сходстве наших предпочтений. Там и правда душно, неспокойно, и мне вполне понятна причина, по которой моему взору подвернулась возможность ещё немного насладиться её очертаниями… И гости так не нуждаются в моём присутствии, как я нуждаюсь в обществе этой девушки, прямо сейчас…

— Вы не расскажете мне? Конец той истории? — это лицо, полное надежды и искренности… Нет, не желаю хранить расстояние! Поднимаюсь, и подхожу, окунаясь в зарево ясного звёздного неба. Я радо поведаю тебе, что этот миф и правда несёт в себе надежду на светлое будущее…

Всё же, Соня- неземная женщина… Так легко поддается эмоциям, так открыто сопереживает, вникает, словно история ни о ком-то несуществующем, а о ней самой… Роняет слёзы, когда грустно, восторженно хлопает в ладоши, убедившись в счастливом финале…

Глядя на её живое выражение, на искру в глазах, я просто не сдержался… Потянулся, надеясь сорвать с манящих, пухлых губ поцелуй… И, не без усилий сдержался, в последний миг… Нет, это слишком дерзко! Никогда прежде я не позволял себе таких вольностей! Девушка, с которой только познакомились, вполне может принять мой порыв превратно! Ведь, я, пока-что, для неё никто! А она, больше всех в этом месте, достойна уважения, ухаживаний… Хочу добиваться её расположения правильно, постепенно, чтобы ни дай Бог не спугнуть это нежное, чарующее создание… А пока… Пропускаю между пальцев шелковую, пламенную прядь, и касаюсь кончиков поцелуем…

Обоняние уловило сладкий аромат духов. Он неплох, по меркам общего мнения, но на ней звучит довольно приторно, забивая нежную сущность своим напором… И, конечно, этого говорить не стоило, но я всё-равно подметил. Как же эта бестактность мне не свойственна…

— Это хорошие духи… Но, они не ваши. Надеюсь, мы увидимся позже? — и направился на главное событие вечера, которое требовало моего присутствия, воодушевленный надеждой на продолжение… Единственным человеком, с которым хотел поделиться своими впечатлениями о гостье, стал Лис. Он- не тонкая натура, но, больше всех, после смерти родителей, переживает за меня именно этот грозный и сосредоточенный вояка…

Аукцион в разгаре. Лоты разлетаются по плану, и нужная сумма почти собрана. В принципе, всё, как должно… Кажется, мне придётся докинуть даже меньше, чем планировалось. В таком случае можно будет увеличить масштаб работ… В голове прокручиваются грандиозные замыслы, пока не слышу звонкое заявление со сцены…

— 8500 долларов! От прелестнейшей красноволосой гостьи в бежевом платье! — а вот это уже интересно! Вы, госпожа, желаете отправиться на отдых? Я резко воспрял духом, словно влюбленный мальчишка, воодушевленный великолепной возможностью завоевать сердце возлюбленной!

Но, начинается неожиданная борьба! В схватку с девушкой вступает Даниил Давидов. И, я то точно знаю, не особо ему нужна эта поездка! Но он по натуре- азартный игрок. И мужчине просто интересно вступить в схватку со столь решительно настроенной особой. Заинтриговано наблюдаю за исходом. Я уже предрек итог сделки… Но, смотреть, как Соня Плагина достойно даёт отпор завсегдатому победителю… Это зрелище стоит внимания! Про себя невольно даже улыбнулся… Ставки перебивают одна другую, пока волчара не заломил сумму в 15000. На этом девушка сдалась… Вот только, слишком рано!

Поднимаю свою табличку, чем вызываю недоумение всех присутствующих. 20000 долларов, за поездку на собственную виллу! Но, больше всех, наверное, изумилась сама Соня! Такая выразительная эмоция…

Чувствую неловкость и смущение, свойственные желторотым подросткам, а не владельцам крупнейших компаний столицы. Но, ничего не могу с собой поделать, и робкий голос выдаёт опасение.

— Это подарок… Для, как вы выразились? Прелестной красноволосой гостьи в бежевом платье. — затем нерешительно посмотрел в её ошеломленные, фионитовые глаза, и сбивчиво пролепетал роковой вопрос… — Вы не хотели бы… вы не могли бы… Позволить мне быть вашим сопровождающим в этой поездке?

Я так не боялся получить отрицательный ответ ещё со школы, когда просил у папы скейтборд в подарок на день рождения… Детские ощущения, чрезмерно обостренные в этот момент… Вместе со мной реакции ждут все собравшиеся гости. Им интересно, чем обернется мой рискованный поступок. А, вернее, им любопытно, как высоко девушка заскачет от счастья… Ведь, среди них я считаюсь самым завидным холостяком в высшем обществе, и такое внимание к женщине с моей стороны являлось небывалым, а точнее, невиданным ранее, событием!

Вот только, сама Соня отреагировала весьма неожиданно… Вместо восторга, или хотя-бы снисхождение, в её глазах появилось отчётливое разочарование… Страх… И даже паника! Она часто задышала, словно ей стало дурно, развернулась, и выбежала с зала… Оставляя меня на обозрение ошеломленных, и сочувствующих взглядов…

Не будите зверя…

Церера

Нет… Это просто чересчур… Не сумев справится с подкатившим к горлу комом, с дрожью в коленях, и, непонятно откуда взявшимся, чувством вины, я сбежала… Сбежала, словно маленькая, перепуганная девчонка! Сбежала, бросив среди праздной толпы его одинокий, растерянный взгляд, так и не дав очевидный ответ… У меня ведь нет выбора… Нет! Повторяю сама себе, скрывшись от посторонних за дверью в женский туалет. Облокотилась о холодный кафель, приложила к сердцу ладонь. Так быстро бьётся… И, сама не заметила, в какой именно момент по щекам хлынули слёзы… Я от отчаянья взвыла, словно дикая волчица… Ведь волчица тоже перегрызла бы глотку любому противнику, если бы от этого зависела жизнь её щенка? Да, Миша не мой ребенок… Но узы между нами не менее сильны! Прости… Прости меня, Беляев!

Подошла к умывальнику, включила теплую струю воды, умыла лицо… Благо, макияж оказался водостойким. Как быть? Как я смогу вернуться, и сыграть этот акт до конца?! Я же не хочу… Не хочу… Накрыла пальцами припрятанный под платьем пистолет. Проклятое оружие! Это всё ты… Это всё я? Почему же, чёрт побери, именно я так искусно с ним управляюсь?! Но, это не важно…

Делаю глубокий вдох, подавляю очередную волну истерики, и возвращаю публике Соню Плагину, счастливицу, заполучившую внимание самого завидного холостяка! Для этого нужно быть собой. Безликой Церерой, способной сохранять холодный взгляд на безжизненные тела. Столько лет прошло прежде, чем в этих телах я научилась не распознавать живые личности? Это умение ведь никуда не делось? Нужно просто вспомнить. Натянуть фальшивую улыбку… Всё-таки, во мне и так было слишком много искренности, как на один день.

Стоило снова показаться в зале, и эта атмосфера набросила удушающую петлю. Только, если это я, справлюсь! Такое решение было мною принято, и отступить уже не получится. Нужно найти его, извиниться, объяснив свою не совсем адекватную реакцию шоком от неожиданной радости. Источать всем естеством сияние радуг и порхание бабочек, единорогов, и прочей хрени, свойственной радушным, глуповатым кокеткам!

Найти его среди толпы. Найти мой "объект". Выполнить заказ. Смотрю строго по курсу, не обращая внимание на окружающих, и потому не сразу замечаю, как с боку выскочила одна из пафосных красоток, в откровенно-облегающем платье, перегородив мне путь.

Девушка, нервно раздувшая некогда аккуратные ноздри, стала откровенно испепелять меня взглядом! Неожиданно… Когда это я успела ей насолить? Вроде как, и не знакомы? Так, припрятать подальше амбиции, и принять ярко выраженную агрессию, как подобает избалованной папочкиной дочке голубых кровей. Главное, не сорваться! Но, это будет не просто, так как, судя по её настрою, конфликт обеспечен, а нервы у меня сегодня, прямо-таки, ни к чёрту!

— Добрый день. Вы что-то хотели? — попыталась переспросить предельно вежливо, и даже изобразила некое подобие невинной улыбки, но барышня не желала проявлять тактичность… Барышня подняла над моей головой бокал шампанского, и демонстративно вылила содержимое прямо на мою дорогостоящую причёску! И лишь за тем изъявила цель такого некорректного жеста, пока я, оторопевшая, пыталась устаканить произошедшее…

— Ты кто такая, дрянь?! — огляделась вокруг. Видимо, столь неприглядное поведение благовоспитанной девушки спровоцировал поступок Евгения, и не боялась она открыто выразить свое отношение к столь щедрому презенту из-за отсутствия в коридорчике, ведущем от дамской комнаты до главного зала, кого-либо из важных гостей. Я уже яростно сжала ладони, тесно сцепила зубы, но, пока-что, держала контроль… Главное, держи себя в руках! Только, терпеть унижение от профурсетки, вроде неё, и не вмазать по смазливой роже, слишком уж непростая задача… Хотя бы ответить достойно то я могу?

— Это никак вас не касается. — знал бы Мир, каких усилий мне стоило подделать злобное рычание под тонкий писклявый голосок! Это же целое представление, прямо!

Пока неудовлетворенная ответом "леди" пыталась прожечь в моём платье дыру пламенным взглядом, к ней подошла подруга, небрежно скрестившая руки под грудью.

— А мне кажется, касается! Мало того, что мужчина, который много для меня значит, делает такое предложение залетной, никому не известной, пигалице, так она ещё и сбегает! Что ты мнишь о себе? Цену набиваешь? Предупреждаю по-хорошему! Не смей соглашаться! Возвращайся, откуда пришла!

Ну и, на этом меня сорвало… Это что же за шваль, раз считает себя уполномоченной решать, кто достоин находиться здесь сегодня, а кто нет? И, в конце концов, кто дал ей право определять чувства мужчины, и давать оценку его избранницам? Единственное, что остановило от резких движений, состояние этой фурии… Судя по шатким движениям, и по сильному запаху, она изрядно пьяна! И, если сильнее, чем нужно, её приложить… Хоть бы лиха не вышло! Пытаюсь просто уйти, подальше от неприятностей, но, с лёгкостью миновав не слишком проворную соперницу, наткнулась на её подругу, перегородившую проход.

— Тебя, кажется, кое о чем попросили, а ты даже ответить не удосужилась? — ну что за ребячество, Боже… Всё от того, что у этих напыщенных индюшек и проблем то существенных в жизни не было! Вот и неймётся… Им же лет по двадцать, не меньше, может и мои одногодки. А затевают на благотворительном вечере разборки за мужчину, который даже не смотрит в их сторону!

— Так. Давайте уясним одну вещь. Вы, и ваше мнение, меня особо не интересуете. Принимать внимание Евгения, или нет- дело исключительно моё. Как на него реагировать- тоже. Поэтому, попрошу вас исчезнуть с моей дороги, пока не пожалели… — я всего лишь сказала правду. Достаточно вменяемым тоном. На что нервная дама, облившая меня липким от сладости напитком, резко вознесла над головой руку, пытаясь дать пощёчину… Прежде, чем сообразила, перехватила неловкий замах. Ну, и понеслось… Даже Мир на тренировках пытался не выводить меня из себя окончательно, это же "нечто" умудрилось перещеголять даже его!

Неосознанно занесла ногу, и с разворота вальнула, хорошо хоть, с пол силы, по трём, самым безопасным, но болезненным точкам, в районе плеча, нижнего ребра и бедра… Удары, настолько быстрые, что непривыкшим взглядом за ними не уследить, осадили "шальную императрицу" не просто сбив с ног, но и отшвырнув на добрый метр. Теперь она не выглядела такой дерзкой… И этот факт ввел в азарт!

Надменно ухмыльнулась. Подруга сама упала на пол, импульсивно задергав ногами от страха, сжала губы в тонкую, дрожащую линию. А я медленной, кошачьей походкой, подошла к сдавившей саднящие бока барышне, окинула её пренебрежительным взглядом, наклонилась, и прошептала

— Можешь даже не пытаться жаловаться. Во-первых, сама нарвалась, во-вторых, синяков, а, соответственно, доказательств, не будет. Есть такая особая техника, и я хорошо ею владею. В третьих, не попадайся мне больше на глаза. Эти пункты- обязательны. — выпрямилась, и уже собралась идти на выход, но, напоследок, решила дополнить поучительную речь — И, ещё. Не пытайся решать за людей, к кому они могут испытывать симпатию, а к кому нет. Это- дружеский совет…

Почти довольная собой, развернулась в нужную сторону… И тут меня осенило! Действительно, кто ж знал, что именно сейчас хозяин вечера окажется не в центре событий, а здесь? Чёрт…

Очевидный шок в небесном взгляде поставил в тупик… Интересно, сколько он видел? Хм, интересно даже не это… Как мне объяснить такие навыки в боевых искусствах у заурядной аристократки, покладистой Сони Плагиной? И, больше всего интересно, сколько ещё он будет смотреть на меня, не моргая?

— Вот же дьявол… — проговорила, кажется, про себя… Но, судя по ещё более округлившимся глазам Беляева, возможно, и не про себя…

Надежда на новую встречу

Евгений

— Вот же дьявол… — слышится отдаленно очень точное определение, слетевшее с её нежных губ…

Какой-то момент у меня ушёл на то, чтобы просто прийти в себя. И он тянулся в напряженной, безмолвной тишине… Но, когда ощутил, что снова могу произносить слова, ответ удивил и меня самого

— Ооо… Вы правы, Соня! Это был дьявольски хороший удар! — от моей реакции девушка, очевидно, очень удивилась. Определённо, это представление не нуждалось в зрителях, а я, как случайный свидетель, невольно разоблачил в миловидной тихоне непоколебимую пламенную бестию… И этот факт сбил с толку не только её! Сейчас я тоже в полном ступоре! Как в одном человеке могут уживаться две настолько противоположные личности?! Пол часа назад она роняла слёзы о мифологических богах, теперь отшвырнула ударом с разворота местную задиру, словно это ей было ни по чём!

— Женя!!! — воскликнула невнятно, от беспрерывного хлюпанья носом, жертва происшествия — Ты видел? Видел, что она сделала? — на её отчаянную жалобу Соня ответила безжалостным испепеляющим взглядом, и я еле сдержался, чтобы не расхохотаться, глядя на исказившееся нескрываемым страхом лицо Анастасии Велицкой, дамы с высшего света, известной среди знати вспыльчивым нравом, распространением лживых сплетен, и необоснованной надменностью. Неужели, спустя столько лет, укрощение строптивой осуществил этот милейший ангел во плоти?

Сама же таинственная гостья, облитая, видимо, игристым, опустила веки, отчаянно теребя пальцами. Чего от тебя ждать? Каких сюрпризов? Другая бежала бы плакаться, или просто смывать с себя следы чужих несправедливых нападок…. Но, не она! Не эта девушка-загадка, которую хочу разгадать ещё больше, чем прежде… Соня, наверное, даже не понимает, какие чувства вызвал во мне её поступок…

— Видел. И, во-первых, не припомню, когда это мы с вами стали настолько близки, чтобы так фамильярничать. А, во-вторых, я видел и то, что происходило до этого конфуза. — зазнайка, так и не поднявшись с пола, нервно сглотнула, осеклась, и опустила виноватый взгляд. Понимает, о чем я, значит… Когда рыскал по залу в поисках Сони, внимание привлек раздражающий женский визг… Не могу сказать, что на культурных мероприятиях это редкость. Аристократия по статусу ещё не значит благовоспитанность. И манерные персоны, вроде этой, довольно часто отвоевывали свои права на то, что ни одной из них не принадлежало… "Всё, как всегда" — подумалось, когда проходил выход к туалетам… Но, затем услышал предельно вежливое возражение девушки, чей интерес хотел завоевать, и ринулся, как истинный джентльмен, ей на помощь. Мне как раз перепала возможность услышать её искреннее мнение о происходящем. Не удержался, дослушал до конца, и уже направлялся в гущу событий, чтобы выручить даму сердца…

Вот только, дама совершенно не нуждалась в помощи! И, чёрт побери, меня влекла эта её сторона!

— Анастасия… Лидия… Я надеюсь, что этот урок вы освоили. Прошу вас впредь здраво оценивать предел своих возможностей, и не испытывать судьбу! — окинул этих двоих пренебрежительным взглядом, и, смущённые моим ответом барышни, поспешили подняться, чтобы скрыться с поля зрения. Наконец-то… — Ах, да, чуть не забыл… — окликнул их на полпути. — Соня права. Каким бы ни было ваше положение- вы не имеете права распоряжаться чужими чувствами. Тем более, Анастасия Павловна, я, вроде как, не ваша карманная собачка, чтобы вы решали, кто достоин моего внимания, а кто нет!

Назойливая парочка ускорила шаг, и скрылась с глаз… Облегчённо выдохнул. Теперь мы остались наедине… Подошёл ближе, медленно, чтобы не спугнуть ни момент, ни дивную гостью, растерянно забегавшую глазками по периметру небольшого коридора. Девушка явно "не в своей тарелке", после всего. А мне… Если это возможно, ещё больше хочется быть рядом! За последние годы люди, всё окружение, удивляли меня нечасто… Вернее, вообще никогда! До жути предсказуемым казалось абсолютно всё! Конечно, перед встречей с ней…

— Позволите? — переспросил, прежде чем поправить выбившуюся из влажной причёски прядку. В ответ Соня лишь робко кивнула головой, а я, как-то необдуманно, дал себе больше воли, чем дозволено… Капельки шампанского попали на еёоткрытое плечо. Как-то инстинктивно, просто от неконтролируемого желания, я наклонился, опередив реакцию сладкой девочки, и коснулся протяжным поцелуем прохладной кожи, которая тут же покрылась мурашками… Остатки хмельного напитка остались на губах. Поднял глаза, и мы встретились взглядами… Не было в нефритовых радужках страха… Не было протеста… Она отвечала лишь таким же откровенным интересом. Дыхание участилось, и пальцы легли ей на подбородок. Затем приподнялся, не прекращая жадную игру глаз, и настойчиво, нетерпеливо, накрыл мягкие, податливые уста, глубоко глотающие воздух, своими… Я сам не ожидал такого! Мне не свойственны такие неосмысленные поступки! Просто… Не смог сдержаться? Или же, после увиденного, больше не боялся спугнуть хрупкий цветок? Ведь… он с шипами, а значит, в случае чего, продемонстрирует их снова… Но, не демонстрирует. Сплетается со мною языками, изучает, охотно тает в моих руках… и мне этого мало! Хочу большего прямо сейчас! Сжать руки крепче, присвоить её тело, и продлить, на всё время этого мира, этот мускатный вкус с оттенками шампанского… Положил ладонь на шею, провел по чувственному шёлку, отстранился, с одной лишь целью, желая увидеть лицо Сони в этот момент… Узнать, каким оно бывает от моего поцелуя…

И, откровенно говоря, ничего более восхитительного мне не доводилось видеть прежде! Этот пылкий румянец, скрасивший светлую кожу, эта искра в приоткрытых, томных глазах, этот жар от сбивчивого дыхания… Если не остановиться сейчас, ждать следующей встречи будет невыносимо…

— К сожалению, мне пора… — слетает чуть слышно с алых от длительной, глубокой ласки, губ. И малышка делает шаг, разделяя такую недолгую близость возрастающим расстоянием…

— 13:00. Аэропорт PAT Flying, рейс 914. Я буду ждать у восточного крыла. Вылет в 13:30. Ты придёшь? — с надеждой смотрю в след уходящей гостье, затаив дыхание.

— Возможно… — и она скрылась, оставив меня, обреченного неизвестностью, считать минуты до нашей встречи. Я буду ждать, Соня. Я буду всегда тебя ждать…

Разоблачение

Церера

Вкус его поцелуя ещё пылал на губах, когда сбегала… Ведь сбегала! Иначе не назовешь! Потому как, следуя инструкциям, я должна была пойти до конца… Его желание ощущалось так же отчётливо, как и моё. Немного взаимности- и миссия завершилась бы прямо сегодня, задолго до поездки. Но, не смогла. Когда представила, что он погибнет, прямо в моих руках, тело само двинулось как можно дальше! И даже дать однозначный ответ не хватило решимости. "Возможно"… Это явно продуманное сознанием отступление, на которое киллер не имеет права! И этот его полный надежды голос…

Прохладный весенний ветерок встретил радушными объятиями, когда в спешке распахнула элегантные двери, ведущие с холла на улицу. Часто глотая воздух, запахнула небрежно лёгкое пальто. В голове гудит, глаза обжигают слёзы. Быстро перебираю звонкими шпильками те самые ступеньки, на которых впервые оказалась в его руках… Как же невыносимо больно! Хочется забиться в угол, где никто не найдёт, и долго, отчаянно рыдать… Хотя, если быть откровенной, лучше бы просто исчезнуть. Раствориться, потерять связующую нить. Кажется, что адское пламя будет более щадящим, чем эта чёртова жизнь!

Сворачиваю вправо, быстрым шагом вмиг пересекаю перекрёсток. Тело знобит, и я пытаюсь сильнее укутаться в тонкий кашемир. Многоэтажки спят, окутанные мягким лунным светом, и только по моей стороне тень расстилает мрак… Как символично! Словно знак свыше! Теряясь в собственных мыслях, притупляю рефлексы, однако, не настолько, чтобы в секунду не отреагировать на внезапную хватку подкравшегося с проулка мужчины… Его шаги бесшумны, как у кошки, а атака быстрая, как свет… Со всех возможных вариантов, это мог быть лишь один человек… И его я узнаю из тысячи!

Захват тяжёлой руки на шее, дыхание притупляется, улыбаюсь про себя… Чудно, но, не в этот раз! Впиваюсь металлической набойкой в ногу, разворачиваюсь, и прислоняю карманный нож к горлу. Кадык дёргается от довольного смешка, а смуглое лицо озаряет самодовольная ухмылка.

— Вот чертовка! Ты что, старшеклассница? Шпилькой меня огреть…надо же! — перехватил заточенный отрезок стали, в одно движение сложил, медленно, смакуя, скользнул по ноге, приподнимая подол платья, и припрятал оружие за лямку чулка…

— Ты учил использовать всё, что может послужить для дела. — равнодушно подчеркнула неоспоримый факт, глядя снизу вверх в темные, почти черные глаза мастера. Затем раздражённо дёрнула невесомый шлейф, и он расплылся по асфальту, спадая с цепкой хватки пальцев Мира.

Секунда молчания, как подтверждение, и томный, ликующий блеск смольных радужек

— Не даром лучшая моя ученица! — эта похвала в очередной раз кольнула сердце, и я невольно выдала болезненную эмоцию, прикрыв тяжёлые веки. Благо, он решил не акцентировать на этом внимание.

— Зачем ты здесь? — вполне оправданный вопрос, за которым пытаюсь скрыть разочарование… Даже сейчас мне не позволено побыть наедине с собой! И присутствие учителя никак не располагает…

— Георгий нервничает. Ему не по нраву твоя выходка на вечере… Когда заказанный объект сам охотно движется в ловушку, довольно странно прятать мышеловку… Не согласна? — мужчина тщательно следит за каждым моим жестом. Одна из его поразительных способностей- читать людей, в том числе меня. Смена мимики, игра глаз, предательский румянец- им может быть подмечена каждая мелочь. Только, я училась у него не только убивать, а и маскироваться. Потому моя маска легко может обвести вокруг пальца даже его…

— Ты мог ответить, что кошка иногда играет с добычей, прежде, чем съесть. В данном случае- это как никогда уместно. Парни любят тех, кто умеет играть красиво. А я… играла красиво. — Играла? Шепнуло неугомонное сознание. Нет, Церера, не было никакой игры! Впервые за долгое время ты была собой! Не потому, что хотела, а потому, что "объект" так на тебя действовал! С ним рядом ты не могла иначе… Только, этого Миру знать никак не нужно…

Он недоверчиво на меня посмотрел, пытаясь подметить признаки любой неловкости, пыль вранья. Но, не обнаружив, как мне показалось, ничего существенного, вернулся в привычно расслабленное положение, которое, к слову, демонстрировал далеко не всем.

— В общем, я так и ответил. Не факт, что аристократ, окружённый дамским пристальным вниманием, стал бы добиваться легкодоступную девушку. Он поверил. На этот раз прокатило. Однако… — Мир плавно наклонился, опаляя ровным, глубоким дыханием мочку уха — Я то знаю, что ты на такие хитрости не способна. — Широко распахнула глаза, вникая в слова наставника… Неужели он понял? Мне не удалось его провести? Я оказалась слишком заносчивой? Нервно сжала пальцы… Это обычная тактика, стоит заставить соперника сомневаться, и он сам неосознанно проявит больше эмоций, чем следует! И разоблачение пройдет успешно… Сейчас Миру стоит надавить ещё немного, и я сдамся, у меня не останется выбора…

Только, в этот роковой момент он почему-то лишь тяжело вздыхает, разворачивается, и идёт. Оставляя меня в покое… Такого на моей памяти не происходило ещё ни разу. Неужели мастер не желает узнать то, что сокрыто за маской Цереры?

— И, девочка, сделай, пожалуйста, что-то со своим макияжем… — обернулся, и окинул меня до неузнаваемости печальным взглядом. Я положила пальцы на губы. — Больно пухлыми стали губки… Так не целуют "для дела"…

Здравствуйте, дорогие читатели!) Хочу напомнить, что мне очень нужна ваша поддержка! Оставляйте, пожалуйста, звёздочки, комментарии, и подписывайтесь на автора, чтобы не пропустить новинок!))

Предложение мастера Мира

Церера

Нет… Нет! Я не могу позволить ему в себе сомневаться! Мастер не тот человек, который спустит с рук подобную оплошность! Как же быть? Догоняю его, на своих высоких шпильках, по битому щебню дворовых закоулков. Часто дышу, запыхавшись; нервно хватаю мужчину за рукав, пытаясь удержать…

— Мир! Ты не так меня понял! Я… — не успела договорить, как человек, ещё миг назад игнорировавший мою жалкую попытку оправдаться, заставил меня занеметь от одного лишь смольного взгляда, наполненного тьмой. Взглотнула, наблюдая за игрой желваков на его искаженном яростью лице. Тяжёлая рука резко накрыла горло, так быстро, что не успела среагировать. Этим он и заслужил звание "несущего смерть". Обыкновенный человек даже не осознал бы, что произошло, прежде, чем ему свернули бы шею…

— Что, Церера? Или Кира? А может быть — Соня?! Какая из твоих личностей потеряла пути к реальности?! — молчу. От части потому, что грубые пальцы почти до упора сдавили артерии, а от части… Не знаю, что ответить. Врать больше не имеет смысла, а правды я и сама не знаю… — И что? Мелодрам пересмотрела? Или, возможно, парень неплохо целуется?

Мир приблизился, не ослабляя хватку на горле, массивным телом прижал меня к исписанной аэрозольными красками кирпичной стене одной из окруживших нас пятиэтажек. Свободной рукой накрыл обнаженные ключицы, с которых соскользнуло наброшенное впопыхах пальто. Я попыталась оттолкнуть мастера, но он перехватил мои ладони, переместив захват с шеи на запястья, и поднял их над головой, лишая возможности сопротивляться.

На самом деле, я считалась искусным бойцом, пока дело не доходило до учителя. С ним выдрессированная Церера рядом не стояла… Об этом мне было известно хорошо, и ему тоже. Потому в спаррингах он частенько мне поддавался. Но, не сейчас… Пытаюсь не проявить слабость, и сохранить на лице холодное выражение. Только, насколько это теперь имеет смысл? Закалённый войной, Мир вынес с поля боя не только сногсшибательные навыки, а и бесконтрольную агрессию, вызвав которую, противник вряд-ли выпутается с пасти этого хищника живым. И плевать ему сейчас на мой самоконтроль и безосновательную храбрость… Кажется, самое время бояться! Кто же виновен, что я забыла, как это делается?

Продолжаю отчаянно брыкаться, пока учитель скользит смуглыми, грубыми пальцами вниз, проходится около груди, минуя её на жалких пол сантиметра, дальше, к животу, и к бёдрам… сжимает атлас, задевая покрытую мурашками кожу. И, наклоняется над моим лицом, опаляя частым, граничащим с рычанием, дыханием… Его глаза жадно впились в мои, а губы… Я почти ощутила из касание!

Отчаянные сопротивления теряют всякий смысл, и обычно рассудительное сознание зашло в тупик… Мне не понятны его действия! Конечно, за такую грубую профессиональную ошибку должно было последовать наказание! Но, это?! Что это, чёрт побери?! Он хочет насильно меня поцеловать?! А может, и того хуже?! Человек, в котором я видела старшего брата?!

От этого стало тошно, противно, и невыносимо больно… На такое не заслужила даже я! Мир ведь знает… Он знает, как я боюсь насилия!!! И к чему такие действия?! Между нами никогда в жизни не было ничего подобного! Попытка застать врасплох? Что ж, тогда план удался…

Сама не заметила, когда по щеке проскользила слеза… тихая, как вечерняя темень, окружавшая нас. Без всхлипов, мольбы и истерики. Такая же одинокая, как и я сейчас. И, глядя на неё, яростные темные глаза наставника, кажется, оттаяли. И даже обрели оттенки сожаления, граничащие с осознанием… Будто он сам не ожидал того, что сделал.

Тяжёлая рука дрогнула, и ослабила захват, затем и вовсе соскользнула с моего ослабленного долгим упорством тела. Саднящие, онемевшие запястья рухнули вниз, и я машинально их потерла, чтобы унять неприятный зуд. Ноги подкашиваются, и приходится сдерживаться, чтобы не облокотиться о стену, и не сползти устало вниз. Допустить, чтобы сейчас Мир увидел эту мою сторону- невозможно!

Однако, он, вопреки ожиданиям, просто отвернулся, и отдал чуть слышное наставление

— Пойдем. Нам нужно к Люцию. Следует кое-что обсудить. — возможно, мастер просто не хотел обьясняться со мной. Или, дал возможность осмыслить наказание. В любом случае, я не хотела сейчас сталкиваться с ним взглядами. Впервые увидеть его с такой стороны стало для меня разочарованием…

— Ты ему расскажешь? — поскольку наставник не желает обсуждать произошедшее, я хотя-бы должна понимать, что ждёт меня при встрече с надменной сволочью в лице босса.

— Я имею к нему предложение. Нет, Кира, не расскажу… просто попытаюсь выручить тебя в этот раз, раз уж ты моя ученица. — роняет отрезки фраз через плечо, заставляя меня ускорится, чтобы вникнуть в суть. — И… Прости меня за случившееся.

Вероятно, не будь у меня такого отменного слуха, последние, чуть слышные слова мастера, навсегда остались бы тайной… Потому-как, даже не уверенна, что он хотел, чтобы я их услышала…

— Давно не виделись, Церера… — привычная обстановка заброшенного склада не меняется никогда. И отвратительный по всей своей сути человек в кожаном кресле тоже. Он, как обычно, пьет вино, и что-то жуёт. Около него ошивается смазливая, распусно выряженная, профурсетка, лестно утирающая плотный подбородок Люция от виноградного сока салфеткой. Время позднее, потому звонки, если и будут, то одиночные. Георгий уже успел нажаловаться, а значит, начальник может расслабиться. Сегодня проблем возникнуть не должно.

— Не так и давно. — отрезала, пытаясь скрыть неуёмное раздражение.

— Босс, нужно поговорить. — выступил вперёд учитель, нервно прикуривая сигарету. Очевидно, он решил не тратить время на наши с Люцием язвительные перестрелки глазами.

— Слушаю… — протянул лениво боров, шлепая свою шлюху по перекачанной заднице. — Надеюсь, Мир, вы не хотите подпортить мне столь занятный вечер очередными неприятностями? И, ещё более надеюсь, что твой разговор не подтвердит опасения Беляева! — последнюю фразу босс отчеканил с таким отчётливым восклицательным, что мурашки по коже пробежали… Если Мир сболтнет лишнего- мне несдобровать…

— Что ты, друг? — мне известен этот поддельно-непринужденный тон. Он способен убить бдительность даже в самом подкованном собеседнике. — Я просто подумал… Знаешь, хочу взять задание Цереры себе!

Чёрт побери! Такого не ожидала ни я, ни Люций… Последний раз Мир брался за дело, когда только начал меня обучать! И, судя по округлившимся глазам начальника, такое, определённо выгодное предложение, его шокировало, а не обрадовало.

— Ты чего, Мир? — да, мастер способен добиться успеха во многих миссиях. Но, чем вызван такой порыв? Вопрос вполне оправдан, а я начинаю подрагивать от нервов. Как он это объяснит?

— Да так. Считай, решил размяться. — сигарета почти дотлела, и лишь ободок у фильтра опалило жаром от затяжки, в которой учитель так нуждался. Если он до теперь игнорировал своё любимое успокоительное, значит мысли его на грани. Нервничаю не только я, хоть досконально обученный воин искусно это прячет. Только, Люций, несмотря на общую халатность, тоже умело подмечал детали…

— А может, ты хочешь прикрыть свою ученицу? — как тонко подмечено! Сейчас ему стоит обратить внимание лишь на мои вспотевшие ладони, и все станет понятно. Только бы не понял… Лишь бы пронесло…

— Что ты? Церера на высоте, как обычно! Но, мне показалось, что задание уровнем выше её опыта! — как сладко лжёт… Убедительно, настолько, что и я могла бы купится. В далёком прошлом, конечно.

— Раньше ты так не считал… Что изменилось? — очередная попытка найти подвох, и разряд по моим нервным окончаниям…

— Да ничего…

— Вот и чудесно! Значит, не будем тревожить заказчика. Последуем составленному плану. — Мастер хотел возразить, но босс присек попытку резким жестом, и Мир неохотно уступил…как ни жаль, решения принимает не он!

— И так, Церера, ты готова к предстоящему уик-энду? — хмельная ухмылка на мерзком лице даёт понять- Люций наслаждается этой игрой! И получит от неё удовольствие, даже если я проиграю! Какая-то извращённая любовь к азартным избыткам профессии. Однако, если бы не она, вряд ли этот человек столько лет к ряду руководил бы самым элитным отрядом наемников…

— Всегда готова… — очевидный ответ на вопрос, который в нем даже не нуждался. В нашем мире отказаться, или хотя-бы усомниться- значит подписать себе приговор. Убей, или умри, как собака…

Как я нашел свою Цереру

Самир

Людям свойственно опаздывать… Конечно, всем, кроме меня. Я прежде не практиковал. Всегда отличался пунктуальностью и уважительным отношением ко времени. Однако, кажется, всё бывает впервые. Даже мне было суждено пережить суровое наказание за единожды проявленную нерасторопность…

Малышка Кира… Я помню её ещё шестнадцатилетним, дерзким и отчаянным подростком. И обстоятельства, при которых произошла наша встреча…

Возвращаться с войны не всегда легче, чем на неё идти. Окончив жёсткий армейский курс, ужесточенный по причине начала второй Чеченской, я сразу отправился на фронт. Амбиций выше крыши, горячее сердце, и жажда отстоять свою правду… Руководствуясь этими качествами, я быстро завоевал доверие военнокомандующего, и уважение собратьев по отряду. А как на войне заработать лимит доверия и авторитет, думаю, объяснять не стоит… Ещё желторотым пехотинцем я отнял множество жизней… Настолько, что со счета сбился. Своих прикрывал, никогда не поддаваясь трусости, и, не знаю уж, чем заслужил такую милость, но, вечно бросаясь в гущу резни и перестрелок, каким-то чудом выжил… Не прошло и двух месяцев, как меня повысили до лейтенанта, выделили самых отбитых ребят, и отправили на передовую.

Там и начался мой персональный ад, из которого выбрался пламенным Цербером, лишенным сна, раскаянья и рассудка. Чуть голова касалась жёсткой холодной земли, заменявшей подушку, мне являлись образы собратьев… Многие из них легли от руки врага. И просто бы легли… Я собственными глазами наблюдал, как они выглядят изнутри… И, ещё чаще, сам выпускал кишки, в отместку!

Так, не живя, а существуя, я отправился домой. Последняя жестокая битва, предшествующая относительной мировой, стала моим билетом в свободу… В свободу? Смешно подумать! Не бывает бывшего военного, как и былого, ставшего настоящим. После длительной реабилитации, я это осознал. Когда воспоминания о трупах, устилавших поле боя, загравированный в памяти запах горящей плоти, перестали вызывать приступы истерики и рвоты, стало ещё хуже… Эти фрагменты прошлого вообще прекратили что-либо вызывать! Стало наплевать! На всё! Как повар готовит пищу, швея мастерит вещи- я убиваю.

Именно понимание этой неисправимой истины заставило меня сделать шаг в яму, из которой не было пути! Я стал тем, кем считал себя уже давно… Хладнокровным убийцей, ублюдком, лишавшим жизни. За это неплохо платили, и я решил, что раз уж продал душу дьяволу, стоит хотя бы взять по-полной оплату…

Конечно, иногда приходили моменты самобичевания. Возможно, осталось во мне и что-то живое… Что отрицало темную сущность. Именно в такое время я подавлял порывы человечности опустошая бокалы виски…. Происходило это, как правило, в вечернее время. Когда оставался один на один со всеми своими чертями, и мы шептались, безмолвно, в нагнетающей тусклой комнате, из которой хотелось убраться.

Скитался от бара к бару, между дворами, пересекающими многоэтажки на окраине. Темно. Фонари если и были, то одиночные, и, чаще всего, сломанные. Звёзд не видно из-за набежавших туч. И тишина… Какая-то нездоровая, хоть и привычная. Тем отчётливее на её фоне показался чуть слышный девичий визг.

Обернулся… Он доносился от массивных мусорных баков, и исчез так же внезапно, как появился. А, чёрт побери, мало ли, что послышится! В конце концов, кошачья перекличка в весеннее время не многим отличалась от этого невнятного звука. Уже решил следовать своим путём дальше, пока внимание не привлёк другой, не менее странный, отклик. И, всё с той же стороны… Словно там какая-то борьба, очевидно, неравносильная. Периодические постукивания о ржавый металл, которые явно пытались сделать максимально незаметными для возможных прохожих.

Не знаю, что мною двигало… Я далеко не рыцарь в сияющих доспехах, и в обычный день плевать бы мне было, что кто-то решил прирезать очередного ботаника за мусорным баком, но… Раздражённо выбросил окурок, закатил глаза, после очередного пинка по незамысловатой конструкции, и тихо, чтобы не спугнуть преждевременно, подкрался к небольшой пустоши между гаражами и контейнерами.

— И что это здесь… — не закончив фразу, оторопел. Некая персона в возрасте, вызывавшая отвращение всей своей наружностью, и похотливым неадекватным взглядом, зажала в углу брыкающуюся из последних сил рыжеволосую малолетку…. Сука! Ублюдок шарахнулся, не успел я ещё подскочить, тяпнулся на пол, прямо в вывалившиеся отходы. И завизжал, заикаясь, как паршивая собака

— Мужик, ты чего?! Я, вообще-то, купил эту девку! — не дослушав, бросился избивать его по измазанной слюною роже. Нет, такого даже я не мог вынести! От того мои удары были неистовыми, как никогда! Будто провал в сознании… Уже не ощущал грань между наказанием и крайностью. Не остановился, когда по кисти поплыла юшка крови… И, ещё момент, на моём счету стало бы убийством больше… Вовремя вмешалась жертва происшествия, дерзко захватившая мой нацелившийся кулак. Я последовал воле мелкой лишь потому, что она, несмотря на тощее телосложение и отсутствие боевых навыков, смогла замедлить рывок…

"Впечатляет… " — подумалось, и я попросту потерял интерес к отключившемуся борову. Привстал, окинул заплаканную дрожащую мелочь изучающим взглядом.

— Ну, рассказывай, как ты влипла в это дерьмо? — девчушка опустила глаза, и промолчала, демонстрируя дерзкое нежелание озвучивать причины этому последствию. Я вообще не люблю непокорность, но, в этом случае, она меня даже смешила… Её только-что чуть не разложили возле помойки, а она морозится, будто и сама может за себя постоять! — Сказано- отвечай, значит- отвечай! Или предпочтешь, чтобы делом занялась полиция? — стоило припугнуть, и малышка тут же оттаяла, распахнув широко зеленые, влажные глазища

— Не нужно полицию! Пожалуйста, я всё скажу!

— То-то же! Выкладывай! Правду этот упырь сказал? — шлёпнул обездвиженного ублюдка ботинком по челюсти, и вернулся проницательным взглядом на нервно сжимавшую пальцы девчонку. Я хорошо умел читать людей, и, если она соврет, с лёгкостью это пойму.

— Правда… — прошипела чуть слышно, вызвав новую волну ярости

— Так что, прости, что помешал?! — выцедил ядовито, испепеляя начинающую мадам "древнейшей профессии'

— Нет же! — выпалила в ответ, снова чуть не рыдая — Я согласилась, сначала, а потом передумала… А он! Он! — зашлась в истерике, и я уже с трудом различал, что она бубнит себе под нос, шмыгая беспрерывно. — Я же не от хорошей жизни! Не по своему желанию! У меня племянник болен! Родителей нет! Ни у меня, ни у него! А где мне ещё достать?! — зашлась рыдать, да так горько, что даже моё каменное сердце на миг оттаяло… И прониклось симпатией, к когтистой, но маленькой кошечке, готовой идти наперекор всему миру, чтобы защитить то, что ей дорого…

— Ну Тише, Тише… Прошептал ей на ушко, заключая в настолько уютных объятиях, насколько способен был сделать их уютными. От чего-то хотелось её успокоить… Сам не знаю, отчего. Как же это на меня не похоже! — Тебя как зовут то, горе луковое?

— Кира… — пробубнила в пол голоса, окончательно расслабившись в руках невольного слушателя.

— Так что, Кира, говоришь, нет другого выхода? — ну вот какого черта я творю?! Решил предложить ей лучший вариант, чем имеющийся? И чем он лучше? Только… Так она хотя-бы будет под моей опекой, и сможет дать отпор любому обидчику, так-что…

— А что ты скажешь, Кира, если я предложу тебе работу, за которую платят даже больше, и не придется отдаваться каждому сопливому ублюдку за несколько шелестящих?

Она внимательно на меня посмотрела, отгоняя остатки истерики, задумалась… Было видно, что она не хочет принимать спонтанное решение и слепо отвечать "согласна". Толковая малышка, однозначно!

— А что нужно будет делать? — не хотелось сразу сваливать на неё то, к чему она ещё минимум несколько лет будет только готовиться. Потому, собрал самые сливки, оставив гущу на потом…

— Нужно будет учиться. Очень много учиться… А потом я расскажу, если справишься. — неоднозначный ответ, но, если у неё и правда нет выбора…

— Я согласна

Вот так я и нашел свою неуловимую Церера…

Планета у солнца

Самир

— Ещё раз! Жёстче! — давай девочка… У тебя отлично получается! Вот так… Работай ножкой! — С левой!!! С левой!!! — малышка старательно выполняет указания. Всё тело в синяках. На лбу испарина. Майка мокрая. Ноги и руки покрыты мозолями. Костяшки сбиты в кровь! — Ты устала, Кира?! Устала, я спросил?! Если устала… К чертовой матери котись к трассе! Тело продавать легче, а?!

Удары ускорились… Груша буквально вбивается в грудину от мощных толчков. Для её телосложения прогресс ошеломительный! За три месяца она с худощавого забитого кролика превратилась в сбитую, нашпигованную борзую… Вскидывает бровь, и испепеляет яростным взглядом, приспуская раскосые веки… Чёрт, малышка, я знаю… Знаю, что тяжело! На моей памяти ещё никто и ни разу так не старался! Через боль, через "не могу", она стоит на ногах и бьёт грушу для тяжеловесов… А как только силы покидают, и удар становится менее ощутимым, я снова рычу… — Ты устала?!

И она вспоминает… Нет здесь места человеческим недомоганиям! Нет места нервам, провалам и боли…. Стань неубиваемой! Бессмертной! Или нечего тебе делать в моём обществе… Тогда лучше сразу всё бросить…

— Я не устала, мастер… — протянула чуть слышно на одном учащенном дыхании

— Ты сказала что-то? Я спросил, Кира, ты что-то сказала?! — прочь оттолкнул грушу и выставил перед ней предплечье. Напряжённые мышцы, по которым с неистовой силой прилетают ловкие замахи, не двинутся ни на миллиметр. Они отразят атаки подобно кремню… Единственная, кому больно от этих столкновений, девчонка… При такой частоте тренировок и ушибах, другой человек давно бы сломался…

— Я не устала, мастер! — судорожно сжимая тонкие пальчики, девочка прокричала эти слова мне в лицо настолько твёрдо, что я остался доволен…

— Вот и славно, Кира, вот и славно…

— Стреляй, мать твою! Что ты себе думаешь?! Я с тобой спустя год возни до сих пор нянчиться должен?! — малышка… Ну, давай же… Это так же, как по цели… Ты же умеешь! Теперь не хуже меня! Самая точная… Самая меткая… Из десяти выстрелов на дальние дистанции ни одного отступления от десятки! — Дьявол, Кира, я сказал стрелять! Что ты должна делать?!

— Стрелять, мастер… Я должна стрелять… — дрожащие побледневшие ладошки, старательно сжавшие мой личный ТТ, никак не могли задать ритм смертоносному сплаву… Пальцы около курка, нервно гладят жаркий от ее тепла ободок. Спусти, чёрт тебя дери, спусти этот проклятый курок! Она начинает потряхивать всем телом… Нет же! Не смей рыдать! Моргает… Слёзы пытается смахнуть, чтобы я не видел… Дьявол! Неужели сейчас?! Неужели не сможет?!

— Кира, спусти курок! — прорычал яростно ей на ухо, до боли сжав ритмично заходившиеся плечи. Она молчит… Да что же ты медлишь?! — Это всего-лишь олень! Послушай меня! Только олень! Человека убивать будет тяжелее!!! — Да! Ты согласилась убивать… Значит, к черту жалость! Даже если это маленькое беззащитное животное…ты должна без колебаний всадить в него пулю! — Не заставляй меня… Говорить это… Кира!

Малышка сжалась, напрягаясь… Глаза широко распахнулись… Указательный палец лег на курок… Резкие подёргивания фалангой по спуску ничего, чёрт возьми, не дадут! Ты вынуждаешь меня… Вынуждаешь, девочка!

— Люций может так же легко забрать своё слово, как и дал его! — по бледной коже проплыла волна мурашек… Пусть лучше озноб. Лучше бойся меня, бойся собственного горя, но не смей сдаваться! — твой племянник болен?! Ему лечение нужно?! Дорогостоящее, насколько я помню? — ноги напряглись, стали в правильную стойку… — Но и это ведь не главное? Ты несовершеннолетняя, у тебя нет жилья! — отошла дрожь от пальцев… — Его могут забрать у тебя? Забрать в приют? — с глаз хлынул поток истеричных слёз, но она плачет беззвучно. Без всхлипов. Частое неровное дыхание сменяется несколькими поочередными вздохами, и приходит в норму. Нельзя попасть в цель, если дыхание слишком тяжёлое. Дрожащий пресс не удержит ровное положение тела во время выстрела. Правильная позиция решает всё. И ей это известно. Наклонился над ней, прислонил губы к ушку, и равнодушно шепнул… — И плевать им будет, меньше дармоедом, или больше, если почка откажет….

Курок спущен. Пуля раздробила череп миловидному животному, и оно бездыханной тушей свалилось близ терновой рощи… Кира выронила пистолет. Присела, обняла себя за колени… И заходилась неистово рыдать. Это единичный случай. Возможно, сейчас ей это нужно…

— Ты готова?

— Да, мастер.

— Справишься?

— Да, мастер.

— Это тебе. — вложил в облаченные черной материей перчаток руки диктофон. — Это не только способ сохранить отчётность. На войне мы использовали их… Как откровение перед собой. Позже ты поймёшь…

Малышка Кира приняла подарок, и равнодушно сложила его в карман кожаной куртки… Сейчас она не видит в нем потребность. Но, когда начнет сбиваться со счета жертв — поймет его истинное предназначение…

На первом задании я рядом. Крыша пятиэтажки. Небрежно мотнул кистью, засекая время на самых точных из существующих наручных часах. Через две с половиной минуты первый объект Киры проедет между этими дворами. Скорость его Мерседеса 82,2 км/час. Сбросит до 60, 3. Четко сфокусировал взгляд на увеличитель. Прошёлся по прилегающей территории. Вот он. Самый подходящий угол. По часовой стрелке — на 2 часа. Я нашел его, но вслух не озвучил. Должна сама. Присел. Осталось наблюдать.

Как и планировалось, черная иномарка бесшумно стеганула побитый временем асфальт, устилавший узкий дворовый проезд. Не подвели осведомители… Сжал кулаки. Она безэмоционально настроила прицел. Проскользила пальцами по увесистому стволу, останавливаясь на спуске. Впилась взглядом в тонированное окно пассажирского. Выстрел. Пуля бесшумно рассекает сгустки тумана. Прямое попадание…

Нас не видно. Облачная пыль — укрытие. Навес полу-прогнившей крыши. Поднимаюсь, наблюдаю за малышкой, которую подобрал два года назад в тех грязных подворотнях. Это уже не она… Не та рыжая мелкая, что рыдала в моих объятиях… Девушка не дрогнув исполнила приказ. Затем с грациозной ловкостью сложила оружие в припрятанную кобуру. Равнодушно окинула пустым взглядом облака… Почему-то на миг показалось, что лучше бы она плакала…

— Теперь ты не Кира. — подошёл сзади, разделяя с ней бескрайний вид скупого на солнечные лучи неба.

— И кто я теперь? — ровно протянул новоиспеченный высококлассный киллер, выдрессированный закалённым Чечнёй Самиром. И следа от былого не видно…

— Церера.

— Да, мастер. Как будет угодно. — развернулась, и помчалась к углу потрескавшегося шифера, перетекавшего к устойчивым трубам, по которым проворно спустилась вниз. Отчаянно, до боли сжал пальцы… Я так хотел прижать её к себе, и убаюкать, как однажды… Хотел хотя-бы на миг ощутить рядом тепло её дыхания… Коснуться лёгким поглаживанием к пламенным прядям волос… Даже если так, по братски. Даже если никогда она не посмотрит на меня так, как я смотрю на неё… Просто быть рядом… Просто оберегать… Насколько же ты мне нужна, малышка Кира…

Как жаль, что она скрылась, и не спросила, почему Церера… А я бы ответил. Неважно, скольких людей ты лишишь жизни. Неважно, насколько пустым станет с годами твой взгляд… Для меня ты — маленькая планета у солнца, которую одинокими веснушками поцеловали в лицо его мягкие лучи…

Назад пути нет…

Церера

— Ты готова? — с какой-то болезненной отстраненностью переспросил мастер, глядя на меня через приспущенные веки.

— Готова, Мир… — готова? Как я могу быть к этому готова?! Я не хочу… Не могу… Но помню, как меня учили, всё делать через "не могу"… Мне не оставили выбора, времени… Любой возможности отступить! Вспоминаю его улыбку…. Его глаза… К горлу подкатил болезненный ком, в груди раздалось безысходное клокотание… Я не знаю как! Скажите, и сделаю всё, что угодно, чтобы не воспринимать Беляева, как слишком важного человека! Как человека, которого не могу убить…

— Церера? — переспросил учитель, уловив мою нерешительность; впился в меня своими черными глазами, изучая каждую черту… Каждый оттенок эмоций на лице… Не могу утаить грусть! Не получается! Хоть и знаю, насколько это сейчас необходимо!

И вдруг, большая смуглая ладонь потянулась к моему лицу. Не разрывая зрительный контакт, невольно приоткрыла губы, пропуская тонкий поток воздуха, позволявший сохранить равновесие. Поморщилась от инстинктивного страха, перетекавшего по телу спонтанным импульсом… Мне действительно на мгновение стало страшно от его прикосновения к моей щеке! Оно не было грубым, болезненным… Почти невесомым. Но, после вчерашнего, не могу пересилить себя… Мир напомнил о незаживших шрамах на сердце… И теперь, я с трудом нахожу в его чертах братскую заботу.

Обычно, я вывернулась бы, дала бы понять, что не хочу… Всё было проще, а теперь. Я в ступоре. Будто окаменела! Стою неподвижно, и чуть ощутимо подрагиваю. В какой-то момент стало невыносимо сложно смотреть в его глаза! И я сжала веки… Я. Сжала. Веки! Будто беззащитная малолетка, в руках мужчины, от которого не знала, чего ожидать!

И в этот самый миг мастер отстранился, опуская наполненный печалью взгляд… Его выражение, такое несчастное, вызвало омерзение к самой себе! Да, он перегнул… Да, такое наказание было чересчур! Но, он мой спаситель! Он спаситель Миши! А я так легко забыла об этом, и просто отпряла…

— Мир! — попыталась оправдать свои равнодушные действия, но, он больше не поднимал на меня взгляд…. Опустил голову, выудил из кармана сигарету, и нервно закурил, испепеляя табак глубокими затяжками… Его лицо в клубах туманного дыма показалось особенно родным. Мне жаль, но, я не стану настаивать… Просто потому, что, раз уж мастер решил, что сейчас не время, то так оно и есть…

Время идти. Возможно, я заслужу его доверие снова, позже. А возможно… Нет, разочаровать его я не имею возможности. Ни его, ни проклятого Люция! Есть Миша… Его жизнь — всегда в приоритете! Потому, как бы ни хотелось, я убью Евгения Беляева, и пусть меня за это судят черти!

— Мне пора. Через два часа вылет… — обронила уже через плечо, повернувшись в сторону выхода. Потянулась рукой к небольшому дорожному чемоданчику. И сделала шаг… Но, мой порыв скрыться оборвала цепкая хватка на запястье. Сильная, почти болезненная! Мир обхватил руку, не позволяя шевельнуться! Широко распахнула глаза, впившись непонимающим взглядом в смоль его покрытых пеленой отчаяния радужек. И я уже приоткрыла рот, желая спросить, что он делает. Но, прежде, чем успела, мужчина разжал до спазма стиснутые пальцы… И отпустил меня…

— Иди, Церера. И не возвращайся, пока не завершишь миссию! — обреченно отчеканил каждую букву и без того очевидного приказа

— Да, мастер…

Евгений

Я так ждал этого момента! Несносно… Почему?! Почему с первой встречи, с первого взгляда, я не могу не думать о ней ни единой секунды?! Одержимым стал… Болван влюблённый!

Улыбаюсь сам себе… Такое приятное тепло в сердце, быстрый стук, волнительное порхание в животе… Я даже сквозь сон представлял, предвкушал нашу следующую встречу! А теперь было немного боязно. Всё же, она не сказала, что придет! Но я надеялся, верил. Ведь, это не может быть односторонняя связь! Я помню, как под моим поцелуем пылали её мягкие, пухлые губки… Как она смотрела, с какой жаждой! Как ее кожа покрывалась мурашками от моих касаний. Девочка, прошу тебя, приди! Ты же тоже чувствуешь этот импульс, связавший нас?

Всматриваюсь в автоматически открывающийся проход аэропорта. Гипнотизирую его, кажется, даже не моргая! До отлёта пол часа… Осталось слишком мало времени! Ну что же ты, малышка, прошу, поторопить…

Нервно сжимаю пальцы, пробегаю взглядом по интерьеру… Один раз, второй. Не так людей пытаюсь провести, что не пялюсь два часа в одну точку, как сам себя… И вдруг, наконец то, отголоском солнечного света, на входе появляться она… Такая красивая! Настолько, что от своего желания захлебнуться можно! Пламенные волосы переливаются в ненавязчивом освящении. Даже издали замечаю, как прекрасно её лицо… Она ищет меня взглядом… Самым обворожительно-чарующим, граничащим с отблеском ограненных алмазов… Спешу приблизиться, встретить, и услышать её радостное приветствие, самого нежного, милого голоса в мире…

Замечаю, как занятно играют на щечках одинокие веснушки. Хочу целовать их, вдыхать аромат дивной кожи… Клянусь, Соня Плагина, после этого путешествия, я никогда тебя не отпущу!

Она робко топталась на месте, вертясь со стороны в сторону. И я подошёл из-за спины. Сложил ладони ей на глаза, наклонился, и прошептал, щекоча мочку уха влажным, тёплым дыханием…

— Привет! — от неожиданности малышка издала глубокий вздох, и накрыла, почему-то дрожащими пальцами, мои кисти… Вверх, по предплечью, прошла волна электрического разряда, оставляя отклик во всём теле.

— Привет… — плавно, грациозно повернулась, и встретилась с моим томным взглядом.

— Я скучал! — выпалил, не скрывая правды! Мне нечего скрывать! Я счастлив, как никогда, просто потому, что она стоит рядом со мною — Ты готова?

Соня на секунду опустила глаза, будто пытаясь отыскать и без того очевидный ответ… Если бы девочка не хотела лететь в моём обществе — не пришла бы. Но, всё же, я волнуюсь в ожидании…

Тем ярче оказалась моя радость, ощутимее было облегчение, когда с её губ слетел чуть слышный шёпот…

— Готова…

Сегодня ты можешь поспать…

Церера

Выдохни…. Выдохни, девочка! Нужно успокоиться… Унять в теле дрожь…. Я с ним. Назад дороги нет! Он смотрит на меня… Такими глубокими, небесными глазами… Лишь бы не утонуть! Вспомни же, где твой железный стержень?! Его в тебе столько лет воспитывали! А ты раскисла… Тряпка! Плевать! На всё… Выбора нет! Просто сделать, как просят… И уйти. Как всегда. Чем Евгений Беляев лучше остальных?!

Все, кого я убивала, были достойны жизни… Или не все? В любом случае, я — лишь палач. Какой же спрос с палача? Велико дело, спустить курок?! Думаю… А сама боковым зрением наблюдаю. Ловлю каждое его движение! Каждый жест запоминаю… Зачем?! Не знаю, зачем! Просто взгляд не могу оторвать!

Такой красивый… Черты лица точеные, правильные. Высокий, статный… Волосы, цвета пшеницы. Не в солнечном сияние, а в лунном. Приглушённом. Не бросается резкостью, а завораживает таинственностью… Скулы, нос, подбородок… Не аристократические. Не просто такие. Лучезарные… Хочется прикоснуться. К этой, ели пробившейся, щетине, к коже, цвета молочной карамели. Почему-то порыв необъяснимого желания ощущается, как действительность… Будто и правда, провожу пальцами по искусно проработанным очертаниям… Но, на самом деле, просто жадно впиваюсь глазами!

Он такой вежливый… Правильный… Дарит одинаково чарующую улыбку всем, от охраны у входа, до девушки на ресепшене… Всем, кроме меня! Мне он улыбается иначе… По-настоящему! Откуда знаю это? Ощущаю! Так отчётливо, что усомниться не могу!

— Вот наши места, хочешь что-то выпить, или перекусить? — почти шепчет, помогая мне забраться на свое место у окошка. Убаюкивает голосом… Смотрит. Томно, не отпуская из плена небесной глади. А его рука… Как бережно он обхватил мою ладонь! Как манит тепло его тела… Ненавязчивое, желанное… Как не хочется, чтобы эта связь разрывалась….

— Нет, спасибо… — Отвечаю робко, то ли играя роль Сони Плагиной, то ли это Кира смущается… Сама не понимаю. Почему, когда он рядом, хочу то улыбаться, то плакать? — Если честно, хочу поспать…

Это правда. Желание отдохнуть от реальности слишком сильное! Мне бы паузу взять… А, вообще то, дело даже не в этом. Каждый момент, проведенный рядом, заставляет привязываться всё больше! Это опасная игра…

Снова уголки его губ приподнялись в самой искренней улыбке. Женя… (Женя! И когда я начала фривольничать?!) сел рядом, так и не выпустив с нежного захвата мою руку. Прижался к моему плечу своим, и махнул головой, жестом предлагая мне расположить голову на себе. Отдохнуть… Уткнуться в мягкую рубашку, пропахшую его парфюмом и цитрусами. Стоило соглашаться? Кому я вру! Не успела подумать об этом, и я тут же, не раздумывая, улеглась щекой почти у его шеи…

Как хорошо… Как невероятно хорошо! Я этот порыв не смогла удержать! И не жалею… Чёрт побери! Что ты со мною творишь?! Слышу его частое дыхание… Он волнуется! Он счастлив! Просто потому, что на его плече посплю… Почти так же счастлив, как я!

— Спи, малышка… — слышу, уже сквозь сон. Малышка… Как это слово звучит… Так мило, что порхание бабочек в животе вот вот отгонит усталость… Но, многодневное терзание даёт о себе знать, и я улетаю… Туда, где могу быть собою, в глубокий сон….

В сон, где обычно, меня поджидают кошмары. Как наказание, за содеянное, как память, о погибших родных….

Евгений

Она уснула…. Так сладко! На моём плече уснула… Счастливо улыбаюсь сам себе, как идиот! Люди смотрят… И улыбаются, в ответ. Всё понимают… Нежно глажу ее расслабленные запястья. Слушаю дыхание… Как музыка! Красиво. Всё в ней красиво!

Мы летим уже несколько часов. До прибытия осталось совсем немного. А мне не хочется спешить. Конечно, это только начало нашего уик-энда. Но…. Каждый миг бесценен! Хочется продлить мгновение, на целую бесконечность! Веки Сони, обрамлённые длинными ресницами, неподвижно прикрыли глаза. Лишь иногда мило подрагивали… Наверное, что-то снится. Что же тебе снится, малышка?

С высоты обзора вечернее небо, освященное мерцанием звёзд, кажется особенно прекрасным. На этом фоне огненные волны волос моей милой спутницы воодушевляют контрастом. Словно борьба, противостояние… Мирного неба и пламенной богини… Интересно, с чего мне в голову пришло такое сравнение? Наверное, после заданной ею взбучки на моём вечере ещё не отошёл. Но, какой это всё-таки был удар! А сейчас сложноповерить, что девочка, пригревшаяся у моей руки, как маленький котенок, способна на такое!

Провел пальцами по выбившимся из пучка прядкам. Незаметно, почти невесомо…. И она внезапно дернулась. Лицо, только что не выражавшее никаких эмоций, поморщилось, словно от какой-то боли… Дыхание участилось, и малышка внезапно обхватила мои руки, отчаянно впиваясь в кожу. Нервно забегал по ней взглядом… Ей больно?! Что случилось?! Хотел разбудить, спросить, но, губки её приоткрылись, и чуть слышным шепотом произнесли…

— Лёша! Нет! Не нужно…… Мама? Мама…. Не покидайте…. - эти слова было нелегко расслышать. Слишком тихо, про себя, девочка о чем-то страдала. Я больше не хотел нарушать её покой. Потому-что мне, как никому другому, известно, что за чувства не позволяют ей удержать в себе эти восклицания! Я такой же… Распахнул глаза. Сколько времени мечтаю больше не видеть снов! Каждый раз одно и то же…. Лица родителей, молящих о спасении… Моя безысходность… Их смерть! И даже во снах я ни разу им не помог!

Стиснул дрожащие руки, наклонился над ней, поцеловал висок…

— Солнышко, спи спокойно…. Иногда, хоть изредка, нужно отдыхать от кошмаров. Кого ты потеряла? Ты расскажешь? Поплачешься, а я успокою… Обниму, приласкаю, пойму. Этого никто не поймёт, так хорошо, как и я! А пока-что…

Почему-то вспомнилась колыбельная, которую мать пела мне, когда видел страшные сны и прибегал к ним в постель. Она всегда помогала… И даже сейчас мне казалось, что любимая, родная мелодия, помогла бы мне гораздо больше, чем дорогостоящие психотерапевты. Но мне больше некому её петь… А я спою. Для неё. Поделюсь частью души, сокрытой от остального мира…

Тихонько потянул голос… Я и петь то толком не умею! Но, важно не это…

Сегодня ты можешь поспать,

Отдохнуть

Склонить свою голову мне на колени

Забыть обо всем

И беспечно уснуть,

Отдать все тревоги в угоду забвению.

Сегодня, сейчас

Всё вокруг подождёт

Тебя убаюкает мирно усталость

Ничто не изменит

Утраченный час

Даруй же Морфею забытую радость.

Даруй своим мыслям

Мгновение свободы

Усни, колыбельной внимая моей

Уйми занимавшие сердце заботы,

И сменят заботы потоки идей.

Позволь разделить

Это тяжкое бремя

Приляг на колени мои,

Порой быстротечным

Нам кажется время

Когда мы устали идти.

Поэтому, спи

Разреши себе шалость

Сегодня забыть обо всем

Тернистые тропы

Всегда сменит радость,

И мы ее встретим вдвоём.

Сегодня ты можешь

Остаться со мною,

В объятьях моих отдохнуть.

Пока вновь не станешь

Привычным собою

И вновь не отправишься в путь…

Казалось, она слышала. Слышала каждое слово! С каждой последующей нотой успокаивалась. Внимала моей просьбе… Доверься, побудь немного той, кем хочешь! Тебе, нам, можно иногда, хоть изредка, забыться… Снова спит. Мирно и сладко. И, словно через пелену забытья, проводит носом по моему плечу… По щеке проскользила слеза… Наверное, застыла на веках, и, как только они перестали сжиматься, не удержалась на ресницах.

И так же, сквозь сон, она шепнула… Одним дыханием, неуловимо…

— Спасибо…

И окунулась в остатки дрема…

Спасение души

Церера

Не думала, что так получится, но, тот назойливый ведущий оказался совершенно прав! Здесь невероятно красиво! Ещё с салона самолета, вдоволь отоспавшись на самом теплом и уютном плече в мире, я залюбовалась этими умопомрачительными видами… С высоты полета, контраст между заледеневшей коркой моря и припорошенной снегом суши смотрелся, будто искусный художник осмысленно на палитре краски смешал. А, стоило к этому великолепию приблизиться — и вовсе дыхание замерло!

Евгений наблюдает за моей реакцией с нескрываемым интересом. Ловит буквально каждый восторженный взгляд! Дьявол… Нужно становиться Соней! Эта девушка, избалованная богатством папочки, не будет так удивляться видами финляндских островов! Да каких она только красот не видала! Это я, Кира, радуюсь любому пейзажу, разнящемуся со старым заводом, служащим убежищем отбросов, и точками обзора, подходящими для меткого выстрела!

Нежно обхватил мою ладонь, поднес к губам… Я ожидала поцелуя. Я его ожидала! Надеялась на него! А он…. Выдохнул на пальчики поток горячего воздуха… Руки греет. Улыбнулась про себя… Не получается у меня рядом с ним быть иной! Потому-что… Мотнула головой, отгоняя накатившую эмоциональность. В последнее время мне слишком часто приходится приводить себя в чувство!

— Осталось недолго, ты сильно замёрзла? — заботливо поинтересовался, бережно накрывая плечи своим тёплым пуховиком, навеявшим отголоски его запаха… Задержал руки… На миг придвинул меня к себе, и коснулся губами к виску. Невероятно приятные ощущения! Кажется, сейчас растаю… — Я предложил прогуляться до виллы, чтобы показать окрестность, но, извини, не подумал, что погода не слишком располагающая…

Он прощения просит… За что? Это самая замечательная прогулка за всю мою жизнь! Это время… Волей-неволей будет вспоминаться, до того самого момента, пока душа не займет уготовленное ей место в преисподней. А может, и после этого… Только, какими будут эти воспоминания? Ведь, как только я закончу дело… Они станут самыми болезненными в моей жизни!

— Всё хорошо, правда! Это была замечательная идея! — Я не знаю!!! Не знаю, что мною двигало!!! И Миру бы этого поступка никак не объяснила!!! Просто, на подсознательном уровне, потянулась рукой к его руке… Коснулась запястья. У него такие красивые ладони! Большие и крепкие, в них хочется укрыться. Он удивлённо на меня посмотрел. Действительно, не ожидал. Да я сама не ожидала! И ответил на мой порыв, обхватив подрагивающие пальцы… Остаток пути мы шли, держась за руки. Почти не говорили, немного смущались. Как десятиклассники на первом свидании! И продолжалось это, пока на горизонте не показалась внушительных размеров вилла, очерченная прилегающей территорией, ещё дышащей зимними красотами…

Это правда великолепное строение! Я даже рот разинула! Глотнула поток прохладного, свежего воздуха… В горле пересохло. Нервно забегала глазами по периметру. Где-то, в этом сказочном месте, мне придётся…. Боже! Хоть бы не зарыдать! Словно ощутив мой настрой, мужчина сжал руку сильнее, и нежно погладил кожу. Будто кусочек покоя отдал… Как он так может? Как умеет чувствовать меня, без слов?!

— Как? Не разочарована? — искренне переживая о моих впечатлениях, поинтересовался Женя, при этом робко краснея. Очень хотелось сказать правду…

— Это самое чарующее место, которое мне доводилось видеть…

************

Интерьер располагает мечтать… Так мне подумалось! Ведь, будто в сказку попадаешь… Такую уютную, прекрасную… Нет здесь ничего броского, навязчивого… Полный покой, тепло, приглушённое романтическое освещение… Ворсистые ковры приятно щекочут щиколотки, а языки пламени, струящиеся из раскаленного камина, навевают необъяснимое счастье. Женя укутал меня мягким кашемировым пледом, и усадил в удобное, широкое кресло, расположенное прямо около полыхающих углей. Отправился в винный погреб. Сказал, что хочет побаловать меня чем-то из эксклюзивной коллекции полусладких… Я не поклонник алкоголя, но, сейчас радо разделю с ним удовольствие от пробы виноградного сорта, выстоянного в закупоренной бутылке.

Осмотрелась… Пока его не было, достала диктофон.

— Двадцатое марта. 21:30. Вилла объекта…. Первый день пребывания. Тщательно изучила территорию. Охраны минимум. Всё должно пойти по плану… — Сжала до хруста чёртову вещицу… Больно так стало! Будто изнутри выворачивает… Это ли мой план?! Сунула свой источник откровений обратно, в неброский карман на брюках. Обхватила лицо руками… Сердце так клокочет, что сейчас, кажется, выпрыгнет! Мерзко от себя. Прости меня… Прости, Женя! Я правда надеюсь, что в следующей жизни… Ты будешь счастлив.

Истерично пошатнулась. Раз… Второй… Он скоро вернётся. Пора одевать маску. Чтобы отвлечься, встала, и подошла к близ расположенным полкам, заставленным рамками с фотографиями. Пробежалась глазами по улыбавшимся на снимках людям… Мужчина, женщина. Такие счастливые! Искренние, настоящие! Приобнявшись, смеются в объектив. А внизу, пересекающая угол портрета, черная ленточка. Мне знакомо это незамысловатое дополнение. Оно перечёркивает жизнь, оставляя за собою лишь отголоски смерти… А рядом фото Жени. Судя по датам, недавние. Такого грустного! Пустые небесные глаза… Безжизненные… Смотрю в них, и вижу себя. Былую, или настоящую. После смерти родных мой взгляд таким и остался… Единственный луч света, что иногда в нем мерцает — мой любимый племяшка. Единственный родной человек… Всё-таки, я не сдержала слёз. От сожалений к парню на фото, о жестокой реальности, о собственной безысходности. И именно в этот момент на подрагивающие ключицы легла его рука….

Он молчал. Ничего не говорил. Зачем слова? Я неосознанно повернула голову, и встретилась с его глазами. Всё ещё печальными, но уже не такими опустошенными. Мужчина пристально вгляделся в мои слёзы. Словно душу в них искал. Он всё понимает, как и я… Я не скажу "сожалею", "мне жаль", или "со временем станет легче". Потому, что знаю… От этого только хуже! Не поможет время… Подавно — сожаления! Поможет прикосновение к чьей-то настолько же раненой душе, способной искренне согреть….

И он коснулся. Мягко придвинул к себе, обвил руками, прижал, так крепко, что дышать тяжело стало. Или задыхаюсь я по другой причине? Уткнулся носом в волосы, пальцами скользнул к шее, оставляя трепетный след мурашек… Провел губами по выбившейся прядке, скуле, уголкам губ… И накрыл поцелуем. Бережным, лёгким, перерастающим с лёгкого дуновения ветра до всепоглощающего цунами. Я не могу утверждать, но, мне кажется, именно в этот миг два раненых сердца спаслись, слившись воедино…

Непозволительное желание

Евгений

Прежде мне ни разу не доводилось видеть настолько чистых слёз… Ещё тогда, вдохновлённая историей настенной фрески, она меня зачаровала… Чистые, кристальные капли, в которых отражается душа. Но, сейчас, всё намного сложнее! Когда эти слёзы обо мне… О моей семье… С поры смерти родителей я слышал тысячи соболезнований, и ни одно из них не вызвало в моём сердце такой отклик! Настоящий. Живой.

Её тонкие, но рельефные плечи подрагивали, словно у маленькой девочки. И руки сами потянулись. Пальцы легли на мягкую кожу, обрамленную ненавязчивыми одиночными веснушками. Послышался тихий всхлип, и Соня обернулась, а я одержимым будто стал! Мы говорили! Без слов! Разве такое возможно? И вдруг ощутил острую необходимость, неудержимое желание стать ближе… Повел ладонью к волосам, коснулся губами к озаренным солнцем прядкам. К такой красивой, идеально очерченной скуле. И к приоткрытому ротику, пропускавшему тонкий поток воздуха… Она поддавалась, наслаждалась происходящим вместе со мной… А я боялся, что оттолкнет.

Мы будто искали друг в друге недостающие части себя. И находили… Чёрт возьми! В ней точно есть то, что я искал всю жизнь! И мне нужно большее, чем просто поцелуй… Это даже не было моим желанием. Умом я понимал — всё слишком! Всё чересчур! Это слишком быстро… Слишком настойчиво! Но тело не слушалось… Я отстранился, на миг, посмотрел в её глаза. Надеялся найти в них отголоски схожего желания? Не знаю… Главное, в очередной раз убедился. Они — самое красивое, что я когда-либо видел… Душа, в них сокрытая, самая красивая… Она мне как воздух нужна!

Повел взглядом вниз. Машинально. Такая тонкая, притягательная шея… Изящная, гладкая. В голову врезался образ, как я провожу по ее контурам языком, запоминая вкус. К горлу ком подскочил. Взглотнул. Ладони стали влажными, а по всему телу проплыл приятный импульс, напоминавший разряд электричества. Девушка, будто ощутив на себе моё желание, протяжно вдохнула, и прогнулась в плечах, поддаваясь вперёд. Почти незаметно, она, кажется, и сама не поняла, как это произошло… Но я от этого жеста сошел с ума! Обхватил поясницу и потянул Соню к себе. Буквально прижался к вздымающейся от частого дыхания груди. Её жар смешался с моим, и я дерзко впился пальцами в талию. Ловил обонянием каждую ноту её запаха. Подхватил на руки и обвил ее бедра вокруг своих. Я такого не испытывал прежде ни разу! Чтобы желание рассудок отнимало? Хотел иначе… Хотел быть бережным, чутким и вежливым. И всё к чертям пропало! С ней я другой… Ни былого восприятия, ни понимания действительности…

Провел кончиком носа по очертаниям горла. Жадно уткнулся в ложбинку между ключицами. Поцеловал. Ещё раз. Приоткрыл губы и разнёс по чувствительной коже волну мурашек тёплым дыханием. Она сложила руки мне на плечи. Сначала просто не реагировала, будто в полном ступоре находилась. Но, будто сдавшись в усладу моему внутреннему зверю, начала требовательно подталкивать, выгибаться, подсказывая, куда должно прийтись следующее касание.

Наверное, ещё ни единого раза мой член не создавал такого дискомфорта! Молния на брюках почти болезненно упиралась в желавшую эту женщину плоть. Как я хочу её! С гортани вырвался несдержанный рык, и я прижал малышку ещё ближе, сталкивая наши разгоряченные тела. Мой ствол упёрся между ее ногами, и девушка обронила еле слышный стон… Это непроизвольное трение явно лишило рассудка ни меня одного! А отклики её податливости действовали однозначнее любого притяжения!

Хочу большего! Она хочет большего! К черту церемонии! Да я готов связать с ней судьбу! Всю жизнь на руках носить! Так почему нет?! Отбросил волосы с плеча, оставшиеся пряди зацепил за ушко, резко отвёл ее голову в удобное положение, и поцеловал мочку… Затем провел по ней языком… Соня так часто задышала! Дрогнула! Мне знакомо это… Тот же разряд, что я ловлю, теперь передался ей. Прикусил… Немного сжал зубы, и её кожа стала бардовой до самих щёчек.

Два шага — и мы у стены. Прислонил героиню своих грез, сам прижался, не оставляя между нами ни миллиметра расстояния! Впился губами в её губы, требовательно, настойчиво. Ротик приоткрылся, впуская меня внутрь. Наши языки сплелись, лаская друг-друга, даря необъятное наслаждение! Сейчас всё случится, чёрт побери! Сейчас мы станем единым целым!

В предвкушении опустил пальцы ниже… До ложбинки между грудьми. Затем, невесомо скользнул по соскам, которые прорисовывались через тонкую кофточку. Они вздернулись… Такие твёрдые. Дьявол, что же ты со мной творишь, малышка?! Сводит вокруг меня ноги…. Изнывает в моих руках…. Рука устремилась вниз, прошлась мягкими поглаживаниями по плоскому, прорисованному животику, и накрыла центр её удовольствия, пульсацию которого ощущал, кажется, даже через ткань штанов…. Наклонился над ней, и шепнул…

— Я всегда хочу быть с тобою рядом! — и это была правда! Я не соврал! Сейчас единственное моё желание — никогда, никуда её не отпускать! Делать счастливой! Каждый день приносить ей, ещё спящей, свежесваренный кофе и охапку полевых цветов! Ответь мне, милая… Скажи, что ты хочешь того же!!!

Но, вместо этого, она на миг замерла. Отринула, опустившись на ноги. Дрогнула так, будто увидела призрака. Нервно сцепила веки и…. Оттолкнула меня! С такой силой, что я машинально попятился! Ещё немного — с ног бы свалился! От неожиданности распахнул глаза… Так больно стало! В груди тугим узлом свело душу. Что я сделал не так? Почему? Я ведь всего-лишь сказал, что хочу оставаться рядом….

Соня стоит, неподвижно. Смотрит на меня, будто боится! Плечи ее подрагивают, зрачки расширены. Тяжело и часто дышит… Затем резко разворачивается, и начинает быстро идти… Чуть не бежит! От меня убегает…

— Соня! — кричу, и она останавливаться. Не оборачивается, лишь слегка склоняет голову назад. В глаза не смотрит… И так холодно, что с трудом могу поверить в принадлежность этого равнодушного тона девушке, только что таявшей в моих руках, бросает…

— Я устала, Женя. Пойду, пожалуй, спать…

Дневник памяти

Церера

Утро встретило яркими лучами солнца, пробежавшими по лиловой простыне, которой укуталась с ног до головы… Вчерашний день откликнулся в памяти резкими вспышками. Даже голова закружилась! Натянула одеяло до глаз, словно пытаясь спрятаться от призрения к самой себе! Как я могла поддаться этому?! На миг забыться, потерять реальность! Хорошо хоть вовремя опомнилась… Ещё немного, и я пересекла бы ту черту, из которой нет возврата!

А ведь… Действительно. Если бы вчера всё зашло слишком далеко, смогла бы я сделать то, что должно? Я и сейчас не представляю себе этого! Впереди два дня! Долгих два дня, которые должна не просто провести с ним рядом, а расположить, убедить, лишить бдительности! А у меня то бдительность осталась?!

Мягкий стук в дверь… Вот и всё. Новый день принес новые испытания. Проверит, насколько верной я себе осталась.

— Войдите… — Лениво тяну голос, и на пороге появляется, как всегда лучезарно улыбающийся, Женя. В руках держит разнос с дымящимся кофе, заполнившим своим дивным ароматом все вместительное пространство. Странно… Я не рассчитывала сегодня увидеть его в таком хорошем расположении духа!

— С добрым утром… — мягкий ласкающий тембр согрел слух, и я слегка приподнялась на кровати, уже предвкушая вкус бодрящего напитка…

— С добрым. — потянулась за предложенной мне чашкой, и с удовольствием обхватила ладонями теплый фарфор… Мой благодетель расслабился, увидев положительную реакцию, и присел рядом.

Так неловко! Не знаю, как себя вести. Будто застыла, замерла, не решаясь даже отпить ароматное лакомство. Так отчётливо ощущается запах его духов, смешанный со свежестью после душа.

Много ли людей умеют представлять себе то, чего никогда не случится? Я вот, наверное, впервые, представила себе несуществующую реальность. В этой реальности мне предстоит вот так просыпаться всегда. Каждый день, нежась в шелковой постели, встречать мужчину, которого хочу, со свежесваренным кофе в руках… Отвечать такой же лучезарной улыбкой, как его собственная. Упиваться запахом, свойственным лишь ему. Наслаждаться его теплом… Рука дрогнула, и пара горячих капель соскользнула на ладонь. Жжёт… Отрезвляет… Почти незаметно приподняла уголки губ. Пора возвращаться с грёз!

— Соня… Мне жаль, что вчера так получилось… — робко оправдался Женя, нервно потирая пальцы. — Я…. Не сдержался. Мне жаль. Не понимаю, как мог потерять контроль…

А он ведь думает, что все дело в моей благовоспитанности! Да я же сама поддавалась! Реагировала на каждое его касание, как мечтательная умалишенная дура! Да нет, парень, твои слова не имеют смысла… Смысл имеет лишь то, что завтрашней ночью мне предстоит продырявить твоё сердце, к которому уже успела прикипеть душой, а после… Сесть на проезжающий мимо катер, и скрыться с этого места, словно и не было меня.

— Ничего страшного… Правда, я не обижаюсь! — ещё бы, девочка! Тебе ли обижаться? — Давай общаться, будто ничего не произошло? — удивляюсь собственному умению поддавать голосу поддельную слащавость.

— Тогда…. Не согласишься уделить мне время? Посмотрим окрестности, и я покажу тебе местные достопримечательности….

Отхлебнула кофе. Поставила чашку на разнос, и подхватила самое сочное яблоко.

— Конечно, я с удовольствием составлю тебе компанию!

***************

— Позволишь? — он подал мне руку, помогая спуститься с лестницы. Эта забота… Будто о маленькой, хрупкой девочке. Которой я не являюсь, но, как и все, мечтала ею быть… Да! Я тоже! Даже я! Всегда хотела прочувствовать эту роль. Ни одна женщина ведь не мечтает, на самом деле, быть сильной. Каждой хочется свернуться в клубочек, словно котёнку, в заботливых объятиях того, кому доверяешь… Тепло тела которого способно унять дрожь… И быть нежной, и быть маленькой, свободной, хотя бы в своих мечтах! И не имеет значения, что этот самый котенок способен любому в мгновение выцарапать глаза, если того потребуют обстоятельства! Важно, что с ним рядом не хочется этого делать! Не хочется оставаться той, кем есть…

Прохлада затянувшихся морозов встретила волной мурашек. Женя деликатно, насколько это было возможно, приобнял меня за плечи. Я позволила. Потому, что именно так должна себя вести, а ещё потому, что хотела этого. Сегодня он решил взять авто. Громоздкий внедорожник оснащен всем необходимым для комфортного пребывания. В салоне тепло и уютно, а через обширные окна очень удобно любоваться видом…

Мужчина включил ненавязчивую спокойную музыку, придав общей обстановке романтического настроя. Открыл бардачок, и выудил из него два шоколадных батончика… Один нерешительно подал мне, при этом мило смущаясь. Невольно улыбнулась… Женя решил побаловать особу голубых кровей порцией сладкого… И я с благодарностью приняла незамысловатое угощение.

— Не знаю, любишь ли ты такое… Я вот, балуюсь иногда. — пожал плечами, и благодарно хихикнул, когда я в считанные секунды содрала с шоколада обёртку. Молочный… Мой любимый… Откусила кусочек. Вкусно… Как в детстве. Давно не ела сладкого. В моей жизни удовольствия всегда ограничены. Вернее, я не воспринимаю то, что необходимо для существования, за это самое удовольствие! Соответственно, еда — это просто еда. Способ жить и держать себя в форме. Но, когда-то же было иначе… А Женя в очередной раз мне об этом напомнил…

— Очень вкусно! — искренне восхитилась до приторности сладким вкусом! А его пальцы легли на ямки у губ… Оставили дорожку ласки от почти невесомого касания. А потом мужчина поднес их к своим губам. И с аппетитом слизал остатки подтаявшего шоколада, которым я так непредусмотрительно испачкалась!

— Сладкая…. - шепнул, опаляя меня томным, почти беззвучным голосом. Вернее, отчётливым желанием… Видимо, Евгений Беляев действительно…. Очень любит сладкое!

*****************

Виды здесь и правда восхитительные! Были моменты, когда я напрочь забывала, с кем нахожусь, а главное, с какой целью! Просто всматривалась… В каждую деталь, в каждый отклик здешнего климата, в волнительное полотно природы… Мы много ездили. И не меньше гуляли пешком. Оставляли машину у мест, которые Женя считал достопримечательными, брал меня за руку, и окунал в магию островов, объятых уходящими снегами… Здесь всё дышит сказкой! И я… Тоже. Нельзя же не дышать? А иного воздуха не было…

Он показал здешние поселения. Объяснял, как и чем живут местные жители. Я восторженно слушала каждое слово! Сравнивала, запоминала. Это так интересно! Когда говорит он… Очень сложно оставаться равнодушной. Мы ходили вдоль оттаявшей реки… Миновали горы… Ели керельские пирожки, пили глоги, чтобы согреться…. День пролетел незаметно. Я не успела осознать, когда на белесую землю опустились сумерки. И осталось совсем недолго… До рокового события.

Последней точкой назначения, которую напоследок намерился показать Женя, оказалась пещера. Неожиданно… Но довольно увлекательно. Он сказал, что с этим местом связано очень много его воспоминаний… Последнее, что мне нужно. Только, шла я туда в предвкушении, явно не проявив возражений. На авто мы подъехали к небольшой лесопосадке, за которой просматривались скалы. Остаток пути шли пешком. И, хоть дорога оказалась далеко не ровной, преодолевать расстояние рядом с этим мужчиной было даже… Весело? Мы болтали, ни о чем, и о важном. Много смеялись. Мои глаза светились от счастья… Я это чувствовала! Даже в зеркало смотреться не нужно.

А ещё немаловажно то, что потраченные силы однозначно стоили того, чтобы увидеть этот величественный нерушимый склон в мягком обрамлении заката… Это… Это…. Дыхание замирает! Само великолепие! Неподдельное! Величественное! Стояла и смотрела на божественную лепку, пока мягкая ладонь не прикоснулась к моей щеке… Я ничего не озвучила, но Женя, будто прочитав мои мысли, прошептал

— Я рад, что тебе понравилось…

А потом обхватил мою руку. Крепко сжал. Показалось, он нервничал больше, чем всегда. Будто тело озноб пробил. И повел меня за собою, внутрь небольшого проема, названного его "тайным убежищем". Ничего необычного. Мне и прежде доводилось видеть подобное. Сереющая гамма, влажная сырая земля. Холодные рельефные стены… Пока не наткнулась взглядом на то самое "важное"…

На камнях выгравирована целая история… История Евгения Беляева. Его жизнь… Самое сокровенное… Дневник памяти, между скрытых от посторонних глаз скал. И сейчас он хочет посвятить в этот мир меня…

Тело вместо души

Евгений

Она… Это нечто. Всегда. В любом своем жесте. Движении. Такая необыкновенная… Я никогда никого не приводил в это место. Не видел в этом смысла. Значимости. И девушки были, но я их здесь не видел. Не хотел делить ни с кем, ни эти стены, ни память, что на них запечатлена. Только с ней… Ведь, нефритовые глаза смотрели с неподдельным интересом… Изучали, вникали. Блестели в обрамлении сияющих под лунным светом капель. Живая… Настоящая… Неподдельная…

Подошла к стене, накрыла пальцами невнятные детские каракули. Провела по ним с особой осторожностью… Погладила. Я смотрел, не в силах отвести взгляд. Так прекрасна… Пробежалась по неоковырному изображению пары с ребенком, которое я выгравировал, наверное, ещё лет в шесть. По надписи над виденьем этого ребенка… Мама, Папа, Женя. Тяжело вздохнула, и метнулась к остальным, не самым талантливым, эскизам… Там было всё. Первый велосипед, восторг родителей от хороших отметок, замеры роста. Вычитки за ребячество, школьные друзья, домик на дереве, который возводил вместе с отцом. Там было всё… Жизнь, как на ладони. Чем дальше скользил её пристальный взгляд, тем более умелыми становились наброски. Я рисовал на этих камнях каждый раз, как приезжал сюда. Колледж, дипломы, счастье и переживания…. Пока, в самом дальнем углу, не завершил этот отрезок жизни датами смерти родителей. После этой резьбы желание что-либо помнить улетучилось. А значит, не имело смысла продолжать "заполнять дневник". До сегодняшнего дня.

Соня с грустью посмотрела на самую свежую из имеющихся надпись. Перевела опустошенный взгляд на меня. В нем было сожаление… И грусть… Почему-то, захотелось узнать, о чем она сейчас думает? Но, не спросить же прямо…

— Знаешь… — проговорил неуверенно, затаив сбивчивое дыхание. — Я не просто так привел тебя сюда…

Девушка вопросительно посмотрела, и я сжал пальцы. Мне правда было страшно спросить. Страшно получить отказ. Она — загадка! Я не в состоянии предугадать её действия. В один момент настроение может перемениться. Стоит ли говорить, что понятия не имею, как Соня относится ко мне? Что испытывает? Ладони холодеют, и я заставляю себя проглотить подступивший к горлу ком…

— Прошу… Отнесись к моей нелепой просьбе с пониманием! Я… Не писал здесь ничего со времен смерти родителей.

Понимает, о чём идёт речь… Черты лица выдают удивление. Я сам себе удивляюсь! Меньше недели знакомства — и я сражён! Наповал! И никого кроме неё не слышу… Не вижу… Лишь понимаю, что теперь обрёл смысл. Не для существования, для жизни…

— Да, Соня… Именно так. Я хочу просить тебя… Оставить в моей жизни след. Здесь, на этих стенах, и не только… Я прошу тебя никогда из нее не исчезать! — боюсь поднять взгляд. Боюсь увидеть, как она отреагирует. Может, развернется и уйдёт. А я, останусь в этой пустоши, собирать осколки разбитого сердца. Но, вдруг…. Набрав полные лёгкие воздуха, решился встретиться с её реакцией. И она… Разительно отличалась от любых моих ожиданий.

Церера

О чем он сейчас говорит? Господи… Да что это за наваждение?! Не у меня одной… У нас двоих… Он хочет такой близости, которая не оставит опустошенной душе киллера места для привычного безразличного амплуа! Он вытеснит мою темную сторону… Поглотит, и заполнит собой. И что тогда?! Мне без этой тёмной стороны — никак! Я и так… Так по-человечески! По-настоящему! Прониклась этими воспоминаниями… Жила ими! Дышала! Пускай лишь какой-то момент… Но, для убийцы, это и так непозволительная роскошь! Вчера он чуть не завладел моим телом… Сегодня — просит душу!

Я сжала веки. Тьма позволила хоть на краткие секунды начать мыслить здраво! Стиснула пальцы. Это — невинная просьба. И любая девушка радо согласилась бы ее исполнить! Но, я не могу! Не могу пересилить себя! Если сейчас соглашусь — окончательно себя потеряю! Что же делать… Как же ответить…

Ничего здравого на ум не приходит. Ум — бесполезен. Остаётся только… Сердце? Впустить его сейчас, ненадолго… Главное, не позволять остаться! Открыла глаза. Встретилась с тревогой, сокрытой в небесных зрачках. Он ждёт. Ожидание томительно. Болезненно. Евгений Беляев, я помогу тебе избавиться от этих отвратительных, сьедающих заживо, чувств. Так, как могу. Так, как хочу. И тебе, и себе.

Сделала шаг к нему навстречу, приобняла широкие, крепкие плечи. У него невероятно красивые плечи! Я не раз пресекала себя на желании спрятаться за ними от всего мира… От всех бед и горестей. Ненавидела себя за это желание… Да что я думаю?! Они сейчас горячие, такие теплые… А я отниму это тепло, оставляя лишь бездыханный холод. Но, сейчас, я, ничтожная, мерзкая, жалкая, хочу в нем согреться… Согреть напоследок его.

Прижалась, всем телом. Не отвожу взгляд. Смотри в мои глаза! Ты пока не знаешь… Но они будут последним, что ты увидишь… Теперь лови в них желание! Желание исполнить твою просьбу… Стать частью жизни, пусть и такой короткой. Не прикрывая век, коснулась уголков его губ мягким поцелуем, и словила вздох. Почти неуловимый, но даже в нем читалась страсть… Читались чувства! Прильнула… Жадно. Своевольно. В этой неожиданной для себя самой ласке не было Сони Плагиной. В ней была Церера! Та ее часть, что умеет летать. Что полетом дышит! Ощущения такие же, на грани, невероятно… Ещё лучше! Ещё безумнее, чем пересечение высоток без подстраховки! Ведь, ветру не свойственно отвечать взаимностью. А мужчина, сжавший меня в ответных, цепких объятиях, давал мне такой ответ, что я могла растаять от него, как от прямых, испепеляющих, солнечный лучей.

Наши языки сплетались, ласкали друг-друга. Два умалишенных идиота! Один — по незнанию, для другой — оправданий не существовало и вовсе. Кажется, тело отказалось подчиняться… С гортани сорвался стон. Я так хочу тебя, Женя! Хочу, как обычная мирская женщина! И готова взвыть от почти болезненного спазма внизу живота. Обхватила его спину… Впилась в неё ногтями, и получила в ответ рычание, коснувшееся каждой клеточки тела. Он подхватил меня на руки, вжал дрожащую в каменную стену, и провел ладонью от шеи к груди. Потом, напрочь забыв о манерах, сжал ноющую грудь. Чёрт побери! Я готова отдаться тебе прямо здесь и сейчас! Хоть и понимаю, что это не то место… Казалось, одним своим присутствием я оскверняю эти стены! Провела по щетине на щеке, приподняла его лицо… Часто дышит. Хочет. Мы погибаем вместе… Шепнула

— Поедем домой?

Женя разочарованно прикрыл веки, приопустил подбородок, уткнувшись опустошенным взглядом в сырую землю. Нет. Ты не понял меня. Я хочу не этого! Резко обхватив скулы ладонями, потянула на себя, возобновляя сплетение глаз.

— Нет… Я хочу. Стать твоей частью… — больше слов не понадобилось, чтобы вернуть живой блеск полу-прозрачным радужкам. Осталось лишь дополнить моё откровение ложью…. — У нас ещё будет время, чтобы вписать сюда наши имена.

Как низко… Дать такую значимую, но напрасную надежду. Но… Правда в том, что я могу отдать ему свое тело. Но не хочу… Пачкать чистоту его души своей.

Кажется, это любовь

Евгений

— Скажи… — хочу переспросить, но она впивается в меня страстным поцелуем… Настолько, что весь смысл вертевшихся на языке вопросов тут же канул в бездну бессознательности… Ей нельзя не отвечать… Нежный, ловкий, до истошного стона жаркий язык сплелся с моим, как только мы перешагнули порог виллы… Её курточка слетела на пол, как только Соня небрежно смахнула рукава с кистей… Такая милая… И такая горячая!

Как мы вышли с пещеры… Как доехали… Всё в тумане! Я шел за нею, за ласкающим шлейфом ее аромата… Полувменяемым. Желание обладать этой женщиной… Сегодня, сейчас, всегда! Лишило меня рассудка! Я помешанным стал! Чертов наркоман… Прильнувший к своей дозе…

Жадный, оборвавший дыхание, поцелуй, расползался по телу жаждой… Жаждой быть с ней… Жаждой быть в ней! И больше сдерживать себя я не смогу! Подхватываю ее на руки, вжимаясь потвердевшим членом между ее стройных ножек… Обвивших меня с таким же пылом, как мой собственный…

Тонкие, но хваткие пальчики, обхватили мою шею, и малышка притянула меня к себе, не позволяя от себя отстраниться. Святая наивность… Да сейчас ничего в этом мире не заставило бы прервать эту сладкую пытку! Сжал ее талию… Впился в кожу пальцами, с несвойственным мне диким норовом… Оторвался от медовых губ, и скользнул вниз, по подбородку, к шее… Девочка взглотнула, и машинально приподняла голову, открывая мне себя… Предлагая доставить удовольствие… И я отвечаю на её безмолвную просьбу, гуляю по самым чувствительным участкам языком, оставляя по всей коже волну влажных мурашек…

Малышка начинает задыхаться в моих руках, пытаясь подавить стон… Закатила глаза… А я готов был рычать! От неё! От всепоглощающего желания… От до одури манящего запаха ее тела! Рука скользнула вниз… По ключицам… К груди… Чёртовы тряпки! Хочу чувствовать, что под ними. Хочу видеть, как подрагивает ее грудь от дыхания… Как в ответ на мои касания твердеют соски. Одним рывком содрал непотребную материю… Благо, широкая горловина и непосредственное желание Сони мне помочь, сократило процесс до минимума. И уже через мгновение я облизывал пересохшие губы…упиваясь ею… Обнажённой. Осмотрел не спеша. В брюках стало дико некомфортно! Маленькая, хрупкая… Но сбитая. Видно, что тот удар на благотворительном вечере не был нелепой случайностью… Об этом говорит не только подтянутое тело. Не только ненавязчивый рельеф мышц. Многочисленные шрамы… Невольно остановил на них взгляд, и девушка, осознав, что приковало мое внимание, опустила растерянно глаза, и попыталась от меня спрятаться, прикрывшись дрожащими ладонями… Но, я тут же перехватил их, и накрыл молочные пальчики губами… Затем, не отпуская ее рук, не прерывая контакт не смыкаемых век, прислонился к белесым стрелам некогда оставленных увечий… Малышка нервно сжалась, но я не позволил отстраниться… Потерся щекой… И оставил на ранах дорожку поцелуев… На каждом миллиметре. Получая от этого истинное, неподдельное удовольствие. И она считала мою реакцию, тут же расслабленно выдохнув…

Присела, сровняв взгляды, погладила лицо… Благодарно. Глупенькая… Никакие шрамы, никакие дефекты, ничто! Не могло бы унять ту бурю чувств, что я к тебе испытываю… Повел от коленки к бедру… Протяжно, тихонько простонала…

— Я хочу тебя… — шепнул, и она мягко улыбнулась, поднимаясь. Встала. Красивая… До чёртиков! Накрыл рукой молнию. Повел вниз. Медленно, наблюдая за ее глазами, за блеском в изумрудных радужках, опустил джинсы на пол, и она грациозно, как кошка, переступила ткань… Дьявол! Резко обхватил колени, поднял ее над землёй, и малышка игриво крикнула, от внезапности. Несколько шагов — мы у стены. Пламенные волосы разметались по утонченным плечам… Поцелуй. Страстный. Пылкий. Такой же огненный, как ее локоны… Тесно прижав ладонь к её телу, провел вниз, задевая каждый манящий изгиб, и накрыл маленькие, насквозь промокшие от возбуждения, трусики… Теплая вязкая жидкость обволокла кожу, и я надавил на клитор… Мы часто задышали. В унисон. Я, вместе с ней… Ведь, кажется, её удовольствие откликается в моем теле тем же… Удовольствием. Хочу большего. Хочу попробовать её. Хочу узнать этот непревзойденный вкус… Зафиксировал ножки расставленными, и принялся постепенно спускаться вниз, жарким дыханием щекоча каждую чувствительную зону…

Она — передо мной. Облизался, в предвкушении… Такого желания у меня прежде не было ни разу! Всегда считал, что доставляю этим радость женщине… А сейчас понимаю, что хочу этого не меньше. Не только для неё, но и для себя… Язык прошёлся по ажурной ткани, впитывая солоноватый привкус… Крышесносный! Готов поклясться, теперь это мой любимый вкус! Дальше, глубже…. Провел несколько интенсивных круговых движений у основания набухшего центра нервных окончаний. Она простонала… Я вошёл в кураж… Дерзко отдернул бельё, придвинул малышку ближе, и принялся, словно изнемогающих от жажды, терзать требовательной лаской ее пульсирующую, сочащуюся плоть… О, небо! Ты — само великолепие! Девочка извивалась в моих руках за каждым новым проникновением внутрь, за каждым контактом шершавого, мокрого языка с клитором. Ноги дрожат, но я не позволяю ей опуститься… Продолжаю, пока она не взвыла, дрожащим, томным голоском…

— Женя! Пожалуйста! Хочу…. Большего… Хочу… Тебя…

Эти слова окончательно оборвали скудные остатки разума… Подскочил, дёрнул молнию вниз, освобождая ноющий от желания, твердый член. И, сразу, до упора, вошёл в неё… Заполняя Собою! Делая её своей! Она — моя!

— Ты — моя!!! — не понял даже, как эти слова сорвались вслух. Но, мне плевать! Я так считаю! И я добьюсь своего, даже если она будет возражать! — Моя….

Вхожу быстро, неистово, несдержанно… Каждый раз на всю глубину… Ловлю ее стон, отвечаю своим… Она тает, отдается мне, как дикая кошка! С ума сводит! Вторит моим диким движениям! Её мокрая дырочка начинает сокращаться… Узкие стеночки пульсируют, сжимают мой налитый ствол… И обильная порция влаги сливается, стекает по нему, по ней, по мне… И я… Тоже… Не могу больше терпеть… Кончаю. Бурно! Крышесносно! Как никогда прежде! С её именем на пересохших губах…

— Соня…

Смотрю в её глаза. Они тускнеют. Теряют блеск желания и счастья. От того, что я простонал её имя? Поморщилась, накрыла ладошкой мою грудь, и попыталась меня отодвинуть… Отстраниться. Когда я так сильно в ней нуждался!

— Что случилось? Я сделал что-то не так?! — отчаянно сжал малышку в объятиях, пытаясь найти ответ, достучаться… Но она лишь опустила взгляд…

— Ничего. Я хочу… Мне нужно… Отойти, ненадолго.

Выскользнула с моих рук, когда я застыл. В ступоре. И быстро зашагала к ванной…

— Я люблю тебя! — крикнул ей вслед после секундного оцепенения. Соня замерла… На несколько секунд. Повернула голову в пол оборота… — Да! Я честен с тобой! Кажется… Это действительно любовь…

Что-то…Человеческое…

Церера

Гулко, с размаху, заперла за собою дверь в ванную, и скатилась по ней на прохладный кафель… Судорожно обхватила колени, и не смогла подавить неудержимый поток слёз… Они стекали по лицу к уголкам губ, и я ощущала солоноватый привкус собственной безысходности… Настолько больно… Как же, чёрт побери, это больно!!! Мне в ушах вторит… Соня… Соня… И что не так?! Все верно! Соня! За которой скрывается киллер, что должен отнять жизнь этому наивному, влюблённому парню… А я?! Чуть не задохнулась от того, что он не видит меня настоящую?! Кого же он, дьявол, должен был увидеть?!

Дрожащей ладонью прошлась от коленей вверх, по бедру… к животу… Груди… Шее… Рту… Везде, где ещё горели его горячие прикосновения… Ласка, окончательно лишившая меня рассудка… Закусила губу, впилась ногтями в подбородок… Неужели, я не справлюсь с этим?! Это был просто секс! Банальная близость, что не сулит привязанности! Да, он хорош… Да, это было нечто! Но… Разве от этого можно просто взять, и потерять себя? Тело признало заказанный объект чуть ли не своим хозяином! Отвечало, реагировало, отдавалось… Желало большего, совершенно не реагируя на протест разума! Да что же это? Я ведь давно не девочка… Знаю, что такое мужчина, пробовала, и наслаждалась. По своему… Только, теперь мне казалось, что это было впервые! Первый раз для не девственницы?! И что я себе думаю…

И? Хорошо было! Чёрт с ним! Но, почему я сбежала, еле сдерживая порыв рыданий, как сопливая школьница, стоило мне услышать с его хватающих воздух губ "Не своё" имя?! Он сказал, что любит… И сердце чуть от счастья с груди не выпрыгнуло! До этого треклятого имени… Меня больше должно смущать это чувство! Его! Моё! А я, в итоге, просто ревную… Ревную сама к себе! Настолько, что готова вырвать с души всё! Ровным счетом! От корней! Связующее с жизнью Цереры… Киры… Лишь бы остаться той самой Соней… Женщиной, которую он любит…

Рыдаю… Надрывно… Несдержанно… Смутно вижу из-за застелившей глаза пелены… Наощупь нахожу дверную ручку, и только с её помощью поднимаюсь на ноги… Они до сих пор подрагивают от недавнего удовольствия. Предательское, глупое тело! Неразумная голова… Слепое сердце…

Пошатываясь, подхожу к умывальнику, поддаю прохладной, отрезвляющей воде напора. Набрала немного в ладони, брызнула на лицо. Ещё… Ещё… Пожалуйста! Мне необходимо прийти в себя! Прижимаю к глазам руки, и начинаю размашисто, напористо, до лёгкого саднящего дискомфорта смывать с себя… Маску? Настроение? Безумие? Просто… Всё с себя смывать! Отвращение, память, обстоятельства! В глазах прояснилось, и я начала ясно видеть… Рассмотрела каждое очертание. Опухшие от слёз веки, губы, налившиеся от страстных, жадных поцелуев… Пустошь в зелёных радужках…

Я похожа, хоть и отдаленно, на брата… Тот же разрез глаз, подобные, аккуратные скулы…и дерзкий, но, как бы не было печально признавать, чуткий характер… Потому, в собственном отражение нахожу очертания Миши… Мой любимый, родной, самый лучший племяшка! Он больше всех в этом мире достоин жизни! А я… Из-за минутной слабости, готова подвергнуть ее опасности…

— Чёрт! Это слишком далеко зашло… — шепнула сама себе, выцедив нервный смешок. Достала диктофон… — Двадцать первое марта. 11:32. Вечер второго дня пребывания на вилле объекта. Чтобы расположить… И лишить бдительности… Мне пришлось… — Пришлось?! От этой наглой лжи чуть не поперхнулась подступившим к горлу комом… Дьявол! Это же мой дневник! Так говорил Мир… Тогда я не понимала значения этой незаурядной вещицы, а теперь… Отличное приспособление, чтобы поговорить сама с собой… — Мне не пришлось! Я хотела! Для него, и для себя, этой близости! — стиснула небольшой черный аппарат в пальцах до боли… — И… Завтра… Не смотря ни на что! Я его убью…

Зажала кнопку. Отбой. Сунула диктофон обратно, припрятав за прошивкувнешнего кармана у бедра. Подняла взгляд… Смотрю в свои глаза, и будто другого человека в них вижу! Ты ли это, Соня Плагина? Влюбленная по уши идиотка… Где за ними Церера?! Всматриваюсь… Долго… Внимательно… Знакомый отблеск безразличия. Нахожу его, только ради одного единственного человека! Малыш, держись! Ради тебя лучший в штабе киллер снова возьмётся за пистолет… И спустит чертов курок…

А ты, чувствительная Кира, притесавшаяся Соня, и прочие чувства, вместе с предрассудками, катитесь в преисподнюю! Без пути возврата… Ненавижу! Вас, и себя!

Неконтролируемая ярость заполнила бокал терпимости до краев… И, как только приземлилась последняя, "лишняя", капля, я на мгновение сорвалась с цепи! Занесла сжатую в кулак ладонь над своим изображением, и со всех сил, напрочь забыв о самоконтроле, разнесла к чертовой матери хрупкое, изрезавшее костяшки, стекло… Звонкий оклик удара по разметавшейся в миг материи эхом разнёсся по ванной комнате… Осколки раскрошились по кафелю, керамической подложке, и мелкие кусочки впились в руки, заставляя израненную кожу кровоточить…

Я просто застыла. Замерла, всматриваясь в сочащуюся из надрезов алую жидкость… Какой до боли знакомый цвет! Почти родной… Если говорить на языке ада. Ухмыльнулась, глядя на собственные измазанные кисти. Капли неспешно спадали вниз, и, кажется, приземлялись они гораздо более гулко, чем завсегда, томно тюкая по чуткой к касаниям влаги поверхности…

А моя кровь тоже красная… Человеческая… Такого же цвета, температуры, и консистенции, что и его… Значит, есть между нами что-то общее… Что ж, завтра вечером я это буду знать наверняка!

Незнакомый луч в её глазах

Евгений

Я не знаю, сколько прошло минут, прежде, чем отошёл от полного оцепенения… Мысли спутались, осознание происходящего больше не казалось ясным. Просто тупая боль. Полное помешательство. Ад в груди… Вопросы к самому себе, на тему "Что я сделал не так?" — стихли… Смысл гадать, раз ответ всё-равно неизвестен? Я только… Влюбился. Всего-навсего… Решил подарить свое сердце той, что, готов поклясться, тоже этого хотела! Мне так казалось… Зря? Но, почему тогда? Зачем её глаза так блестели? Зачем губы жадно глотали Наше совместное дыхание? Почему в каждом очертании я прочел взаимность, раз ее не было?

Обхватил голову, сжал волосы, и размашисто потрепал себя за спутанную шевелюру… Да почему же, чёрт возьми, я ничего не понимаю?! Присел на корточки… Возможно ли, что я стал зависим от загадки, которую не смогу разгадать?

Отдаленно послышался звук бьющегося стекла… Показалось? Часто мне "просто кажется", как для одного дня… Хотя, с учётом не совсем адекватного состояния, это ведь тоже вполне возможно… Снова. Более отчётливо. И, громыхание разносящихся по кафелю осколков исходит со стороны ванной комнаты. Там же Соня?

Подскочил, как заведённый, и со всех ног помчался на гулкий звон! Подлетел к двери, дёрнул на себя ручку, напрочь забыв о манерах! Какие, к дьяволу, манеры?! Нападение?! Покушение?! Она в опасности?! Всего три мысли, назойливо втесавшиеся в сознание… Створка заперта!

— Соня!!! — кричу неистово, зову, и не слышу отклика, лишь ещё более отчётливый треск стекла от частых, истеричных ударов! — Соня!!!! — последняя попытка, и с разгона заношу ногу… Выношу дверь с третьего столкновения, и чуть не падаю от резкого попадания в недавно недоступное пространство… Удерживаю равновесие. Часто дышу, и впиваюсь полным растерянности и шока взглядом в ошарашенное, словно только пришедшее в себя, лицо малышки.

Опускаю глаза, исследуя. Она дрожит… А больше прочего дрожат ее окровавленные, израненные ладони. Ошмётки стекла, не успевшие отслоится от устеленной плиткой стены, забрызганы алыми каплями… По умывальнику смазались с водой потёки того же цвета… У её ножек разметались мелкие осколки… Сама девушка часто дышит, на лице испарина… Секунду не могу с места сдвинуться. Затем обхватываю губы руками, словно подавляя крик, и после… Бросаюсь к ней.

Подскочил, перехватил её руки за запястья, непроизвольно сжал их. Сильно сжал, и широко распахнутыми глазами впился в каждую царапину, каждый осколок, вьевшийся в молочную кожу. Это должно быть невероятно больно! А она не плачет… Даже не кривится. Просто… Смотрит, не моргая. Просто… Дышит, не спеша. Будто… Далеко отсюда. И прямой взгляд не дает никаких гарантий на то, что она и правда меня видит…

Не было покушения. Не было ограбления. Все это время она была здесь совершенно одна. И, судя по всему, то, что с ней произошло, её же рук дело! Поверить не могу… Все это время девушка нещадно избивала зеркало, с первого попадания раздиравшее ей ладони в мясо! Поднимаю безумный взгляд, скрестив его с зеленью глаз напротив. Нахожу в них отголоски того же безумия. Возможно, даже большего, чем моё.

— Что ты натворила?! — ору, даже не пытаясь подавить эмоций… — Зачем?! Зачем ты это сделала?!

В ответ — молчание. И несменно отрешенное выражение. Переметнул руки к скулам, обхватил, и приподнял лицо на себя. На моих пальцах её кровь… Оставляю по ним дорожку на щеках… Металлический характерный запах слился с ароматом мыла, но последний просто терялся в витании первого.

— Пожалуйста… Дай хоть намёк! Хоть какую-то зацепку! Почему ты так сделала?! — я не знаю… Что заставило оттаять хоть крохотную часть её души, но, видимо, именно она сейчас проронила одинокую слезу, гладко стекающую по шёлку горячей кожи.

— Оставь… Меня… — кое-как выцедила из себя хриплый шепот, оперлась спиной о край раковины.

— Нет! Нужно к врачу! Сейчас же! — даже не собираюсь прислушиваться к столь нелепому указанию, снова обвиваю ладонью запястье, и с силой тяну девчонку за собой. Пытаюсь не касаться ран! Не хочу делать ещё больнее! Но она упирается… Что, дьявол тебя побери, ты творишь?! Не просто не поддается, а начинает сопротивляться! И в какой-то момент ей удается выдернуть истерзанную ладонь из моей цепкой хватки. Прямо открытыми ранами протянуть по стиснувшим кожу фалангам! От такого невообразимо болезненного рывка даже эта боевая глупышка издает стон… Но быстро его подавляет, пытаясь даже виду не подать, что мне стоит задержаться.

— Уйди!!! — крикнула яростно, и обессиленно рухнула на пол, обвивая себя за колени.

Да… Когда я посчитал её загадкой, явно преуменьшил масштабы… Это буря, ураган, цунами, солнце, омут, скрытая бездна, открытая душа, дикий зверь и сумасшедшая в одном флаконе! И я осознать даже не могу, с какой из этих составляющих сейчас имею наслаждение столкнуться!

— Нет! — присел рядом, и силком притянул бестию к себе… — Я никуда от тебя не уйду! Я ни за что тебя не оставлю!

Перехватил ладошку. Поднес к губам. Соня снова попыталась вырваться, отстраниться, но, видимо, даже её бойкий дух и сила имеют пределы. Прижал одну из кровоточащих ранок к губам… Накрыл её нежным, невесомым поцелуем…

— Почему?! — прошептала, больше не пытаясь подавить всхлипы… Поток слёз застелил нежные очертания, и соленая влага пробежала вниз, до губ, где и осела, вторя манящим, розоватым изгибам… — Ты же даже меня не знаешь!

Опустил голову ей на плечо, так и не отпустив измазанные кровью пальчики… Возможно ли, что после того, что случилось, я ещё больше хочу оставаться рядом?! Хочу быть с ней… Лелеять ее искалеченное, раненое сердце… Лечить увечья истерзанной души… Любить так, чтобы от избытка сильных чувств девочка забыла обо всех своих печалях?!

— Я не знаю… Но, мне плевать. Я буду любить тебя всегда, кем бы ты ни оказалась, и что бы не скрывал прерий твоей необъятной души… Клянусь, не смотря ни на что, тот, кто сейчас целует твои раны, всегда будет на твоей стороне…

Поднял глаза. Всмотрелся в изумрудные радужки. Впервые за все время, что я в них тонул, там появился незнакомый огонёк… Могу ошибаться, но, что-то внутри меня твердило… Это луч утерянной надежды. Я пробудил его. И, чёрт возьми, не дам ему погаснуть!

Танец под дождем

Церера

Утро рокового дня. Пасмурно. Размытые остатки белесых сугробов смешались с потеками грязи. По карнизам равномерно хлопочет дождь. Такой красивый звук… Прислушиваясь к нему, заодно избавляясь от накаляющего чувства неловкости. Принесли свежесваренный кофе. Женя напротив, сосредоточил задумчивый взгляд на окне… Любуется танцем стекающих капель… Тихо. Я молчу. Он молчит. Лишь нервно поглядывает на мои дрожащие перебинтованные руки, пока я неоковырно приподнимаю чашку, чтобы отпить согревающий напиток.

— Я люблю дождь… — сама не поняла, зачем произнесла это вслух. Слова будто сами слетели с губ… Нежданное откровение разрезало сгусток неловкого молчания, и парень резко перевел на меня взгляд, оторопев, а после, мягко улыбнулся…

— Знаешь, у меня появилась идея!

****************

Говоря идея… Я даже представить себе не могла, что за гениальный план посетил этого, мягко говоря, неординарного человека! Но… Стою, и улыбаюсь, глядя из-под зонта на разгул рьяного ливня! Мы вышли на улицу… Где-то отдаленно слышатся невнятные возгласы грома. Плащевка над головой не спасает от хлеста капель по телу, однако… Так уютно мне не было ещё ни разу в жизни!

Женя приобнял меня за плечо… Делится теплом. Прижимаюсь к нему… Не я! Моё тело… И душа… Отдельно от разума. Кутаюсь в его влажной куртке, и ловлю взглядом каждый оттенок сереющей гаммы. Звук ударяющихся об асфальт капель подобен музыке… Музыка дождя. Почему-то ощущается свобода… Свобода от всего! От обязательств и жизни… От времени и дат… От собственных имён… Сердце, кажется, готово выпрыгнуть прочь из груди! Будто… Рвётся в пляс! Довольно странно…

Странно? Нет… Странно совсем не это! На самом деле… Неподвластно никаким порогам разума, как Евгений Беляев сумел счесть мои неозвученные мысли! Он… Достал смартфон из кармана. Подключил… Наушники! Я распахнула глаза, и не понимающе на него уставилась. Вижу смысл, ведь, без гарнитура, хлыст льющихся с неба капель просто заглушит собою плавное течение ненавязчивой, романтичной мелодии… По ушку мне и ему. Мы близко… Настолько, что его дыхание сливается с моим. Ведь… Провод один. Отстраниться — значит прервать песню. Никто из нас этого не желает. Секунда… Две… Вступление. Мягкий женский голос доносит до сознания оду величайшему из существующих чувств. Любви… И в этот самый момент зонт отлетает прочь. Женя отбрасывает его к ближайшей луже. Гулкие обильные капли к этому времени поутихли… Превратились в лёгкий мираж лучезарной влаги. Не холодной… Не теплой… Вторящей весенней свежести. И под небесными слезами Женя начинает кружить меня в танце…

Бережно сжал мою ладонь. Вторую руку положил на талию. Улыбнулся… В обрамлении капель его губы смотрелись как никогда красиво… Светлая кожа, пшеничного цвета щетина. Мысленно провожу пальцами по каждому изгибу лица, каждому очертанию… А он делает первый шаг, в такт мелодичному тембру, ведя меня за собой…

— Я… Не очень хорошо танцую. — смущённо признаюсь, пытаясь максимально грациозно вторить его движениям. У меня было занятие с хореографом. Но, этого было явно недостаточно, чтобы соответствовать столь опытному партнеру.

— Это не важно… — шепнул на ушко, немного пригнувшись. От внезапно защекотавшего мочку тепла по телу проплыла волна мурашек, и я повела ногу не туда, чуть не споткнувшись. Мужчина поддержал, не дал упасть, и, один миг, приподнял меня над землёй, закружив в такт лёгкому ветру. Один оборот… Второй… Невольно засмеялась. На глаза спали пряди мокрых локонов. Песня продолжается, и я понимаю, что, больше всего на свете, хочу, чтобы она никогда не закончилась. Вот так, танцевать под дождём, неужели, нельзя целую вечность?

Плавный переход… И Женя замедлился. Посмотрел пристально в сияющие от счастья глаза, будто читая. Притянул меня ближе. Ещё ближе… Наши, влажные от воды, губы встретились. Соприкоснулись. Сначала, невесомо. Но, как только я приоткрыла ротик, и сама прильнула поцелуем, в равномерное течение романтического танца прибавилась нотка огненной страсти. Языки сплелись… Даря друг-другу такую необходимую ласку. Близость. Шум дождя. Звучание песни. Жар его тела. Нежность и требовательность поцелуя. И я забываю, как дышать. Словно никогда и не умела…

Последние аккорды. Мелодия стихает. В груди защемило… Как не хочется прощаться. С этим голосом. С этим ливнем. С человеком, открывшим для меня новые границы этого мира… Позволившим посмотреть на вещи иначе… Совершенно по новому. Прервать поцелуй… И дела. Но, это так тяжело! Просто… Отстраниться. Невероятно тяжело.

Губы разомкнулись. Последний робкий взгляд, подаренный друг другу под покровом небесных рыданий. Остановился. Не выпускает из объятий… А я… Этого и не хочу. Сама прижимаюсь ближе. Опираюсь лбом о его колючий подбородок. Потираюсь… Как ребенок! Ищу в каждом моменте касание… Ласку… Будто, и правда, люблю…

Резко разрываю близкий контакт. Стою, как ошалелая. Не отвожу глаз, жадно хватаю воздух. А он… Ещё больше сковывает объятия.

— Соня… Завтра нам возвращаться. Ты хочешь, провести это ночь вместе? Остаться со мною… Рядом?

Хочу ли я… Остаться? Этой ночью… Чтобы почувствовать себя счастливой… Или же, исполнить долг?

— Сегодня… Я останусь с тобой.

Истинный мотив

Евгений

— Иди ко мне… — задыхаясь от нетерпения, проговорил, настойчиво потянув малышку на себя… Такую нежную, и страстную… Такую родную, и загадочную… Такую… Мою…

Она робко подалась вперёд, и я тут же подхватил ее на руки. Закружил… Прижал. Обнимая её, ощущая тепло её тела, испытывал очень многогранную гамму эмоций. От уюта и умиротворения, до всепоглощающего жаждущего безумия. Просто… Она действует на меня так! Выбивает почву из-под ног.

Мы кружились под весенним ливнем в танце. Мы гуляли по террасе и изучали цветы в оранжерее. Ездили в местные поселения, и закупались здешними лакомствами. Много смеялись… Очень много… Я наслаждался каждым мгновением. Но…. Хотел скорее приблизить вечер. Хотел зарыться пальцами в копну огненных прядей… Вдохнуть её пьянящий, будоражащий самое тонкое восприятие, запах… Быть с ней… Быть в ней.

И, наконец, мы переступили порог дома… В уме складывался образ… Это будто Наш дом! Мы — едины, и это навсегда! Не в силах держать себя в руках, набросился на неё, сжал в руках, жадно глотая мягкое, горячее дыхание. Прильнул поцелуем, простонал, впитывая ее удовольствие от моего внезапного порыва. Понимаю, что сдержать себя не смогу, даже если придется тащить её к спальне силком. Но, оторвавшись от земли, и вплотную прижавшись, она лишь игриво хихикнула, дав мне тем самым разрешение на "полный вперёд".

Несколько минут… И дверь моей спальни захлопнулась за спиной, отрезав нас от всего окружающего мира. Оставшись наедине с любимой женщиной, это наполняющее душу чувство, ощущение её присутствия, её близости, сделало с меня совершенно другого, не похожего на себя, человека. Счастливого… По-детски невинного… И бесновато желающего иметь Соню прямо здесь! Прямо сейчас! На протяжении всей ночи! А, в последствии, всей жизни…

Начал неистово покрывать оголённые участки её кожи торопливыми поцелуями… Фактически сорвал кофту, впиваясь голодными глазами на ажурное обрамление лифчика. Наклонился… Обхватил джинсы, и потянул их вниз… Минуя трусики, вторящие впадине на киске. Облизался… ниже, по бедру, к коленкам… щиколоткам… Дыши, Беляев!

Вверх поднимаюсь, целуя… Такая невероятно красивая! Отвечает мне… Цепляется пальчиками за волосы, и инстинктивно тянет за них на себя, желая продлить своё, и моё удовольствие… Шепчу, вызывая отрывчатым дыханием волну мурашек…

— Любимая… Хочу… — и от моих слов малышка подрагивает. От неудержимой, взаимной жажды. Мои мысли, даже они, вызывают отклик в её теле. — Я так счастлив, что ты появилась в моей жизни…

Скольжу губами вверх… Наши глаза снова на одном уровне… Языки сплетаются. Тишина, наполненная страстью. Провожу ладонью вдоль изгибов… Постанываю от наслаждения, как и она…

— Мне нужно… — шепчет нежно на ушко, и я обращаю внимание на покрывший её щёчки румянец. Великолепие… Уголки губ невольно приподнимаются в улыбке, и я поддаюсь ещё ближе, ловя слова, сказанные на одном дыхании… — В ванную отойти, на пять минут.

Выпячивает пальчики, демонстрируя, сколько времени ей понадобится. Одобрительно подмигивает, будто утверждая вполне обьяснимую цель. Мол, всё нормально… Не так, как в прошлый раз… Я нехотя разомкнул руки. И, принялся отсчитывать секунды до ее возвращения.

Нервно расхаживаю по комнате… Взад-вперед. Для меня это не просто радостное событие! Я хочу удержать её… Внушить, что нет места, кроме как рядом со мной, где ей может быть лучше! Просто… Останься… Вторю мысленно. Глубоко вздыхаю. И опускаюсь устало на корточки, неподалеку от сброшенной на пол одежды, которую, ещё несколько минут назад, я так сладко снимал с её тела…

Потираю виски… Дыши… Не забывай дышать! Взгляд фокусируется на заднем кармане её джинсов. Невольно подмечаю некий предмет, что из него осунулся… Вещь Сони. Однозначно, не моё дело! Но… Руки, словно магнитом, тянуться к нему. Диктофон… Интересно, что на нём записано? Цитаты поэтов? Записи песен? А может… Впервые, желание "подсмотреть" встало превыше чувства такта. И, в этот единственный раз… Оно сыграло со мной в слишком жестокую шутку…

****************

— Двенадцатое марта, семь часов тридцать две минуты. Утро туманное, видимость слабая. Объект покидает Роял Тауер, в сопровождении охраны. "Лис" рядом, не отходит ни на шаг. Как обычно… Они садятся в серый Ламборгини. Объект пропадает с поля зрения. — сознание… Напрочь отказывается слышать. Или… Понимать. Какой-то отклик разума вторит… "Ты знаешь, о чем речь! Но… Нет! Этого просто не может быть! Палец машинально зажимает кнопку… Перелистывая вперёд.

— Девятнадцатое марта, восемнадцать часов, пятьдесят пять минут. Я у входа в отель "Platinum HD". Погода ветреная, осадков не намечается. Гости собираются у входа, сейчас будет легко слиться с толпой, пока не обнаружится объект. Время пошло… — Дьявол… Всё тело дрожит… Бьёт озноб. Веки вдруг стали влажными… Сердце готово из груди выпрыгнуть…

— Двадцать первое марта. 11:32. Вечер второго дня пребывания на вилле объекта. Чтобы расположить… И лишить бдительности… Мне пришлось… Мне не пришлось! Я хотела! Для него, и для себя, этой близости!.. И… Завтра… Не смотря ни на что! Я его убью…

Я больше… Даже не пытался сдержаться… Слёзы не прекращаемым потоком ринулись с глаз… взвыл, от адской боли в груди! Кое-как дополз до кровати, и уткнулся носом в простынь. Ткань тут же стала влажной… Остальные записи путались в голове… Одиночным осознанием некоторых отрывков. Церера… Кира… Соня…. Даты… Числа…. Кровь… И, смерть… Задыхаться начал. Давиться слезами. Обхватил лицо руками… Прорычал про себя, словно раненый зверь… Она… Всё это время… Хотела меня убить…

Чувства Психеи

Церера

Сжимаю пистолет… "Ты сможешь, Церера! Сможешь… Всё же ради этого! Ради Миши! Ведь, выбора все равно нет! Ты живёшь в жестоком мире… В этом мире, либо убьешь ты, либо…" Хочется сказать — убьют тебя. Но, мне ведь на это плевать! Собственной жизни мне не жаль! Наверное, ещё с первой встречи, я готова была уступить жалкое волочение дыхания на этой пропитанной тьмой земле тому, кто может скрасить ее серость красками первозданной души. Однако, обстоятельства таковы, что на кон не моя жизнь поставлена!

Потираю пульсирующие виски… Как же это сделать? Какой выбрать момент? До прибытия катера осталось полтора часа… Время ограничено. Значит, сразу, как зайду в спальню? Он будет стоять… Улыбаться мне, в предвкушении столь желанной им совместной ночи. Протянет руку, завлекая в свои объятия… А я… Подниму перезаряженный сплав, и спущу пулю ему в лоб!

Нет… Не могу себе этого даже представить! Значит, возможно, так… Я лягу с ним в постель… Он накроет ладонью мое тело. Будет вдыхать запах моих волос… А я, направлю дуло ему в сердце! Снова… Болезненно, истерично мотаю головой. На веки навернулись слёзы! Знаю… Я не смогу сделать этого, глядя ему в глаза! Получается… Когда он отвернется. Сразу, как отведет взгляд. Исподтишка. Когда не будет ждать удара в спину. Да он…. И сейчас не ждёт. Я должна была лишить его бдительности! И у меня получилось… Теперь, кажется, даже если я наставлю прицел прямо перед ним, он не поверит, что все происходит взаправду….

Нужно собраться с мыслями. Руки дрожат. Раны на них все ещё ноют. Тем лучше. Так правильно. Мне должно быть невероятно больно, в тот самый, роковой, момент! Срываю с кистей бинты. Судорожно сжимаю пальцы, и слегка затянувшиеся порезы начали кровоточить с новой силой… Прислонила костяшки к подбородку. Вдохнула приевшийся за годы запах железа. Направила пистолет на свое отражение в зеркале. Прищурилась, проверяя собственную меткость. Как всегда, великолепно…. Сказал бы Мир. И, скажет. Как только я запрыгну в близ проплывающую лодку, и доложу об успешном завершении операции.

— Прости, Кира, я бы тоже предпочла спустить курок, лишая жизни это отражение, нежели смотреть, как с тела столь важного для меня мужчины уходит жизнь…

*******************

В спальне тихо. Музыка, что вторила нашим страстным касаниям, смолкла. Романтическое тусклое освящение… Оставило по себе лишь яркий лунный свет, перебирающий тенями по не громоздкому, элегантному, сдержанному интерьеру. Синеющая гамма вечерних переливов поглотила прочие оттенки… Красиво. В руке зажато оружие. Заряженное. В нем — три пули. Одна — для Евгения Беляева. Две — на случай, если спохватится охрана. Вероятность ничтожно мала. Тщательно продумано время. Взято в учёт настроение объекта… Чувства объекта. Он не желал, чтобы его люди находились в радиусе ближайших пяти комнат. Глубоко вздохнула… Забегала глазами по периметру. А где, собственно, он подевался?

Осмотрелась. Внимательно. Каждую деталь подметила. Прислушалась. Еле слышный всхлип… Со стороны кровати. Через темень проглядывается силуэт… До боли знакомый. Стиснула рукоятку. Так сильно, чтобы ногти впились в раны. Чтобы от жгучей боли по телу пустить отрезвляющий озноб. Шаг… Второй… Слух ловит знакомый щелчок. Щелчок… Зажатой кнопки диктофона…

— Двадцать первое марта. 11:32. Вечер второго дня пребывания на вилле объекта. Чтобы расположить… И лишить бдительности… Мне пришлось… Мне не пришлось! Я хотела! Для него, и для себя, этой близости!.. И… Завтра… Не смотря ни на что! Я его убью…

Рыхлое от помех звучание моего голоса. Широко распахнула глаза… Дар речи словно отняло. Забыла, как говорить… Пальцы задрожали и похолодели. Металл оружия стал несносно жалящим, и я чуть не упустила его из рук. Не упустила… Смерть того, кого сейчас же должна убить. По щекам побежали слёзы… Я хочу сказать, что все не так! Хочу броситься в его обьятия, и умолять выслушать несуразную речь оправданий! Только… Должна совсем не оправдываться. Женя лишь узнал правду…а против правды не пойдешь!

Одним резким рывком он оборачивается ко мне, и я инстинктивно нацеливаюсь на отрешенное лицо мужчины, слегка надавив на курок. Часто дышу. Замерла, и двинуться с места не в состоянии. Женя плакал… Это видно по покрасневшим векам и влажным дорожкам, пересекающим расстояние от глаз до подбородка. Влага в зрачках играет в лунном свете переливами… Молчит. Смотрит. В упор. И будто не видит. Здесь… Но, в параллельной вселенной. Пока его взгляд не упирается в направленный на него пистолет. В этот момент, глядя на боль и отчаяние Любимого человека, я поняла, что чувствовала Психея, когда держала кинжал над сыном Афродиты…

Выражение становится словно одичалым… И отчаянные всхлипы меняются истеричным, надрывным смехом. Несколько минут, он смеётся, глядя на меня, неподвижно сжавшую треклятый ствол. Затем… Приподнимается. И я должна выстрелить! В лоб… Сердце… Должна! И… Не могу! Приближается… Смех стихает. Близко. Так близко, что по обонянию бьёт любимым парфюмом, и шлейф цитрусов. Глубина небесных глаз забирает меня в свой плен. И, кажется, я больше не дышу вовсе… Его ладонь легла мне на запястье. Тесно сжала, и потянула на себя… Уткнув тяжёлое дуло прямо в нужную цель. Сердце… Моментальная смерть. Если бы я выстрелила, конечно.

— Так что… Соня? Кира? Церера? — почти шепча, обращался ко всем моим сущностям. Он должен ненавидеть… Неистовствовать от злости. Однако, кроме непередаваемо глубокой тоски и горя, я не слышу эмоций в его голосе. — Чего ты медлишь?! — ещё сильнее вжал дуло себе под грудь, готова поклясться, до синяка вжал! — Стреляй!!! Стреляй, киллер!!! Ты же этого хотела?!!!

Безумный крик… И он, чёрт побери, прав!!! Стреляй же, Киллер!!! Почему же, дьявол, не могу зажать проклятый курок?!

— Впервые… Я полюбил впервые за всю жизнь… Не только это. Ещё… Я не полюблю больше никогда. После смерти родных, наконец, на краткий миг, моя душа перестала быть выжатой и опустошенной! Кто же знал… Что цена этому — жизнь?!

Его слова… Доносились до сознания через нестихаемый клокот. В голове, груди, в сердце… И я…. Разжала пальцы. Выронив пистолет на пол. Вот мое решение. Я не могу его убить!

Видимо… Это и правда конец

Евгений

Она плачет… Плачет, по-настоящему! После того, как узнала, что я прослушал записи. После того, как увидела боль в моих глазах. Разжала пальцы… И выронила пистолет. Из которого, судя по всему, должна была меня убить… Я смотрю, не отвожу взгляд, периодически хлопая ресницами. Раз Соня… Кира… Церера… Киллер, то, почему?! Разве ей не должно было быть всё-равно?! Или, моя любовь настолько велика, что я сам себе воображаю небезразличие там, где его нет? Ведь… Узнал я, и что?! Разве чувства, которые испытывал к этой девушке, исчезли? Нет… Я все так же Люблю. Именно потому, не мыслю себя от горя. Исчезла бы эта боль в груди… Насколько было бы проще! И жить, и умереть.

Глаза цвета нефрита покрыты влагой. Капельки слёз блестят под ненавязчивым лунным светом. Ствол лежит у нее под ногами, но, она не делает попыток подобрать оружие. Хоть я и не сомневаюсь… Если бы такое желание было — это действие не вызвало бы затруднений у, судя по всему, натренированной убийцы. Руки ее дрожат… Ногти впиваются в кожу, покрытую порезами от осколков. В голове невольно начинает складываться пазл… Сопоставляю машинально ее поведение, и сверяю с новыми фактами об этой… Личности.

Она избивала зеркало над умывальником, пока мелкая крошка осколков не устелила собой всю плитку. Она изранила руки, которые должна была хранить невредимыми любой ценой! Я, конечно, не профи в стрельбе. Но, понимаю, что от этого зависит во многом точность ее попадания. Нет логики! Взаимосвязи нет! Судорожно хватаюсь за пульсирующие виски, а головоломка машинально решается дальше…

Конечно, теперь понятно, отчего она с такой непринуждённой лёгкостью отправила остервенелую светскую львицу в полет на благотворительном вечере… Но, совершенно не ясно, почему плакала под фреской, над судьбой Эроса и Психеи. Я чего-то не понимаю?! Разве хладнокровный киллер способен так проникнуться судьбой разделенных влюбленных?!

А пещера! Мои настенные каракули, названные "дневником"?! Она так всматривались в каждый неоковырной рисунок! Каждую чёрточку, каждую деталь запоминала! Допустим… Всё для того, чтобы втереться в доверие. Но! Разве в такой искусной актерской игре была необходимость? Да и… Разве человек, простой, смертный, способен так правдоподобно играть?!

Танец под дождём… Более ласковой, романтичной, чувственной девушки, я не встречал за всю жизнь! И это правда была она! Нагая… Обнаженная… Настоящая! Я не настолько идиот, чтобы этого не увидеть! Блеск в её глазах, обрамляющие счастливое лицо капельки дождя, её близость, пыл и страсть… Наш секс. Невероятно желанный обоими! Неподдельное удовольствие, и надежда… На продолжение. Так способна ощущать убийца?!

И… Сейчас… Разве не стоит ей схватить этот Чертов пистолет и спустить наконец курок?! А я?! Не должен разве я голосить во всё горло, созывая охрану?! Разве хочу умирать?! Ведь, не планировал! Но, смотрю ей в глаза… Без долики страха… Предоставляя выбор. Так, значит, я уже отдал ей свою жизнь… И только ей решать, оставить ее мне, или отнять.

Несколько минутное оцепенение затягивается в продолжительную паузу… Длительный непрерывный контакт глаз длится, пока Соня… Ну, или, как ее теперь называть? Не отводит глаза… Нерешительно зыркает на наручные часы. Глубоко, протяжно вздыхает… Наклоняется. Подбирает пистолет. На моем теле, при этом, ни единый мускул не дрогнул! Разворачивается, и направляется в сторону окна… Не проронив ни единого слова.

— Соня! — окликиваю ее, по всех закромах души собрав по капле смелость… На самом деле, я не смерти боюсь… А момент отпустить. Ведь, судя по обстоятельствам, это вполне может быть наша последняя встреча! И, даже возражать этому — глупо!

— Я — не Соня. — устало, отрешенно бросает через плечо, на миг остановившись. — Я — Церера.

И снова тишина, вторящая ночному призыву. Затягивает нас, заставляя погрузиться в домыслы.

— Киллер, на счету которого множество убийств. Орудие в руках заказчика. — Делает шаг… Ещё один…

— Тогда… — лихорадочно перебираю мысли в голове, подыскивая правильный вопрос… Слова, способные задержать её, хоть ни на долго. Но, единственное, на что хватает моей фантазии… — Почему ты не убила меня?

Повернула голову. Бросила наполненный болью взгляд, через плечо.

— Можешь считать, тебе улыбнулась удача… — всхлипнула, чуть слышно, пытаясь подавить слёзы… Я заметил их. От меня… Не утаила. — Ты смог… Приручить дрессированную борзую.

— Кира… — не знаю, почему, но, подумалось, что это имя подходит ей больше остальных. И, видимо, я не ошибся. Ведь, даже с расстояния в несколько метров, я прочувствовал, как сжалось от этого обращения её сердце… — Ты можешь… Сказать, как есть. Не подбирай ядовитые слова.

Уголки её губ приподнялись в насмешливой ухмылке. Судя по всему, насмехалась она сама над собой.

— Хорошо… Раз ты хочешь знать — я скажу. Проще говоря… По человечески… Наверное, я действительно в тебя влюбилась…

Она тут же пожалела о сказанных словах. Опустила глаза. Закусила губу. Тесно сжала пальцы… Однако, я был несказанно счастлив это услышать. Вот только… Возможности обсудить ее и мои чувства Кира мне не предоставила.

Парой резких движений, молниеносных, продуманных, девушка пересекла пространство комнаты, предшествующее широкому окну. Зажала ручку, провернула, и распахнула настежь несколькослойное стекло. Шустро осмотрелась… Я ринулся к ней. На одних инстинктах тело поддалось вперёд, желая остановить свой живой магнит! Ту силу притяжения, что влекла и его и душу!

Но… Куда мне до неё? Ловкий прыжок. Без капли инстинктивного страха. Недолгий полёт… Приземление… И, мой сладкий сон и кара с неба, скрылась прочь… В вечерних тенях.

Видимо… Это и правда конец.

Отчаянный поступок

Церера

Спрыгнула на землю. Резкое приземление отдалось волной ноющей боли в ступнях. Однако, она меркла, в сравнении с тем, что сейчас испытывало мое сердце… Не оборачиваясь метнулась в ближайшие кустарники… Вечерняя темень помогла безвозвратно скрыться с глаз. Как только поняла, что осталась наедине с собой, оперлась о дерево руками… Склонила голову на кору, и отчаянно взвыла…

От того, что не выполнила заказ? От того, что теперь не имею средств оплатить операцию Мише? От того, что теперь и без новой почки его жизни грозит опасность? А может, от того, что и время моего собственного существования значительно сократилось в тот момент, когда я выронила Чертов пистолет?! Намеренно! Или… Быть может… Эта выедающая изнутри боль накрыла, потому, что я раньше не поняла очевидного? Что вообще думала, планировала его убийство?! А может… Все дело в том, что я увидела… И больше никогда не смогу забыть, каким несчастным было выражение его лица?! И… Напоследок… Возможно, я рычу, словно раненый зверь, о той жизни, которую так хотела иметь, и к которой прикоснулась, буквально, но, она так же далека от меня, как и рай от моей души…

Тяжело, протяжно дышу… Накрывает истерика… Слёзы стекают по лицу, застилая глаза… Руки дрожат. Бесполезное оружие… Щекочет кожу прохладой заледеневшего металла. Нужно собраться с мыслями! Нужно идти… Скоро прибудет катер. На нем меня будет ждать Мир. Я ещё никогда! Ни разу в жизни! Так не боялась столкнуться с чернеющей смолью его пронзительных глаз… Что ему сказать? Как поступить?

Напоследок бросаю взгляд на виллу, подарившую мне пару лучших дней за всю жизнь. Прорисовываю в голове очертания мужчины, которого должна была убить, но, полюбила настолько, что, единственное, что остаётся, пожелать ему счастья… И больше никогда! Не попадать под прицел киллера… Какая разница, что я теперь скажу Миру? Люцию? Этому треклятому дядюшке Жоре?! Да… О чем я? Даже посмотреть в глаза собственному племяннику! И этого не могу… Сердце сжалось болезненным спазмом. А по чем мне боль? Чертов сплав железа боли не ощущает… И я… Не должна.

Развернулась на 180 градусов. И скрылась в густеющей лесопосадке, минуя на невероятной скорости расстояние от уголка несбыточного счастья к суровой, нещадной реальности…

Мир

Катер рассекает туманный воздух. Сильные порывы ветра волнуют море, и брызги слетают в лицо, отрезвляя от раздражающего оцепенения. Я даже предположить не мог, насколько длинными мне покажутся эти дни… Целая вечность миновала с тех пор, как я в последний раз выпустил ее ладонь… Не первое задание. Не первая жертва. Так, значит, всё должно пойти по плану? Но… На душе неспокойно. Будто чувствую… Что-то изначально пошло не так!

А ещё… Да, к черту! Смысл самообмана?! Дело далеко не только в негативно настроенной интуиции! Дело в поедающей изнутри ревности… Каждую мышцу сводит, как вспомню выражение ее лица, после того благотворительного вечера. Церера должна его убить. Выполнить приказ. Но, сложно поверить… Что она смогла… Она ведь… Смогла? Должна была! Не имеет выбора! С размаха зарядил кулаком по корме, оставляя кровавые следы на костяшках. Дьявол! Знаю, что ей от этого невообразимо больно! Знаю, что все от ее безысходности! Знаю, что после этой ночи ей уже, наверное, никогда не перестанут сниться кошмары! И радуюсь, несмотря на это, тому, что она самолично всадила пулю в объект своих симпатий… Просто, не смогу смириться с мыслью, что я для неё не единственный. Пусть даже просто друг! Но, кроме, мужчин у нее нет.

Берег приближается с каждой секундой. Ближе и ближе… Прорисовываются очертания крайних песчаных просторов. Контуры деревьев. И, ее, столь желанный, силуэт…

" Как я скучал, Церера"

Она ловко запрыгивает на пирс, а с него слетает на ветхие доски палубы. Катер откупили у одного рыбака. Подбирали по критериям наименьшей броскости. Соответственно, несколько побитый жизнью.

Ловкая, как кошка… Смотрится на этой рухляди неуместно. Нетерпеливо приблизился, жадно впиваясь взглядом в отрешенное, но, до мороза на коже, красивое лицо.

Протянул навстречу ладонь, предлагая рукопожатие. Сейчас, как бы мне ни хотелось коснуться ее иначе, сцапать в крепкие, жаждущие объятия — не могу себе этого позволить. Никогда не могу себе позволить по отношению к ней и сотой доли того, что хочу. Я — её мастер. Учитель и наставник. Порою, утешаю себя мыслью, что, хоть изредка, но она видит во мне друга. И потому, сейчас, глядя на то, сколько ужаса в её глазах, не разрешаю себе лишней эмоциональности, хоть как ни скучал эти дни. Ведь… она вряд-ли скучала, как я. В первую очередь Церера — киллер, вернувшийся с миссии. Я должен дать поддержку, которую могу дать только я.

Отчего-то в её выражении читается не только опустошенность и горе… А ещё страх. Ну же… Кира, пожми мне руку! В знак удачного завершения сделки… Сожми, чёрт возьми, мою руку!

Медлит. Начинает больше подрагивать, будто её знобит. Сначала нервно бегает взглядом по окружающей территории… Потом, переводит широко распахнутые глаза на меня… И они начинают слезиться. Я отчаянно хватаюсь за ее руку сам, будто отрицая очевидное. Не может быть… Она не могла дать заднюю! Сжимаю кисть крепче, неосознанно. И с её губ срывается еле слышное болезненное шипение. Сквозь тусклый свет фонаря рассматриваю на ладони многочисленные порезы… Уже не помня себя от ярости и безысходности, притягиваю Киру ближе, и рычу прямо ей в лицо…

— Кто это сделал?! — молчание. — Я! Спросил! Кто это сделал?!!!

Она набрала полные лёгкие воздуха… И откровенно протянула

— Я сама. Я сделала это сама.

Какой-то миг отдал себе на то, чтобы умерить звериный пыл. И подготовить себя морально к ответу на роковой вопрос.

— Евгений Беляев — мёртв?

Глубоко в душе я уже знаю ответ. Но, как говорится, Надежда умирает последней… Мне страшно… Разве я когда-то чего-то боялся?! Сейчас боюсь… Как только Церера произнесёт своими губами очевидное… Не знаю! Просто не знаю, как удержусь, и не разнесу по щепкам всю эту треклятую рухлядь! Боже… Дай мне сил! Сил быть стойким, и не добить внутри нее человека! Женщину, которую Люблю…

Достаточно было отрицательного поворота головы… Но она добила меня словами.

— Он — жив. Я не смогла его убить!

Всё. Внутри меня сломался замок, за которым от мира прятался адский цербер. Я больше не контролирую себя. Мне больше… Не удастся прятать от неё темную сущность.

Не выражая больше эмоций на лице, спокойно достал с кармана пистолет. Свой, излюбленный. Ни единой осечки. Провел пальцами вдоль рукоятки. И сделал решительный шаг по направлению к пирсу. Церера среагировала быстро. Позволить себе лёгкий шок было равносильно тому, чтобы просто позволить мне уйти… А она, судя по всему, не собиралась этого делать…

Израненная ладошка с неистовой силой вцепилась в моё предплечье. Я в разы превосхожу ее в силе, но, будто по воле неизведанных инстинктов, Кире удалось сковать мои движения…

— Что ты собираешься делать?! — сколько же ужаса в её голосе! Сколько надрывной страсти, неравнодушия к происходящему!

Отдернул резким толчком от себя её сжатую ладонь, но она тут же снова перехватила мой рукав, с ещё большим остервенением.

— Я собираюсь сделать твою работу!!! Что не понятно?! Евгений Беляев не переживет эту ночь! Если этого не сделала ты — сделаю я!

Отмахнулся. На этот раз, её пришлось оттолкнуть на некоторое расстояние. Иначе она не прекратила бы заграждать мне проход… Как волчица… Стоит за своего волка. Однако, я не могу позволить ей так сглупить! Упала на пол. Истерично рыдает. Кажется, готова умолять не отнимать жизнь "Заказанному объекту". И не делает этого лишь потому, что знает. От меня пощады не жди…

Повернулся к ней спиной. В быстром темпе сделал несколько шагов. И слух уловил щелчок перезаряда. Замер. Тихо. Вокруг так тихо… Лишь шум прибоя баюкает сознание. Пол оборота — и наши взгляды встретились. Кира и правда… Направила на меня заряженный ствол. Мог ли я подумать… Что однажды окажусь на прицеле Цереры…

Настоящая Кира

Евгений

Она скрылась. А я остался стоять у окна, сжимая бархат плавно спадающих штор. Смотрел ей вслед ещё долго. Не мог оторвать взгляд… С глаз стекали слёзы, плечи подрагивали. Мужчины плакать не должны… Однако, так ли это? Неужели я не имею права отпустить свое отчаяние и боль хоть так… Чтобы осевший в горле ком отпустил, дышать позволил?

Сколько то минут… До четверть часа, не мог заставить себя отойти от покрытой стеклом створки, открывающей вид на вечернее зарево, в котором скрылся мой киллер. В голове проматывалась по кругу та самая песня… В такт которой мы кружились под дождём… С ней. С девушкой, которую, не смотря ни на что, Люблю…

Затем развернулся и прошёлся вдоль спальни. Даже стены, кажется, несут в себе отголоски её, столь родного, запаха. Кровать. Смятые простыни. Я их смял, сжимая, пока неслышно кричал про себя. От того, что узнал и услышал. Насколько великолепной должна была стать эта ночь… Однако, по факту, превратилась в худший кошмарный сон! Просто признать не могу… Что это реальность. Лучше про себя наречь сновидением. Так легче. Так проще.

Устало плюхнулся на перину. Провел пальцами по мягкому шёлку. В этом шёлке должна была лежать она. Эти пальцы должны были ласкать ее кожу. Вот здесь. Рядышком — она выронила пистолет. Интересно, значит ли это что-то? Она ведь не смогла меня убить… Кто же ты такая, Церера?

Будто потакая негласному вопросу, на глаза попадает припрятанный за краем наволочки диктофон. Взял его. Прокрутил между пальцев. Что ж… Хоть одно хорошо. Кажется, сегодня я все таки получу ответ на терзающий меня вопрос.

" Неделю назад Мир дал мне эту вещицу. - её голос игриво подрагивает. Очевидно, делает запись впервые. Немного смущается, и не совсем понимает смысл разговора с самой собой. — Он говорит, что важно делиться. Пусть так, с этой штуковиной… говорить ей обо всем, чтобы запомнить. Каждую мелочь, каждую эмоцию, после каждого выстрела… — слышу, как дает волю всхлипам. Еле слышно. Почти про себя. — Дал диктофон после первого раза. Я помню эти ощущения. Один щелчок. Лёгкое давление на курок — и всё. На одного человека в этом мире стало меньше. Я отняла этого человека у мира."

Сердце сжимается болезненным спазмом, буквально за каждым сказанным словом. Она не хотела этого. Так… Почему?

" Сегодня я ходила к Мише. Мы столько времени не виделись. Ему одиноко и страшно одному, постоянно оставаться одному в пугающе белой больничной палате. Но, он ни разу не упрекнул меня в частом отсутствии. Стойкий, сильный мальчик, каким был и мой брат. Они так похожи… Каждый раз, глядя ему в глаза, я будто вижу его отражение. От этого становится больно и радостно в одночасье.

Мне бы хотелось проходить все сложности вместе с ним. Но… Если не буду брать больше заданий — не смогу оплачивать его лечение. Получается… Снова, просто не имею выбора. Как же я устала… Не иметь выбора. "

Перелистывая записи, я все больше узнавал о девушке, по имени Кира. Я увидел ее страхи и безысходность. Ее боль, когда погибли родители и брат сженой. Прочувствовал ее на себе. Нервно шатаясь взад-вперед, блуждал по страницам жизни той, которую до теперь совсем не знал… И, если это возможно, с каждой секундой, отсчитанной незамысловатым устройством, влюблялся в неё ещё сильнее…

" Я помню день, когда меня чуть не изнасиловали. По моей же вине. Я решила, что смогу продавать себя. Идиотка… Мне ещё никогда не было так противно от себя и всего мира… От того мерзкого, пропавшего потом и спиртным, ублюдка… Я ничего не могла сделать! Он чуть не нагнул меня за подворотнями… У мусорных баков. Смрад разлагающихся помоев смешанный с его похотью. Я не была достаточно сильной, чтобы дать ему отпор. Не была достаточно сильной, даже чтобы просто создать временное препятствие. В тот момент, когда я уже чуть не похоронила себя живьём, и мысленно просила прощения у племяшки, ожидавшего меня в пустой квартире покойных родителей, за то, что оставляю его совсем одного, появился Мир.

За тот случай, я буду благодарна ему на протяжении всей жизни. И это был не единственный раз, в который он спас меня… Благодаря мастеру, у меня не отняли Мишу. Он взял на себя временное опекунство до моего совершеннолетия. Он научил меня… Убивать. За что, если такое возможно, я ненавижу и благодарю его, одновременно. Если бы… Не "работа", мой мальчишка, возможно, уже был бы мёртв. И, хоть я презираю себя и всё, что делаю, ради него я снова пошла бы по этому пути, несмотря ни на что. "

Крепко стиснув диктофон в руке, до лёгкого отпечатка на шершавой коже, на миг его отложил… Подскочил с кровати, метнулся к окну… Отворил створку, и сунул голову в вечернюю прохладу. Освежает. Отрезвляет. Пытаюсь дышать на все лёгкие, чтобы стало чуточку легче… Минуту… Пять… Нужно узнать о ее жизни до конца. Больно… Но мне это нужно! Вернулся на кровать, прежде налив себе полный стакан виски. Немного унять дрожь… Зажал кнопку снова.

" На моём счету семьдесят три выстрела… Каждый из которых достиг своей цели. - её голос теперь холодный. Она будто подавила в себе всё живое, и позволяет дышать лишь той части сознания, что готова подчиняться обстоятельствам. — Сегодня я получила особый заказ. Если выполню его — мне хватит денег на оплату пересадки донорской почки для племяшки… Если же нет — вероятнее всего, следующей целью заказчика стану я сама. В лучшем случае. В худшем — мне отомстят за нерасторопность, прежде отняв жизнь у Миши. Такого риска я не могу себе позволить. Потому, не смотря ни на что, я убью его, и никакой Лис не станет мне помехой." — вот он… День, в который мне вынесли приговор. Кем же был мой заказчик? Подскажи мне… Кира. Я все понимаю. Не виню тебя. Не могу винить. Раз ты спасала жизнь того, кто настолько тебе дорог — ты не шакал. Ты — волчица, способная перегрызть глотку любому, кто угрожает ее малышу. Даже стать оружием в руках ублюдка, готового за такое платить. — "Георгий Беляев — чертов сукин сын, мерзкое отродье! Но… Выбора нет. По его приказу я в очередной раз сожму рукоять. "

Дядя?! Глаза широко распахнулись… Да я ушам своим поверить не могу! И это… После смерти отца?! Человека, давшего ему всё?!

" Я чувствую себя загнанным в клетку зверем. За эту решетку не выйти. От плети дрессировщика — не скрыться. Мне дали пистолет… И, пока я не дам ему толк, на горле не ослабят хватку, и не позволят дышать… Прости меня, парень... "

А я… Будто слышу, что она ко мне обращается. Ещё даже не зная, к кому. Слышу, как по ее щекам стекают слёзы. Прикрываю глаза, и вижу, как обхватывает себя руками, и сжимает от безысходности собственное тело. Она ни единой секунды не желала мне смерти… Она просто маленькая, слабая девочка, нуждающаяся в защите. Хоть и скрывается за образом непоколебимой убийцы. Со всех родных у нее остался единственный племянник. Он болен. И в одиночку…. Она несла на себе это бремя. Как могла — несла.

Что ж… Теперь я узнал тебя, Кира. Тебя. Настоящую.

Самый добрый… Лучший убийца

Церера

Дрожащие, израненные пальцы обхватили влажный от брызгов прибоя ствол, и легли на курок. Смотрю, неотрывно, в смольные глаза своего наставника. Они блестят под лунным светом влагой… Отражается боль. А я не могу руки опустить. Замерла. Неподвижно. Как и он… Мир может с лёгкостью увернуться, прямо в эту секунду. Но… Ничего не происходит. Будто отдает мне право распоряжаться ситуацией… Вверяет мне свою жизнь… Неблагодарной девчонке, забывшей имя своего спасителя! Все происходило очень быстро… Сознание не успело бы поучаствовать в принятии решения. Только подсознание… И теперь и ему, и мне ясно… Какой оно сделало выбор.

Никогда! Я никогда не желала такого исхода! Мастер — не только мой учитель. Не только спаситель! Он — часть моей семьи. Как старший, заботливый, хоть и суровый, брат. С гораздо большим удовольствием я бы приставила дуло к собственному виску! Но это не разрешит ситуацию… Если сейчас опущу пистолет — не пройдет и полу часа, прежде, чем наставник доведет начатое мною дело до конца… А я не могу этого позволить!

— Мир… — дрожащим голосом, прорвавшимся среди частых всхлипов, взмолилась, продолжая держать оружие на прицеле. — Прошу тебя….

Сотни раз я видела этот шрам на его лице, пересекающий бровь. Знаю, что он пережил на войне. Он показывал фотографии его сослуживцев. Но, ещё ни разу мне не было настолько жаль его… Опустошенный, безжизненный взгляд… Отрешенное выражение. Ненавижу себя! Ненавижу себя всем сердцем!

— Не убивай его… — а что мне остаётся, кроме этой, не имеющей смысла и логики, просьбы? — Прошу… Не убивай…

Чего я жду? Согласия? Или пока его душа на куски разорвется от боли, которую я причиняю? Нужно убрать оружие! Нужно! Но, как он тогда поступит? Оно ничего не меняет… Если бы Мир хотел, уже направлялся бы к вилле Беляева.

Простое осознание происходящего, наконец, заставило меня опомниться. Пропустила через приоткрытые, пересохшие губы тонкую струйку воздуха. Пальцы похолодели, будто кровь циркулировать перестала. Разжала пальцы… Ствол выпал на шаткие доски палубы, гулко цокая металлом о выбившиеся гвозди. Упала на пол, не отрывая наполненный слезами взгляд от такого же неподвижного Мира. Всматриваюсь в смольные глубины. Пытаюсь найти в гуще разочарования и боли хоть долику понимания. О каком понимании может идти речь, если девушка, в которую он годами вкладывал душу и силы, только что хотела его убить? Из-за желания сохранить жизнь заказанному объекту. Парню, которого знаю не больше недели.

— Мне жаль! — отчаянно взвыла, полным раскаяния голосом. — Мне так жаль, Самир!!!

Опустила лицо на ладони, и по рукам побежали горячие слёзы. Как все могло так обернуться? Я заслужила… Моя душа в этом мире покой не найдёт! Все будет только хуже… С каждым днём…

— Прости меня… Мастер, прости меня!

Он наконец отвёл взгляд. Пустой, но такой же теплый. Как у него получается сохранять в отношении меня тепло, после всего, что случилось? Смотрит в ночную, синеющую гладь. Море становится спокойным. Шум прибоя напоминает колыбель. Баюкай наше сознание… Позволь забыться в тебе. Подпевай моим одиночным всхлипам… Я хочу услышать от учителя хоть слово. Хоть одну фразу, хоть что-нибудь… Понять, что в его голосе ещё осталась жизнь. Но он молчит. Бесконечно долгое течение минут…

— Самир… — вяло перебираю буквами, гонимая несносным, подавляющим чувством вины и сожаления. — Скажи мне что-то…

Медленно, неторопливо обернулся. Наши глаза встретились. Они родные. Они все понимают.

— Я понял тебя, Кира…. Не трону твоего Беляева, можешь больше не плакать. — говорит искренне. Не хочет моих слёз! Насколько ничтожной себя сейчас чувствую…

— Я не… Пойми… — хочу оправдаться. Объяснить. Не в этом дело! Не о том мои слёзы! Они о тебе, брат! Они о том, как подло я с тобой поступила… — Мир, послушай! Ты — моя семья. Я растерялась. Не знала, что делать. Все было на импульсе… Я не смогла бы тебя убить!

От чего-то показалось, что мои объяснения сделали только хуже. Действительно… Можно ли быть такой наивной, чтобы решить, будто такое скотство можно спустить с рук из-за столь ничтожных оправданий?! Или же… Показалось… Что лицо мастера исказилось болью после упоминания, что он моя семья… Это ведь правда! А он… Либо не верит, либо не хочет примерять на себя эту роль.

— Послушай, Церера. — привычно холодный, решительный тон. Словно ничего и не случилось. Иногда, даже этому непоколебимому вояке легче играть роль, нежели тонуть в беспощадном омуте реалий. — Ты же должна понимать, что теперь ни тебе, ни Мише не позволят нормально жить? О том, что денег на пересадку почки нет — я даже не упоминаю.

Умеет же он… Окатить правдой, как кипятком. Однако, это суть. С действительностью придется столкнуться.

— Я все понимаю. Первым делом, отправлюсь к доктору Галину. Узнаю, как состояние племяшки. Мне придется его забрать… — прижала колени к груди. Слёзы стекают по лицу, и я ничего не могу с этим сделать. Понимаю, душой понимаю, что малыш может погибнуть… По моей вине! Не могу этого допустить… Но, что делать?! Как быть?! — Мир…. — Хочу, чтобы он помог? Поддержал? Сказал, что я не такое ничтожество, каким себя вижу?! Да есть ли пределы моему эгоизму?!

— Церера… — он плавно приблизился ко мне, присел рядом и приобнял за плечи. Прижал к себе, и я уткнулась носом в его широкую, крепкую грудь. Мастер позволяет мне поплакать… Отпустить не на долго себя. — Я помогу тебе. Мы заберём Мишу, в больнице ему грозит наибольшая опасность. А там… Будем смотреть по ситуации. Надейся, что его организм даст нам фору.

Подняла лицо… Какой-же ты все таки добрый, лучший убийца. После всего….

— Спасибо… И, прошу, прости меня!

— Не стоит… — бросил, пытаясь не подать виду, как тяжело ему даётся этот разговор. — Я знал, в глубине души, что ты не справишься с этим заданием… И взвалил на свою маленькую планету у Солнца неподьемную ношу. Моя оплошность… Мне ее и исправлять!

Лицом к лицу

Евгений

Вышел с аэропорта. Улицы родного города встретили слякотью и дождем. Капли томно хлюпают о собравшиеся вдоль дороги лужи. Невольно вспоминается наш танец… На сердце — боль, в душе — мерзко. Плотнее сжал на груди куртку, направляясь к подьехавшему автомобилю. Подошёл и открыл переднюю дверцу. Наклонился к водителю.

— Давно не виделись, господин — присел рядом около своего верного телохранителя. Лицо невольно исказилось… Знаю, что за расспросы сейчас начнутся! И отвечать не хочется… С чего начать? Как предсказать последствия? Да плевать ему будет на причины и обстоятельства, как только расскажу о киллере, пленившей моё сердце.

— Да, Лис… С учётом частоты наших встреч — уик-энд — это действительно, очень немалый период. — Сразу после последней фразы — обернулся к окну, со всех сил пытаясь сделать вид, что слишком устал после поездки для разговоров. Но, Серый может избавить от подробных расспросов о местных достопримечательностях, однако, моя безопасность для него — важнее лёгкого недомогания.

— Евгений Александрович, всё прошло благополучно? Где ваша сопровождающая? — передёрнуло от его холодного тона… Если припомнить, он ведь изначально относился к Соне с подозрением… Соня… Думая об этом сейчас, понимаю, что пламенной Церере совсем не идёт это имя!

Врать не имеет смысла. Меня заказал Георгий, брат отца. Я доподлинно знаю это, и не могу действовать опрометчиво. Помощь Лиса мне необходима…. Не только в этом. Кто-то бы смеялся… Но, укрощение дядюшки стоит для меня далеко не на первом месте! Гораздо более важно… Хочу найти Киру. Не для того, чтобы наказать. Притянуть к ответственности. Нет! Просто, с каждым часом, с каждой минутой после ее ухода — я понимаю, что все стало напрасным. Мне нужно с ней поговорить… Убедиться, что она в порядке, что в порядке её племянник. А после, банально узнать причину, по которой она оставила мне жизнь. И, если эта причина совпадает с моим предложением — мне будет наплевать, на её положение, количество причиненных ею смертей… Я построю для нас новый мир! Без границ и предрассудков… Лишь бы она этого хотела.

— Послушай… — панически пытаюсь подобрать слова, которые настроят непоколебимого вояку на адекватный разговор. Но, существуют ли такие слова? Наверное… Придется говорить, как есть. — Мне нужно кое-что тебе рассказать… Только, давай не будем рубить с плеча?

Мир

Вибрация телефона. Как и ожидалось, не успело за горизонтом показаться первые лучи рассветного солнца, со мной связался Люций. Церера спит… Беспокойно… После стольких часов рыданий, облокотилась о мое плечо, и задремала. Её руки, израненные осколками, подрагивают. Сквозь дыхание прорываются тихие всхлипы. Если услышит сейчас, что мне поступил звонок от нашего "общего знакомого" — её растрясет с новой силой.

— Я сберегу твой сон, малышка… — шепнул на ушко, и Кира поморщила носик, ощущая тепло моего дыхания на мочке. Аккуратно расстелил куртку на скрипящих досках палубы, и переложил девочку на мягкую кожу дублёнки. Поцеловал висок… Поднялся и отошёл к мачте. На максимально отдаленное расстояние.

— Слушаю. — Голос твердый, но приглушённый. Чуть громче шума прибоя.

— Я звоню осведомиться об успехе операции. Беляев мёртв? — Дьявол… Нам нужна фора во времени. Если скажу, что Церера провалила миссию сейчас, мы просто не успеем добраться до Миши! Это ведь единственный способ заказчика держать руку на пульсе. Думай, Мир… Думай! Вся ночь ушла на размышления, и все так же, беспросветно… Единственное, на что хватает соображения

— Мы сейчас в прибрежном городке. На рынке. Церера плохо себя чувствовала. Много лишних ушей. Будем на месте через три часа. Там расскажу все подробности… — единственное, на что сейчас надеюсь — так это, что ночь у Люция была по обыкновению бурной, и хмель в голове лишил возможности мыслить здраво. Иначе…. У него хватит соображения потребовать прямой ответ! Мне придется лгать… Однако, если Беляев где-то засветится, или, что ещё хуже, подаст в розыск… Такого провала не спустят ни Кире, ни мне.

— Что ж, хорошо. Жду вас, ребятки. Будет возможность отоспаться. — Хрипло хихикая, невнятно пробормотал наш главенствующий боров, чем подтвердил мои надежды… Ему не до нас! Хвала небесам… Интересно, с каких пор я научился благодарить Бога? Это странно, как ни посмотри, если учесть, что наши с ним дороги всегда шли врознь.

Отключился, и закинул мобильный в карман. Боковое зрение уловило тяжёлые потягивания на моей куртке. Девочка просыпаться. Очень удачно. Не хотел будить ее самостоятельно… Однажды, я хочу дать ей возможность просто отдохнуть от всего этого дерьма! Но, это произойдет не сейчас…

— Мир… — Отрешенно окликнула, нехотя потирая глаза. Я понимаю. Проблемы накрыли ее разом, попутно с пробуждением. И она сейчас желает лишь одного… Чтобы волна боли, страха и отчаяния утихла. Хочет провалиться в сладкий сон, сбегая ото всех проблем. Но, не до того. Кажется, проблемы набрали такие обороты, что от этого всепоглощающего цунами не сбежать… От них не скрыться. Придется противостоять взрывной волне. И единственное, что я могу сделать — встать с ней рядом. И встретить вихрь вместе.

— Через час будем на месте. До встречи с Люцием останется немного времени. Нужно успеть забрать с больницы Мишу. Дальше… Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

— Я все понимаю, Мир. — опустила вниз безжизненный, пустой взгляд. Снова влажный от подступивших слёз. Веки опухли и стали красными. Наверное, саднят. Но она этого не чувствует. Я знаю… То же переживал, когда шел на заведомо проигрышный бой. Понимая, что среди моих сослуживцев, братьев по оружию, будут жертвы. И ничего с этим сделать нельзя… — Спасибо, что остаёшься на моей стороне.

Как же мне хочется помочь! Взять ее боль себе! Ненавижу… Ненавижу мир, в котором не могу этого сделать! Сжимаю до боли пальцы…скулы сводит от злости! И чувств… Подошёл к ней, и резко притянул к себе — крепко сжал в объятиях. Невольно вдохнул запах прибоя, собравшийся на огненных прядях.

— Кира… Что бы ни случилось — я всегда буду на твоей стороне!

Похищение

Евгений

— Послушай! Я не собираюсь подавать в розыск! И запрещаю это тебе! Лис! Прекрати маячить перед глазами! — мало того, что он чуть не врезался в ближайший столб, когда я обо всем рассказал, добирался до дома с настораживающим, заледеневшим лицом, так и теперь, пересекая взад-вперед периметр гостиной, не дает сосредоточиться, гулко вторя свою раздражающую речь о глупом, юношеском максимализме! Вот только… Я давно не юнец. И способен рассуждать здраво! Она — не хладнокровный наемный убийца! Она — моя женщина, попавшая в беду! И так будет до тех пор, пока не докажет мне обратного. Пока не скажет навсегда ее оставить. А, может быть, и после этого…

— Евгений! Женя… Да что же ты себе думаешь, парень?! Должен же понимать… Если бы это все рассказывал мне сейчас не ты, я бы уже трижды отправил на поиски Сони Плагиной все существующие отряды! Да я бы самолично засадил двуликой твари пулю в лоб! Но, только потому, что я тебя с детства знаю, пытаюсь проявить к этим бредням лояльность… Какая любовь, о чем ты говоришь?! Да она же убить тебя хотела! — Я понимаю… Наверное, на его месте реагировал бы точно так же! Однако, Серого не было там… Он не видел… Не чувствовал того же, что я. Кира смотрела на меня с теплом, с которым способна смотреть лишь влюбленная, чувственная девушка. Такая, как я и вижу… Она отдавалась мне, как в первый и последний раз… Это не мог быть холодный расчет… А ее голос на записи… Я же слышал, как он дрожал! Я же знаю, что она ощущала, когда спускала курок… С каждым разом, лишая жизни, Церера убивала себя.

— Лис! — как бы я ни относился к своему телохранителю, сейчас у меня просто нет времени на пустую болтовню. — Я до сих пор твой начальник, если ты не забыл. И у меня есть прямой приказ, не терпящий противоречий. Мне нужно знать, где лечится ее племянник. Мне! Лично! Безо всякой самодеятельности! И…

Подошёл к растерявшему все обыкновенное восприятие вояке в упор. Решительно встретился с ним взглядами. Меня всегда знали, как добряка и покладистого сына своего радушного покойного отца. Однако, внутри меня тоже живёт вихрь пламени. Чтобы его пробудить… Нужна была лишь одна искра. Этой искрой и стала Церера…

— Информация эта мне нужна не позднее, чем через час.

Церера

— Тссссс — хрипло прошипел Мир, приложив дрожащий палец к губам. Кто бы мог подумать, что и он будет подрагивать… От страха, о неизвестном. Аккуратно, еле заметно, на краткую долю секунды, выглянул из-за угла, предшествующего длинному, больничному коридору…

— Нужно попытаться сильно не светиться. Когда к назначенному часу мы не появимся на встрече с Люцием — в первую очередь его люди придут сюда. Любая медсестра может сболтнуть, что видела рыжеволосую девушку и мужчину около палаты Миши. Это, конечно, и без того логичный вывод. Однако, чем меньше свидетелей, тем меньше вероятность того, что они в скором времени выйдут на наш след… — нервный голос. Говорит очевидные вещи. Видно, что сам не знает толком, как действовать. Заведомо провальный план с вероятностью в восемьдесят процентов. Но, другого у нас нет. — С доктором Галиным общаться придется быстро. Старайся не вызвать подозрений. Ты же понимаешь… Он не имеет ни малейшего повода рисковать своей жизнью, чтобы прикрыть наши шкуры. И даже твой племяшка… Каким бы славным мальцом он ни был — далеко не факт, что ребенок послужит поводом скрыть подробности от опаснейшего в городе подонка!

Отчего-то моя собственная дрожь прошла. Осталась холодная размеренность. Нужно сохранять хладнокровие, дабы оценить ситуацию трезво. Либо подсознание, понимая это, дало телу и разуму желанный импульс, либо у меня просто не осталось сил бояться… В любом случае, не знаю, волей какого посыла, я смогла подарить мастеру усмиряющий пыл взгляд… Положила ладонь ему на руку. Накрыла пальцами напряженные кисти…

— Мир… Я знаю всё это. Давай просто сделаем, что должно. Всё, что можем сделать. А там будет видно…

Одобрительно кивнул. Кажется, у меня кое-что получилось.

— Что ж, тогда — приступим.

******************

— Кира!!! — радостно вскрикнул любимый мальчишка, подскочил с кровати, и рванул ко мне, попутно выдергивая капельницы с вен… Подбежал, и плюхнулся в мои объятия, шморгая носом. Слёзы радости… Как бы мне хотелось, чтобы радость всегда была единственной причиной для его слёз.

— Как же я рада видеть тебя, малыш! — прижалась к бледному, искреннему и до боли похожему на брата ребенку… Прикрыла веки, на мгновение забываясь в его тепле. Затем обхватила его лицо руками, и пристально впилась в глаза своим, полным сожаления, взглядом. — Послушай… Все будет хорошо. — заходилась плакать. Надрывно. Рядом с ним не осталось места разумному хладнокровию. Рядом с ним — я всегда человек. — У тебя обязательно все будет хорошо…

Испуг в его выражении после произнесенных мною слов я запомню, наверное, на всю жизнь…

— Почему… Только у меня?

Какая удача, что именно в этот момент в палату зашёл доктор Галин. Мне очень не хотелось врать… Кому угодно, только не ему.

— Как поживает…. Мой любимый пациент? — эта неоднозначная пауза прервала строку, когда врач увидел меня в палате Миши. Он явно не ожидал моего визита. Но, спустя секунду оцепенения, Андрей Петрович радушно улыбнулся. — Рад видеть вас, Кира. Парень очень скучал!

Быстро утирая слёзы с покрасневших век, отстранилась от племяшки и приподнялась, ровняя наши с доктором взгляды.

— Нам нужно поговорить. Выйдем ненадолго?

********************

— Я хочу забрать его с собой… Это срочно! Скажите, сколько у нас есть времени, до возможности следующего рецидива? — говорю, и слышу со стороны, насколько невнятный и дрожащий голос… Каждая секунда на вес времени! И, самое ужасное, что, какой бы срок не назвал Галин — я все равно буду вынуждена увезти Мишу с больницы… Вот такая моя ситуация. Я не могу поступить иначе.

Полное недоумение и лёгкий шок — предсказуемая реакция.

— Что вы говорите, Кира? А как же пересадка? Он же… — молю в уме — не договаривай эту фразу! Безысходность… Полная! У меня просто нет выбора!

— Неделю… Подержите для него место в списке ещё неделю! — и что изменится за это время? Вряд ли хоть что-нибудь. Скорее всего, нам предстоит прятаться по подвалам не один месяц! Но… Прошу, хоть и с мизерным шансом… Оставьте нам надежду!

Андрей Петрович, судя по всему, понял, что забрать его сейчас — вопрос жизни и смерти. Так как не стал ничего расспрашивать. Молча опустил голову, и принялся искать в кармане блокнот и ручку. Вырвал с него листочек, и начеркал названия нескольких лекарств. Протянул мне…

— Это отсрочит ухудшение состояния. Но, лишь временная мера. Вам необходимо как можно скорее вернуть его в больницу. Даю вам две недели. Вместо одной. — Что ж, судя по всему, он и правда привязался к вечно ждущему непутёвого опекуна мальчику.

— Спасибо. — бросила, направляясь обратно в палату. Я никогда этого не забуду…

— Кира! — окликнул, и я обернулась, ловя доброжелательную улыбку. Постороннего, но, неравнодушного человека. Бескорыстная улыбка… Как глоток свежего воздуха. Она твердит, что не все в этом мире так плохо…

— Не знаю, что у вас произошло… Но, девочка, я желаю тебе удачи. Ты сильная. Справишься.

— Спасибо… Во всяком случае, очень постараюсь. До свидания, надеюсь. Нам пора…

Черный Мерседес напротив

Мир

— Быстрее! Давай же, Церера, нужно шевелиться! — прижал к своей груди растерянного, робкого, ослабленного болезнью ребенка. Он даже не плачет… Всхлипнул несколько раз, когда второпях выбегали из больничной палаты. Сбит с толку… Бедный малец. Судьба не прекращает играть с ним в жестокие игры! Как, в прочем, и со всеми нами… Кому лучше? Кире? Да на её плечи свалилось больше дерьма, чем мог бы вывезти сослуживец нашего отряда! Она убийца, по воле обстоятельств… Но, она не убийца! По сути своей — ей бы спасать людей, а не лишать дыхания! Она страдала каждый раз, как приходилось спускать курок…

— Кира… Куда мы так спешим? — хриплый мальчишеский голосок сорвался с пересохших губ. Не нужно быть экспертом в медицине, чтобы увидеть по его состоянию, очевидные признаки тошноты.

— Терпи, малец! Сейчас лучше воздержаться от рвоты! — мой суровый баритон едва ли может успокоить ребенка. Я никогда не отличался умением ладить с детьми. Громоздкий вояка… Мне крайне далеко до аниматора или нянечки. И Миша, что и не странно, воспринимает меня с опаской. Меня, и всю ту хрень, что происходит в его жизни! Конечно, ему страшно! А держится довольно сносно… Храбрый малый, весь в Киру! — Знаешь… Я думаю, что в нашем отряде такому смелому парню не было бы цены! Так что, не сдавай позиции, и не вздумай киснуть!

Церера положила ладонь мне на плечо. Мягко и благодарно.

— Спасибо… — и крепко сжала руку любимого племяшки. Прости, малышка, что не уберёг тебя от этого…

******************

Прошерстили коридор до заднего выхода. Максимально аккуратно. Не привлекая внимание. Сердце колотится, как бешеное! Я так на поле боя не волновался! Ведь ответственность на мне лежит не только за меня… Плевать, если бы не малец! Если бы дело было не в Кире! Сейчас я хаотичен… Волнение никак не способствует концентрации… Дрянь дело. Даже плана толкового нет!

Выбежали на задний двор. Над дверью две камеры видеонаблюдения. Устроить помехи — Люций всё равно догадается, кто стал виновником поломки. А время нашего посещения зафиксировано по всему периметру больницы.

Нет, всё не то… Все без толку! Единственная надежда — как можно скорее, и как можно дальше сбежать… Малыша совсем сморило… Бедолага бы, наверное, даже уснул, если бы не тошнота.

— У нас остался час времени, до того, как Люций спохватится! Мир, куда нам идти?!

Да, чёрт побери! Мы даже этого не знаем! Нет плана, все решения — спонтанны! Никаких гарантий, путей отхода. Одно желание — спасти!

— У моего сослуживца есть квартира на окраине. О ней вряд-ли кто-то знает. Можно пересидеть пару дней там… Но, это не на долго. Нас обнаружат… Фора в несколько дней.

Улица довольно многолюдная. Это хорошо… Есть возможность смешаться с толпой.

Начинает дождить, и праздная толпа стремительным потоком направляется под карнизы. Перебегаем впопыхах дорогу. На дождь плевать… Только у мелкого температура может подняться. Этого не хватало… Тупикуюсь у светофора, и начинаю махать проезжающим мимо таксистам. Третья машина по счету начинает тормозить… В эту самую секунду напротив паркуется черный Мерседес. Невольно всматриваюсь. В моём деле Всегда требовалось умение подмечать все мелочи, каждую деталь… И крутая иномарка показалась отличным от общего фона пятном. Окна тонированные. Прищурился, пока наш временный транспорт юрко прошерстил по собравшейся луже, орошая влагой серый бордюр и обувь.

Передал мелкого Кире. Сам смотрю. Дверца открылась и вышло двое. Потер переносицу… Толи ливень обзор размыл, Толи на нервной почве галлюцинации начались. Но, не может этого быть! Совпадений таких не бывает! Неужели, мать твою, это действительно Евгений Беляев со своим верным сопровождающим?! Чертов Лис… Если бы не ты, ублюдок, не было бы всего этого дерьма!

— Мир, ты чего замер? — Церера повела взгляд под угол моего обзора. И я рефлекторно дёрнул девчонку на себя, чтобы с толку сбить. А затем, чуть не силком толкнул ее в салон, на что получил прицел широко распахнутых, ошарашенных глаз. Было бы думать… Но, я сделал все возможное, чтобы она не увидела Беляева.

Зачем? Я понятия не имею, почему он здесь! Вполне вероятно — ищет Киру. Цель очевидна. Хочет привлечь к ответственности. Его жизнь была под угрозой, и, хоть Церера не спустила курок…

Но ведь… Церера не спустила курок! Судя по отзывам об этом человеке — не ездил бы он лично в поисках неудачливого наемника! Для этого ручного пса было бы достаточно… А ещё… Что-то грызет изнутри. Наверное, осознание. Возможно, он здесь не за этим? Только… Да будь я хоть на тысячу процентов уверен, что он приехал только для того, чтобы помочь, поступил бы также! Я не позволил бы их взглядам пересечься! У него связи, деньги, власть! Он мог бы стать ее билетом в светлое будущее! И от того… Ненавижу его ещё больше! Он — лучше. Во всем, для неё. Однако… Я все равно не смог бы отпустить. Потому, лучше даже не представлять, что он здесь не за тем, чтобы воздать киллеру по всем канонам! Иначе, я перестану чувствовать себя тем, кто ее защищает. А я не могу… Лишить себя этого чувства.

Буйный на ресепшене

Евгений

— Ты в этом уверен?! — глупый вопрос…. Если Лис называет место и время — он уверен в этом на тысячу процентов. Неудивительно, что мужчина в ответ с придыханием закатил глаза.

— Частная клиника "Лик". 12:40. Вошли двое. Мужчина кавказец броского телосложения и рыжая в капюшоне. Палата 112. Михаил Алексеевич Демидов. У мальчика почечная недостаточность. Пересадка назначена на конец этой недели. Это — сухие факты. Что с ними делать — решать тебе. — Разочарованно отвернулся. И ему и мне очевидно, что я буду делать с этой информацией. Раз уж решил, что защищу огненную девушку-киллера любой ценой — так тому и быть. Нет пути возврата.

— Мы отправляемся туда немедленно! И, Серый… Ты же понимаешь, что едешь со мной в качестве сопровождающего? Никакого вмешательства! И, свойственных тебе, дурных манер… — Эта девушка — цветок, спрятавшийся под увесистым слоем загрубевшей древесной коры от нескончаемого цунами преследующих ее проблем. Она защищается. У нее получается. Но, цветок, по сути своей, раним. Одно неосторожное движение — и лепестки осыпятся, а стебель прогнётся. Один более сильный порыв ветра — и все усилия станут напрасными! Черт побери… Я ни за что не позволю этому случиться!

******************

Припарковались у входа. Новомодный экстерьер, ухоженная терраса. Судя по всему — место не второсортное. И перед глазами поплыли картинки… Образы. Как девочка, моя, родная, прикрыв веки… Зажимала курок. Часть её души погибала, она жертвовала ею, желая помочь племяннику. Сердце сжалось, пропуская ряд болезненных ударов. Всего лишь желание помочь. Оградить от всего того дерьма, в котором ей пришлось выживать столько лет… Ты ещё не знаешь этого, малышка, но… Оно закончилось в ту самую ночь, когда ты преднамеренно уронила пистолет…

По спине пробежал холодок… Будто кто-то испепеляет меня взглядом. Осмотрелся через тонированные стёкла… Ощущение её присутствия. В воздухе витает запах древесины и корицы. Эти ноты исходили от ее тела… Остались ассоциации. Но, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Судьба не делает таких щедрых подарков. Взгляд невольно остановился на мужчине напротив. Специфичная внешность. Похож на военного. Сбитый, громоздкий. Темные, почти черные глаза упрямо уставились в сторону моей машины. Долго, пристально смотрит… Пока, наконец, не скрывается в проезжавшем мимо такси, и не уезжает прочь. Интересно, почему он вызвал во мне такой интерес?

— Идём? — с очевидным равнодушием переспросил Лис, отпирая дверцу авто. Я мотнул головой, развеяв сгусток рассеянности, и последовал за своим телохранителем, к палате мальчика, ради жизни которого любимая сдала душу в аренду преисподней.

********************

— Я. Сказал. Немедленно! Позови мне доктора Галина!!! — Некий, не слишком вежливый, мужчина, яростно вжимая пальцы в стекла на ресепшене, грубо требовал от не на шутку перепуганной медсестры в самое ближайшее время устроить ему встречу с врачом, по воле обстоятельств, мне знакомому, по наслышке. Лечащий Миши Демидова. Решил помедлить, не вмешиваясь. Девушку, конечно, жалко. Но, подумалось, что этот тип ведёт себя очень подозрительно. Лучше присмотреться и запомнить, на всякий случай. Возможно, он имеет отношение к делу Цереры…

— Простите… — заикаясь, лавировала бедолага, уже чуть не роняя смешанные с тушью слёзы на ворот белесого халата. — Он на совещании… Не могли бы вы подождать около его кабинета? Уверяю, он скоро освободится, и обязательно примет Вас!

— К чёрту! — с размаха ударил по узкой площади столешницы, и одарил не самую опытную работницу испепеляющим взглядом. Мужчина явно не в духе. Оно и не странно. Вряд-ли в его планы входил визит к Галину. Скорее всего, этому дню предшествовала бурная ночь! С расстояния в метр ощущается едкий запах алкоголя и пота. Бодрящий душ, судя по всему, сейчас не о нём. Девушка подскочила от страха. Все таки нормально он приложил деревянную материю. Даже чашка с недопитым чаем дрогнула. — Если сию же секунду его ко мне не приведут! Послушай меня, дрянь! Я все это здание разнесу по щепке!

Так. Этого достаточно. Позволить такое поведение в своем присутствии я не могу. Оставим поиски взаимосвязи на потом. Тем более, я более чем уверен, что наши пути ещё, увы, пересекутся! Сделал широкий шаг к стойке, и перехватил сжатый кулак перед очередным замахом. Со всем имеющимся обаянием посмотрел на медсестру, желая ее успокоить после взбучки с неуравновешенным посетителем. Она выдохнула, и опустила глаза, почувствовав защищённость.

— Вы почему позволяете себе подобное поведение в общественном месте? Тем более — в клинике. Тем более — с женщиной?! — говорю спокойно, но решительно. И боров осекается, давясь собственной желчью. Наверное, попросту не имеет навыков отвечать на адекватные и аргументированные возражения. — Если не хотите иметь проблемы — прищурил глаза, демонстрируя, что со мной лучше не затевать спор. — Уходите лучше по-добру по-здорову!

— Да ты… Да ты… Щенок! — сжатые жёлтые зубы, выглядывающие из-под потресканных губ, дополнили и без того омерзительную гримасу. Болван ринулся ко мне, желая продемонстрировать, насколько болезненным его удар приходится по челюсти, а не по столешнице. Глупец… В пьяном бреду даже не распознал общеизвестную личность. Я и глазом не повёл, даже рефлекторно не среагировал на этот бессмысленный порыв. Ведь на уровне рефлексов мне известно другое… За моей спиной стоит Лис…

— Отпусти меня, сволочь!!! Пусти!!! — брыкается в подавляющей хватке моего равнодушного телохранителя, пока я с омерзением вытираю с пальцев брызги его слюны, спущенные во время неистового вопля. — Да ты хоть знаешь, кто я такой?! Да вас двоих по стенке размажут, стоит мне лишь словом обмолвиться!

Ухмыльнулся… Интересный кадр. Разве уместно давать такие громкие обещания человеку, которого даже не знаешь? Что ж… Мне до этого дела нет, однако, он мне изрядно надоел!

— Серый, вышвырни ка прочь этого человека! Он волнует больных своим присутствием… — мой сопровождающий молча перехватил ублюдка за шкирку, и поволок в сторону лифта, как мелкого, блошистого щенка.

— Как тебя зовут?! Скажи мне, тварь! Будь мужчиной! — ещё раз прошёлся платком по костяшках, и кинул на отдаляющегося борова брезгливый взгляд. Инициативу перехватил Лис.

— Он — Евгений Беляев, если слышал. А, если слышал, должен знать, что не той угрожаешь птице!

Разве только… Мир сошел с ума?

Церера

— Ты как, малыш? — спросила у племяшки, утирая с его горячего лба выступившую испарину. Положила влажную, прохладную салфетку. Он тяжело дышит, а мне от его страданий так больно, что впору самой задохнуться. — Мир… Он плохо выглядит… — шепнула, обернувшись к грузно стоящему над нами мастеру.

— Вижу. — Серьезный, размеренный взгляд смольных глаз не выглядит успокаивающе. — На вот, дай ему пока, по рецепту Галина. — протянул пару капсул. Вложила их в рот родного мальчишки, помогла запить, приподнимая металлическую кружку над пересохшими, бледными губами.

Спустя минут двадцать жар начал спадать. Это время ни на секунду не отходила от него, пытаясь отнять себе часть его страданий. Возможно, что-то у меня и вышло. Уснул. Мирно сопит, укутавшись в старое, потертое шерстяное одеяло.

Подняла уставший взгляд. Я действительно, устала… От всего этого. От такой жизни. Сильной быть нелегко, да и, была ли я на самом деле сильной? Спорный вопрос. Поддалась первому соблазну заработать лёгкие деньги. Второму. Продала душу дважды. Теперь по счетам плачу. Да и ладно… Пусть, заслужила! Но, ребенок то здесь при чём? Зачем ему страдать?

Осмотрелась. Старая, много лет нежилая квартира. Захудалая комнатушка, потрескавшаяся побелка на потолке, выцветшие обои. Мебели почти нет, только односпальная кровать со скрипучим, пружинистым матрасом. Окна выходят на бедный дворик, окутанный серым туманом.

— Возьми, выпей. — Мир подошёл из-за спины, и продвинул мне надбитую чашку с горячим, дымящимся чаем. — Нам всем нужно выдохнуть. Нужна пауза, хоть в один вечер. Сейчас отдохни, а завтра решим, что делать…

В голове будто переключатель сработал… Эмоции спутались, наросли снежным комом, скатываясь по наклонной. Губы задрожали… С глаз хлынули слёзы, я вцепилась пальцами в обжигающую посудину, и, задыхаясь, отчаянно про себя зашипела

— Что мы решим? — хриплый, невменяемый шёпот… — Самир, что мы, чёрт побери, решим?! — не чувствую жжения в пальцах, оно увязло в более ощутимых, подавляющих, уничтожающих морально, чувствах. Раздражение, ярость, ненависть и жалость к самой себе… Ненавижу!

Руки дрожат, в них — чашка. Кипяток начинает капать на кожу, и посудина падает на пол, разбиваясь на осколки и опаляя пяты. Закусываю губу, лишь бы не закричать! И от боли, и от безысходности. Падаю на пол и притягиваю к себе колени.

— Ааааа…. - стону, негромко, просто, даю выход тому, что ещё немного — разорвет изнутри.

Мир широко распахнул глаза и лишь мгновение не находил себе места. Упал ко мне, прямо в раскрошенные щепки. Притянул мимо воли. Я не хочу… Дышать сложно! Рефлекторно его толкаю, но, он не разомкнул хватку, лишь ещё сильнее сжал руки, не позволяя вырваться.

— Пусти!!! Пусти меня, Саамииир!!! — завываю громче, Мишка не встал, наверное, только из-за недавно отступившего жара. Я бесконтрольна. Невменяема. Сама в себе не ощущаю рассудка. — Я не хочу!!! — плечи потряхивают… Ещё нахожу силы на сопротивление, и задаю по каменной груди очередной удар. Он не дрогнул… Как и следовало ожидать. — Я не хочу… — обмякла, озноб пробежал по коже. Устало скатилась на его плечо. Мир положил большую, смуглую ладонь мне на затылок. — Не хочу всего этого… Не хочу…

— Я знаю, девочка… — гладит, словно ребенка. Баюкает, покачивает. Ложит руки на скулы и приподнимает мое лицо, пристально всматриваясь в глаза. Кладет большие пальцы на веки, смахивает слёзы. — Всё наладится…

Зажмурилась.

— Наладится?! Да ты сам то веришь в то, о чем говоришь?! — молчит. Держит меня рядом, смотрит в глаза — и молчит. Нечего ответить. Врёт. Просто успокоить пытается! — Ничего не наладится… И ты сам прекрасно это знаешь…

Минута… Две… Так тихо. Даже часы на стене не тикают. Слышно только дыхание. Его, моё, мирно сопящего Миши…

— Да, плевать мне на всё! Веришь? Я бы не дожидалась приглашения, и пошла бы к Люцию сама! Лишь бы малыш был в безопасности. Но, так ведь не будет, да? Он не остановится! — всхлипываю… Часто… Не могу отстраниться, лицо зафиксировано — не дёрнуться. Реву, на показ. Навиду… И не стыдно! Неважно…

— Ну, девочка, успокойся, пожалуйста! Мы что-нибудь придумаем, не плачь! — не будь у меня истерики, я бы подметила, что не похоже это поведение мастера на привычного, холодного убийцу, научившего убивать меня. Но, мне не до того…

Нечего ответить. Я знаю, это лишь слова жалости. Они ничего не стоят. Нет в них правды. Даже он теперь мне врёт…

— Послушай, Самир… — в какой-то момент что-то в душе оборвалось. Истеричные всхлипы стихли, глаза опустели… — Наверное… Я действительно, пойду к Люцию. И, будь что будет! Вы с Мишей уедете, далеко. Он будет в безопасности…

Учитель с каждым моим словом все больше округлял глаза. На его лице проступили играющие желваки. Но виделись они мной через пелену… Безразличия. Полного. Ко всему происходящему. К его мнению.

— Я понимаю, что не имею права просить тебя, но, у меня нет выбора! Возьми опеку над мелким на себя… Пожалуйста!!! — пальцы сильнее вжались мне в скулы. До дискомфорта. Непередаваемая ярость, безумие сменили отрицание. Резко мотнул мое лицо…

— Ты что несёшь?!!! Кира, чёрт тебя побери, что ты сейчас сказала?! — хватка настолько цепкая, что дышать забывала… Подавляющий баритон звериным рычанием опалял раздраженную слезами кожу. — Сдохнуть хочешь, идиотка?!!! Ты теперь, сука, себя жертвой мнишь?!

Судорожно приоткрываю губы… Я его таким ни разу не видела! Мне даже страшно стало…

— Слушай сюда!!! Слушай, и запоминай!!! Никто!!! Никакая сволочь тебя и пальцем тронуть не посмеет!!! И, Кира, тебе я этого не позволю в том числе…

— Но, Мир… — с последних имеющихся сил в охрипшем голосе пытаюсь выдать аргументы, но, не успеваю…

Захват. Не вырваться… На себя потянул, обдал губы жаром дыхания и выпалил прямо в них.

— Люблю… Я люблю тебя, Церера, слышишь?! И ни за что не позволю тебе умереть! — я бы дар речи потеряла… Если бы была возможность попытаться говорить. Ее не было… В подтверждение своего безумного, неправильного, нелогичного признания, Мир жёстко впился в меня диким поцелуем… Теперь… Как прежде точно ничего не будет!

Что важнее прочего

Евгений

— Здравствуйте. Меня зовут Евгений, — уверено протянул руку опасливо потупившему взгляд врачу. Когда он узнал, что я попросил встречи в связи с исчезновением Михаила Демидова, ощутимо стушевался. Судя по всему, ничего конкретного он не знает. Знает лишь, что у мальчика и его юной попечительницы имеется ряд серьезных проблем.

— Добрый день. Чем могу быть вам полезен? — нервно потирает вспотевшие ладони, и не слишком охотно встречается со мной взглядом. Нужно вызвать доверие, иначе он ничего не скажет…

— Я — Евгений Беляев. Возможно, вы слышали обо мне? Суть вот в чём… — улыбнулся со всем имеющимся обаянием, а после… Решил снять маски, и показать ему то выражение, которое приобретает моё лицо, когда думаю о Кире.

— Послушайте… — даже легче стало, когда позволил себе не перечитьулыбкой боли. Все, как есть. Очевидность моей в ней потребности… — Меня вы можете не опасаться. Я… Просто хочу помочь ей.

Несколько мгновений мужчина изучал меня. Пытался счесть, как книгу. Конечно, он не верит. Не так сразу. Видно, что боится. Понимает, что втянут в нечто… Опасное. Его захлестнул водоворот, в котором обычный невролог никак не готов был оказаться… Возможно, эта встреча не даст результатов. Осознание, что я могу уйти ни с чем поразило и без того раненую душу. Нет, мне нужна информация! Где моя девочка?! Гордая, сильная девочка Кира, скрывающаяся под маской Цереры?

— Я… Что могу ответить вам? Михаил Демидов вышел из палаты, они пошли прогуляться. Кира Демидова — его законный опекун, имеет вполне основательное право распоряжаться досугом племянника. Я столкнулся с ней мимоходом, когда она пришла. Перекинулись парой слов о состоянии мальчика. И, всё, пока-что они не вернулись. Если хотите — можете подождать их на ресепшене. Обходного пути нет, рано или поздно вы встретитесь. — Доктор Галин ощутимо нервничает… Минует встречи глазами, и голос у него неестественно представительный. Начинаю раздражаться, но, нужно усмирить излишнюю эмоциональность! Иначе…

— Знаете… — присел на диван, скрестив под подбородком пальцы. — Я ведь… Не вру вам. — поднял на него уставший взгляд. — Кира очень много значит для меня. Вы ведь понимаете, что не все так просто… У нее неприятности. Серьезные! Не представляете, насколько… Если не помочь, всё может закончиться летально. А я могу помочь! Поверьте…

Столько отчаяния… Ещё немного — начну умолять говорить! Возможность, что все сложится, до смешного мала! И я использую каждый шанс. Он сложил на висках пальцы. Круговыми движениями потёр, очевидно, болезненно пульсирующий участок.

— Я не знаю, что вам сказать. — Много откровеннее, хоть и с осторожностью. — Думаю, они не вернутся… Ни куда они направились, ни с какой целью — не имею представления. Да и, мне бы об этом не рассказали… Евгений, правильно? — перевел на меня глаза. Впритык. Желая общаться на равных. — Ни кто она, ни во что ввязалась — мне неизвестно. Однако, моего разума хватает, чтобы понять, что не в состоянии двадцатилетняя сирота оплачивать такие счета на легальной работе. Она вляпалась во что-то… А мне очень хочется, чтобы и девочка, положившая жизнь на благо единственного родственника, и этот замечательный малый — были в порядке. Если вы действительно можете помочь — сделайте это! От всего сердца вас прошу!

— Конечно… — я его услышал. Ощутил заботу, походящую на отцовскую. Теперь не сомневаюсь… Тот наглец с проходной не выведал бы у него ни слова! — Мне бы хотелось иметь хоть какую-то зацепку… Вы больше ничем не можете помочь?

На миг он отвёл взгляд к окну, перебирая мысли. После оживлённо вдохнул обильную порцию воздуха…

— Мир… Самир. Я несколько раз видел этого мужчину. Не уверен, но Миша с Кирой иногда о нем упоминали, и после мальчик рассказывал кое-что… Сегодня он был вместе с ней. Этот мужчина — военный. Воевал на Кавказе. Передовой отряд, подробностей не знаю. Слышал, что он потерял больше собратьев, чем кто-либо. Поможет ли вам это?

— В любом случае… — встал, и благодарно склонил голову. — Это явно лучше, чем ничего. Эту информацию обработают мои люди. Спасибо. Только что, вы, возможно, спасли им жизнь…

Развернулся и побрел к выходу. Напоследок доктор окликнул.

— У Миши… Мало времени. Ему нужна пересадка. Если это возможно… Прошу Вас, поторопитесь! И… Удачи.

Церера

— Мир впился в меня губами. Не отстраниться… Дышать нечем! Сжал волосы, и притянул к себе. Второй тяжёлой ладонью свёл за спиной мои руки… Пытаюсь вырваться, рычу ему в рот… Безуспешно! Перехватил мою шею, обвил пальцами, сдавил, приближая ещё ближе… Жаркий язык жадно проникал в рот, изучая, властвуя. Затрепыхалась всем телом, но, что я могу?! Глаза широко распахнуты… Пытаюсь найти в смольном взгляде ответы — не нахожу! То ли истерика мешает, то ли нет их там!

Чем больше оказывала сопротивление — тем острее ощущала на себе его вжатые пальцы… Тем глубже и требовательнее становился поцелуй. В голове путались ошмётки мыслей… Любит?! Какая любовь?! Он же как брат мне! Как самый близкий друг… А этот порыв показал лишь одно… Я потеряла! Навсегда! Того Мира, которого пол жизни знала… Почему?! Почему, помимо прочего, я ещё и его лишилась? Он отнял… То единственное, что позволяло видеть хоть крупицы ясности в завтрашнем дне… И, отняв это, насильно берет свое! То, чего я брать не разрешала!

Ярость спуталась с печалью… Накрыла волной бешенства! Сжала в кулаки руки, глаза пламенем налились… И я со всех сил сцепила зубы, прогрызая мужчине нижнюю губу! Он болезненно простонал мне в рот, и резко отстранился, накрыв кровоточащую рану рукой… Легко! Он мог легко обуздать мой пылкий нрав… Встряхнуть за ворот, напомнить, кто сильнее, подзашеем. Я знаю, он не сделает так… И не сделал. Лишь посмотрел глубоко в мои глаза, с такой истошной болью, что и поцелуй на миг стал неважным… Но, он был! Обхватила лицо ладонями…

— Что ты сделал?! Что ты сделал, чёрт тебя побери?! Мир!!! — пытаюсь докричаться! Объяснись! Дай возможность понять тебя! Молчит… Молчит долго… Сдавливая струящуюся кровью губу. Несколько минут… Как вечность.

— Я сказал уже. Люблю! — и всё. Это был весь его ответ.

Мне нечего сказать. Тишина стала бременем. Нависла грузным туманом…

— Кира… — охрипший голосок Миши… Резко повернулась на него, как и мастер…

— Да, малыш! — впиваюсь взглядом в побледневшего племяшку, еле стоящего, пошатываясь, на ватных ногах… — Что с тобой?! Тебе плохо?!

Он свесил устало голову, несколько раз ковыльнул ко мне навстречу, и, замер, облокотившись о стоящий неподалеку стол…

— Да, Кира… Помоги… Мне очень нехорошо!

Единственное решение

Мир

— Миша! Что с тобой?! — будто с цепи сорвавшись, девочка бросилась к еле державшему равновесие малышу. Ринулась, себя не помня! Тело дрогнуло за ней броситься, но разум шипел — "Не лезь"… Что я могу?! Мне в их близости нет места! Я не знаю, чем помочь! Бесполезный убийца, навесивший на нее ещё и свои неуместные чувства… Идиот, жалкий и бездушный, на губах которого застыл сворованный, насильный поцелуй… Пока и так дерьма хватает! Когда проблемы выедают с неё саму жажду жизни! Истощают и давят горло… Мог ты просто стоять в стороне, помогая? Защищая, как привык?! Но, нет же! Чертов эгоист… — Милый, да что с тобой?! Что же это такое?! Мир!!! У него сильный жар! Что делать?! Лекарство должно было помочь! Почему его действие так быстро закончилось?!

Словно умалишенная, восклицает, в руки себя взять не может! Забыла, что рядом Мишка! Что она пугает его! И без того, запуганного! Нет! Сейчас в этой роли я бесполезен… Нужно вспомнить, как унять Киру, и вернуть хладнокровную Цереру… Отрезвить! Подошёл ближе, не меняясь в лице. Она взахлёб рыдает, а я держу эмоции на замке. Не жалеть. Отключиться. Наклонился. Молебно смотрит мне в глаза… Резко обхватил ее подбородок, сжал, до следов от пальцев, и сосредоточился на её взгляде…

— В руки себя возьми! Плевать! На всё! Сопли распустила! Они ему помогут?! Ты — киллер! Ты приняла решение! И прекрасно знала, каким оно будет непростым! Принимайся расхлёбывать! — пару секунд молчания, подавляющего всхлипы. И в ней будто что-то переломилось… Влага сошла. Ему на смену пришла сосредоточенная пустота… И источник силы, которым может обладать лишь профессиональный убийца, а не напуганная девчонка.

Она ещё раз прижала к себе мальчика. Крепко, к сердцу. Наклонила над ним лицо, и будто запах вдохнула родной… А после опустила руки, и серьезно посмотрела в глаза ребёнку.

— Миша, мы справимся, обещаю. — это не звучало, как слёзные уговоры, брошенные, лишь бы успокоить. Это было взвешенное обещание. Она сделает что угодно, чтобы загладить свою вину и искупить слабость. И спасет ему жизнь…

— Молодец, Церера. С возвращением.

********************

Нервно потираю ладони, ожидая у кабинета. Ненавижу больничные коридоры… Эти стены пропитаны человеческой болью. И потому они неустанно шепчут, как часто я становился источником этой самой боли… Через широкую черную маску, натянутую почти до самых глаз, тяжело дышать. Кепка в тон повязки спущена, и моё лицо практически скрыто от внешнего мира. Опасливо поглядываю по сторонам, на каждую деталь обращаю внимание. Здесь могут быть люди Люция… Едва ли они оставят без внимания столь ценную зацепку, как больница ее племянника…

Гипнотизирую стрелки на циферблате, а они равнодушно тикают, так медленно, что хочется запустить кварц об стену… У Галина пациент, и, несмотря на мои аргументированные доводы, пропускать вне очереди меня не стали, а устраивать погром в приемной — это наивысший риск привлечь лишнее внимание. Потому жду… Мне нужно к нему попасть! Срочно!

Церера осталась с Мишей. Ещё одна таблетка сбила жар. Но, теперь мы знаем, что у нее очень недолговременное действие. Пусть поможет! Скажет, какой препарат окажется на самом деле действенным! Я умолять готов…

Наконец створка скрипнула, и я переметнул ошалелый взгляд на проход. Какой-то болезненного вида мужчина перешагнул порог… И я рванул в кабинет, чуть не отталкивая того от двери подальше… Доктор вытаращил глаза, и даже рот приоткрыл от удивления! Меня не ждали, это и понятно… Мне некогда играть в вежливость, потому перехожу к делу сразу, не дожидаясь осмысленного восприятия.

— Мише плохо. — Запинаясь от образовавшейся на нервной почве задышки, почти выругал врача, или же, наоборот, неистово воззвал его помочь… Умоляя. — То лекарство, что вы дали, помогает на каких-то жалких пол часа! Потом жар поднимается! Помогите!!!

Сам себе удивляюсь… Так рьяно просить о помощи! Да на фронте я на сапоги плевал тому, кто заочно считал меня пленником обстоятельств! А здесь так вот… Ради нее, ради этого мелкого, мне не стыдно и на колени встать! Был бы лишь с этого толк…

Галин оказался довольно сообразительным. Быстро пришел в себя от шока, несколько минут с рассудительным выражением лица обдумывал мои слова… Затем тяжело выдохнул, и подал мне стакан воды.

— Вот, выпейте и успокойтесь.

— Да не нужно мне успокаиваться! — яростно сжав стеклянную ёмкость в пальцах, до скрипа, заскулил, как побитый щенок… — Помогите ему, прошу!!!

— Не примеряйте на меня роль Бога! Я такой же смертный! И не умею исцелять силой разума! Никто не давал гарантий, что лекарство поможет… Я на это только надеялся… Но, ему не это нужно! В больницу, под присмотр врачей! На операцию! Иначе…. И раньше говорил, он может долго не протянуть…

Его слова словно побудили во мне Цербера! Адского! Я еле сдержался, чтобы не встать, и не раздробить ему за это челюсть! Хоть и знаю, что ни при чем он… Просто осведомляет о фактах…

— Что же нам делать?! Говори!!! Как помочь ему сейчас, когда не можем мы его в больнице оставить?! Возможно, ты предлагаешь просто к черту все послать?! На самотёк пустить?!

— Нет! Что вы говорите?! Мне тоже небезразлична судьба мальчика!

Знаю это… Я все знаю… Но, безысходность накрывает даже меня. Учил ее стойкости, а что толку?! Раз сам сейчас, как баба, разревусь…

— Послушайте… — Галин сочувственно наклонил голову, сделал шаг навстречу, и положил ладонь мне на плечо. — У меня был один человек… Он, если позволите подметить, очень хотел помочь Кире и ее племяннику… Судя по всему, человек влиятельный. Возможно, вам стоит к нему обратиться?

Выдыхаю… Все-таки, желание съездить ему по морде, не оставляет! С кем это он успел потрепаться о проблемах Цереры?! Неужели я переоценил его мозг, раз он совсем не понимает, что за люди и по каким причинам ищут Киру?! Сдержанно разжимаю пальцы…. Нужно хотя-бы понять, о ком речь.

— И как же имя этого благодетеля?

— Евгений… Евгений Беляев…

Уговор

Мир

— Что ты сказал?! — На лице заиграли желваки, и я мог только представить, насколько за гримасой ядовитой боли исказилось ненавистью мое лицо. Учащенное, сбивчивое дыхание походило на рычание загнанного зверя… Проклятый докторюга связался с Беляевым! С человеком, которого Кира должна была убить! И одному Богу, или же, не ему, было известно, к каким последствиям приведет нас эта оплошность!

Он, видимо, уловил мой однозначный настрой, потому как тут же попятился назад, опасаясь предсказуемой, как для убийцы, реакции.

— Да нет же! Послушайте! — довольно решительно парировал, не отводя от меня откровенно сосредоточенный взгляд. — Этот человек…. — Выдохнул, собираясь с мыслями, а после принял расслабленную позицию, и жестом руки предложил мне присесть. — Я желаю вести осмысленный диалог двух взрослых людей, связанных Одной и той же целью.

Не так уж он глуп… Его акцент на слове "одной" несколько расслабил меня. А вернее… Располагала та искренность, с которой он говорил.

— Поверьте, я хоть и не знаю всех тонкостей вашей ситуации… но, за жизнь мне пришлось повидать не мало дерьмовых случаев. И я, верите или нет, немного разбираюсь в людях. Этот парень приходил явно не с дурными побуждениями. И, как бы горько не было это осознавать, у него сейчас возможностей гораздо больше, чем у всех нас вместе взятых.

Звучит чертовски убедительно… И от того становится ещё более горько. Неужели, я действительно должен буду признать, что настолько для неё бесполезен? Настолько, что вообще вникаю в его слова, вместо того, чтобы что-то делать…

— И что вы предлагаете?! Пойти к нему, и выдать всё, как есть?! Сказать ему, где Кира и Миша, доверить их жизни чужаку, о планах которого нам даже не известно ничего?! — Галин поднялся, и подошёл к окну. Приоткрыл занавеску и задумчиво посмотрел на террасу.

— Я ничего не предлагал. Решение принимать вам. Если у вас есть варианты — выбирайте лучший из них. Но, если таковых нет… То, что вам терять?

Евгений

— Благодарю за труд. Ищите дальше. — С ледяной вежливостью проговорил я, указывая очередному подчиненному на дверь. Как только он покинул мой кабинет, попутно низко кланяясь за свою бесполезность, гневно сузил глаза, и, наконец, дал себе волю… — Чёрт!!!! — Вскрикнул, срывая голос, нацеленно вколачивая костяшки в массивную дубовую столешницу. Сдертая кожа саднит, отрезвляя. Возможно, хоть так в голову придет какая-то адекватная мысль?

Но, она, чёрт побери, не приходит! Никакая! Где ее искать?! Кто такой этот треклятый Самир?! Я слышал о нем… С диктофона Цереры. Значит, он сейчас рядом с ней?! Тот, из-за кого и начались все ее беды! Ну, почему?! Дьявол, почему она тогда не встретилась мне?! Все же могло быть совсем иначе… Иногда, я совсем не понимаю судьбу… За что она с нами играет?! Ведь Кира не такая… Она не киллер! Не ее это суть! Изнутри — маленькая девочка, которой нужно дуть на пальчик, когда поранится. Робкая, милая, нежная и страстная. Мне может твердить об обратном весь мир! Но, я ее видел. Я ее слышал. Я ее знаю! И это факт…

Очередной гулкий стук в дверь окончательно вывел из равновесия. Если сейчас мне снова ткнут носом в полную безысходность — я не выдержу! Сорвусь на первом, кто на глаза попадется! Или разобью этот чёртов офис в щепки…

— Войдите. — Бросаю, не размыкая веки. Стиснул зубы, пытаясь успокоиться. Створка открылась и на глаза показался один из моих телохранителей, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Ну, говори, раз вошёл. Чего медлишь, приятель?

Несколько секунд судорожно хватая воздух, он изрядно вывел меня из себя неуместным скромным молчанием.

— Там… К Вам пришли, Евгений Сергеевич.

— Кто пришел? — И почему я должен тисками каждое слово вытаскивать?!

— Тот… Кого Вы искали…

Я импульсом подскочил с места. Каждой клеточкой тела ощутил, как хаотичная дрожь рассыпалась по телу, выдавая мой ликующий восторг! Нужно выдохнуть… Расслабиться… Нельзя выдавать эмоции! Но, поверить не могу! Неужели он и правда, пришел ко мне сам?!

Массивная мужская фигура протиснулась беспромедлительно следом за моим служащим, слегка оттолкнув его в сторону, как незначительную помеху. Молча. Я спокойно, размеренно выпрямился. И даже успел отхлебнуть свой, несколько остывший, эспрессо, прежде, чем лукаво ухмыльнуться нежданному гостю, и любезно предложить ему свободное место напротив собственного.

— День добрый. Самир, как я полагаю? — Держусь уверенно, сдержанно. Годы тренировок научили меня правильно преподносить себя перед противником. А вот его, судя по всему — нет. Чего и следовало ожидать… Я могу счесть по его выражению всё! От мотивов до желаний. Судя по его нервозности — он сейчас явно не чувствует себя в выигрышном положении. Мечется взглядом по периметру, будто пытаясь отыскать оправдание своему появлению. Не передо мной, нет… А перед самим собой.

— Самир. Он самый. — До чего же похож на волка! Какая правильная ассоциация… Суровый. Одинокий. Холодный и сильный, с горячим взглядом. — Я пришел сюда…. Ты говорил, что хочешь ей помочь.

— Кому говорил? — Доктор Галин… Больше некому было. Он таки поверил мне… Знаю ответ, но, спрашиваю. От того, что скажет на это убийца века, станет ясно, насколько Он мне доверяет.

— Не важно. — Не доверяет. Нисколечко. Это и понятно… И с этого следует один, единственно аргументированный, вывод. Раз, не веря мне, мужчина все равно здесь — их положение полностью безысходное. И цена, которую он готов заплатить за выход из тупика — будет соответствующая.

— Так, что, собственно, от меня требуется? — Так же равнодушно попивая кофе, абсолютно безразлично парирую, играя с ним в стычки взглядов. А в душе пожар! Сердце, как бешеное, клокочет! Как хорошо… Что за собственной предистеричной гранью он этого не заметит.

— Спаси её! Ее, и мелкого! — Кавказец подошёл ближе, и плюхнулся в указанное прежде место. Словно сравнял положение между нами. Вот только, кого ты обманываешь? Оно далеко не равное!

— Хорошо. — Настолько открытого облегчённого вздоха даже я не ожидал! И эти блики счастья и благодарности. Показалось, что он может прямо в эту секунду плюхнуться на пол и склонить колени. Вот только, мне этого не нужно… А нужно мне Другое. — Но! Я надеюсь… Ты понимаешь, что у такой услуги есть своя цена?

Насторожился. Покосился злобно. И я продолжил.

— Я помогу… Только в том случае, если ты навсегда исчезнешь из жизни Киры.

Нежданный гость

Церера

— Мишенька, родной, подожди немного… Скоро мастер Мир вернется! Все обязательно будет хорошо! Обещаю! — Сижу на кровати, прижимая к себе вяло сопящего племяшку. И понимаю, что за всю жизнь мне никогда не было так страшно! Вот он, тот, кто больше всех во мне нуждался, и кого я так сильно подвела! Слабый и беспомощный. И самое страшное — ни на что нет гарантий! Никакой ясности! Мастер ушел… а вернется ли? Сможет достать лекарства? Есть ли вообще лекарство, способное ему помочь?

Сидим в полумраке. Тихонько шепчу колыбельную, которую напевала ему однажды мать. Он успокаивается под ее баюкающие строки… И это то единственное, что могу дать сейчас самому дорогому человечку… Бездействие! Оно убивает! Ненавижу себя за беспомощность! И как так вышло, что неуловимая Церера превратилась в бесхребетную, сопливую плаксу?! Если бы не учитель… Черт, да я представления не имею, что бы делала! И сейчас он задерживается… Уже вечереет, а ушел он рано утром. И все… Я просто покачиваюсь, и считаю нескончаемо длинные секунды по гулкому цоканью стрелок на часах. Лишь варианты в голове перебираю… Где же Мир мог задержаться? Отмахиваясь от печальных исходов…

— Кира… Дай воды! — Дрогнула от внезапно перебившего тишину сиплого голоса. Накрыла ладонью лоб Мишки, и прижалась к нему губами. Жар снова усиливается… Меня знобит. Словно делю с ним страдания. Аккуратно переложила голову ребенка на старую перьевую подушку, ловко соскочила с кровати, чтобы не потревожить скрипом ржавых пружин, и пошла за кружкой воды на кухню. Алюминиевая посудина отдает вьевшейся за годы грязью. Она, и застоялая жидкость из-под крана — единственное, что могу ему предоставить. С другой стороны… И на том спасибо. Ведь могло быть хуже! Плеснула, подошла, прислонила к пересохшим губам… Жадно глотает.

— Я так люблю тебя, Мишенька… Пожалуйста, потерпи… Мы должны справиться! — Дыхание его становится все более тяжелым. И мой страх превращается в пытку…

— Кира…

— Да, малыш? — его хриплая интонация несла в себе столько грусти, что я тут же напряглась, опасаясь того, что он может сказать.

— Скажи… Как ты думаешь, там, где мама и папа — хорошо? — Чуть не поперхнулась комом желчной боли, образовавшимся в горле.

— Миша, а зачем ты спрашиваешь? — Еще ближе прижимаясь к нему, быстро моргаю, чтобы смахнуть и не показать слезы.

— Ну, я подумал… А вдруг мне придется там оказаться? Хотелось бы верить, что там меня что-то ждет…

Прожитые годы в одночасье стали такими незначительными. Все потеряло смысл. Судорожно сцепила пальцы, и вжалась костяшками в стену. На грани истерики…

— Что ты говоришь?!!! — Не сумев сдержать крик, вытаращила глаза и впилась в малыша безумным взглядом. — Нет!!!! Я не позволю этого!!! Ни за что, слышишь?! Не смей так говорить! — Напугала его. Миша дрожит, не понимая, чем вызвана моя ярость. Только, это совсем не ярость… Совсем не ярость…

Дверь заскрипела. Вскочила, попутно смахивая слезы с век. Задыхаясь, помчала ко входу, оставляя ошарашенного племяшку одного на протертом матрасе. За доли секунд стерла расстояние между гостиной и коридором, и накрыла ладонями ручку, провернула, чтобы ускорить процесс. Мир! Это он! Достал лекарство! Точно! Иначе и быть не может! Створка открылась… И, я ахнула. Протерла глаза, проверяя зрение на ясность или разум, на рассудок.

Вбежал, чуть не впечатав меня в стену толчком, доктор Галин.

— Где Миша? — Указала дрожащим пальцем на гостиную, не отводя ошалелый взгляд от прохода. Губы приоткрыты, но я не в состоянии проронить ни единого слова… Врач зашерстил по прогнившему ламинату, оставляя меня с Ним наедине. Следом на порог шагнул Евгений Беляев…

***********************************

— Ну, здравствуй, Соня… — Несколько язвительно бросил нежданный гость, осматривая наше временное пристанище. — Я вижу, ты несколько удивлена? Можешь не беспокоиться, я здесь с добрых побуждений. Времени приходить в себя у тебя, к сожалению, нет. Насколько я понимаю, твой племянник в критическом состоянии. Сейчас мы поступим следующим образом… Я заберу вас к себе домой. Он находится под круглосуточной охраной, потому о проникновении каких бы то ни было незваных личностей можешь даже не думать. Туда уже привезли все необходимое оборудование для лечения ребенка, и услуги вашего врача оплачены на круглосуточное пребывание с пациентом, неограниченное количество времени. Через три дня ему сделают операцию, после всех приготовлений.

Он говорит… А у меня земля из-под ног уплывает. Слезы начинают струиться непрекращаемым потоком, и я смотрю ему в глаза, не отводя взгляд. Он… Человек, которого я должна была убить. Он, человек, которого я полюбила всем сердцем! Стоит передо мной, и предлагает не помощь, нет! Спасение…

Что-то внутри екнуло. Сердце начало раздавать беснующие удары, разнося по каждой клеточке жар тепла и… Облегчения. А еще, счастья! Только сейчас я понимаю, насколько сильно по нему скучала! Это выше меня! Не просто химия! Настоящая зависимость… По чертам, голосу, запаху… Ведомая одними незримыми инстинктами, поддалась к нему навстречу, и сошла с ума. Прижалась и обняла… Обхватила руками плечи. И капли с глаз роняла на его белоснежную рубашку…

Несколько мгновений прошло прежде, чем я поняла. На мои обьятия он не ответит. А я все равно шелохнуться не в состоянии… Прижалась, упиваясь его присутствием, пока до боли нужные ладони попросту меня не оттолкнули. Мягко, аккуратно. Лишь так, чтобы я поняла…

— Нет, Кира. Не думай. Я помогаю, Но, ты больше мне не интересна. Ты — не Соня. Я тебя не знаю… Иди лучше к Галину, займись племянником.

Вот значит как это… Спасти целый мир одного человека, при этом вдребезги разбив его душу…

Последнее напутствие

Евгений

Она все так же прекрасна… Измучена. Ее лицо бледное, веки покрасневшие, глаза влажные от слёз… Но, несмотря на это, так красива… Красивая и слабая, какой я не видел ее прежде. Смотрит на меня, то поднимая, то опуская длинные ресницы. И в этом взгляде столько всего… Столько страданий, путаницы, и внезапно нахлынувшей надежды. И надежда эта, несомненно, появилась, когда она увидела меня… Любимая… Нежная… Родная…

Несколькоминутное молчание окутало запахом ее тела. Теплом такого близкого дыхания! Я так скучал! Хочу прижать к себе, сердцем к сердцу, уткнуться носом в огненные пряди, и забыться. И она… Она тоже! Сам не ожидал, что Кира прильнет ко мне! А она прижалась. Так близко! Так трепетно! Что мне пришлось впиться в ладони ногтями, чтобы сдержаться, и не ответить. Нужно держаться… Задержав дыхание, надел холодную маску, ещё раз промотав в голове разговор с её треклятым мастером…

" — Значит, ты хочешь избавиться от меня… — С чёрствым, заледеневшим выражением Самир злостно процедил, стиснув дрожащие пальцы. — Но, я не понимаю… Тебя понять не могу! Убеди меня! Убеди, что ты поможешь, а не навредишь! Я за нее пекусь! Она для меня — главное! И если у них с мелким появится шанс, только в случае моего исчезновения, то я радо уйду с дороги. Однако, мотив… Назови мне мотив!

Его отчаянный возглас до сих пор звенит в ушах, напоминая, что именно в тот момент я осознал — он не уступает. Прежде я думал, что этот человек, никто иной, чем эгоистичный самодур, в свое время втянувший невинную девчонку в обилие греха! А теперь… Теперь и слепец бы прозрел! Да он любит! Любит так горячо и страстно, что готов пожертвовать собой ради своей маленькой планеты у Солнца! И обычно, Евгений Беляев считался бы с такой привязанностью! Но, не теперь. Не тогда, когда мои чувства не меньше… И я не могу простить! Как бы ни было, я не могу простить, что она стала киллером из-за него… Её голос на записи того злосчастного диктофона. Его дрожь… Его жалостный трепет… Никогда не прощу!

Он не принесет в её жизнь ничего хорошего. Только боль и отчаяние. И лучше мне пресечь его рвение на корню. В конце концов, Кире больше не понадобится его защита. Её буду оберегать я!

— Мой мотив очевиден. Схож с твоим. Вот только, способы влияния и возможности у нас разные. Ты ничего не мог ей предложить, кроме той дерьмовой жизни, что привела её к тому, к чему привела. А я выведу из тупика. Выведу, если не станешь помехой. — Плохо? Возможно. Даже подло местами. Но, прежде я всегда был честным. Поступал верно. Чертов праведник! Жизнь же регулярно! На постоянной основе окунала меня в дерьмо! Возможно, единожды поступив не так, как подсказывает совесть, а так, как говорит эгоистичное сердце, я смогу доказать судьбе, что мной нельзя помыкать… В любом случае, ни за что не сдам позиции. Точно не в этот раз…

Отпустив протяжный, хриплый вздох, вояка поник. Несколько минут просто молчал, и я не торопил, давая возможность принять условия. Не обдумать, а именно принять, без вариантов. У него просто… Нет вариантов.

— Хорошо… — Чувствую, как тяжело ему даётся каждое слово. Однако, он говорит. Видимо, слова его — не просто слова. Они имеют под собой основу. — Я исчезну. Но, издали, чтобы она не знала, буду присматривать за ней, первое время. Иначе никак!

— Я и не рассчитывал, что может быть иначе. — Согласно кивнул, понимая, что и это для него слишком тяжёлый шаг.

— И, послушай… Слушай внимательно. Сейчас за ней будет слежка. Вопрос нескольких дней, когда Люций прознает, что Церера под твоей опекой. Поэтому…. Я прошу тебя её оттолкнуть. Пока все не устаканится. Вернее, пока ты все не устаканишь, раз уж считаешь, что способен на это.

От этого бреда у меня кругом голова пошла…

— Послушай ты меня! — Выпрямился, и бросил вызов взглядом. — Я понимаю, что тебе это было бы очень выгодно! Но, такой радости не доставлю. Сам разберусь, как уберечь её!

— Глупец! Речь не о тебе! И не обо мне! И не о мнимом соперничестве! Она уже выбрала тебя! Чёрт! Уже выбрала… — С глубокой тоской посмотрел мне в глаза, сжал в кулак пальцы, и со всех сил ударил гулко столешницу небольшого журнального столика, что тут же перевернулся, и, благо, не рассыпался в щепки. Потом собрался духом, перевел дыхание. Должен признать, как бы то ни было, этот человек вызывал уважение. — Дело в том, что если этот мерзкий червь, который, отнюдь и увы, не является дураком, увидит вашу привязанность — Церера со статуса твоей подзащитной перейдет в статус средства влияния на цель заказчика! В этих вопросах ты ничерта не смыслишь, но, поверь! Единственная возможность сохранить козырную масть в кармане — заставить Люция верить, что ты не возлюбленную оберегаешь, а решил сам взять под контроль наказание убийцы. Иначе никак!

Надхлебнул уже остывшее кофе. Помогает устаканить мысли. Дьявол… Ведь он, возможно, прав…

— А мальчик? Он будет лечиться за мой счёт, в моём доме. Не слишком суровая мера наказания, тебе не кажется?

— Вопросов не возникнет. Тебя в городе знают, как мецената. Естественно, что ты не позволишь погибнуть ребенку. — Невольно поражаюсь его образу мыслей… Логичен. Сосредоточен. Умен. Даже несмотря на обстоятельства, при которых сейчас здесь стоит.

— Ты же понимаешь… — Уставившись смольным взглядом, подчеркнул, намеренно расставив акценты — Чтобы обвести вокруг пальца кого-то… Нужно в первую очередь ввести в заблуждение Киру. Все мы стали свидетелями того, насколько плохая она актриса…

Нельзя не обратить внимание, каким теплом наполняется выражение его лица, когда он с таким трепетом вспоминает свою маленькую Цереру…. Его маленькую Цереру? Нет, приятель, прости… Она теперь будет моей.

Протянул руку для рукопожатия, и он нехотя вложил в неё свою громоздкую, загрубевшую ладонь.

— По рукам. Я сделаю, как ты просишь. Надеюсь, мастер Мир, мы больше не увидимся…

— Это зависит только от тебя, Евгений Сергеевич Беляев… "

— Нет, Кира. Не думай. Я помогаю, Но, ты больше мне не интересна. Ты — не Соня. Я тебя не знаю… Иди лучше к Галину, займись племянником. — Каждое слово — лезвие по сердцу. Насколько они мне чужды! Насколько хочется послать к дьяволу все настановы этого упрямого кавказца, сгрести свою огненную малышку в охапку и баюкать… баюкать…баюкать, пока с её глаз не сойдёт последняя капля печали. Слежу глазами, как в такт всхлипам, покачиваются ее волосы. Ловлю слухом каждую тональность прорвавшегося, тихого голоса, и умираю изнутри… Прости, малышка! Умоляю, прости! Все это не на долго… Однажды, я заглажу свою вину. А пока, исполню последнюю волю твоего самоотверженного мастера… Сделаю так, чтобы ты меня ненавидела.

Поддаться желанию

Церера

Миша уснул, склонив голову мне на колени, по дороге к дому Беляева. В просторном салоне автомобиля довольно тепло, а от ещё не совсем спавшей температуры тесно прижавшегося ко мне племяшки, и вовсе душно стало. Смотрю в окно… Весна в рассвете, а в душе будто все умирает. Не в сон окунается, гибнет, без пути к исцелению. Меркнет свет. Несколько раз бросила торопливый взгляд на Женю. Прошлась по контурам плеч, уловила блики на растрёпанных волосах. И даже блеклое отражение небесно голубых глаз на стекле… Такой родной и далёкий. А может, не такой и родной? Ведь он прав. Я не та, кем он меня представлял. Сама виновата… Ещё и пользуюсь его добротой, мало того, имела наглость рассчитывать на ответные чувства! Идиотка… От себя тошно. Стыдно… К черту. Отвернулась, и остаток пути провела в тишине, наблюдая, как за окном пробегают тополи…

По настоящему великолепная высотка! Небоскреб, вид из которого захватывает, наверное, границы всей столицы! Самый центр. Боюсь представить, сколько стоят апартаменты в этом здании. И тот факт, что я стою рядом с владельцем этого прохода к небу, по меньшей мере сбивает с толку. Я, несостоявшийся киллер в бегах и ее больной племянник, на попечении у выжившего объекта. Когда-то эту забавную историю будут рассказывать новичкам для примера, как Не стоит начинать карьеру в этом непригодном бизнесе…

— Пошли. — Холодно бросил, даже не разворачиваясь, Женя, и указал на большие стеклянные автоматические ворота, с приветливо улыбающимся консьержем. Мишу взял на руки один из двух телохранителей. Второй, знакомый мне не по наслышке, неспешно шел рядом, неброско изучая обстановку. Лис… Он не рад моему присутствию, что и не странно… Странно, что он не попытался всадить мне пулю в лоб сразу, как увидел! Даже не позволил себе открыто проявить антипатию… Лишь несколько раз бросил в мою сторону презрительный взгляд. В прочем, меня это не слишком цепляло. За то, что я сотворила, это было наименее безболезненным наказанием… Прошли к входу. То, как люди посматривают на Беляева, вводило в размышления. Насколько легко жить, являясь такой важной шишкой? Все взгляды — твои. Лицемерие и алчность. Ложь… Много лжи… Самой страшной из которой являлась моя собственная. И он… Держится отстраненно. Чужой для всех, и все — чужие для него…

В комфортном лифте за считанные секунды доехали на нужный этаж. Последний этаж. Пентхаус. Лихорадочно смотрюсь по сторонам, мысленно давая себе настанову не задерживаться здесь надолго. Нас приютили в царских хоромах, и задержаться дольше необходимого было бы крайне бестактно. Тем более, что мне дали понять, насколько мое присутствие обременительно. Беляев прижал магнитную карточку к двери, и она тут же щёлкнула. Открыл ее, лёгким касанием руки.

На пороге уже ожидала улыбчивая гувернантка, и любезно предложила войти.

— Евгений Сергеевич! Рада вас… — Не успела договорить. Он юркнул с прохода в коридор, а после скрылся в своем кабинете, сухо бросив задание показать все мне и проследить за комфортом Миши. — Что ж… — Благо, явно позитивно настроенная на жизнь девушка не слишком пронялась плохим настроением своего работодателя. — Тогда, дорогие гости, прошу за мной!

Помогла снять пальто и провела нас, по очереди, до обустроенной под больничные покои комнаты, а после, когда племяшку уложили, и Галин заверил, что моё присутствие пока лишнее, до гостиной с массивным и жутко приятным наощупь диваном.

— Чувствуйте себя, как дома… — Прощебетала добродушно, и удалилась. А я присела… А после — прилегла. Потому что усталость брала свое. Потому что, даже обременённые каплями слёз, веки слипались, и сознание стремительно окутывал сон…

Евгений

— Евгений Сергеевич, не желаете выпить кофе? — Лиза работает в моём доме уже чуть больше года. Не напрягает избыточным присутствуем, расторопна и трудолюбива. Продержалась относительно долго, дольше остальных, и я оставался доволен долгосрочным сотрудничеством с улыбчивой провинциалкой.

— Да, спасибо, с удовольствием. — Поставив передо мной дымящуюся чашку с бодрящим напитком, девушка хотела было удалиться. Но, заметила, как исказилось болью мое лицо.

— У вас все нормально? — Нормально? У меня ничерта не нормально! Женщина, которую люблю, в моём доме. Я так долго этого ждал! Мечтал, как она окажется в моих объятиях! И, когда это наконец произошло, делаю вид, что равнодушен. Вижу пустоту и горечь в её взгляде, разочарование, боль, и молча сжимаю пальцы, глотая ее чувства, свои чувства… Но, не буду же я говорить об этом прислуге?

— Все хорошо. Спасибо. Наши гости чувствуют себя комфортно? — Как-бы равнодушно поинтересовался, нервно поглядывая в задорно блестящие глазенки девушки.

— Мальчик отдыхает под присмотром врачей. А девушка… Девушка устала. Сейчас задремала на диване в гостиной. Если хотите…

— Нет. Ничего не нужно. Благодарю. — Не дал закончить предложение. Есть вещи, в которых прислуга не должна принимать участие.

— Что ж… Хорошо. — Мило улыбнулась и направилась, наконец, к выходу. — Если что понадобится — зовите.

Ушла… А я больше не мог усидеть на месте. Она спит… В моём доме… В зоне моей досягаемости… Как же хочется пойти к ней! Прямо сейчас… Хоть ненадолго… Посмотреть на спящее лицо любимой. Увидеть, как огненные локоны обрамляют ее светлую кожу. Как длинные ресницы касаются уставших век… Метался по кабинету не менее четверти часа, пока не понял, что желание к ней приблизиться гораздо более сильное, чем моя способность противостоять себе.

Подскочил с кресла. И уже думал двинуться к ней… Как раздался звонок с телефона. Посмотрел с подозрением на экран. Скрытый номер…

— Слушаю. — Прохладно протянул, интуитивно готовясь к не самому приятному разговору.

— Евгений Сергеевич Беляев… Собственной персоной! Рад слышать… — Этот хриплый голос… Я его уже слышал. Лихорадочно начал перебирать воспоминания в голове, и нащупал образ того грубияна с ресепшена в больнице. Ожидаемо… Почему не подумал об этом прежде? Наверное, недооценил верезгливого пьяницу, раз не приписал ему такой важной роли.

— Вы не ошиблись. Чем могу быть полезен? — Стальной голос не проиграл бы в силе ни ему, ни кому либо другому. Говорю максимально равнодушно. Хоть и даётся мне это не без труда… Все таки, когда дело касается ее — не получается оставаться безучастным.

— Ты знаешь, чем. У тебя моя… Бестолковая наемница. Она мне нужна. Я не удивлен, что ты проникся жалостью к пощадившей тебя бедолаге, однако… Кое-чего ты не знаешь. Со мной даже у такого парня, как ты, могут возникнуть проблемы. — Мир предупреждал. Все, как он и говорил. Кира — способ одним выстрелом убить двух зайцев. Угодить заказчику, и научить остальных наемников живым примером, как поступать не стоит… Чёртов ублюдок с радостью одел бы ее голову на пику, чтобы продемонстрировать уровень наказуемости за подобные погрешности.

— Ты что-то недопонял, очевидно… Во-первых, тебя я боюсь ничуть не больше, чем вазу, стоящую на моей прикроватной тумбе. Это раз. — Я говорил правду. Какими бы ни были связи преступного мира — мои попрочнее будут. О многих не знает даже дядюшка. Ведь после смерти отца я не сидел без дела, как многие предпочитали думать. — И, второе… Мой жалостливый нрав к этой ситуации отношения никакого не имеет. Так, чтоб ты знал. Я собираюсь самолично проследить за тем, какой уровень наказания обеспечат Девке, покушавшейся на мою жизнь. А после — возьмусь за всю вашу организацию. Надеюсь, я достаточно доступно излагаю, как для болвана, подобному тебе?

Играю спектакль. А из пьесы слов не выкинуть. Но… Мне даже играя слишком сложно называть ее какой-то Девкой… Ту, что является всей моей жизнью…

— Не задирай головы, Евгений Беляев. — Достаточно нервным голосом прорычал собеседник, пытаясь скрыть раздражение, чтобы не подать виду на эмоции… — На каждую шишку имеется слабое место. И на тебя найдется. Поверь… Это я знаю лучше остальных. А ещё, лучше остальных я умею эти самые слабые места использовать в своих целях. Лучше тебе не знать, что случится, если ты попадешь не под прицел сопливой девчонки, а под мой прицел…

Короткие гудки. Выбил. Цель звонка? Не думаю, что он пытался меня запугать. Возможно, пробовал считать, опасаюсь ли я его. А, возможно, преследовал другой мотив. В любом случае, стоит быть на чеку. На всякий случай… Не стоит недооценивать противника. Все таки, под моей защитой Она, и ее племянник. Не имею права на ошибку… Та, кто нуждается во мне, ни за что не должна попасть в опасность.

***************

Жутко захотелось к ней… Обнять, сгрести в охапку. Хоть спящую, даже если она не ответит. Даже если она не узнает. Когда этот Чертов сукин сын спрашивал о ней… Когда с его мерзкого рта слетало ее имя… Я желал… Больше всего желал уничтожить его. Стереть с лица земли! Уберечь малышку… Защитить. Вышел с кабинета и пошел в гостиную. Еле ступая. Тихо, чтобы не потревожить чуткий сон. Она устала… С дверного проема любуюсь ее силуэтом. Пламенные пряди… Нежная кожа… Грудь, вздымающаяся от размеренного дыхания. Люблю её… Так безумно, так сильно люблю…

Робко делаю несколько шагов навстречу. Запах ее тела окутывает… Согревает обаяние. Наклоняюсь над ней… Смотрю неотрывно. Бережно подбираю несколько локонов и прикасаюсь к ним губами… Хочу большего. Хочу чувствовать кожу. Целую скулу… Провожу кончиками пальцев по шее. И она открывает глаза.

— Женя? — Чёрт… Было бы думать. Теперь все может полететь к чертям…

Решительные действия

Церера

— Женя? — С полудрема не веря собственным глазам, всматриваюсь в черты его лица, в сбитый с толку, растерянный взгляд. Запах его парфюма накрыл сознание, воспоминания нашей первой близости. Та жажда, которую по нему испытала, за это время стала вовсе бесконтрольной. И он так близко! И кожу ещё жжёт жар от его поцелуя! Смотрим друг на друга безотрывно. Молча. С расстояния в несколько сантиметров. Пока между нами не пробежала волна холода…

Резко подскочил, напрочь лишая понимания, что это только что было. Развернулся, и хотел уйти, но, я перехватила его руку и крепко сжала, не желая отпускать.

— Объясни! Ты пришел! Зачем? — С надеждой переспросила, впиваясь пальцами в лёгкую ткань рубашки. — Ты сказал, что больше тебе нет до меня дела! Сказал, что я не нужна! Заставил поверить в это! И я поверила! Ведь это справедливо! То, что я сделала… Не заслуживает прощения! Но… Но… Раз ты пришёл — значит что-то чувствуешь? Пожалуйста…

Сжал веки, а после — приоткрыл глаза, наполненные холодом… Не живым, не равнодушным! Чёрт! Да я поклясться готова, что это всего лишь игра! Спектакль! Моё наказание?

— Если так ты хочешь отомстить — я готова, готова проглотить боль, если от этого тебе станет легче… Я понимаю, все, что сделала… — Вцепилась в его руку, не могу, не хочу отпускать! — Но Я люблю тебя, Женя! Очень сильно тебя люблю! Прошу тебя, дай надежду!

Отмахнулся. Стряхнул с себя мою дрожащую ладонь.

— Ты не так поняла, Церера… Как и сказал — все кончено. Это была случайность. — Развернулся, и равнодушно пошел в сторону выхода. Это больно. Боль в области солнечного сплетения расползлась по каждой клеточке тела. Губы дрогнули, и все показалось бессмысленным. Казалось, как только дверь за ним закроется — моёсуществование потеряет суть. Будет важна судьба Миши, Мира, который, судя по словам телохранителя, отъехал решать свои проблемы, убедившись, что я в порядке. Будет важна жизнь любимого… Даже если не со мной, я буду всем сердцем желать ему счастья! Но, только не моя… Не моя жизнь. Не моя участь. Захотелось исчезнуть прочь. Состояние, в котором сущность пытается вырваться из скованного обстоятельствами тела, и унестись куда-то… Где легче. Забыться. И за неимением этой возможности она поддается слабости… Сдается. И начинает плакать.

Сцепив зубы, я сдерживаюсь, чтобы не проронить ни слова ему вдогонку. Дать уйти, раз он так желает. Сдерживаю слезы. Как только створка за ним закроется — я себя отпущу. Но, не сейчас… Даю себе установку, но, эхом по комнате раздаётся отчаянный всхлип. Истошный, и такой горький… Сжала губы ладонью. Он слышал, наверняка, и я опять проявила слабость.

Замер. Около прохода. Сердце клокочет. Уходил — уходи! Зачем тебе видеть падение жалкой женщины? Стоит. Слёзы хлещут по щекам, и я не могу остановиться. Давлюсь ими. Молча. Обернулся… Наши глаза встретились.

— Чёрт. — Прорычал, сжимая до хруста в костяшках пальцы. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!!!! Да гори оно всё! — Резкий шаг ко мне навстречу. Второй. И через секунду меня накрыло теплом родных объятий…

Женя подбежал, и крепко обвил меня руками. Прижал к себе, сплетая наше дыхание. А я рыдаю в его руках, как маленькая. Ничего не спрашивала… Ничего не говорила… Лишь спустя несколько мгновений, когда убедилась, что он не собирается отстраняться, сложила ладони ему на плечи. Мои любимые, широкие, твердые плечи, за которыми от всего мира хочу укрыться. Уткнувшись носом ему в шею, часто дышу, роняя капли слёз на кожу.

— Не плач, не плач, Кира… Прости меня, девочка, Родная… Я с тобой… Я всегда буду с тобой… Никогда, ни за что не оставлю! Слышишь?! — Хочу кивнуть, сказать, что счастлива, но, и слова проронить не могу. Упиваюсь его близостью, словно измученная пустынной жаждой… Словно только коснулась губами воды. — Я люблю тебя… Я люблю тебя…

Положил пальцы на подбородок, и резко поднял мою голову. Бегает глазами, изучая моё лицо, и жадно впивается в губы поцелуем. Проникает языком, они сплетаются. Начинаю задыхаться от счастья, переполнившего грудь. От порхающих в животе бабочек…

Провел рукой по щеке, опустился к шее, оставляя по себе волну мурашек. Страстный поцелуй срывает разум, и я прижимаюсь ещё ближе… Ещё больше распаляя жар между нами. Опустился к груди и сжал ее через ткань рубашки. С губ срывались стоны… Обхватила свитер на нем, снимаю, он поддается, и принимается хаотично расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Его рубашке… Ее мне дала гувернантка за неимением женской спальной одежды.

Внизу живота обосновался тугой узел желания. Чувствую, каким влажным стало белье. Сжимаю его плечо и одним рывком сажусь на него, потираясь жаждущей ласки киской под лёгким кружевом трусиков о ткань его джинсов.

— Аааа… — Издаю хриплый стон, и он теряет остатки терпения, срывая с петель две последние пуговицы. Распахивает рубашку и накрывает шею, ключицы, грудь волной жарких поцелуев. Еле касаясь, и увеличивая напор, обводит языком круги по коже, прикусывая, а после — лаская влажными губами. Накрыл по очереди торчащие соски, чувствительная плоть ощутила дразнящие касания зубов, и я ускорила трение, выводя по клитору узоры жёсткой тканью его джинсов.

Закатила глаза… Желание сводит с ума! Чёрт возьми… Как я хочу его… Как я люблю…

— Жееняя… — На придыхании сорвалось его имя, и он до легкой боли сжал мои бедра, сам ускоряя движения. Накрыл ладонью мокрую полоску трусиков, и провел круговыми движениями по торчащей, влажной горошине. — Аааа… — Сбивчивые крики не прекращаются, запрокидываю голову, и на шею приходится страстный поцелуй, оставивший отметину.

— Моя… Ты Моя, Кира… — Рычит… И накрывает пальцами ремень. Слышу, как слетает пряжка и щелкает молния. Чувствую, как теплая, твердая головка упирается в сочащуюся дырочку. Поддаюсь бедрами.

— Пожалуйста… Пожалуйста… Хочу тебя! — И член врывается в меня, лишая способности мыслить, дышать, и чувствовать что-либо, кроме того неземного удовольствия, что он подарил.

Сминает волосы, целует опухшие, искусанные губы, и входит, скользит в меня на всю длину, один за одним срывая крики. Тело дрожит, и я в такт двигаюсь бедрами, делая толчки ещё более ощутимыми. Заполняет меня, растягивает… И стеночки киски начинают пульсировать. Быстрее… Набираем темп, в глазах мутно, дыхание сбивчивое. Ещё… Ещё… Ещё…

— Не могу больше, Женя… Пожалуйста… — Обхватил бедра с ещё большей силой, и стал неистово врываться, покрывая поцелуями все тело. Толчки разносили разряды по каждой клеточке, и меня накрыла волна такого сладкого оргазма… Кончала на нем, ощущая, как член внутри сокращающейся киски изливается жарким семенем.

— Люблю тебя…. Очень сильно тебя люблю….

Женя

Она ещё спит в моих объятиях. А я улыбаюсь, глядя на нее, как дурак! Любимая…. Желанная… Моя… Глажу огненные пряди и слушаю дыхание, мягко, незаметно накрывая поцелуями веки. Нет, мне не хватит никакого времени мира, чтобы насытиться ею… Никакой близости, чтобы я сказал — мне этого достаточно. Для этого я должен ощущать ее всегда… Везде… Всем телом… Всем сердцем…

Этим счастьем я не рискну. Я его не потеряю. Ради него я сделаю всё! Сделаю даже невозможное… И, тем более, возможное…

Аккуратно поднялся с дивана, чтобы не спугнуть ее мирный дрем. Накрыл одеялом, и нежно провел по контуру лица кончиками пальцев.

— Спи, любимая… Отдыхай… А я сделаю наше совместное счастье…

Вышел на балкон и набрал номер. Несколько гудков…

— Мир. Слушаю.

— Это Беляев. Звоню сообщить, что планы изменились. Я намерен сменить тактику с выжидания на нападение. Для этого мне нужна твоя помощь. Как смотришь на то, чтобы уже сегодня изменить ее жизнь?

Последний выстрел

Мир

— Аууу… Я уже здесь! Есть кто-нибудь? — Вскрикнул, безразлично вольно ступая по складу, некогда хранившему ящики с полу-протухшей рыбой. Резкий смрадный запах окутал обоняние. С непривычки, что возникла в довольно короткий срок, поморщился. — Я не буду бродить в этом зловонном месте до старости, Люций. Если хотел встречи — вот он я! Пришел! Выходи, и мы всё обсудим!

Тишина для военного — бесценный источник информации. С неё можно выведать порою больше, чем с лживой беседы. Прикрыл веки и навострил все органы восприятия. Вслушиваюсь. С северной стороны завывает ветер. Выбито стекло в окне с южной стороны. Значит, его открыли, чтобы сквозняк разогнал скопившуюся затхлость. Значит, я не один, меня слышат, и молчат намеренно. Хриплое сдержанное дыхание, доносящееся из-за штахетов, подтверждает моё заключение.

— Что за детский сад, приятель. Я слышу твоих наемных псов. Им следует научиться более умело скрываться. Их могла бы не раскусить только школьница! Разве они не лишние фигуры на игровой доске? Ведь ты хотел всего-то поболтать! — За спиной раздался треск обвалившихся досок. Резко обернулся, и наставил прицел на довольно улыбающегося мужчину, в окружении "свиты".

— А разве для того, чтобы болтать, нужно наставлять на собеседника оружие? — Хмыкнул ехидно, а после мотнул расслабленной ладонью, давая телохранителям приказ опустить направленные на меня пистолеты. Как только сплавы металла перестали маячить перед глазами, расправил плечи и ткнул огнестрел в задний карман джинсов. — И что с нами стало, приятель? Кто бы мог подумать… Ведь мы столько лет сотрудничали на полном взаимном доверии! Вспомни, Мир… После войны ты не мог найти в мире места! И я его тебе дал… Разве тебе хоть раз приходилось жаловаться? Обилие работы, никакого безденежья… Жизнь под стать такому, как ты! Самый ценный из моих сотрудников! И из-за промаха какой-то девки…

— Замолчи… — Сиплю про себя, не в силах сдержать под замком разьяренного Цербера. Мне противно даже от того, что его мерзкие губы о ней упоминают. А неуважительный тон вовсе лишает самообладания. Он ведь в подметки ей не годится! Как и я… У него нет души и вовсе. Уничтожил ее, стёр до основания! У меня остались жалкие следы… Ее душа ранена, но, полноценна… В ней всегда было это — Человечность. И моя вина, что я пытался ее подавить.

Стоит сдерживать амбиции… Я здесь по делу. — Дело не в ней. Ты хотел встречи — я здесь. Скажу прямо. Мне нужно выехать из страны. Хочу начать новую жизнь. И сделать это я планирую без твоих псов на хвосте.

Вальяжно перенес вес с левой ноги на правую, и выудил из кармана сигарету. Неспеша обдал табак жаром, и выпустил в воздух рваный клуб дыма…

— Что ж, Мир… Мне жаль будет лишиться такого ценного сотрудника. Мой бизнес сильно от этого пострадает… И, ты же знаешь, с этого дела выйти сухим… — Растягивает сиплый голос, между дела расставляя акценты на общеизвестных фактах. — Однако, у меня есть для тебя предложение. Последнее дело — и мы пожмем друг другу руки. Больше ты меня не увидишь.

— Как ты предсказуем, Люций… — Разочарованно хмыкнул, приглаживая рукой волосы на затылке. — Слушаю тебя. Чего ты хочешь?

— Я хочу угодить самому требовательному заказчику — Раздражённо повел ублюдок, явно не умеющий скрывать ярость за ширмой хладнокровия — Который из-за ошибки твоей подопечной остался разочарованным. — Со всех сил пытаясь соответствовать установленной им тональности, расслабленно опустил руки, демонстрируя безразличие к судьбе всех и каждого, кроме собственной шкуры. Мне нужно немного надавить… Совсем чуть-чуть, и я добьюсь желаемого.

— Так что от меня требуется? — Валять дурака тоже надо уметь. Немного перегнуть палку — и меня раскусят. Ну же… Люций, я по лицу твоему вижу, что вчерашний вечер порадовал твою праздную рожу… Готов поклясться, что ты сейчас не слишком резво соображаешь!

Яростно сверкнул глазами… И, сволочь понесло…

— Что требуется?! — Сжал окурок, стиснув в кулак до хруста пальцы. — От тебя требуется выполнить миссию, порученную Георгием Леонидовичем Беляевым! Принести на блюдичке с голубой каемкой голову его зазнавшегося племяшки! Человек вывалил немалую сумму за эту услугу, и я намерен предоставить её в срок! Слышишь?! Я не ударю в грязь лицом перед этой шишкой! На счету моей организации 495 убийств! Ни одного провала! Репутация — наше всё! И терять её…. Я лучше отвенчу башку и тебе, и твоей рыжей швали, чем лишусь всего, нажитого годами!

Держи себя в руках… Держи себя в руках, мастер Мир… Всё почти готово.

— Я охотно пойду на это, если пообещаешь не трогать Киру и ее племянника. И… — Интригующе потянул голос, заставляя Люция следовать взглядом за движением моих губ. — Я хочу пересмотреть сумму гонорара в случае успеха.

— Пересмотреть сумму?! — Гневно вытаращил глаза, ещё сильнее сжимая между пальцев дымящийся бычок. — Да ты… Должен быть благодарен хотя бы за то, что твою черепушку не разнесли в тот самый момент, как вошёл на этот склад!

— Избавь меня от пустого трепа. — Парирую холодно, напоминая о цели этой встречи. — Если бы тебе было кому доверить дело, так бы и произошло. И, если я все ещё цел — значит, подходящих на эту роль людей среди твоих умельцев нет. Я прав, друг. И знаю это.

Сцепил зубы, еле сдерживая в гортани рычание. А меня происходящее начало даже забавлять…

— Сколько ты хочешь? — Люций наконец сдается, и я палю решающий вопрос, от которого в итоге будет зависеть всё!

— Сколько тебе заплатил Георгий? Мой ответ зависит от цифры. И не ври мне. Сам знаешь… Это бесполезно.

С пол минуты ублюдок хаотично перебирал мысли. А после… Сдался. Так и должно быть. Я никогда не шел на уступки. И, если поставил условие… Его либо нужно исполнять, либо… Он не был готов к этому "либо". Значит, моя взяла.

— Полтора миллиона… Оговоренная сумма — полтора миллиона долларов.

— Фуф… — Облегченно выдохнул, и, к общему удивлению ублюдка и его свиты от всей души рассмеялся… — С тобой приятно иметь дело, сукин сын! Алкоголь выел приличную часть твоего мозга. И ты уже не тот хитрый удав, которым тебя знали прежде.

Он опешил, а я… Неторопливо выудил из кармана миниатюрный диктофон. Псы дернулись за пистолетами… Но, позади меня раздался голос.

— Пусть не дёргаются. — Этот властный тон отличен от человека, на которого два месяца вела охоту Церера. Оказывается, когда есть значимая цель, даже в тихом омуте могут бесновать черти. Люций стоял в неподвижной позе, пока Евгений Беляев по хозяйски входил на его территорию. — Как ты не заметил, что на тебя навели прицел? Видимо, избытки профессии… Не ожидаешь того, что делаешь, в свой адрес. Здание окружили люди из спецназа. Поверь… Единственное, чем ты сейчас можешь себе послужить — это хранить молчание. Тем более… — Протянул ко мне ладонь, и я вложил в неё незамысловатый девайс. — Сказал ты уже достаточно. Минимум для трех пожизненных…

Что ублюдку остаётся? Его буквально поимел трофей, снять который не сумел ни один его киллер. Теперь каждый получит по заслугам. Думал я… Но, возможно, осознание произошедшего не просто выбило из-под ног почву. Когда человеку больше нечего терять… Он хочет мстить.

— Сука!!! — Нечеловеческий вопль, рассеявший брызги яда со рта, заставил дернуться каждую мышцу в теле. Резким рывком Люций выдрал с рук стоявшего рядом телохранителя оружие, и в мгновение направил дуло на Беляева. Всё произошло так быстро, что рефлексов в моём теле оказалось недостаточно, чтобы среагировать. Только переметнул взгляд, пока тот уже зажимал курок… Хаос вспыхнувших молниями мыслей твердил одно… Он сейчас погибнет. Кира! Как она это переживёт?! Пуля сейчас сорвётся, полоборот, не успею! Выстрел сзади… Выхлоп пороха заставляет обернуться. Протяжный отхаркивающий возглас ублюдка. Дыра во лбу говорит, что больше Люцию пожизненное не светит. Выстрел с его пистолета пришелся в нескольких сантиметрах от уха Жени. Как вовремя… Посмотрел на выбитое окно с южной стороны. Отдаленно мелькнула тень… Миг — и она безвозвратно скрылась за многоэтажками. Какой точный выстрел, Церера…

Эпилог

Церера

Дорожка мягких поцелуев покрыла кожу, по щекам, шее, ключицам… Приоткрыла глаза, и веки дрогнули от щекочущих лучей солнца… Улыбнулась, нежно обняв любимого за плечи и прижимаясь ближе…

— С добрым утром, Кира. Сегодня долго нежиться не получится. Ты сама хотела вылететь пораньше! Мишка уже ждёт… — Потянулась, и провела ладонью по щетине Жени.

— Встаю, любимый… Пара минут… — Попыталась натянуть одеяло повыше, но он перехватил меня, рывком усадил себе на колени и принялся щекотать! Заливаюсь звонким смехом, пока кое-как не произношу молебное

— Милый, хватит… Всё, я встала, сейчас одеваюсь. — Повернулась в пол оборота, и мы встретились жадными друг до друга взглядами. Коснулась его губ своими. Задержалась, ловя жар родного дыхания на коже. Снова дотронулась… Женя перехватил мою голову, и впился требовательным поцелуем, способным лишить умения глотать кислород. Проник языком, и мы сплетались в ласке, желая друг-друга… Желая продолжения… Но, сейчас мы опаздывали на самолёт…

Не без усилий заставила себя отстраниться.

— Пойдем скорее… — Шепнула ему на ушко, поднялась, и потащила его за руку за собой. — Продолжим на нашем месте…

***************

"Нашим местом мы звали виллу на Аландских островах, на которой все началось. Та спальня, где мы некогда расстались, теперь восполняла убытки множеством страстных ночей. Ездили мы туда чуть ли не каждые выходные… Так мне нравилось бывать в этих сказочных окрестностях. Благо, Мишка тоже был в восторге от тамошней обстановки. Мы по долгу и часто гуляли, наблюдали, учили… И мальчик приходил в восторг буквально от каждой их традиции, обычая. От дивных пейзажей и, в принципе, любого времяпровождения. Счастливый, жизнерадостный ребенок… Благо, теперь здоровье ему это позволяло. За что я так же бесконечно благодарна Жене. Не только ему… Доктор Галин, донор, Мир… Да и банальные стечения обстоятельств. Слава Богу, для любимого племяшки все сложилось так удачно. Операция по пересадке прошла успешно, и новая почка прижилась вполне быстро. И что ещё нужно для полного счастья?

Мир… Увы, он отказался от предложения мужа. Хоть мог быть отличным телохранителем самому знатному меценату нашего города! Да и… Мы могли бы видеться, хоть изредка. Даже на свадьбу не пришел. К алтарю меня провожал доктор Галин, потому что единственный человек, напоминавший старшего родственника, предпочел уйти… И, хоть иногда я скучаю по нему, как по родному брату, но, уважаю его решение и всем сердцем желаю добиться успеха, во всем, что бы он ни замыслил.

— Сегодня я понял, насколько вы нужны друг другу… — Была его последняя фраза, перед тем как уйти с нашей жизни. Куда он ушел, в поисках чего — я не знала. Наверное, потому что он и сам этого не знал.

Лис все так же неустанно следовал за нами по пятам, зорким глазом предотвращая любую возможную опасность. И теперь он даже… Не ненавилел меня. Быть может, простил. Или, просто понял, что не будет без меня счастья его хозяину… А хозяина он любил." -

Диктофон продолжал тараторить, пока я дремала в салоне самолёта. Звук собственного счастливого голоса успокаивал, и самые удачные записи дневника дарили ощущение умиротворения… Наверное, на фоне прошлого. Записи того периода я больше не включала. У меня теперь новая жизнь… И, чёрт побери, я ее очень ценю!

— Малышка, вставай… — Шепнул Женя, аккуратно вытащив наушник с уха. — Мы на месте…

****************

В этот раз мы решили сделать круг перед тем, как поехать на виллу. Спустя пол часа езды, и часа пешего пути по рельефной лесной местности, наконец добрались до той пещеры, где однажды я отказалась оставить след. Теперь, хотела этого сама. Дневник памяти моего любимого мужчины…

Снова прошлась изучающим взглядом по изрисованной поверхности. Детские каракули, в которых столько смысла… Касалась узоров пальцами. Муж стоял позади и пристально на меня смотрел, улыбаясь. Миша с не меньшим интересом, чем я, разглядывал незамысловатое творчество. Обернулась. Смущённо прикрыла глаза.

— Можно? — Переспросила, прежде, чем опустить ладонь в банку с краской. На что Женя молча подошёл ближе, и обвил руками за талию. Придвинулся, и прошёлся кончиком носа по распущенным волосам.

— Кира… Ты не просто часть моей жизни. Ты — вся моя жизнь. Без тебя эта стена, все, что у меня есть, не имеет никакого смысла. Ты сделаешь меня очень счастливым, если вы оставите свой след на этом месте…

По очереди мы опустили ладони в ярко-голубой акрил, и оставили свои отпечатки. Я, Женя и Миша. Теперь… Наша семья останется в памяти каменных плит на века. Как и любовь друг к другу на всю жизнь останется в наших душах…

Подняла глаза на осколок вечернего неба, что просматривался с пещеры. Интересно, так ли любят Эрос и Психея, как любим мы? Если да, никакое божественное вмешательство никогда не сможет их разлучить…

Оглавление

Пролог

Причины и последствия

Там, где Цереры нет

Новая личность

Ненавязчивый запах парфюма

Эрос и Психея

Дилемма

Кому-то будет счастье?

Последний лот

Таков ответ?

Не будите зверя…

Надежда на новую встречу

Разоблачение

Предложение мастера Мира

Как я нашел свою Цереру

Планета у солнца

Назад пути нет…

Сегодня ты можешь поспать…

Спасение души

Непозволительное желание

Дневник памяти

Тело вместо души

Кажется, это любовь

Что-то…Человеческое…

Незнакомый луч в её глазах

Танец под дождем

Истинный мотив

Чувства Психеи

Видимо… Это и правда конец

Отчаянный поступок

Настоящая Кира

Самый добрый… Лучший убийца

Лицом к лицу

Похищение

Черный Мерседес напротив

Буйный на ресепшене

Разве только… Мир сошел с ума?

Что важнее прочего

Единственное решение

Уговор

Нежданный гость

Последнее напутствие

Поддаться желанию

Решительные действия

Последний выстрел

Эпилог