Предсказанная Война (СИ) [Марья Морьевна] (fb2) читать онлайн

Глава 1. Вопрос о детях

Мягкое солнце уже давно поднялось над городом, который тут же засиял алой розой на берегу Кары-реки. В лучах дневного светила засверкали золотые купола церквей и монастырей, белый снег стал блестеть, как серебряная и золотая стружка, воздух огласило заливистое пение птиц, а с колоколен донёсся радостный звон колоколов. Воскресный день начинался.

Из церквей стали выходить люди. Они окрылялись, кланялись и уходили, спеша домой в этот светлый день, ибо каждое воскресенье в Обенской империи — праздник. Дети, только покинув храм, бросались наперегонки по улицам торговой столицы, не всегда обращая внимания на крики матерей, чтобы они не убегали далеко. Правда многим девочкам скоро надоело бегать, подбирая юбки длинных платьев и постоянно поправляя тёплые шапки на головах, надетых поверх шёлковых платков — на улице была зима. Мальчишки же, с озорным смехом и улюлюканьем, бросились бежать дальше, к великой зависти подруг и сестёр.

В это время из дверей главного собора Велиграда стали выходить люди всё чаще. Сначала вышли солдаты, одетые в алые форменные кафтаны, с шубами из горностая на восьми завязках с серебряными кистями, на головах — песцовые шапки, а на ногах — остроносые сафьяновые сапоги. Окрылившись, они спускались вниз и выстраивались у самой лестницы неким коридором, ожидая появления князя, княгини с братом и старшей императрицы. Вскоре появились и они. Проделав всё то же, что делали другие при выходе из храма, они спустились вниз по широкой каменной лестнице и, пройдя сквозь «коридор», направились в сторону княжеского терема.

Володар, как всегда весёлый и жизнерадостный, но всё же более серьёзный чем раньше, что-то оживлённо обсуждал с Гонаром, прилетевшим навестить сестру. Эльва и Евдокия шли следом. Княгиня, осознавая, что муж её не видит, была грустна и, если пыталась старшая царица её развеселить, единственное, что меняло её выражение лица, — натянутая улыбка, которая только сильнее выдавала её настроение. В конце концов Евдокия отчаялась и произнесла:

— Послушай, Эл, ну неужели нет того, что сможет тебе поднять настроение? А то, почти дожив до сорока пяти лет, я начинаю сомневаться в том, что я всё ещё могу поднимать настроение людям. Ну скажи хоть, что случилось?

Княгиня не ответила. Она попросту не успела, учитывая то, что раздались крики, детский смех и, выбежавшая из-за угла девочка, на всём ходу врезалась в оборотня. Та улыбнулась, отстраняя о себя ребёнка, но от Евдокии не ускользнула тоска, появившаяся в аметистовых очах княгини. Девочка испуганно покраснела и опустила голову. Тут прибежали её друзья и две старшие девушки, будто бы, сёстры. Но если дети не предали очень большого значения тому, что их подруга чуть не сбила с ног княгиню, то девушки побледнели и одна из них сказала:

— Прости, княгиня, прости, царица-матушка, она… она просто не заметила… Мы не доглядели…

Евдокия с улыбкой их остановила одним жестом руки.

— Ничего.

Девочка, поклонившись, подбежала к старшим и друзьям, и они ушли, ещё раз извинившись. Старшая царица посмотрела на невестку.

— Так вот, что тебя гнетёт!

Эльва с трудом, но смогла состроить недоумённое выражение лица.

— Вы о чём?

— Дети… Я могла бы и сама догадаться. Гонар же рассказывал, что ты мечтала о полноценной семье. А с человеком…

Царица замолчала, заметив, что на тёмных ресницах княгини сверкнули слёзы, которые в следующее мгновение потекли по её щекам. Старшая царица попыталась чуть смягчить неприятность темы.

— Может, что-то может помочь?

— Если это «что-то» и есть, то я об этом не знаю. Да и что толку?

— В каком смысле?

— По-моему, Володар не горит желанием увеличить нашу семью…

Евдокия нахмурилась. Князь любил Эльву больше жизни. Но, может, он просто не хотел пока её делить с кем-то? Это вопрос остался пока без ответа, так как дошедшие до конца улицы Володар и Гонар заметили, что девушки остановились.

— Дусь, Эл, чего вы там?! — крикнул Володар. Эльва очень быстро взяла себя в руки, что восхитило старшую царицу, но вопрос о детях продолжал её беспокоить.

Они присоединились к мужской компании и таким манером дошли до княжеского терема, пару раз чуть не упав на землю, из-за замерзшей воды, которую кто-то очень умный вылил на утрамбованный многими прохожими снег. Причём, вылил так удачно, что четверо правителей со смехом почт въехали, как на катке, во внутренний двор терема, где скользкая поверхность заканчивалась, и они взбежали вверх по ступеням.

Внутри было очень тепло и пахло как-то по-особенному: уютом, с запахом дерева, и ещё чем-то лёгким и приятным, что очень трудно описать. После завтрака, Эльва ушла вместе с братом, правда куда, они не сказали. А Евдокия, набравшись решимости, выпалила, когда они оказались наедине с Володаром в покоях князя.

— Ты знаешь, что Эльва хочет детей?

— Да, — ответил князь.

— Володар, и ты так спокойно об этом говоришь? Неужто, ты даже не пытался узнать, как это можно сделать? Или ты детей не хочешь?

Князь, вопреки своему всегдашнему хорошему настроению, говорил с каким-то странным выражением лица, от которого его хотелось успокоить, а не ругаться.

— Дусь, это трудно объяснить. Понимать, что Эльва от этого страдает и испытывать те же ощущения, это как минимум четвертование.

— Так помоги. Помоги себе и ей. Чем страдать, лучше уж хоть как-то попытаться это исправить…

Но Володар ничего не ответил. Видно было, что он не хочет поддерживать этот разговор. Князь только холодно произнёс, что разговор этот не имеет смысла и вышел за дверь. Императрица, раскрасневшаяся от гнева, громко хлопнула по столу и сбросила какую-то книгу на пол, но, увидев, что из неё высунулся какой-то свёрнутый лист бумаги, царица подняла упавшее.

Это была книга легенд, говорившая о разных чудесах, и в том числе о том, как человек и оборотень, жившие около десяти тысяч лет назад преодолели различие между собой: у них было двое детей. Евдокия прочитала имена их: Талвур — оборотень и Ворлия — человеческая женщина. Царица удивлённо захлопала глазами, но её внимание привлёк сложенный лист. Это была карта, которой Володар заложил как раз эту легенду. Там было много что помечено. И среди быстрого почерка брата она различила и крупные, округлые буквы, начертанные рукой Гонара.

— Конспираторы, — царица и злилась, и радовалась одновременно. Слава Царю, Володар ни капли не изменился и всё так же, по-прежнему готов на всё ради семьи. Но за то, что он так подло скрыл от неё свои похождения и планы, князь ещё ответит.

И приободрённая своими планами царица, весело усмехнувшись, закрыла книгу, предварительно изучив карту, и вышла за дверь.

* * *

На самом деле, планы князя были очень просты и как нельзя более понятны: оставить супругу на попечение её брата, а самому отправиться в Ямлез. Он знал, по легенде, что там находится река, которую называли рекой Желаний. Гонар и легенда ему рассказали о том, что Талвур полюбил Ворлию, когда та была человеком. У них бы не было детей, если бы не та река. Ворлия загадала желание стать драконом-оборотнем и стала, благодаря чему на свет появились Гонар с Эльвой. Но была одна трудность. Мало было загадать желание. Надо было сказать это желание вслух, находясь у воды их этой реки, а потом выпить эту воду.

А сейчас Володар, попрощавшись с женой, которая думала, что он едет по политическим делам в Ямлез, шёл к пристани торговой столицы Великой империи Велиграда, где его ждал корабль. От идеи взять с собой свиту Володар отказался — ну что он, маленький ребёнок, чтобы везде с сопровождением ездить?

Было уже довольно темно, когда князь взошёл на борт. Капитан, высокий мужчина в бардовом тёплом кафтане, с серьёзным выражением лица, уверил князя в том, что всё готово к отплытию. Володар поблагодарил капитана за радушие, но на предложение принять его каюту, отказался.

— Мне не принципиально, где спать. Если вы не против, гамак меня вполне устроит.

Капитан явно был сбит с толку этими словами, но перечить не стал, хотя было видно, что он не уверен в правильности этого решения.

— Хорошо, князь-батюшка, пусть будет по-твоему.

Володар с благодарной улыбкой кивнул. Капитан развернулся и ушёл, отдавая приказы об отплытии. Князь же, слушая его команды, повернулся лицом к Велиграду. Город постепенно погружался в сон: тут и там гасли огни в окнах, на улицах было всё меньше людей. В лесу раздались тихие песни ночных птиц. Юноша с грустью вздохнул.

— Царь, только бы всё получилось.

— Всё получится, будь уверен, — раздался сзади очень знакомый голос. Володар, вздрогнув от неожиданности, обернулся и удивлённо вскинул брови.

— А я-то наивно начал полагать, что моя вылазка будет проведена тихо и без свидетелей. Дуся, как ты умудрилась всё разузнать?

Царица с широкой улыбкой, хотя и немного раздражённой, подошла к брату, становясь рядом с ним.

— Володар, пора уже тебе привыкнуть, что в нашей семье ничто не проходит бесследно. Даже у Машки не получалось оставлять все свои шалости сугубо секретными и известными только для себя любимой. Что уж говорить про тебя?

— Нашла, с кем сравнивать, — насупился князь. — Ты учти пожалуйста, что Её, уже как десять лет, Величество, королева Фингарда, мать двоих детей: пошедшего в своего отца мальчишки и наследника престола Фингарда Андрея и девчонки Надежды, что характером пошла в мать.

— Ну, у тебя есть ведь ещё очень много времени впереди, чтобы догнать Марию в этом плане. Согласен?

Князь улыбнулся. Да, он бы не отказался от таких сокровищ, хотя его племянники и доставляли много хлопот своим родителям, пока были маленькими. А ведь у Андрея подступал призывной возраст — четырнадцать лет.

Оба собеседника замолчали. Тишину вокруг теперь нарушал только скрип снастей, шум волн и ветра, неприятно ворошившего волосы князя. Хорошо, что Кара-река никогда ещё не покрывалась льдом!

Глава 2. Архипелаг

Если бы кто-то раньше стал уверять Евдокию и Володара в том, что спать в гамаке — это приятно, то это путешествие стало для них разочарованием. Оба кузена просыпались в течение первой недели пути с не самым приятным расположением духа, так как спины болели у обоих.

Если бы им предстояло ехать четыре месяца, как это было раньше, то, наверное, воодушевление и жажда приключений умерли в них ещё до полудня. Но, благодаря подписанному с островным государством короля Нарава договору, путь к Ямлезу сократился на полтора месяца, если не больше. А если они доберутся без приключений, то и на все два.

Евдокия проснулась и тут же поняла, что готова проклинать всех и вся за свою боль в спине. Рядом прорычал Володар, который явно не стеснялся в очень лестных эпитетах для такого способа поспать, хотя, конечно, говорил всё это только в уме. Евдокия села, покачиваясь на полом корабля.

— Володар, ты уже не спишь?

— Будешь тут спать, — зло произнёс князь. — Я буду благословлять тот день, когда мы сойдём на берег. Лучше я буду спать на голой земле, чем соглашусь снова лечь в гамак.

Евдокия едко усмехнулась.

— Тогда нам жутко не везёт.

Царица потянулась, разминая затекшую спину, а потом и шею. Оптимизм, доставшийся ей от природы, не дал ей начать в свою очередь проклинать всех и вся, и девушка тут же сказала:

— Зато нам надо плыть до Ямлеза уже меньше на неделю. Ура?

— Ура, — безрадостно буркнул Володар, соскакивая на пол. — Какое счастье! Нарадоваться не могу.

Князь, не обратив внимания на издевательскую ухмылку кузины, взбежал на палубу. В глаза ему сразу ударил яркий солёный запах волн и яркий-преяркий свет солнца, почти достигшего своего зенита. Было довольно тепло для этих вод, что князь отметил про себя, но лицо его оставалось мрачным и безрадостным. Как-то сухо пожелав доброго утра капитану, князь подошёл к борту корабля. Взгляд его был устремлён вперёд. Евдокия вышла на палубу, выдав своё присутствие громким изъявлением радости:

— Царь, как же хорошо! Доброе утро, капитан!

— Доброе, матушка! — поклонился тот в ответ, так же радужно улыбаясь, после чего снова вернулся к разговору со своим помощником. А царица тихо подошла к кузену сзади, положив руки ему на плечо. Князь даже не шелохнулся.

— Володар, признайся, что с тобой происходит?

Юноша ещё долго молчал, будто бы не расслышав слова сестры. Он был погружён в себя, его мысли явно были где-то далеко, но он всё же ответил ещё до того, как царица повторила вопрос.

— Я за Эльвой скучаю, — глухо произнёс он. Дуня пожала плечами.

— Так это хорошо. Есть стимул побыстрее вернуться.

— Или исполнить начатое, — сказал князь, — любой ценой.

— Да, упорства тебе не занимать, это хорошо. Ой, смотри!

Князь услышал плеск за бортом, куда и указала кузина. Там, резвясь в воде, прыгали, блистая мокрыми голубыми гладкими телами и чирикая на своём чудном языке, дельфины. Евдокия нагнулась поближе, чтобы разглядеть их получше, правда сама на радостях чуть не свалилась за борт — благо, брат подхватил за талию. А дельфины всё продолжали радостно кричать, во время каждого пируэта в воздухе.

Плавание велиградского корабля «Путь», под предводительством капитана Лазаря, проходило на удивление спокойно. Евдокия даже начала постепенно разочаровываться, так как ожидала приключений, а не пассивного плавания и прогулок по палубе. Так что, появление дельфинов немного разукрасило очередной скучный день.

Императрица бросилась на нос корабля, вслед за весёлой стайкой морских жителей, которая вскоре сменила курс на юг. Царица так и застыла, стоя на носу корабля и смотря им в след. Долго ещё до неё доносились их крики, немного похожие на трещотку, пока последний дельфин не сверкнул своей гладкой голубой кожей в лучах дневного светила и не нырнул в воду, подняв фонтан золотых брызг. Евдокия расстроенно вздохнула.

— Не расстраивайся, сестрёнка. Это не на долго, — прозвучал сзади ехидный голос князя, что царица, по понятным причинам, восприняла отнюдь не благосклонно.

— Издеваешься?

— Нет, — Володар, похоже, нашёл, чем можно позлить сестру за её расспросы. — Что ты, ни капли.

— Кузен, ты нарываешься, ты хоть понимаешь это?

— Да, — князь повеселел. — А ещё, милая моя, я спешу тебе напомнить, что наш путь лежит через королевство Нарава, а там много чего будет интересного, можешь поверить мне на слово.

* * *

Прошло ещё много дней… недель… без малого два месяца. Евдокия на первых парах действительно верила в слова кузена, но чем дольше они плыли, тем меньше она верила в то, что вообще это плавание когда-нибудь закончится. Однообразный вид со всех сторон от корабля не нарушался ни на йоту. Матросы и капитан занимались своими делами и редко с кем-то из них удавалось поговорить, пока Володар с Евдокией не вызвались хоть чем-то помогать. В результате оба с большим энтузиазмом полезли на мачту: благо, ещё в детстве оба получили возможность обучиться ещё и морском делу, как старшие из представителей детей династии.

Но вот в один прекрасный солнечный день, в воздухе раздался долгожданный крик:

— Земля! Острова короля Нарава!

Этого было достаточно, чтобы кузены мгновенно среагировали и бросились к носу корабля. Далеко впереди, в лучах жаркого золотого солнца, какое бывает на востоке, над морем высились шесть островов: пять собрались вокруг самого большого и высокого из них. Но, что самое интересное, город был весь белый. Белокаменные дома и дворцы высились повсюду. Улицы шли как лучи от центра — самой высокой точки каждого острова. Шестой столичный остров, сердце архипелага, имел своим центром королевский дворец, над шпилями которого развивался флаг: пятиконечная звезда с белой розой посередине на золотом фоне.

«Путь» медленно вошёл в пролив между двумя островами. Евдокия и Володар с удивлением и благоговейным восхищением смотрели вокруг себя. Над их головами проплывали каменные мосты, которые соединяли все шесть островов между собой, и построены они были так высоко, что мачты корабля не доставали до них буквально около семи метров, если не больше. Большие корабли, которые не могли пройти из-за высоты мачт, швартовались у окружающих столицу островов.

Люди на берегах с интересом присматривались к кораблю. Дети, одетые в лёгкие туники, носились друг за дружкой, не обращая внимания на окрики сбитых ими взрослых, и приветственно кричали иноземному кораблю. Взрослые были одеты в лёгкие облачения, не всегда поддающиеся примерному сравнению с привычными обенцам нарядами. Но всё вокруг было там лёгким и мирным с виду, что казалось, сейчас с лёгкостью поднимется в воздух и полетит, гонимое шальным ветерком.

Скрипя оснасткой, корабль медленно причалил к порту столичного острова. Матросы тут же засуетились, убирая паруса, закрепляя канаты на причале и спуская трап. Володар и Евдокия, которые спускались в сои каюты, чтобы переодеться, вышли на палубу, приготовившись сойти на берег.

Тут раздались голоса золотых труб, мелодичные и высокие, под стать стране. Играли трубачи, что выстроились по двум сторонам на широкой лестнице, ведшей к причалу. Когда музыка стихла, между рядами трубивших показалась королевская семья. Евдокия и Володар с интересом смотрели на властителей архипелага.

Король Нарав был молод. Насколько знали кузены, король с королевой были примерно одного возраста, а значит им было около сорока восьми лет. Королевская чета была прекрасна на лицо, и в обоих правителях присутствовало что-то неземное и неуловимое, что вызывало чувство уважения и восхищения ими.

Евдокия узнала Ольгу — ещё девятнадцатилетней принцессой она приезжала в Обен после войны с Дрангом на семнадцатый день рождения Дуси. Она изменилась и в лучшую сторону, если не сказать похорошела и повзрослела. Муж и жена были одеты в лёгкие и такие красивые одежды, что, казалось, драгоценности и вышивка их только испортили бы.

Кузены сошли на берег как раз тогда, когда король с королевой достигли конца лестницы. Правители учтиво поклонились, приветствуя друг друга.

— Добро пожаловать на Архипелаг, — произнёс король Нарав, и голос его показался сравнимым спокойствием и мощью с морскими волнами во время небольшого шторма.

Глава 3. Принц Женар

Приятный ветер, пропитанный ароматами моря и цветов яблонь, сплошь росших в королевстве Архипелага, всколыхнул ветви и листья, пробежал по каменным ступеням и усыпанным белым песком дорожкам и зашелестел в складках одежд владык двух государств. Они стояли у каменного фонтана.

Радужные брызги, разлетавшиеся от водяной струи, алмазами вспыхивали на солнце, после чего растворялись в прозрачной глади чистейшей воды. Некоторые падали на каменные края белой мраморной чаши, где из них пили севшие понежится на солнце радужные птицы, которых было легко спутать с нашими колибри, только те были побольше и клюв у них был покороче. Они, испробовав живительной влаги, с интересом посматривали на людей, столь необычных для их краёв.

Разительна была внешняя разница между обенцами и архипелаговцами! Евдокия и Володар, одетые по обычаю их мест, были в расшитых золотом одеждах. На князе — кафтан из зелёной парчи, алые сапоги сафьяновые, на императрице — платье синего цвета, с длинными рукавами в пол, покрытая полупрозрачной белой тканью голова, что была увенчана золотым обручем с сапфирами.

Нарав и Ольга, как уже было сказано ранее, облачены были в одежды, поражавшие своей красотой и лёгкостью, которые было бы оскорбительно украшать златом и драгоценностями. Ткань имела цвета приближенные своей нежностью к небесной голубизне или рассветному румянцу неба. А их головы несли венцы из серебра, изображавшие собой два пера, между которыми располагалась пятиконечная звезда. Судя по лицам собеседников, беседа была более чем приятна. Но птицам не дано было понять их. Ведь они были не говорящими…

— Я надеюсь, дорога не была для вас утомительна? — с мягкой улыбкой спросила Ольга, и солнце заиграло на её тёмных локонах, аккуратно уложенных в витиеватую косу.

— Отнюдь, Ваше Величество, — Евдокия улыбнулась, за что получила многозначительный взгляд брата, но оба смолчали о том, что не нуждалось в пояснениях. — Но, думаю, мы не на долго задержимся у вас. У нас есть неотложные дела, они же — цель нашего плавания.

— Не секрет, какие? — произнёс Нарав.

— Нет, в этом нет ничего секретного. Наш путь лежит в Ямлез, к реке Желаний, — коротко ответил князь Велиграда, на что Его Величество согласно кивнул, мол, больше вопросов нет.

— Мы ненадолго у вас задержимся. Нам надо спешить.

Евдокия заметила, что лица правителей Архипелага на несколько мгновений приобрели огорчённое выражение.

— Жаль, но… может, вы погостите у нас хоть пару дней? — спросила королева с самым очаровательным выражением глаз, на которое только была способна. Володар нахмурился. Весь его вид говорил о том, что он не испытывает сильного желания задерживаться.

— Мы сожалеем, но…

— Конечно, — Евдокия перебила брата. — Конечно, если таково Ваше желание, мы задержимся. Но только на пару дней.

Что же, одних этих слов было достаточно, чтобы лицо королевы озарилось счастливой улыбкой. Правители Архипелага удалились, дабы отдать нужные распоряжения по поводу приготовления покоев для императрицы и князя. Но как только они скрылись, кузен грубо схватил Дусю за плечо, развернувшись вместе с ней лицом к фонтану.

— Ты что творишь, царица? Нам надо как можно быстрее сделать дело и ехать домой! Учитывая наши отношения с Ямлезом, мы сильно рискуем задержаться. И не факт, что задержка будет на неделю или месяц.

Евдокия гневно сверкнула очами и вырвала у двоюродного брата руку. Говорили они довольно тихо, но даже одной резкой перемены интонации разговора хватило, чтобы спугнуть птиц, которые, испуганно чирикая, улетели, обдав кузенов мелкими брызгами фонтанной воды с их крыльев и пёстрыми отблесками собственного оперения.

— Мы вернёмся тогда, когда Царь позволит, Володар, — довольно резко произнесла царица. — Не раньше и не позже. Войны нам не стоит даже ждать, волноваться не о чем. И, кстати говоря, очень неразумно и непредупредительно отказываться от предложения хозяев союзного нам государства. Союзников у нас не так много.

* * *

Приезжим гостям отвели во дворце две лучшие комнаты, которые находились рядом и имели одну общую стенку. О такой комнате можно было только мечтать. Высокие островерхие окна, светлые стены, простота и изящность в каждой детали, — вся обстановка навевала какое-то спокойствие и умиротворение. Евдокия это чувствовала. Ей не хотелось здесь думать о плохом. Она чувствовала аромат моря, который внёс в комнату тёплый южный ветер. Он же всколыхнул лёгкие прозрачные занавеси и шёлковое голубое покрывало на постели-тахте.

Девушка сделала несколько шагов в сторону окон и остановилась на середине комнаты, оглядываясь.

— Красота, — тихо прошептала она.

Одно из окон было больше остальных и являло собой выход на мраморный балкон. Похоже в комнате Володара была та же достопримечательность, так как не прошло и пяти минут, как князь появился в проёме: у них был общий балкон.

— Согласен, здесь красиво. Но! — он выдержал многозначительную паузу, после чего с таинственным видом сделал шаг в сторону, широким жестом руки приглашая сестру выйти. — Ты ещё не любовалась видом.

Царица немедля ни секунды бросилась наружу. О, открывавшаяся с балкона картина действительно заставляла затаить дыхание. В лучах тёплого солнца купался белоснежный Архипелаг, а вокруг него золотом сияло синее море. А небо-то безоблачное, голубое-голубое, высокое-высокое! Именно такое небо заставляет ощущать чувство свободного падения, когда ты поднимаешь голову, чтобы вглядеться в его глубину, что незамедлительно сделала царица.

— А ещё старшая царица, — князь покачал головой. — И не стыдно ей?

Он сказал это про себя, а вслух с его уст слетела одна фраза:

— Нас ждут, Дусь.

Царица обернулась.

— Ждут, да. Идём тогда.

Володар, как и Евдокия, отлично помнили о том, что они условились в архипелагскими правителями, что они встретятся в обеденном зале, во время трапезы. Зал был открытым, с окнами от пола до потолка, просторный. Возможно, у многих возник бы вопрос, почему в государстве, находящемся в море-океане, такая смелая открытость «всем ветрам». Дело в том, что море это не знало штормов с начала времён. Вот и весь секрет. Круглый год там было тепло, ветра посещали только тёплые и лёгкие, как пух.

Нарав и Ольга уже были в зале. Они сидели за недлинным, рассчитанным только на королевскую семью и гостей, столом. Справа от короля сидел юноша, лет двадцати двух, с чисто-золотыми кудрями и голубыми, под стать небу над Архипелагом, глазами. Когда он встал вслед за родителями, чтобы поприветствовать пришедших гостей, и их глаза с царицей встретились, Евдокия невольно подумала, что в таких очах кто угодно утонет безвозвратно. Принц был красив, что было неудивительно, учитывая внешность его родителей. Юноша с поклоном поцеловал руку императрице и пожал Володару.

— Царица-императрица, позвольте представить Вам нашего сына и принца Архипелага Женара.

Принц оказался приятным молодым человеком, спокойным, молчаливым, но это доказывало, что он знает цену слову. Он обладал живой мимикой, что говорила гораздо красноречивее слов, и потому, Евдокии удалось понять: душа у него не на месте. Но ничего узнать про это у царицы не вышло: юноша покинул их ещё до окончания трапезы.

Принц, как только его не стало видно в открытом дверном поёме, что соединял коридор и обеденный зал, бросился бежать к лестнице, а там вниз, вниз, потом бегом по очередной аллее с колоннами, по садовой дорожке к водоёму, все стены и дно которого были, как и стоило догадаться, из белого мрамора. Вода сюда поступала из одного из проливов между пятью островами, проделывая короткий путь по широкому каналу и потом прямиком в это садовое озеро. На берегу водоёма принц остановился, напряжённо вглядываясь в прозрачную гладь морской воды. Но когда под водой мелькнуло нечто серо-голубого цвета, Женар встал на колени, наклонясь над водой. А на воздух высунулась гладкая блестящая голова прекрасного дельфина с человеческими глазами. Женар протянул руки, чтобы погладить животное.

— Здравствуй, Дарива.

Дельфин издал звук, который обыкновенно издают его собратья в разговоре друг с другом. Он будто бы пытался что-то сказать. Он или, если быть точнее, она…

— И я соскучился.

Снова этот весёлый прерывистый щебет, почти как у птиц. Только продолжался он подольше. И в это время в глазах морского жителя плескалась такая тоска, что от этого взгляда щемило сердце.

— Дарива, надо потерпеть. Осталось два дня, и море снимет с тебя свою печать. Только потерпи.

Дельфин снова защебетал и ткнулся носом в ладонь принца, будто бы успокаивая его. «Всего два дня… но какой же это долгий срок!» — говорили его глаза.

Глава 4. Живая сказка

С утра погода стояла прекрасная, что Евдокия почувствовала сразу, стоило ей только проснуться. На сегодняшний день у неё были грандиозные планы вплоть от посещения капитана корабля до снаряжения на дальнейший путь.

Девушка, приготовившись к новому дню, выглянула на балкон. Она тяжело вздохнула: у перил стоял Володар, облокотившись о них руками и смотря на горизонт. Весь его вид говорил красноречивее слов.

— Бедный Володар. Мы скоро вернёмся, — тихо прошептала царица, смотря на такую душераздирающую тоску кузена. Ей было жаль его. Она прекрасно понимала, что он испытывает не потому, что испытывала сама. Просто чувствовала его состояние. Как ни крути, они — одна семья, с детства росли вместе. Потому и понимают друг друга без слов.

Девушка не стала ему мешать. Тихо покинув свои покои, она уверенно направилась к лестнице, и не прошло и десяти минут, как царица оказалась в саду. Она огляделась.

— Да, надо было вчера лучше присматриваться, — расстроенно подумала она. Вместо того, чтобы быть перед выходом за пределы территории королевского замка, она была похоже в совершенно противоположной части сада.

Она стояла на усыпанной песком дорожке. С двух сторон от неё — в два ряда колонны из белого мрамора, увитые плющом. За ними росли яблоневые и персиковые деревя, что находились в самом расцвете.

Что же, делать нечего. Дуся пошла вперёд, понимая, что если вернётся во дворец, то заблудится окончательно (так как он был сам по себе как целый лабиринт). Аллея из колонн вскоре закончилась, и Евдокия смога узреть развилку из трёх тропинок. Девушка огляделась по сторонам. Справа от неё, в самом конце дорожки, она заметила принца Архипелага. Юноша стоял на коленях перед садовым водоёмом и с кем-то общался. Со стороны казалось, что говорил он со своим отражением.

Любопытство пересилило, как Дуся не старалась, и царица, снова оглядевшись, сделала несколько шагов в сторону Женара. Она остановилась. Теперь ей было видно всё. Прекрасный серо-голубой дельфин, с такими живыми человеческими глазами, высунувшись из воды, смотрел прямо на принца, издавая характерные для его собратьев стрекочущие звуки. Женар говорил ему в ответ тихо, гладил по голове, но в то же время на его лице было написано столько тоски, что императрице невольно стало жаль его.

Тут дельфин брызнул водой, будто бы показывая свою обиду, а принц засмеялся, принимаясь вытирать мокрое лицо рукавом. После ещё пары «фраз», дельфин уплыл. Принц встал на ноги и собрался было уходить, но тут заметил царицу Евдокию. Он несколько побледнел, но виду не показал. Юноша поклонился.

— Ваше Величество, — произнёс он.

— Доброе утро, Женар, я… заблудилась просто. Пришла сюда, и… тут ещё ты… Не сочти за грубость, но позволишь мне узнать? Это был твой друг?

— Нет… — он замялся. — Точнее, не совсем. Это — моя невеста.

Евдокия поражённо застыла, удивлённо и недоумённо глядя на юношу, который всё это время не менялся в лице: всё та же горечь. Она почувствовала себя неуютно. Всё-таки, не тактично было вот так вот задавать такие сокровенные вопросы, на которые бедный юноша вряд ли горел желанием отвечать. Но шаг уже был сделан. Царица попыталась взять себя в руки.

— Невеста?

— Да. Мы обручены уже года три. Скоро должна была состояться наша свадьба. Дарива с отцом покинули Архипелаг на время, чтобы она смогла выбрать ткани в Ямлезе — её отец купец и взял дочь во время одной из поездок. Но по дороге домой… они наткнулись на пиратов. Корабль потопили. Многие смогли спастись, но… Дарива утонула. Мне сообщили о случившемся ещё до того, как они прибыли. Я поспешил к ним навстречу на одном из кораблей. Когда я узнал о том, что… Даривы больше нет, я подумал, что это последний день моей жизни. Когда мы вернулись на Архипелаг, я пришёл сюда — в наше с Даривой место. Здесь мы встречались. Каюсь, я собирался свести счёты с жизнью, — здесь очень глубоко, метра два, если не больше, — но только я погрузился с головой под воду, меня вытащил дельфин. Он помог мне выбраться на берег. Это была Дарива. Оказывается, русалки упросили свою мать оставить жизнь ей. Море согласилось, и вот, моя невеста — дельфин ровно на полгода и три дня. Завтра она должна превратиться в человека.

Евдокия была поражена услышанным. Она, как ни позорен был сей факт, ничего не знала об Архипелаге и его чудесах, вплоть до русалок и их морском семействе, так как по идее это была часть света отведённая Марии, но Дуся всё равно немного смутилась: ей стало стыдно.

— Но, как же ты понял, что это дельфин — Дарива? Она же, вроде как не говорит по-нашему.

— Да. Но наш народ имеет такое благословение от моря — понимать его обитателей так же хорошо, как и друг друга. Мне казалось, это не секрет для остального мира.

Дуся покраснела.

— Ну, как оказалось, для меня — секрет.

* * *

Да, услышанная Евдокией история была выше всякого понимания. Сколько бы она не находилась в Обене, сколько бы не любовалась на фениксов и чудеса Горма с Дрангом, она наверное никогда не сможет привыкнуть к тому, что в их мире есть ещё много сказочных диковин, которые могут повергнуть в шок даже самого старого мага. Русалки, морское царство, воля Моря, превращения человека в дельфина для сохранения жизни… В нашем мире большинство этих легенд из поверий старины средневековья и более ранних эпох превратились в детские сказки, в которые не все дети-то верят, хотя и находятся те из людей, кто пытается доказать существование морских жителей наполовину людей, наполовину рыб. Но, думаю, они никогда не достигнут своей цели.

Не откладывая в долгий ящик, Евдокия рассказала брату об удивительной истории любви, как только закончила все намеченные на сегодня дела. Володар более сдержанно воспринял россказни сестры.

— Удивительно, — князь пожал плечами, — Но, послушай, а разве в курс вашего с Анной, Марией и Софией образования не входил такой урок, как «Изучение особенностей народов и государств» и «Познание специфики их создания»?

Евдокия задумалась и уже в который раз за сегодня покраснела гуще цвета красного вина. Когда же кузен спросил, в чём дело, она покраснела ещё больше, опустила глаза, как провинившаяся школьница, и тихо сказала:

— Мы с Анной прогуливали этот урок.

Тут Володар расхохотался так, будто ему за шиворот кто-то рака посадил. Евдокия подняла на него удивлённый взгляд, но от этого он только сильнее смеялся. И продолжалось это долго. У него уже начал болеть живот, а мышцы на лице сводило от напряжения, но он всё не унимался. Дуся, уже начавшая посмеиваться, вдруг испугалась, что у него истерика, когда он наконец стал успокаиваться. Он вытер выступившие на глазах слёзы.

— Можно спросить, что смешного я сказала? Или я сама по себе смешна? — немного рассержено спросила царица. Князь показал головой.

— Нет-нет, ни в коем разе, — он с трудом подавил новый приступ смеха. — Просто, я понял, почему вы с Анной так плохо умеете находить общий язык с детьми. Вы же даже сказок толком не читали, что уж говорить про чудеса, которые чётко распределены каждое в своей части света.

Володар снова рассмеялся, чем вызвал в душе кузины волну стыдливого гнева, за что потом ему пришлось ещё и просить прощения.

* * *

Следующий день был полон забот, как и подобает дню отъезда во все времена и во всех мирах. Корабль и причал кипели от количества людей и напряжённости их работы. Повсюду раздавались крики разной интонации, беготня. Подготовка к отъезду шла полным ходом. Только главных затейников похода не хватало: Евдокия с Володаром прощались с государями Архипелага.

Было печально покидать их обитель — наверное самый мирный и радостный уголок мира. Кузены это почувствовали и не преминули сказать об этом королю с королевой, на что те приглашали их в будущем году. После обмена любезностями по этому поводу, они раскланялись до поры, до времени, согласовав их встречу через полчаса на пристани. Володар с Евдокией вышли за пределы дворца, но девушка попросила кузена подождать её на борту, а сама пошла вглубь сада, до уже знакомого нам водоёма. Принц уже был там. Лицо его было крайне встревожено.

— Женар, — окликнула юношу императрица. Тот обернулся.

— Ваше Величество, — он поклонился. — Уже уезжаете?

— Да, тебя… не было на встрече. Я подумала, что что-то случилось. Ты взволнован.

— Дарива не приплыла. Мы условились встретиться с ней в тот же час, в то же время, что и обычно, — он снова обернулся к водоёму, напряжённо всматриваясь в прозрачную морскую воду, так и сверкавшую на солнце. Евдокия нахмурилась. Если учитывать, что сегодня она должна обратиться в человека, то это более чем опасно. Кто знает, на какой глубине и как далеко от берега она станет изначальной расы.

— Может, её русалки доставят, — подумала царица, но вслух говорить не стала. Она понимала, с какой иронией прозвучит эта фраза из её уст. Уж больно недоверчиво она пока относилась к россказням о морских жительницах, которых пока ни разу в жизни не видела.

Но тут раздался всплеск. Тихий, еле слышный, но в воцарившейся тишине и Евдокия, и Женар его отчётливо услышали. Он донёсся из канала, по которому и поступала вода из пролива в водоём. Переглянувшись, царица и принц начали напряжённо вглядываться в глубину. В следующий миг они увидели то, что первую на пугало и удивило, а второго взволновало так, что он чуть не прыгнул в воду. Там была русалка. Полупрозрачное существо, состоящее, казалось, из одной воды, с сияющей сферой в груди вместо сердца. И русалка эта, прежде чем кто-то успел сообразить, вытолкнула на берег девушку, которую Женар тут же прижал к груди. Дарива была красива, если судить по меркам жителей Архипелага: светло-русые волосы, синие глаза. От одного вида влюблённых хотелось улыбаться, что царица и делала.

В следующую секунду Евдокия перевела взгляд на русалку. Морское создание не высунулось из воды, но царица поняла, что она смотрит прямо на неё. Что же, сказка оказалась не такой, какой себе представляла императрица. Намного реальнее.

Глава 5. В Ямлезе

— Володар, Володар! — Евдокия подбежала к брату, но тот спал сном праведника и ничего не слышал. Царица рассердилась. — Встава-ай, вставай же, соня.

Князь натянул покрывало на голову, показывая всем своим видом, что не собирается просыпаться. Царица начала его теребить, а потом стягивать одеяло.

— Мы приплыли, алло!

Это подействовало на князя не хуже ведра ледяной воды. Он резко сел. От сна в глазах не осталось ни следа. Оглянувшись на лестницу, ведшую на палубу, он соскочил на пол. Евдокия со вздохом побежала за ним на палубу.

Князь стоял у борта на носу корабля, смотря на растянувшуюся по всему горизонту перед ними восточную империю. Перед ним был Веркин — столица Ямлеза, сверкавший во всём своём земном великолепии, которое так и тянуло вниз того, кто всю жизнь провёл в простоте и лёгкости небесного очарования северной империи. Они почти причалили, когда в воздухе раздался звук труб, будивших население ровно в шесть часов утра.

Володар и Евдокия смогли сойти не берег только через три четверти часа, благодаря количеству гостей в порту.

Ямлез встретил их жаром палящего восточного солнца. В порту было немного людей: столица только просыпалась после ночи. Мужчины в тюрбанах или с повязками на голове, женщины в чадре или парандже. Кое-где на глаза царице и князю попадались и рабы, разгружавшие торговые суда или сопровождавшие свих хозяев. Кузены переглянулись.

— И что делать будем?

— Капитан дал карту, — Володар полез за пазуху, и вскоре вытащил искомое. — Будем искать… Та-ак…

Юноша развернул карту. Изучая её несколько минут глазами, он молчал. Евдокия встала за его плечом, чтобы лучше видеть.

— Река Желаний находится в лесу… впадает в море, так что можно пройти по побережью… Отлично, — князь начал складывать карту. — На дорогу мы потратим час-два, там пробудем недолго.

— Володар, может, мы к Софии заглянем? — Евдокия вопросительно взглянула на князя. — Ну, правда, мы столько времени не виделись! Лет девять, если не больше.

Князь остался на удивление спокойным. Он лишь пожал плечами и рассеяно улыбнулся сестре.

— Ты иди, а я не хочу. Я должен спешить.

Вернув карту на прежнее место, он поспешил вдоль причала, а Евдокия осталась стоять на месте. Она немного даже злилась на брата. Володар, если испытывал что-то, о чём не хотел делиться, то вёл себя, как подросток: ни за какие коврижки не желал поведать никому о своих терзаниях.

Что же, даже не смотря на столь неприятную черту характера своего кузена, царица не стала сдаваться. Она бросилась вслед князю. Поравнявшись с ним, она сбавила шаг. Володар улыбнулся.

— Видно, бросание на произвол судьбы откладывается на неопределённый срок?

Царица недовольно фыркнула и ткнула его в бок, на что князь с проказной интонацией рассмеялся. Вскоре оба не шли — бежали по уже безлюдному пляжу в сторону леса. Брат убегал от сестры, оба радостно смеялись. Создавалось такое впечатление, что им до сих пор лет двенадцать, как, по сути, и было в их душах. Только сердце императрицы беспокойно сдавливало с того самого момента, как она решила последовать за братом, пожертвовав встречей с сестрой. Евдокия не знала, почему…

Каменистая набережная растянулась на пол километра за границей жилой части города Веркина. Домов, людей и кораблей не было: всё осталось далеко позади. Вскоре Евдокия и Володар достигли леса, после череды падений с мягкими… и не очень посадками. Находясь в окружении деревьев, они умерили темпы своего бега и вскоре уже шли по еле заметной тропе.

В лесу было довольно шумно, а всё из-за птиц. Разные крылатые существа сидели на ветвях восточных деревьев гроздьями и распевали, и голосили на разные лады, мотивы и голоса приятной и не очень песней. Одни пыжились, гордо выставляя вперёд яркую грудку и показывая своё главенство, другие делали больший акцент на голос, если не могли блеснуть размерами или цветом; третьи расправляли яркие и красивые, будто веера, хвосты или крылья, или трясли головой, заставляя солнце играть в их ярких коронках из перьев.

Царица и князь с удивлением озирались по сторонам, любуясь на восточных красавиц. Но когда впереди послышалось заливистое журчание воды, они в миг позабыли обо всём и бросились вперёд. Перед ними посреди восточного леса проложила своё русло река Желаний, несшая свои воды к Тёплому морю Ямлеза.

* * *

Цель была достигнута. Прозрачная вода из волшебной составляющей реки Желаний, сотворённой ещё при создании мира, была у брата с сестрой. Подняв стеклянный флакон с волшебной жидкостью на солнце, князь смотрел, как лучи вечернего светила играли и переливались в чистейшей чудесной воде. А Володар думал… Он только сейчас начал думать, размышлять над тем фактом, что он станет отцом. Он долго не хотел делить любовь Эльвы, но теперь, когда в его руках было то, что даст им детей, князь уже начинал привыкать к мысли, что в Велиградском княжеском доме будет уже не два жителя…

— Слушай, можешь помедленнее? — рявкнула сбоку Евдокия, которая наконец смогла догнать брата, который шёл довольно быстро и только сейчас остановился. Девушка явно не горела желанием снова бегать. Её с прошлого разаещё ноги не слушались и бежать отказывались напрочь. Вокруг брата и сестры снова были люди. Она вернулись на пристань. — Долго же мы там пробыли. Уже вечер.

Володар посмотрел на запад.

— Да, вечер, — рассеянно произнёс он. Царица закатила глаза.

— Не волнуйся, кузен. Всё пройдёт лучше некуда… Ну, ладно, если сомневаешься, помолись.

Князь улыбнулся, взглянув на девушку. Но улыбка эта была какой-то другой. Озорства в ней не было. Только какой-то свет, если вы понимаете, о чём я говорю…

— Ты права, Дусь. Просто непривычно…

— Непривычно, — с ноткой издевательства повторила царица. — Зато представь, какой веселье у вас начнётся. На свет появится княжич или княжна, будете не спать по ночам, в конце концов у вас закончится терпение и вы обратитесь за советом к Машке или Анне, убедите одну из них рассказать, как обращаться с маленькими детьми, потом уговорите её посидеть с вашим чадом и на целый день сбежите куда-нибудь в лес на пикник… или, что вы там любите в лесу делать.

Тут на Володара напал смех. Спокойный, но такой заразный! Тут к ним подбежал матрос с «Пути». Молодой человек отвесил поясной поклон перед императрицей и князем.

— Царица-матушка, княже, капитан просит передать, что он не намерен ждать до завтра и желает отплыть как можно скорее.

Матрос вновь поклонился и убежал. Кузены переглянулись.

— Иди, Дусь. Ты хотела к Софии пойти, а я — домой.

Царица покачала головой.

— Нет. С ней мы ещё увидимся. Но тебя я оставлять не хочу в такой момент. Мне всё же ещё хочется видеть тот момент, когда Эльва расскажет о том, что в принципе не могло произойти между оборотнем и человеком.

Князь улыбнулся сестре, и вскоре они взошли на борт велиградского корабля, который быстро отчалил и направился туда, где перед ними лежал далеко-далеко впереди Обенская Империя. Когда «Путь» подошёл к выходу из гавани, на городской башне раздались тяжёлые и гулкие удары колокола, а потом раздалась пальба из пушек. Евдокия и Володар, стоявшие на палубе обеспокоенно и заинтересованно посмотрели туда.

— Странно, — нахмурился князь. Люди на берегу похоже догадывались о причине. Всё вокруг погрузилось в зловещее молчание. Царица посмотрела на брата, а потом пошла на капитанский мостик.

— Капитан, что случилось?

Мужчина посмотрел на царицу и пришедшего за сестрой князя и пожал плечами. Не знал. Когда они проплывали мимо какого-то ямлезского судна, с него донёсся громкий и насмешливый крик. Говорил человек с ужасным акцентом, что выдавало в нём явно непривыкшего к чужому языку.

— Эй, вы! Северъяне! — кузены и капитан оглянулись на звук. — Да-да, вы! Правильно делаете, что уходите. Убирайтесь с нашей земли.

— Да как ты… — капитан уже было собрался поставить на место наглого крикуна, но царица его усмирила, положив руку мужчине на плечо. Он устыдился, но гнев его не утих. Все трое молчали.

— Кончилась ваша власть. Передайте вашим правъителям, что их сестра, София отправилась на тот свет!!! Ведь в честь этого и палили пушки…

Что кричал ямлезец дальше, ни Евдокия, ни Володар не слышали. Умерла. Её больше нет… Царица закрыла лицо руками, скрывая слёзы безграничного горя. Князь сжал зубы, силясь сдерживать эмоции, которые, тем не менее, яснее слов выразились на его лице.

Турмания София, дочь короля Дария Обенского, умерла в сорок девять лет.

Глава 6. Наследие двух турманий

Тяжёлая душная жара, стоявшая в воздухе, тяготила больную душу. Редкий ветерок с трудом мог принести облегчения, а рассеять горькие мысли и подавно. Мария до сих пор с трудом верила в то, что произошло. Софию похоронили сегодня утром. Младшая царица же себя ощущала безвольной куклой, без эмоций и души. У неё не было сил ни на что: слёзы и неизбывное забрали все. Голова нестерпимо болела после четырёх дней непрерывных рыданий. Лицо опухло.

Новый порыв ветра немного освежил разгорячённую кожу. Девушка сидела на скамье в саду. Ровно держать спину не хватало сил, и она облокачивалась на спинку скамейки. Руки сложены на коленях, глаза смотрят в никуда. Со стороны могло показаться, что это статуя. Только ни у одной статуи не может быть столько горя и безнадежности во взгляде.

Тяжело терять близких. Мария надеялась, что не испытает этого так скоро. Но пришедшее в ей в Фингард письмо заставило её собраться в ту же минуту и приехать как можно быстрее. Она успела как раз за три дня до смерти сестры. В последний день, ей сообщили, что турмании стало хуже. Мария бежала со всех ног в покои сестры, и она успела. София умерла через час у неё на руках.

Похороны состоялись ещё через три дня. Мария еле стояла на ногах. Красные глаза, после бессонных ночей, проведённых в слезах, её доконали. Турмания Эсманур испугалась тогда, что младшая царица, чего доброго, рухнет, так как она тогда была больше похожа на привидение, и старшая сестра Адиля шла с Марией, держа её за руку.

Раздались шаги, и в саду показалась одна из рабынь турмана Адиля. Она присела, сложив руки перед собой и склонив голову, и снова выпрямилась.

— Госпожа…

Мария вяло подняла голову, но на рабыню не оглянулась (та стояла позади царицы).

— Чего тебе? — спросила она. Язык плохо слушался, а голос слегка охрип.

— Повелитель Вас зовёт…

Мария, собравшись с духом, поднялась на ноги и довольно быстро для своего состояние пошла прочь из сада. Она не обращала внимание на встречных ямлезцев. Кто провожал её с сочувствием, кто со злорадством — царица сохраняла даже в трауре и чёрном своём облачении прямую осанку и благородство, а самообладание ни на миг ей не изменило.

Стража пропустила её без вопросов и лишь молча отсалютовала госпоже и девушке-элитарию из полка, в котором они сами когда-то учились. Мария остановилась перед дверями, услышав в покоях турмана жаркий спор. Прислушалась — спорят Арслан и сын Марихан, царевич Мурад.

— Да как ты смеешь, щенок? Разве так говорят со старшим братом?

— То, что ты мой брат по крови, не делает тебя моим братом по душе, трус!!!

— Я — БУДУЩИЙ ТРУМАН!!! — в ярости крикнул Мурад, и от его голоса задрожали стены.

— Не спеши, отец ещё не выбрал, — ответил Арслан более спокойно, но в его голосе можно было прочесть явное раздражение и злость. Он не мог забыть той ненависти, что питала мать Мурада к Софии.

Мария тяжело вздохнула. Этого следовало ожидать. Смерть младшей трумании, которая всегда учила сына любить своего брата, сняла барьер вынужденного мира между сыновьями Адиля. И если дать им волю они, чего доброго, ещё глотки друг другу перережут…

— Ты — сын рабыни!

— А ты — сын ведьмы, — зашипел Мурад. Раздался яростный крик, потом — звон металла: Арслан и Мурад обнажили ятаганы.

Мария не злилась на Мурада. Она знала, что он так не думал на самом деле, но слова сына Софии его задели за живое. Он всегда очень любил свою мать, но, как сын, просил её усмирить ненависть в своём сердце. К сожалению, она его не слушала, списывая его просьбы на детскую наивность. Царица вошла в покои. Увидев её, царевичи, опустили оружие, поклонившись королеве Фингарда и царице-императрице Обена.

— Тётя…

— Как вам не стыдно? — спросила царица, с укором глядя на юношей. — Вы же братья. Ближе вас двоих у вас не будет людей в жизни. Никакая любовь не заменит вам вас. Тем более, вы — царевичи Ямлеза. Вам неподобает вести себя, как малолетним детям. На вас вместе с титулом легла ответственность, и вы обязаны её нести с честью, добросовестно. Вас учили этому родители, учу и я.

Братья пристыженно молчали, опустив головы и не смея проронить ни слова в своё оправдание. Мария же сурово оглядывала их. Да, воспитывать она научилась. Учитывая, что родила двоих детей, которые своим поведением доставляют хлопот раз в десять больше, чем их обенский Союз Тайной Разведки, под командованием уже капитана Аббаса, так как их бывший капитан приобрёл чин главного воеводы; и в нём души не чает принц Александр, который проникся к нему чувством уважения с того самого момента, как узнал, что их истории болезни так совпадают. И отныне бывший капитан обучает принца всем искусствам боя, которые только знал.

Царица вздохнула, чувствуя, что у неё кружится голова, но ей хватило просто закрыть глаза, чтобы немного прийти в себя. Царевичи тем временем переглянулись и согласно кивнув друг другу, обратились к королеве.

— Тётя, мы раскаиваемся перед Вами — грешны. Но больше этого не повторится…

— Вам плохо? — обеспокоенно спросил Мурад. Мария качнула головой и измученно улыбнулась.

— Ничего, Мурад. Это не страшно.

— И всё-таки, — Арслан подошёл к ней и поддерживая усадил на шёлковый диван. Мария успокаивающе погладила его по руке, сказав, что с ней всё в порядке. Мурад предложил воды 0 ласково отказалась. Арслан не успел возразить ей, так как в покои вошёл турман Адиль. Его сыновья тут же учтиво поклонились отцу.

Глаза мужчины были полны ужасной неизбывной печали и боли. Суровые складки меж бровей почти не исчезали теперь, тогда как раньше разглаживались всегда, когда он видел Софию. Но у него была стойкая выдержка. Никто не видел его слёз. Но в глаза никто не смотрел, отлично понимая, что такой взгляд разорвёт душу.

Он оглядел пришедших на его приглашение.

— Хорошо, что вы пришли, — произнёс он своим низким красивым голосом, который ну никак не вязался с внешностью статного и широкоплечего молодого человека. Он был молод. Но душа, казалось, постарела на тысячи лет. — Мне надо с вами поговорить. Как вы знаете, теперь, скорее всего, встанет вопрос о наследии трона. И я… выбрал себе приемника в лице Арслана.

Все слушали его внимательно и молча, ничем не выражая своих эмоций.

— Ты, Мурад, волен выбирать. Остаться здесь, или, если императрица не против, отправится на север, в Обен.

— Пусть будет, как ты скажешь, отец. Я не имею предпочтений в этом. Мне нигде не будет покоя.

— И всё же…

Тут подняла голову Мария. Царица немного оправилась и взяла юношу за руку.

— Поедем о мной, Мурад. Я всегда буду тебе рада, как гостью или как племяннику, если это не противоречит вашим обычаям.

Царевич молча кивнул. Ему было непривычно то, как к нему обращалась незнакомая, по сути, женщина. Но он ей верил. Он помнил, как Мария попала в Ямлез в первый раз. Его мать была тогда в ярости. Царица была своенравна и не собиралась приклоняться перед правящей династией Ямлеза. Но и добра к нему. Какие бы раздоры ни были между их семьями, она всегда с ним играла, выслушивала все его жалобы на жизнь, принимала их, советовала ему, как лучше поступить, научила быть таким, каким он стал сейчас. И он хотел поехать с ней.

На том и порешили. Ближе к вечеру дворец погрузился в гнетущую тишину. Даже девушки в гареме, которые обычно щебетали о том, о сём без умолку, теперь говорили каким-то полушёпотом. Но в воздухе стояла такая тишина, что Мария слышала этот шёпот из своих покоев. Она всю ночь провела на балконе. Царица уснула на софе и проспала там до самого утра, пока солнце не разбудило её, встав достаточно высоко, чтобы его лучи светили в лицо обенке.

Сегодня они отплывали в Обен.

Ближе к полудню семья турмана Адиля прибыла в порт, чтобы проводить царевича и королеву. Мария благословила племянника на благополучное царствование и дала ему наставления, какие знала давала ему его мать. Царица плакала. Плакал и Адиль, когда они прощались и долго обнимались. После Мария и Мурад взошли на корабль. Судно отчалило и направилось в сторону Обенской Империи.

Глава 7. Весенние дни Обена

— Тише, тебе жить надоело? — зеленоглазая девушка легко стукнула в дверь платяного шкафа. Тот, кто находился внутри глухо извинился и затих. Елена, которой за её красоту дали прозвище народе «Лебедь», придав своему виду как можно более спокойный вид и накинув на плечи шаль так, чтобы они прикрывала ночную рубашку, произнесла.

— Войдите!

Михаил Иванович Луам заглянул в комнату дочери.

— Лен, мы тебя уже четверть часа ждём. Мама просила тебя оповестить, что завтрак остывает.

— Я… я не голодна, пап. Можно мне обеда дождаться?

— Уверена?

— Да, — как-то слишком быстро ответила девушка, но воевода, казалось, ничего не заметил. Он лишь пожал плечами.

— Как хочешь, — произнёс он и закрыл дверь. А когда его шаги стихли на лестнице, из шкафа, жутко чихая вывалился черноволосый юноша и рухнул на пол, чуть не сбив с ног Елену. Девушка со смехом бросилась ему помогать подняться на ноги.

— Зря ты так рано пришёл, Влад, — сказала она.

— Рано? — воскликнул тот. — Ты знаешь, что уже полдень? Это ты спишь так много.

— Нет, милый мой, ты не исправим, — вздохнула та. Усадив его, она зашла за ширму, чтобы переодеться. Какое-то время они молчали. У них были тайны, о которых не знал никто, кроме них. Но рассказывать о них они боялись. Да и, что уж греха таить, были не готовы. Собравшись, Елена вышла из-за ширмы с каким-то взволнованным выражением лица. Владислав, ещё не заметивший этого, но услышавший её шаги, начал:

— Нам сегодня пришло письмо от тёти Марии: тётя София умерла — мама совсем слегла.

Елена прикусила губу, принимаясь теребить кулон с фигуркой белого лебедя из перламутра, оправленного в золото.

— Папа правда спокойно говорит, что ничего страшного, и она скоро попра… Ты чего?

Елена подошла к нему вплотную, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Влад, как думаешь, мы с тобой не поспешили?

Князь улыбнулся, взяв в свою ладонь её правую руку, на которой красовалось золотое кольцо, в виде берёзовой веточки, обёрнутой вокруг пальца. На руке Великого князя было такое же.

— Нет, не думаю.

— Но твои родители не давали согласия на это.

— А я не собираюсь ждать больше ни дня! — запальчиво воскликнул Владислав. — Лен, мы же целый год ждём. Я тебе говорил, мама благословила нашу помолвку, отца она уговорит. А Михаил Иванович ещё два года назад им сказал, что не против нашего брака, помнишь?

Елена кивнула. Как не запомнить. Они тогда с трудом сдержались, чтобы не обняться прямо там, при родителях. А был то бал в честь двадцатишестилетия Великого князя. Елена сдалась. Тихо и незаметно они покинули дом обенского воеводы, и встретившись на улице, побежали, держась за руки в сторону собора, где они договорились тайно обвенчаться.

* * *

Эдан тихо закрыл за собой дверь и посмотрел на супругу. Анна всё лежала в постели. Она не спала. Глаза были устремлены куда-то вперёд. Тонкие хрупкие руки сложены на животе. Лицо не выражает ничего. Император вздохнул и сел рядом с нею.

— Ань, как ты?

Царица вздрогнула, будто её разбудили от тяжёлой дремоты, и перевела несколько рассеянный взгляд на мужа. Её губы тронула лёгкая, еле заметная улыбка.

— Хорошо.

Эдан удовлетворённо кивнул. Значит и правда хорошо.

— Давай я тебе принесу поесть? Ты со вчерашнего утра ничего не ела.

На это царица покачала головой и опустила глаза. Её пальцы сжали руку царя.

— Эдан, а тебе было тяжело, когда твоего брата убили?

Император задумался. Это было так давно. Ещё во время войны с Дрангом. С тех столько воды утекло, столько всего изменилось. Но он и по сей день чувствует эту боль. Тупую, неприятную, но всё же боль.

— Было. И сейчас тяжело. Но это всё уже в прошлом. У меня всё есть, чего только может желать любой человек, мечтающий о счастье: любимая и сын…

Анна улыбнулась на это, а потом, сев на постели, прильнула к груди царя, блаженно закрыв глаза. В такие моменты им казалось, что на свете счастливей их просто нет людей. В течение всех лет брака они исправно старались исполнять обещание, чтобы дали друг другу перед первой брачной ночью: не ссориться. И это обещание хранит их и по сей день.

* * *

Эльва давно поняла, что соловей — единственная птица, что нравится ей больше прочих. И не оперением, а голосом. Её собственная душ начинает петь, когда в саду княжеской раздаются трели этой птички. Вот и сейчас она сидела там в беседке за вышивкой и наслаждалась голосом вечернего певца. Он заставлял её позабыть обо всём н свете. Но увлекшись своим занятием, она так и не заметила, как недалеко из тени вышел человек. Он замер, с улыбкой глядя на княгиню. Драконья принцесса, разумеется, заметила его присутствие и подняла голову, сощурив аметистовые очи. В следующий миг её лицо просияло.

Бросив своё занятие, она кинулась навстречу гостю и повисла у него на шее, крепко-крепко обнимая мужа.

— Володар! Володар! — воскликнула она. А князь, радостно смеясь, прижимал её к себе так крепко, как только мог. Уж больно он соскучился по своей княгине. А в ладони его был зажат флакон с прозрачной волшебной водой из реки Желаний.

Глава 8. Спасший от медведя

Две фрейлины склонились в почтительном приветствии, пожелав доброго утра и застыли на пороге, ожидая приказаний. Растрёпанная и сонная Надежда, ёжась от лёгкого утреннего озноба, хмуро посмотрела на них. Они молчали. Принцесса смотрела-смотрела, пока ей наконец не надоело, и тогда она произнесла:

— Могу я осведомиться, что такого случилось, что меня надо было разбудить за два часа раньше обычного?

— Миледи, Его Величество приказал Вам сообщить, что вернулась Её Величество.

Надя протёрла сонные глаза и зевнула, прежде чем, посидев минуты две, наконец изречь:

— Мама приехала… Что же, тогда приступим. И, да, — она обратилась к фрейлинам, — вы свободны. Я сама всё сделаю.

Переглянувшись, девушки покорно исполнили приказ. Надежда свесила босые ноги с кровати и запустила пальцы в густые рыжие локоны — своё главное достоинство, как считала её мать. Если заплести их в косу, то в обхвате она была не меньше десяти дюймов (что равняется 25,4 сантиметрам). Курносый нос и женственная фигура пошли у неё в маму, глаза были отцовские, волчьи. Непокорный нрав и мягкость были ей свойственны с самого детства.

В такие дни, как сегодня, Надежда испытывала жгучее желание срезать себе волосы: была ужасная жара, и голова из-за этого становилась свинцовой; было лето. Принцесса тоскливо посмотрела на распахнутую настежь дверь на балкон. Солнца не было видно — лишь высокое голубое небо. Вновь зевнув, принцесса принялась приводить себя в порядок.

В свои двадцать лет старшая дочь королевско-императорской четы отличалась среди сверстниц не столько характером, сколько свободой: она не вышла замуж, тогда как остальные уже максимум лет пять находились в законном браке. Бабушку Яру и дедушку Роберта она плохо помнила. Король с королевой покинули этот мир практически в одну секунду и было это десять лет тому назад. А через несколько месяцев на трон Фингарда взошли её отец и мать.

Надя вышла в коридор, громко хлопнув дверью. Рассеянно кивая встречным, она довольно быстро дошла до покоев родителей. Но у закрытых дверей её ждал неожиданный сюрприз, в качестве её младшего брата, тринадцатилетнего принца и обенского князя Андрея. Он стоял, прильнув ухом к двери и, похоже, весь превратился в слух. Девушка мгновенно вошла в роль старшей сестры и насупила брови.

— Не поняла. Это что такое?

Андрей вздрогнул и зашипел.

— Ш-ш-ш, тише. Слышишь?

Надя встала рядом с братом и тоже прислушалась. Из комнаты родителей доносились настораживающие приглушённые звуки рыданий. Плакала мама. Принцесса отодвинула брата от двери, а сама приоткрыла её, чтобы видеть всё.

Посреди родительских покоев стоял Баш, а Мария горько плакала, уткнувшись лицом в его плечо. Король крепко её обнимал, прижавшись небритой щекой к её голове, изредка целуя жену и гладя по спине. Надя заметила, что мать одета в чёрное. Она задумалась. Значит, слухи не врут. Турмания София и правда ушла в Царство Небесное.

Принцессе стало неудобно, и она беззвучно закрыла дверь, так и оставшись незамеченной. Но, как только она собралась повернуться, то тут же наткнулась на черноволосую голову любопытного принца. Андрей вновь силился понять, что всё-таки происходит у родителей, когда тяжёлая рука сестры резко дёрнула его назад и повела вдоль по коридору. Мальчик запротестовал, вцепившись в сестру.

— Пусти, так нечестно, я хочу знать….

— … что случилось? Это тебе пока рано смотреть, это — во-первых, а во-вторых, я и сама могу тебе объяснить, откуда ноги растут. Марш в класс!

* * *

— «Война с Дрангом нанесла большой урон стране. Король Дарий бросал все силы на уничтожение его приспешников и слуг, но их не становилось меньше. Когда же дальнейшему существованию королевства стала грозить опасность, было принято решение отправить троих оставшихся стране дочерей короля в северные горы (королевство «великанов»), куда власть колдуна ещё не добралась. Но, когда принцессы и сопровождавший их эскорт покинули близлежащие столице места, на них напали тёмные прислужники Дранга.» Расскажи мне, Андрей, как звали дочерей короля Дария? — Надя устало посмотрела на брата, который, похоже, её не слушал. Хотя, так и было. Принц вздрогнул, когда сестра повторила его имя.

— А?

Девушка вздохнула и захлопнула книгу по истории.

— Что ты слышал последнее?

Мальчик задумался, подняв глаза к потолку и долго так сидел, пока не вспомнил что-то вразумительное.

— «Начнём урок»?

Надежда закатила глаза, положив книгу подле себя, на стол, и посмотрела на Андрея с усталым видом. Но мальчик этого не заметил. Его мысли сейчас были далеко, но он таки смог вернуть себя к реальности и сказал:

— Бедная мама. Бедная моя мамочка.

Потом он встал и, подойдя к сестре, крепко обнял её за шею, звонко чмокнув при этом её в щёку. Надя поняла, что брат хотел этим сказать, но только обняла его в ответ.

* * *

— Ну и денёк сегодня, — вздохнула Надежда, спустившись вниз через два часа после урока истории с братом. Хотя… Это ведь даже не урок был. Она читала около получаса, а остальное время они сидели обнимаясь.

Сейчас же наступило заветное время, которое Надежда всегда проводила верхом. Лошадь уже ждала её в конюшне и нетерпеливо фыркала, переступала копытами и мотала головой, будто подгоняя принцессу.

— Иду-иду, Красавица. Что, заждалась?

Она вывела лошадь под уздцы и, похлопав её по холке, вскочила в седло. Не прошло и минуты, как они уже скакали по мосту из дворца в лес.

Каждый удар копыт о землю отдавался глухим топотом где-то внутри. Деревья и кусты, птицы и зверьки стирались, проносясь мимо со скоростью падающих звёзд, так быстро скакала Красавица, молодая кобыла серой масти и с чёрными-чёрными ушами. Норов у неё был под стать хозяйке, только лишь не говорила. Говорящих коней, в конце концов, держать в конюшне не очень, согласитесь.

Но не успели они добраться до поляны у моря, как вдруг Надя заметила впереди громадный валун. Она дёрнула поводья на себя останавливая лошадь. Красавица всхрапнула, пропахав копытами землю и остановившись. Но тут произошло то, что повергло обеих в шоковое состояние. Валун ожил, заревел, поднялся на четыре мощные лапы, и вскоре к принцессе повернулась медвежья голова. Бесстрастные глазка зверя смотрели чёрным безмыслием, что заставило Надежду задержать дыхание от страха: медведь то был неговорящий. Красавица это тоже почувствовала. Она испуганно заржала, попятилась, и вдруг резко поднялась на дыбы. От испуга у Нади онемели руки, и она выпустила поводья и вылетела из седла. А Красавица убежала в лес.

Принцесса с ужасом замерла, смотря в глаза вновь заревевшему зверю, который кинулся к ней. Она попыталась отползти назад — дрожали руки, взвыла ноющей болью лодыжка. Надя зажмурилась, когда зверь собрался обрушить на неё весь свой вес, когда внезапно откуда-то сбоку прилетела стрела и вонзилась зверю в бок. Медведь снова заревел, но на этот раз от боли, и отступил в бок. А из чащи вылетел на коне всадник. В руке его сверкал меч, который в мгновение ока вонзился в бок хищнику, уже собравшемуся напасть на обидчика. Медведь мёртвый рухнул на траву. Всадник спрыгнул с седла.

— Вы в порядке? — спросил он. Надя, немного пришедшая в себя, отметила, что незнакомец красив, статен и молод. У него была смуглая кожа и тёмные волосы. А глаза… в такой глубине немудрено было утонуть. И улыбка была такой искренней. На мгновение принцессе даже показалось, что ему немного неловко с ней говорить, хотя виду он не показывал.

Надежда приняла его помощь, но, когда она поднялась, стало ясно, что идти она не сможет. Юноша предложил её довезти до…

— Где Вы живёте? — спросил он.

Надя немного покраснела.

— Во дворце. Я… Я дочь короля с королевой.

Вопреки ожиданиям принцессы, что юноша выкажет некий страх и удивление, он даже обрадовался.

— Дочь королевы Марии?

— Да.

— Хорошо, очень хорошо. Нам по пути.

Он помог принцессе взобраться на коня, а сам сел за нею. Надя покраснела ещё гуще, но набравшись смелости, спросила, пересилив смущение:

— А как же Ваше имя, мой таинственный спаситель? Раньше я Вас не видела.

— Немудрено, Ваше Высочество. Я приехал только сегодня в империю, вместе с Вашей матушкой, да и тут же решил осмотреть окрестности, чтобы не сидеть без дела. Да в замок не зашёл. Я — старший сын турмана Адиля, царевич Мурад.

— А я — Надежда.

Глава 9. Муж и отец

Мария плакала долго. У него до сих пор в ушах стояли её рыдания. Но потом она уснула. Баш, перенеся её на кровать, лёг рядом и тут же сам провалился в сон. А сейчас он проснулся. Баш только сейчас заметил, что в комнате очень тихо. Прислушиваясь к тишине в их покоях, король Фингарда начал различать дыхание супруги. Лицо у неё было немного опухшим, глаза покраснели, но, кроме этого, от недавних слёз не осталось ни следа.

История повторилась. Император великолепно помнил, как десять лет назад, когда умерли его родители, он был примерно в том же состоянии. Он потом долго часто срывался, что могло вывести из себя любого другого, и тогда он бы остался наедине со своим горем. У Марии же, которая тогда большую часть времени отдавала трёхлетнему сыну, хватило терпения не отвечать ему криком и возмущением, а пропускать язвительные и обидные слова мимо ушей. И она всё это время находила силы даже после бессонных ночей (Андрей тогда приболел) успокаивать его, наставлять на путь истинный.

Когда Баш, в связи со свалившейся на него ответственностью короля, наконец смог взять себя в руки, сразу после коронации он долго извинялся перед нею за всё то, что наговорил, за испытание терпения и всё остальное.

Сейчас, смотря на жену, король начал понимать, что попросту не дотягивает до её планки. Он в своё время не мог ограничиться слезами. С тех пор, как Мария стала мамой, от неё грубых слов нельзя было дождаться. Хотя, может она ещё ему скажет пару ласковых в компенсацию за прежние времена. Но Баш только улыбнулся при этой мысли.

Королева похоже стала просыпаться. Поморщившись от яркого света из окна, она потёрла глаза и повернулась лицом к мужу. Севастьян положил ладонь на её плечо. Царица, сонно щурясь, открыла глаза. Какое-то время она молчала, смотря ему в глаза, а потом спросила:

— Долго я спала?

Император с улыбкой покачал головою. Он заметил, что в её глазах больше нет сокрушения и скорби. Была только печаль. Царица села, легко поморщившись от головной боли. Она долго не говорила не слова, будто думая, что сказать. Император это понял и последовал примеру Марии, усевшись на постели. Тут она заговорила, и голос её звучал хрипло и как-то безэмоционально, но в нём присутствовало что-то новое, от чего становилось страшно:

— Я Софию во сне видела. Будто бы она стоит на одном краю бездны, а я — на другом. На её стороне свет, сияет солнце, за спиной у неё стены и врата, а за ними — прекрасный сад. В бездне бушует пламя. На моей стороне сплошная тень и тишина, под ногами чёрный песок. София меня зовёт. Говорит: «Иди ко мне. Не бойся. Не упадёшь.» И я пошла. Воздух подо мною был плотный, как камень. Я шла вперёд и ни разу не оступилась. Мне и страшно не было. Когда я дошла, София меня обняла, а потом отступила назад, к вратам… и её… её поглотил свет, когда врата открылись. Свет меня заставил закрыть глаза и… Всё, больше ничего не помню…

Она запустила пальцы в волосы. У Баша в душе зародилось странное чувство ноющего страха. Он испугался, что этот сон имеет значение большее, нежели простая тоска по сестре.

* * *

— Что это? — Мария нахмурилась и подошла к окну. Они с Башем находились на втором этаже и как раз там, откуда великолепно прослеживался внутренний двор замка. Императрицу сейчас привлёк стук копыт. Баш не стал подходить — он разговаривал с Александром, который был явно не в духе, а рядом активно поддерживал их разговор самый младший из всех тринадцати детей, принц Карл. Похоже, они снова что-то не поделили.

Бедный Баш, он, по сути, остался один, с тех пор как Наталья уехала на Север ради исследований тамошних жителей, о которых мало кто что-либо знал. Единственное, что о них было известно — рост больше двух метров, и этот факт несказанно интриговал старшую из оставшихся в фингардском замке детей короля Роберта и королевы Яры. Так что, на Баша свалилась ответственность не только за страну, но и за своих младших братьев и сестёр, хотя, по правде, их немалый возраст только усложнял ему задачу (Карлу уже было тридцать лет, что уж говорить про остальных). Но даже спор братьев не помешал Башу заметить, как Мария немного побледнела и бросилась на лестницу, а там — вниз, не дожидаясь мужа.

Этот факт очень помог тем, кого она увидела во дворе. Она стрелой вылетела из дверей дворца и бросилась вниз по лестнице, навстречу въехавшим во внутренний двор замка Мураду и Надежде. Она замерла, завидев, как царевич помог принцессе слезть с седла, тогда как обычно она пренебрегала чьей-либо помощью в этом деле. Когда она коснулась земли, то её левая нога осталась на весу. Голубое платье перепачкано в земле и траве, волосы растрепаны.

Императрица прерывисто вздохнула, быстро подходя к ним, но при этом сохраняя несколько жёсткое выражение лица. Мурад поклонился, насколько это было возможно, когда одно его плечо служило опорой для Надежды. Увидев выражение лица матери, принцесса тут же начала:

— Мам, я могу объяснить…

— А ты уверена, что этот рассказ для моих ушей? — тон императрицы разбил всякое желание её дочери хоть как-то защищаться. Надежда обречённо опустила глаза, тогда как её мать испепеляюще взглянула на Мурада. Тот стойко выдержал этот взгляд. — Итак?

— Госпожа, Её Высочество в лесу на медведя наткнулась…

— …а Мурад меня спас, — перебила Надя, но тут же замолчала. Взгляд матери её смутил, как не могло смутить бесстрашную и бескомпромиссную наследницу ничто на свете. Императрица покачала головой. Она уже во всех красках представляла себе реакцию мужа на общение царевича и их дочери в столь неоднозначном ключе. С тех пор, как Мария в Обен из Ямлеза невольно привезла ведьму, благодаря которой они до сих пор живут, как на пороховой бочке, Баш не желал иметь с восточными жителями ничего общего. Или, попросту, ненавидел их.

Но тут…

— Надя! — раздался сзади громоподобный окрик короля, в котором можно было услышать всё, что ожидала царица и от чего она побледнела ещё больше, да так, что её лицо приобрело тот даже оттенок, что и личико принцессы, которая с ужасом себе обрисовала, что сейчас будет. Тем временем, Севастьян подошёл к ним, сверля ямлезца яростным гневным взором.

— Мурад! Что это означает?

— Баш… — начала царица, но он не дал ей ничего сказать:

— Подожди, — отрезал он. Наступила неловкая пауза, в течение которой каждый ощущал потребность сказать что-то, что хоть немного разрядит обстановку. Но никто не знал, что именно. Севастьян, к великому несчастью, истолковал это молчание и испуг неправильно и от того побагровел. Надя очень невовремя решила постараться успокоить отца, за что получила испепеляющий гневный взгляд и яростный рык:

— Вон с глаз моих!

Мария с облегчением вздохнула, поняв, что Баш не станет устраивать разборки у всех на глазах и в присутствии дочери. Его остановило то, что видевшие их люди стали останавливаться, желая увидеть продолжение. Подобная неосторожность могла неблагоприятно сказаться на репутации участников спора, а потом и на отношениях между ними.

Но в то же время царица была недовольна и расстроена, так как великолепно понимала, что у этой стычки будет продолжение не столь мирное и в более закрытой обстановке, что убивало всякую надежду на более-менее мирное сосуществование членов двух правящих династий.

Не желая более раздражать и выводить из себя короля, Надежда и Мурад удалились. Мария напряжённо посмотрела на мужа, который всё ещё был похож на разъярённого льва, который заметил на свей территории нежелательного соперника, претендующего на его власть. И императрица отлично понимала, что сдерживаемая до поры ярость будет страшнее во сто крат, когда её муж останется один на один с царевичем.

Она попыталась его внимание отвлечь от этой неприятной встречи прикосновение руки, но должного результат не последовало. Король несколько вздрогнул и собрался уйти со двора. Мария последовала за ним, моля Царя о т ом, чтобы у мужа хватило терпения и благоразумия не выместить своё состояние на посторонних.

Глава 10. Трудности совмещения ролей отца и правителя

Не будь Баш в таком взвинченном состоянии по вполне уважительной причине, Мария побила бы его, если бы не была настроена на более мирное русло. Хотя муж целенаправленно склонял её к своему состоянию гнева и раздражения, что королева не могла не заметить, но пока стойко держалась.

Баш был похож на дикого зверя, которого загнали в клетку и держат там, и он мечется из угла в угол в бессильной ярости. Он не желал никого слушать, его мысли были заняты другим. Да как этот восточанин помел вообще смотреть на его дочь! Он хотя и царевич, но терпеть его король не собирался… Уже не собирался. Не собирался с того самого момента, как он положил глаз на Надю.

Баш остановился, смотря в окно. Его невольно передёрнуло, когда он представил себе, что его дочь выйдет замуж за этого… ямлезца. Если вообще выйдет. Кто знает, что у этого чужака на уме? Мария очень вовремя перебила разгулявшуюся фантазию.

— Баш, послушай меня, — она положила ладонь ему на плечо, стараясь не раздувать и без того разбушевавшееся пламя. — Я понимаю, что ты… ну… так относишься к ямлезцам. Но они не все такие. Если бы я не доверяла племяннику, то я бы его не привезла…

— А с Феоной ты бы привела тот же аргумент? — спросил Баш, совершенно позабыв про то, что эту тему лучше не затрагивать. Но эти слова неприятно резанули королеве по сердцу. Севастьян опустил голову, когда супруга отняла ладонь от него. — Прости, Маш.

Севастьян повернулся к ней и притянул к себе, как бы прося прощения. Мария с трудом подавила желание съязвить и произнесла:

— Я не на тебя обижаюсь. На себя. Мы же до сих пор разгребаем последствия моей благодетели. Из-за меня мы живём теперь в ожидании войны…

— Прекрати, мы забыли вообще о слове «война» с тех пор, как Кора пропала вместе со зверолюдами и племенами с северо-западного архипелага. А было это, милая моя, двадцать лет назад.

— Будто это меня успокоит, — разозлилась царица. — Ты великолепно понимаешь, что это не может длиться вечно. Ты… ты же помнишь, что я увидела во сне. Вот-вот грянет буря, которую мы не вынесем сами.

Севастьян еле сдержался, чтобы не закатить глаза. Он не воспринял всерьёз этот сон, когда Мария ему про него рассказала. Король пытался её убедить в том, что всё это глупости, что Коры там не было, но девушка твёрдо была убеждена в том, что сон этот был если не реальным, то вещим. Тогда они замяли эту тему: императрица отдавала всё время дочери, которая проявляла не в меру большой аппетит и строптивый нрав, не переставая плакать. В следствие этого круги под глазами были не только у матери, но и у отца новорождённой. Но даже несмотря на это Мария воспринимала в штыки любую попытку высказать предложение взять принцессе няню. А Баш даже не пытался это делать.

Мария вздохнула, вспоминая всё это и подумала: не знал Баш, что спустя годы у них возникнут проблемы гораздо более масштабные, в сравнении с обычным новорождённым ребёнком, изводящим нервы. Она невольно вздрогнула, когда до неё дошло, что до роковой минуты осталось всего два месяца. Баш заметил это, но не успел ничего сказать.

Раздался стук в дверь и после приглашения, вошёл тот, от одного вида которого Мария невольно побледнела, а Баш побагровел от новой волны уже успевшего стихнуть гнева. На короля было страшно смотреть. Царица поняла, что сейчас её присутствие будет во вред всем и тихо выскользнула за дверь, успев метнуть в сторону мужа многозначительный взгляд. Император и царевич остались вдвоём.

* * *

Мария, на самом деле, не видела никакой особенной трагедии в том, как Баш воспринял очередного ухажёра дочери. Хотя Надя пока стойко оспаривала сей факт. Она всегда довольно ревностно хранила вою независимость… До этого момента.

Царица долго пыталась сделать очередную петлю в своём вязании, но её ненаглядная доченька в самый ответственный момент начинала стучать каблуками переходя из одного угла холла приёмной короля Фингарда в другой и отвлекала своим невнятным бормотание: то ли молитвой, то ли ворчанием. Из-за двери доносился не обнадёживающий яростный крик императора. Видно, терпение его лопнуло, и следовать немой просьбе супруги он был не в состоянии. И это немало волновало Надежду. Наконец, терпение лопнуло и у её матери.

— Надь, прекрати ходить! Либо сядь, либо выйди, только не маячь!

Девушка надулась, но села, послушавшись родительницу. В этот момент из-за двери донёсся крик Севастьяна:

— Не смей, слышишь меня! Ещё хоть раз увижу тебя рядом с моей дочерью, пеняй на себя!!! И тогда тебя не спасёт ни отец, ни принадлежность к правящей династии Ямлеза, ни милость императрицы Марии.

Упомянутая вздохнула и подняла глаза на дочь. Надя, вся бледная и взволнованная, сидела выпрямив спину и вслушиваясь в каждое слово с такой жадностью, будто от этого зависела её жизнь. Это вызвало у королевы грустную ухмылку. Она избежала этих сцен, в следствие ранней смерти отца. Правда, вместо него, у неё была старшая сестра Анна, которая не стала мириться выбором младшей. И ушло много времени на то, чтобы средняя царица-императрица смирилась с любовью Марии к королевскому воспитаннику.

Королева и принцесса дружно вздрогнули и встрепенулись, когда дверь громко хлопнула и оттуда, с лицом мрачнее тучи, вышел Мурад. Бросив мимолётный взгляд в сторону Надежды, он поспешно покинул комнату. Мария опять вздохнула. Царевич Ямлеза был гордым молодым человеком и не привык делиться своим состоянием с другими, предпочитая весь негатив держать в себе, не выпуская до тех пор, пока не оставался наедине с собой. Потому, когда принцесса собралась пойти за ним, мать её остановила.

— Оставь его пока.

— Надежда! — послышался из приёмной голос отца. Девушка поморщилась от страха: отец называл её по имени полностью только в состоянии крайнего раздражения и гнева. Но ослушаться его она не посмела, и тихо переступила порог комнаты, провожаемая взволнованным взором царицы. Девушка закрыла за собой дверь.

Баш стоял спиной к ней, смотря в окно. Было заметно, что он несильно дрожал от гнева. Благо, его лица Надя не видела, иначе бы она просто провалилась сквозь землю. Пока он молчал, у его дочери было время собраться с мыслями и успокоится. Она пока не могла точно сказать, что испытывает к загорелому царевичу, но её одолевала уверенность в том, что она любит и любит взаимно. Это придало принцессе уверенности, и она решила отстаивать свою позицию перед отцом твёрдо и бескомпромиссно. И очень вовремя.

— Ну, я жду, — Баш обернулся, выжидающе сложив руки на груди. — Как вы познакомились?

— Мурад спас меня от медведя, — чётко проговорила она.

— Хорошо. А как ты оказалась в лесу одна?

Этого вопроса Надежда боялась больше всего. Ведь тогда её пришлось бы признать, что она нагло ослушалась родительского приказа. Скрепя сердце, она ответила:

— Я решила прогуляться.

Баш поджал губы, стараясь смерить рвущийся наружу гнев.

— Прогуляться? Мы же тебе запретили ездить в одиночку в лес!

— Но пап, мне скоро двадцать лет, я могу за себя постоять. В конце концов, ты же мне удар ставил!

Король многозначительно выгнул бровь.

— Знаешь что? Твоя мать была гораздо сильнее и искуснее тебя в твоём возрасте, но даже это её не спасало от непредвиденных ситуаций.

— Но это не даёт вам право распоряжаться моей личной жизнью! — вскипев, бросила принцесса. Мария, слышавшая всё по другую сторону двери, испуганно вскинула брови, но даже ей не удалось понять, как вывела из себя эта дерзость короля. И хорошо. Ибо Надя, как раз видевшая всё, обомлела внутри, хотя снаружи оставляла всё тот же непоколебимый вид. Тон мужчины стал стальным.

— Не забывайся, Надежда! Я всё ещё твой отец, я — король Фингарда и царь-император Обенской Империи, и ты обязана мне подчиняться, пока ты находишься в моём доме!

— И потому ты меня хочешь лишить общения с Мурадом? А если я его люблю?!

Баш смерил её тяжёлым долгим взглядом.

— Этот факт только ещё больше умоляет его шансы на мою милость. Я говорил ему и повторю тебе: ещё раз, ещё раз я увижу его рядом с тобой, ему не сносить головы.

Надежда побледнела, смотря на отца полными ужаса глазами. Она и не догадывалась о том, насколько отец ненавидит ямлезцев. Это заявление убило в ней стержень, который она до сих пор держала в себе всё время разговора.

— Но… п-пап, как можно?

— Либо изгнание, — холодно ответил её отец. — Это уже зависит от тебя.

— Отец, пожалуйста…

— Иди! — остро и грозно бросил он, давая понять, что не желает больше ничего слушать. Надежда, оказавшаяся на грани срыва, быстро выбежала из приёмной, даже не позаботившись о том, чтобы закрыть за собой дверь. Мария, слышавшая всё до единого слова, поднявшись на ноги, проводила дочь сочувствующим взглядом, а потом повернулась к мужу. Её лицо выражало крайнее разочарование, которое задело короля.

— Браво, Баш.

Обвиняюще качнув головой, она вышла вслед за дочерью.

Глава 11. Спустя двадцать лет

Третий день осени, что может быть прекраснее?! Солнце светит мягко, радостно.Начавшая золотиться и багриться листва, едва слышно шуршит под дыханием ветра. Воздух, тёплый и приятный, оглашается звоном колоколов, который вскоре затих. Воскресенье.

В храме было прохладно и тихо. Надежда с наслаждением впитывала каждое слово песнопений, что доносились до неё будто бы с неба, благодаря великолепной акустике и клиросу, что располагался почти под самым куполом. Принцесса посмотрела вправо. Брат, в силу возраста ещё не успевший постигнуть всей прелести и возвышенной красоты воскресных служб, тем не менее старался вести себя прилежно, но иногда всё же отвлекался, стоило в окне показаться какой-то птице или новому незнакомому лицу. Чуть впереди, довольно близко от алтаря, стояли король с королевой.

Находящиеся в церкви люди своим небольшим количеством отлично дополняли создавшуюся атмосферу тишины и умиротворения. Но не долго девушке было наслаждаться этим умиротворением и духовным покоем. Одна из фрейлин коснулась плеча своей госпожи и, добившись внимания, прошептала ей что-то на ухо. Надя немного удивлённо и в то же время испуганно посмотрела на неё, но, быстро справившись с эмоциями, кивнула. Проверив, смотрят ли родители, она вышла из церкви. Три раза окрылившись и поклонившись она обернулась. Её глаза тут же наткнулись на Мурада.

— Ты чего так рано? Негоже срываться из церкви, когда служба ещё не завершилась. Мы же договорились после, — произнесла она, поцеловавшись с ним три раза в обе щеки. Царевич улыбнулся.

— Не утерпел, прости. Но, всё равно ведь скоро конец.

— Да… Ты всё помнишь?

Молодой человек кивнул.

— Ты всё обдумал?

— Всё, Надь, всё, не волнуйся. Отец принял окрыление уже после моего рождения, когда на турмании Софье Дариевне женился. Я помню, что и как всё делается.

Принцесса вздохнула, будто собираясь с духом. Тут раздался заливистый звон колоколов, возвещавших окончание службы. Надя заволновалась и начала толкать царевича к деревьям, росшим между домами недалеко от храма.

— Иди, ну, сейчас родители выйдут. Не дело отца злить в воскресный праздник.

— И в твой день рождения, — дополнил старший сын турмана. Надежда несколько покраснела от удовольствия и смущения, но потом тут же продолжила своё занятие. Убедившись, что царевич скрыт от любых нежелательных взоров, она обернулась. Мать с отцом только спускались по лестнице из храма. Они, похоже не заметили отсутствия дочери, чего не скажешь о младшем брате. Андрей, улучив момент, сорвался с места и бросился к сестре.

— Ты куда пропала? — спросил он. — Или что? — теперь на его губах мелькнула заговорческая усмешка. — Опять этот твой ухажёр? Я тебя к нему уже ревновать начинаю.

— Почему?

— Ты ему уделяешь больше времени, чем мне. Эгоистка!

— Сам такой, — засмеялась принцесса, притягивая брата к себе и целуя его в тёмную вихрастую макушку. — Когда начало праздника?

— Когда часы пробьют девять часов пополудни, — пафосным тоном ответствовал принц, явно кого-то копируя, после чего опять начал с той же интонацией. — Короче, вечером.

— Тогда живо иди к родителям.

Принцесса подтолкнула его вперёд, но Андрей пока уходить не собирался. Он остановился, лукаво взглянув на сестрёнку и осведомляясь, долго ли она будет отсутствовать. Надя закатила глаза, отмахиваясь от брата. Когда же мальчик скрылся из виду, рядом с девушкой тут же возник Мурад.

— Ну, что?

— Пойдём, — не колеблясь ответила девушка, и они зашли в церковь. У входа их ждал священнослужитель, которого принцесса ещё вчера попросила провести обряд окрыления над Ямлезским царевичем Мурадом, который решил пойти по стопам отца.

Когда двери закрылись за молодыми людьми, с купола слетел белоснежный голубь. Сделав виток вокруг церкви, он взвился ввысь и исчез в золотом сиянии, которое в следующую минуту солнечными лучами проникло внутрь храма и упало на мокрую голову царевича, омытую освящённой водой, рождая заново душу Мурада. Молодой человек немного поёжился от прохлады, когда вынырнул из купели, заполненной почти до краёв, уже в третий раз. И вот рядом раздался голос священника, и слова его прозвучали очень непривычно, но в то же время отрадно для затерянной сиротливой души:

— Отныне нарекаю тебя Александром, сын Царя и Девы. Да будет твой жизненный путь отныне чист и исполнен света, да будет твоя душа предана Создателю и добру, тварям земным и людям, хранящим их. Защищай и храни, созидай и верши, во всём верши волю Всевышнего и слушай Царя и Деву Небесных, дабы не сошёл ты отныне с верного пути.

* * *

Сегодня в тронном зале шумно, и не из-за приготовлений к вечернему балу. Слуги как раз вели себя тихо, с улыбкой косясь на бурные приветствия членов правящей династии. Царь, кого тут только не было! И Анна с Эданом, и Володар с Эльвой, и Евдокия, и Мария с Башем и детьми, хотя последние почти не лезли в разговоры взрослых, по большей части только отвечая на вопросы.

— Ох, как время летит! — Евдокия оглядела племянников, убежавших в коридор, так как Андрею стало скучно, после чего многозначительно посмотрела на их мать. — Мань, а помнишь, сколько мы набегались до рождения Надежды?

Младшая из трёх сестёр закатила глаза и цокнула языком.

— Начинается. Я до сих пор это вспоминаю, как страшный сон, сколько можно?

— Машка, — Анна покачала головой. Королева вскинула брови.

— Что? Государыня-матушка, что Вам от меня надо? Я с детьми вожусь побольше Вашего, имею право паясничать, пока их нет. Надоело вести себя, «как истинная леди». Это как раз по твоей части, Ань.

Средняя императрица прищурилась, поджала губы и сердито сложила руки на груди, бросив испепеляющий взгляд на прыснувших Баша и Володара. Те сразу же сделали вид, что всё происходящее их не касается никаким боком.

— Ладно вам, в кои то веки мы собрались вместе, неужели нельзя не ругаться? — рассудил Эдан, но экспрессий это не поубавило. Мария задумалась, пытаясь подсчитать что-то в уме, после чего с энтузиазмом сказала:

— В подсчёте это уже десять лет мы так вот не собирались всей дружной компанией.

— Одиннадцать, если быть точными, — поправил Володар. — Десять лет назад, я ещё помню, мы в разъездах были и на День рождения Влада приехали только я и… и гости из Ямлеза.

Князь обобщил, не желая поднимать тему, которая была ещё очень горькой памятью для всех. Сёстры тут же скисли, но ненадолго. Мария только сейчас заметила, что Эльва весь разговор сидит, задумавшись и если её лицо и озаряла улыбка, то она была усталой и какой-то замученной. Володар постоянно стоял рядом, положив руку ей на плечо и изредка наклоняясь и что-то говоря. В те моменты его лицо становилось озабоченным, а потом князь вновь смеялся и болтал, как ни в чём не бывало. Но королева ничего уже не успела сказать. В тронный зал задыхаясь вбежала Надя. Волосы растрёпаны, глаза горят энтузиазмом.

— Мам, ты сказала, что в семь часов мы начнём собираться. Ты меня ещё «приодеть» хотела.

Мария вскинула брови и тут же вскочила: говорила… говорила-то, говорила, да только забыла напрочь. Извинившись, она пулей влетела из зала, оставив родственников дальше общаться, что они незамедлительно и сделали. Они так увлеклись беседой, что Мария осталась незамеченной, даже когда вернулась через пять секунд и позвала Эльву. Та подняла на неё взгляд красивых аметистовых глаз.

— Пойдём со мной. Ты из нашей компании лучше всех находишь общий язык с детьми.

— Ничего себе, ребёнок. Двадцать лет уже! — улыбнулась княгиня, но от этой улыбки становилось только как-то тоскливо.

— Для меня она ребёнком будет всегда. Пойдём. Ты вон сама сейчас помрёшь от скуки.

— С чего Вы взяли?

— Эл, ты вся зелёная уже, — царица закатила глаза и потянула подругу из зала. — А зелёный с аметистовым не сочетается. Давай-давай.

Княгиня сопротивляться не стала, и вскоре обе исчезли из зала. Надя была на редкость спокойна, пока мать и тётя носились с её внешним видом. Ей оставалось только неподвижно стоять и ждать, когда же наконец всё это закончится. Но вскоре ей стало скучно и, как только её усадили причёсываться, принцесса таки задремала, умудряясь при этом не опускать голову. Заметив это, Мария наконец задала вопрос, который мучил её всё это время…

— Эл, что-нибудь случилось?

Дракониха, умело скрыв досаду, удивлённо взглянула на королеву.

— О чём Вы?

— Не прикидывайся, — обвиняюще нахмурилась Мария. — Ты всё время сидишь и молчишь, думаешь о чём-то, даже не улыбаешься. Ты такой никогда не была.

Княгиня опустила взгляд. Её губы еле заметно дрогнули, но больше ничто не выдало её настроения. Но вскоре она сняла все барьеры и тихо начала:

— Об этом пока никто, кроме Володара не знает… Я три месяца назад написала письмо родителям. Но они не ответили. Обычно их ответы всегда приходили максимум через несколько дней… но они молчат. Я столько писем уже отправила, гонцов крылатых послала… но они все пропали. Три месяца от них нет вестей, все, кого я посылала, канули. Я не знаю, что происходит, Мария.

Мария, как человек умеющий сочувствовать без слов, ободряюще улыбнулась. Но эта улыбка не скрыла её беспокойства… Это не может быть просто совпадение. Это знамение начала ужасной войны. Тот сон был вещим. Кора всё-таки была там… Хотя, даже если не была, то сумела как-то проникнуть в сознание королевы, чтобы донести до неё свою угрозу.

* * *

Долгожданный праздник был в самом разгаре. Близилась ночь. Лёгкое вино бодрило, после долгого дня и приготовлений, но даже оно умудрилось обозначить шоковое состояние, в которое ввергла мать Надежда. Принцесса испугалась, когда женщина зашлась ужасным кашлем, подавившись содержимым своего бокала. Надя стала хлопать её по спине.

— Ещё раз, милый мой племянник, повтори… Как тебя зовут? — откашлявшись и подняв на царевича поражённые глаза, спросила королева. Молодой человек, тоже несколько испугавшийся за тётю, вздохнул.

— Александр, госпожа. Саша, по-вашему.

— Ну, вы даёте. Надь, ты меня до инфаркта доведёшь. Как так можно? Вы хоть в известность меня ставьте об очередных своих затеях. Перемена веры… Ну, ладно, допустим, что ты, Мура… Саш, всё обдумал. В конце концов, Царь и Дева тебя примут тогда после смерти. Я этому рада. Но ты, Надь, понимаешь, какова будет реакция отца? Или, что «уж замуж не в терпёж»?

— Ну мама! — заныла девушка. — При чём здесь отец. Что ему-то не понравится в том, что Саша стал полноценным обенцем?

— Да то, девочка моя, что здесь всё и без пояснений ясно. Ты не могла бы выйти замуж за того, кто верит в Алана, и потому Мурад стал Александром, приняв веру в Царя. Всё, дорога свободна для вас, можно играть свадьбу. Да король этого никогда в жизни не допустит. Он скорее — не обижайся, Саш — убьёт жениха или умрёт сам, нежели отдаст тебя за него. Ты этого хотела? Неужто нельзя было выбрать более подходящее время, как-то изменить мнение императора к… Александру

Надя виновато опустила голову, не решаясь взглянуть и на мать, и на жениха. Было очень стыдно… Бывший царевич Ямлеза взял инициативу в свои руки.

— Тётя, простите пожалуйста, это я проявил желание. Не хотел ждать… Простите…

Королева смягчилась, но выражение лица не изменила. Смерив обоих провинившихся долгим взглядом, она дала последние наставления и отошла от дочери с племянником, собираясь найти мужа. Но в зале его не было. Она, с улыбкой кивая гостям, пока не заметила Баша за пределами тронного зала. Он разговаривал с членами своей разведки и Союза Тайной Разведки Марии. И был явно немало встревожен. Императрица подошла к ним. Элитарии, капитан и остальные учтиво ей поклонились. Мария вопросительно посмотрела на мужа. Баш ободряюще сжал её руку.

— Что происходит?

— Маш, — король явно старался подобрать слова. — Пришли вести. На наши границы было совершено нападение. На территорию Фингарда проникли войска — похоже на людей Северо-Западного архипелага. Они почти достигли границ нашего леса. В ближайшее время я обязан с армией покинуть столицу и отправиться туда. Мы вступим в войну. И вернёмся мы не скоро, если, конечно, вернёмся…

У императрицы потемнело в глазах, когда она вспомнила, как несколько минут назад колокол на башне пробил полночь. Сбылось. Пророчество Коры сбылось ровно спустя двадцать лет. Началась война.

Глава 12. Началась война

— Значит, война… — прозвучал безрадостный вердикт. Все члены правящей династии собрались в приёмной короля Фингарда. До них доносились приглушённые звуки праздника, было слышно, как веселились гости, но настроение у родичей-правителей было ужасное. Все сидели угрюмые и серьёзные, как никогда.

— А мы только начали привыкать к спокойной жизни, — вздохнула Евдокия.

— Ну, делать нам нечего, — довольно жёстко произнёс Баш. — Нужно выслать войска как можно скорее, пока они не добрались до жилых мест.

— Собрать армию будет не сложно, — задумчиво проговорил Эдан, поглаживая небритый подбородок. — Недавно был летне-осенний созыв, почти вся армия собрана в столице и близлежащих деревнях. Понадобится около недели… хотя, нет, полторы недели, чтобы собрать всех…

— А если половина армии? — перебил король.

— Тогда меньше. В общем, армия скоро будет здесь, и мы сможем выступить. Ведь, через лес Перемещений можно сюда добраться за два дня?

— Да. На нашу армию можно потратить около трёх дней. Мы пройдём через несколько жилых мест и там по пути и будет сбор. На ожидание у нас нет времени. Остальные подтянутся через три дня, после чего мы и выступим.

Мария слушала это с таким подавленным видом, будто они уже проиграли. У неё болела голова. Мысли с ума сходили и мешались между собой, как рой бешеных пчёл. Она понимала, что поехать не может. Просто не имеет права, так как не может оставить страну и детей без опеки. А сидеть и ждать вестей с поля боя она не хотела — это было хуже любой пытки. Императрица понимала, что Кора не станет церемониться. Но в тот момент, когда она станет столь близка к своей цели, императрица хотела быть рядом с мужем. Но, ведь никто не докладывал о том, кто возглавляет племена… тут до неё донеслись слова:

— Элитариев оставим здесь — без охраны столицу королевства нельзя оставлять.

— Как и наших императриц и княгиню, — улыбнулся Володар. На это младшая царица подняла голову.

— То есть, мы остаёмся?

Баша передёрнуло, когда он встретился с ней взглядом. О, такого отчаяния и тоски в её глазах он не видел лет пятнадцать, если не больше. Король поспешил опустить взгляд, чтобы сказать то, что надо, твёрдо, чтобы не расстраивать жену ещё больше.

— Да, Маш. Так надо.

— Логично, — вздохнула царица. — Жаль только, что меня это ни капли меня не успокаивает.

У императрицы было очень подавленное настроение, а когда в голову приходили мысли о Коре, её и вовсе начинало грызть беспокойство. А может, лучше поехать? Аня-то с Эльвой остаются. Пока Эдан с Володаром обсуждали, как лучше и быстрее переправить войска из столицы Обена, царица вывела мужа в холл приёмной.

— Баш, ты уверен, что меня остаться? — она умоляюще на него взглянула. Король ласково улыбнулся, приобняв её за плечи.

— Родная, не волнуйся за меня. Всё будет хорошо. Да и, в конце концов, не вечно же тебе со мной ездить, — мужчина попытался пошутить, но королева даже не улыбнулась в ответ.

— Откуда ты знаешь, а? Кора никогда в жизни не упустит шанса отмстить, с чего она будет сейчас тебя щадить?

— Машка, — вздохнул Баш, — не начинай. Нам не докладывали о том, что именно она возглавляет племена. И я вообще сомневаюсь, что мы её увидим на поле боя.

— Тут и без доносов всё ясно, — рассердилась Мария. — Тогда возьми элитариев. Каждый из них стоит пятидесяти обенских солдат.

— Потому и не беру. Маш, я не могу вас оставить без охраны. Я знаю, что ты превосходишь в искусстве владения оружием всех элитариев, но — не обижайся — ведь и твои силы не безграничны, что тебя не раз подводило. Ты мне потом сама спасибо скажешь, помяни моё слово.

— А мне можно?

Муж и жена удивлённо уставились на возникших радом с ними из неоткуда Надежду и Андрея. Вопрос прозвучал из уст принца.

— Так, а не мал ты ещё, воитель? — спросила императрица, строго взглянув на сына.

— Нет, мам, мне же через полгода исполняется четырнадцать, а это — призывной возраст. Так что имею полное право.

— Вот через полгода и будешь иметь полное право, а на этот раз ты остаёшься дома защищать мать, тётушек и сестру, — заявил его отец, чем зарубил на корню всё желание отстаивать свою позицию у сына. Тот надулся, а Надежда удивлённо захлопала глазами.

— Как это «сестру»? Я разве тоже остаюсь?

— Да, — тут же ответила мать. Баш лишь пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд дочери, мол, мать сказала — делай. — Тебя я тоже не отпускаю.

И сколько бы не старалась принцесса убедить родителей, это ничего не изменило.

Прошло-пролетело пять дней. В столицу бывшего свободного королевства стянулась половина армии летне-осеннего созыва (другую половину которой должен был привести Влад) и солдаты-фингардцы. Евдокия покинула столицу ещё шестого сентября, дабы разыскать и попросить помощи у Дранга, который теперь в одиночку заправлял порядком в империи, так как Горм ушёл из Обена уже лет пять назад. Настал день отъезда.

Во внутреннем дворе замка Чаяния собрались все ныне присутствующие там члены правящей династии. Надежда и Андрей с лестницы наблюдали, как горячо прощаются их родители, как сдержанно, но с неменьшей тоской прощались Анна с Эданом, как тихо и в то же время доверчиво и горестно прощались князь и княгиня Велиграда. Принцесса опустила глаза, чувствуя, что ей становится тяжело смотреть на это дальше. Её грызло что-то, что она не желала никому рассказывать. Но когда она встретилась взглядом с Александром, бывшим царевичем Ямлеза, то все сомнения отступили. Она улыбнулась, когда его чуть с ног не сбили Элдор и Мэлдор, которые очень невовремя решили проехаться наперегонки, тогда как остальные братья и сёстры короля Фингарда спокойно ждали, когда брат и остальные тронутся в путь.

И вот наступил момент, когда все слова прощания были сказаны, объятия прерваны, и Баш, Эдан и Володар вскочили в сёдла. В последний раз бросив взгляд в сторону родных, они выехали со двора. Императрицы и княгиня сбежали с лестницы, провожая их взглядами. До них донеслось заливистое пение: старший император завёл песню. Её подхватили вскоре и остальные, и воздух ещё долго оглашал стройный хор голосов. Потом стало тихо, и тоска, до этого висевшая в воздухе, сменилась тревогой.

Ближе к вечеру, королева Фингарда зашла к дочери в комнату, но её там не было. Платье, в которое принцесса была одета днём, лежало на кровати, а меч и вооружение, что хранилось у Надежды в сундуке, пропали. Царица со вздохом покачала головой. Что ж, пусть её хранит теперь Царь. Ибо уехала она уже далеко.

Мать принцессы села на край кровати, теребя ткань наряда дочери и долго так сидела, задумавшись о чём-то своём, пока не почувствовала, как об неё трётся что-то мягкое и тёплое. Фил, раскатисто урча, успокаивал подругу. Его тяжёлая голова легла к ней на колени, а руки царица зарылись в мягкую яркую шерсть. Настала тишина. Замок постепенно готовился к ночи.

Глава 13. Убийство расы

Хриплый стон вырвался у Гонара, когда кто-то пнул его в живот. Глаза он не мог открыть из-за яркого света костра, горевшего прямо рядом с ним. Все раны на теле взорвались ужасной болью. Сбоку раздалось какое-то гортанное ворчание и смех. Раздался неприятный звук — зверолюд с головой ястреба стал щёлкать клювом. Зверолюды о чём-то начали спорить на своём языке, когда их прервал столь ненавистных оборотню голос: безумный и мягкий.

— Тихо!

Настала звенящая тишина. Гонар услышал мягкие шаги, и Кора встала между ним и костром, выжидающе глядя на связанного израненного наследника Радужных драконов. Принц титаническим усилием приоткрыл веки, с трудом различая силуэт женщины.

— Что тебе надо? — хрипло и очень тихо произнёс он. Ведьма смерила его надменным взглядом и подала знак двум зверолюдам, чтобы те подняли пленника на ноги. Они незамедлительно исполнили приказ, но дракон был настолько слаб, что его продолжали держать под руки, чтобы он не рухнул. Подавив стон от новой волны боли, принц с вызовом взглянул на ведьму. Та улыбалась.

В ушах у Гонара зазвенело. Он вновь услышал крики умирающих оборотней, что погибали под натиском магии и безжалостных чудищ с головами зверей и птиц. Он помнил, как на его глазах погибли все его друзья, сородичи и родители. Талвур и Ворлия погибли последними, выстояв до самого конца. Кора оставила в живых только его и Эллу.

Оборотень краем глаза заметил жену. Дракониха сидела, смотря вперёд слепым взором. Ран у неё было не меньше, чем у него. Концы волос опалены. Руки примотаны верёвками к телу. Дракониха слушала, что происходит вокруг, и напряжённо ждала. Принц немигающим взглядом уставился на ведьму, дав себе слово, что не упадёт, пока находится в сознании. Кора усмехнулась, отметив про себя его упрямство.

— Скажи мне, принц. Как дорого ты готов продать свою жизнь?

— К чему ты клонишь, ведьма? Говори толком, — выдавливать из себя слова оказалось гораздо труднее, чем проговаривать их про себя.

— Мне надо, чтобы ты мне рассказал кое-что о своём друге. Понимаешь ли, мне позарез надо кое-кем завладеть. Но для этого мне надо знать, насколько нетерпелив наш общий знакомый, по имени Севастьян, он же — король Фингарда. Насколько его хватит бороться с племенами с Северо-Западных островов, которых послала я?

Гонар стоял, молча сверля взглядом Кору. Его лицо выражало такую ненависть, что могла у кого угодно душу вывернуть наизнанку. Но не у Коры. Ведьма с завидным спокойствием следила за его эмоциями. Подождав, она поняла, что ответ отрицательный, и сделала знак рукой. Зверолюды, стоявший с принцем, подтолкнули его вперёд. Гонар чуть не рухнув, но его вовремя дёрнули вверх, и подвели к краю пещеры, где ещё неделю назад беззаботно жило целое королевство драконов-оборотней. Теперь здесь жили только зверолюды и ветер выл в пустых осиротевших коридорах.

Гонар посмотрел вниз. Под ним, как он и ожидал, простиралось около двадцати метров до первого уступа, после которого падать вниз было очень долго. Голова непривычно закружилась от такой высоты. Откуда? Он же дракон, с какой стати у летающего оборотня боязнь высоты? Или это от слабости?

Он услышал, как раздались приглушённые крики боли. Обернувшись, Гонар увидел, как Кора практически за шкирку подтащила Эллу поближе. Не удержавшись на коленях, оборотень упала ничком, разбив губы о каменный пол и вскрикнула, когда ведьма схватила её за волосы, чтобы пленница встала на колени и лицо принцессы было обращено в сторону мужа. Тот глухо зарычал.

— Оставь её в покое, ведьма. У тебя и правда чести нет, если у тебя хватает наглости так обращаться ос слепыми.

— Сам виноват, Гонар, — холодно ответила Кора. — Прости, с женой тебе я попрощаться не дам. Только… кстати, спасибо, что предупредил о её слепоте.

Ведьма что-то зашипела, после чего дракониха опять вскрикнула, только теперь от неожиданности и зажмурилась. В непривыкшие к освещению глаза хлынул яркий поток света. По щекам Эллы потекли слёзы, когда она смогла наконец разглядеть Гонара. Дракон во все глаза смотрел на неё, порываясь в любой момент бросится к ней, закрыть собой, защитить любой ценой. Но не мог.

— Прощай, принц, — злорадно проговорила ведьма. В следующее мгновение под отчаянный крик Эллы, Гонара столкнули вниз. Дракон ни разу не вскрикнул. До них донесся лишь звук упавшего на каменный уступ тела. Элла залилась слезами, пряча глаза. Кора отпустила её и опустилась на колени рядом с драконихой, принимаясь успокаивающе гладить её по светлым волосам, заглядывая в бирюзовые очи.

— Что ты, Элла, не плачь. Побереги слёзы.

Оборотень подняла на неё глаза. Обретя возможность видеть, они выражали всё горе, что сейчас испытывала их хозяйка. Горе и ненависть.

— Радуйся, Кора. Радуйся, пока можешь. Ибо я тебе никогда не прощу того, что ты сделала. Вернуть мне зрение только для того, чтобы я увидела гибель мужа — не забуду, не прощу!

Ведьма улыбнулась, смотря на отчаяние в глазах Эллы. Эта улыбка принцессу обезоружила и заставила опустить взгляд, хотя и не смирить свои чувства. Горе снова захлестнуло её с головой, и не сдержавшись, Элла вновь разрыдалась.

Кора не захотела больше оставаться здесь, и потому ночью пещеры опустели, и их единственными жителями были трупы убитых оборотней и Элла. Ей стало очень холодно. Промозглый горный ветер, теперь имевший доступ ко всем уголкам заброшенного королевства, продувал всё и всех. Дракониха не могла перевоплотиться. У неё было слишком мало сил для этого. Так что, она вскоре уснула, связанная, измученная и израненная на краю разрушенного выхода из главного зала-пещеры, откуда несколько часов назад скинули последнего представителя династии вождей драконов-оборотней, растянувшись во весь рост на камне.

Когда полная луна выглянула из-за туч, её лучи, упавшие на спящую Эллу, прервали своё сияние. Громадный дракон поднялся к самой пещере и, подхватив лапами казавшееся безжизненным тело драконихи, улетел подальше от злосчастных гор, которые пока что стали непривычно тихими и необитаемыми. Пока…

Горы дракон минул за несколько часов, пока не нашёл заросший лесом склон горы. Опустив дракониху на землю, он запалил костёр и обернулся человеком. Гонар со стоном опустился на колени рядом с женой. Кора не рассчитала одного — у оборотней слишком крепкие кости, для того чтобы разбить голову об уступ, упав с такой относительно небольшой высоты. Правда тело теперь ныло не только от ран, но и от пары переломанных рёбер.

Дракон развязал верёвки на теле жены и сжёг их, а сам рухнул рядом с нею на землю, провалившись почти сразу же в глубокий сон, которого он так долго ждал.

Глава 14. Без права на свободу

Минул сентябрь, со своими ещё тёплыми днями. Наступил более суровый октябрь. В этом году он особенно был холоден, что отметили про себя все: и оставшиеся в тылу, и уехавшие на линию боевых действий. Солнце редко выглядывало из-за туч. Моросил постоянный дождь, становясь то сильнее, то слабее, но не прекращаясь.

Мария с тоской смотрела на улицу, сквозь сплошь покрытое каплями чистых небесных слёз стекло, думая о чём-то своём. Андрей сидел рядом и что-то читал, время от времени поднимая глаза к потолку и что-то повторяя. Анна и Эльва вышивали. Точнее, средняя царица учила княгиню шить гладью, чего Эльва пока не могла постичь в силу привычки проводить свободное время именно в полёте или в поле. Вышивку в руки она брала до этого только в качестве подарка, части интерьера или собственного гардероба.

Казалось, что разлука отрицательно или, по крайней мере, заметно, действовала только на младшую императрицу, которую ни на миг не покидала мысль о Коре. Но каждый раз, получая письма от мужа, она облегчённо вздыхала — всё хорошо.

Дни тянулись очень медленно, но жившие в замке Чаяния постепенно начали привыкать к восстановившейся там тишине и мрачности. Правда, вместе с тем росла скука и тоска, изъедавшие душу постоянной ноющей болью. Мысли вечно уносились куда-то далеко, где сейчас звенели мечи и лилась кровь ради страны и семей.

Вот только никто понятия не имел, что мир в столице южной части империи, был гораздо более обречён на поражение, чем там, на поле битвы…

В комнату вбежал Фил, с громким хлопком распахнув дверь, задыхаясь то ли от быстрого бега, то ли от волнения. Янтарные глаза тигра сверкали непонятной тревогой. Императрицы, княгиня и принц подняли головы, удивлённо глядя на гостя.

— Маш, ты нужна там… внизу…

— Зачем? Что стряслось? — королева с трудом себя заставила вернуться в реальность и придать себе более-менее осмысленный вид.

— Тебе лучше самой посмотреть.

Все радости спокойной жизни отступили на второй план, если не ещё дальше. Все четверо бросились вслед за убежавшим тигром, забросив все свои дела. Миновав множество лестниц, коридоров и дверей, они наконец пришли на нижний этаж, где — это мало кто знал — было два тайных хода, по которым можно было попасть в замок из леса. Один имел вход в подвале (помещении с темницами), а второй был в стене, на перекрёстке трёх коридоров, которые как раз выходили на него. Мария и её спутники, приход которых ознаменовал Фил, вышли как раз из центрального. Царица заметила, что у тайного хода собрались элитарии. Да, выражения их лиц не предвещали ничего доброго.

— Капитан, что происходит?

Мужчина поклонился королеве Фингарда, но лицо его было омрачено. Жёсткость и сосредоточенность выдавали все его эмоции. А в голосе начала звучать сталь:

— Мужайся, Мария, недобрые вести…

Ну всё, если капитан начал со слов «мужайся», то дела и правда, хуже некуда. Царица на всякий случай сжала кулаки.

— По этому ходу в замок направляется войско зверолюдов. И ведёт их ведьма… Кора.

Это было искра огня в пороховую бочку. Глаза императрицы сверкнули яростным огнём.

— Что?! — все невольно вздрогнули, тишину в коридоре прорезал её крик. Даже Анна, которая обычно в таких ситуациях брала на себя роль, которую сейчас взяла её сестра.

— Как они вообще узнали об этом ходе? — прошипела младшая царица, после чего резко повысила голос. — А?! У кого хватило ума разболтать эту тайну?

Её гневный взгляд обратился в сторону элитариев, которые очень любили проводить ночь раз в год, в день летнего солнцестояния, в таверне, и обычно уже часа через три лыка не вязали. А на утро спрашивать их о чём-то было просто бесполезно: никто ничего не помнил.

Что же, если тогда они ничего не помнили, то сейчас — тем более. Но сейчас уже поздно выяснять, кто виноват. Поздно. Войско через несколько часов будет в замке. Пришлось взять себя в руки и использовать отведённое время с пользой.

* * *

Настала тёмная ночь. Замок погрузился в зловещую напряжённую тишину, да такую глухую, что собственное дыхание казалось громче звона колокола. Все коридоры опустели, кроме тех, что вели перекрёстком ко второму тайному ходу. Но темнота там скрывала тех, кто собрался в тени, ожидая прихода зверолюдов. Ближе всего к выходу расположились стрелки, за ними — мечники. Мария и Анна стояли во главе отрядов в ближних к ходу коридорах. Эльва, как дракон небольших размеров, расположилась во втором и смотрела, сверкая в кромешной тьме аметистовыми глазами, прямо на стену, где находился ход. Фил как обычно соблюдал своё законное место рядом с подругой.

Мария осмотрелась, пытаясь на глаз прикинуть, есть ли у них хоть какие-то шансы на победу. Элитариев было около трёх сотен, плюс дракон, тигр и две императрицы, одна из которых училась в корпусе элитариев, а вторая берёт оружие в руки в лучшем случае раз в год. Результат этого боя может быть очень даже плачевным. Учитывая такой исход, младшая императрица начала молиться Царю, чтобы у её сына хватило послушания и терпения просидеть в своих покоях за закрытыми дверями, пока она сама к нему не зайдёт.

Все разом вздрогнули, когда тишину нарушил скрежет. Бок из нескольких камней отделился от основной стены, выдвинулся вперёд, потом — вбок, из зияющей за ним пустоты тайного хода хлынул смутный свет факелов. В замок шагнул один зверолюд.

Мария сделала знак, чтобы лучники приготовились, а остальные прижались к стенам. Когда под сводами замка Чаяния оказалось около десяти зверолюдов, из трёх коридоров полетели стрелы и все десять чудищ рухнули мёртвыми. В этот момент в тайном ходе поднялась суматоха, послышались какие-то приказы. В проход вбегали всё новые и новые чудища. Который тут же убивали, но, когда стрелы кончились, а пол был залит кровью и покрыт мёртвыми телами почти сотни зверолюдов, в ход пошли меч и огонь.

Дворец наполнился криками и звоном, вмиг ставшая кровавой ночь, казалось, не закончится никогда…

* * *

— Мария!

Императрица обернулась на крик. Капитан корпуса элитариев подбежал к ней. На его лице красовалась неглубокая кровоточащая рана, что придавало ему ещё большую свирепость, меч и доспехи покрыты кровавыми пятнами.

— Они захватили два нижних этажа. Нам не выстоять. Путь к отступлению перекрыт.

— Что вы предлагаете? — спросила царица, нанося из-за угла удар очередному чудищу. Капитан не успел ей ничего сказать. Мария побледнела, когда до неё донёсся детский кик и на глаза королеве попался Андрей. Она поджала губы, прошипев:

— Вот паршивец.

В несколько секунд вместе с капитаном они настигли наследника королевства. Тот был цел и невредим, но напуган, видимо, немало, учитывая, что он впервые в жизни видит подобное. А сейчас он испугался ещё больше, увидев мать: в доспехах, растрёпанную, с раной на бедре и разозлённую непослушанием собственного сына.

— Мам, мам, я всё объясню — тут же начал он. Но королева его остановила.

— Не надо. Сейчас не время.

Она обернулась на рык, приняв мечом удар зверолюда и, оглушив его, бросила взгляд на капитана. Тот крикнул, преграждая дорогу другому чудовищу, который тоже порывался убить императрицу:

— Госпожа, идите! Я прикрою.

Женщина с трудом заставила себя сдвинуться с места и втолкнуть сына в его же комнату, из которой он только что вышел. Она заперла дверь и отвела мальчика подальше, задыхаясь и оглядываясь по сторонам. Она судорожно соображала, что делать.

— Мам, что дальше? — спросил Андрей. Та не ответила. Вместо этого она бросилась к стене, у которой стояла кровать принца, и принялась давить на все камни подряд, выискивая, пока… Раздался щелчок и тут уж и здесь открылся тайный проход. Мария с сияющим лицом обернулась к сыну.

— Андрей, на тебя ложится миссия покинуть столицу и достичь границы нашего леса.

— Зачем? Как я выеду?

— Я обследовала все тайные ходы этого замка. Этот ведёт в конюшню. Зверолюдов во дворе нет. Ты можешь беспрепятственно покинуть столицу. Внизу возьми любого коня, они все знают дорогу. И… расскажи отцу обо всём. Только, пусть он не спешит.

— Почему? — прозвучал довольно наивный вопрос, на который девушка лишь закатила глаза.

— Чтобы горячку не порол. Иди.

Крепко обняв и поцеловав сына, проверив его кинжал и лёгкую кольчужную рубашку, в которую его облачили ещё днём, она проследила, чтобы он прошёл в тайный ход и закрыла за ним дверь. Но только он успела это сделать, как всю комнату сотряс мощный удар: кто-то ломился в дверь. Королева подняла меч и отошла на середину комнаты.

После второго удара дверь распахнулась настежь. Но, вопреки ожиданиям, вошли не зверолюды, а Кора. Казалось, она даже не была в замке. Битва не оставила на ней никаких следов ни физически, ни морально. Глаза ведьмы были ясны и сверкали чистым злорадством. Мария набрала в грудь побольше воздуха, чувствуя, что сейчас будет очень жарко. Дверь за ведьмой медленно закрылась.

— Что, боишься, что убегу? — усмехнулась царица.

— Нет, милая, ни в коем разе. Мне надо с тобой поговорить с глазу на глаз.

Марию насторожил такой спокойный тон бывшей подруги.

— О чём?

— Понимаешь ли, Мария, я не собираюсь вас убивать, иначе, зачем я устроила весь этот спектакль? Но, как ты понимаешь, ты единственная не имеет права на жизнь. И вскоре я от тебя избавлюсь. И у тебя есть выбор: либо ты проведёшь остаток дней в своих покоях, либо отправишься в подземелья вместе с остальными.

— И в чём мне будет радость от первого? Я — королева, Кора, и обязана делить со своим народом то, что ему уготовано. Я не хочу принимать подачки от врага. Я не имею права на исключение, хотя бы потому, что сама навлекла на них эту беду. Я хочу быть с ними.

Кора смерила её долгим пронзительным взглядом, думая о чём-то. На её пальцах бегали какие-то вспышки. Потом она резко вздёрнула руку, что-то сказав. Радужка её глаз зазолотилась, и Мария, вскрикнув выронила меч, схватившись за руку, которую пробила внезапная волна боли. Потом мощная волна воздуха откинула её к стене. Королева ударилась головой о камень и рухнула на пол, потеряв сознание.

* * *

Очнулась женщина уже когда настало утро. Голова нестерпимо болела, в глазах плясали жёлтые пятна, но они не помешали царице разглядеть взволнованное лицо сестры. Анна выглядела, мягко говоря, не очень, хотя бы благодаря разбитому в кровь носу.

— Маш, ты как?

Младшая поморщилась, так резко и громко прозвучали эти слова. Боль в голове только усилилась. Мария с трудом села, держась за голову. Они находились в своей родной тюрьме, в одном из множества помещений, что располагались вдоль по стенам в довольно большом количестве. Кора, по крайней мере, умудрилась уместить туда всех оставшихся в живых жителей дворца. У выхода из подвала стояли зверолюды. В темнице, где были императрицы, так же находилась Эльва.

* * *

Битва закончилась. И Кора чувствовала себя победителем безо всяких оговорок. Она шла вперёд по тронному залу, не обращая внимания на то, что подол её платья и туфли уже испачканы в крови. Переступив через тело очередной жертвы её ночного налёта, она взошла на возвышение с тронами и заняла место королевы, победоносно оглядывая своего союзника, зверолюда с головой быка. Он хотел ей что-то сказать, но женщина приложила палец к губам, оглядываясь с несколько безумным выражением лица.

— Чщ-щ, слышишь?

Чудовище замолчало и прислушалось. Но до них доносились лишь вой ветра и смех других зверолюдов, которые рушили и грабили всё, что только попадётся под руку.

— Это — звук победы.

Она рассмеялась, и от смеха её по коже зверолюда пробежали мурашки. Безумие — вот плата за службу Шартану. Но благодаря этому, жители замка Чаяния были заключены, как пленники, после вступления в бой без права на свободу.

Глава 15. В военном лагере

Промозглый ветер пронизывал до костей промокших солдат. Битва, начавшаяся несколько часов назад, основательно вымотала всех её участников. По крайней мере все снова испытали ощущения бесконечной усталости и желания рухнуть на землю и забыть обо всём, что сейчас происходит. Но, когда на тебя сыпется град мощных ударов дубинки, меча, щита или топора, о даже секундной передышке и речи быть не может.

В первые дни активных действий у Надежды от такого количества крови и смертей было очень плохое самочувствие. Правда, даже когда Александр ей посоветовал не идти в бой на следующий день, а отлежаться, она отказалась. Но в который раз жалела о своём упрямстве.

Густые волосы, запрятанные под шлем, не мешали, но кожу на руках, одежду под кольчугой неприятно, что намокли от дождя, холодил прохладный зябкий ветер. Принцесса в который раз огляделась по сторонам. Среди врагов и простых солдат, её глаза довольно быстро отыскали Александра, дядь и троих из братьев отца (остальные были в лагере, в следствие ранений), но заметив короля, она мгновенно побледнела.

Севастьян сражался с одним из самых сильных вражеских солдат и бой этот оставлял желать лучшего. Надя невольно прикусила губу, когда отец получил увесистый удар в живот. Император правда сумел вовремя увернуться от второго удара, но в следующий миг его меч отлетел на несколько шагов, а Баш рухнул на землю, отброшенный сильным толчком. Надежда тихо вскрикнула и уже было бросилась к отцу, но он был сравнительно далеко. Она бы просто не успела. Но она не останавливалась, продолжая бежать вперёд, как вдруг…

* * *

Из императора выбил дух сильный удар о землю. Перед глазами заплясали цветные пятна. Севастьян с трудом смог обернуться назад, дабы дотянуться до меча, но он был слишком далеко. Мужчина обернулся к врагу — тот медленно надвигался на него, сжимая в руке увесистый широкий меч. Неглубокая широкая рана на животе ужасно болела, а кровь, так ещё и не остановившаяся, постепенно забирала силы, так что Баш понял, что наступил его смертный час. Воин занёс меч для удара.

Царь уже успел попрощаться со всеми, как вдруг враг выгнулся, захрипел, из его груди вышло окровавленное остриё меча, и воин рухнул на землю, чуть не задавив собой короля — тот вовремя откатился в сторону и поднял поражённые глаза на Александра. Царевич опустил свой меч, задыхаясь от быстрого бега.

— Спасибо, — проговорил король, с трудом заставляя себя подняться на ноги и подобрать меч. — Я у тебя в долгу.

— Не стоит, государь. Это война, здесь постоянно кто-то кого-то спасает.

— Не перечь мне, — улыбнулся мужчина, а оглядевшись кругом, добавил: — Битва закончена.

И правда. Эдан и предводитель племён с Северо-Западных островов разговаривали, стоя посреди поля. Разошлись. Видимо договорились о передышке на какой-то срок, чтобы похоронить мёртвых и забрать раненных в лагерь, чтобы отдать там на попечение лекарей. Севастьян пошёл в сторону лагеря, немного пошатываясь и опираясь на меч, а Александр взглянул на Надежду. Которая, дождавшись, когда отец отойдёт подальше, подбежала к молодому человеку.

— Саш, — она бросилась к нему на шею, — как ты?

— Ты опять в бой ринулась вопреки нашему договору? — скорее с обречённым согласием с судьбой, чем со строгостью спросил Александр. — Ты же пообещала.

— Ну, Сань, я не могу сидеть в лагере, когда вы бьётесь… к тому же… — она замялась, опустив взгляд. Слишком живо у неё перед глазами встала картина, как отца убивает вражеский солдат. Принцесса невольно содрогнулась и поцеловала царевича, после чего произнесла:

— Спасибо, что спас его. Как… как мне тебя отблагодарить?

Александр вздохнул, но хитрую улыбку ему скрыть не удалось. О, Надя сразу поняла, чего он хочет. Ей пришлось приподняться немного на цыпочки, чтобы, обвив шею царевича, горячо поцеловать его в губы. Саша на мгновение подумал, что если бы их увидел отец его возлюбленной, то его героизм сейчас спас жизнь и ему.

* * *

Вечером в шатре Севастьяна был собран совет из немногочисленных родственников короля Фингарда, а точнее те, кто был более-менее здоров, и о чьём присутствии в лагере Баш вообще знал. Сам император чувствовал себя ужасно после ранения. Он отказался от полноценного осмотра лекаря, позволив сделать себе только перевязку, о чём упрямо старался не жалеть. Но его уверенность очень быстро гасла.

Очень вовремя начался совет. Эдан и Володар стояли у стола, на котором былиразложены карты, планы местности. Из братьев и сестёр Севастьяна были только близнецы, Артур, Аврора с Татьяной и Никифор. Карл, Филипп, Макарий и Александр находились в лазарете, так как, — как бы они не хотели, — прийти на совет не смогли. Да что там, прийти… даже сесть толком не смогли.

Эдан долго ещё что-то разъяснял, общаясь в основном с Володаром, пока что-то не натолкнуло его на нужную тему.

— Они не собираются идти ни на какие переговоры.

— То есть, мы здесь будем сидеть, пока всех не перебьём? — спросил Карл, на что ответил его брат-король:

— Или пока сами не поляжем, — буркнул Баш. — Если нам вообще предоставят такую возможность. Или… насколько мы взяли перерыв?

— Да хоть на два дня. Им самим надо своих хоронить и лечить, — сказал Эдан. — Только, что нам потом делать, я не знаю. С такими темпами мы тут до Рождества просидим.

— И кто ими только управляет? — пробормотал Володар. — Кору то мы не видели.

Севастьян услышал это и поднял голову, внимательно посмотрев на князя.

— Да, правда странно. Я был уверен, что мы её здесь встретим.

Повисла неприятная тишина. Все молчали. Что можно было ждать от ведьмы, которая столько лет вынашивала план мести? Всего. Невысказанная мысль так и повисла в воздухе, но все великолепно поняли, что попали в ловушку. Эти солдаты с ними будут воевать до тех пор, пока с одной из сторон не полягут все до единого.

Тут Баш понял, что его сознание постепенно уходит. Он покрепче вцепился в столешницу — так у него закружилась голова. Ноги стали подкашиваться. Боль в ране стала более явной. Как выйти из этой ситуации так, чтобы никого не пугать, он не знал. От этого его избавил Эдан. Который очень вовремя заметил, как побледнел король.

— Баш, ты в порядке?

Тот не ответил. Когда император второй раз его окликнул, в шатре поднялась суматоха. Володар, Эдан и Артур, как ближе всех стоящие, бросились к королю, когда он начал падать. Взволнованные близнецы выбежали наружу — за лекарем. По дороге они наткнулись на царевича Ямлеза. На объяснения они потратили не больше минуты и тут же исчезли среди шатров. Александр нахмурился, но тут услышал за спиной чьё-то учащённое дыхание. Обернувшись, он увидел Надю.

— Папа, — пролепетала она, дрожа от страха за отца. Казалось, она готова тут же, без промедления пойти к отцу, но ноги почему-то не слушались, и принцесса, тихо плача, позволила Александру себя обнять. А тем временем мимо них прошли близнецы вместе с целителем и скрылись в шатре второго императора. Настала ночь…

Глава 16. Наследники

— Интересно, зачем отец мне приказал ехать именно с ними? — раздражённо спросил себя Влад уже который раз за весь путь. — Пришлось ведь сидеть в столице лишние несколько недель, пока все съедутся.

Праведный гнев императорского сына донимал решительно всех, включая его супругу, с которой они могли уже не скрываться, благодаря отъезду его родителей и её отца (хотя, по чести сказать, Анна всё знала о незапланированном браке сына). Но Елена мужественно терпела это, просто вздыхая и практически не слушая его возмущения по поводу того, что родители ему вечно поручают то, «за что не взялся бы ни один здравомыслящий и уважающий себя человек».

Когда пришёл день отъезда, наследник престола с трудом удерживал себя на месте — так ему хотелось поскорее вступить в битву с врагом и покинуть ставший уже ненавистным дворец. Единственное, что смущало его нетерпение — Елена. Мать говорила и не раз, что её сынок сильно поторопился со свадьбой, учитывая хотя бы то, что Елена была в разы спокойнее её новоиспечённого мужа. Теперь Влад разрывался надвое: одна его часть хотела остаться с женой, чтобы не разлучаться, а другая хотела сломя голову ринуться в бой. Но выбор сделан.

Сзади раздался жуткий скрежет. Кого иного бы это насторожило. Влад же только со вздохом закатил глаза.

— Опять что-то срубили. Царь, за какие провинности меня наказали родители, что доверили этих оболтусов? Они же даже года в армии не прослужили.

Но некому было подбодрить наследника престола. И потому ему ничего не оставалось, как мужественно терпеть эту пытку.

До лагеря оставалось немного: всего несколько часов пути. Они должны были достичь своей цели к утру. Сейчас же уже стемнело. В лесу, если не считать молодых бойцов, стояла полная тишина. Даже совы молчали, хотя в это время года их было не счесть. Но внезапно впереди раздался треск. Влад поднял руку вверх, призывая всех к молчанию. Как ни странно, эта негласная команда была исполнена тут же.

Треск всё усиливался. Влад положил руку на рукоять меча, готовясь к встрече засады, но тут из гущи лесных зарослей вылетел на полном скаку гнедой конь, на спине которого сидел мальчик. Увидев, что они вылетели прямо к отряду вооружённых до зубов солдат, скакун отпрянул назад, но тут ноги у него подкосились и он рухнул на бок, а мальчик вылетел из седла прямо на траву. Влад, крикнув «отставить!» солдатам, которые тоже схватились за оружие, и спрыгнул на землю, как и ещё несколько видевших всё молодых людей. Они подбежали к мальчику, который так дрожал, что даже на ноги не смог подняться. Но только сумев разглядеть его лицо в свете факелов, Владислав округлил глаза от удивления.

— Андрей?!

Бедный принц Фингарда с трудом смог подавить дрожь и, заикаясь, проговорил:

— В-влад…

— Царь, что с тобой произошло? Ты такой бледный… и, что это? — он осмотрел одежду кузена, заметив, что она заляпана чем-то. — Это кровь? Ты ранен?

— Н-нет, я… Влад, это… это она… Кора… она… замок… зверолюды… мама… — дальше пошло что-то невнятное и запутанное, и перепуганный до смерти принц ударился в слёзы. Князь тут же заключил его в объятия и поднялся на ноги, продолжая прижимать кузена к себе. Он отдал приказ позаботиться о коне, который успел подняться, но от усталости сам еле держался на ногах.

В ту же ночь они устроили кратковременный привал, чтобы новоприбывшие из замка Чаяния смогли отдохнуть. В лесу они развели костры. У одного из них уселись Влад и Андрей, а вокруг столпились те из солдат, кто был освобождён от дежурства и ухода за лошадьми. Принц ещё долго молчал, понемногу отпивая из налитого ему тёплого питья, дабы хоть немного привести мальчика в чувства. На плечи ему князь накинул свой плащ, боясь, что брат простудится по такой холодной погоде, а Андрей был одет довольно легко.

Спустя четверть часа он наконец смог говорить членораздельно и рассказал обо всём, что произошло в ночь, когда в замок ворвалась ведьма Кора с целой армадой зверолюдов:

— Когда я выехал за границы столицы, меня заметили. Зверолюд-сокол за мной погнался почти сразу, я пару раз, по-моему, головой ударился о ветки дерева, — он поморщился, потерев лоб с посиневшей шишкой и содранной в кровь кожей, закрытой отросшей чёлкой. — Только, потом он не смог перепрыгнуть следом за Совраном, — он кивнул на коня, который мирно пил из ведра воду и выглядел вполне счастливым, — мы прыгали через расщелину, где на дне текла река. Зверолюд сорвался вниз. Я видел, как он… голову разбил о камни. Правда Соврана я потом остановить не смог, да и к тому же мы в дождь попали и я, по-моему, замёрз.

Владислав слушал его с возрастающим возмущением. Ему нетерпелось броситься на Кору и срубить ей голову, но на данным момент это было неразумно. Рядом с ним находился его брат, который находился на грани, судя по его нездоровому виду, да ещё и отряд неопытных солдат, которых надо было довезти до… точно, отец. Значит, решено.

— Ладно, Андрей. Ты не волнуйся. Всё будет хорошо. Ты пей-пей, — тебе согреться надо, — а потом отправимся в лагерь. И тебя доставим, и пополним армию.

* * *

Вот начался очередной день в военном лагере. Как обычно, в пять утра звучала труба, и лагерь просыпался ото сна практически посреди ночи, так как темноту нарушал лишь свет факелов и костров по всей территории стоянки. А около шатра второго императора находились четверо: Эдан, Володар и царевич Александр стояли и разговаривали, а рядом у подножья дерева сидела Надежда и напряжённо теребила кончик своей толстой косы.

Тут из шатра вышел Александр Робертович фингардский с перебинтованной рукой, возложенной на перевязь, и окликнул племянницу.

— Надь!

Принцесса несколько опешила, так как думала, что этот дядя ещё не знает о её присутствии в лагере, но встала и подошла к нему.

— Иди, тебя отец зовёт.

У девушки брови невольно взлетели на лоб. Она, опешив, обернулась к царевичу, но тот лишь удивлённо пожал плечами. Ей ничего не оставалось, как исполнить желание отца. Когда она зашла, полог шатра закрыл за ней вход. Они с отцом остались наедине.

Баш сидел за столом, просматривая карты. Он был немного бледен после продолжительного лечения, а сквозь рубашку прогладывали бинты, но лицо его было на удивление спокойно. Принцесса поморщилась, чувствуя, что незаконное пребывание в военном лагере ей не сойдёт с рук.

— Итак, Ваше Высочество, я жду объяснений, — вполне спокойно начал король. — Мы же договорились, что ты будешь дома с братом и матерью.

— А ты как думаешь? — вздохнула девушка. — Ну не могу я…

— Вся в мать, — вздохнул император и, положив карту на стол, морщась, поднялся на ноги. — Я не сержусь, Надь. Меня убивает твой эгоизм. Ты о матери подумала? Если она, конечно, не была в курсе твоей выходки. Хотя… в этом смысла нет, она изначально была против.

— Нет.

— Так и знал. Послушай, ты подумала о том, что она будет волноваться?

Принцесса стыдливо опустила глаза, стараясь не смотреть на отца. Ей стало и правда неприятно. А ведь она и правда о матери не подумала. А Андрей? Мама её своей помощницей называла по отношению к младшему брату. Она ведь ему часто обоих родителей заменяла, пока король с королевой занимались государством. А сейчас. У Марии ведь дел даже больше будет, чем обычно. А кто принцем будет заниматься, следить за его обучением? Но…

— Но, пап, мама ведь тоже за тобой пошла в логово колдуна Дранга. Разве ты её ругал тогда?

Баш с улыбкой задумался. Да, тот момент он помнит великолепно. Когда младшая, тогда ещё, принцесса вылезла из люка в потолке, вырубив стражников у Хранилища Магии колдуна, тем самым обеспечив беспроблемную вылазку королевскому воспитаннику и магу Горму. М-да, в тот момент Баш был, мягко говоря, в шоке. Он был готов её убить за такое безрассудство, но, когда Горм их разнял во время словесной перепалки, это желание куда-то пропало.

— Не то чтобы… Точнее, ругался не я один. У твоей мамы очень острый язык — как был, так и остался.

Принцесса подозрительно посмотрела на отца.

— Мне всегда казалось, что вы друг с другом живёте всегда душа в душу, ругаетесь только в шутку.

Король внезапно рассмеялся.

— Ну, в принципе это у нас постоянно. А если ты так думаешь, то мы очень хорошо маскируем настоящие ссоры.

— И часто вы так «маскировались»? — принцесса поняла, что туча прошла, и повеселела.

— Нет, но бывало.

Тут оба вздрогнули, когда до шатра донеслись взволнованные крики. Переглянувшись, отец и дочь выбежали на улицу. Спрашивать, что происходит, не нужно было. Им на глаза попались пришедшие в лагерь: четыре фигуры, в которых принцесса и король узнали Евдокию, Дранга, Гонара и Эллу. Оборотни были изранены и измучены и с трудом перебирали ноги. А помогали им идти маги. Король подбежал к ним, взволнованный состоянием оборотней.

Пришедших проводили прямо в лазарет. Когда их привели в себя, они наконец поведали им о том, что сделала Кора с королевством оборотней. А Евдокия и Дранг объяснили, что встретили их по пути в лагерь и на месте бойни не были. Но на этом происшествия этого утра не завершились. Когда начало светать, королю доложили о том, что противник исчез, а потом в лагерь обенцев приехал Великий князь с отрядом из столицы. Ему на встречу вышли почти все его родственники. Но никто не успел ничего сказать. Так как в воздухе раздался взволнованный восклик Надежды. Принцесса кинулась к младшему брату, который сидел в седле с кузеном.

— Андрей! Как ты здесь оказался? Царь, что у тебя со лбом? Где ты так расшибся?

— Влад, объясни, — спросил император Эдан, серьёзно смотря на сына. Князь со вздохом, поведал отцу и двум дядям всё, что услышал от кузена. По окончании рассказа, все долго молчали. Все ждали, что скажет один из императоров. Все трое поняли, в чём смысл был ловушки ведьмы. Получается, они оставили своих жён на растерзание льву, отправившись сражаться с львицами. И вот, в наступившей тишине наконец прозвучал голос второго императора.

— Готовьтесь. Завтра снимаемся с места и едем в замок Чаяния.

Глава 17. Слёзы небес

Бессмысленно, как всякая жестокость,

Жестоко, как бессмыслица любая.

Сгустился мрак, звенящий звук истаял,

И чувствую, у ног разверзлась пропасть.

Она зияет бесконечной пастью,

Но боль такая ноги подкосила,

Что как бы ни хотела в вечность пасть я,

Я сделать шаг навстречу ей не в силах.

Ты это допустил, Отец Небесный!

Единственное, что мне остаётся —

Свернуться калачом у края бездны,

Сомкнуть глаза.

Кому столкнуть, найдётся.

(мюзикл «Последнее Испытание»)

Нет, история всё-таки имеет привычку повторяться. Анна и Мария вспомнили, как много лет назад, когда ещё шла война с Дрангом, их захватили в плен, привезли в замок и посадили почти в такую же темницу. И вот, спустя столько лет, они снова в том же положении.

За всё время заключения, Мария изучила, казалось, каждую щёлку, каждый камень в стенах, потолке и полу в темнице. Но у императрицы, вопреки её обычному оптимизму, отсутствовала какая-либо весёлость и желание найти положительную сторону в положении пленницы. Да и рана на бедре, полученная во время битвы ужасно ныла, из-за чего женщина стала прихрамывать.

В темнице было холодно, в окно задувал северный промозглый ветер, попадал дождь. Но на здоровье сестёр это мало сказывалось. Чего не скажешь об Эльве. Княгиня выглядела мягко говоря плохо. Она ничего не могла есть и, судя по всему, у неё поднималась небольшая температура и кружилась голова. Казалось, что у неё простуда. Только…

Мария остановилась, когда княгиня поджала губы, будто бы подавляя тошноту. Младшая царица опустилась возле неё на пол.

— Как ты себя чувствуешь? Живот болит?

Дракониха покачала головой, ответив, что боли почти нет, (хотя недели две назад было хуже), продолжая лежать головой на коленях у средней царицы. Мария оглядела подругу с ног до головы, осторожно коснувшись низа живота княгини. Вопреки обычной идеальной стройности фигуры княгини, царица ощутила еле заметную неровность. Она улыбнулась.

— Значит, миссия Дуси с Володаром прошла удачно. Уже неделя восьмая, Эл, — произнесла царица, таинственно смотря на подругу. Анна и княгиня подняли на неё удивлённый взгляд.

— Ты уверена?

— Абсолютно, Ань. Перестройка организма на людской лад на время процесса как следствие беременности — действие волшебной воды. Просто, чтобы она, не превращаясь в человека физически, смогла от смертного выносить ребёнка и родить, — объяснила королева. — Эльва, можешь порадовать князя, когда увидишь.

— Если вообще увидим, — сердито буркнула средняя царица. — Думай, о чём говоришь, Марья.

Младшая царица опустила голову. Она ведь так и не рассказала сестре и подруге о том, что они все останутся живы… кроме неё. Да, видно Кора очень изощрённую месть хочет придумать, если о Марии пока никто даже не вспоминал.

Они долго молчали. За окном завывал ветер. Мелкий дождь не переставая моросил, стуча по камню и нагоняя тоску на всех заключённых. До них донеслась заунывная песня — запел один из защитников замка, оставшихся в живых. Даже зверолюды, стоявшие на посту, казалось, приуныли. Умели ямлезцы вывернуть душу одним своим голосом с тех пор, как выучились петь у жителей северной империи.

Мария любила их слушать. Но сейчас ей захотелось расплакаться от этой песни. Анна заметила её выражение лица и, почувствовав неладное, обратилась шёпотом (Эльва к тому времени заснула) к сестре.

— Что ты скрываешь? Ты сама не своя с самой битвы, но, вопреки твоим словам, дело не только в поражении. Что случилось?

— Кора никого не убьёт. Никого, кроме меня.

— Как? — царица побледнела. — Сколько… сколько же осталось?

Вместо ответа, в первый раз за всё время дверь в подземелье открылась и внутрь вошли зверолюды. Сёстры поняли, что несли с собой эти звуки. Мария обняла сестру, после чего поднялась на ноги, встав лицом к двери. В темницу вошли двое.

— Госпожа ждёт тебя, царица, — пророкотал один с головой медведя. Потом, не дожидаясь ответа, они вывели младшую царицу, закрыв дверь темницы. Когда они покинули подземелье, восстановилась тишина. Анна опустила голову. Её прекрасное лицо исказило горе, и женщина, тихо плача, стала молиться Царю, чтобы тот сохранил её сестру.

* * *

Мария старалась идти, сохраняя бесстрастное выражение лица, но то, что она видела, по большей части повергало её в ужас. Всюду был разгром. Двери и мебель поломаны, окна выбиты. Драгоценности чудища не трогали, так как были абсолютно равнодушны к ним. Но царица с трудом могла узнать некогда красивый и гордый замок.

Зверолюды не обращали особого внимания на пленницу, пока ту вели к тронному залу, но царица слышала некоторые, как видно, оскорбительные шутки в свой адрес, сказанные на незнакомом ей гортанном языке.

Но вот и тронный зал. Мария поморщилась, когда ей подтолкнули, чтобы она шла быстрее. Рана взвыла неприятной болью, но царица промолчала, когда увидела перед собой Кору, смотревшую на неё сверху вниз с тронного возвышения. По одному движению её руки, пленницу отпустили. Зверолюды отошли.

— Добрый день, Мария, — улыбнулась ведьма. — Прекрасно выглядишь.

— Ты меня за этим позвала? — сухо спросила царица. — Для обмена любезностями? Не тяни, мы обе отлично знаем, что ты жаждешь моей крови.

Мария заметила, как в руках колдуньи блеснул кинжал. Как банально! Она решила зарезать её? Кора, будто в ответ на её мысли, произнесла:

— Лезвие этого кинжала заколдовано. Тот, кого он ранит, превратится в мрамор. Согласись, изощрённо? Даже если твой ненаглядный Баш уцелеет в битве и вернётся сюда, ему придётся до самой смерти мучиться тем, что он тебя не уберёг. Кстати, смерти ему тоже вряд ли придётся долго ждать, — она кровожадно улыбнулась, вертя кинжал в руках, а сама медленно сошла с возвышения и подошла к царице.

Мария поняла теперь, что сон, который она видела после приезда из Ямлеза, был-таки вещим. У неё перед глазами пронеслась вся жизнь. Первый день, когда она осознанно воспринимала мир она помнила смутно, но зато первым, кого она увидела тогда, был Баш: маленький четырёхлетний темноволосый мальчик, казавшийся ей её личным рыцарем. Он всегда был с ней. Сначала как друг. Она росла и стала замечать, что испытывает к нему симпатию. Когда началась война они с ним расстались не очень мирно, но из-за чего была ссора царица не помнила. Потом плен у колдуна, путешествие по мирам, а дальше стремительный поток ощущений, смешанный из ревности, крепкой любви и тоски, который прервался с рождением Нади. Дальше жизнь стала не такой насыщенной и даже тяжёлой, но Мария чувствовала, что любовь их от этого только росла. Надо же было всё взять и испортить безумной ведьме…

И тут королеве показалось, что за всю свою жизнь она сделал ничтожно мало. Но тут её мысли прервала Кора.

— Да, Мария, вот и вся проза жизни, быстрой, хоть и красочной. Вот и настал конец твоего существования. Печально, не так ли?

Женщина поняла, что потеряла терпение, которое, как ей казалось, она копила долго и качественно специально для этого разговора. Она, легко улыбнувшись, вперила свой взор в собеседницу.

— Да, Кора, ты права. Это конец. Только ты учти, что я умру царицей-императрицей Обенской Империи, королевой Фингарда, матерью двоих детей, элитарием, обретшим счастье и любовь, а ты так и останешься в истории, как колдунья-предательница без чести и совести, что прожила свою жизнь творя зло.

Эти слова, к великому облегчению царицы, произвели на Кору сильное впечатление. Ведьма поджала губы и в следующий миг лезвие кинжала с глухим звуком вошло по самую рукоять в живот императрицы. Женщина схватилась за руку ведьмы, приоткрыв губы в немом вскрике. А кинжал тем временем с той же лёгкостью покинул её тело. Мария продолжила стоять, шатаясь и бледнея от боли, зажимая рану рукой. Постепенно она поняла, что её тело коченеет от действия заговора на лезвии. Набрав побольше воздуха, она выпрямилась, смотря ведьме прямо в глаза, которые в следующий миг стали белыми, как и всё тело женщины. Белым и холодным мёртвым камнем с тёмными прожилками стало некогда тёплое живое тело младшей царицы-императрицы северной империи, под названием Обен.

В зале восстановилась гнетущая тишина. Казалось, ничего не изменилось, но как только колебания на поверхности каменной статуи замерли, знаменуя прекращение превращения, в небе сверкнула молния, и уцелевшие в тронном зале стёкла дворца громко вздрогнули от раскатистого удара грома, чуть не оглушившего всех, кто его слышал; а на землю пролился стеной холодный ливень, ставший слезами небес.

Глава 18. Семейные беседы

Гроза этой ночью была сильная. Дождь так и хлестал, было холодно и очень тоскливо. Раскаты грома, казалось, раскалывали небо, а тонкие трещины молний ослепляли, будто бы открывая людям на мгновение узкий проход в мир, находившийся гораздо дальше и выше этого.

Непогода бушевала долго. Многие обитатели военного лагеря, заночевавшего в лесу, просыпались из-за громовых раскатов и отчаянно ругались, стиснув зубы, после чего снова ложились спать. Единственный, кто не просыпался, был король Севастьян. Но и его сон был неспокоен. Царь ворочался во сне, а судя по его лицу, ему снился кошмар…

Перед помутнённым сном сознанием мужчины мелькали разные картины, одна мрачнее другой. Ему снилась битва в замке Чаяния. Элитарии, обороняющие замок, и чудища-зверолюды, которые почти что вгрызаются им в глотки, чтобы вырвать свою победу.

Затем он увидел Кору. Она разговаривала с Марией в комнате Андрея. Они были одни. Царица тяжело дышала и битва оставила на ней заметные следы. Разговора он не слышал. Завершилась эта сцена. Когда ведьма магией откинула королеву к стене.

Затем его сознание перенеслось в тронный зал. И он видел, как на мгновение блеснувший в руках ведьмы кинжал ранил императрицу, стоявшую перед нею. Женщина выпрямилась, шатаясь и бледнея, её кожу покрыла лёгкая белая дымка, которая стала постепенно оседать, и в следующий миг императрица превратилась в мраморную статую…

Очередной, особо сильный удар грома вновь разрезал монотонный шум ливня.

— Маш! — крикнул Севастьян, резко вырываясь из удушающих объятий кошмара. Он от волнения весь дрожал, лоб взмок, хотя в шатре было довольно холодно. Он долго ещё сидел, не в силах понять, где был сон, а где реальность. Но постепенно до него дошло осознание, что этот был всего лишь сон. Но это успокоило его ненадолго.

Кроме него в шатре спали первый император и князь Велиграда, но его крик разбудил только Володара. Князь начал ворочаться во сне, после чего, с трудом продрав сонные глаза, посмотрел на короля.

— Ты чего?

Король опустил взгляд, закрыв глаза, чтобы успокоиться. Неимоверно прозорливый князь сразу понял, что произошло.

— Кошмары? — с сочувствием спросил он. — Меня тоже мучают.

Второй император горько улыбнулся, посмотрев на шурина.

— У тебя великолепное терпение, если ты не просыпаешься.

— И рад бы, — грустно добавил тот, — только не выходит. Да и не хочу. Привычка, — мужчина пожал плечами. — Я рос без родителей, а дяде было не до моих ночных страхов.

— Да? Моя мать часто дежурила около моей кровати несколько ночей подряд. Но на меня охотились.

Князь понимающе кивнул.

— У нас почти у всех было тяжёлое детство. У Эдана, — он кивнул в сторону императора, лицо которого даже во сне оставалось напряжённым, — к примеру, родители, а потом и брат умерли во время войны с Дрангом. Первые попали в город, которым завладел маг, как раз в день захвата. Тогда многие погибли от его магии. Брата убили во время одной из битв, произошедших, пока мои сёстры были в другом мире. Эдана вырастил тоже дядя, как ты помнишь.

Свернула молния, на мгновение осветившая стоянку. Собеседники невольно вздрогнули, когда небо содрогнулось от очередного громового раската. Баш вздохнул, откинув покрывало, подхватывая плащ и поднимаясь на ноги.

— Ладно, я зайду к детям. Андрей что-то совсем разболелся. Всё равно уже не засну.

— Бунтарям привет, — улыбнулся князь, завяливаясь на спину и укутываясь поплотнее в своё покрывало. Король покачал головой, застёгивая плащ и накидывая на голову капюшон, и вышел на улицу.

Стоило ему сделать шаг, как в лицо ударил влажный воздух, пахнущий озоном и палой листвой. Дождь мощно забарабанил по голове, спине и плечам, но плащ пока что спасал от промокания. Король кивнул отсалютовавшим ему дозорным и юркнул к шатру, где расположились младшие представители правящей династии Обена.

Там горел свет, исходивший от небольшого костра, который развели специально для того, чтобы согреть больного принца. Вокруг сидели Влад, Александр, рядом с царевичем — Надя, а головой на коленях сестры лежал Андрей, укутанный в два походных плаща. Старшие о чём-то переговаривались, но, когда вошёл король, затихли. Маленький принц открыл сонные глаза и посмотрел на отца, когда услышал, что сестра поздоровалась с родителем.

— Пап, привет, уже утро? — хрипло спросил он. Король улыбнулся сыну, присев рядом с ним.

— Нет, ещё ночь. Как чувствует себя юный герой?

— Ну пап, не издевайся, — надулся Андрей. — Я ведь отлично знаю, что я никакой не герой.

Севастьян улыбнулся, целуя сына в лоб. Он на мгновение нахмурился, почувствовав жар, исходивший от мальчика, и поднял глаза на дочь.

— А вы чего не спите?

— Уснёшь тут, — буркнула Надежда. — И причина состоит не в болезни Его Высочества, а в том, что гром нас будит каждый раз, как мы уже готовы уснуть.

— Да ладно тебе, — отмахнулся наследник империи. — Мы через двенадцать часов достигнем замка Чаяния, а там скоренько всех перебьём, а там будем спать, сколько угодно.

— Мне нравится твой оптимизм, — с издёвкой ответствовала принцесса, — особенно учитывая, что в столице тебя ждёт ненаглядная супруга Елена дочь Михаила Луама.

Её брат невольно округлил глаза и постучал ладонью по лбу, напоминая очень важную вещь кузине. Но было поздно. Баш удивлённо вскинул брови.

— Так. Влад, ты, что, женился? И кто об этом знает кроме вас четверых?

Великий князь поморщился, проклиная собственную болтливость.

— Ма-мы. И моя, и Лены — госпожа Златослава узнала вообще почти самая первая.

— М-да, смотри только, чтобы для остальной семьи это не стало шоком, — предостерёг его дядя.

На этом разговор прервался. Ночь подходила к концу. Прекратилась и буря, как раз с появлением первых лучей утреннего солнышка. Лагерь с трудом просыпался после тяжёлой и беспокойной ночи. Прохладное утро было на удивление ясным и приветливым, вопреки настроению многих обитателей военного лагеря. За короткое время армия покинула место стоянки.

Весь день они провели в пути, пока не выехали на лесную прогалину-поляну, с которой они увидели высокие шпили замка Чаяния, возвышавшиеся над лесными витязями-деревьями. На концах шпилей в лучах заходящего светила сверкали солнечные звёзды. Оставалось совсем немного.

Глава 19. Два мага

Осенний лес был тих и покоен. Природа будто ожила после целой ночи сильного ливня. Практически полностью голые деревья тянулись к солнцу, последние золотые лучи которого бросали завершающие аккорды бликов на лес, готовящийся ко сну.

Холодный октябрь был неудивителен для империи только в её северной части, но не южной, коей являлся Фингард. Несмотря на яркое солнце, ветер был холоден и неприятен, что Евдокия заметила сразу, как только они с Дрангом покинули общую процессию, чтобы разыскать один из двух тайных ходов, что вели в замок Чаяния: все понимали, что штурм замка в открытую сравним с самоубийством. Они разделились, чтобы ускорить поиски, но они пока не приносили плодов.

Лес был неприветлив и тих. В ветвях деревьев императрица не без неприязни заметила тёмные тени юрких Проказников. Их неприятные крики, сравнимые со звуком куска пенопласта, которым провели по стеклу, резали тонкий слух. Царица поморщилась, после склонив голову, чтобы увернуться от неосторожных зверьков, который чуть не попал ей крылом в глаз, а потом продолжила свой путь, подняв подол походного платья, который итак уже отяжелел от воды на траве и листьях.

Когда Проказники улетели, царица со вздохом остановилась, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Но её глаза не могли ничего разглядеть в сгущающейся тьме. Императрица Обена со вздохом уперла руки в бока, подняв голову вверх.

— Так, чувствую это надолго. Как там Дранг учил?

Она закрыла глаза, погружаясь в воспоминания своих недолгих уроков, которые они с магом проводили во время пути к военному лагерю, половину занятий практикуя на найденных ими оборотнях. Постепенно её мысли отыскали то, что она так старалась вспомнить. В голове зазвучал голос мага, с которым они успели перейти на «ты».

— Расслабься и сосредоточь мысли на своей цели. Представь, что твоё сознание покидает тело и устремляется в разные стороны от тебя, проникая в самые заповедные уголки чащи… Так, теперь прислушайся к тому, что тебе открывает это… Видишь что?

Дуся невольно покраснела, когда вспомнила, что маг её взял за руку, когда это говорил, хотя она этого сразу тогда не заметила, будучи полностью поглощённой тем, что она делала. Она невольно вспомнила, что было дальше…

Царица, закрыв глаза, улыбалась, как сумасшедшая, ощущая каждую живую душу в радиусе лесной чащи окрест себя, а сама тем временем невольно сжала ладонь мага. Единение с природой — то, о чём она мечтала чуть ни с самого детства.

— Вижу и слышу. Слушай, а я и не думала, что здесь так много живности. Я даже Силфа слышу. Вот балбес, он же уже как месяц сбежал из твоего дома, а уже нарвался на ссору с волками. Вот… — она уже было рассмеялась, когда её сознание вернулось к хозяйке и царица открыла глаза, ощутив чужое прикосновение. Она посмотрела на мага, а затем на его руку, которой он держал её ладонь. Она вздохнула, несколько волнуясь.

— Дранг, я…

Маг будто пришёл в себя и выпустил её руку, глухо извинившись.

Евдокия тяжело вздохнула, несколько краснея, но в следующее мгновение она замотала головой, чтобы сосредоточиться на главной проблеме. Она сделала всё в точности так, как они тренировались тогда. Она проникла в лес всеми своими мыслями и чувствами, прислушиваясь и приглядываясь ко всему, что могло её заинтересовать.

Найдя то, что нужно, она бросилась в ту сторону, где разглядела искомое. Бежать было тяжело из-за длинной юбки, и царица её подняла до самых колен, на бегу разбрызгивая воду в лужах, куда попадали её сапоги, которые только чудом не пропускали влагу.

До цели оставалось совсем немного, но как только женщина собиралась выскочить из-за деревьев туда, где, по её сведениям, находился тайный ход, кто-то схватил её за руку. Дуся чуть не вскрикнула, но ладонь незнакомца зажала её рот. Непрошенный гость прижал её к себе, а сам спрыгнул в овражек и затих.

Царица с большим удовольствие бы стала обороняться, но её слух уловил громоподобную брань, земля под ногами затряслась, и мимо того места, где схоронились царица с её спасителем, пробежали двое зверолюдов, которые направлялись, как раз к тайному ходу, обнаруженному царицей. Евдокия невольно округлила глаза, удивляясь, почему она не заметила этих чудищ, обшаривая лес сознанием. Но, ощутив, что хватка незнакомца ослабла, она повернула голову, гневно сверкая очами и стараясь разглядеть его лицо. Слова возмущения замерли несказанными.

— Дранг?

Маг отпустил ученицу, смотря своим обычным спокойными взором.

— Извини, но ты бы попалась.

— Ты меня напугал, — облегчённо вздохнула царица, закатив глаза.

— Сильно? — его губы тронула лёгкая ироничная улыбка.

— Нет, но не будь ты сильнее меня, ты бы сейчас смотрел одним глазом.

Эта фраза повеселила мага, но его лицо в один миг стало серьёзным. Оба тихо покинули овраг и отправились на поиски другого хода. Эта задача оказалась более выполнимой, так как, во-первых, Кора не знала об этом втором ходе, а во-вторых, Дранг оказался более искусным магом и находил всё, включая чужие мысли. Лес подался ему навстречу своим тайным миром, видимым только «блаженным».

Недолгие поиски в конце концов увенчались успехом, и Евдокия с Дрангом отправились в обратный путь, дабы сообщить о своей находке ждавшей их армии, которая этой ночью должна была проникнуть в замок Чаяния и устроить битву против войск чудовищ-зверолюдов под предводительством сильнейшей ведьмы этого мира.

Как только вестники сообщили о месте нахождения давно забытого, в следствие долгого мира, тайного хода, правители Обенской империи повели армию туда. Тайный ход находился в земле, начинаясь лестницей и завершаясь облицованной камнем пещерой, простёршейся на многие мили под землёй и завершавшейся входом в подземельях замка Чаяния.

Когда настала ночь, в лесу не было слышно ни звона оружия, ни криков, ни ржания лошадей. Но зато пещера огласилась всеми этими звуками, приняв под свои своды всю армию Обенской Империи. Темноту там осветили факелы. Они ступили на финальную стадию, на пути к родному дому. Но мысли предводителей были заняты волнением, а сердца рвались вперёд, к родным, оказавшимся в плену у ведьмы.

Глава 20. День триумфа и траура

Подземный ход простёрся на многие мили вперёд. Он был просторен, но неуютен из-за темени, царившей там, и прохлады. Путь путников освещали факелы, нарушавшие густую темень. Голоса людей звучали тихо, но даже шёпот отдавался эхом от облицованных камнями стен. Кони шли молча, но их копыта звонко стучали по камням.

Путь продолжался долго. Многие солдаты уже начинали думать, что этот туннель никогда не закончится, но вслух никто не решился ничего сказать. Солдаты полностью положились на волю владык, повинуясь их приказам, тога как сами предводители были взволнованны поболе своих подчинённых. В особенности Баш, который ехал впереди всех. Но вот впереди показался тупик. Первый император поднял руку, дав тем самым команду остановиться. Члены правящей династии посмотрели на Баша.

— В чём состоит план все помнят? — спросил он, понизив голос, чтобы эхо его не выдало. Те, к кому он обращался, активно закивали. Император вздохнул, будто стараясь успокоиться и обернулся к Дрангу. Маг, поняв немую команду, подошёл к двери, которая серой невзрачной аркой находилась в небольшом углублении. «Блаженный» простёр руку в её сторону, внимательно смотря вперёд. Радужка его глаз окрасилась в золотой и в следующий миг от мага в сторону входа ринулась невидимая волна воздуха, которая беспрепятственно миновала преграду, попав в подземелье.

* * *

Анна вздрогнула, просыпаясь, когда в воздухе раздался грохот: одному из элитариев, очевидно, надоело сидеть взаперти, о чём свидетельствовали последовавшие за ударом ругань и стоны из-за разболевшихся от напряжения ран и ушибленного плеча. Царица вздохнула, расправляя затекшие плечи и руки и стараясь устроиться поудобнее, насколько это было возможно сделать сидя, когда на коленях лежит княгиня.

Царица уже собралась было уснуть снова, когда она услышала тихий всхлип. Потом почувствовала, как у княгини несколько дрожат плечи. Эльва лежала спиной к женщине, отвернув голову в сторону двери и её лицо закрывали растрепанные волосы, потому императрица не могла видеть её лица, и Анна стала будить дракониху.

— Эл. Эл, тебе плохо?

Княгиня посмотрела на царицу и покачала головой, вытирая слёзы. Анна поняла без слов, что так взволновало княгиню, и ободряюще улыбнулась ей, сжимая её руку.

— По Володару скучаешь… Я тоже по Эдану тоскую. Но они скоро прибудут, вот увидишь.

— Уж лучше бы они не приходили, — Эльва всхлипнула, а голос её задрожал от слёз. — Кора не пощадит их, если они захотят освободить замок. Я не хочу этого.

— Мы ничего не сделаем, — грустно произнесла царица. — Нам остаётся только надеться на…

В этот миг по подземелью от дальней его стенки прокатилась волна воздуха, беспрепятственно миновавшая все стенки, и вскоре все заключённые, включая зверолюдов у входа, уснули. Восстановилась мёртвая тишина. Вскоре раздался глухой скрежет. Несколько каменных блоков на дальней стене подземелья просели и стали медленно двигаться в сторону, открывая путь пришедшим.

Проход был сам по себе гораздо просторнее того, что находился за стенами подземелья, в него разом шагнули пятеро: Евдокия, Баш, Эдан, Володар и Дранг. Пока они открывали двери в темницы, чтобы посмотреть, кто остался в живых после захвата, в проход постепенно входили остальные члены правящей династии и солдаты.

Выбив очередную дверь, Баш замер на пороге, увидев Анну и Эльву. И если до этого момента он надеялся на то, что в одной из темниц окажется и Мария, то сейчас эта надежда пропала: дверь была последней. Император поджал губы, стараясь успокоит себя, что вероятно, её просто держали в другом месте, но, когда перед глазами всплыл недавний сон, король понял, что обнадёживать себя раньше времени не стоит. Но всё же малая толика уверенности в своей ошибке ещё грела ему душу.

Мужчина подозвал несколько растерявшихся Эдана с Володаром, которые с облегчением вздохнули, увидев царицу и княгиню. Дальше Севастьян смотреть не пожелал, направившись к Надежде с Александром, рядом с которыми шёл Андрей, страшно упрямый и не желающий признать того, что в таком состоянии его убьют в первую же секунду боя (остальные доводы он даже слушать не стал). Король оглядел детей и царевича.

— Пап, а обязательно было усыплять их? — спросила девушка. Баш закатил глаза на это.

— Ты чем слушала, Надь? Мы час проговаривали план. Я у тебя раз пять спрашивал, всё ли ты поняла. Что ты мне отвечала? «Да, пап, ясно». Ладно, повторю последний раз! Если бы они все нас увидели, то я более чем верен, подняли бы шум, его бы услышали сторожа, у которых слух острее, чем у кошки, и наша внезапность пошла бы на спад, — король выдохнул, смиряя некую раздражительность от волнения, и перевёл тему:

— Дранг сказал, что действие заклинания недолгое. Они проснуться через часа два и им надо объяснить, в чём дело. Андрей, ты останешься с тётушками. Не спорь! — император мигом пресёк все возражения, увидев, как сын надулся, собираясь высказаться по этому поводу. — А ты, — это было обращено к принцессе, — от Сашки не на шаг, ясно?

От этих слов Надежда так опешила, что даже не успела возмутиться тому, что её до сих пор считают за маленького ребёнка, постоянно нуждающегося в опеке. Оказывается, отец переменил своё мнение о восточном царевиче гораздо быстрее, чем все успели заметить.

Но тут настала тишина. Без каких-либо команд, следуя чётко обговоренному плану, двое солдат вышли в открытую магией Дранга дверь. Через несколько минут они вернулись, с окровавленными мечами в руках.

— Чисто, государь, — шёпотом о рапортовал один из них Эдану, — поблизости никого нет. Стража перебита. Император кивнул, после чего, дождавшись знака, воины постепенно стали покидать подземелье.

* * *

Не прошло и часа, как замок заполнился криками, звоном оружия и рёвом чудищ, которых это нападение застало врасплох. Спланированная атака людей оказалась для них неожиданной, что вскоре дало о себе знать. Число солдат Коры быстро сокращалось. Самой же ведьмы нигде не было.

Вонзив меч в грудь врага, Баш огляделся, собираясь с духом и давая поутихнуть дикой боли в ране. Его грызла тревога, росшая с каждой минутой. Его мысли рисовали самые разные варианты того, где могла находиться Мария, но мало какие его утешали.

Он бросился вверх по лестнице, на этаж, где находился тронный зал. Коридор там был длинным. Двери в тронный зал были закрыты. Тут на пути второго императора вырос зверолюд с головой барса. Король смотрел на него снизу-вверх, но от этого его пыл только возрос. Завязался поединок.

Удары противника были мощными и тяжёлыми, но Баш умудрялся либо уворачиваться, либо бить в самые уязвимые места. Чудище злилось, что не может расправиться с человеком. И эта злость сыграла против короля. Изловчившись, зверолюд отбросил противника к стене. У Баша от одного мощного удара выбило дыхание, а спина громко хрустнула. Рухнув на землю, Баш с трудом уселся, облокотившись спиной о стену, и как раз в тот момент, когда зверолюд подошёл к нему. Он дико, ухмыляясь, поднял мужчину за плечи, вновь приложив о стену. Баш застонал от боли в затылке. Он плохо видел морду врага, но сквозь туман дурноты, он услышал насмешливые слова:

— Несчастный, не связывался бы ты со смертью. Жизнь коротка, говорю тебе я. И так же говорила моя госпожа, превращая твою жену в камень.

Услышав эти слова, император поднял ошеломлённый взор на противника. Ужас в его глазах, сдавивший бы сердце любого, кто его видел, только повеселил зверолюда. Он отвлёкся от мыслей об убийстве. Но в следующий миг, дикая ярость, охватившая короля, вылилась наружу. Вынутый из голенища нож вонзился зверолюду под сердце, а потом в горло. Глаза императора пылали. Подняв меч, он стал наносить удары любому встававшему ему на пути чудовищу, и все падали, получив смертельные раны.

Наконец, Баш заметил на лестнице тень. Он мгновенно понял, кто это, и ринулся вдогонку, снедаемый жаждой расправы. Но тень ведьмы всё не останавливалась, пока не привела короля на некогда бывший просторным балкон, с которого открывался вид на столицу. Сейчас от него осталась только серая потрескавшаяся и обваленная с краёв и снизу платформа без перил, под которой, у подножия каменного острова, служившего фундаментом замка Чаяния, высились большие валуны, омываемые водами озера. Оглядевшись и не увидев ведьмы, император закричал не своим голосом, полным яростной ненависти:

— КОРА!!!

— Зачем же так кричать?

Баш обернулся, пожирая колдунью пылающим взором и изо всей силы сжимая меч в руке.

— Я здесь…

— Ты… — прошипел Севастьян, — И ты ещё смеешь мне в глаза смотреть, ведьма. Я убью тебя!

— Вперёд, мой король, — обворожительно улыбнулась та, из воздуха доставая меч себе. Баш кинулся на неё, но ведьма исчезла. Он обернулся — она стояла за спиной, всё так же улыбаясь. Ярость короля усилилась, и, увидев это, колдунья наконец стала биться.

Её рука была легка и проворна, а удары — искусны и точны. Башу попался на этот раз достойный противник, почти не уступающий ему в умении. Они бы долго ещё дрались, если бы не неверность выбранной ими площадки. Поглощённые боем, они не услышали, как платформа балкона под их ногами стала трещать. Баш на мгновение отвлёкся, услышав крик. На балкон выбежала Надя, за ней — Саша и Володар.

В следующий миг плаформа под ногами короля и ведьмы обрушилась, Баш повис, держась одной рукой за край, а за другую его схватила Кора, глаза которой, перед лицом смерти, утратили тот безумный блеск, коим наделяет своих слуг Тьма.

Ещё когда отец исчез из виду, принцесса собралась броситься туда, но дядя задержал её на месте, заметив, что платформа держится на честном слове и сама сейчас обвалиться. Володар стал судорожно придумывать, как быть, но тут и эта часть рухнула вниз. Раздался душераздирающий вопль Коры, прервавшийся, когда тело ведьмы упало на скалы.

— Нет, папа…

Надя, рыдая, опустилась на колени, будто обессилев. Александр и Володар застыли, с трудом воспринимая тот факт, что Севастьяна больше нет и что день, ставший триумфом, превратился в день траура. Князь сокрушённо покачал головой, слушая рыдания племянницы, которую старался успокоить Александр. Но тут…

Володар, будто что-то услышав, подошёл к краю обрыва и тут же лёг, протягивая кому-то руку. В следующую минуту на платформу вылез чуть живой от только что произошедшего Баш, который, после обвала, умудрился зацепиться за какой-то уступ, а потом залезть обратно. Увидев отца, Надя бросилась обнимать родителя, позабыв про всё на свете. Баш же нашёл в себе силы только улыбнуться. Но душа его сейчас не ощущала ничего, а сердце разрывалось от боли.

Все четверо покинули балкон, под которым, на скалах королевского острова нашла свою смерть ведьма Кора из Обена. Тело колдуньи превратилось в пепел, кровь залила камни. И те камни, что она окрасила, с тех пор имели бурый цвет.

Глава 21. Чудеса

На этаже, где был тронный зал, было мало людей. Несколько солдат и Евдокия весело разговорившая Эданом. Они, кажется, забыли обо всём на свете. Дранг стоял за спиной императрицы, прислонившись спиной к стене и с меланхоличным спокойствием глядя по сторонам. Его взгляд наткнулся на четверых сошедших с лестницы. Но, если у князя, принцессы и царевича настроение было приподнятое, когда они объявили о гибели Коры, то лицо Баша сохраняло каменную безэмоциональность, а глаза его были затуманены болью. Маг насторожился, поняв причину скорби императора.

Баш подошёл к дверям в тронный зал и остановился в нерешительности. Володар заметил, что происходит с другом и подошёл ближе, но спросить ничего не успел. Второй император толкнул двери. Те открылись ровно настолько, что туда мог пройти один человек. Император вошёл в зал, за ним — князь. Володар не понял, что случилось, пока Баш не бросился вперёд и остановился у мраморной статуи, стоявшей посреди зала. Князь, подойдя ближе, обомлел. Это была Мария.

* * *

Мария долго ничего не видела. Она пребывала в некотором забытьи, пока её сознание не вернулось. Открыв глаза, она поняла, что находится не в своём мире. Не было никаких ощущений, кроме безграничной лёгкости. Под ногами был песок. За спиной на многие мили вниз простёрлась бесконечная пропасть. Перед глазами были золотые врата, за которыми находился прекрасный сад. Верхушки деревьев, высившиеся над стенами сада, источали приятный свет, а от цветов и плодов на их ветвях исходил аромат, который не встретить в нашем мире. Императрица поражённо застыла на месте.

— Я сплю?

— Ну, если это только можно назвать сном.

Царица посмотрела вперёд. Резные врата медленно открыли, а из сада вышли три фигуры. Перед ней стояла супружеская чета и молодая темноволосая девушка. Императрица поняла, что их лица ей смутно знакомы. Чета была молода. Мужчины — высокий, широкоплечий, но с мягким взором, и чёрными, будто смола, волосами — и женщина — статная, стройная, с женственной фигурой, с волосами рыжими, как лисья шерсть — были одеты в богатые одежды, расшитые золотом, а на головах их сверкали короны правителей Обенского королевства. Мария ошарашенно узнала в них своих родителей и стоявшую рядом с ними Софию.

— Это… Соф…

— Маш, — турмания со смехом бросилась обнимать сестру. Их родители спокойно стояли рядом, с улыбками глядя на своих дочерей. Мария, сама не своя от счастья, взглянула на них.

— Мам, пап, неужели?..

— Да, родная, это мы, — ответила королева Обена. Голос её был мягок и весел, а глаза… Мария поняла, от кого её достались её очи. — Но ты рано.

Царица непонимающе нахмурилась. Её мать ответила на немой вопрос дочери.

— Твоё время ещё не пришло.

— Меня убили в том мире, мам.

— Знаю, — королева улыбнулась. — Но это не твой конец.

* * *

Баш остановился, глядя на лицо статуи. Он медленно коснулся её щёк ладонями, но они были холодны. В первый раз за всё время король понял, что значит, когда сердце сжимается, а душа рвётся на куски. Он прикоснулся губами её лба, после чего опустился на колено и закрыл лицо ладонью, когда его взор застил туман, а по щекам потекли слёзы. Сзади на его плечо легла ладонь Володара. Князь понимающе молчал, тоскливо глядя на сестру.

— Ты не виноват, Баш, — глухо произнёс князь.

Король ничего не ответил, с трудом сдерживая рыдание, что сдавили ему грудь.

Они так и не заметили Дранга, застывшего в дверях. Его лицо не выражало почти ничего. Только глаза сверкали. Он бросил мимолётный взгляд на Евдокию, которая ничего не подозревая болтала с первым императором Обенской Империи. Его взор вновь устремился в сторону статуи. В голове зазвучал голос брата.

— Такие заклятия не даются даром. Нужно быть очень искусным магом, гораздо искуснее меня, чтобы расколдовывать тех, кого настигли эти горести. Ты можешь умереть.

Душа мага взбунтовалась против этих слов, когда он представил себе, какое горе испытает старшая императрица, потеряв ещё одну сестру.

— Но попытаться-то стоит, — подумал он, принимаясь молиться Царю и поднимая руку. Его глаза сверкали золотом в прямом смысле. Он начал дрожать от напряжения. Маг чувствовал, как магия постепенно вытягивает из него силы. Когда же он почувствовал, что сейчас потеряет сознание, по поверхности статуи пробежала лёгкая дрожь. Дранг понял, что смог, и опустил руки, прислонившись к двери.

Володар заметил перемены в облике мраморного камня. Приглядевшись, он понял, что белый приобретает постепенно иные оттенки — статуя оживала. Опешивший князь потряс Баша, призывая поднять глаза. Император поднял взгляд и очень вовремя.

Король еле успел подхватить императрицу Марию, когда та начала падать на пол. Севастьян с трудом верил собственным глазам. Сама королева с трудом пока понимала, что происходит вокруг. Она чувствовала, как её кто-то зовёт, целует её лицо, но только спустя какое-то время она, наконец, разглядела безумно счастливое лицо мужа.

Володар, всё это время стоявший позади, многозначительно глядел на то, как его сестра и друг обнимаются и целуются, обезумев от радости воссоединения, пока на него наконец не обратили внимание. Императрица Обена протянула ему руку. Баш понял её желание и помог подняться на ноги. От раны, полученной перед самым превращением, ни осталось ни следа, кроме, разве что, изорванной и испачканной кровью рубашки и пробитой кольчуги. Царица бросилась на шею кузену, поджав раненную ногу. Она бросила взгляд на дверной проём. Заметив там чуть живого Дранга, который тут же поспешно покинул зал, царица поняла, кому обязана своим спасением.

* * *

— Да ладно. Дусь, не говори только, что Дранг тебе не нравится, — улыбнулся Эдан, с удовольствием смотря, как зарделась старшая царица. Но так и не понял, от чего. Ибо в следующий миг её глаза сверкнули гневом.

— Тебе жить надоело? — прошипела она. Император остался доволен этой реакцией.

— Вот, а я о чём? Ты всегда славилась своей рассудительностью и спокойствием, а что сейчас?

Императрица прямо задохнулась от гнева, но тут вышеупомянутый маг шатаясь вышел в коридор. Царица испугалась, увидев то, как сильно он побледнел, как он находится в полуобморочном состоянии.

— Дранг! — они с Эданом подбежали к магу, усадив его у стены. — С тобой всё хорошо?

Тот улыбнулся как бы через силу, но ничего не сказал, стараясь не тратить силы на слова. Да этого и не потребовалось. В этот момент из зала вышла младшая царица-императрица, король и князь. В этот момент Дранг блаженно закрыл глаза, так как нуждался в отдыхе. Всё-таки, его мастерство не настолько хорошо, чтобы творить такие чудеса без труда.

Глава 22. Родители

Лёгкие лучи утреннего солнца ловко проникли сквозь шторы в покои короля с королевой. Из хозяева крепко спали после трудов тяжёлых и праведных. Их лица были безмятежными и умиротворёнными после тяжёлого и длинного дня, из-за чего они уснули прямо в одежде, избавившись лишь от обуви и доспехов.

Выиграв войну с Корой и уничтожив саму ведьму, правители империи, безумно счастливые из-за сих событий, провели весь день с раннего-раннего утра до самой полночи приводя в порядок замок Чаяния и его обитателей. Они хоронили павших, сжигали зверолюдов и обенцев, после опознания последних, чтобы отослать весть о гибели родным; наводили порядок в разворошённом замке; размещали раненных и больных в лазарете ради продолжительного и не очень лечения. Долго над замком стояли дым и пыль, и только ближе к ночи королевское обиталище приняло более-менее приемлемый вид.

Императрица Евдокия, узнав о том, что её младшая сестра побывала в потустороннем мире, была готова возмущаться долго, если бы не обеспокоивший её Дранг, который с трудом разговаривал, если вообще приходил в себя. Его отвели в покои, отведённые старшей царице, где он находился под неусыпным надзором Её императорского Величества.

Очнувшись от магического сна, заключённые с радостными криками и плачем встретили освободителей. Даже Анна позабыла про поведение на людях, от всей души расцеловав мужа с сыном, кузена, а за тем и восставшую из мёртвых сестру.

Та в свою очередь долго переваривала сам факт примирения Баша и Александра, после чего так же долго волновалась по поводу здоровья наследного принца, пока её не успокоили, что жизни Андрея ничто не угрожает. И тогда заветная мечта мальчика сбылась. Он мечтал прокатиться на Филе, который теперь упрямо не благоволил возить кого-либо кроме императрицы Марии. Теперь же он сделал исключение, отвезя болящего мальчика к нему в комнату, и потом долго дежурил у его постели.

О беременности же княгини Володару его сёстры пока решили не говорить, отложив это до тех пор, пока Эльве не станет лучше, чтобы лишний раз не нервировать и без того очень чутких супругов по отношению друг к другу.

Но отвлечёмся от дел прошлых, и вернёмся к делам и событиям насущным.

Сон правителей королевства был покоен, но прерван, как только второй император Обенской Империи попытался повернуться на другой бок. Рана, ещё не успевшая зажить, взвыла волной жуткой боли, от чего мужчина, не контролируя себя во сне, застонал в голос. От этого проснулась его супруга, которая сама с трудом заснула накануне из-за собственной раны. Она с беспокойством посмотрела на мужа, сев на постели.

— Баш, всё хорошо? — спросила царица, положив руку ему на плечо. Тот, будто опомнившись, улыбнулся, сказав, что беспокоиться не о чем, чему Мария ожидаемо не поверила, нащупав под рубашкой благоверного нечто совершенно не похожее на кожу. Она, догадавшись о том, что это, выжидающе на него взглянула.

— Тебя ранили, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она. Король вздохнул. — Почему не сказал? Баш, я же не одна из светских барышень нашего двора, чтобы падать в обморок от испуга.

Император легко усмехнулся, честно ответив:

— Не захотел…

Женщина улыбнулась на это. Желания обсуждать это у неё не было. За это время произошло слишком много событий, и она чувствовала себя, как чувствует человек, исходивший всю землю и вернувшийся спустя много лет, наконец, в родной дом. Радость и безграничная любовь в глазах супруга же просто отнимали всяческое желание на него обижаться. Вместо этого она поцеловала его и вскочила на пол, принимаясь натягивать брошенные сапоги.

После вчерашней уборки их покои выглядели вполне пристойно, зверолюды здесь даже стёкла не успели выбить, что сокращало и без того немалый фронт работ.

После того, как она помогла Башу подняться и надеть куртку (право обуться император стойко отстоял, уверив, что это у него не вызовет трудностей), супруги покинули покои.

Замок постепенно просыпался после долгой ночи. Тут и там сновали солдаты и слуги. Этажи были убранными и на загляденье чистыми. Не было ни следа битвы или захвата, если не учитывать щербатости и сколы на мебели на стенах и побитые стёкла окон. Но даже несмотря на это, император и императрица с довольными лицами оглядывались по сторонам, улыбаясь прекрасным переменам в замке.

Стоявшие на этаже у дверей тронного зала воины отсалютовали правителям королевства, после чего оба попали внутрь. Там их встретила семья, исключая братьев и сестёр Баша, старшую императрицу и князя Велиграда с княгиней. Эдан и Анна с сыном стояли перед самыми тронами; рядом с ними — Надежда с Александром, которые теперь, казалось, не расставались ни на миг. Сёстры радушно обнялись, после чего члены правящей династии, наконец, приступили к разговору, который ввёл в ступор принцессу и её суженного, как привыкших к обычной серьёзности взрослых.

— Где Дуся с нашим любителем повеселиться? — спросила Мария, усмехаясь прозвищу, что было дано князю Велиграда ещё во времена войны с Дрангом.

— Одна беспокоится о маге, делая при этом вид, что он ей даром не нужен, — засмеялся Эдан, довольный тем, что смог разгадать самую сокровенную тайну обычно такой рассудительной царицы.

— Ага, а второй сходит с ума из-за супруги, — в том же тоне ответила его жена, «серьёзная» Анна. — Мань, ты уверена, что это была хорошая идея? Он нас всех замучает и себя изведёт.

Младшая царица отмахнулась, при этом активно артикулируя в своей манере.

— Если расскажем, станет только хуже, поверь. Он же нас замучает, если не задушит на первых арах из-за своей впечатлительности.

— О, он может! — протянул император, тут же состроив просветлённое выражение, будто бы вспомнив что-то. — Кстати, о детях.

Он довольно строго взглянул на сына, который мгновенно стал красным, как маков цвет, но виду не показал, обиженно посмотрев на отца. Его мать состроила философское выражение лица.

— Пап, умоляю, но мне ведь в конце концов двадцать восемь с хвостиком. Вам хорошо с мамой, вы поженились в шестнадцать-семнадцать и вам никто слова не сказал: родителей не было. А я?

— Если у нас было так, то это не повод наглеть. Наш брак король Дарий успел благословить.

— А не выли мне дали года три назад согласие? Между прочим, Луам тоже был не против.

— Владислав, благословение должно быть официальным, а не кинутой между делом фразой! — Эдан стал потихоньку вскипать, но тут вмешалась младшая царица, понятия не имевшая о браке племянника.

— Стоп-стоп, родственники! В смысле? Влад, ты женился? На ком? На дочери воеводы?

Владислав состроил обречённое выражение лица, ожидая новую порцию возмущения, но следующая реакция тётушки его повергла в шок. В голос рассмеявшись, она принялась целовать-обнимать и поздравлять племянника от всей души. Баш, не менее удивлённый, тем не менее, гораздо сдержанней поздравил Великого князя, после чего обратился к Эдану.

— Успокойся, друг мой. Шуми-не шуми, это ничего не изменит.

— Но…

— Ты хоть всю империю развали, Эд, — Баш твёрдо взглянул ему в глаза. — У нас есть проблемы поважнее, которые в неменьшей степени относятся ко всей нашей семейке.

Первый император понял, к чему клонил Севастьян, и кивнул. Оба как по команде взглянули в сторону, где предположительно стояли Надя с Сашей, но… их как ветром сдуло. Второй император возвёл глаза к небу, устало вздохнув.

— Чувствую, весёлый год будет.

— Сочувствую…

— Баш!

Как видно, темы для разговоров были исчерпаны, и потому к мужу обратила Мария.

— Пойдём, я хочу к Андрею зайти, а заодно и Эльву проведать.

— А может… — было начал император, но тут Мария дёрнула его за руку, поняв, что болтать тут бесполезно: он бы всё равно не решил идти с ней, найдя отговорку, если бы она не поставила его перед фактом. Они мгновенно исчезли из зала.

Они быстро достигли этажа, где находились покои членов правящей династии, но не успели они ступить туда, как тут же остановились ошарашенные жутким по громкости радостным воплем. Но императорская чета не сразу распознали радость в этом, и бросились к комнате князя с княгиней. Но войдя туда, они застали картину, которую можно увидеть разве что раз в жизни, если смотреть со стороны.

Весь светившийся от счастья князь кружился на месте, подхватив свою супругу за талию, после чего, остановившись, прижал её к себе, принимаясь покрывать поцелуями её лицо. Эльва, кажется, сама с трудом понимала, что вообще сейчас происходит, да и не успела, пока её муж не заметил гостей. Его восторг переключился на кузину. Мария несколько перепугалась, когда земля ушла из-под ног, когда брат крепко обнял её, почти перекрыв доступ воздуху.

— Маш, я стану отцом!

— Тоже мне, новость, — нарочито ворчливо ответила, царица, пытаясь вырваться из медвежьей хватки кузена. — Но ты скоро лишишь моих детей матери! Пусти!

Команда оказалась действенной и, пока князь переключился на её мужа, императрица смогла прокашляться и удивлённо посмотреть на княгиню.

— Эл, мы же договорились.

— Прости, — она покраснела, но её взгляд стал печальным. — Я испугалась, что Володар так этого и не узнает. Как… как мои родители.

В её глазах блеснули слёзы. Мария мягко привлекла подругу к себе, и та спрятала лицо у неё на плече.

— Эльва, мне жаль, что так всё обернулось. Но ты не одна, так? С тобой ещё Гонар и Элла прозревшая. И мы все. И этот… — она на мгновение задумалась. — балбес.

— Я всё слышал, — к ним подошли Володар с Башем. Последнему, судя по всему, передалось настроение князя. — Нечего обзываться. И к тому же… Эл, ты чего?

Лицо велиградца стало озабоченным. Княгиня вытерла слёзы, натягивая на лицо улыбку, но слёзы не спешили уходить. Они вновь потекли по щекам, не дав княгине ничего объяснить. Володар притянул её к себе, успокаивая. Мария тихо вывела Баша из комнаты, закрыв дверь.

— Хороши будут родители, — улыбнулся Баш, на что его супруга обвиняюще покачала головой.

— Сами не лучше. Пойдём к Андрею.

Глава 23. Три повода для праздника

— Александр сделал мне предложение! — выпалила Надя, на всякий случай, сжав руку жениха, стоявшего рядом с ней. Но оба тут же побледнели и вздрогнули, когда тишину в комнате нарушил резкий хлопок — книга, которую держала императрица, упала на пол. Сидевший в соседнем кресле Баш, удивлённо вскинул брови.

— ЧТО?! — царица Мария вскочила на ноги, поражённо и даже несколько гневно глядя на молодых людей, стоявших перед ней. — Вы с ума сошли? Какая свадьба?

— Государыня-матушка, я… — Александр явно волновался. Сегодня, сделав предложение Надежде, он думал, что самая сложная часть пройдена. Но оказалось, что с будущей тёщей договориться гораздо труднее.

— Вы понимаете, что… — она запнулась, громко выдохнув и рухнув в кресло, стоявшее позади неё. — У меня нет слов.

— Мамочка, ну пожалуйста. Пап, скажи ты ей.

Король, хитро улыбаясь, поднялся на ноги и наклонился к уху супруги.

— Маш, чего ты боишься?

Та уставилась на него так, будто видела впервые в жизни.

— Ей только двадцать, я уж молчу про разницу в десять лет.

— Тебе было девятнадцать. Согласись, разница небольшая.

— Тебе было двадцать, так, на всякий случай, — не унималась царица. — Да и к тому же у меня на тот момент не было родителей, чтобы препятствовать.

— Чему? Браку с человеком, который с детства рос с тобой и заменял мать с отцом?

Баш знал — Мария была сбита с толку новостью, что принесли Надежда с Александром. И знал, как её убедить успокоиться. Он сжал её руку, улыбнувшись.

— Ладно, я просто была не готова к такому, — она вздохнула, подперев голову рукой. — Но учти, что тогда Сашку постигнет участь, которую избежал ты.

Хитрая улыбка мелькнула на её губах. Баш непонимающе нахмурился, пытаясь понять к чему она клонит, но, поняв, что она наконец-то согласилась, бросил многозначительный взгляд на дочь и будущего зятя. Те, просветлев от счастья, бросились на колени перед родителями.

* * *

Новость об обручении была скрыта от тех, кто об этом ничего не знал. Мария решила сообщить обо всём только на празднике в честь Рождества, через месяц.

Декабрь пролетел с такой скоростью, что никто даже толком не успел ничего понять. Этот праздник был важен, как знамение начала новой жизни, и все ждали его с нетерпением. Весь дворец был окончательно восстановлен, когда Дранг во всех смыслах пришёл в себя после битвы и помог магией восстановить замок после разрухи битв. После этого королевское обиталище засияло новыми красками.

Ближе к концу осени императорская семья разъехалась по домам, дабы приступить к своим прямым обязанностям и навести порядок каждый в своей резиденции. А у некоторых появились и другие дела, помимо этого, если вспоминать Володара с Эльвой, в жизни которых начинался период, которого они ждали очень долго, и подготовка к нему обещала быть тяжёлой и долгой, до самого мая.

Империя была в ожидании Рождества. В этом году снег выпал позже обычного — в первый день декабря, тогда как обычно уже в ноябре земля была укрыта плотным слоем белых холодных снежинок. Дни становились короче, а ночью небо было усыпало мириадами фей-звёзд, от души веселившихся, смотря на чудных людей, которые кутались в тёплые одежды и ёжились от мороза, стараясь поскорее приготовить всё к празднику и укрыться у себя дома.

Везде царила суета, как и в столице южной части империи, где зима была теплее, чем в столице самого Обена. Замок Чаяния сверкал в лучах солнца и луны золотом: снег лежал на его крышах и радостно искрился на любом свете. Озеро вокруг, холодно и сурово потемнев, плескалось у подножия скалы, на которой стоял замок. Ветер развивал флаги на шпилях замка. В окнах горели огни.

Торжество в этом году было не столь пышным, каким было двадцатилетие принцессы Надежды, но тем не менее на него съехались многие гости из разных уголков столицы и других городов. Многих из них мало знали при дворе. Многие бывали там почти каждый день. Но каждая из этих семей так же принимала участие в битвах в минувшей войне.

Вереница всадников и карет растянулась по мосту, ведшему к замку. Взглянув на количество гостей, Надя поняла, что ей становится не по себе. Она ощутила, как на её плечи легли знакомые руки матери. До неё донёсся запах её духов.

— Волнуешься? — царица улыбнулась дочери, которая натянуто улыбнулась, посмотрев на неё.

— Неужели нельзя обойтись без этого?

— Нет, родная, без этого никуда. Мы королевская семья, и потому нам не суждено праздновать сугубо в кругу семьи… посмотри на меня.

Царица отвела девушку на середину комнаты и немного отошла, осматривая дочь. На Надежде было прекрасное платье изумрудного цвета, расшитое золотом. Густые волосы ниспадали ровными волнами на её спину, а на голове сверкала тиара. Мария улыбнулась, радуясь собственной идее, нарядить так дочь, после чего попросила её посмотреть её наряд. Царица недавно пришла с улицы, и потому на её плечах красовался подбитый мехом плащ. Но когда он оказался на диване, по стенам запрыгали зайчики, отражённые от сапфиров, коими было расшито тёмно-синее, как ночное небо, платье императрицы Обенской Империи. На её голове — её корона. А тёмно-русые волосы лежали толстой косой на плече, перевязанные синей лентой.

Надежда с некоторой завистью посмотрела на мать — с самого детства, ей казалось, что так и не смогла превзойти императрицу красотой.

— Мам, ты же знаешь, что ты великолепна.

— Я не настолько ещё сошла с ума, чтобы считать себя идеальной, — засмеялась царица. — Пойдём, тебя жених заждался. Он там уже минут пятнадцать стоит весь бледный и напуганный, как кролик.

— Ну мама.

— Ладно-ладно. Идём, все в тронном зале. Нам с тобой надо гостей встречать.

Они покинули своё место у окна в покоях принцессы. Сегодня в замке было особое оживление. С первого этажа доносился гул множества голосов — гости уже были во дворце. Мать и дочь поспешили в тронный зал. Там уже было всё готово. Столы были украшены еловыми ветвями, накрыты и ломились от разных яств. Такие же ветви украшали весь зал, на пару с золотыми и серебряными подвесками. Слева от возвышения с тронами как обычно находился оркестр. Баш и Александр стояли точно у трона короля. Увидев вошедших оба замерли на несколько секунд, не в силах оторвать взгляда от них, но очень скоро взяли себя в руки.

— Где вы были? — спросил император, получив приветственный поцелуй от обеих.

— Не ваше дело, господа мужчины, — произнесла Мария, улыбаясь.

— Да что вы говорите? — спросил Баш наигранно. — Какой ужас!

— Перестань, — царица засмеялась, легко ткнув мужа в бок и мимолётно оценивая его и племянника одеяния: у баша в голубых тонах, у Саши — в бордовых. — У нас есть дела поважнее. Гости уже поднимаются.

Баш тут же стал серьёзным. Родители заняли троны. Надя с Александром же встали по бокам. Откуда ни возьмись, ряжом с сестрой возник Андрей, всё это время прятавшийся от маминого контроля за тронами. Мария заметила этот маневр, но лишь со вздохом покачала головой.

Тут глашатай, встав у дверей, прокашлялся и принялся докладывать о прибытии каждой семьи, по отдельности называя всех по именам, а названные входили в зал, кланялись правителям и, получив приветствия, отходили, освобождая место. Когда в зале оказались все приехавшие на праздник гости, зазвучала музыка, и закружились пары по залу, следуя ритму мелодий.

В полночь император и императрица встали перед тронами, и Баш призвал всех к тишине, после чего начал.

— Ни для кого не секрет, что этот год, несомненно, выдался тяжёлым не только для нас. Пару раз мне казалось, что ни я, ни кто либо из здесь присутствующих не увидим этого дня. Но вопреки всему, мы сейчас стоим в этом зале, по воле Царя и Девы одержав победу над Тьмой. И для сегодняшнего собрания у нас есть… — он выдержал эффектную паузу, после чего продолжил. — три повода. Первый — празднование долгожданной победы!

При этих словах в зале раздались радостные возгласы, но император второй раз призвал всех к молчанию.

— Второй повод — провожание старого трудного года и встреча нового, празднование Рождения Царя на земле много сотен тысяч лет назад в Фиазоре, ради нашего спасения.

На это многие, как и королевская семья, окрылились.

— Третий повод — тот, который ознаменует начало новой мирной спокойной жизни в нашей стране. Я имею честь объявить, что наша дочь, принцесса Фингарда и Великая княжна Обенской Империи, Надежда следующей весной свяжет себя священными узами брака с царевичем Ямлезской Империи, а ныне, князей обенским, Александром.

По залу прокатились изумлённые возгласы, к родителям подошли молодые, и тогда их оглушили громкие аплодисменты и крики-поздравления, в честь будущих супругов. Из толпы вышел один из членов палаты лордов и, подняв кубок, провозгласил:

— За здоровье молодых! Да хранят Вас Царь и Дева Небесные!

Его первую фразу подхватила вся толпа, так же, как и он, поднимая свои кубки и отпивая по глотку, в честь Надежды и Александра.

Глава 24. И если не посмеешь ты вмешаться, я закрываю книгу бытия

На этаже, где находились покои принцессы Надежды громко хлопнула дверь. Императрица Мария почти за шкирки вывела племянника из комнаты дочери и встала перед дверью, строго смотря на него.

— Тётя, ну почему?

— Нельзя жениху невесту видеть до свадьбы, в десятый раз повторяю. Дай нам собраться спокойно.

— Но…

— Никаких «но». Потерпи хоть чуть-чуть, — категорично заявила императрица. Тут в конце коридора она заметила мужа, который с интересом смотрел на открывшуюся ему сцену. — Будущий дед, заберите зятя, умоляю.

Король закатил глаза на это, тогда как императрица вновь зашла в комнату дочери, снова громко хлопнув дверью. Покачав головой, он подошёл к Александру.

— Что опять случилось? Саш, уже девятый раз за эту неделю.

— А почему нельзя видеть невесту до свадьбы? У нас таких обычаев нет.

— И у нас тоже. Твоя тёща просто не терпит, когда ей мешают, — Баш был вполне серьёзен, пока не заметил, какое выражение лица было у бедного царевича. Он со смехом хлопнул его по плечу. — Пойдём, ты мне кое-чем помочь должен.

Свадьба была назначена на конец мая. Природа пела и цвела в это время года, как никогда. А в императорской семье царила суматоха вне зависимости от того, где они находились. Сегодня из замка Чаяния должна была выехать королевская семья Фингарда, дабы за два дня, сквозь лес Перемещений достигнуть белокаменной столицы Обенской Империи, в главном соборе которой и пройдёт обряд венчания.

Именно благодаря столь скорому завершению её девичества и наступлению новой жизни Надежда ужасно волновалась. Пока мать её причёсывала, принцесса с трудом могла заставить себя усидеть на месте. Визит Александра тем более был прерван категоричностью императрицы, и теперь принцесса лишилась, казалось, последней возможности успокоиться. Наконец. Она не выдержала.

— Мам, это бесполезно.

— Ты о чём? — спросила царица, не поднимая глаз от волос дочери.

— У меня не получается успокоиться. А ты волновалась?

Мария задумалась на несколько минут, вспоминая факты двадцатидвухлетней давности, после чего наконец произнесла:

— Волновалась. Но мне было проще. У меня не было родителей, некому было наводить ужас. Меня сёстры готовили и помогали справиться со страхом. Анна вышла раньше меня и впечатляла рассказами о брачной жизни.

Надя невиннейшим образом состроила глазки, глядя на мать в зеркале и спросила:

— И о ночи тоже?

— Да и о ночи то… — Мария вдруг поняла на что намекала её дочь и легко толкнула её в спину, — Ах ты, маленькая пакостница!

Обе засмеялись. Надя залилась безудержным хохотом. На сердце у неё стало легче, волнение сошло на нет, и вскоре она чуть не забыла, зачем вообще они собираются в путь.

* * *

Белокаменный Обен был всё так же прекрасен, как и много лет назад. Императрица Мария невольно засмотрелась на родной дом, в котором прошло её детство. Как давно она здесь не была! А Обен всё сверкал белоснежными стенами и золотыми куполами церквей, и шпилями замка Тэр-Авен. Мария опустила глаза, почувствовав, как муж взял её за руку, легонько сжав. Взглянув на супруга, императрица встретила его глаза и поняла, что он тоже скучал по столице, как по родному дому. Они без слов поняли друг друга, как вдруг до них донеслось удивлённое восклицание.

— Вот это да! А я думал, что ничего прекраснее нашего дворца во всём свете нет! — Андрей как зачарованный глядел на город, что открылся им с вершины лесного холма-опушки. — Ой, пап, прости.

— Я так же думал, когда впервые увидел столицу, — улыбнулся Баш. — Здесь я рос, Андрей.

— И здесь же познакомился с мамой?

Родители мальчика переглянулись, сдержанно улыбаясь.

— Да.

Они продолжили путь, не желая больше задерживаться. Копыта коней глухо стучали, ступая по усыпанной песком дорожке. По двум сторонам от дороги была вспаханная земля, на которой трудились люди — сегодня, как и много лет назад. Жених с невестой ехали с разных сторон от родителей. За королевской семьёй следовали братья и сёстры Баша, дальше — фрейлины и придворные. Окружала колонну стража.

Вскоре путники достигли и замка Тэр-Авен. Императрица Мария, отдав распоряжения выбежавшим навстречу слугам, чуть не бегом бросилась вверх по парадной лестнице, желая поскорее вдохнуть воздух родного дома. Муж и дети с трудом за ней поспевали. Смотря, как они по очереди исчезают за дверьми парадного входа, за ними бросился и Фил, нечаянно сбив с ног нескольких членов королевской семьи.

* * *

— А здесь ничего не изменилось, — подумала царица, оглядываясь по сторонам и встречая множество знакомых с детства лиц.

Здесь приготовления к свадьбе были такими, что, казалось, пыль стояла столбом. Никто даже толком не успел отреагировать на приезд главных виновников торжества, но это вполне входило в планы императрицы. Сейчас было обеденное время, а значит вся семья и основной двор в тронном зале трапезничают. Мария лишь на несколько секунд остановилась, чтобы подождать семью, после чего все пятеро пошли на второй этаж. Увидев их, стража радостно поприветствовала младшую царицу и Баша, которых помнили ещё с войны с Дрангом. Мария со смехом узнала Эмира с Колояром, всё ещё капитанов.

— Баш, ты совсем обнаглел, за столько лет ни разу не навестил, — произнёс первый, крепко пожимая руку королю.

— Я вообще имею право на спокойную жизнь? — возмутился тот. — Ни дня спокойного, так мне ещё и к вам, оказывается, приезжать надо было?

На это его жена ткнула мужа в бок, поспешно загладив ситуацию.

— Он так говорит, потому что и сам соскучился. Колояр, в зале все наши родственники или кто-то до сих пор дрыхнет?

— Все, государыня, не беспокойся. Даже князь Володар приехал. И турман Адиль с сыном Арсланом и сестрой Эсманур тоже там.

На и царица, и Александр заметно оживились.

— Да, и господин Дранг, — перебил Эмир. — Если всё будет продолжаться с такими темпами, у нас ещё одна свадьба скоро состоится.

— Мага со старшей государыней? Нет, матушка никогда в жизни не согласится на это, Эмир. Будь покоен.

— Рано или поздно это должно будет случиться, в конце концов…

Это могло вылиться в долгий спор, который остановить просто было невозможно. Баш это знал и перевёл стрелки на вопрос, который мучил его с тех пор, как он их здесь увидел на посту.

— Стоп! Ребят, у нас другой вопрос ещё. Вы что здесь делаете? Вы же вроде не обязаны нести дозор.

— Что вы, — они сразу смутились. — Мы не могли в такой день остаться в стороне.

— Приезд Себастьяна и царицы Марии, да ещё с детьми, — он мельком взглянул на Надежду с Андреем и Александра, который несколько ошалело смотрел на столь фамильярный разговор правителей и стражи. — Бывает теперь раз в сто лет, это пропустить нельзя. Ни в коем разе.

Мария рассмеялась в ответ на это. После чего, попрощавшись с друзьями, они стали спускаться по одной из боковых лестниц. Мария всё же очень хотела сделать сюрприз, который заметят не сразу. Когда они попали в зал, там как раз разгорался спор между Эданом и Володаром. Влад с Еленой, абстрагировавшись от окружающих, тихо беседовали. Анна с Евдокией со скучающим видом следили за спором императора и князя. Дранг молча ел, о чём-то думая в своём обыкновении. Турманская семья сидела в тишине, но Эсманур то и дело заговаривала с царицей Евдокией, хотя сейчас обе больше молчали. Наконец, старшая царица со вздохом повернула лицо к сестре.

— Это надолго.

— И не говори. И кто Володара за язык дёргал? — средняя царица отпила из бокала.

— Поскорее бы Машка приехала…

— Я уже здесь! — раздался сзади громкий голос самой младшей царицы Обена. Её родственники тут же оживились, заметив приехавших гостей. В следующий миг в зале поднялся такой шум от радостных возгласов, что его можно было услышать в самом дальнем конце коридора третьего этажа. Когда первая волна восторга улеглась, приехавших пригласили к столу (к тому времени подоспели и братья и сёстры Баша, и ужасно голодный Фил). Их, оказывается, ждали в любое время, благодаря чему обделённым никто не стал, и вскоре за столом были заняты все места, а в зале воцарился гул, который бывает разве что в ульи. Отобедав, Мария обратилась к Володару с вопросом:

— Княже, а где же Ваша супруга? Надеюсь, всё хорошо?

— Да, — вполне спокойно кивнул тот. — Просто знаешь ли, на девятом месяце мало кто будет в состоянии ездить по стране. Тем более, ей запретил лекарь.

В этот момент в зал ворвался порыв ветра. Царица и турмания Эсманур оживлённо подняли головы — это был Восточный. Он что-то долго шептал обеим, после чего покинул зал через раскрытое окно. Мария откинулась на спинку стула, пытаясь понять принесённые вести. Они с Эсманур долго сидели молча. Немного собравшись с мыслями, поряжённая услышанным, Мария поднялась с места, крикнув, чтобы все минуту выслушали её. Потом она обратилась к кузену.

— Володар, у меня для тебя есть новость. Её принёс Восточный только что.

Воцарилась звенящая тишина. Даже представители знати из придворных затихли за столом, что стоял вдоль противоположной стены. Все ждали, что скажет царица.

— Эльва родила.

Володар побледнел и напряжённо смотрел на кузину, догадываясь, что это ещё не всё. Но понять, какие вести она донесёт дальше — хорошие или плохие — он не мог. Потому и испугался. Мария, помолчав немного, выпалила.

— И родила она четверых близнецов: двух мальчиков и девочек.

Володар вскочил на ноги, тогда как родственники, которые были мягко говоря в состоянии шока, только успели прийти в себя и начать поздравлять молодого отца. Дальше у князя Велиграда чуть не случился обморок от чрезмерной радости, но его вовремя привели в себя Эдан с Евдокией, находившиеся к нему ближе всех. Эсманур же вопросительно посмотрела на подругу, когда та села, переведя дыхание от смеха.

— Почему не рассказала про то, что княгиня собирается приехать?

— Ты же видела, какая у него была реакция на рождение четверни. Если бы я ему и это сообщила, мы бы оставили Эльву без мужа.

Эльва приехала вечером вместе с детьми. Оказалось, что Восточный на этот раз из-за чего немного опоздал информацией (дети родились четыре дня назад), но тем не менее исполнил просьбу княгини, которая единственная из непосвящённых в тайны младшей царицы смогла поговорить с ветром. Дорога прошла, как оказалось, на удивление хорошо. И мать, и дети чувствовали себя по видимому превосходно. И весь дворец, на несколько мгновений позабыв о предстоящем празднестве, умилялся от одного вида новорождённых княжичей и княжон, которым родители, не без активной помощи родственников, незамедлительно дали имена: Софья (в честь почившей турмании и Обенской принцессы), Алексей, Николай и Ольга.

С наступлением ночи все уже спали, так как завтрашний день обещал быть более чем насыщенным. Только Надежда с Александром долго ещё ворочались, стараясь успокоиться перед торжеством, что навсегда изменит их жизнь.

* * *

Рассвет наступил рано. Солнце сияло, будто было сделано из золота, разливая по всей земле свет и тепло. Чистое высокое небо казалось, достигало Царства Небесного, так далеко оно представлялось людям.

В городе постепенно началось оживление. Нарядные люди готовились к празднику, начало которого ознаменует свадебная процессия, которая выйдет из ворот главного собора Рождества. По городу были развешаны гирлянды, из фигурок белого голубя, всюду росли или стояли в вазах на столах белые розы. Дети сновали тут и там, редко обращая внимание на матерей, которые кричали, чтобы те не испортили наряды. Они не могли усидеть на месте. Они ждали, когда затрубят на башнях, зазвонят колокола и из дворца двинется свадебная колонна.

В самом же дворце было гораздо тише. Он был украшен и сверкал чистотой. Нарядные гости, слуги и стража стояли в ожидании вдоль стен, освободив место для виновников торжества. У всех в одеждах преобладали белые цвета и светлые тона. Везде была тишина.

Императорская семья собралась на третьем этаже. Надежда и Александр, разодетые в красные одежды, расшитые золотом и жемчугом, стояли на коленях перед родителями, склонив головы. Адиль, Севастьян и Мария по очереди благословляли их, передавая из рук в руки икону, на которой были изображены Царь и Дева Небесные. Когда икону взяла младшая царица, ей показалось, что она её сейчас уронит, уж очень у неё дрожали руки. Даже не от страха. Она не боялась. Но по щекам её текли слёзы. Она не знала, почему. Но слёзы напрашивались сами собой. Закончив, она поспешно отдала икону своей фрейлине.

Молодые поднялись и, повернувшись, под песни девушек, пошли к лестнице, ведшей вниз. За ними шли родители. Баш только сейчас заметил, что Мария плачет. Наклонившись к её уху, он тихо спросил, в чём дело. Мария махнула рукой, сказав: «Да так, в глаз что-то попало». Император ласково улыбнулся, постаравшись её успокоить, поцеловав в висок.

Процессия медленно двигалась вперёд, пройдя весь второй этаж и спустившись на первый. К ним присоединились и придворные, и гости. Когда они покинули дворец, в воздухе зазвучали переливчатые голоса труб. Надежда невольно вздрогнула при этих звуках, но Александр, сжал её руку, после чего принцесса немного успокоилась.

Как только до собора донеслись звуки труб, там ударили в колокола. Город огласился радостными приветственными криками. Люди высыпали на улицы и выглядывали из окон, дабы увидеть новобрачных и всю императорскую семью в полном составе, ведь зрелище это было очень редким и на редкость прекрасным.

* * *

Сколько танцев сегодня было станцовано, сколько песен спето — всего и не перечесть. Музыка — нежная и мягкая — так и лилась, и многие не могли из-за этого усидеть на месте. Вальсы и гопаки, тарантеллы и хороводы — всё вылилось в нескончаемый поток мелодий. Война окончена, мир и процветание царят в империи, и сегодняшний деньбыл тому подтверждение, создав новый союз двух любящий сердец.

Услышав знакомую с детства мелодию, три сестры царицы-императрицы Обенской Империи вышли на середину зала, скину туфли и начав танец, разученный ими давным-давно. Взявшись за руки, они вели хоровод, после чего стали повторять друг за другом все движения, которые только были в этом танце. Они выучили его много лет назад, когда были ещё совсем детьми и не знали ещё всех ужасов войны, и помнили каждое движение, каждый такт. В этом танце была их душа, которая сейчас просто пела.

Ну, что же, в сей счастливый миг, «о гордости, предательстве и братстве закончена история моя. И если не посмеешь ты вмешаться, я закрываю книгу бытия».

Оглавление

Глава 1. Вопрос о детях

Глава 2. Архипелаг

Глава 3. Принц Женар

Глава 4. Живая сказка

Глава 5. В Ямлезе

Глава 6. Наследие двух турманий

Глава 7. Весенние дни Обена

Глава 8. Спасший от медведя

Глава 9. Муж и отец

Глава 10. Трудности совмещения ролей отца и правителя

Глава 11. Спустя двадцать лет

Глава 12. Началась война

Глава 13. Убийство расы

Глава 14. Без права на свободу

Глава 15. В военном лагере

Глава 16. Наследники

Глава 17. Слёзы небес

Глава 18. Семейные беседы

Глава 19. Два мага

Глава 20. День триумфа и траура

Глава 21. Чудеса

Глава 22. Родители

Глава 23. Три повода для праздника

Глава 24. И если не посмеешь ты вмешаться, я закрываю книгу бытия