Пржевальский, его жизнь и путешествия [Павел Антонович Аренский] (fb2) читать постранично

П. А. Аренский Пржевальский, его жизнь и путешествия

С портретом Пржевальского, иллюстрациями и картами

Глава первая Воспитание и научная подготовка

Пржевальский родился в 1839 году.

Отец рано умерший, передал ему бурную бродяжническую кровь запорожских казаков. Мать, родом из крестьян, воспитала его сурово. Он рос дикарем в лесах Смоленской губернии, играл на снегу и в одной рубашке бегал под дождем.

Нянька Макарьевна рассказала ему сказку про «Ивана, великого охотника». Эта сказка разбудила героические стремления, дремавшие в его сердце. Он сделал себе лук и стрелы и стал лесным бродягой.

В двенадцать лет он получил старое отцовское ружье и убил лисицу. С криком, в окровавленной одежде ворвался он в дом с убитым зверем в руках. Мать перепугалась, соседи закачали головами.

— Экий головорез! Отдайте его, матушка, со временем на Кавказ, в армию. Там ему самое место.

Его первым учителем был дядя Павел Алексеевич, страстный охотник и горький пьяница. Его первым другом — дворовый мальчик Васька, не признававший над собой никаких властей. Втроем они бродили по лесу, стреляли птиц, удили рыбу и жарили ее на костре.

Зимой его отвезли в Смоленск, в гимназию. В гимназии учеников ставили на колени и по субботам секли. Учителя являлись в класс пьяные.

Он возненавидел науки. Уроков не учил, а убегал на кремлевскую стену ловить воробьев. Его выручала удивительная память. Прочтя наспех страницу учебника, он запоминал ее наизусть со всеми знаками препинания.

Друзей у него не было. Всю зиму он страстно ждал лета, а весной его охватывала звериная тоска. Он убегал за город, и дядька Игнат, крепостной, приставленный к нему матерью, в отчаянии писал, что «с паничом сладу нет».

Летние каникулы длились долго — полгода. Приехав домой, он поселялся с дядей в отдельной, черной избе, где только ночевал, потому что день проводил в лесу, на охоте. Ему никогда не хватало зарядов, он копил свинцовую бумагу от чайных оберток и сам, на свечке, лил пули.

На охоте он не знал удержу. Раненая утка падала в воду — он раздевался и бросался в реку, по которой шел весенний лед. Цапля подымалась из тростника — он кидался за ней, забыв одежду на берегу, и голый бежал в лес, не замечая холода и кровавых ссадин на ногах.

Мало кто стрелял, как он, однажды, на глазах у других охотников, он застрелил дуплетом волка, вышедшего на него из кустов, и малиновку, вспорхнувшую с ветки от звука выстрела. При этом волк был убит зарядом дроби, а птичка пронизана пулей, предназначенной для волка.

В шестом классе его собирались выгнать из гимназии за то, что он выкрал у учителя лист с «колами». Мать слезно просила начальство выпороть сына. В шестом классе пороть учеников не полагалось, но она настояла на своем. Его выпороли и оставили.

Перед окончанием гимназии он прочел лубочную книжку под названием «Воин без страха». Ум его был не тронут, а сердце жарко, и скверные стишки, рисовавшие штампованный образ героя, умирающего на поле брани, произвели на него неотразимое впечатление..

В то время на юге шла война. Печать превозносила защитников Севастополя как национальных героев. Он отказался от университета и поступил в армию. Он рвался на поля сражений к далекому синему морю, но попал в уездный город Белев, в юнкерскую команду.

Юнкера жили в не топленных казармах, ели щи, похожие на помои, ходили босиком в рваных сюртуках и халатах и ничего не делали. Они не походили на героев, о которых он читал, они даже мало походили на людей.

Он убежал в лес, упал на землю и зарыдал. Старуха, собиравшая хворост, приняла в нем участие.

— И за что это тебя, такого молоденького, в солдаты отдали? — сказала она.

Летом полк выступил в поход, и для этого случая юнкерам выдали лапти. Но дошли только до города Козлова. Шествие полка походило на передвижение шайки грабителей. Деревенских кур, поросят, индюков принимали в штыки, продовольствие всюду бралось даром.

Каждый свободный час он проводил за городом, в лесу. Здесь он видел подлинную жизнь и жадно познавал ее. Он начал собирать и коллекционировать растения.

Через год его произвели в офицеры Полоцкого полка. Офицеры жили в отдельном доме, посреди площади. Горожане тщательно обходили этот дом, боялась его и полиция. Из окон его несся дикий рев, мебели не было никакой, но посреди залы всегда стояло ведро водки. Иногда для развлечения предпринимались вылазки в город: ловили женщин, били извозчиков, крестили лавочников-евреев, секли квартальных.

Пржевальский водки не пил и жил один. Однако среда оказала на него свое влияние. Оно сказалось впоследствии в жестокости с подчиненными, в презрении к инородцам и в пышно расцветшем патриотизме. Женщин он рассматривал издали и с неодобрением, как странную разновидность в природе.

— Очень назойливые и крайне неприятные существа, — говорил он, — занимаются