Чернобыль в нашей памяти [Александр Адерихин] (fb2) читать постранично, страница - 2

подвиг” идут такие-то, такие-то»… Или фраза: «Одолжи фонарь, а то завтра “на подвиг” идти, а у меня аккумулятор сел…» Тогда никто из нас не произносил слово «подвиг» серьёзно. И это тоже правда.

Хотя практически всех из нас ещё тогда представили к государственным наградам. Но в 1986 — не сбылось.

Мы хотим, чтобы наша правда о Чернобыле не забылась. Поэтому мы и выпустили эту книгу. Потому что если через десять лет никто не вспомнит, что такое чернобыльские «человеко-жизни», то мы ездили туда зря.

От автора

Мой маленький личный Чернобыль

У нас в семье есть своя чернобыльская история. В начале мая 1986 года мне позвонили на работу и приказали срочно явиться в военкомат Ленинградского района. Сказали, что для уточнения данных в документах. Я, правоверный комсомолец, поехал. Для «уточнения данных в документах», вместе с такими же пацанами, недавно отслужившими срочную, надо было пройти медкомиссию.

Именно там врачи сказали одному из нас, что мы едем в Чернобыль. Все. Добровольцами.

На следующий день я стоял с рюкзачком за спиной в военкоматовском дворе с «коллегами» по чернобыльскому эшелону. Все были после «вчерашнего», отмечали отъезд. Как, впрочем, и я. Каким-то странным образом в последний момент выяснилось, что мне не хватило в эшелоне места. Я ушёл домой, парни, с которыми я проходил медкомиссию, уехали все.

25 лет спустя я узнал, почему мне не хватило места в эшелоне. Моя мама. Она была учительницей. Хорошей учительницей. У неё везде были бывшие ученики или их родители. Мама крайне редко пользовалась этими колоссальными связями. Но в мае 1986 года воспользовалась. Её выпускник, какой-то военкоматовский офицер, сделал так, что мне не хватило места в эшелоне. И я не уехал в Чернобыль.

Так что для меня эта книга — своего рода попытка понять. Понять, через что я должен был пройти, но не прошёл… И через что прошли те, другие, с которыми я должен был уехать, но не уехал.

Александр Адерихин, журналист, писатель

Через год после смерти Сталина и задолго до Чернобыля

В 1954 году, на Тоцком полигоне в современной Оренбургской области, в СССР прошли масштабные военные учения, во время которых была сброшена настоящая атомная бомба.

Радий Мурахвер, в то время лейтенант инженерных войск и участник тактических учений «Снежок» рассказывает, как это было.

— В 1953 году я окончил Калининградское военно-инженерное училище. Это было время Хрущёва. В армии — реформы и сокращения. Мы, выпускники, долгое время сидели в училище и ждали, когда командование примет решение, что с нами делать. В полной неизвестности мы висели между небом и землёй — училище окончили, но офицерского звания нам не присвоили. Мы «околачивали груши» примерно месяца два. После чего нам всё-таки присвоили звание «лейтенант».

Пять дней от отпуска

Меня направили служить в посёлок Прохладное, в инженерно-сапёрный полк. Это в Кабардино-Балкарии. Оттуда я уехал в свой первый офицерский отпуск к родителям в Одесскую область. Из отпуска я возвращался в конце апреля 1954 года. У меня оставалось пять отпускных дней. Я приехал на свою станцию Прохладное, а из этого же поезда выходит мой командир батальона. Он даже мне обрадовался:

— Отлично, что приехал. Наш полк срочно выезжает в Чкалов… — Чкалов — это тогда так Оренбург назывался.

Я комбату объяснил, что у меня ещё пять дней отпуска. Он меня и отправил догуливать. А утром за мной на квартиру прибегает солдатик:

— Товарищ лейтенант! Срочно к комбату!

Пришёл. Комбат был краток:

— Вечером уезжаем. Всех из отпусков отозвали. Полк уже грузится.

Мы приехали в Тоцкое Чкаловской, сейчас Оренбургской, области. То, что у нас уже есть атомное оружие, мы знали. Его испытали на Семипалатинском полигоне в 1949 году. Но мы абсолютно не представляли, что это такое.

Подготовка

На полигоне я встретил многих своих однокашников по Калининградскому инженерному училищу. В Тоцкое нагнали много инженерных частей со всего Советского Союза, в том числе и Кёнигсбергскую инженерную бригаду из Московского военного округа. «Кёнигсбергская» — это её почётное наименование. Меня с моими солдатами к ней и прикомандировали. Между прочим, ротным командиром у меня был немец по национальности, Киргоф Валентин Гансович. На полигон часто приезжал маршал Жуков. Тогда он был заместителем министра обороны. Начальство боялось Жукова больше, чем огня.

Мы строили защитные сооружения, блиндажи и дзоты, в самом эпицентре будущего взрыва. Там был нарисован огромный белый крест. Пилоты всё время тренировались, сбрасывая на него болванки. На время тренировок авиаторов нас оттуда выводили. Работы велись очень масштабные. Только наш полк переработал около 10 тысяч кубометров леса. Разумеется, во время взрыва в эпицентре людей не было, и быть не могло. Там