Мёд и дёготь (СИ) [La donna] (fb2) читать постранично, страница - 14

спящую в коляске маленькую девочку.

- Прости. Тебя не было дома, - будто это что-то объясняет. - Белль. Выслушай меня, пожалуйста, это важно.

Она не смотрит на него, но ощущает его близость. Молчит, чуть покачивает коляску, кивает головой.

- Эта страна огромна. Шернбер — я даже никогда не слышал о существовании такого города. А когда приехал сюда, не собирался здесь задерживаться, так получилось. Я не знаю, почему ты здесь, - Румпельштильцхен говорит слишком торопливо, сминая окончания слов, словно боится, что его перебьют, - но тут живёт почти сто тысяч человек, есть, по меньшей мере, четыре крупных страховых компании, и в «Либерти Норд» - десятки агентов. Мы не должны были встретиться. Мы бы никогда не встретились. - он замолкает, чтобы вдохнуть. - Есть только одно объяснение. Это судьба. С ней спорить себе дороже, - его голос всего на несколько мгновений обретает оттенок былой насмешливости. - Если бы мы…

Румпельштильцхен не договаривает. Он стоит рядом с ней, очень близко, почти касаясь, стоит и слушает её молчание.

Белль поднимает глаза, смотрит в лицо, вдруг оказавшееся так близко. Белль хочет задать только один вопрос, но спрашивает совсем другое:

- Почему тебя не было так долго?

Дыхание Белль касается его лица белым облачком пара.

- Я не мог.

Белль видит усталую безнадёжность его взгляда, тени под глазами, маленькие трещинки на сухих губах.

- Ты теперь совсем человек?

Румпельштильцхен сглатывает:

- Я человек. Но… - он говорит тяжело и медленно, словно выносит себе приговор. - я совсем не тот человек, каким был когда-то. И не такой, каким ты была бы рада меня видеть.

Белль резко втягивает воздух. И решается выговорить то, с чего хотела начать разговор:

- Румпель, ты… Ты сказал тогда, что не знаешь, сможешь ли простить…

Он перебивает её, не давая договорить:

- Я так не думал.

Прежде, чем она успевает возразить, накрывает её рот своим. И Белль чувствует, что от неё, как шелуха, отлетают разочарование, обида, боль и все те пустые, лживые и злые слова, что звучали между ними. Румпельштильцхен отстраняется от её губ, и она снова сталкивается с безнадёжностью, столь ясно читаемой в его взгляде.

Никто, никогда не сможет полюбить меня.

- Ну же… Целуй ещё.

========== Там, за поворотом ==========

Маленькую Раймонду никогда не мучили колики, её щеки не покрывались красной диатезной коркой, она не плакала без причины, не требовала, чтобы её укачивали перед сном и держали на руках всё время, что она бодрствует. Раймонду было легко любить. Во всяком случае, пока она лежала в кроватке и ползала по манежу. Но едва малышка вышла из младенческого возраста, всё переменилось.

Вот и сейчас девочка сидит на полу, обхватив ногами большую кастрюлю. В каждой руке у неё по крышке. В левой маленькая, во второй - подходящая по размеру. Кроха по очереди примеряет их. Дзинь! - падает на дно маленькая. Раймонда вслушивается, восхищённо приоткрыв рот, и тут же обрушивает на кастрюлю вторую. Блямс! Блямс! В глазах девочки выражение абсолютного восторга.

Белль почти не слышит этих дребезжащих и грохочущий звуков. Она поглощена своими переживаниями, изливающимися в чуть сбивчивый, но пламенный рассказ. «Самая низкая оценка… Ты понимаешь, что это значит?» - заканчивает Белль-Мирабелль свою речь и вопросительно смотрит на мужа. Румпельштильцхен развалившись сидит за столом и ковыряется в том, что осталось от лазаньи. Выуживает вилкой оранжевые морковные кусочки и складывает их в горку. Белль повторяет свой вопрос.

- Да, конечно.

- Что именно «конечно»?

Он смотрит на неё тепло, в уголках губ прячется рассеянная улыбка:

- Пусть играет.

Белль давится словами. Румпель её не слышал. Отгородился, как от шумового загрязнения не от металлического лязганья крышки по кастрюле, а от неё. Опять был где-то далеко, как во времена, когда часами сидел за прялкой и смотрел на вращающееся колесо. Любовь — это тайна. Так она говорила в ту пору. До того, как устала от тайн, которые никак не удаётся разгадать, от вопросов, ответы на которые лучше не знать.

- Ты меня не слушал.

- Прости, - голос звучит вовсе не виновато, но Белль решается снова:

- Я тебе рассказывала, что мистер Саймонс меня невзлюбил.

- Значит, меня тебе мало, - Румпельштильцхен сгребает образовавшуюся на тарелке морковную горку и отправляет её прямиком в рот.

- С тобой невозможно серьёзно разговаривать…

- Недавно ты жаловалась, что я слишком серьёзный, - он так и не растерял до конца своей расслабленной рассеянности. - Милая, я просто не знаю, как тебе угодить.

- Мне не надо угождать, - Белль покосилась на