Последние дни Амвелеха (СИ) [Варя Добросёлова] (fb2) читать постранично, страница - 2

первоначальный вид. Абрахам вздохнул с облегчением. Головы в капюшонах были опущены, но он чувствовал обвиняющий взгляд богов. Он исходил не из-под надвинутых капюшонов, а из груди, из-за молитвенно сложенных рук.

— Господин… О, Господин Мой, что я должен делать? Как избавить Тебя от тяжкой ноши и приблизить царство Нового Эдема?

Стены Нэоса снова пришли в движение. Фигуры богов оставались неподвижными, но что-то изменилось в самом воздухе. Абрахам почувствовал, как его сердце наполняется теплом, морщины на лбу разглаживаются, тело становится легким и молодым. Вдали будто зазвучали голоса птиц, шелест ветра в листве, смех детей. Жрец ощутил влажность воздуха и чудесные запахи, которые ему, запертому в Амвелехе с рождения, были знакомы только благодаря симуляциям. Откуда-то издалека доносились надрывные крики чаек и убаюкивающий гул океана.

— Благословенный край, — прошептал он благоговейно. — Новый Эдем! Не оставь Амвелех, Господин Мой. Не оставь нас, Твоих потерянных детей… Пусть произойдет, что должно. Я сделаю всё.

Триптих изменился в третий раз. Звуки смолкли. Письмена застыли на стенах. Абрахам увидел, как горло Тэкноса снова вспарывает невидимый нож, кровь заливает хитон, но на этот раз Его лицо было лицом Айзека. Жрец отшатнулся, заслонил глаза предплечьем, надеясь, что видение исчезнет, но, когда он решился взглянуть на Триптих снова, образ оставался прежним. Его младший сын, семнадцатилетний мальчик, истекал кровью, как жертвенное животное, пока вспыхнувшее вдруг невидимое пламя не поглотило его. Голографический Триптих снова стал неподвижен. Верховный жрец Амвелеха, в эту минуту — дрожащий одинокий старик, лег на прохладные камни Нэоса и раскинул руки в стороны. Ритуал был окончен, искомый ответ получен.

Нестерильная среда Нэоса раздражала слизистую, вызывая нестерпимую резь в высохших от кикеона глазных яблоках. Жрец приподнялся и нажал узловатыми пальцами на веки, надеясь унять эту резь и сдержать слезы. Глаза, не привыкшие к пыли и сухости воздуха, искали влаги, но не было в мире зрелища более жалкого, чем рыдающий старик. Абрахам не мог себе этого позволить.

«Мальчику уготовано великое служение во славу искупления народа Амвелеха. Невинная кровь сотрет фальшь и откроет врата Истине и Новому Эдему! …Но он всё ещё так молод. Нельзя ли взять другого?»

Словно в ответ на душевное смятение его грудь пронзила боль. Абрахам сгреб грубую ткань хитона и захрипел. Воздух проходил в его легкие с болезненным свистом, царапая горло. Сердце сжалось в комок, пропуская удары и замедляясь. В кожу вонзились тысячи невидимых игл. Жрец хрипел, а время тянулось медленно, разрывая бесконечную череду пауз и болезненных толчков.

«Господин… Господин… не покидай… избавь… Помилуй Амвелех! Не дай ему погибнуть из-за моего малодушия!» Лёжа на боку и прерывисто дыша, Абрахам темнеющим взглядом смотрел на блестящую пыльцу, кружащуюся в лучах застывшей голограммы. Он ждал смерти, но боль отпустила. Следующий вдох дался без труда. Сердце снова билось ровно, пряча глубоко внутри сожаление о том, что болезненная судорога не стала последней.

«Я исполню, что предначертано. Если такова Твоя воля… Я сделаю это, Мой Господин». Старик растянулся на полу и закрыл глаза.

Прошло чуть более семнадцати лет с тех пор, как стены закрытого города огласил плач новорожденного, и в будущем Амвелеху грозило вырождение. Несколько дней назад на тайном заседании Совет cорокa архонтов принял решение запустить программу кибербиологического инжиниринга «Генезис», искусственного воссоздания и поддержания жизни, в обход проекта «Симулякр», целью которого был перенос человеческого сознания в Сеть. Это скрывалось от населения, но утечка всё-таки произошла, и Сеть бурлила. Еще до посещения Нэóса Абрахаму сообщили о нескольких стычках в Сети с участием вирт-гóплитов. Пострадавших не было, но настроения виртов, обитателей Сети, все меньше поддавались контролю. Погруженные в Сеть почти до полного растворения, они не разделяли опасения Совета о будущем человечества и уже давно жили по собственным беззаконным правилам. Полиция вирт-гоплитов поддерживала видимость закона в Сети, но при настоящей буре она могла оказаться бессильна.

Абрахам поднялся. Снова и снова прокручивая в голове страшные образы, споря с собой и призывая сердце к смирению, он подошел к тщательно спрятанной панели управления — единственному осколку прогресса в этих аскетичных стенах. На него давил груз обязательств перед городом, перед всем оставшимся человечеством. Как человек, как любящий отец, он был слаб, но как архонт и жрец он должен был найти в себе силы жить дальше и выполнить то, что дóлжно. Ему одному, жрецу-Метатрону, Говорящему с Господином, была ведома воля богов, поэтому он не мог ослушаться завета. И всё же откровение поразило его своей жестокостью. Как