Рассказы колонковой кисти [Игорь Муханов] (fb2) читать постранично, страница - 3

воспринимает художников 
Общество красок, полагаю, ревниво оберегает своих художников, рассматривая их, как администраторов подрамников и холстов. Ведь именно от них, художников, зависит успешное выступление красок на выставке, перед строгим зрителем!

Не будь художников-администраторов, случился бы страшный беспорядок на холсте. Красная краска пыталась бы прославить любовь, зелёная – лесную поляну, синяя и жёлтая краски старались бы воспеть небеса. Случилось бы спортивное состязание красок вместо дружного воздействия на зрительский зрачок!

Но вот приходит художник, и общество красок обретает долгожданный союз. Прилюдно, едва подсохнув на холсте, краски начинают вести беседу со зрителем. Обольщать его формами, давать фору. Уверять зрителя в том, что мир, окружающий его, есть песня Бога о своём творении!

Просьба Фотоаппарата

Куда бы ни шёл современный художник, за ним неотступно следует Фотоаппарат.

Поблёскивая, как циклоп, своим стеклянным глазом, этот искусный копировальщик видимого мира напоминает художнику, что пришло время техники. И щёлкает затвором своего объектива, как человек – языком.

 «Прошу купить меня в магазине и сделать художником лужаек, – предлагает Фотоаппарат. – Художником лесов, речек и прочей земной красоты. А самому заняться изображением Тонких миров, доступных на сегодняшний день лишь духовному зрению человека».

 Именно об этом просит художника Фотоаппарат. И, похоже, его просьба имеет почву под собою.

Союз звука и цвета

 Союз звука и цвета, который с древних времён пытались осуществить музыканты и художники, ныне воплотился в кино и служит благородным целям искусства.

  Всякий художник знает о том, как звучит напряжённый цвет на картине. И музыка, сопровождающая показ этой картины, помогает сложнейшей подчас симфонии красок излиться и проще, и полнее.

  Пейзаж и действие на его фоне, сопровождаемое музыкой, легче усваивается душой. Иногда такая поддержка получается настолько удачной, что словно бы открываются небеса, и душа понимает, что вся окружающая её Вселенная – лишь песня Бога о своём творении.

  Но приведённые здесь соображения касаются лишь поддержки изобразительного искусства музыкой. Обратное же действие – поддержка музыки средствами изобразительного искусства – требуется не всегда. Настоящая музыка – птица бесформенных (а-рупа) сфер. Такая музыка стремится объять всю Вселенную, и поддержка её земными, пускай и прекрасными образами, может ей только мешать.

Двери физической реальности 

Искусство не должно что-либо объяснять, иначе оно уподобится школьному пособию. Вольтметру или градуснику, например. Искусство будет дробить на части, но не поклоняться синтезу, как божеству. Будет извлекать корень из числа и не знать бесконечности.

Искусство собирает возможности зрителя в пучок, как лазер собирает лучи света, и прожигает им двери физической реальности. И когда в образовавшийся проём заглянет Космос со всеми его планетами, звёздами и галактиками, искусство облегчённо вздохнёт. И скажет зрителю, удивлённому его делами: «Иди и постигай без конца!»

Бабушкин сундук и звёзды 

Из критики справедливой, источником которой служит ум, постигший глубину Дао, художник способен извлечь немалую пользу. Но как быть с критикой несправедливой, бабушкиным сундуком заслонившей небосвод, которым любуется художник?

Конечно, нужно идти своей дорогой, не обращая внимания на рык. Но если позволяет мастерство, можно и звезду, самую яркую на небе, уместить в бабушкин сундук. Пусть едет в этом сундуке, как в карете, запряжённой тройкой ветров: сиверко, полуденником и закатником!

О радостных исчезновениях в лазури

Визжит двуручная пила, рождая дождь из опилок. Звенят топоры, поблёскивая на солнце, как бока у селёдки. Строчат автоматной очередью молотки рядом со срубом, растущим на глазах. Ставят избу, в которой поселятся молодожёны. В которой будет качаться люлька, пиликать гармонь в праздничные дни и происходить чаепития долгими зимними вечерами!

И так же, как строят дом, в котором затеплится искра новой жизни, художник строит мир, в котором поселится когда-то. Просторный мир, полный радости и надежды. С ночными рубашками, сохнущими под окном, и с птичьим весёлым граем на берёзе!

Хотите жить среди квадратов и треугольников абстракционизма, в окружении втулок и осей? Ходить по улицам ума, длинным, но конечным? И пребывать в холоде бесчувствия, как льды Антарктиды? Тут вам никто не указчик. Даже птичья клетка,